8

  Неужели это тот самый городок, который совсем недавно был сонным,
спокойным, тихим?
  Сейчас его не узнать.
  За какой-нибудь час все переменилось. Городок жужжал, словно пчелиный
улей. Полицейские машины приезжали и уезжали, телефоны звонили, жители
обсуждали, строили догадки и предположения, волновались, спрашивали
полицейского Бьорка, правда ли, что убийца уже схвачен. И озабоченно качали
головами: "Вот ведь как нехорошо вышло с беднягой Греном... да-а-а... А
впрочем, он и сам-то был не такой уж чистенький, так что, может, оно и не
удивительно... хотя все же... Вот ужас-то какой!"
  Огромные толпы любопытных устремились в Прерии. Но вся территория вокруг
Усадьбы была оцеплена и никого не пропускали. Полиция удивительно быстро
перебросила туда своих людей.
  Расследование было в полном разгаре. Всё фотографировалось, каждый метр
земли исследовался, все заносилось в протокол. Оставил ли преступник хоть
какие-нибудь следы? Нет, ничего! Если что-нибудь и было, все смыл проливной
дождь. Даже окурка не осталось. Судебный врач, обследовавший тело, мог
только установить, что Грен убит выстрелом в спину. Бумажник и часы его
остались целы. Очевидно, убийство было совершено не с целью ограбления.
  Комиссар уголовной полиции хотел поговорить с девочкой, которая
обнаружила тело, но доктор Форсберг не разрешил. Девочке надо успокоиться и
прийти в себя, сказал он. Как ни тревожила комиссара такая задержка,
пришлось повиноваться. Во всяком случае, доктор Форсберг смог ему
рассказать, что девочка плакала и часто повторяла: "Он в зеленых
габардиновых брюках!" Очевидно, она имела в виду убийцу.
  Но нельзя же рассылать по всей стране описание примет, где будет
значиться лишь пара зеленых габардиновых брюк! Даже если девочка видела
именно убийцу, в чем комиссар не был убежден, тот к этому времени наверняка
успел переодеться. И все же на всякий случай комиссар разослал во все
полицейские участки телеграммы с указанием следить за всеми подозрительными
габардиновыми брюками. Оставалось только продолжать расследование и ждать,
пока девочка настолько поправится, что с ней можно будет обстоятельна
поговорить.
  Ева-Лотта лежала в маминой постели. Более безопасного места она не могла
себе представить. Приходил доктор Форсберг и дал ей лекарство, чтобы она
хорошо спала и не видела страшных снов. К тому же мама и папа обещали
сидеть около нее всю ночь.
  И все равно... Назойливые мысли путались в голове у Евы-Лотты. Зачем
только она пошла в эту Усадьбу! Теперь все разбито. Никогда в жизни ей уже
не будет весело. Да и как веселиться, когда люди поступают так плохо друг с
другом! Конечно, она и раньше знала, что случаются такие вещи, но знала не
так, как сейчас. Подумать только: еще вчера они с Андерсом дразнили Калле и
говорили об убийцах, как о чем-то смешном, даже подшучивали! Сейчас ей
становилось не по себе при одной мысли об этом. Больше она никогда так не
будет делать! О таком нельзя даже в шутку говорить, потому что можно
накликать беду и все произойдет на самом деле. А вдруг это она виновата,
что Грена... что Грена... нет, она не хочет об этом думать. Но она теперь
станет совсем другой, да, да, обязательно! Она станет немножко женственнее,
как тогда сказал дядя Бьорк, и никогда больше не будет участвовать в войне
Роз - ведь именно из-за этой войны Ева-Лотта оказалась замешанной в
ужасном... Нет, лучше не думать, а то голова лопнет...
  Все, с войной роз покончено. Она никогда не будет больше играть. Никогда!
Ой, до чего же будет скучно!
  Глаза Евы-Лотты опять наполнились слезами, и она схватила мамину руку.
  - Мама, я чувствую себя такой старой,- сказала она плача.- Как будто мне
пятнадцать лет!
  Потом Ева-Лотта уснула. Но, прежде чем погрузиться в целительный сон, она
вспомнила про Калле. Что он думает обо всем этом? Калле столько лет
выслеживал преступников - что он делает сейчас, когда на самом деле
появился убийца?

                                  *  *  *

  Весть об ужасном событии застала знаменитого сыщика Блюмквиста за
прилавком отцовского магазина. Он как раз заворачивал покупателю две
селедки в газетную бумагу; в этот момент в лавку на всех парусах влетела
фру Карлссон с Плутовской горки, нафаршированная новостями. В две минуты
лавка превратилась в кипящий котел - вопросы, восклицания, крики ужаса...
Торговля прекратилась, все окружили фру Карлссон. А она тарахтела без
умолку, рассказывая все, что знала, и даже больше.
  Знаменитый сыщик Блюмквист, человек, призванный охранять безопасность
общества, стоял за прилавком и слушал. Он ничего не говорил. Он не задавал
вопросов. Он стоял будто парализованный. Выслушав основное, он незаметно
выскользнул в кладовку и уселся на пустой ящик.
  Калле сидел там долго. Вы полагаете, он разговаривал со своим
воображаемым собеседником? Действительно, момент как будто подходящий! Но
нет, он ни с кем не разговаривал. Он думал.
  "Калле Блюмквист,- думал он,- ты тюфяк. Обыкновенный драный тюфяк, вот ты
кто! Знаменитый сыщик? Да из тебя такой же сыщик, как из старой рогатки -
ружье! В городе могут происходить самый ужасные преступления, а ты стоишь
себе за прилавком и заворачиваешь селедку. Что ж, продолжай в том же духе,
хоть какая-нибудь польза от тебя!"
  Так он сидел, положив голову на руки, погруженный в мрачные раздумья. Ну
почему имекно сегодня он должен был помогать в лавке? Ведь иначе Андерс
послал бы его, а не Еву-Лотту. И тогда убитого обнаружил бы Калле. А может
быть, он пришел бы как раз вовремя, чтобы предотвратить преступление и с
многочисленными увещеваниями препроводить преступника за решетку? В общем,
так, как он это обычно делал...
  Но тут же Калле со вздохом вспомнил, что он это делал лишь в воображении.
Вдруг Калле полностью осознал все, что произошло, и случившееся потрясло
его настолько, что он сразу потерял всякое желание быть знаменитым сыщиком.
Это не убийство понарошку, которое можно с блеском разоблачить, а потом
сидеть и хвастаться перед воображаемым собеседником. Нет, это
действительность, настолько страшная и отвратительная, что Калле почти
стало нехорошо. Он презирал себя за это, но он радовался, искренне
радовался, что не был сегодня на месте ЕвыЛотты. Бедняжка Ева-Лотта!
  Калле решил уйти из лавки не спрашиваясь. Ему было совершенно необходимо
поговорить с Андерсом. О том, чтобы прорваться к Еве-Лотте, он и не мечтал,
фру Карлссон, причитая, сообщила, что "булочникова девочка еле жива, и у
нее врач", и теперь об этом знал уже весь город.
  Один только Андерс ничего не знал. Он сидел в мастерской и читал "Остров
Сокровищ"'. С самого утра к нему никто не заходил, и слава богу, ибо Андерс
пребывал сейчас на тропическом острове, окруженный злобными пиратами,- до
подметок ли тут? Когда Калле без стука толкнул дверь, Андерс уставился на
него так, словно ожидал увидеть самого одноногого Джона Сильвера, и был
приятно удивлен, обнаружив, что это всего лишь Калле. Он вскочил со своей
трехногой табуретки и с увлечением загорланил:

  Пятнадцать человек на сундук мертвеца,
  Йо-хо-хо, и бутылка рому!

  Калле передернуло.
  - Замолчи,- сказал он.- Да замолчи ты!
  - Во-во, учитель пения то же самое говорит, как только я запою,- охотно
согласился Андерс.
  Калле хотел что-то сказать, но Андерс предупредил его:
  - Не знаешь, Ева-Лотта забрала Мумрика?
  Калле взглянул на него с упреком. Сколько еще глупостей Андерс успеет
нагородить, прежде чем Калле сможет ему рассказать все? Он еще раз
попытался заговорить, но Андерс опять перебил. Предводитель Белой розы
слишком долго сидел молча, и теперь его прорвало. Он сунул под нос Калле
"Остров Сокровищ".
  - Вот это книга! Мировая! - горячился он.- До того интересно, ну просто
невозможно. Вот когда надо было жить! Тогда были приключения! А сейчас и не
случается ничего.
  - Ничего? - воскликнул Калле.- Да ты понимаешь, что ты говоришь?
  И он рассказал Андерсу, что случается в наше время. Темные глаза Андерса
потемнели еще больше, когда он услышал, к чему привел его приказ о
перемещении Мумрика. Он хотел сию же минуту бежать к Еве-Лотте и если не
утешить ее, то хотя бы как-то показать, что считает себя последней свиньей
за то, что послал ее с этим поручением.
  - Но ведь я же не мог знать, что там будут лежать мертвецы! - пробурчал
он уныло.
  Калле сидел напротив и рассеянно вколачивал в стол деревянные гвоздики.
  - Откуда же ты мог знать,- отозвался он.- Это ведь не часто бывает.
  - Что?
  - Да мертвецы возле Усадьбы.
  - Вот именно,- сказал Андерс.- А с Евой-Лоттой ничего страшного не будет,
вот увидишь. Другая бы девчонка сразу - брык в обморок, а Ева-Лотта нет.
Она еще расскажет полиции кучу важных сведений.
  Калле кивнул.
  - Она, может, видала кого-нибудь... ну, того, кто мог это сделать.
  Андерс вздрогнул. Но он был далеко не так подавлен, как Калле.
Необычайные события, пусть даже страшные, только будили жажду деятельности
в этом веселом, рассудительном и очень активном парне. Ему хотелось что-то
делать сейчас же, немедленно. Кинуться выслеживать преступника и изловить
его - хорошо бы в течение одного часа. Он не был мечтателем, как Калле.
  Конечно, было бы несправедливо утверждать, будто мечтательность мешает
Калле быть деятельным,- некоторые на собственной шкуре убедились в
обратном,- но деятельности Калле всегда предшествовали длительные
размышления. Он любил посидеть и подумать и, надо признать, выдумывал
иногда хитроумнейшие вещи, но чаще всего это все же бы'ли беспочвенные
фантазии.
  Андерс не фантазировал. Он не тратил зря время на размышления. Энергия из
него так и била ключом, сидеть спокойно для него было истинным мучением. Не
случайно он стал вождем Белой розы. Жизнерадостный, говорливый, находчивый,
всегда готовый стать во главе, что бы ни затевалось, он больше всех
подходил для этого.
  Более слабая натура на его месте страдала бы от таких домашних условий,
под гнетом отца-тирана. Но не таков был Андерс. Он только старался поменьше
бывать дома, а стычки с отцом переносил с неизменным душевным спокойствием.
Всякая ругань отскакивала от Андерса, как от стенки горох, и через пять
минут после самой основательной выволочки он вылетал на улицу такой же
веселый, как всегда. Для Андерса было просто немыслимо сидеть в мастерской
сложа руки, когда более важные вещи требовали его немедленного
вмешательства.
  - Пошли, Калле,- решительно сказал он.- А мастерскую я запру, и пускай
папаша делает что хочет.
  - Ты думаешь, ничего? - спросил Калле. Он хорошо знал нрав сапожника.
  Но Андерс только свистнул в ответ.
  Однако надо же как-то объяснить клиентам, если они придут, почему
мастерская закрыта, да еще и среду. Андерс взял карандаш и написал
печатными буквами на клочке бумаги:

  ЗАКРЫТО ПО ПРИЧИНЕ УБИЙСТВА

  Затем прикрепил бумажку к двери и повернул ключ.
  - Да ты что, с ума сошел? - встрепенулся Калле, увидев объявление.- Так
нельзя.
  - Разве нельзя? - произнес Андерс нерешительно.
  Он склонил голову набок и подумал. А может, Калле прав - еще истолкуют не
так! Он сорвал бумажку, влетел в мастерскую и написал новое объявление. В
следующее мгновение Андерс уже быстро шагал прочь, сопровождаемый Калле.
  А немного спустя из дома напротив пришла фру Магнуссон забрать туфли из
починки. Она остановилась перед дверью и, вытаращив глаза от изумления,
прочла:

  ПО СЛУЧАЮ ПОДХОДЯЩЕЙ ПОГОДЫ
  СИЯ МАСТЕРСКАЯ ЗАКРЫТА

  Фру Магнуссон покачала головой. У этого сапожника и раньше были не все
дома, но теперь, видно, дело приняло серьезный оборот. "Подходящая
погода",- слышали вы что-либо подобное?!

                                   * * *

  Андерс торопился в Прерии. Калле шел за ним очень неохотно, его туда
ничуть не тянуло. Но Андерс был твердо убежден, что полиция с нетерпением
ждет помощи Калле. Конечно, Андерс не раз подтрунивал над причудами
знаменитого сыщика. Однако теперь, когда было совершено настоящее
преступление, он забыл об этом. Теперь он помнил только о замечательных
успехах Калле в прошлом году. Ведь это благодаря ему поймали тогда
бандитов! Что и говорить, Калле - выдающийся сыщик. Андерс охотно признавал
его превосходство и не сомневался, что полиция не забыла заслуг Калле
Блюмквиста.
  - Ну как ты не понимаешь - они же будут рады, если ты предложишь им свои
услуги. Да для тебя разобраться в этом - плевое дело! А я буду у тебя
помощником.
  Калле очутился в трудном положении. Не мог же он объяснить Андерсу, что
запросто управляется лишь с невзаправдашними убийцами, а настоящие вызывают
в нем только отвращение. Он плелся так медленно, что у Андерса лопнуло
терпение.
  - Да пошевеливайся ты! - воскликнул он наконец.- Ведь в таких случаях
каждая секунда дорога! Как будто не знаешь.
  - По-моему, пускай полиция сама этим занимается,- сказал Калле, чтобы
выйти из затруднения.
  - И это говоришь ты! - пришел в ярость Андерс.- Ты же знаешь, как они
могут запутать дело, сам сколько раз говорил. Не валяй дурака, пошли!
  Он схватил упирающегося сыщика за руку и потащил за собой.
  Так они дошли до оцепленного места.
  - Послушай,- спохватился Андерс,- мы же совсем забыли!
  - Что забыли?
  - Мумрика-то оцепили! Если Алые захотят его взять, им надо прорываться
через полицейский кордон.
  Калле задумчиво кивнул. Многое пришлось пережить Мумрику, но под охраной
полиции он находился впервые.
  В оцеплении патрулировал полицейский Бьорк, и Андерс подскочил прямо к
нему. Он приволок за собой Калле и поставил его перед Бьорком - ни дать ни
взять пес, который притащил хозяину вещь и ждет за это похвалы.
  - Дядя Бьорк, вот Калле пришел,- произнес он с надеждой.
  - Вижу,- отозвался Бьорк.- А что ему нужно?
  - Как - что? Пустите его туда, чтоб он мог поразведать. Обследовать место
преступления...
  Но Бьорк покачал головой, и вид у него был ужасно серьезный.
  - Идите-ка отсюда, ребятки. Идите домой! И скажите спасибо, что вы еще
такие маленькие и ничего не понимаете.
  Калле покраснел. Он прекрасно понимал. Отлично понимал, что здесь не
место знаменитому сыщику Блюмквисту с его волевым лицом и громкими словами.
Но как растолковать это Андерсу?
  - Вот всегда так!- язвительно заметил Андерс, когда они брели обратно в
город.- Даже если бы ты разоблачил все убийства с времен доисторического
человека, все равно полиция лопнет, а не признает, что частный сыщик на
что-нибудь годится.
  Калле было очень не по себе. Что-то в этом роде он сам говорил десятки
раз. Он искренне хотел, чтобы Андерс переменил тему. Но Андерс продолжал:
  - Рано или поздно они-таки сядут в лужу. Но ты обещай мне, что не
возьмешься за дело, пока они не станут умолять тебя на коленях.
  Калле охотно обещал.
  На каждом шагу им попадались молчаливые кучки людей. Они неотступно
смотрели в сторону кустарников, где следователи пытались сейчас найти
разгадку драмы, стоившей человеку жизни. Сегодня в Прериях было удивительно
тихо. Калле ощущал небывалую тяжесть на душе. Даже на Андерса подействовала
наконец гнетущая атмосфера. Может быть, дядя Бьорк прав? Пожалуй, эта
задача и в самом деле не по плечу Калле, каким бы искусным сыщиком он ни
был. Друзья уныло плелись домой...
  Сикстен, Бенка и Йонте тоже направлялись домой из Прерий. Сегодня они,
как и предполагал Андерс, взяли себе выходной от войны роз и провели немало
счастливых часов, катаясь на карусели и стреляя в цель в тире. Но полчаса
назад ужасная новость долетела до парка, и он тут же опустел. Сикстен,
Бенка и Йонте вместе со всеми кинулись в Прерии - лишь для того, чтобы
убедиться, что с таким же успехом могли идти прямо домой. В тот самый
момент, когда они пришли к этому выводу, им встретились Андерс и Калле.
  Сегодня Алые и Белые розы не обменивались взаимными оскорблениями.
Неустрашимые войны притихли, и физиономии у них были бледные. Дружной
стайкой все пятеро направились в город, по дороге думая о смерти больше,
чем когда-либо за всю свою мальчишечью жизнь Ребята глубоко сочувствовали
Еве-Лотте.
  - Ведь, правда, жалко ее,- сказал Сикстен,- говорят, она совсем скисла.
Все лежит и плачет.
  Во всей этой ужасной истории именно это обстоятельство, пожалуй, больше
всего потрясло Андерса. Несколько раз он судорожно глотнул. Ведь это из-за
него плачет Ева-Лотта...
  - Ее бы навестить надо,- вымолвил он наконец,- цветочков передать или
что-нибудь такое...
  Остальные четверо вытаращили на него глаза. Разве с Евой-Лоттой настолько
плохо? Посылать цветы девчонке - да он, должно быть, убежден, что Еве-Лотте
совсем конец приходит!
  Однако чем больше они размышляли, тем благороднее казалась им мысль
Андерса. Ева-Лотта должна получить цветок, она его честно заслужила.
Глубоко взволнованный Сикстен пошел домой, стянул одну из маминых красных
гераней, и все пятеро торжественно отправились с цветком к Еве-Лотте.
  Ева-Лота спала, и ее нельзя было беспокоить. Но мама взяла цветок и
поставила у ее изголовья, чтобы она увидала его, когда проснется. Это был
не последний подарок Еве-Лотте за ее участие в драме...

