6. Правда и легенда о создателях израильского царства 

	Самый блестящий период в истории Израиля приходится на 1040_
932 годы до нашей эры и, следовательно, длится немногим более столетия.
Если даже прибавить к этому правление Самуила, крупнейшего пророка
после Моисея и фактического основоположника монархии, то все равно
получится всего полтора века. Какой ничтожный отрезок времени по
сравнению со всей историей Израиля! Эпоха объединенного государства _
это, в сущности, время правления трех израильских царей: Саула (1040_1012
годы до нашей эры), Давида (1012_972 годы до нашей эры) и Соломона
(972_932 годы до нашей эры). В 932 году до нашей эры откалываются
десять северных племен, в результате чего возникают два враждующих друг с
другом царства: Иудея и Израиль.
	Почти все наши сведения об этой эпохе почерпнуты из Библии,
точнее, из четырех Книг царств и двух книг летописей, известных также как
книги Паралипоменон (_вещей, пропущенных, обойденных_), поскольку
греческие переводчики Библии ошибочно полагали, что в книгах летописей
содержатся сведения, пропущенные в предыдущих книгах.
	Относительно времени создания этих книг среди библеистов
существуют расхождения. Долгое время считали, что авторство Книг царств
принадлежит царю Соломону и пророкам Гаду и Нафану. Согласно Талмуду,
автором этих книг был пророк Иеремия. Эту точку зрения разделяют также
некоторые библеисты.
	Книги летописей были, по всей вероятности, созданы во второй
половине четвёртого века до нашей эры. Об этом свидетельствует, в
частности, обилие арамеизмов в их языке. Одно не подлежит сомнению:
авторами окончательного варианта текста были жрецы-переписчики,
сторонники религиозных реформ, проведенных царем Иосией (640_609
годы до нашей эры). Об этом свидетельствует ярко выраженное стремление
оценивать все исторические события в теократическом духе. С точки зрения
составителей библии, первейшей обязанностью царей было служить богу
Яхве и подчиняться верховным жрецам. Оценка всей их деятельности
целиком зависит от того, в какой степени они выполняли эти требования.
	Саул конфликтовал с верховным жрецом Самуилом и поэтому не
пользуется расположением составителей. Зато к Давиду, верному другу
жреческого сословия, они проявляют безграничное снисхождение. Некоторые
его преступления они пытаются изобразить как результат рокового стечения
обстоятельств, другие оправдывают религиозными соображениями.
Например, семерых потомков Саула Давид уничтожил якобы по прямому
указанию Яхве. История этой эпохи была записана спустя очень долгое
время, частично спустя несколько столетий. Это, разумеется, отрицательно
сказалось на достоверности перечисленных выше книг Библии. Тем не менее
в них содержится множество сведений, которые можно считать исторически
правдивыми. Это касается прежде всего событий, изображенных с
множеством удивительно реалистических, ярких и драматических деталей,
характерных для изложения подлинных фактов.
	Уже то, что составители Библии не замолчали ряда поступков и
преступлений, не делающих чести таким национальным героям, как Давид
или Соломон, убедительно доказывает, что в их распоряжении находились
какие-то достоверные исторические источники. Причем они, разумеется,
отнюдь не руководствовались идеей беспристрастной исторической
объективности; такие понятия были совершенно чужды людям той эпохи. По
всей вероятности, составители не могли обойти молчанием неприглядные
факты потому, что они были в народе слишком хорошо известны.
Уничтожение потомков Саула или идолопоклонство Соломона в Иерусалиме
_ события, безусловно сохранившиеся в памяти многих поколений. В
результате из множества легенд, мифов и народных преданий удалось
отобрать горсть основных фактов, позволяющих частично воссоздать
подлинную картину жизни израильского народа в ту эпоху. Первая книга
Царств начинается краткой, но очень драматической биографией верховного
жреца Илия и его сыновей. Сколько жизненности в этом трагическом образе!
Думается, что не покажется слишком смелым предположение, будто в
действительности существовал верховный жрец по имени Илий, завоевавший
своим благочестием уважение всех израильских племен. Внутриполитические
отношения складывались для Илия очень благоприятно. Силом _
религиозная столица Израиля _ находился на территории очень
многочисленного и влиятельного племени Ефремова. К тому же эта
территория была расположена в центре страны и, следовательно, не страдала
от вражеских набегов, в то время как племена, жившие на севере, востоке и
юге, вынуждены были отчаянно сопротивляться натиску соседних народов.
Племя Иуды, издавна боровшееся с племенем Ефремовым за влияние в
Израиле, подпало под власть филистимлян и перестало на время играть
какую-либо политическую роль. Отсюда гегемония племени Ефремова,
которая привела к сосредоточению светской и религиозной власти в руках
верховного жреца Илия. Впервые после смерти Моисея осуществилась
заветная мечта яхвистов: в Израиле был установлен теократический режим.
Но режим, основанный на моральном авторитете отдельной личности, не мог
быть прочным. Илий понимал это и поэтому пытался добиться, чтобы
должность верховного жреца передавалась в его семье по наследству. Его
планы разрушили сыновья, распутство и нечестивость которых оттолкнули
народ. Сам же Илий был слишком стар, чтобы с этим бороться.
	Упадок влияния его семьи и потеря ковчега завета привели бы,
возможно, к окончательному разрушению теократии, если бы её не укрепил
снова пророк Самуил. Книги царств обходят молчанием военные и
политические последствия поражения израильтян при Афеке. Но по ряду
замечаний, которые мы находим в других книгах Библии, можно заключить,
что филистимляне полностью использовали свою победу. Вся центральная
часть страны находилась под их контролем, филистимские отряды стояли во
многих израильских городах. Это продолжалось лет двадцать, пока на
исторической арене не появился царь Саул. Знаменательно также, что
составители Библии ни единым словом не упоминают в Книгах царств о
судьбе Силома, тогдашней столицы Израиля. Внимательный читатель
обращает внимание на странный факт: сменивший Илия пророк Самуил не
остался в священном городе, где находился шатер Моисея и ковчег завета, а
перебрался в Рамафаим.
	А какая судьба постигла Силом? Косвенный ответ на этот вопрос мы
находим в Книге пророка Иеремии, где сказано (глава 7, стих 12):
	_Пойдите же на место мое в Силом, где я прежде назначил пребывать
имени моему, и посмотрите, что сделал я с ним за нечестие народа моего,
Израиля_. Дополнением к этой информации может служить другое место из
той же книги (глава 26, стих 9): _Дом сей будет как Силом, и город сей
опустеет, останется без жителей_. Из этих цитат ясно, что филистимляне
разрушили Силом, который просто перестал существовать как столица
Израиля. Это событие настолько врезалось в народную память, что даже
спустя четыреста лет Иеремия приводит его как пример гнева божьего.
Жрецы _ составители Библии ловко обошли этот вопрос, сделав основное
ударение на триумфальном шествии ковчега завета по филистимским
городам. Окончательно выяснила вопрос археология. В 1926_1929 годах
датская экспедиция открыла развалины Силома примерно в двадцати двух
километрах к югу от города Сихема. На одном из холмов обнаружили даже
место, где, по всей вероятности, стоял священный шатер с жертвенником
Яхве и ковчегом завета. И что самое главное _ развалины, относящиеся к
одиннадцатому веку до нашей эры, носят явные следы пожара и
насильственного разрушения. Таким образом, удалось точно установить, что
Силом пал жертвой филистимских захватчиков. Очевидно, в огне погиб
шатер Моисея _ ценнейший национальный памятник Израиля. Но что стало
с ковчегом завета? Все, что рассказано в Библии, слишком фантастично,
чтобы могло быть правдой. Если филистимляне в самом деле захватили
ковчег завета, то почему они отказались от него спустя семь месяцев?
Конечно, можно принять гипотезу, что филистимлян постигло в ту пору
какое-нибудь стихийное бедствие или эпидемия и народное суеверие
истолковало это как месть израильского божества. Это вполне соответствует
нашим сведениям о религиозных представлениях древних народов. Культ
собственных богов отнюдь не исключал тогда веры в существование и
могущество чужих, враждебных божеств. Поэтому в рассказе об
удивительной судьбе ковчега завета, возможно, и есть какая-то крупица
правды.
	В этом рассказе особенно непонятен один эпизод. В Вефсамисе Яхве
убил пятьдесят тысяч семьдесят израильтян за то, что некоторые из них
осмелились заглянуть внутрь ковчега завета. Это, разумеется, версия
фанатических изуверов. Но, должно быть, в её основе лежит какое-то
подлинное событие, сохранившееся в памяти поколений. Исследователи
строили множество догадок, пытаясь объяснить этот загадочный инцидент.
Некоторые полагают, что израильтяне выкрали ковчег завета из храма
Дагона. Филистимляне бросились за ними в погоню, догнали у Вефсамиса, и
там произошло сражение, в котором погибло названное в Библии число
израильских воинов. Ковчег же удалось спасти и спрятать в Кириаф-Иариме.
Но у этой теории есть слабая сторона;
	возникает вопрос: почему составители Библии изобразили погибших
защитников ковчега завета преступниками, совершившими святотатство и
наказанными Яхве? Существует и другая гипотеза, согласно которой ковчег
завета никогда не попадал в руки филистимлян и сразу после поражения при
Афеке был вывезен в Кириаф-Иарим. Кровавая же резня жителей Вефсамиса
была местью со стороны других израильских племен за отказ участвовать в
войне против филистимлян. Отсюда и отрицательное отношение к ним
авторов Библии. Трудно, конечно, установить, насколько соответствует
действительности эта гипотеза о гражданской войне, но в самом деле
странным кажется поведение жителей Вефсамиса, которые в грозное время
войны с филистимлянами спокойно убирали на полях пшеницу, словно
защита независимости и ковчега завета их совсем не касалась.
	После Илия бразды правления перешли к Самуилу. Однако это
случилось не сразу после поражения при Афеке. Только спустя много лет
влияние Самуила укрепилось настолько, что он стал фактическим правителем
Израиля, восстановив, таким образом, пошатнувшийся было теократический
режим.
	Евреи причисляют Самуила к крупнейшим своим пророкам. Даже
католическая церковь считает его святым и провозвестником Христа. Святой
Иероним утверждает, что император Аркадий (378_408 годы нашей эры)
перевез прах Самуила из Рамафаима во Фракию, а его дочь Пульхерия (405_
453 годы нашей эры), в свою очередь, забрала его в Константинополь и
торжественно похоронила в специально построенном мавзолее. Со временем
вокруг личности Самуила было создано столько легенд, что составители
Библии уже не знали точно, кем он был и в чем заключалась его
деятельность. Конечно, весь цикл рассказов о его матери, рождении,
разговоре с Яхве и пророчествах, касающихся Илия, является плодом
народной фантазии.
	Мы находим в библейском тексте ряд взаимоисключающих
сведений, которые затемняют историческую картину. Вот один пример: в
начале повествования Самуил изображен человеком знаменитым во всей
стране. Но уже в девятой главе он всего лишь местный прорицатель, о
котором Саул узнает от своего слуги. Итак, выдающийся жрец низводится ни
с того ни с сего в ранг мелкого колдуна, который за небольшую мзду
советует, как найти пропавших ослиц.
	Сейчас, разумеется, уже невозможно восстановить истину.
Противоречие, по всей вероятности, вызвано тем, что составители Библии
объединили в один сюжет два разных народных предания, не заботясь об их
логическом согласовании. Итак, нам не остается ничего другого, кроме как
принять за чистую монету то, что кажется в библейском рассказе наиболее
вероятным. Почти не подлежит сомнению, что Самуил был верховным
жрецом и судьей, что после смерти Илия и разрушения Силома он сделал
своей резиденцией Рамафаим, что он помазал на царство Саула, а потом,
вступив с ним в конфликт из-за жреческих привилегий, выдвинул Давида в
качестве претендента на престол. Эти голые факты вполне соответствуют
тому, что нам известно об общественно-политических отношениях в древнем
мире. Из материалов, найденных археологами, мы знаем, что жрецы
пытались установить теократический режим также в таких странах, как
Шумер, Ассирия и Египет. Конфликты, возникавшие на этой почве между
светскими властями и жреческой верхушкой, были явлением довольно
распространённым и закономерным с точки зрения социальных процессов.
Самуил благодаря своему моральному авторитету сумел восстановить в
Израиле теократический режим. Подобно Илию, он мечтал о том, чтобы
должность верховного жреца и судьи стала в его семье наследственной.
	Согласно Библии, осуществлению этих планов помешали подлые и
продажные сыновья Самуила. Объяснение это, конечно, крайне примитивно и
носит скорее характер назидательной притчи; подлинную же причину
падения теократии и возникновения монархии следует искать значительно
глубже _ в тогдашней политической и социальной обстановке.
	После поражения при Афеке и во время правления Самуила страна
страдала от филистимского ига. И тогда-то укоренилось убеждение, что
только вождь, обладающий выдающимся военным талантом, может
освободить народ от захватчиков, вождь, который, по примеру царей
соседних государств, займет царский престол. Словом, панацеей от всех
несчастий казалось объединение племен в едином государстве под властью
сильного монарха. Этот трезвый политический реализм приобретал все
больше приверженцев по мере того, как люди убеждались, что верховный
жрец со своими жертвоприношениями, молитвами и призывами к покаянию,
в сущности, бессилен.
	Росту этих настроений способствовали также тогдашние классовые
отношения. После завоевания Ханаана многие израильтяне поселились в
городах. В результате образовалась прослойка богатых купцов,
землевладельцев, чиновников, военачальников и старейшин племен. Таким
богачом, имеющим три тысячи овец и тысячу коз, был тот самый Навал,
который отказался снабдить Давида продовольствием.
	С другой стороны, росла нищета широких народных масс,
разоряемых налогами и долгами.
	Новая привилегированная прослойка нуждалась в защите своего
имущества от натиска обездоленных соплеменников, а такую защиту мог
обеспечить лишь монархический строй. Вспомним, что Авимелех захватил
власть при поддержке верхушки города Сихема и был свергнут народным
восстанием. По мере обострения классовых противоречий росла власть царя,
превратившегося в конце концов в деспота восточного типа. Саул был ещё
патриархальным царем, царем-крестьянином: он сохранил прежнюю
простоту нравов и в свободное время сам лично занимался скотоводством. У
Давида был уже большой двор и гарем, а по отношению к своим подданным
он часто допускал произвол. И наконец, Соломон устанавливает порядки,
напоминающие рабовладельческий Египет эпохи строительства великих
пирамид. Он принуждает десятки тысяч подданных к рабскому труду на
рубке ливанских лесов, в заиорданских каменоломнях и на строительных
площадках Иерусалима.
	Уже во времена Самуила имущественная верхушка приобрела такое
политическое влияние, что, вопреки оппозиции, смогла добиться избрания
царя. Выборные собрания в Массифе и Галгале протекали, должно быть,
очень бурно. Ведь в Библии специально подчеркивается, что Саул не стал
мстить людям, голосовавшим против него. Самуил по вполне понятным
причинам был тоже противником монархии. Требование избрать царя он
воспринял как личную обиду и поражение, ибо надеялся, что как религиозная,
так и светская власть будет переходить в его семье от отца к сыну. Он с
горечью спрашивал у представителей племен, в чем его вина, почему его
лишают власти, и изображал в самых мрачных красках опасности, грозящие
им со стороны царя. Когда же это не возымело действия, заявил, что, отвергая
теократическую власть верховного жреца, они тем самым отвергают Яхве.
	В конце концов Самуилу пришлось уступить настойчивым
требованиям, но тем не менее он отнюдь не намеревался отказаться от
фактической власти и повел дело так, чтобы будущий царь оставался
послушным орудием в его руках. Именно поэтому выбор Самуила пал на
юношу из скромной семьи, принадлежащей к самому маленькому из
израильских племен. Самуил основал школу пророков и в этой школе, если
верить Библии, формировал своего кандидата, прививая ему повиновение по
отношению к верховному жрецу, а также верность богу Яхве и законам
Моисея.
	Как известно, он жестоко обманулся в своих ожиданиях. Робкий
юноша превратился в блестящего полководца и энергичного правителя,
принимавшего самостоятельные решения. На этой почве возник острый
конфликт между Саулом и Самуилом, и последний внешне отошел от
политической деятельности. В действительности же он начал ожесточенную
тайную борьбу со своим непокорным питомцем. Стремясь свергнуть его с
престола, он помазал на царство Давида. Конфликт перерос в открытую
войну, когда Саул велел убить всех жрецов храма в Номве за то, что они
помогли Давиду. Итак, перед нами здесь распространенный в истории
человечества типичный конфликт между светской и церковной властью. Для
полноты картины стоит остановиться также на своеобразном институте,
который мы называем школой пророков. Это были объединения
неистовствующих религиозных фанатиков, впервые появившихся в Израиле
около 1000 года до нашей эры Они находились обычно вблизи таких крупных
религиозных центров, как Гива, Вефиль, Рамафаим, а впоследствии также
Самария.
	Приступы религиозного экстаза не были чужды ни Самуилу, ни
Саулу, ни Давиду. Саул, возвращаясь из Рамафаима домой, встретил группу
пророков и дал вовлечь себя в их экстатические пляски и песнопения.
Вторичный приступ безумия случился с ним после получения известия об
осаде города Иависа. Он изрубил тогда двух волов, которыми пахал землю. В
третий раз это произошло с ним в Рамафаиме, куда он явился в погоне за
Давидом. Навстречу ему вышел Самуил со своими пророками и,
загипнотизировав его плясками, пением и восклицаниями, вовлек в свой
хоровод. В Первой книге царств (глава 10, стих 5) сказано:
	_...и когда войдешь там в город, встретишь сонм пророков, сходящих
с высоты, и пред ними псалтирь и тимпан, и свирель и гусли, и они
пророчествуют_.
