Кировскому заводу требуются штамповщики.
                                        Из объявления


                                  ГЛАВА 1

  Как известно любому уважающему себя человеку, детективные истории
начинаются с преступления. Увы, я не буду оригинален, сказав, что эта
история тоже началась именно с него. Но в отличие от книжных и киношных
вариантов я не летел в машине с громко ревущей сиреной на место
происшествия и за мной не следовала кавалькада из чёрных "Волг", да и кучи
признающих свои ошибки высоких начальников тоже не было. И не вглядывался
я опытным взглядом в подозрительных прохожих. Я спокойно ехал в
трамвайчике, зажатый со всех сторон исключительно неподозрительными
гражданами, и двумя руками я держался за поручни, а в зубах сжимал папку с
чистыми листами.
  И вероятнее всего, узнав, что случилось, я не кинусь по следу коварного
преступника, не буду собирать брошенные окурки и спички и в лучах косо
падающего света не буду высматривать отпечатки пальцев. Я просто разведу
руками, ругнусь про себя матом и уйду, оставив потерпевшего наедине со
своими горестями.
  Всего два часа назад я тихо сидел в своём кабинете, дежурил по
отделению и, закинув ноги на стол, слушал на изъятом магнитофоне "Даер
стрейтс" и надеялся в душе, что сегодняшний вечер пройдёт без приключений.
Поэтому, когда мне позвонил дежурный и приятным голосом сообщил, что на
территории кража, я искренне огорчился. Я дослушал хрипловатый голос Марка
Нопфлера, попил кофе и поехал в адрес, правильно рассудив, что спешить
некуда - потерпевший не убежит, а похищенное добро уже где-нибудь на
Московском вокзале, а может, и ещё дальше.
  Как вы, наверно, уже догадались, я работал опером или, если официально,
оперуполномоченным уголовного розыска в одном из наших многочисленных
отделений милиции. В милицию я попал, не доучившись немного в медицинском
институте, отчисленный с пятого курса за хроническую неуспеваемость. Не
то, чтобы я был круглым дураком или лентяем, просто выбранная моими
родителями профессия не приносила моей ранимой душе морального
удовлетворения, тем более, что учился я на инфекционном отделении. Поняв,
что нового Боткина из меня никак не получится, я махнул на медицину рукой
и принялся искать средства для обеспечения себя хлебом насущным.
Перепробовав кучу профессий, начиная с гардеробщика и кончая продавцом
овощей, я в один прекрасный момент пришёл в районное управление внутренних
дел, где с радостью был принят местным кадровиком. Из-за хронической
нехватки кадров, спустя пару месяцев я был поставлен на должность опера,
прошёл какие-то курсы, где ничему не научился, и вот уже как пять лет
честно отдаю знания свои и силы на охрану общественного порядка города
Санкт-Петербурга.
  Сойдя с трамвая и обмахиваясь веточкой от назойливых мух, я не спеша
дошёл до дома-корабля, где и жил тот самый обворованный гражданин. Отыскав
нужный подъезд, я вошёл, поднялся на лифте на восьмой этаж и, тщательно
осмотрев дверь квартиры потерпевшего, нажал на звонок. Дверь, как ни
странно, была абсолютно цела. В голове промелькнула последняя надежда,
что, может быть, кто-то пошутил и я сейчас спокойно вернусь в отделение,
но все надежды рухнули, когда открылась дверь и на пороге возник хозяин.
По выражению его лица я сразу понял, что попал именно туда, куда надо, и
никто, к сожалению, шутить не собирался.
  Я махнул удостоверением и вошёл. Чем больше я сталкивался со своим
удостоверением, тем яснее я осознавал: во-первых, стиральная машина
"Вятка-автомат" действительно обладает всеми качествами, указанными в её
рекламе, и во-вторых, в случае попадания в неё вместе с грязной рубашкой
милицейского удостоверения, последнее после стирки превращается в красную
картонку с полным отсутствием признаков внутреннего содержимого. Машина
ухитрилась смыть даже усы с моей фотографии, вследствие чего я тоже был
вынужден их сбрить. Но в основном, я не пользовался удостоверением и лишь
в особых случаях махал перед носом любопытного его обложкой. На ней-то
хоть, слава богу, сохранился тиснённый золотом герб и соответствующая
надпись. Правда, буква "Г" после стирки почему-то трансформировалась в
букву "С" и теперь, вместо надписи "Главное управление внутренних дел", на
ксиве было начертано "Славное управление внутренних дел". А так как в
результате дефицита красных корочек, удостоверения не менялись, то
пожизненно я должен буду оставаться в "Славном управлении внутренних дел"
города Санкт-Петербурга.
  Потерпевшему было лет тридцать и, в отличие от меня, он был невысок и
обладал небольшим животиком, чёрными усами и модной модельной стрижкой. Из
его одежды следовал логический вывод, что в материальных средствах он
более чем не стеснён и чем прикрыть зад у него найдётся.
  На мужчине была одета фирменная футболка "Найк", или, как я её называю,
"Нике", американские слаксы и турецкие лёгкие тапочки.
  Пройдя в комнату, я понял, что и вся обстановка в квартире говорит о
хорошем материальном состоянии нашего друга. Провалившись в мягкое кресло,
я осмотрел финскую стенку, оценил персидский коврик на полу и приготовился
выслушать очередную страшную историю.
  Мужчина сел в кресло напротив.
  - Молодой человек, - начал он, - понимаете ли, я попал в очень
неприятную историю.
  - Для начала давайте представимся, - перебил его я. - Моя фамилия, к
примеру, Ларин и зовут Киррилом Андреевичем, а вас?
  - Ах да, простите, я немного волнуюсь - Борзых Игорь Юрьевич.
  - Слушаю вас.
  - Я работаю в коммерческих структурах в сфере оптовых поставок.
  Название нашей фирмы вам ничего не скажет, потому что мы открылись
недавно и развиваемся, увы, медленнее, чем бы нам хотелось. Я живу с
женой, сейчас она на море, отдыхает по путёвке в Болгарии. Я-то позволить
себе этого не могу - вкалываю по двенадцать часов. Детей нет.
  Игорь Юрьевич достал сигарету и закурил. Руки слегка дрожали.
  - Не могу никак успокоиться.
  - Ничего, продолжайте.
  - Недели две назад мой знакомый - Харитонов Олег - попросил меня
подержать у нас на складе большую партию аппаратуры - видики и
магнитофоны. У нас есть склад от фирмы. Склад хороший, охраняемый, но так
как за охрану надо платить в зависимости от ценности товара, то часть
аппаратуры, примерно сто видаков и около двухсот магнитол я перевёз домой
- у меня сейчас как раз комната пустует - и составил туда всё аппаратуру.
Двери, как вы видели, у меня металлические, поэтому ворья я не боялся.
Олег не возражал. Сам он живёт в общежитии, копит на квартиру, и склада у
них пока нет. Их фирма закупила партию видеомагнитофонов "Фунай" и
магнитофонов "Тошиба", кажется, в Москве, ну и пока они не сделают оборот,
распихивают аппаратуру по разным местам.
  - Понятно. Дальше.
  - Он договорился со мной на три недели. Разумеется, в квартире -
бесплатно, и по таксе на складе. Уже как две недели всё было нормально, а
вчера и произошла эта история. Где-то в час дня, когда я приехал на обед,
мне позвонила одна моя знакомая. Я сразу хочу оговориться, надеюсь, эта
сторона вопроса останется между нами. Вы понимаете - я женатый человек и
лишние пересуды ни к чему.
  Я кивнул.
  - Так вот Знакомую звать Катей. Не скажу, что у меня с ней какиелибо
близкие отношения, просто раньше мы учились в одной школе, потом был
маленький роман, закончившийся ничем, а затем наши дороги разошлись.
Изредка она звонила мне, поздравляла с днём рождения.
  Последние лет пять мы вообще не виделись. Поэтому вчера я был очень
удивлён, услышав её голос. Она спросила, как дела, немного рассказала о
себе. А потом попросила меня составить ей компанию в ресторан, объяснив,
что её пригласила подруга с каким-то хахалем, а у неё нет пары.
  Говорит, посидим, вспомним юность, потанцуем. Ну я, может быть, в
другое время и отказался бы, но жены сейчас не было, работа осточертела, а
тут представилась возможность чуть-чуть расслабиться. Короче, согласился.
  Мы встретились по её просьбе на станции метро "Владимирская", туда же
подошла и вторая пара - кажется, Наташа и Сергей. Поймав тачку, мы поехали
в "Метрополь".
  Сели, выпили. Потом потанцевали, потом ещё выпили. Ну, вы в ресторанах,
наверно, бывали, что вам объяснять. Там к нам ещё пара подсела - вернее,
двое молодых людей, лет по двадцать. Они откуда-то Катю знают. В общем,
порезвились мы немного, часиков до одиннадцати вечера, а потом один из
бойцов этих и говорит, а что, ребята, не махнуть ли нам в баньку, могу,
мол, сауну организовать. Женщины наши сразу уцепились - поедем, поедем,
хотим очень. Я, естественно, возражать не стал - всё-таки один раз живём,
можно и расслабиться. Махнули, одним словом. Вышли мы из "Метрополя",
поймали две тачки и рванули. Я уже изрядный был, уснул в машине слегка,
поэтому куда ехали, не помню.
  Очнулся уже в парной. Голый. Рядом Катька, что интересно, тоже голая.
Тут же Серёжа с Наташей. Ребят, правда, не было. Ну, мы попарились, потом
в бассейн. Всё нормалёк было.
  - С чем нормалёк?
  - Ну, со всем. Как говорится, терапия ниже пояса.
  - Понятно.
  - В общем, сидели мы там часа три. Выпивали, парились. Под утро мы с
Катькой вышли, тачку поймали и домой. Она в центре вышла, а я дальше
поехал. Приехал, дверь открыл и ахнул. Вся аппаратура исчезла. Я
туда-сюда, по соседям. Те не видели ничего. Да, думаю, попарился. И
Катька, сука, не просто так позвонила. Я её телефон нашёл и давай
названивать. А трубку никто не берёт. Короче, целый день названивался, и
ни ответа, ни привета. Потом решил милицию вызвать. Помогите. Через неделю
аппаратуру вернуть надо, не верну - последнюю рубаху снимут.
  "Весёленькая история, - подумал я. - Он, значит, парился, трахался,
водку в ресторации жрал, а я теперь искать какую-то аппаратуру должен?" Не
люблю я такие заявы. Ну, понимаю, дадут сзади по башке в подъезде и
обчистят, никуда не денешься, как говорится. Тут можно посочувствовать. И
поискать не обидно. Может, его в частную контору отпра-вить? Так он мне
начнёт сейчас мзду давать, как пить дать будет.
  Бизнесмен. Борзых-оборзых.
  - Так, - говорю я вслух, - ситуация мне, в принципе, ясна. Как говорил
Винни-Пух: "Это "ж-ж-ж" неспроста." Поэтому давайте поподробнее всё
выясним. С кого начнём? Пожалуй, с Харитонова.
  Разумеется, он знал, что аппаратура у вас дома. И разумеется, мог
воспользоваться этими знаниями в корыстных и низменных целях, чтобы потом
потребовать компенсацию.
  - Я думаю, это вряд ли. Олег исключительно порядочный человек и не
будет таким несолидным образом сколачи-вать себе состояние. Вы же
понимаете, с ним после этого никто дела иметь не будет, ни один уважающий
себя бизнесмен. А во-вторых, у нас была чисто дружеская договорённость и
я, уж совсем по большому счёту, могу заявить, что ничего у него не брал.
Здесь ведь даже не столько я пострадал, сколько Олег.
  - Да, но ведь свидетели, склад.
  - Да это всё ерунда. Ну да, на склад отвозил, а домой нет. А шофёр мой
что угодно подтвердит, что, мол, ничего он ко мне не привозил. Нет, это не
Олега работа.
  - Значит, Катя-Катерина?
  - Она, похоже. Даже не похоже - точно она.
  - А кто вообще знал, кроме Олега и шофёра, что аппаратура у вас на
квартире?
  - То-то и оно, что никто, я поэтому спокойно в ресторан и поехал.
  Уж никак не ожидал такой подлянки.
  - Тогда, пожалуй, о шофере. Чем знаменита сия личность, кроме умения
крутить баранку?
  - Понимаете, всё дело в том, что в шофёре я тоже уверен, не на все сто
процентов, конечно, но очень близко. Это тоже мой приятель - Андрей
Белоусов. Он в такси шоферил раньше, потом ушёл - работать невыгодно
стало, я его к себе и взял на микроавтобус. Мы вдвоем аппаратуру и
перевозили, ну, Олег еще, конечно. Но Андрей хороший парень. Деньги из
банка возит и за год ни копейки не взял.
  "Да, у тебя все хорошие, - подумал я, - только вот взяли и обнесли. Что
ж он из такси-то ушёл? Не хочет пахать на чёрной работе сутки напролёт?
Конечно, на микроавтобусе лучше. И комфорт, и уют и надрываться не надо".
  Борзых посмотрел на меня и, как бы прочитав мой сомневающийся взгляд,
ещё раз произнес:
  - Нет, нет, Андрея я тоже не исключаю. Но куда он столько аппаратуры
денет? Он же на виду всё время.
  - Хорошо. Вернёмся к Катюше. Давайте-ка всё подробно про неё.
  Фамилия, с кем живёт, чем занимается, ну и так далее.
  - Фамилия у неё Морозова. Она на три года помладше меня, то есть,
сейчас ей двадцать шесть лет, может, двадцать пять. Когда мы учились в
школе, она жила в нашем районе, с бабкой. Родителей не было - то ли
умерли, то ли бросили её, я точно не знаю. Потом она вышла замуж, муж имел
неосторожность прописать её к себе, а спустя год они развелись,
предварительно разменяв его двухкомнатку на две однокомнатные. Это было
лет пять назад. С тех пор Катька там и жила. У меня телефон есть, это
где-то в центре. Чем она занимается, я ума не приложу, она не
рассказывала, а я не спрашивал. Самое интересное, что и она не спрашивала.
Вроде пять лет не виделись, могла бы для приличия спросить.
  И как только она пронюхать могла и про аппаратуру, и что жены дома нет?
  - Хорошо, а старые связи - школьные подруги, старые друзьяприятели?
Наверняка же есть?
  - Дайте подумать секундочку.
  Борзых сосредоточенно морщил лоб, смотрел в потолок и наконец выдал:
  - Да, есть, пожалуй. Дай бог памяти, была у неё подружка, Галя, фамилию
не помню, но вот телефон у меня где-то записан.
  Борзых полистал книжку и продиктовал телефон, который я старательно
записал в блокнот.
  - Ну а что там за парочка - Абраам и Сарочка? Я имею в виду Наташу и
Серёжу.
  - Да тоже ничего необычного. Ребята как ребята. Я вообще про них ничего
не помню. Обоим лет по двадцать пять, когда мы уехали, они в сауне
остались. Приятные ребята, ничего плохого сказать не могу.
  - Послушайте, да у вас все хорошие, ну прямо образцовопоказательный
колхоз. Аппаратуру-то кто-то из этих колхозников увёл.
  Кстати, как вы думаете, ключи где пропали - в "Метрополе" или в сауне?
  - Думаю, в сауне. В ресторане ключи у меня в брюках лежали. Они звенели
всё время, и когда в машину садились, они ещё были.
  - Понятно. Остаётся парочка таинственных парней. Что плохого можно
сказать о них? Но если и они прекрасные ребята, то я умываю руки.
  - Честно говоря, я их вообще не помню. Даже имён. Но по-моему, они
первые с Катькой поздоровались. У меня сложилось впечатление, что они
постоянные клиенты "Метрополя", как-то по-хозяйски с официантами общались
и, кажется, одного даже по имени называли - то ли Боря, то ли Юра.
  - А в сауне когда они исчезли?
  - Да вы понимаете, я их там и не видел. Я ж говорю, что в машине
отключился, а проснулся в парной.
  - Да, да, я помню. А потом, когда вы одевались, ваши вещи вместе с
Катиными лежали?
  - Да, всё в одной раздевалке.
  Я снова достал маленький блокнотик и попросил Игоря продиктовать
приметы парней. Записав, я убрал книжицу и продолжил:
  - А где эта сауна или баня, вы запомнили?
  - Плохо, кажется, на Гражданке. Там какой-то комплекс спортивный.
  - Сексуально-спортивный, - подметил я.
  - Не знаю. Я там тренажёры видел, плакаты всякие с культуристами.
  - Гражданка - большой район. Нельзя ли поподробнее?
  - Вроде метро рядом было. "Политехническая". Да, да, минуты три езды на
тачке.
  - Всё ясно. Какого рода помощи вы от меня ждёте?
  - Ну, как какого? Аппаратуру найти.
  - И как я по-вашему должен это сделать?
  - Ну, я не знаю, вас же этому учили. В конце концов, это ваша работа.
Вы не волнуйтесь, я смогу вас отблагодарить.
  - Да вы хоть миллион мне дайте, я пока не знаю, что делать. Когда вам
аппаратуру возвращать, через неделю? Ну, ерунда, еще неделю потянете.
Олег-то, наверняка, поймёт.
  - Да, думаю, можно договориться.
  - Но даже за две недели я вряд ли найду технику. Ну, ладно, это сейчас
не самое главное. Кстати, чуть не забыл, из ваших вещей ничего не пропало?
  - Так, мелочь - моя куртка кожаная да кольцо обручальное. Но ничего, я
как-нибудь перед женой выкручусь. А случайно нельзя записать в протокол,
что всё было не так, ну, как-нибудь по-другому? Скажем, ктонибудь просто
украл ключи и обокрал меня. Мне же перед женой надо обставляться.
  - Как вам сказать? Это нежелательно. Во-первых, с точки зрения закона,
а во-вторых, не исключено, что эта история всплывёт, и тогда это будет
минус в вашу сторону. Лишние, так сказать, сомнения в правдивости ваших
слов. А это только на руку преступникам. Да вы не волнуйтесь, никто, кроме
меня и следователя, читать ваши показания на будет, а жене вы, что хотите,
врите.
  - А вы разве не следователь?
  - Нет, я опер.
  - А какая разница?
  - Как между Кировским заводом и Большим театром. Опер ищет преступника,
находит доказательства, изымает вещи и так далее, а когда уже вся черновая
работа будет сделана, дело переходит следователю, который заключает всё
это в процессуальные рамки, грубо говоря, оформляет в красивую формочку и
передаёт дело в суд. Следствие - это совсем другая служба, нежели
уголовный розыск, её сейчас вообще из милиции вывести собираются, то есть
самостоятельной сделать, как прокуратуру. Сами понимаете, раз службы
разные, то и задачи разные. У уголовного розыска голова болит, чтобы
побольше преступлений раскрыть, но у следствия при этом работы
прибавляется, а им это невыгодно. У нас ведь система не меняется - что
десять дел у следователя, что одно - зарплата-то постоянная. Вот и идёт
война между уголовным розыском и следствием, и хотя по логике вместе с
преступностью бороться должны, они всё время палки в колёса друг другу
засаживают. Не понятно, кому всё это нужно. Как будто специально кто-то
всё это выдумал. Поэтому когда по телеку следователь Знаменский с опером
Томиным в засаде напару сидят, можете смело выключать телик - туфта это
всё. Ладно, если ещё водку хлещут вместе, тут я могу поверить. Томин
заинтересован кражу раскрыть, Знаменский - нет. Это в жизни, конечно. В
кино-то оба грудью на бандитов. Но, впрочем, это наша кухня и вам она не
интересна.
  Я встал и прошёл в комнату, где когда-то лежали безвременно пропавшие
видики. Что я хотел там найти, я и сам не знал. Но надо изобразить перед
пострадавшим кипучую деятельность и живой интерес. Я осмотрел все углы,
снял со шкафа фотоувеличитель, заглянул под висящий на стене ковёр, потом
опять поставил фотоувеличитель на шкаф.
  Борзых внимательно следил за моими манипуляциями, понимающе кивал
головой и часто вздыхал.
  Ничего нового сей осмотр мне не дал, за исключением, может, того, что я
вытер подошвы своих кроссовок об импортное покрывало кровати, когда лазал
за увеличителем, поэтому они теперь стали немного чище.
  Вернувшись в комнату, я опять упал в кресло, вкратце записал историю на
бумагу, дал Борзых расписаться и с тяжёлым сердцем покинул квартиру. На
сердце было тяжело от того, что из-за оформления кражи я пропустил первый
тайм футбольного матча "Россия - Греция", а повторять завтра не будут.
  Выйдя за дверь, я немного задумался. Как сказано в учебнике
криминалистики, одним из первых мероприятий по раскрытию преступлений
является своевременное установление возможных свидетелей злодеяния. В
данном случае установить тех самых свидетелей можно было одним способом -
обойти все квартиры подъезда. Но в моей практике существовало два метода
проведения поквартирных обходов - формальный и неформальный, в зависимости
от того, что надо было узнать. При формальном я просто брал ручку и писал
справку в материал о том, что проведённый обход положительных результатов
не дал. В случае неформального обхода я обзванивал соседей, ничего у них
не узнавал и снова писал справку аналогичного содержания. В сегодняшнем
случае я решил воспользоваться методом номер один, логично рассудив, что
все нормальные люди ночью спят и просто не могут видеть, как из квартиры
соседа выносят сотню видеомагнитофонов и прочей техники. А если же кто и
страдает бессонницей и смотрит в окно, то в такой темноте всё равно
отличить легковую машину от транспортного вертолёта не сможет, так что
вряд ли бы я узнал, на чём вывезли имущество Борзых.


