Выход из Египта - это один из важнейших поворотных пунктов истории
еврейского народа. Помимо того, что выход из Египта - это центральная
тема праздника Песах, почти все еврейские праздники, множество заповедей
и вся классическая еврейская литература являются в той или иной степени,
прямо или косвенно "памятью о выходе из Египта". Напоминание о том, что
выход из Египта - это основополагающее событие, стержень бытия, получило
свое впечатляющее выражение в первых словах Синайского Откровения: "Я -
Г-сподь Б-г твой, который вывел тебя из земли египетской, из дома
рабства". Сотворение мира, существование вселенной как бы вынуждены уйти
на задний план, уступая место выходу из Египта - сердцевине еврейского
мира.
Столь подчеркнутая многомерность выхода из Египта не позволяет оцени-
вать это событие лишь с исторической точки зрения, а придает ему допол-
нительный смысл: это событие-прообраз, архетип действительности, являю-
щийся базисом исторической жизни еврейского народа. На протяжении веков
выход из Египта был не только фактом из прошлого, о котором следовало
вспоминать, но в большей степени - той фундаментальной творческой мо-
делью, на основе которой созидалось бытие еврейского народа, как во
внешне историческом плане, так и в плане внутренних отношений.
"Во всяком поколении обязан человек смотреть на себя, как будто он
сам вышел из Египта", изо дня в день вспоминают о выходе из Египта, днем
и ночью, "в этом мире и во дни Машиаха". Такое подчеркивание выхода из
Египта, постоянное упоминание этого события указывает на то, что выход
из Египта, хоть и является феноменом прошлого, тем не менее продолжает
принимать участие в историческом процессе, оказывая влияние на жизнь
многих поколений, на весь еврейский народ в целом и на каждого еврея в
отдельности.
"Дабы вспоминал ты день твоего выхода из земли египетской все дни
жизни твоей" - этот отрывок указывает на то, что следует вновь и вновь
изучать подробности выхода из Египта, в любом поколении, поскольку про-
цесс выхода из Египта должен продолжаться в каждую эпоху. Поэтому анализ
событий, связанных с выходом из Египта, имеет актуальное значение всег-
да, ибо во всяком поколении первостихии бытия вновь и вновь складываются
в первозданные, архетипические формы, во всяком поколении "рабами мы бы-
ли у фараона в Египте, и вывел нас Г-сподь Б-г наш оттуда". А тот, кто
не умеет воплощать в своей жизни относящийся к нему сценарий выхода из
Египта, остается рабом фараона в Египте.
Рабами мы были
"Рабами мы были у фараона в Египте". На первый взгляд совсем нетрудно
понять, что такое рабство. Поверхностное представление о рабах, эксплуа-
тируемых и унижаемых, терпящих побои и издевательства, кажется настолько
тривиальным, что как правило даже не возникает желания задуматься над
этим явлением. Несомненно то, что раб занят тяжелым трудом, что над ним
стоят надсмотрщики и надзиратели, следящие за тем, чтобы он выполнял
свой ежедневный урок. Награда за его труд мизерна, а работа тяжела. Од-
нако, в этом ли самая суть рабства? В современном мире почти каждый сво-
бодный человек тратит огромные усилия, добывая себе средства к существо-
ванию. Редко выпадают передышки, когда не подгоняет время и не давят
различные обстоятельства, мало найдется людей, которые могут сказать,
что они не страдают от необходимости тяжело трудиться, выполнять нормы и
выносить притеснения от всякого рода начальников. Почти беспрерывная
борьба за существование ложится тяжким грузом на плечи трудящихся. Во
всяком поколении почти все люди изнывают под гнетом труда и к себе домой
возвращаются только для того, чтобы восстановить силы для дальнейшей ра-
боты. Вышедшие же из Египта, что плакали в пустыне: "Помним рыбу, кото-
рую ели в Египте даром", - не были просто неблагодарными глупцами. У них
о своем рабстве остались не только безрадостные воспоминания. Из этого
можно сделать важный вывод: всякая жизнь включает в себя тяготы и труд,
и во всякой жизни, даже в жизни раба, изнывающего от непосильной работы,
находится время для утех и радостей. Связь между "рыбой" и "трудом" пре-
терпевает изменения в зависимости от места или вида работы, но тем не
менее всегда имеется известное соотношение между двумя этими явлениями.
