Скажите, вы никогда не замечали, что у вас вдруг  начинают  очень  быстро
расти уши, а в голову при этом приходят  странные  и  нелепые  мысли?  А  не
случалось  ли  вам  испытывать  такую  радость,  когда  ноги  сами  по  себе
отрываются от земли и уносят  вас  вверх  на  метр,  и  два,  и  три?  А  не
загорались ли в ваших глазах необыкновенно яркие  звёзды,  когда  ничего  на
свете не страшно и, кажется, вы готовы на самый беззаветный подвиг?
   Случалось это с вами? Нет?
   А вот герои книги "Семь дней чудес", которая у вас в  руках,  всё  это  и
многое другое испытали на себе, потому что на них время от  времени  смотрел
волшебный Хитрый глаз, удивительное научное изобретение.
   Впрочем, хватит. Нельзя заранее раскрывать всех тайн этой  книги.  Она  о
самых обычных ребятах -  Боре  Крутикове,  Наташке  и  их  приятелях,  ваших
сверстниках,- но она и о невероятных чудесах, которые с  ними  произошли,  о
том, как нужно ценить дружбу и доброту,  как  важно  быть  в  жизни  щедрым,
мужественным, благородным.
   Кроме этой повести, А. Мошковский написал для ребят  много  других  книг:
"Твоя Антарктида", "Три белоснежных оленя", "Река моя Ангара", "Не погаснет,
не замёрзнет".

   СИНЯЯ КОРОБКА

   Боря защёлкнул на замок портфель, натянул куртку и шагнул к двери, но тут
зазвонил телефон. Маленький и чёрный, он  стоял  на  столике  в  передней  и
звонил громко и  требовательно.  Не  звонил,  а  давал  короткие  пулемётные
очереди.
   Кто в такую рань?
   Боря даже оробел и с опаской снял холодную трубку.
   - Слушаю... Кто это?
   -  Привет,  это  я,-  бодро  сказала  трубка,  и  Боря  узнал  Глеба.-Что
новенького? Ничего?
   - Ничего,-подтвердил Боря, потому что и в самом деле за вчерашний вечер и
сегодняшнее утро не произошло в его жизни ничего особенного.-  В  школу  вот
собираюсь.- Боря вздохнул.
   - Чувствую!..-ещё бодрей заорала трубка.- А знаешь, что мне вчера подарил
папа?
   - Что? - Боря так и сник.
   - Догадайся,- потребовала чёрная трубка.
   - Не знаю.
   - А ты подумай!
   Боря молчал.
   - Пошевели мозгами!
   - Ну не знаю я, не знаю...
   - Кинокамеру "Уран"! Крошечная, с ручкой как  у  пистолета,  диафрагма  и
выдержка сами устанавливаются. Нажми кнопку-и снимай.  Фильмы  делать  буду!
Понял?
   Чего ж тут не понять! Глебу всегда дарили необычные, замечательные  вещи,
какие и сниться не могли ребятам их класса - ни Андрею, ни Вове  Цыпину,  ни
ему, Боре Крутикову, самому одинокому и невезучему: три месяца уже прошло, а
отец все собирается купить ему давно обещанную подзорную трубу.
   - Дашь подержать? Снимать научишь?Ну, Глеб, умоляю...
   - Там видно будет... А ещё знаешь новость? - радостно спросила трубка.
   - Нет,- ослабевшим голосом сказал Боря.- А что?
   - А то, что Андрей заявил вчера после уроков: если ты не  извинишься  при
всех перед Наташкой, не пойдёшь на экскурсию в аэропорт.
   Боря прямо подскочил:
   - Врёшь! Какое его дело? И я не виноват... Много берёт на себя!
   - Это ты ему скажи,-ответил Глеб.-Ну, всего, до встречи...
   И в трубке раздались гудки. Частые, холодные, едкие. Точно дразнили Борю.
   Глеб любил первым обрывать разговор, и всегда в таком  месте,  когда  так
хочется говорить.
   И Боря положил трубку с этими дразнящими гудками на аппарат, и она  сразу
притихла. И в квартире была полная тишина: мама с отцом на работе,  братишка
Костик уже убежал в школу-он всегда убегает чуть не за полчаса до занятий.
   Было тихо. Так тихо, что даже в ушах звенело.
   Боря застыл у двери. Да... Вот как получается: у кого "Уран" с ручкой как
у пистолета и бодрый голос, а кого грозят даже не взять в аэропорт... Андрей
грозит! А почему? Да потому, что он главный в классе и его отец,  знаменитый
воздушный ас, налетавший много миллионов километров, взялся устроить им  эту
экскурсию; он сам покажет им кабину своего гигантского реактивного  корабля,
и можно будет посидеть в пилотском кресле, увидеть  чуткие  стрелки  десятка
приборов, коснуться штурвала и полазить внутри огромных крыльев. А  потом...
А потом их обещали покатать на вертолёте и показать сверху город!
   И все  пойдут  па  эту  экскурсию  просто  так,  а  он  должен  при  всех
извиняться...
   Даже в школу идти расхотелось.
   А идти было нужно.  Совсем  недавно  заходила  к  ним  Марья  Васильевна,
классный руководитель, из-за двоек по арифметике и русскому,  и  у  неё  был
неприятный разговор с мамой.
   Только б с Наташкой  не  встретиться  -  её  дверь  на  их  же  площадке,
напротив. Она в самый последний момент убегает в школу, за минуту до звонка,
и теперь из-за неё он не тронет штурвал самолёта и не  увидит  с  неба  свой
дом...
   Боря высунулся из квартиры - у лифта пусто. Он бесшумно вышел и, не сводя
глаз с её двери - не открылась бы! -нажал кнопку  вызова  лифта.  Прыгнул  в
кабину и, сильно хлопнув дверью, поехал вниз.
   И быстро-быстро зашагал к школе, оглядываясь по  сторонам.  Он  не  хотел
сейчас встречаться не только с Наташкой, по и  с  Вовой  Цыпипым,  добрым  и
тихим, жившим в соседнем подъезде, которого в прошлом году так ловко  провёл
Глеб...
   Только подошёл он к школе - звонок.
   Боря оглянулся: по тротуару, размахивая портфелем,  со  всех  ног  бежала
Наташка, а ноги у неё длиннющие - ни разу не опоздала. Боря кинулся в  дверь
и взлетел на второй этаж. В классе он увидел почти всех ребят, и Глеба в том
числе, но поговорить с ним о кинокамере было некогда, потому что  надо  было
отвернуться от двери, в которую ворвалась запыхавшаяся Наташка,  а  потом  в
класс вошла Марья Васильевна.
   В середине урока Боря случайно глянул на Вовину парту и замер.  В  парте,
рядом с жёлтым ранцем, виднелся край большой синей коробки.  Да,  да,  синей
коробки! Той самой коробки, из-за которой и завертелось всё, и не  только  в
их классе, и произошли совершенно невероятные события, в  которые  теперь  и
доверить трудно.
   Но они, эти события, произошли чуть попозже, после  уроков,  а  пока  что
Боря ошеломлённо смотрел на эту коробку в Вовиной парте и слушал, как бьётся
его сердце. А оно билось так, что даже руки у Бори слегка тряслись...
   Опять? Опять что-то? Но что? Что?

   ПОПКА ДУРАК
   В прошлом году, по просьбе Андрея, Вова принёс в школу точно в  такой  же
синей коробке настоящую, только маленькую, подводную лодку. Боря увидел её и
понял: вот оно - то, о чём мечтал он всю свою жизнь!
   Уж кто-кто, а Боря понимал толк  в  технике.  Часами  мог  смотреть,  как
вгрызается в землю разгорячённый экскаватор, прокладывая  на  улице  траншею
для труб, как  хитро  загребают  и  подталкивают  снег  лапы  снегоуборочной
машины; не отрывал он глаз и от экрана телевизора, когда  во  время  парадов
проходила военная техника и на  особых  платформах  ехали  умопомрачительные
межконтинентальные ракеты.
   И  у  Бори  дома  было   кое-что.   Пластмассовые   и   жестяные   пушки,
бронетранспортёры, амфибии и тапки: заведи на полный оборот -  весь  коридор
проедут и уткнутся в дверь,  продолжая  вращать  колёсами;  боевые  самолёты
разных  систем-истребители,   штурмовики,   стратегические   бомбардировщики
дальнего действия, и эсминцы, и стремительные заводные торпедные катера.
   Всё, что крутилось, ездило,  плавало,  заводилось,  взлетало,  тарахтело,
ныряло, постукивало и стреляло,- всё это прямо сводило с ума Борю.  Да,  его
нелегко было удивить в технике. Но...
   Но принёс Вова в тот день эту лодку, и Боря понял, что  вся  его  военная
техника -  только  детские  игрушки...  Узкая,  ловкая,  с  изящно  выгнутым
металлическим винтом и тонким килем, она так и сверкала, так и  лучилась  на
солнце!
   После уроков они  всем  классом  бегали  испытывать  её  на  пруд-он  был
недалеко от школы. Чего только не проделывала эта лодка! Ныряла, исчезая  из
глаз, и пускала из-под воды ракету, которая круто врезалась в воздух...
   Подумать только - из-под воды!
   И ракета взрывалась!
   И никаких заводных пружин, и пруд-не жалкая  ванная,  где  Боря  проводил
морские бои, а почти океан, и плавать лодка могла хоть час, хоть два...
   Её построил Вове старший брат Геннадий, он-то и  пришел  после  уроков  к
пруду, чтоб пустить её, потому  что  Вова  никак  не  мог  запомнить,  какие
рычажки в её двигателе надо было перевести. До чего ж  Боре  хотелось  тогда
получить её: купить, выменять па что-нибудь и даже... даже отобрать! Никогда
ничего не отбирал Боря у ребят, а тут мелькнула такая мысль.
   И пока Боря ломал голову, что бы такое  предпринять,  страдал  и  обвинял
себя в трусости, лодка на следующий день уже была  у  Глеба.  Вот  так...  И
отдал её Вова совершенно добровольно. И за  что!  За  три  пакетика  гашёных
марок с разными зверюга ми и рыбами. А ещё за попугайчика...
   Знал, на что менять! Ведь Вова жить  не  может  без  разных  там  птичек,
жучков и ёжиков; приходил в класс с собачьей шерстью на куртке,  с  каким-то
пухом в волосах, а однажды - даже вспомнить смешно!  -явился  с  помётом  на
колечке берета: это его наградил сверху кто-то из благодарных перна  тых!  А
тут Глеб предложил ему  не  что-то  пустяковое,  а  попугайчика,  и  какого!
Голубенького! Да еще африканского! Как тут устоять?
   Но как потом обрушились на Глеба ребята: это же,  кричали  они,  сплошной
обман и надуватель-ство!..
   К тому же оказалось, что попугай больной: через несколько дней  он  умер.
Никто в классе не разговаривал с Глебом, и до сих  пор  многие  не  замечают
его, а те, кто замечает, называют  не  Глебом,  а  Попугаем,  а  Андрей  ещё
хлестче-Попкой-ду раком.
   Боря тоже хотел поссориться с Глебом, и поссорился  бы,  но  в  последнюю
минуту опомнился: тогда ведь и лодку он больше не увидит, и ничего другого.
   Пришлось не ссориться.
   И до истории с лодкой не мог он обойтись без Глеба. Чего только не было у
того! Папа Глеба работал в огромном универмаге, мог достать  любую  вещь  и,
наверно поэтому, ходил, важно выпятив грудь и сильно выдающийся  живот,-и  у
Глеба будет такой! А важность у него уже была. И был он, как и  папа,  очень
бодр и носил на руке плоские, изящные, очень точные часики и  то  и  дело  -
особенно при людях - поглядывал на них. Он с  удовольствием  показывал  Боре
свои  новые  вещи,  но  голос  у  него  чуть  терял  бодрость,  когда   Боря
подкатывался к нему:
   - Дай покататься на гоночном... Не сломаю ведь!
   - Сейчас не могу,- отвечал Глеб.
   Как-то Боре понадобилась масляная краска- подкрасить торпедный катер, а у
Глеба был целый фанерный ящик с тюбиками, и Боря попросил:
   - Мне чуть-чуть выдавить, незаметно будет.
   - А если потом не хватит на картину?
   - Ещё останется! И ты ведь никогда не рисуешь.
   - А если вдруг захочу?
   Боря замолчал. Ведь совсем немножко было надо...
   У Глеба ещё была уйма "конструкторов", три, фотоаппарата новейших  систем
и в больших зелёных альбомах лучшая в школе  коллекция  марок  английских  и
французских колоний; и еще был у него маленький, но очень сильный  телескоп,
и однажды вечером он направил его на  Луну  и  разрешил  Боре  посмотреть  в
окуляр. И Боря увидел совсем рядом темные пятна лунных  морей,  пики  гор  и
хребты...
   - Ой! - крикнул вдруг Боря и  подпрыгнул  от  изумления.-Там  космический
корабль! Прилунился!
   - Муха села на линзу. Сгони,-сказал Глеб и громко зевнул.
   И оказался прав. Боря прогнал муху и стал бродить глазами по Луне,  потом
перебросился на звёзды, а рядом с ним нетерпеливо сопел Глеб.
   - Посмотрел, и хватит,- сказал он  минуты  через  три  и  стал  закрывать
особыми крышечками  оба  края  трубы.-  Хватит  пылиться  оптике...  Луна  -
пустяки! Посмотрел бы ты на Марс...
   - Он тоже виден? И каналы? И полюсы?
   - Запросто. Скоро, между прочим, великое  противостояние,  отлично  будет
виден.
   - Глебочка, хороший... Будь другом, покажи!
   - Там досмотрим... Я тебе позвоню тогда.
   - Ну спасибо, Только не забудь! Не забудешь?
   - Нет. Ну хватит на сегодня, укатывай.
   И Боря ушел, а мог бы до ночи проторчать у Глеба. Потом Боря каждый  день
спрашивал у него в школе: "Скоро позвонишь?" - "Скоро..." И Боря целый месяц
подбегал на каждый звонок к телефону, даже с мылом на лице. И  однажды  Глеб
бросил в трубку: "Приходи". И  Боря  понёсся  как  угорелый  к  нему,  чтобы
увидеть этот самый знаменитый красноватый Марс, планету бога войны. Позвонил
в дверь, а мама его очень вежливо сказала: "А Глеб только что ушёл с папой в
гости..." Боря опешил: "А как же Марс? Он ведь сам позвал!" - "Глебик у  нас
забывчивый... Успокойся, есть от чего расстраиваться!.." - И закрыла дверь.
   Несколько дней Боря не смотрел на Глеба в классе, потом снова потянуло  к
нему. И Глеб опять с большой  охотой  рассказывал  про  свои  марки  и  даже
подарил несколько штук, правда с оторванными уголками и дырочками.  А  потом
Глеб выменял лодку, и Боря один остался верен ему и снова зачастил в их дом.
Но чего ни делал Боря, как ни смотрел в глаза Глебу, тот не  показал  лодку.
Ни разу. А когда Боря неосторожно заикнулся: не обменяет ли он лодку на  всю
его боевую технику, Глеб засмеялся:
   - И тебя в придачу не возьму!
   - Но ты ведь её не пускаешь!-в отчаянии крикнул Боря.- Не нужна она тебе!
   - А ты откуда знаешь? - Глеб в  упор  посмотрел  на  него  своими  узкими
глазами, и Боря словно впервые  увидел,  какой  он  сильный  и,  толстый.  И
отступил.
   - Я... Я думал... Мне казалось... Я хотел...
   - Договоримся,-прервал его Глеб,-чтоб о лодке больше ни слова.
   "Почему?"-хотел было спросить Боря, но побоялся.
   Да, один Боря не поссорился с ним, а надо было! Он один  не  называл  его
Попкой-дураком, а надо было! Он бегал к нему домой, рассказывал, что  задали
на дом, если тот болел, стойко сносил презрение класса, даже  заступался  за
пего перед ребятами, а Глебу... Глебу на всё наплевать!

