Мальчики на севере - Майн Рид Томас - Bookorbita.com

1. ГАРРИ И ГАРАЛЬД Полковник Остин, долго служивший в Индии, подал в отставку и возвратился в Англию. Сделать это он был вынужден по нескольким причинам. Во-первых, в одной из стычек с индусами его сильно ранили и, по совету врачей, ему нужно было покинуть военную службу и провести год или полтора на юге Европы. Во-вторых, у него умерла жена, после которой у него остались два сына, довольно уже взрослых мальчика: Гарри 16-ти и Гаральд 15-ти лет, воспитанием которых необходимо было заняться, и, в-третьих, ему досталось после одного умершего родственника порядочное наследство, для получения которого его личное присутствие было необходимо. На воспитание мальчиков в Индии почти не обращали внимания, и они вышли хотя сильными и здоровыми, но почти безграмотными и грубыми, как их индийские сверстники, с которыми они провели все детство, так что отец положительно стыдился показывать их порядочным людям. Полковник все время был занят службою и не имел времени заняться воспитанием мальчиков, а мать юношей, индианка, сама не обладала таким образованием, чтобы заменить в этом случае мужа. Притом полковник и его семья жили в Индии в такой местности, где не было ни хорошей школы, ни учителей. По приезде на родину полковник с ужасом увидел, как его сыновья резко отличаются от своих европейских сверстников из порядочных семейств, и решил немедленно заняться образованием детей. Но как приступить к этому? Оба мальчика уже перешли тот возраст, в котором дети обыкновенно поступают в младшие классы школы, а в старшие классы они не могли поступить за отсутствием у них необходимых знаний. В виду этого полковник решил найти им наставника, который облагородил бы их нравственно и настолько развил бы умственно, чтобы они могли со временем поступить прямо в высшее учебное заведение. Вскоре он нашел подходящее лицо и объявил об этом сыновьям. Последним очень не понравилась бесполезная, по их мнению, "затея" отца. - Ведь это просто гадость, Гарри! - говорил Гаральд, сбивая хлыстом головки цветов в саду. - Ну, какие мы с тобой школьники? И что за блажь пришла в голову отцу засадить нас за школьную ерунду? Ведь мы умеем читать и писать - и ладно! - Ох, уж не говори лучше! - отвечал Гарри, старавшийся пригнуть к земле молодую яблоню и кончивший тем, что сломал несчастное деревцо. - Знаешь, что, Гарри, давай сделаем так, чтобы этому противному старику, которого отец откопал нам в учителя, житья у нас не было и он вскоре сбежал бы от нас, - продолжал Гаральд, взобравшийся уже на плетень и почему-то воображавший, что учитель непременно должен быть стариком. - Отлично, Джерри! - согласился Гарри, который покончив с яблоней, принялся изо всех сил раскачивать тополь, не поддававшийся однако его усилиям. В это время вдали показались полковник и какой-то незнакомец. Воображаемый старик-учитель оказался красивым молодым человеком, лет 24-х, с изящными манерами и умным лицом. Мальчики даже не обернулись, когда к ним подошли отец и незнакомец. Гаральд сидел на плетне и, болтая ногами, колотил по нему хлыстом, а Гарри изо всех сил раскачивал столбы изгороди, на которой сидел брат. Когда отец позвал их, оба мальчика сделали вид, что не слышат, и продолжали свое занятие. - Вы видите, мистер Стюарт, - сказал полковник, - как они невоспитаны. Вам очень нелегко будет сойтись с ними. - Вижу, вижу, полковник, - ответил молодой человек, - но не нахожу этого и думаю - мы все-таки сойдемся... Здравствуйте, друзья мои! - приветливо обратился он к мальчикам, подходя к ним поближе и вежливо приподнимая шляпу. Оба мальчика молча покосились на учителя. Вдруг Гаральд, все время сидевший на изгороди, перекинул ноги на противоположную сторону, спрыгнул с плетня и пустился бежать в поле. Гарри моментально последовал примеру брата. Полковник и учитель остались одни. - Вот вам и ответ на вашу вежливость! - со вздохом сказал полковник. - Нет, мистер Стюарт, едва ли вы сойдетесь с ними. Вы видите, что я нисколько не преувеличивал, рассказав вам о полнейшей невоспитанности моих сыновей. - Что они грубоваты и незнакомы с простыми правилами вежливости - это, к сожалению, верно, - проговорил молодой человек. - Но это все-таки не лишает меня надежды сблизиться с ними и сделать из них порядочных людей. - Дай Бог! - снова вздохнул полковник. - Лица обоих мальчиков, - продолжал Стюарт, - мне нравятся, насколько я успел разглядеть их с первого взгляда. Значит, нравственно ваши сыновья не испорчены, а это - самое главное. Здоровье у них хорошее, но они родились и выросли в теплом климате. По-моему, им необходимо пожить немного в холодной стране с хорошим смолистым воздухом. Знаете что, полковник? Я давно собирался посетить Норвегию, но у меня не было средств осуществить мое желание. Позвольте мне поехать с вашими мальчиками в эту страну. Они там привыкнут к суровому климату, - это еще больше закалит их здоровье. Во время путешествия я буду знакомить их с историей и со всем, что окажется нужным, и понемногу подготовлю для серьезных занятий. Может быть, мне удастся даже внушить им любовь к труду. Раз мы достигнем этого, - все будет хорошо, будьте покойны. - Отлично, дорогой друг! - вскричал полковник, пожимая руку своему собеседнику. - Это как раз входит в мои планы. Вы знаете, что я должен провести год и даже больше в южной Европе. Я думаю поселиться где-нибудь около Средиземного моря. Поезжайте вы на это время в Норвегию и постарайтесь сделать из моих сыновей, что будет возможным. Я вполне надеюсь на вас и очень рад, что моя дружба с вашим покойным отцом будет продолжаться и с вами... Я дам вам необходимые средства на путевые издержки. Пожалуйста, не жалейте дорогою денег, но вместе с тем не позволяйте моим сыновьям тратить их зря. Вообще не балуйте их, пусть они, по возможности, привыкают к труду и поменьше пользуются услугами других. - О, будьте покойны, полковник: ничего лишнего я им не позволю, но и нуждаться они ни в чем не будут. Но предупреждаю вас: им придется там, вероятно, часто голодать и терпеть другие лишения. - Тем лучше, дорогой друг, тем лучше! Они скорее возмужают и закалятся в борьбе с жизнью и окружающими условиями. Вообще ваша мысль великолепна. Вечером мы поговорим подробно обо всем, а теперь позвольте мне пойти немного отдохнуть: мои раны дают о себе знать. Крепко пожав руку будущему наставнику своих детей, полковник простился с ним и направился в дом, а молодой человек задумчиво стал ходить по дорожкам сада. Вечером полковник долго толковал со Стюартом о предполагаемом путешествии в Норвегию. Проводив его, старик приказал позвать к себе мальчиков, которых раньше нигде не могли найти, и объявил им о предстоявшей им поездке на север в обществе их наставника. При этом он сделал им строгий выговор за их невежливое обращение с учителем и приказал стараться изменить свой характер. Таким строгим тоном отец никогда еще не говорил со своими сыновьями, и это произвело на них сильное впечатление. Выйдя от отца, они принялись обсуждать все слышанное ими от него. - Как будто я не знаю, что нужно снимать шляпу, когда с кем-нибудь здороваешься, - говорил Гаральд. - Я не хотел этого сделать - вот и все. - И вышло очень глупо! - заметил Гарри, на которого иногда находили такие минуты, когда он противоречил даже брату. - А ты разве сделал лучше? - насмешливо спросил Гаральд. - Это я по твоему примеру, - отвечал Гарри. - Ну, значит, и ты такой же осел, как я. Этот аргумент показался таким убедительным Гарри, что он сразу перешел на более миролюбивый тон и переменил разговор. - Что ты думаешь, Гаральд, о нашей поездке в эту... как бишь ее?.. Ах, да!.. Норвегию? - спросил он брата. - Да совсем ничего не думаю, - равнодушно ответил тот. - А где она находится по-твоему? - А черт ее знает! - А тебе хочется туда ехать? - Отчего же не ехать? Это все-таки лучше, чем киснуть над греческой и латинской ерундой, которой стращал нас отец, когда задумал нанять учителя. - А учитель-то, кажется, славный малый? - Ничего, так себе... франтоват только - вот что нехорошо. - Его зовут Джон Стюарт, - продолжал после некоторого молчания Гарри. - Знаешь что, Джерри? Давай звать его Стью. Отец говорил, что он шотландец - это имя как раз подойдет к нему... Эй, мистер Стью! Ха-ха-ха! Ловко я выдумал, а? - Ха-ха-ха! - расхохотался и брат. - Отлично, Гарри! Ты всегда был ловок на выдумки. Недаром тебя в Индии часто тузили за это. - А мне все-таки хотелось бы знать, где эта Корве... или как ее там?.. Норвегия, что ли? - сказал Гарри. - Погоди! Вон идет наш повар, давай спросим у него. - Эй, Роберт! - обратился он к проходившему мимо субъекту в белом колпаке - Не знаешь ли ты, где Норвегия? - Нор-ве-ги-я? - протянул повар. - Право не знаю... не слыхал что-то... Наверное, где-нибудь около Индии. Там все такие чудные названия. - Около Индии? - повторил Гаральд, покачав головой. - Не может быть. Мы сами только что оттуда, но я никогда не слыхал, чтобы там была такая страна. - Ну, я уж, право, не знаю, господа! - отвечал сконфуженный повар. - Вот спросите у учителя: он наверное знает, недаром учителем состоит. А мое дело - кухня. Простите, спешу, боюсь - каплун пережарится. Так мальчикам в этот день и не удалось узнать, где находится страна, в которую они собрались ехать. На другой день к ним приехал их наставник. Мальчики были в саду и вели жаркий спор о месте, где должна находиться Норвегия. Вопрос этот их так занимал, что они в это утро, против обыкновения, не сломали ни одного дерева и ничего не попортили в саду. - Здравствуйте, мои молодые друзья! - вдруг раздался позади них приветливый голос. Мальчики поспешно обернулись и увидали шедшего к ним учителя. На этот раз они оба точно по команде сняли шляпы и поклонились. Учитель улыбнулся и пожал им обоим руки. - А где ваш отец? - спросил он. - Кажется, в кабинете, - сказал Гаральд, вертя в руках шляпу. - Наденьте вашу шляпу и сходите к отцу узнать, могу ли я его видеть, - продолжил Стюарт, тон которого был немного повелителен. Гаральд с некоторым удивлением взглянул на учителя и, прочитав на его лице подтверждение приказания, повиновался и пошел в дом. - А вы, молодой друг, - сказал Стюарт тем же тоном Гарри - проводите меня в дом, я еще не совсем хорошо освоился с расположением комнат. Гарри тоже не без удивления посмотрел на наставника, но, тем не менее, повиновался и пошел к дому. Стюарт снова улыбнулся и последовал за мальчиком. За обедом полковник и учитель говорили о каком-то общем знакомом. Оба мальчика вслушались в разговор. - Ведь у него, кажется, двое сыновей, - говорил полковник. - Я слышал, что они уже почти взрослые. - По летам - да, - отвечал Стюарт, - а по всему остальному они - настоящие дети. - Да что вы! Ведь старшему уж чуть ли не двадцать лет. - Это ничего