Продумав все это, Толя поднялся на койке и уже опустил  ноги  вниз,  чтоб
соскочить на пол, но в  это  время  дверь  отворилась,  и  в  комнату  вошла
Серафима Андреевна, а за ней  Славина  мама.  Лицо  у  нее  было  бледное  и
встревоженное.
   - Ну, вот видите, - сказала Серафима Андреевна. - Он жив и вполне здоров,
и даже смеется.
   Толя сидел на койке и глупо улыбался, глядя на Славину маму.
   - Где же мой сын? - спросила Славина  мама,  обводя  комнату  растерянным
взглядом и как бы не замечая Толю.
   - Да вот же, - весело сказала Серафима Андреевна, махнув рукой в  сторону
Толи. - Неужто не признали своего сына?
   - Где мой сын? - глухо повторила Славина мама. - Толя, где Слава?
   - Не знаю, - пробормотал Толя.
   - Вы ведь вместе были у Жени Зайцева. Куда вы от  него  пошли?  Толя,  не
скрывай от меня ничего!
   - Да какой он Толя! Он Слава, - сказала Серафима Андреевна.
   - Кто - Слава? - удивилась Славина мама. - Да он же. Кто же еще?
   - Слушайте, что все это значит? Вы скажете наконец, где мой сын?
   - Так разве Слава не ваш сын?
   - Слава мой сын, но ведь это не Слава, а Толя! Толя  Клюквин,  понимаете?
Сколько раз повторять вам! Я, кажется, с ума сойду!
   - Что же ты сказал мне, что тебя  зовут  Слава  Огоньков?  -  напустилась
Серафима Андреевна на  Толю.  -  Вы  меня,  гражданка,  простите,  но  я  не
виновата. Он мне сказал, что он  Огоньков,  я  и  позвонила  вам.  Ты  зачем
сказал, что ты Огоньков, когда ты вовсе не Огоньков? Ты что, не в своем уме,
такие шутки шутить? Или ты, может, испугался, когда под машину попал? Вы его
не вините, гражданка, должно быть, он от испуга не то, что надо, сказал. Это
бывает.
   - Да я разве виню? Я никого не виню. Я только хочу узнать, где мой сын?
   - Гражданочка, откуда же я могу знать, где ваш сын? Разве вы  не  видите,
что вашего сына у нас нет?
   - Значит, он не попал под машину?
   - Должно быть, еще не попал, - развела руками Серафима Андреевна - Думаю,
что, если б попал, его бы к нам привезли
   - Слушай, Толя, - обратилась Славина мама к Толе. - Ты мне скажи  только,
когда вы со Славой ушли сегодня от Жени?
   - А я разве был сегодня у Жени? - спросил Толя.
   - А разве нет? Мне показалось сегодня утром, что ты тоже к Жене пошел.
   - Я пойти-то пошел, но дойти-то не дошел. Я не попал к нему,  потому  что
сюда вот попал.
   - Так, может быть, Слава и сейчас у Жени сидят?  Ты  не  помнишь  телефон
Жени?
   - Нет.
   - Ну, телефон можно  по  телефонной  книге  узнать,  -  сказала  Серафима
Андреевна.
   Она быстро разыскала в телефонной книге  телефон  Жени  Зайцева.  Славина
мама сейчас же позвонила, и оказалось,  что  Слава  был  там.  Поговорив  со
Славой и приказав  ему  возвращаться  домой,  она  успокоилась  и  попросила
Серафиму  Андреевну  дать  ей  немножечко  валерьяновых   капель.   Серафима
Андреевна накапала ей валерьянки в стаканчик и сказала:
   - Теперь надо бы позвонить Толиной маме, чтобы пришла за ним.
   - Нет. нет, - сказала Славина мама. - Не надо Толиной маме звонить, а  то
вы ее до смерти перепугаете.
   - Что вы! Зачем же я стану пугать? Уж я знаю, как надо.
   - Нет, я лучше сама отведу Толю домой. Да у них, кстати, и телефона нет.
   Сказав это, Славина мама взяла Толю за руку и, попрощавшись  с  Серафимой
Андреевной, вышла на улицу.

   - Как же так получилось, что ты в больницу попал? - спросила она.
   Толя стал рассказывать по порядку,  как  отправился  утром  к  Славе,  но
вернулся назад, потому что ему перебежала дорогу кошка, а поэтому он опоздал
и не застал Славу дома; как пошел потом к Жене, но по дороге  стал  кататься
на велосипеде и упал в мусорный ящик, потом играл  с  ребятами  в  волейбол,
разбил мячом окно, попал в руки злой бабке, которая потащила его в  милицию,
а он от нее  вырвался  и  побежал  через  дорогу,  и  его  чуть  не  задавил
автомобиль, после  чего  его  отвезли  в  больницу  и  сделали  укол  против
столбняка. Славина мама не могла сдержать на лице улыбку, слушая  весь  этот
невероятный рассказ.
   Потом она сказала:
   - Какой же ты чудной человек! Ну, скажи, пожалуйста, что было бы, если бы
ты не обратил внимания на то, что тебе перебежала дорогу кошка, а  пошел  бы
спокойно своей дорогой?
   - Да что было бы?.. Ничего, наверное, и не было бы, - ответил Толя.  -  Я
застал бы дома Славу, мы играли бы с ним дома в шахматы, и я не пошел  бы  к
Жене, не разбил бы окно, не удрал бы от бабки и не попал бы под машину.
   - Вот видишь! Это все из-за того,  что  ты  человек  с  предрассудками  и
веришь в разную чепуху.
   - А это что - предрассудки?
   - Не знаешь, что  такое  предрассудки?  -  усмехнулась  Славина  мама.  -
Постараюсь тебе объяснить. Ты, наверное, знаешь, что  когда-то  человек  был
еще очень дикий, необразованный, не умел правильно  рассуждать,  не  понимал
многого, что происходит вокруг. Когда происходило затмение  солнца,  он,  не
умея объяснить  это  неожиданное  явление,  пугался  и  воображал,  что  оно
предвещает какое-нибудь бедствие, а когда ему неожиданно  перебегала  дорогу
кошка или другое  животное,  он  думал,  что  это  тоже  сулит  какую-нибудь
неудачу. Так появились многие предрассудки,  а  предрассудками  они  названы
потому,  что  возникли  еще  перед  тем,  как  человек  научился   правильно
пользоваться своим рассудком, или умом.
   - Так лучше их назвали бы не предрассудками, а передрассудками, -  сказал
Толя.
   - Ну, это все равно, что "пред", что "перед", - сказала Славина  мама.  -
Принято говорить "предрассудки". Ну вот. Мы с тобой прекрасно знаем, что  во
время солнечного затмения Луна заслоняет Солнце, и это не  может  предвещать
ничего плохого. Что  же  может  случиться  с  человеком  плохого,  если  ему
перебежит дорогу кошка?
   - Ну что может случиться? Наверное, ничего, -  ответил  Толя.  -  Человек
ходит сам по себе, а кошка бегает сама по себе.
   - Вот видишь, ты это понимаешь, - сказала Славина  мама.  -  Плохо  будет
только тогда, когда человек из-за какой-нибудь чепухи, вроде  кошки,  станет
делать не то, что должен. Представь себе, что у тебя есть друг. И  вот  твой
друг попал в беду. Ты спешишь на помощь ему, но как раз в этот  момент  тебе
перебегает дорогу кошка. Что  ты  сделаешь?  Повернешься  и  пойдешь  назад,
вместо того чтоб выручать друга?
   - Нет, я буду выручать друга.
   - Правильно! Человеку всегда надо делать то, что велит ему долг, а не то,
что велит ему вера в кошку или в другую  какую-нибудь  ерунду.  Ты  вот  шел
утром к Славе, потому что обещал встретиться с ним, значит,  твой  долг  был
идти к нему, а ты из-за какой-то ничтожной кошки стал петлять по улицам, так
что в конце концов чуть под автомобиль не попал.
   Пока Славина мама объясняла все это  Толе,  они  дошли  до  Ломоносовской
улицы. Увидев, что они очутились возле Славиного дома, Толя сказал:
   - Не надо меня провожать дальше. Теперь я сам дорогу домой найду.
   - Ну, иди сам, - согласилась Славина мама,
   Толя свернул в Третий Каширский переулок и зашагал к своему дому. Он  шел
и думал:
   "Вот какая чепуха может  выйти  из-за  всех  этих  предрассудков!  И  еще
хорошо, что  все  хорошо  Кончилось!  Не  затормози  шофер  вовремя,  и  все
кончилось бы гораздо хуже".
   Неожиданно его рассуждения были прерваны появлением  рыжей  полусибирской
кошки, которая выскочила из-за угла дома и, распушив  хвост  трубой,  быстро
побежала через дорогу. Толя вздрогнул от  неожиданности  и  остановился  как
вкопанный.
   "Вот уж как не повезет с утра, так целый день не будет везти! - с досадой
подумал он. - Что теперь делать? Если идти в обход,  то  снова  какая-нибудь
ерунда случится: или в мусорный ящик свалишься, или кирпич на голову упадет.
Так и во веки веков домой не дойдешь!"
   Он нерешительно посмотрел по сторонам и сказал сам себе:
   "Нет, с этим пора кончать! Что я, человек или не человек?  Я  человек!  А
человек - существо умное, гордое. Он  запускает  в  космос  ракеты,  покорил
атомную энергию, выдумал думающую  машину.  Человек  не  может  зависеть  от
какой-то старой, облезлой кошки и всегда должен делать  то,  что  велит  ему
долг. А что мне велит долг? Мой долг велит мне идти  домой  обедать,  потому
что мама уж давно ждет меня и, наверное, волнуется".
   Славина мама долго стояла на  углу  улицы  и  смотрела  вслед  Толе.  Она
боялась, как бы с ним не случилось  еще  чего-нибудь.  Она  видела,  как  он
почему-то остановился посреди тротуара, постоял в нерешительности  некоторое
время, потом вдруг махнул рукой и, подняв гордо голову, бодро пошел вперед.


   ПРО ГЕНУ 

   Гена был, в общем, хороший мальчик. Ничего себе паренек.  Как  говорится,
не хуже других детишек. Вполне  здоровый,  румяный,  лицо  кругленькое,  нос
кругленький, вся голова, в общем, кругленькая. А шея у него  была  короткая.
Совсем почти шеи не было. То есть шея, конечно, у него имелась, но ее  можно
было разглядеть только летом, когда Гена ходил  в  майке  или  в  рубашке  с
открытым воротом. А зимой, когда он надевал теплую курточку или пальто,  шеи
не было видно, и казалось, что его круглая голова лежала  прямо  на  плечах,
словно арбуз на блюде. Но это, конечно, не такая уж большая беда, потому что
у многих ребят, пока они еще маленькие, шея бывает коротенькая, а когда  они
подрастут, то и шея становится длинней.
   В общем, это был не такой уж большой недостаток.
   Главный недостаток Гены заключался в том, что он любил  иногда  приврать.
То есть он не то чтобы врал, как говорится, без зазрения совести. Нет, этого
за ним не водилось. Вернее сказать, он не всегда говорил правду.
   Впрочем, с кем этого не бывает! Иной раз хоть не хочешь, а соврешь и даже
сам не заметишь, как это вышло.
   А учился Гена ничего себе.  Как  говорится,  не  хуже  других.  В  общем,
неважно учился. Были у него в дневнике тройки, иногда попадались  и  двойки.
Но это, конечно, только в те дни, когда папа и мама ослабляли свое  внимание
и не очень следили, чтоб он вовремя делал уроки.
   Но главное, как уже сказано, было то, что он иногда говорил неправду,  то
есть врал иногда так, что себя не помнил. За это один раз он даже был крепко
наказан.

   Случилось это зимой, когда в  его  школе  проводили  сбор  металлического
лома. Ребята задумали помочь государству и собирать  металлический  лом  для
заводов. Они даже решили соревноваться между собой, кто  соберет  больше,  а
победителей помещать на Доску почета.
   Гена тоже решил соревноваться. Но в первый день, когда он  отправился  за
металлическим ломом, он встретил во дворе своего друга Гошу.
   Этот Гоша был худенький, маленький мальчик,  чуть  ли  не  на  целый  год
младше Гены. Но Гена с ним очень дружил, потому что Гоша был умный и  всегда
придумывал что-нибудь интересное.
   Так случилось и на этот раз. Увидев Гену, Гоша спросил:
   - Ты куда это разогнался?
   - Иду собирать металлический лом, - сказал Гена.
   - Пойдем лучше с ледяной горки кататься. В соседнем дворе ребята  хорошую
горку сделали.
   Они отправились в соседний двор и принялись кататься с горки. Санок у них
не было, поэтому они съезжали попросту на ногах. Только это  было  не  очень
удобно, потому что каждый раз приходилось ехать сначала стоя,  а  потом  уже
лежа на животе, а иной раз и на спине. Наконец Гоша сказал:
   - Так кататься невыгодно. Можно расквасить нос. Пойди-ка ты  лучше  домой
за санками. У тебя ведь есть санки.
   Гена пошел домой, пробрался  на  кухню  и  взял  санки.  Мама  увидала  и
говорит:
   - Зачем санки? Ты ведь пошел собирать лом.
   - А я буду возить лом на санках, - объяснил Гена. - Он  ведь  тяжелый.  В
руках много не унесешь, а на санках гораздо легче.
   - А, - сказала мама. - Ну иди.
   Целый день Гена катался с Гошей на санках  и  только  к  вечеру  вернулся
домой. Все пальто у него было в снегу.
   - Где же ты пропадал столько времени? - спросила мама.
   - Собирал лом.
   - Неужели для этого надо было так изваляться в снегу?
   - Ну, это мы на обратном пути с ребятами немножко в  снежки  поиграли,  -
объяснил Гена.
   - Ничего себе - немножко! - покачала головой мама.
   - А много ты собрал лому? - спросил Гену папа.
   - Сорок три килограмма, - не задумываясь, соврал Гена.
   - Молодец! - похвалил папа и стал высчитывать, сколько это будет пудов.
   - Кто же теперь на пуды считает? - сказала мама. - Теперь все считают  на
килограммы.
   - А мне на пуды интересно, - ответил папа. - Когда-то я работал  в  порту
грузчиком. Приходилось носить бочонки с треской. В каждом бочонке  по  шесть
пудов. А сорок три килограмма - это  почти  три  пуда.  Как  же  ты  дотащил
столько?
   - Я ведь не носил, а на санках, - ответил Гена.
   - Ну, на санках, конечно, легче, - согласился отец.  -  А  другие  ребята
сколько собрали - больше, чем ты, или меньше?
   - Меньше, - ответил Гена. - Кто тридцать пять килограммов, кто  тридцать.
Только один мальчик собрал пятьдесят килограммов, и еще один мальчик  собрал
пятьдесят два.
   - Ишь ты! - удивился папа. - На девять килограммов больше, чем ты.
   - Ничего, - сказал Гена. - Завтра я тоже на первое место выйду.
   - Ну ты не особенно надрывайся там, - сказала мама.
   - Зачем - особенно! Как все, так и я.
   За ужином Гена ел с  большим  аппетитом.  Глядя  на  него,  папа  и  мама
радовались. Им всегда почему-то казалось, что Гена ест мало и от этого может
похудеть и заболеть. Увидев, как он уписывает за обе  щеки  гречневую  кашу,
отец потрепал его рукой по голове и, засмеявшись, сказал:
   - Поработаешь до поту, так и поешь в охоту! Не так ли, сынок?
   - Конечно, так, - согласился Гена.
   Весь вечер отец и мать говорили о том, как хорошо,  что  теперь  в  школе
приучают детей к труду. Папа сказал:
   - Кто с малых лет приучится трудиться, тот вырастет хорошим  человеком  и
никогда не будет на чужой шее сидеть.
   - А я и не буду на чужой шее сидеть, - сказал Гена. -  Я  на  своей  буду
сидеть шее.
   - Вот, вот! - засмеялся папа. - Ты у нас хороший мальчик.
   Наконец Гена лег спать, а папа сказал маме:
   - Знаешь, что мне больше всего  нравится  в  нашем  мальчике  -  это  его
честность. Он мог бы наврать с три короба, мог сказать,  что  собрал  больше
всех лома, а он откровенно признался, что двое ребят собрали больше его.
   - Да, он у нас мальчик честный, - сказала мама.
   - По-моему, воспитывать в детях честность -  важнее  всего,  -  продолжал
папа. - Честный человек не соврет, не  обманет,  не  подведет  товарища,  не
возьмет чужого и трудиться будет исправно,  не  станет  сидеть  сложа  руки,
когда другие работают, потому что это значит быть паразитом и поедать  чужой
труд.
   На другой день Гена явился в школу, и учительница спросила, почему он  не
пришел вчера собирать лом. Не моргнув  глазом,  Гена  ответил,  что  ему  не
разрешила мама, так как у него заболела сестренка воспалением  легких  и  он
должен был пойти в больницу, чтоб отнести ей апельсин, а без  апельсина  она
будто бы не могла выздороветь.  Почему  ему  пришло  в  голову  наврать  про
больницу, про сестренку, которой у  него  вовсе  не  было,  и  вдобавок  про
апельсин, - это никому не известно.
   Придя из школы домой, он пообедал сначала,  потом  взял  саночки,  сказал
маме, что идет собирать лом, а  сам  снова  отправился  кататься  на  горку.
Вернувшись к вечеру домой, он опять принялся сочинять, кто из ребят  сколько
собрал лому, кто вышел на первое место, кто на последнее, кто  ударник,  кто
отличник, кто просто передовик.
   Так было каждый день. Уроки Гена совсем перестал делать. Ему не  до  того
было. В дневнике у него начали появляться двойки. Мама сердилась и говорила:
   - Это все из-за лома! Разве можно  заставлять  детей  столько  трудиться?
Ребенку совсем некогда делать уроки! Надо будет пойти в школу и поговорить с
учительницей. Что они там себе думают? Одно из двух: пусть или  учатся,  или
лом собирают! Иначе ничего не выйдет.
   Однако ей все было некогда, и она никак не могла собраться пойти в школу.
Папе она боялась говорить про плохие отметки Гены, потому  что  папа  всегда
расстраивался,  когда  узнавал,  что  его  сын  скверно  учится.  Ничего  не
подозревая, он каждый вечер с интересом расспрашивал  Гену  о  его  трудовых
успехах и даже записывал в свою записную книжечку, сколько он собрал за день
лома. Гена для большего правдоподобия сочинял разные небылицы. Сочинил даже,
что учительница Антонина Ивановна поставила его  в  пример  всему  классу  и
поместила его фамилию на Доску почета.
   Наконец наступил день, когда Гена получил самую скверную отметку, которая
только бывает на свете, то есть единицу, да еще по такому важному  предмету,
как русский язык. Он, конечно, ничего не сказал маме, а просто взял санки  и
отправился "собирать лом"; то есть это  он  только  так  говорил,  что  идет
собирать лом, а на самом деле пошел, как всегда, кататься.
   Когда он ушел, мама вспомнила, что не проверила его отметки. Она  достала
из сумки дневник и увидела, что у него там "кол", то есть, попросту  говоря,
единица.
   - Эге! - с досадой сказала она. - Это, наконец,  возмутительно!  Что  они
там себе в школе думают! Ребенок единицы приносит, а у  них  только  лом  на
уме!
   Оставив все свои дела, она поспешила в школу.  На  ее  счастье,  Антонина
Ивановна еще не ушла.
   Увидев Генину маму, она сказала:
   - Вот хорошо, что вы пришли. Я вас вызвала, чтоб  поговорить  об  успехах
Гены.
   - Как это вы меня вызвали? - удивилась  Генина  мама.  -  Меня  никто  не
вызывал. Я сама пришла.
   - Разве вы не получили мою записку? - спросила учительница.
   - Нет.
   - Странно! - сказала Антонина Ивановна. - Я  еще  позавчера  велела  Гене
передать вам записку.
   - Может быть, вы ошиблись? Вы, наверное, кому-нибудь другому велели, а не
Гене.
   - Нет. Как же я могла ошибиться?
   - Почему же Гена не передал мне?
   - Надо будет у него об этом спросить, - сказала Антонина  Ивановна.  -  А
сейчас я хотела выяснить, почему Гена  стал  хуже  учиться.  Мне  непонятно,
почему он дома уроки не делает.
   - Что же здесь непонятного? - усмехнулась Генина мама. - Сами заставляете
детей собирать лом, а потом удивляетесь, почему дети уроки не делают.
   - При чем же здесь лом? - удивилась учительница.
   - Как - при чем? Когда же им делать уроки, если нужно лом собирать? Вы бы
сами подумали.
   - Что-то я вас  не  совсем  понимаю.  Мы  не  перегружаем  учащихся  этой
работой. В сборе металлолома они участвуют раз или два в году. Это не  может
повредить их занятиям.
   - Ха-ха-ха! Раз или два в году, - засмеялась Генина мама. - Да они каждый
день собирают. Гена собрал почти целую тонну.
   - Кто вам сказал?
   - Гена.
   - Ах так! Если хотите знать, то ваш Гена не то что тонну, а ни килограмма
не собрал, ни грамма, ни полграмма! - с возмущением сказала учительница.
   - Как вы можете так говорить!  -  вспылила  Генина  мама.  -  Он  мальчик
честный, он не станет обманывать. Вы ведь сами поставили его в пример  всему
классу и повесили на Доску почета.
   - На Доску почета?! - воскликнула Антонина Ивановна. -  Как  же  я  могла
поместить Гену на Доску почета, если он даже ни разу не участвовал  в  сборе
металлолома?! В первый раз сказал, что у него заболела сестренка воспалением
легких... У вас болела дочь воспалением легких?
   - Какая дочь? У меня нет никакой дочери!
   - Вот видите! А Гена сказал - заболела  сестренка  воспалением  легких  и
мама послала в больницу отнести апельсин.
   - Ну подумайте только! -  сказала  мама.  -  Выдумал  апельсин  какой-то.
Значит, он все время меня обманывал! Наверное, и сегодня не  пошел  собирать
лом?
   - Кто же сегодня собирает лом! - ответила учительница. - Сегодня четверг,
а сбор лома проводится по субботним дням. В  субботу  мы  нарочно  отпускаем
ребят пораньше.
   От  волнения  Генина  мама  даже  забыла  попрощаться  с  учительницей  и
бросилась поскорей домой. Она не знала, что думать, что делать.  От  горя  у
нее даже заболела голова. Когда вернулся с работы Генин папа, мама сейчас же
рассказала ему обо всем. Услыхав такую новость, папа  ужасно  расстроился  и
разволновался.
   Мама принялась успокаивать его, но он не хотел успокаиваться и метался по
комнате, как разъяренный тигр.
   - Подумать только! - кричал он, хватаясь за голову руками. -  Значит,  он
только и делал, что катался на санках, а нам  говорил,  что  ходит  собирать
лом. Так врать, а! Хорошо воспитали сыночка, нечего сказать!
   - Но мы же не учили его обманывать! - сказала мама.
   - Этого еще не хватало! - ответил папа. - Ну, пусть он только вернется, я
ему покажу!
   Однако Гена долго не приходил.