	Это описание доказывает, что по стране шатались толпы фанатиков и
религиозных мистиков, поразительно напоминающих дервишей ислама. Эти
израильские пророки носили полотняные одежды и специальные пояса и,
подобно дервишам, собирали милостыню. Их религиозные обряды включали
в себя не только песнопения, пляски и прорицание, но и самобичевание,
истязание тела различными орудиями пытки. Знаменательно, что эти пророки
появились на арене израильской религиозной жизни довольно поздно. Это
доказывает, что коллективное экстатическое пророчествование не было
местным, израильским явлением. Вопрос его происхождения все ещё
остается открытым. Однако преобладает мнение, что израильтяне
заимствовали его у ханаанеян вместе с культом Ваала, Астарты и других
финикийских божеств. Предполагают, что родиной таких школ пророков
была Фригия, в Малой Азии, и уже оттуда школы проникли в Финикию и
Ханаан. В Третьей книге царств сказано (глава 18, стих 19), что на
содержании царицы Иезавель находились четыреста финикийских пророков.
	Нужно отметить, что это явление не было чуждо и другим народам.
Достаточно вспомнить древнегреческие оргии в честь Аполлона и Дионисия.
Геродот рассказывает о вдохновенных мужах, которые ходили по Греции и
пророчествовали в стихах. В Израиле движение пророков приняло изуверские
формы. Пророк Осия (седьмой век до нашей эры), желая доказать иудеям,
что, поклоняясь чужим богам, они совершают тяжкий грех прелюбодеяния,
жил три года с падшей женщиной и с чужой женой. Пророк Исаия (восьмой
век до нашей эры) ходил нагой по городу, чтобы предупредить жителей
Иерусалима, что Яхве так оголит их грешный город, лишая его всех богатств.
В течение нескольких столетий группы странствующих пророков были в
Ханаане обычным явлением. Израильтяне относились к ним с суеверным
страхом и уважением, прислушиваясь к их пророчествам, и не отказывали в
подаянии. Со временем, однако, в ряды святых мужей стали проникать
всякого рода шарлатаны, именуемые в Библии лжепророками. По их вине
народ стал относиться к пророкам неприязненно и даже презирать их. Это
явствует, в частности, из вопросов, которые задавали друг другу жители
Гивы: _Неужели и Саул во пророках?_ Когда Давид шел с плясками перед
ковчегом завета, его жена Мелхола заявила с презрением, что его поведение
недостойно царя. Мудрец и наставник народа Амос решительно возражал,
когда его называли пророком.
	Под влиянием учения пророков, в также политических бедствий и
страданий евреи постепенно углубляли свою религию, пока она наконец,
после вавилонского пленения, не вылилась в чистейший монотеизм. Эта
эволюция должна была, естественно, привести к ликвидации примитивных
форм коллективного пророчествования. Пророки высшего разряда, чьи
сочинения вошли в Библию, не имели ничего общего со странствующими по
стране прорицателями. Но они не появились на исторической арене Израиля
как _deus ex machina_, а несомненно были плодом многовекового развития
коллективного религиозного пророчествования. Трагическая история Саула
известна нам исключительно из Библии, и мы, в сущности, не можем сказать,
насколько она правдива. Поэтому обнаружение любого вещественного
доказательства, в какой-то мере подтверждающего библейскую версию,
является волнующим событием. Такое событие произошло в 1922 году, когда
американский археолог и востоковед Олбрайт нашел в Тель-эль-Фулле, в
пяти километрах от Иерусалима, развалины Гивы, столицы Саула. Раскопки
показали, что это была мощная горная крепость, простая и строгая по
конструкции, но совершенно неприступная. Её защищали угловые башни и
две линии стен из каменных блоков. Между стенами находились потайные
переходы и склады продовольствия. Среди развалин нашли огромное
количество бронзовых наконечников стрел и каменных снарядов для пращей.
Ученые установили, что развалины относятся ко второй половине
одиннадцатого века до нашей эры, то есть ко времени правления первого
израильского царя. Были обнаружены также развалины Беф-Сана, где
филистимляне глумились над телом Саула. Согласно Библии, они поместили
голову несчастного царя в храме Дагона, его доспехи _ в храме Астарты, а
туловище повесили на городской стене. Высота развалин составляла более
двадцати трех метров _ они состояли из восемнадцати слоев, относящихся к
различным эпохам. Самый нижний слой восходит к четвертому тысячелетию
до нашей эры, и следовательно, Беф-Сан был одним из древнейших городов
Ханаана. Но для нас интереснее всего то, что в слое, относящемся к эпохе
Саула, обнаружены развалины двух расположенных рядом друг с другом
храмов _ Дагона и Астарты,_ о которых говорится в Библии. Камни этих
храмов были свидетелями последнего акта филистимско-израильского
конфликта, окончившегося гибелью мужественного царя и трех его сыновей.
Попутно археологи обнаружили историческую подробность, которую авторы
Библии замолчали. Толстый слой пепла, закопченные камни и разбитые
статуэтки богов доказывают неопровержимо, что город пал жертвой
внезапного нападения и пожара. Это дает основания предполагать, что Давид
разрушил Беф-Сан в отместку за глумление над телом его предшественника.
	Рассказ о Давиде, как мы уже неоднократно отмечали, говоря о
других разделах Библии, составлен из народных сказаний, которые
столетиями передавались из поколения в поколение. Составители включили
их в Библию, не замечая или не придавая значения содержащимся в них
противоречиям.
	Некоторые примеры этих противоречий стоит привести, чтобы
показать, с какими трудностями сталкиваются ученые-библеисты, пытаясь
установить историческую правду. Если мы попытаемся ответить на вопрос,
каким образом Давид очутился при дворе царя Саула, мы окажемся в
затруднительном положении. Библия дает две совершенно различные версии.
Из шестнадцатой главы Первой книги царств мы узнаем, что Давида привели
во дворец потому, что он искусно играл на арфе и своей игрой снискал
расположение царя. Между тем глава семнадцатая сообщает, что Давид
привлек внимание Саула своей победой над Голиафом. Победителем Голиафа
был неизвестный пастушок, Саул велел привести его к себе и спросил:
	_Чей сын этот юноша?_ _ стало быть, он не знал его раньше.
	Другой, ещё более любопытный пример _ это вопрос об убийстве
Голиафа. Распространенная версия, по которой Голиафа убил в единоборстве
Давид, основана на Первой книге царств. Когда же мы читаем Вторую книгу
царств, нас охватывает изумление, так как мы узнаем, что Голиафа убил вовсе
не Давид, а некто Эльханан из Вифлеема. Библеисты неоднократно пытались
объяснить или как-то сгладить эти расхождения. В случае с Голиафом было
сделано открытие, которое неожиданно навело ученых на след. Оказалось,
что мы, в сущности, не знаем, как звали преемника Саула на израильском
престоле. _Давид_, так же как в текстах мари _давидум_, не имя собственное,
а звание или прозвище, обозначающее вождя или опекуна. Выяснив это,
многие библеисты сделали вывод, что Давид и Эльханан _ одно и то же
лицо.
	Итак, если мы предположим, что Голиафа убил вифлеемский
пастушок Эльханан, которого потом благодарный народ Израиля назвал
Давидом, противоречие исчезнет, как по мановению волшебной палочки. Но
если мы даже полностью согласимся с этой гипотезой, остается ещё много
других противоречий, снижающих историческую ценность библейских
сказаний. В Библии перемешаны факты с легендами, старинные народные
предания с более поздними дополнениями, и, как бы ученые ни старались, им
никогда уже не удастся установить истину полностью. Типичным примером
такого несоответствия является утверждение, что Давид отнес голову
Голиафа в Иерусалим. Это, конечно, значительно более поздняя вставка: ведь
мы знаем, что Давид завоевал Иерусалим намного позже, уже будучи царем
израильским.
	Легендой является также традиция, приписывающая Давиду
авторство большинства псалмов, собранных в Библии. Псалмы, несомненно,
имели большее влияние на умы последующих поколений, чем другие книги
Ветхого завета. Это религиозная лирика, отличающаяся красотой и
богатством настроений, выражающая целую гамму чувств: от уныния,
смирения и отчаяния до надежды, веры, радостного подъема, благодарности и
жизнерадостности. Величественная простота этих поэм, их лаконизм,
строгость стиля и покоряющий сердца религиозный пыл сделали их
неиссякаемым источником вдохновения для многих поэтов, художников и
композиторов.
	Главная идея этих религиозных гимнов _ монотеизм. Они
являют собой апофеоз величия и могущества Яхве, который дарит людей
любовью, умеет прощать им самые тяжкие грехи, но бывает также
неумолим в гневе и беспощаден в наказаниях. Это уже концепция
божества высшего разряда, божества, которое диктует человеку
нравственные законы. Но космология этих поэм столь же примитивна, как
во времена Авраама. Яхве сидит на престоле на небесах, его окружают
ангелы, земля плоская и окружена праокеаном, ужасные чудовища хаоса
и зла борются с силами порядка и созидания. Лишь позже Яхве
восторжествует, а землей будут управлять цари из рода Давидова.
Название псалмов происходит от греческого слова _псаллейн_ _ _трогать
пальцами струны_. Слово _псалмос_ обозначает струнный инструмент,
вероятно финикийского происхождения, или же песню, исполняемую под
аккомпанемент этого инструмента. Псалмы шестой и одиннадцатый
начинаются с примечания: _На восьмиструнном_. Это, несомненно,
значит, что псалом должен сопровождаться аккомпанементом на восьми
струнах. Многое говорит за то, что текст делился на сольные партии и
партии хора. Каждая поэма была чем-то вроде литании или антифона,
являющихся неотъемлемым компонентом различных обрядов и
литургических церемоний.
	Авторство Давида, как уже говорилось выше, является легендой.
Анализ текста псалмов неопровержимо доказывает, что большинство из них
не могло быть создано до вавилонского пленения и было включено в Библию
лишь в третьем веке до нашей эры Их содержание отражает религиозные
представления и социально-политические отношения, характерные для
последнего, послевавилонского периода еврейской истории. Даже
элегический плач, якобы сочиненный Давидом после смерти Саула и
Ионафана, на самом деле заимствован из древнего сборника гимнов _ Книги
праведника.
	Это отнюдь не значит, что Давид не был поэтом и музыкантом.
Израильтяне, как мы уже отмечали, отличались исключительной
музыкальностью. На фреске, обнаруженной в Бени-Хассане, изображены
среди еврейских пастухов музыканты с лирами в руке. Из надписей в Египте
и Месопотамии мы узнаём, что Израиль посылал в эти страны оркестры и
ансамбли танцовщиц. Существовали также женские оркестры. Иудейский
царь Езекия (721_693 годы до нашей эры), стараясь снискать расположение
ассирийского царя, Синахериба, послал ему группу певцов и певиц.
	При такой богатой музыкальной традиции не было бы ничего
удивительного, если бы некоторые израильские цари оказались талантливыми
поэтами и композиторами.
	Прелесть археологии именно в том и состоит, что она иной раз
внезапно превращает в неопровержимую научную истину какое-нибудь
историческое предание, относительно которого мы сомневались, правда это
или легенда. Так случилось с библейским рассказом о взятии Давидом
Иерусалима. Благодаря одному сенсационному открытию мы теперь
совершенно уверены, что Давид завоевал эту твердыню иевусеев, и знаем
даже, каким чудом это ему удалось. Мы сознательно говорим _чудом_, ибо
крепость была расположена на вершине неприступной скалы и на
протяжении четырехсот лет успешно отражала все вражеские нападения.
Библейский рассказ о её завоевании лаконичен и туманен. Из него следует,
что Иоаву удалось взять крепость хитростью:
	он проник туда по какому-то потайному каналу и напал на иевусеев с
тыла.
	Как это часто случается с археологическими открытиями, загадка
выяснилась совершенно случайно. В 1867 году английский офицер, капитан
Уоррен, осматривал Иерусалим и его ближайшие окрестности. Он
заинтересовался источником Аин Ситти Мариам в долине Кедрона,
известным в Библии под названием Гихон. Среди развалин мусульманской
мечети Уоррен обнаружил яму, ведущую в глубь земли. Спускаясь по
выдолбленным в скале ступенькам, он дошел до подземного водоема с
ключевой водой. Несмотря на темноту, Уоррен заметил прямо над головой
круглое отверстие в скале. Раздобыв лестницу и веревку, он залез вглубь. Это
был выдолбленный в стене канал, который шел сначала горизонтально, а
затем по вертикали. Уоррен с огромным трудом поднялся по нему вверх и на
высоте тринадцати метров увидел коридор с высеченными в камне
ступеньками, ведущими в слабо освещенную пещеру. Оттуда по узкой
расщелине он выбрался наружу и, к своему изумлению, убедился, что
находится внутри древних стен города.
	Тоннель, как установили ученые, был построен в конце второго
тысячелетия до нашей эры, и конечно же это и есть тот самый канал, по
которому Иоав проник в город. Нетрудно представить себе, как это
происходило. Сначала Иоав сам пробрался по каналу с веревкой, потом
протащил туда всех своих солдат и напал на защитников крепости изнутри, в
то время как Давид атаковал снаружи. Иерусалим был одной из самых
сильных твердынь Ханаана, но у него была своя ахиллесова пята: в городе не
было воды. В мирное время жители спускались к источнику Гихон, но в
случае осады путь к источнику был отрезан. И вот они выдолбили в скале
тоннель со ступеньками. По нему на веревке спускали сосуды, а кто-нибудь,
скрытый в нижней пещере, наполнял их водой из водоема.
	Существование прохода держали в строжайшей тайне. Как о нем
проведал Иоав, мы не знаем. Должно быть, проговорился кто-нибудь из
пленных или израильские воины услышали случайно, как ударяется о скалу
сосуд с водой.
	Рассказ о двух первых царях Израиля можно отнести к шедеврам
мировой литературы. Борьба Саула со жрецами в защиту своего престола,
мрачная, жуткая сцена у женщины-волшебницы в Аэндоре, крушение дела
всей его жизни и самоубийство, затем бурная жизнь Давида, его горькая
старость, отравленная мятежами и дворцовыми интригами,_ все это эпизоды
подлинно шекспировской трагедии.
	Оба царя изображены незаурядными личностями, глубоко
человечными в своих достоинствах, недостатках и преступлениях; у обоих
есть свои заслуги, оба потрясают нас силой и страстностью своих чувств. Из
наивных порою библейских сказаний встают яркие, живые и многогранные
человеческие характеры. Каким прекрасным психологическим этюдом
является, например, описание постепенного душевного упадка Саула,
отравленного ядом подозрений и зависти! Поражает также реализм, с каким
составители Библии обрисовали темные, неприглядные стороны характера
Давида, несмотря на то что, как верный слуга жрецов, он был их
излюбленным героем. Их личные симпатии оказались бессильными перед
неопровержимыми историческими документами, с которыми они вынуждены
были считаться. В библейском тексте явственно проступает отношение
составителей к обоим царям. Саул, враг жрецов, изображен черной
личностью, несмотря на то что его образ жизни вряд ли заслуживает
осуждения. Зато Давид, любимец жрецов, возносится до небес, а его
преступления и неблаговидные поступки затушеваны или изображены с
необыкновенной снисходительностью. Несмотря на то что Давид был
узурпатором, шагавшим к престолу по трупам, нельзя отрицать, что он
принадлежит к числу самых выдающихся и заслуженных личностей в
истории Израиля. Как полководец, завоеватель и основатель государства, он
заслуженно стал гордостью своего народа. Поразительно быстро, однако,
Давид превратился в восточного деспота и изнеженного сибарита. Его
многочисленный гарем, продажные, погрязшие в интригах и склоках
придворные круги, влияние различных фаворитов и фавориток _ такова
потрясающая картина постепенного нравственного падения этого
крупнейшего государственного деятеля. Сомнительным кажется также и
утверждение, что Давид был верным яхвистом. Если он поклонялся одному
лишь Яхве, то откуда взялась у него в доме статуя, которую Мелхола
нарядила в одежду мужа и положила в постель? Это же наш хороший
знакомый домашний бог, предмет языческого культа, запрещенный и
преследовавшийся яхвистами.
	Что касается отношения Давида к жрецам, то есть все основания
предполагать, что он поддерживал их исключительно из политических
соображений. Будучи родом из племени Иуды и к тому же узурпатором,
лишившим власти законную династию Саула, он не пользовался
популярностью у большинства северных израильских племен. О том, как
неуверенно он чувствовал себя на престоле, свидетельствует хотя бы тот
факт, что его личная гвардия состояла из чужеземных, главным образом
филистимских, наемников. Давид изо всех сил старался завоевать
расположение северных племен. Этим объясняется объявленный им траур по
Саулу, пышные похороны погибшего царя, а также распоряжение предать
земле повешенных потомков Саула (когда народ заволновался, тронутый
поведением Рицпы). Но, как доказывают мятежи Авессалома и Сивы, все
старания Давида ни к чему не привели. И именно поэтому он обратился к
жрецам и опирался на них. Союз со жрецами, разумеется, был основан на
ряде компромиссов, иногда весьма странных, как, например, компромисс в
вопросе о должности верховного жреца. Законным верховным жрецом с
резиденцией в Гаваоне, в северном Ханаане, был Садок. Давид, будучи царем
иудейским, назначил верховным жрецом своего друга и советника Авиафара.
Когда он объединил под своей властью обе части Ханаана, возник
щекотливый вопрос о том, за кем останется высокая должность. Давид ни за
что не хотел отстранить Авиафара, который был ему преданным другом и
помощником. Сад ока тоже нельзя было лишить должности, чтобы не вызвать
гнева северных племен. Поэтому в первый и последний раз в истории
Израиля было принято решение оставить на посту обоих верховных жрецов.
Это ненормальное положение изменил только Соломон, изгнавший Авиафара
за поддержку притязаний Адонии на престол. С тех пор должность
верховного жреца переходила в роду Садока от отца к сыну. Оттуда
произошла впоследствии партия саддукеев, монополизировавшая в течение
многих столетий должность верховного жреца и все другие крупные
должности в Иерусалимском храме.
