классические произведения - электронная библиотека
Переход на главную
Жанр: классические произведения

Гумилев Николай Степанович  -  Путь конквистадоров


Страница:  [1]



   Я стал кочевником, чтобы сладострастно прикасаться ко всему, что кочует!
                                                                  Андре Жид

 1.

 Я конквистадор в панцире железном,
 Я весело преследую звезду,
 Я прохожу по пропастям и безднам
 И отдыхаю в радостном саду.

 Как смутно в небе диком и беззвездном!
 Растет туман... но я молчу и жду
 И верю, я любовь свою найду...
 Я конквистадор в панцире железном.

 И если нет полдневных слов звездам,
 Тогда я сам мечту свою создам
 И песней битв любовно зачарую.

 Я пропастям и бурям вечный брат,
 Но я вплету в воинственный наряд
 Звезду долин, лилею голубую.

 МЕЧИ И ПОЦЕЛУИ

 Я знаю, что ночи любви нам даны
 И яркие, жаркие дни для войны.
 Н. Гумилев.


 2.

 С тобой я буду до зари,
 На утро я уйду
 Искать, где спрятались цари,
 Лобзавшие звезду.

 У тех царей лазурный сон
 Заткал лучистый взор;
 Они - заснувший небосклон
 Над мраморностью гор.

 Сверкают в золоте лучей
 Их мантий багрецы,
 И на сединах их кудрей
 Алмазные венцы.

 И их мечи вокруг лежат
 В каменьях дорогих,
 Их чутко гномы сторожат
 И не уйдут от них.

 Но я прийду с мечом своим;
 Владеет им не гном!
 Я буду вихрем грозовым,
 И громом и огнем!

 Я тайны выпытаю их,
 Все тайны дивных снов,
 И заключу в короткий стих,
 В оправу звонких слов.

 Промчится день, зажжет закат,
 Природа будет храм,
 И я прийду, прийду назад,
 К отворенным дверям.

 С тобою встретим мы зарю,
 На утро я уйду,
 И на прощанье подарю
 Добытую звезду.

 3. ПЕСНЬ ЗАРАТУСТРЫ

 Юные, светлые братья
 Силы, восторга, мечты,
 Вам раскрываю объятья,
 Сын голубой высоты.

 Тени, кресты и могилы
 Скрылись в загадочной мгле,
 Свет воскресающей силы
 Властно царит на земле.

 Кольца роскошные мчатся,
 Ярок восторг высоты;
 Будем мы вечно встречаться
 В вечном блаженстве мечты.

 Жаркое сердце поэта
 Блещет, как звонкая сталь.
 Горе, не знающим света!
 Горе, обнявшим печаль!

 4. CREDO

 Откуда я пришел, не знаю...
 Не знаю я, куда уйду,
 Когда победно отблистаю
 В моем сверкающем саду.

 Когда исполнюсь красотою,
 Когда наскучу лаской роз,
 Когда запросится к покою
 Душа, усталая от грез.

 Но я живу, как пляска теней
 В предсмертный час большого дня,
 Я полон тайною мгновений
 И красной чарою огня.

 Мне все открыто в этом мире -
 И ночи тень, и солнца свет,
 И в торжествующем эфире
 Мерцанье ласковых планет.

 Я не ищу больного знанья
 Зачем, откуда я иду;
 Я знаю, было там сверканье
 Звезды, лобзающей звезду,

 Я знаю, там звенело пенье
 Перед престолом красоты,
 Когда сплетались, как виденья,
 Святые белые цветы.

 И жарким сердцем веря чуду,
 Поняв воздушный небосклон,
 В каких пределах я ни буду,
 На все наброшу я свой сон.

 Всегда живой, всегда могучий,
 Влюбленный в чары красоты.
 И вспыхнет радуга созвучий
 Над царством вечной пустоты.

 5. ГРЕЗА НОЧНАЯ И ТЕМНАЯ

 На небе сходились тяжелые, грозные тучи,
 Меж них багровела луна, как смертельная рана,
 Зеленого Эрина воин, Кухулин могучий
 Упал под мечем короля океана, Сварана.

 И волны шептали сибиллы седой заклинанья,
 Шатались деревья от песен могучего вала,
 И встретил Сваран исступленный в грозе ликованья,
 Героя героев, владыку пустыни, Фингала.

