На короткое время  устрашив  экипаж  этим  примером,  Флинт  направил
"Морж"  на  северо-восток,  чтобы  продолжить  патрулирование   вместе   с
"Бериком" около протока Бретон.
     Вскоре после этого из устья дельты появился  французский  фрегат.  Он
был подвижен и быстро шел с попутным  ветром,  явно  рассчитывая  избежать
встречи с врагом, благодаря своей скорости.
     Как "Берик", так и "Морж" начали  преследование,  и  ветер  надул  их
паруса.
     - Молю Бога, чтобы мы не настигли его раньше Хоука, - прошептал  тихо
Бонсу Сильвер. - У него пушек в два раза больше нашего.  Он  одним  залпом
разнесет нас в щепки.
     Из-за правого плеча Сильвера донесся крикливый голос: Флинт  появился
неожиданно, как часто делал, подслушивая разговоры.
     - Поплавал бы ты с мое, сэр Окорок, говорил бы  поменьше,  а  работал
побольше. А что до тебя, первый помощник Бонс, то иди вперед и  позаботься
прибавить скорость на несколько узлов. А ну, расходитесь  вы  двое,  а  то
расселись, как две селедки в бочке.
     Когда Сильвер отправился вслед за Бонсом,  Флинт  резко  обернулся  и
добавил:
     - А ты, как квартирмейстер, причем единодушно  избранный,  слушай:  я
приказываю тебе возглавить  группу,  которая  возьмет  этих  французов  на
абордаж. Надевай саблю, да поострее. - Сильвер  хотел  было  ответить,  но
Флинт быстро его прервал: - И не болтай что-нибудь вроде "если догоним"  -
"Морж" как раз для таких дел. А твой приятель останется дивиться  на  наши
дела, сидя у нас в кильватере. Организуй группу для абордажа, как считаешь
нужным, но мне оставишь на борту шестьдесят душ. Айда,  двигайся  и  скажи
Израэлю, чтобы не стрелял, пока я не прикажу.
     И пробегая среди  пиратов  по  главной  палубе,  Сильвер  был  должен
признать, что капитан оказался прав. Под командой  Бонса  "Морж"  увеличил
площадь парусов и действительно полетел вперед как птица. В свою  очередь,
"Берик" явно отставал. Несомненно, "Морж" превосходил  его  по  мореходным
качествам.
     Между тем что-то произошло на "Берике". Он свернул с курса, и  паруса
его неистово метались, пока  рулевой  пытался  выправить  корабль.  Острым
своим зрением Пью первый увидел, в какое затруднение попал "Берик".
     - Дьявол их подери, грот-мачта у них  склонилась  налево.  Только  на
вантах и держится!
     Сильвер  выхватил  у  Пью  подзорную  трубу.  Так  все  и  произошло.
Грот-мачта смешно наклонилась, вперед и налево. Десятки  моряков  отчаянно
пытались ее удержать, чтобы спустить  паруса  и  предохранить  корабль  от
повреждений. Наконец-то проеденная червями мачта поддалась. Надлежало лечь
в дрейф, а экипажу тем временем поставить аварийную мачту. И  тогда,  если
повезет, дойти до побережья Гондураса, чтобы отремонтироваться.
     С лицом, покрытым пятнами и искривленным от восторга, Флинт закричал:
     - Французы уже наши, ребята.  Нет  корабля,  которого  бы  "Морж"  не
догнал. Мы поравняемся с ним еще до вечера!
     "Морж" медленно сокращал расстояние  между  двумя  кораблями.  Десять
миль между ними превратились в восемь, пять, потом две. Прошел полдень,  и
солнце припекало. Сильвер обратился к Флинту:
     - Разрешите накормить экипаж, капитан. Будет лучше, если  они  набьют
желудки и выпьют по кружке рому.
     Флинт хмуро кивнул, и Сильвер принялся выдавать ром.
     Расстояние между двумя кораблями становилось  все  меньше  и  меньше.
Флинт позвал главарей и сказал:
     - Не рассчитываю на точную стрельбу, что бы ни болтали о  Хендсе.  Не
верю, чтобы Израэль мог попасть в ворота амбара с двадцати шагов, разве он
сам будет внутри.
     Он немного помолчал, ожидая, осмелится ли Хендс обидеться, но увидев,
что  Израэль  только  покачал  головой  и  поощряюще  ухмыльнулся,   Флинт
продолжал:
     - Но нам и ни к чему  залпом  разбить  этот  красивый  корабль.  Хочу
порадоваться добытым дублонам и пиастрам, когда  смогу  их  потрогать.  Не
хочу дарить их рыбам. Так что ударим со стороны  кормы  и  быстро  возьмем
папистов на абордаж.
     Через полчаса Билли Бонс направил "Морж"  так,  чтобы  пересечь  путь
бегущего фрегата. Они сблизились, и оба корабля дали бортовые залпы. Из-за
скорости и угла,  под  которым  происходило  сближение,  "Морж"  почти  не
пострадал. Появились  две  большие  дыры  в  переднем  парусе,  одно  ядро
разрубило стасель-шкот, взлетевший над кораблем, а третье разбило одно  из
орудий, расположенное под вантами  грота,  убило  двух  пиратов  и  ранило
одного.
     Держась за фок-ванты, Сильвер видел, как сверкают мушкеты  на  палубе
французского фрегата,  носившего  прославленное  имя  "Кольбер".  Пули  из
мушкетов свистели между снастями "Моржа" и находили того или иного  пирата
из абордажной группы, терпеливо ожидавшей момента столкновения кораблей.
     Напрягая глаза, чтобы различить все подробности на палубе "Кольбера",
Сильвер заметил, что среди белых и синих мундиров  французских  моряков  и
морских пехотинцев  виднелись  люди  в  каких-то  чужеземных  мундирах,  в
пестрых шапках на головах и с чем-то вроде одеял на талиях.
     - Гляди, Джон, отбивайся со  стороны!  -  крикнул  Пью,  перекрикивая
ветер и погрозил "Кольберу" саблей.
     Сильвер забыл о странно одетых людях и следил, как "Кольбер" отвернул
резко вправо, надеясь избежать удара "Моржа".  Но  маневр  опоздал:  Билли
Бонс  немедленно  повернул  "Морж"  прямо  к   намеченной   жертве.   Пока
французский фрегат поворачивал  вправо,  паруса  его  обвисли  и,  подобно
соколу, атакующему голубя, бушприт "Моржа" врезался  в  корму  "Кольбера".
Пираты повскакали и  бросились  на  фрегат  среди  разлетающихся  щепок  и
выстрелов мушкетов. Первым на фрегат вскочил Сильвер и с победным  криком,
как настоящий дьявол, вырвавшийся из ада, пробивал себе  путь  среди  леса
сабель и багинетов. Джон рубил своей саблей направо и  налево,  скосив  на
юте множество французов. Сбоку он увидел  Пью,  присевшего  над  умирающим
противником, а  чуть  подальше  Джоба  Андерсона,  скидывавшего  мечущуюся
фигуру за борт.
     Поскольку французские артиллеристы не могли больше сделать ни  одного
выстрела, они быстро выбрались на верхнюю  палубу.  Сильвер  заметил,  что
французов было немного - насчитал около пятидесяти душ. Дальше стояли люди
в странных шапках, собравшиеся около фок-мачты. Вдруг Сильвер заметил, что
они были одеты в клетчатые юбки.
     - Боже мой, да это шотландцы! - завопил Черный  Пес,  выглянув  из-за
бочки. - Шотландцы, я их видел однажды в Абердине.
     Прежде чем Сильвер успел разобрать, что за люди были впереди, высокий
французский пехотинец появился перед ним и нацелил мушкет прямо  в  грудь.
Чтобы избежать пули, Джон наклонился, но  поскользнулся  в  луже  крови  и
тяжело упал на доски юта. Посмотрев вверх, он, к своему ужасу, увидел, что
дуло мушкета продолжало глядеть на него и было всего в ярде от его груди.
     Солдат спустил курок. Раздался щелчок, но выстрел не прозвучал. Слава
богу, порох оказался влажным!
     Вдруг солдат упал с криком на палубу и схватился  за  колени.  Черный
Пес, всегда старавшийся ударить противника ниже пояса, рубанул француза по
ногам.
     Сильвер  поднялся.  Сражение  уже  перенеслось  на  главную   палубу.
Противник вынужден был отступить. Тридцать французов были прижаты к задней
части главной палубы пиратами во главе  с  Пью,  издававшим  торжествующие
крики. Джоб Андерсон схватил французский  мушкет  и  использовал  его  как
дубину,  лупя  направо  и  налево  окровавленным  прикладом.  Когда   Джон
подбежал, чтобы присоединиться к сражавшимся, ряды французов  распались  и
они бросились в рассыпную. Некоторые  побежали  под  палубу,  преследуемые
ликующими группами пиратов, а другие  присоединились  к  шотландцам  около
грот-мачты.
     Сильвер пошел к носу корабля. На главной палубе  шум  утих  и  только
слышались  крики  из  корабельных  помещений,  где   последних   французов
настигали и убивали.
     "Что там происходит?" - задумался Сильвер.  Еще  шотландцы  вышли  на
палубу в ярких клетчатых  юбках  и  с  ружьями  в  руках.  Но  почему  они
продолжали стоять в боевом порядке около передней мачты, вместо того чтобы
помогать французам в борьбе с пиратами?
     "Морж"  с  переломанным  бушпритом  завертелся  и  прижался  к  борту
"Кольбера". Флинт приказал связать оба  корабля  друг  с  другом,  и  они,
влекомые ветром, потрепанные и залитые кровью, носились вместе по морю.
     Флинт появился,  перескочил  на  палубу  "Кольбера",  едва  улыбнулся
тонкими губами и оглядел плененный корабль.  Когда  он  протолкался  через
кольцо пиратов вокруг шотландцев и уцелевших французов, Сильвер подошел  к
нему и сказал:
     - Капитан, я в этом  деле  ничего  не  понимаю.  Ясно  одно:  у  этих
шотландцев нет никакой охоты драться с нами. Может быть, надо  потолковать
с ними и узнать, чего они хотят.
     Флинт  промолчал.  Приняв  это  за  знак   согласия,   Джон   крикнул
шотландцам, чтобы  высылали  парламентера,  после  чего,  слегка  подумав,
обернулся  и  дал  знак  французскому  офицеру   в   разорванном   мундире
сопровождать его.
     Странной была эта встреча на окровавленной палубе.  Первым  заговорил
один  из  шотландских  предводителей  -  пожилой  человек,  говоривший   с
достоинством и так гладко, как будто предварительно заучил свою речь:
     - Зовусь я Алистер Макдональд, вождь  клана  Макдональдов  в  колонии
Новая Каледония,  находящейся  под  покровительством  французских  властей
Луизианы  в  четырехстах  примерно  милях  на  север  по  реке  Миссисипи.
Некоторые из нас возвращаются, чтобы помочь  принцу  Чарльзу  Эдуарду,  да
хранит его Господь, свергнуть узурпаторов из Ганновера и вернуть  Стюартов
на престол.
     - Папская свинья! - прошипел Флинт. - Отправить их прямо на дно.
     Макдональд продолжил:
     - С вами мы  не  воюем.  Насколько  известно,  вы  не  меньшие  враги
английскому королю, чем мы.
     - Мы не пираты, а настоящие корсары, понял? - резко сказал  Флинт.  -
Плаваем под британским флагом. Скажите мне, почему я еще не заколол его  и
не выкинул за борт, как падаль?
     - Потому что мы не падаль, а  хорошо  вооруженные  бойцы,  -  ответил
спокойно Макдональд. - Дорого заплатите за наши жизни.
     Несколько минут они молчали,  пока  Флинт  строил  шотландцам  кислые
гримасы,  а  французский  офицер  бросал   беспокойные   взгляды   то   на
Макдональда, то на Флинта. Габриэль Пью подошел  к  Сильверу  и  прошептал
что-то ему на ухо. Немедленно Джон заявил:
     - Меня не волнует,  кто  будет  на  английском  престоле.  Все  одно,
республика Англия или королевство.
     - К дьяволу всех королей! - гневно крикнул Флинт.
     - Слушайте, - продолжал  Сильвер,  -  разберемся  с  вами.  Золото  и
серебро, что у вас в трюмах - нет смысла отрицать, что они у вас есть, мой
приятель Пью только что видел  их,  -  пойдет  как  ваш  выкуп,  и  можете
следовать в Англию или Шотландию или куда  хотите.  Ваша  свобода  и  ваше
оружие - достаточная цена за французские деньги. Более  честной  сделки  я
вам предложить не могу. Капитан Флинт скажет вам  то  же  самое.  -  Флинт
попытался вмешаться, но Сильвер быстро продолжил:
     - Вот видите,  господа,  наш  капитан  согласен.  -  Он  обернулся  и
прошептал что-то Флинту, который сразу умолк. - Ну, что  скажете  на  это,
Макдональд? - настоятельно спросил Сильвер.
     Макдональд сперва помолчал, потом сказал, как по писаному:
     - Мы  шотландцы,  верноподданные  заморского  католического  монарха,
принимаем ваши условия. Не для того покинули мы дома и семейства  в  Новой
Каледонии и нашу независимость, за которую храбро воевали, чтобы  утонуть,
как крысы, в Мексиканском заливе.
     - Хорошо, - сказал Флинт, тыкая кулаком чуть ли не в нос Макдональду,
- у вас есть полчаса на выгрузку золота! После этого вы свободны, и  пусть
вас повесят, разрубят на куски до единого, всех вас,  свинячьи  собаки!  И
этой французской свинье желаю тоже самое!
     Он нарочно плюнул на сапоги  французского  офицера  и  сошел  с  юта,
подозвав Дарби Макгроу.
     Когда шотландцы пошли  организовывать  переброску  денег  на  "Морж",
Андерсон обратился к Сильверу:
     - Окорок, почему мы отпускаем этих  подлецов,  шли  бы  они  ко  всем
чертям?
     - Джоб, - ответил Сильвер, - ты всегда долго  соображаешь,  бьюсь  об
заклад, что в детстве ты был плохим учеником. Таким способом  мы  получаем
золото без всяких потерь, а я бы не хотел связываться с этим Макдональдом,
говорящим, как по  писаному,  и  его  парнями.  И  еще  вот  что.  Скажем,
доберутся они до Англии и помогут принцу Чарли заварить там добрую кашу. А
мы с этого имеем пользу.
     Андерсон наморщил лоб:
     - Джон, Англия от нас больше чем в трех тысячах миль, что нам с  того
бунта и как это дело нам поможет?
     Сильвер приятельски положил руку на широкие плечи Андерсона:
     -  Так  вот,  если  лорды  в   парламенте,   не   говоря   о   лордах
адмиралтейства, заимеют сложные проблемы в Англии, как ты думаешь,  станут
они думать о том, чтобы преследовать джентльменов удачи, скажем, нас?
     - Едва ли.
     - Едва ли, приятель, именно  так!  А  ну-ка,  принимайся  за  работу,
балбес, вытряхнем последние фартинги из этой французской посудины, а затем
уносим ноги.
     Вскоре  "Морж"  оставил  место,  на  котором  повстречал  и  завладел
"Кольбером". Ценою  восьми  убитых  и  двадцати  четырех  раненых,  пираты
захватили золота и серебра ценой в сто десять тысяч фунтов стерлингов, как
рассчитал Билли Бонс.
     Пока "Морж" шел по тихому морю курсом на юго-восток, экипаж радовался
добыче. Черный Пес спел несколько баллад своим печальным  тенором,  а  Бен
Ганн с Израэлем Хендсом неуклюже станцевали менуэт.
     Флинт, покинувший "Кольбер" последним с Дарби Макгроу, следовавшим за
ним по пятам, наливался  ромом.  Сильвер,  сидя  с  ним,  пил  крепко,  но
старался не перебрать.
     - Ну, капитан,  -  начал  он,  подняв  большой  кубок  с  французским
коньяком, - пью за сегодняшнюю  удачу.  Сокровища  в  трюме,  а  шотландцы
доставят неприятности королю Георгу.  Славное  дело  сделали,  дьявол  нас
раздери!
     В ответ Флинт поднял кубок,  поперхнулся  и,  еще  кашляя  и  брызгая
слюной, ответил:
     - Не видать Шотландии этим проклятым папистам.  Мы  с  Дарби  бросили
отраву в бочонки с водой раньше, чем сойти  с  "Кольбера",  и  я  еще  ему
приказал пробить дно в нескольких местах  для  надежности.  Дарби  прикрыл
пробоины балластом, так что  те  поймут  что-нибудь  слишком  поздно.  Они
сдохнут отравленные и утопленные, негодяи этакие!
     И Флинт засмеялся своим зловещим резким смехом. Сильвер и Билли  Бонс
переглянулись и пожали плечами. В конце концов  ценности  были  сложены  в
трюме корабля. Они ускользнули от капитана Хоука. Перед ними  расстилалось
Карибское море, прельщая  богатой  добычей.  А  Флинт  выглядел  по-своему
счастливым. Предстояли славные дни, в этом Сильвер был уверен.