                                     9

  На веранде сидели в ожидании комиссар полиции, полицейский Бьорк и один
из приехавших сыщиков. Важно, чтобы девочка не волновалась на допросе,
считал комиссар. Она и без того напугана. Очень хорошо, что с ними Бьорк:
он работает здесь и знает девочку. А чтобы придать всему характер небольшой
дружеской беседы, допрос будет происходить здесь, у девочки дома, на
солнечной веранде, а не в полицейском участке. Незнакомое окружение всегда
нервирует детей, считал комиссар. Чтобы девочку не беспокоить лишний раз,
ее показания запишут на магнитофон. Ей же легче будет забыть, когда она
расскажет все, что знает. Забыть, что на свете есть такие страшные вещи.
  Так считал комиссар. И вот теперь они сидели и ждали, когда выйдет
Ева-Лотта. Было раннее утро, и она еще только встала. Пока они ждали, фру
Лисандер подавала кофе со свежими булочками. Это было очень кстати, потому
что бедняги полицейские работали почти всю ночь и не успели ни поесть, ни
поспать.
  А утро выдалось чудесное. Воздух чист и свеж после вчерашней грозы, розы
и пионы в саду чисто умыты, на старой яблоне возле дома весело щебечут
синицы и зяблики. На веранде приятно пахнет кофе. Полный уют! Трудно было
поверить, что трое мужчин за столом - полицейские при исполнении служебных
обязанностей и что они заняты расследованием убийства. В такое безмятежное
летнее утро не хотелось верить, что существует что-либо подобное.
  Комиссар взял третью булку и сказал:
  - Откровенно говоря, сомневаюсь, что девочка - ее, кажется, зовут
Ева-Лотта? - сможет нам рассказать что-нибудь существенное. Вряд ли ее
показания продвинут нас сколько-нибудь значительно вперед. Дети не способны
к дельным наблюдениям. У них слишком развито воображение.
  - Ева-Лотта довольно дельный ребенок,- заметил Бьорк.
  На веранду вышел булочник. Лоб его пересекала морщинка, которой обычно не
было. Он глубоко переживал за свое единственное и любимое дитя, а тут еще
пришлось разрешить полицейским мучить ее вопросами.
  - Она сейчас придет,- сдержанно сообщил он.- Разрешите мне
присутствовать?
  Подумав, комиссар согласился, При условии, что булочник не произнесет ни
слова и никак не будет вмешивать в допрос.
  - Ну что ж, оставайтесь. Ева-Лотта будет чувствовать себя спокойнее. А то
еще испугается меня.
  - Почему это я должна вас бояться? - послышался из дверей спокойный
голос, и Ева-Лотта вышла на солнышко.
  Она серьезно глядела на комиссара. Да, почему она должна его бояться?
Ева-Лотта не привыкла бояться людей. Ей чаще всего встречались симпатичные,
приветливые и доброжелательные люди. Только вчера она впервые по-настоящему
поняла, что среди людей могут быть и злые. Но у нее не было никаких
оснований причислять к ним комиссара полиции. Она знала, что он пришел сюда
выполнять свой долг. Знала, что должна все рассказать ему об этой ужасной
истории в Прериях, и приготовилась это сделать. Чего же тут бояться?
  Голова у нее была тяжелая после всех слез и глубокого сна. Куда
подевалась ее веселость... Но Ева-Лотта была теперь спокойной, совершенно
спокойной.
  - Доброе утро, Л иза-Л отточка, - бодро сказал комиссар.
  - Ева-Лотта,- поправила Ева-Лотта.- Доброе утро!
  - Да-да, конечно, Ева-Лотта! Иди сюда и садись, Ева-Лотточка, мы немножко
поболтаем. Совсем немного, а потом ты сможешь опять заняться своими
куклами.
  И это он говорил Еве-Лотте, которая чувствовала себя такой старой, почти
пятнадцатилетней!
  - В куклы я перестала играть лет десять назад,- сообщила Ева-Лотта.
  А Бьорк, похоже, прав - ребенок и вправду дельный!
  Комиссар понял, что ему надо переменить тон и говорить с Евой-Лоттой, как
со взрослой.
  - Ну, рассказывай все,- предложил он.- Ты ведь была на месте преступл...
ты ведь была в Прериях вчера днем? Как это получилось, что ты пошла туда
совсем одна?
  Ева-Лотта поджала губы.
  - Это... этого я не могу сказать. Это секрет. Я выполняла секретное
задание.
  - Дорогое мое дитя,- возразил комиссар.- Мы расследуем убийство и не
признаем никаких секретов. Так зачем ты отправилась вчера к Усадьбе?
  - Забрать Мумрика,- ответила Ева-Лотта надувшись.
  Потребовалось довольно обстоятельное объяснение, чтобы комиссар полностью
уяснил себе, что за штука был Мумрик. А в протоколе, составленном после
допроса, значилось очень кратко: "О себе Лисандер рассказала, что 28 июля
после полудня она отправилась на пустырь, расположенный к западу от города,
чтобы забрать так называемого Мумрика".
  - Ты кого-нибудь там видела? - спросил комиссар, когда прояснилась тайна
Мумрика.
  - Да,- Ева-Лотта кивнула,- Грена... и еще одного... Комиссар оживился.
  - Расскажи поподробней, как и где ты их видела. И Ева-Лотта рассказала.
Она увидела Грена со спины, на расстоянии около ста метров.
  - Стоп,- возразил комиссар.- Как ты могла узнать Грена на таком большом
расстоянии?
  - Сразу видно, что вы не здешний,- сказала Ева-Лотта.- Да здесь каждый
узнал бы Грена по походке. Разве не так, дядя Бьорк?
  Бьорк подтвердил, что это так. Ева-Лотта продолжала свой рассказ о том,
как Грен свернул на тропинку и исчез в кустах, как потом с другой стороны
появился тот тип в темно-зеленых брюках и исчез в том же направлении...
  - Ты не помнишь, в котором часу это было? - спросил комиссар, хотя
отлично знал, что дети редко указывают точное время.
  - В половине второго,- ответила Ева-Лотта.
  - Откуда ты знаешь, ты смотрела на часы?
  - Нет,- сказала Ева-Лотта и побледнела.- Я спросила уб... убийцу минут
через пятнадцать.
  Комиссар взглянул на своих коллег. Слыхали вы чтонибудь подобное?
Пожалуй, допрос даст больше, чем он ожидал!
  Он наклонился и внимательно посмотрел Еве-Лотте прямо в глаза.
  - Ты говоришь, что спросила убийцу. И ты берешь на себя смелость решить,
кто убил Грена? Может, ты видела, как это произошло?
  - Нет. Но если я вижу, как человек скрывается в кустах, а за ним туда
кидается другой человек, и потом я через несколько минут нахожу первого
человека мертвым, то, естественно, подозреваю второго, кого же еще?
Конечно, Грен мог споткнуться, упасть и разбиться, но пускай мне это еще
докажут.
  Да, Бьорк действительно прав, очень дельный ребенок!
  А Ева-Лотта уже рассказывала, как зашла в Усадьбу переждать, когда те
двое направились по тропинке, где лежал Мумрик. И что она там оставалась
самое большее пятнадцать минут.
  - А потом?- спросил комиссар.
  Глаза Евы-Лотты потемнели, ей было тяжело. О том, что произошло потом,
рассказывать было трудней всего.
  - Я наскочила прямо на него на тропинке,- произнесла она тихо.- Я
спросила, который час, он ответил: "Без четверти два".
  Комиссар был доволен. Судебный врач смог установить, что убийство
произошло что-то между двенадцатью и тремя, а показания этой девчушки
давали возможность определить время гораздо точнее - между половиной
второго и без четверти два. Очень важно знать, когда именно было совершено
преступление. Ева-Лотта оказалась поистине бесценным свидетелем!
  Он продолжал спрашивать:
  - Как этот мужчина выглядел? Расскажи все, что ты помнишь, все
подробности.
  Ева-Лотта опять назвала темно-зеленые габардиновые брюки. Потом стала
вспоминать еще. Белая рубашка... Темно-красный галстук... Ручные часы...
Да, и много-много черных волос на руках.
  - Какое у него лицо? - Комиссар даже привстал от волнения.
  - У него усы и длинные темные волосы, они ему падали на лоб. Он не такой
уж старый. Лицо довольно приятное. Только он был очень испуганный и злой. И
бросился от меня бежать. Он так торопился, что уронил один вексель и не
заметил.
  У следователя дух захватило.
  - Что, что ты говоришь? Что он уронил?
  - Вексель,- важно повторила Ева-Лотта.- Вы разве не знаете, что это
такое? Просто такая маленькая бумажка, и на ней написано "Вексель". Уверяю
вас, самая обыкновенная бумажка. А из-за этих векселей, знаете, такой шум
бывает!
  Комиссар опять взглянул на своих коллег. Вчерашний допрос соседей Грена
на Плутовской горке показал, что старик неплохо прирабатывал, ссужая деньги
под проценты. Многие заметили, что по вечерам к нему приходили какие-то
таинственные личности, хотя и не так часто. Очевидно, Грен предпочитал
встречаться со своими клиентами за городом. При обыске у него дома
обнаружили множество векселей на разные фамилии. Полиция записала все
фамилии, чтобы отыскать его таинственных клиентов. Ведь один из них мог
оказаться убийцей! Комиссар с самого начала догадывался о причине убийства:
кто-то, запутавшись в своих денежных делах, решил разом покончить со всеми
осложнениями. Да, скорее всего, так и было. И, конечно, идя на такое дело,
преступник был уверен, что сумеет уничтожить все опасные для него бумаги.
  И вот сейчас девочка говорит, что убийца потерял один вексель. Вексель,
на котором стоит его фамилия, фамилия убийцы! Комиссар так волновался, что
голос его невольно дрожал, когда он задавал следующий вопрос:
  - Ты подняла вексель?
  - Конечно.
  - Что же ты с ним сделала? - спросил комиссар затаив дыхание.
  Ева-Лотта задумалась. Стало совсем тихо. Только зяблик на яблоне
продолжал чирикать.
  - Не помню,- сказала наконец Ева-Лотта.
  Комиссар издал тихий стон.
  - Честное слово, это была просто маленькая бумажечка,- повторила еще раз
Ева-Лотта, чтобы его утешить.
  Тогда комиссар, взял ее за руку и с чувством, с толком, с расстановкой
объяснил: вексель - это довольно важная бумага, в ней человек подтверждает,
что одолжил у кого-то деньги и обязуется их вернуть. Обязательство он
скрепляет своей подписью. Тот, кто убил Грена, очевидно, поступил так
потому, что не имел денег расплатиться. Он хладнокровно застрелил человека,
чтобы отобрать у него те самые векселя, которые Ева-Лотта считала такими
пустяками. И на бумажке, которую он уронил, написана его фамилия. Теперь-то
Ева-Лотта понимает, что она непременно должна попытаться вспомнить, куда
дела вексель.
  Ева-Лотта поняла и старалась изо всех сил. Она помнила, как стояла там с
векселем в руке. Помнила, что именно в тот момент раздался страшный удар
грома. Но дальше она ничего не помнила... Кроме, конечно, самого ужасного,
что произошло после. Нет, она не помнит, куда дела вексель. Упавшим голосом
Ева-Лотта призналась в этом комиссару.
  - Ты случайно не прочитала фамилию на векселе?
  - Нет.
  Комиссар вздохнул, но потом подумал, что нельзя же ждать, чтобы все само
шло в руки. Допрос девочки и без того дал очень много. Нельзя же требовать,
чтобы имя убийцы принесли ему на тарелочке. Все же, прежде чем продолжить
разговор с Евой-Лоттой, он позвонил в участок и распорядился тщательно
обыскать все Прерии. Место преступления, разумеется, уже обследовали самым
тщательным образом, но бумажку могло унести ветром. А ее надо найти, во что
бы то ни стало найти!
  Потом Еве-Лотте пришлось рассказать, как она обнаружила Грена. Она
говорила теперь очень тихо и время от времени проглатывала комок в горле. А
ее папа опустил голову, чтобы не видеть горестных глаз дочери. Впрочем,
теперь, наверное, уже недолго осталось. У комиссара было еще лишь несколько
вопросов.
  Ева-Лотта уверяла, что преступник не мог быть жителем их городка, иначе
она бы его узнала. И теперь комиссар спросил ее:
  - А ты узнаешь его, если увидишь опять?
  - Да,- тихо сказала Ева-Лотта.- Я бы его узнала из тысячи других.
  - А раньше ты его никогда не видала?
  - Нет.- И, поколебавшись, добавила: - То есть да... отчасти.
  Комиссар выпучил глаза. Еще один сюрприз!
  - Как это "отчасти"?
  - Я только брюки его видала,- пояснила Ева-Лотта неохотно.
  - Объясни, пожалуйста, понятнее.
  Ева-Лотта поежилась в замешательстве.
  - Это обязательно? - спросила она.
  - Ты же прекрасно знаешь, что обязательно. Так где же висели его брюки?
  - Они не висели. Они торчали из-под штор. А в них был убийца.
  Комиссар быстро схватил оставшуюся булочку. Он почувствовал, что настал
момент подкрепиться. А еще он подумал, что Ева-Лотта, пожалуй, не такая уж
дельная, как ему показалось. Не фантазирует ли она?
  - Итак,- сказал он,- брюки убийцы торчали из-под штор. Чьих штор?
  - Грена, чьих же еще?
  - А ты-то где была?
  - На лестнице снаружи. Мы с Калле лезли по ней. В десять часов вечера в
понедельник.
  У комиссара не было детей, и сейчас он благодарил бога за это.
  - Да что же вы делали на лестнице Грена в понедельник вечером?!
  Тут он вспомнил тайну, в которую его только что посвятили, и добавил:
  - А, понимаю! Вы гонялись за каким-нибудь другим Мумриком, да?
  Ева-Лотта взглянула на него почти презрительно.
  - Что ж, по-вашему. Великие Мумрики на деревьях, что ли, растут? На свете
есть только один Мумрик, во веки веков, аминь!
  И Ева-Лотта рассказала о ночном переходе через крышу Грена. Бедный
булочник озабоченно качал головой. А еще говорят, что девочек иметь
спокойнее!
  - Откуда же ты знала, что это брюки убийцы?
  - А я не знала. Если б я знала, я б его арестовала.
  - Но ты же сказала...- возразил раздраженно комиссар.
  - Да нет, я уже потом сообразила. Ведь это были такие же темно-зеленые
габардиновые брюки, как те, которые я встретила на тропинке.
  - Это могло быть случайностью. Не надо делать поспешных выводов.
  - А я и не делаю. Я же слышала, как они там в комнате шумели из-за
векселей, и тот, в брюках, сказал: "Мы встретимся в среду на обычном месте!
Захвати все мои векселя!" Так сколько же зеленых брюк Грен может встретить
за одну несчастную среду?
  Комиссар был убежден, что Ева-Лотта права. Теперь все ясно: мотивы,
место, время. Дело стало лишь за одним - поймать преступника.
  Комиссар поднялся и потрепал Еву-Лотту по щеке.
  - Большое спасибо,- сказал он.- Ты умница. Ты даже не понимаешь, как ты
нам помогла. А теперь забудь обо всем!
  - Постараюсь! - обещала Ева-Лотта.
  Комиссар повернулся к Бьорку.
  - Теперь нужно только отыскать этого Калле, чтобы он подтвердил показания
Евы-Лотты. Где его можно найти?
  - Здесь,- раздался спокойный голос с балкона над верандой, и удивленный
комиссар, подняв глаза, увидел над перилами две головы - одну светлую,
другую темную.
  Рыцари Белой розы не оставляют товарища в трудные минуты полицейских
допросов и других испытаний. Как и булочник, Калле и Андерс хотели
присутствовать на допросе. Но предпочли, на всякий случай, разрешения не
спрашивать.

