Глава 1

   Позднее он вспомнил, где был во время нападения на Эстер и Кэрол.
   Это, вероятно,  произошло  через  несколько  минут  после  того,  как
закончился обед. Обедал он с клиентами и выпил довольно много спиртного.
Слегка пошатываясь. Пол вышел на улицу с Сэмом Крейцером, и они  поймали
такси. Следуя по Седьмой авеню, такси попало в  пробку  на  Таймс-сквер.
Пол вспомнил, что чуть было не задохнулся от выхлопных  газов  стоявшего
рядом с такси автобуса. Это,  должно  быть,  произошло  именно  тогда...
Полиция установила время нападения, два сорок пополудни...
   Середина  бездеятельного  дня.  По  тротуарам  слонялись  туристы   и
проститутки - ленивые, неопрятные. На углах мужчины в испачканных  сажей
теннисках продавали игрушки  и  поясные  ремни.  Обычно  не  видно,  как
загрязненная атмосфера действует на легкие, поэтому на нее  не  обращают
внимание, но выхлопные газы автобуса вызвали  у  Пола  кашель,  а  из-за
кашля разболелась голова. Он потер глаза.
   Сэм Крейцер закурил сигарету.
   - Дело дошло до абсурда: безопаснее дышать через фильтр  сигареты.  -
Он потушил спичку, выдохнул дым. - Боже, посмотрите на это чудовище.
   - Какое чудовище? - спросил Пол.
   - Новое здание "Астора". Бетон и  пластик  на  месте  старого  отеля.
"Встретимся в баре "Астора", - задумчиво произнес  Сэм  Крейцер,  и  это
вызвало у Пола волну воспоминаний.
   - Какой стыд! Политики вопят о вандализме, а сами сносят исторические
монументы и освобождают место для этих инкубаторов.
   Такси тронулось рывком и проехало с полквартала. Пол спросил:
   - Как идут поиски дома?
   - Никакого успеха. Весь уик-энд мы искали в Уэстче-стере...
   - Наверное, нужно поискать где-нибудь в другом месте.
   - Я вряд ли выдержу долгую ежедневную езду на работу из  пригорода  и
обратно. Но мы подумываем о том, чтобы снять дом в аренду - возможно,  в
Леонии или в Форт-Ли. Где угодно, только  бы  выбраться  из  Манхэттена.
Надо было сделать это уже давно. - Сэм похлопал себя по колену. -  Да  и
вам с Эстер тоже.
   - Мы уже пробовали, - покачал головой Пол.
   - Двадцать лет назад. Но теперь все изменилось, Пол.
   Над крышами Сорок второй улицы солнечные лучи  с  трудом  пробивались
сквозь ядовитые испарения.
   - Вы упрямствуете, - сказал Сэм. - Вам кажется,  что  вы  еще  любите
этот город, но сможете ли объяснить, за что?
   - Бели вам требуются объяснения, значит вы  до  конца  все  равно  не
поймете, - ответил Пол.
   -  Я  когда-то  знавал  священника,  -  усмехнулся  Сэм,  -   который
пользовался этим аргументом, чтобы доказать существование Бога - Ну, для
священника это имело смысл, поскольку он не нуждался в доказательстве.
   Такси повернуло влево - с Бродвея на Сорок вторую улицу.
   - Посмотрите на этот беспорядок, - Сэм  указал  сигаретой  в  сторону
Таймс-сквер, запруженный толпами людей и автомашинами. Абсурд  какой-то!
Нельзя ни  с  кем  поговорить  по  телефону,  потому  что  все  сидят  в
транспортных  пробках.  Телефонная  связь   ужасная,   почта   теряется.
Грузовики санитарного управления убирают мою улицу среди  ночи,  грохоча
как танки, и целый час хлопают крышки мусорных баков прямо под окном.  А
на очистку улиц от снега уходит неделя. Это сумасшествие.  На  это  есть
только один ответ...
   Пол улыбнулся.
   - Какой же?
   - Отменить окружающую среду. Тогда нечего будет  загрязнять.  Платишь
за частные школы для детей, за частную охрану у дверей.  Расплачиваешься
своими деньгами и плотью грабителям и ворам.  Отказываешься  от  свободы
передвижения после захода солнца. И так далее и  тому  подобное.  -  Сэм
встревоженно посмотрел на Пола. - Боже, что я здесь делаю?
   - Зарабатываете на жизнь и твердите обычные проклятия и  жалобы,  как
все мы.
   - Ну, по крайней мере я чураюсь  ваших  безумных  крайностей  в  духе
либеральной доброты, - резко проговорил Сэм.
   - Что вы имеете в виду?
   - Вы, черт возьми, словно истекающие кровью сердца, Пол, вы и  Эстер,
можно сказать, отправляетесь в пустыню и творите  добро.  Посмотрите  на
эти отвратительные дырки на  вашем  лацкане:  что  это  было,  значок  в
поддержку Линдсея или значок "За тюремную реформу"?
   - Но кто-то же должен этим заниматься, - пробормотал Пол.

Глава 2

   Он довольно долго проработал в фирме  "Иве  Грегсон  энд  Компани"  и
получил кабинет с окном на Лексингтон-авеню, с табличкой,  где  золотыми
буквами значилось его имя: Пол Р. Бенджамин. Комната была  маленькая,  с
толстым ковром и кнопочным телефоном. Чуть  слышно  жужжал  кондиционер.
Пол устроился в кресле и проглотил две таблетки аспирина. Гремлинс снова
Заполнила его ящик для входящих документов, но  он  не  спешил  заняться
ими. Он сидел, наслаждаясь комфортом.
   Предупредив Пола звонком, Тельма впустила в кабинет Билла Данди.
   - Жарко, - сказал Данди вместо приветствия. - Вы сейчас заняты?
   - Нет, я только что вошел.
   - Вы ведь сегодня обедали с их  величествами  аризонскими  клиентами.
Как прошел обед?
   - Думаю, они поручат нам провести ревизию.
   - Я знал, что лучше всего послать вас. Вы давите на слабые  места,  а
Сэм ослепляет их цифрами и  шутками.  В  результате  наша  бухгалтерская
фирма получает новые заказы.
   Обсудив с Полом ряд текущих дел, Данди ушел.
   Пол сцепил пальцы рук на затылке и лениво откинулся на спинку кресла.
   Над рекой клубился смог, грузовой .
   Пароходик, пеня воду винтами, с трудом двигался вверх по течению.
   Головная боль прошла. Пол чувствовал себя  хорошо:  сорок  семь  лет,
возможно, чуточку полноват, но вполне здоров.
   Он потянулся к документам в ящике  для  входящих.  Послышался  звонок
внутреннего переговорного устройства.
   - На проводе ваш зять, мистер Бенджамин.  Мистер  Тоби,  -  в  голосе
Тельмы звучала тревога. - Он говорит, что это срочно.
   Пол нажал на  освещенную  кнопку  телефона  больше  озадаченный,  чем
встревоженный.
   - Алло, Джек?
   - Папа, я,., тут такое случилось!.. -  голос  Джека  Тоби  звенел  от
напряжения.
   - Что именно?
   - Я не.., о, черт, трудно начать. Послушайте, их  ограбили.  Прямо  в
квартире. Я еду в...
   - Джек, о чем, черт возьми, ты говоришь?
   - Они.., простите,  папа.  Я  пытаюсь  объяснить  вразумительно.  Мне
только что позвонили. Кэрол.., и мама...  Кто-то  ворвался  в  квартиру,
избил их. Бог знает  почему.  Их  отправляют  на  "скорой"  в  отделение
срочной медицинской помощи Рузвельтовского  госпиталя.  Вы  знаете,  где
это?
   - На Западной пятьдесят девятой?
   - Да. Мне кажется.., мне кажется, что мама в очень плохом  состоянии.
Кэрол сказала полицейским, чтобы они позвонили мне.
   Полиция? Пол в растерянности крепко сжал трубку.
   - Но что произошло? Как  они  себя  чувствуют?  Ты  позвонил  доктору
Роузину?
   - Я пытался. Его нет в городе.
   - Боже мой! Но что произошло?
   - Не знаю.  Я  еду  туда.  Полицейский  почти  ничего  не  сказал  по
телефону.
   - Но что...
   - Послушайте, папа, лучше не будем терять время. Встретимся там.
   - Хорошо.

Глава 3

   По указательным  стрелкам  он  нашел  отделение  срочной  медицинской
помощи и увидел там Джека - тот как-то сгорбился и  весь  сжался.  Джек,
казалось, не сразу узнал его.
   - Прости. Мое такси застряло в пробке. Ты,  должно  быть,  здесь  уже
давно.
   - Вы тоже можете сесть, - сказал Джек. - Нас туда не пустят.
   На скамье рядом с Джеком сидел полицейский. Пол устроился  по  другую
сторону. Джек пояснил:
   - Этот офицер был настолько любезен, что решил остаться и узнать,  не
сможет ли он нам помочь чем-нибудь. А это мой тесть.
   Полицейский протянул руку. У него было суровое черное лицо.
   - Джо Чарлз.
   - Пол Бенджамин.
   Вы можете сказать мне.., что произошло?
   - Я уже говорил мистеру Тоби. Мы не  хотели  задавать  слишком  много
вопросов миссис Тоби, она потрясена.
   - А как моя жена? - Пол спросил очень  спокойно,  хотя  ему  хотелось
прокричать эти слова.
   - Мы не знаем, - ответил полицейский. - Она была еще жива,  когда  ее
укладывали в карету "скорой помощи".
   "Она была еще жива".., от этих слов у Пола  застучало  в  висках.  Он
уставился на зятя. Лицо Джека было серым. Похоже, он  настроен  молчать,
поэтому Пол начал первым:
   - Что она рассказала?
   - Почти ничего. - Джек  был  ошеломлен  и  оказался  не  в  состоянии
поддерживать разговор.
   - Ты говорил с Кэрол? - снова спросил Пол.
   - Да. Но я мало что узнал. Очевидно, она в шоке.
   - А... Эстер?
   Джек покачал головой.
   - Дело совсем дрянное.
   - Ради Бога, скажи же что-нибудь.
   - Их обеих избили.
   - Кто? Почему? - Пол схватил Джека за запястье. - Ты же юрист. Ты  же
что-то видел. Расскажи!
   - Двое мужчин, может быть, и больше вошли  в  квартиру.  Я  не  знаю,
вломились они, или мама и Кэрол впустили их. Я  не  знаю,  что  им  было
нужно. Они.., напали.., на обеих. Я не имею в виду изнасилование.  Этого
не было. Они просто.., избили их.
   - Руками?
   - Думаю, да. Крови я не видел.
   - Кто вызвал полицию? Ты?
   - Нет. Кэрол позвонила в полицию, а оттуда позвонили мне.
   - Когда это произошло?
   - Не знаю. - Джек посмотрел на часы и рассеянно подтянул  манжету.  -
Думаю, два часа назад.
   Пол сильнее сжал запястье Джека.
   - А как Эстер?
   Джек низко опустил голову - Папа, они.., они  свернули  ей  шею,  как
тряпичной кукле.
   - Ну а вы можете рассказать мне что-нибудь об этом? - спросил  Пол  у
полицейского.
   - Я сам знаю очень мало,  -  ответил  тот.  -  Попозже  вы  могли  бы
позвонить в участок. Дать вам номер телефона?
   - Пожалуйста. - Пол вынул ручку, отыскал  клочок  бумаги  в  кармане.
Записал   под   диктовку:   "Двенадцатый   участок   Семь-девять-десять,
четыре-один-сто". - Кого спросить?
   - Не знаю. Вероятно, одного из работников уголовного  розыска,  того,
кто будет этим заниматься.
   - Кто у них главный?
   - Капитан Дешилдз. Но он лишь отошлет вас к тому, кто будет вести это
дело.
   - Может быть, все же расскажете мне то, что вы  знаете?  -  настаивал
Пол.
   - Ну, я не первым прибыл  туда,  -  замялся  полицейский.  -  Похоже,
несколько человек вошли в здание не замеченные привратником. Искали, что
бы украсть.
   - Как они попали в нашу квартиру?
   - Не знаю. Если на двери не было двойного замка, то они могли открыть
замок пластиковой карточкой или, быть может, просто  постучали,  и  ваша
жена впустила их. Грабители часто делают так..,  стучат,  чтобы  узнать,
есть ли кто-нибудь дома. Если никто не отвечает,  они  взламывают  замок
или притворяются, что постучали не в ту дверь, и уходят.
   - Но эти не ушли.
   - Да, сэр, - голос полицейского  был  бесстрастным,  будто  он  давал
показания в суде, но иногда в нем слышалось сочувствие.
   - И они скрылись, - констатировал Пол.
   - Да, сэр. Наши патрульные еще обыскивали здание, когда я уходил,  но
мне кажется,  что  они  никого  не  найдут.  Возможно,  кто-то  и  видел
преступников в здании или на вашем этаже. Может быть, кто-то  поднимался
с ними в лифте.  Туда  приедут  детективы,  они  опросят  всех  в  доме.
Возможно, удастся получить описание преступников. Впрочем, я думаю, ваша
дочь сможет и сама описать их, как только почувствует себя лучше.
   Пол покачал головой.
   - Их никогда не находят, этих скотов, не так ли?
   - Иногда мы их ловим.
   Пол бросил взгляд в сторону двери в коридоре. Когда  же  они  сообщат
ему хоть что-нибудь? Он уже начал закипать.
   - Они делают все, что могут, - сказал  полицейский,  и  было  неясно,
кого он имеет в виду - детективов  или  врачей.  Он  неуклюже  поднялся,
гремя своим снаряжением, свисавшим с ремня. Массивная рукоять револьвера
оказалась на уровне глаз Пола. - Я не должен был задерживаться здесь так
долго. Пора возвращаться к  напарнику.  Если  понадоблюсь,  позвоните  в
участок и спросите меня, Джо Чарльза. Жаль, что ничем не смог помочь.
   Пол молча смотрел на мрачное лицо негра. Джек протянул руку: Вы  были
очень добры.

***

   Они очень долго сидели в ожидании врача.  Джек  машинально  предложил
Полу сигарету. Пол только покачал  головой.  Он  никогда  не  курил.  От
окурка Джек прикурил новую сигарету. Пол мельком взглянул на  надпись  в
коридоре "Не курить", но ничего не сказал.
   Время тянулось  невыносимо  медленно...  Пол  в  изнеможении  опустил
голову, ему казалось, что она весит полтонны.
   - По крайней мере они могли бы поговорить с нами, Джек. Черт  побери,
ну что стоит послать сюда кого-нибудь на  минуту?  Ты  уверен,  что  они
знают, что мы здесь?
   - Я разговаривал с врачом, когда мы приехали сюда. Он знает.
   - Вероятно, он очень занят.
   - Все равно мог бы послать кого-нибудь, - обида прозвучала по-детски,
Джек понял это и умолк.
   Пол откинулся и стал следить за тем,  как  клубясь  дым  от  сигареты
поднимается вверх.
   - Что из себя представляет этот доктор?
   - Молодой.
   - Жаль, что мы не смогли найти доктора Роузина.
   - Доктора всегда уезжают из города, когда в них есть нужда.  Наверно,
Роузин играет в гольф.
   - В такую-то жару?
   В ответ Джек яростно махнул рукой.
   Полу потребовалось много времени, чтобы привыкнуть к своему  зятю,  и
он все еще чувствовал себя неуютно рядом с ним. Кэрол навязала им Джека:
сбежала и вышла замуж, поставила их перед фактом. Эстер всегда придавала
большое значение достойной церемонии брака;  ее  огорчение  подхлестнула
неприязнь Пола к этому "молодому человеку". У них не было  необходимости
сбегать, никто не запрещал этот брак. Они заявили, что убежали для того,
чтобы избавить Полай Эстер от расходов  на  свадьбу.  Скорее  всего  они
просто подумали, что так романтичнее. Но что же это за романтика  такая,
жениться в присутствии мирового судьи?
   Чтобы  поддержать  существование  семьи   в   жалкой   квартирке   на
Дикман-стрит, Кэрол  работала  первые  три  года  секретарем.  Джек  тем
временем заканчивал юридический факультет в  Колумбийском  университете.
Пол и Эстер не знали, какую помощь  оказать  им.  Гордые  и  независимые
молодожены принимали всякую помощь с  большой  неохотой.  Пол  три  года
оберегал своего единственного ребенка, и теперь ему трудно  было  понять
ее  легкомысленное  отношение  к  убожеству  Дикман-стрит,  к  маленькой
квартирке, где никак не удавалось избавиться от тараканов.  Вскоре  Джек
сдал экзамены, получил диплом и работу в бюро юридической помощи, и  они
переехали в Уст-виллидж, поближе к его конторе; квартира была  в  старом
железнодорожном здании, но более уютная.
   В дверях появился пухлый молодой человек в белом халате и  направился
к Джеку.
   - Ваша жена поправится.
   Пол медленно поднялся, а Джек спросил:
   - Как чувствует себя моя теща, доктор?
   - Можно мне ее видеть? - добавил Пол.
   Врач резко повернулся.
   - Вы мистер Бенджамин? Извините, я не знал. - Это было извинение  без
сожалений. Очевидно, врач настолько устал, что на эмоции уже не  хватало
сил.
   - Я не... - он отвел взгляд. - Миссис Бенджамин умерла.

