На пороге стояли два человека.  Один из незваных посетителей был давешний провожатый Азата,  а другой...  Его пленник пока не знал,  но он производил еще более неприятное впечатление.

У Азата болезненно сжалось сердце: приплюснутые черты лица второго гостя выдавали его тупой и жестокий характер. А громадного размера, словно небрежно  выструганные  дубинки,  кулаки  демонстрировали склонность хозяина к грубым аргументам.

Увидев Азата,  оба напряглись. Лица их стали жесткими и скривились в злобе. Кулачный же боец инстинктивно дернулся вперед.

Азат отступил еще назад и,  споткнувшись, чуть не упал. Торопливо нащупал за пазухой пистолет и быстро извлек его на свет божий. Выражение лиц вошедших мгновенно переменилось -  словно водная гладь от дуновения ветра.

- Идите! -  истерично взвизгнул Азат,  обрадованный своим всемогуществом.

Гости повиновались.  Шаркая тяжелой обувью,  оба без слов спустились с входной площадки на цементный пол.

- Вперед!

Азат попятился назад и, не найдя чем запереть дверь, просто ее захлопнул.

К счастью,  «УАЗик» стоял неподалеку.  Азат поспешил к нему. Больше всего он  опасался  погони и неудач с замком зажигания.  Мотор завелся сразу. Азат оглянулся. Дверь котельной не открывалась. Все в порядке.

Видимо, бандиты  были  сбиты  с толку и не решались на энергичные действия.

Тем не  менее, Азат не мог успокоиться.  Сердце продолжало бешено стучать. И пульс пришел в норму только тогда, когда котельная осталась далеко позади.

 

- Алло, Олег, это я!

Азат нашел работающий телефон-автомат  и  поспешил  связаться  со своими. Трубку, к счастью, сняли сразу, и Азат с ходу выдал все новости.

- Приезжай, - коротко оценил подвиги Азата Олег.

- Скоро буду.

- Провались я на ровно месте,  если нам не нужно сейчас посоветоваться... - как-то странно прозвучало на том конце трубки.

- Черт! - выругался Азат. Он был вправе ожидать более яркой оценки случившегося с ним. Приключение Азата было совсем не рядовым и требовало  детального осмысления.

Черный ствол пистолета жег ладонь.  Лицо Азата пылало,  как после загара. Видимо, от частого прилива крови под кожу.

Азат оставил  машину на обычном месте.  Затем побежал к подъезду, предвкушая реакцию своих компаньонов на его потрясающий рассказ.

Лифт, как  назло,  был  занят.  Азат решил было уже бежать наверх пешком, когда вожделенная кнопка вдруг  погасла.  Возможность  вызвать лифт представилась.

Вот и восьмой этаж.  Азат запыхался от бега.  Набрав полную грудь далеко не свежего воздуха лестничной площадки,  Азат шагнул в открытую дверь. По странному стечению обстоятельств  квартира  Олега  оказалась не заперта.

В прихожей горела лампочка.  А сквозь рифленое стекло  двери  на кухню пробивался свет ночника.

В квартире было тихо, но то, что в квартире кто-то есть, сомнений не было.

- Олег! - подал голос Азат.

Необычная для квартиры  Олега  тишина смущала его, и было необходимо быстрее разобраться в ситуации. Ответа не последовало.  Азат осторожно приоткрыл дверь на  кухню и заглянул внутрь.

За столом  сидел Олег.  На Азата хлынул запах винного перегара и лука. Странно! Появление же Азата не вывело друга из состояния предельной задумчивости.

Здесь что-то не так!  Нехорошее предчувствие кольнуло  в  сердце. Вид Олега  был  мрачен и недобр.  Обычно на синяки и шрамы тот смотрел как на постоянно обновляющуюся коллекцию.  А теперь у него  был  такой жалкий вид, что у Азата заныло под ложечкой.

Никак каскадеру оформили выставочный набор? Не иначе, как тот попал в переплет.  Выглядел приятель так, словно только что вышел из мясорубки.

- Что-то  случилось? -  Азат  сочувственно  понизил  голос. -  Глеб здесь?

Олег вместо  ответа кивнул в сторону гостиной.  Азат решил сам во всем разобраться. Но едва ступил на порог гостиной, как вдруг мелькнула какая-то тень и  чьи-то безжалостные руки прошлись по Азату,  разрывая одежду и тело. Пистолет моментально был обнаружен и извлечен из закоулков одежды. Азат попробовал обернуться, чтобы разобраться с обидчиком, но тотчас был награжден увесистым ударом по уху.

- Давай его сюда! - раздался из гостиной гнусавый баритон.

Азат в растерянности обернулся к сидящему на кухне Олегу. Тот виновато развел руками.

В углу гостиной, прямо на полу, сидел длинноногий Глеб. Вид у него был обескураженный.  А по комнате с угрожающими физиономиями расхаживали какие-то мордовороты.

Азата повернулся к тому,  кто отобрал у него оружие.  На небритом лице брюнета читалось свирепое желание растерзать любого, кто выступит с возражением.

«Такой, действительно, прибьет не задумываясь», - пришло в голову Азату. И он не сопротивлялся, когда его втолкнули в гостиную и посадили рядом с Глебом.

Из огня да в полымя! Жаль, что он не знал о случившемся и вовремя не вытащил пистолет.

 

Глава тринадцатая

 

- Черт побери! Мы попали в такое дерьмо, что, если даже отмоемся, всю жизнь будем неприлично пахнуть.

- Надо рвать за границу!

- Ага!  Мы уже разок рванули. Посмотри вокруг - красота. Мы ловим кайф в  шикарном номере пятизвездочной гостиницы на одном из живописнейших берегов Атлантики.

- Не уверен...  У них, как выясняется, длинные руки, - заметил удрученно Азат.

Этот диалог  происходил  между  Азатом и Олегом в полной темноте. Глеб при этом угрюмо молчал.  Обстановка не располагала к душевным беседам.

Ребят привезли в какое-то темное и сырое подземелье,  накинули на входную дверь  прочный  запор и пленители уехали,  предоставив жертвам в спокойной обстановке обсудить свое незавидное положение.

Ночь прошла в полной неизвестности и тревоге.  Сном пришлось пренебречь. К тому же никто не предложил еду - это мучило  больше  всего.

Ленивая словесная перепалка  проходила  под  аккомпанемент метронома - откуда-то сверху сочилась влага,  и редкие монотонные капли навеивали мысли  совершенно безрадостного характера.

В продолжение ночи ребята с фанатичным упрямством  искали  выход, тыкаясь в  кромешной тьме в разные углы и выступы.  Каменные оштукатуренные стены гулко отзывались на каждое движение.  Это было просторное подсобное помещение в подвале то ли магазина, то ли столовой. Углы были уставлены ведрами, кастрюлями, коробками и деревянными ящиками. Они с грохотом падали на цементный пол,  когда пленники пытались сориентироваться в пространстве. Увы, в помещении была единственная и очень прочная дверь,  запертая снаружи, и она одна вела на свободу.  Других путей на волю не оказалось.  Ребятам пришлось констатировать этот  прискорбный  факт,  и  теперь они обреченно ждали своей участи.  Каких либо сомнений, что все неприятности связаны, прежде всего, с Карасем и попыткой не выполнить взятые обязательства перед ним,  не оставалось. А  вчерашнее  конвоирование - с надетыми на глаза шапками - выдавало знакомый почерк.

В звенящей тишине раздались звуки отворяемой двери, и до ребят донесся гулких топот размашистых шагов. Около входа в темницу люди остановились, и некоторое время пленники слышали приглушенный  звук  неторопливого разговора.

Наконец, кто-то стал возиться с засовом,  и дверь, скрипя на ржавых петлях,  широко раскрылась.  Сумеречный свет просочился в комнату.

Силуэты входящих людей заслонили радостную картину.

- Эй, вы еще живы?

Ребята узнали насмешливый голос главаря.

Смешная компания обреченно потянулась к выходу.

- Подождите, - остановил ребят Карась,  ехидно улыбаясь, -  свободу вы еще не заслужили.

Потом он повернулся к телохранителям:

- Постойте-ка за дверью.

Провожатые вышли, оставив дверь полуоткрытой.

- Мне надо поговорить с вами...

Карась подошел к ребятам совсем близко.

- Вам непонятен мой живой интерес к вам? Вы озадачены? Поясняю... Значит, так.  Раскрываю все карты.  Действительно,  я хочу взять вас в долю. Да-да.  И знаете почему? Просто те олухи, которые меня окружают, ни на что серьезное не способны.

Ребята незаметно улыбнулись. Увенчанные тумаками и синяками, каскадеры на сей счет имели свое мнение.

- Выполнить  тупую  работу  они  способны, - прочитал их мысли Карась, - однако для дела мне нужны ловкие и смелые люди.  Вы!  Да-да.  Я уже проверил вас в деле.  Помните нападение с грузовиком и мотоциклами? Это я их послал.  Зачем?  Отвечу. Я должен был убедиться, что ваша отважная троица выкрутится из самых щекотливых ситуаций.  Теперь о деле. Расклад королевский. Я - мозг и супермотор всего предприятия. Вы - конкретные исполнители предстоящего грандиозного проекта.  Прибыль - пополам. А это несколько миллионов долларов.  Я не шучу.  Я думаю,  вы согласитесь с предложенными  условиями и приложите все силы к осуществлению совместного проекта.

Ребята, ошеломленные и растерянные, молчали.

- Если договор подписан,  перехожу к сути. - Карась  был  увлечен, как влюбленный  школьник. - У меня в руках любопытные материалы.  И они, бесспорно, подтверждают мысль ученых,  что часть огромной  сокровищницы казанской казны  не  погибла  после взятия Казани Иваном Грозным, а сохранилась в укромном месте.  Немного усилий - и я  узнаю, где именно все находится.  Там - бесценные сокровища и произведения искусства древних татар. Ну! Теперь играете со мной в кладоискателей?

В помещении  был полумрак,  но ребята видели торжествующую улыбку собеседника, словно в инфракрасных лучах.

- Только  не вздумайте и на этот раз обмануть меня! - голос Карася приобрел прежнюю жесткость. - Я искренне хочу, чтобы мы стали друзьями. От  вас  зависит  ваше будущее.  То,  что с вами сегодня обошлись не совсем любезно,  как хотелось бы,  можно списать на издержки производства. Вы уже поняли,  что имели дело с безмозглыми исполнителями.  Они действительно нужны, когда кому-то нужно дать мелкие поручения. Или свернуть кому-то голову. Но со своей головой они не дружат!

В продолжение своего длинного монолога Карась заинтересованно водил взглядом по лицам ребят,  пытаясь почувствовать их  настроение.  В конце концов, он уставился на Олега с напряженным ожиданием.  Лицо последнего было безразличным и отчужденным.

- Ну, как вам мой королевский расклад? - еще раз спросил Карась.

Суровая физиономия главаря бандитов осветилась  вымученной  улыбкой. Он терпеливо ждал ответа.

Последовала многозначительная пауза. Олег опустил глаза. Противоречия разрывали его измученную душу.

- Идем! - неожиданно подал голос Карась.

Это было брошено в полумрак,  но Олег понял, что к выходу пригласили его. И при том - одного.

- Вы должны провернуть одну операцию, - начал Карась,  не останавливаясь. Он шел по гулкому коридору и даже не оглядывался,  чтобы проверить, идет ли парень следом. - Это будет первое задание. И, между нами говоря, проверка на прочность.

Телохранители остались у входа, охраняя двух не допущенных к тайне. Тем не менее, Олег и не помышлял о бегстве,  заинтригованный откровенностью бандита.