	В Библии мы встречаем иной раз лаконичные замечания,
проливающие яркий свет на некоторые вопросы. Приведем в качестве
примера случай, связанный с Давидом. Мы помним, что он намеревался
построить в Иерусалиме храм. Пророк Нафан заявил ему тогда, что Яхве
привык жить в шатре и не хочет каменного дома. Согласно Библии, Давид
послушно отказался от своих планов, хотя успел уже заготовить для
строительства дерево и благородные металлы. Но вот мы читаем пятую главу
(стих 3) Третьей книги царств и в изумлении протираем глаза. В письме к
финикийскому царю Хираму Соломон объясняет, что построить храм
помешали Давиду постоянные войны, которые ему пришлось вести.
	Итак, все становится ясным. Здесь, как и во всем, Давид
руководствовался прежде всего политическими соображениями, а не просто
выполнял указания пророка. Следует добавить, что Нафан, защищающий
храм-шатер, был выразителем влиятельной группировки религиозных
пуристов, которые стремились сохранить старые патриархальные обычаи
эпохи Моисея, были противниками роста городов и т. п.
	Давид был суровым и беспощадным правителем, но вместе с тем он
был выдающимся государственным деятелем и дальновидным дипломатом,
умевшим использовать для своих политических целей даже религиозные
учреждения и настроения. Его заслуги в деле строительства израильского
государства не подлежат сомнению, и поэтому не удивительно, что
последующие поколения идеализировали его. Считалось величайшей честью
доказать свое родство с домом Давида. Поэтому понятно также, почему
евангелисты, обосновывая историческую миссию скромного учителя из
Назарета Иисуса Христа, подчеркивали, что он был потомком величайшего из
царей израильских. Соломон был первым израильским царем, получившим
престол по наследству. Но и он вступил на этот престол в атмосфере борьбы
и интриг. Если бы его мать Вирсавия, честолюбивая и энергичная женщина,
не пользовалась поддержкой группы пророка Нафана и не оказала давление
на царя, Соломон остался бы, во всей вероятности, одним из многочисленных
анонимных царских сыновей, о которых нам почти ничего не известно.
Несомненно, больше прав на престол имел Адония, четвертый сын Давида,
которого поддерживали верховный жрец Авиафар и главный военачальник
Иоав. Соломон пощадил Авиафара, но велел убить Иоава и Адонию, хотя
последнему обещал сохранять жизнь. Он был по-своему прав. Чтобы
утвердиться на престоле, ему необходимо было избавиться от опасного
соперника и запугать его сторонников. Такое положение вещей было
характерно не только для Израиля. Огромные гаремы восточных деспотов,
многочисленное мужское потомство и отсутствие каких-либо правовых норм
в вопросе о престолонаследии привели к тому, что насильственное
устранение претендентов на престол становилось часто неизбежным. Этот
мрачный обычай существовал, в частности, и при дворе византийских
императоров, где он стал почти легальным государственным актом,
сопутствующим коронации.
	Соломон был мирным правителем. Унаследовав от отца большое и
сильное государство, он царствовал сорок лет (972_932 годы до нашей эры).
За это время он не вел ни одной большой войны. Не расправился даже с
арамейцем Разоном, который изгнал из Дамаска израильский гарнизон и
объявил себя царем. Это казалось тогда инцидентом второстепенной
важности, и ошибкой Соломона было то, что он не сумел предвидеть, какой
серьезной угрозой для Израиля станет со временем новое арамейское
царство. Историческая заслуга Соломона состояла в том, что он превратил
бедную земледельческую страну с патриархально-племенным строем в
единое, сильное в экономическом и военном отношении государство,
пользующееся большим авторитетом на международной арене. Он был
хорошим администратором, дипломатом, строителем и торговцем. В его
время Израиль славился великолепием своей столицы и небывалой роскошью
царского двора.
	Об авторитете Соломона свидетельствует хотя бы то, что гордый
фараон отдал ему в жены свою дочь. Доказательством могущества и влияния
Соломона был также его чудовищно большой гарем, чрезмерный блеск,
каким он себя окружил, и необыкновенно властное обращение с подданными,
к которым он относился как к рабам. При всех этих недостатках нельзя
отрицать, однако, положительных сторон царствования Соломона. Ведь
именно он великолепно отстроил Иерусалим и сделал его настоящей
столицей. Воздвигнутый им храм стал единственным центром и символом
еврейской религии. Неоспоримы его заслуги в деле повышения
обороноспособности страны _ вспомним строительство системы
укрепленных городов и реорганизацию армии введением боевых колесниц.
	Соломон старался также развить в Израиле ремесла и морскую
торговлю, привозя для этой цели специалистов из Финикии. Четкая
деятельность государственной администрации обеспечивалась чиновничьей
иерархией, построенной по финикийскому, сирийскому и египетскому
образцам. Соломон был также непревзойденным дипломатом. Крупнейшими
его достижениями на этом поприще были брак с дочерью фараона и
сотрудничество с царем Хирамом, без помощи которого ему не удалось бы
осуществить свои цели. Благодаря деловой сметке Соломона Израиль был
процветающей страной. В Третьей книге царств сказано по этому поводу
(глава 10, стих 27): _И сделал царь серебро в Иерусалиме равноценным с
простыми камнями, а кедры, по их множеству, сделал равноценными с
сикоморами, растущими на низких местах_. Это, конечно, гипербола,
характерная для восточного стиля, но у нас имеются данные, доказывающие,
что в известной степени она соответствует действительности. Известно, что
годовой доход Соломона, состоявший из торговых прибылей, налогов и дани
арабских вассалов, составлял шестьсот шестьдесят шесть талантов (около
двадцати двух тысяч восьмисот двадцати пяти килограммов золота), не
считая поставок натурой, взимаемых с израильского населения. О расцвете
земледелия в Израиле свидетельствует тот факт, что Соломон поставлял
Хираму ежегодно двадцать тысяч мер пшеницы и двадцать тысяч мер
растительного масла. Разумеется, земледельцы подвергались жестокой
эксплуатации, но все равно такие колоссальные поставки
сельскохозяйственных продуктов возможны только в условиях процветания.
	Археологические находки познакомили нас со многими сторонами
тогдашнего быта. В частности, они свидетельствуют о довольно высоком
жизненном уровне. Бесчисленные дорогие чаши для косметики, сделанные из
алебастра и слоновой кости, разной формы пузырьки, пинцеты, зеркала и
шпильки для волос доказывают, что израильские женщины той эпохи
заботились о своей внешности. Они употребляли духи, румяна, кремы, мирру,
хну, бальзамовое масло, порошок из кипарисовой коры, красную краску для
ногтей и голубую для век. Большинство этих снадобий ввозилось из-за
границы, а такой импорт характерен для богатой страны. Кроме того,
археологи подтвердили быстрый процесс роста городов, против которого ещё
во времена Давида так яростно боролись консерваторы-яхвисты. Земледелие
было по-прежнему ведущей отраслью народного хозяйства, но
землевладельцы жили преимущественно в городах. Поскольку все ханаанские
города были окружены крепостными стенами, они становились все более
перенаселенными. Дома, в основном двухэтажные, строили на каждом
свободном клочке земли вдоль узких и тесных улочек. Главной частью
израильского жилища была большая комната на первом этаже. Женщины
готовили там пищу и пекли хлеб, а вся семья собиралась там для совместных
трапез. Мебели не было. Даже состоятельные люди ели и спали на циновках.
В комнаты верхнего этажа поднимались по каменным ступеням или по
деревянным приставным лестницам. Летом спали на крышах, где дул
освежающий ветерок. В пищу употребляли много лука и чеснока. Еда была
простой и питательной. Основным продуктом питания была жареная и
вареная пшеница, разные крупы, чечевица, огурцы, фасоль, фрукты и мед.
Мясо ели только по праздникам. Пили в основном овечье и коровье молоко,
вино же употребляли очень умеренно.
	Из каких источников черпал царь Соломон свои богатства? Долгое
время ученые подвергали сомнению все сказанное об этом в Библии _ уж
очень это было фантастично и туманно.
	В Третьей книге царств (глава 10, стихи 28, 29) мы читаем: _Коней
же царю Соломону приводили из Египта и из Кувы; царские купцы покупали
их из Кувы за деньги. Колесница из Египта получаема и доставляема была за
шестьсот сиклей серебра, а конь за сто пятьдесят. Таким же образом они
руками своими доставляли все это царям хеттейским и царям арамейским_.
Здесь говорится только, что царь Соломон покупал коней и колесницы, но
ничего не сказано о том, что он их также и продавал. А между тем в
результате археологических изысканий точно установлено, что он занимался
посредничеством в торговле между Египтом и Азией, торговал лошадьми и
колесницами.
	В 1925 году американская археологическая экспедиция обнаружила в
исторической долине Езреель развалины города Мегиддо. Город этот имел
огромное стратегическое значение: он защищал северные рубежи долины,
через него проходил торговый путь из Азии в Египет. Давид и Соломон
превратили Мегиддо в сильную крепость, но город существовал уже в
третьем тысячелетии до нашей эры Именно там удалось раскрыть тайну
Соломона. Среди руин были обнаружены построенные им конюшни на
четыреста пятьдесят лошадей. Они были расположены вокруг большой
площадки, где, должно быть, объезжали и поили лошадей и где, быть может,
происходили конские ярмарки. Размеры и расположение этих конюшен на
главном торговом пути доказывают, что Мегиддо был основной базой
торговли лошадьми между Азией и Египтом. Соломон покупал коней в
Киликии и продавал их, по всей вероятности, в Египет, откуда он в свою
очередь вывозил колесницы, продавая их на месопотамских рынках.
	Как сообщает Библия, Соломон построил при помощи финикийских
специалистов и мореходов торговый флот, который стоял в порту Ецион-
Гавер в заливе Акаба и каждые три года ездил в страну Офир, привозя оттуда
золото и экзотические товары. Исследователей Библии интересовали два
вопроса:
	1) где находилась загадочная страна Офир?
	2) что могла вывозить в Офир такая сельскохозяйственная страна,
как Ханаан?
	О том, какая страна названа в Библии Офиром, спорят до сих пор.
Называют Индию, Аравию, Мадагаскар. Известный американский востоковед
Олбрайт пришел к выводу, что речь идет о Сомали. Другие ученые обращают
внимание на фрески в одном из фиванских храмов. Там изображена
темнокожая царица из некой страны Пунт. Подпись под фреской сообщает,
что египетские корабли привозили из этой страны золото, серебро, черное и
красное дерево, тигровые шкуры, живых обезьянок и рабов-негров. Родилось
предположение, что Пунт и библейский Офир _ одно и то же. Ответ на
второй вопрос дала археология. В 1937 году археолог Нельсон Глюк
натолкнулся в пустынной долине Вади-эль-Араба на выдолбленную в скале
шахту медного рудника. Развалины каменных бараков, в которых жили
шахтеры, и стена для защиты от нападений со стороны разбойничьих племен
пустыни убедили Глюка, что это рудник Соломона.
	Вблизи залива Акаба, где уже раньше были обнаружены под слоем
песка развалины порта Ецион-Гавер, Глюк сделал ещё более важное
открытие. На обширной площадке, окруженной крепостной стеной,
находилось большое количество медеплавильных печей. Печные трубы были
обращены отверстиями к северу, откуда дуют постоянные морские ветры.
Таким остроумным способом удавалось без труда поддерживать
необходимую для плавки температуру. Благодаря этим открытиям мы узнали,
что Соломон был не только ловким торговцем лошадьми, но и
промышленником. По всей вероятности, он держал монополию на
производство меди, что позволило ему диктовать цены и получать те
огромные прибыли, о которых говорится в Библии. Слава о мудрости
Соломона, его богатстве и роскоши его двора разошлась по всему свету.
Послы из самых разных стран прибывали в Иерусалим для заключения
договоров о дружбе и торговых соглашений. Жители столицы почти
ежедневно встречали кортежи экзотических гостей, везущих царю щедрые
дары. И несомненно гордились тем, что их родной город стал столь крупным
торговым и дипломатическим центром. Однажды разошелся слух о прибытии
каравана царицы савской из далекой Аравии. Народ вышел на улицы и
восторженно приветствовал царицу, едущую в сопровождении
многочисленной толпы придворных и рабов. Замыкал шествие длинный ряд
верблюдов, навьюченных роскошными подарками для Соломона. Кем была
эта легендарная царица, героиня одного из самых захватывающих библейских
сказаний?
	Теперь это уже известно, и история этого открытия настолько
любопытна, что её стоит рассказать.
	Ещё в девятнадцатом веке южная Аравия, родина пряностей и
благовоний, которую древние римляне называли Счастливой Аравией (Arabia
felix), была закрыта для европейцев. _Неверным псам_, осмеливающимся
ступить ногой в страну Мухаммеда, угрожала смерть. И все же нашлись
смельчаки_ в которых любознательность и жажда приключений были сильнее
страха. Француз ЭК. Галеви и австриец доктор Е. Глазер переоделись
арабами и отправились в запретную страну. После множества приключений и
трудностей они натолкнулись в пустыне на развалины огромного города,
который, как потом выяснилось, назывался Мериб. Там, в частности, они
обнаружили и привезли в Европу ряд таинственных надписей. Сенсационное
открытие вызвало в научных кругах громадный интерес. Арабские купцы,
почувствовав конъюнктуру, начали бойкую торговлю мерибскими надписями.
Таким образом, в руках ученых оказалось несколько тысяч каменных
обломков, покрытых письменами, основанными на палестинской алфавитной
системе. Среди отрывочных сведений о богах, племенах и городах были
прочтены также названия четырех южноаравийских государств: Минеа,
Гадрамаут, Катабан и Сава. Упоминания о стране Сава имеются также в
ассирийских документах восьмого века до нашей эры Там говорится, что
Месопотамия вела с этой страной оживленную торговлю, покупая там
главным образом пряности и благовония. Савские цари носили титул
_мукарриб_, что значит _жрец-князь_. Их резиденцией был город Мериб,
развалины которого найдены на юге Аравийского полуострова (в
сегодняшнем Йемене). Город был расположен в горах, на высоте двух тысяч
метров над уровнем Красного моря. Среди бесчисленных колонн и стен
выделялся своим великолепием старый легендарный храм Харам Билкис,
вблизи Мериба. Это было овальное строение с прекрасным порталом, к
которому вели каменные ступени, выложенные бронзой. Многочисленные
колонны и пилястры, а также фонтаны на обширном дворе дают полное
представление о былом великолепии храма. Из надписей мы узнаём, что он
был воздвигнут в честь арабского бога Илумкуг.
	В результате тщательных исследований удалось установить, каковы
были источники процветания савского царства. Огромная, высотою в
двадцать метров, плотина поднимала уровень реки Адганаф, откуда вела
разветвленная сеть оросительных каналов. Благодаря орошению Сава была
страной необыкновенного плодородия. Жители занимались главным образом
выращиванием разного рода пряностей, которые экспортировались в ряд
стран. Так продолжалось до 542 года нашей эры, когда вследствие
постоянных набегов и войн рухнула плотина. Цветущий сад поглотили пески
пустыни. Можно предположить, почему царица савская собралась в гости к
Соломону. Торговый путь, именуемый Дорогой благовоний, по которому
жители савского царства вывозили свои товары в Египет, Сирию и Финикию,
шел вдоль Красного моря и пересекал территории, подчиненные Израилю.
Поэтому благополучное продвижение караванов зависело от доброй воли
Соломона. Царица савская приехала с чисто практической целью: щедрыми
дарами и обещанием доли в прибылях склонить израильского царя к
заключению договора о дружбе. Но народная фантазия обошла молчанием
характер визита и придала всему романтическую окраску. Соломон, якобы
пораженный яркой красотой царицы, воспылал к ней страстью и имел от нее
сына. Абиссинцы по сей день утверждают, что именно от него происходит
династия негусов. Стоит привести ещё одну легенду, связанную с Соломоном.
В сокровищнице храма в Аксуме, прежней столице Абиссинии, будто бы
хранится ковчег завета. Как он туда попал? Предание гласит, что его выкрал
из храма Соломона сын его и царицы савской, оставив в Иерусалиме
подделку. Таким образом, подлинный Моисеев ковчег завета находится
якобы в Аксуме. Он является величайшей святыней абиссинцев, и никто из
живущих не имеет права увидеть его. Во время праздника москал, в честь
окончания поры дождей, выставляется для всенародного обозрения копия
ковчега.
	Соломон стал для последующих поколений еврейского народа
воплощением мудрости. И это не удивительно. Годы его царствования были
периодом высшего экономического и политического расцвета Израиля,
единственным в истории страны периодом могущества, мира и процветания.
Правда, в памяти поколений сохранились лишь светлые стороны правления
Соломона, теневые же преданы забвению. А между тем этих теневых сторон
было немало, и их необходимо вспомнить, чтобы воссоздать правдивую
картину той эпохи. Нам известно, какие колоссальные прибыли приносили
Соломону торговля и производство меди. И все же его нельзя назвать
рачительным и дальновидным хозяином. Его расточительность и тяга к
восточной роскоши привели к тому, что он не смог вернуть Хираму сто
двадцать талантов и вынужден был в счет уплаты долга передать тирскому
царю двадцать галилейских городов. Это был шаг банкрота, попавшего в
финансовый тупик.
	Как следует из библейских сказаний, вся тяжесть расходов на
строительство, вооружение и содержание царского двора ложилась прежде
всего на плечи ханаанского населения. Достаточно вспомнить, что более
двухсот тысяч человек загоняли ежегодно на принудительные работы в
ливанских лесах, в каменоломнях на берегу Иордана и на строительных
площадках. Эта чудовищная система рабского труда ничем не отличалась от
системы фараонов эпохи строительства великих пирамид. Если принять во
внимание, что, по данным переписи населения, проведенной Давидом, в
Израиле и Иудее насчитывалось в ту эпоху миллион двести тысяч мужчин, то
нетрудно представить, какой огромный процент своих подданных
эксплуатировал царь на принудительных работах.
