Глава 1

   Для Эдвина Лестера поездка на Манхэттен в его последнее утро на  этой
земле была не более неприятной, чем в любое другое. Он уцепился  за  ме-
таллическую скобу в противно дребезжащем, вихляющемся из стороны в  сто-
рону вагоне подземки, битком набитом людьми, которых он не знал и не же-
лал знать. Глаза его, как обычно, глядели в одну точку, сознание  отклю-
чилось. Приятно было сознавать, что он одет  со  вкусом.  Ему  нравилось
считать себя самым изысканно одетым бухгалтером во всем Нью-Йорке.  Даже
его полосатая нижняя рубашка из хлопка и боксерские трусики были  свеже-
выстираны и выглажены. Но этот нюанс его туалета  впоследствии  в  морге
должным образом не оценят.

   Поезд, вздрогнув, остановился.

   - Это Пятидесятая? - спросил он, наклонив голову  к  газете  какой-то
женщины и скосив взгляд на тусклые, немытые окна.

   - Да, - ответила женщина, выдергивая газету из-под его подбородка.  -
Если вы слепой, то где ваша тросточка?

   Вместе со всем этим стадом людей Эдвин Лестер торопливо пересек плат-
форму, прошел через выпускные воротца и поспешил вверх по бетонным  сту-
пеням. Он старался не дышать, поскольку ароматы на станции "50-я  улица"
были не самыми изысканными в списке новых отравляющих  веществ.  Оказав-
шись на тротуаре, он пригнул голову и с усилием двинулся через 8-ю  аве-
ню, борясь с пронизывающим западным ветром. В подземке не произошло ава-
рии, в его карманы никто не забрался, никто ничего не нарисовал  на  его
пальто и не высморкался на него. Еще несколько минут бдительности - и он
будет в безопасности, в своем кабинете на 60-м этаже здания Залияна.  Он
был рад, что ему не пришлоcь идти с западной стороны через всю площадь -
ведь там ветер всегда был куда сильнее.

   Площадь Залияна представляла собой пустынное пространство,  протянув-
шееся между 49-й и 50-й улицами, захватывая значительную часть 8-й и 9-й
авеню. Все работавшие в этом районе знали, что  главной  проблемой  было
отсутствие каких-либо препятствий для ветра, хотя  архитектор  здания  и
отрицал это. Когда порывы ветра в любых других районах города  достигали
вполне сносного уровня в двадцать миль в час,  на  площади  Залияна  они
могли быть вдвое сильнее и вполне достаточными для того, чтобы  сбить  с
ног неопытного пешехода. В завываниях ветров, налетавших с Гудзона,  че-
рез городские ущелья западной  части  Манхэттена,  казалось,  появлялись
тревожные нотки, когда они добирались  до  пустынной  площадки,  которая
когда-то была площадью Мэдисон-Сквер-Гарден.  Обтекая  высотное  здание,
строящееся в конце квартала на 9-й авеню, ветры соединялись снова и,  не
встречая препятствий, мчались наперегонки через площадь,  словно  тут  у
них был обводной канал. Они вздымали тучи пыли и песка порой  метров  на
тридцать в высоту, создавая этакие миниатюрные смерчи-торнадо из  бумаж-
ных стаканчиков и оберток от сандвичей. Служащие конторы Залияна  согла-
шались,что необходимо как-то рассечь этот  ветер,  ослабить  его,  может
быть, полосой деревьев или какой-нибудь  стеной.  Каменных  скамеек  для
этого было явно недостаточно. Широкие углубленные ступени,  спускающиеся
вниз, к фонтану, могли служить определенным убежищем,  если  только  сам
фонтан был отключен; если же он работал, сооружение  напоминало  автомо-
бильную мойку. Этот район был особенно опасен зимой,  асфальт  обледене-
вал. Чтобы добраться до работы, служащим приходилось проделывать настоя-
щие акробатические трюки. Около года назад кто-то рассылал повсюду пети-
ции, призывавшие к сооружению перил поперек площади, но из этого так ни-
чего и не вышло. Архитектор отверг эту идею как профанацию его замысла.

   Здание Залияна стояло в северо-восточном углу этого участка,  как  бы
стараясь по возможности потеснее прижаться к более фешенебельным кварта-
лам центральной части города. Чередование вертикальных гранитных полос с
такими же полосами затемненного под цвет  бронзы  стекла  создавало  до-
вольно впечатляющее зрелище. Если не считать  маленьких  балкончиков  на
уровне третьего этажа, все четыре стены, резко уходящие ввысь  от  гори-
зонтали улицы к пирамидальной крыше на 66-м этаже, не  имели  ни  одного
украшения. В сообщениях печати этот замысел называли "освежающе целомуд-
ренным", "мощной оптимистической заявкой на будущее  города".  Это  было
стройное, "дерзостно стройное", бросающееся в глаза здание, ледяным  пи-
ком вонзающееся в небо Нью-Йорка. Можно было легко представить, как Арам
Залиян смотрит на восток из своего кабинетного комплекса под самой  кры-
шей, довольный тем, что находится на одном уровне  со  зданием  Экксона,
Рокфеллеровским центром, башней Трэмпа и такими давними "оптимистически-
ми заявками", как здания Крайслера и Эмпайр-стэйт.

   Служащие, поджидающие на площадке лифт, обслуживавший этажи  с  44-го
по 66-й, были в тот день разговорчивее обычного. Возбуждающая  борьба  с
ветром вывела их из обычной пассивности. В тот момент, когда к ним подо-
шел Эдвин Лестер, какой-то молодой человек, приблизившись к дверям  лиф-
та, знаком поднятой вверх руки призвал всех к тишине.

   - Вы слышите? - спросил он. - Прислушайтесь!

   - Вы имеете в виду звук от ударов тросов о стену? - спросила какая-то
женщина.

   - Нет, вовсе не этот звук. Это просто ветер со  свистом  дует  из-под
всех дверей. Я имею в виду более низкий звук, вроде органной ноты. -  Он
прислушался. - Звучит как "ре", чуть ниже среднего "до".

   - Послушали бы вы, что делается на нашем этаже, - сказала другая жен-
щина. - Я работаю на пятьдесят третьем, в  северо-восточном  крыле.  При
такой погоде у меня весь день напролет в ушах будто койоты завывают.

   Двери лифта открылись, и все гурьбой устремились внутрь, тут же  раз-
ворачиваясь лицом к дверям.

   - Когда ветер задувает через вентиляционные решетки лифта,  -  сказал
тот же молодой человек, - шахта превращается в органную трубу. Мы  рабо-
таем в самом высоком в мире органе фирмы "Вэрлитцер".

   - Ах, вот в чем проблема, - сказал другой мужчина, когда двери  лифта
плавно закрылись, - вы, друзья, просто не любите музыку, а?

   Смех все еще звучал в ушах Эдвина, когда он добрался до своего  каби-
нета. Как забавны люди, думал он, аккуратно пристраивая свое  пальто  на
крючок и рукой отряхивая с него воображаемые пылинки.  Ну,  конечно,  не
все люди. Сам он, например, особой веселостью не отличался.  Самыми  ха-
рактерными его чертами, помимо вкуса к хорошей одежде,  были,  вероятно,
самоконтроль и целеустремленность. Ему можно было поручить любую  работу
с твердой уверенностью, что она будет закончена точно в срок и без  лиш-
них напоминаний. Чего же он добился при всех этих положительных  качест-
вах? Должности помощника контролера в отделе учета строительной корпора-
ции Залияна. И почти нет надежды до ухода на пенсию получить повышение в
должности, но он по-прежнему будет добросовестно работать, отдавая  делу
все свои способности. Во всяком случае, у него был свой кабинет с  прек-
расным видом из окна, что обычно считалось признаком неоспоримого  прес-
тижа. Однако применительно к зданию Залияна, которое в ветреные дни рас-
качивалось из стороны в сторону фута на три, это всего-навсего означало,
что другие компании отказались арендовать верхние  этажи.  Поначалу  это
колебание здания беспокоило его, но понемногу Эдвин настолько  привык  к
этому, что почти не замечал.

   Выражение "кабинет с окном" было явным преувеличением. Точнее было бы
сказать "закуток с окном". То, что сотрудники  называли  кабинетами,  на
60-м этаже представляло собой небольшие прямоугольники, отделенные  друг
от друга тонюсенькими перегородками, по высоте едва доходившими до  пле-
ча. Весь этаж был как бы открыт нараспашку, если не  считать  его  цент-
ральной части, в которой размещались лифты, лестничные пролеты,  уборные
и прочие служебные помещения. Стоя у своей конторки,  Эдвин  мог  поверх
этих перегородок видеть все пространство, вплоть  до  окон  на  западной
стороне здания.

   Он приветливо помахал нескольким коллегам и отдернул шторы. При таком
низком черно-сером небе солнце в это утро не должно было доставить ника-
ких хлопот. Некоторое время он постоял у идущего от пола до потолка  ок-
на, чтобы полюбоваться общей панорамой зданий, раскинувшейся перед  ним.
Ему нравилось напоминать самому  себе,  что  вид  из  его  окна  был  до
мельчайших подробностей столь же впечатляющим, как и из окна Арама Зали-
яна. Лестер созерцал этот вид уже два года, но все еще не насладился им,
да и не ожидал, что когда-нибудь окончательно насладится. Каждый день он
проводил минут пять - десять, глядя в это окно, которое сейчас было заб-
рызгано каплями гонимого ветром дождя. Утро было пасмурным,  можно  ска-
зать зловещим, верхушки изломанного городского силуэта терялись в  тума-
не. Желая убедить себя, что эта страшная высота его не пугает, он  стоял
очень близко к окну, ногтями прижимаясь к защитному деревянному  поручню
и касаясь лбом холодной поверхности стекла. Между  носками  его  ботинок
помещался целый городской квартал. Глядя вниз, он видел множество пятны-
шек, появляющихся из подземки и разбегающихся в разные  стороны.  А  де-
сятью минутами раньше он сам был одним из этих пятнышек. Вот раскрылись,
как цветки, несколько крохотных зонтиков. А потом он заметил, что стекло
зашевелилось.

   Он проследил за своим отражением. Его голова  и  плечи  колебались  и
подрагивали, словно отражаясь в воде. Стекло выгибалось сначала  внутрь,
а потом наружу с интервалами секунд в пять, каждый раз приближаясь  при-
мерно на сантиметр. И каждый такой изгиб сопровождался ясным щелчком. Он
хмуро прислушался. Щелчки прекратились, и стекло  выгнулось  наружу  еще
сильнее, словно тонкая перепонка, затягиваемая в область низкого  давле-
ния в ходе школьного опыта. Стекло вибрировало, и, когда он поднял руку,
чтобы прикоснуться к нему, два окна на противоположной  стороне  обруши-
лись внутрь, произведя звук сотни разом щелкнувших кнутов. В тот же  са-
мый миг стофунтовое стекло, сквозь  которое  смотрел  Лестер,  треснуло,
выскочило из своей рамы и рухнуло на улицу, подобно лезвию гильотины. От
яростного порыва ветра, прокатившегося по всему зданию, перегородки  оп-
рокинулись, как костяшки домино. Лестера крутануло, и он попал в водово-
рот конвертов, бумаг, разных формуляров  и  вырезок.  Стараясь  защитить
глаза, он поднял руку и пошарил у себя за спиной, пытаясь  опереться  на
окно, которого там уже не было. Мощный порыв ветра сбил его с ног и бро-
сил на спину, перекинув через деревянный защитный поручень. Он изо  всех
сил уперся ногами, чтобы удержать равновесие, но все  же  соскользнул  и
прокатился по полу метра полтора вдоль наружной стены. Прижимаясь предп-
лечьями к полу, он так и не  смог  остановиться  и  неуклонно  продолжал
скользить вниз, хотя его ногти и прочертили десяток полос в ковре. Парой
футов ниже уровня пола его скрюченные пальцы зацепились за металлическую
полоску, служившую нижним упором для окна, и в тот же миг он ощутил ост-
рую, обжигающую боль в правом запястье.

   И с внезапностью, настолько потрясающей, что у него перехватило дыха-
ние, Эдвин Лестер повис на 740-футовой высоте над 8-й авеню.  Надо  было
ждать, пока кто-нибудь не появится и не стащит его оттуда  в  безопасное
место, никакой альтернативы не было, и он попросту висел  под  ветром  и
дождем.

   Он уцепился покрепче, борясь с ветром, стремящимся  оторвать  его,  и
ждал, жмурясь от капель дождя. Он чувствовал, будто правую руку вырывают
из плечевого сустава, а боль в запястье все нарастала. Где  же  все  его
друзья и коллеги? Холод, пронизывающий ногу, заставлял предположить, что
брюки разорваны, но он не осмеливался посмотреть вниз,  чтобы  удостове-
риться в этом. Он смотрел в зияющее отверстие в стене,  надеясь  увидеть
там чье-нибудь лицо, но ни-кто не появлялся. Все произошло столь стреми-
тельно, что он даже не успел испугаться, но теперь страх расползался  по
нему, подобно тысячам муравьев. Желудок свело, а глаза наполнились  сле-
зами.

   - Помогите! - закричал он до странности хриплым голосом.  -  Помогите
мне!

   Что они там, оглохли все, что ли? Неужели никто не  заметил,  как  он
вывалился за окно? Что ж, видимо, ему придется самому себя спасать. Соб-
рав все силы, он сумел подтянуться, коснувшись подбородком  ладоней.  Он
увидел до обидного близкий край стола. Казалось, еще немного, и он добе-
рется до него. Лестер был уверен, что сможет ухватиться  за  него  одной
рукой, если другой будет достаточно крепко  держаться.  Он  перенес  вес
всего тела на левую руку и попытался поднять правую, но она не  подчини-
лась. Что-то удерживало ее. Он дернулся изо всех сил, но не смог освобо-
дить руку. Повернув голову, он увидел, что его правое запястье, как кин-
жалом, пригвождено стальным обломком оконной рамы. Он  оказался  наколо-
тым, словно мотылек на булавку, в равной степени неспособный  ни  упасть
ни приподняться, и с каждым отчаянным ударом сердца из его плоти  истор-
галась кровь, которую мгновенно уносил ветер. Он уставился на пульсирую-
щую рану как на некий поврежденный прибор  и  попытался  заставить  свой
мозг проанализиро вать происходящее и найти какое-то решение. Слезы  ту-
манили его взор, а сознание стало исчезать. Боль переместилась из правой
руки в левую, а в груди вдруг возникло такое ощущение, будто ее  сдавли-
вали закручиваемые кем-то тиски.

   Эдвин Лестер обратил свой взор к свинцовым небесам. Его глаза  и  рот
медленно расширялись, превращаясь в застывшую маску ужаса. И прежде  чем
остановиться, его сердце сделало несколько мощных, спазматических  прыж-
ков.

