1.
"Кто думает, что получил ответ на свои молитвы, не знает, что обрел
удовлетворение от собственной своей природы".
Безусловно, искренняя молитва очищает сознание. Однако, здесь как бы
звучит противоречие: или получил ответ, или нашел что-то в себе. Совер-
шенствование посредством молитвы осуществляется в результате взаимо-
действия усилий молящегося и помощи того, к кому идет обращение.
Человек слаб. Очиститься самостоятельно редко кому под силу. Кто на
это способен, может поставить на белой стене черную точку, и сосредото-
чившись на ней, достичь результата. Но Спаситель приходил не для таких.
Сильному не нужен помощник, здоровому - врач.
Разумеется, исключим из сферы истинно религиозного смысла молитву как
сделку - выказал хозяину преданность, получил награду.
Не знает сущности молитвы и тот, кто заблуждается относительно приро-
ды Бога, думая, что Ему от человека что-то может быть нужно.
2.
"Через религиозные предрассудки пробивалась жизнетворная духовность,
а через научные - похоть и жадность".
Невежество как научные, так и религиозные представления делает пред-
рассудками. Однако, предрассудок - не заблуждение. Одно дело - исказить
истину, другое - утверждать нечто ей принципиально противоположное. Бук-
вальное понимание библейской мифологии - первое, но не второе. Во всякой
легенде есть внутренний смысл и внешняя форма. Для подверженного страс-
тям человека трудно напрямую осознать смысл, поэтому форма призвана ему
как бы на него намекать. Здесь истина, хотя и искажена, но в конечном
итоге воздействует благотворно.
Мировоззренческие заблуждения часто происходят от правильных естест-
венных наук, когда им придается иной смысловой статус, нежели должно,
меняются местами общее и частное. Истинная философия рождается из интуи-
тивного прозрения, а не механического обобщения наук. Знание, полученное
путем откровения, не противоречит естественному, но превышает его.
Был один экономист, который добился в своей сфере существенного успе-
ха, глубоко исследовав соответствующие отношения. Остановись он на этом
уровне, история сохранила бы его со знаком "плюс". Но являться только
знатоком частностей показалось мало, а способностей к интуитивно-духов-
ному познанию не было. Тогда он возвел главный элемент своей системы -
корыстный интерес - в ранг высших человеческих ценностей, и тотчас пра-
вильная экономика переросла в абсолютно дьявольскую философию. Ведь хва-
тило же, однако, ума у великого химика, открывшего периодическую систему
элементов, не заявить вдруг, что, например, наличие моральных устоев оп-
ределяется одним сочетанием элементов в мозгу, а отсутствие - другим!
ИЗ "ОТКРОВЕННЫХ РАССКАЗОВ СТРАННИКА ДУХОВНОМУ СВОЕМУ ОТЦУ"
"Кои долгим навыком или милостью Божией от молитвы умственной приоб-
рели молитву сердечную, то таковые не только при глубоком занятии ума,
но даже и в самом сне не прекращают непрестанной молитвы".
Умственно молясь, делатель внимательно следит за спонтанным появлени-
ем в сознании посторонних элементов и удаляет их волевым усилием. Посте-
пенно загрязненный бессознательный формирующий фактор ослабевает и мо-
литва умственная переходит в молитву сердечную. Случайная мысль больше
не нарушает концентрации и ничто не препятствует созерцанию божественно-
го. Однако, как же можно молиться при "занятии ума"? Сосредоточение
предполагает единственность объекта, иначе наступает рассеяние. Следова-
тельно, молитва характеризует сознание помимо его содержания. Человек
всегда от себя добавляет что-то к объекту, наделяет видимые предметы
свойствами, им объективно не присущими. Как молитва, так и рассеяние мо-
гут иметь место при одном и том же произвольном содержании. Концентрация
есть чистота объекта, отсутствие интерпретации, прозрачность окраски.
Природа духа осознается через единство мира. Раздробленность же послед-
него не объективна, ее вносит в сознание страсть.
