(Из сборника "Волк-оборотень")
I
Кламс Жоржобер смотрел, как его жена, красавица Гавиаль,
кормит грудью плод их любовных восторгов, трехмесячного крепыша
(полу - женского), что, впрочем, для последующего развития
событий значения не имеет.
В кармане у Кламса было одиннадцать франков, а завтра
нужно было платить за квартиру, но ни за что на свете не
прикоснулся бы он к тюфяку, набитому тысячефранковыми
банкнотами, на нем спал его старший сын, которому двенадцатого
апреля исполнялось одиннадцать лет. Кламс всегда держал при
себе только купюры и мелочь общей суммой до десяти франков, а
все остальное откладывал. И посему в эту самую минуту он
считал, что у него только одиннадцать франков, и остро сознавал
ответственность, которая ложилась на новорожденных.
- Я от дочери не отказываюсь, но ведь ей уже четвертый
месяц, - сказал он. - Пора бы и помогать семье...
- Послушай, - ответила его жена, красавица Гавиаль, -
может, подождать, пока ей исполниться шесть (месяцев)? Рановато
таким малышам работать, у них от этого бывает искривление
позвоночника.
- Это верно, - сказал Жоржобер, - но надо что-то
придумать.
- Когда ты мне купишь коляску для ребенка? - спросила
Гавиаль.
- Я сам ее сделаю: старый ящик из-под мыла, колеса от
"паккарда", и все. Дешево и сердито. В Отейле все малыши...
разъезжают в... Черт возьми! - вдруг закричал он. -
Придумал!..
II
Красавица Гавиаль, семеня, вошла в огромный подъезд дома
нумер сто семьдесят, - как сказала бы Каролин Лампьон,
известная бельгийская звезда, - по проспекту Дерьмоцарта.
Коридор был выложен черной и белой плиткой, слева находилась
лестница с перилами из кованого-перекованного железа, спиралью
обвивавшая шахту лифта в стиле Людовика X, работы Буль-Буля (но
это была подделка), а под лестницей стояли две роскошные
детские коляски от братьев Бюстишон и Мана с подушками из
белого кроличьего меха и ожидали явления благородных отпрысков:
первая - прославленного семейства де Кольте де ля Фрикадель,
вторая - Марселена дю Бланманже.
Длина предыдущей фразы позволила красавице Гавиаль
спрятаться за ней и пойти незамеченной мимо привратницкой.
Следует прибавить, что Гавиаль, в элегантной юбке типа
"нью-лук", из-под которой выглядывала столь же элегантная
кружевная нижняя юбка (оставшаяся у нее от первого причастия),
бережно несла свою дочь, дарованную ей Господом в результате
удачного контакта с мужем, Кламсом Жоржобером.
С первого же взгляда красавица Гавиаль поняла, что коляска
юного де Кольте была в лучшем состоянии, чем коляска дю
Бланманже. И точно: ведь второй, гадкий мальчишка, пускал в нее
ручьи каждый раз, когда его нянька встречалась с молодым
жеребцом. Странный рефлекс, ибо шестью годами позже отец юного
дю Бланманже скончался, разорившись на скачках... Но не будем
предвосхищать события...
С самым непринужденным видом Гавиаль вошла в кабину лифта,
поднялась на второй этаж и спустилась пешком, чтобы консьержка
ее увидела. Потом, подойдя к коляске, нежно положила на подушку
из кроличьего меха, набитую как дура, свою дочь, по имени
Вероника, - мы уже разъясняли выше способ создания последней.
Гордо вскинув голову, Гавиаль вышла из подъезда и, толкая
коляску, повезла ее по проспекту Дерьмоцарта.
Кламс Жоржобер, муж Гавиаль, ждал ее в ста метрах от места
происшествия.
- Отлично, - сказал он, осматривая коляску. - В
магазине ей цена тридцать тысяч. Ну, тысяч двенадцать мы за нее
выручим.
- Это мои двенадцать тысяч, - уточнила Гавиаль.
- Ладно, - сделал Кламс широкий жест. - Это первый
опыт, и провела его ты. Все правильно.
III
- Через час вернешь мне его? - спросил Леон Додилеон.
- Конечно, - успокоил его Кламс.
Он надел шлем Леона и посмотрелся в зеркало.
- Ничего! - сказал он. - В самый раз! Прямо как
настоящий мотоциклист.
- Давай, - сказал Леон. - Жду здесь через час. Час
спустя Кламс остановил перед домом, где жил его старый
приятель, блестящий мотоцикл марки "нортон" со щитками,
доходившими до самых осей.
- Неплохо, - сказал Леон. Он ждал перед дверью дома,
поглядывая на часы.
