ПИППИ СПАСАЕТ ДЕТЕЙ

   Однажды в воскресенье, после обеда, Пиппи сидела в раздумье:  чем  бы
ей заняться? Томми и Анника вместе со своими папой и мамой были  пригла-
шены в гости на чашку чая, и дожидаться их было нечего.
   Целый день Пиппи занималась приятными делами. Встала она рано и пода-
ла господину Нильссону сок и булочки прямо в кроватку. Он казался  таким
миленьким, когда сидел там в своей светлоголубой ночной рубашечке и дер-
жал стакан обеими руками. Затем Пиппи задала корм лошади,  почистила  ее
скребницей и рассказала ей длиннуюпредлинную историю  своих  приключений
на морях-океанах. Затем она пошла в гостиную и набросала большую картину
прямо на обоях. Там была изображена толстая дама в алом платье и  черной
шляпе. В одной руке она держала желтый цветок, а в другой - дохлую  кры-
су. Пиппи думала, что это очень красивый рисунок. Он украшал всю  комна-
ту. Затем она села у бюро с откидной крышкой и стала рассматривать  свои
коллекции птичьих яиц и раковин, а потом начала вспоминать все те удиви-
тельные места, где она и ее папа собирали их, и все те маленькие  уютные
лавчонки, разбросанные по всему миру, где они покупали все эти  красивые
редкости, хранившиеся теперь в ящиках ее бюро. Затем она попыталась нау-
чить господина Нильссона танцевать шоттис, но он не желал учиться. В ка-
кой-то момент она подумала было, не попытаться ли  научить  лошадь,  но,
как бы там ни было, она вместо этого влезла в дровяной ларь и закрыла за
собой крышку. Она играла, воображая, будто она сардина в банке с  сарди-
нами. Однако игру омрачало одно печальное обстоятельство: с ней не  было
Томми и Анники, а ведь они тоже могли бы быть сардинами.
   Но тут начало темнеть. Она прижала свой маленький носик  картошкой  к
оконному стеклу и стала всматриваться в осенние сумерки. Ей пришла в го-
лову мысль, что она несколько дней не ездила верхом, и Пиппи тут же  ре-
шила прокатиться. Разве это не  чудесное  завершение  приятного  воскре-
сенья?
   Она надела свою большую шляпу, взяла  господина  Нильссона,  который,
сидя в углу, играл каменными шариками, оседлала лошадь и  вынесла  ее  с
веранды. И вот они пустились в путь. Господин Нильссон - верхом на  Пип-
пи, а Пиппи - верхом на лошади.
   Было по-настоящему холодно, дороги замерзли, и копыта  лошади  громко
цокали о наледь, когда они ехали верхом. Господин Нильссон сидел на пле-
че у Пиппи и пытался схватиться за ветки деревьев, мимо которых они про-
езжали. Но Пиппи скакала так быстро, что ему это никак не  удавалось.  И
наоборот, шумевшие мимо ветви деревьев то и дело хлестали его по ушам, и
обезьянке было трудно удержать свою соломенную шляпку на голове.
   Пиппи проехала через весь маленький городок, и люди боязливо прижима-
лись к стенкам домов, когда она вихрем проносилась мимо.
   В этом маленьком городке была, само собой, рыночная площадь с невысо-
кой, выкрашенной в желтый цвет ратушей и множеством красивых,  старинных
одноэтажных строений.
   Там, под видом дома, стояло также своеобразное чудовище. Это было но-
вое трехэтажное здание, именуемое "небоскреб", так  как  оно  было  выше
всех остальных домов в городе.
   Тихо и мирно выглядел маленький городок в  послеобеденный  воскресный
час. Но внезапно крики прорезали тишину:
   - Небоскреб горит! Пожар! Пожар!
   Со всех сторон, вытаращив глаза, сбегались люди. Неистово гудя, пром-
чалась по улицам пожарная машина, и маленькие  городские  дети,  которым
обычно весело и интересно смотреть  на  пожарные  машины,  заплакали  от
страха. Они боялись, что их дом тоже загорится. На площади перед небоск-
ребом собрались толпы народа, которым полиция пыталась преградить  путь,
чтобы могла подъехать пожарная машина.  Из  окон  небоскреба  вырывались
языки пламени, а клубы дыма и искры обволакивали пожарников, храбро  пы-
тавшись погасить огонь.
   Пожар возник на нижнем этаже, но быстро распространился и на верхние.
И тут люди, собравшиеся на площади, внезапно увидели зрелище,  заставив-
шее их содрогнуться от ужаса. На самом верху дома была чердачная мансар-
да, а в окне мансарды, которое в этот миг открывала  слабенькая  детская
ручка, стояли два маленьких мальчика и звали на помощь.
   - Мы не можем выйти, кто-то развел костер на лестнице! - кричал стар-
ший.
   Ему было пять лет, а его брат был на год младше. Их мама ушла по  де-
лам, и теперь они были в мансарде совершенно одни. Многие люди внизу, на
площади, начали плакать, а у брандмейстера на  лице  читалась  растерян-
ность. На пожарной машине была, ясное дело, лестница, но так высоко  она
не доставала. Войти в дом и забрать оттуда детей было невозможно. Страш-
ное отчаяние овладело людьми, стоявшими на площади,  когда  они  поняли,
что детям ничем нельзя помочь. А бедные малыши стояли  там,  наверху,  и
горько плакали. Не пройдет и нескольких минут, как огонь  охватит  и  их
мансарду.
   На площади посреди людской толпы сидела верхом на своей лошади Пиппи.
Она с интересом разглядывала пожарную машину и размышляла, не купить  ли
такую же. Машина эта понравилась ей тем, что она - красная, и  тем,  что
поднимала страшный шум, проезжая по улицам города. Затем она  посмотрела
на трещавшее пламя, и ей понравилось, когда на нее упало несколько искр.
   Но вдруг она обратила также внимание на малышей в окне мансарды. К ее
величайшему удивлению, непохоже было, что пожар  доставляет  им  слишком
большое удовольствие. Это было выше ее понимания, и наконец ей  пришлось
спросить тех, кто стоял вокруг нее:
   - Почему дети вопят?
   Сначала в ответ раздались лишь рыдания, но в  конце  концов  какой-то
толстый господин сказал:
   - Ну, а сама-то ты что думаешь? Ты что - не вопила бы, если  бы  была
там, наверху, и не могла бы спуститься вниз?
   - Я никогда не ору, - заявила Пиппи. - Но если они, в  конце  концов,
хотят спуститься вниз, почему же никто им не поможет?
   - Потому, разумеется, что все равно из этого ничего не выйдет, -  от-
ветил толстый господин.
   Пиппи немножко поразмышляла.
   - Неужто никто не может раздобыть длинный канат? - спросила она.
   - Это все равно не поможет, - сказал толстяк. -  Дети  слишком  малы,
чтобы сами могли спуститься вниз по канату. Да и вообще, как бы ты, нап-
ример, могла переправить им канат?
   - Как? - спокойно повторила Пиппи. - Разве я не плавала по морям? Мне
нужен канат.
   Ни один человек не поверил, что детям можно помочь. Но как бы там  ни
было, девочке принесли канат.
   У фасада небоскреба росло высокое дерево. Его верхушка была  примерно
вровень с окошком мансарды. Однако расстояние между  деревом  и  окошком
составляло по крайней мере метра три. А ствол дерева был  ровный  и  без
единой ветки, на которую можно было бы влезть. Даже Пиппи  не  могла  бы
вскарабкаться на это дерево.
   Огонь разгорался, дети в окошке мансарды кричали, а все люди на  пло-
щади плакали.
   Пиппи слезла с лошади и подошла к дереву. Затем взяла канат и  крепко
привязала его к хвосту господина Нильссона.
   - Давай полезай наверх, мой добрый, послушный сынок,  -  сказала  она
обезьянке.
   Затем, подсадив господина Нильссона на ствол дерева, она легонько его
подтолкнула. Он прекрасно понял, что ему делать, и послушно стал  караб-
каться по стволу. Для маленькой обезьянки это было ведь  обычным  делом,
не требовавшим большого искусства.
   Все люди на площади затаив дыхание смотрели на  господина  Нильссона.
Вскоре он уже достиг верхушки дерева. Там он уселся на ветку и  поглядел
вниз на Пиппи. Она махнула ему рукой, показав, чтобы он снова  спускался
вниз. Господин Нильссон так и сделал, но стал  слезать  вниз  по  другой
стороне ствола. Так что, когда господин Нильссон снова очутился на  зем-
ле, канат был уже перекинут через ветку и свисал  теперь  вниз,  касаясь
земли двумя концами.
   - Какой же ты умница, господин Нильссон! Ты  в  любую  минуту  можешь
стать профессором, - похвалила обезьянку Пиппи и распустила узел, стяги-
вавший один конец каната и хвост господина Нильссона.
   Совсем рядом ремонтировали дом. Пиппи сбегала туда  и  нашла  длинную
доску. Взяв ее под мышку, она подбежала к дереву,  схватилась  свободной
рукой за канат и уперлась ногами в ствол дерева. Быстро и ловко она ста-
ла карабкаться вдоль ствола наверх, а у людей на  площади  от  удивления
высохли на глазах слезы. Добравшись до самой верхушки дерева, Пиппи при-
ладила доску поперек толстой ветки и стала  осторожно  продвигать  ее  к
окошку мансарды. И вот доска уже легла на подоконник, словно мост  между
верхушкой дерева и окошком.
   В полном молчании стояли внизу на площади люди. Они были в таком вол-
нении, что не могли вымолвить ни слова. Пиппи влезла на доску и  привет-
ливо улыбнулась обоим мальчикам в окошке мансарды.
   - Какие вы печальные! - сказала она. - Никак у вас животы болят?
   Она побежала по доске и прыгнула в окошко мансарды.
   - А здесь тепло, - заметила она. - Сегодня здесь больше топить не на-
до, это я гарантирую. И, как мне кажется, завтра больше  четырех  щепок,
чтобы протопить комнату, не понадобится.
   Затем, взяв по одному мальчику в каждую руку, она  снова  вылезла  из
окошка и ступила на доску.
   - А теперь вы немного позабавитесь, - сказала она. - Это  все  равно,
что пройтись в цирке по проволоке.
   И,  дойдя  до  середины  доски,  Пиппи  задрала  одну   ногу   вверх,
точь-в-точь как делала это в цирке. Толпа внизу  на  площади  заволнова-
лась. И когда Пиппи тут же уронила вниз одну из своих туфель, многие по-
жилые дамы попадали в обморок. Но Пиппи счастливо и благополучно  добра-
лась до верхушки дерева. И тогда все люди внизу закричали  "ура!  ",  да
так, что по площади прокатился громкий гул, который перекрыл этим темным
вечером шум и треск беснующегося пламени.
   Затем Пиппи притянула к себе канат и надежно прикрепила один его  ко-
нец к ветке. Потом она крепко привязала одного из  мальчиков  к  другому
концу каната и медленно и осторожно стала спускать его к обезумевшей  от
счастья маме, которая ждала своих малышей на площади. Она  тотчас  кину-
лась к сынишке и стала обнимать его со слезами на глазах. Но Пиппи  зак-
ричала:
   - Эй, ну-ка отпусти канат! Остался еще один малыш, а он  тоже  летать
не умеет!
   И народ кинулся помогать развязывать канат, так что  мальчик  наконец
освободился. Уж Пиппито умела завязывать морские узлы! Этому она  научи-
лась, когда плавала по морям. Она снова подтянула к себе канат, и настал
черед другого мальчика съехать вниз.
   Теперь Пиппи осталась на дереве одна. Она выбежала на  доску,  а  все
люди стали глазеть на нее и гадать, что она собирается делать.  А  Пиппи
танцевала взад-вперед по узкой доске. Она так красиво поднимала и  опус-
кала руки и пела хриплым голосом, еле-еле доносившимся до людей, толпив-
шихся на площади:
   Как ярко горит
   Веселый огонь,
   Беснуется желтое пламя,
   Горит для тебя,
   Горит для меня,
   Для всех, кто танцует с нами.
   Под эту песенку она танцевала все более и более  неистово,  и  многие
люди на площади зажмурились от ужаса, потому  что  думали:  она  вот-вот
рухнет вниз и разобьется насмерть. Гигантские языки  пламени  вырывались
из окошка мансарды, и при свете огня люди ясно и отчетливо могли  видеть
Пиппи. Она поднимала руки вверх, к ночному небу, а когда ее осыпал дождь
искр, она громко закричала:
   - Какой веселый, веселый, веселый пожар!
   И тут она прыгнула прямо на канат.
   - Эй, вы там! - закричала она и спустилась вниз на землю с  быстротой
смазанной маслом "молнии".
   - Четырехкратное ура в честь Пиппи Длинныйчулок! Да здравствует Пиппи
Длинныйчулок! - вскричал брандмейстер.
   - Ура, ура, ура, ура! - закричали все, кто был на площади.
   Но среди них нашелся человек, который крикнул "уpа!" пять раз. И  это
была сама Пиппи.