   У двух пожарников, опустившихся сверху на веревках, ушло  пять  минут
на то, чтобы снять Лестера со стального обломка и затащить обратно в его
кабинет. Все реанимационные

   усилия врачей оказались напрасными. Когда они прибыли, Эдвин  Лестер,
жертва коронарной недостаточности, вызванной шоком, был уже мертв.

   А смерть двадцатилетней Марии Верез, оказалась милосердной и быстрой.
Она неторопливо шла на юг по восточной стороне 8-й авеню, отвернув  лицо
от раздражающих дождевых струй. Если  бы  ей  пришло  в  голову  бросить
взгляд через улицу, на верхние этажи здания Залияна точно без пяти минут
девять, она, возможно, увидела бы, как на 60-м этаже лопнуло окно, обра-
зовав брешь, словно от выпавшего зуба, а следом за стеклом понесся  кру-
жащийся шлейф белой бумаги. Хотя расстояние  было  довольно  большим,  а
угол ее обзора искривленным, она могла бы разглядеть повисшего на  руках
мужчину. Оконное стекло шириной в шесть футов и высотой в восемь с поло-
виной должно было выглядеть снизу не более чем ножом мачете  или  здоро-
венным ножом мясника. Но она так и не посмотрела вверх -  изо  всех  сил
стараясь уберечь свою обувь и одежду от потоков дождя.

   Стекло падало строго вниз на протяжении сорока этажей,  набирая  ско-
рость и вращаясь, словно лезвие циркулярной пилы. В двух сотнях футов от
земли

   оно слегка накренилось и отклонилось от здания. Конечно, существовала
вероятность, что оно ударится об асфальт или обрушит  свою  колоссальную
энергию на автомобили и грузовики, но больно уж день выдался  неудачный.
Двигаясь с такой быстротой, что и не уследить глазом,  оно  стремительно
приближалось к тротуару на противоположной стороне улицы, к спешащей фи-
гурке Марии Верез.

   Эксперты-медики не могли скрыть изумления.  Туловище  было  разделено
строго по диагонали справа налево - от шеи до бедра.  Плоть  и  кожа  на
обоих кусках были плотно изрешечены осколками стекла, срикошетившими  от
мостовой, но основной разрез был хирургически ровным и  чистым.  И  даже
одежда этой женщины выглядела так,  словно  ее  рассекли  надвое  мощным
взмахом скальпеля.

   Глава 2

   Два старших компаньона совместной юридической фирмы Розена,  Лузетти,
Блэйка, Пирса и Кэлба обычно не работали по одному и тому же делу. У них
были разные клиенты, административные обязанности и профессиональные ин-
тересы. Они, конечно, не ездили по вызовам на дом и не  действовали  ар-
тельно, как новички, только что окончившие школу, нет,  Боже  упаси!  Но
когда дело касается самого важного клиента вашей фирмы,  вам  приходится
повиноваться - отчасти по привычке, а отчасти из страха.

   Лифт с такой скоростью домчал их до 66-го этажа, что у  них  заложило
уши. Оба они были седовласыми, упитанными мужчинами строгого  поведения.
Саймон Розен был повыше своего компаньона, его сдержанность граничила  с
робостью. Он не считал нужным скрывать слегка презрительного отношения к
Эудженио Лузетти, к его грубоватым манерам и отнюдь не изысканному  про-
изношению. На них были очень похожие костюмы-тройки,  и  это  совпадение
Розен находил неудобным, зато Лузетти попросту не замечал.

   - Надеюсь, он купит наш план, - сказал Лузетти.

   - Я уверен, что купит. Для него это наилучший способ  избежать  суда,
ход разговора ты возьмешь на себя. Ты сумеешь более четко изложить  суть
дела, чем я. А я тебя поддержу.

   - Думаю, тебе он доверяет больше.

   - Чепуха. Он в равной степени не доверяет никому. Ты возьмешь на себя
ответственность,
   Джин. Как старший компаньон, я тебе приказываю.

   - О чем ты говоришь? Мы оба старшие компаньоны.

   - Но мне шестьдесят восемь лет, а тебе всего лишь шестьдесят  четыре.
Так что я более старший компаньон. Я себя неважно  чувствую.  Ежедневное
общение с Арамом попросту убьет меня.

   - Ладно, Саймон, - с сухим смешком сказал Лузетти, - согласен.  Я  не
боюсь этого старикашку.

   Однако в глубине души он знал, что боится.

   Кабинет Арама Залияна был целиком отделан деревом. Полы покрывал пар-
кет, а стены и потолок - дощатые панели. Сделанный  из  красного  дерева
стол для совещаний окружало шестнадцать деревянных кресел-вертушек  руч-
ной работы, изготовленных в Италии по специальным чертежам. В камине го-
рело большое дубовое полено, по-видимому, в  нарушение  закона.  Комната
была так велика, что два персидских восемнадцатифутовых ковра в ней  со-
вершенно терялись. Стены были увешаны дюжиной написанных маслом  картин.
Саймон Розен легко мог назвать имена художников, а Джино Лузетти даже  и
не попытался бы сделать это. Письменный стол был выполнен из палисандро-
вого дерева, и на его сияющей поверхности располагались лишь  телефонный
аппарат, селекторная установка и блокнот для записей.

   Сам же Арам Залиян был отнюдь не из дерева. Он был из крови и плоти и
очень возбужден. Его черные, как угольки, глубоко посаженные глаза остро
смотрели из-под кустистых темных бровей, странным  образом  контрастиро-
вавших с высоким лбом и редкими, но жесткими, как  проволока,  волосами.
Во всей его костистой фигуре было что-то хищное, и когда он увидел  вхо-
дящих в кабинет адвокатов, то вскочил на ноги и двинулся в  их  сторону,
размахивая газетой.

   - Вы видели "Таймс"? Уже две недели прошло, а они и дня не  пропусти-
ли. В каждом распроклятом выпуске мусолят эти истории. Садитесь. Я  ведь
вам, ребята, плачу большие деньги, чтобы вы избавляли меня от любых неп-
риятностей, - и что же происходит? Куда бы я ни посмотрел, Залиян  такой
да Залиян сякой. Каждый репортеришка в городе разевает пасть, но ни один
даже не поговорил со мной. Они публикуют любую чушь, которая только при-
ходит им в голову. Вы видели их там, в вестибюле? Их человек  пятьдесят,
должно быть. Они выстраиваются в очередь каждое утро, словно за подаяни-
ем.

   Залиян двигался безостановочно. Твердым шагом  ходил  взад-вперед  по
кабинету, садился, вставал и снова  садился.  Его  брови  поднимались  и
опускались одновременно с руками. В какой-то момент он  в  гневе  ударил
ладонью по письменному столу, но тут же выхватил носовой платок из  наг-
рудного кармана своего серо-стального пиджака и стер отпечатки пальцев с
полировки. Розен наблюдал за этим представлением со своей обычной невоз-
мутимостью, а Лузетти то забрасывал ногу на ногу, то снова опускал ее  и
явно чувствовал себя не в своей тарелке.

   - Ни "Пост", ни "Ньюс" меня не волнуют,  -  продолжал  Залиян,  -  но
"Таймс" меня достала. - Он скрутил газету и с силой шмякнул  ею  о  край
стола. Раздался звук, похожий на пистолетный выстрел. -  А  сегодня  ка-
кой-то идиот интересуется, как все это повлияет на финансовое  положение
корпорации. Вы можете что-нибудь сделать? Он что же, в самом деле  пола-
гает, что из-за пары разбитых стекол все пойдет прахом? - Залиян  сел  и
уставился на адвокатов, сидевших напротив. - Ну так что же мы собираемся
с этим делать? Как вы намереваетесь остановить всю эту проклятую  рекла-
му? А, Саймон? Не сиди там как пень. Выскажи-ка мне свое смехотворное  и
высокооплачиваемое мнение.

   Саймон Розен поджал губы, а потом глубокомысленно произнес:

   - Мы мало что можем сделать с прессой, если  вообще  можем.  Меня  не
удивляет, что в газетах каждый день появляются какие-то  статейки,  выз-
ванные... отвратительной природой этих ужасных смертей. Люди  испытывают
естественную антипатию к высоте и боятся, что их может треснуть по башке
какое-то случайно выпавшее оконное стекло. Это отличный материал для га-
зет. Сочинители всех этих баек даже не делают попыток взять  у  вас  ин-
тервью, а это результат вашего отказа их давать.

   - Ты что, хочешь, чтобы я устроил пресс-конференцию? Это и есть  твой
совет? Дать им возможность выкрутасничать с прямыми цитатами вместо  то-
го, чтобы они выдумывали что-то сами?

   - Нет. Я считаю, что газеты все равно будут писать об  этом  событии,
независимо от того,
   как вы поступите, до тех пор, пока сохраняется общественный  интерес.
Но интерес этот уже спадает. Сегодняшняя статья помещена в разделе  биз-
неса. История с Залияном в конечном счете будет  вытеснена  новыми  нес-
частьями и скандалами. Такова уж человеческая природа.

   - А что думаешь ты, Джино?

   - Можно попробовать опубликовать что-то вроде туманного и угрожающего
письма, - зашевелился в своем кресле Лузетти, - только я бы  посоветовал
этого не делать. Я знаю, подобные публикации приводят вас  в  бешенство,
но давайте посмотрим на это как на докучливую, предваряющую суд  публич-
ность. Это может даже помочь нам добиться переноса места слушания дела в
какой-нибудь городок в северной части штата, где присяжные  не  страдают
боязнью высоких зданий.

   - Не надо говорить о судах и присяжных, - замахал руками Залиян. - На
моем веку их было вполне достаточно. Выступления свидетелей на  открытом
судебном заседании - вот все, что мне нужно. Вам нужно преградить дорогу
суду. Сколько исковых заявлений уже представлено?

   - Три, - ответил Лузетти, - на общую сумму в двести миллионов  долла-
ров. А за притязаниями на возмещение ущерба, вроде этого, ничего не сто-
ит. Нам точно известно, что семьи обоих погибших подали  хорошо  обосно-
ванные протесты, это же касается пяти-шести раненых.  Есть  еще  десять,
ну, может быть, двенадцать человек, травмированных настолько, чтобы  они
могли обратиться в суд. Может возникнуть десять - двенадцать  неприятных
исков со стороны людей, надеющихся  поживиться  на  этом  деле,  но  это
весьма приблизительные прикидки, на самом деле  их  может  быть  гораздо
больше, так что суд, или суды, думаю, неизбежны. Страховые компании тоже
попытаются сплутовать, чтобы снять с себя ответственность. Мы с Саймоном
видим только одну возможность избежать длительных судебных тяжб.

   - Ах так?! И что же это за возможность? -  Залиян  оперся  локтями  о
стол и закрыл лицо ладонями. Поэтому его голос прозвучал глухо, когда он
сказал: - Продолжай, я слушаю.

   Лузетти бросил быстрый взгляд на Розена, тот кивнул.

   -  Эти  истцы  возбудят  дела  против  всех:   архитектора,   инжене-
ра-конструктора, главного подрядчика, субподрядчика, отвечавшего за  ус-
тановку окон, изготовителей рам и стекла... Я никого не забыл, Сай?

   - Предприятия Залияна, для которых исполнялась эта работа, фирма  За-
лияна, являющаяся сейчас владельцем этого здания,  фирма  "Собственность
Залияна", агент по аренде и контролер по  эксплуатации  здания,  а  еще,
согласно так называемой теории "большого кармана", сам Арам Залиян, мил-
лионер, главный управляющий этими тремя упомянутыми корпорациями.

   Залиян шумно выдохнул сквозь пальцы и сказал:

   - Бывший миллионер.

   - Каждый из ответчиков, - продолжил Лузетти, - будет представлен сво-
им официальным страховым агентом или же адвокатом со стороны. Будут  на-
няты технические эксперты для проверки технической документации. Все то,
что выяснят эти эксперты, если это поддержит позиции их клиентов,  будет
представлено в суд, а экспертов вызовут  в  качестве  свидетелей.  После
этого, конечно, против них тоже будут возбуждены иски другой стороной.

   - Конечно, - сказал Залиян, опуская руки и сокрушенно  качая  головой
из стороны в сторону.

   - Если же данные экспертизы подтвердят  нанесенный  ущерб,  страховые
компании попытаются избежать суда. Мы вот  что  предлагаем,  Арам:  надо
пригласить одного эксперта от нас, причем у него должна быть неоспоримая
репутация честного человека, оказать ему полное содействие и  дать  воз-
можность точно определить, отчего же выпали эти стекла. Когда он  закон-
чит свое расследование, мы устроим встречу с ответчиками и их  адвоката-
ми, представим эти выводы, определим долю ответственности всех сторон  и
на базе жесткого сотрудничества добьемся согласия каждой на соответству-
ющее распределение этой ответственности.

   - На базе дружеского сотрудничества! - взорвался Залиян. - Как  бы  я
хотел затащить сюда и Мартино, и Шустера, и Кэстльмана и задушить их го-
лыми руками! Я их нанял, чтобы они мне спроектировали и построили  такое
здание, которым я мог бы гордиться и заработать на нем баксы, а  не  та-
кое, которое гнется, как флагшток, и из окон которого  вылетают  стекла!
Чего ради я должен терпеть все эти неприятности? Они вели нечестную  иг-
ру, так что им придется платить. Я даже не понимаю, с какой  стати  меня
втянули во все это дело.

   Он встал и снова стал ходить по комнате, глядя прямо перед  собой.  А
Саймон Розен на мгновение прикрыл глаза - так он обычно отключался,  по-
падая в неприятную ситуацию. Лузетти внимательно наблюдал  за  Залияном,
чтобы не пропустить момент, когда тот вдруг начнет кидаться подвернувши-
мися под руку предметами.

   - Вас втянули потому, - осторожно сказал  Лузетти,  -  что  некоторые
стекла, выпавшие из принадлежа щего вам здания, убили пару человек и ра-
нили еще с дюжину. Если все случившееся - результат ошибки проектировщи-
ков и строителей, наш технический эсперт обнаружит это и обнародует  ре-
зультаты ко всеобщему удовлетворению. Дело будет улажено задолго до  то-
го, как попадет в судебные инстанции. Подчеркивая ценность каждой  чело-
веческой жизни, мы скорее всего сумеем убедить всех, что было бы  пустой
тратой времени заставлять присяжных...

   Залиян дошел до дальней стены кабинета, позади стола для заседаний, и
остановился там, скрестив руки на груди и уставившись на голую стену.

   - Хорошо, наймите какого-нибудь эксперта, - сказал он, не  оборачива-
ясь. - Их же кругом как собак нерезаных.

   - Тут нужен не просто какой-нибудь эксперт с хорошей репутацией. Я бы
уточнил,  что  нужен  такой,   у   которого   нет   никаких   связей   с
нью-йоркской... с нью-йоркской...

   - ...банкой с пауками? - продолжил Лузетти.

   - ...с нью-йоркской ситуацией, - договорил Розен.