               20. КАК ФЛИНТ ЗАДУМАЛ НАПАДЕНИЕ НА САНТА-ЛЕНУ

     После захвата "Кольбера" Флинт целых три года свободно  пиратствовал,
где желал, в Карибском море и Мексиканском заливе.
     Само упоминание "Моржа" вселяло ужас в сердца людей  в  этих  местах.
Говорили, что при одном только имени Флинта бледнели испанские аристократы
и дрожали французские торговцы. Корсары  не  только  расстроили  вражеское
судоходство во Флоридском и  Юкатанском  проливах,  но  пытали  счастья  и
дальше. Так, "Морж"  оставил  за  собой  дымящиеся  развалины  по  берегам
Панамского   пролива,   опустошил   французские   поселения   в    колонии
Санто-Доминго, захватил и разграбил порт Альтаграциа напротив Мараканбо  в
Венесуэле.
     Люди Флинта были отличными бойцами и  своими  корсарскими  действиями
добыли огромные богатства, хотя впоследствии  большинство  из  них  быстро
пропили все деньги. Но какую бы добычу ни  получал  "Морж",  за  собой  он
оставлял кровавый след. Хотя и воевали под британским флагом, но благодаря
своей извращенной натуре, Флинт упорно отказывался брать  пленных.  Другое
дело - набор новых  членов  экипажа,  это  было  просто  необходимо  из-за
непрерывно растущих потерь, но к пленникам Флинт  был  безжалостен.  После
того, как опустошали захваченное судно и отбирали  все  у  экипажа,  Флинт
выбрасывал всех за борт - не только  здоровых  моряков,  но  и  раненых  и
больных. Он был готов расправляться так же и с  женщинами,  но  Сильвер  и
Бонс не допускали этого. Плачущих и молящих о пощаде женщин  оставляли  на
ближайшем рейде или пустынном берегу на милость диких зверей  или  местных
дикарей. Целых восемь месяцев Флинт пренебрегал тем обстоятельством, что в
1748 году был заключен мир. И после этого он продолжал нападать на корабли
тем же манером, хотя и понимал, что, начни он  усердствовать  в  пиратских
набегах в британских водах, королевский флот погонится за ним, как  гончие
за зайцем. Флинт, однако, совсем  не  походил  на  беззащитного  зайца.  С
годами  он  предавался  грабежам  все  с  большим  остервенением,  как  бы
превратившись в дикого волка, -  набрасывался  на  все  испанские  суда  в
Карибском море. Прямо высмеял предложение Сильвера попробовать охранять за
приличное вознаграждение суда контрабандистов, плавающих между британскими
владениями  на  континенте  и  испанскими,  французскими  и   голландскими
колониями. Когда был трезв, часами размышлял над планами, в лучшем  случае
неосуществимыми, а чаще всего ведущими к гибели.
     Но в начале 1754 г. Флинт созвал главарей в свою каюту на  "Морже"  и
обратился к ним:
     - Приятели, - начал он, отпив глоток рома, - надоела мне эта  игра  с
идальговцами. Прежде чем помру, хотел бы ударить по ним как следует.
     - Немного же у тебя времени останется, если будешь так лакать ром,  -
кротко заметил Сильвер. - Лопнешь ты от него, попомни мои слова.
     Флинт бросил на него кровавый взгляд и рявкнул:
     - Пошел к чертям, Окорок! - после чего продолжал  сиплым  голосом:  -
Парни, уверен, вам было бы интересно узнать одну  мою  мечту.  Снится  мне
одно и то же.
     - Хватит нам рассказывать кошмары,  капитан,  -  сдержанно  отозвался
Сильвер.
     - Хочу захватить испанскую флотилию, ежегодно переправляющую  серебро
в казну Испании, - промолвил Флинт. - Или завладею серебром, или тресну.
     Тотчас же все возбужденно заговорили. Испанская флотилия на Карибском
море, перевозящая ежегодно добытое серебро, была самой большой добычей,  о
которой только можно мечтать. Два века назад  сэр  Джон  Хоукинс  захватил
караван мулов, загруженных золотом и серебром, следовавший  по  Панамскому
перешейку, а не так давно капитан Морган напал на сам город Панаму.
     Билли Бонс свистнул от удивления.
     - Высоко берешь, капитан, - весело заметил он. - Но если мы попадемся
в лапы этим испанцам, они нас живыми изжарят.
     - Я  вовсе  не  собираюсь  сплясать  на  рее  испанского  корабля!  -
воскликнул Сильвер. - Флотилия идет под охраной фрегатов,  у  каждого  три
орудийных палубы, а еще есть и другие боевые корабли. Да они нас потопят в
пять минут!
     - Слушай, Окорок, - злобно сказал Флинт, - не у одного тебя в  голове
есть мозги. Всем известно, что флотилия с сокровищами идет  от  перешейка.
Но серебро не оттуда. Большая часть его идет из Перу. Но  немало  приходит
из Мехико и загружается в Веракрусе. Вот мы и ударим на  Веракрус.  Обычно
одно судно несет серебро, а три, не более, его охраняют.
     - Трое против одного - это еще больший  перевес,  капитан,  -  сказал
Пью, у которого благоразумие боролось с алчностью.
     - Может быть, с божьей помощью и справимся, -  выкрикнул  Сильвер.  -
Веракрус - город небольшой, это не Картахена и не другие крепости.  Войдем
в порт под испанским флагом и захватим серебро у них из-под  носа  прежде,
чем они очухаются.
     - А при малейшей ошибке окажемся в казематах Веракруса,  -  отозвался
Израэль Хендс. - Эти идальговцы колесуют нас всех, не моргнув глазом.
     Трезвые  слова  Израэля   Хендса   были   встречены   продолжительным
молчанием.
     - Вот выход! - Сильвер ударил большим своим кулаком по столу  Флинта.
- Брандер: пустим на них горящий  корабль,  набитый  бочками  с  дегтем  и
оторвем от строя судно с сокровищами, пока эти идальговцы зовут на помощь.
     - Эта хитрость сослужила службу Дрейку, - задумчиво сказал Бонс.
     - Дай Бог, чтобы она помогла и нам.
     - Одной молитвой дела не сделаешь, -  сурово  сказал  Флинт.  -  Ясно
дело,  все  зависит  от  подготовки  и  организации.  -  Он  оглядел  всех
собравшихся в каюте. - Парни, по моему разумению,  у  нас  два  месяца  на
подготовку. Приказываю вытащить корабль на сушу и кренговать, пока дно  не
станет таким гладким, чтобы он летел по воде. Приказываю  запастись  самым
лучшим порохом и картечью. Приказываю наточить сабли, как бритвы.  Значит,
все согласны. Остальные, уверен, нас поддержат. Страшное это  будет  дело,
парни. Я же, это вы верно сказали, буду пить поменьше. Дарби, спрячь  ром,
или я тебе отрежу уши. - Флинт поднялся.  -  Айда,  ребята!  На  Веракрус.
Ей-богу, испанский король в Мадриде будет  корчиться,  как  червяк,  когда
услышит про это дело!
     Итак, "Морж", с  ободренным  своим  капитаном,  покинул  остров  Трех
Черепов и направился на запад, к берегам Новой Испании.
     Экипаж "Моржа", шедшего сейчас под испанским флагом, с приближением к
Веракрусу все больше напрягался - все были  неспокойны,  а  перед  глазами
мерещилась ожидаемая добыча. Одним из  немногих,  сохранивших  присутствие
духа, был Сильвер; он спокойно дымил трубкой, всегда был  готов  отпустить
шутку  и  ободрить  какого-нибудь   растерявшегося   пирата   приятельским
похлопыванием по спине.
     Не успел матрос на марсе крикнуть, что видит выступающие в море башни
укреплений Веракруса, как положение начало меняться.  От  порта  доносился
далекий гул артиллерийской канонады.  Израэль  Хендс  повернулся  огромным
своим правым ухом, а потом левым к далекому угрожающему  гулу.  Напряженно
вслушиваясь несколько минут, он обратился к Флинту:
     - Это не учебная стрельба, капитан, потому что стреляют не с  равными
интервалами. Идет  морской  бой,  и  участвует  не  менее  трех  кораблей.
Провалиться мне на этом месте, не надо нам лезть в порт!
     Пятнистое лицо Флинта побагровело от ярости:
     - На рею тебя, Хендс!  -  выругался  Флинт.  -  Обошли  нас,  пропало
серебро!
     - Спокойно, капитан, - отозвался Сильвер, - не Израэль Хендс стреляет
из этих орудий. Может быть, успеем что-нибудь предпринять,  если  сохраним
рассудок.
     Вдруг матрос на марсе закричал:
     - Несколько судов выходят из порта! Одно убегает от других. Вижу  два
испанских сторожевых корабля, которые обстреливают одну шхуну.
     Вскорости все увидели пять кораблей, участвовавших  в  сражении.  Два
испанских боевых корабля обступили шхуну и  расстреливали  ее  в  упор,  а
немного впереди какой-то бриг,  подняв  все  паруса,  убегал  от  быстрого
испанского фрегата.
     Израэль Хендс присел  у  орудия  на  левом  борту,  направляя  его  и
налаживая угол стрельбы,  чтобы  быть  готовым  к  сближению  с  испанским
кораблем. Когда корабли стали друг против друга, "Морж"  дал  всем  бортом
залп по ничего не подозревающему фрегату.
     Воздух наполнился  горьким  дымом  и  обломками  испанского  корабля:
бортовой залп "Моржа" был дан почти в упор.
     Вперив жадные взгляды на фрегат, пираты увидели  перевернутые  орудия
на  нижней  палубе  и  огромную  пробоину,  зиявшую  в  середине  корпуса.
Панические крики и  стоны  раненых  смешались  с  беспорядочной  мушкетной
стрельбой с поврежденного корабля. Из орудийных люков начал валить дым,  с
каждой минутой становившийся все гуще и гуще.
     - Подожгли! - завопил Пью, в знак победы воздевший свои бледные руки.
- Ей-богу, он уходит!
     Голос Пью сразу подхватили другие. Пираты издали восторженные  крики,
когда  фрегат,  подхваченный  течением,  начал  отдаляться   от   "Моржа".
Очевидно, капитан  предпочел  потушить  пожар,  чем  преследовать  жертву.
Вскорости одинокий фрегат остался далеко позади.
     Флинт немедленно последовал за бригом, который тут  же  повернулся  к
"Моржу" бортом, нацелив орудия, подобные  зубам  в  пасти  тигрицы,  решив
сражаться до конца. Но "Морж" спустил испанский флаг, подняв  вместо  него
"Веселый Роджер", в ответ на что бриг быстро выкинул белый флаг бурбонской
Франции, причем над золотыми лилиями была грубо нарисована голова  черного
волка.
     - Надо думать, французские пираты, - сказал Билли Бонс.
     - Французы или идальговцы, все  они  проклятые  паписты!  -  закричал
Флинт.
     - Капитан, с вашего позволения, - начал необычайно вежливо Сильвер, -
давайте не будем  спешить.  По  этим  водам  ходит  довольно  много  судов
французских протестантов,  а  как  мы  только  что  убедились,  испанцы  в
Веракрусе явно невзлюбили это судно. Прежде всего надо бы  потолковать  со
Старым Волком и разобрать, что тут и как. От жены я научился дюжине-другой
французских слов, так что с вашего позволения, отправлюсь на этот  бриг  и
поговорю с ними.
     Через  час  Сильвер  вернулся  на  борт   "Моржа"   в   сопровождении
французского капитана, щеголя, облаченного по последней  моде  в  кричащие
одежды, с павлиньими перьями на шляпе и в ярком  небесно-голубом  кафтане,
перепоясанном поясом, усыпанным драгоценными камнями,  на  котором  висела
сабля.
     Джон скоро объяснил Флинту и собравшимся главарям положение.  Француз
хотел в компании с другим пиратским кораблем захватить суда с серебром  из
Веракруса, но им не повезло. Испанцы  не  зевали,  как  обычно,  и  пираты
обратились в бегство. Он осыпал Флинта благодарностями и комплиментами  за
то, что "Морж" спас его с экипажем, низко поклонился, держа в  руке  пышно
украшенную перьями шляпу. Но Флинту скоро надоела длинная цветистая  речь,
он выдернул одно перо из шляпы француза и переломил его  пополам.  Наконец
начали говорить о деле. В конце разговора французский пират поклялся,  что
знает, где собираются суда, нагруженные сокровищами.  Это  был  небольшой,
почти неукрепленный порт по  имени  Санта-Лена.  По  его  мнению,  главные
конвойные корабли еще не появились  там,  и  если  они  вдвоем  с  Флинтом
внезапно нападут на Санта-Лену, то, похоже, захватят добычу в  десять  раз
большую, чем та, что они упустили в Веракрусе.
     Так, по словам Джона Сильвера, появилась идея  знаменитого  нападения
под командованием Флинта на флотилию с сокровищами. Вопрос был не  в  том,
чтобы вытянуть из порта засевшие там  суда  флотилии  с  сокровищами,  как
Долговязый Джон умело "Заливал" на "Эспаньоле"; скорее предстояло обобрать
несчастные корабли с сокровищами в Санта-Лене. Как  бы  там  ни  было,  но
именно тогда попугай Сильвера научился кричать - "Пиастры, пиастры!"  -  и
оттуда пошел окольный, залитый кровью путь,  приведший  к  сокрытию  клада
золота и серебра на острове Кидда.