                                  ГЛАВА 2

  Как говорит народная мудрость, когда у человека есть выбор, он начинает
метаться. Поэтому, сидя на другой день в своём кабинетике, я тёр рукой
подбородок и листал записанное накануне объяснение. На нём уже стоял
грозный штамп дежурного, напоминая мне, что в течение трёх дней - в
исключительных случаях, десяти - я должен либо отказать в возбуждении
уголовного дела, если к тому имелись основания, либо направить в
следственный отдел для возбуждения уголовного дела, в перспективе,
"глухаря". За глухари долбали, но оснований для отказа пока тоже не было.
Так как в моей практике абсолютно все случаи были исключительными, то я
справедливо решил, что материал может и полежать у меня десять суток. Как
говорит уже милицейская мудрость, материал должен вылежаться. А за десять
суток что угодно может случиться - и аппаратура найтись может, и Борзых
умереть. Да мало ли что ещё.
  Да, так вот, о выборе и метаниях. Начинать-то с чего-то всё-таки
необходимо. Над этим я сейчас и раздумывал. Можно прямо с КатиКатерины, но
судя по ситуации, она женщина с головой и за рубльдвадцать её не купить.
Если она даже и явится ко мне по вызову, в чём я глубоко сомневался, то на
мой вопрос, не имеет ли она отношения к таинственному исчезновению видиков
из квартиры её бывшего любовника, в лучшем случае сделает невинное личико,
а в худшем может и послать в одно интересное место. Я туда, конечно, не
пойду, но и противопоставить какой-либо весомый аргумент в защиту своей
версии тоже не смогу. Вывод - не фиг её пока трогать. Пока. Пока не
накопаю на неё чего-нибудь любопытного. И это любопытное должно быть
таким, чтобы с лихвой перевесило её нынешний грешок. Короче, найти надо
крюк, на который её можно будет подвесить.
  Значит, надо начать со знакомых, как нам советует наука криминалистика.
Вообще, интересная наука. Вот, например, исключительно полезная
рекомендация из учебника по этой науке: "Одним из первых мероприятий по
раскрытию преступления является ориентирование общественности и подсобных
сил." Вот так. Честно говоря, отработав уже пять лет, я так и не понял,
каким образом надо ориентировать общественность. Может, выйти на улицу
перед отделением и заорать:
  "Товарищи, я ориентирую вас по поводу сегодняшней квартирной кражи"?
  Или повесить плакат и гулять по Невскому? А что такое подсобные силы, я
вообще не представляю. Это слово у меня ассоциируется с подсобным
хозяйством, то есть с лопатами, граблями, клубникой и морковкой.
  Но я опять отвлёкся. Итак, сначала позвоним Харитонову, а потом Гале.
  Я набрал по очереди номера обоих, к счастью, оказались дома, и я
договорился о встрече. Естественно, у себя. Когда я пришёл на службу, то
сам бегал по адресам, но сейчас уже ноги истаптывать не хотелось и я
вызывал всех к себе. Каби-нетик у меня был достаточно уютный, по площади
два квадратных метра с небольшим окошечком, выходящим на помойку, и вечно
протекающей стеной, изъеденной грибком. В моём приёмном покое размещался
стол, стул, сейф и раскладушка в собранном виде. А больше мне, собственно,
и ничего не нужно было. Роскошь засасывает. Одну из стен украшал потрет
Сталлоне в образе Рэмбо, а другую - портрет Ельцина в образе президента.
Вызывать сюда я никого не стеснялся, здесь побывали и главные режиссёры
известных театров, и достаточные количества пьяниц с подворотен. Это был
мой кабинет, и я любил его, как свою вторую квартиру.
  Заглянул заместитель начальника отделения по оперативной работе,
попросту говоря, мой непосредственный начальник, а говоря ещё проще,
Мухомор. Нет, нет, не подумайте ничего плохого о моём шефе. Мухомор - это
вовсе не его фамилия, а всего лишь кличка, и придумал её не я, а ктото ещё
до меня. Может, потому, что фамилия у него была подходящая - Грибанов, а
может, из-за того, что уже как десять лет выйдя на пенсию, он продолжал
работать. По жизни он был мужик, конечно, неплохой, но уж больно
консервативный, за что, вероятно, и получил эту кликуху. Никакие ветры
перемен не могли выдуть из него пески застоя. Его любимым словом было
слово "процент". Он впихивал его куда надо и куда не надо. Мне иногда
казалось, что перед отправкой в свой последний путь, Мухомор поднимется из
гроба и пробубнит: "Попрошу отметить, что я прожил всего 75% от
полагающегося мне срока."
  Прикрыв двери, он нахмурился и спросил меня:
  - Я надеюсь, по вчерашней краже будет отказник?
  - Пока нет.
  - Зачем же ты зарегистрировал? У нас как раз сейчас самый низкий
процент раскрываемости.
  Отмечу сразу, что даже если наше отделение выходило на первое место по
итогам года, Мухомор всё равно стонал, что "у нас самый низкий процент".
  - Ты как хочешь, а чтобы глухаря не было - либо отказывай, либо
раскрывай, - снова произнёс он. - Что там, баба какая-то на подозрении?
  Вызови её и надави.
  Поделившись со мной этим ценным советом, Мухомор вышел.
  "Интересно, - подумал я, - что он имел в виду под словом "надавить"?
Может, положить на раскладушку и надавить столом? Или сейфом? Надо
подумать."
  До назначенной мною первой встречи оставался ещё час. Я сходил
пообедать в общественную столовую, отравился там рыбной котлетой, вернулся
назад и сел строчить бумаги.
  Ровно в назначенный час в дверь постучались и вошёл быкообразный
молодой человек. Недавно у меня появилась дурная привычка сравнивать своих
посетителей с какими-нибудь животными. Про себя, конечно. Так вот,
Харитонов Олег чем-то напоминал быка. Чёрная шевелюра, оттопыренные уши,
толстая шея и, возможно, рога. Но это без его супруги сказать я не мог.
Несмотря на молодой возраст, он уже страдал одышкой и постоянно потел.
  Когда он сел, я спросил:
  - Вы, надеюсь, уже в курсе всего случившегося?
  - Да, да.
  - Каково будет ваше мнение по поводу этой истории?
  - У меня пока нет никакого мнения. Я думал, вы разберётесь в том, что
произошло.
  - Это, конечно, мне льстит, но я не могу, побеседовав с потерпевшим,
тут же найти вещи. Кто, кроме вас, знал, что Борзых будет хранить
аппаратуру у себя?
  - Никто.
  - Совсем?
  - Совсем.
  - Нет, так не пойдёт. Вы сами не хотите себе помочь. Подумайте, не
спешите.
  - Понимаете, я уверен, что никто. Я ж ещё не совсем склеротик.
  - Ну хорошо, нет так нет. Ну а Борзых вы доверяте?
  - Игоря я почти с детства знаю, в одном дворе росли. Неужели он меня
подставит? Да он сам места не находит, как вы можете такое думать?
  - А, к примеру, не вернёт он вам через неделю видики, что тогда?
  - Ну, я не знаю. Ущерб понесём, значит. Обидно. Только договор с фирмой
заключили. Чёрт, помещение под склад не могли найти. Знаете, как с этим
сейчас трудно?
  - Представляю. Я не понял, а что, Борзых не будет возмещать вам ущерб?
  - Да вы знаете, я как-то с ним об этом ещё не говорил, но, наверно,
возместит хоть частично. Да что вы, Игорь - человек. Он и с оформлением
нашим помогал и с деньгами выручал без процентов.
  - Понятно. Давайте так договоримся, если вы чего-нибудь вспомните, то
позвоните, хорошо?
  - Ладно. Помогите, пожалуйста, я в долгу не останусь.
  "Ну вот, опять начинается", - подумал я. По идее, у меня в кабинете уже
вместо Рэмбо должен был бы Рембрандт висеть, причём, подлинник, купленный
на деньги благодарных потерпевших, а сам я не на трамвае разъезжать
должен, а на "Мерсе".
  - Спасибо, но меня государство содержит, поэтому лучше налоги платите и
всё о'кей. Я вам позвоню ещё.
  Я указал на дверь, дав понять, что аудиенция закончена, Харитонов ещё
раз вытер пот и вышел.
  Я задумался. Надо сразу определиться, на что работать - на отказник или
на раскрытие. Это немаловажный вопрос. Кра-жонка готовилась тщательно и на
шару видиков не найдёшь. Где пахнет миллионами, там шара не пройдёт.
Отказать, пожалуй, проще. Накапать чего-нибудь на Харитонова или Борзых,
чтобы в прокуратуре убедились, что всё это туфта, никакой кражи не было, а
они между собой разобраться не могут и впутывают милицию. Пожалуй, так и
сделаю, ну а если зацепочка будет, тогда, может, и аппаратуру найду.
  В двери снова постучались. Я вежливо отозвался. В мои хоромы зашла
особа лет двадцати пяти, внимательно осмотрела стены, недовольно фыркнула
и, не спрашивая разрешения, села на стул.
  - Вызывали? Я Пирогова Галина.
  - Да, да, сеньора, здравствуйте. До начала нашей беседы я хотел бы
предупредить, что она будет носить конфиденциальный характер, без всяких
протоколов и записей. И надеюсь, что она пройдёт в тёплой дружеской
атмосфере.
  Галя опять фыркнула. Из манер её было ясно видно, она была
интеллигентной девушкой и в очередях "Куды прё-ё-ёшь?" не кричала.
  Симпатичное личико со вздёрнутым носиком, алая полоска губ и длиные
распущенные волосы с мягким завитком. Кто-то мне говорил, что такая
причёска называется "Ниагарский водопад". И вообще, глядя на Галю, я
вспоминал верные слова, что ничто так не красит женщину, как перекись
водорода.
  - Меня интересует одна ваша подруга - Катя Морозова. Может, помните?
  - Ха, ещё бы эту сучку да не помнить, - невзирая на свой интеллигентный
вид, ответила Галя.
  Такое начало меня обрадовало. Если лучшая подруга лучшую подругу сучкой
называет, значит, можно рассчитывать на что-нибудь интересное. Всегда
хорошо, когда люди находятся в неприязненных отношениях, для уголовного
розыска, конечно, - такого друг о друге наговорят, заслушаться можно. А
особенно, если каждой стороне поддакивать и выражать искреннее возмущение
действиями другой.
  - Чем вызвана такая любовь к названной мною особе?
  - Зараза, да у меня всю квартиру из-за неё выставили.
  - Интересно, давайте поподробней.
  Галя наморщила лобик, а затем почти в точности изложила историю,
случившуюся с Борзых. Не виделись с Катей года три, потом она позвонила,
пригласила в ресторан, мол, нужна пара, есть двое хороших мальчиков. Потом
"Невский", сауна, позднее - возвращение домой и обнаружение обворованной
квартиры. Муж в это время был в море. Как будто кто-то знал. Вынесли
аппаратуру, кожу, золото, посуду. В милицию, конечно, обращались, но
результатов нет.
  - Хочу кое-что уточнить, - сказал я, выслушав её историю. - В школе вы
были близкими подругами?
  - Не очень. Я поэтому удивилась, когда она мне позвонила.
  - Вы её после этой истории видели?
  - Да, один раз, случайно. Она поклялась, что не при делах, но я-то знаю
- она и в школе не чиста на руку была. Как пришла в наш класс из
интерната, так кражи начались, то денег, то косметики, то вещичек мелких.
  Мы её предупреждали, но сами знаете - не пойман - не вор. А она всё
время отказывалась.
  - Когда эта история приключилась?
  - Где-то полгода назад.
  - Она говорила тогда, чем занимается, кроме хождения по ресторанам? Я
имею в виду учёбу, работу.
  - Да вроде, нет. Говорила, кажется, что торгует в ларьке или в шопе
каком-то, но я не помню где.
  - Ребяток вы запомнили?
  - Да, одного Вадиком звать, второго - Толиком.
  - Они исчезали в течение вечера и ночи?
  - Нет, вроде. Всё время вместе были.
  - Странно. Дверь ключом была открыта?
  - Да, и ключи я потом в сумочке нашла, где они и лежали.
  - Сауна где была, не помните?
  - Кажется, на Гражданке. Там комплекс спортивный.
  - Сексуально-спортивный, - как и Борзых, поддел я Галю. - Опишите мне
ребят.
  Галя ещё раз фыркнула и назвала приметы. Я старательно записал их в
блокнотик.
  - Вадик-Толик не говорили случайно о себе чего-нибудь интересного?
  - Да нет. Хотя постойте, Вадик сказал по-пьяни, что скоро на сборы
уезжает. Я так и не поняла на какие. Наверно, военные.
  - Или спортивные, - подсказал я. - Ещё вопросик. Имена Наташа и её муж
Серёжа вам ничего не говорят? В контексте нашего разговора о Кате?
Возможно, они имеют притяжение к станции "Владимирская".
  Галя вздёрнула носик к потолку.
  - Вы знаете, в ресторане на ней платье такое было, оригинальное, всё в
блёстках. Я спросила, где она оторвала, а Катя сказала, что у неё портниха
есть в ателье на "Владимирской". Может, эта и есть?
  - Может. Вы перед мужем как-нибудь обставлялись по поводу кражи?
  - Конечно. Он у меня ревнивый. Наврала, что ключи на работе спёрли.
  - Прекрасно. Больше ничего про Катю не вспомнили?
  - Нет, кажется.
  - Где она живёт, вы не знаете?
  - Где-то в центре.
  Я решил закруглиться, потому что не мог длительное время сидеть без
дела в обществе симпатичной женщины.
  Галя встала, одёрнула платье, поправила чёлку "Ниагарского водопада" и
шагнула к двери. Вдруг она повернулась и сосредоточенно взглянула на меня.
  - Да, вот ещё, но это я вам по большому секрету скажу. Я недавно одну
подругу свою встретила, она тоже Катьку по школе знала. Так вот, мы
посплетничали, и она мне по секрету сказала, что видела Катьку. Знаете
где? В КВД, кожно-венерическом, городском. А потом, когда у врача была,
карточку её на столе увидела. Знаете, что у Катьки было? Хроническая
гонорея.


