Гоша купил газету из-за броского заголовка: "Виртомания". Статья нахо-
дилась на третьей странице, видимо на передовицу ее не хватило и ее упря-
тали подальше, поместив таки заголовок вперед для привлечения покупате-
лей.Гоша прошел по любимой липовой аллее, полюбовался деревьями, набираю-
щими цвет, и увидел, что его любимая скамья занята. Он поморщился недо-
вольно - пришлось сесть на другую скамью. Отсюда здание института было
видно еще лучше. Гоша покосился на него, пощупал в кармане согнутые попо-
лам ассигнации. Сто долларов в рублевом эквиваленте - плата за второй се-
анс.Деньги удалось достать не так быстро, как хотелось,прошло две недели,
прежде чем набралась нужная сумма, а теперь, когда все было готово для
второго сеанса, он почему-то медлил.Он не смог бы ответить - почему. Реши-
мости, как всегда, не хватает, вот что.
А зачем ему понадобился второй сеанс,вот ведь вопрос.Что именно он со-
бирается делать в Городе Желаний? Идти в Светлый квартал или искать Бел-
ку? А ведь он даже не спросил, как ее зовут. Не удосужился. Так она и ос-
талась для него Белкой. Интересно, отчего у нее такое прозвище? Ладно.
Белку надо будет обязательно найти, но сперва - Светлый квартал. Нехорошо
он тогда поступил, допустил ошибку, оставил Арину один на один с неизвест-
ностью. Испугался. Стыдно. Очень стыдно. И плевать, что это было не наяву,
все равно стыдно. Однако, если он сразу двинется в Светлый квартал, то не
увидит Белку, ведь из Светлого квартала не возвращаются. Значит так -
сперва он найдет Белку, а потом - в Светлый квартал. А что будет, когда он
найдет Белку? Захочется ли ему идти тогда в Светлый квартал?
Он тряхнул головой, отгоняя навязчивые мысли. На месте разберемся, ре-
шил он и развернул газету.
"Общественность обеспокоена появлением нового вида расстройства, кото-
рую по аналогии с наркоманией можно назвать виртоманией."
Гоша улыбнулся. Общественность всегда чем-нибудь обеспокоена. Собс-
твенно, общественности, конечно, на все наплевать, а обеспокоен автор
статьи, или те, кто эту статью автору заказал. Надо же, расстройство.
"... институт проводит опыты на людях..."
А на ком еще проводить подобные опыты - на лягушках, что ли?
"...Прикрываясь крылом медицины, коммерсанты от науки создали вирту-
альный город, в который под предлогом излечения комплекса неполноценности
попадают реальные люди. Город, издевательски именуемый Городом Желаний,
представляет собой мегаполис, населенный убийцами, проститутками, растли-
телями, садистами, сексуальными извращенцами, маньяками..."
Эк как завернул. Сразу видно, что сам в Городе не бывал, а пишет по-
наслышке.
"...Попадая в Город, люди окунаются в мрачный мир насилия и вседозво-
ленности, становятся этакими суперменами, которым сам черт не брат, и на-
чинают насаждать зло на зло..."
Придурок. Не бывал ты в Городе, и не знаешь ты ничего. Пишешь с чужих
слов. Хотя... Доля правды в твоей писанине все же есть. Да нет, что уж
там, большая доля... Только интерпретируешь ты в одну сторону, кривобоко.
Там есть и хорошие люди. Вот желания у них бывают, как бы сказать... А что
говорить? Человеческие ведь желания, вполне человеческие. Грязные, мелкие,
эгоистические, но вполне объяснимые. Вот покопаться бы в твоих желаниях,
вывернуть их наизнанку, еще не известно, что там можно увидеть.
"...Побывав в городе один раз - первый сеанс бесплатно - человек будет
приходить снова и снова, принося свои кровные деньги, чтобы попасть в этот
ненастоящий мир..."
Тут ты прав. Я вот несу свои кровные. А почему? Хочу. Имею такое жела-
ние. И на твои инсинуации мне наплевать.
"...Пока трудно предвидеть все последствия многоразового посещения Го-
рода. Сейчас мы не имеем авторитетного заключения специалистов, поскольку
феномен только изучается, но с большой долей вероятия можно предположить,
что последствия для постоянных клиентов института могут быть самыми пла-
чевными..."
Предположить можно что угодно, вплоть до противоположного. А если спе-
циалисты и дадут какое-нибудь заключение, то это отнюдь не значит, что та-
кому заключению можно доверять, потому что всегда найдутся другие специа-
листы, которые сделают обратные выводы.
"...Эта мания распространяется с поистине катастрофической скоростью.
Мало кто не удосужился побывать в Городе. Растут и множатся доходы инсти-
тута..."
Вот что не дает тебе покоя - доходы института. Зависть к удачливым
дельцам, добывающим деньги и получающим зарплату, значительно больше тво-
ей.Вот, собственно, и понятны твои мотивы. Плевать ты и твои заказчики хо-
тели на психическое здоровье нации, вас интересуют деньги, получаемые
кем-то, кроме вас, деньги, проплывающие мимо вас, а все остальное - анту-
раж, обрамление. И почему всегда получается, что за красивыми и правильны-
ми словами прячутся мелкие страстишки? И чем красивее и правильнее слова,
тем мельче страстишки.
Гоша вздохнул,свернул газету в трубочку и посмотрел на парадный ход
института. Надо идти.
Он встретил Ермакова в коридоре. Высокий,ладно скроенный, с короткой
бородкой, тщательно постриженный, лет сорока, одетый в белоснежный халат.
- А! - сказал Ермаков, приветливо улыбаясь. Он вытянул длинный палец в
сторону Гоши. - Сейчас вспомню... Георгий?
Гоша кивнул.
- Помню, как же. Второй сеанс? Вы уже заплатили? Сожалею, но вам при-
дется подождать десять минут. Прошу ко мне в кабинет.
Они вошли в прокуренный кабинет. Письменный стол, компьютер, книжный
шкаф, рогатая вешалка в углу, кресло для посетителей. Гоша сел в кресло,
вытянул ноги.
- Вы разрешите я закурю? - сказал Ермаков. Гоша кивнул. - А то, знаете
ли, некоторые не выносят табачного дыма. Что это у вас? Газетка со статьей
про нас? Читал, читал. Ну, и что вы думаете?
- Я же пришел.
- Верно. Больше можно ничего не говорить. Вы пришли. А не ощущаете ли
вы себя виртоманом?
- Пока нет.
- Пока. Да, хорошо. - Он глубоко затянулся. - Я тоже себя не ощущаю
виртоманом, хотя бывал в Городе раз двадцать, наверное.
Гоша с интересом посмотрел на него.
- И кем вы там... Ну, кто вы там?
Ермаков рассмеялся, стряхнул пепел в массивную бронзовую пепельницу.