                                    10

  Все газеты страны поместили на первых страницах сообщение об убийстве и
много писали о показаниях Евы-Лотты. Правда, они не упоминали ее имени,
зато очень много говорили о "наблюдательном тринадцатилетнем ребенке",
который "держался молодцом" и сообщил полиции "необычайно ценные сведения".
  Местная газетка оказалась менее сдержанной в отношении имен. Ведь в
городке абсолютно все знали, что "наблюдательный тринадцатилетний ребенок"
- не кто иной, как Ева-Лотта Лисандер, и редактор не видел причины, почему
не написать об этом в газете. Такой великолепной темы у него давно уже не
было, и он выжал из нее все, что мог. В длинной и слащавой статье он писал,
что "прелестная маленькая Ева-Лотта играет сегодня среди цветов в саду
своих родителей так беззаботно, словно совсем забыла то, что ей пришлось
пережить в среду в обдуваемых ветрами Прериях".
  И редактор в упоении продолжал: "Да где же еще могла она забыть, где еще
могла почувствовать себя в безопасности, как не здесь, у папы и мамы, в
хорошо знакомой среде детства, где запах свежеиспеченного хлеба из папиной
пекарни как бы служит залогом того, что есть еще мир покоя и уюта, которого
не могут поколебать никакие вторжения из мира преступлений".
  Редактору очень нравилось такое начало. Дальше он распространялся о том,
какая Ева-Лота умница и какое исчерпывающее описание убийцы она дала.
Правда, он не писал прямо "убийца", а "человек, который, как предполагают,
владеет разгадкой тайны". Он привел также слова Евы-Лотты, что она узнает
этого человека, если встретится с ним еще раз, и особо подчеркнул, что
маленькая Ева-Лотта Лисандер, возможно, в конце концов окажется тем
орудием, которое приведет бесчеловечного преступника к заслуженному
наказанию.
  И, таким образом, он написал как раз все то, что не следовало писать.
  Полицейский Бьорк был очень встревожен, когда подал еще пахнущую краской
газету комиссару. Тот прочел статью и взревел:
  - Написать такое - да это же возмутительно! Безобразие, да и только!
  Еще более крепкие выражение употребил булочник, примчавшись немного
погодя в редакцию. От ярости у него жилы вздулись на висках, и он хлопнул
кулаком по столу перед носом у редактора.
  - Ты что, не понимаешь, что это преступление? - воскликнул он.- Неужели
не соображаешь, что это может быть опасно для моей дочки?
  Нет, редактор об этом не подумал.
  - А почему опасно?
  - Не строй ты из себя большего дурака, чем ты есть. Дальше уж некуда! -
сказал булочник, и он был несомненно прав.- Как ты не понимаешь, что
человек, убивший один раз, запросто может убить еще раз, если сочтет это
необходимым. А ты любезно сообщил ему фамилию и адрес Евы-Лотты. Надо уж
было заодно и телефон дать, чтобы он заранее позвонил и назначил время.
  Ева-Лотта тоже считала, что статья возмутительная, по крайней мере
некоторые места.
  Вместе с Андерсом и Калле она сидела на чердаке и читала газету.
  - "Прелестная маленькая Ева-Лотта играет сегодня среди цветов в саду
своих родителей", - и как только разрешают такие глупости писать в газетах!
  Калле взял у нее газету, прочел все от начала до конца и озабоченно
покачал головой. Уж настолько-то он разбирался в этих делах, чтобы понять,
каким безумием было написать такую статью. Но вслух он ничего не сказал.
  Впрочем, редактор был прав, когда писал, что Ева-Лотта как будто забыла о
своих ужасных переживаниях. Конечно, она продолжала чувствовать себя
старой, почти пятнадцатилетней, но, к счастью, Ева-Лотта обладала даром
юности забывать неприятное чуть ли не на следующий день. Только по вечерам,
в постели, ей иногда невольно вспоминалось то, о чем не хотелось
вспоминать. Первые ночи она спала довольно беспокойно, иногда вскрикивала
во сне, и маме приходилось будить ее. Но днем, когда светило солнце,
Ева-Лотта была спокойной и веселой, как прежде. Ее обета стать немножко
более женственной и бросить войну роз хватило ровно на два дня. Больше она
не выдержала. Она сама чувствовала, что чем неистовее будут их игры, тем
скорее то, другое, померкнет в ее сознании.
  Полицейскую охрану с Усадьбы уже сняли. Но еще перед этим из оцепления
был вынесен Мумрик. Высокой чести забрать Мумрика удостоился дядя Бьорк.
После допроса на веранде, когда тайну существования Мумрика пришлось
раскрыть, Андерс отвел Бьорка в сторону и спросил, не может ли он помочь им
вызволить Мумрика из плена. Дядя Бьорк охотно это сделал. Откровенно
говоря, ему очень хотелось взглянуть, что это за штука такая - Мумрик.
  Таким образом, Великого Мумрика под охраной полиции препроводили из
неприятного убежища и вручили вождю Белых роз. Сейчас он лежал в ящике
комода на чердаке, где Белые розы обычно хранили свои сокровища. Но он
лежал там временно. Скоро ему предстояло переменить свое местопребывание.
  Основательно поразмыслив, Андерс решил, что укрыть Мумрика возле колодца
в развалинах замка вовсе не так уж здорово.
  - Его бы надо спрятать в более необыкновенное место,- предложил он.
  - Бедный Мумрик! - заметила Ева-Лотта.- По-моему, с него хватит
необыкновенных мест.
  - Да нет, в другом смысле необыкновенное,- объяснил Андерс.
  Он выдвинул ящик комода и с нежностью взглянул на Мумрика, лежащего в
коробке из-под сигар на ложе из розовой ваты.
  - О, сколь много повидали твои мудрые очи, Великий Мумрик!..- произнес
он. Сейчас Андерс более чем когдалибо верил в магическую силу талисмана.
  - Придумал! - воскликнул Калле.- Мы его спрячем у кого-нибудь из Алых!
  - Ты что? - удивилась Ева-Лотта.- Чтобы мы добровольно отдали его Алым?
  - Да нет, они не будут об этом знать. А раз они не знают, значит, у них
его все равно что нету. Представляете, как они потом взбесятся, когда мы им
скажем!
  Андерс и Ева-Лотта нашли идею Калле гениальной. После горячего обсуждения
различных возможностей условились спрятать Мумрика в комнате Сикстена, а
для этого незамедлительно направиться туда и высмотреть подходящее место.
  Сказано - сделано. Трое друзей мигом соскользнули вниз по веревке,
помчались к реке и переправились по досочке, которую Ева-Лотта перебросила
специально для войны Роз. Здесь проходил кратчайший путь к гаражу Сикстена.
  Изрядно запыхавшись, они примчались в сад почтмейстера, где Сикстен,
Бенка и Йонте как раз сидели и пили морс. Андерс провозгласил радостную
новость, что Ева-Лотта больше не отказывается носить оружие и война Роз,
следовательно, может вспыхнуть вновь. Алые выслушали сообщение с
глубочайшим удовлетворением. Решение Евы-Лотты стать более женственной
сильно опечалило их всех, и им никогда еще не было так скучно, как
последние дни.
  Сикстен гостеприимно пригласил врагов присесть и выпить морсу. Враги не
заставили себя упрашивать, но Андерс, коварный, как змея, сказал:
  - Почему бы нам не выпить морсу у тебя в комнате, Сикстен?
  - Что с тобой, или на солнце перегрелся, - вежливо осведомился хозяин.-
Сидеть в душной комнате, когда здесь такой чистый воздух!
  Пришлось пить морс на чистом воздухе.
  - Можно посмотреть твое духовое ружье? - спросил Калле немного погодя.
  Духовое ружье было самым драгоценным сокровищем Сикстена. Оно висело на
стене в его комнате, и счастливый обладатель так любил его показывать, что
давно уже всем надоел. А Калле это несчастное Сикстеново ружье прямо
осточертело. Но сейчас ведь речь шла о тайном замысле Белых роз!
  Сикстен просиял.
  - Хочешь посмотреть ружье? Одну минуту!
  Он сбегал в гараж и принес ружье.
  - Что это? - протянул Калле разочарованно.- Ты его теперь в гараже
держишь?
  - Ага! Понимаешь, там оно всегда под рукой,- объяснил Сикстен и принялся
демонстрировать свое сокровище.
  Андерс с Евой-Лоттой так хохотали, что захлебнулись, и морс попал им не в
то горло. И Ева-Лотта поняла, что если они вообще собираются сегодня
проникнуть в комнату к Сикстену, то без женской хитрости не обойтись.
  Она подняла глаза к окну Сикстена и с невинным видом произнесла:
  - У тебя, должно быть, хороший вид из комнаты, а?
  - Да, уж будь спокойна, видик что надо.
  - Ну конечно. Если бы вон те деревья были пониже, ты бы, наверное, даже
водонапорную башню видел.
  - А ее и так видно! - сказал Сикстен.
  - Факт, видно,- вставил Бенка, как всегда верный своему предводителю.
  - Так уж и видно! Ни за что не поверю! - с вызовом возразила Ева-Лотта.
  - Вранье! - решительно подхватили Андерс и Калле.- Никакой башни оттуда
не видно.
  - Чем зря трепаться, пошли ко мне, я вам покажу такую башню, что вы
ахнете!
  И вся компания во главе с Сикстеном направилась в дом. На полу в
прохладных сенях лежал пес, шотландская овчарка. Увидев ребят, он вскочил и
залаял.
  - Тише, Беппо,- успокоил его Сикстен.- Это просто трое слабоумных,
которые хотят посмотреть из моего окна на водонапорную башню.
  Они поднялись в комнату, и хозяин, торжествуя, подвел их к окну.
  - Вот! - воскликнул он гордо.- По-моему, это называется водонапорной
башней, хотя, конечно, на вашем языке это может быть колокольня или
что-нибудь другое.
  - Что, съели? - торжествовал Йонте.
  - Вот как! - заметила Ева-Лотта, насмешливо улыбаясь.- Значит, видно,
говоришь? А ты и рад, да?
  - Ты чего это? - разозлился Сикстен.
  - Да ничего. Шутка ли, всю башню видно! - сказала Ева-Лотта и ехидно
засмеялась.
  Андерса и Калле меньше всего интересовал вид из окна Сикстена. Они
стреляли глазами по всей комнате, усердно высматривая подходящее местечко
для Мумрика.
  - Ничего у тебя комнатка,- говорили они Сикстену, словно не бывали здесь
сотни раз раньше.
  Они шныряли вдоль стен, ощупывали постель Сикстена и, словно невзначай,
выдвигали ящики его письменного стола.
  Ева-Лотта всячески старалась задержать Алых у окна. Она перечисляла и
показывала все, что только можно было увидеть оттуда, а увидеть можно было
немало.
  На комоде стоял глобус. Андерса и Калле осенило одновременно. Ну конечно
же - глобус! Они переглянулись и утвердительно кивнули друг другу.
  Друзья знали, что глобус развинчивается на две половинки. Сикстен иногда
разбирал его от нечего делать, и поэтому глобус был немножко потерт вокруг
экватора, судя по нему, большая часть Экваториальной Африки оставалась еще
не исследованной, столько белых пятен было на карте.
  Конечно, они рисковали. Ведь Сикстен мог вдруг развинтить глобус и
наткнуться на Мумрика! Андерс и Калле отлично это понимали, но что за война
роз без риска?
  - По-моему, мы уже все посмотрели,- многозначительно сказал Андерс
Еве-Лотте, и она с облегчением покинула свой пост у окна.
  - Да, спасибо, все, что нам нужно, мы уже посмотрели,- подтвердил Калле,
удовлетворенно ухмыляясь.- Пошли!
  - Гог-дод-е? - нетерпеливо спросила Ева-Лотта.
  - Гог-лол-о-боб-у-сос,- ответил Калле.
  - Зоз-дод-о-рор-о-вов-о,- просияла Ева-Лотта.
  Сикстен свирепо уставился на них, когда они принялись "гогокать", но
ограничился тем, что вежливо заметил:
  - Заходите, если захочется еще башню посмотреть.
  - Да, милости просим,- поддержал Йонте, и его карие глаза взглянули на
них насмешливо и надменно.
  - Подлые псы! - заключил Бенка.
  Белые розы зашагали к двери. Она открылась с жалобным скрипом.
  - "А дверь у тебя скрипит, и это не так уже плохо..." - пропел Андерс.-
Почему бы тебе ее не смазать, а?
  - А почему бы тебе не заткнуться, а? - ответил Сикстен.
  Белые розы вернулись к себе в штаб. Место было выбрано, оставалось только
решить, когда и как туда попадет Мумрик.
  - В полночь, при свете полной луны,- произнес Андерс самым что ни на есть
мрачным и глухим голосом.- Великий Мумрик будет препровожден в свои новые
покои. И совершить это суждено мне!
  Ева-Лотта и Калле одобрительно кивнули. Пробраться к Сикстену в комнату,
когда он сам там спит,- это же лишнее очко в их пользу!
  - Недурно придумано,- сказала Ева-Лотта и пустила по кругу большую
коробку шоколадных конфет, которую вынула из ящика комода.
  Последнее время она буквально купалась в лакомствах, так много ей их
присылали. Как совершенно правильно писал редактор в своей статье: "В эти
дни маленькая ЕваЛотта стала очень популярной. Со всех концов, от знакомых
и незнакомых, получает она подарки- свидетельство искреннего расположения.
Наш любезный почтальон Петерссон приносит ей леденцы и шоколад, игрушки и
книжки. Многочисленные друзья стремятся выразить свое участие девочке,
которая нежданно-негаданно оказалась замешанной в столь мрачную трагедию".
  - А что ты будешь делать, если Сикстен проснется?- спросил Калле.
  Андерс ответил невозмутимо:
  - Скажу, что пришел спеть ему колыбельную песенку и посмотреть, не
сбросил ли он одеяло во сне.
  Калле рассмеялся.
  - Послушай, популярная Ева-Лотточка, дай-ка мне еще шоколадку, ты станешь
тогда популярнее по крайней мере вдвое.
  До самого вечера сидели они на захламленном, но уютном чердаке, поглощая
конфеты и строя планы. Друзья предвкушали новое торжество над Алыми. Что за
чудесная вещь все-таки война Роз! Наконец они покинули штаб. Надо было
"проверить обстановку", как выражался Андерс. Вдруг подвернется что-нибудь
подходящее. На худой конец всегда можно спровоцировать небольшую стычку с
Алыми. Они спустились вниз по веревке, и Ева-Лотта рассеянно произнесла:
  - Так-так, веселые детские забавы, невинные детск... Внезапно она умолкла
и побледнела. Потом всхлипнула и стремительно побежала прочь. В тот день
Ева-Лотта больше не играла.

                                    11

  - Я это сделаю сегодня ночью,- сказал Андерс два дня спустя.
  Переселение Великого Мумрика в глобус к Сикстену по разным причинам сразу
осуществить не удалось. Вопервых, они дожидались полнолуния. Полнолуние
было необходимо: при свете полной луны все кажется волшебным и
увлекательным, а кроме того, даже в комнате можно обойтись без фонариков
или ламп. Во-вторых, последнее время у почтмейстера гостили две молодые
тетки Сикстена.
  - А в доме, где полным-полно тетушек, нечего и соваться,- заявил Андерс,
когда Калле спросил его, будет он наконец что-нибудь делать или нет.-
Понимаешь, чем больше людей в доме, тем больше риска, что кто-нибудь
проснется и испортит все дело.
  - Да, тетки иногда ужасно чутко спят,- согласился Калле.
  И поэтому Сикстена, к его удивлению, то и дело спрашивали, как поживают
его тетушки и долго ли еще они будут гостить. В конце концов ему это
надоело.
  - Да что вы привязались ко мне с этими тетками? - воскликнул он, когда
Андерс в сотый раз заговорил об этом.- Мешают они тебе, что ли?
  - Что ты, конечно, нет! - кротко ответил Андерс.
  - То-то же... Они, наверное, в понедельник уедут. А вообще-то жалко, они
мне нравятся, особенно тетя Ада. И пока они сидят у нас дома и не бегают
как чумовые по всему городу, они, по-моему, никому не мешают.
  После такой отповеди Андерс больше не решался спрашивать: это могло
показаться подозрительным.
  Но вот наступил понедельник. Андерс сам видел, как жена почтмейстера
провожала своих сестер к утреннему поезду, а ночью должно было наступить
полнолуние.
  - Сегодня ночью! - сказал Андерс решительно.
  Ребята сидели в беседке в саду булочника и ели свежие булки, которые
Ева-Лотта выпросила у своего слабохарактерного папы.
  Только что мимо прошли Алые розы. Они направлялись к своему новому штабу
в Усадьбе. Полицейские ушли, и в Прериях царила такая тишина, словно их
безмятежный покой никогда не нарушался ничем более серьезным, чем война
Алой и Белой розы. Усадьба была слишком удобным убежищем, чтобы отказаться
от нее, и Алые розы постарались забыть о том, что случилось тогда
поблизости.
  - Хотите, чтобы вас поколотили - приходите к Усадьбе! - крикнул Сикстен,
проходя мимо сада булочника.
  Ева-Лотта вздрогнула. В Усадьбу она не пойдет ни за что на свете!
  - Ой, до чего же я сыт! - вздохнул Калле, когда Алые розы скрылись, а он
уничтожил шестую булку.
  - Ты-то что! Вот я сыт - это да! - возразил Андерс, хлопнув себя по
животу.- Но это здорово, а то у нас дома опять вареная треска на обед.
  - От рыбы очень умнеют,- напомнила Ева-Лотта.- Тебе бы нужно есть
побольше вареной трески, Андерс.
  - Ну вот еще! Сначала я хочу узнать, насколько я поумнею и сколько рыбы
должен съесть.
  - Так ведь это зависит и от того еще, сколько ума было у человека
раньше,- вмешаются Калле.- Тебе, например, вполне достаточно съедать в
неделю одного кита средней упитанности.
  После того как Калле, спасаясь от Андерса, три раза обежал вокруг беседки
и мир был восстановлен, Ева-Лотта сказала:
  - Интересно, есть сегодня в почтовом ящике какиенибудь новые подарки? За
последнее время я получила всего три кило шоколаду. Не понимаю, о чем люди
думают! Придется позвонить на почту и пожаловаться.
  - Не говори про шоколад,- произнес Андерс с отвращением.
  И Калле его поддержал.
  До сих пор они храбро справлялись с лавиной сластей, которая обрушилась
на Еву-Лотту, но теперь не могли больше съесть ни кусочка.
  А Ева-Лотта уже вернулась от калитки, где висел почтовый ящик, с плотным
конвертом в руках. Она разорвала конверт - ну, конечно, опять шоколадная
плитка! Огромная чудесная плитка молочного шоколада. Калле и Андерс
смотрели на него, как на касторку.
  - Тьфу! - в один голос воскликнули они.
  - Как не стыдно! - возмутилась Ева-Лотта.- Ведь могут пасть дни, когда вы
будете рады самым паршивым леденцам!
  Она разломила плитку пополам и заставила каждого взять свою долю. Друзья
уступили - без всякого восторга, просто чтобы не обижать Еву-Лотту,- и
равнодушно сунули шоколад в свои и без того переполненные карманы.
  - Вот это правильно - приберегите на черный день,- сказала Ева-Лотта.
  Она сделала из конверта мячик и бросила его через забор на улицу.
  - Вот что: будем кататься на велосипеде и купаться. Сегодня, пожалуй,
больше ничего не придумаешь,- предложил Калле.
  - Ты прав, как всегда,- согласился Андерс.- Давайте заключим перемирие до
вечера, но уж тогда... Когда через минуту пришел Бенка, чтобы подобающими
случаю оскорблениями разжечь воинственный дух Белых роз, беседка была уже
пуста. Только маленькая трясогузка сидела на качелях и клевала крошки.