                                  ГЛАВА 3

  К сожалению, в отличие от киногероя, с меня никто остальные обязанности
оперуполномоченного, увы, не снимал. Было лето, разгар отпусков, но я уже
свой отгулял. Поэтому приходилось работать за себя и за коллегу. В моём
случае коллегой был Женька Филиппов, который сейчас нежился на тёплом
песочке Анапы, а я обслуживал его территорию. Ну и, конечно, свою. Борзых
жил на территории Женьки. Этого я потом Женечке не прощу. Распустил
преступность у себя на участке и в отпуска свалил.
  Правда, до того он перекрывал мой участок, но моя территория спокойная
и такого разгула преступности не наблюдалось.
  Да, так вот, к вопросу об обязанностях. Помимо дежурств, количество
которых возросло втрое, рассмотрения материалов и раскрытия преступлений,
на мои хлипкие плечи ложилась и куча других дел, как то поездки на
совещания, участие в различных рейдах, выполнение поручений следователей,
постановка на учёт преступного элемента, профилактика преступлений и
прочие малоприятные заботы. Это ещё не упоминая секретную работу, которая
составляла подводную часть айсберга. Но о ней я рассказывать не буду по
той простой причине, что это "низя", на то она и секретная. Хотя, если бы
захотел, то мог бы порадовать парочкой весёленьких историий.
  Так получилось, что сегодня я опять дежурил. Дежурство я совмещал со
слушанием магнитофона и размышлениями о дальнейших планах по материалу
Борзых. Никак не могу привыкнуть к этой фамилии, хотя уже прошло целых два
дня.
  Два одинаковых случая - это уже система, можно делать соответствующие
выводы. И плюс хроническая гонорея. Само обладание этой замечательной
болезнью ещё не преступление, но вот награждение ею - уже 115-я статья УК,
то есть маленький, но крючок. А обладать такой болезнью и никого не
заражать просто физически невозможно. При всём своём желании. Найти же
заражённых, то есть потерпевших, если что, не составит труда.
  Итак, после завершения моего дежурства, можно и Катюшу навестить.
Точнее, её соседей. Как сказано в том же учебнике криминалистики, одним из
этапов раскрытия преступления является проверка подозреваемого по месту
жительства. Если гражданка Морозова постоянно затапливает соседей водой, к
примеру, или не выключает газ, то соседи отвечают ей взаимностью и могут
понарассказывать о Катюше всяких гадостей. Особенно, если соседки -
старушки, не знавшие, что такое хроническая гонорея.
  От приятных размышлений о венерологии меня оторвал дежурный.
  - Кирилл, - раздался его металлический голос, - у нас мошенничество,
прими мужика. Он сам в милицию пришёл.
  - Давай, гони его ко мне.
  Через минуту в кабинет виновато зашёл молодой парень. По его лицу я
сразу понял, что жертвой мошенничества он стал совсем не случайно.
Преступники всё же тоже являются неплохими физиономистами, выбирая из
многочисленной толпы именно того человека, которого нужно.
  Парень скромно сел на стул, достал из сумки большую коробку и поставил
её на стол.
  - Вот, - произнёс он каким-то потусторонним голосом.
  Коробка была из-под фирменного видеомагнитофона. Я открыл крышку и всё
сразу понял. Если бы не искреннее горе парня, я бы рассмеялся. В коробке
вместо видика нагло лежала пара кирпичей, для равновесия по бокам
укреплённая бумагой.
  - За сколько взял?
  - За двести долларов.
  - Так, а курс кирпича сейчас пятнадцать рублей за штуку. Таким образом,
вы погорели на сто девяносто девять баксов и девяносто семь центов. Как
получилось?
  - Пошёл в "Электронику". Хотел видик купить. Там дешевле двухсот
пятидесяти не было. Стоял, выбирал, а тут парень подходит, хочешь,
говорит, "Шарп" фирменный за двести уступлю? Деньги, мол, срочно нужны. Я,
конечно, согласился. Всё-таки на пятьдесят долларов дешевле. Поймали
машину, приехали в этот район. Он говорит, посиди в тачке, я за видиком
сходку. Я остался. Через минут пять он спустился вместе с женщиной, женат,
наверное. Она в халате была и тапочках домашних. Сунул мне коробку, сам в
машину сел. Говорит: "Сейчас поедем к тебе, проверим и настроим." Я деньги
ему тут же отдал. Он пересчитал и женщине передал. Потом у неё спрашивает:
"Ты дома через полчаса будешь?" Она говорит, нет, уеду, наверное. Он:
"Тогда я за ключом поднимусь, подожди минуточку." Это он водителю. Потом
они вместе с бабой в подъезд зашли. Я жду двадцать минут, потом десять.
Дай, думаю, схожу. Вошёл в подъезд, а он сквозной. Я назад к машине,
коробку раскрыл, а там вот это. Что делать, а? Я домой боюсь идти. Мы на
этот видик два года копили, даже на еде экономили.
  - Парень, ну ты же не от сохи, не из деревни, телек, наверно, смотришь,
газеты читаешь. Книжку про Буратино помнишь? Заройте ваши пять золотых на
поле чудес в стране Дураков. Знаешь, что кидал кругом как грязи и всё
равно попадаешься.
  - Ну, кто ж подумать мог, что так обернётся? Он такой интеллигентный
был, про жизнь всё рассказывал.
  - Про то, как плавал, но был списан по здоровью и теперь вынужден
продавать своё барахлишко, чтобы купить лекарства?
  - А вы его знаете? - с надеждой в голосе спросил парень.
  Я вздохнул.
  - Я тебе больше скажу - водила тот тоже из их компании. Знаешь, почему?
Он бы уехал, когда ты ушёл в подъезд и видик в машине оставил, если б не с
ними был.
  Парень заморгал и посмотрел на меня недоверчивым взглядом.
  - А знаешь, почему он с ними работает? Да на тот случай, если они потом
влетят и ты их опознаешь, то водитель этот в грудь себя стучать будет и
кричать, что это вовсе не те. А любые сомнения, как известно, трактуются в
пользу подозреваемых. Водила этот тебе телефончик случайно не оставил?
  Парень вдруг вздрогнул, как будто что-то вспомнил, сунул руку в пиджак
и извлёк из кармана клочок бумаги.
  - Точно, вот телефон.
  - Ну вот. И машина, наверняка, без номеров была.
  - Да, кажется.
  - Всё старо как мир. Так что вот тебе совет. Когда их поймают, ты ни в
коем случае про этот телефон не упоминай. На одном твоём опознании их,
пожалуй, ещё можно закрыть, но если водитель этот на горизонте возникнет,
тогда труба.
  - А что, их поймают?
  - Это как повезёт. Не банк, гарантий нет.
  - А мне что делать?
  - Ну хочешь, на Луну слетай. Домой иди, телек смотри, раз видик
прошляпил.
  Я достал бланк заявления, записал его грустную исповедь, потом на
листочке записал адрес, фамилию и протянул ему.
  - Слушай внимательно. Вот адрес. Здесь работает отдел по борьбе с
мошенничествами. Поедешь туда завтра, найдёшь Челнокова, скажешь от
Ларина, он тебе фотографии покажет. Там альбомов много с кидалами этими.
Может, опознаешь кого. Всё, пока ничем другим помочь не могу. Давай, дуй
домой.
  - А можно вопрос?
  - Можно.
  - Я слышал, что сейчас государство ущерб от преступников возмещает?
  - Это что ж, за твоё ротозейство государство расплачиваться должно?
Нет, парень, должен тебя огорчить, до такого никто не додумался.
  Иначе у нас тут очереди бы из потерпевших выстроились.
  - Ну ладно, я пошёл. До свидания, - Пока.
  "Везёт мне последнее время на видики, - подумал я. - И что характерно,
опять на Женькиной земле случай. Ну, паразит, чтоб тебе там в Анапе
икнулось."
  Я заглянул к Мухомору показать заявление. Начальник всегда знакомился
со всеми материалами, проходящими через уголовный розыск, и ставил на них
свой автограф. В кабинете, помимо шефа, я застал знакомого следователя из
РУВД, с которым Мухомор общался на очень повышенных тонах.
  - Нет, я тебя отсюда просто так не выпущу! Что мне от твоей справки
сраной? А? Этот подонок и так краж набомбил, а если сейчас его отпустить,
он вообще обнаглеет, в разгон пойдёт! Задерживай!
  - Да я всё понимаю, Георгий Палыч. Но ведь никакой судебной
перспективы, никаких доказательств. До первого адвоката. А потом всё
рухнет как карточный домик.
  - Как никаких доказательств? А его явка с повинной? А ворованные вещи,
изъятые из его квартиры? А показания свидетелей? Ты что?
  - Это пока он в расколе. А завтра же в отказ пойдёт. И с чем мы
останемся? Явку с повинной, скажет, в милиции выбили, вещи купил с рук у
неизвестных, а свидетели оговаривают. Всё равно, мы в итоге его выпустим.
  - Так чем же тогда доказывать?
  - Ну, я не знаю. Работайте ещё, ищите доказательства.
  - Да как же мы вообще ворьё сажать будем? Это ж от всего откреститься
можно! В конце концов, что в кодексе сказано? Что ни одно доказательство
не имеет заранее установленной силы, а суд и следствие оценивают их по
своему внутреннему убеждению, основанному на правосознании. То есть прежде
всего руководствуются здравым смыслом.
  А ты не здравым смыслом руководствуешься, а не знаю чем! Маразм!
  Следователь вздохнул и стал собирать протоколы в "дипломат".
  - Вы поймите, Георгий Палыч, если я его задержу, то такой утром нагоняй
получу от начальника, что мало не покажется.
  - Ах вот ты чего дрейфишь? Нагоняй получить боишься? А то, что этот
мерзавец ещё сколько квартир ограбит и людям горя принесет, тебя это не
волнует? А? А то, что эти люди сюда прибегут, в уголовный розыск, тебя не
касается? Чеши, в таком случае, отсюда, без тебя обойдёмся.
  Следователь закрыл "дипломат", встал из-за стола и вышел в коридор.
Мухомор никак не мог успокоиться. Несмотря на плохие отношения между нами,
сейчас я был на его стороне. Если верить только преступникам, не веря ни
свидетелям, ни другим доказательствам, вообще чёрт до чего докатиться
можно. Ни с какой преступностью не справишься.
  Самое обидное, что следователь-то был паренёк неплохой, я имею в виду,
по работе, а на попятный идёт. Видно и он в жёсткие рамки поставлен. Кем?
Не знаю. Законом? Или теми, кто закон выдумывал?
  Между прочим, кодекс-то у нас 61-го года, совсем застойный. Хотя,
конечно, не в кодексе дело...
  - Георгий Палыч, у нас мошенничество. Глухое.
  - Давай.
  Шеф, не читая, подписал материал и вернул мне.
  - Найдёшь?
  - Не знаю. Человека-то, может, найдём, да чем доказывать? Видикто они
сразу скинут. Опознанием? Раньше бы можно, а сейчас вряд ли. А на их
признание рассчитывать не приходится. Мошенники почти всегда в отказе.
  - Как работать? Что делать? Кирилл, мы ведь не на дядю работаем, не на
зарплату. На людей. А если от нас выход нулевой, то какой смысл в нашей
работе? Что я потерпевшему покажу? Справочку эту, что доказательств нет?
Так ведь он, в отличие от следователя и суда, именно здравым смыслом
руководствуется. Если у ворюги вещи нашли краденые или люди его опознают,
почему он на свободе?
  Иногда даже шеф, несмотря на весь свой консерватизм, не мог удержаться
от возмущения, видя работу системы, которой он сам ревностно служил.
  - Не переживайте, Георгий Павлович. Следователь - независимое
процессуальное лицо, и кричи мы, не кричи, ничего не изменится. А что
касается доказательств, то ещё в начале двадцатого века американский юрист
Ван-Дайн сказал: "Все трудности в том, что полиция, будучи неискушённой в
немыслимой абракадабре судебного разбирательства, исходит из убеждения,
что улики, способные удовлетворить нормального здравомыслящего человека,
смогут удовлетворить и суд. Дурацкое убеждение, видите ли." Я думаю, за
восемьдесят лет мало что изменилось.
  Я вышел. Вообще-то, следователям тоже не позавидуешь. И дел куча, и
зарплата маленькая. Да и не это же главное. По-моему, только в нашей
отдельно взятой стране в случае вынесения оправдательного приговора
крайним может оказаться следователь. Раз по суду вор не признан вором,
стало быть, все действия, которые по отношению к нему проводились, следует
считать незаконными. А кто эти действия проводил?
  Независимое процессуальное лицо - следователь то бишь. А раз так, иди
сюда, снимай шляпу и клади голову на плаху. Вжик топор и нет следователя.
А вся его независимость в кодексе осталась. Дадут судье на лапу или
запугают, вынесет он оправдательный приговор, а взгреют следователя. Вот и
вынужден он думать не о том, как негодяя привлечь, а как самому не сесть
или не вылететь. Зачем же при такой системе лишний раз рисковать? Пусть
лучше вор дальше ворует, зато и я спокойно в кресле сижу. А потерпевшим-то
от этого не легче.
  Через полчаса, вздохнув свободно от дежурных заморочек, я вышел из
отделения и рванул в центр. Было четыре часа дня, солнце ещё пекло, я снял
свою джинсовку и, оставшись в футболке, пошёл на остановку.
  Катя-Катерина жила где-то у Сенной площади, бывшей площади Мира. Минут
через сорок я, благополучно добравшись на метро, уже стоял у её дома. Дом
был старой планировки, и по идее, однокомнатных квартир здесь быть не
должно. Я зашёл в мрачный подъезд, пешком поднялся на второй этаж и
остановился у массивной двери. Приложив ухо к дереву, я прислушался.
Тишина. Я оглядел подъезд. Как врач-инфекционист я бы категорически
запретил жить в таких подъездах. Из подвала шёл какой-то могильный смрад.
Стайка бездомных кошек обступила мусорный бачок на ступеньках. Одна из
них, по-видимому, самая голодная, забралась вовнутрь и разрывала лапами
отходы. Всё ясно. Раньше, видать, какая-то добренькая бабуля угощала
животных колбасой или наливала молока, но сейчас, по нынешним-то ценам,
колбасой не наугощаешь. Только кошкам этого не объяснишь, вот они и
приходили в подъезд по привычке.
  Я снова взглянул на двери боярыни Морозовой. Конечно, она не боярыня,
но при упоминании этой фамилии мне каждый раз вспоминалась картина
Сурикова.
  Скорее, по привычке, чем из природного любопытства я дёрнул за ручку.
Дверь была не заперта. Вот так-так. Чрезвычайно неразумно со стороны
боярыни. Ну хорошо, это я человек честный (простите за нескромность), но
ведь и жуликов-то сколько. Прикрыв двери, я из вежливости нажал на звонок.
И только тут я понял, что погорячился. Ведь сказать Кате я пока ничего не
мог, крючок мой на неё и бабочку не выдержит. Но ничего, если что,
сообщать ей, что являюсь представителем Славного управления внутренних
дел, я не буду. Совру, что квартиры перепутал. Но к дверям, однако, никто
не подошёл. Может, в ванной моется или, пардон, оправляет естественные
потребности?
  Я опять прислушался. Тишина. Неужели мне повезло и Катюша забыла
закрыть двери? Я осторожно толкнул дверь, нырнул внутрь и замер. В
квартире, по-моему, действительно никого не было. Хо-хо, сейчас я такой
крючок на Катю надыбаю, слона можно будет подвешивать. Весь в радужных
перспективах я на цыпочках прокрался в комнату.
  Боярыня Морозова была девушкой моей мечты. Я бы с удовольствием посидел
с ней в кафе или прогулялся бы по Садовой. Но из этого уже ничего не
выйдет - Катя была мертва. И не надо было даже иметь незаконченного
высшего медицинского образования, чтобы определить это.
  По всей видимости, она была задушена своим же кушаком от халата.
  Я дедуктивно понял, что сам кушак задушить Катю не мог. Будь так, я бы
выкинул ко всем чертям свой махровый халат и никогда не покупал бы новый.
  Я принюхался. Запах подъезда уступил место своему коллеге - запаху
трупного разложения. Я дотронулся до тела. Окоченение уже спало, значит,
пару дней экс-боярыня лежит здесь точно. Я приподнял платье. Не подумайте
ничего плохого, я сделал это не из праздного любопытства. В конце концов,
я врач и ничего принципиально нового там бы не увидел. На Кате был одет
миниатюрный, максимально открытый купальник. Я сделал два
железно-логических вывода - придушили ее сразу после бани, не дав даже
возможности переодеться, и, во-вторых, идя в ресторан, она надела
купальник, то есть знала, что пойдёт в баню, а значит, появление двух
парней, предложивших парную было совсем не случайно.
  Я сел в кресло и оглядел комнату. Нет, Морозова не была боярыней.
  Месячный слой пыли на мебели, обои, покрытые пятнами от вспотевших тел,
грязный и сто лет не чистившийся ковёр на полу плюс груда немытой посуды
на столе. В углу склад пустых консервных банок и бутылок. При всём этом
сказать, что Катя жила плохо, было нельзя. Телек-кубик, видак, сервиз
"Мадонна" в серванте, коньяк "Камю" на столе, пара рюмок, дорогие
сигареты. На стене - японский телефон-трубка. Я открыл бар в секретере.
Содержимое было всё перерыто. Я бегло осмотрел остальные ящики. Везде было
одно и то же - ужасный беспорядок. Самое обидное, я не нашёл никаких
документов покойной - ни паспорта, ни записных книжек, ни бумажек с
какими-либо каракулями. Стоп, стоп, а это что на телевизоре? Обручальное
колечко. По размерам - мужское. Катя у нас не замужем, стало быть, колечко
не её. У Борзых, кажется, кольцо исчезло.
  Ладно, возьму с собой, может, опознает.
  Я снова опустился в кресло. Присутствие лежавшей на ковре хозяйки меня
не очень смущало. И даже расстроился я больше не поводу её кончины - я
вспомнил про свой материал. Тот самый, связанный с ограблением Борзых. Он
спокойно лежал у меня в столе уже третьи сутки, без всякого движения.
Естественно, уголовное дело я тоже не возбудил - в конце концов, по закону
можно десять дней держать. Так-то оно так, но если всплывёт вся эта
история с убийством, да ещё в свете кражи у Борзых, здесь оказаться
крайним могу уже я. Стрелочником, то есть. Мне тут же поставят в вину, что
я не сразу возбудил дело, не передал его следователю и не провёл
неотложных следственных действий, то есть время упустил, что привело к
убийству Морозовой. И бесполезно будет кому-нибудь доказывать, что Катю
всё равно бы пришили, возбуждай ты дело, не возбуждай. И бесполезно будет
объяснять, что я хотел найти на неё крючок. Скажут - ты опер, а не рыбак.
Но теперь ты уже не опер. Ты стрелочник. А что у нас происходит со
стрелочниками, я знал очень хорошо.
  Тем более, что на мне висит неполное служебное соответствие. Говоря
проще - последний звонок. А то есть за любое, даже мелкое взыскание я
вылетаю из органов. И прокуратура тут постараться может - возбудит
какую-нибудь 172-ю - халатность - или ещё что в том же духе. А чтобы всего
этого не случилось, в оставшийся семидневный срок я должен буду либо найти
убийц Кати, либо отказать кражу у Борзых, а лучше всего - и то, и другое.
  Легко сказать лучше. Не разорваться же мне. Пожалуй, второе проще.
Во-первых, я не очень горел желанием встретиться один на один с человеком,
так умело орудующим кушаком, а во-вторых, я уже набил руку на отказных
материалах. Отказать тяжело только на первый взгляд, как же так - ведь
существует заявление по факту кражи, а мы вдруг официально посылаем
потерпевшего куда подальше, вынося постановление об отказе в возбуждении
уголовного дела. Но на деле всё гораздо проще. Многие заявляют в милицию
не из-за того, чтобы найти вора, а по каким-нибудь своим интересам -
например, из-за страховки или предстоящей ревизии.
  Операция "Ы", короче. И вот если я нахожу доказательства, что кражи на
самом деле не было, а была, к примеру, инсценировка, я смело беру листок и
пишу постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, и пусть потом
потерпевший куда угодно жалуется, меня это уже волновать не будет.
  Но с Борзых, пожалуй, тяжеловато будет, его, похоже, действительно
обнесли, но попробовать можно. Убийство, конечно, тоже хотелось бы
раскрыть, из спортивного интереса, так сказать. Я же опер, в конце концов,
а каждый настоящий опер в душе фанат. И раскрытие преступлений для него,
как наркотики - для нарокомана. Невзирая на выговоры, приказы, чужую
территорию и нехватку времени, если появится зацепка, он готов сутками
носиться, высунув язык, хоть иногда и совершенно впустую. Это фанатизм. За
пять лет я ещё не стал таким фанатом, но, говоря тем же наркоманским
языком, ломка уже началась. Решено - буду копать в обоих направлениях, а
дальше действовать по ситуации.
  Милицию я сюда вызывать не буду. Катя не убежит, правда, разлагаться
начнёт, но из-за вони в подъезде никто ничего не унюхает.
  На всякий случай я ещё раз осмотрел квартиру, нашёл в коридоре ключ,
запер дверь и вышел в подъезд. Необходимость ходить по соседям сама собой
отпала - только светиться лишний раз.
  Выйдя на улицу, я не торопясь зашагал к метро.