   - У вас есть кто-нибудь на примете? - спросил Залиян, все еще не  от-
рывая взгляда от стены.

   - Да, - ответил Лузетти. - Его зовут Брайан Митчелл. Он из  колорадс-
кой компании "Инженерные работы Селигмэна". Помните катастрофу с  "Хайат
Редженси" в Канзас-Сити? Он сохранил для  страховой  компании,  нанявшей
его, как минимум двадцать миллионов баксов. Он  раскопал  такие  стороны
дела, которые ускользнули от всех остальных. Словом, не важно, по  какой
причине, но люди верят тому, что он говорит, а в особенности присяжные.

   - Хорошо, наймите его.

   - Но он недешев.

   - Сколько?

   - Он берет тысячу восемьсот долларов в день плюс накладные расходы.

   - Выходит, он такой же разбойник, как и вы.

   - Все говорят, что он исключительно честен. Говорят, что если  уж  он
написал за-ключение,
   то не изменит в нем ни слова ни за какие деньги. Ему верят.

   - Таких людей не бывает.

   - Тем не менее нам посоветовали именно его,  поскольку  он  настолько
беспристрастен, что поначалу невозможно даже понять, представляет ли  он
истца или ответчика. Вот именно потому-то он нам и нужен. Если вы в этой
истории чисты, как заверяете нас, и если это дело так ясно, как вы пола-
гаете, то тогда Брайан Митчелл - самый дешевый и  самый  быстрый  способ
возложить вину на Мартино, Шустера и Кэстльмана, причем не просто за ок-
на, но и за то, что здание раскачивается.

   Залиян дошел до двери кабинета и вытащил из кармана связку ключей.

   - Добудьте мне его, - сказал он. - Я дам ему на  обследование  здания
две недели, но ни на день больше. Надеюсь, он нам поможет.

   Массивная дверь была снабжена двойным замком, так что ключ был  нужен
и для того, чтобы войти, и для того, чтобы выйти. Залиян  с  решительным
видом уже стоял у открытой двери и взмахом руки  указывал  адвокатам  на
выход. Обошлись без прощальных рукопожатий.

   - Ну, и что ты думаешь? - спросил Лузетти  своего  компаньона,  когда
они вошли в лифт. - Тебя не удивило, что он согласился пригласить  доро-
гого специалиста со стороны?

   - Вообще-то не удивило. Он понимает, что нельзя действовать  прямоли-
нейно, если хочешь выбраться из этого дела целехоньким.

   - Я едва не расхохотался, когда он сказал, что  не  понимает,  почему
его втянули в это дело.
   Он еще узнает, как глубоко увяз, если окружной прокурор будет настаи-
вать на обвинении в преступной небрежности. Я даже ушам своим  не  пове-
рил, когда он это сказал.

   - Да, он ведет себя как ребенок. Похоже, ему с трудом удается держать
себя в руках. Ты читал в утренней газете статью Сильверштейна? Этот  па-
рень выдвинул несколько неплохих предположений. Араму вполне реально мо-
гут угрожать серьезные финансовые затруднения. По всей видимости,  после
той неудачи на Ямайке он потерял больше, чем рассказал нам. Банки  отка-
зываются вести повторные переговоры о  займах.  Это  здание  никогда  не
эксплуатировалось больше чем на семьдесят процентов. Сравни-ка это с де-
вяносто пятью процентами остальных зданий в центре города.

   - Да.

   - Почему город дает ему такое количество концессий?

   - И такое хреновое здание.

   - Да, - кивнул Розен, - а наш мистер Митчелл, быть может, и  раскопа-
ет, до какой именно степени оно хреновое.

   Глава 3

   В верху листка было небрежно написано карандашом: "ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НА-
ЧАЛО НОВОЙ БРОШЮРЫ. ПРИМЕРНЫЙ НАБРОСОК". Остальной текст  был  напечатан
на машинке:

   "ЧТО ОБЩЕГО У ЭТИХ КАТАСТРОФ?

   В КАЖДОЙ ИЗ НИХ ДЛЯ ОПРЕДЕЛЕНИЯ ПРИЧИН ПРИГЛАШАЛИ ИНЖЕНЕРНУЮ КОМПАНИЮ
СЕЛИГМЭНА.

   1. Январь 1978 г. Гражданский центр "Колизей" в Хартфорде, штат  Кон-
нектикут. Полный обвал крыши, длина стальных пространственных перекрытий
300 футов. Никто не погиб и не был ранен.

   2. 27 апреля 1978 г. Атомная электростанция Плэзентса на острове Уил-
лоу, штат Западная Виргиния. Рабочая платформа, состоящая из трех  уров-
ней, падает на землю с высоты 166 футов во время строитель ства  охлади-
тельной башни. Погиб 51 рабочий.

   3. 1979 г. Арена Кемпера в Канзас-Сити, штат Миссури. Падение подвес-
ной крыши, простиравшейся на 324 фута. Никто не погиб и не был ранен.

   4. 27 марта 1981 г. Здание, принадлежавшее нескольким  владельцам,  в
Харбор-Кэй, на побережье Какао, штат Флорида. Полный обвал пяти  этажей,
здание состояло из плоских бетонных плит, авария произошла во время  бе-
тонирования крыши. 11 человек погибли и 23 ранены.

   5. 17 июля 1981 г. Гостиница "Хайат  Редженси"  в  Канзас-Сити,  штат
Миссури. Два перехода над внутренним двориком рухнули во  время  танцев.
Погибли 114 человек и ранены 186.

   6. 15 апреля 1982 г. Восточная часть  Чикаго,  штат  Иллинойс.  Обвал
пролета бетонного моста во время строительства. Погибли 13 рабочих.

   7. 22 июля 1982 г. Здание "Континентал-Иллинойс" в Нью-Йорке.  Стрела
строительного крана длиной в 134 фута прогнулась, сорвав куски гранита с
43 этажей. Они рухнули на улицу, один человек убит, 16 ранены.

   8. 9 апреля 1983 г. Международный  металлургический  завод  в  Бутте,
штат Монтана. При сильном ветре опрокинулась бетонная труба высотой  825
футов. Убиты двое.

   9. 29 июня 1983 г. Гринвич, штат Коннектикут. Обвал моста № 95  через
реку Майанус. Убиты трое.

   10. 1 февраля 1984 г. Мексиканский залив. Затонула 200-футовая  буро-
вая платформа "Южный орел". Утонули 74 человека".

   Берт Фабер перечитал написанное - неплохо. Он влетел в кабинет  Эмиля
Селигмэна и бросил листок на письменный стол шефа.

   - Отлично, - сказал он, присаживаясь на  краешек  кресла  в  ожидании
приговора, - этот вариант, возможно, понравится тебе  больше.  Митч  уже
сказал мне, что какое бы решение мы ни приняли, оно его устроит.

   Тощий и подвижный Фабер был антиподом флегматичного Селигмэна, никог-
да не делавшего резких движений и жестов. По мере приближения к  пятиде-
сятилетнему возрасту его лицо и талия стали заметно утолщаться. Жена Се-
лигмэна постоянно следила за тем, чтобы он соблюдал диету и делал заряд-
ку.

   Селигмэн вздохнул и взял листок. Окно за его спиной выходило  на  юг,
что позволяло Фаберу видеть Утюги - огромные гранитные срезы на  подсту-
пах к Скалистым горам. Слева от них, на небольшом холме  над  верхушками
цветущих деревьев, виднелись красные черепичные крыши Колорадского  уни-
верситета, в котором Селигмэн  и  Брайан  Митчелл  когда-то  преподавали
гражданское проектирование. Они до сих пор вели там факультативные заня-
тия, но за последние пять лет довольно редко, с тех пор как  дела  инже-
нерной компании резко пошли в гору.

   Через несколько минут Селигмэн положил бумагу на стол.

   - Относительно арены Кемпера, - сказал он, ткнув коротким  пальцем  в
соответствующее место. - Ты не указал даты,  просто  написал  год.  Надо
быть последовательным.

   - Хорошо, шеф. Нет проблем.

   Чтобы уберечься от пятен и дырочек, которые могли оставить  авторучки
и карандаши, Селигмэн держал в кармане рубашки пластиковый пакетик,  ко-
торый свободолюбива настроенные студенты-гуманитарии прозвали "пакетиком
растяпы". Фабер потянулся через письменный стол, выдернул из этого паке-
тика карандаш и небрежно нацарапал на полях: "Добавить дату".

   - Это всего лишь примерный набросок. У меня под  рукой  не  оказалось
этой даты.

   - В некоторых пунктах ты указал число убитых, а  числа  раненых  нет.
Если уж ты решил приплетать сюда и раненых, то это следует делать в каж-
дом случае.

   - О Господи! Тебе, выходит, нужно абсолютное единообразие,  -  сказал
Фабер и быстро дописал: "Добавить раненых".

   Селигмэн вновь углубился в чтение и вновь прервался,  похлопав  рукой
по листку.

   - В начале ты употребляешь слово "катастрофа". У  меня  это  вызывает
сомнение. Не все проекты, на которые ты ссылаешься, привели к гибели лю-
дей.

   - Ну и что с того?

   - Если никто не погиб, то это никакая не  катастрофа.  Авария  -  да.
Серьезный экономический ущерб. Возможно, трагедия. Быть может, даже нес-
частье. Но никакая не катастрофа. Это терминология  управления  безопас-
ности труда и здравоохранения.

   - Боже мой, да терминология этого управления  совсем  не  обязательно
верна... она даже неразумна. Спроси десяток человек на улице, что  озна-
чает это слово, и я готов побиться об заклад, ни один  не  скажет  тебе,
что необходимо убить кого-нибудь, чтобы назвать это катастрофой.

   - Эта брошюра рассчитана не на десяток прохожих, которых я встречу на
улице. Она рассчитана на людей, очень хорошо  знакомых  с  терминологией
управления.

   - Ладно.

   Фабер вычеркнул слово "катастроф" и  надписал  сверху  "аварий",  так
сильно нажимая на карандаш, что тот сломался. Он вытащил из кармана  Се-
лигмэна другой и полюбопытствовал, не желает ли шеф поменять еще что-ни-
будь.

   - В случае с этим "Южным орлом" ты пишешь, что утонули 74 человека, а
в случае с краном ты намекаешь, что на людей обрушились  куски  гранита,
но в остальных пунктах ты не указываешь причины  смертей.  Зачем  вообще
указывать эти причины?

   Фабер написал: "Никаких пылких выражений". Селигмэн продолжал:

   - Стоит ли вообще упоминать об убитых и раненых? Работа,  которую  мы
выполняли по этим проектам, никак не связана с наличием или  отсутствием
пострадавших. Мы инженеры, а не медицинские эксперты.

   - Да что же это, черт подери, тебя разбирает, Эмиль?! Я составил спи-
сок пострадавших,
   поскольку это показывает, что, когда дела плохи и  многое  поставлено
на карту, адвокаты, владельцы и архитекторы обращаются к нам. Когда речь
идет о гибели людей, требуются самые лучшие специалисты-эксперты,  кото-
рых вы только можете раздобыть. Я полагаю, что важно  оставить  все  эти
факты как есть. - Фабер отбросил карандаш в сторону и сел. - Я  знаю,  в
чем все дело. Тебе вообще не нравится эта идея с брошюрой, ведь так, да?
Так почему бы прямо не сказать мне об этом, чтобы я  не  тратил  времени
попусту?

   Селигмэн тяжело вздохнул и потер глаза кончиками пальцев.

   - Я знаю, что брошюре, которой мы пользуемся, уже пять лет, -  сказал
он усталым голосом.
   - Ты был прав, сказав, что она не отражает нынешнего положения  нашей
компании. Я знаю, что нам нужна новая. Но этот акцент на анализе несчас-
тий... ну, это не то, что я имел в виду, когда учреждал нашу компанию.

   - Но отсюда же и идет весь рост. Новые материалы, новые теории проек-
тирования,
   стремление снизить расценки, падение квалификации рабочих,  инспекто-
ров, уровня стандартов... Это сулит все новые и новые аварии.

   - Может быть, и так, только...

   - И все больше людей готовы начать судебные тяжбы еще и потому, что в
этом замешаны деньги. Присяжные разбрасывают страховые деньги, как  кон-
фетти. Черт подери, Эмиль, посмотри на список работ, в которые мы вовле-
чены. Если сейчас сделать еще одно усилие, мы сможем стать наиболее вли-
ятельной фирмой в этой области.

   - Ты хочешь выставить нас на всеобщее обозрение? Наиболее влиятельная
фирма в области экспертизы катастроф... Мы что же, этого хотим?

   - А почему бы и нет? Разве много инженерно-строительных фирм, способ-
ных сделать первоклассную аналитическую экспертизу и  знающих  закон  об
ответственности? Перед нами открывается великолепная возможность. Вместо
того чтобы перекладывать основную часть лабораторной работы  на  специа-
листов извне, нам бы надо приобрести парочку электронных  микроскопов  и
кое-какое мощное испытательное оборудование.

   - Все эти акценты выглядят  довольно  неприглядно.  Для  меня  строи-
тельное дело все еще означает проектирование, а не копание в авариях.

   - Я и не говорил, что мы должны  отказаться  от  проектирования.  Нам
следует вмешиваться в чужие дела лишь в той степени, какая позволила  бы
нашей компании не отстать от жизни. Я сказал только, что мы должны пере-
местить свои интересы в ту часть бизнеса, которая представляется  наибо-
лее жизненной.

   - Ты хочешь сказать "наиболее смертельной".

   - О Господи! - воcкликнул Фабер, раздраженно стукнув руками по столу.

   Селигмэн повернулся к окну и уставился на горы.

   - Я вынужден согласиться, - сказал он, - что исследовательские работы
движутся быстрее,
   чем работы по проектированию. Сегодня днем позвонил какой-то  адвокат
из Нью-Йорка по имени Лузетти. Он хочет, чтобы Митчелл взглянул на  окна
в здании Залияна. И ни словом не обмолвился об оплате.

   - А разве он не занимается железнодорожным мостом?

   - Да, вместе с Эрхартом и Сэлливаном. Я обещал, что Митчелл  займется
этим делом.

   - В Нью-Йорке Митч смог бы сделать нам кое-какую рекламу. По  меньшей
мере, показать фильм о наших проектах  тамошним  гражданским  инженерам.
Может быть, я смогу устроить ему интервью на телевидении. - Фабер  поко-
лебался, а потом добавил: - Митч - это еще одна причина, по которой  нам
следует выпустить новую брошюру, Эмиль. Может быть, даже изменив  назва-
ние компании. Надо затянуть его в это поглубже.  Как  долго  он  намерен
пускать на ветер такие большие гонорары? Ему следовало подумать и о  се-
бе.

   - Любое дело, над которым надо серьезно поломать голову,  делает  его
счастливым.
   Похоже, деньги не играют важной роли в его жизни.

   - Не торопись с выводами.