   ПИППИ ПРАЗДНУЕТ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

   Однажды Томми и Анника обнаружили в своем почтовом ящике письмо.
   "ДЛЯ ТММИ И АНИКИ" - было указано на конверте. И  когда  они  вскрыли
конверт, то нашли открытку, на которой было написано:
   "ТММИ И АНИКА ПУСТЬ ПРИДУТ К ПИППИ НА ПИР В ДЕНЬ РАЖДЕНИЯ ЗАВТРЕ  УТ-
РОМ ПОСЛЯ ПАЛУДНЯ. ФОРМА АДЕЖДЫ: КАКУЮ ХОЧЕТЕ".
   Томми и Анника так обрадовались, что начали прыгать и танцевать.  Они
прекрасно поняли, что было написано на открытке, хотя  она  и  была  до-
вольно странно составлена. Пиппи было ужасающе трудно  писать  приглаше-
ние. Ведь в тот раз в школе она проучилась так недолго.  Но  уж  немнож-
ко-то, во всяком случае, писать она умела. В те времена, когда она  пла-
вала по морям, один из матросов на корабле ее папы сидел с ней иногда на
корме по вечерам и пытался научить ее читать. К сожалению, Пиппи была не
очень усердной ученицей. Совершенно неожиданно она могла сказать:  "Нет,
Фридольф (так звали того матроса), нет, Фридольф, давай наплюем  на  все
это, влезу-ка я лучше на верхушку мачты и погляжу,  какая  завтра  будет
погода".
   И потому-то ничего удивительного, что у Пиппи было туго с  правописа-
нием. Она просидела целую ночь, кропая эту пригласительную  открытку.  А
под утро, когда звезды начали бледнеть над крышей Виллы Вверхтормашками,
еле слышно прокралась к вилле Томми и Анники и сунула конверт в их  поч-
товый ящик.
   Как только Томми с Анникой вернулись домой из школы, они начали  при-
хорашиваться, чтобы пойти в гости. Анника попросила маму завить ей воло-
сы. Мама завила ей локоны и завязала огромный розовый  бант.  Перед  тем
как причесаться, Томми, наоборот, намочил волосы водой, чтобы  они  были
более гладкие. Ему не хотелось, чтобы волосы у него вились. Потом Анника
захотела надеть на себя свое самое лучшее платье, но тут  мама  сказала,
что не стоит этого делать, так как Анника редко остается чистой и наряд-
ной, когда возвращается домой от  Пиппи.  Поэтому  Аннике  пришлось  до-
вольствоваться не самым лучшим и нарядным платьем, а платьем чуть  поху-
же. Томми вообще не очень заботился о том,  что  на  нем  будет  надето,
только бы было чистое.
   Они, ясное дело, купили для Пиппи подарок. Достали  деньги  из  своих
копилок, по дороге домой забежали в игрушечный магазин  на  Стургатан  и
купили очень красив... да, но что именно они купили, пока остается  тай-
ной. И вот теперь подарок этот лежал завернутый в зеленую бумагу, крепко
перевязанный множеством веревочек.
   Когда же Томми и Анника были готовы, Томми взял пакет, и они отправи-
лись к Пиппи, сопровождаемые назойливыми мамиными напоминаниями не  пач-
кать одежду. Аннике тоже непременно хотелось немножко понести пакет.  Ну
а когда они будут вручать подарок, они станут держать его вдвоем. Так  и
решили.
   Стоял уже ноябрь, и темнело рано. Когда Томми с Анникой проходили че-
рез калитку Виллы Вверхтормашками, то крепко держались за  руки,  потому
что в саду у Пиппи было довольно темно, и старые  деревья,  которые  уже
роняли листья, так мрачно шумели.
   - Шумят по-осеннему, - сказал Томми.
   Насколько приятнее было видеть все окна  Виллы  Вверхтормашками  ярко
освещенными и знать, что идешь туда пировать и праздновать  день  рожде-
ния.
   Обычно Томми и Анника забегали в дом с черного хода, через кухню,  но
сегодня они вошли с парадного. Лошади на веранде не  было  видно.  Томми
вежливо постучал в дверь. Из кухни послышался угрожающий голос:
   - Кто бродит там в ночи глухой?
   Чей голосок так тонок?
   Ты призрак, что ли? - Нет, открой.
   Я - маленький мышонок.
   - Нет, Пиппи, это мы! - закричала Анника. - Открой!
   И тогда Пиппи открыла дверь.
   - О, Пиппи, зачем ты заговорила о призраке, я так испугалась! -  ска-
зала Анника, совершенно забыв поздравить Пиппи.
   Пиппи чистосердечно рассмеялась и отворила дверь в кухню. Ой, как чу-
десно было очутиться в светлой и теплой кухне! Пир по случаю дня  рожде-
ния Пиппи решила устроить в кухне, потому что там было уютнее  всего.  В
нижнем этаже виллы было всего две комнаты. В гостиной стояло только одно
бюро с откидной доской, а в другой помещалась спальня Пиппи. Зато  кухня
была большой и просторной, и Пиппи привела там все в порядок и так  кра-
сиво все устроила. На пол она постелила ковры, а на  столе  лежала  ска-
терть, которую Пиппи сшила сама. Правда, цветы, которые  она  вышила  на
скатерти, выглядели немножко странно, но Пиппи утверждала, что  такие  и
растут в Дальней Индии, поэтому все здесь вышито так, как надо. Занавес-
ки были задернуты, а дрова в очаге горели так, что только  треск  стоял.
На дровяном ларе восседал господин Нильссон и, держа в руках две  крышки
от кастрюль, бил их друг о друга, а в дальнем углу стояла  лошадь.  Само
собой, она тоже была приглашена на праздник.
   И тут вдруг Томми и Анника вспомнили наконец, что им надо  поздравить
Пиппи. Томми поклонился, Анника присела, а потом они вручили Пиппи зеле-
ный пакет и сказали:
   - Имеем честь поздравить тебя с днем рождения!
   Пиппи поблагодарила и нетерпеливо разорвала пакет. Там  лежала  музы-
кальная шкатулка. Пиппи пришла в дикий восторг. Она гладила Томми, и она
гладила Аннику, и она гладила музыкальную шкатулку и оберточную  бумагу.
Потом она начала крутить ручку, и из шкатулки, со  множеством  всяческих
"плинг" и "плонг", полилась мелодия, которая, видимо, должна была  изоб-
ражать "Ах, мой милый Августин, Августин, Августин... ".
   Пиппи без конца крутила ручку шкатулки и, казалось, позабыла обо всем
на свете. Но внезапно она что-то вспомнила.
   - Милые вы мои, вы-то не получили ваши подарки ко дню рождения!
   - Да, но ведь это не наш день рождения, - в один голос сказали  Томми
и Анника.
   Пиппи удивленно посмотрела на них.
   - Да, но у меня-то сегодня день рождения, и в таком случае я,  навер-
но, могу тоже подарить вам подарки? А может, в ваших учебниках написано,
что этого делать нельзя? Может, это долбица помножения виновата, что так
не делают?
   - Нет, конечно, так иногда делают! - произнес Томми. - Хотя это и  не
принято. Но я-то, конечно, очень хочу получить подарок.
   - Я тоже, - поддержала брата Анника.
   И тогда Пиппи побежала в гостиную и принесла два пакета, лежавшие  на
бюро.
   Когда Томми развернул свой пакет, он увидел  что-то  похожее  на  ма-
ленькую флейту из слоновой кости. А  в  пакете  Анники  лежала  красивая
брошка в виде бабочки. Крылья бабочки были  усыпаны  алыми,  голубыми  и
изумрудными камешками.
   Когда все подарки были розданы, настало время идти к столу. Там  было
полно всяких пряников и булочек. Пряники были ужасно причудливой  формы,
но Пиппи уверяла, что именно такие пряники едят в Китае.
   Пиппи разлила в чашки горячий шоколад со взбитыми сливками, и уже по-
ра было садиться за стол. Но тут Томми сказал:
   - Когда у мамы и папы бывает званый обед, то у всех кавалеров рядом с
прибором лежит карточка, на которой написано, какую даму  он  поведет  к
столу. Я думаю, нам тоже надо так сделать.
   - Поднимай паруса! - скомандовала Пиппи.
   - Хотя для нас это хуже, поскольку я здесь только один кавалер, - не-
решительно произнес Томми.
   - Чушь! - заявила Пиппи. - Может, ты думаешь, что господин Нильссон -
фрекен?
   - Нет, конечно нет, я ведь совсем забыл про  господина  Нильссона,  -
ответил Томми.
   И, сев на дровяной ларь, написал на карточке:
   "Господин Сеттергрен имеет удовольствие вести к  столу  фрекен  Пиппи
Длинныйчулок ".
   - Господин Сеттергрен - это я, - удовлетворенно сказал он  и  показал
Пиппи карточку.
   А потом написал на новой карточке:
   "Господин Нильссон имеет удовольствие вести к столу  фрекен  Сеттерг-
рен".
   - Да, а ведь лошади тоже надо положить карточку, - решительно заявила
Пиппи. - Хотя ей и нельзя сидеть за столом.
   И тогда Томми под диктовку Пиппи написал на новой карточке:
   "Лошадь имеет удовольствие стоять в углу и получит угощение - пряники
и сахар".
   Пиппи сунула карточку к морде лошади и сказала:
   - Прочитай и скажи, что ты обо всем этом думаешь!
   Поскольку никаких возражений у лошади не было, Томми подал руку  Пип-
пи, и они пошли к столу. Господин же Нильссон не сделал ни малейшей  по-
пытки пригласить к столу Аннику, так что Анника поступила  весьма  реши-
тельно: подняла обезьянку и понесла ее к столу. Но господин Нильссон от-
казался сидеть на стуле и уселся прямо на стол. Не захотел он пить и го-
рячий шоколад со взбитыми сливками, зато когда Пиппи налила ему в  чашку
воду, он схватил чашку обеими передними лапками и тут же выпил.
   И Анника, и Томми, и Пиппи без конца жевали пряники, а Анника  заяви-
ла, что если там, в Китае, такие пряники, то она, когда вырастет, перее-
дет в Китай.
   Выпив воду, господин Нильссон опрокинул свою чашку, а потом надел  ее
на голову. Увидев это, Пиппи сделала то же самое, но, поскольку  она  не
выпила весь свой шоколад, тоненькая струйка спустилась ей на лоб и побе-
жала по носу. Тогда Пиппи высунула язык и приостановила  дальнейший  бег
струйки шоколада.
   - Ничего не должно пропадать! - сказала она.
   Томми и Анника сначала как следует вылизали свои чашки,  а  уж  потом
поставили их на голову.
   Когда все были сыты и довольны, да и лошадь получила все, что ей  хо-
телось, Пиппи быстрым движением схватила скатерть за все четыре конца  и
подняла ее в воздух, так что чашки и блюдо с пряниками загремели друг  о
друга, как в мешке, а весь узел с посудой она запихнула в дровяной ларь.
   - Я люблю прибирать немного погодя, - заявила она.
   А затем настал черед игр. Пиппи предложила поиграть в  игру,  которая
называлась "Не касаться ногой пола". Игра была очень простая. Единствен-
ное, что нужно было делать, это передвигаться по всей кухне, ни разу  не
коснувшись ногой пола.
   Пиппи прыгала кругом, по всей кухне, не касаясь пола. Да и у Томми  с
Анникой дела шли совсем неплохо. Начали они с мойки, а если широко расс-
тавить ноги, то можно приблизиться и к очагу, с  очага  перепрыгнуть  на
дровяной ларь, с ларя, через полку со шляпами, вниз на стол,  а  оттуда,
через два стула, к угловому шкафчику. Между угловым шкафчиком  и  мойкой
расстояние было несколько метров, но, к счастью, там  стояла  лошадь,  и
если вскочить на нее со стороны хвоста и съехать вниз с другого конца, с
головы, а затем в нужный момент сделать  резкий  поворот,  приземляешься
прямо на мойку.
   Когда они поиграли так некоторое время и платье Анники  уже  не  было
чуть похуже самого нарядного, а чуть похуже того, что было самым что  ни
есть ненарядным, а Томми стал черным, как трубочист, они  решили  приду-
мать какую-нибудь новую игру.
   - А что, если подняться на чердак и поздороваться  с  привидением?  -
предложила Пиппи.
   Анника задохнулась от страха.
   - У тебя во... во... водятся на чердаке привидения? - спросила она.
   - Водятся ли там привидения? Целая куча! - заявила Пиппи. - Там,  на-
верху, разные привидения и призраки так кишмя и кишат. Просто  ходишь  и
натыкаешься на них на каждом шагу. Пойдем туда?
   - О! - воскликнула Анника и с упреком посмотрела на Пиппи.
   - Мама сказала, что никаких привидений и призраков на  свете  нет,  -
задорно произнес Томми.
   - И я так думаю, - сказала Пиппи. - Их нет нигде,  кроме  как  здесь,
потому что все, какие только есть на свете, живут у меня на  чердаке.  И
незачем просить их переселиться в другое место. Но они  не  опасны.  Они
только щиплют тебя за руки так, что остаются синяки, а еще - воют да иг-
рают в кегли своими головами.
   - И... и... играют в кегли своими головами? - прошептала Анника.
   - Именно это они и делают, - ответила Пиппи. - Пошли  поднимемся  на-
верх и поболтаем с ними. Я здорово играю в кегли.
   Томми не хотел и виду подать, что боится, да  и,  по  правде  говоря,
очень хотел бы увидеть призрака. Будет  что  порассказать  мальчишкам  в
школе! И кроме того, он утешался тем, что призраки наверняка не  посмеют
напасть на Пиппи. Он твердо решил пойти вместе с ней. А бедная Анника ни
за что не хотела подниматься на чердак, но потом подумала, что вдруг ка-
кой-нибудь маленький-премаленький призрак прокрадется к ней  вниз,  пока
она сидит тут одна на кухне. И это решило дело! Лучше быть вместе с Пип-
пи и Томми среди тысячи призраков, чем здесь, на кухне,  одной  с  самым
маленьким-премаленьким призраком-детенышем.
   Пиппи шла первой. Она отворила дверь на лестницу, ведущую на  чердак.
Томми крепко вцепился в Пиппи, а Анника еще крепче - в  Томми.  Так  они
стали подниматься по лестнице. От каждого их шага  лестница  скрипела  и
трещала. Томми уже начал было подумывать, не лучше ли отказаться от этой
затеи, а Аннике и подумывать не надо было. Она с самого  начала  была  в
этом уверена.
   Однако мало-помалу лестница кончилась, и они  оказались  на  чердаке.
Там было так темно, хоть глаз выколи, если  не  считать  узенького  луча
света, падавшего наискосок на пол. А когда ветер дул в щели, во всех уг-
лах раздавались писк и вздохи.
   - Привет вам всем, эй, вы, призраки! - заорала Пиппи.
   Но если на чердаке и был какой ни на есть призрак, то он все равно не
ответил.
   - Так я и думала, - заявила Пиппи. - Они пошли на заседание правления
Общества Призраков и Привидений.
   У Анники вырвался вздох облегчения: она горячо желала, чтобы  заседа-
ние продлилось как можно дольше. Но тут в одном из углов чердака раздал-
ся какой-то ужасающий звук.
   - Клэуитт! - завыл кто-то во мраке, и мгновение спустя Томми  увидел,
как кто-то с шумом несется на него. Он почувствовал, как что-то  пахнуло
ему в лоб, и увидел, как что-то черное  исчезает  в  маленьком  слуховом
оконце, которое было открыто. И он в страхе закричал:
   - Призрак, призрак!
   И Анника тоже закричала.
   - Бедняга опаздывает на заседание! - сказала Пиппи. - Если только это
призрак, а не сова. Вообще-то призраков на свете нет, -  немного  погодя
добавила она. - Так что чем больше я об этом думаю, тем больше  уверена,
что это - сова. Тому, кто станет утверждать, что на свете водятся  приз-
раки, я сверну шею!
   - Ага, но ты сама это говорила, - напомнила Анника.
   - Вот как, неужели я это говорила? - удивилась Пиппи. - Тогда придет-
ся мне свернуть шею самой себе.
   И, крепко схватив себя за собственный нос, она изо всех сил стала его
вертеть.
   После этого Томми и Анника почувствовали себя немного спокойнее.  Они
даже так расхрабрились, что осмелились подойти к окошку и  взглянуть  на
сад. По небу проносились мимо большие темные тучи и делали  все  возмож-
ное, чтобы затмить луну. А деревья шумели.
   Томми и Анника обернулись. Но тут - о, ужас! - они увидели белую  фи-
гуру, которая надвигалась прямо на них.
   - Привидение! - дико завопил Томми.
   Анника так испугалась, что не могла даже кричать. А белая фигура  все
приближалась, и Томми с Анникой вцепились друг в друга и крепко зажмури-
ли глаза.
   Но тут они услыхали, как привидение сказало:
   - Гляньте-ка, что я нашла! Папина ночная рубашка лежала  вон  там,  в
старом матросском сундучке. Если я подошью ее со всех сторон,  то  смогу
носить.
   Пиппи подошла к ним в длиннющей ночной рубашке, волочившейся по полу.
   - О, Пиппи, я чуть не умерла от страха! - сказала Анника.
   - Ну да! Ночные рубашки не смертельно опасны, - заверила ее Пиппи.  -
Они кусаются только в целях самозащиты.
   Пиппи надумала как следует обыскать матросский сундучок. Она поднесла
его к окну и откинула крышку, так что скудный свет луны озарил  содержи-
мое. Там лежало довольно много старой одежды, которую она просто  кинула
на пол чердака. Под ней нашли бинокль, несколько старых книг, три писто-
лета, шпагу и мешок с золотыми монетами.
   - Тидде-ли-пум и пидде-ли-дей! - сказала довольная Пиппи.
   - Как интересно! - произнес Томми.
   Пиппи собрала все вещи в папину ночную рубашку, и дети снова  спусти-
лись вниз, на кухню. Анника была страшно рада уйти с чердака.
   - Никогда не разрешайте детям брать в руки  огнестрельное  оружие!  -
сказала Пиппи, взяв в каждую руку по пистолету. - А  иначе  легко  может
случиться несчастье, - заявила она, одновременно нажав на спусковые кур-
ки у обоих пистолетов. - Здорово шарахнуло! - констатировала она, взгля-
нув вверх, на потолок. Там, на том самом месте, куда вошли пули,  видне-
лись две дырочки.
   - Кто знает, - с надеждой сказала она, - может, пули пробили  потолок
и угодили какомунибудь из призраков в ноги? В следующий раз они еще  по-
думают, стоит ли им пугать невинных маленьких детей. Потому что если да-
же призраков и нет на свете, то им, верно, вовсе незачем пугать людей до
смерти, чтобы они чокнулись, так я думаю. Хотите, я дам каждому  из  вас
по пистолету? - спросила она.
   Томми пришел в восторг, да и Анника тоже очень захотела иметь  писто-
лет, только если он не заряжен.
   - Теперь, если захотим, мы можем сколотить разбойничью шайку, -  зая-
вила Пиппи, приставив к глазам бинокль. - Мне кажется, с его  помощью  я
могу почти видеть блох в Южной Америке, - продолжала она. - Если мы ско-
лотим разбойничью шайку, бинокль тоже пригодится.
   В эту минуту в дверь постучали. Это был папа Томми и Анники,  который
пришел за своими детьми. Он объявил, что давно уже пора ложиться  спать.
Томми и Анника торопливо стали благодарить, прощаться с Пиппи и собирать
свои вещи - флейту, и брошку, и пистолеты.
   Пиппи вышла на веранду проводить гостей и  увидела  вскоре,  как  они
уходят по садовой дорожке. Обернувшись, они помахали Пиппи  рукой.  Свет
из дома падал на нее. Пиппи стояла на веранде в  ночной  рубашке  своего
папы, такой длиннющей, что она волочилась по полу, ее тугие рыжие косич-
ки торчали торчком. В одной руке она держала пистолет, в другой шпагу. И
отдавала ею честь.
   Когда Томми и Анника и их папа подошли к калитке, они  услыхали,  как
Пиппи что-то кричит им вслед. Они остановились и  прислушались.  Деревья
шумели, так что они едва могли расслышать ее слова. Но все-таки  расслы-
шали.
   - Когда я вырасту, то стану морской разбойницей! - орала она. - А вы?


   ПИППИ ДЛИННЫЙЧУЛОК САДИТСЯ НА КОРАБЛЬ

   Если бы кто-нибудь оказался в этом маленьком-премаленьком городке хо-
тя бы проездом и вдруг заблудился на окраине, он обязательно заметил  бы
Виллу "Виллекулла". И вовсе не потому, что было в ней что-то  особенное,
- самая что ни на есть обыкновенная  развалюха,  окруженная  заброшенным
садом. Однако незнакомец, скорее всего, остановился бы и захотел узнать,
кто живет в этом доме. Все жители маленькогопремаленького  городка,  ко-
нечно, знали, кто там живет и почему на веранде этого дома стоит лошадь.
Но человек, приехавший издалека, знать этого не мог. И он,  ясное  дело,
удивился бы. В особенности если час был поздний, почти темно, а по  саду
бегала маленькая девочка и по всему было видно, что она вовсе не собира-
ется ложиться спать. И тогда он непременно подумал бы: "Интересно, поче-
му мама этой девочки не отправит ее в постель? Ведь все дети в это время
уже спят".
   Откуда ему знать, что мамы у этой девочки не было? И папы у нее  тоже
не было. Она жила на Вилле "Виллекулла", что значит "Вилла  Вверхтормаш-
ками", или "Дом Вверхдном", совсем одна. Хотя и не совсем-пресовсем, ес-
ли уж говорить точно. На веранде у нее жила лошадь. И потом у  нее  была
обезьянка, которую звали господин Нильссон. Но  откуда  знать  об  этому
приезжему! А если бы девочка подошла к калитке, - ей это  захотелось  бы
сделать непременно, ведь она любила  поболтать,  -  то  незнакомец  вос-
пользовался бы случаем, чтобы хорошенько ее разглядеть. И  при  этом  он
обязательно подумал бы: "Даже у рыжих детей я никогда не  видел  столько
веснушек!" И после мысленно добавил бы: "Собственно говоря, ужасно  сим-
патично быть веснушчатой и рыжеволосой! Если и выглядеть к тому же отча-
янно веселой, как эта малышка".
   Потом его, может быть, заинтересовало бы,  как  зовут  эту  рыженькую
девчушку, которая ходит одна по саду поздним вечером, и, если бы он сто-
ял у самой садовой калитки, ему стоило лишь спросить:
   - Как тебя зовут?
   И тут же послышался бы звонкий и веселый ответ:
   - Меня зовут Пиппилотта Виктуалия Рульгардина Крусмюнта Эфраимсдоттер
Длинныйчулок, дочь капитана Эфраима  Длинныйчулок,  который  раньше  был
грозой морей, а теперь - негритянский король. Но все называют меня прос-
то Пиппи.
   Вот оно что! Стало быть, эту девочку звали Пиппи Длинныйчулок. А  что
папа у нее негритянский король - это она сама так решила. Потому что  ее
папу однажды, когда он вместе с Пиппи плавал под парусом, сдуло в  море,
и он исчез. Но ведь папа Пиппи был довольно толстый, и она  решила,  что
он никак не мог утонуть. Скорее всего, волны выбросили  его  на  остров,
после чего он стал королем и правил множеством негров. Пиппи была в этом
уверена.
   Если у незнакомца было в тот вечер свободное время, если он не спешил
на поезд и мог поболтать с Пиппи подольше, он узнал бы, что она живет на
Вилле Вверхтормашками совсем одна, если не считать лошадь и обезьянку. А
если у незнакомца было доброе сердце, он тут же подумал бы: "Бедный  ре-
бенок, на что же она, собственно говоря, живет? "
   Но об этом ему вовсе не следовало беспокоиться.
   - Я богата, как тролль, - говорила сама Пиппи.
   И это была чистая правда. Папа подарил ей целый чемодан  золотых  мо-
нет. Так что незнакомцу вовсе не нужно было беспокоиться за нее. Она от-
лично справлялась со всем и без мамы. Конечно, некому было  говорить  ей
по вечерам: "Ложись спать!" Но Пиппи нашла прекрасный выход: она говори-
ла это сама себе. Иногда она делала это не раньше десяти: Пиппи никак не
могла поверить, что детям обязательно нужно ложиться в  кровать  в  семь
вечера. Ведь в это время все самое интересное только начинается! Поэтому
незнакомец напрасно удивлялся бы при виде того, как Пиппи носится по са-
ду, когда солнце уже село, спустилась прохлада, а Томми и  Анника  давно
посапывали, лежа в своих кроватях.
   А кто такие Томми и Анника? Ой, ну конечно, проезжий незнакомец о них
и понятия не имел! А я знаю, что Томми и Анника - друзья Пиппи, с  кото-
рыми она играла. Они жили в доме рядом с Виллой  Вверхтормашками.  Жаль,
что этот проезжий не пришел сюда чуть пораньше. Ведь Томми и Анника тор-
чали у Пиппи целыми днями, не считая того времени, когда бывали в  школе
или ели дома. Но так поздно вечером они, конечно, спали, ведь у них были
папа и мама, которые считали, что детям полезнее всего ложиться спать  в
семь часов.
   Если бы у того незнакомца была целая  куча  свободного  времени,  он,
после того как Пиппи пожелала ему спокойной ночи и  отошла  от  калитки,
постоял бы еще немножко. Ну просто для того, чтобы посмотреть,  в  самом
ли деле Пиппи, оставшись одна, сразу же отправилась  спать.  Он  мог  бы
спрятаться за оградой и осторожно подглядывать  за  ней.  Кто  знает,  а
вдруг Пиппи вздумалось бы покататься верхом, как она  любила  иногда  по
вечерам. Кто знает, а вдруг она пошла бы на веранду,  подняла  на  своих
сильных руках лошадь и вынесла бы ее в сад! Тут уж  незнакомый  проезжий
точно стал бы тереть глаза, проверяя, не видится ли ему все это во сне.
   "Что же это в самом деле за девочка? - сказал бы он про себя,  выгля-
дывая из-за дерева. - И как это только у нее хватает сил поднять лошадь?
В жизни не видел я таких странных детей! "
   И в этом он был бы совершенно прав. Пиппи была самым удивительным ре-
бенком, по крайней мере в этом городке. Может, в других  местах  и  есть
более удивительные дети, но в этом маленьком-премаленьком городке никого
удивительнее Пиппи не было. И нигде-нигде, ни в этом маленьком городке и
ни в каком другом месте на всем земном шаре, не было никого, кто бы  мог
помериться с ней силой.