	Такое экономическое принуждение не могло не повлечь за собой
глубоких социальных сдвигов. С каждым годом увеличивалась пропасть
между богачами и бесправной беднотой, измученной налогами и трудовой
повинностью. В низах росло недовольство, начиналось брожение. Даже
жрецы, которые во времена Давида были союзниками царя, имели основания
роптать. Последующие поколения, помня о великих заслугах Соломона,
простили ему идолопоклонство, которым он занимался в открытую даже во
дворе Иерусалимского храма. Но конечно же это возмущало современных
ему жрецов. В огромном гареме царя находились женщины всевозможных
рас и религий. Там были хеттеянки, моавитянки, идумеянки, аммонитянки,
египтянки, филистимлянки, ханаанеянки и т. д. Вместе со своими обычаями
они приносили во дворец и своих богов. Соломон, особенно в последние годы
жизни, оставался под сильным влиянием своих фавориток и, поддаваясь их
уговорам, устанавливал различные идолопоклоннические культы. Известно,
например, что во дворе храма занимались культом Ваала, Астарты и Молоха.
И поскольку народные массы, особенно на севере страны, относились к
ханаанским богам весьма благожелательно, то пример царя отнюдь не
способствовал укреплению яхвизма.
	Давид и Соломон объединили, правда, все племена в едином
государстве, но духовного единства они так и не добились. Между племенами
северного и южного Ханаана продолжал существовать политический и
расовый антагонизм. Даже Давид вполне сознавал отчужденность между
обеими группами населения и на смертном одре сказал о Соломоне: _Ему
завещал я быть вождем Израиля и Иуды_ (3 Царств, глава 1, стих 36).
	В этой связи Соломон совершил роковую ошибку, непростительную
для крупного государственного деятеля. Он разделил свою страну на
двенадцать налоговых округов, обязанных поставлять определенное
количество сельскохозяйственных продуктов для нужд царского двора и
армии. При этом бросается в глаза, что в списке округов отсутствует
территория Иуды. Из этого можно заключить, что Иуда _ племя Давида и
Соломона было освобождено от подати. Такая привилегия должна была
неизбежно озлобить другие племена, особенно гордое племя Ефремове,
постоянно соперничавшее с Иудой из-за приоритета в Израиле.
	Уже в царствование Давида на здании государственной власти
появились грозные трещины. Бунт Авессалома и Сивы был, в сущности,
восстанием северных племен против гегемонии Иуды. Эти племена
поддерживали в качестве претендентов на престол Иевосфея и Адонию
против Давида и Соломона, что доказывает силу внутренних конфликтов,
приведших в конце концов к расколу государства. Крупнейшей ошибкой
Соломона было то, что он никогда не заботился об упрочении основ своего
государства. Из-за своей близорукости и эгоизма он бездумно обострял
опасный антагонизм между племенами, что после его смерти привело к
катастрофе. Первые опасные признаки обнаружились ещё при жизни
Соломона, когда вспыхнул мятеж племени Ефремова под руководством
Иеровоама. Иеровоам потерпел поражение, но ему удалось убежать в Египет,
где фараон Сусаким встретил его очень радушно. Это было вторым
предостережением, так как доказывало, что Египет питает по отношению к
израильскому царству какие-то враждебные намерения и поэтому
поддерживает всех, кто способствует его ослаблению и расколу. И
действительно, через пять лет после смерти Соломона Сусаким вторгся в
Иудею и варварски ограбил Иерусалимский храм (около 926 года до нашей
эры). Серьезные исторические последствия имело также бессилие Соломона
по отношению к Разону, который ещё в царствование Давида объявил себя
царем Дамаска. Несмотря на то, что узурпатор постоянно разорял северные
границы Израиля, Соломон так и не отважился дать ему решительный отпор.
После раскола Израиля и Иудеи арамейское царство Дамаска обрело большое
могущество и долгие годы воевало с Израилем. Это облегчило Ассирии
завоевание Сирии в восьмом веке до нашей эры, а в 722 году до нашей эры
покорить Израиль и угнать десять племен израильских в вавилонское рабство.
После падения Ассирии между нововавилонским царством и Египтом
вспыхнула борьба за Сирию и Ханаан, окончившаяся в 586 году завоеванием
Иудеи и разрушением Иерусалима халдеями. Исходя из этих фактов нужно
сказать, что царствование Соломона, при всем его блеске и кажущемся
богатстве, не было благополучным. Вследствие пагубной политики и
деспотизма царя Израиль, потрясаемый внутренними социальными
конфликтами, неуклонно шел к гибели. Не удивительно, что сразу же после
смерти царя держава, с таким трудом созданная Давидом, распалась на два
отдельных слабых государства, занятых постоянными междоусобными
войнами.
	Необходимо остановиться на традиционном и широко
распространенном мнении, будто авторство Песни песней и Книги притчей
принадлежит царю Соломону. В Библии сказано, что Соломон сочинил
тысячу пять песней и три тысячи притчей, в которых отразилась его
необыкновенная мудрость. Песнь песней _ одна из самых замечательных и
своеобразных эротических поэм во всей мировой литературе. Её прекрасные
ритмические фразы, раскаленные добела жаром экзотических метафор и
сравнений, ошеломляют своей подлинно восточной чувственностью. Не
удивительно, что она была для многих поколений поэтов, художников и
музыкантов неиссякаемым источником вдохновения, чашей, наполненной до
краев волшебным напитком поэзии.
	Вот как обращается юный герой поэмы к своей возлюбленной:
	Как ты прекрасна, как привлекательна, возлюбленная, твоею
миловидностью! Этот стан твой похож на пальму, и груди твои _ на
виноградные кисти. Подумал я: влез бы я на пальму, ухватился бы за ветви её;
	и груди твои были бы
	вместо кистей винограда,
	а запах от ноздрей твоих, как от яблоков.
	Девушка же изображает своего милого так:
	Голова его _ чистое золото;
	кудри его волнистые, черные, как ворон. Глаза его _ как голуби при
потоках вод...
	Щеки его _ цветник ароматный, гряды благовонных растений;
	губы его _ лилии, источают текучую мирру;
	руки его _ золотые кругляки, усаженные топазами;
	живот его _ как изваяние из слоновой кости, обложенное
сапфирами;
	голени его _ мраморные столбы, поставленные на золотых
подножиях.
	Поэма содержит также чудесные картины природы.
	Приведем в качестве примера описание весеннего пейзажа на горе
Кармил:
	Вот зима уже прошла;
	дождь миновал, перестал;
	цветы показались на земле,
	время пения настало,
	и голос горлицы слышен в стране нашей;
	смоковницы распустили свои почки, и виноградные лозы, расцветая,
издают благовоние. Встань, возлюбленная моя, прекрасная моя, выйди!
	Пламенные любовные излияния нанизаны на сюжетную канву,
напоминающую древние пасторали. Царь влюбился в простую деревенскую
девушку по имени Суламита. Он взял Суламиту в свой гарем, но так и не
сумел добиться её расположения. Девушка оставалась верна своему
возлюбленному, пастуху из её родной деревни. Среди дворцовой роскоши,
окруженная заботой и лаской своего господина, Суламита постоянно тоскует
по тем счастливым дням, когда она вместе со своим возлюбленным пасла в
горах отару овец; по ночам же она мечтает о его крепких и сладостных
объятиях.
	В конце концов любовь побеждает и влюбленные соединяются вновь.
У этой поэмы, являющей собой шедевр любовной лирики, была удивительная
судьба. Уже то, что она очутилась среди канонических книг Ветхого завета,
вызывает недоумение. Каким образом могла быть причислена к религиозным
сочинениям поэма, вся пропитанная столь недвусмысленной
чувственностью? Исследователи так и не сумели окончательно ответить на
этот вопрос. Очевидно, составители _священного писания_ включили поэму в
Библию в убеждении, что её автором был царь Соломон.
	Как строителя Иерусалимского храма, Соломона идеализировали до
такой степени, что приписывать ему авторство эротической поэмы было бы
просто кощунством. Следовательно, рассуждали составители Библии, в Песни
песней выражены отнюдь не любовные, а религиозные чувства, и если автор
придал им форму любовной аллегории, то лишь для того, чтобы сделать
поэму более доходчивой для своих единоверцев. Не все, однако, и не всегда
были убеждены в правильности этого толкования. Не случайно то, что один
из знаменитейших израильских раввинов, Акиба (50_135 годы нашей эры),
призывал народ не осквернять Песню песней и не распевать её по трактирам.
Не раз возникал вопрос о том, правильно ли поэма причислена к
каноническим сочинениям. Со временем, однако, традиция победила. Песня
песней вошла в еврейскую литургию и исполняется в первый день праздника
пасхи. Её читают как мистическую драму с делением на монологи, диалоги и
партии хора. Содержание поэмы якобы выражает последовательные
перемены в отношении израильтян к богу Яхве с момента исхода из Египта
до того времени, когда _избранный народ избавится от земных мук и навсегда
соединится с богом. В третьем веке нашей эры поэма победоносно
переступает порог католической церкви, разумеется в видоизмененном
толковании. Возлюбленный _ это сам Иисус Христос, возлюбленная _
церковь или душа христианина, а в хоре под видом друзей влюбленной пары
скрываются ангелы, пророки и патриархи.
	Правда, в пятом веке снова начали зарождаться сомнения
относительно религиозного характера поэмы. Некоторые, в частности,
высказывали предположение, что Соломон написал поэму в защиту одной из
своих жен, темнокожей египтянки, дочери фараона, которая из-за цвета кожи
не пользовалась в Иерусалиме популярностью. Однако благодаря
бдительности церкви и инквизиции исследователи только в восемнадцатом
веке поистине критически подошли к Песне песней. Но и тогда никому в
голову не приходило подвергать сомнению авторство Соломона. Напротив,
все терялись в догадках, какая же из царских фавориток скрывается за
образом Суламиты. Называли по очереди то дочь царя Хирама, которую
Соломон будто бы встретил впервые на горе Кармил, то египетскую
принцессу, то царицу савскую, то, наконец, сунамитянку Ависагу, которую
привели в свое время к старому царю Давиду согревать его. Все догадки
благодаря своей романтической окраске нашли множество приверженцев, в
особенности среди художников и писателей, и были отражены в
произведениях искусства и литературы.
	Эти гипотезы были, однако, в 1873 году опровергнуты прусским
консулом в Дамаске И. Г. Вецштейном. Наблюдая свадебные обряды
сирийских крестьян, он обратил внимание на поразительное сходство между
их обрядовыми песнями и библейской Песней песней. Вот что пишет
Вецштейн в своих мемуарах:
	_Лучшие дни в жизни сирийского крестьянина _ это первая неделя
после бракосочетания. Молодожены изображают тогда царя и царицу, им
прислуживают все жители деревни.
	Свадьбы празднуются сирийцами главным образом в марте _ самом
прекрасном месяце года. Пора дождей тогда уже прошла, а солнце не жжет
ещё так немилосердно, как в последующие месяцы. Праздник устраивается на
вольном воздухе _ на току, усеянном в то время полевыми цветами.
Молодожены сидят на специально возведенном престоле, а гости пляшут
вокруг них и поют _ то поодиночке, то хором. В песнях воспевается
телесная красота молодой пары. Жених с невестой, одетые в пышные
свадебные наряды, всю неделю ничего не делают, только сидят на престоле,
обслуживаемые свадебными гостями, слушают песни и смотрят, как
мужчины состязаются в ловкости. Невеста время от времени поднимается и
танцует, чтобы обратить внимание жениха на свою красоту_. Путем
сопоставлений ученые пришли к выводу, что Песнь песней представляет
собой сборник израильских народных песен, связанных со свадебными
обрядами. Такие песни можно найти в фольклоре любого народа. Обычно они
связаны с определенными обрядовыми действиями и образуют, таким
образом, целостную композицию. Песни эти были издавна распространены на
Ближнем Востоке и, по свидетельству Вецштейна, сохранились до наших
дней. Сирийские крестьяне и сегодня поют их на своих свадьбах.
	О том, в какую глубокую древность уходят корни этих песен, мы
узнали лишь тогда, когда удалось расшифровать клинопись Месопотамии.
Исследователями прочтены две эротические поэмы, представляющие собой,
вне всякого сомнения, антологии песен, которые невеста пела своему
царственному жениху. По шумерскому обычаю, царь обязан был раз в год
жениться на одной из жриц богини любви Инанны, чтобы обеспечить стране
хороший урожай. Исполнявшаяся невестой любовная поэма поразительно
напоминает некоторые отрывки из Песни песней. Приведем для примера
следующее четверостишие:
	Возлюбленный, дорогой моему сердцу! Красота твоя сладка, как мед.
О лев, дорогой моему сердцу! Красота твоя сладка, как мед.
	Фольклорное происхождение Песни песней исключает, разумеется,
авторство Соломона и тем самым опровергает библейскую традицию.
	Современная наука окончательно подтвердила правильность этого
вывода. Филологический анализ Песни песней обнаружил, что язык поэмы по
меньшей мере на несколько столетий моложе древнееврейского языка эпохи
Соломона. Многочисленные арамеизмы и эллинизмы неопровержимо
доказывают, что поэма была написана уже после вавилонского пленения, то
есть после 532 года до нашей эры, когда в Палестине было очень сильно
влияние греческой культуры. Археологические открытия в Египте, Сирии и
Месопотамии опровергли также другую традицию, приписывающую царю
Соломону авторство Книги притчей. В Библии сказано, что Соломон
превзошел всю мудрость Египта.
	Смысл этой фразы стал понятен лишь после прочтения египетских
иероглифов. Оказалось, что репутация египтян как людей очень мудрых
имела свои основания. Уже в период царствования пятая династии фараонов
(около 2450_2315 годов до нашей эры) придворный вельможа Птаготеп
составил для своего сына сборник житейских советов, изложенных в форме
кратких пословиц. В них нашел выражение поистине богатый жизненный
опыт, ибо автору к моменту составления сборника исполнилось уже сто
десять лет. Ещё интереснее сборник поучительных сентенций египетского
мудреца Аменемопе, относящийся к шестнадцатому веку до нашей эры Из
клинописных таблиц мы узнали, что подобные сборники имелись также у
шумеров, ассирийцев, халдеев и финикийцев. При сравнении всего этого
материала с библейской Книгой притчей обнаружилось, что последняя
содержит множество заимствований из этих значительно более древних
сборников. Там имеются даже совершенно тождественные мысли и
выражения. Из этого отнюдь не следует, что в Книге притчей полностью
отсутствуют оригинальные израильские пословицы. Но большинство
приведенных в Библии притчей несомненно иностранного, нееврейского
происхождения. Должно быть, они были распространены на всем Ближнем
Востоке и проникли также в Ханаан. Израильский народ воспринимал их как
свои собственные и впоследствии приписал их мудрости Соломона.

	7. Разве я сторож брату моему?

	Раскол государства Давида на Израиль и Иудею оказался одной
из величайших трагедий еврейского народа. Достаточно привести
несколько фактов, чтобы убедиться в этом. Соломон умер в 932 году до
нашей эры. В 721 году пала Самария. Итак, израильское царство
просуществовало лишь двести с небольшим лет. Иудея, призвавшая
Ассирию на помощь в борьбе против братских израильских племен,
уцелела только потому, что стала вассалом своего мнимого избавителя.
Уже через двадцать лет после падения Самарии ассирийский царь встал у
стен Иерусалима, и иудейское царство сохранило тогда свою
независимость лишь благодаря счастливой случайности. Оно
просуществовало ещё сто пятнадцать лет, до 586 года до нашей эры,
когда Навуходоносор разрушил Иерусалим.
	Эту трагедию обусловили очень сложные причины. Как известно,
между северными и южными племенами всегда существовал глубокий
этнический и политический антагонизм. В царствование Давида и
Соломона его смягчали общие государственные интересы и общий
религиозный центр _ Иерусалимский храм. После раскола Израиль
нарушил и эту важнейшую общность, создав собственные религиозные
центры в Вефиле и в Дане. Это не только привело к полному духовному
разрыву между обоими еврейскими царствами, но повлияло пагубным
образом и на их внутренние отношения. Попробуем проанализировать то,
что происходило в Израиле. Что касается состава населения, то
израильские племена составляли в стране меньшинство. Они
подвергались сильному влиянию различных ханаанских племен, имевших
богатую религиозную и культурную традицию. Иеровоам и другие
израильские цари вынуждены были с ней считаться, и поэтому даже культ
Яхве принял там идолопоклоннический характер. Это нашло выражение в
установлении золотого тельца и изгнании из страны ортодоксальных
представителей яхвизма _ жрецов и левитов.
	Слабый Израиль не мог также успешно защищаться от влияния
соседних государств _ Финикии и Дамаска. Религиозные культы этих
стран пускали в Израиле все более глубокие корни, и временами казалось,
что яхвизм обречен на исчезновение. В царствование Ахава и его
финикийской супруги Иезавели борьба с яхвизмом приняла кровавый
характер. Мы узнаем из Библии, что царица, ревностная почитательница
финикийских богов, преследовала и убивала пророков Яхве. Правда,
тогда вспыхнуло восстание под руководством пророка Илии, но, судя по
тому, что Илия вынужден был покинуть страну, оно окончилось неудачей.
Лишь Ииуй, вождь яхвистов, став царем, расправился с чужими культами.
Но торжество яхвизма длилось недолго. Вскоре сам Ииуй, очевидно
стремясь приобрести популярность среди большинства своих подданных,
обратился к идолопоклонству. Даже первый израильский царь, Иеровоам,
пришедший к власти при поддержке яхвистской группировки пророка
Ахии, поощрял идолопоклонство.
	Вообще, если взглянуть на историю израильского царства под
этим углом зрения, то мы с изумлением убеждаемся, что всех царей
Библия или обвиняет в культе чужих богов, или обходит молчанием их
религиозную деятельность, что тоже достаточно красноречиво. Иначе
говоря, среди них не было ни одного верного яхвиста, который бы
заслужил одобрение составителей исторических книг Библии.