   - Я уже не способен на подобного рода заблуждения, - сказал Селигмэн,
смиренно посмотрев на Фабера. - За последние несколько лет я повидал так
много аварий, что уже никогда не смогу быть в чем-либо уверен наверняка.

   За несколько минут до полуночи забрызганный грязью фургончик с номер-
ными знаками штата Колорадо вырулил на стоянку мотеля  в  Рэйтоне,  штат
Нью-Мексико, и припарковался недалеко от единственного освещенного  мес-
та. Водитель на мгновение опустил голову на руки и негромко чертыхнулся.
Это был мужчина с загорелым, слегка обветренным лицом. Небольшие шрамы в
форме полумесяца на носу и щеках свидетельствовали о том,  что  когда-то
он был настолько глуп, что занялся лесосплавом по чистой воде. Его  чер-
ные, чуть тронутые сединой волосы были потными и растрепанными.  На  си-
денье рядом с ним лежали кое-какие атрибуты его  профессии,  которые  он
рассовывал по разным карманам куртки: увеличительное  стекло,  небольшой
складной телескоп, шестидюймовый глубиномер, складная измерительная  ли-
нейка, рулетка, электронный кронциркуль, карманный нож, отвертка и  кро-
хотный фотоаппарат "Минокс".

   - Брайан! - в удивлении воскликнул Карл Эрхарт, когда  он  возник  на
пороге комнаты,
   которую они с Тимоном Сэлливаном снимали в мотеле. - Чем ты  занимал-
ся, черт побери? У тебя такой вид, будто ты работаешь в пекарне.

   Мужчины сидели в креслах, придвинутых  к  кровати,  на  которой  были
расстелены строительные чертежи. Брайан Митчелл оглядел себя. Его  штор-
мовка, вельветовые брюки и ботинки были покрыты каким-то белым порошком.

   - Цементная пыль, - сказал он. - Я был на растворной фабрике.

   - До полуночи?!

   - Ну, не совсем. До полуночи я пил пиво в самом грязном баре, который
когда-либо видел.
   Там обычно околачиваются местные водители грузовиков. Я не переставал
спрашивать себя: "Что я здесь делаю?" Я ненавижу бары, ненавижу грязь. Я
даже не слишком страдаю без пива. Я торчал там в надежде, что эти  води-
тели грузовиков в конце концов расскажут мне  что-нибудь  интересное,  и
они таки рассказали. Но, Бог мой, чего это стоило моему желудку  и  моей
голове! - Он рухнул на одну из пустых кроватей и прикрыл  глаза  тыльной
стороной ладони. - У меня голова кругом идет.  Я  чувствовал,  что  буду
страдать от похмелья, и получил свое.

   - Не могу в это поверить, - сказал Эрхарт. -  Брайан  Митчелл  где-то
пьет всю ночь напролет? У Брайана Митчелла похмелье? Главная новость ны-
нешним вечером в Нью-Мексико. Слушай, Эмиль звонил. Он хочет,  чтобы  ты
провел пару недель в Нью-Йорке.

   - Это именно то, что мне нужно. Побольше нервотрепки.

   - Он говорит, что в это время года там просто замечательно,  -  улыб-
нулся Эрхарт.

   - Даже Нью-Йорк может показаться раем после этих  водителей  грузови-
ков, - согласился Митчелл. - В особенности после общения с Джонсоном Ко-
ротышкой. Ну и ну, сколько же он способен выжрать! А ваши ребята что-ни-
будь сегодня сделали?

   - Совсем немного, - ответил Эрхарт. - Сделали  множество  фотографий,
массу измерений.
   У нас теперь есть все материалы, чтобы вычертить  схему,  указывающую
место приземления каждого крупного куска бетона.  Совершенно  ясно,  что
первой рухнула третья опора и увлекла за собой две другие.  Похоже,  что
тридцатый и пятьдесят третий профили - единственные места, где  напряже-
ние бетона никогда не достигало максимума. Могло случиться так, что  ар-
матура на пятьдесят шестом профиле, как раз там,  где  начинается  плечо
Т-образной опоры, была настолько плотно сварена, что бетон туда даже  не
проник.

   - Это постоянно происходит, - заметил Митчелл, не открывая глаз.

   - Нам нужно раздобыть образец этой арматуры для Берта, чтобы он  пос-
мотрел,
   соответствуют ли параметры строительным правилам, - сказал Эрхарт.  -
Говорят, что при отсутствии должного контроля туда запихнули уйму  како-
го-то дешевого дерьма с Тайваня.  И  потом  этот  бетон...  У  пятьдесят
третьего профиля он слишком уж плох, из него прямо-таки целые куски мож-
но выдавливать. Думаю, твое предположение, что  в  бетонной  смеси  было
слишком много воды, верно. А что ты выяснил на растворной фабрике?

   Митчелл свесил ноги на пол.

   - Весьма современное предприятие. Все  компьютеризовано.  Фиксируется
каждый шаг. Они могут показать вам точную формулу бетонной смеси по каж-
дому из отправленных грузов, могут назвать время, когда уехал и вернулся
любой из грузовиков, и даже фамилию  водителя.  Водоизмерители  выглядят
надежными и простыми в обращении. Поскольку компьютер  набит  не  только
основными данными, но и  всяческой  побочной  информацией,  мне  удалось
кое-что выяснить, например, среднее время поездки туда и обратно,  когда
они заливали бетоном третью опору. Двадцать пять минут на  дорогу  туда,
двадцать пять на работу и двадцать минут на возвращение. Я проверил дан-
ные по тем дням, когда бетон заливали в  тридцатый  и  пятьдесят  третий
профили. В обоих случаях это был понедельник. С интервалом в две недели.
У меня глаза не опухли? Они все время слезятся.

   - Они совершенно красные. Я никогда еще не видел,  чтобы  глаза  были
такого цвета.

   Митчелл надел солнечные очки и обхватил голову руками.

   - Так вот, я и подумал, что в барабаны некоторых грузовиков вода мог-
ла быть добавлена уже после того, как они выехали с фабрики.  Оказывает-
ся, в оба эти понедельника какой-то грузовик уехал на мост в полдень,  а
вернулся обратно только без четверти два.

   - Возможно, водитель разгрузился и остановился где-нибудь пообедать.

   - А что, если он остановился по дороге туда? Я проверил записи и  об-
наружил, что водителем грузовика в обоих этих  рейсах  был  мой  хороший
приятель Джонсон Коротышка.

   Эрхарт нахмурился, а Сэлливан улыбнулся.

   - Ты хочешь сказать, что этот парень остановился пообедать  с  полным
бетона грузовиком и вращающимся барабаном? - спросил Эрхарт.

   - Ты верно понял. Захудалый дешевенький ресторанчик у перекрестка до-
рог. Парковался он позади здания, чтобы не быть на виду. А  после  обеда
брал шланг и добавлял воду в свой груз, пока тот не приобретал точно та-
кой же вид, как сразу после загрузки. Мне пришлось повозиться, и я выяс-
нил все эти детали лишь совсем недавно. Но он что-то заподозрил, когда я
принялся вытягивать это из него! Не раскололся до тех пор,  пока  мы  не
уговорили девятнадцать банок "Карта-Юланки". Мы  с  ним  теперь  большие
приятели. Он не знал, что лишняя вода может понизить прочность бетона.

   - Ты занимаешься не своим делом, - сказал Эрхарт. - Тебе бы надо было
стать сыщиком или шпионом.

   - Я был бы счастлив работать обыкновенным  инженером  в  какой-нибудь
конторе, чертил бы прямоугольники на бумаге и подставлял к ним номера, -
рассмеялся Митчелл. - Все там ясно и чисто, а при полевой работе и грязи
много, и публика грубовата. Я слишком рафинирован для такого  рода  дея-
тельно сти.

   - Черт возьми!

   Митчелл медленно поднялся на ноги, стараясь не травмировать свою  го-
лову никакими резкими движениями.

   - Эта комната вращается, вы не заметили? По часовой стрелке. Примерно
сорок пять оборотов в минуту. Пойду-ка я лучше в свою комнату и лягу. Не
могу я пить - вот в чем дело-то. Даже пиво. Это оскорбительно. - Он мед-
ленно дошел до двери и остановился, понуро опустив плечи. -  Совсем  не-
подходящая осанка для человека, который всего неделю назад занял  шестое
место в теннисном турнире в Боулдере, штат Колорадо, в котором  участво-
вало более сорока человек. - Он посмотрел на Тима  Сэлливана,  два  года
назад закончившего аспирантуру, и сказал: - Сэлли, ты видишь перед собой
человека, который потерял остатки достоинства и самоуважения. Пусть  это
будет для тебя уроком. - Он перешагнул через порог и повернулся для про-
щального замечания: - Один из водителей, некий  Гектор,  рассказал  мне,
что он, бывало, после обеда заливал воду в свой замес бетона, когда  они
возводили подпорную стенку вдоль автострады к северу от  города.  Я  так
понимаю, что здесь что-то вроде традиции. Готов биться об заклад, что  в
этой стенке есть ослабленные места, и мы можем потрясти всех своей  про-
ницательнос тью. Неплохо было бы немного позабавиться: позвонить  в  уп-
равление шоссейных дорог и рассказать им, где  надо  посмотреть.  Ладно,
спокойной ночи. Постучите мне в дверь, когда пойдете завтракать, и  пос-
мотрите, жив ли я еще.

   Когда Митчелл ушел, Эрхарт взглянул на Сэлливана,  стараясь  казаться
разгневанным.

   - Этот парень выставляет меня каким-то придурком. Мы с тобой  провели
за подсчетами всю ночь, а он тем временем пил себе пиво, в итоге же  его
выводы, вероятно, и являются ключом ко всей этой штуке.

   - Подсчеты тем не менее должны вестись, - напомнил ему Сэлливан. - Ты
же сам говорил,
   что, мол, любая возможность должна быть учтена  и  задокументирована,
чтобы противоположная сторона не смогла заявить в суде, будто мы  что-то
проглядели.

   - Да знаю я, но... черт его побери!

   Глава 4

   Ночной сторож с таким же черным блестящим лицом, как и элегантный ко-
жаный ремень на его униформе, стоял в южном  вестибюле  здания  Залияна,
внимательно глядя сквозь стеклянные двери. В четыре часа утра и площадь,
и улицы выглядели почти пустынными. Пуэрториканцы из многоквартирных до-
мов на 49-й улице убрались со ступенек еще несколько часов назад,  а  на
8-й авеню количество пешеходов уменьшилось до тонкой струйки.  Проститут
ки у выхода из подземки зазывно окликали какого-то мужчину, шедшего  так
быстро, что казалось, он почти бежал. Он, вероятно, направляется в отель
Говарда Джонсона на 51-й улице, подумал сторож, и Бог знает, чего это он
так торопится, может, от грабителей спасается? Какая-то  одетая  в  лох-
мотья женщина устроилась на ночлег на вентиляционной решетке, загородив-
шись от выходящего из-под нее пара чем-то вроде нагруженной тележки  для
покупок и поставленными друг на друга картонными коробками. На одной  из
бетонных скамеек на площади скрючился какой-то мужчина, ему, ясное дело,
вывернут все карманы еще до рассвета. Два такси с такой скоростью  пром-
чались на север, словно участвовали в гонках.

   Начали появляться полицейские, иногда на  автомобилях,  иногда  и  на
своих двоих. Полицейский участок Северного центра находился всего в нес-
кольких кварталах отсюда, на западной стороне 54-й  улицы,  но  ведь  не
могла же полиция одновременно быть везде. В четыре часа утра в этом  ра-
йоне было небезопасно, и по соседству тоже, и не только для сторожей, но
и для бродяг, сутенеров, пьяниц, проституток, мелких  жуликов,  наркома-
нов, таксистов, да и для легавых.

   Ночной сторож продолжил свой обход. Он кивнул охраннику, сидевшему за
столом в вестибюле, но и не подумал перекинуться с ним словечком: он во-
обще редко говорил с кем-нибудь, кроме родственников. Только они и могли
понять его речь, состоящую из смеси французского, английского  языков  и
наречия гаитянских креолов. На пластиковой бирке,  прикрепленной  к  его
униформе, было написано просто: "Кристофер ", однако это ни в коей  мере
не выражало всей пышности его имени, звучавшего так: Франсуа Генри  Тус-
сен-Лувертюр Кристоф. Работа ночного сторожа не слишком-то подходила для
человека, имя которого наводило на мысли о его  благородном  происхожде-
нии, так что  Кристоф  намеревался  подыскать  что-нибудь  получше.  Как
только он сможет позволить себе отказаться от этого  жалованья,  а  быть
может, и раньше, он уволится, потому что это было дурное место.

   Поначалу-то ему казалось, что его работа заключается в защите  здания
от незваных гостей и всяких неожиданностей, но  чем  дольше  он  смотрел
сквозь стеклянные двери, тем сильнее чувствовал, что сам является  узни-
ком этой крепости. В его сознании постепенно  укрепилось  ощущение,  что
как раз от здания-то и исходила главная угроза его жизни.

   Он вступил на лестницу, ведущую в цокольный этаж, следуя предписанно-
му маршруту, проверяя, заперты ли двери, и следя за контрольными  отмет-
ками на замках. Когда он проходил мимо пуленепроби ваемых  окон  комнаты
охраны, то слегка коснулся шляпы, приветствуя трех охранников,  находив-
шихся внутри и кивнувших ему в ответ, правда, не слишком-то  дружелюбно.
В этой комнате находились компьютеры, контролирующие  термометры,  баро-
метры, дымоуловители и датчики на всех шестидесяти шести этажах  здания.
Кроме того, здесь находились  радиоприемники,  микрофоны  и  контрольные
стенды управления, назначения которых он не понимал.  Кристоф  несколько
раз пытался узнать, как же это все работает, но так ничего и не выяснил.
Потом это перестало его беспокоить, поскольку он знал, что  скоро  уйдет
отсюда. Как только суставы его пальцев и коленей почувствуют приближение
бури, он просто уйдет. Это здание уже прикончило двух человек, и  он  не
сомневался, что список жертв будет расти.