- Хочу рассказать одну занятную семейную историю, -  продолжал  Карась, остановившись посреди пыльного коридора. - Недавно от рака умерла моя бабушка. Она была со мной, как сейчас говорят, в натянутых отношениях.  Как  сейчас помню,  сварливая старуха все время намекала на то, что владеет великой тайной.  Я, в свою очередь, не придавал особого значению бреду безумной родственницы. Но незадолго до кончины она вызвала меня к себе и дрожащими руками передала мне связку писем,  перехваченную красной ленточкой.  Словно это было бесценное сокровище! В покрытой пылью связке были письма ее репрессированного мужа, моего деда. Для нее эти бумаги остались единственной нитью, связывающей с прошлым. А я... я закинул сверток в дальний угол.  Зачем они мне?  И забыл об этом.  Но однажды,  после одного значительного события, о котором я не хочу распространяться, я отыскал лагерные письма и внимательно перечитал их  все  до  одного.  Ну,  мой рассказ тебя заинтересовал?

Карась подошел вплотную к Олегу и уставился внимательным взглядом на его задумчивое лицо.

- Знаешь,  скажу откровенно,  письма стоили  самого  пристального изучения. До  репрессии дедуля работал в системе НКВД.  Его без суда и следствия по какому-то странному и необъяснимому приговору отправили в лагеря, где  он  и  благополучно закончил свой жизненный путь с мечтами о счастливом будущем всего человечества. Но остались письма. В течение нескольких лет он посылал любимой женщине какие-то невразумительные письма. Бред свихнувшегося алкоголика.  Переписка прекратилась.  Видимо, перлюстраторы в застенках врубились,  что  здесь  не все чисто - письма шифрованные.  Я помню,  как в детстве моя мама ругала бабушку за то,  что связалась с органами. А та отвечала, что делает это не по своей воле. Они заставляют ее не прерывать переписку и диктуют, о чем писать. Бабушка спрятала те письма,  которые  успела получить,  а новые она слышала только в изложении лейтенанта,  который ее курировал.  В общем, эта длинная и грязная семейная история.  Но скажу сразу,  шифра у меня нет.  Однако дело стоит свеч.  Дело в том,  что за связкой,  что досталась мне по  наследству, охотился НКВД,  но бабуля выкрутилась,  убедительно соврав,  что имеет дурную привычку сжигать личные бумаги, что всякий раз и демонстрировала. До конца мне самому не все ясно, но вывод сделать уже можно. Дед раскрыл тайну пропажи ханской казны.  И теперь я на полпути, чтобы завладеть многовековым кладом. Ты готов идти со мной до конца? Отвечай!

Олег молчал, покусывая губы и размышляя о чем-то загадочном и неопределенном.

- Хорошо. - Карась принял решение. - Пойдем другим путем.

Похоже, ему надоели уговоры и убеждения. Размашистым шагом он повел упрямого спутника за собой.

- Я приготовил для тебя один сюрприз. Думаю, он произведет на тебя впечатление.

Карась привел Олега к двери, полотно которой было измазано следами высохшей крови.

- Ты готов выдержать любую боль? Очень хорошо. Посмотрим!

Карась распахнул дверь,  и они вошли в темное, без окон, помещение.

Олег не успел опомниться,  как провожатый вытащил из кармана наручники и ловким движением перехватил левое запястье его руки,  а потом приковал к батарее парового отопления. Сразу после этого бандит, как фокусник, скользнул  в  темноту и откуда-то, издалека, раздался его насмешливый голос:

- Если  ты  смотришь фильмы по видику,  то без труда представишь, что сейчас последует. Прислушайся.

Олег последовал совету. Карась как раз перестал шаркать ногами, и в наступившей тишине юноша явственно уловил дыхание третьего человека.

Это был не мужчина. Страшная догадка пронзила Олега.

- В том кино,  которое ты видел,  это просто эффектные  кадры.  А здесь... Я думаю,  на тебя произведет впечатление то,  что ты сейчас увидишь. Впрочем, ты, наверно, уже догадался, о чем это я.

- Догадываюсь, - выдохнул Олег.

К горлу подступила предательская тошнота.  Весь  превратившись  в слух, Олег, прикованный наручниками к батарее, пытался понять, кто же все-таки находится рядом. Перед мысленным взором,  словно на экране телевизора,  возник образ, слегка позабытый, но не стершийся в памяти среди суматохи последних дней.

- Ты соглашаешься - и сеанс шокотерапии отменяется! Как тебе мое предложение?

В металлическом голосе мучителя послышались нотки непонятной надежды.  Олег встрепенулся. Неожиданная мысль приободрила его. Карась блефует. Это точно! Света отправила сына в Бугульму, и за короткий срок бандиты не  смогли бы выкрасть его оттуда.

- Я не верю тебе... - хриплый шепот сорвался с пересохших губ.

-  Напрасно, - беспечно ответил бандит, и Олег уловил в его интонации хитрую нотку.

- Олег!

Этот голос Олег узнал бы из тысячи. Он был знаком до боли. Бандит щелкнул выключателем.  Тотчас раздался издевательский  хохот.  Это Карась выражал восторг по поводу устроенного им спектакля.

А Олег...  Олег в изумлении смотрел на открывшуюся картину. Готовый ко всему, Олег, тем не менее, был ошарашен и смят.

На полу, опустив в отчаянии голову, сидела Вика. Прекрасная Вика. Пряди золотистых волос свесились на грудь и закрывали утомленное лицо. Левая грудь трогательным  холмиком  виднелась  в  вырезе  разорванного платья. Когда зажегся свет, Вика, жмурясь от неожиданности, бросила на парня быстрый взгляд.

- Теперь проверим, любишь ты Вику или нет?

Карась стоял, широко расставив свои сильные ноги.

- Вике это будет очень любопытно проверить. - Карась подмигнул девушке,  которая неотрывно смотрела на парня.

Руки ее тоже были прикованы к батарее.

Бандит приблизился к девушке.  Она,  разметав волосы, вскочила на ноги и прекрасная в своем гневе воскликнула:

- Не смей до меня дотрагиваться!

Но не таков был Карась,  чтобы обращать внимание на ее судорожные движения.

- Не подходи ко мне! - зарыдала красотка от отчаяния.

- Смотри мне в глаза. - Карась подкрался к Вике вплотную. - Смотри.

Резким движением  он разорвал платье и стал с методичной неторопливостью обнажать ее тело.

- Оставь ее! - закричал Олег. – Или я убью тебя!

- Попробуй!

- Гнида!

- Да-да! И изверг тоже. А! Еще фашист. Я знаю.

Безжалостно стиснув  девушку  в объятиях,  Карась процедил сквозь зубы:

- Если ты серьезно собрался кого-то за это убивать, то у тебя будет много работы. Меня сменят остальные «члены экипажа».

Олег резко выпрямился.

- Все! Отпусти ее! Ты победил.

 

Глава четырнадцатая

 

Возле отдела  милиции было припарковано много машин.  Кое-кто курил, воспользовавшись минутой,  кто-то отвечал на вопросы  гражданских лиц, а один из водителей старательно протирал лобовое стекло новеньких "Жигулей". На случайных прохожих никто не обращал внимания.

Тем не менее, проходя мимо, ребята невольно замедлили шаг.

- Задача проста, и вы должны справиться без проблем, - говорил Карась.

Он был весел и энергичен, как азартный стрелок в предвкушении большой охоты.

- Держите нос и паруса по ветру.  Впереди у нас большие дела. Будут деньги,  дом в Чикаго,  много женщин и машин, - процитировал Высоцкого Карась. Бандит явно находился в хорошем расположении духа.

- Боюсь,  что мы можем что-нибудь напортачить, - сказал Олег, прибавляя шаг.

- Не хватите через край. Девушка должна остаться в живых. Особого вреда не будет, если немного поцарапаете, но лучше добиться цели одними только угрозами.

- Я понял,  от нас требуется совсем немного. Но, предупреждаю, мы плохие душегубы и кровопийцы.

- Я  бы мог помочь людьми, - с оттенком легкой иронии произнес Карась, - но,  увы, Палачу нельзя светиться. Да и остальным ребятишкам не с руки  проворачивать  свои дела под самым боком у органов.  Они давно на учете у ментов. Идите,  я сам постою на «стреме». Так и быть.  Пусть Азат дежурит у входных дверей. Тогда он сразу услышит мой свист, и в случае чего - не даст девушке улизнуть. Грамотно?

Ребята вошли в подъезд.  В полумраке лестничной  площадки  Карась протянул Олегу нож с зачехленным лезвием.

- Действуйте! - Карась показал дверь квартиры  и  быстро  спустился вниз.

Олег торопливо нажал кнопку звонка.  Остальные отошли в сторону,  чтобы их  не было видно в дверной глазок.

Дверь открыла девушка лет 25-ти.  Она была  в  вязаном  свитере, скрывавшем восхитительную  шею.  Кроме  того, у нее были длинные волосы каштанового цвета и нежное, с вздернутым носиком, лицо.

«Хорошенькая», - с грустью подумал Олег.

Удивленно вытянув чувственные губы,  красавица хотела что-то сказать, но не успела. Олег резко дернулся вперед и, оттолкнув ее, проник в прихожую.  Глеб с Азатом подбежали к дверям. Оказавшись внутри, Азат прикрыл за собой дверь,  а Олег ринулся за испуганной девушкой на кухню.

- Нас  не нужно бояться, -  попытался он успокоить хозяйку,  сильно смущенный ситуацией, в которой ему предстояло действовать, - мы не причиним вам вреда.

Девушка подняла взгляд,  полный страха и непонимания.  С ее пересохших губ сорвался хриплый звук:

- Что вам нужно?

- Бога ради,  не надо волноваться.  Я сейчас все объясню. Если вы сможете нам помочь,  мы будем вам искренне признательны.  Дело в  том, что мы сами еще в большем дерьме, чем вы.

Олег говорил быстро,  стараясь  быть  убедительным  и  не  терять свойственной ему доверительной интонации.

Глеб даже усмехнулся.

Интеллектуальный герой-любовник  из  американского  гангстерского фильма - да и только! С другой стороны, Глеб был рад, что эту неприятную обязанность - добиваться от напуганной красотки результата,  который их интересует,  Олег добровольно взвалил  на  себя.  Остальным ребятам  придется участвовать в саспенсе скорее зрителями,  чем законченными злодеями - по крайней мере, в ее глазах.

- Что я должна делать? - почти резко спросила девушка,  незнакомая и беззащитная.

- Сабонис, поищи в гостиной! - через плечо бросил Олег приятелю.

Девушка опустила голову. Пряди темных волос свесились ей на грудь и теперь  закрывали лицо.  Маленькие груди виднелись из-за кружев в вырезе платья. Олегу стало неловко,  и он отвел глаза.  В душе  же  творилось нечто невообразимое.

- Вы что-то ищете конкретное? - наивно проговорила девушка. Тон ее был примирительным.

- Да, - оживился Олег, - и вы можете облегчить нам работу. Мы ничего вам  не сделаем.  Мы только возьмем,  что нам приказано забрать,  и сразу уйдем. Иначе... Понимаете, у нас нет другого выхода.

- Вы меня обманываете!

- Ну, нет же!  Впрочем, хотите - верьте, хотите - нет. Мы - благородные разбойники. И вы должны нам помочь.

- Ага, - с сомнением покачала головой  девушка,  взгляд  ее  снова стал жестким и настороженным, - а что у вас в руке?

Олег раскрыл ладонь и протянул нож.  Девушка в испуге  отпрянула.

Движением руки  Олег отбросил нож на стол.  Он хотел успокоить девушку таким образом,  но глаза ее наполнились неподдельным ужасом, когда она проводила взглядом упавший на скатерть клинок.

Что она такого увидела? Олег заметил, что нож выпал из ножен.

Сомнений не было.  На сверкающей холодной сталью лезвии были явственно видны следы запекшейся крови.  Открытие сбило с толку Олега,  и он растерянно замолчал.

Не зная,  что предпринять, Олег выбрал единственно возможное решение: молча повернулся и,  кивнув Азату, чтобы тот был настороже, направился в гостиную, где хозяйничал Глеб.

Комната напоминала наличием большого количества старинных предметов, тесно расставленных в шкафах и на полках (посуда и черепки,  самовары, лампы, чугунные утюги и другие предметы быта прошлого) запасники какого-нибудь провинциального музея.