                                  ГЛАВА 4

  Я ехал в метро и занимался мыслительным процессом. Хорошие, однако,
знакомые у Кати. Странно, что её грохнули именно в этот раз.
  Полгода назад в её биографии был такой же случай, но она осталась жива.
  Почему? А бог его знает. У неё теперь не спросишь.
  С чего же мне начать? Жаль, нет Филиппова. Он бы мог присоветовать
что-нибудь толковое. А с Мухомором не посоветуешься. Он, если про убийство
узнает, скажет, не лезь, не наша территория.
  Тогда посоветуемся с учебниками по криминалистике. Что там сказано?
Установить и проверить на причастность все ближайшие связи жертвы. Легко
сказать. Если самая ближайшая связь жертву "сучкой"
  называет. Что у меня осталось? Работа - нет, друзья - нет. Подруги.
Тут, пожалуй, есть зацепка. Парочка Наташа-Серёжа. Скорее всего, к этой
истории они отношения не имеют, но чем чёрт не шутит. Вот с них и начнём.
Точнее, с Наташи. Тут на везенье надо рас-считывть. Если она та самая, что
в ателье работает.
  Пребывая в глубоких сомнениях, я доехал до отделения. Но стоило только
мне упасть в кресло, как тут же зазвонил телефон.
  - Да, слушаю.
  - Это Борзых. Кирилл Андреевич, ничего нового нет? Не нашли Катю?
  - Нет, - соврал я. - Вы, кстати, ничего не вспомнили? Про Наташу с
Серёжей, например, или про ребят этих?
  - Да вы знаете, я выпил многовато. Мы всё анекдоты травили да про
политику спорили.
  - Жаль. И не звоните мне пока, если я что-нибудь найду, сам позвоню.
  - Может, вам машина нужна? Я могу "рафик" наш на время отдать.
  С водителем.
  - Спасибо. Если понадобится, я позвоню.
  Я повесил трубку. Надо будет воспользоваться, а то действительно без
машины совсем плохо.
  На следующее утро я, полистав телефонный справочник, нашёл ателье по
пошиву одежды в районе станции "Влади-мировская" и отправился туда. Все
свои текущие материалы, как то: кражи колёс, белья с балкона,
вымогательство и пару уличных грабежей - я засунул в сейф до лучших
времён. В понимании оперативного работника, да ещё и действующего в
одиночку, неделя - это цейтнот, поэтому я спешил.
  Найдя ателье, я подошёл к приёмщице. В это время дня народа было
немного, впрочем, судя по прейскуранту цен, лежавшему под стеклом, может,
его не было и вовсе.
  - Девушка, - облокотился я на стойку, - у меня тут одна знакомая раньше
работала портнихой. Наташей звать, лет двадцать пять, фамилию, увы, не
знаю...
  - А, Гончарова, наверное. Вон туда пройдите, она в цеху должна быть.
  - Благодарю.
  Я прошёл в цех, разузнал у девушек, где можно найти Гончарову, и, когда
мне указали, направился прямиком к ней.
  - Здрасьте, Наташа. Вы, случайно, к Пушкину отношения не имеете? Я
пошутил. Я из ЧК. Опять шучу. Из милиции. А вот теперь не шучу. Соберите
вещи и пройдёмте со мной в машину. Снова шучу, не бойтесь. Но поговорить
надо. Пойдёмте в холл.
  Наташа удивлённо посмотрела на меня, выключила из сети свой агрегат,
поднялась, и мы вышли в холл.
  - Слушаю вас?
  - Речь идёт об одной девушке. Фамилия Морозова вам ничего не говорит?
  - Катя?
  - Именно.
  - Ну, я знаю её. Не очень хорошо, но знаю.
  - Давайте поподробнее. Когда вы её последний раз видели?
  - А что случилось, спросить можно?
  - Её убили.
  - Хватит шутить, мне работать надо.
  - Хорошо, не буду. Так, ничего особенного. Просто надо срочно
поговорить с ней, а найти не можем - дома не живёт, а где работает, не
знаем.
  - Мы с ней в ресторан дня три назад ходили. В "Метрополь".
  - Да неужели?
  - Я, честно сказать, очень удивилась, когда она мне позвонила. Мы не
близкие подруги. А тут звонок и приглашение в ресторан. Говорит,
познакомилась с парнем, тот в ресторан пригласил, а одна идти боиться.
  Не составишь, мол, компанию с мужем. У меня, говорит, сейчас ни одной
знакомой пары как назло нет. Выручи, а? Я тебе потом деньги верну, если
что. Я подумала и решила, а почему бы и не сходить на халяву, и
согласилась. Позвонила Сергею, ну, мужу моему, он тоже не против был. В
общем, пошли.
  - Простите, а кем муж работает?
  - Он моряк. Только с моря пришёл. В БМП старпомом работает.
  - Интересно. Ну и как погуляли?
  - Прекрасно. Катя с молодым человеком таким приятным была, Игорем.
После ресторана в сауну поехали.
  - Не понял, в какую сауну?
  - В ресторане Катя каких-то ребят знакомых встретила, они и пригласили.
Хорошие ребята.
  - Они с вами тоже были в сауне?
  - Нет, только сначала, пока договаривались с кем-то, чтобы нам всё
устроили. Потом уехали.
  - Странно. Вас не удивило, что за просто так вам сауну на ночь устроили?
  - Ну, я не знаю. Может, у них с Катей хорошие отношения?
  - Вы не помните, как их звали?
  - Кажется, Толик и Вадик, Они хоккеисты.
  - Почему именно хоккеисты? Сами говорили?
  - Да нет. Муж одному выпить предложил, а тот говорит - не могу, завтра
игра. Я спрашиваю, вы что, футболист? А он - нет, хоккеист. Мы еще
удивились, какой же летом хоккей. А он смеётся. У нас, говорит, мастеров,
круглый год сезон. А зачем в ресторан пришли, раз не пьёте? А он - друга
на тренерскую работу провожаем, неудобно не прийти.
  - Понятно. А откуда вы Катю знаете?
  - Она в ателье приходила, платье шить, тут и познакомились. Потом она
мне несколько раз звонила, была у меня в гостях. До ресторана мы месяца
три, наверно, не виделись.
  - А где она может быть?
  - Не знаю. Может, на работу ей позвоните?
  - Если б ещё знать, где работа.
  - Полгода назад, может, побольше, ну, когда мы познакомились, она
говорила, что работает учеником бухгалтера, но где я не знаю. Может, она и
сейчас там же?
  - Еще вопросик. Во сколько она звонила, не помните?
  - По-моему, часа в три. Да, точно, я только с обеда вернулась.
  - Она из дома звонила?
  - Кажется, да. Я слышала, как телевизор работал.
  - А что шло?
  - Фильм какой-то. Стрельба сильная. Детектив, кажется.
  Повторение. Его накануне вечером показывали.
  - Хорошо. Извините, Наташа, за беспокойство. Прошу вас, о моем визите
никому ни слова. Вдруг Катя не при чём, а мы ей ненароком репутацию
испортить можем. Всего доброго.
  Я спустился по лестнице и вышел на улицу. Что-что, а репутацию Кате я
уж точно не испорчу, разве что на том свете. Уже интереснее. Хоккеисты.
Только этого не хватало. Спортсмены. Может, конечно, свистят. Галя
говорила, что те тоже на сборы собирались. Нет, так одинаково врать не
будут. Обычно врут по-разному. Значит, точно хоккеисты. И притом мастера,
раз летом играют. Придётся ползти в спорткомитет.
  В какой же бухгалтерии она работала? Попробуй установи. Тем более, за
неделю. Странно, Серёжа, оказывается, тоже моряк. Ничего не понимаю. Ну
ладно, главное, чтобы цепочка была. Рванём в федерацию.
  Я перекусил в столовой, выпил кофе, потом позвонил из автомата и
попросил дежурного посмотреть по телефонному справочнику, где находится
упомянутая спортивная организация. Узнав адрес, я нырнул в метро и поехал
на соседнюю станцию.
  Найдя здание спорткомитета на улице Халтурина, я зашёл внутрь, узнал,
где заседает председатель федерации хоккея и напролом ринулся к нему. У
его приёмной была масса посетителей, и мне даже пришлось махнуть красной
картонкой, прикрыв пальцем букву "С". Дождавшись, когда из его кабинета
вышел человек, под недовольное шушуканье я впрыгнул вовнутрь и очутился
прямо перед главным хоккеистом города.
  Когда я изложил ему свою проблему, а именно то, что мне надо найти двух
молодых людей, играющих, возможно, в большой или малый хоккей и обладающих
зычными именами Вадик-Толик, он задумчиво покачал головой.
  - Не знаю, чем и помочь вам. Если бы у вас хоть название команды было.
В городе, считай, у каждого крупного предприятия есть хоккейная команда.
Команд же мастеров в городе всего две - СКА и "Ижорец", но там таких
игроков, кажется, нет, даже среди молодёжи. Вы мне их опишите, я стараюсь
следить за перспективными.
  Я как мог обрисовал ребятишек.
  - Очень трудно сориентироваться. Конечно, среди начинающих Анатолии
есть, вон, Свиридов, к примеру, очень перспективный, хотя пока в заводском
клубе играет.
  - Но ведь летом-то лёд - большая роскошь, а они играют.
  - Это маловероятно. Тренироваться могут, но не на льду. А игр сейчас и
нет - не сезон. Вот что я вам посоветую - съездите в институт Лесгафта.
Туда многие начинающие поступают, не все проходят, но экзамены сдают
многие. Не исключено, что кто-нибудь из ваших поступал или учится там.
  Я поблагодарил председателя и вышел. Институт Лесгафта был неподалёку,
и я поехал туда. Но всё-таки не понятно. Ребята идут на убийство и
спокойно рассказывают Наташе и Сереже, что они хоккеисты.
  Может, конечно, у них шайбой мозги выбило, а может, рассчитывали, что я
до Наташи не доберусь? Не знаю. А ведь, действительно, если бы я Наташу не
отыскал, то про хоккеистов вряд ли бы узнал.
  Лично я спортом не очень увлекаюсь. Из всех видов я занимаюсь лишь
футболом, да и то приходится - футболю материалы по другим районам. В
студенчестве приходилось пробовать каратэ. Тогда модно было иметь белое
кимоно, вставать в стойки и кричать "Й-а-а-а!". Мой знакомый дантист
пригласил меня в секцию. Я купил кимоно и пришёл на занятия, где мне
сказали, что сегодня будет кумитэ. Я из скромности, а точнее, чтобы не
показать свою серость, сделал вид, будто всё понял. Кумитэ так кумитэ. В
итоге меня вызвали на ковёр и поставили напротив верзилы, который сразу
после команды что было сил врезал по моей улыбающейся физиономии.
  После этого занятий я больше не посещал, зато понял, что такое кумитэ.
  Мой приятель втихаря потом вставлял мне два передних зуба. Процесс,
между прочим, очень болезненный, учитывая низкую квалификацию дантиста.
  С воспоминаниями о своих спортивных достижениях я доехал до института.
Отыскав отдел кадров, я зашёл внутрь. Там сидела симпатичная девушка лет
двадцати. Я улыбнулся самой дружелюбной улыбкой.
  - Здравствуйте. Простите, вы не замужем?
  Девушка удивлённо подняла на меня глаза.
  - Вы сумасшедший?
  - Да. И документы есть. Смотрите - "Славное управление внутренних дел".
Это такой большой сумасшедший дом. Кстати, вы не слышали последний анекдот
про Аллу Пугачёву?
  - Нет.
  - Как жаль, я тоже. Может, сходим, поспрашиваем? Вдруг кто слышал.
  Девушка засмеялась.
  - Вика, а я к вам, между прочим, по делу.
  - А как вы узнали моё имя?
  - Дедукция. У вас на столе статуэтка богини Победы, то есть Виктории, а
это совсем не случайно.
  - Да нет, статуэтка не моя, но меня, правда, Викой звать.
  - Это судьба, - заметил я. - Но давайте сначала о деле, а наши чичные
симпатии обсудим после.
  Я изложил свою проблему. Вика отложила авторучку, выпрямилась,
поправила волосы, а затем встала и подошла к одному из шкафов.
  - У нас отдельно хоккейной кафедры нет. Есть футбол-хоккей. Вот здесь.
Проходите, ищите.
  Я подошёл к ящику и начал перебирать карточки.
  - Это всё?
  - Это те, которые учатся. Архив отдельно.
  - А в архив входят те, кто уже закончил институт?
  - Не только, ещё и отчисленные. Я снова углубился в переборку.
  Через пять минут у меня в руках очутились карточки двух Толиков и трёх
Вадиков. В архив я пока не лез.
  - Виктория, - с напускной серьёзностью изрёк я, - вы должны оказать
неоценимую помощь нашей славной милиции. Мне надо взять на пару часов эти
карточки.
  - Вообще-то, это строго запрещено, тем более, вы меня извините, но ваше
удостоверение меня немного смущает.
  - Не наступайте мне на больную мозоль. А гарантией возвращения карточек
на прежнее место будете вы сами. Потому что сегодня, после моего
возвращения, я хочу пригласить вас погулять.
  - Не быстро ли?
  - В этом виноваты опять вы. Не надо было рождаться такой красивой.
  Вика улыбнулась.
  - В милиции все такие шустрые?
  - Нет, я один такой, ну ещё, пожалуй, мой напарник, Женя Филиппов, но
его в городе нет. Кстати, вы вряд ли разобрали моё имя в удостоверении, а
оно у меня довольно редкое. Кирилл. А фамилия вообще историческая - Ларин.
Помните у Пушкина: "Ну, что у Лариных? - Туфта!" Ой, пардон, это уже не
Пушкин. Так вот, Татьяна Ларина была моей троюродной прапрабабкой. Не
верите? Обидно. Никто почему-то не верит. Но, тем не менее, это так.
  Вика переписала данные с карточек в блокнотик и протянула их мне.
  - Постарайтесь до пяти вернуть.
  - Какие вопросы! В пять буду лично.
  Я выскочил из отдела кадров. Опять заныла старая рана. Я вспомнил
Людмилу - свою бывшую жену. Что-то у нас не сложилось, то ли из-за моей
работы, то ли из-за её взглядов на жизнь. Я любил её, а может, мне это
только казалось, но факт тот, что после двух лет совместной жизни мы
разошлись как цивилизованные люди. Иногда, видя красивых женщин, я
вспоминал свою жену и жалел о случившемся, но потом грусть проходила.
  Людмила фанатом не была. Не была фанатом до жизни. Она не жила, она
плыла по течению. Может быть, все женщины становятся такими, когда выходят
замуж? Они перестают жить и начинают плыть по течению. А может, я слишком
фанатичен?
  Но я отвлёкся. В конце концов, это мои личные переживания, и они вовсе
не интересны другим.
  К кому двинуть? Можно к Гале, к Наташе Гончаровой, а можно и к Борзых.
Борзых кривой был, вряд ли опознает. Гончарова, пожалуй, ближе всего
отсюда и точно на рабочем месте.
  Опять метро, опять переходы. Ноги начинали сладостно ныть. Нет, завтра
возьму у Борзых его "рафик". Придётся с водителем. Прав у меня не было,
хотя машину я водил неплохо. Женька научил.
  Через сорок минут я снова оказался у ателье. Наташа, внимательно изучив
карточки, указала на одну, - Вот этот был, Толик. Другого здесь нет.
Правда, тут он помоложе.
  - Спасибо, Наташа. О нашем свидании - молчок.
  И опять метро. Это уже начинает надоедать. Я провёл по щеке - ещё и не
брит. Хорошее начало для знакомства с девушкой.
  Ровно в пять я вернулся в отдел кадров. В руках я нёс карточки и три
гвоздики.
  Вика была на месте. Я бесцеремонно зашёл в кабинет, поставил цветы в
спортивный кубок и сел напротив.
  - Итак? - спросил я. - Вы обдумали моё предложение насчёт погулять?
  - А что вы имеете в виду под этим словом?
  - Погулять не значит гульнуть. А что мы будем делать, я и сам пока не
знаю - не люблю планировать. В фильмах обычно приглашают поужинать. Как мы
на это смотрим?
  - Хорошо, но в девять мне надо быть дома.
  - Отлично. Могу заверить, что вы не станете жертвой своего легкомыслия.
  - Надеюсь.
  - Тогда через час я жду вас на выходе. Держите ваши бумажки.
  Я вышел. Ну вот, закадрил девчонку. Так это называется. А что я не
человек? Работа работой, а жизнь жизнью. Я не Штирлиц.