   ЗЕЛЁНЫЕ ГЛАЗИЩИ
   Боря едва дотерпел до конца урока. Он старался не пялить глаза на  Вовину
парту. Он искоса погля-дывал в сторону Глеба - не увидел ли он эту  коробку?
Чего доброго, опять выменяет на что-нибудь, а потом и не покажет!
   Этого нельзя допустить. Этому надо помешать.
   Но как?
   Одно знал Боря: действовать надо осторожно.
   Рядом с Вовой сидела та самая Наташка, из-за которой он теперь не  пойдёт
в аэропорт. Она была худая  и  носатая,  с  чёлочкой  на  лбу  и  громадными
зе-лёными глазищами. Она и раньше, до случая с  лод  кой,  всегда  вертелась
возле Бори, а теперь ещё больше, и давала советы, что  он  должен  делать  и
чего не должен, вздыхала, когда он получал  двойки,  и  пря-мо  как  бешеная
набрасывалась на ребят, если они задевали Борю... Кто её просил? Она чуть не
каждую неделю звонила ему и предлагала новую книжку.
   Что ей надо от него? А неделю назад...Это просто  ужасно,  что  случилось
неделю назад! Было со-брание, и  она  кричала,  что  Борю  надо  включить  в
сборную: он любого обгонит в  школе  и  только  стесняется  выставлять  свои
способности. Девчонки хихикали, мальчишки иронически молчали. Боря  закрывал
от ужаса глаза и был бы рад провалиться вместе с партой сквозь  пол.  А  она
все разорялась, всё кричала про него. И  её  слушали!  Её  всегда  почему-то
слушал класс, какую бы ахинею ни несла!  И  когда  вышла  Марья  Васильевна,
как-то получилось так, что он вскочил с места, и съездил Наташку по  щеке  -
даже рука заныла,- и бросился бегом из класса.
   Класс за его спиной прямо взорвался весь. Ох как Боря испугался, что  так
получилось! Ну, подножки ей  ставил,  и  за  косы  дёргал,  и  подзатыльники
отпускал, но чтоб так... Вечером Глеб сообщил ему по телефону,  что  Наташка
почти не ревела и сказала, что сама знает, что ему сделать за это.
   Однако до сих пор Боря не знал, что это она та  кое  знает.  Он  и  потом
переживал, что стукнул её, а на третий день вскочил в лифт, а там - она,  ну
и слегка улыбнулся ей-ну самую  малость,  и  она  улыбнулась,  и  совсем  не
слегка, и они снова стали разговаривать.
   А теперь Андрей требовал извинений, и Боря опять рассердился на неё.
   Но сегодня Наташка позарез нужна была ему.
   Прозвенел звонок, и Боря подозвал её.
   Наташка подбежала, обрадованная, что понадобилась зачем-то, и  уставилась
на него в упор своими глазищами. Ну просто фары, а не глаза! И были б  серые
или голубые, а то ведь зеленющие. Как у русалки. И весёлые. Боря  не  любил,
когда она смотрела на него так, да еще  при  всех.  Он  и  сейчас  хотел  по
привычке отвернуться, да ведь был срочный разговор.
   Он отвёл её в угол и шёпотом спросил:
   - Что это Цыпленок приволок в класс?
   - Вовка? Не знаю... А что?
   - Да если б знал, не спрашивал бы!
   - Ну тогда я спрошу у него.
   - Только чтоб никто не слышал.
   - Почему? - У Наташки удивлённо приоткрылся рот.
   Ну какая она-не понимает самых простых вещей! И Боря решил  не  унижаться
до объяснений и отрезал:
   - Потому.
   И отошёл в сторонку. И стал наблюдать, как Наташка  тут  же  бросилась  к
Вове и чуть не на весь класс заорала: "Что это ты притащил?" Боря  поёжился:
ну хоть капельку б хитрости ей! И он-то не слишком хитёр, куда ему до Глеба,
но она... Одно в ней ничего: не мстит за подзатыльники, и возле  неё  всегда
кажешься самому себе сильным и удачливым.
   - Ничего особенного,- ответил Вова.
   - А что неособенное? - не отступала Наташка, и Боря уже ругал  себя,  что
попросил её.
   - Лайнер,- сказал Вова и уточнил: - Воздушный...
   - Тоже Геннадий сделал?
   - Тоже.
   Боря похолодел: не обмануло его  предчувствие...  Ух,  наверно,  и  штуку
принёс!
   Брат у Вовы почти гений, он работает программистом на станции слежения за
космическими кораблями и спутниками, а дома он настоящий волшебник. Взять ту
удивительную лодку: ведь и плавает, и погружается, и стреляет она так, точно
внутри у неё живёт команда, и есть командир, и сложный механизм с  крошечным
атомным реактором...
   - Покажи! - закричала Наташка.
   - Я хотел после уроков,- сказал Вова и  стал  оглядываться.  Ну  конечно,
искал глазами Андрея: не против ли он? Но не нашёл и решил обойтись без  его
разрешения.- Но если ты так просишь...
   "Глупая, что ты делаешь!"-ужаснулся Боря. Ведь сейчас все увидят  лайнер,
и кто-нибудь опять заполучит его. Хорошо хоть, Глеб куда-то вышел. Надо было
отвести Вову в сторонку и уговорить, чтоб он показал только ему, Боре, а  не
всем. И придумать что-то похитрее: ведь после того, как его обманул Глеб, он
не отдаст лайнер за пустяки.
   Вова вынул из парты картонную коробку, открыл и  извлёк  из  неё  другую,
поменьше, дюралевую, с прозрачной крышкой.
   Нет, это была не коробка, это был ангар, маленький ангар!
   И только он появился на парте, как Вову с шумом окружили ребята. Даже  из
коридора набежали. И Андрей среди них.
   Вова нажал пальцем какую-то задвижку, и у ангара откинулись металлические
воротца; нажал другой рычажок, и на парту выкатился серебристый, остроносый,
со скошенными назад узкими крыльями лайнер...
   До чего ж он был красив!
   Он легко опирался на шасси - колесики в резиновых  шинах;  па  сверкающих
крыльях - элероны, рули глубины и высоты, по фюзеляжу строчка иллюминаторов;
и у него был не старомодный винт, а маленькие сопла  реактивных  турбин,  по
краям они даже слегка потемнели, точно были в работе...
   Неужели реактивный?
   - И он летает? - спросила Наташка.
   - Нет, ползает по земле,- обиделся Вова,  словно  это  он  сам,  навсегда
забросив своих зверей, насекомых и рыб, сконструировал и построил лайнер- Он
летает  на  разных  скоростях  и  в  разных  направлениях.   Гена   придумал
специальное устройство...
   Ребята, окружившие Вову, заахали.
   - Ну и вещь! - сказал Митя.
   - А покажешь, как летает? - спросил Витя, Митин друг;  их  всегда  видели
вместе, точно они были намагничены и притягивались друг к другу.
   - Только не сейчас,-сказал Вова-Вот кончатся уроки...
   - Скорей бы! - вздохнул Стасик. А стоявший рядом Коля ничего  не  сказал,
только потёр от возбуждения рука об руку.
   Боря слушал всё это и мрачнел.
   Хоть бы дотронуться... Но попробуй дотронься, если ребята вокруг  Вовиной
парты шумят, хохочут, толкаются.
   А он, он первый увидел синюю коробку!
   Боря вдруг рассердился на всех и на себя и, работая локтями,  протиснулся
к лайнеру и даже приподнял его.  Он  так  волновался,  что  самолёт  в  руке
вздрагивал,  покачивался  и  в  крошечных  иллюминаторах  прыгали  солнечные
искорки.
   - Поставь на место!-сказал вдруг Андрей.
   Боря вздрогнул:
   - А тебе жалко?
   - Жалко.
   - А я... Я хочу,-через силу выдавил Боря.
   - А я не хочу, чтоб ты хотел... Иди лучше почисти  перышки  Попке-дураку,
авось спасибо скажет...
   Ребята засмеялись, а Борю бросило в жар. Он  боялся  Андрея.  Боялся  его
плотных плеч, глаз, острых, как пули, и насмешливого рта. Боялся потому, что
Андрей больше других не любил Борю и не скрывал этого...
   И всё ведь из-за Глеба.
   А какое дело Андрею? Какое дело классу?
   Хочет - и дружит с Глебом.
   Все рассорились, а он дружит. Дружит и будет дружить назло всем!
   Андрей плечом оттёр ребят, протиснулся к столу и  стал  отбирать  у  Бори
самолёт.
   - Но-но,-сказал Боря, а сам тут же разжал пальцы и отдал  лайнер,  потому
что Андрей мог взять и стукнуть при всех: он ни с кем не церемонился.
   - Опять военная техника? - спросил Андрей у Вовы.
   - Нет, пассажирский... Гена сказал, что переходит на мирную продукцию.

   ИСПЫТАТЕЛЬНЫЙ ПОЛЕТ
   Прозвенел звонок. Красный и подавленный, пошёл Боря к парте. Все, кому не
лень, на него покрикивают и задевают. Все, кроме Вовы и Наташки, но она не в
счёт.
   Боря сел за парту и взглянул на Глеба. До чего  ж  он  в  школе  менялся!
Прятался в себя, как улитка в раковину. Где его бодрость и зычный  голос?  В
школе он напускал на себя безразлично-сонный  вид,молчал,  мало  двигался  и
поэтому казался толще, чем был на самом деле.
   Большой и тихий, он поглядывал сейчас  за  окно  и  не  обращал  никакого
внимания на лайнер, точно всё это и не касалось его.
   После уроков с криками и смехом ребята повалили в раздевалку.
   Боря, обгоняя всех, скатился по лестнице, надел свою серую  непромокаемую
куртку, всю па "молниях" -  вертикальных,  косых  и  поперечных,-  кинул  на
голову фуражку и завертелся вокруг ребят. Чего-чего,  а  проворства  у  него
хоть отбавляй. И живости. Всё хочет узнать, везде поспеть вовремя,  да  ведь
не поспевает!
   Вместе со всеми Боря ринулся из дверей.
   Впереди с синей коробкой в руке и ранцем за спиной важно шёл  Вова.  День
был яркий, и большие Вовины уши, просвечивая на солнце,  казались  розовыми.
Он был в маленьких веснушках - даже па веках рыжели,-  его  светлые  ресницы
часто моргали.
   За  Вовой,  точно  прикрывая  его,  широко  шагал  Андрей,   большеротый,
коренастый и сильный, в вытертой кожаной  куртке,  в  которых  обычно  ходят
лётчики гражданского флота. Куртка была ему в самый раз. В отвисшем  кармане
её тоненько звякали шахматы в коробочке; с ней он не расстаётся, и то и дело
от пего слышно: "Сыграем?" И расставляет фигурки. Сильно  играет:  несколько
ходов - и мат. За Андреем, толкая друг друга, торопились неразлучные Митя  с
Витей. У первого лицо репкой - круглое, светлое; у второго - будто морковка.
Вытянутое, розовое. Рядом - Стасик, самый низенький в классе, даже  девчонок
таких не было; однако ни рост, ни писклявый голос не помешали  ему  получить
бронзовую медаль, присуждённую в Индии за один из  его  рисунков.  Сбоку,  в
коротеньком,  пронзительно  красном,  как  пожар,  пальтеце  с   деревянными
палочками-пуговицами вприскочку  бежала  Наташка.  Это  её  пальтецо  резало
Борины глаза.
   - Подумать только, как настоящий!-верещала она.
   Как она навредила Боре! И  он,  державшийся  подальше  от  Андрея,  хотел
толкнуть её локтем, но Наташка ускакала вперёд.
   Сзади всех вразвалочку плёлся Глеб. Всё-таки не  выдержал!  У  него  дома
столько всего, но и он снялся с места.
   Боря чуть замедлил шаг и поравнялся с Глебом.
   - Видел? - спросил он.- Какой красавец!
   - Так себе,-уронил Глеб, посмотрел на часы  и  больше  не  проговорил  ни
слова.
   Притворяется! Наверно, опять что-то затеял... Но не скажет - скрытный!
   Ребята обогнули здание и вышли на  просторный  школьный  двор  с  широким
тротуаром,  на  котором  девчонки  играли  в  "классы".  Увидев,  что   Вова
направляется к ним - наверно, уже выбрал стартовую площадку,-  Боря  кинулся
вперёд, храбро отфутбо-" лил  коробочку  из-под  ваксы:  "Р-разбегайсь!"-  и
девчонки разбежались. Андрей улыбнулся ему, и Боре стало приятно.
   Вова опустился на корточки, достал из коробки  ангар,  и  снова  из  него
медленно выкатился на тротуар острокрылый лайнер.  Ещё  ярче  загорелись  па
солнце Вовины уши. Они были такие прозрачные, что сквозь них, наверно, можно
было смотреть, как через розовое стёклышко.
   Ребята столпились возле него. Вова достал из ранца  бумажку  в  клеточку,
исписанную чётким взрослым почерком, заглянул в неё  и  только  после  этого
отодвинул на носу лайнера планочку-крышечку  и  переставил  внутри  какие-то
рычажки.
   - Пускаю на двести метров с возвратом,-сказал он.
   - Давай,- ответил Андрей.-  А  какая  высота?  Вова  осмотрел  деревья  и
школьный забор.
   - Метров сорок.- И вдруг спросил: - С демонстрацией спасения или нет?
   - То есть? - не понял Андрей.
   - Ну на случай аварии в полёте.
   - Валяй с демонстрацией.
   - Одного экипажа или вместе с пассажирами?
   -  Всех  вместе,-хором  сказали  Митя  с   Витей,   хотя,   наверно,   не
сговаривались: всё у них  получалось  одновременно,  точно  они  были  одним
человеком.
   - Отойдите все,- попросил Вова, и ребята отодвинулись.
   Вова открыл в  фюзеляже  лайнера  крошечную  дверцу,  извлёк  из  кармана
спичечный коробок с дырочками и кого-то пересадил из него в лайнер. И закрыл
дверцу.
   Боря нагнулся над лайнером:
   - Кого это ты?
   - Не мешай старту! - сказал Андрей.
   - Запускаю.- Вова опять  заглянул  в  бумажку,  что-то  сделал  кончиками
пальцев в носу корабля, задвинул планочку-крышечку и отошёл.
   - Ты что там прочитал? - спросил Стасик.
   - Там Гена написал мне, что и  как...  чтоб  техника  сработала...  Разве
упомнишь всё? - Вова спрятал бумажку в карман и быстро сказал: -  Через  три
секунды взлёт!
   Лайнер  вдруг  пустил  тугую  струйку  дыма,  в  нём   что-то   стукнуло,
зарокотало, раздался жаркий протяжный свист, и под возгласы ребят  он  легко
побежал по тротуару, по расчерченным  мелом  "классам",  по  грязным  следам
каблуков, потом оторвался и плавно взмыл в воздух. Вспыхнул, как зеркало, на
вираже и понёсся над обширным двором и спортплощадкой,  набирая  высоту.  За
ним стлался прозрачный след. Вот он  уже  выше  тополей,  вот  он  перелетел
территорию  школы  и  понёсся  над  проезжей  улицей   с   троллейбусами   и
грузовиками.
   Ребята, задрав головы, следили за ним.
   И молчали.
   От радости. От восхищения.
   На дворе стало тихо-тихо.
   - Пропал! - сказал Боря.- А какой был лайнер!
   - Вернётся,-спокойно ответил Вова.-Только освободите посадочную полосу, а
то у него допуск точности - два метра.
   Ребята отхлынули в сторону и освободили такое пространство, что, наверно,
мог бы сесть и настоящий самолёт. "Ведь врёт же, врёт!-подумал Боря.- Или он
волшебный? Или там, как и в подводной лодке,  сидят  малюсенькие  человечки?
Ведь врёт же..."
   Вот лайнер исчез из виду.
   Боря вдруг почувствовал странное облегчение: улетел... Никому  теперь  не
достанется. Не так обидно. Как бы он завидовал Глебу, если б тот  получил  и
лайнер!..
   Ребята не спускали с неба глаз,  а  Боря,  сунув  руки  в  карманы,  стал
расхаживать по двору, по первой мягкой травке.
   - Летит, летит! - за кричала вдруг Наташка, запрыгала, и по  глазам  Бори
полоснуло пламя ее пальтеца.
   Он вскинул голову.
   С другой стороны,  совсем  не  оттуда,  куда  смотрели  ребята,  появился
лайнер: легко, с жарким свистом скользил он в яркой синеве неба.
   Вернулся...
   Из-под ладони, чтоб не мешало солнце, следил Боря за полётом. Вот  лайнер
почти над ними. Метрах в двадцати. И  здесь  случилось  что-то  странное:  в
лайнере вдруг откинулись носовой и фюзеляжный отсеки,  откинулись  ровно  на
секунду, чтоб с силой выстрелить вверх какими-то тёмными комочками, и  снова
закрылись. А тёмные комочки вдруг превратились в разноцветные парашютики.
   Под куполами па тоненьких стропах раскачивались человечки, ветер  нёс  их
чуть в сторону. Ребята с криком бросились ловить их. Бросился и Боря.
   - Катапультой? - спросил Андрей.-Здорово придумано!
   Боря, не дожидаясь, пока парашютисты спустятся, стал прыгать  и  на  лету
хватать их - одного, вто-рого, третьего.  Толкнул  плечом  Наташку  -  будет
знать! -и перехватил четвёртого, летевшего в её ладони человечка.
   А когда все парашютисты были расхватаны, лайнер уже стоял на  тротуаре  и
над ним таял прозрачный дымок.
   - Ничего,-сказал Андрей,-честное слово, ничего! Ох и Геннадий у тебя!
   - Он не считает эту  модель  очень  удачной,-  пояснил  Вова,-  он  хотел
отработать  полную  безопасность  при  полёте.  В   каждом   кресле   личная
катапульта.
   Вова нагнулся, открыл в фюзеляже дверцу, и на  его  ладонь  выбежали  три
синевато-чёрных жучка.
   "Так вон оно что,- понял Боря.- Без жучков ты не мог!"
   - Живы, молодцы!-Вова потрогал упругие усики, улыбнулся и, оглядев жучков
со всех сторон, подбросил их вверх.
   Жучки раскрыли крылья и улетели.
   "Эх ты, собаковод, ёжиковод, жучковод! - подумал Боря.- Далеко ж тебе  до
брата!" И всё-таки Во ва был ничего  мальчонка  и  к  Боре  относился  лучше
других; ну, не так, как Наташка, но, в общем, хорошо.
   Боря успел схватить шестерых парашютистов- маленьких, тяжёленьких,  вроде
бы из свинца, человечков.  За  спинами  у  них  были  прикреплены  раскрытые
зелёные ранцы, в них-то и были парашюты,  Сшитые  из  тончайшей  шелковистой
ткани, они приятно скрипели в пальцах. А если спрятать одного?  И  не  успел
Боря до конца додумать, надо ли это де-дать, как быстро скомкал в руке  один
парашютик, отвернулся от ребят и  вместе  с  человечком  незаметно  сунул  в
карман. У него не будет, никогда  не  будет  этого  лайнера,  но  парашютист
всё-таки останется. Не так обидно хоть...
   -  Давайте  их  сюда,-  сказал  Андрей  и  стал  собирать   парашютистов,
подсчитывая: - Одиннадцать... Четырнадцать.... У кого пятнадцатый? У кого?
   Боря молчал. Кровь прилила к его щекам. Что  делать?  Отдать?  Выбросить?
Признаться? Нет, теперь нельзя... Ещё хуже будет...
   - Может, куда-нибудь завалился? - спросила Наташка.
   Ребята бросились искать парашютиста.
   - Не у тебя? - Андрей посмотрел на Борю.
   - У меня. Где ж ещё? - ответил Боря  и  сам  удивился  своей  дерзости  и
находчивости.

