Страховочный вариант - Кивинов Андрей - Bookorbita.com

"Смотри, это гуляют те, кто посеял деньги на Поле чудес. Сегодня последняя ночь, когда можно сеять. К утру соберешь кучу денег и накупишь всякой всячины..." А. Н. Толстой "Золотой ключик" Г Л А В А 1 Этот звук раздражал меня больше всего на свете. Он исходил от такой ярко-рыжей штуковины, располагающейся на моем столе и именуемой телефонным аппаратом. И раздражал меня даже не противный тембр звонка и не этот безумный рыжий цвет, а несомненно положительное качество так не вовремя звонить. Этим качеством телефон изрядно напоминал мой домашний будильник, и поэтому я по инерции сначала бил по телефону ладонью, а уж только потом снимал трубку. Так или иначе, именно в тот момент, когда я было, склонив голову на стол, погрузился в сладкую дрёму, эта штуковина тут же зазвенела, прервав мой так толком и не начавшийся сон. Телефон соединял напрямую мой кабинетик с дежурной частью отделения милиции. Было часов девять вечера, мои коллеги и начальство давно разошлись по домам, а я дежурил до ноля часов, мечтая о тёплой постели в своей однокомнатке, приятных снах и предстоящих выходных. И вот этот звонок. Конечно, может, дежурный захотел поинтересоваться моим самочувствием или узнать о расположении военных сил на армяно-азербайджанской границе, но сильно рассчитывать на такое стечение обстоятельств не приходилось, обычно в это время он может лишь сообщить о какой-нибудь гадости, случившейся на территории. Короче, ударив по привычке рукой по трубке, я снял её и пробормотал: -У аппарата. -Кирилл, ты на месте? -Нет, я в Голливуде. -Кончай острить, у нас огнестрельное уличное, давай одевайся, машина ждёт. Заявка от граждан поступила. Мужик жив ещё, узнай, что там такое. Дежурный положил трубку, даже не дав мне возможности прокомментировать это выступление. Я выглянул в окно. Метель в бешеном вихре кружила снежинки, задувала в щели окон и завывала, как безумная голодная собака. Я поёжился. В такую погоду ехать на какое-то огнестрельное, на морозе скрюченными от холода пальцами писать протокол осмотра, а если, не дай Бог, есть свидетели, то опрашивать их, искать понятых, уговаривая их выйти из тёплых квартир на мороз. Эти стрелки что, не могли тёплую погоду для дуэли выбрать или хотя бы дневное время суток? Идиоты. Если что-то серьёзное, прощай, тёплая постель, здравствуй, холодная ночь, нервотрепка, а в лучшем случае, кошмарный сон на раскладушке в неотапливаемом кабинете. Я вздохнул, побросал чистые листы в папку, надел свой тулупчик и перчатки и побрёл в дежурную часть. Дежурный В накинутой на плечи шинели кому-то уже докладывал о стрельбе, постовые, зашедшие в отделение погреться, весело балагурили, рассказывая друг другу старые анекдоты. -Кирилл, водитель в машине. Сразу отзвонись с места, мне докладываться надо. "Отзвонюсь, отзвонюсь", - зло подумал я. А чего я, собственно, дуюсь? Дежурный-то не виноват, что там в кого-то пальнули, у него своя работа - обеспечить мою доставку на происшествие и передать информацию руководству. А у меня, увы, своя. Но меня никто и не заставлял идти на работу в милицию. Неизвестно, где бы я сейчас был, если б шесть лет назад всё-таки доучился в медицинском институте. Может, точно так же дежурил бы где-нибудь в больнице и бегал бы по вызову медсестры к какому-нибудь отдающему концы больному. Всё время должен кто-то дежурить, к сожалению, без этого нельзя. Уазик урчал, выплёвывая в морозный воздух клубы белого пара. Я сел рядом с водителем, и машина тронулась. -Вася, ты подробности знаешь? -Да нет. Позвонил мужик, сказал, у дома гражданин лежит, за живот держится. Подошёл, думал, плохо, а тот весь в крови. Стонет, говорит, застрелили. -Ну, раз говорит, значит, ему ещё не очень плохо. Может, пацаны баловались самострелами. Знаешь, видиков насмотрелись про полицейских и палят почем зря. Случайно попасть могли. Водитель с ухмылкой посмотрел на меня. "Дворники" со скрипом счищали снег с лобового стекла. Вася не гнал машину - опасно, снегопад. Но, тем не менее, мы прибыли раньше "скорой помощи". Возле девятиэтажного дома-корабля на протоптанной дорожке стоял мужчина, размахивая руками и таким образом давая нам знать, что вызов не ложный. Уазик плавно тормознул у крайнего подъезда. Мы вышли из машины и направились к потерпевшему. Тот лежал на боку, поджав ноги к груди, и тихо стонал. Самое интересное, что был он без верхней одежды и в домашних тапочках. Я нагнулся и руками распрямил его ноги. Как врач, я сразу понял, что самострелом там и не пахло. Даже пистолетом. Как минимум заряд картечи из охотничьего ружья. Удивительнее всего, что при таком ранении парень не умер сразу, а был ещё в сознании. Он уже не стонал, а хрипел, выплёвывая изо рта кровавую пену на снег. Что должен сделать сотрудник милиции, прибывший на место происшествия? Оказать первую помощь потерпевшему. Поэтому я быстро раскрыл свою папку, извлёк из неё чистый лист, сунул парню авторучку и произнёс: -Подписывай! Я потом запишу всё, что нужно. Давай, быстро! Парень на секунду смолк, взглянул на меня водянистыми глазами, в которых застыло удивление, взял окровавленными пальцами ручку и вывел внизу листа свою подпись, после чего снова захрипел. Я спрятал лист в папку, положил её на снег и позвал водителя, который в это время беседовал с вызвавшими милицию гражданами. -Вася, помоги, давай его в подъезд, там тепло. Мы осторожно подняли его, хотя, конечно, с таким ранением делать этого нельзя, и перенесли в подъезд. Подъехала "скорая". Выбежала врач в полушубке и с чемоданчиком в руке. Я раскрыл перед ней дверь, сам оставшись на улице. Выжимать что-либо из потерпевшего было бесполезно. Он уже был без сознания. Гуманная природа облегчила его страдания, выключив все рефлексы, кроме поддерживающих жизнь. Я подошел к уазику, подозвал мужичка и расспросил его, как всё получилось. Ничего хорошего он мне не рассказал. Минут пятнадцать назад он возвращался домой от метро. Проходя мимо дома, он услышал стон и увидел мужчину, который только и смог, что сказать: "Застрелили, гады!" - и, кажется, что-то ещё насчёт того, что "абзац пришёл". После этого гражданин вызвал из телефона-автомата милицию и "скорую". Вот, собственно, и всё. Не густо. Я записал данные мужика и попросил подождать, пока напишу протокол. Из подъезда санитар и водитель вынесли на носилках парня и стали загружать в машину. Я подошёл к врачу и вопросительно посмотрел на неё. -Час, не больше, - как бы прочитав мои мысли, произнесла она. -Куда его? -В Институт скорой помощи. -Телефонограмму отправьте. Я записал номер "скорой", зашёл в подъезд и позвонил в одну из квартир. На логичный вопрос "Кто там?" я ответил: "Советская милиция", - и попросил разрешения воспользоваться телефоном. Войдя в квартиру, я набрал номер на указанном мне телефонном аппарате и, услышав ответ, сухо произнёс: -Это Ларин. Огнестрельное ранение в живот, данных потерпевшего пока нет, увезен на "скорой", ещё жив. Если что, я по телефону... - Посмотрев на табличку, я продиктовал номер. - Всё, отбой, Я положил трубку и, повернувшись к живущей в квартире женщине, спросил, не слышала ли она ненароком выстрела минут двадцать назад. -Вы знаете, если и слышала, то внимания не обратила. У меня окна на проспект выходят, машины шумят постоянно. Да и окна сейчас заклеены. -А парня лет двадцати пяти, блондина с рыжими усами, невысокого, случайно в вашем подъезде не знаете? -Кажется, на пятом этаже такой живёт. У нас на площадке точно нет. -Хорошо. Просьба, если мне позвонят, найдите меня, пожалуйста. Я вышел из квартиры. Парень умер не сразу, значит, оперативная группа не приедет, всё надо будет делать самому. Водителя придётся отпустить, машина одна на отделение, а заявок много. Господи, затем по квартирам ползать, затем протокол писать. Ну почему, как только я дежурю, обязательно что-нибудь случается из ряда вон? И обиднее всего, не на моей территории. Хорошо, если дежурный догадается прислать участкового в помощь. Правда, с другой стороны, хорошо, что группы не будет. А то приедет какой-нибудь прокурорский следователь через пару часов с медиком и экспертом впридачу и будет командовать - сбегай туда, сбегай сюда, найди того, найди сего. Нет уж, лучше я сам протокол напишу. Да и писать там не так уж и много. Описать пару кровавых пятен на снегу, и всё. Ну что, для начала на пятый этаж. Установить личность потерпевшего - первейшая задача и обязанность при раскрытии неочевидного преступления. Раскрывать я, конечно, ничего и не собираюсь, сделаю сейчас всё, что можно, и передам материал оперу, который за эту территорию отвечает. Лифт ждать я не стал, а поднялся пешком, таким образом немного согревшись. На нужном мне этаже, как, впрочем, и на всех других, оказалось четыре квартиры. Оглядевшись и решив, что метаться от двери к двери не стоит, я подошёл к ближайшей и нажал звонок. Тишина. Динамический стереотип дёргать ручки. Дёрг, дёрг. Ну вот, и не заперто. Я, кстати, так и думал. Значит, угадал. Замок на предохранителе. Я уверенно шагнул внутрь, вытащив на всякий случай свой пистолет. Вдруг коварный убийца притаился где-нибудь в ванной или в сортире, а то и в шкафу? Но, увы, в двухкомнатной квартире никого не было. Я не стал сразу обзванивать соседей, это никогда не поздно. Лучше сначала всё посмотреть самому, оценить и взвесить. Не подумайте ничего плохого, слова "оценить" и "взвесить" я вовсе не отношу к ювелирным изделиям, могущим быть в квартире. Знаете, много всяких слухов про милицию - пьяных обирают, золото на обысках воруют и тому подобное. Фактики эти, конечно, кое-где у нас имеют место быть, но ко мне это никоим образом не относится. Оценить я, прежде всего, собираюсь находки, которые могли бы подсказать, за что хозяин этого жилища получил заряд картечи в живот. Начнём, посему, не мешкая. Мужик, судя по всему, холостой, как и я. Но если я стараюсь следить за поддержанием минимального порядка, то потерпевшему, видимо, до этого не было никакого дела. Не буду докучать вам описанием обстановки, замечу лишь вскользь, что раскидывать по полу использованные презервативы является, с моей точки зрения, верхом невоспитанности. Открыв створку бара-секретера, я без труда обнаружил в нём паспорт хозяина, идентифицировал фотографию с натурой, увезённой в больницу и кинул документы в папку. Так, это большой плюс. Теперь бы как-нибудь узнать, где товарищ трудится, если трудится вообще. Может, он безработный, а может, даже и с этим завязал. Глядя на обстановку, я бы не сказал, что он занимал высокие посты, но и нищим, впрочем, тоже не был. Что-то среднее. Видик есть, но не фирма, мебель древняя, магнитофончик "Маяк". Пара журнальчиков с девочками, банка немецкого кофе, сигаретки "Морэ", две рюмки на столе. В одной коньячок недопитый, значит, кто-то в гостях был. Порывшись в секретере, я не нашёл ничего интересного. Про места работы нигде написано не было, записные книжки отсутствовали. На обоях возле телефона было начирикано несколько номеров, которые я переписал к себе в блокнотик. Потом достал сигарету из пачки на столе и прикурил. Только тут я заметил, что не выключен телевизор, по которому шла занятная передачка "Поле чудес". -А вот сектор "Приз"! Мы играем или не играем? -Мы не играем, - ответил я за счастливчика и угадал. Тот потребовал приз. Полгода назад в этой передаче, за вращающимся барабаном я увидел одного судимого со своей территории, который почему-то представился рабочим. Кто-кто, а он к этому названию уж никак не подходил. Мало того, этот "труженик" ещё и находился во всесоюзном розыске. Как он ухитрился попасть на передачу, я так тогда и не понял. От неожиданности я схватил телефон и стал названивать в Москву на телевидение с просьбой задержать игрока. Но мне популярно объяснили, что сделать этого не могут по причине трансляции передачи в записи. Я, помню, искренне огорчился. Радовало одно, что моему знакомому не повезло, до финала он не дошел. Зато повезло ведущему - я бы не удивился, если бы проигравший просто-напросто достал нож и отобрал бы все призы и деньги, а ведущему набил бы, пардон, морду. Но всё обошлось. Правда, месяца три спустя "рабочий" подсел за разбой. Видно, решил отыграться за неудачу в телешоу на мирных гражданах. Я курил "Морэ" и строил в голове дальнейшие планы. Главное, чтобы выходные не отменили, это было бы обиднее всего, из-за какой-то пальбы портить людям отдых. И второе - хорошо бы найти стрелка и попасть в новогодний приказ на поощрение. Поощрение мне не светило, но могли бы снять предыдущий приказ о взыскании. Я ещё раз открыл паспорт - Комаров Михаил Евгеньевич, 27 лет, уроженец Ленинграда, не женат, судя по прописке, не сидел, группа крови - два, резус отрицательный. Почти как у меня. Что же ты, Михаил Евгеньевич, к кому ни попадя в домашних тапочках выходишь? Сначала надо спрашивать: "А что у вас, ребятишки, в руках? Нет ли случайно ружья или ещё какой ерунды?" А уж потом беседу зачинать. Какой-то народ у нас доверчивый. Мало того, что вышел на мороз без бронежилета, так ещё и двери не закрыл. Но кажется, засиделся я в гостях. Пора бы и честь знать. Сейчас обзвоним соседей и соседок и пойдём в отделение строчить справку о проделанной кропотливой работе. Ах да, протокол. А, чепуха, в кабинете напишу. А стоит ли его вообще писать? Я вышел, захлопнул на "собачку" двери и позвонил в квартиру напротив. -Кто? "Начинается, - подумал я. - Пытка "верю - не верю". Сейчас начнём через дверь на весь подъезд орать". -Милиция! -Зачем? -Поговорить надо. (Ну прямо как в анекдоте про еврея.) -Днём приходите. -Мне сейчас хочется. -А что случилось? Что ни говори, а приятно напрягать простуженные голосовые связки, отвечая через дверь на всякие глупые вопросы. -Да откройте вы, не бойтесь. Соседа вашего застрелили, не откроете - и вас застрелят! - Господи. Замок лязгнул, и за цепочкой показалось напуганное женское лицо. "И опять сектор "Приз"!" - раздался радостный голос из телевизора. Я сунул в щель обложку с гербом бывшей РСФСР и улыбнулся доверчивой улыбкой. Не, ничего мы живем. Полчаса назад соседа мочканули, а все сидят по квартирам, "Поле чудес" смотрят. Да тут у вас такие чудеса творятся, ни в одном шоу не увидишь. Наверняка же грохот от выстрела на весь подъезд слышен был. Ну и что? Мы сидим, никого