- Как же не жалко! Человек он, конечно, никудышный,  зато  никого  не
обидел. Наловит рыбы, добудет деньжонок, напьется, а потом слоняется без
дела. Да ведь мы и все так. Ну хоть не все, а очень многие, даже  пропо-
ведники и всякие другие. А он человек неплохой - один раз дал мне полры-
бины, когда там и на одного не хватало, и помогал тоже много раз,  когда
мне не везло.
   - Да, он и мне змея починил, Гек, и крючки к леске привязывал. Хорошо
бы его как-нибудь выручить.
   - Ну, где нам его выручить! Да и что толку: все равно опять поймают.
   - Что поймают, это верно. Только противно слушать, как его ругают  на
чем свет стоит, а он и не виноват.
   - Мне тоже противно, Том. Боже ты мой, что плетут:  и  злодей-то  он,
каких свет не видывал, и давно пора его повесить, и мало ли что еще.
   - Да, только и разговору все время. А еще я слышал; если Мэфа  выпус-
тят из тюрьмы, то его будут линчевать.
   - Так и сделают, понятно.
   Мальчики говорили долго, но это их очень мало утешило. С наступлением
сумерек они начали прохаживаться неподалеку от маленькой тюрьмы,  стояв-
шей на пустыре, должно быть, питая смутную надежду на то, что  какой-ни-
будь счастливый случай еще может все уладить. Но ничего такого не случи-
лось; повидимому, ни ангелы, ни феи не интересовались злополучным  узни-
ком.
   Мальчики опять повторили то, что проделывали уже не раз, -  просунули
Поттеру за решетку табаку и спичек. Он сидел в нижнем этаже, и никто его
не сторожил.
   Им всегда бывало совестно, когда Поттер начинал благодарить их за по-
дарки, а на этот раз было так совестно, как никогда.  Они  почувствовали
себя последними трусами и предателями, когда Поттер сказал:
   - Вы были очень добры ко мне, ребята, - добрее всех  в  городе.  И  я
этого не забуду, нет. Сколько раз я говорил сам себе: "Всем  ребятам  я,
бывало, чинил змеев и всякую там штуку, показывал, где лучше ловится ры-
ба, и дружил с ними, а теперь все  они  бросили  старика  Мэфа  в  беде,
только Гек не бросил, и Том не бросил, - они меня не  забыли,  говорю  я
себе, и я их тоже не забуду". Да, ребята, натворил я дел, пьян был  тог-
да, и в голове шумело - иначе никак этого не объяснишь; а теперь меня за
это вздернут, так оно и следует. Может, оно даже и к  лучшему,  думается
мне, то есть я так  надеюсь.  Ну,  да  что  толковать!  Не  хочется  вас
расстраивать, - ведь вы со мной дружили. Одно только я хочу вам сказать:
не пейте, ребята, никогда, чтобы вам не попасть за решетку. Отойдите чу-
точку подальше - вот так; как приятно видеть дружеские лица, когда чело-
век попал в такую беду, - ведь ко мне никто, кроме вас, не ходит. Добрые
дружеские лица, добрые, добрые лица. Влезьте один другому на спину, чтоб
я мог до вас дотронуться. Вот так. Пожмите мне руку -  ваши-то  пролезут
сквозь решетку, а моя нет, слишком велика. Маленькие руки  и  слабые,  а
ведь много помогли Мэфу Поттеру и еще больше сделали бы, если б могли.
   Том вернулся домой очень грустный и видел в эту ночь страшные сны. На
следующий день он все время вертелся около здания суда;  его  неудержимо
тянуло войти в зал, но он с великим трудом удерживался от этого. Гек пе-
реживал то же самое. Они старательно избегали друг друга. И тот и другой
иногда уходили подальше, но какая-то темная сила притягивала их обратно.
Том настораживал уши, когда из зала суда выходил какой-нибудь зевака, но
каждый раз слышал только плохие новости - петля затягивалась все туже  и
туже вокруг шеи бедного Поттера. К концу второго дня весь  город  о  том
только и говорил, что индеец Джо твердо стоит на своем и  что  нечего  и
сомневаться, какой приговор вынесут присяжные.
   В тот вечер Том вернулся домой очень поздно и влез  в  окно.  Он  был
очень сильно взволнован. Прошло несколько часов, прежде  чем  он  уснул.
Наутро весь город собрался перед зданием суда.  Зал  был  битком  набит.
Ждать пришлось довольно долго, наконец один за другим вошли присяжные  и
заняли свои места; вскоре после того ввели бледного, измученного Поттера
в кандалах и посадили так, чтобы все любопытные могли глазеть  на  него;
индеец Джо, невозмутимый, как всегда, тоже  был  виден  отовсюду.  Опять
наступило молчание, а потом явился судья, и шериф объявил, что заседание
начинается. Как всегда, адвокаты начали перешептываться  между  собой  и
собирать какието бумаги. Пока возились со всеми этими мелочами, наступи-
ла торжественная тишина, полная ожидания.
   Вызвали свидетеля, который подтвердил, что в тот день, когда было об-
наружено убийство, он видел как Мэф Поттер умывался у  ручья  и  тут  же
убежал. Задав еще несколько вопросов, прокурор сказал защитнику:
   - Можете допросить свидетеля.
   Обвиняемый поднял глаза на минуту и опустил их снова, когда  его  за-
щитник сказал:
   - У меня нет вопросов.
   Следующий свидетель показал, что нож был найден возле тела.
   Прокурор повторил:
   - Можете допросить свидетеля.
   - У меня нет к нему вопросов, - ответил защитник Поттера.
   Третий свидетель показал под присягой, что не раз видел  этот  нож  у
Поттера.
   - Допросите свидетеля.
   Защитник Поттера снова не пожелал его допрашивать. На  лицах  публики
выразилась досада. Неужели адвокат не приложит никаких  стараний,  чтобы
спасти жизнь своего подзащитного?
   Несколько свидетелей подтвердили, что Поттер вел себя  подозрительно,
когда его привели на место происшествия. Их тоже  отпустили  без  перек-
рестного допроса.
   Все, что произошло на кладбище в то памятное присутствующим утро, бы-
ло рассказано надежными свидетелями со всеми подробностями,  отягчающими
вину Поттера, но ни один из свидетелей не был допрошен защитником.  Пуб-
лика выразила свое недоумение и недовольство глухим ропотом  и  получила
за это выговор от судьи. После этого прокурор сказал:
   - На основании свидетельских показаний, данных под присягой и не вну-
шающих подозрений, нами установлено, что это страшное преступление,  не-
сомненно, совершено несчастным, который сидит на скамье  подсудимых.  Мы
считаем обвинение доказанным.
   Стон вырвался у бедного Поттера, и, закрыв лицо руками,  он  тихонько
закачался взад и вперед среди тягостного молчания всего зала. Даже  муж-
чины были тронуты, а женщины заплакали от жалости. Тогда  защитник  под-
нялся со своего места и сказал:
   - Ваша честь, в начале заседания мы были намерены доказать,  что  наш
подзащитный совершил это ужасное дело бессознательно, в пьяном  виде,  в
припадке белой горячки. Теперь мы переменили мнение и не  будем  на  это
ссылаться. - И, обратившись к служителю, сказал: - Вызовите Томаса Сойе-
ра!
   На лицах всех, не исключая и Поттера, выразилось  крайнее  изумление.
Все глаза с любопытством обратились на Тома, который встал и занял  свое
место на свидетельской скамье. Вид у него был растерянный, потому что он
умирал от страха. Его привели к присяге.
   - Томас Сойер, где вы были в ночь на семнадцатое июня, около  полуно-
чи?
   Том взглянул на каменное лицо индейца Джо, и  язык  у  него  отнялся.
Публика затаила дыхание и превратилась в слух. Сначала Том не мог  выго-
ворить ни слова. Однако через некоторое время он  собрался  с  силами  и
произнес таким слабым голосом, что первые ряды в  зале  едва  могли  его
расслышать:
   - На кладбище...
   - Погромче, пожалуйста! Не бойтесь. Значит, вы были...
   - На кладбище.
   Презрительная улыбка скользнула по лицу индейца Джо.
   - Вы были недалеко от могилы Вильямса?
   - Да, сэр.
   - Расказывайте, только нельзя ли погромче. Как близко вы были от  мо-
гилы?
   - Почти так же, как от вас.
   - Вы где-нибудь спрятались или нет?
   - Да, я спрятался.
   - Где?
   - За вязами, около могилы.
   Индеец Джо едва заметно вздрогнул.
   - С вами кто-нибудь был?
   - Да, сэр. Я ходил туда с...
   - Погодите, погодите минутку. Не трудитесь называть вашего  товарища.
Мы его вызовем в свое время. Вы принесли чтонибудь с собой?
   Том колебался, и вид у него был смущенный.
   - Говорите же, мой мальчик, не стесняйтесь. Истина  всегда  почтенна.
Что вы с собой принесли?
   - Только... дохлую кошку.
   По залу волной пробежал смех, но судья прекратил веселье.
   - Мы представим суду скелет этой кошки. А теперь, мой мальчик,  расс-
кажите нам все по порядку, расскажите, как умеете, не пропуская  ничего,
и не бойтесь.
   Том начал рассказывать. Сперва он запинался, но мало-помалу оживился,
и его речь лилась все свободнее и свободнее. Через некоторое время в за-
ле стихло все, кроме его голоса; все глава устремились на него, слушате-
ли ловили каждое его слово, раскрыв рот и затаив  дыхание,  завороженные
страшным рассказом. Сдержанное волнение публики перешло  всякие  границы
при следующих словах Тома:
   - "... а когда доктор хватил Мэфа Поттера доской и  он  упал,  индеец
Джо замахнулся ножом и...
   Трах! С молниеносной быстротой индеец бросился к окну, расшвыряв тех,
кто хотел его удержать, и скрылся.


   ГЛАВА XXIV

   Том снова занял блестящее положение героя - на утешение  старшим,  на
зависть ровесникам. Его имя даже увековечили в печати, ибо городская га-
зетка превозносила его. Некоторые были уверены, что он когда-нибудь ста-
нет президентом, если только его не повесят до тех пор.
   Как это всегда бывает, переменчивая, легковерная публика приняла  те-
перь Мэфа Поттера в свои объятия и расточала ему ласки так же  неумерен-
но, как прежде - брань. Но такое поведение только делает публике  честь,
поэтому нехорошо осуждать ее за это.
   Свои дни Том проводил в радости и веселье, зато по ночам  изнывал  от
страха. Индеец Джо заполнял все его сны и всегда глядел на него мрачно и
угрожающе. После наступления темноты Тома нельзя было выманить  из  дома
никакими соблазнами. Несчастный Гек был тоже едва жив от страха,  потому
что Том вечером, накануне того дня, когда он  дал  показания,  рассказал
всю историю адвокату, и Гек ужасно боялся, как бы не  вышло  наружу  его
участие в деле, хотя побег индейца Джо избавил его от  мучительной  обя-
занности выступать на суде. Адвокат обещал бедняге держать  все  дело  в
тайне, но разве можно было этому верить? После  того  как  муки  совести
привели Тома вечером на квартиру адвоката и вырвали из его  уст  рассказ
об ужасной тайне, хотя на них лежала печать самой мрачной и  устрашающей
клятвы, вера Гека в человечество сильно пошатнулась.
   Каждый день, выслушивая благодарность Мэфа  Поттера,  Том  радовался,
что сказал правду, и каждую ночь раскаивался, что не сумел держать  язык
за зубами.
   Половину времени Том боялся, что индейца Джо никогда  не  поймают,  а
другую половину боялся, что поймают. Он твердо знал,  что  только  тогда
вздохнет свободно, когда этот человек умрет и он своими  глазами  увидит
его труп.
   За поимку преступника была назначена награда, обыскали всю округу, но
индейца Джо так и не нашли. Из Сент-Луи прибыл один из всеведущих и вну-
шающих изумление чудотворцев - полицейский сыщик, - прибыл, произвел ро-
зыски, покачал головой, сделал глубокомысленное лицо и добился,  разуме-
ется, блестящих успехов, как это водится у людей  его  профессии.  Иными
словами, он "напал на след". Но ведь "след" не вздернешь на виселицу  за
убийство; и после того как сыщик побывал у них и уехал восвояси, положе-
ние Тома нисколько не изменилось: он чувствовал себя в такой же опаснос-
ти, как и прежде.
   Но дни шли за днями, и с каждым днем мальчики  понемногу  забывали  о
тяготевшей над ними угрозе.