 Друг друга сжимая в объятьях, сверкая доспехом,
 Они начинают безумную, дикую пляску,
 И ветер приветствует битву рыдающим смехом,
 И море грохочет свою вековечную сказку.

 Когда я устану от ласковых, нежных объятий,
 Когда я устану от мыслей и слов повседневных -
 Я. слышу, как воздух трепещет от гнева проклятий,
 Я вижу на холме героев, могучих и гневных.

 6. ПЕСНЯ О ПЕВЦЕ И КОРОЛЕ

 Мой замок стоит на утесе крутом
 В далеких, туманных горах,
 Его я воздвигнул во мраке ночном,
 С проклятьем на бледных устах.

 В том замке высоком никто не живет,
 Лишь я его гордый король,
 Да ночью спускается с диких высот
 Жестокий, насмешливый тролль.

 На дальнем утесе, труслив и смешон,
 Он держит коварную речь,
 Но чует, что меч для него припасен,
 Не знающий жалости меч.

 Однажды сидел я в порфире златой,
 Горел мой алмазный венец -
 И в дверь постучался певец молодой,
 Бездомный, бродячий певец.

 Для всех, кто отвагой и силой богат,
 Отворены двери дворца;
 В пурпуровой зале я слушать был рад
 Безумные речи певца.

 С красивою арфой он стал недвижим,
 Он звякнул дрожащей струной,
 И дико промчалась по залам моим
 Гармония песни больной.

 "Я шел один в ночи беззвездной
 В горах с уступа на уступ
 И увидал над мрачной бездной,
 Как мрамор белый, женский труп.

 "Влачились змеи по уступам,
 Угрюмый рос чертополох,
 И над красивым женским трупом
 Бродил безумный скоморох.

 "И смерти дивный сон тревожа,
 Он бубен потрясал в руке,
 Над миром девственного ложа
 Плясал в дурацком колпаке.

 "Едва звенели колокольца,
 Не отдаваяся в горах,
 Дешевые сверкали кольца
 На узких, сморщенных руках.

 "Он хохотал, смешной, беззубый,
 Скача по сумрачным холмам,
 И прижимал больные губы
 К холодным, девичьим губам.

 "И я ушел, унес вопросы,
 Смущая ими божество,
 Но выше этого утеса
 Не видел в мире ничего".

 Я долее слушать безумца не мог,
 Я поднял сверкающий меч,
 Певцу подарил я кровавый цветок
 В награду за дерзкую речь.

 Цветок зазиял на высокой груди,
 Красиво горящий багрец...
 "Безумный певец, ты мне страшен, уйди".
 Но мертвенно бледен певец.

 Порвалися струны, протяжно звеня,
 Как арфу его я разбил
 За то, что он плакать заставил меня,
 Властителя гордых могил.

 Как прежде в туманах не видно луча,
 Как прежде скитается тролль,
 Он бедный не знает, бояся меча,
 Что властный рыдает король.

 Попрежнему тих одинокий дворец,
 В нем трое, в нем трое всего:
 Печальный король и убитый певец
 И дикая песня его.

 7. РАССКАЗ ДЕВУШКИ

 В вечерний час горят огни...
 Мы этот час из всех приметим,
 Господь, сойди к молящим детям
 И злые чары отгони!

 Я отдыхала у ворот
 Под тенью милой, старой ели,
 А надо мною пламенели
 Снега неведомых высот.

 И в этот миг с далеких гор
 Ко мне спустился странник дивный,
 В меня вперил он взор призывный,
 Могучей негой полный взор.

 И пел красивый чародей:
 "Пойдем со мною на высоты,
 Где кроют мраморные гроты
 Огнем увенчанных людей.

 "Их очи дивно глубоки,
 Они прекрасны и воздушны,
 И духи неба так послушны
 Прикосновеньям их руки.

 "Мы в их обители войдем
 При звуках светлого напева
 И там ты будешь королевой,
 Как я могучим королем.

 "О, пусть ужасен голос бурь,
 И страшны лики темных впадин,
 Но горный воздух так прохладен
 И так пленительна лазурь".

 И эта песня жгла мечты,
 Дарила волею мгновенья
 И наряжала сновиденья
 В такие яркие цветы.

 Но тих был взгляд моих очей,
 И сердце, ждущее спокойно,
 Могло ль прельститься цепью стройной"
 Светло-чарующих речей.

 И дивный странник отошел,
 Померкнул в солнечном сияньи,
 Но внятно - тяжкое рыданье
 Мне повторял смущенный дол.