не значит. Есть люди, которые всю жизнь остаются детьми. Возмужалость зависит не от лет, а от степени развития человека. А вы посмотрите на его сыновей: ведь стыдно глядеть на них. С ними ни о чем говорить нельзя, их ничего не интересует кроме драк и разных проделок, свойственных только дикарям да деревенским мальчишкам. Представьте: когда я вчера сообщил им, что собираюсь в Норвегию, то даже старший не посовестился спросить, где находится Норвегия. Как вам это нравится? - Ужасно! - сказал полковник, взглянув мельком на своих сыновей. Оба мальчика чувствовали, как они краснеют, и им казалось, что учитель рассказывал именно о них, а не о каких-то других мальчиках. Учитель, как бы ничего не замечая, продолжал: - Они очень удивились, когда узнали, что Норвегия одно из самых северных государств, и что главный город этого государства - Христиания. "Наконец-то я вспомнил, где эта проклятая Норвегия, - подумал Гаральд, - это такая длинная полоса земли около Северного моря, и под нею торчит маленькая Дания. Эге! Значит, я все-таки ученее того большого болвана, о котором говорит учитель". - Многие думают, - продолжал Стюарт, - что путешествие по Норвегии вовсе не интересно, но это неправда. Там здоровый климат, много очень красивых мест и такое множество всяких зверей, что можно целые дни охотиться. - А там есть реки? Можно ловить в них рыбу? - спросил Гаральд. - Конечно, есть, мой друг, - отвечал Стюарт - и даже очень много - и рек, и озер. - Ишь ты! - радостно вскричал мальчик, взглянув на брата. - Попросите папу подарить вам по ружью и несколько удочек, - продолжал наставник. - Мы там будем охотиться и ловить рыбу не ради одной забавы, но и для пищи. Мы можем попасть в такие места, где нет людей и не у кого купить съестных припасов, и должны будем сами доставать себе пропитание. Оба мальчика так заинтересовались предполагаемым путешествием, что засыпали учителя разными вопросами. - Да когда же мы отправимся? - каждый день спрашивали они то отца, то учителя. - Скоро, скоро, потерпите немного! - говорил отец. - Учитесь пока стрелять и вообще обращаться с огнестрельным и холодным оружием. Это вам необходимо, - советовал Стюарт. Мальчики с удовольствием последовали его совету. Отец подарил им по хорошему легкому ружью с полным прибором, и в несколько дней они порядочно выучились владеть им под руководством учителя и самого полковника. Кроме того, последний подарил им по паре пистолетов и по охотничьему ножу. Довольные этими подарками, мальчики не расставались с ними и ходили вооруженные с головы до ног. Даже ложась спать, они клали под подушку пистолеты, а в головах ставили ружья. Наконец сборы окончились, мальчики простились надолго с отцом и отправились со своим наставником в путь. Хотя они еще и не поняли, нравится ли им учитель или нет, но уже чувствовали, что начинают сильно привязываться к нему, не решаясь только из ложной гордости высказывать этого вслух. 2. ПЕРВОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ Они направились сначала в Лондон, а потом в Грэвзенд. Главная достопримечательность этого города - обилие раков. Каждый встречный нес кулек, наполненный раками, в каждой лавке непременно торговали раками. Отовсюду только и слышалось: раки, раки! Казалось, весь город состоял из одних раков, и даже воздух был пропитан ими. Раков подавали ко всему: и утром к завтраку, и днем к обеду и вечером к ужину, так что нашим путешественникам всюду стали мерещиться одни раки, и они очень обрадовались, когда, наконец, попали на шхуну, и "рачий город", как прозвали его мальчики, стал мало-помалу исчезать из виду. Через день, когда путешественники были уже далеко от берега, оба мальчика заболели морской болезнью. Мучаясь этим неприятным недугом, они уже начали раскаиваться в своей решимости путешествовать и смотрели на Стюарта как на своего врага. Последний, однако, не обращал ни малейшего внимания на их оханье и дерзости. На третий день им стало лучше, они успокоились и даже попросили прощения у своего наставника, терпеливо переносившего все их выходки во время болезни и не переставшего ухаживать за мальчиками. Прошло еще два дня. Мальчики окончательно оправились, и им стало уже надоедать это однообразное и крайне медленное, по их мнению, плавание по Северному морю. - Мы, кажется, никогда не доедем! - жаловался Гарри. - Это верно, мы ползем как черепаха! - сказал Гаральд. - Эй, вы, послушайте-ка! - обратился он к капитану, - нельзя ли нам плыть поскорее? Капитан обернулся и, засунув руки в карманы по обычаю моряков, прищурился и сказал с напускной строгостью: - Меня зовут вовсе не "Эй, вы!" Кто это вас обучал такому обращению со старшими? - Извините, капитан! - сконфуженно пробормотал мальчик. - Но нам, право, так надоело глядеть на это море: все вода и вода... - Вам надоело глядеть на море! - вскричал моряк. - Да я тридцать лет смотрю на него и все еще не насмотрюсь! Скучать на море! Да разве это возможно? Оглянитесь-ка кругом! Можно ли досыта насмотреться? Вглядитесь в воду, - ведь она живая, ведь каждая капля ее содержит в себе целый мир! Посмотрите вверх: видали ли всех этих птиц? Глядите, как они весело реют в воздухе, смотрите на их отражение в воде. Вон поднимается ястреб-рыболов. Скоро он стрелою бросится вниз и схватит зазевывавшуюся рыбку, неосторожно выплывшую на поверхность. Скучать на море! Да знаете ли вы, молодой человек, что вода - начало всего существующего, что она дала жизнь всему живому на земле? Изучайте природу, мой друг, и начинайте изучение ее с воды - и, верьте мне, вы не будете никогда скучать. Вот идет ваш наставник. Спросите его и он подтвердит его слова. Мистер Стюарт, - обратился капитан к подходившему учителю, - ваш воспитанник жалуется, что мы слишком тихо плывем. Не запрячь ли уж вам морского змея, как вы думаете, а? - прибавил он с улыбкой, ясно говорившей, что он был знаком с наставником мальчиков и уже посвящен последним в тайну относительно их воспитания. - А разве действительно существует такой змей? - с любопытством спросил Гаральд. - Говорят, существует, хотя я лично не видел его, - отвечал капитан. - Но я вам могу указать человека, видевшего этого змея. - Вы говорите об этом Омсене, капитан, - сказал подошедший молодой человек, которому на вид казалось не более двадцати лет. - Именно, - ответил моряк. - Вот эти молодые люди желают поймать на удочку морского зверя, я и советую им обратиться к Омсену, который видал уже змея и может научить и, как это сделать, - прибавил он с улыбкою. - Да разве это можно, капитан, когда в нем около шестисот футов длины?! - вскричал незнакомец. - Для детей все возможно, мой друг! - засмеялся моряк. - Неправда, мы не говорили этого, он все врет! - засмеялся с обычной своей грубостью Гаральд. - Болтает как сорока! - поддержал брата и Гарри. Капитан молча пожал плечами и отошел от мальчиков, а Стюарт строго посмотрел на них. Они поняли свою грубость и сконфуженно потупились. - Оле Омсен расскажет вам об этом змее, - продолжал молодой человек. Этот молодой человек будет встречаться в нашем рассказе; необходимо рассказать о нем несколько слов. Звали его Винцентом. Он был родом швед и направлялся теперь на родину. Среднего роста, сильный и мускулистый, Винцент представлял собою олицетворение силы, красоты и здоровья. - Кто этот Оле Омсен? - спросил Гарри. - Это тот самый норвежец, о котором вам говорил капитан. Он много путешествовал и теперь служит здесь матросом. - А он говорит по-английски? - Немного говорит. Я сейчас позову его, - проговорил Винцент и пошел разыскивать норвежца. - Какой славный молодой человек! - произнес Стюарт по уходе Винцента. - Совсем еще мальчишка, - сказал Гарри, не любивший, когда при нем хорошо отзывались о ком-либо из молодых людей. - Он немного старше меня, - прибавил он, сделав презрительную мину. - Да, ему не будет еще и двадцати лет. Но он гораздо развитее и вежливее вас, - заметил Стюарт. - У вас все развитее и вежливее меня! - огрызнулся Гарри. "Неужели я в самом деле так груб и невоспитан?" - все-таки мелькнуло у него в голове. В это время подошли Винцент и норвежец. Последний был высокого роста, белокурый, с большими серыми глазами и открытым лицом. На вид ему казалось лет сорок. - Вот Оле, - сказал Винцент, представляя матроса. - Оле! Какое чудное имя! - не утерпел не заметить Гарри. - Полное его имя - Олаф, а Оле - сокращенное, - пояснил Стюарт. - Это имя дорого для каждого норвежца, потому так звали одного из великих королей. Я когда-нибудь вам расскажу об этом короле. Расскажите, пожалуйста, что знаете о морском змее, - обратился он к норвежцу, - нас очень интересует. - Раз я был на одном судне, совершавшем рейсы между Африкой и Европой, - начал норвежец. - Мы шли на всех парусах к Атлантическому океану. Я был свободен от службы и лежал на палубе, покуривая трубочку и калякая с товарищами. Вдруг по слышались крики: "Морской змей! Морской змей!" Я вскакиваю и бегу к борту корабля; там уже столпились все наши; смотрю через борт и вижу на поверхности воды какое-то страшное чудовище неимоверной длины. Чешуя его так и сверкает на солнце. - А какая его величина? - спросил Стюарт. - Да футов около шестисот, не меньше. Голова у него змеиная, плавает он с каким-то особенным треском и издает сильный мускусный запах. Подойти же поближе мы не решились: мне думается, что достаточно было бы одного взмаха его страшного хвоста - и наше судно взлетело бы на воздух. - Глупости! Я этому не верю! - вскричал Гарри. - Это просто сказки! - прибавил и Гаральд. - Зачем говорить так о том, чего вы не знаете? - заметил Стюарт. - Всего меньше исследовано море, а мало ли в нем чудес! Может быть, наступит время - и мы будем иметь в музее чучело морского змея, как имеем скелеты мамонта и других земных чудовищ, теперь уже исчезнувших. Морской змей тоже, вероятно, одна из исчезающих форм. Слова эти заставили задуматься даже мальчиков. Между тем наступило полное затишье, и шхуна неподвижно стояла на одном месте. Экипаж воспользовался этой остановкой и принялся за рыбную ловлю. Мальчики присоединились к матросам и помогали или, вернее, мешали им вытаскивать сети, ловить прыгавшую на дне лодок рыбу и перетаскивать ее на шхуну. День прошел весело. К вечеру подул свежий попутный ветерок, и шхуна пошла на всех парусах. К утру, когда рассеялся туман, вдали показался Христиания, и ясно обрисовались берега Норвегии. Стюарт позвал обоих мальчиков на палубу. Шхуна шла быстро, очертания берега делались все яснее и яснее. Вскоре стали уже заметны холмы, покрытые лесами. - Что это за земля виднеется там? - спросил Гарри. - Это Норвегия, а вот и Христиания, - отвечал наставник. - Значит, мы уже прошли Северное море и теперь плывем по этому... как его?.. - сказал Гаральд. - Северное море осталось за нами, и мы теперь проходим