Может быть,  он сказал это погорячившись. Может быть, считая, что я
откажусь от поездки. Но я согласился. Правда, от момента его приглаше-
ния до самой поездки прошло почти полтора месяца - то у него возникали
срочные дела,  то барахлила машина,  то еще что-то.  Мне казалось, что
Карабас сам не рад тому,  что меня пригласил,  а время тянет, чтобы на
ферме его все успели привести в то состояние,  когда безопасно было бы
показать ее журналисту. Наконец он позвонил мне в одну из пятниц:

   - Завтра я еду на ферму. Поедешь? - Конечно!

   - Я  буду  у  твоего дома в шесть утра.  На следующее утро вишневый
"мерседес" стоял у моего подъезда.  Карабас сидел за рулем,  на пасса-
жирском сиденье расположилась красивая женщина.

   - Моя жена - Андрей, - представил он нас друг другу. Я спросил, да-
леко ли нам ехать.

   - Километров четыреста,  часа за четыре доедем.  - Это по  нашим-то
дорогам? Карабас хмыкнул.

   - Все ругают наши дороги,  а ругать надо наши машины,  - сказал он,
любовно поглаживая руль "мерседеса".

   Мы отправились в путь.  Когда проехали километров сто,  Карабас по-
вернулся ко мне и предложил: - Ты ляг, поспи. - Да я не хочу...

   - А ты все равно ляг,  - и я понял, что он не хочет, чтобы я запом-
нил дорогу. Машина поворачивала, петляла, негромко играл магнитофон...

   - Просыпайтесь,  подъезжаем, - потрясла меня за плечо супруга Кара-
баса. Я сел.

   Карабас обернулся  ко  мне,  потом высунул руку из окна и довольным
голосом сказал:

   - Кому принадлежат эти поля и леса? - и ответил сам себе: - Маркизу
Карабасу! А вот и мое имение.

   Имение Карабаса представляло собой хутор, стоящий на небольшой воз-
вышенности.  Очень большой дом, служебные постройки, баня, сад и прос-
торный загон для скота.  Вокруг дома проложена толстая стальная прово-
лока, к которой цепями были пристегнуты два огромных волкодава. Волко-
давам это позволяло ходить вокруг всего хутора.  Перед домом стоял не-
большой красный трактор.

   Из избы вышли четверо мужчин,  трое помоложе, а один - седой и кол-
ченогий.

   - Батюшки, приехали! А мы уж и не ждали! Радость-то какая! - запри-
читал колченогий.  В бурных проявлениях  его  "радости"  чувствовались
фальшь и испуг.

   - Режь барана,  - коротко бросил Карабас, проходя в избу. Молодые в
это время удерживали рычащих волкодавов.

   - Барашка-то нетрудно, сей момент, но, может быть, и не надо? Вече-
ром Иван лося подстрелил,  сейчас котлеток навертим,  печеночки поджа-
рим? А? Баньку, баньку-то истопить? - суетился колченогий.

   Карабас вопросительно глянул на меня и сказал: - Бани не надо, вре-
мени мало. А лося готовьте. Браконьерите?

   - Так, а что же, браконьерим? Он на нашей земле был. Иван его у са-
мой избы завалил...

   Все увиденное и услышанное живо напоминало кадры из какого-то полу-
забытого кинофильма - "барин приехал"!

   Изба была  большой  - как бы две просторные горницы,  в одной - три
кровати, в другой - пять. Чувствовалось, что женщин в избе практически
не бывает,  вроде бы и чисто, а нет того уюта, который создают за пол-
часа женские руки...

   - Ну вот, располагайся, - сказал Карабас, садясь за стол. - Это мое
имение. И все вокруг - докуда глаз хватает - моя земля. Фермерское хо-
зяйство.

   - А эти люди...  Это и есть должники? - Нет, это мои постоянные ра-
ботники.  Хромой-то,  кстати, раньше оперным певцом был, пока ему ноги
не перебили... Его туг ходить заново учили, от алкоголизма вылечили...
А Ваня,  который лося подстрелил, он раньше в Питере ночным "шашлычни-
ком" работал,  знаешь, на улицах стоят такие? Вот и он стоял так, пока
однажды "одного человека" собачиной не накормил.  Тот шашлык дожевал и
за будку по нужде завернул - а там собачья шкура лежит...  Теперь  вот
Ваня здесь...

   - А  какие  работы выполняют должники?  Они ведь люди городские,  к
сельскому труду не привыкшие...

   - Простейшие навыки они здесь  получают  быстро.  Уход  за  скотом,
вскапывание грядок - ничего сложного.

   - Родные,  близкие их не беспокоятся,  не ищут? - Они, как правило,
предупреждают родственников.  Перед ними выбор невеликий - либо прода-
вать все имущество, либо поработать здесь. - Бежать отсюда не пробова-
ли?  - Это невозможно. Отсюда не убежишь. - А в милицию никто не обра-
щался? - Мы с этим не сталкивались. - Ну а каков сам механизм списыва-
ния долга? Сколько должник может отработать в месяц? - Долларов 30-40.
Смотря как работает.  - Тридцать-сорок?! А если долг большой, ему что,
всю жизнь здесь горбатиться?

   - Так и должники-то кто?  Спекулянты  мелкие,  матрешечники,  фарца
разная... Ты думаешь, у них долги большие? У кого сотня баксов, у кого
двести.  А те у кого долги большие,  у них всегда можно  натурой  долг
взять. Да и зачем же бизнесмена от бизнеса надолго отрывать? Он перес-
танет бизнесменом быть. Другое дело, привезти его сюда для краткосроч-
ной изоляции, так у нас для этого своя темница есть, тюрьма подземная,
зинданчик. Пойдем покажу...

   Карабас откинул люк в полу - вниз уходила  деревянная  лестница.  -
Залезай, посмотри... Я начал спускаться. Погреб был довольно глубоким,
по крайней мере я мог в нем выпрямиться,  не боясь удариться  головой.
Оглядеться не успел - Карабас захлопнул люк, и я остался в полной тем-
ноте.  Стало как-то холодно и,  если честно, страшно. В голову полезли
разные нехорошие мысли. Но я успокаивал себя тем, что, видимо, Карабас
решил пошутить.  Пошутит и перестанет...  Стал ощупывать руками  стены
погреба.  В одном углу наткнулся на деревянный топчан. Провел рукой по
стене - звякнул металл. В стену, обшитую досками, была вбита цепь, за-
канчивающаяся металлическим ошейником...

   Люк наверху  открылся,  и показалось довольное лицо Карабаса.  - Ну
как, проникся?

   - Проникся... А где же сами должники-то? Сейчас есть кто-нибудь?

   Карабас огорченно вздохнул и развел руками:  - Сейчас,  как  назло,
нет никого.  Мы ведь не занимаемся захватом пленников для обслуживания
фермы.  Люди не всегда бывают должны.  У нас - то густо, то пусто. Ре-
корд был прошлой зимой - десять человек! Теснота была страшная, и эко-
номически невыгодно - их же всех кормить надо...  Ничего,  скоро новые
помещения построим...  Пока в стране инфляция, деньги нужно в сельское
хозяйство вкладывать. Продукты нужны людям всегда...

   Обедали молча, лосятина почему-то не лезла в горло. После еды стали
собираться обратно.  Минут тридцать Карабас что-то тихо говорил колче-
ногому, а тот подобострастно кивал.

   Волкодавы тоже получили свою порцию мяса,  они жрали сырую лосятину
жадно и быстро, лапы у них до самого брюха были забрызганы кровью...

   - Ну что,  вижу, не очень тебе моя ферма понравилась? - констатиро-
вал Карабас.

   - Неужели ты сам не понимаешь... Ведь эти должники, они просто ста-
новятся настоящими рабами... Дикость какая-то...

   - А Россия пока еще - дикая страна...  Да и их никто не заставлял в
долги влезать...  Эх,  Андрей,  рабство - это не факт сидения на цепи.
Рабство - это состояние души...

   Видимо, мои слова задели Карабаса,  потому что, садясь в машину, он
неожиданно сказал:

   - Между прочим,  некоторые сюда сами просились.  А некоторых  семьи
отдавали и еще деньги нам платили - чтобы мы их от наркотиков и пьянс-
тва отучили. И излечивали, кстати. Первый месяц били каждый день, что-
бы не выли, зато потом они в человеческий образ возвращались...

   "Мерседес" тронулся, и Карабас вновь предложил мне лечь поспать. Но
сон не шел, несмотря на сытный обед. Через пару часов езды Карабас ос-
тановился и предложил мне пересесть за руль - он засыпал. Жена его то-
же спала.  Глядя на них,  мирно спящих,  я пытался вызвать в себе  ка-
кое-то чувство гнева, но почему-то не мог. Вместо гнева ощущалась тос-
ка...

   Карабас был прав - не дороги надо ругать у нас,  а машины.  На ско-
рости  110  километров в час в "мерседесе" не чувствовалось толчков от
ухабов и ям, иногда казалось, что машина стоит на месте и мы не удаля-
емся от "Карабасовского имения".  Казалось, что вся наша страна чем-то
похожа на ферму Карабаса...


ДОЖИТЬ ДО РАССВЕТА

   После ареста  Малышева обстановка в "Бандитском Петербурге" чрезвы-
чайно накалилась. Бандиты теряли своих людей во внутренних разборках и
в продолжавшейся волне арестов.  Коекто даже пустил слух,  что посадки
вое новых и новых бандитов вызваны тем,  что "малышевские"  лидеры  их
сдают.  Осенью  1992  г.  в  бандитской среде Петербурга даже родилась
грустная поговорка: "Кого не посадили, - того дострелят". Одновременно
с  этим  Петербург стал объектом пристального внимания ориентированной
на воров в законе Москвы.  На состоявшемся в марте  1993  г.  московс-
ко-питерском  сходняке  москвичи  открыто  предложили  свои услуги для
"принятия знамени из ослабевших рук".  Выступивший  против  этой  идеи
Андрей  Берзин  по  кличке Беда был расстрелян из автомата спустя нес-
колько дней после сходняка - в лучших традициях  гангстерского  жанра.
Москвичи  поставили смотрящим по Питеру Кудряша,  а его заместителем -
Костю-Могилу.  Усилившийся натиск воров не принес мира. В 1993 г. были
осуществлены  покушения  чуть ли не на всех видных питерских бандитов.
Однако питерский бандитизм выжил и продолжал развиваться,  штурмуя все
новые и новые высоты. Этому в немалой степени способствовало возвраще-
ние в Петербург Владимира Кумарина.  В настоящее время уже можно гово-
рить о наличии в городе мощных, структурированных преступных сообществ
с коммерческими,  экспертными, разведывательными и контрразведыватель-
ными службами,  с прекрасной материально-технической базой,  со своими
политиками и рупорами. Схема сообщества упрощенно выглядит так: брига-
да  (5-10  человек),  звено (от 2 до 5 бригад),  группа (2-5 звеньев),
группировка (2-4 группы), сообщество (от 5 и более группировок). Осоз-
нают  себя  реально  членами  именно сообщества бандиты не ниже уровня
звеньевых.  Совершенно четко в Петербурге к началу 1994 г.  можно было
выделить  "тамбовско-воркутинское",  "азербайджанское",  "чеченское" и
"малышевское" сообщества.

   Известны факты,  когда к лидерам сообществ привозили уже не  только
бизнесменов, но и директоров крупнейших государственных предприятий, а
бандиты давали им заказы - а следовательно, работу и рабочие места.

   С начала 1993 г. бандитизм стал брать на себя функции регулирования
рынка,  который мы все вместе пытаемся построить. Установились прочные
контакты с зарубежными партнерами в Германии,  Венгрии,  Польше,  США,
Италии, Финляндии, Швеции и других странах. Разрабатываются и осущест-
вляются уникальные криминальные операции,  не имеющие аналогов в миро-
вой практике - и мы обязательно попытаемся рассказать об этих операци-
ях...

   А пока - вернемся к тому, с чего была начата четвертая часть книги.
Никакой загадки призрачного бандитизма не существует,  потому что бан-
дитизм давно перестал быть призраком.  Однако  существуют  чрезвычайно
влиятельные силы, заинтересованные либо в недооценке состояния органи-
зованной преступности в России,  либо в оценке  примитивной.  Грустно,
что весьма высокие должностные лица, как правило, воспринимают органи-
зованную преступность,  как просто рэкет,  а глав преступных сообществ
считают всего-навсего главными рэкетирами. Отсюда и убожество программ
по борьбе с организованной преступностью,  предложенных  большинством,
подавляющим большинством депутатов Государственной Думы. Как могло по-
лучиться,  что в проекте новой Конституции намного больше  места  было
уделено правам задержанных милицией - то есть потенциальных преступни-
ков,  чем правам жертв?  Предложить ограничить задержание граждан  без
ареста  с  72  часов  до 48 мог только человек совершенно незнакомый с
элементарной оперативноследственной практикой,  либо...  (За 48  часов
просто  физически не успеть оформить все необходимые бумаги и провести
все положенные мероприятия.  А если задержанный без документов  бандит
откажется  помочь  идентифицировать  свою личность под предлогом того,
что он,  скажем, зулус, и требует переводчика, - тогда его смело можно
выпускать  сразу,  в двое суток все необходимое не сможет сделать даже
Штирлиц.)

   В обществе еще не сложились условия для нормального  противостояния
организованной преступности - прежде всего потому,  что еще не сформи-
ровался средний класс - гарант стабильности  в  любом  государстве,  а
прослойка между элитой и люмпенами - это пока еще очень тонкий,  почти
"пограничный" слой...

   Тьма криминального беспредела накрыла нашу землю. Ее не надо боять-
ся, нужно просто спокойно и холодно сказать себе, что это так. Страх и
истерика,  а также самообман ничего не дадут;  кроме того,  по законам
природы,  чем больше сгущается тьма,  тем скорее и неизбежнее наступит
рассвет. Вот и нужно готовиться к этому рассвету - держаться, как дер-
жатся  десантники  в окружении,  - беречь патроны,  товарищей и себя и
ждать подхода основных сил,  удерживая занятые рубежи. Это очень важно
сейчас для всех порядочных людей.  Важно сохранить себя,  свою честь и
свой потенциал,  не скатиться в болото отчаяния, не продать свою душу,
не спиться от тоски и боли, не отупеть и не превратиться в разваливаю-
щийся от безволия и жалости к самому себе кусок дерьма. В общем, нужно
сжать зубы и выжить. Это не так легко, но и не невозможно. Нужно прос-
то дожить до рассвета...

   Июль 1992 - февраль 1994 г.


Часть пятая. ГОСУДАРСТВО В ГОСУДАРСТВЕ

   Наверное, эту книгу можно писать всю жизнь...  После выхода в сбор-
нике "Ловушка для умных" первых двух частей "Бандитского  Петербурга",
я получил много читательских откликов.  Как ни странно - и те, кто ру-
гал меня,  и те,  кто благодарил,  задавали мне один и тот же  вопрос:
"Зачем вы об этом пишете?  Для чего вам это надо?" Кто-то предполагал,
что я работаю на бандитов,  делаю им бесплатно рекламу, кто-то, наобо-
рот,  считал меня "ментовской прокладкой". Самое смешное заключается в
том,  что, работая над темой развития современной организованной прес-
тупности,  я  действительно получал неоднократные предложения пойти на
службу практически во все  правоохранительные  структуры.  Аналогичные
предложения высказывали и некоторые преступные группировки.  Один день
у меня был даже рекордным - за 24 часа я получил  два  приглашения  от
параллельных  правоохранительных структур и одно от бандитов.  От всех
этих предложений я отказался. Я пишу об истории развития петербургско-
го бандитизма потому,  что мне это интересно. Я надеюсь, что интересно
это будет и вам,  уважаемые читатели.  То,  что вы прочтете, - это уже
история,  потому что книга никогда не угонится по оперативности за га-
зетой или даже журналом.  А историю  надо  знать,  какой  бы  горькой,
страшной  и  позорной она ни была.  Потому что именно история помогает
правильно ориентироваться в событиях сегодняшнего, а иногда и завтраш-
него дня.


       * * * ...И если кто-нибудь даже Захочет,  чтоб было иначе, Бес-
сильный и неумелый,  Опустит слабые руки, Не зная, где сердце у спрута
И есть ли у спрута сердце...

   А. и Б. Стругацкие. Трудно быть богом.

   В борьбе с современной русской организованной  преступностью  хоте-
лось  бы видеть нс только самое борьбу в виде страшных пятнистых авто-
матчиков на дорогах,  но и какие-то победы.  Между тем с этими  самыми
победами дело обстоит далеко не так радужно, как с борьбой. И если не-
искушенный обыватель еще радуется кадрам почти ежедневной  видеохрони-
ки, показывающей, как в разных городах и весях нашей необъятной Родины
бритоголовых бандюганов снопами грузят в милицейские машины,  то очень
скоро этот же самый обыватель, видя, что в окружающей его действитель-
ности мало что меняется, может задать себе вопрос: "Как же так? Грузят
и грузят, а меньше их не становится... Куда же они деваются после пог-
рузки? Или, может быть, дело вовсе не в погрузке и даже не в тех, кого
грузят?.."