                          21. ПУТЬ НА САНТА-ЛЕНУ 

     Флинт смотрел на предстоящее нападение на  Санта-Лену  как  на  самый
славный подвиг в его переполненной  жестокостью  и  преступлениями  жизни,
который бы увенчал пиратскую  его  карьеру.  Сам  он  заявлял,  что  готов
отказаться от герцогского титула, только  бы  удалось  похитить  сокровище
из-под носа у испанцев. Все время говорил об этом  и  мечтал  вслух,  пока
"Морж", расправив паруса, несся к берегам Венесуэлы, имея на траверзе "Жан
Кальвин", судно французских пиратов.
     "Морж" и "Жан Кальвин" обходили все суда,  чьи  паруса  виднелись  на
горизонте. Флинт был занят важным делом и  впервые  в  жизни  был  склонен
уходить от всех судов,  которые  могли  оказать  сопротивление,  чтобы  не
повредить набегу на Санта-Лену.
     Французский  капитан   имел   приблизительный   план   юго-восточного
венесуэльского побережья, где  находилась  Санта-Лена.  На  первый  взгляд
казалось, что селение было совсем незначительным.
     Внимательно рассмотрев карту, Флинт был вне из себя от восторга.
     - Парни, - заорал он, - да это совсем простое  дело!  Все  равно  что
отнять конфетку у ребенка.
     Он был в каюте вместе с Сильвером и Бонсом.
     Но Билли Бонс грубо его прервал:
     - Хорошо бы  так,  капитан.  Гляди  повнимательнее.  На  нашей  карте
венесуэльского побережья есть кое-что, чего не  хватает  на  схеме  нашего
приятеля француза. Во-первых, этот перешеек тут, у входа в залив. На  этом
перешейке есть укрепление. Лопнуть мне, если это не так!
     - Ба! - отвечал Флинт.  -  Эти  испанцы  наверняка  дрыхнут  у  своих
орудий. Мы пройдем мимо них и не потревожим!
     - Скорее всего, не успеем, - сдержанно отозвался Сильвер.  -  А  если
даже успеем, не думаешь ли ты, что они  продолжат  спать,  пока  мы  будем
брать сокровища? А потом пойдем  к  выходу  из  порта,  пройдем  перед  их
орудиями, а испанцы учтиво  снимут  шляпы  и  крикнут  вслед:  "Покорнейше
благодарим, счастливого пути!"
     Флинт скорчил гримасу при словах Сильвера, но совсем сморщился, когда
продолжил Билли Бонс:
     - Второе. Где держат сокровища? Можно предположить, что в укреплении,
здесь. Или в бревенчатом форте к югу от города. Или здесь, в этом огромном
доме, обозначенном на схеме француза. А может быть, укрыли  в  подземельях
этой церкви, здесь, возле дома.
     - Черти бы тебя взяли, Бонс, - резко ответил Флинт.  -  Ты  любого  в
могилу загонишь,  как  начнешь  скулить  да  причитать,  переплюнешь  даже
Черного Пса с его печальной мордой.
     - Лучше  подумаем  сейчас,  как  избежать  этих  испанских  пушек,  -
отозвался Сильвер, - мне не хочется попасть на виселицу, чтобы  мои  кости
сгнили в Санта-Лене.
     - Сэр Окорок, то, чего я в тебе терпеть не могу, - злобно прервал его
Флинт, - так это твои проповеди. И надо же  было  этому  идиоту,  капитану
Ингленду, взять тебя на старую "Кассандру" на Барбадосе.
     - Благодарю вас, капитан, - отвечал Сильвер совершенно серьезно. - Уж
такой вы человек: что на уме, то и на языке. Горжусь быть квартирмейстером
при таком прямом человеке, как вы.  -  Он  обернулся  к  Бонсу:  -  Билли,
капитан поставил меня на место. У него, не иначе, есть путеводная  звезда.
- И пока Билли Бонс смущенно переступал с ноги на ногу, Сильвер продолжал:
- Капитан Флинт, хочу предложить твоему  просвещенному  вниманию  скромный
план. Надо думать, он не может сравниться с планами, которые ты несомненно
обдумываешь в этот момент, но буду рад, если выслушаешь меня.
     Флинт зарычал, сверкнув желтыми зубами, но Сильвер продолжал льстивым
тоном:
     - Благодарю за разрешение, капитан, - он указал на карту на столе.
     - Если взглянуть на обе, то положение становится совсем  ясным,  и  я
думаю, что  мы  не  сможем  пройти  мимо  этих  укреплений,  как  какие-то
привидения, которых не зрит человеческий глаз.
     - Трус! - рявкнул издевательски Флинт.
     Сильвер продолжал, как будто был глух, словно пень.
     - Значит, высаживаемся  на  берег  сзади  укрепления  и  на  рассвете
захватываем его. После этого грузим сокровища на суда в порту.
     - А сам город, Джон? - спросил Бонс.
     - После того, как выведем из строя  испанские  орудия,  мы  завладеем
большим домом, где или найдем спрятанные сокровища, или ключ к ним, в этом
я уверен.
     - А если в порту стоят испанские боевые суда? - упорствовал Бонс.
     - В этом случае нам никак не загрузить добычу на старика "Моржа".
     - Ты прав, дорогой. Но здесь подключается наш  приятель  француз.  Он
проходит совсем близко от входа в порт, как будто  хочет  дерзко  войти  в
него. Этим он отвлечет внимание боевых судов и заставит их выйти из порта,
не так ли? А маневрирует он достаточно быстро,  чтобы  ускользнуть  у  них
из-под носа. Таким образом мы заставим все  суда,  охраняющие  порт,  уйти
оттуда и ввести "Морж" в порт, как говорится, парадным входом и  загрузить
добычу.
     Бонс одобрительно закивал на предложения Сильвера, а  Флинт  неохотно
сказал:
     - Чересчур легкомысленный твой план, но спросим, что ответит  команда
и что еще скажет этот висельник француз, что тащится у нас в кильватере.
     Через двадцать четыре часа предложенный Сильвером план  нападения  на
Санта-Лену был одобрен командами  как  "Моржа",  так  и  "Жана  Кальвина".
Осталось только его применить. Тремя днями позже перед заходом солнца "Жан
Кальвин", подняв  испанский  флаг,  подошел  к  проливу  и  к  укреплению,
охранявшему проход в порт, и  дал  по  форту  бортовой  залп.  Прежде  чем
испанские артиллеристы опомнились от неожиданности, "Жан Кальвин"  изменил
курс, продолжая обстреливать укрепление картечью из кормового орудия.
     Трудно вообразить себе  панику,  поднявшуюся  в  Санта-Лене.  Испанцы
решили, что должно последовать нападение с моря, и уставили туда подзорные
трубы. Один испанский боевой корабль вышел из порта через  сорок  минут  -
достаточно быстро для испанцев. Корабль  этот  был,  однако,  медлительным
двухпалубным галеоном с высоким ютом, и как следовало по его ходу,  то  ли
трюмы его были полны мешками со свинцом, то ли капитан его  был  мертвецки
пьян.
     Было  просто  невероятно,  чтобы  эта  неуклюжая  посудина  оказалась
единственным боевым испанским кораблем в Санта-Лене, а то, что  вообще  ее
выпустили из порта, означало или чрезмерную самоуверенность, или глупость,
а может быть, и то, и другое вместе. Но как  бы  там  ни  было,  вскорости
стемнело и во мраке "Жан Кальвин" носился перед галеоном,  уводя  его  все
дальше и дальше от  порта.  Французский  пират  знал  эти  места  не  хуже
подходов к Ларошели и в скором времени свернул  к  берегу  на  мелководье.
Команда непрестанно измеряла  дно  лотом,  и  "Жан  Кальвин"  сновал,  как
змейка, по тесным проходам между отмелями. Испанский галеон сглупил, решив
продолжать здесь преследование, и около полуночи с  оглушительным  треском
врезался в мель.
     Между тем "Морж", оставшийся в открытом  море,  подошел  к  берегу  и
бросил якоря в десяти милях к юго-востоку от  Санта-Лены.  Берег  тут  был
пуст и необитаем, лес подходил  к  самому  пляжу,  а  ровная  цепь  холмов
затрудняла обзор с укреплений Санта-Лены. Но тут они обнаружили вытекавший
со стороны города ручей, и Флинт решил, что его течение можно использовать
в качестве ориентира, чтобы не сбиться с пути.
     Билли  Бонс  остался  на  "Морже".  Флинт  приказал  ему  подойти   к
Санта-Лене утром следующего дня - по плану считалось, что к этому  времени
укрепление  будет  взято  штурмом.  Сам  же  он  твердо  решил  возглавить
нападающих и поэтому расстался с "Моржом", несколько раз печально взглянув
на него, когда лодки отходили от борта.
     Сто  сорок  душ  выбралось  на  пустой  берег,  на  судне  оставалось
пятьдесят человек. Группа, намеченная для нападения на форт, перешла через
ближайшие холмы, не отходя далеко от ручья. Флинт объявил привал там,  где
возвышенность кончалась и начиналась ровная заболоченная  местность  перед
самой Санта-Леной. Было уже около девяти часов,  солнце  сильно  пекло,  и
заросли наполнились криками диких животных. Флинт  обернулся  к  Сильверу,
отиравшему пот красным платком:
     - Надо оставаться здесь до наступления сумерек. Потом тронемся  и  на
рассвете штурмуем форт.
     Сильвер почистил панталоны, запачканные и порванные во время  ночного
похода, и ответил:
     - Ясно, капитан. Ребятам надо  отдохнуть  перед  атакой.  Пускай  они
поспят после обеда, а поднимем мы их,  когда  стемнеет.  Но  предлагаю  не
оставлять их бездельничать до обеда. Тут деревьев сколько  угодно,  а  нам
нужны лестницы, чтобы перебраться через стены форта. Если позволишь, я  их
отправлю на работу:
     - Том Морган, вставай! Ты плотник, бери  шестьдесят  человек  и  руби
деревья на лестницы. Да смотри, хорошо крепи  ступеньки,  чтобы  наш  друг
Джордж Мерри не упал, не дай бог, когда будет  перелезать  через  стену  к
идальговцам. Черный Пес, иди помогать  Тому  Моргану.  Джоб  Андерсон,  от
твоих рук толку мало,  выставь  повсюду  посты.  Если  кто-нибудь  заснет,
волоки его прямо к капитану Флинту или ко мне.
     Положив легко руку на плечо Пью, он обратился к нему:
     - Гейб, ты туда не лезь, без тебя  справятся.  Подбери  себе  десяток
людей, которые могут бесшумно ходить и молчать, и поймай немного  дичи  на
обед. Но только никакой стрельбы. Одни капканы и ножи.
     Пью засмеялся и пальцами сжал шею какому-то воображаемому  пойманному
животному.
     Между тем Израэль Хендс объяснял  что-то  Флинту,  мрачно  слушавшему
его. Наконец Флинт рявкнул:
     - Хорошо, делай как  хочешь,  но  если  ничего  не  выйдет,  со  мной
разговор короткий, сам знаешь!
     Хоть и явно неохотно, пираты  все  же  принялись  за  работу.  Солнце
стояло высоко, насекомые в болоте кусали и жалили их, как будто  имели  на
то личное распоряжение испанского короля. Джоб Андерсон, бывший на посту в
четырехстах ярдах от лагеря, случайно наступил на огромную  шипящую  змею,
но благодаря своему большому весу раздавил ее сапогом.
     К обеду Пью и его  люди  вернулись  с  пятью  убитыми  козами,  двумя
поросятами в одном мешке и с несколькими отчаянно  кудахтающими  курицами.
Они нашли небольшую  хижину  посреди  поляны,  где  жила  одинокая  старая
индеанка.  Ее  зарезали  и  оттащили  подальше,  резонно  рассуждая,   что
известное время никто не найдет ее труп. После этого  не  составило  труда
забрать всех животных из нищего ее двора и набрать корзину свежих плодов.
     Итак, когда полуденное солнце стало  припекать,  люди  Флинта  поели.
Затем выставили посты, пираты легли в тень, одни заснули,  а  другие  тихо
переговаривались.
     Сильвер спал глубоким сном несколько часов. Проснувшись, увидел,  что
обеденная жара уже спала. Он взглянул на Флинта  и  увидел  его,  сидящего
вблизи на земле, раздраженного, с красными глазами, прислонившегося спиной
к дереву. Израэль Хендс завязывал кусок материи, обвитый вокруг  какого-то
предмета, большого, как бочонок с солониной.
     Флинт  заметил,  что  Сильвер  не  спит,  и  дал  ему  знак  подойти.
Приблизившись, Сильвер заметил, что Флинт  не  смыкал  глаз  весь  день  и
корявое его лицо было уставшим и напряженным от тревоги.
     - Ну, Окорок, - молвил Флинт, - думаю, из-за  этого  набега  мое  имя
войдет в историю, даже если это будет мое последнее  дело.  Если  что,  то
командовать тебе, так что слушай! В сумерки отправляемся. Я хочу разделить
ребят на две равные группы. Я командую нападением одной  из  них  на  этот
большой дом у порта. Бьюсь об заклад, что это  губернаторский  дворец.  Не
иначе как сокровища там, а если и нет,  мы  спросим,  где  они,  и  найдем
способ получить ответ. Поскольку  никто,  кроме  тебя,  не  сможет  хорошо
командовать группой, веди их штурмовать укрепление. Потом соединяем  силы,
а Билли Бонс приводит старину "Моржа", чтобы забрать добычу.
     - Надо бы подумать и об этом вонючем французе, - добавил Сильвер.
     - Да, и о вонючем французе, - передразнил его издевательски  Флинт  и
продолжил: - Раз уж речь зашла о вонючках, возьми с собой Израэля,  твоего
любимчика и приятеля Пью и его дружка Черного Пса. Я же возьму Андерсона и
Моргана, которые не горазды болтать, но хорошо делают,  что  им  прикажут.
Что еще спросишь, Джон Сильвер?
     Джон спросил:
     - А что там Израэль прятал в какие-то лохмотья? Сдается мне, что  это
подарок губернатору Новой Кастилии.
     - Да, подарок, лучше не скажешь,  -  ответил  Флинт.  -  Мина,  чтобы
взорвать стену  форты.  Она  откроет  тебе  дорогу.  -  Флинт  неторопливо
поднялся на ноги. - Ну, Сильвер, подъем через полчаса. Смотри,  чтобы  без
опоздания.
     Как только стемнело, пираты пошли вдоль русла потока. Путь был тяжел,
хотя и стояло полнолуние. В коварной болотистой местности чуть не  утонули
в трясине два пирата, тащившие тяжелую мину Израэля Хендса.
     Флинт, возглавлявший колонну, ругал плохую дорогу и бил плашмя  своей
саблей всех, кто попадался под руку.
     Только благодаря Долговязому Джону Сильверу цепь извозившихся в грязи
пиратов не разрывалась. Сейчас его  умение  командовать  пригодилось,  как
никогда. Он делал все, как бы обуянный каким-то демоном; и  действительно,
сейчас им владела единственная мысль о сокровищах, собранных в Санта-Лене.
Но это было не главной причиной неутомимой его деятельности.  В  сущности,
Сильвер смотрел на нападение на Санта-Лену и захват испанских сокровищ как
на свою идею. Насколько он увлекался идеей похода, насколько он убеждал  и
настраивал пиратов, настолько сильным становилось убеждение,  что  львиная
доля сокровищ принадлежит ему. Когда дело касалось  захвата  добычи,  Джон
Сильвер преследовал цель неуклонно, а эта добыча была изумительна,  просто
сказочна и обещала стократ вознаградить его за  все  прежние  страдания  и
унижения.
     Неудивительно было поэтому, что он напрягал все силы,  чтобы  достичь
успеха в походе за испанским сокровищем. Если какой-нибудь уставший  пират
в растянувшейся цепи падал, не в силах подняться, Джон возникал перед  ним
и ободрял его или подбадривал шутками. Один раз Джордж Мерри и беглый  раб
Джейкоб Вашингтон подрались, но Сильвер мгновенно оказался  возле  них  и,
схватив за вороты, втолкнул в цепь  пиратов.  Пью  помогал  ему  следовать
наилучшим путем, избегая опасных трясин.
     И так, шаг за шагом, пираты добрались до Санта-Лены.
     Они увидели несколько покосившихся хижин, освещенных луной, а немного
поодаль - темные силуэты массивных домов.
     Флинт объявил привал. Когда люди столпились возле него, он прошептал:
     - Вот эта  помойка  и  есть  Санта-Лена.  Половина  из  вас,  которые
последуют за мной, имеют важную задачу захватить  дворец  губернатора  вон
там, за этими хижинами возле порта. Мистер Сильвер поведет другую половину
штурмовать форт. Когда он им завладеет, то даст сигнал, а я и Билли Бонс и
этот пропащий французик  уже  поймем,  что  все  в  порядке.  Сигналом,  -
продолжал он, - будет знамя с черепом и скрещенными  костями.  Черный  Пес
несет его спрятанным на груди. Не вздумай потерять его при нападении!  Но,
думается мне,  этого  не  случится,  потому  что  он  наверняка  спрячется
где-нибудь, пока остальные будут штурмовать стены. - Черный Пес  не  знал,
куда деваться от этих слов, и спрятался  за  спины  пиратов,  сгрудившихся
вокруг Флинта.
     - Андерсон, Морган, О'Брайен, - продолжал он, - вы идете  со  мной  и
моими людьми. - Флинт  огляделся  с  видом  крайнего  недовольства.  -  Не
наберется и дюжины людей, которые по-настоящему умеют сражаться. Но  я  уж
знаю, что делать, чтобы вы не разбежались по кустам, подонки!
     Затем обернулся к Сильверу:
     - С рассветом нападаем. Одновременно. Я пошел.
     И Флинт повернулся и повел людей в западном направлении.
     Сильвер оглядел оставшихся пиратов и скорчил кислую  гримасу.  Потом,
разведя руками, заговорил отечески и ласково:
     - Я горжусь, ребята, что сражаюсь вместе с вами. Никогда еще не видел
бойцов лучше. Даже покойный герцог Мальборо счел бы за честь вести вас  на
этот форт! - Увидев, что  люди  оживились,  обласканные  его  словами,  он
продолжил: - Этот форт выглядит не больно-то крепким. Честное слово даю, в
нем нету ни одного камня, а только бревна, доски и гвозди. Да мы могли  бы
разнести  его  на  щепки  голыми  руками!  Но,  -  и  он  заговорил  тихо,
доверительным  тоном,  -  наш  друг  Израэль  придумал  и  сделал  кое-что
дьявольское, что могло бы превратить в развалины стены  Картахены,  не  то
что эту игрушку перед нами. Парни,  мы  застанем  этих  испанцев  в  одних
подштанниках, ей-богу. Все вы, как один, разбогатеете,  но  больше  я  вам
ничего не обещаю. Вот там, -  он  показал  на  северо-запад,  -  находится
перешеек, где стоит укрепление. Сейчас идем туда. С рассветом  ворвемся  в
него - и все дела! Я веду  одну  группу,  штурмующую  форт,  Гейбл  Пью  -
другую. Нужно десять человек помочь Израэлю  поднять  на  воздух  стены  и
орудия этих  идальговцев.  Так!  Пошли,  но  бесшумно.  У  вас  будет  что
порассказать внукам об этом дне, помяните мои слова!
     С этими словами  он  повел  людей  к  испанскому  форту.  На  востоке
постепенно начало рассветать.