   ГЛАВА XXV

   В жизни  каждого настоящего мальчишки наступает время, когда его обу-
ревает неистовое желание найти зарытый клад.
   В один  прекрасный день такое желание напало и на Тома. Он отправился
разыскивать Джо Гарпера,  но безуспешно. Он побежал к Вену Роджерсу,  но
тот ушел ловить рыбу. Случайно ему попался навстречу Гек Финн,  Кровавая
Рука. Гек тоже мог пригодиться. Том отвел его в укромное место и доверил
ему свой  план. Гек был не прочь.  Гек всегда был не прочь участвовать в
любой затее, лишь  бы она сулила развлечение и не требовала капитала,  -
потому что, хотя  и говорится,  что время - деньги,  времени у Гека было
девать некуда.
   - Где же мы будем копать? - спросил Гек.
   - Да где угодно.
   - Как, разве клады везде зарыты?
   - В том-то и дело, что не везде. Они бывают зарыты в каком-нибудь ук-
ромном месте - когда на острове, когда в гнилом сундуке под засохшим де-
ревом - там, куда тень от сучка падает в полночь, - а чаще всего под по-
лом в старых домах, где нечисто.
   - А кто их зарывает?
   - Разбойники, понятно. А по-твоему, кто? Учителя воскресной школы?
   - Я  почем знаю. Если бы клад был мой,  я бы его зарывать не стал,  а
тратил бы денежки да поживал припеваючи.
   - И я тоже. Только разбойники по-другому делают. Всегда зароют  клад,
да так и оставят.
   - Что же они потом за ним не приходят?
   - Ну, все собираются прийти, а потом забудут приметы ЕЛИ  умрут.  Вот
он и лежит долго-долго и ржавеет, а потом ктонибудь находит  старую  по-
желтевшую бумагу со всеми приметами, и надо  эту  бумагу  расшифровывать
целую неделю, потому что в ней одни значки да иероглифы.
   - Иеро... чего?
   - Иероглифы - такие картинки и разные закорючки, с виду как будто  бы
и ничего не значат.
   - А у тебя есть такая бумага, Том?
   - Нет.
   - Так как же ты найдешь приметы?
   - А на что мне приметы! Клад всегда бывает зарыт  под  старым  домом,
или на острове, или под сухим деревом, у которого торчит один сучок.  Мы
уж пробовали копать на острове Джексона, можно и еще попробовать;  а  то
есть еще старый дом за речкой, и сухих деревьев там сколько хочешь.
   - И под каждым деревом клад?
   - Ну, что ты! Понятно, нет.
   - А как же ты узнаешь, под которым копать?
   - Под всеми по очереди!
   - Да ведь этак все лето пройдет.
   - Ну и что же из этого? А вдруг ты найдешь медный  котелок  с  сотней
долларов, весь в ржавчине, или трухлявый сундук, полный брильянтов.  Что
тогда?
   У Гека загорелись глаза.
   - Вот здорово! Уж чего  бы  лучше.  Ты  мне  дай  сотню  долларов,  а
брильянтов лучше не надо.
   - Ладно. Ты не думай, брильянтами тоже бросаться нечего. Есть  такие,
что стоят каждый долларов двадцать, а уж дешевле чем по доллару за штуку
и не бывает.
   - Да ну? Быть не может!
   - Это тебе всякий скажет. Разве ты никогда не видал брильянтов, Гек?
   - Что-то не припомню.
   - У королей их целые кучи.
   - У меня и знакомых королей тоже нет.
   - Да, верно. А вот если бы ты поехал в Европу, так там они на  каждом
шагу так и скачут.
   - Скачут?
   - Ах ты господи! Да нет же!
   - А чего же ты говоришь, что скачут?
   - Да ну тебя, это я только так сказал. Чего ради им скакать; я просто
говорю, что их там сколько хочешь. Куда ни плюнь,  везде  король.  Вроде
этого старого горбуна Ричарда.
   - Ричарда? А как его фамилия?
   - Никакой у него нет фамилии. У королей вообще но бывает фамилии.
   - Да ну?
   - Вот тебе и ну.
   - Что ж, пускай, если им так нравится, но я бы не хотел быть королем,
раз у них даже фамилии нет, вроде как у негров. Ты вот что лучше  скажи:
где ты сперва начнешь копать?
   - Не знаю еще. Давай начнем копать под сухим деревом, что на горе  за
рекой?
   - Давай.
   Они достали ржавую мотыгу и лопату и отправились за три мили на  реч-
ку. Добрались они до места разгоряченные, запыхавшиеся и растянулись  на
земле под тенистым вязом отдохнуть и покурить.
   - Вот это жизнь! - сказал Том.
   - Еще бы!
   - Скажи, Гек, если мы найдем клад, что ты будешь делать со своей  до-
лей?
   - Ну, каждый день буду покупать пирожок и стакан содовой  воды,  и  в
цирк тоже буду ходить каждый раз, как цирк приедет. Да уж не беспокойся,
заживу отлично.
   - А ты не собираешься копить деньги?
   - Копить? Для чего это?
   - Ну как же, чтобы были деньги на черный день.
   - Вот уж это ни к чему. Вернется родитель и запустит лапу в  мои  де-
нежки, если я их не потрачу, а там ищи-свищи. А ты что сделаешь на  свою
долю, Том?
   - Куплю себе новый барабан, настоящую саблю,  красный  галстук,  щен-
ка-бульдога, а потом женюсь.
   - Женишься!
   - Ну да.
   - Том, ты, должно быть, совсем рехнулся.
   - Погоди, вот увидишь.
   - Ну, глупей ты ничего не мог придумать. Взять хоть моих отца  с  ма-
терью. Только и делали, что дрались. Я это отлично помню.
   - Это ничего. Девочка, на которой я женюсь, не будет драться.
   - Том, они все на один лад. Им бы только драться.  Ты  лучше  подумай
сначала как следует. Подумай, тебе говорю. А как эту девчонку зовут?
   - Она вовсе не девчонка, а девочка.
   - По-моему, не все ли равно: кто говорит - девчонка, кто  -  девочка.
Что так, что эдак - один черт! Так как же всетаки ее зовут, Том?
   - Я тебе скажу, только не сейчас.
   - Ну ладно, дело твое. А только, когда ты женишься, я совсем один ос-
танусь.
   - Нет, не останешься. Ты будешь жить со мной.  А  теперь  хватит  ва-
ляться, пойдем копать.
   Они работали, обливаясь потом, около получаса.  Никаких  результатов.
Они трудились еще полчаса. И все-таки ничего.
   Гек сказал:
   - Неужто они всегда так глубоко зарывают?
   - Бывает, только не всегда. Не каждый раз. По-моему, мы просто не там
роем.
   Они выбрали другое место и начали копать  снова.  Работа  шла  теперь
медленнее, но все-таки подвигалась вперед. Некоторое  время  они  копали
молча. Под конец Гек оперся на лопату, смахнул рукавом капельки пота  со
лба и спросил:
   - Где ты собираешься копать после этого места?
   - Давай попробуем рыть под старым деревом на Кардифской горе, за  до-
мом вдовы Дуглас.
   - Что ж, я думаю, попробовать можно. А вдова не отнимет у  нас  клад?
Ведь дерево на ее земле.
   - Отнимет?! Пускай только сунется. Кто нашел место, того и клад.  Это
все равно, на чьей он земле.
   Гек успокоился. Работа продолжалась. Через некоторое время  Гек  ска-
зал:
   - Ах ты черт, должно быть, опять не там копаем. Как потвоему?
   - Что-то чудно, Гек. Ничего не разберу. Случается, что и ведьмы меша-
ют. Я думаю, уж не в этом ли все дело.
   - Да что ты, право, какие днем ведьмы, ничего они днем сделать не мо-
гут.
   - Да, это верно. Я и не подумал. Ага, теперь знаю, в чем дело!  Ну  и
ослы же мы с тобой! Надо сперва узнать, куда падает тень от сучка в пол-
ночь, а тогда уже и рыть в том месте!
   - Выходит, что мы валяли дурака, целый день рыли задаром! О, чтоб те-
бе, теперь вот опять тащись сюда ночью. Дальто какая! А ты сможешь  выб-
раться из дому?
   - Ну еще бы! Все равно придется рыть нынче ночью, а то  если  кто-ни-
будь увидит эти ямы, сразу поймет, в чем дело, и сам начнет рыть.
   - Ну что ж, я тебе мяукну нынче ночью.
   - Ладно. Давай спрячем лопаты в кустах.
   Ночью в назначенный час мальчики опять пришли поддерево. Они  уселись
в тени и стали ждать. Место  было  уединенное  и  час  поздний,  исстари
пользовавшийся дурной славой. В шорохе листвы  слышались  голоса  духов,
привидения таились по темным углам, глухой лай  собаки  доносился  отку-
да-то издали, и филин отзывался на него зловещим уханьем. Мальчики  раз-
говаривали мало, на них действовал таинственный ночной  час.  Скоро  они
решили, что полночь уже настала; отметили, куда падает  тень,  и  начали
рыть. Надежда ожила в них. Интерес к делу все возрастал и усердие с  ним
наравне. Яма становилась все глубже и глубже, но каждый раз, как  лопата
обо чтонибудь ударялась, они испытывали только новое разочарование.  На-
конец Том сказал:
   - Напрасно мы стараемся, Гек. Опять не там роем.
   - Ну как же не там? Ведь тень падала как раз в этом самом месте.
   - Знаю, что падала, да не в том дело.
   - А в чем же?
   - В том, что времени мы не знали наверно. Скорее всего было или слиш-
ком поздно, или слишком рано.
   Гек выронил лопату.
   - Так и есть, - сказал он. - В этом-то и беда.  Придется  и  эту  яму
бросить. Верного времени никак не  угадаешь,  да  и  страшно  уж  очень,
ведьмы и привидения так везде и носятся. Я все время  чувствую,  что  за
спиной у меня кто-то стоит, а повернуться боюсь: может, и  впереди  тоже
кто-нибудь есть и только того и дожидается. Как мы сюда пришли, меня все
время в дрожь бросает.
   - Ну, и со мной не лучше, Гек. Ты знаешь, когда зарывают  деньги,  то
сверху всегда кладут мертвеца, чтобы он их стерег.
   - Господи!
   - Да, да! Я сколько раз это слышал.
   - Том, не нравится мне, что мы копаем в таком месте, где есть мертве-
цы. С ними, знаешь, шутки плохи.
   - Мне тоже не очень нравится их трогать. А вдруг из ямы высунется че-
реп да скажет что-нибудь!
   - Брось, Том! И так страшно.
   - Еще бы не страшно! Гек, меня мороз по коже дерет.
   - Знаешь, Том, давай бросим это место и попробуем гденибудь еще.
   - Давай, так лучше будет.
   - А где?
   Том подумал немного, потом сказал:
   - В том старом доме, где нечисто. Вот где.
   - Ну его к черту, не люблю я таких домов. Это  будет  похуже  всякого
мертвеца. Мертвец еще туда-сюда; ну, скажет чтонибудь,  зато  не  станет
таскаться за тобой в саване и заглядывать через плечо и ни с того  ни  с
сего скрежетать зубами, как привидение. Этого я  не  вытерплю,  Том,  да
никто не вытерпит.
   - Это верно, зато привидения ходят только по ночам. Днем они нам  ко-
пать не помешают.
   - Положим, что так. А ты знаешь, что никто не ходит мимо  этого  дома
ни днем, ни ночью?
   - Там убили кого-то, потому мимо этого дома и не любят ходить, а  так
ничего особенного никто не замечал, разве только по ночам, да и то прос-
то синие огоньки пляшут под окнами, а не настоящие привидения.
   - Ну уж, если где-нибудь пляшут синие огоньки, значит,  и  привидение
там недалеко. Ясное дело. Сам знаешь, кому они нужны, кроме привидений.
   - Да, это верно. Только днем они все равно не показываются, так  чего
же нам бояться?
   - Ну ладно. Давай  попробуем  в  старом  доме,  коли  хочешь,  только
все-таки риск большой.
   В это время они спускались под гору. Внизу, посреди освещенной  луною
долины, стоял дом с привидениями, без забора, совсем на отшибе, заросший
бурьяном до самого крыльца, с  обвалившейся  трубой,  темными  впадинами
окон и рухнувшей с одного бока крышей. Мальчики долго смотрели на  окна,
ожидая, не мелькнет ли в них синий огонек,  потом,  разговаривая  тихими
голосами, как требовали время и место, они свернули направо, чтобы обой-
ти подальше старый дом, и вернулись домой через лес, по  другой  стороне
Кардифской горы.


   ГЛАВА XXVI

   На следующий день около полудня мальчики вернулись к сухому дереву  -
им надо было взять мотыгу и лопату. Тому Сойеру  не  терпелось  поскорей
бежать в дом с привидениями. Гек тоже стремился туда, хотя и не так  ре-
тиво, и вдруг сказал:
   - Послушай, Том, а ты знаешь, какой нынче день?
   Том быстро перебрал в уме все дни недели и вскинул на Гека испуганные
глаза:
   - Ой! А мне и в голову не пришло, Гек!
   - Вот в мне тоже, а тут сразу вспомнилось, что нынче пятница.
   - Ох ты черт, ну как тут убережешься? Вот могли бы влопаться, если бы
начали такое дело в пятницу.
   - Могли бы! Скажи лучше -  наверняка  влопались  бы.  Бывают,  может,
счастливые дни, да только не пятница.
   - Всякий дурак знает. Не ты первый выдумал.
   - А я разве говорил, что я? Да мало того, что пятница, я нынче  видел
препаршивый сон - крысы снились.
   - Да что ты! Это уже обязательно к несчастью. Дрались они?
   - Нет.
   - Ну, тогда еще ничего, Гек. Если они не дерутся, то это просто  так,
вообще не к добру. Нам только надо держать ухо востро и остерегаться бе-
ды. Сегодня мы больше копать не станем, будем играть. Ты слыхал про  Ро-
бин Гуда?
   - Нет. А кто такой Робин Гуд?
   - Ну как же, он был самый замечательный человек во всей Англии и всех
главней. Он был разбойник.
   - Ох, здорово, вот бы мне. А кого он грабил?
   - Ну равных там богачей, королей, шерифов и епископов.  А  бедных  он
никогда не трогал. Он их любил. Всегда с ними делился поровну.
   - Вот, должно быть, молодец был.
   - Ну еще бы. Он был всех на свете благородней, Гек. Таких  людей  те-
перь нет, вот что я тебе скажу. Он мог одной левой побить кого угодно  в
Англии и за полторы мили попадал из тисового лука в десятицентовую моне-
ту.
   - А что такое тисовый лук?
   - Не знаю. Какой-то там особенный лук. А если попадал не в  середину,
а в край монетки, то садился и плакал, ругался даже. Вот мы и будем  иг-
рать в Робин Гуда - самая благородная игра. Я тебя научу.
   - Давай.
   И они весь день играли в Робин Гуда, время от времени с тоской погля-
дывая на старый дом с привидениями и разговаривая о том, что  будут  там
делать завтра. Как только солнце начало склоняться к западу, они побрели
домой, пересекая длинные тени деревьев, и скоро скрылись в лесу на  Кар-
дифской горе.
   В субботу, вскоре после полудня, мальчики опять пришли к сухому дере-
ву. Они посидели в тени, куря и болтая, потом покопались немного в  пос-
ледней по счету яме, без особенной надежды, только из-за того,  что,  по
словам Тома, бывали такие случаи, когда люди  не  дороются  каких-нибудь
шести дюймов, бросят клад, а потом придет кто-нибудь, копнет  лопатой  и
выроет его. На этот раз им, однако, не повезло, и, взвалив на плечи  ло-
паты, они ушли, сознавая, что отнеслись к делу не как-нибудь, а добросо-
вестно проделали все, что полагается искателям клада.
   Когда мальчики подошли к старому дому, то  мертвая  тишина,  разлитая
под палящим солнцем, показалась им такой странной и жуткой, а самое мес-
то таким заброшенным и безлюдным, что они не сразу  отважились  войти  в
дом. Подкравшись на цыпочках к двери, они боязливо заглянули внутрь. Они
увидели заросшую сорной травой комнату без полов, с обвалившейся  штука-
туркой, старый-престарый очаг, зияющие окна, развалившуюся  лестницу;  и
везде пыльные лохмотья паутины. Они вошли тихонько,  с  сильно  бьющимся
сердцем, переговариваясь шепотом, ловя настороженным ухом малейший  звук
и напрягая каждый мускул, - на тот случай, если вдруг понадобится отсту-
пать.
   Через некоторое время они настолько освоились,  что  почти  перестали
бояться. С любопытством и недоверчивостью разглядывали они  все  кругом,
восхищаясь собственной смелостью и удивляясь  ей.  Потом  им  захотелось
поглядеть, что делается наверху. Это затрудняло отступление, но они под-
задоривали друг друга и в конце концов, как и следовало ожидать,  побро-
сали лопаты в угол и полезли на лестницу. Наверху было то же запустение.
В одном углу они нашли чулан, с виду очень  заманчивый  и  таинственный,
однако их надежды были обмануты - в чулане ровно  ничего  не  оказалось.
Теперь они совсем расхрабрились и собрались уже сойти с лестницы и  при-
няться за работу, как вдруг...
   - Ш-ш! - сказал Том.
   - Что такое? - прошептал Гек, бледнея от страха.
   - Ш-ш!.. Вот оно!.. Слышишь?
   - Да!.. Ой, бежим скорей!
   - Тише! Не шевелись! Идут сюда, прямо к двери.
   Мальчики растянулись плашмя на полу и, глядя в круглые дырки от  суч-
ков, стали ждать, замирая от страха.
   - Остановились... Нет, идут... Вот они. Перестань шептать, Гек.  Гос-
поди, хоть бы поскорей кончилось!
   Вошли двое мужчин. Каждый из мальчиков подумал про себя: "Это  глухо-
немой старик испанец, который был раза два у нас в городе, а  другого  я
никогда еще не видел".
   "Другой" был нечесаный, немытый оборванец с очень  неприятным  лицом.
Испанец кутался в плащ; у него были густые белые бакенбарды; длинные се-
дые волосы падали на плечи изпод шляпы; на нем были зеленые очки.  Когда
они вошли в дом, "другой" говорил что-то испанцу тихим голосом; они усе-
лись на полу, лицом к двери, прислонившись к стене, и тот, "другой", все
говорил что-то. Он держался теперь не так осторожно, и его слова доноси-
лись до мальчиков явственнее.
   - Нет, - сказал он, - думал я об этом деле, и мне  оно  не  нравится.
Опасно очень.
   - Опасно! - проворчал "глухонемой" к великому изумлению мальчиков.  -
Слюнтяй!
   От этого голоса мальчиков бросило в дрожь: то был голос индейца  Джо!
Некоторое время внизу молчали. Потом Джо сказал:
   - Уж какое было опасное то, последнее дело. А ведь обошлось.
   - Там совсем другое. Это было дальше вверх по реке, и ни одного  дома
рядом. Никто и не узнает, что мы приложили там руку, раз не вышло  ниче-
го.
   - Ну ладно, уж чего опаснее таскаться сюда днем. Всякий, кто нас уви-
дит, почует, что дело нечисто.
   - Это я знаю. Да ведь не нашлось другого места, где спрятаться.  Я  и
то хочу уйти из этого сарая. Вчера еще хотел, только нечего было  и  ду-
мать, - проклятые мальчишки все вертелись тут на горе, на самом виду.
   "Проклятые мальчишки" опять затряслись от страха, пораженные этим за-
мечанием, и подумали: какое счастье, что они решили подождать один день,
вспомнив про пятницу. В душе они жалели, что не подождали целый год.
   Двое внизу достали какую-то провизию и  принялись  закусывать.  После
долгого молчания индеец Джо сказал:
   - Вот что, малый, ступай-ка ты, откуда пришел: вверх по реке.  Подож-
дешь там, пока я тебя извещу. А я рискну - поброжу еще по  городу,  надо
же хоть поглядеть. За то опасное дело мы примемся, когда я разузнаю  по-
больше и обдумаю все как следует. А потом в Техас! Вместе и махнем.
   На том и порешили. Вскоре после этого оба начали зевать, и индеец Джо
сказал:
   - Спать хочу до смерти! Твоя очередь стеречь.
   Он улегся в бурьяне и скоро захрапел. Товарищ потряс его раза два,  и
он затих. Потом и сторож начал клевать носом; голова  у  него  клонилась
все ниже и ниже, и вскоре они храпели оба.
   Мальчики вздохнули долгим, облегченным вздохом. Том прошептал:
   - Ну, теперь пора, идем!
   Гек ответил:
   - Не могу - я тут же помру, если они проснутся.
   Том настаивал, Гек упирался. Наконец Том поднялся на ноги, медленно и
осторожно, и пошел один. Но с первым же его шагом покоробленные половицы
так страшно заскрипели, что он повалился на пол едва  живой  от  страха.
Второй раз он и пробовать не стал. Мальчики лежали, считая медленно  тя-
нувшиеся минуты, пока им не показалось, что времени больше нет вообще  и
сама вечность состарилась и поседела; но тут они  с  радостью  заметили,
что солнце садится.
   Наконец один из бродяг перестал храпеть. Индеец Джо сел, огляделся по
сторонам, мрачно усмехнулся, глядя на  своего  товарища,  который  спал,
опустив голову на колени, толкнул его ногой и сказал:
   - Ну вот! Хорош сторож, нечего сказать! Да ладно уж, ничего не случи-
лось.
   - Ох! Неужто я заснул?
   - Да вроде того. Пора двигаться, приятель. А что  нам  делать  с  ос-
тальными деньгами?
   - Не знаю, - оставить здесь, как всегда, я думаю. Брать их с собой не
стоит, пока мы не двинемся на юг. Шестьсот пятьдесят серебром,  пожалуй,
и руку оттянут.
   - Ну ладно, ничего нам не сделается, если еще раз сюда придем.
   - Да только, по-моему, надо прийти ночью, как мы раньше  делали,  оно
лучше будет.
   - Это верно, только вот что. Может, мне еще не скоро удастся наладить
то дельце. Мало ли что может помешать. Место не очень-то подходящее. Да-
вай зароем как следует - и поглубже.
   - Правильно, - одобрил его спутник и, перейдя через всю комнату, под-
нял одну из плит в глубине очага и вынул мешок, в котором что-то приятно
зазвенело. Он достал долларов двадцать - тридцать для себя и столько  же
для индейца Джо, потом отдал ему мешок, а тот в это время стоял на коле-
нях в углу и копал землю складным ножом.
   Мальчики в один миг забыли все свои страхи и все свои невзгоды. Горя-
щими глазами они следили за каждым его движением.  Вот  повезло!  Просто
нельзя было себе представить такого счастья. Шестьсот долларов - это та-
кая уйма денег, что десятерым мальчикам разбогатеть  можно.  Вот  вам  и
клад, да еще как все хорошо устраивается - нечего и голову ломать, в ка-
ком месте рыть яму. Они ежеминутно толкали друг друга локтем  -  вырази-
тельные и очень понятные толчки, которые значили просто: "Небось рад те-
перь, что мы с тобой тут! "
   Нож индейца Джо наткнулся на что-то.
   - Ого! - сказал он.
   - Что там такое? - спросил его спутник.
   - Гнилая доска... нет, ящик как будто. Ну-ка помоги,  сейчас  узнаем,
что здесь такое. Нет, не надо, я пробил ножом дыру.
   Он запустил в ящик руку и тут же вытащил ее:
   - Гляди-ка, это деньги!
   Они вдвоем стали разглядывать горсть монет. Это было золото. Мальчики
наверху так же волновались и так же радовались, как и бродяги.
   Спутник индейца Джо сказал:
   - Сейчас мы с этим управимся. Тут где-то в углу, за очагом,  валяется
ржавая мотыга, я ее только что видел.
   Он сбегал и принес лопату и мотыгу. Индеец Джо взял мотыгу,  недовер-
чиво осмотрел ее со всех сторон, покачал головой, пробормотал что-то се-
бе под нос и начал копать землю. Скоро сундучок был вырыт. Он был  неве-
лик, окован железом и, наверно, был необыкновенно прочен, пока не истлел
от времени. Бродяги некоторое время глядели на сундук в блаженном молча-
нии.
   - Ну, приятель, да тут прямо тысячи долларов, - сказал индеец Джо.
   - Говорили же, что в этих местах одно лето околачивалась шайка Мэрре-
ла, - сказал другой.
   - Это и я слышал, - сказал индеец Джо, - похоже, что это их работа.
   - Теперь тебе не стоит браться за то дело.
   Индеец нахмурился и сказал:
   - Не знаешь ты меня. То есть мало знаешь об этом деле.  Тут  не  один
грабеж, тут еще и месть! - И злобный огонь вспыхнул в его глазах. -  Мне
понадобится твоя помощь. А как покончим с этим, тогда  в  Техас.  Ступай
домой к своей Нэнси и ребятам и дожидайся, пока я тебя извещу.
   - Ладно, как хочешь. А что нам с этим делать - опять зароем, что ли?
   - Да. (Полный восторг наверху.) Нет, клянусь великим Сахемом! (Глубо-
кое уныние наверху.) Я чуть было не забыл. На мотыге была свежая  земля!
(Мальчики чуть не умерли от страха.) Откуда взялись эта мотыга  с  лопа-
той? Откуда на них свежая земля? Кто их принес и куда делись  эти  люди?
Слышал ты кого-нибудь? Видел кого-нибудь? Это как  же  -  зарыть  деньги
опять, чтоб они пришли и увидели вскопанную землю? Ну уж  нет  -  ни  за
что. Отнесем-ка их в мою берлогу.
   - Вот это верно! Как это я раньше не подумал! По-твоему, в номер пер-
вый?
   - Нет. В номер второй - под крестом. А первый не  годится  -  слишком
людно.
   - Ну, хорошо. Скоро стемнеет, пора и отправляться.
   Индеец Джо поднялся на ноги и стал красться от окна к окну, осторожно
выглядывая наружу. Потом сказал:
   - Кто бы это мог принести сюда мотыгу с лопатой? Как  по-твоему,  мо-
жет, они еще наверху?
   Том и Гек чуть не умерли от страха. Индеец Джо схватился за нож, пос-
тоял минутку в нерешимости, потом двинулся к лестнице. Мальчики вспомни-
ли про чулан, но не в силах были пошевельнуться.  Заскрипели  ступеньки.
Положение было такое отчаянное, что мальчики мигом очнулись от  столбня-
ка, но только хотели броситься в чулан, как затрещало  гнилое  дерево  и
индеец Джо вместе с подломившейся лестницей рухнул вниз. Он  поднялся  с
земли, ругаясь на чем свет стоит, а его спутник заметил:
   - Ну чего ты туда полез? Если тут есть кто-нибудь и сидит там  навер-
ху, то и пусть сидит, - нам-то что? Коли им хочется, пускай прыгают вниз
и ломают ноги, какое нам дело? Через четверть часа стемнеет, тогда  пус-
кай догоняют нас, если угодно. На здоровье! По-моему,  тот,  кто  принес
сюда эти лопаты, должно быть, увидел нас и принял за нечистых духов  или
призраков. Надо полагать, и сейчас еще бежит без оглядки.
   Индеец поворчал немного,  потом  согласился  с  приятелем,  что  надо
пользоваться временем, пока еще не совсем стемнело, и собираться в путь.
Довольно скоро они потихоньку выбрались из дома среди густеющих  сумерек
и потащили к реке свой драгоценный сундук.
   Том с Геком поднялись на ноги едва живые, зато вздохнули с облегчени-
ем и стали смотреть им вслед сквозь щели в бревенчатых стенах. Бежать за
ними? Ну нет! Мальчики были довольны уже и тем, что слезли вниз, не сло-
мав себе шеи. Они пошли обратно в город по другой  дороге,  через  гору.
Разговаривали они мало, потому что всю дорогу были заняты тем, что руга-
ли сами себя - ругали за неудачную мысль отнести туда мотыгу с  лопатой.
Если бы не это, индеец Джо не почуял бы ничего неладного, спрятал бы се-
ребро вместе с золотом и оставил бы здесь, пока не "отомстит",  а  потом
оказалось бы, к его сожалению, что деньги пропали. Надо бы хуже, да  не-
куда! И зачем только им вздумалось тащить сюда лопаты!
   Они решили не спускать глаз с испанца, когда он  появится  в  городе,
ища случая "отомстить", и проследить за ним до "номера второго", где  бы
это ни было. Вдруг у Тома мелькнула страшная мысль:
   - Отомстить? А что, если это он про нас, Гек?
   - Ох, молчи! - сказал Гек, чуть не падая от страха.
   Они разговаривали об этом до самого города и решили, что индеец,  мо-
жет быть, имел в виду и кого-нибудь другого, - может быть, одного только
Тома, потому что только он один давал показания на суде.
   Для Тома было очень и очень слабым утешением,  что  опасность  грозит
ему одному. "В компании все-таки было бы легче", - думал он.


