Время играет огромную роль в еврейской традиции.
События прошлого, запечатленные в народной памяти,
отношение к прошедшему и будущему - все это
занимает в еврейском национальном сознании более
важное место, чем у других народов. На протяжении
многих столетий оставалось справедливым
высказывание, что родина Израиля - это его
история. Родина, которую обретают во времени, а не
в пространстве.
Время играет огромную роль в еврейской традиции. События прошлого,
запечатленные в народной памяти, отношение к прошедшему и будущему - все
это занимает в еврейском национальном сознании более важное место, чем у
других народов. На протяжении многих столетий оставалось справедливым
высказывание, что родина Израиля - это его история. Родина, которую об-
ретают во времени, а не в пространстве.
Погружение в историческую память, в события прошлого - как и все в
еврейской традиции - осуществляется, главным образом, на практике. Вмес-
те с тем теоретическому, философскому осмыслению времени не уделено дос-
таточного внимания. И потому путь к глубинному постижению понятия време-
ни в иудаизме ведет через его явленный в бытии пласт.
В реке времени
Человек наделен способностью распознавать время в ряду других катего-
рий действительности. Если выразить это в терминах физики, то окажется,
что в пространственно-временном континууме, в который мы помещены, пара-
метр времени качественно отличается от других параметров. Если в прост-
ранстве мы в определенной мере вольны перемещаться в любом направлении и
возвращаться назад, то во времени это не так. Мы воспринимаем свою пози-
цию в нем статично - время как бы обтекает нас, уносясь в неизменном
направлении. Это направление, как и само движение времени, не зависит от
нас.
Ощущение погруженности в омывающий поток времени не является достоя-
нием какой-либо одной культуры. Оно присуще всем. Понятийно-логические и
культурные различия выступают на первый план позже, когда начинается
рефлексия первоначального ощущения: что собой представляет река времени,
откуда и куда она струит свои воды, каково наше место и отношение к ней?
Куда мы обращаем лицо, стоя в реке времени? Ответ на этот вопрос ка-
жется очевидным. Куда же, кроме будущего? Ведь оно ожидает нас, а прош-
лое уже миновало, и к нему мы повернулись спиной. Быть может, покажется
неожиданным, что в иудаизме картина не такова. Мы вглядываемся в минув-
шее. Оно простирается перед нами, а неизведанное будущее ждет за спиной.
Язык Торы запечатлел такое отношение к потоку времени: ieoi, "перед на-
ми", одновременно означает "в прошлом". А о будущем сказал пророк Ишайя
(41:23): "Подайте знаки о предстоящем, и мы будем знать..." "О предстоя-
щем". дословно "назадстоящем", находящемся у нас за спиной.
Подобная, на первый взгляд ничем не обоснованная парадигма, в
действительности лучше отражает реальность. Ведь в прошлое мы в состоя-
нии заглядывать настолько далеко, насколько позволяет нам историческая
память, тогда как будущее, даже самое ближайшее, скрыто от взора. Гряду-
щее, струясь из неизвестности, в краткий миг настоящего становится дос-
тупным осязанию и поддается взаимодействию. А затем, уносясь в прошлое,
по мере того как открывается ретроспективному взгляду, оно все больше
проясняет свой смысл. Такому образу соответствуют не только лингвисти-
ческая, но и мыслительная, и психологическая парадигмы еврейского созна-
ния. Поскольку лицо наше обращено к минувшему, прошлое становится не
только яснее и достоверней, но и привычней для взора. В него мы вгляды-
ваемся постоянно, тогда как будущее остается предметом оценки, а не изу-
чения. К грядущему обращены не взоры, а желания и мечты. И кроме проро-
ка, чьи уши "слышат скрытое позади", наши представления о будущем - об-
ласть фантазий и снов.