   КЛЯТВА
   Андрей понял - не у него, и Боря почувствовал себя  ещё  увереннее.  Куда
делась его робость? Он не узнавал себя. Вдруг он вспомнил про Глеба и тут же
отыскал его глазами. Глеб стоял, прислонившись к кирпичной стене школы,  ещё
более грустный и кислый. И не скажешь, что утром звонил он ему и  так  бодро
говорил про кинокамеру - фильмы снимать будет!
   Огорчается, что лайнер не его? Хитрости не хватает на этот раз?
   Борю прямо распирало от уверенности. Он подошёл к Глебу:
   - Ну как лайнер? Так себе?
   - Уйди,- сдавленно сказал Глеб, и одно веко у него заморгало.
   Боря даже чуть испугался:
   - Ты что?
   - Отстань.
   Воображает, гонит! Боря из-за него столько мук  терпит,  а  ему  хоть  бы
хны...
   "А что, если самому...-вдруг подумал Боря,- самому  добыть  этот  лайнер?
Нет, не получится... Но ведь он не пробовал! Надо же  когда-нибудь  решиться
превозмочь себя!"
   - Ты... ты хотел бы иметь такой? - шёпотом спросил он у Глеба.
   - Стукну,- выдавил Глеб.
   "Конечно, хотел бы!"-подумал Боря и отошёл от Глеба: он и  в  самом  деле
мог запросто - и почище Андрея-двинуть кулаком в челюсть или в живот; он  не
разбирался - куда. Только Андрей дрался редко, и при всех, и взрывался,  как
бомба, а Глеб - спокойно, исподтишка. Этого не знали в классе,  а  Боря  сам
видел, как однажды Глеб колотил за что-то в подворотне  своего  дома  одного
мальчонку. Глеб и раньше, до случая с лодкой, ни с кем не дружил, а теперь и
подавно. Ходил в школу и домой один и за партой сидел в полном  одиночестве,
и это не тяготило его. Ну ни капельки! И какой злющий. И, наверно,  глаза  у
него всегда прищурены, чтоб получше скрыть злость:  в  открытых  глазах  она
всем видна, а попробуй разгляди её сквозь щёлки!
   Но Боря не должен его бояться.
   - А хочешь, я получу его? - сказал Боря, и в голове его неожиданно созрел
план того, что он должен сделать, когда добудет лайнер. Лайнера ещё не было,
а план уже был!
   Глеб промолчал.
   - Хочешь? - повторил Боря и увидел, как  в  узких  щёлках  Глеба  забился
острый блеск.
   - Ты? - Глеб презрительно смерил его глазами.
   И тут Боря понял: он сделает то, что решил!
   - Я,- сказал Боря, и его вдруг понесло.- Я получу  лайнер,  если  ты  мне
отдашь за него... знаешь что?
   - Что? - надменно спросил Глеб. Но Борю это уже  не  смутило:  он  теперь
знал, как с Глебом говорить и что от пего требовать.
   - Подводную лодку! Отдашь или пет?
   Глеб молчал и не смотрел на него. Он смотрел, как Вова быстро  складывает
парашютики и всовывает в крошечные ранцы за спиной человечков.
   - Отдам,-сказал Глеб, не оборачиваясь.
   - Точно?
   - Да,- подтвердил Глеб, сдаваясь.
   Да, да, он сдался. Он почти сдался ему!
   Кто думал, что так получится? Прекрасно!
   Боря где-то читал: бывают такие минуты, когда человек  решает  по-другому
повернуть свою жизнь. Такая минута для пего настала! Он вдруг понял  причину
всех неудач и горестей: слишком мягкий, робкий, податливый у него характер.
   Хватит быть сопляком! Хватит унижаться перед всеми! Они привыкли, что  он
робок и трусоват? Он  будет  другим.  Главное  -  ничего  не  бояться.  Надо
обмануть? Обманывай. Надо хитрить? Хитри!
   Хватит бояться! Хватит дрожать!
   И они будут уважать его, остерегаться. Пальцем показывать будут: вон Боря
прошёл, Боря Крутиков... Ему всё трын-трава!
   Он будет таким. Будет. И не когда-нибудь, а сегодня.
   Сейчас. С этой вот секунды.
   Такова была его клятва.
   Боря подошёл к Вове. Тот уже поместил в  лайнер  всех  человечков.  Всех,
кроме одного. Наташка с Митей и Витей продолжали искать его.

   ВОВА ЦЫП-ЦЫП-ЦЫП
   Боря присел возле Вовы и потрогал двигатели лайнера, они были ещё тёплые.
"Будь хитрым,- приказал себе Боря,-хитрей тебя  никого  пет!"  Когда  Андрей
отошёл в сторонку, Боря быстро спросил:
   - Хочешь, я дам тебе за него что-нибудь? - И чуть не сказал: "Цыплёнок".
   - Нет,-ответил Вова.-Он ведь не совсем мой...
   - Брат ещё сделает.
   - Думаешь, это так легко?
   - Ничего я не думаю, я предлагаю тебе...
   Вдруг над ними появился Андрей.
   - Что это он тебе предлагает? - спросил  он  у  Вовы,  и  Боря  незаметно
толкнул его коленом, чтоб молчал.
   - Да просто так,- сказал Вова.
   Андрей пристально посмотрел на Борю. Лоб у Андрея был напряжён. Уж  очень
он воображал в этой лётной кожаной куртке,  хоть  вся  она  была  потёрта  и
поломана в сгибах. А хитрости - ни на грош!
   - Ну смотри...- сказал Андрей сквозь зубы.
   "Проваливай отсюда и не распоряжайся,-подумал  Боря  и,  сунув  в  карман
руку, нащупал твёрдого человечка, запутавшегося в нитках-стропах.-  Вот  как
про этого парашютиста  ты  ничего  не  знаешь,  так  и  про  всё  другое  не
узнаешь... Ясно? А самолёт скоро будет мой..."
   Вот бы сказать это вслух - глаза б у того  на  лоб  выскочили!  Но  разве
хитрые так поступают?
   Все  стали  расходиться.  Глеб  придержал  рукой  Борю  и  сплюнул  тугой
струйкой:
   - Хвастун! Он глянул на тебя, а ты и готов. Как кролик перед удавом.
   - Тогда увидишь!-отрезал Боря.-На днях, а может даже сегодня, я  приду  к
тебе за лодкой...
   - Приходи,-сказал Глеб,-жду. С нетерпением!
   И посмотрел на часы.
   Боря догнал  ребят  и  пошёл  рядом  с  Вовой.  По  до-роге  часть  ребят
отсеялась, но кое-кто ещё тащился за ними. А Боря хотел остаться вдвоём. Это
было совершенно необходимо - остаться вдвоём  с  Вовой.  И  для  этого  Боре
пришлось поработать. За ними увязались было Митя с Витей-они закидывали Вову
вопросами о лайнере, ну и, конечно, эта самая  Наташка.  С  ними  надо  было
немедленно и безжалостно разделаться, пока Вова не дошёл до дому.
   Боря резко повернулся к ним.
   - А вы куда? - Он даже замахнулся на них, и  Митя  с  Витей  отпрянули  в
стороны.
   Оставалась ещё Наташка. Она бежала рядом, выставив  вперёд  свой  длинный
нос; видно, у всех любопытных вырастают от любопытства такие вот носы.
   - А ты? Не слыхала?
   И Наташка ускакала от них на своих тонких, быстрых ногах.
   Боря огляделся - никого вокруг. Всё шло как надо.
   Он полуобнял Вову, нагнулся к нему и тихо сказал:
   - Могу дать тебе шариковую ручку с тремя цветами... Хочешь?
   - Я не хочу его менять,- сказал Вова.- Его Гена делал больше месяца.
   - И ещё дам запасные стержни с разной пастой - красной,синей и зелёной.
   - Не надо.- Вова крепко держал под мышкой коробку.
   - А чего б ты хотел?
   - Ничего.
   - Могу дать в придачу футбольный мяч,  будешь  стукать,-  сказал  Боря  и
подумал: "А как же я сам обойдусь без мяча?"
   Вова молчал.
   - Ну, тогда ещё танк, он ездит и стреляет- огонь из пушки.
   - Из магазина? - спросил Вова.
   "Откуда ж ещё!"-чуть не крикнул Боря: он ведь не мог, как его  Гена,  сам
делать машины... "Что ж ему предложить?" - в смятении перебирал в уме  Боря,
вспомнил про Глеба и вдруг придумал - замечательно придумал. И уже у  самого
дома сказал:
   - Помнишь, ты недавно встретил возле дома меня с дядей Шурой, и он был  с
Клоуном...
   - Это. тот чёрный доберман-пинчер?-сразу вскинулся Вова.- Ох и собачка!
   - Так вот, у них есть щенки этой породы, одного они обещали папе...
   Вова прямо-таки притих весь и остановился.
   - Дам тебе и его в придачу.
   Глаза Вовы изучали Борино лицо. Глаза у него  были  жалостливые,  добрые,
чуткие... Боре стало нехорошо, и он отвернулся. Но другого выхода у него  не
было.
   - Не веришь? Я вижу, ты не веришь! - Боря  оскорбленно  вскинул  голову.-
Тогда идём к моей маме, она подтвердит.
   Боря знал, что Вова никуда не пойдёт.
   - Не нужно,-сказал тот.-Только чтоб ты и вправду...
   Вот до чего довёл его Глеб своим обменом!
   - Даю слово! И ты знаешь, какая это редкая  порода?  Такого  щепка  и  за
пятьдесят рублей не купишь, а я его в придачу...
   - Ну я просто не знаю,- засомневался Вова и вздохнул.
   - У тебя никого нет дома? - быстро спросил Боря.
   - Мама, но она сейчас уходит... А что?
   - А то, что я скоро забегу к тебе... Ладно?
   -  Зачем?  -  Вова  поглядел  па  него  испуганными  глазами   в   белых,
поросёночьих ресницах.- Лучше в другой раз, я ведь не хочу...
   - Да ты не бойся! Я только на минутку,- ласково сказал Боря и  побежал  к
своему подъезду.
   И тут он увидел, что к этому же подъезду с  тросточкой-зонтиком  идёт  их
соседка   Александра   Александровна-сухопарая,   негнущаяся,   как   и   её
тросточка-зонтик, старушка в  древней  чёрной  соломенной  шляпке  и  чёрном
пальто.
   Она всегда ходила с книжкой в руке, была неслыханно вежливой со  всеми  и
неслыханно прямой, придирчивой, и временами от всего этого  Боря  невыносимо
страдал.
   Всё ей не так! И дверью лифта нельзя слишком громко хлопнуть, и  хохотать
вечером у её двери- как будто дом был её собственностью,- и даже на  балконе
нельзя обильно поливать цветы - вода, видите ли, капает на её балкон...
   Но главная неприятность произошла совсем недавно. Боря заметил на  скамье
у подъезда кем-то забытую книгу с синим обрезом, полистал её,  но  прочитать
ничего не смог: она была на каком-то иностранном языке. Но зато бумага  была
великолепная - плотная, гладкая, белая. Боря не взял  эту  книгу,  а  только
вырвал из середины двойной лист - какого голубя сделать  можно!  -  а  книгу
оставил на скамье.
   Прибежав домой, он тут же сделал голубя,  пустил  с  балкона  и  бросился
вниз, чтоб подобрать его. И увидел у  подъезда  Александру  Александровну  с
голубем в одной руке и с книгой в другой.
   Видно, книга была её -  спохватилась  и  вышла  за  ней,  а  голубь,  как
нарочно, спикировал к её ногам...
   - Твой? - спросила она.
   Боря кивнул.
   Язык у него  отнялся.  Откуда  же  знал  он,  что  это  была  редкая,  не
переведённая у нас книга какого-то "бесподобного Анатоля  Франса"!  Ведь  не
по-русски же напечатана!
   Ну и до мамы с отцом дошло... 0-о-ох!
   Александра Александровна жила под ними, и Боря старался не ездить с ней в
лифте.
   Увидев её, он прибавил шагу, почти  побежал  вперёд,  нырнул  в  подъезд,
вскочил в кабину лифта и нажал кнопку своего шестого этажа. Он ехал вверх, и
щёки его горели как в лихорадке. Ура! Здорово он придумал про собачку!
   Боря на миг представил, как поразится Глеб, когда он  принесёт  ему  этот
лайнер.
   Боря выскочил из кабины и кинулся в квартиру. Уже в коридоре по  ребячьим
голосам понял, что к Костику опять нагрянули  первоклассники.  Боре  это  не
очень нравилось: вечно у них толчея...
   Он толкнул дверь. На полу ребята заводили ключом и  пускали  по  жестяным
рельсам разноцветные вагончики, и они резво, как мыши,  бегали,  проносились
сквозь тоннели и стрелки, подлетали к вокзалу.
   Боря сунул в карман трёхцветную ручку с запасными  стержнями,  взял  мяч,
вылетел из квартиры и поехал вниз.