Скагеррак, - продолжал Стюарт. - Скагеррак! - вскричал Гаральд. - Какое смешное название! Постойте... около этого Скагеррака я видел на карте еще одно более чудное название... как его?.. - Да, припомните, как называется другой пролив, которым можно пройти в Балтийское море? - спросил Стюарт. - Сейчас, сейчас, мистер Стюарт, подождите... Кар... Кит... - Каттегат! - подсказал Гарри. - Совершенно верно, Гарри, вы лучше знаете географию, - сказал учитель. - А мы войдем в этот пролив? - продолжал Гаральд. - Нет, мой друг. Каттегат останется у нас внизу, с правой стороны. В этой беседе мальчики и не заметили, как шхуна подошла так близко к городу, что можно было видеть дома и сады. Вскоре путников и их багаж пересадили в лодку и высадили на берег. Гавань была запружена судами всех наций. Точно лес, всюду виднелись мачты голландских, норвежских, французских, итальянских, русских, американских и других кораблей. На пристани стоял настоящий гул от смешанных криков и говора на всевозможных языках. Выйдя на берег, наши путешественники совершенно бы растерялись в этой толпе, если бы не встретили своего знакомого Винцента, которому они очень обрадовались. - Вы куда? - спросил он. - Нам это безразлично, - ответил Стюарт. - Сначала нужно бы разыскать какую-нибудь гостиницу. Там мы оставим свои вещи, закусим и отправимся осматривать город. - Ну, на это вам не много понадобится времени. А потом? - Потом я желал бы пробраться вглубь страны. Мне знакома Норвегия только по книгам и рассказам. Говорят, много хороших мест есть между Христианией и Бергеном. - Да, это правда. Я тоже еду в Берген. Хотите ехать вместе? Я знаю эти места и, может быть, буду вам полезен дорогою. - Благодарю вас, вы очень любезны. С удовольствием принимаю ваше предложение. Но на чем мы поедем? - А вы не видали здешних экипажей? - Нет еще. - Смотрите, вот вам образец, - и Винцент указал на проезжавшую мимо таратайку. Это был какой-то странный экипаж с высокой спинкой, запряженный одной лошадью. В нем сидел, вернее - полулежал, растянувшись во всю длину, пассажир. Сзади, на запятках, стоял кучер и управлял оттуда лошадью через голову пассажира. - Какие чудные тележки! - вскричал Гаральд. - Как же мы влезем в такой экипаж? - Каждый из нас сядет в отдельную таратайку. Они приспособлены только для одного пассажира, - заметил, улыбаясь, Винцент. - Вот это отлично! - воскликнул Гарри. - Джерри, - обратился он к брату, - мы можем сами править. - Это мы увидим! - произнес Стюарт. - А теперь пойдемте в гостиницу. По дороге они наняли четыре таратайки к завтрашнему утру и, придя в гостиницу, плотно закусили, напились чаю и отправились осматривать город. На другой день, рано утром, путешественники уселись в эти оригинальные экипажи и отправились в путь. Дорогою Гаральд вздумал разговориться со своим кучером, который был одних лет с ним и так смешно коверкал известный ему небольшой запас английских слов, что Гаральд не утерпел и стал его дразнить. Кучер обиделся остановил лошадь, соскочил на землю и проговорил наскоро подбирая английские слова и немилосердно их коверкая: - Я не хотеть ехай... смеяться меня... Ходить вон! - и он с угрожающим видом подошел к своему пассажиру, хохотавшему до упаду при виде жестов норвежца. - Ах ты, дурак этакий! - вскричал наконец Гаральд, видя, что его возница действительно не желает ехать дальше. - Так вот тебе за это! - прибавил он, дав порядочную затрещину своему кучеру. - О-о!.. - закричал окончательно выведенный из себя норвежец, и стащив седока с таратайки, принялся тузить его. Услышав крики, ехавший впереди Стюарт оглянулся, приказал остановиться и вышел из экипажа. Когда он подошел к месту драки, то она приняла уже такой вид: сильный норвежец повалил Гаральда и, сидя на нем, колотил его обоими кулаками. - Ну, довольно, довольно! - проговорил Стюарт, оттаскивая норвежца от своего ученика. - Теперь можно надеяться, что он поумнеет и будет вежливее. Это славный урок для него. Право, мне стыдно за вас, Гаральд! - прибавил он, помогая мальчику подняться на ноги и отряхивая с его платья пыль. Норвежец добродушно засмеялся, взял вожжи и снова забрался на свое место - на запятки. - Погоди, я тебе это припомню, норвежская собака! - прошептал Гаральд, усаживаясь в таратайку. - Не советую вам нападать больше на него, - сказал Стюарт, - ведь вы видите, что он гораздо сильнее вас, и в другой раз вам еще хуже достанется. Не обошелся без приключения и Гарри. Пока здесь разыгрывалась эта сцена, немного дальше происходила другая. Упросив своего кучера пересесть на свое место, Гарри встал на запятки и взял вожжи. Молодая горячая лошадь, почувствовав, что вожжи находятся в неумелых руках, стала понемногу прибавлять шагу. Лошадь Винцента едва поспевала за нею. Вдруг лошадь Гарри, вырвав сильным движением головы вожжи из рук неопытного кучера, закусила удила и понеслась изо всех сил. Тележка стала подпрыгивать на каждой неровности дороги. Гарри судорожно ухватился обеими руками за задок тележки и стоял ни жив, ни мертв. Кучер его хотел поймать вожжи, но они соскочили с таратайки и волочились по земле, так что он никак не мог достать их. Но вот лошадь свернула с дороги немного в сторону, и тележка принялась прыгать по кочкам. Через несколько мгновений дощечка, на которой стоял Гарри, выскользнула у него из-под ног, руки его разжались, выпустили задок тележки, и мальчик свалился на землю. При падении он ударился головою о что-то твердое и потерял сознание. 3. НАУЧНЫЕ БЕСЕДЫ Когда Гарри очнулся, то заметил, что лежит в какой-то большой комнате, с потолка которой свисали какие-то щепки. Только внимательно присмотревшись, он заметил, что эти щепки - сушеная рыба. Мальчик закрыл глаза и стал припоминать, что с ним случилось. Мало-помалу память к нему начала возвращаться, и он ясно вспомнил все, только не мог понять, где находится. "Где это я! - подумал он, снова открывая глаза и обводя ими комнату. - Куда девались мистер Стюарт и Гаральд? Неужели они покинули меня здесь одного?" Ему больно было смотреть долго на свет, и он опять закрыл глаза. Вдруг Гарри, услыхал, как отворилась дверь и кто-то вошел в комнату. Он еще раз открыл глаза и заметил нагнувшееся к нему доброе лицо своего наставника. - А я думал, вы покинули меня, мистер Стюарт, - сказал он слабым голосом. - Напрасно вы так думали, Гарри, - отвечал Стюарт. - Ну, как вы теперь себя чувствуете? - Ничего, так себе. Только вот очень болит голова. - Ну, еще бы после такого падения! Вы помните, что с вами случилось? - Помню. Лошадь понесла, я выпустил вожжи и грохнулся с этой проклятой таратайки. Но где я теперь? - В одной рыбацкой хижине близ Христиании. Мы не успели далеко отъехать от этого города, когда случилось с вами несчастье. - А Гаральд и Винцент? - Гаральд, разумеется, здесь, а Винцент не мог ждать вашего выздоровления и уехал один в Берген. - Да разве я так давно болен? - Уже две недели. - Вот как! А мне казалось, что это все случилось вчера. Мальчик был очень утомлен этим разговором и заметно ослабел. Стюарт увидел это и ласково сказал ему: - Засните, Гарри. Вы еще очень слабы, довольно разговаривать. Мальчик улыбнулся и закрыл глаза, а Стюарт тихонько отошел от него. Прошло несколько дней. Здоровье Гарри заметно поправлялось; он вставал с постели и начал выходить на воздух. Однажды он сидел в саду в обществе брата и учителя. Последний рассказывал своим воспитанникам, что знал о Норвегии. - Мистер Стюарт, помните, вы хотели нам рассказать что-то об Олафе? - сказал Гаральд. - Помню, помню!.. Если хотите, я сейчас вам расскажу его историю, ответил Стюарт. - Пожалуйста! - воскликнули оба мальчика. Нужно сказать, что за время болезни Гарри нравственное исправление сыновей полковника Остина сильно подвинулось вперед. Они уже почти перестали употреблять простонародные выражения и сделались менее грубы. Да и умственный горизонт их, вследствие постоянных бесед с наставником, начал несколько расширяться. Рассказы последнего им так нравились, что они готовы были целыми днями слушать его. Они и не подозревали, что эти рассказы почти те же школьные занятия, и очень удивились бы, если бы кто-нибудь им сказал, что с самого момента поступления к ним Стюарта в качестве их наставника они уже учатся. Мальчики серьезно воображали, что учиться значит сидеть за книгами и долбить скучные и непонятные слова. Между тем, Стюарт, познакомившись с умственным развитием своих учеников, выбрал для занятий с ними сначала устную беседу. Этим он хотел заинтересовать их, заставить полюбить занятия. Он был твердо убежден, что добьется своей цели и принудит мальчиков просить его дать им книги. Конечно, пока до этого было еще далеко, но Стюарт видел, что начало уже сделано, и искренно радовался, глядя на поворот к лучшему в характере и уме своих воспитанников. - Ну, слушайте, - продолжал молодой наставник. - Олаф родился в 969 году на каком-то маленьком островке, название которого неизвестно. На этот остров мать Олафа принуждена была бежать, спасаясь от преследований убийц своего мужа. Олаф еще ребенком был украден морскими разбойниками и продан в рабство. Впоследствии он как-то попал в Россию. Там его увидал Владимир и принял к себе на службу. Владимир любил людей мужественной наружности, а Олаф был силен, высок ростом и очень красив. - А кто был этот Владимир? - спросил Гаральд. - Это был русский князь. Он, подобно Константину Великому, принял христианство и крестил свой народ. Ну, слушайте дальше. Олаф был язычником; ему вскоре надоело служить у Владимира, и он уехал от него. После долгих скитаний он попал на остров Борнхольм, где сначала и поселился. - А где находится этот остров? - перебил Гарри. - На Балтийском море, южнее Швеции. - Что же там делал Олаф? - спросил Гаральд. - Он был морским разбойником. Всевозможные разбои были почти всюду в большом ходу. - Значит, тогда было очень весело жить! - вскричал Гаральд. - Это вы сказали необдуманно, Гаральд, - заметил Стюарт. - Разве можно было весело жить в то время, когда каждую минуту вы рисковали лишиться всего вашего имущества, свободы и даже жизни? Подумайте. - Да... вы правы, мистер Стюарт, - проговорил сконфуженный тоном мальчик, - я действительно не подумал об этом. - То-то и есть, мой друг. Но я продолжаю. Однажды Олаф попал в Дублин. Ирландией в то время правила одна принцесса. Народ требовал, чтобы она выбрала себе кого-нибудь в мужья, и вот в Дублин съехалось множество богатых и знатных рыцарей. Все они собрались во дворце принцессы, где назначен был смотр. Между ними находился какой-то иностранец благородной и воинственной наружности, но в простой, грубой одежде. Он привлек внимание принцессы. Она спросила, как его имя и кто он. Он отвечал, что его зовут Олафом и что он норвежец. - Хорошо, что он не наряжался: воину это не