Другой, более важный вопрос - в каком русле течет река времени, или,
иными словами, - откуда и куда направляет свою поступь история? Мы можем
вообразить историческое русло прямым или по крайней мере ведущим в опре-
деленном направлении. Можем сказать, что река времени никуда не впадает,
а история не близится ни к какому окончательному или промежуточному фи-
налу. Но даже те, кто полагают, что река времени куда-то стремится,
представляют ее "устье" по-разному.
Одни убеждены, что течение истории, как и любой реки, направлено под
уклон, и потому неизбежный конец ее - в бездне. Наука подтверждает это,
говоря о неуклонно накапливающейся энтропии - процесс, который в перс-
пективе должен привести к разрушению всех и всяческих связей, к распаду
всего сущего на исходные элементы, пребывающие в абсолютной неподвижнос-
ти и лишенные какого бы то ни было взаимодействия. В нордической мифоло-
гии подобный трагический финал именуется "сумерками богов".
Есть и другое представление об истории - как о бесконечном поступа-
тельном движении, которое именуют "прогрессом". Река времени течет
вверх! С такой оптимистической ноты начинается ода прогрессу. В миро-
воззрении многих современников убежденность в благотворности прогресса
до сих пор сочетается с верой в его естественность: чем дальше уводит
река времени, тем увереннее продвигаемся мы на пути прогресса, ибо таков
объективный закон.
В основе того и другого видения лежит представление о прямолинейности
исторического процесса (или судьбы человечества, или потока времени -
как мы это ни назовем) и его устремленности в определенном направлении.
И в том и в другом случае исторический процесс имеет начало, как река -
исток. Подобно ей, его течение непрерывно и устремлено к цели. На пути
встают препятствия, отклоняющие и искривляющие русло, однако им не под
силу остановить течение реки.
Наряду с линейной с незапамятных времен существует циклическая пара-
дигма времени. В ней река истории образует кольцо. Она вливается сама в
себя, и в ее водах мы не заметим ни необратимых изменений, ни новизны.
Древний, поэтический и удручающий образ вечного возвращения дает книга
Коэлет [Экклезиаст] (1:9): "То, что было - то и будет; и что совершалось
- то и совершится; и нет ничего нового под солнцем." Всякое изменение в
мире . движение по кругу, образующее замкнутый цикл: "Кружит, кружит,
ходит ветер, и на круги свои возвращается ветер" (там же, 6). У этой
концепции есть и современные адепты. Известен взгляд на историю как на
череду генетически связанных цивилизаций, чья судьба подчиняется цикли-
ческой закономерности . они сменяют друг друга подобно траве, которая
увядает осенью и вновь расцветает весной. В наши дни пользуется популяр-
ностью космологическая теория пульсации Вселенной. Цикл начинается со
сверхгигантского взрыва, затем происходит медленное угасание, и снова
следует взрыв. Периодичность циклов непредставимо огромна, но это не ме-
няет существа дела.
Цикличное и линейное время
Обратившись к еврейскому представлению о времени, легко убедиться,
что оно не укладывается ни в одну из упомянутых парадигм. С одной сторо-
ны, традиционный образ жизни постоянно возвращает еврея к датам, облада-
ющим непреходящей значимостью. Чередование дней, месяцев, лет имеет сак-
ральный смысл. Разумеется, важно не само календарное круговращение вре-
мени, а выделенные из него дни - субботы, праздники, новомесячья и т.д.
Каждые семь лет наступает субботний год, а каждые пятьдесят - юбилейный.