   В этот день он ушел со своим другом Гошей далеко, в парк культуры, и  они
катались там на берегу реки с откосов. Это было очень увлекательное занятие,
и они никак не могли накататься досыта.
   Было совсем поздно, когда Гена наконец явился домой. Он с головы  до  ног
извалялся в снегу и дышал от усталости, словно лошадь. Его круглое лицо  так
и пылало жаром, шапка налезла на глаза, и, для  того  чтоб  хоть  что-нибудь
видеть, ему приходилось запрокидывать назад голову.
   Мама и папа тут же подбежали к нему и  стали  помогать  снять  пальто,  а
когда сняли, от Гены повалил кверху пар.
   - Бедненький! Ишь как натрудился-то! - сказал папа. - У него вся  рубашка
мокрая!
   - Да, - сказал Гена. - Сегодня я сто пятьдесят килограммов железа собрал.
   - Сколько, сколько?
   - Сто пятьдесят.
   - Ну, герой! - развел руками  отец.  -  Надо  подсчитать,  сколько  всего
получится.
   Папа взял свою записную книжечку и стал подсчитывать:
   - В первый  день  ты  собрал  сорок  три  килограмма,  на  следующий  еще
пятьдесят, - вместе девяносто  три,  на  третий  день  шестьдесят  четыре  -
получится сто пятьдесят семь, потом еще шестьдесят девять - это будет... это
будет...
   - Двести двадцать шесть, - подсказал Гена.
   - Правильно! - подтвердил папа. - Считаем дальше...
   Так он считал, считал, и у него получилась целая тонна, да еще с лишним.
   - Смотри, - с удивлением сказал он. - Целую тонну железа  собрал!  Это  ж
надо! Кто же ты теперь у нас?
   - Наверное, отличник или ударник, не знаю точно, - ответил Гена.
   - Не знаешь? А я знаю! - закричал вдруг отец и стукнул кулаком по  столу.
- Ты плут!

   Мошенник! Трутень ты, вот кто! Тунеядец!
   - Какой ту-тунеядец? - заикаясь от испуга, спросил Гена.
   - Не знаешь, какие тунеядцы бывают?
   - Не-не-не знаю.
   - Ну, это те, которые сами не трудятся, а норовят устроиться так, чтоб за
них другие работали.
   - Я не норовю... не норовлю, - пролепетал Гена.
   - Не норовишь? - закричал отец страшным голосом. - А кто каждый  день  на
санках катается, а дома врет, будто лом собирает? Где записка?  Признавайся,
негодный!
   - Какая за-за-записка?
   - Будто не знаешь! Записка, которую тебе Антонина Ивановна дала.
   - У меня нет.
   - Где же она?
   - Я ее в мусоропровод выбросил.
   - А, в мусоропровод! - загремел отец и стукнул кулаком по столу  с  такой
силой, что зазвенела посуда. - Тебе для того дали  записку,  чтоб  ты  ее  в
мусоропровод бросал?
   - Ну, успокойся, пожалуйста, - взмолилась мама. - До  смерти  перепугаешь
ребенка.
   - Перепугаешь его! Как же! Он сам кого хочешь перепугает. Подумать только
- так врать! Тонну железа собрал! На Доску почета повесили!  Это  же  позор!
Как я буду людям в глаза смотреть!
   - Зачем же кричать? Его наказать надо, а кричать - это  непедагогично.  У
ребенка может пропасть аппетит, - сказала мама.
   - Думаю, что аппетит у него не пропадет, -  сказал  папа,  -  а  что  его
наказать следует, это я и сам знаю.
   Папа еще долго стыдил Гену. Гена просил  у  него  прощения,  клялся,  что
теперь ни за что не будет на санках кататься и всегда будет собирать лом. Но
отец не согласился его простить. Кончилось дело тем,  что  Гена  был  крепко
наказан. Как был наказан, говорить  ни  к  чему.  Каждый  сам  знает,  какие
наказания бывают. В общем, наказали его, и все.
   А в этот год Гена на самом деле уже не катался больше на санках, так  как
зима скоро кончилась и снег растаял. Но и железный лом ему тоже не  пришлось
собирать, потому что учебный год  подошел  к  концу  и  ребятам  нужно  было
усиленно заниматься, чтоб перейти в следующий класс с хорошими отметками.  У
них в школе в этот год никто больше не собирал железного лома.

   КЛЯКСА 

   Я расскажу вам про Федю Рыбкина, о том, как он  насмешил  весь  класс.  У
него была привычка смешить ребят. И ему было все равно: перемена сейчас  или
урок. Так вот. Началось это с того, что Федя подрался  с  Гришей  Копейкиным
из-за флакончика туши. Только если сказать по правде, то никакой  драки  тут
не было. Никто никого не бил. Они  просто  вырывали  друг  у  друга  из  рук
флакончик, а тушь из него выплеснулась, и одна капля попала Феде на лоб.  От
этого на лбу у него получилась черная клякса величиной с пятак.
   Сначала Федя рассердился, а потом он увидел, что ребята смеются, глядя на
его кляксу, и решил, что это даже лучше. И не стал смывать кляксу.
   Скоро зазвонил звонок, пришла  Зинаида  Ивановна,  и  начался  урок.  Все
ребята оглядывались на Федю и потихоньку  смеялись  над  его  кляксой.  Феде
очень нравилось, что он одним своим видом может смешить  ребят.  Он  нарочно
сунул палец в флакончик и измазал нос тушью. Тут уж никто без смеха  не  мог
на него смотреть. В классе стало шумно.

   Зинаида Ивановна сначала никак не могла понять, в чем тут  дело,  но  она
скоро заметила Федину кляксу и даже остановилась от удивления.
   - Это чем ты лицо испачкал, тушью? - спросила она.
   - Ага, - кивнул головой Федя.
   - А какой тушью? Этой? Зинаида Ивановна показала  на  флакончик,  который
стоял на парте.
   - Этой, - подтвердил Федя, и рот его разъехался чуть ли не до ушей.
   Зинаида Ивановна надела на нос очки и с серьезным видом осмотрела  черные
пятна на лице Феди, после чего сокрушенно покачала головой.
   - Напрасно ты это сделал, напрасно! - сказала она.
   - А что? - забеспокоился Федя.
   - Да, видишь ли, тушь эта химическая, ядовитая. Она  разъедает  кожу.  От
этого кожа сперва начинает чесаться, потом  на  ней  вскакивают  волдыри,  а
потом уже по всему лицу идут лишаи и язвочки.
   Федя перепугался. Лицо у него вытянулось, рот сам собою открылся.
   - Я больше не буду мазаться тушью, - пролепетал он.
   - Да уж думаю, что больше не будешь! -  усмехнулась  Зинаида  Ивановна  и
продолжала урок.
   Федя поскорей принялся стирать пятна туши носовым платком, потом повернул
свое испуганное лицо к Грише Копейкину и спросил:
   - Есть?
   - Есть, - шепотом сказал Гриша. Федя снова принялся тереть лицо  платком,
но черные пятна глубоко въелись в кожу и не стирались. Гриша  протянул  Феде
ластик и сказал:
   - На вот. У меня есть замечательная резинка.  Потри  попробуй.  Если  она
тебе не поможет, то пиши пропало.
   Федя принялся тереть лицо Гришиной резинкой, но и это не  помогло.  Тогда
он решил сбегать умыться и поднял руку. Но Зинаида Ивановна, будто  нарочно,
не замечала его. Он то вставал, то садился,  то  приподнимался  на  цыпочки,
стараясь вытянуть руку как можно выше. Наконец  Зинаида  Ивановна  спросила,
что ему нужно.
   - Разрешите мне пойти умыться, - попросил жалобным голосом Федя.
   - А что, уже чешется лицо?
   - Н-нет, - замялся Федя. - Кажется, еще не чешется.
   - Ну, тогда посиди. На переменке успеешь умыться.
   Федя сел на место и снова принялся тереть лицо промокашкой.
   - Чешется? - озабоченно спрашивал Гриша.
   - Н-нет, кажется,  не  чешется...  Нет,  кажется,  чешется.  Не  разберу,
чешется или не чешется. Кажется,  уже  чешется!  Ну-ка,  посмотри,  нет  еще
волдырей?
   - Волдырей еще нет, а вокруг уже все покраснело, - шепотом сказал Гриша.
   - Покраснело? - испугался Федя. - Отчего же покраснело? Может  быть,  уже
волдыри начинаются или язвочки?
   Федя снова стал поднимать руку и просить Зинаиду Ивановну  отпустить  его
умыться.
   - Чешется! - хныкал он.
   Теперь ему было не до смеха. А Зинаида Ивановна говорила:
   - Ничего. Пусть почешется. Зато в другой раз не станешь мазать  лицо  чем
попало.
   Федя сидел как на иголках и все время хватался за лицо руками. Ему  стало
казаться, что лицо на самом деле  стало  чесаться,  а  на  месте  пятен  уже
начинают вздуваться шишки.
   - Ты лучше не три, - посоветовал ему  Гриша.  Наконец  прозвонил  звонок.
Федя первым выскочил из класса и во всю прыть побежал к умывальнику. Там  он
всю перемену тер лицо мылом, а весь класс  над  ним  потешался.  Наконец  он
начисто оттер пятна туши и целую неделю  после  того  ходил  серьезным.  Все
ждал, что на лице волдыри вскочат. Но волдыри так и не вскочили,  а  за  эту
неделю Федя даже разучился на уроках  смеяться.  Теперь  смеется  только  на
переменках, да и то не всегда.


   ФЕДИНА ЗАДАЧА 

   Раз как-то зимой Федя Рыбкин пришел с катка. Дома никого не было. Младшая
сестра Феди, Рина, уже успела сделать уроки и пошла играть с подругами. Мать
тоже куда-то ушла.
   - Вот и хорошо! - сказал Федя. - По крайней мере, никто не  будет  мешать
делать уроки.
   Он включил телевизор, достал из сумки задачник и стал искать заданную  на
дом задачу. На экране телевизора появился диктор.
   - Передаем концерт по заявкам, - объявил он.
   - Концерт - это хорошо, - сказал Федя. - Веселей будет делать уроки.
   Он отрегулировал телевизор, чтоб было погромче слышно, и сел за стол.
   - Ну-ка, что тут нам  на  дом  задано?  Задача  номер  шестьсот  тридцать
девять? Так... "На мельницу доставили четыреста  пятьдесят  мешков  ржи,  по
восемьдесят килограммов в каждом..."
   Вместо диктора на экране появился певец в черном костюме и  запел  густым
рокочущим басом:
   Жил-был король когда-то,
   При нем блоха жила.
   Милей родного брата
   Она ему была.
   - Вот какой противный король! - сказал Федя.  -  Блоха  ему,  видите  ли,
милей родного брата!
   Он почесал кончик носа и принялся читать задачу сначала:
   - "На мельницу доставили четыреста пятьдесят мешков ржи,  по  восемьдесят
килограммов в каждом. Рожь смололи, причем из шести килограммов зерна  вышло
пять килограммов муки..."
   Блоха! Ха-ха! -
   засмеялся певец и продолжал петь:
   Позвал король портного:
   - Послушай, ты, чурбан!
   Для друга дорогого
   Сшей бархатный кафтан.
   - Ишь что еще выдумал! - воскликнул Федя. - Блохе  -  кафтан!  Интересно,
как портной его шить будет? Блоха ведь маленькая!
   Он прослушал песню до конца, но так и не узнал, как портной справился  со
своей задачей. В песне ничего про это не говорилось.
   - Плохая песня, - решил Федя  и  опять  принялся  читать  задачу:  -  "На
мельницу  доставили  четыреста  пятьдесят   мешков   ржи,   по   восемьдесят
килограммов в каждом. Рожь смололи, причем из шести килограммов зерна..."
   Он был титулярный советник,
   Она - генеральская дочь, -
   запел певец снова.
   - Интересно, кто такой титулярный советник? - сказал Федя. - Гм!
   Он потер обеими руками уши, словно они у него. замерзли, и,  стараясь  не
обращать внимания на пение, принялся читать задачу дальше:
   - Так. "...Из  шести  килограммов  зерна  вышло  пять  килограммов  муки.
Сколько понадобилось машин для перевозки всей муки, если  на  каждой  машине
помещалось по три тонны муки?"
   Пока Федя читал задачу, песенка про  титулярного  советника  кончилась  и
началась другая:
   Легко на сердце от песни веселой,
   Она скучать не дает никогда,
   И любят песню деревни и села,
   И любят песню большие города!
   Эта песенка очень понравилась Феде. Он  даже  забыл  про  задачу  и  стал
пристукивать карандашом по столу в такт.
   - Хорошая песня! - одобрил он, когда пение кончилось. - Так... О чем  тут
у нас говорится? "На мельницу доставили четыреста пятьдесят мешков ржи..."
   Однозвучно гремит колокольчик, -
   послышался высокий мужской голос из телевизора.
   - Ну, гремит и пусть гремит, - сказал Федя. - Нам-то какое дело? Нам надо
задачу решать. На чем тут мы остановились? Так... "Для  дома  отдыха  купили
двадцать одеял и сто  тридцать  пять  простынь  за  двести  пятьдесят  шесть
рублей.  Сколько  денег  уплатили  за  купленные   одеяла   и   простыни   в
отдельности..." Позвольте! Откуда тут еще одеяла с простынями взялись? У нас
разве про одеяла? Тьфу, черт! Да это не та задача! Где же та?.. А, вот  она!
"На мельницу доставили четыреста пятьдесят мешков ржи..."
   По дороге зимней, скучной
   Тройка борзая бежит,
   Колокольчик однозвучный
   Утомительно гремит...
   - -  Опять  про  колокольчик!  -  воскликнул  Федя.  -  На  колокольчиках
помешались! Так... Утомительно гремит... в  каждом  мешке...  рожь  смололи,
причем из шести килограммов муки вышло пять  килограммов  зерна...  То  есть
муки вышло, а не зерна! Совсем запутали!
   Колокольчики мои, цветики степные!
   Что глядите на меня, темно-голубые?
   - Тьфу! - плюнул Федя. - Прямо деваться от колокольчиков некуда! Хоть  из
дому беги, с ума можно  сойти!..  Из  шести  килограммов  зерна  вышло  пять
килограммов муки, и спрашивается, сколько понадобилось машин  для  перевозки
всей муки...
   Не счесть алмазов в каменных пещерах,
   Не счесть жемчужин в море полуденном.
   - Очень нам нужно  еще  алмазы  считать!  Тут  мешки  с  мукой  никак  не
сосчитаешь! Прямо наказание какое-то!  Двадцать  раз  прочитал  задачу  -  и
ничего не понял! Пойду лучше к Юре Сорокину, попрошу, чтоб растолковал.
   Федя Рыбкин взял под мышку задачник, выключил телевизор и пошел к  своему
другу Сорокину.