- А вот встретимся с вами там, узнаете.
- А вы... А у вас тоже, что ли, сеанс?
- В некотором роде, Георгий, в некотором роде. - Он разбил дым рукой,
взглянул на Гошу. - Вы что-то не доделали в Городе, так?
- Да, - хмуро ответил Гоша.
- Понимаю, - Ермаков кивнул. - И хотели бы доделать.
- Скажите, - Гоша слегка приподнялся в кресле. - А могу я попасть в
Город ранним утром? Ну, этак часов в пять.
- Можете, - Ермаков взглянул на часы. - Через полчаса. Можете подож-
дать здесь. - Он раздавил окурок, выдохнул дым. - Я вас покину на несколь-
ко минут. Вам будет скучно, не обессудьте.
Гоша остался один. Посидел немного, встал, подошел к компьютеру. На
экране на черном фоне извивалось Майкрософтовское окошечко. Гоша не риск-
нул тронуть клавиатуру, снова сел. Время тянулось долго. Наконец появился
Ермаков.
- Соскучились? Через десять минут начнем. - Он сел за стол, достал си-
гарету.
- Скажите, а Светлый квартал... Правда, что оттуда не возвращаются?
- Светлый квартал, - повторил Ермаков. - Врут небось.
- А вы что же, не знаете?
- Трудно сказать. - Ермаков пожал плечами. - Если я скажу вам, что не
знаю, вы мне не поверите. А если скажу, что знаю...
- А вы скажите как есть.
Ермаков улыбнулся.
- Идите сюда.
Он пошевелил "мышь" и на экране компьютера появился план - улицы, до-
ма...
- Да это же Город! - воскликнул Гоша.
- Он самый. - Ермаков двинул "мышь" и план поплыл по экрану. - Взгля-
ните. Видите квадрат? Это забор, отделяющий квартал от Города.
- Но... там же ничего нет!
- Именно. Мы не планировали квартал. У нас его просто не существует. У
нас есть Город, есть подробная карта, есть планы каждого дома. А Светлого
квартала - нет. У меня есть предположение. Дикое, конечно, но хоть ка-
кое-то. - Ермаков помолчал, собираясь с мыслями. - Это виртуальность.
- Что? Как?
- Да, Георгий, - Ермаков устало улыбнулся. - Виртуальность в виртуаль-
ности. Кто ее создал - не знаю. Зачем - не знаю. Как - не знаю опять таки.
Впрочем, может быть, я ошибаюсь. Кстати, почему вас интересует квартал?
- Две недели назад, вместе со мной, в Городе была девушка, Арина...
Она пошла в Светлый квартал...
- Арина... - задумчиво произнес Ермаков. - Помню. Имя достаточно ред-
кое. Помню. Но она была здесь не две недели,а месяц назад.
- Как же это?
- У! - спохватился Ермаков. - Время. Торопитесь, Георгий, ведь вы хо-
тели попасть в Город к пяти часам?
- Но...
- Я и так сказал вам слишком много. Торопитесь.
Он открыл дверь и выпустил Гошу. Они быстро пошли по коридору, вошли в
кабинет с кушеткой, Гоша лег, медсестра (или лаборант?) надела ему шлем.
- Послушайте, - сказал он. - Арина... С ней все в порядке?
- Она спокойно ушла отсюда, - отозвался Ермаков. - Больше я ее не
встречал. Галя, ты помнишь Арину? Она приходила еще?
Ответа Гоша не расслышал. В глазах зарябило и ярко вспыхнуло. Он сидел
на своей любимой скамье, светило солнышко и дул легкий ветерок. Но это был
не Город Желаний, это был обычный город, в котором он жил. Интересно - по-
думал он, - и наш город у них смоделирован, что ли? Он встал и пошел по
аллее, но не сделал он и десяти шагов, как голова закружилась, перед гла-
зами пробежала вереница мгновенно сменяющихся образов и он оказался посре-
ди пустынной улицы Города Желаний - в пиджаке, который ему дал тогда Кит и
с пистолетами в карманах. Пистолеты - это хорошо.
Улица оказалась незнакомой. Гоша досадливо поморщился и пошел наугад,
в ту сторону, где, по его мнению, был проспект. Проспект удалось найти ми-
нут через десять. Ага, вот и гостиница, где они с Ариной ночевали, стало
быть ему туда. Так, вот здесь они встретили Кита. А куда же Кит в тот раз
их повел? Подворотни, дворы, перелазы - нет, Гоша ни за что не отыщет до-
рогу. Нужно найти ту улицу, на которую они вышли тогда утром. Черт, где же
она? Эх, время уходит! Где же эта улица?
Он почти бежал. Ага, вот она! Сюда. Так, вот подворотня, из которой
они вышли тогда, а вот и длинный грязный переулок. Все было почти как тог-
да. Тот же грязный двор, чахлые кустики, их он тогда не заметил, деревян-
ная скамья под высоченным тополем. Он вошел в подъезд, быстро поднялся на
второй этаж. Дверь в квартиру была приоткрыта. Он постоял с минуту, разг-
лядывая вывороченный замок. Дверь открывали либо пинком, либо наваливались
телами с разбегу. Нехорошее предчувствие шевельнулось в нем, он вошел в
темный коридор, ощупью пробрался вперед. Сердце упало: дверь в комнату
Белки тоже была выломана. В комнате пусто, одинокий стул с отломанной нож-
кой валялся в углу. На полу - толстый слой пыли. Комнату покинули давно,
очень давно. На выщербленном дощатом полу темнело пятно. Он подошел, ос-
тавляя следы, присел на корточки. Кровь. Бурая запекшаяся кровь. Он предс-
тавил, что здесь произошло: группа захвата ворвалась в квартиру, вынесла
дверь в комнату, кто-то попытался оказать сопротивление и его застрелили.
Остальным надели наручники и вывели во двор, затолкали в крытый грузовик и
увезли. Гоша неотрывно смотрел на пятно и думал о том, что, может быть,
еще можно что-нибудь сделать, кого-нибудь спасти, куда-то бежать, стре-
лять, вызволять Белку из тюрьмы. Нет. Слой пыли на полу говорит о том, что
сюда никто не заходил очень давно. Бежать куда либо бесполезно. Их уже
расстреляли. Их уже нет в этом паршивом городе. Гоша почувствовал холод и
пустоту в душе, встал, вышел в коридор.
- Эй, - позвал он, - есть тут кто-нибудь?
Никто не отозвался. Гоша побродил по квартире, вышел на кухню.Забро-
шенная газовая плита, облупленные шкафчики, чугунная раковина, столы, пок-
рытые изрезанной клеенкой, и тот же слой пыли. Квартира пуста, в ней давно
никто не живет, никто не отзовется, никто не расскажет, что здесь произош-
ло.