Глава 4

   На похоронах он был все  еще  в  жутком  настроении,  а  происходящее
казалось каким-то нереальным.
   День, по мнению Пола, выпал неподходящий для похорон Жара  отступила,
удушающий зной пропал - день  был  мягкий,  полный  солнечного  света  и
покоя. Похороны ассоциировались у Пола с  дождем,  а  прозрачный  воздух
делал все происходящее еще более нереальным.
   Проводить Эстер в последний  путь  пришли  очень  многие:  близкие  и
дальние родственники, друзья, знакомые, соседи...
   Джек стоял рядом с Кэрол, держа ее за руку. Как и  ее  отец,  она  не
могла еще до конца осознать случившееся, но в отличие от него, полностью
ушла в себя. В ее глазах тускло светилась  боль.  Она  выглядит  ужасно,
подумал Джек, какая-то застывшая, волосы прилипли  к  лицу.  Обычно  она
привлекала внимание  мужчин,  но  сейчас  на  нее  нельзя  смотреть  без
содрогания...
   Отчасти это было из-за лекарств. В первые три  дня  Кэрол  почти  все
время давали успокоительное, и как  только  прекращали  их  давать,  она
напрягалась, словно часовая пружина, и если к ней прикасались,  ее  тело
начинало судорожно дергаться. Вчера Пол взял ее  за  руку  -  рука  была
холодная как лед. Кэрол выдернула ее, стиснула зубы и  отвернулась.  Она
была в ужасном состоянии, и Пол беспокоился за нее. Джек согласился, что
Кэрол, вероятно, придется показать психиатру, если она не придет в норму
через два-три дня. Возможно, после похорон ей станет лучше...
   Когда гроб опустили в могилу, Хэнри Иве, владелец  фирмы,  подошел  к
Полу и сказал:
   - Разумеется, вам не нужно приходить  на  службу,  пока  не  появится
желание работать. Можем ли мы чем-нибудь помочь вам, Пол?
   Он покачал головой, поблагодарил и долго смотрел, как Иве ковыляет  к
ожидавшему его "кадиллаку": лысый старик с возрастными пятнами на  коже.
Было очень любезно с его стороны прийти.
   - Вы не хотите остаться здесь на несколько дней?
   - Квартира небольшая. Будет тесно - мы станем действовать друг  другу
на нервы, - сказал Пол и почувствовал облегчение Джека.
   - Ну и что же. Останьтесь хотя бы на вечер.
   При  комнатном  освещении  синяки  под  косметикой  Кэрол  проступали
довольно отчетливо. Она села на кушетку, скрестила  ноги  и  наклонилась
вперед так, будто у нее сильно болел живот.
   - Я приготовлю что-нибудь.
   - Ничего, дорогая, я все сделаю сам.
   - Нет, - сказала она резко. - Я сама.
   - Прекрасно. Только не принимай все близко к сердцу. - Джек сел рядом
с ней, положил руку ей на плечо. Она не пошевелилась.
   - Может быть, позвонить доктору Роузину? - предложил Пол.
   - Я совершенно здорова. - Кэрол вскочила  и  вышла  из  комнаты.  Пол
услышал, как в кухне загремела посуда.
   - Хорошо, - пробормотал  Джек.  -  Пусть  немного  успокоится.  -  Он
осмотрелся. - Удивительно, но квартиру не ограбили.
   - Что же удивительного?
   - Грабители всегда читают некрологи. Они знают, что никого  не  будет
дома во время похорон.
   - Средь бела дня?
   - Большинство ограблений квартир происходит днем,  когда  никого  нет
дома. Эти парни напали на маму и Кэрол тоже ведь средь бела дня.
   Пол снял черный пиджак и остался в безрукавке.
   - Кэрол уже  спокойнее  вспоминает  об  этом?  Она  помнит,  как  они
выглядели?
   - Не знаю. Пока она не хочет говорить об этом, а я не настаиваю.  Она
все помнит, конечно, провала в памяти  нет,  но  подавляет  воспоминания
всеми силами." Это естественно.
   - Да. Но полиции надо за что-то зацепиться.
   - Сегодня утром я говорил с лейтенантом Бригсом по телефону. Мы хотим
отвезти ее в понедельник посмотреть полицейские фотоальбомы, может быть,
она опознает кого-нибудь.
   - Она хоть что-то рассказала?
   - Совсем немного. Когда лейтенант приезжал  в  госпиталь.  Мне  очень
понравилось, как он расспрашивал ее. Ему удалось выудить у нее  то,  что
не удалось бы выведать мне. Настоящий профессионал!..
   - Что она сказала?
   -  Их  было  трое.  Молодые  ребята.  Они..,  много  смеялись.  Будто
припадочные.
   - Наркотики?
   - Вероятно.
   - Она сказала тебе, как они попали в квартиру?
   - Не мне, лейтенанту Бригсу. Я понял, что мама и Кэрол  тогда  только
что вернулись из магазина. Они зашли в квартиру, а через несколько минут
кто-то постучал в дверь и назвался доставщиком из магазина. Мама открыла
дверь: перед ней стоял парень с большой картонной коробкой в руках. Мама
подумала, что в ней продукты, и впустила его. А он бросил  коробку.  Она
оказалась пустой, полицейские исследовали ее на  отпечатки  пальцев,  но
они плохо сохраняются на бумаге. Затем этот парень выхватил нож,  и  тут
появились его сообщники. Один из них схватил Кэрол, а второй начал  бить
маму, требуя сказать, где она хранит деньги.
   - Мы никогда не держали больших сумм в квартире.
   - У нее было всего три-четыре доллара в сумке - она собиралась  пойти
в банк. А  у  Кэрол  было  только  девять  или  одиннадцать  долларов  и
несколько талонов на метро. В последнее время  нам  приходилось  немного
экономить, мы недавно купили мебель,  а  оплата  в  рассрочку  оказалась
несколько выше, чем мы думали.
   - Значит, - медленно  произнес  Пол,  -  когда  обнаружилось,  что  в
квартире денег почти нет, они взбесились, да?
   - Похоже, так.
   При этом они все время хохотали. Кэрол сказала, что  это  было  самым
страшным - они ни на секунду не прекращали смеяться.  Мне  кажется,  они
не.., избили ее так, как маму, потому,  что  она  потеряла  сознание  от
ужаса. Естественно, она ничего не помнит из того, что  произошло  после.
Когда она пришла в себя, их не было. У  нее  хватило  сил  добраться  до
телефона и позвонить в полицию.
   Пол мял ладонь кулаком.
   - Они взяли портативный телевизор и кое-что еще. Возможно, кто-нибудь
видел, как они выносили вещи?
   - К сожалению, нет. Эти трое  ребят,  должно  быть,  болтались  возле
магазина и видели, как мама и Кэрол вышли без покупок. Они  поняли,  что
товары им должны были доставить на дом. Вероятно,  эти  трое,  пошли  за
ними до дома. Вы же знаете,  что  этот  ваш  привратник  здоровается  со
всеми, называя фамилию?
   Поэтому им нетрудно было узнать фамилию мамы,  привратник  прочирикал
ей: "Здравствуйте, миссис  Бенджамин",  а  список  жильцов  прямо  перед
входной дверью, напротив кнопки звонка. Так что они узнали ее фамилию  и
номер квартиры, а затем, как  думает  лейтенант  Бриге,  отправились  на
Семьдесят первую улицу  к  тому  дурацкому  многоквартирному  зданию  на
полпути  к  тупику.  Попасть  в  это  здание  не  представляет   никакой
трудности,  а  через  подвал  -  в  большой  двор  позади  вашего  дома.
Преступникам оставалось только  пробраться  в  ваш  подвал.  Похоже,  не
первые грабители пользуются этим путем. Я  бы  обязательно  поговорил  с
управляющим: нужно забить окна в подвале.
   - Это все равно, что запереть конюшню после того, как лошадь украли.
   - Наверняка не в последний раз преступники проникли в этот дом, папа.
В нашем городе это самое обычное явление.
   Пол безразлично кивнул.
   -  Трудно  поверить.  Я  никак  не  могу  постичь  это  бессмысленное
убийство...
   - Я сомневаюсь, чтобы оно было продумано, папа. Мне кажется, никто не
убивает голыми руками, если только не озверел до такой степени.  Так  не
бывает.
   Пол почувствовал, что его охватывает приступ ослепляющего гнева.
   - Именно так ты и защищал бы их?
   - Что?
   - Твои аргументы в их защиту. Они не отвечали за свои действия,  -  в
голосе его появились нотки злобного раздражения, - ваша  честь,  они  не
знали, что они...
   - Погодите, папа.
   - ..
   Делали. Ну, черт побери, мне наплевать, как ты это называешь, но  это
преднамеренное, жестокое убийство, и если ты думаешь...
   - Я не думаю, -  холодно  возразил  Джек,  -  я  знаю.  Конечно,  это
убийство.
   - Не смейся надо мной. Я видел, как ты  в  суде  пытался  представить
своих грязных преступных клиентиков невиновными и даже жертвами. Я не...
   - Папа, выслушайте меня. Кто бы ни поступил так с мамой и  Кэрол,  он
виновен в совершении убийства. Это закон, предусматривающий наказание за
убийство  при  совершении  преступления.  Любая  смерть   в   результате
совершения преступления  является  неоправданным  убийством,  даже  если
смерть явилась случайностью, что, как известно Богу,  в  мамином  случае
совершенно не так.  Они  совершили  преступление  -  нападение  с  целью
ограбления - и виновны в убийстве. Боже  мой,  вы  думаете,  я  возражаю
против этого? Вы действительно думаете, что я бы...
   - Да, думаю! - Пол прокричал эти слова в бешенстве. -  Ты  полагаешь,
что все ваши расчудесные  закорюки  юридической  бюрократии  смогут  это
объяснить? Ты полагаешь, что эти дикари заслуживают этой заумщины?
   -  Ну  и  что  же  вы  предлагаете?  -  Джек  был   спокоен,   мягок,
рассудителен. - Поймать их и повесить на ближайшей перекладине?
   - Для них этого  слишком  мало.  За  ними  нужно  охотиться,  как  за
бешеными собаками, и пристреливать на месте, их нужно...
   - Папа, вы просто взвинчиваете себя. Это никому не  принесет  никакой
пользы. Я чувствую себя так же, как и вы, и прекрасно  понимаю,  что  вы
переживаете. Но этих ублюдков еще не  поймали,  а  вы  уже  приходите  к
поспешному  выводу,  что  какой-нибудь  хитроумный  адвокат   собирается
добиться  их  освобождения.  Какая  польза  изводить  себя  бесполезными
размышлениями?
   Этих ребят еще не поймали и скорее всего никогда не поймают.  К  чему
расстраиваться из-за ошибок правосудия, которые еще и не произошли?
   - Потому что я видел, как все это бывает. Даже если  полиция  схватит
их, они тут же выйдут через вращающуюся дверь  -  обратно  на  улицу.  И
главным образом, из-за таких желающих добра ублюдкам,  как  ты!  Неужели
все происшедшее не заставило тебя подумать о том, что ты делаешь?
   - Заставило, - сказал Джек. - Но давайте не будем  говорить  об  этом
сейчас, хорошо?
   - Что у вас, у  детей,  за  характер?  На  твоем  месте  я  подал  бы
заявление об увольнении два  дня  назад  и  попросил  работу  в  конторе
районного прокурора. Как ты можешь думать о том, чтобы вернуться к  себе
в бюро и снова взяться за защиту этих чудовищ?
   - Все не так просто и вы знаете это.
   - Неужели?! - взорвался Пол. - Клянусь Богом,  может  быть,  как  раз
очень просто, а мы не имеем мужества признаться в этом!
   - Поэтому вам хотелось  бы  нацепить  пару  ковбойских  шестизарядных
револьверов и отправиться расстреливать их, да?
   - Сейчас, - согласился Пол, - это именно  то,  что  мне  хотелось  бы
сделать. И я не уверен, что это плохая мысль.
   - У меня довольно хороший слух, не надо кричать.
   - Прости, - огрызнулся Пол.
   Джек сидел в  мятом  черном  костюме,  волосы  растрепаны,  в  глазах
горечь. Пол прекрасно понимал его состояние и слишком долго  не  отводил
взгляда от лица Джека - и Джек не выдержал: поднялся и пошел к  стенному
бару.
   - Выпить хотите? - Не отказался бы от глотка.
   - Держу пари, вы думали, что я так и не предложу. -  Джек  улыбнулся.
Он открыл дверцу бара и налил до половины  в  два  стакана  шотландского
виски. Без льда и содовой. Протянул один стакан Полу и вернулся на  свое
место. - Прошу прощения, если показался утешителем. Дело в том, что  мне
самому нужны были слова утешения. Это логично?
   - Конечно. Прости, что я так вскипел.
   - Всю неделю я вспоминал один  случай,  который  произошел  три  года
назад, - начал Джек. - Я был по какому-то поручению, что-то связанное  с
одним из клиентов. Вечер был хороший,  и  я  возвращался  домой  пешком.
Возле Брайант-парка наткнулся на  девчушку.  Она  была  вся  растрепана.
Оказалось,  ее  изнасиловали  прямо  в  парке.  Я  дал  ей  на  такси  и
посоветовал заявить в полицию. Полагаю, она этого не сделала.
   - Почему же?
   - Она была какая-то безвольная. Вероятно, групповое изнасилование для
нее не было потрясением. Она очень расстроилась, но не была взбешена. Вы
понимаете, о чем я говорю?
   - Не совсем.
   -  Вот  в  чем  суть:  многое  теперь  не  принимается  всерьез.  Или
принимается как само собой  разумеющееся.  Вы  знаете,  что  эта  девица
сказала мне? Она сказала, что ей не следовало ходить  в  Брайант-парк  в
такой  час.  Она  думала,  что  это  ее  собственная  вина.  Ее  бы   не
изнасиловали, если бы она туда не пошла. В странное время мы живем...
   - Не пытаешься ли ты сказать, - выдохнул Пол, - что мать  Кэрол  сама
виновата в том, что произошло?
   - Ни в коем случае. Не порите горячку. Я полагаю, что если бы вы  оба
жили  так,  будто  находитесь  в  осажденной  крепости:   постоянно   бы
пользовались  смотровым  глазком,  никогда  не   впускали   в   квартиру
посторонних лиц, вставили бы дополнительные замки на двери,  никогда  не
выходили бы из квартиры  без  злой  собаки  на  поводке  -  если  бы  вы
предпочли жить так, то с ней наверняка ничего бы не  случилось.  Но  кто
может так жить?!
   Пол знал людей, которые жили именно так.
   - Послушайте, папа, я знаю, что это не  может  пройти  сразу,  но  со
временем вы будете думать об этом, как о трагическом случае,  словно  ее
поразила болезнь или  она  попала  под  автобус  на  улице.  Нет  ничего
хорошего в том, чтобы взвинчивать себя, требуя мести и  возмездия.  Даже
если этих ублюдков схватят  и  упрячут  на  всю  жизнь,  это  ничего  не
изменит.
   Пол ожидал неизбежного: вот сейчас Джек скажет, что это не вернет ее,
но он так и не  произнес  этих  слов;  вероятно,  Джек  все  же  обладал
чувством такта, чтобы не говорить банальных истин.
   - Нам обоим надо понять, - продолжал Джек, - что в наше время человек
чувствует себя неполноценным, если не может открыть замок за три секунды
с помощью пластмассового календарика - любой  ребенок  с  улицы  с  этим
справляется. Знаете ли: вы статистику преступности?  Я  слышу  ее  почти
каждый день от мечущих  громы  помощников  районного  прокурора.  Каждые
двенадцать секунд в Нью-Йорке происходит нападение или  ограбление  -  в
прошлом году зарегистрировано около  семидесяти  тысяч  случаев.  Только
одного из шести виновных в серьезных преступлениях задерживает  полиция,
а из  всех  арестованных  лишь  треть  попадает  на  скамью  подсудимых.
Конечно, в делах об убийстве эта цифра значительно выше: полиция  обычно
раскрывает около восьмидесяти процентов. Но все равно в нашем  городе  в
среднем происходит около трех убийств в день. Вы, я, Кэрол и  мама,  все
мы теперь стали статистическими данными. Для вас и для  меня  это  самое
страшное, что могло произойти, а для полицейских - нечто будничное.
   Полу захотелось сказать что-нибудь язвительное.
   - Спасибо, Джек, ты меня очень утешил.
   - Простите. Я не  хотел  умничать.  Но  я  в  этом  компетентен,  мне
приходится общаться с полицией каждый день. Вам  лучше  быть  готовым  к
тому, что в этом деле больше ничего не вскроется. Вам ведь  нужно  жить,
не так ли?
   - Нет, медленно произнес Пол, - жить не обязательно.
   - Я не хочу больше ничего слышать.
   Пол встал, расплескав  содержимое  стакана  на  руку.  Его  опущенная
голова  моталась  из  стороны  в  сторону,  как  у  усталого  боксера  в
полуфинальном матче.
   - Я не думаю о самоубийстве, я не это имел  в  виду...  За  всю  свою
жизнь я никого не ударил, никогда  не  называл  черного  черномазым,  не
украл  ни  гроша.  В  свое  время  я  перечислял  деньги  многочисленным
общественным организациям" начиная с  Квартальной  ассоциации  и  кончая
Национальной ассоциацией содействия прогрессу цветного населения...
   - И за это вас отблагодарили, -  прошептал  Джек.  -  И  сделать  уже
ничего нельзя.
   - Нет, можно. Я хочу найти этих трех убийц...
   - Возможно, их  схватят.  А  возможно,  нет.  Но  если  нет,  что  вы
собираетесь делать? Отказаться  от  всех  своих  принципов?  Вступить  в
общество берчистов или в ку-клус-клан?
   - Пока не знаю, что сделаю, - уклончиво  ответил  Пол.  -  Но,  Боже,
необходимо что-то сделать.
   - Например, нанять частного сыщика? Или купить оружие и начать искать
их самому? Такое увидишь разве что по телевидению, папа.
   - Ну, все равно, этим можно чего-нибудь добиться. Может быть, частный
сыщик...
   - Частные детективы совсем не такие, какими  их  изображают  в  кино,
папа. Они годятся лишь для того, чтобы добыть улики при разводе, уберечь
фирмы  от  промышленного  шпионажа,  а  также  для  охраны  банков.   Не
существует сыщиков, расследующих убийства, а если бы они и были, то вряд
ли помогли бы полиции.
   По  крайней  мере  у  полиции  есть  все  современные  средства   для
расследования.
   - И полное безразличие.
   - Я бы этого не сказал. Помните того полицейского, который остался  с
нами в госпитале?
   Пол даже запомнил его фамилию: Джо Чарлз.
   - Он всего лишь патрульный.
   - Конечно. Но он чуткий человек. Некоторые из них  испорчены,  многим
на все наплевать, но полицейские в действительности не такие свиньи, как
думали мы в колледже.
   - Но что это меняет?.. Убийцы могут и не предстать перед судом.
   - Перед судом? Или вы подразумеваете месть?
   - Не все ли равно, как называть?
   Джек покачал головой.
   - Ни вы, ни  я  никогда  не  сможем  ничего  сделать.  Мы  не  сможем
отправиться на улицу и отыскать этих убийц. Мы даже  не  знаем,  с  чего
начать.
   - Выходит, нам нужно  просто  забыть  обо  всем.  Лечь  в  постель  и
натянуть простыню на голову.
   - Или писать письма в журнал "Тайме".
   Пол удивленно посмотрел на него: такого  сарказма  он  не  ожидал  от
Джека.
   - Думаю, ты прав, - согласился Пол.
   - Возможно, нам придется смириться с этим, папа.