Суть рабства не во внешних его проявлениях, а во внутренних его смыслах,
не внешние тяготы тяжкой работы создают рабство, и не праздность и от-
дохновение составляют содержание свободы.
Главная суть рабства заключается в том, что труд раба целиком принад-
лежит другим. Раб не является тем, кто сам определяет цели и задачи ра-
боты, в этой работе не учитываются его потребности и желания. Это работа
на других. Другие определяют ее цели и задачи, а раб является лишь
инструментом для этого. И коль скоро это так, то не играет роли, какой
работой занят раб и действительно ли он надрывается в поле, изготовляя
кирпичи из глины. Он может сидеть в хорошо кондиционированном помещении
и писать высокохудожественные книги - даже на этом поприще он все еще
раб.
Когда фараон испугался возрастающей силы еврейского народа, у него
возникли опасения, что евреи достигнут свободы самосознания и "поднимут-
ся из земли". Для того, чтобы народ остался в стране и не смог обрести
независимое самосознание, фараон должен был заставить евреев заниматься
делом, которое является чуждым их интересам и представляет интерес для
Египта - "дабы изнурять его тяжкими работами" ради Египта, принуждая
трудиться и выполнять работу, цель которой - благополучие египтян, "и
строил он города-хранилища для фараона, Питом и Раамсес". Сами по себе
эти мероприятия были весьма важны и преследовали вполне прагматические
цели. Но поскольку работа эта осуществлялась для фараона и Египта, то
само участие евреев в этой работе превращало евреев в народ рабов - на-
род, существующий для других.
Поэтому когда еврейский народ добился своей цели, когда он освободил-
ся от египетского гнета и достиг своей земли, то он не стал свободным от
необходимости работать, даже весьма тяжко работать, хотя земля его и
"сочилась молоком и медом". Разница не в работе и не в том, сколько мож-
но получить за поденный труд, а в целях и назначении работы - выполняешь
ли ты ее для самого себя, сообразуясь с собственными целями, или осу-
ществляешь ее для других, согласно их целям.
Выход из рабства не следует понимать так, будто каждому трудящемуся
предоставляется горшок с мясом, и, несомненно, выход из рабства - это не
обретение беззаботности (скорее всего, даже наоборот: свободный человек
более обеспокоен своей работой и ее результатами). Выйти из рабства -
это значит начать работать на себя, руководствуясь собственными целями.
Исходя из этого понятно, что рабство не прекратилось после выхода из
Египта. Еврейский народ, находясь в других изгнаниях (а временами обитая
на своей земле), мог вновь и вновь впадать в рабство. Однако это случа-
лось уже не со всем еврейским народом, а с единицами или с отдельными,
иногда значительными, его группами, когда он работал и трудился, созидал
города и веси, осуществлял революции, развивал культуру, науку и ис-
кусство - и все это ради фараона, который существует в каждом поколении.
"Угнетатели и надсмотрщики" иногда появлялись открыто, а иногда прята-
лись в человеческих душах, когда не было нужды во внешних надзирателях,
чтобы принуждать раба трудиться. Но евреи продолжали оставаться в
рабстве - творить и строить для других, заниматься служениями, чуждыми
для еврейского народа. Как выражено в словах Песни Песней: "Заставили
меня сторожить виноградники, свой виноградник не сберегла я".
"Забрать народ из среды народа"
Начинается рабство так: раб работает для других, и другие определяют
его цели и образ жизни. Но рабство становится более глубоким, когда оно
перестает быть лишь внешней зависимостью и внешней порабощенностью, ког-
да оно проникает в глубины души.