   ГЛАВА XXVII

   События этого дня продолжали мучить Тома и во  сне.  Четыре  раза  он
протягивал руки к сокровищу, и четыре раза оно превращалось в ничто, уп-
лывая из рук; сон бежал от его глаз, и вместе с явью к нему возвращалось
сознание горькой действительности и беды. Ранним утром, лежа в постели и
припоминая подробности вчерашнего приключения, он с удивлением  заметил,
что все они как-то отошли от него и заволоклись туманом,  -  словно  все
это было где-то в другом мире и очень давно. Тогда ему пришло в  голову,
что, может быть, и самое приключение только  приснилось  ему!  В  пользу
этого был один очень убедительный довод, а именно, что такой кучи сереб-
ра и золота, какую он вчера видел наяву, просто быть не  могло.  До  сих
пор он никогда не видел даже пятидесяти долларов сразу и, так же  как  и
другие мальчики его лет и небольших достатков, полагал, что все разгово-
ры насчет "сотен" и "тысяч" - это только так, для красного словца, а  на
самом деле таких денег не бывает. Он никогда не думал, что у кого-нибудь
в кармане может найтись такое богатство, как сотня  долларов  наличными.
Если бы спросить его, как он представляет себе клад,  то  оказалось  бы,
что для него это горсть настоящих серебряных монеток и целая  гора  вол-
шебных, блестящих, не дающихся в руки долларов. Однако подробности прик-
лючения выступали тем яснее и резче, чем больше он о них думал, и  скоро
он начал склоняться к мысли, что в конце концов, пожалуй, это был  и  не
сон. Надо было как-нибудь выйти из тупика. Он наскоро позавтракал, а по-
том пошел разыскивать Гека.
   Гек сидел на борту большой плоскодонки, равнодушно  болтал  ногами  в
воде, и вид у него был мрачный. Том решил, что надо  дать  Геку  первому
заговорить насчет вчерашнего. Если же он не заговорит, значит,  все  это
только приснилось Тому.
   - Здравствуй, Гек!
   - Здравствуй.
   Минута молчания.
   - Том, если бы мы оставили эту чертову лопату под сухим деревом,  де-
нежки были бы наши. Вот не повезло!
   - Так это не во сне, значит. А мне даже хотелось бы,  чтобы  это  был
сон. Право, хотелось бы, Гек!
   - Какой еще сон?
   - Да вот, все вчерашнее. Я начал уж думать, что это был сон.
   - Сон! Если бы лестница не подломилась, узнал бы ты, какой это сон. Я
тоже всю ночь видел сны - и все этот  кривоглазый  испанский  дьявол  за
мной гонялся, чтоб ему провалиться!
   - Нет, зачем ему проваливаться! А вот найти бы  его!  Выследить,  где
деньги.
   - Том, никогда нам его не найти. Это только раз в жизни бывает, чтобы
человеку сами давались в руки такие деньги, и то мы их  упустили.  Я-то,
должно быть, и на ногах не устою, если опять его увижу.
   - Ну, и я тоже, только мне все-таки хочется его увидеть и  проследить
за ним до номера второго.
   - Номер второй - вот в том-то и загвоздка! Я уж  об  этом  думал.  Да
что-то ничего не разберу. Как по-твоему, что это такое?
   - Не знаю. Дело темное. Послушай, Гек, а может, это номер дома?
   - Еще чего!.. Нет, Том, это вряд ли. Только не в нашем городишке. Ка-
кие тут номера!
   - Да, это верно. Дай-ка подумать. Ну, а если это номер комнаты в  ка-
ком-нибудь трактире?
   - Вот, вот, оно самое! И трактиров у нас всего два. Живо разыщем.
   - Ты посиди здесь, Гек, пока я не приду.
   Том мигом исчез. Ему не хотелось, чтобы его видели вместе с Геком  на
улице. Через полчаса он вернулся. Оказалось, что в трактире получше  но-
мер второй с давних пор занят молодым адвокатом, занят и сейчас. В  дру-
гом трактире, похуже, номер второй был какой-то таинственный;  хозяйский
сын сказал, что этот номер все время на замке и он  ни  разу  не  видел,
чтобы оттуда кто-нибудь выходил или входил туда, кроме как ночью; он  не
знал, почему это так, никаких особенных причин как будто  не  было:  ему
это даже показалось любопытным, но не очень, и он решил, что в этой ком-
нате должно быть "нечисто". Накануне ночью он видел, что там горел свет.
   - Вот что я узнал, Гек. Думаю, это и есть тот самый номер второй, ко-
торый нам нужен.
   - Я тоже так думаю, Том. Что же мы теперь будем делать?
   - Дай подумать.
   Том думал довольно долго. Потом заговорил:
   - Вот что я тебе скажу. Задняя дверь этого номера второго  выходит  в
маленький переулок между трактиром и старым кирпичным  складом,  который
похож на крысоловку. Ты раздобудь побольше ключей - ну сколько можешь, а
я стащу все тетины ключи, и в первую же темную ночь  мы  пойдем  туда  и
попробуем, не подойдет ли который-нибудь. Да гляди в оба, не появится ли
индеец Джо, он же хотел побывать в городе и посмотреть еще раз, не  под-
вернется ли удобный случай отомстить. Если увидишь, ступай за  ним  сле-
дом; если он не пойдет в этот номер второй, значит, это не тот.
   - Ей-богу, не хочется мне идти за ним одному!
   - Да ведь это же будет ночью. Он тебя, может, и не увидит; а  если  и
увидит, то ничего особенного не подумает.
   - Ну, если будет очень темно, я, так и быть, пойду за НЕМ.  Не  знаю,
не знаю. Попробую.
   - Можешь быть уверен, что я бы за ним пошел, если б ночь была темная.
Почем ты знаешь, может, он сразу увидит, что  отомстить  не  удастся,  и
тогда пойдет прямо за деньгами.
   - Верно, Том, верно. Я за ним пойду, честное слово, пойду.
   - Ну вот, это дело! Так смотри же, Гек, не подведи, а я-то уж не под-
веду.


   ГЛАВА XXVIII

   В тот вечер Том с Геком приготовились ко всему. Они до  девяти  часов
вечера слонялись возле трактира: один из них, стоя поодаль, сторожил пе-
реулок, а другой - дверь трактира. Никто не входил в переулок и не выхо-
дил из него; и в трактир не заходил никто, похожий на испанца. Ночь обе-
щала быть светлой, и Том отправился домой, уговорившись, что, если будет
очень темно, Гек прибежит и мяукнет, а он тогда вылезет в окно и  попро-
бует подобрать ключи. Но было все так же светло, и Гек, постояв на стра-
же до двенадцати, залег спать в пустую бочку из-под сахара.
   Во вторник мальчикам опять не повезло. В среду тоже. Зато  в  четверг
ночь выдалась темная. Том заблаговременно вылез в окно, захватив  теткин
жестяной фонарь и широкое полотенце, чтобы закрывать  свет.  Он  спрятал
фонарь в бочку из-под сахара, где ночевал Гек, и стал на стражу. За  час
до полуночи трактир закрылся и все огни в нем погасли, а  других  побли-
зости не было. Испанец так и не показывался. Никто не входил в  переулок
и не выходил из него. Все как будто бы складывалось отлично. Темень была
непроглядная, и полная тишина нарушалась лишь изредка воркотней далекого
грома.
   Том достал фонарь, зажег его в бочке, хорошенько закутал  полотенцем,
и оба искателя приключений во тьме прокрались к трактиру. Гек занял сто-
рожевой пост, а Том ощупью пробрался в переулок. Потом  потянулось  тре-
вожное ожидание, придавившее Гека, словно горой. Ему  захотелось,  чтобы
перед ним блеснул свет фонаря; он, разумеется, испугался  бы,  зато,  по
крайней мере, узнал бы, что Том еще жив. Казалось, прошли  часы,  с  тех
пор как Том исчез во мраке. Наверно, он лежит без  чувств,  а  может,  и
умер. А может, у него сердце разорвалось от страха и волнения?  Встрево-
женный Гек незаметно для себя подбирался все ближе и ближе  к  переулку;
ему мерещились всякие ужасы, и каждую минуту он ждал: вот-вот  стрясется
что-нибудь такое, что из него и дух вон. Положим, он и так едва дышал, а
сердце у него поминутно замирало,  того  и  гляди,  совсем  остановится.
Вдруг блеснул свет, и Том стрелой пронесся мимо.
   - Беги! - крикнул он. - Беги, если жизнь тебе дорога!
   Повторять этого не пришлось, довольно было и одного раза. Гек пустил-
ся бежать во весь дух, не дожидаясь повторения. Мальчики не останавлива-
лись, пока не добежали до навеса возле старой бойни на другом конце  го-
рода. Как только они влетели под навес, разразилась гроза и хлынул  про-
ливной дождь. Том, едва переводя дыхание, сказал:
   - Гек, вот было страшно! Стал я пробовать ключи, тихонько, как  можно
тише; попробовал два, а наделал такого шуму, что я даже дышать  не  мог,
так испугался. А в замке они все равно не поворачивались. Я уж и сам  не
знал, что делаю, дернул за ручку, а дверь и отворилась! Она и заперта-то
не была! Я шмыг туда, снял с фонаря полотенце и...
   - Ну и что? Что ты увидел, Том?
   - Гек, я чуть не наступил на руку индейцу Джо!
   - Быть не может!
   - Да! Лежит на полу и спит как убитый, раскинув руки и все с  тем  же
пластырем на глазу.
   - Господи! Что же ты сделал? Он проснулся?
   - Нет, не пошевелился даже. Пьян, наверно. Я подхватил полотенце,  да
бегом.
   - Ну, я бы и думать забыл про полотенце.
   - Да, как бы не так! Мне здорово влетит от тети Полли, если я его по-
теряю.
   - Слушай, Том, а сундук ты видел?
   - Гек, я даже глядеть не стал. Сундука я не видел, и креста не видел.
Ничего я не видел, кроме бутылки и жестяной кружки на полу рядом  с  ин-
дейцем Джо; а еще я видел в комнате два бочонка и много бутылок. Так что
видишь теперь, почему там нечисто?
   - Ну, почему?
   - А виски держат, вот это и значит нечисто! Может, и во всех  тракти-
рах Общества трезвости есть такие комнаты, где виски держат, как ты  ду-
маешь?
   - Пожалуй, что так. Ну кто бы мог подумать? А знаешь, Том, сейчас са-
мое подходящее время украсть сундук, если индеец Джо валяется пьяный!
   - Да, как же! Попробуй поди!
   Гек вздрогнул.
   - Ой нет, тогда не надо.
   - И я тоже думаю, что не надо. Одна бутылка рядом с  индейцем  Джо  -
этого мало. Было бы три, тогда другое дело, я бы попробовал.
   Они долго молчали и думали, и наконец Том сказал:
   - Слушай, Гек, давай больше не будем пробовать, пока не узнаем навер-
но, что индеец Джо ушел. Уж очень страшно. А если мы будем стеречь  каж-
дую ночь, то, конечно, увидим когда-нибудь, как он уходит, и мигом  вых-
ватим сундук.
   - Ну что ж. Я буду стеречь нынче ночью и каждую ночь потом  уже  буду
стеречь, если ты сделаешь все остальное.
   - Хорошо, сделаю. Тебе только придется пробежать один квартал по  Гу-
пер-стрит и мяукнуть, а если я сплю, то ты брось горсть песку в окно,  и
я проснусь.
   - Ладно, так и сделаю!
   - Ну вот что, Гек, гроза прошла, я иду домой. Часа через два  и  све-
тать начнет. А ты ступай туда, постереги пока что.
   - Сказал, что буду стеречь, значит, буду. Хоть целый год проторчу  на
улице. Днем буду спать, а ночью стеречь.
   - Вот и ладно. А где же ты будешь спать?
   - На сеновале у Бена Роджерса. Он меня пускает, и  дядя  Джек,  негр,
что у них работает, - тоже. Я таскаю воду, когда ему надо, а он мне дает
чего-нибудь поесть, когда попрошу, если найдется лишний кусок. Он  очень
хороший негр. И меня любит за то, что я не деру нос перед неграми.  Иной
раз даже обедаю с ним вместе. Только ты никому не говори. Мало  ли  чего
не сделаешь с голоду, когда в другое время и думать про это  не  захотел
бы.
   - Ну, если ты мне не понадобишься днем, спи на здоровье.  Зря  будить
не стану. А если ты ночью заметишь что-нибудь такое, беги прямо ко мне и
мяукай.