не трогаем, так и вы нас не троньте. Раз застрелили, значит, было за что, и просьба нас не впутывать. У нас "Поле чудес". Дверь наконец открылась, я зашёл в пропахшую нафталином прихожую, достал паспорт и спросил: -Знаком? Пока гражданочка изучала фото, из комнаты вышел толстый кот и принялся тереться о мои ноги. Почему-то толстые коты были неизменным атрибутом квартир, пахнущих нафталином. -Что-то не припомню. -Да что тут припоминать? Сосед это ваш, из квартиры напротив. -Миша, что ли? А ведь не похож. -Как не похож? Он это, только в шестнадцать лет, в двадцать пять паспорт не продлил, забыл, наверное. Кто он у нас по "облик аморале"? -Не поняла. -Ну, чем знаменит, кроме того, что жилплощадь в тридцать квадратных метров занимает? Работа, родственники, дамочки, друзья-приятели? -Вы бы прошли, а то неудобно в прихожей, -Ничего, я не надолго, - ответил я, резонно рассудив, что при прохождении в комнату запах нафталина резко усилится. -Миша в бане работает, сторожем. -В какой бане? -Не знаю, в центре где-то. -А родственники? -Он с матерью жил, но она померла в прошлом году. -Ну а по жизни парень-то ничего? -Да как вам сказать? Он всю жизнь у нас на глазах. Мальчишка как мальчишка. Правда, как мать умерла, выпивать стал, девок таскать, но хулиганства не допускал. Не то что с восьмого этажа Серега - как напьётся, так буянит. Миша тихий. Женщина прислушалась к телевизору. "Ладно, ухожу, ухожу", - подумал я, поняв, что соседку больше интересует содержимое чёрного ящика. Вот так. Всю жизнь на глазах, а застрелили, и дела нет. Я сам, конечно, не идеал, но если бы моего соседа грохнули, то хотя бы из приличия да поинтересовался о его здоровье. -Извините, всего доброго, спасибо. -Да ничего, не за что. Я вышел на лестницу и выглянул в окно на площадке. Мужик, вызвавший милицию, всё ещё стоял, приплясывая на морозе. Ах, точно, я ведь попросил его подождать. Интересно, кто он? Другой бы плюнул давно и пошёл домой. Я спустился вниз и подошёл к нему. -Ну что, есть что интересное? Нашли, откуда он? - спросил тот, завидев меня. -Нашёл, но ничего интересного нет. -Вы знаете, я сейчас вспомнил. Я когда к дому подходил, от него иномарка отъехала, кажется, "Опель" серебристый, я разбираюсь немного. Она ещё в сугробе, вон там на углу, буксовала, потом вылезла и укатила. Может, она к делу отношение имеет? -Может. А в машине никого не заметили? -Нет, темно сейчас, да я и внимания не обращал, "иномарок" сейчас много. -И примет машины не помните? Мужчина виновато пожал плечами. -Спасибо за информацию, идите домой, если что, вас вызовут. Мужчина поднял воротник и засеменил прочь от дома. Я на секунду задумался, потом догнал его и спросил: -Простите, а кем вы работаете? -Я еще никем не работаю, только что освободился, сидел по сто второй... Г Л А В А 2 Я вернулся в отделение. В дежурку уже поступила телефонограмма из Института скорой помощи. Комаров скончался, не приходя в сознание. По предварительному диагнозу - огнестрельное ранение, поражение кишечника, печени, желудка и других органов. Убийство. Если информацию уже передали в Главк, поднимется кипёж. Хотя, может, и не поднимется. Убийство сейчас не редкость, по несколько на дню. Года четыре назад тут бы уже все на ушах стояли, а сейчас - ничего. Дежурный пальцы греет о батарею, помдеж книжку читает. Сейчас заштампуют телефонограмму, и будет она все выходные в книге происшествий лежать до прихода опера, который ещё дней через десять отправит её в прокуратуру для возбуждения уголовного дела. На этом розыск преступников закончится. Но не я эту систему выдумал, не мне её и менять. Раз такое положение вещей существует, стало быть, оно всех устраивает. Всех, кроме, может быть, потерпевших. Я не имею в виду сегодняшний конкретный случай. Комарову уже ничего не надо. Похоронят за госсчет, квартиру разворуют, если родственников не сыщется, и на этом поставят точку. Был ты, а теперь - нет. Я вздохнул и отправился к себе в кабинет. Выходные пролетели незаметно. Два дня я просидел дома, читая детективы, греясь у самодельного камина и слушая "Европу-плюс". Выходить на улицу в такой мороз чертовски не хотелось. Слава Богу, меня туда никто и не тащил. Со службы не звонили и выполнять долг не приглашали. В субботу я позвонил Вике, одной моей хорошей знакомой, но её не было - возможно, уехала за город покататься на лыжах с Бинго. Бинго - это её ньюфаундленд, а совсем не хахаль. Хахаль у неё я, но я на лыжах катаюсь не очень, так же как и на коньках. Утром в понедельник я сидел на сходке у Мухомора (подпольная кличка моего шефа) и слушал информацию за прошедшие выходные. Работа в уголовном розыске, с отделения и до Министерства, начиналась каждый день одинаково - с утренней сходки. Здесь, помимо рабочих вопросов, обсуждались и житейские - у кого что случилось, кто сколько выпил и кто только собирается. Опера, как правило, с грустными минами, слушали нотации руководства, реже похвалы, а ещё реже предложения отдохнуть или сходить в ресторан. Я скучающе сидел на стуле среди пятерых коллег по оружию и слушал сводку. -Кирилл, - обратился ко мне Мухомор, - я огнестрельное тебе отписал, Филиппов заболел, что-то с горлом. Ты, собственно, и выезжал, объяснять ничего не надо. "Весело, - подумал я, - у Женьки горлышко, видишь ли, заболело, а я его убийство раскрывать должен. Я ему после сходки позвоню, устрою разгон. У меня тоже горло болит". Но с Мухомором спорить не имело смысла, только лишний раз выслушивать лекцию про низкую раскрываемость. -Там выходы есть какие-нибудь? -Не знаю, как насчет выходов, но вход там хороший, в полживота. -Всё остришь? Доостришься. Конец года, а ты со всеми долгами рассчитался? Дела оперучёта все завёл? Смотри, чтобы как в прошлом году не было, из-за тебя одного всё отделение вздрючили. Ну, это, конечно, перебор, в том году никто вовремя бумаг не сдал. Но Мухомору тогда точно влетело. Вот он теперь и перестраховывается. Чёрт с ними, с преступлениями нераскрытыми, за них сейчас не так долбят, как раньше. Но вот за дела незаведённые по головке не погладят. А кому эти дела нужны? Точно не мне. Дела - это страховочный вариант для начальства. Если приедет проверка - можно сослаться: "Вот Ларин дело завёл, его и проверяйте". А не будет дела - тут Мухомору отвечать придётся. Поэтому он и бесится. Кто, интересно, вообще эти дела придумал? Зачем - это понятно. Это своего рода крюк для подчинённых. Надо кого-то сроч-ненько с должности скинуть - приезжает проверка и начинает в делах ковыряться. Что-нибудь да накопают. А если дел не будет, то и покопаться не в чем и зацепиться не за что. А так полистали, посмотрели и придрались: "А почему этой бумажки нет, а почему той нет? Не умеете руководить, значит. А раз так - освободите место". Операм при этом тоже достаётся. Стало быть, для одних дела - палка, плеть, для других - страховка, а для третьих - заваленные макулатурой сейфы. Как же без дел? Нельзя... -Всё понял? - перебил плавный ход моих мыслей Мухомор. -Всё. Сидевший напротив опер Шурик Антипов улыбнулся. Шурик у нас молодец, все бумажки вовремя пишет, правда, не раскрывает ни фига, но почему-то во всех приказах на поощрение присутствует. Как ему это удаётся? Наверно, люди, умеющие хорошо писать бумажки, нужны любому начальнику, а потому их ценят. -Между прочим, там канцелярия обижается - у Ларина больше всех долгов, - как бы невзначай вставил он. "Ну, спасибо, Шурик, - подумал я, - добрая душа. Тебе-то что, есть у меня долги или нет, сиди в своем протапливаемом курятнике и не высовывайся". -Слышал, Ларин? Чтобы к пятнице ни одной бумаги за тобой не было. Понял? Сам проверю. -Понял, понял. -Ничего ты не понял. Я это от тебя каждый день слышу. И потом, почему тебя постоянно на рабочем месте нет, почему тебя всё время искать надо? Куда ты ныряешь? И заморочки с тобой вечные. Только и слышу - Ларин, Ларин. Значит так, если до пятницы не отчитаешься - можешь искать новую работу. Ты меня со своими выкидонами достал. -Александр Иванович, - обратился затем Мухомор к Антипову, - звонили из РУВД, просят до Нового года одного человека в квартирную группу. После сходки отправляйся, поработаешь там. -Хорошо, Георгий Павлович. "Вот так, - вздохнул про себя я. - Шурика в РУВД бездельничать, водку жрать в квартирной группе, а другие его материалы рассматривать должны и убийства раскрывать". После сходки я направился прямиком в дежурку, получил телефонограмму, вернулся в кабинет и задумался. Банщика, конечно, грохнули не из-за разбросанных презервативов и совсем не за то, что он имел задолженность по кварплате. Выстрелить в человека картечью в упор можно только за большую обиду. Не думаю, что кто-то просто испытывал боевые качества ружьишка, используя Комарова в качестве мишени. То, что он оказался в столь поздний час перед подъездом, да ещё и в домашних тапочках, тоже давало пищу для размышлений. Спустился он явно с дружескими намерениями, надеясь на ответное чувство. Но что-то там не вышло, поэтому Миша назад не поднялся, а оппонент укатил в серебристом "Опеле". В какой же бане он имел честь служить в почётной должности сторожа? Эта задача не вызвала у меня особых проблем. Я достал телефонный справочник, свой блокнотик и. путем сличения, вычислил совпадающий телефон. Банька была на Литовском проспекте, недалеко от дома Вики. Отличный повод навестить любимую. Кстати, раз уж мне отписали этот материал, я имею полное право полечить свое боль-нос горло, посетив парную в рабочее время. Проведу, так сказать, разведку боем. Нет ничего более приятного, чем с мороза зайти в жаркую парилку и пошлепать веником по своему хилому организму. Ну а потом можно и насчет Комарова с кем-нибудь перекинуться, глядишь и расскажут, за что его порешили. Я открыл один из ящиков стола, достал оттуда дежурное полотенце, мочалку и мыло, упаковал всё это в "дипломат", отметился у Мухомора, сказав, что еду работать по убийству, и вышел на улицу. Морозный воздух, щекоча ноздри, неприятно устремился в легкие. Подняв воротник, я побежал на остановку. Несмотря на то, что "час пик" уже, в принципе, прошел, народу было многовато, но я без проблем втиснулся в трамвай, прижав "дипломат" к груди. Трамвай, однако, не трогался. Двери с шипением пытались закрыться, потом опять раскрывались, впуская очередную порцию морозного воздуха. Повисшая на подножке дамочка отчаянно пыталась проникнуть в вагон. Водитель включил микрофон и прокричал: "Гражданочка, давай - или туда, или сюда, не держи двери". На даму эти слова впечатления не произвели, она лишь с большей силой уперлась в широкую спину стоявшего перед ней пассажира. "Не понимает, - ухмыльнулся в микрофон водитель. - А ну, кому сказано, слазь! Дай двери закрыть, иначе не поедем". Реакция - ноль. Женщине очень не хотелось возвращаться на остановку. "Ладно, - произнес водитель, - поехали, замерзнет - сама отвалится". Трамвай наконец тронулся. Минут через сорок я был уже на Лиговском проспекте, нашёл баню, купил номер в первый класс без бассейна и, сдав в гардероб свой тулупчик, прошёл в мужское отделение. Временем-то я особо не располагал, поэтому, погревшись в парной и поболтав с пенсионерами о политике и трудностях быта в переходный экономический период, я обсох, некоторое время понаблюдал за персоналом, купил у спекулянта бутылку пива и пошёл искать директора. Найдя его апартаменты, я постучался, зашел в кабинет и постарался широко улыбнуться. Директором, судя по юбке и прическе, была женщина, и женщина очень симпатичная, чем-то напоминающая Шэрон Стоун. Приятной наружности соответствовал не менее приятный голосок, прожурчавший: "Вам кого?" Я, разумеется, не стал дожидаться повторения вопроса, а посему представился, присел на единственный стул и осмотрелся. На одной из стен висела реклама сауны, на которой был изображен здоровенный дядька, массажирующий спину стройной мадам, возлегающей на полатях. Внизу имелась надпись о пользе массажа и сухого пара. Я мысленно представил себя на месте мужика и решил, что долго я б на такой работе не выдержал по чисто физиологическим причинам. -Простите, а как вас по имени-отчеству? -Татьяна Васильевна. -Я полагаю, вы заведующая баней? -Ну да, разумеется. Что-нибудь случилось? -Да нет. Хотелось бы навести справочки об одном вашем стороже - Комарове Мише. Кто он и с чем его едят? -Он натворил что-нибудь? -Я думаю, что да, иначе чего ради в него стрелять из ружья? Татьяна Васильевна резко изменилась в лице. -Он жив? -Не совсем. Умер в пятницу. -А я думаю, почему он на работу не вышел, решила, что заболел. -А в чём его обязанности заключались? Татьяна Васильевна достала из сумочки пачку сигарет и прикурила. Пальцы слегка дрожали. -Он обычный сторож. -А что, у вас есть что сторожить? -А как же - киоск внутри, бар, автоматы игровые, фены, банные принадлежности всякие - бельё, мыло. В общем, много всего. Сигнализации у нас нет, в прошлом году две кражи через окна были. Вот мы и наняли сторожа. Вернее, четверых. Баня большая, охраняют ночью вдвоём. Потом другая пара. Работают через день, -Комаров с постоянным напарником работал? -Да, с Максимовым Серёжей. Кстати, его тоже вчера не было. Я домой звонила, а там никто трубку не берёт. -Ну, наверное, его тоже застрелили, - мрачно пошутил я. -Не смешно. Я пожал плечами. -Данные-то Максимова у вас есть? Адрес? -Да, конечно. - Татьяна Васильевна открыла журнал и продиктовала мне адрес. -Ещё вопрос. Как вы их нашли, ну, наняли? По объявлению или ещё как? -Сергея, кажется, наш продавец привел. Он пивом торгует на этаже. А Миша - знакомый Сергея. -А кто у нас продавец? Татьяна Васильевна явно нервничала. Может, конечно, её смущал мужик на плакате, а может, и мой проницательный взгляд. Но это вряд ли. Голых мужиков она, слава Богу, видела каждый день, а взгляды ментов - вещь приятная. Значит, причина дрожащих пальцев и бегающих глазок в чём-то другом. -Кто продавец? Ну, парень как парень, как все. Торгует пивом, и всё. Ничего плохого сказать не могу. Замечательная характеристика. "Торгует пивом, и всё". Если, значит, пивом не торговать, то и человек ты не хороший? -Он работает сегодня? -Да, кажется. У него лоток на втором этаже. Игорем звать. Фамилию не помню. Вы пройдите, поговорите с ним. -Поговорю, Сколько у вас Комаров работает? -Месяца три. -И все-таки, что вы о нём ещё