идет, - заметил Гаральд. - Принцесса была того же мнения. Олаф ей сразу понравился, и она избрала его своим супругом. Вскоре слава Олафа достигла норвежского короля Гакона. Это был очень дурной человек, и народ прозвал его злым; так он и был известен под именем Гакона Злого. Гакону было досадно, что его подданный сделался тоже королем. Он отправился в Ирландию одного хитрого человека, который втерся в доверие к Олафу и под видом дружбы уговорил его поехать в Норвегию. Олаф прибыл туда как раз в то время, когда многие начальники составили заговор против злого короля. Гакон вынужден был бежать, а Олаф, которого король хотел лишить жизни, был выбран на место Гакона королем Норвегии. - Вот как! - вскричал Гарри. - А каков он был королем? - Он был хорошим военачальником и правителем, и хотя крестился, но не мог проникнуться духом христианства: тогдашние нравы были слишком грубы для этого. Крестившись, он, по примеру русского князя Владимира, задумал крестить и свой народ, но приступил к этому не так, как следует. Вместо того, чтобы действовать кротостью, как учит Евангелие, он стал принуждать норвежцев огнем и мечом и всевозможными пытками принимать крещение. Многие внешние приняли христианство, но в душе остались прежними язычниками. Если бы Олаф попробовал обращать их ласкою и кротостью, то, наверное, скорее достиг бы своей цели. Кротость всегда сильнее насилия. - Это правда, - сказал Гарри. - Если бы вы, мистер Стюарт, постоянно бранили меня и наказывали, то я едва ли стал бы вас слушаться. Может быть, внешне я и слушался бы, но зато в душе я проклинал бы вас так же, как теперь люблю и уважаю. Мальчик со слезами на глазах протянул руку своему воспитателю, который дружески пожал ее. - Мне очень нравится история Олафа, - проговорил Гаральд. - Неужели, мистер Стюарт, вся история так интересна? Я думал, что это очень скучная вещь. - Это зависит от того, как ее передают, отвечал молодой наставник. - Историю можно передавать так, что она никогда не наскучит, и чем более вы думаете узнавать ее, тем еще больше вам захочется знать. В таких беседах проходило все время до полного выздоровления Гарри, и мальчики проникались все большим и большим уважением к своему наставнику. 4. В ЛЕСУ Когда Гарри окончательно поправился, наши путешественники, поблагодарив радушных хозяев за гостеприимство, отправились далее. На этот раз пошли пешком, намереваясь таким образом дойти до самого Бергена. Этот способ путешествия они нашли еще приятнее, так как могли не спешить и заходить дорогою, куда вздумается. Они часто останавливались в разных деревушках, на хуторах и мызах. Везде их принимали хорошо, угощали всем, что имелось лучшего. Стюарт и дорогою рассказывал своим воспитанникам различные эпизоды из истории, посвящал их понемногу в естественные науки и с удовольствием замечал, что интерес, с которым слушают его мальчики, не ослабевает. Гарри и Гаральд все время ожидали встречи с волком или с каким-нибудь другим животным, на котором можно было бы попробовать ружья. И вот однажды послышался какой-то шум. Гарри поспешно взвел курок и закричал брату: - Джерри, приготовься, сейчас будут волки. Слышишь, как они воют? Гаральд последовал примеру брата, и оба мальчика в лихорадочном ожидании пошли навстречу все усиливавшемуся шуму. Стюарт прислушался, понял, в чем было дело, и с улыбкою сказал своим спутникам: - Эти волки не могут сдвинуться с места. Пойдемте мы сами поскорее к ним. Мальчики с удивлением посмотрели на своего наставника и, заинтересованные его словами, прибавили шагу. По мере того, как они подвигались вперед, шум все усиливался и вскоре превратился в какой-то гул. Заинтересованные мальчики с сильно бьющимися сердцами пробрались сквозь высокий и густой кустарник и остановились, пораженные величественной картиной. Громадный водопад низвергался с такой высоты, что вокруг на значительное расстояние стоял гул и туман от брызг. Грандиозное явление природы заставило всех путников онеметь от восторга. Они не могли оторвать глаз от воды, низвергавшейся с громадной высоты и игравшей на солнце всеми цветами радуги. Они смотрели до тех пор, пока глазам не сделалось больно. - Ах, как это хорошо! - опомнившись, первый закричал Гарри. - Вот так волки! - воскликнул в свою очередь Гаральд. - Какое великолепие! Право, трудно оторвать глаза от такого чуда, не правда ли, мистер Стюарт? - Да, Джерри, вы правы! - отвечал наставник, продолжая любоваться интересным зрелищем. Они уселись неподалеку от водопада и долго не переставали наблюдать величественный вид шумного падения воды. - А что, в Норвегии есть еще такие водопады? - спросил Гарри. - Да, здесь их много, как и вообще в горных странах. Но это, кажется, один из самых больших, - отвечал Стюарт. Путники незаметно досидели до сумерек и собрались продолжать путь. Днем им не стоило особенного труда отыскивать дорогу, если и приходилось удаляться от нее в сторону; вечером же было трудно. Хотя сумерки в северных странах, в противоположность южным, гораздо продолжительнее и ночи бывают часто очень светлые, тем не менее в лесу делалось все темнее и темнее, и наши путники, побродив некоторое время по лесу, поняли, что они заблудились: дороги нигде нет было, кругом - один бесконечный лес. - Кажется, мы заблудились, - сказал наконец Стюарт. - Эка важность! - воскликнул Гаварльд. - Мы здесь переночуем и отлично выспимся под этими соснами. Кстати, я голоден и чувствую порядочную усталость. - А волки? - сказал Гарри. - А у нас есть ружья, - заметил Гаральд. - А ты просидишь целую ночь со своим ружьем в ожидании волков? - Мы можем по очереди... - Оставьте этот спор, - перебил Стюарт, - против волков есть более действительное средство, нежели ваши ружья. - Какое же? - спросили оба мальчика. - Костер. Мы разведем большой огонь и будем поддерживать его до утра. Это будет нетрудно - ночи здесь короткие. А вот беда, что мы будем есть? - Можно сварить суп, - заметил Гаральд, у меня есть в мешке крупа, а у Гарри - бульон. - А горшок и вода? Разве можно без них сварить суп? - Ах, да! Я и не подумал об этом. - То-то и есть. Лучше вот что: вы соберите здесь побольше хворосту и сухих сучьев, а мы с Гарри пойдем, поищем какой-нибудь дичи, - распорядился Стюарт. Наставник и Гарри ушли, а Гаральд принялся собирать хворост и сучья. Материала этого было везде в изобилии, и он вскоре набрал его громадное количество. Во время этой работы он услышал два выстрела и понял, что Стюарт и Гарри напали на добычу. В ожидании их возвращения Гаральд развел огромный костер, пламя которого высоко поднималось вверх и служило Стюарту и Гарри указанием, где находился Гаральд. Когда они подошли к костру, то он страшно пылал, и целый столб черного дыма высоко поднимался вверх. Гаральду, очевидно, очень понравилось, что костер принимал все более гигантские размеры, потому что он не переставал подбрасывать в него сучья и хворост. Не останови его вовремя подошедший наставник, он, наверное, сжег бы находившийся поблизости от костра лес. - Довольно! Довольно, Гаральд! - закричал Стюарт. - Ведь вы так сожжете весь лес! Смотрите, ближайшие деревья уже начинают тлеть. - Ну, что за важность! - воскликнул мальчик, любуясь костром, - разве этот лес составляет чью-нибудь собственность? - Этого я не знаю, - серьезно заметил Стюарт. - Но если бы он и не принадлежал никому, зачем же безо всякой надобности губить то, что создал Бог? - Простите, мистер Стюарт! Я несколько увлекся, - сконфуженно пробормотал мальчик. - То-то, мой милый друг. Пожалуйста, обдумывайте в другой раз свои поступки. Ну, теперь вот что: Гарри убил какую-то птицу - ощиплите ее вместе с ним, пока я буду снимать шкуру с этого зверька, которого удалось подстрелить мне, - проговорил молодой наставник, сбрасывая на землю зайца. Когда ужин поспел, наши путешественники плотно закусили и, потужив о неимении воды, выпили несколько глотков водки, нашедшейся у Стюарта, а потом улеглись спать. Ночь прошла благополучно. Когда они проснулись, то все почувствовали сильную жажду, но воды нигде не было. От водопада же они были, очевидно, далеко, потому что даже не было слышно его шума. Мучимые сильной жаждой, наши путники забрали свои вещи и пошли дальше, руководствуясь в направлении солнцем. Так прошли они несколько часов и добрались до опушки леса. Солнце стало сильно жечь, и жажда у всех сделалась прямо нестерпима. Вдруг Гаральд остановился и весело воскликнул: - Глядите! Глядите! Здесь земля гораздо рыхлее, и вот следы какого-то животного! - Пойдете по этим следам, - сказал Стюарт, - они, вероятно, ведут к воде. Повеселев, все прибавили шагу и направились по следам, которые делались все виднее и виднее. Наконец путники с восторгом увидали невдалеке светлую ленту небольшого ручья. - Ура! - закричали оба мальчика и стремглав бросились к прозрачной, как кристалл, воде. Припав пылающим лицом к холодной воде, они начали пить с такой жадностью, что Стюарту пришлось силою оттащить их от ручья из боязни, чтобы они не застудили желудок и не заболели. Освежившись холодной водой, путники расположились отдохнуть на берегу ручья. Местечко было прелестное, и они с наслаждением любовались им. Скоро они почувствовали голод. Гаральд опять вызвался развести огонь, а Стюарт и Гарри отправились отыскивать дичь. Через час они возвратились к ярко пылавшему костру с двумя дикими утками. Вскоре утки были ощипаны и изжарены. Путешественники оказали такую честь обеим птицам, что от тех остались только косточки. Обед был запит водою с несколькими каплями вина, которое нашлось у запасливого Стюарта. Затем снова отправились в путь. Так прошло несколько дней. Разнообразие путешествия состояло только в смене одной местности другою. Добравшись до Винье, путешественники наняли телегу до подошвы фьельда. Порядочно утомленные, они очень были рады отдохнуть перед восхождением на гору, а взойти на нее им очень хотелось, особенно когда они узнали, что там есть жилища и даже имеются почтовая дорога и станции для отдыха. Дорога из Винье отличалась множеством красивых видов, и путники все время любовались ими. По приезде на одну из станций они отпустили телегу и наняли верховых лошадей. По мере того, как они поднимались вверх, воздух становился все холоднее и холоднее. Вскоре показался снег, которым круглый год бывают покрыты все эти места. К вечеру путники добрались до мызы, приютившейся под громадной скалою, для защиты от холода и ветра. - Вот где хорошо-то! - воскликнул Гаральд, входя в теплую комнату мызы. - Право, по-моему, нет ничего лучше путешествий. Когда я вырасту, то непременно буду всю жизнь путешествовать подобно Колумбу или Гулливеру. Может быть, и я открою что-нибудь вроде Америки или лилипутов. - Однако у вас очень спутанные понятия относительно правды и вымысла, - засмеялся Стюарт. - Что вы хотите этим сказать, мистер Стюарт? - спросил мальчик. - А то, что открытие Америки Колумбом - факт, а Гулливер и его лилипуты - сказка. - Вот как! А я ведь серьезно думал, что есть такие страны, где живут карлики и великаны, - сказал разочарованным тоном мальчик. - Нет, мой друг. Правда, есть такие страны, где люди отличаются высоким ростом, как, например, патагонцы. И, наоборот, лопари, живущие здесь, на самом севере Норвегии, очень малы. Но все-таки разница между теми и другими не такая, как пишут в сказках. - Значит, мне много придется учиться, чтобы уметь отличать вымысел от правды, - искренне вздохнул мальчик. - Да, Гаральд, я радуюсь, что у вас уже рождается желание учиться. Была бы охота, а там все будет хорошо. Хозяин мызы, осанистый, важного вида старик, принял путешественников очень радушно. Все они искренно жалели, что не знали норвежского языка и не могли вести беседы со стариком и его семейством. Мальчикам очень нравилось, что семейство старика удивлялось многим их вещам. Казалось, они отроду не видывали усовершенствованных английских удочек и садков для рыбы. Особенно их приводила в восторг карманная зрительная труба Гарри, в которую ясно можно было видеть самые отдаленные предметы, невидимые простыми глазами. 