Анонс

   Профессор-кардиолог из жалости женится на молоденькой девушке, попавшей в
беду. Фрэнни - так зовут героиню - испытывает к  своему  спасителю  огромную
благодарность. Профессор полагает, что для брака этого вполне достаточно.  А
как думает Фрэнни?


   ГЛАВА ПЕРВАЯ

   Дворецкий, встретивший Фрэнни у входа, с видом исключительно высокомерным
проводил ее в маленькую неуютную комнатку, где ей было велено подождать. Она
села на один из стульев, стоявших вокруг стола в середине комнаты,  отчаянно
жалея, что вообще пришла сюда. В  объявлении  было  сказано,  что  требуется
"приходящая помощница". Это обозначало широчайший спектр действий - от мытья
посуды до составления списков гостей и рассылки им роскошных приглашений,  а
возможно, и сидения с ребенком. Конечно, будь у нее выбор, Фрэнни никогда не
взялась бы за это, но сейчас ей позарез нужны были деньги.
   Вернулся  дворецкий  и  ледяным  тоном  приказал  ей  следовать  за  ним.
Поднимаясь  по  лестнице,  Фрэнни  размышляла  о  том,  что  еще  не  поздно
отказаться от предложенного места. Но тут  же  отмела  эту  мысль:  рассудок
напомнил ей, что она очень нуждается в работе.
   - Юная леди,  -  объявил  дворецкий,  открывая  двойные  створки  дверей,
которыми оканчивалась лестница.
   Фрэнни вошла. Она была среднего роста, худенькая -  может  быть,  слишком
худенькая, - с темными волосами  и  мелкими  чертами  лица,  которые  трудно
запомнить,  однако  от  всего  ее   облика   веяло   чувством   собственного
достоинства.
   -  Меня  зовут  Франческа  Боуин,  -  четко  сказала  она,  обращаясь   к
находившейся в комнате даме, которая сразу вызвала у нее антипатию:  средних
лет, с красивыми чертами лица, идеально причесанными пепельными  волосами  и
надменным носом.
   Дама окинула прибывшую холодным взглядом и церемонно кивнула.
   - Вы кажетесь мне чересчур молодой.
   - Мне двадцать три года, леди Трампер.
   Ответа леди Трампер, по-видимому, не ожидала; она удивленно посмотрела на
Фрэнни и зашуршала какими-то бумагами, которые держала в руках.
   -  В  течение  двух  лет  вы  работали  в   больнице,   собираясь   стать
квалифицированной медсестрой. Почему вы ушли оттуда?
   - Я ушла с работы, чтобы присматривать за тетей, потому что она заболела.
   - Я не нуждаюсь в сиделке.
   - Ясное дело, не нуждаетесь, - весело ответила Фрэнни, -  но  никогда  не
знаешь, что может пригодиться. Я умею  печатать  на  машинке,  вести  счета,
отвечать на звонки, выгуливать собак, сидеть с детьми... - Она  подумала.  -
Вот только готовлю не очень.
   - У меня уже есть кухарка, мисс Боуин, а маленьких детей  нет.  Посему  я
вынуждена вам отказать. Всего хорошего.
   Леди Трампер протянула руку  и  позвонила.  Дворецкий  открыл  двери  так
молниеносно, что Фрэнни подумала, уж не подслушивал ли он под дверью. Он вел
ее к выходу, не скрывая злорадства, и уже готов был  выпроводить  Фрэнни  на
улицу, когда в холл влетела запыхавшаяся пожилая женщина.
   - Мистер Баркер... О, мистер Баркер, скорее! Элси поранила руку,  сильно,
кровь так и хлещет, бедняжка кричит от боли! Что мне делать?
   Баркер с достоинством ответствовал:
   - Я сейчас приду и посмотрю, что случилось с Элси,  миссис  Даун.  Думаю,
ничего страшного, от порезов не умирают.
   Он направился в конец холла, к двери, и Фрэнни,  о  которой  все  забыли,
последовала за ним.
   Это был не просто порез. Бедняжка Элси  поранилась  не  на  шутку,  кровь
текла ручьем, и никто из окружающих не пытался ничего предпринять.
   Фрэнни сделала шаг вперед.
   - Кто-нибудь, вызовите доктора или "скорую помощь", и побыстрее! И несите
чистые полотенца или бинты - что найдется.
   От боли лицо Элси посерело. Фрэнни высоко подняла ей руку и зажала  вену,
чтобы немного приостановить кровотечение, а когда подоспела  миссис  Даун  с
полотенцами, приказала:
   - Накройте рану полотенцем и прижмите как следует. Это ненадолго, пока не
появится доктор. - И, обращаясь к пострадавшей, ободряюще добавила: - Все не
так страшно, как кажется, Элси. Потерпите, доктор сейчас  прибудет.  А  пока
закройте глаза, если  хотите.  -  И,  ни  к  кому  конкретно  не  обращаясь,
спросила: - "Скорую" вызвали?
   Мистер Баркер поспешно выбежал из кухни к телефону,  стоявшему  в  холле.
Как большинство самоуверенных людей, он  самым  жалким  образом  растерялся,
когда случилось несчастье, и, увидев, что Фрэнни взяла  дело  в  свои  руки,
почувствовал облегчение: не надо суетиться самому. Мистер Баркер уже  держал
в руке трубку, когда раздался стук в дверь, и он, не  долго  думая,  повесил
трубку и пошел открывать.
   В холле  появился  мужчина  приятной  внешности,  очень  высокого  роста,
крепкого сложения, со светлыми волосами, начинающими седеть  на  висках.  Он
участливо спросил:
   - Что случилось, Баркер? Ты, кажется, чем-то взволнован?
   Баркер принял его пальто.
   -  Из-за  Элси,  сэр.  Она  серьезно  поранилась.  Я  собирался  вызывать
"скорую".
   - Она на кухне? - Вошедший уже стоял у кухонной  двери.  -  Пожалуй,  моя
помощь не помешает, как ты думаешь?
   Кухня была обставлена по самому последнему слову техники -  все  сверкало
белизной и металлическими поверхностями, и  от  этого  группа  вокруг  стола
выглядела еще более пугающей: Элси с поднятой  кверху  рукой,  миссис  Даун,
прижимающая к ее ране окровавленное полотенце, и незнакомая девушка, ведущая
себя спокойно, как и подобает человеку, который знает, что делает.
   - О, сэр! - возопила миссис Даун, когда он подошел к столу.
   Фрэнни бросила на него быстрый взгляд.
   - Вы доктор? Отлично! Кажется, затронута лучевая артерия.
   Хмыкнув, он открыл свой чемодан и посмотрел на Фрэнни.
   - Не опускайте руку, пока я не наложу  жгут.  -  Посмотрев  на  Элси,  он
добавил: - Я тебе помогу, Элси, а  потом  надо  поехать  в  больницу,  чтобы
наложить швы. Это не больно, не бойся.
   - Сэр, так вызывать мне "скорую" или нет? - спросил Баркер,  обретя  свою
прежнюю самоуверенность в присутствии человека, имевшего  право  давать  ему
указания.
   - Нет, я сам ее отвезу. Кто-нибудь поедет со мной. - Его взгляд  упал  на
Фрэнни. Эта девушка вела себя очень толково. - Вы не против?
   Фрэнни услышала, как вздохнул Баркер, хотевший,  по-видимому,  вмешаться,
и, опережая его, ответила:
   - Я не против. - И добавила, вполне резонно:  -  Элси  нужно  пальто:  на
улице холодно.
   Из-за кухонной двери был принесен плащ Элси, и миссис Даун уже  стояла  с
ним наготове, глядя, как накладывают  жгут  на  руку  девушки.  Еще  немного
времени занял укол обезболивающего. Фрэнни, работавшая  раньше  в  больнице,
отметила, что этот мужчина, должно быть, опытный хирург.
   Когда руку Элси перевязали и зафиксировали, чтобы не  тревожить,  а  саму
пострадавшую укутали плащом, Фрэнни вышла из дома вслед за доктором, ведущим
служанку под руку, и села рядом с Элси,  которой  все  еще  было  плохо,  на
заднее сиденье машины. Обняв ее одной  рукой,  Фрэнни  удивилась  неожиданно
выпавшей возможности прокатиться в "роллс-ройсе". Жаль, конечно, что  нельзя
в  полной  мере  насладиться  комфортом  роскошного  автомобиля   рядом   со
всхлипывающей и дрожащей всем телом Элси. Это было бы несправедливо...
   Уже смеркалось, и холодный ноябрьский  день  быстро  переходил  в  унылый
вечер. Фрэнни подумала, что в больнице  она  не  обязана  оставаться,  но  и
добираться до дому в  час  пик  в  набитом  людьми  транспорте  ей  тоже  не
улыбалось.
   Они подъехали к травматологической больнице, и доктор, выйдя  из  машины,
поспешил к дверям. Почти в ту же минуту он вернулся с санитаром и носилками.
Следом выбежали врач и медсестра. Видимо, его хорошо здесь  знают,  подумала
Фрэнни, наблюдавшая, как увозят Элси. Вскоре все скрылись в дверях, а Фрэнни
в нерешительности осталась стоять на улице.
   Если бы доктор хотел, чтобы она тоже вошла, он бы, без  сомнения,  сказал
ей об этом. Элси теперь в надежных  руках;  можно  не  сомневаться,  что  ее
оставят в больнице на ночь. Развернувшись на  каблуках,  Фрэнни  зашагала  к
ближайшей автобусной остановке.  Доктор  ее  заинтересовал.  Жаль,  что  они
успели обменяться только парой фраз, и навряд ли  он  узнает  ее,  если  они
встретятся случайно на улице.
   Встав в очередь на остановке, Фрэнни погрузилась в свои невеселые думы.
   Примерно через полчаса профессор Марк ван дер Кетгенер  вышел  из  дверей
больницы к своей машине. Только тут, он вспомнил о Фрэнни и вернулся обратно
в холл больницы, чтобы найти ее, но очень быстро понял, что девушка ждать не
стала. Он выругал себя за бестактность. Она так умело помогала, не суетилась
и не задавала лишних вопросов. Кстати, а что она вообще делала  в  доме  его
крестной?
   Вернувшись туда, профессор успокоил Баркера, сказав, что Элси положили  в
больницу на пару дней. Потом поднялся наверх.
   Когда он вошел, крестная подставила ему щеку для поцелуя.
   - Что там такое стряслось? Баркер  что-то  пытался  мне  рассказать.  Эта
бестолковая девчонка себя поранила...
   - Ну, бестолковость тут ни при чем. - Профессор  пересек  комнату  и  сел
напротив леди Трампер. - Ранение довольно серьезное, и  как  минимум  неделю
Элси не сможет выполнять ничего, кроме самой легкой работы.
   - Безобразие! Надеюсь, Баркер сделал все возможное?
   - Во всяком случае, он очень старался. К счастью, на кухне была  девушка,
которая сумела оказать первую помощь. - Он бросил взгляд на крестную. -  Это
новая служанка?
   - Ни в коем случае! - Леди Трампер нахмурилась. - Вероятно, Баркер знает,
кто она такая.
   Профессор улыбнулся.
   - Вероятно, знает, она отдавала ему распоряжения  весьма  суровым  тоном.
Мне, кстати, тоже.
   - А как она выглядела? Может быть, это была сестра миссис Даун...
   - Молоденькая, с приятным голосом, интеллигентная. Ее лица я не запомнил,
хотя она сопровождала нас в больницу. Но она уехала, пока я устраивал  Элси.
Я собирался доставить ее обратно.
   Леди Трампер позвонила и, когда дворецкий вошел, спросила;
   - Баркер, откуда взялась девушка, помогавшая Элси?
   - Это была та самая девушка, которая приходила по  вашему  объявлению.  Я
как раз провожал ее к  выходу,  когда  появилась  миссис  Даун.  Я  даже  не
подозревал, что она следует за мной, пока она не  взяла  инициативу  в  свои
руки.  -  Подумав,  Баркер  добавил:  -  Надеюсь,  это  не  вызовет   вашего
неудовольствия, мадам? Ее помощь пришлась нам очень кстати.
   - Хорошо, хорошо, Баркер. Она не возвращалась?
   - Нет, мадам. Если я правильно понял, вы ее не приняли.
   - Да, да, Баркер. Спасибо.
   Когда Баркер вышел, леди Трампер сказала:
   - Мисс Франческа Боуин претендовала на должность "приходящей  помощницы".
Но мне она показалась не вполне подходящей. Я подыщу когонибудь другого.
   -  Напрасно,  крестная.  Найми  эту  девушку,  не  прогадаешь.  Мне   она
показалась очень расторопной.
   - Марк, ты серьезно?
   - Конечно. Не сомневаюсь, что сегодня она уже не  найдет  другую  работу.
Напиши ей, что передумала и решила взять ее на испытательный срок.
   Леди Трампер задумалась.
   - Ты полагаешь? Впрочем, я действительно могу взять ее  на  испытательный
срок...
   - Совершенно верно. Пиши, а я брошу письмо в ящик по пути домой.
   - У тебя на сегодня еще остались пациенты?
   - Да, двое. - Он посмотрел на часы. - Мне  лучше  поторопиться.  Потом  я
должен поехать на ужин.
   Леди Трампер подошла к письменному столу у окна и взяла ручку.
   - А когда ты собираешься домой?
   - Через пару недель. У меня здесь  остались  больные,  которым  требуется
наблюдение, а кроме того, я собираюсь съездить в Лидс и Манчестер.
   - Ты слишком много работаешь. Не пора  ли  уже  осесть  где-нибудь?  Твоя
милая сестра говорила мне как-то о... Она еще не  потеряла  надежды  увидеть
тебя женатым...
   - Надежда - дело хорошее. - Он широко улыбнулся, но что-то в  его  голосе
предостерегло леди Трампер от продолжения этой темы. Быстро написав записку,
она отдала ее профессору.
   - Непременно приезжай ко мне, когда будет время, - попросила она.  -  Или
хотя бы позвони перед отъездом в Голландию.
   Марк наклонился, чтобы поцеловать ее.
   - Обязательно. Будь осторожнее, береги себя.
   Баркер уже ожидал его в холле.
   - Не позволяй Элси делать никакую тяжелую  работу  в  течение  нескольких
дней, Баркер, и проследи, чтобы ее рука все время была перевязана.  Счастье,
что  ей  так  квалифицированно  оказали  первую  помощь.  -  У   дверей   он
остановился. -  Кстати,  леди  Трампер  передумала  насчет  той  девушки  и,
возможно, возьмет ее на испытательный срок.
   - Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы ввести ее в курс дела, сэр,  -
важно ответил Баркер.  И,  уже  почти  по-человечески,  добавил:  -  Девушка
толковая, умеет справляться с трудностями.
   Профессор рассеянно кивнул ему и пожелал доброй ночи.
   Фрэнни выбралась из битком набитого автобуса и свернула от  остановки  на
плохо  освещенную  улицу,  с  маленькими  домиками  и  скромными   газонами,
отгороженными от тротуара железными заборчиками. Должно быть,  когда-то  эти
домики видели лучшие времена: до  сих  пор  в  их  окнах  висели  аккуратные
занавески, а парадные двери были ухоженными. Одну такую дверь Фрэнни открыла
и, захлопнув ее за собой, крикнула:
   - Это я! Простите, задержалась.
   Оставив плащ в узеньком коридоре на вешалке, она вошла в  кухню.  Комната
была небольшая, темноватая, совсем непохожая на те, которые часто изображают
на  фотографиях  в  журналах,  но  все  равно  уютная,  с  веселыми   яркими
занавесками и темно-красной старомодной бархатной  скатертью  на  столе.  За
столом перед разложенными книгами сидел юноша и что-то писал.  Когда  Фрэнни
вошла, он, не поднимая головы, буркнул: "Привет". Пожилая женщина,  стоявшая
у газовой плиты, с улыбкой повернулась к ней:
   - Что тебя задержало, моя дорогая? Хочешь чаю?  Ужин  будет  готов  через
полчаса. Как у тебя все прошло?
   Фрэнни наполнила водой чайник и поставила его на огонь.
   - Неважно, тетя. Я им не подошла. Дом очень красивый, даже  с  дворецким.
Пока я там была, одна из служанок порезала руку,  да  так  сильно,  что  мне
пришлось оказать первую помощь, а  когда  приехал  врач,  он  попросил  меня
отправиться с ними в больницу. Что я и сделала.
   - Надеюсь, они тебя поблагодарили...
   - Мм, насколько помнится, нет. Доктор был очень вежливым, но он, кажется,
принял меня за прислугу.
   Миссис Блейк это привело в негодование.
   - Неужели? А что было в больнице?
   - Ничего. То есть я туда не заходила.  Подождала  немного,  но  никто  не
вышел, так что я села в автобус и поехала домой.
   - Безобразие! Какая неблагодарность... - Миссис Блейк, небольшого  роста,
седоволосая полная женщина с добрым лицом, пришла в еще большее негодование.
   - Да какая разница! - весело  откликнулась  Фрэнни.  -  Знаешь,  когда  я
проезжала на автобусе мимо супермаркета, то увидела в окне  объявление,  что
требуются кассирши. Завтра пойду туда.
   Миссис Блейк открыла было рот  для  возражения,  но  передумала.  Сегодня
утром пришел счет за газ, Финлею нужны новые книги, и скоро  подходит  время
очередной  платы  за  квартиру,  а  денег  в  запасе  почти   не   осталось.
Единственная надежда была на то, что Фрэнни как можно  скорее  устроится  на
работу.
   От этого миссис Блейк чувствовала себя глубоко несчастной.  Им  удавалось
сводить концы с концами, пока Фрэнни работала медсестрой; на ее жалованье  и
пенсию миссис Блейк  они  могли  существовать  вполне  сносно.  У  них  даже
появились кое-какие  сбережения  -  для  Финна,  собиравшегося  поступать  в
медицинскую школу. Они копили деньги, чтобы оплатить его учебу.
   А потом она заболела. Фрэнни пришлось оставить свою работу сиделки, чтобы
ухаживать за ней, и все сбережения очень быстро растаяли. Финн уже  поступил
в медицинскую школу; и речи не могло быть о том, чтобы он бросил учебу, хотя
он так и рвался на работу, предлагая отложить учебу до лучших  времен.  Это,
конечно, поддержало бы их, но Финн потерял бы как минимум год. Ни Фрэнни, ни
ее тетя не хотели даже слышать об  этом.  Фрэнни  твердо  сказала,  что  они
справятся, а когда Финн станет замечательным врачом  и  у  него  будет  своя
практика, они с тетей  уйдут  на  заслуженный  отдых.  "Что  такое  какие-то
четыре-пять лет?" - великодушно объявила тогда Фрэнни.
   За ужином  Фрэнни  старалась  больше  не  упоминать  о  супермаркете.  На
следующий день она встала рано  утром,  прошлась  вокруг  дома,  приготовила
Финну завтрак, отнесла тете чай и сделала уборку в доме. Перед тем как  идти
в супермаркет, она, как обычно, отнесла  тете  завтрак  наверх,  потому  что
доктор советовал миссис Блейк вести как можно более спокойный образ жизни, а