                      22. КАК ФЛИНТ ЗАХВАТИЛ СОКРОВИЩА 

     Люди Флинта начали первыми. Пираты,  предводительствуемые  Сильвером,
находились  примерно  в  пятистах   ярдах   от   форта,   когда   услышали
беспорядочную  мушкетную  стрельбу  и   адские   вопли,   слышавшиеся   от
губернаторского дворца.
     Сильвер тихо выругался, обращаясь к Пью:
     - Дьявол их забери, этот упрямый негодник  начал  слишком  рано.  Еще
недостаточно светло. Вот и рассчитывай на Флинта, да он никого ни  во  что
не ставит!
     Затем, подав людям знак, он повел их на штурм форта. К счастью, почва
была твердой, большей частью песчаной, поросшей  травой  и  тростником,  и
почти без камней, которые помешали бы бежать пиратам.
     Приближаясь к форту, они развернулись в цепь, а Израэль и его  тяжело
нагруженные помощники  едва  поспевали  за  остальными  пиратами.  Сильвер
предполагал, что испанцы поставят часовых на северной и западной  сторонах
укрепления, чтобы обезопасить подступы с моря. С радостью он  увидел,  что
ожидания его оправдались, еще когда штурмовая группа приблизилась к  южной
стене форта, а группа Пью достигла восточной. Испанский комендант явно  не
предвидел возможности нападения с суши, и  первый  выстрел  из  вражеского
мушкета сверкнул в сумерках, только когда пираты были в трехстах шагах  от
форта.
     Несомненно, шум у губернаторского дворца встревожил часовых. Несмотря
на это, пираты достигли стен форта прежде, чем испанцы успели дать десяток
выстрелов, одним из которых был убит на бегу юный негодяй из Норвича.
     Задыхаясь после быстрого  бега,  Сильвер,  оглядевшись,  увидел,  что
снаружи форт был окружен оградой из бревен и грубо  распиленных  досок.  В
общем, укрепление не производило впечатления  массивного,  не  было  даже,
насколько Сильвер мог видеть, защитного рва.
     Он слышал, как люди Пью  ставили  лестницы  к  восточной  стене  и  с
криками  перелезали  через  нее.  Над  его  головой  послышалась   команда
по-испански. В двадцати шагах  от  себя  он  увидел  Бена  Ганна,  который
отходил от ограды, чтобы рассмотреть форт. "Вот  ведь  дурак!"  -  подумал
Сильвер и гневным жестом приказал ему вернуться.
     С каждой минутой становилось  все  светлее.  Слава  богу!  Наконец-то
появился весь в поту Израэль Хендс, помогавший донести к стене  мину.  Она
походила на толстый бочонок для солонины и, вероятно, на самом  деле  была
таким бочонком. Израэль  размотал  фитиль  длиной  в  шесть  футов.  Потом
крикнул:
     - Окорок, зажигаю! Скажи им, пусть отбегут и падают, быстрее!
     У пиратов едва хватило времени, чтобы залечь вдоль ограды, когда мина
Израэля взорвалась подобно извержению вулкана.
     "Чего он туда положил?" - подумал Сильвер. Впоследствии он был  готов
голову в заклад положить, что в бочонке было  не  менее  галлона  любимого
рома Флинта, а на фитиль были использованы крепчайшие его ругательства. Во
всяком случае, мина свое дело сделала. Песок и обломки  досок  еще  падали
вокруг, когда Сильвер вскочил на ноги и повел людей к пролому. Сквозь  дым
и  копоть  перед  ним,  пошатываясь  предстал  Израэль  Хендс   с   лицом,
почерневшим, как у трубочиста, над глазом его кровоточила небольшая рана.
     - Маловато сделали, Джон, - хрипло проговорил Израэль. - Этот  фитиль
сгорел быстрее, чем я думал. - Он махнул кулаком в сторону крепости. - Это
ж надо, целый дилижанс можно было бы вкатить через ту дыру!
     Оставив Хендса приходить в себя, Сильвер побежал к ограде.  Там,  где
взорвалась  мина,  зияло  отверстие  высотой  восемь  футов  и  шириной  в
одиннадцать, окруженное изломанными и обгоревшими досками.
     Сильвер проскочил через него с пистолетом в одной и с саблей в другой
руке. Где же испанцы? Он споткнулся обо что-то. Это  был  испанец,  вернее
то, что от него осталось после  взрыва  мины  Израэля  вместе  с  оградой.
Вокруг лежали тела других испанцев, бывших на укреплении, вероятно  убитых
взрывом.
     Пираты столпились вокруг Сильвера. На  некотором  расстоянии  от  них
люди Пью сражались, стремясь завладеть восточной частью форта. Там были  и
испанцы - два десятка человек пытались удержать стену.  Офицер  со  смешно
встопорщившимся  над  левым  ухом  париком  сновал   между   солдатами   и
беспрестанно кричал приказы. Несколько  мушкетных  выстрелов  сверкнуло  с
испанской стороны, и Сильвер увидел, как двое из людей Пью упали со стены.
Последовали еще выстрелы, и  еще  один  человек  с  криком  упал  к  ногам
испанского офицера.
     Сильвер бросился к  офицеру.  Вдруг  какая-то  фигура  в  разорванном
мундире возникла перед ним: один испанский солдат, оглушенный взрывом,  но
достаточно  пришедший  в  себя,  попытался  ударить  его  мушкетом.   Джон
парировал его удар, резко подняв  левую  руку.  Мушкет  опустился  на  нее
сверху, и Сильвер ощутил сильную  боль.  В  этот  миг  щелкнул  курок  его
пистолета, раздался выстрел и испанец упал, схватившись  за  горло;  кровь
хлынула между его пальцами.
     Сунув  разряженный  пистолет  за  пояс,   Сильвер   замер   на   миг,
оглядываясь. Солнце уже встало, и внутренность форта  хорошо  была  видна.
Конструкция  его  была  совсем  простой:   массивные   деревянные   стены,
выстроенные из тяжелых бревен,  завершались  высоким  парапетом  по  всему
периметру,  а  со  стороны  северной  стены,  глядящей  на  море,   стояла
деревянная наблюдательная башня, над которой развевалось  имперское  знамя
Испании. Джон Сильвер заметил, что орудия испанцев были направлены в море,
чего и следовало  ожидать:  это  позволяло  пиратам  действовать  в  самом
укреплении.
     Вдруг Черный Пес ударил Сильвера по плечу:
     - Джон, там не более тридцати испанцев, но этот офицер,  который  все
кричит и ободряет, стоит их всех.
     Сильвер перескочил через  умирающего  солдата,  которого  только  что
застрелил.  Как   будто   предупрежденный   каким-то   ангелом-хранителем,
испанский офицер повернулся лицом к Джону и  поднял  саблю,  защищаясь  от
атакующего пирата. Сабля Сильвера просвистела в  воздухе  и  ударилась  об
отличный клинок  толедской  стали  его  противника.  В  этот  миг  Сильвер
выхватил из-за пояса незаряженный пистолет и со всей  силы  бросил  его  в
голову испанца. Офицер вздрогнул и поднял левую руку, чтобы защититься, но
в это время сабля Сильвера скользнула мимо руки и ударила офицера  в  шею.
Испанец зашатался и, сохраняя равновесие, сделал  несколько  шагов  назад,
все еще держа саблю. Вмиг Долговязый Джон Сильвер налетел на него и  снова
ударил в горло. Испанец издал глухой стон и почти грациозно упал на землю.
После этого испанский гарнизон заколебался, и вскоре солдаты  превратились
в смешанную толпу, бегавшую взад-вперед, тщетно надеясь скрыться. Люди Пью
перевалили через стену с ликующими криками. Менее чем через  полчаса  форт
был в руках пиратов.
     Сопровождаемый по пятам Черным  Псом,  Джон  Сильвер  пинком  отворил
дверь наблюдательной башни. Несколько испанских солдат, спрятавшихся  там,
попадали на колени и с воздетыми руками молили о пощаде.
     Одна открытая деревянная лестница вела к вершине башни и, так как  ее
никто не охранял, через несколько минут Черный Пес сбросил испанское знамя
и на его место воздвиг "Веселый Роджер".
     - Ну, теперь Билли сразу придет, - сказал Сильвер.
     - И француз тоже, если поблизости, - добавил Черный Пес,  с  усмешкой
поглядывая, как знамя с черепом и скрещенными костями развевалось  над  их
головами.
     Сильвер направил подзорную трубу на порт. Семь судов, которые  должны
были перевезти испанские сокровища через Атлантику, были  пришвартованы  к
причалу, напоминая упитанных коров. По палубам  сновали  люди,  по  трапам
непрестанно взбирались и спускались фигуры. Вдруг  возле  Сильвера  возник
Пью. Бледное лицо его было грязным и окровавленным. Еще не отдышавшись, он
сказал прерывающимся голосом:
     - Сделали дело, приятель! Не так уж плохо  было.  Особенно  когда  ты
зарубил этого пропащего испанского офицера. Я прошел  мимо  него.  Он  еще
стонал, так что пришлось прикончить. Чтобы не мучился.
     - Гейб, погляди туда, - отвечал Сильвер, подав ему подзорную трубу. -
Дьявол меня возьми, если они не хотят поднять якоря и уйти  из  порта!  Мы
так потеряем сокровища. О чем там думает  Флинт,  черти  бы  его  побрали!
Очень плохо видно. - Он обернулся к Черному Псу: - Доставь  мне  побыстрее
Израэля, даже если его придется нести на руках, как младенца.
     Через несколько мгновений  Израэль  поднялся  по  лестнице  и  тяжело
оперся о парапет.
     - Израэль, - сказал ему Сильвер, - только ты можешь спасти положение.
Господь послал тебя во время, дьявол  возьми.  Возьми  да  разбросай  этих
вонючих испанцев по всему порту из их  собственных  орудий,  и  побыстрее,
иначе - прощай, сокровище! Все  наши  жертвы  при  взятии  форта  окажутся
напрасными, если допустим, чтобы добыча ускользнула из наших рук.
     Хендс  кивнул.  Он  едва  оправился  от  взрыва   мины.   Но   такого
артиллериста, как Израэль, редко  можно  встретить.  Несколькими  минутами
позже он  уже  ходил  вокруг  площадки  укрепления,  нацеливал  орудия  на
испанцев и звонким голосом давал команды к стрельбе.
     Первое ядро просвистело сквозь снасти ближайшего транспортного судна,
второе врезалось в причал, и обломки разбитых камней ранили  около  десяти
человек. Ядро за ядром падало меж судов  с  сокровищем.  После  того,  как
Хендс обстреливал порт в продолжение десяти минут, Сильвер взревел:
     - Хватит, Израэль! Я не просил тебя топить их! Нам искать  золотые  в
мешках, а не среди водорослей на дне!
     Когда Хендс прекратил стрельбу, раздался крик Пью:
     - Окорок, "Морж" направляется к входу в порт. Билли увидел сигнал!  И
француз следует за ним в миле-другой.
     Сильвер тихо прошептал:
     - Конец. Теперь они у нас в руках. Уйти  не  смогут.  -  И  продолжал
громким голосом: - Гейб, я беру  половину  ребят  посмотреть,  что  там  с
Флинтом во дворце губернатора. Ты остаешься в  форте.  Вместе  с  Израэлем
будьте возле орудий. Да придумай, что делать с  пленными,  чтобы  не  было
хлопот. Слушай, Гейб, держи и море под наблюдением,  чтобы  неожиданно  не
объявились испанские суда. Корабли конвоя могут показаться в любой момент.
     Вскоре Сильвер со своими людьми уже проходил вдоль причала.  Никакого
сопротивления они не встретили: обстрел Израэля рассеял и привел в  панику
испанских моряков. Огромным усилием воли Джон Сильвер приказал пройти мимо
и двинуться к губернаторскому дворцу.
     Дворец представлял собой трехэтажный каменный  дом  в  полу  миле  от
порта, в стороне от немощеной дороги, бывшей  главной  улицей  Санта-Лены.
Пока пираты приближались к дворцу, проходя мимо пальм и цветущих лиловых и
розовых  олеандр,  Сильвер  с  чувством  облегчения  заметил,  что   Флинт
действительно захватил его. Джоб Андерсон и пять-шесть пиратов  стояли  на
страже у парадной лестницы.
     Сильвер быстро поднялся по ступенькам и стиснул огромную  руку  Джоба
со словами:
     - Джоб,  мальчик  мой,  значит,  успешно!  Флинт  узнал,  где  скрыто
сокровище?
     - Было не так трудно, Джон, -  отвечал  Андерсон.  -  Этот  испанский
начальник и его люди спали, когда  мы  ворвались.  Просто  толкнули  двери
ногой и влезли. В кухне две служанки подняли было визг, но  Флинт  стукнул
их по головам, они и умолкли. Одного этого было достаточно.
     - Джоб, где Флинт?
     - Наверху, пытает этого начальника и его хозяйку, чтобы сказали,  где
ключи от тайника. Он их связал в спальне. Не удивлюсь, если там  пролилась
капля-другая крови.
     - Да, конечно, ничего удивительного. Слушай, Джоб, у  меня  для  тебя
небольшая работа, мальчик мой. Возьми этих негодников, что со мной, и веди
их на корабли с сокровищами. Повыкидывай оттуда испанцев  и  оставь  наших
парней на всех судах.  Если  испанцы  заупрямятся,  руби  их.  Билли  Бонс
подойдет через полчаса, а наш приятель француз следом за ним. Скажи Билли,
пусть начинает таскать серебро на "Морж"  и  "Жан  Кальвин".  Кроме  того,
скажи, пускай считает, особенно то, что загрузит в трюмы "Жана  Кальвина".
Все запомнил, Джоб?
     Андерсон начал тупо повторять слова Сильвера:
     - Слушай, Джоб, у меня для тебя небольшая работа, мальчик мой. Возьми
этих негодников, что со мной...
     - Остановись, Джоб! Этого достаточно. Иди! Мы  с  капитаном  подойдем
немного позже.
     Андерсон  повел  пиратов  к  причалу,  а  Сильвер  вошел  во   дворец
губернатора, быстро миновал холл и поднялся по широкой лестнице. По  всему
видно было, что Флинт успел здесь похозяйничать: все гобелены сдернуты  со
стен, пол покрыт осколками  разбитого  фарфора,  а  огромный  портрет  Его
католического величества короля Филиппа V был разрезан острием  сабли.  Из
одной комнаты наверху доносились крики Флинта,  тот  самый  смех,  который
навевал неприятные воспоминания о захвате дома Дюбуа  на  Барбадосе  много
лет назад.
     Войдя  в  спальню,  Сильвер  увидел,  что  Флинт  держал   за   горло
тридцатилетнюю женщину. Он так сильно тряс ее, что  черные  волосы  жертвы
метались из стороны в сторону перед ее  лицом.  Женщина  была  одета,  как
заметил Сильвер, в синюю ночную рубашку, разорванную у шеи.
     За спиной молодой женщины стояла позолоченная кровать с балдахином на
четырех подпорках, к одной из  которых  был  привязан  пожилой  мужчина  с
заостренной пегой бородкой, также одетый в ночную рубашку. Женщина средних
лет лежала в его ногах. "Должно быть, его жена", - подумал Сильвер.
     Флинт перестал трясти темноволосую женщину и прошипел:
     -  Где  ключи  от  склада,  дрянь  этакая?  Отрежу  тебе  все  пальцы
поодиночке, так и знай.  Сожгу  твои  щеки  на  медленном  огне,  ей-богу!
Говори, папистская нечисть!
     Женщина всхлипнула и  отвернулась.  Сильвер  заметил  большие  темные
глаза и правильный нос.
     Пять-шесть пиратов окружали Флинта.  Среди  них  был  и  Том  Морган,
задумчиво жевавший табак; сцена, происходившая перед его глазами,  смущала
его не больше, чем бой петухов.
     Внезапно Флинт грубо  бросил  женщину  на  пол.  Он  засмеялся  своим
хриплым кудахтающим смехом, но в  этот  момент  Сильверу  показалось,  что
Флинт теряет уверенность в себе.
     - У вас какие-то затруднения, капитан? -  льстиво  произнес  Сильвер,
подойдя к нему.
     - А, квартирмейстер, и ты здесь, - злобно ответил Флинт. -  Я  думал,
ты слишком труслив, чтобы рисковать шкурой у губернаторского  дворца.  Ну,
раз ты здесь, заставь этих испанских свиней выложить, где ключи от  склада
при  дворце.  Проклятые,  они  построили  его  так  крепко,  что  выдержит
трехмесячную осаду, а у нас нет пороха, чтобы поднять  его  на  воздух,  -
сердито сказал Флинт.
     - Через час  у  нас  хватит  пороха,  чтобы  поднять  на  воздух  всю
Санта-Лену, - спокойно ответил Сильвер. - Но это не имеет значения.  Легче
будет здесь получить ключи у этих пленников.
     - Легче! - завопил Флинт.  -  Скорее  из  камня  потечет  вода,  если
сдавить его, чем заговорит эта старая ведьма на полу. Почему они не  хотят
говорить? Почему?
     - Вряд ли из-за твоего языка, капитан. Я не знаю человека, который бы
говорил любезнее тебя, честное слово.
     Флинт взглянул на него, прищурившись, но Сильвер продолжал как  ни  в
чем не бывало:
     - Может быть, они не понимают по-английски, ведь это  испанцы.  Знаю,
ты никогда не позволял этому папистскому языку  запачкать  глотку,  потому
что имеешь религиозные принципы. Но я малость разбираюсь в их языке,  хотя
он и оскверняет истинных англичан.
     - Давай, болтай  по-испански,  сэр  Окорок,  -  презрительно  ответил
Флинт. - А я в это время  возьму  здесь  кое-что.  Если  не  запоют  через
полчаса, я их зарублю, вот так!  -  И  Флинт  с  силой  ударил  саблей  по
подпорке балдахина на два-три пальца ваше головы  испанского  аристократа,
оставив в дереве глубокий след. Человек нервно дернулся и обмяк.
     "Потерял сознание, бедняга", - подумал Сильвер.
     Флинт повернулся и, стуча сапогами, вышел из комнаты, заревев Моргану
и другим, чтобы следовали за ним.
     Сильвер остался наедине с женщиной. Она сидела на  краю  кровати.  Он
заметил, что она поглядела на  него  с  выражением  упорства  и  отчаяния.
Впервые с момента нападения на Санта-Лену Сильвер осознал,  что  даже  при
таких обстоятельствах могут существовать и другие  чувства,  помимо  жажды
крови и ненависти. Эта женщина совсем не желала  помешать  пиратам  Флинта
захватить сокровища. Возможно,  это  была  дочь  или  невестка  бородатого
человека, привязанного к подпорке балдахина. Может быть,  мертвая  женщина
на полу была ее мать. Что  заставило  эту,  очевидно  утонченную,  молодую
женщину возбудить гнев и жестокость?  Заслужила  ли  она  эти  унижения  и
угрозу внезапной смерти?
     Направившись к ней, Сильвер заговорил медленно, с  усилием  произнося
испанские слова:
     - Сеньорита, сожалею, что вы пострадали. - Она взглянула на него.  На
миг, как будто поколебалась, не ответить ли.  Затем  резко  отвернулась  и
сжала губы, как будто хотела задержать любое слово, способное сорваться  с
ее губ. Сильвер продолжал медленно, не вполне уверенный, что его понимают.
- Зовут меня Джон. Я вас хочу защитить. Но  мне  надо  знать,  где  ключи.
Ключи от... - Он замер на миг. Как по-испански сказать "склад"?  Вдруг  он
вспомнил, как называли склады на плантации Дюбуа в прежние годы. - Депо, -
сказал он. Женщина покачала головой. Это могло значить,  что  она  или  не
понимает по-французски, или не хочет указать, где спрятаны ключи.  Сильвер
попробовал еще раз, мешая испанские и французские  слова:  -  Если  вы  не
скажете где, капитан вас убьет. Быстро. Сначала  вашего  отца,  как  мать.
Скоро. - Она вздрогнула. Значит, действительно этот человек, привязанный к
столбу, был ее отцом. - Я вас спасать. Вас и ваш отец. Но  надо  мне  дать
ключи.
     Женщина взглянула на него. Глаза ее были прекрасны, как глаза  Аннет.
Она безразлично отвечала:
     - Нет, вы бандиты. Английские бандиты. Скоро наш флот придет  сюда  и
перебьет вас.
     - Ваши корабли далеко. Сейчас  наши  корабли  держат  Санта-Лену.  Мы
захватили ваш флот, и, пока мы говорим, мои люди грузят ваши сокровища  на
корабли.
     - Значит, вы и есть капитан. Это ваши люди?
     "Господи боже, - подумал Джон Сильвер, - как ей объяснить, что  такое
квартирмейстер на плохом испанском и забытом французском?"
     Он сказал:
     - Я один из капитанов, может быть единственный капитан, которому есть
дело, живете вы или умерли. - "Полуправда, может быть, - подумал  Сильвер,
- но дело сделано".
     Она промолчала. С нижнего этажа раздался звон разбитого стекла. Флинт
обирал дом так основательно, как будто впервые совершал пиратский набег  и
словно не было в порту никаких судов с сокровищами.
     Внезапно женщина отозвалась:
     - Если я скажу вам, где ключи, откуда  мне  знать,  что  вы  защитите
меня. Может быть, вы убийца, как и другие, но только говорите так.
     Сильвер усмехнулся.
     - Имеете право. Но я хоть хочу вас спасти, а не убить. - Он  подождал
миг, а затем сказал внимательно: - Скоро вернется другой капитан. Этот,  с
лиловым лицом. И приведет с собой других. Надо поскорее.
     Женщина подала ему руку. Зачем? Она схватила  его  руку,  гладкие  ее
пальцы обхватили его ладонь.
     - Даете мне слово, капитан, честное слово, что вы спасете меня?
     - Да, сеньорита. Даю вам честное слово, что помогу вам спастись.
     - Ключи здесь. Вот.
     Она встала и быстро подошла к подпорке балдахина, где был привязан ее
отец. Встав на цыпочки, она надавила  на  один  позолоченный  шарик  среди
украшений высоко над головой. Послышался легкий щелчок, и маленькая дверца
в несколько дюймов размером открылась.
     Сильвер, который был намного выше женщины, подо-шел к кровати. Правой
рукой он залез в тайник. Там были ключи. Он  вынул  их  и  пересчитал:  на
кольце было шесть ключей.  Наверное,  ключи  от  склада  были  среди  этой
связки.
     По лестнице послышался грохот тяжелых сапог и голос  Флинта,  который
ругался на чем свет стоит. Сильвер взял женщину за руку. Кивнув  на  отца,
бывшего еще без сознания, он сказал:
     - Сейчас лучше оставить его. Мы скоро вернемся за ним.  Сейчас  идите
за мной. Быстро.
     Выйдя на лестничную площадку, они встретились лицом к лицу с Флинтом,
шатавшимся у парапета, явно пьяным. Увидя Сильвера с молодой женщиной,  он
злобно ухмыльнулся:
     - Ну что за чудная картинка! Двое влюбленных собираются выпорхнуть из
гнездышка. - Навалившись на парапет, он крикнул:  -  Морган,  Дерк,  идите
сюда, пропащие души, полюбуйтесь на Окорока  и  его  чудесную  новобрачную
Донью Марию Свинячий Зад!
     "Ну вот и момент, - подумал  Сильвер,  -  вот  он!  Толкнуть  его  за
парапет и сказать, что он был пьян. Стану капитаном на его место  и  сверх
того возьму его долю сокровища".
     Но Флинт вновь обернулся к нему, и Джон Сильвер  просто  заговорил  с
легким укором:
     - Ну как, капитан, малость поутолил жажду, а?
     Не успел Флинт ответить, как Морган, Дерк Кемпбелл  и  свора  пиратов
поднялись по лестнице. Сильвер, взяв инициативу в руки, крикнул:
     - Ребята, вот ключи! И  эта  дама  все  еще  здорова  и  невредима  с
пальцами на руках и на ногах и без ран  на  лице.  Можно  сразу  открывать
склад. Идем к складу!
     Флинт зарычал:
     - Спокойнее, квартирмейстер! - и выхватил ключи из руки Сильвера.
     - Я хочу взглянуть на склад. А ты спускайся  и  позаботься  доставить
все на суда. И забери Донью Марию Свинячий Зад, иначе ей перережут глотку,
если будет здесь вертеться.
     Молодая женщина ответила с достоинством:
     - Донья Изабелла Фабиола Анна Мендес ла Лагуна. -  По  ее  лицу  было
видно, что она обижена.
     - Пошла к дьяволу!  -  резко  крикнул  Флинт  и  отправился  вниз  по
лестнице, едва не упав головой вперед на последних ступеньках.
     Сильвер повернулся к донье  Изабелле  и  сказал  на  своем  неуклюжем
испанском:
     - Сеньора, прошу вас, идите и оденьтесь. И  возвращайтесь  как  можно
скорее.
     Через десять минут  она  вернулась  вполне  одетая  вместе  с  отцом,
которого привела в чувство  и  освободила.  Сильвер  обратился  к  ней  со
словами:
     - Теперь я отпущу вас обоих. Но не здесь, тут слишком опасно. Пока  я
поведу вас, как пленников.
     Женщина кивнула и улыбнулась. Как быстрота, с которой она все поняла,
так и явное ее доверие к нему, понравились Джону. Он быстро связал ей руки
за спиной, затем также связал ее отца. Дал им знак следовать  за  собой  и
вывел из дворца. По пути к порту Сильвер настиг  Тома  Моргана  с  группой
пиратов, переносящих мешки и ларцы.
     - Здравствуй, Том! Как погляжу, Флинт успел использовать  ключи.  Ну,
что там, мальчик мой?
     Морган остановился и поднял мрачный взгляд на Сильвера. Все его  лицо
было в поту.
     - А зря ты насмехаешься над капитаном, Джон Сильвер. Он  прямо  чует,
где добыча. Склад очистили, взяли все. Это дело, - он указал на сундук,  -
большая часть добычи. Драгоценные камни, топазы, изумруды и что  там  еще,
большей частью в брошках и браслетах. Ну  и  не  только  камни,  там  есть
пиастры и другие деньги в этих мешках.
     - Отлично,  Том  Морган,  ты  всегда  молодец,  только  примешься  за
серьезную работу. Присмотри, чтобы уложили и сделали все,  что  надо.  Ну,
ступай, мальчик мой. А я пока отведу этих пленников на "Морж". Может,  они
нам пригодятся, как заложники, до отплытия.
     Морган кивнул. "В сущности, не понял, что  ему  сказали",  -  подумал
Сильвер.
     После этого пират нагнулся, поднял сундук, окованный тремя  железными
обручами, и пошагал к порту.
     Поблизости не было видно никаких испанских солдат.  Окрестности  были
пусты, только отдельные группы пиратов переносили добычу. Вдруг отец доньи
Изабеллы громко вскрикнул.  Старец  глядел  в  сторону  дворца  и  сердито
говорил что-то дочери. Сильвер обернулся и увидел густой дым,  выползающий
из  окон  верхних  этажей  губернаторского  дворца,  как  из  действующего
вулкана.  Значит,  Флинт  вернулся  во  дворец.   От   деревянных   домов,
сгрудившихся возле порта,  также  валили  клубы  дыма.  В  скором  времени
Санта-Лену ждала судьба десятка других городов, попавших в руки Флинта,  -
разграбленных, опустошенных и, наконец, сожженных.
     Если Сильвер желал освободить пленников,  то  надо  было  делать  это
сейчас! Ветер поднимал  густые  облака  дыма,  скрывавшие  его  от  порта.
Сильвер развязал руки донье Изабелле и быстро повел ее в сторону от порта,
пока ее отец поспевал за ними, кашляя от густого дыма.
     Прошли меж двух горящих домов. В одном,  как  заметил  Сильвер,  была
бакалейная лавка. Двери ее были разбиты, деревянные ставни на окнах висели
криво, и перед входом виднелась согнутая вдвое человеческая фигура,  левая
рука которой была загнута за  спину  и  сломана.  Далее  виднелись  другие
деревянные дома, за ними индейские хижины, а затем  начинались  кустарники
джунглей. Несомненно, уцелевшие от пиратского набега  жители  искали  себе
убежище там, в чаще кустарника, где надеялись, что никто их не найдет.
     Сильвер прошел еще десятка два шагов. Затем остановился и обернулся к
женщине:
     - Скрывайтесь в джунглях. Там вы будете в безопасности. -  Но  что  с
ней произошло? Ее отец быстро направился к кустарнику. Сильвер обратился к
ней, на сей раз грубо:
     - Ну, ступайте! Или вам хочется быть убитой?
     Что было нужно этой женщине? Она схватила его за рубашку, заплакала и
заговорила так быстро, что он едва ее понимал:
     - Я пойду с вами. Да, хочу пойти с вами на корабль!  Ты  капитан!  Ты
сильный! Ты меня спасешь. Я буду служить тебе. Да, я буду тебе  служить  и
буду верна!
     Смущенный Джон отвечал по-английски:
     - Нет, это невозможно, сеньорита. Ну, ступайте же.
     Женщина, явно поняв его, отвечала:
     - Нет, я в самом деле пойду с вами. Моя мать мертва.  Отец  мой...  -
Она безразлично пожала плечами. - Может быть, умрет  через  три  года.  От
лихорадки. Здесь. Ненавижу это место. Я пойду с вами. Стану твоей женой.
     Она снова заплакала и, без всяких задних мыслей,  Сильвер  обнял  ее.
Сейчас он был в затруднении. Как взять ее на  корабль?  Флинт  никогда  не
допустил бы этого. Билли  Бонс  тоже.  Сначала  надо  было  убить  Флинта.
Убивать его ради этой  незнакомой  женщины...  А  в  это  время  его  ждет
испанское сокровище. Предстоит разделить его. Просто смешно. А может быть,
Флинт убьет его? Кроме того, надо подумать  и  об  Аннет.  Конечно,  Аннет
далеко. А испанцы? В любой момент может налететь целая орава галеонов. Они
окажутся как в капкане, в этом  тесном  порту  без  возможности  отступить
куда-либо, кроме как в джунгли к диким индейцам. Славный будет конец.
     Вдруг он заметил, что слезы женщины намочили ему рубашку.
     - Ну, хватит! Убирайся! - заорал Сильвер.
     Вдруг в нем вспыхнула ненависть, равная жалости,  которую  он  только
что к ней испытывал. Он схватил ее за  плечи,  повернул  к  джунглям,  где
скрылся ее отец, и толкнул вслед.
     Облака дыма накрыли его, и на миг она скрылась от его взора.  Сильвер
услышал, как она кричала, пока он быстро бежал среди клубов дыма к порту.
     То ли из-за этого крика, жалкого и отчаянного, то ли  из-за  тяжелого
запаха гари - он и сам не понял, - что-то  в  нем  дрогнуло,  его  пробрал
озноб, и он обозлился.