знаете? -А почему я должна о нём что-то знать? Что я, у каждого сторожа выспрашивать обязана, кто он и кто его друзья? Больше делать мне нечего. Обыкновенный парень, водку, вроде, не пил, никаких нарушений не было. Я давно, кстати, заметил, что основной характеристикой человека в нашем обществе является то, пьет он водку или нет. -Ну, Татьяна Васильевна, вы не откровенны. Собственно, что вы волнуетесь, его всё равно убили, так что если что и скажете, так ничем уже не навредите. -Я не знаю ничего. Вон, у продавца спросите, если очень хочется. Татьяна Васильевна вдавила окурок в пепельницу и исподлобья взглянула на меня. -Вы извините, мне работать надо. Суда по тому, что до моего визита она обтачивала пилкой ногти, это и являлось её основной работой. Я попрощался и оставил заведующую с массажистом на стене. Искать продавца я не стал. Это, в конце концов, не Комарова знакомый, а после покупки у него пива за такую цену, желание беседовать с ним о чем-либо вообще пропало. Вот Серега Максимов - это да. Интересно, жив он ещё? Резко он пропал. Смешно будет, если его тоже картечью угостили. Хотя охотничий сезон ещё не открыт, стало быть, отстрел сторожей запрещён. Будем надеяться, что браконьеры до него не добрались. Выходить из тёплой бани на холодную улицу очень не хотелось, поэтому я, обнаружив на первом этаже бар, заглянул туда. В баре, как по заказу, никого не было, кроме девочки, стоявшей за стойкой. Я профессиональным взглядом сыщика оценил все её достоинства и, естественно, остался выпить безалкогольного коктейля. Очень пить хотелось. Безалкогольных, увы, не оказалось, пришлось взять коктейль "Дюймовочка" с минимальным содержанием спирта. Взгромоздясь на стул-гриб у стойки и бросив соломинку в высокий бокал, я принялся за более внимательное изучение внешно-сти барменши. "Дюймовочка" приятно охлаждала нутро, Крис Ри из динамиков ублажал слух, а симпатичная продавщица ласкала глаз. Идиллия. Если бы меня сейчас увидел Мухомор, он бы пришел просто в неописуемый восторг. В бар зашла Татьяна Васильевна, купила пачку сигарет и, сделав вид, будто меня не заметила, ушла. Ну, не заметила, и Бог с ней. Посидев еще минут десять, высосав соломинкой последние капли "Дюймовочки", я взял в гардеробе тулупчик и вышел из бани. После посещения данного заведения я чувствовал себя гораздо лучше. Ну-с, вперед. Г Л А В А 3 Дом Максимова находился неподалеку, так что, проехав несколько остановок на трамвае, я быстро достиг цели. Через минуту я осматривал дверь. Увы, никаких особенностей я в ней не заметил. К таким особенностям я относил способности дверей открываться без ключей. После обследования я нажал звонок. Дома кто-то был. Это радовало, значит, возможно, клиент жив. -Кто там? - раздался настороженный голос. -Капитан Ларин из милиции, - самым серьёзным тоном, на который был только способен, ответил я. -Мы не вызывали милицию. Кто вам нужен? -Сергей Павлович Максимов, по профессии - сторож. -Его нет дома. -А когда он будет? -Не знаю. Ну нет, так дело не пойдёт. Поговорить через дверь и уйти ни с чем? -Простите, а вы кто ему будете? -Это не важно. Достойный ответ. На своей территории, услышав подобное, я приглашал участкового поздоровей, и мы дружненько выносили дверь, после чего отправляли хозяина на 15 суток. Но здесь я не в своих владениях, поэтому надо быть тактичным. -Послушайте, вы можете двери открыть? Я действительно из милиции. Щёлкнул замок, я показал в щель удостоверение, и двери, наконец освобождённые от цепочки, отворились. На пороге стояла женщина лет сорока пяти в накинутой на плечи шерстяной шали. Мне почему-то вспомнились стихи Есенина. -Зачем вам Сергей нужен? -Вы, вероятно, его мать? - попробовал отгадать я. -Да. -А где Сергей? -Он заболел. -Стало быть, он дома? -Нет. -Ничего не понимаю, где же он тогда? -Я хочу сначала знать, зачем он вам нужен. -Пройдёмте на кухню. Мы зашли в небольшую кухоньку. Я в двух словах обрисовал положение. Мать побледнела. -Когда это было? -В пятницу. -Значит, всё из-за этого. А я не поняла ничего. -Это мысли вслух? -Я могу рассчитывать на вашу порядочность? -А как вы думаете, что я отвечу? -Ну да, да... Сергей в больнице. -Что-нибудь серьёзное? -Как вам сказать. Он в психушке. На Пряжке. -А-а-а. И что с ним? -Не знаю. У него никогда в жизни не было никаких припадков. А в пятницу вечером... кошмар, одним словом. Он кричал, на стены прыгал, пена изо рта. Я "скорую" вызвала. Он на врачей прыгать стал. Спеленали его санитары и в машину. Я звоню каждый день в больницу, а мне толком ничего не говорят. Так, температуру да общее состояние. А на отделение не пускают. Я понимаю, это же не обычная больница. Я сегодня туда собираюсь. Лечащий врач должен быть. -А у него с этим всё в порядке? - я щелкнул себя по шее. -Выпивал, конечно, но не пьянствовал. -Да, любопытно, И что, за всю жизнь никаких заскоков? -Что вы, ни учётов, ни больниц, ни травм головных. Не пойму, что случилось. -А Михаила Комарова, ну, застрелили которого, вы случайно не знали? -Не помню. У сына много друзей было. -Ещё вопросик. Почему вы на порядочность намекнули? -Ну, всё-таки, больница-то не обычная. -Да, да, понимаю. И поэтому вы не хотели говорить, где он? Или не только поэтому? Мать Максимова внимательно посмотрела на меня. Я не отвёл взгляд, так как не чувствовал за собой никакой вины. -Дело всё в том, в тот вечер, в пятницу, мне показалось, что Сергей очень напуган. Он храбрый человек, но тогда весь трясся, как в лихорадке. Я спрашивала, что случилось, но он не отвечал, а потом этот припадок случился. -А в тот день ничего необычного не было? Где он день провел, куда ходил? -Днём дома сидел, звонил кому-то, болтал по телефону. Часов в восемь вечера ушёл, но куда не сказал, а где-то в одиннадцать вернулся весь возбуждённый. -У него оружия, случайно, не было? -У нас ружьё осталось от отца. Мой муж охотник был, три года назад умер от рака. -А можно посмотреть, оно на месте? -Пойдёмте в комнату. Мы зашли в одну из комнат. Шторы были опущены, несмотря на то, что и так короткий зимний день не богат солнечным светом. Какая-то траурная обстановочка. -Помогите мне. Женщина приподняла сиденье раскидного дивана, и я подхватил его, задержав в верхнем положении. Максимова развернула лежащую в диване тряпку и изумленно застыла. -Его нет. Ружья. -Да ну? -Оно здесь всё время лежало. -И когда вы его видели в последний раз? -Где-то с месяц. Хотя не уверена. Тряпку я не разворачивала. -Обидно. Я опустил крышку дивана и сел. -Хорошие дела. У вас по поводу ружья никаких мыслей нет? -Не знаю. Может, Сергей забрал? -Ну, если домовой у вас не живет, то больше некому. Вы за эти дни, после его закладки в больничку, ничего интересного не заметили? Звонки, гости? -Вы знаете, вчера днём, когда я дома была, приходил к нему какой-то парень, но я двери не открыла. Я боюсь незнакомым двери открывать. Время такое. Он постоял под дверью минут пять и ушёл. Я в окно потом смотрела. От дома машина отъехала, иномарка серебристая. И по телефону весь вечер звонили, но не говорили ничего. Номер наберут и молчат. -Сторож - это основная работа Сергея? Других не было? -Видите ли, у нас с ним последнее время отношения не очень были, так что он меня в свои дела не посвящал. -Хорошо. Я запишу ваш телефон, и если что, перезвоню. Извините за беспокойство. Стоп, ещё секундочку. Вот мой телефон. Если вдруг опять кто придёт или позвонит, вы мне перезвоните, будьте добры. До свидания. Я вышел в коридор, затем за дверь. На улице я опять ощутил покалывающее дыхание морозного дня и быстрым шагом, боясь замерзнуть, пошёл к трамваю. Очередная загадка. Если Максимов грохнул Комарова, то зачем так резко сходить с ума? И что это за боец такой на серебристой иномарке, возможно, "Опеле"? Чтобы ответить на этот глупый вопрос, надо было повидаться с Серёжей. Придётся ехать в дурдом. Ничего перспективка. Перед такой экскурсией надо бы подкрепиться. Я зашёл в какую-то забегаловку, перекусил, оставив там полкошелька, и поехал на Пряжку. Естественно, на общественном транспорте. Если вы решили, что за время моего визита к Максимову у меня появилась машина, то глубоко ошиблись. Машину никто не подарил, а ехать пришлось далековато. Непонятно, почему Серёжу отвезли на Пряжку, а не на Обводный, что в двух шагах от дома? Хотя, может, мест не было. Народ дурнеет. В принципе, когда в нашем отделении нет мест в камере, мы отвозим задержанных к соседям. Так, возможно, и здесь. Пока я добирался, рассуждая о сумасшедших домах, о безобразном отношении работников транспорта к пассажирам и прочих не менее важных вопросах, прошёл час. Вот, наконец, одолев решающие триста метров по заснеженной улице, я миновал мост через речку Пряжку и оказался перед проходной больницы. Старый вахтёр, порывшись в своём журнале, сказал, что Максимов действительно находится в больнице, назвал номер отделения и палаты. Я, присев на топчан, призадумался. Если Максимов - убивец, то довольно стремно разговаривать с ним сейчас на эту тему. Пожалуй, следует ограничиться общими вопросами, избегая упоминания о ружье и вечере прошлой пятницы. Я вышел из проходной, отыскал нужный корпус, зашёл вовнутрь. Здание представляло собой весьма мрачное зрелище. Сводчатый потолок, кафель на стенах с зеленоватым оттенком, лестничные пролёты, огороженные мелкой решёткой. Зловещая тишина. Даже в Крестах, по-моему, приятнее. По указателям на стенах я кое-как нашёл нужное отделение и остановился перед дверьми со звонком. Надеюсь, что здесь не придётся кричать через дверь, доказывая, что я представитель Министерства внутренних дел. Я нажал звонок, через минуту к двери кто-то подошёл и открыл запоры. "Кем-то" оказалась медсестра в белом халате и со связкой здоровенных ключей на поясе. -Что вы хотите? -Я из милиции, хотел побеседовать с заведующим отделением. -Пройдите в конец зала, первый кабинет слева. Сестра впустила меня. Мать честная, фильм ужасов. В огромном зале с высокими сводами и колоннами по всему свободному пространству стояли койки, между которыми как привидения бродили люди в полосатых халатах. Вернее, то, что раньше называлось людьми. Это было отделение, где лежали больные белой горячкой. Максимов влетел именно сюда. Люди-зомби с жуткими лицами, пустыми взглядами, сутулыми спинами гуляли, ничего не замечая, в проходах, задевая друг друга, падая и снова поднимаясь. Я с опаской двинулся к заветной двери, в любую секунду ожидая какого-нибудь сюрприза. Некоторые больные проводили меня угрюмыми взглядами. А может, я сам сумасшедший, а они все нормальные? Всё ведь относительно. Лавируя меж койками, я дошёл до кабинета и быстро заскочил в дверь. Заведующая была крепка сложением, что являлось показателем се профессионализма. Совладать с такими ребятишками мог только человек, сильный душой и телом, Когда я объяснил, что хотел бы побеседовать с Максимовым и узнать, чем он приболел, она ухмыльнулась и произнесла: -Ха, у них у всех один диагноз. - Она звонко щёлкнула пальцем под подбородком. - А лежит он в третьей палате с одним таким же. Через недельку переведём в общую. -А вы уверены, что о" болен, может, косит, ну, симулирует? -А кто его знает? Симптомы есть - лечим. Нормальный человек сюда попасть не очень хочет. -Я могу с ним побеседовать? -Да ради Бога. Если он в рассудке. Узнав, где находится палата, я миновал зал с колоннами и зашёл в помещение с номером три на дверях. Шикарно. В психбольнице палата на двоих, как на Западе. Правда, содержимое немного портило впечатление. Один из больных сидел на койке, второй же, повернувшись носом к стенке, вероятно, спал. Судя по спившемуся лицу, сидящий был Максимовым. -Привет, - сказал я, ничего не объясняя, сел на соседнюю койку и положил "дипломат" на колени. Если Максимов и был сумасшедшим, то явно не в настоящий момент. Пару минут мы просидели в полной тишине, подозрительно наблюдая друг за другом. Наконец он спросил: -Вы ко мне? -Ага. -Из милиции? -Точно. -Я сразу понял. -Почему? -У вас галстук форменный. -Значит, вы не сошли с ума? Молчание. -Что вы хотели? -А вы по моему галстуку догадаться не можете? -Нет. -Ну, тогда я сам. Фамилия Комаров вам что-нибудь говорит? -Это мой напарник по работе. -Он умер в пятницу. Вы случайно не знаете, почему? -Нет. -Жаль. И всё-таки. Вы ведь друзья? -Ну и что? -А то, что вы не удивились моей новости. И второе - всё прям как по заказу. Вечером - выстрел в живот, потом - ваш приступ. Таких милых совпадений не бывает. Вы зря трясётесь. Я врач и, хоть и на тройку, но в своё время сдал экзамен по психиатрии. Так что ваньку валять не стоит. -Кто вам сказал, что я здесь? -Мать. -Дура! -Как ваше самочувствие? -Я болен. -Тогда я тоже. А где вы были в пятницу вечером? -Гулял. -Один? -Один. -А серебристый "Опель" вам ни о чём не напоминает? -Нет, нет, нет! Зачем вы пришли? Я ничего не знаю! Комарова убили, а я тут при чём? Мне плохо! Голос Максимова постепенно приобретал визжащие нотки. Сосед по палате перевернулся на другой бок. -Уходите! А! Какого чёрта вам надо? Голос сорвался на крик. Я понял, что если сейчас не выйду, Максимов прыгнет на меня, что создаст лишние неудобства и привлечёт внимание персонала. Поэтому, поднявшись с койки, я быстренько шмыгнул за двери, смешался с зомби и, пройдя сквозь их строй, кубарем выкатился из палаты. Хорошенькая беседа. Я действительно не специалист по психиатрии, но явное притворство от белой горячки как-нибудь отличить сумею. Вернее, даже не притворство. Испуг. Смертельный. Меня, что ли, он испугался? Я, вроде, не Квазимодо. Г Л А В А 4 Рассуждая о пугливости Максимова, я слегка заблудился в лабиринте переходов и палат, умудрился забрести в женское отделение, но всё же, минут через двадцать мне удалось наконец выбраться на улицу. После тёмного помещения яркие снежные блики нестерпимо резали глаз. Я прищурился, прошёл через проходную и направился к мостику. Но тут что-то заставило меня обернуться. Вот так всегда, в самый ненужный момент меня как будто чёрт дёргает смотреть куда не надо. Как это говорят - спинно-мозговая реакция. Иногда она выручает, иногда - наоборот. Не знаю, как оценить её воздействие на этот раз, потому что, обернувшись, я увидел в тридцати метрах от вахты серебристый "Опель". Хорошо это или плохо, я в тот момент как-то не сообразил. Но ноги автоматически понесли всё остальное