Глава 5

   В ту ночь Пол вообще не спал.  Впрочем,  он  и  предполагал,  что  не
уснет. Это была первая ночь, которую он провел у себя  дома  со  времени
убийства. Он рано ушел из квартиры Кэрол, еще до захода солнца - так  уж
получилось в тот вечер. Кэрол, двигаясь как автомат, подала что-то  едва
съедобное,  и  они  втроем  принялись  есть,   равнодушные   ко   всему.
Накладывали еду в тарелку и почти ничего  не  говорили.  Джек  один  раз
встал, чтобы поставить  на  стереопроигрыватель  пластинку  с  симфонией
Малера; через несколько минут он снова встал и  снял  ее.  Любая  музыка
была неуместна: серьезная  усиливала  чувство  безнадежности,  эстрадная
была бы насмешкой.
   И они начали говорить, не в силах молчать.
   Наконец дошли до спора о бунте против реальности, и Пол встал,  чтобы
произнести  какое-то  сердитое  возражение,  голос  его  дрожал.   Кэрол
внезапно закрыла уши ладонями, закатила  глаза  и  издала  пронзительный
вопль.

***

   - Вам лучше уйти домой, - посоветовал Джек.
   - Я предпочел бы остаться, пока не придет врач.
   - Нет, мне  кажется,  это  только  расстроит  ее  еще  больше  Вы  же
понимаете.
   Джек дал жене таблетку и уловил ее в постель, а Пол позвонил  доктору
Роузину. Потом Джек протянул Полу его пиджак.
   - Я не хочу показаться невежливым, но...
   - Черт возьми, я ее отец!
   - Но сейчас вы напоминаете ей о матери, а это ни к чему.
   Пол ушел, кипя от злобы, и приехал на такси домой.
   Все в квартире напоминало об Эстер, но  на  Пола  это  как  будто  не
действовало.  Он  прошелся  по   комнатам,   пытаясь   хоть   что-нибудь
почувствовать. Но очевидно, подсознательные механизмы защиты берегли его
мозг от опасных сейчас эмоций.
   Нечто незнакомое  попалось  ему  на  глаза,  потребовалось  некоторое
время, чтобы понять, что это такое. Пол обежал  взглядом  всю  гостиную,
изучил каждый предмет: стулья, кофейный столик, книжный шкаф, телевизор,
кондиционер воздуха в окне...
   Телевизор. Убийцы украли телевизор...
   Новый стационарный телевизор стоял в углу на столе - там, где  ютился
старый, переносной. Широкими шагами  Пол  пересек  комнату  и  обнаружил
записку: "Пол, надеемся, что это улучшит чуточку  ваше  состояние.  Наши
глубочайшие соболезнования. Ребята из конторы.
   P.S. Мы загрузили холодильник".
   Это сломило его, и он заплакал

***

   У них никогда не было цветного телевизора, и он всего лишь  несколько
раз видел программы с цветным изображением:  футбольный  матч  по  плохо
настроенному   телевизору   в   баре,   да   разок-другой    присуждение
академических наград, когда находился у своих друзей.
   Двадцать минут он провозился с этой  штуковиной,  настраивая  на  все
каналы и пытаясь найти хоть какую-нибудь развлекательную  программу.  Но
был слишком взвинчен. Он выключил телевизор и подумал, не выпить ли,  но
тут же отказался от этой мысли.
   Зазвонил телефон.
   - Доктор Роузин только что ушел, - услышал Пол в трубке голос  Джека.
- Он назначил более сильные успокаивающие средства. В понедельник  хочет
показать ее психиатру.
   - Вероятно, сейчас это самое лучшее.
   - Надеюсь, это поможет ей  выйти  из  теперешнего  состояния.  Роузин
говорит, что у него есть очень хороший врач. Было чертовски мило  с  его
стороны прийти. Где сейчас найдешь  врача,  который  согласится  принять
вызов на дом в пятницу вечером?
   - Он был нашим семейным врачом около двадцати лет.
   - Я сообщу,  если  что-то  изменится.  Сейчас  она  спит  -  ей  дали
снотворное. Бедняжка. Боже, как все отвратительно... У вас-то  хоть  там
все  в  порядке?  Вы  можете  снова  вернуться  к  нам  и  переночевать.
Одному-то, наверное, плохо...
   - Теперь мне придется привыкать к одиночеству.
   - Нет никакой необходимости истязать себя, папа.
   - Со мной будет все в порядке, - проворчал он. - Я, вероятно,  забегу
посмотреть на Кэрол.
   - Прекрасно.
   Когда Пол повесил трубку, квартира показалась ему еще  более  пустой.
Он изменил свое ранее принятое решение  и  налил  рюмку.  Вместе  с  ней
отправился  в  спальню,  сел,   снял   галстук,   наклонился   и   начал
расшнуровывать ботинки.
   Сбросив их, потянулся к рюмке и заметил, что всхлипывает.
   Он не мог в это поверить. Ему всегда удавалось держать себя в  руках,
избегать проявлений слабости. А сейчас он сидел подобно каменной статуе,
терзаемый душевной болью, и переживал ужас безумного,  непонятно  откуда
взявшегося желания совершить насилие:  ему  хотелось  разбить  все,  что
попадется под руку...

Глава 6

   В воскресном номере "Тайме" была  помещена  заметка  о  преступлении,
упоминалось имя Эстер. Сэм Крейцер позвонил и рассказал Полу об  этом  в
десять часов утра того же дня.
   - Как ваши дела?
   - Все в порядке.
   - Отвратительное время. Не можем ли мы чем-нибудь помочь вам. Пол?
   - Нет. Ничем.
   - Может быть, зайдете к нам поужинать как-нибудь на этой неделе?
   - Через день-два, Сэм. Сейчас я не очень-то хочу кого-либо видеть.  -
Он страшился доброты своих друзей Это произошло не с ними; для  них  это
нечто второстепенное. Истекаешь кровью только от собственных  ран...  Он
позвонил Джеку. Кэрол еще спала. Пол сказал, что позвонит  позднее;  он,
вероятно, не придет к ним обедать, если она не  будет  чувствовать  себя
лучше.
   Потом он решил купить "Тайме". Прошел до  Семьдесят  второй  улицы  и
затем до газетного киоска возле станции метро на Бродвее. Было тепло. Он
пристально следил за потоком людей на  улицах,  впервые  в  своей  жизни
пытаясь угадать, кто из них убийцы, а кто  -  невинные  жертвы.  Никогда
раньше улица не вызывала у него такого острого  страха.  Он  всегда  был
осторожен, поздним вечером пользовался такси, никогда не ходил пешком по
темным улицам или один в незнакомом районе - но это  было  привычкой,  и
только. Теперь же он заметил, что ищет в каждом лице черты жестокости.
   Купив "Тайме", Пол медленно пошел обратно по Семьдесят второй  улице,
новыми глазами глядя на то, чего годами почти не замечал:  грязь,  серые
озабоченные лица, хрупкие худые девушки, стоящие под навесом в  середине
квартала...

***

   В понедельник Пол отправился в  банк  -  у  него  кончились  наличные
деньги. Идти было недалеко, через улицу  от  газетного  киоска  на  углу
Бродвея и Семьдесят второй. Та же дорога, по  которой  он  ходил  вчера,
чтобы купить "Тайме"; по ней он ходил тысячу раз в метро  и  обратно  на
работу. И все же теперь она была другой. Он проскользнул в банк,  нервно
оглядываясь через плечо.
   У стойки встал позади толстого мужчины в запачканном  жиром  фартуке.
Мужчина разменивал доллар, вероятно для сдачи в закусочной.  Он  ушел  с
тяжелым мешочком монет, завернутых столбиком в бумагу.
   Пол взял десять долларов двадцатипятицентовиками.  Вернувшись  домой,
ссыпал их в носок, обмотал носок вокруг  руки  и  попробовал  ударить  о
ладонь. Потом положил носок в карман. Отныне он всегда будет носить  его
с собой.

***

   Пол позвонил специалисту по замкам, и тот согласился прийти в среду и
сменить  замки:  поставить  более  сложные,   которые   нельзя   открыть
целлулоидной карточкой.
   В течение нескольких  часов  он  сидел,  придумывая,  как  превратить
квартиру в ловушку для грабителей. Двустволки, гранаты...
   Потом начал ругать себя: идиот, параноик, дурак.
   После пяти позвонил Джек.
   - Я пытаюсь дозвониться до вас с полудня.
   - Я отключил телефон. Слишком часто звонят с соболезнованиями.  Кэрол
была у психиатра?
   - Да, мы ходили сегодня утром. Мне он показался  приятным  человеком.
Назначил  кое-какие  успокаивающие  лекарства  и  сказал,   что   Кэрол,
вероятно, потребуется некоторое время, чтобы прийти в норму.  Говорил  о
том, что я должен быть спокойным, терпеливым  и  внимательным  к  Кэрол.
Будто она беременна.  Кэрол  все  еще  подавлена,  папа.  Она  почти  не
реагирует, когда я с ней разговариваю. Словно говоришь со стеной.
   - Может быть, это следствие успокаивающих лекарств.
   - Возможно, - в голосе Джека не чувствовалось уверенности.
   - Как ты думаешь, ей не станет лучше, если я приду навестить ее?
   - Вряд ли. Врач предупредил, что она не должна видеть  вас  некоторое
время. Я сказал ему, что вас, возможно,  будет  трудно  убедить,  но  он
считает  важным  оградить  ее  от   определенных   ассоциаций   с   этим
преступлением. По всей видимости, вы напоминаете ей о нем, поскольку все
произошло в вашей квартире. Пожалуйста, поймите правильно, папа, дело не
в том, что она в чем-то винит вас... Но лучше вам не встречаться  с  ней
несколько дней.
   - Он так сказал, да?
   - Да. Простите.., я знаю, что вам и так уже трудно без...
   - Ничего, я понимаю. - Пол не был  согласен,  но  не  хотел  начинать
бесполезный спор. - Ладно, я позвоню тебе завтра.

***

   В воскресенье утром он звонил в полицию; в понедельник вечером  снова
позвонил, и его соединили с неким лейтенантом Малколмом Бригсом.
   - Да, правильно, мистер Бенджамин, это дело веду я.
   - Я хотел бы узнать, не выяснилось ли что-нибудь новое...
   - Мне хотелось бы сообщить вам что-то обнадеживающее, но в  настоящий
момент у нас нет ничего такого, что можно было  бы  назвать  нитью.  Нам
удалось разыскать двух человек, которые видели группу ребят,  шатавшихся
перед магазином примерно в то время. Один из  наших  свидетелей  обещает
опознать их, если увидит снова... Но до сих пор никто не  смог  опознать
их по нашим фотоальбомам. Вчера ваша дочь просматривала наши фото, но ни
по одному не смогла высказаться суверенностью.
   - Я не знал, что она была в полиции.
   - Она не была. Я разговаривал с мистером Тоби, он рассказал мне о  ее
состоянии, поэтому мне удалось уговорить  помощника  инспектора  отвезти
альбомы к ней на квартиру. Она просмотрела все наши фотопапки. Но, как я
сказал, никого не опознала. Впрочем, все-таки описала их и уверена,  что
двое из них были пуэрториканцы, а третий - черный. Конечно, он мог  быть
черным пуэрториканцом - их тут достаточно.
   - А разве вы не используете фоторобот?
   - Ваша дочь, по-моему, была не в настроении для такой работы.
   - Кэрол должна почувствовать себя лучше через несколько дней.
   - Она может попробовать в любое время, когда будет готова, сэр.
   После того как на другом конце провода положили трубку, Пол  вспомнил
вопросы, которые нужно было задать.  Он  угрюмо  посмотрел  на  телефон,
затем набрал номер Тоби.
   - Джек?
   - О, привет, папа. Что-нибудь случилось?
   - Почему ты  не  сказал  мне,  что  Кэрол  просматривала  полицейские
фотоальбомы?
   - Наверное, у меня выскочило из головы. Но ведь она никого из них  не
узнала.
   - Это, должно быть, ее очень огорчило.
   - Она настаивала, папа. Это была ее идея.
   - Судя по тому, что произошло, идея была не очень хорошая.
   -  Я  думал,  что  это  обнадеживающий  признак,  коли  она  проявила
инициативу. А вышло все наоборот. - Голос Джека слегка дрогнул.  -  Черт
возьми, папа, что нам делать?
   Если бы он только знал ответ...
   Уже повесив трубку. Пол понял,  почему  Джек  умолчал  о  полицейских
фотографиях. Джек боялся взрыва, он знал, как заботится Пол о дочери.
   Теперь он даже удивился, что не вспылил  сильнее,  чем  мог  бы.  Все
кипело в нем, и под высоким давлением. Где-то должно было прорваться...

Глава 7

   В четверг Кэрол положили в  Колумбийский  пресвитерианский  госпиталь
для обследования - по крайней мере так объяснил психиатр.
   В четверг утром Пол начал сознавать,  насколько  опасно  одиночество.
Чем больше времени он проводил в квартире, тем страшнее казался  внешний
мир. Нужно было встряхнуться...
   Он решил позвонить Сэму Крейцеру - принять приглашение на ужин,  если
оно еще в силе.
   Но тут позвонил Джек и сообщил о госпитализации Кэрол.
   Впоследствии Пол не мог полностью вспомнить этот разговор.  Он  знал,
что накричал на Джека и задал много дурацких вопросов,  на  которые  тот
при всем желании не смог бы ответить. В конце концов Джек просто  бросил
трубку.
   Пол даже не спросил фамилию психиатра. Придется позвонить позднее.  А
пока что ему и Джеку нужно остыть.
   Принимая душ, он  энергично  тер  себя  до  тех  пор,  пока  кожа  не
покраснела. Тщательно побрился. Одел свежее белье, свой  лучший  рабочий
костюм, серый габардиновый, купленный по настоянию Эстер в Лондоне:  они
были там вместе три года назад. Аккуратно повязал галстук и приколол его
к рубашке булавкой. Почистил ботинки ковриком. Осмотрел себя в  зеркале,
еще раз причесал волосы и вышел.

***

   Перед зданием, подобно изморози на тротуаре, лежали осколки  разбитой
бутылки. Пол обошел это место, посмотрел в обе стороны, нет ли машин,  и
пересек в неположенном месте улицу. Когда  он  шагал  по  Семидесятой  в
направлении Бродвея, дети как раз выходили из  средней  школы  №  199  -
шумно, суматошно. Мускулы  на  его  животе  напряглись.  Вначале  он  не
вглядывался в лица подростков. Но, оказавшись  в  гуще  визжащей  массы,
вдруг начал смотреть им прямо в глаза. И стиснул  в  кармане  завязанный
носок, полный монет.
   Ты должен взять себя в руки.
   Он приближался к светлым зданиям комплексов  Линкольновского  центра.
Внезапный импульс погнал его через Бродвей на  Шестьдесят  пятую,  и  он
вошел в Центральный парк.
   Сразу же за оградой парка возле него оказался бродяга, пошатывающийся
и  с  протянутой  рукой.  Пол  всегда  считал  себя  обязанным  подавать
милостыню немощным, но сейчас он торопливо прошел мимо.
   Парк был загажен: кругом старые газеты, смятые сумки  для  завтраков,
ржавые пробки от бутылок, пустые  банки.  Года  три  назад  целое  лето,
каждый свободный час Пол работал в добровольном  обществе  по  борьбе  с
загрязнением...
   Возле зоопарка на скамейке,  покачиваясь,  сидел  пьяный.  Глаза  его
следили за Полом. Пол стиснул зубы и торопливо прошел через  зоопарк  на
Пятую авеню.
   Из дома он вышел без какой-либо определенной цели,  им  владело  одно
желание: положить конец своему нездоровому  одиночеству.  Теперь  же  он
знал, куда направляется.,.

