-  Вы не понимаете, о чем я говорю.
    -  Тогда объясните, пожалуйста.
    -  Вы путаете героизм с моралью. Возьмите экипажи  английских
бомбардировщиков. Это смелые, отважные люди. Они  идут  на  очень
большой риск и тем не менее убивают женщин и детей.
    -  Вы зашли слишком далеко, Август. Это  трусливые  чудовища.
Они сбрасывают по ночам свои бомбы и пускаются  наутек,  оставляя
людей в огне пожарищ и под развалинами.
    -  Точно так же поступают наши подводные лодки, которые  тор-
педируют ночью торговые суда и, крадучись, отходят, оставляя  то-
нущих людей. И тем не менее и те и другие -  храбрые  и  отважные
люди.
    -  Все это разговоры, разговоры и разговоры. Август.  Вы  так
же, как и я, хорошо знаете, что все мы жертвы окружающей нас  об-
становки и условий. Когда нам приказывают, мы нажимаем на спуско-
вой крючок просто потому, что один человек не может  бросить  вы-
зов всей системе. Зачем пытаться?
    -  Возможно, вы и правы, Макс. Наверное, у меня просто  слиш-
ком много времени для размышлений.
    -  Эх, Август, друг мой. Зачем смотреть на вещи  так  мрачно?
Наш спор не что иное, как перепалка,  которую  ведут  два  старых
друга, покуривая сигары.
    Машина между тем свернула в Плейн.
    -  Со мной будьте осторожны, Макс. Влюбленный  человек  легко
раним.
    Макс улыбнулся:
    -  Но ведь это хорошая сигара, не так ли, Август?
    -  Великолепная.
    -  В таком случае возьмите всю  коробку.  Влюбленный  человек
никогда не знает, когда ему понадобится коробка сигар.  -  Август
попытался отказаться, но Макс  бесцеремонно  вложил  ему  в  руки
большую коробку сигар и проговорил: - Некоторое  время  по  этому
маршруту будет ездить майор Георг Тухель. Звоните ему утром в лю-
бой будний день, если захотите, чтобы вас подвезли.- Макс  повер-
нулся к шоферу: - Довезите  обер-лейтенанта  до  радиолокационной
станции "Горностай". Ко мне - утром, в обычное время.
    Шофер прикрыл дверцу машины и отдал  честь  полковнику  Максу
Зеппу. Когда машина тронулась, Макс помахал Августу рукой.
    Почти целый час шофер и Август ехали молча, но, когда  машина
вошла в запретную зону, Август почувствовал,  что  должен  что-то
сказать. Позади них скрылась последняя деревня,  узкая  цементная
дорога сменилась песчаной, и неожиданно сквозь дымку стало  видно
Северное море.
    Покрышки "ситроена" скользнули по мягкому  песку.  Шофер  от-
крыл дверцу для Августа, довольно формально взял  под  козырек  и
сказал:
    -  Я думаю, что вам, герр обер-лейтенант, небезынтересно  уз-
нать, что герр полковник Макс Зепп получил приказ  отправиться  в
пехотный полк на русском фронте. Он уезжает в  среду.  Нам  будет
недоставать его.
    -  Мне тоже, - сказал Август. - Благодарю вас.


    В бараке для дежурных экипажей  был  беспорядок:  на  стульях
везде разбросаны газеты и отделанные мехом куртки, ставшие ненуж-
ными летчикам в теплый солнечный день. Лёвенгерц к этому  времени
уже имел возможность поразмыслить относительно похищенного досье.
Сколько влиятельных офицеров люфтваффе необходимо для того,  что-
бы протест был законным или, по крайней мере, трудно  наказуемым?
В какой степени эти офицеры будут единодушны в своем мнении?..
    Штаркхоф мог бы ответить на все эти вопросы, но Лёвенгерц был
полон решимости не сообщать ему никакой информации взамен.
    -  Герра доктора Штаркхофа, пожалуйста, - сказал  он  телефо-
нисту. Наступила короткая пауза.
    -  Алло, фон Лёвенгерц, - отозвался наконец тот.- Я так и ду-
мал, что вы позвоните.
    -  Я о похищенном досье, конечно, - сказал Лёвенгерц.
    -  Послал вам копию почтой, да? Боже мой, никак не пойму, по-
чему наши люди не смогли перехватить эту почту? Ну что ж, вы  бу-
дете пятнадцатым.
    -  Вы намереваетесь прибыть сюда и собрать их?
    -  Беспокоитесь, да? Ничего, все  нормально,  барон.  Держите
его у себя до завтра.  Четырнадцать  копий  уже  здесь,  на  моем
письменном столе. Во всяком случае, почти три  сотни  экземпляров
этого доклада были разосланы медицинским службам, поэтому вам  не
следует так беспокоиться по поводу одной копии.
    -  Значит, этот документ разослан? А еще кто-нибудь... Я  хо-
чу сказать, не было ли?..
    -  О, барон разговаривал с Гиммелем? Я сразу  догадался.  Ко-
нечно же не было никакой реакции, за исключением того,  что  док-
тор Рашер получил благодарность Геринга от имени люфтваффе.
    -  Вы завтра вернетесь? Арестовать Гиммеля?
    -  Правильно. Я буду весьма сдержан.  Я  подготовлю  соответ-
ствующие документы, и завтра утром вы убедитесь в разумности сот-
рудничества с законом и правопорядком.
    -  Как будет наказан Гиммель?
    -  Как наказан? Это зависит от многих обстоятельств. Если  он
раскается и отречется от своего мнения, признает  себя  виновным,
будет сотрудничать с нами или наведет нас на  всю  конспиративную
сеть, то получит лет десять или пятнадцать.
    -  А что, если в  результате  знакомства  с  этим  документом
влиятельные офицеры люфтваффе окажут Гиммелю поддержку?
    -  Конечно, мы живем в обществе, где влиятельность может ока-
заться козырной картой, - проговорил злобно Штаркхоф, - но я  мо-
гу держать пари, что они понесут наказание вместе с Гиммелем.
    -  Вы, кажется, весьма уверены в этом?
    -  Друг мой, это же моя работа, мне за это платят.


         ГЛАВА СЕДЬМАЯ

    Наиболее умудренным опытом офицером  на  аэродроме  Уорли-Фен
был, по общему мнению, старший лейтенант Лонгфелло. Он служил,  и
не без достаточных оснований, в разведке. Это был  высокий  голу-
боглазый мужчина тридцати восьми лет. В  юношеские  годы,  будучи
студентом Кембриджского университета, он увлекался боксом и зани-
мал среди любителей этого вида спорта довольно высокое  место.  В
его ведении находилось помещение, предназначенное для  инструкта-
жа экипажей самолетов, - большой деревянный барак, в  котором  на
скамейках размещалось до ста пятидесяти человек.  В  одном  конце
барака был сооружен помост, а позади него во всю  ширину  помеще-
ния на стене висела большая карта Европы. Карту  прикрывал  крас-
ный занавес, который раздвигался  в  стороны,  если  потянуть  за
шнур. Занавес по установившейся традиции открывал командир  авиа-
ционной базы.
    В бараке висели обычные для  таких  помещений  плакаты  вроде
"Неосторожный разговор ведет  к  потере  жизни",  а  также  доска
объявлений, на которой в настоящий момент красными кнопками  были
прикреплены несколько справок с данными  разведки.  Под  потолком
висели модели самолетов противника и союзников. В стороне у  края
помоста стояла похожая на мольберт подставка, приготовленная  для
сводки метеорологической службы. С другой стороны помоста до  са-
мого потолка были  развешаны  аэрофотоснимки,  показывающие  точ-
ность бомбометания. Эту экспозицию составляли фотоснимки, сделан-
ные каждым экипажем бомбардировщика сразу после того, как взрыва-
лись сброшенные им бомбы. Фотоснимки  экипажа  Ламберта  занимали
одно из верхних мест, а экипажа капитана Суита - одно из  послед-
них, в самом низу.
    Сейчас в этом помещении собрались  экипажи  всех  шестнадцати
бомбардировщиков. Летчики с бледными напряженными  лицами  сидели
на скамейках и с нетерпением ждали, когда им разрешат курить.  По
мере того как приближалось время вылета, люди становились все бо-
лее унылыми и замкнутыми. Каждый старался быть рядом  не  столько
со своими друзьями, сколько с теми шестью  коллегами,  которым  в
ближайшие часы предстояло разделить с ним благополучный  или  фа-
тальный исход.
    Так, два стрелка из экипажа Ламберта, Бинти Джонс и Флэш Гор-
дон, больше двух месяцев назад начали смертельно  враждовать,  но
сейчас они обменивались шутками точно так же, как в  старые  доб-
рые времена. Это были крепкие молодые парни, отобранные для  этой
специальности, как и большинство других воздушных стрелков,  бла-
годаря их малому росту, поскольку это необходимое условие для лю-
дей, имеющих дело с  турельной  установкой  с  силовым  приводом.
Флэш, шахтер из Ноттингема, был  смугл,  с  редкими  зубами.  Его
пристрастие к позолоченным опознавательным  цепочкам,  кольцам  с
эмблемой смерти из черепа и костей и  белым  шелковым  шарфам,  а
также его сугубо штатская осанка послужили основанием  для  прис-
воения ему его прозвища.(повеса - англ.) Несмотря  на  освобожде-
ние от военной службы, он пошел на нее добровольно, когда ему ис-
полнился двадцать один год. Он мечтал об одном - выжить на  войне
и получить работу в каком-нибудь учреждении.
    Бинти, продавцу молока из Уэлша, тоже был двадцать один  год.
Обычно он занимал на самолете место в верхней средней турели, хо-
тя несколько раз, когда у Флэша случался  насморк,  они  менялись
местами. А насморк у Флэша бывал часто и, по его словам, все  от-
того, что обогреватель в хвостовой турели  действовал  не  всегда
исправно.
    Бинти поступил в королевские военно-воздушные силы в  семнад-
цать лет, и, чтобы стать воздушным стрелком, отвечающим  требова-
ниям мирного времени, ему потребовалось всего несколько недель. О
превосходстве Бинти над другими, по крайней мере по его собствен-
ному представлению, говорили очень коротко подстриженные  волосы,
начищенные до умопомрачительного блеска  ботинки  и  пуговицы,  а
также острые, как бритва, складки на брюках, чего  он  добивался,
смазывая их с внутренней стороны мылом.
    Он любил пользоваться терминологией старослужащих солдат, ус-
нащенной неправильно произносимыми арабскими  словами  и  неверно
осмысленными словами  языка  хинди.  Молодых  женщин  он  называл
"bint" (женщина - араб. разг.) и употреблял  это  слово  довольно
часто, ибо, несмотря на непривлекательную внешность,  слыл  поря-
дочным бабником. Бинти обладал острым зрением и живым,  сметливым
умом и считал это не чем иным, как проницательностью, в то  время
как остальные члены экипажа единодушно называли это его  качество
хитростью.
    Бинти и Флэш уже участвовали в пятнадцати рейдах, причем  все
они проходили  под  командованием  Ламберта.  Они  были  большими
друзьями почти целый год: вместе пили, вместе  сражались,  вместе
посещали девушек, вместе готовились к экзаменам  на  стрелков,  у
них были общие сигареты и мотоцикл, и все это до  тех  пор,  пока
молодые люди не встретили в каком-то баре в Питерборо женщину  по
имени Роуз. Ее муж, капрал, находился в Восьмой английской  армии
в Северной Африке. Флэш Гордон заявил, что им больше  не  следует
встречаться с этой женщиной, а  Бинти,  наоборот,  был  абсолютно
убежден в обратном и провел у нее на квартире куда больше  ночей,
чем на своей базе. После этого Флэш и Бинти горячо  возненавидели
друг друга, однако в данный момент никто не догадался бы об этом.
Бинти читал юмористический журнал и непрерывно кивал в знак  сог-
ласия, а Флэш рассказывал ему что-то о мотоцикле, который намере-
вался продать электротехник из первого авиаотряда.
    Инструктаж затягивался. Стрелки на больших  часах  показывали
семнадцать ноль пять, а половину стульев на платформе еще не  за-
няли. Помощник начальника штаба Джамми Джайла, разумеется, был на
месте. Опершись плечами о спинку стула, он  наклонялся  назад  до
тех пор, пока стул готов  был  повалиться.  Начальник  разведыва-
тельного отделения Лонгфелло стоял позади  Джамми  и  подталкивал
стул в обратную сторону всякий раз, когда тот  в  своем  движении
назад пересекал линию равновесия и грозил упасть. Но Джамми и сам
не допускал, чтобы стул опрокинулся.
    По мере того как из штаба авиагруппы поступали  все  новые  и
новые распоряжения и приказы, трескотня телетайпов в  оперативном
отделе усиливалась. В коридорах сильно пахло свеженатертыми пола-
ми и заваренным чаем. В углу одного из опустевших кабинетов стоял
командир эскадрильи подполковник Джон Мунро. В то время как  пол-
ковнику подчинялся весь аэродром, от зубного  врача  до  кузницы,
Джон Мунро командовал только бомбардировщиками и их экипажами.
    Если кто и наложил на эскадрилью отпечаток своей личности, то
это, несомненно, Джон Мунро. Все ошибки и  недостатки  эскадрильи
он считал своими ошибками и недостатками, но и  все  ее  достоин-
ства и достижения он также относил на  свой  счет.  Сейчас  Мунро
очень устал. Ему вовсе не положено было участвовать в столь  мно-
гих рейдах, но он считал себя обязанным делать это и  не  пропус-
тил ни одного из них.
    Мунро стоял, опираясь на трость, и энергично попыхивал  труб-
кой. Рядом с ним находились авиационный  инженер  и  три  старших
сержанта из команды наземного обслуживания. Они обсуждали  неожи-
данно возникшую проблему: на самолете сержанта Томми Картера  об-
наружилась неисправность в  электропроводке,  которую  невозможно
было устранить до вылета в рейд.
    -  Единственная резервная машина у нас - это самолет, вернув-
шийся с задания сегодня утром, - сказал старший  сержант  Уортин-
гтон. - Но ему придется идти в рейд без проверочного взлета.
    -  Другого выхода нет, сержант, - заметил Мунро. -  При  этом
по возможности снимите с пего всю  второстепенную  броню.  Каждый
снятый с самолета фунт груза дает возможность поднять его еще  на
один фут высоты.
    Уортингтон взял под козырек и торопливо вышел, чтобы  собрать
нужных ему людей. Им придется напряженно работать без перерыва до
позднего вечера.
    Мунро поворошил спичкой пепел в трубке. Сегодня  его  послед-
ний вылет. На следующей неделе он должен  будет  передать  эскад-
рилью новому командиру.