моё тело назад, к проходной. Неосновной инстинкт. Вопреки разуму и подсознательному желанию убраться подальше, сесть на трамвай, вернуться в кабинет и никуда не лезть. Сторож-вахтёр всё так же сидел и пил чай. -Батя, сейчас никто не проходил? -Двое прошли. Тоже из милиции. И кажется, Максимова спросили. Что за персона такая? Может, знаменитость? Я не дослушал, опрометью бросившись к зданию, откуда недавно вышел. Я давно понял, что горячка до добра не доводит. Не белая, обычная, которая в тот момент накрыла меня с головой, заставив, вместо того чтобы спокойно рассмотреть указующие стрелки на стенах, нестись наверх по первой попавшейся лестнице, в результате чего я, естественно, сразу заблудился. Домик был явно дореволюционной постройки, с множеством лестниц и переходов, и поэтому палату белогорчични-ков, или как там правильно, я снова нашёл лишь минут через десять. Оказавшись у заветной двери, я что было сил принялся жать звонок, постукивая при этом ногой по косяку. -Иду, иду, кто там? -Да я, я, из милиции. -И что вы зачастили? Замок лязгнул, и я, довольно по-хамски оттолкнув с пути женщину в белом, влетел в зал. Уже не обращая никакого внимания на людей-призраков, а лишь бесцеремонно расталкивая их локтями, я добежал до третьей палаты и, застыв у двери, прислушался. Однако расслышать что-либо мне не давали вопли обиженной санитарки и ругань белогорчичников. Тогда, решив, что незачем понапрасну терять время, я распахнул дверь и заскочил внутрь. Сосед всё так же спал, уткнувшись в стену, но вот Максимов уже не сидел, а лежал, при этом судорожно размахивая руками, разевая рот как рыба без воздуха и что-то там хрипя. На белой больничной рубахе, в районе сердца, алели два пятна. Значит, если я ещё не совсем позабыл высшую математику, именно столько ранений несколько минут назад получил этот бедняга. Не умер сразу - это, конечно, плюс. Надо бы помощь оказать. Я, не сводя с Максимова глаз, открыл "дипломат" и достал чистый лист. Максимов, кажется, заметил меня, потому что разом перестал трясти руками и стонать. Я нагнулся к нему. -Говори, ну! Кто они? Зачем? Слышишь? Дурак! Сергей протянул руку и, указав на тумбочку у кровати, снова захрипел. -На, подписывай! Быстрее! Я сунул ручку в ослабевшие пальцы Максимова и подяёс папку с листом к его груди. -Давай, давай! Мы ещё на свадьбе твоей погуляем! Максимов вывел на листе свою подпись и закрыл глаза. Из двух глубоких ран на груди пульсирующими толчками выплёскивалась кровь. Я схватил простыню, разорвал, положил два куска на раны и, выскочив из палаты, прокричал: -Вы, придурки лагерные! "Скорую", "скорую" скорее! Затем, вернувшись, я открыл тумбочку и достал оттуда не что иное, как обычную резиновую грелку. Встряхнув её, я понял, что она не пуста и наполнена совсем не водой. Сунув её под тулупчик, то есть совершив мелкое хищение государственного имущества, я выбежал из палаты. Побегав ещё минут десять по переходам, я, от всей души матеря архитектора, наконец оказался на улице. "Опеля", конечно, уже и след простыл. И только тут я понял, каким лохом на деле являюсь. У меня и раньше бывали проколы, но сейчас... Борцу с преступностью такого гигантского уровня это просто непростительно. Мало того, что я не запомнил номер машины, так ещё вместо того, чтобы просто постоять у проходной и тормознуть тех, кто оттуда выйдет, понёсся сло-мя голову в палату. И остался с носом. Хотя нет, не с носом, с грелкой. Я достал этот медицинский прибор, отвинтил крышку и потряс над снегом. Из грелки, сверкнув на солнце, вывалился какой-то странный предмет. Я нагнулся, начинающими замерзать пальцами разрыл снег и поднял с земли настоящее произведение ювелирного искусства - золотой массивный перстень с монограммой "МК" на прямоугольной площадке. Сунув его в карман, я размахнулся и зашвырнул грелку за забор, вернув таким образом государству похищенное имущество. После чего, немного отдышавшись, вернулся назад в больницу, Как говорит одна мудрая пословица: "Что знают двое, знает и свинья". Именно эту философскую истину я пытался развить, сидя в своём кабинетике, накрывшись тулупом и пуская в пространство белый пар дыхания. Кто-то каким-то образом узнал, что мистер Максимов залёг в психушку, несмотря на то, что знали об этом только я и его мать. Вот как раз и те двое, о которых упоминалось в пословице, а значит, есть ещё и свинья. Я окончательно запутался. У Максимова было ружьё, но пропало. В вечер убийства Комарова он влетел в больницу, перед этим отсутствуя дома. По всему получалось, что именно он стрелял в Мишу, не исключено, что на пару с владельцем "Опеля". Но его убийство рубило все концы. Кстати, забыл сообщить, что по моему возвращению в палату Максимов был уже мёртв, несмотря на оказанную мной квалифицированную первую помощь. И ещё этот перстенёк с таинственными инициалами. В больнице я, поговорив с медсестрой, узнал, что спустя минуты две после моего визита в двери позвонили два молодых человека, лиц которых она не запомнила, и, предъявив удостоверения сотрудников милиции, спросили, где лежит Максимов. Так как я тоже спрашивал его, она без всяких сомнений указала на третью палату. Товарищи находились там минуты три, после чего, поблагодарив медсестру, вышли. Естественно, она не запомнила ни фамилий, ни должностей. Хорошо хоть запомнила, что один был одет в малиновый пуховик. Учитывая, что полгорода ходило в таких пуховиках, примета прекрасная. Собственно, а что я дёргаюсь и переживаю? После убийства Максимова к работе подключился убойный отдел Главка, меня допросили, а я всё честно рассказал, "забыв" упомянуть, однако, о двух чистых листах с подписями покойных, золотой гайке с вензелем и об "Опеле" в придачу. А посему меня теперь не волнует, раскроют там эти убийства или нет, хотя формально обязанности по убийству Комарова лежали на мне, но только формально, поэтому можно садиться и писать бумаги, а ищут пускай другие. В конце концов, мне до пятницы со всеми долгами рассчитаться надо. Не разорваться же мне. Так что сейчас открою сейф и начну строчить, ни в какие заморочки больше не влезая. Хватит. Главный принцип нашего общества - не высовывайся, что бы ни случилось. Сиди и смотри "Поле чудес", Марианну там какую-нибудь или бумаги пиши. Грабят пускай, убивают, мы ничего не видим и не хотим знать. Вам надо - вы и копайтесь. Я откинулся в кресле. Что-то гложет. Неосновной инстинкт. Инстинкт опера. Ты-то - не все. Как в одной восточной сказке - мир держится на людях, которые не живут, как все. Которые ломают глупые законы, смеются над маразма-тическими устоями и не боятся поступать так, как считают нужным. Что толку от бумажки, которая сто лет пролежит в сейфе и истлеет в конце концов. А все сидят и пишут эти бумажки. Все. Потому что это очень удобно. Не надо бегать, нервничать, рисковать. Сиди себе и пиши. Зачем же мы тогда нужны? Научи писать первоклассника, посади за стол и пусть пишет - разницы никакой. Я вылез из-за стола, достал сигарету и закурил, надеясь чуть согреться. Инстинкт. Который тянет из кабинета, заставляет забывать всё, кроме одного - найти. Узнать. Достать. Я ненавижу этот инстинкт. Но это ни на что не влияет. Он либо есть, либо его нет. У меня он есть. Что же делать? Убийцы гуляют, милиция бумажки пишет, граждане телевизор смотрят, а ты сидишь и голову ломаешь. Ну, придумай что-нибудь. Безвыходных положений не бывает, просто надо получше поискать. Г Л А В А 5 На другой день, сделав фотографию перстня, я рванул в центр. Выйдя на Невский, я направился на так называемую Галеру у Гостиного Двора, надеясь встретить кого-нибудь из старых знакомых, ориентирующихся в преступной среде. Обычная суета, давка. Центр. Никакой системы. Но это на первый взгляд. На самом деле, всё идёт по написанному сценарию, подчиняясь невидимому режиссёру. Железные законы. Не хочу утомлять вас словесной игрой, возьмите газету и прочитайте про это всё сами. Моя задача - найти знакомое лицо, с которым можно пошептаться. Поэтому я шёл по Га-лёре, пристально всматриваясь в прохожих. О, кажется, есть. Замечательная личность. Имею честь быть знакомым с ней лично, ввиду проживания сё на моей территории. Вернее, его. Марк Сергеевич Шварц. Солидный мужчина пятидесяти лет, неизвестно какой национальности, имеющий за спиной десять лет усиленного режима по самой творческой статье - мошенничество. Всего - ходки три на зону. Мошенники, кстати, весьма творческие люди. Иногда такие фокусы выкидывают - Кио позавидует. Помню, был у нас один на территории. Снимет в старом доме ручки внутри лифта на первых двух этажах и идёт клиента искать. Изображает покупателя аппаратуры или ещё кого. Видит лоха, предлагает сходить к себе домой за деньгами. Вместе в подъезд входят. Жулик дверь в лифт открывает, коробку с аппаратурой берёт, якобы помочь, а лоха вперёд пропускает. Затем двери захлопывает и бежать. Человек дверь открыть хочет, да не может. Он на второй этаж жмёт, а там тоже ручки нет. Пока до третьего доберётся и вниз по ступенькам сбежит, мошенника и след простыл. Но мне больше нравятся разыгрываемые комбинации, где состав преступления и доказать-то практически невозможно. Но это отдельная тема, я опять отвлёкся. Марк Сергеевич деловито вышагивал в потёртой дублёнке, держа в руках полиэтиленовый пакет и изображая безобидного рассеянного пенсионера, решившего купить подарок внучке. Я незаметно подобрался к Шварцу и, подтолкнув, сделал изумлённое лицо. -Ба, Марк Сергеевич! Какими судьбами? -Кирилл Андреич? Очень рад видеть. Что вы тут делаете? Это же не ваш участок. -Какая осведомлённость, я прямо тронут. Кстати, Марк Сергеевич, вас тут в "600 секунд" показывали, не видели? -Не может быть, я всё время смотрю эту замечательную программу, но ни разу себя не заметил. -Ну как же? Помните, сюжет с блоками "Мальборо"? Ну, когда кто-то открыл купленный блок сигарет, а там - мятая бумага. Невзоров, конечно, кооператоров обвинил, но мы-то знаем, в чём дело, а? -Право, Кирилл Андреевич, я вас не понимаю. При чём тут я и какие-то сигареты? Я взял его под руку и медленно пошёл по Галере. -Да, можно сказать ни при чём. Ну какие к вам могут быть вопросы, ведь вы же просто рассеянный человек? Подходите к ларьку, даёте продавщице деньги и просите запечатанный блок сигарет. Она, естественно, даёт, вы бросаете его в свой пакет, а потом стучите себя по лбу, мол, старый склеротик, купил ведь уже один. И возвращаете блок назад, требуя вернуть деньги. Продавец без вопросов возвращает их, забирая у вас сигареты. Вот, собственно, и всё. За исключением сущей мелочи: в возвращённом блоке вместо сигарет - бумага, а вы с сигаретами уже отвалили. Всё гениальное просто. Марк Сергеевич натужно улыбнулся. -Хорошая история. Только поверьте, Кирилл Андреевич, она про кого-то другого. -А в вашем пакетике сейчас, конечно, настоящие сигареты? -Не знаю, я только что купил. -Так давайте покурим за компанию. -Я вообще-то в подарок приобрёл. -Понимаю. Подарки - дело нужное. Только, Марк Сергеевич, мы ведь старые знакомые, и я бы не стал рассказывать вам всю эту историю, если б хотел, к примеру, вас посадить. Слово даже какое-то неприятное. А может, хватит притворяться джентльменами, поговорим попроще? Матюги не забили, сэр? Мы остановились. -А можно спросить, откуда вам про эти сигареты известно? - поинтересовался Шварц. -Я вообще много чего знаю. Если б не знал, то на этом месте долго бы не задержался. Я имею в виду, в ментуре. -Понимаю. Настучали. -Угу. Ну, как насчёт поговорить? -Смотря о чём. Если кого вломить, то это не по адресу - я одиночка. Да и по характеру не стукач. -Это только так кажется. Припрёт - кого угодно сдашь, и брата, и свата. Но я не об этом. Мне нужна всего лишь консультация. Мне помнится, Марк Сергеевич, вторую свою ходку вы получили за аферу с ювелирными изделиями? Сколько влепили? -Я не помню. -Зато я помню - пятерик. Я всё помню, а что делать - без этого нельзя. Пойдёмте отсюда куда-нибудь в тишину. Не нравится мне тут, в давке и суете, беседовать с интеллигентным человеком. Может, в Катькин садик? Марк Сергеевич, посмотрев незаметно по сторонам, кивнул, и мы, как два старых друга, спустились вниз. Возле подземного перехода, увидев нищего, Шварц вынул из кармана червончик и сунул тому в протянутую руку. При этом прослезился, покачал головой и посетовал: -Боже мой, до чего дожили?! Старичкам кушать нечего. Может, лет через пять я также буду стоять с протянутой рукой, и какой-нибудь благородный человек поделится со мной последним. -Гражданин Шварц, перестаньте бить на жалость. Где было ваше благородство, когда вы у "Альбатроса" валюту ломали? -То было застойное время, и я лишь боролся с существующим положением. Что за ерунда - статья 87 - незаконные валютные операции! Человек не мог пойти и свободно купить валюту. Я был против и пытался таким образом привлечь общественное мнение. Но, увы, общество не оценило моих порывов. -Бедняга. Продолжая мирно беседовать, мы дошли до садика и сели на скамеечку за памятником Екатерине. -Слушаю, - прокашлявшись, сказал Шварц. Я достал фотографию перстня и показал. -Знакомая штучка? Марк Сергеевич внимательно рассмотрел фото. -Это не старинная вещь, вот всё, что я могу сказать. Такого ширпотреба сейчас полно. Ничего особенного. А собственно, что вы хотите знать? -Кто владелец? -Ну, молодой человек, это нереально. С такими инициалами полгорода ходит. -Не исключено, что он имеет отношение к кое-каким кругам. -Каким? -Как это сейчас принято называть - организованная преступность. Возможно, из-за этой вот гайки убили уже двоих. -Тогда дайте подумать. Нет, Кирилл Андреевич, вы поймите, я не профессор Мориарти и всё знать не могу. -Естественно. А я и не тороплю. Но всё же ваше нахождение на Галере вовсе не случайно. -Да бросьте. Что я, воротила какой или кидала? Да, с сигаретами балуюсь, но не больше. -Хорошо, хорошо. Марк Сергеевич извлёк блок сигарет, по привычке со-рвал обёртку, но потом вдруг опомнился и резко вернул всё назад в пакет, после чего извлёк из кармана мятую пачку "Аэрофлота". -Да не волнуйтесь. Бросайте курить, и хлопот меньше будет. -Вы слышали о Климовской группировке? Они курируют пару районов в городе. -Разумеется. Что-то среднее между малышевцами и тамбовцами. Хотя лично ни с кем из представителей не сталкивался. -А кто возглавляет эту