                                  ГЛАВА 5

  На следующий день я сидел в кресле "рафика" и обозревал мелькавшие за
стеклом дома. Утром я позвонил Борзых и попросил машину, после чего
незамедлительно её и получил. Сейчас рядом сидел Андрей Белоусов, парень
лет двадцати пяти, немного конопатый и не выговаривающий букву "Р". Машину
он вёл вполне уверенно.
  Перед отъездом я побеседовал с ним. Катю Морозову он не знал, о том,
что они перевозили аппаратуру, никому не рассказывал и понимал, что это не
шуточки. Я собственно ничего другого от него услышать и не ожидал.
  Правда, при упоминании Кати он опускал глаза или отводил взгляд, но я
этому значения не придал. Может, у человека аллергия на женщин или он
скромный по жизни, как я, например.
  Сейчас мы ехали через весь город на хоккейную базу команды "Сокол".
Накануне, перед своей прогулкой с Викой, я успел выяснить, что Анатолий
Яров или Толик играет за этот заводской клуб. Вадика пока установить не
удалось. Но это и не главное.
  Да, видно, клюшкой себе жизнь не устроишь. Что за мода пошла, что ни
спортсмен - так преступник? В прошлом году полкоманды баскетболистов
пересажали за уличные разбои. Я не говорю уж о всяких единоборцах -
боксёрах, каратистах, борцах. А всё почему - потому что на ринге, площадке
и татами они нормально заработать не могут. Вот и пускают свои таланты и
способности, достигнутые долгими тренировками, не в ту сторону, тем более,
что вокруг бардак. Вот и хотят в мутной водице рыбку побольше поймать.
Есть, конечно, и нормальные ребята, но мне почему-то больше с негодяями
приходилось сталкиваться.
  Я откинулся на спинку сидения, закрыл глаза и вспомнил вчерашний вечер.
Мы сидели с Викой в кафе-подвальчике у моего знакомого владельца, слушали
тихую музыку, рассказывали смешные истории, пили шампанское. Потом гуляли
по вечернему Невскому. Я беспрерывно дурачился, Вика смеялась. В девять я
проводил её до дома и поехал к себе. Вика мне понравилась. Наверно, это
звучит слишком банально, но человек так устроен. Зачем городить теории о
взаимоотношениях полов, писать трактаты о любви? Всё гораздо проще -
человек либо нравится, либо нет. Иногда хватает вечера, иногда минуты,
чтобы понять это. Иногда, правда, понимаешь это через несколько лет. Но я
понял это сразу.
  Город мелькал за стёклами - дома, мосты, дворцы, новостройки.
  - Приехали, - сказал Белоусов.
  Я вышел из машины, Андрей остался за рулём.
  В ста метрах от нас находился металлический забор с полуоткрытыми
воротами. Я не стал ждать встречи со стороны общественности и пошёл туда
сам. За забором находился небольшой стадион, за ним - ещё одно строение,
вероятно, спортивный зал. Там же, наверно, и администрация. Возле подъезда
пара "Икарусов". Я миновал стадион и зашёл в корпус. Дествительно,
заглянув в одну из дверей, я увидел спортзал с тренажёрами и прочим
спортивным инвентарём. В зале занималось человек двадцать парней.
  Я закрыл дверь и поднялся на второй этаж. Увидев дверь с табличкой
"Тренерская", я постучался и вошёл. В кабинете сидел пожилой мужчина в
олимпийке и со свистком на груди. Почему-то это постоянный облик всех
тренеров, с моей, конечно, точки зрения. Мужчина говорил с кем-то по
телефону. Заметив меня, он кивнул на стул. Я не стал ждать повторного
приглашения. То, что тренер был в возрасте, меня вполне устраивало.
Пожилые люди - это люди старой закалки и с пониманием относятся к нуждам
органов. Не все, но большинство.
  Закончив разговор, тренер положил трубку и спросил:
  - Вы из федерации?
  - К сожалению, я сам по себе. Из милиции. Оперуполномоченный Ларин
Кирилл Андреевич. По делу.
  - Из милиции? Интересно. Вы ко мне лично или вообще?
  - К вам. Если не ошибаюсь, Егоров Борис Михайлович?
  - Да, это я. А что случилось?
  - Да как бы вам объяснить, Борис Михайлович? Я, можно сказать, здесь
как лицо неофициальное. Поэтому хотел бы с вами поговорить неофициально.
Об одном игроке. Надеюсь, всё между нами?
  Тренер понимающе кивнул.
  - Кто вас интересует?
  - Яров. Анатолий.
  - Толик? Он что-нибудь натворил?
  - Не знаю, просто есть некоторые сомнения.
  - И что вы хотите узнать о Ярове?
  - Что он из себя представляет? По жизни. Плюс или минус?
  Тренер немного помолчал, внимательно разглядывая меня.
  - Ну, однозначно тут сказать нельзя. Он из спорт-интерната. Как
хоккеист парень перспективный, может выйти в мастера. Я бы даже сказал,
талантливый, хотя в игре несколько прямолинеен, а в современном хоккее
нужна гибкость. А как человек... - Егоров вздохнул и на секунду замолк. -
Самое интересное, что я не удивлён вашему приходу. Как бы вам объяснить?
Когда я начинал в хоккее, у меня одна страсть была - игра.
  Сами амуницию шили из старых сумок, а хорошая клюшка на день рождения -
это праздник был. Я эту страсть до сих пор сохранил. А вот у нынешних
ребят - не у всех, конечно, - нет этой страсти. Талант есть, условия, а
страсти нет. В первую очередь - выгода, доход, где бы получше пристоиться,
кому бы подороже продаться.
  - Да, но в конце концов это же нормальное явление, просто для нашего
общества оно пока не очень привычно.
  - Так-то оно так. Но ведь во главу угла для настоящего спортсмена
должен становиться спорт, а не выгода от него. Ведь великие люди создают
свои шедевры не ради выгоды, а по велению души, извините за громкие слова.
А спортсмен - это тот же художник. Так вот, у Ярова нет страсти к спорту,
спорт для него - средство. Средство для выгоды. Такое у многих нынешних
игроков, но у Ярова эта черта особенно выражена.
  Поэтому я и не удивлён вашему визиту. За последний год Толик очень
резко изменился. Я не говорю о пропусках тренировок и нарушении режима -
это есть у всех. Меня настораживает другое - его рассказы о ресторанах,
крутых ребятах, лёгких деньгах. Я видел его в городе. В компании
ребят-бойцов в кожаных куртках. У него появились дорогие вещи, хотя
зарплату он от завода получает не очень большую, плюс стипендия. Я
интересовался, но он отшучивался, мол, шайбой зад не прикроешь, надо уметь
жить. Само собой и спортивные результаты на убыль пошли. И ещё одно.
Жестокость. Яров жесток. В хоккее требуется жёсткость, но не жестокость. В
прошлом году он в рядовой ситуации сломал сопернику ключицу, хотя спокойно
мог избежать этого. Наверно, и я где-то в этом виноват. Талантливые люди
хрупки, не физически, конечно. Может, я, увидя в нём зерно, боялся лишний
раз упрекнуть его, заставить работать, многое прощал, что не прощал другим.
  - А с кем он живёт? Родственники, девушка?
  - Родственников у него в городе нет, он интернатский. Прописан в
общежитии от завода, но снимает квартиру. Тоже, кстати, непонятно на какие
деньги.
  - Адрес вы случайно не знаете?
  - Телефон могу сказать. - Егоров полистал записную книжку и продиктовал
мне номер. - А девушки? Я видел его как-то с одной в центре города, у
ресторана. Подошёл к ним.
  - Девушку не Катей случайно звали?
  - Да, кажется, Катя. Мне она не очень понравилась. Старше Толи,
намазанная и какая-то потрёпанная, как кошка драная. Простите, а всё-таки
что он натворил? Между нами, хотя бы.
  - Пока ничего определённого сказать не могу. Просто похож по приметам
на одного товарища, которого мы разыскиваем, возможно, хоккеиста. А
кстати, вы не знаете приятеля Ярова, некого Вадика?
  - Фролова? Да, наверно, он. Он постарше Ярова. Бывший хоккеист.
  Но ничего из себя как игрок не представлял. Он не из нашей команды.
  - Борис Михайлович, вспомните поподробнее 25-е число. Это понедельник,
не так давно. Яров был здесь?
  - Минутку. - Егоров пролистал страницы перекидного календаря.
  - В понедельник с утра тренировка была, вечером мы должны были за город
ехать, там у нас своя база есть, этот-то зал мы арендуем. Толик утром был,
а вот на вечер отпросился. Да, да, в тот день и Фролов здесь был. Он
вместе и ушли. Вернее, уехали. На "Икарусе". Я сначала думал, что водитель
на обед поехал, а ребят по пути взял, но он так больше и не приезжал. Нам
пришлось второго водителя вызывать.
  - Любопытно. А на другой день?
  - Да нормально всё. Водитель извинился за то, что без разрешения уехал,
сказал, тёще мебель перевозил в деревню. Яров как всегда на тренировку
пришёл, я ничего особенного в нём не заметил.
  - Сегодня он здесь?
  - Да, в зале.
  - Когда тренировка заканчивается?
  - Через час.
  - Я подожду его на улице, чтобы не отвлекать. Он в чём одет, а то я в
лицо его не знаю?
  - В красном костюме и кожаной куртке. Он приметный парень. С вас
ростом, только пошире в плечах.
  - Спасибо. У меня просьба. Ему пока ни слова, что им интересовались.
  - Я понимаю. У самого отец в милиции работал.
  - Если что, как вас найти можно?
  - Вот телефон запишите. Я днём, если не в зале, то здесь. Я вас очень
прошу, если насчёт Ярова подтвердится, позвоните, пожалуйста.
  - Хорошо. Всего доброго.
  Я вышел в холл и осмотрелся. Ждать Толика я, конечно, не буду.
  Спустившись в подвал, где располагался гардероб, я нашёл дверь с буквой
"М" и прислушался. В раздевалке никого не было. В дальнем конце коридора
стоял столик с сидящим за ним мужичком. Мужичок кемарил. Я не стал его
будить и, приоткрыв дверь, проскользнул внутрь.
  Найти красный спортивный костюм с кожаной курткой было делом считанных
секунд, Я отработанными движениями обыскал карманы.
  Деньги, разумеется, я оставил на месте (ещё раз простите за
нескромность, но я честный человек), но зато не пропустил белый клочок
бумажки с номером телефона и одним словом "АЛИК". Я тщательно переписал
телефон, а бумажку кинул назад. Когда я выскочил, сторож уже не спал. Я
таинственно кивнул ему головой, он столь же таинственно кивнул в ответ и
снова погрузился в сон. Нет, поистине, наша страна рассчитана на честных
людей.
  Я поднялся наверх, вышел на улицу и вернулся к "рафи-ку".
  Белоусов сидел на месте. Можно было, конечно, расспросить заодно и
водителя "Икаруса" насчёт тёщиной мебели, но его на месте не было, а
искать его раньше времени мне не хотелось.
  - Давай в отделение, - сказал я водителю и прыгнул в машину.