  ...Наступила полночь, взошла луна. Калле и Ева-Лотта спокойно спали. Но
Андерс не спал. Вернее, он лег в обычное время и старался храпеть самым
замысловатым образом, чтобы родители думали, что он спит. Но это привело
лишь к тому, что мать встала и с беспокойством спросила:
  - Что с тобой, сынок, ты нездоров?
  - Да нет,- сказал Андерс и уже не храпел так устрашающе.
  Наконец по тихому посапыванию сестренок и братишек и ровному дыханию
родителей он понял, что все уснули. Андерс осторожно выскользнул в кухню,
где на стуле лежала его одежда, и быстро сбросил ночную рубаху. Стоя без
единой нитки на своем худеньком, костлявом теле, он настороженно
прислушался. Все спокойно... Тогда он быстро надел штаны и рубашку и
неслышно спустился по лестнице. Сбегать на чердак булочной и взять Мумрика
было делом нескольких минут.
  - О Великий Мумрик,- прошептал Андерс,- охрани нас своею могучею дланью!
А то нам обоим может быть крышка.
  В одной рубашке Андерс слегка дрожал от ночной прохлады. Кроме того, он
немного побаивался: ему не так уж часто приходилось идти по улицам среди
ночи, когда кругом все спят.
  Крепко зажав в руке Мумрика, Андерс побежал через мостик Евы-Лотты.
Деревья на берегу казались совсем черными, а вода в речке ярко блестела в
лунном свете.
  - Скоро мы будем у цели,- шепнул он на всякий случай, чтобы Мумрик не
беспокоился. Да, вскоре они действительно достигли цели. Вот уже показался
дом почтмейстера - темный и притихший. Все кругом было спокойно, только
трещали сверчки.
  Андрее предполагал, что хоть одно окно в доме должно быть оставлено
открытым. Он не ошибся. Кухонное окно было открыто настежь. Для такого
ловкого физкультурника, как Андерс, забраться на подоконник и проскользнуть
в кухню было пустячным делом. А чтобы освободить себе обе руки, он сунул
Мумрика в карман. Конечно, Великому Мумрику не подобало находиться в таком
месте, но что поделаешь!
  - Прости, о Великий Мумрик! - сказал Андерс.
  Он пошевелил пальцами в кармане и нащупал что-то липкое. Так это же
шоколад! Андерс обрадовался. Сейчас он не был так привередлив, как утром.
Эх, и вкусно будет съесть это клейкое месиво! Но прежде всего он должен
сделать то, для чего сюда пришел. Андерс переложил Мумрика в другой карман,
начисто облизал пальцы и решительно полез на подоконник. Приглушенное
рычание напугало его чуть не до потери сознания. Беппо! Он совсем забыл про
Беппо! Забыл, что это окно оставляют открытым специально для Беппо, чтобы
он мог выйти ночью, если ему понадобится.
  - Беппо,- умоляюще прошептал Андерс,- это же я! Беппо сразу узнал одного
из тех веселых мальчишек, которых хозяин часто приводил с собой, и рычание
его перешло в восторженный лай.
  - Миленький, хорошенький Беппо, пожалуйста, помолчи,- молил Андерс.
  Но Беппо считал, что если уж ты радуешься, то должен это показать, то
есть лаять и вилять хвостом, и он усердно делал и то и другое.
  В отчаянии Андерс вытащил шоколад и сунул его Беппо.
  - На, только молчи! - шепнул он.
  Беппо принюхался. И так как он счел, что приветственные излияния длились
ровно столько, сколько требовали честь и достоинство дома, он перестал
лаять и улегся с довольным видом, чтобы насладиться чудесным клейким
блюдом, которое преподнес ему гость,- очевидно, в благодарность за радушный
прием.
  Андерс облегченно вздохнул и тихонечко открыл дверь в переднюю. Там
начиналась лестница на второй этаж. Теперь оставалось только...
  В этот момент наверху раздались шаги. Кто-то спускался, тяжело ступая по
лестнице. Сам почтмейстер, в широкой ночной рубахе до пят! Его разбудил лай
Беппо, и он пошел проверить, в чем дело.
  Андерс окаменел. Однако он тут же опомнился и нырнул за пальто, которые
висели в углу передней.
  "Если я не рехнусь после всего этого, значит я настоящий герой!" - сказал
он себе.
  Только сейчас до него дошло, что семье почтмейстера, может быть, вовсе не
нравится, когда к ним ночью лазят в окна. Для Сикстена это будет в порядке
вещей, он ко всему привык в войне Роз, а вот почтмейстер - другое дело.
  Андерс даже задрожал при мысли о том, что с ним сделают, если заметят.
  - Только бы не заметил, только бы не заметил! - шептал он, зажмурившись,
когда почтмейстер, сердито ворча, прошел совсем рядом.
  Почтмейстер открыл дверь в кухню. Беппо, освещенный луной, лежал и
смотрел на него.
  - Мальчик,- сказал почтмейстер,- ты что это лаешь среди ночи?
  Беппо не ответил. Он осторожно положил лапу на вкусное липкое угощение.
Дело в том, что отец его хозяина делал иногда странные вещи. Не дальше как
вчера он забрал чудную мозговую кость, которой Беппо как раз собирался
полакомиться, уютно расположившись на ковре в гостиной. Кто его знает, как
он отнесется к этой вкусной штуке. На всякий случай Беппо зевнул и
огляделся с самым независимым видом. Почтмейстер успокоился, но все же
выглянул в окно для порядка.
  - Есть здесь кто-нибудь? - негромко крикнул он. Ему ответил лишь ночной
ветерок. Почтмейстер не мог слышать, как Андерс бормотал в своем углу:
  - Нет, нет, никого там нет. Уверяю вас - ни души!
  Андерс долго оставался в своем убежище. Лучше не шевелиться, пока он не
убедится, что почтмейстер опять уснул! Ждать было невыносимо скучно. Ему
уже стало казаться, что лучшие годы своей юности он провел, завернувшись в
эти шерстяные пальто, от которых так щекотало в носу. Ждать - что могло
быть хуже для такого деятельного человека, как Андерс! Наконец он не
выдержал - вышел из своего угла и начал осторожно подниматься по лестнице.
Каждую минуту он останавливался, прислушиваясь, но кругом царила полная
тишина...
  - Порядок! - с присущим ему оптимизмом заключил Андерс.
  Но как еще поведет себя скрипучая дверь в комнате Сикстена? Он взялся за
ручку, осторожно потянул... Вот здорово - дверь ни чуточки не скрипела! Она
открылась совсем беззвучно и легко. Видно, ее только что смазали.
  Андерс усмехнулся. Сикстен смазал дверь себе же на погибель. До чего
добрые враги! Только им намекнешь на какое-нибудь неудобство, как они сломя
голову кидаются тебе помогать, чтобы их же самих было легче оставить в
дураках.
  "Спасибо, милый Сикстен",- подумал Андерс и взглянул на постель, где спал
этот несчастный, не подозревая, что Великий Мумрик сегодня ночью поселится
в его доме.
  Глобус стоял на комоде, ярко освещенный луной. Ловкие руки Андерса быстро
развинтили его. Великолепное убежище для Мумрика! Он вынул талисман из
кармана штанов и поместил его в новое обиталище.
  - О Великий Мумрик! - сказал Андерс, когда все было готово.- Совсем
недолго придется тебе побыть среди язычников, не знающих закона! Белая роза
скоро вновь вернет тебя в лоно христиан и порядочных людей.
  На комоде около глобуса лежали ножницы. Андерс заметил их, и его вдруг
осенило: в старину, когда лазутчик пробирался в стан спящего врага, он
обычно отрезал кусочек вражеского плаща,- по крайней мере, так в книжках
написано. Этот трофей служил неопровержимым доказательством того, что враг
был у тебя в руках, но твое благородное сердце не позволило тебе причинить
ему зло. А на следующий день ты мог прийти, помахать лоскутом перед носом у
врага и воскликнуть: "Падай ниц и благодари меня за то, что я даровал тебе
жизнь, слизняк!"
  Именно это и собирался сделать Андерс. Правда, у Сикстена не было плаща,
зато был отличный рыжий чуб. Прядку из этого чуба Андерс намеревался
захватить, как трофей. Наступит день, когда Мумрик будет надежно спрятан в
другом месте. Придется тогда Алым до дна испить чашу позора! Они услышат
горькую правду о Мумрике в глобусе! И они увидят клок волос, который вождь
Белых роз срезал с черепа вождя Алых роз в полночь при свете полной луны.
  Правда, луна вовсе не освещала Сикстена - кровать стояла в тени, у самой
стены,- но это не смутило Андерса. Держа ножницы в одной руку, он другой
рукой пытался нащупать чуб Сикстена.
  Вождь Алых беззащитен. Вот его голова лежит на подушке! Андерс осторожно,
но крепко схватил прядь волос и щелкнул ножницами.
  И вдруг тишину ночи прорезал громкий крик. Но что это? Вместо грубоватого
ломающегося мальчишеского голоса Андерс услышал пронзительный женский визг!
Кровь застыла в жилах Андерса, он ощутил леденящий ужас и опрометью
бросился к двери.
  Верхом на перилах он соскользнул вниз, затем толкнул кухонную дверь, в
два прыжка достиг окна и выпрыгнул с такой быстротой, словно за ним гналась
целая стая злых духов. Так он несся до самого моста. Наконец он
остановился, чтобы немного перевести дух. Локон он все еще держал в кулаке,
не решился выбросить по дороге.
  Андерс стоял, тяжело дыша, и с отвращением глядел на злополучный клок
волос. Белокурый локон несомненно, принадлежал какой-нибудь из тетушек, кто
его знает, какой именно. Очевидно, только одна из них уехала утренним
поездом, но кто же мог знать! Ну разве он был неправ, когда говорил, что
соваться в дом, где полным-полно тетушек, опасно для жизни. Какой позор,
какой ужасный позор! Охотиться за скальпом предводителя Алых роз и
возвратиться с локоном белобрысой тетки! Такого унижения Андерс еще ни разу
не испытывал в своей жизни. Нет, он не расскажет об этом ни одному человеку
на земле! Это будет страшной тайной всей его жизни, и он унесет ее с собой
в могилу.
  А теперь - избавиться от локона, и как можно скорее! Андерс протянул руку
через перила моста и разжал пальцы. Черная вода тихо приняла странный дар,
спокойно журча под мостом, словно ничего особенного не произошло.

  ...А в доме почтмейстера царил страшный переполох. Почтмейстер и его
жена, перепуганные, прибежали к тете Аде, даже Сикстен примчался из своего
чулана на чердаке, куда его выселили на время пребывания тетушек.
  Почтмейстер допытывался, почему, ради всего святого, тетя Ада вдруг так
дико закричала среди ночи. "Потому что здесь был вор",- утверждала тетя
Ада. Почтмейстер зажег свет во всем доме, обследовал все углы, но никаких
воров не обнаружил. Столовое серебро было на месте. Не хватало только
Беппо, но он, наверное, вышел погулять в сад, как обычно. Как тетя Ада не
понимает - будь это действительно вор, Беппо залаял бы и поднял тревогу. Ей
просто приснился нехороший сон, вот и все. Они постарались успокоить ее и
уговорить уснуть опять.
  Но, оставшись одна, тетя Ада не могла уснуть. Она была слишком
взволнована. Что бы там ни говорили, а она-то твердо знала, что в комнате
кто-то побывал. Тетя Ада закурила сигарету, немного успокоилась, потом
достала зеркальце, чтобы посмотреть, не оставило ли пережитое потрясение
следов на ее красивом лице.
  И тут она увидела - следы остались: у нее была теперь новая прическа!
Большая прядь волос была отрезана, и получилась маленькая пикантная
челочка.
  Пораженная, смотрела тетя Ада на свое отражение, но постепенно лицо ее
стало озаряться улыбкой. Какой-то безумец вломился в дом ночью только для
того, чтобы срезать локон ее волос!
  Мужчины и раньше совершали безумства ради тети Ады, она к этому привыкла,
но этот, кажется, побил все рекорды. Она немножко поломала голову над тем,
кто же был ее неизвестный поклонник. Увы, это так и осталось для нее
загадкой. Однако кто бы он ни был, тетя Ада решила его простить. Нет, она
его не выдаст! Пусть думают, что ей все приснилось.
  Тетя Ада вздохнула и легла. А утром надо будет пойти к парикмахеру и
подровнять челку... Чуть-чуть.

                                    12

  Калле и Ева-Лотта с самого утра нетерпеливо ждали Андерса в саду
булочника, чтобы выслушать его отчет о ночных событиях. Но время шло, а
Андерс все не показывался.
  - Странно,- сказал Калле.- Неужели его опять взяли в плен?
  Они совсем было собрались идти разыскивать Андерса, когда он наконец
появился. Он не бежал, как обычно, а медленно шел, и физиономия у него была
необычайно бледная.
  - Как ты ужасно выглядишь! - забеспокоилась Ева-Лотта.- Может, ты "жертва
жары", как в газетах пишут?
  - Я жертва вареной трески,- ответил Андерс.- Не переношу рыбу, сколько
раз маме говорил. И вот вам доказательство.
  - Какое? - спросил Калле.
  - Да тошнило всю ночь. Я только и делал, что вскакивал и ложился,
вскакивал и опять ложился.
  - А Мумрик? Так и остался в комоде?
  - Ты что! С этим я, конечно, раньше справился. Уж что я должен сделать, я
сделаю, хоть на меня чума напади. Великий Мумрик - в глобусе!
  У Калле и Евы-Лотты заблестели глаза.
  - Здорово! - воскликнул Калле.- Расскажи! Сикстен не проснулся?
  Они уселись втроем на мостик Евы-Лотты. Здесь, на речке было прохладно,
ольха давала приятную тень. Ребята болтали ногами в теплой воде. Андерс
сообщил, что это действует успокаивающе на треску у него в животе.
  - Я вот думаю,- заметил он,- может, это не только из-за трески, может,
это нервы тоже. Ведь я сегодня был в доме ужасов.
  - Выкладывай все с самого начала,- сказала ЕваЛотта. И Андерс начал
сначала. Он обрисовал очень драматично свою встречу с Беппо и то, как он
заставил пса замолчать. Калле и Ева-Лотта то ужасались, то восторгались.
Они были идеальными слушателями, и Андерс просто наслаждался рассказывая.
  - Понимаете, если бы я не дал Беппо шоколаду, я бы пропал,- говорил он.
  Затем Андерс описал еще более страшную встречу с почтмейстером.
  - А ты бы и ему шоколаду сунул,- вставил Калле.
  - Да я уже все Беппо отдал.
  - Ну, а потом? - спросила Ева-Лотта.
  Андерс рассказал, что было потом. Он рассказал все: про дверь Сикстена,
которая даже не скрипнула, про тетку Сикстена, которая, наоборот, очень
здорово скрипела, про то, как кровь застыла у него в жилах, когда она
завопила, и как ему пришлось поспешно убежать. Единственное, о чем Андерс
не упомянул, был теткин локон, который он утопил в реке.
  Похождение Андерса захватили Калле и Еву-Лотту сильнее любой
приключенческой повести, и они снова и снова заставляли его повторять все
подробности.
  - Вот это ночь! - с завистью воскликнула Ева-Лотта, когда Андерс наконец
кончил.
  - Так не мудрено и состариться раньше времени,- отозвался Андерс.- Ладно,
главное - что Мумрик на месте. Калле усиленно забил ногами по воде.
  - Мумрик - в глобусе! Попробуйте-ка придумать что-нибудь подобное!
  Но ни Андерс, ни Ева-Лотта ничего подобного придумать не могли. Они
пришли в еще больший восторг, увидев идущих вдоль берега Сикстена, Бенку и
Йонте.
  - Глядите, какие красивые белые розы растут вон на той ветке! -сказал
Сикстен, когда его отряд подошел к мостику.
  Бенка хотел воспользоваться случаем и свалить все три Белые розы в речку,
но Сикстен остановил его. Алые пришли сюда не драться, они пришли
жаловаться.
  По законам войны Алой и Белой розы, тот, кто в данный момент владел
Мумриком, был обязан хотя бы очень отдаленно намекнуть, где его надо
искать. Подсказать лишь чуть-чуть, самую капельку. А разве Белые розы это
сделали? Нет! Правда, их вождь, когда его как следует пощекотали, брякнул
что-то насчет тропинки позади Усадьбы. Алые для пущей верности вчера еще
раз облазили все вокруг и окончательно уверились, что Белые розы перенесли
Мумрика в другое место. И вот сейчас они вежливо, но настойчиво требовали
необходимых сведений.
  Андерс спрыгнул в воду. Она ему доходила только до колен. Он стоял,
расставив ноги, упершись руками в бока и весело сверкая темными глазами.
  - Пожалуйста, мы вам подскажем,- сказал он.- Ищите в недрах земли!
  - Благодарю вас, вы очень любезны,- ответил Сикстен.- Где прикажете
начать, здесь или на Северном полюсе?
  - Отличный намек! - подхватил Йонте.- Вот увидите, наши внуки найдут
Мумрика прежде, чем сойдут в могилу.
  - С такими вот мозолями на руках! - добавил Бенка.
  - А вы лучше пошевелите мозгами, если они у вас есть, аленькие розочки! -
возразил Андерс и провозгласил с театральным жестом: - Если вождь Алых
пойдет к себе домой и исследует недра земли, он найдет то, что ищет!
  Калле и Ева-Лотта изо всех сил заколотили ногами по воде, прыснув со
смеху.
  - Вот именно, ищите в недрах земли,- подтвердили они с загадочным видом.
  - Подлые псы! - сказал Сикстен.
  После чего Алые пошли домой и развернули обширные земляные работы в саду
почтмейстера. Весь день они рыли и копали во всех местах, которые казались
им хоть немного подозрительными. Наконец пришел почтмейстер и спросил, так
уж ли это необходимо - портить именно его газоны или ребята могут доставить
ему удовольствие и разорят чей-нибудь другой сад.
  - Кстати, Сикстен, ты бы поискал Беппо,- добавил он.
  - Разве он еще не пришел? - Сикстен даже перестал копать.- Где же он
может быть?
  - Вот я и говорю, что тебе надо пойти поискать.
  Сикстен вскочил.
  - Пойдете со мной? - спросил он Бенку и Йонте.
  Конечно, Бенка и Йонте пошли. Но не только они хотели помочь в розысках
Беппо. Андерс, Калле и Ева-Лотта, которые уже целый час лежали в кустах,
любуясь усердием Алых, вылезли и предложили свою помощь. Сикстен с
благодарностью принял их предложение. В трудную минуту розы забывали о
вражде.
  В самом сердечном согласии вся компания двинулась на поиски пса.
  - Он никогда не уходил надолго,- заметил Сикстен озабоченно.- Ну, может
быть, часа на два, не больше. А вчера ушел часов в одиннадцать, и с тех пор
его нет.
  - Нет, в двенадцать. Ведь...- Андерс осекся и залился краской.
  - Ну да, с двенадцати,- ответил Сикстен рассеянно.
  Но вдруг он подозрительно взглянул на Андерса.
  - Постой, а ты откуда знаешь?
  - А я, понимаешь, вроде ясновидца,- вывернулся Андерс.
  Он надеялся, что Сикстен не будет вдаваться в подробности. Не мог же он
сказать, что когда пришел с Мумриком около двенадцати часов, то видел Беппо
в кухне, а когда через час удирал обратно через окно, Беппо уже не было на
месте.
  - Вот как! Выходит, нам повезло - нам как раз нужен ясновидец,- сказал
Сикстен.- Не можешь ли ты посмотреть, где сейчас Беппо?
  Но Андерс ответил, что может предсказать только время, а не место.
  - Когда же мы найдем Беппо? - пожелал узнать Сикстен.
  - Мы найдем его примерно через час,- совершенно уверенно заявил Андерс.
  Но на этот раз ясновидец ошибся. Найти Беппо оказалось не так-то просто.