- Бардак и пыль, верно? - иронично поинтересовался Олег.

Глеб улыбнулся в ответ и осторожно поставил  на  место  статуэтку древнего воина или,  может,  бога греческой эпохи.

- Пожалуй, тут сам господь бессилен что-то разыскать, - нахмурился Глеб, возвращаясь к предмету своих изысканий.

- У  нас  мало  времени, - поторопил Олег, - шеф говорил о какой-то шкатулке. Не видел что-нибудь подобное?

- А девчонка молчит?

- А… Пустой номер!

- Я полагал, ты умеешь разговаривать с прекрасным полом...

- Похоже,  до настоящего момента я сам заблуждался на этот счет, - невесело пошутил Олег.

Глеб тем временем перебирал книги на полке, полагая, что за толстыми старинными  фолиантами  удобно  спрятать  любой предмет.

- Есть! - воскликнул Олег.  Сунувшись с головой за древнегреческую амфору с отбитым горлышком,  он наткнулся на что-то похожее, что искал. - Это, пожалуй, оно.

Олег вытащил шкатулку.  В ней оказались несколько писем,  перевязанных тесемкой, два золотых кольца и что-то еще из женских украшений.

- Надо искать энергичней. - Глеб положил найденное на место. - Если шеф не заблуждается, мы обязательно найдем. Но надо торопиться.

- А что мы ищем? Ты имеешь представление, как оно выглядит?

- Он же говорил...

- Да,  но очень туманно. Круглая золотая медаль или медальон... В общем, довольно красивая штука с разными такими узорами.

- Наверное, шеф ошибся или что-то напутал. Здесь бесполезно искать. Мы и так, как археологи, основательно перелопатили всю архивную пыль.

В комнате раздалось легкое движение,  и,  испуганно  обернувшись, золотоискатели увидели появившуюся в дверном проеме девушку.

- Мальчики, вы не это ищете? - тихо спросила она.

Хозяйка подняла красивую тонкую руку. На цепочке болталось что-то блестящее.

Олег подошел поближе.

- Это то, что нужно, - обрадовался он, разглядев дорогую вещь, - ты отдаешь ее нам? Правда? -  восхитился  он,  поражаясь  внезапному  разрешению всех проблем.

- Она  ваша, -  равнодушно сказала девушка и качнула ценный груз в сторону незваных гостей.

Олег, неизвестно чего опасаясь, медленно протянул руки.

Он потянулся вперед,  и эта красота творения рук человеческих ослепила его. Но только на миг. Он бросил дерзкий взгляд на спасительницу. Какая-то непонятная нарочитая небрежность в уголках ее насмешливых глаз удивила парня. Он вздрогнул, пронзенный догадкой.

- Здесь что-то не так! - воскликнул он, собираясь с мыслями.

- Ты куда? - удивился Глеб, не понимая метания друга.

Олег уже распахнул дверь в спальню и истерично позвал:

- Глеб, иди скорее!

Проникнутый тревогой товарища,  Глеб  прибежал  быстро.  Картина, представившаяся взору,  была  не  из приятных:  на роскошной кровати с вензелями лежал мужчина. По крупной с проседью голове можно было предположить, что этот человек уже в возрасте.  Голая макушка как-то неестественно торчала из-под дорогого атласного одеяла.

Холодея от собственных мыслей, Олег медленно потянул одеяло к ногам лежащего и,  когда обнажилась его грудь,  повернулся к Глебу. Тот, высокий и  нескладный,  стоял не шелохнувшись.  Неожиданная бледность в лице и округлившиеся глаза выдавали все его чувства.

Что и говорить!  Лежащий в постели был залит кровью и,  наверное, тело уже успело остыть.

- Где девушка?!! - заорал Олег.

Глеб растерянно оглянулся.

- Она все отдала нам. Азат ее выпустил.

- Идиоты! Мы крупно влипли.

Со стороны  входной  двери,  где  стоял  Азат,  раздался условный свист. Друзья притихли.  Азат,  взволнованный и несколько растерянный, подбежал к дверям спальни. То, что он увидел, когда горе-грабители освободили проход, окончательно его доконало.

- Шухер... - проговорил Азат и неожиданно стал оседать.

Глеб едва успел его придержать.

- Уходим! -  Олег подбросил медальон на руке и ринулся вперед,  на ходу засовывая его в карман.

Олег с  Азатом захлопнули за собой входную дверь с таким остервенением, что грохот, сотрясший от удара стояки, не на шутку испугал даже их самих.

 

Шеф пропустил ребят вперед.

- В подворотню! Уходим через дворы, - дышал он в спину.

После вымотавшего силы марш-броска или,  точнее,  бега с препятствиями через заборы,  ребята остановились перевести дух в каком-то полутемном подъезде.

- Где? - Шеф протянул руку.

То, что на это ответил Олег, озадачило всех.

- Нет медальона, мы не успели! - сказал он.

- Не дури. - Шеф бросил на парня злобный и подозрительный взгляд.

Потом стал ожесточенно обшаривать карманы троицы.

- Шутка, - мрачно проговорил Олег и неожиданно выдал, - это нечестная игра!

- В чем дело?

- Ты знаешь это!

- Объяснись.

- В доме труп. Мы его не убивали.

-  Я верю.

- Зато мы не верим тебе. Ты подставил нас.

- Бросьте говорить глупости! Мне нужен только медальон.

- Нет, ты играешь краплеными картами.

- Докажи! Мне нет смысла вас подставлять.

- Есть...  Кругом наши пальчики, - Олег взвыл  волком, -  черт,  на кухне остался нож. Там тоже мои пальчики!

 Олег резко взял шефа за грудки:

- Вот оно мое доказательство - ты подсунул мне нож,  которым убит профессор!

Карась вырвался  из цепких рук обвинителя и энергично замотал головой:

- Ерунда! Этим ножом орудует Палач, ты его знаешь. Он всегда небрежен. Говоришь, следы крови на нем? - внезапно задумался шеф.

- Да!

- Это плохо, - процедил он сквозь зубы, - не надо было  его  оставлять.

- Надо забрать его! - встрепенулся Олег.  Он чувствовал себя  так, словно под ногами горит земля.

- Остановись! - Карась был беспощаден. - Уже поздно возвращаться.

- Ничего, я рискну.

Шеф был категоричен:

- Нет!  Там,  наверняка, уже орудует милиция. Не надо делать глупостей!

 

Глава пятнадцатая

 

У эстрады,  не сходя с места, волновались всеми частями тела юные пары. Да, в это время в ресторане действительно собиралась несерьезная публика.

- Ну,  вот и сбылась мечта идиота, - устало проговорил Азат,  бессмысленно вертя в руках бокал с искрящимся вином.

Олег улыбнулся.  Пьяное,  покрасневшее лицо собутыльника не очень гармонировало с бесцветным вином в бокале. Обычно немногословный Глеб, погруженный в свои мысли, методично поддакивал репликам Азата, не особо вдаваясь в смысл слов.

Вдруг он услышал необычное их сочетание и спросил требовательно:

 - Мечта идиота? Что это означает?

 - Ты желаешь объяснений? Я объясню. Хотели работать на капиталиста - разве цель не достигнута? Мы пропиваем шальные деньги.

Глеб смутился.  Азат, как бы этого не хотелось признавать, по-своему был прав.

Получив от Карася пакет с деньгами и пытаясь забыть жуткое зрелище в спальне убитого профессора, смешная компания как-то незаметно для себя пристрастилась к вину и бездумному время провождению. Благо деньги позволяли. Закружившись в вихре удовольствий,  они знакомились с легкомысленными, падкими на соблазны девицами,  бездумно транжирили деньги и  все  глубже  погрязали в распутстве,  словно мстя кому-то за свое падение.

Глеб замолчал,  пытаясь прогнать неудобные мысли.  Азат перевел взгляд с озадаченного товарища на другого - Олега. Тот в стороне от столика тусовался с  какой-то развязной девицей,  которую здесь же в ресторане и подцепил.

- Поедем ко мне, - горячо уговаривал он,  обнимая барышню левой рукой.

В свободной руке он держал фужер с дорогим коньяком,  в меру пользуясь  его содержимым.  В отличие от друзей он был самым трезвым,  и его все время назойливо одолевали нехорошие мысли.  Девица, словно угадывая посетившие приятеля чувства, кокетливо улыбалась. Вся ее юная живость рвалась наружу из тесного платья.

- Олег, ты оставляешь нас? - недовольно поморщился Глеб.

- Так не нужно делать, - поддержал товарища Азат, пытаясь выглядеть трезвым изо всех сил.

- Зачем тебе эта малышка?

Глеб был всем недоволен.  Ему все давно надоело. Ежедневно их окружали развязные и самоуверенные молодые люди. Все честолюбивые замыслы были оставлены побоку. И вырваться из этого порочного круга силы не находились. Ребята давно бросили тренировки. Лица у всех опухли, а волосы напоминали умирающую осеннюю листву на деревьях.

 

- Принеси схемы. Живо! - приказал Карась.

Некрасивый подручный исчез за дверью и появился со стопкой книг. Положив принесенное на столик,  Матерый устремил жадный взгляд на бутылку водку.

- Можешь забрать, - разрешил Карась и потянулся к верхней из  книжек. Положив ее к себе на колени, стал торопливо перелистывать страницы. Наконец,  нашел то, что искал и торопливо достал медальон из-за пазухи. Перевернул оборотную  сторону медальона и,  поднеся к глазам рисунок в книге, стал сравнивать.

- Есть! - раздался его ликующий возглас. - Вика, иди сюда!

Из спальни  показалась томная Вика.  Ее роскошное тело наполовину высунулось из тесного халатика. Золотистые волосы сейчас были не прибраны и буйными прядями струились по округлым плечам.

- Вика.  Как это я сразу не догадался!  Ну,  конечно же, это Свияжск. Мой дед служил до ареста именно там.  Да… Да! Есть такая буква. Считай, клад у нас в кармане. Взгляни сама. Схема расположения соборов и церквей в книге почти целиком совпадает с рисунком на медальоне. Видишь, нацарапано острием гвоздя. Дед зашифровал место клада. Если бы в годы войны мама не продала медальон! Тогда мы сейчас наверняка уже валялись бы на золотых песках Флориды возле собственной  виллы.  Но  все впереди. Давай выпьем за удачу, моя прелесть!

Вика привычным движением запахнула халатик и подошла к шефу, глядя куда-то в пол.

- Что с тобой?

Карась был удивлен. Девушка стала  какая-то  странная,  не  похожая на прежнюю хохотушку.

После требовательного призыва шефа она вскинула голову  и  внимательно взглянула вперед себя.

- Ты сердишься? - догадался Карась. - Скажи, почему!

- Отстань от меня.

Карась удивленно воззрился на девушку.  Когда-то Вика была отличной подругой. То есть, человеком, способным легко и непринужденно уничтожить за компанию бутылку-другую вина.

- У меня большая радость. Ты понимаешь? Мы на верном пути. Скоро, очень скоро мы с тобой покинем эту страну. Ты же этого хотела?

Вика никак не отреагировала на радостное сообщение шефа.

- Вика, ты знаешь, что такое самум?

Вика сидела, опустив голову, чтобы скрыть выражение лица.

- Это, к твоему сведению, отравленный ветер пустыни. Ему приписывают гибель  50-тысячного войска завоевателя Египта - персидского царя Камбиза. Ты становишься похожей - на этот смерч. Не выходи у меня из доверия...

Карась встал и, недовольно пройдясь по комнате, в сердцах спихнул книги на пол.

 - Ты злишься из-за ребят, я знаю! Но так нужно. На моих ребят надежды нет.  Алкоголики и трусы. Они должны были убрать людей Носорога. И что же? Всего на трех человек я послал целую орду мотоциклистов.  Все впустую. Эти олухи царя  небесного  не только прозевали настоящих бандитов,  но и нарвавшись на других, совсем посторонних, так лопухнулись. Как я могу рассчитывать на своих мордоворотов в серьезном деле? Посуди сама!