   НАХОДЧИВОСТЬ

   Мы с Вовкой сидели дома, за то что разбили сахарницу. Мама ушла, а к  нам
пришел Котька и говорит:
   - Давайте играть во что-нибудь.
   - Давайте в прятки, - говорю я.
   - У, да здесь и прятаться негде! - говорит Котька.
   - Почему - негде? Я так спрячусь, что ты вовек не  найдешь.  Надо  только
находчивость проявить.
   - А ну-ка, спрячься. Найду в два счета.
   Котька пошел в коридор и стал считать до двадцати пяти. Вовка  побежал  в
комнату, а я в чулан. В чулане лежала рогожка. Я залез под нее  и  свернулся
на полу комочком.
   Вот Котька сосчитал до двадцати пяти и пошел искать. Вовку он сразу нашел
под кроватью и стал меня искать. Обыскал всю комнату и кухню. Зашел в чулан,
остановился возле меня и говорит:
   - Тут кастрюли какие-то, стул сломанный, рогожка старая. Никого нет!
   Потом вернулся в комнату и спрашивает:
   - Где он? Ты не видал, Вовка?
   - Может, в шкафу сидит? - говорит Вовка. - Ну-ка, открой шкаф... Нету!
   - Может быть, в буфет забрался?.. Нету! Куда же он делся?
   - Знаю! - закричал Вовка. - Он в сундуке!
   - Правильно! Больше ему негде быть. Как мы раньше не догадались!
   Они  подбежали  к  сундуку  и  принялись  открывать  крышку,  но  она  не
открывалась.
   - Закрыта, - говорит Котька.
   - А может, он изнутри держит?
   Они стали стучать по крышке и кричать:
   - Вылезай!
   - Давай перевернем сундук, - говорит Вовка. - Ну-ка,  подхватывай  с  той
стороны! Ра-а-а-зом!
   Бух! Сундук перевернулся, даже пол задрожал.
   - Нет, наверное, его там нету, - говорит Котька. - Не может же  он  вверх
ногами сидеть!
   - Должно быть, он в кухне под печкой, - ответил Вовка.
   Они побежали на кухню и стали тыкать кочергой под печку.
   - Вылезай! Теперь все равно попался!
   Я насилу удержался от смеха.
   - Постой, - говорит Вовка. - Я, кажется, кого-то поймал.
   - Ну-ка, тащи его!
   - Сейчас, зацеплю кочергой только... Есть! Ну-ка, посмотрим,  кто  это...
Тьфу! Старые валенки!.. Где же его искать?
   - Не знаю. Я не играю больше. Выходи! - закричал Котька. - Игра окончена!
Не хочешь, ну и сиди себе!
   Они вернулись в комнату.
   - Может быть, он в комоде? - спрашивает Вовка.
   Послышался скрип.
   - Ну что ты ищешь в комоде!  Разве  в  ящике  спрячешься?  -  рассердился
Котька и пошел в коридор.
   - Почему не спрячешься? Надо проверить, - ответил Вовка.
   Он долго скрипел ящиками и вдруг закричал:
   - Котька, иди сюда!
   - Нашел? - отозвался Котька.
   - Нет, я не могу вылезти.
   - Откуда?
   - Из комода. Я в комоде сижу.
   - Зачем же ты залез в комод?
   -  Я  хотел  проверить,  можно  спрятаться  в  ящике  или  нет,  а   ящик
перекосился, и я не могу вылезть.
   Тут я не выдержал и громко расхохотался. Котька услышал и бросился искать
меня.
   - Вытащи меня сначала! - взмолился Вовка.
   - Да не кричи ты! Я не разберу, где это он смеется.
   - Вытащи меня! Мне здесь в ящике страшно! Котька выдвинул  ящик  и  помог
Вовке выбраться.
   Они вместе побежали в чулан. Котька споткнулся об меня и упал.
   - Еще эту рогожку какой-то дурак здесь бросил! - закричал он и со  злости
как хватит меня ногой.
   Я как заору! Вылез из-под рогожки.
   - Ты чего дерешься?
   Он увидел меня и обрадовался.
   - Ага! Попался! - и побежал в коридор. - Палочка-выручалочка! Тра-та-та!
   Я говорю:
   - Можешь не трататакать, я не играю больше. Это не игра, чтоб драться.
   Прихожу в комнату... Батюшки! Все разворочено. Шкафы открыты,  из  комода
ящики вытащены, белье на полу кучей, сундук вверх дном!
   Пришлось нам целый час после этого убирать комнату.


   НАШ КАТОК 

   Осенью, когда стукнул первый мороз и земля сразу промерзла чуть ли не  на
целый палец, никто не поверил, что уже началась зима. Все думали, что  скоро
опять развезет, но мы с Мишкой и  Костей  решили,  что  сейчас  самое  время
начинать делать каток. Во дворе у нас был садик не садик, а так, не  поймешь
что, просто две клумбы, а вокруг газончик с травой,  и  все  это  заборчиком
отгорожено. Мы решили сделать каток в этом садике, потому что  зимой  клумбы
все равно никому не видны.
   Костя сказал:
   - Только надо, ребята, сначала получить разрешение у управдома.  Иначе  и
начинать нельзя. Дворничиха все равно ничего делать не даст.
   - А  вдруг  управдом  не  позволит?  -  сказал  Мишка.  -  Летом  просили
волейбольную площадку устроить - не разрешил, зверь такой!
   - Я думаю,  разрешит,  -  сказал  Костя.  -  Дмитрий  Савельевич  хороший
человек. Только с ним надо дипломатично поговорить.
   - Это как - дипломатично? - не понял Мишка.
   - Ну, значит, вежливо. Взрослые любят, чтоб с ними вежливо разговаривали;
а такие слова, как "зверь", никому не могут понравиться.
   - Что ты! - замахал Мишка руками. - Да разве я такие слова когда  говорю?
Это я ведь за глаза только.
   - "За глаза"! - усмехнулся Костя. - Ты в глаза еще и не такое скажешь!  Я
тебя хорошо изучил. Вот придем в домоуправление, так ты уж  лучше  молчи,  я
сам поговорю с управдомом как надо.
   Мишка говорит:
   - Ладно.
   Мы тут  же  отправились  в  домоуправление.  На  наше  счастье,  управдом
оказался на месте. Он сидел за столом, заваленным  ворохом  разных  бумажек.
Посреди этого вороха лежала тетрадка. Левой рукой управдом водил по  цифрам,
которые были в тетрадке, а правой что-то записывал.
   - Здравствуйте, Дмитрий Савельевич, - сказал Костя вежливо.
   - Здравствуй, дружок, здравствуй! -  Управдом  даже  не  обратил  на  нас
внимания и продолжал водить пальцем по цифрам.
   - Мы к вам, Дмитрий Савельевич.
   - Вижу, дружок, вижу. Зачем пришли?
   - Хотим немножко поговорить с вами, - продолжал Костя.
   - Ну, говори, говори.
   - Хотим спросить у вас.
   - Спрашивай, спрашивай.
   - Мы хотим спросить  у  вас,  Дмитрий  Савельевич,  одну  вещь:  скажите,
пожалуйста, вы должны вести у нас какую-нибудь спортивную работу?
   - Какую это спортивную работу? - спросил  Дмитрий  Савельевич  и,  прижав
пальцем цифру в тетрадке, посмотрел на нас поверх очков.
   - Ну, как управдом, вы должны вести у нас спортивную работу.
   Дмитрий Савельевич поставил  карандашом  отметку  возле  прижатой  цифры,
провел по голове рукой, будто хотел причесать волосы, и сказал:
   - То есть, по-моему, это вы.... Вы сами должны вести спортивную работу.
   - Мы это понимаем, - ответил Костя. - Мы  сами  должны  вести  спортивную
работу. А вот вы нам помогать будете?
   Управдом наклонил набок голову, развел над столом руками:
   - А что вы хотите сделать?
   - Мы хотим устроить каток на зиму.
   - А, хорошо, хорошо! Делайте, что ж... А где вы его хотите сделать?
   Костя рассказал, что мы хотим разровнять в садике землю, полить  водой  и
провести электричество, чтобы можно было кататься при свете.
   Управдом  одобрил  наш  план.  Он  заметно  повеселел,  так  как  сначала
испугался и подумал, что мы хотим  заставить  его  самого  вести  спортивную
работу, но, увидев, что от него ничего такого не требуется, сказал:
   - Действуйте, ребятки, а если что понадобится, приходите ко мне.
   - Вот что значит дипломатический разговор! - сказал Мишка, когда мы вышли
от управдома. - Ты молодец, Костя. Я теперь тоже так буду.
   После этого мы сорганизовали ребят и сказали, что, кто не будет работать,
того не пустим кататься, Поэтому все рьяно взялись за дело. Кто-то из  ребят
придумал разломать с одной стороны заборчик и отнести его шагов на десять  в
сторону, чтобы каток получился шире.
   Все у нас шло очень ловко и хорошо, но  только  до  тех  пор,  пока  нашу
работу не заметила Лелькина мама.
   - Это что у вас за строительство?  -  спросила  она.  -  Зачем  разоряете
садик?
   Мы с Костей стали объяснять ей, что здесь будет каток.
   - Ну каток, - говорит она. - А зачем же клумбы уничтожать?  Делайте  себе
каток вокруг клумб.
   Мы с Костей хотели объяснить ей все  вежливо,  но  тут  в  дело  вмешался
Мишка.
   - Как же вокруг клумб кататься? - с презрением на лице сказал он. - Разве
вы не видите, что они четырехугольные? Или  вы  ничего  не  понимаете  своей
головой?
   - Я-то своей головой все понимаю, - ответила Лелькина мама. - А  вот  ты,
видно, не понимаешь. Вот пойду скажу управдому, что вы здесь затеяли.
   - Ха-ха! - сказал Мишка.  -  Идите.  И  скажите.  И  посмотрим,  что  вам
управдом скажет.
   От управдома Лелькина мама вернулась злая-презлая. Видно, он объяснил ей,
что разрешил нам делать каток. Она больше ничего не сказала нам,  но  вместо
этого стала говорить всем жильцам, что теперь маленьким детям даже  погулять
будет негде, а Григорию Кузьмичу из  пятой  квартиры  наябедничала,  что  мы
перенесли заборчик и  теперь  он  не  сможет  выехать  из  гаража  на  своей
автомашине. Григорий Кузьмич моментально из дома выскочил и стал  требовать,
чтоб мы перенесли заборчик обратно. Мы с  Костей  вежливо  начали  объяснять
ему, что машина проедет, но тут снова вмешался Мишка.
   - Смотрите, - закричал он, - сколько здесь для проезда места! Разве вы не
понимаете, что машина свободно проедет? Должна же у вас голова хоть  немного
соображать?
   Услышав такую грубость,  Григорий  Кузьмич  страшно  рассердился,  привел
управдома и стал  доказывать,  что  заборчик  надо  поставить  на  место,  а
управдом стал доказывать, что заборчик может и здесь стоять. Кончилось  тем,
что они поссорились и Григорий Кузьмич побежал писать на управдома жалобу, а
управдом сказал нам:
   - Имейте в виду, больше я ни с кем из-за вас ругаться не стану. Если  еще
хоть кто-нибудь на вас пожалуется, запрещу делать каток!
   - Это все ты виноват! - сказал Костя Мишке. - И  что  ты  все  лезешь  со
своими грубостями! Не можешь говорить дипломатично - молчи!
   - Я ведь дипломатично, - ответил Мишка.
   В  общем,  из-за  Мишки  мы  со  всеми  жильцами  поссорились.  Все  были
недовольны нами и только и делали, что ворчали на нас.
   Через несколько дней наступила оттепель, и работать нам стало  легче.  Мы
разровняли  площадку,  сделали  по  краям  земляной  бортик,  даже  заборчик
покрасили и принялись за устройство электрического фонаря. Деньги собрали со
всех ребят, купили электрический шнур, лампочку и патрон. Столб для фонаря у
нас уже давно был. Он остался после ремонта дома и лежал посреди  двора.  Мы
его врыли в землю, а проводку нам  помог  сделать  дядя  Сережа  из  девятой
квартиры. Такой хороший человек оказался. Мы даже хотели про него написать в
газету, но сначала некогда было, а потом как-то забыли.
   И вот, когда все было сделано и наш фонарь готов был засиять  над  катком
ярким светом, в дело вмешалась дворничиха тетя Даша.
   - Вот что, ребятушки, - сказала она, - столб вам придется отдать,  потому
что на будущее лето он для ремонта понадобится.
   Костя принялся доказывать ей, что столбу мы ничего плохого не сделаем,  и
в конце концов он, наверное, уговорил бы ее, но тут Мишка не выдержал.
   - Постой, - говорит, - сейчас я  ей  все  дипломатически  объясню.  -  Он
оттолкнул Костю и давай кричать: - Это что, по-вашему, столб?  А  для  чего,
по-вашему, сделали столб?  По-вашему,  столб  сделали,  чтоб  он,  дожидаясь
ремонта, целую зиму под снегом гнил? У вас что на  плечах,  голова  или  еще
что-нибудь?
   Кончилось тем, что тетя Даша рассердилась и побежала в домоуправление.
   -  Вот  видишь,  что  ты  наделал,  -  сказал  Костя.  -  Управдом   ведь
предупредил, что больше терпеть не станет.
   Все ребята на Мишку набросились.
   - Из-за тебя, - говорят, - каток запретят! Даром трудились только!
   Мишка готов был рвать на себе волосы от досады.
   - И как это у меня вырвалось? - убивался он. Вдруг смотрим  -  тетя  Даша
обратно бежит, а за ней управдом. Мишка увидел, уцепился руками за  столб  и
как завоет:
   - Не отдам столб, не отдам! Я накоплю денег и заплачу вам за него.  Целую
зиму не буду мороженого есть.
   Управдом услышал и только рукой махнул.
   - Ладно, - говорит, - берите себе этот столб.
   И ушел. А тетя Даша увидела, что у нее ничего не вышло, и говорит:
   - Хорошо же! Мы еще поговорим с вами!
   И вот потянулись самые тяжелые дни. Две недели  подряд  стояла  оттепель,
даже легонького морозца не было. Снег иногда падал, но тут же таял и  только
разводил слякоть. Мы с Мишкой начали думать, что в этом году уже  совсем  не
будет зимы, и приходили в отчаяние.
   Наконец  ударил  долгожданный  мороз.  И  тут  у   нас   начались   новые
приключения. Никто не хотел нам давать воды для катка. Сначала  мы  пошли  к
тете Даше и стали просить, чтоб она дала нам свой  дворницкий  шланг,  чтобы
полить каток из шланга, по она не дала. Говорит:
   - Я вообще против вашего катка. Весной растает, а убирать мне! Все жильцы
против катка. Вот мы напишем управдому заявление, чтоб разорил.
   Мы говорим:
   - Не даете, мы и без вас польем. Каток  замерзнет,  сами  придете  к  нам
кататься.
   - И не приду! А замерзнет, так я его золой посыплю, все  равно  никто  не
будет кататься.
   Мы стали таскать воду ведрами из кухни  шестой  квартиры,  но  нас  скоро
оттуда прогнали: сказали, что мы нанесли им грязи. А какая там грязь,  когда
во дворе никакой грязи не было! Стали мы таскать воду из первой квартиры, но
нас и оттуда выгнали. Мы пошли в четвертую, нас стали и оттуда гнать.
   Тут Мишка  вспомнил,  что  у  дяди  Андрея  из  двадцатой  квартиры  есть
маленький шланг. Мы все видели, как  дядя  Андрей  обмывал  летом  из  этого
шланга свой мотоцикл. Мы пошли и  попросили  у  него  этот  шланг.  И  какой
оказался человек добрый! Дал шланг и даже сказал, что пусть будет у  нас  до
конца зимы. Бывают же такие люди на свете! Мы про него тоже решили  написать
в газету, но потом тоже почему-то забыли. Все было как-то не до того.
   Завладев  шлангом,  мы  пошли  на  кухню  четвертой  квартиры.  Там   два
водопроводных крана. Мишка сказал:
   - Здесь мы никому не помешаем: к  одному  крану  привернем  шланг,  а  из
другого пусть жильцы берут воду.
   Мы присоединили шланг к крану и принялись поливать  каток.  Сначала  дело
шло хорошо. Струя воды с силой била из шланга  и  доставала  во  все  уголки
площадки. Мишка держал шланг обеими руками и улыбался во  всю  ширину  лица.
Струя шипела,  трещала,  так  что  у  всех  становилось  радостно  на  душе.
Неожиданно произошла задержка: струя вдруг стала слабее, потом словно  увяла
и совсем перестала течь.
   - Что такое? - удивился Мишка. - Наверно, шланг отскочил от крана.
   Прибежали на кухню. Шланг на месте, а  вода  не  течет.  Смотрим  -  кран
закрыт.
   - Что за ехидство? - говорит Мишка. - Кому  это  понадобилось  привернуть
кран?
   Отвернули мы кран, стали поливать снова. Вдруг опять - стоп! -  не  течет
вода. Прибегаем на кухню, снова никого нет, а кран привернут.
   И так несколько раз.
   Наконец мы догадались поставить у крана стражу, и только после этого дело
пошло на лад. Поздней ночью мы кончили поливать каток, но так и  не  узнали,
кто придумал это озорство с краном.
   За ночь вода  замерзла  крепко-накрепко.  На  следующий  день  состоялось
торжественное открытие катка Все ребята собрались вокруг. Лед  блестел,  что
твое зеркало. Мишка первый выехал на середину льда.