   ГЛАВА XXIX

   Первое, что услышал Том в пятницу  утром,  было  радостное  известие:
семья судьи Тэтчера вчера вернулась в город. И клад, и индеец Джо  сразу
отошли на второй план, и Бекки заняла первое место в его мыслях. Том по-
бежал к ней, и вместе со своими одноклассниками они наигрались до  упаду
в "палочку-выручалочку" и в другие игры. День закончился очень удачно  и
весело. Бекки упросила наконец свою маму  устроить  завтра  долгожданный
пикник, и та согласилась. Девочка сияла от радости, да и  Том  радовался
не меньше. Приглашения были разосланы еще до вечера, и все дети в город-
ке, предвкушая удовольствие, принялись впопыхах собираться на пикник. От
волнения Том не мог уснуть до поздней ночи: он очень  надеялся  услышать
мяуканье Гека и завтра на пикнике удивить Бекки и ее гостей, показав  им
клад. Но ему пришлось разочароваться - сигнала в эту ночь не было.
   В конце концов настало утро, и часам к десяти или  одиннадцати  весе-
лая, шумная компания собралась в доме судьи Тэтчера, чтобы  оттуда  дви-
нуться в путь. В те времена было не принято, чтобы пожилые  люди  ездили
на пикники и портили детям удовольствие. Считалось, что дети находятся в
безопасности под крылышками двух-трех девиц лет восемнадцати  и  молодых
людей немножко постарше. Для такого случая наняли старенький  пароходик,
и скоро веселая толпа повалила по главной улице, таща корзинки с  прови-
зией. Сид захворал, и ему пришлось отказаться от этого удовольствия; Мэ-
ри осталась дома ухаживать за ним. На  прощанье  миссис  Тэтчер  сказала
Бекки:
   - Вы вернетесь, должно быть, очень поздно: Быть может, тебе лучше пе-
реночевать у кого-нибудь из девочек, что живут поближе к пристани.
   - Можно, я останусь ночевать у Сюзи Гарпер?
   - Очень хорошо. Смотри же, веди себя как следует, будь умницей.
   Когда они шли по улице, Том сказал Бекки:
   - Знаешь, Бекки, вот что мы с тобой сделаем. Вместо того чтобы идти к
Джо Гарперу, мы поднимемся в гору и пойдем к вдове Дуглас. У нее  бывает
сливочное мороженое почти каждый день - да еще какими порциями! Она  нам
обрадуется, вот увидишь.
   - Ой, вот будет весело!
   Бекки задумалась на минутку и сказала:
   - А как же мама?
   - Откуда же она узнает?
   Девочка опять подумала и нерешительно сказала:
   - По-моему, это нехорошо все-таки...
   - Ну, чего там "все-таки"! Твоя мама не узнает, так что же тут плохо-
го? Лишь бы с тобой ничего не  случилось,  больше  ей  ничего  не  надо,
по-моему, она тебе и сама позволила бы, только ей в  голову  не  пришло.
Конечно, позволила бы!
   Щедрое гостеприимство вдовы Дуглас было соблазнительной приманкой,  и
уговоры Тома скоро оказали свое действие. Было решено не говорить  нико-
му, какие у них планы на этот вечер. Вдруг Тому пришло в голову, что Гек
может явиться нынче ночью и подать сигнал. Эта мысль чуть  не  испортила
ему будущее удовольствие. И все же он никак не мог пожертвовать весельем
у вдовы Дуглас. Да и для чего жертвовать, рассуждал он: если сигнала  не
было вчера ночью, то с какой стати его ждать непременно сегодня?  Весело
будет наверняка, а насчет клада еще неизвестно. И, как всегда у  мальчи-
шек, перевесило то, к чему тянуло сильнее: в этот день он  решил  больше
не думать о сундуке с деньгами.
   Тремя милями ниже города пароходик замедлил ход у лесистой  долины  и
причалил к берегу. Толпа высыпала на берег, и скоро повсюду в лесу и  на
крутых склонах раздались крики и смех. Перепробовав все игры, выбившиеся
из сил и разгоряченные шалуны опять сошлись в лагерь,  нагуляв  завидный
аппетит, и набросились на разные вкусные вещи. После  пира  они  уселись
отдыхать и разговаривать в тени раскидистых дубов. Скоро кто-то крикнул:
   - Кто хочет в пещеру?
   Оказалось, что хотят все. Достали свечи и сейчас же все пустились на-
перебой карабкаться в гору. Вход в пещеру был довольно высоко на  склоне
горы и походил на букву "А". Тяжелая дубовая дверь  никогда  не  запира-
лась. Внутри была небольшая пещера, холодная, как погреб, со стенами  из
прочного известняка, которые были возведены самой природой и усеяны кап-
лями влаги, словно холодным потом. Стоять здесь в глубоком мраке и  гля-
деть на зеленую долину, освещенную солнцем, было  так  интересно  и  та-
инственно. Но скоро первое впечатление рассеялось, и опять начались  ша-
лости. Как только кто-нибудь зажигал свечу, все остальные  набрасывались
на него гурьбой; и сколько он ни защищался от  нападающих,  свечу  скоро
вышибали у него из рук или тушили,  и  тогда  снова  поднимался  веселый
крик, смех и возня. Но все на свете когда-нибудь кончается.  Мало-помалу
шествие, вытянувшись вереницей,  начало  спускаться  по  крутому  склону
главной галереи, и ряд колеблющихся огней смутно осветил  высокие  каме-
нистые стены почти до самых сводов, сходившихся над  головой  на  высоте
шестидесяти футов. Главная галерея была не шире восьми или десяти футов.
На каждом шагу по обеим сторонам открывались новые высокие расщелины го-
раздо уже главной галереи. Пещера Мак-Дугала представляла собою  настоя-
щий лабиринт извилистых, перекрещивающихся между собой коридоров,  кото-
рым не было конца. Говорили, что можно было целыми днями и ночами  блуж-
дать по запутанной сети расщелин и провалов, не находя выхода из пещеры,
что можно было спускаться все ниже и ниже в самую  глубь  земли,  и  там
встретить все то же - лабиринт под лабиринтом, и так без конца. Никто не
знал всей пещеры. Это было немыслимое дело.  Большинство  молодых  людей
видело только часть пещеры, и обычно никто не заходил дальше. Том  Сойер
знал пещеру не лучше других.
   Вся компания прошла по главной галерее около трех четвертей  мили,  а
потом отдельные группы и пары стали сворачивать в боковые коридоры,  бе-
гать по мрачным переходам и пугать друг друга, неожиданно выскакивая  на
перекрестках. Даже в знакомой всем части пещеры можно было потерять друг
друга из виду на целых полчаса.
   Мало-помалу одна группа за другой, запыхавшись, подбегала  к  выходу,
все веселые, закапанные с ног до головы свечным салом,  перепачканные  в
глине и очень довольные проведенным в пещере днем. И только тут все уди-
вились, что время прошло так незаметно и что скоро стемнеет.  Пароходный
колокол звонил уже с полчаса. Однако все были очень  довольны,  что  так
романтически завершается день, полный приключений.  Когда  пароходик  со
своим шумным грузом выплыл на середину реки, никто, кроме  капитана,  не
жалел о потраченном времени.
   Гек уже стоял на своем посту, когда огни пароходика  замелькали  мимо
пристани. Он не слышал никакого шума, потому что молодежь  присмирела  и
притихла, как это обычно бывает с людьми, которые очень устали.  Сначала
Гек удивился, что это за пароход и почему он не останавливается у  прис-
тани, потом перестал об этом думать и занялся своим делом. Ночь станови-
лась все темнее и облачнее. Пробило десять часов, затих шум колес, разб-
росанные кое-где огоньки стали - мигать и гаснуть, на улицах  больше  не
встречалось прохожих. Городок отошел ко сну, оставив маленького  сторожа
наедине с тишиной и привидениями. Пробило одиннадцать часов, и в тракти-
ре погасли огни; все погрузилось во мрак. Гек ждал, как ему  показалось,
ужасно долго, но ничего не случилось.  Он  начал  колебаться.  Стоит  ли
ждать? Да и выйдет ли какой-нибудь толк? Уж не бросить ли все  да  и  не
завалиться ли спать?
   Вдруг он расслышал какой-то шум и сразу насторожился. Дверь, выходив-
шая в переулок, тихо закрылась. Он бросился за угол  кирпичного  склада.
Минутой позже мимо прошли, чуть не задев его, два человека, у одного  из
них было что-то под мышкой. Должно быть, сундук! Значит, они  собираются
переносить клад. Стоит ли звать Тома? Это было бы глупо -  они  уйдут  с
сундуком, и поминай как звали. Лучше пойти за ними и выследить их; авось
в темноте они его не заметят. Рассуждая сам  с  собой,  Гек  выскользнул
из-за угла и, крадучись, как кошка, пошел за бродягами. Он неслышно сту-
пал босыми ногами, держась на таком расстоянии, чтобы не упустить их  из
виду.
   Они прошли три квартала по улице вдоль реки, а потом свернули налево.
Сначала они шли все прямо, а дойдя до тропинки,  ведущей  на  Кардифскую
гору, стали подниматься по ней. Они прошли, не останавливаясь, мимо дома
старика валлийца, на склоне горы, и лезли все выше и выше. "Ладно, - по-
думал Гек, - значит, они хотят зарыть сундук на старой каменоломне".  Но
бродяги даже не остановились там. Они прошли дальше к вершине. И  вдруг,
свернув на узкую тропинку между высокими кустами сумаха, сразу пропали в
темноте. Тек прибавил шагу и стал нагонять их, потому  что  увидеть  его
они не могли. Сначала он бежал, потом замедлил шаг, боясь, что наткнется
на них; прошел еще немного, остановился, прислушался: ни  звука,  слышно
было только, как бьется его сердце. Уханье филина донеслось  до  него  с
горы - плохая примета. Но шагов не слышно. Господи, неужели все пропало?
Он уже собирался задать стрекача, как вдруг кто-то  кашлянул  в  четырех
шагах от него. Сердце у Гека чуть не выскочило,  но  он  пересилил  свой
страх и замер на месте, весь дрожа, словно его трепали сразу все двенад-
цать лихорадок, а слабость на него напала такая, что он боялся,  как  бы
не свалиться на землю. Теперь он знал, где находится: он был около изго-
роди, окружавшей усадьбу вдовы Дуглас, в пяти шагах от перелаза. "Ладно,
- подумал он, - пускай зарывают здесь; найти будет нетрудно".
   Послышался очень тихий голос, говорил индеец Джо:
   - Черт бы ее взял! Может, у нее гости? Свет горит до поздней ночи.
   - Я ничего не вижу.
   Теперь говорил тот оборванец, бродяга из старого  дома.  Сердце  Гека
сжалось от смертельного холода: так вот  кому  собирался  мстить  индеец
Джо! Первой мыслью Гека было убежать. Но тут он вспомнил, что вдова Дуг-
лас всегда была добра к нему, а эти люди, может,  собираются  убить  ее.
Гек пожалел, что у него не хватит храбрости предупредить вдову; он очень
хорошо знал, что не отважится на это, - они могли увидеть  его  и  схва-
тить. Все это, и не только это, промелькнуло у него в голове за короткий
миг между словами бродяги и ответом индейца Джо:
   - Тебе кусты мешают. Ну, смотри в эту сторону. Теперь видишь, что ли?
   - Да. Ну, конечно, у нее гости. Брось ты это дело!
   - Как! Бросить, когда я уезжаю отсюда навсегда? Когда, может, другого
случая больше не будет? Ну, нет! Опять-таки говорю тебе, как не раз  го-
ворил: мне наплевать на ее деньги, можешь их забрать себе. А вот муж  ее
ко мне придирался, и не один раз это было; он же меня и посадил как бро-
дягу, когда был судьей. Да это еще не все! Куда там! Он велел меня  отс-
тегать плетью - отстегать на улице перед тюрьмой, как негра! И весь  го-
род это видел! Плетью! Понимаешь ты это? Он перехитрил меня и умер.  Ну,
зато она мне заплатит!
   - Не убивай ее! Не надо!
   - Не убивай? А кто говорит про убийство? Его бы я убил, а ее не соби-
раюсь. Когда хотят отомстить женщине, ее не убивают - это ни к чему!  Ее
уродуют, рвут ноздри, обрубают уши, как свинье!
   - Господи, это уж...
   - Тебя не спрашивают! Молчи, пока цел! Я ее привяжу к  кровати.  Если
истечет кровью и умрет, я тут ни при чем. Плакать не стану. А ты,  прия-
тель, мне поможешь, для того я тебя и взял, одному  мне  не  управиться.
Если будешь отлынивать - убью! Понял? А если придется тебя убить, то  уж
и ее заодно прихлопну - тогда, по крайней мере, никто не узнает, чья это
работа.
   - Ну что ж, если без этого нельзя, тогда идем. Чем скорей, тем лучше.
Меня всего так и трясет.
   - Сейчас? А гости? Смотри не вздумай меня выдать, чтото я тебе не ве-
рю. Нет, подождем, пока свет погаснет, спешить некуда.
   Гек понял, что за этим последует молчание, еще  более  страшное,  чем
все эти разговоры насчет убийства, и, затаив дыхание, живо шагнул назад;
долго балансировал на одной ноге, с опасностью свалиться вправо или вле-
во, и наконец осторожно опустил другую ногу. Потом он  сделал  еще  один
шаг назад, так же осторожно и с тем же риском, потом еще один и еще -  и
вдруг сучок треснул у него под ногой. Он перестал дышать и  прислушался.
Ни звука - тишина была полная. Гек себя не помнил от радости. Он  повер-
нулся между двумя стенами кустов сумаха, осторожно, как поворачивает ко-
рабль, и с опаской зашагал прочь, но, выйдя на дорогу у каменоломни, по-
чувствовал себя в безопасности и побежал так, что только пятки засверка-
ли. Он бежал все быстрее под гору, пока не добежал до фермы валлийца. Он
так хватил в дверь кулаками, что из окон  сейчас  же  высунулись  головы
старика и двух его дюжих сыновей.
   - Что за шум? Кто там стучит? Что надо?
   - Пустите скорей! Я все расскажу!
   - А кто ты такой?
   - Гекльберри Финн! Скорей отоприте!
   - Вот как, Гекльберри Финн! Не такое это имя,  чтобы  перед  ним  все
двери распахивались настежь! Пустите его всетаки, ребята, послушаем, что
там стряслось!
   - Только, ради бога, никому не говорите, что это я вам сказал, - были
первые слова Гека, после того как его впустили. - Ради бога, а  то  меня
убьют! Ведь вдова меня всегда жалела, и я все расскажу, непременно расс-
кажу, если вы обещаете не выдавать меня.
   - Ей-богу, тут что-то есть, это он не зря говорит! - воскликнул  ста-
рик. - Ну, валяй рассказывай, никто тебя не выдаст, паренек.
   Через три минуты старик с сыновьями, вооружившись как следует, подни-
мались в гору и были уже  у  начала  дорожки  между  кустами  сумаха,  с
ружьями в руках. Гек не пошел за ними дальше. Он  спрятался  за  большим
камнем и стал слушать. Долго тянулось тревожное молчание, а потом  вдруг
сразу раздались выстрелы и крики.
   Гек не стал дожидаться разъяснений. Он выскочил из-за камня и пустил-
ся бежать под гору так, что дух захватило.