                       23. КАК БЫЛИ ЗАРЫТЫ СОКРОВИЩА 

     Билли Бонс в ярости замахнулся кулаком на Джона Сильвера,  когда  тот
подбежал к концу причала, где был пришвартован "Морж".  Множество  пиратов
спешно  сновали  по  причалу  и  грузили  сундуки  с   серебром.   Сильвер
обрадовался, завидя,  как  Джоб  Андерсон  заставил  и  каких-то  испанцев
помогать им - бежал за ними и колол пикой.
     Отчего же тогда Билли разбушевался?  Пока  все  идет  как  по  маслу.
Сильвер остановился перевести дух. Все были заняты работой, и даже  имелся
какой-то порядок. Покачав головой, он медленно направился к "Моржу".  "Всю
жизнь дивиться буду, как эти испанцы оставили столько золота и  серебра  в
Санта-Лене без сколько-нибудь серьезной охраны", -  подумал  он.  Все  это
происходило из-за обыкновенной  неразберихи:  вице-король  Новой  Кастилии
вряд ли когда-нибудь знал, какие планы имел вице-король Новой  Испании.  В
каких-то портах боевые корабли стояли на якорях, не имея  экипажей,  в  то
время как пираты  опустошали  целые  побережья  Карибского  моря.  Колонии
приходили в упадок, потому что губернаторы возлежали  на  лаврах  и  редко
имели представление о реальном положении вещей.
     Джон,  направившись  к  Бонсу,  заметил  поблизости   Тома   Моргана,
бросившего на него беглый взгляд. Джон воскликнул:
     - Здорово, Билли, вот это, называется, дело! Так воруют в Бристоле.
     - Лучше сойдем в капитанскую каюту, Окорок. Надо поговорить, - гневно
ответил Билли.
     Войдя  в  развороченную,  пропахшую  ромом  каюту  Флинта,   Билл   с
искаженным от ярости лицом набросился на Сильвера.
     - Где эти заложники, о которых говорил Том Морган? Где  Флинт,  черти
бы его побрали? И с чего это ты помешался на дочери какого-то идальго, как
я слышал? Наверное, думаешь, что добыча сама пойдет по морю, а  тащить  ее
будут ангелочки с  розовыми  крылышками!  Мы  пропустим  прилив,  если  не
загрузим сокровища до двух часов.  Этот  француз  уже  так  набил  корабль
золотом, что "Жан Кальвин" лопается по швам. Там-то капитан исполняет свой
долг, а наверное, и квартирмейстер!
     - Спокойнее, Билли, ты хочешь все  уничтожить  одним  залпом!  Легче,
приятель, стрелять из орудия по каждой цели отдельно. Так  что  объяснимся
по-хорошему. - Бонс холодно кивнул и Сильвер продолжал:  -  Перво-наперво,
Флинт скоро сюда дойдет. Но будет он трезвый или нет, это  другой  вопрос.
Во-вторых, я тут не стоял сложа руки. Мы  с  Пью  захватили  этот  форт  и
расчистили тебе путь, так что можешь сюда входить, как на  Мадагаскаре.  А
что касается дочери этого идальго, то лопнуть мне, если она не отдала  мне
ключи от склада. Не думаешь же ты, что я добился  бы  этого,  если  бы  не
предрасположил ее малость приятной беседой? Другие жалобы есть, Билли? Ну,
спрашивай, если только хочешь и знаешь, о чем?
     - Где сейчас эта грязная испанка? - грубо  спросил  Бонс.  -  Где  ее
отец? Откуда мы знаем, может быть, они потребуются нам как заложники, если
испанцы нас где-нибудь встретят? Или даже как люди, знающие эти места. Кто
тебе дал право их отпустить? Я, первый помощник и навигатор,  правая  рука
Флинта, так тебе скажу: не согласен я, что  ты  их  отпустил.  Много  себе
позволяешь, Джон Сильвер, так и знай!
     "Не в себе от злости", - подумал Сильвер и благоразумно ответил ему:
     - Прав ты, Билли, понимаю. Умная ты голова, я всегда это говорил.  Но
в этом деле, скажу тебе, старик на ладан дышит, а дочь его совсем  спятила
- воет, кричит, страшно поглядеть. Не думаю,  что  от  них  будет  большая
польза, и вряд ли они сделают дело для капитана в  этом  состоянии,  да  и
наверное, оба уже погибли.
     Наступила долгая пауза.  Наконец  Бонс  медленно  и  многозначительно
произнес:
     - Дьявол тебя возьми, Джон, ну ты и красноречивый негодяй! Не могу  я
тебя понять, так и  есть!  -  Затем  взглянул  Сильверу  в  глаза  и  тихо
прошептал: - Иногда я проклинаю день, когда покинул Коннектикут.
     - Ну, ну, Билли! Как же нам без тебя? Слушай,  ты  меня  поставил  на
место,  вот  и  все.  Каждому  с  полувзгляда  видно,  каково  тебе  здесь
управляться со всем одному. Ну, вот, я здесь, все  в  момент  загрузим  на
корабль. Можешь рассчитывать  на  меня,  приятель.  -  Снаружи  послышался
какой-то рев: кто-то то ругался, то затягивал  песню.  -  Вероятно,  Флинт
возвращается, - сказал Сильвер с кислой физиономией. - Еще  одна  причина,
чтобы взяться за погрузку добычи.
     Бонс  кивнул  в  знак  согласия  и   принялся   разглядывать   карту,
оставленную на столе.
     Флинт,  влекомый  Дарби  Макгроу,   спотыкаясь,   миновал   Сильвера,
продолжая с каким-то сатанинским восторгом орать песню.
     Глядя, как верный Дарби тащит Флинта на корму,  Сильвер  размышлял  о
создавшемся положении. Капитан всецело предавался любимому своему  рому  и
напивался все быстрее и быстрее. Если Флинт  умрет  с  перепою,  что  было
возможно, пиратам надо было выбирать, кто станет капитаном - он или  Билли
Бонс. А разве Билли не делает все с умом? Разве этот взрыв сейчас  не  был
им продуман раньше? Он  попросту  попытается  поставить  Джона  на  место,
дьявол его возьми! Ну, это будет не так-то просто. Сильвер  знал,  что  он
намного хитрее Билли. А кроме того, и сильнее. Сильнее  и  хитрее!  Именно
это имело значение.  Уже  следует  быть  осторожным  с  первым  помощником
Бонсом.  Раньше  оба  они  понимали  и  поддерживали  друг  друга.  Сейчас
положение изменилось. Возможно, он больше не мог положиться на Билли, но и
Биллу не следовало ему доверяться.
     Вот так, на гребне наивысшего их успеха, приятельские отношения между
Джоном Сильвером и Билли  Бонсом  остыли,  и  между  ними  возникло  такое
соперничество, которое обещало привести к непредвиденным  последствиям.  У
Сильвера не было времени много размышлять на эту тему в Санта-Лене. Прежде
всего надо было разгрузить суда с испанскими сокровищами. Только четыре из
семи  транспортных  кораблей  были   заполнены   драгоценными   металлами.
Очевидно,  испанцы  предполагали  доставить  еще  серебра  и   золота   из
внутренних частей страны, прежде чем конвой отплывет. К этому  требовалось
добавить содержимое склада в порту, очищенного Флинтом. И несмотря на это,
добыча была потрясающей. Радостная улыбка появилась на лице Сильвера.
     Вместе с золотом и серебром, уже погруженным на "Жан Кальвин", пираты
захватили сто десять мешков  золота,  больше  четырехсот  мешков  серебра,
пятьдесят  три  сумки  чеканной  монеты.  Кроме  того,  было  две  корзины
драгоценных камней, усыпанного драгоценными камнями и окованного  серебром
оружия и всякая другая добыча со склада. Никто из пиратов не допускал, что
существует такое богатство, а тем более что оно может быть собрано в одном
месте и при этом принадлежало им.
     Нелегко было загрузить все на  борт  "Моржа".  Даже  могучие  пираты,
вроде О'Брайена, едва носили  по  два  мешка  серебра.  Наконец  сокровища
загрузили, но Билли Бонс пропустил прилив, потому  что  последние  сундуки
были убраны в трюмы через два-три часа после захода солнца.
     Между тем Флинт протрезвел и начал  бродить  по  кораблю,  приписывая
себе успех набега; он рассказывал всякому,  кто  готов  был  его  слушать,
рассказы о  своей  храбрости  и  присутствии  духа.  Большинство  пиратов,
вымотавшихся за день, спали непробудным сном, не обращая никакого внимания
на байки Флинта.
     Незадолго до рассвета Сильвер послал Пью и  Израэля  Хендса  привести
людей из форта. Получасом позже пираты явились  и  разразились  радостными
криками, завидя добычу в трюмах "Моржа".
     На заре, когда "Морж" по  высокой  воде  вышел  из  порта,  развалины
Санта-Лены еще тлели в полумраке. С обычной своей  маневренностью  корабль
обогнул песчаную косу с  укреплением  и  быстро  вышел  в  открытое  море.
Двадцатью минутами позже и французский корабль отошел от  причала.  Пираты
договорились, что оба судна будут идти друг за другом, пока  не  достигнут
подходящего места, где можно бросить якоря и разделить сокровища.
     Хотел ли французский капитан  попытаться  уйти  от  Флинта,  выйдя  в
открытое море, никто никогда не узнает, потому что  в  тот  момент,  когда
"Жан Кальвин" проходил мимо форта, два из тамошних орудий открыли по  нему
огонь. Очевидно, Израэль Хендс пропустил их, взрывая все испанские орудия,
прежде чем оставить форт. Возможно, тут  сыграл  роль  открытый  испанский
склад с припасами, потому что пираты, оставленные в  форте,  скоро  начали
пировать и выпили все вино, которое нашли в складе.
     Как бы там ни было,  испанские  артиллеристы  успели  дать  несколько
залпов по тяжело  нагруженному  и  неповоротливому  французскому  кораблю.
Впервые с момента захвата форта и  губернаторского  дворца  испанцы  вновь
начали борьбу, и стрельба их была особенно точной, потому что  они  просто
стреляли в упор. В первую же минуту "Жан Кальвин" потерял бизань-мачту,  и
вскоре после этого рея главного топселя с треском рухнула на палубу. Чудом
французский пират медленно  и  с  огромным  усилием  успел  оттянуться  от
укрепления, удирая, как больной лондонский нищий, пытающийся  скрыться  от
уличных мальчишек, преследующих его и швыряющих в него камнями.


     Едва "Жан Кальвин" оторвался, Флинт послал Бонса и Сильвера в большой
шлюпке с "Моржа"  установить,  насколько  пострадал  французский  корабль.
Сильвер едва ступал по окровавленной и покрытой трупами палубе. Мертвые  и
умирающие пираты были свалены ужасной кучей. Французский капитан  испустил
дух вскоре после  того,  как  Бонс  и  Сильвер  поднялись  на  борт  "Жана
Кальвина"; больше половины моряков были перебиты  или  утонули.  Уцелевшие
пираты воздвигали аварийную мачту на  месте  рухнувшей  бизани,  а  другие
отчаянно работали на помпе, откачивая воду, хлынувшую через  две  пробоины
ниже ватерлинии.
     Сильвер сразу приказал шести морякам, прибывшим с ними на французский
корабль, начать откачивать воду из трюма.
     Через некоторое время Билли Бонс отвел Сильвера в сторону:
     - Окорок, так  это  дело  не  может  продолжаться,  -  сказал  он.  -
Предлагаю захватить эту посудину. Если не сумеем, добыча пойдет на дно еще
до темноты.
     - А что скажут  на  это  французы,  Билли?  Поклонятся  и  с  улыбкой
промолвят: "Merci beaucoup, капитан Флинт", так, что ли?
     Бонс нахмурился.
     - Да я бы их перебил, прежде чем они поймут, в чем дело. Порубать  их
всех - и сокровища спасены.
     - Пустые слова, Билли. Кроме того, гнусное это дело. Я бы  глазом  не
моргнув перебил целую ораву идальговцев, если бы на  нас  напал  испанский
фрегат. Но это дело мы обделали заодно с этими  французами.  Мне  кажется,
надо им помочь, а не перебить, как цыплят!
     - Ну, ты само милосердие, Джон Сильвер, - язвительно ответил Бонс.  -
Кажется ошибкой, что ты стал джентльменом удачи, так я  думаю.  Тебе  быть
каким-нибудь ангелом. Ты хорошо знаешь, что и Флинт думает, как я.
     - Что ж, Билли, в тебе, правда, много  жестокости.  И,  хотя  мы  оба
говорим по-английски,  нам  трудно  договориться,  потому  что  ты  был  и
остаешься янки, а у вас другие правила и привычки.  Но  уж  раз  вспомнили
Флинта, то ты  мне  напомнил  наш  долг  перед  ним.  Пойдем  потолкуем  с
капитаном. Он разберет это дело, когда будет трезвым. Мы с тобой, как  два
конца, связанные узлом, и, может быть, капитан сможет нас развязать.
     Оставив несколько пиратов на "Жане Кальвине" в помощь  работающим  на
помпе, Бонс и Сильвер прогребли несколько кабельтовых до кормы "Моржа".
     Флинт растерялся, когда узнал о  положении  на  французском  корабле.
Поэтому он решил закрыться в  своей  каюте,  чтобы  "малость  поразмышлять
спокойно", как  он  выразился.  Вряд  ли  его  размышления  были,  однако,
спокойными,  поскольку  из  каюты  доносились  страшные  крики   капитана,
адресованные Дарби  Макгроу,  который,  будучи  немым,  вообще  не  был  в
состоянии ему ответить.
     Так или иначе, но затворившись с единственным человеком, которому  он
доверял, Флинт принял судьбоносное решение направиться  на  остров  Кидда.
Там, объяснил он, можно было подремонтировать  французский  корабль,  если
это вообще возможно, а  кроме  того,  решить,  что  делать  с  сокровищем,
погруженным в трюмы обоих кораблей.
     Остров Кидда был назван по имени одного знаменитого  пирата,  который
тут вытягивал  свой  корабль  на  берег,  чтобы  почистить  дно,  обросшее
ракушками. Время от времени и Флинт приходил сюда с той же целью. Это было
оторванное от мира  место,  отдаленное  от  оживленных  торговых  путей  в
Карибском море и потому весьма подходящее для пиратов убежище,  в  котором
всегда можно было отдохнуть и укрыться. Кроме нескольких коз, животных  на
острове не было, только с деревьев доносились  крики  тропических  птиц  и
ярко окрашенные бабочки летали между ними. Остров зарос лесом. В подножьях
холмы имели странную форму, а самый высокий  назывался  Подзорной  Трубой.
Хотя климат острова Кидда  был  достаточно  хорошим,  от  болот  и  трясин
исходило зловоние, предвещающее лихорадку и другие болезни.
     "Морж" вошел в северный залив, взяв поврежденный французский  корабль
на буксир. После того, как осмотрели "Жан  Кальвин",  мнение  Флинта,  что
того следовало просто вытащить на берег и оставить  гнить,  подтвердилось.
Но перед этим с него сняли все сколько-нибудь ценное, вместе с добычей,  а
затем  оставили  на  берегу.  Затем  разгрузили  "Морж",  которого  решили
вытянуть на берег и очистить дно, а сокровища  Санта-Лены  были  заботливо
разобраны и рассортированы на кучи золотых слитков, серебряных  слитков  и
монет. Было также и много оружия, часть которого была искусно  разукрашена
и покрыта драгоценными камнями.
     Пока пираты были заняты очисткой дна "Моржа" от ракушек и водорослей,
Сильвер отвел Флинта в сторону.
     - Капитан, - сказал он, - положение аховое, только  такой  дока,  как
ты, сможет разобраться, честное слово. Если загрузить "Морж" всей  добычей
вместе  с  золотом  от  "Жана  Кальвина",  при  первой  же  буре   корабль
развалится. Настолько он  перегружен.  "Морж"  будет  таким  тяжелым,  что
испанцы его нагонят даже на обыкновенной лодке.
     - Вот, - мрачно ответил Флинт, - еще повод, чтобы разгрузить  "Морж",
выкинув этих проклятых французов  в  море,  а  затем  поделив  и  их  долю
сокровища.
     - Будем справедливыми, капитан, - сказал Джон, - это они привели  нас
в Санта-Лену, и многих из них уже  нет.  Даже  их  капитан  был  убит  при
обстреле из форта, как знаешь. Я бы предложил кое-что другое: давай зароем
большую часть сокровищ здесь и, вернувшись с двумя-тремя крепкими  судами,
спокойно перевезем их домой.
     - Ага, - ответил Флинт, - и конечно, ты будешь знать, где оно зарыто.
Ничего удивительного, ты ведь готовишься стать капитаном после меня.
     Сильвер  напряг  все  силы,  чтобы  скрыть  раздражение,  и   наконец
безразлично произнес:
     -  Нисколько,  капитан.  Я  действительно  не  хочу   этого.   Вполне
естественно, зарывать сокровище будешь ты, может быть пять-шесть душ  тебе
помогут.  Давай  вечером  предложим  людям  тянуть   жребий,   кому   тебя
сопровождать. Но сначала с твоего разрешения я спрошу ребят,  согласны  ли
они.
     Итак, в тот вечер, когда пираты ужинали возле костров и  с  аппетитом
ели жареное козье мясо, запивая глотками рома, Сильвер обратился к ним.
     Он превзошел самого себя. Такую  зажигательную  речь  можно  услышать
разве что из уст проповедника или верховного судьи. И хотя многие  пираты,
подстрекаемые Джорджем  Мерри,  который  из-за  пары  пенсов  мог  удушить
собственную мать, вначале решительно не хотели даже на время расстаться  с
сокровищами, но и они не  устояли  перед  красноречием  Долговязого  Джона
Сильвера. Особенно убедительным был конец его речи:
     - Парни, я горжусь вами, - воскликнул он. - Капитан,  да  хранит  его
Бог, и тот гордится вами. Не  хочу  видеть  вас  подвешенными  за  руки  в
какой-нибудь камере пыток, чтобы это время черные дьяволы в рясах отрезали
вам срамные части! Даже и тебе, Джордж Мерри, это бы не понравилось.  Нет!
То, что нам нужно, так это забрать добычу невредимой, даже если для  этого
необходимо больше времени. И таким образом у вас будет  достаточно  денег,
чтобы разъезжать по Гайд-парку в каретах  или  жить  на  Мадагаскаре,  как
турецкие султаны с десятком жен. Парни, поймите, другого выхода нет!
     И на том он начал  голосование.  Большинство  пиратов  согласились  с
доводами Сильвера и принялись тянуть жребий, чтобы участвовать  в  опасной
задаче помочь Флинту зарыть сокровища.
     Наконец шестеро вытянули жребий, хотя и не были совсем  уверены,  что
им сильно повезло. Между тем два десятка пиратов, возглавляемых Сильвером,
сложили слитки золота, почти половину серебра, сумы с  пиастрами  и  самое
дорогое оружие в крепкие сундуки. Остальное серебро было упаковано,  чтобы
сложить в трюмы "Моржа".
     Пью долго глядел  на  сундуки  -  они  представляли  собой  богатство
стоимостью около семисот тысяч фунтов.
     На рассвете загрузили сундуки в две большие  шлюпки  "Моржа".  Тяжело
груженные, те осели настолько  глубоко,  что  в  любой  миг  самое  легкое
волнение  могло  их  потопить.  После  этого  моряки,   выбранные   зарыть
сокровище, отгребли от берега, причем Флинт был на  руле  одной  лодки,  а
высокий и веселый рыжий моряк по имени Аллардайс - на руле  другой.  Лодки
уже отправились  в  путь,  когда  Сильвер  резко  повернулся  к  остальным
пиратам, устремившим к нему взгляды:
     - Ну, ребята,  -  заговорил  он  с  притворным  благорасположением  и
доверием, - теперь все в руках Флинта. Судьба наша  в  его  руках.  Ну-ка,
сейчас починим "Морж", хорошо его почистим  и  спустим  обратно  на  воду.
Потом загрузим оставшуюся часть сокровища на  корабль,  все  приготовим  к
отплытию, пока Флинт и другие не вернулись. Ну-ка, поживее. Не  пройдет  и
шести месяцев, как мы вернемся и выроем сокровища.