   НЕ ПОДДАВАТЬСЯ ЖАЛОСТИ !
   Сразу бежать к Вове он не решился: его мама наверняка была ещё дома.  Как
при ней возьмёшь лайнер?
   Боря побежал к Вовиному подъезду, вспрыгнул на деревянную оградку  -  она
закачалась, затрещала - и опёрся о  большой  старый  тополь,  росший  против
Вовиных окон. Если забраться на толстый нижний сук, видно всё, что  делается
в их квартире, расположенной в цокольном этаже.
   Боря схватился  за  сук,  но  тут,  как  назло,  появилась  тётя  Феня  -
дворничиха в белом фартуке, с метлой в руках.
   - Хочешь доломать заборчик? - Она замахнулась метлой.
   Боря всегда боялся её, но сейчас, когда он дал клятву...
   - Он крепкий ещё! - крикнул он,- И я на минуту.
   Боря вскарабкался на сук и посмотрел в окна Вовиной квартиры -  к  одному
из них была пристроена кормушка для птиц. Он увидел, как снует  по  комнатам
синяя косынка Вовиной мамы, как  Вова  кормит  рыбок  в  большом  аквариуме,
стоящем на окне: зелёные водоросли, тёмный гротик и золотые искорки рыбок...
Скорей бы его мама уходила!
   Наконец её мятущаяся косынка исчезла, и Вовина мама  появилась  в  дверях
подъезда с хозяйственной сумкой.
   Боря слез с сука, поднял с земли мяч, подождал, пока Вовина мама  исчезла
за углом дома, ещё подождал минут пять-вдруг вернётся, вдруг  забыла  что-то
дома? - и бросился в подъезд. Он ни разу не был у Вовы: звери и  птицы  мало
волновали Борю, а к его брату, волшебнику, чьи руки  творили  такие  чудеса,
страшно было даже подойти, и Боря только издали смотрел на него с завистью и
восхищением...
   У Вовы, который открыл ему, в руке был  пакетик  с  дафниями:  он  кормил
рыбок. При виде Бори лицо его чуть насупилось.
   - Ты зачем? - спросил он.
   - Дай лист бумаги,-вежливо, подчёркнуто вежливо попросил Боря, потому что
с этого дня он должен  быть  очень  хитрым;  вдобавок  ко  всему  он  широко
улыбнулся, входя в комнату, хотя Вова не приглашал его войти.
   И  тотчас,  только  Боря  вошёл,  в  нос  ударил  острый  запах   зверья,
водорослей, земли и птичьего помёта.  Под  ноги  ему,  прихрамывая,  с  лаем
покатился рыжий щенок, и Боря в панике вскочил на стул - ещё укусит!
   - Не бойся, Лай добрый.- Вова взял щенка на руки и стал  поглаживать  его
густую дворняжью шерсть.
   Потом в Борю стрельнул со шкафа рябым перышком воробей.
   - Тот самый? - спросил Боря.
   - Ага.
   И Боря вспомнил, как во время урока Вова, сидевший у окна, внезапно,  как
ненормальный, сорвался с места, чтоб отобрать у мальчишек воробья,  которого
они мучили на улице. И отобрал, и при-нёс - у воробья было перебито крыло. И
Анна Дмитриевна, учительница арифметики, даже похвалила Вову.
   Вдруг по полу, наискосок, сердито топая, что-то пробежало.
   - Ой! - вскрикнул Боря.
   - Ежика не видел? - засмеялся Вова.
   Боря крутил  головой  и  оглядывался.  Из  клеток,  подвешенных  у  окна,
попискивали какие-то птички, в аквариуме, как  трассирующие  пули,  носились
красные и голубые рыбки, а рядом с ним,  в  террариуме,  медленно  двигалась
черепаха в панцире, похожем на футбольный мяч, сшитый из кусков...
   - Да у тебя тут настоящий зверинец,-сказал Боря.- Ну и парень ты!
   - Это еще не всё. Хочешь, покажу...
   - Я верю, не надо,- заторопился Боря. А где всё мастерит Гена?
   - Там у него своё КБ.- Вова кивнул куда-то  через  стенку  и  пояснил:  -
Конструкторское бюро.
   - Дай лист бумаги.
   Боря извлёк  из  внутреннего  кармана  куртки  тол-стенную  ручку,  нажал
рычажок и, не отводя руки от бумаги, мгновенно нарисовал  чёрта  с  рожками-
чёрт был красный. Затем рядом с ним появился точ-но такой  же  чёрт,  только
зелёный, а потом - синий.
   - Не нравится? - Боря посмотрел ему в глаза.
   - Но я ведь сказал...-опять начал Вова, но тут Боря бросил на  пол  тугой
мяч, и он весело запрыгал по паркету.
   - Знаешь, сколько он стоит? И покрышка  из  синтетики-не  порвётся,  даже
если на гвоздь...
   - Да всё равно... Не могу я, и всё...
   - Ну хорошо, я ведь не заставляю,- сказал Боря,- только  покажи  мне  его
ещё раз. Я не успел как следует рассмотреть руль...
   Вова достал с этажерки знакомую коробку. Боря  вытащил  из  неё  ангар  и
через прозрачную крышу увидел лайнер. Стоял он важно и тихо. Боря смотрел на
него, а видел ту маленькую подводную чудо-лодку, которая таинственно  уходит
под воду, и никто, кроме её командира, не знает, откуда и  на  какую  высоту
она выстрелит настоящей, только маленькой, баллистической ракетой...
   - Ну чего ты так держишься за него? - спросил Боря.-Точно  скряга,  точно
жадина... Подумаешь, ценность какая! Не  думал  я,  что  ты  такой...-  Боря
спрятал ангар в коробку.-Хорошо, что с тобой поделаешь,  завтра  же  принесу
того щенка и ещё ремешок с ошейником...
   - Правда? - Вова заглянул ему в  лицо,  доверчиво  тараща  свои  наивные,
совершенно цыплячьи глаза.
   - Правда.- Боря взял коробку о лайнером и пошёл к выходу.
   Вдруг Вова вцепился в его куртку:
   - Постой, не уходи! -Чего  тебе?  -  быстро  спросил  Боря.-  И  не  рви,
пожалуйста, мою куртку!
   - Я раздумал,-сквозь слезы сказал Вова.-Ты  не  принесёшь,  а  лайнер  не
только мой...
   - Уговор дороже денег!-ответил Боря.-На дохлого, можно  сказать,  попугая
сменял лодку, а я даю тебе здорового, породистого добермана...
   - Ты только обещаешь! Не хочу! - Вова ещё крепче вцепился в него, но Боря
силой отцепил его пальцы от куртки, ринулся к наружной двери и захлопнул её.
   - Отдай, отдай!-закричал Вова.-Я не хочу! - и колотил кулаками  в  дверь,
которую с лестничной площадки держал Боря.
   Вот как получилось... Что ж теперь делать? Отдать?  Надо  отдать  -  ведь
плачет...
   Нет, нельзя. Нельзя отдавать.
   Нельзя поддаваться жалости...
   Ни за что!
   - У Глеба проси теперь лайнер! Понял?
   Вова сразу притих и перестал давить на дверь.  Боря  отскочил  от  неё  и
бросился из подъезда.

   ХИТРЫЙ ГЛАЗ
   С коробкой в руке мчался Боря по тротуару.
   Лайнер, которым час назад так  восторгались  все,  у  него!  У  него  под
мышкой! Да, да, у него! Всё идёт как надо.  Долой  жалость  и  страх.  Вова,
конечно, пожалуется Андрею и другим ребятам в классе. Ну я пусть! Пусть  все
окончательно отвернутся от него, и даже Наташка,  пусть  обзывают  его,  как
хотят: ради подводной лодки всё стерпит...
   Думали, он робкий? Собственной тени боится?
   А он вот какой, вот!..
   Боря чувствовал под мышкой точную тяжесть лайнера. Он прекрасен, но может
упасть, разбиться о землю, а  лодка  всегда  будет  с  ним.  Глеб  этого  не
понимает, и надо поскорей получить её, пока не спохватился...
   Боря уже  нёсся  по  Весенней  улице,  перепрыгивая  через  автобусики  и
пластмассовые  ракеты  на  платформочках  малышей,  через  кручёный  кожаный
поводок, на котором старушка вела малюсенькую  гладкую  собачонку,  через...
"Опомнись, с ног собьёшь!"-крикнул кто-то вслед ему, но Боря  лишь  прибавил
скорость.
   Ему так не  терпелось  поскорей  прибежать  к  Глебу,  что  он  с  трудом
переждал, пока пройдёт поток машин на Черёмуховом проспекте.
   Не успел красный свет семафора смениться зелёным,  как  Боря  ринулся  по
пешеходной дорожке меж белых ромбов и перелетел проспект.
   До дома, где жил Глеб, оставалось совсем недалеко:  глубокий  скверик  со
скамьями и деревцами, а потом его  улица.  На  скамейках  сидели  женщины  с
детьми, шуршали газетами пенсионеры, а один, отвалившись на спинку и раскрыв
рот, сладко дремал.
   Боря бежал дальше, глядя под ноги на мелкий ржавый песок  аллейки.  Скоро
конец сквера. Крик,  раздавшийся  впереди,  заставил  его  вскинуть  голову.
Впереди стояли Андрей со Стасиком, по сторонам у кустов Митя с Витей, Коля и
ещё... Кто был ещё, рассматривать было некогда.
   Боря затормозил и повернул назад. И ещё крепче прижал коробку. Мысли  его
лихорадочно бились: откуда они? Ведь, похоже, они специально  поджидают  его
здесь... Засада! Значит, узнали. Но от кого? От Вовы? Позвонил  по  телефону
Андрею, и Андрей срочно  созвал  тех,  кто  живёт  поближе?  Ведь  Боря  сам
намекнул Вове, что побежит к Глебу, и Вова всё понял...
   Боря летел назад. Он начал выдыхаться. Ведь от самого дома  бежал.  Топот
ног догонял его.
   - Обходи по сторонам!-подал команду Андрей.-Он не уйдёт от нас!..-И потом
уже крикнул ему, Боре:- Стой! Всё равно догоним! Стой, тебе говорят!..
   Боря летел по аллее и прерывисто дышал. Ноги  его  подламывались.  Вон  и
конец сквера, и Черёмуховый проспект с автобусами и троллейбусами впереди...
   - Стой, стой!-настигая Борю, кричал Андрей, и шахматы  колотились  в  его
кармане. Уже коснулся рукой куртки.
   Вот-вот Борю схватят, отберут лайнер,  и  его  победа  окажется  страшным
поражением.  И  чего  стоила  его  клятва,  решение  быть  храбрым,  хитрым,
безжа-лостным... Он и пикнуть не успеет, как его отлупят...
   Вдруг случилось что-то непонятное: Борю захлестнул новый страх, внезапный
и острый. Голова налилась холодом, и он ощутил, как волосы его зашевелились,
начали подниматься... Встали дыбом! Фуражка его взлетела вверх и упала. Боря
оцепенел. Схватил фуражку и рванулся вперёд. Ноги едва касались земли -  так
быстро летел он. Топот  сзади  прекратился.  Только  послышались  испуганные
голоса.
   Внезапно страх пропал и холод в голове исчез.
   Боря остановился. Оглянулся. По аллее - в противоположном  направлении  -
стремительно убегали Андрей со Стасиком: плотный, крепкий Андрей и рядом эта
коротышка. И Вова... Конечно, это он всё  подстроил!  И  на  земле  валялась
чья-то кепка...
   Что это они? Кого так испугались?
   Даже смотреть странно.
   Андрей, сам Андрей убегал, не чуя под собой ног!
   - Эй, куда вы? - крикнул вслед им Боря.
   С удовольствием крикнул. Он ведь не пугал Андрея, а тот задаёт лататы. Да
еще как! И не только он улепётывает, Стасик с Митей  и  Витей  и  Вова  тоже
показывали ему свои проворные пятки.
   Боря ещё больше осмелел. Крикнул погромче. Они побежали ещё быстрей.  Они
боятся его... Но отчего? Боря не удержался и ринулся в погоню. Однако  через
несколько шагов его снова сразил страх и  на  голове  зашевелилась  фуражка.
Боря отпрыгнул назад, и страх отпустил его.
   С  ним  творилось  что-то  невероятное.  Точно  по  аллее  кто-то  провёл
невидимую  черту,  за  которой  начинался  страх.  Боря  маленькими  шажками
двинулся вперёд, достиг этой черты, и страх опять точно палкой стукнул  его.
И он отдёрнул ногу.
   И ведь ничего такого не было вокруг, что бы  могло  внушить  этот  страх.
Боря огляделся. И заметил на траве под кустами карманный фонарик.
   Потерял кто-то?
   Фонарик лежал боком, и его большое чёрное стекло было хорошо видно Боре.
   Надо взять, будет в его хозяйстве вместо прожектора.
   Забыв об Андрее с мальчишками, Боря бросился к фонарику и опять  отскочил
назад, за ту черту, где страха не было. Нет, в этом было что-то  загадочное,
противоестественное! Ведь никого же вокруг не было, кто бы смог напугать.
   Фонарик могли взять другие, и Боря побежал к нему не по аллее, а в обход,
кустами. Здесь страх ему не мешал, и Боря схватил с земли фонарик -  он  был
гладкий и тяжёленький.
   Боря стал разглядывать его: плоская пластмассовая коробочка  тёмно-синего
цвета. Узкая. На одной стороне толстое круглое стекло - чёрное  и  глубокое,
как глаз, а под ним что-то вроде пульта управле--ния -  два  ряда  маленьких
белых кнопок с чёрными  цифрами;  ниже  вмонтирован  блестящий  циферблат  с
буквами: О, Ч, Д, М, Г, В и находилась короткая стрелка,  уткнувшаяся  своим
остриём в букву О (впрочем, она могла означать и ноль).
   Под циферблатиком белела ещё одна крошечная кнопочка с крестиком,  а  ещё
ниже - какой-то рычажок.
   Как же фонарик зажигается?
   Боря нажал рычажок - света не было. Вернул в прежнее положение, и  старик
в шляпе, сидевший в отдалении на скамье, уронил на землю газету,  шляпа  его
стала медленно приподниматься на голове, хотя он не касался её  руками.  Что
за чудо? Потом старик вскочил и огромными, совсем не стариковскими  прыжками
бросился по аллее. Женщина с коляской у другой скамьи тоже вскочила,  платок
на её голове полез вверх, а ребёнок в коляске заорал благим матом, и женщина
поспешно покатила коляску  к  Черёмуховому  проспекту;  коляска  так  сильно
раскачивалась и скрипела, и ребёнок в ней так орал,  что  Боря  перепугался,
отвёл приборчик в сторону, и плач в коляске прекратился...
   Что же это такое? Есть в этом фонарике лампочка?
   Боря заглянул в  стекло  и  никакой  лампочки  не  заметил.  Зато  что-то
неведомое пронзило его тело ледяным ужасом. Боря отдёрнул голову и  чуть  не
уронил коробку с лайнером.  И  сбоку  покосился  на  это  стекло,  чёрное  и
глубокое, как глаз. И вдруг этот глаз показался Боре не стеклянным, а совсем
живым - таинственным, пристальным,  зорким...  И  очень  хитрым!  Да,  да  -
хитрым! Он смотрел, слегка прищурясь, выжидательно и не то улыбался ему,  не
то грозил... Да никакой это не фонарик! Это странный и непонятный приборчик,
который каким-то образом влияет этим живым Хитрым глазом на всё окружающее.
   В небе, со стороны аэропорта, низко шёл пассажирский реактивный  самолёт.
Шёл плавно и мягко, с мощным, уверенным и ровным свистом.  Долго  не  думая,
Боря поймал самолёт Хитрым глазом.
   Самолёт клюнул носом, вильнул в одну сторону, потом  в  другую.  Рёв  его
захлебнулся, стал прерывистым. Боря весь похолодел и  отвёл  Хитрый  глаз  -
самолёт выровнял курс, двигатели вошли  в  прежний,  спокойный  ритм,  и  он
плавно пошёл дальше.
   Рука Бори, державшая приборчик, ослабела, и он выскользнул из пальцев.
   Стоять не было сил.
   Боря опустился на землю. Приборчик,  придавив  весенние  травинки,  лежал
Хитрым глазом к земле. Боря боялся даже коснуться его. Он знал: надо  скорее
встать и уйти, убежать от него,  пока  не  случилось  чего-нибудь.  Но  ведь
тогда... Тогда кто-то Другой найдёт его и возьмёт себе!
   Боря сидел и не знал, что делать.
   Потом протянул к приборчику руку, с  величайшей  осторожностью  поднял  и
стал рассматривать, держа его так, чтоб никоим образом  не  попасть  в  поле
зрения Хитрого глаза. У  нижней  кромки  приборчика  было  чётко  оттиснуто:
"ЭМЧ-1", одна из кнопок была слегка утоплена - кнопка с тёмной цифрой "1".