    К тому моменту, когда Мунро появился в помещении для инструк-
тажа, там все уже собрались. Мунро поднялся на помост и подождал,
пока наступит тишина.
    -  Джентльмены! Командир базы! - скомандовал он через некото-
рое время.
    Экипажи самолетов встали. По среднему проходу между скамейка-
ми, мягко ступая, шел командир базы. Он легко поднялся на  помост
и бросил на стул фуражку с золотым  шитьем.  Широко  улыбнувшись,
провел рукой по седым волосам и  посмотрел  на  собравшихся  так,
будто был весьма удивлен, что они стоят, по стойке "смирно".
    -  О'кей, друзья, - весело сказал он. - Садитесь, курите. - И
потянул за шнур. Пронзительно скрипя роликами, занавес  над  кар-
той раздвинулся в стороны. - Цель сегодняшнего налета, -  продол-
жал командир, - Крефельд в Руре.
    До этого ходили слухи, что очередная цель  для  бомбардировки
будет легкой. Теперь все убедились  в  обратном:  Крефельд  никак
нельзя было отнести к легким целям, ибо он находился  в  наиболее
хорошо обороняемой зоне Европы.
    Ламберт, Коэн и Мики Мерфи прибыли сюда вместе. До этого  они
уже выслушали предварительный инструктаж на верхнем этаже.  Поза-
ди них сидели Флэш Гордон, Кинти Джонс и Дигби, который курил не-
большую сигару. Коэн держал в руках раскрытую записную книжку.
    Не все экипажи сидели вместе. Суит всегда  сидел  в  переднем
ряду, рядом с группой офицеров. Его бортинженер Мики Мерфи, как и
до перевода на самолет Суита, сидел рядом с Ламбертом.  С  другой
стороны рядом с Ламбертом сидел Бэттерсби и рассматривал  неотмы-
вающиеся следы масла и грязи на своих руках. Он с гордостью заме-
тил, что его руки быстро становятся руками бортинженера -  такими
же, как и у Мики Мерфи.
    Командир базы повернулся к карте. Обозначенные  ярко-красными
и белыми ленточками линии маршрутов к  объектам  бомбардировки  и
обратно образовывали слегка приплюснутый ромб с центром  над  Се-
верным морем. Вершина правого  острого  угла  ромба  упиралась  в
сильно защищенный центр германской тяжелой индустрии - Рур.
    -  Крефельд - это сосредоточение объектов тяжелой  индустрии,
текстильной и  легкой  промышленности  и  важный  железнодорожный
узел,-быстро проговорил полковник. - Налет сегодня  будет  огром-
ным: в нем примут участие более семисот самолетов  бомбардировоч-
ного командования плюс действующие самолеты  учебно-тренировочных
частей, которые сбросят листовки. Час "Ч" - ноль  один  тридцать.
Валет в двадцать четыре двадцать.
    Полковник посмотрел на журналистов и капитана из отдела печа-
ти министерства авиации, которые сидели в самых задних рядах.  Он
говорил скорее для них, чем для экипажей,  поскольку  летчики  не
раз слышали то же самое и раньше.
    -  В районе Рура трудно опознавать все объекты. Хотя метеоро-
логи и обещают нам слабую облачность или даже чистое небо и  ночь
будет светлой, над объектами бомбардировки наверняка будет  дымка
от промышленных предприятий, она никогда не рассеивается.  Будьте
внимательны, друзья! Наугад бомбы не сбрасывать. Сегодня наши са-
молеты будут идти в составе  группы  наведения  бомбардировщиков,
поэтому мы должны показать  хорошие  результаты.  Не  сбрасывайте
бомб и не обозначайте цели просто потому, что это сделал  впереди
идущий. Один самолет может свести на нет весь налет, а  это  зна-
чит, что через неделю нас снова пошлют на выполнение той  же  са-
мой задачи. Поэтому всем необходимо дойти до указанного объекта и
точно обозначить цели, чтобы основные силы смогли безошибочно на-
нести мощный удар.
    Сказав все это, полковник сел. В бараке поднялся гул  одобри-
тельных голосов: никому из присутствующих не  хотелось  бы  вновь
лететь на Рур на-следующей неделе.
    Затем встал флагманский штурман  капитан  Ладлоу.  Он  проин-
структировал штурманов на верхнем этаже час назад и теперь  крат-
ко охарактеризовал маршрут для остальных.
    -  Район сбора - над береговой чертой,  над  Саутуолдом.  Вам
почти не придется менять курс до точки  поворота  над  побережьем
Голландии. Оттуда по прямой до самой цели. Я сброшу желтую ориен-
тирно-сигнальную бомбу в пятнадцати милях от цели, в  в  соответ-
ствии с этим вы должны произвести расчет на бомбометание. В  про-
тивном случае вы неизбежно  окажетесь  на  пути  бомбардировщиков
следующей волны. Вот и все, что я хотел сказать. Если у кого воз-
никнут вопросы, обращайтесь ко мне после инструктажа.
    Опасаясь занять место кого-нибудь из ветеранов,  все  недавно
зачисленные в экипажи располагались на  задних  скамейках.  Когда
после флагманского штурмана поднялся Джамми Джайлз, он  обратился
главным образом к этим новичкам.
    Капитан авиации Джайлз, помощник начальника штаба и  одновре-
менно флагманский бомбардир, был шумлив, лысоват и склонен к пол-
ноте. Среди менее тщательно отобранных людей необычное телосложе-
ние Джамми осталось бы незамеченным, однако  среди  летчиков  его
брюшко казалось фальстафовским, его  лысая  макушка  наводила  на
мысль о членах Пиквикского клуба, а  его  большой  нос  заставлял
вспомнить о Сирано.
    -  О'кей, - начал он свою речь. - Прекратите разговоры там  и
послушайте! Мне наплевать, что вы уже слышали это много раз...
    В прошлом Джамми несколько раз приглашал на  помост  кого-ни-
будь из невнимательных слушателей и приказывал ему повторить  все
то, о чем только что сказал проводивший инструктаж. Джамми  знал,
как заставить такого человека почувствовать себя буквально ребен-
ком. В результате экипажи стали слушать инструкции  более  внима-
тельно.
    -  Первым,- продолжал он после короткой паузы,- цель  обозна-
чит красными ориентирно-сигнальными  бомбами  самолет  "москито".
Затем самолеты наведения сбросят над ними длинные серии  светящих
бомб. После них самолеты-осветители сбросят короткие серии светя-
щих бомб непосредственно над точкой прицеливания. Наконец на цель
выйдут основные самолеты наведения и обозначат  точку  прицелива-
ния желтыми ориентирно-сигнальными бомбами. Самолеты, оборудован-
ные соответствующей аппаратурой, должны уточнить  свое  положение
визуально и при помощи радиолокационных станций, потому  что  все
самолеты главных сил будут ориентироваться по этим желтым  ориен-
тирно-сигнальным бомбам. Операция тщательно спланирована, друзья,
поэтому вам остается только еще и еще раз все  проверить,  прежде
чем сбрасывать бомбы. Нельзя допустить ни малейшей ошибки.
    В бараке послышались слова одобрения и возбужденное  покашли-
вание. Ламберт предложил членам  своего  экипажа  сигареты.  Мики
Мерфи взял одну.
    -  Ну что ты скажешь на это, Сэм? - спросил он.
    -  Операция разработана, кажется, довольно тщательно, - сдер-
жанно ответил тот.
    -  С такой же уверенностью говорят о противозачаточных  сред-
ствах, а что толку? - заметил Мики и осклабился,  показав  неров-
ные зубы. Он лукаво посмотрел на  Бэттерсби,  и  тот,  польщенный
тем, что его приобщают к шутке, быстро улыбнулся в ответ.
    На помосте Джамми продолжал:
    -  Вот так, друзья. В последней волне будут самолеты  поддер-
жки. У вас есть зеленые ориентирно-сигнальные бомбы. Я буду  наб-
людать за вами, как кот за мышами, и, если кто-нибудь из вас оши-
бется и запутает разработанную мной систему  целеуказания,  пусть
пеняет на себя и не ждет никакой пощады. Понятно?
    Авиаторы на скамейках засмеялись:  Джамми  всегда  заканчивал
свой инструктаж этими словами. Какая-нибудь новая шутка  наверня-
ка насторожила бы экипажи; в такие моменты они предпочитали  сло-
ва и вещи, которые уже не раз слышали и к которым привыкли.
    -  Теперь еще одна вещь,  -  продолжал  Джамми.  -  Аварийное
сбрасывание бомб. За последние месяцы мы и янки сбросили на Вели-
кобританию намного больший бомбовый груз, чем проклятые  люфтваф-
фе.- В бараке поднялся страшный шум и  свист.  Джамми  утихомирил
аудиторию взмахом руки. - Да-да, вам легко смеяться здесь, на ин-
структаже, но когда нам приходится иметь дело с управлением  тыла
и транспортным управлением или когда  мы  просим  обезвредить  на
своей территории невзорвавшиеся бомбы,  то,  смею  вас  заверить,
смеяться нам не приходится. Если вам придется сбросить бомбы ава-
рийно, дайте точное время, место по карте и данные  о  взрывателе
немедленно после посадки. Конечно, гораздо  легче  промолчать  об
этом. - Он улыбнулся. - Именно поэтому я и настаиваю на  примене-
нии дисциплинарных мер по отношению ко всему экипажу, который  не
донесет об аварийном сбрасывании бомб.
    Настроение у всех поднялось.
    -  Правильно, правильно, Джамми. Дай  им  жару!  -  выкрикнул
кто-то из рядов.
    Когда следующим на помост поднялся  офицер  разведки  старший
лейтенант Лонгфелло, в бараке воцарилась такая тишина, что  стали
слышны звуки, доносившиеся из соседней деревни. За окном  скрипе-
ло каштановое дерево, трещали стрижи, пел дрозд,  теплый  ветерок
приносил запах свежескошенного сена. Трудно  было  поверить,  что
здесь, в этой пасторальной тихой  заводи,  разрабатываются  планы
уничтожения города.
    Лонгфелло вставал со стула неторопливо, заручаясь  увереннос-
тью в том, что он привлек внимание аудитории. Его  писарь  прико-
лол к доске схему результатов бомбометания с заголовком  "Сполза-
ние назад". На схеме была обозначена длинная полоса бомбовых раз-
рывов, упиравшаяся в стрелу с надписью: "Линия пути колонны  бом-
бардировщиков".
    То, что происходило сейчас здесь, в бараке, глубоко  волнова-
ло Лонгфелло. Здесь делалась история. На прошлой неделе он  посы-
лал этих людей на бомбардировку Кельна. Это непостижимо:  сидящие
здесь молодые ребята за каких-нибудь неполных два часа  уничтожи-
ли или превратили в руины то, что созидалось тысячелетиями!
    -  Вы являетесь экипажами самолетов наведения  бомбардировщи-
ков, - начал офицер разведки. - Я уже говорил об этом тысячу  раз
и тем не менее вынужден повторять и повторять.  Когда  вы  видите
ориентирно-сигнальные бомбы на подходе к цели,  вы  видите  их  в
перспективе. Такое перспективное восприятие не что иное, как  оп-
тическая иллюзия, поэтому не сбрасывайте своих бомб преждевремен-
но, с недолетом. На этой схеме как раз и показана  такая  тенден-
ция: один самолет не доходит до точки сбрасывания, а каждый  пос-
ледующий увеличивает эту ошибку. Не допускайте  такой  ошибки!-Он
сделал достаточно длинную паузу, чтобы подчеркнуть следующие свои
слова и придать им важность:- Вы, друзья, знаете  не  хуже  меня,
что сползание назад происходит и еще по одной причине.- Он  снова
сделал паузу.- Это самый обыкновенный, всем нам знакомый страх, и
даже трусость.
    В бараке стояла благоговейная тишина. Лонгфелло полностью ов-
ладел вниманием экипажей.
    -  Когда вы попадаете в зону интенсивного зенитного  огня,  -
продолжал он, - то испытываете невероятный зуд в руках. Вами  ов-
ладевает непреодолимое желание избавиться от бомб и поскорее выр-
ваться из этого ада кромешного.  Это,  несомненно,  происходит  с
каждым из вас. Но поймите:  если  вы  сбросите  бомбы  на  карто-
фельные поля, то за каким же чертом тогда проделывать  весь  этот
длинный путь до Германии? Несколько сот ярдов, которые вы не  до-
летите до цели, джентльмены, определят разницу между  тем,  чтобы
всыпать немцам по первое число, и тем, что вы признаете себя  по-
бежденными. - Он снял очки в роговой оправе, но  вновь  надел  их
несколько театральным жестом.
    У Лонгфелло были свои теории относительно методов  проведения
инструктажа летных экипажей. Хладнокровное обвинение в  трусости,
затем несколько слов, произнесенных понимающим тоном, потом  нес-
колько логических аргументов и,  наконец,  обнадеживающие  бодрые
намеки, рассчитанные на то, чтобы расшевелить и возмутить  слуша-
телей, побудить их к действию и закрепить у них решимость  выпол-
нить задачу.
    -  Ох уж эти кабинетные вояки! - пробормотал Дигби. - Они го-
товы сражаться до последней капли нашей крови.
    Бэттерсби нервно усмехнулся.
    Старший сержант Ламберт резким движением встал. Раньше он ни-
когда не задавал на инструктажах ни единого вопроса.
    -  А что, собственно, находится в Крефельде? - спросил он.  -
Что является объектом нашей бомбардировки в центре этого  города?
- И помахал находившейся у него в руке картой целей.
    "Это никуда не годится",-подумал Лонгфелло и провел  пальцами
по тыльной стороне своей руки, словно примеряя пару замшевых пер-
чаток. Нервно улыбнувшись Ламберту, он быстро припомнил  стандар-
тный ответ, приготовленный им на случай подобного рода вопросов:
    -  Штаб гестапо и завод по изготовлению ядовитых газов -  та-
ковы объекты бомбардировки. Вы удовлетворены?
    Лонгфелло почувствовал, что  настроение  людей  на  скамейках
после этих его слов заметно изменилось. Послышались  приглушенные
возбуждение голоса. Тот элемент гнева, который только что был так
несправедливо направлен на него, теперь переключился на  действи-
тельного противника - на Крефельд.
    Затем инструктаж продолжили другие  специалисты.  Флагманский
инженер-механик заявил, что "ланкастеры" продолжают  возвращаться
из рейдов с повреждениями, причиненными пулями калибра 0,303 дюй-
ма, то есть английскими пулями.
    -  Это свидетельствует о том, - сказал он в заключение, - что
наши стрелки палят без разбора - не по противнику,  а  по  теням.
Будьте внимательнее! Лучше смотрите, хорошенько следите за  смаз-
кой турелей.
    Флагманский связист подробно рассказал о частотах,  на  кото-
рых работают радиомаяки, а метеоролог обрисовал ожидаемые  погод-
ные условия:
    -  Луна полная, взойдет за час до часа "Ч". Восход солнца - в
ноль пять сорок шесть. Оно вам  не  помешает,  можете  не  трево-
житься. Над районом цели очень тонкий слой облаков среднего  яру-
са - на высоте между тысячей и двадцатью тысячами футов. Сожалею,
но дать более точную высоту я не в состоянии.
    -  Надо же, черт возьми! - проворчал Дигби, не понижая  голо-
са. - Нам придется, как голенькими, лететь при полной луне, а  он
успокаивает нас тем, что, мол, нечего бояться восхода солнца.
    Последним на помост поднялся командир  эскадрильи  подполков-
ник Мунро. Сегодня был его шестидесятый и последний вылет на бом-
бардировку. Он начал весьма уравновешенным тоном:
    -  Сегодня мне говорить почти не о  чем,  джентльмены.  Много
интенсивного зенитного огня - карта говорит сама за себя.  Выдер-
живайте место в строю, тогда опасность угодить в такие зоны  све-
дется до минимума...
    -  А нельзя ли пролететь как-нибудь в обход всех  этих  зени-
ток в Руре? - выкрикнул Суит.
    В бараке раздался общий смех. Подполковник  постарался  улыб-
нуться как можно естественнее.
    -  Держитесь в  общем  потоке  самолетов,  друзья,  и  внима-
тельнее выдерживайте заданную высоту. Опасность столкновения  су-
ществует только над районом цели, но если вы будете точно  выдер-
живать высоту, то и эта опасность практически исключается.  После
сбрасывания бомб берите обратный курс и соблюдайте временной гра-
фик. Это тщательно разработанная операция,  друзья.  Налет  будет
осуществляться крупными силами - около семисот  самолетов:  "лан-
кастеры", "веллингтоны", "галифаксы" и "стирлинги".
    -  Ура! - воскликнули несколько человек в задних рядах.
    Мунро взглянул на них и улыбнулся.  Если  ребят  утешает  тот
факт, что вместе с их самолетами полетят бедные старые  "стирлин-
ги", которые в силу их невысокой скорости и очень небольшого  по-
толка примут на себя основной огонь зенитных  орудий  противника,
то стоит ли их разочаровывать? Мунро, однако, знал и то, что один
из "стирлингов" сегодня  ночью  будет  пилотировать  его  младший
брат, поэтому улыбка его получилась неестественной, вымученной.
    Когда инструктаж окончился, Мунро, ухватив капитана Суита  за
пуговицу, остановил его около двери.
    -  Умный поймет с полуслова, мистер - Суит, - тихо сказал он.
- Относительно этих перетасовок в экипажах:  никуда  не  годится.
Если кто захочет перейти в другой экипаж, пусть обращается ко мне.
    -  Вы имеете в виду Коэна и Дигби?
    -  Да, я имею в виду Коэна и Дигби. Лицо Суита озарилось обе-
    зоруживающей улыбкой:
    -  Они просили. Дигби просил, нельзя ли...
    -  Перед тем как вы продолжите свою мысль, дорогой друг, поз-
вольте доложить вам, что не далее как несколько часов назад стар-
ший сержант королевских австралийских военно-воздушных сил  Дигби
был у меня и наотрез отказался расстаться  с  экипажем  Ламберта.
Странно, но эти ребята становятся суеверными, вы заметили это?
    -  На суеверии войну не выиграешь.
    - Я и не рассчитываю на это. Но если  ребята  чувствуют  себя
спокойнее и увереннее с дамским  шелковым  бельем  и  игрушечными
медвежатами, висящими у лобового стекла, пусть на здоровье забав-
ляются этим. Это в равной мере относится и к комплектованию  эки-
пажей. Забудьте о том, что вы хотели перевести Дигби в свой  эки-
паж, хотя он и лучший бомбардир в эскадрилье.
    Суит опять слащаво улыбнулся:
    -  О, я хотел перевести его совсем не по этой причине, сэр...
    -  По какой бы то ни было причине, мистер Суит,  забудьте  об
этом! - резко перебил его Мунро. - Возьмите Коэна, но о Дигби за-
будьте. И еще один вопрос. Это правда, что Ламберт нарисовал пор-
трет Сталина на своем самолете?
    -  Сталина, сэр? Нет, сэр, это на самолете Картера.
    -  А-а, я так и думал. Его заметил командир базы... Это  тре-
вожит его.
    -  Я прикажу закрасить портрет.
    -  А потом кто-нибудь из ваших ребят напишет об этом в  "Дей-
ли миррор"? Нет уж, избавьте меня от этого. Ничего не  предприни-
майте, пока полковник не скажет вам сам.
    -  Я подумаю, как избавиться от портрета, сэр, - снова  улыб-
нулся Суит.
    -  Уверен, что подумаете, - холодно сказал Мунро.
    Мунро считал, что после войны в мире, наверное, появится мно-
го таких суитов. Человек, встревоженный тем, что  машины  господ-
ствуют над ним, постепенно и сам начинает реагировать на все  ме-
ханически. Его жесты, шутки и покорность становятся жестами, шут-
ками и покорностью робота. Глупый и провокационный вопрос Ламбер-
та на инструктаже, сколько бы ни сожалел о таком поведении  этого
летчика Мунро, был, по крайней мере, не чем иным, как  следствием
свойственного человеку заблуждения. А вот такой  улыбающийся  ма-
ленький капитан Суит никогда не задал бы подобного вопроса.