   ПИППИ ХОДИТ ПО МАГАЗИНАМ

   В один прекрасный день, когда солнце светило, птицы  щебетали,  а  во
всех канавах журчала вода, Томми и Анника прибежали к Пиппи, подпрыгивая
от радости. Томми прихватил с собой несколько кусочков сахара для  лоша-
ди. Они сначала постояли на веранде и похлопали по спине лошадь, а потом
уже пошли к Пиппи. Когда они вошли к ней в комнату, она еще спала.  Ноги
она, как всегда, положила на подушку, а голову спрятала под одеяло.  Ан-
ника ущипнула ее за большой палец ноги и сказала:
   - Просыпайся!
   Господин Нильссон, маленькая мартышка, уже проснулся и сидел под  по-
толком на лампе. Тут одеяло стало понемножку шевелиться, и  из-под  него
высунулась рыжая голова. Пиппи широко  раскрыла  свои  светлые  глаза  и
улыбнулась.
   - Ну и ну, так это вы щиплете меня за ноги! Мне приснилось, будто это
мой папа - негритянский король - проверяет, нет ли у меня мозолей.
   Она села на край кровати и натянула на ноги чулки - один  коричневый,
другой черный.
   - Да, как бы не так, пока их вот носишь на ногах, никаких мозолей  не
натрешь, - сказала она, надевая большие черные туфли,  вдвое  больше  ее
ног.
   - Пиппи, что мы сегодня будем делать? - спросил Томми. - Нас с  Анни-
кой отпустили из школы.
   - Ха! Успеем придумать. Скакать вокруг рождественской елки мы не  мо-
жем, это мы делали три месяца тому назад. Кататься по льду до обеда тоже
не получится! Копать золото было бы здорово, но это у нас тоже  не  вый-
дет, ведь мы не знаем, где оно зарыто. Между прочим, больше всего золота
находится на Аляске, там, куда ни пойдешь, наткнешься  на  золотоискате-
лей. Нет, нам надо придумать что-нибудь другое.
   - Да, что-нибудь поинтереснее, - сказала Анника.
   Пиппи заплела свои волосы в две тугие косички, которые  встали  торч-
ком, и задумалась.
   - А что, если нам отправиться в город  и  походить  по  магазинам?  -
спросила она наконец.
   - Так ведь у нас нет денег, - возразил Томми.
   - А у меня есть, - ответила Пиппи.
   И чтобы доказать это, она тут же открыла свой чемодан, битком набитый
золотыми монетами. Пиппи зачерпнула целую пригоршню монет и высыпала  их
в карман своего передника.
   - Вот только найду свою шляпу, и тогда порядок, можно отправляться.
   Но шляпа куда-то подевалась. Пиппи заглянула в дровяной ларь, но  там
ее почему-то не оказалось. Заглянула в хлебницу, стоявшую в кладовке, но
там лежала только подвязка для чулок, сломанный  будильник  и  маленький
сухарик. Под конец она пошарила на полке для шляп, но нашла  там  только
сковородку, отвертку и кусочек сыра.
   - Никакого порядка в этом доме, разве тут найдешь что-нибудь! - недо-
вольно заявила Пиппи. - Правда, этот кусок сыра я давно искала,  хорошо,
что он нашелся. Где ты, шляпа? - закричала она. - Пойдешь ты  с  нами  в
магазин или нет? Если ты сейчас же не найдешься, будет поздно.
   Но шляпа так и не нашлась.
   - Ах так, сама виновата, раз ты такая глупая. Не жалуйся после, когда
я приду домой, - добавила она строго.
   Вскоре они уже топали по дороге в город: Томми, Анника и Пиппи с гос-
подином Нильссоном на плече. Солнце сияло так ярко, небо было такое  го-
лубое, а дети были такие довольные! В придорожной канаве  бурлила  вода.
Канава была глубокая, до краев наполненная водой.
   - Люблю канавы, - сказала Пиппи и, не раздумывая  долго,  прыгнула  в
канаву. Вода была ей выше колен, и когда Пиппи стала прыгать по ней,  то
забрызгала Томми и Аннику.
   - Я буду понарошку кораблем, - сказала она и помчалась  по  воде.  Но
тут она споткнулась и упала в воду.
   - Нет, я буду подводной лодкой, - вовсе не огорчаясь,  объявила  она,
когда вынырнула.
   - Но ведь ты, Пиппи, насквозь промокла, - испугалась Анника.
   - Ну и что из того? - ответила Пиппи. - Кто сказал, что  дети  обяза-
тельно должны быть сухими? Я слыхала, что от  холодного  обливания  люди
здоровеют. Это только в нашей стране выдумали, будто детям нельзя ходить
по канавам. В Америке в канавах полным-полно детей, даже воде тесно. Де-
ти сидят там круглый год. Правда, зимой они примерзают, изо льда  торчат
одни головы. Мамы кормят их компотом и котлетами прямо в  канавах,  ведь
обедать домой им никак не прийти. Но они здоровы,  как  ядрышки  орехов,
будьте уверены!
   Освещенный весенним солнцем маленький город выглядел вполне симпатич-
но. Узенькие, мощенные булыжником улицы вились как хотели между  домами.
Почти у каждого дома на клумбах в маленьких садиках пробивались подснеж-
ники и крокусы. В городке было много магазинов. В этот погожий  весенний
день нашлось много охотников делать покупки, люди сновали  туда-сюда,  и
дверные колокольчики позвякивали непрерывно. Хозяйки с корзинками  захо-
дили в лавочки купить кофе и сахар, мыло и масло. Некоторые ребятишки из
маленького городка тоже покупали кое-что: кто кока-колу, кто жевательные
резинки. Но у большинства детей денег не было. Бедняги, стоя  на  улице,
глазели сквозь стекла витрин на выставленные  там  напоказ  лакомства  и
прочие замечательные вещи.
   Как раз когда солнце светило ярче всего, на улице  Стургатан  показа-
лись три маленькие фигурки. Это были Томми, Анника и Пиппи, до того мок-
рая, что она оставляла после себя узкую мокрую дорожку.
   - Здорово нам везет, - сказала Анника, - поглядите, сколько здесь ма-
газинов, а у нас в переднике целый карман золотых монет.
   Ее слова так обрадовали Томми, что он подпрыгнул высоко-высоко.
   - Тогда пошли покупать! - сказала Пиппи. - Сначала я хочу купить пиа-
нино.
   - Да что ты, Пиппи, ведь ты же не умеешь на нем  играть,  -  удивился
Томми.
   - Откуда мне это знать, ведь я еще ни разу не пробовала,  -  ответила
Пиппи. - У меня никогда не было пианина, как же  я  могла  пробовать?  А
ведь ты знаешь, Томми, научиться играть на пианине без пианина ужас  как
трудно, нужно долго-долго тренироваться, пока не научишься.
   Но магазина, где продают пианино, нигде не было видно.  Вместо  этого
они подошли к парфюмерному магазину, где на  витрине  стояла  баночка  с
кремом от веснушек, а рядом - картонная вывеска, на которой было написа-
но: "Вы страдаете от веснушек? "
   - Что там написано? - спросила Пиппи.
   Она читала не очень-то хорошо, потому что не ходила в школу, как  все
дети.
   - Там написано: "Вы страдаете от веснушек?" - прочитала Анника.
   - Еще чего! - задумчиво сказала Пиппи. - Ну,  ясно,  вежливый  вопрос
требует вежливого ответа. Пошли!
   Она толкнула дверь и вошла в магазин, а за ней по пятам - Томми и Ан-
ника. За прилавком стояла пожилая дама. Пиппи подошла прямо к ней.
   - Нет! - решительно сказала она.
   - Что тебе нужно? - спросила дама.
   - Нет, - повторила Пиппи.
   - Не понимаю, что ты хочешь сказать.
   - Нет, я не страдаю от веснушек, - объяснила Пиппи.
   Теперь дама поняла ее. Но, бросив взгляд на Пиппи, она воскликнула:
   - Но, милое дитя, у тебя все лицо в веснушках!
   - Ясное дело, - согласилась Пиппи, - но я вовсе не  страдаю  от  них.
Мне они даже нравятся! До свидания!
   И пошла прочь. В дверях она оглянулась и крикнула:
   - А если у вас появится мазь, от которой веснушек будет  еще  больше,
пришлите мне домой восемь банок!
   Рядом с парфюмерной лавкой был магазин дамского платья.
   - Мы еще до сих пор ничего не купили, - сказала  Пиппи.  -  Пора  за-
няться покупками всерьез.
   И они потопали в магазин: впереди Пиппи, за ней Томми, а за ним Анни-
ка. Первое, что они увидели, была витринная  кукла  в  голубом  шелковом
платье. Пиппи подошла к ней и ласково пожала ей руку.
   - Здрасьте, здрасьте! - сказала она. - Я вижу, это вы здесь  хозяйка.
Очень приятно познакомиться, - добавила она и еще сильнее потрясла  руку
куклы-манекена.
   Но тут случилось  ужасное  несчастье:  рука  куклы  оторвалась,  выс-
кользнула из шелкового рукава, и Пиппи осталась стоять,  держа  в  руках
эту длинную белую руку. Томми ахнул от ужаса, а Анника начала  уже  пла-
кать. Продавец подбежал к Пиппи и стал отчаянно ругать ее. Пиппи  послу-
шала его немножко, а потом сказала:
   - Успокойся грамм на двести, я думала, что у вас самообслуживание,  и
хотела купить эту руку.
   Продавец рассердился еще сильнее и заявил, что  кукла  не  продается.
Мол, во всяком случае, одну руку купить нельзя. Но Пиппи  решила  запла-
тить за всю куклу, раз она ее сломала.
   - Очень странно, - сказала она. - Хорошо еще, что не все такие чокну-
тые в магазинах. Подумать только, значит, если я в другой раз захочу ку-
пить свиную голяшку, продавец захочет мне сбагрить целую свинью?
   С этими словами она широким жестом вынула из кармана  передника  нес-
колько золотых монет и швырнула их на прилавок. Продавец  просто  онемел
от изумления.
   - А что, может, эта кукла стоит дороже? - спросила Пиппи.
   - Нет, нет, она стоит гораздо дешевле, - ответил продавец  и  вежливо
поклонился.
   - Оставь себе сдачу и купи чего-нибудь вкусненького домой своим ребя-
тишкам, - сказала Пиппи и пошла к двери. Продавец, продолжая  кланяться,
побежал за ней и спросил, куда ему прислать витринную куклу.
   - Да мне нужна только эта рука, я заберу ее с собой, - ответила  Пип-
пи. - Остальное можешь раздать бедным. Пока!
   - А на что тебе эта рука? - с удивлением  спросил  Томми,  когда  они
вышли на улицу.
   - Вот эта? На что мне она? Знаешь, у когото есть  вставные  зубы  или
фальшивые волосы, ведь правда? И даже иногда фальшивые носы.  Почему  же
мне не купить фальшивую руку? Между прочим, если хочешь знать, три  руки
иметь очень полезно. Помню, когда мы с папой плавали по  морю,  то  один
раз приплыли в город, где у всех людей было по три  руки.  Вот  здорово,
правда? Подумай только, сидят они себе и держат вилку в одной руке,  нож
в другой, и вдруг кому-то захотелось поковырять в носу или  почесать  за
ухом. Тут как раз и пригодится третья рука. Знаешь, сколько они так вре-
мени сэкономили?
   Вдруг Пиппи слегка нахмурилась.
   - Ух, вот это уже враки, - призналась она. - Сама не  знаю,  как  это
получается. Вдруг ни с того ни с сего из меня вылезает столько врак, что
я просто ничего с этим не могу поделать. По правде говоря, в этом городе
у людей было вовсе не по три руки, а по две.
   Она помолчала с минутку, а потом сказала:
   - Между прочим, у многих там было по одной руке, а у некоторых и вов-
се ни одной. И когда надо было есть, они ложились на тарелку  и  хватали
еду ртом. А почесать себя за ухом они сами вовсе не могли,  им  приходи-
лось просить маму.
   Пиппи огорченно покачала головой.
   - Сказать по правде, я нигде не видела так мало рук, как в том  горо-
де. Но такая уж я есть. Вечно я задаюсь и выдумываю что-нибудь. Надо  же
было придумать, будто у людей больше рук, чем есть на самом деле!
   Лихо закинув руку куклы на плечо, Пиппи отправилась дальше. У  конди-
терского магазина она остановилась. Возле него, уставившись на  стеклян-
ную витрину, стояла целая толпа ребятишек. А на витрине были расставлены
большие банки, полные красных, голубых и зеленых карамелек, длинные ряды
шоколадных плиток, целые горы жевательной резинки и  -  самое  соблазни-
тельное - тянучки. Неудивительно, что малыши, стоявшие там,  то  и  дело
тяжело вздыхали. Ведь у них вовсе не было денег, ни  даже  самой  мелкой
пятиэровой монетки.
   - Пиппи, зайдем в этот магазин, - с жаром сказал Томми и дернул Пиппи
за платье.
   - В этот магазин мы точно зайдем, - заявила Пиппи. - Пошли смелее, за
мной!
   Так они и сделали.
   - Дайте, пожалуйста, восемнадцать кило карамелек, - попросила Пиппи и
помахала золотой монеткой.
   Продавщица раскрыла рот от удивления. Никто и никогда  не  покупал  в
этом магазине столько карамелек зараз.
   - Может, ты хочешь купить восемнадцать карамелек? - спросила она.
   - Я хочу купить восемнадцать кило, - повторила Пиппи.
   Она положила золотую монету на прилавок, и продавщица стала торопливо
насыпать карамельки в большие мешки. Томми и Анника стояли рядом и пока-
зывали, какие сорта самые лучшие. Там были очень вкусные красные.  Посо-
сешь немного такую конфетку, и во рту вдруг получится замечательная каш-
ка. Кисленькие зеленые леденцы были тоже неплохие,  "Малиновое  желе"  и
"Лакричные кораблики" были вообще что надо.
   - Возьмем по три кило каждого сорта, - предложила Анника.
   Так они и сделали.
   - А теперь дайте нам шестьдесят тянучек и семьдесят  два  пакета  ко-
ка-колы, и это будет, пожалуй, не больше, чем сто три шоколадных сигаре-
ты, которых мне хватает на день, - подсчитала Пиппи. - Это все  я  могла
бы увезти в маленькой колясочке.
   Продавщица сказала, что колясочку можно купить рядом в игрушечном от-
деле.
   Возле кондитерского магазина собралась целая куча детей. Они смотрели
в окно и чуть не попадали в обморок от волнения, глядя на то, как  Пиппи
делает покупки. Пиппи быстренько сбегала в отдел игрушек, купила коляску
и сложила в нее все пакеты. Выйдя из магазина, она  поглядела  вокруг  и
крикнула:
   - Ребята, кто из вас не ест конфет, выйдите, пожалуйста, вперед!
   Но никто не вышел.
   - Вот чудеса! - сказала Пиппи. - А есть из вас  кто-нибудь,  кто  ест
конфеты?
   Вперед вышли двадцать три человека, и среди  них,  ясное  дело,  были
Томми и Анника.
   - Томми, открой мешочки! - велела Пиппи.
   Томми открыл. И тут началось такое поедание конфет, какого в этом го-
роде еще никогда не видели. Все дети набивали рот конфетами: красными  с
начинкой, похожей на вкусную  кашицу,  кисленькими  зелеными  леденцами,
"Лакричными корабликами" и малиновым мармеладом вперемежку. А шоколадную
сигарету так здорово прикусить уголком рта, чтобы вкус шоколада смешался
со вкусом малинового мармелада! Отовсюду к ним  стали  сбегаться  другие
дети, и Пиппи раздавала им конфеты целыми пригоршнями.
   - Я думаю, надо купить еще восемнадцать кило, - сказала она. -  А  не
то на завтра ничего не останется.
   Пиппи купила еще восемнадцать кило, но на завтра конфет осталось сов-
сем мало.
   - А теперь пошли в другой магазин, - скомандовала Пиппи и вошла в ма-
газин игрушек.
   Все ребята пошли за ней. Чего только здесь не было: поезда и заводные
автомобили, маленькие хорошенькие куколки в красивых платьях,  кукольные
сервизы и пистолеты-хлопушки, оловянные  солдатики,  собачки,  тряпочные
слоны, книжные наклейки и куклы-марионетки.
   - Что вам угодно? - спросила продавщица.
   - Всякого понемногу, - ответила Пиппи и окинула полки строгим  взгля-
дом. - У нас плоховато с марионетками, - продолжала она, - и с  пистоле-
тами-хлопушками. Но я надеюсь, это можно поправить.
   И Пиппи вынула целую пригоршню золотых монет. Дети  стали  показывать
на то, что, как они считали, им было нужнее всего. Анника выбрала  заме-
чательную светловолосую кудрявую куклу в ярко-розовом платье. Она  умела
говорить "мама", если нажать ей на живот. Томми больше всего понравилось
воздушное ружье и паровая машина. И он получил и то, и другое. Остальные
дети показывали на то, что им нравилось, и когда  Пиппи  кончила  делать
покупки, в магазине почти ничего не  осталось,  только  немного  книжных
наклеек и кубиков. Для себя Пиппи не купила ничего, только зеркальце для
господина Нильссона.
   Перед самым уходом Пиппи купила каждому из ребят по  глиняной  кукуш-
ке-свистульке, и, выйдя на улицу, они дружно засвистели, а  Пиппи  стала
отбивать такт рукой витринной куклы.
   Они подняли на Стургатан такой шум, что под конец явился  полицейский
узнать, в чем дело.
   - Что здесь за шум-гам? - крикнул он.
   - Это парадный марш Крунубергского полка, - ответила Пиппи. - Только,
может быть, не все дети это знают. Кое-кто из них, наверное, думает, что
мы играем "Грянем, братья, громче грома".
   - Прекратите немедленно! - прорычал полицейский и заткнул уши.
   Пиппи похлопала его по спине рукой куклы.
   - Радуйся, что мы не купили тромбоны! - сказала она.
   Понемногу глиняные кукушки смолкли одна за другой. Под  конец  только
кукушка Томми продолжала попискивать. Полицейский  строго-настрого  ска-
зал, что толпой на Стургатан собираться нельзя и что детям нужно  расхо-
диться по домам. И дети, собственно говоря, были совсем  не  против.  Им
хотелось поиграть с игрушечным поездом, с автомобилями и  уложить  спать
новых кукол. И они разошлись по домам веселые и довольные. В  этот  день
обедать им вовсе не хотелось.
   Пиппи, Томми и Анника тоже отправились домой. Пиппи тянула  за  собой
тележку. Она смотрела на все вывески, мимо которых они проходили, и ста-
рательно читала их по складам:
   - Ап-те-ка. А... а... так это здесь  покупают  рекалства,  -  сказала
она.
   - Да, лекарства покупают здесь, - ответила Анника.
   - Ой, надо поскорее зайти туда и купить чегонибудь.
   - Так ведь ты не больна, - удивился Томми.
   - Не больна, но ведь могу заболеть. Каждый год целая куча людей боле-
ет и умирает только потому, что они вовремя не купили рекалства. А вот я
куплю и не заболею.
   В аптеке стоял аптекарь и сортировал какие-то  пилюли.  Он  собирался
отсортировать еще всего несколько штук, потому что  было  уже  поздно  -
время закрывать аптеку.
   И тут у прилавка выросли Пиппи, Томми и Анника.
   - Дай мне четыре литра рекалства, - попросила она.
   - А какого лекарства? - нетерпеливо спросил аптекарь.
   - Лучше всего такого, которое хорошо помогает от болезни.
   - А от какой болезни? - спросил аптекарь еще нетерпеливее.
   - Ну, которое помогает от коклюша, водяных мозолей, от боли в животе,
кори, и если нечаянно далеко засунешь в нос горошину, и от других болез-
ней. И еще хорошо бы, чтобы им можно было бы полировать мебель.  Хороше-
го, настоящего рекалства!
   Аптекарь ответил, что такого замечательного лекарства у него нет, что
от каждой болезни есть свое лекарство. Но раз Пиппи назвала целый  деся-
ток болезней, он выставил на прилавок целый ряд бутылочек. На  некоторых
он написал "наружное", это значит, что этим лекарством можно только  ма-
заться. Пиппи заплатила, взяла бутылочки, сказала "спасибо"  и  направи-
лась к двери. Томми и Анника пошли за ней.
   Аптекарь взглянул на часы и понял, что пора закрывать аптеку. Он  за-
пер за детьми дверь и подумал: как хорошо, что уже можно идти домой ужи-
нать.
   Пиппи поставила бутылочки возле дверей аптеки.
   - Ой-ой-ой! Я забыла почти что самое главное! - воскликнула она.
   Но дверь была заперта, и  Пиппи  изо  всех  сил  нажала  указательным
пальцем на дверной звонок. Томми и Анника слышали, как громко он  звенел
в аптеке. Немного погодя приоткрылось специальное окошечко в дверях, че-
рез которое можно купить  лекарство,  если  кто-нибудь  сильно  заболеет
ночью. Аптекарь высунул голову в окошечко. Лицо у него слегка  покрасне-
ло.
   - Что тебе еще надо? - спросил он сердито.
   - Извини, милый аптекарь, - сказала Пиппи, - но я вспомнила  кое-что.
Вот ты так хорошо знаешь все болезни, скажи, что лучше делать, когда бо-
лит живот: съесть горячий пальт или положить на весь живот мокрую  тряп-
ку?
   Лицо у аптекаря покраснело еще сильнее.
   - Исчезни! - закричал он. - Сию же минуту, иначе!..
   Он захлопнул окошко.
   - Господи, до чего же он злой! - удивилась Пиппи. -  Можно  подумать,
будто я сделала ему что-то плохое.
   Она снова позвонила, и аптекарь  ну  просто  через  несколько  секунд
опять показался в окошке. Теперь лицо его было ужасно красным.
   - Может, горячий пальт тяжеловат для желудка? - спросила  она,  глядя
на аптекаря добрыми глазами.
   Аптекарь ничего не ответил, а просто с шумом захлопнул окошко.
   - Ну ладно, - сказала Пиппи, пожав плечами, - тогда я попробую съесть
горячий пальт. Если не поможет, он будет виноват.
   Она уселась на ступеньки лестницы перед дверью аптеки и  поставила  в
ряд бутылочки с лекарствами.
   - Подумать только, до чего взрослые бывают  неэкономными,  -  сказала
она. - Вот здесь, дайте-ка мне сосчитать, восемь бутылочек, а  ведь  все
эти рекалства прекрасно уместились бы в одной бутылке! Хорошо, что у ме-
ня самой есть хоть капля деревенской смекалки!
   С этими словами она вынула пробки из всех бутылочек и слила  все  ле-
карства в одну. Потом она как следует встряхнула эту  бутылку,  поднесла
ее ко рту и сделала несколько больших глотков.  Анника,  зная,  что  ле-
карства в некоторых бутылочках можно употреблять только как мази, немно-
го испугалась.
   - Ты что, Пиппи, откуда ты знаешь, что это лекарство не ядовитое?
   - Это я узнаю, - весело ответила Пиппи. - Узнаю самое позднее  завтра
утром. Если я тогда останусь жива, значит, рекалство не  ядовитое,  зна-
чит, его можно пить даже самому маленькому ребенку.
   Томми и Анника призадумались. Немного погодя Томми неуверенно и огор-
ченно спросил:
   - Ну, а если оно в самом деле ядовитое, что тогда будет?
   - Тогда вы возьмете то, что осталось в бутылке, и будете этим полиро-
вать мебель в гостиной, - ответила Пиппи. - Ядовитое оно или нет, не зря
же мы его покупали!
   Она взяла бутылку и поставила ее в коляску. Там  уже  лежала  куклина
рука, паровая машина и воздушное ружье Томми и мешочек с красными конфе-
тами - все, что осталось от вторых восемнадцати кило. А  еще  в  коляске
сидел господин Нильссон. Он устал и захотел, чтобы его везли.
   - Между прочим, скажу я вам, что рекалство это очень хорошее.  Я  уже
сейчас чувствую себя куда бодрее.  А  лучше  всего  чувствует  себя  мой
хвост, - сказала Пиппи и завиляла своей маленькой попкой.
   Потом она пошагала со своей тележкой на Виллу Вверхтормашками.  Томми
и Анника шли рядом с ней. У них чуть-чуть болели животы.