   К сожалению, даже на самом верху политического Олимпа России совре-
менную организованную преступность продолжают считать разросшимся  рэ-
кетом,  а  ее лидеров - главными рэкетирами.  Стоит ли говорить о том,
каковы будут результаты борьбы с противником,  которого, мягко говоря,
настолько  недооценивают?  При этом самое печальное заключается в том,
что организованная преступность не стоит на месте и не ждет:  когда же
государство  начнет  ее оценивать адекватно?  Она развивается,  причем
стремительно.  И если где-то в начале 1994 г.  можно было  говорить  о
том, что оргпреступность в своем развитии вышла на уровень высокоорга-
низованных преступных сообществ с  боевыми,  разведывательными,  конт-
рразведывательными,  коммерческими и аналитическими подразделениями на
суперсовременной материально-технической базе, то сегодня уже не будет
ошибкой признать,  что в России существует настоящее государство в го-
сударстве.

   У этого государства в государстве есть свои вооруженные силы и  по-
лиция (боевики преступных группировок), свои идеологи и политики (воры
в законе,  авторитеты и теневые авторитеты), свои экономисты и промыш-
ленники  (держатели общаков и их приумножатели,  и крупные бизнесмены,
сознательно работающие на организованную преступность)...

   При этом совершенно неправильно было бы рассуждать; кто важнее, кто
главнее - боевики или экономисты?  Государство в государстве - это как
человеческий организм,  в котором все взаимосвязано, и кто скажет, что
в нем важнее - мозг, печень или сердце?


ХУДОЙ МИР ЛУЧШЕ... ДЛЯ КОГО?

   Де-факто это государство в государстве уже признано - и  не  только
бизнесменами,  сталкивающимися  с  ним в своей деятельности постоянно.
Например,  газета "Известия" в 1993 г.  прямо заявила:  "Мафия - бесс-
мертна...  Однако  живучесть  криминальных структур вовсе не означает,
что с ними нельзя бороться,  либо ограничивать их  деятельность  путем
разумных компромиссов..." Каково?!  Бороться или, если борьба не полу-
чается,  - идти на "разумные компромиссы"...  И далее, в том же номере
"Известий",  об  опыте  первых переговоров с мафией рассказывает госу-
дарственный чиновник  -  полковник  милиции,  начальник  государствен-
но-правового управления мэрии Москвы Сергей Донцов.

   "Милые, интеллигентные люди. Как я узнал - воры в законе... Мне да-
ли понять,  совершенно четко... что никто не позволит просто так впус-
тить на Данилевский рынок какую-то новую структуру,  не спросив разре-
шения... Возникли и условия: ...возмещение легальных расходов, которые
понесла легальная структура,  арендовавшая рынок ранее... Сумма оказа-
лась солидной, но не устрашающей..." А далее г-н Донцов и вовсе выска-
зал  идею создания специальных (пусть секретных!) нормативных актов по
переговорам государства (в лице сотрудников  правоохранительных  орга-
нов) с организованной преступностью...

   Сказать тут нечего. В политике всегда было важно создать прецедент,
посмотреть на вызванную реакцию, а потом возвести прецедент в ранг за-
кона.

   Прецедент был создан.  Так стоит ли обывателю удивляться тому,  что
результаты борьбы с организованной преступностью ограничиваются  вяза-
нием рядовых бандитов?  Хорошо еще - вяжут пока... Весной 1994 г. один
крупнейший российский политический и государственный деятель  (профес-
сор права, между прочим) договорился до того, что предложил бороться с
организованными преступниками тем,  что отключать в их квартирах свет,
воду и газ...  Чтобы жилось им,  гадам, не сладко! Странно, что до сих
пор никто еще не предложил гадить  по  углам  в  мафиозных  квартирах,
скрытно в них проникая...

     Справедливости ради  отметим,  что  не все работники правоохрани-
тельных органов разделяют позицию г-на Донцова.  Некоторые считают та-
кую позицию просто предательством.

   Такие вот  заявления  государственных  деятелей - нечто новое,  это
расписка в собственном бессилии.  Государство может изучать криминаль-
ные структуры,  внедрять в них своих людей, но оно ни в коем случае не
должно ставить представителей преступных сообществ  с  собой  на  одну
доску.  Иначе  преступное  государство подомнет под себя официальное -
потому что стремление к власти безгранично и все "разумные  компромис-
сы"  рассматриваются  преступными  авторитетами лишь как временные ак-
ты... Курочка, как известно, клюет по зернышку.

   При этом характерно, что официальное государство постоянно деклари-
рует  свою решительную борьбу с преступностью.  Еще 12 февраля 1993 г.
Борис Ельцин провозгласил тотальное наступление на преступность,  "ко-
торая... стала прямой угрозой российским стратегическим интересам, на-
циональной безопасности".  "Тотальное наступление" почему-то  не  дало
"тотальных результатов",  и 14 июня 1994 г. Ельцин подписывает указ "О
неотложных мерах по защите населения от бандитизма и  иных  проявлений
организованной  преступности".  Указ  этот  вызвал недоумение у многих
юристов - ряд его положений,  мягко говоря,  с трудом  укладывается  в
провозглашенную концепцию правового государства...  Любопытно другое -
у организованной преступности он шока не вызвал,  потому что ее лидеры
поняли, что удар опять наносится по рядовым, по пехоте, которая всегда
была лишь расходным материалом, стружкой, образующейся от трения между
частями двух государственных механизмов - легального и подпольного...

   Один из  лидеров  оргпреступности в Петербурге так прокомментировал
Указ "6-14":  "Помнится, пик карманных краж в Лондоне пришелся как раз
на то время,  когда карманникам отрубали руки...  Народ собирался пос-
мотреть на казни, и карманники "работали" в возбужденной толпе... Жес-
токость может дать только ответную жестокость...  Да и вообще - мы уже
не бандиты.  Наверное,  нас можно называть гангстерами. Мы - цивилизо-
ванные  люди.  И  мы ничего не видим плохого в том,  что милиция будет
хватать разных отвязанных и отморозков,  которые носятся по  городу  с
автоматами и всех пугают жуткими прическами... Да и этим ведь нетрудно
волосы отрастить и стать похожими на нормальных  граждан.  Кого  тогда
хватать будут?.."

   Тема собственной  "цивилизованности" декларируется оргпреступностью
постоянно и прямо,  и через свои рупоры. То в разных газетах призывает
к сотрудничеству и союзничеству с лидерами и авторитетами Иосиф Кобзон
- человек респектабельный,  поющий песни душевные...  То в "Московских
ведомостях"  и  "Невском  времени" трибуну получает гражданин Кирпич -
бывший вор в законе,  проведший за решеткой времени больше, чем на во-
ле...  Общественное мнение постоянно, исподволь подталкивается к тому,
что, может, и действительно стоит сесть за стол переговоров с мафией -
глядишь,  все и сладится... При этом государственные деятели, деклари-
рующие свою приверженность к  некоей  абстрактной  борьбе  с  преступ-
ностью,  вызывают  своими ура-высказываниями реакцию отторжения у нор-
мального обывателя, просто компрометируют саму идею борьбы. Чего толь-
ко стоит, например, высказывание Анатолия Собчака летом 1994 г.: "Каж-
дый преступник, поднявший оружие, должен знать, что будет убит на мес-
те...  Это приоритетное направление в борьбе с организованной преступ-
ностью".  Сказано громко, звонко, вся беда в том, что пистолет и авто-
мат - совсем не главное оружие оргпреступности...  Ведь не огнестрель-
ным же оружием Александром Малышевым и Ко были получены шикарные офисы
в  красивых  зданиях на Каменном острове Петербурга,  именуемые в бан-
дитских кругах "Архипелагом"... Парадокс сложившейся ситуации заключа-
ется в том, что и до президентского Указа "6-14" была достаточная нор-
мативная база для борьбы с мафией. Статья 77 УК РФ "бандитизм" предус-
матривает  возможность  привлечения к уголовной ответственности членов
преступных сообществ разных уровней - от рядовых  до  руководителей...
Но нет процедуры ее применения.  Между тем именно процедура применения
обуславливает работу или несрабатывание любого закона,  указа или "то-
тального  наступления"...  Декларирование  Указа  может лишь возродить
разнарядки в органах,  предназначенных  для  борьбы  с  организованной
преступностью:  "...за  истекшие сутки задержано столько-то бандитов и
ликвидировано столько-то группировок..." Все это,  к сожалению, мы уже
"проходили"...

   Подпольное бандитско-воровское  государство рвется к своему призна-
нию де-юре.  Если это произойдет - последствия будут необратимыми, это
будет  означать полное поражение государства легального.  Даже сейчас,
находясь (хотя бы формально) в подполье,  организованная  преступность
успешно решает такие вопросы,  как,  например, кадровые перестановки в
различных государственных учреждениях.  Приведенные ниже схемы  вывода
из игры неудобных, откатанные мафией в условиях подполья на практичес-
ких примерах в Петербурге,  помогут понять,  какие возможности влияния
на  дела  государства  может  приобрести организованная преступность в
случае ее хотя бы частичной легализации.


ПОСОБИЕ ДЛЯ НЕГОДЯЕВ

   Предлагаемые схемы  нефизического  устранения опасных для организо-
ванной преступности противников -  не  плод  больного  воображения,  а
горькая реальность,  с которой приходилось сталкиваться тем, кто доби-
рался до нервных узлов "спрута". По сути дела, эти схемы - красиво за-
думанные и профессионально выполненные оперативные комбинации.  Ни для
кого не секрет,  что организованная преступность уже давно располагает
высококлассньми  профессионалами  из  числа  бывших и ныне действующих
сотрудников различных правоохранительных органов.  Профессионалы умеют
отрабатывать свой хлеб - тем более, если это хлеб с маслом...

               * * *

   Если проблемой  подпольного государства становится принципиальный и
умный опер, то его физическая ликвидация не даст нужного эффекта. Нао-
борот, его устранение может только подтвердить то, что он шел в нужном
направлении. Таких выводят из игры другими способами. Прежде всего фи-
гуранта  нужно тщательно изучить.  Хорошо,  если у него есть слабости,
если же их мало,  против него будут использованы его же сильные сторо-
ны. В подразделениях МВД постсоветской системы очень многое зависит от
"коэффициента личной преданности" подчиненного по отношению к  началь-
нику.  Часто,  правда,  эту самую личную преданность называют лизанием
задницы,  и уважающие себя профессионалы этим не увлекаются. На этом и
играет  агент влияния,  которому поручена комбинация.  Агент влияния -
это завербованный действующий сотрудник.  Не сразу, исподволь, намека-
ми,  он будет создавать у начальства общенегативное отношение к разра-
батываемому оперативнику. А что в России может быть хуже невзлюбившего
тебя начальства? Оно запросто подкинет оперу парочку глухарей (то есть
бесперспективных, нераскрываемых дел), да еще будет дергать каждую не-
делю, требуя отчета и результатов. Если все это происходит одновремен-
но с разработкой оперативной комбинации,  которая может быть ювелирной
по  изяществу задуманного,  - то конкретное воплощение этой комбинации
может быть просто топорным или вовсе не быть.  Опера могут  сорвать  с
разработки  и  приказом "совсем сверху" - из Москвы,  например.  Нужно
срочно лекцию где-нибудь прочитать.  Или прибыть на усиление в группу,
специально созданную для расследования чего-нибудь...  Был такой конк-
ретный случай в Москве,  когда со всей России насобирали классных опе-
ров (старших офицеров),  которые занимались канцелярской работой, в то
время как у них дома рассыпались,  как  карточные  домики,  уникальные
комбинации  -  они  ведь  требуют постоянного контроля и личного учас-
тия...  Ну и, естественно, будут постоянные попытки личной компромета-
ции.  Если  оперативник  хороший агентурист и постоянно встречается со
своими источниками - в ресторанах,  например,  - такую ситуацию  можно
попытаться  перевернуть,  намекнув,  что опер сам уже стал источником.
Если разрабатываемый не пьет - значит,  надо везде  говорить,  что  он
брезгует стакан поднять с товарищами по оружию...  Рано или поздно все
посеянное даст всходы.

        * * *

   Если нужно убрать поддерживающего обвинение прокурора из процесса -
то начинать лучше всего с кампании клеветы, доносов и заявлений на не-
го. Пока все проверят, ему так вымотают нервы, что он уже будет не бо-
ец.  Одновременно с этим можно создать атмосферу опосредованной угрозы
самому прокурору и членам его семьи,  постараться  спровоцировать  ка-
кой-нибудь скандал в людном месте,  выставить этого прокурора пьяницей
и хулиганом,  карьеристом и интриганом.  Подождав,  пока у объекта  не
начнут сдавать нервы, можно организовать его встречу в ресторане с од-
нокурсниками,  работающими юрисконсультами какихнибудь солидных  фирм.
Однокурсники за рюмкой поговорят с ним по душам,  посочувствуют, обри-
суют перспективы - жуткие в случае какого-нибудь прокола и неадекватно
мизерное поощрение в случае нормального доведения дела до конца. А по-
том однокурсники,  качая головой,  спросят:  "Старик, а оно тебе надо?
Кому и что ты хочешь доказать? За кого ты бьешься? Воевать нужно не за
идею, не в 17-м году живем... Воевать нужно за себя и свою семью, а не
за то, чтобы твоему начальству спасибо из Москвы сказали".

   И прокурор  может сломаться.  Может отказаться поддерживать обвине-
ние. Он не обязательно станет при этом коррумпированным прокурором, он
будет  просто  сломанным человеком.  Не стоит его презирать за это - у
каждого свой запас прочности...


              * * * Картина может быть и зеркально противоположной:  в
прокуратуре Петербурга до лета 1994 г. служил и делал успешную карьеру
некий прокурор Шеховцов.  Какие бы проступки он ни совершал, - все ему
почему-то сходило с рук.  Только за несколько месяцев одного  года  он
умудрился  затеять драку с коллегой на рабочем месте,  устроить пьяный
дебош в метро с матерными выкриками и размахиванием пистолетом, а так-
же,  видимо,  в  состоянии  глубокого душевного и финансового кризиса,
поставить на кон в казино "Адмирал" патроны от своего пистолета  Мака-
рова.  Несмотря на все эти художества,  Шеховцова почему-то повышают в
должности до заместителя начальника отдела, хотя в прокуратуре он про-
работал совсем недолго.  Финал его карьеры был совсем невеселым. Летом
1994 г.  он был задержан с поличным при попытке передать взятку  своей
коллеге  за  освобождение  некоего чеченского авторитета,  попавшего в
тюрьму в связи с шумным и интересным делом,  которое  в  петербургской
прессе  окрестили "делом чеченского миллиарда".  А какая могла бы быть
карьера!..

   Если в процессе изучения личности мешающего следователя будут уста-
новлены его слабость к спиртному или к женщинам (а лучше и к тому, и к
другим), то успех комбинации против него - вопрос времени. Вокруг сле-
дователя нужно создать нервную атмосферу, чтобы он как можно чаще сни-
мал стрессы выпивкой и женщинами.  Можно подвести к нему  какую-нибудь
проститутку,  лучше - венерическую больную. Если следователь женат, то
после того как он переспал с проституткой, а потом заразил жену, семья
его  почти  наверняка  распадется.  Пить  он станет еще больше - нужно
только, чтобы рядом были хорошие, душевные собутыльники, может быть, -
его  же однокурсники,  потому что не все после окончания юрфака идут в
милицию.  С похмелья следователь будет делать больше ошибок, а значит,
больше обоснованных жалоб пойдет его же начальству... Пьющие люди лег-
ко запутываются в долгах,  и обязательно должен быть приятель, который
все время будет одалживать...

   Когда увлечение  спиртным  перерастет в запои,  нужно всего-навсего
накачать следака до полного бесчувствия (лучше,  чтобы  его  при  этом
увидел  ктонибудь из его нормальных коллег),  украсть у него табельное
оружие и удостоверение и положить спать где-нибудь  на  лавочке...  Он
проснется уже не следователем, а так... дерьмом подзаборным. За утрату
оружия и удостоверения премии, как известно, не полагается...

               * * *

   С мешающим журналистом,  пытающимся работать по мафии, справиться и
вовсе не сложно.  "Борзописцы", как правило, не представляют всех тон-
костей оперативной игры,  но считают себя экспертами и  специалистами.
Их легко запутать и обмануть,  подставить, а потом вытащить из дерьма,
в которое они сами вляпались,  выступить в роли спасителя и благодете-
ля.  Если "писака" попался неблагодарный, нужно его дискредитировать в
глазах его же аудитории - и пусть пишет!  Ему уже никто не поверит,  и
весь  заряд его материалов уйдет в воздух.  Неплохо действует методика
распускания слухов:  дескать, этот принципиальный правдолюбец на самом
деле - стукач (лучше комитетовский, причем со стажем). А вербанули его
в свое время на чем-нибудь совсем грязном и позорном  -  допустим,  на
том,  что  он кого-то когда-то изнасиловал (лучше - несовершеннолетнюю
или несовершеннолетнего).  И вообще, ему на самом деле мафия платит, а
все его разоблачения - это не что иное, как реклама тех же бандитов, -
чем страшнее он о них пишет,  тем больше их боятся и тем больше у  них
смиренных жертв. Нужно, чтобы кто-нибудь из преступных авторитетов да-
же похвалил как-нибудь на не очень узкой  тусовке  журналиста:  "Знаю,
знаю...  Нормальный  парень...  С ним можно решать вопросы,  причем не
очень дорого".  Ну и, конечно, внимательно следить за самим разрабаты-
ваемым - использовать малейшие ошибки,  которых,  как известно, совсем
не бывает только у тех, кто совсем не работает.