        ГЛАВА ВОСЬМАЯ

    После отъезда Августа Баха Анна-Луиза занялась различными де-
лами по дому и в саду. Она старательно вымыла пол в кухне, проки-
пятила остатки супа и  почистила  курятник.  В  четыре  часа  она
встретила Ганса у начальной школы. Они прошли мимо пожарного  де-
по, на Мауэрштрассе свернули направо. Это была главная улица, ко-
торая тянулась вдоль древней альтгартенской стены.
    Большая часть стены еще сохранилась, и кафе-кондитерская фрау
Вир было встроено в ее массивные камни. Со второго этажа кафе от-
крывался вид на отдаленную возвышенность, где рядом с сооружения-
ми системы водоснабжения находились теплицы бургомистра  Альтгар-
тена. С другой стороны из кафе был виден отель  "Вальд",  занятый
эсэсовцами. Отель теперь обнесли высоким забором из колючей  про-
волоки, вдоль которого непрерывно рыскали сторожевые собаки.
    Альтгартенские домашние хозяйки, любившие и себя показать,  и
людей посмотреть, ежедневно в послеобеденное время собирались  на
часок-другой в кафе-кондитерской фрау Вир. Их обычно  сопровожда-
ли дочери в искусно сшитых темных платьях и  бережно  сохраняемых
модных туфельках. Не удивительно поэтому, что и офицеры  инженер-
ных войск, и военные врачи, и чиновники административных  органов
из лечебного центра для больных  с  ампутированными  конечностями
любили выпить чашку чая в кафе фрау Вир.
    Ганс и Анна-Луиза поделили между собой кусочек яблочного  пи-
рога из слоеного теста. Кофе здесь тоже был неплохим, к  тому  же
фрау Вир обычно приберегала для мальчика небольшую чашечку  моло-
ка. "Людям в  крупных  городах  так  хорошо  не  живется",-думала
Анна-Луиза. Жизнь теперь казалась ей невероятно прекрасной. Очень
скоро она станет фрау Бах, и все эти дамы в модных шляпках  будут
кивать ей в кафе уже без той снисходительной улыбки, которой соп-
ровождаются эти кивки сейчас.
    Жена архитектора фрау Хинкельбург относилась к Анне-Луизе так
же снисходительно, как и все другие, но она, по крайней мере, бы-
ла приветлива и вежлива.  Сегодня  она  села  за  один  столик  с
Анной-Луизой и Гансом и стала рассказывать все известные  ей  но-
вости.
    В Альтгартене постоянно рассказывали различные истории о рус-
ских военнопленных, которых содержали в здании неработающей  фаб-
рики позади пивоваренного завода. Граждане Альтгартена с  возбуж-
дением говорили о большевиках и даже немного побаивались их.
    -  Чтобы русские не вздумали ночью  проникнуть  за  забор,  -
рассказывала фрау Хинкельбург,- спустили двух злейших  сторожевых
собак. Собаки были настолько голодные и злые, что даже их  хозяе-
ва носили толстые защитные перчатки. И все  же  утром  оказалось,
что собак сварили и съели. Остались только косточки.
    Фрау Хинкельбург сделала паузу, чтобы отрезать кусочек  кекса
и отправить его в рот. Анна-Луиза почувствовала, что  собеседница
ждет от нее каких-то слов, до не стала  делиться  своими  замеча-
тельными новостями, приберегая их, чтобы наслаждаться ими пока  в
одиночку. Не успела фрау Хинкельбург  проглотить  кусочек  кекса,
как снова улыбнулась Анне-Луизе и продолжала:
    -  А фрау Керстен хочет посадить яблони за кладбищем и  купи-
ла земельный участок, который арендовала до этого у фрау  Рихтер.
Это, наверное, все на те деньги, которые  она  получает  за  свой
картофель. - Она смахнула крошку кекса с уголка рта. - Я слышала,
что фрау Керстен складывает деньги в обитый кожей сундучок,'  ко-
торый прячет в спальне. Говорят, она не сдает деньги в банк,  так
как боится, что с нее будут взимать налоги.
    -  Ее дом заново штукатурят, - сказала Анна-Луиза.
    -  Да-да, и делают это французские военнопленные, -  добавила
фрау Хинкельбург. - А вы заметили среди них  такого  высокого,  с
крошечными усиками?
    -  Тот, который отдает всем распоряжения?
    -  Э-э, если правда то, что говорят о нем и фрау Керстен,  он
не только отдает распоряжения, дорогая моя девочка.
    -  Но ведь фрау Керстен почти пятьдесят лет!
     - Э, милочка, на старой скрипке еще можно сыграть много  за-
мечательных мелодий!-громко засмеялась фрау Хинкельбург и  зажала
рот рукой таким жестом, который казался ей весьма изящным.  Брил-
лианты на ее пальцах засверкали. - До француза она, говорят,  ме-
тила кое на кого повыше.
     - Что вы говорите! На кого же это? - воскликнула Анна-Луиза.
     - На вашего хозяина, дорогая. Анна-Луиза добродушно рассмея-
     лась:
     - Герр Бах и эта жирная старая фрау Керстеп?..
     - Да-да, милочка, фрау  Керстен  была  бы  весьма  счастлива
иметь такого мужа, как герр Бах, -  произнесла  фрау  Хинкельбург
после секундного размышления.
     - С герром Бахом была бы счастлива любая женщина.
     Фрау Хинкельбург пристально посмотрела на АннуЛуизу.  У  нее
был весьма чуткий слух ко всяким случайно оброненным словам и за-
мечаниям, и она никогда не пропускала мимо своего внимания ни од-
ного косвенного намека.
     - В самом деле? - всего только и  сказала  она  на  это,  но
Анна-Луиза поняла, что какая-то доля ее секрета больше уже не ос-
тавалась тайной. Фрау Хинкельбург положила свою веснушчатую, уни-
занную драгоценностями руку на тонкую белую руку Анны-Луизы и за-
говорщически проговорила: - О, дорогая, вас здесь не было,  когда
отель "Вальд" был действительно отелем. Какое  это  было  замеча-
тельное место! Шеф-повар был француз из МонтеКарло. Сюда приезжа-
ли люди изо всех уголков Европы и  даже  из  Америки!  Приезжали,
чтобы хорошо покушать и остановиться в номерах, откуда  открывал-
ся очаровательный вид на сады и лес. Летом там сверкали  в  лучах
света фонтаны, играл оркестр. Когда я была молоденькой, то, быва-
ло, открою окна в своей спальне и слушаю, как  играет  оркестр  и
доносятся голоса богатых людей. На Мауэрштрассе этих людей  обыч-
но ожидали вереницы машин с шоферами. Да, больше такого мы навер-
няка никогда не увидим.
    -  Когда война кончится, может...  -  хотела  было  возразить
Анна-Луиза.
    -  Нет-нет, мир с тех пор переменился,  -  перебила  ее  фрау
Хинкельбург. - Места для романтики теперь уже нет. - И снова кос-
нулась руки Анны-Луизы. Кольца на ее пальцах засверкали  в  лучах
солнца.


    Обер-лейтенант Август Бах шел вдоль мягкого песчаного берега,
освещенного сумеречным светом. По земле стлался туман  и,  оседая
клочьями на холодных деревьях и высоких  дюнах,  превращал  их  в
крохотные изолированные островки. Ближе к морю ветер кое-где раз-
гонял туман, и то тут, то там показывался золотистый горизонт, но
потом Август вновь и вновь попадал в полосу тумана, который  оку-
тывал его, словно ватой.
    Желтый мак и морская песчанка, обладающие  глубокой  корневой
системой, вели постоянную борьбу за существование с перемещающим-
ся песком, который в один день обнажал их корни,  а  в  следующий
погребал под собой не только корни, но  и  сами  растения.  Вдоль
прибрежной полосы, куда доходила  вода  во  время  приливов,  как
обычно, накопилось множество различных обломков и мусора,  покры-
тых толстым слоем поблескивающей нефти, которая пропитывала  све-
жий бодрящий соленый ветерок неприятным запахом гниения.
    Бах постучал ногами, стряхивая с  ботинок  приставший  песок,
поднялся по короткой деревянной лестнице и открыл  дверь  в  свое
жилище. Когда Бах облюбовал этот возвышавшийся над дюнами ветхий,
почти развалившийся домик в качестве своего жилья, его  подчинен-
ные подумали, что он сошел с ума. Однако по приказу Баха под  до-
мик подвели новые металлические балки, приподняли его и  изолиро-
вали таким образом от сырости и крыс. Внутри домика  были  книги,
печка, простая солдатская койка, старое кресло и стол,  за  кото-
рым Август работал. В роте связи  люфтваффе,  которой  командовал
Бах, насчитывалось сто четырнадцать человек, и он  был  бы  счас-
тлив жить и кушать вместе со своими подчиненными. Однако тем, кто
подчиняется приказам, необходимо предоставлять возможность повор-
чать и пожаловаться в условиях, когда офицер их не слышит, и  его
маленький домик, расположенный в  полукилометре  от  всех  других
зданий радиолокационной станции, обеспечивал им такую возможность.
    Сейчас Август вспомнил об Анне-Луизе и почувствовал  приятное
удовлетворение от недавней близости с ней. И тут же подумал, что,
поскольку он уже приступил к работе, предаваться  сентиментальным
воспоминаниям не следует. Август протер линзы своего полевого би-
нокля и подошел к окну, выходящему на побережье. В  это  окно  на
фоне многочисленных дюн были видны  здания  его  радиолокационной
станции, а когда не было тумана, то через бинокль можно было рас-
смотреть верхушки антенн соседней радиолокационной станции,  рас-
положенной на этом же побережье.
    Он отфокусировал бинокль  по  отдаленному,  поросшему  травой
участку побережья; взмах крыла -и над краем находившегося в  тра-
ве гнезда на мгновение вытянулась длинная шея.  Серые  цапли  все
еще обитали в дюнах. Обычно они селились поближе  к  свежей  мор-
ской воде, особенно в летнее время, но,  поскольку  этот  участок
побережья был объявлен запретной зоной, жизнь болотных птиц здесь
стала более оживленной. В мае цапли отложили яйца. Сейчас для них
почти уже настало время покидать эти места.  Август  с  интересом
подумал, вернутся ли цапли сюда следующей зимой. Он  считал  этих
птиц хорошим предзнаменованием.
    Убедившись, что с цаплями все нормально, Август стал переоде-
ваться в старое, более удобное обмундирование. Когда  чайник  на-
чал потихоньку шуметь, Август взял телефонную трубку  и  попросил
своего заместителя Вилли.
      - Чашечку шоколада, Вилли? - предложил он.
      - Спасибо, герр обер-лейтенант. Через несколько минут  Вил-
    ли Рейнеке тихо постучал в дверь и получил разрешение  войти.
Он тщательно стряхнул мокрый песок со  своих  сапог  и  встал  по
стойке "смирно". На столе Августа уже дымилась чашка шоколада, но
дисциплинированные служаки сначала поприветствовали  друг  друга,
совершив необходимый ритуал отдания чести.
    Когда Вилли был юношей, все его  считали  весьма  симпатичным
дамским угодником. Но однажды, когда он выглянул из-за  бруствера
окопа, рядом с ним взорвалась граната. Ее  осколки  рассекли  ему
нос, сильно поцарапали щеку и оторвали ухо. Чтобы  скрыть  отсут-
ствие уха, Вилли отрастил очень длинные волосы.
    Но, пожалуй, куда больше, чем его внешность, поражало мастер-
ство Вилли Рейнеке, которое он проявлял на  командно-дальномерном
посту, разгадывая намерения противника. На некоторых бомбардиров-
щиках противника имелось устройство,  показывающее  летчику,  что
его машина находится в невидимых лучах  вражеской  радиолокацион-
ной станции. Эти самолеты обычно  резко  отворачивали,  уклоняясь
таким образом от преследования. Вилли в подобных случаях  перево-
дил свой указатель в такую точку в пространстве, где, по его мне-
нию, должен был появиться уклонившийся бомбардировщик,  а  Август
выводил в эту точку истребитель. Просто  удивительно,  как  часто
Вилли разгадывал действия английских летчиков!
    Вилли повесил шинель за дверью. Август  уселся  в  кресло,  а
Вилли, в насколько принужденной позе, - на стул по другую  сторо-
ну стола. Когда Август придвинул к  нему  чашку  шоколада,  Вилли
вежливо поклонился в знак благодарности, взял чашку в  иссеченные
шрамами руки, подержал ее некоторое время, как бы согревая их,  и
отпил несколько глотков.
    Обведя .комнату обер-лейтенанта внимательным взглядом,  Вилли
ощутил прилив гордости оттого, что вхож сюда. Даже старших офице-
ров, приезжавших для  осмотра  радиолокационной  станции,  Август
редко приглашал в свое жилище. На стене, прямо над  столом,  были
приклеены репродукции с эскизов крыла Леонардо да Винчи,  и  нес-
колько фотографий летящих чаек, шилоклювок и луней.
    -  Прошлой ночью мы наблюдали на  экране  радиолокатора  нес-
колько интересных перелетов птиц, - доложил Вилли.
    -  Записывайте все это в журнал, Вилли, -  оживленно  заметил
Август. - Наша станция расположена в таком  месте,  что  все  эти
данные могут оказаться очень ценными. До настоящего времени орни-
тологи и не предполагали, что птицы  могут  перелетать  в  ночное
время.
    На рабочем столе Августа стояло  чучело  черноголовой  чайки,
которое смастерил Вилли. "Никто не поверит,  что  вы  занимаетесь
этим впервые", - сказал ему тогда Август.
    Сейчас Вилли с гордостью  повернул  чучело  в  пол-оборота  и
спросил:
    -  Вы уже посмотрели на цаплю?
    -  Я собираюсь жениться, Вилли, - неожиданно сказал Август.
    -  Очень хорошо, командир.
    -  На моей домашней работнице.
    -  Вполне разумно. В наше время  мужчина  хочет  иметь  женой
здравомыслящую женщину, а не пустоголовую размалеванную девчонку.
    Август улыбнулся:
    -  Боюсь, что многие мои друзья так именно и  скажут,  Вилли.
Она еще очень молода, лишь немногим старше моего сына.
    Вилли смутился, но это не обескуражило Августа. Он был  охва-
чен тем приятным теплым чувством, которое испытывает каждый влюб-
ленный. Выдвинув ящик стола, он извлек из него бутылку  немецкого
брэнди. Плеснув напиток в чашку Вилли, Август сказал:
    -  Пейте, Вилли. Выпейте за то, что мы не на месте  англичан,
ибо, по-моему, сегодня мы добьемся больших успехов.
    -  За наш успех! - согласился Вилли и выпил шоколад с брэнди.
    Они сидели молча, потягивая брэнди и наблюдая, как тени  ста-
новились все длиннее и длиннее и как солнце  опускалось  в  дымку
над морем.


         ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

    На аэродроме Уорли-Фен Ламберт  выдал  каждому  члену  своего
экипажа  аварийный  комплект,  куда  входили  компас,   фальшивые
деньги, карта Германии на шелковой ткани и  спрессованные  сухоф-
рукты. Затем ребята потащились по широкой асфальтированной дорож-
ке на парашютный склад. Помещение склада,  как  всегда,  сверкало
чистотой, было хорошо освещено, и в нем пахло  как  в  госпитале.
Две уставшие и,  видимо,  поэтому  хмурые  женщины  из  вспомога-
тельной службы стаскивали с полок парашюты и подвесные системы  и
с шумом швыряли их на широкий прилавок.  Каждый  авиатор  до  тех
пор, пока не вернется из рейда, обязан был иметь парашют при себе.
    Бортинженер с самолета сержанта Картера Бен  Галлахер  громко
спорил с одной из женщин.
    -  Дайте мне мой парашют! -гневно настаивал он.- Я всегда ле-
тал с одним и тем же парашютом. Он счастливый, Неужели вы не  мо-
жете понять это?
    -  Не понимаю, что вы так нервничаете, - говорила женщина.  -
Этот нисколько не хуже вашего, его только что проверили и  уложи-
ли. - Обрадовавшись паузе в напряженной работе, женщина  поправи-
ла растрепавшиеся волосы. - Вы задерживаете всю очередь, понимае-
те?
    -  Тогда я полечу без парашюта, - заявил Бен.
    -  Не валяй дурака, Бен, - вмешался Ламберт. - Бери, что дают.
    Парень издал какой-то неприятный звук и взял парашют.
    -  Пожалуй, ты прав, начальник, - согласился он. Очередь уве-
    личивалась, кто-то крикнул:
    -  Эй, в чем там дело?!
    -  Тут один принес парашют назад, - громко ответил  Дигби.  -
Говорит, будто не раскрылся.
    Все улыбнулись шутке Дигби, хотя уже слышали  ее  много  раз.
Очередь начала продвигаться быстрее. Капрал Рут Ламберт видела из
соседней комнаты, как ее муж взял свой парашют.
    У дверей образовалась толчея: летчики шутя подталкивали  друг
друга и проворно взбирались в кузов грузовика. Почти у каждого из
них был какой-нибудь талисман - плюшевые медвежата или  тряпичные
куклы в руках или прикрепленные к  снаряжению.  Некоторые  вместо
шарфа обвязывали шею шелковыми чулками. Ламберт оглянулся на  Рут
и многозначительно приподнял большой палец правой руки. Она  кив-
нула ему в ответ. Не успел он взобраться в кузов,  как  грузовик,
медленно переваливаясь, тронулся в путь. Женщина-шофер вела маши-
ну по обозначенной синими огнями дороге, а двадцать восемь летчи-
ков в кузове громко кричали и свистели по поводу  того,  что  она
едет слишком медленно.
    Наконец грузовик свернул с дороги и остановился  вблизи  двух
капониров, в которых на фоне темного неба виднелись силуэты  двух
больших бомбардировщиков.
    -  Самолеты Ламберта и Картера! - крикнула женщина-водитель.
    -  Счастливо, командир, - прошептал Мики Мерфи.
    -  Счастливо, Мики, - ответил Ламберт.  Летчики  из  экипажей
    Ламберта и Картера один за другим легко спрыгнули  на  землю.
Члены каждого наземного обслуживающего экипажа молча  стояли  под
крылом своего бомбардировщика. Старший сержант Уортингтон  слегка
похлопал по руке Ламберта брезентовыми  чехлами  с  приборов.  Он
всегда так делал, чтобы Ламберт убедился, что чехлы  сняты.  Лам-
берт поставил свою подпись на форме № 700 королевских военно-воз-
душных сил. "Скрипучая дверь" перешла теперь в его ведение.
    Ламберт машинально достал из летной куртки бумажник и  вложил
в него золотую авторучку, подаренную родителями, когда ему испол-
нился двадцать один год. -Если с ним что случится, бумажник и на-
ходившееся в нем прощальное письмо, которое он время  от  времени
переписывал, передадут Рут. Авторучка предназначалась  на  память
Уортингтону, а деньги - на То, чтобы  все  выпили  в  сержантской
столовой. Принимая бумажник, Уортингтон кивнул головой и,  внима-
тельно взглянув на Ламберта, заботливо положил  бумажник  в  свой
внутренний карман.
    Ламберт должен был первым во втором отряде запустить двигате-
ли: За ним запустил двигатели следующий  "ланкастер",  потом  еще
один и еще, пока звук тридцати двух работающих двигателей не  на-
чал отражаться от черной металлической стены ангара, словно бара-
банный бой миллиона отправляющихся на войну неистовых  барабанщи-
ков. Однако от прогревания двигателей до момента взлета  оставал-
ся еще целый час, и рев моторов оборвался Также внезапно,  как  и
начался. Вскоре вокруг установилась ничем  не  нарушаемая  ночная
тишина. Слышались только приглушенные ругательства тех, кто рабо-
тал при свете карманного фонаря. Члены  экипажа  переговаривались
тоже шепотом.
    Флэш Гордон осматривал свою  турель.  Когда  затих  последний
двигатель, он весело сказал:
    -  Ты хорошо поработал здесь, дружище!
    Сержант, оружейный мастер из команды наземного  обслуживания,
заслуживал похвалы: вырезать кусок плексигласа из остекления  ту-
рельной установки было не таким уж легким делом, как казалось.
    -  Теперь я больше не буду стрелять по капелькам масла,  при-
нимая их за "юнкерсы".
    -  А тебе когда-нибудь приходилось стрелять по  "юнкерсу"?  -
спросил оружейный мастер. .
    -  Не только не стрелял, но и никогда не видал его,  -  отве-
тил Флэш. - Участвовал уже в пятнадцати налетах,  но  никогда  не
видел ни одного ночного истребителя.
    Мимо них  прошел  стрелок  верхней  средней  установки  Бинти
Джонс. Оружейный мастер проговорил ему вслед:
    -  В следующий раз я сниму плексиглас и с твоей турели, Бинти.
    -  Черта с два снимешь! Я  протираю  свой  плексиглас  каждый
день. А если на нем и окажется пятнышко, то  я  не  такой  дурак,
чтобы открывать по нему стрельбу.
    -  В заблуждение вводят масляные брызги,  -  сердито  заметил
Флэш.
    -  Мне наплевать, что бы это ни было! Меня  в  хвостовую  ту-
рель больше не заманишь. Так что можешь  не  просить  меня  поме-
няться местами, когда у тебя снова будет этот проклятый  насморк,
понял?
    -  Понял, - сказал ему вслед Флэш. - Не попрошу, не беспокой-
ся.
    -  Ты замерзнешь, если откажет твой костюм  с  электрообогре-
вом, - предостерег его оружейный мастер.
    -  А я практически замерзаю даже и тогда, когда костюм  рабо-
тает, - признался Флэш.
    -  Да, сегодня холодно, - согласился оружейный мастер и  зас-
тегнул свой рабочий костюм до самой шеи.
    На аэродроме стояла  тишина.  Все  было  сделано,  оставалось
только ждать.
    Люди, сидящие в самолетах, давали разные тайные  обеты  богу,
выполняли суеверные ритуалы. Ламберт положил свою куклу,  которую
звал Фланаган, позади своего сиденья.
    -  Оттуда она ничего не увидит,- сказал Дигби. - Брось ее сю-
да, я посажу ее в носовой турели.
    -  Она уже все видела раньше, - возразил Ламберт.- К тому  же
сменить привычку ей не так уж трудно.
    Подполковник Мунро открыл боковое окно, чтобы вдохнуть свеже-
го воздуха. Затем он положил свою трость под сиденье. Экипаж  уже
догадывался, что трость была не чем иным, как талисманом команди-
ра эскадрильи, хотя признания в этом из него и клещами  никто  не
вытянул бы. Мунро посмотрел на небо и  глубоко  вздохнул.  Облака
закрыли часть созвездия Большой Медведицы и приближались  к  соз-
вездию Скорпиона. В лесу на берегу УитчФена раздался громкий крик
совы.
    И опять наступила тишина. Затем с севера  донеслось  пыхтение
паровоза и громыханье железнодорожных  вагонов.  Через  некоторое
время этот поезд прибудет в Шотландию, туда, где находятся жена и
сын Мунро. А он в это время будет над Германией. Подполковник еще
раз взглянул на небо: оно все еще было довольно светлым.
    Когда начал выруливать первый  "ланкастер",  было  пятнадцать
минут первого. Летчики в последний раз побывали в  туалете,  зас-
тегнули летные костюмы и уселись на сиденья, на которых им  пред-
стояло находиться в течение нескольких часов.
    "Скрипучая дверь" Ламберта приблизилась к южной кромке аэрод-
рома. Сэм бросил взгляд на толпу людей из команды  наземного  об-
служивания. Они махали руками у края взлетной  полосы.  Эти  люди
даже в сильный дождь выходили сюда, чтобы проводить  бомбардиров-
щики. Ламберт испытывал к ним чувство благодарности за это.
    Груз каждого бомбардировщика значительно превышал обычные бе-
зопасные пределы, поэтому поднять его в  воздух  было  далеко  не
просто, но Ламберт оторвал самолет от  земли  легко  и  уверенно,
будто вел его по невидимой, медленно поднимающейся вверх  и  вне-
запно обрывающейся плоскости. Самолет шел очень устойчиво.
    Один за другим гигантские самолеты взмывали в темноту и исче-
зали. Ламберт знал путь от Уорли-Фена к районам сбора  над  побе-
режьем так же хорошо, как дорогу от барака, где он жил, к  столо-
вой. Он знал, что ветер сегодня не попутный, и поэтому,  учитывая
снос ветром, взял несколько круче к югу.
    -  Саутуолд! - выкрикнул Дигби.
    Он лежал в носовой части самолета и смотрел вниз через  проз-
рачный обтекатель.
    - О'кей, - ответил ему Коэн, так как знал,  что  Дигби  обра-
щается к нему. Это было установившейся практикой.
    Коэн определил  место  самолета  с  помощью  радиолокационной
станции "Джи" и нанес время  прохождения  Саутуолда  на  полетную
карту.
    -  Ветер довольно сильный, командир, - доложил он.
    -  Посмотрим, - отозвался Ламберт.  -  Когда  поднимемся  еще
немного, будет яснее. На высоте ветер может быть иным.
    -  Разрешите опробовать пулеметы? - спросил Бинти.
    -  Да, обоим, - ответил Ламберт, зная, что Флэш тотчас же за-
даст такой же вопрос. Дигби тоже опробовал свои носовые пулеметы.
Звук выстрелов отозвался гулким эхом по всему металлическому  фю-
зеляжу самолета, а из носовой турели Дигби распространилась  вол-
на воздуха, пахнущего кордитом и горячим маслом.  Трассы  изогну-
лись пологими кривыми и уткнулись внизу в море.
    Хотя теперь, в холодной ночной атмосфере, самолет шел  гораз-
до устойчивее, чем в  прогретой  перемещающейся  атмосфере  днем,
неожиданности на пути все же нет-нет да и возникали. Самолет  или
наталкивался на более плотные воздушные массы, или, вызывая  неп-
риятную тошноту, проваливался в огромные  воздушные  ямы.  Машину
непрерывно болтало и сбивало с курса. Степень устойчивости  само-
лета в такой же мере зависела от физической силы летчика,  как  и
от его опытности, ибо системы управления не имели сервоприводов и
поэтому, чтобы манипулировать  рулевыми  поверхностями  в  потоке
воздуха, требовалась большая мускульная энергия. Непрерывная виб-
рация будто молотком била по затылку, трясла челюсти и  барабани-
ла по спине с такой силой и настойчивостью, что члены летных эки-
пажей даже после благополучных полетов буквально валились  с  ног
от усталости.
    Дигби сидел рядом и ниже Коэна. В его ведении находилась  ра-
диолокационная станция, с помощью которой  можно  было  различать
леса, водные массивы, поселки и города. Довольно часто эта  стан-
ция работала из рук вон плохо. Но даже в лучшем случае  изображе-
ние на ее экране представляло собой лишь мутные  очертания  того,
что указывалось на карте. Коэн прогрел станцию, и теперь они  оба
смотрели на тускло светящийся зеленоватый экран.
    -  А что ты хочешь? Она таки работает, - сказал Дигби.
    Коэн отодвинул планшет с картами к задней части  штурманского
столика и поставил его вертикально.  В  таком  положении  планшет
закрывал небольшую металлическую заплатку, которую ребята из  ко-
манды наземного обслуживания наложили  на  рваную  пробоину.  Эта
пробоина осталась от того самого осколка, которым убило  штурмана
вот на этом сиденье всего четыре вылета назад.
    -  Не делай этого, дружище, - сказал Дигби и отодвинул  план-
шет в сторону. - Пусть эту заплату будет видно. По-моему,  молния
не ударяет в одно и то же место дважды, так что у нас с тобой са-
мое безопасное место в самолете.
    Теперь Коэн посмотрел на заплату намного спокойнее.
    -  Ну как, все наговорились? - спросил Ламберт. - Если вы все
высказались, то, может быть, теперь и мне  позволительно  сказать
пару слов?
    -  Джентльмены,- шутливо начал  Дигби,-  мне  выпала  большая
честь представить вам командира нашего самолета, вашего добродуш-
ного хозяина и знатока множества анекдотов,  который  великодушно
отказался праздновать восемьдесят первую годовщину своего  рожде-
ния, чтобы сегодня быть вместе с нами.  Джентльмены,  ваш  и  мой
друг, старший сержант авиации Сэмуэл Ламберт, кавалер медали  "За
летные заслуги"...
    -  Ну-ну, стоп! Давайте будем посерьезнее, - сказал Ламберт.
    Джимми Гримм настроил радиостанцию.
    -  Нам передали новые данные о ветре, командир, - сообщил он.
-.Доложить их вам?
    -  Передай их Кошу, - приказал Ламберт.
    Их самолет поднимался все выше и выше, и с каждой новой тыся-
чей футов температура окружающего воздуха понижалась на два с по-
ловиной градуса по Цельсию. Летчики застегнули  на  костюмах  все
застежки и придвинулись поближе к вентиляторам обогрева. На высо-
те восемь тысяч футов они начали дышать кислородом. Ламберт  про-
должал набирать высоту. Вот они вошли в облако. Пока еще  не  су-
ществовало способа определять, есть ли в данном  облаке  льдинки.
Единственная возможность состояла в том, чтобы  рискнуть  и  вле-
теть в него. А этому облаку, казалось, не было конца.  Температу-
ра внутри самолета стала почти такой же низкой, как и снаружи.
    -  Сейчас, сейчас мы выйдем из него, -  как  можно  спокойнее
сказал Ламберт. Он стал еще круче набирать  высоту,  а  Бэттерсби
подрегулировал двигатели на большую мощность.
    -  Ненавижу облака, - признался Ламберт.
    Холодное облако давило на иллюминаторы, и в кабине стало  еще
темнее, чем раньше. Бэттерсби суетился возле своих приборов. Дви-
гатели вдруг начали рассогласовываться как раз в тот момент, ког-
да он доложил:
    -  Давление и температура нормальные.
    Один из двигателей стал слабо гудеть.
    -  Ты знаешь, .почему он гудит?-спросил Ламберт.
    -  Масло слишком остывает, и от этого заедает механизм управ-
ления шагом винта...
    Ламберт кивнул в знак согласия и спросил:
    -  Ты сможешь снова синхронизировать их? Бэттерсби притронул-
    ся кончиками пальцев к рычагам управления двигателями.  Найдя
рассинхронизировавшийся двигатель и подрегулировав его, он добил-
ся наконец положения, когда все они загудели в унисон.
    -  Отлично, - похвалил его Ламберт. - Мики Мерфи  эта  опера-
ция, как правило, не удавалась.
    Бэттерсби никогда еще не испытывал такого чувства гордости за
себя, как сейчас.
    Над фонарем кабины одна за другой появлялись звезды.  Самолет
выходил из облака. Рычаги управления стали  более  податливыми  и
послушными, ибо "скрипучая дверь" достигла своего  потолка  и,  с
какой бы силой теперь ни тянуть на себя штурвал, еще  выше  само-
лет не пойдет. Однако Ламберт  воспользовался  приемом,  которому
его научил один опытный летчик. Резко выпуская закрылки  на  пят-
надцать градусов во время полета на  крейсерской  скорости,  Лам-
берт заставлял самолет как бы ударяться о воздушную стену.  Маши-
ну сильно трясло, но в то же время и подбрасывало на  двести  фу-
тов вверх. Каждый раз, когда он проделывал эту манипуляцию, "лан-
кастер" занимал новое, более высокое положение, и Ламберт прибав-
лял таким образом дополнительно более тысячи футов высоты  к  его
нормальному потолку. Сейчас Ламберт осуществил  первый  из  серии
этих сотрясающих всю конструкцию самолета подскоков вверх.
    -  Начинаем делать площадки, - объяснил он своим товарищам.


    Капитан Суит внимательно всматривался в ночь, обступившую са-
молет. На некотором расстоянии под собой он увидел маленький пря-
моугольник, образованный вспышками в выхлопных патрубках,  и  по-
нял, что в воздух поднялась и набирает  высоту  еще  одна  эскад-
рилья бомбардировщиков. Способность Суита видеть ночью была  выше
средней, и он обычно замечал небольшие объекты на  земле  еще  до
того, как их обнаруживал бомбардир.  Поэтому  казалось  странным,
что, какое бы время ни отводилось на формирование потока  бомбар-
дировщиков, пусть даже самого плотного потока,  небо  было  таким
необъятным, что Суит иногда в течение всего полета не  видел  со-
седнего бомбардировщика. Он предполагал, что ребятам,  обладающим
меньшей способностью видеть ночью,  так  и  не  удается  заметить
что-нибудь за все время полета туда и обратно.
    -  Штурман, - окликнул Суит, - сколько миль до побережья?
    -  Около десяти, сэр.
    -  Нельзя ли, Билли, сегодня  поменьше  этих  "около",-сделал
ему замечание Суит и посмотрел вниз. Сельская местность почти  не
просматривалась, а вот слабые очертания городов, несмотря на  за-
темнение, можно было различить. - Штурман, я  вижу  Лоустофт  под
нами. Мы отклонились от курса.
    -  Вы уверены, сэр?
    -  Уверен ли я? Да, уверен. За Лоустофтом я вижу слабое  све-
чение над Ярмутом. Мы находимся севернее заданной линии пути,  по
крайней мере, на десять миль.
    Наступила короткая молчаливая пауза, пока  штурман  определил
место самолета и рассчитал необходимую поправку к курсу.
    -  Курс сто двадцать, - сказал он наконец.- Ветер  очень  из-
менчивый.
    -  Этой поправки недостаточно. Нам нужно попасть в район сбо-
ра над Саутуолдом.
    -  В таком случае, сэр, берите  курс  около  ста  шестидесяти
градусов.
    -  Вот это уже ближе к истине, дружок. - Суит  сознавал,  что
огорчил и расстроил штурмана, а удовольствие  расстраивать  таким
образом людей он позволял себе не так уж часто. - Мы летим на са-
молете командира отряда, друзья, - продолжал он. - Мы должны  все
делать строго по уставам и наставлениям. Это глупо,  конечно,  но
если мы начнем срезать углы, другие экипажи последуют нашему при-
меру.
    Бормоча что-то себе под нос, Суит отвернул на юг. Через неко-
торое время он неожиданно спросил:
    -  А я рассказывал вам историю об одном офицере женской вспо-
могательной службы и сержанте?..
    -  Подходим к побережью Англии, сэр, - доложил бомбардир.
    Сейчас можно было понять, насколько тщательно англичане  соб-
людают затемнение, ибо начиная от побережья и  далеко  в  глубине
страны мир под самолетом казался действительно непроницаемо  тем-
ным.


         ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

    Антенна огромной радиолокационной  станции  "Фрёйя"  медленно
поворачивалась навстречу холодному ветру, дующему из Англии.  Она
останавливалась, начинала  двигаться  в  обратном  направлении  и
вновь останавливалась. Вилли Рейнеке крикнул Августу  Баху  через
весь слабо освещенный Т-образный барак:
    -  Обнаружена первая цель!
    Итак, сражение началось: используя все  достижения  современ-
ной науки, три группы людей начали пробираться в темноте на ощупь
подобно тому, как пробираются вооруженные  бандиты  по  канализа-
ционной трубе.
    Август быстро поднялся по ступенькам на платформу, где  стоял
огромный прокладочный стол.
    -  Занесена в журнал в ноль-ноль тридцать пять, - доложил пи-
сарь.
    -  Вблизи Лоустофта.  Сверхдальнее  обнаружение,  -  радостно
произнес Август. - Поздравляю вас. Они еще не пересекли даже  ли-
нию своего побережья. "Фрёйя" работает сегодня отлично.
    -  По-моему, в последнее время они прекратили  ставить  элек-
тронные помехи, - сказал Вилли.
    -  Потому что мы используем более широкую полосу  частот.  Не
могут же они ставить помехи по всей этой полосе.
    Август наложил на карту транспортир и линейку.  Он  знал  все
пеленги как свои пять пальцев и тем не менее все же проверил  их,
прежде чем дать указания. Вилли нравилась  такая  скрупулезность,
особенно когда проявлял ее офицер.
    -  Пусть "Вюрцбург" красный наблюдает в секторе от Ипсуича до
Ярмута, от двухсот  семидесяти  градусов  до  двухсот  девяноста.
Дальность им не сообщайте, а то  они  будут  недостаточно  внима-
тельны.
    -  Лоустофт, - медленно произнес Вилли, глядя на карту. - Это
намного севернее обычного пути. Может, они направляются  в  район
Берлина?
    -  Точно сказать еще нельзя. Возможно, они должны идти южнее,
а этот один отбился на несколько миль. Подождем  и  решим  позже,
Вилли.
    Через некоторое время Вилли радостно воскликнул:
    -  Вы правы, командир, вы правы! Он повернул почти на юг!
    -  Они сосредоточатся над Саутуолдом, - кивнул ему Август.  -
Англичане не любят менять своих привычек.
    Обслуживающий персонал  радиолокационной  станции  "Вюрцбург"
красный, расположенной на открытом воздухе, среди обдуваемых  хо-
лодным ветром дюн, занял места по боевой тревоге.  Радиолокацион-
ная станция "Фрёйя" обладала в два раза большей  дальностью  дей-
ствия, зато станция "Вюрцбург" излучала более узкий луч, и  пото-
му ее показания отличались большей точностью. Она могла  "видеть"
одиночный самолет и определить высоту, на которой  он  находится,
что позволяло навести на него ночные истребители. "Фрёйя" обеспе-
чивала дальнее обнаружение воздушного противника, а "Вюрцбург"  -
его уничтожение.
    В Т-образном бараке находился центр радиолокационной станции,
которой командовал Август. Неподалеку располагались и другие  ба-
раки: жилые помещения, столовые, гараж  и  собственно  радиолока-
ционные установки - "Фрёйя" и две одинаковые "Вюрцбург".  Послед-
ние представляли собой огромные чашеобразные конструкции по  семь
метров в диаметре. Одна из них ("синяя") предназначалась для наб-
людения за своими ночными истребителями и наведения их на цель, а
другая ("красная") - для слежения за любым бомбардировщиком коро-
левских военно-воздушных сил.
    Внутри Т-образного барака под большой деревянной  платформой,
занимавшей почти все помещение, сгорбившись сидели  два  операто-
ра-прокладчика. У каждого из них был головной телефон для связи с
одной из станций "Вюрцбург". Перемещения того или другого самоле-
та каждый оператор обозначал световым пятном,  направляя  его  на
стеклянную карту, под которой они сидели. Со своих мест, сидя  за
столом "Зеебург" на платформе, Август и Вилли могли наблюдать  за
этими двумя световыми пятнами сквозь крышку стола. Одно  световое
пятно было красным, другое - синим. Задача Августа и  Вилли  сос-
тояла в том, чтобы подвести эти два световых пятна как можно бли-
же друг к другу. Когда это достигалось, немецкий ночной  истреби-
тель мог обнаружить бомбардировщик противника и наблюдать за  ним
при помощи своей бортовой радиолокационной станции, а  в  светлую
лунную ночь летчик-истребитель мог наблюдать бомбардировщик  даже
визуально.
    В Т-образном бараке было темно. На столе  "Зеебург"  пока  не
видно было никаких световых сигналов, ибо самолет противника  на-
ходился в это время за пределами дальности-  действия  радиолока-
ционных станций "Вюрцбург". Август взглянул  на  крупномасштабную
карту на стене.  Радиолокационная  станция  "Фрёйя"  каждые  нес-
колько минут передавала координаты приближающегося бомбардировоч-
ного соединения. Соединение шло прямо на станцию Августа Баха.
    Раздался приглушенный телефонный звонок.
    -  Два наших самолета в воздухе,  -  доложил  взявший  трубку
Вилли.
    -  Передайте на станцию "Вюрцбург" синий: сканировать для них
в секторе от пятидесяти до семидесяти градусов, - приказал Август.
    Вилли Рейнеке нервно покусывал ногти.  Август  улыбался.  Это
были самые напряженные минуты. Они много раз так же вот обнаружи-
вали английские бомбардировщики во время  их  сосредоточения  над
своим берегом, но чаще всего англичане летели затем в другом нап-
равлении. Радиолокационная станция "Горностай"  обслуживала  лишь
один небольшой участок протяженной прибрежной полосы, и если  ан-
глийские самолеты не направлялись прямо в Рур, то  они  проходили
за пределами зоны действия станции.
    -  А вот начинаются и радиопомехи, - пробормотал Вилли и  за-
тем уже официальным тоном продолжал: - В воздухе  работает  стан-
ция радиопомех, направленная на "Фрёйю". Широкой полосой в  общем
направлении двести девяносто  градусов.  Направление  постоянное,
интенсивность возрастает. Самолет - постановщик  электронных  по-
мех, должно быть, летит прямо на нас.
    -  Скоро они будут в пределах дальности действия "Вюрцбурга".
    -  Слава богу, этим-то они помешать не смогут.
    -  О, теперь надо ждать каждую  ночь.  Они  вот-вот  окажутся
способными помешать и этим станциям, Вилли.
    Со своего места Август одинаково хорошо видел и стол, и  сте-
ну позади него. Карта охватывала район  от  Восточной  Англии  до
Франкфурта. Теперь, после раннего предупреждения,  боевую  готов-
ность объявили и на других участках, и они засветились  на  стек-
лянной карте ярким зеленым светом.
    Вилли измерял на столе  какое-то  расстояние,  когда  услышал
сообщение:
    -  Первый ночной истребитель над нами.
    -  Пошлите его прямо в  море  на  предел  дальности  действия
"Вюрцбурга", - приказал Август. - На какой он высоте?
    -  Пятнадцать тысяч футов, все еще поднимается.
    -  Пусть поднимется на максимальную высоту, Вилли.  Высота  -
это уже половина победы.


    -  Итак, вы, стало быть, должны мне восемь  миллионов  триста
тысяч восемьдесят марок, - сказал Лёвенгерц,  расставляя  шахматы
для новой партии.
    -  Деньги у меня в других брюках, - ответил Кокке.
    Лёвенгерц обвел взглядом  помещение  для  дежурных  экипажей.
Летчики развалились в самых разных позах:  волосы  не  причесаны,
галстуки расслаблены, ноги задраны на стулья. Тем не менее если в
громкоговорителе раздастся негромкий двойной щелчок - сигнал тре-
воги, - все они тотчас же окажутся на ногах, с уже надетыми  шле-
мофонами, с болтающимися разъемами, патрубками и шнурами,  делаю-
щими их составной частью машин - ночных истребителей.
    Кокке сделал первый ход, и они начали новую партию.
    -  Только уж не мат со второго хода, Кокке! Вы  недооценивае-
те меня.
    -  Никогда, герр обер-лейтенант! Все или ничего. Когда  взле-
тает первый самолет?
    -  Очень хорошо, - медленно произнес Лёвенгерц. - В час.
    -  В час?
    -  Короткая летняя ночь с полной луной означает полет на  ко-
роткое расстояние, а это, в свою  очередь,  означает  Рур.  Чтобы
вернуться до рассвета и оставить время для потерявших ориентиров-
ку самолетов, они, вероятно, назначили удар по цели на два  часа.
"Ланкастер" летит со скоростью двухсот двадцати пяти миль в  час.
Значит, он пройдет над английским  побережьем  в  час  "Ч"  минус
пятьдесят минут. Хорошо работающая радиолокационная станция  типа
"Фрёйя" обнаружит его приблизительно на этом этапе, но, пока  они
доложат туда да сюда, будет пятнадцать минут второго.
    -  Стало быть, у нас остается пятьдесят минут, - сказал  Кок-
ке. - А вы видели сегодня после обеда нашего друга,  аэродромного
врача?
    -  Видел, и у него необыкновенно бравый вид, - ответил Лёвен-
герц. - Он готов на все, лишь бы замять эту неприятную историю.
    -  Я надеялся на его помощь... Гиммелю, я имею в виду.
    -  Он заинтересован только в помощи самому себе. Доктор,  ко-
нечно, мог кое-что предпринять в связи с пропажей секретного  до-
кумента, не обращаясь в тайную полицию, но он обрадовался возмож-
ности показать, каким он является лояльным и преданным  нацистом.
На его помощь надеяться нечего, - сказал Лёвенгерц.
    Кокке взглянул на него и, приободренный позицией  Лёвенгерца,
предложил:
    -  Допустим, что оба мы вступимся за Гиммеля. Вы барон и пер-
воклассный летчик-истребитель, а я смог бы, пожалуй, склонить  на
нашу сторону и старика.
    -  Реденбахера? Мало вероятно.
    -  И для вас мало вероятно?
    -  Послушайте... - начал Лёвенгерц. Он засмеялся, как бы про-
тестуя и скрывая за смехом свое замешательство. - Не надо  возла-
гать это на меня прямо вот здесь и сейчас. Разве  нельзя  погово-
рить об этом завтра?
    -  А что это даст? Нельзя же решительно  все  откладывать  на
завтра, герр обер-лейтенант.
    -  Гиммель тоже так говорил.
    -  Точно. - Кокке задумчиво погладил свою короткую бородку.
    Из громкоговорителя послышался щелчок: это оператор на коман-
дно-диспетчерском пункте включил микрофон.
    -  Вам нужно было держать пари со мной, Кокке. Я был  неправ.
Англичане вылетели раньше.
    Кокке ничего на это не  ответил.  Лёвенгерц  еще  раз  окинул
взглядом все помещение. Каждый находившийся здесь летчик  испыты-
вал нервное напряжение. Помещение  освещалось  тусклыми  красными
лампочками. Света едва хватало, чтобы играть в шахматы. В дальнем
конце помещения стоял большой стеклянный аквариум. В  нем  лениво
плавала какая-то рыбка из тропических вод. Лёвенгерц помнил тот
день, когда привезли этот аквариум. Его доставили сюда по  прика-
зу высшего командования. В то время вся эскадрилья испытывала ос-
трую нехватку в боеприпасах для истребителей, но никакими мольба-
ми и просьбами не удалось тогда добиться, чтобы этот же  грузовик
доставил боеприпасы.
    Лёвенгерц помнил и зимние бои под Москвой, когда солдаты  бы-
ли одеты в легкую летнюю форму. А один из последних  транспортных
самолетов доставил в Сталинград презервативы. В управлении  всеми
этими проклятыми люфтваффе явно творилось что-то неладное.
    "Я помогу Гиммелю",-подумал Лёвенгерц и тут же  осознал,  что
произнес эти слова вслух.
    -  Спасибо вам, герр обер-лейтенант, - сказал Кокке.
    В громкоговорителе снова раздался щелчок включенного микрофо-
на и голос диспетчера:
    -  Внимание! Внимание! Обер-лейтенант Лёвенгерц, майор Реден-
бахер и лейтенант Кокке - боевая готовность!
    -  В полной форме! - крикнул Лёвенгерц своим подчиненным.
    Лёвенгерц всегда требовал, чтобы его  подчиненные  имели  при
себе все предметы снаряжения, упомянутые в инструкциях:  заряжен-
ный сигнальный пистолет, комплект сигнальных ракет, надувную спа-
сательную лодку, спасательный  жилет,  парашют,  неприкосновенный
запас продовольствия, таблетки первитина и карманный фонарик. Все
это они должны были брать с собой в самолет.
    Снаружи было холодно. Восточный ветер приносил с собой  запа-
хи моря. Самолеты стояли с уже прогретыми двигателями, готовые  к
немедленному взлету. Экипажи с удовольствием разместились в срав-
нительно теплых и уютных кабинах. Лёвенгерц посмотрел на  сидяще-
го рядом летчика-наблюдателя. Мросек,  девятнадцатилетний  лейте-
нант с длинными черными волосами, нервно улыбнулся  Лёвенгерцу  и
поднял руку с биноклем, упреждая вопрос, который обязательно  за-
дал бы командир: взял ли он с собой бинокль?
    -  Все в порядке? - повернулся Лёвенгерц с обычным вопросом к
оператору радиолокационной станции.
    С заднего сиденья ему почтительно  улыбнулся  и  поднял  свою
тонкую белую наманикюренную руку Георг Закс. Ему тоже было девят-
надцать. Его честолюбивый папаша был из нажившихся на  спекуляции
богачей, и отчасти поэтому титулованный барон Виктор  фон  Лёвен-
герц внушал Георгу благоговение и тот старался во всем  подражать
ему. Наручные часы Георга шведского производства были из золота и
тонкие, как пфенниговая монета. Он носил нефритовые запонки,  бо-
тинки, сшитые по индивидуальному заказу, а под формой сержантско-
го состава - шелковое белье.
    К величайшему разочарованию своего отца,  Георг,  не  ответив
требованиям, предъявляемым к летчикам, стал всего-навсего  опера-
тором радиолокационной станции. Он  достаточно  полюбил,  однако,
свою работу и добросовестно выполнял возложенные на него  обязан-
ности. Он хорошо знал, что в последние, завершающие минуты  прес-
ледования самолета противника истребитель, по существу,  находит-
ся под его командованием. Как он сказал  своему  отцу,  в  момент
уничтожения самолета противника барон фон  Лёвенгерц  являлся  не
более чем рабочим у станка.
    -  Все в порядке, все в полной  готовности,  герр  оберлейте-
нант, - ответил Георг Закс.
    Уже в воздухе по радио поступили распоряжения с командно-дис-
петчерского пункта:
    -  Майор Реденбахер - к радиолокационной станции "Тигр",  ле-
тать по кругу на высоте пять тысяч метров. Лейтенант Кокке-к  ра-
диолокационной станции "Горностай", летать  по  кругу  на  высоте
пять тысяч метров. Старший лейтенант Лёвенгерц - к радиолокацион-
ной станции "Горилла", летать по кругу на высоте пять тысяч  мет-
ров.
    Каждый из названных летчиков подтвердил получение приказа.
    -  Переходим на кислород, - распорядился Лёвенгерц и  потянул
ручку управления на себя. Вариометр сразу же показал  непрерывный
набор высоты. Лёвенгерц выключил аэронавигационные огни  на  кон-
цах крыльев. Теперь ничто вокруг  не  светилось,  за  исключением
приборного щитка перед ним.
    Следующим в воздух поднимался Кокке. Он оставил форточку  ка-
бины слегка приоткрытой, ибо, как и многие другие летчики,  любил
как можно внимательнее прислушиваться к гулу работающих  двигате-
лей. Ему нравилось также ощущать струю воздуха во  время  взлета.
Лейтенант Климке, его оператор радиолокационной  станции,  почув-
ствовав холодный ветер, попросил:
    -  Очень дует. Закройте...
    Этой ночью около сотни чаек, гонимых скверной погодой,  лете-
ли по направлению к рыбацким деревушкам  на  Айссельмеер.  Восемь
птиц из этой стаи врезались в самолет Кокке. Одна из них попала в
щель слегка приоткрытой форточки кабины. В  Кокке  ударила,  соб-
ственно, уже не птица, а немногим больше полуфунта  окровавленных
птичьих потрохов и костей. Однако, ворвавшись в кабину со скорос-
тью двести миль в час, они выбили Кокке оба глаза, пробили в нес-
кольких местах черепную коробку, раздробили правую скулу и нос  и
сместили нижнюю челюсть. Различить, где кончались останки птицы и
начиналось лицо Кокке, было совершенно невозможно. Он  в  тот  же
миг потерял сознание, и хотя его мускулистые руки напряженно сжа-
ли штурвал, это не помогло. "Юнкерс-88" ударился о воду  под  ту-
пым углом. Высота волны была около метра, и море поглотило  само-
лет. Все члены экипажа к тому моменту уже были мертвы, ибо  силой
удара каждому  из  них  переломило  позвоночник.  Черный  самолет
скользил в темной воде, накрениваясь и разворачиваясь,  как  и  в
воздухе, до тех пор пока глухо не ударился о морское дно.
    -  Потеряна радиосвязь с лейтенантом Кокке на "Кошке-два",  -
доложил оператор на аэродроме.
    -  Черт бы побрал эти проклятые рации!  -  в  сердцах  сказал
офицер. - Он же находится в воздухе всего две минуты. На радиоло-
кационную станцию "Горностай" лучше переназначить  теперь  Лёвен-
герца, там, кажется, кое-что  наклевывается.  А  Кокке  прикажите
возвратиться на базу. Возможно, у него из строя вышел только  пе-
редатчик, в этом случае он примет наше приказание.
    Лёвенгерц рассмеялся, когда получил этот приказ. Он  предста-
вил себе, как Кокке будет проклинать  свою  рацию.  Радиооператор
Лёвенгерца настроился на радиолокационную станцию "Горностай",  С
нее передали приказ:
    -  Направляйтесь в квадрат "Рейнц-Эмиль-четыре".
    "Это на полпути к Англии", -подумал Лёвенгерц. Он,  наверное,
встретит соединение бомбардировщиков первым. День для него начал-
ся сегодня неплохо.


         ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

    Бомбардировщики поднимались все выше и выше. Пренебрегая  за-
данной высотой, большинство летчиков направляли нос своего  само-
лета вверх, и вопрос о высоте полета решался, таким образом, пре-
дельными техническими возможностями их машин.
    Ламберт поднял "скрипучую дверь" почти на двадцать одну тыся-
чу футов, после чего подрегулировал органы управления  и  включил
автопилот.
    -  До поворота пятьдесят минут, - доложил Кошер.
    Они вошли в квадрат "Рейнц-Эмиль-четыре" по координатной сет-
ке люфтваффе, хотя, естественно, не имели об  этом  ни  малейшего
представления. Их самолеты находились в  головной  части  колонны
бомбардировщиков длиной почти двести миль. В то время как  "скри-
пучая дверь" была уже над Северным морем, последний самолет  это-
го потока только еще взлетал с аэродрома.
    Сегодня видимость была слабой, и путь бомбардировщиков  обоз-
начался только гулом двух тысяч восьмисот двигателей  с  высокими
эксплуатационными характеристиками.  Постройка  каждого  из  этих
двигателей требовала таких же производственных  мощностей,  какие
необходимы для создания сорока обыкновенных автомобильных  двига-
телей. Одно только радио- и радиолокационное оборудование бомбар-
дировщика стоит столько же, сколько стоит  миллион  радиоприемни-
ков. Общее количество затрачиваемого на  него  прочного  алюминия
составляет столько же, сколько его  необходимо  для  изготовления
одиннадцати миллионов кастрюль. В  денежном  измерении,  в  ценах
1943 года, каждый "ланкастер" стоил сто шестьдесят  девять  тысяч
шестьсот восемьдесят долларов. Обучение экипажа пожирало  средств
больше, чем их бы потребовалось на его трехлетнее обучение в Кем-
бриджском университете. Не считая  "москито",  группы  наведения,
самолетов, совершающих беспокоящие налеты на Берлин, и самолетов,
которые сбросят листовки в Остенде, это бомбардировочное соедине-
ние стоило триста сорок три миллиона четыреста тысяч долларов.
    Самолеты Ламберта, Суита и Картера находились не больше чем в
полумиле друг от друга, хотя в эту темную ночь единственным,  кто
знал об этом, был оператор радиолокационной станции  "Горностай",
наблюдавший за выбросами сигналов на расположенном перед ним  эк-
ране.


    Радиолокационная станция "Фрёйя" предупредила меньшую,  более
точную "Вюрцбург" о направлении полета колонны  бомбардировщиков.
В теплом затемненном помещении прокладочного  поста  Август  Бах.
затаил дыхание, как рыболов при виде подергивающегося поплавка.
    -  "Вюрцбург" красный обнаружил цель, герр  оберлейтенант,  -
доложил Вилли Рейнеке, - в квадрате "Гейнц-Эмиль-четыре".
    Все происходило так, как предусматривал Август.
    -  Приказ:  "Карузо"  десять  лево,  "Кошка-один",  -  сказал
Август.
    Лёвенгерц нажал на педали руля направления. Он должен  выпол-
нять любое указание без промедления, ибо тяжелый "юнкерс"  с  его
неуклюжей антенной конструкцией не намного быстроходнее  "ланкас-
тера".
    -  Перехват  на  встречно-параллельных  курсах,  -  продолжал
Август. - Я выведу его немного севернее противника.
    -  Сообщение: скучный фильм, - сказал Лёвенгерц. Это было ко-
довое обозначение плохой видимости.
    Вилли Рейнеке чуть слышно возмутился:
    -  Вечно они жалуются на видимость! В помещении  прокладочно-
    го поста собралось много свободного от  дежурства  персонала.
Все горели желанием посмотреть, как развернутся события дальше.
    -  Приготовиться: разворот на  сто  восемьдесят  градусов,  -
приказал Август.
    -  Ясно, - ответил Лёвенгерц.
    Он стал теперь частью машины. Сейчас самолетом, по  существу,
управлял Бах.
    Август взглянул на полные нетерпеливого  ожидания  лица  тех,
кто находился в помещении прокладочного поста. Они  смотрели  как
зрители, наблюдающие азартную карточную игру. Август  видел,  как
два световых пятна быстро двигались друг другу навстречу. Он  по-
нимал, что ошибись он в определении момента разворота  истребите-
ля "Кошка-один" - и контакт будет потерян. Такой исход на виду  у
всех подчиненных был бы для Августа Баха наименее желательным.


    Кошер Коэн посмотрел на путевую карту, освещенную лампой, ук-
репленной над штурманским столом.
    -  До голландского берега осталось одиннадцать минут, - доло-
жил он.
    Ламберт поерзал, поудобнее устраиваясь на жестком ранце пара-
шюта.
    -  Мы в зоне видимости радиолокационной станции, -  предосте-
рег он свой экипаж. - Смотрите в оба за истребителями.
    Как и все радиооператоры на  бомбардировщиках,  Джимми  Гримм
пытался обнаружить голоса противника в полосе частот от семи  ты-
сяч пятидесяти до семи тысяч ста килогерц. Обнаружив их,  он  мог
бы начать передавать на этой частоте сигналы и забивать таким об-
разом разговор между оператором наведения на  командно-диспетчер-
ском пункте и летчиками на истребителях. Для передачи  таких  по-
мех в  каждом  двигателе  бомбардировщика  был  вмонтирован  спе-
циальный микрофон. Неожиданно Джимми услышал немецкую речь.
    -  Я засек разговор между оператором и ночным истребителем! -
возбужденно воскликнул Джимми Гримм.
    -  Тот, кого преследует истребитель, находится на вашем  кур-
се, - заметил Дигби. Вытянувшись в носовой части во всю длину, он
смотрел вниз, пытаясь обнаружить голландский берег.
    -  Эх, если бы получше знать немецкий, - с сожалением провор-
чал Джимми Гримм.
    -  Вполне возможно, что он летит за нами, - подал голос  Бин-
ти из средней верхней турели.
    -  Нельзя ли лечь на  курс  восемьдесят  градусов,  командир,
чтобы проверить? - спросил Коэн.
    -  Ты штурман, тебе и карты в руки, - ответил Ламберт  и  на-
чал выполнять мелкий вираж.
    -  Он все еще далеко позади бомбардировщика, - сказал Коэн, -
и оператор наведения подает команду снизиться.
    Флэш Гордон напряженно вглядывался в темноту  через  открытую
часть хвостовой турели. В ней теперь было очень холодно, но  зато
Флэш видел намного лучше, чем раньше. Когда он немного  наклонял-
ся вперед, его голова оказывалась почти вне самолета.  Он  непре-
рывно поворачивал турель, описывая дулами пулеметов небольшие ок-
ружности, как, бывало, на тренировках в школе воздушных стрелков,
где он проделывал эти манипуляции, вставив в дула  пулеметов  ка-
рандаши.
    Флэш Гордон и Лёвенгерц напряженно  всматривались  в  темноту
навстречу друг другу со всей сосредоточенностью, на какую они бы-
ли способны, однако стояла слишком  темная  ночь,  чтобы  увидеть
что-либо.
    Флэш слышал, как Коэн попросил изменить курс, и  наблюдал  за
проносившимися мимо хвостовой части самолета облаками.
    Август Бах видел, как красное световое пятнышко на столе  из-
менило направление движения.
    -  Он повернул влево, - заметил Август. - Теперь он уже  сов-
сем близко.
    -  По-моему, истребитель преследует нас, - сделал вывод Коэн.
- Оператор приказывает ему отвернуть влево.
    -  Забивай, забивай его! - поспешил приказать Ламберт, закла-
дывая глубокий вираж.
    Лёвенгерц на ночном истребителе изменил курс, как ему  указа-
ли. Неожиданно на радиолокационном экране Закса  появился  свето-
вой сигнал.
    -  Мы засекли его!-проговорил Закс,  стараясь  скрыть  радос-
тное возбуждение.
    Внезапно в телефоне появились оглушительные  помехи.  Значит,
противник совсем рядом.
    -  Вовремя догадался, - произнес Лёвенгерц.
    Закс убрал громкость, чтобы свести помехи до минимума. Лёвен-
герц поставил защелки предохранителей на риску "Огонь", и на при-
борном щитке появилось  несколько  красных  огоньков.  Неожиданно
"юнкерс" вошел в турбулентный поток. Лёвенгерцу  пришлось  прило-
жить максимум усилий, чтобы удержать самолет на курсе.
    -  Спутная струя от самолета противника, - сказал  Лёвенгерц.
- Выведите меня на один уровень с ним. Я  потеряю  высоту,  когда
увижу его.
    -  Вы в пятистах метрах от него.
    -  Вижу! - крикнул вдруг Лёвенгерц. Прямо перед  ним  темноту
пронзили восемь желтых световых точек - пламя из  выхлопных  пат-
рубков.
    Поскольку все примитивные  ритуалы,  особенно  относящиеся  к
смерти, имеют свои специфические названия, Лёвенгерц доложил  Ба-
ху об обнаружении бомбардировщика словами: "Литавры, литавры!"


    Флэш Гордон был человеком кроткого нрава,  невысокого  роста,
скромного происхождения и говорил тихим голосом. Хотя Флэш никог-
да по-настоящему не лгал, он пришел тем не  менее  к  заключению,
что белая ложь иногда совершенно необходима  для  прогресса  рода
человеческого. "Если ложь - единственный путь  к  совершенствова-
нию самолетов с аэродрома Уорли-Фен, то я пойду на такую ложь", -
подумал он. Более спокойного момента, чем теперь, никогда не  бы-
вало: казалось, они перехитрили немецкий истребитель и  теперь  в
небе вокруг них никого не было.
    -  Истребитель, истребитель! Влево вниз! - крикнул вдруг Флэш
Гордон. И, не пытаясь воспользоваться прицелом, он  открыл  беше-
ный огонь по непроницаемой темноте, в которой абсолютно ничего не
было видно.
    Ламберт, инстинктивно подчиняясь команде, которую имел  право
дать любой член экипажа, бросил "скрипучую дверь" в крутой  вираж
и позволил ей камнем устремиться вниз.
    Бинти Джонс, дабы не позволить своему коллеге превзойти  его,
также открыл огонь из пулеметов. По  небу  пролегли  изгибающиеся
трассы, ибо "скрипучая дверь" падала вниз куда быстрее, чем  вра-
щались ее турели.
    -  О боже! - воскликнул Лёвенгерц, заметив  приближающуюся  к
нему трассу.
    Он быстро уклонился от трассы, а восемь язычков пламени,  вы-
рывавшиеся из выхлопных патрубков двигателей "двери", заняв  вер-
тикальное положение, выскользнули из поля видимости  прямо  перед
носом "юнкерса". Небольшие, 0,303-дюймовые пули, которыми стреля-
ли  англичане,  редко  оказывались  фатальными    для    прочного
"юнкерса", но Лёвенгерц все же избегал летать навстречу им.
    Ламберт выполнял  классический  противоистребительный  маневр
"змейка", монотонно информируя членов экипажа об эволюциях  само-
лета:
    -  Влево вниз! Влево вверх! Перекладываю! Вправо вверх! Впра-
во вниз! Перекладываю! Влево вниз! Влево вверх!..
    Лёвенгерцу много раз приходилось наблюдать такой маневр укло-
нения противника. Четыре или пять раз ему удалось выполнить  этот
же маневр синхронно со своей жертвой и в  конце  концов  поразить
ее. На этот раз такой маневр ему не удался.
    -  Цель потеряна, - сказал Закс.
    -  Моя вина, - отозвался Лёвенгерц и включил радиопередатчик:
- "Кошка-один" оператору наведения: потерял цель.
    Август посмотрел на прокладочный стол и увидел, что  световое
пятно, которое обозначало бомбардировщик "скрипучая дверь", пере-
местилось к самой границе зоны видимости станции "Горностай".
    -  Этому англичанину повезло, - сказал он с разочарованием.
    -  За ним следует много других, - успокоил его Вилли.


    Ламберт вывел "скрипучую дверь" из "змейки". Его руки  дрожа-
ли, но он продолжал крепко держать штурвал,  чтобы  Бэттерсби  не
заметил этого.
    -  Кош, дай мне курс на Нордвейк, - приказал Сэм.
    -  Ну как, теперь вы верите в целесообразность выреза  в  ос-
теклении моей турели? - наконец не удержался от вопроса Флэш Гор-
дон. Он долго ждал хотя бы одного слова похвалы или благодарности.
    -  Все получилось чертовски здорово, - отозвался Ламберт.
    -  Я не верю, что ты  видел  что-нибудь,  -  усомнился  Бинти
Джонс.
    -  Здоровенный ночной истребитель, ясно?
    -  Ничего там не было, - настаивал Бипти.
    -  В таком случае зачем же ты стрелял? - спросил Флэш.  Отве-
та не последовало. - Я назову это "смотровой щиток  со  свободным
обзором Гордона"!-гордо заявил Флэш.
    -  А ну-ка замолчите все! - приказал Ламберт.
    Бомбардировщик Суита отстал из-за ошибки в определении  ветра
в районе Лоустофта, а "скрипучая дверь" несколько раз поворачива-
ла и выполняла "змейку" над морем, поэтому к часу ночи и Суиту, и
Ламберту оставалось до берега еще около восьми миль. В это  время
Томми Картер на своем "ланкастере" уже прошел Нордвейк,  повернул
и пролетел четыре мили по последней  прямой,  ведущей  к  объекту
бомбардировки.
    Маяк в Нордвейк-ан-зе построен на  современной  эспланаде,  и
теперь его затемненный огонь был включен, так как  мимо  проходил
конвой в охранении  крейсера  противовоздушной  обороны  "Гельд".
Крейсер засек своими радиолокационными станциями пролетавшие  над
ним бомбардировщики и открыл огонь.  Каждый  артиллерийский  залп
"Гельда" сотрясал стекла в окнах домов, а вспышки выстрелов осве-
щали всю приморскую часть города.
    -  Вот молодцы-то, - сказал Ламберт,- включили для нас маяк в
Нордвейке.
    Ламберт и Дигби в носу самолета еще  любовались  пульсирующим
затемненным огнем маяка, когда вся эспланада неожиданно ярко  ос-
ветилась, будто солнце выбрало этот город для индивидуальной  ут-
ренней зари. Два "ланкастера" из группы наведения сбросили светя-
щие бомбы, чтобы обозначить таким образом точку поворота для всей
колонны бомбардировщиков. Смотритель .маяка уставился в  окно  на
ослепительно яркие желтые "рождественские елки" из  огней,  кото-
рые, громко потрескивая, медленно опускались, оставляя после  се-
бя змейки белого дыма.
    Высоко-высоко над Нордвейком  находился  самолет  королевских
военно-воздушных сил "москито". Летчик на нем тоже  видел  светя-
щие бомбы. Восьмидесятивосьмимиллиметровые  зенитные  снаряды  не
доставали самолеты "москито",  потому  что  те  летали  на  очень
большой высоте. Радиолокационные станции "Вюрцбург"  обнаруживали
их и следили за ними с трудом, так как эти самолеты построены  из
дерева, а ночные истребители не могли угнаться  за  ними,  потому
что "москито" обладали большей скоростью. "Москито", который  на-
ходился сейчас над Нордвейком, шел,  ориентируясь  по  специально
передаваемым для него сигналам радиомаяков, и его задача  состоя-
ла в том, чтобы сбросить над Крефельдом четыре красные  ориентир-
но-сигнальные бомбы для наведения на цель тяжелых  бомбардировщи-
ков. Таков, по крайней мере, был план.
    Светящие бомбы повисли над Нордвейком в одну минуту  второго.
В считанные секунды донесение об этом было передано по телефону в
Делен, и там без промедления отметили это на огромном  светящемся
экранов. Крейсер противовоздушной обороны "Гельд" сообщил  пелен-
ги на них.
    Не позднее чем через две минуты немцы  располагали  достаточ-
ной информацией, чтобы сделать  вывод:  .летящие  бомбардировщики
поворачивают на новый курс. В районах, над которыми  летели  бом-
бардировщики, было произведено полное затемнение. Поезда  на  же-
лезных дорогах остановились, станции были затемнены, рабочие  за-
водов и фабрик укрылись в бомбоубежищах.
    Города, поселки и деревни до самого Кельна и Дортмунда  полу-
чили распоряжение приготовиться к отражению воздушного налета че-
рез тридцать минут. На зенитных батареях сигареты были  отброшены
в сторону, кофе остался недопитым. Люди, ворча, смеясь  и  зевая,
выходили из домов и бараков и, ежась от ночной прохлады, застеги-
вали шинели и пальто на все пуговицы. Стволы зенитных Орудий  бы-
ли направлены вверх, прожекторы развернуты в нужном  направлении,
радиолокационные станции прогреты, взрыватели ввинчены в снаряды.
Под котлами с супом был зажжен огонь, одеяла рассортированы, пок-
рывала приготовлены, продовольственные карточки заверены, и  узлы
с поношенной одеждой развязаны. Альтгартен тоже оказался в  угро-
жаемой зоне.