Гоша вышел во двор, присел на скамью. Закурить бы. Он не курил уже во-
семь лет, бросил, как только вернулся из армии, а сейчас закурил бы. Он
порылся в карманах Китова пиджака. Пусто. Прислонился к тополю, закрыл
глаза. Белка ушла навсегда. Он сжал кулаки, с силой стукнул по скамье. Из
подъезда вышел мужчина с отвислым животом, покосился на него.
- Эй, постойте! - Гоша вскочил, подошел. - Вы в этом доме живете?
Мужчина кивнул, недоброжелательно глядя на него.
- Вы давно здесь живете?
Мужчина разлепил толстые губы, буркнул:
- Полгода.
- А десятая квартира... про жильцов что-нибудь знаете?
Мужчина покачал головой, сказал:
- Я когда въехал сюда, она стояла пустая.
Он повернулся и пошел. Гоша остолбенело смотрел вслед. Вот как. Если
не врет,значит минимум полгода прошло с тех пор, как Белку и Кита увели.
Гоша снова сел на скамью, уныло посмотрел вокруг. Полгода. Не может
быть! Он врет! Но зачем? И что теперь делать?
Подул ветер, зашевелил разбросанные бумаги. Делать здесь было больше
нечего. Гоша встал, побрел к выходу.
Улицы заполнялись пешеходами, на дороге разъезжали автомобили. Проехал
роскошный белый "Понтиак" с откидным верхом, за рулем сидела красивая над-
менная блондинка в темных очках. Солнце светило прямо в глаза. Гоша шел,
заложив руки в карманы, пистолеты постукивали по груди. Огромные тополя,
насаженные по краю тротуара, одевались пухом, пух уже кружился в воздухе,
собирался на земле в белые лужицы, и Гоша вдруг подумал, что в прошлый раз
он был в Городе летом, когда пух уже сдуло ветром и смыло дождем, и если с
тех пор прошло полгода, то сейчас должна быть зима. Он покачал головой.
Странный город, странные люди, странная погода.
Он вышел на площадь с клумбой, постоял, оглядывая обступающие площадь
дома. Один из домов, помпезный, вычурный, облепленный балконами, которые
подпирали гипсовые атланты с раздутыми мускулами и пустыми глазницами
привлек его внимание. У парадной двери на стене висела вывеска, это было
явно административное здание, издалека Гоша не мог разобрать, что написано
на вывеске, видел только, что по зеркальному фону шли пять золотых
букв."Мэрия!" - догадался он, и пошел к зданию, еще не зная, зачем.
Это,действительно, была мэрия. Он решительно толкнул тяжелую дубовую
дверь, вошел в прохладный холл, освещенный неоновыми лампами, уставленный
кадками с растениями. Ему навстречу из-за стола поднялся молоденький мили-
ционер.
- Вы куда, молодой человек?
- К мэру. Он ждет меня.
- Ваша фамилия?
- Передайте просто - Георгий.
- Подождите минуточку, - недоверчиво сказал милиционер. - Я созвонюсь.
Гоша сложил руки на груди и смотрел, как он звонит куда-то, говорит с
кем-то, как с лица его исчезает недоверчивость.
- Проходите, - сказал он. - Третий этаж.
Гоша поднялся по каменной лестнице, устланой мягкой дорожкой, прошел
по коридору, толкнул дверь с табличкой "Мэр". За столом сидела миловидная
секретарша, улыбнулась приветливо.
- Проходите, Георгий, - сказала она. - Мэр ждет вас.
Гоша вошел в гигантский кабинет. Мэр шел навстречу.
- Здравствуйте, господин Ермаков, - сказал Гоша.
- Здравствуйте, господин Георгий, - ответил Ермаков, улыбаясь. - Я
знал, что вы придете.
- Ничего вы не знали, - хмуро ответил Гоша, садясь на стул.
- Возможно, - согласился Ермаков, выдвигая стул для себя. - Не знал,
но предполагал. Итак, чего вы хотите от меня?
Гоша помолчал. Ермаков терпеливо ждал.
- Мне нужен пропуск для выхода из Светлого квартала.
Ермаков вскинул брови.
- Пропуск? А кому, извиняюсь, вы будете его предъявлять?
- Как это - кому?
- А так. Вход в квартал свободный - идите хоть сейчас. А выход... Его
просто нет.
- Не может быть. Там стоял милиционер, рассказывал, что кто-то хотел
пробиться обратно с боем, даже ранил двоих...
Ермаков пожал плечами.
- Вранье, - убежденно сказал он. - Вас обманули, Георгий.
- Все равно, - уперся Гоша. - Напишите бумагу, разрешающую выход. Лю-
быми способами.
- Индульгенцию, стало быть? Извольте. - Ермаков встал, направился к
письменному столу. - Я не верю в ваше возвращение, Георгий. Но если оно
все же состоится, соблаговолите прийти ко мне. Мне очень нужна информация
о квартале. Позарез. Обещаю любые блага, все что хотите, и все, что в моих
силах.
- Ладно, - Гоша криво улыбнулся. - Потом поговорим. Пишите бумагу.
Ермаков принялся писать, а Гоша сидел, свесив руки между колен, и в
голове у него было пусто.
- Возьмите, - сказал мэр, протягивая бумагу.
Гоша взял листок, стал читать.
"Податель сего выполняет особое задание мэрии Города Желаний, и ему
разрешается свободный выход из Светлого квартала с применением любых (гус-
то подчеркнуто) средств, исключая смертоубийство.Мэр Города Желаний С.Ер-
маков." Внизу стояла печать.
Гоша сложил листок, спрятал в карман.
- Чем еще могу помочь? Оружие, деньги?
- Деньги? Да, деньги не помешают.
Ермаков вернулся к своему столу, склонился над боковой тумбой, пово-
зился, отпирая сейф, достал пачку банкнот, протянул Гоше. В пачке оказа-
лись сторублевые ассигнации.
- Этого хватит?
- На первое время. Я пошел.
Ермаков поднял руку в приветствии, но Гоша уже отвернулся. Он вышел из
мэрии, обогнул площадь, с омерзением поглядывая на пустую клумбу. Неужели
Белку и Кита расстреляли? Вот здесь, на этом девственно чистом газоне? А
ведь газон ухоженный, постриженный, ласковый такой, а на нем умирают лю-
ди... хорошие люди. Почему? Почему!?
А вот и стена, огораживающая Светлый квартал, перед ней прохаживается
милиционер, хмурый, неприветливый, тощий, маленький, с погонами сержанта.
Гоша подошел к нему, остановился, сержант мельком взглянул на него, отвер-
нулся.
- Эй, ты! - зло сказал Гоша. - Я хочу пройти в Светлый квартал.
- Пожалуйста, - равнодушно ответил сержант.