ИЗ ПИСЬМА К.Н. ЛЕОНТЬЕВА К В.В. РОЗАНОВУ
"Христианство личное есть, прежде всего, трансцендентный (не земной,
загробный) эгоизм. Альтруизм же сам собой "приложится". "Страх Божий"
(за себя и за свою вечность) есть начало премудрости религиозной".
Страх Божий - действительно начало премудрости, и прочная обоснован-
ная добродетель возможна лишь на его основе. "Служение ближнему должно
совпадать с служением Богу. ...любовь может быть плодотворна только на
почве верующей и возрожденной души. А на почве чисто человеческой она
остается только личным расположением,... сама по себе, как субъективное
состояние, любовь не может быть предметом религиозной обязанности или
задачей религиозного действия"(В.С.Соловьев).
Однако, "страх" этот - совершенно иной природы, чем тот, который ис-
пытывает слабый перед сильным. Эгоизмом, пусть даже трансцендентным, он
не может быть назван ни при каких обстоятельствах, так как страсть не
поддерживает, а разрушает, отделяет ее от личности мировоззренчески и
фактически, выводит последнюю за пределы всех динамических оболочек.
Страх земной - эмоционален, но он не имеет ничего общего со страхом
Божьим. Здесь - весьма опасная игра слов. Аналогично, блаженство
Царствия Небесного принципиально отлично от плотского наслаждения. Заг-
рязненное сознание не способно адекватно смоделировать освобожденное
состояние, поэтому гармонию Царства Божьего следует понимать от против-
ного - как свободу от потребности в восполнении себя в миру.
ИЗ ДОСТОЕВСКОГО
("Сон смешного человека")
1.
"У них не было веры, зато было твердое знание, что когда восполнится
их земная радость до пределов природы земной, тогда наступит для них, и
для живущих и для умерших, еще большее расширение соприкосновения с Це-
лым вселенной."
Вера может быть более или менее сильной, то есть допускает разную
степень сомнения. Знание - нечто очевидное. Духовный рост всегда знаме-
нуется повышением несомненности предмета веры (переходом веры относи-
тельно него в знание). Под радостью единственно правильно разуметь внут-
реннюю чистоту. Любая другая радость иллюзорна. Однако, природа, подобно
человеку, обрести совершенство не в состоянии. Всякая отдельная дочело-
веческая ее форма всегда несовершенна, полная же совокупность форм (бу-
дучи реализацией абсолютного божественного разума) изначально и всегда
совершенна. Низшей природе доступна только удовлетворенность причастнос-
ти. Радость совершенства она с человеком никогда не разделит. Расширение
соприкосновения с Целым вселенной - очищение и приближение к освобожде-
нию. Но если наступит оно для живущих и для умерших, да еще когда что-то
произойдет в природе, значит освобождение - процесс во-первых коллектив-
ный, во-вторых привязанный к внешним событиям. Следовательно, соединение
каждого с Целым зависит от вещей посторонних, влияние на которые индиви-
дуальной разумной воли отсутствует, будь то непредсказуемые желания и
мировоззрения людей или неуправляемые стихии мира. Такой подход вынужда-
ет искать источник свободы и радости не в глубине собственного сознания,
а в круговороте земных явлений. Это неизбежно приводит к отысканию его в
грубых физических наслаждениях. Истинное совершенствование - сугубо мое,
роль в нем других - пассивна. Можно трудиться сообща, помогать друг дру-
гу, но при этом один поставленную цель достигнет, другой - нет, и никто,
кроме него, в этом будет не виноват. Из двух человек, живших в полностью
одинаковых условиях, часто один поднимался до святого, другой падал до
беса. Ничей духовный облик и никакие природные процессы не сдерживают
меня в совершенствовании и не предохраняют от краха. Все определяет сде-
ланный мной выбор. В соответствии с ним я использую любые обстоятельства
в качестве ступеней вверх или вниз. Вовне - лишь материал, из которого я
могу создать прекрасное произведение искусства или орудие убийства.