           * * *

   Методы нефизического устранения противников могут  варьироваться  и
комбинироваться.  Самое неприятное заключается в том, что для проведе-
ния в жизнь своих целей оргпреступность очень  часто  использует  нор-
мальных людей,  управляя ими втемную - сверху или снизу.  Кстати,  еще
один опробованный способ вывода из игры - это выталкивание наверх, по-
вышение  в должности,  - но с уводом от конкретной проблемы.  Не стоит
рассматривать все рассказанное выше,  как просто страшилки.  Это нужно
знать.  Причем знать это нужно не только тем, кто изучает организован-
ную преступность или борется с ней. Знать это нужно обычным нормальным
гражданам - тем, кто создает общественное мнение. Если эти знания дой-
дут до вас - то, может быть, большую морально-психологическую поддерж-
ку получат те люди,  которые,  рискуя собой и своей судьбой,  пытаются
как-то сдержать усиление власти и влияния  преступного  государства  в
государстве.

   Большинство из  них знали,  на что шли,  и имея свои методы защиты,
хорошо представляют себе последствия проигрыша. Поэтому они не скулят,
не жалуются и не обижаются...

   Июль 1994 г.


УБИЙСТВО КАК СПОСОБ ВЕДЕНИЯ ДЕЛ

   ...Дверца машины была приоткрыта.  Пуля,  пущенная киллером, прошла
сквозь узкую щель и попала в шею сидевшего за рулем мужчины.  Он пова-
лился на бок,  распахивая дверцу,  и упал на асфальт рядом с автомоби-
лем. Толстая пачка стодолларовых купюр, которые он пересчитывал за се-
кунду до выстрела, веером рассыпалась рядом.

   Киллер подошел вплотную.  Двумя пулями в голову завершил дело. Нак-
лонился и забрал отстрелянные гильзы. Через секунду рядом с трупом ухе
никого не было.  Только легкий ветерок  разносил  по  пустынной  улице
светло-зеленые бумажки...

   Конечно, уголовные  дела разваливаются разными методами.  Например,
очень хорош метод организованного потока депутатских запросов в вышес-
тоящие  инстанции.  Чем  больше  проверок,  тем меньше желания будет у
конкретных исполнителей заниматься конкретным делом.


НАСТОЯЩИЕ КИЛЛЕРЫ НЕ ДАЮТ ИНТЕРВЬЮ

   Убийство как  явление  перестало  быть чем-то выдающимся.  Средства
массовой информации успевают реагировать лишь на суперубийства,  -  то
есть ликвидации крупных преступных авторитетов,  бизнесменов,  общест-
венных и государственных деятелей. По количеству материалов, опублико-
ванных на эту тему,  складывается впечатление,  что от наемных убийц в
России не протолкнуться. Причем подавляющее большинство киллеров гото-
вы  дать  интервью журналистам по скромной таксе от 20 до 200 долларов
за "сеанс", лениво шокируя читателей: "Знаете, в год я убиваю не боль-
ше двадцати человек..."

   Описанная ликвидация действительно имела место в 1993 г., но по ра-
ду причин мне не хотелось бы называть имя убитого.

   Немного статистики:  по данным начальника ГУУР МВД РФ Владимира Ко-
лесникова,  в 1993 г. в России было зарегистрировано 25 тысяч умышлен-
ных убийств.  В 1994 г.  эта цифра выросла уже до 32  тысяч.  Конечно,
трудно  сказать,  каков процент заказных убийств из общего числа умыш-
ленных убийств.  Владимир Колесников считает лишь,  что раскрываемость
заказных убийств в России на весну 1995 г. составляла 20-25 процентов.
Эти проценты вызывают некоторое сомнение, ведь в Петербурге, например,
в 1994 г. было раскрыто всего четыре заказных убийства.

   На самом же деле, при всем обилии крови на газетных страницах и те-
леэкранах,  ситуация не так проста.  Чтобы разобраться в ней,  следует
для  начала  как минимум провести четкую линию,  разделяющую настоящие
заказные убийства (которые правильнее было бы назвать ликвидациями)  и
обычные бытовые и полубытовые мокрухи.

   Один из серьезнейших авторитетов организованной преступности Петер-
бурга возмущался летом 1994 г.:

   - Все как с ума посходили:  слово "убьем" повторяют через предложе-
ние.  Причем самое смешное,  что в 99 процентах случаев за этим ничего
серьезного не стоит. Недавно какие-то уроды решили забрать наших прос-
титуток.  Господи,  сколько было пыли!  "Завалим, замочим, ствол в рот
вставим,  сто человек с автоматами приедет..." Их спокойно  выслушали,
немного побили дубинами и отвезли в один подвальчик, чтобы они там ос-
тыли.

   Потом по номерам машин пробили их адреса и приехали на  квартиру  к
старшему.  А там,  смех да и только,  жена с ребенком.  Мы ей говорим:
"Ради Бога,  не пугайтесь,  мы вас не тронем и квартиру громить не бу-
дем.  Просто передайте вашему мужу,  когда он вернется,  что он мудак.
Пусть серьезными словами не бросается - баловство это".
   К газетным  же  интервью  преступные  авторитеты  относятся и вовсе
скептически. Как сказал один из них, "на вопрос: "Убивал ли ты, а если
да, то сколько?", - может быть только один нормальный ответ: "Пошел ты
на..." Потому что,  ответил ли ты утвердительно или, наоборот, отрица-
тельно,  тебя все равно будут считать дураком.  А про все эти газетные
интервью с киллерами я тебе скажу так - их дают либо  сами  журналисты
друг дружке,  либо менты, либо пэтэушники какие-нибудь, которые по пь-
янке замочили кого-то случайно, а теперь считают себя наемными убийца-
ми.  Хотя,  как ты понимаешь,  никакие они не киллеры,  а просто срань
подзаборная..."

   Нормальный (то есть не сошедший с ума) профессионал никогда ни  при
каких  обстоятельствах не пойдет на контакт с прессой.  Ему это просто
не нужно. Даже при сохранении анонимности собеседника журналист стано-
вится носителем большого объема информации о нем: манера говорить, ин-
теллектуальный уровень, возраст, акцент, модуляция голоса - эта инфор-
мация позволяет идентифицировать человека.  А любой профессионал прек-
расно знает, что привязать конкретное лицо (которое к тому же называет
себя  убийцей) к какомунибудь трупу вовсе не так уж сложно.  Так зачем
же помогать милиции ловить себя?

   Добавим к вышесказанному только одно - серьезные люди лишь в крайне
редких случаях могут пойти на контакт с прессой для разговора о заказ-
ных убийствах, но целью этого разговора станет проведение своей опера-
тивной  комбинации,  чтобы  запутать тех,  кто интересуется какой-либо
конкретикой, или чтобы тонко перевести стрелки на мешающего или просто
удобного объекта.


...И ТОГДА "КЛАДУТ ШПАЛОЙ КРАЙНЕГО"

   Не так давно ко мне обратились за консультацией второе и третье ли-
цо из одной очень известной в Санкт-Петербурге фирмы.  Суть интересую-
щего их вопроса была анекдотична и трагична одновременно:  почему пре-
зидента нашей фирмы до сих пор не убили?  Я пытался осторожно расспро-
сить посетителей:  почему, собственно, они считают, что их президент -
потенциальный покойник. Бизнесмены удивленно переглянулись и ответили:
"Ну как же? Он - богатый человек, к тому же ворует, судя по всему... И
с  бандитами постоянно что-то решает...  Ведь таких обычно убивают,  а
вот он почему-то жив!"

   История эта весьма характерно передает общее дилетантское представ-
ление о том,  что волна заказных убийств, накрывшая Россию в последние
годы,  вызвана тем, что в стране появились богатые люди. На самом деле
заказные убийства происходят совсем по другим причинам.

   Заказное убийство,  или ликвидация, - очень старое явление, описан-
ное еще до нашей эры в древних китайских  трактатах.  Во  все  времена
глобальная причина ликвидации заключалась в том, что ликвидируемый ре-
ально  мешал  осуществлению  каких-либо  конкретных  планов  заказчика
убийства или мог помешать их осуществлению в будущем.

   Это могло касаться сферы политики,  бизнеса,  каких-то чисто личных
отношений и даже сферы искусства - например,  в Древнем Риме один поэт
нанял убийцу для устранения своего коллеги,  ревнуя к его популярности
.

   Феномен сегодняшней ситуации в России заключается в том, что многие
традиции  и методы чисто уголовной среды были привнесены в сферу моло-
дого отечественного предпринимательства.  Этого не могло не произойти.
Бизнес в посткоммунистической России развивался стремительно, постоян-
но обгоняя устаревшую законодательную базу.  В результате  большинство
бизнесменов были вынуждены постоянно нарушать закон (альтернатива была
проста - либо ты ведешь свой бизнес и постоянно что-то нарушаешь, либо
ты просто не ведешь бизнес).  В этой ситуации предприниматели, естест-
венно,  чувствовали свою полную незащищенность со стороны государства.
Но  какая-то  защита все равно была нужна,  и они пошли на вынужденный
симбиоз с бандитско-рэкетирскими группировками...

   Результат оказался страшным.  Практически стало  невозможным  вести
свое  дело  без учета интересов организованной преступности.  С другой
стороны,  организованная преступность в России вобрала в  себя  многие
элементы свободного предпринимательства.

     Что касается нашей отечественной истории, то в разговоре о заказ-
ных убийствах нельзя не вспомнить времена молодости Ярослава  Мудрого,
когда Святополк Окаянный фактически провел (правда, грубовато, грязно)
ликвидацию своих братьев - князей Бориса и Глеба, позже канонизирован-
ных православной церковью.

   Исследуя место  и  роль  заказных  убийств в системе организованной
преступности,  нужно четко сознавать:  они,  как  правило,  преследуют
цель, связанную с развитием "своего" бизнеса. Бандиты, впрочем, никог-
да не отказываются и от возможности легально заработать.  Если органи-
зованной преступности когда-нибудь станет выгодно заниматься легальным
бизнесом, то она может и полностью переключиться на него. Лучшим дока-
зательством этому служит тот факт, что в западных странах наши мафиози
с большим удовольствием открывают легальные фирмы.

   Поэтому и к заказным убийствам серьезная российская  организованная
преступность относится лишь как к одному из способов ведения дел,  ис-
поведуя старый принцип технологической достаточности. Иными словами: к
физическому устранению можно прибегать только в крайних случаях, когда
других средств и возможностей решить проблему нет.

   Какой бы крутой ни была мафия,  она всегда и везде предпочитает так
называемый беззаявочный материал,  - то есть латентные,  скрытые прес-
тупления, жертвы которых не пойдут в правоохранительные органы. Именно
этим,  а вовсе не извращенной жестокостью объясняются случаи утопления
трупов, закатывания их в асфальт, расчленения или растворения в кисло-
те.  Самые же профессиональные ликвидации вообще следует искать в ста-
тистике несчастных случаев:  автокатастроф типа "пьяный за рулем", бы-
товых поражений электротоком,  переломов оснований черепа в ванной.  К
этому же разделу "искусства убивать" относится инсценированное  самоу-
бийство.

   На явные открытые ликвидации идут лишь тогда, когда нет возможности
совершить латентные убийства, - например, когда жертва охраняется.

   Признавая заказное убийство  средством  ведения  бизнеса,  пусть  и
преступного,  легко прийти к выводу: человека убирают, как правило, не
за сделанное,  а за то,  что он мог бы сделать. Очень важно не спутать
причину и следствие.  Носителя компрометирующей информации имеет смысл
устранить не за то,  что он эту информацию получил,  а для того, чтобы
не передал кому-то.  Классический пример - ситуация,  в которую попали
некоторые российские банкиры.

   Бандитская фирма берет у такого банкира кредит под поставки,  пред-
положим,  колбасы из Эстонии в Россию. Контракт на колбасу липовый. Но
деньги конвертируются и уходят в Эстонию (обычно это происходит  через
длинную цепочку посредников).  Из Эстонии сообщают, что возник форсма-
жор - колбасы не будет. Деньги возвращаются в Россию наличкой или осе-
дают в каком-нибудь западном банке.  Операция закончена. Остается "по-
ложить шпалой крайнего, чтобы дорогу ментам закрыл". Крайний - это от-
ветственный за кредит,  выданный фирме, от которой остается лишь номер
телефона в коммуналке.  А все ревизии в банке упрутся в труп.  Мертвые
же, как известно, удивительные молчуны... Другой типовой пример - опе-
рация кабанчик. Представители организованной преступности долго, иног-
да годами, разрабатывают какого-нибудь бизнесмена, завоевывают его до-
верие.  Потом под некий контракт с зарубежными партнерами на счету его
фирмы аккумулируют гигантские суммы.  Они конвертируются и переводятся
в западный банк - счет на предьявителя.  Кабанчик откормлен,  подходит
время  его  забивать.  Претензии  всех партнеров могут быть адресованы
опять же лишь к трупу. (Нечто подобное пытались проделать с петербург-
ским предпринимателем Дадоновым.  Его спасло только то, что он осознал
свою дальнейшую надобность бандитам лишь в виде неодушевленной тушки и
обратился в милицию.)

   По данным Петербургкомстата,  в 1993 г. в России было зафиксировано
39960 самоубийств.  В том же году в Петербурге, по официальным данным,
покончили с собой 1182 человека.  Это страшные цифры. Не менее страшна
статистика пропавших без вести.  Под занавес 1994 г. по первому каналу
ТВ "Останкино" была названа леденящая кровь цифра: с начала приватиза-
ции квартир из Москвы бесследно исчезли 28  тысяч  квартировладельцев.
Многие из них,  предположительно, были убиты так называемой квартирной
мафией, но в списки убитых не попали (принцип прост: нет трупа - прак-
тически невозможно возбудить уголовного дела по убийству).

   И в том, и в другом случае ликвидация фигурантов оперативных комби-
наций произошла для пресечения будущих возможных шагов жертвы. Поэтому
один  из  самых  главных принципов выживаемости в современном жестоком
бизнесе звучит так: "Скинь с себя опасную информацию!" Ведь если пред-
полагаемая  жертва уже не является эксклюзивным хранителем "деликатной
информации" - ее уже нет смысла убивать.  Что касается убийств из мес-
ти... Месть - категория эмоциональная, а эмоции и бизнес плохо совмес-
тимы.

   Однако бывают исключения,  ибо,  как сказал Гете,  "суха, мой друг,
теория всегда,  а древо жизни пышно зеленеет". Одним из таких исключе-
ний было уже упоминавшееся убийство осенью 1993 г.  Сергея  Бейнешева,
который  занимался торговлей энергоносителями в Северо-Западном регио-
не.  Его фирма подпала под влияние "тамбовского" преступного сообщест-
ва, сам Бейнешев набрал критический объем информации, но его убийство,
которое произошло в ресторане "Океан",  назвать ликвидацией нельзя.  В
ситуации с Бейнешевым произошел так называемый эксцесс исполнителя,  в
результате чего в роли ликвидаторов выступили те,  кто должен был быть
заказчиком, - сами "тамбовцы". В итоге убийство было достаточно быстро
раскрыто.


КТО ТАКИЕ КИЛЛЕРЫ?

   В глазах добропорядочных граждан ликвидаторкиллер зачастую выглядит
широкоплечим стриженым молодцом, который разъезжает в малиновом пиджа-
ке на иномарке.  Не стоит путать просто бандитов с ликвидаторами. Сов-
ременный бандит - человек практически легальный.  Он может не скрывать
своего образа жизни,  адреса,  окружения.  На вопрос: "Чем вы, молодой
человек,  занимаетесь?",  - он легко ответит:  "Бандитствую  потихонь-
ку..." Ведь за абстрактный бандитизм не сажают,  нужны конкретные эпи-
зоды.

   С ликвидаторами дело обстоит иначе.  Киллер должен быть надежно за-
легендирован.  Никто и никогда не должен заподозрить в нем ликвидатора
по манерам,  выражению лица и образу жизни. Ликвидатор обязан быть не-
ярким,  незаметным,  растворяющимся в толпе. Никто и никогда не должен
ассоциировать исполнителя с заказчиком. По сути дела, наемный убийца -
это только придаток пистолета или автомата.  Один из признаков профес-
сиональной работы - оставленное на  месте  ликвидации  оружие  ("брось
оружие ментам - без него уходить легче"). Серьезные заказчики избавля-
ются,  в свою очередь, и от самих киллеров, как те - от оружия. Напри-
мер,  по слухам,  человек,  расстрелявший 1 июня 1994 г. "мерседес", в
котором ехал лидер "тамбовцев" Владимир Кумарин  (чудом  оставшийся  в
живых  после  множества операций и остановок сердца),  уже покоится на
дне одного из озер Ленинградской области.