- Ну и отворяй ворота-то!
Сержант пожал плечами, отодвинул створку, приглашающе мотнул головой.
Гоша остановился перед воротами, заглянул внутрь, увидел длинный коридор,
выкрашенный розовой краской, большой коридор, по которому свободно мог
проехать здоровенный грузовик. Посмотрел на сержанта. Шагнул за порог, во-
рота бесшумно закрылись. Ну, и что дальше? К стене канцелярской кнопкой
пришпилена бумажка, на ней коряво нарисована жирная стрелка, а под ней -
надпись: "Туда". Гоша пошел по коридору, дошел до конца. В стене была отк-
рытая дверь, за ней - караульное помещение, где четверо разгоряченных ми-
лиционеров азартно резались в карты. Один из них поднял глаза, взглянул на
Гошу, толкнул локтем соседа и сказал:
- Гляди, еще один смертник.
Сосед равнодушно посмотрел на Гошу, сказал:
- Сдавай, не отвлекайся.
На стене опять пришпиленная бумажка со стрелкой, указывающей в ту-
пик:"Туда". Гоша постоял перед стеной, протянул руку. Рука вошла в стену.
Гоша отдернул руку, спрятал за спину.
- Иди, иди, - послышалось за спиной.
Гоша оглянулся. На пороге стоял милиционер в расстегнутом кителе, с
прилипшей к губе сигареткой.
- Иди, иди, - повторил он. - Не стесняйся. - И он заржал, показав жел-
тые зубы.
Гоша наполовину вошел в стену, повернулся.
- Я вернусь, - сказал он, - и выбью твои желтые зубы. Все до одного.
Милиционер изменился в лице, но не двинулся с места, чиркнул спичкой,
прикурил. Гоша ушел в стену и остановился.
Перед ним расстилалось безбрежное поле. Только вдали виднелась неболь-
шая роща, справа, вдалеке, еще одна. Гоша оглянулся. Стена из красного
кирпича. Он приложил руку, ощутил холод, надавил. Стена не пускала назад.
Он поднял голову. Город исчез, перед ним была только стена. Гоша отошел
подальше, пытаясь заглянуть за край стены. Города за стеною не было. Он
вернулся, достал пистолет, сильно надавливая, рукояткой начертил на кирпи-
чах крест и букву Г, спрятал пистолет. Постоял, повернулся и пошел. Под
ногами угадывалась дорога, две колеи, заросшие травой. По этой дороге дав-
но уже не ездили, но в колее трава была чахлая, низкорослая, идти по ней
было легко. Поле заросло чертополохом и полынью, в нос бил запах разнот-
равья, в вышине заливался жаворонок, поднималось солнце, становилось жар-
ко. Гоша снял пиджак и закинул за спину.
Надо же, - подумал он, - квартал называется. - Жарко, а воды с собою
нет. Ладно, разберемся.
Больше часа он шел до ближайшей рощи. Дорога огибала рощу, уходила
дальше, теряясь в траве. Он остановился, увидев небольшой шест с дощечкой,
подошел. На дощечке красной краской неровно было написано: "Территория
Пороховницына. Частная собственность. Вход воспрещен. Стреляю без предуп-
реждения." Он вытащил пистолет, миновал шест.
Роща казалась непроходимой. В невероятно тугую сеть сплетены кусты,
ветви берез, упавшие трухлявые стволы. Нет, вон виднеется тропинка. Под
ногами хрустели сухие ветки. Дождя не было давно, чиркни спичкой, и роща
вспыхнет как облитая бензином, и пойдет полыхать, и сгорит за полчаса...
Гоша остановился, подумал, сунул пистолет в карман, достал платок, жалко
что не белый, с голубыми полосками, поднял над головой, двинулся дальше,
вошел в рощу. На него набросились голодные, ошалелые комары. Гоша сделал
двадцать шагов...
- Стой! - сказал за спиной мужской голос, и Гоша замер, услышав кла-
цанье затвора. - Кто такой?
- Из Города, - глухо ответил Гоша.
- Понятно. Повернитесь. Медленно.
Гоша повернулся, увидел перед собой мужчину с небольшой бородкой,в ко-
соворотке, галифе, хромовых сапогах. В руках мужчина держал двустволку со
взведенными курками.
- Оружие есть?
- Есть.
- О! Положите на землю.
Гоша вытащил из карманов пистолеты, сложил, отошел на три шага назад.
- Еще, - приказал мужчина.
Гоша отступил дальше. Мужчина подошел, не спуская с Гоши двустволки,
поднял пистолеты, сложил в карманы галифе. Приказал:
- Вперед.
Гоша покорно пошел вперед, по еле приметной тропинке. Идти пришлось
недолго. Вскоре открылась небольшая поляна с избушкой из толстых бревен, с
узкими окнами, высоким коньком и резным крыльцом. Перед избушкой стоял
вкопанный в землю грубо сколоченный стол со скамьей, валялось несколько
чурбаков. За избушкой угадывался большой дощатый почерневший сарай.
- Присаживайтесь, - сказал мужчина, садясь на скамью. Ружье он положил
на стол.
Гоша устроился на чурбаке.
- Так вы из Города?
- Да.
- А зачем?
- Да есть у меня тут одно дело.
- Какое дело?
- А вы, собственно, кто?
- Хм. Вопросы полагается задавать мне. Ну да ладно. Моя фамилия - По-
роховницын. Я здесь живу. Так какое у вас здесь дело?
- Девушку я ищу. Ариной зовут. Не встречали?
- Арина? - Пороховницын задумался. - Встречал.
- Ну!? - Гоша подался вперед. - Когда?
- Давненько. Около года назад.
- Послушайте, - Гоша старался говорить убедительно. - Я ничего плохого
против вас не замышлял. Просто шел себе и шел. Дорога от Города к вам ве-
дет.
- А оружие зачем?
- Как же? На всякий случай.
- Понятно.
- Я ищу Арину. Где она?
- Не знаю. Она была у меня. Переночевала и отправилась дальше. Очень
хорошая девушка. Положительная.
Гоша покивал, дескать, в самом деле, положительная.
- Я дал ей кое-что на дорогу. Одета она была больно не по-здешнему.
Плащ дал, продукты. Ботинки. Они ей великоваты оказались, ну да не в ту-
фельках же ей по полям ходить. - Он помолчал. - Ладно. На придурка вы не
похожи...
- Спасибо.
- Что? Хм. Извините. Придурками я называю... словом, сами увидите. К
вам это не отностися. Есть хотите?
- Пить хочу.
- Там, за домом - колодец.
Гоша встал, обошел дом, увидел приземистый сруб с воротом, отправил в
колодец ведро, напился студеной воды, вернулся. Пороховницын сидел, опус-
тив голову. Внезапно в доме что-то загудело прерывисто и тревожно. Поро-
ховницын поднял голову, поморщился.