	А как обстояли в этом смысле дела в Иудее? Казалось бы, что эта
страна, защищенная от соседей горными хребтами, хранившая у себя
традиционный предмет культа _ ковчег завета, страна, в которой
подавляющее большинство населения составляли иудеи, должна была
стать оплотом религии Моисеевой. И все же даже там всегда процветал
культ чужих богов. Восемь иудейских царей обвиняются Библией в
идолопоклонстве или преследовании жреческого сословия. Ахаз отдал на
всесожжение собственного сына. Иоас убил жреца Захарию за то, что тот
упрекнул его в идолопоклонстве. Манассия начал кровавые
преследования яхвистов.
	Но несмотря на все это, яхвизм в Иудее был значительно сильнее,
чем в Израиле. Благодаря таким царям, как Аса, Иосафат, Порам, Езекия
и Иосия, религия Моисеева все снова и снова возрождалась и в конце
концов одержала верх над другими культами. Это произошло главным
образом благодаря Иосии, проведшему коренные религиозные реформы и
восстановившему правовые нормы, изложенные в книге Второзаконие.
Итак, продолжительная и ожесточенная религиозная борьба постоянно
терзала оба государства. К тому же эта борьба была связана тысячами
нитей с расстановкой международных политических сил. Боровшиеся
группировки в Самарии и Иерусалиме искали поддержки то у Сирии, то у
Ассирии, то у Египта. Таким образом, Израиль и Иудея стали объектом
политических интриг, которые в конечном итоге привели их к гибели.
Ухудшались также социальные отношения внутри обеих стран. Как это
обычно бывает, междоусобные войны, революции, дворцовые перевороты
и религиозные беспорядки не только приводили к анархии, но и
обостряли классовые противоречия. Широкие народные массы,
обремененные налогами и долгами, все больше нищали, в то время как
небольшая горстка имущих наживала огромные состояния. Появились
мудрецы, как пророки Амос, Иеремия и Неемия, клеймившие
эксплуатацию, ростовщичество и жестокость богачей, но, увы, поучения,
проповеди и призывы не в состоянии повернуть ход истории. Наглядной
иллюстрацией к этим отношениям может послужить упоминавшееся уже
письмо израильского крестьянина, найденное в 1960 году в районе
палестинского городка Ришон-Лецион. Письмо, по мнению ученых,
написано в седьмом веке до нашей эры и состоит из четырнадцати строк
текста, вырезанного на обломках кувшина. Текст поврежден и имеет
пробелы, но содержание его совершенно ясно. Крестьянин, только что
кончивший сбор урожая, пишет своему князю жалобу на сборщика
податей, который безо всяких на то оснований забрал у него плащ. Если
мы примем во внимание, что израильским беднякам плащ служил также и
одеялом, мы поймем жестокость тогдашней налоговой системы. Плащ
был, должно быть, единственным имуществом обиженного крестьянина.
	Со временем, однако, даже богатые стали страдать от войн и
политических беспорядков. Враждебные племена терзали страну
постоянными набегами, а большую дань, которую приходилось платить
соседним государствам, покрывали из своего кармана те, у кого
оставалось ещё золото и серебро, так как из обнищавших масс не
удавалось уже выжать ничего. Кровавый узурпатор Манаим, несмотря на
террористические методы правления, чтобы удержаться у власти,
вынужден был опереться на Ассирию. Тиглатпаласар третий потребовал
за услугу фантастическую мзду _ тысячу талантов серебра. Манаим
собрал эту сумму, взыскав с каждого богача по пятьдесят сиклей серебра.
Так как в каждом таланте было по три тысячи, он уплатил своему
покровителю три миллиона сиклей. Это значит, что шестьдесят тысяч
человек (три миллиона, деленные на пятьдесят) должны были уплатить
большую дань для того, чтобы кровавый узурпатор мог удержаться на
престоле.
	В свете этих фактов становятся понятными постоянные
дворцовые перевороты и цареубийства в Израиле. В Иудее тоже
случались цареубийства и государственные перевороты, но там правила
все время лишь одна династия потомков царя Давида, в то время как в
Израиле за двести с небольшим лет сменилось девять династий,
основанных узурпаторами путем насилия и кровопролития.
	Династические распри между правителями Израиля и Иудеи и
борьба жрецов за гегемонию ослабляли оба государства и вредили
интересам народа. Правда, бывало, что оба царя жили в мире друг с
другом, но это случалось редко, а мирные отношения носили скорее
характер политических маневров и отнюдь не были продиктованы
соображениями патриотизма. Большей частью же оба государства вели
друг с другом опустошительные войны и без колебаний обращались при
этом за помощью к своим злейшим исконным врагам.
	Приведем три примера, наглядно иллюстрирующие
политическую близорукость правителей обеих стран. Виновник раскола
_ Иеровоам несомненно состоял на жаловании у египетского фараона.
Непосредственным результатом его мятежа было то, что спустя пять лет
после смерти Соломона фараон Сусаким первый разорил Ханаан и увез
все сокровища Иерусалимского храма. Израильский царь Иоас тоже
ограбил Иерусалимский храм и частично разрушил городские стены.
Царь Факей заключил союз с Дамаском и, стремясь заставить Иудею
примкнуть к антиассирийской коалиции, выступил вместе со своим
союзником против царя Ахаза, разорил Иудею и начал осаду Иерусалима.
Тогда царь Ахаз пригласил в Ханаан ассирийские войска. Эта
самоубийственная политика не могла не привести рано или поздно к
гибели обоих государств. В то время как десять израильских племен
растворились бесследно в пестром конгломерате народов Месопотамии,
для иудеев так называемое вавилонское пленение было не пленом, а
простым переселением, часто очень выгодным в материальном
отношении. К тому же исторические события приняли очень
благоприятный для них оборот. Уже в первый год своего царствования
персидский царь Кир разрешил им вернуться на родину. Первая группа
репатриантов отправилась в путь весной 537 года до нашей эры, и,
следовательно, изгнание продолжалось неполных пятьдесят лет. Но
несмотря на столь краткий срок, многие иудеи привыкли к жизни на
чужбине и отказались вернуться. Это были люди различных категорий:
купцы, земледельцы и ремесленники, которых удерживали на новой
родине деловые соображения, а также многие представители поколения,
рожденного в Вавилонии, довольно равнодушные к религии отцов. Все
они, однако, сохранили живой интерес к своей старой родине и щедро
вносили средства на восстановление храма. Живя на чужбине, они
сохраняли старые обычаи и обряды. Не подлежит сомнению, что
готовность вернуться изъявили прежде всего бедный люд, жрецы и
левиты. Это были ревностные почитатели Яхве, представители самой
консервативной части приверженцев Моисеевой религии, не
испугавшиеся дальнего пути и жизни в разрушенном Иерусалиме. Таким
образом, в Иудее произошла исключительно сильная концентрация
ортодоксов-яхвистов. Правильно говорят, что иудеи покинули страну
нацией, а вернулись религиозной общиной.
	Этим фактом объясняется почти все, что мы узнаём из книг
Ездры и Неемии. В них поражает прежде всего колоссальное влияние
религии и жрецов в новом иудейском обществе. Это был чистейшей воды
теократический режим. Во главе стоял верховный жрец, при нем в
качестве совещательного органа существовал совет старейшин,
составленный из представителей аристократии. Из этого совета возник
впоследствии постоянно действующий орган _ синедрион. Однако
теократический строй не принес народу демократического равенства.
Жрецы допускали финансовые злоупотребления, народные массы
подвергались безжалостной эксплуатации.
	Неемия, взявшийся, несмотря на свой преклонный возраст,
навести порядок в стране, следующим образом описывает существующие
там отношения:
	_И сделался большой ропот в народе и у жен его на братьев
своих, иудеев. Были такие, которые говорили: нас, сыновей наших и
дочерей наших много; и мы желали бы доставать хлеб и кормиться и
жить. Были и такие, которые говорили: поля свои, и виноградники свои, и
дома свои мы закладываем, чтобы достать хлеба от голода. Были и такие,
которые говорили: мы занимаем серебро на подать царю под залог полей
наших и виноградников наших... вот, мы должны отдавать сыновей наших
и дочерей наших в рабы, и некоторые из дочерей наших уже находятся в
порабощении. Нет никаких средств для выкупа в руках наших; и поля
наши и виноградники наши у других. Когда я услышал ропот их и такие
слова, я очень рассердился. Сердце мое возмутилось, и я строго
выговорил знатнейшим и начальствующим, и сказал им: вы берете лихву
с братьев своих... И сказал я: нехорошо вы делаете... Возвратите им ныне
же поля их, виноградные и масличные сады их, и дома их, и рост с
серебра и хлеба, и вина и масла, за который вы ссудили их... А прежние
области начальники, которые были до меня, отягощали народ, и брали с
них хлеб и вино, кроме сорока сиклей серебра; даже и слуги их
господствовали над народом_ (Неемия, глава 5, стихи 1_7, 9, 11, 15).
Вместе с эксплуатацией и экономическими злоупотреблениями власть
имущих росла деморализация и равнодушие к национальным делам.
Мужчины и женщины вступали в брак с представителями соседних,
чуждых в расовом отношении народов; дети, рожденные от этих браков,
зачастую не знали даже родного языка, на улицах Иерусалима звучала
чужеземная речь. В довершение всего многие репатрианты пользовались
арамейским языком, который господствовал в Вавилонии. Короче говоря,
возникла угроза, что иудеи перестанут существовать как нация.
	Реакция Ездры и Неемии на эти явления была чрезвычайно
бурной. Они установили строгие брачные законы. Иудеи, женатые на
чужестранках, вынуждены были отправить своих жен и детей или сами
покинуть пределы государства. Иудейский историк Иосиф Флавий
рассказывает о неком Манассесе, иудее знатного происхождения,
который претендовал на пост верховного жреца, но был отвергнут из-за
своей жены _ чужестранки. Тогда правитель Самарии назначил его
главным жрецом храма, построенного на горе Гаризим. Там к нему
присоединилось большое количество жрецов и левитов, изгнанных из
Иерусалима по тем же причинам.
	Стремление полностью изолироваться от народов-соседей
оказало большое влияние на иудейскую религию. Она стала орудием
шовинистической политики, оковами, ограждающими немногочисленный
иудейский народ от воздействия извне. Вся жизнь до мельчайших деталей
быта была регламентирована подробными ритуальными правилами. В
субботу никто не имел права отправиться в путь или сорвать колосок
хлеба, если был голоден. Грехом считалось даже вытащить вьючного
осла, попавшего в яму.
	Еврейские писатели перечисляют тридцать девять действий,
которых нельзя было выполнять в субботу. Многие жители, несогласные
со строгостями ритуала, покинули Иудею.
	Эта бесплодная религиозная формалистика, близкая к
фетишизму, использовалась жрецами для укрепления своей власти над
народом. Сама же религия Моисеева становилась из-за этого бездушной,
теряла свою этическую глубину.
	К счастью, в Иудее существовало и другое религиозное течение,
выразителями которого были пророки.
	Библия содержит книги шестнадцати пророков, самыми
значительными из которых являются книги Амоса, Исаии, Иеремии и
Иезекииля. Из того, что некоторых из них народная фантазия наделила
сверхъестественной способностью творить чудеса, отнюдь не следует, что
это легендарные лица. Но вместе с тем не подлежит сомнению, что не все
тексты, которые им приписывает Библия, принадлежат им в самом деле. В
результате лингвистических изысканий точно установлено, что книги,
приписываемые этим пророкам, являются всего лишь антологиями,
составленными в лучшем случае из подлинных отрывков их сочинений и
из текстов неизвестных авторов, живших в разные эпохи.
	Итак, мы можем сказать, что библейские книги пророков
являются общим достоянием иудейского народа и выражают идеи,
владевшие им, начиная с восьмого века до нашей эры Пророки не имели
ничего общего со странствующими прорицателями, хотя и являлись
высшей, завершающей формой многовековой традиции религиозного
прорицательства. Они отличались прежде всего тем, что
пророчествование не было их профессией и они не зарабатывали на жизнь
предсказыванием будущего. Это были мудрецы, учители народа,
общественные и политические деятели, выразители религиозной
концепции, основанной на принципе индивидуальной моральной
ответственности человека перед богом. Исаия был зажиточным
земледельцем, Амос _ скотоводом, Иеремия _ потомком
аристократического жреческого рода, а Иезекииль _ жрецом в
Иерусалимском храме. Все они были убеждены, что Яхве возложил на
них важную религиозную и социальную миссию. На первый план эти
пророки выдвигали этическое содержание иудейской религии. Пророк
Амос, например, прямо заявлял, что его не интересуют вопросы ритуала и
церемониала в культе Яхве, так как важно лишь одно: чтобы люди были
справедливы и держали бога в сердце своем. Михей выразил эту мысль
ещё проще, говоря, что Яхве требует от человека прежде всего доброты,
справедливости и милосердия. Исаия, наконец, сделал Яхве богом всего
человечества, придав ему универсальные черты. Согласно его учению,
иудеи по-прежнему оставались избранным народом, но избранным лишь
для того, чтобы принести всему человечеству благую весть и сделать,
таким образом, возможным спасение мира. Эта мессианская идея была
совершенно новой и имела впоследствии плодотворное влияние на
идеологию первых христианских общин. Любопытно, что в углубленной
монотеистской идее, которая сквозит в сочинениях пророков, некоторые
ученые усматривают влияние периода вавилонского пленения. Иудеи,
должно быть, относились сочувственно к персидским последователям
Заратуштры, который учил, что в мире действуют две враждебные друг
другу силы: бог света Ормузд и бог зла Ариман. Культ Ормузда имеет,
несомненно, много общего с яхвизмом. Персы, как и иудеи, не
признавали культовых статуй, что снискало им расположение яхвистских
иконоборцев. Основные христианские дуалистские концепции _ бога и
дьявола, неба и земли, света и тьмы _ восходят к персидской эпохе:
	иудеи заимствовали их в период персидского владычества и в
свою очередь передали раннему христианству. Итак, идеи пророков были
вполне революционными. Религия в их учениях перестала быть
общественным институтом и превратилась в личное дело каждого
человека. Они утверждали, что Яхве ценит не внешние формы культа и
ритуала, а нравственную чистоту, честность, доброту и справедливость.
Аристотель писал, что показалось бы странным, если бы кто-нибудь
заявил, что любит бога. А некоторые пророки учили именно любви к богу
и этой идеей положили начало новой эры в религиозной жизни народов.
Логическим итогом этих нравственных принципов была резкая критика
социальных отношений Израиля и Иудеи. Пророки клеймили сограждан
за вероотступничество, падение нравов, продажность. Они бичевали
царей за их преступления и распутство, а всему народу пророчили нищету
и страдания, если он не вернется на путь истинный. Как мы уже
неоднократно подчеркивали, причин для критики было предостаточно. В
то время как богатые жили в роскоши, народные массы все больше
нищали. Цари загоняли население на принудительные работы на
строительстве храмов, дворцов и крепостей, а сами жили в великолепных
дворцах с множеством слуг и наложниц. Рабство существовало в Ханаане
испокон веков, но долговое рабство получило широкое распространение
лишь в эпоху царей и после возвращения из вавилонского пленения.
Военные расходы всей своей тяжестью ложились на земледельцев и
скотоводов и в конце концов разоряли их. Эксплуатация и произвол
богачей, налоги и долги усиливали нищету трудовых масс и увеличивали
богатство власть имущих. Пророк Исаия восклицал в отчаянии: _Горе
вам, прибавляющие дом к дому, присоединяющие поле к полю, так что
другим не остается места, как будто вы одни поселены на земле_ (Исаия,
глава 5, стих 8).
	Пророки были также дальновидными политиками. Исаия,
например, отговаривал царя Ахаза обращаться за помощью к ассирийцам
против сирийско-израильского союза. Иеремия, рискуя жизнью, гневно
клеймил политических фанатиков, которые, надеясь на помощь Египта,
подстрекали Иудею против халдеев. Даже когда Навуходоносор уже
осаждал Иерусалим, Иеремия призывал к капитуляции. Вскоре события
доказали, насколько правильной и разумной была его позиция.
	Эти духовные вожди, наставники, вдохновенные пророки и
крупные поэты воплощали в себе лучшие черты иудейского народа. Их
нравственные принципы, религиозные идеи и призывы к социальной
справедливости наложили неизгладимый отпечаток на европейскую
культуру двух следующих тысячелетий.
	Библейская история Израиля и Иудеи сводится к перечислению
царей и оценке их правления с точки зрения яхвизма. В большинстве
случаев мы так и не узнаем, что склоняло царей к тем или иным
поступкам, каковы были политические и психологические причины войн,
договоров о дружбе и разных дипломатических мероприятий. Библия
сообщает только, когда правил тот или иной царь. Словом, библейская
история представляет собой, в сущности, лаконичный перечень фактов,
вне всякой причинной связи.
	К счастью, история Израиля и Иудеи была связана с историей
великих держав древности _ Месопотамии и Египта. В Вавилонии,
Ассирии, нововавилонском царстве халдеев и в Египте сохранились
колоссальные архивы, а также надписи на надгробиях, в храмах и на
скалах. В текстах, касающихся истории этих государств, содержится
множество замечаний, проливающих сенсационный свет на события в
Израиле и Иудее.
	Благодаря этим открытиям удалось не только выяснить
причинные связи многих библейских сведений, но и установить, что эти
сведения, как правило, достоверны. Более того, удалось даже вычислить
приблизительные годы правления израильских и иудейских царей и
уточнить важнейшие даты в истории обоих государств. Приведем один
пример такого уточнения. В Библии сказано, что Кир в первый же год
после завоевания Вавилонии разрешил иудеям вернуться в Иерусалим.
Благодаря вычислениям, произведенным на основании персидских
документов, мы знаем, что это произошло в конце 539 года до нашей эры.