   МАЛЕНЬКАЯ И ГРОЗНАЯ
   Боря встал и пошёл к дому Глеба.  Липки  и  клёны  были  обрызганы  яркой
мелкой листвой, и она блестела и липла к пальцам, как новая клеёнка, а внизу
под деревцами ещё валялись коричневые чешуйки от почек.  Однако  аллея  была
пуста: ни души, и свежевыкрашенные В зелёный цвет чугунные  ска  мейки  были
пусты.
   И птицы не щебетали в кустах. Было очень тихо и одиноко.
   Неужто Хитрый глаз всех разогнал?
   Сквер кончился, за ним - дорога, дома и магазины.  И  вот  там,  впереди,
через дорогу мелькнуло что-то чёрное.
   Андрей! В своей неизменной куртке.
   Заметив Борю, он промчался вдоль продовольственного магазина и  спрятался
за угол большого дома, того самого, в котором жил Глеб. Боря побежал за ним,
держа приборчик Хитрым глазом вперёд. Андрей выглядывал из-за угла. Боязливо
выглядывал: краешек кепки едва-едва виден.
   Внезапно кепка упала на тротуар, из-за угла высунулась рука, схватила  её
и исчезла...
   Боря перешёл дорогу и услышал впереди, в тиши не узкой малолюдной улочки,
куда выходили двери дома, торопливый стук ног и увидел, как Андрей, с кепкой
в руке, прижав к бокам локти, изо всех сил удирает от  него.  Ну  и  времена
наступили!
   Он ведь ничего не делал - ни запугивал  словами,  ни  грозил  кулаками...
Сами боятся!
   И тут Боря вспомнил о маленьком  парашютисте  в  кармане:  не  забыть  бы
посадить его в лайнер, в пустующее креслице...
   Сколько раз бегал Боря к Глебу, звонил в дверь и ждал, когда ему откроют!
Сколько раз замирало у него всё внутри,  когда  он  трогал  сверкающий  руль
гоночной машины, чёрные ручки и  разноцветные  провода  электроконструктора!
Сейчас его волновало другое: удастся ли обмен? Не передумал ли Глеб?
   Боря нажал кнопку звонка.
   Никто не открывал. Боря опять позвонил, и  снова  за  дверью  тишина.  Он
припал ухом к скважине для ключа и уловил движение  внутри  квартиры:  скрип
дверей, чей-то шёпот... Что они, не слышат?
   Боря, переступая от нетерпения с ноги на ногу, опять надавил кнопку:
   - Откройте!
   - Вам кого? - пугливо спросил женский голое.
   - Глеба... И не бойтесь, здесь не жулики! Это я, Боря Крутиков.
   За дверью раздался быстрый шёпот.
   И вдруг  всё  поняв,  Боря  отвёл  Хитрый  глаз  приборчика.  Неужели  он
действует и через дверь?
   Голоса стали погромче, посмелее. Послышались шаги. Лязгнул  замок,  дверь
приоткрылась, но не целиком, а на цепочку, и в образовавшейся щели появилось
большое бледное лицо матери Глеба.
   - Это же я,-заспешил Боря, чтоб его впустили.- Не узнаёте? Я ведь  был  у
вас позавчера...
   - Глеб, к тебе должен кто-то прийти? - спросила мать, часто моргая.
   И Боря услышал из глубины квартиры слабый, полузнакомый голос:
   - Вообще-то нет...
   "Как же нет? - подумал Боря.- Он всё ещё не верит, что  я  могу  выменять
этот лайнер?"
   - Глеб, это я... Открой!
   Наконец Борю впустили в коридор, в тот самый коридор, где пылился детский
гоночный велосипед, где висели совершенно новенькие,  без  единой  царапинки
клеёные финские лыжи, которые так редко бывают в продаже  и  которые  только
раза два касались снега, и где сиротливо жался в  уголке  свёрнутый  чешский
экран в круглом футляре,- сколько раз затаённо  проходил  мимо  всего  этого
Боря! Мать Глеба, высокая и толстая, с прищуренными, как и у сына,  глазами,
уже не вежливо, как всегда, а с недоверием и страхом смотрела на Борю, а  из
дверей комнаты выглядывал сам Глеб.  Вдруг  мать  вскрикнула,  и  её  густые
каштановые волосы стали  медленно  приподыматься  вверх,  а  Глеб  юркнул  в
комнату, захлопнув за собой дверь.
   Боря случайно глянул на свою руку-Хитрый глаз  в  упор  смотрел  на  мать
Глеба - и тотчас направил приборчик вниз. И к матери вернулся голос:
   - Что ж ты, Боречка, стоишь в коридоре?  -  Она  заулыбалась,-  Заходи  в
комнату, заходи...
   И Боря вошёл. Глеб стоял у телевизора и напряжённо  смотрел  на  Борю.  С
лица Глеба исчезло выражение бодрости и превосходства,  а  появилось  что-то
другое:  полуучтивость,  полуугодливость.  И  глаза  чуть   расширились.   И
теперь-то, теперь-то стало отчётливо видно, какие они холодные и злые.
   Боря даже испугался на миг: ещё  не  отдаст  лодку...  Вообще-то,  говоря
честно, Боря до сих пор не мог понять, почему Глеб решил, что  лайнер  лучше
лодки... Ах, как захотелось ему иметь этот  лайнер!  Надо  было  действовать
решительно и сразу оглушить Глеба.
   - Вот тебе лайнер,- Боря протянул коробку,- неси лодку...
   - Достал? Нет, ты правда  достал?  -  Лицо  Глеба  прямо-таки  лоснилось,
блестело от восхищения... Ведь притворяется же!
   - А ты что думал?
   Глеб бросился в другую комнату и проворно принёс  точно  такую  же  синюю
коробку, какая была в руках у Бори.
   - Вот...
   Боря протянул к ней руки, но Глеб почему-то не отдавал.
   - Ты что?-спросил Боря.-Давай... Ну?
   - А твоя... с лайнером? Он там, да?
   - А где ж ещё? - обиделся Боря и решил  не  пересаживать  парашютиста  из
кармана в лайнер - самому пригодится!
   Боря присел на  корточки  и,  положив  приборчик  рядом,  стал  открывать
коробку.  Вот  его  пальцы  коснулись   гладкого   металлического   корпуса,
выкрашенного, как и все боевые подводные лодки, в  темно-серый  цвет,  и  от
радости щёки его загорелись. Ведь  -сегодня,  если  разобраться,  был  самый
счастливый  день  в  его  жизни:  у  него  теперь  эта  лодка-таин-ственная,
маленькая, грозная... Теперь она будет са мой главной, будет  флагманом  его
военно-морского флота!
   - Сколько месяцев пропадала! Зачем держал?
   - Она могла пригодиться мне.- Глаза Глеба  стали  быстро  превращаться  в
щёлки.-И пригодилась ведь.
   "Не вышла ли она от долгого бездействия из строя?" - подумал Боря  и  так
расстроился, что даже забыл попросить Глеба показать новую кинокамеру.
   - Что это у тебя? - Глеб кивнул на приборчик,  лежавший  на  полу  Хитрым
глазом вверх.
   Борю бросило в жар:
   - Ничего особенного... Скажи лучше, сколько времени?
   - Пожалуйста! -  Глеб  мгновенно  выкинул  вперёд  левую  руку,  запястье
выскочило из рукава  и  хвастливо  блеснуло  часиками.-Три  часа  пятнадцать
минут...
   Боря сунул приборчик в карман, подхватил коробку и поскакал вниз.
   Как  бы  сделать,  чтоб  никто  не  видел  приборчик,  а  чтоб  Боря  мог
действовать им как хотел?
   А что, если положить его в верхний карман куртки?
   Боря  отвёл  в  сторону  "молнию"  и  втиснул  при-борчик.  Он  прекрасно
вместился, точно карман специально  был  сшит  для  него.  Теперь  никто  не
догадается!
   Боря быстро шёл по улице. Просто не верилось: прибежит он  сейчас  домой,
пустит лодку для начала в ванну, она погрузится и притаится па дне. А  потом
по его приказу всплывёт... Боря  оглянулся.  Может,  ещё  торчит  где-нибудь
поблизости Андрей? Может, ещё надеется отобрать у него лайнер?
   Нет у него лайнера, а если бы и был, не отобрал бы! Зато  у  него  теперь
есть кое-что другое... Подступись теперь к нему!
   Неожиданно Боря подумал: надо сейчас же сбегать к Андрею и сбить  с  него
спесь и спросить, возьмёт ли он его на экскурсию в аэропорт...
   Он даже издали боялся сегодня Борю - как драпал! А что же будет вблизи?
   Берегись, Андрей!
   И Боря свернул к дому, где жил Андрей. Шёл быстро и вдруг не  вытерпел  -
побежал. Опять пересек шумный Черёмуховый проспект и зашагал к дому Андрея.

   БЕРЕГИСЬ, АНДРЕЙ!
   Но странное дело: чем ближе подходил  Боря  к  его  дому,  тем  медленнее
двигались ноги. Точно и не было у него Хитрого глаза. Как бы не  стукнул,  и
приборчик не отобрал, и лодку.
   Боря в нерешительности походил возле его  подъезда.  Повздыхал.  Постоял.
Опять походил, удаляясь и возвращаясь,  набираясь  смелости.  Эх,  будь  что
будет!
   Он судорожно, почти зажмурясь, шагнул в подъезд.
   Лифт доставил его на девятый этаж. Став к двери так, чтоб Хитрый глаз  не
смотрел на квартиру, Боря позвонил. Открыл сам Андрей.
   - Ах, это ты! Сам пожаловал? Ну-ну, и даже с лайнером!
   От его улыбки Боря почувствовал дрожь, он хотел уже броситься  назад,  но
сдержал себя: стоп! У него ведь есть Хитрый глаз.
   - Да, это я! - громко, даже с вызовом сказал Боря.- И знай: я  больше  не
боюсь тебя! Ни тебя и никого другого в классе! Андрей схватил его за плечи и
рывком втащил в комнату.
   Боря ощутил железную хватку его рук и скривился от  боли.  И  всё  же  он
крепился. И держался боком. И не поворачивался к Андрею карманом.
   - Я тебя предупреждал! - сказал Андрей.- Это  бесчестно  -  выменивать  у
Вовы такие вещи...
   Боря стиснул зубы - не трусь! - и ответил:
   - А мне какое дело? Дуракам закон не писан...
   - Сейчас мы пойдём к Вове, и ты вернёшь ему лайнер... Это ведь нечестно!
   - А мне плевать!-И, приказывая себе: "Смелей!",  и  выбирая  слова,  чтоб
посильней отомстить за все свои страдания, добавил: -  Не  хочу  возвращать!
Вова сам отдал мне его... И знаешь за что?
   Андрей подозрительно смотрел ему в глаза. Конечно,  он  недоумевает:  как
это он, Боря, который всегда ниже травы, тише воды, посмел явиться к нему  и
так храбро держится в его же квартире!
   - За что?
   И, не дожидаясь ответа, Андрей провел его в смежную комнату - в первой за
столом что-то писал его отец, это было неприятной  неожиданностью  для  Бори
-днём и дома! - но он и вида не показал, что боится.
   - За дешёвенький мяч, за грошовую авторучку и... И ещё знаешь за что?
   Андрей пристально смотрел на него.
   - За псиный дух!-выпалил Боря и принуждённо засмеялся.
   Андрей не спускал с него глаз.
   - Да, да,-продолжал Боря, собирая все свои  силы  и  всю  свою  обиду  на
Андрея.- Я пообещал ему щенка добермана-пинчера, и он,  дурачок,  поверил...
Но странное дело - Андрей всё не взрывался.
   - Сейчас же клади на стол лайнер,- спокойно сказал он.-  И  мы  пойдём  к
Вове.
   - Никуда я не пойду,- бросил он, стоя по-прежнему чуть боком к Андрею.- И
не оскорбляй меня, а то возьму и стукну.
   Андрей остолбенел.
   - Ты... ты...- Он даже побледнел.
   - Я! - отрезал Боря.
   У Андрея прямо выпучились глаза:
   - Ты?.. Меня?..
   Андрей стремительно схватил его за грудки и так тряхнул, что зубы у  Бори
громко клацнули. Андрей повернул его лицом к себе, и Боря почувствовал,  что
в то же мгновение пальцы  его  разжались,  на  лице  появились  изумление  и
растерянность, а зрачки медленно расширились. И волосы начали подниматься.
   Андрей стал отступать от него, озираться, кусать губы.  Потом  плечи  его
вздрогнули. Он моргнул.
   - Ну и фрукт же ты! - выдавил Андрей, а сам всё отступал от стола.
   - А кто боится фрукта? И ты знаешь, что в коробке уже лодка? Я выменял её
у Глеба...
   - Уйди,- шепнул Андрей.
   И всё же он вёл себя не  так.  Не  так,  как  хотелось  Боре.  Он  упрямо
сопротивлялся Хитрому глазу, словно тот и не был всемогущим.
   - А я пойду на экскурсию в аэропорт? - спросил Боря, наступая на Андрея.
   Ни слова.
   И под Хитрым, под всесильным глазом Андрей молчал!
   - Ты скажешь или нет?
   - Уйди... Уйди отсюда,- шептал Андрей и с нелепо торчащими вверх волосами
все отступал от Бори.
   - Что там происходит?-спросил  из  соседней  комнаты,  вставая  и  двигая
стулом, отец Андрея.
   И вошёл к ним.
   Он был громадный, в синей форме с золотыми галунами гражданского флота, с
такими же, как у сына, широкими, насупленными бровями. Из-под  них  смотрели
глаза. Светлые, смелые, весёлые...  Вот  кому  подражал  Андрей!  И  так  же
хмурился, и так же медленно носил  крепкие  плечи,  и  даже  превратил  свои
весёлые глаза в холодные острые пули... Боря ни разу не видел его  отца  так
близко - он видел его в школе с первого ряда актового зала на  торжественном
праздничном собрании, где отец Андрея был среди гостей и рассказывал о своём
последнем беспосадочном перелёте в Австралию - знойную кенгури-ную  страну,-
а потом в пингвинью Антарктиду... Ох и интересно было, ох и хлопали ему!
   А теперь он шёл прямо на Борю!
   Коленки у Бори ослабли от страха, по спине  побежали  мурашки...  Сейчас,
сейчас схватит он его за шиворот и выставит из квартиры! И, сам не  понимая,
что он делает, думая лишь о том, чтоб не зареветь, Боря повернулся к нему, и
теперь отец вместе с сыном - это Боря понял чуть попозже - попали под Хитрый
глаз.
   Отец Андрея остановился, плотные, чёрные с седыми  искорками  волосы  его
встали копной. Он удивлённо поднял брови,  провёл  рукой  по  глазам,  будто
пытался снять с них  невидимую,  мешавшую  смотреть  пелену.  Потом  усталым
движением прикрыл ладонью глаза, точно хотел защититься от ярких, беспощадно
прямых лучей солнца.
   - Что здесь происходит?- опять спросил он.
   - Н-н... ничего особенного!-даже стал заикаться Боря. Он мечтал об одном:
поскорей удрать отсюда.
   - Нет, здесь что-то не так... И ты... ты чего весь трясёшься? - спросил у
него отец и осекся, и лицо его исказилось, словно  ему  стоило  больших  сил
бороться с чем-то огромным и цепким, навалившимся на него.
   И  вместе  с  Андреем  он   попятился   в   другую   комнату,   а   Боря,
воспользовавшись замешательством, скользнул в переднюю и,  крепко  сжав  под
мышкой коробку с лодкой, выбежал из квартиры.