  ...Они искали везде. Они прочесали весь город. Они обошли всех собак, к
которым обычно ходил в гости Беппо. Они спрашивали всех встречных. Но никто
не видел Беппо. Он исчез.
  Сикстен совсем приуныл. Он шел и чуть не плакал от волнения, но ни за что
на свете не показал бы этого. Он только ужасно часто сморкался.
  - С ним что-то случилось,- повторял Сикстен время от времени.- Он раньше
никогда не пропадал.
  Ребята старались его успокоить.
  - Да что ты - ничего с ним не случилось,- говорили они.
  Но они совсем не так твердо были в этом уверены, как хотели показать.
  Долго они шли молча.
  - Он был такой славный пес! - сказал наконец Сикстен дрожащим голосом.-
Все-все понимал, что ему говорили!
  Пришлось опять высморкаться.
  - Да перестань ты так говорить! - попросила ЕваЛотта.- Можно подумать,
что он умер.
  Сикстен ничего не ответил, только шмыгнул носом.
  - Он всегда так преданно смотрел! - вспоминал Калле.- То есть я хочу
сказать, он всегда так преданно смотрит,- поспешил он добавить.
  Опять все долго молчали. Когда молчать стало невмоготу, Йонте сказал:
  - Да, собаки очень славные животные.
  Они уже возвращались домой. Продолжать поиски не имело смысли. Сикстен
шел на полметра впереди других и толкал ногой камешек. Ребята прекрасно
понимали, как ему тяжело.
  - Слушай, Сикстен, а вдруг Беппо пришел домой, пока мы тут ходили и
искали его! - воскликнула с надеждой Ева-Лотта.
  Сикстен остановился посреди дороги.
  - Если Беппо пришел,- торжественно произнес он,- я исправлюсь. О, до чего
же хорошим я стану! Буду мыть уши каждый день и...
  И он побежал, подгоняемый вновь пробудившейся надеждой. Ребята бежали за
ним. Как они все хотели, чтобы Беппо с веселым лаем встретил их у калитки!
  Но Беппо не было. Щедрое обещание Сикстена ежедневно мыть уши не
произвело никакого впечатления на силы, управляющие собачьими жизнями и
поступками. И уже без всякой надежды Сикстен спросил у мамы, стоящей на
веранде:
  - Беппо не приходил?
  Мама покачала головой.
  Сикстен молча отошел в сторону и сел на траву. Друзья нерешительно
окружили его, силясь найти слова для утешения, но слова не находились.
  - Я его взял совсем маленьким щеночком,- объяснял Сикстен дрожащим
голосом.
  Они же должны понять, что если у тебя была собака, которую ты взял совсем
маленьким щенком, то ты имеешь право ходить с красными глазами, когда эта
собака пропала.
  - Знаете, что он однажды сделал? - продолжал Сикстен, словно для того,
чтобы помучить себя.- Я вернулся домой из больницы - мне там аппендицит
вырезали,- а Беппо встречал меня у калитки. Он был так рад, что повалил
меня на землю, у меня даже все швы разошлись.
  Все очень растрогались. Действительно, разве мог пес лучше доказать свою
преданность хозяину, чем опрокинув его на землю, да так, что у него швы
разошлись!
  - Да, собаки славные животные,- подтвердил Йонте еще раз.
  - Особенно Беппо,- сказал Сикстен и высморкался.
  Калле впоследствии так и не мог понять, что заставило его заглянуть в
дровяной сарай почтмейстера. "Собственно говоря, это было бессмысленно",-
думал он. Ведь если бы Беппо случайно заперли там, пес лаял бы до тех пор,
пока кто-нибудь не пришел бы и не открыл.
  Но, хотя заглядывать в сарай было абсолютно бессмысленно, Калле все же
заглянул. Он открыл дверь настежь, чтобы дать доступ свету, и в самом
дальнем углу увидел Беппо. Пес лежал совсем тихо, и в первый момент Калле
подумал с отчаянием, что он мертв. Но, когда Калле подошел поближе, Беппо с
трудом приподнял голову и тихо заскулил. Тогда Калле выскочил и закричал
что было мочи:
  - Сикстен! Сикстен! Он здесь, в сарае!
  - Беппо! Мой бедный, маленький Беппо! - говорил Сикстен дрожащим голосом.
  Он стоял на коленях около собаки, и Беппо смотрел на него, словно
спрашивая, почему хозяин так долго не приходил. Он ведь лежит здесь ужасно
давно, ему было так плохо, он не мог даже лаять! Пес пытался обо всем
рассказать своему хозяину, и голос его звучал необычайно жалобно.
  - Послушайте, он же плачет! - И Ева-Лотта сама заплакала.
  Да, несомненно, Беппо тяжело заболел. Он настолько ослаб, что совсем не
мог двигаться. Он только тихонько лизал руку Сикстена, благодаря за то, что
его больше не оставляют одного такого больного.
  - Я сейчас же бегу за ветеринаром,- сказал Сикстен.
  Но едва он поднялся, как Беппо отчаянно заскулил.
  - Он боится, что ты уйдешь от него,- понял Калле.- Я сам сбегаю.
  - Скажи, чтоб он поторопился. И объясни, что пес съел крысиный яд.
  - Откуда ты знаешь? - удивился Бенка.
  - Знаю,- сказал Сикстен.- Это видно. Все эти проклятые бойни! Раскидывают
везде отраву, чтобы уморить своих крыс. Беппо туда ходит иногда за костями.
  - А может Беппо... может собака умереть от этого? - спросил Андерс,
широко открыв глаза от ужаса.
  - Замолчи! - рассердился Сикстен.- Только не Беппо! Беппо не умрет! Ведь
я взял его совсем маленьким щеночком. Эх, Беппо, и зачем ты съел этот
крысиный яд?
  Беппо преданно лизнул его руку и ничего не ответил.

                                    13

  Калле спал беспокойно. Ему свилось, что он опять пошел искать Беппо. Он
бродил один по бесконечно длинным пустынным дорогам, которые терялись в
пугающем мраке. Калле надеялся встретить кого-нибудь и спросить про Беппо.
но никто не показывался. Во всем мире было безлюдно и темно. И вдруг все
переменилось. Он искал уже не Беппо, а что-то другое. Что-то гораздо более
важное, только он никак не мог вспомнить, что именно. Калле чувствовал, что
непременно должен вспомнить, словно от этого зависела его жизнь. Где-то
там, в темноте, таился ответ, но он не мог его найти. И Калле до того
измучился, что даже проснулся. Слава богу, это был только сон! Калле
взглянул на часы. Всего лишь пять! Надо попытаться опять заснуть. Он
зарылся носом в подушку, но странный сон не давал ему покоя. Даже
проснувшись, Калле чувствовал, что должен что-то вспомнить. Это "что-то"
сидело где-то глубоко в мозгу и ждало, когда его выпустят. Какая-то
маленькая клеточка там, в глубине, знала, в чем дело. Калле озабоченно
скреб себе затылок и сердито бормотал:
  - Ну, давай же!
  Но ничего не получалось, и Калле устал. Теперь он хотел спать и
почувствовал, как им овладевает приятная дремота, означавшая, что сон
близок.
  И вдруг, когда он уже наполовину спал, маленькая клеточка в мозгу
выпустила то, что держала. Это была всего одна фраза, произнесенная голосом
Андерса:
  - Если бы я не дал Беппо шоколаду, я бы пропал.
  Калле подскочил и сел в постели. Куда только сон девался!
  - Если бы я не дал Беппо шоколаду, я бы пропал,- повторил он медленно.
  Что ж тут особенного? Почему ему так нужно было вспомнить именно эту
фразу?
  Да потому что... потому что... есть такая страшная возможность, что и...
  Зайдя настолько далеко в своих размышлениях, Калле улегся и с головой
укрылся одеялом.
  "Калле Блюмквист,- предостерегающе сказал он себе,- не принимайся опять
за старое! Не фантазируй, пожалуйста. Ведь мы, кажется, договорились: с
этими глупостями покончено. Ты должен уснуть. Должен"!
  "Я жертва вареной трески".
  Опять голос Андерса. Как назло, не дает спать, да и только. И чего это он
притащился и трещит без умолку? Лежал бы дома и болтал сам с собой, если уж
его так распирает.
  Увы, ничего не помогало. Страшные мысли просились наружу. Отогнать их
было невозможно.
  Что, если Андерса тошнило вовсе не от трески? Вареная треска гадость, что
правда, то правда, но не будет же от нее тошнить всю ночь напролет. Что,
если Беппо наелся вовсе не крысиного яду? Что, если это был... это был...
отравленный шоколад?
  Калле еще раз попытался осадить себя.
  "Я вижу, знаменитый сыщик читал газеты,- издевался он,- и следил,
очевидно, за всеми преступлениями последних лет. Но если даже кого-нибудь и
отправили на тот свет отравленным шоколадом, то это еще не значит, что
каждая шоколадка насквозь пропитана мышьяком".
  Он продолжал размышлять. Мысли были тревожные.
  "Ведь газеты читаю не я один,- думал он,- уголовной хроникой интересуюсь
тоже не я один. Например, этим может заниматься некто в зеленых
габардиновых брюках. Он очень боится. И он тоже мог прочесть статью, где
говорится, как много сластей Ева-Лотта получила по почте. Ту самую статью,
где написано, что Ева-Лотта может послужить оружием, которое разоблачит
убийцу или как там еще... Ой, а вдруг это все и вправду так?"
  Калле пулей выскочил из постели. Другая половина плитки ведь у него! Он и
забыл совсем! Куда же он ее дел?
  Вспомнил - в кармане синих штанов. Он с тех пор их и не надевал. И
повезло же ему, если все было, как он предполагал.
  А вообще-то что только не лезет в голову, когда проснешься в такую рань.
Самое невероятное может показаться возможным. И, когда Калле при свете
утреннего солнца отправился в одной пижаме в чулан разыскивать синие штаны,
ему опять подумалось, что он просто вбил себе все это в голову, как всегда!
  "И все-таки небольшое исследование для порядка никогда не повредит! -
заключил он.- Азбука сыскного дела!"
  Его воображаемый собеседник, долго державшийся в стороне, очевидно,
только и ждал этой заветной фразы.
  Он не замедлил явиться, чтобы выяснить, что задумал знаменитый сыщик.
  "Что собирается делать господин Блюмквист?" - спросил он благоговейно.
  "Я же сказал - небольшое исследование".
  Калле вдруг опять стал знаменитым сыщиком. Стал, и все тут! Он уже давно
не был им, да ему и не хотелось. Когда дошло до дела, ему сразу расхотелось
быть сыщиком. Но сейчас он сам настолько сомневался в справедливости своих
подозрений, что невольно поддался искушению поиграть в старую игру.
  Калле вытащил рз кармана синих штанов кусок шоколада и показал своему
воображаемому собеседнику.
  "У меня есть основания предполагать, что этот шоколад отравлен мышьяком".
  Воображаемый собеседник поежился от страха.
  "Ведь такие вещи случались и раньше,- безжалостно продолжал знаменитый
сыщик.- А преступники часто подражают друг другу".
  "Но как же узнать, есть там мышьяк или нет?" - спросил воображаемый
собеседник, растерянно глядя на шоколад.
  "Надо сделать небольшой опыт,- спокойно ответил знаменитый сыщик.- Способ
Марша. Я как раз этим и собираюсь заняться".
  Воображаемый собеседник восторженно оглядел чулан.
  "Да у вас здесь прелестная лаборатория! - воскликнул он.- Насколько я
понимаю, вы сведущий химик".
  "Как вам сказать... сведущий... Конечно, большую часть своей долгой жизни
я посвятил изучению химии,- согласился знаменитый сыщик.- Химия и
криминалистика неразделимы, мой юный друг. Понимаете?"
  Если бы здесь присутствовали бедные родители Калле, они могли бы
подтвердить, что большая часть долгой жизни знаменитого сыщика была
действительно посвящена изучению химии, и как раз в этом чулане. Правда,
они, скорее всего, выразились бы несколько иначе. Они, пожалуй, предпочли
бы сказать, что он несколько раз пытался взорвать себя и весь дом, чтобы
удовлетворить свое исследовательское любопытство, которое не всегда
подкреплялось точными знаниями.
  Но воображаемому собеседнику был чужд скепсис, свойственный родителям. Он
с интересом наблюдал, как знаменитый сыщик доставал с полки какие-то
приборы, спиртовку, разные стеклянные трубки и банки.
  "А как его делают, этот опыт?" - спросил он нетерпеливо.
  Знаменитый сыщик только и ждал случая просветить своего собеседника.
  "Прежде всего нам нужен аппарат для получения водорода,- важно сказал
он.- Вот он. Это обыкновенная колба, в которую я наливаю серную кислоту и
кладу несколько кусочков цинка. Тут выделяется водород, так? Если теперь
сюда ввести мышьяк в каком угодно виде, то получится газ А8Нз -
мышьяковистый водород. Отсюда газ поступает для просушивания в трубку с
сухим хлористым кальцием, а затем вот в эту узенькую трубочку. Здесь мы
подогреваем газ на спиртовке, и он распадается на водород и чистый мышьяк,
причем мышьяк осаждается на стенках трубки в виде блестящего серо-черного
налета. Так называемое мышьяковое зеркало - надеюсь, вы о нем слышали, мой
молодой друг?"
  Его молодой друг никогда ни о чем не слышал, но он с неослабевающим
интересом следил за всеми приготовлениями.
  "Но не забудьте - я вовсе не утверждаю, что в шоколаде действительно есть
мышьяк,- заметил Калле, когда он наконец зажег спиртовку.- Просто я для
порядка делаю небольшой опыт и искренне надеюсь, что мои подозрения
неосновательны".
  В чулане воцарилась тишина. Знаменитый сыщик настолько погрузился в
исследования, что совсем позабыл о своем юном друге.
  Стеклянная трубочка подогрета. Калле измельчил кусочек шоколада, всыпал
его через воронку в колбу и принялся ждать затаив дыхание.
  Что такое? Да это же оно! Мышьяковое зеркало!
  Страшное доказательство его правоты. Не веря своим глазам, Калле
уставился на пробирку. В глубине души он все время сомневался. Теперь
сомнения рассеялись. Но ведь это означает... означает что-то ужасное!
  Дрожащими руками он погасил спиртовку. Воображаемого собеседника уже не
было. Он исчез в тот самый момент, когда знаменитый опытный сыщик опять
превратился в маленького испуганного Калле.

  Немного погодя Андерса разбудил свист под окном - условный сигнал Белой
розы. Среди гераней и фикусов на подоконнике показалась его сонная
физиономия. Возле мастерской стоял Калле и махал ему.
  - Что, пожар, что ли? Чего ты будишь людей в такую рань?
  - Не болтай и выходи! - отрезал Калле.
  Когда Андерс наконец спустился, Калле посмотрел на него серьезно и
спросил:
  - Пробовал ты тот шоколад, прежде чем дать Беппо?
  Андерс изумленно вытаращил глаза.
  - И ты примчался сюда в семь утра, только чтоб меня об этом спросить?
  - Да, потому что в нем был мышьяк,- сообщил Калле спокойно и тихо.
  Лицо Андерса вытянулось и побледнело.
  - Не помню,- прошептал он.- То есть я облизал пальцы... Я же Мумрика
вымазал в этой каше, которая получилась у меня в кармане... А ты уверен,
что...
  - Да,- сказал Калле сурово.- Теперь пошли в полицию.
  На ходу он рассказал Андерсу об опыте и страшной истине, которую
обнаружил. Друзья думали про Еву-Лотту, и на душе у них было мрачно, как
никогда в жизни. Они решили, что Eвe-Лотте пока ничего не нужно говорить.
  Потом Андерс подумал про Беппо.
  - Ведь это я его отравил! - Он чуть не плакал.- Если Беппо умрет, я
никогда больше не смогу посмотреть в глаза Сикстену!
  - Беппо не умрет. Ты же знаешь, что ветеринар сказал,- утешал его Капле.-
Ему целую кучу лекарств дали, и промывание желудка сделали, и все на свете.
Еще хорошо, что Беппо съел шоколад, а не ты и не Ева-Лотта.
  - И не ты,- добавил Андерс.
  Они оба содрогнулись.
  - Так или иначе одно мне совершенно ясно,- сказал Андерс, когда они
свернули к полицейскому участку.
  - Что?
  - Этим делом должен заняться ты, Калле, иначе никакого толку не будет. Я
же с самого начала говорил.

                                    14

  - Мы должны найти убийцу, должны! - сказал комиссар полиции, ударяя
тяжелым кулаком по столу.
  Вот уже четырнадцать дней он бьется над этим необычайно запутанным делом.
А сейчас ему нужно уехать. Поле деятельности государственной полиции
обширно, и его ждут дела в другом месте. Но он оставляет здесь троих
сотрудников. С утра пораньше он собрал их на совещание с участием местной
полиции.
  - Насколько я понимаю,- продолжал он,- за эти четырнадцать дней мы
добились лишь одного: ни один человек не осмеливается теперь надеть зеленые
брюки.
  Он уныло покачал головой. Они работали не покладая рук. Они исследовали
все возможные варианты. Но положение не прояснилось ни на йоту. Убийца
возник из ничего и канул в ничто. И никто его не видал, кроме
одного-единственного человека - Евы-Лотты Лисандер.
  Общественность помогала по мере сил. Поступило множество сообщений о
людях, носящих темно-зеленые кабардиновые брюки. Некоторые на всякий случай
доносили обо всех им известных синих, серых и даже коричневых габардиновых
брюках. А вчера комиссар получил анонимное письмо следующего содержания: "У
портного Андерссона парень жулик у него черные штаны чистая правда так что
не сумлевайтись посадите ево".
  - Если от нас хотят, чтобы мы арестовывали людей за то, что они носят
черные брюки, то неудивительно, что все зеленые габардиновые брюки исчезли,
как по волшебству,- сказал, смеясь, комиссар.
  Еву-Лотту несколько раз вызывали для очной ставки с разными типами,
которые казались комиссару особенно подозрительными. Их ставили в ряд со
множеством других людей, одетых почти так же; затем Еву-Лотту спрашивали,
нет ли среди них того, кого она видела тогда в Прериях.
  - Нет, - каждый раз отвечала Ева-Лотта.
  Ей пришлось также просмотреть огромное количество фотографий, но и на них
она никого не узнала.
  - Они такие все добрые,- говорила она, с любопытством рассматривая
изображения убийц и воров.
  Всех без исключения обитателей Плутовской горки допросили, что они знают
о личной жизни Грена. Полицию особенно интересовало, не заметил ли кто
чего-нибудь особенного вечером того дня, когда, как было установлено, к
Грену приходил человек в габардиновых брюках. Как же, как же - именно в тот
вечер почти все заметили нечто совершенно из ряда вон выходящее. На
Плутовской горке стоял такой шум и гам, словно по меньшей мере с десяток
убийц истребляли друг друга!
  Это было небезынтересно. Но комиссар быстро выяснил, что речь шла
всего-навсего о войне Роз. Правда, некоторые лица, в том числе Калле
Блюмквист, показали, что как раз в то время они слышали шум отъезжающего
автомобиля. Было установлено, что это не мог быть автомобиль, в котором
доктор Форсберг приезжал навестить Хромого Фредрика.
  Дядя Бьорк поддел Калле.
  - Эх, ты, а еще знаменитый сыщик! Не мог сбегать номер записать! Так-то
ты выполняешь свой долг?
  - Да за мной же трое Алых гнались как угорелые! - защищался пристыженный
Калле.
  Чтобы связаться с клиентами Грена, пришлось как следует поработать.
Большинство людей, фамилии которых стояли на векселях, удалось разыскать.
Они жили в самых различных уголках страны.
  - Некто, у кого есть машина... Что ж, возможно,- произнес комиссар,
встряхнувшись, словно сердитый пес.- Он вполне может жить за тысячу
километров отсюда. Он мог оставить машину около Усадьбы, затем быстро
вернуться к ней и укатить к черту на кулички, прежде чем мы вообще что-либо
узнали.
  - Тем более что возле Усадьбы никто не живет,- сказал Бьорк,- и дороги
вокруг пустынные. Да, трудно придумать лучшее место для такой встречи.
  - А это свидетельствует о некотором знании местности, не так ли?- заметил
комиссар.
  - Возможно,- ответил Бьорк.- Но это могло быть и чистой случайностью.
  Сразу после того как нашли Грена, полиция тщательно изучила все окрестные
дороги - искали следы машины. Тщетно. Проливной дождь оказал преступнику
неоценимую услугу.
  А как они искали потерянный вексель! Осмотрели каждый куст, каждый
камень, каждую кочку. Но роковая бумага как сквозь землю провалилась.
  - Исчезла так же бесследно, как убийца,- комиссар вздохнул.- Удивительно
- чтоб человек не подавал ни малейших признаков жизни!
  В передней послышались возбужденные мальчишечьи голоса. Ребята, судя по
всему, хотели видеть комиссара полиции, было слышно, как молодой
полицейский уверял их, что у комиссара совещание и его нельзя беспокоить.
Ребячьи голоса стали настойчивее:
  - А мы должны его видеть во что бы то ни стало!
  Бьорк узнал голос Андерса и вышел.
  - Дядя Бьорк,- заторопился Андерс, как только увидел его,- мы насчет того
убийства... Теперь Калле взялся...
  - Ничего я не взялся,- возмущенно перебил Калле,- только...
  Дядя Бьорк смотрел на них с упреком.
  - Я ведь говорил, кажется, что это дело не для мальчиков и знаменитых
сыщиков,- сказал он.- Можете спокойно доверить расследование
государственной полиции. Марш домой!
  Но тут Андерс разозлился на самого дядю Бьорка, которого всегда глубоко
ценил и уважал.
  - Марш домой?! - закричал он.- Марш домой, и пускай убийца отравит
мышьяком весь город, так, да?
  Калле поспешил на помощь. Он вытащил остатки шоколадной плитки и объяснил
серьезно:
  - Дядя Бьорк, кто-то прислал Еве-Лотте отравленный шоколад.
  Глаза Калле выражали мольбу. Но Бьорк больше не упрямился.
  - Идите сюда,- сказал он и пропустил мальчиков вперед.