***

   Дверь закрылась  за  ним  с  чмокающим  звуком.  Секретарша  приемной
Мэрилин,  полная  двадцатишестилетняя  брюнетка  с  едва  обозначившимся
двойным подбородком, изобразила на лице удивление, радость и сочувствие.
   - Ах, мистер Бенджамин!  Как  приятно!  -  Затем  выражение  ее  лица
изменилось с комической внезапностью. - О, мы все были страшно огорчены,
услышав... Бедная миссис Бенджамин... Для вас это наверное, было  просто
ужасно...
   Пол кивнул, что-то пробормотал и торопливо прошел в коридор, потом  в
приемную кабинета  Сэма  Крейцера,  где  его  примерно  также  встретила
секретарша Сэма. В кабинете у Сэма сидел Данди.  Оба  обрушили  на  него
поток слов; прошло некоторое время, прежде чем Пол мог вставить:
   - Я начал страдать кабинетной лихорадкой. Подумал,  не  вернуться  ли
мне на работу. Вероятно, я пока еще ни на что не гожусь,  но,  возможно,
будет лучше просто посидеть здесь и поперебирать бумаги.
   - Мне кажется, вы правы. По крайней мере  будете  в  кругу  дружеских
лиц. - Данди схватил его за руку, похлопал по плечу. -  Если  что-нибудь
понадобится, если хоть что-нибудь...
   - Все в порядке, Билл. - Пол постарался смягчить  эмоции.  -  Кстати,
Сэм, если ваше приглашение еще действительно, то единственное в чем, как
мне кажется, я сейчас нуждаюсь, так это в настоящей пище. Я  существовал
на мороженых продуктах, поглощая рекламные обеды, у которых нет никакого
вкуса.
   Показалось ему это или нет: почти незаметное выражение неудовольствия
мелькнуло на лице Сэма... Но огорчение тут же скрыла улыбка.
   - Разумеется, Пол, я позвоню жене и скажу, чтобы она все приготовила.
   Пола тревожило: неужели Сэм огорчился? Не  почувствовал  ли  он,  что
будет неловко? Может быть, Полу не следовало напрашиваться в гости?

***

   В тот вечер за обеденным столом он сказал Сэму:
   - Знаете, мы все входим в это общество совершенно наивными, и  те  из
нас, кто не избавляется от наивности, становятся либералами.
   - О, подождите-ка минутку, Пол, вы не можете...
   - Нет, могу. Наверняка могу. У кого большее право, чем у меня?
   Это был вопрос, на который ни Сэм, ни Адель не решились отвечать.
   -  Не  так  давно  я  понял,  кем  мы  являемся  в  действительности:
либералами. Мы требуем реформ, хотим улучшить положение  простых  людей.
Для чего? Улучшить их положение материально? Вздор. Это делается  только
для того, чтобы мы чувствовали себя менее виноватыми. Мы  рвем  на  себе
одежду, стремимся показать, насколько готовы  принять  любое  незаконное
требование, если оно исходит от черных, молодежи или выдвинуто тем,  кто
считает себя обиженным. Мы хотим умиротворить всех и каждого. Вы знаете,
кто такой либерал? Либерал - это тот,  кто  выходит  из  комнаты,  когда
начинается драка.
   - Мне кажется, - произнесла Адель, желая разрядить обстановку,  -  мы
являемся свидетелями ухода Пола Бенджамина к правым радикалам.  Конечно,
это правда, что дальше жить в Нью-Йорке нет никакой возможности.  Только
те ублюдки, которые творят насилие, могут  выжить  в  городах,  подобных
этому. Поселите их в деревне, и они тут же погибнут. Там им негде  будет
спрятаться.
   - Может быть, вы и правы, - согласился Пол. - Но я не уверен  в  том,
что бегство - это единственный выход...

***

   Пол доехал на такси почти до дома, уплатил через маленькое  отверстие
с вращающейся чашечкой в плексигласе и вышел на углу.  Он  уже  собрался
перейти улицу, когда его взгляд  упал  на  автомобиль  с  откидывающимся
верхом, стоявший перед  супермаркетом.  Часть  брезента  на  крыше  была
вспорота ножом. Вероятно, на заднем сиденье  находилась  какая-то  вещь,
привлекшая внимание преступника:  он  вытащил  нож,  вскрыл  им  машину,
проник внутрь и украл этот предмет. Людям не следует оставлять машины  с
брезентовым верхом на улицах...
   Пол остановился, взял себя в руки. Что за мысли, черт возьми?
   Нужно ли нам отказываться от прав,  которые  имеем?  Нужно  ли  из-за
страха отказываться от всего?
   Лужи после дождя сверкали на улице  подобно  драгоценным  камням.  Он
посмотрел  на  реку  под  бетонной  автострадой   Уэст-сайда.   Медленно
скользили огни катера. Вон там, на этой грязной реке в катере, будешь  в
безопасности.
   В безопасности, подумал он, и это все, за что нам осталось драться?
   Загорелся зеленый свет, Пол перешел улицу и ступил на тротуар прежде,
чем увидел мужчину в тени здания. Он стоял у стены, сложив руки  и  едва
заметно улыбаясь. Чернокожий мужчина в плотно облегающем его пиджаке и в
ковбойской шляпе. Стройный и красивый, как штык.
   У Пола  одеревенели  пальцы  ног  в  ботинках.  Волосы  зашевелились,
задрожали руки. Они стояли лицом к лицу, и разделяла  их  только  завеса
мелкого дождя. Негр так и не пошевелился. Пол очень медленно  повернулся
и зашагал по улице, слыша стук своего сердца.
   Перед его домом стоял панелевоз, на ветровом  стекле  был  прикреплен
штрафной талон, но машину не отбуксировали в участок: кто-то дал кому-то
несколько долларов.  Пол  остановился  перед  грузовиком  и  в  наружное
зеркало заднего вида осмотрел улицу. Негр стоял на том же  месте,  почти
неразличимый в тени. Обливаясь потом. Пол вошел в здание.
   Улыбка этого человека.., знал ли он, кто такой  Пол?  Не  был  ли  он
одним из тех, кто убил Эстер?
   Брось, возьми себя в руки. Кэрол говорила о мальчишках.  Значит  этот
парень - не из  тех.  Вероятно,  его  потешал  слишком  очевидный  страх
Пола...
   Если бы у меня в кармане был пистолет и ты посмотрел бы на меня  так,
то у тебя могли бы быть большие неприятности, приятель.
   И еще. Если бы я был рядом, когда вскрывали крышу автомобиля..,  если
бы я увидел, как это происходит, и был бы вооружен...

Глава 8

   - Ну, у вас очень хорошие шарниры на этой двери, - сказал  специалист
по замкам. - Хорошо. В некоторых новых домах  шарниры  можно  сковырнуть
зубочисткой.
   Лучший специалист по замкам, с которым Пол договорился о встрече, так
и не появился. Тогда Пола это очень встревожило, и он даже забыл  о  нем
на  некоторое  время.  Он  позвонил  два  дня  назад   другому.   Пришел
приземистый лысый мужчина с оттопыренными ушами и диковатыми глазами. Он
разбросал инструменты по всему ковру в прихожей, а  под  дверью  оставил
стружки и опилки - там, где высверливал гнездо для замка.
   - Теперь вы поняли, что вам нужно будет повернуть ключ,  иначе  дверь
не закроется.
   - Понял. Но меня больше волнует,  не  сможет  ли  кто-нибудь  открыть
квартиру, когда  она  заперта  на  этот  замок?  Если  я  оставлю  дверь
незапертой, то должен буду пенять только на себя.
   - Нет ни одного замка в мире, который  не  смог  бы  открыть  опытный
взломщик, но их не так уж и много, и они обычно не заходят в такие дома,
как этот. В большинстве случаев они работают в Ист-сайде: на Пятой вдоль
парка, на Восточной в Саттон-плейс... Я поставил  в  одной  квартире  на
входную дверь три самых дорогих замка, но они не останови- ли грабителя,
когда он прочел в газете, что хозяева отплывают в Европу. И он  обчистил
квартиру.
   Специалист по замкам выскреб опилки  из  выдолбленного  им  гнезда  и
начал вставлять в него огромный механизм.
   - Ни к чему сообщать в газетах о том, что ты  уезжаешь,  -  продолжал
он.  -  Послушайте,  вы  случайно  не  собираетесь  продать   какие-либо
ценности?
   - А что?
   - Не указывайте свою фамилию и адрес в рекламном объявлении.  Это  же
просто приглашение для воров.
   - Я не думал об этом.
   - Есть много хитростей, которые вы можете  устроить,  чтобы  помешать
этим ребятам.  Многие,  когда  уходят,  оставляют  включенной  маленькую
лампочку. Это глупо. Любой грабитель в мире  знает  об  этой  уловке.  Я
всегда говорю своим клиентам: если  уходите  на  вечер,  в  контору,  на
работу или куда-нибудь еще, не выключайте две-три лампочки,  а  сделайте
радио погромче, чтобы его мог слышать каждый, кто стоит у вашей двери. Я
называю это дешевой страховкой...
   - Постараюсь не забыть об этом.

***

   - Черт побери, лейтенант, вы вообще ничего не узнали?
   - Мы делаем все, что в наших силах, мистер  Бенджамин.  Мы  задержали
несколько человек для допроса.
   - Этого недостаточно!
   - Послушайте, я знаю, что  вы  чувствуете,  сэр,  но  мы  делаем  все
необходимое. Мы отрядили еще несколько сотрудников  на  ваше  дело.  Это
лучшие детективы участка. Не знаю, что еще сказать вам...
   - Вы могли бы сказать мне, что схватили этих ублюдков.
   - Мог бы, сэр, но это было бы неправдой.
   - Следы все больше остывают, лейтенант.
   - Знаю, сэр.
   - Черт побери, мне нужны результаты!
   Но эта перебранка не принесла ему удовлетворения и,  повесив  трубку,
он долго сидел, хрустя костяшками пальцев и думая, кого бы ударить...
   На следующий день в половине четвертого он позвонил в контору  Джека,
но Джек был в суде. Около пяти Пол попытался еще раз  и  застал  его  на
месте.
   - Как она?
   - Паршиво.
   У Пола нервно дернулось веко.
   - Что случилось?
   - Трудно описать: будто  наблюдаешь  за  человеком,  погружающимся  в
песок, и знаешь, что ни черта не можешь поделать.
   - Она просто не реагирует?
   - Врачи  поговаривают  о  лечении  шоком.  Инсулиновым  шоком,  а  не
электрическим.
   Внезапно он почувствовал  смертельную  усталость.  Ну  сколько  может
человек вынести?!
   А Джек продолжал:
   - ..
   Форма амнезической кататонии. Она  смотрит  на  предметы  и,  похоже,
видит их, узнает меня,  когда  я  вхожу  в  комнату,  но  у  нее  словно
отсутствует всякая эмоциональная, реакция. Ее можно повернуть, толкнуть,
и она пойдет по комнате так же покорно, как заводная  игрушка.  Она  ест
сама, если перед ней поставить еду, но, кажется, не  обращает  внимания,
что именно ест. Съела целую тарелку телячьей печенки прошлым вечером,  а
вы знаете, как она ненавидит это блюдо. Но она  даже  не  заметила.  Как
если  бы  произошло  короткое   замыкание   между   вкусовыми   нервными
окончаниями и мозгом. Когда я прихожу к ней, она знает,  кто  я,  но  не
осознает, какое отношение я к ней имею.
   Он слушал слова Джека, и у него першило в горле.
   Когда Пол повесил трубку, в кабинет вошел Данди. Он взглянул  на  его
лицо и встревоженно спросил:
   - Пол, что случилось?
   - Я не в состоянии об этом говорить, Билл. Только не сейчас

Глава 9

   Вечером на улице он заметил боковым зрением подозрительную фигуру, но
не остановился и не повернулся, а продолжал идти и смотреть прямо  перед
собой. Пол шагал быстро, он решил не оглядываться,  не  показывать,  что
боится.  Жизнь  внезапно  стала  ему  очень  дорога.  Может,   это   его
воображение, может, никого нет, только эхо его  собственных  шагов,  его
собственная тень, движущаяся по оштукатуренной стене? И  все  же  он  не
оглядывался, не мог. Оставалось полквартала.
   - Эй, постой-ка, дядя.
   Голос прикоснулся к нему, подобно лезвию к позвоночнику.
   - Стой! Повернись, белая крыса.
   Мне кажется, это мое воображение.
   Он замер, плечи его напряглись в ожидании насилия.
   - Дядя, я сказал повернуться.
   Произнесено тихо, напряженно  -  звонким  голосом,  слегка  дрожащим.
Голос юноши, звучащий со злой бравадой. Бравадой, чтобы скрыть страх.
   Это ошеломило его. Боже мой, он боится так же, как и я.
   И когда Пол  медленно  повернулся,  чтобы  взглянуть  в  лицо  своему
страху,  он  услышал,  как,  щелкнув,  открылось  лезвие  ножа.  И   его
захлестнул яростный гнев.
   Он почувствовал, как его бросило в  жар.  Поворачиваясь  и  глядя  на
нападавшего, Пол стал вынимать носок с монетами из кармана. Затем  резко
взмахнул рукой, стремясь поразить врага самым мощным ударом, на  который
был способен.
   Мальчишка с ножом стал отступать в панике, прикрывая  руками  голову.
Вот он повернулся и побежал...
   Яростный взмах не достиг цели, и Пол едва удержал руку, чтобы  монеты
не раздробили его собственное колено, но тут  же  потерял  равновесие  и
упал. Опираясь на одну руку,  встал  на  колено  и  стал  смотреть,  как
мальчишка, который был чуть ли не в два раза меньше его ростом и  весом,
убегал от него...
   Улица была пустынна. Пол поднялся на ноги, но тут у него сдали нервы,
он весь затрясся и был вынужден ухватиться за перила лестницы на крыльце
соседнего здания. Он вцепился в них и медленно, как  тяжелобольной,  сел
на ступеньку. Его тело пронзили тысячи мелких иголок, перед глазами  все
поплыло, а прилив неудержимого ликования придал его голосу мощь:
   - А-а-а-а-а!..

Глава 10

   В последние две недели он начал разговаривать с самим собой. Это  его
немного испугало: не дай Бог заговорить вот  так  на  людях.  Теперь  он
понимал тех, кто ведет себя подобным образом на улице: шагают в одиночку
и ведут оживленные  споры  с  воображаемыми  спутниками,  жестикулируют,
отвечают на вопросы, которые никто им не задавал. Таких немало... Обычно
сторонишься их и избегаешь встречаться с ними взглядом. Но теперь он  их
понимал.
   - Спокойнее, - пробормотал он вдруг.
   Он чувствовал, что его переполняет та же мнимая храбрость, как и того
паренька прошлым вечером. Одна случайная победа - и он стал смелым,  как
вооруженный охранник в тюрьме для слепых...
   Тебе повезло. Тот мальчишка боялся. Но большинство из них не боятся и
запросто убивают. Он вспомнил свою ярость и подумал: если бы он поступил
так  с  бывалым  грабителем,  то  сейчас  был  бы  мертв  или  лежал   в
реанимационной палате, истекая кровью...
   Его эйфория длилась двадцать четыре часа. Но пора и стать  реалистом.
Спасли его не храбрость и не примитивное оружие - кучка монет, - а страх
паренька. Может быть, у того это была первая попытка ограбления.
   Пол включил телевизор. По одному из местных независимых  каналов  шел
старый фильм из ковбойской серии: один из ковбоев защищает  фермеров  от
наемных  убийц.  Пол  смотрел  фильм   около   часа.   Вестерны   всегда
пользовались успехом, и его удивило, что он не понимал этого  раньше.  В
них была история Америки. Одни люди обрабатывали землю, а  другие  -  на
лошадях - стремились эксплуатировать земледельцев.  Герой  каждого  мифа
был именно тем героем, который защищал  земледельцев  от  налетчиков  на
лошадях, а постоянное противоречие заключалось в том, что  и  сам  герой
был человеком на лошади.
   Но все же рациональное зерно в них было: нужно уметь драться за  свое
добро, иначе громилы на лошадях все отберут.
   Нужно уметь драться. Вот чему всегда учил герой земледельцев.
   Мы преподавали этот урок самим себе тысячу лет, но так и  не  усвоили
его.
   Мне хочется драться. Вот именно, мне хочется драться.
   Но не следует терять голову. Сердце подсказывает одно, разум  другое,
и сердце обычно выигрывает; но  все  же  не  следует  терять  голову.  А
внутренний голос нашептывал, что в следующий раз  не  будет  испуганного
мальчишки, в следующий раз  будет  бандит  с  огнестрельным  оружием,  а
слепой гнев не может заменить пистолет.  Пистолету  может  противостоять
только пистолет.