5. ЦЕЗАРЬ ПИНК На ночь старик уступил им свою кровать. Как они ни старались объяснить ему, что вовсе не желают стеснять его, но, видя, что он готов обидеться, вынуждены были согласиться на его вежливость. Хозяева отдали в их распоряжение всю переднюю комнату, а сами перешли в заднее отделение мызы. Только наши путешественники устроились поудобнее около огня и принялись варить себе на ужин суп, в дверь кто-то постучался. Один из мальчиков бросился отпирать, и на его вопрос, кто там, он, к величайшему удивлению, услыхал вместо непонятного норвежского наречия свой родной язык. - Прохожий. Пустите пожалуйста. Я очень озяб и страшно устал, - проговорил кто-то за дверью на чистейшем английском языке. Мальчик отпер дверь. - Здравствуйте! - проговорил, входя в комнату, средних лет высокого роста, в дорожном костюме, с типичным лицом и манерами чистокровного янки. - А! У вас уже и суп кипит, это отлично, - я сильно проголодался, - продолжал незнакомец веселым тоном, сбрасывая с себя охотничью сумку и плащ, предварительно поставив в угол ружье. Бесцеремонность незнакомца удивила даже Стюарта. Он встал и подошел к нему. - Цезарь Пинк, - продолжал незнакомец, рекомендуясь Стюарту. - А как ваши имена, благородные лорды? Стюарт назвал себя и представил незнакомцу обоих мальчиков. - Так я и знал, что вы англичане! - воскликнул незнакомец, крепко пожимая руки нашим путникам. - Куда только ни заберутся эти любопытные сыны Альбиона! Ну, да это в моем духе, я американец и тоже люблю таскаться по свету, - в этом отношении мы вполне походим друг на друга. Да здравствуют две великие нации, говорящие на одном языке, хотя разных взглядов и убеждений! А впрочем, черт с ними, с этими взглядами! Давайте лучше ужинать, иначе суп перекипит. Незнакомец положительно понравился нашим путешественникам, и они в несколько минут с ним так подружились, как будто были знакомы уже несколько лет. На утро поднялись очень рано. Первый встал американец и сейчас же растолкал своих новых друзей. После завтрака наши путешественники взяли лошадей и во главе с Цезарем Пинком, уже несколько знакомым с этими местами, отправились на фьельд. Дорога была очень неудобная и крутая. Путешественники, особенно Гаральд, то и дело проваливались в снегу; часто они принуждены были спешиваться и взбираться на гору пешком, ведя под уздцы лошадей. Через несколько часов они, сильно измучившись, добрались до одной долины, где нашлась избушка, в которой все и остановились обедать. - И это здесь называется дорогою! Да ведь это черт знает что! - жаловался Гаральд, потирая ушибленные ноги и озябшие руки. - Да, это не то, что у вас в Лондоне, в Гайд-Парке, мой юный друг, - говорил американец, запихивая в рот громадный кусок свинины. - Хотя вы и англичанин, а все-таки мне сдается, что вам не взобраться на гору. - Это почему?! - горячился Гарри, который был счастливее брата и ни разу не провалился нигде в снегу. - Ведь ходят же другие на фьельд, пройдем и мы. Цезарь Пинк громко расхохотался. - Те, те, те, мой юный петушок! Это вы говорите так потому, что не видали еще настоящей дурной дороги на фьельд. - А разве та, по которой мы лезли сюда, по-вашему, хорошая дорога? - спросил с заметным раздражением Гаральд. - Порядочная! - хладнокровно проговорил американец, раскуривая трубку. - Доказательством этому служит то, что даже вы взобрались по ней сюда и доставляете мне удовольствие беседовать с вами. - Но, мистер Пинк, неужели дальше будет еще хуже? - спросил Гарри. - Несравненно хуже, мой юный друг. Нам придется все время идти по колени, а то и прямо по пояс в снегу и ежеминутно рисковать куда-нибудь провалиться в пропасть. - Но ведь это ужасно! - вскричал Гаральд. Американец молча пожал плечами. - А нет ли на фьельд другой дороги? - спросил Стюарт. - Есть. И я удивляюсь, почему вы выбрали именно этот путь, - сказал Пинк. - Мы заблудились в лесу, поэтому и попали сюда. - Ага! В таком случае, вам нужно возвратиться в Киевенну - оттуда дорога на фьельд гораздо лучше. А здесь, повторяю, можно пройти только с опасностью для жизни. - А зачем же вы сами хотите идти здесь? - спросил Гаральд. - Я? Очень просто, мой милый петушок. Мне нравятся опасности, и я явился сюда вовсе не затем, чтобы ходить по паркету. - В таком случае, нам действительно лучше последовать вашему совету, - задумчиво проговорил Стюарт. - Но почему вы нам раньше не сказали об этом? - вскричал Гаральд. - А потому, мой дружок, что молодые все очень самолюбивы. Чтобы заставить спросил Гарри, очень полюбивший веселого американца. - Нет, мой друг. Я предпочитаю эту дорогу. - А если вы погибнете? - Ну вот еще! Я не раз преодолевал и большие трудности. Если же погибну, то обо мне плакать будет некому, будьте покойны. Стюарт решил последовать совету американца и они расстались. Пинк отправился вперед, а наши путешественники повернули назад по дороге в Киевенну. Они взяли провожатого и ехали почти всю ночь. Только на рассвете показалась, наконец, мыза Киевенна построенная на берегу реки и украшенная оленьими рогами. Страшно измученные подъехали они к мызе. Около мызы они увидели какого-то старика-норвежца, чистившего нож. Старик приветливо пригласил путников войти в дом, и они с удовольствием приняли это приглашение. В громадной кухне горел сильный огонь, вокруг которого сидело несколько человек, занятых починкою сетей, лыж, чисткою ружей и пр. По знаку старика, гостям освободили место около огня, и они с наслаждением уселись тут. Старика звали Христианом. Судя по общему уважению, он был хозяином мызы и главою семьи. Вскоре началась оригинальная беседа англичан с норвежцами, ни слова не понимавшими друг у друга. Только Христиан, знавший немного по-немецки, и Стюарт, понимавший этот язык, кое-как толковали между собою. Тем не менее было очень весело. Мальчики расспрашивали обо всем по-английски, а им объясняли по-норвежски, сопровождая слова всевозможными пантомимами, вызывавшими у всех дружный смех. Целый день наши путешественники пробыли у гостеприимных норвежцев. Мальчики успели уже подружиться с внуками Христиана: учились у них ходить на лыжах, катались с горы на санках, причем Гаральд, которому эта забава особенно понравилась, ухитрился попасть в одну ложбину, к счастью неглубокую. Его оттуда вытащили, и он отделался только испугом да легкими ушибами. - Как здесь хорошо и весело! Право, тут можно без скуки долго прожить, - говорил даже более серьезный Гарри, укладываясь спать на ночь. - Ты прав, Гарри. Я нигде так весело не проводил времени, как здесь, - соглашался и Гаральд, растирая какою-то мазью, услужливо данною ему женой Христиана, синяк на боку, полученный им от падения с салазок. На следующий день, утром, Стюарт и его воспитанники распрощались с радушными хозяевами и отправились на фьельд. Один из внуков старого норвежца, по имени тоже Христиан, вызвался служить им проводником. Стюарт и его спутники очень были довольны этим и с радостью приняли предложение норвежца. - Jo, jo (да, да)! - кричали мальчики. - Едем с нами Христиан, - нам будет гораздо веселее. Все были верхом и ехали довольно тихо. Вдруг Гаральд закричал: - Смотрите, смотрите! Целое стадо оленей! Я сейчас выстрелю. И он начал снимать ружье с плеча, но Христиан подъехал к нему, удержал его за руку и начал что-то объяснять ему. - Да пусти же меня! - кричал мальчик, стараясь освободить свою руку, за которую его крепко держал норвежец. - Мистер Стюарт, - обратился он к учителю, - не знаете ли вы, что он бормочет? Почему он не дает мне стрелять? - Он говорит, что эти олени принадлежат им, - сказал Стюарт, внимательно вслушиваясь в слова норвежца. - А-а! Он так бы и сказал, а то бормочет. Бог знает что. - Да ведь он вам это и говорит, только на своем языке, - засмеялся Стюарт. - Ах, да! - покраснел мальчик. - Я и не догадался. Проехали еще несколько верст. Вдруг немного в стороне показалось новое стадо оленей, но уже не такое смелое, как первое. Животные испуганно подняли головы и стали обнюхивать воздух. Мальчики приподняли ружья и прицелились. Но на этот раз их остановил уже Стюарт. - Погодите, не стреляйте! - сказал он. - Почему же нам не стрелять? - спросил Гарри. - Разве и эти олени принадлежат кому-нибудь? - Нет, это, кажется, дикие. Но с какой целью вы будете убивать их? - Да просто так... поохотиться, - заметил Гаральд. - Раз эти олени не составляют ничьей собственности, то мы смело можем убить из них парочку, не нанеся никому ущерба. - Нет, Гаральд, - серьезно заметил наставник, - я не могу этого допустить. Это будет напрасное убийство. Что вам сделали несчастные животные? Пищей они нам не могут служить, потому что у нас достаточно запасов, а убивать их так, из одного удовольствия, - подлость. Подумайте, друзья мои, что вы хотите делать. - Вы правы, мистер Стюарт, - сказал Гарри, - это было бы безрассудно с нашей стороны. - То-то и есть, мой друг, - проговорил Стюарт. - А вы, Гаральд, согласны с этим? - обратился он к младшему воспитаннику. - Да, мистер Стюарт, и я нахожу, что вы правы... вы всегда, впрочем правы, - отвечал мальчик. Несколько минут ехали молча. Христианин шел впереди всех на своих лыжах, и так быстро, что за ним едва поспевали лошади. Мальчики соблазнились примером норвежца и захотели сами идти на лыжах. У них было по паре лыж, привязанных сзади седла. Лыжи быстро были отвязаны. Юные путешественники надели это незаменимое приспособление северных стран на ноги и весело отправились дальше, а лошадей их взял за поводья Стюарт, не пожелавший идти пешком. Однако мальчики как ни старались, но