    Тяжелые шторы на окнах в отдельном кабинете в ресторане Френ-
зеля Штюбе создавали для гостей интимную обстановку. В этом  ста-
ринном зале пахло сейчас жареными утками, шнапсом, свечами и  хо-
рошими сигарами. Эти запахи глубоко впитались  в  дубовые  панели
стен и напоминали о других званых обедах в другие времена. Гости,
повеселевшие от тщательно подобранного бургомистром  и  неограни-
ченно подававшегося вина, уселись в кресла и приготовились произ-
носить речи и тосты, которых хватило бы на всю  оставшуюся  часть
вечера.
    Герд Белль выбрал весьма удачный момент, чтобы распрощаться с
хозяином. Отведав знаменитого  френзелевского  яблочного  пирога,
Герд решил, что вечер, в части его касающейся,  вполне  можно  на
этом закончить. Он объяснил свой ранний уход тем, что обязан быть
готовым выполнять свои функции в случае воздушного налета. На са-
мом же деле Герд намеревался пойти в буфет железнодорожного  вок-
зала, чтобы поиграть там с друзьями в скат.
    Когда принесли кофе, начальник полиции  обер-вахмистр  Мюллер
встал, чтобы произнести тост,  но  Герд  прибавил  шагу  и  успел
скрыться за дверью. Мюллер одернул синий форменный френч,  нервно
откашлялся и начал говорить  о  заслугах  бургомистра,  о  вкладе
Альтгартена в победу, а также о том, как этот город соблюдает за-
коны третьего рейха.
    Шел уже второй час ночи, когда прибывший из ратуши  посыльный
прошептал что-то на ухо бургомистру. До появления этого  парня  в
служебной форме, с каской на голове и в больших казенных  перчат-
ках на руках все чувствовали себя так, будто не было никакой вой-
ны.
    -  Минуточку внимания, господа, - проговорил бургомистр, и на
лицах гостей появилась тревога. - Я получил  официальное  сообще-
ние, что несколько минут назад в воздухе обнаружено крупное  сое-
динение английских военно-воздушных  сил.  Наши  радиолокационные
станции предсказывают, что бомбардировке подвергнется Рур.  Я  не
сомневаюсь, что мои гости пожелают выполнить свой служебный  долг
и как можно скорее разъедутся по своим  местам.  Разрешите  поже-
лать вам всем успехов. Хайль Гитлер!
    -  Хайль Гитлер!-повторили без особого энтузиазма гости.
    Вскоре после этого в городе прозвучало предупреждение об  уг-
розе воздушного нападения.


    Альтгартенский железнодорожный вокзал был  примечателен  ско-
рее оживленностью своего  буфета,  чем  оживленностью  расписания
движения поездов. Каждый день с утра до  поздней  ночи  в  буфете
стоял шум и дым от сигар. Не раз, когда основная  железнодорожная
магистраль подвергалась бомбардировке, войсковые эшелоны  направ-
лялись через Альтгартен, и тогда две  пожилые  дамы,  содержавшие
привокзальный буфет, подавали пиво, кофе и бутерброды до тех пор,
пока у них не иссякали все запасы.
    Буфет был обставлен как гостиная Викторианской эпохи. Его ук-
рашением служили несколько десятков декоративных  растений,  бюст
Бетховена, написанный маслом портрет Вагнера,  цветная  репродук-
ция портрета фюрера и старинное пианино.
    Три столика около пианино считались лучшими. Сегодня  средний
столик заняла группа игроков в скат. Вокруг игроков  -  это  были
Герд Бёлль и два его друга инженера - собралась толпа любопытных.
    В час ночи, точно по расписанию, на вокзал прибыл поезд.  Гу-
док, пыхтение и свист стравливаемого пара смешались с воем  сирен
в громкоговорителях, возвещавших об угрозе воздушного  нападения.
Эхо неприятных, внушающих страх звуков прокатилось по всему горо-
ду. Но даже и после этого из буфета вышли не все. Надо  полагать,
что если бы сигнал  общей  тревоги  прозвучал  еще  страшнее,  то
здесь, в Альтгартене, его восприняли  бы  в  чисто  академическом
плане, ибо все считали, что бомбы предназначаются для  одного  из
крупных городов в Руре.
    Наконец Герд Белль решил, что и для него настало  время  пое-
хать на своем фургоне к ратуше  и  доложить  старшему  на  коман-
дно-диспетчерском посту гражданской обороны  о  своей  готовности
выполнить долг. Как только радиолокационные станции сообщали,  по
какому району наносится удар, Герд направлялся в  город,  подвер-
гшийся бомбардировке, и оказывал посильную  помощь  пострадавшим.
"В этом, пожалуй, преимущество одинокого", - подумал Герд и  сра-
зу вспомнил о Гансе и Анне-Луизе. Пожалуй, ему  лучше  заехать  в
дом Августа и убедиться, что они укрылись в убежище. Герд  поднял
брови, чтобы спросить своего друга Бодо Рейтера, что, по его мне-
нию, произойдет. Бодо бросил свои карты на стол, давая  этим  по-
нять, что игру продолжать нельзя.
    -  Бери мой бакалейный фургон, - предложил Герд Рейтеру. -  Я
возьму у кого-нибудь мотоцикл и приеду еще до того, как тебе при-
кажут куда-нибудь выехать.


    Анна-Луиза, как всегда перед сном, расчесывала  волосы  -  не
меньше трехсот взмахов щеткой. В соседней комнате неожиданно раз-
дался голос Ганса:
    -  Фрейлейн, фрейлейн...
    -  Да, Ганс. Но почему ты не в постели, мальчик?  Он  раздви-
    нул занавески на окне:
    -  Какие чудесные огни, фрейлейн! Смотрите, как красиво!  Как
будто рождественские елки в небе.
    Анна-Луиза подошла к окну.
    -  Да, - согласилась она. - И правда как рождественские елки,
Ганс.
    -  Это папа пускает их?
    -  Нет, мой милый. - Цветные огни были близко, совсем близко.
Она взяла мальчика на руки. - Скоро ты станешь  слишком  тяжелым,
чтобы поднимать тебя, Ганс.
    -  Когда я стану большим, то буду поднимать вас, фрейлейн.
    -  О, это будет чудесно! - воскликнула Анна-Луиза и поцелова-
ла мальчика.
    Когда раздался стук в дверь, она подошла к ней  с  Гансом  на
руках.
    -  Герр Белль, что-нибудь случилось?
    -  Я хочу, чтобы вы укрылись в соседнем доме, у герра  Фосса.
В прошлом месяце он предложил Августу, чтобы в случае  воздушного
налета вы и мальчик укрывались у него. Его убежище укреплено, и в
нем есть вентиляторы, нагнетающие свежий воздух. Духота  -  очень
опасная вещь, понимаете?
    -  Сегодня?
    -  Они уже сбрасывают светящие бомбы. Это они обозначают  це-
ли. Вам нужно поспешить.
    -  Но... Не будут же они бомбить Альтгартен?
    -  Пожалуйста, Анна-Луиза, поторопитесь.
    -  Мне нужно взять обувь и пальто для Ганса.
    -  Я не могу больше ждать, фрейлейн, - сказал Герд. - Поторо-
питесь и хорошенько постучите в дверь герра Фосса. Я  уверен,  он
дома, но иногда проигрывает на патефоне пластинки и может не  ус-
лышать стука.
    -  Спасибо, герр Белль, вы очень любезны.
    -  Я обещал Августу, - проговорил Герд и, нажав ногой на  пе-
даль мотоцикла, уехал в сторону лагеря инженерных частей.
    Когда падали первые бомбы, Анна-Луиза услышала новые для  се-
бя звуки: быстро перемещающийся шелестящий  полусвист,  будто  по
покатому металлическому лотку скользит тяжелый груз  в  упаковке.
Каждый такой звук заканчивался оглушительным взрывом и лязгом ме-
талла, от которых больно било барабанные перепонки и  сотрясалась
земля под ногами.
    -  Нам надо торопиться, милый Ганс,


    Огни последнего "ланкастера" скрылись за высоким забором  аэ-
родрома Уорли-Фен. Подписав все документы и  выключив  настольную
лампу, полковник раздвинул шторы затемнения и открыл окно.  Когда
улетали самолеты, он всегда  испытывал  одно  и  то  же  чувство:
где-то в глубине души командир базы всегда опасался, что  в  одну
из таких ночей ни один из них не вернется и тогда он навеки оста-
нется на аэродроме в одиночестве. В текущем месяце  это  был  уже
двенадцатый рейд. Слишком много. И  его  подчиненные,  и  он  сам
очень устали. Он стремился предпринять все возможное,  чтобы  его
эскадрилью использовали в составе групп наведения, хотя, по прав-
де говоря, его люди не были подготовлены для выполнения таких за-
дач. Это были самые заурядные летчики, а он самый обычный  коман-
дир.
    Когда его глаза привыкли к темноте, он начал различать стоян-
ки самолетов и служебные помещения второго отряда. В  металличес-
ких бараках, где летный состав дежурил холодными ночами, разжига-
ли крохотные обогревательные печки. Только в одном этом месяце он
потерял три экипажа, погибших в свой первый же боевой вылет. Один
экипаж пробыл на аэродроме всего лишь восемь дней. Их смелость  и
отвага равноценна смелости и отваге тысячи львов, и он никому  не
позволит омрачить чувство гордости, которое  испытывал,  находясь
вместе с ними на передовой  линии.  Полковник  задвинул  шторы  и
опять включил настольную лампу.
    Раздался стук в дверь, и в кабинет вошла его подчиненная.
    -  Капрал Тэйлор, прибыла по вашему приказанию, сэр, -  доло-
жила она.
    -  Здравствуйте, капрал. Ничего, ничего, стойте вольно. Мы  с
вами, кажется, не знакомы. - Полковник улыбнулся.  -  Но  вам-то,
вероятно, приходилось видеть меня. Вы  заведуете  складом  спаса-
тельного снаряжения, так ведь?
    -  Да, сэр.
    -  Садитесь, капрал. Как вы, наверное, знаете, у нас в  коро-
левских военно-воздушных силах существует традиция, когда в опре-
деленных случаях офицеры и их подчиненные разговаривают, что  на-
зывается, как мужчина с мужчиной. Это значит, что все, о  чем  мы
говорим друг другу, не является официальным. Вы курите, капрал?
    -  Нет, спасибо, сэр.
    -  Так вот, капрал, я хотел бы знать, как давно вы вышли  за-
муж за старшего сержанта авиации Ламберта?
    -  Три месяца назад, сэр.
    -  Ну и как, вам здесь хорошо живется, капрал? Полковник  так
    напоминал ей в этот момент ее отца! Что она могла сказать ему
о том, как ей здесь живется? Горящие в полнакала лампочки  ночью,
железные солдатские койки, грязное постельное белье, сырые стены,
постоянно хлопающие двери. А позади этих дверей  какаянибудь  ли-
шившаяся родных и дома девушка принимает невыносимо горячую  ван-
ну и пьет джин...
    -  Я рядом с мужем, и это уже хорошо, - ответила Рут.
    -  Правильно. Тем не менее вы продолжаете числиться  в  спис-
ках женской вспомогательной службы под вашей девичьей фамилией?
    -  Да, сэр. Я хотела бы что-то предпринять в этой связи, но...
    -  Но командир секции Холройд не настаивает  на  этом,  а  вы
боитесь, что вас переведут куда-нибудь еще, если об  этом  узнает
регистрационная канцелярия?
    -  Да, сэр.
    -  Ну что ж, я говорил с мисс Холройд о вас. Она сказала, что
вы добросовестный работник, а, по ее мнению, на действующей авиа-
ционной базе эффективно работающие люди - это главное.
    -  Да, сэр.
    -  Да, в наши дни и в наш век самое важное  -  это  эффектив-
ность. Королевские военно-воздушные силы - молодой вид  вооружен-
ных сил с молодыми идеями, и он не ограничивается узкими  рамками
правил и наставлений. Однако при  всем  этом  должно  соблюдаться
правило взаимных уступок. Вы понимаете, о чем я говорю?
    -  Пожалуй, я возьму сигарету, сэр.
    -  Да-да, пожалуйста. Спички на столе. Ваш муж,  миссис  Лам-
берт, один из моих наиболее опытных командиров экипажей.  Тем  не
менее если у нас появляется парень, который рисует на своем само-
лете портреты коммунистов, то, как по-вашему, что об  этом  поду-
мают люди?
     -  Портреты коммунистов?
     -  Да, миссис Ламберт. Портрет Сталина! Полагаю, вы согласи-
тесь, что это портрет коммуниста?
     -  Но портрет Сталина нарисован не на самолете  моего  мужа.
Это на самолете сержанта Картера, сэр.
     -  Мне лучше знать мои самолеты, миссис Ламберт! Вы не може-
те не согласиться, что я лучше знаю их, чем вы. -  Он  улыбнулся,
сожалея о ее женской ограниченности.
     -  Поэтому вы меня и вызвали, сэр?
     -  Нет, не поэтому, капрал. Я вызвал вас, чтобы вместе доко-
паться до причин, по которым с вашим мужем происходит что-то  не-
понятное, миссис Ламберт. Он, кажется,  полон  решимости  бросить
вызов начальству. А на этом аэродроме... - Полковник улыбнулся. -
Э-э, на этом аэродроме начальство - это я.
     -  Бросить вызов вам, сэр?
     Полковник откинулся на спинку стула. Он, видимо,  не  совсем
представлял себе, как продолжать разговор. Когда он вновь загово-
рил, в его голосе появились такие нотки, будто он решил по неожи-
данному побуждению раскрыть ей все.
     - Может быть, вам известно, миссис Ламберт,  что  я  являюсь
членом различных комитетов. Ничего не поделаешь, я всегда это лю-
бил и буду любить. И если на свете существует  такой  комитет,  в
котором я состою с особым удовольствием, так это крикетный.  Игра
в крикет несколько напоминает боевой вылет. Я люблю  это  сравне-
ние: за томительно  долгим  свободным  временем  вдруг  наступают
мгновения, когда парни сталкиваются лицом к лицу со  стремительно
поданным мячом. Вы понимаете меня, миссис Ламберт?
    -  Боюсь, что нет, сэр.
    -  В субботу крикетный матч. Уорли-Фен против  Литл-Бестерид-
жа. Я хочу, чтобы команда Уорли-Фена победила.  Ведь  это  вполне
естественно, правда?
    Рут улыбнулась. Все разговоры и заботы об этой игре  казались
ей ребячеством.
    -  И вы хотите, чтобы мой муж был в команде? - спросила она.
    -  Вы просто видите меня насквозь, миссис Ламберт! Как сказа-
ла однажды моя мать: "На свете  нет  такой  женщины,  которая  не
смогла бы разгадать тебя". - Полковник засмеялся и попыхал  своей
трубкой.
    -  Вы льстите мне, предполагая, что я могу повлиять на  свое-
го мужа, сэр. Но, если бы даже и смогла, я отнюдь не уверена, что
это было бы разумно.
    -  Ну что вы, что вы, миссис Ламберт! Не настолько уж я  наи-
вен, да и вы тоже. Помогать друг другу и уступать  друг  другу  -
вот что характерно для людей в военно-воздушных силах.  Вы  скры-
ваете, что живете здесь со своим мужем, так как это  противоречит
существующим положениям, а ваш непосредственный начальник  коман-
дир секции Холройд и я не хотим быть неоправданно строгими по от-
ношению к вам...
    Рут осмотрелась вокруг, словно прикидывая, как бы ей уйти  из
кабинета.
    -  Единственное, о чем я прошу вас, капрал, это  неофициально
сообщить вашему мужу о состоявшемся между нами  разговоре.  -  Он
вытряхнул пепел из трубки и продолжал: - А ведь я даже  подумываю
о том, чтобы отстранить его от полетов.  -  Медленно  выговаривая
слова, полковник внимательно наблюдал за Рут, но никаких  перемен
в выражении ее лица не заметил. Эта глупая  девчонка  становилась
невыносимой, и он начинал терять терпение. Преданная и умная  же-
на сразу поняла бы, что ее мужу угрожает неприятность.-Вам извес-
тно, миссис Ламберт, что означает отстранение от полетов, что  за
этим последует?
    Рут старалась не повышать тона, но все же  не  смогла  скрыть
охватившего ее гнева:
    -  Я знаю, что за этим последует, сэр. Это самое строгое  на-
казание в военно-воздушных силах. Но меня  оно  не  пугает.  Как,
по-вашему, я себя чувствую, когда его самолет взлетает  ночью?  Я
лежу с открытыми глазами, несмотря на множество принятых снотвор-
ных таблеток, и жду, что вот-вот у двери раздастся звонок  вместо
привычного поворота ключа в замке. Отстраняйте  его  от  полетов,
если вы так решили, у меня тогда будет муж,  который  доживет  до
того, чтобы увидеть конец войны.
    Полковник сделал вид, будто ищет какой-то документ на столе.
    -  Мне кажется, вы плохо понимаете, какой это позор, если  он
будет отстранен от полетов...
    Рут собрала всю свою волю, чтобы вновь не повысить голоса.
    -  Этот позор существует только для мужчин. Приберегите  сло-
ва об этом для ваших школ и клубов или до того момента, когда  вы
проиграете матч в крикет.
    Полковник исподлобья посмотрел на нее.
    -  Вы что же, миссис Ламберт, так и детей своих будете воспи-
тывать? Без чувства гордости и  собственного  достоинства?  -  Он
сказал это таким тоном, будто был совершенно уверен  в  том,  что
дети будут воспитываться именно так.
    -  Спросите вдов ваших погибших летчиков, как  они  объясняют
гордость своим детям, оставшимся без отцов... Или сборщику  квар-
тирной платы.
    Рут покрутила свое обручальное кольцо и посмотрела  полковни-
ку прямо в глаза, пытаясь увидеть, какой эффект произвели на  не-
го ее слова. "Разве он может понять это? - подумала она. - У  не-
го нет ни жены, ни детей, ни своего дома..."
    -  Хорошо, капрал. Постарайтесь сделать так,  чтобы  ваш  муж
знал, что ему угрожает.
    -  Не беспокойтесь, сэр. По-моему, любой у нас на базе знает,
что ему угрожает. Мы все - игроки в вашем  крикетном  матче!  Так
ведь, сэр? Хотелось бы мне знать, какой счет будет у вашей коман-
ды сегодня в Крефельде? И еще хотелось бы мне знать, вернется  ли
сегодня мой муж?
    -  Я полагаю, это все, капрал, - сказал полковник. - Мы  сде-
лаем так, чтобы ваше положение соответствовало тому, что вы  сос-
тоите в браке с Ламбертом.
    -  Вы вправе сделать выбор между  тем,  чтобы  сделать  очень
несчастной меня или моего мужа, сэр. Но знайте: один из  нас  бу-
дет вполне удовлетворен.
    -  Вы уволены со службы, капрал.
    Рут медленно встала и с надменной четкостью отдала  полковни-
ку честь.
    Когда она вышла, он нервно нажал кнопку звонка на столе.
    -  Мне надо поговорить  с  командиром  секции  мисс  Холройд.
Пусть она зайдет ко мне утром, - сказал он вошедшему секретарю.
    Эта невозможная девица ведет себя совершенно недостойно! Поз-
волять себе этакое как раз в тот момент, когда его храбрые  ребя-
та рискуют своей жизнью! Нет, он не может допустить это...


         ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

    В мирное время такая радиолокационная  навигационно-бомбарди-
ровочная система, как "Обоу", пробыла бы еще месяцев шесть на ис-
пытательном стенде плюс четыре или пять месяцев как опытный обра-
зец и прошло бы не меньше года, прежде чем ее пустили бы в серий-
ное производство и стали бы использовать на самолетах. Но  сейчас
шла война, поэтому "Обоу" пустили в производство.  За  ней  приш-
лось тщательно ухаживать почти на всем пути до цели,  но  даже  и
после этого старший лейтенант не удивился, когда за двадцать пять
миль до Крефельда станция вдруг отказала начисто.
    -  Нам ни за что не найти цель  при  неработающей  "Обоу",  -
сказал он своему наблюдателю и неожиданно развернул "москито"  на
обратный курс в Англию. Никакого смысла продолжать полет не было.
    Отряд из трех самолетов, которым предстояло  обозначить  цель
для самых первых бомбардировщиков,  уменьшился  теперь  до  двух:
один летел в десяти минутах за Другим.
    Летчик и штурман на ведущем самолете сделали все  в  соответ-
ствии с наставлением. Они не имели ни малейшего  представления  о
том, что сопровождавший их "москито" повернул на  обратный  курс,
поскольку  у  него  вышла  из  строя  радиолокационная  установка
"Обоу". Не знали они также и о том, что теперь их сопровождал не-
мецкий самолет, поскольку они летели почти в стратосфере. Это был
специально оборудованный "Юнкерс-88", на  котором  в  нагнетатели
впрыскивалась закись азота, в результате чего технические  харак-
теристики самолета повышались почти на двадцать  процентов,  хотя
продолжительность полета таких самолетов измерялась минутами.
    -  Бомбы на "взрыв", - доложил штурман "москито".
    При скорости, с которой они летели, до  Крефельда  оставалось
две минуты пути. В этот момент неожиданно  раздался  глухой  звук
удара и штурвал вырвался из рук летчика. Приборную панель  погну-
ло и разорвало, во все стороны полетели стекла от приборов.  Ког-
да удары прекратились, двигатели загудели на октаву выше  обычно-
го. "Москито" резко накренился, на какой-то момент выровнялся, но
затем задрал нос вверх и начал сваливаться.
    Из левого двигателя вырывалось синее пламя, вылетали  оранже-
вые искры. Штурман дернул за находящуюся рядом с ним  ручку  ава-
рийного сброса бомб. Самолет тряхнуло - две двухсотнятидесятифун-
товые бомбы, каждая величиной почти с человека, выскочили из бом-
бового отсека. Штурману показалось, что он возился с ручкой  нес-
колько часов, прежде чем бомбовый отсек оставили еще  две  бомбы.
Освобожденный от бомбового груза, самолет стал  более  послушным.
Летчик направил нос машины вниз и отчаянно пытался войти в  нахо-
дившуюся под ним гряду облаков, но до нее  еще  оставалось  около
двух тысяч футов. В это время "Юнкерс-88" атаковал снова.  Пушеч-
ные снаряды пробили деревянный корпус "москито" в нескольких мес-
тах, от самолета отделились куски крыльев.
    На "юнкерсе" вспыхнули сигналы, предупреждавшие, что  горючее
на исходе. Он сделал свое дело: закись  азота  была  использована
блестяще. "Юнкерс" отвернул от  "москито".  Немецкий  летчик  был
преисполнен уверенности, что задача им решена.


    Над большим районом Рура низко над землей лежал слой холодно-
го, не тревожимого ветром воздуха. Этот холодный неподвижный воз-
дух сковывал дым, выходящий из труб заводов и  фабрик,  превращая
его в подобие серого покрывала. Одна ориентирно-сигнальная бомба,
сброшенная с самолета "москито", оснащенного радиолокационной ус-
тановкой "Обоу", попала в этот слой воздуха недалеко от  Рейна  в
районе Дуйсбурга. Вторая угодила в Рейн. Через полторы минуты  на
расстоянии девяти миль от первых еще две бомбы упали на  юго-вос-
точную окраину Альтгартена.
    Взорванная барометрическим давлением на высоте  одной  тысячи
футов, каждая ориентирно-сигнальная бомба на сотни ярдов  разбро-
сала вокруг себя бензол, резину и фосфор. Таким образом образова-
лись два огромных ярко-красных шара, хорошо видимые  с  бомбарди-
ровщиков, летящих на высоте четырех миль над землей. На пути бом-
бардировщиков от побережья к Крефельду волею судьбы суждено  было
оказаться Альтгартену. Беда, как  говорится,  не  приходит  одна.
Случилось так, что ориентирно-сигнальные бомбы упали  на  дальней
окраине Альтгартена, в результате чего из-за сползания назад  все
бомбы накрыли город.
    Возможно, более опытные экипажи не были бы введены в  заблуж-
дение ориентирно-сигнальными бомбами и не стали  бы  бомбить  ма-
ленький город, но многие акры теплиц-особой  гордости  Альтгарте-
на-воспринимались на  экранах  радиолокационных  бомбардировочных
прицелов как необыкновенно большие фабричные цехи.
    Первый самолет группы обозначения цели, прежде  чем  сбросить
светящие бомбы к юго-востоку от ориентирносигнальных, сделал  два
круга, пытаясь с помощью визуального наблюдения убедиться, что он
находится над целью. В это время самолет из .группы обеспечения -
для его экипажа это был первый боевой вылет - сбросил  серию  фу-
гасных бомб между  светящими  и  красными  ориентирно-сигнальными
бомбами, затем второй самолет из той же группы сделал то  же  са-
мое. Последняя из серии этих бомб подожгла главную газовую магис-
траль.
    "Ланкастер" Томми Картера выполнял роль самолета  обозначения
цели. Он прибыл на пять минут раньше и сбросил свои четыре  зеле-
ные ориентирно-сигнальные бомбы на красные, ярко  вспыхнувшие  на
высоте тысячи футов над Альтгартеном. В течение десяти минут  де-
сятки самолетов из групп обозначения цели и обеспечения  сбросили
светящие бомбы на Альтгартен.
    Тем временем в час "Ч" плюс три минуты третий самолет "моски-
то" с радиолокационной станцией "Обоу" прибыл в назначенное  вре-
мя в район над Крефельдом и обозначил истинную цель четырьмя точ-
но сброшенными красными ориентирно-сигнальными бомбами. Они так и
сгорели, не замеченные ни одним летчиком главных сил. К этому мо-
менту  все  внимание  бомбардировщиков  было  сосредоточено    на
Альтгартене.
    План операции начал осуществляться с ужасной ошибкой.


    Сразу же после объявления тревоги бургомистр на служебной ма-
шине был доставлен по опустевшим  улицам  Альтгартена  в  ратушу.
Когда он по ступенькам спускался в хорошо  защищенный  мешками  с
песком командно-диспетчерский пост гражданской обороны, его  чет-
ко, по-военному, поприветствовал дежурный полицейский.  В  перед-
ней поста находились два мотоциклиста  из  гитлерюгенда,  готовых
исполнить любое распоряжение, а в самом помещении поста за стола-
ми сидели три девушки из женской организации содействия  граждан-
ской обороне.
    Бургомистр повесил на крюк шляпу,  сел  за  письменный  стол,
потрогал своими длинными белыми пальцами три телефонных аппарата,
пресс-папье, подушечку для печати и  остро  очиненные  карандаши,
будто хотел убедиться, все ли готово к тому, чтобы отдавать  рас-
поряжения. Раньше ему никогда не приходилось действовать во  вре-
мя воздушного налета. В течение многих месяцев он изучал  различ-
ные инструкции и отчеты, а сегодня ему  предстояло  применить  на
практике все полученные знания. Неожиданно он  встал.  Послышался
глухой, но сильный взрыв. Это первый самолет  группы  обеспечения
сбросил серию из шести пятисотфунтовых фугасных бомб. Если  бы  в
серии было не шесть, а семь бомб, то последняя упала бы на ратушу.
    Кто-то неистово задергал дверную ручку, и, когда дверь  нако-
нец открылась, в помещение поста вошел подросток из гитлерюгенда.
Покрасневший от быстрой езды на велосипеде, он возбужденно  доло-
жил:
    -   Горит магистраль, герр бургомистр!
    -  Что горит? Какая магистраль?
    -  Тонкое белое пламя высотой с дом, - ответил подросток.
    -   Фрейлейн Ева, сообщите об этом начальнику городской служ-
бы газоснабжения. Молодой человек, укажите фрейлейн точное  место
повреждения магистрали. Фрейлейн Берта, подсуньте что-нибудь  под
дверь, чтобы она была открытой и не мешала входить в пост. И чтоб
завтра же починили эту проклятую ручку! Я прошу уже целую  неделю
об этом, а до сих пор ничего не сделали.
    -  Будет исполнено, герр бургомистр, - ответила девушка.
    -  Соедините меня с начальником городской службы  водоснабже-
ния.
    Телефонистка несколько раз набрала нужный номер, но  никакого
ответа не последовало. На вызов никто не отвечал. Начальник служ-
бы водоснабжения оказался первой  жертвой  в  Альтгартене.  Когда
упали цветные ориентирно-сигнальные бомбы, он побежал, но его за-
сыпало каскадами вещества, горящего  зеленым  пламенем.  Взрывная
волна подбросила его в воздух и вместе с обломками деревьев  пог-
ребла во вспаханной почве картофельного поля.


    Упитанному низкорослому герру  Фоссу  было  пятьдесят  девять
лет. И хотя макушка его головы сверкала плешью, вьющиеся от  при-
роды волосы красиво опускались на уши и даже на шею. Он и его же-
на любили музыку. У них была большая коллекция пластинок с  запи-
сями от американского джаза до квартетов Бетховена. Каждый  вечер
они слушали музыку, и порой до двух часов ночи. Однако в этот ве-
чер его жена находилась в гостях у их единственной дочери и  зятя
во Фрейбурге.
    Анна-Луиза и Ганс постучались в дом Фосса вскоре после  того,
как их посетил Герд Белль. Старый Фосс  разыскал  большую  связку
ключей, открыл дверь в подвал и проводил девушку  и  мальчика  по
ступенькам лестницы вниз. Семейное  бомбоубежище  превратилось  в
хранилище сокровищ. В нем стояли  набитый  серебром  застекленный
сервант и ящик с множеством стеклянных и фарфоровых изделий, тща-
тельно обернутых газетами. Между разложенных повсюду  старомодных
ценных вещей, коробок и ящиков  было  втиснуто  четыре  старинных
удобных кресла. Здесь же находился параллельный телефонный  аппа-
рат. Фосс зажег керосиновую лампу,  хотя  электрическая  лампочка
светила достаточно ярко и нужды в дополнительном освещении не бы-
ло.
    Анна-Луиза уложила Ганса в кресло. Он был в  полусне,  и  она
накрыла его голову одеялом, чтобы доносившийся извне шум  не  ме-
шал ему спать.
    Двухтысячефунтовая фугасная бомба упала всего за  квартал  от
дома Фосса. В подвале от ее взрыва взлетела пыль с полок.  Старый
Фосс закашлялся. Снаружи взрывом этой бомбы снесло большую  часть
жилого массива, как будто кто-то отрезал кусок торта. На плоскос-
ти среза виднелись оклеенные яркими обоями стены  комнат.  Коегде
можно было наблюдать странные капризы судьбы:  например,  уцелев-
шее на стене зеркало, неповрежденные картины, совершенно нагая  и
не получившая ни одной царапины горничная в саду. Взрыв застал ее
спящей на верхнем этаже.
    Взрыв этой бомбы заставил герра Фосса  подняться  из  убежища
наверх. Взрывом разорвало девятидюймовую  чугунную  водопроводную
трубу, проходившую рядом с его  домом.  Свинцовые  уплотнительные
прокладки на стыках трубы треснули, и через них начали бить  фон-
таны воды. Затем вода стала стекать в подвал Фосса.  Сначала  ру-
чеек был не больше, чем из кухонного крана,  но  через  некоторое
время трещины в трубе под давлением  воды  увеличились  и  ручеек
стал шире. Вода залила в подвале весь пол. Осушительного насоса в
подвале не было, и Фосс понял, что, если  в  ближайшее  время  не
прибудут ремонтные рабочие и не заделают трещину, весь подвал за-
топит. Поэтому-то он и поспешил наверх.
    Взрывы бомб к этому моменту до самого основания сотрясали дом
Фосса. Ганс проснулся и начал тихо всхлипывать. Анна-Луиза подош-
ла к лестнице наверх и позвала герра Фосса, но ей никто не  отве-
тил.
    Его безжизненное тело лежало в сточной  канаве  в  нескольких
ярдах от дома.


 

<< НАЗАД  ¨¨ ДАЛЕЕ >>

Переход на страницу: [1] [2] [3]

Страница:  [2]