завтрак в постели этому очень способствовал. Потом вернулась в свою комнату,
чтобы переодеться. Она  уже  была  в  коридоре,  собираясь  выходить,  когда
почтальон бросил в их почтовый ящик письмо.
   Письмо предназначалось ей, и фрэнни медленно вскрыла конверт. Не  похоже,
чтобы это был очередной счет: почерк какой-то старомодный, а сам  конверт  -
из дорогой бумаги... Леди Трампер  просила  ее  позвонить  сегодня  утром  и
переговорить относительно работы - она готова была взять Фрэнни на должность
помощницы. Девушка застыла от изумления. Еще более поразительной была  сумма
жалованья,  указанная  в  письме.  Несомненно,  от  нее  ожидали,  что   она
отработает каждое пенни из этих денег, но Фрэнни готова была к любой честной
работе. Леди Трампер по-прежнему не  вызывала  у  нее  симпатии,  но  сейчас
деньги были важнее всего.
   Фрэнни еще несколько минут простояла,  недоумевая,  почему  леди  Трампер
вдруг передумала, а потом пошла рассказать обо всем тете.
   Тетя Эмма прочла письмо.
   - Интересно, почему же она сменила решение? - спросила она. - Может быть,
потому, что ты оказала первую помощь той девушке?
   - Для этого особого умения не нужно, тетя. Скорее  всего,  просто  никого
другого не нашлось, и ей ничего не оставалось, как позвать меня.
   - Возможно, и так, милая. Ты пойдешь?
   - Да. Мне обещают заплатить  намного  больше,  чем  мы  рассчитывали,  не
правда ли?
   -  Лучше  бы  ты  вернулась  в   больницу   и   стала   квалифицированной
медсестрой...
   - Я так и сделаю, когда Финн доучится. Если я вернусь в больницу  сейчас,
то буду все время беспокоиться  о  тебе.  Доктор  сказал,  что  тебе  нельзя
перенапрягаться, а на этой работе я буду успевать прибираться в доме  и  все
такое. Через месяцдругой мы оплатим все наши счета, и вообще дела пойдут  на
лад. Что мне надеть?
   - То же, что и вчера. Ты выглядела очень мило. На улице  дождь,  да?  Как
жаль, что твой плащ такой поношенный, но ты можешь снять его в передней.
   - Я зайду в магазин, перед тем как вернуться. Не выходи на  улицу,  тетя,
там холодно и сыро.
   На этот раз  лицо  дворецкого  светилось  доброжелательностью,  когда  он
поздоровался с Фрэнни.
   - Приказано проводить вас прямо наверх, мисс. Вы оставите ваш плащ здесь?
   Фрэнни последовала за ним на лестницу.
   - Ужасная погода сегодня, - сказала она, чтобы поддержать разговор, -  но
ноябрь обычно такой и бывает, правда? Наверное, лучше и не выходить...
   Баркер обернулся, дабы взглядом пресечь фамильярность на корню. Но Фрэнни
улыбнулась ему так лучезарно, что все суровые слова застряли у него в горле.
Вместо этого он учтиво ответил:
   - Да, погода действительно суровая. - И проследовал дальше.
   Он объявил ее по имени, и леди Трампер, сидевшая  за  письменным  столом,
обернулась.
   - Мисс  Боуин,  вас,  возможно,  удивило  мое  письмо.  Я  обдумала  вашу
кандидатуру, приняла во внимание ваше  прилежание  и  решила  взять  вас  на
работу. На месяц.  Это  испытательный  срок.  Желательно,  чтобы  вы  начали
работать в понедельник с десяти часов утра. Вы будете работать до пяти часов
вечера каждый день, а суббота и воскресенье - выходные. Если вы понадобитесь
мне в другое время, я думаю, возражений с вашей стороны не последует.
   - У меня будет отпуск? - спросила Фрэнни.
   - О, я хотела сказать и об этом. Две недели...
   - Три, - очень вежливо, но твердо сказала Фрэнни. - А что конкретно будет
входить в мои обязанности?
   - Ежедневно разбирать мою почту и давать подходящие ответы. Вы  говорили,
что умеете печатать на машинке? Оплачивать счета, проверять бумаги  по  дому
вместе с Баркером...
   Это ему не понравится, подумала про себя Фрэнни.
   - Иногда, время от  времени,  вам  придется  выполнять  работу  за  слуг,
заболевших или ушедших в отпуск. Также расставлять  цветы  и  принимать  тех
посетителей, которых  я  лично  не  желаю  видеть.  Держать  в  порядке  мой
календарь. Кстати, я слышала  от  Баркера,  что  вы  проявили  немалую  долю
расторопности, когда Элси поранила руку. Так что я вправе ожидать от  вас  и
медицинской помощи, если кто-нибудь из прислуги заболеет. Обедать вы  будете
в маленькой гостиной  на  первом  этаже,  но  лучше  поговорите  об  этом  с
Баркером, который отвечает за ведение дома. Платить вам будут еженедельно, и
если вы обнаружите, что не способны справиться со своими  обязанностями,  то
предупредите меня заранее.
   - Ваши условия мне подходят, - ответила Фрэнни. - Но должна заметить, что
не намерена подчиняться вашему дворецкому.  Я  буду  оказывать  ему  должное
уважение, но принимать от него указания не согласна.
   Брови леди Трампер грозно поднялись, и Фрэнни  подумала,  что  теперь  ей
точно не видать работы, которая была уже практически у нее в руках. Замерев,
она ожидала, когда ее во второй раз выпроводят отсюда.
   - Я постараюсь удовлетворить вашу просьбу, мисс Боуин,  раз  вы  обещаете
оказывать Баркеру уважение, соответствующее его положению в  моем  доме.  Он
работает у меня уже очень много лет.
   - Да, конечно, я буду вести себя с ним уважительно, - сказала Фрэнни, - и
со всеми остальными в вашем доме  тоже.  Значит,  я  приступаю  к  месячному
испытательному сроку, леди Трампер. - Подумав, она жизнерадостно добавила: -
Смею выразить надежду, что мы все отлично поладим.
   Кажется, леди Трампер немного удивилась.
   - Очень на это надеюсь,  мисс  Боуин.  До  свидания.  Буду  ждать  вас  в
понедельник утром.
   До дверей ее снова проводил Баркер, который важно заметил:
   - Вы, конечно, в скором времени присоединитесь к нам, мисс Боуин?
   - Да, в понедельник утром.
   - Можете не сомневаться, что в случае чего  я  готов  оказать  вам  любую
помощь, - величественно объявил Баркер.
   - Большое  вам  спасибо,  -  сказала  Фрэнни,  спускаясь  по  ступенькам.
Добравшись до тротуара, она обернулась и помахала ему рукой,  отчего  Баркер
пришел в немалое замешательство. Он-был не из  тех,  кто  поощряет  подобное
поведение. С другой стороны, очень мило, когда тебе машет рукой  юная  леди,
пусть и не самой блестящей внешности...
   Фрэнни подавила в себе желание затанцевать прямо здесь, на тротуаре перед
домом, опасаясь, что за ней наблюдают из окна. Поэтому она только  прикинула
в уме сумму своего жалованья - которая  оказалась  весьма  немаленькой  -  и
подальше отогнала мысли о более приятных способах зарабатывать на жизнь. Как
хорошо, что теперь Финн сможет нормально обедать между лекциями; они с тетей
Эммой питаются вообще очень экономно, значит, по вечерам имеют полное  право
позволить себе крепкий чай высшего сорта.
   Фрэнни решила по пути домой зайти в угловой магазин и набрать там  всякой
всячины - бекона, полдюжины яиц, грибов, если они там будут, и  целый  мешок
хрустящих хлебцев. От одной мысли о таких яствах у нее даже слюнки потекли.
   Позже, когда закончился их роскошный праздничный ужин, они сидели  втроем
и с удовольствием обсуждали свое радужное  -  хотя  и  не  очень  прочное  -
будущее.
   Ровно в десять часов утра в понедельник Фрэнни предстала пред светлые очи
леди Трампер, чистая и опрятная, в полосатой юбке  с  полосатой  жилеткой  и
белой блузке. Конечно, одежда не сделала ее красавицей, но леди Трампер  все
заметила и оценила. По крайней мере эта девушка  не  вздумала  вырядиться  в
мини-юбку и обтягивающую кофтенку с нахальной надписью...
   - Можете пользоваться маленькой комнатой за той дверью, мисс Боуин. Почта
уже  пришла.  Будьте  добры,  просмотрите  ее  и  принесите  мне   то,   что
представляет интерес. В первую очередь приглашения.
   Едва ли это проверка  на  интеллект,  подумала  Фрэнни,  для  которой  не
составило большого труда разобрать кучу конвертов. Вскоре она уже предъявила
их содержимое леди Трампер.
   - Я прочту их и дам вам указания,  как  ответить.  На  моем  столе  лежит
конверт. Отнесите его на почту. Вам понадобятся деньги. В левом ящике  стола
вы найдете мою сумочку - возьмите  оттуда  пять  фунтов,  а  сдачу  положите
обратно, когда вернетесь.
   Фрэнни снова облачилась в свой плащ, обмотала вокруг шеи шарф, потому что
на улице было ветрено и промозгло, и направилась искать почтовое  отделение.
Прогулка оказалась  продолжительной,  но  зато  она  смогла  ознакомиться  с
окрестностями. Вернувшись наконец к дому, она обогнула  его  и  вошла  через
черный ход. Баркер и кухарка были на кухне.
   - Я вошла здесь, чтобы не наследить в  холле  на  полу,  -  объяснила  им
Фрэнни свое появление. - Можно я оставлю здесь свой плащ, чтобы  он  немного
просох?
   - Конечно, и было бы удобнее,  если  бы  вы  и  в  дальнейшем  продолжали
пользоваться черным ходом, - сказал Баркер. - Миссис Даун  скоро  приготовит
кофе. Если леди Трампер не будет возражать, вы можете спуститься сюда.
   Когда Фрэнни вышла, миссис Даун задумчиво сказала:
   - По-моему, Баркер, она не нашего поля ягода. Ведет  себя  вежливенько  и
мило, но я готова поклясться, что барышня видала лучшие дни.
   - Очень может быть, - согласился  Баркер.  -  Будем  надеяться,  что  она
заноситься не станет.
   Однако даже Баркер при всей своей строгости не мог найти в манерах  новой
служащей никакого изъяна - она вела себя в точности так, как  ей  следовало.
Когда она покинула кухню, выпив кофе вместе со всеми, оставшиеся сошлись  на
том, что она отличная девушка.
   Дожидаясь своего автобуса после  первого  дня  на  новой  работе,  Фрэнни
подумала, что все прошло сравнительно хорошо.  Она  все  время  была  занята
всякими мелочами: с  утра  разбирала  почту,  потом  отвечала  на  письма  и
приглашения, что заняло у нее почти все послеполуденное время, затем  Ширли,
горничная, принесла Фрэнни чашку чая, а позже ей дали полчаса на  то,  чтобы
пообедать вместе с остальной прислугой на кухне.
   Обед прошел самым лучшим  образом.  Фрэнни  наслаждалась  каждым  куском,
одновременно успевая вежливо  отвечать  на  вопросы,  которыми  засыпала  ее
миссис Даун.
   Удовлетворив свое любопытство, кухарка решила, что мисс Боуин очень милая
девушка, хотя звезд с неба не хватает. Зато добрая и уважительная, заботится
о тетке и брате, который вроде бы где-то учится.
   В течение всей последующей недели Фрэнни  выполняла  самые  разнообразные
дела. Открывала двери, когда Баркер работал неполный  день,  готовила  ланч,
когда  миссис  Даун  страдала  мигренью,  присматривала  за  малышом,  сыном
племянницы леди Трампер, пока та была, занята. А кроме  этих  забот  были  и
обычные  обязанности  -  просмотр  почты,  ответы  на   звонки   и   письма,
распутывание вязанья, оплата счетов...
   По крайней мере,  говорила  себе  Фрэнни,  возвращаясь  в  пятницу  домой
совершенно измотанная, скучать не приходится. В ее сумочке лежала  недельная
оплата, а впереди было два выходных дня. Привыкшая  видеть  мир  со  светлой
стороны, Фрэнни была счастлива.  На  нее  не  обращали  особого  внимания  -
значит, она с работой справлялась. Фрэнни не ожидала особых  похвал  в  свой
адрес - леди Трампер с подчиненными не  любезничала.  Да  и  с  какой  стати
хозяйка должна расхваливать помощницу только за то, что та усердно выполняет
свои обязанности?
   Не то чтобы Фрэнни была против этого. Она не испытывала  к  леди  Трампер
неприязни,  но  и  особой  симпатии  не  чувствовала.  Та  позволяла  Фрэнни
заработать себе на хлеб, чего же больше?..
   На следующей неделе  она  неожиданно  встретилась  лицом  к  лицу  с  тем
доктором, который помог Элси. Ей велели съездить в больницу и забрать  Элси,
которая оставалась там, пока не исчезла опасность  заражения,  -  ей  делали
уколы антибиотиков. Она чувствовала себя еще очень неважно.
   Леди Трампер, при всей ее состоятельности, была весьма прижимиста,  когда
дело касалось затрат на прислугу, поэтому  она  велела  Фрэнни  до  больницы
доехать на автобусе, а такси  взять  на  обратном  пути.  Фрэнни  была  рада
поездке, хотя день выдался серым и туманным. Даже в этом,  самом  элегантном
лондонском районе улицы выглядели мрачновато. Но Фрэнни не чувствовала  себя
недовольной - она была рада возможности хоть на часок убраться из дома  леди
Трампер.
   От автобусной остановки до больницы идти было  недалеко;  но,  когда  она
подошла к входу,  ее  шляпа  была  насквозь  отсыревшей,  а  промокший  плащ
прилипал к ногам. Ее лицо тоже было мокрым, выбивавшиеся из-под шляпы волосы
падали на лицо липкими  прядями.  В  таком  далеко  не  блестящем  виде  она
предстала перед профессором, который шел по коридору к выходу и, сразу узнав
ее, весело оглядел девушку с головы до ног.
   Говоря своей крестной, что не помнит лица Фрэнни, он, как оказалось,  был
не прав. Лицо незнакомки - небольшой правильный нос, мягко очерченные губы и
упрямый подбородок - прочно  отпечаталось  в  его  памяти.  Особенно  хорошо
запомнились ему глаза - серые, огромные, с длинными ресницами. Очень чистые.
   Пройдя через холл, он остановился перед ней:
   - Простите, я не знаю вашего имени, но вы были так добры, что помогли мне
со служанкой леди Трампер. Я собирался непременно отвезти вас  обратно,  но,
видимо, забыл предупредить. Прошу прощения.
   Фрэнни ответила ему сияющей улыбкой.
   - О, ничего страшного; здесь очень  часто  ходят  автобусы.  Я  приехала,
чтобы забрать Элси домой.
   Фрэнни, разговорчивая по натуре, была искренне рада собеседнику,  хоть  и
не вполне знакомому: лицо у него было очень располагающее к  себе.  Она  уже
вознамерилась обсудить с ним  происшествие  с  Элси,  но  тут  он  переложил
какие-то бумаги из одной руки в другую и сделал шаг в сторону от нее.
   - Был очень  рад  встретить  вас,  мисс...  э-э...  -  произнес  он,  уже
переключившись на какие-то свои мысли.
   Когда он ушел, Фрэнни спросила себя, заметил ли он вообще, что они только
что разговаривали. Едва ли, ответила  она  сама  себе.  Немного  рассеянный,
подумала она, но, очевидно, все умные люди такие.  Быть  умнее  остальных  -
значит постоянно чувствовать себя одиноким среди людей, потому что  ты  выше
их, продолжила Фрэнни развивать свою  мысль.  Бедняга,  сделала  она  вывод,
отправившись наконец на поиски Элси. Остается надеяться,  что  у  него  есть
жена и дети, которые скрашивают ему жизнь.
   Профессор ван дер  Кетгенер,  не  подозревая,  что  стал  объектом  столь
искреннего сочувствия, немедленно забыл о девушке, погрузившись в свои  дела
в отделении хирургической кардиологии.
   Элси, все еще неважно выглядевшая, уже собралась и была готова к  выходу,
горя желанием скорее вернуться к плите.
   - Это не потому, что ко мне здесь плохо относились, - сказала она Фрэнни,
- но, что ни говори, больница есть больница, а дома и стены помогают.
   Когда они вышли из больницы, Фрэнни поймала такси - к искреннему восторгу
Элси - и по возвращении в дом передала ее с рук на руки миссис Даун, которая
принялась суетиться вокруг больной с  истинно  материнской  заботой.  Вскоре
Элси позвали наверх. Фрэнни, сидевшая за письменным столом  и  подписывающая
пригласительные открытки, слышала, как леди Трампер принялась читать нотации
о том, что на кухне надо соблюдать технику безопасности и что Элси впредь не
должна допускать подобной неосторожности.
   - Кухня прекрасно оборудована, - сурово вещала леди  Трампер.  -  Ума  не
приложу, как вы умудрились покалечиться в  таких  условиях!  Я  сама  всегда
стараюсь быть предельно аккуратной и от других ожидаю того же, Элси.  Можешь
идти.
   Фрэнни отложила бумаги. Она была уверена, что леди Трампер и  понятия  не
имеет, что такое острые ножи, а тем более переутомление. И еще смеет поучать
других, как надо работать!
   - Когда вы в последний раз заглядывали на кухню, леди Трампер? -  яростно
воскликнула Фрэнни. - Да, ножи у вас  и  вправду  остро  наточены,  усталому
человеку порезаться ничего не стоит.
   Леди Трампер мгновенно побагровела  и,  прежде  чем  заговорить,  сделала
несколько глубоких вдохов.
   - Мисс Боуин, я не верю своим ушам! Как вы смеете разговаривать со мною в
подобном тоне? Такая дерзость...
   - Я не хотела дерзить вам, леди  Трампер,  но  вы  говорите  так,  словно
обвиняете Элси. Ни один человек в здравом уме не станет нарочно резать  себе
руку кухонным ножом. Но, конечно, сидя весь день сложа руки,  в  это  трудно
поверить.
   - Мисс Боуин, я требую, чтобы вы немедленно покинули мой дом. Я возмущена
вашим поведением до глубины души.
   Фрэнни задумчиво посмотрела на нее.
   - "Возмущена"!.. А я-то надеялась, что вы хоть немного раскаетесь в своей
несправедливости. Я  уйду,  конечно,  вот  только  закончу  подписывать  эти
пригласительные открытки. На это потребуется пять минут, не больше.
   Леди Трампер так глубоко вздохнула, что ее корсет затрещал.
   - Вы уйдете немедленно...
   В этот момент открылась дверь и вошел профессор.