   - Каток объявляю открытым! - закричал он и тут же шлепнулся.
   Все, как по команде, бросились на лед, и пошло  катание.  Катались  и  на
коньках и без коньков. Все смеялись и падали. Коньки звенели  и  с  шипением
резали лед. Катались даже  те,  которые  не  строили  катка,  но  мы  им  не
запрещали. Хотелось, чтоб в такой день все были радостные и счастливые. Даже
взрослые вышли во двор и  смотрели  на  наше  веселье.  А  управдом  Дмитрий
Савельевич тоже пришел и сказал:
   - Вот куплю себе коньки и буду приходить  по  вечерам  кататься.  Вспомню
молодость!
   Потом он на самом деле купил коньки и часто ночью, когда ребята уже давно
спали,  приходил  и  катался  на  нашем  катке.  Настолько  хороший  человек
оказался, что хотелось написать о нем в газету!
   Наш каток был хороший, большой и крепкий. Про  него  ничего  нельзя  было
сказать плохого. Но скоро  катающихся  оказалось  так  много,  что  всем  не
хватало места. И вот Мишка, чтоб разгрузить каток,  придумал  меру:  у  кого
двойка - не пускать на каток, пока  не  исправит.  С  тех  пор  каждый,  кто
приходил кататься, должен был показать свой  дневник.  Некоторым  двоечникам
пришлось подтянуться.
   Кончилось дело тем, что Мишка сам схватил двоечку по русскому  языку.  Уж
очень он увлекся катанием. После школы он даже не пошел на каток. Ему стыдно
было показывать свой дневник ребятам.
   В этот день на катке шла игра в хоккей. Многие взрослые пришли посмотреть
на нашу игру. Все глядели на  нас,  и  никто  не  ругался.  Даже  тетя  Даша
смотрела и ласково улыбалась. Она была  довольна,  что  ее  маленький  Шурик
играет вместе со старшими ребятами и никто не прогоняет его. Когда хоккейныи
мячик выскакивал с катка за бортик, она поднимала его и бросала  обратно  на
лед.
   Вдруг Глебкина мама заметила, что среди играющих нет Мишки.
   - Слушайте, где же Миша? - спросила она. - Строил, строил каток, асам  не
катается. Может быть, он болен?
   - Надо бы проведать его, - сказала Лелькина мама.
   Они обе решили пойти проведать Мишку. Я  пошел  проводить  их.  Когда  мы
пришли, Мишка сидел за столом и делал уроки.
   - Почему же ты, Миша, не катаешься? - спросила Глебкина мама.
   Мишка сказал, что ему задали много  уроков  и  сегодня  он  на  каток  не
пойдет.
   - Ты хороший мальчик, - сказала Глебкина мама.  -  Это  вы  хорошее  дело
придумали - устроить каток.
   А Лелькина мама сказала:
   - С катком и родителям  стало  гораздо  спокойнее.  В  прошлую  зиму  моя
Лелечка каталась на улице и чуть не попала под автомобиль.  В  прошлом  году
все ребята катались на улице, а теперь их на улицу и  калачом  не  заманишь.
Все липнут к этому катку, как не знаю к чему!
   Они поговорили между собой и ушли.
   - Вот видишь! - сказал Мишка. - А помнишь, как все нас ругали, говорили -
золой засыплют,  не  давали  нам  шланг,  не  давали  воды!  А  теперь  сами
благодарят. Да ладно, - махнул он рукой. - Что с них спрашивать!
   Мне было жалко, что Мишка не может  пойти  на  каток.  Я  тоже  решил  не
кататься в этот день, а вместо этого засесть за уроки, потому что и  у  меня
кое-что было сильно запущено. Я пошел домой и  занимался  до  поздней  ночи,
сделал уроки как следует, а когда все было выучено, я, вместо того чтоб лечь
спать, нацепил коньки и вышел во двор.
   Над нашим катком ярко горела лампочка. Вокруг стояли  деревья  с  белыми,
точно сахарными, веточками. Сверху  падали  крупные  хлопья  снега  и  мягко
ложились на лед. А среди этих хлопьев кружилась по катку маленькая  фигурка.
Я присмотрелся получше и увидел, что эта фигурка был просто Мишка. Он  тоже,
вроде меня, не мог прожить ни одного дня без катка.
   Недавно в вечерней газете писали, что первым в этом сезоне открылся каток
динамовцев на Петровке. Но это неправда! Первый каток в эту зиму был  открыт
у нас во дворе. Он начал работать на полторы недели  раньше,  чем  каток  на
Петровке, только никто не догадался написать об этом в газету.


   ЗАМАЗКА 

   Однажды стекольщик замазывал на зиму рамы, а Костя и Шурик стояли рядом и
смотрели. Когда стекольщик ушел, они отковыряли  от  окон  замазку  и  стали
лепить из нее зверей. Только звери у них не получились. Тогда  Костя  слепил
змею и говорит Шурику:
   - Посмотри, что у меня получилось.
   Шурик посмотрел и говорит:
   - Ливерная колбаса.
   Костя обиделся и спрятал замазку в карман. Потом они пошли в кино.  Шурик
все беспокоился и спрашивал:
   - Где замазка?
   А Костя отвечал:
   - Вот она, в кармане. Не съем я ее!
   В кино они взяли билеты и  купили  два  мятных  пряника.  Вдруг  зазвонил
звонок. Костя бросился занимать место, а Шурик  где-то  застрял.  Вот  Костя
занял два места. На одно сел сам, а на другое положил замазку. Вдруг  пришел
незнакомый гражданин и сел на замазку.
   Костя говорит:
   - Это место занято, здесь Шурик сидит.
   - Какой такой Шурик? Здесь я сижу, - сказал гражданин.
   Тут прибежал Шурик и сел рядом с другой стороны.
   - Где замазка? - спрашивает.
   - Тише! - прошептал Костя и покосился на гражданина.
   - Кто это? - спрашивает Шурик.
   - Не знаю.
   - Чего ж ты его боишься?
   - Он на замазке сидит.
   - Зачем же ты отдал ему?
   - Я не давал, а он сел.
   - Так забери!
   Тут погас свет и началось кино.
   - Дяденька, - сказал Костя, - отдайте замазку.
   - Какую замазку?
   - Которую мы из окна выковыряли.
   - Из окна выковыряли?
   - Ну да. Отдайте, дядя!
   - Да я ведь не брал у вас!

   - Мы знаем, что не брали. Вы сидите на ней.
   - Сижу?!
   - Ну да.
   Гражданин подскочил на стуле.
   - Чего ж ты раньше молчал, негодный?
   - Так я ведь говорил вам, что место занято.
   - Когда же ты говорил? Когда я сел уже!
   - Откуда же я знал, что вы сядете?
   Гражданин встал и принялся шарить на стуле.
   - Ну, где же ваша замазка, злодеи? - проворчал он.
   - Постойте, вот она! - сказал Костя.
   - Где?
   - Вот, на стуле размазалась. Мы сейчас счистим.
   - Счищайте скорей, негодные! - кипятился гражданин.
   - Садитесь! - кричали на них сзади.
   - Не могу, - оправдывался гражданин. - У меня тут замазка.
   Наконец ребята соскоблили замазку.
   - Ну, теперь хорошо, - сказали они. - Садитесь.
   Гражданин сел.
   Стало тихо.
   Костя уже хотел смотреть кино, но тут послышался шепот Шурика:
   - Ты уже съел свой пряник?
   - Нет еще. А ты?
   - Я тоже нет. Давай есть.
   - Давай.
   Послышалось чавканье. Костя вдруг плюнул и прохрипел:
   - Послушай, у тебя пряник вкусный?
   - Угу.
   - А у меня невкусный. Мягкий какой-то. Наверное, растаял в кармане.
   - А замазка где?
   - Замазка вот, в кармане... Только постой!  Это  не  замазка,  а  пряник.
Тьфу! В темноте перепутал, понимаешь, замазку и пряник. Тьфу! То-то я гляжу,
что она невкусная!
   Костя со злости швырнул замазку на пол.
   - Зачем же ты ее бросил? - спросил Шурик.
   - А на что мне она?
   - Тебе не нужна, а мне нужна, - проворчал Шурик и полез под  стул  искать
замазку. - Где же она? - сердился он. - Вот ищи теперь.
   - Сейчас я найду, - сказал Костя и тоже исчез под стулом.
   - Ай! - послышалось вдруг откуда-то снизу. - Дядя, пустите!
   - Кто это там?
   - Это я.
   - Кто - я?
   - Я, Костя. Пустите меня!
   - Да я ведь не держу тебя.
   - Вы мне на руку наступили!
   - Чего ж ты полез под стул?
   - Я замазку ищу.
   Костя пролез под стулом и встретился с Шуриком нос к носу.
   - Кто это? - испугался он.
   - Это я, Шурик.
   - А это я, Костя.
   - Нашел?
   - Ничего не нашел.
   - И я не нашел.
   - Давай лучше кино смотреть, а то все пугаются,  в  лицо  ногами  тыкают,
думают - собака.
   Костя и Шурик пролезли под стульями и уселись на свои места.
   Перед ними на экране мелькнула надпись: "Конец".
   Публика бросилась к выходу. Ребята вышли на улицу.
   - Что это за кино мы смотрели? - говорит Костя.  -  Я  что-то  ничего  не
разобрал.
   - А я, думаешь, разобрал? - ответил Шурик. - -Какая-то чепуха на  постном
масле. Показывают же такие картины!


   ФАНТАЗЕРЫ 

   Мишутка и Стасик сидели в саду на скамеечке и разговаривали.  Только  они
разговаривали не просто, как другие ребята, а рассказывали друг другу разные
небылицы, будто пошли на спор, кто кого переврет.
   - Сколько тебе лет? - спрашивает Мишутка.
   - Девяносто пять. А тебе?
   -  А  мне  сто  сорок.  Знаешь,  -  говорит  Мишутка,  -  раньше  я   был
большой-большой, как дядя Боря, а потом сделался маленький.
   - А я, - говорит Стасик, - сначала был маленький, а потом вырос  большой,
а потом снова стал маленький, а теперь опять скоро буду большой.
   - А я, когда был большой, всю реку мог переплыть, - говорит Мишутка.

   - У! А я море мог переплыть!
   - Подумаешь - море! Я океан переплывал!
   - А я раньше летать умел!
   - А ну, полети!
   - Сейчас не могу: разучился.
   - А я один раз купался в море, - говорит Мишутка,  -  и  на  меня  напала
акула. Я ее бац кулаком, а она меня цап за голову - и откусила.
   - Врешь!
   - Нет, правда!
   - Почему же ты не умер?
   - А зачем мне умирать? Я выплыл на берег и пошел домой.
   - Без головы?
   - Конечно, без головы. Зачем мне голова?
   - Как же ты шел без головы?
   - Так и шел. Будто без головы ходить нельзя.
   - Почему же ты теперь с головой?
   - Другая выросла.
   "Ловко придумал!" - позавидовал  Стасик.  Ему  хотелось  соврать  получше
Мишутки.
   - Ну, это что! - сказал он. - Вот я раз был в Африке, и меня там крокодил
съел.
   - Вот так соврал! - рассмеялся Мишутка.
   - Вовсе нет.
   - Почему же ты теперь живой?
   - Так он же меня потом выплюнул,
   Мишутка задумался. Ему  хотелось  переврать  Стасика.  Он  думал,  думал,
наконец говорит:
   - Один раз я шел по улице. Кругом трамваи, автомобили, грузовики...
   - Знаю, знаю! - закричал Стасик. - Сейчас расскажешь,  как  тебя  трамвай
переехал. Ты уже врал про это.
   - Ничего подобного. Я не про это.
   - Ну ладно. Ври дальше.
   - Вот я иду, никого не трогаю. Вдруг навстречу автобус. Я его не заметил,
наступил ногой - рраз! - и раздавил в лепешку.
   - Ха-ха-ха! Вот это враки!
   - А вот и не враки!
   - Как же ты мог раздавить автобус?
   - Так он же совсем маленький был, игрушечный. Его мальчишка на  веревочке
тащил.
   - Ну, это не удивительно, - сказал Стасик. - А я раз на Луну летал.
   - Эва, куда махнул! - засмеялся Мишутка.
   - Не веришь? Честное слово!
   - На чем же ты летал?
   - На ракете. На чем еще на Луну летают? Будто не знаешь сам!
   - Что же ты там на Луне видел?
   - Ну, что... - замялся Стасик. - Что я там видел? Ничего и не видел.
   - Ха-ха-ха! - рассмеялся Мишутка. - А говорит, на Луну летал!
   - Конечно, летал.
   - Почему же ничего не видел?
   - А темно было. Я ведь ночью летал. Во сне. Сел на ракету и как полечу  в
космическое пространство. У-у-у! А потом как полечу обратно... Летел, летел,
а потом бряк о землю... ну и проснулся...

   - А-а, - протянул Мишутка. - Так бы сразу и говорил. Я ведь не знал,  что
ты - во сне.
   Тут пришел соседский Игорь и сел рядом на скамеечке.  Он  слушал,  слушал
Мишутку и Стасика, потом говорит:
   - Вот врут-то! И вам не стыдно?
   - А чего стыдно? Мы же никого не обманываем, - сказал  Стасик.  -  Просто
выдумываем, будто сказки рассказываем.
   - Сказки! - презрительно фыркнул Игорь. - Нашли занятие!
   - А ты думаешь, легко выдумывать!
   - Чего проще!
   - Ну выдумай что-нибудь.
   - Сейчас... - сказал Игорь. - Пожалуйста.
   Мишутка и Стасик обрадовались и приготовились слушать.
   - Сейчас, - повторил Игорь. - Э-э-э... гм... кхм... э-э-э...
   - Ну, что ты все "э" да "э"!
   - Сейчас! Дайте подумать.
   - Ну, думай, думай!
   - Э-э-э, - снова сказал Игорь и посмотрел на небо.  -  Сейчас,  сейчас...
э-э-э...
   - Ну, чего же ты не выдумываешь? Говорил - чего проще!
   - Сейчас... Вот! Один раз я дразнил собаку, а она  меня  цап  за  ногу  и
укусила. Вот даже шрам остался.
   - Ну и что же ты тут выдумал? - спросил Стасик.
   - Ничего. Как было, так и рассказал.
   - А говорил - выдумывать мастер!
   - Я мастер, да не такой, как вы. Вот вы все врете,  да  без  толку,  а  я
вчера соврал, мне от этого польза.
   - Какая польза?
   - А вот. Вчера вечером мама и папа ушли, а мы с Ирой остались  дома.  Ира
легла спать, а я залез в буфет и съел полбанки варенья. Потом думаю: как  бы
мне не попало. Взял Ирке губы вареньем намазал. Мама  пришла:  "Кто  варенье
съел?" Я говорю: "Ира". Мама посмотрела, а у нее все губы в варенье. Сегодня
утром ей от мамы досталось, а мне мама еще варенья дала. Вот и польза.
   - Значит, из-за тебя другому досталось, а ты и рад! - сказал Мишутка.
   - А тебе что?
   - Мне ничего. А вот ты этот, как это называется... Брехун! Вот!
   - Сами вы брехуны!
   - Уходи! Не желаем с тобой на лавочке сидеть.
   - Я и сам не стану с вами сидеть.
   Игорь встал и ушел. Мишутка и Стасик  тоже  пошли  домой.  По  дороге  им
попалась палатка с мороженым. Они остановились, стали рыться  в  карманах  и
считать, сколько у них денег.  У  обоих  набралось  только  на  одну  порцию
мороженого.
   - Купим порцию и разделим пополам, - предложил Игорь.
   Продавщица дала им мороженое на палочке.
   - Пойдем домой, - говорит Мишутка, - разрежем ножом, чтоб было точно.
   - Пойдем.
   На лестнице они встретили Иру. Глаза у нее были заплаканные.
   - Ты чего ревела? - спрашивает Мишутка.
   - Меня мама гулять не пускала.
   - За что?
   - За варенье. А я его и не ела. Это Игорь на  меня  наговорил.  Наверное,
сам съел, а на меня свалил.
   - Конечно, Игорь съел. Он сам нам хвастался. Ты не плачь. Пойдем, я  тебе
свою полпорцию мороженого дам, - сказал Мишутка.
   - И я тебе свою полпорцию отдам, вот только попробую разочек и  отдам,  -
пообещал Стасик.
   - А вы разве не хотите сами?
   - Не хотим. Мы уже по десять порций съели сегодня, - сказал Стасик.
   - Давайте лучше это мороженое на троих разделим, - предложила Ира.
   - Правильно! - сказал Стасик. - А то у тебя заболит горло, если  ты  одна
всю порцию съешь.
   Пошли они домой, разделили мороженое на три части.
   - Вкусная штука! - сказал Мишутка. - Я очень люблю мороженое. Один раз  я
съел целое ведро мороженого.
   - Ну, ты выдумываешь все! - засмеялась Ира. - Кто тебе  поверит,  что  ты
ведро мороженого съел!
   - Так оно ведь совсем маленькое было, ведрышко! Такое бумажное, не больше
стакана...


   ЖИВАЯ ШЛЯПА

   Шляпа лежала на комоде, котенок Васька сидел  на  полу  возле  комода,  а
Вовка и Вадик сидели за столом и раскрашивали  картинки.  Вдруг  позади  них
что-то плюхнулось - упало на пол. Они обернулись и  увидели  на  полу  возле
комода шляпу.
   Вовка подошел к комоду, нагнулся, хотел  поднять  шляпу  -  и  вдруг  как
закричит:
   - Ай-ай-ай! - и бегом в сторону.
   - Чего ты? - спрашивает Вадик.
   - Она жи-жи-живая!
   - Кто живая?
   - Шля-шля-шля-па.
   - Что ты! Разве шляпы бывают живые?
   - По-посмотри сам!
   Вадик подошел поближе и стал смотреть  на  шляпу.  Вдруг  шляпа  поползла
прямо к нему. Он как закричит:
   - Ай! - и прыг на диван. Вовка за ним.
   Шляпа вылезла на середину комнаты и остановилась. Ребята смотрят на нее и
трясутся от страха. Тут шляпа повернулась и поползла к дивану.
   - Ай! Ой! - закричали ребята.
   Соскочили с дивана - и бегом из комнаты. Прибежали на кухню  и  дверь  за
собой закрыли.
   - Я у-у-хо-хо-жу! - говорит Вовка.
   - Куда?
   - Пойду к себе домой.
   - Почему?
   - Шляпы бо-боюсь! Я первый раз вижу, чтоб шляпа по комнате ходила.
   - А может быть, ее кто-нибудь за веревочку дергает?
   - Ну, пойди посмотри.
   - Пойдем вместе. Я возьму клюшку. Если она к нам полезет,  я  ее  клюшкой
тресну.
   - Постой, я тоже клюшку возьму.

   - Да у нас другой клюшки нет.
   - Ну, я возьму лыжную палку.
   Они взяли клюшку и лыжную палку, приоткрыли дверь и заглянули в комнату.
   - Где же она? - спрашивает Вадик.
   - Вон там, возле стола.
   - Сейчас я ее как  тресну  клюшкой!  -  говорит  Вадик.  -  Пусть  только
подлезет ближе, бродяга такая!
   Но шляпа лежала возле стола и не двигалась.
   - Ага, испугалась! - обрадовались ребята. - Боится лезть к нам.
   - Сейчас я ее спугну, - сказал Вадик.
   Он стал стучать по полу клюшкой и кричать:
   - Эй ты, шляпа!
   Но шляпа не двигалась.
   - Давай наберем картошки и будем в нее картошкой  стрелять,  -  предложил
Вовка.
   Они вернулись на кухню, набрали из корзины картошки и стали швырять ее  в
шляпу" Швыряли, швыряли, наконец Вадик попал. Шляпа как подскочит кверху!
   - Мяу! - закричало что-то. Глядь, из-под  шляпы  высунулся  серый  хвост,
потом лапа, а потом и сам котенок выскочил.
   - Васька! - обрадовались ребята.
   - Наверно, он сидел на полу, а шляпа на него с комода упала, -  догадался
Вовка.
   Вадик схватил Ваську и давай его обнимать!
   - Васька, миленький, как же ты под шляпу попал?
   Но Васька ничего не ответил, Он только фыркал и жмурился от света.