Вика не сдержалась:

- Да,  ты организовал все грамотно.  Ты - Наполеон.  Ты  попросил познакомиться с отважной троицей. Я все сделала, как ты просил...

- Подожди. Все устроил я сам. И в ресторан пригласил, и спектакль разыграл - как по нотам.

- Ну, хорошо. Но главную скрипку все-таки сыграла я. Ты обещал, что они выполнят только одну просьбу, и ты их отпустишь. Потом убедил, что нужна сцена с изнасилованием. А теперь, разве нельзя обойтись без них?

- Вика, ты ничего не понимаешь! Ребята завязли по самые уши. Не я адмирал всего проекта. Я лишь мозг операции. Дорогая, теперь они работают на Маркиза. Ты этого не знала! Так вот…

- Кто такой маркиз?

- О! Тебе незачем все знать. Подожди, откуда у тебя такая заинтересованность в Олеге? А!  Тебе понравилась ночь любви!  Моя маленькая  шлюшка...

- Не смей меня так называть!

- Не обижайся.  Я ведь тебя люблю.  Ну, иди в мои объятия. Когда я расплачусь с маркизом, нам никто не посмеет угрожать. Ты будешь только моей.

Вика промолчала.  Видимо,  приняв какое-то решение, она отодвинулась от шефа и стала собираться.

- Ты куда?

- Мне надо в парикмахерскую.

- Уже поздно.

- Нет, я успеваю.

Вика ушла.  Тоскливо скрипнули половицы  в  прихожей  и  хлопнула входная дверь.

Оставшись один, Карась задумался.

- Матерый, иди ко мне, - позвал он подручного.

 

Музыка бесилась и стонала. Молодежь у эстрады выделывала немыслимые движения, повинуясь ритму.

- Рассчитайся  с  официантом, -  Олег  сунул  Азату  пачку денег, - встретимся завтра.

- Где?

- Здесь!

- А ты куда?

Ничего не ответив,  Олег торопливо побросал столовые  приборы  на стол, небрежно вытер пальцы о салфетку и побежал к выходу.

- Что с ним? - озадачился Глеб.

- Уверен,  замешана женщина.  Он дернулся,  когда увидел в дверях какую-то девицу.

 - Очередное увлечение?

 - Да. Любовь с первого взгляда.

 

 Выскочив на улицу,  Олег оглянулся по сторонам. Красотка исчезла. Парень сделал несколько шагов вперед,  вернулся назад. Странно. Она не могла далеко уйти.

Ее Олег узнал сразу. Увидев троицу, она повернула к выходу. Видимо, скрылась на машине.

 Олег вернулся к ресторану и спрятался в нише возле урны.

Так и есть. Хитрость принесла плоды. Из-за угла серого здания показалась беглянка и, уже не прячась, пошла по тротуару к перекрестку.

Олег догнал ее на другой стороне улицы.

- Не  надо так спешить, - подал он голос,  когда она обернулась на звук шагов, - поезд ушел – и ты опоздала.

- Что вам от меня надо? - Красотка прижалась к кирпичной стене.

- У меня есть пара вопросов.

- Я позову милицию.

- Зови.  Но имей в виду,  мы оба не заинтересованы в этом.  Не так ли, хранительница трупов?

- Не понимаю...

- По твоим глазам я читаю, что ты прекрасно обо всем осведомлена. Милочка, профессора убила ты! Зачем ты это сделала?

- Ты с ума сошел!

- Признайся,  полегчает.  Ты в этом замешана. В квартире, где медальон, ты  не живешь.  И не придумывай жалостливые истории для сердобольных старушек.

- Я сама не знала, что в спальне мертвец...

- Как ты оказалась в квартире?

- Хорошо! Я расскажу все. Но ты дай слово, что не сдашь меня. Я всего боюсь - вас, милиции, этих бандитов...

- Слово каскадера.

- Ты – каскадер?

- Да. Но сейчас давай о тебе. Рассказывай свою историю.

- Меня попросил мой парень.  Я сделала как надо,  когда  получила шикарный подарок от Лехи.

- Еще один вопрос,  и ты свободна - как фанера над Парижем...  Твой ухажер… Ну, этот Леха... Какое он имеет отношение к человеку по прозвищу Карась?

- Я слышала эту фамилию из уст моего парня. Леха сказал, что связывается с ним в последний раз. Типа, мол… Пусть Карась потом не рассчитывает на него.

- Ладно, иди! Ты свободна. Надеюсь, больше тебя не увидеть.

 

Глава шестнадцатая

 

Олег включил свет.

Он не стал возвращаться в ресторан, а просто взял такси и приехал к себе. В полумраке комнаты что-то насторожило его. Присутствие в воздухе чужого запаха особенно заметно, когда заходишь с улицы. Так получилось и на этот раз.  Олег, не раздеваясь, прошел мимо кухни в прихожую. В комнате кто-то был.

Отупляющее действие алкоголя не позволяло  реагировать  адекватно ситуации. И  хотя  проезд  по вечернему городу положительно повлиял на общее самочувствие,  Олег по-прежнему плохо соображал.  Наконец до его помутневшего сознания дошло, что в кресле кто-то сидит.

Олег протянул руку, с трудом нашел включатель и зажег свет. В кресле сидела девушка.  Это была Вика. Она закинула ногу на ногу, и короткая юбка обнажила восхитительные  колени.  Одного взгляда на чудесную  линию и безупречную кожу бедер было достаточно, чтобы убедиться - девушка как никогда волнует его.

Олег, словно малое дитя, обрадовался тому обстоятельству,  что Вика снова у него в гостях.  Шальные мысли завертелись в голове. Это все от действия алкоголя, подумалось парню.

- Я скучал по тебе.  Очень, - Олег голосом выдал бушевавшие в душе чувства. - Ты куда испарилась?

Вика, не мигая, смотрела перед собой.

- Бедняжка, - смутился Олег, - одна, в темноте! Ты устала ждать меня, мужика-гуляку.

Растревоженные от яркого света заверещали попугаи в клетке.

Вика медленно стала подниматься.  Олег потянулся к ней, но девушка, вместо того,  чтобы подставить губы или щечку для поцелуя,  строго сказала:

- Нам нужно поговорить...

- Хорошо.

Олег обиженно  повернулся и пошел на кухню.  Поставив чайник,  он также неторопливо вернулся к собеседнице.

- Я слушаю тебя.

- Я хотела...

Вика сказала это и вдруг стушевалась. Казалось, она с трудом подыскивает нужные слова.

- В общем, необходимо доподлинно выяснить все, что касается ханских сокровищ и истории взятия Казани Иваном Грозным...

- Договорились. Я завтра безвылазно просижу в Ленинской библиотеке. Там самое полное собрание всех книг на эту тему. Честное слово.

- Понимаешь… Я так поняла, что Карась...

- Он сдержал слово? Не причинил тебе вреда?

- Спасибо,  все нормально.  Но я узнала кое-что и для вас. Дело  в том, что Карась… он знает, где искать следы ханской казны.  Поисками клада  надо  заняться нам всерьез. Я на вашей стороне – целиком и полностью! Нам необходимо обвести вокруг пальца братков Карася. Я все сказала. Будьте осторожны. А теперь я должна идти.

- Погоди. Я поставил чайник.

- Мне не стоит задерживаться. Я сама свяжусь с тобой, когда смогу. Не ищи меня.

Олег был  слегка  сконфужен.  Он  не желал такой скорой развязки.

Заслонив дверь, он попытался привлечь Вику к себе.

- Ты должна отужинать со мной, - сказал он порывисто.

Но девушка отодвинулась назад,  а потом резко  дернулась  вперед, выставив при  этом  перед собой локти.  Увидев напор со стороны парня, она стала вырываться из цепких рук.

- Отпусти меня или… Мы поссоримся. Будь терпеливым.  Иначе мы друг друга не увидим. Ты же этого не хочешь!

И Олег разжал объятия.

 

В читальном зале бывшей Ленинской библиотеки стояла гнетущая библиотечная тишина. После ресторанного веселья атмосфера покоя и умиротворенности, царившая здесь, казалась особенно невыносимой.

Олег мужественно приходил в это старинное здание. Уже третий день подряд. Появлялся в читальном зале с раннего утра и просиживал за книгами с обреченностью узника вплоть до самого  закрытия.  Пораженная его упорством  молоденькая библиотекарша приносила из запасников самые редкие труды и монографии по истории Татарстана.  Просматривая со скептицизмом и неохотой вначале,  Олег незаметно для себя с головой ушел в атмосферу далекой героической эпохи.

Мысли парня целиком занимало прошлое.  Здесь, в прошлом, много веков назад,  жили и боролись давние предки татар,  отстаивали независимость своей земли, совершали разбойничьи походы, захватывали престол и лишались жизни.

Вечерами Олег гулял по Кремлю.  Он шел мимо Спасской  башни,  шел дальше -  мимо башни Сююмбике,  и перед его взором вставал образ - теперь уже не прошлого,  а образ - самый близкий и дорогой. Это была Вика.

Ему  вспоминались  недавние прогулки по городу,  по этим самым местам, когда они вдвоем,  счастливые и беззаботные, проводили время. Говорили о своем прошлом, об истории Казани, делились грезами и мечтами.

Воспоминания Олега о подруге сейчас чередовались с  оживающими  в мыслях картинами далекого прошлого. На месте сегодняшнего белокаменного Кремля некогда стояла могущая деревянная крепость.  Здесь, в центре старинного города, решалась судьба государства и ее жителей. От исхода того или иного сражения,  результатов военных переговоров или курултая зависела дальнейшая жизнь целого народа и последующих поколений.

То была эпоха войн и походов: русские нападали на казанцев, те, в свою очередь,  организовывали набеги на русские земли - так утверждали старинные источники.

Соизмеряя прочитанное и реальную действительность, стоял Олег под каменными сводами. Глядя на бойницы в крепостной стене, он словно воочию видел славных героев далекой эпохи,  пытался вникнуть в души простых людей,  славных воинов и князей,  правителей великого государства, не покорившихся многочисленным ордам всевозможных врагов и завистников.

- На месте Казани,  согласно одной из древних легенд, - рассказал бы теперь  Олег своей подруге, - обитало множество змей.  Ханом змей был летающий Аждаха. Одна голова его была змеиная, а другая - воловья. Воловьей он  ел траву,  а змеиной пожирал джигитов и девушек,  которых свозили ему со всей округи.

Об этом  Олег прочитал в одной из книг,  и ему не терпелось поделиться с Викой поразившими его образами.

Великое множество  лет  назад даже слова такого,  как «татары» не было, а люди,  населявшие эти места,  назывались булгарами, потому что жили в окрестностях великого города Булгар.  Седой старец-колдун посоветовал,  как  извести  змей и очистить место для строительства Нового Булгара. Слуги хана в точности претворили в  жизнь  рассказанную  хитрость: собрали  большой  холм  из хвороста и соломы,  а когда по весне змеи заползли на сухое место, зажгли костер. В жарком пламени все змеи сгорели, но сам хан змей,  летучий Аждаха, взлетел на небо и опустился в озеро Кабан.  С тех пор, согласно поверью, он так и живет на дне  и  в отместку утаскивает под воду людей и животных.

Олег бы рассказывал с воодушевлением,  а Вика с  завидным  интересом следила бы за перипетиями сказочного сюжета. Позднее влюбленный, роясь в библиотеке, вычитал еще множество красивых легенд и преданий,  связанных  с Казанью и историей татарского народа.

Как жаль,  что он не знает,  как встретиться с Викой.  Увы, и она сама не подает вестей о себе.

- Надо ее разыскать, - решил Олег,  твердо определившись в отношении этой бесхитростной девчонки.

По этим землям, лесам и полям, когда-то бродили бесчисленные стада диких  животных,  а в прозрачных водах рек и озер водились метровые сазаны, крупные окуни и лещи. Нет-нет и блестело на солнце брюшко разбойницы щуки. Просторы оглашались гортанными криками тысячных стай журавлей, цапель,  уток и даже лебедей.  Стада кабанов,  облюбовав побережье водоемов, копошились в зарослях ив.