Некоторые из циклов совпадают с астрономическими - например, месячный и
годичный. Другие никак не связаны с природными явлениями - например, не-
деля, субботний год и юбилей. Это доказывает, что циклическая концепция
времени обусловлена не только сменой фаз луны или времен года. Она коре-
нится в философской идее вечного возвращения "на круги свои". Стихи Та-
наха, а еще больше молитвы Сидура, посвященные каждому из выделенных
дней, доказывают это. Вот неделя, восходящая к вершине-субботе, вечному
напоминанию о сотворении мира; праздники, не дающие забыть об исходе из
Египта и событиях, сопровождавших его; Рош а-Шана как символическое на-
поминание о "дне первом", и тому подобное. Философский смысл круговраще-
ния времени, проступающий сквозь ритуал культовых церемоний, хорошо
осознавался еще в древности. Это явствует из истолкований мудрецов раз-
ных эпох. Выдающийся комментатор Пятикнижия, рабби Авраам ибн Эзра, ин-
терпретирует подобным образом субботний и юбилейный циклы. Более того, в
той же связи он упоминает циклы Великого субботнего и Великого юбилейно-
го года, чья протяженность, соответственно, семь тысяч и пятьдесят тысяч
лет. В праздники - в ночь пасхального седера, при строительстве сукки -
особенно ощущается элегический мотив Коэлета: "то, что было - то и бу-
дет". Ведь и то и другое является актом символического переживания ког-
да-то происшедших событий, которые повторяются вновь и вновь.
В философской, а еще больше в мистической еврейской литературе, мно-
гократно подчеркивается, что смысл праздников не исчерпывается символи-
ческим напоминанием о событиях далекого прошлого. По сути, праздник об-
ладает достоверностью подлинного возвращения. Более того, историософская
концепция иудаизма усматривает в определенных событиях нечто гораздо
большее, чем исторический прецедент. Эти события рассматриваются даже не
в качестве архетипов, а как своего рода матрицы всей последующей исто-
рии. Например, Исход из Египта - ключевое событие еврейской истории,
систематически повторяющееся в ней в виде цикла "Изгнание - Избавление".
Значение этого цикла выходит за сугубо исторические рамки, ибо он реали-
зуется в духовной биографии каждого человека. Человек не просто "должен
видеть себя, как будто это он выходит из Египта". История Исхода образу-
ет парадигму его внутреннего мира и свершается там параллельно реальному
историческому событию. Этапами этой истории становятся духовное порабо-
щение и избавление от него, рассечение вод, внутренняя война с Амалеком
и наконец - Дарование Торы.
Однако это еще не вся картина традиционного восприятия времени. Под
солнцем, под которым "нет ничего нового", течет тем не менее и иное, не
цикличное время, и оно устремляется к цели. Концепция цикличности ужива-
ется в иудаизме с телеологическим взглядом на историю. Река времени бе-
рет начало в сотворении мира и устремляется к "концу дней", навстречу
грядущему Мессии и жизни вечной. Правда, русло ее весьма извилисто и
изобилует излучинами. И хотя, с одной стороны, сказано у пророка: "Как
во дни исхода твоего из земли Египетской, явлю ему чудеса" (Миха,7:15),
известно, что конечное Избавление будет совсем иным, еще более величест-
венным и грозным, чем Исход из Египта. Ибо содрогнется и изменится весь
мир, неотвратимо приближающийся к небывалой, невиданной по своему драма-
тизму развязке. Вера в приход Мессии представляет собой нечто гораздо
большее, чем ожидание космического "хэппи энда". Ибо речь идет не только
о скрытом от глаз будущем, но и об определенном образе жизни, влияющем
на современность. Эта вера отражает не только еврейский оптимизм, для
которого имелось так мало оснований на протяжении последних двух тысяче-
летий, но и способ мышления, и даже образ действий в материальной и ду-
ховной сфере. Наш мир - не только преддверие мира иного, коридор, веду-
щий к тронному залу. Ему суждено сыграть более важную роль, чем та, ко-
торая отведена предварительной стадии, подготавливающей переход к ка-
чественно новому этапу существования. Важность приготовлений ко вступле-
нию в грядущий мир не ограничивается рамками отдельной личности. Значе-
ние этих приготовлений велико для всего общества, ибо социальный modus
vivendi, сам жизненный путь множества людей в духовной и практической
сфере ведет к этому событию. Успех или неудача на этом пути приобретают
решающее значение для всей человеческой жизни. Подобная идея особенно
часто встречается в сочинениях Ари и его учеников. Приход Мессии и ко-
нечное Избавление - не столько предопределенное судьбой событие, сколько
результат конкретного деяния личности и общества, результат постоянных
усилий, направленных на исправление мира. Конечно, такого рода уверен-
ность не может не влиять самым радикальным образом на частную и общест-
венную жизнь, предопределяя облик целых обществ. А ее отголоски до сих
пор оказывают влияние на множество людей, никогда не сталкивавшихся с
этой идеей в ее первозданном виде.