Глава 11

   Джек подал ему стакан:
   - Ваше здоровье.
   Пол сел на кушетку.
   - Значит, тебе кажется, что она действительно чувствует себя лучше?
   - Доктор Мец сказал, что не теряет надежды.
   - Они не собираются применять инсулиновый шок?
   - Он хочет немного подождать - может ей станет лучше и  без  него.  -
Джек подвинул стул и сел, положив локти  на  обеденный  стол.  На  столе
аккуратной стопкой лежала колода карт Джека, он, вероятно, замусолил их,
играя в солитер. Он выглядел изможденным. - Думаю, больше ничего  нельзя
сделать. Надо просто ждать. Боже, но легче от этого не становится, папа.
Смотреть, как она сидит на краю кровати и собирает пушинки...
   - Мне бы хотелось повидать ее.
   - Поверьте, вам от этого не станет лучше.
   - Эти доктора не хотят, чтобы я с ней встретился.
   - Я спрошу Меца, возможно, удастся что-то сделать.
   Пол проглотил ядовитое замечание. Он знал, что если поднимет шум,  то
ему разрешат встретиться с дочерью, но  было  ли  для  этого  достаточно
оснований? И  все  же  сейчас  они  вели  себя  так,  словно  он  бедный
родственник, да еще больной какой-то заразной  болезнью.  Он  чувствовал
себя оскорбленным. Но Джек казался каким-то жалким,  глазами  он  умолял
Пола больше не задавать ему вопросов, на которые он  все  равно  не  мог
ответить.
   Пол поставил пустой стакан. В последнее время он много пил.  Ну,  это
понятно, об этом он не станет беспокоиться, сейчас хватает дел поважнее.
   - Прошлым вечером на меня напали, - произнес Пол.
   - Кто?
   - Паренек на улице. У него был нож. Вероятно, хотел меня ограбить.
   - Вы полагаете?..
   - Я испугал его, - произнес Пол с гордостью.
   Джек смотрел на него с открытым ртом.
   - Вы испугали... - реакция его была комичной. Полу с  трудом  удалось
сдержать улыбку. - Ради Бога, папа...
   -    Очевидно,    мне    повезло.    Негритянский     парень,     лет
двенадцати-тринадцати. У него был нож, но, кажется, он не  знал,  что  с
ним делать. Я закричал на него и хотел уже  ударить  -  я  был  взбешен.
Понимаю, что поступил необдуманно. Если бы он был  чуточку  опытнее,  то
исполосовал бы меня.
   - Боже, - прошептал Джек.
   - Но потом я увидел, что он убегает...
   - А.., где это произошло?
   - Недалеко от моего дома. На Семьдесят четвертой между  Уэст-эндом  и
Амстердам-авеню.
   - Поздно вечером?
   - Не очень поздно, нет. Часов около одиннадцати.
   - Что сделала полиция?
   - Ничего. Я -не заявил.
   - Боже, папа, вам следовало...
   - А, к черту, я его толком-то и не разглядел.  Что  бы  они  сделали?
Пока бы я добрался до телефона, тот паренек пробежал  бы  уже  кварталов
шесть.
   - Все могло кончиться гораздо хуже. Ну, правда, я разозлился. Никогда
еще я не был так взбешен.
   - и стали избивать этого мальчишку? Боже, как это глупо...
   - Ну я тогда не очень-то хорошо соображал. Я ни разу не ударил его...
Он побежал в тот момент, когда я замахнулся. У меня в  руке  была  кучка
монет - видимо, он принял их за нечто более опасное. Но, а если  бы  это
был не испуганный паренек, а закоренелый преступник?
   - Вы на что-то намекаете, да?
   - Джек, они на  каждой  улице.  Нападают  на  людей  даже  днем.  Они
спокойны, словно контролеры, расхаживают по вагонам метро. Что мы должны
делать?.. Что я должен делать? Поднять руки и звать на помощь?
   - Ну, скорее всего, если  вы  не  будете  нервничать  и  отдадите  им
деньги, они оставят вас в покое, папа. Большинству из них нужны  деньги.
Не так уж много таких, как те, кто убил маму.
   - Значит,  мы  должны  подставлять  вторую  щеку,  да?  -  Пол  резко
поднялся. - В следующий раз, когда один из этих ублюдков нападет на меня
на улице, у меня в кармане будет оружие.
   - Постойте...
   - Что же мне ждать, когда очередной грабитель нападет на меня и ткнет
ножом? Джек, вы знаете людей в конторе районного  прокурора.  Мне  нужно
разрешение на оружие.
   - Это не так просто, папа.
   - я где-то читал, что полмиллиона  ньюйоркцев  владеют  огнестрельным
оружием.
   - Разумеется.  Однако  очень  многие  держат  оружие  незаконно,  это
нарушение закона Салливана - можно получить до двадцати лет  за  ношение
оружия без разрешения.
   - А владельцы  магазинов,  которые  хранят  пистолеты  под  кассовыми
аппаратами? Как же они?
   - Папа, это другое разрешение. Бюро лицензий выдает  разрешение  двух
категорий: на хранение оружия в помещениях и на  ношение.  Вероятно,  вы
смогли бы получить разрешение на хранение оружия  в  квартире,  если  бы
захотели  оставить  у  себя  захваченный  в  бою  немецкий  "люгер"  или
что-нибудь в этом роде, но совершенно другое дело получить разрешение на
ношение оружия на улице.
   - А как же тогда получают разрешение гангстеры?
   - В нашем городе продажные власти, папа, и это все знают. Если у  вас
есть десять - двенадцать тысяч, чтобы подмазать кое-кого, то  вы  можете
получить такое разрешение. Это несправедливо, но так  уж  выходит.  Цена
безбожная, но для мафии смехотворная. Однако я никогда не слышал,  чтобы
простой гражданин, уважающий закон,  захотел  бы  истратить  такую  кучу
денег на оружие. А если бы вы пошли на это, вас взяли бы на заметку  кик
потенциального   преступника.   В   вашей   квартире    установили    бы
подслушивающее  устройство,  и  вам  пришлось  бы  жить  под  постоянным
наблюдением. Этого вы хотите?
   - Единственное, чего я хочу, так это иметь возможность защищаться.
   - Вы не думали о том, чтобы уехать из города?
   - А ты? - ответил Пол вопросом на вопрос.
   - Думал. Как только Кэрол встанет  на  ноги,  мы  выберемся  из  этой
чертовой  дыры.  Я  уже  начал  просматривать   объявления   о   продаже
недвижимого имущества. Советую вам сделать то же самое, папа.
   - Нет, я не уеду.
   - Почему?
   - Я здесь родился и прожил всю свою  жизнь.  Я  уже  пытался  жить  в
пригороде, не получилось. Я слишком стар, чтобы что-то  менять  в  своей
жизни.
   - Но теперь все не так, как было раньше, папа. Когда-то  здесь  можно
было жить, не опасаясь за свою жизнь.
   Это было сказано с желчью, которой прежде не замечалось у Джека.  Пол
покачал головой.
   - Я не убегу. Это исключается.
   - Почему, черт возьми? Что вас тут держит?
   Слишком трудно было это объяснить. Пол не мог позволить кучке дикарей
выгнать себя из своего дома. Но как это выразить словами, чтобы не стать
похожим на героя старого ковбойского фильма?
   - Значит, ты не поможешь мне, Джек, получить  разрешение  на  ношение
оружия?
   - Не могу, папа. У меня нет таких связей.
   - Я вижу, даже если бы они и были, то ты бы не  помог  мне.  Тебе  не
нравится сама идея?
   - Да, не нравится. Я не думаю, что оружием можно решить проблему.
   - Наступило время возродить наше самоуважение, - твердо сказал Пол. -
Никто не должен ходить по улицам полупарализованным  от  страха,  боясь,
что кто-нибудь выскочит из-за угла с ножом. Люди не могут так жить.
   - И вы думаете, что револьвер в вашем кармане вернет вам самоуважение
и даст возможность почувствовать себя человеком трехметрового роста?
   - Н-да, теперь это похоже на диалог из старого кино.
   - Вы обманываете себя, папа, - продолжал Джек. - Вы хоть когда-нибудь
имели дело с револьвером?
   - Я служил в армии.
   - Вы были писарем в штабе, а не пехотинцем в боевом подразделении.
   - Тем не менее нам приходилось проходить боевую  подготовку.  Я  имел
дело с оружием.
   - С винтовками. Это совсем не одно и то же. Револьвер - очень  хитрая
штука, папа. Люди, которые не умеют с ним обращаться,  зачастую  дырявят
себе колени. А что будет,  когда  он  увидит  ваш  револьвер?  Боже,  он
сделает из вас решето. Послушайте, забудьте-ка лучше все это. Оружие  не
панацея, папа. Пули никогда не отвечали ни на какие вопросы...
   - Дело не в вопросах. Я хочу защищать свою жизнь. Почему в наше время
такое простое желание кажется аморальным?

Глава 12

   Зазвонил телефон.  Пол  открыл  глаза.  Обстановка  была  незнакомой;
пытаясь сориентироваться, он повернулся и  увидел  аппарат.  Протянул  к
нему руку, снял трубку - услышал усталый женский голос:
   - Семь тридцать, сэр, вы просили вас разбудить.
   Тут Пол вспомнил, что он не дома, а в командировке, в Таксоне.
   Отель. Даже кондиционер не мог справиться с аризонской жарой.
   Он быстро проглотил завтрак в кафе  и  пошел  на  стоянку,  к  взятой
напрокат машине. Жара уже вновь набирала силу, обещая еще  один  знойный
день. Пол сел в машину и завел мотор. На рулевом колесе сияло солнце,  к
ободку почти невозможно было прикоснуться.
   Уильямсон рассказал ему о нескольких  жутких  убийствах.  Здесь  люди
тоже были напуганы. Никуда не скроешься от этой  заразы.  О  грабежах  и
убийствах всегда говорили как о  вещах,  которые  происходят  в  крупных
городах. Но и здесь росла преступность, и Уильямсон  возил  револьвер  в
отделении для перчаток в своем "кадиллаке".
   Пол завидовал ему. Два дня назад он  спросил,  где  Уильямсон  достал
оружие и как получил на него разрешение.
   - Для того чтобы его купить, разрешение не нужно. Конечно, необходимо
оружие зарегистрировать согласно федеральному закону, но  вам  не  могут
отказать  в  продаже  его,   если   вы   не   были   судимы.   Формально
предполагается, что вы не носите оружие с собой, и полицейские  арестуют
вас, если поймают с оружием в кармане, но я  никогда  не  слышал,  чтобы
кого-либо арестовали за то, что он держит эту штуковину в машине  или  у
себя  дома.  И,  разумеется,  можно  получить  у   местных   полицейских
разрешение на ношение оружия, если вам оно действительно  нужно.  Не  то
что у вас на Востоке.
   Тут все придерживались правых  взглядов,  это  был  штат  сторонников
Голдуотера. Полу не нравилась их политика. Они настаивали на вашем праве
умереть, если у вас не было денег на дорогое медицинское обслуживание  в
частной клинике. Они видели коммунистов за каждым  кустом  и  хотели  бы
забросать  нейтронными  бомбами  Москву  и  Пекин.  Вы  имели  право  на
комфортабельное  передвижение,  если  могли  уплатить  за  "кадиллак"  -
системы общественного транспорта в Таксоне не было...

***

   Главная контора фирмы Джэйнчилла занимала три  верхних  этажа  нового
высотного здания у подножья гор, которые возвышались над городом. Здание
было из пластика и стекла, холодное, как компьютер.
   Полу  выделили  комнату.  Длинный  стол  был  завален  гроссбухами  и
документами. Утро он провел наедине с колонками цифр, в двенадцать часов
поехал в  ресторан,  чтобы  встретиться  за  обедом  с  Джорджем  Энгом.
Предстоял разговор о финансовой ревизии, которую. Пол проводил в местной
фирме. По пути он застрял в дорожной пробке.
   На углу неподалеку от  его  машины  находился  небольшой  магазин,  в
витрине которого были рыболовные принадлежности,  велосипеды  и  оружие,
охотничьи  винтовки,  двустволки,   множество   систем   револьверов   и
пистолетов,  о  существовании  которых  он  даже  и  не  подозревал.  Он
внимательно смотрел на них...
   Позади звучал сигнал. Пробка рассасывалась. Пол проехал  перекресток,
вытянув шею, он тщетно пытался разглядеть название улицы.  Идиот  позади
него Снова нажал на сигнал, и Пол увеличил скорость. Он понял, что  едет
по Четвертой авеню: нетрудно будет найти это место...

***

   В субботу Пол провел полдня на работе, пообедал в закусочной,  поехал
на Четвертую авеню и оставил машину  на  ближайшей  стоянке.  Без  труда
нашел магазин спортивных товаров. Войдя в него, сказал:
   - Мне хотелось бы купить револьвер...

***

   В самолете он задремал,  прислонив  голову  к  плексигласовому  окну.
Рядом  прошла  стюардесса  -  она  проверяла  застегнуты  ли   ремни   у
пассажиров. Огни Нью-Йорка сливались в одно зарево  в  тумане,  висевшем
над городом. Самолет сделал круг на посадку и  приземлился  в  аэропорту
Кеннеди. По пути к багажному отделению Пол остановился у  киоска,  чтобы
выбрать подарок для Кэрол; она всегда  любила  горьковатый  шоколад.  Он
купил несколько плиток датского шоколада и положил их в портфель  поверх
бумаг, под которыми находился револьвер 32-го калибра  марки  "Смит  энд
Вессон" и шесть пачек патронов по пятьдесят штук в каждой.
   Забрав свой чемодан, он вышел на тротуар, размышляя, стоит ли тратить
пятнадцать долларов на такси; в конце концов сел в  автобус,  идущий  от
аэропорта до автовокзала на Ист-сайд в Манхэттене, а оттуда добрался  на
такси домой.
   В квартире было душно, хотя на  улице  стоял  прохладный  вечер.  Пол
раскрыл окна и пошел с портфелем в ванную. Опустив  крышку  туалета,  он
сел на нее, вынул револьвер и долго, его рассматривал.

Глава 13

   В четверг утром Пол  положил  револьвер  в  карман  и  отправился  на
работу.
   Ему было трудно дышать в переполненном вагоне метро,  и  когда  вагон
наклонился и какой-то человек оперся на него, он грубо оттолкнул  его  -
обладание   револьвером   делало   его   надменным.   Теперь    придется
контролировать себя...
   В одном вагоне с Полом ехал полицейский. Он стоял и наблюдал за всеми
безучастным  взглядом.  Пол  не  смотрел  на  него,  боясь  выдать  себя
ненароком. Он потратил десять минут,  переставляя  зеркала  в  квартире,
чтобы оглядеть себя со всех сторон и убедиться: револьвер в кармане брюк
не слишком заметен. Он знал, что полицейский не сможет разглядеть у него
оружие, но нервы его были напряжены до предела, и он поспешно  вышел  на
платформу как только открылись двери.
   Револьвер был маленький: компактная пятизарядная  модель  с  коротким
стволом и металлической дужкой над бойком, не дававшей ему цепляться  за
одежду. Пол сказал продавцу магазина, что ему нужен  револьвер,  который
не  должен  занимать  много  места.   Продавец   пытался   всучить   ему
однозарядный пистолет 22-го калибра, но Пол отказался, пояснив,  что  не
такой он хороший стрелок, чтобы чувствовать себя в безопасности с  одним
патроном в стволе. Продавец понимающе улыбнулся  и  прошептал,  что  все
имеют право держать оружие в ящике для перчаток - должно быть, это вам и
нужно, не так ли?
   Револьвер был очень легкий. Пол спросил, нет ли поблизости тира,  где
он мог бы потренироваться, и продавец направил его  в  стрелковый  клуб,
расположенный в десяти милях от города в горах. Пол уплатил два  доллара
и провел в тире половину субботы и все воскресенье, расстреляв несколько
сотен патронов. К концу воскресенья уши его  почти  ничего  не  слышали,
правая рука онемела от частой отдачи,  но  он  был  уверен,  что  сможет
попасть в цель размером с человека с расстояния в несколько ярдов, а для
самозащиты этого достаточно. Воскресным вечером  он  тщательно  почистил
револьвер, смазал его, завернул  в  носок  и  аккуратно  уложил  на  дно
портфеля. Лишь при посадке в самолет  он  испытал  несколько  неприятных
минут, когда осматривали пассажиров. Но Пол не был похож  на  похитителя
самолетов или контрабандиста и сам знал это. В  портфель  заглянули,  но
ничего из него не вынимали.
   Пол решил, что лучше рискнуть нарушить закон, чем испытывать страх за
свою жизнь. Только уголовники и  дураки  попадают  в  тюрьму.  Если  его
когда-либо схватят с револьвером в кармане, то возникнут проблемы. Но он
понимал, что ничего страшного не произойдет: у него есть Джек, а у  того
- связи. К тому же, существует достаточное моральное  оправдание,  чтобы
рассчитывать,  в  худшем   случае,   на   символическое   наказание   по
какому-нибудь мелкому обвинению или на  условный  приговор.  Попадали  в
тюрьму те, кого хватали на месте совершения крупных преступлений. И если
у человека были мозги, он мог найти способ избежать тюремного заключения
даже при подобных обстоятельствах. В этом порочность системы. В  прошлом
году Джек защищал в суде пятнадцатилетнего мальчишку, обвиняемого в том,
что он, угрожая кассиру  магазина  ножом,  взял  из  кассы  восемнадцать
долларов.
   По всему магазину были развешаны объявления,  что  он  контролируется
кинокамерами, но пятнадцатилетний пацан не умел читать. Его взяли  через
двадцать четыре часа.
   - Конечно, мне пришлось  заставить  его  признать  себя  виновным,  -
устало сказал Джек. - Терпеть не могу заключать сделки с прокурорами, но
так уж приходится поступать.
   Однако знаете, что больше всего меня огорчает? Этого парнишку  научат
читать, но не научат отличать  добро  от  зла.  Вероятнее  всего,  через
неделю после освобождения его схватят за ограбление магазина, в  котором
не будет охранных устройств. Или он войдет в лавку и попытается ограбить
кассу, а хозяин разнесет ему голову.