Среди девственных и дремучих лесов жили и трудились первые  поселенцы,  презрев уют и обжитость старых мест. Это были гордые и мужественные казанцы, считающие себя по праву хозяевами этих богатых угодий.

И  они все, как один, были полны решимости защищать свою землю,  и ничто не могло согнуть их шею перед пришельцами.

Сегодня лишь  чудом уцелевшие названия холмов и ручьев,  озер или строений напоминает о том, что раньше здесь было. Зилантова гора, озеро Кабан, Тайницкая башня, Адмиралтейская слобода, Рыбная слобода…

Олегу грезилась великая и древняя Казань.  Ему  чудились  голоса. Эти голоса  звучали  очень глухо - участники давних походов и жестоких схваток лежали, погребенные под тяжестью земли и вековой пыли. Воображение будило кровь,  и душа Олега наполнялась беспокойными думами.  То была земля,  щедро напоенная потом и кровью.  От череды веков остались только имена  и предания,  и Олегу хотелось окунуться в аромат древних легенд.

Былые деяния и тени прошлого,  горести и радости,  любовь и ненависть, позор и подвиг, спор и распри – это было когда-то, и теперь ожили в воображении Олега. Дни и недели, года и века вобрали в себя летописи трудной жизни народа.

 

Вторые сутки  пробирался отряд Данилы по зеленому морю ивняка.  И вот, наконец, вышел на проложенную сквозь густые заросли свежую и едва заметную тропу, составленную из множества следов лошадиных копыт, помета, сломанных веток,  брошенного мусора, а также колеи повозок, в которых везли продовольствие. То, что здесь прошло большое войско, мог определить не только такой лихой вояка, как Данила,  участвовавший не в одном походе, но и любой новичок из семерки, входящей в состав отряда тылового обеспечения,  который был направлен из крепости к осажденному городу. Увы, воины с молчаливого согласия командира увлеклись вечерней охотой и невольно сошли с тропы.  Азарт дикой погони и последовавшее затем мясное пиршество подняли уставшим людям  настроение.  Но, увы, нарушение заведенного раз и навсегда сурового порядка повлекло за собой непредсказуемые последствия.  Охотники забыли об опасности и нежились у костра, когда на них напали непокоренные черемисы. Завязалась нешуточная схватка. При этом плохо вооруженные крестьяне одержали верх исключительно из-за  количества людей в своем диком и необузданном воинстве.

- Уходим!  Сопротивление бессмысленно! - проорал Данила зычным голосом и стеганул коня изо всех сил.

Уцелевшая горстка  воинов  с  боем стала вырываться из окружения, оставив на произвол судьбы умирающих и  легко  раненых.  Словом,  всех тех, кто если и мог самостоятельно передвигаться, то не мог воевать с саблями наголо.

Другого выхода в создавшейся ситуации Данила не видел.  Разъяренные крестьяне в массе своей были пешими, а увязавшихся следом трех черемисов на  чахлых лошадках стрельцы уложили несколькими выстрелами из пищали. Так закончилась схватка. Но, увы, путь к городу был прерван.

Через день оставшиеся в живых семеро воинов опять вышли на тропу, по которой прошло основное воинство.  Они были все в грязи и измучены.

А самое главное, никто не знал, что ждет отступников по прибытии в лагерь воеводы. Именно поэтому Данила не торопил людей. Он опасался, что ему придется держать ответ, и ни секунды не сомневался, что стрельцы, спасая свою жизнь, расскажут всю правду о бесславном походе.

Тем временем маленький отряд все ближе продвигался к Казани, делая большие привалы  на открытых полянках и уже не отклоняясь от основной тропы. Данила ехал позади всех и мучительно  думал,  как  выпутаться из сложившейся ситуации,  в которую завела его собственная беспечность.

 

Факел в вытянутой руке Кулая горел неровно, и танцующее  пламя  от легкого дуновения ветерка бросало колышущиеся тени на угрюмые каменные своды.

- Идем, - властно произнес мурза,  порывисто вставая с  колен, -  я хочу сам взглянуть на него.

- Прости меня, мурза-Сагиб, - в голосе сухого и вертлявого подручного было  столько униженного покорства,  что он мог бы разжалобить барса, - мои люди и так делают все, что только возможно...

- И каков твой ответ?

- Боюсь тебя разгневать, но у нас, похоже, уже нет надежды.

- Я не понимаю тебя, - нахмурился мурза, - Кулай,  не ты ли говорил мне, что не нужно волноваться?

- Прости меня за мой болтливый язык!

- Эх,  вы сделали все,  чтобы рассердить меня. Но жив ли пленник? Может, нужен еще кто-нибудь более опытный и жестокий?

- Нет, мурза. Пленник в беспамятстве, но еще дышит.

- Идем,  я хочу взглянуть ему в глаза. 

- Мурза, ты убедишься, что я не забываю ни одного твоего слова.

Но мурза уже не слушал своего подчиненного. Он шел вперед, перестав теперь обращать внимание даже  на то,  что свет слабого факела уже перестал выхватывать из мрака землю, по которой ему надо идти.

Кулай поспешил догнать рассерженного хозяина.  Спотыкаясь на  неровностях пола,  он семенил своими короткими кривыми ногами. Лишь бы снова не навлечь гнев господина. Старый и упрямый мурза не терпел, когда кто-то имел свое мнение.

Гулкими коридорами подвижный старец и  его  услужливый  подручный дошли до оружейного зала.

А там...  Потный и покрасневший от жара кузнец возился  с  огнем, перебирая раскаленные железные прутья.

- Можешь передохнуть, - бросил ему мурза, сразу проходя к возвышению, на котором свесилась на железной цепи тяжелая деревянная дыба.

К доскам был привязан плотного телосложения русоволосый бородач. Прижатый своей  окровавленной спиной к дыбе, он находился совершенно без сознания и, свесив кудрявую голову вниз,  едва слышно дышал. От увиденной картины мурза почувствовал тошноту.

- Приведи его в чувство, - потребовал жестко мурза, обращаясь к обнаженному мастеровому. – Я хочу с ним говорить.

Тот как раз встал с места при приближении сановника и тем самым обратил на себя его внимание.

- Мы  подготовили  новую пытку, - вмешался Кулай,  угодливо улыбаясь, - он обязательно заговорит. Это неизбежно.

- Я не верю тебе. Ты говоришь много...

- Прости меня.  Я только советчик. Все делают они. - Кулай показал на палачей.

- Может, они проникли жалостью к пленнику?

- Это  не так.  У обоих есть причины  люто ненавидеть уруса.  Одно твое слово, и они расправятся с гяуром...

- Его жизнь мне не нужна. Убейте, если хотите. Но перед смертью он должен заговорить.

Мастеровой окатил пленника водой из бадьи. Воин на дыбе вздрогнул и тяжело задышал.

- Он поднял голову. - Мурза повернулся к палачам. - Он меня видит?

- Да, - ответил Кулай, угодливо наклонив голову.

- Помолчи, Кулай! Я спрашиваю вовсе не тебя.

Мурза резко перевел свой пронзительный взгляд на того, от кого ждал ответа.

Однако кузнец неподвижно смотрел перед собой,  совершенно не реагируя на  слова  сановника.  Отсвет  пламени горна плясал на его давно не бритых щеках.

- Мурза, - снова вмешался Кулай, - не гневайся,  но он не может ответить.

- Почему? Разве он немой?

- Ему отрезали язык.

- Кто?

- Это было давно.  Еще во времена переворота,  когда в Казани был низложен с престола Сафа-хан. Тогда русские стрельцы напали на деревню и перебили всех мужчин. Женщин и детей тогда иноверцы взяли с собой.

- Зачем?

- Они насильно провели обряд крещения.  А мальчику отрезали язык, когда он стал кричать. Тот, кого ты видишь перед собой, не хотел принимать православной веры.

- Теперь я понимаю, почему он возненавидел русских...

- Оба его родителя погибли на глазах мальчика.  Отца убили нападавшие русские,  а мать покончила с собой, выданная замуж за русского.

- Он оказался на родине… Как ему удалось бежать?

- Мальчику пришлось пережить немало лишений и горя,  пока с русскими гонцами, посланными встретить бежавшего из Казани Шаха-Али, он не сошелся с касимовскими татарами.

- И тогда он добрался до родины?

- Да, но после малай пережил месяцы голода, пока не освоил ремесло кузнеца.

- Из него вышел неплохой палач!

- Да! У него есть основания ненавидеть русских...

Раскрыв широко глаза, пленник на дыбе внимательно прислушивался к непонятной татарской речи.

- Воды, - вдруг захрипел он, облизывая спекшиеся губы.

- Мразь!

Мастеровой замахнулся на беззащитного человека.

Немой кузнец стал готовить свои страшные орудия для очередной серии пыток.

- Ты лишишься языка, - убеждал тем временем на  ломанном  русском  мастеровой, - если сейчас не вспомнишь то, что от тебя требуется. Ты понимаешь это?

Мурзе надоело видеть мучения воина, и он повернулся к выходу.

- За мной, - сказал он факельщику,  а остальным приказал: - Сделайте все, что сможете.  Если дальше будет упорствовать,  не  церемоньтесь. Он не должен попасть в руки осаждающих.

 

Туннель быстро заполнился суетящимися людьми.  Всеми  работами руководил главный  казначей.  Были здесь старый Сагиб-мурза и  другие мурзы, карачи и уланы.  Каждому отводилась роль погонщиков  или  надсмотрщиков.  Всю грязную работу выполняли простые воины и - даже! - пленные. Факельщики бегали между катящимися бочками с  проворностью  светлячков. Надсмотрщики при этом привычно ругались. В этом удушающем смраде и толчее чернорабочие выбивались из последних сил, перекатывая тяжелые, метровые в обхват, бочки. Это было не совсем просто - катить по неровному полу подземного перехода.

Сагиб-мурза понемногу отстал от эскорта и сделал это преднамеренно.  Торопливое прятание казны его окончательно убедило в том,  что город падет. И упрямые жители обречены. Стало быть,  семья мурзы тоже, как и остальные, не избежит гибели.  О себе  он не думал.  Достаточно он пожил на белом свете.  А вот его дочь... Его взрослая дочь, еще не выданная замуж, попадет в руки мучителей. О Аллах! Если по какой-то счастливой случайности она и избежит насилия,  то безрадостная жизнь ей уготована. Как тут не кричать от бессилия!

В конце кортежа шли стражники с мертвенно-бледными лицами, и мурзе пришлось прибавить шаг.

Старик вздохнул. Шансов теперь никаких. Золото и драгоценности катились внутри многочисленных бочек. Они были рядом. Но были также недоступны, как и прежде,  когда находились в ханской кладовой.  Пройдя не единожды через жадные и похотливые руки данщиков, пошлинников и весовщиков, они обрели покой в ханской казне.  И назначение их - услаждать взор. Даже хан не распоряжался всем этим богатством.

Вдруг мурза Сагиб почувствовал легкое прикосновение. Он вздрогнул. Торопливо обернулся. Оказалось, его тронул по плечу казначей.

- Я оставлю вас, - со значением произнес он, проходя под сумрачным сводом, - Алатай знает,  что делать.  Не мешай ему.  Главное - проследи, чтобы не было ссор между людьми.

Казначей с телохранителями отстал.

Мурза задумался.  Он не мог понять,  что происходит.  Сомнений не было. Вся полнота власти передана доверенному лицу казначея, но только  неизвестно, насколько ему можно доверять.

Долгий и извилистый переход под землей  вывел  на  берег  темного озера. По знаку Алатая дубовые бочки подкатили к воде,  и  они  друг  за другом стали исчезать в бездонной глубине озера. Осталась единственная бочка, стоявшая особняком в шеренге.  Возле нее все время, не отходя  ни на минуту, крутился Алатай.