Представление о времени в иудаизме, таким образом, возникает перед
нами как соединение двух идей. С концепцией цикличного времени сосущест-
вует концепция времени линейного, движущегося к заданной цели. Будущее
предстает качественно отличным от прошлого, не столько его продолжением,
сколько результатом. В действительности противоречия между обеими кон-
цепциями нет, ибо они представляют собой грани диалектического процесса,
сочетающего линейное и циклическое движение. Каждая точка с определенным
и постоянным интервалом занимает позицию, симметричную предыдущей, и та-
ким образом образуется движение по спирали.
Спиральное движение отличается от линейного и цикличного тем, что
развертывается в трехмерном пространстве. Если рассматривать его в двух
перпендикулярных плоскостях, то на одну оно отбросит зигзагообразную
поступательную, а на другую - замкнутую проекцию. В этом смысле справед-
ливо как утверждение Коэлета: "то, что было, то и будет", так и слова
рабби Нахмана из Брацлава об "очень старом, которое также совершенно но-
вое".
Хотя спираль - сложная геометрическая фигура, ее подобия широко расп-
ространены в природе, особенно в природе живой. Спиралью завивается
шерсть животных и стебли вьющихся растений, например винограда. Каждая
клетка скрывает спиралеобразные молекулы ДНК. Листья также часто распо-
лагаются вокруг ветки или ствола по незаметной спирали. В свое время не-
которые исследователи полагали, что все живое стремится развиваться по
спирали.
Такая "биологическая" парадигма мышления не должна вызывать удивле-
ния. Ведь это далеко не единственный пример глубинной связи иудаизма с
миром природы, с его формами и образами. Как кажется, связь спиральной
временной структуры с биологической системой не исчерпывается формальным
внешним сходством. Эта связь более глубокая и основательная. Не только
отдельный человек уподоблен дереву ("Ибо человек - дерево полевое", Два-
рим [Второзаконие], 20:19). История народа также подобна ему, ибо "как
дни дерева, так будут дни народа Моего" (Ишайя, 65:22). Конечно, подоб-
ные высказывания можно счесть поэтическими метафорами. Но они переклика-
ются с еврейской концепцией времени, говоря о связи прошлого с настоя-
щим.
Испытание временем
В упрощенном, механическом представлении прошлое связано с настоящим
голой цепью причинно-следственных связей. События вызывают последствия,
которые сказываются в будущем, и их воздействие тем ощутимей и продолжи-
тельнее, чем сильней был толчок. Такую связь можно уподобить кругам на
воде, расходящимся от брошенного камня. Чем тяжелей камень, тем дольше
не успокаивается гладь, тем выше волны и шире круги. Исторические собы-
тия часто уподобляют таким "камням", брошенным в реку времени. Сначала
ее поверхность приходит в волнение и во все стороны расходятся волны. Но
постепенно река времени успокаивается, и забвение изглаживает морщины с
ее лица. Камень спокойно лежит на дне, словно он никогда и не нарушал
плавного течения вод. Такое примитивное представление о связи прошлого с
настоящим обладает важным преимуществом - оно кажется очевидным. В
действительности же связь между исторической причиной и следствием не
столь тривиальна. Не всякое событие, наделавшее в свое время много шума,
оставляет глубокий и продолжительный след. Еще труднее объяснить проти-
воположный эффект, когда малозаметное происшествие, которое почти не
привлекло внимания современников, с годами приобретает все большее зна-
чение, и влияние его не уменьшается, а растет. Не раз в человеческой
жизни и в истории мы находим семена будущих великих событий, которые
почти неотличимы от пыли. Все это заставляет усомниться в истинности ме-
ханистической модели и думать о времени скорее в биологических, нежели в
механистических категориях.