 В вечерний час горят огни . . .
 Мы этот час из всех приметим,
 Господь, сойди к молящим детям
 И злые чары отгони.


 ПОЭМЫ

 Правду мы возьмем у Бога
 Силой огненных мечей.
 Н. Гумилев


 8. ДЕВА СОЛНЦА

 Марианне Дмитриевне Поляковой

 I.

 Могучий царь суров и гневен,
 Его лицо мрачно, как ночь,
 Толпа испуганных царевен
 Бежит в немом смятеньи прочь.

 Вокруг него сверкает злато,
 Алмазы, пурпур и багрец,
 И краски алого заката
 Румянят мраморный дворец.

 Он держит речь в высокой зале
 Толпе разряженных льстецов,
 В его глазах сверканье стали,
 А в речи гул морских валов.

 Он говорит: "Еще ребенком
 В глуши окрестных деревень
 Я пеньем радостным и звонким
 Встречал веселый, юный день.

 Я пел и солнцу и лазури,
 Я плакал в ужасе глухом,
 Когда безрадостные бури
 Царили в небе голубом.

 Явилась юность - праздник мира,
 В моей груди кипела кровь
 И в блеске солнечного пира
 Я увидал мою любовь.

 Она во сне ко мне слетала,
 И наклонялася ко мне,
 И речи дивные шептала
 О золотом, лазурном дне.

 Она вперед меня манила,
 Роняла белые цветы,
 Она мне двери отворила
 К восторгам сладостной мечты.

 И чтобы стать ее достойным,
 Вкусить божественной любви,
 Я поднял меч к великим войнам,
 Я плавал в злате и крови.

 Я стал властителем вселенной,
 Я Божий бич, я Божий глас,
 Я царь жестокий и надменный,
 Но лишь для вас, о лишь для вас.

 А для нее я тот же страстный
 Любовник вечно молодой,
 Я тихий гимн луны, согласной
 С бесстрастно блещущей звездой.

 Рабы, найдите Деву Солнца
 И приведите мне, царю,
 И все дворцы, и все червонцы,
 И земли все я вам дарю".

 Он замолчал и все мятутся,
 И отплывают корабли,
 И слуги верные несутся,
 Спешат во все концы земли.

 II.

 И солнц и лун прошло так много,
 Печальный царь томяся ждет,
 Он жадно смотрит на дорогу,
 Склонясь у каменных ворот.

 Однажды солнце догорало
 И тихо теплились лучи,
 Как песни вышнего хорала,
 Как рати ангельской мечи.

 Гонец примчался запыленный,
 За ним Сейчас еще другой,
 И царь, горящий и влюбленный,
 С надеждой смотрит пред собой.

 Как звуки райского напева,
 Он ловит быстрые слова,
 "Она живет, святая дева ...
 О ней уже гремит молва . . .

 Она пришла к твоим владеньям,
 Она теперь у этих стен,
 Ее народ встречает пеньем
 И преклонением колен.

 И царь навстречу деве мчится,
 Охвачен страстною мечтой,
 Но вьется траурная птица
 Над венценосной головой.

 Он видит деву, блеск огнистый
 В его очах пред ней потух,
 Пред ней, такой невинной, чистой,
 Стыдливо - трепетной, как дух.

 Лазурных глаз не потупляя,
 Она идет, сомкнув уста,
 Как дева пламенного рая,
 Как солнца юная мечта.

 Одежды легкие, простые
 Покрыли матовость плечей,
 И нежит кудри золотые
 Венок из солнечных лучей.

 Она идет стопой воздушной,
 Глаза безмерно глубоки,
 Она вплетает простодушно
 В венок степные васильки.

 Она не внемлет гласу бури,
 Она покинула дворцы,
 Пред ней рассыпались в лазури
 Степных закатов багрецы.

 Ее душа мечтой согрета,
 Лазурность манит впереди,
 И волны ласкового света
 В ее колышутся груди.

 Она идет перед народом,
 Она скрывается вдали,
 Так солнце клонит лик свой к водам,
 Забыв о горестях земли.

 И гордый царь опять остался
 Безмолвно - бледен и один,
 И кто-то весело смеялся,
 Бездонной радостью глубин.

 Но глянул царь орлиным оком,
 И издал он могучий глас,
 И кровь пролилася потоком,
 И смерть как буря пронеслась.