- Идут, - сказал он. - Пойдемте.
Они вошли в дом из одной комнаты, без сеней. Стол, шкаф с книгами, же-
лезная кровать, стулья. На столе стоял маленький телевизор, перед ним -
какой-то пульт с верньерами и кнопками. На пульте мигала красная лампочка,
противно верещал зуммер. На экранчике телевизора было видно поле, по кото-
рому, продираясь сквозь заросли травы, медленно брели десять мужчин в тем-
ных мундирах с автоматами наизготовку.
Пороховницын сел за стол, придвинул пульт, нажал кнопку. Зуммер умолк.
- Вот так три раза в неделю, - устало сообщил он. - Идут меня завоевы-
вать. Придурки.
Он начал крутить верньеры, и Гоша увидел, что экран перекрещен линия-
ми. Пороховницын совместил перекрестие с грудью одного из идущих, нажал
педаль под столом и человек упал. Гоша успел заметить, что на груди у него
расплылось темное пятно. А Пороховницын продолжал крутить верньеры и нажи-
мать педаль. Не прошло и минуты, как все десять человек лежали в высокой
траве.
- Вот и все дела, - удовлетворенно сказал Пороховницын, поглядывая на
Гошу. - Теперь раньше среды они не сунутся.
Гоша молчал, пораженный быстротой этого массового убийства.
- Есть хотите? - будничным тоном спросил Пороховницын и Гоша машиналь-
но кивнул, вспомнив Арину: "Я когда понервничаю, всегда хочу есть." - Ну,
устраивайтесь здесь, а я сейчас.
Он вышел, оставив Гошу одного. Гоша медленно сел на стул, не спуская
глаз с прицельного устройства. Покачал головой. Куда это я попал? - поду-
мал он. - Это и есть Светлый квартал? Это и есть светлые желания?
Вернулся Пороховницын.
- Пойдемте, - сказал он. - На воздухе лучше.
Они вышли, обошли дом справа. Здесь под деревянным навесом стоял еще
один стол и несколько чурбаков. На столе стояли жестяная миска с огурцами
и помидорами, выщербленная фаянсовая тарелка с крупно нарезанным хлебом,
две эмалированные кружки и запотевшая бутылка водки. Хозяин откупорил бу-
тылку, налил.
- За встречу, молодой человек. Вас зовут...
- Гоша.
- А меня - Иван Пантелеймонович. За встречу, Гоша.
Гоша опрокинул водку, зажмурился, понюхал хлеб. Хлеб оказался черс-
твым. Он откусил хрустящий огурец, пожевал и спросил:
- А... за что вы их так... придурков?
- А как же? Когда у меня не было сигнализации и дистанционного управ-
ления огнем, они добирались сюда и сжигали все. Я отсиживался в лесу, а
потом приходилось отстраиваться заново. Мне это быстро надоело. Теперь я
не пускаю их ближе пятидесяти метров до рощи. Да вы не беспокойтесь - они
не настоящие.
- Как не настоящие?
- Вы в компьютерные игры играли когда-нибудь? Ну вот, это что-то вро-
де. Муляжи. Куклы. Вы же видели, я начал стрелять, а они даже не залегли.
Одно слово - придурки. Они идут сюда с идиотской периодичностью, по распи-
санию. Следующий сеанс - в среду, в это же время.
Он налил еще водки. Выпили.
- А откуда же они идут? - спросил Гоша.
Пороховницын пожал плечами.
- Они всегда приходят с одной стороны - там женский монастырь, я туда
езжу иногда за хлебом. В монастыре их нет, так что откуда они берутся - не
имею понятия. Поверьте, мне это не нравится совсем - убивать. Пусть даже
не людей в полном смысле, но ведь выглядят они как люди. Но мне нравится
жить здесь, и за эту жизнь я буду бороться! - Он стукнул кулаком по столу,
лицо у него потемнело. - Да, буду бороться. Здесь я свободен. Понимаете? Я
полностью свободен, я ни от кого не завишу, я никому не подчиняюсь, никто
мне не указ. Я делаю что хочу. Понимаете? А они лезут, чтобы все разру-
шить, а меня - убить. Как я должен поступать, по вашему? Отдать им все на
разор? Или уйти отсюда? А почему, собственно? Почему я должен переселять-
ся? Понимаете? Мне хорошо именно здесь, в этом лесу, среди этих комаров,
которые одни и составляют мне компанию. Мне хорошо здесь. Понимаете?
Он замолчал, налил водки, выпил.
- Почему? - спросил он сам себя. - Почему за свободу надо платить та-
кую цену?
- И давно вы здесь живете?
- Восемь лет уж отпраздновал.
- И что, все восемь лет вы так и стреляете? И сколько же человек вы
убили за восемь лет?
- Осуждаете, все-таки? - Пороховницын усмехнулся. - Я и сам себя осуж-
даю. Но иначе - не могу.
- А вы не пробовали с ними договориться?
Пороховницын посмотрел на Гошу долгим взглядом, потом задрал косово-
ротку и Гоша увидел на груди два старых шрама от пуль.
- Я кое-как выжил тогда. Больше попыток договориться я не предпринимал.
- Но вы хоть пытались выяснить - кто их посылает? Языка брали?
- Было дело, - хмуро ответил хозяин. - Только от него ничего не уда-
лось добиться. Молчал, как партизан. По-моему, он ничего и не знал.
- Вы его...
- Да. А что было делать? Да! Не смотрите на меня так!
Он закрыл лицо ладонями, принялся раскачиваться. Потом резко убрал ру-
ки.
- Пойдемте!
- Куда?
- Пойдемте, я покажу вам их трупы, увидите сами, что это не люди.
- Да я вам верю, - мягко сказал Гоша.
- Верите... А почему же осуждаете? Я же вижу по вашим глазам...
- Да не осуждаю я, - Гоша махнул рукой, выпил водки. - Я не понимаю,
вот что. Пусть это не люди. Пусть. Но ведь это не фашисты какие-нибудь, не
монстры из "Дума"... Знаете что? Вы должны выяснить, кто их посылает и...
- И?
- Ну, не знаю, поговорить... Убедить...
- Это из Города, - с ненавистью сказал Пороховницын. - Это может быть
только оттуда.
- Но ведь Город в другой стороне.
- Он везде. Он вокруг. И нет от него спасения.
Он разлил остатки водки, швырнул бутылку в кусты.
- Помогите мне, - попросил жалобно. - Помогите. Найдите - кто. Убеди-
те. Я не могу. Если я уйду надолго, то возвращаться мне будет некуда. Они
все сожгут и разрушат. Помогите.
- Хорошо, - сказал Гоша. - Я постараюсь. Обещать твердо не могу, но
постараюсь.