   ГЛАВА XXX

   В воскресенье утром, чуть только забрезжил свет, Гек в потемках вска-
рабкался на гору и тихонько постучался в  дверь  старика  валлийца.  Все
обитатели дома спали, но сон их был тревожен после волнений прошлой  но-
чи. Из окна его окликнули:
   - Кто там?
   Испуганный голос Гека ответил едва слышно:
   - Пожалуйста, впустите меня! Это я, Гек Финн.
   - Перед этим именем моя дверь всегда откроется, и ночью и днем.  Вхо-
ди, милый, будь как дома!
   Такие слова бездомному мальчику приходилось слышать впервые, и никог-
да в жизни ему не говорили ничего приятнее. Он не мог припомнить,  чтобы
раньше кто-нибудь приглашал его быть как дома.
   Дверь быстро отперли, и Гек вошел. Его усадили, а старик со всем сво-
им выводком рослых сыновей стал поспешно одеваться.
   - Ну, сынок, надеюсь, ты как следует проголодался, потому завтрак нам
подадут, как только взойдет солнце, с пылу горячий, можешь быть спокоен!
А мы с ребятами ждали тебя вчера, думали, что ты у нас заночуешь.
   - Я уж очень испугался, - сказал Гек, - и убежал.  Как  пустился  бе-
жать, когда пистолеты выстрелили, так и не останавливался целых три  ми-
ли. А теперь я пришел потому, что хотелось все-таки узнать, как было де-
ло; и пришел перед рассветом,  потому  что  боялся  наткнуться  на  этих
дьяволов, даже если они убиты.
   - Ах ты бедняга! Видно, ты устал за эту ночь, - вот тебе кровать, ло-
жись, когда позавтракаешь. Нет, они не убиты, вот что жалко. Видишь  ли,
мы знали, где их искать, с твоих же слов; подкрались на цыпочках и стали
шагах в десяти от них; а на дорожке темно, как в погребе. И вдруг  захо-
телось мне чихнуть! Вот незадача! Стараюсь удержаться - и не  могу.  Ну,
думаю, сейчас чихну, - и чихнул! Я стоял впереди с пистолетом  наготове,
и только чихнул, эти мошенники зашуршали - ив кусты. А я  кричу:  "Пали,
ребята!" - и сам стреляю прямо туда, где шуршит.  Ребята  мои  тоже.  Но
все-таки они удрали, мерзавцы этакие, а мы гнались за  ними  через  весь
лес. Кажется, ре задели ни одного. Они оба сделали по  выстрелу  и  тоже
мимо. Как только не стало слышно шагов, мы  сейчас  же  бросили  погоню,
спустились под гору и разбудили полицейских. Они собрали отряд и пошли в
обход по берегу реки, а как только рассветет,  шериф  со  своими  людьми
обыщет весь лес. Мои ребята тоже пойдут с ними. Хорошо бы знать,  каковы
эти мошенники с виду, это бы нам очень помогло. Да ведь ты их, верно, не
рассмотрел в темноте?
   - Нет, я их увидел еще в городе и пошел за ними.
   - Вот это отлично! Так опиши их нам, опиши, мой мальчик!
   - Один - это глухонемой испанец, которого видели в городе раза два, а
другой - бродяга, весь в лохмотьях, страшная такая рожа.
   - Довольно, милый, этих мы знаем! Я сам на них както наткнулся в лесу
за домом вдовы Дуглас, и они от меня удрали. Ну,  ступайте,  ребята,  да
расскажите все это шерифу, а позавтракаете как-нибудь в другой раз!
   Сыновья валлийца тут же ушли. Гек вскочил и побежал за ними к двери.
   - Ох, ради бога, не говорите никому, что это я их выдал! Ради бога!
   - Ну, ладно, Гек, если ты так хочешь, но ведь это только делает  тебе
честь.
   - Ох, нет, нет! Ради бога, не надо!
   Когда молодые люди вышли, старик валлиец сказал:
   - Они никому не скажут, и я тоже. А почему ты не хочешь, чтобы другие
знали?
   Гек не пожелал объяснять, сказал только, что про одного из этих  бро-
дяг он и так уж много знает и не хочет ни за что на свете, чтобы бродяга
про это узнал, а то он его убьет, непременно убьет.
   Старик еще раз пообещал молчать и спросил:
   - А все-таки почему ты за ними пошел? Они  показались  тебе  подозри-
тельными, да?
   Гек помолчал, стараясь придумать самый уклончивый ответ. Потом начал:
   - Как вам сказать, я ведь и сам тоже вроде бродяги, - так, по крайней
мере, все считают, и я не обижаюсь; иной раз бывает, что из-за этого  по
ночам не сплю, все думаю, как бы мне начать жить по-другому. Вот и прош-
лой ночью так же было. Мне что-то не спалось, и я пошел бродить по  ули-
цам в полночь, и все думал да думал, а когда дошел до старого кирпичного
склада рядом с трактиром Общества трезвости, то постоял, прислонившись к
стенке, чтобы подумать как следует. А тут как раз идут эти двое,  совсем
близко, и несут что-то под мышкой. "Наверно, думаю, краденое".  Один  из
них курил, а другой попросил  огоньку;  они  остановились  прямо  передо
мной, сигары осветили их лица, и тогда я сразу узнал, что высокий -  это
глухонемой испанец с пластырем на глазу и седыми бакенбардами, а  другой
- тот самый оборванец в лохмотьях.
   - Что же, ты и лохмотья рассмотрел при свете сигары?
   Гек сбился на минуту. Потом продолжал:
   - Уж не знаю, право, как-то все-таки рассмотрел.
   - Потом они пошли дальше, и ты за ними?
   - Да, и я за ними. Правильно. Хотелось поглядеть, что они затевают, -
уж очень по-воровски они прошмыгнули. Я дошел за ними до  забора  вдовы,
притаился в темноте и слышал, как оборванец заступался за вдову, а испа-
нец клялся, что изуродует ее, - я же вам рассказывал...
   - Как? Глухонемой все это говорил?
   Гек опять сделал страшный промах. Уж как он старался, чтобы старик не
угадал, кто такой этот испанец, и все-таки язык подвел его, несмотря  на
все старания. Он попробовал вывернуться, но старик  не  спускал  с  него
глаз, и Гек завирался все хуже и хуже. Наконец старик сказал:
   - Ты меня не бойся, милый. Я тебе ничего плохого не сделаю. Наоборот,
заступлюсь за тебя, да, заступлюсь. Этот испанец вовсе не глухонемой, ты
сам же проговорился нечаянно, теперь уж этого не  исправить.  Ты  что-то
знаешь про этого испанца и хочешь это скрыть. Напрасно ты мне не доверя-
ешь. Скажи, в чем дело, я тебя не выдам.
   Гек с минуту смотрел в честные глаза старика, потом нагнулся к нему и
прошептал на ухо:
   - Никакой это не испанец - это индеец Джо!
   Валлиец так и подскочил на стуле. Помолчав с минуту, он сказал:
   - Ну, теперь все ясно. Когда ты рассказывал про  вырванные  ноздри  и
обрубленные уши, я уже решил, что это ты прибавил для  красного  словца,
потому что белые так не мстят. Ну, а индеец - это совсем другое дело!
   За завтраком, продолжая разговор,  старик  рассказал,  между  прочим,
что, перед тем как улечься в постель, он взял  фонарь  и  вместе  с  сы-
новьями пошел осматривать изгородь, нет ли на ней крови  или  где-нибудь
на земле поблизости. Крови они не нашли,  зато  подобрали  большой  узел
с...
   - С чем?
   Если бы слова были молнией, то и тогда  они  не  могли  бы  сорваться
быстрее с побелевших уст Гека. Он широко раскрыл глаза и почти не  дышал
в ожидании ответа. Валлиец изумился и тоже уставился  на  него;  смотрел
три секунды, пять секунд, десять, потом ответил:
   - С воровским инструментом. Да что с тобой такое?
   Гек откинулся на спинку стула, едва дыша, но чувствуя глубокую, невы-
разимую радость. Валлиец посмотрел на него внимательно и с любопытством,
потом сказал:
   - Да, с воровским инструментом. Тебе, кажется, от этого легче  стало?
Чего ты так встревожился? Что, по-твоему, мы должны были найти?
   Гек был прижат к стенке. Вопросительный взгляд так и буравил его.  Он
бы отдал все на свете, лишь бы нашлось из чего состряпать подходящий от-
вет. Ничего не приходило в голову.  Вопросительный  взгляд  буравил  все
глубже и глубже. На язык лезла сущая бессмыслица. Обдумывать было неког-
да, и он сказал наобум, едва слышно:
   - Может, учебники для воскресной школы?
   Бедный Гек расстроился и не мог даже улыбнуться, зато старик  захохо-
тал громко и весело, так что вся его крупная фигура сотрясалась с головы
до пят, и наконец сказал, что такой здоровый смех не хуже денег в карма-
не, потому что доктору придется меньше платить. Потом прибавил:
   - Ах ты бедняга, сразу побледнел и осунулся. Видать, что нездоров,  -
нечего и удивляться, что мозги у тебя набекрень. Ну, да авось обойдется.
Отдохнешь, выспишься, и все, я думаю, как рукой снимет.
   Геку было досадно, что он вел себя, как дурак, и выказал такое подоз-
рительное волнение, потому что, еще у изгороди  подслушав  разговор,  он
перестал надеяться, что в узле был клад. Но все-таки он только так поду-
мал, а наверняка не знал, - вот почему  упоминание  о  захваченном  узле
взволновало его. Но в общем он был даже рад  этому  пустяковому  случаю:
теперь, когда он узнал наверное, что узел не тот, ему стало легче, и ду-
ша его совершенно успокоилась. Как будто все сошлось как  нельзя  лучше:
клад, должно быть, все лежит в номере втором, бродяг нынче же схватят  и
засадят в тюрьму, и они с Томом в этот же вечер пойдут и возьмут  золото
без всяких препятствий и хлопот, ничего не опасаясь.
   Не успели они управиться с завтраком, как в  дверь  постучались.  Гек
вскочил и побежал прятаться, по желая, чтобы другие знали, что он  имеет
какое-то отношение к событиям прошлой ночи. Валлиец  открыл  дверь  нес-
кольким дамам и джентльменам, между прочим, и вдове  Дуглас,  и  увидел,
что в гору поднимаются кучки горожан - поглазеть на место  происшествия.
Значит, новость уже облетела весь город.  Валлийцу  пришлось  рассказать
посетителям обо всем, что случилось ночью.  Вдова  горячо  поблагодарила
его за то, что он спас ей жизнь.
   - Ни слова об этом, сударыня. Есть еще  один  человек,  которому  вы,
быть может, обязаны больше, чем мне и моим ребятам, но он не хочет назы-
вать себя. Если бы не он, нас бы вообще там не было.
   Конечно, это вызвало такое любопытство, что о самом происшествии чуть
не забыли, но валлиец только раздразнил любопытство своих гостей, а  че-
рез них и весь город, отказавшись расстаться со своей тайной. После того
как гости узнали все остальные подробности, вдова сказала:
   - Я уснула, читая в постели, и ничего не слышала.  Почему  же  вы  не
пришли и не разбудили меня?
   - Решили, что не стоит. Бродяги вряд ли собирались вернуться,  -  без
инструмента у них все равно ничего не вышло бы; так зачем  же  было  вас
будить и пугать до полусмерти. Мои три негра сторожили ваш дом до самого
утра. Они только что вернулись.
   Пришли еще посетители, и валлиец часа два рассказывал и  пересказывал
всю историю с самого начала.
   В воскресной школе не было занятий по случаю каникул, зато все  горо-
жане собрались в церковь спозаранку. Событие, переполошившее город,  об-
суждалось со всех сторон. Говорили, что и следа преступников не  удалось
еще обнаружить. После проповеди жена судьи Тэтчера догнала  миссис  Гар-
пер, которая шла вместе с толпой к выходу, и заговорила с ней:
   - Неужели моя Бекки проспит целый день? Я так и думала, что она уста-
нет до полусмерти.
   - Ваша Бекки?
   - Да. Разве она не у вас ночевала?
   - Нет, что вы!
   Миссис Тэтчер побледнела и опустилась на скамью как раз в ту  минуту,
когда тетя Полли, оживленно разговаривая с приятельницей, проходила  ми-
мо. Тетя Полли сказала:
   - Доброе утро, миссис Тэтчер! Доброе утро, миссис Гарпер!  А  у  меня
мальчишка пропал куда-то. Я думаю, он вчера остался ночевать у  кого-ни-
будь из вас, а теперь боится идти в церковь. Надо будет задать ему хоро-
шенько.
   Миссис Тэтчер побледнела еще больше и чуть заметно покачала головой.
   - Он не ночевал у нас, - сказала миссис Гарпер, начиная беспокоиться.
   По лицу тети Полли было видно, как она встревожилась.
   - Джо Гарпер, видел ты моего Тома нынче утром?
   - Нет, не видал.
   - А когда ты его видел в последний раз?
   Он попытался вспомнить, но наверное сказать не мог. Прихожане остано-
вились на полдороге к выходу. В толпе начали перешептываться, все забес-
покоились. Стали расспрашивать детей и молодых учителей тоже.  Никто  из
них не заметил, были ли Том и Бекки на пароходе,  когда  возвращались  в
город. Уже стемнело, и никому в голову не пришло спросить, все ли  нали-
цо. Наконец один из молодых людей выразил опасение, не остались ли они в
пещере.
   Миссис Тэтчер упала в обморок. Тетя Полли плакала, ломая руки.
   Тревожная весть переходила из уст в уста, от толпы к толпе, из  улицы
в улицу, и через пять минут колокола неистово звонили и весь  город  был
на ногах. Случай на Кардифской горе теперь казался  совсем  неважным,  о
громилах все забыли. Седлали лошадей, садились в лодки, пароход разводил
пары - и не прошло и получаса, как двести человек двигались к пещере  по
большой дороге и по реке.
   На весь долгий день городишко опустел и словно вымер. Женщины навеща-
ли тетю Полли и миссис Тэтчер, стараясь их утешить. Они плакали вместе о
ними, и это было гораздо лучше слов. Всю томительную ночь город ждал из-
вестий, по когда забрезжило утро, то получено было всего несколько слов:
"Пришлите еще свечей и провизии". Миссис Тэтчер чуть не сошла с  ума,  и
тетя Полли тоже. Судья Тэтчер посылал из пещеры бодрые и полные  надежды
записки, но они никого не радовали.
   Старик валлиец вернулся домой к рассвету, еле держась на ногах,  весь
закапанный свечным салом и измазанный в глине. Гек, весь в жару, все еще
лежал в постели, куда его уложили с вечера. Все доктора были в пещере, и
ухаживать за больным пришла вдова Дуглас. Она сказала, что  сделает  для
него все, что может, потому что, каков бы он ни был, хорош или плох, или
ни то ни се, но все-таки божье дитя, - не бросать же его без  присмотра.
Валлиец заметил, что у Гека есть и хорошие черты, а вдова сказала:
   - И не сомневайтесь. На нем печать господня. Бог не забывает  никого.
Никогда. Он отмечает каждое творение, выходящее из его рук.
   Еще до полудня отдельные группы измученных людей начали  стекаться  в
городок, но те, у кого остались силы, продолжали поиски. Только и узнали
нового, что обысканы самые отдаленные углы пещеры, куда раньше не  захо-
дил никто; что будут искать и дальше, не пропуская ни  одного  угла,  ни
одной расщелины; что в лабиринте коридоров там и  сям  мелькают  вдалеке
огни и по темным переходам то и дело перекатывается эхо доносящихся  из-
далека криков и пистолетных выстрелов. В одном месте, далеко от тех  га-
лерей, куда обычно заглядывали туристы, нашли на скале  имена  "Бекки  и
Том", выведенные копотью, а неподалеку  подобрали  ленточку,  закапанную
свечным салом. Миссис Тэтчер узнала ленточку и заплакала  над  ней.  Она
сказала, что это последняя память о ее бедной девочке и что ничем другим
она не дорожит так, как этой лентой, которая была на живой Бекки до  са-
мой последней  минуты,  перед  тем  как  девочка  умерла  такой  ужасной
смертью. Некоторые рассказывали, что иногда в  пещере  мелькала  вдалеке
светлая точка, человек двадцать с радостными криками бросались  туда  по
гулким переходам, но за этим следовало горькое  разочарование:  оказыва-
лось, что это кто-нибудь из своих.
   Так прошли три дня и три ночи, полные страха; тоскливые часы тянулись
за часами, и наконец весь городок впал в безнадежное  отчаяние.  У  всех
опустились руки. Когда случайно обнаружилось, что  в  трактире  Общества
трезвости продают изпод полы виски, то это  почти  никого  в  городе  не
взволновало, хотя само по себе событие было  потрясающее.  Очнувшись  от
лихорадки, Гек слабым голосом завел разговор о трактирах и между  прочим
спросил, смутно опасаясь самого худшего, не нашли ли чего-нибудь в трак-
тире Общества трезвости, пока он болел.
   - Да, нашли, - ответила вдова.
   Гек подскочил на постели, широко раскрыв глаза:
   - Что? Что нашли?
   - Виски, и теперь трактир закрыли. Ложись, милый, как ты  меня  напу-
гал!
   - Скажите мне только одно, только одно, пожалуйста! Кто нашел  -  Том
Сойер?
   Вдова залилась слезами.
   - Тише, милый, тише! Ты же знаешь, что тебе нельзя разговаривать!  Ты
очень, очень болен!
   "Так, значит, не нашли ничего, кроме виски. Небось, если б нашли  зо-
лото, подняли бы шум на весь город. Выходит,  что  клад  пропал,  пропал
навсегда! О чем же она все-таки плачет? Интересно, с чего бы ей плакать?
"
   Эти мысли смутно бродили в голове Гека, и, устав думать,  он  заснул.
Вдова сказала себе:
   "Ну, вот он и уснул, бедный.  "Том  Сойер  нашел"!  Хорошо,  если  бы
кто-нибудь нашел Тома Сойера! Ах, уж немного осталось таких, кто еще на-
деется его найти и у кого хватает сил искать дальше! "