 Он как гроза, он гордо губит
 В палящем зареве мечты,
 За то, что он безмерно любит
 Безумно-белые цветы.

 Но дремлет мир в молчаньи строгом,
 Он знает правду, знает сны,
 И Смерть, и Кровь даны нам Богом
 Для оттененья Белизны.

 9. ОСЕННЯЯ ПЕСНЯ

 Осенней неги поцелуй
 Горел в лесах звездою алой
 И песнь прозрачно-звонких струй
 Казалась тихой и усталой.

 С деревьев падал лист сухой,
 То бледно-желтый, то багряный,
 Печально плача над землей
 Среди росистого тумана.

 И солнце пышное вдали
 Мечтало снами изобилья
 И целовало лик земли
 В истоме сладкого бессилья.

 А вечерами в небесах
 Горели алые одежды
 И, обагренные, в слезах,
 Рыдали Голуби Надежды.

 Летя в безмирной красоте,
 Сердца к далекому манили
 И созидали в высоте,
 Венки воздушно-белых лилий.

 И осень та была полна
 Словами жгучего напева,
 Как плодоносная жена,
 Как прародительница Ева.

 ***

 В лесу, где часто по кустам
 Резвились юные дриады,
 Стоял безмолвно-строгий храм,
 Маня покоем колоннады.

 И белый мрамор говорил
 О царстве Вечного Молчанья
 И о полете гордых крыл,
 Неверно-тяжких, как рыданье.

 А над высоким алтарем
 В часы полуночных видений
 Сходились, тихие, вдвоем
 Две золотые девы-тени.

 В объятьях ночи голубой,
 Как розы радости мгновенны,
 Они шептались меж собой
 О тайнах Бога и вселенной.

 Но миг, и шепот замолкал,
 Как звуки тихого аккорда,
 И белый мрамор вновь сверкал
 Один, задумчиво и гордо.

 И иногда, когда с небес
 Слетит вечерняя прохлада,
 Покинув луг, цветы и лес,
 Шалила юная дриада.

 Входила тихо, вся дрожа,
 Залита сумраком багряным,
 Свой белый пальчик приложа
 К устам душистым и румяным.

 На пол, горячий от луча,
 Бросала пурпурную розу
 И убегала, хохоча,
 Любя свою земную грезу.

 Ее влечет ее стезя
 Лесного, радостного пенья,
 А в этом храме быть нельзя
 Детям греха и наслажденья.

 И долго роза на полу
 Горела пурпурным сияньем
 И наполняла полумглу
 Сребристо-горестным рыданьем.

 Когда же мир, восстав от сна,
 Сверкал улыбкою кристалла,
 Она, печальна и одна,
 В безмолвном храме умирала.

 Когда ж вечерняя заря
 На темном небе угасает
 И на ступени алтаря
 Последний алый луч бросает,

 Пред ним склоняется одна,
 Одна, желавшая напева
 Или печальная жена,
 Или обманутая дева.

 Кто знает мрак души людской,
 Ее восторги и печали?
 Они эмалью голубой
 От нас закрытые скрижали.

 Кто объяснит нам, почему
 У той жены всегда печальной
 Глаза являют полутьму,
 Хотя и кроют отблеск дальний?

 Зачем высокое чело
 Дрожит морщинами сомненья,
 И меж бровями залегло
 Веков тяжелое томленье?

 И улыбаются уста
 Зачем загадочно и зыбко?
 И страстно требует мечта,
 Чтоб этой не было улыбки?

 Зачем в ней столько тихих чар?
 Зачем в очах огонь пожара?
 Она для нас больной кошмар,
 Иль правда, горестней кошмара.

 Зачем, в отчаяньи мечты,
 Она склонилась на ступени?
 Что надо ей от высоты
 И от воздушно-белой тени?

 Не знаем! Мрак ночной глубок,
 Мечта - пожар, мгновенья - стоны;
 Когда ж забрежжется восток
 Лучами жизни обновленной?

 Едва трепещет тишина,
 Смеясь эфирным синим волнам,
 Глядит печальная жена
 В молчаньи строгом и безмолвном.

 Небес далеких синева
 Твердит неясные упреки,
 В ее душе зажглись слова
 И манят огненные строки.

 Они звенят, они поют
 Так заклинательно и строго:
 "Душе измученной приют
 В чертогах Радостного Бога;

 "Но Дня Великого покров
 Не для твоих бессильных крылий,
 Ты вся пока во власти снов,
 Во власти тягостных усилий.