группировку, знаете? -Ну, Климов. -Его имя Михаил. Усекаете? "МК". -Что, это его гайка? -Не знаю, я всего лишь говорю о совпадении инициалов. Но есть одно маленькое "но". Я на днях на Галере слышал пулю, что он исчез. Пропал. В принципе, ничего удивительного, могли грохнуть, сейчас война среди групп идет, а Миша последнее время зарываться стал. -Стало быть, Марк Сергеевич, вы знаете не только о его исчезновении, да? Может, поделитесь по старой дружбе, что там ещё за слухи на Галере летают о его персоне? -Этот разговор между нами? -Нет, я сейчас плакат на грудь повешу с надписью, что Марк Сергеевич Шварц рассказал милиции о Михаиле Климове кучу гадостей, и по Невскому пойду. -Вы поймите, мне лишние заморочки не нужны, и рассказываю я только потому, что раньше имел с вами дело и знаю о вашей порядочности. -Не просто порядочности, а о большой порядочности, - уточнил я. (Я - скромный человек.) -Так вот, Клим - человек серьёзный. И как любой серьёзный человек овеян всякими легендами и слухами. Поэтому за достоверность информации не ручаюсь, так как лично с ним не знаком. Рассказывают, что несмотря на спокойную внешность и балагурный характер, человек он весьма суровый. Если кто-то случайно обзовёт его в людном месте козлом или мудаком, то он вместе со всеми посмеётся и даже похлопает обидчика по плечу, так что тот к вечеру уже и забудет об этом. А Клим - нет, И можете быть уверены, человек тот долго не протянет. -Что, его убьют? -Нет, просто пропадёт без вести. И в лучшем случае найдутся одни ботинки. Милиция дело-то, конечно, заведёт, но на этом всё и закончится. -Что, по ботинкам дело возбудят? -Ах да, забыл сказать. Ботинки-то вместе со ступнями найдутся. -Понятно. -Но вместе с тем он - человек сентиментальный. Примерно как я. Может нищему пару сотен баксов отстегнуть. Хотя не исключено, авторитет завоёвывает этим. Говорят, может помочь абсолютно незнакомому человеку. А если обещал, расшибётся, но сделает. -Игра на публику. А его профиль? -Можно подумать, они профилируются. Если бы он бутылки собирал, я бы удивился. Профиль-то везде одинаковый - рэкет, наркота, разбои, оружие. Ну, что вам объяснять? -Вы знаете кого-нибудь из его группировки? -Кое-кого. Но, пардон, также мне известно и о границах дозволенного. Поэтому ничем помочь не могу. -Паника большая из-за его пропажи? -Да, все бегают и спрашивают: "Где Миша Климов? Где Миша Климов? К вам, случайно, не заходил?" Вы же не глупый человек, Кирилл Андреевич. О таких вещах не слишком спешат рассказывать. Я уверен, что в милиции даже заявления о его пропаже нет. И возможно, не будет. Эти разборки наружу не выставляются. Если у вас вопросов больше нет, я, пожалуй, пойду, надо кое-что купить. -Подарок внучке? -Не понял? -Это мысли вслух. Задержитесь ещё на секунду. Я хочу попросить вас об одной услуге. -Какой? -Вы можете свести меня с кем-нибудь из климовских бойцов, желательно рангом повыше? -Вы меня что, за крейзанутого держите? Я после этого больше часа не протяну. -Не стоит краски сгущать. Мы не в Чикаго. От вашей скоропостижной кончины никому никакой выгоды не будет. Так что не спешите себя хоронить. И я ведь не прошу вас представлять меня как сотрудника милиции. Объясните, мол, есть человек, который может помочь с исчезнувшим Мишей. И всё. Если клюнут, забейте стрелку. Это, по-моему, не трудно. Тем более, с вашим опытом судимого. -Мой опыт никого не волнует. Это раньше судимые в авторитете были, а сейчас молодёжь резвая, борзая, никого не признаёт. Ничего обещать не могу. -Я не прошу обещаний. Мы же интеллигентные люди, мать вашу. Я прошу только попробовать. -Хорошо, я постараюсь, но только из уважения к вам. Как вам позвонить? Я продиктовал номер, который Шварц записал на пачке "Аэрофлота". -Как скоро вы мне позвоните? -Не знаю, Кирилл Андреевич. Я не бюро добрых услуг. Может, и вовсе не позвоню. -Хорошо, жду звонка. Я поднялся, сунул руки в карманы и, не попрощавшись со Шварцем, пошёл к метро. Только этого не хватало - мафиозные разборки. Тут может и жареным запахнуть. Заказные убийства каждый день. Вон, в Москве уже настоящая война идёт. Надо завязывать с самодеятельностью. Отдать гайку в Главк, и пускай ковыряются. Ладно, подожду немного, если Шварц не позвонит, так и сделаю. Вернувшись в отделение, я позвонил в адресное бюро и уточнил данные Климова. Сторожевого листка на него не стояло, стало быть, не в розыске, то есть о его пропаже в милицию действительно не заявили. Самое смешное, что прописан он был в какой-то общаге. Ну, это и понятно. Такие люди в нормальной прописке не нуждаются - они-то всегда найдут, где пожить. Зашёл Мухомор. -Кирилл, у тебя материал по шапке просрочен. Отказывать думаешь? -А как его отказать? Шапочка, знаете, сколько стоит? -Кончай дурака валять. От того, что мы "глухарь" возбудим, шапка не найдётся. А так: как бесхозную, отказать можно. Давай садись и печатай. И про долги не забудь. Мухомор вышел, "Садись, печатай". Ну, орёл. Таким тоном сказано, будто у меня тут пять машинок стоит. Пасты, и той нет. Я вообще печатать не люблю, особенно отказники. Их лучше писать от руки и очень корявым почерком. Прокурор помучается, а потом плюнет и подписывает материал. Во, Женька Филиппов отказники левой рукой пишет, как Штирлиц. Наловчился. Я достал материал из сейфа, почитал, не нашёл никаких лазеек для отказа и вернул его на прежнее место. Сезонная преступность. Зимой воруют шубы из раздевалок и гардеробов, летом - колёса с машин, велосипеды. Причём в таких количествах, что успеваешь только заявления принимать, на какое-то там раскрытие и времени не остаётся. И народ какой-то наивный. Вещи без присмотра бросают, домой кого ни попадя водят, деньгами сверкают. Ну и пускай кругом воровство и грабежи, меня это не касается. Э, нет, товарищ, а когда ты в милицию прибегаешь, то по-другому рассуждать начинаешь. Я бы статью в кодексе ввёл: сам виноват - сам и ищи. А то он проворонит, а ты хоть тресни, хоть из-под земли, да обидчика достань и добро верни. А не вернёшь - жалобы идут: плохо работаете, мол, даром хлеб едите, жируете тут на государственной шее. Помню, мадам одна поселила мужичка, он у неё полгода жил. Даже пожениться собирались. А потом приходит она как-то раз домой, а жениха нет, и полквартиры вынесено. Она туда-сюда, потом - в милицию. А там выясняется, что кроме того, что он - Саша из Донецка, она про него больше - ничего и не знает. Здорово. Саша, видать, парень с головой - полгода мозги пудрить и ничего про себя не рассказать. Женька тогда дамочке намекнул, что, прежде чем в кровать ложиться, надо паспорт спрашивать на всякий случай. Та - в крик: это не ваше дело, он меня любил, может, и не он вовсе меня обокрал. Потом на Литейный побежала, накатала жалобу, которая, правда, так к нам назад и не вернулась. Сашу этого месяцев через пять на другой краже тормознули. Так оказалось, что он одновременно нескольких баб - ой! - женщин охмурял. По поточному методу трудился. Даже блокнотик имел, чтобы не перепутать имена и кому что говорить. Это, наверно, любовью и называется. Жалобы, конечно, небольшая беда, но нервотрепки из-за них хватает, особенно когда ты ни в чём не виноват. Да и времени много на отписки уходит. Писать бумаги для меня было пыткой, не говоря уже об этих отписках. Я встал из-за стола и начал приседать, чтобы чуть согреться. Зараза, надо сюда на пару дней начальника жилкон-торы посадить, чтобы отопление, паразит, наладил. Я набрал номер телефона Максимова. Надо было поговорить с матерью. С ней, наверно, уже говорили ребята с Литейного, но я знал всё-таки немного больше и хотел кое-что уточнить. И потом, если при жизни человека родственники о нём не очень-то любят распространяться, то чтобы найти убийцу - скажут всё. Самый главный вопрос, на который я хотел бы найти ответ - каким образом мастера резни по телу узнали, что Максимов в больнице. Может, и к матери под видом ментов приходили? -Алло, - раздался тихий женский голос. -Простите, я не знаю ваше имя-отчество, это Ларин из милиции. Я был у вас дома. -Ирина Борисовна. Что вам опять надо? -Я хочу подъехать поговорить, вы будете дома? -Я не хочу вас видеть. Зачем вы пришли тогда? Зачем я сказала, что Серёжа в больнице? Вы же обещали никому не говорить. Ведь никто, кроме вас, не знал! Как вам не стыдно звонить после такого! -Подождите. Вы точно никому не говорили? -Нет! - голос перешёл в плач. - Нет! В трубке раздались короткие гудки. "Чёрт, действительно неудобно получилось", - подумал я. Я перезвонил в больницу и спросил у заведующего отделением, не сообщали ли они куда-либо, что Максимов находится в больнице. Ответ был таким, как я и ожидал. Разумеется, нет. Такой же ответ я получил и в регистратуре. Чертовщина какая-то. Ведь даже если бы кто и узнал, что Сергей влетел в дурдом, то скорей всего бросился бы в районную больницу, а не на Пряжку. Может, кто видел, как его увозили? В любом случае надо поговорить с матерью Максимова. Что-то тут не так. Я застегнул тулупчик и вышел на улицу. Завтра день, потом дежурство, и вот уже и выходные. Недели летят незаметно. На метро я добрался до знакомого мне дома, вошёл в подъезд, постоял немного у дверей и, набравшись духа, позвонил. Да, лучше уж отказники писать, чем объяснять абсолютно уверенному в твоей виновности человеку, что ты тут совершенно ни при чём. -Кто там? -Ларин. Дверь открылась. -Вы всё-таки пришли? Зачем? Мне и без вас тошно. -Я ненадолго. Мне крайне необходимо поговорить с вами. -Вы уже поговорили. Кого теперь убьют? Меня? -Поверьте, я не имею к смерти вашего сына ни малейшего отношения. Вы успокойтесь, эмоции - плохая опора. Неужели бы у меня хватило наглости заявиться сюда, если б я в чём-то был виноват? Ирина Борисовна немного помолчала, потом, вздохнув, произнесла: -Ладно, проходите, всё равно ничего не исправишь. Я зашёл в коридор и сел на стул в прихожей. -Ирина Борисовна, вы не знаете, почему его убили? Не удивляйтесь вопросу. Тем более, что вам его уже наверняка задавали, -Не знаю. -И всё-таки вспомните последние недели. Может, в поведении сына было что-нибудь необычное? Мать задумалась. -Да нет, вроде. Весёлый какой-то был, я говорю ему один раз: "Что ты веселишься? Еле концы с концами сводим, устроился бы на нормальную работу, денег бы побольше получал, а то сторожем в какой-то бане". А он в ответ: "Ничего, мать, скоро разбогатеем". Разбогател. -Девушки у него не было? -С его характером-то? Никого не слушался. Девушки максимум пару дней с ним гуляли, а потом убегали. -Что так? -Да я ж говорю, никого ни во что не ставил. Это с детства у него. Будет по-моему, и всё тут. -Вы не припомните, когда он в больницу попал, его никто не спрашивал, ну, кроме того-парня, что на серебристой иномарке приезжал? -Кажется, с работы звонили, женский голос, но я ответила, что его нет дома. -А что спрашивали? -Да почему он на работу не вышел. Я ответила, что не знаю. -Понятно, это, наверно, заведующая была. -Да, ещё парень какой-то звонил, я тоже сказала, что его нет. -Когда звонок был, вспомните поточнее? -В субботу вечером, кажется. -Интересно. Вы точно никому не рассказывали, где сын, кроме меня? Соседям, подругам? -Точно нет. -Когда его машина забирала, посторонних на улице или во дворе не было? -Я не помню. -Жаль. Вы говорите, он жил только на одну зарплату? -Уверена. Мы хоть и не в ладах были, но кошелёк общий имели. А если б у него лишние деньги появились, я бы сразу заметила. -Хорошо. Сын когда-нибудь при вас оружие доставал? Разобрать, почистить? -Нет, не помню. -Ну ладно, извините за беспокойство. Поверьте, я никому не говорил, что Сергей на Пряжке. -Но чудес не бывает. -Согласен. Поэтому вспомните получше, без суеты. Если что, перезвоните, телефон мой есть. Я поднялся, попрощался и, надев шапку, вышел на улицу. До конца рабочего дня оставалось полчаса, поэтому возвращаться в отделение не имело смысла. Правда, Мухомор завтра прицепится, куда я нырнул. У него вообще какая-то странная политика - чтобы все всегда под рукой находились. Можно бездельничать, кроссворды решать, но всегда быть на месте. И это при нашей-то работе, где, не бегая, ничего не узнаешь. Можно подумать, я Шерлок Холмс или Ниро Вульф, которые, сидя в кресле, преступников вычисляли. Но мне до них далеко, поэтому приходится бегать, а тебя тут же по рукам вяжут. Я бы на месте начальника всех оперов из отделения на территорию гнал, а в стулья гвоздей понавтыкал бы, чтобы не засиживались. Да, так о рабочем времени. К примеру, любимец Мухомора Антонов Шурик рабочее время строго блюдёт, где бы ни находился. Если, например, в засаде сидит, то ровно в полседьмого объявляет, что рабочий день завершён и что он отваливает, а завтра в полдесятого будет на месте снова. Может, он и прав - за переработку-то никто не платит, у нас рабочий день ненормирован. Поэтому я позволил себе задвинуть полчаса и направился к любимой, благо жила она рядом. Г Л А В А 6 На другой день мне чертовски не хотелось идти на работу. Во-первых, потому что я проспал, а во-вторых, потому что четверг - это хуже понедельника. Целый день я буду ходить как варёная муха, из-за бессонной ночи. Ну, не спалось, и всё. Бессонница. А если вдруг опять Мокруха приключится, тогда точно - труба. Я доехал до отделения, получил законный втык от начальства и заперся в кабинете, в душе рассчитывая вздремнуть с полчасика над каким-нибудь материалом. Но планам моим не суждено было сбыться, потому что позвонил гражданин Шварц Марк Сергеевич. Честно говоря, я не очень-то и надеялся на этот звонок, поэтому был зело удивлён. Как всегда, Марк Сергеевич был демонстративно вежлив. -Кирилл Андреевич? Я постарался выполнить вашу просьбу, и сегодня в два часа вас будут ждать. -Где? -Там же, где мы беседовали. -Понял. Как вы меня отрекомендовали? -А никак. Один человек, который слишком много знает. -Ничего рекомендация. Вы заодно венок мне не заказали? Если заказали, то в четырнадцать ноль одну можете поднести к месту встречи. -Кстати, советую не опаздывать. Ребята там серьёзные, за минуту ожидания пять баксов снимают. А так как с вас-то они вряд ли что снимут, то расплачиваться придётся мне. Всего доброго. -До свиданья. Я повесил трубку. Чёрт, в два часа самый сон. А ребята поспать не дадут. Я раскрыл бумажник и достал оттуда рисунок перстня, сделанный Викой с фотографии, посмотрел