- Спасибо, - почти прошептал Пороховницын. - Спасибо на добром слове.
- Вы вернете мне оружие?
- Что? Да, конечно. - Он вытащил Гошины пистолеты из карманов галифе,
положил на стол.
- Скажите, а вы не пробовали вернуться в Город?
- Нет. Я не хочу туда возвращаться. Я ненавижу Город. Мне нравится
здесь. Понимаете?
Гоша покивал, спрятал оружие. Спросил:
- Дорога ведет к монастырю?
- Да. Но сейчас вам не стоит идти. Уже полдень, а путь до монастыря не
близкий. Выйдете рано утром, к вечеру придете.
- Нет, - сказал Гоша. - Я пойду сейчас. Скажите... у вас есть динамит?
- Динамит? Зачем?
- Взорвать стену.
- Стену? Ах, стену. Есть. Есть у меня динамит. Сейчас.
Он скрылся в сарае, повозился там, вышел с солдатским вещьмешком.
- Возьмите. Там три связки и запальные шнуры. Еще коробка патронов,
спички.
Гоша отсчитал пять сотенных бумажек, Пороховницын равнодушно сложил
купюры, спрятал.
- Значит, вы хотите вернуться в Город? А почему?
- Потому, что, в отличие от вас, мне здесь не нравится. Вот закончу
свои дела и назад.
- Вот как. Что ж, это ваше дело. Погодите. Я дам вам продуктов. И воду.
Гоша сложил принесенные хозяином овощи, буханку черствого хлеба и сол-
датскую флягу с водою в мешок, закинул на плечо.
- До свидания. Спасибо за гостепреимство.
- Счастливо, Гоша.
Гоша вышел из рощи, отыскал дорогу. Очень далеко виднелась другая ро-
ща, дорога шла туда. Пройдя метров пятьдесят, Гоша заметил в траве что-то
черное. А, это те люди лежат. Кстати, у них оружие. Автоматы. Пригодятся.
И патроны, наверное, есть. Гоша решительно свернул с дороги, пробрался
сквозь травяное переплетение, остановился. На земле лежал ворох одежды.
Черный мундир с медными пуговицами. Поверх мундира - автомат. Это действи-
тельно не люди. Гоша оглянулся на рощу - Пороховницын явно наблюдал за ним
через прицел. Взял автомат. Автомат оказался неожиданно легким, Гоша даже
пошатнулся от несоразмерного усилия. Деревянный. Сделан хорошо, выкрашен
черной краской, блестит как металлический, но - деревянный. Он переломил
ствол о колено и высоко поднял над головой, показывая Пороховницыну. Бро-
сил деревяшку в траву и пошел, не оглядываясь.
Зря он не послушался Пороховницына и не переночевал. Уже темнело, а
дорога все также вилась в пустынном поле с редкими рощами. Придется ноче-
вать под открытым небом. Гоша свернул с дороги, вытоптал площадку в траве,
вырвал особо толстые стебли, кое-как устроил ложе, укрылся пиджаком и по-
пытался заснуть. Ложе оказалось жестким и неудобным, Гоша долго ворочался
с боку на бок, смотрел в черное небо, усыпанное звездами, считал метеоры,
улыбался мысли загадать желание, и незаметно уснул.
- Ну-с, просыпайтесь, Георгий, - услышал он голос. - Сеанс окончен.
С него сняли шлем и он уставился в глаза Ермакову.
- Как, уже все?
- Да.
- Но я же ничего не успел.
- Увы.
- Значит, опять сто долларов?
- Вы были в Светлом квартале?
Гоша сел на кушетке. Медсестра с любопытством смотрела на него. Ерма-
ков мял в руках сигарету.
- Был. Ничего интересного. Бесконечное поле, заросшее травой, редкие
рощицы. Ничего интересного. Ваш квадрат на плане Города не соответствует
размерам. Поле гораздо больше.
- Кого-нибудь встретили?
- Да. Живет там один. Пороховницын Иван Пантелеймонович. Играет в вой-
ну.
- Вот как... - Ермаков выронил сигарету. - Я же говорил ему...
- Вы его знаете?
- Ладно. Это не существенно.
- Послушайте... - Гоша замялся. - Я ничего не успел. Мне нужно... Сло-
вом... Нельзя ли бесплатный сеанс?
- Вот что, Георгий, - Ермаков поднял сигарету, поискал глазами и бро-
сил сигарету в корзину для бумаг. - Я не думаю, что вам понадобится следу-
ющий сеанс.
- Да что вы говорите?! Как это не понадобится?
- Ладно. - Ермаков махнул рукой. - Приходите завтра. Только я думаю,
что вы не придете. По аналогии с Пороховницыным.
- Что это значит?
- Не знаю. Вам предстоит выяснить.
- Но...
- Все, Георгий. Меня ждет следующий... пациент.
Гоша вышел из института, посмотрел на небо. По небу плыли тяжелые ту-
чи, собирался дождь, дул холодный ветер. Ежась, Гоша пошел по аллее. По
асфальту застучали крупные капли. Сейчас хлынет, - подумал он. И дождь
хлынул, и Гоша промок до нитки, пока дошел до общежития. Слава Богу, Марка
дома не было. Больше всего Гоше не хотелось сейчас отвечать на какие бы то
ни было вопросы. Он разделся, развесил одежду на веревке, протянутой через
комнату и залез под одеяло. Панцирная сетка кровати противно заскрипела.
Гоша закрыл глаза. Не хватало только простыть, - подумал он. Холодно. Ноги
никак не могли согреться. Гоша свернулся калачиком, укрылся с головой.
Проснулся он от того, что что-то больно уперлось в спину. Он повернул-
ся, не открывая глаз и не услышал скрипа кроватной сетки. Дурдом, - поду-
мал он и открыл глаза. Что случилось с потолком? Почему он стал голубым?
Да это же не потолок, это небо! Гоша рывком сел, огляделся. Он сидел на
вытоптанной им полянке среди травы. Рядом лежал вещьмешок, на плечах висел
пиджак с пистолетами.
- Дурдом, - сказал он и посмотрел на часы. Восемь.
Холодно и мокро - ночью выпала роса. Надо бы позавтракать, но слишком
холодно. Он закинул вещьмешок за спину, вышел на дорогу. Постоял, покачал
головой и побежал, чтобы согреться. Пистолеты противно колотили по груди.
Разогрелся, теперь можно и позавтракать. Он сел на обочине, развязал ме-
шок, достал помидоры, хлеб, воду. Здоровый образ жизни - подумал он, -
свежий воздух, ночевка под открытым небом, овощная диета, утренняя пробеж-
ка...
Однако, это странно - ведь сеанс же закончился. Или ему это присни-
лось? Ну как же - он разговаривал с Ермаковым, потом вышел из института и
попал под дождь, пришел домой, лег в постель, уснул и проснулся здесь.