   ГЛАВА ВТОРАЯ

   Профессор посмотрел сначала на свою крестную, которую вот-вот  готов  был
хватить удар, а потом на Фрэнни, собранную,  деловитую  и,  судя  по  всему,
уволенную с работы.
   - Я не помешал? - негромко спросил он.
   - Нет... да, - сказала леди Трампер. - Эта девица имела дерзость  заявить
мне, что я плохо обращаюсь с прислугой. И посему я ее рассчитала.
   - Не надо так торопиться, - сказал профессор.  -  Мы  живем  в  свободной
стране, где каждый вправе выражать свое мнение. - Он повернулся к Фрэнни:  -
Вы часто грубите старшим, мисс... мисс...
   - Боуин, - подсказала Фрэнни, мимоходом подумав, что  Профессор  -  очень
большой, такому в  маленьком  доме  не  поместиться.  -  Нет,  не  часто.  -
Помолчав, она с улыбкой добавила: - И я вовсе не грубила, а только  сказала,
что Элси поранила руку не нарочно. - Она снова помолчала. - Ну,  разумеется,
мне пора научиться придерживать свой язык. Леди Трампер хотела  предостеречь
Элси.
   Фрэнни  бросила  на  леди  беззлобный  взгляд  и  принялась   освобождать
письменный стол.
   - Я пойду.
   Профессор пересек комнату и накрыл ее  руки  своими,  большими,  идеально
ухоженными.
   - Нет, нет. Уверен, что леди Трампер теперь поняла, что вами двигали лишь
самые благие намерения. - Он обернулся и посмотрел на свою крестную: -  Ведь
так, дорогая?
   - Мм, да. Я полагаю...
   -  А  в  остальном  мисс...  -  он  снова  забыл,   как   ее   зовут,   -
удовлетворительно выполняет свою работу?
   - Да, - ответила леди Трампер, нервно сглотнув.
   -  В  таком  случае,  я  думаю,  инцидент  исчерпан.  Элси,   безусловно,
поранилась нечаянно, и, к несчастью, в рану попала инфекция. Я  надеюсь,  вы
проследите за тем, чтобы она ничего не делала до полного выздоровления.
   Говорит как настоящий профессор, восхищенно подумала Фрэнни, и  с  легким
акцентом.
   - Я пересмотрю свое решение, - величественно произнесла леди  Трампер,  -
но вынуждена настаивать, чтобы со стороны мисс Боуин больше не было подобных
откровений. Мои нервы в ужасном состоянии.
   Нервы? - изумилась Фрэнни. Едва ли они имеются у леди Трампер.  Глядя  на
лицо девушки. профессор позволил себе  слегка  улыбнуться.  Прежде  чем  она
успела это обдумать, он снова заговорил:
   - Уверен, что мисс Боуин в будущем постарается щадить твои  нервы.  -  Он
посмотрел на Фрэнни: - Я прав, мисс... э-э... Боуин?
   - О да, я буду очень осторожна. - Фрэнни  одарила  их  обоих  улыбкой.  -
Работа у леди Трампер меня вполне устраивает, и впредь я  обещаю  не  давать
воли своему языку.
   Обещание, произнесенное  твердым  тоном,  успокоило  работодательницу,  а
профессор весело сказал:
   - Что ж, в  таком  случае,  может  быть,  мисс  Боуин  вернется  к  своим
занятиям, а мы немного поболтаем?
   Фрэнни  поняла  намек,  собрала  пригласительные  открытки  и   деликатно
удалилась из комнаты. Ее просто выставили - ласково, но  выставили,  так  же
как выставили бы из комнаты ту же самую Элси.
   А какое ты имеешь  право  быть  недовольной?  -  спросила  она  себя.  Не
забывай, что ты здесь всего лишь прислуга. Хорошо еще, что это не  навсегда.
Когда Финн станет  доктором  с  прекрасной  практикой,  можно  будет  зажить
припеваючи на правах его уважаемой сестры. А когда он женится...
   Мечты увлекали ее все дальше, она любила строить замки на песке.
   Подписав еще с полдюжины открыток, Фрэнни  остановилась,  потому  что  ей
внезапно пришла  в  голову  мысль,  что  здорово  было  бы  выйти  замуж  за
кого-нибудь  вроде  этого  профессора.  У  него  есть  все:  привлекательная
внешность, прекрасная профессия и великолепный автомобиль. Женат  ли  он?  И
почему живет в Англии, а говорит  с  акцентом?  Любознательная  от  природы,
Фрэнни решила все это выяснить. Хорошо бы расспросить его самого,  но  такая
оказия вряд ли представится. Судя по всему, в этом доме  его  хорошо  знают,
так что несколько  как  бы  случайно  оброненных  вопросов  на  кухне  могут
принести свои результаты...
   Фрэнни уже закончила с открытками, когда ее позвал громкий голос хозяйки.
Она открыла дверь и спросила:
   - Да, леди Трампер?
   - Вы закончили с открытками? Наклейте на них марки и идите сюда. Отвезете
кое-какие документы  моему  поверенному.  Я  опасаюсь  посылать  их  почтой.
Вручите их лично главному партнеру, мистеру Августу Раскину,  и  возьмете  с
него расписку в получении. Туда  поедете  на  такси.  Обратно  вернетесь  на
автобусе.
   - Вашему поверенному, леди Трампер? Его офис здесь неподалеку?
   - В Сити. Пожалуйста, не тратьте понапрасну время, мисс Боуин.
   - Возможно, будет уже больше пяти часов, когда я выберусь из Сити. Нельзя
ли мне сразу поехать домой, леди Трампер? Конечно, если я успею вернуться до
пяти, то вернусь.
   Леди Трамперу  которая  всюду  перемещалась  исключительно  на  машине  и
понятия не имела о  том,  сколько  иногда  приходится  дожидаться  автобуса,
сурово ответила:
   - Отлично. Надеюсь, я могу положиться на вашу честность.
   Фрэнни, с трудом сдержав  возмущение,  промолчала  из  опасения  потерять
работу. Она наклеила марки на пригласительные открытки, потом  облачилась  в
свой старенький плащ, потому что на  улице  снова  шел  дождь,  добежала  до
почтового ящика и  вернулась  в  дом  за  конвертом,  который  леди  Трампер
приготовила для нее.
   - Баркер говорил мне, что таксисты стали брать  ужасно  дорого.  Возьмите
десять фунтов на такси и на автобус.
   Скоро Фрэнни уже  уселась  в  вызванное  Баркером  такси,  вознамерившись
получить от поездки все возможное удовольствие. Сколько же  суеты  возникает
вокруг некоторых бумаг, которые спокойно можно отправить по  почте  заказным
письмом. Но раз уж благодаря этим бумагам у  нее  появилось  свободных  часа
два, она не станет возражать. Водитель оказался разговорчивым  малым,  и  по
пути в центр они очень весело поболтали. Вечерний час пик еще не начался, но
тротуары в Сити были заполнены народом,  а  фонари  ярко  освещали  огромные
серые здания.
   - Вот они где, денежки-то, - сказал таксист. - За  этими  серыми  стенами
заключаются  миллионные  сделки,  могу  поручиться.  Трясутся   над   своими
миллионами, хоть бы грош какой от них перепал больнице. Вот  на  этой  улице
есть больница Святого Жиля. Мне тут аппендицит вырезали - кошмар!
   Фрэнни с искренним сочувствием посмотрела на него.
   - Бедняга. Но теперь-то все нормально?
   - Здоров как сто слонов. Вот он, ваш офис. Поедете назад туда же,  откуда
я вас вез?
   - Нет, домой. Там я работаю, а живу недалеко от станции Ватерлоо.
   Выйдя из машины, Фрэнни расплатилась с таксистом и дала ему на чай:
   - Спасибо за очень милую поездку.
   - Славно прокатились! Жаль, что вам так далеко возвращаться.  Ватерлоо  -
паршивый район для хорошенькой девушки.
   Офис поверенного леди  Трампер  помещался  в  громадном  сером  здании  с
внушительными парадными дверями и привратником.
   - Поднимитесь на лифте, - посоветовал  он.  -  Это  на  третьем  этаже  -
"Раскин, Раскин и Раскин".
   Наверное, братья, подумала Фрэнни, нерешительно ступая в лифт  и  нажимая
на кнопку. Или дед, отец и внук? А может быть, кузены?..
   Лифт мягко вознес ее наверх, и она поспешно выскочила из него. Лифты  она
не любила и поэтому решила, что вниз спустится пешком.
   Офис оказался очень большим, все полы в нем были покрыты толстым  ковром,
вдоль стен стояли тяжелые стулья, а над ними висели портреты - наверное,  на
них изображались пращуры теперешних Раскинов. Фрэнни представилась  строгого
вида женщине, сидевшей за столом напротив  дверей,  и  получила  предложение
сесть. Но не успела она опуститься на стул, как ее уже пригласили пройти. На
двери, перед которой она оказалась, золотая надпись гласила: "МИСТЕР  АВГУСТ
РАСКИН". Заглянув внутрь, Фрэнни увидела самого мистера за  большим  столом.
Наверное, это старший, дед, а то и прадед, решила она. Он вежливо  поднялся,
и Фрэнни заметила, что он слегка трясется. Но голос его, когда он заговорил,
ничуть не дрожал:
   - Мисс Боуин? У вас для меня конверт от леди Трампер? - Он сел и протянул
руку за конвертом.
   - Вы - мистер Август Раскин? -  спросила  Фрэнни.  -  Я  должна  передать
конверт только ему. Это приказ леди Трампер.
   Он бросил на нее пронзительный взгляд.
   - Это я и есть. Вы, конечно, имеете полное  право  проверить  мои  слова,
мисс Боуин.
   - Я вам верю, - сказала Фрэнни, отдавая  ему  конверт.  -  Мне  дождаться
ответа?
   - Спасибо. Нет. - Он снова встал, и Фрэнни поспешно  попрощалась  с  ним,
опасаясь,  что   для   человека   его   возраста   любое   лишнее   движение
обременительно. Строгая женщина  за  столом  наклонила  голову,  прощаясь  с
посетительницей, но даже не подняла глаз, и Фрэнни поспешно побежала вниз по
ступенькам.
   Было уже около пяти часов, и тротуары заполнились спешащими домой людьми.
Фрэнни плохо знала Сити, поэтому подошла к ближайшей  автобусной  остановке,
где уже стояла длинная очередь. Список номеров автобусов был чуть  ли  не  в
километре, а подойти поближе она не решалась: вдруг люди подумают,  что  она
хочет проскользнуть без очереди? Фрэнни пошла  вперед,  надеясь  расспросить
кого-нибудь, на каком автобусе ей лучше ехать, но вокруг не  было  видно  ни
одного полицейского. Она  остановилась  на  краю  тротуара  на  углу,  решив
перейти дорогу и ехать на метро.
   По широкой улице тек нескончаемый поток машин, и Фрэнни терпеливо стояла,
ожидая зеленого света и с тоской думая о чашке горячего чая. Финн, наверное,
голодный, он постоянно голодный, а тетя, конечно, почти  ничего  сегодня  не
ела. Приготовлю им  сырный  пудинг,  решила  Фрэнни.  Это  сытно,  вкусно  и
недорого...
   Профессор ван дер Кетгенер, ехавший из больницы, сразу  узнал  приходящую
помощницу своей крестной. Вот она, обыкновенная девушка в стареньком  плаще,
стоит и, кажется, собирается перебежать  дорогу.  И  выглядит  необыкновенно
жизнерадостной. Поравнявшись с ней, он открыл пассажирскую дверцу.
   - Быстро забирайтесь, - приказал он. - Здесь нельзя останавливаться.
   Фрэнни так и сделала. Устроившись на сиденье,  она  пристегнулась  ремнем
безопасности и повернулась к профессору:
   - Вы очень добры. Я уж думала, что навсегда тут останусь. Высадите  меня,
пожалуйста, на ближайшей остановке. Вы,  наверное,  тоже  не  знаете,  какой
автобус идет до Ватерлоо?
   - Боюсь, что нет. А зачем вам Ватерлоо?
   - Ну, я живу там, недалеко от станции.
   Он проехал мимо остановки.
   - А здесь вы как оказались?
   - Леди Трампер попросила меня  отвезти  какието  бумаги  мистеру  Августу
Раскину, ее поверенному. Такой  милый  старик;  ему  следовало  бы  оставить
работу много лет назад. А, вот еще остановка.
   Профессор нетерпеливо сказал:
   - Здесь тоже нельзя останавливаться. Я отвезу вас домой.
   - Нет, не надо, большое спасибо. Вы, наверное, устали после тяжелого дня,
и вряд ли вам  улыбается  ехать  Бог  знает  куда.  Я  отлично  доберусь  на
автобусе, честное слово. - Она  говорила  очень  заботливым  тоном.  -  Вот,
смотрите, остановка, я тут сойду.
   - Нет. Будьте добры, мисс Боуин, скажите, где вы живете.
   - Фиш-стрит, дом двадцать девять. Это рядом с Ватерлоо-роуд. Свернете  на
Лоуер-марш, а потом надо проехать через  мост  Ватерлоо.  -  Она  с  улыбкой
посмотрела на его суровый профиль. - И можете  называть  меня  Фрэнни,  если
хотите.
   - Скажите, мисс Боуин, вы со всеми так щедры на дружеское расположение?
   - Что вы, нет,  конечно,  -  весело  отозвалась  Фрэнни.  -  Например,  с
Баркером я бы себе ни за что не позволила такой дружеский тон.
   - Значит, дворецких вы  в  друзья  не  принимаете?  -  резковато  спросил
профессор.
   Фрэнни не прореагировала на эту резкость.
   - Я, кроме Баркера, дворецких не знаю Только...
   - Только - что? - Они как раз переезжали  мост  Ватерлоо.  Не  дождавшись
ответа, профессор переспросил: - Что?
   - Ничего, - ответила Фрэнни. - Сейчас  -  следующий  поворот  направо,  и
потом третья улица, тоже направо.
   Даже вечерние сумерки не скрывали убожества Фиш-стрит, мрачной и унылой в
тусклом свете уличных фонарей.
   - Справа или слева? - спросил профессор.
   - Слева, примерно в середине улицы... вот.
   Он плавно затормозил, вышел из машины и  открыл  Фрэнни  дверцу.  Девушка
тоже вышла и остановилась, глядя ему в лицо.
   - Большое спасибо, что подвезли, - сказала она. - Из-за  меня  заехать  в
такую глушь, только этого вам не хватало! - Фрэнни  лучезарно  улыбнулась  -
Всего хорошего, профессор. Поезжайте  домой  и  хорошенько  поужинайте:  это
снимает усталость
   Профессор осторожно кашлянул.
   - Надеюсь, леди Трампер не приходится выслушивать  ваши  рекомендации?  -
осведомился он.
   - Не приходится. В этом нет необходимости. Простите, если  наскучила  вам
своей болтовней, я просто подумала... подумала, что вы похожи на человека, с
которым приятно поболтать. - Фрэнни пересекла узкий тротуар и вынула ключ. -
Доброй ночи, профессор.
   Дверь медленно закрылась за ней.
   Профессор  развернулся  и  поехал  снова  через  мост   Ватерлоо,   вдоль
Уайтхолла, через Трафальгарскую площадь и дальше на север Лондона,  пока  не
оказался на Уимпол-стрит.  Там  у  него  была  квартира,  там  же  он  давал
консультации, когда приезжал в Лондон, а он проводил  здесь  довольно  много
времени. Заехав во двор, профессор заглушил двигатель и пошел к себе.
   Коридор был нешироким, с приемной и кабинетом, где он принимал пациентов,
по одну сторону. Элегантная лестница вела наверх, в  апартаменты  на  втором
этаже, куда он и направился, перешагивая через две ступеньки. Дверь квартиры
ему отворил небольшого роста кругленький человек, с веселым лицом и  редкими
волосами.
   Он жизнерадостно поздоровался с профессором.
   - Немножко подзадержались, сэр? Но ужин вас ждет, как вы знаете, в  любое
время. После ужина вам надо ехать на прием - вы просили напомнить.
   Профессор сбросил пальто и быстрыми шагами направился через холл к  двери
в кабинет, держа в руке кейс и пачку писем.
   - Спасибо, Крисп. Ужин подашь через десять минут.
   Его кабинет, великолепная комната со  стеллажами  вдоль  стен,  небольшим
камином, где горел огонь, и столом, заваленным бумагами, на  котором  стояли
компьютер и телефон, был единственным  местом,  где  ему  хотелось  провести
остаток вечера, отвечая на письма, составляя статьи  для  научных  журналов,
читая, просматривая истории болезни своих пациентов. Если бы не эта девушка,
которую пришлось отвозить домой, он уже успел бы разобраться  с  материалами
для лекции, которая должна была состояться на следующей неделе. На мгновение
он задумался: что заставило его остановиться и подвезти ее? Она была явно не
в восторге от его любезности...
   Профессор быстро поужинал, переоделся и снова вышел, на  этот  раз  чтобы
ехать на вечеринку к одному своему  коллеге.  Большинство  гостей  были  ему
знакомы. Приятные люди, любители светской жизни - мужчины разных  профессий,
женщины, элегантно одетые, веселые и умеющие поддержать  беседу.  Профессор,
ни с кем близко не знакомый, был этим даже доволен. Он вежливо  беседовал  с
мужчинами и мило - с женщинами, учтивость служила ему  своего  рода  броней,
которую никто из них пробить не мог.
   Он уехал пораньше, собираясь еще заглянуть в  больницу  Святого  Жиля,  к
немалому   разочарованию   некоторых   дам,   надеявшихся   завоевать    его
расположение.
   По пути в  Сити  он  задумался  о  своем  вкусе.  На  вечере  было  много
интересных женщин, но почему-то вся их элегантная красота меркла в сравнении
со скромной Фрэнни в ее старом плаще и с тусклыми  волосами.  Возможно,  ему
просто жаль ее? Профессор улыбнулся про себя: Фрэнни не нуждалась ни в  чьей
жалости и наверняка почла бы ее за оскорбление.
   Тетя и Финн сидели в гостиной:  одна  вязала,  другой  уткнулся  носом  в
книги. Оба подняли головы, когда вошла Фрэнни.
   - Кажется, я слышала шум машины, - сказала тетя.
   - Да. "Родлс-ройса". Тот доктор - он оказался профессором - увидел  меня,
когда я выходила из офиса в Сити, и предложил подвезти.
   - А что ты там делала, дорогая?
   Фрэнни объяснила.
   - Но, честно говоря, поездка оказалась не из приятных. Наверное,  у  него
был тяжелый день. Думаю, он просто решил, что обязан подвезти меня,  раз  уж
увидел. Очень вежливый человек, несмотря на угрюмость.
   - А что за "ролле" у него был? - поинтересовался Финн.
   - Ну, "роллс-ройс". Разве они не все одинаковые?
   - Нет, что ты. А как зовут этого профессора?
   - Ван дер  Кетгенер  -  он  иностранец.  Может  быть,  поэтому  он  такой
раздражительный...
   Финн бросил на нее уничтожающий взгляд.
   - Тебя только что подвез домой один из лучших кардиохирургов  Европы.  На
него постоянно ссылаются у нас на  лекциях,  он  много  ездит,  оперирует  и
читает лекции в разных странах, но больше всего времени проводит  здесь.  Он
почетный  консультант  в  нескольких  больницах.  Живет  в   Голландии.   Ты
счастливица.
   Финн вернулся к своим книгам, а тетя ласково сказала:
   - Это очень мило, не так ли, дорогая? Такой умный человек  -  и  потратил
время на то, чтобы отвезти тебя домой.
   - Пфф, - фыркнула Фрэнни. - При такой машине, как у него,  трата  времени
невелика. Едва ли ему приходилось когда-либо торчать в  очереди  на  автобус
или самому себе готовить завтрак.
   - Он тебе не нравится, дорогая?
   Фрэнни уже думала об этом.
   - Я ему сочувствую. Он всегда такой... такой отрешенный  от  мира.  Может
быть, дома, с женой и детьми, он совсем другой. Интересно, они ездят  с  ним
или живут в Голландии?
   Она посмотрела на часы.
   - Боже мой, неужели уже так поздно? Сейчас приготовлю  ужин.  Макароны  с
сыром. - Она на минуту задержалась  у  двери.  -  Я  хотела  сделать  сырный
пудинг, но макароны быстрее. Возмещу  это  завтра  -  куплю  рыбы  и  пожарю
картошки.
   Финн что-то обрадованно пробурчал, но тетя  только  вздохнула,  припомнив
прежние времена, когда все было иначе. Не то чтобы она была недовольна  этим
тесным домиком в непрезентабельном районе Лондона, своей пенсией и обществом
Фрэнни и Финна. Когда они потеряли родителей и стали жить  с  ней,  она  уже
овдовела. Если бы  не  ее  болезнь,  то  Фрэнни  не  пришлось  бы  оставлять
больницу. У них уже были блестящие планы на будущее, а теперь они  оказались
на мели. Их сбережений было очень мало, и о том, чтобы Фрэнни  доучилась,  и
речи быть не  могло.  Ей  надо  было  найти  такую  работу,  чтобы  успевать
присматривать за домом, готовить и ходить по магазинам.
   Дом, который все они  тихо  ненавидели,  был  предоставлен  им  за  очень
скромную плату после смерти мужа миссис Блейк фирмой,  где  он  работал.  Не
видя другого выхода,  она  согласилась.  Ее  муж,  ученый,  имел  достаточно
высокооплачиваемую должность, и они безбедно  жили  в  небольшом,  но  очень
хорошеньком коттедже в Ислингтоне. Вот только  муж  был  так  увлечен  своей
работой, что даже не подумал о сбережениях  на  черный  день.  Миссис  Блейк
никогда не винила его за это: он  был  прекрасным  человеком  -  и  все-таки
втайне радовалась, что у них нет детей.
   Отложив в сторону вязанье, миссис Блейк прошла на  кухню,  чтобы  накрыть
стол  к  ужину.  Она  себя  неважно  чувствовала,  но,  не  желая  тревожить
племянников, у которых и без нее забот хватало, весело попросила Фрэнни:
   - Расскажи об этом профессоре - кажется, он интересный человек.