   МОРОЖЕНОЕ
   Минут пять приходил Боря в себя. Зачем только сунулся к ним? Но когда  он
отдышался и весь страх понемногу вышел из него, Боря уже не жалел.  Ну,  раз
Андрей с отцом слабее приборчика, теперь ему некого бояться.  Утром  ещё  он
горевал от одиночества, обижался, что никто не понимает его, а теперь...
   Не хотят -и не нужно! Он не будет больше крутиться возле них  -  Крутиков
не от слова "крутиться",-и кланяться им, и оправдываться. Он не  замухрышка,
способная лишь чистить перышки Попугаю... Глеб ему больше не нужен.  Лодка-у
него! И не только лодка!
   Осмелится теперь Стасик рисовать на него на  уроках  карикатуры?  А  Вова
Цыпин со своим чудо-братом - будут они теперь иметь к нему претензии?
   От волнений и яркого солнца Боря упарился. По пить бы где-нибудь.
   Возле  угла,  рядом  с  газетным  киоском  и  палатками   с   овощами   и
кондитерскими изделиями, стояла тележка с мороженым. Эх, лизнуть бы сладкого
холодка! Боря сунул в карман руку. Нет, денег у него не хватит... "А  что...
А что, если... А что,  если  попробовать?"-пришла  к  нему  внезапно  мысль,
ошеломила его, и от неё Борю вдруг стало знобить.
   Он отошёл в сторонку. Нет, нельзя этого делать! Ни  в  коем  случае!  Это
похоже на воровство, на грабёж среди белого дня...  Да,  но  в  тележке  так
много мороженого - всем хватит. И вообще, если всего бояться и  думать,  что
потом будет... Он ведь дал клятву...
   Боря незаметно направил левый  карман  на  мороженщицу  в  белом  халате,
натянутом на куртку, и в такой же белой шапочке.
   У мороженщицы сразу расширились глаза,  верхняя  с  рыжими  усиками  губа
запрыгала, а шапочка вместе с волосами полезла вверх. Боря подошёл к  ней  и
робко сказал:
   - Дайте, пожалуйста, "Ленинградское"...
   -  Бери...  Бери...  сколько  хочешь...-Мороженщица  открыла   крышку   и
протянула две порции.
   - Спасибо! - Боря отошёл от неё, отвернул с конца обеих трубок  бумагу  и
вонзил в холодный шоколад зубы: сначала в одну,  потом  в  другую.  И  сразу
исчез зной, и в  пересохшее  от  бега  и  волнений  горло  потекла  приятная
прохлада.
   "Вот это да! - подумал Боря, глотая большие куски.-Ведь  это  потрясающе!
Теперь у меня всегда-всегда, когда захочу, будет мороженое!"
   А может, удастся взять и книгу? Ну хотя бы вон в том киоске...
   Боря подошёл к киоску, прозрачному, как аквариум, только  вместо  золотых
рыбок или меченосцев в нём сидел лысый мужчина в больших  очках  и  байковой
куртке. Сидел в пёстром окружении газет, журналов и книг.
   Боря стал разглядывать книги. Что бы взять?  Вон  ту  можно,  толстую,  с
павлинами на обложке.
   Боря направил на киоскёра карман. Киоскёр нахмурился, ойкнул,  недоуменно
завертел головой и стал крутиться на сиденье. Покупатели, бойко  разбиравшие
газеты, сразу разбежались от киоска, и Боря подошёл к окошечку и попросил:
   - Дайте, пожалуйста, книгу с павлинами на обложке !
   Киоскёр подёргал плечами, схватил книгу и поспешно подал Боре.
   - Спасибо.
   Боря сунул книгу за пояс. Значит, и с книгами теперь у него всё в порядке
- любую бери!
   И не успел он это подумать, как ему опять захотелось мороженого...
   К своему дому Боря возвращался часа через три. Карманы его куртки  сильно
оттопыривались.
   Вот и их дом - громадный, десятиэтажный, двухкорпусный, в лентах  длинных
балконов. Тётя  Феня  подметала  перед  домом  тротуар.  Заметив  Борю,  она
замерла, стала  оглядываться  и,  наконец  выронив  своё  основное  холодное
оружие, юркнула в подъезд.
   А думала, самая грозная!
   Когда Боря  подбегал  к  лифту,  из  него  как  раз  выходила  Александра
Александровна в своей неизменно ветхой шляпке, с тросточкой-зонтиком в одной
и с книгой в другой руке, конечно же иностранной, с синим обрезом...
   Увидев его, старушка отпрянула назад, захлоп нула дверь кабины, и  пальцы
её стали прыгать по доске с кнопками разных этажей... Что с ней?
   Ах, опять приборчик? Боря мгновенно повернул ся боком.
   - Простите... Я нечаянно...- Он густо покрас нел и - этого он  раньше  не
делал никогда - открыл перед ней металлическую дверь лифта.
   Александра Александровна вышла из кабины, окинула его быстрым взглядом  и
низким голосом спросила:
   - А что это, Борис, капает из тебя?
   - Из меня? Ничего! - Голос Бори слегка осип.
   - А из кого же? Посмотри- Она показала глазами на пол.
   Боря смутился:
   - Ой, и правда! Это мороженое!
   - Сколько проглотил? Десять порций или двадцать пять?
   Боря прямо поразился: не один Гена волшебник в их доме!
   - А вы откуда знаете? - Он вдруг испугался.- Ходили за мной? Видели?
   - Не видела, а слышу... По голосу!
   Боря встревожился: ну и слух у неё! Ещё подслушает, что он думает о  ней!
И он изо всех сил старался как можно лучше думать о ней в эту минуту.
   - А тряпку бы надо принести... Смотри, что с полом стало.
   Боря молчал.
   Старушка вздохнула:
   - Не повезло тебе, Борис... Бедный, разнесчастный мальчик!
   Боря угрюмо нахохлился:
   - Почему?
   - Потому, что я рядом живу... Злей ведь старухи  на  свете  не  бывает...
Правда?
   Боря не крикнул "правда", хотя это было сущей правдой. Он нажал кнопку  и
поехал на свой этаж. Она  ошибалась,  никакой  он  теперь  не  бедный  и  не
разнесчастный. Утром был таким, а сейчас-нет! Сейчас он самый счастливый!  У
него лодка, и приборчик, и мороженое,-никогда так не везло!
   Вот будет рад Костик - когда ещё ел столько! И  Наташке,  пожалуй,  можно
дать. Чтоб отстала и не преследовала его по пятам... Жалко, что ли?
   Наверно, мама не пришла ещё с работы, и хорошо: не будет ворчать, что  во
всём надо знать меру. От двух десятков съеденных порций  у  Бори  побаливало
горло, но это пустяк, пройдет.
   Боря неслышно открыл дверь - брата, к счастью, в их  комнатке  не  было,-
спрятал под кровать коробку и только тогда побежал на кухню и закричал:
   - Кость, питайся!-и перед изумлёнными глазами брата начал  вываливать  на
стол из глубоких карманов куртки крепкие, мягкие  и  совсем  жидкие  эскимо,
трубки, стаканчики и пачки мороженого.
   -  Ого  сколько!  Кто  дал?  -  Костик  взял  шоколадную  трубку  и  стал
разворачивать, а Боря  всё  время  старательно  следил,  чтобы  Хитрый  глаз
смотрел в сторону от него.
   - Люди дали... Да ты ешь, ешь...  Надо  всё  съесть  до  мамы,  а  то  не
позволит...
   - И ты помогай мне... А то растает...  Может,  ребят  со  двора  позвать?
Давай позовём? Всем хватит!..
   - Если сами не съедим - тогда,- сказал Боря и подумал: "Не хватало ещё...
Расскажут всем, и тогда объясняй маме с  отцом,  откуда  взял...  И  Наташке
лучше не давать: тоже может проболтаться..."
   Полчаса они  жевали,  глотали  и  лизали  мороженое-сливочное,  молочное,
фруктовое,   шоколадное,-   хрустели   вафельными   стаканчиками   пломбира,
обсасывали палочки эскимо. Костик был в восторге. Он и не думал отказываться
и убегать. Не то что во время военных  игр.  Он  участвовал  почти  во  всех
наземных сражениях и морских баталиях в ванне, и Боря даже иногда присваивал
ему звание контр-адмирала и всегда выигрывал. Но однажды  смышлёность  брата
сильно огорчила Борю. Костик провёл хитроумную операцию  и  стал  одерживать
верх, и тогда  во  избежание  полного  военного  поражения  пришлось  срочно
разжаловать Костика в рядовые и отпустить щелчок в лоб - ведь на четыре года
моложе его. Даже в самых яростных сражениях не  должен  забывать  он  этого!
Костик, разумеется, заревел на весь дом и никогда больше не играл с  ним,  а
убегал...
   - Только чтоб маме ни слова,- предупредил его Боря, когда было  покончено
с последним мороженым.
   - Понятно,- хитро улыбнулся брат, так хитро, что Боря на миг  подумал:  а
может, рассказать ему про подводную лодку и приборчик?
   - "Понятно"!.. А у кого подбородок и  нос  в  шоколаде?  -  И  Боря  стал
носовым платком  вытирать  лицо  брата,  потом  подобрал  мокрые  обёртки  и
палочки.
   Нет, ни в коем случае нельзя рассказывать Костику о приборчике!  И  лодку
испытывать при нём нельзя... Ещё  ляпнет  кому-нибудь  по  доверчивости.  Он
вроде и смышлёный мальчишка, вон как  глаза  светятся  умом,  да  такие  они
чистые, прозрачные, всё в них видно - и когда говорит правду,  и  когда  при
вирает...
   - Ну иди, иди погуляй,- сказал Боря. Сытый и довольный, Костик убежал  во
двор, а Боря тут же нырнул под свою кровать и коснулся рукой синей коробки.

   ДЕНЬГИ НА ПОДЗОРНУЮ ТРУБУ
   Но в это время хлопнула наружная дверь - пришла мама, сняла у двери  плащ
и, что-то напевая, понесла па кухню-в холодильник-покупки. Боря  ещё  глубже
задвинул коробку, выглянул из комнатки и пошёл за мамой.
   Вдруг он услышал звон - у мамы что-то выпало  из  рук.  Боря  побежал  на
кухню: на полу валялась разбитая банка со сметаной, а мама стояла у  газовой
плиты - глаза закрыты, лицо посерело, волосы вздыбились  -  и  держалась  за
сердце.
   Борю поразил её вид. Он испугался:
   - Что с тобой?
   - Сама не знаю,  сынок,-сказала  она,  задыхаясь,-но  мне...  мне  не  по
себе... Я... я очень боюсь... С тобой ничего  не  случилось?  Ничего?  -  Её
глаза пристально и жалобно смотрели на него.
   - Мама, всё в порядке.
   - А с Костиком? Где Костик? Скажи, где Костик!
   - Ну что ты, мама... Он во дворе... Позвать?
   - А папа? Как там папа?
   Боря стал к ней боком, и мама слегка успокоилась.
   "Раззява! Тупица! Бестолочь! Так ты следишь  за  приборчиком?  -  выругал
себя Боря.- Ты должен всегда помнить, что он у тебя, что мама-это не Глеб  и
не Андрей!"
   С тяжёлым сердцем смотрел Боря, как мама выбирает из густой лужи  сметаны
острые осколки.
   И тут в  дверях  звякнул  ключ.  Обычно  Боря  с  Костиком,  услышав  это
звяканье, с шумом вылетали навстречу отцу, смеялись, прыгали, висли  на  его
руках, и, случалось, отец доставал что-нибудь  из  карма-па:  новую  книжку,
блестящий значок с космонавтом или шоколадки в ярких обёртках. Шоколадок  он
обычно покупал не меньше трёх и первую всегда  давал  Костику:  "Жуй,  малыш
номер один!", вторую протягивал Боре и называл  его  малышом  номер  два,  а
третья... Третья предназначалась для  мамы  -  она  тоже  числилась  у  него
малышом под третьим номером...
   Но сейчас Боре ничего не было нужно, ничего! Впрочем...
   Он бросился к отцу и выпалил:
   - Пап, дай мне деньги на подзорную трубу, ты ведь обещал...
   Отец так посмотрел на Борю, что он съёжился.
   - Я только что встретил тётю Феню, она мне сказала...
   "Накапала! -мелькнуло у Бори.-То Александра Александровна, то она..."  Он
так огорчился, что забыл обо всём, и повернулся к отцу грудью.
   - А ты верь ей, верь!
   И тотчас с отцом что-то произошло: лицо  смягчилось,  лоб  разгладился  и
глаза стали испуганно-подвижными. Он беспокойно оглянулся и встал  спиной  к
стене.
   - Что с тобой? - спросила мама, вышедшая с мусорным ведром из кухни.
   Отец ничего не ответил. Он ещё плотней  прижался  к  стенке  коридорчика,
точно хотел втиснуться, войти в неё, стать незаметным.
   - Что-нибудь случилось?
   - С-с-случилось,- прошептал отец.
   - Но что же? Что? Что с тобой случилось?
   - Я... я сам не пойму...
   Отец был большой, сильный, говорил  всегда  спокойным  ровным  басом,  но
сейчас его голос звучал тихо и жалобно. "Опять! Опять я..." Боря бросился  к
себе в комнатку, упал на кровать и зарылся головой в подушку - так ему  было
плохо.
   Вошла мама и негромко сказала:
   - Ну что ты, Боря... Не переживай так... Вот возьми, папа дал...
   - Не надо, не хочу! - сдавленным голосом прошептал Боря.
   - Ну возьми и не расстраивайся...
   Боря оторвал от подушки голову, с минуту колебался,  затем  взял  из  рук
мамы три синеньких бумажки.
   - Большое спасибо...- И потом спросил: - А папа сам дал?
   - А как же не сам... Я попросила для тебя, он и дал... Как же могло  быть
иначе?
   Боре стало очень грустно: ведь мама ничего не понимала...

   СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
   Боря не знал, как ему быть. Хорошо, что он нашёл этот чудо-приборчик  или
не очень? Он получил таки наконец подводную лодку и деньги, и досыта  наелся
мороженого, и класс теперь, наверно,  опомнится,  оценит  его,  подобреет  к
нему, но сколько волнений, сколько страхов натерпелся он!
   Боря ждал, когда уснёт брат, и как только Костик тихонько засопел, достал
из кармана коробочку с системой кнопок и циферблатиком, босиком пробрался  в
ванную и стал изучать их. Как бы приборчик на время выключить?  Нажать  этот
рычажок внизу? А может, он  предназначен  для  другого?  И  почему  утоплена
только одна кнопка? И что означает цифра "1" на ней?
   Нажать  на  какую-нибудь  другую  кнопку  Боря  боялся:   приборчик   мог
испортиться, перегореть.
   Нет, ничего трогать в приборчике нельзя!
   Теперь Боря  ждал,  когда  уснут  родители.  Он  готовился  к  важнейшему
эксперименту -  испытанию  подводной  лодки.  Он  должен  пройти  совершенно
секретно. Мама всегда ложится рано - устаёт за  день,-  а  вот  отец  иногда
долго сидит: читает или разбирает какие-то чертежи, и тогда  тёмный  коридор
пересекает узенькая полоска света из-под двери.
   Боре пришлось лечь, погасить свет и притвориться, что он спит.
   Но он не спал. Ни в одном глазу его не было сна!
   Время от времени он вскакивал с постели, босиком выглядывал в  коридор  и
смотрел, не погасла ли жёлтая полоска на полу.
   Наконец она исчезла.
   Боря подождал, пока отец уснёт, достал из-под кровати коробку и прокрался
в ванную. Там он вынул лодку, погладил  её,  тронул  трёхлопастный,  красиво
изогнутый винт и низкую - чтоб не мешала хо-ду под водой -  рубку  с  плотно
закрытым люком. Он-то, наверно, и распахивается по приказу извне, и из  него
вырывается ракета.
   Но как отдавать ей приказы?
   Боря попробовал открыть люк, просунул в тонкую щель ноготь,  посопел,  но
открыть не смог. Он обнаружил ещё люки - в носу и в корме,  и  они  тоже  не
открывались. А ведь где-то внутри, в одном из них, находился крошечный пульт
управления, такой же примерно, как и в лайнере. Но где? Где?
   Боря поднёс лодку к уху и долго слушал. Ни звука. Тишина. Точно и не было
там живого  экипажа:  ловких  мотористов,  ракетчиков,  штурманов  и  самого
командира... А они там  были,  были!  И  только  по  каким-то  своим  сугубо
секретным соображениям не  подавали  признаков  жизни,  притаились,  наглухо
замкнулись в  герметической  оболочке  лодки,  чтоб,  когда  надо,  ожить  и
привести в действие все свои сложнейшие механизмы и системы...
   Но как приказать экипажу? Это один Гена знает.
   Ведь не пойдёшь к Цыплёнку и его брату со слёзной  просьбой:  "Объясните,
пожалуйста, как работает лодка, которую у вас так ловко выманил Попугай, а у
него - я..." Так и будет лежать она у него без дела, как лежала у Глеба...
   Нет, не будет! Уж он что-нибудь придумает.
   Боря  бесшумно  набрал  в  ванну  воды  и  опустил  лодку  -  может,  как
замороженная рыба из магазина, она оживёт в воде и заплавает?
   Ничего подобного. Погрузившись на две трети, лодка и винтом не шелохнула.
Но стояла строго вертикально. Боря протянул руку и не смог оторвать лодку от
воды-такая она вдруг стала тяжёлая. Внутри  неё  что-то  щёлкнуло,  и  лодка
заработала винтом, двинулась вперёд, свернула, обогнула всю ванну и  замерла
на прежнем месте.
   Боря слегка ошалел. Он боялся коснуться её. Минут  десять  он  ждал,  что
будет дальше.
   Лодка и не дрогнула. Тогда он прокрался вдоль стенки к тому концу  ванны,
где был кран, за цепочку вытянул пробку  из  сточной  дыры,  и  вода  начала
быстро убывать. Лодка оседала всё ниже, коснулась килем эмалированного дна и
стала заваливаться на левый борт. И наконец совсем легла.
   Боря потёр кулаком лоб, осторожно приподнял лодку, и она, лишённая  воды,
опять не выказывала никаких признаков  жизни.  Не  дыша  от  волнения,  Боря
спрятал лодку в коробку, осторожно прошёл в комнатку и задвинул коробку  под
свою кровать. В дальний угол...
   Утром Боря шёл в школу, и приборчик лежал  в  кармане  его  непромокаемой
куртки  с  десятком  "молний".  Шедшие  перед  ним  люди  отскакивали  вбок,
переходили на другую сторону Весенней улицы. Вдруг Боря увидел впереди  Вову
с Геной и  вздрогнул.  И  пошёл  медленней.  Гена  был  широкий,  в  больших
квадратных очках и коротко подстрижен. Вот он, главный  волшебник  их  дома,
изобретатель и мастер! Ох небось и злится на него! Сильней,  чем  в  прошлом
году на Глеба,-ведь лайнер, если  говорить  честно,  не  совсем  добровольно
перешёл в Бори-ны руки...
   Боря стал прислушиваться к разговору братьев.
   - Ну не надо,-говорил Гена,-я ведь не хотел... Не хотел, понимаешь?
   - Чего это он не хотел?" - мелькнуло у Бори.
   - Я и не думал, что  ты  такой  обидчивый,-  продолжал  Гена.-  Ну  давай
мириться.- Он потормошил Цыплёнка за плечо.- Слышишь?
   Только теперь увидел Боря, что Вова шел свесив голову и,  возможно  даже,
похныкивал. Ага, всё ясно:
   Гена всыпал ему хорошенько за вчерашнюю дурость, а теперь извиняется.
   Ну точно! Стал бы иначе Гена говорить ему:
   - Нельзя же, чтоб любой обводил тебя вокруг пальца... Ведь правда?
   - Правда.- Вова приподнял голову.- А может, он и приведёт ещё  собачку...
Сегодня обещал.
   - Жди! Он наглец, твой Борька! -сказал Гена.
   Обида захлестнула Борю:
   - Неправда, я не наглец! И... и...
   - Что "и"?-спросил Гена, быстро повернувшись к нему.
   - И я давно мечтал об этой лодке! Во  сне  видел  целый  год!  -  И  Борю
понесло, понесло, и он сам уже не понимал, что и зачем кричит.
   И тут он увидел, что Гена с Цыплёнком  отскочили  в  стороны  и  пригнули
головы, точно Боря собирался бросить в них камень. И с ошалелыми  лицами,  с
виновато-бледными улыбками крутили они головами и не могли  сойти  с  места,
будто вросли в асфальт.
   Приборчик помог! Хитрый глаз выручил!
   Обогнав ошеломлённых Цыпиных, Боря зашагал к школе.
   И тут же понял, что сглупил. Опростоволосился. Надо было наоборот  как-то
подкатиться к братьям Цыпиным, а  он  что  сделал?  Дуралей!  Заржавеет  его
чудо-лодка от полного бездействия, и её уже не починишь...
   Вот и школа. У двери в это время всегда толпится народ. Но сейчас  словно
рукой всех смахнуло. Боря вошёл в сразу опустевший вестибюль и  двинулся  по
опустевшей лестнице вверх.
   Вошёл в класс. И сразу увидел Андрея.
   - Эй, ты!-сказал Андрей и пошёл на него.- Ты ещё ответишь за лайнер...
   Боря побледнел и повернулся к нему вместе с приборчиком, лежавшим  теперь
в нагрудном кармане ковбойки под ученической курткой. Андрей прикусил  язык,
стал медленно приглаживать вставшие торчком волосы, а они не хотели ложиться
и снова вставали, точно были проволочные; когда же Боря отвернулся от  него,
они опустились и - волосок к волоску - заняли свои места.
   "А почему он вспомнил только лайнер?  -  подумал  вдруг  Боря.-Про  лодку
забыл? Я ведь сказал ему вчера, что выменял её...  А  про  мои  угрозы  тоже
забыл? Почему не накинулся на меня сразу с кулаками? Странно. Очень странно!
Или приборчик так действует, что никто потом ничего не помнит?"
   Скоро в класс вошёл Вова. Кинув на Борю беглый взгляд, он тихонько сел за
свою парту. Он был сейчас  самым  нужным  Боре  человеком,  но  как  к  нему
подступиться?  На  переменке  ребята  высыпали  из  класса.  И  Боря  вышел.
Повернулся в одну сторону коридора  -  она  сразу  опустела,  подвернулся  в
другую сторону - и оттуда все убежали.
   Так теперь все и будут от него бегать?
   Потом Боря пошёл домой. Шёл один. И раньше, после случая с лодкой,  когда
только он не захотел ссориться с Глебом, не всегда удавалось ему  по  дороге
из школы к кому-нибудь примкнуть,  а  если  и  удавалось,  ребята  старались
избавиться от него или шли молча. И  это  ещё  сильней  обижало  Борю.  Одна
Наташка после уроков топталась возле него в раздевалке - очень хотела  пойти
с ним. Да он убегал от неё. Так же, как мальчишки от него. Но  сегодня  было
ещё хуже - все прямо шарахались от Бори, точно он псих или прокажённый, и на
десять шагов не подпускали...
   И он пошёл один.
   Вдруг  впереди  он  увидел  ярко-красное  Наташки  но   пальто.   И   так
встрепенулся, так обрадовался.
   - Наташа,- крикнул он,- подожди! Дело одно есть!
   Наташка обернулась, косички её с белыми банти-ками встали, как две палки,
над головой, она странно дёрнулась, подпрыгнула и пустилась от него со  всех
ног. Боря чертыхнулся,  опустил  голову  и  ни  к  кому  не  пытался  больше
пристать.
   Что ж это получается? У него есть чудо-приборчик, а ему так грустно.  Так
одиноко. И деньги, полученные от отца, не радуют, и лодка не плавает, и даже
Наташка убегает...
   Боря прислонился плечом к забору,  не  таясь  быстро  достал  из  кармана
приборчик и в который уже раз посмотрел на утопленную белую кнопку с  чёрной
цифрой "1". Что ж теперь делать? Другую надо нажать. Но какую?
   Рядом с утопленной кнопкой белела кнопка с цифрой "2".
   Боря поёжился, нахмурился, закрыл глава и, замирая от страха,  нажал  эту
кнопку.