   Еще одно расхожее мнение:  в ликвидаторы вербуют тех,  у кого  есть
опыт  интернациональных  и межнациональных войн.  Это далеко не всегда
так. Убийство на войне и ликвидация в мирном городе - это, как говорят
в Одессе,  две большие разницы.  Стреляя на войне в противника, солдат
выполняет легальные действия, он знает, что не совершает преступления.
Кроме того, у людей, прошедших войну и выживших, появляется некий сте-
реотип поведения в экстремальных ситуациях, который "входит в кровь" и
проявляется на уровне инстинкта. Этот стереотип очень трудно изменить,
а он далеко не всегда подходит для работы профессиональных  ликвидато-
ров. К тому же фронтовики, к сожалению, очень часто злоупотребляют ал-
коголем и наркотиками, что для профессионального наемного убийцы прос-
то недопустимо.  Да и война почти всегда так влияет на психику челове-
ка, что еще в течение долгого времени он способен на неадекватные, не-
ожиданные выходки. А непрогнозируемый киллер серьезным людям не нужен.
В киллеры идут чаще всего бывшие сотрудники спецподразделений правоох-
ранительных органов и министерства обороны. Самые же дорогие киллеры -
это бывшие мастера-биатлонисты,  способные вести  прицельный  огонь  в
движении.

   С другой стороны,  в ряде случаев убирали не самого киллера, а пос-
редника между ним и заказчиком. Таким образом, цепочка заказчик - пос-
редник - киллер прерывалась,  и шансов выйти на заказчика у милиции не
оставалось.  (Посредников,  кстати говоря, может быть несколько, и це-
почка в таких случаях становится более сложной.)

   По свидетельству информированных наблюдателей,  в последнее время в
индустрии заказных убийств наметились крайне любопытные  тенденции:  к
ликвидациям стали привлекать женщин и детей.  По хладнокровию они нис-
колько не уступают взрослым мужчинам.  К тому же от них никто не  ждет
пули или ножа.  Добавим, что женщин или детей легче убирать, когда за-
канчивается их "срок годности".

   Сомнительными представляются появившиеся в средствах  массовой  ин-
формации слухи о неких фирмах или синдикатах наемных убийц.  Такие ор-
ганизации достаточно просто вычислить и ликвидировать.  Киллер -  это,
как правило, одиночка. Срок его жизни находится в обратной зависимости
от его известности. Например, как только Владимир Кривулин (кличка Лю-
доед)  получил достаточно ограниченную известность в Москве как ликви-
датор, - он сам был уничтожен. Это произошло 27 марта 1993 г. в его же
собственной квартире. Любопытно, что на месте убийства исполнитель ос-
тавил автомат. Случай этот характерен, он показывает, что от професси-
онала не защищен даже профессионал.


СКОЛЬКО СТОИТ ЛИКВИДАЦИЯ

   Неизвестно, откуда взялась и кочует по разным  газетам  и  журналам
базовая цена контракта на убийство в 5-10 тысяч долларов.  Не исключе-
но, конечно, что кто-то кого-то и убивал за такие деньги. (Был случай,
когда  человека вообще зарезали из-за мороженой курицы.) Если же гово-
рить серьезно, сумма в 5-10 тысяч долларов как базовый средний гонорар
серьезного ликвидатора вызывает сомнения. И вот по каким соображениям.
Цена за услуги средней проститутки в каком-нибудь приличном  ресторане
Москвы в начале 1994 г.  достигала отметки 500 долларов.  Сомнительно,
чтобы стоял знак равенства между делами столь несопоставимыми по  пси-
хофизическим затратам: один раз среднепрофессионально убить или десять
раз среднепрофессионально переспать.

   Тем не менее в апреле 1995 г.  один весьма информированный  человек
рассказал мне,  что в Петербурге появился некий Диспетчер,  к которому
можно обратиться для заказа на убийство.

   К тому же в 1994 г.  по заключению ЮНЕСКО Москва признана самым до-
рогим городом Европы и третьим по стоимости жизни городом в мире (пос-
ле Токио и Осаки). Заметим, что на Западе гонорары за средние по серь-
езности ликвидации давно ушли за стотысячедолларовую отметку (эта циф-
ра фигурировала в конкретных раскрытых  уголовных  делах).  Почему  же
московский бифштекс может быть дороже парижского,  а заказное убийство
должно быть дешевле?

   Так что пока остается загадкой,  кто и сколько заплатил за исполне-
ние  убийства  директора студии музыкальных и развлекательных программ
телекомпании "Останкино"  Валерия  Куржиямского  (убит  в  собственном
подъезде 26 января 1993 г.,  Москва), Радика Ахмедшина (кличка Гитлер,
расстрелян 26 марта 1993 г.  на территории гостиничного комплекса "Из-
майлово",  Москва),  Владимира Кривулина (кличка Людоед, расстрелян 27
марта 1993 г.  в собственной квартире,  Москва), Бориса Якубовича, уп-
равляющего  филиалом  Инкомбанка  (убит  в подъезде своего дома 6 июля
1993 г.,  Петербург) и многих других, со дня смерти которых прошли уже
не дни, а годы.

   Но дело  не  только в гонорарах за исполнение.  В заказном убийстве
самый ответственный момент - не нажатие на курок,  а принятие решения.
Именно с этого момента начинается расчет сил и средств,  которые необ-
ходимо привлечь для реализации задуманного.

   Прежде всего, объект ликвидации необходимо изучить, узнать его рас-
порядок дня,  режим охраны, установить места, в которых он бывает наи-
более часто.  Одно дело, если человек, которого планируется убить, ез-
дит  на метро или на другом общественном транспорте.  Тогда можно при-
жаться к нему в толпе и ударить шилом в сердце. А потом еще склониться
над телом вместе с зеваками - надо же,  человеку плохо стало Или заст-
релить его в собственном подъезде - никто ничего не видел  и  не  слы-
шал...

   Но если объект опасается покушений и охраняется, его нужно выпасти,
устанавливая наружное наблюдение и вербуя осведомителей. Все это стоит
денег, и немалых.

   Следующая трата  -  оружие.  Выбор  его  зависит от предполагаемого
расстояния до жертвы,  от людности места покушения и от многих  других
факторов. Для исполнителей акции необходимы транспортные средства под-
хода и ухода с места ликвидации, квартиры до покушения и после, одежда
и грим, которые потом подлежат уничтожению...

   Конечный эффект  задуманной акции должен обязательно перекрыть зат-
раты, иначе она становится бессмысленной.

   Чем известнее кандидат в жертвы, тем выше гонорар ликвидатора, хотя
это  и не аксиома.  Можно найти и очень дешевых исполнителей,  которые
никакого отношения к профессионалам не имеют.  Стоит ли еще раз повто-
рять, что дешевые услуги дилетанта - в любых областях человеческой де-
ятельности - обходятся порой очень дорого...


НЕСКОЛЬКО СОВЕТОВ ПОТЕНЦИАЛЬНОЙ ЖЕРТВЕ

   По каким  признакам  можно  отличить профессиональную ликвидацию от
простого убийства?  Вопервых,  по оставленному на  месте  преступления
оружию (без него легче уходить,  как уже говорилось выше,  хотя иногда
оружие забирают,  чтобы использовать в дальнейшем для запутывания сле-
дов).  Во-вторых, по немаркированным патронам (в случае, если нет воз-
можности подобрать гильзы).  В-третьих,  по так называемым контрольным
выстрелам в голову жертвы... В этом смысле ликвидация, описанная в са-
мом начале главы,  - классическая:  киллер подобрал гильзы, но даже не
прикоснулся к деньгам. А сумма там была в несколько тысяч долларов.

   Защититься от профессионала тяжело. Даже служба безопасности прези-
дента Рейгана (а еще раньше Кеннеди) не смогла отвести от  подопечного
пулю.  Конечно,  если бизнесмен ощущает некую опасность,  можно нанять
телохранителей.  Но беда в том,  что телохранителей высокого класса  в
России пока крайне мало. Средний телохранитель может защитить в основ-
ном от хулиганов. К тому же бизнесмены, нанимающие телохранителей, за-
частую  превращают  их в своих слуг,  шоферов и наперсников,  отвлекая
разговорами или занимая их руки баранкой автомобиля или  поклажей.  На
самом  деле потенциально опасающийся покушений лучше всего может защи-
тить себя от них сам. Для этого он должен постоянно тщательно анализи-
ровать проходящую через него информацию, адекватно оценивать возникаю-
щие вокруг него ситуации и немедленно консультироваться со  специалис-
тами в случае развития ситуации в конфликтную сторону.  Многие бизнес-
мены ошибочно полагают,  что гарантией их выживаемости в нынешнем жес-
током мире может стать их крыша. Между тем это абсолютно не так. Крыша
- полный или частичный протекторат,  предоставляемый фирме бандитскими
структурами, дается, как правило, именно фирме, а не ее хозяину. Крыша
не может гарантированно защитить бизнесмена от ликвидации,  точно  так
же,  как не может предотвратить,  например, квартирную кражу - выстав-
лять постоянных охранников у  дверей  слишком  накладно.  Более  того,
именно  крыша может стать причиной самых разных неприятностей для биз-
несмена, а иногда и причиной его гибели.

   Рассмотрим простую ситуацию.  Две фирмы, обе под бандитскими крыша-
ми, заключают договор. Одна из сторон не может по форс-мажорным обсто-
ятельствам выполнить свои контрактные обязательства.  В дело  вступает
крыша пострадавшей фирмы. Если эта крыша не договаривается с другой, -
начинается война,  в которой обе стороны,  по существу,  бьются не  за
своих бизнесменов, а за свои проценты. Удары же в первую очередь нано-
сятся именно по фирмам,  по бизнесменам. Как уже говорилось, по мнению
одного  чрезвычайно  осведомленного эксперта,  прокатившаяся по России
волна загадочных ликвидаций банкиров и  предпринимателей  -  результат
ничего иного, как войны крыш,

   К сожалению,  в последнее время среди некоторых российских предпри-
нимателей возникла какаято истерическая мода  решать  любые  конфликты
силовыми способами. Чуть какая-то спорная ситуация - обращаются к бан-
дитам,  пытаясь через них нанять убийцу, чтобы разобраться с партнером
или контрагентом.  Самое смешное заключается в том,  что шансов нанять
убийцу у бизнесмена нет изначально. Бандиты, которым заказчик передает
деньги  для  ликвидатора,  могут  просто развести и этого бизнесмена -
забрать деньги себе и сказать,  например, что исполнитель был задержан
милицией в момент покушения...

   Если же заказ оказался реальным и ликвидация прошла успешно - стоит
помнить, что информация такого рода привяжет бизнесмена к его "партне-
рам" навсегда.  В бандитской среде есть любопытная поговорка: "Не уби-
вай, - и тебя не убьют".

   Постоянно растущее количество профессионально выполненных  ликвида-
ций свидетельствует о том, что на рынке возрастает спрос на такой, еще
совсем недавно экзотический для России "товар", как заказное убийство.
Это не свидетельствует о силе организованной преступности. Скорее нао-
борот,  это показывает как раз ее недостаточную организованность.  Это
свидетельство  того,  что и в преступной среде,  и в бизнесе возникает
все больше и больше неразрешенных конфликтов,  из которых можно  выйти
только через убийство.

   Изменить эту  ситуацию  кардинально  можно будет после того,  как в
России появится сбалансированная, работающая законодательная база, от-
вечающая потребностям времени.  Кроме того, необходимым условием пере-
мен является не укоренившееся еще в нашей  стране  понятие  репутации,
чистоты "лица", забота о своем достойном имидже. И, конечно, необходи-
ма экономическая и политическая стабилизация.  Только тогда российские
бизнесмены  смогут  выйти  из поглотившего их сегодня кровавого кошма-
ра...

   Август 1994 г.

   ВРЕМЯ СТРЕЛКОВ (Тамбовский сезон-2)

   "...Времена боксеров давно прошли.  С изобретением кольта все физи-
ческие данные уравнялись.

   А в Ленинграде - тем более. Если когда-то считались с боксерами, то
теперь каждый считается со стрелками..."

   Осень 1992 г.,  фрагмент показаний Александра Малышева, третьего по
счету лидера бандитского Петербурга.

   Первый день лета 1994 г. надолго запомнится представителям бандитс-
ких и коммерческих кругов Петербурга.

   В этот день в восемь утра на улице Ленсовета  были  расстреляны  из
пистолета "ТТ" в упор два представителя среднего звена одного из самых
известных и сильных в Питере преступных  сообществ  -  так  называемых
"тамбовских".  Четырьмя часами позже на улице Турку из автомата Калаш-
никова был расстрелян автомобиль "мерседес", в котором находился лидер
"тамбовских" Владимир Кумарин (Кум) с телохранителем...

   Уровень покушения  был чрезвычайно высоким.  Человек,  пол которого
официально установить так и не удалось (одни говорили,  что  это  была
женщина,  другие - мужчина, надевший длинный парик), буквально изреше-
тил Кумарина и его телохранителя из автомата. Я насчитал позже в кума-
ринском  "мерседесе",  раскуроченном  и перепачканном засохшей кровью,
двадцать восемь пулевых отверстий калибра  5,45.  Фактически  Кумарина
спас его телохранитель Виктор Гольман,  который прикрыл "принципала" в
последний момент своей жизни.  (Любопытно, что Виктор Гольман, в прош-
лом  морской пехотинец,  был легальным частным охранником из охранного
предприятия "Кобра",  которая имела лицензию ГУВД за N 020003 от 8 ап-
реля  1993  г.  После  скандального  покушения на Кумарина в отношении
странного предприятия "Кобра" была возбуждена проверка ГУВД,  которая,
конечно, сразу же выявила ряд недостатков в работе. Еще более любопыт-
но,  что в ходе этой проверки выяснилось,  что в мае 1994 г. в органах
милиции была информация о том,  что "Кобра" охраняет одного из лидеров
"тамбовской" преступной группировки.  С  руководителями  "Кобры"  была
проведена неофициальная беседа,  и они заявили, что их охранное предп-
риятие "расторгло договор с указанной фирмой".) Кумарин остался жив. С
ранениями  в голову,  живот,  грудь и руку он был доставлен в больницу
имени Костюшко,  где едва не скончался от потери крови. В бреду Влади-
мир Кумарин,  как любой нормальный человек, постоянно повторял: "Мама,
больно как, мама!" В тот же день, когда Кума привезли в больницу, нес-
колько десятков "тамбовцев" оцепили это медицинское учреждение и прак-
тически блокировали его.  Братва опасалась, что их лидера придут доби-
вать.  Все подступы к больнице были перекрыты. "Тамбовцы" мешали рабо-
тать врачам и медсестрам.  В конце концов, питерский РУОП был вынужден
провести  операцию  по разблокированию больницы.  В ходе этой операции
было задержано 60 человек "тамбовцев", у многих из которых было изъято
огнестрельное оружие. В последующие дни охрана Кумарина осуществлялась
менее драматично:  "тамбовцы" на этаже,  где находилась  палата  Кума,
мирно соседствовали с омоновцами,  было чтото трогательное в том,  как
они вместе смотрели мультфильмы в коридоре больницы по шикарному цвет-
ному  телевизору,  немедленно  доставленному братвой...  Несколько раз
поступали известия о клинической смерти Владимира Кумарина,  ему ампу-
тировали руку, около месяца он провел в коме. Но русские хирурги умеют
творить чудеса...  По некоторым данным,  их ювелирный труд не  остался
неоцененным.  В середине лета 1994 г. Владимир Кумарин был переправлен
для лечения сначала в Дюссельдорф, а потом в Швейцарию, где он намере-
вался "выхаркивать из легких накопившуюся там кровь". Чудесное возвра-
щение Кумарина практически с того света подняло  его  авторитет  среди
питерской братвы на небывалую высоту, особенно когда стало ясно, что с
головой у Кума все в порядке - несмотря на почти месячную кому.

   Почти сразу после покушения на Кумарина заявили о попытках их  лик-
видации  еще несколько известных людей из бандитских кругов Петербурга
- в частности представители "малышевских" - Бройлер  и  небезызвестный
Кирпич  (подробнее  о Кирпиче в четвертой части "Бандитского Петербур-
га",  в главе "Бандитская империя").  Кирпич заявлял, в том числе и со
страниц  газет,  что на его жизнь дважды покушались снайперы,  которые
промахивались каким-то странным образом, попадая то в стойку автомоби-
ля,  то в стену дома. Кроме того, Кирпич выдвинул версию о том, что за
всеми шумными покушениями 1993-1994 гг.  стоят менты,  которые, будучи
не в силах справиться с братвой легальными методами, начали устраивать
беспредел.  Однако многие другие лидеры бандитских кругов отнеслись  к
заявлениям Кирпича крайне скептически,  считая, что милиция никогда не
пойдет на несанкционированный отстрел бандитов хотя бы из страха перед
непременной утечкой информации.