   Следующий день - день получки - был первым лучом света за всю  неделю.  В
обязанности Фрэнни входило каждую неделю ездить в банк, получать  деньги  на
жалованье для всей прислуги и раскладывать их в маленькие конверты. Отдавать
деньги лично Баркеру ей почему-то не  хотелось,  поэтому  она  оставила  его
конверт на столе в кабинете. Этот старомодный способ оплаты - в  конверте  -
все же нравился ей больше, чем оплата чеком. Чувствуя себя богачкой,  Фрэнни
по пути домой зашла в магазин и купила рыбы и картошки.
   Они с удовольствием поужинали, и тетя легла спать пораньше.
   - Не волнуйся за меня, - успокоила она Фрэнни. - Я просто немного устала.
   Фрэнни убрала на кухне, приготовила все для завтрака, а после  того,  как
Финн ушел в свою комнату, навела  порядок  и  в  гостиной.  Была  уже  почти
полночь, когда она наконец легла в кровать и немедленно уснула.
   Часа через два что-то ее внезапно разбудило -  какой-то  слабый  звук  из
тетиной комнаты. Вскочив с постели, она поспешила туда.
   Лицо тети посерело от боли и покрылось испариной. Фрэнни очень  осторожно
подложила ей под голову  подушку,  вытерла  ее  лицо  краем  одеяла  и  тихо
сказала:
   - Лежи не двигаясь. Финн сейчас вызовет "скорую"; все будет хорошо  -  ты
только держись. Я сию же минуту вернусь.
   Финн, мгновенно проснувшийся, метался по комнате, натягивая одежду.
   - Беги к телефонной будке в конце улицы, - торопила его Фрэнни. -  Скажи,
что это очень опасно. Скорее!
   Она побежала в свою комнату, схватила вещи и,  уже  одетая,  вернулась  к
тете, не решаясь ни на минуту оставить ее одну и молясь только о том,  чтобы
"скорая" не задерживалась.
   "Скорая" не задержалась. Врачи, не теряя времени даром, положили тетю  на
носилки и погрузили в машину,  а  Фрэнни,  оставив  брата  присматривать  за
домом, села с ними.
   Они не прекращали что-то делать над тетей, пока машина  "скорой"  мчалась
по тихим улицам спящего города.
   - Куда мы едем? - спросила Фрэнни.
   - В больнице Святого Фомы мест нет, в больнице Чаринг-Кросс - тоже.  Есть
одно место в больнице Святого Жиля.
   Казалось, прошла целая вечность, пока они доехали  до  больницы.  Там  их
встретил расторопный персонал. К удивлению Фрэнни, в приемном  покое  больше
никого не было. Фрэнни негромко приказали сидеть спокойно и  ждать,  а  тетю
положили на отгороженную кушетку в дальней части помещения. Все бегали мимо,
а Фрэнни старалась угадать, что происходит там, за белыми занавесками, но не
двигалась с места, стиснув руки  на  коленях,  глядя  прямо  перед  собой  и
стараясь ни о чем не думать.
   Прошло еще какое-то время, пока к Фрэнни не  обратилась  медсестра  и  не
сказала, что тетю подключили к нужным аппаратам.
   - Старшая сестра сейчас подойдет и все вам расскажет. Хотите чашечку чая?
   Фрэнни отрицательно покачала головой:
   - Нет, спасибо. Ничего, если я останусь?
   - Конечно, оставайтесь. А, вот и старшая сестра.
   Старшая сестра оказалась молодой и веселой женщиной.
   - Вашей тете уже лучше, но, пока не сделаны еще кое-какие анализы,  я  не
могу сказать вам большего. Вы, наверное, и сами  знаете,  что  ее  положение
опасно.  Счастье,  что  главный   консультант   по   кардиохирургии   здесь,
осматривает последнего пациента. Он сейчас должен спуститься. Если  ктото  и
может помочь вашей тете, то только он.
   Она ушла. Господи, прошу тебя, сделай так, чтобы тетя выжила,  взмолилась
Фрэнни, забывшая обо всем на свете - ничто не  имело  значения,  пока  жизнь
тети в опасности.
   Ночная работа, в отчаянии решила Фрэнни, она должна найти  работу,  любую
работу, которая позволит ей быть весь день свободной.  Она  не  нуждается  в
длительном сне; в магазин она может заходить по пути,  готовить,  убирать  в
доме, а потом до вечера спать...
   Кто-то подошел к ней, прервав хаотический ход мыслей. Подняв голову,  она
увидела профессора ван дер  Кетгенера,  высокого,  спокойного  и  вселявшего
надежду на лучшее. Фрэнни выпрямилась и усталым голосом сказала:
   - Здравствуйте, профессор.
   Он задумчиво смотрел на нее. Эта девушка положительно не оставляет его  в
покое. И как обычно, одета неряшливо. Хотя в  подобных  обстоятельствах  это
вполне понятно; а ее спутанные  волосы,  спадавшие  на  спину,  красноречиво
сввдетельствовали о той спешке, в которой ей пришлось  одеваться.  Но  в  ее
глазах светилась надежда.
   Он сел рядом с ней.
   - Ваша тетя опасно больна. У нее нарушение работы сердечного клапана -  я
сейчас объясню, что это такое. Помочь ей может только  операция  на  сердце.
Перед этим необходимо будет провести обследование,  которое  подтвердит  уже
сделанные анализы. Ее положат в мое отделение, и после  обследования  я  сам
сделаю операцию. Операция очень серьезная, но ваша тетя -  женщина  сильная,
не так ли? Если все пройдет успешно, не вижу причин, по которым она не могла
бы вернуться к нормальной жизни.
   Он пристально посмотрел на нее.
   - Вы понимаете, что я вам говорю?
   - Да, спасибо. Могу я ее увидеть, прежде чем поеду домой?
   - Конечно, можете. Идемте.
   Она последовала за профессором, и он,  подойдя  к  ширме,  придержал  для
Фрэнни занавеску. Тетя пришла в сознание. Она  казалась  очень  маленькой  и
слабой, но мужественно улыбнулась Фрэнни.
   - Сколько из-за меня беспокойства, - еле слышно прошептала она. - Прости,
дорогая.
   - Тебя очень скоро перевезут на удобную кровать, тетя, и ты  отдохнешь  и
начнешь поправляться. Так  сказал  профессор  ван  дер  Кетгенер.  Сейчас  я
собираюсь домой, но завтра снова приеду, наверное, ближе к вечеру, и привезу
тебе все, что может понадобиться.
   Она поцеловала тетю на  прощание  и  вышла  изза  ширмы,  где  ожидал  ее
профессор, разговаривавший со старшей медсестрой. Уже подоспели медбратья  с
носилками, сиделка и молодой врач.
   Старшая медсестра повернулась к Фрэнни и приветливо сказала:
   - Может быть, вы все-таки выпьете чаю? Вам далеко ехать? - Она посмотрела
на часы. - Почти четыре. По-моему, ночной автобус будет... Или, может  быть,
у вас есть кому позвонить, чтобы за вами приехали?
   - Все в порядке, спасибо, сестра. Можно  мне  прийти  сюда  завтра  после
обеда?
   - Конечно. Обратитесь в регистратуру, и вам скажут, в какой  палате  ваша
тетя. Вы оставили свой телефон?
   - У нас нет телефона. Я позвоню часов в восемь.
   Фрэнни слабо  улыбнулась  обоим  и  развернулась,  чтобы  идти,  но  была
остановлена твердой рукой профессора.
   - Мне с вами по пути. Я отвезу вас.
   Он продолжал держать ее, пока прощался со старшей медсестрой и  беседовал
с молодым врачом, который подошел, чтобы спросить его о чем-то.
   Выйдя из больничного здания, Фрэнни неуверенно промямлила:
   - Но вам совсем не по пути. К тому же вы не спали почти всю  ночь,  разве
не так? Вы, должно быть, устали. Я возьму такси...
   Он, не отпуская ее руки, потащил Фрэнни через двор к своей машине.
   - Не говорите чепухи. У вас разве есть с собой деньги?
   - Нет.
   - Тогда перестаньте  создавать  проблемы  там,  где  их  нет.  Немедленно
садитесь в машину!
   Фрэнни забралась внутрь, и профессор захлопнул  за  ней  дверцу,  сел  за
руль, и они поехали по тихим улицам спящего города. Было еще очень темно  и,
не считая молочных фургонов  и  случайных  машин,  совершенно  пусто.  Через
несколько часов улицы заполнятся до отказа самым разным транспортом.
   Профессор вел машину молча, но тишина не угнетала Фрэнни,  а  наоборот  -
действовала успокаивающе. Она безумно устала, но перед ней выросло несметное
множество проблем, которые нельзя  было  откладывать.  Она  попыталась  было
здраво поразмыслить над ними, но безуспешно.
   Внезапно ее путающиеся размышления были прерваны словами профессора:
   - Дома выпейте чего-нибудь горячего и ложитесь спать, хотя бы на час-два.
Вот увидите, после этого вам  станет  намного  лучше.  И  не  тревожьтесь  о
будущем. Всему свое время. У вас есть кто-нибудь дома?
   - Мой брат, - ответила она и, подумав,  добавила:  -  Он  совсем  недавно
начал учиться на врача.
   - Отлично. - (Они уже переезжали мост Ватерлоо, значит,  через  несколько
минут она будет дома.) - Не возражаете, если я зайду?
   Фрэнни не могла представить, зачем ему это понадобилось, но была  слишком
измучена, чтобы  строить  какие-то  предположения,  поэтому  только  вежливо
ответила:
   - Могу предложить вам остаться на чашку чая.
   Он остановил машину рядом с ее домом, вышел  и  открыл  ей  дверцу.  Финн
ожидал их, стоя на пороге.
   Профессор кивком поздоровался с ним.
   - Не возражаете, если я зайду на пару минут?
   - Нет-нет, конечно, нет, сэр. Фрэнни, с тетей все нормально?
   Фрэнни посмотрела на профессора:
   - Расскажите ему все сами. Я поставлю чайник.
   Немного позже они сидели втроем за кухонным столом и пили крепкий  чай  с
бисквитами. Профессор к этому времени приобрел навеки преданного ему друга в
лице Финна, потому что вел себя с ним как с равным и подробно рассказал ему,
в чем будет заключаться лечение тети. Он говорил  уверенно  и  оптимистично,
ничего не обещая, но вселяя надежду, и Фрэнни, слушая его негромкий голос  с
едва заметным акцентом, чувствовала себя спокойнее. Наконец он прервал  свой
рассказ.
   - Думаю, вам пора в кровать. Я сейчас уеду.
   Он поднялся из-за стола, пожелал спокойной ночи и поблагодарил за чай.
   - Вы были очень добры, что подвезли меня домой,  -  сказала  Фрэнни,  чьи
глаза на усталом и бледном лице казались еще больше. - Вам тоже давно пора в
кровать. И, пожалуйста, осторожнее за рулем.
   Он пообещал ей, что будет очень осторожен.
   Поставив будильник на восемь часов, Фрэнни рухнула в постель. Несмотря на
субботний день, она должна была  прибыть  к  леди  Трампер  в  десять  утра.
Сейчас, когда им необходимо каждое пенни, главное - не потерять работу...
   Прежде чем заснуть, она припомнила слова профессора: "Всему свое  время".
Пожалуй, он прав.
   В восемь часов она встала. Финн уже был на кухне, занятый  приготовлением
тостов. Когда она вошла, он радостно ей улыбнулся:
   - Тетя в порядке. Мне сказали, что она отдыхает.
   - Ты ходил к автомату?
   - Нет. Профессор ван дер Кеттенер - просто потрясающий  человек,  правда?
Он оставил мне свой мобильный телефон и сказал, чтобы я держал его  у  себя,
пока все не уладится. - Финн вынул телефон из кармана. - Видишь?  Теперь  мы
можем звонить в больницу когда угодно.
   Фрэнни захлестнула теплая волна благодарности за заботу,  в  которой  они
так нуждались. Но она тут же  одернула  себя:  этой  заботой  злоупотреблять
нельзя; как только тетя поправится, они смогут обойтись своими силами.
   Она выглядела почти как обычно, когда  вошла  в  гостиную  леди  Трампер.
Распечатывая ее почту, Фрэнни  искренне  радовалась,  что  сегодня  суббота.
После обеда она сможет поехать в больницу, а вечером они с  Финном  сядут  и
обсудят, что делать дальше.
   Леди  Трампер  недовольным  тоном  поинтересовалась,  почему  Фрэнни  так
медленно работает.
   - Вы выглядите  так,  словно  всю  ночь  не  спали.  Надеюсь,  вы  не  из
любительниц ночных гуляний?
   Фрэнни сочла за лучшее промолчать. Ее голова раскалывалась от боли, а  на
сердце было очень неспокойно. Не помешало  бы  сейчас  всласть  выплакаться,
лучше всего - на груди какого-нибудь  доброжелателя.  Ей  сразу  припомнился
профессор, но он вряд ли согласится на эту роль.