Когда кативший эту бочку воин хотел уже отправить  вслед  за остальными, Алатай  жестом  остановил его. Подбежав, он грубым движением вытащил у него из-за пояса топор.

- Братья-казанцы! - вскричал он,  вскинув оружие над головой. - Хан велел мне отблагодарить вас за труды.

Мурза стоял на возвышении у кустов ольхи.  Слабый ветерок теребил его седые волосы.  Обозревая с высоты окрестности,  он как бы вопрошал небеса. Он не понимал, что сейчас происходит.

Энергичный Алатай тем временем продолжал свою странную  речь:

- Знайте,  хан  пленных русских великодушно отпускает на волю.  А всем остальным в знак своей щедрости владыка дарит часть своих бесчисленных сокровищ.

На последних  словах  Алатай разбил несколькими ударами бочку. Из развороченных боков на землю хлынули потоком драгоценности: крупные, с грецкий орех, изумруды, красные, как хорошее вино, рубины,  диадемы с топазами и александритами, кальяны из золота и серебра, разнообразное  оружие,  инкрустированное  алмазами,  золотые кумганы и кубки, а также расшитые жемчугами пояса и головные уборы. В общем, все то, что веками скапливалось в сокровищнице казанских ханов.

Свидетели этого поистине сказочного царства стояли словно  немые.

Они,  простые  люди казанской земли,  были поражены рассыпанным чудом.

Великолепие и невероятность происходящего замутило всем голову.

- Аллах!

Мурза был потрясен не меньше остальных.  Когда,  наконец,  жадные руки опомнившихся людей потянулись к сокровищам,  Мурза решил взять на себя управление процессом раздачи щедрот.

- Стоять! -  заорал он,  подбегая с обнаженным мечом. - Всем достанется по одному предмету.  Кто протянет руки повторно -  получит  удар мечом.

Золотые кумганы и блюда,  редкие восточные  бриллианты  и  другие подношения ко  двору  казанского хана стали понемногу уплывать в чужие руки, и мурза невольно схватился за сердце.  Волею судьбы  вынужденный участвовать в этом непотребстве,  он невольно схватился за сердце. Как же так?  Ему не верилось в реальность происходящего.  Казалось, это невозможный сон, который вот-вот закончится. В длинной веренице люди шли и шли. Когда мурза в ярости разрубил мечом  руку  повторно  вставшего  в очередь, получившие свою долю стали расходиться. Вскоре возле развороченной бочки остались только стражники и испуганно сгрудившиеся в стороне пленники,  в  душе  которых  боролись два крайних чувства - алчность и боязнь лишиться жизни.

- Эй,  стража! Схватить пленных, - приказал мурза, краем глаза заметив, что грозный Алатай куда-то исчез.

Пленники с криком стали разбегаться по окрестным кустам.

Найти в чаще теперь их было почти невозможно.

Мурза вытащил кожаный бурдюк,  заготовленный заранее для подходящего случая.

- Я знал...  знал, что мне тоже перепадет от щедрот хана, - горячо зашептал мурза,  дрожащими руками забирая самые дорогие из  бриллиантов, ловко припрятанные в суматохе от чужих глаз.

Поступок Алатая озадачил мурзу до крайности. Логики в его поведении не  было.

Страшные подозрения зрели в голове мурзы,  когда он шел обратно по коридору подземелья вместе со стражниками.

- Что с хранителем? - думал мурза,  проворно передвигая старческие ноги по неровному полу. - Не тронулся ли он умом? Или в этом есть неведомая мне тайна?

Каменное эхо  быстрых шагов,  серые тени,  танцующие на сумрачном своде, волнующее пламя редких факелов - путешествие прошло в тревожном ожидании.

Однако у входа в подземелье их никто не встретил. Предоставленный самому себе, мурза, нигде не останавливаясь и не замедляя шага, благополучно добрался домой.

- Дочь, ты готова идти со мной?

Длинноволосая и луноликая красавица выбежала на скрип  калитки.

- Ати, я боюсь, - сказала девушка, трогательно прижимая тонкие руки к вздымающейся груди.

Старик сел у входа и перевел дыхание.

- Говори...

- Плохие вести ходят в городе... Я слышала от соседей.

- Не обращай внимания, дочь моя. Все будет хорошо.

Оставив бурдюк с сокровищами у дочери,  мурза поспешил к телохранителям хана.

 Батыр-Ахмет со своими людьми ждал в примыкающих к дворцу комнатах и был наготове.

- Разве что-то произошло? - удивился мурза. - Вооруженные до зубов джигиты, а сидят, словно девицы на выданье!

- Извини,  мурза, - ответил за всех крепко сбитый и румяный  богатырь Ахмет, -  человек  хана,  главный казначей,  ты его хорошо знаешь, приказал нам ждать твоего возвращения...

- Послушай, Ахмет, что произошло? Ты ведь должен был всех уничтожить. А что видят мои старые и больные  глаза?  Свидетели  захоронения клада живы?

- Я готов выполнить любое поручение. Но...

- Говори!

- Хранитель приказал ничего не предпринимать!

Батыр по имени Ахмет,  коренастый и мускулистый,  на целую голову возвышался над своим господином.

- Не понимаю, - в изумлении произнес мурза. Казалось, он был расстроен и сбит с толку  навалившимися  событиями.  Но  смятение  длилось только секунду. Мурза был, как никогда, уверен в беспрекословном повиновении этих обладавших исключительной силой людей.

Приняв решение действовать на свой страх и риск, мурза Сагиб поднял на батыра осветившееся улыбкой лицо.

- Готовь людей.  Надо вырваться из города, пока не начался штурм. Ждите меня у мечети Кул-Шариф.

 

В читальном зале сонная тишина нарушалась только неторопливым шелестом страниц.

Подойдя к знакомой библиотекарше,  некрасивой рыжей девушке  в  очках,  Олег изобразил приветливую улыбку.

- Как дела? - задал он дежурный вопрос.

- Нормально, - также привычно ответила девушка,  неопределенно пожав плечами.

И Олег заговорил с ней теми интонациями,  которыми прежде он приводил в экстаз чувствительных девиц.

- Вы  стали  частым посетителем, - не выдержала библиотекарша, - на историка, однако, вы не похожи...

- А на кого я похож? На искателя сокровищ?

- Ну почему же? - смутилась девица.

- А  между тем...  Я и есть кладоискатель.  Вы мне не верите?  Вы слышали что-нибудь о сокровищах казанской казны?

- Я знаю, есть красивая легенда об этом...

- А можно что-нибудь почитать на эту тему?

- Боюсь, ничего из этой области у нас нет, - девушка опустила глаза, и Олег подумал:  кокетничает подруга или, в самом деле, имеются какие-то трудности  с серьезной литературой.

Краем глаза Олег заметил худого парня с вытянутым лицом.

- Возьмите книгу про озеро Кабан, - подсказал он, как-то неожиданно подмигивая правым глазом.  Потом он протянул продолговатую ладонь, - привет!

- Ага. Мы с тобой старые знакомые? - удивился Олег.

- По правде говоря, нет. Меня зовут Валерой.

- Знаю,  и ты - сыщик-любитель.  Ты сильно похож на одного  моего знакомого. Сейчас вспомню... Ага, на Шерлока Холмса. Тебе никто не говорил об этом?

- Нет.  Дело в том, что по случайному совпадению я тоже занимаюсь этим вопросом.

- Ага, понял. Ты - ухажер Леночки!

- Вовсе нет. Я изучаю историю клада.

- Какого клада?

- Вашего. Ты же ищешь клад хана! Я слышал ваш разговор.

- Парень, я просто шутил, чтобы познакомиться с Леной.

- Врешь...  Я могу вам пригодиться. Нам стоит объединить усилия. Я знаю, где искать. На самом деле.

- Правда?

- Да.

- И что? У тебя нет денег на лопату?

- Я серьезно говорю об этом. Клад находится не под землей.

- Уже интересно!

- А я что говорил! Я могу рассказать много интересного. Я же сказал, что специально занимался этой темой. Нам надо основательно  подумать о том, чтобы…

  - Я понял.  Ты,  приятель, меня с кем-то путаешь. Точно? Но ты не расстраивайся.  Можешь для общего развития рассказать мне эту красивую легенду о пропавших сокровищах.  Ты говоришь удивительные вещи.  А вот Лена утверждает,  что никакого клада и в помине не было.  А по сказкам она специалист!

- Сокровища были. Идем! - Парень потянул Олега к столику у окна.

Оглянувшись по сторонам и отметив отсутствие любопытных взглядов, он вынул из-за пазухи какой-то прямоугольный предмет.

- Что это? - спросил Олег.

- Золотая  иконка.  Я нашел ее на берегу Кабана.  Вот оно - подтверждение того,  что клад существует.  Казанское ханство  возникло  на развалинах Золотой  орды.  Население  облагалось  податью и поборами в казну: ясак,  салым,  сельский налог и множество других налогов.  Кроме  того, несли дань и покоренные народы.  Подарки дружественных государств. Выкуп за богатых пленников.  В Иски Казан был монетный двор.  Чеканились золотые и серебряные монеты. Я тебя спрашиваю, куда все это подевалось - громадное количество денег и золотых слитков?

- И куда? Ты наверняка знаешь ответ.

- Скорее всего,  все собрано и надежно  спрятано.  Или  монетного двора не было. Или он работал чрезвычайно редко. Но это невозможно.

- Действительно. Зачем предприятие, если оно простаивает? Ни в одну эпоху ни один монетный двор не простаивал бы.

- Значит, ты принимаешь мою догадку?

- Предположим, ты прав. А куда спрятано золото хана? Ты знаешь?

- Да.  До начала осады Казани, едва стало известно, что отношения с русским государством  осложняются,  было  принято  решение  спрятать клад, и золото вывезли из города. Дальше - еще интереснее. Золото и сокровища казанской казны были погружены на лодки и спущены  под  воду  в условленном месте.  Я участвовал в научно-поисковой экспедиции "Комсомольской правды". Под водой мы нашли много интересных предметов... Однако озеро очень мутное.

- Можешь не продолжать.

- Почему?

- Я сам могу сказать, что было дальше.  Вы получили хороший урок... нет, не урок,  а пинок... под зад. Природа упорно хранит свои тайны. Я даже знаю, почему вы потерпели фиаско.

- Почему?

- Тяжело искать черную кошку в темной комнате.  Особенно, если ее там нет. Техника тут бессильна. А теперь не мешай мне, мальчик!

 

 

Глава  семнадцатая

 

Мурза Сагиб  имел все основания быть благодарным всемогущему аллаху за ту милость, что оказала ему судьба.  От щедрот хана  старцу  привалило  громадное богатство. Если умело распорядиться сокровищами, то его луноликая дочь Айсылу и он сам, а также его еще моложавая жена всю оставшуюся жизнь проведут  безбедно. Безбедно и даже счастливо,  не зная трудов и забот, недостойных приближенного ханского двора.  Счастливый слуга теперешнего хана нисколько  не  сомневался, что при неблагополучном исходе сопротивления русскому царю и падении ханства к власти в  Казани  придет  новый  правитель,  которому также понадобятся богатые советники и услужливые  приближенные.

Правда, загадывать о будущем рано. Увы, город падет и неизбежно  окажется во власти жадных до золота и чужого  богатства  победителей. В этом мурза не сомневался. Тогда под угрозой окажутся не только имущество, но и сама жизнь,  да-да - его жизнь и жизнь близких  ему людей. И это -  несмотря на знатное происхождение рода и не участие их в венных действиях по обороне Казани.

- Аллах,  не оставь меня в трудную минуту!  Просвети  меня,  как  поступить, ведь ты мудр и велик, - горячо шептал мурза.

Какая-то неясная мысль, еще не совсем сформировавшаяся в тяжелой  от раздумий голове, не давала покоя и рождала смутную надежду.