на него и положил обратно. Оригинал лежал у меня в сейфе. Я вышел в коридор и встал у окна. Комаров и Максимов владели перстнем сгинувшего без вести мафиозника Климова. С интервалом в три дня обоих убивают. Следующим владельцем гайки являюсь я. Значит... Ну, ни фига себе пер-спективка. Быть следующим-то. Кольцо, может, конечно, и не Климова, просто совпадение, но судя по тому, что оно хранилось в грелке, весь сыр-бор из-за него. И владельцев убивают почём зря. Отсидев в отделении положенный срок, отсвечивая периодически перед глазами руководства, я оставил в сейфе пистолет, ксиву и ментовский галстук и рванул на стрелку. В транспорте чуть было не произошёл конфуз, так как по привычке я не купил талонов и поехал бесплатно. И когда прицепился контролёр, пришлось выкладывать пару сотен. А что было делать? Можно, конечно, было пойти в ближайшее отделение, установить мою личность и избежать штрафа, но тогда бы я опоздал и Марку Сергеевичу было бы не рассчитаться до конца своих дней. В полвторого я был на месте. Приехал чуть раньше я специально, намереваясь произвести небольшую рекогносцировку. Это крутое слово я запомнил после одного задержания рэкетиров в парке. Мы тогда расселись по кустам, а Женьку Филиппова поставили на крышу ближайшего от парка дома, торжественно вручив ему палку с белой простыней. При появлении бандитов Женька должен был замахать флагом, указывая направление движения гангстеров. Способ индейцев и аборигенов Австралии. Раций-то нормальных у нас нет. Но зато это нам и помогло, потому что у вымогателей они были. Японские, настроенные на милицейскую волну. Естественно, при таком раскладе смотреть на крыши у них просто фантазии не хватило. Это их и сгубило. Ничего не слыша в своих фирменных рациях, они спокойно явились за деньгами и были без особых хлопот задержаны с поличным. Так что отсутствие техники - это иногда тоже плюс. Но я опять заболтался, простите. Осмотревшись и не заметив ничего необычного, я сел на знакомую скамейку и стал ждать, внимательно изучая памятник Екатерине. Ребятки были профессионалами, потому что зашли со спины, абсолютно незаметно, не опоздав ни на секунду, так что в один прекрасный момент я оказался зажатым с двух сторон крепкими мужичками, а третий остановился передо мной. -Это ты насчёт Клима? -Угу. Просьба - переложите свой револьвер из кармана в кобуру. Наверно, раз я назначил встречу один, то уж никак не собирался при этом устраивать пальбу, да ещё в таком людном месте. -Что ты хотел? -Поболтать. Я слышал, что Клим пропал? -Кто ты такой? -Зовите меня просто - Ильич. Шучу. Давайте условимся - вы хотите найти Клима, я, возможно, могу вам помочь, поэтому не я в вас заинтересован, а вы во мне, так что рассказывать я буду то, что сочту нужным. -Ты, падла, сейчас всё расскажешь, - прошипел один из сидящих рядом гоблинов. -Спокойно, Каблук. Он прав. Пошли. Меня приподняли, говоривший со мной похлопал по моему тулупчику, отчего я немного даже согрелся, и дружной толпой мы двинулись из садика. Не скажу, что чувствовал себя очень уютно. Что у этих придурков на уме - одному Богу известно. Забил стрелочку... И даже не предупредил никого, куда намылился. Вообще картина напоминала рекламу шоколада: "Делай всё, что захочешь, а мы тебе в этом поможем!" Строевым шагом мы вышли из садика и домаршировали до театра, где меня бесцеремонно впихнули в здоровенную иномарку, модель которой я разглядеть не успел. Впрочем, не очень-то я и старался. Не до того было. В машине было просторно, как в моём трёхметровом кабинете, вот только гораздо теплее. Двое охранников остались на улице, а парень, беседовавший со мной, сел рядом. На переднем сидении, вполоборота ко мне сидела симпатичная дама в чернобурке, место водителя пустовало. Таким образом, опять припомнив высшую математику, я понял, что нас трое. Ну, ещё эти снаружи и наверняка человек десять в соседних машинах. Весёлая компания. -Слушаем вас, - произнесла дама, перед этим вопросительно взглянув на моего соседа. Тот, как я заметил в зеркале, еле заметно кивнул. Я сунул руку во внутренний карман тулупчика и извлёк рисунок перстня. -Взгляните, это его кольцо? Женщина взяла рисунок и понесла к свету. По её побледневшему лицу я понял, что она узнала перстень. -Где вы его видели? -Так вы узнали? Это кольцо Клима? -Да. И где вы его видели? -На пальце одного человека. -Вот как? Вы можете указать нам этого человека? -Я не знаю его. -Но вы понимаете, что если мы захотим, вы расскажите всё? -Вы его жена? Или любовница? И в том, и в другом случае вам надо найти Клима. И не стоит рисковать, обрывая в моём лице единственную ниточку к нему. Неужели вы думаете, что я не подстраховался, идя на встречу с вами? Я могу помочь найти вашего мужа безо всякого нажима на меня. -Понятно. Сколько? -Чего сколько? -Господи, сколько вы хотите? Заманчивое предложение. Может, заломить миллионов, эдак, с пяток? -Пока две сотни. Меня контролёр оштрафовал на эту сумму, когда я сюда ехал. -Вы что, ненормальный? Что вам надо? -Я не могу с вас требовать денег, потому что сам ещё ни в чём не уверен. Единственное, что бы я хотел от вас узнать, - это точно ли этот перстень принадлежит Климу и при каких обстоятельствах последний пропал. И повторяю, что, возможно, смогу подсказать, где он. А уже потом поговорим о сумме. Врубаетесь? -Не морочь голову, - произнёс сидящий рядом мужик. - Мы ещё не знаем, кто ты есть. Мент? -А если даже и мент, это что, что-либо изменит? Повторяю, я единственный, кто может вам помочь. Вы никогда не найдёте Клима. Но не бойтесь, я не мент (врать нехорошо). И кидать вас я не собираюсь. Как он пропал? Дамочка взглянула на мужчину - тот опять незаметно кивнул. Она взяла с торпеды пачку сигарет, прикурила и произнесла: -Я надеюсь, вы не станете болтать о том, что я расскажу. Я рискую, но только потому, что хочу найти мужа. Я слышал обратное, то есть что Клим не был женат, но любая дама, ходившая в фаворитках, называла себя его женой. Поэтому я кивнул. -Он пропал две недели назад. Мы живём в гостинице. Я была тогда с ним. Ребята-охранники сидели в холле. Часов в восемь ему позвонили, и он сказал мне, что должен срочно увидеться с одним человеком. Я не удивилась. Такие встречи не редкость. Он оделся и ушёл, ничего больше не сказав. Через полчаса я вышла в холл и увидела охрану. Я спросила, почему они не поехали с Мишей, но эти козлы ответили, что Миша приказал ждать его здесь. Больше его никто не видел. -Михаил - осторожный человек? -Очень. Вы, может, знаете, что в городе творится? Без охраны - никуда, несмотря на то, что он сам здоровый парень. -Стало быть, он поехал к тому, кому абсолютно доверял? -Наверно. Я подняла на уши весь город, перетрясла всех знакомых, но он как в воду канул. -В милицию заявляли? -Нет, что с ментов толку? Всё равно ничего не найдут, козлы. Достойный комплимент в адрес советской милиции. -Давайте поговорим откровенно. Полгорода знает, чем занимается Миша, а мы тут невинность разыгрываем. В этом свете вам есть что мне сказать? Что-нибудь о разборках за сферы влияния, долгах, просто недругах? -На этот вопрос нет ответа, вы и сами это знаете. Стал бы Миша охрану держать и по гостиницам жить. Авторитет-то авторитетом, но война войной. -На него были покушения? -И не раз. -Вы его хорошо искали? -Слишком хорошо, - произнёс мужчина. -Если что, как вас можно найти? Дамочка раскрыла сумочку, достала листок и написала телефон. -Это номер в гостинице. -И кого спросить? -"Просто Марию". -Здорово, как в кино. Не забуду. -Когда ждать вашего звонка? -В течение недели я позвоню. Если звонка не будет, значит я ничего не нашёл и мы с вами незнакомы. Я свободен? -Да. Повозившись с дверьми и еле найдя ручку, я вылез из машины. Подмигнув охранникам, я направился к метро. Но пройдя метров двадцать, я услышал за своей спиной торопливые шаги. Я обернулся, меня нагоняла "просто Мария". Подойдя поближе, она взволнованно спросила: -Мне кажется, вы не все сказали. Миша жив? Я взглянул на её рассыпавшиеся по шубе волосы, на лицо со следами слез и ответил: -Не знаю. -Найдите его. Мне почему-то кажется, вы сможете. -Я постараюсь. Можно ещё вопрос? Если его, ну, в общем, убили, мне звонить? -Да. И желательно выяснить, кто это сделал. Г Л А В А 7 Заехав по пути в РУВД забрать кое-какие бумаги, я вернулся в отделение. В коридорах РУВД я повстречал Шурика Антипова с довольной миной на роже, в отутюженном костюмчике и со стильным галстуком. -Ну, как успехи в борьбе с квартирными кражами? Шурик сделал серьёзное лицо, поправил галстук и деловито произнёс: -Ты извини, мне некогда, дел много, конец года, сам знаешь, - после чего нырнул за одну из дверей. "Ну да, - подумал я, - небось без тебя партию в очко не начинают, деловой человек". Забрав из канцелярии документы, я вышел из РУВД и поехал в отделение. Да, хорошую я себе рекламку отбацал: "Никто, кроме меня, вам не поможет". Самое смешное, ребята меня, если очень захотят, из-под земли достать смогут. В их кругах слово держать надо. Хотя я ничего и не обещал, тем более, что нет никаких зацепок, кроме этого кольца, да и это теперь уже не зацепка. Проворонил Максимова. Какая же падла его там нашла? Ну, думай, думай. Шевели дедукцией. Если мать никому не говорила, где сын, если из больницы тоже рекламы не поступало, то из знатоков оставался я один. Я. Но я тоже никому не говорил, я же сразу от матери в больницу поехал. Стоп! От матери! Точно! Ну, я козёл! Опять прокол. Нет, до Ниро Вульфа мне далеко. Мозги, что ли, замёрзли? Ха-ха! Вот теперь, пожалуй, есть зацепочка. По крайней мере, ясно, откуда ветер дует. Получается очень любопытная картина. Можно хоть сколько искать наводчиков, абсолютно не принимая во внимание очевидную вещь - что наводчиком являешься ты сам. Ужасно не хочется вылезать из-за стола своего уютного кабинета и опять ползти чёрт знает куда. Там, за окном, мороз, снег, а здесь хоть и не очень тепло, но по сравнению с улицей - Африка. Но опять зовёт инстинкт, как собаку Павлова, поэтому я влезаю в осточертевший тулуп, засовываю в карман пистолет, закрываю кабинет и оставляю коллектив в одиночестве. Короткий зимний день уже ушёл в историю, уступив место сумеркам. Я влез в трамвай. В голове почему-то крутилась незатейливая мелодия: "Если кто-то кое-где у нас порой честно жить не хочет..." Вот так. Пустяки - кто-то, кое-где, порой. Ну, в общем, самую малость - по десятку преступлений в день на отделение, то есть примерно штук семьсот по городу. Так - кое-где, порой. Можно гордиться. Наконец-то мы догнали и перегнали Америку. Я думаю, им далеко до нас. А слова бы я переделал примерно так: "Если кто-то кое-где у нас порой честно жить захочет". О, в самый раз. Блистая поэтическими способностями я доехал до метро и через тридцать минут уже входил в знакомое заведение - баню. На сей раз не помыться и не попариться, а закончить недоделанное в прошлый раз мероприятие - побеседовать с продавцом пива, который устроил Максимова на работу в баню. Хочу всё-таки посмотреть ему в глаза за его цены. Не сдавая тулуп в гардероб, я поднялся на второй этаж. Лишь за спиной слабо послышался оклик вахтёра: -Куда в шубе? -Упрут, - не оборачиваясь, процитировал я из одного фильма. -Кто упрёт? -Кто-нибудь да упрёт, - развил мысль я. Так как там его, кажись, Игорь? О, торгует, сидит, бутылки считает. Я взял стул и нагло сел напротив его лотка, закинув ногу на ногу. -Салют "пивному королю"! -Вы кто? -Начальник всей милиции. -По поводу Максимова? Меня уже вызывали на Литейный, я рассказал всё, что знал. -К сожалению, в тот момент я выходил в туалет и не слышал вашего выступления, а повтора трансляции не было. Хотелось бы ещё раз всё услышать. "Пивной король" начал волноваться, не попадая бутылками в ячейки ящиков. Я повернул табличку на лотке надписью "Закрыто" наружу. -Для начала я хотел бы узнать, кем вы приходитесь Максимову - другом, приятелем или там ещё кем? -Знакомый просто. Попросил меня куда-нибудь его пристроить. Он на мели тогда был, А тут как раз сторожей искали. Я ему предложил, он согласился. -Познакомились с ним где? -Да я уже и не помню. В кабаке каком-то. Вместе как-то бухали. Телефонами обменялись, перезванивались, иногда выпивали вместе, знаете, когда делать нечего. -А до прихода сюда, чем Максимов занимался? -Да ничем, говорил, что раньше учился где-то, но не доучился - выгнали. Потом год бездельничал, а потом я его сюда и пристроил. -А приятеля его, Комарова, вы знали раньше? -Нет, только когда он сюда пришёл, познакомились. Это Максимова корешок. Он его с собой привел. -Где вы были в прошлую пятницу вечером? -Меня уже об этом спрашивали на Литейном. Сидел у одной знакомой, её тоже вызывали. -Ну, и что? -Отпустили. Я-то тут ни при чём. -А мыслей насчёт того, кто при чём, случайно нет? -Без понятия. Мало ли какие там разборки могли быть у Сереги. -Хорошо. Вы мне тслефончик не дадите, знакомой своей? -Послушайте, это, в конце концов, уже надоедать начинает. Сколько можно? Кому нравится по милициям бегать? -Сколько нужно, столько и можно. Давай, давай, я жду. Пивник недовольно поднялся, откинул белую простынь, скрывавшую вешалку, достал оттуда зелёный пуховик и, порывшись в карманах, достал записную книжку. Затем, полистав, продиктовал номер, который меня уже не очень-то и интересовал, потому что я, застыв, пялился на пуховик. Он был курткой-перевертышем с малиновой подкладкой. Я чисто механически записал номер, перевернул табличку с "Закрыто" на "Открыто" и спустился на первый этаж. Ай-яй-яй, Татьяна Васильевна, нехорошо посылать за мной ребятишек с ножами. Я уж никак не ожидал, что в понедельник ко мне кто-то прицепится. Ну конечно, проследить человека в общественном транспорте - плёвое дело. На своём опыте знаю. Особенно если он ничего не подозревает. А я-то точно тогда ничего не подозревал. Вот и привёл убивцев в тёплую постельку Максимова. Я ведь сразу понял, что Максимова пырнули ножиком хорошие знакомые, потому как, несмотря на испуг, он не кричал. Да, я полный лопух. Мало того, что сам указал Максимова, так ещё и "Опель" проворонил. Сплошные проколы. Инстинкт есть, а мозгов нет. Надо бы дедукцию потренировать. В очко, например, поиграть, как Шурик Антипов, или в нарды. Сразу надо было выводы делать по поводу трясущихся пальцев директора. Кстати, интересно, она