   ГЛАВА XXXI

   Теперь вернемся к Тому и Бекки и посмотрим, что они делали на  пикни-
ке. Они шли вместе со всей компанией по темным коридорам, осматривая уже
знакомые чудеса пещеры, чудеса, носившие очень пышные названия:  "Гости-
ная", "Собор", "Дворец Аладдина" и т.д. Скоро началась  веселая  игра  в
прятки, и Том с Бекки тоже увлеклись ею и играли до тех пор, пока не ус-
тали немножко. Тогда они спустились по извилистой галерее,  держа  свечи
над головой и разбирая путаный узор имен, чисел, адресов и девизов,  ко-
торые были выведены копотью на каменистых стенах. Так они шли все дальше
и дальше и за разговором не заметили, что находятся уже в той части  пе-
щеры, где на стенах нет никаких надписей. Они тоже вывели свои имена ко-
потью на выступе стены и двинулись дальше. Скоро им попалось такое  мес-
то, где маленький ручеек, падая со скалы, мало-помалу осаждал известь  и
в течение столетий образовал целую кружевную  Ниагару  из  блестящего  и
прочного камня. Том протиснулся туда своим худеньким телом и осветил во-
допад, чтобы доставить Бекки удовольствие. За водопадом он нашел  крутую
естественную лестницу в узком проходе между двумя стенами,  и  им  сразу
овладела страсть к открытиям. Он позвал Бекки, и, сделав  копотью  знак,
чтобы не заблудиться, они отправились на разведку. Они долго шли по это-
му коридору, поворачивая то вправо, то влево, и, забираясь все глубже  и
глубже под землю в тайники пещеры, сделали еще одну пометку, свернули  в
сторону в поисках нового и невиданного, о чем можно было  бы  рассказать
наверху. В одном месте они набрели на обширную  пещеру,  где  с  потолка
свисало много сталактитов, длинных и толстых, как человеческая нога; Том
и Бекки обошли ее кругом, восторгаясь и ахая, и вышли по одному из  мно-
жества боковых коридоров. По этому коридору они скоро пришли к  прелест-
ному роднику, выложенному сверкающими, словно  иней,  кристаллами;  этот
родник находился посреди пещеры, стены  которой  поддерживало  множество
фантастических колонн,  образовавшихся  из  сталактитов  и  сталагмитов,
слившихся от постоянного падения воды в течение  столетий.  Под  сводами
пещеры, сцепившись клубками, висели летучие мыши,  по  тысяче  в  каждом
клубке; потревоженные светом, сотни мышей слетели вниз и с писком  стали
яростно бросаться на свечи. Том знал повадки летучих  мышей  и  понимал,
как они могут быть опасны. Он схватил Бекки за руку и потащил ее в  пер-
вый попавшийся коридор; это было как раз  вовремя,  потому  что  летучая
мышь загасила крылом свечу Бекки в ту минуту, как она выбегала из  пеще-
ры. Летучие мыши гнались за детьми довольно долго, но беглецы то и  дело
сворачивали в новые коридоры, попадавшиеся им навстречу, и наконец изба-
вились от этих опасных тварей. Вскоре Том нашел подземное  озеро,  кото-
рое, тускло поблескивая, уходило куда-то вдаль, так  что  его  очертания
терялись во мгле. Ему захотелось исследовать берега озера, но он  решил,
что сначала лучше будет посидеть и отдохнуть немножко. Тут в первый  раз
гнетущее безмолвие пещеры наложило на них свою холодную руку.
   - А я сначала и не заметила, но, кажется, мы уж очень давно не слышим
ничьих голосов.
   - Подумай сама, Бекки, ведь мы очень глубоко под ними, - Да еще,  мо-
жет быть, гораздо дальше к северу, или к югу, или к востоку, или куда бы
то ни было. Отсюда мы и не можем их слышать.
   Бекки забеспокоилась.
   - А долго мы пробыли тут внизу, Том? Не лучше ли нам вернуться?
   - Да, конечно, лучше вернуться. Пожалуй, это будет лучше.
   - А ты найдешь дорогу, Том? Тут все так запутано, я ничего не помню.
   - Дорогу-то я нашел бы, если б не летучие мыши. Как бы они не потуши-
ли нам обе свечки, тогда просто беда. Давай пойдем  какой-нибудь  другой
дорогой, лишь бы не мимо них.
   - Хорошо. Может быть, мы все-таки не заблудимся. Как страшно! - И де-
вочка вздрогнула, представив себе такую возможность.
   Они свернули в какой-то коридор и долго шли по нему молча, заглядывая
в каждый встречный переход, в надежде - не покажется ли он знакомым;  но
все здесь было чужое. Каждый раз, как Том начинал осматривать новый ход,
Бекки не сводила с него глаз, ища утешения, и он говорил весело:
   - Ничего, все в порядке. Это еще не тот, но скоро мы дойдем и до  не-
го!
   Но с каждой новой неудачей Том все больше и больше падал духом и ско-
ро начал повертывать куда попало, наудачу, в бессмысленной надежде найти
ту галерею, которая была им нужна. Он по-прежнему твердил, что все в по-
рядке, но страх свинцовой тяжестью лег ему на сердце, и его голос звучал
так, как будто говорил: "Все пропало". Бекки прижалась к  Тому  в  смер-
тельном страхе, изо всех сил стараясь удержать слезы, но они так и  тек-
ли. Наконец она сказала:
   - Пускай там летучие мыши, все-таки вернемся той дорогой!  А  так  мы
только хуже собьемся.
   Том остановился.
   - Прислушайся! - сказал он.
   Глубокая тишина, такая мертвая тишина, что слышно было даже, как  они
дышат. Том крикнул. Эхо откликнулось, прокатилось по пустым коридорам и,
замирая в отдалении, перешло в тихий гул, похожий на чей-то  насмешливый
хохот.
   - Ой, перестань, Том, уж очень страшно, - сказала Бекки.
   - Хоть и страшно, а надо кричать, Бекки. Может, они нас услышат. -  И
он опять крикнул.
   Это "может" было еще страшней, чем призрачный хохот: оно  говорило  о
том, что всякая надежда потеряна. Дети долго стояли,  прислушиваясь,  но
никто им не ответил. После этого Том сразу повернул назад и прибавил ша-
гу. Прошло очень немного времени, и по его нерешительной  походке  Бекки
поняла, что с ними случилась другая беда: он не мог найти дороги  обрат-
но!
   - Ах, Том, почему ты не делал пометок!
   - Бекки, я свалял дурака! Такого дурака! Я и не по  думал,  что  нам,
может быть, придется вернуться. Нет, не могу найти дорогу. Совсем  запу-
тался.
   - Том, Том, мы заблудились! Мы заблудились! Нам никогда не  выбраться
из этой страшной пещеры! Ах, и зачем мы только отбились от других!
   Она села на землю и так горько заплакала, что Том испугался,  как  бы
она не умерла или не сошла с ума. Он сел рядом с ней  и  обнял  ее;  она
спрятала лицо у него на груди, прижалась к нему, изливая свои  страхи  и
бесполезные сожаления, а дальнее эхо обращало ее слова в насмешливый хо-
хот. Том уговаривал ее собраться с силами и не терять надежды, а она от-
вечала, что не может. Он стал упрекать и бранить себя за то,  что  довел
ее до такой беды, и это помогло. Она сказала, что попробует собраться  с
силами, встанет и пойдет за ним, куда угодно, лишь бы он  перестал  себя
упрекать. Он виноват не больше, чем она.
   И они опять пошли дальше - куда  глаза  глядят,  просто  наудачу.  Им
больше ничего не оставалось делать, как только идти, идти не  останавли-
ваясь. Надежда снова ожила в них на короткое время - не потому, что было
на что надеяться, но потому, что надежде свойственно оживать, пока чело-
век еще молод и не привык к неудачам.
   Скоро Том взял у Бекки свечу и загасил ее. Такая бережливость значила
очень много. Никаких объяснений не понадобилось. Бекки и так поняла, что
это значит, и опять упала духом. Она знала, что у Тома  в  кармане  есть
еще целая свеча и три или четыре огарка, и все-таки  нужно  было  беречь
их.
   Скоро дала себя знать усталость; дети не хотели  ей  поддаваться:  им
было страшно даже подумать, как это они будут сидеть, когда  надо  доро-
жить каждой минутой; двигаться хоть куда-нибудь все-таки  было  лучше  и
могло привести к спасению, а сидеть - значило призывать к себе смерть  и
ускорять ее приход.
   Наконец слабенькие ножки Бекки отказались ей служить. Она села  отды-
хать. Том сел рядом с ней, и они стали вспоминать своих родных,  друзей,
удобные постели, а главное - свет! Бекки заплакала, и Том старался  при-
думать что-нибудь ей в утешенье, - но он столько раз повторял  все  это,
что его слова уже не действовали и были похожи на  насмешку.  Бекки  так
измучилась, что задремала и уснула. Том был и этому рад. Он сидел, глядя
на ее осунувшееся личико, и видел, как от веселых  снов  оно  становится
спокойным, таким, как всегда. Скоро на ее губах заиграла улыбка.  Мирное
выражение ее лица немножко успокоило самого Тома и помогло ему собраться
с духом - он стал думать о прошлом и весь ушел в  смутные  воспоминания.
Он долго сидел, глубоко задумавшись, как вдруг Бекки проснулась с  тихим
веселым смехом, но он тут же замер у нее на губах  и  сменился  жалобным
стоном.
   - Как это я могла уснуть! Мне хотелось бы никогда, никогда не  просы-
паться! Нет, нет! Я больше не буду, Том! Не смотри на меня так! Я больше
не буду так говорить!
   - Я рад, что тебе удалось уснуть, Бекки; теперь ты отдохнула, и мы  с
тобой найдем дорогу к выходу.
   - Попробуем, Том. Только я видела во сне такую прекрасную страну. Мне
кажется, мы скоро там будем.
   - Может, будем, а может, и нет. Развеселись, Бекки, и  пойдем  искать
выход.
   Они встали и пошли дальше, взявшись за руки и уже ни на что не  наде-
ясь. Они попробовали сообразить, сколько времени находятся в  пещере,  -
им казалось, что целые недели. Однако этого не могло  быть,  потому  что
свечи у них еще не вышли. Прошло много времени - сколько именно, они  не
знали, - и Том сказал, что надо идти потихоньку и прислушиваться, не ка-
пает ли где вода, - им надо найти источник. Скоро они нашли источник,  и
Том сказал, что пора опять отдыхать. Оба они смертельно  устали,  однако
Бекки сказала, что может пройти еще немножко дальше. Ее удивило, что Том
на это не согласился. Она не понимала почему. Они  сели,  и  Том  глиной
прилепил свечу к стене. Оба они задумались и долго молчали. Потом  Бекки
заговорила:
   - Том, мне очень хочется есть!
   Том достал что-то из кармана.
   - Помнишь? - спросил он.
   Бекки улыбнулась через силу.
   - Это наш свадебный пирог, Том.
   - Да, жалко, что он не с колесо величиной, ведь больше у  нас  ничего
нет.
   - Я спрятала его на пикнике, чтобы потом положить  под  подушку,  как
делают большие со свадебным пирогом, но для нас это будет...
   Она так и не договорила. Том разделил кусок пополам, и Бекки  с  удо-
вольствием съела свою долю, а Том только отщипнул от своей. Холодной во-
ды было сколько угодно - нашлось, чем запить еду.
   Через некоторое время Бекки предложила идти дальше.  Том  помолчал  с
минуту, потом сказал:
   - Бекки, ты можешь выслушать то, что я тебе скажу?
   Бекки побледнела, но сказала, что может.
   - Вот что, Бекки, нам надо остаться здесь, где есть вода  для  питья.
Этот огарок у нас последний.
   Бекки дала волю слезам. Том утешал ее, как умел, но это плохо помога-
ло. Наконец Бекки сказала:
   - Том!
   - Что ты, Бекки?
   - Нас хватятся и будут искать!
   - Да, конечно. Непременно будут.
   - Может быть, они уже ищут нас, Том!
   - Да, пожалуй, уже ищут. Хорошо бы, если так.
   - Когда они хватятся нас, Том?
   - Когда вернутся на пароход, я думаю.
   - Том, тогда будет уже темно. Разве они заметят, что нас нет?
   - Не знаю. Во всяком случае, твоя мама хватится тебя, как только  все
вернутся домой.
   По испуганному лицу Бекки Том понял, что сделал промах. Бекки не жда-
ли домой в этот вечер. Дети примолкли и задумались. Через  минуту  Бекки
разрыдалась, и Том понял, что ей пришла в голову та же мысль, что и ему:
пройдет все воскресное утро, прежде чем миссис Тэтчер узнает, что  Бекки
не ночевала у миссис Гарпер.
   Дети не сводили глаз с крохотного огарка, следя, как  он  медленно  и
безжалостно таял, как осталось, наконец,  только  полдюйма  фитиля;  как
слабый огонек то вспыхивал, то угасал, пуская  тоненькую  струйку  дыма,
помедлил секунду на верхушке, а потом воцарилась непроглядная тьма.
   Сколько прошло времени, прежде  чем  Бекки  заметила,  что  плачет  в
объятиях Тома, ни один из них не мог бы сказать. Оба знали  только,  что
очень долго пробыли в сонном оцепенении, а потом снова очнулись в полном
отчаянье. Том сказал, что сейчас, должно быть, уже воскресенье, а  может
быть, и понедельник. Он старался вовлечь Бекки в разговор, но  она  была
слишком подавлена горем и ни на что больше не надеялась. Том сказал, что
теперь их, надо полагать, давным-давно хватились и начали искать. Он бу-
дет кричать, и, может быть, кто-нибудь придет на крик. Однако в  темноте
отдаленное эхо звучало так страшно, что Том крикнул один раз и замолчал.
   Часы проходили за часами, и скоро голод снова начал  терзать  пленни-
ков. У Тома оставался кусочек от его доли пирога; они  разделили  его  и
съели. Но стали еще голоднее - этот крохотный кусочек только  раздразнил
аппетит.
   Вдруг Том сказал:
   - Ш-ш! Ты слышала?
   Оба прислушались, затаив дыхание. Они уловили какой-то звук,  похожий
на слабый, отдаленный крик. Том сейчас же отозвался и, схватив Бекки  за
руку, ощупью пустился по коридору туда, откуда  слышался  крик.  Немного
погодя он опять прислушался; опять раздался тот же крик, как будто  нем-
ного ближе.
   - Это они! - сказал Том. - Они идут! Скорей, Бекки, теперь все  будет
хорошо!
   Дети чуть с ума не сошли от радости. Однако спешить было нельзя,  по-
тому что на каждом шагу попадались ямы и надо было  остерегаться.  Скоро
они дошли до такой ямы, что им пришлось остановиться. Быть может, в  ней
было три фута глубины, а быть может, и все  сто,  -  во  всяком  случае,
обойти ее было нельзя. Том лег на живот  и  перегнулся  вниз,  насколько
мог. Дна он не достал. Надо было оставаться здесь и ждать, пока за  ними
придут. Они прислушались. Отдаленные крики уходили как будто все  дальше
и дальше. Минута-другая, и они совсем смолкли. Просто сердце разрывалось
от тоски! Том кричал, пока не охрип, но все было бесполезно. Он уговари-
вал и обнадеживал Бекки, но прошел целый век тревожного ожидания, а кри-
ков больше не было слышно.
   Дети ощупью нашли дорогу к источнику. Время тянулось без  конца;  они
опять уснули и проснулись голодные, удрученные горем. Том  подумал,  что
теперь, наверно, уже вторник.
   Вдруг его словно осенило. Поблизости было несколько  боковых  коридо-
ров. Не лучше ли пойти на разведку, чем изнывать столько времени от без-
делья и тоски? Он достал из кармана бечевку от змея, привязал ее к  выс-
тупу скалы, и они с Бекки тронулись в путь. Том шел впереди, продвигаясь
ощупью и разматывая веревку. Через двадцать шагов коридор кончался обры-
вом. Том стал на колени, протянул руку вниз, потом насколько мог  дальше
за угол и только хотел протянуть ее  еще  немножко  дальше  вправо,  как
из-за скалы, всего шагах в двадцати, показалась чья-то рука со  свечкой!
Том радостно закричал - как вдруг за этой рукой показалась и  вся  фигу-
ра... индейца Джо! Том остолбенел; он не мог двинуться с места. В следу-
ющую минуту он, к своему великому облегчению, увидел, что "испанец" бро-
сился бежать и скрылся из виду. Том удивился, что индеец  Джо  не  узнал
его голоса и не убил его за показания в суде. Должно быть, эхо  изменило
его голос. Конечно, так оно и есть, рассудил он. От страха он совсем ос-
лаб и сказал себе, что, если у него хватит силы  дотащиться  обратно  до
источника, он никуда больше не двинется, чтобы опять  не  наткнуться  на
индейца Джо. Он скрыл от Бекки, что видел  индейца,  и  сказал  ей,  что
крикнул "на всякий случай".
   Но голод и беда оказались в конце концов сильнее страха. После долго-
го утомительного ожидания у источника они снова уснули, и  настроение  у
них изменилось. Дети проснулись оттого, что их мучил голод. Тому показа-
лось, что наступила уже среда, а может быть, четверг или  даже  пятница,
или даже суббота, и что их перестали искать. Он решил осмотреть еще один
коридор. Он чувствовал, что не побоится теперь ни индейца Джо, ни других
опасностей. Но Бекки очень ослабела. Тоска и уныние овладели девочкой, и
ее ничем нельзя было расшевелить. Она говорила, что  останется  здесь  и
умрет, - ждать теперь уже недолго. Она позволила Тому  идти  с  бечевкой
осматривать коридоры, если он хочет; только просила почаще  возвращаться
и говорить с ней и, кроме того, заставила Тома обещать  ей,  что,  когда
настанет самое страшное, он не отойдет от нее ни на минуту и будет  дер-
жать ее за руку до самого конца.
   Том поцеловал Бекки, чувствуя, что клубок подкатывает у него к горлу,
и уверил ее, будто надеется найти выход из пещеры и встретить  тех,  кто
их ищет. Потом он взял бечевку в руку и пополз на четвереньках по одному
из коридоров, едва живой от голода, с тоской  предчувствуя  близкую  ги-
бель.


   ГЛАВА XXXII

   Наступил вторник, и день уже сменился сумерками. Городок Сент-Питерс-
берг все еще оплакивал пропавших детей. Они так и не нашлись. За них мо-
лились в церкви всем обществом, многие и дома воссылали горячие молитвы,
вкладывая в них всю душу, но до сих пор из пещеры не было вестей. Многие
из горожан бросили поиски и вернулись к своим обычным делам, говоря, что
детей, видно, уж не найти. Миссис Тэтчер была очень больна и  почти  все
время бредила. Говорили, что сердце разрывается слушать, как  она  зовет
свою девочку, поднимает голову с подушки и подолгу прислушивается, а по-
том опускает ее со стоном. Тетя Полли впала в глубокую тоску, и ее седе-
ющие волосы совсем побелели. Во вторник вечером городок отошел  ко  сну,
горюя и ни на что не надеясь.
   Вдруг среди ночи поднялся неистовый перезвон колоколов, и в одну  ми-
нуту улицы переполнились ликующими полуодетыми людьми,  которые  вопили:
"Выходите! Выходите! Они нашлись! Они нашлись!" Звонили в колокола, били
в сковородки, трубили в рожки, и  весь  город  толпою  повалил  к  реке,
навстречу Тому и Бекки, которых горожане везли в  открытой  коляске;  их
окружили и торжественно проводили домой по главной улице с неумолкающими
криками "ура".
   Городок осветился огнями; никто больше не ложился спать; это была са-
мая торжественная ночь в жизни горожан. В первые  полчаса  они  один  за
другим входили в дом судьи Тэтчера, крепко обнимали спасенных и целовали
их, пожимали руки миссис Тэтчер, пытались что-то сказать, но не могли  -
и уходили, роняя по дороге слезы.
   Тетя Полли была совершенно счастлива, и миссис Тэтчер почти  так  же.
Ей недоставало только одного: чтобы гонец, посланный в  пещеру,  сообщил
эту радостную новость ее мужу. Том лежал на  диване,  окруженный  внима-
тельными слушателями, и рассказывал им о своих удивительных  приключени-
ях, безбожно прикрашивая их самыми невероятными  выдумками.  Наконец  он
рассказал, как оставил Бекки и ушел отыскивать выход; как он прошел  две
галереи, насколько у него хватило бечевки; как он свернул в третью,  на-
тягивая бечевку до отказа, и хотел уже  повернуть  обратно,  как  далеко
впереди блеснуло что-то похожее на дневной свет;  он  бросил  бечевку  и
стал пробираться туда ползком, просунув голову и плечи наружу, и увидел,
что широкая Миссисипи катит перед ним свои волны! А если бы в это  время
была ночь, он не увидел бы этого проблеска дневного света и не пошел  бы
дальше по коридору. Он рассказал, как вернулся к Бекки и сообщил ей  ра-
достную новость, а она попросила, чтобы он не мучил ее такими пустяками,
потому что у нее нет больше сил и она скоро умрет, и даже хочет умереть.
Он рассказал, как уговаривал и убеждал ее и как она чуть  не  умерла  от
радости, добравшись до того места, откуда было  видно  голубое  пятнышко
света; как он выбрался из дыры и помог выбраться Бекки; как  они  сидели
на берегу и плакали от радости; как мимо проезжали какие-то люди в  чел-
ноке и Том окликнул их и сказал, что они только что из пещеры и  умирают
с голоду. Ему сначала не поверили, сказали, что "пещера находится  пятью
милями выше по реке", а потом взяли их в лодку,  причалили  к  какому-то
дому, накормили их ужином, уложили отдыхать часа на два - на три, а пос-
ле наступления темноты отвезли домой.
   Перед рассветом судью Тэтчера с горсточкой его помощников разыскали в
пещере по бечевке, которая тянулась за ними, и сообщили им радостную но-
вость.
   Оказалось, что три дня и три ночи скитаний и голода в пещере не прош-
ли для Тома и Бекки даром. Они пролежали в постели всю среду и  четверг,
чувствуя себя ужасно усталыми и разбитыми. Том встал  ненадолго  в  чет-
верг, побывал в пятницу в городе, а к субботе был уже почти совсем  здо-
ров. Зато Бекки не выходила из комнаты до воскресенья и  выглядела  так,
как будто перенесла тяжелую болезнь.
   Том, узнав о болезни Гека,  зашел  навестить  его  в  пятницу,  но  в
спальню его не пустили; в субботу и в воскресенье он тоже не мог к  нему
попасть. После этого его стали пускать к Геку каждый день, но  предупре-
дили, чтобы он не рассказывал о своих приключениях и ничем  не  волновал
Гека. Вдова Дуглас сама оставалась в комнате, следя за тем, чтобы Том не
проговорился. Дома он узнал о событии на Кардифской горе, а также о том,
что тело "оборванца" в конце концов выловили  из  реки  около  перевоза;
должно быть, он утонул, спасаясь бегством.
   Недели через две после выхода из пещеры Том пошел повидаться с Геком,
который теперь набрался сил и мог выслушать волнующие новости, а Том ду-
мал, что его новости будут интересны Геку. По дороге он  зашел  к  судье
Тэтчеру навестить Бекки. Судья и его знакомые завели разговор с Томом, и
кто-то спросил его в шутку, не собирается ли он опять в пещеру. Том  от-
ветил, что он был бы не прочь. Судья на это сказал:
   - Ну что же, я нисколько не сомневаюсь, что ты не один такой, Том. Но
мы приняли свои меры. Больше никто не заблудится в этой пещере.
   - Почему?
   - Потому что еще две недели назад я велел оковать большую дверь  лис-
товым железом и запереть ее на три замка, а ключи у меня.
   Том побелел, как простыня.
   - Что с тобой, мальчик? Скорее, кто-нибудь! Принесите стакан воды!
   Воду принесли и брызнули Тому в лицо.
   - Ну вот, наконец ты пришел в себя. Что с тобой, Том?
   - Мистер Тэтчер, там, в пещере, индеец Джо!