стали отставать от привычного к такого рода путешествиям норвежца и попросили его убавить шагу. Тот улыбнулся и пошел тише. - Что это такое? - вскричал вдруг Гарри, заметив на снегу многочисленные следы каких-то крошечных животных. - Это следы песцовки, - ответил Христиан. - Что такое? Что он говорит? - переспросил Гарри. - Он говорит, что это следы песцовки, - сказал Стюарт. - Немногие знают этого интересного зверька. Это род пестрой мыши. Она известна также под именем "пеструшки" за ее белую с черными пятнами шкуру. Она очень смела, и любит идти напрямик и часто переплывает даже реки. - Вот как! - вскричал Гарри. - Но каким же образом? - Самые старшие и сильные из них бросаются в воду и делают из себя под живого моста, по которому и переплывают все остальные. - Вот удивительные зверьки! - воскликнул Гаральд. - Значит, они умные? - Да. Но всего удивительнее, что то же самое проделывают и вест-индские муравьи. Я не раз читал об этом. - Муравьи! - с удивлением вскричал Гарри. - Такие крошечные насекомые! Да разве это возможно? - Вы забываете, Гарри, что муравей - одно из самых умных насекомых, притом вест-индские муравьи гораздо крупнее наших. - Вот чудеса-то! - воскликнул Гарри. - Песцовка падает с неба, - вдруг проговорил Христиан. - Что еще бормочет этот норвежец? - спросил Гаральд. - Он говорит, что песцовка падает с неба, - перевел, улыбаясь, Стюарт, начиная уже понимать норвежский язык и немного говорить на нем. - Вот вздор-то! - Это и я знаю что неправда, - продолжал мальчик. - А вы верите этому, мистер Стюарт? - Конечно, нет. Но разве мало среди неразвитых людей в ходу еще больших нелепостей! Но погодите, дайте мне спросить, откуда у них появилось это поверье. Почему вы думаете, что песцовка падает с неба? - обратился Стюарт к норвежцу. - Отец видел, - ответил последний таким уверенным голосом, что молодой учитель не решился разубеждать его. Он только перевел его ответ мальчикам с некоторыми своими комментариями, вследствие которых оба его воспитанника залились громким хохотом. Примеру их последовал и Христиан, хотя - и не понимал причины смеха своих спутников, что еще больше смешило их. В таких разговорах они понемногу подвигались вперед. Сделалось очень холодно. И эта дорога не могла называться хорошей, хотя и была лучше той, по которой отправился Цезарь Пинк. В некоторых местах и здесь приходилось тонуть в снегу, а в других - переправляться вброд через быстрые ручьи и речки. Красивых видов совсем не понадобилось. Картина была так однообразна, что мало-помалу навела на наших путешественников полное уныние, чему, впрочем, немало способствовали холод и усталость. Наконец они добрались до ночлега. Все повеселели, а Гарри даже сострил при виде лачуги, в которой путники должны были провести ночь. - Э! Да это настоящий дворец! - сказал он, когда Христиан указал, где можно остановиться. "Дворец" оказался действительно достойным своего названия. Представьте себе бесформенную груду громадных камней, грубо сложенных и готовых казалось каждую минуту развалиться под напором ветра. В этих камнях было проделано три отверстия: два в стенах, причем одно, побольше, изображало, вероятно вход, хотя пробраться в него можно было только на четвереньках. Другое, поменьше, - окно, а цель третьего отверстия, сверху, объяснил Гарри. - Эта дыра, - заметил он - предназначена, вероятно, для выхода дыма и должна изображать собою печную трубу, если бы путникам пришла в голову блажь развести в этом дворце огонь. Как бы то ни было, но за неимением лучшего помещения пришлось удовольствоваться этой лачугой. Расседлали лошадей и пустили их разыскивать себе подножный корм, а сами путники пролезли в "дверь". Места для четверых было очень мало, но, потеснившись, можно было бы кое-как устроиться, если бы удалось развести огонь. Хотя вокруг росло много багуна и исландского мха, но сырой хворост долго не хотел разгораться. Громадные клубы дыма наполняли всю лачугу, и, чтобы не задохнуться, путники принуждены были то и дело выбегать на воздух. Наконец кое-как удалось развести сильный огонь, и только тогда дым пошел прямо в верхнее отверстие. Все уселись на четвереньках вокруг очага. - Теперь недостает только хорошего ужина - заметил Гарри, когда начал несколько согреваться. - За этим дело не станет, - сказал Стюарт, - сейчас займемся стряпней. Он достал котелок, Христиан сходил наполнил его водою и поставил на огонь. Когда вода закипела, в котелок положили мясных консервов. Вскоре суп был готов. Поужинали довольно весело, потом они бросили в огонь побольше горючего материала и улеглись спать завернувшись в одеяла. Под утро огонь, однако, погас, и наши путники так сильно озябли, что даже проснулись. - Гм! - говорил Гарри, потирая окоченевшие ноги и руки. - Нельзя сказать, чтобы в этом дворце было слишком тепло. - Черт знает, какой холод! - ворчал Гаральд. - И угораздило же нас забраться сюда! Я положительно не могу шевельнуть ни одним пальцем. - Сейчас мы вас расшевелим! - заметил Стюарт, раздувая огонь, чуть тлевший в очаге. Через час, когда все путники сидели за завтраком и в лачуге сделалось гораздо теплее, Гаральд перестал жаловаться. - Право, здесь очень недурно, - говорил он, прихлебывая душистый кофе со сливками, которые нашлись у предусмотрительного Стюарта. - А кто недавно говорил совсем не то? - спросил со смехом последний. - Ах, мистер Стюарт, охота вам вспоминать о каждой глупости, которую я сделал! - возразил мальчик. - Так вы старайтесь не делать их, тогда мне не придется вспоминать о них. Мальчик покраснел и замолчал. Стюарт с удовольствием видел, какая теперь разница между этим мальчиком и тем грубым дикарем, которого он нашел в доме полковника Остина, когда в первый раз увидал его. Особенно его радовал Гарри, который сделался положительно неузнаваемым. Гаральд еще нет-нет да и выкинет какую-нибудь штуку, похожую на прежнее, а Гарри ничего подобного уже себе не позволял. После завтрака оседлали лошадей, навьючили на них свои вещи и поехали дальше. Путешественникам пришлось спуститься к озеру. Воздух стал гораздо теплее. Снега уже не было, неудобств никаких не чувствовалось, все путники были веселы и в самом хорошем расположении духа поехали до реки Гардангер, на берегу которой было большое селение, где они и остановились. Разместившись в теплой и чистенькой хижинке, они с удовольствием там пообедали, потом напились вечером чаю и с еще большим удовольствием улеглись спать на теплых и мягких постелях. - Ах, как это хорошо! - сказал Гарри, с наслаждением потягиваясь на постели. - Да это будет получше сырого пола в нашем вчерашнем дворце, - проговорил Гаральд. - Впрочем, ты находил, что и там было хорошо. - Человек должен привыкать ко всякому положению - философски заметил Гарри полусонным голосом и сейчас же заснул. Примеру его последовал и брат. 6. В БЕРГЕНЕ На другой день они распрощались с Христианом, сдали ему лошадей и отправились дальше пешком прямо к озеру. На берегу озера они нашли лодку и двух гребцов и уселись в нее. Озеро было спокойно и гладко как зеркало, но когда они добрались до фьорда, поднялся небольшой ветерок, вода стала колыхаться, волны заходили все выше и выше, лодка начала подпрыгивать и нырять, то поднимаясь, то опускаясь. Мальчикам сначала очень это понравилось, но вскоре и они поняли, что это не забава и может окончиться очень скверно. Ветер делался все сильнее и сильнее, волны фьорда поднимались выше и выше, лодку бросало во все стороны, как щепку. Мальчики принуждены были ухватиться обеими руками за края лодки, чтобы не быть выброшенными в воду. Вдруг одна волна с такой силой ударила в лодку, что перевернула ее вверх дном, и все пассажиры очутились в воде. До берега было недалеко, и виднелась какая-то деревня. Гарри ухватился за лодку, а Гаральд беспомощно барахтался в воде и наверное, утонул бы, если бы к нему не поспешили на помощь Стюарт и оба гребца. Оказалось, что ни один из мальчиков не умеет плавать. - Держитесь хорошенько, Гарри! - крикнул ему Стюарт, помогая одному из гребцов перевернуть лодку дном вниз. После громадных усилий ему удалось это сделать. Все схватились за края лодки и в таком положении пробыли до тех пор, пока с берега не поспешили к ним на помощь на большом баркасе. Приключения это окончилось только невольным купаньем и потерею всех вещей, которые были в лодке. Когда платье было высушено и все успокоились Стюарт сказал своим воспитанникам. - Удивляюсь как это вы оба не умеете плавать. Неужели живя в Индии, где так много больших рек и где каждый индус плавает, как рыба, вы не могли выучиться этому нетрудному искусству? - Мы не особенно любили воду и полагали, что это вовсе нам не нужно, - отвечал Гаральд. - Однако, видите, вы едва было не утонули из-за этого. Никакое знание не бывает лишним запомните это хорошенько. А теперь я вас буду учить плавать, и пока вы не выучитесь, мы не тронемся отсюда с места. - А если мы не в состоянии будем выучиться плавать, значит на всю жизнь останемся здесь? - продолжал Гаральд. - Искусство это так просто, что вы в несколько дней будете отлично владеть им, - сказал Стюарт. - Мне очень жаль наших вещей, особенно ружей. Что теперь мы будем делать без них? - спросил Гарри, печально смотря на озеро. - Вещей, конечно, жаль. Но, к счастью, деньги у меня уцелели, и мы приобретаем в Бергене все, чего лишились, - ответил Стюарт. Со следующего дня он стал учить мальчиков плаванию, и в несколько дней достиг того, что они стали плавать и нырять не хуже его самого. Однажды купаясь с мальчиками в фьорде, Стюарт доплыл до того места, где опрокинулась их лодка и нырнул. Вскоре он вынырнул с мешком в руках. К радости мальчиков, это был мешок Гаральда, в котором было много общих вещей. Часть вещей, правда, была испорчена водой, но большинство оказалось годными. Когда мальчики выучились достаточно хорошо, по мнению Стюарта, плавать, все снова отправились в путь. Они наняли большую парусную лодку и намеревались плыть водою до самого Бергена. Через несколько дней они счастливо добрались до этого города. С пристани они взяли экипаж в котором и направились в город. Экипаж был очень неудобен, дорога невозможная, лошади плохие, так что они еле дотащились до города. Дорогою, прыгая по рытвинам и ухабам и все время бранясь, Гаральд, больно прикусил себе язык и замолчал. - В этой дикой стране, вероятно, все устроено с целью доставить как можно больше неприятностей и неудобств для путешественников, - с сердцем сказал он, выходя из экипажа по приезде в город. - И здесь, наверное, нет ни одного человека, который понимал бы по-английски, - прибавил мальчик, презрительно смотря на кучера. - Вы рискуете ошибаться, сэр, и очутиться в очень смешном положении, если будете так поспешно высказывать свое мнение. А что касается высказанных вами нападок