   ПИППИ ПИШЕТ ПИСЬМО И ХОДИТ В ШКОЛУ, ХОТЯ И СОВСЕМ НЕДОЛГО

   - Сегодня, - сказал Томми, - мы с Анникой написали письмо  своей  ба-
бушке.
   - Вот как, - откликнулась Пиппи, продолжая мешать в  кастрюле  ручкой
зонтика. - Обед у меня сегодня будет - объедение! -  Она  сунула  нос  в
кастрюлю - понюхать, хорошо ли пахнет. - Варить один час, сильно помеши-
вая, подавать сразу без имбиря. Что ты сказал? Написали бабушке письмо?
   - Да, - сказал Томми, он сел на дровяной ларь и стал болтать  ногами.
- И скоро мы обязательно получим от нее ответ.
   - А мне никто никогда не пишет, - сказала Пиппи с досадой.
   - Так ведь ты и сама никому не пишешь, - возразила Анника.  -  Нельзя
получать письма, если не пишешь сама.
   - И все это потому, что ты не ходишь в школу. А если не ходишь в шко-
лу, то и не научишься писать.
   - А вот и нет, я умею писать. Я знаю целую кучу букв. Фридольф,  мат-
рос с папиного корабля, научил меня писать много букв. А когда не хвата-
ет букв, можно писать цифры. Честно, я умею писать! Только я не знаю про
что. О чем пишут в письмах?
   - Да ну, - ответил Томми. - Я всегда сначала спрашиваю бабушку,  здо-
рова ли она, и пишу, что я здоров. После пишу немножко про погоду и  все
там такое. Сегодня я еще написал, что убил в нашем подвале большую  кры-
су.
   Пиппи задумчиво мешала в кастрюле.
   - Жаль, что мне никто не пишет. Все другие дети получают письма.  Так
дело не пойдет. Раз у меня нет бабушки, которая написала бы мне  письмо,
я могу писать сама себе. Вот возьму и начну сейчас же.
   Она открыла печную заслонку и заглянула в печь.
   - Если не ошибаюсь, здесь должна лежать ручка.
   Ручка там лежала. И Пиппи  взяла  ее.  Потом  она  разорвала  пополам
большой бумажный пакет и села за кухонный стол. Она сильно нахмурила лоб
и выглядела очень серьезно.
   - Не мешайте мне, я думаю, - сказала она.
   Томми и Анника решили пока поиграть немножко с господином Нильссоном.
Они по очереди снимали с него и надевали снова его маленький  костюмчик.
Анника попыталась уложить его в зеленую кукольную кроватку, где он обыч-
но спал. Ей хотелось быть понарошку медсестрой. Томми  будет  доктор,  а
господин Нильссон - больной ребенок. Но господин Нильссон не слушался  и
вылезал из кровати, подпрыгивал до потолка и цеплялся за лампу хвостом.
   Пиппи глянула на него одним глазом.
   - Глупый господин Нильссон, - сказала она. - Разве больные дети  цеп-
ляются хвостом за лампу? Во всяком случае, в нашей стране они  этого  не
делают. Я слыхала, что в Южной Африке такое случается.  Если  у  ребенка
жар, его тут же подвешивают на лампу и он висит там, пока не поправится.
Но ведь здесь не Южная Африка, ясно тебе?
   Под конец Томми и Анника оставили господина Нильссона в покое и стали
чистить лошадь скребницей. Когда они вышли на веранду, лошадь ужасно об-
радовалась. Она обнюхала их руки, чтобы проверить, не принесли ли они ей
сахара. Они не принесли ей ничего, но Анника тут же побежала и  принесла
несколько кусочков.
   А Пиппи все писала и писала. Наконец письмо было готово.  Конверта  у
нее не было, но Томми сбегал домой и принес ей конверт. Он дал ей  также
марку. Она старательно написала на конверте свое имя  и  адрес:  "Фрекен
Пиппилотте Длинныйчулок. Вилла Вверхтормашками".
   - А что ты написала в письме? - спросила Анника.
   - Откуда мне знать? - ответила Пиппи. - Ведь я его еще не получила.
   Как раз в эту минуту мимо Виллы Вверхтормашками проходил почтальон.
   - Везет же мне иногда, - сказала Пиппи, - мне до  зарезу  нужен  поч-
тальон, а он тут как тут.
   Она выбежала на дорогу.
   - Будьте добры, отнесите это письмо сейчас же девочке Пиппи  Длинный-
чулок, - попросила она. - Это очень срочно.
   Почтальон взглянул сначала на письмо, потом на Пиппи.
   - А разве не ты Пиппи Длинныйчулок? - удивился почтальон.
   - Конечно, я, а кто же еще? Что я, по-вашему, королева Абиссинии?
   - Тогда почему ты сама не берешь это письмо? - спросил он.
   - Почему я не беру это письмо? Что же, я сама должна его брать?  Нет,
это уж слишком! Что же, теперь люди должны сами себе носить письма?  Для
чего тогда почтальоны? Тогда их всех нужно  отвезти  на  свалку.  Ничего
глупее я еще не слышала. Нет уж, мой мальчик, если ты будешь  так  рабо-
тать, то никогда не станешь начальником почты, уж поверь мне!
   Почтальон решил сделать как она хочет. Он опустил письмо  в  почтовый
ящик Виллы Вверхтормашками. Не успело письмо упасть на  дно  ящика,  как
Пиппи радостно вытащила его.
   - Ах, как интересно, - сказала она  Томми  и  Аннике.  -  Это  первое
письмо в моей жизни.
   Все трое уселись на лестнице веранды, и Пиппи разорвала конверт. Том-
ми и Анника стали читать через ее плечо. И вот что в нем было написано:
   "Милая Пиппи ты не бальна, эта было бы сав7 плохо. Сама я сав7 сдоро-
ва Пагода нормальная вчера Томи убил большую крису да это он сам зделал
   Привет от Пиппи"
   - Вот здорово! - с восторгом сказала Пиппи. - Здесь  написано  то  же
самое, что ты  написал  своей  бабушке,  Томми.  Значит,  это  настоящее
письмо. Я буду беречь его всю-всю жизнь.
   Она положила письмо в конверт, а конверт положила  в  маленький  ящик
бюро, стоявшего в гостиной, - для Томми и Анники  было,  пожалуй,  самое
приятное рассматривать всякие красивые вещи в бюро у Пиппи. Она то и де-
ло давала им какой-нибудь маленький подарочек, но вещей  в  ящиках  бюро
меньше не становилось.
   - И все-таки я тебе скажу,  -  сказал  Томми,  когда  Пиппи  спрятала
письмо, - что ошибок ты наделала в письме целую кучу.
   - Да, тебе нужно ходить в школу и научиться писать получше, - добави-
ла Анника.
   - Спасибо! - ответила Пиппи. - Я уже один раз училась в  школе  целый
день и набралась такой учености, что она до сих пор бурлит у меня в  го-
лове.
   - А у нас будет экскурсия за город на целый день, - сказала Анника. -
Мы пойдем всем классом.
   - Вот досада! - воскликнула Пиппи и закусила косичку. -  Вот  досада!
Мне, конечно, не позволят идти с вами, потому что я не  учусь  в  школе!
Они, видно, думают, что можно поступать с человеком  как  угодно  только
потому, что он не ходит в школу и не учит помножение.
   - Умножение, - громко и раздельно сказала Анника.
   - Я так и говорю: "помножение".
   - Мы пройдем целую милю. Далеко в лес. И там будем играть, -  сообщил
Томми.
   - Вот досада! - еще раз повторила Пиппи.
   На следующий день погода стояла теплая и солнечная, и всем школьникам
в этом маленьком городке было нелегко спокойно сидеть за  партами.  Учи-
тельница растворила все окна и пустила солнце в класс. Возле школы росла
береза, и на самой ее верхушке сидел маленький скворец. Он  свистел  так
весело, что Томми, Аннике и всем их одноклассникам было совершенно  без-
различно то, что 9 х 9 = 81.
   Вдруг Томми подпрыгнул от удивления.
   - Посмотри, фрекен! - крикнул он и показал пальцем  на  окно.  -  Там
Пиппи!
   Глаза всех детей уставились на окно. И в самом  деле,  за  окном,  на
ветке березы, которая дотягивалась до самого подоконника, сидела Пиппи.
   - Привет, фрекен! - крикнула она. - Привет, ребята!
   - Здравствуй, милая Пиппи, - сказала фрекен.
   Однажды Пиппи училась в школе целый день, и фрекен хорошо  знала  ее.
Пиппи с фрекен договорились, что когда Пиппи немного подрастет и  станет
серьезнее, она может вернуться в школу.
   - Что ты хочешь, девочка? - спросила фрекен.
   - Я хочу попросить тебя бросить мне в  окно  немножко  помножения,  -
попросила Пиппи, - ровно столько, сколько нужно для того, чтобы вы взяли
меня с собой на прогулку. А если у вас есть еще новые буквы,  брось  мне
их заодно.
   - А ты не хочешь посидеть у нас немного?
   - Не очень, - честно призналась Пиппи и уселась поудобнее на ветке. -
У меня от этого голова закружится. Ваша школа просто битком набита  уче-
ностью, хоть ножом ее режь. А нельзя ли, фрекен, - с надеждой продолжала
она, - сделать так, чтобы немножко учености вылетело в окно  и  пристало
ко мне? Ровно столько, чтобы мне можно было идти с вами на прогулку?
   - Пожалуй, можно! - ответила фрекен и продолжала вести урок арифмети-
ки.
   Школьники были рады, что у них за окном на дереве сидела Пиппи.  Ведь
она им всем раздавала конфеты и игрушки в тот день, когда ходила по  ма-
газинам. Ясное дело, Пиппи прихватила с собой господина Нильссона, кото-
рый так забавно перекидывался с одной ветки на другую. Иногда он  прыгал
и на окно, а один раз сделал огромный прыжок, уселся Томми на  голову  и
стал ее чесать. Но тут фрекен велела Пиппи позвать господина  Нильссона,
потому что Томми как раз в эту минуту должен был сосчитать, сколько  бу-
дет 315:7, а это никак  не  получится,  если  у  тебя  на  голове  сидит
обезьяна. Урок, можно сказать, был  сорван.  Весеннее  солнце,  скворец,
Пиппи и господин Нильссон - это было уж слишком для ребят.
   - Что на вас нашло, дети? - спросила учительница.
   - Знаешь что, фрекен? - сказала Пиппи, сидя на дереве. - Честно гово-
ря, сегодняшний день вовсе не годится для помножения.
   - Мы занимаемся делением, - поправила ее фрекен.
   - В такой день ни к чему заниматься никаким "ением", - заявила Пиппи,
- разве что только веселением.
   Фрекен сдалась:
   - Может, ты научишь нас веселению?
   - Нет, я не очень-то успеваю по веселению, - ответила Пиппи, она уце-
пилась за ветку ногами и повисла вниз головой так, что ее рыжие  косички
чуть ли не доставали до земли. - Но я знаю одну школу, где не учат ниче-
му, кроме веселения. "Весь день веселение" - написано в расписании  уро-
ков.
   - Вот как? А где находится эта школа? - спросила фрекен.
   - В Австралии. В поселке возле станции. На юге. - Она села на  ветке,
и глаза ее засияли.
   - И что они делают на уроке веселения? - поинтересовалась фрекен.
   - Разное. Чаще всего они начинают с прыганья гуськом из окна. А потом
они с громким воем бегут назад в класс и прыгают по партам, пока не  ус-
танут.
   - А что говорит их учительница? - полюбопытствовала фрекен.
   - Она... Она прыгает вместе с ними. Даже выше остальных. А после  они
с полчаса дерутся или еще что-нибудь делают. А фрекен стоит рядом и кри-
чит: "Молодцы!" А в дождливую погоду все ребята раздеваются и бегают под
дождем, танцуют и прыгают. А фрекен играет на органе, чтобы они не  сби-
вались с такта. Некоторые ребята встают под водосточную трубу, чтобы  их
хорошенько окатило.
   - Даже так? - удивилась фрекен.
   - Да-да-да! Это просто мировая школа! Одна из самых  лучших  во  всей
Австралии. Только она находится далеко на юге.
   - Представляю себе! Но так весело, думается мне, в нашей школе не бу-
дет.
   - Как жалко! - сказала Пиппи. - Если только надо прыгать  по  партам,
то я, пожалуй, могу зайти к вам на минутку.
   - Нет уж, с прыганьем ты подожди до прогулки.
   - В самом деле, мне можно будет идти с вами? - закричала Пиппи  и  от
радости сделала на ветке сальто назад. - Уж я обязательно напишу об этом
в Австралию. Пускай они там занимаются  веселением  сколько  хотят.  Все
равно прогулка - это гораздо лучше.