Очень похоже, что именно такова концепция времени в иудаизме. Можно
сказать, что пространственно-временной континуум, одним из параметров
которого является время, представляет собой единую живую реальность.
Время обладает в ней протяженностью во всех направлениях. Этим оно по-
добно пространству, сохраняющему актуальность в любой своей точке. Не-
важно, находимся ли мы в этой точке в данную минуту или нет - ее сущест-
вование в трехмерной системе координат не зависит от нашего присутствия.
Введя четвертую, временную ось, мы получим пространственно-временной
континуум, в котором время продолжает существовать в каждом хронологи-
ческом отрезке, даже если мы уже покинули его. События не тонут в реке
времени, подобно камням, просто течение уносит их прочь. Прошлое и буду-
щее становятся стрелкой компаса, указывая на "север" и "юг". Отсчет вре-
мени отныне равносилен измерению высот и глубин, а "умирание" прошлого
означает всего лишь потерю власти над ним. Мы не в силах изменить прош-
лое, но это единственное, что отличает его от настоящего. Настоящее
пластично, оно доступно трансформации - наряду с предполагаемым будущим,
на которое мы также отчасти в состоянии влиять. А прошлое ускользнуло из
рук, оно более нам не подвластно. Унесенное потоком времени, минувшее
приобрело прочные очертания, стало неизменным.
Если мы вспомним теперь слова пророка "как дни дерева, так будут дни
народа Моего", они уже не покажутся нам простой метафорой. Ведь дерево -
это и молодые свежие ростки, которые тянутся ввысь, и старые, утратившие
гибкость ветви, и омертвелые участки коры, и даже высохшие сучья. Могу-
чий ствол, крепкие корни придают дереву устойчивость, укореняют его в
почве. В них . его прошлое. А юные податливые ростки, нежные, еще не
сформировавшиеся побеги - это настоящее дерева, его сегодняшний рост. И
есть еще почки, едва наметившаяся завязь - будущее дерева, его надежда.
Прошлое запечатлено не только в событиях, некогда отметивших дерево
своими знаками. Оно продолжает жить и в настоящем. Холодная зима или
благодатное лето не проходят бесследно. Дерево увековечивает их размера-
ми кроны, мощью ствола, обилием плодов. Прошлое формирует облик настоя-
щего и остается в нем. И чем моложе организм, тем ярче запечатлевается
на нем его прошлое. Глубокий порез на стволе, удар молнии - куда замет-
нее на молодом дубке, чем на старом, гораздо сильней изменяют его облик.
Каждый организм переживает период становления, когда на него легко ока-
зать влияние, и оно приводит к серьезным сдвигам. Созревая, организм
приобретает устойчивость, и тогда лишь изредка воздействиям исключи-
тельной силы удается изменить его.
В свете сказанного становится понятным, сколь важную роль в жизни ев-
рейского народа играет его прошлое. Более того, во многих случаях минув-
шее ощущается не менее живо, чем сегодняшний день. Не теряет страстность
отношение к давним событиям и лицам исторической драмы. О живом отноше-
нии к прошлому свидетельствуют глаголы настоящего времени при ссылках на
авторитеты - "Абайе говорит", "Рава утверждает", "Рамбам пишет". Голоса
древних мудрецов звучат не менее громко, чем речи выдающихся современни-
ков, и их влияние не уступает последним. Создается впечатление, что вся
история еврейского народа, с его мудрецами и мученикам, царями и проро-
ками, развертывается одновременно. Эта история действительно подобна де-
реву, чьи корни и листья связаны одним стволом, одной общей судьбой. По-
этому мы обращаем взгляд к минувшему не только для того, чтобы извлечь
из него урок, отыскать параллели настоящему. Сквозь призму прошлого мы
всматриваемся в себя, видим, как прошлое продолжает создавать наш сегод-
няшний день. Структура, сложившаяся в давно минувшие времена, стала фор-
мообразующей основой, и жизнь теперь строится в соответствии с ней. Важ-
ное событие прошлого оказывается, таким образом, конституирующим, и в
этом качестве сохраняет силу даже пережив воспоминания о себе. Оно ста-
новится исторической матрицей, продолжая чеканить настоящее по своему
образу и подобию.