на наши дорожные неудобства, то лица, которые боятся их, напрасно не сидят дома сидят дома, - с достоинством сказал кучер на довольно чистом английском языке. - Что, Гаральд, попались? - заметил со смехом Стюарт смущенному мальчику. - Вот вам первый урок держания языка за зубами. Вы видите, что норвежцы не менее англичан любят родину и умеют сохранять свое достоинство. Когда наши путешественники сидели в гостинице за обедом, Гарри заметил: - Не мешает иногда померзнуть и поголодать, чтобы вспомнить об этом, сидя в хорошей комнате за сытным обедом. - Ого, Гарри, да вы еще и философ! - воскликнул, смеясь, Стюарт. - Философ! Что за птица? - спросил Гаральд. - Это - человек, извлекающий хорошее из всякого положения и примиряющийся со всеми обстоятельствами. Ну, мои друзья, теперь мы пообедали. Отдохнем немного, да и отправимся осматривать город. - С удовольствием, мистер Стюарт! - отозвался Гарри. - Я только что хотел вас просить об этом. Часа через три, отдохнув и напившись чаю, наши путешественники отправились осматривать город. Берген, один из главных торговых городов Норвегии, лежит на западной стороне Скандинавского полуострова. В нем находится собор и древний замок Бергенгауз, бывший во время Кальмарской унии резиденцией норвежских королей. Город известен, главным образом, громадным вывозом соленой рыбы и особенно сельдей. Когда наши путешественники вышли из гостиницы, городская жизнь была в полном разгаре: улицы наполнены народом, одетым в самые разнообразные пестрые костюмы, дома большей частью деревянные, окрашены всевозможными цветами, везде замечалось полное оживление. - Право, здесь очень недурно! - заметил Гарри, любуясь оживленной городской жизнью. - Да, гораздо лучше, чем в том дворце, где мы недавно ночевали, - сказал Гаральд, который никак не мог забыть лачугу и продолжал в насмешку называть ее дворцом. - Пойдемте к пристани, - там еще веселее, - предложил Стюарт. Когда они подходили туда. Стюарт вдруг услыхал позади себя знакомый голос. Он поспешно обернулся и, заметив Винцента, протянул ему руку. - Ну, как поживаете? - спросил последний, пожимая руки бывших своих спутников. - Давно вы здесь? - Нет, только сегодня попали сюда. А вы давно? - О, я тут уже около месяца. Ну, как ваще здоровье, мистер Гарри? - обратился Винцент к мальчику. - Оправились вы после вашего падения из экипажа? - Благодарю вас, давно оправился, - отвечал Гарри. - А вы, мистер Гаральд? Не было ли у вас приключений после вашего ратоборства с кучером? - О, у него еще было несколько приключений после того. Неделю тому назад он чуть было не утонул, а когда мы ехали сюда, он едва не откусил и не проглотил собственный язык, - сказал Стюарт. - Вообще этому юноше везет на приключения. Где с другими ничего не бывает, он все-таки ухитрится наткнуться на какое-нибудь приключение. Я уверен, что и здесь так не обойдется, - смеясь, добавил он. - Но, мистер Стюарт, что же может случиться здесь? - проговорил смущенный мальчик. - Не знаю, но чувствую, что какую-нибудь штуку вы выкинете и здесь. Пристань была наполнена судами государств всего мира. - Смотрите, какой нескладный корабль! - сказал Гаральд, указав на одно парусное судно. - Вам оно не нравится! А я напротив, очень люблю эти тяжелые яхты: они переносят меня в прежние времена, когда не было теперешних легких судов и пароходов, управлять которыми гораздо легче, чем старинными парусными кораблями, - заметил Стюарт. - Яхты! Это вы называете яхтами? Да я думаю, вот эта нескладиха построена еще во времена Олафа, - прибавил мальчик, указав на одно особенно неуклюжее судно. - Очень может быть, что оно построено по тому типу, который был принят в те времена, но нужно сознаться, что построено все-таки прочно и в крепости смело поспорит с современными железными пароходами. Эти яхты идут с дальнего севера, с финмаркской рыбной ловли. Им часто угрожает опасность быть затертыми льдом, поэтому они и строятся особенно прочно. - А чем грузят вон те суда? - спросил Гарри, указав на несколько громадных барок. - Лесом и рыбой, составляющими главный предмет здешнего вывоза. - А это что? - спросил мальчик, указывая на какой-то замок, видневшийся на другой стороне пристани. - Это замок Бергенгауз, или, как его называют здесь, дворец Олафа. - Опять Олаф! - вскричал Гаральд. - Да, мой друг. Здесь мы на каждом шагу будем встречаться с этим дорогим для норвежцев именем, с которым у них связано, кажется, все выдающееся. - Говорят, этот замок построен на развалинах прежнего каким-то Вокендорфом, именем которого он теперь и зовется, - сказал Винцент. - А кто был это Вокендорф? - спросил любознательный Гарри. - Не знаю, - отвечал Винцент. - Я слышал, как некоторые называли его строителем этого замка, но больше, к сожалению, ничего не знаю! Может быть, вам кое-что известно? - обратился он к Стюарту. - Европейские историки вообще почему-то мало занимаются Норвегией, хотя и в ней немало интересного, - отозвался последний. - Я знаю, что один Вокендорф, живший во времена нашей королевы Елизаветы, уничтожил Ганзейский союз, то есть союз немецких купцов, обиравших жителей Бергена. - Вероятно, это именно тот самый Вокендорф, который построил этот замок, - вставил свое замечание Гарри. - Очень может быть. Его имя до сих пор произносится с уважением и благодарностью среде бергенцев. Побродив еще несколько времени по городу, наши путешественники возвратились сильно усталые в гостиницу. Наскоро поужинав они улеглись спать и сейчас же заснули как убитые. Среди самой глухой ночи они вдруг услыхали какой-то шум и крики. Первый проснулся Стюарт. Он быстро соскочил с постели и подошел к окну. - Ого! - вскричал он, подняв темную штору. Вся комната внезапно осветилась каким-то красноватым светом. - Что это такое? - спросил, проснувшись, Гарри. - Пожар, и, кажется, довольно сильный! - сказал Стюарт, смотря в окно. - Вставайте скорее. Гарри, будите брата и одевайтесь. Мы можем быть там полезны. Я знаком с некоторыми пожарными приемами. Через несколько минут они были уже на улице. Отовсюду бежал народ и ехали пожарные трубы. Жильцы всех смежных домов, полуодетые, вытаскивали свои пожитки. Крики и суматоха были страшные. Порядка, как и всегда в подобных случаях, не было никакого. Мальчики раз видели пожар в Лондоне, но там дома каменные, и он скоро был потушен. Представить же себе пожар в городе, где, подобно Бергену, большинство домов деревянные, они никак не могли. Это страшное зрелище их и ужасало, и восхищало. Горело сразу несколько домов. Пламя гудело, трещало и свистело. Громадные столбы черного дыма вились над каждым горевшим зданием. Напрасно старались направлять в пламя сильные струи воды: оно только трещало, но не уменьшалось, и дым шел все сильнее и сильнее. Вся левая сторона улицы, противоположная той, на которой помещалась гостиница, где остановились наши путешественники, была объята пламенем. Огонь быстро перекидывало с одного здания на другое. - Огонь, вероятно, доберется до реки и только там остановится, - заметил один из зрителей. Слова эти были сказаны на английском языке. Стюарт и мальчики только хотели обернуться в сторону, откуда послышались слова, произнесенные на их родном языке, как вдруг внимание их было отвлечено в другую сторону. Послышался крик, и какая-то женщина бросилась к одному дому, который еще не был охвачен пламенем, но уже загорался. - Там, очевидно, ребенок! - продолжал тот же голос по-английски. Все бросились к этому дому, но, выломав дверь, невольно отступили назад: целое облако густого черного дыма вырвалось из-за двери. - Там ребенок! Его нужно спасти! - закричал Гарри, бросаясь в дверь. - Вы с ума сошли, мой милый! - сказал сзади мальчика какой-то незнакомец и сильно схватил его за плечи, стараясь оттащить от двери. - Пустите же меня! Ради Бога пустите! - вырвался Гарри. - Ведь ребенок там задохнется! - Вы сами погибнете и ничего не сделаете! - продолжал незнакомец, удерживая мальчика. - Сейчас принесут лестницу - тогда с Богом. Но стоявший рядом Стюарт не стал дожидаться лестницы. Узнав от плачущей женщины, в которой комнате ребенок, он быстро полез на дом по водосточной трубе. Поощряемый одобрительными криками толпы, молодой учитель живо добрался до окна, выбил его сильным ударом, вскочил на подоконник и исчез в комнате. Сердца у всех замерли. Прошла минута напряженного ожидания. Но вот в окне показался Стюарт с ребенком в руках. Раздались шумные восклицания восторга. К окну была приставлена лестница, и молодой спаситель благополучно спустился с своей ношей на землю. Ребенок, оказавшийся двухлетним мальчиком, почти задохнулся от дыма и был без сознания. Стюарт хотел передать ребенка матери, но она уже лежала без чувств. - Мистер Стюарт, дайте мне его, - сказал Гарри, - а вы займитесь его матерью. - Возьмите, Гарри и несите его в нашу гостиницу! - приказал Стюарт, передавая мальчику ребенка. После ухода Гарри он обернулся к лежавшей в обмороке женщине и заметил около нее на коленях незнакомца, говорившего по-английски. Последний приподнялся и, протягивая Стюарту руку, проговорил взволнованным голосом: - Вы благородный и храбрый человек. Узнаю в вас англичанина. Я - доктор Грантли, и моя дружба... - Обо всем этом мы поговорим потом, доктор, а теперь помогите мне перенести эту бедную женщину в гостиницу, где я остановился, - перебил Стюарт, сказав свое имя и наскоро пожав протянутую ему руку. 7. ПРИКЛЮЧЕНИЕ С МЕДВЕДЕМ Через несколько минут женщина была перенесена в гостиницу и приведена в чувство. Сынок ее, уже раньше пришедший в себя, сидел на кровати и протягивал к матери ручонки. Счастливая мать схватила его на руки и покрыла поцелуями. Потом она подошла к Стюарту и крепко поцеловала его руку, прежде чем смущенный молодой человек успел ее отдернуть. Оставив женщину с ее ребенком в гостинице, Стюарт, доктор Грантли и оба мальчика вновь отправились на пожар, где и пробыли весь остаток ночи, принося посильную пользу. К утру пожар затих. Сгорело несколько десятков домов, и почти все имущество погорельцев погибло в пламени. Такова участь всех городов со скученными деревянными постройками! Через несколько дней после описанных событий Стюарт отправился с мальчиками за город. Когда они вошли в лес, послышался какой-то странный звук - точно терли железо о камень. - Должно быть, дровосек топор точит, - сказал Гарри. Стюарт прислушался, потом, улыбнувшись, проговорил: - Идите, господа, тише, иначе мы спугнем ее! - Кого? Разве это не человек? - спросил с удивлением Гаральд. - Нет. Идемте, и вы увидите, кто это. Они тихо пошли по направлению странных звуков. Подойдя ближе, Стюарт приказал мальчикам прилечь в кустах и смотреть оттуда. За кустами была небольшая поляна, по которой гордо расхаживала красивая большая птица, очень похожая на индейского петуха. Голова и шея у