   НА ГОРКЕ 

   Целый день ребята трудились - строили снежную горку  во  дворе.  Сгребали
лопатами снег и сваливали его под стенку сарая в кучу. Только к обеду  горка
была готова. Ребята полили ее водой и побежали домой обедать.
   - Вот пообедаем, - говорили они, - а горка пока замерзнет. А после  обеда
мы придем с санками и будем кататься.
   А Котька Чижов из шестой квартиры хитрый какой! Он горку не строил. Сидит
дома да смотрит в окно, как другие трудятся. Ему  ребята  кричат,  чтоб  шел
горку строить, а он только руками за окном разводит да головой мотает, - как
будто нельзя ему. Л когда ребята ушли, он быстро оделся,  нацепил  коньки  и
выскочил во двор. Чирк коньками по снегу, чирк! И кататься-то как следует не
умеет! Подъехал к горке.
   - О, говорит, - хорошая горка получилась! Сейчас скачусь.
   Только полез на горку - бух носом!
   - Ого! - говорит. - Скользкая!
   Поднялся на ноги и  снова  -  бух!  Раз  десять  падал.  Никак  на  горку
взобраться не может.
   "Что делать?" - думает.

   Думал, думал - и придумал:
   "Вот сейчас песочком посыплю и заберусь на нее".
   Схватил он фанерку и покатил к дворницкой. Там - ящик с песком. Он и стал
из ящика песок на горку таскать. Посыпает впереди себя, а сам лезет все выше
и выше. Взобрался на самый верх.
   - Вот теперь, - говорит, - скачусь!
   Оттолкнулся ногой и снова - бух носом! Коньки-то по песку не едут!  Лежит
Котька на животе и говорит:
   - Как же теперь по песку кататься?
   И полез вниз на четвереньках. Тут прибежали ребята. Видят - горка  песком
посыпана.
   - Это кто здесь напортил? - закричали они. - Кто горку песком посыпал? Ты
не видал, Котька?
   - Нет, - говорит Котька, - я не видал. Это я сам посыпал, потому что  она
была скользкая и я не мог на нее взобраться.
   - Ах ты, умник! Ишь что придумал! Мы трудились, трудились, а он - песком!
Как же теперь кататься?
   Котька говорит:
   - Может быть, когда-нибудь снег пойдет, он засыплет песок,  вот  и  можно
будет кататься.
   - Так снег, может, через неделю пойдет, а нам сегодня надо кататься.
   - Ну, я не знаю, - говорит Котька.
   - Не знаешь! Как испортить горку, ты знаешь, а как починить,  не  знаешь!
Бери сейчас же лопату!
   Котька отвязал коньки и взял лопату.
   - Засыпай песок снегом!
   Котька стал посыпать горку снегом, а ребята снова водой полили.
   - Вот теперь, - говорят, - замерзнет, и можно будет кататься.
   А Котьке так работать понравилось, что он  еще  сбоку  лопатой  ступеньки
проделал.
   - Это, - говорит, - чтоб всем было легко взбираться, а то еще  кто-нибудь
снова песком посыплет!


   САША  

   Саша давно просил маму подарить ему пистолет, который стреляет пистонами.
   - Зачем тебе такой пистолет? - говорила мама. - Это опасная игрушка.
   - Что тут опасного? Если б он пулями стрелял, а то пистонами. Из него все
равно никого не убьешь.
   - Мало ли что может случиться. Пистон отскочит и попадет тебе в глаз.
   - Не попадет! Я буду зажмуриваться, когда буду стрелять.
   - Нет, нет, от этих  пистолетов  бывают  разные  неприятные  случаи.  Еще
выстрелишь да напугаешь кого-нибудь. - сказала мама.
   Так и не купила ему пистолета. А у Саши были две старшие сестры,  Маринка
и Ирочка. Вот он и стал просить сестер:
   - Миленькие, купите мне пистолетик! Мне очень хочется. За  это  я  всегда
буду вас слушаться.
   - Ты, Сашка, хитренький! - сказала Марина. -  Когда  тебе  надо,  так  ты
подлизываешься и миленькими называешь, а как только мама уйдет, с тобой и не
сладишь.
   - Нет, сладишь, сладишь! Вот увидите, как я буду вести себя хорошо.
   - Ладно, - сказала Ира. - Мы с Мариной подумаем. Если обещаешь вести себя
хорошо, то, может быть, купим.
   - Обещаю, обещаю! Все обещаю, только купите!
   На другой день сестры  подарили  ему  пистолет  и  коробку  с  пистонами.
Пистолет был новенький и блестящий, а пистонов было  много:  штук  пятьдесят
или сто. Стреляй хоть весь день - не перестреляешь. От радости  Саша  прыгал
по комнате, прижимал пистолет к груди, целовал его и говорил:
   - Миленький мой, хорошенький пистолетик! Как я тебя люблю!
   Потом он нацарапал на ручке пистолета свое имя и  начал  стрелять.  Сразу
запахло пистонами, а через полчаса в комнате стало сине от дыма.
   - Довольно  тебе  стрелять,  -  сказала  наконец  Ира.  -  Я  каждый  раз
вздрагиваю от этих выстрелов.
   - Трусиха! - ответил Сашка. - Все девчонки - трусихи!
   - Вот отнимем у тебя пистолет, тогда узнаешь, какие мы трусихи, - сказала
Марина.
   - Сейчас я пойду во двор и буду пугать ребят пистолетом, - заявил Сашка.

   Он вышел во двор, но ребят во дворе не было. Тогда он побежал за  ворота,
и вот тут-то случилась эта история.  Как  раз  в  это  время  по  улице  шла
старушка. Сашка подпустил ее поближе - и как бабахнет из пистолета! Старушка
вздрогнула и остановилась. Потом говорит:
   - Уф, как я испугалась! Это ты тут из пистолета палишь?
   - Нет, - сказал Сашка и спрятал пистолет за спину.
   - Что же, я не вижу, что у тебя пистолет  в  руках?  Еще  врать  вздумал,
бессовестный! Вот я пойду заявлю в милицию...
   Она погрозила пальцем, перешла на  другую  сторону  улицы  и  скрылась  в
переулке.
   - Вот так штука! - испугался Саша. -  Кажется,  на  самом  деле  пошла  в
милицию жаловаться.
   Он, запыхавшись, прибежал домой.
   - Чего ты запыхался, будто за тобой волк гонится? - спросила Ира.
   - Это я так просто.
   - Нет, ты уж лучше скажи. Сразу видно, что чего-нибудь натворил.
   - Да ничего я не натворил - просто так... Напугал бабку какую-то.
   - Какую бабку?
   - Ну "какую, какую"! Обыкновенную. Просто шла по улице бабушка, а я  взял
да и выстрелил.
   - Зачем же ты выстрелил?
   - Сам не знаю. Идет бабушка. "Дай, думаю, выстрелю". Ну и выстрелил.
   - А она что?
   - Ничего. Пошла в милицию жаловаться.
   - Вот видишь, обещал вести себя хорошо, а сам что наделал!
   - Я же не виноват, что бабка попалась такая пугливая.
   - Вот придет милиционер, он тебе  покажет  бабку!  -  пригрозила  Ира.  -
Будешь знать, как людей пугать!
   - А как он меня найдет? Он ведь не знает, где я живу. Даже имени моего не
знает.
   - Найдет, будь спокоен! Милиционеры все знают.
   Целый час Саша просидел дома и  все  выглядывал  в  окно  -  не  идет  ли
милиционер. Но милиционера не было видно.  Тогда  он  понемногу  успокоился,
развеселился и сказал:
   - Наверно, бабушка меня просто попугать хотела, чтоб я не баловался.
   Он решил снова пострелять из своего любимого пистолета  и  сунул  руку  в
карман. В кармане лежала коробка с пистонами, но пистолета не было. Он полез
в другой карман, но и там было пусто.  Тогда  он  принялся  искать  по  всей
комнате. Смотрел и  под  стола-ми  и  под  диваном.  Пистолет  исчез,  будто
провалился сквозь землю. Саше стало обидно до слез.
   - Не успел даже поиграть! - хныкал он. - Такой пистолетик был!
   - Может быть, ты его во дворе потерял? "-спросила Ира.
   - Наверно, я его там, за воротами, выронил, - сообразил Саша.

   Он открыл дверь и бросился через двор на улицу. За воротами пистолета  не
было.
   "Ну, теперь его уже нашел кто-нибудь и взял себе!" -  с  досадой  подумал
Саша и тут вдруг увидел, что из переулка напротив вышел милиционер и  быстро
зашагал через улицу, прямо к Сашиному дому.
   "За мной идет!  Видно,  бабка-таки  нажаловалась!"  -  испугался  Саша  и
стремглав побежал домой.
   - Ну, нашел? - спросила его Маринка и Ирочка.
   - Тише! - прошипел Сашка. - Милиционер идет!
   - Куда?
   - Сюда, к нам.
   - Где ты его видел?
   - На улице.
   Марина и Ира стали над ним смеяться:
   - Эх ты, трусишка! Увидел милиционера и испугался. Может быть, милиционер
совсем в другое место идет.
   - Да я вовсе и  не  боюсь  его!  -  стал  храбриться  Сашка.  -  Что  мне
милиционер! Подумаешь!
   Тут за дверью послышались шаги, и вдруг зазвонил звонок.  Маринка  и  Ира
побежали открывать дверь. Сашка высунулся в коридор и зашипел:
   - Не открывайте ему!
   Но Марина уже отворила  дверь.  На  пороге  стоял  милиционер.  Блестящие
пуговицы так и сверкали на нем. Сашка опустился на четвереньки и  полез  под
диван.
   - Скажите,  девочки,  где  здесь  шестая  квартира?  -  послышался  голос
милиционера.
   - Это не здесь, - ответила Ира. - Здесь первая,  а  шестая  -  это  нужно
выйти во двор, а там дверь направо.
   - Во дворе, дверь направо? - повторил милиционер.
   - Ну да.
   Саша понял, что милиционер вовсе не за ним пришел, и он уже хотел вылезти
из-под дивана, но тут милиционер спросил:
   - Кстати, не у вас тут живет мальчик Саша?
   - У нас, - ответила Ира.
   - А вот он-то мне как раз нужен, - сказал милиционер и вошел в комнату.
   Марина и Ира вошли вместе с милиционером в комнату и увидели,  что  Сашка
куда-то исчез. Марина даже заглянула под диван.  Сашка  увидел  ее  и  молча
погрозил ей из-под дивана кулаком, чтобы она не выдавала его.
   - Ну, где же ваш Саша? - спросил милиционер. Девочки очень испугались  за
Сашу и не знали, что отвечать. Наконец Марина сказала:
   - А его, понимаете, дома нет. Он, понимаете, гулять ушел.
   - А что вы про него знаете? - спросила милиционера Ира.
   - Что же я знаю! - ответил милиционер. - Знаю, что зовут  его  Саша.  Еще
знаю, что у него был новенький пистолет, а теперь  у  него  этого  пистолета
нету.
   "Все знает!" - подумал Сашка.
   От страха у него даже зачесалось в носу, и он  как  чихнет  под  диваном:
"Алчхи!"
   - Кто это там? - удивился милиционер.
   - А это у нас... Это у нас собака, - соврала Маринка.
   - Чего же она под диван забралась?
   - А она у нас всегда под диваном спит, - продолжала сочинять Марина.
   - Как же ее зовут?
   - Э... Бобик, - выдумала Маринка и покраснела, как свекла.
   - Бобик! Бобик! Фью! - засвистел милиционер. - Почему  же  она  не  хочет
вылезать? Фью! Фью! Ишь ты, не хочет. А собака хорошая? Какой породы?
   - Э... - протянула Маринка. - Э-э... -  Она  никак  не  могла  вспомнить,
какие бывают породы собак. - Порода эта вот... - сказала она.  -  Как  ее?..
Хорошая порода... Длинношерстный фокстерьер!

   - О, это замечательная собака! - обрадовался милиционер. - Я знаю. У  нее
такая волосатая морда.
   Он нагнулся и посмотрел под диван. Саша лежал ни жив ни мертв  и  во  все
глаза глядел на милиционера. Милиционер даже свистнул от изумления:
   - Так вот тут какой фокстерьер! Ты чего под  диван  забрался,  а?  Ну-ка,
вылезай, теперь все равно попался!
   - Не вылезу! - заревел Саша.
   - Почему?
   - Вы меня в милицию заберете.
   - За что?
   - За старушку.
   - За какую старушку?
   - За которую я выстрелил, а она испугалась.
   - Не пойму, про какую он тут старушку толкует? - сказал милиционер.
   - Он на улице из пистолета стрелял, а мимо шла бабушка  и  испугалась,  -
объяснила Ира.
   - Ах, вот что! Значит, это его пистолет? - спросил милиционер и достал из
кармана новенький, блестящий пистолет.
   - Его, его! - обрадовалась Ира. - Это мы с Мариной  ему  подарили,  а  он
потерял. Где вы его нашли?
   - Да вот тут, во дворе, у вашей двери... Ну, признавайся,  зачем  напугал
бабушку? - спросил милиционер и нагнулся к Саше.
   - - Я нечаянно... - ответил Саша из-под дивана.
   - Неправда! По глазам вижу,  что  неправда.  Вот  скажи  правду  -  отдам
пистолет обратно.
   - А что мне будет, если я скажу правду?
   - Ничего не будет. Отдам пистолет - и все.
   - А в милицию не заберете?
   - Нет.
   - Я не хотел напугать бабушку. Я только хотел попробовать, испугается она
или нет.
   - А вот это, братец,  нехорошо!  За  это  тебя  следовало  бы  забрать  в
милицию, да ничего не поделаешь: раз я обещал не забирать -  значит,  должен
исполнить. Только смотри, если еще раз набедокуришь  -  обязательно  заберу.
Ну, вылезай из-под дивана и получай пистолет.
   - Нет, я лучше потом вылезу, когда вы уйдете.
   - Вот чудной какой! - усмехнулся милиционер. - Ну, я ухожу.
   Он  положил  пистолет  на  диван  и  ушел.  Маринка   побежала   показать
милиционеру шестую квартиру. Саша вылез из-под дивана, увидел свой  пистолет
и закричал:
   - Вот он, мой голубчик! Снова вернулся ко мне! - Он  схватил  пистолет  и
сказал: - Не понимаю только, как это милиционер мое имя узнал!
   - Ты ведь сам написал свое имя на пистолете, - сказала Ира.
   Тут вернулась Марина и набросилась на Сашу:
   - Ах ты чучело! Из-за тебя мне пришлось милиционеру  врать!  От  стыда  я
чуть не сгорела! Вот натвори еще  чего-нибудь,  ни  за  что  не  стану  тебя
выгораживать!
   - А я и не буду больше ничего творить, - сказал Саша. - Сам теперь  знаю,
что не нужно людей пугать.


   СТУПЕНЬКИ 

   Однажды Петя возвращался из  детского  сада.  В  этот  день  он  научился
считать до десяти. Дошел он до своего дома, а его младшая  сестра  Валя  уже
дожидается у ворот.
   - А я уже считать умею! - похвастался Петя. - В  детском  саду  научился.
Вот смотри, как я сейчас все ступеньки на лестнице сосчитаю.
   Стали они подниматься по лестнице, а Петя громко ступеньки считает:
   - Одна, две, три, четыре, пять...
   - Ну, чего ж ты остановился? - спрашивает Валя.
   - Погоди, я забыл, какая дальше ступенька. Я сейчас вспомню,
   - Ну вспоминай, - говорит Валя. Стояли  они  на  лестнице,  стояли.  Петя
говорит:
   - Нет, я так не могу вспомнить. Ну-ка, лучше начнем сначала.
   Сошли они с лестницы вниз. Стали снова вверх подниматься.
   - Одна, - говорит Петя, - две, три, четыре, пять...
   И снова остановился.
   - Опять забыл? - спрашивает Валя.
   - Забыл! Как же  это!  Только  что  помнил  я  вдруг  забыл!  Ну-ка,  еще
попробуем.
   Снова спустились с лестницы, и Петя начал сначала:
   - Одна, две, три, четыре, пять...
   - Может быть, двадцать пять? - спрашивает Валя.
   - Да нет! Только думать мешаешь! Вот видишь, из-за тебя  забыл!  Придется
опять сначала.
   - Не хочу я сначала! - говорит Валя. - Что это такое? То вверх, то  вниз,
то вверх, то вниз! У меня уже ноги болят.
   - Не хочешь - не надо, - ответил Петя. - А я не  пойду  дальше,  пока  не
вспомню.
   Валя пошла домой и говорит маме:
   - Мама, там Петя на лестнице ступеньки считает: одна, две,  три,  четыре,
пять, а дальше не помнит.
   - А дальше шесть, - сказала мама.
   Валя побежала обратно к лестнице, а Петя все ступеньки считает:
   - Одна, две, три, четыре, пять...
   - Шесть! - шепчет Валя. - Шесть! Шесть!
   - Шесть! - обрадовался Петя и  пошел  дальше.  -  Семь,  восемь,  девять,
десять.
   Хорошо, что лестница кончилась, а то бы он так и не дошел до дому, потому
что научился только до десяти считать.