на месте? Может, заглянуть на чашечку кофе? Я пересёк холл, украдкой по пути посмотревшись в зеркало, и остановился перед директорской дверью. Но увы, на этот раз мне не повезло - дверь была заперта. Хорошо бы выбить её да кабинетик обшманать, но тут общественное место, поймут ещё неправильно. -Татьяны Васильевны нет, - услышал я за спиной знакомый голос, который до этого предлагал мне снять шубу. -Она совсем ушла? -Да. Будет завтра утром. -А телефон её домашний нельзя узнать? Я из. милиции. -Пойдёмте, у мена под стеклом записан. Переписав номер к себе в блокнотик, я воспользовался банным телефоном. Вычислить по номеру адрес было делом трёх секунд. Поблагодарив вахтёра, я вышел на мороз, добежал до подходящего трамвая и, на этот раз внимательно оглядевшись, впрыгнул на подножку. Вроде бы никто ко мне не прицепился. Проехав несколько остановок, я вышел, в темноте оты-скал нужный дом и в задумчивости остановился. А зачем я сюда приехал? Что я скажу дражайшей Татьяне Васильевне? "Зачем вы, козья морда, послали за мной "пивного короля" да ещё какого-то упыря на "Опеле"?" - "Никого я за вами не посылала, а за козью морду можно и по морде". На этом наш диалог скорее всего и закончится. Можно её, конечно, башкой о стенку, но я джентльмен, особенно когда женщина симпатичная. Пока я раздумывал о стенах, мордах и красоте, за спиной, на углу дома послышалось урчание мотора. Я оглянулся. При свете тусклого фонаря я увидел уж совсем неожиданную штучку. Мне вообще сегодня везёт. Пуховичок-двой-ничок высмотрел, теперь вот это... Вы уж, наверное, и сами догадались, что я там заметил. Даже как-то и неинтересно теперь подтверждать вашу догадку, ведь кто ж там мог ещё быть, кроме самого заурядного пьянчужки? Рабочий день-то в большинстве предприятий уже закончился. А вот за пьяни-цей к поребрику припарковалась машинка, да не простая, а золо... то есть иностранная. Марки "Опель", серебристого цвета. И самое обидное, что для меня это явилось полной неожиданностью. Я до того растерялся, что как статуя встал и уставился на машину. Водитель вышел, закрыл двери и быстрым шагом направился к подъезду, в дверях которого в ярком свете прожекторов, то есть лампочки, маячила моя злосчастная фигура. В самую последнюю секунду вдруг до меня дошло, что раз этот сеньор провожал меня до Пряжки, стало быть уж в лицо-то наверняка запомнил, и сейчас между нами может случиться небольшая стычка. Дуэль. Возможно, на пистолетах. К барьеру я вставать никак не собирался, а посему резко грохнулся в сугроб у подъезда и на всю улицу весело пропел: "Стюардесса по имени Жанна..." Так как вокальными данными я не сверкал, то с настоящим пьяницей меня можно бы-ло очень легко спутать. Закончив арию, я услышал над собой: "Нажрался, свинья, прохода от вас нет..." - и догадался, что незнакомец из машины меня не узнал. Но вот со свиньёй он погорячился. У меня ни пятачка, ни хвоста нет. Ну ничего, это я ему припомню. Пятнадцать суток у него уже в кармане. Его возвращения я ждать не стал. Теперь я вряд ли стукну Татьяну Васильевну мордой о стенку - придётся же тогда и хахаля лупить. А это в присутствии дамы совсем уж неприлично. Поэтому я встал, отряхнул снег, подмигнул пьянице настоящему, подошёл к машине и, внимательно осмотрев её, запомнил номер. Ну вот, это уже кое-что. Есть что рассказать просто Марии. Хо-хо. Парочку анекдотов про любовь. Пора к Вике. Да, да, я спешу к тебе, любимая... Г Л А В А 8 Вика встретила меня горячим поцелуем прямо на пороге. С Бинго я целоваться не стал. -Как дела? -Да, в общем, ничего. Тебе привет от Мухомора. Слушай, пойдём поболтаемся, мне надоело дома сидеть. В кино сходим, водки выпьем. Мы же, в конце концов, алкоголики или, может, ты подшилась втихаря? Я этого тебе никогда не прощу. Вот меня, к примеру, сегодня, час назад уже обозвали пьяной свиньёй. Приятно. Как утюжком тёплым по груди. Кстати, мне надо позвонить кое-куда. А ты пока собирайся. В "Победе" идёт "Основной инстинкт". Хороший фильм, про любовь. Там тётка одна так мужиков любила, просто жуть, полиция не успевала трупы оформлять. Продолжая молоть подобную чепуху, я накручивал диск телефона, пытаясь дозвониться до справочной ГАИ. Задача, между прочим, не простая. Телефон один на весь город. Наконец, услышав долгожданное "слушаю", я назвал пароль, свои данные и продиктовал номер "Опеля". Ответ меня несколько обескуражил. Под этим номером числился горбатый "Запорожец", оформленный на какого-то пенсионера. Ну, уж "Опель" от "Запорожца" я как-нибудь отличить сумею. Записав данные владельца, я призадумался. Что-то тут не так. Открыто разъезжать по городу с липовыми номерами не будешь. Я полистал свою книжечку и снова набрал номер. -Серега, приветик. Это Ларин. Слушай, надо бы срочно проверить одну вещь. Далее я в двух словах рассказал о некотором несоответствии между машинами. Серега, давний мой приятель из управления ГАИ, обещал перезвонить. В комнату вошла одетая в шубку Вика. -Ты готов? -Видишь ли, дорогая, суть проблемы взаимоотношения полов невозможно решить сразу, поэтому надо подождать. -Ты сам-то понял, что сказал? -Не очень. В общем, ты рановато оделась. Пойдём минут через десять. Долг прежде всего. Вика, не снимая шубку, села на диван. -Слушай, и что ты в ментуре забыл? Доучился бы в медицинском, устроился в какой-нибудь кооператив, работал бы спокойно и денег больше имел. А здесь ты к тридцати годам неврастеником станешь или пулю схлопочешь. Может, уйдёшь? -С какой стати тебя потянуло на философские темы? Хорошо, я отвечу. Я сунул руку за отворот пиджака и с пафосом продекламировал: -Когда корабль терпит бедствие в бескрайнем море и нет никакой надежды, всегда должен найтись тот, кто зажжёт маяк. Когда дом объят пламенем, всегда найдётся человек, первым шагнувший в огонь, чтобы помочь пострадавшим. Когда... -Хватит дурачиться. Когда ты поумнеешь? -Когда девять дырочек и одна палочка победят целое войско, когда король обнажит голову, а моя останется в шляпе, когда... -Дурак. -Можно подумать, я это скрываю. Наш философский спор прервал телефонный звонок. Это был Сергей из ГАИ. Я записал все, что он мне наговорил, поблагодарил его и повесил трубку. -Ну всё, сеньора. Я готов последовать за вами хоть на край света. Мы вышли из дома, погуляли под ручку, сходили на "Основной инстинкт" и двинулись назад. Перед домом я остановился, подошёл к стоящему рядом телефону и поманил пальцем Вику. -Как насчёт кое-куда позвонить и кое-что сказать? Приятным женским голосом. Что говорить, я, естественно, подскажу. Г Л А В А 9 Итак, я приближаюсь к разгадке зловещих убийств двух банщиков и тайны пропажи мафиозника Климова. И как вы, наверное, догадались, приближаюсь я к ней опять на трамвае. После метро это теперь мой любимый вид транспорта. Данные двух исполнителей убийств сейчас лежали в нагрудном кармане, в моей записной книжке, и грели сердце. Один из них сейчас, возможно, торговал пивом в бане, а второй с самым серьёзным видом готовился поехать на встречу, которую я ему назначил. Не исключено, что в "Опеле". Данные его установить не составило особого труда. Позвонивший мне накануне Сергей всё объяснил. "Запорожец" давным-давно снят с учёта, но в картотеке ещё числится. То есть под одним номером в городе две машины. Вернее, одна - "Опель", но в картотеке есть и "Запорожец", и "Опель". В принципе, ничего удивительного. В нашей картотеке чёрт ногу сломит. Но самое интересное, что владелец "Опеля" - Валерий Иванович Зверев - ранее работал в милиции. Знаете кем? Опером. Коллеги, значит. Позвонив в кадры, я узнал, что мой новый знакомый был отчислен из славных органов за дискредитацию звания сотрудника милиции. Но кадровик мне по секрету сообщил, что за этой стандартной формулировкой скрывается гораздо большее - связи с мафией, всякие тёмные делишки и прочее. Кстати, был в биографии Зверева ещё один занимательный эпизод - потерянное удостоверение опера. Возможно, он предвидел свой скорый уход из милиции, поэтому заблаговременно "потерял" ксиву. Хитрый. Утром я успел заехать в одно местечко - в Управление бань. У нас оказывается и такая организация имеется. И там я узнал очень интересную подробность. Но об этом после, так как сейчас моя остановка. Я приехал. Но если вы решили, что я приехал в логово бандитов, то крупно ошиблись. Я приехал снова в баню. Голубые глаза заведующей не давали мне уснуть всю сегодняшнюю ночь. Очень хотелось их увидеть. Я, не снимая тулупчика, пересёк холл по направлению к одной знакомой двери и, тихонько постучав, произнёс: -Тук-тук, к вам припёрся Дед Мороз, он подарочек принёс. Татьяна Васильевна была одна. Она стояла у окна и курила. Я вошёл в кабинет, увидел торчащий в замке ключ и запер дверь. Она обернулась. -Что это значит? -Ничего, - спокойно объяснил я, опуская ключ в свой карман. - Хочется поговорить в спокойной, интимной обстановке, а я не люблю, когда мешают. У вас как с основным инстинктом, всё в порядке? -Вам что, делать нечего? Что вы себе позволяете? -Мне действительно нечего делать, и поэтому временем я располагаю, в отличие от вас. У вас его не так уж много осталось. Я уселся напротив директора. -Ничего не понимаю. Вы можете объяснить, что вы хотите? -Конечно, я за этим сюда и приехал. Но давайте договоримся, сначала объясняю одну вещь я, а потом вы - другую, так как несмотря на мою чертовскую сообразительность (скромность украшает) в этой истории для меня много неясного. -И что же вы хотите услышать от меня? -За что ваш любовник Валера Зверев вместе с пивным Игорем замочили ни в чём неповинных сторожей. -Ха-ха, вы явно сумасшедший. Какой Зверев? Кого замочил? Вы хоть сами-то соображаете, что за чушь несёте? -Ах, значит, я, наверно, ошибся. Тогда приношу свои извинения и удаляюсь. Я поднялся и направился к двери. -Да, кстати, чуть не забыл, - обернувшись, произнёс я. - Старею, знаете ли, попробуй всё запомни. Кажется, упомянутый мною Зверев сейчас собирается на одну любопытную встречу. Через сколько он выйдет из дома? Минут через пятнадцать? Значит, вы ещё можете позвонить ему и пожелать счастливой дороги, а заодно и попрощаться. Навсегда. Обратно он уже не вернётся. -Не понимаю, - сильно изменившись в лице, прошептала директорша. -Ну как же?! Ведь ему вчера позвонила одна дамочка и назначила встречу. А кем она представилась, вы не в курсе? Кажется, девушкой Максимова. И что она заявила? Что якобы у неё имеется письмо от Сергея, страховочный вариант, так сказать, где содержатся довольно ясные намёки на причины его возможного убийства. А также имеется одна интересная вещица - перстень Михаила Климова. И за эти безделицы она затребовала всего-то каких-то пять лимонов. В противном случае это имущество окажется на Литейном, 4. Ничего не забыл? Татьяна Васильевна молчала, напряжённо занимаясь мыслительным процессом. Мужик на стене кабинета уже покрылся потом. Бедняга, и как он всё это выдерживает? -Так вот, - продолжил я, - если мы сейчас не позвоним и не отменим встречу, знаете, куда он приедет? Нет, не в милицию. А к Марии, точнее, к "просто Марии". Такое имечко вам ни о чём не говорит? Заведующая побледнела, как снег за окном, потом схватила трубку телефона и впилась пальцами в диск. Я абсолютно спокойно следил за её манипуляциями, не пытаясь помешать. Вдруг она замерла, внимательно посмотрела на трубку, затем на меня. -Что, телефончик сломался? Ах, какая жалость. Но ничего. Я догадываюсь, кажется, в чём дело. Там, за дверьми случайно пара проводочков оборвалась. Можно починить. Времени ещё минут десять. Ой, вот ключик, кажись, потерялся. Но он найдётся. Давайте сделаем так - я буду его искать, а вы мне пока рассказывать. И чем быстрее вы будете излагать свои мысли, тем быстрее я буду шевелиться. Ну что, погнали? Татьяна Васильевна как-то по-змеиному зашипела. -Отдай ключ, сука! -Ну вот! Ваш дражайший меня свиньёй обозвал, а вы - сукой. Так не бывает. Вы уж договоритесь между собой как-нибудь. И кстати, не советую кидаться на меня, как волк на зайца. Я хоть и не очень хорошо владею боевыми искусствами ниндзя, но с вами-то как-нибудь да справлюсь. Да улыбнитесь вы, в конце концов! Гнев не очень идёт вашему лицу. Кстати, время бежит. Я жду. Мы же деловые люди, так давайте меняться по бартеру - вы мне расклад, а я вам жизнь любимого. Я улыбнулся самой моей доверчивой и располагающей к откровенности улыбкой. -Какой смысл мне вам что-то рассказывать? Если кли-мовские его не прибьют, так вы хапнете и по головке не погладите. -Вы забываете одну маленькую деталь. Климовские ребята шутить не любят, они из Валерика всё вытрясут, всё. Ну, а потом и до вас доберутся, из-под земли, но достанут. А в тюрьме вас, пожалуй, охраной обеспечат. Намёк понят? Я жду. Вы меж двух огней, выбирайте тот, что потише. -Хорошо, хорошо. Эти козлы сами виноваты. Я про Комарова с Максимовым. Влезли, идиоты. -Давайте по порядку. И меньше курите, время бежит, песок сыплется. Я так полагаю, Климов убит? -Да. Его Валера положил, -Из обреза? -Да. А вы откуда знаете? -Неважно, продолжайте. За что он его грохнул? -Это долго объяснять. Клим слишком оборзел в последнее время. Много хотел, слишком много. -Борьба за власть? -Называйте, как хотите. Он засиделся в своём кресле, а уступать не собирался. Пришлось помочь. -Зверев знал Клима лично? -Да, но не близко. В тот вечер он пригласил его в баню. Баня уже закрывалась. Пригласил якобы для продажи оружия. В мужском отделении, в подсобке Клима ждали. Валера и ещё трое ребят, я фамилий не знаю. Валера предложил Климу договориться по-хорошему. Я не знаю, о чём шла речь, меня там не было. Клим возню затеял. Валера достал обрез и в башку Клима положил. -Стоп, стоп. Никогда не поверю, что вы не знаете приятелей своего милого. -Я сказала, что не знаю фамилий. -Татьяна Васильевна, ну почему всё из вас надо клещами тянуть? Можно подумать, мне всё это надо. Прежде всего это надо вам. Итак, кто там был? -Я клички только знаю - Казак, Сток и Жёлудь. Они судимые, если захотите, найдёте. Живут где, не знаю. -Прекрасно. Ну, а обрез Валерик где взял, случайно не у Максимова, сторожа? -Да. Макс его из дома притащил, чтобы баню караулить. Валера в тот вечер его попросил обрез на всякий случай ссудить, сказал, что едет на одну встречу. Тот дал. -Неужели у Валеры и его ребятишек нет стволов? Ерунда. Я так полагаю, он