- Ему цена в магазине двести пятьдесят тысяч, - сказал
Кламс. - Раз он без документов, поскольку я только что его
украл, значит, больше ста тысяч за него не выручить. Но я
все-таки не зря брал у тебя шлем, а?
- Еще бы, - ответил Леон Додилеон. - Послушай-ка...
Может, возьмешь мой мотоцикл вместо этого? И никаких хлопот с
бумагами...
- Ладно, - согласился Кламс. - У тебя ведь тоже
"нортон"?
- Да, - сказал Леон Додилеон. - Но без трехзубчатого
сцепления с гибкой передачей, как у этого.
- Да я не отказываюсь... Идет! - ответил Кламс. -
Может, я и прогадаю, но для друга не жалко.
IV
Кламс продал мотоцикл Додилеона за сто пятьдесят тысяч и,
пока его друг сидел в тюрьме, купил себе красивую шоферскую
форму вместе с фуражкой.
- Понимаешь, - объяснял он жене, красавице Гавиаль
(которая слушала его с миндальной улыбкой, уплетая миндальное
пирожное, в то время как Вероника потягивала из рожка
шампанское старых добрых времен), - никому ведь не придет в
голову остановить машину дипломатического корпуса, особенно с
шофером.
- Да, особенно с шофером, - сказала она. - Ты прав.
- Я с тем же успехом украл бы и паровоз, - объяснил
Кламс Жоржобер, - но для этого пришлось бы испачкать руки
смазкой, а лицо углем. Кроме того, несмотря на высшее
образование, может оказаться, что я не умею водить паровоз.
- Ах, - сказала Гавиаль, - ты прекрасно справишься.
- Лучше не пробовать, - ответил Жоржобер. - Кроме того,
я не тщеславен, и в среднем тысяч ста в день мне более чем
достаточно. И есть еще одно неудобство - это рельсы. Если
ездить по путям без разрешения, то у меня будут неприятности, а
на шоссе, с паровозом, - меня сразу же заметят.
- Нет у тебя настоящего размаха, - ответила красавица
Гавиаль. - Но за скромность я тебя и люблю. Можно у тебя
кое-что спросить?
- Все что хочешь, милая, - сказал Кламс Жоржобер.
Он щеголял в своей шоферской форме. Она привлекла его к
себе и кое-что шепнула ему на ухо; покраснела и спрятала лицо в
чепуховой подушке.
Кламс расхохотался.
- Продам этот посольский "кадиллак" и тут же раздобуду
тебе то, что ты просишь, - сказал он.
Операция с "кадиллаком" прошла нормально, и Кламс получил
за него миллион триста тысяч франков, потому что фальшивые
документы на "кадиллаки" теперь продавали во всех табачных
киосках.
Прежде чем вернуться домой, Кламс зашел к знакомому
торговцу одеждой. Через четверть часа он уже вернулся к
Гавиаль, неся объемистый пакет. Дело было сделано.
- Вот, милая, - сказал Кламс. - Я купил форму. Здесь
все есть, даже топорик. Ты можешь получить свою пожарную машину
в любую минуту.
- И мы будем в ней кататься по воскресеньям?
- Конечно.
- И там будет большая лестница?
- Будет большая лестница.
- Милый, я люблю тебя!
Вероника протестовала, потому что двоих детей, по ее
мнению, было предостаточно.
В тюрьме же для Додилеона время тянулось медленно. Он
услышал шаги и поднялся, чтобы посмотреть, кто это. Надзиратель
остановился перед дверью его камеры, и в замочной скважине
повернулся ключ. Вошел Кламс Жоржобер.
- Здравствуй, - сказал он.
- Привет, старик, - ответил Додилеон. - Как мило с
твоей стороны, что ты пришел составить мне компанию: время
здесь тянется так медленно.
Они засмеялись, хотя шутка эта уже прозвучала выше.
- Как ты сюда попал? - спросил Леон.
- Просто идиотство, - вздохнул Жоржобер. - Я украл для
нее эту пожарную машину, но ведь женщины ненасытны. Ей
захотелось катафалк.
- Да, это уж слишком, - понимающе заметил Додилеон,
потому что желания его жены никогда не шли дальше
экскурсионного автобуса на тридцать пять мест.
- Представляешь себе? - продолжал Кламс. - И тогда я
купил гроб, влез в него и отправился за катафалком.
- Почему же у тебя ничего не вышло? - спросил Додилеон.
- А ты когда-нибудь пробовал ходить с гробом? - сказал
Кламс. - У меня в нем нога застряла, я упал и раздавил
собачку. А так как это была собачка жены начальника тюрьмы,
меня в два счета упекли.
Леон Додилеон покачал головой.
- Черт возьми, - сказал он. - Не везет так не везет.
Перевод И. Истратовой
КОНЕЦ...
Другие книги жанра: проза
Оставить комментарий по этой книге
Страница: [1]