Зачастую, погружаясь с помощью современных средств массовой информа-
ции в огнедышащее горнило войн и революций, мы уверены, что стали свиде-
телями великих исторических сдвигов. И как же часто спустя совсем немно-
го времени мы убеждаемся, что подлинное значение этих событий никак не
соответствовало их масштабам, а влияние на будущее оказалось ничтожным.
Следы грандиозных общественных переворотов быстро изглаживаются и из па-
мяти, и из жизни, подобно легкой царапине на коре могучего дерева. Когда
мудрецы Израиля ввели празднование Хануки, праздник был установлен не в
сам год победы, а лишь на следующий. Причину этого объяснил рабби Ицхак
Меир из Гур. По его словам, мудрецы выжидали, чтобы проверить: действи-
тельно ли свершилось событие, наложившее отпечаток на будущее? И лишь
когда через год в те же дни праздничное чувство возникло вновь, сомнения
были отброшены.
В Танахе мы найдем свидетельства того, как складывалась еврейская
концепция времени. Весьма знаменательно, что повествование в нем сосре-
доточено на выдающихся личностях, тогда как остальным событиям почти не
уделяется места. В центре внимания неизменно стоят архитепические обра-
зы. Адам, первый человек, его жена Хава, их потомки - вот те, чьи пос-
тупки предопределили облик человеческого рода. В одном ряду с ними стоят
праотцы, чья судьба послужила прообразом еврейской истории, а личности
кардинальным образом повлияли на характер народа. Смысл афоризма "деяния
отцов - знамение сыновьям" заключается в метафизической повторяемости
событий. Жизнь, прожитая предками, служит потомкам не только положи-
тельным или отрицательным примером. Она намечает контуры будущего, пре-
допределяет судьбу последующих поколений. Уже говорилось, что историчес-
кий облик народа Израиля сложился "по образу и подобию" праотцев. Значи-
тельная часть комментариев Рамбана к Торе посвящена иллюстрации и разви-
тию этого положения. Нахманид показывает, каким образом события частной
жизни Авраама, Ицхака и Яакова становились прообразом, формой, в которую
отливалась жизнь их потомков. Аналогичным образом исход из Египта не ос-
тался сагой о великом и невозвратно ушедшем прошлом, а приобрел типоло-
гические черты, проступающие в судьбе каждого нового поколения. Ту же
роль играли в веках и продолжают играть в современности образы Давида,
основателя израильского царства, и строителя Храма Шломо. Даже детали их
повседневной жизни обрели важное культурообразующее значение.
И вместе с тем события грандиозного масштаба, представлявшиеся в свое
время чрезвычайно важными и, казалось бы, заслуживавшие почетного места
в исторической летописи, сплошь и рядом удостаиваются в Танахе лишь бег-
лого упоминания. Таковы сражения и победы, завоевания и падения царств,
о которых иногда сообщается мимоходом. Дело в том, что подобные "великие
деяния", в сущности, ничего не давали грядущему, из них невозможно было
извлечь драгоценные зерна, способные принести плоды поколениям потомков.
Понятно, что, хотя события такого рода не проходят бесследно, их отпеча-
ток на теле времени подобен шраму на древесной коре. Но ведь рана, как
бы ни была она глубока, ничего не прибавляет растению. Именно потому за-
воевания и победы не произвели впечатления достаточно сильного, чтобы
врезать их в скрижали.