   ГЛАВА XXXIII

   Через несколько минут эта весть облетела весь город, и около  десятка
переполненных лодок было уже на пути к пещере Мак-Дугала,  а  вскоре  за
ними отправился и пароходик" битком набитый пассажирами. Том Сойер сидел
в одной лодке с судьей Тэтчером.
   Когда дверь в пещеру отперли, в смутном сумраке глазам всех  предста-
вилось печальное зрелище. Индеец Джо лежал мертвый на земле, припав  ли-
цом к дверной щели, словно до последней минуты  не  мог  оторвать  своих
тоскующих глаз от светлого и радостного мира там, на воле. Том был  тро-
нут, так как знал по собственному опыту, что перенес этот несчастный.  В
нем зашевелилась жалость, но все же он испытывал огромное чувство облег-
чения и свободы и только теперь понял по-настоящему,  насколько  угнетал
его страх с того самого дня, когда он отважился выступить на суде против
кровожадного метиса.
   Охотничий нож индейца Джо лежал рядом с ним, сломанный пополам. Тяже-
лый нижний брус двери был весь изрублен и изрезан,  что  стоило  индейцу
немалых трудов. Однако этот труд пропал даром, потому что снаружи  скала
образовала порог, и с неподатливым камнем индеец Джо ничего не мог поде-
лать; нож сломался, только и всего. Но даже если бы  не  было  каменного
порога, этот труд пропал бы даром, потому что индеец Джо  все  равно  не
мог бы протиснуться под дверь, даже вырезав нижний брус. И он это  знал;
он рубил брус только для того, чтобы делать что-нибудь, чтобы как-нибудь
скоротать время и занять чем-нибудь свой измученный ум. Обычно в  расще-
линах стен можно было найти с десяток  огарков,  оставленных  туристами;
теперь не было ни одного. Пленник отыскал их  и  съел.  Кроме  того,  он
ухитрился поймать несколько летучих мышей и тоже съел их,  оставив  одни
когти. Несчастный умер голодной смертью. Поблизости от входа  поднимался
над землей сталагмит, выросший в течение веков из капель  воды,  которые
падали с висевшего над ним сталактита. Узник отломил верхушку сталагмита
и на него положил камень, выдолбив в этом камне неглубокую  ямку,  чтобы
собирать драгоценные капли, падавшие через каждые три минуты с тоскливой
размеренностью маятника - по десертной ложке каждые двадцать четыре  ча-
са. Эта капля падала, когда строились пирамиды,  когда  разрушали  Трою,
когда основывали Рим, когда распинали Христа, когда  Вильгельм  Завоева-
тель создавал Великобританию, когда отправлялся в плавание Христофор Ко-
лумб, когда битва при Лексингтоне была свежей новостью. Она падает и те-
перь, и будет падать, когда все это станет вчерашним днем истории, уйдет
в сумерки прошлого, а там и в непроглядную ночь забвения. Неужели все на
свете имеет свою цель и свое назначение? Неужели эта капля терпеливо па-
дала в течение пяти тысяч лет только для того,  чтобы  эта  человеческая
букашка утолила ею свою жажду? И не придется ли  ей  выполнить  еще  ка-
кое-нибудь важное назначение, когда пройдет еще десять тысяч лет? Не все
ли равно. Много, много лет прошло с тех пор, как злополучный  метис  вы-
долбил камень, чтобы собирать в него драгоценную влагу, но и до сих  пор
туристы, приходя любоваться чудесами  пещеры  Мак-Дугала,  больше  всего
смотрят на этот трогательный камень и на эту медленно набухающую  каплю.
Чаша индейца Джо стоит первой в списке чудес пещеры: даже "Дворец  Алад-
дина" не может с ней сравниться.
   Индейца Джо зарыли у входа в пещеру; люди съезжались  на  похороны  в
лодках и в повозках - из городов, поселков и с ферм на семь миль  в  ок-
ружности; они привезли с собой детей и всякую провизию и говорили потом,
что похороны доставили им такое же удовольствие, как если бы они  видели
саму казнь. Эти похороны приостановили дальнейший ход одного дела - про-
шения на имя губернатора о помиловании  индейца  Джо.  Прошение  собрало
очень много подписей, состоялось много митингов, лились слезы и расточа-
лось красноречие, избран был целый комитет слезливых дам, которые должны
были облачиться в траур и идти плакать к губернатору, умоляя его  забыть
свой долг и показать себя милосердным ослом. Говорили,  что  индеец  Джо
убил пятерых жителей городка, но что же из этого? Если бы он был сам са-
тана, то и тогда нашлось бы довольно слюнтяев, готовых подписать  проше-
ние о помиловании и слезно просить об этом губернатора,  благо  глаза  у
них на мокром месте.
   На другой день после похорон Том повел Гека в укромное  место,  чтобы
поговорить с ним о важном деле. Гек уже знал о приключениях  Тома  и  от
валлийца и вдовы Дуглас, но Том сказал, что Гек не все  от  них  слышал,
одного он еще не знает, вот об этом одном им и надо поговорить. Лицо Ге-
ка омрачилось. Он сказал:
   - Я знаю о чем. Ты побывал в номере втором и не нашел  ничего,  кроме
виски. Никто мне не говорил, но я понял, что это ты, когда услышал  нас-
чет виски; я так и знал, что денег ты не нашел, а то дал  бы  как-нибудь
знать мне, хоть и не сказал никому другому. Том, мне  всегда  так  дума-
лось, что нам с тобой этих денег не видать.
   - Да что ты, Гек, я вовсе не доносил на хозяина трактира. Ты сам зна-
ешь, он еще был открыт в субботу, когда мы поехали на пикник. Как же  ты
не помнишь, что была твоя очередь стеречь в ту ночь?
   - Ах да! Право, кажется, целый год прошел с тех пор. Это  было  в  ту
самую ночь, когда я выследил индейца Джо и шел за  ним  до  самого  дома
вдовы.
   - Так это ты его выследил?
   - Да, только ты помалкивай. У индейца Джо, наверно, остались  прияте-
ли, - очень надо, чтобы они на меня обозлились и  строили  мне  пакости!
Если б не я, он бы, наверно, был уже в Техасе.
   После этого Гек по секрету рассказал все, что с ним случилось,  Тому,
который слышал от валлийца только половину.
   - Так вот, - сказал Гек, опять возвращаясь к главному предмету, - кто
унес бочонок виски из второго номера - унеси деньги: во  всяком  случае,
для нас они пропали, Том!
   - Гек, эти деньги и не бывали в номере втором!
   - Как так? - И Гекльберри зорко посмотрел в глаза товарищу. - Том, уж
не напал ли ты опять на след этих денег?
   - Гек, они в пещере!
   У Гека загорелись глаза.
   - Повтори, что ты сказал, Том!
   - Деньги в пещере!
   - Том, честное индейское? Ты это шутишь или взаправду?
   - Взаправду, Гек; такой правды я еще никому не говорил. Хочешь  пойти
туда со мной, помочь мне достать деньги?
   - Еще бы не хотеть! Только чтобы можно было ту да добраться  по  мет-
кам, а то как бы нам не заблудиться.
   - Гек, нам это никакого труда не будет стоить.
   - Вот здорово! А почему ты думаешь, что деньги...
   - Погоди, дай только нам добраться до места! Если мы их не найдем,  я
тебе отдам свой барабан, все отдам,  что  у  меня  только  есть.  Отдам,
ей-богу!
   - Ну ладно, по рукам. А когда ты думаешь?
   - Да хоть сейчас, если хочешь? Сил у тебя хватит?
   - А это далеко от входа? Я уже дня три или четыре на ногах, хожу  по-
немножку, только больше одной мили мне не пройти, куда там!
   - Если идти, как все ходят, то миль пять; а я знаю другую дорогу, ко-
роче, там никто не ходит. Гек, я тебя свезу в челноке. Буду сам грести и
туда и обратно. Тебе даже пальцем шевельнуть не придется.
   - Давай сейчас и поедем!
   - Хорошо. Возьмем хлеба с мясом, трубки, два-три мешка, клубок  бече-
вок для змея да немножко этих новых штучек, которые  называются  серными
спичками. Знаешь, я не раз пожалел, что их со мной не было.
   Сразу же после полудня мальчики позаимствовали челнок у одного  горо-
жанина, которого не было дома, и отправились в путь. Когда  они  отплыли
на несколько миль от входа в пещеру, Том сказал:
   - Видишь этот обрыв, он весь одинаковый - от входа в пещеру до  этого
места ни домов, ни лесных складов, и кусты везде  одинаковые.  А  видишь
белое пятно вон там, где оползень? Это и есть  моя  примета.  Теперь  мы
пристанем к берегу.
   Они высадились.
   - Ну, Гек, с того места, где ты стоишь, можно удочкой достать до вхо-
да. А попробуй-ка разыскать его.
   Гек обыскал все кругом, но так и не нашел входа. Том с гордостью  во-
шел в густые кусты сумаха и сказал:
   - Вот он! Погляди, Гек, такой удобной лазейки нигде больше не  найти.
Ты только помалкивай. Я ведь давно собираюсь в разбойники, да все не бы-
ло подходящего места, и где его искать - тоже неизвестно. А теперь,  раз
оно нашлось, мы никому не скажем, только Джо Гарперу и Бену Роджерсу,  -
надо же, чтобы была шайка, а то какая же это игра! Шайка Тома  Сойера  -
здорово получается, правда, Гек?
   - Да, ничего себе, Том. А кого же мы будем грабить?
   - Ну, мало ли кого! Устроим засаду - так уж всегда делается.
   - И убивать тоже будем?
   - Ну нет, не всегда. Будем держать пленников в пещере, пока не запла-
тят выкупа.
   - А что это такое - выкуп?
   - Деньги. Заставляешь их занимать, сколько можно, у знакомых;  ну,  а
если они и через год не заплатят, тогда убиваешь. Все так делают. Только
женщин не убивают. Женщин держат в плену,  а  убивать  не  убивают.  Они
всегда красавицы, богатые и ужасно всего боятся. Отбираешь у  них  часы,
вещи, - только разговаривать надо вежливо и снимать шляпу. Вежливее раз-
бойников вообще никого на свете нет, это ты в любой книжке прочтешь. Ну,
женщины в тебя сразу влюбляются, а когда поживут в пещере  недельку-дру-
гую, то перестают плакать, и вообще их оттуда уж не  выживешь.  Если  их
выгнать, они повертятся, повертятся и опять придут обратно. Во всех кни-
гах так.
   - Вот здорово, Том. Я думаю, это куда лучше, чем быть пиратом.
   - Да, еще бы не лучше! И к дому ближе, и цирк в двух шагах,  да  мало
ли что еще.
   Теперь все было готово, и мальчики полезли в нору. Том полз  впереди.
Они кое-как добрались до конца прохода, закрепили конец бечевки и двину-
лись дальше. Несколько шагов - и они были у источника. Том почувствовал,
как его с ног до головы охватила дрожь. Он показал Геку остаток  фитиля,
прилипший к комку глины у самой стены, и описал ему, как  они  вместе  с
Бекки следили за вспыхивающим и гаснущим пламенем свечи.
   Теперь мальчики начали говорить шепотом, потому что тишина и мрак пе-
щеры угнетали их. Они шли все дальше, пока не дошли до второго коридора,
а там и до провала. При свечах стало видно,  что  никакого  провала  тут
нет, а есть глинистый обрыв футов в двадцать или тридцать  высотой.  Том
прошептал:
   - Теперь я тебе покажу одну штуку, Гек.
   Он поднял выше свечку и сказал:
   - Постарайся заглянуть подальше за угол. Видишь? Вон там, на  большом
камне, - копотью от свечки.
   - Так это же крест!
   - А где у тебя номер второй? Под крестом, так? Как раз  тут  я  видел
индейца Джо со свечой!
   Гек долго смотрел на таинственный знак, потом сказал  дрожащим  голо-
сом:
   - Том, лучше уйдем отсюда!
   - Как же! А клад бросить, что ли?
   - Да, бросить. Дух индейца Джо, наверно, где-нибудь поблизости.
   - Нет, не здесь, Гек, вовсе не здесь. Он там, где умер индеец Джо,  у
входа в пещеру, за пять миль отсюда.
   - Ничего подобного. Он где-нибудь тут, бродит около денег. Уж мне  ли
не знать все повадки духов, да и тебе они тоже известны.
   Том начал опасаться, что Гек прав. Предчувствие недоброго томило  его
душу. Но вдруг ему в голову пришла одна мысль.
   - Послушай, Гек, какие же мы с тобой дураки!  Да  разве  дух  индейца
явится туда, где крест?
   Довод был основательный. Он убедил Гека.
   - Том, а я и не подумал. Это верно. Нам с тобой  повезло,  что  здесь
крест. Теперь, я думаю, мы спустимся и поищем сундук.
   Том спускался первым, по дороге наскоро вырубая  в  глине  ступеньки.
Гек за ним. Четыре хода  открывались  из  маленькой  пещеры,  где  лежал
большой камень. Мальчики осмотрели три хода, но  ничего  не  нашли.  Они
увидели неглубокую впадину в том ходе, который  был  ближе  к  основанию
камня, а в ней разостланные на земле одеяла, старую подтяжку, свиную ко-
жу, дочиста обглоданные кости двух-трех кур. Но сундука там не было. Они
искали и искали без конца, и все зря. Том сказал:
   - Говорил же он, что под крестом. А это всего ближе к кресту. Под са-
мым камнем быть не может, потому что он сидит глубоко в земле.
   Они обыскали все еще раз, а потом устали и сели отдыхать. Гек не  мог
ничего придумать. И вдруг Том сказал:
   - Послушай, Гек, с одной стороны камня есть следы  и  земля  закапана
свечным салом, а с трех сторон ничего  нету.  Как  ты  думаешь,  почему?
По-моему, деньги под камнем. Сейчас начну копать глину.
   - Это ты неплохо придумал. Том, - сказал Гек, оживляясь.
   Том пустил в ход настоящий ножик фирмы Барлоу и, уйдя на какие-нибудь
четыре дюйма в глубину, наткнулся на дерево.
   - Что, Гек, слышишь?
   Гек тоже начал рыть и выгребать руками землю. Скоро показались доски,
они их вынули. Там оказалась расселина, уходившая под камень.  Том  влез
туда и просунул свечку как можно дальше, но конца расселины все же  уви-
деть не мог. Он сказал, что пойдет посмотрит. Нагнувшись, он  полез  под
камень; узкий ход шел под уклон. Том свернул сначала направо, потом  на-
лево, Гек следовал за ним по пятам. Пройдя еще  один  короткий  поворот,
Том воскликнул:
   - Боже ты мой, Гек, погляди сюда!
   Перед ними был тот самый сундук с деньгами, он  стоял  в  уютной  ма-
ленькой пещерке; там же был пустой бочонок из-под пороха,  два  ружья  в
кожаных чехлах, две или три пары старых мокасин, кожаный ремень и всякий
другой хлам, намокший в воде, которая капала со стен.
   - Наконец-то добрались! - сказал Гек, роясь в куче потемневших монет.
- Мы с тобой теперь богачи, Том!
   - Гек, я всегда думал, что эти деньги нам достанутся. Не верится  да-
же, но ведь достались же! Вот что, копаться тут нечего, давай  вылезать.
Ну-ка, дай посмотреть, смогу ли я поднять сундучок.
   Сундук весил фунтов пятьдесят. Поднять его Том поднял, но нести  было
очень тяжело и неудобно.
   - Так я и думал, - сказал он. - Видно было, что им тяжело, когда  они
выносили сундук из дома с привидениями. Я это заметил. Хорошо еще, что я
не забыл захватить с собой мешки.
   Скоро деньги были пересыпаны в мешки, и мальчики потащили их к  камню
под крестом.
   - Давай захватим и ружья, и все остальное, - сказал Гек.
   - Нет, Гек, оставим их здесь. Все это нам понадобится, когда мы уйдем
в разбойники. Вещи мы будем держать здесь и оргии тоже здесь будем  уст-
раивать. Для оргий тут самое подходящее место.
   - А что это такое "оргии"?
   - Я почем знаю. Только у разбойников всегда бывают оргии,  значит,  и
нам тоже надо. Ну, пошли, Гек, мы здесь без конца сидим.
   - Должно быть, уже поздно. И есть тоже хочется. Доберемся  до  лодки,
тогда поедим и покурим.
   Скоро они вышли на волю в зарослях сумаха,  осторожно  огляделись  по
сторонам, увидели, что никого нет, и уселись в лодке  курить  и  закусы-
вать. Когда солнце начало склоняться к западу, они оттолкнулись от бере-
га и поплыли обратно. Том греб, держась около  берега  все  время,  пока
длились летние сумерки, и весело болтал с Геком, а как только  стемнело,
причалил к берегу.
   - Вот что, Гек, - сказал Том, - мы спрячем деньги на сеновале у  вдо-
вы, а утром я приду, и мы их сосчитаем и поделим, а там  найдем  в  лесу
местечко, где их никто не тронет. Ты посиди тут, постереги, пока я  сбе-
гаю и возьму потихоньку тележку Бенни Тэйлора; я в одну минуту обернусь.
   Он исчез и скоро вернулся с тележкой, уложил в нее два мешка, прикрыл
сверху старыми тряпками и тронулся в путь, таща за собой тележку. Порав-
нявшись с домом валлийца, мальчики остановились  отдохнуть.  Только  они
хотели двинуться дальше, как старик вышел на крыльцо и окликнул их:
   - Эй, кто там?
   - Гек Финн и Том Сойер!
   - Вот это хорошо! Идем со мной, мальчики, все только вас и  дожидают-
ся. Ну, скорей, идите вперед, а я потащу вашу  тележку.  Однако  тяжесть
порядочная. Что у вас тут? Кирпичи или железный лом?
   - Железный лом.
   - Так я и думал. В нашем городе все мальчишки готовы собирать, не жа-
лея сил, железный лом, за который им дадут какие-нибудь гроши на заводе,
а по-настоящему работать не хотят, даже если дать вдвое больше.  Так  уж
человек устроен. Ну, живей, поторапливайтесь!
   Мальчикам захотелось узнать, для чего надо торопиться.
   - Не беспокойтесь, скоро узнаете, вот только придем к дому вдовы Дуг-
лас.
   Гек сказал не без опаски (он давно привык ко всякой напраслине):
   - Мистер Джонс, мы ничего такого не сделали.
   Валлиец засмеялся:
   - Уж не знаю, Гек, мой мальчик. Ничего не знаю. Разве  вдова  к  тебе
плохо относится?
   - Нет. Она ко мне относится хорошо, это верно.
   - Ну, так в чем же дело? Чего тебе бояться?
   Гек еще не успел решить этого вопроса, ум у  него  медленно  работал,
как его втолкнули вместе с Томом в гостиную вдовы Дуглас.  Мистер  Джонс
оставил тележку у крыльца и вошел вслед за ними.
   Гостиная была великолепно освещена, и в ней собрались все, кто только
имел какой-нибудь вес в городишке. Тэтчеры были здесь, Гарперы,  Роджер-
сы, тетя Полли, Сид, Мэри, пастор, редактор местной газеты и  еще  много
народа, все разодетые попраздничному. Вдова встретила мальчиков так лас-
ково, как только можно было встретить гостей, явившихся  в  таком  виде:
они с ног до головы были выпачканы в глине и закапаны свечным салом. Те-
тя Полли вся покраснела от стыда и, грозно нахмурившись, покачала  голо-
вой. И все же мальчики чувствовали себя,  куда  хуже  остальных  гостей.
Мистер Джонс сказал:
   - Том еще не заходил домой, я уже было думал, что не найду  его,  как
вдруг встретился с ними у моих дверей и сейчас же привел их сюда.
   - И отлично сделали, - сказала вдова. - Идемте со мной, дети.
   Она повела их в спальню и сказала:
   - Теперь умойтесь и переоденьтесь. Вот вам два новых костюма,  рубаш-
ки, носки, - все, что нужно. Это костюмы Гека. Нет, не  благодари,  Гек,
мистер Джонс купил один, а я другой. Но они вам обоим  годятся.  Одевай-
тесь. Мы вас подождем, а вы приведите себя в порядок и приходите вниз.
   И она ушла.