 "Ночная, темная пора
 Тебе дарит свою усладу
 И в ней живет твоя сестра,
 Беспечно-юная дриада.

 "И ты еще так любишь смех
 Земного, алого покрова
 И ты вплетаешь яркий грех
 В гирлянды неба голубого.

 "Но если ты желаешь дня
 И любишь лучшую отраду,
 Отдай объятиям огня
 Твою сестру, твою дриаду.

 "И пусть она сгорит в тебе
 Могучим, радостным гореньем,
 Молясь всевидящей судьбе,
 Ее покорствуя веленьям.

 "И будет твой услышан зов,
 Мольба не явится бесплодной,
 Уйдя от радости лесов,
 Ты будешь божески - свободной".

 И душу те слова зажгли,
 Горели огненные стрелы
 И алый свет и свет земли
 Предстал, как свет воздушно-белый

 Песня Дриады

 Я люблю тебя, принц огня,
 Так восторженно, так маняще,
 Ты зовешь, ты зовешь меня
 Из лесной, полуночной чащи.

 Хоть в ней сны золотых цветов
 И рассказы подруг приветных,
 Но ты знаешь так много слов,
 Слов любовных и беззаветных.

 Как горит твой алый камзол,
 Как сверкают милые очи,
 Я покину родимый дол,
 Я уйду от лобзаний ночи.

 Так давно я ищу тебя
 И ко мне ты стремишься тоже,
 Золотая звезда, любя,
 Из лучей нам постелет ложе.

 Ты возьмешь в объятья меня
 И тебя, тебя обниму я,
 Я люблю тебя, принц огня,
 Я хочу и жду поцелуя.

 ***

 Цветы поют свой гимн лесной,
 Детям и ласточкам знакомый,
 И под развесистой сосной
 Танцуют маленькие гномы.

 Горит янтарная смола,
 Лесной дворец светло пылает
 И голубая полумгла
 Вокруг, как бабочка, порхает.

 Жених, как радостный костер,
 Горит могучий и прекрасный,
 Его сверкает гордый взор,
 Его камзол пылает красный.

 Цветы пурпурные звенят:
 "Давайте места, больше места,
 Она идет, краса дриад,
 Стыдливо-белая невеста.

 Она, прекрасна и тиха,
 Не внемля радостному пенью,
 Идет в объятья жениха
 В любовно-трепетном томленьи.

 От взора ласковых цветов
 Их скрыла алая завеса,
 Довольно песен, грез и снов
 Среди лазоревого леса.

 Он совершен, великий брак,
 Безумный крик всемирных оргий!
 Пускай леса оденет мрак,
 В них было счастье и восторги.

 Да, много, много было снов
 И струн восторженно звенящих
 Среди таинственных лесов,
 В их голубых, веселых чащах.

 Теперь открылися миры
 Жене божественно-надменной,
 Взамен угаснувшей сестры
 Она узнала сон вселенной.

 И в солнца ткань облечена,
 Она великая святыня,
 Она не бледная жена,
 Но венценосная богиня.

 В эфире радостном блестя,
 Катятся волны мировые,
 А в храме Белое Дитя
 Творит святую литургию.

 И Белый Всадник кинул клик,
 Скача порывисто - безумно,
 Что миг настал, великий миг,
 Восторг предмирный и бездумный.

 Уж звон копыт затих вдали,
 Но вечно - радостно мгновенье!
 И нет дриады, сна земли,
 Пред ярким часом пробужденья.

 10. СКАЗКА О КОРОЛЯХ

 "Мы прекрасны и могучи,
 Молодые короли,
 Мы парим, как в небе тучи,
 Над миражами земли.

 В вечных песнях, в вечном танце
 Мы воздвигнем новый храм.
 Пусть пьянящие багрянцы
 Точно окна будут нам.

 Окна в Вечность, в лучезарность,
 К берегам Святой Реки,
 А за нами пусть Кошмарность
 Создает свои венки.

 "Пусть терзают иглы терний
 Лишь усталое чело,
 Только солнце в час вечерний
 Наши кудри греть могло.

 "Ночью пасмурной и мглистой
 Сердца чуткого не мучь;
 Грозовой, иль золотистой
 Будь же тучей между туч.

 ***

 Так сказал один влюбленный
 В песни солнца, в счастье мира,
 Лучезарный, как колонны
 Просветленного эфира,

 Словом вещим, многодумным
 Пытку сердца успокоив,
 Но смеялись над безумным
 Стены старые покоев.