                           24. ПОТЕРЯ "МОРЖА" 

     После того, как Флинт  со  своими  людьми  ушел  зарывать  сокровища,
пираты закончили подготовку к отплытию и проводили время,  развалившись  в
блаженном безделии на палубе "Моржа" или бродя в лесу.
     Сильвер, не предаваясь ни безделью, ни пьянству, несколько раз сходил
все же на берег, стараясь далеко не отходить от места  стоянки  "Моржа"  -
боялся, что Флинт вернется  и  отплывет,  не  дожидаясь  его.  Однажды  он
осмотрел воздвигнутый лет двадцать  тому  назад  людьми  Кидда  деревянный
форт. Как укрепление, так и частокол, окружавший его, были еще  в  хорошем
состоянии. В другой раз, в компании  с  Джобом  Андерсоном  и  почтительно
державшимся Беном Ганном, которого он взял носить мушкет и еду,  дошел  до
вершины Подзорной Трубы. Оттуда Джон мог видеть на юг до мыса Холбоулайн и
холма Бизань-мачты и на юго-восток до острова Скелета.
     Но мысли о Флинте и сокровищах никогда не оставляли его.  Не  родился
еще тот дурак, который бы доверился Флинту и шайке пиратов,  единственных,
знавших место, где зарыт клад. Но все же Флинт был не один  -  это  давало
некоторую гарантию от коварной измены - вряд ли все они могли  сговориться
обмануть других. С другой стороны, однако, награда за  такую  измену  была
огромна - более семисот тысяч фунтов - и могла бы ввести в соблазн  самого
архиепископа Кентерберийского.
     Сильвер понимал, что и другие пираты таили в себе те же мысли.  Билли
Бонс наливался  ромом  намного  больше  обычного  и  непрестанно  горланил
"Пятнадцать  человек  на  сундук   мертвеца",   а   всполошенные   попугаи
разлетались, издавая тревожные крики. Израэль Хендс все время  вслушивался
в плеск волн, пытаясь различить звуки, издаваемые веслами  при  гребле,  а
Пью то и дело ломал от беспокойства свои длинные белые пальцы.
     Миновало пять дней,  и  в  десять  утра  шестого  на  палубе  "Моржа"
началась суматоха.
     К кораблю шла маленькая лодка. Скоро пираты увидели, что  в  ней  был
только один, неуклюже управлявшийся с веслами человек; никого  другого  не
было видно.
     Все напрягали глаза, пытаясь разглядеть гребца, что было трудно из-за
слепящего солнца. Вдруг Пью вскрикнул:
     - Боже праведный, да это Флинт!
     - А где другие? - спросил Билли Бонс. Он тяжело  оперся  о  релинг  и
наклонился, как бы для того, чтобы увидеть пропавших пиратов.
     - Ну, в скором времени мы это выясним, - мрачно заметил  Сильвер.  Он
обернулся к Бонсу:
     - Билли, ты не знаешь, если ли у Флинта карта этого острова?  И  если
есть, то где она?
     - Насколько я знаю, нет, - ответил Бонс. - Все у него в голове.
     - В таком случае эту голову надо беречь, - промолвил Долговязый Джон.
     Тем временем Флинт  подвел  лодку  к  "Моржу".  Привязал  ее  концом,
сброшенным сверху Черным Псом, и с трудом поднялся на палубу.
     Когда Флинт появился, шатаясь, на палубе  в  испачканных  панталонах,
разодранной рубашке и  с  окровавленной  повязкой  вокруг  головы,  пираты
угрожающе обступили его.
     Джон Сильвер глубоко затянулся,  и  дым  из  трубки  поплыл  прямо  к
качающейся перед ним  фигуре,  походившей  на  грешную  душу,  только  что
сбежавшую из самого ада.
     - Ну, - начал Джон дружелюбно, словно бы спрашивая, сколько  времени,
- а где остальные ребята, капитан?
     Флинт взглянул на него налитыми  кровью  глазами.  Испитое  лицо  его
исказилось злобой.
     - Мертвы, - прохрипел он. - Все мертвы, все до единого горят в пекле,
подлые предатели!
     И с этими словами, шатаясь, он проследовал к своей каюте, опираясь на
Дарби Макгроу, озабоченно лопотавшим что-то.
     Как и следовало ожидать, Сильвер  и  другие  главари  последовали  за
Макгроу. Войдя в каюту, они увидели, как Флинт рухнул на койку. Из  рваной
раны на голове сочилась кровь.
     - Рому, Дарби, - еле слышно прошептал Флинт. - Дай мне рому. И в  тот
же миг потерял сознание.
     Бонс с руганью захлопнул двери каюты  перед  пиратами,  столпившимися
поглазеть на капитана.
     - Ну, парни, - сказал он, - не развеял же Флинт все доллары по ветру.
Этот остров слишком велик. Если капитан отдаст концы, все кончено. Как  мы
найдем, где все спрятано?
     - Спокойно, Билли, - сказал Джон Сильвер. - Во  всем  нужен  порядок.
Служба есть служба. Израэль, покличь этого балбеса  американского  лекаря,
который думает, что много  знает.  Надо  думать,  он  отыщет  какое-нибудь
латинское словечко, составит снадобье, а то и пустит Флинту  кровь,  самую
малость, разумеется.  Бонс,  выйди  на  палубу  и  прикажи  этим  ублюдкам
заткнуться. Скажи им, что капитан уже оправился. Выдай  им  дополнительную
чарку рома, ты знаешь, как это наладить.
     Андерсон неторопливо повернулся, чтобы выйти из каюты.
     - Слушай, Джоб, - крикнул Сильвер ему вслед, - если Джордж Мерри  или
кто другой начнет болтать об измене, предложи  им  изложить  все  мне  или
Гейбу. Уверен, что это заставит их заткнуться.
     - Ты прав, Окорок, - ответил Андерсон, - но Флинт еще не оправился. А
может и умереть.
     - Джоб, - сказал Сильвер, - наше с Билли дело - думать, твое -  орать
и ругаться. Давай, принимайся за работу.
     После  того,  как  Андерсон  вышел  из  каюты,  Сильвер  обратился  к
остальным главарям:
     - Лучше всего покинуть остров Кидда и отправиться  на  Нью-Провиденс.
Здесь еще прольется кровь и ребята поднимут бунт. Пока что, мне  думается,
мы владеем положением. Надо поднять якоря. Сейчас прилив и попутный ветер.
Мы с Билли останемся приглядеть за стариной Флинтом  и  за  тем,  как  его
лечат, храни его Господь.
     Пью, Израэль, Черный Пес, Том Морган и остальные главари, однако,  не
тронулись с места. Разъяренный, что с ним бывало редко, Сильвер набросился
на них:
     - Вон отсюда, идиоты этакие! Иначе я  сейчас  погляжу,  какого  цвета
ваши внутренности! - заорал он. Когда все, толкаясь, выскочили на  палубу,
он нагнулся, чтобы рассмотреть вблизи рану Флинта. Дарби уже  обтер  кровь
чистой тряпицей, и глаза его наполнились  слезами.  Сильвер  выпрямился  и
почесал затылок.
     - Билли, - сказал он, - надо заставить Флинта  выложить,  где  зарыто
сокровище. Тебе случалось чертить карты. Набросай план  острова  и,  когда
капитан придет в сознание, пусть обозначит место крестом на карте, так что
мы с тобой будем знать, где оно.
     В этот момент в каюту  изящной  походкой  вошел  американский  хирург
Адамс, неся с собой  повязки,  тазики,  скальпели  и  другие  инструменты.
Долговязый Джон, внимательно за  всем  наблюдавший,  кивнул  Бонсу,  когда
"Морж" начал покачиваться, - признак того,  что  корабль  уже  в  открытом
море.
     Плаванье  к  Нью-Провиденсу  оказалось  для  Джона   Сильвера   сущим
кошмаром. Флинт то бесновался и сыпал  ругательствами,  то  на  целые  дни
впадал в беспамятство. Как ни пытался Джон, он не сумел заставить больного
сосредоточиться настолько, чтобы  тот  смог  обозначить  место,  где  было
зарыто сокровище. Впрочем, Флинт ни при каких обстоятельствах не открыл бы
так просто  эту  тайну  Сильверу.  Пираты,  в  свою  очередь,  были  очень
неспокойны и подозревали всех и вся  в  предательстве.  Приказы  исполняли
неохотно и на работу глядели сквозь пальцы. Они в открытую  говорили,  что
тут что-то неладно, что  их  хотят  лишить  законной  их  доли  испанского
сокровища, зарытого на острове Кидда. Хотя Билли Бонс и  напоминал  им  об
огромной добыче и полных мешках золота и серебра в трюмах, они  продолжали
выражать недовольство.
     И ничего удивительного в том, что испанцы застали  пиратский  корабль
врасплох. "Морж",  огибавший  рифы  близ  Флориды  менее  чем  в  двухстах
пятидесяти  милях  от  Нью-Провиденса,  дерзко  поднял  "Веселый  Роджер".
Сильвер находился в каюте Флинта, пытаясь исторгнуть из него хоть какое-то
осмысленное слово. С тех пор как пираты покинули остров Кидда, он проводил
долгие часы в бесплодных попытках узнать тайну Флинта, и, может быть,  это
и стало первопричиной ослабления дисциплины на корабле.
     Так или иначе, но наблюдатели не были поставлены, а все свободные  от
вахты пираты дремали или играли в кости по палубам.
     Из-за этого опасность заметил первым рулевой, когда испанец  был  уже
довольно близко. Он резко завертел штурвал, отчего "Морж"  сильно  свернул
вправо, и закричал:
     - Испанский галеон по левому борту!
     Сильвер, услышав  тревожный  крик,  внезапно  отпустил  руку  Флинта.
Костяшки пальцев больного застучали по полу  каюты.  В  тот  же  миг  Джон
очутился на палубе. Билли Бонс уже впился глазом в подзорную трубу.
     - Только бы не тяжело вооруженный галеон, Билли, - молвил Джон.
     - Последнее время в Карибском  море  испанцы  заменяют  их  на  более
быстрые фрегаты, но с теми нам еще  можно  потягаться,  даже  несмотря  на
добычу в трюме, если, конечно, иметь везение и умело маневрировать.
     Бонс выругался:
     - Вооружен до зубов! Две орудийных палубы, черти  бы  его  взяли.  По
сорок орудий с каждого борта.
     Израэль Хендс приблизился, мотая своей большой круглой  головой,  как
будто надеясь, что ром вытечет у него из ушей. До него донеслись последние
слова Бонса.
     - Сорок орудий! - сказал он, трезвея на глазах. - Да  он  нас  просто
сдует с воды, ей-богу, прямо так и сделает!
     Джон Сильвер схватил его за правое ухо:
     - Мне твои  присказки  без  надобности,  Израэль!  Пусть  твоя  башка
переполнена ромом, это  меня  не  волнует.  Продери  глаза,  полей  голову
холодной водой и лучше целься. Ну, пошел вниз, живо!
     Куда направлялся галеон? Он изменил курс и пошел на сближение. То  ли
из-за огромной его  парусности,  то  ли  из-за  благоприятного  ветра,  но
расстояние между кораблями непрерывно уменьшалось.
     Пью нервно облизал губы.
     - Все пропало, - сказал он Сильверу, и впервые в  его  голосе  слышно
было что-то вроде робости. - Как будто громадное облако  затеняет  солнце.
Для нас все кончено, Джон.
     С орудийной палубы грохнул одиночный выстрел.
     - Явно  это  Израэль  пристреливает  дальнобойное  орудие,  -  мрачно
заметил Бонс. - Как будто в этом есть смысл.
     Выстрелы следовали один за другим, но галеон оставался невредимым.
     - Подождем сближения, тогда попадет, - спокойно сказал Сильвер и  тут
же заорал пиратам на палубе: - Парни, готовьте тесаки, сейчас мы  сойдемся
с этими идальговцами, и будет славная сеча, ей-богу!
     Галеон поравнялся с "Моржом", орудийные порты его угрожающе зияли.
     - Почему не стреляют?! - пронзительно закричал Пью.
     Как бы в ответ  на  его  вопрос,  орудия  "Моржа"  издали  нестройный
бортовой залп, и почти одновременно с этим галеон повернулся правым бортом
к нему. Сорок маленьких облачков дыма взвились от него, и через  несколько
секунд всесокрушающая сила залпа обрушилась на пиратов.
     Дым окутал оба корабля. К испанцу доносились от "Моржа" треск, грохот
и истошные вопли раненых и умирающих.
     Когда дым рассеялся, палубы стали походить на решето,  а  по  правому
борту над ватерлинией зияло большое отверстие.
     С окровавленным лицом, словно получив удар саблей по щеке, Билли Бонс
твердо держал в руках штурвал, а вахтенный рулевой в  предсмертной  агонии
извивался у него под ногами.
     Слева от него роковое ядро оторвало часть релинга, разнесло  в  щепки
участок палубы и унеслось дальше в море, но по  пути  поразило  как  Джона
Сильвера, так и Пью.
     Сильвер валялся в луже крови без сознания: левую ногу его  раздробило
у самого таза, и держалась она только  кожей  да  обрывками  раскромсанных
панталон. В двух ярдах от него стонал  и  ругался  плачущим  голосом  Пью:
из-под ладоней, закрывавших теперь уже пустые глазницы, сочилась кровь.
     По  всей  палубе  валялись  раненые  и  убитые  картечью  и   ядрами,
разметавшими их, как кегли. Вне всякого сомнения, второго залпа "Морж"  бы
не выдержал и тайна острова Кидда могла исчезнуть навеки в  пучинах  моря,
но по случайности, поистине чудесной, дело приняло  иной  оборот.  Как  бы
тяжело ни  пострадал  экипаж  Флинта,  такелаж,  паруса  и  мачты  "Моржа"
остались почти непо-врежденными, в то время как залп Израэля  Хендса  снес
испанскому галеону  бушприт  и  фок-мачту.  Из-за  этого  испанец  хотя  и
сохранил способность к управлению, резко сбавил ход и  стал  отставать  от
пиратов.
     Билли Бонс подгонял и ободрял уцелевших моряков, и  расстояние  между
судами постепенно увеличивалось к ярости испанского капитана, чья законная
добыча и заслуженная награда ускользали прямо из рук.
     Спустя четыре часа  "Морж"  сумел  оторваться  от  потерявшего  мачту
испанского галеона на безопасное расстояние.  Все  это  время  Билли  Бонс
стоял на месте рулевого и его суровое смуглое лицо не  меняло  невозмутимо
спокойного выражения, как если бы он был изваянной из дуба фигурой на носу
корабля. Билли и так-то нечасто смеялся, а теперь совсем не имел оснований
веселиться, направляя "Морж" на восток к Нью-Провиденс. Около ста  пиратов
были убиты  или  немногим  отличались  от  убитых;  многие  были  серьезно
изувечены, как Сильвер и Пью. Лишь две-три дюжины моряков могли  держаться
на ногах, чего явно не хватало для далекого и опасного перехода.
     Израэль Хендс выполз из орудийной палубы невредимым. Время от времени
он подходил к Бонсу и докладывал дополнительные подробности  о  потерях  и
повреждениях "Моржа". Так, оказалось, что Джоб Андерсон и  Том  Морган  не
больно-то пострадали, а Черный  Пес,  у  которого  картечью  оторвало  два
пальца на руке, также мог работать, хотя  непрерывно  хныкал  и  оплакивал
свою потерю. Из  прочих  Джордж  Мерри,  хотя  и  слегка  контуженный,  не
переставал ссориться и задираться со всеми, а О'Брайен,  Дерк  Кемпбелл  и
Бен Ганн остались полностью невредимы, хотя последний стал более нервным и