2.
""Сознание жизни - выше жизни. ...знание законов счастья - выше
счастья". Вот что говорили они, и после слов таких каждый возлюбил себя
больше всех, ...стал столь ревнив к своей личности, что изо всех сил
старался лишь унизить и умалить ее в других".
Сознание жизни есть понимание ее смысла. В человеческой природе - це-
нить жизнь не саму по себе (слишком высоки способности сознания), а лишь
постольку, поскольку она устремлена к внежизненной и главенствующей це-
ли. Всякий бессмысленный шаг противен высшему человеческому достоинству.
Оно требует, чтобы сознание жизни было выше жизни. Аналогично, счастье
человека - не изначально (подобно животным) принудительно данное, а дос-
тигнутое, то есть полученное в результате познания законов счастья и
последующей реализации этого знания. Однако, процесс утверждения досто-
инства жестко увязан на мировоззренческую проблему. В зависимости от
правильного или неправильного решения вопроса о смысле жизни человек
растит и укрепляет в себе соответственно достоинство или гордыню. Пос-
ледняя есть первое, замкнувшееся в земную жизнь. Поэтому, когда личность
отождествляется с формами (не мыслится чистым, ничем не ограниченным
сознанием), уважать себя иначе, как через унижение других, невозможно.
Для истинного достоинства мирское существование - инструмент. Оно обре-
тается посредством него, но не в нем.
"Стали появляться люди, которые начали придумывать: как бы всем вновь
так соединиться, чтобы каждому, не переставая любить себя больше всех, в
то же время не мешать никому другому, и жить таким образом всем вместе
как бы и в согласном обществе."
Справедливо отвергая идею внешнего соединения людей при их внутреннем
несовершенстве, создания согласного общества, игнорирующего грех в душе
каждого, Достоевский тем не менее сохраняет веру в совершенное общество
на земле, даже ставит его окончательной целью, требуя лишь для этого
достижения достаточного уровня чистоты: "люби других как себя, вот что
главное, и это все, больше ровно ничего не надо: тотчас найдешь как уст-
роиться." Степень духовности, необходимая для благополучного общежития -
этап, а не вершина. "Люби других как себя" - принцип промежуточный и к
абсолютно совершенным личностям не применим. Святой себя не любит вооб-
ще, и именно это позволяет ему беспрепятственно любить других. При-
сутствие завершающей точки в ряду явлений подразумевает необходимость
достижения совершенства всеми живущими на земле одновременно. Это мало-
вероятно, так как уровни духовности людей - разные, и пройти за один и
тот же срок пути, столь отличающихся по длине, невозможно. Святой не
войдет в Царство Небесное, не дождавшись, пока к святости приблизится
какой-нибудь звероподобный мерзавец?! Пропадает принцип зависимости со-
вершенства от личных усилий, соответственно, последние, на которых
единственно держится очищение, становятся бессмысленными. Воля совер-
шенствующе влияет только на собственное сознание. Воздействие в этом
смысле человека на человека поверхностно, следовательно, второстепенно.
Совершенство совокупности, навязанное извне (подарок, а не результат
выстраданных выбора и устремлений) - унизительная животность - не к лицу
человеку. Надо заботиться не о создании на земле чего-то нового - обще-
го, а об индивидуальном присоединении к изначально, вечно существующему
- мистическому.
"Твердо верили... ,что наука, премудрость и чувство самосохранения
заставят, наконец, человека соединиться в согласное и разумное общест-
во... .Но чувство самосохранения стало быстро ослабевать, явились горде-
цы и сладострастники, которые прямо потребовали всего или ничего. Для
приобретения всего прибегалось к злодейству, а если оно не удавалось - к
самоубийству. Явились религии с культом небытия и саморазрушения ради
вечного успокоения в ничтожестве."