 Сумрак комнат издевался,
 Бледно-серый и угрюмый,
 Но другой король поднялся
 С новым словом, с новой думой.

 Его голос был так страстен,
 Столько снов жило во взоре,
 Он был трепетен и властен,
 Как стихающее море.

 Он сказал: "Индийских тканей
 Не постигнуты узоры,
 В них несдержанность желаний,
 Нам неведомые взоры.

 "Бледный лотус под луною
 На болоте, мглой одетом,
 Дышет тайною одною
 С нашим цветом, с белым цветом.

 И в безумствах теокалли
 Что-то слышится иное.
 Жизнь без счастья, без печали
 И без бледного покоя.

 "Кто узнает, что томится
 За пределом наших знаний
 И, как бледная царица,
 Ждет мучений и лобзаний".

 ***

 Мрачный всадник примчался на черном коне,
 Он закутан был в бархатный плащ
 Его взор был ужасен, как город в огне,
 И как молния ночью, блестящ.

 Его кудри как змеи вились по плечам,
 Его голос был песней огня и земли,
 Он балладу пропел молодым королям,
 И балладе внимали, смутясь, короли.

 ***

 "Пять могучих коней мне дарил Люцифер
 И одно золотое с рубином кольцо,
 Я увидел бездонность подземных пещер
 И роскошных долин молодое лицо.

 "Принесли мне вина - струевого огня
 Фея гор и властительно - пурпурный Гном,
 Я увидел, что солнце зажглось для меня,
 Просияв, как рубин на кольце золотом.

 "И я понял восторг созидаемых дней,
 Расцветающий гимн мирового жреца,
 Я смеялся порывам могучих коней
 И игре моего золотого кольца.

 "Там, на высях сознанья - безумье и снег.
 Но восторг мой прожег голубой небосклон,
 Я на выси сознанья направил свой бег
 И увидел там деву, больную, как сон.

 "Ее голос был тихим дрожаньем струны,
 В ее взорах сплетались ответ и вопрос,
 И я отдал кольцо этой деве Луны
 За неверный оттенок разбросанных кос.

 "И смеясь надо мной, презирая меня,
 Мои взоры одел Люцифер в полутьму,
 Люцифер подарил мне шестого коня
 И Отчаянье было названье ему".

 Голос тягостной печали,
 Песней горя и земли,
 Прозвучал в высоком зале,
 Где стояли короли.

 И холодные колонны
 Неподвижностью своей
 Оттеняли взор смущенный,
 Вид угрюмых королей.

 Но они вскричали вместе,
 Облегчив больную грудь:
 "Путь к Неведомой Невесте
 Наш единый верный путь.

 "Полны влагой наши чаши,
 Так осушим их до дна,
 Дева Мира будет нашей,
 Нашей быть она должна!

 "Сдернем с радостной скрижали
 Серый, мертвенный покров,
 И раскрывшиеся дали
 Нам расскажут правду снов.

 "Это верная дорога,
 Мир иль наш, или ничей,
 Правду мы возьмем у Бога
 Силой огненных мечей".

 По дороге их владений
 Раздается звук трубы,
 Голос царских наслаждений,
 Голос славы и борьбы.

 Их мечи из лучшей стали,
 Их щиты, как серебро,
 И у каждого в забрале
 Лебединое перо.

 Все, надеждою крылаты,
 Покидают отчий дом,
 Провожает их горбатый,
 Старый, верный мажордом.

 Верны сладостной приманке,
 Они едут на закат,
 И смущаясь поселянки
 Долго им вослед глядят,

 Видя только панцырь белый,
 Звонкий, словно лепет струй,
 И рукою загорелой
 Посылают поцелуй.

 ***

 По обрывам пройдет только смелый...
 Они встретили Деву Земли,
 Но она их любить не хотела,
 Хоть и были они короли.

 Хоть безумно они умоляли,
 Но она их любить не могла,
 Голубеющим счастьем печали
 Молодых королей прокляла.

 И больные, плакучие ивы
 Их окутали тенью своей,
 В той стране, безнадежно-счастливой,
 Без восторгов и снов и лучей.

 И венки им сплетали русалки
 Из фиалок и лилий морских,
 И, смеясь, надевали фиалки
 На склоненные головы их.