   ГЛАВА ТРЕТЬЯ

   Тетя держалась очень храбро.  Фрэнни  сидела  рядом  с  ней  в  отделении
интенсивной терапии, держала ее  слабую  руку  и  время  от  времени  делала
веселые замечания, чтобы  тетя  ни  под  каким  видом  не  догадалась  о  ее
тревогах. Миссис Блейк подремывала,  каждые  пять  минут  открывая  глаза  и
тихим, слабым голосом задавая вопросы, волновавшие ее.
   Старшая сестра сказала Фрэнни, что профессор ван  дер  Кетгенер  приходил
сегодня утром, чтобы осмотреть больную, и был вполне доволен ее  состоянием.
Оставалось  сделать  еще   несколько   анализов,   и   если   они   окажутся
удовлетворительными, то скоро назначат операцию.
   - А потом? - спросила Фрэнни. - То есть потом ей нужен  будет  постоянный
уход? Можно ли ее будет оставлять одну?
   - Уход потребуется  самый  незначительный,  и  я  думаю,  что  ее  вполне
спокойно можно будет оставлять на долгое время. -  Медсестра  посмотрела  на
Фрэнни. - А чем вы занимаетесь, мисс Боуин?
   - Сейчас я работаю у одной дамы помощницей, но собираюсь подыскать ночную
работу. У меня есть брат, который еще несколько месяцев пробудет  дома,  так
что по ночам за тетей присматривать будет он, а днем - я. Конечно, днем  мне
придется отсыпаться, но по крайней мере тетя будет не одна.
   - Это неплохая идея. Вы учились на кого-нибудь?
   - Я два года училась на медсестру в больнице, но,  когда  тетя  заболела,
мне пришлось оставить работу  и  вести  хозяйство.  -  Фрэнни  улыбнулась  и
добавила: - Ничего, как-нибудь выкрутимся.
   - А вернуться в больницу у вас возможности нет?
   - Не сейчас.
   Медсестра задумчиво сказала:
   - Возможно, мы могли бы устроить вашей тете место в больнице.
   - Тетя этого не переживет, - пылко возразила Фрэнни. -  Она  дала  нам  с
братом крышу над головой, и теперь моя очередь позаботиться  о  ней.  -  Она
твердо добавила: - Все будет в порядке, сестра.  Я  так  рада,  что  ей  уже
лучше. Можно я приду завтра? Я возьму с собой брата.
   Вечером, сидя за ужином, они  с  Финном  обсуждали,  что  теперь  делать.
Пройдет еще три недели, прежде чем тетя сможет вернуться домой.
   - Так что я останусь у леди Трампер, пока возможно, - рассуждала  Фрэнни,
- но в то же время начну подыскивать ночную работу  -  здесь  недалеко  есть
частная лечебница. Надеюсь, там не так уж мало платят. Как-нибудь справимся.
финн начал было:
   - Я могу найти работу...
   - Нет, это уж на крайний случай, если не останется Другого  выхода.  Пока
что все не так плохо.
   Она немного кривила душой, потому что подходил срок оплаты счета за  газ,
да и за квартиру хотя и немного, но надо было платить.  И  чем-то  питаться.
Фрэнни  надеялась  слегка  сэкономить  на  еде.  Финну,  конечно,  необходим
полноценный завтрак но сама она может сделать вид, что села  на  диету.  Это
ненадолго, уговаривала себя Фрэнни, только пока дела не наладятся.
   - Мы можем написать дяде Вильяму, - предложил Финн.
   - Нет, лучше умереть!
   - Но он ведь брат нашей мамы - не может же он до сих пор злиться, что она
вышла замуж против его воли. Это было так давно...
   - Да, но он поклялся, что никогда ноги ее не будет в его  доме,  а  когда
мама с папой погибли в автокатастрофе, он даже пальцем не  пошевелил,  чтобы
помочь. Он всегда считал, что мама  вышла  замуж  за  человека,  который  ей
неровня, хотя, конечно это ерунда. И вспомни,  как  ужасно  он  обращался  с
тетей, только за  то,  что  она  была  на  свадьбе  и  поддерживала  с  ними
отношения.
   - Но теперь, когда тетя так больна, неужели он откажется помочь?
   - Финн, пока положение не станет отчаянным, я и слышать не  хочу  о  дяде
Вильяме. Он жадный и злой. Когда я  написала  ему  о  гибели  родителей,  он
прислал письмо обратно, разорванное в  клочки.  Как  жаль,  что  из  папиных
родственников никого не осталось в живых!
   Она начала собирать со стола тарелки.
   - Не беспокойся, Финн, все будет хорошо.
   Она не стала говорить ему, что по пути домой позвонила  в  супермаркет  и
нанялась с  восьми  до  десяти  часов  вечера  укладывать  товар  на  полки.
Рождество было уже на носу, и найти временную работу труда не составляло.  В
супермаркете ей обрадовались и, когда  Фрэнни  сказала,  что,  возможно,  ей
придется скоро оставить эту работу, согласились и на это.  Денег  все  равно
было не густо,  но,  пока  тетя  в  больнице,  они  должны  жить  как  можно
экономнее.
   Прошло несколько дней, прежде чем старшая медсестра сказала  Фрэнни,  что
ее тетя готова для операции.
   - Операцию будет делать сам профессор ван дер Кеттенер, значит,  у  вашей
тети есть все шансы на полное выздоровление. Он  очень  опытный  хирург.  На
Рождество  он  возвращается  в  Голландию,  но  к  тому  времени  ваша  тетя
поправится. Она уже немолода, так что пробудет у нас несколько  дольше,  чем
обычно после подобной операции, но, конечно, мы  вам  будем  сообщать  о  ее
состоянии. - Медсестра улыбнулась Фрэнни. - У вас  сейчас  тревожное  время,
верно? Вы выглядите усталой; наверное, от недосыпания?
   - Нет, сестра, все нормально. Конечно, я волнуюсь, но  уверена,  что  все
будет отлично. Хорошо бы забрать тетю домой до Рождества;  как  вы  думаете,
это возможно?
   - Не исключено. Но впереди еще больше  трех  недель.  Профессор  сам  все
решит, прежде чем уехать. Дня через два он сделает  ей  операцию,  а  потом,
конечно, оставит нам распоряжения, что делать дальше. Может быть, он  сам  с
вами побеседует.
   В день операции Фрэнни поехала в больницу прямо  от  леди  Трампер.  Тетя
после операции была в  сознании  и  выглядела  такой  маленькой  в  кровати,
окруженной массой различных приборов и аппаратов... Она с улыбкой прошептала
Фрэнни:
   - Вот я и вернулась, дорогая, - и снова впала в забытье.
   Фрэнни долго сидела у ее кровати, держа тетю за руку и ни о чем не думая.
Она ужасно устала, почти не спала последние две ночи, но  настояла  на  том,
чтобы ей позволили  остаться  здесь  как  можно  дольше.  Время  от  времени
приходила медсестра, чтобы  проверить,  все  ли  в  порядке,  улыбалась  ей,
шепотом предлагала выпить чаю или кофе, но Фрэнни только отрицательно качала
головой. Приходил и молодой  доктор,  который  разрешил  Фрэнни  остаться  в
больнице, пока он здесь.
   - Я только зашел посмотреть, как ваша тетя, - весело сказал он, но в этот
момент дверь в дальнем конце коридора открылась и вошли  старшая  медсестра,
какой-то пожилой мужчина и профессор ван  дер  Кетгенер.  Фрэнни  поднялась,
отошла к окну и уставилась невидящими глазами на улицу.
   Прошло минут десять, если не больше, когда окружавшие кровать тети  врачи
удалились, и профессор приблизился к Фрэнни.
   - Я очень доволен состоянием миссис Блейк, - без обиняков начал он. - Она
проспит  всю  ночь  под  надежным  наблюдением.  Вы,  должно  быть,  устали.
Предлагаю вам вернуться домой и как следует выспаться. Позвоните сюда утром.
   Фрэнни посмотрела ему в лицо, стараясь угадать правду, но увидела  только
спокойно-доброе выражение.
   - Вы говорите, что очень довольны тетиным состоянием. Но  выздоровеет  ли
она полностью? И как долго она пробудет в больнице?  А  когда  она  вернется
домой, нужен ли ей будет уход?
   Профессор нахмурился.
   - Слишком рано  обсуждать  подобные  вопросы,  мисс  Боуин.  Могу  только
заверить вас, что операция прошла успешно. Я закрыл  образовавшуюся  щель  -
она была довольно большая  -  между  клапанами.  Ваша  тетя  придет  в  себя
примерно  через  сутки.  Как  я  уже  сказал,  она  будет   под   постоянным
наблюдением. На здешний персонал вполне можно положиться.
   - Да, конечно. Извините, что докучаю вам...
   - Я понимаю ваше беспокойство. Миссис Блейк  пробудет  здесь  около  трех
недель - подольше, чем молодые больные, - но к тому времени, когда  вернется
домой, она сможет вести тихую, нормальную жизнь.  Постоянного  присмотра  не
нужно. Хотя, конечно, следует  договориться  о  посещениях  врача  из  вашей
местной больницы.
   - Спасибо, что уделили мне столько  времени,  несмотря  на  занятость,  -
сказала Фрэнни.
   Профессор слегка улыбнулся ей, кивнул на прощание и ушел.  Он  и  вправду
был  очень  занят,  но  все-таки  нашел  время,  чтобы  припомнить  бледное,
измученное лицо девушки. Слишком бледное и слишком измученное, но оживленное
надеждой. Вероятно, им действительно потребуется сиделка на некоторое время,
подумал он, а денег у них в обрез. Так что бедняжке Фрэнни навряд ли удастся
передохнуть...
   Он направился к машине и, сев за руль, забыл о девушке.
   Фрэнни, возвращавшаяся немного позднее к себе  на  Фиш-стрит,  о  нем  не
забыла - профессор каким-то непостижимым  образом  умудрялся  влезать  в  ее
мысли в самый неподходящий момент. У нее  было  достаточно  других  проблем,
требующих немедленного разрешения. Вечером,  расставляя  в  супермаркете  по
полкам чистящий порошок, консервированные фрукты  и  бесконечное  количество
полуфабрикатов, она продолжала придумывать и отвергать самые  разные  выходы
из их ситуации.
   Тете предстоит пробыть в больнице три недели, это время можно проработать
в супермаркете, но потом  положение  осложнится.  Фрэнни  понимала,  что  ей
придется все-таки уйти от леди Трампер, но прежде  подыскать  новую  работу.
Опыт сиделки может  ей  очень  пригодиться:  частные  больницы  предпочитают
сиделок с опытом, несмотря даже на отсутствие квалификации. А ночная  работа
никогда не пользовалась популярностью.
   Откровенно говоря, в том районе, где они проживали, едва  ли  было  много
частных больниц - люди, живущие здесь, ложились в  бесплатные  больницы  или
предпочитали умирать в своей кровати; но если ей  удастся  найти  что-нибудь
невдалеке  от  дома...  Должны  же  здесь  быть  дома  для  престарелых  или
инвалидов.
   Закончив расставлять товары, Фрэнни вернулась домой и рассказала о  своих
замыслах Финну.
   Тетя медленно пошла на поправку. Теперь волноваться  не  о  чем,  сказала
Фрэнни старшая медсестра, профессор очень доволен результатами. Он  считает,
что к Рождеству миссис Блейк поправится настолько, что можно  будет  забрать
ее домой.
   Раскладывая по полкам рождественские пудинги,  крекеры  и  торты,  Фрэнни
размышляла о том, как  они  проведут  праздник.  Они  с  Финном  уже  успели
переделать гостиную в спальню для тети, но старшая  медсестра  сказала,  что
больной полезно подниматься и спускаться по ступенькам,  поэтому  они  снова
вернули  все  на  прежнее  место.  Фрэнни  начала   заниматься   подготовкой
праздничного стола: работникам супермаркета иногда разрешали покупать товары
по сниженным ценам.
   - Огромное подспорье, - говорила она Финну.  -  Можно  брать  бисквиты  и
всякие консервы.
   Фрэнни выполняла всю работу по дому, и,  хотя  времени  на  отдых  у  нее
совсем не оставалось, все спорилось в  ее  руках.  Пару  раз  леди  Трампер,
внимательно оглядев ее, замечала, что ей следовало бы вести  более  разумный
образ жизни.
   - Что вы, молодые девушки,  делаете  в  свое  свободное  время,  меня  не
волнует до тех пор, пока это не начинает влиять на качество вашей работы,  -
назидательно разглагольствовала она. - И не  ожидайте  на  Рождество  больше
двух свободных дней. Для меня это самое горячее  время  -  столько  приемов,
столько надо отправить поздравлений!  Кстати  о  приемах:  съездите  к  моей
портнихе за вечерним платьем, оно уже готово. Езжайте на автобусе,  и  очень
вас прошу - не задерживайтесь.
   С приближением Рождества забот у Фрэнни все  прибавлялось.  Леди  Трампер
жаловалась на необходимость покупать подарки, приглашать гостей  и  наносить
визиты, но успешно перекладывала  самую  трудную  и  неприятную  часть  этих
занятий на плечи окружающих. Она могла провести целое утро, покупая  подарки
к Рождеству, но упаковывала их и надписывала  адреса  Фрэнни.  И  Фрэнни  же
бегала то и дело на  почту,  писала  пригласительные  открытки  и  открывала
двери, когда Баркер был занят.
   Глядя на свое отражение в зеркале, висевшем в спальне, Фрэнни должна была
признать, что бледностью она не уступает привидению.
   Профессор  ван  дер  Кетгенер,  посетивший  больницу  перед  отъездом   в
Голландию, был того же мнения. Миссис Блейк уже почти весь день  провела  на
ногах, но теперь, во время тихого часа, наслаждалась  обществом  навестившей
ее Фрэнни. Когда профессор подошел, она подняла голову и расцвела улыбкой:
   - Профессор, как мило с вашей стороны! Я думала, вы уже в Голландии.
   - Я  уезжаю  завтра  утром.  Собирался  нанести  вам  последний  визит  в
больнице, миссис Блейк. Через несколько дней вы уже вернетесь  домой,  но  я
хотел бы еще раз осмотреть вас, когда вернусь. Ко мне в клинику вас доставят
на машине. - Он перевел взгляд на Фрэнни. - Вы, должно быть, рады, что  тетя
возвращается домой. Не позволяйте ей переутомляться на Рождество. - И как бы
невзначай добавил: - Если вы освободитесь через полчаса, могу  подвезти  вас
до дома.
   Фрэнни ответила:
   - Вы очень добры, но не стоит, у вас и так хватает забот, тем  более  что
завтра вы уезжаете.
   - Через полчаса я буду у главного входа на улице, Фрэнни.  -  Он  коротко
кивнул, пожал руку пациентке и вышел.
   - Как это  мило  с  его  стороны!  -  восхитилась  тетя.  -  На  редкость
внимательный  человек.  Знаешь,  его  здесь  очень  любят.  Он  никогда   не
злоупотребляет своим положением, но если уж просит о чем-то, то его указания
выполняются беспрекословно. Надеюсь, он хорошо проведет Рождество.
   Слушая тетины слова, Фрэнни тоже решила профессору  не  прекословить:  он
вполне способен прислать за ней кого-нибудь, если она к назначенному времени
не явится к главному входу. К тому же было бы замечательно  вернуться  домой
на  его  роскошном  "роллс-ройсе".  Автобусы  сейчас  переполнены,  и  ехать
придется Бог знает сколько. Если повезет,  то  у  нее  даже  хватит  времени
присесть передохнуть и выпить чашку чая, прежде чем идти в супермаркет.
   "Роллс-ройс" стоял у главного входа, и за рулем уже сидел профессор.  Как
только показалась Фрэнни, он вышел из машины и открыл перед ней дверцу.
   - Благодарю вас, - непринужденно бросила Фрэнни. - Автобусы отнимают  так
много времени. - Профессор не ответил, и  она  продолжала:  -  Наверное,  вы
очень рады, что возвращаетесь домой?..
   Профессор, которого ничто в жизни по-настоящему не радовало, фыркнул.
   - Рождественские праздники - такое веселое время, - не сдавалась  Фрэнни.
- Наверное, ваша семья заждалась вас?
   - Моя семья и моя  собственная  персона  едва  ли  представляет  для  вас
большой интерес, мисс Боуин, - сказал он ледяным тоном.
   - Почему же? Мне нравится узнавать людей, - ответила она. - А вам?
   - Меня заботит только их здоровье.
   Фрэнни с шумом вдохнула приятный запах дорогой кожи.
   - Как скучно, - засмеялась она. - Надеюсь, что, как только  вы  вернетесь
домой, заботы спадут с ваших плеч. Вы, наверное, устали от такого количества
пациентов.
   - Я устал не только от пациентов, мисс Боуин.
   Его саркастический тон заставил ее смутиться.
   - О, вы имеете в виду меня? Я, кажется, опять разболталась, простите.
   До самого дома она больше не проронила  ни  слова.  Только  когда  машина
остановилась на  Фишстрит,  Фрэнни  вежливо  его  поблагодарила  и  пожелала
счастливого Рождества.
   - И вы не хотите пригласить  меня  на  чашечку  кофе?  -  к  немалому  ее
удивлению, спросил профессор.
   - О-о, конечно. Я не предложила вам этого  только  потому,  что  вы  были
немного раздражены... то есть устали. Но, прошу вас, заходите. Финн,  должно
быть, дома. Он - один из ваших фанов.
   Профессор вышел из машины.
   - Мне казалось, что фаны есть только у попгрупп.
   Он вошел следом  за  Фрэнни  в  узкий  коридор,  заняв  собой  почти  все
пространство. Девушка жалась к стене.
   - Проходите в гостиную, - сказала она и крикнула: - Финн,  профессор  ван
дер Кеттенер зашел к нам на чашку кофе.
   Она усадила профессора, а сама пошла на кухню, поставила на плиту чайник,
собрала все для кофе на поднос и вынула бисквиты. До  того  как  ей  идти  в
супермаркет, оставалось еще около часа. Времени вполне  достаточно  -  такие
гости долго не засиживаются.
   Тут она ошиблась. Час почти прошел, а профессор все еще сидел и  обсуждал
с восхищенным Финном функции сердца. И что хуже всего, не похоже было, чтобы
он собирался уходить. В отчаянии Фрэнни поднялась на ноги. Когда гость хотел
сделать то же самое, она его остановила:
   - Нет-нет, сидите. Но мне... мне нужно идти, так что доброй вам ночи.
   Профессор удивленно поднял бровь и недоуменно посмотрел на Финна.
   - Фрэнни каждый вечер  часа  два  проводит  в  супермаркете,  расставляет
товары по полкам, - неловко объяснил тот. - Я сам хотел это делать,  но  она
не позволила мне отвлекаться от учебы.
   Профессор улыбнулся и кивнул, и Финн тоже облегченно заулыбался.
   - И вы продолжаете работать у леди Трампер? - спросил он у Фрэнни.
   Вопрос был задан так вежливо, что она с готовностью ответила:
   - О да, это совсем не тяжелая работа,  и...  и...  и  мне  нравится  быть
занятой делом. - Она улыбнулась ему. - Финн приготовит еще кофе, так что  вы
не торопитесь уезжать, если у вас есть время.
   - А когда вы вернетесь?
   - Около десяти часов. - С этими словами Фрэнни выскользнула из гостиной.
   Работа  в  супермаркете  не  требовала  больших  умственных  усилий,   но
физически очень утомляла. Когда Фрэнни возвращалась  домой  вместе  с  двумя
девушками, жившими на той же улице, она не могла сдержать разочарования,  не
увидев у своего дома профессорского "роллс-ройса".
   Войдя, она  сразу  почувствовала  восхитительный  запах  жареной  рыбы  и
картофеля, наполнявший дом. В гостиной она  обнаружила  Финна,  сидящего  за
книгами. Брат поднял голову и улыбнулся.
   - Знаешь, профессор - мировой парень! Он пошел и  купил  рыбы  и  жареной
картошки, потому что обед он пропустил, а до ужина ему ждать не хотелось.  И
на твою долю осталось - там, в духовке.
   - Рыба и картошка, - повторила Фрэнни. - Случайно не из  нашего  дешевого
магазина в конце улицы? Неужели он сам ходил туда?
   - Да, сам. Он, может быть, уже немолодой, но  старческой  брюзгливости  в
нем ни грамма нет.
   - Он совсем не старый, -  сказала  Фрэнни  и  пошла  ужинать.  Езда  была
восхитительная: хрустящая горячая картошка и рыба, камбала в тонкой корочке,
- просто объедение. Намного вкуснее хека, который  она  обычно  покупала  из
экономии...
   Она вернулась в гостиную.
   - А где вы ели? - спросила она.
   - Здесь. Я принес с кухни две тарелки, вилки и ножи. Знаешь, он  объяснял
мне технику прохождения крови...
   - Да, думаю, ему это в  новинку,  -  жуя  картошку,  задумчиво  протянула
Фрэнни.
   Профессор, поглощавший ужин с гораздо  меньшим,  чем  обычно,  аппетитом,
встретился с неодобрительным взглядом Криспа.
   - Некоторые обстоятельства вынудили меня съесть ужин из  рыбы  и  жареной
картошки, Крисп. Это перебило мне весь аппетит.
   - Рыбу и картошку? Надеюсь, не из  тех  дешевых  магазинов,  где  покупки
заворачивают в бумагу?
   - Мм, да, только сначала они положили все в полиэтиленовые пакеты.
   - Надеюсь, сэр, что это не принесет вреда вашему желудку, - сурово  изрек
Крисп. - Насколько я понимаю, только  крайняя  необходимость  заставила  вас
отведать такой отравы.
   - Да, у меня не было иного  выхода,  но  мне  даже  понравилось  -  хотя,
конечно, это ни в какое сравнение не идет с  твоими  великолепными  блюдами,
Крисп.
   Тот холодновато улыбнулся и вышел, чтобы принести кофе.
   - Очень странно, - обратился он к Тримблу -  огромному  полосатому  коту,
вечно голодному, хотя в это было невозможно поверить.  -  Так  странно  себя
вести, - продолжал Крисп, беря в руки поднос  с  кофе.  -  Не  вижу  никакой
причины. Рыба с картошкой, понимаешь?
   Тримбл, который безошибочно умел определять, с какой стороны хлеб намазан
маслом, был котом умным, и Крисп кивнул ему головой:
   - Понимаешь, о чем я?
   Очень жаль, что профессору надо было уезжать на  Рождество  в  Голландию,
это лишало Криспа возможности выяснить причину столь странного поведения.  К
тому времени, когда он вернется, все уже позабудется.
   Но пока что воспоминание о вечере, проведенном на Фиш-стрит,  было  очень
свежо в памяти профессора. Жалкое состояние убого  обставленного  домика  не
укрылось от его взгляда, так же как и нарочитая веселость Фрэнни.  Рождество
едва ли будет у них особенно счастливым, и  он  не  видел  никакого  способа
помочь беднякам. Проще всего было бы послать им рождественскую  корзину,  но
Фрэнни сразу  догадается,  чья  это  работа,  потому  что,  судя  по  всему,
обеспеченных знакомых у нее не водится.
   Он прошел в свой кабинет и  начал  собирать  все  со  стола,  готовясь  к
завтрашнему отъезду, но бледное, измученное лицо  Фрэнни  стояло  перед  его
глазами, заслоняя собой бумаги и книги. Нет, должен же быть  способ  послать
рождественский  подарок  на  Фиш-стрит,  причем   так,   чтобы   Фрэнни   не
заподозрила, кто это сделал. Он не сомневался, что  она  немедленно  отошлет
ему посылку обратно, как бы ни было соблазнительно ее содержимое. Она не  из
тех, кто принимает милостыню. Решение пришло ему в голову так внезапно,  что
профессор даже удивился, как он раньше не догадался. Посмотрев на  часы,  он
убедился, что еще не поздно позвонить по телефону...
   За два дня до Рождества миссис Блейк выписали из больницы. Попрощавшись с
персоналом, она сидела на  кровати,  дожидаясь  больничной  машины,  которая
должна была отвезти ее домой.  Она  внимательно  выслушала  советы  молодого
доктора, следившего за ее выздоровлением, поблагодарила медсестру и сиделок,
угостила всех  шоколадом  из  красивой  коробки,  которую  принесла  Фрэнни.
Неожиданно вернулась старшая медсестра.
   - Миссис Блейк, у меня для вас сюрприз. В то время, пока вы были  у  нас,
мы разыгрывали лотерею, в которой участвовали и вы. - Она широко и  радостно
улыбнулась. - И знаете что? Вы выиграли первый приз!
   Она вручила изумленной  миссис  Блейк  огромную  корзину,  упакованную  в
целлофан и битком набитую свертками, бутылками и банками.
   - Разумеется, ваша племянница приготовила для вас чудесное пиршество,  но
думаю, что кое-что отсюда тоже может пригодиться.
   - Я выиграла это? - Тетя готова была расплакаться. -  Как  чудесно!  Нет,
подумать только -  какое  везение!  Но  я,  наверное,  должна  заплатить  за
лотерейный билет...
   -  Нет-нет,  -  быстро  возразила  медсестра.  -  Билеты  для   пациентов
оплачивает больница. - Она очень надеялась, что бесхитростная  миссис  Блейк
не станет задумываться над этим странным фактом.
   Вскоре миссис Блейк уже была на  Фиш-стрит,  где  ее  радостно  встретили
племянники. Водитель машины отказался от чая, сославшись на то, что  у  него
совсем нет  времени.  Тетю  провели  в  гостиную,  усадили  около  камина  и
немедленно принесли  ей  чашку  чая  с  булочками.  Все  принялись  говорить
наперебой. У Фрэнни, которую  леди  Трампер  милостиво  отпустила  пораньше,
оставалось несколько часов до супермаркета. Допив  чай,  она  пододвинула  к
креслу тети столик, поставила на него корзину и  дала  тете  ножницы,  чтобы
разрезать целлофан.
   Содержимое корзины оказалось восхитительным: чай - не в  пакетиках,  а  в
элегантных дорогих коробочках: "Эрл  Грей",  самый  лучший  "Ассам",  "Оранж
Пеко"; маленькие пакетики кофе "Капуччино", стеклянные баночки  с  паштетом,
окорок, копченая лососина, цыпленок  в  желе,  коробка  крекеров,  небольшой
рождественский пудинг, фруктовый пирог, мороженые фрукты, коробка шоколадных
конфет, трюфели, сыр "Стилтон", бисквиты - пресные и  сладкие  -  и  бутылка
шампанского.
   Фрэнни выставила все эти яства на  стол  и  отошла  подальше,  чтобы  ими
полюбоваться.
   - Это похоже на сон! - счастливо сказала она. - У нас будет замечательное
Рождество. Я заказала цыпленка и  собралась  купить  немного  салата.  Какой
чудесный приз! А другие пациенты чтонибудь выиграли?
   - Не знаю, дорогая. Я была так поражена. Вот как выгодно бывает  полежать
в больнице... - засмеялась тетя.
   В канун Рождества Фрэнни,  как  обычно,  приехала  в  дом  леди  Трампер.
Несмотря на хмурое утро и сердитых попутчиков в  автобусе,  она  чувствовала
себя на седьмом небе от счастья. Тетя была снова дома и почти выздоровела, у
Финна в медицинской школе  все  шло  отлично,  и  им  предстояло  прекрасное
Рождество. Мрачное лицо Баркера ничуть не испортило ей  настроение,  и  даже
весьма сдержанные изъявления благодарности от прислуги,  когда  она  раздала
всем маленькие подарки к Рождеству, почти ее не разочаровали.
   Она старалась прочувствовать всю прелесть приближавшегося праздника,  но,
несмотря на то что везде красовались венки из остролиста, а в  холле  стояла
большая елка, было очевидно, что леди Трампер не позволяла праздничному духу
проникнуть в  дом  по-настоящему.  Целый  день  она  придиралась  к  Фрэнни,
причитая по поводу друзей, которых ожидала к вечеру, а пришедшие утром счета
привели ее в праведный гнев.
   - Нет, это безумие - потратить столько денег! Счета можно будет  оплатить
и после Рождества; отложите их на потом. Подождут. - Заметив неодобрительный
взгляд Фрэнни, она вспылила: - Вы, конечно, считаете, что я должна заплатить
немедленно? Люди такого сорта все  равно  промотают  деньги,  пустив  их  на
выпивку.
   Этого Фрэнни оставить не могла.
   - Да, я считаю, что вам следует оплатить их вовремя, потому что эти  люди
заработали свои деньги и им надо на что-то жить. У них есть дети  и  пожилые
родители, которых надо содержать. И осмелюсь заметить, леди Трампер, что эти
люди тратят на  выпивку  гораздо  меньше,  чем  ваши  друзья.  Вот  счет  за
шампанское - дюжина бутылок, больше чем по двадцать фунтов за каждую. Да  на
эти деньги целая семья может прожить две недели! - Для пущей  убедительности
она добавила: - А пить, по-моему, следует чай и кофе, ну  и  пиво  на  худой
конец.
   Леди Трампер начала задыхаться от возмущения.
   - Вы... дерзкая девчонка! - наконец  вьщавила  она.  -  Я  вас  увольняю!
Можете убираться. Мне очень жаль, что я вообще  послушалась  профессора  ван
дер Кеттенера.
   - Я так и знала,  что  вы  это  скажете,  -  ответила  Фрэнни,  не  очень
расстроенная потерей работы. Главное, она выложила  все,  что  скопилось  на
душе. Они живут в свободной стране, где каждый имеет  право  на  собственное
мнение. Фрэнни начала собирать свои вещи с  письменного  стола,  за  которым
подписывала карточки для  рождественского  ужина.  -  Я  проработала  два  с
половиной дня...  -  Она  принялась  что-то  рассчитывать  и  записывать  на
обратной стороне конверта. - Это значит, вы мне должны...
   Леди Трампер фыркнула:
   - Вы не получите ни пенни.
   - Тогда мне придется подать на вас в суд, - объявила Фрэнни.
   Леди Трампер уставилась на нее. Потом сказала:
   - Возьмите все вам причитающееся из стола.
   Поблагодарив ее, Фрэнни отсчитала нужную сумму  и  продемонстрировала  ее
леди Трампер.
   - Надеюсь, вы найдете помощницу, которая придется вам по душе, -  сказала
она. - И желаю вам счастливого Рождества, леди Трампер.
   Она тихо закрыла за собой  дверь,  спустилась  на  кухню,  попрощалась  с
изумленной прислугой и вышла на улицу.
   Сообщать тете и брату-об увольнении необходимости не было -  у  нее  есть
право на выходные, а после Рождества она найдет себе  новую  работу.  Скорее
всего, ночную, решила она, стоя в автобусе, зажатая между  двумя  мужчинами,
уткнувшимися в газеты.
   - Одна дверь  закрывается  -  другая  открывается.  -  Эту  мысль  Фрэнни
нечаянно высказала вслух, и ее соседи, оторвавшись от своих газет, удивленно
воззрились на нее.
   Выходя из автобуса,  она  пожелала  кондуктору  счастливого  Рождества  и
зашагала в направлении Фиш-стрит. До супермаркета она успеет  выпить  чаю  и
съесть тост без масла, сидя у камина, а потом приготовит бифштекс и  бобовый
пудинг, вкусный и сытный.
   Фрэнни прошла мимо магазина, где продавались рыба и картошка, и вспомнила
о профессоре. Сейчас он, наверное, уже сидит в кругу  своей  семьи.  В  зале
стоит елка, его жена нарядно одета, а дети... если он женат, должны же  быть
дети... а может быть, у него есть невеста... Неважно, главное, всех их  ждет
великолепно накрытый праздничный стол...
   Именно так и было. Вся  родня  профессора  собралась,  как  обычно  перед
Рождеством, и сам он восседал во главе  большого  стола  красного  дерева  в
окружении своих трех  сестер  с  мужьями,  брата  с  женой  и  целой  оравой
племянников. Он сидел, слушая мерный  гул  разговоров  и  время  от  времени
вставляя словечко, но его мысли были заняты Фрэнни.
   Он понимал, что сейчас не время и не место для мыслей о  ней,  но  Фрэнни
прочно поселилась в его голове. Он считал, что все дело в жалости. Профессор
и впрямь жалел ее, но еще больше  восхищался  стойкостью,  с  какой  девушка
переносила невзгоды, не теряя любви к жизни. Несмотря  на  ловко  переданную
корзину с угощением, навряд ли Рождество принесет ей много радости.
   Он  обвел  взглядом  комнату  и  невольно  подумал,  что  эта  обстановка
показалась  бы  Фрэнни  роскошной.  Просторный  зал  с  высоким  потолком  и
деревянной обшивкой. В одном конце - камин, три  высоких  окна  с  бордовыми
бархатными портьерами выходят на улицу.  В  центре  зала  -  огромный  стол,
сверкающий  серебряными  приборами.  Полированный  паркет   покрыт   толстым
абиссинским ковром под цвет портьер.
   Стол блестел серебром, хрусталем и  японским  фарфором,  в  центре  стоял
большой венок из остролиста и роскошные букеты из роз,  гиацинтов,  лилий  и
нарциссов. Огромная люстра, подвешенная на тяжелых цепях, лила  свой  уютный
свет на сотрапезников, их было семнадцать, включая детей, - малыши сидели на
подушках, те, кто постарше - на высоких стульях. Это был традиционный  ужин,
на который каждый год собиралась вся семья.
   Завтра, на Рождество, после посещения церкви все встретятся  и  за  общим
ланчем, остаток  дня  будет  посвящен  детям,  которых  ждут  рождественские
подарки, спрятанные под елкой, а вечером, когда дети лягут  спать,  взрослые
сядут за праздничный ужин.
   Младшая сестра, Сатске, прервала ход его мыслей.
   - Марк, как ты думаешь, на следующий год за этим столом появится  наконец
твоя жена? - полушутя спросила она. Она была любимицей  профессора  и  могла
безнаказанно совать нос в его жизнь.
   Он весело ответил:
   - Пока что жениться я не собираюсь, но, как уверяла меня регистраторша из
больницы Святого Жиля, любовь набрасывается на людей внезапно. А уж ей ли не
знать об этом: она только что вступила в брак и всем желает того  же.  -  Он
рассмеялся. - Так что ждите, может быть, я всех вас удивлю.
   Эта  тема  вызвала  много  добродушных  шуток,  но  наконец  ему  удалось
перевести разговор в другое русло. Позже, когда дети легли  спать,  в  гости
пришли друзья, приглашенные на вечер.
   В окружении  гостей  профессор  совсем  забыл  о  Фрэнни.  Но  когда  все
разошлись, он, оставшись в кабинете вместе с Бивди,  золотистым  Лабрадором,
разлегшимся у его ног, неожиданно вопросил себя:  интересно,  а  что  сейчас
поделывает Фрэнни?


   ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

   Фрэнни лежала в кровати, строя планы и стараясь не впадать  в  уныние.  С
какой  стати?  Рождественский  ужин,  с  добавлением  лакомств   из   приза,
полученного тетей, можно было считать роскошным.  Управляющий  супермаркетом
прибавил к ее жалованью еще пачку бисквитов и отпустил на два  дня.  Если  в
течение этих двух Дней Фрэнни и думала о профессоре, то, во  всяком  случае,
не позволяла своим мыслям надолго  задерживаться  на  нем.  Она  выслушивала
тетины похвалы в его адрес, потому что избежать этого  было  невозможно,  но
старалась думать  о  нем  без  пристрастия:  добрый  и  порядочный  человек,
считающий своим долгом быть внимательным к родственникам  больных.  То,  что
этот долг простирается до покупки рйбы с жареной картошкой, могло,  конечно,
показаться странным, но только не Фрэнни.  Она  подумала,  что  едва  ли  ей
представится возможность снова его увидеть, если только она сама не  отвезет
тетю в его клинику. Поговорить с ним, конечно, не удастся, а если и удастся,
то не стоит забывать, что профессора раздражает ее болтовня. Пожалуй,  лучше
с ним больше не встречаться. Пускай тетю отвезет Финн...
   Рождество прошло, и  Фрэнни  оказалась  перед  проблемой  поиска  работы.
Изучив  в  библиотеке  соответствующие  колонки  газет,  она  приободрилась.
Множество частных больниц и домов престарелых приглашали к себе сотрудников.
Но большинство из них находилось слишком далеко от Фиш-стрит, добираться  до
них пришлось бы больше часа, а  если  учесть  расходы  на  проезд...  Фрэнни
выбрала несколько наиболее подходящих вариантов  и  отправила  туда  письма.
Только проделав это, она посвятила тетю в свои планы.
   - Мне захотелось поменять место работы, - непринужденно сообщила  она,  -
желательно на ночную смену. И когда леди Трампер меня выгнала, я  была  даже
рада, потому что это избавило меня от необходимости просить об увольнении...
   Тетя с сомнением посмотрела на нее.
   - Правда, дорогая? А может, ты решила сменить работу из-за меня?
   - Вовсе нет! - воскликнула Фрэнни так убедительно,  что  даже  сама  себе
поверила.
   На три письма она получила ответы. Все из частных  домов  престарелых,  и
ближайший из них находился в Пимлико, куда доехать было очень  просто  -  на
автобусе  через  мост  Ламбет.  В  письме  очень  смутно  говорилось  о   ее
обязанностях, а размер жалованья вообще не упоминался,  зато  было  сказано,
что работать ей придется пять ночей в неделю,  с  восьми  вечера  до  восьми
утра. Фрэнни предлагалось позвонить и договориться обо всем конкретнее.
   Надо хотя бы поехать и посмотреть, что это за учреждение, решила  Фрэнни,
направляясь к телефонной будке в конце улицы.
   На следующее утро она поехала туда,  тщательно  рассчитав  время.  Здание
оказалось довольно большим. Возможно, когда-то  это  был  очень  симпатичный
дом, но сейчас он выглядел мрачновато. У  парадной  двери  была  прикреплена
карточка, просившая позвонить два раза, а торговцам предписывавшая входить с
черного хода.
   Фрэнни  позвонила,  как  было  указано,  дважды,  и  дверь   ей   открыла
молоденькая девушка в коричневом халате. Проводив Фрэнни в более чем скромно
обставленную комнату,  она  попросила  подождать.  В  комнате  было  сыро  и
холодно. Фрэнни подумала, что помещением пользуются  нечасто  -  по  крайней
мере  навряд  ли  кому-нибудь  захочется  остаться  здесь  дольше,  чем  это
необходимо.
   Девушка вернулась за ней через несколько минут и повела ее через  холл  в
кабинет, выходивший окнами на улицу и обставленный уютно  и  хорошо  -  пара
мягких кресел, телевизор в углу и столик с чайным прибором на подносе.
   Женщина, сидевшая за письменным столом, оказалась на удивление  ухоженной
и молодой  -  чуть  больше  тридцати,  с  модно  подстриженными  и  завитыми
волосами, так что Фрэнни со своей старомодной прической  почувствовала  себя
динозавром.
   - Мисс Боуин? - через стол протянулась выхоленная рука. - Я миссис  Кемп.
Садитесь, пожалуйста. - Она развернула перед собой какие-то бумаги. - У  вас
есть рекомендации? - Быстро пробежав глазами поданные ей Фрэнни бумаги,  она
сказала: - Все нормально.  Вы  можете  сейчас  же  присоединиться  к  нашему
персоналу? Как я вам писала, работать вы будете пять ночей в  неделю.  Здесь
проживают восемнадцать  женщин,  и  ночью  за  ними  положено  присматривать
медсестре и ее помощнице, то есть вам. Вижу, у  вас  нет  квалификации,  это
скажется на оплате вашего труда.
   Она назвала сумму, которая не очень  обрадовала  Фрэнни,  -  что  ж,  при
экономной жизни им хватит и этого, тем  более  что  место  работы  находится
недалеко от дома. Она промолчала, и миссис Кемп продолжила:
   - Каждую ночь у вас будет  свободный  час:  три  четверти  на  то,  чтобы
поесть, и четверть часа -  на  чай.  Форма  вам  не  понадобится:  весь  наш
персонал облачен в халаты. Если  вы  согласны  работать  у  нас,  я  попрошу
кого-нибудь показать вам весь дом. Вы, я  думаю,  понимаете,  что  все  наши
клиенты - люди пожилые и по большей части немощные?
   На ее звонок явилась женщина средних лет и повела Фрэнни осматривать дом.
Все попытки Фрэнни заговорить с ней натыкались на  односложные  ответы,  так
что она скоро сдалась и занялась осмотром дома. Ее провожатая  старалась  не
задерживаться подолгу в каждой палате.
   Все  они  были  обставлены  практически   одинаково:   четыре   аккуратно
заправленные кровати, и все. В некоторых было по одной или две кровати. Одна
комната, по-видимому, предназначалась для дневного времяпрепровождения.  Там
стояли простые стулья, на  которых  с  видом  полного  безучастия  восседали
пожилые женщины разных возрастов. Они не обращали никакого  внимания  ни  на
телевизор, ни на журналы и книги, лежавшие на столе.
   - А теперь заглянем в  кухню,  -  наконец  сказала  ее  спутница.  -  Вам
придется готовить горячие напитки и разносить завтраки.
   Какое унылое место, подумала Фрэнни, - восемнадцать пожилых дам,  сидящих
истуканами! Интересно, как они реагируют на родственников?
   Вернувшись  в  кабинет  к  миссис  Кемп,  Фрэнни  сказала,  что  согласна
работать.
   - Очень хорошо, мисс Боуин. Испытательный срок - неделя.  За  пропущенные
дни с вас будут вычитать, и я надеюсь, что вы постараетесь не опаздывать  на
работу.
   - А ваши пациентки... - сказала Фрэнни. - Неужели они так и сидят  целыми
днями? Не испытывая желания прогуляться или чем-то  себя  занять?  А  доктор
регулярно их навещает?
   Миссис Кемп  ослепительно  улыбнулась.  По  ее  мнению,  дом  престарелых
функционировал  вполне  исправно,  при  минимальных  расходах  на   персонал
пациенты содержались в чистоте и сытости.
   Она сказала:
   - Прогулки им не возбраняются, к тому же время от времени их  забирают  к
себе родственники. И доктор у нас замечательный. Но вы,  разумеется,  будете
видеть пациенток главным образом в постелях.
   До выхода Фрэнни проводила та же женщина, которая показывала ей дом.  Она
довольно равнодушно попрощалась с ней и,  не  дожидаясь  ответа,  захлопнула
дверь.
   Место не  идеальное,  подумала  Фрэнни,  стоя  на  остановке  в  ожидании
автобуса, но хорошо хотя бы, что у нее будет регулярный  заработок  и  ехать
сюда удобно. Большего ей пока и не надо; в будущее, затянувшееся мрачноватой
пеленой, она старалась не заглядывать.
   Вечером,  за  ужином,  Фрэнни  так  красочно  расписала  тете   и   Финну
преимущества новой службы,  что  они  остались  вполне  довольны.  Следующим
вечером она поехала на работу.
   Встретила ее та же женщина, отвела в крошечную гардеробную  и  выдала  ей
халат и медицинскую шапочку.
   - Пусть пациенты считают вас настоящей  медсестрой,  -  серьезно  сказала
она. - Шапочка придает профессиональный вид.
   Миссис Кемп не появлялась, и Фрэнни спроси- ла, нельзя  ли  повидать  ее,
прежде чем приняться за работу, но узнала, что ее нет.
   - Ушла с мужем в театр - они с мистером
   Кемпом обожают хорошую игру.
   - А кто же здесь пока за главного? - спросила
   Фрэнни.
   - Сестра Пейн, она наверху.
   На втором этаже была небольшая комнатка - вероятно, для  нужд  персонала.
Там сидела довольно полная, средних лет женщина и пила кофе. Она  посмотрела
на вошедшую Фрэнни и приветливо улыбнулась.
   - Вы новая сиделка? Рада с вами познакомиться.  -  Она  протянула  Фрэнни
руку. - Меня зовут Бекки Пейн. Выпейте кофе, а заодно побеседуем.
   Фрэнни села. Миссис Пейн выглядела дружелюбной и приятной  женщиной.  Тут
вошла другая женщина и молча села. Миссис Пейн сказала:
   - Это экономка - она ведает едой и уборкой.
   У нее в подчинении две девушки, которые приходят сюда ежедневно...
   - А сиделки? - спросила Фрэнни.
   - Ну, они тут долго не задерживаются. Это не то место, которое привлекает
молодых медсестер. Миссис  Райт,  дневная  сестра  -  ей  помогают  еще  две
сиделки, вот и все.
   - А кто же присматривает за пациентами в выходные?
   Этот вопрос, кажется, удивил миссис Пейн.
   - Разве миссис Кемп не сказала вам? Мы  сменяем  друг  дружку.  Не  самый
лучший  выход,  но  мы  справляемся.  День  у  нас  начинается  рано,  иначе
невозможно содержать пациенток в чистоте и уюте.
   Фрэнни спросила:
   - А если кто-то заболеет, к кому мне обращаться?
   - К доктору Тревору. Кемпов не трогайте. У них квартира на верхнем этаже.
- И успокаивающе добавила: - Не волнуйтесь, дорогая. Все не так уж  страшно.
Кое-что, конечно, не устраивает, но привыкнуть можно.
   - Да, - сказала Фрэнни. - Мне нужна была ночная работа, чтобы  оставаться
свободной днем.
   Миссис Пейн не стала расспрашивать, зачем ей это нужно.
   - Что ж, теперь обойдем пациенток и посмотрим, не  нужно  ли  кому-нибудь
что-нибудь. Миссис
   Райт уже раздала им снотворное. Она квалифицированная медсестра...
   - Значит, мы не должны давать им таблетки?
   - Нет. Ничего, кроме таблеток от кашля или чего-нибудь в этом роде.
   Они встали, и Фрэнни оправила свой халат. Он был  ей  велик,  особенно  в
талии.
   - А миссис Кемп тоже профессиональная медсестра?
   - Да. А как же иначе? Но только она и шага  не  делает  за  порог  своего
кабинета. - Миссис Пейн улыбнулась  и  подмигнула.  -  Удивительно,  сколько
некоторые люди готовы заплатить, лишь бы их дедушка или  мать  жили  от  них
подальше.
   Она открыла дверь в первую комнату. Первая ночь работы началась.
   Потом они по очереди сходили на кухню поесть. Горячая еда была  оставлена
им, вероятно, экономкой. Рано утром вместе выпили чаю в  комнате  персонала.
Фрэнни даже удивилась, как мало ухода требуется за пациентками.  Они  спали,
громко храпя, пока в семь часов Фрэнни не пришла будить их к утреннему  чаю.
Прочитав карточки, найденные там же, в комнате персонала, Фрэнни обнаружила,
что всех пациенток поят на ночь снотворным.
   - Неужели им всем нужно снотворное? - спросила она у миссис  Пейн,  когда
они разносили по комнатам подносы с завтраками.
   Миссис Пейн рассмеялась.
   - Едва ли, да только кого это волнует? Если они спокойно спят  всю  ночь,
то ни к чему нанимать много сиделок, верно?
   - А чем они занимаются целый день? Некоторые дамы выглядят  еще  довольно
бодро.
   - Целыми днями сидят и сплетничают. Кое-кто читает  газеты.  Но  в  конце
концов, они все сыты и живут в чистоте. Чего еще надо старухам! Я уже  много
лет работаю сиделкой. У богаделен нет денег на большее.  Такие  вот  частные
дома престарелых - далеко не самый худший вариант, можешь мне  поверить.  Не
стоит ломать над этим голову. Не сомневайся, с пациентками  здесь  обходятся
хорошо. А, вот и миссис Райт! Значит, наша смена закончилась...
   Миссис  Райт,  тоже  женщина  средних  лет,  показалась  Фрэнни  довольно
приятной. Фрэнни осторожно обратилась к ней: "Сестра" - и почувствовала себя
спокойнее за пациенток: миссис Райт, похоже, была доброй и  сострадательной,
а две молодые помощницы просто благоговели  перед  ней.  Фрэнни  отправилась
домой, по дороге размышляя, что новая работа по крайней мере не обманула  ее
ожиданий. Старушек, конечно, жалко,  хотя  они  вроде  бы  своим  положением
довольны...
   Она быстро освоилась на новой работе, но, хотя труд был не  тяжелым,  все
же не спать всю ночь нелегко - а  две  ночи  она  дежурила  в  одиночку.  На
купание и завтраки для пожилых дам уходило немало  времени,  тем  более  что
Фрэнни свои обязанности исполняла усердно. Каждое утро она  возвращалась  на
Фиш-стрит уставшая донельзя, относила тете завтрак в  постель  и  завтракала
сама - съедала только какой-нибудь  тост,  потом  делала  уборку  в  доме  и
готовила ланч и только после этого шла принимать душ. Переодевшись, помогала
тете спуститься в гостиную, пила вместе с ней кофе  и  приносила  ей  легкий
полдник.
   - Ты тоже должна что-нибудь съесть, - каждый раз обеспокоенно говорила ей
тетя, но Фрэнни отвечала, что их отлично кормят на работе.
   - Приготовлю что-нибудь, когда проснусь, - заверяла она тетю. - Сейчас  я
лягу спать, но, если ты вдруг почувствуешь себя плохо, сразу же буди меня. Я
оставлю дверь открытой. Чай готов, так что, если захочешь, можешь выпить его
и без меня.
   После этого она оставляла тетю внизу, около газового камина, с вязаньем и
книгами, и шла спать.  И  ей  каждый  раз  казалось,  что  не  успевает  она
коснуться головой подушки, как уже звонит будильник и снова  надо  вставать.
Чай и обед с тетей и Финном немного оживляли ее. Фрэнни снова говорила себе,
что жизнь не так уж плоха и что скоро у нее будет два выходных дня.
   К концу второй недели она втянулась и в  эту  работу.  Два  выходных  дня
стали ей казаться подарком: можно было сделать покупки, как следует убрать в
доме и, наконец, две ночи провести в своей постели и два вечера  посидеть  у
камина с тетей, слушая ее  воспоминания  о  молодости.  Она  довольна  своей
жизнью, внушала себе Фрэнни,  однако  по-прежнему  не  осмеливалась  слишком
далеко заглядывать в будущее.
   Шла уже третья неделя ее работы в доме престарелых, когда подоспело время
везти тетю на повторное обследование в больницу  Святого  Жиля.  Кто  именно
будет ее осматривать, известно не было, но даже предположение, что это может
быть профессор, заставило Фрэнни уговорить брата отпроситься на вечер, чтобы
поехать с тетей. Она старалась поменьше думать о профессоре, так как  забыть
его совсем не было никакой возможности. Встреча с ним  могла  выбить  ее  из
колеи. Проводив тетю и Финна, Фрэнни перекусила и легла спать пораньше.
   В клинике профессора посетителей было больше, чем обычно,  так  что  тете
оставалось терпеливо ждать своей очереди, понимая,  что  Финну  не  терпится
вернуться к  учебе,  тем  более  что  интересной  беседы  с  профессором  не
предвиделось - у него хватало забот с пациентами.
   Однако у профессора нашлось время и на разговоры. Осмотрев миссис  Блейк,
он задал ей несколько вопросов: рада ли она, что вернулась домой? Следует ли
она его указаниям вести спокойную жизнь? И приехала ли с ней Фрэнни?
   На все вопросы тетя отвечала утвердительно, а на последний так:
   - Нет, со мной приехал Финн, а Фрэнни спит.
   - Заболела? - резко спросил профессор.
   - Нет, нет. Просто она работает по ночам, - ответила тетя. - Моя  дорогая
девочка взялась за ночную работу, чтобы днем быть со мной.
   Профессор поднял голову от бумаг, которые заполнял.
   - Я думал, Фрэнни работает у леди Трампер.
   - Она ушла. Наверное, чем-то рассердила леди
   Трампер.
   Профессор подумал, что это очень на нее похоже.
   - А своей теперешней работой она довольна?
   Тетя осторожно ответила:
   - Она не очень охотно рассказывает нам, но  подозреваю,  что  это  весьма
унылое местечко и нагрузка у нее, судя по всему, большая.
   -  Полагаю,  это  недалеко  от  Фиш-стрит?  -  осторожно  поинтересовался
профессор.
   - Да, недалеко, можно доехать на автобусе. -
   Тетя откинулась на спинку, довольная приятной беседой.  Она  не  заметила
нетерпеливого  взгляда  медсестры,  проигнорированного  профессором.  -  Там
восемнадцать пациенток - старые, пожилые женщины, не больные, но их семьи не
хотят, чтобы они жили с ними.
   - Меня часто приглашают осмотреть  пациентов  в  домах  престарелых,  но,
по-моему, там я ни разу не был...
   - Это в Пимлико, - пояснила тетя. - Называется "Райский уголок".
   - Очень подходящее название, - с улыбкой заметил профессор. - Но дома все