время от времени, что совсем необъяснимо, говорил только о сыре.
     Бонс выругался, когда ему доложили о положении корабля.
     - Вот тебе и на! И землетрясение я пережил, и желтую лихорадку, и  на
каторге даже побывал, - сказал он, прищелкнув пальцами,  -  и  так  близок
оказался к моменту, когда смогу наконец зажить, как  лорд-канцлер,  а  вот
теперь не знаю, доползем ли мы до Нью-Провиденс.
     - Ну, Билли, я исполню свой долг, - отозвался Израэль Хендс.
     - Как канонир, не сомневаюсь, ты сделаешь все,  Израэль,  -  возразил
Бонс, - но не как моряк. Флинт, когда не  в  обмороке,  вопит  и  поет  на
корме, как  помешанный;  Пью  потерял  иллюминаторы,  а  Окорок  останется
одноногим, если выживет, в чем я сомневаюсь. Ну,  по  моему  разумению,  я
теперь капитаном стал, хотя неизвестно, кто и  когда  меня  на  этот  пост
выбирал.
     Израэль немедленно откликнулся:
     - Никто на борту не против тебя, Билли.
     - Да, - отвечал Бонс, - может  быть,  никто  и  не  против.  Хотя  бы
сейчас, поскольку Долговязый Джон остался при одной ноге.
     Он прищурил глаза и взглянул вперед:
     - Знаешь, Израэль, с тех пор как мы ушли из Санта-Лены,  я  и  глотка
рома не сделал, а ведь он меня, ей-богу, бодрит и голову просветляет.  Да,
что это там за корабли какие-то по правому борту?
     Израэль неуклюже полез по вантам бизань-мачты и поглядел на горизонт.
     - А ты, Билли, их, должно быть, просто  почуял!  Два  судна  вдалеке,
точно так. Но они не кажутся опасными.
     - Приятель, у нас всего-навсего две дюжины тех, кто может взяться  за
дело. Этого не хватит, чтобы убрать паруса, если ударит шквал,  не  говорю
уже о стрельбе из орудий, коли надо будет. Так что запомни,  каждое  судно
на горизонте - враг, и враг опасный. Эти суда лежат  как  раз  на  пути  к
Нью-Провиденс, но я пока еще не спятил и не дам себя догнать! Плясать я  и
в молодые годы не был большим охотником, а уж на  рее  тем  более.  Меняем
курс. Через час стемнеет, и тогда пусть  ищут  нас  по  всему  морю,  коли
охота.
     - Вернуться ведь  не  сможем,  Билли.  Ветер  неблаго-приятный.  Куда
думаешь податься?
     - А к Саванне, приятель. Пойдем прямо на  север.  Путь  подольше,  но
зато безопасный.
     И Бонс начал менять курс корабля, отдавая приказы  горсточке  пиратов
на палубе.
     Пока "Морж" уносился  во  мраке  на  север,  американец-хирург  Адамс
продолжал  лихорадочно  перевязывать  сгрудившихся  в   кубрике   раненых.
Помещение превратилось в сущий ад от стонов измученных дикой болью  людей,
то и дело валившихся друг на друга, не в силах удержаться на  месте  из-за
качки. То, что Адамс сумел сделать, было истинным чудом, говорю  это  вам,
как врач, потому что работать ему пришлось в жарком и душном  кубрике  при
мигающем свете фонаря, а пациентов с  серьезными  ранениями  было  у  него
больше сотни. До того дня пираты насмехались над мистером  Адамсом,  делая
предметом насмешки учтивые его манеры, преследуя его кличкой "дамочка" или
"барышня" - с этой ночи никто  из  экипажа  Флинта  и  не  помыслил  бы  о
подобном. Адамс скорее походил тогда  на  мясника,  чем  на  образованного
джентльмена: фартук его лоснился от крови, а с пил и скальпелей то и  дело
срывались красные капли.
     Хирург счел Черного Пса раненым достаточно легко, чтобы держаться  на
ногах и  выполнять  мелкие  поручения,  а  потому,  невзирая  на  протесты
последнего,  назначил  его  своим  ассистентом.  В  ушах   каждого   слово
"ассистент" звучало очень важно, но работа была не из приятных, потому что
Черному Псу пришлось извлекать щепки и картечины из раненых конечностей  и
зашивать зияющие раны грубой сапожной дратвой.
     Пью был среди первых, о чьих ранах позаботились: Черный Пес  боязливо
промыл изрезанный  лоб  Гейба  и  смазал  целебным  бальзамом  пустые  его
глазницы. Затем перевязали ему глаза куском материи от  разорванной  синей
рубашки и положили в угол кубрика, где несчастный оплакивал  свою  потерю,
проклиная все на свете, жалобно стеная и умоляя дать ему подкрепиться.
     Адамс не тратил много времени на тех раненых, которые, по его мнению,
сложившемуся  при  осмотре  увечий,  не  имели  шансов  дожить  до   утра.
Приговоренных выносили на переднюю палубу и оставляли умирать среди  брызг
волн и сильных порывов ветра. Однако за жизнь других пиратов, имевших хоть
малейший шанс выкарабкаться, Адамс бился, как лев.
     Через несколько часов после того, как "Морж" ускользнул  от  испанца,
Адамс занялся раненым квартирмейстером. Долговязый Джон  вздрогнул,  когда
хирург, с сомнением покачивая головой,  изучал  его  раздробленное  бедро,
пробудив страдальца от лихорадочного сна, до сих пор притуплявшего боль.
     Наклоняясь над потным лицом Сильвера,  Адамс  изысканно  обратился  к
нему тонким голосом, в котором явственно проступал новоанглийский акцент:
     - Мистер Сильвер, я твердо убежден, что вам  необходимо  ампутировать
ногу возле таза.
     Джон покачал своей большой русой головой:
     - Отрезать мне ногу? Боже мой, покарай гневом своим  и  не  оставь  в
живых  человека,  который  сделал  бы  это!  Не  желаю  я  быть  одноногим
попрошайкой, христа ради  выклянчивающим  у  прохожих  фартинг  на  краюху
хлеба. Пошел-ка ты, коновал, к дьяволу! Может быть, я оправлюсь. Знаю вас,
лекарей, засыпаете человека латынью, как римские попы! И ведь  хлебом  вас
не корми, дай только искромсать на куски того или иного  славного  моряка,
чтобы  посмотреть,  что  у  него  внутри,  а  как  отправите  на  кладбище
сотню-другую славных малых - ну, книжки себе строчить,  и  ведь  опять  на
вашей проклятой латыни!
     Хирург продолжил:
     - Если я не отрежу вам ногу, мистер  Сильвер,  вы  в  течение  недели
станете трупом. Ваша бедренная кость разбита на мелкие  осколки,  а  кроме
того, вы потеряли много крови. Мне чуется уже запах гниения. Видели ли  вы
когда-нибудь гангрену, мистер Сильвер? В Бостоне я однажды вычистил два  с
половиной фунта червей из раны  одного  старого  негодника,  который  тоже
считал, что разбирается в этом деле лучше лекарей.  Не  больно-то  приятно
было смотреть, как он умирал. Ну, мистер Сильвер, времени у нас с вами для
разговоров нет. Жизнь или смерть, выбирайте сами, да без раздумий!
     Сильвер взглянул на него налитыми кровью глазами:
     - Режь, Адамс, да поскорее. Не думал я,  что  ты  можешь  быть  таким
оратором, разрази тебя гром!
     Четыре  человека  еле  уместили  огромное  тело  Джона  Сильвера   на
окровавленную  доску,  поставленную  на  козлы  и  служившую  операционным
столом.  Оказалось,  хирург  не  больно-то  церемонился,  когда   проводил
ампутации. Сильвера положили на спину и  крепко  связали  сложенным  вдвое
кожаным ремнем. Черный Пес с опаской взялся за его плечи, чтобы прижать  к
доске, и Адамс принялся за дело. Бедро Джона  было  так  раздроблено,  что
хирург почти  не  прибегал  к  пиле.  Главной  его  работой  было  срезать
разорванные  мускулы  и  кожу  как  можно  скорее,  не   допуская   нового
кровотечения.
     Храбрым человеком был Джон Сильвер, но никогда не  потребовалось  ему
столько мужества, как в миг, когда он ощутил  боль  от  острия  скальпеля,
разрезавшего ногу, - он мотал головой во все стороны, сжимал огромные свои
кулаки с такой силой, что ногти глубоко врезались в ладони, но не издал ни
звука. И все же, когда оставшуюся культю залили  для  дезинфекции  кипящим
маслом, он не выдержал. Тогда, казалось, вся палуба над ним  задрожала  от
нечеловеческого  вопля.  Адамс,  торжествующе  улыбнувшись,  обернулся   к
Черному Псу, готовому грохнуться в обморок:
     - Ну, мистер Пес, кто способен так  кричать,  непременно  поправится.
Если хватает сил для такого вопля, есть надежда на выздоровление.
     Так Джон Сильвер потерял ногу. Надо добавить, что он  едва  не  умер,
несмотря на умело проведенную и своевременную операцию, потому  что  почти
сразу после ампутации его скрутила лихорадка, скорее  всего,  малярия,  от
которой он дрожал так, что даже зубы стучали. Черный Пес  присматривал  за
ним, как мог, удерживал на койке его бьющееся в приступах  огромное  тело,
отирал платком пламенеющее потное лицо и вливал в глотку  солидную  порцию
рома, если удавалась такая возможность, когда Адамса не было поблизости.
     Каких страшных событий и преступлений можно было  избежать,  если  бы
Джон Сильвер умер тогда на  "Морже"!  Несомненно,  многие  достойные  люди
остались бы живы и по сей день. Впрочем, пути Господни  неисповедимы,  они
почили, оплаканные своими близкими и друзьями, а  гнусные  негодяи  живут,
как и раньше, припеваючи и измываются над порядочными людьми. Впрочем,  не
мне судить о намерениях Господа.
     Как бы там ни было, Джон  Сильвер  не  умер,  хотя  несколько  недель
провел между жизнью и смертью и был  так  слаб,  что  едва  сознавал,  где
находится.
     Пока Сильвер боролся со смертью, Билли Бонс привел "Морж" в  Саванну,
недавно построенное поселение в  Джорджии.  Решение  это  было  удачным  и
хорошо обдуманным, так как некогда Флинт успел  завоевать  благосклонность
губернатора, чванливого мошенника по  имени  Бондхед,  выделив  ему  часть
добычи, взятой при нападении на берега Флориды. Словом, "Морж"  дополз  до
Саванны, и Билли сошел на берег, прихватив  с  собой  сундук  серебра  для
Бондхеда. Благодаря этому "Моржу" разрешили спустить якоря близ Саванны  и
благородный губернатор, всегда готовый к взятке, даже  если  это  било  по
расчетам его повелителя короля Георга II, снизошел до того, что послал  на
борт своего личного врача.
     В течение трех недель "Морж" стоял на якорях близ Саванны  и  походил
более  на  плавучую  лечебницу.  В  это  время  большинство   здоровых   и
оправившихся от ранений пиратов исчезло, поступив  на  другие  суда,  либо
пытая счастья в самой Саванне; кто был малость поумнее других,  взял  себе
мешок-другой серебра, чтобы облегчить себе жизнь на первых порах.
     И Флинт, как говорится, тоже пустился в дальний путь: однажды вечером
он  испустил  дух,  предварительно  разразившись  такой   руганью,   какая
встряхнула бы покойника, а Билли Бонс был с ним, когда злодей отправился в
ад. Несомненно, именно тогда Билли узнал место, где  зарыто  сокровище  на
острове Кидда, потому что, едва прикрыв глаза  Флинта  медяками  и  позвав
Тома Моргана в свидетели, произнеся краткую заупокойную молитву,  он  взял
из трюма немалую долю добычи и исчез.
     На следующий день, едва услышав о бегстве Бонса, Джон Сильвер  пришел
в себя, сел в койке в своей  каюте  на  юте  и  подробно  расспросил  Тома
Моргана о случившемся.
     - Видел я Флинта мертвым, собственными глазами  его  видел,  Джон,  -
говорил ему Морган. - Билли подвел меня к нему, лежал в койке, вот как ты.
     - Том, а где Билли сейчас? Ты подумай. Никто тебя  не  торопит.  Мне,
знаешь, просто приятно слушать, как ты выдавливаешь слова одно за  другим.
Звучит просто как музыка, честное слово.
     Морган смущенно ответил:
     - Билли не сказал, куда поедет, Джон,  уж  ты  извини,  не  знаю.  Он
просто встал и крикнул: "Поднимаю якоря, приятель.  Передай  Окороку,  как
оживет, что я его славно переиграл. Имею карту  (а  может  быть,  картинку
какую-нибудь, черт его знает, что сказать хотел своими мудреными словами).
Он (ты, значит) знает, что это значит". Вот так и сказал слово в слово.
     Сильвер совсем выпрямился в койке.
     - "Он знает, что это значит", негодяй этакий! -  взревел  он.  -  Да,
действительно, знаю, что он сказал. Заставил Флинта выдать ему, где  зарыт
клад! Значит, он все обозначил на карте. Боже праведный, что за судьбу  ты
мне послал лежать искалеченным! Кабы не это, разве посмел бы  Билли,  этот
изменник, так подло поступить! - он замолчал  на  миг,  переводя  дыхание.
Затем спокойно добавил: - Том, приятель, ты  настолько  благоразумен,  что
никогда не утруждаешь свою голову размышлениями, но  руки  твои  -  чистое
золото, особенно когда работаешь по  дереву.  Сделай-ка  мне  костыль,  да
такой, чтобы сделал честь любому  джентльмену  удачи,  чтобы  каждый,  кто
глянет на него, сразу пожелал бы лишиться ноги и получить  такой.  Приведи
ко мне Гейба, Пью, Черного Пса и всех остальных, кто еще не поднял  якоря.
Скажи им, что я оправился от малярии, что  скоро  начну  выходить.  А  ты,
Билли, подлый предатель, берегись, потому что  я  тебя  отыщу,  даже  если
придется обскакать весь свет на одной ноге!
     На следующее  утро  Сильвер  принял  командование  остатками  экипажа
Флинта  и  принялся  наводить  на  борту  порядок,  на  удивление   быстро
наловчившись пользоваться новым костылем. При первом же удобном случае  он
продал "Морж" алчному местному торговцу по имени Оглторп и разделил деньги
и остатки добычи между пиратами. Затем, имея в карманах почти  две  тысячи
фунтов, он поступил коком на сторожевой корабль с Ямайки, выговорив  право
бесплатного проезда на нем для Гейба Пью, которого  не  хотел  оставить  в
беде.
     Сильвер уже обдумал дальнейшие планы.  Сначала  он  заберет  Аннет  с
сыновьями с Ямайки. Всей семьей приедут в Англию, и там он  остановится  в
какой-нибудь уютной гавани, вложит свои деньги в выгодное  дело  и  наймет
себе дом, а то, возможно, остановится и в  Бристоле,  потому  что,  скорее
всего, все знавшие его давно умерли  или  разъехались.  Там,  вынюхивая  и
подслушивая, он откроет место, где скрывается Билли Бонс.  А  может  быть,
рано или поздно и сам Билли появится в Бристоле, ведь многие бывшие моряки
приезжают туда, хотя бы на время. Лучше всего будет открыть трактир  возле
порта. Это самый надежный наблюдательный пункт, куда валом  валят  моряки,
рассказывают, только попроси, о  своих  похождениях,  а  обо  всех  других
вообще сплетничают почище городских кумушек. Да, решено, так он и сделает.
Ну что ж, Билли Бонс, до встречи.