Пока раб, будь то отдельный человек или нация, осознает себя рабом,
пока он понимает свои собственные интересы и соглашается с тем, что по
каким-то причинам гнет спину на других, пока он болезненно переживает
угнетение . рабство еще не является окончательным и бесповоротным. Более
тяжелая стадия наступает тогда, когда раб забывает о том, что он раб.
Высказывания пророков и мудрецов о рабстве евреев в Египте подчеркивают,
что у евреев стало постепенно исчезать болезненное ощущение рабства, что
еврейский народ начал отождествлять себя с Египтом и потерял из-за этого
независимость самосознания. Упомянутое отождествление с Египтом не озна-
чает, что евреи во всех смыслах стали египтянами, ибо "египтяне" (во
всех поколениях, во всех своих разновидностях) не желают предоставлять
евреям право на это. Отождествление появилось тогда, когда евреи до та-
кой степени прониклись идеями египетского народа, что с вдохновением и
энтузиазмом взялись за ту тяжкую работу, которая была возложена на них,
и стали считать ее целью своей жизни.
Постройка "Питома и Раамсеса" сделалась для них жизненной задачей,
они стали разделять устремления египтян, и поэтому оказались готовы к
принятию на себя всей тяжести рабства. Когда наши мудрецы говорят о том,
что евреи в Египте поклонялись чуждым богам, что евреи прошли сорок де-
вять ворот египетской нечистоты, они имеют в виду именно это состояние
народного духа. Когда в жреческом идолослужении евреи усматривают "мер-
зость египетскую", тогда их рабство является чем-то навязанным извне, и
остается еще надежда на освобождение и избавление. Но если еврей начина-
ет верить в египетских идолов, если избирает для себя идолопоклонство в
качестве подходящего образа жизни, тогда выход из Египта теряет для него
всякий смысл. Конечно, еврей мог изнывать от тяжкой работы, мог домо-
гаться для себя облегчения в труде и более высокого социального статуса,
однако в любом случае он хотел, чтобы он сам и его жизнь были плотно
вплетены в канву египетской жизни, хотел сознательно, без принуждения.
Нам доподлинно не известно, какое рациональное объяснение давали ев-
реи своему рабству в Египте, однако и сейчас можно без труда найти евре-
ев, которые продолжают поступать подобным же образом. Рабство, изгнание,
жизнь среди других народов становятся для этих людей самодовлеющими иде-
алами. Мечтою такого еврея делается следующее: подчиниться другим наро-
дам, осуществить их чаяния, воплотить их проекты и взвалить на себя ве-
ликую "миссию" - стать рабом для всех народов. Даже резня и погромы не
принимаются в расчет и не заставляют разочароваться или раскаяться. По
мнению некоторых евреев, это является частью "свидетельства", удостове-
ряющего принадлежность к еврейскому народу: быть изгнанником, быть угне-
тенным, нести на своих плечах чужое бремя и чуждую работу.
Благодаря этому "раб-еврей" становится вечным рабом, который не может
получить свободу, поскольку он перестал стыдиться своего рабства, испы-
тывать унижение и боль, поскольку он полагает, что его положение прек-
расно и не требует перемен. В рассказе: повествующем о выходе из Египта
говорится, что Б-г пришел, чтобы "забрать народ из среды народа". Это
значит, что еврейский народ погрузился в самую сердцевину народа-порабо-
тителя, как бы увяз в этой среде и был поглощен ею. Стало быть, избавле-
ние еврейского народа из Египта произошло когда у самих евреев почти уже
не оставалось желания уходить и быть освобожденными. Процесс освобожде-
ния не должен был закончится одними только казнями египетскими, он был
неразрывно связан с воспитанием еврейского народа. Казни все усиливались
и усиливались не только для того, чтобы египтяне согласились отпустить
евреев на свободу, но и для того, чтобы фараон, который, по выражению
Писания, "изгоняя, прогонит вас отсюда", подстегнул всех тех, кто колеб-
лется, кто продолжает подбивать баланс между выгодами и убытками, кто
совершенно погряз в нечистоте египетской - чтобы народ Египта помог им
решиться, изгнал их из страны, дал им понять, что они чужаки и не нужны
египтянам даже в качестве самых жалких рабов.