***

   Когда с приветствиями и рукопожатиями сослуживцев было покончено. Пол
подошел к столу и позвонил Джеку в контору.
   - Я несколько раз пытался до тебя дозвониться...
   - Я был в больнице.
   - У тебя ужасный голос. Что случилось?
   - Только  не  сейчас...  Папа,  может,  мы  встретимся  где-нибудь  в
обеденный перерыв? Сегодня утром два дела в суде,  но  я  буду  свободен
после одиннадцати тридцати.
   - Конечно. Но можешь ли ты, по крайней мере...
   - Не хотел бы. Послушайте, я зайду к вам в контору около  двенадцати.
Пожалуйста, подождите меня.
   Большую  часть  утра   он   провел   у   компьютера.   Диктуя   цифры
программистам, он немного отвлекся от тяжелых дум. Джек не из  тех,  кто
играет с чувствами. Это должно иметь какое-то отношение к  Кэрол...  Пол
звонил прошлым вечером, он постоянно  держал  связь  из  Аризоны,  и  не
произошло ничего непредвиденного: Кэрол поправлялась, врачи рассчитывали
выписать ее через несколько недель...
   Пол вернулся к себе в кабинет без десяти двенадцать.
   В двенадцать пятнадцать он начал нервничать.  Нарисовал  замысловатую
фигурку в записной, книжке, спустился в холл и помыл  руки,  вернулся  в
кабинет, надеясь, что увидит там Джека,  но  обнаружил  пустую  комнату.
Поигрывая револьвером, он сел за стол.
   Когда зазвонил внутренний телефон.  Пол  сунул  револьвер  в  карман,
посмотрел на дверь и увидел, что входит Джек, еле волоча  ноги;  тусклые
глаза и опущенные уголки губ говорили об отчаянии и тревоге. Джек  ногой
закрыл за собой дверь.
   - Ну, в чем дело?
   - Позвольте мне сесть. - Джек подошел к обитому кожей креслу и упал в
него, словно боксер на табуретку в углу ринга после надцатого раунда.  -
Боже, как жарко для этого времени года.
   - Что с Кэрол, Джек?
   - Очень плохо.
   - Но она ведь поправлялась...
   - Это не совсем так, папа.  Я  просто  не  хотел  беспокоить  вас  по
междугородному  телефону.  И   немного   приукрасил   положение   дел...
Пожалуйста, не смотрите на меня с таким укором. Я думал, что  так  будет
лучше. Какой смысл беспокоить вас? Вы не смогли бы как следует  работать
или бросили бы все и примчались к ней. Но толку-то? Уже две недели  даже
мне не позволяют с ней видеться.
   - В таком случае, я бы предложил,  -  произнес  Пол  сквозь  зубы,  -
пригласить другого психиатра. Похоже, что  этого  человека  самого  надо
лечить.
   Джек покачал головой.
   -  Нет,  он  хороший  психиатр.  Мы  консультировались  еще  с  тремя
психиатрами. Их мнения совпадают. Один из них  возражал  против  лечения
инсулином, но они все согласились  с  поставленным  диагнозом  и  курсом
лечения. Это не их вина, папа. Просто ничего не вышло.
   - О чем ты говоришь?
   - Папа,  применяли  гипноз,  дважды  инсулиновый  шок,  и  ничего  не
помогло. Она не реагирует. Каждый день все глубже уходит в  себя...  Вам
необходима точность? Я могу наговорить  кучу  всяких  научных  терминов.
Кататония. Преждевременное слабоумие. Пассивная шизоидная паранойя. Меня
забрасывали фрейдистскими жаргонами, как кирпичами. Все сводится к тому,
что она пережила нечто такое, что  не  может  принять  -  и  все  больше
погружается в себя. - Джек закрыл лицо руками. - Боже, папа, сейчас  она
превратилась в тряпичную куклу.
   Пол молча смотрел на опущенную голову Джека. Он знал вопрос,  который
нужно задать; ему пришлось заставить себя задать его.
   - Что же они хотят сделать?
   Джек долго не отвечал. Наконец,  он  поднял  голову.  Лицо  его  было
серым, глаза помутнели.
   - Они хотят, чтобы я подписал документы на помещение Кэрол к закрытую
психиатрическую  лечебницу  на  неопределенный   срок.   В   учреждение,
предназначенное для лечения безнадежных и почти безнадежных больных. Мне
предстоит принять решение и я приму его, но мне нужен ваш совет.
   - Есть ли какой-нибудь выбор?
   Джек беспомощно развел руками.
   - Что произойдет, если ты подпишешь эти бумаги?
   - Ничего, я полагаю. Ее будут держать в той же больнице. Но это  ведь
обычная больница. Страховка почти кончилась. Когда не  останется  денег,
ее оттуда вышвырнут. Папа, она даже не может сама есть. Если ее поместят
в закрытую психиатрическую лечебницу. Я проверял. У меня есть  полис,  в
котором  это  предусмотрено.  Шестьсот  долларов  в  месяц.  Доктор  Мец
рекомендовал санаторий в штате Нью-Джерси.
   Там плата немного выше, но я оплачу разницу. Дело не в деньгах, папа.
   - Это лечение в закрытом учреждении - оно навсегда?
   - Никто не может  этого  знать.  Иногда  оттуда  выписываются,  после
нескольких месяцев или после нескольких лет.
   - Тогда почему ты советуешься со мной?
   - Послушайте, я люблю ее, Нельзя просто отправить человека,  которого
любишь, и отвернуться от него.
   - Кажется, никто не просит нас отворачиваться.
   - Я мог бы взять ее домой, - пробормотал Джек.  -  Стал  бы  кормить,
мыть в ванной.
   - И насколько бы тебя хватило?
   - Можно нанять сиделку...
   - Все равно это не жизнь, Джек.
   - Роузин и Мец твердят то же самое.
   - Тогда у нас нет выбора.

***

   Когда Джек ушел. Пол вынул из кармана  револьвер.  Только  с  ним  он
чувствовал себя спокойнее. Убийцы! Теперь к их долгам добавится и этот.
   У  них  нет  права  так  поступать  с  нами.  Их  надо  остановить  С
Лексингтон-авеню он доехал на  автобусе  до  Шестьдесят  восьмой  улицы.
Поужинал в закусочной, прошел несколько коротких кварталов до  Семьдесят
второй и Пятой улиц  и  направился  в  Центральный  парк.  Стояли  серые
сумерки, дул холодный  ветер,  падали  листья,  люди  выгуливали  собак.
Тускло светили уличные фонари.
   Шел он медленно, словно утомленный после целого дня  тяжелой  работы.
Именно в это время вечера они набрасываются  на  усталых,  идущих  домой
прохожих. Хорошо думал он, нападите же на меня.
   Пол едва сдерживал кипевший в нем гнев. Вечер был прохладный, он  шел
засунув руки глубоко в карманы. Никому бы и в голову не пришло,  что  он
вооружен. Смелее. Подходите - и получите свое.
   Двое юношей, джинсы, жидкие  волосы  до  плеч,  прыщавые  лица.  Идут
навстречу  ему,  сунув  большие  пальцы  рук  за  ремень.  Ищут  повода.
Подходите - и получите сполна.
   Они прошли мимо, даже не  взглянув  на  него;  Пол  услышал  фрагмент
разговора:
   - ..
   Сногсшибательно, дружище, потрясающе. Самый  дрянной  фильм,  который
я...
   Двое парнишек, идущих домой из кино. Ну, им не следует  одеваться  на
манер хулиганов, это приведет к беде.
   Сумерки сгущались. Пол шел по дорожке, мимо которой к театру  неслись
редкие такси. Впереди прогуливалась пожилая пара, охраняемая  доберманом
на поводке. Пола обогнали три молодые пары, прекрасно одетые,  они  явно
опаздывали на спектакль в Линкольновском центре.
   Полицейский на мотоцикле, заинтересовавшись Полом,  приподнял  стекло
шлема: каждый одинокий прохожий был подозрителен. Он спокойно  посмотрел
на полицейского. Мотоцикл умчался.
   Пол сел на скамейку посреди парка и дождался, когда стало  совершенно
темно.  Тогда  он  поднялся  и  продолжил   прогулку.   Западная   часть
Центрального парка. Он прошел с квартал на  север,  затем  на  Семьдесят
третью улицу, потому что вряд ли  кто-нибудь  мог  напасть  на  него  на
Семьдесят второй,  здесь  было  слишком  много  народу.  Колумбус-авеню.
Теперь темный длинный квартал к треугольнику Амстердам-авеню - Бродвей.
   Никого. Он перешел площадь и мельком взглянул на Бродвей. В  квартале
отсюда на него напал мальчишка с ножом. Теперь попытайся еще разок.
   Кэрол... Ноша была невыносимой.

***

   Семьдесят третья  улица  и  Уэст-энд-авеню.  Пол  стоял  под  уличным
фонарем и смотрел в  направлении  своего  дома,  расположенного  в  двух
кварталах к югу. Ничего зловещего Черт побери, где вы?
   Становилось все холоднее.
   Но он пошел в другом направлении. Дошел до Семьдесят четвертой  улицы
и опять вернулся на Амстердам-авеню. Пройдя половину квартала. Пол узнал
те каменные ступеньки, где  чуть  не  упал  после  того,  как  мальчишка
убежал.
   Амстердам-авеню. Пол свернул  за  угол  и  ускорил  шаг.  К  Западным
восьмидесятым улицам. Теперь он находился в районе смешанного населения;
добротные дома возвышались над ветхими строениями. Раньше он никогда  не
ходил здесь пешком по вечерам.
   В ногах уже чувствовалась усталость. Стало еще холоднее. Пол дошел до
перекрестка и  посмотрел  на  указатель  улицы:  Восемьдесят  девятая  и
Колумбус-авеню. Он повернул на запад.
   Двое  юношей  на  тротуаре  -  пуэрториканцы  в   тонких   курточках.
Прекрасно, подходите. Но они лишь проследили за ним  взглядом.  Разве  я
выгляжу слишком опасным? Что с  вами,  неужели  я  не  похож  на  легкую
добычу? Или вы нападаете только на женщин?

***

   Набережная реки. На верхнем этаже одного  из  домов  была  вечеринка:
ветер доносил звуки  рок-музыки,  из  открытого  окна  вылетел  бумажный
стаканчик -  отбросы  цивилизованных  развлечений.  Трое  молодых  людей
грузили чемоданы в "фольксваген" по обычной системе: один выносил сумки,
второй отправлялся за следующей  партией,  третий  охранял  машину.  Это
безумие. Нельзя допускать, чтобы кто-то был  все  время  настороже.  Пол
пересек набережную и пошел к лестнице.
   Здесь тоже небольшой парк.
   На фоне огней деревья казались прозрачными.  Пол  шел  по  тропинкам,
мимо площадки для игр, вдоль склонов. Рощица хилых  от  смога  деревьев;
здесь темнота достигала вязкости сиропа,  и  Пол  внезапно  почувствовал
атавистический приступ боли. Вы здесь, я чувствую вас. Следите за  мной,
ждите меня. Выходите же! Но за деревьями никого не было.  Снова  тропка;
конец парка, недалеко Семьдесят вторая улица.  С  горьким  сарказмом  он
подумал: хорошо, сегодня неудачный вечер для охоты, но вы еще наткнетесь
на меня.
   Пол весь продрог, ноги гудели.  До  его  дома  было  всего  несколько
кварталов.
   Приближаясь к парковой  лестнице,  краем  глаза  Пол  заметил  легкое
движение и услышал тихий вкрадчивый голос:
   - Эй, подожди минуточку.
   Пол остановился.
   Высокий мужчина, очень высокий и ужасно худой.  Сутулый.  В  коротком
пиджаке. Узкий череп, рыжеватые волосы, нервно подрагивающие плечи. Судя
по всему, наркоман. Охотничий нож, сверкающий в полумраке.
   - У тебя есть деньги, приятель?
   - Возможно.
   - Да.., дай сюда. - Наркоман облизнул верхнюю губу,  как  умывающаяся
кошка, и направился к Полу.
   - Значит, вот оно, - выдохнул Пол.
   - Что? Эй, гони деньги, дружище.
   - У вас будет много неприятностей.
   Шаг вперед, наркоман остановился почти на расстоянии вытянутой руки.
   - Эй, я не хочу тебя резать.  Ну-ка,  гони  деньги  и  проваливай!  -
произнес он Нервным голосом. Нож  почти  не  дрожал,  лезвие  направлено
вверх.
   Не разговаривай с ним. Просто стреляй.
   - Дружище, деньги! Гони деньги!
   Пол вынул револьвер из кармана и три раза нажал на  курок.  Наркоман,
отпрянув назад, руками зажал  раны.  На  его  лице  появилось  выражение
недоумения и боли. Он ударился о железные перила и упал набок. Пол хотел
было выстрелить еще раз, но наркоман уже не двигался.

***

   Ошалев от происшедшего, Пол ввалился  в  квартиру  и  долго  стоял  -
потный, дрожащий, в ногах кололи иголки.

Глава 15

   В "Тайме" об этом ничего не упоминалось. "Дейли Ньюс"  поместила  два
маленьких абзаца на  десятой  странице:  "Прошлым  вечером  в  парке  на
Набережной был обнаружен труп Лероя Марстона, 24  лет.  Марстон  условно
освобожден из тюрьмы в  Аттике  две  недели  назад  после  отбытия  двух
месяцев заключения из общего срока пять лет за вооруженное ограбление.
   При вынесении ему приговора три года  назад  Марстон  признался,  что
употреблял героин. Полиция отказалась строить предположения относительно
того, связана ли его смерть с наркотиками. В Марстона стреляли три  раза
из револьвера мелкого калибра. Нападавший, или нападавшие, задержаны  не
были".
   Его ищет полиция. Ну, этого можно было ожидать. Вряд ли  его  найдут.
Это легко читалось между строк в  "Дейли  Ньюс".  Полиция  считает,  что
Марстон попытался обмануть торговцев наркотиками  и  торговец  застрелил
его.  Прекрасно:  пусть  вытащат  нескольких  торговцев  наркотиками  на
допрос. Хоть на улицах их будет поменьше.
   Но впредь  ему  нужно  быть  более  осторожным.  Полночи  просидев  в
гостиной с револьвером, Пол хладнокровно оценил происшедшее. Он допустил
несколько ошибок: не удостоверился, мертв ли Марстон, не замаскировался;
если бы оказался хоть один очевидец, его легко бы  опознали.  Он  пришел
прямо домой, и не исключено, что привратник, если его допросят, вспомнит
время прихода Пола.
   Значит, впредь... Что это такое я собираюсь делать?
   К черту! Он не хотел  лгать  самому  себе.  Улицы  и  парки  -  места
общественные. Он имеет право ходить  где  захочет  и  когда  захочет.  И
любой, кто попытается напасть на него или ограбить, должен понимать, что
рискует жизнью.
   А  он,   остановив   Марстона,   предотвратил   Бог   знает   сколько
преступлений...

***

   В понедельник в обеденный перерыв Пол отправился в  Вилледж,  походил
по магазинам на Восьмой улице, Гринвич-авеню, а затем  на  Четырнадцатой
улице. Купил темный свитер без пуговиц, пиджак  -  темно-серый  с  одной
стороны и  ярко-красный  с  другой,  -  кепку  таксиста,  пару  перчаток
лимонного цвета.
   В тот вечер около десяти часов он доехал  на  автобусе  до  Девяносто
шестой улицы и прошел в Центральный парк. На нем  была  кепка  и  пиджак
серого цвета. Теперь подходите!
   Он пересек весь парк, но увидел только двух велосипедистов.
   В наши дни все боятся этого парка.  Грабители  перебрались  в  другие
места.
   У ограды перед Пятой авеню Пол  повернул  возле  детской  площадки  и
зашагал обратно к Центральной аллее, но тут увидел неподвижную фигуру на
скамейке, насторожился и  стал  медленно  пробираться  между  деревьями,
сдерживая дыхание.  Пол  уловил  едва  заметное  движение  на  скамейке.
Присмотрелся.
   На скамейке, завернувшись в изодранное старое пальто,  лежал  старик,
вероятно, пьяный. Но не это встревожило Пола: рядом был кто-то  еще,  он
это почувствовал.
   Потом он заметил тень, скользившую позади скамейки.
   Пол ждал. Это мог быть любопытный мальчишка или полицейский. Но  вряд
ли... Слишком  уж  крадучись  он  двигался...  Теперь  тень  было  видно
лучше.., негр в обтянутых брюках, кожаном пиджаке,  спортивной  шапочке,
надвинутой на глаза. Он бесшумно подошел к спинке скамейки и внимательно
осмотрелся. Пол замер. Пальцы сжимали в кармане револьвер.
   Негр обошел скамейку и вынул руку  из  кармана.  Пол  услышал  резкий
щелчок - выскочило лезвие ножа.  Он  собирался  ограбить  этого  бедного
пьяного.
   Негр  снова  огляделся  и  склонился  над  пьяным.  Пол  вышел  из-за
деревьев.
   - Встать! - сказал он очень тихо.
   Негр бросился бежать, пытаясь укрыться среди деревьев.
   Пол выстрелил.
   Этот звук остановил негра - он медленно повернулся.
   Он думает, что я полицейский.
   Дрожа  от  гнева.  Пол  нацелил  на  негра  револьвер  и  внимательно
посмотрел ему в холодные, как  ледышки,  глаза.  Грабитель  поднял  руки
вверх. Но, увидев  его  ухмыляющееся  лицо,  Пол  вздрогнул,  будто  его
ударило током.
   Он вошел в круг света: было важно, чтобы  грабитель  увидел  его.  На
лице негра заиграли желваки.
   - Эй, приятель, что происходит?
   Из ствола револьвера вырвалось пламя, а пороховой дым ударил  Полу  в
ноздри.
   Пуля попала в живот негру. Пол выстрелил еще раз, тот упал и пополз к
деревьям.
   Поразительно, насколько живуч человек. Пол выстрелил  еще  дважды,  в
голову.
   Потом взглянул на пьяного. Тот не шевелился. Жив ли он?
   Подойдя к нему. Пол услышал похрапывание.
   Пора уходить. Поблизости мог оказаться полицейский. Пол направился  к
забору, который окружал бассейн; повернул вправо и пошел  вдоль  крутого
лесистого склона параллельно забору, чтобы никто не заметил  его.  Через
каждые несколько секунд он останавливался и прислушивался.
   Люди наверняка слышали выстрелы, но не встревожились, решив, что  это
выхлопы грузовика Главное, чтобы,  никто  ничего  не  увидел.  Прохожий,
которого он не заметил,  или  же  еще  один  пьяница,  лежавший  в  тени
деревьев. Пол снял пиджак и вывернул его наизнанку -  теперь  он  был  в
красном. Потом сунул в карман кепку  и  перчатки.  Револьвер  положил  в
передний карман брюк вместе с четырьмястами долларов.  Если  полицейский
по какой-либо причине остановит его и обыщет, то  найдет  эти  четыреста
долларов. Возможно, это поможет; Пол знал, что деньги  в  таких  случаях
нередко помогают...