                      25. ТРАКТИР "ПОДЗОРНАЯ ТРУБА" 

     Несмотря на все свое коварство и жестокость, Сильвер был в своем роде
замечательной личностью. Представьте себе его положение в 1754 году -  еще
не пожилой человек, в самом расцвете сил, он стал инвалидом на всю  жизнь.
Он  приложил  столько  усилий,  чтобы  дать  возможность  пиратам   Флинта
завладеть испанскими сокровищами, а теперь большая часть золота и  серебра
была закопана в неизвестном месте на острове Кидда.  Впрочем,  карта,  где
указано было место клада, существовала, но ею завладел Билли Бонс. А  куда
он исчез, Билли? Вот что волновало Сильвера. Найти Билли и забрать у  него
добром или силой эту карту и, вернувшись на остров, получить добычу -  это
стало главной целью жизни Джона Сильвера.
     Но он не привык спешить сломя  голову.  Пока  что  окружающие  видели
спокойного, даже  довольного  жизнью  человека,  а  в  это  время  ум  его
лихорадочно перебирал планы, как добраться  до  сокровища.  Не  раз  перед
глазами его всплывали картины того дня, когда он лишился ноги, а как часто
с бессильной злобой Джон  Сильвер  вспоминал  подлую  измену  и  коварство
Билли.
     Пью, с которым они вместе возвращались  в  Англию,  так  и  не  сумел
понять,  что  таилось  за  внешней  его  невозмутимостью   и   добродушным
спокойствием.
     Три с половиной недели штормов, когда волны качали и подбрасывали  их
судно, как щепку, на  подходах  к  Бристолю  сменились  наконец  спокойной
погодой, и Сильвер вывел Пью на среднюю палубу подышать свежим воздухом.
     Гейб Пью вертел головой, жадно  вдыхая  легкий  ветерок,  и  протянул
вперед и немного вверх длинную белую руку, как будто хотел подержать его в
своей тонкой ладони.  Пустые  его  глазницы  были  прикрыты  темно-зеленым
козырьком, прикрепленным к шляпе.
     - Пахнет Англией, сыро и холодно, - сердито пробурчал он. Затем вновь
втянул, широко раздувая ноздри, воздух и сказал: - Вот беда, Джон, не могу
почуять нашего Билли. Кажется, ты напрасно вообразил,  что  сможешь  найти
его.
     - Гейб, - ответил Сильвер, - за меня не беспокойся. Не  сойти  мне  в
Бристоле на берег, если я буду забивать себе  голову  мыслями  об  идиотах
вроде Билли. К дьяволу Бонса. В моем сундучке на дне кое-что  позвякивает,
а еще малость пиастров когда-то припрятала моя хозяйка. Нет, приятель,  на
берегу меня ждет привольная жизнь.
     - Да черт с ней, с привольной жизнью! - злобно промолвил Пью.  -  Мне
бы только дотянуться до Билли, уж я сверну ему  шею,  как  цыпленку.  Боже
милостивый, сделай по словам моим!
     - Эх, Гейб, тебе только души христианские губить.  Подумай  о  своей,
мальчик мой. Ты ведь сейчас  богат,  у  тебя  куча  денег.  Тысяча  двести
фунтов, огромные для тебя! Ты заживешь, как лорд, как депутат парламента!
     Они помолчали немного, затем Сильвер продолжил:
     - А представь себе, как порадуемся мы через какое-то время,  встретив
старого нашего приятеля Билли. Ну найдешь ли место лучше  Бристоля,  чтобы
узнать что-нибудь о моряке?  Бристоль,  знаешь  ли,  большой  город,  чуть
поменьше Лондона. Суда со всего света  друг  за  другом  стремятся  к  его
причалам.  Бьюсь  об  заклад,  посиди  хоть  день  на  причале,   услышишь
что-нибудь о своих знакомцах по плаваниям.
     - Я тоже держу пари на одну из этих новых смешных банкнот  по  десять
фунтов, которые, как говорят, теперь в ходу,  что  хоть  полгода  сиди  на
причале, ни о ком ни слова толкового не услышишь.
     - Гейб, - возразил Сильвер, - пустые это слова. Не такой  я  человек,
чтобы сходить с ума из-за Билли Бонса. Нет уж, сойду на берег, буду  сытно
есть и спокойно  спать.  И  ты  можешь  зажить  безбедно,  приятель,  если
возьмешься за ум.
     И пока судно их шло осторожно между отмелями близ устья реки  Северн,
постепенно приближаясь к родному его городу, раскинувшемуся среди  зеленых
холмов, Сильвер принялся оживленно рассказывать, что видно на берегу.
     Удобно устроившись в Бристоле, Джон Сильвер осторожно навел справки о
своей семье. Выяснилось, что родители его скончались несколько  лет  назад
почти в одно время, одна из сестер погибла от черной оспы в дни  эпидемии,
опустошавшей тогда едва ли не целые графства,  а  другая  вышла  замуж  за
мелкого чиновника Ост-индской компании и живет с мужем в форте Сент-Джордж
близ Мадраса. С большим облегчением Джон узнал тогда  же,  что,  благодаря
короткой своей службе под командованием капитана Хоука во время  войны  за
австрийское  наследство,  он  попал  под  королевскую  амнистию   за   все
преступления, совершенные до начала войны.
     Так, успокоившись до некоторой степени, он под своим настоящим именем
купил возле порта небольшой и чистый трактир, имевший входы  с  дух  улиц.
Первое, что сделал Джон, став хозяином трактира, было переименование его в
"Подзорную трубу" - несомненно, по имени холма на далеком  острове  Кидда,
где, насколько он знал, было зарыто сокровище Флинта.
     Моряки часто посещали светлый  трактир  с  низким  потолком  и  чисто
вымытым полом, где гостеприимный и  словоохотливый  хозяин  всегда  вкусно
готовил и за каких-нибудь шесть  пенсов  всякий  голодный  посетитель  мог
вволю поесть телячьих котлет, голубей, спаржи, молодой  баранины,  салата,
яблочного пирога и сладостей. Особо ценилось, что  здесь  не  добавляли  в
вино воду, а пивные кружки наполнялись доверху. Джон Сильвер из кожи  лез,
поддерживая в трактире безупречную чистоту, а в зимнее  время  и  приятное
тепло, для чего в больших количествах закупал в Сомерсете  уголь,  добытый
дюжими нортумберлендскими шахтерами. Так, в  скором  времени  он  заслужил
завидную  репутацию  хорошего,  справедливого  и  работящего  трактирщика,
безукоризненно честного человека и активного сторонника тори  на  выборах.
Вскоре  "Подзорная  труба"  стала  станцией  по  перемене  коней  почтовых
дилижансов.  Другими  словами,  бывший  квартирмейстер   капитана   Флинта
превратился в уважаемого гражданина, а трактир его стал местом, посещаемым
добропорядочными  людьми,  которые  предпочитали  заведения,  где   хорошо
обслуживают и не обманывают посетителей.
     Все это служило целям Сильвера.  Хотя  трактир  и  приносил  неплохие
доходы, но Джон не ставил себе задачей скопить побольше денег, так как был
в это время состоятельным человеком и вложил на свое имя и  на  имя  своей
жены  крупные  суммы  в  ряд  новых  банков,   пооткрывавшихся   тогда   в
провинциальных городах. Не деньги были ему нужны, а доброе имя и  всеобщее
уважение, чего он добивался с присущими ему упорством и хитростью.
     Двумя годами позже положение Джона Сильвера в  городе  уже  позволяло
ему осторожно заняться своим планом - найти Билли Бонса  и  увенчать  свою
карьеру, захватив сокровища, зарытые на острове Кидда.  Для  этого,  играя
роль добродушного, вежливого и разговорчивого  трактирщика,  он  постоянно
просеивал в уме слухи и истории, приносимые в его заведение  посетителями,
и был начеку, чтобы не пропустить новости, которые помогли  бы  ему  найти
логово Билли.
     Вскоре его доверенные начали сновать туда-сюда  по  Западной  Англии,
рассчитывая напасть на какие-нибудь нити, ведущие к Билли Бонсу. Между тем
уцелевшие моряки Флинта собрались  вокруг  Сильвера.  Даже  Пью  пошел  на
службу к нему, чтобы подслушивать и докладывать, о чем говорят в городе.
     Хотя у Гейба по возвращении из Саванны  было  тысяча  двести  фунтов,
менее чем за год он стал нищим: редкий мошенник устоял бы перед искушением
надуть слепого человека,  каким  бы  свирепым  тот  ни  выглядел.  Поэтому
Сильвер буквально из грязи вытащил  своего  старого  опустившегося  друга,
которому пришлось бы иначе стать несчастным, хнычущим и проклинавшим  весь
свет попрошайкой.
     Черный Пес также скитался,  выполняя  поручения  Джона  и  непрерывно
вынюхивая следы Билли Бонса.  Время  от  времени  появлялись  Том  Морган,
Израэль Хендс, Джоб Андерсон, Дерк Кемпбелл и Майкл О'Брайен. Даже  Джордж
Мерри пользовался гостеприимством Сильвера, хотя иногда, не изменяя старой
неприязни и отчасти тяготясь своей зависимостью от  него,  опрокидывал  на
пол кружку пива, во всеуслышанье заявляя, что здесь подают просто помои.
     Так Долговязый  Джон  Сильвер,  уподобясь  пауку  посреди  искусно  и
тщательно сотканной паутины, подстерегал Билли Бонса. Он терпеливо ждал  в
трактире "Подзорная труба", с  вниманием  следя  за  возможным  появлением
Билли. Шли месяцы, годы; терпение его стало иссякать. При мыслях  о  кладе
он волновался все больше  и  больше,  а  воспоминания  о  коварстве  Билли
вызывали у него с трудом сдерживаемые приступы гнева.
     Но поиски и расспросы не дали почти ничего, хотя время от времени  до
Сильвера долетала какая-нибудь отрывочная весть, из которой следовало, что
надежда еще не потеряна. Он достоверно знал, что Билли,  покинув  Саванну,
поселился в колонии Мериленд, а затем нанялся на судно,  курсировавшее  на
линии Балтимор - Новая Шотландия. Затем стало известно,  что  Билли  Бонса
видели в Калькутте во время  похода  Роберта  Клайва  против  бенгальского
набоба и его союзников-французов в 1757 году. Далее в продолжение трех лет
Сильвер не слышал больше ничего, однако осенью 1760 года боцман  почтового
судна из Ливерпуля клялся, что человек, отвечавший описанию  Билли  вплоть
до шрама на щеке и всех прочих примет, ходил с ним  вторым  помощником  на
судне, занимавшемся работорговлей в заливе Биафра.
     Двумя годами позже до Сильвера долетела весть,  что  некоего  шкипера
Бонса один из лондонских судов приговорил к солидному штрафу за  нарушение
общественного порядка на улице в пьяном виде. Значит, сейчас, очевидно, не
сумев захватить сокровища острова Кидда, Билли Бонс появился в Англии.
     Через три месяца после того, как  Джону  Сильверу  донесли  об  этом,
Майкл О'Брайен принес радостные вести. Поздно вечером он шумно вломился  в
"Подзорную  трубу",  опрокинул  свободную  лавку  и  наступил   на   кота,
дремавшего на уложенном плиткой полу.
     Сильвер и городской глашатай находились в закопченной боковой комнате
в трактире. Джон только что  закончил  пламенную  тираду  против  воров  и
разбойников, особенно против ужасного Маклейна и его предшественника  Дика
Терпина, восхитившую его собеседника.
     Когда ему сообщили,  что  О'Брайен  хочет  с  ним  говорить,  Сильвер
проводил глашатая  из  комнаты,  сердечно  с  ним  попрощался  и  в  самых
изысканных  выражениях  поблагодарил  за  нравоучительную  и   возвышенную
беседу.
     Весть, принесенная Сильверу, привела его на седьмое небо от  радости:
от волнения, слушая ее, он не менее  десяти  раз  снимал  свою  треуголку,
отирая пот со лба и вновь надевал ее. Наконец сказал:
     - Ну, Майкл, я всю жизнь буду поить тебя ромом,  Бог  свидетель,  всю
жизнь! С грязными волосами, связанными в  косицу,  и  со  старым  моряцким
сундучком. Говоришь, он только что слез с лондонского почтового дилижанса,
так? Смотри, Майкл, что  мы  сейчас  сделаем.  -  И  он  достал  карманный
ножичек, вынул из ящика стола лист желтого пергамента и  вырезал  из  него
кусочек в форме круга размером в крону. -  Приятель,  сходи  на  камбуз  и
скажи хозяйке, чтобы дала чернильницу и очиненное  перо.  Скажи,  мне  для
дела одного нужно.
     Скоро О'Брайен вернулся.  Сильвер  взял  перо  и  что-то  написал  на
круглом кусочке пергамента. Затем отошел к камину,  взял  пальцем  немного
сажи, вернулся на дубовую скамью  и  аккуратно  растер  сажу  на  обратной
стороне кружка, после чего подал его О'Брайену.
     - Ступай к нашему приятелю Билли и отдай ему это. Когда увидит, сразу
вспомнит, что значит черная метка.
     О'Брайен наморщился, осмотрел кружок с обеих сторон и наконец  сказал
угрожающим голосом:
     - Тут что-то написано. А что это значит?  Разрази  меня  гром,  может
быть ты написал: "Билли, возьми да заколи О'Брайена".  Откуда  мне  знать,
что ты тут пишешь?
     - А может быть,  здесь  написано:  "Билли,  иди  и  придуши  епископа
Йоркского" или что там еще, дурья твоя  голова,  -  издевательски  ответил
Сильвер. - Майкл, ты очень много думаешь, а для твоих мозгов  это  вредно,
смотри, помешаешься.
     Разъяренный  О'Брайен  медленно  начал  подниматься,  сунув  руку  за
пазуху, но Сильвер спокойно и размеренно продолжал:
     - Так или иначе, я не тот человек,  который  бы  предал  собственного
посланника, приятель. Долговязый  Джон  не  возьмет  на  себя  лжи.  Здесь
написано: "До обеда" и кроме того первые буквы моего имени "Д.С."  -  Джон
Сильвер, совсем ясно. Но бедняга  Билли  сразу  поймет,  чем  это  пахнет,
ей-богу. Ну, ступай! И сразу назад.
     И  Джон  Сильвер  сел,  попыхивая  трубкой,  дожидаться   возвращения
О'Брайена. Никогда нам не узнать, какие горячечные мысли теснились  в  его
мозгу, пока он сидел возле полыхавшего в камине огня. Прошло  пять  минут,
десять, полчаса... Сильвер вновь набил трубку, взял бронзовые щипцы, вынул
из огня уголек, зажег табак и глубоко затянулся.
     Минуло  сорок  пять  минут...  Пятьдесят...  Целый   час.   Несколько
запоздалых повозок и  карет  проехали  мимо  "Подзорной  трубы",  громыхая
железными ободьями колес и цокая подковами коней по булыжнику. Но что  это
там? В трактире началась суматоха, к песням  примешались  крики,  и  вдруг
послышались ругань и проклятья.
     Дверь боковой комнаты с шумом распахнулась. На пороге возникла фигура
Черного Пса.  Припухшее  его  лицо  было  искажено  страхом.  Задыхающийся
О'Брайен навалился ему на  плечо.  Камзол  его  был  разодран,  а  рубашка
покраснела от крови.
     Сильвер, опираясь на костыль, вскочил  со  стула,  когда  Черный  Пес
отпустил О'Брайена и тот повалился на пол головой вперед.
     Джон едва сумел вымолвить:
     - Ну, как с тем делом, олух?
     О'Брайен  попытался  поднять  голову  и  страдальчески  взглянул   на
Долговязого Джона, стоящего над ним: на  противоположной  стене  виднелась
его огромная трепещущая тень. Майкл прерывисто заговорил:
     - Видел Билли в его  комнате...  Говорили...  совсем  по-приятельски.
Потом дал ему... черную метку... И, господи боже, он выхватил...  саблю  и
ударил меня... по левому плечу... И сразу все  стемнело...  как  в  гробу,
боже праведный!
     Медленно, преодолевая приступ ярости, Сильвер промолвил:
     - Там тебе самое  место,  черт  бы  тебя  побрал!  Идиот  несчастный!
Упустил ведь, упустил его. Тебе бы череп пробить вот этим костылем!
     При этих словах О'Брайен застонал и повернулся на левый бок,  охватив
голову руками. Не обращая внимания на эти стоны, Джон Сильвер добавил:
     - И когда ты пришел в себя, он  уже  смылся,  так?  Да?  Дьявол  тебя
побери!
     Майкл только простонал с пола в знак подтверждения.
     Долговязый Джон повернулся и, сильно толкнув  плечом  Черного  Пса  и
Джоба Андерсона, бывших немыми свидетелями этой сцены, вышел в  коридор  и
начал спускаться по лестнице медленно и устало, как старик.
     Сильвер пришел в полное отчаянье от бегства Билли Бонса  из  трактира
"Звезда и якорь" в ноябре 1763 года. В продолжение двух недель  он  просто
замкнулся в себе, а когда открывал рот, то был груб и язвителен со  всеми.
Его охватила апатия, и почти все время он проводил, задумчиво сидя в  углу
кухни, едва замечая, что происходит вокруг. Пить он стал больше, чем когда
бы то ни было раньше,  но  алкоголь  не  бодрил,  а  только  усиливал  его
меланхолию.
     Прошли месяцы. Джон Сильвер  все  сидел  на  своем  стуле  с  высокой
спинкой, а о Билли Бонсе по-прежнему не было никаких вестей. И если бы  не
новости, которые Черный Пес принес ему зимой 1764  года,  кто  знает,  как
развернулись бы события дальше, имел  бы  возможность  уважаемый  читатель
ознакомиться с судовым журналом "Эспаньолы".
     По словам Черного Пса, один его дружок из Плимута слышал  рассказы  о
каком-то пожилом шкипере, поселившемся в одиноком постоялом дворе на южном
берегу Девона. Рассказывали, этот старый негодник очень любил пить ром  и,
когда бывал совсем пьян (а это случалось с ним часто), начинал громогласно
чертыхаться и реветь всякие морские  песни,  в  том  числе  и  "Пятнадцать
человек на сундук мертвеца".
     Услышав эти подробности, Сильвер вне  себя  от  возбуждения,  которое
тщетно старался скрыть, кликнул Черного Пса на кухню.
     - Тут что-то кроется, - сказал он. -  Где,  говоришь,  находится  эта
гостиница?
     - Так, в одном захолустье, - отвечал Черный Пес. - Постоялый двор  за
окраиной деревни, называется "Адмирал Бенбоу". Этот тупой капитан избегает
людей, а особенно он боится какого-то одноногого моряка.  Ты  о  таком  не
слышал, Джон?
     Джон Сильвер впервые за долгие  месяцы  с  облегчением  рассмеялся  и
хлопнул себя рукой по колену.
     - Он! Боже праведный, это  он!  Билли,  мальчик  мой,  наконец-то  ты
высунул свой нос из норы. Теперь слушай, - продолжил  он  оживленно,  став
вдруг совершенно серьезным. - Такое дело легким не будет. Черный Пес,  иди
в контору мистера Блендли у "Старого якоря" и скажи  ему,  что  мне  нужен
маленький парусник. Неважно, сколько это  будет  стоить.  Отыщи  мне  Пью,
Джоба, Джонни, Дерка и других парней и приведи сюда, да поживее!
     Через полчаса Черный Пес собрал пиратов, которых  назвал  Сильвер,  и
еще четверых сверх того. Джон начал всем распоряжаться.
     -  Знаю  нужное  место.  Поблизости  нет  ничего,   кроме   маленькой
деревушки. Лучше  всего  сойти  на  берег  в  заливе  Кидда  и  пройти  до
постоялого двора тайными тропинками. Там вручите  Билли  черную  метку  и,
когда истечет срок, переройте  сундук,  отыщите  карту  и  пошлите  его  к
дьяволу.
     - Джон, - робко отозвался Черный Пес, - я не возьмусь за это дело. Он
на меня только глянет, как сразу голову снесет, даже показать эту  чертову
метку ему не успею.
     - Тебя, пожалуй, неверно прозвали, - презрительно ответил Сильвер.  -
Больше подходит звать тебя Желтым Псом.
     - Погоди,  Окорок,  -  отозвался  Пью,  навостривший  уши,  чтобы  не
пропустить ни слова. - Пускай сначала  Черный  Пес  потолкует  с  Билли  и
объяснится с ним по-хорошему. Если это  не  поможет,  тогда  отправим  ему
черную метку.
     - А кто из вас за это возьмется? - спросил Сильвер.
     - Я, Джон, - сказал Пью, натягивая на глазницы свой зеленый  козырек.
- Нет у меня страха перед Билли и никогда не было. А как подумаю обо  всех
этих пиастрах, дублонах и талерах, ради которых лишился зрения,  я  самому
дьяволу готов вручить черную метку, ели понадобится.
     - Гейб, - прочувственно сказал Сильвер, -  в  этой  комнате  ты  один
настоящий мужчина!
     Так, в те январские дни 1765 года вся банда  отправилась  на  нанятой
парусной шлюпке к заливу Кидда. Там, как  уже  известно  читателю,  им  не
повезло. Черный Пес пустился в бегство, когда  Билли  Бонс  выхватил  свою
саблю, а Пью погиб четыре  дня  спустя,  раздавленный  конями  таможенника
Данса и его товарищей. Остальные были слишком глупы  или  напуганы,  чтобы
тщательно обыскать сундук Билли Бонса и перерыть все вокруг. Вместо  этого
они бежали обратно на парусник и вернулись в Бристоль.
     Долговязый Джон Сильвер был вне себя, когда те, смущенные,  вернулись
без карты в трактир "Подзорная труба".
     - И эти ничтожества называли себя пиратами! - ревел он. - Да кисейные
барышни обделали бы это дело  получше  вас!  Один  из  вас  был  настоящим
мужчиной, да и тот без поводыря и палки ходить не мог, а вы, трусы этакие,
только дрожали да корчились от страха. Бедный Пью! Да вы недостойны сапоги
ему целовать, так и знайте! На плечах у вас  вместо  голов  пустые  тыквы!
Если случится когда-нибудь встретиться с проклятыми испанцами, а ядер  мне
не хватит, заряжу орудия вашими головами, и никто разницы не заметит!
     - Полегче, Джон, - смущенно  кашлянув,  заговорил  Джоб  Андерсон,  -
думай о нас как хочешь, только жалко, что тебя с нами не было.
     - Жалко?! - взревел Сильвер.  -  Это  мне  вас,  идиотов,  жалко!  Да
сокровищ, что лежат на острове Кидда, хватило бы, чтоб всем вам до единого
жить побогаче индийских набобов! Вы бы разбогатели, как Роберт Клайв,  как
Крез!
     Дерк Кемпбелл робко отозвался:
     - Джон, на "Крезе" мне ходить пока еще не пришлось,  но  должен  тебе
кое-что сказать...
     - Ну, говори, - угрожающе произнес Сильвер.
     - Так вот, когда мы удирали из залива Кидда, -  начал  Дерк,  -  этот
важный начальник Дакс начал ругаться нам вслед и угрожать: "Сквайр Трелони
и шериф еще изловят вас, негодяи этакие!"
     - Трелони, говоришь? - промолвил Сильвер, задумавшись. - Слышал я это
имя.
     Он проковылял к углу кухни, где находилась клетка с зеленым попугаем,
с мелкой злобой перекрещенным им в Капитана Флинта.
     - Ах да, - продолжил он тихо, как бы говоря с птицей, - Трелони, один
из здешних лендлордов, богат, да, очень  богат.  Место  в  парламенте  как
кандидату от тори ему обеспечено, уж  я-то  знаю.  И,  конечно,  он  очень
близок с нашим приятелем Блендли, чья контора неподалеку отсюда, хотя этот
мошенник и надувает сквайра безбожно, когда имеет с ним дело.
     Долговязый Джон повернулся к пиратам и улыбнулся:
     - Парни, кажется, есть  надежда,  хоть  небольшая,  но  есть.  Помню,
Блендли рассказывал мне, как этот бык Трелони возжелал однажды походить по
морю. Все болтал: "Как благородна работа моряка, стоящего перед мачтой"  и
подобную чушь. Так если он докопался до карты Билли и  почуял,  чем  здесь
пахнет, то не отличаясь ничем от  других  лендлордов,  то  есть  такой  же
алчный и тупой, он уже, конечно, трясется по пути сюда.
     Эта короткая речь взволновала пиратов. Сильвер продолжил:
     - Со своей чванливой супругой  и  четырьмя  дочерями,  которым  вечно
нужны деньги, Блендли готов на все. Так я  возьму  и  посулю  ему  малость
золотых, чтобы он дал мне знак, когда этот бык Трелони  доберется  сюда  и
станет покупать судно и нанимать экипаж. Тут  уж  я  к  нему  вотрусь,  да
почтительно ему козырну, да покажу ему ампутированную ногу,  да  расскажу,
как потерял ее на войне, когда служил королю, да хранит  его  Господь,  да
предложу ему свои услуги... Ну, соберу я ему экипаж на славу,  не  зваться
мне Долговязым Джоном!
     С этими словами он откинул голову и звонко рассмеялся.
     - Джон, ты думаешь, получится? - недоверчиво спросил Джоб Андерсон.
     - Спрашиваешь, получится ли? - ответил Сильвер, утирая  заслезившиеся
от смеха глаза.
     - Да провалиться мне на этом месте,  если  не  выйдет.  Надо,  парни,
иметь терпение, только и всего, да еще неплохо, чтобы вот здесь,  -  и  он
постучал пальцем по лбу, - кое-что было, а тогда дело пойдет само собой. А
теперь, балбесы, валяйте отсюда, у меня клиенты в  трактире,  и  мне  надо
поддержать свое доброе имя. Доверьте это дело мне, ребята, и все  будет  в
порядке, честное слово!
     И так он вошел в общий зал,  ловко  обращаясь  с  костылем,  вертелся
вокруг посетителей, шутил с ними, добродушно похлопывал по  плечу,  потому
что был в прекрасном настроении. И именно в таком  настроении  его  увидел
впервые я, юнга Джим Хоукинс, перешагнув порог "Подзорной  трубы"  однажды
утром в начале марта 1765 года.



 


<< НАЗАД  ¨¨ КОНЕЦ...
Другие книги жанра: приключения

Оставить комментарий по этой книге

Переход на страницу:  [1] [2] [3]

Страница:  [3]