   Через пару месяцев после попытки покушения на Кумарина по Петербур-
гу поползли слухи, что непосредственный исполнитель акции уже покоится
на  дне одного из озер Ленинградской области с тяжелой гирей на ноге и
что его якобы убрала та самая группировка,  которая больше  всех  была
заинтересована в устранении Кумарина.

   Конечно, у Кумарина были враги в бандитском мире Петербурга. Его не
любили воры и те питерские бандиты,  которые были ориентированы на во-
ров. Сам же Кумарин был сторонником мирного пути разрешения всех конф-
ликтов между питерской братвой.

   Против версии о том,  что Кумарина пыталась убрать одна из конкури-
рующих городских группировок,  говорит следующее: планируемое убийство
на уровне группировки  очень  трудно  скрыть,  обязательно  происходит
утечка информации. В этом случае бандитская ответка не заставляет себя
ждать.  Удары наносятся прежде всего по экономическим  объектам,  идут
страшные  финансовые  потери,  и все это прекрасно понимают.  С другой
стороны,  осенью 1993 г. "тамбовскими" был убит один из представителей
действительно серьезного бизнеса СанктПетербурга Сергей Бейнешев,  ко-
торый руководил торговлей энергоносителями всего региона. По обвинению
в  убийстве  Бейнешева  и причастности к совершению этого преступления
были арестованы крупнейшие авторитеты "тамбовского" сообщества Валерий
Ледовских, Александр Клименко, Андрей Сиваев и Игорь Черкасов. Милици-
ей был изъят пистолет иностранного производства с  лазерным  прицелом,
из которого Бейнешев получил от "тамбовцев" последний привет... Инфор-
мированные наблюдатели полагают,  что именно это убийство  переполнило
чашу терпения серьезных людей по отношению к "тамбовцам".

   Впрочем, кто его знает,  где заканчиваются бандиты и где начинается
мафия. И есть ли вообще эта граница...

   "Тамбовские" всегда считались одной из самых жестоких  группировок.
Этому способствовал имидж ее лидеров,  например,  г-н Ледовских в свое
время отличился тем,  что бил собственную жену  головой  о  трамвайные
рельсы.  Именно  "тамбовцам" приписывались погромы черных на различных
вещевых рынках Петербурга летом 1993 г. Никто из них, однако, так и не
был привлечен к уголовной ответственности. 1993 год стал годом настоя-
щего отстрела бандитов.  Их убивали десятками - и в Москве, и в Петер-
бурге.

   Не только самой жестокой,  но и самой жадной. Петербурге. Некоторые
информированные источники считают,  что ликвидации крупнейших бандитс-
ких и воровских авторитетов России - это не столько результат внутрен-
них разборок,  сколько следствие  стратегического  решения,  принятого
настоящей мафией.  В данном случае под мафией понимаются мощнейшие те-
невые и экономические структуры,  оставшиеся еще с номенклатурных вре-
мен. Тогда эти структуры контролировали промышленность и имели настоя-
щие деньги на государственном уровне.

   Август 1994 г.


МЕНТОВСКИЙ СИНДРОМ

   Они встречались  часто - вор в законе и бывший мент,  бывший офицер
уголовного розыска.  Свои встречи они не афишировали,  потому что вору
было западло говорить о делах пусть и с бывшим, но ментом. А мент при-
вык конспирировать почти все свои встречи. Свою бывшую работу он вспо-
минал часто, и ему казалось, что все это было сном... Уже почти полто-
ра года он руководил преступной бандитской группировкой,  в которую  в
основном входили бывшие сотрудники правоохранительных органов.

   Слово "мент"  в современном разговорном русском языке утратило свой
уничижительный оценок и стало синонимом американского жаргонизма "коп"
(полицейский).  Многие оперативники сами себя называют ментами, причем
с гордостью: "Мы - настоящие менты".

   Они устраивали друг друга,  делились полезной  информацией  и  даже
вместе разрабатывали операции.

   Их разговор был недолгим.  Под конец вор посмотрел на мента и серь-
езно сказал:

   - А ведь вообще-то ты - мент,  тебя бы,  по понятиям,  поиметь надо
было.

   Мент облокотился на багажник своего "мерседеса", закурил сигарету и
ответил: - А ты попробуй!

   Они посмотрели друг другу в глаза и после короткой паузы расхохота-
лись...

   Что такое ментовский синдром,  нам объяснил один старый опер. Может
быть, и сам термин придумал он же. "Ментовский синдром имеет две фазы.
На первой сотрудник милиции начинает в каждом человеке видеть преступ-
ника и злодея.  Первая фаза может пройти быстро и  безболезненно.  При
второй меняются понятия.  Бандиты и воры становятся понятнее,  ближе и
роднее, чем обычный законопослушный человек. На второй фазе мент начи-
нает чувствовать себя своим в мире сыщиков и воров.  А там,  где чувс-
твуешь себя своим,  всегда легко сменить роль. Или взять себе еще одну
роль "в нагрузку"...

   Переболеть второй фазой очень тяжело. Лекарство, в принципе, одно -
надо менять работу...  Вот только на какую? Тот, кто всю жизнь играл в
"полицейских и воров", умеет либо догонять, либо убегать..."

   Часть материалов для этой главы собиралась вместе с Михаилом Ивано-
вым, ныне главным редактором газеты "Петербург-Экспресс".


ЗА ЧТО ВОЮЕМ?

   Самое поразительное,  что  правоохранительная система все еще дейс-
твует. Тюрьмы переполнены, колонии не пустуют. При этом многие милици-
онеры попросту не понимают, из-за чего они горбатятся. Зарплата - тра-
диционно низкая, льготы на поверку - минимальные, работы - больше, чем
предусмотрено любыми разумными нормативами.  Один прославленный сыщик,
имя которого хорошо известно в преступных кругах,  летом 1992 г. с го-
речью подводил итоги своей службы:

   - У  меня иногда такое впечатление,  что мы попросту не нужны госу-
дарству. Мы обращаемся со своими проблемами во все мыслимые и немысли-
мые  инстанции,  выступаем в прессе - никакого толку.  Иногда приходит
мысль: а не напрасно ли я угробил жизнь на это?

   Объяснение тут одно:  призвание.  Известный факт: выходя на пенсию,
многие  опера  вскоре заканчивают свое земное существование.  Организм
привык работать в предельном режиме, сердце не выдерживает безделья...
Можно,  конечно, как и прежде, положиться на энтузиастов, но это то же
самое, что вообще закрыть глаза на проблемы.

           * * *

   Настоящий оперативник находчив и хитер,  вынослив и живуч, как кош-
ка.  Он  знает,  как угодить привередливому следователю и прокуратуре;
как ублажить своего начальника и обвести вокруг пальца чужого. На опе-
ративника жалуются все кому не лень.  Терпилы,  преступники,  прокуро-
ры...  Он всегда между двух огней и привык к самым невозможным и  фан-
тастическим требованиям. В недалеком прошлом, например, от него требо-
вали,  чтобы уровень преступности на его микроучастке строго соответс-
твовал  научным,  политически грамотным показателям.  Чтобы раскрывае-
мость была не ниже,  чем в прошлом году.  Существовал также закон  "Об
укрывательстве преступлений" - этот закон предусматривал суровое нака-
зание всякому оперу,  осмелившемуся сокрыть преступление (не зарегист-
рировать уголовное дело).  Одним словом - клещи!  С одной стороны, дай
статистику хорошую,  с другой - не смей преступления укрывать!  Слабые
не выдерживали,  но сильные закалялись.  Проработавшие благополучно не
один год превращались в таких бойцов,  которых не удивишь никаким при-
казом.  Надо поймать снежного человека?  Будет - со всеми официальными
показаниями, опознаниями, признаниями, очными ставками и прочим. Чтобы
опер  не  терял спортивно-боевую форму,  начальство выдумывало ему все
новые и новые поручения и задания.  Например, опер должен был раскрыть
определенное количество преступлений при помощи обратившихся в честную
веру преступников,  то есть попросту говоря - агентов. Поскольку чест-
ных  преступников  хронически  не  хватало,  оперативник находил норой
простой выход:  он сочинял их.  Так в делах появлялись,  скажем, некие
Федя  или  Кеша,  которые  благополучно кочевали из одной отчетности в
другую,  выполняя благородную задачу  в  деле  улучшения  показателей.
Кто-то  слишком  лихо  закрывал дела,  не успев вникнуть в их суть.  А
кто-то слишком рьяно за них брался,  выколачивая сведения  из  упрямых
урок недозволенными методами.  Сажая на скамью подсудимых других, опер
знал, что "никто не вечен под луной" и что все, грешные, под Богом хо-
дят.

   Злополучный кошелек,  который Жеглов положил в карман вора,  увы, -
атрибут розыскного искусства и по сей день. Кого винить в этом? Наивно
заблуждаются те,  кто считает,  будто между сыщиками и преступниками -
стена.  Нет,  всего лишь черта,  условленная законом.  Она может стать
стеной  для одних,  ее может не заметить в пылу работы другой;  третий
переступает ее намеренно,  хотя и не без сомнений.  Интересный факт: в
застойные  годы  в  тюрьму чаще садились офицеры.  Теперь львиную долю
осужденных составляют сержанты и рядовые. Факт безотрадный, ибо свиде-
тельствует он скорее о падших нравах сержантского состава, чем о высо-
ком моральном духе офицерства.  Переступить роковую черту можно  дейс-
твительно незаметно.  Во времена застоя, например, районное начальство
почти обязывало сотрудников ОБХСС заботиться о том,  чтобы дефициты из
подведомственных им магазинов уходили не только "налево", но и "напра-
во", то есть к заслуженным работникам милиции.

   Криминал? Вроде бы еще нет.  Директор магазина рад услужить  родной
власти,  купля-продажа производится по закону: по номиналу и с чеками.
Отовариваются достойные люди, которые в знак благодарности просто иск-
лючают  данный  магазин из сферы своих профессиональных интересов.  Но
тот же злополучный опер мог незаметно переступить черту: склонить сво-
его агента к активной деятельности, не понимая, что агент сам уже дав-
но использует своего патрона в корыстных целях.

   До поры до времени вое эти противоречия,  проблемы,  неразбериху  в
той или иной мере сглаживала и облагораживала Большая Идея. Когда Хру-
щев клялся на съезде, что через двадцать лет он пожмет руку последнему
преступнику,  -  это впечатляло.  Это заставляло позабыть на время и о
нищенской зарплате, и о глупости инструкций. Правоохранительная машина
работала исправно.  Нравственные приоритеты были достаточно ясно обоз-
начены. Преступник, попавшийся, скажем, на валютных операциях, мог на-
хамить сыщику, предложить ему взятку, но он никогда бы не позволил се-
бе заявить вслух,  на допросе,  что сыщик выполняет глупую,  никому не
нужную, да к тому же и малооплачиваемую работу...

   Нынче же взятки воспринимаются как откупное:  берите,  но только не
мешайте делать деньги.  Из перепродажи, из фальсифицированного спирто-
вого продукта, из меди, оружия, наркотиков... Закон? Ему не подчиняют-
ся даже президенты. Власть? Это еще нужно посмотреть, какая из них по-
бедит.  Собственность? Была ваша, - завтра станет нашей, а послезавтра
хоть потоп.  Бывшие деревенские парни, прошедшие армию и сменившие ар-
мейские  погоны  на  милицейские,  теряются в этом мутном водовороте в
считанные месяцы:  сегодня ты гоняешься за мафией, а завтра она вполне
официально  нанимает  тебя  в  качестве  охранника - тут у кого угодно
"крыша поедет". Да что там говорить про рядовых, если и среди офицеров
бродят настроения, которые можно выразить фразой: "За что воюем?"

   Один опер,  подводя  итоги  своему печальному прогнозу относительно
будущности Российского государства, выразился так:

   - Вопрос упирается в собственность. Пока не определятся собственни-
ки,  мы,  строго говоря,  не нужны ни мафии, ни властям. Идет грабеж и
дележ ничейного.  Лишь тогда понадобится  закон,  когда,  насосавшись,
собственники скажут: хватит! А теперь мы будем играть по правилам!


РОКИРОВКИ В РАЗНЫЕ СТОРОНЫ

   Мальчик был самым обыкновенным ребенком,  может быть, лишь чуть бо-
лее тихим и задумчивым, чем обычно бывают тинэйджеры. По вечерам любил
сидеть в своей комнатке у окна и смотреть на улицу, слушая плейер. Од-
нажды мальчик обратил внимание на то,  что к магазину, который был как
раз напротив окон его комнатки, часто подъезжают одни и те же машины -
по вечерам, после закрытая... Из машин что-то выгружали и быстро зано-
сили в магазин.  Мальчик пригляделся повнимательнев и понял,  что  это
"что-то" было не чем иным,  как оружием.  Он записал номер машины, по-
наблюдал за магазином еще пару дней,  фиксируя номера подъезжавших ав-
томобилей.

   Он был умным,  начитанным ребенком и понимал,  что тайно перевозить
оружие могут,  скорее всего,  бандиты...  А потом мальчик пошел в свое
отделение милиции и рассказал все,  что видел, офицеру - одному из ру-
ководителей отделения.

   Мальчик сделал все правильно. Он не мог знать, что этот офицер дав-
но  уже  был на долях с теми самыми бандитами,  которые выгружали ору-
жие...

   Через пару дней мальчик пропал.  Поиски были  результативными  -  в
пригородном  лесочке  через некоторое время изуродованный труп ребенка
был все-таки найден... (Любопытный нюанс - в ходе расследования убийс-
тва мальчика около шести человек брали на себя совершение преступления
и даже показывали в ходе следственных экспериментов, как именно убива-
ли. Во всех этих случаях розыскники сумели доказать самооговор.)

   Настоящего убийцу - непосредственного исполнителя - нашли, хотя по-
иск был чрезвычайно трудным.  Однако медицинская  экспертиза  признала
убийцу  больным  человеком,  в силу этого он не подлежал уголовной от-
ветственности,  а показания,  данные им,  не имели юридической силы...
Поэтому и офицер, сгубивший мальчика, продолжал работать в милиции. Он
уволился из органов совсем недавно.  Те офицеры-розыскники,  кто знал,
на чьей совести маленький труп,  ничего сделать не смогли. Знать - это
еще совсем не значит доказать...

   Эту грустную историю мы услышали от оперативников в одном из  каби-
нетов известного всем дома на Литейном, где мы попытались поговорить о
таком явлении,  как внутренняя милицейская коррупция  и  преступность.
Увы, страшная история убийства ребенка не слишком удивила нас. В ответ
мы предложили собеседникам историю, которую узнали, расследуя дело од-
ного крупного питерского бизнесмена, обратившегося к нам за помощью...

   Он представился  жертвой рэкета и коррумпированных правоохранитель-
ных органов одновременно. Попросил провести объективное расследование.
Мы согласились.  Мы смогли провести расследование до конца и,  как нам
кажется, теперь знаем правду. Но результаты этого расследования реали-
зации  не подлежали - установив фактуру,  мы не смогли собрать доказа-
тельства.  Многочисленные свидетели согласились говорить только в при-
ватном порядке - для удовлетворения нашего любопытства,  сразу же пре-
дупредив нас, что в "случае чего" - они откажутся от своих слов. Мы не
возьмем на себя ответственность осуждать этих людей. Слишком уж крутые
завязки были в этом деле - и мэрия, и милиция, и КГБ, и прокуратура...
Да и сама жертва где-то в середине расследования предстала в совершен-
но ином свете - пострадав от одних бандитов,  этот  бизнесмен  нанимал
других, чтобы отплатить обидчикам... Коротко же суть дела такова.

   Это было сугубо частное расследование, которое я с коллегами прово-
дил в свободное время.

   Некая крупная петербургская фирма заключает  контракт  с  серьезной
московской фирмой.  Из Петербурга в Москву переводятся большие деньги.
Москвичи срывают контракт и не отдают деньги. Питерский бизнесмен едет
в  столицу и безуспешно обивает пороги всех правоохранительных органи-
заций,  каких только можно.  Ему везде советуют обратиться в арбитраж,
где все вместе - жертвы и кидалы - умрут в бумажной могиле. Вернувшись
в Петербург,  бизнесмен с отчаяния бросается за помощью  к  "чеченам".
"Чечены"  оказываются более приветливыми.  Они выделяют двух способных
решить вопросы представителей, с которыми бизнесмен вновь едет в Моск-
ву. Если кто-то решил, что "чечены" в Москве стали стрелять и похищать
обидчиков,  то этот кто-то жестоко ошибается.  Горцы повели горемыку в
одно чрезвычайно солидное милицейское заведение, где проблема решилась
со сказочной быстротой. Большой милицейский чин (отдельного кабинета и
приемной  с  секретаршей  удостаиваются  лишь высшие милицейские чины)
предложил бизнесмену написать заявление на обидчиков, и через пару (!)
дней  деньги со счетов московской фирмы пошли в Петербург.  За вычетом
нескольких миллионов, которые милицейский чин порекомендовал потерпев-
шему перевести в хорошую фирму, находящуюся в хорошем городе Грозном.