А так как переселенцы готовились несколько месяцев, то первая группа
репатриантов отправилась в путь не раньше весны 537 года до нашей эры
Бессмысленным было бы в нашем изложении строго придерживаться
туманного и крайне лаконичного библейского текста, не используя
богатейшего материала, предоставленного нам археологией. Поэтому
глава, посвященная Израилю и Иудее, является компиляцией,
составленной из различных исторических источников. Изложение,
основанное прежде всего на Третьей и Четвертой книгах царств,
дополнено сведениями, почерпнутыми из книг Ездры и Неемии, из
пророчеств Исаии, Иеремии и Иезекииля, а также из документов,
сохранившихся в Месопотамии и Египте. Археологические открытия,
сделанные в Египте и Месопотамии, удивительным образом
подтверждают точность и достоверность названных ранее библейских
текстов. Этих открытий такое множество, что все их перечислить
невозможно. Ограничимся лишь несколькими, самыми важными и
интересными.
	В Библии сказано, что спустя пять лет после раскола фараон
Сусаким вторгся в Иудею и ограбил Иерусалимский храм. И вот в храме в
городе Карнаке обнаружен барельеф с изображением этого похода. Мы
видим там египетского бога Амона, ведущего на веревке сто пятьдесят
шесть иудейских пленников. Каждый пленник олицетворяет собой один
из городов, захваченных и разграбленных фараоном. Из списка городов
мы узнаем любопытную деталь, которую Библия обходит молчанием:
оказывается, Сусаким в военном пылу не пощадил даже своего протеже,
царя Иеровоама, и разорил также территорию вновь образованного
израильского царства.
	Крупнейший царь израильский Амврий подчинил себе
моавитское царство и в течение сорока лет взимал со своего вассала
огромную дань _ сто тысяч баранов в год.
	В царствование Иорама Меса, царь моавитский, взбунтовался и
отказался платить дань. Тогда Иорам в союзе с Едомом и Иудеей
двинулся против Моава. Библия сообщает, что их объединенные войска
победили Месу и опустошили его страну. В свете этого несколько
странной казалась библейская фраза о том, что победителя _отступили от
него, и возвратились в свою землю_ (четвёртая книга Царств, глава 3,
стих 27). Эту загадочную фразу объяснила археология. В 1868 году
немецкий миссионер Ф. А. Клейн нашел к востоку от Мертвого моря
огромную глыбу голубого базальта с надписью на моавитском языке.
Клейн предложил арабам за этот ценнейший памятник сорок долларов.
Но, прежде чем сделка состоялась, об этом проведало французское
правительство и предложило тысячу пятьсот долларов. Тогда арабы
пришли к заключению, что базальтовый камень обладает какими-то
магическими свойствами. Они жгли под ним огонь и поливали водой до
тех пор, пока не раскололи его на мелкие куски, которые стали продавать
как талисманы. Лишь ценой огромных усилий и за большие деньги
удалось французским археологам выкупить обломки и собрать камень
заново. В настоящее время он хранится в Лувре.
	Из надписи на камне следует, что вначале Меса действительно
терпел поражения и, запершись в крепости Кир-Гасероф, принес своего
маленького сына в жертву богу Кемосу, чтобы расположить его к себе. В
следующих строках сообщается с ликованием, что Меса разгромил
захватчиков и _Израиль погиб навсегда_.
	Итак, как мы видим, обе стороны хвастались победой. Но
поскольку Иораму не удалось окончательно покорить Моав и он, как
признает Библия, _возвратился в свою землю_, то можно заключить, что
война была жестокой, но окончательную победу так и не удалось
одержать никому. Но все же Меса действительно освободил свою страну
от многолетнего ига.
	В Библии рассказывается об инциденте, который долгое время
оставался совершенно непонятным. Царь Ахав наголову разбил царя
Дамаска Венадада второго и взял его в плен. Но, вопреки тогдашним
обычаям, не убил его и не разрушил его столицу. Напротив, Ахав
обошелся с Венададом очень гуманно, посадил его на свою колесницу,
назвал братом и даже заключил с ним союз и отпустил на свободу.
	Можно было лишь догадываться, что за этим несвойственным
Ахаву и вообще той эпохе великодушием кроется какая-то тайна. Загадка
разрешилась после открытия надписи ассирийского царя Салманассара
третьего (859_825 годы до нашей эры). Салманассар сообщает, что
одержал победу над коалицией двенадцати царей, среди которых были
Венадад и Ахав. Уничтожив двадцать пять тысяч неприятелей, он осадил
Дамаск, но, очевидно, не сумел занять город, так как вернулся в Ниневию
и в течение пяти лет не предпринимал новых походов. Из текста надписи
можно заключить, что исход войны так и остался нерешенным. Дамаск
сумел защититься, а Ахав вернулся к себе сильно пострадавшим, но
непобежденным. В свете этих вновь открытых фактов становится ясным
библейский рассказ. Ахав, конечно, сознавал все возрастающее
могущество Ассирии и не был заинтересован в чрезмерном ослаблении
Сирии, расположенной на пути из Ассирии в Израиль. Как дальновидный
государственный деятель, он выбрал единственную разумную политику:
	союз с побежденным неприятелем. Правда, союз этот оказался
непрочным. Стоило ассирийцам убраться восвояси, как сразу же с новой
силой вспыхнула старая вражда между Сирией и Израилем, и Ахав погиб
в одном из многочисленных сражений. Самый большой интерес в
научном мире вызвал так называемый _черный обелиск_, найденный в
1846 году английским археологом Лайярдом среди развалин ассирийского
города на холме Тель Нимруд. Четырехгранный столб из черного базальта
покрыт со всех сторон барельефами и клинописными текстами. На одной
стороне изображен царь Салманассар третий со своей свитой. Хоровод
рабов подносит ему ценные дары:
	слоновую кость, ткани, кувшины и корзины, а в другом месте
приводят на поводках животных: слонов, верблюдов, антилоп, обезьян,
быков и легендарного единорога. На другом барельефе снова изображен
Салманассар. Он стоит, гордо выпрямившись, а какой-то вельможа в
роскошно расшитом плаще бьет ему челом. Только несколько лет спустя
англичанин Роулинсон сумел расшифровать надпись. И тогда оказалось,
что бьющая челом фигура _ это израильский царь Ииуй, убивший Ахава
и Иезавель. Надпись под барельефом гласит: _Дань царя Ииуя из Беф-
Умврия (то есть из царского рода Амврия): серебро, золото, золотая чаша,
золотые блюда, золотые бокалы, золотые ведра, олово, скипетр для царя и
полученное от него бальзамовое дерево_. Из другого текста следует, что
Ииуй принес эту дань на восемнадцатом году царствования Салманассара,
то есть около 842 года до нашей эры
	Библия обходит молчанием тот факт, что Ииуй был вассалом
ассирийского царя. Ассирийская же надпись объясняет, почему царь
Дамаска вторгся в пределы Израиля и разрушил его города. Это была
месть за то, что Ииуй изменил антиассирийскому союзу, заключенному с
Сирией, и, когда вспыхнула новая война с Салманассаром, сдался без боя
Ассирии, уплатив огромную дань золотом и серебром. Эта трусливая
политика имела роковые последствия. После долгих и ожесточенных боев
с Дамаском Израиль в царствование Иоахаза потерпел полное поражение,
а его мощная армия была в принудительном порядке сокращена до
пятидесяти конников, десяти боевых колесниц и десяти тысяч пехоты.
	_Черный обелиск_ показал нам, насколько близорукой и пагубной
была политика израильских узурпаторов. Сирия, брошенная своим
союзником на произвол судьбы, вынуждена была в одиночку бороться с
могучей Ассирией и потерпела поражение. Израиль, ослабленный
войнами со своим естественным союзником, был в конце концов завоеван
Саргоном вторым. Самария была разрушена, а десять племен израильских
угнаны в Месопотамию, где они бесследно пропали. Саргон назван в
Библии только однажды, в связи с восстановлением города Азота.
Завоеватель же Самарии выступает там анонимно, как _царь
ассирийский_. Трудно было предполагать, что речь идет о Саргоне, тем
более что тремя строками выше упоминается царь Салманассар.
	Только надпись, обнаруженная на стене царского дворца в
Хорсабаде, разрешила все сомнения. Оказалось, что Салманассар начал
осаду Самарии, но год спустя умер. Город удалось занять лишь его
преемнику _ Саргону, осаждавшему его ещё два года. Итак, всего осада
длилась три года, и Самария пала в 721 году до нашей эры В
обнаруженной археологами надписи Саргон сообщает:
	_Я осаждал и покорил Самарию и увел как военную добычу
двадцать семь тысяч двести девяносто жителей. Я образовал из них
царский корпус, состоящий из пятидесяти боевых колесниц... город я
отстроил и сделал его более прекрасным, чем прежде. Заселил его
людьми из покоренных мною стран. Поставил над ними губернатора и
обязал платить такую же дань, какую платят все другие подданные
Ассирии_. В Библии трижды отмечается роскошь, которой отличался
царский дворец в Самарии. В Третьей книге царств (глава 22, стих 39)
сказано, что Ахав построил дом из слоновой кости. Амос (глава 3, стих.
15) пророчествует: "И поражу дом зимний вместе с домом летним, и
исчезнут домы с украшениями из слоновой кости, и не станет многих
домов, говорит господь_. И наконец, в сорок четвертом псалме,
относительно которого ученые предполагают, что он был написан как
свадебный гимн в честь Ахава и Иезавели, упоминаются _чертоги
слоновой кости_. Естественно, что эти фантастические сообщения
считались просто одним из многочисленных примеров богатой фантазии,
столь типичной для народов Востока. И лишь археологические раскопки
на развалинах Самарии доказали, что это не совсем вымысел. В 1931_
1935 годах группа английских и американских археологов провела там
тщательные раскопки. Под развалинами был обнаружен фундамент
крепостных стен, башни и цистерны для хранения дождевой воды. Но
главной находкой был дворец Ахава и Иезавели. Он стоял на западном
краю горного хребта, откуда открывался вид на Средиземное море. На
дворе были обнаружены выложенные камнем берега и дно упомянутого в
Библии пруда, в котором вымыли окровавленную колесницу Ахава. Когда
археологи стали просеивать обломки, их охватило изумление: среди
кирпича, камней и пепла валялись тысячи обломков плиток из слоновой
кости. Они были покрыты барельефами, изображающими лотосы, лилии,
папирусы, пальмы, львов, быков, серн, сфинксов и финикийских богов.
Дворец, конечно, не был построен из слоновой кости, но его стены и
мебель были украшены столь грандиозным количеством этих плиток, что
действительно могло показаться, будто он весь построен из слоновой
кости.
	А теперь оставим Израиль и перенесемся в Иудею. Сразу, в
самом начале, мы сталкиваемся с интригующей загадкой, касающейся
мудрого и несчастного царя Азарии. В Четвертой книге царств (глава 15,
стих 5) мы читаем:
	_И поразил господь царя, и был он прокаженным до дня смерти
своей, и жил в отдельном доме_.
	Библеисты и археологи предполагали, что Азария жил в
подземелье своего дворца, в то время как от его имени правили по
очереди его сын Иофам и внук Ахаз. Правда, согласно библейскому
праву, прокаженным не разрешалось оставаться в Иерусалиме, но для
царя могло быть сделано исключение. Однако это предположение было
опровергнуто, когда в местности Рама обнаружили развалины какой-то
крепости, о которой не упоминает ни один исторический источник. Она
была окружена стеной почти трехметровой толщины, а ворота, насколько
можно судить по сохранившимся следам, были отлиты из меди или
бронзы. На обширном дворе стояло три строения. В одном из них была
сзади потайная дверь, позволяющая незаметно покинуть крепость. Кто и
зачем построил крепость так близко от столицы? Все говорит за то, что её
построил для себя Азария. Среди развалин найдено огромное количество
статуэток Астарты, а именно царя Азарию пророки обвиняли в культе
финикийской богини. Кроме того, на одном из черепков изображена
фигура сидящего бородатого мужчины. А поскольку сидящими
изображали только богов и царей, не подлежит сомнению, что крепость
была царской резиденцией. Теперь понятно, почему Библия называет
местопребывание Азарии _отдельным домом_, _свободным домом_ или
_домом свободы_. Несчастный царь не пребывал в заточении, как другие
прокаженные, и пользовался относительной свободой в своем уединенном
дворце, откуда благодаря близости к столице он мог следить за делами
государства.
	После упадка Самарии Иудея осознала опасность, угрожающую
ей со стороны Ассирии. Царь Езекия лихорадочно укреплял стены
Иерусалима и собирал оружие в арсенале. Он позаботился также о
постоянном водоснабжении города. Старый канал иевусеев, по которому
проникли в город войска Давида, пришел в негодность и был, по всей
вероятности, засыпан, так как представлял опасность для города. Библия
сообщает, что Езекия велел пробить в скале новый канал, по которому
вода из источника поступала прямо в Иерусалим, где её собирали в
цистерну. Как это часто бывает, канал Езекии был обнаружен совершенно
случайно. В 1800 году группа арабских мальчиков играла над прудом
Силоэ. Один из них свалился в воду и, плывя к противоположному берегу,
обнаружил в скале узкий проход. Это был канал в полкилометра длиной,
который вел кружным путем через известковую скалу к западной части
города. Сначала казалось странным, что, несмотря на спешку, не
прокладывали канал напрямик, что позволило бы сократить его почти на
двести метров. Однако после тщательного изучения топографии
местности оказалось, что нужно было обойти выдолбленные в скале
гробницы Давида и Соломона. Только в 1880 году удалось получить
неопровержимое доказательство, что это был в самом деле канал Езекии.
Несколько молодых немецких архитекторов отправились исследовать
канал. Продвигаясь по колено в иле и воде, они с трудом добрались до
середины. Вдруг один из них поскользнулся и, падая в воду, заметил на
стене какую-то таинственную надпись. Узнав об открытии, в Иерусалим
прибыл английский востоковед Арчибальд Сейс, чтобы снять копию с
надписи. Работа была чрезвычайно тяжелой. Сейс просиживал целые
часы в грязи и воде и со свечой в руке копировал букву за буквой. Но
надпись стоила этих усилий: она оказалась необыкновенно интересной.
Текст содержал драматический рассказ о том, как рабочие долбили скалу
с двух сторон и, приблизившись друг к другу на расстояние трех локтей,
услышали голоса друг друга. Когда они наконец проложили тоннель и
вода впервые потекла из источника в город, их ликованию не было конца.
Еврейский язык, на котором сделана надпись, бесспорно принадлежит к
эпохе Езекии.
	Ассирийский царь Синахериб сам косвенно признает в одной из
своих надписей, что он не завоевал Иерусалим. Правда, он хвастает, что
разорил Иудею и получил от Езекии дань в тридцать талантов золота и
триста талантов серебра, но он говорит, что запер иудейского царя в
столице, _как птицу в клетке_. Конечно, он не указывает причин, по
которым ему пришлось снять осаду. Библия изображает его отступление
как чудо. Ангел, присланный Яхве, прошел по вражескому стану и убил
сто восемьдесят пять тысяч ассирийских воинов. Ученые пытались
разгадать, что, собственно, кроется за этим чудом. Объяснение этой
загадки дает будто бы греческий историк Геродот. Один египетский жрец
рассказал ему, что армия Синахериба, прервав на время осаду
Иерусалима, двинулась против Египта. Тогда на ассирийский лагерь
напали полевые мыши и так изгрызли тетивы луков и кожаные части
боевого снаряжения, что беззащитные воины вынуждены были отказаться
от борьбы. Мыши очень часто выступали в древних сказаниях как символ
эпидемии. Мы встречаем их в Библии, в текстах Египта и Месопотамии.
На этом основании можно предположить, что Синахериб вынужден был
снять осаду Иерусалима, поскольку его армию поразила какая-то
страшная эпидемия. Эту гипотезу подтверждает факт, что английский
археолог Стречей обнаружил в районе города Лахиса массовую могилу, в
которой находилось две тысячи мужских скелетов.
	Как известно, в битве под Кархемишем фараон Нехао был
наголову разбит халдеями. Крупный английский археолог Вулли вел
раскопки на развалинах этого города и натолкнулся на драматические
следы великой битвы. Пол одного из пригородных домов был покрыт
слоем пепла, а под пеплом валялись сотни наконечников стрел,
сломанные острия кольев и обломки сломанных мечей. Больше всего
наконечников лежало у входа в отдельные комнаты. Они были
искривлены от ударов о каменные карнизы и металлическую обшивку
дверей. Из положения этих обломков явствует, что нападающие теснили
из комнаты в комнату защитников, оказывающих яростное
сопротивление. В конце концов нападающие победили и разрушили дом.
Другие находки проливают свет на тогдашние политические интриги.
Клинописные таблички с ассирийскими текстами доказывают, что
хеттский Кархемиш был вассалом Ассирии. С другой стороны, статуэтки
египетских богов, перстень с выбитым именем фараона Псамметиха
первого и печати его сына Нехао доказывают, как сильно было в этих
районах египетское влияние. Очевидно, Кархемиш так же, как и
Иерусалим, колебался в лояльности между Египтом и Ассирией, и это в
конце концов привело его к гибели. Фараон Нехао подло изменил своим
сторонникам и выступил в защиту Ассирии против Навуходоносора.
Заодно стоит рассказать здесь ещё об одном интересном открытии. Среди
оружия Вулли нашел греческий щит, покрытый бронзовым листом. На
нем был выполнен горельеф Горгоны, окруженной кольцом животных:
	лошадьми, собаками, оленями и кроликами. Откуда в Кархемише
греческий щит? Вулли вспомнил отрывок из Геродота, где
рассказывается, что в храме Аполлона в Бранхидае, близ Эфеса,
состоялась церемония освящения военной добычи фараона Нехао, взятой
в Газе, которая использовала ионийских наемников. Щит принадлежал,
вероятно, греческому наемнику, который после разрушения Газы перешел
на службу к фараону и погиб в Кархемише, вдали от своей родины. В
вавилонских документах найдено также подтверждение библейского
рассказа об иудейском царе Иехонии, которого Навуходоносор угнал в
плен в Вавилон. Когда на ассирийский престол вступил Евилмеродах, он
выпустил Иехонию из тюрьмы и поселил в царском дворце.