"Свершить Б-гу праздник в пустыне"
Требуя от фараона, чтобы он отпустил евреев, Моше и Аарон аргументи-
ровали это тем, что евреи должны справить праздник Г-спода в пустыне.
Вокруг этого довода и велся между фараоном и Моше спор, закончившийся
тем, что еврейский народ получил позволение на этот праздник. На первый
взгляд кажется, что просьба Моше и Аарона - это простая уловка. Евреи
хотят покинуть Египет, поэтому они хватаются за первый попавшийся довод
и предъявляют его фараону. На самом же деле речь здесь ведется о цент-
ральном понятии выхода из Египта, о том, что составляет суть выхода из
рабства навстречу избавлению.
Как отчетливо понял сам фараон, в основе желания уйти, чтобы служить
Б-гу, лежит стремление сокрушить ярмо рабства. У подлинных рабов нет
настоящих богов. Более того, священный долг раба - выполнять свою рабо-
ту. Первостепенная его задача - служить, исполнять все то, что велит
господин. Однако в тот момент, когда раб открывает, что есть Господин
над господами, что имеется высшая власть и священный долг, которому он
подчинен и который выше всех других обязанностей - в это самый момент он
в душе перестает быть рабом. Конечно, можно долгое время заставлять лю-
дей работать из-под палки, но эта работа уже не будет стопроцентным
рабством. Бунт, сопротивление, борьба за свободу могут продолжаться дол-
гое время, однако в конце концов завершатся победой - в том случае, если
все еще будет оставаться желание "выйти, чтобы праздновать Г-споду".
Фараон не ошибся, когда решил, что само желание выйти для празднова-
ния является знаком ослабления рабства. И он попытался воспрепятствовать
национальному возрождению при помощи ряда мер, призванных сломить дух
народа непосильной работой, которая приводила к такому состоянию, когда
люди уже не могли мечтать, когда люди уже не могли хотеть ничего такого,
что выходило бы за рамки самых простых потребностей жизни. Следует над
этим задуматься: сама идея "выйти" не опасна, поскольку она не сокрушает
сущности рабства. Любой раб мечтает иметь фиксированный "отпуск", осво-
бождающий на время от работы, будь то тяжелая работа или работа легкая.
В конце концов рабу естественно быть ленивым. Но подлинное освобождение
начинается тогда, когда у желания выйти появляется вполне определенная
цель, когда это освобождение является не отрицанием тяжелого рабского
труда, а отрицанием рабского образа жизни, рабской морали и рабских цен-
ностей. Любого рода попытки достичь освобождения евреев при помощи одно-
го лишь внешнего выхода из изгнания не в состоянии привести к настоящему
избавлению. Раб время от времени способен бунтовать и сопротивляться, но
какая польза от этого, если он продолжает оставаться рабом? Тот, кто
внутри себя все еще раб, может добиться лишь видимости свободы. В конеч-
ном счете он останется рабом фараона, даже если сбежит из Египта.
Свобода зиждится на внутреннем самосознании, а не на отрицании внеш-
ней работы. Тот, у кого нет собственного лица и собственного Б-га -
всегда остается рабом, даже если у него нет хозяев, стоящих у него над
душой. Сокрушились лишь внешние оковы, но осталась печать раба глубоко в
сердце. Назначение свободы - приобретение собственной цели и своей шкалы
ценностей. Когда всего этого недостает, продолжается рабство.