 Ни один не вернулся из битвы...
 Развалился прадедовский дом,
 Где так часто святые молитвы
 Повторял их горбун мажордом.

 ***

 Краски алого заката
 Гасли в сумрачном лесу,
 Где измученный горбатый
 За слезой ронял слезу.

 Над покинутым колодцем
 Он шептал свои слова,
 И бесстыдно над уродцем
 Насмехалася сова:

 "Горе! Умерли русалки, -
 Удалились короли,
 Я, беспомощный и жалкий,
 Стал властителем земли.

 Прежде я беспечно прыгал,
 Царский я любил чертог,
 А теперь сосновых игол
 На меня надет венок.

 А теперь в моем чертоге
 Так пустынно ввечеру;
 Страшно в мире... страшно, боги...
 Помогите... я умру..."

 Над покинутым колодцем
 Он шептал свои слова,
 И бесстыдно над уродцем
 Насмехалася сова.

 ВЫСОТЫ И БЕЗДНЫ

 Кто знает мрак души людской,
 Ее восторги и печали?!
 Они эмалью голубой
 От нас сокрытые скрижали.
 Н. Гумилев


 11.

 Когда из темной бездны жизни
 Мой гордый дух летел, прозрев,
 Звучал на похоронной тризне
 Печально-сладостный напев.

 И в звуках этого напева,
 На мраморный склоняясь гроб,
 Лобзали горестные девы
 Мои уста и бледный лоб.

 И я из светлого эфира,
 Припомнив радости свои,
 Опять вернулся в грани мира
 На зов тоскующей любви.

 И я раскинулся цветами,
 Прозрачным блеском звонких струй,
 Чтоб ароматными устами
 Земным вернуть их поцелуй.

 12. ЛЮДЯМ НАСТОЯЩЕГО

 Для чего мы не означим
 Наших дум горячей дрожью,
 Наполняем воздух плачем,
 Снами, смешанными с ложью.

 Для того-ль, чтоб бесполезно,
 Без блаженства, без печали
 Между Временем и Бездной
 Начертить свои спирали.

 Для того-ли, чтоб во мраке,
 Полном снов и изобилья,
 Бросить тягостные знаки
 Утомленья и бессилья.

 И когда сойдутся в храме
 Сонмы радостных видений,
 Быть тяжелыми камнями
 Для грядущих поколений;

 13. ЛЮДЯМ БУДУЩЕГО

 Издавна люди уважали
 Одно старинное звено,
 На их написано скрижали:
 Любовь и Жизнь - одно.
 Но вы не люди, вы живете,
 Стрелой мечты вонзаясь в твердь,
 Вы слейте в радостном полете
 Любовь и Смерть.

 Издавна люди говорили,
 Что все они рабы земли
 И что они, созданья пыли,
 Родились и умрут в пыли.
 Но ваша светлая беспечность
 Зажглась безумным пеньем лир,
 Невестой вашей будет Вечность,
 А храмом - мир.

 Все люди верили глубоко,
 Что надо жить, любить шутя,
 И что жена - дитя порока,
 Стократ нечистое дитя.
 Но вам бегущие годины
 Несли иной нездешний звук
 И вы возьмете на Вершины
 Своих подруг.

 14. ПРОРОКИ

 И ныне есть еще пророки,
 Хотя упали алтари,
 Их очи ясны и глубоки
 Грядущим пламенем зари.

 Но им так чужд призыв победный,
 Их давит власть бездонных слов,
 Они запуганы и бледны
 В громадах каменных домов.

 И иногда в печали бурной,
 Пророк, не признанный у нас,
 Подъемлет к небу взор лазурный
 Своих лучистых, ясных глаз.

 Он говорит, что он безумный,
 Но что душа его свята,
 Что он, в печали многодумной,
 Увидел светлый лик Христа.

 Мечты Господни многооки,
 Рука Дающего щедра,
 И есть еще, как он, пророки -
 Святые рыцари добра.

 Он говорит, что мир не страшен,
 Что он Зари Грядущей князь...
 Но только духи темных башен
 Те речи слушают, смеясь.

 15. РУСАЛКА

 На русалке горит ожерелье
 И рубины греховно - красны,
 Это странно-печальные сны
 Мирового, больного похмелья.
 На русалке горит ожерелье
 И рубины греховно - красны.

 У русалки мерцающий взгляд,
 Умирающий взгляд полуночи,
 Он блестит, то длинней, то короче,
 Когда ветры морские кричат.
 У русалки чарующий взгляд,
 У русалки печальные очи.