	В Четвертой книге царств говорится (глава 25, стихи 28_29): _И
говорил с ним дружелюбно, и поставил престол его выше престола царей,
которые были у него в Вавилоне. И переменил темничные одежды его, и
он всегда имел пищу у него, во все дни жизни его. И содержание его,
содержание постоянное, выдаваемо было ему от царя, изо дня в день, во
все дни жизни его_. В 1933 году в вавилонском архиве были найдены
записки управляющего дворцом о выдаче довольствия различным
резидентам, находившимся у царя на иждивении. В списке числятся царь
Иудеи Иехония, пять его сыновей и восемь человек службы. Из этих
документов следует, что в Вавилоне жила целая группа плененных царей.
Каждый получал ежедневный продовольственный рацион, имел свой
престол и свои комнаты во дворце. Среди этих царских теней доживал
свой век и несчастный царь Иехония. Благодаря археологическим
открытиям мы убедились также, что упоминающийся в Библии Годолия,
которого Навуходоносор назначил губернатором Иудеи и который был
убит соплеменниками как ренегат, является историческим лицом. Среди
развалин города Лахиса найдена печать с надписью: _Собственность
Годолии, поставленного над Иудеей_. Рассказывая о вавилонском
пленении, мы отметили, что многие иудейские переселенцы нажили на
чужбине большие состояния. Это полностью подтвердилось данными
археологии. Например, одна американская экспедиция нашла в городе
Ниппуре часть архива своеобразной банковской фирмы _Мурашу и
сыновья_. Сто пятьдесят документов, записанных клинописью на
глиняных табличках, отражают широкие международные связи этой
иудейской семьи. Мы находим там контракты на аренду земли, каналов,
садов и баранов, сделки по купле и продаже, договоры о займах, расписки
в получении залога за арестованных должников. Фирма получала за
посредничество установленное тогда высокое вознаграждение _ в
двадцать процентов. Среди подписей на документах много иудейских
фамилий; это доказывает, что многие переселенцы жили в большом
достатке.
	Библия обходит молчанием огромный период иудейской истории,
охватывающий двести шестьдесят пять лет: с момента восстановления
стен Иерусалима Неемией в 433 году до нашей эры до начала восстания
Маккавеев в 168 году до нашей эры По всей вероятности, за это время не
происходило ничего достойного внимания. Иудея была маленькой,
захолустной провинцией огромной персидской империи. С согласия
персидских царей управление Иудеей осуществляли жрецы, и она была, в
сущности, не государством, а маленькой религиозной общиной. Иудеи,
оторванные от остального мира, были заняты исключительно своими
внутренними делами. Должно быть, именно в ту эпоху был создан Ветхий
завет в его сегодняшнем виде. Жрецы и ученые люди анализировали
прошлое и собирали документы, которые могли бы объяснить причины
национальных бедствий. Они пришли к убеждению, что иудеи постоянно
отступались от Яхве, нарушали его заветы и за это понесли наказание. В
результате Библия стала великим обвинительным актом, направленным
против царей и народа, документом, который должен был доказать, что
единственный путь к спасению и благополучию _ верность Моисеевой
религии. В 333 году до нашей эры в мире произошли крупнейшие
события. Македонский царь Александр в битве у города Исса одержал
крупнейшую победу над армией Дария третьего. Персия перестала
существовать. На её территории возникла великая греческая империя.
Молодой победитель поспешил в Египет и занял его без сопротивления.
Непроверенная легенда гласит, что по пути он зашел в Иерусалим, чтобы
поклониться Яхве. Библия обходит молчанием все эти события. Жители
горной уединенной Иудеи не понимали, что они вступают в новую эру
человеческой истории. В 332_331 годах до нашей эры новый властелин
мира основывает на одном из мысов в дельте Нила город Александрию,
будущий центр науки и искусства. Иудеям, потомкам беженцев
вавилонской эпохи, он предоставляет такие же права, как грекам и
египтянам. Этот шаг имел потом важнейшие последствия. Александр
Великий умер в 323 году до нашей эры Его империю разделили между
собой его военачальники, так называемые диадохи. Таким образом, после
кровавой войны возникли три государства: Египет под властью
Птолемеев, Сирия под властью Селевкидов и македонское царство под
властью Антигонидов.
	В 320 году до нашей эры Птолемей первый присоединяет Иудею
к своему государству. Над иудейским народом нависла совершенно новая,
значительно более опасная угроза, чем гнет и насилие. Наступила эпоха
эллинизма, эпоха терпимости, свободы духа, свежих философских
течений, расцвета науки, литературы и искусства. Центром этого
просвещения и гуманизма стала Александрия. Птолемей второй создал
великолепное собрание рукописей, содержащих интеллектуальное
наследие прошлых поколений. Благодаря ему был сделан греческий
перевод Библии, так называемая Септуагинта. Многие иудеи не могли
устоять против благотворного влияния эллинизма. Особенно поддавались
ему те, кто жил в Александрии. Постепенно они эллинизировались
настолько, что забыли свой родной язык и разговаривали только по-
гречески. Из их среды вышли ученые, историки и поэты, которые
приобрели мировую известность.
	Греческое влияние дошло и до Иерусалима. Молодое поколение
иудеев увлекалось греческой философией, литературой, языком. Дело
дошло до того, что в самом центре города построили арену, где по
примеру греческих атлетов состязалась в ловкости иудейская молодежь.
Культ здорового и красивого тела, музыка греческой поэзии и сила
свежих и ярких философских идей одерживали верх над пением псалмов
и ритуальными запретами.
	Но в Иерусалиме существовала также мощная группировка
ортодоксальных почитателей Яхве, которые изо всех сил сопротивлялись
чуждым влияниям. Разумеется, между столь разными частями населения
происходили частые и резкие столкновения. Город стал на долгое время
ареной интриг, беспорядков и политической борьбы. Через сто с лишним
лет Иудея перешла во власть Селевкидов. В 195 году до нашей эры
Антиох третий одержал победу над Птолемеем пятым и захватил всю
Палестину. Близ Иерусалима возникли греческие колонии, Самария стала
важным административным центром нового правителя. В священном
городе Яхве настолько распространились греческие обычаи, что, как
рассказывает автор Второй книги Маккавеев (глава 4, стих 14),
_священники перестали быть ревностными к служению жертвеннику и,
презирая храм и нерадя о жертвах, спешили принимать участие в
противных закону играх палестры по призыву бросаемого диска..._ Даже
набожный и добросовестный жрец Иасон был объявлен безбожником,
сочувствующим новой ереси. На престол вступил Антиох четвёртый
Эпифан. Это был фанатичный поклонник греческой культуры, решивший
искоренить в своем государстве все другие обычаи и религии. В 168 году
до нашей эры он ограбил Иерусалимский храм, забрав оттуда все
сокровища. А когда из-за этого вспыхнули беспорядки, он послал своего
военачальника, который огнем и мечом уничтожил город, разрушил
крепостные стены, а многих жителей угнал в плен. Настало время террора
и преследований. В храме ввели насильно культ Зевса Олимпийского; под
угрозой смерти запретили жертвоприношения в честь Яхве, празднование
субботы и обрезание детей. Тех, кто нарушал запреты, приговаривали к
пыткам и мученической смерти. Наконец иудеи во главе со жрецом
Маттафией подняли восстание, которым руководи ли поочередно в 165_
135 годах до нашей эры сыновья Маттафии _ Иуда, Ионафан и Симон,
именуемые Маккавеями. Героическая борьба повстанцев была столь
ожесточенной, что войска Селевкидов вынуждены были оставить многие
палестинские города, и в 164 году до нашей эры вождь восстания Иуда
вошел в Иерусалим, восстановив в храме культ Яхве.
	Сын Эпифана, Антиох пятый Евпатор, прибыл с большой армией,
чтобы подавить восстание. Неподалеку от Вифлеема Маккавеи сдались,
уступая превосходящим силам греческой конницы и отрядов боевых
слонов. Условия капитуляции были неожиданно выгодными. Новый царь,
видя тщетность усилий своего отца, вернул иудеям свободу
вероисповедания и даже предоставил им известную автономию; но
Маккавеев не удовлетворяло это подобие независимости. Братья Иуды _
Ионафан и Симон возобновили борьбу, которая окончилась в 142 году до
нашей эры восстановлением полной политической независимости.
История этой героической борьбы изложена в двух книгах Маккавеев.
Первая была написана неизвестным иудейским автором на еврейском
языке, но до нас дошел только её греческий перевод. Вторая,
принадлежащая перу другого иудейского автора, написана на прекрасном
классическом греческом языке. Евреи не признали этих книг
священными, зато католическая церковь включила их в число
канонических книг. С тех пор в Иудее царствовала династия Маккавеев,
названная еврейским историком Иосифом Флавием династией Хасмонеев,
по имени одного из предков Маттафии _ Хасмонея.
	В 63 году до нашей эры на территорию Палестины вторгся
римский полководец Помпей и после трехмесячной осады занял
Иерусалим. Независимости иудеев пришел конец. Палестина стала
римской провинцией. Со временем гнет и произвол римских чиновников
стали настолько невыносимы, что в Палестине снова вспыхнуло
восстание. В 70 году нашей эры император Тит с огромной армией начал
осаду Иерусалима. Жители города защищались с необыкновенным
мужеством и стойкостью, но в конце концов вынуждены были сдаться.
Потрясающее описание трагедии, пережитой Иерусалимом, мы находим у
Иосифа Флавия. Люди, истощенные голодом и болезнями, падали и
умирали прямо на улицах. Бывали случаи, когда матери съедали своих
грудных детей. Римские легионеры зарезали и распяли на крестах тысячи
иудейских пленных. Захватив город, Тит приказал сровнять с землей
уцелевшие районы, а иудеям и почитателям Иисуса Христа нельзя было
под угрозой смерти заходить в город. Шестьдесят лет стоял в
разрушенном Иерусалиме славившийся своей жестокостью Х римский
легион. В 117_138 годах нашей эры император Адриан построил там
римскую колонию Элия Капитолина. На месте, где прежде находился
храм, поставили статую Юпитера. Осквернение святого места и запрет
обрезания детей подняли иудеев в 132 году на новую войну. Во главе
повстанцев, число которых за короткое время достигло полмиллиона
человек, стоял Симон Бар-Кохба. Он освободил в короткий срок
Иерусалим и большую часть территории Палестины. Мудрец раби Акиба
приветствовал его как мессию и уговорил объявить себя царем Израиля.
Новое государство просуществовало недолго. Адриан вызвал из Британии
своего полководца Юлия Севера, который снова занял Палестину и в 136
году захватил последнюю крепость повстанцев _ Ветар. В Бетаре погиб
или покончил с собой Бар-Кохба. Оставшиеся в живых повстанцы были
проданы в рабство или бежали в Вавилонию.
	В 1961 году экспедиция израильских археологов нашла в одной
из пещер на берегу Мертвого моря кости и документы последних
погибших там повстанцев. Уже вавилонское пленение и бегство убийц
Годолии положили начало так называемой диаспоре, то есть рассеянию
евреев по всему свету. В персидскую и греческую эпохи вынужденное
изгнание превратилось в добровольную эмиграцию. Первый центр
диаспоры в Вавилонии просуществовал вплоть до позднего
средневековья. В Египте возникла еврейская колония на острове
Элефантине и в Александрии. После восстаний Маккавеев и Бар-Кохбы
на чужбину хлынули новые волны беженцев, увеличивая ранее возникшие
еврейские эмигрантские общины.
	Постепенно диаспора охватила Киренаику, Грецию и Малую
Азию. Самая большая еврейская колония, насчитывавшая около ста тысяч
человек, находилась в Александрии. Другим крупным эмигрантским
центром был Рим.

	8. Назидательные народные сказания

	В период, следующий за вавилонским пленением, у евреев, живущих в
Иудее, Вавилонии и Египте, получил развитие своеобразный жанр
дидактических сказаний, именуемых мидраш. Это назидательные истории с
моралью, которые народ передавал из уст в уста, чтобы поддержать
патриотический дух или выразить какую-либо философскую мысль,
тревожившую тогдашние умы. Таким образом, эти сказания принадлежат к
подлинному фольклору. Раввины, по всей вероятности, широко пользовались
ими в своих поучениях и библейских комментариях, чтобы с помощью
содержащихся в них аллегорий легче убедить своих слушателей. Как всякий
подлинный фольклор, сказания эти отличаются живостью и драматизмом
действия, богатством образов и напряженным сюжетом, не признающим
границ между действительностью и фантазией, между сном и явью. Мидраши
до известной степени напоминают знаменитую арабскую сказку о Синдбаде-
мореходе или _Сказки тысяча и одной ночи_. Есть в них такое же обаяние
оригинальной поэзии, такая же тоска о справедливости на земле, с той только
разницей, что еврейские сказания, созданные народом глубоко религиозным и
перенесшим за свою историю тяжелые испытания, содержат более
значительные философские мысли, связанные с извечными проблемами жизни
и смерти, страдания и счастья, бога и человека. Фабула этих сказаний
развивается на условно-историческом фоне, в них упоминаются известные нам
по другим источникам исторические факты, страны, города и лица. Например,
города Ниневия и Вавилон, цари Навуходоносор и Валтасар и другое.
Анонимные авторы иногда даже обнаруживают несомненное знакомство с
обстановкой, сложившейся, например, при дворе вавилонского царя. Однако в
целом картина, воссозданная в этих сказаниях, не имеет ничего общего с
реальной историей и принимать её всерьез нельзя. С того момента, как были
расшифрованы документы месопотамских царей, трудно стало отстаивать
взгляд, будто в мидрашах содержатся доподлинные исторические данные, и в
наши дни даже сторонники наиболее традиционных взглядов на Библию
относят эти сказания к чисто литературному жанру.
	Для примера возьмем Книгу Иудифь. Там упоминается мифический
мидийский царь Арфаксад, гонитель восточных народов и основатель города
Екбатаны. Халдейский царь Навуходоносор назван владыкой ассирийским, а
его резиденция находится якобы в Ниневии, которая была разрушена ещё при
его жизни. Олоферн, будучи персом, разумеется, не мог командовать
ассирийской армией. Одним словом, наивно было бы утверждать, будто это
историческая книга. Тем не менее можно предположить, что в книге этой
нашли отголосок и подлинные события. Исследователи старались
расшифровать исторические намеки, скрытые в рамках её фабулы, и пришли к
заключению, что её следует отнести к эпохе персидского царя Артаксеркса
третьего  Оха, который царствовал в 359_338 годах до нашей эры, ибо
документально доказано, что его главнокомандующего звали Олоферн и что
его помощником был евнух Багой. Оба они фигурируют в Книге Иудифь.
	Артаксеркс третий был человеком жестоким и надменным. В его
царствование взбунтовались сатрапы _ правители провинций, а в Египте
вспыхнуло восстание. Первая экспедиция Артаксеркса против
взбунтовавшегося вассала закончилась неудачей. При вести об этом к
восставшему Египту присоединились Финикия, Кипр и часть Сирии.
Восстановив наконец порядок в Азии, Артаксеркс поспешил через Ханаан в
Египет и в 341 году до нашей эры вновь подчинил его и превратил в
персидскую провинцию.
	Историк церкви Евсевий, живший в четвёртом веке, уверяет, что
Артаксеркс во время похода в Египет увел из Ханаана большое количество
евреев и поселил их в Гиркании, на Каспийском море. Если переселение
действительно произошло, то оно, вероятно, носило карательный характер.
Евреи, видимо, участвовали в общем восстании, и осада Ветилуи является
одним из его эпизодов. Книга Иудифь была написана на основе устных
преданий, вернее всего в период повстанческой борьбы Маккавеев. Борясь с
превосходящими силами селевкидов, евреи создавали такого рода легенды,
желая доказать на исторических примерах, что Яхве не покидает свой народ в
трагические и переломные моменты. Следовательно, это была своего рода
пропагандистская литература, назначение которой состояло в том, чтобы
поддерживать дух у восставших и побуждать к стойкому сопротивлению.
	Подвиг Иудифи, хотя и героический, вызывал в моральном
отношении некоторые сомнения. Вдобавок оригинальный древнееврейский
текст пропал и сохранились только переводы на греческий язык и латынь. По
этим соображениям палестинские евреи не признали Книгу Иудифь
священной. Зато католическая церковь причислила её к каноническим
сочинениям и включила в состав Библии.
	Типичный пример восточной сказки представляют приключения
Есфири и Мардохея при дворе персидского царя в Сузах. Буйная фантазия
автора невероятно преувеличила все описанные им эпизоды: царский пир
длился сто восемьдесят дней; персидских девушек двенадцать месяцев
_протирали_ благовониями, прежде чем показать царю; Есфирь целых четыре
года готовили к супружеству; виселица, на которой повесили Амана, была
высотой в пятьдесят локтей;
	наконец, евреи из мести убили семьдесят пять тысяч человек.
	Действие в этом драматическом повествовании относится к
царствованию персидского царя Ксеркса (486_465 годы до нашей эры),
именуемого в Библии Артаксерксом. Забавная деталь: супруга царя, Астинь,_
это, кажется, первая в истории суфражистка, своим непослушанием
доставившая немало беспокойства мужской части персидской аристократии.
	Автор Книги Есфирь неизвестен, но, судя по персидским наслоениям
в древнееврейском тексте и по основательному знакомству с придворным
бытом, эту книгу, вероятно, писал еврей, живший в Сузах в тот самый период,
когда в Палестине шла Маккавейская война. Это был писатель, наделенный
литературным талантом. Стиль сказаний живой и красочный, фабула полна
драматического напряжения, богатство образов, пластических и колоритных,
поразительное. Впоследствии и другие авторы внесли свои добавления в
первоначальный текст, и в этом окончательном виде включили его в Библию.