Когда премудрость человеческая соседствует со способным быть прочным
и непоколебимым лишь у животных чувством самосохранения, в ее основе -
заблуждение относительно смысла жизни. У зверя высший проявленный слой
сознания - эмоциональный. Он не может определить для себя самосохранение
как принцип, сделать его стержнем, дающим основу для упорядочения страс-
тей. Сомневается, отвергает что-то или принимает личность только а слу-
чае, если ее сознание работает с объектами данной степени общности. Жи-
вотность же характеризуется возможностью оперировать конкретными психо-
логическими состояниями, но не схемами, вписываясь в которые, эмоции бы
наилучшим образом способствовали избавлению жизни от неприятностей и по-
вышению выживаемости. Неосознанное практическое правило в виде бессозна-
тельного формирующего фактора поступает из независимой от личной воли
идеи как таковой - тонкой сущности (содержащей определенного уровня за-
коны), являющейся общей непроявленной частью сознания соответствующих
личностей. Принципу самосохранения безоговорочно следуют не понимающие
его. Человеческому сознанию доступно вместить нечто большее, следова-
тельно, самостоятельно решить, как к нему относиться. Здесь бессозна-
тельный формирующий фактор - духовный ориентир, приходящий из области
законов, стоящих выше, чем практические принципы. Власть над последними
(так как именно они центральны для земной жизни) позволяет человеку про-
извольно ее целиком организовывать, выбирать индивидуальный путь. Духов-
ный импульс из бессознательной плоскости - не принудителен. Загрязненно-
му мировоззрению может сопутствовать успех мирских начинаний и наоборот.
Навязано бывает промежуточное и инструментальное. Окончательное и смыс-
ловое - то, что за пределами жизни - исключительно в компетенции свобод-
ных разума и воли. Ребенка, по неопытности делающего что-то опасное,
можно взять за руку и увести, заставлять взрослого дружить с Богом про-
тив дьявола глупо. Кроме того, тогда пропадает необходимый подвиг, тре-
бующийся для воссоединения с Богом. Если Он на каком-то этапе не переда-
ет инициативу и руководящие функции процесса совершенствования движущих-
ся форм человеку, теряется смысл этого процесса. Получается, что Бог сам
что-то от начала до конца выполнил.
Однако, вернемся к принципу самосохранения. Он плох для человека
(когда главенствует, а не подчиняется более общему принципу) не потому,
что неправилен, а потому что является низшим относительно человеческого
уровня чистоты сознания. Отказ от интуитивного общения с высшими слоями
последнего, болезненное зацикливание на здравом смысле в конце концов
грозит опустить человека на животную стадию существования. Получение же
представления о чем-то ином, кроме рассудочных конструкций, его важности
и серьезности может иметь двоякий результат. За влияние на руководящий
проявленный мыслительный слой в надсознательном соперничают абсолютный и
загрязненные формирующие факторы. В случае антидуховного выбора здравый
смысл отвергается как препятствие к осуществлению неограниченного нас-
лаждения. Именно таких сладострастников и гордецов имел ввиду Достоевс-
кий. Но если о религиях с культом небытия и саморазрушения, жаждущих ус-
покоения в ничтожестве, он говорит относительно сладострастников, кото-
рые, не сумев удовлетворить ненасытную страсть, хотят уничтожить себя,
найдя таким образом наконец покой, то таких религий вовсе не существует.
Это лишь искаженная интерпретация (даваемая Достоевским и как собствен-
ный взгляд) теми же сладострастниками истины о единой и неподвижной лич-
ности, лежащей за пределами множественного движущегося мира. Ее отличие
от правильной веры в том, что у сладострастника стремление прекратить
жизнь - не от разочарования в наслаждениях как таковых в качестве пути
достижения гармонии, а наоборот, от слишком большого неутоленного их же-
лания. Порочный хочет уничтожить свою личность, отождествляемую со
страстями, добиться темноты. Цель же истинно верующего - максимально
просветлить "я", освободить от ограничений, очистив от приковывающих,
как Прометея, к скале динамических форм.
КОНЕЦ...
Другие книги жанра: религиозные издания
Оставить комментарий по этой книге
Страница: [1]