   ПИППИ ИДЕТ С КЛАССОМ НА ПРОГУЛКУ

   На дороге послышался топот ног, веселая болтовня и смех. Это шли Том-
ми с рюкзаком за  спиной,  Анника  в  новеньком,  с  иголочки,  ситцевом
платье, их фрекен и все одноклассники, кроме одного бедняги, у  которого
как раз в день прогулки заболело горло. А впереди всех  ехала  Пиппи  на
своей лошади. За ее спиной сидел  господин  Нильссон  с  карманным  зер-
кальцем в лапке. Он пускал солнечных зайчиков и ужасно радовался,  когда
ему удавалось пустить зайчика Томми на ухо.
   Анника думала, что в этот день обязательно будет дождь.  Она  была  в
этом настолько уверена, что заранее сердилась. Но подумать  только,  как
может иногда повезти! Солнце в этот самый день прогулки светило все ярче
и ярче, и сердце Анники, топавшей по дороге в новом, с иголочки,  ситце-
вом платье, так и прыгало от радости. Между прочим, и все остальные дети
выглядели веселыми и довольными. Вдоль дороги густо росли молодые ивы, а
в одном месте было целое поле первоцвета. Дети решили на  обратном  пути
нарвать пучки вербы и большой букет первоцвета.
   - Какой замечательный-презамечательный день!  -  вздохнула  Анника  и
посмотрела на Пиппи, которая сидела на лошади выпрямившись, ну прямо ге-
нерал!
   - Так весело мне не было с тех самых пор, когда я дралась с  боксера-
ми-тяжеловесами в СанФранциско, - заявила Пиппи.  -  Хочешь  прокатиться
немного?
   Прокатиться Аннике, ясное дело, очень хотелось. Пиппи  подняла  ее  и
посадила на лошадь впереди себя. Когда другие ребята это увидели, им то-
же захотелось покататься. И они покатались. По очереди. Хотя Томми и Ан-
ника покатались немножко дольше всех. И еще одна девочка, которая натер-
ла ногу. Пиппи посадила ее позади себя и разрешила ехать все  время.  Но
господин Нильссон все время старался дернуть ее за косичку.
   Целью их прогулки был лес, который называли Лес чудес, потому что  он
был чудо как красив. Когда они вошли в него, Пиппи  спрыгнула  с  седла,
похлопала свою лошадь и сказала:
   - Ты везла нас очень долго и, наверно, устала. Вовсе ни к  чему  тебе
надрываться всю дорогу.
   Тут она подняла лошадь сильными руками и понесла ее, и несла  до  тех
пор, пока они не пришли на небольшую полянку в лесу, где  фрекен  велела
им остановиться. Тут Пиппи поглядела по сторонам и закричала:
   - А ну идите сюда разом  все  чудища-юдища,  посмотрим,  кто  из  нас
сильнее!
   Но фрекен объяснила ей, что в этом лесу нет никаких чудищ. Пиппи была
сильно разочарована.
   - Лес чудес без чудес! И чего только люди не выдумают! Скоро они при-
думают пожар без огня и раздевание рождественской елки без  рождественс-
кой елки. Это они из жадности. Но если они  сделают  конфетные  магазины
без конфет, я им скажу всю правду. Ну что же, ничего не поделаешь,  при-
дется самой стать чудищем.
   Она зарычала таким страшным голосом, что фрекен пришлось зажать  уши,
а многие из детей до смерти перепугались.
   - Мы играем, Пиппи будет чудищем, ясно? - крикнул  радостно  Томми  и
захлопал в ладоши.
   Всем детям эта затея понравилась. Чудище забралось в  лощину,  где  у
него было жилище. Ребята бегали вокруг и кричали:
   - Глупое, глупое чудище, глупое, глупое чудоюдо!
   И тут разъяренное чудище выбегало, а дети с громким визгом  бросались
врассыпную. Тех, кого чудище успевало схватить, оно тащило  в  пещеру  и
обещало сварить себе на ужин. Но когда чудо-юдо выбегало, чтобы схватить
новых детей, тем, что оставались в пещере, иногда удавалось убежать. Хо-
тя для этого им приходилось карабкаться по склону оврага, а это было не-
легко. Там росла только одна маленькая сосенка, за  которую  можно  было
ухватиться, и потом нужно было ловко ставить ноги, поднимаясь по крутиз-
не. Но детям это очень нравилось, они говорили, что это самая интересная
игра на свете. А фрекен лежала на траве и читала книгу, время от времени
поглядывая на ребят.
   - Да уж, это самое дикое чудище из всех, кого я  видела,  -  говорила
она себе.
   Так оно в самом деле и было. Чудище скакало и выло, бросало разом  по
три или четыре мальчика на плечо и тащило их в пещеру. Иногда оно с  бе-
шеной быстротой карабкалось на дерево и прыгало, как обезьяна,  с  ветки
на ветку или вскакивало на лошадь и гонялось за детьми, пытавшимися убе-
жать от него, петляя между деревьями. А когда лошадь  галопом  настигала
их, чудище наклонялось, сидя в седле, хватало детей на полном  скаку  и,
подгоняя лошадь, мчалось в пещеру с криком:
   - Теперь-то я сварю вас себе на ужин!
   Это была ужасно веселая игра, и детям хотелось играть еще и  еще.  Но
вдруг стало совсем-совсем тихо, и когда Томми и Анника прибежали,  чтобы
узнать, в чем дело, то увидели, что чудище сидит на  камне  со  странным
видом и держит чтото в руке.
   - Он умер, поглядите, он совсем мертвый, - сказало чудище.
   Это был маленький птенец. Он упал из гнезда и разбился насмерть.
   - Ой, как жалко! - сказала Анника.
   Чудище кивнуло.
   - Ты плачешь, Пиппи! - вдруг сказал Томми.
   - Я плачу? Вовсе нет.
   - Да у тебя глаза совсем красные, - настаивал Томми.
   - Красные? - спросила Пиппи и одолжила  у  господина  Нильссона  зер-
кальце, чтобы проверить.
   - И по-твоему, это красные? Что бы ты сказал тогда, если бы побывал с
моим папой в Батавии! Там был один старик с такими красными глазами, что
полицейский запретил ему показываться на улице.
   - А почему?
   - Потому что люди думали, будто это красный светофор, ясно тебе? Ког-
да он шел по улице, все движение останавливалось. А ты говоришь, у  меня
красные! Вот еще! Стану я плакать из-за какой-то маленькой пичужки!
   - Глупое, глупое чудище! Глупое, глупое чудище!
   Тут отовсюду сбежались ребята посмотреть, где  прячется  чудо-юдо.  А
чудище взяло маленькую пичужку и положило ее  осторожно  в  кроватку  из
мягкого мха.
   - Ах, если бы я могла оживить ее! - сказало чудище, глубоко  вздыхая.
Потом оно издало страшное рычание:
   - Сейчас я сварю вас на ужин!
   И дети с веселым воем побежали прятаться в кусты.
   Одна девочка из этого класса, ее звали Улла, жила  недалеко  от  Леса
чудес. Ее мама обещала ей пригласить фрекен, весь класс и, конечно, Пип-
пи на угощение в саду. И после того как дети наигрались вволю с чудищем,
полазали по горам, повозились с лодочками из коры, пуская их по  большой
луже, и насмотрелись на смельчаков, отважившихся прыгать с высокого кам-
ня, Улла решила, что пришло время позвать детей к себе домой пить сок. И
фрекен, успевшая прочитать книгу от корки до корки, согласилась  с  ней.
Она собрала детей в кучу, и они ушли из Леса чудес.
   По дороге на телеге, груженной мешками,  ехал  человек.  Мешков  было
много, и все они были тяжелые. А лошадь была старая и усталая. Вдруг од-
но колесо съехало с колеи и застряло в канаве. Человек,  которого  звали
Блумстерлунд, разозлился до ужаса. Решив, что виновата лошадь, он достал
кнут и стал нещадно хлестать ее по спине. Лошадь надрывалась,  изо  всех
сил пытаясь вытянуть телегу на дорогу, но ничего не  получалось.  Блумс-
терлунд разозлился еще больше и стал еще сильней хлестать лошадь. Увидев
это, фрекен ужасно расстроилась, ей было очень жаль бедную лошадь.
   - Как вы можете так жестоко обращаться с  животным?  -  спросила  она
Блумстерлунда.
   Блумстерлунд на минуту отложил хлыст, сплюнул и ответил:
   - Не лезьте туда, где вас не спрашивают, - сказал он, - а не то может
статься, что я и вас угощу кнутом.
   Он сплюнул еще раз и снова взялся за  кнут.  Бедная  скотина  дрожала
всем телом. И вдруг ктото молнией пролетел сквозь толпу ребят. Это  была
Пиппи. Нос у нее сильно побелел. А Томми с Анникой знали, что если нос у
Пиппи побелел, она точно сильно разозлилась. Она бросилась на  Блумстер-
лунда, схватила его поперек туловища и швырнула в воздух. Когда  он  па-
дал, она поймала его и снова подбросила. И так он взлетал в воздух  пять
или шесть раз. Блумстерлунд не мог понять, что с ним стряслось.
   - Помогите! Помогите! - кричал он, ошалев от страха. Под конец  он  с
шумом плюхнулся на дорогу. Кнут он потерял. Пиппи встала напротив  него,
подбоченясь.
   - Ты не смеешь больше хлестать лошадь! - решительно сказала она. - Не
смеешь, ясно тебе? Один раз я встретила в Капстадене  человека,  который
тоже избивал свою лошадь. На нем была такая нарядная и красивая форма. А
я сказала ему, что если он еще посмеет бить свою лошадь, то я обдеру его
так, что от его парадной формы не останется ни одной ниточки! И подумать
только, через неделю он опять отхлестал свою лошадь! Не правда ли,  жаль
его красивую форму?
   Блумстерлунд продолжал сидеть на дороге, ничего не понимая.
   - Куда ты везешь воз? - спросила его Пиппи.
   Блумстерлунд испуганно показал на дом, стоявший неподалеку.
   - Туда, домой, - сказал он.
   Тогда Пиппи распрягла лошадь, все еще дрожавшую от усталости и  стра-
ха.
   - Не бойся, лошадка, - успокоила она ее. - Сейчас ты  увидишь  что-то
новенькое.
   Она подняла лошадь сильными руками и отнесла ее в конюшню. Лошадь бы-
ла удивлена не меньше Блумстерлунда.
   Дети и фрекен стояли на дороге и ждали Пиппи.  А  Блумстерлунд,  стоя
возле своей телеги с поклажей, почесывал затылок. Он не знал, как довез-
ти ее домой. Но тут вернулась Пиппи. Она взяла один из  больших  тяжелых
мешков и взвалила его Блумстерлунду на спину.
   - Вот так-то будет лучше, - сказала она. - Хлестать лошадь ты  умеешь
здорово, а теперь поглядим, умеешь ли ты таскать мешки.
   Она взяла хлыст.
   - Вообще-то надо бы хлестнуть тебя разок, раз ты сам так любишь хлес-
тать. Но кнут твой, я вижу, совсем хилый, - сказала она и отломила кусок
кнутовища. - Вовсе никуда не годится, вот жалость-то.
   И она поломала кнутовище на маленькие кусочки.
   Блумстерлунд поплелся по дороге, не говоря ни слова. Он  только  пых-
тел. А Пиппи взялась за оглобли и потащила телегу к дому Блумстерлунда.
   - Вот тебе, пожалуйста, платить не надо, - сказала она, поставив  те-
легу возле конюшни Блумстерлунда. - Рада стараться. Полеты в воздух тоже
обошлись тебе бесплатно.
   И она ушла. Блумстерлунд долго стоял и смотрел ей вслед.
   - Да здравствует Пиппи! - закричали дети, когда она вернулась.
   Фрекен тоже была довольна и похвалила Пиппи.
   - Ты правильно поступила, - сказала она. - Нужно быть доброй к живот-
ным. И к людям, конечно, тоже.
   Довольная Пиппи уселась на лошадь.
   - Да уж, с Блумстерлундом я была куда как  добра!  Еще  бы,  полетать
столько раз и совсем бесплатно!
   - Для того мы и появились на свет, - продолжала фрекен, - чтобы  быть
добрыми и приветливыми к другим людям.
   Пиппи, стоя на голове на спине лошади, болтала ногами.
   - Ха-ха! - воскликнула она. - А для чего тогда появились на свет дру-
гие люди?
   В саду у Уллы накрыли большой стол. На нем было столько  бутылочек  и
печенья, что у всех ребят потекли слюнки, и они поскорее расселись  вок-
руг стола. Во главе стола уселась Пиппи. Она разом запихала  в  рот  две
булочки и стала похожа на церковного ангела с круглыми,  как  два  шара,
щеками.
   - Пиппи, нужно подождать, пока не начнут угощать, - с упреком замети-
ла фрекен.
   - Не бешпокойтесь обо мне, - промямлила Пиппи с  набитым  ртом,  -  я
привыкла вешти себя прошто, беж фашонов.
   И как раз в этот момент к ней подошла мама Уллы. В одной руке  у  нее
был кувшин с соком, в другой термос с шоколадом.
   - Тебе сок или шоколад? - спросила она.
   - Шок и шоколад, - ответила Пиппи. - Шоком буду запивать одну  булоч-
ку, а шоколадом другую.
   Она безо всякого стеснения взяла у мамы Уллы кувшин с соком и  термос
с шоколадом и отпила несколько глотков того и другого.
   - Она всю свою жизнь провела на море, - шепнула фрекен удивленной ма-
ме Уллы.
   - Понимаю, - кивнула мама Уллы. Она решила не  обращать  внимания  на
плохое поведение Пиппи.
   - Хочешь печенья? - спросила она и протянула Пиппи блюдо.
   - Кажется, хочу, - ответила Пиппи и весело засмеялась своей шутке.  -
Оно у вас получилось не очень-то красивое, но, надеюсь, все же  вкусное,
- сказала она и набрала целую пригоршню.
   Потом она увидела на противоположном конце стола блюдо с красивым ро-
зовым печеньем. Она дернула господина Нильссона  за  хвост  и  попросила
его:
   - Послушай-ка, господин Нильссон, сбегай-ка да принеси  мне  вон  тех
розовых завитушек. Возьми лучше штуки три.
   Господин Нильссон поскакал по столу с такой прытью, что сок в  стака-
нах расплескался.
   - Надеюсь, ты теперь сыта? - спросила мама Уллы, когда Пиппи  подошла
к ней, чтобы сказать "спасибо".
   - Ну, наесться я не наелась, но пить хочу, - ответила Пиппи и почеса-
ла у себя за ухом.
   - Да, угощения у нас было не очень много, - сказала мама Уллы.
   - Даже меньше того, - любезно ответила Пиппи.
   Тут фрекен решила поговорить с Пиппи о том, как надо себя вести.
   - Послушай, милая Пиппи, - ласково сказала  она,  -  ведь  ты  хочешь
стать настоящей дамой, когда вырастешь?
   - Ты хочешь сказать, с такой вуалью на носу и тремя подбородками?
   - Я хочу сказать, дамой, умеющей себя вести, всегда вежливой. Настоя-
щей дамой. Хочешь быть такой?
   - Я об этом еще успею подумать. Знаешь, фрекен, я вообще-то собираюсь
стать морской разбойницей, когда вырасту.
   Она подумала немного.
   - А что, фрекен, нельзя быть и морской разбойницей и настоящей  дамой
вместе? А то я бы...
   Фрекен считала, что нельзя.
   - Ой-ой-ой! - огорчилась Пиппи. - Что же мне тогда выбрать?
   Фрекен объяснила ей, что, какой бы путь в жизни она ни выбрала,  нау-
читься хорошо вести себя не повредит. Так, как Пиппи только что вела се-
бя за столом, никуда не годится.
   - Это так трудно знать, как надо себя вести, - вздохнула Пиппи. -  Не
можешь ли ты объяснить мне главные правила?
   Фрекен изо всех сил постаралась объяснить это Пиппи. Она  рассказыва-
ла, а Пиппи с интересом слушала. Нельзя ничего брать со стола, пока тебе
не предложат, нельзя брать больше, чем по одному печенью  зараз,  нельзя
есть с ножа,  нельзя  стоять  и  почесываться,  когда  разговариваешь  с
людьми, нельзя делать то, нельзя делать это... Пиппи задумчиво кивнула:
   - Я буду вставать каждое утро на час раньше и репетировать, чтобы на-
учиться всем этим штучкам, если решу не быть морской разбойницей.
   Чуть поодаль на траве сидела Анника. Она о чем-то задумалась и  ковы-
ряла в носу.
   - Анника! - строго крикнула Пиппи. - Что это с  тобой?  Запомни,  что
настоящая воспитанная дама ковыряет в носу, когда ее никтошеньки не  ви-
дит!
   Но тут фрекен сказала, что пора уходить, и  велела  всем  идти  домой
строем. Дети построились по двое, и только одна Пиппи продолжала  сидеть
на траве. Выражение лица у нее было задумчивое, казалось,  будто  она  к
чему-то прислушивается.
   - Что с тобой, Пиппи? - спросила фрекен.
   - А скажи, фрекен, может ли у настоящей дамы урчать в животе?
   Она посидела еще немножко, прислушиваясь.
   - Потому что если это нельзя, то мне придется  решить  стать  морской
разбойницей.