Он спит, что ли? Или тогда спал? Дурдом. Он глотнул ледяной воды из фляги,
собрал мешок и двинулся дальше. Через час что-то показалось вдали, ка-
кой-то высокий забор, за ним - деревянные крыши, остроконечная часовня.
Монастырь. Больше похоже на скит. Раскольники там живут, что ли? Старове-
ры, крестящиеся двумя перстами? Ну-ну. Посмотрим.
Солнце поднималось все выше, становилось жарко. Гоша замедлил шаги,
снял пиджак, сунул пистолеты за пояс, прикрыл рубахой. До монастыря еще
далеко, часа два идти, не меньше.
Гоша угадал. Ровно через два часа он приблизился к скиту. Забор из по-
черневших от времени бревен в два человеческих роста, кондовый такой за-
бор, выстроенный основательными мужиками, не монахини же таскали эти брев-
на. Дорога упиралась в массивные бревенчатые ворота, наглухо закрытые.
Женская обитель. Примут ли здесь мужчину - вот вопрос. Гоша постучал кула-
ком. Звук получился слабым. Он сунул было руку за пистолетом, чтобы посту-
чать рукояткой, но передумал, стукнул несколько раз ногой. Его услышали,
на высоте груди открылось маленькое оконце, в нем показалась старушечья
голова, туго стянутая черным платком.
- Чего надоть? - осведомилась голова, шамкая беззубым ртом.
Гоша постарался, чтобы голос звучал солидно, сказал:
- Мне необходимо повидать мать настоятельницу.
Старушка молчала, жуя губами и смотрела неприязненно. Гоша нетерпеливо
потоптался, открыл было рот...
- Мать игуменья заняты, - сказала привратница.
- Я подожду, - согласился Гоша.
- Ну обожди, - ответила старушка и закрыла оконце.
Гоша сел, привалился спиной к воротам и закрыл глаза. Минут через
двадцать он начал проявлять нетерпение, встал, принялся ходить перед воро-
тами. Через полчаса снова постучал.
- Чего надоть? - спросила привратница.
- Я... э... Позовите мать игуменью. Я ведь жду.
- А, это ты, - вспомнила привратница. - Ждешь. Ну жди, жди.
И она закрыла окошко.
- Эй, - слабо позвал Гоша, поняв, что так можно прождать целый день и
ничего не дождаться. Однако он исправно просидел еще полчаса, и его разоб-
рала злость. Он достал из мешка связку динамита, подошел к воротам и с ос-
тервенением заколотил каблуком.
- Чего надоть? - в третий раз спросила привратница.
Гоша побагровел и сказал, тыкая ей в лицо связку:
- Знаешь, что это такое, божий одуванчик? Это динамит. Знаешь, что та-
кое динамит? Вижу, знаешь. Так вот, если через пять минут я не увижу мать
игуменью, я взорву ваш чертов забор к чертовой матери.
На лице привратницы мелькнул испуг, но не от угрозы, а от Гошиного
чертыхания. Она перекрестилась. И тут послышался голос:
- Сестра Варвара, кто там?
- Да вот, мать игуменья, добрый молодец. Вас видеть хочут, оченно ру-
гаются.
В окошке показалось лицо игуменьи, и Гоша застыл. Лицо было очень зна-
комое, но старое, покрытое морщинами, постное, с безжизненными глазами.
Это мать Арины, что ли? Игуменья долго разглядывала Гошу, и выражение на
ее лице не менялось. Молчание длилось долго. Наконец игуменья сказала:
- Гоша. Ну, здравствуй.
- Арина?! - выдохнул Гоша, подавшись вперед.
- Да.
- Но... как же это? Ведь ты...
- Я живу здесь давно. Прошла полный путь от послушницы. А ты что поде-
лываешь?
- Я... я за тобой пришел.
- А зачем? Я тебя просила прийти?
Гоша не ответил. Он понял, что искал Арину зря. Арина молчала, все
также безжизненно глядя на него. Он совладал с собой, хмуро сказал:
- Я пришел за тобой, потому что не знал, что тебе здесь хорошо. Теперь
вижу, что шел напрасно. Еще я хотел извиниться перед тобой за то, что ос-
тавил тебя тогда. Ты ненавидишь меня? - Арина молчала. - Презираешь? Что
ж, наверное есть за что.
- Я давно простила тебя, Гоша.
- Вот как, - тускло отозвался он. - Спасибо.
- Ступай себе с Богом. И не приходи больше.
Гоша повернулся и побрел прочь. Вот так. Он пришел туда, откуда не
возвращаются, чтобы вызволить Арину, а она даже не открыла для него воро-
та. Зачем же он шел? А для себя он шел. Остался тогда на душе осадок, ко-
торый хотелось смыть, и вот вроде бы все разрешилось благополучно, а оса-
док не исчез, а стал еще гуще и тяжелее. Он остановился, постоял, раздумы-
вая, потом топнул ногой и сказал вслух:
- И ладно. И хорошо. Мать игуменья? Ну и отлично. Что я, в конце кон-
цов, страдаю? А провались оно все к такой-то матери! Она меня давно прос-
тила. Ха! Да не за твоим прощением я сюда шел, черт возьми! Я вытащить те-
бя отсюда хотел. А тебя не надо вытаскивать. Ты уже успела состариться
тут. Ну и ладно. Ну и живи. И ради Бога.
И он зашагал по дороге, стараясь не думать ни о чем, и скоро понял,
что идет в другую сторону, остановился, хотел было повернуть назад, да
вспомнил слова Пороховницына: "Город везде. Он вокруг." И на плане у Ерма-
кова был нарисован квадрат. И он пошел дальше. Не все ли равно, где прохо-
дить через стену.
Вдали показался лес, не отдельная роща, а именно лес. Местность немно-
го понижалась к лесу, и Гоша увидел речку. Хоть какое-то разнообразие в
пейзаже. Возле реки стояло несколько бревенчатых приземистых домов. Дере-
венька. Маленькая, но все же деревенька. Люди. Ладно, вперед.
Речка оказалась маленькой, собственно, речкой ее назвать нельзя, это
скорее большой ручей, заросший ивняком. Дома огорожены высокими заборами,
сколоченными из разнокалиберных досок. Гоша подошел поближе и за забором
тотчас загремела цепь и послышался низкий собачий лай. Гоша взялся за мед-
ное кольцо в калитке и стукнул три раза. Собака захлебывалась лаем и рва-
лась с цепи. Калитка распахнулась и Гоша оторопел. Перед ним стояла Белка,
в простеньком ситцевом платье, в огромных резиновых сапогах - ни дать ни
взять деревенская девчонка, загорелая и улыбающаяся.
- Белка! - ахнул он.
- Крутой парень! - вскричала Белка и бросилась ему на шею.