   Кристоф шел по бетонированной пещере, в которой располагались  конди-
ционеры и отопительные системы. Этот лабиринт из механизмов и изоляцион-
ных труб напомнил ему о машинном отделении авианосца,  который  он  ког-
да-то посетил на военно-мор-ской верфи в Бруклине. Но там  его  окружала
любопытствующая публика вроде него самого, а здесь он был  один.  Тишину
нарушал лишь звук его собственных шагов, посвистывание клапанов,  выпус-
кавших пар, и пощелкивание  датчиков  автоматического  контроля.  Слабое
свечение оборудования напоминало ему глаза хищников, словно следящих  за
ним из джунглей. И если комната охраны была мозгом всего здания, то  это
помещение было его сердцем. Именно здесь  создавался  и  контролировался
климат, в котором существовали обитатели, по сути дела,  небольшого  го-
родка. Этим шести тысячам человек, которым предстояло явиться на  службу
через несколько часов, должно быть тепло, пока  солнце  не  заступит  на
свою вахту, и прохладно, когда оно станет слишком жгучим. В течение все-
го рабочего дня воздух в помещениях должен быть не слишком влажным и  не
слишком сухим, чтобы людям легко дышалось. Для него было  загадкой,  еще
одной загадкой, как же именно вся эта масса машин,  проводов,  клапанов,
насосов и прочих предметов, названия которых он даже не знал,  совершала
свою работу. Только одно он понимал  совершенно  ясно,  по  его  мнению,
единственный, кто это понимал. В здании Залияна обитали призраки. О  да,
оно было населено призраками, и это было так же несомненно,  как  и  то,
что ими населены пустующие дома, пугавшие его, как  ребенка.  А  чем  же
иным можно было объяснить то, что это здание разговаривало с  ветром,  в
самой своей глубине?

   Кристоф отпер дверь в складское помещение и не  спеша  направился  по
проходу между рядами, заставленными мешками. Он отпихнул в  сторону  ко-
робку со строительным мусором, опустился на колено и открыл дверцу,  ве-
дущую в настолько низкое пространство под грузовой  платформой,  что  по
нему можно было только ползти. Ему пришлось буквально припасть к  земле,
чтобы протиснуться внутрь через маленький дверной проем.  Пахнуло  затх-
лостью и сыростью. Он закрыл за собой дверцу и включил  карманный  фона-
рик. Луч фонаря отбросил темноту. Левую стену этого узкого туннеля пере-
секали, как ребра, шесть главных опор здания, массивные стальные балки в
форме буквы "Н". Покрытые белой огнеупорной шпаклевкой, они походили  на
погребенные в могильнике мумии. Взгляду было открыто  всего  пять  футов
этих опор, но Кристоф знал, что они тянутся вверх еще на  восемьсот  фу-
тов, упрятанные между стенами  кабинетов  и  гранитным  фасадом  здания.
Именно в этом потайном  склепе  он  лучше  всего  слышал  голос  здания,
чувствовал его содрогания, как колючка, вонзившаяся в  мышцу,  реагирует
на пульсацию крови.

   Свет фонаря упал на ближайшую опору и отразился от  небольшого  куска
обнажившейся стали. Оказавшись здесь в  первый  раз,  Кристоф  соскоблил
своим пружинным ножом немного огнеупорной шпаклевки. Положив руку на хо-
лодный брус опорной балки, он пытался понять источник ее силы  и  тщетно
стараясь представить, каким образом  она  удерживает  на  себе  сокруши-
тельную тяжесть здания.

   Луч света поднялся вверх, к  месту  соединения  бетонного  потолка  и
стен. Паутина тоненьких трещин увеличилась в размерах, расползлась изви-
листыми линиями. А на полу была другая конфигурация трещин, они расходи-
лись концентрическими кругами от каждой опоры. Если  эти  трещины  будут
увеличиваться, что и происходило с того момента, как он впервые их заме-
тил, эта паутина в конце концов охватит весь туннель. Он еще  укажет  на
них, когда оставит эту работу, и докажет, что он вовсе не сумасшедший.

   Кристоф выключил фонарь. В полной темноте было нетрудно  представить,
что он снова на родном острове, вместе с друзьями детства. Темная  ночь,
и со всех сторон подступают джунгли. Кристоф замер и прислушался. Он ус-
лышал какое-то слабое шуршание, похожее на трение жернова. Изо всех  сил
вслушиваясь в эту тишину, он различил какие-то невнятные  скрипы,  будто
где-то далеко медленно открывали тяжелую дверь. Но его тело не содрогну-
лось, и Кристоф испытал разочарование. Снаружи царило безветрие, и  поэ-
тому голоса были приглушены. Ничто не напоминало день тех смертей, когда
выпавшее из окна стекло рассекло пополам  женщину,  а  стальной  обломок
пришпилил на крючок мужчину, чтобы понаблюдать,  как  из  него  вытекает
жизнь, уносясь красными струйками в гонимый ветром туман. А в ночь нака-
нуне этого здание завывало, словно целый хор  зомби,  заставив  Кристофа
так трястись, что он весь покрылся потом. Когда он снова появился в вес-
тибюле, охранники и другие сторожа,  заметив  его  состояние,  заставили
сесть и принять аспирин.

   Прошло уже достаточно времени, и его могли хватиться. Он слегка  при-
открыл дверцу, чтобы удостовериться, что в  складском  помещении  никого
нет, и только после этого выкарабкался наружу. Когда он  заталкивал  ко-
робку со строительным мусором на прежнее место, ему пришло в  голову:  а
что бы подумали его дядя и брат, если бы  могли  услышать  голоса  этого
здания? Сказали бы они, что он свихнулся и что все это плод его  вообра-
жения? Сказали бы они, что им снова овладевают суеверия, от которых  они
хотели его избавить? Он знал, что сказала бы его бабушка, будь она жива.
Он отчетливо увидел свою бабушку, корону  волос  поразительной  белизны,
огромные карие глаза, и услышал ее пронзительный, вибрирующий голос. Она
бы сказала, что кто-то раздобыл рисунок здания Залияна и  протыкает  его
булавками. Кристоф улыбнулся. Его бабушка  была  удивительной  женщиной.
Она могла заставить людей, а в особенности детей, поверить  во  все  что
угодно.

   Эудженио Лузетти позвонила его секретарша.

   - Мистер Лузетти, вам звонят из другого города, какой-то Брайан  Мит-
челл. Вы у себя?

   - Брайан Митчелл? Я не знаю никакого Брайана Митчелла.

   - Он из компании "Инженерные работы Селигмэна", которая  находится  в
Боулдере, штат Колорадо.

   - Из какой компании? О-о-о, да, да, да! Теперь я вспомнил.  Соедините
меня с ним.

   Лузетти плечом прижал трубку к уху, вытащил из ящика  стола  папку  и
раскрыл ее.

   - Мистер Лузетти? Вам звонит Брайан Митчелл из мотеля  "Сэндс-Мэйнор"
в Рэйтоне, штат Нью-Мексико. Я из компании Селигмэна...

   - Конечно, конечно, компания "Инженерные работы Селигмэна",  Боулдер,
штат Колорадо.
   Как дела, мистер Митчелл?

   - Да в общем-то, хорошо. Мне сказали, что у вас есть небольшая  проб-
лема, в которой, как вы полагаете, я смог бы вам помочь.

   - Боюсь, что не такая уж она и небольшая. Сегодня утром еще один  ра-
неный предъявил нам иск, что довело общую сумму претензий до двухсот пя-
тидесяти миллионов долларов. Вы можете уделить нам пару недель? Не стану
скрывать от вас, что наша задача - не довести дела до суда.

   - Что ж, мысль интересная. Мне понадобится кое-что.

   - Что именно?

   - Мне нужен номер в гостинице "Уолдорф-Астория" и место для работы  в
здании, которым я буду заниматься.

   - Хорошо.

   - Если я буду работать ночью, мне потребуется вооруженный охранник.

   - Ну, вообще-то, мистер Митчелл, в этом совсем нет необходимости.

   - Да я шучу. Мне нужен помощник для исследований. Самое лучшее,  если
это будет кто-нибудь из вашей фирмы, кому вы доверяете. Вы,  я  полагаю,
не хотите, чтобы я сам был у себя на посылках. Вы сможете  выделить  мне
человека?

   - Хм, думаю, что да. Я подберу кого-нибудь.

   - Он должен начать прямо сейчас, чтобы я смог с ходу включиться в ра-
боту. Давайте-ка поглядим. Сегодня у нас среда. Я буду у вас в  субботу.
В своем номере я сразу хотел бы найти планы, спецификации и прочие доку-
менты,  которые  относятся  к  этим  окнам  и  рамам.  Мне   понадобится
Нью-Йоркский городской строительный кодекс. Были ли какие-нибудь  стран-
ные задержки или производственные срывы в  процессе  возведения  здания?
Сделайте подборку статей из "Нью-Йорк таймс", "Строительных новостей"  и
"Гражданского строительства". Вы записываете, что я говорю? Выясните, не
возбуждались ли прежде судебные  дела  против  какой-либо  из  компаний,
участвовавших в строительстве, и за что. И не прикрепляйте ко мне  како-
го-нибудь бездельника. Мне нужен человек с некоторым  воображением.  Мне
бы также помогли краткие досье на основных персонажей:  инженера,  архи-
тектора, подрядчика, Залияна. Идет? Увидимся в понедельник,  мистер  Лу-
зетти! Передайте мой поклон Бродвею. Или попросите моего помощника  сде-
лать это.

   Перевел с английского Н. Бурин. Рис. Н. Кошкина.

   Copyrightc 1984 by Robert Byrne. Перевод c ЗАО издательство "Центрпо-
лиграф", 1994. Copyrightc 1984 by Robert  Byrne.  Перевод  c  ЗАО  изда-
тельство "Центрполиграф", 1994.

   (Продолжение следует.)

   Любителям приключенческой литературы

   НЕБОСКРЕБ

   Роберт БИРН.

   Глава 5

   Адвокаты Розен, Лузетти, Блэйк,  Пирс  и  Кэлб  имели  свою  основную
штаб-квартиру в здании компании "Пан-Америкэн" в Нью-Йорке, а филиалы  -
в Лондоне и Сан-Франциско. Кабинет Эудженио, или Джино, Лузетти находил-
ся на северной стороне 30-го этажа, с видом на купол,  венчавший  старое
здание "Нью-Йорк  Сентрал",  и  на  раскинувшийся  позади  него  простор
Парк-авеню. Лузетти часто  говаривал,  что  как  бы  ни  бранили  здание
"Пан-Америкэн" за то, что оно подавляет станцию "Грэнд-Сентрал", из него
открывается чертовски привлекательный вид на этот купол. Элегантные про-
порции и изгибы, причудливые детали украшений, великолепный образчик не-
оклассической архитектуры... Нет, господа, теперь-то уж никому  не  сде-
лать подобного купола. Большинство новых зданий обрублено сверху, словно
пучки сельдерея.

   Иногда Лузетти работал с задернутыми шторами, чтобы ничто его не отв-
лекало, но только не в этот день. Шторы были широко  распахнуты,  волосы
Лузетти тщательно причесаны, а на его столе стояла небольшая ваза с цве-
тами. Ему хотелось произвести по возможности  наилучшее  впечатление  на
человека, сидевшего напротив него, на Кэрол Оуэнс, самую привлекательную
женщину из значащихся в их платежной ведомости. И она тоже, отметил  Лу-
зетти, отличается элегантными пропорциями и изгибами.

   После нескольких минут шутливого разговора, чтобы Кэрол почувствовала
себя непринужденно, Лузетти спросил, почему она уехала из города, прора-
ботав пять лет в фирме юридических консультаций.

   - По правде говоря, - сказала она улыбнувшись, - я устала от  нищенс-
кой жизни.

   Что за улыбка! В семействе Лузетти за улыбку, подобную этой,  зубному
врачу за-платили бы пять тысяч долларов. А мисс Оуэнс,  вероятно,  роди-
лась с ней. Мисс Оуэнс. Его секретарша подтвердила, что она не  замужем,
и сумела выяснить, что и Митчелл холостяк. Он посмотрел на нее, не скры-
вая восхищения. Для юриста она была слишком хороша,  несмотря  на  явную
попытку замаскировать это. Свои длинные черные волосы она беспощадно за-
тянула на затылке, и никакой косметики... или косметика наложена так ис-
кусно, что была совершенно незаметна? А строгие деловые костюмы она  но-
сила, вероятно, для того, чтобы заставить мужчин думать о делах, а не об
удовольствиях.

   - Работа в юридической консультации, - продолжала мисс  Оуэнс,  -  не
слишком обременительна, но приходится иметь дело со множеством неудачни-
ков и решать массу проблем. Через какое-то время это  становится  утоми-
тельным.

   - Могу себе представить. Ну, и вы рады, что решились на такую переме-
ну? - улыбнулся Лузетти, отчасти отдавая дань ее скулам и форме  губ,  а
отчасти - собственному уму.

   Прикрепление этой Оуэнс к Митчеллу было мастерским  ходом,  достойным
любимого итальянского героя Лузетти - Макиавелли.

   Митчелл ведь слыл образцом объективности, разве не так? Что ж, вот  и
посмотрим, насколько объективен он будет, когда заинтересуется одним  из
членов команды своего клиента. Пока  Лузетти  мысленно  смаковал  цинизм
своего плана, Оуэнс, отвечая на его вопрос, сказала, что ей  нравится  и
центр города, и люди, с которыми она работает. Она, правда,  хотела  бы,
чтобы ей предложили что-нибудь более серьезное, где мог  бы  пригодиться
ее опыт. В последние две недели, призналась Оуэнс, она вообще ничего  не
делала, а только составляла сводки по всем случаям, которые смогла отыс-
кать, связанным с компаниями, зарегистрированными в Делавэре  и  привле-
ченными к суду в Нью-Джерси. Совсем не то, о чем она  когда-то  мечтала.
Разумеется, ей известно, что в фирмах, подобных этой, приходится  долгое
время ходить в учениках, но все-таки она не такой уж новичок в  юриспру-
денции.

   Лузетти сказал, что полностью понимает ее, и заверил, что о  ней  ни-
когда не забывали. Он и другие старшие члены фирмы внимательно наблюдают
за ней и весьма довольны ее работой. И они понимают,  что  теперь  могут
поручить важное дело. Не слышала ли она о предстоящей судебной тяжбе За-
лияна? Это может затянуться на годы. Со стороны защиты был нанят инженер
для проведения двухнедельного исследования.  Чтобы  предельно  увеличить
эффективность работы, ему решено дать помощника от самой фирмы, вот  это
дело ей и хотят поручить. Он передал мисс Оуэнс список исследовательских
задач, которые, как просил Митчелл, необходимо завершить к субботе. Пока
Кэрол изучала страницу, Лузетти сообщил ей, что Митчелл -  замечательный
парень, работать с ним одно удовольствие, человек честный, да еще и глу-
боко сочувствующий проигравшей стороне... Насколько все это соответству-
ет действительности, Лузетти не знал.

   - Прямо-таки список покупок, - сказала Кэрол Оуэнс, закончив  чтение,
- но неужели для выполнения этой работы требуется именно адвокат?

   Лузетти покровительственно улыбнулся.

   - Нам нужен человек, разбирающийся в технических деталях. У вас будет
масса работы, в том числе и в суде, если вы возьметесь за это дело.  Вам
надо будет прямо-таки приклеиться к Митчеллу и разузнать у него все, что
возможно, об инженерных аспектах дела. Он живет в  Колорадо,  и  поэтому
здесь не надолго. Мы хотим, чтобы вы стали нашим, так сказать,  домашним
экспертом по зданию Залияна. Беретесь? Отлично! Я знал, что вы  согласи-
тесь!