   МЕТРО 

   Мы с мамой и Вовкой были в гостях у тети Оли в Москве. В первый  же  день
мама и тетя ушли в магазин, а нас с Вовкой оставили дома.  Дали  нам  старый
альбом  с  фотографиями,  чтоб  мы  рассматривали.  Ну,  мы   рассматривали,
рассматривали, пока нам это не надоело.
   Вовка сказал:
   - Мы так и Москву не увидим, если будем целый день дома сидеть!
   Стали в окно глядеть. Напротив - станция метро.
   Я говорю:
   - Пойдем на метро покатаемся.
   Пришли мы на станцию,  спустились  по  лестнице  и  поехали  под  землей.
Сначала  показалось  страшно,  а  потом  ничего,  интересно.  Проехали   две
остановки, вылезли.
   "Осмотрим, - думаем, - станцию - и назад".
   Стали осматривать станцию, а там лестница движется. Люди по ней  вверх  и
вниз едут. Стали и мы кататься: вверх и вниз, вверх и вниз... Ходить  совсем
не надо, лестница сама возит.
   Накатались по лестнице, сели на поезд и поехали обратно. Слезли через две
остановки, смотрим - не наша станция!
   - Наверно, мы не в ту сторону поехали, - говорит Вовка.
   Сели мы на другой поезд, поехали в обратную сторону. Приезжаем - опять не
наша станция! Тут мы испугались.
   - Надо спросить кого-нибудь, - говорит Вовка.
   - А как же ты спросишь? Ты знаешь, на какой станции мы садились?
   - Нет. А ты?
   - Я тоже не знаю.
   - Давай ездить по всем станциям,  может,  отыщем  как-нибудь,  -  говорит
Вовка.
   Стали мы ездить по станциям. Ездили,  ездили,  даже  голова  закружилась.
Вовка стал хныкать:

   - Пойдем отсюда!
   - Куда ж мы пойдем?
   - Все равно куда! Я наверх хочу.
   - А что тебе наверху делать?
   - Не хочу под землей! И начал реветь.
   - Не надо, - говорю, - плакать. В милицию заберут.
   - Куда же вы? Почему нас не подождали?
   - Пусть забирают! Э-э-э!..
   - Ну, пойдем, пойдем, - говорю. - Не  реви  только.  Вон  милиционер  уже
смотрит на нас!

   Схватил его за руку - и скорей на лестницу. Поехали вверх. "Куда  же  нас
вывезет? - думаю. - Что теперь с нами будет?"
   Вдруг смотрим - навстречу нам мама с тетей Олей по другой лестнице  едут.
Я как закричу:
   - Мама!
   Они увидели нас и кричат;
   - Что вы здесь делаете?
   А мы кричим:
   - Мы никак выбраться отсюда не можем!
   Больше ничего крикнуть не успели: нас лестница вверх утащила, а их  вниз.
Приехали мы наверх - и скорей по другой лестнице  вниз,  за  ними  вдогонку.
Вдруг смотрим - а они снова навстречу едут! Увидели нас и кричат:
   - Куда же вы? Почему нас не подождали?
   - А мы за вами поехали!
   Приезжаем вниз. Я говорю Вовке:
   - Подождем. Они сейчас к нам приедут.
   Ждали мы, ждали, а их все нет и нет.
   - Наверно, они нас ждут, - говорит Вовка. - Поедем.
   Только поехали, а они снова навстречу.
   - Мы вас ждали, ждали!.. - кричат.
   А вокруг все хохочут.
   Приехали мы снова наверх - и опять поскорей  вниз.  Поймали  наконец  их.
Мама начала бранить нас за то, что ушли без спросу, а мы стали рассказывать,
как потеряли станцию.
   Тетя говорит:
   - Не понимаю, как это вы потеряли станцию! Я тут каждый день езжу, а  еще
ни разу станцию не потеряла. Ну, поедем домой.
   Сели мы на поезд. Поехали.
   - Эх вы, пошехонцы! - говорит тетя. - Искали рукавицы, а они за поясом. В
трех соснах заблудились. Потеряли станцию!
   И вот так всю дорогу смеялись над нами.
   Приезжаем на станцию, тетя посмотрела вокруг и говорит:
   - Тьфу! Совсем вы меня запутали! Нам на  Арбат  надо,  а  мы  на  Курский
вокзал приехали. Не в ту сторону сели.
   Пересели мы на другой поезд и поехали  обратно.  И  тетя  больше  уже  не
смеялась над нами. И пошехонцами не называла.


   ОГУРЦЫ  

   Один раз Павлик взял с собой Котьку на реку ловить рыбу. Но в  этот  день
им не повезло: рыба совсем не клевала. Зато когда шли обратно, они забрались
в колхозный огород  и  набрали  полные  карманы  огурцов.  Колхозный  сторож
заметил их и засвистел в свисток. Они от него бежать. По дороге домой Павлик
подумал, как бы ему дома не досталось за то, что он лазит по чужим огородам.
И он отдал свои огурцы Котьке.
   Котька пришел домой радостный:
   - Мама, я тебе огурцов принес!
   Мама посмотрела, а у него полные карманы огурцов,  и  за  пазухой  огурцы
лежат, и в руках еще два больших огурца.
   - Где ты их взял? - говорит мама.
   - На огороде.
   - На каком огороде?
   - Там, у реки, на колхозном.
   - Кто ж тебе позволил?
   - Никто, я сам нарвал.
   - Значит, украл?
   - Нет, не украл, а так просто... Павлик брал, а мне нельзя, что ли? Ну, и
я взял.
   Котька начал вынимать огурцы из карманов.
   - Постой, постой! Не выгружай! - говорит мама,
   - Почему?
   - Сейчас же неси их обратно!
   - Куда ж я их понесу? Они на грядке росли, а  я  сорвал.  Все  равно  они
теперь уже расти не будут.
   - Ничего, отнесешь и положишь на той же грядке, где сорвал.

   - Ну, я их выброшу.
   - Нет, не выбросишь! Ты их  не  садил,  не  растил,  не  имеешь  права  и
выбрасывать.
   Котька стал плакать:
   - Там сторож. Он нам свистел, а мы убежали.
   - Вот видишь, что делаете! А если б он поймал вас?
   - Он не догнал бы. Он уже старенький дедушка.
   - Ну как тебе не стыдно! - говорит мама. - Ведь  дедушка  за  эти  огурцы
отвечает. Узнают, что огурцы пропали, скажут, что  дедушка  виноват.  Хорошо
будет?
   Мама стала совать огурцы обратно Котьке в карман. Котька плакал и кричал:
   - Не пойду я! У дедушки ружье. Он выстрелит и убьет меня.
   - И пусть убьет! Пусть лучше у меня совсем не будет сына, чем  будет  сын
вор.
   - Ну, пойдем со мной, мамочка! На дворе темно. Я боюсь.
   - А брать не боялся?
   Мама дала Котьке в руки два огурца, которые не поместились в карманах,  и
вывела его за дверь.
   - Или неси огурцы, или совсем уходи из дому, ты мне не сын!
   Котька повернулся и медленно-медленно пошел по улице.
   Уже было совсем темно.
   "Брошу их тут, в канаву, а скажу,  что  отнес,  -  решил  Котька  и  стал
оглядываться вокруг. - Нет, отнесу: еще кто-нибудь увидит  и  дедушке  из-за
меня попадет".
   Он шел по улице и плакал. Ему было страшно.
   "Павлику хорошо! - думал Котька. - Он мне свои огурцы отдал, а  сам  дома
сидит. Ему небось не страшно".
   Вышел Котька из деревни и пошел полем. Вокруг не было ни души. От  страха
он не помнил, как добрался до огорода. Остановился  возле  шалаша,  стоит  и
плачет все громче и громче.

   Сторож услышал и подошел к нему.
   - Ты чего плачешь? - спрашивает.
   - Дедушка, я принес огурцы обратно.
   - Какие огурцы?
   - А которые мы с Павликом нарвали. Мама сказала, чтоб я отнес обратно.
   - Вот оно какое дело! - удивился сторож. - Это, значит, я вам свистел,  а
вы все-таки огурцы-то стащили. Нехорошо!
   - Павлик брал, и я взял. Он мне и свои огурцы отдал.
   - А ты на Павлика не смотри, сам понимать должен.  Ну,  больше  не  делай
так. Давай огурцы и иди домой.
   Котька вытащил огурцы и положил их на грядку.
   - Ну, все, что ли? - спросил старик.
   - Нет... одного не хватает, - ответил Котька и снова заплакал.
   - Почему не хватает, где же он?
   - Дедушка, я один огурец съел. Что теперь будет?
   - Ну что ж будет? Ничего не будет. Съел, ну и съел. На здоровье.
   - А вам, дедушка, ничего не будет за то, что огурец пропал?
   - Ишь ты какое дело! - усмехнулся дедушка. - Нет, за один  огурец  ничего
не будет. Вот если б ты не принес остальных, тогда да, а так нет.
   Котька побежал домой. Потом вдруг остановился и закричал издали:
   - Дедушка, дедушка!
   - Ну что еще?
   - А этот вот огурец, что я съел, как будет считаться - украл  я  его  или
нет?
   - Гм! - сказал дед. - Вот еще какая задача! Ну чего там, пусть не украл.
   - А как же?
   - Ну, считай, что я тебе подарил его.
   - Спасибо, дедушка! Я пойду.
   - Иди, иди, сынок.
   Котька во весь дух помчался по полю, через овраг, по мостику через  ручей
и, уже не спеша, пошел по деревне домой. На душе у него было радостно.


   КАРАСИК 

   Мама недавно подарила Виталику аквариум  с  рыбкой.  Очень  хорошая  была
рыбка, красивая! Серебристый карасик - вот как она называлась.  Виталик  был
рад, что у него есть карасик. Первое время он очень интересовался  рыбкой  -
кормил ее, менял воду в аквариуме, а  потом  привык  к  ней  и  иногда  даже
забывал ее вовремя покормить.
   А еще у Виталика был котенок Мурзик. Он был серый, пушистый,  а  глаза  у
него были большие, зеленые. Мурзик очень любил смотреть на рыбку.  По  целым
часам он сидел возле аквариума и не сводил глаз с карасика.
   - Ты смотри за Мурзиком, - говорила Виталику мама. - Как бы  он  не  съел
твоего карася.
   - Не съест, - отвечал Виталик. - Я буду смотреть.
   Однажды, когда мамы не было дома, к Виталику пришел его друг  Сережа.  Он
увидел в аквариуме рыбку и сказал:
   - Давай меняться. Ты дай мне карасика, а я, если хочешь,  дам  тебе  свой
свисток.
   - Зачем мне свисток? - сказал Виталик. - По-моему, рыбка лучше свистка.
   - Чем же она лучше? Свисток свистеть может.  А  рыбка  что?  Разве  может
рыбка свистеть?
   - Зачем же рыбке свистеть? - ответил Виталик. - Рыбка свистеть не  может,
зато она плавает. А свисток разве может плавать?
   - Сказал! - засмеялся Сережа. - Где это видано,  чтобы  свистки  плавали!
Зато рыбку может кот съесть, вот и не будет у тебя ни свистка, ни  рыбки.  А
свисток кот не съест - он железный.
   - Мне мама не позволяет меняться. Она говорит, что сама купит,  если  мне
что-нибудь надо, - сказал Виталик.
   - Где же она купит такой свисток? - ответил Сережа. -  Такие  свистки  не
продаются. Это настоящий милиционерский свисток. Я как выйду во двор да  как
засвищу, сразу все подумают, что милиционер пришел.
   Сережа вынул из кармана свисток и засвистел.
   - А ну, дай я, - попросил Виталик.
   Он взял свисток и подул в него. Свисток  звонко,  переливчато  засвистел.
Виталику очень понравилось, как он свистит. Ему захотелось иметь свисток, но
он не мог сразу решиться и сказал:
   - А где у тебя будет жить рыбка? У тебя ведь аквариума нет.
   - А я посажу ее в банку из-под варенья. У нас большая банка есть.
   - Ну ладно, - согласился Виталик.
   Ребята принялись ловить рыбку в аквариуме, но карась плавал быстро  и  не
давался в руки. Они набрызгали вокруг водой,  а  Сережа  измочил  рукава  до
самых локтей. Наконец ему удалось схватить карасика.
   - Есть! - закричал он. - Давай сюда какую-нибудь кружку с водой! Я посажу
туда рыбку.
   Виталик поскорей налил в кружку воды. Сережа  посадил  карася  в  кружку.
Ребята пошли к Сереже - сажать рыбку  в  банку.  Банка  оказалась  не  очень
большая, и карасику в ней было не так просторно,  как  в  аквариуме.  Ребята
долго смотрели, как карасик плавает в банке. Сережа  радовался,  а  Виталику
было жалко, что  теперь  у  него  не  будет  рыбки,  а  главное,  он  боялся
признаться маме, что променял карасика на свисток.
   "Ну ничего, может быть, мама и не заметит сразу, что  рыбка  пропала",  -
подумал Виталик и пошел домой.
   Когда он вернулся, мама уже была дома.

   - Где же твоя рыбка? - спросила она.
   Виталик растерялся и не знал, что сказать.
   - Может быть, ее Мурзик съел? - спросила мама.
   - Не знаю, - пробормотал Виталик.
   - Вот видишь, - сказала мама. - Он выбрал-таки время, когда  дома  никого
не было, и выловил из аквариума рыбку! Где он, разбойник? Ну-ка,  найди  мне
его сейчас!
   - Мурзик! Мурзик! - стал звать Виталик, но кота нигде не было.
   - Наверно, в форточку убежал, - сказала мама. - Пойди-ка во двор,  позови
его.
   Виталик надел пальто и вышел во двор.
   "Вот как нехорошо получилось! - думал он. -  Теперь  Мурзику  из-за  меня
достанется".
   Он хотел вернуться домой и сказать, что Мурзика  во  дворе  нет,  но  тут
Мурзик выскочил из отдушины, которая была под  домом,  и  быстро  побежал  к
двери.
   - Мурзинька, не ходи домой, - сказал Виталик. - Тебе попадет от мамы.
   Мурзик замурлыкал, принялся тереться  спинкой  об  ноги  Виталика,  потом
поглядел на закрытую дверь и потихоньку мяукнул.
   - Не понимаешь, глупый, - сказал Виталик. - Тебе ведь человеческим языком
говорят, что нельзя домой.
   Но Мурзик, конечно, ничего не понимал. Он ласкался к Виталику,  терся  об
него боками и потихоньку бодал его головой, будто торопил  поскорей  открыть
дверь. Виталик стал отталкивать его от двери, но Мурзик  не  хотел  уходить.
Тогда Виталик спрятался от него за дверь.
   "Мяу!" - закричал Мурзик под дверью.
   Виталик поскорей вышел обратно:
   - Тише! Кричит тут! Вот мама услышит, тогда узнаешь!
   Он схватил Мурзика и принялся  запихивать  его  обратно  в  отдушину  под
домом, из которой Мурзик только что вылез. Мурзик  упирался  всеми  четырьмя
лапами и не хотел лезть в отдушину.
   - Лезь, глупый! - уговаривал его Виталик. - Посиди там пока.
   Наконец он его целиком запихал в отдушину. Только хвост  Мурзика  остался
торчать снаружи. Некоторое время Мурзик  сердито  вертел  хвостом,  потом  и
хвост скрылся  в  отдушине.  Виталик  обрадовался.  Он  думал,  что  котенок
останется теперь сидеть в подвале, но тут Мурзик снова выглянул из дыры.
   - Ну, куда же ты лезешь, глупая голова! -  зашипел  Виталик  и  загородил
выход руками. - Говорят же тебе: нельзя домой идти.
   "Мяу!" - закричал Мурзик.
   - Вот тебе и "мяу"! - передразнил его Виталик. - Ну что мне теперь делать
с тобой?
   Он стал оглядываться вокруг и искать, чем бы закрыть  дыру.  Рядом  лежал
кирпич. Виталик поднял его и закрыл дыру кирпичом.
   - Вот теперь не вылезешь, - сказал он. - Посиди там, в подвале, а  завтра
мама забудет про рыбку, и я тебя выпущу,
   Виталик вернулся домой и сказал, что Мурзика во дворе нет.
   - Ничего, - сказала мама, - вернется. Я все равно не прощу ему этого.
   За обедом Виталик сидел грустный и даже не хотел ничего есть.
   "Я вот обедаю, - думал он, - а Мурзик, бедный, в подвале сидит".
   Когда мама вышла из-за стола, он незаметно сунул в карман котлету и пошел
во  двор.  Там  он  отодвинул  кирпич,  которым  была  закрыта  отдушина,  и
потихоньку позвал:
   - Мурзик! Мурзик!
   Но Мурзик не отзывался. Виталик нагнулся и заглянул  в  дыру.  В  подвале
было темно и ничего не было видно.

   - Мурзик! Мурзинька! - звал Виталик. - Я тебе котлету принес!  Мурзик  не
вылезал.
   - Не хочешь - ну и сиди, глупая  голова!  -  сказал  Виталик  и  вернулся
домой.
   Дома без Мурзика ему было скучно. На душе было  как-то  нехорошо,  потому
что он обманул маму. Мама заметила, что он грустный, и сказала:
   - Не горюй! Я тебе другую рыбку куплю.
   - Не надо, - сказал Виталик.
   Он уже хотел признаться маме во всем, но у него не хватило смелости, и он
ничего не сказал. Туг за окном послышался шорох и раздался крик:
   "Мяу!"
   Виталик посмотрел в окно и увидел снаружи на подоконнике Мурзика.  Видно,
он вылез из подвала через другую дырку.
   - А! Пришел наконец, разбойник! - сказала мама. - Иди-ка сюда, иди!
   Мурзик прыгнул в открытую форточку и  очутился  в  комнате.  Мама  хотела
схватить его, но он, видно, догадался, что его хотят наказать, и шмыгнул под
стол.
   - Ишь ты, хитрец какой! - сказала мама. - Чувствует, что виноват.  Ну-ка,
поймай его.
   Виталик полез под стол. Мурзик увидел его и юркнул под диван. Виталик был
рад, что Мурзик удрал от него. Он полез под диван и нарочно старался шуметь,
чтобы Мурзик услышал и успел убежать. Мурзик выскочил из-под дивана. Виталик
погнался за ним и принялся бегать по всей комнате.
   - Что ты такой шум поднял? Разве его так поймаешь! - сказала мама.
   Тут Мурзик прыгнул на подоконник, где стоял аквариум, и  хотел  выскочить
обратно в форточку, но сорвался и с размаху как плюхнется в  аквариум!  Вода
так и брызнула в разные  стороны.  Мурзик  выскочил  из  аквариума  и  давай
отряхиваться. Тут мама и схватила его за шиворот:
   - Вот я тебя проучу как следует!
   - Мамочка, миленькая, не бей Мурзика! - заплакал Виталик.
   - Нечего его жалеть, - сказала мама. - Он ведь не пожалел рыбку.
   - Мамочка, он не виноват!
   - Как же "не виноват"? А кто карася съел?
   - Это не он.
   - А кто же?
   - Это я...
   - Ты съел? - удивилась мама.
   - Нет, я не съел. Я его на свисток променял.
   - На какой свисток? - Вот на этот.
   Виталик вынул из кармана свисток и показал маме.
   - Как же тебе не стыдно? - сказала мама.
   - Я нечаянно. Сережа сказал: "Давай меняться", я и поменялся.
   - Я не о том говорю! Я говорю, почему ты не  сказал  правду?  Я  ведь  на
Мурзика подумала. Разве честно на других сваливать?
   - Я боялся, что ты станешь бранить меня.
   - Это только трусы боятся говорить правду!  Хорошо  было  бы,  если  б  я
наказала Мурзика?
   - Я больше не буду.
   - Ну смотри! Только потому прощаю,  что  ты  все-таки  сам  признался,  -
сказала мама.
   Виталик взял Мурзика и понес  к  батарее  сушиться.  Он  посадил  его  на
скамеечке и сел рядом с ним. Мокрая  шерсть  на  Мурзике  торчала  в  разные
стороны, как иголки у ежика, и от этого Мурзик  казался  таким  худым-худым,
будто целую неделю совсем ничего не ел. Виталик вынул из кармана  котлету  и
положил перед Мурзиком. Мурзик съел котлету,  потом  забрался  на  колени  к
Виталику, свернулся калачиком и замурлыкал свою песенку.