   ГЛАВА XXXIV

   Гек сказал:
   - Том, можно удрать через окно, если найдется веревка. Окно не  очень
высоко от земли.
   - Глупости, для чего это нам удирать?
   - Да ведь я не привык к такой компании. Мне ни за что не выдержать. Я
вниз не пойду, так и знай.
   - Да будет тебе! Вот еще пустяки. Я же не боюсь ни капельки. И ты  не
бойся, ведь я с тобой буду.
   Появился Сид.
   - Том, - сказал он, - тетя весь день тебя дожидалась. Мэри приготови-
ла твой воскресный костюм и все из-за тебя беспокоилась. Послушайте, что
это у вас все платье в глине и закапано свечкой?
   - Вот что, сударь, не лезь не в свое дело. Ты лучше скажи, что это  у
вас тут затевается?
   - Просто вечеринка у вдовы, как обыкновенно. Сегодня - в  честь  вал-
лийца с сыновьями, за то, что они ее спасли тогда ночью. А если  хочешь,
я тебе могу кое-что рассказать.
   - Ну, что?
   - Вот что: мистер Джонс собирается нынче вечером удивить всю публику,
а я слышал, как он рассказывал по секрету тете Полли, да теперь  это  уж
не секрет. Все давно знают, и вдова тоже, хоть и делает  вид,  будто  ей
ничего не известно. Оттого и мистер Джонс непременно  хотел,  чтобы  Гек
был тут, без Гека у них ничего не выйдет, понимаешь?
   - Какой секрет, насчет чего?
   - Насчет Гека, что это он выследил бандитов. Мистер Джонс воображает,
будто удивит всех своим сюрпризом, а помоему, никто даже и не почешется.
   Сид радостно захихикал.
   - Сид, это ты всем сказал?
   - А тебе не все равно кто? Знают - и ладно.
   - Сид, только один человек во всем городе способен на такую гадость -
это ты. Если бы ты был на месте Гека, ты бы живо скатился с горы и нико-
му даже не пикнул про бандитов, Только и можешь делать гадости,  а  ведь
не любишь, когда других хвалят за что-нибудь хорошее. Вот, получай и  не
благодари, не надо.
   И Том, оттаскав Сида за уши, пинками выпроводил егоза дверь.
   - Ступай, жалуйся тете Полли, если хватит храбрости, тогда завтра еще
получишь.
   Через несколько минут гости вдовы сидели за столом и ужинали,  а  для
детей были поставлены маленькие столики у стены, по обычаю  тех  мест  и
того времени. Настала пора, и мистер Джонс в коротенькой речи поблагода-
рил вдову за честь, которую она оказала ему и его  сыновьям,  и  объявил
торжественно, что есть один человек, чья скромность...
   И так далее, и тому подобное. Он раскрыл тайну об участии Гека в  со-
бытиях с присущим ему драматическим мастерством, однако  впечатление  он
произвел далеко не такое сильное, как могло бы быть  при  других,  более
счастливых, обстоятельствах. Тем не менее вдова очень естественно  изоб-
разила изумление и наговорила Геку столько ласковых слов и так хвалила и
благодарила его, что он и думать забыл про нестерпимые мучения от нового
костюма, потому что вытерпеть общее внимание и похвалы было  уже  совсем
невозможно.
   Вдова сказала, что хочет взять Гека на воспитание, а  когда  найдутся
на это деньги, она поможет ему завести какое-нибудь свое дело. Тут приш-
ла очередь Тома. Он сказал:
   - Гек в деньгах не нуждается. Он и сам богат.
   Только памятуя о том, как полагается вести  себя  в  обществе,  гости
смогли удержаться от поощрительного и дружного смеха при этой остроумной
шутке. Но молчание вышло довольно неловкое. Том первый нарушил его:
   - У Гека есть деньги. Вы, может, не поверите, но денег у него  много.
И смеяться нечего, могу вам показать. Погодите минутку.
   Том выбежал за дверь. Все гости растерянно и с любопытством  погляды-
вали друг на друга и вопросительно на Гека, у которого язык разом отнял-
ся.
   - Сид, что такое с Томом? - спросила тетя Полли. - Э... Он... хотя от
него просто не знаешь, чего и ждать. Никогда с этим мальчишкой...
   Тут вошел Том, сгибаясь в три погибели под тяжестью  мешков,  и  тетя
Полли так и не закончила фразы. Том высыпал всю груду золотых  монет  на
стол со словами:
   - Ну вот, что я вам говорил?! Одна половина Гека, а  другая  половина
моя!
   От такой картины у всех гостей захватило дыхание. Они  уставились  на
золото и с минуту не могли выговорить ни слова. Потом все разом потребо-
вали объяснения. Том сказал, что сейчас все объяснит. Рассказ  был  дол-
гий, но очень интересный. Все слушали как зачарованные, не смея вставить
ни слова. Когда рассказ был окончен, мистер Джонс сказал:
   - А я-то думал, что приготовил отличный сюрприз для вас всех, но  те-
перь он ничего не стоит. Должен сознаться, что по сравнению с  этим  мой
сюрприз - сущие пустяки.
   Начали считать деньги. Оказалось, что их  немного  больше  двенадцати
тысяч долларов. Никому из присутствующих еще не приходилось видеть такой
кучи денег сразу, хотя у некоторых гостей были капиталы и побольше  это-
го.


   ГЛАВА XXXV

   Читатель может быть уверен, что находка Тома и Гека  вызвала  сильное
брожение умов в захудалом городишке СентПитерсберге. Такая большая  сум-
ма, да еще наличными, - просто невероятно! О ней говорили без конца, за-
видовали, восторгались, многие горожане даже повредились в рассудке,  не
выдержав нездорового волнения. В городе и окрестных  поселках  разобрали
доска за доской все дома, где было "нечисто", вплоть  до  фундамента,  и
даже земля под ними была вся изрыта в  поисках  клада  -  и  не  то  что
мальчишками, а положительными, солидными людьми, далеко не  мечтателями.
Куда бы ни пошли Том с Геком, за ними везде ухаживали, восхищались  ими,
глазели на них. Мальчики не могли припомнить, чтобы раньше хоть  кто-ни-
будь прислушивался к тому, что они говорят, а теперь люди подхватывали и
повторяли за ними каждое слово; что бы они ни сделали,  все  выходило  у
них замечательно; они, видно, утеряли способность  действовать  и  гово-
рить, как обыкновенные смертные; мало того, раскопали их прошлое - и да-
же там оказались налицо все признаки оригинальности и таланта. Городская
газетка напечатала их биографии.
   Вдова Дуглас положила деньги Гека в банк, а судья Тэтчер  по  просьбе
тети Полли сделал то же самое для Тома. У каждого из мальчиков  был  те-
перь просто громадный доход - по доллару каждый день,  а  в  воскресенье
полдоллара. Столько, сколько полагалось  пастору,  вернее,  сколько  ему
обещали, ибо собрать такую сумму он не мог. Времена тогда были простые -
за доллар с четвертью в неделю мальчик мог иметь стол  и  квартиру,  мог
учиться, одеваться да еще стричься и мыться за те же деньги.
   Судья Тэтчер возымел самое высокое мнение о Томе Сойере. Он  говорил,
что обыкновенный мальчик не вывел бы его дочь  из  пещеры.  Когда  Бекки
рассказала отцу по секрету, что в школе Том  выдержал  ради  нее  порку,
судья был заметно тронут; а когда она стала заступаться за Тома и  изви-
нять ложь, придуманную Томом, для того чтобы розги достались ему,  а  не
Бекки, судья сказал с большим чувством, что это была великодушная,  бла-
городная, святая ложь, достойная стать наравне с хваленой правдой Георга
Вашингтона насчет топорика и шагать по страницам истории  рядом  с  ней!
Бекки подумала, что никогда еще ее папа не казался таким важным и внуши-
тельным, как в тот день, когда сказал эти слова, расхаживая по ковру,  и
топнул ногой. Она сейчас же побежала к Тому и рассказала ему все.
   Судья Тэтчер надеялся когда-нибудь увидеть Тома великим законодателем
или великим полководцем. Он говорил, что приложит все усилия, чтобы  Том
попал в Национальную военную академию, а потом изучил бы юридические на-
уки в лучшем учебном заведении страны и таким образом подготовился к той
или другой профессии, а может быть, и к обеим сразу.
   Богатство Гека Финна, а может быть, и то, что он теперь находился под
опекой вдовы Дуглас, ввело его - нет, втащило его, впихнуло его - в  об-
щество, и Гек терпел невыносимые муки. Прислуга вдовы одевала его и умы-
вала, причесывала и приглаживала, укладывала спать на отвратительно чис-
тые простыни, без единого пятнышка, которое он мог бы прижать к  сердцу,
как старого друга. Надо было есть с тарелки, пользоваться ножом  и  вил-
кой, утираться салфеткой, пить из чашки; надо было учить по книжке урок,
ходить в церковь; надо было разговаривать так вежливо,  что  он  потерял
всякий вкус к разговорам; куда ни повернись - везде  решетки  и  кандалы
цивилизации лишали его свободы и сковывали по рукам и по ногам.
   Три недели он мужественно терпел все эти невзгоды,  а  потом  в  один
прекрасный день сбежал. Сильно встревожившись, вдова двое суток разыски-
вала его повсюду. Все приняли участие в поисках; Гека искали  решительно
везде, даже закидывали сети в реку, думая выловить мертвое тело. На тре-
тий день рано утром Том Сойер догадался заглянуть в пустые бочки за ста-
рой бойней и в одной из них нашел беглеца. Гек тут и ночевал; он уже ус-
пел стянуть кое-что из съестного и позавтракать, а теперь лежал,  разва-
лясь, и покуривая трубку. Он был немыт, нечесан и одет в те  самые  лох-
мотья, которые придавали ему такой живописный вид в доброе старое время,
когда он был свободен и счастлив. Том вытащил его из  бочки,  рассказал,
каких он всем наделал хлопот, и потребовал, чтобы он вернулся домой. Ли-
цо Гека из спокойного и довольного сразу стало мрачным. Он сказал:
   - И не говори, Том. Я уже пробовал, да не выходит, ничего не выходит,
Том. Все это мне ни к чему, да и не привык я. Вдова добрая,  не  обижает
меня, только порядки ее не по мне. Велит вставать каждое утро в  одно  и
то же время, велит умываться, сама причесывает, просто все волосы выдра-
ла; в дровяном сарае спать не позволяет; да еще надевай этот чертов кос-
тюм, а в нем просто задохнешься, воздух как будто совсем сквозь него  не
проходит; и такой он, прах его побери, чистый, что ни тебе лечь, ни тебе
сесть, ни по земле поваляться; а с погреба я не скатывался лет  сто!  Да
еще в церковь ходи, потей там, - а я эти проповеди терпеть не могу!  Мух
не лови, не разговаривай, да еще башмаки носи, не  снимая,  все  воскре-
сенье, Обедает вдова по звонку, спать ложится по звонку, встает по звон-
ку - все у нее по порядку, где же человеку это вытерпеть!
   - Да ведь и у всех то же самое, Гек!
   - Том, мне до этого дела нет. Я не все, мне этого не стерпеть. Просто
как веревками связан. И еда уж очень легко достается - этак и есть  сов-
сем не интересно. Рыбу ловить - спрашивайся, купаться - спрашивайся, ку-
да ни понадобится - везде спрашивайся,  черт  их  дери.  А  уж  ругаться
ни-ни, так что даже и разговаривать неохота - приходится лазить на  чер-
дак, там отводить душу, а то просто хоть помирай. Курить вдова не позво-
ляет, орать не позволяет, зевать тоже, ни тебе потянуться, ни тебе поче-
саться, особенно при гостях (тут он выругался с особым чувством и  доса-
дой)... и все время молится, прах ее побери! Я  таких  еще  не  видывал!
Только и знай хлопочи да заботься, хлопочи да заботься! Этак и жить вов-
се не захочешь! Пришлось удрать, Том, ничего не  поделаешь!  А  тут  еще
школа скоро откроется, мне бы еще и туда пришлось ходить, - ну, я  и  не
стерпел. Знаешь, Том, ничего хорошего в этом богатстве нет, напрасно  мы
так думали. А вот эта одежа как раз по мне, и бочка тоже по мне,  теперь
я с ними ни за что не расстанусь. Том, я бы не влопался в такую историю,
если бы не деньги, так что возьми-ка ты мою долю  себе,  а  мне  выдавай
центов по десять, только не часто, я не люблю, когда  мне  деньги  даром
достаются, а еще ты как-нибудь уговори вдову, чтобы она на меня не  сер-
дилась.
   - Знаешь, Гек, я никак не могу. Нехорошо получается. А  ты  попробуй,
потерпи еще немножко, может, тебе даже понравится.
   - Понравится! Да, попробуй, посиди-ка немножко на  горячей  плите,  -
может, тебе тоже понравится. Нет, Том, не хочу я больше этого богатства,
не хочу больше жить в этих проклятых душных домах. Мне нравится в  лесу,
на реке, и тут, в бочке, - тут я и останусь. Ну их к черту! И  надо  же,
чтобы как раз теперь, когда у нас есть и ружья, и пещера и мы уж  совсем
собрались в разбойники, вдруг подвернулась такая чепуха и все испортила!
   Том воспользовался удобным случаем.
   - Слушай, Гек, хоть я и разбогател, а все равно уйду в разбойники.
   - Да что ты! Ох, провалиться мне, а ты это верно говоришь, Том?
   - Так же верно, как то, что я тут сижу. Только, знаешь ли, Гек, мы не
сможем принять тебя в шайку, если ты будешь плохо одет.
   Радость Гека померкла.
   - Как так не сможете? А в пираты как же вы меня приняли?
   - Ну, это совсем другое дело. Разбойники вообще считаются  куда  выше
пиратов. Они почти во всех странах бывают самого знатного рода - герцоги
там, ну и мало ли кто.
   - Том, ведь ты всегда со мной дружил. Что же ты, совсем меня не  при-
мешь? Примешь ведь, скажи, Том?
   - Гек, я бы тебя принял, непременно принял, но что люди скажут!  Ска-
жут: "Ну уж и шайка у Тома Сойера! Одна рвань! " Это про тебя, Гек. Тебе
самому будет неприятно, и мне тоже.
   Гек долго молчал, раздираемый внутренней борьбой. Наконец он сказал:
   - Ну ладно, поживу у вдовы еще месяц, попробую; может,  как-нибудь  и
вытерплю, если вы примете меня в шайку, Том.
   - Вот хорошо, Гек! Вот это я понимаю! Пойдем, старик, я попрошу, что-
бы вдова тебя поменьше тиранила.
   - Нет, ей-богу, попросишь? Вот это здорово! Если  она  не  так  будет
приставать со своими порядками, я и курить буду потихоньку,  и  ругаться
тоже, и хоть тресну, а вытерплю. А когда же ты соберешь шайку и уйдешь в
разбойники?
   - Да сейчас же. Может, нынче вечером соберемся и устроим посвящение.
   - Чего это устроим?
   - Посвящение.
   - А что это такое?
   - Это когда все клянутся помогать друг другу и не  выдавать  секретов
шайки, даже если тебя изрубят в куски; а если кто тронет кого-нибудь  из
нашей шайки, того убивать, и всех его родных тоже.
   - Вот это повеселимся так повеселимся!
   - Еще бы! И клятву приносят ровно в полночь; и надо, чтобы место было
самое страшное и безлюдное - лучше всего в таком  доме,  где  "нечисто",
только их теперь все срыли.
   - Ну хоть в полночь, и то хорошо, Том.
   - Еще бы не хорошо! И клятву надо приносить над гробом и  подписывать
своей кровью.
   - Вот это дело! В миллион раз лучше, чем быть пиратом!  Хоть  сдохну,
да буду жить у вдовы, Том; а если из меня выйдет  заправский,  настоящий
разбойник и пойдут об этом разговоры, я думаю, она и  сама  будет  рада,
что взяла меня к себе.


   ЗАКЛЮЧЕНИЕ

   Так кончается эта хроника. И  поскольку  это  история  мальчика,  она
должна остановиться на этом, а если ее продолжить, она  станет  историей
взрослого человека. Когда пишешь роман о взрослых, то наперед  известно,
где надо поставить точку, - на свадьбе; а когда пишешь о  детях,  прихо-
дится ставить точку там, где это всего удобнее.
   Большинство героев, действующих в этой книге, еще не умерли и до  сих
пор живут счастливо и благополучно. Быть может, автору захочется со вре-
менем заняться дальнейшей судьбой младших героев книги и посмотреть, что
за люди из них вышли, а потому не следует рассказывать  сейчас  об  этой
поре их жизни.



 


<< НАЗАД  ¨¨ КОНЕЦ...
Другие книги жанра: детская литература

Оставить комментарий по этой книге

Переход на страницу:  [1] [2] [3]

Страница:  [3]