   Кэрол Оуэнс вернулась в свой кабинет и несколько минут сидела  непод-
вижно, положив руки на стол и пристально глядя на взятую в рамочку  реп-
родукцию картины Фламинка, изображающую  шторм,  надвигавшийся  на  гол-
ландскую деревушку. Был ли это жизненный перелом, которого она так  жда-
ла, или же ее просто хотят каким-то образом использовать?  Было  в  этом
Лузетти что-то такое, что не вызывало у нее доверия. Это заявление  нас-
чет глубокого сочувствия Митчелла проигравшей стороне прозвучало фальши-
во. Может быть, ее выбрали из-за внешности? Был ли в  предложении  "пря-
мо-таки приклеиться к Митчеллу" гнуснейший намек? Или ей это просто  ка-
жется? Потом она упрекнула себя за излишнюю подозрительность и перестала
ломать голову над этими пустяками. Изображенные  на  картине  крестьянки
торопились к крытым соломой хибаркам  под  сердитым,  угрожающим  небом.
Резкими синими и черными мазками художник добился потрясающего ощущения,
будто все силы ада готовятся вырваться на волю. Под влиянием нахлынувше-
го на нее настроения решила заменить картину на какой-нибудь натюрморт.

   Они стояли на противоположных концах подвесной платформы, держа  руки
на стопорах лебедки. По условному кивку они одновременно  нажали  рычаги
управления, стали медленно опускаться и  остановились,  достигнув  61-го
этажа. Координация была необходима, чтобы платформа не накренилась. Зак-
репив лебедки, они принялись за работу, промывая оконные  стекла  четыр-
надцатидюймовыми щетками и резиновыми валиками. Билл Слатер  начал  свой
тридцатый год работы мойщиком окон на Манхэттене, а Р. Дж. Бун, по проз-
вищу "Преподобный Бун", - двадцать третий. Они  работали  вместе  с  тех
пор, как было построено здание Залияна, и за эти два года каждый из  них
уже с дюжину раз прошелся по всем четырем тысячам окон.

   - Интересно, купят ли они  когда-нибудь  автоматического  мойщика,  -
сказал Слатер,
   выписывая щеткой широкие водяные рисунки на стекле. - Дали  бы  лучше
мне те деньги, которые они потратят на эту кучу дерьма. Или  те  деньги,
которые пытается положить себе в карман Рон, обещая приладить эту дрянь.
Он сидит себе на крыше целый день и в ус не дует, а что он с этого  име-
ет? Двадцатник за час? Неплохо, да.

   Преподобный Ральф, человек по характеру довольно угрюмый,  ничего  не
ответил, и Слатер продолжал, хихикая и одновременно меняя щетку  на  ва-
лик: - Думаю, всякий раз, когда он прилаживает автомат,  он  что-то  там
делает, чтобы тот снова сломался и у него будет постоянная работенка.  -
Слатер широко улыбнулся и помахал кому-то через стекло. - Привет, милая!
Эй, вы там! Преподобный, это снова та секретарша, ну та самая, о которой
я тебе рассказывал. Она узнает меня, и всегда машет рукой, и просит быть
поосторожнее. Я читаю по ее губам. Не волнуйся, дорогая!  Я  буду,  буду
осторожным! Ох ты, она уходит. Гляди-ка, вот это походочка! Вот это да!

   В платформе было почти шестнадцать футов  длины,  вполне  достаточно,
чтобы захватить два окна четырехфутовой ширины  и  вертикальную  полоску
гранита между ними. Когда каждый из них покончил со своим оконным  стек-
лом, они снова разошлись по краям платформы и высвободили лебедки.

   - Не думаю, что ты такой плохой человек,  каким  хочешь  казаться,  -
проговорил вдруг Преподобный Ральф, пока платформа медленно  опускалась.
- Я думаю, что ты поносишь имя Господа и говоришь о похоти только  пото-
му, что знаешь, что по воскресным дням я служу Господу. Ты  хочешь  пос-
мотреть, удастся ли тебе заставить меня выйти из себя.

   - Кто, я?! Ну, ты меня не так понял, я вовсе ничего такого не  хотел.
Я в самом деле грязный, испорченный, нехороший сукин сын. Только и  все-
го.

   - Ты завидуешь моему внутреннему спокойствию.

   - Да что ты! Не завидую я твоему внутреннему  спокойствию.  Я  думаю,
оно уже накрылось.

   Рис. Н. Кошкина.

   Платформа двигалась вниз вдоль фасада здания, понемногу приближаясь к
фанерной панели, которой было забито окно кабинета, некогда принадлежав-
шее Эдвину Лестеру. Когда Бун увидел эту фанеру,  он  тяжело  задышал  и
рефлекторно убрал руку со стопора лебедки.

   - Стоп! - в тревоге закричал он. - Стоп!

   - Что там? Что случилось? - Тот конец платформы, где стоял Слатер,
   продолжал опускаться, пока не оказался на фут ниже, чем противополож-
ный. Слатер дал обратный ход, поднимая рычаг лебедки, наконец  платформа
восстановила равновесие. - Что там, черт побери, стряслось?

   Бун едва кивнул в направлении окна.

   - Мы на шестидесятом, - с трудом выговорил он. - Это здесь... это  же
здесь...

   - Здесь убило того парня. Ну и что? Значит, нам  надо  спуститься  на
пятьдесят девятый. Ты боишься увидеть кровь? Это же было две недели  на-
зад. Теперь уже все смыто.

   - Давай вернемся на крышу. Мне нужно передохнуть.  -  Бун  повернулся
спиной к зданию и стал смотреть прямо перед собой. - Назад?!  Да  мы  же
только что начали работать! Давай, давай, нам еще надо вымыть уйму окон.
Ветер все усиливается, а нам нужно завершить мойку всех до конца недели.

   - Пожалуйста, Билл. Мне нужно выпить чашечку кофе. Я сделаю перерыв и
буду в порядке.

   - Ладно, Бог с тобой. - Слатер  рассерженно  толкнул  рычаг  лебедки.
Платформа начала подниматься. - Ну, убило какого-то парня. Люди живут, и
люди умирают. Мы даже не знали и ни разу не видели этого парня! Тебе на-
до было бы работать со мной годиков пять назад, когда мой напарник  спи-
кировал с сорокового этажа прямо на марширующий оркестр.  Вот  это  было
ужасно! Мне самому после этого понадобился стаканчик кофе.

   У Буна глаза вылезли из орбит, и он зажал рот ладонью. Платформа под-
нялась к окнам 66-го этажа.

   - Эй, - окликнул его Слатер, показывая пальцем в окно, - видишь  того
мужика, ну вот он,
   спиной к окну? Это же сам Залиян!

   Но Преподобного Буна ничто не  интересовало.  Буна  вырвало  прямо  в
бадью, до половины наполненную смесью воды и фосфата натрия.

   Глава 6

   После стольких лет работы личной секретаршей Арама Залияна Эйлин Мак-
говерн следовало бы уже привыкнуть к его выходкам и уметь не обращать на
них внимания, как на одно из уродств жизни. Но  каждый  раз,  когда  это
случалось, она приходила в еще большее неистовство, чем прежде.  С  того
места, где она сидела, через распахнутую дверь кабинета ей было  отлично
видно все пространство до конца центрального прохода, в том числе и лиф-
ты, возле  которых  остановилась  Коретта  Кантрелл.  даже  имя  звучало
фальшиво - если оно вообще у нее было! Коретта помахала рукой  одной  из
женщин, чтобы та сменила ее у коммутатора.  Коретта  Кантрелл  числилась
секретаршей в приемной и специальной помощницей  мистера  Залияна  -  ей
пришлось отпечатать деловые карточки-визитки, чтобы наградить себя таким
титулом. Смеху подобно! Секретаршей в приемной она стала потому,  что  у
нее не было никаких навыков делопроизводительской работы. Ей нельзя было
доверить даже регистрацию документов, поскольку  она  отличалась  весьма
сомнительным знанием алфавита, а печатать не могла потому,  что  боялась
сломать ногти. А вот специальные услуги, которые  она  оказывала  своему
боссу, требовали определенных навыков и умения, которых ей было не зани-
мать.

   В данный момент она быстро шла по проходу, вызывающе покачивая бедра-
ми, словно стриптизерша. Ее губы были накрашены  темно-красной  помадой,
именно такой цвет нравился Залияну, а большие груди, обтянутые  облегаю-
щей блузкой, вызывающе торчали, видимо, стиснутые в какой-то специальный
бюстгальтер для шлюх: идеальная секретарша  для  приемной  какого-нибудь
борделя, а здесь Коретта смотрелась непристойно, просто дискредитир ова-
ла всю корпорацию.

   - Тебе следует признать, что она хороший элемент оформления, -  резко
заметил Залиян в ответ на ее осуждение.

   - Она выглядит как... - Эйлин сделала над собой усилие, чтобы не ска-
зать: шлюха. Она была одной  из  немногих,  кому  позволялась  некоторая
вольность в выражениях, но назвать шлюхой любовницу босса Эйлин  все  же
не посмела. - Она так одевается и пользуется косметикой, словно стремит-
ся выставить себя на продажу. Вам следовало прочитать ей лекцию об имид-
же фирмы.

   - Откуда такое ханжество? Коретта вы-глядит великолепно за  столом  в
приемной. Ты разве не заметила, как смотрят на нее мужчины, когда  выхо-
дят из лифта?

   - Только развращенные мужчины. Вам следовало бы оставить ту,  послед-
нюю: у нее, во всяком случае, был какой-то шик.

   - Ничто так не поддерживает интерес, как разнообразие. - Залиян  вни-
мательно посмотрел на свою секретаршу с пятнадцатилетним стажем и  вдруг
сказал: - Ты все еще отлично выглядишь, Эйлин, и тебе следовало бы  изв-
лекать из жизни побольше удовольствий. Это сохранит тебе молодость и  не
позволит сморщиться, подобно засушенному фрукту. - Он протянул  руку.  -
Иди-ка сюда...

   - Вы сошли с ума...

   Залиян опустил руку.

   - Да, должно быть, сошел. В любом случае ты могла бы дать Коретте по-
больше свободного времени. Она в самом деле премилое дитя. Тебе бы стои-
ло послушать, как она рассказывает о некоторых  мужчинах,  встречавшихся
ей в жизни, начиная с собственного отца.

   - А теперь ей достался принц, да? Некий принц,  который  закончит  ее
образование?

   - Ей достался мужчина, который весьма щедр и  снисходителен  к  своим
женщинам, - ответил Залиян и с сарказмом добавил: -  Впрочем,  это  тебе
хорошо известно.

   Его последние слова были слишком жестоки, и она  поспешила  выйти  из
кабинета босса, чтобы он не успел заметить ненависть  в  ее  наполненных
слезами глазах. Она видела, как эта шлюха отпирает дверь в кабинет Зали-
яна и с улыбкой закрывает ее за собой. Злые слезы снова  навернулись  на
ее глаза. Еще и улыбается! Видно, ждет не дождется, когда  ее  вышвырнут
отсюда! Разве эта шлюха не знает, что, когда Залиян  начинает  требовать
секса между делом, прямо в своем кабинете, это значит, что история почти
завершена? Как только женщина позволит ему так  унижать  себя,  можно  с
уверенностью сказать, что ее дни сочтены, а он  примется  искать  другой
объект для развлечения. Эйлин хорошо знала, что сейчас происходит за той
запертой дверью, где сама побывала бессчетное число раз в молодые  годы.
Картины прошлого предстали перед ней с такой ясностью, что ее руки,  те-
ребившие нити жемчужного ожерелья, непроизвольно сжались в кулаки.

   Залиян, должно быть, на своем кресле-вертушке  повернулся  в  сторону
входящей Коретты и приветственно поднял руки. Вот он, не вставая, прижи-
мает к себе эту шлюху и расстегивает брюки. А  вот  он  расстегивает  ее
блузку, снимает бюстгальтер... Так, впрочем, было не  всегда...  о  нет!
Поначалу он был воплощением рыцарства. Цветы и поездки в Европу, уик-эн-
ды в его летней резиденции на озере и обеды при свечах в его  квартирке,
примыкающей к кабинету. Залиян мог быть обворожительным  и  романтичным,
когда ему это было нужно. Он знает толк в еде, в винах, понимает  в  ис-
кусстве, знает, как ослепить и умаслить женщину. Но скоро,  очень  скоро
не будет никаких поездок в Европу и всего остального, погаснут  свечи  и
увянут цветы... И останутся лишь торопливые команды, опускания на колени
- прямо на то самое  место  у  письменного  стола  этого  мерзавца,  где
столько женщин уже стояли на коленях. И сладкие грезы о прочном месте  в
мире богатства будут стремительно таять. И этак через месячишко,  прики-
нула Эйлин, какая-нибудь новенькая секретарша в приемной станет объектом
сплетен. А Коретта Кантрелл испарится, получив  за  свою  верную  службу
фирме Залияна "мерседес-бенц".

   Во всяком случае она, Эйлин Макговерн, еще держалась  здесь,  утешала
она себя, благодаря своему мастерству исполнителя и своему знанию бизне-
са, которым занимался Залиян, тогда как все прочие приходили и  уходили,
словно времена года - поначалу теплые и солнечные, а под конец  холодные
и тоскливые. Если бы только я могла быть такой же безжалостной, как  он,
думала Эйлин, шмыгая носом и вытирая глаза бумажной салфеткой, и так  же
готовой презреть законы морали, предоставив другим соблюдать их! Но  пе-
чальная реальность свидетельствовала о другом, и она презирала сама себя
за то, что все еще продолжает работать на человека,  вызывавшего  у  нее
ненависть. Раз она молчала, когда нарушались законы, значит, она так  же
виновата, как и он. Раз она охраняла его уединение, когда молодые  шлюхи
продавали ему себя, то она и сама была шлюхой. Если бы у нее хватило сил
восстать против той власти, которую он имеет над ней, и посмотреть ему в
лицо в зале суда, то она могла бы разорить его. Для этого всего-то и по-
надобилось бы отправить несколько фотокопий окружному прокурору, в нало-
говую инспекцию и в "Таймс". Но ослабит ли это ее презрение к самой себе
или, наоборот, - усилит? Она же была с ним почти  с  самого  начала  его
карьеры. Срывая маску с Залияна, она тем самым разоблачила бы и себя.

   Ее пальцы все еще сжимали нити ожерелья, когда  из  кабинета  Залияна
вышла Коретта. Ее волосы были слегка растрепаны, а на губах не  осталось
и следа помады. Эйлин непроизвольно стиснула  руки,  и  нити  порвались.
Жемчужины со стуком запрыгали по  паркетному  полу,  словно  шарики  для
пинг-понга. Эйлин опустилась на пол, попыталась поймать как можно больше
жемчужин, пока они куда-нибудь не закатились, мысленно проклиная себя за
неловкость. Коретта подошла к ней и наклонилась, чтобы помочь, но  злоб-
ный взгляд Эйлин остановил ее.