                                   * * *

  Когда Калле и Андерс окончили свой рассказ, стало совсем тихо, долго
никто не говорил ни слова. Наконец комиссар сказал:
  - Кажется, я жаловался, что убийца не подает никаких признаков жизни?
  Он взвесил шоколад в руке. Да, не такие признаки жизни он имел в виду.
Потом он испытующе посмотрел на Андерса и Калле. Конечно, не исключена
возможность, что они ошибаются. Он же не знал, в какой мере можно
положиться на познания Калле в химии и насколько верить его показаниям о
мышьяковом зеркале. Может быть, у мальчишки просто фантазия разыгралась.
Ладно, химическая экспертиза покажет.
  А эта история с собакой несомненно подозрительна! Неплохо было бы
произвести анализ и другой половины плитки, той, которую съела собака. Ведь
Беппо сильно рвало. Но мальчики уверили, что вчера вечером они тщательно
убрали за ним. Иными словами, сделали все, чтобы уничтожить следы... И в
довершение всего, как утверждали друзья, Ева-Лотта выбросила конверт, в
котором был прислан шоколад. "Да этот ребенок просто бросается ценными
бумагами!" - подумал комиссар. Но откуда она могла знать, что конверт будет
иметь какое-то значение? Как бы там ни было, его надо попробовать найти,
хотя шансов на успех очень мало. Он повернулся к Андерсу.
  - У тебя не осталось хоть малюсенького кусочка твоей половины плитки?-
спросил он.
  Андерс покачал головой.
  - Нет, я все Беппо отдал. А сам только пальцы облизал.
  - Ну, а в кармане? Карман, наверное, испачкался?
  - Мама вчера же штаны постирала.
  - Жаль,- сказал комиссар.
  Он помолчал немного, потом пристально взглянул в глаза Андерсу.
  - Во всем этом меня занимает одна вещь. Ты сказал, что вчера ночью тебе
что-то нужно было в кухне у почтмейстера. Ты влез в окно, когда все спали.
Сам понимаешь - как старый полицейский я нахожу все это довольно странным.
Нельзя ли точнее узнать, что именно тебе там было нужно?
  - Ну... это...- пробормотал Андерс, вконец смутившись.
  - Так что же?- повторил комиссар.
  - Мы Мумрика...
  - Ради бога, только не говори, пожалуйста, что опять он тут замешан! -
взмолился комиссар.- Этот ваш Мумрик становится уже подозрительным. Всякий
раз, когда что-нибудь случается, он тут как тут.
  - Мне только надо было положить его в глобус к Сикстену,- стал объяснять
Андерс извиняющимся тоном.
  Но его прервал дикий вопль Калле:
  - Мумрик! На нем еще должен быть шоколад - Андерс его вымазал, когда
сунул в карман!
  Лицо комиссара озарила широкая улыбка.
  - Пожалуй, настало время господину Великому Мумрику предоставить себя в
распоряжение полиции,- объявил он.
  Таким образом, Мумрику предстояло еще раз путешествовать в сопровождении
полицейского эскорта! Бьорк срочно направился в дом почтмейстера. За ним по
пятам следовали Калле и Андерс.
  - Избалуем мы Мумрика,- сказал Калле.- Кончится тем, что он при каждом
переезде будет требовать, чтобы его сопровождала конная полиция!
  Несмотря на мрачность обстоятельств, которые вынуждали забрать Мумрика, и
несмотря на подавленное настроение, друзья невольно в какой-то мере
смотрели на происходящее глазами рыцарей Белой розы. Ведь теперь, когда
выяснилось, что Андерс, сам того не зная, отравил Беппо, тайну убежища
Мумрика все равно уже нельзя было скрыть... Предстояло все рассказать
Сикстену, а это означало, что он тут же захватит талисман.
  И вдруг вмешивается полиция и берет Мумрика под свою охрану! Как ни
переживали Калле и Андерс за ЕвуЛотту и Беппо, они не могли отметить, что
это получается просто здорово!
  - И вообще, если хочешь знать, Мумрик спас нам жизнь,- заключил Калле,-
потому что если бы ты не пошел спрятать его в глобус, Беппо не съел бы тот
шоколад. А если бы Беппо не съел шоколад, все могло обернуться куда хуже.
Ведь не все же так хорошо переносят мышьяк, как Беппо!
  Дядя Бьорк и Андерс согласились с этим.
  - Великий Мумрик - особа, достойная всяческого уважения,- сказал Бьорк,
открывая калитку почтмейстерского сада.
  Беппо лежал в корзинке на веранде, все еще слабый, но бесспорно живой.
Сикстен сидел рядом и смотрел на пса взглядом, полным преданности и
обожания. Ведь он взял эту собаку совсем маленьким щеночком и не собирается
с ней расставаться!
  Услышав стук калитки, он повернулся, и глаза его округлились от
изумления.
  - Привет, Сикстен,- поздоровался Бьорк.- Я пришел за Мумриком.

                                    15

  По правде говоря, люди помнят о совершившемся преступлении не так уж
долго. Некоторое время они говорят о нем, обсуждают, строят догадки,
ужасаются, переживают, возмущаются нерасторопностью полиции, но в конце
концов теряют интерес к случившемуся, находят новые темы для разговоров,
новый повод ужасаться и негодовать.
  Быстрее всех забыли об этом, конечно, самые молодые - участники войны
Роз, завоеватели Великого Мумрика. У них столько дел и всяческих забот. И
кто это сказал, что летние каникулы длинные? Какая чепуха! Они ужасно,
немилосердно коротки, просто хоть плачь! Золотые деньки так и бегут. Жалко
упустить хоть минуту. Нельзя же позволить, чтобы последняя солнечная неделя
каникул была омрачена мыслями о страшном преступлении.
  А вот матери забывают не так скоро. Они еще долго держат дома своих
маленьких светловолосых дочек, боятся выпустить их из виду. Если мамы не
слышат, как их сыновья галдят неподалеку, они с беспокойством выглядывают
из окон. Время от времени они опрометью выбегают из дому, чтобы убедиться,
что с их любимцами ничего не приключилось. И долго еще с волнением
обследуют содержимое почтовых ящиков, боясь обнаружить там что-нибудь
опасное.
  Но в конце концов и матери устают волноваться. Их мысли переключаются на
другое. А сыновья и дочери, которые терпели массу неприятностей из-за всех
этих треволнений, облегченно вздыхают и снова приходят на свои излюбленные
места войн и игр.
  И только один человек не забывает - сам преступник. Он помнит, что
сделал. Помнит, когда ложится спать, помнит, когда встает, помнит каждую
минуту, днем и ночью, помнит даже во сне.
  Он знает, что есть человек, который видел его лицо в самый неподходящий
момент, и он боится этого человека. Насколько возможно, он пытается
изменить свою внешность. Он бреет усы и стрижется ежиком. Он никогда больше
не надевает зеленые габардиновые брюки, они спрятаны у него в "гардеробе, и
он не решается их продать, чтобы не вызвать подозрений. И все-таки боится.
  Еще он боится, что кто-нибудь найдет в конце концов вексель, который он
потерял. Вексель с его именем.
  Каждый день он боится раскрыть газету, чтобы не прочесть там, что бумага
наконец найдена и преступник вот-вот будет схвачен. Он в таком страхе, что
не может удержаться и время от времени идет на место преступления, чтобы
поискать в зарослях потерянный вексель, хотя знает, что это бесполезно.
  Он должен еще и еще раз убедиться, что страшная бумажка не лежит
где-нибудь в прошлогодней траве или под камнем. Поэтому он иногда садится в
машину и мчится за шестьдесят километров, к хорошо знакомому месту на
окраине Прерий. Ведь он пошел на все, не остановившись даже перед
убийством, чтобы только избавиться от своих бесконечных долгов, которые не
давали ему спокойно жить. Так неужели он теперь пропадет из-за какой-то
ничтожной бумажки?
  Он ни разу не подумал, что оборвал человеку жизнь, что по его вине старик
никогда не увидит, как это лето сменится осенью. Он думает только о себе.
Он должен спастись любой ценой. Но он боится. А когда человек боится, он
очень опасен.

                                   * * *

  Мумрик еще не вернулся из Стокгольма, с химической экспертизы, но полицию
уже известили, что в мельчайших частицах шоколада, прилипших к Мумрику,
действительно обнаружены следы мышьяка. А в той части плитки, что была у
Калле, мышьяку оказалось достаточно, чтобы убить человека. Какое счастье,
что ребятам опротивел шоколад и они даже не притронулись к этой плитке!
  Покушение не удалось сохранить в тайне от Евы-Лотты. Все газеты писали о
нем. Кроме того, комиссар счел своим долгом предупредить ее. Конечно, после
настойчивых обращений во всех газетах поток подарков и лакомств совершенно
прекратился, но Еве-Лотте все же лучше быть настороже. Человек, дошедший до
крайности, мог найти и другой способ причинить ей зло. И, хотя комиссар
опасался, что бедная девочка может опять заболеть от потрясения, когда
узнает страшную правду, он все же пришел в дом булочника и серьезно
поговорил с ней.
  Но он ошибся в своих предположениях. Ева-Лотта нисколько не заболела. Она
рассердилась, и притом не на шутку.
  - Беппо же мог умереть! - кричала она,- ни за что ни про что чуть не
погубить несчастную собаку, которая никому не делала зла!
  В глазах Евы-Лотты это было ни с чем не сравнимое злодеяние.
  Впрочем, природная беззаботность помогала ей забывать страшное. Через
несколько дней она опять была весела. Она забыла, что на свете есть
нехорошие люди, и знала только, что сейчас летние каникулы и жизнь чудесна.
  Да, но до начала занятий осталась всего только однаединственная неделя!
Все рыцари Белой и Алой розы считали, что эту короткую неделю надо
использовать для чего-нибудь поинтереснее, чем печальные размышления о
случившемся. Все равно ничего не изменишь!
  Беппо совсем поправился, и Сикстен, сидевший около него как пришпиленный,
снова был охвачен жаждой деятельности.
  Он опять созвал под знамена свои войска. Они собрались в гараже и
принялись плести интриги. Ибо час мщения пробил, и Алые собирались
рассчитаться с Белыми розами за Мумрика в глобусе и за другие безобразия.
  То, что Андерс нечаянно отравил Беппо, сюда не причислялось. Сикстен от
всего сердца простил его, и к тому же Андерс самым трогательным образом
ухаживал за Беппо во время его болезни.
  Белая и Алая розы начали свои войны еще задолго до появления Мумрика. И,
хотя Мумрик со всеми приписываемыми ему магическими свойствами был
идеальным поводом для войны, существовали еще и другие сокровища, которые
можно было отвоевывать у противника. Например, Белая роза овладела жестяной
коробкой, битком набитой тайными бумагами. Андерс считал, что коробку эту
можно без особого риска хранить в комоде на чердаке. В обычное время,
возможно, это было и так, но сейчас, когда Мумрик находился в служебной
командировке, Сикстен пришел к выводу, что коробка Белой розы - отличная
драгоценность и ее стоит похитить, даже если придется бороться до
последнего человека. Бенка и Йонте, конечно, тут же согласились. Трудно
себе представить двоих ребят, которые больше были бы преисполнены решимости
бороться до последнего человека.
  После того как героическое решение было подкреплено страшными клятвами в
гараже, Сикстен однажды вечером тихо и спокойно пошел в штаб Белых роз и
взял коробку. Однако ожидаемого вопля со стороны Белых роз не последовало -
по той простой причине, что они ничего не заметили. Наконец терпение
Сикстена истощилось, и он послал Бенку с высочайшим письмом к Белым розам,
чтобы они очнулись и поняли, что произошло. Письмо было следующего
содержания:

  Где же тайная коробка Белой розы,
  Где же ее тайные бумаги?
  Там, где кончаются Прерии, стоит дом,
  В том доме есть комната,
  В той комнате есть угол,
  В том углу есть бумага,
  На бумаге - карта,
  На карте... вот именно!
  О белые мокрицы, бегите,
  В том доме поищите!

  - Не пойду я туда ни за что на свете,- сначала сказала Ева-Лотта.
  Но, поразмыслив, решила, что не может же она на всю жизнь отказаться от
Прерий: ведь другого такого места для игр не сыскать! Весной и осенью,
летом и зимой Прерии оставались одинаково заманчивыми, таящими множество
всяких возможностей. Если навсегда отказаться от Прерий, так уж лучше идти
в монастырь.
  - Я пойду с вами,- объявила она после короткой внутренней борьбы.- Лучше
с этим сразу покончить, а то я всю жизнь буду трусить.
  На следующее утро Белые розы поднялись ни свет ни заря, чтобы враги не
застали их врасплох во время поисков. На всякий случай Ева-Лотта не сказала
дома, куда она отправляется. Она на цыпочках вышла через садовую калитку и
присоединилась к ожидавшим ее Андерсу и Калле.
  Прерии оказались вовсе не такими страшными, как думала Ева-Лотта. Здесь
было мирно и тихо, как всегда. В воздухе с веселым свистом носились
ласточки - чего же гут бояться? Усадьба выглядела почти приветливо. Она уже
не производила впечатления заброшенной и необитаемой - просто люди еще не
совсем проснулись. Скоро они распахнут окна, шторы затрепещут от утреннего
ветерка, комнаты наполнятся оживленными голосами, а из кухни послышится
приятный звон посуды, предвещающий заэтрак. Действительно, бояться
абсолютно нечего.
  Но, когда друзья вошли в дом, они все-таки почувстювали, что это мертвый
дом. В углах паутина, обои позваны, окна разбиты... И никаких других
голосов, кроме их собственных, разумеется, не слышно.
  "Белые мокрицы, бегите, в том доме поищите!" - так обратился к ним Алый
вождь, и они старались изо всех сил. Искать пришлось долго - дом был
большой, с массой комнат и углов,- но в конце концов поиски увенчались
успехом. Впрочем, Алые так и рассчитывали, ибо Сикстен на этот раз задумал
такую хитрость, которая сулила Белым розам сокрушительное поражение.
  Совершенно верно - на бумаге была нарисована карта, и не так уж трудно
было сообразить, что она изображает сад почтмейстера. Вот дом, вот гараж,
сарай, уборная,- в общем, все, а в одном месте - кружок и надпись: "Копайте
здесь!"
  - Что там ни говори, а изобретательности у Алых маловато,- заявил Андерс,
проштудировав карту.
  - Да, не очень-то остроумно,- подтвердил Калле.- Это же ребенок поймет,
даже стыдно. Так пошли копать, что ли?
  Да, надо было идти. Но сначала они хотели сделать кое-что другое.
  Ребята не были в Прериях с той роковой среды. Тогда им не разрешил дядя
Бьорк, но сейчас их охватило какое-то нездоровое любопытство: почему бы не
пойти на то место, раз уж они здесь!
  - Только без меня,- заявила Ева-Лотта категорически. Она бы лучше умерла,
чем еще раз идти по той тропинке в орешнике. Но, если Андерсу и Калле
охота, пусть идут, она не против. А Ева-Лотта останется здесь, в доме.
Только чтоб они потом пришли за ней.
  - Жди нас минут через десять,- ответил Калле.
  И они ушли.