   ЧТО ЭТО ЗА КНОПКА?
   И услышал лёгкий щелчок. Что теперь его ждёт?
   С приборчиком ничего не сделалось, но Боря держал его с опаской. И  очень
боялся заглянуть в Хитрый глаз. Потом спрятал приборчик в карман и зашагал к
дому.
   Навстречу, смеясь, шли старшеклассницы и на всю улицу обсуждали  кого-то.
Боря незаметно повернул к ним карман. И вот диво  -  они  не  шарахнулись  в
сторону, что сделали бы пять минут назад, но  сразу  прервали  смех  и  даже
разговор. И стали застёгиваться на все пуговицы, а  руки,  как  по  команде,
нырнули в карманы плащей и принялись лихорадочно  шарить  в  них.  И  с  лиц
исчезли улыбки, и глаза превратились в щёлочки-ну совсем как у Глеба!
   Что с ними?
   Боря прибавил шагу. Открыв дверь своей  квар-тиры,  он,  даже  не  скинув
куртку, стал набирать на диске телефона Наташкин номер. Надо  успокоить  её,
чтоб не боялась.
   Боря  набрал  её  номер  и  затаил  дыхание,  услышав  длинные  гудки.  И
приготовился говорить. Внезапно в трубке появился голос Наташкиной мамы.
   Этого Боря не ждал. И всё же трубку не бросил.
   - Будьте любезны Наташу,- попросил он, стараясь говорить басом,  чтоб  её
мама не узнала его: наверно, жаловалась, когда он стукнул её.
   - Сейчас, Боря,- сказала Наташкина мама.
   А ведь как изменил голос - собственная мать не узнала бы!
   И не успел он как следует огорчиться,  как  в  трубке  радостно  зазвенел
комариный голосок:
   - Здравствуй, Борь, хоть и виделись  уже...  Что  это  ты  стал  какой-то
другой? Ходишь словно проглотил аршин и отворачиваешься от всех. Нарочно?
   Вот любопытная! И, не видя её, можно догадаться,  что  у  неё  длиннейший
нос! Но Боря был доволен: она ничего не помнит, значит, и  вправду  действие
приборчика довольно быстро проходит, не оставляя следа, и ему нечего бояться
мести, и она, конечно, поможет ему убедить Вову.
   - Нарочно отворачиваешься?-всё допытывалась Наташка.
   - Нарочно,- сказал Боря- Слушай, ты  не  можешь  выйти  на  минутку?  Ты,
кажется, хотела мне какую-то книжку принести...
   - Ну конечно!-воскликнула Наташка.-"Маугли"... В школе на неё очередь! Не
оторвёшься! А когда? Хочешь, сейчас? Через три минуты!
   - Хочу,-сказал Боря и опустил трубку. И не через три, через  одну  минуту
услышал, как распахнулась по ту сторону лестничной площадки дверь.
   Но Боря сдерживал себя и ждал. Он слышал, как  Наташка,  что-то  напевая,
ходит по площадке-от двери к двери; раз  двадцать,  наверно,  прошла,  потом
остановилась под их дверью и замерла. И стало так тихо, что Боре показалось,
что он слышит, как стучит ее сердце.
   Пожалуй, можно было и выходить.
   Он потопал ногами, полязгал замком и услышал, как  Наташка  отпрянула  от
двери.
   Боря вышел. Плечом прислонившись к  стене,  Наташка  в  безучастной  позе
стояла возле лифта. Она была в коротенькой чёрной юбке и  серой  кофточке  с
отложным воротником - собралась куда-нибудь? -  и  держала  в  руках  книгу.
Глаза  её  смотрели  на  него  насторожённо,  исподлобья,   но   всё   равно
восторженно. Боря всё медлил, всё не решался направить на неё  Хитрый  глаз,
хотя знал уже, что ничего страшного  с  Наташкой  не  будет.  Карман  куртки
смотрел в сторону. Но с чего, с чего начать?..
   Всё равно с чего, только б не молчать.
   - Ты куда так разоделась? - брякнул Боря.
   - Как - куда? - Наташка немножко растерялась, почесала книжкой подбородок
и печально посмотрела на него из-под чёлочки, которая, честно говоря,  очень
ей шла.- Никуда.
   Боря старался не смотреть в её русалочьи глаза.
   - Я тебе книгу принесла.
   - Вижу... Не ахинея какая-нибудь?
   - Что ты! Она...
   - Про что? - оборвал её Боря.
   -  Это  про  то...-начала  рассказывать  Наташка,  но  тут  из  их  двери
высунулось такое же, как и у неё, длинноносое, зеленоглазое,  только  старое
лицо её мамы, тёти Лены, и она пригласила их домой. Боря сразу насупился:
   - Да нет, не могу... Я спешу: подзорную трубу пойду покупать...
   - Ого!-удивилась Наташка.-Говорят, у  тебя  теперь  тот  лайнер,  который
вчера...
   - Да нет его у меня! - ответил Боря и подумал: неужели Андрей  не  сказал
ребятам, что он уже  обменял  лайнер?  -  У  меня  теперь  лодка,  подводная
лодка... Была у Попугая, стала у меня! Разве сравнишь её с  лайнером!  Я  их
здорово проучил...
   - Борь,- сказала вдруг  Наташка  и  как-то  чудно  улыбнулась.-Ты  раньше
никогда так не хвастал, ты стал совсем другой! Не от  Глеба  ли  нахватался?
Тебя не узнать...
   Боря на миг онемел.
   - Какой же я стал?
   - Ты был раньше добрый, звал всех к себе поиграть, говорил,  как  строить
модели, и помогал, а теперь задаёшься и грозишь...
   - Ничего я не задаюсь! - крикнул Боря.
   - Задаёшься.
   - И никому я не грожу!
   - Грозишь... Ты не сердись, Боря,  не  для  этого  говорю...-  Наташка  с
грустной улыбкой посмотрела на него.-Лодка ведь не твоя. Не твоя, правда?  И
ты... ты должен...
   - Ничего я не должен! - вспылил Боря.- Моя она теперь - и всё, никому  не
отдам её! - Подумать только, она опять суётся в его личные дела. Она  хочет,
чтоб  Боря  остался  прежним,  чтоб  Андрей  презрительно  стрелял  в   него
глазами-пулями, чтоб из него можно было вить верёвки, чтоб...
   - Не обижайся,  Борь...-продолжала  Наташка,  но  он  больше  не  мог  её
слушать.
   - Давай книгу! - Он повернулся к ней левым карманом.
   Лицо Наташки сразу как-то осунулось, глаза  уменьшились,  лоб  сморщился,
пальцы, с силой прижимавшие к груди книгу, побелели, а вторая рука нырнула в
карман кофточки и стала что-то искать там, выворачивать его.
   - Дам... Я, конечно, дам... Для того и принесла... Но её так трудно  было
достать... Папа купил  совсем  случайно,-  затянула  вдруг  Наташка  нудным,
постным голосом,-и, пожалуйста, ничем не залей её, не закапай и получше  мой
перед чтением руки, и ещё...
   - Значит, не дашь почитать? - Боря с тоской смотрел на неё.
   - Почему не дам? Дам...
   Но Боря видел, как не хочется Наташке давать ему  "Маугли"  -  книгу,  на
обложке которой рядом с каким-то большим хищным зверем - не то  львицей,  не
то леопардом - бежал голый мальчишка, видел, как подрагивают от скупости  её
тонкие пальцы, а глаза уже не вспыхивают прежним восторгом... Где там!
   Это сильно задело Борю.
   - Не нужна мне твоя книга!-сказал он.-  Как-нибудь  без  неё  обойдусь...
Всего! - Он резко повернулся и побежал по лестнице вниз, и тотчас  вслед  за
ним полетел полный мольбы голос:
   - Борь, Боречка, ну возьми... Тебе же принесла!
   - Можешь подавиться ею! - Боря побежал дальше, но где-то  уже  на  уровне
пятого этажа пожалел: напрасно обидел её, она ведь не виновата, что так вела
себя, а виноват он и его приборчик...
   И что за странная кнопка! "А на меня она подействует?"  -  подумал  вдруг
Боря.
   Он остановился у окна между третьим и четвер-тым этажом. Вокруг - никого,
все ездят на лифте. Он отвёл в сторону "молнию" на кармане куртки и  вытащил
приборчик. И долго не решался заглянуть в Хитрый глаз.  Никто  ведь  не  мог
выдержать его взгляда - Хитрый глаз не знал жалости и действовал мгновенно.
   И подумать только - вроде обычная пластмассовая коробочка с двумя  рядами
кнопок и циферблатиком, а какая нечеловеческая силища в ней!
   Боря повертел её в руках, погладил и на мгновение глянул в Хитрый глаз  -
живой, глубокий, коварный,  прямо-таки  втягивающий  в  себя.  И  не  ощутил
никаких  перемен,  будто  и  не  смотрел.  Он  только  почувствовал  смутное
беспокойство: на месте ли коробка  с  лодкой,  спрятанная  под  кровать?  Не
утащил ли её Костик? А деньги, что дал отец, он не потерял их? Боря поставил
приборчик на подоконник, сунул руку в карман и стал пересчитывать бумажки...
На месте. А мелочь? Боря лихорадочно пересчитал ее - ни копейки не потерял.
   Что это он вдруг вспомнил про деньги?
   Боря подольше  задержал  взгляд  на  Хитром  глазе,  и  опять  ничего  не
случилось.  Только  руки  без  его  согласия  снова  бросились   в   карманы
пересчитывать деньги. А что их пересчитывать - все на месте! Но Боря  ничего
не мог поделать с  собой  и  опять  принялся  пересчитывать...  До  чего  же
неприятная кнопка!
   Хватит! Боря схватил приборчик с подоконника, сунул в  карман  и  побежал
вниз, не зная, нажать ли другую кнопку или пока что подождать...

   ОЛАДЬИ
   Боря вышел на Черёмуховый проспект и внезапно увидел Вову-Вову  Цыплёнка,
от которого теперь всё зависело. Ведь что получалось: лодка уже  вроде  его,
Бори, и в то же время она не слушалась его, не подчинялась  ему  и,  значит,
была не совсем его...
   Вот, наверно, почему, когда Боря увидел Вову, в горле у него застрял  ком
и стало трудно дышать. Цыплёнок шёл с  лопоухим  рыжим  щенком  на  ремешке,
что-то говорил ему, и они громко смеялись -  в  основном,  конечно,  смеялся
Вова, а щенок только радостно подлаивал ему.
   - Проголодался? - спрашивал Вова.- Потерпи, малыш, сейчас вернёмся домой,
и я устрою тебе пир горой и дам ещё свежей колбасы из холодильника... Только
не выдавай меня... Хорошо?
   "Веселится,-подумал  со  вздохом  Боря,-лишился  таких   вещей,   и   ещё
веселится!.." И, зная, что эта кнопка не в силах ему помочь,  Боря  всё  же,
прячась за спины прохожих, пошёл за Цыплёнком.
   И сразу Вова стал тише, и руки его тотчас  скользнули  в  карманы.  Да  и
щенок уже не припрыгивал так  резво,  и  его  торчащий  вверх  хвостик  чуть
опустился и вёл себя не так легкомысленно. И смеяться они перестали.
   - Вов! - окликнул его Боря- Подожди...
   Цыплёнок вдруг резко обернулся, и Боря не узнал его: доброе, большеглазое
лицо  сморщилось,  а  глаза  стали  не   шире   отверстия   для   монеты   в
телефоне-автомате.
   - Чего тебе? - глухо спросил он.
   - Вов... Ну не сердись... Глупо вышло...-начал Боря- Будь другом, попроси
у Геннадия бумажку... Чтоб написал, как пускать лодку...
   - Не попрошу и не дам! - крикнул Вова.- Ничего не дам! Ничего! Ничего!..
   - Вов! - взмолился Боря.- Что хочешь  Возьми  взамен!  Ещё  одного  щенка
получишь...
   - А первого ты дал? Дал? Скажи? - У Цыплёнка совсем пропали на лице глаза
- лишь две тоненькие чёрточки,-и  одна  рука  его  всё  наматывала  на  себя
кручёный поводок, чтоб  покрепче  держать  собачонку,  а  вторая  непрерывно
обыскивала все карманы, будто из них что-то пропало, а рука не верила этому.
   И Вова ушёл от него, утягивая щенка. Боря тоже поплёлся домой.
   Мама жарила на сковородке оладьи. Боря подошёл к столу с горкой оладий на
тарелке и протянул руку.
   - Боря, не смей! - Глаза у  мамы  сузились,  пальцы  скользнули  вниз  по
платью, что-то ища в том месте, где обычно бывают карманы.
   Никаких карманов на платье не было, но рука её упорно  продолжала  искать
их.
   - Но я... я умираю с голоду!
   Мама посмотрела на него через плечо:
   - По тебе этого не скажешь...
   - Мам, правда... Я очень хочу есть!
   - Подожди. Сейчас придёт папа.
   - Но они стынут! Я хочу свеженьких!
   - А больше ты ничего не хочешь?
   У Бори приоткрылся рот. Он перестал дышать, горло что-то сдавило.
   Это мог сказать любой-любой, но не мама! Она понимала его, и куда больше,
чем отец или Костик, не говоря уже о мальчишках; ей было интересно всё,  что
он говорит, что он делает и думает. И деньги-то чаще давала она - она, а  не
отец! - на все его танки и торпедные  катера...  И  когда  он  болел,  брала
больничный лист и не отходила от  его  постели;  касалась  своей  прохладной
шершавой ладонью его лба и словно вбирала весь жар, и голова не так  болела,
и он скорее выздоравливал. Случалось даже,  когда  в  самый  разгар  "войны"
Костик  удирал  от  него  во  двор,  мама  принимала  на  себя  командование
бронетанковыми или морскими силами противника и так азартно  играла,  ползая
по полу или сидя на краю ванны, мокрая от брызг, с растрёпанными волосами-на
дне валялись шпильки,-что Боря забывал, что она старше его. Не мама, а малыш
номер три! Но несмотря на это и на её боевой азарт, Борины соединения всегда
одерживали верх, и мама не расстраивалась, как Костик, и он  после  сражений
чувствовал себя настоящим полководцем.
   И вдруг мама сказала такое...
   Горка поджаристых оладий на тарелке росла,  из  большой  банки  на  столе
тянуло душистым клубничным вареньем, и Боря едва успевал глотать слюнки.
   Он стоял посреди кухни и не знал, что делать. Надуться? Заплакать? Уйти?
   Внезапно появился отец. Боря  был  так  раздосадован  и  обижен,  что  не
услышал, как звякнул в двери ключ. Отец пристально посмотрел на  Борю,  лицо
его потемнело, на лбу и на щеках обозначились  морщинки,  а  глаза  его  всё
уменьшались,  словно  тонули,  прикрываясь  веками.  А  руки  медленно,  как
черепахи, поползли к карманам.
   - Подойди  сюда,-сухо  сказал  отец,  и  Боря  понял,  что  кто-то  опять
нажаловался на пего.
   Боря не смог стронуться с места. Ему вдруг стало не по себе.
   - Ты, я вижу, совсем не знаешь, как достаются деньги...  Ловко  ты  вчера
подкатился ко мне!..
   - Я... я не подкатывался.- Боря поперхнулся и отступил от отца.
   - А кто у меня деньги выклянчил?
   И не успел Боря пикнуть, как отец сгрёб его и поставил перед собой.  Руки
нырнули в его карманы-вначале в брюки, потом  в  куртку,-и  в  них  очутился
Борин кошелёк.
   Боря застыл.  Отцовские  пальцы  быстро  извлекли  старательно  сложенные
драгоценные бумажки, подделка которых, как о том написано на них  крошечными
буковками, преследуется по закону, и спрятали деньги в бумажник.
   Лицо Бори напряглось, сморщилось, покраснело - вот-вот брызнут слезы.
   Он вырвался из отцовских рук, бросился в ванную и заперся на  щеколду.  И
крепился. Изо всех сил крепился, чтоб не  зареветь.  Нечаянно  он  наткнулся
локтем на что-то твёрдое на груди: приборчик...
   Так вот что виной всему!
   Боря тут же вытащил его из кармана и наугад с силой нажал белую кнопку  с
чёрной цифрой "6".