   - А ну убирайся отсюда, шлюха, - прошипела Эйлин.

   Коретта удивленно выпрямилась.

   - Что? Как вы меня назвали?

   - Я тебя назвала шлюхой. Пошла вон из моего кабинета.

   Коретта положила руки себе на бедра.

   - О Господи, - сказала она, покачав головой, - это  уже  чересчур.  Я
хочу помочь, а вы...

   - Я знаю, чего ты хочешь, - сказала Эйлин, трясясь от  ярости.  -  От
шлюх мне помощь не нужна!

   - Ну, я тоже кое-что знаю, дерьмо ты собачье! Я тут слышала,  что  ты
совала свою морду в штаны этого старого пердуна, когда я была еще в  пе-
ленках. Надо уж совсем обнаглеть, чтобы назвать меня шлюхой.

   Эйлин встала, сжав кулаки так сильно, что суставы побелели.

   - Убирайся!

   - Не писай против ветра, подруга. Ты жемчуг-то этот, кстати, как  за-
работала? Не конверты же языком лизала.

   Она круто повернулась на каблуках и пошла прочь, вскинув голову и по-
качивая бедрами. Эйлин захлопнула за ней дверь  и  снова  опустилась  на
пол. Несколько минут она рыдала, думая, не нужна ли ей  профессиональная
помощь. Вот уже несколько месяцев она собирается поговорить со священни-
ком церкви Святого Малахии на 49-й улице, но так  и  не  набралась  духу
сделать это. Она не соблюдала церковных обрядов с тех пор, как  окончила
колледж, но именно сейчас остро нуждалась в  том  утешении,  которое  ей
когда-то давала вера. Она привыкла гордиться своим холодным профессиона-
лизмом, а теперь этот фасад разрушался прямо на глазах.  Ей  становилось
все трудней управлять своими эмоциями. Сегодня утром она едва не  выска-
зала Залияну все, что думает о нем, и вот теперь выплеснула свои чувства
на эту дешевую сучку-секретаршу, дни которой в любом случае уже сочтены.
Она с тревогой подумала о том, что же будет дальше. Быть может,  ей  все
же стоит обратиться не к священнику, а к психиатру? Эйлин снова  высмор-
калась, вытерла слезы и наклонилась, чтобы подобрать остальные  жемчужи-
ны. Но не обнаружила поблизости ни одной. Эйлин наклонилась, почти  при-
жавшись щекой к полу, и заглянула под письменный стол  -  они  были  все
возле восточной стены. Все они замерли там, у плинтуса, сложившись в не-
большое ожерелье.

   Оставалось всего пять минут до субботнего выпуска вечерних одиннадца-
тичасовых новостей. Лузетти, должно быть, ошибся, подумала Кэрол  Оуэнс,
свернувшись калачиком на тахте, и никакого интервью с Митчеллом  не  бу-
дет. Она уже собралась выключить телевизор и дочитать воскресный  выпуск
"Нью-Йорк таймс", когда диктор, почему-то улыбнувшись, сказал:

   - Трагедия в здании Залияна две с  половиной  недели  назад,  унесшая
жизни двух людей, до сих пор продолжает обрастать подробностями.  Роберт
Гамильтон, генеральный инспектор городского строительного  департамента,
сообщает, что изучение проекта и обследование монтажа  окон  не  выявило
никаких значительных нарушений, хотя само расследование еще не  заверше-
но. Он отказался уточнить смысл  слова  "значительных",  и  это  вызвало
предположение, что окружной прокурор, возможно, рассмотрит вопрос о воз-
буждении уголовных дел против пока еще не поименован ных сторон. Мэр го-
рода, как уже сообщалось ранее, предлагает провести  серию  предваритель
ных слушаний совместно с руководителями строительных фирм по поводу  из-
менений в городском строительном кодексе. Мэр подчеркнул, что  абсолютно
ничто не свидетельствует о том, что зданию  Залияна  или  же  каким-либо
другим зданиям Нью-Йорка угрожает новое выпадение стекол. Арам Залиян, -
продолжал диктор, - по-прежнему живет затворником и  не  дает  интервью,
однако один из официальных представителей его фирмы конфиденциально  со-
общил, что приглашен некий известный инженер, которому  поручено  произ-
вести независимую экспертизу здания и удостовериться, что оно не  предс-
тавляет никакой угрозы как для работающих в нем людей, так и для жителей
близлежащих домов. Брайан Митчелл - человек, которого журнал "Пипл" наз-
вал "американским исследователем катастроф номер один", - прибыл сегодня
днем из Колорадо. Наши телевизионные группы находились в аэропорту  Кен-
неди, чтобы запечатлеть прибытие Брайана Митчелла.

   Кэрол понравилось лицо, которое, сменив диктора, появилось на экране,
ей понравилось и то, как Митчелл отвечает  на  вопросы  корреспондентов,
быстро шагая вдоль терминала здания Соединенных авиалиний.  Он  держался
вполне дружелюбно и, казалось, получал удовольствие от этого представле-
ния, играя с репортерами, как кошка с мышью, хотя они  тыкали  микрофоны
прямо ему в лицо, выпаливая по три-четыре вопроса одновременно.

   - Не означает ли это приглашение, - настойчиво допытывался один  осо-
бенно агрессивный репортер, - что проблемы у Залияна куда серьезнее, чем
нам рассказывали?

   - А может, они затем и пригласили меня, чтобы доказать, что  дела  не
так уж плохи, как вы думаете, а? - засмеялся Митчелл. - Вы меня  пропус-
тите к месту получения багажа?

   - Достаточно ли строг нью-йоркский строительный кодекс, учитывает  ли
он давление ветра на стекла?

   - Это хороший конкретный вопрос, и я дам  вам  конкретный  ответ:  не
знаю.

   - Стали бы вы закусывать на площади Залияна в ветреный день?

   - В ветреный день я не стал бы закусывать даже  в  своем  собственном
дворе. А вы разве не знали, что в Нью-Йорке самые сильные ветра в  стра-
не? Средняя скорость ветра в нижнем Манхэттене четырнадцать и восемь де-
сятых мили в час, а вот в Чикаго - только десять и четыре десятых. И тем
не менее Чикаго называют "ветреным городом". Так что сами понимаете. Еще
удивительно, что так мало окон вылетает из зданий в  этих  городах.  Это
говорит о том, какую огромную работу выполняют инженеры.

   - Но здание Залияна находится не в нижнем  Манхэттене.  Оно  в  самом
центре города.

   - Вот это и есть один из вопросов, которые я приехал прояснить. А по-
чему вас здесь так много? Сегодня что, бедный на новости день?

   - Мистер Митчелл, вы один из исследователей,  досконально  выяснивших
причины крушения "Хайат Редженси" в Канзас-Сити.  Есть  ли  вероятность,
что нечто подобное может случиться здесь?

   - Да, возможно, в том смысле, что я все  досконально  выясню.  Ладно,
вот я и пришел.
   Помогите мне отыскать чемоданы. Они коричневые, а к ручкам  привязаны
красные ниточки.

   Но лавина вопросов не прекращалась. В конце концов пронзительный  го-
лос агрессивного корреспондента перекрыл все остальные:

   - Здание Залияна закрыли только на два дня. Достаточный ли это  срок?
Не говорит ли это о том, что Арам Залиян пользуется слишком большим вли-
янием в городском управлении?

   - Ну, ребята, вы слишком размахнулись! Как я могу ответить на  подоб-
ный вопрос? Я ведь даже не знаю, где находится ваше  городское  управле-
ние. Я всего лишь инженер, занимаюсь давлением, напряжением...

   На экране снова появилось лицо диктора.

   - Как вы могли заметить, - сказал он, -  Брайан  Митчелл  -  довольно
трудный объект для интервью. В эпизоде, который мы не  смогли  записать,
исследователь из Колорадо признался, что давление и напряжение вовсе  не
сковывают его и что на все в мире можно посмотреть с точки зрения давле-
ния и напряжения: на земную поверхность, автомобиль на шоссе, ваши  кос-
ти, артерии и сердце, даже на ваши отношения с  любовниками.  И  с  этой
мыслью из мира инженерии. Морт Люби от имени всей бригады новостей жела-
ет вам доброй ночи и отличного завтрашнего дня.

   Кэрол выключила телевизор, вернулась на тахту и снова взялась за раз-
дел путешествий в газете. Она улыбнулась, вспомнив ответы, которые  Мит-
челл дал репортерам. У нее создалось впечатление, что он шел им навстре-
чу, но тем не менее не сказал ничего существенного. Он обаятельный,  ве-
селый мужчина с открытым лицом. Мужчина, абсолютно непохожий на Лузетти,
а это означает, что предстоящие две недели могут  оказаться  куда  более
приятными, чем она думала.

   Глава 7

   День был свежий и ясный, и из окон 30-го этажа можно было увидеть всю
Парк-авеню, тянущуюся к северу мили на четыре. Массивные здания смотрели
друг на друга через эту основную городскую артерию почти на всем ее про-
тяжении, башни из стекла и стали, в которых располагались различные офи-
сы и конторы, тянулись от здания компании "Пан-Америкэн" до  59-й  улицы
на протяжении пятнадцати кварталов. Железобетонные и кирпичные жилые до-
ма и гостиницы доходили до конца 132-й улицы и реки Гарлем. Рядом с Мит-
челлом стоял Лузетти, выполнявший обязанности гида.

   - Под тем куполом, - сказал Лузетти, - находится старое  нью-йоркское
центральное управление, теперь оно  называется  зданием  Хельмслея.  Вон
там, слева, старое здание компании "Юнион Карбайт", а  сразу  за  ним  -
здание Международной телефонно-телеграфной корпорации. - Он  показал  на
два темных стеклянных здания с задернутыми шторами окнами на правой сто-
роне улицы. - А это Американс кий банк химических предприятий. Мы выпол-
няем работу для всех этих фирм. Они всегда платят вовремя. Сразу за этим
банком - "Уолдорф", там, где свешиваются флаги.

   - Я люблю эту гостиницу, - сказал Митчелл. - И все еще надеюсь встре-
тить в вестибюле Клодетту Колберт или короля Хуссейна. Не  понимаю,  как
вы можете нормально работать с таким видом из окна. Я бы  проводил  весь
рабочий день, прижавшись носом к стеклу.

   - Я бы вам этого не посоветовал, - сказал Лузетти, усаживаясь за свой
письменный стол. - Это своего рода аргумент в нашу  пользу,  которым  мы
можем воспользоваться в деле Лестера.

   - Лестер - это тот парень, который выпал из окна?

   - Да, - кивнул Лузетти, - по всей видимости,  у  него  была  привычка
прижиматься лбом к стеклу. У нас есть свидетели,  которые  под  присягой
засвидетельствуют это. Насколько я понимаю, он пытался преодолеть боязнь
высоты. Мы можем настаивать на версии, что он облокотился о стекло  нас-
только сильно, что выдавил его наружу. Преступная небрежность с его сто-
роны. Безрассудное пренебрежение к своей собственной  безопасности.  Это
окно использовалось таким образом, которого владелец здания не мог пред-
видеть. И когда одно стекло выпало, то,  возможно,  резкий  напор  ветра
воздействовал на окна, расположенные с противопо ложной стороны,  и  они
рухнули внутрь. Как вы считаете, с технической точки зрения  это  звучит
правдоподоб но?

   - Нет.

   - Вы считаете, что мужчина не в состоянии выдавить стекло?

   - Да. И я считаю, что мужчину, тасующего бумажки за  письменным  сто-
лом, не должна тревожить вероятность оказаться висящим над улицей на вы-
соте шестидесяти этажей. Хотя я, конечно, не юрист.

   Лузетти отреагировал короткой улыбкой на этот колкий намек своего со-
беседника, а потом сказал:

   - Нет, вы не юрист. Вам не приходится иметь  дело  с  противостоянием
сторон. Другая сторона обращается ко всему миру, а это означает, что нам
надо защитить нашего клиента настолько надежно, насколько это  возможно,
даже если это будет означать, что правду мы... ну, надо представить дело
в наилучшем свете. Я завидую вашей роли. Вам просто надо раскопать факты
и предоставить другим людям решать нелегкие вопросы о виновности и нака-
зании.

   - Слава Богу. Послушайте, что касается фактов, то я ведь не знаю, что
сумею раскопать за две недели. Надеюсь мне удасться провести общее  обс-
ледование и дать кое-какие рекомендации, но вряд ли  более  того.  Чтобы
узнать, почему эти окна разбились,  возможно,  придется  проделать  уйму
исследований... испытать в лаборатории куски стекла и  стали,  поместить
масштабный макет в аэродинамическую трубу и так далее  в  том  же  духе.
Господи, да просто на то, чтобы прочитать все эти документы, уйдут меся-
цы. Готов побиться об заклад, что есть сотни тысяч всяких бумаг, на  ко-
торые следовало бы взглянуть: контрактные документы,  планы,  специфика-
ции, переписка, всякие записочки, переводные ордера, кодексы,  дневники,
доклады... Чтобы разобраться во всем этом, может понадобиться целая  ар-
мия высокооплачиваемых людей, вроде вас и меня. И это только начало.

   Лузетти наклонился вперед и понизил голос до заговорщического шепота:

   - Ну вот, мистер Митчелл, одна из причин, по которой мы  наняли  вас,
как раз и состоит в том, что нам не хотелось бы иметь слишком уж большие
неприятности. Мы хотим, чтобы вы добрались до самой сути дела, не устра-
ивая вокруг этого особой суеты, как вы уже не раз делали. Мы  также  хо-
тим, чтобы вы показали, что ответственность не должна ложиться на  плечи
Залияна, во всяком случае, не в большей степени, чем  это  соответствует
принципам справедливости. Изнурительная  исследовательская  программа  и
полное обнародование всего в суде - на это он может пойти только в самом
крайнем... - Лузетти внезапно замолчал, потому что в кабинет кто-то  во-
шел. Он поднял взгляд и улыбнулся: - О, вот и ваш  помощник...  один  из
наших лучших адвокатов. Мисс Оуэнс, это мистер Митчелл. Мистер  Митчелл,
это мисс Оуэнс.

   Митчелл с усилием поднялся на ноги и обнаружил, что он пожимает  руку
чрезвычайно миловидной женщине.

   - Да... - сказал он. - А я-то ожидал увидеть мужчину, и в куда  более
преклонном возрасте.

   - Рада познакомиться с вами, - ответила она с веселой  улыбкой.  -  С
удовольствием смотрела на вас по телевизору вечером в субботу. Вы  заме-
чательно управились с этими репортерами.