же лучше, не так ли?
   - Конечно, лучше. Скажите, профессор, со мной теперь все в порядке? Можно
мне вести себя поактивнее? Фрэнни была бы большая подмога, если бы я  ходила
по магазинам и кое-что делала по дому.
   - Еще слишком рано об этом говорить, миссис Блейк, но  по  дому  вы  уже,
бесспорно, можете коечто делать. Только не  работайте  подолгу  и  отдыхайте
побольше. Вы хорошо спите?
   - Как сурок, - ответила тетя.
   Профессор поднялся из-за стола и попрощался.
   - Я хотел бы еще раз осмотреть вас. Зайдите, пожалуйста, в  регистратуру,
они назначат вам день. Финн ждет вас?
   Узнав, что ждет, профессор вышел с ней вместе. К большому  неудовольствию
медсестры, любопытству посетителей и безмерному восторгу Финна, он несколько
минут расспрашивал его об учебе.
   Домой они вернулись только к вечеру и застали там проснувшуюся  Фрэнни  в
халате, готовившую чай. Она внимательно выслушала  их  рассказ  о  посещении
больницы, стараясь не расспрашивать  о  профессоре,  и  тетя  совсем  забыла
упомянуть, что рассказала ему, где работает Фрэнни.
   Профессор никогда не упускал из виду даже  мелочи.  Он  расспросил  тетю,
сколько ночей в неделю работает Фрэнни, и  та  охотно  рассказала,  добавив,
когда именно она свободна. Он подумал,  что  можно  будет  съездить  туда  -
просто чтобы убедиться, что у Фрэнни хорошая работа и что  она  в  состоянии
дать миссис Блейк уход, в котором та нуждается, - в конце концов,  он  несет
ответственность за свою пациентку.
   Прошло еще несколько дней, пока у него выдалась  возможность  съездить  в
дом престарелых. В этот день Крисп,  буквально  лопавшийся  от  любопытства,
подал ему ранний завтрак, и  профессор  прямо  из  дому  поехал  в  "Райский
уголок". Остановившись невдалеке от здания, он увидел,  как  три  женщины  -
дневная смена, наверное, - вошли в дом, потом оттуда вышла пожилая  женщина,
а вслед за ней Фрэнни.
   Она выглядела далеко не блестяще, профессор сразу это  заметил.  Подъехав
поближе, он разглядел, что ее лицо было не просто бледным - нет,  оно  стало
бесцветным и осунувшимся. Поравнявшись с ней, он открыл дверцу машины.
   - Садитесь, - сказал он, и Фрэнни, онемев от удивления, послушалась.
   Только сев радом с ним, она опомнилась:
   - Нет, нам не по пути. Я еду домой.
   Протянув руку, профессор взял ее ремень безопасности и пристегнул его.
   - Доброе утро, Фрэнни. Я отвезу вас домой.
   - Что вы здесь делаете?
   - Мне надо с вами поговорить.
   - Что-то с тетей? Что случилось?
   - Ничего. Ваша тетя очень хорошо себя чувствует и быстро поправляется.  Я
просто хотел сам убедиться, что у вас все в порядке.
   - А, это другое дело. Все прекрасно. Работа  неплохая,  и  у  меня  полно
времени, чтобы следить за домом и  ухаживать  за  тетей.  Мне  жаль,  что  я
рассердила леди Трампер, я не хотела, но, с другой стороны, это  к  лучшему,
потому что мне все равно пришлось бы искать другое место. - Она повернула  к
нему усталое лицо с вымученной улыбкой. - У меня два  выходных  в  неделю  и
плата приличная.
   - Хорошо. Сколько здесь пациентов?
   - Восемнадцать. Они не больные, просто пожилые и слабые, и за ними  нужен
уход.
   - А сколько сиделок дежурит ночью?
   - Я и еще миссис Пейн...
   - А кто еще? Кто подменяет вас в выходные?
   - О... ну, мы подменяем друг дружку.
   - Значит, тогда вы дежурите одна? Всю ночь? - Они уже  переехали  мост  и
подъезжали к Фиш-стрит. - Вы моете и кормите всех пациенток, прежде чем уйти
утром?
   - Да. Профессор, почему это вас так интересует? Но теперь вы все  знаете,
не так ли?
   Машина бесшумно затормозила у ее дома.
   - Теперь я знаю, что вы переутомляетесь на работе,  Фрэнни,  недостаточно
спите, все делаете сами и потому стали похожи на этакое небольшое пугало.
   Фрэнни, несмотря  на  усталость  радовавшаяся  этой  встрече,  тут  резко
выпрямилась и повернула к нему негодующее лицо.
   - Пугало? Ничего себе комплимент! А я-то вас считала таким деликатным!  -
Она хотела выскочить из машины, но его твердая рука остановила ее. - Я очень
благодарна вам за то, что вы сделали для тети, - выпалила она. - Но могу вас
заверить, что мы в состоянии сами позаботиться о себе. Спасибо, что подвезли
меня.
   Профессор вышел из машины и открыл ей дверцу.
   - Я вас обидел. Простите меня. Пожалуйста, забудьте о том, что я  вам  не
нравлюсь, и выслушайте меня как доктора. Я советую вам поселиться где-нибудь
в провинции, в таком месте, где ваша тетя сможет спокойно возиться в саду, а
вы найдете себе приличную работу и познакомитесь с приличными людьми. Нельзя
же превращаться в рабыню, Фрэнни. Прощайте.
   Она не ответила. Внезапно ей очень захотелось рассказать ему,  какая  это
на самом деле ужасная работа, как она устала, а жизнь кажется  ей  замкнутым
крутом, где надо только работать и работать без конца, ходить  в  магазин  и
готовить, ухаживать за тетей и  смотреть  за  домом.  Но  Фрэнни  ни  о  чем
рассказывать не стала. Не глядя на профессора,  она  открыла  дверь  дома  и
вошла, тихо притворив ее за собой. Ей это  стоило  большого  усилия:  больше
всего на свете ей хотелось броситься на его широкую грудь и выплакать на ней
все свои слезы.
   Финна дома не оказалось, а тетя  еще  была  в  кровати.  Сглотнув  слезы,
Фрэнни принялась за утренние дела: надо было приготовить чай и  завтрак  для
тети, протереть пыль и убрать в гостиной, вымыть кухню, подумать, что  будет
на обед, сходить по магазинам... Еще один день в бесконечной череде таких же
тягостных дней.
   Накрывая поднос для тети, она вдруг остановилась. Профессор  сказал,  что
тете полезнее было бы жить вдали от Лондона, -  что  ж,  в  провинции  легче
найти работу, мысль действительно неплохая.
   Последующие несколько  дней  Фрэнни  серьезно  раздумывала  над  будущим.
Уехать из Лондона не так-то просто. Финну придется найти квартиру,  но  вряд
ли он станет возражать. Их переезд сильно облегчит ему жизнь.  Что  касается
тети, то, если ее подготовить к этой мысли, она  согласится.  Этот  дом  все
равно им не принадлежит, а в провинции можно найти жилье вполне приличное  и
подешевле. К тому же если найти работу с приличным жалованьем...
   Она изучила журнал "Леди", те  колонки,  где  печатали  объявления  люди,
искавшие домработницу, няню для детей или сиделку для пожилых родственников.
Я не буду торопиться, говорила себе Фрэнни, я найду  такую  работу,  которая
меня устроит, обязательно вместе с жильем и не очень  далеко  от  Лондона  и
Финна. В таком месте, где будет какой-нибудь женский клуб - для тети.
   Преисполненная новых надежд,  она  старалась  не  думать  о  печальном  и
особенные  усилия  прилагала  к  тому,  чтобы  не  допускать  в  свои  мысли
профессора. Он, что называется, умыл руки, и правильно сделал. Она вела себя
с ним грубо и неблагодарно. С какой стати ему помнить о ней?
   Прошло около двух недель, и Фрэнни, хорошенько  все  обдумав,  продолжала
искать работу, ничего, однако, не говоря тете  и  Финну;  Уже  наклевывались
вполне подходящие варианты. Три хороших места в Кенте,  Суссексе  и  Суррее.
Она написала по всем трем адресам; казалось,  ничто  не  может  помешать  ее
планам.
   Однако кое-что помешало. Тетя подхватила сильную простуду, и, хотя доктор
заверил их, что беспокоиться не о чем, больной было предписано оставаться  в
постели, пока не окончится назначенный ей курс антибиотиков,  и  ни  в  коем
случае не выходить на улицу, пока не улучшится погода.
   Фрэнни умудрялась работать, ходить по магазинам  и  убирать  в  доме,  но
из-за  этого  ей  пришлось  сократить  свой  сон  на  несколько  часов.  Она
беспокоилась о тете и старалась не слишком загружать Финна.
   Ей было ясно, что тете недостаточно того  ухода,  который  она  могла  ей
обеспечить. Фрэнни очень хотелось спросить у кого-нибудь совета, но у  кого?
На ум тут же пришел профессор, но она отмела эту мысль. Стой на своих ногах,
подруга, и не жалуйся, скомандовала она себе.
   Тетя медленно поправлялась, но когда она наконец смогла спуститься  вниз,
бледная, слабая и  слегка  раздражительная,  то  начала  разговор  на  тему,
которой Фрэнни пыталась избежать.
   - Так дальше продолжаться не может, Фрэнни, - слабым голосом сказала она.
- Ты слишком много работаешь, и нам пора это прекратить. Я подумала, что мне
следует пойти в дом...
   - Не смей даже думать об этом! Твой дом  там,  где  мы  с  Финном,  тетя!
Потерпи немного, скоро наши дела пойдут на лад.
   - Дело не в терпении, - упрямо повторила тетя. - Я не собираюсь...  -  Ее
прервал стук в дверь, и Фрэнни, обрадовавшись  поводу  прекратить  разговор,
побежала открывать.
   На пороге стоял дядя Вильям, опираясь на костыли и на свою супругу,  тетю
Эдит. Это был низенького роста,  полный,  краснолицый  человек,  с  густыми,
постоянно насупленными бровями. Он резким голосом произнес:
   - Ну же, девочка, не стой тут столбом, дай мне войти!
   Дядю Вильяма не любил никто, за исключением  его  жены.  Он  был  намного
старше тети и матери  Фрэнни  -  когда  девочки  родились,  Вильям  был  уже
донельзя избалованным подростком. Обожавшие его родители  просто  не  желали
обращать внимание на его дурной нрав, так что дурные задатки расцвели в  нем
самым  пышным  цветом.  Сестренок  это  не  очень  смущало  -  они   отважно
противостояли ему и однажды  так  яростно  на  него  набросились,  что  дело
закончилось огромным синяком у него под глазом, разбитым носом и несколькими
выбитыми зубами.
   Девочек строго наказали, но  узнавшие  об  этой  истории  друзья  Вильяма
подвергли его такому граду насмешек, что он  поклялся  никогда  в  жизни  не
прощать этого сестрам и рано или поздно расквитаться с ними.
   Эта возможность представилась ему гораздо раньше, чем можно было ожидать:
их родители умерли в одночасье и Вильям остался старшим в семье.
   Тетя сбежала из дому первой, выйдя замуж против воли своего брата, но  ей
уже исполнился двадцать один год, так что Вильям ничего не мог  поделать.  А
вскоре и мать Фрэнни  повстречала  своего  будущего  мужа.  Ей  было  только
девятнадцать, когда она вступила в брак, несмотря на яростное  сопротивление
Вильяма.
   Фрэнни, с детства  считавшая  дядюшку  кем-то  вроде  семейного  людоеда,
теперь узрела его воочию, стоящего перед ней в дверях.
   - Какой сюрприз, дядя  Вильям!  -  изумилась  она  и  кивнула  его  жене,
худенькой женщине в  элегантном  зимнем  пальто,  которому  Фрэнни  невольно
позавидовала. - Здравствуйте, тетушка!
   Она проводила их в гостиную, где миссис Блейк,  сидевшая  у  камина,  уже
начала подремывать. Открыв глаза и увидев брата,  она  зажмурилась  и  снова
открыла их. Фрэнни, понимая, что  она  вовсе  не  рада  появлению  незваного
гостя, тронула ее за руку.
   - Тетя, это дядя Вильям и тетя Эдит. Они еще не объявили  о  цели  своего
приезда.
   Она предложила гостям сесть, стараясь не обращать внимания на то, с каким
презрением Эдит оглядывает их убогую гостиную.
   - Финн сейчас в медицинской школе, он скоро придет.
   Дядя заговорил:
   - Да, в мать не пошла, верно? Та  была  хорошенькой...  Что  ты  с  собой
наделала? Краше в гроб кладут. Больна, что ли?
   - Я отлично себя чувствую. Если вам интересно, как у нас  дела,  то  могу
рассказать, что тете сделали операцию на сердце и теперь она поправляется. -
Фрэнни с неприязнью посмотрела на дядю Вильяма.  -  Что  вас  сюда  привело,
дядя, после того как вы столько лет нами  и  не  думали  интересоваться?  Мы
вполне могли все умереть или уехать за границу.
   Тетя раздраженно добавила:
   - Да, действительно. Из примерного братца  вырос  примерный  дядюшка  для
своих племянников, ничего не скажешь. Ведь они же твоя родная  кровь!  -  И,
обернувшись к его жене, добавила: - И супругу выбрал себе под стать!
   Тетя Эдит была изумлена - насколько она вообще могла  изумляться.  Сестра
мужа никогда прежде не говорила с ней в таком тоне  -  впрочем,  к  старости
люди иногда впадают в маразм... Она открыла было  рот,  чтобы  ответить,  но
дядя Вильям опередил ее.
   - Именно поэтому мы здесь, - он попытался немного смягчить свой голос.  -
Чтобы закрыть все счета.
   Он замолчал, но ожидаемого выражения благодарности на лицах  слушательниц
не обнаружил и, подождав немного, продолжил:
   - Мы с Эдит решили дать тебе крышу над головой. Насколько я  вижу,  Эмма,
ты в этом нуждаешься. Это твой дом?
   - Нет, Вильям. Фирма моего мужа предоставила мне его за небольшую  плату.
Спасибо, но у меня есть крыша над головой, и жить с вами я не собираюсь.
   - Я просто застал тебя врасплох. Тебе нужно время,  чтобы  все  обдумать.
Там будет место и для Франчески, и для Финлея - конечно,  когда  он  окончит
учебу.
   - А где мы будем жить? - спросила Фрэнни.
   - С нами в Дорсете, конечно.  Могу  сказать,  не  хвастаясь,  что  у  нас
прекрасный дом - правда, Эдит? К тому же приличное  общественное  положение,
хорошие соседи, свежий воздух, вкусная еда. - Упиваясь собственными словами,
он добавил: - За тобой, Эмма, будет должный уход и забота,  а  Франческа,  я
уверен, найдет себе круг общения по своему вкусу.
   Фрэнни ответила:
   - Надеюсь,  вы  говорите  из  самых  лучших  побуждений,  дядя,  но  ваше
предложение запоздало. Мы вполне счастливы вместе. Финн учится, тетя  быстро
идет на поправку, а у меня здесь отличная работа.
   Она бросила взгляд на тетю, которая согласно кивнула.
   - Я принесу чай. Вы не откажетесь выпить чашечку перед уходом?
   Это было не очень вежливо, но  ведь  и  дядя  Вильям  едва  ли  помнил  о
вежливости, когда отказал им в помощи, в которой они так нуждались.
   Дядя Вильям пил чай, время от времени  сокрушенно  покачивая  головой,  а
тетя  Эдит  задавала  Фрэнни  наводящие  вопросы,  на  которые   приходилось
отвечать,  греша  против  правды.  Когда  наконец  чай  был  допит,   Фрэнни
приготовилась к тому, что дядя Вильям повторит  свою  атаку,  но  он  только
сказал:
   - Попомните мои слова, вы еще оцените мою доброту. Но я не отказываюсь от
сделанного предложения и готов принять вас в свой дом, когда вы пожелаете.
   С такой высокопарной речью он взял под руку тетю Эдит и вышел из  дома  к
ожидающему его автомобилю - старомодному "даймлеру" с шофером. Проводив  его
взглядом, Фрэнни вернулась к тете в гостиную.
   - Что это на него нашло? - недоуменно  спросила  тетя.  -  Да  еще  после
стольких лет. Как ты думаешь, Фрэнни, может быть, нам следовало принять  его
предложение? Ты могла бы не  работать,  и  у  тебя  появились  бы  друзья  и
красивые вещи...
   Фрэнни собирала на поднос чашки.
   - Я счастлива и так, тетя. Ты ведь тоже не хочешь ехать, не правда ли?
   - Нет, дорогая; Только если меня потащат туда силой.
   Четыре дня спустя, возвращаясь утром домой, Фрэнни поскользнулась на льду
и вывихнула лодыжку.  Проходивший  мимо  молочник  остановился  и  помог  ей
добраться до дому. Он же вызвал врача, который  вправил  вывих  и  велел  не
наступать на эту ногу. Написав ей направление в  больницу,  он  попросил  ее
приехать туда немного позже. В больнице ей  осмотрели  ногу,  заверили,  что
ничего страшного нет, и  отвезли  домой.  Добрый  служащий,  отвозивший  ее,
сказал, что ей придется еще раз приехать к доктору через несколько  дней,  а
пока стараться не наступать на больную ногу.
   Для подвижной Фрэнни необходимость почти не двигаться казалась  настоящим
кошмаром. Финн, когда был  дома,  помогал  чем  мог,  и  тетя,  несмотря  на
возражения Фрэнни, делала почти всю работу по дому. Но, невзирая на указания
доктора,  Фрэнни  несколько  раз  нарушала  его  предписания,  отчего  нога,
несмотря на болеутоляющее, сильно ныла. К ее огромному  облегчению,  доктор,
осмотрев ногу через несколько дней, разрешил ей  ходить.  Фрэнни  поковыляла
домой, чувствуя себя хуже некуда.
   Дома ее ждало еще одно расстройство - ответ от  миссис  Кемп,  в  котором
сообщалось, что хотя она и сожалеет о несчастье, постигшем Фрэнни, но больше
не может держать ее место свободным - временная сиделка, заменявшая  Фрэнни,
согласилась остаться. Значит, недельный заработок пропал.
   - Что ж, - громко и нарочито  весело  сказала  Фрэнни,  -  теперь  уже  и
вправду хуже некуда, так что дела могут пойти только лучше.
   Но кажется, она ошиблась. Услышав стук в дверь,  она  поковыляла  к  ней,
чтобы открыть, и увидела на пороге дящю Вильяма.