   АВТОМОБИЛЬ

   Когда мы с Мишкой были совсем маленькими, нам очень  хотелось  покататься
на автомобиле, только это никак не удавалось. Сколько мы ни просили шоферов,
никто не хотел нас катать. Однажды мы гуляли во дворе. Вдруг  смотрим  -  на
улице, возле наших ворот, остановился автомобиль. Шофер из  машины  вылез  и
куда-то ушел. Мы подбежали. Я говорю:
   - Это "Волга". А Мишка:
   - Нет, это "Москвич".
   - Много ты понимаешь! - говорю я.
   - Конечно, "Москвич", - говорит Мишка. - Посмотри, какой у него капор.
   - Какой, - говорю, - капор? Это у девчонок бывает капор,  а  у  машины  -
капот! Ты посмотри, какой кузов.
   Мишка посмотрел и говорит:
   - Ну, такое пузо, как у "Москвича".
   - Это у тебя, - говорю, - пузо, а у машины никакого пуза нет.
   - Ты же сам сказал "пузо".
   - "Кузов", я сказал, а не "пузо"! Эх, ты! Не понимаешь, а лезешь!
   Мишка подошел к автомобилю сзади и говорит:
   - А у "Волги" разве есть буфер? Это у "Москвича" - буфер.
   Я говорю:
   - Ты бы лучше молчал. Выдумал еще буфер какой-то. Буфер - это у вагона на
железной дороге, а у автомобиля бампер. Бампер  есть  и  у  "Москвича"  и  у
"Волги".
   Мишка потрогал бампер руками и говорит:
   - На этот бампер можно сесть и поехать.
   - Не надо, - говорю я ему. А он:
   - Да ты не бойся. Проедем немного и спрыгнем.
   Тут пришел шофер и сел в машину. Мишка подбежал сзади, уселся на бампер и
шепчет:
   - Садись скорей! Садись скорей! Я говорю:
   - Не надо!
   А Мишка:
   - Иди скорей! Эх ты, трусишка!
   Я подбежал, прицепился рядом. Машина  тронулась  и  как  помчится!  Мишка
испугался и говорит:
   - Я спрыгну! Я спрыгну!
   - Не надо, - говорю, - расшибешься!
   А он твердит:
   - Я спрыгну! Я спрыгну!
   И уже начал опускать одну ногу. Я  оглянулся  назад,  а  за  нами  другая
машина мчится. Я кричу:
   - Не смей! Смотри, сейчас тебя машина задавит!
   Люди  на  тротуаре  останавливаются,  на  нас  смотрят.  На   перекрестке
милиционер засвистел в свисток. Мишка перепугался, спрыгнул на  мостовую,  а
руки не отпускает, за бампер держится, ноги по земле волочатся. Я испугался,
схватил его за шиворот и тащу вверх. Автомобиль остановился, а я  все  тащу.
Мишка наконец снова залез на бампер. Вокруг народ собрался. Я кричу:
   - Держись, дурак, крепче!
   Тут все засмеялись. Я увидел, что мы остановились, и слез.
   - Слезай, - говорю Мишке.
   А он с перепугу ничего  не  понимает.  Насилу  я  оторвал  его  от  этого
бампера. Подбежал милиционер, номер записывает. Шофер из кабины вылез -  все
на него набросились:
   - Не видишь, что у тебя сзади делается?
   А про нас забыли. Я шепчу Мишке:

   - Пойдем!
   Отошли мы в сторонку и бегом в переулок. Прибежали домой,  запыхались.  У
Мишки обе коленки до крови  ободраны  и  штаны  порваны.  Это  он  когда  по
мостовой на животе ехал. Досталось ему от мамы!
   Потом Мишка говорит:
   - Штаны - это ничего, зашить можно,  а  коленки  сами  заживут.  Мне  вот
только шофера жалко: ему, наверно, из-за нас достанется.  Видал,  милиционер
номер машины записывал?
   Я говорю:
   - Надо было остаться и сказать, что шофер не виноват.
   - А мы милиционеру письмо напишем, - говорит Мишка.
   Стали мы письмо писать. Писали, писали, листов двадцать бумаги испортили,
наконец написали:
   "Дорогой товарищ милиционер! Вы неправильно записали номер. То  есть,  Вы
записали номер правильно, только неправильно, что шофер  виноват.  Шофер  не
виноват: виноваты мы с Мишкой. Мы прицепились, а он не знал. Шофер хороший и
ездит правильно".
   На конверте написали:
   "Угол улицы Горького и Большой Грузинской, получить милиционеру".
   Запечатали письмо и бросили в ящик. Наверно, дойдет.


   ЗАПЛАТКА

   У Бобки были замечательные  штаны:  зеленые,  вернее  сказать,  защитного
цвета. Бобка их очень любил и всегда хвастался:
   - Смотрите, ребята, какие у меня штаны. Солдатские!
   Все ребята, конечно, завидовали. Ни у кого больше таких зеленых штанов не
было.
   Однажды Бобка полез  через  забор,  зацепился  за  гвоздь  и  порвал  эти
замечательные штаны. От досады он чуть не заплакал, пошел поскорее  домой  и
стал просить маму зашить.
   Мама рассердилась:
   - Ты будешь по заборам лазить, штаны рвать, а я зашивать должна?
   - Я больше не буду! Зашей, мама!
   - Сам зашей.
   - Так я же ведь не умею!
   - Сумел порвать, сумей и зашить.
   - Ну, я так буду ходить, - проворчал Бобка и пошел во двор.
   Ребята увидели, что у него на штанах дырка, и стали смеяться.
   - Какой же ты солдат, - говорят, - если у тебя штаны порваны?
   А Бобка оправдывается:
   - Я просил маму зашить, а она не хочет.
   - Разве солдатам мамы штаны зашивают? -  говорят  ребята.  -  Солдат  сам
должен уметь все делать: и заплатку поставить и пуговицу пришить.
   Бобке стало стыдно.
   Пошел он домой, попросил у мамы иголку, нитку и лоскуток зеленой материи.
Из материи он вырезал заплатку величиной с огурец и  начал  пришивать  ее  к
штанам.
   Дело это было нелегкое. К тому же Бобка очень спешил и колол себе  пальцы
иголкой.
   - Чего ты колешься? Ах ты, противная! - говорил Бобка иголке  и  старался
схватить ее за самый кончик, так чтоб не уколоться.
   Наконец заплатка была пришита. Она  торчала  на  штанах,  словно  сушеный
гриб, а материя вокруг сморщилась так, что одна штанина даже стала короче.
   - Ну, куда же это годится? - ворчал Бобка, разглядывая штаны. - Еще хуже,
чем было! Придется все наново переделывать.
   Он взял ножик и отпорол заплатку. Потом расправил ее,  опять  приложил  к
штанам, хорошенько  обвел  вокруг  заплатки  чернильным  карандашом  и  стал
пришивать ее снова. Теперь он шил не спеша, аккуратно и  все  время  следил,
чтобы заплатка не вылезала за черту.
   Он долго возился, сопел и кряхтел, зато, когда все  сделал,  на  заплатку
было любо взглянуть. Она была пришита ровно, гладко и  так  крепко,  что  не
отодрать и зубами.
   Наконец Бобка надел штаны и вышел во двор. Ребята окружили его.
   - Вот молодец!  -  говорили  они.  -  А  заплатка,  смотрите,  карандашом
обведена. Сразу видно, что сам пришивал.
   А Бобка вертелся во все стороны, чтобы всем было видно, и говорил:
   - Эх, мне бы еще пуговицы  научиться  пришивать,  да  жаль,  ни  одна  не
оторвалась! Ну ничего. Когда-нибудь оторвется - обязательно сам пришью.


   ШУРИК У ДЕДУШКИ 

   Летом мы с Шуриком жили у дедушки. Шурик - это мой младший брат. Он еще в
школе не учится, а я уже в первый класс поступил. Только он все  равно  меня
не слушается... Ну и не надо!.. Когда мы приехали, так  сейчас  же  обыскали
весь двор, облазили все сараи и чердаки. Я  нашел  стеклянную  банку  из-под
варенья и круглую железную коробочку  от  гуталина.  А  Шурик  нашел  старую
дверную ручку и большую калошу на правую ногу. Потом мы чуть не подрались  с
ним на чердаке из-за удочки. Я первый увидел удочку и сказал:
   - Чур, моя!
   Шурик тоже увидел и давай кричать:
   - Чур, моя! Чур, моя!
   Я схватил  удочку,  а  он  тоже  вцепился  в  нее  и  давай  отнимать.  Я
рассердился - как дерну!.. Он отлетел  в  сторону  и  чуть  не  упал.  Потом
говорит:
   - Подумаешь, очень нужна мне твоя удочка! У меня есть калоша.
   - Вот и целуйся со своей калошей, - говорю я, - а удочку нечего рвать  из
рук.
   Я отыскал в сарае лопату и пошел копать  червей,  Чтобы  ловить  рыбу,  а
Шурик пошел к бабушке и стал просить у нее спички.
   - Зачем тебе спички? - спрашивает бабушка.
   - Я, - говорит, - разведу во дворе костер, сверху положу  калошу,  калоша
расплавится, и из нее получится резина.
   - Еще чего выдумаешь! - замахала руками бабушка. -  Ты  тут  и  дом  весь
спалишь со своим баловством. Нет, голубчик, и  не  проси.  Что  это  еще  за
игрушки с огнем! И слушать ничего не желаю.
   Тогда Шурик взял дверную ручку, которую нашел в  сарае,  привязал  к  ней
веревку, а к другому концу веревки привязал калошу. Ходит по двору,  веревку
за ручку держит, а калоша за ним по земле ездит.  Куда  он  -  туда  и  она.
Подошел ко мне, увидел, что я червей копаю, и говорит:
   - Можешь не стараться: все равно ничего не поймаешь.
   - Это почему? - спрашиваю.
   - Я заколдую рыбу.
   - Пожалуйста, - говорю, - колдуй на здоровье.
   Я накопал червей, сложил их в коробочку и пошел к пруду. Пруд был  позади
двора - там, где колхозный огород начинается. Насадил я на  крючок  червяка,
уселся на берегу и забросил удочку. Сижу  и  за  поплавком  слежу.  А  Шурик
подкрался сзади и давай кричать во все горло:
   Колдуй, баба, колдуй, дед,
   Колдуй, серенький медведь!
   Колдуй, баба, колдуй, дед,
   Колдуй, серенький медведь!
   Я решил молчать и ничего не говорить, потому что с ним всегда  так:  если
скажешь что-нибудь, еще хуже будет.
   Наконец он наколдовался, бросил в пруд  калошу  и  стал  ее  по  воде  на
веревке таскать. Потом придумал такую вещь: бросит калошу на середину  пруда
и давай в нее камнями швырять, пока не утопит, а потом начинает ее со дна на
веревке вытаскивать.

   Я сначала молча терпел, а потом как не вытерплю:
   - Пошел вон отсюда! - кричу. - Ты распугал мне всю рыбу! А он говорит:
   - Все равно ничего не поймаешь: заколдована рыба.
   И опять плюх калошу на середину пруда! Я вскочил, схватил  палку  -  и  к
нему. Он давай удирать, а калоша за ним на веревке так и скачет. Еле  убежал
от меня.
   Вернулся я к пруду и стал снова рыбу ловить. Ловил, ловил... Уже солнышко
высоко поднялось, а я все сижу да на поплавок гляжу.  Не  клюет  рыба,  хоть
тресни! На Шурика злюсь, прямо избить готов. Не то чтоб я в  его  колдовство
поверил, а знаю, что. если приду без рыбы, смеяться  будет.  Уж  чего  я  ни
делал: и подальше от берега забрасывал удочку, и поближе, и поглубже  крючок
опускал - ничего не выходит. Захотелось мне есть, пошел я домой, вдруг слышу
- кто-то в ворота колотит: "Бум-бум! Бах-бах!"
   Подхожу к воротам, смотрю, а это Шурик. Достал где-то молоток,  гвозди  и
прибивает к калитке дверную ручку.
   - Это ты для чего прибиваешь? - спрашиваю.
   Он увидел меня, обрадовался:
   - Хи-хи! Рыболов пришел. Где же твоя рыба?
   Я говорю:
   - Ты зачем прибиваешь ручку? Здесь же есть одна ручка.
   - Ничего, - говорит, - пусть две будут. Вдруг одна оторвется.
   Прибил ручку, и еще у него один гвоздь остался. Он  долго  думал,  что  с
этим гвоздем делать, хотел его просто в  калитку  загнать,  потом  придумал:
приложил калошу подошвой к калитке и стал ее гвоздем приколачивать.

   - А это для чего? - спрашиваю.
   - Так просто.
   - Просто глупо, - говорю я.
   Вдруг смотрим - дедушка с работы идет. Шурик  испугался,  давай  отрывать
калошу, а она не отрывается. Тогда  он  встал,  загородил  калошу  спиной  и
стоит.
   Дедушка подошел и говорит:
   - Вот молодцы, ребятки! Только приехали - и за работу  сразу...  Кто  это
придумал к калитке вторую ручку прибить?
   - Это, - говорю, - Шурик.
   Дедушка только крякнул.
   - Ну что ж, - говорит, - теперь у  нас  две  ручки  будет:  одна  сверху,
другая снизу. Вдруг какой-нибудь  коротенький  человек  придет.  До  верхней
ручки ему не дотянуться, так он до нижней достанет.
   Тут дедушка заметил калошу:
   - А это еще что?
   Я так и фыркнул. "Ну, - думаю, - сейчас Шурику от дедушки будет".
   Шурик покраснел, сам не знает, что тут ответить.
   А дедушка говорит:
   - Это что  ж?  Это,  наверно,  все  равно  что  ящик  для  писем.  Придет
почтальон, увидит, что дома никого нет,  сунет  письмо  в  калошу  и  пойдет
дальше. Очень остроумно придумано.
   - Это я сам придумал! - похвастался Шурик.
   - Да неужто?
   - Честное слово!
   - Ну молодец! - развел руками дедушка.
   За обедом дедушка все разводил  руками  и  рассказывал  бабушке  про  эту
калошу:
   - Понимаешь, какой остроумный ребенок!  До  чего  сам  додумался,  ты  не
поверишь даже! Понимаешь, калошу к калитке, а? Я давно говорю, что надо ящик
для писем прибить, а того и не сообразить мне, что проще калошу.
   - Ладно уж, - усмехнулась бабушка. - Я куплю ящик, а пока  пусть  повисит
калоша.
   После обеда Шурик побежал в сад, а дедушка говорит:
   - Ну, Шурик у нас уже отличился, а ты, Николка, тоже  небось  чего-нибудь
наработал. Ты уж признавайся, порадуй дедушку.
   - Я, - говорю, - ловил рыбу, да рыба не ловится.
   - А ты где ловил?
   - В пруду.
   - Э... - протянул дедушка, - какая же тут рыба? Этот пруд недавно вырыли.
Тут даже лягушки еще не развелись. А ты, голубчик,  не  поленись,  пойди  на
речку. Там у мостика течение быстрое. На этой быстринке и полови.
   Дедушка ушел на работу, а я взял удочку и говорю Шурику:
   - Пойдем на реку, будем вместе рыбу ловить.
   - Ага, - говорит, - испугался! Теперь подлизываешься!
   - Зачем мне подлизываться?
   - А чтоб я не колдовал больше.
   - Колдуй, - говорю, - пожалуйста.
   Взял я коробку с червями, банку  из-под  варенья,  чтоб  было  куда  рыбу
сажать, и пошел. А Шурик сзади поплелся.
   Пришли на реку. Я пристроился на берегу, недалеко от моста,  где  течение
побыстрей, забросил удочку.
   А Шурик толчется возле меня и все бормочет:
   Колдуй, баба, колдуй, дед,
   Колдуй, серенький медведь!
   Помолчит чуточку, помолчит, а потом снова:
   Колдуй, баба, колдуй, дед...
   Вдруг рыба как клюнет, я как дерну  удочку!  Рыба  сверкнула  в  воздухе,
сорвалась с крючка, упала на берег и ну плясать возле самой воды.
   Шурик как крикнет:
   - Держи ее!

   Бросился к рыбе и давай ловить. Рыба по берегу скачет, а он прямо животом
на нее бросается, никак поймать не может; чуть она не удрала обратно в реку.
   Наконец он ее схватил. Я набрал в банку воды, Шурик пустил в нее  рыбу  и
стал разглядывать.
   - Это, - говорит, - окунь. Честное слово, окунь!  Видишь,  какие  у  него
полоски. Чур, мой будет!
   - Ладно, пусть будет твой. Мы еще много наловим.
   В этот день мы долго удили. Поймали шесть окуньков,  четырех  пескарей  и
даже ершика одного выудили.
   На обратном пути Шурик нес банку с рыбой и даже подержать не  давал  мне.
Он был очень рад и совсем не обиделся, когда увидел, что его калоша исчезла,
а вместо нее на калитке висит новенький голубой ящик для писем.
   - Ну и пусть, - сказал он. - По-моему, ящик еще даже лучше калоши.
   Он махнул рукой и  поскорей  побежал  показывать  рыбу  бабушке.  Бабушка
похвалила нас. А потом я ему сказал:
   - Вот видишь, а ты колдовал!  Ничего  твое  колдовство  не  значит.  Я  в
колдовство не верю.
   - У! - сказал Шурик. - А я, думаешь, верю? Это одни только  дикари  верят
да старенькие старушки.
   Этим  он  очень  насмешил  бабушку,  потому  что  бабушка  хоть  и   была
старенькая, но тоже не верила в колдовство.