	Некоторые исследователи считают, что основную нить повествования
автор заимствовал в вавилонской или персидской мифологии, хотя до сих пор
не найдено никаких конкретных тому доказательств. Исследователи эти
опираются исключительно на тот факт, что имя Есфирь (Эстер) ведет
происхождение от богини Иштар, а имя Мардохей _ от вавилонского бога
Мардука. Кроме того, они предполагают, что вся история придумана для того,
чтобы драматизовать обрядность праздника пурим, происхождение и название
которого	до сих пор
	не объяснены достаточно удовлетворительно.
	Книгу Есфирь трудно причислить к религиозной литературе. Имя бога
упомянуто в ней только один раз, а резня, учиненная над врагами евреев, грубо
противоречит принципам, которые провозглашали пророки Иеремия, Исаия и
Иезекииль. Несмотря на это, священники причислили Книгу Есфирь к
дидактическим текстам Библии, именуемым кетубим. Чтение этого сказания
до сих пор составляет основную часть обрядов праздника пурим. Первые
христиане отвергали сказание об Есфири, но католическая церковь
впоследствии включила его в состав канонических текстов Библии.
	На рубеже _исторических_ и дидактических книг Ветхого завета
находится также Книга Товита, названная так по имени героя, чьи
приключения изложены в Библии необычайно красочно и образно. Во
вступлении автор книги знакомит читателя с исторической обстановкой,
относящейся к действию сказания, и говорит о правлении ассирийских царей
Салманассара (а вернее, Саргона) и Синахериба, а затем называет персидские
города Раги и Ектабаны, не заботясь о согласовании расхождений
хронологического порядка в сто _ двести лет. Старый Товит дает сыну
советы, живо напоминающие житейскую мудрость, которой насыщена
литература семитских народов. А вера в ангелов, сатану, в неземные существа
заимствована из персидской религии, с которой евреи столкнулись в изгнании.
	Величайшим шедевром библейской литературы считается Книга Иова.
Живость описаний и стиля, драматическое нарастание действия, смелость
философской мысли и пылкость чувств _ вот достоинства этого
произведения, в котором сочетаются одновременно элементы философского
трактата, поэмы и драмы. Имя божьего страстотерпца стало
распространенным синонимом всяких несчастий или катастроф. Книга состоит
из трех основных частей:
	пролога в прозе, поэтического диалога и эпилога, имеющего характер
_happy end_ *. В результате лингвистических исследований текста возникло
предположение, что центральная часть, то есть разговор друзей о смысле
страдания, более позднего происхождения.
	Сказание в его окончательном виде относится, вероятно, к третьему
веку до нашей эры и, стало быть, к эллинистической эпохе. Неизвестный автор
или еврейский компилятор создал, однако, не оригинальное произведение, а
вариант уже существовавшего в шумерской литературе. Этим поразительным
открытием мы обязаны американскому востоковеду Сэмюэлю Крамеру, автору
книги _История начинается в Шумере_. Расшифровывая клинописные
таблички, известные из руин Ниппура, он наткнулся на поэму о неком
шумерийце, который несомненно и послужил прообразом библейского Иова.
Это был человек богатый, счастливый, мудрый и справедливый, окруженный
многочисленной семьей и друзьями. Внезапно на него свалились всяческие
напасти _ болезни и страдания, но он не хулил своего бога, не обижался на
него. Несчастный покорно подчинился божьей воле и среди слез и стенаний
молил о жалости. Тронутый его смирением и благочестием, бог в конце
концов смилостивился и вернул ему здоровье. Совпадение в изложении
фабулы и ведущей идеи так поразительно, что трудно усомниться в прямой
зависимости обоих вариантов. Следует, однако, помнить, что их разделяют два
или три тысячелетия развития религиозных представлений. Еврейское
сказание хоть и опирается на шумерийский сюжет, но оно гораздо более
совершенное в литературном отношении и более зрелое по своей философии.
	С проблемой, затронутой в сказании о Иове, мы уже сталкивались,
говоря о пророках. Речь идет о проблеме человеческой ответственности, о
взаимозависимости страдания и вины. В Пятикнижии вопрос этот решен
просто. Там говорится о коллективной ответственности: сыновья должны
искупать вину отцов, даже если сами они ни в чем не виноваты. Однако по
мере созревания этического монотеизма эта идея фатальной ответственности
оказалась в вопиющем противоречии с понятием божьей справедливости.
Иеремия и Иезекииль учили, что каждый человек сам по себе, в отдельности
отвечает перед богом за свои деяния, и тем самым пророки эти выступили
против главной идеи Пятикнижия. По сути дела, это был революционный шаг,
означавший колоссальный прогресс в религиозном мышлении. Однако
проблемы страдания и вины, мучившей человека, он не решил, а скорее даже
усложнил её. Ибо если каждый человек отвечает за свои действия, то почему
же в таком случае страдают люди праведные и богобоязненные? Если бог
справедлив, то почему же он обрекает их на болезни, нищету и смерть самых
близких и любимых?
	Именно эти вопросы ставятся в Книге Иова. После долгого и
бесплодного спора Иова с друзьями в разговор вмешивается молодой Елиуй и
предлагает свой ответ, который по существу является капитулянтским:
	бог подвергает испытаниям преданных ему смертных, чтобы
проверить их набожность и утвердить их в добродетели. Все участники спора
соглашаются с юношей, не замечая, что такой жестокий метод испытания так
же противоречит понятию справедливости, как и ничем не заслуженные
болезни, страдания, нищета и утрата близких.
	К категории литературного вымысла следует, разумеется, причислить
и Книгу Даниила. Описанные в ней чудеса, апокалипсические пророчества и
исторические реалии не вызывают к себе никакого доверия. Авторы сказания
на каждом шагу выдают свое незнакомство с историей Вавилонии и Персии,
они путают мидийских царей с персидскими, а халдеи у них, вопреки
исторической достоверности, фигурируют как класс жрецов-магов, причем
Даниила они называют _главою тайноведцев_. Особенно фантастичны
сведения о царях, упоминаемых в сказании. Навуходоносор устанавливает
золотую статую гигантской высоты и требует, чтобы народ воздавал этой
статуе божеские почести. Затем он становится сторонником бога Израиля и
постановляет, чтобы каждый, кто дурно отзовется об этом боге, был предан
смерти. Дарий приказывает своим подданным, чтобы в течение тридцати дней
они не молились никакому богу, а когда Даниил выходит из львиного рва, тот
же Дарий обязывает все подвластные ему народы принять веру Моисея.
	Конечно, в образе трех молодых евреев, которые вышли невредимыми
из пылающей печи, или в образе Даниила, сидящего во рву среди кротких
львов, много сказочного очарования, и эти сюжеты всегда находили отклик в
народной фантазии и в живописи. Все же наибольшей популярностью
пользуется чудо с таинственной рукой, начертавшей на стене пиршественного
зала три загадочных слова: _мене, текел, перес_. Истинное значение этих слов
все ещё служит предметом научных споров. Трудность заключается в том, что
в древнееврейском и арамейском языках пишутся только согласные звуки, а
гласные не пишутся. В зависимости от того, вставляется ли между
согласными, например, _а или _э_, изменяется смысл слов. В связи с этим в
общем принято то толкование, какое дано в Книге Даниила.
	Несмотря на нагромождение всяческих небылиц, мы находим в
сказании о Данииле упоминание о некоторых фактах, прямо или косвенно
связанных с подлинными событиями. Это относится, например, к безумию
Навуходоносора. Из других источников мы знаем, что преемник
Навуходоносора _ царь Набонид действительно семь лет болел какой-то
психической болезнью. Ещё один пример. В Вавилонии очень часто
применяли такую меру наказания: бросали провинившихся в пылающую печь.
Или вот, в течение долгого времени оставалось невыясненным загадочное
упоминание о том, что царь Валтасар сделал Даниила третьим лицом в городе.
Почему именно третьим, а не вторым? Вопрос разъяснила только археология.
Оказалось, что Валтасар, сын Набонида, стал при его жизни регентом и правил
в Вавилоне. Таким образом, поскольку Валтасар (при живом отце) был вторым
лицом в государстве, Даниил, в качестве его главного министра, мог занять
только третье место в иерархии. Подробности эти, ясное дело, не изменяют
взгляда на _историчность_ Книги Даниила, но они доказывают, что основа
фабулы возникла в вавилонской среде. Напомним, что Книга Даниила делится
на две части, написанные двумя различными авторами в разные периоды
времени: на очень популярное сюжетное сказание и на пророчество,
выдержанное в стиле апокалипсического откровения. Подобно Книге Иова,
Книга Даниила также питалась соками чужой мифологии. В раскопках
Угарита обнаружена поэма, датируемая четырнадцатым веком до нашей эры.
В ней излагается история некоего Даниила и его сына Ахата. Герой был
мудрым и справедливым судьей, заступавшимся за вдов и сирот, и, видимо,
еврейские писатели именно из этой поэмы заимствовали идею сказания о
Данииле. В его апокалипсической части предсказывается появление четырех
очередных царств:
	вавилонского, персидского, мидийского и греческого. Ясные намеки
на осквернение иерусалимского храма, относящиеся к царствованию Антиоха
четвёртого Эпифана (167 год до нашей эры), указывают, что Книга Даниила в
своей окончательной редакции возникла в позднюю эллинистическую эпоху.
Доказательством чему, впрочем, служили многочисленные греческие слова,
рассеянные в арамейско-древнееврейском тексте.
	В истории евреев это были тяжелые времена борьбы за религиозную
независимость, и пророчества Даниила должны были приободрить угнетенных
и поддержать их надежду на победу. В видениях, насыщенных горячим
патриотизмом, книга предсказывает евреям приход Сына человеческого,
который спасет их от власти чужеземцев. Даниил провозглашает также
наступление царства божьего на земле и воскресение в конце света. Но эти
мессианские идеи лишены детерминистского характера. Пророчество
исполнится только тогда, когда люди очистят свои души от греха и станут
праведниками.
	Как мы видим. Книга Даниила, подобно книгам других пророков и
Книге Иова, подчеркивает личную ответственность человека перед богом. Её
мессианские идеи оказали глубочайшее влияние на первоначальное
христианство, а названный в ней Сын человеческий стал титулом Иисуса из
Назарета.
	К этой же группе аллегорических народных сказаний принадлежит
Книга Ионы. Бурные и колоритные приключения пророка являются типичным
творением еврейского фольклора, но исследователи подозревают, что
источники этого сказания скрываются в неизвестном месопотамском мифе.
Рыба или морское чудище, проглотившее Иону, слишком живо напоминает
мифическую богиню хаоса Тиамат.
	Книга, несомненно, возникла после вавилонского пленения.
Библейские комментаторы старались расшифровать её якобы аллегорический
смысл. У Израиля, говорили они, была особая пророческая миссия среди
других народов, но поскольку он с ней не справился, то его по воле Яхве
поглотило чудище _ Навуходоносор. Для нас, однако, гораздо важнее идея,
содержащаяся в заключительной части книги. Когда Иона пришел в гнев из-за
того, что Ниневия уцелела, Яхве дал ему наглядный урок справедливости.
Если Иона сокрушался над судьбой засохшего растения, то неужели Яхве не
должен был сжалиться над великим городом, где рядом с грешниками живут
люди праведные, невинные дети и животные? Как же изменились взгляды
Яхве по сравнению с Книгами Моисея, Иисуса Навина или судей! Разговор
Авраама с богом на такую же тему, вне всякого сомнения, был добавлен
позднее, после вавилонского пленения, когда проблема справедливости была
очень актуальной. Идеи, заложенные в пророчествах Иеремии, Исаии и
Иезекииля и в дидактических сказаниях, конечно, должны были творчески
повлиять на дальнейшее развитие религиозных концепций. Как протекал этот
интересный процесс, нам помогают понять свитки, обнаруженные в пещерах у
Мертвого моря. В 1947 году пастухи из бедуинского племени таамире
остановились на отдых в скалистой местности, неподалеку от источника Айн-
Фешха. И тогда юноша, искавший заблудившегося козленка, обнаружил в
одной из многочисленных пещер большие глиняные кувшины с
таинственными свитками.
	Позднее выяснилось, что это были длинные полоски бараньей кожи,
исписанные архаическими древнееврейскими письменами.
	Поначалу никто не разобрался в ценности этой находки. Лишь после
того, как одна часть свитков попала в Соединенные Штаты, а другая _ в
сирийский православный монастырь святого Марка, у ученых открылись
глаза. Уильям Ф. Олбрайт, не колеблясь, назвал обнаруженные рукописи
_величайшим открытием нашего века_. Существо дела заключается в том, что
свитки содержат тексты Ветхого завета, записанные в третьем или втором веке
до нашей эры Поскольку самая древняя копия из тех, какие до сих пор удалось
обнаружить, была сделана в девятом веке нашей эры_ эти свитки несомненно
имеют неоценимое значение для сравнительного филологического
исследования и для разъяснения спорных библейских фрагментов.
	Слухи о том, какой шум поднялся вокруг свитков и какие огромные
деньги за них платят (американцы заплатили за шесть свитков двести
пятьдесят тысяч долларов), в конце концов дошли до Аравийской пустыни. На
безлюдном каменистом побережье Мертвого моря появилось множество
бедуинов-искателей, которые обшаривали пещеры и расщелины. Результат
был необычайно успешный. В двадцати пяти пещерах бедуины нашли
несколько сот свитков и тысячи обрывков и клочков с древнееврейскими,
арамейскими и греческими письменами. Дальнейшие поиски, проводимые уже
систематически научно-археологическими экспедициями, приносят все новые
и новые открытия.
	В данный момент накопленных материалов так много, что, по мнению
ученых, пройдет самое меньшее пятьдесят лет, прежде чем тексты будут
приведены в порядок и научно обработаны. Но теперь уже известно, что среди
них находится Книга Исаии, комментарий к Книге Аввакума, а также
апокалипсическое сочинение _Война сынов света против сынов тьмы_.
	Конечно, возник интригующий вопрос: каким образом эти священные
писания очутились в пустынных пещерах на берегу Мертвого моря? Этой
проблемой занялась в 1951 году специальная археологическая экспедиция и
вскоре сообщила о результатах своих розысков.
	На небольшом расстоянии от пещер находятся развалины, которые на
протяжении многих лет считались остатками римской крепости. Арабы
называли их Хирбет-Кумран. Руины эти когда-то были комплексом строений,
воздвигнутых из блоков отесанного камня и покрытых крышей из стволов
пальмовых деревьев, тростника и ила. Археологи легко установили, что
развалины представляли собой в прошлом жилые помещения, мастерские
ремесленников, купальные бассейны ритуального назначения, склады и
прочее.
	Однако важнейшим открытием был зал, именуемый _скрипторий_, где
писцы изготовляли списки священных книг. Там сохранились каменные столы
со скамьями и прежде всего несколько чернильниц из бронзы и глины, в
которых остались следы чернил. В подземных складах среди кучи
керамических черепков найдены в целости такие же цилиндрические сосуды, в
каких хранились свитки, обнаруженные в пещерах. Поэтому не подлежит
сомнению, что владельцами свитков были обитатели найденных строений.
	Из развалин сверх того извлечено много монет. Самая старая
датируется 125 годом до нашей эры, а самая молодая _ 68 годом нашей эры.
В том же году пожар уничтожил обнаруженные теперь строения Хирбет-
Кумрана. Археологи пришли к выводу, что здесь находилась община
еврейской секты ессеев, бежавших из Иерусалима от преследований
синедриона. Свою гипотезу они построили не только на убедительных
археологических находках, но и на сведениях, содержащихся в сочинениях
древних путешественников и историков. Так, например, римлянин Плиний
Старший рассказывает, что во время своего пребывания в Палестине он
посетил большое поселение ессеев на берегу Мертвого моря. По всей
вероятности, это было то самое поселение, руины которого обнаружены в
Хирбет-Кумране. О ессеях пишут также еврейский историк Иосиф Флавий и
Филон из Александрии.
	Найденная в развалинах монета 68 года нашей эры позволяет нам
высказать предположение относительно судьбы, постигшей кумранскую
общину. В Иерусалиме вспыхнуло восстание еврейского народа. Против
бунтовщиков послали Х римский легион, известный своей жестокостью. После
сожжения храма в Иерусалиме и кровавого подавления восстания ессеи не
питали никаких иллюзий касательно своей участи. Солдатня грабила страну,
опасность постепенно приближалась к общине. Ессеи прежде всего
позаботились о спасении священных книг. Ценные свитки были спрятаны в
глиняных сосудах и укрыты в тайниках; ессеи, видимо, надеялись, что едва
только минует военная сумятица, они смогут возобновить свою деятельность.
Среди документов, найденных в пещерах, весьма ценный памятник древности
представляет свиток, содержащий обрядовые правила, поверья, моральные
поучения и организационные принципы кумранской общины. Из этого
документа мы узнаем, что ессеи твердо придерживались имущественной
общности. Каждый день на закате солнца члены секты надевали праздничное
платье, получали в бассейне ежедневное крещение и садились за общую
вечерю, вовремя которой настоятель благословлял хлеб и вино. Ессеи
проповедовали любовь к ближнему, бедность, обязательность раздачи
милостыни, осуждали рабство и верили в пришествие помазанника божьего _
великого праведника, который установит на земле мир и справедливость.
Почему древний свиток вызвал такие страстные споры? Дело в том, что ессеи
во всех отношениях поразительно похожи на первых христиан. На этом
основании группа востоковедов во главе с Дюпон-Соммером высказала
мнение, будто ессеи образуют то связующее звено между иудаизмом и
христианством, отсутствие которого чувствительно ощущалось в науке.


 


<< НАЗАД  ¨¨ КОНЕЦ...
Другие книги жанра: религиозные издания

Оставить комментарий по этой книге

Переход на страницу:  [1] [2] [3]

Страница:  [3]