   Митчелл попытался поудобнее устроиться на своем стуле  и  припомнить,
побрился ли он и почистил ли ботинки. А еще он почувствовал, что красне-
ет. Митчелл не мог пить, он еще и не мог скрыть свое смущение. Он объяс-
нил, что телевизионное интервью привлекло внимание только благодаря уси-
лиям самих журналистов, и поблагодарил ее за пакет с документами,  кото-
рый он обнаружил в своем номере. Интересно, подумал он, действительно ли
ее глаза имеют голубоватый оттенок или же в них просто отражается что-то
находящееся в кабинете? Он слышал, как Лузетти расхваливал его  рекомен-
дации и опыт, как мисс Оуэнс сказала, что собрала еще кое-какие материа-
лы, которые должна будет показать ему, а еще он слышал свои  вполне  ра-
зумные ответы. Было трудно оторвать от нее взгляд. Притягивал не  просто
цвет ее глаз, во всем ее облике, в том, как она держалась,  было  что-то
необыкновенно привлекательное. Ее разговор отличался доброжелательностью
и непосредственностью, и сидела она в своем кресле с  естественной  эле-
гантностью. Митчелл, которому так и не удавалось отыскать удобное  поло-
жение на стуле, сейчас особенно чувствовал свою неуклюжесть, ему  вообще
было неловко. Значит, это и есть помощник?  Возможно,  из-за  нее  будет
трудно сосредоточиться на исследовании.

   - Сейчас половина десятого, - объявил Лузетти, - и у меня на это вре-
мя назначена встреча с клиентом. Почему бы вам вдвоем не...

   - Почему бы не провести встречу нашей подкомиссии? - спросил  Митчелл
у Оуэнс. - Вы можете показать мне здание?

   - Хорошо. Я только возьму сумочку, встретимся у лифтов  через  десять
минут.

   То, как быстро она поднялась на ноги  и  вышла  из  кабинета  легкой,
спортивной походкой, заставило Митчелла предположить, что она может  вы-
играть у него в теннис.

   - Впечатляющая женщина, - заметил он, когда она  вышла.  -  С  такими
глазами она может стать великим гипнотизером.

   Лузетти сделал вид, что занят собиранием бумаг со своего стола и  ук-
ладыванием их обратно в папку. Он поднял глаза на  Митчелла  и  нарочито
рассеянно спросил:

   - Кто? Кэрол? Я так привык к ней, что едва это  замечаю.  А  значение
имеет вот что: она очень деловая и прилежная  женщина.  Она  окажет  вам
большую помощь. Не нужно ли вам что-нибудь еще?

   - Мне бы хотелось встретиться с Залияном.

   - Я сообщу ему, что вы здесь. Между прочим, ваш рабочий кабинет нахо-
дится точно под приемной его кабинета. - Лузетти  проводил  Митчелла  до
двери, по-приятельски положив руку ему на плечо. - Думаю, вы поняли, что
ваш доклад может неблагоприятно отразиться на делах нашего клиента.  На-
деюсь, этого не случится, в противном случае  мы  просто  не  представим
этот доклад в суд, и я уверен, вы понимаете , почему.

   - Это случалось с некоторыми из моих лучших материалов.

   Их глаза встретились, когда они пожимали друг другу руки.

   - Я вовсе не имел в виду, что вы должны что-то скрывать или  приукра-
шивать, - сказал Лузетти. - Мы хотим получить от  вас  только  правдивые
материалы - и ничего другого.

   Митчелл улыбнулся в ответ на искренность, которая  звучала  в  голосе
этого опытного адвоката, она прямо-таки обволакива ла собеседника. В за-
ле суда такое искусство незаменимо.

   Они направились по 50-й улице на запад, миновали собор Святого Патри-
ка, городской радиомюзик-холл и здание редакций "Тайм" и "Лайф".  Брайан
Митчелл дважды останавливался и, задрав голову, глазел на верхние  этажи
зданий, словно первый раз попал в большой город. Один  раз  Кэрол  Оуэнс
пришлось отговаривать его от попытки дать денег какой-то  оборванке.  Но
на Бродвее Брайан Митчел все-таки высыпал целую пригоршню "лишней  мело-
чи" какому-то подростку-попрошайке и послал воздушный поцелуй проститут-
ке, подмигнувшей ему.

   Кэрол знакомила его со все новыми и новыми подробностями, которые  ей
удалось разузнать о некоторых людях, ответственных за строительство зда-
ния Залияна. Даррел Мартино, архитектор, играл роль  этакого  сжигаемого
страстями, эгоистичного гения, у которого даже не было  официальных  бу-
маг, подтверждавших его права. До постройки здания Залияна наиболее  вы-
сокими сооружениями, отмеченными гением Мартино, были магазин на Гавайях
и контрольная вышка какого-то аэропорта в Алжире. Ник Шустер  из  строи-
тельной компании "Братья Шустеры" считался в Нью-Йорке носителем  лучших
традиций строительного  бизнеса;  этот  человек  много  чего  повидал  и
пользовался огромным влиянием.  Чарльз  Кэстльман,  инженер-конструктор,
руководил компанией, основанной еще его отцом. Под его управлением  одна
из наиболее престижных консультирующих фирм на Восточном  побережье  США
деградировала почти до полного исчезнове ния. Арам Залиян  спас  его  от
практически неизбежного банкротства, заключив с ним контракт вначале  на
строительство курортного отеля на Ямайке, а затем - этого здания главно-
го управления фирмы на Манхэттене. Ямайский проект оказался неудачным, и
говорили даже, что здание отеля скользит к  морю  со  скоростью  дюйм  в
день.

   - Для крупного здания, - заметил Брайан, - это значительное  превыше-
ние допустимых лимитов.

   Затем шел Мэтт Бойл, управляющий отделом строительства в фирме Залия-
на и как бы его личный телохранитель, крупный, угрюмый мужчина,  который
когда-то был управляющим у Шустера. За ним надо бы присматривать,  заме-
тила Кэрол. В молодые годы он работал вышибалой в ночном клубе и славил-
ся тем, что получал удовольствие от демонстрации своей колоссальной  си-
лы. Светлым пятном был Говард Поул, владелец частной строительной  прие-
мочной компании, которая была связана со строительством  здания  Залияна
на ранних стадиях. Поул считался человеком неподкупным.

   Брайан был просто поражен.

   - Где же вы раздобыли всю эту информацию? - спросил он. - Мне бы и за
неделю всего этого не выяснить.

   - Да отовсюду понемножку. Навела справки у старых знакомых, с которы-
ми встречалась,
   когда работала на город. У меня есть друзья и в полицейском  управле-
нии, имеющие доступ к кое-каким весьма интересным картотекам.

   Брайан посмотрел на нее с восхищением. Лузетти был  прав:  она  может
очень помочь. Митчелл попросил рассказать ему о Залияне.

   - Залиян - это клиент, - засмеялась она. - Вы хотите, чтобы  я  копа-
лась в грязном белье нашего собственного клиента?


   - А что там можно выкопать? Мне бы следовало это знать, и кто же  мне
расскажет, если не вы?

   - Все, что я знаю, знает и любой житель Нью-Йорка, читающий газеты.

   - Ну и что же это?

   - Что в начале своей карьеры он, возможно, имел связи с мафией,  хотя
наверняка этого не знает никто. Что у него слишком  большое  влияние  на
городское управление. Что налоговая инспекция попробовала было пару  раз
поймать его за руку, да не смогла. Что ему нравятся  женщины  не  старше
тридцати лет. Ну, просто банальные газетные  сплетни  и  слухи,  которые
распускают конкуренты, стремящиеся ему напакостить. Кто-нибудь постоянно
подает на него в суд, но никогда не добивается особого успеха, вероятно,
потому, что интересы Залияна представляет целая группа ловких адвокатов.

   Некоторое время они шли молча. Митчелл обдумывал ее информацию, затем
спокойно спросил:

   - Ну, а Лузетти... Что вы о нем думаете?

   - Нечестный вопрос! Ведь этот человек контролирует мой заработок.

   - Вы могли бы просто сказать, нравится он вам или нет?

   - Нет, не могу, поскольку боюсь навредить себе.

   На 8-й авеню они остановились понаблюдать за малышом,  который  сумел
вырваться от державшей его за руку матери и теперь  стоял  на  бордюрном
камне и, запрокинув голову, смотрел на здание Залияна.

   - Эй, мамочка, - громко сказал он, - если смотреть на тучи, то кажет-
ся, что этот дом падает.

   Но его мать, видно, не настроенная на фантазии, ухватила его за  руку
и поволокла прочь.

   - Ну, мамочка, - захныкал мальчишка, - ты разве даже не посмотришь?

   Брайан посмотрел. Он встал на тот же бордюр и запрокинул голову. Пос-
тояв так с минуту, он сказал:

   - Знаете, а ведь мальчишка прав. Создается впечатление, что все  зда-
ния падают.

   - Стоит ли нам задерживаться здесь? - спросила Кэрол. - Именно в этом
месте разрезало стеклом ту женщину. До сих пор видны следы на тротуаре.

   Выбоины и царапины создавали рисунок, похожий на зимний узор на стек-
ле. Но пятна крови давно стерты.

   - Интересно, догадался ли кто-нибудь сохранить  куски  стекла,  когда
расчищали это место, - сказал Митчелл. - Если стекло не было достаточной
плотности или его должным образом не прокалили, то тайна будет раскрыта.
Мы можем сделать перерыв и сходить в кино.

   - Эти куски конфисковал окружной прокурор. В строительном департамен-
те посмотрели на них и сказали, что все в порядке. Во всяком случае, со-
ответствуют кодексу.

   - Тогда идем в кино!

   Они перешли через улицу к северо-западному углу перекрестка, к крыто-
му деревянному тротуарчику, где дюжина пешеходов через оградительную це-
почку наблюдала за работой какой-то строительной бригады. Там  рыли  яму
под фундамент, а футах в сорока от этого места небольшой  бульдозер  на-
полнял чем-то грузовик. Шофер грузовика стоял в  открытых  дверях  своей
машины и любовался тем, как она подпрыгивала и сотрясалась  всякий  раз,
когда бульдозер опрокидывал в кузов содержимое своей двухтонной челюсти.
Митчелл сказал, что это - смесь гравия, добытого из  старого,  высохшего
русла реки, и гранитного сланца, специально расколотого взрывом. Это  же
самое высохшее русло, сказал он Кэрол, шло и под восточной частью здания
Залияна, позади них, и все здание стояло частично на гранитном  выступе,
а частично - на сваях, которые, согласно проекту, доходили в глубину  до
основной породы. Не у каждого манхэттенского  небоскреба  был  идеальный
фундамент. Стены котлована перед ними были обложены горизонтальными дос-
ками, поддерживаемыми стальными опорами в форме буквы "Н" на  расстоянии
десяти футов друг от друга. Брайан спросил, не шли ли в последнее  время
в Нью-Йорке дожди.

   - В последние две недели нет. А что?

   Он показал на подпорную стенку со стороны 50-й улицы.

   - У них тут проблемы с водой. Видите течь?  Она  начинается  примерно
футов на пять ниже верхушки этой подпорки. И если дождей  нет,  то  это,
возможно, означает, что сюда просачивают ся подземные воды или же имеет-
ся течь в канализационной трубе.

   - Ну, это-то вовсе не новость. Некоторым из этих течей  лет  по  сто.
Недавно в "Таймс" появилась статья,  в  которой  говорилось,  что  почти
треть всей воды, поступающей в город, потом уходит через эти течи.

   - Готов поверить.

   Митчелл перевел взгляд со стенки котлована на здание Залияна на  про-
тивоположной  стороне  улицы,  прикидывая  на  глаз  расстояние.   Футов
шестьдесят - семьдесят. Слишком близко, чтобы чувствовать себя спокойно,
если земля перенасыщена водой. Слева от него  какой-то  пожилой  мужчина
разговаривал сам с собой.

   - Дураки! Идиоты! - эмоционально восклицал мужчина,  брызгая  слюной.
Неожиданно он повернулся к Митчеллу. - Разве они не  понимают,  что  еще
несколько этих проклятых зданий, и весь остров  окажется  на  дне  моря?
Ведь вес-то увеличивается! Вот это здание, быть может,  и  отправит  нас
всех в тартарары. Тогда-то мы и пойдем на дно, как перегруженная  шалан-
да. - И он обеими руками показал вниз. Его подбородок украшала трехднев-
ная серая щетина, одет он был в клетчатый спортивный  пиджак,  клетчатую
же рубашку, на шее болтался галстук с причудливым рисунком. Все это было
основательно заляпано жирными пятнами. - Если  вы  слишком  перегружаете
какой-нибудь клочок земли, - продолжал он, размахивая руками, - то земля
оседает и тонет. И не я это придумал. Это закон природы, да! А когда это
случится, то прощай, Нью-Йорк. Снова повсюду будет одна только  Атланти-
да.

   - Я вообще-то не думаю, что это относится к вопросам,  из-за  которых
нам следует беспокоиться, - внимательно послушав мужчину, сказал Брайан.

   Водянистые серые глаза старика были направлены прямо на Митчелла,  но
он не видел его. Внезапно в его взгляде появилась сосредоточенность.

   - Значит, вы не думаете, да? А что, черт побери, вы знаете  об  этом?
Да вы хоть когда-нибудь задумывались над этим? О том, как  накапливается
вес? Фунт за фунтом, год за годом. Нет, черт побери! И никто не  задумы-
вается. Включая мэра. Я писал ему сто раз, звонил ему, чтобы рассказать,
как остановить увеличение веса, прежде чем станет слишком поздно  и  все
это рухнет и уйдет вниз, но он мне не ответил.  Он  всегда  на  каких-то
встречах со своими писаками-обман щиками.

   - Вообще-то говоря, - сказал Брайан, не обращая внимания на  то,  что
Кэрол дергает его за рукав, - я как раз занимаюсь этой проблемой. А при-
чина, по которой вам не следует беспокоиться, заключается в том, что они
ведь роют ямы под фундаменты, количество вывозимой земли по весу  превы-
шает строящееся здание. Манхэттен сейчас весит меньше, чем  в  ту  пору,
когда им владели индейцы, это же касается и Чикаго...

   - Иудины сказки, - сказал старик, бочком отходя от Митчелла,  -  а  в
этом городе можно любые пироги получать, если вы хорошенько подождете  и
если вам повезет. Вот потому-то я и ухожу.

   И он быстро зашагал по тротуару, продолжая разговаривать с самим  со-
бой. Во всяком случае, это избавляло его  от  необходимости  вступать  в
спор и реагировать на смехотворные объяснения.

   - Вы слишком много общаетесь с ненормальными, - смеясь, заметила  Кэ-
рол. - Так вам никаких сил не хватит. Купите себе солн-цезащитные  очки,
вроде моих. Это предохраняет от визуального контакта, и тогда к вам  пе-
рестанут привязываться на улице.

   - Это не для меня, - сказал он, пожимая плечами. - Я не привык делать
вид, что не замечаю людей.




 


ДАЛЕЕ >>

Переход на страницу:  [1] [2] [3] [4]

Страница:  [1]