                                  ГЛАВА 6

  Через час мы приехали. Я отпустил Андрея и заперся в кабинете.
  Сегодня я не дежурил, но был уже полдень, и нужно было распланировать
день. Для начала я узнал, кому принадлежал телефон с таинственной надписью
"Алик". Оказалось гостиница "Россия". Только этого не хватало.
  Это основное место скопления жителей южных республик в Питере. О
"России" ходило много нехороших слухов - и оружие туда привозят, и южная
мафия там базируется и всё такое прочее. Судя по имени, телефон находился
в номере.
  Я набрал написанный на бумажке номер.
  - Алло, алло, кыто это, гаварите, ну! Хыватит шутыт.
  Я повесил трубку.
  Придётся туда ползти. Жаль, Белоусова отпустил. Я зашёл в дежурку,
полистал сводки и поехал в "Россию".
  В гостинице администратор очень долго и придирчиво рассматривала моё
удостоверение, но наконец согласилась ответить на мои вопросы. По её
словам телефон был установлен в 375-м номере, 24-го числа туда въехали два
азербайджанца, и ещё двое остановились в соседнем. Выехать планировали
через два дня. В гости к ребятам я подниматься не стал. Видиков там
наверняка нет.
  Я вышел из гостиницы, сел на троллейбус и поехал назад. Приехав в
отделение, я стал подводить итоги и размышлять на тему.
  Интересно, что связывает этого хоккеиста и ребят из Закавказья?
  Наверняка не дружба народов. Я, конечно, не националист, но в том, что
те приехали Эрмитаж посмотреть, а в качестве экскурсовода взяли Толика, я
глубоко сомневался. Нет, возможно, они к этой истории отношения и не
имеют, но время их приезда и отъезда совсем не случайно. Мне, правда, от
этого не легче.
  Как там, интересно, Катя? Хорошо, что я форточки открыл, а то ей душно,
наверное.
  Сколько у меня осталось? Завтра пятница, а в воскресенье Алики
отчаливают. Немного. А что я имею? Да ничего, тупик. Что делать?
  Вытаскивать Толика и колоть?
  Ерунда. На убийство на голом месте не расколешь. Какие, скажет,
товарищ, у вас доказательства, что я Катю пришил и видики увёл? А никаких.
А на понт меня брать не надо, я учёный. Так что, идите подальше.
  И ничего я сделать не смогу, покричу да ручонками впустую помашу. И
никакой учебник по криминалистике не поможет, если, конечно, им долгодолго
не бить по голове, пока Толик не сознается.
  Я откинулся в кресле и закрыл глаза. Потом взял трубку и позвонил.
  - Борис Михайлович, это Ларин, который был у вас сегодня. Яров ушёл?
  - Да, сегодня нет вечерней тренировки.
  - А вы мне не подскажете, я забыл спросить, спортивный комплекс на
Гражданке вам не о чём не говорит?
  - Нам такой не принадлежит. Да и не слышал я о таком. Но сейчас ведь
много таких залов, которые не входят в ведение спортивных организаций.
  - Хорошо, ещё раз извините за беспокойство.
  Я повесил трубку. Ничего нового мне этот звонок не дал, Я снова набрал
номер, собираясь уточнить у Борзых приметы кольца, про которое только что
вспомнил. Так как был разгар рабочего дня, я логично рассудил, что звонить
мне следует в его офис.
  - Игоря Юрьевича нет на месте, он уехал в Сестрорецк по делам, -
прожурчал приятный голосок. - А что ему передать?
  - Передайте, чтобы купил автоответчик и не держал девушку с таким
приятным голосом в качестве секретаря. Ваше место - на телеэкране.
  Я положил трубку. Ну не везёт мне сегодня.
  Я вышел из кабинета, отсветился Мухомору и пошёл к метро.
  Вот что значит сила привычки, ведь есть "рафик", а ноги автоматически
тащатся на остановку. Видно, это уже болезнь. Перед уходом на всякий
случай я переложил пистолет в поясную сумку-грыжу, а плечевую кобуру
оставил в кабинете. Настроение было хуже некуда.
  Толики, Алики, мёртвая Катя, без присмотра лежащая в своей квартире, и
минимум времени. Накопать на Борзых тоже пока не получается, придётся дело
возбуждать. А с каждым упущенным днём шансы получить по башке резко
возрастают. И несмотря на катастрофическую нехватку кадров, я имею
реальный шанс остаться безработным.
  В горьких думах я спустился в подземку и сел в вагон.
  Рабочий день близился к концу, многие уже ехали на свои фазенды.
  Я, как ни странно, любил час пик, несмотря на давку, суматоху и духоту.
  Это был центр жизни, ритм, биение сердца города. Я был городским
жителем и находил красоту в этой суматохе, как сельский житель находил
красоту в пригороде.
  Доехав до "Политехнической", я вышел.
  Через десять минут я стоял у дверей сексуально-спортивного комплекса
"Прометей", как гласила табличка на его фасаде. Я зашёл внутрь. За дверьми
оказалась вертушка с будкой вахтёра. Только вместо привычного пенсионера в
ней восседал здоровенный амбал.
  - Куда?
  - Туда!
  - Зачем?
  - Затем!
  Поболтали. По моей теории сравнения людей с животными он был похож на
борова, но об этом я скромно умолчал, боясь показаться ему невежей.
  - Я хочу абонемент взять, на сентябрь.
  - Мест нет.
  - Это что, гостиница?
  - Мест нет.
  - А как найти заведующего?
  - Мест нет.
  - Пройти можно?
  Парень привстал и повёл подбородком. Я понял, что это означает.
  Мне грозила опасность быть выкинутым за двери.
  Я быстро проскочил мимо него и пошёл по коридору. Но вероятно, это было
равносильно нарушению государственной границы, вследствие чего через
секунду я почувствовал на своём плече железную хватку, а моё тело как бы
само собой устремилось назад. Меня это нисколько не устраивало. Я не
сторонник грубости. Но что делать, если тебе нагрубили первому? Оказавшись
около дверей, я раскрыл сумку-грыжу, извлёк из неё пистолет, передёрнул
затвор и навёл на пограничника. По выражению его глаз я понял, что он
весьма удивлён. Я не стал ждать, пока он выйдет из своего состояния
медленного ступора, поэтому резко саданул рукояткой ему по виску, после
чего вахтёр немедленно выпал в осадок. Я вообще-то не сторонник драк, но
объяснять этому бритоголовому, что я из "Славного управления" мне тоже не
хотелось. Он бы всё равно не понял, а если бы и понял, так поднял бы шум.
Несмотря на клятву Гиппократа, которую я когда-то учил в институте, первой
медицинской помощи этому типу я решил не оказывать. Вместо этого я уложил
ему голову на руки и пошёл дальше.
  По моим медицинским соображениям ещё минут пятнадцать он должен будет
пребывать в коме.
  Комплекс был двухэтажным. Судя по всему, это была бывшая баня.
  В течение десяти минут я осмотрел все имеющиеся в нём помещения и даже
заглянул в подвал. Увы, ничего интересного я не нашёл. На втором этаже
полуголые девицы занимались шейпингом, на первом достойные мужи качали
железо. Сауна располагалась в подвале. Может, попариться?
  Хорошо бы, да пистолет некуда девать. Из женской раздевалки вышла
абсолютно голая сеньора и, нисколько меня не стесняясь, спустилась вниз.
  Я посмотрел ей вслед и ухмыльнулся.
  Пройдя мимо "спящего" вахтёра, я вышел на улицу и чуть не столкнулся
с... Толиком. Внимательно осмотрев меня, тот зашёл внутрь.
  Следом за ним туда же устремилась ещё парочка спортивного вида ребят.
  Я понял, что если быстро не смоюсь, могу нарваться на неприятности, и
даже пистолет не поможет. Во всяком случае, реклама мне ни к чему.
  Вспомнив способ индейцев пауни заметать следы, а именно прятаться там,
где тебя никто не будет искать, то есть в стане врага, я не побежал как
заяц от комплекса, а, свернув за угол, решил понаблюдать за процессом
пробуждения охранника.
  Через минуту двое парней выскочили из комплекса и побежали на
остановку. Смелые ребята, но бегут не очень быстро. Знают, что у меня
ствол. Психология страха. Я повернул голову и увидел вплотную примыкающую
к комплексу котельную. Ну да, ведь все бани имеют котельные. Какое-то
шестое чувство подсказало мне, что я непременно должен туда заглянуть.
Увидев приоткрытую дверь, я заглянул внутрь и вошёл.
  - Кто там? - раздался оклик. - Серый, ты?
  Я спрятался за трубу и замер. Сверху по ступеням спустился какой-то
парень, голый по пояс. Подойдя к дверям, он выглянул и огляделся. После
чего, пожав плечами, он вышел. До моего слуха донёсся звук защёлкнувшегося
замка. Я остался один. Осторожно выкарабкавшись из-за трубы, я прошёл в
центр котельной и изучил обстановку. В одном из углов, вдоль стены лежали
коробки, накрытые брезентом. То, что это коробки, я понял по контурам.
Подойдя поближе, я приподнял край брезента и увидел... Что? Вы думаете
видики? Я бы тоже очень хотел их там увидеть.
  Но... Положите одну руку на другую и резко согните локоть. Да, именно
это я там и увидел. А точнее, коробки из-под лимонов, белые с жёлтой
картинкой сбоку. Я вздохнул и опустил брезент. Вероятно, кооператоры
складируют товар. Стоп, но ведь тут жарко, через день из этих лимонов
компот сварится. И запах. Лимоны так пахнут - за десять метров учуешь. Я
снова поднял брезент и, раздвинув картон крайней коробки, заглянул внутрь.
Вот это лимоны, да только с буквами "ки" на конце. Лимонки то есть.
Гранаты.
  Хорошенькая коллекция. А что в другом ящичке, ну-ка? Ого, автоматики.
Какие красивые, как настоящие, вернее, самые настоящие, даже в смазке.
Оригинально, это кто ж такими "лимонами" торгует?
  Решить этот глобальный вопрос я не успел. К дверям кто-то подошёл и
явно начал открывать замок. Я нырнул за свою любимую трубу. Вернулся
полуголый товарищ. Он притворил двери и не спеша стал подниматься наверх.
Судя по его неуверенной походке и выхлопу спиртных паров, обдавших меня, к
своим честным обязанностям охранника он относился более чем наплевательски.
  Я не стал ожидать окончания его восхождения и выскочил на улицу, при
этом, правда, зацепив двери своей грыжей, то есть сумкой.
  - Кто там? - услышал я раздавшийся мне вслед вопрос. - Серый, ты?
  "Да, я, я, отстань, противный, - подумал я. - Он, наверное, других
имен, кроме этого Серого, и не знает."
  Я свернул за угол и, периодически оглядываясь, пошёл на остановку.
  За мной никто не бежал. Как говорят детективы, "хвоста" не было. Этому
явлению я был рад до безумия.
  Ну-с, какие у меня дальнейшие виды? Пожалуй, надо расслабляться.
  Рабочий день уже закончился, а я пунктуален. Завтра, с утра, начнём
снова.
  Я зашёл в булочную, купил батон, бутылку кефира и рванул домой.
  Найденное оружие - это, конечно, хорошо. Это уже крючок, я бы даже
сказал, крюк. Статья приличная. Можно шум поднять, изъять его с понятыми,
но пока рановато. Изъять-то мы всегда сможем, а вот кому его пришить? Все
будут дружно отнекиваться и кричать, что думали, будто это лимоны, а в
коробки не заглядывали. Да, пожалуй, действительно рановато.
  Я вышел из подземки и засеменил к дому. Как говорят опытные сыщики,
опасность я почувствовал спиной. Следовавшая по шоссе "иномарка" слишком
неудачно вписалась в дворовый въезд и медленно пошла следом за мной. Я
поднялся по ступенькам и принялся рыться в карманах в поисках ключа от
кодового замка. В ту же секунду машина рванула с места и устремилась к
моему подъезду. Хорошо, что я не сразу нашёл тот самый ключ и, хлопая себя
по карманам, обернулся на шум двигателя. Открытое стекло машины и торчащее
дуло автомата напомнили мне о фильмах про комиссара Каттани. Но почему-то
я был абсолютно уверен, что это не съёмки фильма и происходящее касается
непосредственно меня.
  Не дожидаясь начала боевых действий, я выпал за бетонную кромку
лестницы и вжался в землю. Бедный кефир при этом приказал долго жить.
  Очередь из автомата прошила деревянную обшивку дверей, кодовый замок и
прошлась по стене дома. Я искренне обрадовался, что ребята не служили в
армии и так и не удосужились научиться стрелять. Но я не стал ожидать
повторения их учебного процесса и, вскочив на ноги, бросился через кусты
за угол дома.
  К моему подъезду уже стекались любопытные. Я заскочил в одну из крайних
парадных и, не будучи уверен, что меня не встречают возле квартиры или за
домом более меткие стрелки, поднялся на последний этаж и спрятался на
чердаке. Желание угоститься батоном как-то само собой пропало, и я положил
его рядышком на трубу.
  Вытерев пот, я задумался. Хорошенькое дельце, надо сказать. Нет, пусть
уж лучше меня из органов выпрут, чем из АКМ пульками нашпигуют.
  Но кто же тут постарался, а? В гостинице я не засветился, в сауне,
можно сказать, тоже Толик меня в лицо не знал, остаётся тренер. Чёрт, меня
же к тренеру Белоусов возил. Так-так-так. Значит, я очень сильно кого-то
зацепил, съездив туда. Как говорит Задорнов, вот где собака порылась,
Белоусов и видики к Борзых отвозил, возможно, и Катю знает. А как это
установить доподлинно? Да очень просто - пошевели дедукцией, ведь есть же
у нас КВД. Не исключено, что она его наградила и указала в списке своих
партнёров у венеролога. Сегодня не успею, а завтра туда рвану. Ах,
Андрюша, нам ли жить в печали?
  Завтра. До завтра еще дожить надо. Домой я, пожалуй, не пойду.
  Сейчас местные менты нагрянут выяснять по поводу стрельбы. Но куда же
податься? Опять обратимся к помощи комиссара Каттани. Куда бы он
отправился? Ну конечно, к какой-нибудь сеньоре. Как он там говорил?
  "Сама измена противна мне", и при этом стягивал трусики с очередной
пассии. Мне измена, конечно, тоже противна, но пока я человек свободный и
изменять мне некому. Поэтому, как вы догадались, я поеду к Вике. Там меня
точно никто не найдёт. В других местах достать могут. Не бандиты, так
руководство. Жаль, опять не побрился.
  Я вернулся на лестницу, снял джинсовку и спустился на лифте вниз.
  Возле моего подъезда уже стоял милицейский УАЗик, а вокруг собралась
куча народа, сдерживаемая десятерыми ОМОНовцами с автоматами.
  "Быстро", - подумал я. Сейчас поквартирный обход делать будут.
  Узнавать, не в вас ли случайно стреляли.
  Я свернул за угол и проторенной дорожкой направился к метро.
  Точно, скоро метрополитеновский вагон станет моим третьим домом.


                                  ГЛАВА 7

  Адрес Вики, слава богу, я помнил. Меня беспокоили лишь родители, женихи и
все прочие ненужные в настоящее время лица. Ведь Виктория утверждала, что
к девяти вечера ей желательно быть дома. Ну ничего, будем надеяться, что
она просто ждала телефонного звонка или хотела посмотреть энную серию
какой-нибудь мексиканской мелодрамы.
  В раздумьях о своей чуть было неутраченной горькой жизни я доехал до
Викиного дома. Я зашёл в парадное, набрался решимости и, подойдя к
квартире, нажал кнопку звонка.
  Через секунду дверь открылась, и мне на плечи обрушилась какая-то
чёрная масса. От неожиданности я зажмурил глаза и вжал голову в плечи.
  - Бинго, фу! - раздался знакомый голос. - Фу, свои!
  "Хорошо быть своим", - счастливо подумал я, глядя на огромного
ньюфаундленда.
  - Кирилл? Вот уж никак не ожидала. Проходи, не бойся, он спокойный. Ты
каким ветром?
  - Чисто случайно.
  Не будешь же объяснять едва знакомой девушке, что час назад тебя
расстреливали из автомата!
  Как оказалось, Вика жила одна, точнее, с Бинго, снимая однокомнатную
квартирку в центре города. Родители жили в отдельных апартаментах где-то в
новостройках. Как объяснила Вика, ей надоела постоянная опека со стороны
родственников, где надо и где не надо. Она в конце концов взрослый человек
и в состоянии прожить одна. Как я понял, Вика в один прекрасный момент
просто хлопнула дверью родительского дома и теперь обитала здесь.
  Я зашёл в комнату. Скромно, но со вкусом. Неброские обои, красивое бра,
пара календарей с видами Альп, диванчик, книжная полка. В отличие от моей
квартиры или жилища Кати здесь было очень чисто. Бинго внимательно следил
за мной. Я сел на диванчик. По телеку шла какая-то ерунда, один из
многочисленных тягомотин про мафию.
  Вошла Вика.
  - Кофе будешь?
  - Валяй. И ещё, как бы тебе сказать, мне сегодня негде ночевать.
  Вроде как БОМЖ.
  - Оставайся у меня, - неожиданно ответила она. - Можешь на раскладушке
в кухне.
  - Честно говоря, я удивлён твоим легкомыслием. А вдруг я маньяк?
  Или вор на доверии? Нет, конечно, я не такой, но в другой раз может
попасться кто-нибудь из этих весёлых ребят. Ты поосторожнее.
  - Я не боюсь. Во-первых, я чувствую человека внутренне, а вовторых, у
меня ведь Бинго есть.
  Вика ушла на кухню и принялась греметь кастрюльками. Я опять вспомнил
стрельбу. Как в кино, не могу поверить, что это всё со мной. И здесь так
спокойно, как будто в другой мир попал. Собачка вот лежит и в глаза мне
смотрит. Кажется, Джек Лондон сказал, что в глазах собаки можно увидеть
смысл бытия. Может быть, он прав. У меня не было своего четвероногого, за
ним некогда ухаживать, и я жалел об этом. А вот у Женьки Филиппова свой
взгляд на животных. Один раз к нему прибежала зарёванная дамочка и
сообщила, что утром у неё трое мужиков отобрали спаниеля стоимостью
полмиллиона. Женьке пришлось возбудить глухарь.
  Через неделю к нему прибежала другая мадам и также сообщила, что у неё
отобрали спаниеля. Женька снова был вынужден возбудить глухарь. А ещё
через неделю прибежала первая потерпевшая и снова настрочила заяву по
поводу собачки. Женька долго ломал голову, пока не понял, что речь идёт об
одном и том же псе. Как оказалось, две дамочки поцапались на выставке
собак из-за этого спаниеля. Спаниель был один, а купить его хотели обе.
  Ну, в итоге, пока одна бегала за деньгами, вторая, заплатив хозяину,
увела собачку. А потом пошли разборки. Женька, поняв, что этот спор может
тянуться до бесконечности, а лимит на глухарей у него уже был исчерпан,
решил помочь женщинам весьма оригинальным способом. Он где-то раздобыл
мышьяка и, пока две дамы, перекрикивая друг друга, спорили у него в
кабинете, он угостил Дружка колбаской, после чего самым трогательным
голосом сообщил женщинам, что объект их разногласий, кажется, издох. Увы,
все мы смертны. Честно говоря, я тогда очень удивился Женькиному
спокойствию. Глухари, конечно, глухарями, но собака-то тут причём? Мог бы
в конце концов её просто выпустить или подарить какому-нибудь гуляющему
возле отделения собаководу, пока дамочки спорили. Зачем же травить?
  Вика вернулась, в руках у неё был поднос с горячим кофе и бутербродами.
  Я взял чашку и сделал глоток.
  - Вика, ты фанатка?
  - Смотря что понимать под фанатизмом.
  - Ну вообще, по жизни. Я не имею в виду фанатизм болельщика или
меломана, к примеру.
  - Не знаю. Наверно. Я живу, как я хочу, как мне нравится. Может, это и
есть фанатизм.
  - Да, это здорово, жить как хочешь. Но ведь при этом неизбежны
конфликты. Не всем же захочется, чтобы ты жил, как тебе нравится. А потом,
это же теория анархистов.
  - Да глупость всё это. Анархисты ратовали за беззаконие, а я хочу
просто жить по-своему, но не нарушая принятых норм жизни. А это разные
вещи.
  - Нет, философия не моя стихия. Вот криминалистика - это да!
  Знаешь, к примеру, как надо проводить опознание? Грамотное проведение
опознания - это когда человек, очень плохо запомнивший преступника,
уверенно тычет в него пальцем и на весь кабинет при понятых орёт: "Он,
гад, он!"
  - И как же он его опознаёт?
  - Ну мало ли как! Может, по голосу, может, по запаху. Главное убедить
человека, что он не ошибается.
  Вика засмеялась.
  "Наш человек, - подумал я. - Схватывает налету."
  Я снова стал трепаться о криминалистике, потом перешёл на анекдоты, а
потом как-то само собой мы стали целоваться. Я аккуратно спросил, почему
накануне надо было быть дома до девяти.
  - Ах, это... - Она засмеялась. - С Бинго гулять надо.
  - А сегодня что, тоже?
  - Когда гости, можно перетерпеть. Он поймёт. Бинго, положив огромную
голову на лапы, смотрел на нас.
  За окном стемнело. Время пролетело незаметно.