   ПИППИ ОТПРАВЛЯЕТСЯ НА ЯРМАРКУ

   В этом маленьком-премаленьком городке наступило время ярмарки. Ярмар-
ку устраивали раз в году, и каждый раз все дети в городке были  без  ума
от радости в ожидании чего-то необыкновенного. Городок  выглядел  в  это
время совсем не так, как всегда. Повсюду толпились  люди,  были  подняты
флаги, а на площади стояли прилавки и можно  было  купить  уйму  замеча-
тельных вещей. Словом, царило такое оживление,  что  удовольствием  было
хотя бы просто пройтись по улицам. А лучше всего было то, что возле  та-
можни устроили большой луна-парк с каруселями, тиром, театром и  всевоз-
можными прочими развлечениями. А еще там был зверинец. Настоящий  звери-
нец со всеми дикими зверями на свете: тиграми и  удавами,  обезьянами  и
морскими львами. Можно было постоять около  зверинца,  послушать  удиви-
тельное рычание и рев, какого ты никогда не слышал за всю жизнь. А  тот,
у кого были деньги, мог, ясное дело, даже войти внутрь  и  поглядеть  на
зверей.
   Неудивительно, что, когда Анника в день открытия ярмарки  стояла  на-
рядно одетая и готовая идти, бант у нее на голове дрожал, а Томми второ-
пях разом проглотил целый бутерброд с сыром. Мама Томми и Анники спроси-
ла детей, хотят ли они пойти на ярмарку вместе с ней. Но тут Томми и Ан-
ника замялись и сказали, что, мол, если мама  не  возражает,  они  лучше
пойдут с Пиппи.
   - Ведь ты знаешь, - объяснил Томми Аннике, когда они проскользнули  в
калитку сада Виллы Вверхтормашками, - если идти с  Пиппи,  будет  больше
всяких приключений.
   И Анника была с ним согласна.
   Пиппи стояла в кухне наготове, поджидая их. Она  нашла  наконец  свою
шляпу, похожую на мельничное колесо. Шляпа лежала в дровяном ларе.
   - Я и забыла, что недавно носила дрова, -  сказала  она  и  надвинула
шляпу на глаза. - Ну, как я выгляжу, хорошо?
   Томми и Анника не могли не согласиться с ней. Она накрасила брови уг-
лем, а губы и ногти - красной краской, надела длинное бальное платье. На
спинке платья был большой вырез, так что виднелся красный лифчик. Из-под
подола торчали большие черные туфли, к которым Пиппи  привязала  зеленые
бантики, что делала только в торжественных случаях.
   - Я считаю, что, когда идешь на ярмарку, нужно выглядеть как  настоя-
щая дама, - сказала она и засеменила по дороге настолько элегантно, нас-
колько ей позволяли огромные туфли.
   Она слегка подобрала подол платья и время от  времени  повторяла  ка-
ким-то не своим голосом:
   - Очаровательно! Очаровательно!
   - А что это у тебя очаровательное? - спросила Анника.
   - Я сама, - ответила Пиппи, вполне довольная собой.
   Томми и Аннике в день ярмарки все казалось  очаровательным.  Очарова-
тельно было проталкиваться сквозь уличную толпу, ходить  по  площади  от
прилавка к прилавку и рассматривать разложенные на продажу  вещи.  Пиппи
сделала им ярмарочные подарки: Аннике она подарила красный шелковый пла-
ток, а Томми - шапочку с козырьком, о которой он всегда мечтал и которую
мама ему не соглашалась купить.
   У другого прилавка Пиппи купила для них два стеклянных  колокольчика,
наполненных крошечными розовыми и белыми сахарными цыплятами.
   - Ах, какая ты добрая, Пиппи! - воскликнула Анника, зажав в руке свой
колокольчик.
   - О да, я очаровательная! - сказала Пиппи, приподняв двумя руками по-
дол своего платья.
   В сторону таможни двигался целый поток людей. Пиппи, Томми  и  Анника
тоже направились туда.
   - Вот это веселье! - в восторге крикнул Томми.
   Шарманка играла, карусель кружилась, люди шумели и смеялись.  Метание
стрел и разбивание фарфора шло полным ходом. Возле тира толпились  люби-
тели показать свое искусство стрельбы по мишеням.
   - А вот на это я хочу посмотреть поближе, - сказала Пиппи и  потянула
за собой в тир Томми и Аннику. В тот момент народу в тире не было,  и  у
дамы, продававшей билеты и выдававшей ружья, вид был кислый. Трое  детей
- какие уж это клиенты! Она не обращала на них вовсе никакого  внимания.
Пиппи с интересом разглядывала мишень. Она представляла собой картонного
человечка в синем пиджаке и с круглым, как шар, лицом.  Посередине  лица
был намалеван ярко-красный нос. Как раз в него-то и нужно было  попасть.
Во всяком случае, попасть куда-нибудь поблизости. Если не попадешь в ли-
цо, считай, что промазал.
   Наконец даме надоело, что дети так долго не уходят. Она ждала  клиен-
тов, которые умеют стрелять и готовы за это платить.
   - Долго вы еще будете здесь болтаться? - спросила она со злостью.
   - Мы не болтаемся, - серьезно ответила Пиппи, - сидим  на  площади  и
щелкаем орешки.
   - Ну что уставились? - спросила дама еще злее. - Ждете, чтобы кто-ни-
будь пришел и начал стрелять?
   - Не-а, - сказала ей Пиппи в ответ, - мы ждем, когда вы  начнете  ку-
выркаться через голову.
   И в эту минуту клиент все-таки вошел. Это был важный господин с золо-
той цепочкой на животе. Он взял ружье и взвесил его на руке.
   - Сделать, что ли, пяток выстрелов? - сказал он. - Только  для  того,
чтобы показать вам, как это делается!
   Он оглянулся, чтобы убедиться, есть ли публика. Но, кроме Пиппи, Том-
ми и Анники, в тире никого не было.
   - Смотрите, дети, - сказал он, - пусть это будет ваш первый  урок  по
искусству стрельбы. Нужно делать вот так!
   Он приложил ружье к щеке. Прозвучал первый выстрел - промах, второй -
тоже мимо. Третий и четвертый - мимо и мимо. Пятый задел край подбородка
картонного человечка.
   - Препаршивое ружье! - сказал с досадой важный господин и швырнул его
на прилавок.
   Пиппи взяла ружье и зарядила его.
   - О, как ты здорово стреляешь, дядя! - воскликнула она. - В следующий
раз я сделаю точно как ты нас научил. А не так вот!
   Пиф-паф-пиф-паф-пиф! Пять выстрелов, и все пришлись картонному  чело-
вечку прямо в нос.
   Пиппи протянула даме из тира золотую монетку, и они ушли.
   Карусель была такая прекрасная, что при виде нее у Томми и Анники ды-
хание перехватило от восторга.
   У черных, белых и коричневых лошадей были настоящие  белые  гривы,  и
сами они выглядели почти что живыми. Седла и упряжь  у  них  тоже  были.
Можно было выбирать любую лошадь. Пиппи купила билеты на  целую  золотую
монету. Билетов ей дали столько, что они едва уместились  в  ее  большом
кошельке.
   - Если бы я дала еще одну монетку, я закупила бы всю эту крутилку,  -
сказала Пиппи ожидавшим ее Томми и Аннике.
   Томми выбрал черную лошадь, а Анника - белую. Пиппи посадила господи-
на Нильссона на третью лошадь, которая  казалась  совсем  необъезженной.
Господин Нильссон тут же начал рыться у нее в  гриве,  чтобы  проверить,
нет ли там блох.
   - А что, господин Нильссон будет тоже кататься на карусели?  -  удив-
ленно спросила Анника.
   - Конечно! - ответила Пиппи. - Если бы я подумала об этом  раньше,  я
взяла бы с собой и свою лошадь. Ей  ведь  тоже  нужно  немножко  повесе-
литься. А лошадь, которая едет на лошади, была бы для лошадей чем-то но-
веньким.
   Сама Пиппи прыгнула в седло коричневой лошади, и секунду спустя кару-
сель завертелась, а шарманка заиграла: "Помнишь детские года, время  зо-
лотое".
   До чего же здорово кататься на карусели, решили Томми и Анника. Видно
было, что Пиппи это тоже понравилось. Она стояла выпрямившись на  голове
на лошадиной спине. Длинное бальное платье упало ей на шею. Люди, стояв-
шие возле карусели, видели только ее красный лифчик, зеленые штанишки  и
длинные тонкие ноги - одна  в  коричневом  чулке,  другая  в  черном,  и
большие черные туфли, которые весело болтались тудасюда.
   - Вот так должна вести себя настоящая дама, катаясь  на  карусели,  -
заявила Пиппи, когда закончился первый тур.
   Дети катались целый час, и под конец у Пиппи стало рябить  в  глазах,
вместо одной карусели она стала видеть целых три.
   - Теперь мне даже трудно выбрать, на которой из  них  я  хочу  прока-
титься, - сказала она. - Пошли лучше домой!
   У нее еще осталась целая куча билетов, и она раздала  их  стоявшим  у
карусели малышам, у которых не было денег, чтобы прокатиться хоть разок.
   Возле одной палатки стоял зазывала и кричал:
   - Новое представление! Начало через пять минут.  Пользуйтесь  случаем
посмотреть исключительную драму "Убийство графини Авроры, или  Кто  кра-
дется в кустах? "!
   - Раз кто-то крадется в кустах, нужно тут же узнать, кто  это  такой.
Да побыстрее! - сказала Пиппи. - Пошли!
   Пиппи подошла к кассе.
   - Можно мне купить билет за полцены, если я буду смотреть одним  гла-
зом? - спросила она, решив вдруг быть экономной.
   Но кассирша и слышать об этом не хотела.
   - Я не вижу здесь никаких кустов, и никто в них не крадется, - заяви-
ла недовольная Пиппи, когда они все трое уселись в первом ряду у  самого
занавеса.
   - Так ведь это еще не начало, - объяснил Томми.
   В тот же самый момент занавес поднялся, и они увидели графиню Аврору,
ходившую взад-вперед по сцене. Она заламывала  руки  и  выглядела  очень
опечаленной. Пиппи следила за ней с большим интересом.
   - Она точно чем-то расстроена, - обратилась Пиппи к Томми и Аннике. -
А может, у нее гдето булавка расстегнулась и колет.
   Но графиня Аврора в самом деле была опечалена. Она  подняла  глаза  к
потолку и жалобно сказала:
   - Есть ли на свете человек столь же несчастный, как я? Моих  детей  у
меня отобрали, муж исчез, я сама окружена бандитами и негодяями, которые
хотят меня убить.
   - Ой, какой ужас! - воскликнула Пиппи, и глаза у нее покраснели.
   - О, лучше бы мне умереть! - продолжала графиня.
   Тут Пиппи ударилась в слезы.
   - Миленькая, не говори так, - всхлипнула она. - Ведь все может испра-
виться. Дети вернутся, мужа ты можешь найти нового.  Мало  ли  на  свете
муж-чи-и-ин! - сказала она, икая между всхлипываниями.
   Но тут подошел директор театра - это он стоял перед представлением  у
палатки и зазывал зрителей - и сказал ей, что нужно сидеть тихо или  не-
медленно выйти из театра.
   - Я попробую, - пообещала ему Пиппи и стала тереть глаза.
   Спектакль был жутко интересный. Томми так переживал,  что  все  время
мял и вертел свою шапочку, а Анника сидела крепко стиснув руки.
   Пиппи не сводила глаз с графини Авроры. Дела бедной графини  шли  все
хуже и хуже. Вот она брела по саду, ни о чем не подозревая. И вдруг пос-
лышался вой. Это взвыла Пиппи. Она заметила  человека,  очень  злого  на
вид, прятавшегося за деревом. Графиня Аврора явно услышала какой-то  шо-
рох, потому что спросила:
   - Кто это крадется в кустах?
   - Я знаю! - воскликнула Пиппи. - Это хитрый, противный дядька с  чер-
ными усами. Беги скорей в сарай и запрись хорошенько!
   Тут директор театра подошел к Пиппи и сказал, что она  должна  немед-
ленно выйти вон.
   - И оставить графиню одну с этим страшилой? Да вы  просто  не  знаете
меня!
   На сцене действие развивалось дальше. Противный дядька вдруг  выбежал
из кустов и бросился на графиню Аврору.
   - Настал твой последний час, - прошипел он сквозь зубы.
   - Ну, это мы еще посмотрим! - крикнула Пиппи и в момент  прыгнула  на
сцену. Она схватила негодяя поперек туловища и, продолжая плакать, швыр-
нула его в зрительный зал.
   - Да как ты посмел? Что тебе сделала графиня? Подумай только,  у  нее
забрали и мужа и детей! Теперь она совсем одинока!
   Она подошла  к  графине,  которая  бессильно  опустилась  на  садовую
скамью.
   - Ты можешь жить у меня на Вилле Вверхтормашками,  если  захочешь,  -
пыталась она ее утешить.
   С громким плачем потопала Пиппи вон из театра. За ней  по  пятам  шли
Томми и Анника. И директор театра. Он махал  вслед  Пиппи  кулаками.  Но
зрители хлопали в ладоши. Представление им понравилось.
   Выйдя из театра, Пиппи высморкалась в подол платья и сказала:
   - Раз уж мы так расстроились, нужно постараться развеселиться.
   - Пошли в зверинец! - предложил Томми. - Мы еще там не были.
   И они отправились туда. Но сначала подошли к киоску с бутербродами  и
Пиппи каждому купила по два бутерброда и по бутылке лимонада.
   - Мне всегда есть охота после того, как поплачу, - сказала она.
   Да, в зверинце было на что посмотреть! Слон, два тигра в одной  клет-
ке, много морских львов, которые умели бросать друг другу мяч, целая ку-
ча обезьян, гиена и две огромные змеи. Пиппи тут же  поднесла  господина
Нильссона к клетке с обезьянами, чтобы он мог  поздороваться  со  своими
родственниками. Там сидел печальный старый шимпанзе.
   - Давай-ка, господин Нильссон, - сказала Пиппи, - поздоровайся вежли-
во. Я думаю, это двоюродный племянник твоего прадедушки по отцу и сыниш-
ка двоюродной тетки твоей бабушки по матери.
   Господин Нильссон приподнял свою  соломенную  шляпу  и  поздоровался,
стараясь изо всех сил быть вежливым. Но шимпанзе и не  подумал  отвечать
на приветствие.
   Оба удава-боа лежали в большом ящике. Через каждый час красивая укро-
тительница змей фрейлейн Паула вынимала их из ящика и показывала на эст-
раде. Детям повезло: как раз в тот момент начинался показ. Анника ужасно
боялась змей, она все время держала Пиппи за руку. Фрейлейн Паула подня-
ла одну из змей, большущую противную страшилу, и надела ее себе на  пле-
чи, как настоящее боа.
   - Кажется, это удав-боа, - шепнула Пиппи Аннике и Томми, - интересно,
а что там за вторая змея?
   Она подошла к ящику и вынула оттуда вторую змею. Эта была еще  больше
и противнее. Пиппи обвила ее вокруг своей шеи точь-в-точь  как  фрейлейн
Паула. Все зрители в ужасе закричали. Фрейлейн Паула кинула свою змею  в
ящик и бросилась спасать Пиппи от верной смерти. Шум и суматоха разозли-
ли змею, которая оказалась на шее у какой-то рыжей девочки,  а  не,  как
всегда, у фрейлейн Паулы. Она решила укусить на память эту  рыжую  бесс-
тыдницу и сжала шею девочки с силой, которая задушила бы быка.
   - Брось свои старые штучки, со мной это не пройдет! - сказала ей Пип-
пи. - Уж поверь мне, в Дальней Индии я видела змей побольше твоего.
   Она разжала змеиное кольцо и положила удава обратно в ящик.  Томми  и
Анника стояли белые как мел.
   - Это был тоже удав, - объяснила Пиппи и  застегнула  расстегнувшуюся
резинку чулка. - Я так и думала.
   Фрейлейн Паула долго ругалась на каком-то иностранном  языке.  А  все
посетители зверинца вздохнули с облегчением. Но  они  вздохнули  слишком
рано, потому что в этот день суждено  было  случиться  многому.  Позднее
никто не мог объяснить, как все это произошло.
   Тиграм дали большие красные куски мяса. Служитель уверял,  что  запер
дверцу клетки крепко-накрепко. Только чуть погодя раздался крик:
   - Тигр на свободе!
   Так оно и было. Этот полосатый зверь стоял возле зверинца, готовый  к
прыжку. Люди бросились врассыпную. Но одна маленькая девочка стояла, за-
жатая в углу, совсем рядом с тигром.
   - Стой, не шевелись! - кричали ей люди, думая, что тогда зверь ее  не
тронет.
   - Что делать? Что делать? - говорили люди, ломая в отчаянии руки.
   - Надо бежать за полицией! - предложил один.
   - Нет, лучше вызвать пожарную команду!
   - Позвать Пиппи Длинныйчулок! - сказала Пиппи и вышла вперед.
   Она села на корточки метрах в двух от тигра и поманила его:
   - Кис! Кис! Кис!
   Тигр зарычал и показал свои страшные зубы. Пиппи предупреждающе  под-
няла указательный палец.
   - Если ты укусишь меня, то я укушу тебя, будь уверен, - сказала она.
   И тут тигр прыгнул прямо на нее.
   - Да что ты, спятил? Шуток не понимаешь? - спросила Пиппи и отшвырну-
ла его от себя.
   Со страшным рычанием, от которого у людей мороз пошел по  коже,  тигр
снова бросился на Пиппи. Было ясно, что он  собирается  вцепиться  ей  в
горло.
   - Ну, как хочешь, - сказала Пиппи. - Только помни, ты первый начал!
   Одной рукой она зажала ему пасть, другой подхватила его и бережно по-
несла в клетку, напевая: "Посмотри на моего кисаньку-котенка! "
   И тут люди второй раз вздохнули с облегчением, а  маленькая  девочка,
стоявшая в углу, бросилась к своей маме и сказала, что она больше ни  за
что не пойдет в зверинец.
   Тигр порвал подол платья Пиппи. Она посмотрела на лохмотья и  спроси-
ла:
   - Есть у кого-нибудь ножницы?
   У фрейлейн Паулы были, и она больше не сердилась на Пиппи.
   - Вот, возьми, храбрая малышка! - сказала она, подавая Пиппи ножницы.
   И Пиппи отрезала большущий кусок, так что ее платье стало гораздо вы-
ше колен.
   - Ну вот, - сказала она, довольная. - Теперь я  еще  наряднее.  Вырез
сверху и снизу. Красивее не бывает.
   И она пошла прочь до того элегантно, что  коленки  стукались  одна  о
другую на каждом шагу.
   - Очаровательно! - сказала она на ходу.
   Можно подумать, что теперь-то на ярмарке наконец станет тихо.  Но  на
ярмарке тихо никогда не бывает, и к тому же оказалось,  что  люди  и  во
второй раз вздохнули слишком рано.
   В этом маленьком-премаленьком  городке  жил  хулиган.  Он  был  очень
сильный, и все дети его боялись. Да и не только дети. Его  боялись  все.
Когда Лабан выходил на военную тропу,  полицейские  старались  не  попа-
даться ему на глаза. Он бушевал так не всегда, а только после того,  как
напьется пива. А в ярмарочный день он, конечно, напился.  Он  явился  на
Стургатан с криком и руганью, размахивая огромными ручищами.
   - С дороги, вшивота! - орал он. - Лабан идет!
   Люди в страхе жались к стенкам домов, а многие дети в испуге заплака-
ли. Полицейского нигде не было видно. Под конец он добрался до  таможни.
На него было страшно смотреть: длинные черные волосы, свисающие на  лоб,
большой красный нос и торчащий изо рта желтый зуб. Людям, собравшимся  у
таможни, он казался страшнее тигра. Там стоял киоск, в котором низенький
старичок продавал колбаски. Лабан подошел к нему, ударил кулаком по при-
лавку и закричал:
   - Гони колбасу! Да побыстрее!
   Старичок тут же подал ему колбаску.
   - С вас двадцать пять эре, - угодливо сказал он.
   - Так ты еще и деньги хочешь за свою колбасу? - спросил Лабан. - И не
стыдно тебе, старик! Радуйся, что у тебя берет ее такой благородный  че-
ловек! Давай сюда еще одну!
   Старик попросил Лабана сначала заплатить за первую. Тогда Лабан схва-
тил старика за уши и немного его потряс.
   - Давай еще колбаску, тебе говорят! Немедленно!
   Пришлось старичку послушаться. Стоявшие рядом люди зашептались  между
собой. А один из них набрался храбрости и сказал:
   - Стыдно так обращаться с бедным стариком!
   Лабан обернулся и посмотрел на людей налитыми кровью глазами:
   - Кто это тут гундосит?
   А когда испуганные люди стали расходиться, он прорычал:
   - Ни с места! Первому, кто шевельнется, я размозжу череп! Сейчас  Ла-
бан даст вам небольшое представление.
   Он схватил целую пригоршню колбасок и стал жонглировать ими - подбра-
сывая их в воздух, ловил ртом и руками, но некоторые из  них  падали  на
землю. Бедный продавец чуть не плакал. Тут от толпы отделилась маленькая
фигурка.
   Перед Лабаном возникла Пиппи.
   - И чей же это маленький мальчик? - ласково спросила она. - И что  же
скажет его мама на то, что он кидает на землю свой завтрак?
   Лабан издал страшный рев.
   - Кому сказано, не двигаться с места! - прорычал он.
   - Ты всегда так орешь, что даже за границей слышно? - спросила Пиппи.
   Лабан поднял с угрозой сжатый кулак и заорал:
   - Ах ты, соплюха! Заткнись, или я тебя сейчас размажу по стенке.
   Пиппи, подбоченясь, с интересом смотрела на него.
   - Как это ты подбрасывал колбаски? Вот так?
   Она подкинула Лабана высоко в воздух, поймала и еще  подбросила  нес-
колько раз. Толпа ликовала. Продавец колбасок улыбался, всплескивая  ма-
ленькими морщинистыми руками, и хлопал в ладоши.
   После того как Пиппи наконец отпустила Лабана, он сел  беспомощно  на
землю и испуганно смотрел по сторонам.
   - Теперь тебе, забияка, - сказала Пиппи, - самое время идти домой.
   И Лабан ничего против этого не имел.
   - Только сначала давай заплати за колбаски, - напомнила Пиппи.
   Лабан поднялся, заплатил за восемнадцать колбасок и ушел,  не  сказав
ни слова. И с этого дня он сильно изменился.
   - Да здравствует Пиппи! - закричали люди.
   - Ура, Пиппи! - кричали Томми и Анника.
   - Нам в городе просто не нужна полиция, пока здесь живет Пиппи  Длин-
ныйчулок, - сказал один человек.
   - Точно, - подтвердил другой. - С ней нам не страшны ни тигры, ни ху-
лиганы.
   - Ясное дело, полиция нам нужна, - сказала Пиппи. - А то кто же  ста-
нет смотреть, чтобы велосипеды стояли там, где надо!
   - Ах, Пиппи! Какая ты нарядная! - сказала Анника по дороге домой.
   - О да, я очаровательная! - воскликнула Пиппи,  взяв  двумя  пальцами
край своей прекоротенькой юбки. - Ну просто очаровательная!