   Видимо, потеря этих миллионов разбудила жабу,  дремавшую до поры на
груди у нашего бизнесмена. Жаба стала его душить.

   Он захотел получить от коварных москвичей и штрафные санкции.  Биз-
несмен  вспомнил об одном своем старом знакомом - старшем офицере быв-
шего Комитета государственной безопасности из Петербургского  управле-
ния.  Этот  офицер  вник в проблему и порекомендовал бизнесмену группу
коротко остриженных юристов,  которые хоть и не имели юридического об-
разования,  но  были  в состоянии решить любую проблему за деньги - за
долю малую. Себе офицер скромно назначил гонорар в пять миллионов руб-
лей (дело происходило в 1992 г.) за общее руководство. (Кстати говоря,
когда в ходе беседы с нами юристы узнали, сколько хотел получить коми-
тетчик,  возмутились они страшно. "Вот скотина! Послал нас под чеченс-
кие пули, даже не предупредив, ни прикрытия не дал, ни подстраховки...
И  за  все  труды  свои страшные - всего пять лимонов",  - так говорил
старший юрист, непосредственно контактировавший с офицером. Возмущение
свое  тогдашнее он сейчас подтвердить уже не сможет,  ибо вскоре после
того как мы прекратили работу по этому делу,  он покинул  наш  суетный
мир.)

   А получилось вот что.  В Москве питерские юристы столкнулись с "че-
ченами",  которые уже рассматривали фирму должников как  исключительно
свою суверенную кормушку.  На разборки обе банды приехали в Петербург,
где выяснились дополнительные спорные моменты - тесен мир.  Оказывает-
ся,  эти самые "чечены" доили еще одну фирму - созданную,  кстати, под
эгидой мэрии Петербурга (брали натурой, гуманитарной помощью, прямо со
склада).  А команда "юристов" вписалась и в эту разборку. Волны разбо-
рок между двумя бандами нещадно колотили бизнесмена.  Фирма  его  тихо
разваливалась.  Прослышав о нем,  как о терпиле безответном, его стали
похищать и совершенно посторонние бандиты,  требуя выкуп. (Самое любо-
пытное заключается в том,  что этот бизнесмен,  стравивший между собой
несколько группировок,  поссорившийся с милицией,  прокуратурой и ФСК,
остался жив и даже до сих пор занимается бизнесом.)

   Подсуетился и  некий  работник одной районной прокуратуры,  который
через свою жену, работавшую в дочерней фирме у того же бизнесмена, под
шумок  оттяпал у нашего героя автомашину (плюнув на отсутствие техпас-
порта,  кстати,  так и ездил на ней без документов). Когда мы спросили
бизнесмена, зачем он, по уши запутавшись в своих отношениях с бандита-
ми, обратился за помощью к нам, он, грустно вздохнув, ответил:

   - Сам не знаю.  В милицию я идти со своей правдой-маткой не мог - в
криминал  вляпался.  Но  как-то  насолить всем этим продажным конторам
очень хотелось.  Мне почему-то казалось,  что вы не будете так дотошно
изучать детали...  Ну а сейчас я и сам против публикации всей этой ис-
тории. Ничего я вам не говорил, ребята...

           * * *

   Вот две невыдуманные истории,  в центре которых -  коррумпированные
(или сросшиеся) работники правоохранительных органов.  И в обеих исто-
риях добро не торжествует в финале.  Злодеи не посажены в  темницу,  а
просто поменяли место работы.  (Герой второй истории уволился из УМБР.
Или его уволили.  По некоторым сведениям, честные коллеги бывшего офи-
цера все-таки "помогли" ему уйти, не сумев, правда, поймать за руку. В
таких ситуациях официальным органам сказать нечего:  не  пойман  -  не
вор.)

   Мы прекрасно понимаем,  какую деликатную и щекотливую тему поднима-
ем. Но замалчивать ее дольше нельзя.

   Когда оперативники,  рассказавшие нам историю про убитого мальчика,
узнали,  что  мы хотим изложить эту трагедию на страницах прессы,  они
долго нас отговаривали:

   - Об этом  писать  нельзя.  Во-первых,  у  нас  нет  доказательств.
Во-вторых,  люди будут бояться в милицию идти - заявлений от потерпев-
ших не дождешься. И так-то не очень идут, боятся. Ну и, в-третьих, ре-
бята,  публикацией  такой можно обидеть большое количество нормальных,
честных ментов, которые вам и нам в глаза плюнут и правы будут...

   - Но ведь это все было на самом деле?  - Было. Но это, наверное, не
для печати.  Эх, Россия! Страна азиатская! Неужели вечен этот наш удел
- доверительные разговоры только на ушко друг другу...

   Мы предлагаем откровенный разговор.  Поговорим о том,  о чем и  так
уже  говорят давно.  В Петербурге действуют целые банды,  состоящие из
бывших,  а иногда и действующих сотрудников милиции. Только официально
в Петербурге в 1992 г. было привлечено к уголовной ответственности бо-
лее 130 работников правоохранительных органов.  В Нью-Йорке, 1де прес-
тупность  намного выше,  чем у нас,  эта цифра стала бы сенсацией.  Мы
воспринимаем ее спокойно.

   - С моей точки зрения,  организованный характер  наша  преступность
приобрела  благодаря бывшим сотрудникам правоохранительных органов,  -
сказал в недавней беседе с нами один весьма крупный чин из  параллель-
ного ГУВД учреждения. - Блатные никогда бы не смогли создать такие за-
мечательно организованные структуры,  какие мы сейчас наблюдаем в бан-
дитском мире - со своей агентурой,  разведкой, контрразведкой и анали-
тическими подразделениями.  Нынешняя борьба с преступностью - это "вы-
кашивание пехоты"...  Знаете,  как на фронте:  рота вся полегла, но на
смену ей придут другие роты,  потому что целы генералы,  которые могут
отдать соответствующие приказы и распоряжения...

   - Неужели  ментовская  преступность  - результат демократизации об-
щества? - спросили мы одного из экспертов в ГУВД. Он подумал, вздохнул
и ответил:  - Те, кто сейчас садится в камеры, родились задолго до пе-
рестройки.  Те, кто не садится и не сядет никогда, - тоже. В июле 1992
года  была  обворована  квартира бывшего заместителя начальника нашего
ГУВД - генерала в отставке.  Когда я прочитал ориентировку на похищен-
ное,  мне стало дурно. Поинтересуйтесь, ребята, этим делом, прикиньте,
на какую зарплату можно купить все то, что вынесли из квартиры генера-
ла...  Сейчас,  конечно, больше беспредела, больше озлобленности в лю-
дях,  а менты - такие же люди, как и все... Больше путаницы и неразбе-
рихи,  больше возможностей... Но, между прочим, менты садились всегда.
И ментовские камеры в "Крестах", и зону ментовскую не год назад приду-
мали...


В МЕНТОВСКОЙ КАМЕРЕ

   В 1992 г. в Санкт-Петербурге к уголовной ответственности было прив-
лечено 137 сотрудников милиции,  77 из них - за грабежи, разбойные на-
падения и кражи. В мае 1993 г. в "Крестах" содержалось 69 арестантов -
сотрудники  милиции,  в основном сержантский состав.  Это значит,  что
около десяти камер в СИЗО на Арсенальной набережной  полностью  укомп-
лектованы теми,  кто по долгу своей службы должен был сажать в это за-
ведение других.

     Наш интерес удовлетворен не был. Сама ориентировка странным обра-
зом  "пропала" из компьютерных файлов.  А те,  на ком висит официально
этот глухарь,  устало посоветовали нам оставить генерала в покое и  не
искать неприятностей для себя и для других.

   ...Эта стандартная  крестовская камера площадью в восемь квадратных
метров, тем не менее, не совсем обычна. С известной далей условности и
иронии ее можно назвать элитарной. Здесь сидят всего шесть арестантов,
а не десять или тринадцать,  как в других: двое из них иностранцы, ос-
тальные четверо - бывшие сотрудники милиции.  Узнав, что к ним пожало-
вали корреспонденты,  арестанты гостеприимно уступают места на койках.
В камере душно;  на стене висит приемник. Меланхолично-грустная музыка
создает ощущение фальшивого уюта.  На обшарпанных стенах - вырезки  из
дешевых журналов.  Койки заправлены шерстяными одеялами; на тумбочке -
книги,  старые газеты... Арестанты - молодые мужчины - одеты по-домаш-
нему:  рейтузы,  футболки, войлочные тапочки. Вопреки нашим опасениям,
на разговор идут охотно и почти дружелюбно.  Некоторые сидят здесь уже
более полугода. За что? Не без юмора кто-то отвечает: - Мы коррумпиро-
ванные элементы! Бывший старший оперуполномоченный из области, сержант
охраны, еще один опер из района. Четвертый - интеллигентного вида муж-
чина, по возрасту самый старший - поясняет, что служил в МВД по канце-
лярской части.  Всех их единит одно: они горячо уверяют нас, что стра-
дают невинно.  Сержант охраны,  арестованный по делу Малышева в  числе
многих прочих, считает себя незаслуженно обиженным вдвойне. Во-первых,
потому,  что связал свою судьбу с милицией.  И во-вторых,  потому, что
его посадили, в то время как настоящие жулики гуляют на свободе.

   - Вот вы пишете: Малышев, Малышев, а он не такая уж крупная фигура.
Крупные воры заседают в правительстве. - А за что конкретно вы сидите?
-  За  то,  что охранял частную контору.  Они там что-то натворили,  а
крайним оказался я.

   - Меня попросили передать какие-то деньги,  - вступает  в  разговор
районный опер.  - Я передавал.  Меня арестовали:  взятка! Откуда я мог
знать?

   - Я понятия не имею,  за что сижу; обвиняют по 146-й. Сижу уже нес-
колько месяцев.  На допросы не вызывают. Предъявили обвинение, а дока-
зательств никаких. Разве это дело?

   "Интеллигент", слушающий товарищей с понимающей улыбкой,  веско до-
бавляет:

   - Понимаете,  у меня семья:  жена, дети. Я не убийца, не насильник.
Сижу здесь уже несколько месяцев.  За это время  никаких  следственных
действий в отношении меня не проводилось. Спрашивается, зачем это нуж-
но,  кому? Даром едим хлеб. Хотя бы работу какую-нибудь предоставляли:
тапочки шить,  например.  Коробочки клеить... Хотели потолок побелить,
предлагали - нельзя, и все тут.

   - У них тактика известная: парься, пока не расколешься. Расскажешь,
что требуется,  - изменят меру пресечения до суда.  Нет - будешь гнить
здесь год и больше. Вот и выбирай.

   Тема "незаконного" содержания под стражей настолько близка и  акту-
альна для арестантов, что в разговор вступают даже иностранцы.

   - У нас такого нет,  - решительно заявляет смуглый, усатый пакиста-
нец,  арестованный за нанесение тяжких телесных повреждений,  - Сажают
убийцу,  насильника. Остальные ждут решения суда. Только суд может ре-
шить: заключать человека Под стражу или нет. В вашей стране царит... -
пакистанец делает паузу и с удовольствием выговаривает выученные,  ве-
роятно, в "Крестах" слова: - Правовой беспредел!

   Ясно одно:  в предъявленных обвинениях ни зарубежные гости, ни наши
блюстители порядка сознаваться не намерены даже в сугубо частной бесе-
де.  Хотя на первый взгляд все они относятся к  своим  бедам  чересчур
спокойно  и  рассудительно - такое впечатление,  что все они чувствуют
себя проигравшими в той игре, правила которой они знали заранее.

   ОРБ - РУОП здесь поминают с легким матерком. Оно и понятно: коллеги
позаботились  в  свое  время,  чтобы некоторые из арестантов очутились
здесь.  Нам показалось, что, если бы это сделала прокуратура, арестан-
там было бы чуточку легче.

   - Вы тоже хороши, - угрюмо бросает оперативник из района. - Напише-
те что-нибудь про когонибудь, а нас потом вызывают на ковер: так мол и
так,  у  нас  тут творится такой беспредел,  что в газетах уже пишут -
прямо по именам называют главарей. Надо их, значит, упаковать. Вперед,
за дело! Опер всегда крайний, всегда виноват.

   Интересно, что,  несмотря на стопроцентную "невиновность", все чет-
веро свято убеждены:  на одну честную милицейскую  зарплату  содержать
семью по нынешним временам невозможно. Охранник вновь поминает систему
и начальство недобрым словом.

   - Ты сидишь сутками,  как проклятый,  не знаешь, уйдешь домой живым
или  нет  с  этого  поста,  а львиную долю процентов с оплаты получает
РУВД. Разве это справедливо? Приходится крутиться.

   Выясняется, что у одного - трое детей,  у другого - двое... Практи-
чески оставлены без средств к существованию.  Винить в этом можно кого
и что угодно:  ОРБ, прокуратуру, начальство, систему... Наконец, самих
себя. Беседа заканчивается на характерной ноте.

   - Вот погодите, - уверенно говорит охранник - будет очередной пере-
ворот, и вы сядете сюда, к нам. Что ж, от сумы да от тюрьмы, как гово-
рится...


ЧАС ОБОРОТНЯ

   Мы живем в такой стране,  где,  кажется, никого и ничем уже удивить
нельзя. Устали люди удивляться и возмущаться. Скандалы происходят каж-
дую неделю на самых высоких уровнях.  Реакция общества на новые разоб-
лачения  и срывание масок сейчас напоминает реакцию на удары долго из-
биваемого человека - отупев от боли,  он уже даже не вскрикивает и  не
пытается защищаться.

   В 1993-м  в  Петербурге к уголовной ответственности было привлечено
около 150 сотрудников правоохранительных органов.  В любой  нормальной
стране это вызвало бы бурю. У нас все тихо.

   Разные высокие начальники из правоохранительной системы открыто на-
чинают муссировать вопрос о том, что мафия может на определенном этапе
стать союзницей милиции в борьбе, например, с уличной преступностью.

   Вновь обсуждается всерьез тезис о том, что, ввиду малоэффективности
прямой борьбы с организованной преступностью, нужно "управлять" ею из-
нутри,  регулировать направления ее деятельности и стравливать группи-
ровки между собой.

   После убийства одного из крупнейших  московских  авторитетов  Отари
Квантришвили в апреле 1994 г. один из хорошо информированных столичных
источников осторожно намекнул нам:

   - Не удивлюсь,  если Отари убрали люди при погонах.  Удивлюсь, если
выяснится, что это не так...

   Голословные обвинения?  Возможно.  Но  вот слова другого источника,
питерского бандита,  ездившего летом 1994 г. в Москву на какие-то раз-
борки. За чашкой кофе в "Астории" он сказал:

   - В  Москве  уже совсем все головой поехали.  Там на разборки гене-
рал-майоры стали ездить - прямо в форме.  Решают вопросы.  Ты  веришь,
нет - я в первый раз себя почувствовал таким маленьким и глупым...

   Лихое наступило времечко - время оборотней.  Причем оборотней двой-
ных и тройных - давно ли на каждом бандитском сходняке орали, что пло-
хой бандит,  мол,  все лучше,  чем хороший мент? Тем более что хороший
мент - это мертвый мент...  А теперь уже никого из верхушки бандитской
братвы Питера не удивляет то, что, оказывается, братишек из конкуриру-
ющей или оборзевшей дружественной группировки можно тихо и чисто сдать
этим самым ментам - неважно каким,  плохим или хорошим.  А потом поцо-
кать на сходняке сочувственно и горестно,  повздыхать,  поохать:  "Эх,
каких  ребят  не уберегли.  Как же их так - с поличным-то.  Да еще и с
оружием..."

   А кое-кто и вообще сам в тюрьму садится - пересидеть смутное  время
кровавого кошмара: вы, мол, там на воле воюйте, убивайте друг друга, а
мы тут,  за решеточкой,  за дверями железными - тихо и  богобоязненно.
Тем  более,  что из тюрьмы все вопросы решаются ничуть не менее опера-
тивно, чем на воле.

   Может быть,  кто-то возразит,  скажет,  что нынешние бандиты просто
вынуждены  выкидывать  такие финты,  поскольку окружены со всех сторон
врагами,  а между своими они - честные... Кто-то скажет, что и те, кто
ушел  с высоких милицейских должностей в некие коммерческие структуры,
- тоже совершили честный поступок и строят теперь новую Россию - капи-
талистическую, причем такими же чистыми руками, как до этого социалис-
тическую.  Может быть.  Всякое бывало в России,  и никто уже ничему не
удивляется.

   Но вот вам,  уважаемые читатели, еще одна история-загадка, разгадки
на которую нет.  Пока. А может быть, и никогда не будет. Да и не столь
она важна - разгадка,  потому что давным-давно восточные мудрецы тонко
подметили, что вопрос иногда бывает гораздо важнее ответа.