 Я люблю ее, деву-ундину,
 Озаренную тайной ночной,
 Я люблю ее взгляд заревой
 И горящие негой рубины...
 Потому что я сам из пучины,
 Из бездонной пучины морской.

 16. НА МОТИВЫ ГРИГА

 Кричит победно морская птица
 Над вольной зыбью волны фиорда,
 К каким пределам она стремится?
 О чем ликует она так гордо?

 Холодный ветер, седая сага
 Так властно смотрят из звонкой песни,
 И в лунной грезе морская влага
 Еще прозрачней, еще чудесней.

 Родятся замки из грезы лунной,
 В высоких замках тоскуют девы,
 Златые арфы так многострунны,
 И так маняще звучат напевы.

 Но дальше песня меня уносит,
 Я всей вселенной увижу звенья,
 Мое стремленье иного просит,
 Иных жемчужин, иных каменьев.

 Я вижу праздник веселый, шумный,
 В густых дубравах ликует эхо,
 И ты проходишь мечтой бездумной,
 Звеня восторгом, пылая смехом.

 А на высотах, столь совершенных,
 Где чистых лилий сверкают слезы,
 Я вижу страстных среди блаженных,
 На горном снеге алеют розы.

 И где-то светит мне образ бледный,
 Всегда печальный, всегда безмолвный...
 ... Но только чайка кричит победно
 И гордо плещут седые волны.

 17. ОСЕНЬ

 По узкой тропинке
 Я шел, упоенный мечтою своей,
 И в каждой былинке
 Горело сияние чьих-то очей.

 Сплеталися травы
 И медленно пели и млели цветы,
 Дыханьем отравы
 Зеленой, осенней светло залиты.

 И в счастье обмана
 Последних холодных и властных лучей
 Звенел хохот Пана
 И слышался говор нездешних речей.

 И девы-дриады,
 С кристаллами слез о лазурной весне,
 Вкусили отраду,
 Забывшись в осеннем, божественном сне.

 Я знаю измену,
 Сегодня я Пана ликующий брат,
 А завтра одену
 Из снежных цветов прихотливый наряд.

 И грусть ледяная
 Расскажет утихшим волненьем в крови
 О счастье без рая,
 Глазах без улыбки и снах без любви.

 18.

 Иногда я бываю печален,
 Я забытый, покинутый бог,
 Созидающий, в груде развалин
 Старых храмов, грядущий чертог.

 Трудно храмы воздвигнуть из пепла,
 И бескровные шепчут уста,
 Не навек-ли сгорела, ослепла
 Вековая, Святая Мечта.

 И тогда надо мною, неясно,
 Где-то там в высоте голубой,
 Чей-то голос порывисто-страстный
 Говорит о борьбе мировой.

 "Брат усталый и бледный, трудися!
 Принеси себя в жертву земле,
 Если хочешь, чтоб горные выси
 Загорелись в полуночной мгле.

 Если хочешь ты яркие дали
 Развернуть пред больными людьми,
 Дни безмолвной и жгучей печали
 В свое мощное сердце возьми.

 Жертвой будь голубой, предрассветной.
 В темных безднах беззвучно сгори...
 ... И ты будешь Звездою Обетной,
 Возвещающей близость зари.

 19.

 По стенам опустевшего дома
 Пробегают холодные тени,
 И рыдают бессильные гномы
 В тишине своих новых владений.

 По стенам, по столам, по буфетам
 Все могли-бы их видеть воочью,
 Их, оставленных ласковым светом,
 Окруженных безрадостной ночью.

 Их больные и слабые тельца
 Трепетали в тоске и истоме,
 С той поры, как не стало владельца
 В этом прежде - смеявшемся доме.

 Сумрак комнат покинутых душен,
 Тишина с каждым мигом печальней,
 Их владелец был ими ж задушен
 В темноте готической спальни.

 Унесли погребальные свечи,
 Отшумели прощальные тризны,
 И остались лишь смутные речи,
 Да рыданья, полны укоризны.

 По стенам опустевшего дома
 Пробегают холодные тени,
 И рыдают бессильные гномы
 В тишине своих новых владений.


 

КОНЕЦ...

Другие книги жанра: классические произведения

Оставить комментарий по этой книге

Страница:  [1]

Рейтинг@Mail.ru














Реклама

a635a557