знал, что Клим из баньки не вернётся, а стрелки решил на Максимова свести, убив Клима из его обреза. -Я не знаю. -Ну, а труп? Ведь зима, тело спрятать очень тяжело. -Поэтому его и притащили в баню. -Топка? -Да. -А Комаров с Максимовым? -Эти козлы всё видели. Решили деньжат срубить, суки. Им помогли, пристроили, а они в благодарность, сволочи... Они кольцо в подсобке нашли, климовское. Ну и намекнули Валере, что у них его выкупить придётся. Уроды. Шесть лимонов попросили, по три каждому. А иначе, мол, кольцо уйдёт на Литейный с соответствующими объяснениями. -И Валера, не долго думая, с пивняком Игорем их и примочил, Комарова - из максимовского обреза, а Максимова - ножичком, с вашей, кстати, подачи. То, что я рано или поздно найду беднягу, вы поняли правильно. И попросили Игоря срочненько и незаметненько меня пропасти, указав на меня в баре, где я наслаждался коктейлем. Валера помог. Ему как бывшему оперу пять баллов за исполнение. И я ещё долго ломал голову, почему и Максимов, и Комаров не сопротивлялись. Да потому что не знали, что Игорёк тоже в вашей весёлой компании. Вы всё рассказали, красавица? -Всё. -Ай-яй-яй. Чёрт, куда же ключик провалился? Не дай Бог в мышиную норку, тогда Валерику я не позавидую. -Но я правда всё сказала. Я-то в их разборки не лезла. А Валера меня только Макса попросил помочь найти, поэтому я им про вас и рассказала. -Охотно верю. Только есть ещё одна маленькая деталька. Совсем маленькая. В прекрасном безоблачном прошлом, когда Клим ещё не был мафиозником-авторитетом, а вы - заведующей банькой, когда вам обоим было лет по семнадцать и вы учились в одной школе, между вами приключилась одна трогательная история - любовный романчик. -Откуда вы знаете? -В Управлении бань у вас очень болтливые подруги. А как известно, первая любовь - самая сильная. И Клим наверняка помнил о ней, так как слыл человеком сентиментальным. И ещё одна деталь - он никуда не ездил без охраны, а тут вдруг сорвался. Так кто пригласил его в баню? Валера или вы? Директорша молчала. -Вы, вы. Может, захотелось отомстить бывшему любовнику за то, что он вас бросил, а может, ещё что. Чёрта с два к Валере Миша поехал бы без охраны, а к вам - другое дело. И потом, чтобы знать подробности, о которых вы мне рассказали, надо присутствовать при встрече. А с колечком всё просто. Клим мужик неглупый, понял, что может отсюда не выйти, ну и, пока возился с хлопцами, колечко своё где-то под лавочкой и спрятал. Вроде как сигнал - где его искать можно. А может, случайно в драке обронил. Верно? Кстати, оружия он не захватил с собой, полностью вам доверяя. Да, любовь - штука хорошая. Бедный Клим. Одно радует - кремировать не придётся. Татьяна Васильевна зарыдала. -Это всё из-за Валеры. Я люблю его. -Зато Валера вас не очень. Потому что как только узнал, что у вас с Климовым был роман, тут же решил воспользоваться этой приятной неожиданностью. -Вы ничего не понимаете. -Может быть. Работая в милиции, я научился думать несколько стереотипно, что, кстати, нередко меня подводит. Но в основном, жизнь течёт по одним законам, и исключения очень редки. Хотя, может, я и не прав. У нас еще есть пара минут. Не хотите окончательно излить душу? Да хватит реветь. Ещё не всё потеряно. Попадёте в Саблино, в женскую зону, научитесь варежки вязать, платочки всякие. Лет через десять вернётесь рукодельницей, устроитесь на фабрику "Веретено" на должность вязальщицы пятого разряда. Уважаемая профессия, не то что заведующая баней. -Откройте двери. -Последний вопрос. Валера имел свою команду, собираясь подмять Клима? -Не знаю. -Ну, хорошо. Я открыл двери, соединил обрезанные проводки и кивнул Татьяне Васильевне. Та схватила трубку и стала накручивать диск. -Никто не берёт, он уже уехал, - через минуту произнесла она, уже даже не побледнев, а позеленев. -Естественно, ведь сегодня подруга Максимова перезвонила и перенесла встречу часом раньше. Но вы особенно-то не волнуйтесь, в жизни всякое бывает. Может, Валера опоздает, а может, Мария что-нибудь напутает или раздумает приезжать. Мне почему-то кажется, что именно так и случится. Говорят, что у меня есть способности к предвидению. Могу будущее предсказывать. Я растянул рот в улыбке и подмигнул Татьяне Васильевне. Очень трудно, а практически и невозможно, описать то, что приключилось с её лицом. Но я и не собираюсь рассказывать вам всякие страсти. Не любитель пугать граждан. Одним словом, потенциальная энергия директорши очень резко перешла в кинетическую, и она с криком "Козё-о-о-л!" бросилась на меня. Ну ничего себе благодарность! Я ее хахаля, можно сказать, от верной смерти спас, а она меня козлом. И кем я только уже не был! И свиньёй, и сукой, и козлом. Хорошо хоть до хорька не дошло. Нет ничего более приятного, чем ощутить воздействие отточенных женских когтей на своей нежной коже. Татьяна Васильевна не зря их постоянно точила. Так что приношу свои извинения настоящим мужчинам и строго воспитанным дамам, но я ей врезал по морде. А что делать было? Ждать, когда она мне глаза выцарапает? Нет уж. Зрение у меня одно, и если каждая мадам будет пытаться меня его лишить, то после нескольких попыток я мигом стану котом Базилио или Гомером. От моего удара Татьяна Васильевна влетела обратно в кабинет и исчезла за какими-то коробками с полотенцами и простынями. Я неторопливо проследовал вслед за ней, достал наручники, прицепил падшую женщину к батарее, вышел из кабинета, закрыл двери на ключ и вновь оборвал провода телефона. Пускай крошка побудет под домашним арестом. Затем, на всякий случай, я поднялся на второй этаж, убедился, что Игоря-пивняка нет, и вышел из бани. Игорёк, наверное, вместе с Валериком и прочими коза-но-страми умчались на встречу, которую я им назначил. Вернее, не я, а Вика. На неё прямо вдохновение какое-то нашло после "Основного инстинкта". Вот что значит фильм про любовь. Выйдя из бани, я зашёл в телефонную будку, позвонил в свою дежурку и попросил срочненько приехать на машине на Лиговку и забрать из кабинета директрису. Ключи от кабинета я положил на телефонную будку. А если она вдруг будет пытаться снова расцарапать кому-нибудь глаза, можно запереть её на полчасика в парной, а потом окунуть в снег, осту-диться. Говорят, успокаивает. Сам же я, обтирая расцарапанное лицо платочком, вприпрыжку побежал на остановку. Вприпрыжку, потому что Татьяна Васильевна успела садануть мне острой туфлей по голени. Невоспитанная дама, а если б ещё куда попала? Теперь весь дальнейший успех задуманной мною комбинации целиком и полностью находился в руках работников общественного транспорта. Мне повезло, не прошло и пяти минут, как подали нужный мне трамвай. А ещё через полчаса я уже сидел в тёплом Викином кабинете и отстукивал мелодию на её пишущей машинке. Вика, естественно, обрадовалась моему неожиданному визиту и бросилась было ко мне на шею, но я в рабочее время занимаюсь исключительно делами, а не любовью, поэтому, мягко отстранив её, я твердо произнёс: -Бэби, у меня слишком мало времени, займёмся этим завтра. Пока я барабанил, Вика вскипятила воду и заварила кофе. Это было очень кстати, мозги медленно оттаивали с мороза. Я откинулся в кресле, блаженно вытянул ноги и промычал: -Хорошо. -Ты о чём? -Вообще. Ты знаешь, я тут одну историю раскрутил, В одной баньке молодая, перспективная команда грохнула крёстного отца районного масштаба. Ну, может, городского. Грохнула, конечно, не за аморальное поведение, а чтобы занять его место. Потом два дурачка, ставшие случайными свидетелями, решили тоже занять место повыше, о чём и сообщили убийцам, потребовав свою долю. За что и были несправедливо обижены. Один застрелен у дома, второй зарезан в психушке, куда спрятался, увидев, как замочили его дружка-приятеля. И какой можно сделать вывод из всей этой истории? -Какой? -Очень простой - не надо было им этого делать. -Кому? Первым или вторым? -И тем, и другим. Мафия - мафией, но надо ж и совесть иметь. Я, конечно, ребятишек понимаю - кому охота всю жизнь шестерить или бани караулить. Боссы командуют, мы бегаем. А мы чем хуже? Дурачки. Они забыли закон кругооборота воды в природе. Сегодня они, а завтра их. А посему сиди и не высовывайся - целей будешь. Высунешься - получишь по носу. А то какой-то в последнее время подход примитивный к проблеме занятия достойного положения в обществе - патрон в патронник и по коням. Пять секунд - и я король. Не, так не интересно. Ну ладно, я отвлёкся. Поставив чашку на стол, я вытащил из машинки лист и ещё раз перечитал его: "Начальнику милиции г. Санкт-Петербурга. Заявление. Я, Комаров Михаил Евгеньевич, проживающий там-то сям-то, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, сообщил, что такого-то сякого-то стал невольным свидетелем убийства товарища Климова Михаила. Убийство произошло в бане на Лиговском проспекте, где я работал сторожем. Климов был приглашён туда своей бывшей любовни- цей Татьяной, являющейся заведующей баней..." Далее шло описание убийства, которое моя больная фантазия изобразила очень живописно. А в конце я указал, что заявление написано на случай преждевременной кончины автора. И конечно, число и подпись. Настоящая, подлинная. Любая графическая экспертиза установит этот факт. А раз так - у меня в руках неопровержимые доказательства на ребят, убивших Клима. Второе заявление от Максимова было аналогичного содержания. Конечно, плохо, что мне нечем доказывать убийства самих писателей, но это и понятно - не могли же они знать, кто их пришьёт. Предполагать могли, но увы, знать наверняка - нет. А я знаю. А поэтому надо применить в жизнь ленинский принцип о неотвратимости наказания, для чего я вытащил из Викиной канцелярии парочку конвертов и заклеил в них только что напечатанные заявления. Затем на одном я написал: "Начальнику милиции, Литейный, 4". (Такой должности нет, но ребятам-то того знать и не положено.) А на втором - "Просто Марии". Да, забыл уточнить маленькую деталь - в первый конверт я положил фотографию климовской гайки, а ко второму прицепил саму гайку. На память Машке от Мишки. Разумеется, я не собирался бросать такую бандерольку в почтовый ящик, вы вообще обо мне невесть что думаете. Нет, я отвезу её на трамвайчике в гостиницу и суну под дверь номера Марии. Будем надеяться, что какая-нибудь горничная не прихватит её себе как бесхозно валяющуюся и она дойдёт по назначению. А уж выйдя из гостиницы, я опущу второе письмо в почтовый ящик. После чего я махну рукой, дам старт и засеку время. Кто быстрее сцапает ребяток - наша славная милиция или наша славная коза -ностра? Думаю, что как всегда в подобных соревнованиях милиция окажется на втором месте. Только на составление плана задержания и его согласование с руководством уйдёт пара недель. Но меня это касаться уже не будет, потому как начальству, похоже, надоели мои художества и после Нового года я вылетаю из милиции. У нас-то тоже действует правило: "Не высовывайся". Твоё дело - шестое, выполнять, что скажут. Положено бумажки писать - сиди пиши, положено водку пить - пей. Положено быть Шуриком Антиловым - будь Шуриком Антиповым. Играй свою роль. Неважно, что пьеса - дерьмо, это не тебе решать. Ты не режиссёр. А если ты вдруг решил самодеятельностью подзаняться, мы тебя быстро на место поставим. Поэтому будь, как все, сиди и смотри "Поле чудес". Жизнь под копирку. Я вздохнул, надел тулупчик, чмокнул Вику и вышел. Вечером, успешно завершив намеченные мероприятия, я вернулся в отделение, Татьяна Васильевна уже сидела в камере. В связи с тем, что я был человеком слова и обещал уберечь бедняжку от преступных разборок, определив её на женскую зону в Саблино, и так как письмо моё (точнее, Комарова) в Большой дом ещё не дошло, придётся отправить её на Каляева, суток на пятнадцать, за мелкое хулиганство. Доказательства того хулиганства пребывали у меня на лице. Раны от её когтей приносили мне неописуемые страдания, особенно на морозе. Одним словом, написав рапорт и оставив его у дежурного, я пошёл к себе. Отопление так и не включили, обогреваться придётся теплом собственного организма. Бумаг и заявлений тоже не убавилось. А что если Шурику отстёгивать по три тонны, чтобы он их за меня писал? Вроде как халтура. Надо будет предложить. Я думаю, он согласится. Но тут дверь моего кабинета распахнулась, и на пороге проявилась долговязая фигурка Женьки Филиппова с улыбкой во всю физиономию. -Наш привет передовым борцам за дело рабочего класса! -Судя по зычному голосу, ангина ослабила свою смертельную хватку на твоём недоразвитом горле. А за то, что ты, козья морда, профилонил неделю, а я отдувался, перекрывая твою территорию - заведёшь за меня пару дел опер-учёта. И побыстрей. До возвращения Мухомора из РУВД. -Ладно. Что тут у нас новенького? Я слышал, Мокруха у меня? Как там, зацепки есть? -Глухо, как в танке. Похоже, мафиозные разборки. Киллеровский вариант. -А, ну, тогда вряд ли докопаемся. Ты глянь, что я сейчас у одного мафиозника изъял - справочку. Ха, ну ребята дают. Артисты. Я этого человека уже целый месяц пасу. За ним подвигов всяких - не сосчитать. А тут узнал, что он со стволом ходит, ну и прихватил. Думал, сейчас за ствол зацеплюсь, да орла этого на нары упрячу, а дальше уж потом крутить буду. А он мне во - справочку. Я взял протянутый Женькой листок и прочитал: "Справка. Дана настоящая гр-ну Кудрявцеву Анатолию Сергеевичу в том, что он только что нашёл на улице пистолет системы "Вальтер" и везёт его для добровольной сдачи в территориальное отделение милиции. Начальник такого-то отделения милиции, майор милиции Иванов." -Да, оригинально. -А ты хочешь, чтобы мы с ними справились. Нет, я не Дон-Кихот. Женька погасил о стену окурок и вышел из кабинета. Я поднялся, поёжился, накинул тулупчик и подошёл к окну. Пожалуй, я правильно сделал, послав Марии одно из писем. Страховочный вариант, так сказать. Они быстрее решат проблему правосудия. Нам до них далеко, они "Поле чудес" не смотрят и бумажки не пишут. Они действуют. К отделению подъехал уазик. Из него осторожно вылез Мухомор, за ним - Шурик Антипов, и оба, о чём-то переговариваясь, направились к дверям. Ну всё, сейчас начнётся. Осторожно, двери закрываются, следующая станция конечная. Товарищ Ларин, ваш выход, не забыли?

КОНЕЦ...

Другие книги жанра: детективы

Оставить комментарий по этой книге

Страница: [1]