                                  ГЛАВА 8

  Утром Вика проводила меня до порога.
  - Ты на работу?
  - Нет, в КВД.
  - Куда?! Ты что, больной?
  - Увы! Смертельно. И боюсь, что заразил и тебя.
  - Но ведь ничего не было.
  Я поцеловал Вику и побежал вниз, крикнув на ходу:
  - Было, было!
  Минут через сорок я был на Гривцова, в городском КВД.
  Главврач, также как и администратор гостиницы, очень недоверчиво
отнеслась к моему удостоверению. Пришлось и ей объяснять преимущества
"Вятки-автомата".
  Наконец она убедилась в моей подлинности, сходила в регистратуру и
принесла карточку Морозовой Кати.
  Я открыл титульный лист.
  Фамилия, имя, отчество, год и место рождения, адрес, место работы.
  Место работы? Вот это да! БМП - Балтийское морское пароходство,
помощник бухгалтера. Так вот откуда взялись знакомые моряки. И всегда
можно узнать, когда морячок придёт с моря и что из вещичек привезёт. А уж
адресок вычислить или состав семьи - вообще не проблема. Всё же через
бухгалтерию проходит.
  Я пролистал несколько страниц. Латынь, слава богу, не забыл. Так, что
тут? Это гонорея, это курс лечения, провокации. А это что? Сильная половая
возбудимость из-за травмы головы в детстве. Такое иногда бывает у
некоторых женщин. Поэтому венерические болезни - их постоянные спутники.
  Я продолжил изучение истории болезни. Так, что у нас с партнёрами? Вот
он, голубчик - Белоусов Андрей Викторович. Направлена повестка, пройден
курс лечения в районном диспансере. Странно, больше никого. Что, она
только с ним трахалась?
  Я поблагодарил врача и вышел из кабинета. Всё, вроде бы, вставало на
свои места. Не понятны были только две вещи - почему Катя пригласила в
последний раз в ресторан Серёжу и Наташу, если обнесли Борзых, и второе,
где видики? Всего лишь. Чёрт, я ж сегодня в отделении не был. Мухомор
съест, тем более, пушку вчера не сдал в оружейку.
  Я опять спустился в метро и поехал в отделение. Ничего страшного за моё
отсутствие там не случилось, разве что я получил ещё парочку материалов и
втык от Мухомора.
  Зайдя в кабинет, я достал из сейфа заявление Борзых. Ни одной бумажки
за то время, пока оно лежало в сейфе, к сожалению, не прибавилось. Обидно.
Отказать кражу, вероятно, не получится. Убийц я пока тоже не нашел. Скорее
всего это работа Толика или Вадика, но какие у вас, сударь,
доказательства? Никаких. А поэтому последний звонок скоро прозвенит. Самое
обидное, что неполное служебное я получил, можно сказать, ни за что.
Просто отказался писать в полнейшей темноте протокол осмотра обворованной
машины какого-то большого начальника. Всё равно ничего бы там не увидел и
не нашел. Предложил подождать до утра, пока не рассветёт. А он разорался,
мудила. Я, говорит, тебе покажу, как надо свои обязанности выполнять. Ты у
меня сейчас не только протокол напишешь, но ещё и магнитофон до утра
найдёшь, иначе пеняй на себя. Я, конечно, ничего искать не стал. Послал
его, всё туда же. А через пару дней приказ - последний звонок.
  Я вздохнул и убрал материал в сейф.
  Затем позвонил в гостиницу, напомнил, что был у них накануне, и
попросил уточнить, когда уезжают Алики. Оказалось, послезавтра, в десять
утра. Чёрт. Сегодня, завтра и всё. У них "иномарки", автоматы, гранаты,
спортсмены. А что у меня? Трамвай, метро, ноги. Они за свои кровные
работают, а я за что? А может, плюнуть на всё, устроиться на заводик или
ещё куда? Руки, ноги есть, проживу. Но ведь ты фанат. Где ж твой фанатизм?
Может, только тогда он у тебя проявляется, когда все козыри на руках, а
как шестёрки - так в кусты? Ты же сам потом жалеть будешь. Всю жизнь. Ты
же должен жить, как ты хочешь, а не как тебя заставляют другие.
  Так, кажется, Вика говорила? А кто меня заставляет? Нет, ребята, мы ещё
подёргаемся. Еще два дня.
  По местному телефону позвонил начальник отделения.
  - Не забыл - в понедельник твое заслушивание на совещании в РУВД? Ты
подготовил отчет по борьбе с организованной преступностью?
  - Пока нет.
  - А чем ты всё время занят? Почему тебя в отделении нет? Я тебе ещё
месяц назад последнее предупреждение делал. Смотри, доиграешься.
  - Я больше не буду.
  - Готовь отчёт.
  Он повесил трубку.
  Какой гам, к чёрту, отчёт? И что в нём писать? Мало того, что с
преступниками возишься, так ещё и с начальством воевать приходится.
  Интересно, а если я не напишу отчёт, что будет? Изменится что-нибудь?
Да ни фига. Или, может, там по-другому рассуждают - как только я
отчитаюсь, так с организованной преступностью покончено будет? Если бы так
было, я бы с удовольствием только отчёты и строчил. А сколько другой
никому не нужной писанины? Навыдумывали дел уйму, как будто в войну или в
шпионов играем. Вот и наезжают клерки всякие - почему, товарищ опер, на
вашей территории не все судимые охвачены профилактической работой? Где
учётные дела на них? Нехорошо, плохо работаем. А объяснять, что заводи
дело, не заводи, он от этого воровать не перестанет - это бесполезно,
только на неприятности нарвёшься.
  Я встал из-за своего стола, выглянул в окно, после чего решил
прогуляться. Заняться борьбой с организованной преступностью. Может,
бронежилет захватить на случай повторного обстрела? А толку-то, как
картонку, из автомата прошьёт.
  Ну что, проторенной дорожкой на остановку? Хорошо, проезд бесплатный.
Оглядываясь, я пошёл на проспект. На остановке я обратил внимание на
рекламный щит. "Кировскому заводу требуются штамповщики.
  Оклад до..." Вот, пожалуй, куда пойду, если что.
  Подошёл автобус.

  В отделе кадров БМП царило оживление. Я скромно присел в углу и,
дождавшись, когда начальник - мужичок в возрасте - немного освободится от
посетителей, представился и спросил по поводу работы в бухгалтерии Кати
Морозовой.
  Как я логично рассудил, Катя была вынуждена обратиться в КВД, когда
устраивалась сюда на работу. Поступила она в БМП, вероятно, не изза
большой любви к бухгалтерии.
  Мои опасения подтвердились. Кадровик, полистав папки с личными делами,
извлёк одну, явно не самую толстую, и протянул мне. Я открыл. С фотографии
на обложке на меня посмотрела ещё живая Катя, при жизни бывшая намного
привлекательнее, чем теперь.
  Я полистал бумаги. Несмотря на то, что должность была весьма блатной,
Катя отработала всего пару месяцев, после чего уволилась по собственному
желанию.
  - А с кем она работала? Я имею в виду бухгалтеров.
  - Со Степановой Зинаидой Петровной.
  - Она сегодня на месте?
  - Без понятия, пройдите в бухгалтерию, если не в отпуске, то работает.
  Я поблагодарил кадровика, отдал папку и пошёл искать бухгалтерию.
  Интересно, нашли уже местные бойцов, которые мне двери в подъезде
испортили. Вряд ли. А вот ещё интереснее, какую там статью возбудили?
  Если, конечно, возбудили. Может быть, мелкое хулиганство усмотрели? В
душе я льстил себе тем, что возбудили покушение на убийство и сейчас ищут
потерпевшего, то есть меня. Но судя по тому, что Мухомор мне утром ничего
не говорил, я понял, что ничем таким и не пахнет.
  Наконец я нашёл помещение бухгалтерии. Зинаида Петровна по счастью
оказалась на месте. Она сидела за одним из столов, щёлкала кнопками
калькулятора и одновременно прижимала к уху трубку телефона.
  Такой телефончик я уже видел, только где? Ах, да, у Кати дома, над
кроватью.
  - Зинаида Петровна, я к вам из милиции. Криминальной.
  Бухгалтер положила трубку на стол и перестала щёлкать калькулятором.
  - Слушаю вас, - Вы не помните случайно одну вашу ученицу, Катю Морозову?
  ~ Помню, конечно. А что, натворила что-нибудь?
  - А почему вы решили, что она должна что-то натворить?
  - Ну, не знаю. Мне так показалось. Она какая-то ше-бутная была, я бы
даже сказала, тёмная, - В каком смысле?
  - Как бы вам объяснить? Да в прямом. Парни ей всё время звонили.
  Встречали на машинах. Вещички каждый день новые. С похмелья часто
приходила, курила всё время. А я не люблю, когда курят девицы молодые.
  Или сядет вот тут и семечки лузгает.
  Чувствовалось, Зинаида Петровна была женщиной старой закалки и горела
желанием излить представителю органов обиду на молодое поколение.
  - А как бухгалтер оно ноль на ровном месте была. Неаккуратная. А в
нашей работе аккуратность - главное. Ошибёшься на одну запятую и всё
работу переделывать. Я ей постоянно об этом твердила, да всё как об стенку
горох.
  - Неужели она из одних плохих качеств состояла? Ведь так не бывает.
  - Ну нет, как-то пришла поддавшая и говорит мне: "Плохо мне, Зинаида,
плохо." Я ей, мол, брось, девка, дурью маяться, выходи замуж, рожай
ребёнка. Баба-то красивая. Она поплачет, а протрезвеет и опять - звонки,
мальчики, семечки. Да она и работала со мной всего ничего, месяца два,
потом ушла. А я и не уговаривала - всё равно бухгалтер с неё не получился
бы. Ушла, одним словом, вот телефон наш один прихватила, да мы уже не
стали её искать - ушла и слава богу.
  - А вы не замечали потом чего-нибудь подозрительного? Я поясню, что я
имею в виду. Дело в том, что после её ухода из вашего отдела кадров
произошло несколько краж у моряков, у Пирогова, например.
  - А ведь точно, он жаловался. Пахал, говорит, пахал, ушёл в море, а
квартиру и обокрали. Батюшки, неужели её работа?
  - А может, ещё кто жаловался?
  - Постойте, постойте. То-то она у меня ведомости на льготы брала.
  Там же адреса домашние указаны. Говорит, изучить хочу, как они
составляются. Я дала, конечно. Там почти всё БМП есть. А жаловался ли еще
кто-нибудь, я не помню, но могу у девочек спросить, они все сплетни по
пароходству знают. А тем более сейчас. Знаете, наверно, что у нас творится?
  - Слышал. Спросите, пожалуйста.
  Зинаида Петровна зашла в соседний кабинет. Минут через десять вернулась.
  - Господи, да ведь двух механиков убили. Точно после её ухода.
  Убили и квартиры обчистили. Неужели из-за неё?
  - Утверждать ничего нельзя, моряки издавна являлись одной из самых
подверженных преступным посяганиям частей нашего общества. Но вполне
возможно, что вы правы и это связано с Катей. Вы мне не поможете адреса
этих механиков найти?
  "Да, ребятки-то пошаливают", - подумал я. Мне вдруг вспомнилась картина
в кабинете начальника отделения. Картина была написана ещё до революции и
досталась шефу в наследство от какой-то бабки. На холсте была изображена
лесная дорога, по которой ехала телега с мужиком. На телеге была
разбросана различная утварь - мешки, вещи. А в кус-тах возле дороги
притаились два бородатых жлоба, один с топором, второй с берданкой. Вот
собственно и весь сюжет. Но меня всегда умиляло название этой картины -
"Пошаливают".
  Мои знакомые хоккеисты тоже пошаливают, только с автоматами и кушаками.
  Вернулась Зинаида Петровна. Я начал переписывать адреса в свой
волшебный блокнотик. Степанова снова уселась на телефон. Я на секунду
отвлёкся от чистописания и взглянул на неё. Что-то вдруг вспомнилось.
  Телефон. Ах, чёрт, какой же я кретин, так лопухнуться! Как в детском
саду!
  Не попрощавшись, я выскочил из кабинета, слетел вниз по ступенькам и
выбежал на улицу. Ну, где там трамвай? Застрял, что ли?
  Нет, лучше на автобусе, вон как раз подходит. О, мать вашу, опять эта
"иномарка". Ну что они ко мне привязались? Нет, по автобусу они палить не
будут. Иногда отсутствие личной машины совсем не помешает. Вот гады, и
здесь меня достали. Только бы успеть.
  Я впрыгнул в "Икарус" и прижался к одной весьма габаритной даме.
  Она сначала было хотела завопить, но, увидев мою похотливую улыбку и
приняв это за знак внимания, раздумала и улыбнулась в ответ.
  "Иномарка" ехала следом.
  В автобусе народа в этот час было не очень много, и мы с толстой дамой
смотрелись как страстно влюблённые. Я выбрал момент и попристальнее
оглядел её, заводить знакомство сразу же расхотелось.
  Ничего, постоим молча.
  Машина не отставала. Наверно, меня всё-таки от отделения пропасли.
Ничего удивительного. Срубать "хвосты" меня никто и никогда не учил.
  Автобус шёл до Садовой. Я снял куртку, чтобы хоть немного изменить
внешность. По привычке опустил руку на пояс и тут с ужасом обнаружил, что
сумки-"грыжи" нет. Точно, я же оставил её в сейфе. Ну, дурак. Вот что
любовь делает. Накануне по тебе палят, потом волшебная ночь с девушкой, а
наутро результатом провалы в памяти. Вика, в моей смерти будешь виновата
исключительно ты.
  Автобус остановился напротив какого-то "шопа". Двери магазина были
широко распахнуты. Мгновенно приняв решение, я выскочил из автобуса и
шмыгнул в "шоп", надеясь, что меня не заметят. Внутри магазина я отдышался
и подошёл к окну. Увы, мои надежды не оправдались. "Иномарка" тоже
тормознула напротив. Парочка шалунов с объёмом бицепсов, как две мои ноги,
вместе взятые, не спеша перешли дорогу. В оттопыренных карманах слаксов
что-то тяжело колыхалось.
  Всё, хана. В магазине, кроме дохлого продавца-очкарика, никого не было.
Второго выхода, судя по объёму торгового зала, также не имелось.
  Идиоты, не могут ОМОНовца нанять, денег, что ли, жалко?
  Я хотел выскочить, но не успел, парни уже показались на пороге.
  Бежать некуда. Сам себя загнал в капкан. Я прижался к стене. Парни
зашли в магазин, остановились у прилавка и, не обращая на меня ровно
никакого внимания, принялись разглядывать товар.
  - Чёрт, здесь его нет, - через минуту промолвил один. - Полгорода
исколесили. Ну, что делать будем? Как сквозь землю провалился.
  Я икнул.
  - Поехали дальше. Где-то же он продаётся.
  Парни спокойно вышли и отправились к своей машине.
  Я, не веря своим глазам и так до конца и не осознавая свалившегося на
меня счастья, выглянул в окно. Шалуны сели в тачку и тронулись. Чёрт, да
это же не та тачка! Похожа просто. Всё, глюки начинаются, пора идти на
завод штамповщиком, а то с такими нервами до пенсии никак не дотянуть.


                                  ГЛАВА 9

  Так, куда же я ехал, дай бог память? Я осмотрелся. Улица была пустынна.
Ага, тут же недалеко Садовая, а мне туда-то и надо, к Катюше в гости.
Заждалась, наверное. А вдруг её уже обнаружили? Это было бы совсем
некстати. Да вряд ли, ключик-то у меня.
  Мои предположения оправдались - дверь была заперта и не опечатана.
Значит, Катя ещё там.
  Я отпер дверь, зажал пальцами нос и ступил внутрь.
  Катя за моё отсутствие никуда не подевалась. Правда, немного изменилась
в лице. Ничего, я за пять лет своей работы в органах и не таких "жмуриков"
видывал.
  Подойдя к стене, я снял телефон-трубку, осмотрел клавиши и нажал кнопку
повтора. Телефон запиликал, автоматически набирая номер.
  Сильная штука, эта техника. Я прижал трубку к уху. После пары гудков с
другого конца провода раздался чей-то голос:
  - Алло, алло, кто это? Что за шутки?
  Я, так и не ответив, повесил трубку. Конечно, я узнал этот голос.
  Задумавшись, я присел на диван. Что же получается? Записная книжка,
время приглашения в ресторан, поездка на базу, стрельба по мне, повышенная
половая возбудимость, временные раскаяния Кати. Всё выстроилось в
логическую цепочку. Но одного звена всё ещё не хватало.
  Я снова схватил трубку, достал свой блокнотик и, сверившись с записями,
набрал номер.
  - Алло, Борис Михайлович? Это Ларин из милиции, узнали? У меня один
вопросик - где находится ваша загородная база, ну да, хоккейная?
  Так, а адрес? Всё, спасибо.
  Я повесил трубку и откинулся на спинку дивана. Всё, появилось
последнее, недостающее звено. Я взял с Катиного стола сигареты и закурил.
Ну что ж, кажется, конец моим мытарствам. Будем надеяться, что никто меня
из органов не попросит.
  Я закрыл двери квартиры и вышел во двор. Опять дорога к станции метро,
опять вагон, опять переходы.
  Зайдя в дежурную часть, я достал папку с ориентировками, Два моряка
были найдены убитыми спустя неколько дней после ухода Кати из пароходства,
и между их смертями прошла ровно неделя. Оба были ограблены. Вынесена
аппаратура, только что привезённая с плавания.
  Один был зарублен топором, второй просто зарезан. Я захлопнул папку и
пошёл к себе. В кабинете за время моего отстутствия ничего нового не
произошло. Мин не наблюдалось, "жучков" тоже. Лишь коробка из-под видика с
двумя кирпичами внутри сиротливо смотрела на меня из своего угла. Я запер
кабинет на ключ и стал накручивать диск телефона. Время близилось к
четырём.