***

   В своем почтовом ящике  Пол  обнаружил  ксерокопию  письма-обращения,
разосланного Квартальной ассоциацией  Уэст-энд-авеню  и  подписанного  в
форме факсимиле Хербертом Эпстейном.
   "Глубокоуважаемый житель Уэст-энд-авеню!
   Жители нашего района глубоко и серьезно обеспокоены неотложным  делом
безопасности на улицах.
   Данные полиции показывают,  что  наркоманы  и  грабители  чаще  всего
нападают на мирных  граждан  на  темных  или  слабо  освещенных  улицах;
доказано,  что  хорошее  освещение   на   городских   улицах   сокращает
преступность на 75%.
   Наша Квартальная ассоциация  надеется  купить  и  установить  систему
полного уличного освещения на Узст-энд-авеню, а также  на  70-й  и  74-й
улицах.
   Для такого  типа  освещения  в  городском  фонде  нет  денег.  Многие
соседние ассоциации уже купили  системы  освещения  для  своих  районов.
Стоимость одного фонаря составляет 350 долларов; в пределах всего района
нашей Квартальной ассоциации личные взносы всего лишь по  7  долларов  с
каждого  дадут  нам  возможность  залить  наш  район  ярким   светом   и
значительно снизить процент преступности.
   Ваш взнос разрешено вычесть из суммы подоходного налога.  Пожалуйста,
вносите сколько сможете для своей собственной безопасности.
   С искренней благодарностью, Херберт Эпстейк".
   Пол оставил письмо на столе, чтобы не забыть выписать чек.
   Когда-то давно он, бывало, по уик-эндам навеивал своих дядю и тетю  в
Рокавэе. О ранге и  важности  местных  заправил  можно  было  судить  по
яркости уличного освещения возле их домов:  единственные  люди,  у  кого
были причины опасаться за свою жизнь.

***

   Во вторник они отвезли Кэрол в санаторий возле Принстона. Пол  увидел
ее впервые за последние  несколько  недель,  и  хотя  готовился  к  этой
встрече, не смог скрыть своего потрясения. Она выглядела на двадцать лет
старше. Не осталось и следа от той  шаловливой  девочки  с  трогательной
улыбкой. С таким же успехом она могла быть манекеном в витрине.
   Джек все время говорил с ней мягким голосом -  беспечная,  ничего  не
значащая беседа. Но было ясно, что Кэрол не знает о своем существовании,
не говоря  уже  о  существовании  своих  близких.  Им  придется  за  это
заплатить, со злостью подумал Пол.
   Возвращаясь домой в поезде, он сидел рядом с Джеком и глядел  в  окно
на косой серый дождь. Джек молчал.  Казалось,  его  измотали  бесплодные
попытки расшевелить Кэрол. Пол  пытался  найти  утешительные  слова,  но
понял, что таких слов просто нет.
   Видя, как тяжело Джеку, Пол чувствовал  себя  более  сильным.  Он  не
сломлен и принимает на себя всю ношу.
   Но затем его мысли изменили свой ход, и он понял, что все не так:  он
держал себя в руках только потому, что, казалось, ухватился за край  той
же болезни, которая поразила Кэрол - неспособности что-либо чувствовать.
Будто вокруг него воздвигли прозрачный щит...
   Вечером Пол прошел по улицам, но никто на него не напал. В полночь он
вернулся домой.

Глава 16

   В среду утром он позвонил лейтенанту Бригсу, детективу из  отдела  по
расследованию убийств. У полиции не было новостей о грабителях,  которые
убили Эстер и разрушили  жизнь  Кэрол.  Полу  вполне  хватило  праведной
смелости,  чтобы  заставить  лейтенанта  высказать  свои   сожаления   и
извинения голосом кающегося школьника.
   В тот же вечер Пол решил вторгнуться в новую часть городской пустыни.
На метро  доехал  до  Четырнадцатой  улицы  и  прошел  в  район  стоянки
грузовиков  под   скоростной   магистралью   Уэст-сайда.   Под   крышами
погрузочных площадок складов спали бродяги;  на  огромных  серых  дверях
грузовых отсеков висели внушительные замки. На  боковых  улицах  в  тени
возвышающейся террасы освещение было очень слабым, гигантские  грузовики
выстроились неровными рядами, наполовину заблокировав узкие проезды.
   Он обнаружил автомобиль, стоявший боком к тротуару. Впечатление  было
такое, будто водитель откатил его с проезжей  части  дороги  и  ушел  за
техпомощью. Машина была  разграблена:  капот  поднят,  крышка  багажника
тоже, сама машина стояла на кирпичах и камнях - без колес. Окно в дверце
водителя было разбито.  Посмотрев  на  поднятую  крышку  багажника,  Пол
понял, что ее взломали: защелка крышки была искорежена.
   Пол почувствовал, как его охватывает ярость.
   Устроить им ловушку, подумал он, сжимая револьвер в кармане.
   В среду утром он позвонил в контору  проката  автомобилей  и  заказал
машину на вечер.
   В половине одиннадцатого  Пол  направился  на  машине  по  скоростной
магистрали Уэст-сайда, доехал  до  поворота  на  Восемнадцатую  улицу  и
спустился по булыжной мостовой к въезду в район складов. На Шестнадцатой
улице мимо него  медленно  проехала  патрульная  полицейская  машина,  и
полицейские, сидевшие в ней, взглянули на  него  без  всякого  интереса.
Примерно  через  квартал  Пол  нашел   место   между   двумя   стоявшими
грузовиками, подальше от уличных фонарей. Там  он  поставил  машину  под
острым углом, нацарапал на клочке  бумаги  корявым  почерком:  "Кончился
бензин - скоро вернусь" и подсунул его под "дворник" на ветровом стекле.
Так обычно поступают автомобилисты, чтобы избежать штрафа. Он  тщательно
запер дверцы и пошел прочь от машины, всем своим видом  выражая  досаду,
потом вернулся кружным путем и укрылся в тени между близко поставленными
трейлерами.
   Кто-то должен охранять город. Вероятно, полицейские этого не  делали.
Он провел в этом районе два вечера подряд и видел всего одну  патрульную
машину.
   Значит, это должен делать я, не так ли?
   Ему пришлось прождать почти час.  Но  наконец  они  приехали  -  двое
молодых людей в обшарпанном фургоне. Они очень  медленно  проехали  мимо
машины Пола. Один из них опустил стекло и вытянул шею,  чтобы  прочитать
записку под "дворником". Пол весь напрягся.  Молодые  люди  оживленно  о
чем-то разговаривали, но ему  не  было  слышно  их  слов;  затем  фургон
умчался, а Пол спрятался между двумя трейлерами. Подождет еще полчаса  и
хватит...
   Но вот снова показался старый фургон. Подкатил к машине Пола.
   Значит, они объехали вокруг квартала. Убедились, что  поблизости  нет
полицейских.
   Они вышли из фургона и открыли его заднюю  дверцу.  Пол  наблюдал  за
тем, как они  вынимают  инструменты  -  монтировку,  еще  что-то.  Очень
профессионально.
   Когда они подняли капот, Пол застрелил обоих.

Глава 17

   В четверг утром Пол вернул машину в бюро проката и от правился к себе
в контору. Почти весь день он провел в кабинете, занимаясь бухгалтерской
работой. Однако сосредоточиться ему было  очень  трудно...  Да  еще  Энг
рассказал кое-что. Джордж Энг принадлежал к числу богатых либералов.  Он
жил в прекрасном доме на Парк-ареню, и дети его учились в частной школе.
Но и Энгу пришлось потратить полчаса на горькие  возмущенные  жалобы  по
поводу одичавших подростков,  которые  вымогают  деньги  у  детей  возле
школы, а, если денег нет, избивают их ради развлечения.  Несколько  дней
назад младший сын Энга прихромал домой весь в синяках. Полиция не  нашла
тех, кто на него напал.,.
   Ужинал Пол с Джеком, говорили о Кэрол.  Вчера  Джек  ездил  к  ней  -
никаких изменений. С каждым днем надежд оставалось все меньше.
   Позднее  в  тот  вечер   в   Ист-Виллидж   Пол   застрелил   мужчину,
спускавшегося по пожарной лестнице с переносным телевизором.

***

   Конец недели не был богат новостями.  Но  полиция  постепенно  начала
делать определенные выводы, и  на  первой  странице  воскресного  номера
"Тайме" появилась следующая заметка:
   "Народный мститель на улицах.
   Трое  мужчин  с  уголовным  прошлым  и  двое  молодых  людей,   ранее
подвергавшиеся аресту за  распространение  наркотиков,  были  обнаружены
застреленными в четырех районах Манхэттена в  течение  последних  десяти
дней.
   Инспектор Фрэнк Очоа, которому поручили в  пятницу  вести  это  дело,
окрестил его "делом о  народном  мстителе".  Очоа  заявил,  что  никаких
связей между пятью жертвами, за исключением их "уголовных наклонностей",
не найдено, и сообщил, что, согласно экспертизе, все пятеро убиты пулями
из одного револьвера 32-го калибра.
   На основании косвенных улик полиция  делает  вывод,  что  все  пятеро
пострадавших занимались уголовной деятельностью до того, как их настигла
смерть. Двое юношей были найдены среди кучи инструментов для  ограбления
автомашин. Самая последняя жертва, Джордж  Лэмберт,  22  лет,  найден  с
телевизором возле пожарной лестницы, ведущей к окну квартиры, из которой
этот телевизор был украден. На окне имелись признаки взлома.
   Две  других  жертвы,  обнаруженные   в   парках   центральной   части
Манхэттена, могли заниматься продажей наркотиков или грабежом. Оба  были
вооружены ножами.
   Эти факты привели полицию к предварительному  выводу  о  том,  что  в
городе появился народный мститель с револьвером 32-го калибра. Инспектор
Очоа считает, что это  какой-нибудь  помешанный,  который  вбил  себе  в
голову, что действует от имени полиции.
   Инспектор Очоа  создал  для  расследования  специальную  группу.  "Мы
начинаем объединять все дела в одно. Еще несколько дней назад  эти  дела
находились в разных участках, вот почему мы так  медленно  работали.  Но
теперь мы сконцентрировали усилия, и Управление  рассчитывает  задержать
вскоре убийцу".
   К следующему утру эта новость облетела все газеты.  В  газете  "Дэйли
Ньюс" на редакторской странице в колонке  "Любопытный  фотограф"  задают
вопрос людям с улицы "Что вы  думаете  об  убийце-мстителе?"  и  ответы,
начиная с "Нельзя вершить правосудие  своими  руками"  и  кончая  "Этого
парня нужно оставить в покое, он делает то,  что  полицейским  следовало
сделать давным-давно". В редакционной  статье  дневного  выпуска  "Пост"
писалось: "Убийство  не  является  ответом  на  вопросы.  Мстителя  надо
остановить до того, как появятся новые жертвы. Мы требуем  от  районного
прокурора Манхэттена и Нью-йоркского управления полиции не жалеть усилий
и отдать этого психопата под суд".

***

   Пол поднялся среди ночи. Таблетки снотворного уже почти не  помогали.
Налил чашку чая и перечитал газетные статьи. Чашка и блюдце  тряслись  у
него в руке.
   Ничего не могло унять  его  боль.  Он  был  крайне  одинок,  жить  не
хотелось. Он подумал об Очоа и его специальной группе.  Они  разыскивают
его вместо того, чтобы охранять покой честных  граждан.  Город  летит  в
пропасть,  а  полиция  гоняется  за  тем  человеком,  который   пытается
остановить падение.
   Было чуть больше трех часов. Он не стал ложиться в постель.  Почистил
револьвер и долго сидел, обдумывая, следует ли носить его в кармане  все
время. Возможно, безопаснее было бы найти для него какое-нибудь укромное
место. Полу казалось, что он не оставил никаких следов, которые  привели
бы к нему полицию, но полной уверенности не было, и  не  исключено,  что
полицейские рано или поздно выйдут на него.  Лучше  не  иметь  при  себе
револьвера.
   Но прятать оружие некуда. Если его начнут подозревать,  то  наверняка
обыщут квартиру и кабинет на работе. Нужен новый  надежный  тайник.  Пол
обдумал различные усложненные варианты, достойные детективных рассказов:
например, вынуть в подвале кирпич и спрятать револьвер за ним... Все это
было слишком рискованно. На тайник мог  наткнуться  мальчишка,  его  мог
найти  слесарь-водопроводчик...  Револьвер  был   единственной   уликой,
связывающей его с убийствами. Если он когда-либо попадет в руки полиции,
она сможет установить, что пули были  выпущены  из  него,  а  затем  без
особых трудностей найдет Пола,  потому  что  серийный  номер  револьвера
зарегистрирован на его имя в Таксоне.
   Половина пятого утра. Мысли не давали ему покоя. Если его схватят, он
убьет себя, так проще всего. Нет, если его схватят, он станет бороться в
судах; он найдет лучших  адвокатов,  и  они  привлекут  на  его  сторону
общественное мнение...
   Конечно, я помешанный, думал Пол, но только по сравнению  с  безумным
миром я почти нормальный. То, что я делаю, -  вынужденная  мера.  Кто-то
ведь должен это делать, кто-то должен показать выход.

***

   - Это заметно по детям, - сказал Джордж Энг: Пол опять разговорился с
ним в конторе. - Когда-то они были настроены против  полиции.  А  теперь
нет. Мои дети на  сто  процентов  за  полицию.  И  это  не  удивительно.
Наркоманы тащат все: школьные калькуляторы и лабораторное  оборудование,
грабят детишек. У моего сына есть друг в одной из школ в  Уэстчестере  -
на этой неделе школу пришлось  закрыть.  Вандалы.  Они  затопили  здание
школы из пожарных шлангов,  все  разграбили,  сломали  стулья,  измазали
краской стены. Вот что я вам скажу: тот парень, который убивает бандитов
на улицах, возможно,  оказывает  нам  услугу.  В  нашем  доме  проживают
шестьдесят восемь семей, и в сорок одной из них - доберманы или немецкие
овчарки. Вряд ли они приобретут новых собак, когда  цена  на  сторожевую
собаку поднялась почти до двух тысяч долларов. - Глаза Энга сузились  до
щелочек, рот стал маленьким и жестким. - Детям нужен закон и порядок еще
больше,  чем  нам.  А  наша  полицейская  система  чрезвычайно  слаба  и
неэффективна. Вот почему мне кажется, что  появление  этого  парня  было
неизбежным. Я даже подозреваю, что он сам полицейский - один из тех, кто
каждый день видит бессилие полиции. Он знает, что это единственный язык,
который  понимают  преступники.  Интересно,  как  изменилась  статистика
преступлений после того, как  он  начал?  Я  почти  не  сомневаюсь,  что
количество ограблений сократилось.
   Пол только время от времени хмыкал, чтобы показать, что  он  слушает.
Он еще не решил, какую тактику принять в подобных дискуссиях;  он  знал,
что они будут, но следует ли ему защищать свои действия или осуждать их?
Он внимательно выслушивал всех, ему это было необходимо: подозревает  ли
его кто-нибудь?..
   Тяжелая ноша - он  никому  ничего  не  мог  рассказать.  Некому  было
довериться.