   Жил да был в Питере (да и сейчас живет,  правда, в "Крестах") Нягин
Сергей Николаевич и занимал он некий пост в известном всем "синдикате"
господина Малышева.  В свое время господин Нягин делал дела еще с гос-
подином Владимировым,  памятным широкой публике по печально известному
делу фирмы "Планета".

   Узнал однажды Сергей Николаевич,  что в поселке Горелово,  где  он,
кстати, был прописан, осетины открыли кафе. Рассердился Сергей Никола-
евич на них за то,  что не платят они долю малую. И пришел он к осети-
нам и разговаривал с ними, и сказал: "Господь велел делиться". Не ска-
зать, чтобы осетины сильно обрадовались визиту господина Нягина, но не
признать  его правоту они не могли - действительно,  говорил Спаситель
такие мудрые слова.

   И стали осетины платить господину Нягину  дань.  Собирать  ее  было
удобно, потому что дом Сергея Николаевича стоял как раз рядом с кафе.

   Просто сказка сказывается, да не просто "дела делаются" - перестали
платить осетины. Не поверили в защиту нягинскую. И стали на них с уди-
вительной периодичностью - через трое суток - наезжать какие-то молод-
цы,  бить хозяев и выносить из кафе все,  что понравится.  А нравилась
молодцам в основном выпивка.  "Ну,  ясное дело,  - скажет читатель.  -
Бойцы нягинские уму-разуму их учили".  Скажет такое читатель и ошибет-
ся,  потому что были это никакие не нягинские бойцы,  а милиционеры из
Пушкинского учебного центра, и периодичность их появления - через трое
суток  -  объяснялась графиком дежурств и учебы.  Уставшие от ментов и
бандитов,  осетины опять-таки пошли в Управление по борьбе с организо-
ванной  преступностью и просили избавить от супостатов.  Добры молодцы
из РУОПа замыслили колоссальную операцию по поимке коллег - с наружным
наблюдением,  с  подставными  и понятыми,  с видеокамерой в нягинском,
кстати,  подъезде. Стали ждать злодеев. Точно по графику злодеи появи-
лись. "Сгорели менты", - скажет проницательный читатель, но опять оши-
бется.  На этот раз вместо милиционеров заявились как  раз  нягинские,
которые, как бы специально позируя перед видеокамерой, стали учинять в
кафе погром и выносить оттуда ящики со спиртным,  с шоколадом,  а один
тащил даже кассовый аппарат - ему сказали "взять кассу",  ну, он и по-
нял это буквально... Не знал парень, что касса - может означать выруч-
ку.

   И вот что интересно: то, что на осетинское кафе с упорством парано-
иков через три дня на четвертый по вечерам наезжают пушкинские милици-
онеры, знала в Горелове каждая собака. Это кафе - единственное заведе-
ние в селении,  где подавали спиртное,  - так  сказать,  центр  жизни.
Опять  же  все видели - то хозяева нормальными ходили,  а то вдруг - с
поломанными челюстями.  Титаническая операция РУОПа по поимке "оборот-
ней" секретной, честно говоря, не была - и не потому, что не хотели, а
потому, что скрыть подготовку к захвату в Горелове просто невозможно -
что скроешь в деревне? Тем более видеокамеру в нягинском подъезде.

   Как же  так  получилось,  что  вместо милиционеров в кафе появились
бандиты?  По старому принципу - одним деньги получать, другим "расход-
ным материалом" быть?  И почему в скором времени один из хозяев-осети-
нов пропал без вести, а другой был "успешно" закидан гранатами и расс-
трелян?..

   Ждите ответа.  Или  не  ждите,  потому  что ждать всегда трудно.  И
страшно.  Особенно в такой час,  который пробил сегодня над Россией. В
час оборотня...


СВЕТ В КОНЦЕ ТОННЕЛЯ

   Говорить о причинах,  побуждающих нарушать закон тех,  кто  призван
его охранять, можно до бесконечности. Пожалуй, совсем не последним бу-
дет и то обстоятельство,  что сам закон плох и несовершенен. Возникаю-
щее неверие в собственные законы порождает правовой нигилизм и желание
переступить через то, что мешает работать,

   Но что нужно делать, чтобы уберечь от ментовского синдрома тех, кто
отдает себя делу борьбы с преступностью?

   По мнению одного нашего эксперта, за честность нужно платить. Чест-
ность дорого стоит.  Ведь высокая зарплата - это не только  устроенный
быт, что само по себе чрезвычайно важно. Высокая, достойная зарплата -
это еще и показатель того,  насколько ценен и дорог государству  конк-
ретный работник.

   А все остальное... Трудно придумать что-то новое.

   Полицейская коррупция существует везде, и многие страны имеют прек-
расный опыт решения этой проблемы.  Помните замечательный фильм  "Отк-
ройте,  полиция!", где Филипп Нуаре играл старого продажного французс-
кого полицейского?  Или другой фильм "Основной инстинкт",  из которого
мы с удивлением узнаем, что, оказывается, в каждом полицейском участке
США, в каждом отделе, работают полицейские-психологи. Служба эта чрез-
вычайно нужная и важная.  Ведь люди не железные, и у тех, кто работает
со страшными нагрузками, может попросту "поехать крыша". Психологи мо-
гут стать наблюдателями, теми, кто способен увидеть признаки синдрома,
провести профилактическую работу, спасти работника от него самого...

   А во что верить сейчас? Просто в людей. В тех, кто честно работает,
несмотря  ни  на  что,  из самых своих последних физических и душевных
сил.

   Когда мы спросили одного известного опера,  в чем  он  видит  смысл
своей работы, зная все то, что он знает, он улыбнулся и ответил:

   - Это философский вопрос. Все равно что спросить - в чем смысл жиз-
ни.  А смысл ее - в борьбе Добра и Зла.  Борьба эта идет везде,  в том
числе  и в душе каждого человека.  Я верю в Добро.  Зло не может вечно
побеждать - жизнь остановится. У нас в стране накоплено много Зла. Его
очень трудно победить.  Трудно,  но можно.  Нужно только не сдаваться.
Тогда мы все и увидим свет в конце тоннеля...

   Сентябрь 1993 - июль 1994 г.


БАНДИТ, КОТОРЫЙ ХОТЕЛ ВОЙТИ В ИСТОРИЮ (Портрет Карабаса)

   Антон владел небольшим хутором в нескольких часах езды на автомоби-
ле от Петербурга.  Когда он впервые показал его нам, то в шутку назвал
свое поместье замком маркиза Карабаса из известной сказки о Коте-в-са-
погах. И так же, как в сказке, этот хутор был фикцией, но в значитель-
но более серьезном смысле.

   Ферма Карабаса  (бандиты  с  удовольствием сами ухватились за новое
название) была важным объектом в той деятельности,  которой  занимался
Антон. Она была тайником для заложников, воспитательным заведением для
бандитов и базой для отмывания денег и торговли продуктами питания.

   История моего знакомства с главным героем этой  главы  изложена  во
второй части "Бандитского Петербурга", в главе "Ферма Карабаса". Летом
1993 г.  мы вместе со  шведским  журналистом  Малькольмом  Дикселиусом
приступили  к  съемкам документального фильма "Русская мафия".  В ходе
этих съемок бандит,  которого во второй части "Бандитского Петербурга"
я называл Карабасом,  а в этой - Антоном,  много раз беседовал с нами,
разрешив снимать свою группировку изнутри.  На основе  впечатлений  от
этих встреч и составлен предлагаемый вам, уважаемые читатели, портрет.

   Антон любил жить в деревне. У него был еще один хутор с семнадцатью
чистокровными лошадьми,  которых он демонстрировал нам с  нескрываемой
гордостью. Одевался Антон респектабельно - он давно отказался от кожа-
ных курток и предпочитал надевать за городом охотничий сюртук и  кепи,
словно английский помещик. Почти с такой же гордостью он показывал нам
и то,  что находилось за конюшней, - тюрьму на две камеры для похищен-
ных и заложников.

   - Такое должно быть у каждой банды, - говорил Антон. - Таких тюрем,
наверняка,  более сорока в Петербурге.  Нравственные принципы  нас  не
удерживают.  Если кто-то обманул бизнесмена,  которого мы защищаем, то
мы похищаем обидчика и держим его в камере,  пока он не заплатит,  или
берем кого-нибудь из его семьи, или уничтожаем его имущество.

   Антон был бандитом,  которому хотелось войти в историю.  И вовсе не
тем,  что он претендовал на звание самого крутого бандитского лидера в
Петербурге.  Он  даже не был подлинным лидером в своей группировке,  а
лишь временно "исполнял обязанности",  пока  настоящий  босс  сидел  в
тюрьме за вымогательство.  Да и группировка его не относилась ни к са-
мым крупным,  ни к самым богатым в Петербурге. (Раньше эта группировка
входила в империю Малышева,  а потом объявила себя независимой.  Антон
всеми силами старался удерживать ее от столкновения с другими бандита-
ми.)

   Чего на самом деле хотелось Антону, так это объяснить, что он дейс-
твует исключительно логично в той среде,  где обитает, и что организо-
ванная  преступность в переходный период от социализма к капитализму в
России стала "сложным и интересным социально-экономическим явлением...
исторически закономерным результатом..."

   Антон полагал,  что  толкование  закономерностей  этого  периода не
должно монопольно принадлежать милиции и криминалистам.

   - Сегодняшние читатели и будущие историки должны знать, как рассуж-
дает бандит, - заявлял он прямо, без всякой ложной скромности.

   Антону хотелось, чтобы окружающие воспринимали его как делового че-
ловека,  хотя и пользующегося примитивными и незаконными методами, но,
однако,  выполняющего  некую необходимую функцию в рыночной экономике.
Он даже не стеснялся продавать свои взгляды за деньги.  За  участие  в
фильме  "Русская мафия",  который снимался осенью 1993 г.,  он брал по
несколько сотен долларов за каждый отснятый эпизод. В то время ему бы-
ло около тридцати,  у него было круглое, чуть ребячливое лицо, уже за-
метное брюшко, испытующий взгляд и короткие, по бандитской моде, воло-
сы  (став начальником,  он начал их отращивать до более цивильной дли-
ны).  Он производил впечатление дергающегося,  несколько  напряженного
человека,  хотя говорил всегда спокойно и вдумчиво. На вопросы о своем
прошлом и о карьере в бандитском мире Антон отвечал  уклончиво.  Гово-
рил,  что  его родители были инженерами,  а сам он работал на заводе и
был обычным русским пареньком.  Но когда мы узнали его  поближе,  наше
впечатление о нем стало более сложным.  Его речь была грамотнее, чем у
обычного рабочего.  Он любил пофилософствовать на  темы,  связанные  с
развитием  общества и власти,  экономики и бизнеса.  С другой стороны,
разговаривая с подчиненными и  по  телефону,  он  бывал  краток  почти
по-военному  и  производил впечатление человека,  привыкшего принимать
решения.

   Рядовые бандиты считали, что он очень капризен. Антон действительно
взрывался  из-за мелочей и ругал своих людей даже в нашем присутствии.
Он чрезвычайно заботился о своем имидже,  а тщеславие было весьма  за-
метной чертой его характера.  Этим, наверное, и объяснялось то, что он
согласился встречаться с журналистами. Вместе с тем, в нем ясно ощуща-
лась потребность интеллектуального общения,  которого ему явно не хва-
тало в бандитской среде.  Антон был лишен образованной  интеллектуаль-
ности, необходимой в салонах русской интеллигенции, скорее он произво-
дил впечатление остроумного и лукавого самородка.

   В бандитском мире главная мера успеха - деньги.  Способности Антона
находить  новые  методы  заработка обеспечили ему в свое время успех в
группировке, которая стала ему родной.

   - Сначала речь шла о том,  чтобы находить фирмы, которым нужны кры-
ши.  Чем крупнее фирма, тем больше оборот и выше твой престиж в банде.
А потом я додумался до некоторых идей,  которые быстро себя оправдали.
Каких? Это коммерческая тайна.

   К осени 1993 г. группировка Антона обеспечивала крышу приблизитель-
но шестидесяти фирмам. Этого хватало, чтобы содержать банду примерно в
сто  человек.  Команда занималась и собственной полулегальной деятель-
ностью:  открывали свои киоски, торговали сельскохозяйственной продук-
цией, а также курировали проституцию и подпольно производили водку. На
самом деле это была вовсе не водка,  а разбавленный технический спирт,
разлитый  в  водочные  бутылки.  Производство было весьма примитивным:
разлив производился вручную на квартирах у людей, не входивших в груп-
пировку, а просто нуждающихся в приработке. Таких квартир у Антона бы-
ло несколько десятков.  Сам он отвечал за перевозку и продажу "водки",
которая контрабандным путем вывозилась в Эстонию.

   Антон очень  хотел  превратить  свою банду в фирму с международными
контактами и связями.  В 1993 г. под его крышей были совместные предп-
риятия с Нидерландами, Австрией, Швецией и Финляндией. Однако с иност-
ранными бизнесменами Антон не встречался,  потому что все переговоры с
организованной  преступностью в совместном предприятии всегда поручали
русским партнерам.

   Помимо водки в Эстонию,  Антон также  экспортировал  проституток  в
Финляндию  и Германию.  - Проституция - это отрасль,  которая дает нам
какие-то деньги. Это не такие уж большие деньги, но мы содержим на них
часть своих людей. У нас есть заказчики на Западе, которые имеют льви-
ную долю заработка,  а мы лишь отвечаем за то, чтобы девушки были дос-
тавлены по назначению. Потом они возвращаются и благодарят нас.

   У группировки  Антона  было  три так называемых отстойника в центре
Петербурга.  По сути дела,  это были обычные публичные дома, в которых
девицы работали по ночам. Проститутки, работавшие на группировку Анто-
на,  получали четвертую часть того,  что платил клиент, приблизительно
столько же шло сутенеру. Остальное уходило в общак.

   Вся деятельность  группировки,  естественно,  предполагала насилие.
Антон этого не отрицал,  но все время пытался объяснить его как  неиз-
бежное зло:

   - Я лично против физического насилия.  Всегда найдутся другие мето-
ды.  Есть люди,  которым нравится делать другим плохо. Мы же поступаем
так только в случае крайней необходимости.

   Однако эти  заявления противоречили его поведению.  Во время съемок
на ферме Карабаса мы видели,  как Антон спокойно наблюдал за одним  из
своих подчиненных,  когда тот избивал наемного работника-старика нога-
ми.  Старик был алкоголиком,  он украл и продал овцу, а деньги пропил.
Возможно,  тогда мы увидели Антона-моралиста. Он неоднократно деклари-
ровал свое презрение к алкоголикам и наркоманам.  В группировке  алко-
голь и наркотики были категорически запрещены.  Пойманные на нарушении
этого запрета молодые бандиты могли быть выгнаны из группировки.

   Более страшными преступлениями внутри банды считались кража у брат-
ков или из общака и предательство.

   - За такие проступки,  - говорил Антон,  - может быть очень строгое
наказание. - И даже смертная казнь? - Да, естественно, и смерть, - от-
ветил он, не моргнув.

   В принципе  Антон ничего не имел против стычек с другими группиров-
ками, но не любил их, потому что они всегда стоили больших денег.

   - Если нас вынуждают к боевым действиям,  то мы прибегаем и к  ним,
но такое бывает достаточно редко и только в крайних случаях.  Это эко-
номически невыгодно, потому что мы перестаем зарабатывать деньги и все
уходит на войну.

   Антон подразделял преступность в Петербурге на три категории: быто-
вые уголовники,  нормальные бандиты и беспредел. С бандитами из других
группировок в 90 процентах случаев удавалось разбираться мирным путем.
Однако, если какая-либо из сторон нарушала бандитские понятия, то мог-
ли быть и человеческие жертвы.

   - И  тогда побеждает сильнейший,  а у нас решает босс - по понятиям
нам жить или нет.

   Антон скептически относился к общим бандитским сходнякам  в  Петер-
бурге. К столу в гостинице "Пулковская", где проходили встречи лидеров
группировок, он отправлялся лишь "в силу необходим мости".

   - Мы - самостоятельная организация.  Мы не считаем,  что  необходим
специальный бандитский суд. Жить нужно по здравому смыслу. Мы пытаемся
разрешить все конфликты мирно, но своих денег не отдадим никому.

   Забавно, но Антон неоднократно сетовал  на  недействующую  правовую
систему:

   - Закон должен быть жестким и распространяться на всех без исключе-
ния.  Каждый человек решает сам,  как относиться к закону.  И в случае
его нарушения должен быть готов к наказанию. - А ты готов?

   - Готов,  но пусть меня сначала поймают.  Антон уже сидел в тюрьме,
он провел четыре месяца в предварительном заключении.  Потом уголовное
дело прекратили за недостаточностью улик.

   Антон считал,  что  действующую правоохранительную систему обмануть
очень легко.  То,  что его боссы попали в тюрьму, он объяснял тем, что
некий бизнесмен "заплатил ментам за их посадку".