   ПИППИ ТЕРПИТ КОРАБЛЕКРУШЕНИЕ

   Каждый день после уроков Томми и Анника мчались на Виллу Вверхтормаш-
ками. Они даже не хотели делать уроки дома, а брали учебники с собой.
   - Вот и хорошо, - говорила Пиппи, - сидите здесь и учитесь, может,  и
ко мне немножко учения пристанет. Вовсе не потому, что мне  уж  так  это
нужно. Но вдруг нельзя стать настоящей дамой, если  не  знаешь,  сколько
готтентотов живет в Австралии!
   Томми и Анника сидели за кухонным столом, раскрыв учебник  географии.
А Пиппи уселась на середину стола, по-турецки поджав под себя ноги.
   - Хотя знаете что, - сказала Пиппи, глубокомысленно приложив палец  к
носу. - Подумать только, я выучу, сколько готтентотов живет в Австралии,
а вдруг один из них заболеет воспалением легких и умрет. Тогда,  значит,
я считала их напрасно и настоящей дамы из меня все равно не получится?
   Она призадумалась, а потом сказала:
   - Кому-то нужно было бы сказать готтентотам, чтобы они вели себя пра-
вильно. Тогда в ваших учебниках не будет ошибок.
   Когда Томми и Анника кончали зубрить, начиналось веселье. Если погода
была хорошая, дети играли в саду, катались верхом на лошади, или влезали
на крышу сарая и пили там кофе, или карабкались на верхушку старого  ду-
ба, который внутри был совсем пустой и можно было там  прятаться.  Пиппи
сказала, что это необыкновенный дуб, что на нем растет  лимонад.  И  это
была чистая правда, потому что каждый раз, когда ребята  карабкались  по
нему и слезали в дупло, в свой тайник, там стояли и ждали их три бутылки
лимонада. Томми и Анника никак не могли понять, куда деваются потом пус-
тые бутылки. Но Пиппи объяснила, что, как только лимонад выпьют, бутылки
тут же вянут. Томми и Анника соглашались, что это в самом деле было уди-
вительное дерево! Иногда на нем росли плитки  шоколада.  Пиппи  сказала,
что шоколад там растет только по четвергам, и Томми с Анникой не забыва-
ли залезать туда каждый четверг и срывать плитки шоколада. Пиппи расска-
зала, что если не лениться и почаще поливать это дерево  хорошенько,  то
оно станет давать французские булочки и даже жареную телятину. В  плохую
погоду приходилось сидеть дома, но и тут  они  не  скучали.  Можно  было
разглядывать всякие красивые штучки в ящиках бюро Пиппи,  или  сидеть  у
плиты и смотреть, как она печет вафли или яблоки, или забираться в  дро-
вяной ларь и слушать рассказы Пиппи о ее  удивительных  приключениях  на
море.
   - Ужас какой был шторм! - рассказывала она, например. -  Даже  рыбаки
заболели морской болезнью и захотели поскорее вернуться на берег. Я сама
видела, как у одной акулы лицо вовсе позеленело, а одна каракатица сиде-
ла, держась за лоб всеми своими руками. Ну и шторм был!
   - А ты не боялась, Пиппи? - спросила Анника.
   - Вот еще, - ответила Пиппи. - Я ведь не раз немножко терпела  кораб-
лекрушение, чего же мне было бояться! Во всяком случае, сначала я  вовсе
не боялась. Даже когда у нас за обедом сдуло все изюминки из компота,  и
даже когда ветер вырвал у кока все вставные зубы. Но  когда  я  увидела,
что от корабельного кота осталась одна шкура, а сам он совсем голый  по-
летел по воздуху на Дальний Восток, тут мне стало как-то не по себе.
   - У меня есть книга про кораблекрушение, - сказал Томми, - она  назы-
вается "Робинзон Крузо".
   - Ой, это такая хорошая книжка! - воскликнула Анника. - Робинзон  по-
пал на необитаемый остров.
   - А ты, Пиппи, терпела когда-нибудь такое кораблекрушение? -  спросил
Томми и уселся поудобнее в дровяном ларе. - И  попадала  на  необитаемый
остров?
   - Еще бы не терпела! - отчеканила Пиппи. - Да таких  потерпевших  ко-
раблекрушение, как я, поискать надо! Куда там  Робинзону  Крузо!  Да  во
всем Атлантическом и во всем Тихом океане найдется только восемь или де-
сять островков, на которые я не высаживалась после кораблекрушения.  Они
теперь записаны в туристских книжках в особенном черном списке.
   - Наверное, здорово побывать на необитаемом острове! - сказал  Томми.
- Я бы тоже хотел туда попасть.
   - Это проще всего, - ответила Пиппи. - Ведь морей-то хватает на всех.
   - Да, я знаю один совсем недалеко отсюда, - сказала Анника.
   - А этот остров лежит на воде? - спросила Пиппи.
   - Ясное дело.
   - Это хорошо, - сказала Пиппи. - Если бы он лежал на суше, это не го-
дилось бы.
   Томми был просто сам не свой от восторга.
   - Ура! - крикнул он. - Отправимся туда сейчас же!
   Через два дня у Томми и Анники должны были начаться летние  каникулы,
и в то же время их папа и мама собирались уезжать. Лучшего  времени  для
игры в Робинзона не придумать!
   - Для того чтобы потерпеть кораблекрушение, нужно сначала достать ко-
рабль, - заявила Пиппи.
   - А у нас его нет, - сказала Анника.
   - Я видела на дне реки старую дырявую лодку, - сообщила Пиппи.
   - Но ведь она уже потерпела кораблекрушение, - возразила Анника.
   - Тем лучше, - ответила Пиппи. - Теперь мы будем знать, как это полу-
чается.
   Для Пиппи достать затонувшую лодку было делом пустяковым. Целый  день
провозилась она на берегу, конопатила и смолила лодку. А в дождливое ут-
ро вытесала топором весла.
   И вот у Томми и Анники начались каникулы, а их родители уехали.
   - Мы вернемся домой через два дня, -  сказала  мама  на  прощание,  -
будьте паиньками, ведите себя хорошо и слушайтесь во всем Эллу.
   Элла помогала у них по дому, а в  отсутствие  родителей  должна  была
следить за детьми. Но когда они остались с Эллой одни, Томми сказал ей:
   - Элла, тебе вовсе ни к чему смотреть за нами, мы все время  будем  у
Пиппи.
   - И потом, мы можем сами о себе позаботиться, -  добавила  Анника,  -
ведь за Пиппи никогда никто не смотрит. Почему же нас тогда нельзя оста-
вить в покое хоть на два дня?
   Элла была вовсе не против того, чтобы отдохнуть пару деньков. Томми с
Анникой долго просили, клянчили, даже ругались. И под конец Элла  сказа-
ла, мол, оставайтесь одни, а я поеду домой проведать маму. Но при  усло-
вии, что вы будете есть и спать как следует, а не бегать по вечерам  без
теплой одежды. Томми сказал, что с радостью наденет на  себя  двенадцать
пуловеров, лишь бы Элла уехала.
   Все было в порядке. Элла исчезла, и два часа спустя Пиппи, Томми, Ан-
ника, лошадь и господин Нильссон отправились в путешествие на  необитае-
мый остров.
   Был тихий вечер начала лета. Небо хмурилось, но  воздух  был  теплый.
Идти до озера, где лежал необитаемый остров,  пришлось  довольно  долго.
Пиппи несла лодку над головой. На спину лошади она взгромоздила огромный
мешок и палатку.
   - А что у тебя в мешке? - спросил Томми.
   - Еда, стрелковое оружие и пустая бутылка, - ответила Пиппи. - Я  ду-
маю, что нам надо устроить кораблекрушение хоть с какими-то  удобствами,
ведь оно у вас будет первое. А раньше, когда у меня бывали кораблекруше-
ния, я всегда подстреливала антилопу или лань на необитаемом  острове  и
ела сырое мясо. Но ведь на этом острове может не быть ни антилоп, ни ла-
ней, и обидно было бы умирать с голоду из-за такой ерунды.
   - А зачем тебе пустая бутылка? - спросила Анника.
   - Пустая бутылка? Что за глупый вопрос. Конечно, лодка  -  это  самое
главное для кораблекрушения. А на втором месте - бутылка. Мой папа  нау-
чил меня этому, когда я еще лежала в люльке. "Пиппи, - говорил он, -  не
беда, если ты забудешь вымыть ноги, когда тебя представляют ко двору. Но
если ты забудешь прихватить пустую бутылку во время кораблекрушения,  ты
пропала".
   - А на что она нужна? - настаивала Анника.
   - Неужели ты никогда не слыхала про бутылочную почту? - спросила Пип-
пи. - Пишешь письмо, в котором просишь помощи, запихиваешь его в  бутыл-
ку, затыкаешь бутылку пробкой и бросаешь ее в море.  И  бутылка  плывет,
пока не приплывет к кому-нибудь, кто может тебя спасти. А как, ты  дума-
ла, можно спастись после кораблекрушения? Надеяться на случай? Эх ты!
   - Вот оно что!
   Скоро они подошли к небольшому озеру, на середине которого лежал нео-
битаемый остров. Солнце только что пробилось сквозь  тучи  и  приветливо
освещало молодую зелень раннего лета.
   - И правда, - сказала Пиппи, - это один из лучших необитаемых  остро-
вов, которые я видела.
   Она быстренько столкнула лодку в воду, сняла поклажу со спины  лошади
и погрузила все на дно лодки. Анника, Томми и господин Нильссон прыгнули
туда же. Пиппи похлопала лошадь по шее.
   - Да, моя милая лошадка, как бы я ни хотела, но не могу просить  тебя
сидеть в лодке. Надеюсь, ты умеешь плавать. Ведь это так  легко.  Просто
делаешь вот так!
   Она плюхнулась в озеро во всей одежде и проплыла чуть-чуть.
   - Это очень здорово, уж поверь мне. А хочешь, чтобы было  еще  лучше,
можешь играть в кита. Смотри, вот так!
   Пиппи набрала в рот воды, легла на спину  и  пустила  фонтан.  Лошади
вроде не показалось это особенно приятным,  но  когда  Пиппи  оттолкнула
лодку, села на весла и стала грести, лошадь бросилась в воду  и  поплыла
за ней. Хотя играть в кита она не стала. Когда они  почти  добрались  до
острова, Пиппи крикнула:
   - Все к насосам!
   А секунду спустя:
   - Напрасно! Мы должны покинуть корабль! Спасайся, кто может!
   Она встала на кормовую скамью и нырнула в воду, но тут же  вынырнула,
схватила носовой фалинь [8] и поплыла к берегу.
   - Мне, во всяком случае, нужно спасти мешок с едой, а  команда  может
оставаться на борту.
   Она привязала лодку к камню и помогла Томми и Аннике сойти на  берег.
Господин Нильссон справился сам.
   - Чудеса! - закричала Пиппи. - Мы спасены.  Во  всяком  случае,  пока
что. Если, конечно, здесь нет людоедов и львов.
   Теперь и лошадь успела доплыть до острова. Она поднялась на  берег  и
стряхнула с себя воду.
   - А вот и первый штурман! - обрадовалась Пиппи. - Давайте держать во-
енный совет.
   Она вынула из мешка свой пистолет, который нашла в матросском сундуке
на чердаке Виллы Вверхтормашками, и с пистолетом в руке пошла на  цыпоч-
ках вперед, настороженно озираясь по сторонам.
   - Что там, Пиппи? - с тревогой спросила Анника.
   - Мне послышалось рычание людоеда, - ответила  Пиппи.  -  Нужно  быть
настороже. Стоило спасаться от гибели на воде, чтобы тебя подали с туше-
ными овощами на обед людоеду!
   Но людоедов нигде не было видно.
   - Ха! Они попрятались и следят за нами, - догадалась Пиппи. - Или си-
дят и читают по складам кулинарную книгу, чтобы придумать,  какое  блюдо
из нас приготовить. И если они вздумают приготовить меня с тушеной  мор-
ковкой, я никогда им этого не прощу. Терпеть не могу морковки!
   - Фу, Пиппи, не надо! - сказала, вздрогнув, Анника.
   - Ах так, ты тоже не любишь морковку? Ну да ладно,  все  равно  нужно
ставить палатку.
   Пиппи так и сделала. Вскоре в укромном месте выросла палатка, и Томми
с Анникой, ужасно довольные, забрались в нее. Неподалеку от палатки Пип-
пи выложила на земле круг из камней и собрала в него кучку палочек и ще-
пок.
   - Вот здорово! Разожжем костер!
   - А то как же!
   Пиппи взяла два кусочка дерева и начала тереть их друг о друга. Томми
с интересом следил за ней.
   - Вот это да, Пиппи! - обрадовался он. - Ты хочешь высечь огонь,  как
дикари?
   - Да, но только у меня пальцы замерзли. Подожди-ка, куда  я  задевала
спички?
   Чуть погодя вспыхнул веселый огонь, и Томми сказал,  что  это  просто
мирово.
   - Да, и дикие звери побоятся подойти к нам.
   Анника глотнула воздух ртом.
   - А какие дикие звери? - спросила она дрожащим голосом.
   - Комарье, - ответила Пиппи и почесала у себя на ноге большой волдырь
от комариного укуса.
   Анника облегченно вздохнула.
   - Понятно, и львы тоже, - продолжала Пиппи, - но  питона  или  амери-
канских бизонов этим не отпугнешь.
   Она похлопала рукой по пистолету.
   - Не бойся, Анника. - С этой штукой я уж  какнибудь  справлюсь,  даже
если полевка сюда заявится.
   Пиппи налила всем кофе и раздала бутерброды.  Они  сидели  у  костра,
ели, пили и были ужасно довольны. Господин Нильссон  сидел  у  Пиппи  на
плече и тоже ел, а лошадь то и дело совала к ней морду и получала то ку-
сок булки, то сахар. И к тому же здесь росла отличная зеленая трава, ешь
- не хочу.
   Небо хмурилось, и в кустах стало быстро темнеть. Анника передвинулась
поближе к Пиппи. Пламя костра бросало странные тени. Темнота, окружавшая
маленькое освещенное пятно, казалась живой. Анника  дрожала  от  страха.
Подумать только, а вдруг за этим кустом можжевельника  стоит  людоед?  А
может, вон за тем камнем прячется лев?
   Пиппи поставила на землю кофейную чашку.
   Пятнадцать человек на сундук мертвеца -
   Эй, пей веселей, вот бутылка рома! -
   Йо-хо-хо и бутылка рома, - запела она хриплым голосом.
   Анника задрожала еще сильнее.
   - Эта песня есть у меня в книжке, - сказал Томми. -  Это  книжка  про
пиратов [9].
   - Точно, - подтвердила Пиппи. - Это, наверное, Фридольф  сочинил  ее,
ведь это он научил меня петь эту песню. Много раз сидела я на корме  яс-
ной звездной ночью, когда Южный Крест светил прямо над моей  головой.  А
Фридольф сидел рядом и пел.
   Пятнадцать матросов на гроб мертвеца -
   Эй, пей веселей, есть бутылка рома! - снова затянула Пиппи еще  более
хриплым голосом.
   - Знаешь, Пиппи, у меня внутри что-то непонятное, когда ты так поешь.
Разом и страшно, и весело, - сказал Томми.
   - А у меня внутри почти что только страшно, - объяснила Анника. - Хо-
тя тоже немножко весело.
   - Когда я вырасту, то уйду в море, - решил Томми. - Буду пиратом, как
и ты, Пиппи.
   - Правильно, - сказала Пиппи, - нас с тобой будут называть "Гроза Ка-
рибского моря". Будем грабить золото,  всякие  украшения  и  драгоценные
камни и прятать свои сокровища в тайнике - в дальней пещере на необитае-
мом острове в Тихом океане. Пещеру будут охранять три скелета. У нас бу-
дет флаг с черепом и двумя скрещенными костями. И мы будем петь "Пятнад-
цать матросов" так громко, что песня понесется от одного конца Атлантики
до другого. А все, кто в море, услышат нас и захотят броситься  в  воду,
чтобы избежать нашей страшной кровавой мести!
   - А как же я тогда? - жалобно спросила Анника. - Я боюсь быть морской
разбойницей. Что же мне тогда делать?
   - Да ты все равно сможешь отправиться с нами, - успокоила ее Пиппи. -
Будешь стирать пыль с пианино!
   Постепенно костер погас.
   - Время ложиться по койкам! - скомандовала Пиппи.
   Она набросала еловые ветки на пол палатки, а сверху постелила толстые
одеяла.
   - Ты хочешь лечь валетом со мной в палатке? - спросила Пиппи у  лоша-
ди. - А может, накрыть тебя попоной и ты будешь стоять под  деревом?  Ты
говоришь, что в палатке тебе всегда нездоровится? Ну ладно, тогда  делай
как хочешь.
   И Пиппи ласково похлопала лошадь.
   Вскоре все трое ребятишек и господин Нильссон лежали, плотно  укутан-
ные в одеяла, и слушали, как о берег плещут волны.
   - Слушайте прибой океана, - мечтательно сказала Пиппи.
   Было темно как в мешке. Анника держала Пиппи за руку, чтобы  не  было
так страшно. И тут полил дождь. Капли стучали по палатке, но внутри было
сухо и тепло, и слушать шум дождя было даже приятно. Пиппи вышла из  па-
латки и накрыла лошадь еще одним одеялом. Лошадь стояла под густой елью,
где ей было вполне хорошо.
   - Да, здорово здесь! - с восторгом вздохнул Томми, когда Пиппи верну-
лась.
   - Еще бы! А поглядите, что я нашла под камнем! Три шоколадки!
   Три минуты спустя они уже спали, Анника с набитым шоколадом  ртом,  а
Пиппи - с шоколадкой в руке.
   - Мы забыли почистить на ночь зубы, - сказал Томми и тоже заснул.
   Когда Томми и Анника проснулись, Пиппи рядом уже не было. Они вылезли
из палатки. Солнце сияло. Перед палаткой горел новый костер, Пиппи сиде-
ла у огня, жарила ветчину и варила кофе.
   - Сердечно поздравляю вас со Светлой Пасхой! -  воскликнула  она  при
виде Томми и Анники.
   - Что ты, какая же сейчас Пасха! - удивился Томми.
   - В самом деле? Тогда сберегите мои поздравления до следующего года.
   Аппетитный запах кофе и ветчины щекотал детям нос. Они уселись,  под-
жав под себя ноги, вокруг огня, и Пиппи подала всем ветчину, яйца и кар-
тошку. А после они пили кофе с печеньем. Еще никогда завтрак им  не  ка-
зался таким вкусным.
   - Мне кажется, нам здесь лучше, чем было Робинзону, - сказал Томми.
   - Да уж, если нам еще удастся раздобыть на обед свежей рыбы,  то  Ро-
бинзон посинеет от зависти, - ответила Пиппи.
   - Фу, - не согласился Томми, - не люблю рыбу.
   - И я тоже не люблю, - добавила Анника.
   Но Пиппи срезала длинную, тонкую ветку, привязала к одному  ее  концу
шнурок, смастерила из булавки крючок, нацепила на него кусочек  булки  и
уселась на большой камень у самого берега.
   - Сейчас поглядим, - сказала она.
   - А кого ты ловишь? - спросил Томми.
   - Каракатицу, - ответила Пиппи. - Это вкуснятина, какой не сыщешь.
   Она сидела целый час, но каракатица не клевала. Подплыл  один  окунь,
понюхал булку, но Пиппи быстро отдернула крючок.
   - Нет уж, спасибо, мой мальчик, - сказала она. - Раз я сказала "кара-
катица", значит, будет каракатица. А тебе нечего примазываться.
   Немного погодя она бросила удочку в озеро.
   - Вам повезло, - заявила она. - Нечего делать, видно, придется жарить
оладьи на сале. Каракатица что-то сегодня кочевряжится.
   Томми и Анника были очень довольны. Вода  блестела,  переливалась  на
солнце и манила их.
   - Давайте купаться, - предложил Томми.
   Пиппи и Анника согласились. Вода была довольно холодная. Томми  опус-
тил большой палец ноги в воду, Анника сделала то же самое. Но каждый  из
них быстро отдернул ногу.
   - А я придумала кое-что! - воскликнула Пиппи.
   У самого берега лежал крошечный скалистый островок, на котором  росло
дерево. Ветви дерева свисали над водой. Пиппи забралась на дерево и при-
вязала к ветке веревку.
   - Смотрите, как надо, ясно вам?
   Она ухватилась за веревку, раскачалась в воздухе и плюхнулась в воду.
   - Вот так можно сразу окунуться! - крикнула она, вынырнув.
   Томми с Анникой сначала побаивались, но это было так  соблазнительно,
что они решили попробовать. А после первого раза никак не могли  остано-
виться. Потому что это было еще приятнее, чем казалось со стороны.  Гос-
подин Нильссон тоже захотел с ними играть. Он спустился вниз по веревке,
но за секунду до того, как плюхнуться  в  воду,  со  страшной  быстротой
вскарабкался наверх. И это он повторял каждый раз,  хотя  дети  кричали,
что он трус. Потом Пиппи придумала кататься на обломке доски со скалы  в
воду. Это тоже было здорово, потому что, когда доска шлепалась  в  воду,
брызги летели во все стороны.
   - Что же, по-вашему, этот Робинзон тоже съезжал на доске  в  воду?  -
спросила Пиппи, стоя наверху и готовясь съехать вниз.
   - Вроде нет, в книжке про это не написано.
   - Так я и думала. И вообще  его  кораблекрушение  просто  ерунда  ка-
кая-то. Что он там делал целыми днями? Может, вышивал  крестиком?  Бере-
гись! Я покатила!
   Пиппи заскользила вниз, а ее рыжие косички мотались из стороны в сто-
рону.
   Потом дети решили  обследовать  хорошенько  необитаемый  остров.  Они
втроем взгромоздились на лошадь, и она послушно  потрусила  вперед.  Она
скакала вверх и вниз по горушкам, через густой кустарник, сквозь  частый
ельник, по болоту, по маленьким  лужайкам,  усеянным  полевыми  цветами.
Пиппи держала пистолет наготове и время от времени стреляла, а лошадь  в
испуге делала отчаянные прыжки.
   - Вон там упал лев, - радостно сообщала Пиппи.
   Или:
   - Ну вот, этот людоед съел свою последнюю картофелину!
   - По-моему, этот остров должен стать нашим навсегда, - сказал  Томми,
когда они возвратились в свой лагерь и Пиппи принялась жарить оладьи.
   Пиппи и Анника согласились с ним.
   Дымящиеся оладьи прямо с огня были просто объедение. У ребят не  было
ни тарелок, ни вилок, ни ножей, и Анника спросила:
   - А можно нам есть руками?
   - По мне, делайте как хотите, - ответила Пиппи, - но сама я по старой
привычке буду есть ртом.
   - Не надо, ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю, - сказала Анника.
   Она взяла маленькой ручкой оладышек и с наслаждением запихала  его  в
рот.
   И вот снова наступил вечер. Костер погас.  Тесно  прижавшись  друг  к
другу, с лицами, перепачканными жиром, лежали дети, укутанные  одеялами.
В щель палатки светила большая звезда. Шум океана мирно усыплял их.
   - Сегодня нам надо отправляться домой, - жалобно сказал Томми на сле-
дующее утро.
   - До чего противно, - подхватила Анника. - Я хотела бы остаться здесь
на все лето. Но сегодня мама с папой возвращаются домой.
   После завтрака Томми пошел прогуляться по берегу. И вдруг  он  громко
взвыл:
   - Лодка! Она исчезла!
   Анника была сама не своя от ужаса. Как же они выберутся отсюда? Ясное
дело, ей хотелось бы жить на острове все лето. Но  совсем  другое  дело,
когда знаешь, что нельзя попасть домой. И как расстроится  бедная  мама,
когда увидит, что ее дети исчезли! При мысли об этом у Анники на  глазах
выступили слезы.
   - Что с тобой, Анника? - спросила Пиппи. - Что такое, по-твоему,  ко-
раблекрушение? Что бы, по-твоему, сказал Робинзон Крузо, если бы за  ним
пришел корабль всего через два дня после того, как он попал на необитае-
мый остров? "Пожалте, господин Крузо, на корабль, вы  спасены,  мойтесь,
брейтесь, стригите ногти на ногах!" Нет уж, спасибочки!  Господин  Крузо
наверняка убежал бы и спрятался за кустом. Раз уж человеку  посчастливи-
лось попасть на необитаемый остров, так ему захочется жить там по  край-
ней мере семь лет.
   - Семь лет! - Анника вздрогнула, а Томми нахмурился.
   - Я не говорю, что мы останемся здесь на сто лет, - успокоила их Пип-
пи. - Когда придет время Томми идти на военную службу, нам придется дать
о себе знать.
   Анника вовсе отчаялась. Пиппи посмотрела на нее, как бы раздумывая.
   - Ну ладно, раз ты начинаешь нюнить, придется отправить письмо  буты-
лочной почтой. Другого выхода у нас нет.
   Она вытащила из мешка бутылку. Бумага и ручка у нее тоже нашлись. Она
положила их на камень перед Томми.
   - Давай пиши, у тебя лучше получается.
   - Ну а что писать-то? - спросил Томми.
   - Погоди, - задумалась Пиппи. - Пиши  так:  "Мы  погибаем,  помогите!
Пропадаем на этом острове без нюхательного табачка целых два дня".
   - Нет, Пиппи, так нельзя писать, - возмутился Томми. - Ведь это  неп-
равда. Не можем же мы писать - "без табачка".
   - Ах неправда? А у тебя есть табак?
   - Нет, у нас его и правда нет, но ведь он нам не нужен.
   - Так вот я и хочу, чтобы ты написал "без нюхательного табачка  целых
два дня", - настаивала Пиппи.
   - Но если мы это напишем, люди подумают, что мы нюхаем табак, уж  это
точно, - упрямился Томми.
   - Послушай, Томми, скажи-ка мне, кто чаще сидит без табака - тот, кто
нюхает его, или кто не нюхает?
   - Ясное дело, тот, кто не нюхает, - ответил Томми.
   - Ну тогда о чем спорить? Пиши как я говорю.
   И Томми написал: "Мы погибаем, помогите! Пропадаем  на  этом  острове
без нюхательного табачка целых два дня".
   Пиппи взяла бумажку, запихала ее в бутылку, закупорила бутылку  проб-
кой и бросила в воду.
   - Скоро сюда явятся нас спасать, - сказала она.
   Бутылка проплыла немножко и застряла у корней ольхи возле самого  бе-
рега.
   - Надо швырнуть ее подальше, - предложил Томми.
   - Чепуха! - возмутилась Пиппи. - Если бутылка  уплывет  далеко,  наши
спасители не будут знать, где мы находимся.  А  если  она  будет  лежать
здесь, мы сможем покричать им, когда они ее найдут. И они нас быстренько
отыщут. - Пиппи уселась на берегу. - Лучше всего не сводить глаз  с  бу-
тылки, - сказала она.
   Томми и Анника сели рядом. Через десять минут Пиппи сказала  нетерпе-
ливо:
   - Может, они думают, что нам делать нечего, кроме как сидеть и ждать,
когда нас спасут? Куда они все подевались?
   - Кто "они"? - спросила Анника.
   - Те, кто будет нас спасать, - ответила Пиппи. - Вот халтурщики  бес-
совестные! И как им не стыдно, ведь дело касается человеческой жизни!
   Аннике стало казаться, что они в самом деле погибнут на этом острове.
Но вдруг Пиппи подняла указательный палец вверх и крикнула:
   - Ну и дела! До чего же я рассеянная! И как же я могла  про  это  за-
быть?
   - Про что ты забыла? - спросил Томми.
   - Про лодку. Я же ее вытащила на берег. Вчера, когда вы храпели.
   - А зачем ты это сделала? - спросил Томми с упреком.
   - Я боялась, что она промокнет.
   В одну минуту она притащила лодку, надежно спрятанную под елью. Пиппи
столкнула ее в воду и угрюмо сказала:
   - Вот им, пусть являются! Напрасно теперь они приедут спасать нас. Мы
сами спасемся. Так им и надо. В другой раз будут поторапливаться.
   - Хоть бы мы только успели домой раньше мамы с папой, - сказала Анни-
ка, когда они сидели в лодке и Пиппи, мощно ударяя веслами, гребла к бе-
регу. - А то мама будет ужасно волноваться!
   - Не думаю, - ответила Пиппи.
   Но супруги Сеттергрен успели приехать домой на полчаса раньше  детей.
Ни Томми, ни Анники нигде не было видно. Но в почтовом ящике лежала  бу-
мажка, а на ней было написано: "Ни верьте пажалста што ваши дети  умерли
или исчезли вовси нет только, нимножка потерпели карабликрушение и скора
вирнуца дамой. В этом клинусъ с приветом Пиппи.