Глава 18

   Пол читал статью о себе в "Нью-Йоркере".
   "Справедливый человек ходит по Нью-Йорку. Пока мы все сидим и  браним
администрацию, констатируя, что город летит ко всем чертям, один человек
помогает делом. Кто он? Что побудило его к карательным действиям?
   Каждый имеет свое мнение. Для большинства юристов, которых я опросил,
народный  мститель  является   ярым   нарушителем   закона,   ничем   не
отличающимся от тех преступников,  которых  он  уничтожает.  Один  юрист
спросил меня:
   - Помните суд в книге "Алиса в стране чудес",  где  Красная  Королева
говорит: "Вначале приговор, затем - суд?" По мнению  некоторых  циников,
включая нескольких офицеров полиции,  у  которых  я  брал  интервью,  он
делает то, что все мы хотели бы делать. Инспектор Фрэнк  Очоа,  которому
поручено задержать народного мстителя, пожал плечами,  когда  я  спросил
его, что он думает об этом человеке.
   - У него не в порядке нервы,  но  я  не  думаю,  что  он  сумасшедший
маньяк.
   Для либералов  народный  мститель  -  всего  лишь  зверь,  психологию
которого они даже не  надеются  постичь.  Для  черных  Гарлема  народный
мститель - расист в духе ку-клус-клана (невзирая на  тот  факт,  что  из
пяти его жертв только двое были черными). Для тринадцатилетнего  ученика
средней школы № 120 мститель - нечто вроде героя  из  комикса,  искатель
приключений, который носится по городу в  развевающемся  плаще  и  мстит
негодяям. Для бывалого патрульного в районе Уэст-вилледж  он  порядочный
гражданин, помогающий полиции.,.
   Я разговаривал с Теодором Перрине, известным судебным  психиатром,  в
его кабинете на медицинском факультете Колумбийского университета. После
обычной оговорки относительно того, что психиатра не  следует  принимать
всерьез, когда он пытается высказываться по  поводу  больного,  которого
никогда не видел, доктор Перрине, который давал показания  в  нашумевших
уголовных делах чаще, чем какой-либо другой психиатр  Америки,  высказал
такую оценку характера мстителя: "Мы живем в  обществе,  ориентированном
на смерть. Мы ожидаем  этого  неизбежного  бедствия,  и  многие  из  нас
убеждены, что нет никакой надежды даже отсрочить его. Наш мир - это  мир
мучающихся совестью ученых-атомщиков и молодых людей, которые привыкли к
самой идее атомной войны настолько, что уже  и  не  ищут  путей  выхода.
Будущее уже не  является  рациональным  продолжением  прошлого.  Мы  все
отчасти чувствуем себя подопытными кроликами, которые ничего не знают  о
науке, за исключением вивисекции, какой их подвергают. И поскольку такая
обстановка не дает нам  ни  секундной  передышки,  не  удивительно,  что
некоторые начинают восставать.
   Каждый из нас обладает агрессивностью. Мы  ненавидим  преступление  и
все  же  ничего  не  делаем,  чтобы  не  допустить  его.   Мы   начинаем
чувствовать, что становимся неподвижными. Вот почему такой человек столь
живо привлекает наше воображение: он воплощает наши фантазии".
   Я спросил: "Значит, вы не считаете, что этот убийца более  невменяем,
чем все мы?" "Невменяемость - термин юридический, а не медицинский. Но я
склонен думать, что этот человек вряд ли безумен. За  исключением  самой
природы его преступлений, нет ничего иррационального  в  его  поведении.
Данную ситуацию можно истолковать как логический результат  определенной
серии психологических вводных.  Предположим,  что  это  солдат,  недавно
вернувшийся из Индокитая, где американские солдаты  считают  само  собой
разумеющимся при  малейшей  угрозе  швырять  осколочные  гранаты.  Такие
случаи  стали  настолько  обычными  в  Юго-Восточной  Азии,  что   слова
"разнести вдребезги" вошли в наш лексикон".
   "Вы хотите сказать, что он был во Вьетнаме?" "Может, он и был там, но
у нас нет никаких доказательств. Но если он был во Вьетнаме, то  перенес
усвоенную там систему ценностей на нашу жизнь".
   "Итак, по вашему мнению, мститель  воплощает  в  жизнь  те  фантазии,
которые присущи всем нам. Не кажется ли вам, что его  примеру  последуют
другие?" "Да, я ожидаю этого, когда существует прецедент".
   "Значит, вы утверждаете, что все мы способны на это - вопрос только в
побуждающем импульсе".
   "Вовсе нет. Для  этого  необходимо  быть  психопатической  личностью,
которая способна подавить в  себе  то,  что  мы  называем  "человеческим
барьером": чувство вины, волнение, правила поведения в  обществе,  страх
быть схваченным..." "Следовательно, он не отличает добро от зла,  именно
это вы хотите сказать? Юридическое определение безумия?" "Нет. Я уверен,
что он отличает добро от зла. Вероятнее всего,  он  строгий  моралист  и
меньше лицемерен, чем большинство из нас".
   Доктор Перрине - высокий  мужчина,  почти  лысый.  Говорит  быстро  и
сопровождает сбои слова жестами.  Он  покоряет  окружающих  силой  своей
личности; нетрудно понять, почему его так часто  приглашают  на  крупные
судебные процессы в качестве эксперта. В этом месте нашего  интервью  он
подвинул кресло поближе ко мне, наклонился вперед  и  похлопал  меня  по
колену.
   "Он менее сдержан в своих поступках, это главное.  Он  обладает  этим
качеством, как и те преступники, которых убивает.  Время  от  времени  у
многих  из  нас  возникает  такое  желание;  мы  видим,  как  происходит
преступление или слышим о том, что оно произошло, и думаем: "Я  бы  убил
этого  сукиного  сына".  Но  мы  никого  не   убиваем.   Нас   воспитали
соответствующим образом, и мы считаем, что нельзя опускаться  до  уровня
преступников, потому что тогда не будет никакой  разницы  между  нами  и
ними. Видите ли, многие из нас нормальны до тех  пор,  пока  не  познают
наихудшее. Мы умеем притворяться. Умеем останавливаться в нужный момент.
Мы умеем оставаться на уровне, потому что воздвигли  достаточно  преград
против безнадежности, порождающей насилие в нашем обществе. Почти все мы
в действительности не хотим знать о том, что  заставило  этого  человека
убивать себе подобных".
   Доктор Перрине улыбнулся своей профессиональной  улыбкой;  его  слова
звучали  весомо,  будто  он  читал  лекцию   студентам   первого   курса
медицинского факультета.
   "Вероятно,  он   от   рождения   идеалист   и   испытал   потрясающую
несправедливость  и  разочарование.  Именно  это  вызвало  в  нем  такую
ненависть к преступникам, и он решил пожертвовать собой,  но  прихватить
на тот свет некоторых из них. Это у него навязчивая идея; он  переполнен
гневом и нашел способ излить свой гнев.
   Но я не вижу никаких признаков топ), как эта  ненависть  повлияла  на
его способность здраво рассуждать. Возьмите, например, тот факт, что все
его жертвы были убиты одним и тем же оружием: Теперь,  когда  оружие  не
так трудно достать, он мог легко его менять. Но не сделал этого. Почему?
Потому что хочет, чтобы узнали о  его  существовании.  Это  обращение  к
городу, предупредительный крик".
   "Подобно телефонным звонкам  сумасшедшего  убийцы  из  Сан-Франциско,
который  приглашал  прийти  и  взять  его?"  "Нет.  Вы  имеете  в   виду
ритуального  убийцу.  Тот  был  действительно  психопат.  Он,  вероятно,
приставил заряженный револьвер к собственному  лбу,  обнаружил,  что  не
может нажать на курок, и стал искать кого-нибудь, кто сделал бы  это  за
него.  Нет,  человек,   о   котором   мы   говорим,   не   стремится   к
самоуничтожению.
   Он пытается предупредить всех  нас  об  опасности,  которую,  как  он
считает, мы недостаточно осознаем. Он говорит нам, что не надо поднимать
руки вверх и притворяться, что ничего нельзя сделать против преступности
на улицах. Он уверен, что кое-что сделать можно, и хочет  показать  нам,
что именно".
   "Это скорее похоже на сказку  о  новом  наряде  короля,  не  так  ли?
Наивный честный ребенок настолько откровенен и смел, что заявил:  король
гол. Как только не останется  ни  одного  честного  ребенка,  способного
провозгласить правду, сказка потеряет значение".
   На этот раз улыбка д-ра Перрине была снисходительной.
   "Пожалуйста,  не  думайте,  что  я  оцениваю   этого   человека   как
доблестного  спасителя.  Слишком  многие  начинают   идолизировать   его
подобным образом... Фактически он  только  увеличивает  ту  неразбериху,
которой у нас и так  предостаточно.  С  практической  точки  зрения  эти
убийства так же влияют на общую картину преступности, как,  скажем,  две
таблетки аспирина на бешеного волка. Я надеюсь, что вы  выделите  это  в
своей статье. Нет  смысла  оправдывать  действия  этого  человека.  Этот
человек - убийца".
   "Говорят, доктор,  что  мститель  предпочитает  убивать  свои  жертвы
сразу, не мучая их. Но если он действительно  хочет  справедливости,  то
почему не ходит по улицам с камерой для ночных съемок и не фотографирует
преступников в момент совершения ими преступлений,  а  убивает  их?"  "Я
слышал то же самое даже от некоторых своих коллег. Но мне  кажется,  что
такой довод неверен. Этот человек глубоко потрясен каким-то насилием.  И
если человек начинает жить в мире, полном страдания и боли,  он  сделает
все, чтобы выбраться из него... Предполагаю, он уже обращался  в  органы
правосудия  и  убедился,  что  они  бессильны.  Он   не   хочет,   чтобы
преступников  отдавали  под  суд,  он  озабочен  тем,  чтобы   устранять
сиюминутные опасности сиюминутно, уничтожая злодеев сразу".
   "Вы думаете, он стал жертвой преступления и увидел, как суд  отпустил
преступника?" "Вполне возможно. Если вам хотя бы в общих чертах  знакомы
наши суды, то вы, должно быть, встречались со случаями, когда  дело,  на
которое прокуратура потратила многие месяцы, рушится от показаний одного
свидетеля,  который  опровергает  все  обоснованные  юридические  доводы
просто потому, что ему не нравится цвет галстука прокурора  или  у  него
есть сестра,  которая  похожа  на  мать  обвиняемого.  Наша  юридическая
система представляет собою  хаос.  Наказание,  чтобы  быть  действенным,
должно быть немедленно и беспристрастно, а таковым  оно  не  является  в
наших судах. У меня смутное ощущение, что  этот  человек  знает  это  из
своего опыта..." Похоже, доктор Перрине высказывает некоторые  необычные
для  психиатра  мысли.  Я  напрямик  спросил  его  об   этом:   "Нередко
представители  вашей  профессии  становятся   на   сторону   обвиняемых:
преступление - это болезнь, которую нужно лечить".
   "Я не придерживаюсь этих старых идей. У нас есть законы,  потому  что
мы  должны  защищать  себя.  Нарушить  эти  законы  -  значит  навредить
обществу.  Главная  цель  нашего  мстителя  -  не   дать   потенциальным
преступникам совершать дальнейшие злодеяния. Этот  человек  прожил  свою
жизнь как счастливый либерал. Я убежден в этом.  А  теперь  он  восстает
против того, чему его учили: против идеи терпимости.  Он  сознавал,  что
терпимость не всегда является добродетелью. Терпимость ко злу может сама
стать злом. Он считает, что начал войну,  а  как  сказал  Эдмунд  Берке:
"Войны нужны тем, кому они необходимы". Для этого человека  его  частная
война является абсолютной необходимостью. В противном случае он не начал
бы ее. Он очень напуганный человек".
   "А мне казалось, как раз наоборот. Возникает впечатление, что у  него
нервы, как стальные канаты".
   "Напротив, он в ужасе. Но дело в том, что его гнев сильнее страха".
   "Как вы думаете, его страх настоящий или воображаемый?" "Страх всегда
реален. Вопрос в том, оправдан ли он фактической обстановкой. Если  нет,
то, значит, это паранойя в той или иной форме".
   "По-вашему, он параноик?" "В какой-то степени все мы параноики, если,
конечно, живем в городах. Обычно мы справляемся  с  этим,  нам  помогают
наши  защитные  механизмы.  Но  иногда  эти  механизмы   отказывают,   и
подсознательные ужасы прорываются в сознание".
   "Доктор, если бы  вас  попросили  составить  психологический  портрет
мстителя, что бы вы сказали?"  "Это  трудно.  Очень  многое  зависит  от
факторов, которых мы не знаем: его воспитания,  жизненного  опыта...  Но
мне кажется можно  сказать  следующее.  Он  острожен,  умен,  образован.
Разумеется, он не очень молод, ему больше сорока".
   "Почему вы так думаете?" "Ну, тут можно  провести  аналогию  с  нашей
эмоциональной реакцией на космические полеты. Люди моего поколения  были
потрясены ими, а дети принимают это как  само  собой  разумеющееся.  Моя
младшая дочь не так давно спросила меня вполне серьезно: "Папочка, когда
вы слушали радио, на что вы смотрели?" Молодые люди выросли, привыкну  в
к изменяющимся обстоятельствам и нестабильным ценностям. Возможно, им не
нравится то, что происходит, возможно,  они  даже  взбунтуются,  выражая
свой идеализм, но в душе они понимают и  принимают  тот  факт,  что  это
происходит. Когда они действуют, они действуют группами, и  это  примета
времени. Невозможно найти ни одного подростка, который отправился  бы  в
лес и построил там ферму: они делают это общинами. Никогда не  встретишь
отдельных людей, протестующих против войны, у  здания  Пентагона  всегда
группы,  как  бы  плохо  они  ни  были   организованы.   Наша   молодежь
ориентирована на группу; возможно, здесь сказывается влияние  марксизма.
Но  откровенный  индивидуализм,  за  который  выступает  этот   человек,
является именно тем, от чего столь решительно отказалась наша  молодежь.
Этот человек озадачен и  обижен  тем,  что  видит  вокруг  себя,  он  не
понимает этого, не может осознать, что произошло, тем более принять.  Он
сопротивляется,  но  делает  это  в  соответствии  с  традициями  своего
поколения".
   "Значит, вы составили портрет пожилого мужчины, хорошо образованного,
осторожного, интеллигентного. Могли бы вы что-нибудь добавить к  этому?"
"Он, видимо, очень одинок, и такая ситуация внезапна в его жизни. Вполне
вероятно, что его семья недавно погибла, возможно, от рук убийц".
   "Вы убеждены, что мститель мужчина, а не женщина?" "Женщины обычно не
прибегают к открытому насилию, как это делают мужчины.  Револьвер  -  не
женское оружие".
   "В прессе обсуждался  тот  факт,  что  орудие  убийства  -  револьвер
тридцать второго калибра, обычно такие револьверы называют дамскими".
   "Револьвер маленького  калибра  производит  меньше  шума,  чем  сорок
пятого калибра, например. Но у меня создавалось  впечатление,  что  этот
человек не очень хорошо знаком с огнестрельным оружием.
   С маленьким пистолетом легче обращаться, меньше отдача и  шум,  легче
спрятать в кармане..." Вот и все. Но если доктор Перрине  прав  -  а  он
ошибается редко, - надо искать пожилого  либерала  из  среднего  класса,
который только что потерял свою семью, возможно, по  вине  преступников.
Им может быть любой. Кто-нибудь из тех, кого знаю я или  знаете  вы.  Им
можете быть и вы".

Глава 19

   Весь уик-энд он провел дома, если не  считать  воскресной  поездки  с
Джеком  в  Принстон.  Разглагольствования  психиатра  встревожил   Пола:
учитывает ли полиция его  мнение?  Не  придет  ли  им  в  голову  начать
допрашивать всех пожилых мужчин, чьи  жены  стали  жертвами  нераскрытых
преступлений? И сколько таких, как он?
   Револьвер был единственной  реальной  нитью,  за  которую  они  могли
ухватиться. Хорошо бы его спрятать подальше. Но Полу он был  еще  нужен.
Без него он снова жил был в страхе... Почти нигде в городе нельзя ходить
вечером безоружным, а кое-где безоружным нельзя ходить даже днем.
   Рискнуть. Это лучше, чем испытать страх.

***

   - Мне звонил Джордж Энг, - сказал  Хэнри  Иве.  Он  смотрел,  щурясь,
словно от яркого света.
   Пол почувствовал,  что  мускулы  на  его  лице  дергаются,  Я  где-то
прокололся, решил он.
   В улыбке Ивса не было ничего угрожающего, но  Пол  ощутил  озноб.  На
виске у Ивса пульсировала вена, словно подчеркивала сдерживаемый гнев.
   После продолжительного молчания, в течение которого у  Пола  чуть  не
сдали нервы, Иве произнес холодным учтивым голосом:
   - Вы проделали прекрасную работу при проверке фирмы Джейнчилла,  Пол.
Джордж очень благодарен. Он сейчас на пути в Аризону -  хочет  заключить
сделку для "Америкона". Он просил меня передать  вам  его  поздравления:
все мы знаем, в каком напряжении вы были.  Требуется  много  сил,  чтобы
взять себя в руки, как сделали это вы.
   Пол с  облегчением  вздохнул;  ему  с  трудом  удалось  придать  лицу
выражение скромной благодарности.
   - Признаюсь, - продолжал Иве, и его брови  сурово  насупились,  -  мы
следили за тем, как вы справитесь в такой  ситуации.  Некоторые  думали,
что пройдет немного времени и вы станете заказывать по  три  мартини  на
обед и забросите работу. Лично я чувствовал, что вы из другой породы, но
я дал своим партнерам  возможность  убедиться  в  этом.  Теперь  я  могу
сказать вам, что вы прекрасно выдержали этот экзамен. Сегодня  утром  мы
собрались в кабинете мистера Грегсона. Я предложил, чтобы вас пригласили
вступить в нашу фирму полноправным партнером. Я  рад  сказать,  что  это
предложение было принято единогласно.
   Пол с удивлением поднял голову.
   Голос Ивса понизился до шепота, в котором  чувствовалась  добродушная
фамильярность.
   - Мы все считаем, что вы заслуживаете этого, Пол.
   Он с трудом поднялся и, шаркая, обошел  вокруг  стола,  протянув  для
поздравления руку...
   Вечером Пол перечитал интервью с психиатром в журнале "Нью-Йоркер".
   Психиатр был чертовски близок к правде в описании мстителя. Насколько
верны остальные его рассуждения?
   Что же я за чудовище?
   Он смотрел на себя в зеркало. Лицо казалось изможденным, под  глазами
были мешки.
   "...Так же влияют на общую  картину  преступности,  как  скажем,  две
таблетки аспирина - на бешеного  волка".  Ну,  это  неверно.  Он  потряс
город. Об этом трезвонили  все  средства  массовой  информации.  Повсюду
говорили  только  о  нем.  Полицейские  публично   заявляли,   что   они
приветствуют мстителя. В сегодняшнем номере "Пост" помещена  заметка  об
пуэрториканском мальчишке-наркомане, частом госте в полиции:  его  нашли
заколотым в аллее возле школы в  Бедфорд-Стювезанте.  А  три  дня  назад
газеты писали о мужчине, убитом из револьвера 22-го калибра на Восточной
Девяносто седьмой улице.  Этот  человек  два  раза  сидел  в  тюрьме  за
вооруженное ограбление; его нашли с пистолетом в кармане. Газеты строили
догадки. Но эти убийства не были совершены Полом - ему помогали другие.
   Не достаточно ли я уже сделал?
   Пол вспомнил о  бесчисленных  ковбоях  в  вестернах,  которые  хотели
одного: поскорее повесить свои револьверы на стену.
   Так нельзя. Это ведь не кино, где все  негодяи  умирают  в  последней
части. Они все еще там, на улицах.
   Они всегда будут там.  Нельзя  остановить  всех.  Но  это  отнюдь  не
значит, что должен остановиться он. Важно сознавать, что ты ни перед чем
не остановишься.
   Он набрал телефон Джека.
   - Ты звонил туда сегодня?
   - Да, никаких изменений, мне кажется, что нам  придется  смириться  с
этим, папа.
   - Думаю, ты прав...
   Повесив трубку, Пол надел специальный пиджак и взял перчатки. Нащупал
револьвер в кармане, посмотрел на часы: одиннадцать десять. И  вышел  на
улицу.

 

КОНЕЦ...
Другие книги жанра: детективы
Оставить комментарий по этой книге

Страница:  [1]