- Я расскажу вам, - сказал старый Фулинус, - как
появилась на свет голубая хризантема "Клара". Жил я в ту
пору в Лубенце и разбивал лихтенбергский парк в княжеском
имении. Старый князь, сударь, знал толк в садоводстве. Он
выписывал из Англии, от Вейче, целые деревья и одних луковиц
заказал в Голландии семнадцать тысяч. Но это так, между
прочим. Так вот, однажды в воскресенье иду я по улице и
встречаю юродивую Клару, этакую глухонемую дурочку, вечно
она заливается блаженным смехом. Не знаете ли вы, почему
юродивые всегда так счастливы? Я хотел обойти ее стороной,
чтобы не полезла целоваться, и вдруг увидел в лапах у нее
букет - укроп и какие-то еще полевые цветы, а среди них,
знаете что? Немало я на своем веку цветов видел, но тут
меня чуть удар не хватил: в букетике у этого чучела была
махровая голубая хризантема! Голубая, сударь! Цвета
примерно Phlox Laphami (1); лепестки с чуть сероватым
отливом и атласно-розовой каемкой; сердцевина похожа на
Campanula turbirata (2) - цветок необыкновенно красивый,
пышный. Но не в этом дело. Дело в том, сударь, что такой
цвет у индийских хризантем устойчивых сортов, тогда, да и
сейчас, совершенная невидаль. Несколько лет назад я побывал
в Лондоне у старого сэра Джемса Вейче, и он как-то
похвалился мне, что однажды у них цвела хризантема,
выписанная прямо из Китая, голубая, с лиловатым оттенком;
зимой она, к сожалению, погибла. А тут в лапах у Клары, у
этого пугала с вороньим голосом, такая голубая хризантема,
что красивее трудно себе и представить. Ладно...
   Клара радостно замычала и сует мне этот самый букет. Я
дал ей крону и показываю на хризантему.
   - Где ты взяла ее, Клара?
   Клара радостно кудахчет и хохочет. Больше я ничего от
нее не добился. Кричу, показываю на хризантему, - хоть бы
что. Знай лезет обниматься.
   Побежал я с этой драгоценной хризантемой к старому князю.
   - Ваше сиятельство, они растут где-то тут, неподалеку.
Давайте искать.
   Старый князь тотчас велел запрягать и сказал, что мы
возьмем с собой Клару. А Клара тем временем куда-то
исчезла, будто провалилась. Стоим мы около коляски и
ругаемся на чем свет стоит, - князь-то прежде служил в
драгунах. Не успели мы еще и наругаться вдоволь, как вдруг,
высунув язык, прибегает Клара и протягивает мне целый букет
голубых хризантем, только что сорванных. Князь сует ей сто
крон, а Клара от обиды давай реветь. Она, бедняжка, никогда
не видела сотенной бумажки. Пришлось мне дать ей одну
крону. Тогда она успокоилась, стала визжать и
пританцовывать, а мы посадили ее на козлы, показали ей на
хризантемы: ну, Клара, куда ехать?
   Клара на козлах взвизгивала от удовольствия. Вы себе не
представляете, как был шокирован почтенный кучер, которому
пришлось сидеть рядом с ней. Лошади шарахались от визга и
кудахтанья Клары, в общем чертовская была поездка. Так вот,
едем мы этак часа полтора. Наконец я не выдержал.
   - Ваше сиятельство, мы проехали не меньше четырнадцати
километров.
   - Все равно, - проворчал князь, - хоть сто!
   - Ладно, - отвечаю я. - Но ведь Клара-то вернулась со
вторым букетом через час. Стало быть, хризантемы растут не
дальше чем в трех километрах от Лубенца.
   - Клара! - крикнул князь и показал на голубые
хризантемы. - Где они растут? Где ты их нарвала?
   Клара закаркала в ответ и все тычет рукой вперед. Вернее
всего ей понравилось кататься в коляске. Верите ли, я
думал, князь пристукнет ее со злости, уж он-то умел
гневаться! Лошади были в мыле, Клара кудахтала, князь
бранился, кучер чуть не плакал с досады, а я ломал голову,
как найти голубые хризантемы.
   - Ваше сиятельство, - говорю, - так не годится. Давайте
искать без Клары. Обведем на карте кружок вокруг Лубенца
радиусом в три километра, разделим его на участки и будем
ходить из дома в дом.