   ПИППИ ВСТРЕЧАЕТ ДОРОГОГО ГОСТЯ

   Летним вечером сидели Пиппи, Томми и Анника у Пиппи на веранде и  ели
землянику, которую они собрали утром. Был такой прекрасный вечер с  аро-
матом цветов, щебетанием птиц и... да, и с  земляникой.  Стояла  тишина.
Дети ели и почти не болтали. Томми и Анника думали о  том,  как  замеча-
тельно, что сейчас лето и в школу еще не скоро. О чем думала Пиппи, луч-
ше не догадываться.
   - Пиппи, вот ты прожила на Вилле Вверхтормашками  уже  целый  год,  -
сказала Анника и обняла подругу.
   - Да, время идет и становишься старой, - ответила Пиппи.  -  В  конце
осени мне стукнет десять, значит, лучшее время позади.
   - А ты думаешь жить здесь всегда? - спросил Томми.  -  Ну,  до  того,
когда вырастешь и станешь морской разбойницей?
   - Откуда мне знать. Я думаю, не навсегда же  мой  папа  останется  на
негритянском острове. Как только он построит новый корабль,  обязательно
приедет за мной.
   Томми и Анника вздохнули.
   Вдруг Пиппи, сидевшая на ступеньке веранды, резко выпрямилась.
   - Глядите, да вот и он сам! - воскликнула она и показала на калитку.
   Она промчалась по дорожке в три прыжка.
   Томми и Анника несмело пошли за ней и увидели, как она  бросилась  на
шею здоровенному толстяку с рыжими щетинистыми усами,  на  котором  были
синие матросские брюки.
   - Папа Эфраим! - закричала Пиппи, повиснув  у  него  на  шее,  и  так
сильно заболтала ногами, что ее большие туфли свалились на землю. - Папа
Эфраим, как ты вырос!
   - Пиппилотта Виктуалия Рульгардина Крусмюнта Эфраимсдоттер Длинныйчу-
лок, мое любимое дитя! Я только что сам хотел сказать, как ты выросла.
   - Я это поняла, - ответила Пиппи. - Поэтому  и  поторопилась  сказать
это первая, ха-ха!
   - Малышка моя, ты такая же сильная?
   - Еще сильнее. Давай поборемся?
   - Так держать! - ответил папа Эфраим.
   В саду стоял стол. Пиппи и ее папа сели, чтобы  помериться  силой,  а
Томми и Анника смотрели на них. Только один человек на свете  был  такой
же сильный, как Пиппи, - ее папа. Они сели друг против друга и,  сцепив-
шись ладонями, стали давить - кто кого поборет. Под конец рука  капитана
Длинныйчулок все же слегка задрожала, и Пиппи сказала:
   - Когда мне исполнится десять, я поборю тебя, папа.
   И папа Эфраим был с ней согласен.
   - Ой, надо же! Я забыла вас познакомить. Это Томми и  Анника,  а  это
мой папа - капитан Длинныйчулок. Ведь ты негритянский король, верно, па-
па?
   - Совершенно верно, - ответил капитан Длинныйчулок, - я король курре-
курредутских негров, на острове, который называется Куррекурредут. После
того как меня сдуло ветром с корабля в море, я  выплыл  на  берег  этого
острова. Ты ведь помнишь этот случай?
   - Я так и думала, - сказала Пиппи, - я все время была уверена, что ты
не утонул.
   - Чтобы я да утонул? О нет, это так же невозможно, как верблюду  про-
лезть в игольное ушко. Меня держит жир.
   Томми и Анника посмотрели вопросительно на капитана.
   - А почему вы, дядя, не в одежде негритянского короля? - спросил Том-
ми.
   - Она у меня в чемодане, - ответил капитан.
   - Надень ее, надень ее! - закричала Пиппи. - Я хочу видеть своего па-
пу в королевском наряде.
   И они все вместе  пошли  в  кухню.  Капитан  Длинныйчулок  скрылся  в
спальне, а дети сели на дровяной ларь и стали ждать.
   - Совсем как в театре! - сказала Анника, полная  напряженного  ожида-
ния.
   И вдруг - бум! Дверь отворилась, и на пороге  показался  негритянский
король в набедренной повязке из полос лыка и с золотой короной на  голо-
ве, на шее у него висела целая связка длинных бус. В одной руке он  дер-
жал копье, в другой - щит. И больше ничего. Из-под  набедренной  повязки
торчали толстые волосатые ноги, украшенные у щиколоток браслетами.
   - Уссамукуссор туссур филибуссор! - сказал капитан и угрожающе нахму-
рил брови.
   - Ух, он говорит на негритянском языке, - с восторгом сказал Томми. -
А что это значит, дядя Эфраим?
   - Это значит: "Трепещите, мои враги! "
   - Скажи, папа, а куррекурредуты не удивились, когда ты приплыл к  ним
на остров?
   - Жутко удивились. Сначала они хотели съесть меня, но когда я  вырвал
из земли пальму голыми руками, то придумали кое-что получше: сделали ме-
ня королем. Тогда я стал править ими по утрам, а по вечерам  строил  ко-
рабль. Строить пришлось долго, ведь я все делал один.  Правда,  это  был
лишь небольшой парусник. Когда он был готов, я  сказал  куррекурредутам,
что должен ненадолго покинуть их, но скоро вернусь  и  привезу  с  собой
принцессу по имени Пиппилотта. Тогда они стали бить в  барабаны  и  кри-
чать: "Уссумплуссур, уссумплуссур!"
   - А что это значит? - спросила Анника.
   - Это значит: "Браво, браво!" Целых две недели я правил изо всех сил,
чтобы правления хватило на время моего отсутствия. Потом я поднял  парус
и ушел в море, а куррекурредуты кричали: "Уссумкура куссомкара".  А  это
значит: "Возвращайся поскорее, толстый белый вождь!"  Тут  я  взял  курс
прямо на Сурабаю. И что, вы думаете, я увидел первым делом, спрыгнув  на
берег? Мою старую добрую шхуну "Попрыгунью".  И  моего  старого  доброго
Фридольфа. Он стоял у поручней и махал мне изо всех  сил.  "Фридольф,  -
сказал я, - теперь я буду снова командовать на борту".  -  "Есть,  капи-
тан!" - ответил он. Так что, Пиппи, вся старая команда на борту, а "Поп-
рыгунья" стоит здесь, в гавани, и ты можешь повидать всех своих друзей.
   И Пиппи так обрадовалась, что залезла на кухонный стол, сделала стой-
ку на голове и задрыгала ногами. Но  Томми  и  Анника  все  же  немножко
расстроились, оттого что у них отнимают Пиппи.
   - А теперь мы устроим праздник! - закричала Пиппи, снова встав на но-
ги. - Такой праздник, что Вилла Вверхтормашками просто затрещит!
   Она накрыла в кухне стол и устроила сытный ужин. Все сидели за столом
и ели. Пиппи съела три яйца вкрутую вместе со скорлупой. Она то  и  дело
кусала своего папу за ухо, чтобы показать, как она рада видеть его. Гос-
подин Нильссон, который лежал и спал, вдруг прискакал в кухню и,  увидев
капитана, стал от удивления тереть глаза.
   - Нет, вы только посмотрите! - воскликнул капитан. - Значит, господин
Нильссон все еще живет у тебя!
   - Ясное дело, живет, у меня есть еще домашние животные, представь се-
бе, - сказала Пиппи и привела лошадь, которой тоже  дали  пожевать  яйцо
вкрутую.
   Капитан Длинныйчулок был очень доволен, что его дочка так славно уст-
роилась на Вилле Вверхтормашками, и радовался, что у нее был  чемодан  с
золотыми монетами и ей не пришлось бедствовать, пока его не было здесь.
   Когда все наелись, капитан достал из своего чемодана барабан колдуна,
в который куррекурредуты обыкновенно отбивают такт во время  танцев  или
жертвоприношения. Капитан Длинныйчулок сел на пол и стал бить в барабан.
Звук у барабана был глухой и странный, вовсе не  похожий  на  барабанный
бой, который доводилось слышать Томми и Аннике.
   - Звучит по-негритянски, - пояснил Томми Аннике.
   И Пиппи, сняв туфли, стала танцевать в одних чулках тоже очень стран-
ный танец. Под конец король Эфраим исполнил дикий военный танец, которо-
му он научился на острове Куррекурредут. Он дико размахивал копьем и щи-
том, а его босые ноги стучали так сильно, что Пиппи закричала:
   - Смотри, чтобы пол не провалился!
   - Не беда! - отвечал капитан и продолжал кружиться. - Ведь теперь ты,
моя любимая доченька, станешь куррекурредутской принцессой.
   Тут Пиппи вскочила и стала танцевать со своим папой. Они  выплясывали
друг перед другом, громко хохотали, испускали дикие крики и делали такие
прыжки, что у глядевших на них Томми и Анники голова шла  кругом.  Ясное
дело, и у господина Нильссона тоже, потому что он все время сидел закрыв
глаза.
   Постепенно танец перешел в раунд борьбы между Пиппи и ее  папой-капи-
таном. Капитан Длинныйчулок сделал такой бросок, что Пиппи  залетела  на
полку для шляп, но там она сидела недолго. Она с  ревом  прыгнула  через
всю кухню на папу Эфраима. И секунду спустя она швырнула  его  так,  что
он, пролетев по кухне метеором головой вперед, приземлился прямо в  дро-
вяной ларь, задрав ноги кверху. Самому ему  было  оттуда  не  выбраться:
во-первых, потому, что он был слишком толстый, а во-вторых, потому,  что
сильно хохотал. Пиппи схватила его за ноги, чтобы вытащить из  ларя,  но
тут он захохотал так, что чуть не задохнулся. Дело в том, что он  ужасно
боялся щекотки.
   - Не ще-ще-ще-щекоти меня! - взмолился капитан. - Брось меня  в  море
или выкинь в окошко - делай что угодно, только не щекочи мне пятки!
   Он хохотал с такой силой, что Томми с Анникой боялись, как бы ларь не
треснул. Под конец он ухитрился выбраться из ларя и, как только встал на
ноги, бросился на Пиппи и небрежно кинул ее так, что она, перелетев  че-
рез всю кухню, нырнула прямо в печь лицом, а печка была полна золы и са-
жи.
   - Ха-ха-ха! Вот вам и  куррекурредутская  принцесса,  -  с  восторгом
воскликнула Пиппи, обратив черное от сажи лицо к Томми и Аннике.  Потом,
снова издав победный клич, кинулась на папу. Она  отволтузила  его  так,
что лыко только трещало и разлеталось по всей кухне. Пиппи удалось поло-
жить папу на обе лопатки, она села на него верхом и спросила:
   - Ну что, признаешь себя побежденным?
   - Да, да, признаю, - согласился капитан.
   Оба они засмеялись, Пиппи совсем тихонечко укусила папу за нос, а  он
сказал:
   - Так весело мне не было с тех пор, как мы с тобой выставляли  пьяных
матросов из кабачка в Сингапуре!
   Он залез под стол и достал свою корону.
   - Вот бы куррекурредуты посмотрели, как их королевские регалии  валя-
ются в кухне под столом на Вилле Вверхтормашками.
   Он надел корону на голову и стал расчесывать лохмы своей  набедренной
повязки, которая сильно поредела.
   - Тебе придется отдать ее в художественную штопку, - предложила  Пип-
пи.
   - Не беда, зато мы славно повеселились.
   Он сел на пол и вытер пот со лба.
   - А скажи, Пиппи, дитя мое, часто ли ты врешь теперь?
   - Ну да, вру, когда есть время, но не очень часто, - скромно ответила
Пиппи, - ведь ты и сам-то мастер приврать.
   - Да, я вру понемножку  куррекурредутам  вечером  по  субботам,  если
только они вели себя хорошо всю неделю. Мы устраиваем  небольшие  вечера
вранья и песни с факельными танцами под  барабанный  аккомпанемент.  Чем
сильнее я завираю, тем громче они бьют в барабан.
   - Надо же! - удивилась Пиппи. - Для меня так никто не бьет в барабан.
Я хожу одна и вру сама себе до того здорово, что  самой  весело,  но  от
этого никто даже на гребенке не сыграет. Недавно вечером, когда я  легла
спать, то наврала сама себе длинную историю про  теленка,  который  умел
плести кружева и лазить по деревьям. И подумать только, у меня это вышло
до того складно, что я поверила каждому словечку! Я называю это  "хорошо
наврано"! Но чтобы для меня били в барабан - да ни в жизни!
   - Ну тогда я сделаю это для тебя, - сказал капитан Длинныйчулок и вы-
дал для своей дочери длинную барабанную дробь, а Пиппи сидела у него  на
коленях, прислонив свое перемазанное сажей лицо к его щеке, так  что  он
стал такой же черный, как она.
   Анника стояла и думала о чем-то. Она не знала, удобно ли это сказать,
но не удержалась и сказала:
   - А мама говорит, что врать некрасиво.
   - Какая же ты глупая, Анника, - ответил ей Томми,  -  Пиппи  врет  не
по-настоящему, а понарошку. Она выдумывает, ясно тебе, дуреха?
   Пиппи задумчиво посмотрела на Томми.
   - Иногда ты бываешь такой умный, что наверняка станешь кем-нибудь ве-
ликим.
   Наступил вечер. Томми и Аннике было  пора  домой.  День  был  богатый
приключениями, и до чего же было интересно посмотреть на  живого  негри-
тянского короля! А как здорово для Пиппи, что ее папа вернулся.
   И все-таки, все-таки! Когда Томми и Анника легли спать, они не разго-
варивали, как всегда, друг с другом. В детской было совсем  тихо.  Вдруг
послышался вздох. Это вздыхал Томми.  Немного  погодя  вздох  послышался
снова. На этот раз вздыхала Анника.
   - Ты чего это вздыхаешь? - с досадой спросил Томми.
   Но ответа он не услышал. Анника лежала, накрывшись одеялом, и  плака-
ла.




 


<< НАЗАД  ¨¨ ДАЛЕЕ >>

Переход на страницу:  [1] [2] [3]

Страница:  [2]