Один мудрый человек сказал: легче вывести евреев из изгнания, чем вы-
вести изгнание из евреев. Внешний выход из изгнания может положить нача-
ло великим делам, но сам по себе он не является даже проблеском избавле-
ния. Настоящее избавление приходит тогда, когда сбрасывают не ярмо еги-
петское, а ярмо уподобления Египту. И коль скоро жизненными целями явля-
ются цели, навязанные извне чужим народом, соответствующие чуждой иерар-
хии ценностей, чуждому мировосприятию - то речь, по сути дела, может ид-
ти лишь о продолжении рабства. В этом случае рабы, вышедшие из рабства,
люди, вернувшиеся из изгнания, не вышли еще на свободу, а по доброй воле
тянут свое рабство за собой. Это не освобождение, не выход из "дома ра-
бов" - а лишь миграция рабов из одного места в другое. Образно говоря,
рабам позволяют покинуть страну только для того, чтобы они организовали
рабовладельческую колонию в другой стране. Рабство превратилось в труд
невольников-колонизаторов, не более того.
Поэтому столь важно указание на цель выхода из Египта: праздновать
Г-споду в пустыне. Когда имеется самодовлеющая цель, когда появляется
новый жизненный путь, ни в коей мере не служащий продолжением рабской
жизни . тогда начинается избавление.
Между фараоном и пустыней
Выход еврейского народа из Египта, переход из изгнания к избавлению
не произошел внезапно. Как говорилось, у рабства есть душевная, внутрен-
няя сторона, подобно тому, как есть порабощенность внешняя. Конечно,
внутреннее рабство не всегда заметно. Когда в самом начале народ выходил
из Египта, когда народ двигался, организованный по коленам, когда у него
был глава и руководитель, когда он выступал под своими собственными зна-
менами, когда он выходил, увешанный оружием ("вооруженными поднялись сы-
ны Исраэля из земли Египта"), тогда все выглядело полным избавлением.
Проверка того, является ли это освобождение подлинным, произошла в тот
момент, когда народ оказался в беде, когда обстоятельства стали склады-
ваться вопреки оптимистическим прогнозам, когда подступила настоящая бе-
да, требовавшая реальных действий. Тогда внезапно обнаружилось, что тот,
кто по сути своей раб, остается рабом даже после того, как он сбежал из
рабства. Речи, с которыми народ обратился к Моше в час этой беды, можно
услышать и в наше время (иногда они имеют почти библейскую интонацию):
"Разве могил недостает в Египте, что вывел ты нас умирать в пустыне? Что
сделал ты нам, выведя нас из Египта! Не говорили ли мы тебе: оставь нас,
и будем мы служить египтянам, ибо нам лучше работать на Египет, чем уми-
рать в пустыне". Куда подевалась гордость, куда скрылись те самые вожди
и старцы, которые восстали среди народа во время освобождения, куда по-
девалась самоуверенность, возникшая благодаря оружию? Ничего этого не
было, все было одной лишь видимостью. Рабы оставались рабами фараона, и
поэтому, когда настал час испытания, они выразили всю свою рабскую тоску
по прежним хозяевам, по прежнему своему образу жизни, по спокойствию и
надежности рабского существования. Конечно, нестерпимо находиться между
фараоном и пустыней. Внешние обстоятельства не предвещали ничего хороше-
го. Однако дело касалось внутренней ущербности, ибо испытание это обна-
ружило слабость внешнего освобождения, отсутствие умения жить независи-
мой жизнью, отсутствие внутренней свободы. Поэтому народ рабов не хотел
ни воевать с фараоном, ни кружить по пустыне - ведь для этого требова-
лась внутренняя мотивация, обусловленная истинным желанием независимости
и свободы.
Оставался еще третий путь: повернуть к морю. Избрание этого пути про-
демонстрировало бы полный отказ от рабства. Если освобождение подлинно,
то следует осуществить то, что кажется невозможным. Потом случилось чу-
до, но для того, чтобы народ стал достоин чуда, он должен был доказать
свою готовность пожертвовать собой ради права быть по-настоящему свобод-
ным. Осуществить такое выпало на долю тех, кто вслед за Нахшоном, сыном
Аминадава, решился сделать свой первый шаг в ту сторону, на которую ука-
зывал посох Б-жий, и благодаря им произошло то, что кажется немыслимым .
именно такие люди осуществляют невозможное.
КОНЕЦ...
Другие книги жанра: религиозные издания
Оставить комментарий по этой книге
Страница: [1]