  В воскресенье утром я стоял у окна своего кабинета и внимательно
разглядывал помойку. Голова слегка гудела, хотелось спать. На столе
заурчал кипятильник, опущенный в стакан с водой. Я заварил кофе и взглянул
на часы. Пожалуй, пора. Я набрал номер и, дождавшись ответа, произнёс:
  - Игорь Юрьевич, это Ларин. Мне нужна ваша помощь. Вы не могли бы под
каким-нибудь предлогом привезти сюда вашего шофёра? Да, Белоусова.
  - А что, что-нибудь выяснилось?
  - Это не телефонный разговор. Приходите, всё узнаете. Через полчаса
будете?
  - Хорошо, постараюсь.
  - У меня 14-й кабинет, жду.
  Я попил кофе, сходил в кладовую, взял швабру и подмёл кабинет.
  Служба службой, а личную гигиену соблюдать надо. Как врачинфекционист
настойчиво рекомендую.
  Сегодня утром мне пришлось побывать в роли стукачка. Совсем чуть-чуть.
Я на себе испытал всё это наслаждение - застучать ближнего.
  Наслаждение, правда, не то чтобы очень сильное. Как зубы вставлять. Но
что делать, долг - прежде всего.
  На улице я зашёл в телефон-автомат, набрал "02" и самым серьёзным тоном
заявил, что тех самых двух моряков убили два хоккеиста - Толик Яров и
Вадик Фролов. Их можно задержать в сексуальноспортивном комплексе
"Про-метей". Заодно, в котельной этого комплекса можно изъять коробки с
оружием, если, конечно, поторопиться. На вопрос "кто звонит" я,
естественно, обозвался доброжелателем, которому чисто случайно стали
известны эти факты. Сначала я было хотел придумать себе имечко
пооригинальнее, типа директора ЦРУ или капитана Каталкина, но тогда бы
всё, что я наговорил, восприняли как ерунду и никто бы даже пальцем не
шевельнул. Своим настоящим именем я, разумеется, тоже не собирался
представляться. Тут же нагрянули бы руководители, стали бы выяснять
подробности, пришлось бы участвовать в задержании и т.д. и т.п., а я и так
валился с ног от усталости. Нет, ребята, у вас своя работа, у меня - своя.
Вам - налево, а мне - ещё левее.
  В дверь постучались. Вошли Борзых и Белоусов. Я, заранее приготовившись
к их визиту, принёс второй стул.
  - Садитесь, господа. Я пригласил вас сюда, чтобы высказать своё мнение
по поводу случившегося. Именно мнение. И начну я с того, что, увы, Игорь
Юрьевич, я отказал в возбуждении уголовного дела по поводу вашего
заявления о квартирной краже ввиду отсутствия события преступления.
  - Не понял. Как так?
  - Дело всё в том, что никакой кражи не было. И сейчас я постараюсь
рассказать вам, как вы задушили Катю Морозову и как организовали
переброску партии оружия из Азербайджана в Санкт-Петербург для одной
крупной бандитской группировки.
  - Вы что, с ума сошли?
  - Нисколько. И снимите с лица маску удивления. Вы слишком хорошо
изображаете и хорошего друга, и бедного потерпевшего, и
неудачника-бизнесмена. Впрочем, неудачником вы были всегда, поэтому у вас
и не пошло ваше коммерческое начинание со своей фирмой. За год вы
капитально влезли в долги и без радикальных мер выкарабкаться из ямы не
смогли бы никогда. А под радикальными мерами я подразумеваю преступление.
С Морозовой вы действительно познакомились ещё в школе, но вот связь
поддерживали постоянно, причём, отнюдь не половую. Катя была нечиста на
руку ещё в школе, вы знали об этом и решили использовать её в своих целях,
учитывая её старые любовные чувства к вашей особе.
  Белоусов, ничего не понимая, смотрел то на меня, то на Борзых.
  - Не волнуйтесь, Андрей, вам в этой истории тоже была отведена роль.
Роль стрелочника. Но обо всём по порядку.
  В конце прошлого года вы, Игорь Юрьевич, предложили Кате нехитрую
комбинацию. Она была на мели и после некоторого давления с вашей стороны
согласилась быть в доле. Для начала вы помогли ей устроиться бухгалтером в
БМП, не затем, конечно, чтобы сводить дебет с кредитом, а по несколько
иной причине - чтобы максимально выяснить подробности жизни некоторых
моряков плюс их адреса. Двух месяцев ей на это вполне хватило. Потом Катя
заводила якобы случайные знакомства с жёнами моряков. Например, при пошиве
платья в ателье или ещё под каким-нибудь предлогом. При этом, конечно, не
оставляя своих координат.
  А затем вступала в действие ваша схема, которую, кстати, вы же мне и
рассказали при первом нашем знакомстве, а именно - ресторан, баня, кража.
1 Команда исполнителей тоже была подобрана очень умно. Ребяткихоккеисты,
ничего, кроме как гонять шайбу и вдавливать противника в борт, не умевшие,
но обладавшие большим желанием хорошо жить за счёт общества. Ребята, судя
по отзывам, лишними извилинами отягощены не были, что вас вполне
устраивало. Пока я знаю двоих, но их наверняка больше, ведь при краже из
квартиры Галины Пироговой эти двое постоянно присутствовали в сауне. Там
же, где вариант с сауной не тянул, ребята действовали покруче - удар
топором или ножом. Помните убийство двух моряков?
  Но, конечно, эти кражи и убийства не сильно могли поправить ваши
финансовые дела. Сбыт краденой аппаратуры приносил по вашим меркам очень
небольшой доход.
  И тогда появился этот план. Ваш друг детства Харитонов действительно
попросил подержать у себя аппаратуру, а если быть точнее, вы сами в нужное
время предложили ему эту услугу. В этом, кстати, и заключался ваш первый
прокол. Глупости, что на складе не нашлось места для сотни видиков и пары
сотен магнитол. Вы оплачиваете аренду всего помещения, вне зависимости от
того, что и сколько там хранится. Но просто так обокрасть самого себя было
бы не выгодно, Харитонов мог потребовать возмещения ущерба, да и на
перепродаже аппаратуры погореть можно. Но её можно выгодно обменять. На
что? Да на то, что дорого здесь, но дёшево где-нибудь ещё и где аппаратура
тоже гораздо дороже, чем у нас.
  Догадываетесь? Да, на оружие. Поэтому накануне кражи у \ вас в Питер
приезжают четыре весёлых азербайджанца с грузом "лимонов". Там у них эти
"лимоны" импортные, с заграницы да напрямую, и в результате чего дешевле.
Как они перевозили оружие меня не сильно интересовало.
  Может, через Дагестан, где нет таможни, может, ещё как. Главное - в
нужное время они остановились в гостинице "Россия", выгрузив свой товар в
каком-то условленном месте. Сегодня в десять часов они выписались из
гостиницы и по моим подсчётам сейчас загружают аппаратуру в свой фургон,
чтобы сразу после этого отчалить из Питера. Всё очень просто. Вы можете
продать здесь оружие гораздо дороже, чем видики, а они там продадут видики
гораздо дороже, чем оружие. Взаимовыгодный бартер.
  Всё продумано, всё. Даже если сейчас задержат машину с аппаратурой, вы
будете уже не при чём. У вас была кража, есть заявление в милицию, так
что, товарищи, спасибо за найденную пропажу, но я потерпевший.
  А вот зачем убивать Катю? Логичный вопрос. Убив её, вы убили двух
зайцев. Во-первых, Катя была не совсем конченный человек, ей уже надоели
ваши заморочки, кроме того, она полюбила молодого человека и решила выйти
из игры. Кого она полюбила? Вас, Андрей. И вы ответили на её любовь,
несмотря на то, что она наградила вас одной очень интимной болезнью. Вы
познакомились с Катей, когда она была в офисе у Борзых, и, естественно, не
знали, что связывает её и вашего шефа. То, что она указала вас в истории
болезни как своего партнёра, только подтвердило мои догадки насчёт вашей
любви, потому что вы единственный, кто там указан, несмотря на обилие
половых партнёров, проистекавшее из её сильной возбудимости. И означает
это, что она была неравнодушна к вам и к вашему здоровью.
  Таким образом, Катя становилась опасной, могла пойти в милицию,
рассказать всё Белоусову или ещё что-нибудь.
  И второе. Убив Катю, вы свели на неё все стрелки. Вы совсем не случайно
нашли телефончик Гали. Мол, спросите у неё, её точно также обокрали, так
что ко мне не придерётесь. Но тут вы прокололись второй раз. Во-первых, вы
посмотрели её телефон в своей записной книжке, на обложке которой было
тиснение "1993". Я, знаете ли, после одной истории с моим удостоверением
ревностно вглядываюсь во всякие обложки. Так вот, абсолютно нелогично
заносить телефон какой-то Гали, которую видел последний раз ещё в школе, в
новую записную книжку. И во-вторых, Галя вспомнила гораздо больше, чем вам
бы хотелось. Но телефончик её оказался в вашей книжке совсем по другой
причине - по той, что её действительно обокрали. А перед отходом мужа в
море квартиру постоянно прозванивали. Узнавали, когда же муж уйдёт. С
Галей вам вообще повезло - она и исконная подруга Кати - не надо искать
повода для знакомства - и жена моряка.
  Итак, задумав комбинацию, вы уговорили Катю в последний раз сыграть
свою роль. Она, естественно, не догадывалась о ваших истинных намерениях,
поэтому в условленное время позвонила Гончаровой Наташе и пригласила её с
мужем в "Метрополь".
  В отличие от прошлых преступлений, в этот раз вы сами пошли с ней. А
дальше всё пошло как по нотам. Ресторан, сауна. Только Вадик с Толиком
поехали не на квартиру к Гончаровым, а к вам - забрать видики и магнитолы.
На чём они вывезли аппаратуру? На "Икарусе", уговорив водителя
подхалтурить, ничего ему не объясняя.
  После баньки вы поехали провожать Катю. Приехав, вы выпили с ней по
рюмке коньяку, а затем придушили кушаком, предварительно оглушив.
  После этого вы стёрли все отпечатки, выпотрошили секретеры и, забрав
записные книжки и документы Кати, оставили на видном месте своё
обручальное кольцо. Кстати, вот оно, можете его забрать. Затем вы
позвонили к себе и убедились, что у ребят всё в порядке. Здесь вы
допустили ещё одну ошибку, забыв, что телефон - с повтором последнего
набранного номера.
  А ведь по вашей версии Катя звонила вам в час дня и больше не
перезванивала. А в три часа она звонила Наташе, пригласив ее в ресторан.
  Стало быть, её номер должен был остаться в телефоне, а не ваш.
  - Ну, может, я просто время перепутал?
  - Нет, нет, всё отлично сходилось, чтобы просто перепутать время.
  Да и потом, в такое время суток вас почти никогда не бывает дома, а тут
вдруг оказались.
  Вернувшись домой, вы не сразу вызвали милицию, что, честно говоря, меня
тоже смутило. А просто надо было ещё обезвредить шофёра, то есть вас,
Андрей. Вы ведь имели серьёзные намерения по отношению к Кате. А вам, как
я уже говорил, отводилась роль стрелочника. Я не могу точно сказать, что в
тот день наговорил вам Борзых, но то, что вы так настойчиво отказывались
при нашей беседе от знакомства с Катей, говорит мне о том, что он привёл
веские аргументы. Рассчёт прост - рано или поздно я узнаю о ваших
отношениях с Морозовой, а так как вы ещё знали и об аппаратуре в квартире
Борзых, здесь вы автоматически станете подозреваемым номер один. И
подозреваемым не только в краже, но и в убийстве Кати.
  - Сука, - вдруг прошипел Андрей, - ты что, правда, Катьку убил?
  - Ерунда это всё, одни домыслы, никаких доказательств! - зло ответил
Борзых.
  - Знаете, что он мне сказал? - обратился Белоусов ко мне. - Он
рассказал историю с рестораном - мол, Катька его пригласила, а у него хату
вынесли. Но он, мол, Катьку не подозревает, мол, был у неё дома, поговорил
с ней и на время предложил уехать, чтобы её не таскали по милициям. А мне
говорит - молчи, что мы Катьку знаем, а то затаскают девку, а в ментовке
как - дело сфабрикуют и посадят её ни за что. Я, конечно, поверил, сейчас
в газетах столько про милицию разного пишут.
  Поэтому я вам и говорил, что Катьку не знаю, вы уж простите. Но
подождите, ведь действительно рано или поздно выяснилось бы, что Катя
убита, и я бы тогда заподозрил, что дело здесь нечисто.
  - Ну что ж, как только бы вы задали ему вопрос о Кате, считайте, что
своё существование в этом мире вы закончили. Поэтому я и не спешил
"радовать" вас вестью об сё кончине. А сегодня по пятам Борзых, на всякий
случай, следовал наш постовой, чтобы, не дай бог, вы не стали жертвой
автокатастрофы.
  - Ну, гад, - снова прошипел Белоусов.
  - Что ты ерунду эту слушаешь? Легче всего навыдумывать чепухи всякой,
лишь бы крайнего найти да дело списать. Враньё всё.
  - Минуточку, - сказал я. - Я не закончил. Вам, Игорь Юрьевич, очень
хотелось быть в курсе моих действий. Сначала вы просто звонили, а потом,
зная, что в милиции туго с транспортом, даже предложили воспользоваться
вашим служебным "рафиком". Мол, очень заинтересован в розыске аппаратуры,
хочу помочь.
  Хороший способ быть в курсе моих дел. И когда Андрей сообщил вам,
ничего, естественно, не подозревая, что я побывал на хоккейной базе, тут
вы не на шутку всполошились. Операция с оружием должна была пройти без
помех, во что бы это ни встало. Поэтому меня и обстреляли ваши
сердобольные ребятишки. Но они-то в армии не служили, а из автомата
стрелять это не клюшкой по шайбе лупить, А на кого бы я мог подумать?
Только на Белоусова, ведь это с ним я на базу ездил. Ну вот, собственно, у
меня и всё.
  - Бред, - вытирая пот, пробормотал Борзых. - Сам себя обворовал? Вы в
своём уме? А потом, где аппаратура, где  доказательства? Выдумывать-то я
и сам горазд.
  - Ну, это точно. Где видики, я, увы, не знаю, и поэтому доказательств у
меня нет, Я же говорил в самом начале, что высказываю только свои догадки
по этой истории.
  - Оружие, мафия... Вам делать нечего? Туфта всё.
  - Ну почему же туфта? Не вам же лично оружие требуется. А кому его
выгоднее всего можно сдать? Конечно, бандитским структурам. Я пока не
знаю, какой группировке вы продаёте товар, но думаю, крупной. Не у всех
есть столько денег. И почему-то мне кажется, что вы их уже получили, а?
  Борзых молчал.
  - К сожалению, я не знаю, ни где оружие, ни когда за ним приедут,
поэтому на моих догадках вас не привлечь, а доказательств у меня, как ни
жаль, нет. Но отсутствие доказательств в некоторых случаях - это тоже
доказательство. И я вас задерживать не буду. Хотя вы и подлец.
  - На ваше мнение мне ровным счётом наплевать, а на вас я буду
жаловаться за оскорбление и клевету. До свидания.
  Борзых, хлопнув дверью, вышел. На лице его блестела довольная улыбка.
  - Зачем вы его отпустили? - изумился Белоусов. - Он же убийца!
  - А вы уверены?
  - Ну конечно. Раз вы говорите, что он Катю убил.
  - Но вы же слышали, что у нас нет доказательств, а нашего убеждения,
что он убийца, для суда и следствия недостаточно, даже если б я знал, где
оружие и аппаратура.
  - Так он что, сухим из воды выйдет? И ему всё с рук сойдёт?
  - Его Бог накажет.
  Что я подразумевал под словом "Бог", я, честно говоря, и сам себе плохо
представлял. Не исключено, что в роли Бога могут выступить ребятки,
которые приедут за оружием и увидят опечатанную котельную.
  Они наверняка обидятся на Игоря Юрьевича, потому что уже заплатили ему.
Я был уверен в этом - уж больно он легко в субботу вечером компенсировал
Харитонову ущерб, несмотря на отсутствие финансов в своей фирме. А то, что
коробки с "лимонами" ещё находились в котельной, я убедился сегодня ранним
утром, навестив "Прометей" и опять услышав:
  "Кто там? Серый, ты?"
  А может, носителями кары божьей станут Алики, которые сейчас уже,
наверно, ищут Борзых, обнаружив в коробках из-под видаков и магнитофонов
обыкновенные кирпичи.
  Не знаю. Меня это уже не касается. Я устал и хочу спать. И это понятно.
Всю сегодняшнюю ночь мы с Викой добросовестно заменяли видики и
аудиоаппаратуру импортного производства на наши отечественные кирпичи, в
то время как Бинго караулил связанную ремнями охрану.
  Ради такого случая мне пришлось выпросить на ночь грузовичок у моего
знакомого прораба и пару сотен кирпичей. Не просто так, конечно, а за
бутылку "Рояля".
  Нет, всё-таки в Вике есть фанатизм. Поехать с едва зна-комым мужчиной
на ночь глядя в Сестрорецк на какую-то хоккейную базу и, не смыкая глаз,
таскать всю ночь тяжеленные кирпичи, мог только безрассудный человек. А
Бинго вообще молодец. Ребята, наверное, до сих пор в себя прийти не могут.
Кстати, их уже можно отпустить. Я - за гуманное отношение к гражданам,
особенно перенесшим утомительную поездку в кузове грузовика.
  Так что, Игорь Юрьевич, не жаловаться вам на меня. Вы, наверное, и до
дома-то не доедете. Обидно будет, если вас на моей территории грохнут,
придётся "глухаря" возбуждать.
  Единственный, кто останется доволен моей работой, так это Харитонов -
он и деньги получил, и аппаратуру ещё получит. (То, что я ему её верну,
можете не сомневаться - я же честный человек.)
  Ну вот, вроде, и всё. Отказник я напечатал. Ах, чёрт, ещё же отчёт по
борьбе с организованной преступностью. Ну ничего, сейчас поеду к Вике, и
мы с ней такой отчёт нарисуем... Ох.
  С мечтательной улыбкой я повернулся к Белоусову. Тот, ссутулившись,
смотрел в одну точку. Потом взглянул на меня и спросил:
  - Где её похоронили?
  - Кого, Катю? Честно говоря, не знаю. Позвони через пару недель, я
постараюсь установить. Ты, правда, любил её?
  - Да. Я подозревал, что она с Борзых что-то крутит, но не хотел
вмешиваться. Знаете, в любимом человеке не хочется видеть плохое. Както на
всё глаза закрываешь.
  - Понимаю. Ладно, иди, я позвоню. Работу новую найдёшь?
  - Найду. Как мне теперь без Катьки?
  Я вздохнул и пожал плечами. Белоусов вышел. Непонятная штука любовь.
Катька - кручёная баба, под любого ляжет, а он - полная противоположность
- лох и трудяга. Хотя разнополюсные частицы притягиваются. Плюс и минус. В
жизни ведь как в физике - одни законы.

  Пару недель спустя я сидел в кабинете, слушал "Дайр Стрэйтс" и печатал
очередной отказник. Борзых ко мне больше не приходил. Правда, приходила
его жена с заявлением о пропавшем без вести муже. Я очень добросовестно
принял заявление, записал примегы, после чего направил материал в группу
розыска без вести пропавших граждан.
  Вы меня спросите, не мучают ли меня угрызения совести по поводу его
пропажи? А почему они меня должны мучить? Есть какие-нибудь
доказательства, что я ко всему этому при-частен? Разумеется, нет.
  Отсутствие доказательств.
  Но ничего, может, он ещё найдётся, правда, не совсем в свежем виде, и
какие-нибудь опера будут упорно раскрывать убийство, если, конечно, не
посчитают, что он умер сам.
  Отчёт по борьбе с мафией я так тогда написать и не успел. За что
получил очередной нагоняй от Мухомора.
  Слава богу, из отпуска вернулся Филиппов, так что теперь мне полегче. С
Викой тоже все отлично. Не исключено, что через некоторое время мы подадим
заявление. Разумеется, не в милицию. Хотя, может, и не будем.
  А чёрт, опять закрутившись с делами, забыл позвонить в местное
отделение насчет Кати. Ведь она так и лежит в своей квартире. Не вверите?
Приезжайте ко мне в отделение, я дам вам ключи, и вы прокатитесь в
квартиру на Садовой. Не хотите? Тогда поверьте на слово.




 

КОНЕЦ...
Другие книги жанра: детективы
Оставить комментарий по этой книге

Страница:  [1]