Город окружен.  Все десять ворот перекрыты, кругом разбиты шатры  русских, по дорогам бродят стрельцы и примкнувший к завоевателям разбойный люд. Но, к счастью, мурза Сагиб не одинок в этой кровавой вакханалии. Так получилось, что в распоряжение хитрого старца попали Ахмет с его батырами.  Было бы грешно не  воспользоваться  ниспосланной  аллахом удачей.  С преданным отрядом, стремительно атаковав передовые  заграждения урусов, можно прорвать плотную цепь и покинуть  обреченный город.

Это все беспокойные мысли! А надежда более чем призрачная.  Остается положиться  на милость аллаха.  Через свежевырытый подземный ход урусы  протащили  мешки огненного зелья под родник,  где брали воду осажденные, и взорвали источник. Горожане, державшиеся из последних сил, лишились самого необходимого. Казань имела немало своих подземных ходов, но только  посвященные знали о том, где берут начало древние лазы и куда они выводят. Не каждому знатоку дано разобраться в тонкостях длинного и запутанного маршрута.

Однако пора действовать. Вот где решение головоломки! Мурза Сагиб определился относительно  дальнейших действий.  Если он найдет старого Кара мурзу,  который  был старым еще в те времена,  когда Сагиб мальчишкой бегал по пыльным улочкам Казани, то надежда на спасение может обрести реальные  черты.  Этот древний старец, которого даже неумолимое время не смогло  сломить, а только высушило его костлявое тело и покрыло морщинами изможденное лицо,  должен помнить многое из того, что узнал за свою долгую жизнь.

Сагиб продолжал  движение  к мечети Кул-Шарифа,  где намеривался  разузнать о судьбе старого знакомого, когда неожиданно встретил оживленную группу горожан,  разносившую последние новости.  Один из известных Сагибу  бабаев подсказал, что Кара мурза сидит безвылазно в своем доме. Старик поражен тяжким недугом. События последних месяцев, можно сказать, уже  совершенно его одолели.

- Я даже не уверен,  жив ли он, - засомневался сосед Кара мурзы,  отвечая  на расспросы.

В скрытом за высокими стенами доме долго никто не подавал  признаков жизни.  Но вот скрипнула узенькая калитка,  проделанная прямо в каменной стене,  и дюжий сторож вышел встречать неожиданного гостя.  Он  долго  расспрашивал  пришельца и,  наконец,  сочтя его сан достаточно уважительным,  предложил идти за собой. Хозяин сидел на парчовых подушках,  по  обычаю  скрестив ноги под собой.  Шум разговора заставил больного  человека собраться с силами,  и он приготовился  встретить  визитера. Нельзя демонстрировать гостю свою слабость!

Кара  мурза был в нарядном бешмете малинового цвета,  вышитая золотом тюбетейка украшала его седую голову.

Увидев Сагиба,  он хотел привстать, но с болезненной гримасой на  побелевшем от болезни лице снова опустился на  мягкие  подушки. К  счастью,  прославленный  долгожитель  оказался  в здравом уме и твердой памяти.

После некоторого колебания он сообщил все, что хотел услышать Сагиб. Старик подробно поведал о подземных сообщениях старого города с ближайшими окрестностями.

Обрадованный полученными  сведениями и окрыленный появившейся надеждой  Сагиб-мурза  поспешил  на  встречу с Ахметом и его людьми. Прославленный воин должен ждать у  мечети Кул-Шарифа. Мысли неутомимого старца были только о будущем своей юной дочери и теперь ему глубоко безразлично,  что станется с ним  самим, его молодой ханум и со всеми защитниками агонирующей крепости,  в какую превратилась некогда процветающая Казань.

Город теперь было не узнать. На улицах валялись отбросы,  щебень разбитых стен  и  неубранные  трупы и кости.  О чистоте давно уже не заботились,  запах гниения заполнял воздух, заставляя прятать нос в складки рукава. Кое-где приходилось идти  по крышам,  взбираться по лестницам и спускаться в узкие  коридоры улиц, искать проходы между вплотную примыкавшими одна к другой глинобитными  саклями бедняков.

Город жил в ожидании великих потрясений.  Родственники прощались  со своими, соседи больше не надеялись увидеть друг друга, старые люди уже не рассчитывали дожить до утра.  Редкая и потому пугающая внезапностью канонада  лишала последней надежды.  Пушки стреляли день и ночь. И вдруг однажды они затихли, словно собираясь с силами для последнего решающего  залпа.  Установилась  долгая напряженная тишина.  Было ощущение,  что  крепость покинули птицы, бездомные уличные собаки и даже крысы.

После этого длительного  перерыва раздался первый взрыв.  Был он столь  мощным по силе, что пыль, поднятая ударной волной, взвилась высоко в небо и охватила своей тенью весь город. Не успело рассеяться это облако дыма  и гари,  как вновь заговорили замолчавшие было многочисленные гауфницы, фалконеты-сокольники и легкие полевые пушки русских.

Тем временем в осажденной крепости уже лихо взметнулись огненные всполохи. Отовсюду раздавались обезумевшие крики и стоны.  Вслед за взрывом пороха в подкопе между Аталыковыми и  Тюменскими воротами в западной стороне последовал второй взрыв в противоположной стене. Земля вздрогнула, словно от землетрясения, и даже  находившиеся на безопасном расстоянии люди не устояли на ногах и попадали на колени.  Раздавшийся под стеной между Арскими и Кайбицкими воротами чудовищный столб огня обрушил высокий деревянный  частокол  с  земляной  насыпью,  разметал толстые бревна, словно щепки. Те, кто стоял на стене  и те, кто неосторожно подобрался к осажденным поближе,  нашли ужасную смерть под  обломками,  а немногие уцелевшие тоже не могли радоваться. На длительный промежуток времени все потеряли дар  речи, оглушенные грохотом и ошеломленные увиденным. Через ров, заполнившийся обрушившимися стенами и взрыхленной взрывом землей, осаждающие ринулись к образовавшемуся проему. Похоже, последний штурм начался.

 

Мурза Сагиб  и его  небольшой  отряд во главе с прославленным воином  Ахметом пробирались в это время от мечети Кул-Шарифа к потаенному месту. Его  указал Кара мурза. Однако продвижение по узким улицам через толпу исступленных людей  было  затруднительным.  Залитые кровью лица,  предсмертные  хрипы,  полусгоревшие тела...  Черная тень клубящего дыма накрыла город,  наступала страшная и неожиданная ночь.  С трудом ориентируясь в  красных беспокойных отблесках пожарищ,  спотыкаясь  о  скрученные  в  агонии тела и бесцеремонно отбрасывая к стенам встречных людей, воины  Ахмета достигли, наконец, назначенного места.

- Разбирайте вход! -  приказал  Ахмет  подопечным,  увидев  устье  подкопа.

Окунувшись в полумрак и прохладу подземелья,  небольшой импровизированный отряд, в  который  входили  Сагиб-мурза,  его  дочь  Айсылу и Ахмет с десятком бесстрашных воинов,  спешно покинул город, превращенный осаждающими в ад.

- Вижу впереди свет! -  громко  предупредил  следовавших  за  ним  людей возглавлявший процессию Ахмет.

Похоже, длинный переход подошел к концу. Раздвинув густые заросли ольхи, Ахмет выбрался на открытое место.

- Стойте... - прошептал он остальным, прячась снова среди пожелтевшей листвы.

Увы, окрестности озера,  к которому вышли беглецы,  были  усеяны  многочисленными фигурками людей в темных полукафтаньях, блестели латы  и кольчуги ратников.

Целый - хорошо вооруженный! - отряд расквартировался на берегу,  расставив караулы, раскинув шатры и усеяв близлежащую местность лошадиным пометом. Множество кибиток,  кашевары у костров и сгрудившиеся у воды всадники с  лошадьми довершали открывшуюся взору картину-панораму.

Сагиб прислушался. Отовсюду слышался оживленный говор взволнованных людей, из леса доносился  стук топора и редкие выстрелы.  Из свежесрубленных деревьев  возводилось какое-то громоздкое сооружение.

- Мы попали в западню! Выхода нет, - расстроился старик, отступая со всеми в темный прямоугольник входа.

 

За долгие годы подготовки походов в Казань московский царь  Иван  Грозный по разному представлял себе покорение татарского града. Именно предворяя  в  жизнь эти планы, были отстроены глубоко в тылу у татар город  Василиск,  а потом - почти под самым носом казанцев,  на расстоянии  дневного  перехода, - крепость Свияжск.

Царь понимал, что покорить татар не так просто. Город надежно защищен.  Расположенный между двумя  реками  с  топкими берегами - Казанкой и Булаком - он представлял собой для противника крепкий орешек,  об который обломало зубы не  одно  поколение  завоевателей. Вода защищала две стороны треугольника, который образовывали крепостные стены города,  а на третьей стороне, где находилось  Арское поле, стояли параллельно семь стен из толстых дубовых бревен, отступая одна от другой на сажень.  Благодаря промежутку,  заполненному щебнем и  песком, получилась  прочная  и громадная стена.  Для надежности перед  стеной был прорыт глубокий ров.

Расчет царя  с самого начала строился на успех длительной осады.

Близ Булака, вытекающего из озера Кабан, остановилась дружина, сопровождавшая государя.  С этой же стороны, преграждая путь к протекающей  неподалеку реке Волге, стояли полки Василия Серебряного,  воеводы Плещеева, князя  Ромодановского  и хана Шиг-Алея с касимовскими и темниковскими татарами.

С востока на обширном Арском поле развернулись ратники и конники  полков Воротынского и Троекурова.  Север стерегли Андрей  Курбский  и  Петр Щетянев со своими людьми.

Надежность охранения удовлетворяла Ивана Васильевича,  но подобравшиеся близко к стенам ратники,  несмотря на кольчуги и защиту тынов  и передвижных туров,  из-за стрел недремлющих лучников гибли десятками.

Чтобы согнать стреляющих со стен,  было решено построить неплохо  зарекомендовавшие себя еще в прежних походах гуляй-города.  Вне досягаемости вражеских пушек стали из толстых бревен возводить башни,  устанавливаемые  на  обтянутые железными шинами четыре деревянных колеса.

Внутри этих своеобразно усеченных пирамид разместили пушки,  высунув жерла в специально проделанные для пищалей и артиллерии бойницы. Ночью при помощи десятка лошадей эти громоздкие сооружения высотой больше городских  стен были подтянуты по прочному настилу,  проложенному плотниками,  к  городским стенам.

Еще в начале похода молодой полководец Иван Грозный  ввел  новый  порядок, при  котором  все перемещения стрельцов и казаков производилось только с высочайшего царева повеления,  будь то сеча или работа, скажем, связанная с изготовлением туров и тынов. Эта строгость при возведении  гуляй-города была на время забыта.  Когда запас  гвоздей  и  железных  скоб подошел к концу, а приготовленные брусья и балки все до единого пошли в дело,  в окрестности были снаряжены строительные  отряды.

- Отправить инженерные группы на  заготовку  бревен и разбор настилов, оставшихся в тылу, - приказал молодой, но уже достаточно опытный государь.

С лихорадочной поспешностью работали эти строители, но отведенные на подготовку три дня прошли быстро. Они не успели к штурму. Таким образом, прошедшие по подземному ходу казанцы,  похоже, нарвались на один из таких опоздавших отрядов.

Теперь строители наверняка не скоро покинут раскинутый на берегу лагерь.

Решение было простое и единственное.

- Примем бой, - сообщил Ахмет своим батырам.

Схватка, которую уже нельзя избежать, чтобы покинуть убежище, обещала стать неимоверно жестокой. Сагиб-мурза взял за руку Айсылу и повел ее за  собой  к  выходу.  Добравшись до Ахмета,  широкой спиной загораживавшего неприметный лаз  в пещеру, старик горячо зашептал на ухо прославленному воину:

- Надо завладеть лошадьми...  Ради аллаха,  будьте решительны  и  беспощадны! Посадите мою дочь на одного из этих скакунов. Если она вырвется из ада, мне, старику, можно и умереть.  Я вернусь в город со спокойным сердцем и отдамся на волю аллаха.