   ШАГИ В ВОЗДУХЕ
   И спрятал приборчик в карман ковбойки,  застегнул  клапан  на  пуговку  и
глянул в зеркало над полочкой. На него смотрело грустное, несчастное лицо.
   Боря глубоко вздохнул и... и  побежал  в  комнатку,  где  Костик  рисовал
цветными карандашами. Другого выхода  не  было:  лишь  на  секунду,  на  миг
посмотрит на Костика Хитрый глаз...
   Однако мама помешала Боре.
   - Мальчики, ужинать! - позвала она.
   Боря переложил приборчик в  задний  карман  брюк:  в  этом  положении  он
совершенно безопасен, даже нечаянно не заденет он теперь маму с отцом...
   Ужин прошёл легко и весело, точно и не случилось ничего. Глаза  отца  уже
не прятались под веки, а смотрели открыто и добро, а мама только и  успевала
подкладывать на их тарелки горячие ещё, похрустывающие,  пропитанные  маслом
оладьи. Боря взял уже, наверно, десятую оладью и, макая в пахучее варенье, с
превеликим удовольствием съел её. Время от времени он искоса  поглядывал  то
на маму, то на отца - особенно на отца: как мог он  отобрать  им  же  данные
деньги! Попросить бы их обратно, но язык  не  поворачивался:  ведь  отец-то,
собственно говоря, и дал ему эти деньги нехотя, под воздействием приборчика,
и отобрал их по приказу Хитрого глаза... Кто же виноват?
   Ел Боря быстро, торопливо. Он даже в варенье макал не очень  старательно.
Скорей, скорей узнать, что это за цифра "6"! Наконец он оторвался от  оладий
и встал. Между тем Костик и  не  думал  вставать.  Его  губы  были  вымазаны
вареньем, и он весело заглатывал очередную оладью,  точно  пеликан  лягушку,
только с ещё большим аппетитом. Боря даже немножко рассердился:  сколько  же
можно?
   - Смотри, лопнешь.
   - А тебе жалко? - спросил отец.
   - Вот ещё! - Боря примолк.
   Когда мама с отцом вышли, Боря сказал:
   - Кончай! Слышишь?
   - Я сейчас.
   И Боря ещё минут пятнадцать глотал  слюну,  гля-дя,  как  этот  хитрец  в
отсутствие мамы загребает прямо из вазочки ложку за ложкой варенье и толстым
слоем размазывает на оладьях. И когда всё терпение вышло, Боря схватил брата
за руку и повёл из кухни в их комнатку. Костик со смехом стал вырываться,  и
в коридоре Боря отпустил его. Брат очутился против кармана с Хитрым глазом.
   - Борь, а Борь!-крикнул Костик и подпрыгнул, и у Бори  от  испуга  ёкнуло
сердце и отдалось где-то в лопатке: брат  взлетел  чуть  не  на  метр.  Боря
спросил в смятении:
   - Что, что, Костик?
   И увидел сияющее курносое лицо и большие серые глаза, из  которых  так  и
брызгало веселье.
   - Идём посмотрим, что я нарисовал! Ну идём же, идём же!  -Костик  схватил
его за руку и силой потащил в комнатку.
   И это было так странно. Значит, этой кнопки нечего бояться!
   - Ну идём же! Идём же! - Костик втащил его в комнатку, всё  время  высоко
подпрыгивая, и раза два даже Боря взлетел с ним в воздух.
   Чему он так радуется?
   - Смотри! - Костик протянул ему раскрытый альбом, на  страницах  которого
цветными  карандашами  были  нарисованы  какие-то  круглоголовые  фигурки  с
гибкими прутиками вместо хохолков на голове.
   - Что это? - спросил Боря- Головастики какие-то!  А  что  это  у  них  за
прутики?
   - Ничего не понимаешь! - Костик забегал вокруг Бори-нет, не забегал,  он,
точнее сказать, стал летать вокруг него в воздухе, слегка перебирая ногами.
   - А что ж это?
   - Это жители Венеры,  а  на  голове  у  них  не  прутья,  а  антенны  для
радиосвязи. Они могут переговариваться с другими  планетами!..-Крикнув  это,
Костик опустился рядом с Борей.
   - Может, и с пашей планетой? И с тобой лично?
   - А то как же! Я часто переговариваюсь с ними, и знаешь, о  чём  они  всё
время спрашивают?
   - Знаю,- сказал Боря.
   Ему почему-то вдруг стали неприятны  эти  прыжки  в  воздухе  и  восторги
брата, может, потому, что сам он не мог так прыгать, да и  восторгов  особых
пока что не испытывал. Какие там восторги -  сплошные  неудачи  преследовали
его.
   - Давай лучше  испытаем  нашу  установку  и  запустим  ракету  с  ядерной
боеголовкой! - предложил он Костику, и тот не  отказался,  а  ещё  радостней
запрыгал, залетал по комнате:
   - Давай!
   - И знаешь куда?
   - Куда? - На него смотрели полные удивления и восторга глаза.
   - Хоть на твою Венеру!
   - А если там живут люди?
   - Чудак! Это ведь игра! -  Боря  достал  из  угла  серебристую  трубу  на
круглой подставке; труба была жестяная, с сильной  пружиной  и  кнопкой  для
пуска- Хочешь нажать? Ракета уже  внутри  и  установка  на  взводе...  Давай
палец.- И Боря потянул маленький, испачканный синей краской  палец  брата  к
кнопке.
   Но Костик отдернул руку.
   - Не хочу! - Он отпрыгнул от него, взвился в воздух,  и  Боря  сам  нажал
кнопку.
   В потолок ринулась ракета, раздался оглушительный  звон,  на  них  дождём
посыпались осколки электрической лампочки, и они вобрали головы в плечи.
   - Хорошо! Хорошо! - закричал Костик и так  высоко  подпрыгнул,  что  Боря
едва не поймал его за туфлю.
   - Чего ж здесь хорошего? Лампочку раскокали, и, если у мамы нет запасной,
будем сегодня сидеть во тьме... Ты чему радуешься?
   - Люди на Венере будут живы!
   - Нет там людей,-сказал Боря,-Там такая температура, что все люди погибли
бы...
   До чего ж Костик ещё бывает глуповат! Всё у не-го перемешалось в  голове.
А какие восторги зато! Не понимает, что,  если  у  старшего  брата  неважное
настроение, нельзя так веселиться и прыгать...
   Толку от этой кнопки не было. Ни малейшего! Вот если  б  у  Наташки  было
такое настроение... Боря даже засмеялся,  что  ему  пришла  в  голову  такая
счастливая мысль! Ведь и правда же, если б у неё было такое настроение, сама
бы захотела ему помочь... Только намекни, и упрашивать не надо было бы!
   Медлить нельзя было ни минуты.
   - Костя,- сказал Боря,- ты бы не мог позвать сюда Наташку?
   - Пожалуйста! - Костик бросился из комнатки.- Она сейчас играет в мячик у
дома...
   - Постой, не нужно! - Боря вернул брата и сам побежал к Наташке.
   Он вышел из подъезда. Навстречу шли несколько человек с усталыми лицами и
о  чём-то  спорили.  Боря  повернулся  к  ним,  и  в  ту  же   секунду   они
преобразились: с лиц исчезла усталость, плечи выпрямились, раздался смех.  И
они уже не шли тяжело и медленно  -где  там!  -  они,  словно  потеряв  вес,
огромными шагами понеслись вперёд, взлетая над тротуаром, перемахивая  через
лужи; Боря увидел подмётки их туфель и металлические подковки у одного...
   Ну просто чудо какое-то! Волшебство, и только! Ведь и крыльев-то  пет,  а
как взлетают!
   А он ещё боялся этой кнопки, и у  него  прямо  тряслись  поджилки,  когда
нажимал её.
   Вон  и  Наташка  с  девчонками  играет  в  мячик  об  стенку,  и  смешное
длинноносое лицо её серьёзное-пресерьёзное.
   - Эй, Наташк! - крикнул Боря, поточнее наставляя на неё Хитрый глаз.-Тебя
можно па минутку?
   Наташка, подпрыгнувшая за мячиком, вдруг застыла в воздухе и, повернув  к
нему голову, засмеялась и звонко крикнула:
   - Можно! Конечно, можно! Иду!
   И не только она повернулась к нему и засмеялась -  девчонки,  игравшие  с
нею,  тоже,  как  по  команде,  посмотрели  на  него,  засмеялись  и  высоко
запрыгали, замахали  руками,  точно  страшно  обрадовались,  увидев  его.  И
оглушительно, на всю улицу, закричали, прямо захлёбываясь от счастья:
   - Боря! Боря пришёл! Сам Боря! Верный, преданный рыцарь!
   Боря так и присел от страха. Кровь бросилась ему в лицо. Он не знал,  что
делать, как быть.
   А Наташка уже летела к нему, весёлая,  смеющаяся,  едва  касаясь  носками
туфель асфальта. Боря так испугался, что в животе похолодело, и бросился  от
неё. Он бежал, и ему не хватало дыхания. Он бежал и  слышал  сзади  смех  её
подружек. Он догонял его, хлестал по ушам, по щекам, по сердцу...
   - Рыцарь! Преданный рыцарь!..
   Да как они смеют издеваться над ним?
   Через минуту Наташка догнала Борю - она  ведь  летела  по  воздуху!  -  и
очутилась впереди, и он увидел перед собой её лицо.
   - Ну что, Боря, что? Я сделаю всё, что ты попросишь!
   Он оттолкнул её, кинулся в подъезд, но она уже стояла перед дверью лифта.
   - Какой же ты, Боря... Говори!
   Он прыгнул в кабину, заперся и поехал па свой шестой этаж и  видел  через
стеклянную дверь, что и  она  летит  по  лестничным  маршам  вверх,  обгоняя
кабину. И когда лифт остановился и Боря выскочил из него, она  стояла  у  их
двери и смотрела на него, и лицо у неё раскраснелось и  прямо-таки  сверкало
радостью и дружелюбием... Очень нужны ему её радость, её дружелюбие!
   - Борь, ну что ты? - улыбнулась Наташка- Скажи, что тебе сделать?
   - Уйди! - Боря ринулся в дверь, с грохотом  захлопнул  ее  и  тут  же,  в
коридоре, тяжело дыша, вытащил из кармана приборчик и  нажал  пальцем  новую
кнопку с цифрой "3".

   УШИ, УШИ, УШИ
   Несколько минут Боря приходил в себя.
   Кто бы мог подумать, что эта невредная, эта,  можно  сказать,  весёлая  и
смешная кнопка так его подведёт! Как она полетела за ним! Как птица!  А  как
смеялись девчонки! И вся улица слышала.
   Дождётся своего! Даром он давал клятву, когда у него ещё не было  Хитрого
глаза? Теперь он есть у  пего,  но  клятва  остаётся  в  силе:  нельзя  быть
мягкосердечным и бесхарактерным... Иначе и лодка  его  не  будет  ходить!  И
ребята не будут уважать! У пего такой могучий Хитрый глаз, а он ведёт  себя,
как последний хлюпик...
   Раз десять прошёлся Боря по коридорчику, успокоился и твердо решил отныне
и навсегда быть храбрым и ловким.
   Боря  заглянул  в  комнатку,  где  они  только  что  испытывали  пусковую
установку. Костик сидел на полу и плоскогубцами выпрямлял ось вагончика.
   Боря присел на корточки перед братом. Так присел, что Хитрый глаз смотрел
на него.
   - Ты чего это делаешь?
   Лицо Костика оставалось прежним, но... Но что это такое? Что происходит с
его ушами?! Они всегда  были  маленькие,  его  уши,  а  сейчас  вдруг  стали
увеличиваться, разрастаться. Вначале вширь и  в  длину,  а  потом  только  в
длину... Ну совсем как у зайца... Нет, как у осла... Точно, как у осла!
   - Что я делаю? А ничего! - Костик подмигнул ему, скривил  нос  и  уже  не
выпрямлял тонкую ось вагончика, а потихоньку сплющивал само колесо.
   - Ты что это? Хочешь испортить его?
   - Хочу!
   - Не смей!
   Тогда Костик поднёс плоскогубцы к кончику собственного курносого носа  и,
кажется, хотел зажать его. Боря испугался и вырвал из его рук плоскогубцы.
   - Делать больше нечего?
   - А ты сам говорил, что у меня толстый нос.
   - Да мало ли что я говорил!.. Прекрати! Или ты спятил?
   - Ага,- сказал Костик.
   - Что "ага"?
   - Спятил! - Костик расхохотался,  откинулся  на  спину,  упал  на  пол  и
задёргал в воздухе ногами, точно ехал на велосипеде и вовсю жал на педали.
   - Встань,- велел Боря,- выпачкаешь рубашку... И вообще ты мне  перестаёшь
нравиться.
   - Ты просто дурак! - Костик показал  ему  язык.-  Ты  глупый,  преглупый,
наипреглупый дурак,- и опять расхохотался и тряхнул длинными ушами.
   Борю ударило в краску:
   - А разве можно быть умным дураком?
   - А вот ты и есть умный дурак, ты и ещё Вова, и его Гена, и Наташка - все
вы умные дураки...
   - А ты знаешь, кто я? - спросил Боря.
   - Кто ж этого не знает?
   - Ну кто?
   - Ты? - Костик мучительно собрал на лбу складки.
   - Да, я... Я ведь командир боевой подводной лодки... Правда?
   - Ну конечно!.. Это все знают, что ты командир...
   - А лодка моя сверхсекретная, и никому не известно,  в  какие  рейсы  она
пойдёт... Ведь верно?
   - Ну конечно!.. Ты скоро будешь генералом всех подводных сил...
   Боря встревожился. Раньше Костик не принимал всё на  веру,  не  повторял,
как попугай. А эти уши! До чего ж нелепые уши! Костик то и дело хмурил  свой
маленький лобик, точно силился вспомнить что-то очень важное и никак не мог.
   Боря отвернулся от брата.
   Костик минут пять ещё молол несусветный вздор, потом его речь стала более
связной  и  в  ней  можно  было  кое-что  понять  и  уши  стали   понемножку
уменьшаться.  А  когда  мама  велела  им  ложиться  спать,  он  стал   почти
нормальным, а уши - прежними. Укладываясь, Боря сунул приборчик под подушку,
у самого края её, к стенке, и направил Хитрым глазом вниз.
   Боря долго не мог заснуть. Вдруг вспомнил лайнер - зачем отдал его Глебу?
Ведь валяется у него без деда. "А у меня  лодка  не  валяется?"  Потом  Боря
подумал о Костике: как быстро поддался,  до  чего  изменился!  А  уши!  Ужас
просто... А ведь кажется, не должен бы - он ведь смышлёный мальчишка. Может,
оттого,  что  не  подозреваешь,  что  перед  тобой  Хитрый   глаз,   быстрей
поддаёшься? А если заранее знаешь обо всём и  сам  не  глуп,  поддашься  или
нет?..



 


ДАЛЕЕ >>

Переход на страницу:  [1] [2]

Страница:  [1]