   ГЛАВА ПЯТАЯ

   Профессор,  даже  полностью  погруженный  в  работу,  к  немалому  своему
раздражению, обнаружил, что лицо Фрэнни, ничем вроде бы  не  примечательное,
прочно обосновалось в его мыслях. Нужно еще раз, решил он,  поехать  туда  и
увидеть ее, чтобы убедиться в том, что для него она не имеет ровно  никакого
значения. Его весьма бурный нрав, который он давно научился  контролировать,
вдруг снова стал выплескиваться наружу, так что даже  честный  Крисп  как-то
раз спросил, не слишком ли он усердствует на работе. "Может быть, вам  стоит
несколько дней отдохнуть, сэр?"
   Обиженный взгляд Криспа заставил профессора поспешно ответить:
   - Извини, Крисп. Я тут кое о чем раздумываю, и это "кое-что" меня  сильно
раздражает.
   С полным достоинства видом приняв извинения, позже Крисп растолковал коту
Тримблу, что, без сомнения, профессор планирует очередную безумную операцию.
На самом деле профессор уже распланировал всю ближайшую неделю -  и  рабочее
время, и досуг. Дня через два, подумал он, может  быть,  выдастся  свободный
вечер...
   Но его плану  не  суждено  было  сбыться.  Профессора  срочно  вызвали  в
Брюссель, где у одной Особо Важной  Персоны  случился  сердечный  приступ  и
могла потребоваться операция. В Брюсселе профессор пробыл три дня,  назначил
операцию через неделю и вернулся в Лондон, где  его  ожидала  масса  дел.  О
встрече с Фрэнни не могло быть и речи, хотя он о ней  не  забывал.  Конечно,
можно было просто позвонить в дом престарелых, но у нее, наверное, и без его
звонков хватало дел. Тогда он подумал, что лучше написать  -  только  вот  о
чем?
   В конце недели он опять полетел в Брюссель, и поскольку его  пациент  был
человеком весьма и весьма пожилым, то профессору  пришлось  остаться  там  и
проследить, как вдет выздоровление.  А  вернувшись  в  Англию,  он  оказался
заваленным делами, и немало времени утекло, прежде чем он снова  вспомнил  о
Фрэнни.
   На Фиш-стрит тем временем события развивались со  скоростью  света.  Дядя
Вильям взял инициативу в свои руки, несмотря на  Фрэнни,  которая,  чувствуя
себя больной и разбитой, все же старалась воспрепятствовать ему.
   От тети ей практически не было поддержки, потому что миссис Блейк  теперь
ухватилась за брата, как утопающий за соломинку. Доводы Фрэнни,  что  все  и
так наладится через пару недель, не могли разубедить тетю. Впервые  в  жизни
она настояла на своем:
   - Не говори чепухи, дорогая. От меня  пользы  никакой,  тебе  ли  это  не
знать. Ты работать не можешь, не говоря уже о том,  чтобы  присматривать  за
домом, готовить и ходить по магазинам. Твоя нога заживет  еще  не  скоро.  Я
понимаю, ты не любишь дядю.  Я  тоже  не  люблю  Вильяма,  но  он,  кажется,
изменился к лучшему. К тому же вовсе не обязательно жить у него всю жизнь.
   - Финн... Я не могу его оставить. Куда он денется, если мы переедем?
   К ее изумлению. Финн поддержал тетю:
   - Дядя Вильям, конечно, не сахар, но больше так жить нельзя, Фрэнни. Даже
если я брошу учебу и пойду работать, это не спасет положения. -  Он  ласково
посмотрел на нее. - Ты выглядишь далеко не блестяще, да  и  лодыжка  еще  не
зажила...
   - А как же ты?
   Он широко улыбнулся.
   - Мне повезло. Джош - помнишь, я  рассказывал  тебе  о  нем?  -  с  двумя
друзьями хочет снять  квартиру,  и  им  не  хватает  четвертого.  Это  будет
недорого - я могу подрабатывать в отеле.
   - Нет, тебе это ни к чему, - вмешалась тетя. - Я продам мебель и еще пару
ненужных вещей, и на эти деньги... - Увидев, что Финн собирается  возразить,
она сказала: - Считай это ссудой. Тебе хватит денег на несколько месяцев,  а
там посмотрим...
   Фрэнни невольно  пришлось  подчиниться.  Тетя  верила,  что  дядя  Вильям
исправился и раскаялся, но Фрэнни так не считала. Дяде  она  по-прежнему  не
доверяла. Он отвернулся от них с Финном, когда погибли их родители, а теперь
вдруг свалился как снег на голову и берется их выручать. С чего бы это?
   А дядя времени не терял. Получив их согласие, он с удивительной  энергией
взялся за дело. Тетя отказалась от дома, фирма  прислала  человека,  который
должен был оценить мебель, и через неделю им уже предстоял переезд в Дорсет.
Их скромные счета были оплачены. Финн переехал к друзьям.. По  крайней  мере
хоть с ним все в порядке, успокаивала себя Фрэнни. Тетя оставила  ему  денег
достаточно, чтобы хватило на несколько месяцев.
   - Нам много денег не понадобится, - весело объявила она, - к  тому  же  я
получаю пенсию. А тебе дядя Вильям, наверное, выделит содержание.
   Фрэнни промолчала. Если бы дядя Вильям предложил ей деньги, она  швырнула
бы их ему в лицо. Жить у него  из  милости  было  ужасно,  потому  что,  без
сомнения, в его благодеяниях был какой-то умысел. Вот только какой?
   Она сказала ему, что тетя еще числится среди пациентов  больницы  Святого
Жиля и что ей надо регулярно приезжать на осмотр.
   - Я напишу им и все объясню, - добавила она. - Но вы, надеюсь, понимаете,
что ей необходимо регулярно приезжать в больницу?
   Дядя Вильям, явившийся в очередной раз посмотреть, выполняют ли они  все,
что он наметил, вынул записную книжку.
   - Скажи мне, как  зовут  ее  докторов  и  где  находится  больница,  и  я
прослежу, чтобы их проинформировали. Я дам им мой домашний адрес, чтобы  они
могли связаться с нами. А наш семейный доктор проследит, чтобы Эмма получила
должный уход и лечение.
   Удивленная его заботой, Фрэнни согласилась, тем не  менее  она  не  могла
подавить в себе недоверие - в поведении дяди ей чудился какой-то  подвох.  И
снова ей очень захотелось - не в первый раз - увидеться с  профессором.  Это
желание было настолько сильно, что она выбежала  из  дому  и  направилась  к
телефонной будке в конце улицы. Но оказалось, что профессор  в  Бельгии.  На
вопрос, когда он вернется, ей ответили, что не знают
   - Это срочно? Что-то с его пациентом? - спросили ее.
   - Да, но это не срочно. - Повесив  трубку,  она  вернулась  домой.  Может
быть, и хорошо, что его нет на месте, ведь она не знает,  что  ему  сказать.
Какая ему разница,  где  теперь  живут  они  с  тетей?  Тетя,  конечно,  его
пациентка, но ему известно, что уход ей обеспечен, так что он, скорее всего,
забыл о ней до следующего визита. А вдруг,  мечтательно  подумала  она,  ему
скажут новый адрес тети... Ну и что? - спросила  себя  Фрэнни.  Неужели  она
думает, что его это заинтересует? Конечно, нет.
   Дядя Вильям жил в небольшой деревушке в  нескольких  милях  от  Уимборна.
Фрэнни никогда там не была, но мать часто описывала ей дом, да и тетя любила
вспоминать проведенные в нем детские годы.
   После свадьбы  отец  и  мать  Фрэнни  сюда  не  приезжали.  Дядя  Вильям,
унаследовавший дом, четко дал понять сестре, что раз  она  выбрала  в  мужья
простого  учителя,  то  ее  присутствие  здесь  нежелательно.  Когда  Фрэнни
написала ему, что родители погибли, он прислал ее письмо назад,  разорванное
в клочки, бросив племянников на произвол судьбы. Если бы не тетя...
   Упаковывая последние вещи, Фрэнни снова задумалась  о  том,  почему  дядя
Вильям вдруг так изменил свое к ним отношение.
   Тяжело было прощаться с Финном, но дядя Вильям обещал  приглашать  его  к
себе в Дорсет, да и они с тетей собирались  наведываться  в  Лондон.  Фрэнни
понимала, что брату хочется пожить самостоятельной жизнью. Фрэнни переезд на
новое место не радовал, будущее рисовалось ей не в очень веселых тонах.
   Дядя  Вильям  прислал  за  ними  машину  с  угрюмым  водителем,   который
представился Хэнкоком. Он быстро погрузил вещи в машину,  усадил  женщин  на
заднее сиденье, и они поехали.
   Тетя очень волновалась, и Фрэнни убедила ее немного подремать  в  дороге.
Она все еще выглядела неважно, Фрэнни беспокоилась о ней, но надеялась, что,
как только все устроится, она  почувствует  себя  лучше,  -  не  приходилось
сомневаться в том, что жизнь у дяди Вильяма предстоит совсем иная, чем та, к
которой они привыкли на Фишстрит. Сбросив  с  больной  ноги  туфлю,  девушка
наконец расслабилась, и в душе ее затеплилась робкая надежда.
   Бринслей-Корт, красивый  дом  в  георгианском  стиле,  стоял  на  окраине
деревушки Бринслей. Когда машина повернула к воротам, тетя воскликнула:
   - Я уже не чаяла увидеть родной дом! Я  так  счастлива,  Фрэнни,  что  мы
будем здесь жить. - Она  вздохнула.  -  С  ним  связано  столько  счастливых
воспоминаний.
   И несчастливых, добавила про себя Фрэнни, но вслух ничего не сказала.
   Они вышли из  машины.  Хэнкок  вынул  их  вещи  из  багажника.  Массивная
парадная дверь открылась, на пороге  появилась  высокая  полная  женщина  и,
вежливо, но холодно поздоровавшись, пригласила их войти.
   - Я миссис Бек, экономка. Вы, наверное, хотите  пройти  в  ваши  комнаты?
Ланч немного задержался и будет подан через полчаса в столовой.
   Если тетя надеялась на теплый прием, то ее ждало  разочарование.  Ответив
на слова экономки холодным кивком, она спросила:
   - А леди Мередит дома нет?
   - Она присоединится к вам за ланчем.
   Фрэнни поднималась вверх по ступенькам, обнимая одной  рукой  тетю  и  не
глядя на миссис Бек. Она вдруг с ужасающей ясностью поняла, что напрасно они
пошли на поводу у дяди Вильяма. Но пока лучше этого вопроса не поднимать.
   Им отвели апартаменты на втором этаже, с  необходимой  мебелью,  с  общей
ванной. В комнате тети был стол и кресло около  камина,  шкаф  с  книгами  и
лампа у кровати. У Фрэнни мебель была попроще - узкая кровать и  старомодный
туалетный столик; камина  не  было,  стоял  только  рефлектор  в  углу.  Это
походило на номер в отеле - бесцветный, стандартный и негостеприимный.
   Миссис Бек ушла. Когда Хэнкок принес их чемоданы, Фрэнни попросила его:
   - Вы не могли бы распорядиться  насчет  кофе?  Может,  это  хоть  немного
взбодрит тетю.
   Хэнкок что-то удивленно пробурчал и вышел.
   Тетя сидела в кресле у камина. У нее был такой потерянный вид, что Фрэнни
нежно обняла ее и бодро сказала:
   - Наверное, Эдит пришлось уехать. Ты  выглядишь  утомленной:  мы  слишком
рано встали сегодня. - Она включила газ  в  камине,  подождала,  пока  огонь
разгорится, а потом открыла первый чемодан.
   Она  уже  принялась  раскладывать  фотографии  и  картинки  на  туалетном
столике, когда дверь открылась и вошла девушка с подносом, на котором стояли
две чашки с кофе и небольшая сахарница. Она приветливо улыбнулась, и Фрэнни,
поблагодарив, спросила, как ее зовут.
   - Дженни, мисс. Я помогаю на кухне. Еще у нас  есть  Роза,  горничная,  и
мистер Кокс, дворецкий.
   Когда она ушла, Фрэнни спросила:
   - Тетя, а дом хоть немного изменился? Он выглядит точно так, как мне  его
описывала мама.
   Тетя осмотрела комнату.
   -  Обстановка  совершенно  другая.  У  нас  в  комнатах  была  прекрасная
старинная мебель - мы жили в передней части дома. - И сухо добавила: -  Если
мне не изменяет память, здесь обитала наша гувернантка.
   - О, они наверняка держат часть комнат закрытыми, - примирительно сказала
Фрэнни. - Наверное, на содержание такого дома уходит много денег.
   Тетя отпила кофе.
   - Твой дядя унаследовал немалое состояние вместе с этим домом и титулом.
   Фрэнни решила, что не мешало бы  сменить  тему.  Она  подошла  к  окну  и
спросила о зимнем саде, который был внизу.
   - Попозже можно там прогуляться, - сказала она.  -  Лучше  бы  тетя  Эдит
отвела тебе комнату на первом этаже. - Мысль о том, что тетя должна будет по
нескольку раз в день одолевать ступеньки, ей совсем не нравилась.
   Звук колокольчика позвал их на ланч.  Они  спустились  и  увидели  Кокса,
ожидавшего внизу, чтобы проводить их в столовую.
   Тете это не понравилось, и она раздраженно заметила:
   - Нет никакой надобности обращаться с нами как с гостями.  Я  родилась  и
выросла в этом доме, так что отлично знаю, где находится столовая.
   Тетя Эдит уже сидела за столом. Она сказала:
   -  Простите,  что  не  встаю.  Меня  так  утомила  встреча  с  приходским
священником. Надеюсь, вы хорошо доехали? Удобно ли вам в ваших комнатах?
   Все ведут себя так,  словно  они  явились  сюда  непрошеными  гостями,  с
раздражением подумала Фрэнни. Усадив тетю, она села сама.
   - Мы хорошо доехали, тетя Эдит. А  нельзя  ли  отвести  тете  комнату  на
первом этаже, поближе к саду? Ей слишком тяжело ходить по ступенькам. -  Она
замолчала, взглянув на скромную порцию супа, которую перед ней поставили.  -
Позади гостиной ведь есть свободная комната? Мама говорила мне о ней.
   - Не могу понять, чем вам не нравятся ваши комнаты. Мы с Вильямом решили,
что они вполне удобны. - Тетя Эдит улыбнулась тонкими губами. - Может  быть,
когда наступит теплая погода, мы переведем Эмму вниз. Для  нас  ее  здоровье
превыше всего.


 


ДАЛЕЕ >>

Переход на страницу:  [1] [2]

Страница:  [1]