                                   * * *

  Оставшись одна, Ева-Лотта занялась меблировкой. В воображении она убрала
и обставила мебелью весь дом и населила его большой семьей с множеством
детей. Ведь у самой Евы-Лотты не было ни братьев, ни сестер, а она обожала
маленьких детей.
  "Здесь будет столовая,- фантазировала Ева-Лотта. - Вот стол. Семья
большая, всем даже тесно за столом. Кристер и Кристина подрались, и их
отправляют в детскую. А Бертиль еще маленький, сидит на высоком детском
стуле. Мама его кормит. Ой, он же весь вымазался! А вот старшая сестра
Лилиан. Она красавица, черноволосая и черноглазая, и вечером она устраивает
бал. Здесь, в гостиной, зажгут хрустальную люстру, и Лилиан будет стоять в
шелковом платье и сверкать глазами".
  И Ева-Лотта засверкала глазами - это она была старшая сестра Лилиан.
  Сегодня приезжает из Упсалы, где он учится в университете, старший брат
Клас. Глава семьи очень этому рад и стоит у окна, ожидая возвращения сына.
  Ева-Лотта важно выпятила живот: теперь она - глава семьи, который стоит у
окна в ожидании сына.
  Постой-ка, да вон и сын появился вдали! У него очень приятная внешность,
хотя он мог быть и немного помоложе.
  Прошло несколько секунд, прежде чем Ева-Лотта спустилась из мира фантазий
на землю и поняла, что это не братец Клас, а настоящий человек из плоти и
крови. Он приближался к Усадьбе большими, быстрыми шагами. Ева-Лотта
смущенно посмеялась над собой. Она же чуть не крикнула ему: "Привет, Клас!"
  Вот он поднял глаза и увидел ее в окне. Братец Клас вздрогнул. Ему как
будто не понравилось, что у окна стоит отец и смотрит на него. Он сразу
пошел быстрее. Гораздо быстрее.
  Вдруг он остановился и повернул назад. Да-да, повернул назад!
  Но Ева-Лотта не хотела больше его смущать. Она вернулась в столовую
посмотреть, съел ли Бертиль свою кашу. Оказалось, что нет, и сестрице
Лилиан пришлось ему помогать. Она была так поглощена этим, что не слышала,
как отворилась дверь. Ева-Лотта тихо вскрикнула от удивления: в комнату
входил братец Клас!
  - Добрый день,- сказал он.
  - Добрый день,- ответила Ева-Лотта.
  - Мне показалось, что я увидел в окне одну мою старую знакомую.
  - Нет, это вы меня видели.
  Братец Клас испытующе посмотрел на нее.
  - А разве мы раньше не встречались?
  Ева-Лотта покачала головой:
  - По-моему, нет. Что-то не припомню.
  "Я его узнаю из тысячи",- сказала она однажды. Но Ева-Лотта не знала
тогда, что человеку достаточно сбрить усы и постричься ежиком, чтобы
совершенно изменить свою внешность. Кроме того, человек, которого она
встретила на тропинке и образ которого навсегда запечатлелся в ее памяти,
был в зеленых габардиновых брюках и она просто не могла представить себе
его одетым по-другому. А братец Клас был в сером, в мелкую клеточку
костюме. Он с волнением посмотрел на нее и спросил:
  - Как же тебя зовут?
  - Ева-Лотта Лисандер.
  Братец Клас кивнул.
  - Ева-Лотта Лисандер,- повторил он.
  Ева-Лотта и не подозревала, как ей повезло, что она не узнала братца
Класа. Даже преступник избегает напрасно причинять зло ребенку. Но этот
человек хотел спастись любой ценой. Он знал, что некто, по имени Ева-Лотта
Лисандер, может его погубить, и был готов на все, чтобы помешать ей. И вот
она перед ним, эта Ева-Лотта Лисандер!
  Он мог бы смело поклясться, что узнал ее в окне, как только увидел эти
светлые волосы. А она стоит и совершенно спокойно заявляет, что никогда не
видала его раньше! У него такая гора свалилась с плеч, что он чуть не
закричал от радости. Ему не надо больше постоянно бояться неожиданной
встречи с Евой-Лоттой Лисандер! Она ведь могла приехать в соседний город,
где он живет. Она могла показать на него и сказать: "Вот убийца!"
  Но она не узнала его - значит, она не свидетель и никогда не сможет на
него указать!
  Он чувствовал такое огромное облегчение, что был даже рад неудаче
покушения с шоколадом, о которой так много писали в газетах.
  Братец Клас собрался уходить. Уйти, чтобы больше никогда не возвращаться
к этому проклятому месту! Он уже взялся за ручку двери, но тут внезапно в
нем проснулось подозрение. А вдруг эта девчонка искусная актриса? Вдруг она
только притворяется, что никогда его не видала? Он испытующе взглянул на
нее. Но Ева-Лотта стояла, дружелюбно улыбаясь, и открыто глядела на него
доверчивыми детскими глазами. В них не было и тени притворства, он это
понял, хотя вообще не очень-то хорошо понимал, что такое честность. Но на
всякий случай он все-таки спросил:
  - Что ты здесь делаешь одна?
  - А я не одна,- весело ответила Ева-Лотта.- Андерс и Калле тоже здесь.
Это мои друзья,- пояснила она.
  - Значит, вы здесь играете, да?
  - Нет, мы тут одну бумажку искали.
  - Бумагу?- Братец Клас посуровел.- Вы искали бумагу?
  - Ага, ужасно долго искали.- Ева-Лотта считала, что потратить на поиски
дурацкой карты Алых целый час - это слишком уж много.- Вы себе представить
не можете, сколько мы искали. Но мы ее нашли наконец.
  У брата Класа перехватило дыхание, и он с такой силой ухватился за ручку
двери, что суставы побелели.
  Он погиб! Ребята нашли - нашли тот самый вексель, который он сам столько
времени искал. Он и сегодня пришел сюда поискать его в последний раз.
Попался, и как раз, когда думал, что спасен! О! Его охватило дикое желание
истребить и уничтожить все, что стояло ему поперек пути. Кажется, он
радовался, что девчонка осталась жива, что она не отравилась шоколадом.
Сейчас он чувствовал только холодную ярость, как тогда, в ту последнюю
среду июля!
  Но он взял себя в руки. Еще не все потеряно. Ему необходима эта бумага,
он должен ее получить!
  - А где же Андерс и Калле?- спросил он насколько мог невозмутимо.
  - Они сейчас придут.
  Ева-Лотта выглянула в окно:
  - Да вон они!
  Братец Клас стал позади нее, чтобы посмотреть. Он стоял очень близко,
Ева-Лотта повернула голову, случайно опустила глаза, увидела его руку... и
узнала ее!
  Да-да, она узнала его руку! Густо покрытую черными волосами тонкую руку.
Так вот кто такой братец Клас; теперь Ева-Лотта узнала его совсем! Ужас
пригвоздил ее к месту. Вся кровь отлила от лица, чтобы через секунду
прилить обратно с такой силой, что в ушах зазвенело. Хорошо, что она стояла
к нему спиной и он не мог видеть ужаса в ее глазах и дрожащего подбородка.
И в то же время ей было так страшно оттого, что он стоит позади нее и она
не знает, что он там делает...
  Но вот идут Андерс и Калле! Все-таки легче, что Ева-Лотта теперь не одна
с этим страшным человеком. Две фигурки в выцветших синих штанах и рубашках
отнюдь не первой свежести растрепанные и чумазые, явились, словно
спасители. Да здравствуют рыцари Белой розы!
  Но ведь она тоже рыцарь Белой розы и, следовательно, не имеет права
терять самообладание. Мозг Евы-Лотты работал так лихорадочно, что ей
казалось, будто человек позади нее должен все слышать. Одно ясно: он не
должен подозревать, что она его узнала. Что бы ни произошло - не подавать
виду!
  Ева-Лотта открыла окно и высунулась. Глаза ее выражали предельное
отчаяние, но мальчишки внизу этого не заметили.
  - Они идут сюда, слышишь?- крикнул Андерс.
  Братец Клас вздрогнул. Неужели полиция уже идет за векселем? У кого же из
ребят он сейчас? Надо торопиться, время не ждет,- то, что он задумал, не
терпит отлагательства!
  Преступник шагнул к окну. Ему очень не хотелось показываться так открыто,
но у него не было выбора. Братец Клас дружелюбно улыбнулся ребятам.
  - Привет,- сказал он.
  Они вопросительно взглянули на него.
  - Что же вы оставили свою даму совсем одну,- продолжал он, тщетно пытаясь
придать голосу шутливое выражение.- Мне пришлось зайти сюда и поболтать
немножко с Евой-Лоттой, пока вы бегаете и собираете бумагу - или что вы там
еще делаете.
  На это было трудно что-нибудь ответить. Андерс и Калле выжидающе молчали.
  - Заходите, ребята,- позвал братец Клас.- У меня к вам предложение.
Хорошее предложение, вы сможете денег подзаработать.
  Андерс и Калле сразу оживились. Подзаработать денег они всегда готовы!
  Но почему Ева-Лотта смотрит на них так странно? И делает рукой тайные
знаки Белой розы, означающие опасность! Андерс и Калле остановились в
растерянности.
  Тут Ева-Лотта запела:
  - "Сияет солнце с высоты..."
  Голос у нее чуть-чуть дрожал, но она продолжала тот же веселый мотив,
только изменила слова.
  - У-боб-и-йой-цоц-а,- пела Ева-Лотта.
  Как будто обычная бессмысленная чепуха, которую любят сочинять дети,
когда поют, но Андерс и Калле почему-то оцепенели от страха. Словно песня
пригвоздила их к месту. Впрочем, оба тут же овладели собой и как бы
невзначай ущипнули себя за ухо. Это был тайный знак Белой розы, означавший,
что они поняли.
  - Ну, чего же вы там,- нетерпеливо сказал человек в окне.
  Друзья стояли в нерешительности. Вдруг Калле повернулся и побежал в
кустарник неподалеку.
  - Куда же ты?- рассердился незнакомец.- Ты что, не хочешь денег
заработать?
  - Очень даже хочу, но неужели нельзя сходить по естественной надобности?
  Незнакомец кусал губы.
  - Поторапливайся! - кричал он вдогонку.
  - Сейчас,- отозвался Калле.
  Немного спустя он вернулся. Андерс стоял на прежнем месте. О том, чтобы
оставить Еву-Лотту одну в беде, не могло быть и речи; он должен пойти туда,
в дом, где находится убийца, но лучше сделать это вместе с Калле.
  И вот они вместе входят в гостиную, где сестрица Лилиан вечером
собиралась давать бал.
  Андерс подошел к Еве-Лотте и положил ей руку на плечо. Потом взглянул на
ее ручные часы и сказал:
  - Батюшки, как уже поздно, нам нужно сейчас же домой!
  Он взял Еву-Лотту за руку и побежал к двери.
  - Да, мы как-нибудь в другой раз подзаработаем, а сейчас нам надо идти,-
добавил Калле.
  Но если они думали, что братец Клас так легко их отпустит, то они
ошибались. Одним прыжком он оказался в дверях и загородил им дорогу.
  - Минуточку,- сказал он.- Не так уж вы торопитесь!
  Преступник сунул руку в задний карман. Вот он - здесь. С той последней
июльской среды он всегда носит пистолет с собой. Мало ли что может
случиться.
  Братец Клас лихорадочно думал. Он обезумел от страха и ярости. Конечно,
его страшило то, что предстояло сделать, и он колебался. Но он вел опасную
игру и решил довести ее до конца, даже если для этого придется совершить
еще не одно преступление.
  Он смотрел на ребят и ненавидел их за то, что они вынуждают его на это.
Да, он вынужден это сделать, иначе три свидетеля расскажут, как выглядит
человек, отобравший у них вексель. Нет, этого он не допустит, будьте
уверены, хотя он и помирает со страху.
  Но сначала он должен узнать, у кого из них вексель, чтобы не пришлось зря
тратить время и рыться в карманах у этих щенков.
  - Эй, вы,- заговорил он хриплым и срывающимся голосом.- Давайте сюда
бумагу, которую вы нашли. Она мне нужна. Ну, живо!
  Ребята разинули рты от удивления. Они были бы менее поражены, если бы он
заставил их спеть хором "Серенького козлика". А может быть, им послышалось?
Правда, они знали, что среди убийц попадаются просто сумасшедшие, но даже
ненормальному вряд ли могла понадобиться карта Алых с надписью "Копайте
здесь".
  "Что ж, пожалуйста! Почему не отдать карту, если она ему так дозарезу
нужна?" - подумал Андерс, у которого карта была в кармане.
  Но быстрее всех в самые критические моменты соображал все-таки знаменитый
сыщик Блюмквист. Внезапно до него дошло, какую именно бумагу требовал у них
этот человек. И в ту же минуту Калле стало ясно многое другое. Он словно
читал мысли преступника.
  Этот злодей хладнокровно убил человека. Скорей всего, он вооружен и
сейчас. От одного свидетеля он уже пытался избавиться с помощью
отравленного шоколада. Калле понимал, как мало у них надежд на спасение.
Если даже Андерс вытащит карту и они сумеют убедить убийцу, что
представления не имеют о его векселе, все равно они пропали. Убийца
неизбежно сообразит, что уже разоблачил себя своим вопросом. Если раньше он
пытался устранить единственного свидетеля, то тем более не допустит, чтобы
оставались трое живых свидетелей, которые могут его опознать.
  Конечно, Калле не рассуждал так обстоятельно, однако он понимал, что им
грозит, и весь похолодел от страха. Но он сердито сказал себе: "Потом
будешь бояться... если будет какое-нибудь "потом"...
  А теперь нужно оттянуть время, ох, как нужно! Андерс уже собирался
вытащить карту, но Калле вдруг сильно толкнул его.
  - Нон-е нон-а-дод-о! - прошипел он.
  - Вы что, не слышите?- сказал братец Клас.- У кого из вас бумага?
  - Здесь у нас ее нет,- ответил Калле.
  Андерс, конечно, предпочитал отдать этому типу бумагу: может, он их тогда
отпустит. Но он понимал, что Калле лучше его знает, как обращаться с
уголовными личностями. И Андерс промолчал.
  Ответ Калле взбесил убийцу.
  - Где она?- крикнул он,- Доставайте ее, живо, живо!
  Калле лихорадочно соображал. Если он скажет, что бумага в полицейском
участке, или дома у Евы-Лотты, или далеко в Прериях, все будет кончено. Они
могут чувствовать себя в безопасности лишь до тех пор, пока этот человек не
потерял надежду вскоре получить бумагу.
  - Мы ее спрятали наверху,- сказал он, помедлив.
  Братец Клас дрожал всем телом. Он вытащил из кармана пистолет; Ева-Лотта
зажмурилась.
  - Живей, живей! - кричал преступник.- Может, эта штука вас подгонит.
  И он погнал их прочь из гостиной, где сестрица Лилиан собиралась вечером
давать бал.
  - И-дод-и-тот-е мом-е-дод-лол-е-нон-нон-ей,- тихо пробормотал Калле.-
Сос-кок-о-рор-о поп-рор-и-дод-е-тот поп-о-лол-и-цоц-ия.
  Андерс и Ева-Лотта, пораженные, взглянули на него. Каким это образом
полиция может скоро прийти? Уж не хочет ли Калле сказать, что умеет
передавать мысли на расстояние? Так или иначе они послушно пошли медленнее.
Они тащились еле-еле и спотыкались на всех порогах; Андерс даже
поскользнулся и слетел с лестницы - как когда-то, тысячу лет назад, когда
они воевали с Алыми.
  Братец Клас бесился. Его так и подмывало разделаться с этими паршивцами.
Но сначала надо получить вексель. О, как он ненавидел этих детей! Можно
подумать, что они и сами не знают, в каком углу спрятали бумагу.
  А Белые розы медленно бродили из комнаты в комнату и озабоченно
повторяли:
  - Нет, не здесь!
  Легче было бы гнать впереди себя одичавшее стадо коров. Проклятые щенки
то и дело останавливались, кто высморкаться, кто почесаться, кто поплакать
- то есть в основном плакала, конечно, девчонка.
  Наконец они пришли в маленькую комнатку с ободранными обоями XVIII века.
Ева-Лотта опять всхлипнула, вспомнив, как однажды их здесь заперли с Калле
- давно-давно, когда они были еще молоды и счастливы...
  Калле с недоумевающим видом осматривал стены.
  - Нет, как будто и не здесь! - сказал он.
  - По-моему, тоже не здесь,- подтвердил Андерс.
  Но это была последняя комната на верхнем этаже! Братец Клас издал дикий
вопль.
  - Провести меня вздумали! Думаете, я не понимаю! Вот что - сию же минуту
давайте сюда бумагу. А если забыли, где она, пеняйте на себя. Не отдадите
бумагу - через пять секунд застрелю всех троих.
  Он стал спиной к окну и прицелился. Калле понял, что преступник не шутит
и тактика оттяжек больше не годится. Он кивнул Андерсу.
  Андерс отошел к стене, где обои свисали клочьями, вынул руку из кармана и
сунул ее за обои. Когда он вытащил руку, в ней была бумага.
  - Вот она,- сказал он.
  - Прекрасно,- произнес братец Клас.- Стойте там, где стойте, а ты
протянешь руку и дашь мне бумагу.
  - Поп-а-дод-а-йой-тот-е нон-а поп-о-лол, кок-о-гогдод-а я
чоч-и-хох-нон-у,- тихо сказал Калле.
  Андерс и Ева-Лотта потрогали себя за мочку уха в знак того, что поняли.
  Братец Клас слышал, что один из ребят несет какуюто ужасную тарабарщину,
но ему было все равно. Теперь осталось уже немного: как только он получит
бумагу, все будет кончено!
  Убийца протянул руку и взял листок. Пистолет он держал все время
наготове. Пальцы дрожали, когда он пытался одной рукой развернуть
скомканный вексель.
  Вексель? Разве это вексель? "Копайте здесь" - такие надписи на векселях
обычно не делают. Мгновение он стоял, ничего не понимая, и в этот момент
Калле громко чихнул.
  Друзья разом бросились на пол. Калле и Андерс нырнули вперед и схватили
братца Класа за ноги. Он закричал и беспомощно хлопнулся на пол. Падая,
преступник уронил пистолет, и Калле успел схватить его, опередив братца
Класа на какую-то ничтожную долю секунды. Дада, знаменитый сыщик Блюмквист
разоружил убийцу! Он ведь часто это делал, и всегда удивительно легко и
изящно. Потом обращал оружие против преступника и говорил: "Поосторожнее на
поворотах, приятель!"
  Наверное, он и сейчас так сделал? Ничуть не бывало. В панике Калле
схватил эту ужасную черную штуку и выбросил ее в окно, так что стекло
разлетелось вдребезги. Вот что он сделал! А для знаменитого сыщика это не
очень-то продуманный поступок. Как раз сейчас было бы совсем неплохо иметь
пистолет. Но, по правде говоря, знаменитый сыщик Блюмквист до смерти боялся
всего, что стреляло, за исключением своей собственной рогатки. И вообще-то
он поступил правильно. Пистолет в руках дрожащего мальчишки вряд ли был бы
серьезным оружием против озверевшего бандита. Они бы очень скоро опять
обменялись ролями. И поэтому самым лучшим было выбросить пистолет, чтобы
никто из них не мог его достать.
  Взбешенный братец Клас вскочил и в замешательстве кинулся к окну, чтобы
посмотреть, куда упал его пистолет. Это был роковой промах с его стороны, и
трое рыцарей Белой розы не преминули им воспользоваться. Они кинулись
опрометью к двери, единственной двери во всем доме, которая по-настоящему
запиралась,- это они знали по собственному горькому опыту!
  Братец Клас метнулся за ними, но друзья успели раньше. Они захлопнули
дверь и прижали ее ногами, чтобы Калле мог повернуть ключ. Из комнаты
доносился рев, дверь сотрясалась от ударов. Заперев, Калле вынул ключ - на
случай, если братец Клас тоже знает, как открывать двери, запертые снаружи.
  Друзья стремглав бросились вниз по красивой лестнице XVIII века, все еще
задыхаясь от страха и дрожа всем телом. Все трое одновременно протиснулись
через входную дверь и помчались дальше без оглядки. Вдруг Калле спохватился
и, чуть не плача, сказал:
  - Надо пойти взять пистолет.
  Орудие убийства нужно было сохранить. Это он понимал. Но в тот момент,
когда они заворачивали за угол, что-то грохнулось на землю перед самым их
носом. Это выпрыгнул из раскрытого окна братец Клас, прыгнул с высоты пяти
метров,- но разве будешь считаться с такими пустяками, когда дело идет о
жизни и смерти! Преступник приземлился удачно и поспешно схватил пистолет.
На этот раз он будет действовать без рассуждений!
  Правда, пока он брал пистолет, ребята успели отпрянуть за угол. Ну
ничего! Теперь им несдобровать! Сейчас он...
  И вдруг братец Клас услышал голос, в котором смешались слезы и торжество.
Кричала девочка:
  - Полиция! Вон они! Ой, скорее! Дядя Бьорк, скорее!
  Убийца оглянулся. Да, вон они, проклятые, целая свора...
  Теперь уже поздно расправляться с детьми. Но, может быть, еще не поздно
удрать? Убийца всхлипнул от страха. Бежать! К машине! Броситься в машину и
мчаться сломя голову далеко-далеко, в другую страну!
  Преступник кинулся туда, где оставил машину. Он бежал изо всех сил - ведь
за ним гналась полиция, в точности как в его ужасных снах.
  Нет, они не догонят. Они еще далеко. Ему бы только добежать до машины, а
там ищи-свищи. Вот она, его маленькая славная машина, его спасение!
Торжествуя, убийца одолел последние метры. Он же говорил, что вывернется!
  Преступник вставил ключ и дал газ. Прощайте все, кто хотел ему помешать,
прощайте навсегда.
  Но что это - его машина, его славная маленькая машина еле сдвинулась с
места и ковыляет, как инвалид! Он выругался сквозь зубы и заплакал от
ярости. Потом высунулся из окна и увидел: все четыре шины проколоты!
  А преследователи все приближались. Неумолимо, но осторожно, они,
очевидно, догадывались, что он вооружен, и поэтому бежали зигзагами,
прячась за кустами и камнями. И подбирались все ближе, ближе...
  Преступник выскочил из машины. Он мог выпустить в них всю обойму, но не
сделал этого. Убийца понимал, что его все равно схватят.
  Немного поодаль, за густыми кустарниками, укрылся пруд, полный илистой
воды, несмотря на летнюю сушь. Братец Клас знал этот пруд: он ведь часто
бывал в этих местах. Теперь он бросился туда и утопил в вязкой тине свой
пистолет. Орудие убийства не должно попасть в руки полиции, не должно стать
уликой против него.
  Затем кружным путем преступник кинулся обратно к дороге. Там он
остановился и стал ждать. Он готов. Они могут взять его.