птицы были пестрые, грудь черная с зеленовато-бронзовым отливом и мохнатые ноги. Над ее блестящими и ясными глазами болтались два красных мясистых лоскутка. Точно рассерженный индейский петух, красивая птица закинула назад голову и выпятила грудь, причем перья на груди и шее стояли дыбом. - Вот так птичка! - прошептал Гаральд. - Мистер Стюарт, можно ее застрелить. - Стреляйте! Недурно попробовать мясо этой птицы: оно очень вкусно. Только цельтесь вернее - она очень хитра и увертлива. Не успел Стюарт проговорить последние слова, как раздался выстрел Гаральда. Птица присела, потом громко вскрикнув, поднялась вверх и быстро улетела, делая зигзаги в воздухе. Выстрелы Стюарта и Гарри тоже пропали бесцельно. - Чисто! И следа не осталось. Проклятая птица! - проворчал с досадою Гаральд. - Я вас предупреждал, Гаральд, что эта птица очень увертлива, - заметил Стюарт. - А что это за птица? - спросил Гарри. - Это глухарь, одна из самых красивых птиц в этой стране, - отвечал наставник. Охотники проходили несколько часов по лесу, настреляли кое-какой мелкой дичи и собирались было уже идти домой, как вдруг Гаральд, поглядывая на деревья, вскричал: - Сколько гнезд! Я сейчас полезу за яйцами. Это будет отличная добавка к нашей дичи. - Не стоит, Гаральд, у нас довольно дичи. Пойдемте лучше домой, - сказал Стюарт. - Да вы идите с Гарри, я вас догоню. - Ну, как хотите. Мы пойдем потихоньку. Стюарт и Гарри отправились к городу, а Гаральд полез на дерево, на котором было большое гнездо. Запустив в него руку, мальчик не нашел там ни одного яйца. Очевидно, это гнездо было уже давно покинуто. Спускаясь с дерева, он услыхал внизу шум. Он взглянул туда и увидел какого-то косматого неуклюжего зверя, который, хрипя и сопя, обнюхивал ружье, оставленное мальчиком внизу под деревом. "Уж не медведь ли это?" - подумал мальчик, сидя на суку. Он еще не видывал медведей, и если бы был поопытнее, то посидел бы на дереве несколько минут, пока медведь не уйдет, но ему захотелось подразнить зверя. Он сорвал ветку, бросил ее в медведя и закричал: - Эй, ты, косматый! Держи! Медведь удивленно поднял кверху глаза и, заметив Гаральда, посмотрел несколько мгновений на него, очевидно, что-то соображая. Потом он вильнул хвостом и поплелся потихоньку от дерева. Тем бы, вероятно, все и кончилось. Но мальчик, соскочив с дерева, схватил ружье и выстрелил зверю вдогонку. Ружье было заряжено дробью. Очевидно, несколько дробинок попало в медведя. Конечно, они не причинили ему никакого вреда, зато страшно его рассердили. Медведь сердито зарычал, поднялся на задние лапы и направился к мальчику. Только теперь последний понял опасность своего положения. Ружье его было разряжено, а заряжать его вновь не было времени. Мальчик быстро спрятался за толстое дерево. Медведь тоже подошел к этому дереву. Мальчик перешел на другую сторону дерева, медведь - за ним. Таким образом они начали кружиться вокруг дерева. У Гаральда душа ушла в пятки от страха. Он чувствовал, что эта пляска вокруг дерева не может долго продолжаться, что медведь вот-вот его схватит и задушит. Он вдруг бросил в медведя ружье. Зверь на мгновение остановился. Гаральд поспешил воспользоваться этим: добежав до следующего дерева, он быстро забрался на него. Сидя на дереве, мальчик перевел дух и взглянул на своего врага. Медведь с любопытством разглядывал ружье, поворачивая его во все стороны. Потом, свирепо рыча, принялся яростно грызть его ствол. - Грызи, грызи, косолапый черт! А я все-таки ушел от тебя! - кричал ему Гаральд со своего дерева. Услыхав эти слова, медведь оставил ружье и снова поднялся на задние лапы. Осматриваясь по сторонам, он заметил своего врага и свирепо зарычал. - Что, косматый урод, взял? Видит око, да зуб неймет! - продолжал мальчик. - Рычи, рычи! Теперь уж меня не достанешь - высоко! Но, к удивлению и ужасу мальчика, медведь подошел к его дереву и довольно ловко стал взбираться на него. "Вот так штука! - подумал Гаральд, - да он лазит лучше меня. Что мне теперь делать?" Он быстро полез выше, а за ним, рыча и сердясь, поднимался и медведь. Деревья были так часты, что мальчик с одного дерева перебирался на другое. Медведь тоже следовал за ним. Началось гонка по деревьям. Вскоре Гаральд очутился на вершине такого дерева, с которого уже некуда было перебраться, вблизи не оказалось ни одного подходящего дерева. Оставалось одно из двух: сдаться медведю или, быстро спустившись на землю, стараться спастись бегством. Он выбрал последнее, воображая, что медведь его не догонит. Но не тут-то было! Как он не старался быстро бежать, неуклюжий зверь следовал за ним по пятам. "Что теперь мне делать?" - с ужасом думал мальчик, чувствуя, что его силы слабеют и он не в состоянии выдержать такого бега. Пробегая мимо одного дерева, он задел головою за сук, вследствие чего с него слетела шляпа. Медведь остановился, схватил шляпу и изорвал ее на клочки. Гаральд воспользовался этим и снова забрался на дерево. Переведя немного дух, он заметил, что медведь уже покончил с его шляпой и собирается лезть за ним самим на дерево. Тогда он сорвал себя куртку и бросил ее своему врагу. Куртку постигла та же участь, что и шляпу. За курткой последовал жилет, потом панталоны. Все это в несколько минут было разорвано в клочья, и медведь все-таки полез на дерево. Мальчик остался в одном белье и с ужасом уже думал, что с ним будет, если он бросит медведю и белье, как вдруг услышал внизу знакомый голос, сильно его обрадовавший. - Гаральд! - Я здесь! - Где? - Да наверху. - Где наверху? - На дереве. - Что же вы там делаете? - Да у меня здесь медведь. - Что?! - Медведь, говорю, здесь! - Слезай же вниз! - Не могу. - Почему же? - Он меня не пускает. Ради Бога, освободите меня! Голос снизу вдруг умолк, и Гаральд снова с ужасом подумал, что теперь ему от медведя уж не уйти. Между тем внизу у Стюарта и Гарри происходило совещание. Они не расслышали всех слов Гаральда и никак не могли понять его поведения - оно казалось им в высшей степени странным. Они готовы были думать, зная легкомысленный характер младшего сына полковника Остина, что мальчик задумал пошутить и насмехается над ними. - Не понимаю, почему он не хочет слезть с дерева? - недоумевал Стюарт. - Просто дурачится, ведь вы знаете его манеру, - говорил Гарри. - Пойдемте, мистер Стюарт, в город, Гаральд нас догонит. Напрасно мы воротились. - Нет, Гарри, я чувствую, что здесь что-то неладно... Шалости его все-таки не так странны, притом они в последнее время повторяются все реже и реже. - Уверяю вас... - начал было Гарри, но взглянув на дерево, с которого слышался голос брата, заметил сидящего там медведя и с ужасом указал на него Стюарту. - Ага! Теперь я понимаю все! - проговорил последний, тоже заметив зверя. Оказалось, что медведь еще раньше разглядел двух людей под деревом и, вероятно, сообразил, что это подкрепление его врагу и что теперь силы его в борьбе с новыми врагами будут неравны. В силу этих соображений хитрый зверь начал потихоньку спускаться с дерева - с очевидной целью удрать незамеченным. Но, видя, что он уже открыт и ему не удастся улизнуть, он остановился на дереве, невысоко от земли, и стал выжидать, что будет. - Теперь я понимаю все, - сказал Стюарт, обернулся к Гарри и шепнул ему. - У вас ружье заряжено дробью. Пугните одним выстрелом этого косолапого негодяя. У меня же один ствол заряжен пулей, а другой, к сожалению, тоже дробью, и я поберегу свои выстрелы для более серьезного дела. Стреляйте! Гарри выстрелил. Раздался страшный рев - и медведь свалился с дерева. Однако, будучи даже не ранен, а только оглушен выстрелом, он сейчас же встал на дыбы, приняв угрожающую позу, направился на новых врагов. Но здесь поджидал его Стюарт. Позволив зверю сделать несколько шагов, он выстрелил в него почти в упор. Пуля, очевидно попала прямо в сердце, и медведь в предсмертных судорогах упал навзничь на землю. Удостоверившись, что зверь уже безвреден, Стюарт подошел к дереву, чтобы позвать сидевшего там Гаральда. Но мальчик и сам уже спускался с дерева. Вид мальчика, бывшего в одном белье, сильно удивил Стюарта и Гарри. - Где же ваше платье? - поспешно спросил его Стюарт. - Спросите об этом у медведя, - отвечал Гаральд, снова получивший возможность шутить, когда миновала опасность. - Нет, в самом деле, Гаральд, что вы сделали со своим платьем? - Медведь изорвал его в клочки. - И не тронул вас? Странно! - Он бы и тронул, а я ему не поддался. - Я вас не понимаю. Перестаньте, ради Бога, шутить и расскажите все толком. Гаральд принял, наконец, серьезный вид и рассказал все свое приключение с медведем. - Мы с этим косолапым приятелем облазили все деревья в этом лесу. Если когда-нибудь господам ученым понадобиться, то я могу сообщить, сколько на каждом дереве суков, - прибавил он с таким важно-комическим видом, что его слушатели, несмотря на весь трагизм положения, от которого только что избавился рассказчик, не могли не расхохотаться. - Ну, а где же твое ружье, Гаральд? - спросил Гарри. - Я им запустил в медведя, когда мы с ним танцевали вокруг дерева. А так как мы потом принялись лазить по деревьям и излазили их такую массу, что я потерял им счет, то, право, не знаю, под каким из них осталось мое ружье. - Так пойдемте его искать! - предложил Стюарт. - А мой косолапый приятель? Разве мы его бросим здесь? - спросил Гаральд. - Нет, он пока полежит здесь: на обратном пути мы захватим и его с собою. Ружье Гаральда оказалось, конечно, недалеко, и его скоро нашли. - Как же мы возьмем медведя, ведь нам его не донести? - спросил Гарри, когда они возвратились к трупу зверя. - Мы сделаем носилки и уложим на них зверя. Двое из нас понесут носилки, а третий возьмет ружья, - сказал Стюарт. Они срезали два толстых прямых сука, переплели их мелкими сучками и устроили таким образом род носилок. - Позвольте мне нести ружья, - сказал Гаральд. - Вы пойдете вперед, а я буду замыкать шествие вроде... Мистер Стюарт, как назывались в Риме люди, которые... - Триумфаторами, - со смехом перебил Стюарт. - Вот именно! Значит, я буду изображать в некотором роде триумфатора. - В таком костюме-то?! - Ах, да! - пробормотал Гаральд, смущенно оглядывая свое дезабилье. - Вот что, Гаральд, - сказал Стюарт, - наденьте мое верхнее пальто, а я пойду в одном сюртуке. Правда, оно вам будет немного длинно и широко, но все-таки так будет приличнее. Убитого медведя и настрелянную дичь положили на носилки, за которые и взялись Стюарт и Гарри, а Гаральд забрал ружья, и шествие тронулось. Когда они проходили городом, то все встречные с удивлением оглядывали эту странную группу. Особенное любопытство возбуждал Гаральд, в широком и длинном пальто, с непокрытой взлохмаченной головой и с тремя ружьями на плечах, важно шагавший за носилками.

ДАЛЕЕ >>

Переход на страницу: [1] [2]

Страница: [1]