   И Я ПОМОГАЮ 

   Жила маленькая девочка по имени Ниночка. Ей было всего пять  лет.  У  нее
были папа, мама и старенькая бабушка, которую Ниночка называла бабулей.
   Ниночкина мама уходила каждый день на работу,  а  с  Ниночкой  оставалась
бабуля. Она учила Ниночку и одеваться, и умываться, и  пуговицы  застегивать
на лифчике, и башмаки зашнуровывать, и заплетать косы, и даже буквы писать.
   С бабулей Ниночка проводила весь день, а с мамой только утро и  вечер.  А
вот папу Ниночка видела очень редко, так как он работал в  далекой  Арктике.
Он был полярный летчик и домой приезжал, только когда был отпуск.
   Раз в неделю, а иногда и чаще от Ниночкиного папы приходило письмо. Когда
мама возвращалась с работы, она читала письмо  вслух,  а  Ниночка  и  бабуля
слушали. А потом все вместе писали папе ответ. На другой день  мама  уходила
на работу, а бабуля с Ниночкой относили письмо на почту.
   Один раз бабуля с Ниночкой пошли на почту, чтоб  отправить  папе  письмо.
Погода была хорошая, солнечная. На Ниночке было красивое голубое платьице  и
белый передник с вышитым на  нем  красным  зайчиком.  Возвращаясь  с  почты,
бабуля пошла с Ниночкой проходными дворами, через пустырь. Раньше там стояли
небольшие деревянные домики,  а  теперь  всех  жильцов  переселили  в  новый
большой каменный дом, а на этом месте  решили  насадить  деревья  и  сделать
парк. Сейчас пока еще парка не было, а в углу пустыря лежала куча  железного
хлама, который забыли увезти: куски старых железных труб, обломки  радиатора
парового отопления, спутанная железная проволока.
   Бабуля даже остановилась возле этой кучи железа и сказала:
   - Вот не знают пионеры, где железный лом есть. Надо бы им сказать.
   - А зачем пионерам лом? - спросила Ниночка.
   - Ну, они ведь всегда бегают по дворам, собирают  железный  лом  и  сдают
государству.
   - А зачем государству?
   - А государство пошлет на завод. На заводе железо расплавят и сделают  из
него новые вещи.
   - А кто заставляет пионеров собирать лом? - спросила Ниночка.
   - Никто не заставляет. Они сами. Дети ведь тоже должны помогать взрослым.
   - А мой папа помогал взрослым, когда маленьким был?
   - Помогал.
   - А я, бабуленька, почему я взрослым не помогаю?
   - Ну и  ты  будешь  помогать,  когда  подрастешь  чугочку.  -  засмеялась
старушка.
   Прошло несколько дней, и бабуля забыла про весь этот разговор. Но Ниночка
ничего не забыла. Однажды она играла во дворе. Бабуля отпустила ее  погулять
одну. Ребята еще не вернулись из школы, во дворе никого не было,  и  Ниночке
одной было скучно.
   Вдруг она увидела, что в ворота вбежали два незнакомых мальчика. Один  из
них был в длинных брюках и синей матросской куртке, другой  -  в  коричневом
костюме с коротенькими штанами. Ботинки у него на ногах были  не  черные,  а
какие-то рыжие, потому что он всегда забывал их почистить.
   Оба мальчика не обратили на Ниночку никакого внимания. Они  стали  бегать
по всему двору, заглядывать во все углы и как будто что-то  искали.  Наконец
они остановились посреди двора, и тот, который был в длинных брюках, сказал:
   - Вот видишь! Ничего нет.
   А тот, который был в рыжих ботинках, шмыгнул носом,  сдвинул  на  затылок
фуражку и сказал:
   - Поищем в других дворах, Валерик. Где-нибудь да найдем.
   - Найдешь тут! - с досадой проворчал Валерик.
   Они пошли обратно к воротам.
   - Мальчики! - закричала вдогонку им Ниночка.
   Ребята остановились возле ворот.
   - Тебе чего?
   - Что вы ищете?
   - А тебе что?
   - Вы, наверно, железо ищете?
   - Ну, хотя бы железо. А тебе что?
   - Я знаю, где много железа есть.
   - Откуда ты знаешь?
   - Вот знаю.
   - Ничего ты не знаешь!
   - Нет, знаю.
   - Ну ладно, показывай, где оно, твое железо.
   - Это не здесь. Это надо вот пойти по улице,  потом  свернуть  вон  туда,
потом еще повернуть там, потом через проходной двор, потом... потом...
   - Врешь, видно, - сказал Валерик.
   - И вовсе не вру! Вот идите за мной,  -  ответила  Ниночка  и  решительно
зашагала по улице.
   Ребята переглянулись.
   - Пойдем, Андрюха? - спросил Валерик приятеля.
   - Ну что ж, пойдем, - усмехнулся Андрюха.
   Ребята догнали Ниночку и зашагали сзади. Они делали вид, будто идут не  с
ней, а отдельно, сами по себе. На лицах у них было насмешливое выражение.
   - Ишь шагает, как будто взрослая, - говорил Валерик.
   - Еще заблудится, - ответил Андрюха.  -  Возись  тогда  с  ней.  Придется
отводить обратно домой.
   Ниночка дошла до угла улицы и повернула налево. Ребята покорно  повернули
за ней. На следующем углу  она  остановилась,  постояла  в  нерешительности,
потом смело зашагала через дорогу. Ребята, как по команде, двинулись за ней.
   - Послушай, - окликнул Валерик Ниночку, - а там много железа? Может быть,
там одна старая, сломанная кочерга?
   - Там много, - ответила Ниночка. - Вам двоим и не унести.
   - Сказочки! - ответил Валерик. - Мы вдвоем  сколько  хочешь  дотащим.  Мы
сильные.
   Тут Ниночка подошла  к  одному  дому  и  остановилась  возле  ворот.  Она
внимательно осмотрела ворота и пошла во двор. Ребята пошли  следом  за  ней.
Они дошли до конца двора, потом повернули обратно к воротам и опять вышли на
улицу.
   - Ты что же это? - с недоумением спросил Валерик.
   - Это не тот  двор,  -  смущенно  сказала  Ниночка.  -  Я  ошиблась.  Нам
проходной надо, а это не проходной. Наверное, рядом.
   Они пошли в соседний двор, но он тоже оказался непроходным.  В  следующем
дворе их постигла такая же неудача.
   - Что же, мы так и будем по всем  дворам  таскаться?  -  ворчливо  сказал
Андрюха.
   Наконец четвертый двор оказался проходным. Ребята  прошли  через  него  в
узенький переулок, потом свернули на широкую улицу и пошли  по  ней.  Пройдя
целый квартал, Ниночка остановилась и сказала, что они, кажется, пошли не  в
ту сторону.
   - Ну пойдем в другую сторону, раз не в ту. Чего тут стоять,  -  проворчал
Андрей.
   Они повернули и пошли в другую сторону; миновали переулок,  снова  прошли
квартал.
   - Ну теперь куда: направо или налево? - спросил Валерик.
   - Направо, - ответила Ниночка. - Или налево...
   - Что-что? - строго сказал Андрюха. - Ну и бестолковая же ты!
   Ниночка заплакала.
   - Я заблудилась! - сказала она.
   - Эх, ты! - с укоризной сказал Валерик. - Ну,  пойдем,  мы  тебя  отведем
домой, а то скажешь, что мы тебя завели да бросили посреди улицы.
   Валерик взял Ниночку за руку.  Все  трое  отправились  в  обратный  путь.
Андрюха шел позади и ворчал про себя:
   - Из-за этой пигалицы столько времени  даром  потратили.  Без  нее  давно
где-нибудь железо нашли бы!
   Они снова вернулись к проходному двору.  Валерик  уже  хотел  свернуть  в
ворота, но тут Ниночка остановилась и сказала:
   - Стойте, стойте! Я, кажется, вспомнила. Нам вот туда надо.
   - Куда это "вот туда"? - недовольным тоном спросил Андрей.
   - Вот туда. Через этот проходной двор, что напротив. Я теперь  вспомнила.
Мы с бабушкой через два проходных двора шли.  Сначала  через  тот,  а  потом
через этот.
   - А ты не обманываешь? - спросил Валерик.
   - Нет, кажется, не обманываю.
   - Смотри, если железа не будет, мы тебе покажем, где раки зимуют.
   - А где они зимуют?
   - Тогда узнаешь. Пойдем!
   Ребята перешли на другую сторону переулка, прошли через проходной двор  и
очутились на пустыре.
   - Вот оно, железо! Вот оно! - закричала Ниночка.
   Андрей и Валерик со всех ног бросились к  куче  железного  лома.  Ниночка
бежала за ними вприпрыжку и радостно твердила:
   - Вот видите! Я говорила вам. Правду я говорила?
   - Молодчина! - похвалил ее Валерик. - Ты говорила правду. Как тебя звать?
   - Ниночка. А вас?
   - Меня Валерик, а вот его - Андрюха.
   - Не надо говорить -  Андрюха,  надо  говорить  -  Андрюша,  -  поправила
Ниночка.
   - Ничего, он не обижается, - махнул рукой Валерик.
   Ребята принялись разбирать ржавые трубы и обломки  от  радиатора.  Железо
было наполовину засыпано землей, и вытаскивать его было не так-то просто.
   - А тут и правда много железа, - сказал Валерик. - Как мы его дотащим?
   - Ничего. Свяжем две трубы проволокой, и получатся  носилки,  -  придумал
Андрей.
   Ребята принялись мастерить носилки. Андрей работал  старательно.  Он  все
время шмыгал носом и проводил по нему кулаком.
   - И носом так делать не надо, Андрюша, - наставительно сказала Ниночка.
   - Ишь ты! А это еще почему?
   - Бабушка не велит.
   - Много она понимает, твоя бабушка!
   - Бабушка все понимает, потому что она самая старшая. На вот  тебе  лучше
платочек.
   Ниночка достала из кармана аккуратно сложенный беленький,  как  снежинка,
платочек. Андрюха взял его, некоторое время  глядел  на  него  молча,  потом
протянул обратно:
   - Возьми, а то я тебе его своим носом измажу.
   Он вынул из кармана носовой платок - правда, не такой белоснежный, как  у
Ниночки, - и высморкался.
   - Вот видишь, как хорошо! - сказала Ниночка.
   - Чего еще лучше-то! - ответил Андрюха и скорчил  такую  физиономию,  что
Ниночка не могла удержаться от смеха.
   Когда носилки были готовы, ребята погрузили на них железо, и только  одна
толстая кривая труба не поместилась.
   - Ничего, ее потом при случае захватить можно будет, - сказал Валерик.
   - Зачем потом? - ответила Ниночка. - Я помогу вам.
   - И то правда! -  подхватил  Андрюха.  -  Пойдем  с  нами  в  школу,  тут
недалеко. А потом мы тебя домой отведем.
   Ребята взяли носилки и потащили железо к школе,  а  Ниночка  положила  на
плечо кривую трубу и зашагала за ними.
   С тех пор как бабуля отпустила Ниночку погулять, прошел целый час.

   - Что-то  моя  стрекоза  загулялась  сегодня,  -  сказала  бабуля,  когда
вспомнила,  что  Ниночка  уже  давно  гуляет.  -  Как  бы  она  не  забежала
куда-нибудь без меня.
   Старушка накинула на плечи платок и вышла во двор. Во  дворе  было  много
ребят. Они играли в "пятнашки".
   - Ребята, вы не видели Ниночку? - спросила бабуля.
   Но ребята так заигрались, что не слышали ее вопроса.
   В это время мимо пробегал мальчик Вася. Он был весь красный  от  беготни;
волосы на голове взлохматились.
   - Ты, Вася, не видал Ниночку?
   - А ее здесь нет, - сказал Вася.
   - Как - нет? - удивилась бабуля. - Она уже с час как во двор пошла.
   - Да нет, бабушка, мы здесь давно играем, а ее и  не  видели,  -  сказала
девочка Светлана. - Ребята! - закричала она. - Ниночка потерялась!
   Все сейчас же оставили игру и столпились вокруг старушки.
   - Может быть, она пошла на улицу? - сказал Вася.
   Несколько ребят бросились на улицу и сейчас же вернулись обратно.
   - Ее там нет, - сказали они.
   - Наверное, к кому-нибудь из  соседей  пошла,  -  сказал  кто-то.  -  Вы,
бабушка, у соседей спросите.
   Бабуля пошла по соседским квартирам, а  ребята  ходили  за  ней  хвостом.
Потом они принялись бегать по всем сараям, лазить по чердакам. Даже в подвал
спускались.  Ниночки  нигде  не  было.  Бабуля  ходила  за  ними  следом   и
приговаривала:
   - Ах ты, Ниночка, Ниночка! Ну попадись же ты  мне!  Я  тебе  покажу,  как
пугать свою бабушку!
   - А может, она куда-нибудь в чужой двор забежала?  -  сказали  ребята.  -
Ну-ка, бежим по дворам! А вы не ходите,  бабушка.  Мы,  как  только  найдем,
сейчас же вам скажем. Идите домой, отдыхайте.
   - Какой уж тут отдых!
   Старушка вздохнула грустно и вернулась домой, К ней сейчас  же  заглянула
соседка:
   - Не нашлась Ниночка?
   - Нет.
   - А вы пошли бы в милицию. Вдруг она там.
   - Ах, верно! И верно! - сказала бабуля. - А я-то, глупая, сижу здесь...

   Она вышла из дому. У ворот ее встретили ребята.
   - Мы, бабушка, по эту сторону улицы все дворы обыскали! - закричали  они.
- Теперь по другой стороне пойдем. Вы не беспокойтесь, отыщем.
   - Ищите, ищите, милые! Спасибо вам! Вот уж спасибо! Ах, я глупая, старая!
Недоглядела! Ах!.. Я и наказывать не  стану  ее.  Совсем  ничего  не  скажу,
только нашлась бы!
   - А вы куда, бабушка, идете?
   - Я в милицию, детки, в милицию.
   Она зашагала по улице и  все  время  оглядывалась  по  сторонам.  Наконец
добралась до отделения милиции и отыскала детскую комнату. Там был  дежурный
милиционер.
   - Сыночек, нет ли у вас здесь моей девочки? Внучка у меня  потерялась,  -
сказала бабуля.
   - Сегодня мы еще никого из ребятишек не находили, - ответил милиционер. -
Но вы, гражданка, не беспокойтесь. Отыщется ваша девочка.
   Он усадил старушку на стул и раскрыл  большую  толстую  тетрадь,  которая
лежала на столе.
   - Сколько лет вашей девочке? - спросил он и стал записывать. - Как звать,
где живет?
   Записал все: и имя, и фамилию, и что Ниночка одета в голубое  платьице  и
белый передничек с красным зайчиком.  Это  чтоб  легче  было  искать.  Потом
спросил, имеется ли дома телефон, и записал номер.
   - Так вот, бабуся, - сказал  наконец  он,  -  идите  теперь  домой  и  не
беспокойтесь. Может быть, ваша Ниночка уже ждет вас дома, а нет - так мы вам
живо ее разыщем.
   Старушка немного успокоилась и отправилась в обратный путь. Но чем  ближе
она подходила к дому,  тем  больше  росла  ее  тревога.  У  ворот  дома  она
остановилась. К ней подбежал Вася.  Волосы  у  него  на  голове  еще  больше
взлохматились, а на лице блестели капельки пота.
   - Ниночкина мама пришла, - объявил он с испуганным видом.
   - А Ниночка?
   - Ее не нашли еще.
   Бабушка прислонилась к калитке. Ноги у нее стали слабые.  Она  не  знала,
как скажет Ниночкиной маме о том, что Ниночка  потерялась.  Она  хотела  еще
что-то спросить у Васи, но вдруг увидела на  тротуаре  двух  мальчиков.  Они
быстро шагали по улице, а между ними семенила ногами маленькая девочка.  Оба
мальчика держали ее за руки, а она то и дело  поджимала  под  себя  ноги  и,
повиснув на руках у ребят, визжала от удовольствия. Вместе с ней смеялись  и
мальчики. Вот они уже подошли близко, и бабушка увидела на голубом  платьице
девочки белый передник с красным зайчиком.
   - Да ведь это Ниночка! - обрадовалась бабушка. - Вот счастье!
   - Бабуленька! - закричала Ниночка и бросилась к ней.
   Бабушка схватила Ниночку на руки, стала целовать ее. А Андрей  и  Валерик
остановились рядом и смотрели на них.
   - Спасибо вам, мальчики. Где вы ее нашли? - спросила старушка.
   - Кого? - с недоумением спросил Валерик.
   - Да вот ее, Ниночку.
   - Ах, Ниночку! Слушай, Андрюха, ты не помнишь, где мы нашли Ниночку?
   Андрюха привычно шмыгнул носом, огляделся по сторонам и сказал:
   - Где?.. Да вот тут, в этом самом дворе. Тут мы  ее  и  нашли.  А  отсюда
пошли за железом.
   - Ну спасибо, детки! Вот уж спасибо! - твердила бабушка.
   Она опустила Ниночку на землю и, крепко держа за руку,  повела  домой.  В
коридоре их встретила мать Ниночки. Она надевала на ходу шляпу. Лицо ее было
встревоженно.
   - Что тут у вас происходит? - спросила  она.  -  Только  что  звонили  по
телефону из милиции. Спрашивали, вернулась ли Ниночка. Куда она ходила?
   - Ничего, ничего, - успокоила ее бабушка. - Ниночка потерялась, а  теперь
вот нашлась.
   - Да нет, бабуля, я вовсе не потерялась, - сказала Ниночка. - Я ходила  с
мальчиками показать, где железо.
   - Какое еще железо?
   Ниночка принялась рассказывать про свои похождения. Бабушка только ахала,
слушая ее рассказ.
   - Ишь чего только не выдумают! -  говорила  она.  -  Железо  им  зачем-то
понадобилось.
   - Ну, бабулька, ты ведь сама говорила, что дети должны помогать взрослым.
Папа тоже помогал, когда был маленьким. Вот и я помогаю.
   - Ты хорошо сделала, что помогла пионерам, - сказала Ниночке мама.  -  Но
сперва надо было спроситься у бабушки. Бабушка беспокоилась.
   - Ты совсем не жалеешь свою бабулю! - кивала головой старушка.
   - Я тебя жалею, бабуленька! Теперь я всегда буду  спрашиваться.  А  мы  с
тобой еще где-нибудь железо найдем. Много железа! Правда?
   В тот день только и разговоров было, что про это железо.  А  вечером  все
снова сидели за столом. Бабуля и мама писали папе письмо. А Ниночка рисовала
картинку. Она нарисовала маленький, занесенный снегом  арктический  поселок:
всего несколько домиков на берегу замерзшей реки. Жители  поселка  собрались
на пригорке и ждут самолет. А самолет уже виден  вдали  на  небе.  Он  везет
людям нужные вещи: кому сахар, кому муку, кому лекарство, а детям - игрушки.
Внизу Ниночка нарисовала себя с толстой железной трубой в руках и  подписала
большими печатными буквами: "И я помогаю".
   - Вот замечательно! - обрадовалась бабуля. - Мы  эту  картинку  пошлем  в
письме папе, и папа будет знать, какая у него дочурка хорошая.

Изд:: Изд-во "Детская литература", 1976г.


 


<< НАЗАД  ¨¨ КОНЕЦ...
Другие книги жанра: детская литература

Оставить комментарий по этой книге

Переход на страницу: [1] [2]

Страница:  [2]