Концепция "живого" времени объясняет также и то, каким образом не
только прошлое влияет на настоящее и будущее, но и те, в свою очередь, в
некоторой мере способны влиять на него. Великое событие современности
способно не только скорректировать интерпретацию прошлого, но и действи-
тельно в состоянии отчасти его изменить. Продолжая нашу "растительную"
аналогию, вспомним, что старые части биологической системы столь же дос-
тупны изменениям, как и молодые, с той лишь разницей, что требуют гораз-
до больших усилий. Чем значительнее прикладываемое усилие, тем глубже
проникают изменения, охватывая уже не только сферу развития и роста, но
и омертвелые, отжившие пласты. Но ведь и в основе человеческого раская-
ния лежит трансформация совершенных в прошлом поступков! Их исправление
происходит, фигурально выражаясь, "задним числом". Конечно, человек рас-
каивается дабы изменить свое поведение в будущем. Рамбам (Яд Хазака) пи-
шет: "Будет свидетельствовать о нем Тот, Кому ведомо сокрытое, что он не
станет более грешить". Однако наряду с этим существует и ретроактивный
аспект раскаяния. Тот, кто раскаивается из страха перед наказанием,
удостаивается прощения грехов. Отныне они засчитываются ему как ошибки.
А для того, кто раскаивается из любви - его грехи превращаются в заслу-
ги. Таким образом, изменение в настоящем влечет трансформацию прошлого.
Однако добиться этого нелегко. Мудрецы всех поколений не скупились на
объяснения того, сколь великое усилие требуется для достижения полного
"раскаяния из любви". Об этом, в частности, говорят Маймонид в цитиро-
ванном выше сочинении и рабби Шнеур Залман из Ляд в своей знаменитой
"Тании". Однако как ни труден путь возвращения к праведности, он был бы
вовсе немыслим, если бы минувшее уходило безвозвратно. Дереву тоже не-
легко изогнуть давно огрубевший ствол. Этого не достичь легким прикосно-
вением, каким сгибают молодой побег. Но зато свежий росток не только без
труда изменит свою форму, но даже трансформирует функции отдельных час-
тей, казалось бы, уже принявших окончательный вид. В силу своей инерт-
ности прошлое трансформируется тем медленнее, чем дальше оно ушло. Для
того, чтобы изменения проникли в глубину, должно пройти немало времени.
Подобный взгляд на мир порождает иное восприятия времени. Время пе-
рестает казаться слепой стихией, устремляющейся неведомо куда, неведомо
какими путями. Оно обретает черты живого существа, становится органичес-
кой частью действительности и потому вызывает другое отношение к себе.
Занимаясь физическими измерениями, мы приравниваем временные отрезки
друг к другу, наделяя их абсолютным тождеством. Аналогично мы поступаем
и с другими, невременными параметрами. Но мы никогда не воспринимаем
невременные единицы измерения совершенно абстрактно. Они всегда находят-
ся в том или ином физическом контексте, который придает им смысл. Так же
следует относиться к отрезкам времени. Хотя длительность их может быть
абсолютно равной, из этого еще не следует, что и в остальном они тож-
дественны. Сущность времени может быть различной. Единица измерения в
пространстве имеет реальное наполнение - оно зависит от того, к чему она
приложена. То же самое касается и времени. Минута - не только отрезок
безвозвратно истекшей длительности, но и неповторимое мгновение, которое
невозможно пережить вторично. Вопреки своей цикличности, время уходит
навсегда. Соединяясь, цикличный и поступательный характер времени прида-
ют неповторимое звучание каждой из временных "нот"-мгновений равной дли-
тельности. Величайшее отвращение, испытываемое еврейской традицией к
"убийству" времени, проистекает не только из сознания невозвратимости
упущенного, ни и из ощущения уникальности, незаменимости каждого мига.
...Время обтекает и наполняет нас и само наполняется нами. Струясь
длинным извилистым руслом истории, оно неизменно остается живым. Время
вечно возвращается к истокам, но при этом неуклонно движется вперед.
КОНЕЦ...
Другие книги жанра: религиозные издания
Оставить комментарий по этой книге
Страница: [1]