   - Милиция вообще подкуплена на корню.  Честных очень мало. - А быв-
шие КГБ?

   - Эти знают еще меньше, чем милиция. Мы их всерьез не воспринимаем,
хотя у них больше технических средств, чем у милиции.

   Антон долго объяснял нам,  что организованная преступность и право-
охранительные органы играют в своеобразную игру,  где главный судья  -
сила и деньги.

   - В суде побеждает не справедливость,  а тот,  кому удается убедить
судей в своей правоте. А средства убеждения бывают разные.

   Антон защищал право бандитов на существование в том обществе, кото-
рое возникло в России после распада Советской империи.

   - Ничего такого никогда не было бы, если бы раньше, при так называ-
емом социализме, мы все на самом деле были равны. Но лозунг - "каждому
по потребностям" - был невыполним.  Единственное,  чего хочу я,  - это
надежности и благосостояния.  Я не хочу, чтобы мои дети жили в беспре-
дельной стране.  Я и сам не люблю нарушать закон.  Но сегодня в России
надо выбирать: если ты пытаешься заработать какие-то деньги, то должен
уметь  либо сам защитить себя,  либо просить защиты у кого-то другого.
Если ты убежден,  что защищен, - твое счастье, если нет, - тогда жизнь
дана тебе взаймы.  И тогда каждый новый день для тебя может стать пос-
ледним...

                * * *

   Карабас разорвал все контакты с нами так же неожиданно,  как в свое
время пошел на них. Впрочем, по сведениям из других источников, я слы-
шал, что дела у него идут в гору и он продолжает процветать. Последний
раз  я видел его случайно летом 1994 г.  Мы столкнулись в одной петер-
бургской тюрьме, куда он, видимо, пришел на свидание с кем-то из своих
коллег.  Он  еще  больше располнел и был похож в своем дорогом костюме
скорее на преуспевающего бизнесмена,  чем на бандита.  Мы  встретились
глазами, но здороваться не стали, а лишь обменялись кивками, как люди,
которые очень смутно помнят друг друга...


ЖИВОЙ ТОВАР

   Если проституция - самая древняя профессия на Земле, то получается,
что женское тело - самый древний товар?

   Интересно, кому первому пришла в голову мысль, что женское естество
можно продавать - Продавцу или Покупателю в той самой первой сделке на
заре времен?  Этого мы никогда не узнаем.  Но как бы там ни было  -  а
как-нибудь да было, - проституция возникла вместе с первобытнообщинным
строем,  окрепла в древних рабовладельческих  государствах,  выжила  в
жестокое время тоталитарного феодализма,  расцвела после первых буржу-
азных революций и отправилась широким шагом гулять  по  всем  странам,
строям и эпохам.

   Любопытно, что почти всегда и везде проституток осуждает обществен-
ная мораль и преследуют правоохранительные органы. Не менее любопытно,
однако,  что той же общественной моралью гораздо меньше осуждаются те,
кто пользуется услугами  проституток,  -  в  широком,  кстати  говоря,
спектре. Скажем, те же правоохранительные органы всех времен и народов
пользовались проститутками как агентами -  их  было  легче  вербовать,
контролировать,  использовать, и через них, конечно, проходило намного
больше информации, чем через добропорядочную домохозяйку.

   В нашей стране особый интерес к этой профессии вспыхнул  с  первыми
шагами перестройки.  В обрушившейся на обывателя информационной лавине
статей,  книг, теле- и кинофильмов об отечественных шлюхах доминировал
образ валютной интуристовской проститутки - очень сексапильной девушки
с непростой судьбой в непростое время.

   Вторая волна информационного бума вокруг проституток у нас на роди-
не относится к началу 90-х годов, когда появились первые конторы теле-
фонных девушек.

   Чуть ли не каждая порядочная газета считала своим  долгом  выделить
какому-нибудь сотруднику определенную сумму денег, чтобы он "вызвонил"
себе проститутку и взял у нее интервью.

   За всеми этими забавами несколько в тени остались  уличные  прости-
тутки - хотя именно они,  а не валютно-гостиничные и телефонные,  сос-
тавляют основной отряд корпуса шлюх (и не только в нашей стране, кста-
ти). Вторым, не совсем понятным, информационным пробелом стало практи-
ческое отсутствие упоминаний о тех, на кого проститутки работают, - то
есть в принципе обыватель знал, что у более-менее организованных прос-
титуток есть сутенеры...  И все. На сутенерах цепочка обычно и обрыва-
лась, что не давало возможности читателю в полной мере оценить масшта-
бы и обороты денежных масс в "бл...ких империях", контролируемых орга-
низованными преступными группировками...

           * * *

   ...Июнь, белая ночь,  Невский проспект. Моего спутника знакомые на-
зывают Винт,  он бригадир одной из питерских группировок.  Он проводит
для меня экскурсию под кодовым названием:  "В мире бл-.ского бизнеса".
Винту ведено отвечать на любые мои вопросы.  Приказы руководства,  как
известно, не обсуждают, и Винт ничего не спрашивает, но видно, что ре-
шение начальства ему непонятно и неприятно.

   - Ну что, начнем, пожалуй, с отстойника, - говорит Винт, сворачивая
на канал Грибоедова. - Отстойника?..

   - Ну да.  Отстойником называется квартира,  где собираются девушки,
которые у нас работают.  Они собираются там  к  определенному  часу  -
где-то к 23.00 - и ждут сутенеров.  А сутенер подъезжает, когда найдет
клиента.  Клиент получает девушку, расплачивается с сутенером и уезжа-
ет.  За девушкой через некоторое время заезжает охрана и возвращает ее
в отстойник...

   Мы заходим в типичный петербургский дворколодец.  Из окна  квартиры
на втором этаже доносится женский смех. Поднимаемся в отстойник. Квар-
тира больше всего напоминает расселенную коммуналку - ободранные  сте-
ны,  тусклый свет,  грязь. В маленькой комнатке на двух диванах рядком
сидят восемь девиц.  На вид им от семнадцати до двадцати  лет.  Увидев
Винта,  они замолкают.  Винт деловито их пересчитывает и спрашивает: -
Почему Марины нет?  - У нее ребенок заболел... Винт недовольно хмурит-
ся:

     Винт был одним из бригадиров в группировке АнтонаКарабаса.

   - Он у нее все время болеет!  Отдуваться за нее сами будете... Так,
девочки,  насчет фотографий - не забудьте, крайний срок - послезавтра!
Девушки молча кивают.  Мы выходим. - Что за фотографии? - спрашиваю. -
На загранпаспорт. Мы собираемся отправить пробную группу в Германию на
заработки.  Паспорта уже, считай, купили, там люди ждут. Девки вот тя-
нут, боятся. - Чего боятся?

   - Видишь ли, земля слухами полнится... Первыми вывозить проституток
за рубеж начали не мы, а "черные". Они там довольно жестоко с ними об-
ращались, загоняли в квартиру и заставляли трахаться практически зада-
ром. Нам это не нужно, мы, наоборот, хотим, чтобы девушки были заинте-
ресованы в работе,  но они пока боятся.  Хотя и знают, что в Питере мы
работаем честно. - Честно - это как?

   - Сейчас  женщина часа на два для клиента стоит около сорока тысяч.
Из этих сорока она получает на руки десять тысяч. Чуть больше получает
сутенер. Остальные берем мы, - а нам нужно оплачивать охрану, квартиру
и машины.  В месяц наша проститутка получает около двухсот  пятидесяти
тысяч рублей,  согласись,  что приличная сумма...  - Как вы подбираете
"кадры"? - Это задача сутенера или сутенерши. Обычно девчонки приводят
подруг,  знакомых...  Контингент  у нас самый разный,  но в основном -
учащиеся,  иногородние, общежитские. Беленькая, которая в углу сидела,
кстати, с четвертого курса Педагогического института. Медичек много. -
На что они деньги тратят?  - Бог их знает...  На тряпки да на водку, в
основном.  Пьют они,  как звери просто. Вообще, с моей точки зрения, в
проститутки может пойти лишь женщина с больной психикой или просто ду-
ра.  Гробят они себя. Но это их личное дело. Силком ни одну сюда мы не
тащили. Разные есть. Есть деловые, которые деньги на что-то копят, по-
том уезжают,  есть даже замужние.  Одна артистка была - мужу говорила,
что в ночную смену подрабатывает.

   - А у вас с ними отношения человеческие или рабочие?

   - Это как?  Если тебя интересует,  трахаемся мы с ними или нет, - я
тебе скажу,  что да,  трахаемся. Но за деньги, на общих основаниях, то
есть платим им их долю - десять тысяч.  Трахнуть проститутку бесплатно
- это западло.  Другое дело, если сама предложит. Или, скажем, вот для
тебя - можем бесплатно организовать.  Хочешь? Тебе же, наверное, инте-
ресно? Там есть большие мастерицы, я лично обучал...

   - Да нет, спасибо... Слушай, Винт, а кто клиенты у них? Сорок тысяч
сейчас деньги немалые - просто пьяницы их заплатить  не  могут.  Ну  а
бизнесмены солидные,  наверное,  что-нибудь поприличнее найти себе мо-
гут...

   - Клиенты разные.  В основном,  конечно, мужики загульные. Бандиты.
Кооператоры средней руки. Когда кто. Даже депутаты были.

   - А почему бы им, девушкам то есть, не работать без вас - независи-
мо. Цена-то такая же.

   - Те,  которые снимаются сами, больше рискуют, что их трахнут бесп-
латно,  изобьют,  что нарвутся на садиста-извращенца.  В общем,  риску
больше.  А мы своих бережем. Страшные разборки бывают, когда баб хотят
бесплатно отнять.  Или, скажем, был у нас случай - девчонки на садиста
нарвались.  Мы его нашли, искалечили, деньги отняли - вот наши девки и
знают, что мы за них заступимся, опятьтаки слух по городу идет...

   - А чем ваша система отличается от телефонных?

   - У телефонных риску больше. Они ведь не знают, кто с ними по теле-
фону разговаривает. А ведь статью за сводничество и организацию прито-
нов  еще  никто  не отменил.  А у нас...  - мы сразу клиента видим.  -
Сколько у вас таких квартир? - Четыре.

   - А сутенерских пунктов в городе?  - Три.  Причем один мы  делим  с
другой командой.  У них в той точке стоит один сутенер, а у нас - два.
Живем, кстати, мирно. Из-за территории не ссоримся.

   - И сколько денег получает организация в месяц?

   Винт насмешливо смотрит на меня. - Ну, ты даешь! Такие вопросы... Я
сам точно не знаю. Но больше десяти миллионов...

   Мы выходим  на Невский проспект.  Здесь один из сутенерских пунктов
Винта. В данном случае сутенер - женщина. Не заметив Винта, она подхо-
дит ко мне и спрашивает интимным голосом: - У вас не будет лишнего же-
тончика на метро? "Жетончик" - это что-то вроде местного пароля. Подо-
шедший Винт берет ее за руку. - Свои.

   Они отходят и о чем-то долго шепчутся. Возвращается Винт злой.

   - Вот сука. Придется экзекуцию устраивать. Нет, ты пойми, - он обо-
рачивается ко мне, - не хочет ехать в Германию. Ну так бы сразу и ска-
зала. А то она не хочет теперь, когда мы уже за ее паспорт свои деньги
заплатили. Интересное кино...

   - А кто такие сутенеры? Это члены вашей группировки?

   Винт закашливается сигаретным дымом.  - Ты что? К сутенерам отноше-
ние плохое.  Брезгливое. Как к кооператорам. Они по сути кооператоры и
есть. Барыги. Но - люди нужные. И работа у них нервная. Позавчера вот,
например,  одному нашему сутенеру и одному охраннику головы попробива-
ли.  А ведь говорили же тысячу раз - не стоять без дубин! Нарвались на
блатных, те хотели баб за так украсть...

   Мы наблюдаем  за  сутенершей  около часа.  За это время она находит
только одного клиента -  совершенно  пьяного  артиллерийского  майора.
Смот1реть на эту "нервную работу" довольно скучно. И противно.

   - Слушай,  Винт,  - спрашиваю я перед тем, как попрощаться. - А те-
бе-то самому не противно всем этим заниматься?

   - Как сказать...  Противно,  конечно...  Вообще,  это все  страшная
грязь,  но это - деньги.  И очень большие.  Которые станут еще больше.
Если нас не пересажают, - и Винт грустно улыбается...

                * * *

   В последнее время появились слухи,  что проституция будет  в  нашей
стране упорядочена.  Якобы готовится даже какой-то законопроект. Депу-
таты работают,  сексологи. По этому поводу проститутки, которые иногда
делятся со мной информацией, высказали любопытную мысль:

   - Если пишут закон о проституции, то просто обязаны с нами консуль-
тироваться и наше мнение учитывать...  Это же закон в  первую  очередь
для нас... Хотя... У нас законы неизвестно для кого пишутся...

   Июнь 1993 г.


НЕ ВЕРЬ, НЕ ЖАЛУЙСЯ И НЕ ПРОСИ

   8 декабря 1994 г.  в Петербурге в ресторане "Метрополь" в  торжест-
венной  обстановке открылся сходняк воров в законе и уголовных автори-
тетов,  съехавшихся в северную столицу из различных регионов России  и
Ближнего Зарубежья - всего более шестидесяти делегатов. Синие от тату-
ировок мужчины неплохо оттеняли красивых женщин,  платья  которых  пи-
кантно оттягивали золотые пуговицы.

   Поводом для  собрания  послужил день рождения известного сибирского
вора Петрухи (Петруха входил в ближайшее окружение Япончика,  а на мо-
мент  питерского сходняка находился в федеральном розыске за организа-
цию серии заказных убийств в Сибири).  Собравшимся было что  обсудить.
На сходняке предполагалось вести речь об интеграции петербургского ре-
гиона в сферу влияния представителей блатной идеи - с  учетом  сложив-
шейся обстановки. А обстановка эта весьма сложная.

   Напомним, что Петербург долгое время был,  если так можно выразить-
ся,  не воровским городом,  в отличие от, скажем, Москвы, где основные
тенденции  развития  организованной преступности традиционно определя-
лись ворами в законе,  генералами преступного мира, которых в столице,
по разным данным, действует от 200 до 250 человек. В Питере же истори-
чески сложилась ориентация на вторую, современную систему организован-
ной преступности - на бандитов из "новой волны", не признающей воровс-
ких законов, в лучшем случае лишь учитывающей их. В связи с этим коли-
чество  воров  в  законе в Петербурге в конце 80-х - начале 90-х годов
редко было большим, чем пять, да и особого влияния они не имели... Од-
нако  воровская  каста постоянно следила за событиями в СевероЗападном
регионе, понимая, что Петербург слишком лакомый кусок, чтобы так легко
от него отказаться...

     О борьбе  воров и бандитов более подробно рассказывалось в первой
части "Бандитского Петербурга", которая называется "Воровской венец".

   В октябре 1992 года милиция задерживает, а потом арестовывает Алек-
сандра  Малышева  - на тот момент императора бандитской империи Петер-
бурга,  в которую входили в общей  сложности  окало  двадцати  крупных
группировок. За решеткой оказываются и несколько лиц из ближайшего ок-
ружения Малышева.  Несмотря на то,  что многие из арестованных  вскоре
оказались на свободе ,  империя начинает разваливаться. Воры в законе,
и прежде всего московские,  тут же предлагают, как уже упоминалось, на
состоявшемся в марте 1993 г.  московско-питерском сходняке свои услуги
для "принятия знамени из ослабевших рук". Выступивший против этой идеи
питерский бандитский авторитет Андрей Берзин по прозвищу Беда был убит
через несколько дней после окончания сходняка.  Воры усилили натиск  и
летом  1993 г.  провели в Петербурге демонстративную коронацию некоего
казанского вора с погонялом (то есть прозвищем) Вася - и это при  том,
что в Питере коронаций не было с незапамятных времен. Но в этот момент
на авансцене петербургского театра организованных преступных  действий
вновь  появляется  после отсидки Владимир Кумарин - лидер "тамбовской"
группировки. Несмотря на то, что в городе всегда много говорили о неп-
римиримой вражде "тамбовских" и "малышевских", их цели, задачи и перс-
пективы во многом совпадали, поэтому к концу 1993 г. в Петербурге ста-
ло возможным констатировать выход бандитского направления организован-
ной преступности на новый уровень развития - в городе сложилось  "там-
бовскомалышевское" преступное сообщество, то есть мощная организация с
многочисленными "силовыми" структурами,  с надежными связями в органах
власти,  с информативной базой,  со своей разведкой,  контрразведкой и
аналитическими подразделениями.  Схема такого сообщества уже  описыва-
лась выше в главе "Дожить до рассвета".  Все это,  естественно, опира-
лось на серьезные  экономические  структуры.  Единственными  реальными
конкурентами  "тамбовско-малышевского" сообщества в Петербурге остава-
лись "чеченское" преступное сообщество и  организация  так  называемых
"казанских".




 

<< НАЗАД  ¨¨ ДАЛЕЕ >>

Переход на страницу:  [1] [2] [3] [4] [5]

Страница:  [3]