Он обнимал ее худое тело и чувствовал, что сейчас заплачет. Жива. Жи-
ва! Господи, как хорошо, что ты жива!
- Пойдем отсюда, - сказала Белка. - Туда, к реке.
Она схватила его за руку и потащила прочь от дома. Они сели на берегу
вдалеке от деревеньки.
- Белка, - сказал Гоша, радостно улыбаясь, - ты жива.
- А почему я должна быть не жива?
- Ну, как же? Я пришел в квартиру - дверь выломана, в вашу комнату -
тоже, кровь на полу...
- Ты искал меня, да? Я тогда задержалась на работе, иду домой, а Кит
хватает меня за руку и тащит в сторону, говорит, что всех наших взяли.
- Кит? Он тоже жив?
- Жив, жив. Он остался в Городе, а я пошла сюда, за тобой.
- За мной?
- Ну да. Кит сказал, что вы с подружкой направились в Светлый квартал.
Ну и я за вами. Думаю, что мне делать в Городе-то? Думаю, найду тебя и
отобью у подружки твоей. Я же видела, как ты на меня смотрел.
- Я не пошел тогда в квартал. Арина пошла, а я нет.
- Так значит ты только сейчас сюда попал?
- Ну да. Я и не чаял встретить тебя. Думал, тебя расстреляли.
- Подружку свою искал?
- Искал.
- Она теперь игуменья в монастыре.
- Видел. Даже ворота не открыла.
- Еще бы. Женская обитель. Пусти туда мужика, и все монахини полезут
на него - голодные ведь. Не завидую я тому мужику, который попадет туда.
- Ну, так уж...
- А ты думал. Сексуальный пост - это же противоестественно. Точно го-
ворю. Меня чуть было не занесло к ним, вовремя опомнилась. Вот жизнь у
них, а? Дома грешат напропалую, а здесь грехи замаливают. Слушай, па-
рень... Тебя как зовут-то?
- Гоша.
- А меня - Валя. Белкой меня тут не зовут. Слушай, Гоша, зря ты сюда
пришел. Я тут уже восемь месяцев. Это кошмар! Представляешь, заснешь здесь
и оказываешься дома, заснешь дома и оказываешься здесь. Я уже не могу так,
я с ума скоро сойду. Здесь - тоска смертная, я тут в работницах - вкалываю
от зари до зари, дом, поле, скотина. Я - городской житель, я не привыкла в
деревне, не хочу я здесь. Да ладно бы, можно немного и так пожить, но я
уже больше не могу - там и здесь, там и здесь. Там одно, здесь другое. Я
выспаться хочу, просто выспаться, без сновидений, а заснешь - и снова
здесь. Надоело. У них тут ни тебе телевизора, ни развлечений, приходят до-
мой, пожрут и спать. Встали - поперлись работать. Сегодня выходной, дрых-
нут все, храп стоит, как только дом не развалится. Уведи меня отсюда. Уй-
дем куда-нибудь, хижину построим и заживем. А?
- Мы вернемся в Город.
- В Город? Да как? Я уж тыкалась в стену, тыкалась - ни фига.
- У меня есть динамит.
- Ну? Ну, ты крутой парень. Собираешься взорвать стену? Здорово. Никто
не пробовал. Они же тут все добровольцы, их такая жизнь устраивает, с чего
бы им стену ломать. Я с тобой.
- Идем. Прямо сейчас.
- Погоди. Записку хоть напишу, чтоб не искали.
- Стой. Проснется еще кто, не отпустят.
- Не отпустят? Пусть попробуют. Я им такую жизнь устрою... Отпустят.
Здесь никого не принуждают, не беспокойся. Да я быстро, ты посиди здесь. Я
мигом. Жратвы прихвачу. Жди.
Она убежала, бухая сапожищами. Вернулась через десять минут, в джин-
сах, в клетчатой рубахе и кроссовках, тоненькая, стройная, улыбающаяся.
В руке она держала полотняный мешок. Гоша сложил принесенные ею хлеб, са-
ло и овощи в свой сидор.
- Идем?
И они пошли, и у Гоши на душе было радостно, и ничего не осталось от
осадка от встречи с Ариной. Белка что-то говорила, рассказывала о своей
жизни в Квартале, смеялась над чем-то, а потом вдруг остановилась и сказа-
ла:
- Поцелуй меня. Немедленно.
И они стали целоваться, и Гоша только теперь понял, как он ждал этого,
как надеялся на это, и как хорошо стало от того, что это наконец произош-
ло.
Потом они с аппетитом поели,и, смеясь и болтая, пошли дальше.
Им пришлось переправиться через реку. Они перешли ее вброд и Гоша пе-
ренес Белку на руках. К стене они вышли под вечер.
- А нельзя перелезть? - спросила Белка.
- Высоко. Лестница нужна, а где ее взять. И инструментов нету. Да и
перелезешь ли - неизвестно. Взорвем, ну ее к черту. Кстати, на всякий слу-
чай, скажи-ка мне свой адрес. Ты, часом, не замужем там, дома?
- Нет, - Белка засмеялась, назвала адрес, Гоша три раза повторил, за-
поминая. Потом достал динамит, закрепил запальные шнуры. Огляделся в поис-
ках укрытия - место было ровное как стол.
- Ладно, - сказал он. - Ложись здесь и не высовывайся. Голову прикрой.
Вот так. Я сейчас.
Он руками выкопал ямку под стеной, сложил динамит, поджег фитиль и бе-
гом кинулся к Белке. Навалился на нее, закрывая телом.
- Рот открой.
- Зачем?
- Открой, говорю. Чтобы не оглохнуть.
Рвануло так, что кирпичная крошка долетела до них, на пятидесятиметро-
вое расстояние.
- Бежим! - скомандовал Гоша.
Они побежали. В стене зиял пролом.
- Быстрее!
Он затолкал Белку в пролом, полез сам. Стена оказалась метровой толщи-
ны. Они быстро выбрались наружу и увидели Город.
- Ура! - закричала Белка. - Получилось!
Гоша оглянулся. Пролома не было. Ровная поверхность.
- Ну-ну, - сказал он. - Дурдом.
И тут Город поплыл перед глазами, побелел, и Гоша увидел стену обще-
житской комнаты. Он сел, протер глаза. Ладно, с этим мы справились. А те-
перь - вперед, к Белке. Ее зовут Валя. Хорошее имя - Валя. Гоша надел свои
лучшие брюки и рубашку, подмигнул отражению в зеркале."Кажется я закончил
свои дела в Городе Желаний", - подумал он, - "и сто долларов мне больше не
понадобятся". Он купил большой букет цветов и пошел к Белке.
КОНЕЦ...
Другие книги жанра: научная фантастика
Оставить комментарий по этой книге
Страница: [1]