По загоревшимся  глазам  батыра Сагиб понял,  что тот уже принял решение. К счастью,  лошади стрелецкого отряда паслись и отдыхали неподалеку. По знаку Ахмета воины, ловко хоронясь среди кустов и деревьев, незаметно подкрались к наспех сколоченному стойлу.  Сагиб обнял на прощание дочь, поцеловал ее и быстро повел вслед за батырами. Болтавшегося  возле лошадей неказистого и рябого стрельца уложили метким  выстрелом  из лука.  Стрела просвистела издалека и глубоко вонзилась в тело,  не  облаченное в латы или кольчугу.

- Идите! - приказал батыр.

Две робкие фигуры,  не привлекая внимания суетившихся неподалеку  русских ратников, подкрались к лошадям. Сагиб-мурза помог Айсылу сесть в седло и торопливо привязал к ее  поясу баул с сокровищами.  Девушка, с детства знакомая с верховой ездой, уверенно  осадила  доставшегося  ей  красавца-гнедого.  Махнув  напоследок  отцу белой ручкой,  она взяла с места в галоп и  направила коня в сторону единственной поляны, свободной от стрельцов.

Расчет строился на внезапность, и хитрость, похоже, удалась. Девушка вырвалась вперед из эскорта, и всполошившиеся стрельцы обратили все внимание на следовавшую за ней кавалькаду.  С громкими воплями  взбудораженные воины со всех сторон бросились на поляну, стремясь окружить неизвестно откуда взявшихся всадников.

- Умри, урус проклятый! - орал как бешеный зверь богатырь Ахмет, обрушивая свои мощные удары налево и направо.

Все новые  и новые ратники сбегались на поляну,  на ходу обнажая  сабли и размахивая алебардами.

- Спасения  не  будет, - понял Сагиб и предусмотрительно отступил  вглубь пещеры.

Вот если бы скинуть несколько десятков лет! Сагиб-мурза, конечно, не  удержался бы и взял оружие в руки,  чтобы внести  посильный  вклад  в  спасение любимой дочери. Но теперь старцу оставалось только с замирающим сердцем следить из укрытия за течением неожиданно вспыхнувшего сражения.

К счастью,  отважная девушка уже проскочила опасный участок, где было большое скопление людей, и теперь мчалась вперед, напористо отстраняя с дороги крупом коня выскакивающих навстречу стрельцов.  Вслед  удачливой наезднице прогремел единственный выстрел из пищали, который,  однако, не нанес ей вреда.  Гнедой вынес свою хозяйку на свободное  от  врагов пространство, и никто не бросился ее преследовать.

Сердце Сагиба радостно забилось.  Лошади оказались в самой  гуще  схватки,  и противник при всем желании не мог воспользоваться преимуществом конного отряда.

Теперь Айсылу не догнать!  На обветренные щеки старца упали выступившие из покрасневших глаз  слезы  счастья.  Страшный  скрежет  клинков,  свист  стрел,  яростные восклицания и предсмертные вскрики воинов той и другой стороны доносились до притаившегося в  полумраке  пещеры  старого  человека.  Но  душу отжившего свое татарина отзвуки кровавого боя теперь мало трогали.  Главное -  дорогое ему существо избежало печальной  участи.

Кольцо вокруг  бесстрашных  батыров  с ужасающей быстротой сужалось. Враги были слишком многочисленны,  и к месту жестокого сражения  подтягивались чуть ли не все, кто слышал выстрелы.

- Аллах милосердный!  Это конец, - прошептал богобоязненный  старец,- больше рассчитывать не на что. Все кончено!

Подобрав в глубине пещеры один из недогоревших факелов,  он направился в обратный путь.

Ахмет-батыр и его воины обречены.  Силы чересчур неравны, и  с минуты  на минуту победители должны обнаружить этот замаскированный  проход в агонизирующий город.

- Быстрее, быстрее, - торопил себя Сагиб-мурза, выбиваясь из последних сил в темных и удушливых коридорах.

Старые больные ноги даже на ровной местности слушались плохо,  а тут,  в мраке  подземелья, и вовсе отказывались повиноваться.  Поэтому Сагиб  невольно считал каждый проделанный шаг,  и воображение  рисовало  ему  картину своего состязания  со  стремительно несущимися вслед за ним неутомимыми и  кровожадными урусами.  Еще немного - и этот бесконечный путь подойдет  к концу.  Только еще вопрос - кто победит?  Возможно,  противник и не  успеет его догнать,  если до сих пор не слышно даже говора озверевшей  от крови толпы. Впрочем, радоваться нечему! Если даже это и так, и его не настигнет преследование, то будущего все равно нет. Что хорошего ждет никому  ненужного и немощного человека в разграбленном и  сожженном  городе?

Сомневаться  в  печальном  исходе последней и самой мощной из атак не  приходилось. Впрочем, ему теперь все равно. Дочь... Теперь-то она будет счастлива. Просто обязана!

Когда мурза Сагиб, двигаясь уже на карачках от усталости и отчаяния, решил,  что благополучно добрался до города,  впереди  блеснула  яркая вспышка  пламени,  и  подземное  царство  сотряс  оглушительный  взрыв. Беспомощное, почти лишенное жизни тело ползущего человека взрывной волной отнесло  на  несколько шагов вперед и засыпало обрушившейся сверху  толщей земли.  Беспокойный старец нашел свое  последнее  пристанище.

Глубоко под землей,  изуродованный взрывом и забытый богом, он закончил свой жизненный путь.  Так появилась новая, никому  неизвестная  могила еще одной жертвы этой жестокой и несправедливой войны.

 

- Труби победу! - радостно заорал стрелецкий голова.

Прорываясь сквозь  яростные  возгласы  и  грохот боя,  прозвучал  горн.  Звук далеко разнесся с возвышения,  извещая о том,  что  город  пал. Ворвавшиеся  в  некогда неприступную крепость воины перебили основные ряды защитников и теперь разбрелись по территории,  круша  все  на своем пути и убивая непокорных.

Скользя по липким кровавым лужам и перешагивая через окоченевшие  трупы, завоеватели искали уцелевшие дома. Желание увеличить коллекцию собственноручно умерщвленных, а также пополнить трофеи ценными изделиями татарских золотых и серебряных дел мастеров двигало всеми без исключения победителями. То тут, то там вспыхивали отдельные схватки с теми, кто затаился, не желая прекратить очаг сопротивления.

Кузнецы, оружейники,  гончары и ткачи, ставшие воинами в этот великий час, погибали с оружием в руках, унося с собой секреты мастерства и не переданные ученикам бесценный опыт. А их жен и детей, родичей - старых и малых, отцов  и матерей – ждала самая ужасная участь, какую только можно себе представить.

Хан Ядыгар,  схоронившийся после кровопролитного боя  в  ханском дворе вместе со  своим ближайшим окружением,  был взят в плен.

Итак, город сдался на милость  победителей.

Тысячи и  тысячи трупов усеяли древние улицы,  глубоко и обильно  пропитав древнюю землю кровью. Стрельцы уничтожали не только городской люд, пойманный с оружием в руках,  но спрятавшихся в домах и подвалах мальчиков и даже детей в колыбели.  В общем, таким образом были перебиты все люди мужского пола. А женщины переданы на потеху развеселившейся рати.

К вечеру одна из улиц - та, что вела от Муралеевых ворот к ханскому дворцу - была торопливо и вместе с тем старательно очищена от трупов.

В Казань въехал русский царь со свитой. Иван IV, могущий полководец, в побежденном городе посетил только ханский дворец.

Однако массовой резне, в основном, был положен конец.  Царь также приказал прекратить грабеж и избиение оставшихся в живых. В государственную казну были переданы только знамена и пушки.

Закончился печальный день 2 октября 1552 года  от  Рождества  Христова. В этот же день молодой царь вернулся в ставку за городом.

 

- Пора, - сказал Данила самому себе.

Деревянный настил на дороге был кем-то разобран, и копыта коней вязли в  вязкой земле. Стрелецкий голова направлялся со своим отрядом к городу,  со стороны которого доносилась громкая канонада.  Все говорило о том,  что началось решающее сражение. Самое время, чтобы слиться с торжествующим воинством.

В суматохе боя и последующего ликования победившие едва ли заметят присоединение к основным силам небольшого воинства, а после - кто  будет разбираться, откуда появился Данила и где он растерял людей.

До города было еще далеко, когда ехавший в авангарде рыжеволосый  воин с укороченным бердышем, заметил опасность.

- Впереди  кто-то есть, - подсказал он командиру и повернул коня,  чтобы не заслонять обзор.

На опушке леса белела точка,  которая увеличивалась с каждой минутой. Это был всадник, который стремительно двигался навстречу затаившемуся отряду.

- Это вражеский лазутчик, - высказал догадку рыжеволосый.

- Всем назад!

Данила осадил своего коня и приказал ратникам спрятаться в чаще.

Если следом  за разведчиком двигается передовой отряд,  кровавая  сеча неизбежна:  отступающее воинство татар неминуемо обнаружит затаившихся русских.

Увы, среди деревьев,  начавших по осени сбрасывать листья,  непросто укрыться от зоркого взгляда лазутчика. Необученные кони ржанием  неизбежно выдадут местонахождение отряда. Что предпринять?

Одинокий всадник тем временем мчался прямо на засаду.

- Надо его уничтожить, - предложил рыжеволосый.

Данила молча кивнул.

Стремительно приближающийся всадник был во всем белом, и издалека было трудно определить, кто это и как он вооружен.

Рыжеволосый и несколько молодых воинов натянули тетиву луков.

Дождавшись, когда  наездник  приблизится  на  расстояние  полета стрелы, Данила взмахом руки дал команду.

Несколько стрел одновременно  взвились в воздух, но, благодаря галопу лошади,  жизнь незнакомца не прервалась на скаку.

 - Неумехи! - выругался стрелецкий голова и поднял коня на дыбы.

 Грозная кавалькада бросилась навстречу приближающемуся всаднику.

 Конь под седлом человека в белом испуганно заржал.  Почуяв опасность, превосходный скакун остановился на полном скаку. Пока наездник  неумело разворачивал животное,  воины разглядели, что белое одеяние -  платье, а всадник - девушка.

С гиком и радостным улюлюканием стрельцы ринулись за незнакомкой.

Конь под ней, словно понимая, в какую беду они с хозяйкой угодили, без долгого понукания сам рванул с открытой местности в непролазную чащу.

- Уйдет! - воскликнул Данила в сердцах.

Почти одновременно  раздался  выстрел  из  пищали.  Обернувшись,  стрелецкий голова увидел, как один из стрельцов опустил дымящееся дуло пищали.

Не промолвив ни слова, Данила нырнул в кусты, обдирая бока своего верного коня.

Проскакав несколько  саженей  по  колючим  зарослям,  конь вынес  всадника на открытое место. Искать цель не пришлось: выстрел оказался  до удивления  точным.  На  желтом ковре пожухлой травы виднелось тело  юной девушки.  Данила повел коня в просвете между берез к месту падения всадницы.  Уткнувшись  лицом в холодную землю,  распластав руки в  стороны и сомкнув в агонии ноги,  лежала поверженная жертва.  Из раны  на спине обильно сочилась кровь, окрашивая дорогую материю в багровый  цвет. Гнедой красавец стоял рядом, склонив голову, словно в растерянности от случившегося.

Данила спешился и подбежал к раненой. Быстрым движением он перевернул лежащую девушку на спину.  Покрывало отошло в сторону и обнажило голову. Данила стал вглядываться в ее лицо,  красивое и белое от схлынувшей крови. Молодое и наивное, оно словно обвиняло в нелепой смерти.

Подоспели ратники. Один из них громко крикнул Даниле, приподнявшей голову умирающей красавицы:

- Гляди, у нее на поясе мешочек!

Данила хотел освободить одну из своих рук,  но неосторожное движение совпало с печальным моментом.  Голова девушки откинулась назад. Жизнь ушла из молодого тела.

Данила бережно положил умершую на землю и развязал мешок. На ковер из листьев посыпались драгоценные камни и золотые украшения.

- Господи! Кто она?