                                    16

  Комиссар полиции наклонился вперед, пристально разглядывая бледного
молодого человека, ради которого ему пришлось срочно вернуться сюда.
  - А не лучше ли сознаться?- сказал он мягко.- Мы же знаем, что это вы
убили Грена. Знаем, что это вы послали тот шоколад Еве-Лотте Лисандер. Как
было бы хорошо, если бы вы мне все рассказали и кончились бы эти
бесконечные допросы.
  Но молодой человек очень высокомерно продолжал утверждать, что не имеет
ни малейшего отношения к убийству Грена, с которым он даже не был знаком, а
уж тем более к шоколаду, посланному какой-то Еве-Лотте Лисандер.
  В свою очередь комиссар уже в который раз спрашивал его, почему же, если
совесть у него чиста, он бросился бежать, когда в Прериях появилась
полиция.
  Молодой человек был очень раздражен тем, что ему приходится все объяснять
снова и снова. Он побежал потому, что дети так кричали и орали, словно он
их чем-то обидел. Они, очевидно, его неправильно поняли, когда он с ними
играл. Конечно, бежать было глупо, но комиссар ведь знает, чем грозит
человеку обвинение в том, что он нехорошо обошелся с детьми. И, кроме того,
он же потом остановился и подождал полицию. Возможно, он затеял глупую игру
- этого он не отрицает. Девочка рассказала ему о бумаге, о какой-то карте,
которую они разыскивали, и он смеха ради немного попугал их. Притворился,
будто он их противник, который тоже хочет завладеть картой и разыскивать
зарытые клады, да ведь комиссар сам видел карту и мог убедиться, что он не
лжет. Дети сказали правду, он целился в них из пистолета, но ведь
пистолет-то был не заряжен, дорогой комиссар!
  Комиссар хотел знать, где же пистолет сейчас.
  Да, молодой человек тоже хотел бы это знать, потому что это был хороший
пистолет, он получил его в наследство от отца. Но один из ребят выбросил
его в окно - просто смешно, до чего же они все приняли за чистую монету,- а
после этого он его так и не видел. Наверное, другой какой-нибудь паршивый
малец его схватил. Скорее всего, тот самый, который изрезал шины.
  Комиссар покачал головой.
  - Молодой человек,- заметил он,- врать вы умеете. Но вы не должны
забывать вот о чем: Ева-Лотта Лисандер категорически утверждает, что вы и
есть тот человек, которого она встретила в Прериях через пять минут после
того, как был убит Грен.
  Молодой человек презрительно рассмеялся.
  - В таком случае,- ответил он,- чрезвычайно странно, что она болтала со
мной, как с закадычным другом, рассказала и про карту, и про своих
приятелей, и про все на свете. Или ей нравится болтать с убийцами?
  Комиссар помолчал немного и сказал:
  - Ваша прислуга рассказала нам, что вы совсем недавно сбрили усы. Точнее
- на следующий день после убийства. Как вы это объясните?
  Молодой человек взглянул на гладко выбритое лицо комиссара:
  - А разве вы сами для разнообразия никогда не отращивали себе небольшие
усы, а потом сбривали, когда они вам надоедали? И я сбрил свои, когда они
мне надоели. Я же не виноват, что несчастный старик умудрился умереть как
раз накануне.
  - Так,- отметил комиссар.- Могу еще сказать, что вчера в вашем доме
произвели обыск. И у вас в шкафу, в самом дальнем углу, были обнаружены
зеленые габардиновые брюки. А вы, наверное, слыхали, что полиция уже две
недели ищет человека в зеленых габардиновых брюках?
  Молодой человек стал еще бледнее, но ответил все так же надменно:
  - Я берусь отыскать по крайней мере пять человек только среди моих
знакомых, у которых есть зеленые габардиновые брюки. И я никогда не слышал,
что это преследуется.
  Комиссар опять покачал головой.
  - Молодой человек, как вам только не надоело!
  Нет, ему не надоело лгать. И у комиссара даже чуть не лопнуло терпение,
которым он так славился среди своих товарищей по службе. Братец Клас был
очень упрям. Да-да, по странному стечению обстоятельств его действительно
звали Клас! Ева-Лотта окрестила его правильно.
  Драматические события в Усадьбе прервали войну Роз. Мамаши опять были
охвачены страхом, детям опять было строго-настрого приказано сидеть дома.
Да ребята и не сопротивлялись, настолько их потрясло то, что случилось.
  Все рыцари Алой и Белой розы собрались в саду булочника и вспоминали те
ужасные минуты в Прериях. Все опять хвалили находчивость Калле. Ну разве не
здорово он тогда это придумал? Калле и Андерс знали, что Алые близко,-
видели, как они залегли в кустах; Калле стрелой побежал прямо к ним и отдал
четкое и ясное приказание:
  - Убийца в Усадьбе. Бегите за полицией! А один пусть пойдет и проколет
шины, его машина стоит на дороге у поворота.
  Прошли еще сутки с тех пор, как начался допрос братца Класа, и терпение
комиссара истощалось все больше.
  День выдался дождливый, Бенка был парень тихий и не очень воинственный,
зато совсем другими качествами отличался его кумир - боевой и энергичный
Сикстен. За него Бенка был готов в огонь и в воду. Пример Сикстена помогал
Бенке быть вполне приличным рыцарем Алой розы. Но в такой дождливый день
можно со спокойной совестью заняться чем-нибудь дома, и Бенка сел приводить
в порядок свои марки, с любовью разглядывая их чуть близорукими глазами.
  У него была довольно полная коллекция шведских марок, и он как раз
собирался вклеить в альбом несколько новых, когда взгляд его упал на
скомканный конверт. Бенка нашел его недавно в канаве около дома Лисандеров.
Конверт украшала совсем новая марка; в его коллекции такой еще не было.
  И вот Бенка достает конверт из коробки для ненаклеенных марок и
разворачивает его. Адрес напечатан на машинке: "Еве-Лотте Лисандер". Ну да,
ведь Ева-Лотта последнее время получала столько писем. Бенка заглянул
внутрь. Пусто, конечно! Он еще раз полюбовался маркой: красивая... А вот
откуда отправлено письмо, не узнаешь, так как его опустили в почтовый ящик
поезда и на конверте стоит только штемпель почтового вагона. Зато число
видно хорошо.
  Вдруг Бенку осенило. А что, если это тот самый конверт, из-за которого
столько было шуму и который полиция уже сколько времени разыскивает? Надо
вспомнить - в тот день, когда Белые розы сидели в беседке и Сикстен послал
его оскорбить их, кажется, тогда Ева-Лотта и получила шоколад. Ну да,
точно, в тот самый день! Тогда он и конверт нашел. Какой же он идиот, что
раньше не рассмотрел получше!
  Две минуты спустя Бенка был у Сикстена, который сидел дома и играл в
шахматы с Йонте. Еще ровно через две минуты они были у Евы-Лотты, которая
сидела на чердаке с Калле и Андерсом, читала "Веселые картинки" и слушала,
как дождь шумит по крыше. И еще через две минуты все они ввалились в
полицию. Однако потребовалось десять минут, прежде чем промокшая до нитки
компания сумела объяснить дяде Бьорку и комиссару, что произошло.
  Комиссар рассмотрел конверт через лупу. Очевидно, буква "т" на пишущей
машинке была с дефектом: на каждом "т" он видел какую-то нашлепку.
  - Ребятишки - как собачонки,- заметил комиссар, когда дети ушли.- Во все
суют нос и роются во всяком мусоре, а нет-нет, да и принесут что-нибудь
полезное.
  Да, конверт оказался в высшей степени полезным! У братца Класа и в самом
деле нашли машинку, и, когда на букве "т" обнаружили тот же дефект, который
был виден на конверте, комиссар решил, что припер преступника к стенке.
  Но братец Клас продолжал глупо и упорно отпираться.
  Сикстен сделал новую карту с надписью "Копайте здесь" и передал ее
однажды вечером рыцарям Белой розы, собравшимся в саду булочника.
  - Ага, "копайте здесь"! - сказал Андерс, когда Сикстен сунул карту ему в
руку.- А что твой папаша скажет, когда и мы тоже начнем уродовать его
газоны?
  - Постой, с чего ты взял, что это газон?- спросил Сикстен.- Вы только
точно следуйте карте, и я вам ручаюсь, что папка ничего не скажет. А мы с
Бенкой и Йонте пока сбегаем искупаемся.
  Белые розы отправились в сад почтмейстера. Здесь они отмерили ровно
столько шагов, сколько полагалось по карте, и очутились на старом,
заброшенном огороде.
  Друзья с жаром, принялись за работу и радостно вопили всякий раз, когда
лопата стукалась о камень. Но каждый раз их ждало разочарование, и
приходилось копать снова и снова. Наконец, когда почти весь участок был
перекопан, Калле вдруг воскликнул:
  - Есть, вот она!
  И он вытащил облепленную землей коробку, которую Алые вероломно спрятали
в самом дальнем углу.
  Андерс и Ева-Лотта побросали свои лопаты и кинулись к Калле. Ева-Лотта
заботливо вытерла коробку носовым платком, а Андерс достал ключ, висящий у
него на груди. Коробка показалась им странно легкой. А вдруг Алые подобрали
ключ и сперли часть их сокровищ? Чтобы проверить это, они открыли коробку.
  Но никаких тайных бумаг и сокровищ там не оказалось. В коробке лежала
только бумажка, на которой было написано мерзким почерком Сикстена:
  "Копайте, копайте! Продолжайте в том же духе! Вам осталось прорыть всего
лишь несколько тысяч километров, и вы попадете в Новую Зеландию. Можете там
и оставаться!"
  Белые розы задыхались от ярости. А за кустами послышался восторженный
хохот, и из-за кустов появились Сикстен, Бенка и Йонте.
  - Негодяи, куда вы дели наши бумаги?- крикнул Андерс.
  Сикстен хлопнул себя по коленкам и долго еще хохотал, прежде чем
ответить.
  - Слепые курицы! - сказал он.- Сдались нам ваши паршивые бумажонки. Да
они лежат у вас в комоде вместе с прочим хламом. Эх, вы, ничего не слышите
и не видите!
  - Куда им, они ведь копают,- заметил Йонте с довольным видом.
  - Ну и здорово же вы копаете! - восхищался Сикстен.- Вот папка
обрадуется, что ему не надо больше на меня ворчать за этот старый огород!
Мне что-то неохота было приниматься за это дело в такую жару.
  - Где уж, ты ведь так усердно Мумрика откапывал, что у тебя, наверное, до
сих пор пузыри на руках не прошли,- предположил Калле.
  - Это вам даром не пройдет, господа,- посулил Андерс.
  - Да уж будьте уверены! - подхватила Ева-Лотта.
  Она встряхнула испачканный носовой платок и сунула его обратно в карман.
  Но что это - на самом дне кармана лежало что-то еще. Какая-то бумага...
Ева-Лотта вынула ее и посмотрела. Вверху стояла надпись: "Вексель".
Ева-Лотта рассмеялась.
  - Нет, вы видали что-нибудь подобное,- воскликнула она.- Вот он, этот
самый вексель! Выходит, он был у меня в шкафу все время, пока они там в
Прериях ползали за ним по кустам! Ну, что я говорила - есть что-то в этих
векселях ужасно глупое.
  Она рассмотрела бумагу поближе.
  - "Клас",- прочла она.- Совершенно верно. А он, кстати, очень красиво
расписывается.
  После чего Ева-Лотта скомкала вексель и бросила его в траву, где бумагу
подхватил легкий летний ветерок.
  - Теперь уж его арестовали, так что все равно, какая у него подпись.
  Калле ахнул и бросился сломя голову за драгоценной бумажкой. Он с упреком
посмотрел на Еву-Лотту.
  - Вот что я тебе скажу, Ева-Лотта,- сказал он,- ты плохо кончишь, если
будешь вот так вот кидаться бумагами!
  - Дод-а зоз-дод-рор-а-вов-сос-тот-вов-уе-тот. А-лол-а-я Рор-о-зоз-а,-
неуверенно произнес Сикстен.- Ведь до чего простой язык, если разобраться!
  - Да, это ты теперь говоришь, когда знаешь, в чем дело,- возразил Андерс.
  - И вам еще надо научиться говорить во сто раз быстрее,- добавил Калле.
  - А не то чтобы сегодня один слог, а завтра другой,- сказала Ева-Лотта.-
Надо тарахтеть, как из пулемета.
  Все рыцари Белой и Алой розы собрались на чердаке, где Алые только что
прослушали первый урок разбойничьего языка. Дело в том, что, поразмыслив
хорошенько, Белые розы поняли, что посвятить Алых в тайну этого языка - их
гражданский долг. Учителя в школе всегда проповедовали, как важно знать
языки. Как же они были правы! Что бы делали Андерс, Калле и Ева-Лотта тогда
в Усадьбе, если бы они не знали разбойничьего языка? Калле думал над этим
несколько дней и наконец сказал Андерсу и Еве-Лотте:
  - Мы не имеем права допускать, чтобы Алые прозябали в таком ужасающем
невежестве. Они же пропадут ни за грош, если когда-нибудь столкнутся с
убийцей!
  И Белые розы открыли у себя на чердаке курсы по изучению разбойничьего
языка.
  Сикстен имел устойчивую двойку по английскому, ему бы день и ночь зубрить
английскую грамматику - до переэкзаменовки оставались считанные дни,- но он
считал разбойничий язык куда более важным.
  - Английский язык почти все убийцы знают,- заявил он,- от него большой
пользы не получишь, а без разбойничьего языка капут.
  Вот почему трое Алых часами сидели среди мусора на чердаке и упражнялись
с трогательным усердием.
  Урок был прерван приходом булочника Лисандера. Он держал в руке тарелку
со свежими булками. Отдав их Еве-Лотте, он сообщил ребятам:
  - Недавно звонил дядя Бьорк и сказал, что Мумрик вернулся.
  - Кок-рор-а-сос-о-тот-а!- восторженно произнесла Ева-Лотта и впилась
зубами в булку.- Пошли в полицейский участок!
  - Кок-рор-а-сос-о-тот-а! Так-то так,- сказал булочник.- Только вы теперь
поосторожнее с этим Мумриком, слышите?
  Все рыцари Алой и Белой розы заверили, что будут просто ужас до чего
осторожны. И булочник медленно направился вниз.
  - Кстати, могу вам сообщить, что этот самый Клас сознался,- добавил он,
прежде чем уйти.
  Рыцари Белой и Алой розы побежали в полицейский участок за Мумриком.
  - Мумрик...- Бьорк медлил с ответом.- А Мумрика здесь нет.
  Друзья вытаращили глаза от удивления. Как же так?
  Он ведь сам позвонил и сказал, что Мумрик вернулся. Дядя Бьорк серьезно
посмотрел на них.
  - Ищите высоко над землей,- провозгласил он торжественно.- Пусть птицы
небесные укажут вам дорогу! Спросите галок, не видели ли они
достопочтенного Мумрика.
  Юные лица роз так и расплылись в улыбке. Йонте воскликнул, захлебываясь
от восторга:
  - Кок-рор-а-сос-о-тот-а! Борьба продолжается!
  - Борьба продолжается,- решительно заявил Бенка.
  Ева-Лотта одобрительно посмотрела на Бьорка: о, форма ужасно шла ему!
Полицейский Бьорк напустил важность на свое мальчишески задорное лицо.
  - Дядя Бьорк,- сказала Ева-Лотта,- не будь вы такой ужасно старый, вы
могли бы тоже участвовать в войне Роз.
  - Ага. И вы бы тогда стали Алой розой! - подхватил Сикстен.
  - Ну уж нет - Белой! - возразил Андерс.
  - Избави бог,- отозвался Бьорк.- Где уж мне такими опасными делами
заниматься. Тихая, спокойная работав полиции больше всего подходит такому
старикану, как я.
  - Что вы, иногда надо и рисковать! - сказал Калле и выпятил грудь.
  Через пару часов Калле развалился в своей любимой позе под грушей и
принялся размышлять над тем, что такое рисковать. Он так усердно размышлял
и разглядывал летние облака, что почти не заметил, как воображаемый
собеседник тихонечко подошел к нему и сел рядом.
  "Я слышал, господин Блюмквист опять поймал преступника",- льстиво
произнес он.
  Калле Блюмквиста вдруг взорвало.
  "Неужели? - сказал он и сердито уставился на назойливого собеседника, от
которого никак не мог избавиться.- Не болтайте ерунды! Никого я не поймал.
Все это сделала полиция, потому что это ее дело. Никаких убийц я не ловил и
ловить не собираюсь. И вообще я бросаю все это дело, одни только
неприятности себе наживаешь!"
  "Но я думал, что господину Блюмквисту нравится рисковать",- сказал
воображаемый собеседник, и, если говорить правду, в голосе его звучала
обида.
  "А я и без того сколько угодно рискую,- возразил знаменитый сыщик.- Если
бы вы только знали, молодой человек, что такое война Роз!"
  Внезапно размышления его были прерваны - твердое недозрелое яблоко
треснуло его по голове. Со свойственной знаменитому сыщику сметливостью
Калле мигом сообразил, что недозрелое яблоко вряд ли могло упасть с
грушевого дерева, и огляделезг вокруг, чтобы обнаружить виновника.
  Возле забора стояли Андерс и Ева-Лотта.
  - Проснись, о спящий! - крикнул Андерс.- Мы идем искать Мумрика!
  - Знаешь, что мы думаем? - сказала Ева-Лотта.- Наверное, дядя Бьорк
спрятал его на вышке в городском саду. Там же всегда полно галок!
  - Кок-рор-а-сос-о-тот-и-щощ-а! - восхищенно воскликнул Калле.
  - Алые нас убьют, если мы его первые найдем,- предупредил Андерс.
  - Ничего! - ответил Калле.- Иногда надо рисковать!
  Он многозначительно взглянул на своего воображаемого собеседника. Понял
ли тот теперь, что можно не быть знаменитым сыщиком и все-таки рисковать? И
Калле украдкой помахал на прощание рукой симпатичному молодому человеку,
который теперь смотрел на него более восхищенно, чем когда-либо.
  Калле помчался к Андерсу и Еве-Лотте, бодро стуча голыми загорелыми
ногами по садовой тропинке. А воображаемый собеседник исчез. Исчез тихо и
незаметно, словно унесенный легким летним ветерком.


 


<< НАЗАД  ¨¨ КОНЕЦ...
Другие книги жанра: детская литература

Оставить комментарий по этой книге

Переход на страницу:  [1] [2] [3]

Страница:  [3]