   - Милейший, - говорит князь, - в трех километрах от
Лубенца нет ведь ни одного парка.
   - Вот и хорошо, - отвечаю я. - Черта с два вы нашли бы в
парке, разве только ageratum (3) или канны. Смотрите, тут,
внизу, к стеблю хризантемы прилипла щепотка земли. Это не
садовый перегной, а вязкая глина, удобренная скорее всего
фекалиями. А на листьях следы голубиного помета, стало
быть, надо искать там, где много голубей. Скорее всего эти
хризантемы растут где-то у плетня, потому что вот тут, среди
листьев, застрял обломок еловой коры. Это верная примета.
   - Ну и что? - спрашивает князь.
   - А то, - говорю. - Эти хризантемы надо искать около
каждого домика в радиусе трех километров... Давайте
разделимся на четыре отряда: вы, я, ваш садовник и мой
помощник Венцл, и пойдем.
   Ладно. Утром первое событие было такое: Клара опять
принесла букет голубых хризантем. После этого я обшарил
весь свой участок, в каждом трактире пил теплое пиво, ел
сырки и расспрашивал о хризантемах. Лучше не спрашивайте,
сударь, как меня пронесло после этих сырков. Жарища была
адская, такая редко выдается в конце сентября, а я лез в
каждую хату и терпеливо слушал разные грубости, потому что
люди были уверены, что я спятил или что я коммивояжер или
какой-нибудь инспектор. К вечеру для меня стало ясно: на
моем участке хризантемы не растут. На трех других участках
их тоже не нашли. А Клара снова принесла букет свежих
голубых хризантем!
   Вы знает, мой князь - важная персона в округе. Он созвал
местных полицейских, дал каждому по голубой хризантеме и
посулил им бог весть что, если они отыщут место, где растут
эти цветы. Полицейские - образованные люди, сударь. Они
читают газеты, и кроме того, знают местность как свои пять
пальцев и пользуются авторитетом у жителей. И вот, заметьте
себе, в тот день шестеро полицейских, а вместе с ними
деревенские старосты и стражники, школьники и учителя, да
еще шайка цыган, облазили всю округу в радиусе трех
километров, оборвали все какие ни на есть цветы и принесли
их князю. Господи боже, чего там только не было, будто на
празднике божьего тела! Но голубой хризантемы, конечно, ни
следа. Клару мы весь день сторожили; вечером, однако, она
удрала, а в полночь принесла мне целую охапку голубых
хризантем. Мы велели посадить ее под замок, чтобы она не
оборвала все цветы до единого, но сами совсем приуныли.
Честное слово, просто наваждение какое-то: ведь местность
там ровная, как ладонь...
   Слушайте дальше. Если человеку очень не везет или он в
большой беде, он вправе быть грубым, я понимаю. И все-таки,
когда князь в сердцах сказал мне, что я такой же кретин, как
Клара, я ответил ему, что не позволю всякому старому ослу
бранить меня, и отправился прямехонько на вокзал. Больше
меня в Лубенце не увидят! Уселся я в вагон, поезд тронулся,
и тут я заплакал, как мальчишка. Заплакал потому, что не
увижу больше голубой хризантемы, потому что навсегда
расстаюсь с ней. Сижу я так, хнычу и гляжу в окно, вдруг
вижу у самого полотна мелькнули какие-то голубые цветы
Господин Чапек, я не мог с собой совладать, вскочил и, сам
уже не знаю как, ухватился за ручку тормоза. Поезд
дернулся, затормозил, я стукнулся о противоположную лавку и
при этом сломал себе вот этот палец. Прибегает кондуктор, я
бормочу, что, мол, забыл что-то очень нужное в Лубенце.
Пришлось заплатить крупный штраф. Ругался я, как извозчик,
ковыляя по полотну к этим голубым цветам. "Олух ты, -
твердил я себе, - наверное, это осенние астры или еще
какая-нибудь ерунда. А ты вышвырнул такие сумасшедшие
деньги!" Прошел я метров пятьсот и уже думаю, что эти
голубые цветы не могут быть так далеко, наверное я их не
заметил или вообще они мне померещились. Вдруг вижу на
маленьком пригорке домик путевого обходчика, а за частоколом
что-то голубое. Гляжу - два кустика хризантем!
   Сударь, всякий младенец знает, какая ерунда растет в
садиках около таких сторожек: капуста да тыква,
обыкновенный подсолнечник и несколько кустиков красных роз,
мальвы, настурции, ну, георгины. А тут и этого не было;
одна картошка и фасоль, куст бузины, а в углу, у забора, -
две голубые хризантемы!
   - Приятель, - говорю я хозяину через забор, - откуда у
вас эти голубые цветочки?
   - Эти-то? - отвечает сторож. - Остались еще от
покойного Чермака, что был сторожем до меня. А ходить по
путям не ведено, сударь. Вон там, глядите, надпись:
"Хождение по железнодорожным путям строго воспрещается".
Что вы тут делаете?
   - Дядюшка, - я к нему, - а где же дорога к вам?
   - По путям, - говорит он - Но по ним ходить нельзя. Да и
чего вам тут делать? Проваливайте восвояси, но по путям не
ходите.
   - Куда же мне проваливать?
   - Мне все равно, - кричит сторож - А по путям нельзя, и
все тут!
   Сел я на землю и говорю:
   - Слушайте, дед, продайте мне эти голубые цветы.
   - Не продам, - ворчит сторож. - И катитесь отсюда.
Здесь сидеть не положено.
   - Почему не положено? - возражаю я. - На табличке
ничего такого не написано. Тут говорится, что воспрещается
ходить, я и не хожу.
   Сторож опешил и ограничился тем, что стал ругать меня
через забор. Старик, видимо, жил бобылем; вскоре он
перестал браниться и завел разговор сам с собой, а через
полчаса вышел на обход путей и остановился около меня.
   - Ну, что, уйдете вы отсюда или нет?
   - Не могу, - говорю я. - По путям ходить запрещено, а
другого выхода отсюда нет.
   Сторож на минуту задумался.
   - Знаете, что? - сказал он наконец. - Вот я сверну на
ту тропинку, а вы тем временем уходите по путям. Я не
увижу.
   Я поблагодарил его от души, а когда сторож свернул на
тропинку, я перелез через забор и его собственной мотыгой
вырыл оба кустика голубой хризантемы. Да, я украл их,
сударь! Я честный человек и крал только семь раз в жизни, и
всегда цветы.
   Через час я сидел в поезде и вез домой похищенные голубые
хризантемы. Когда мы проезжали мимо сторожки, там стоял с
флажком этот старикан, злой, как черт. Я помахал ему
шляпой, но думаю, он меня не узнал.
   Теперь вы понимаете, сударь, в чем было все дело: там
торчала надпись "Ходить воспрещается". Поэтому никому - ни
нам, ни полицейским, ни цыганам, ни школьникам - не пришло в
голову искать там хризантемы. Вот какую силу имеет надпись
"Запрещается". Может быть, около железнодорожных сторожек
растет голубой первоцвет, или дерево познания добра и зла,
или золотой папоротник, но их никто никогда не найдет,
потому что ходить по путям строго воспрещается, и баста.
Только Клара туда попала - она была юродивая и читать не
умела.
   Поэтому я и назвал свою голубую хризантему "Клара" и
вожусь с ней вот уже пятнадцать лет. Видимо, я ее избаловал
хорошей землей и поливкой. Этот вахлак сторож совсем ее не
поливал, земля там была твердая, как железка. Весной
хризантемы у меня оживают, летом дают почки, а в августе уже
вянут. Представляете, я, единственный в мире обладатель
голубой хризантемы, не могу отправить ее на выставку. Куда
против нее "Бретань" и "Анастасия", они ведь только слегка
лиловатые. А "Клара", о сударь, когда у меня зацветет
"Клара", о ней заговорит весь мир!

                1928


Перевод Т. Аксель и О. Молочковского


   1) - Phlox Laphami; Campanula turblnala. - Phlox Lophami
        - разновидность флоксов.
   2) - Campanula turbinata - разновидность садовых
        колокольчиков.
   3) - Ageratum - декоративное садовое растение, вывезенное
        из Мексики; имеет красивые синие цветы.



 


КОНЕЦ...
Другие книги жанра: проза

Оставить комментарий по этой книге

Страница:  [1]