В другое время Сара была бы тронута тем, как Лора  Грейт  говорила  о
своей машине - как о живом существе. Но сейчас, считая, что Грей пытает-
ся оказать на нее нажим и лишить самостоятельности, упрямо цеплялась  за
решение не покупать этой машины. До того момента, пока она ее не  увиде-
ла. Она думала, что это будет небольшая крепкая машина, ухоженная, како-
гонибудь унылого бежевого или серого цвета. Но когда перед ней предстала
блестящи ярко-красная открытая машина с кремовыми кожаными  сиденьями  -
верх ее был поднят и освещен заходящим солнцем, - она так удивилась, что
несколько раз открыла и закрыла глаза, пока не поверила тому, что видит.
Переведя взгляд с машины на Лору Грейг, она заметила, что та слегка пок-
раснела.
   - Мой внук помогал мне ее выбирать, - пояснила пожилая  дама,  вздох-
нув. - Сначала я сомневалась, знаете ли... - Она ласково погладила  кор-
пус машины и затем добавила с сожалением:  -  Третий  ребенок,  которого
ждала моя дочь, оказался двойняшками, и, конечно,  всех  внуков  мне  на
заднем сиденье Генриетты не поместить. - Она вздохнула.
   Генриетта ничего не сказала, она стояла  на  своих  четырех  колесах,
поблескивая лаком, но Сара могла бы поклясться, что Генриетта ничуть  не
сожалеет об этом.
   - Она просто красавица, - услышала Сара свой голос и, едва  произнеся
эти слова, поняла, что проиграла.
   Через полчаса, когда все формальности были завершены, Сара  услышала,
как Лора Грейг призналась:
   - Я знаю, это глупо, но я так рада, что у Генриетты будет хорошая хо-
зяйка. - Она покраснела. - Мой зять считает, что я чудачка, но это  пер-
вая машина, которая принадлежала только мне. Пока был жив муж...  -  Она
вздохнула. - Когда Грей сказал мне, что вы как раз тот человек, которому
можно продать Генриетту, я не поверила. По правде говоря, пока я вас  не
увидела, я была уверена, что передумаю.
   Сара слушала ее, стараясь не углубляться в размышления:  может  быть,
Грей, несмотря на его грубые манеры, на самом деле гораздо лучше  разби-
рается в людях, чем она считала.
   Когда они возвращались домой, Салли заметила:
   - Грей Филипс, должно быть, о тебе высокого мнения: такое внимание  с
его стороны.
   - Я не думаю, что он особо высокого мнения обо  мне.  Скорее,  он  не
знает, что делать с сыном, - ответила Сара кисло.
   Салли это, похоже, не убедило, но Саре решительно не хотелось ей  ве-
рить. В конце концов, у нее было достаточно доказательств того, как Грей
Филипс к ней относится, и она прекрасно знала, что, если  бы  не  Робби,
Грей и не подумал бы предложить ей эту работу.
   Так как для выполнения всех формальностей с передачей Генриетты,  оп-
латой налога и страхованием нужно было не менее суток, Салли посоветова-
ла ей приступить  к  работе  немедленно,  воспользовавшись  ее  машиной.
Весьма неохотно Сара согласилась, понимая, что, как бы  ей  ни  хотелось
оттянуть начало работы, ради Робби этого делать не следовало.
   Правила хорошего тона, привитые ей с раннего  детства,  заставили  ее
позвонить Грею Филипсу, как только они вернулись домой. Она уже  собира-
лась положить трубку, когда он ответил, и смешанное  чувство  радости  и
страха заставило ее произнести неестественно сдержанным тоном:
   - Надеюсь, я вас не потревожила. Я хотела поблагодарить вас за заботу
и внимание.
   - Так вы ее уже видели? - Голос его звучал  спокойно  и  уверенно.  -
Очень хорошо. Вам понравилась машина?
   Этот вопрос ее удивил - после того,  как  он  буквально  приказал  ей
ехать смотреть машину. Застигнутая врасплох, она ответила искренне:
   - Да... понравилась, хотя это не совсем то, на что я рассчитывала.
   Она замолчала, рассердившись на себя за такую откровенность, но Грей,
похоже, этого не заметил и продолжал деловито:
   - Очень рад, что все устроилось. Так, значит, вы завтра будете?
   Сара глубоко вздохнула.
   - Да, - ответила она. - Когда мне приехать?
   - Ну, я обычно уезжаю примерно в восемь. Если бы вы могли приехать  к
этому времени... Я знаю, это рано, но я привык быть на фабрике в полови-
не девятого. Миссис Джекобс обычно кормила Роберта завтраком и...
   - Конечно, я накормлю его как следует, - твердо сказала Сара.
   Но он прервал ее, заметив спокойно:
   - О, в этом я уверен. Я только хотел сказать, что вам  придется  уез-
жать из дома рано и, может быть, вам удобнее будет завтракать  вместе  с
Робертом. Если только у вас нет такого же предубеждения по поводу  завт-
рака, как по поводу ночевки в моем доме.
   Сара не знала, что ответить. Она отчетливо услышала в его голосе нас-
мешку и поморщилась. Он разговаривал с ней как со старой девой,  которая
решительно не желала сесть на стул, где до нее сидел мужчина.
   Овладев голосом, она ответила как можно безразличнее:
   - Спасибо, я думаю, вообще удобнее, если я буду питаться вместе с Ро-
бертом, хотя, несомненно, придется пересмотреть жалованье.
   Негодующее восклицание заставило ее замолчать.
   - Послушайте, я не собираюсь спорить с вами о  лишней  ложке  каши  и
чашке молока. Судя по вашему виду, вы едите еще меньше Роберта. Когда же
вы, женщины, наконец поймете, что ни одному мужчине  не  нужны  высохшие
палки! Женщина, любящая поесть и не скрывающая этого, гораздо  привлека-
тельнее, чем какая-нибудь истеричка, которая постоянно беспокоится,  как
бы не располнеть, и не ест, а клюет.
   Сара тяжело вздохнула, задержала дыхание и сосчитала до десяти.
   - С аппетитом у меня все в порядке, - сказала она отрывисто. - А если
я и похудела, так это от нервотрепки и боязни потерять работу, а уж  ни-
как не из желания морить себя голодом ради мужчины.
   - Рад это слышать, - ответил Грей ровным голосом. - Мне бы  не  хоте-
лось, чтобы вдобавок ко всем существующим проблемам у  Роберта  возникла
еще и дурная привычка к воздержанию.
   - Если вы действительно так  считаете,  то  удивительно,  что  решили
пригласить на работу меня, - возразила Сара резко.
   На другом конце провода наступило молчание, которое продолжалось  так
долго, что она решила, что их разъединили, и уже хотела положить трубку,
когда он спокойно сказал:
   - Важно было мнение Роберта, а не мое, и кроме того... - Он опять за-
молчал, и Сара услышала, как прозвенел звонок в его доме. -  Боюсь,  мне
надо идти. Жду вас завтра в восемь, Сара. До свиданья!
   Положив трубку, она почувствовала, что ее колотит дрожь. От злости на
себя она закрыла глаза, и тотчас же на ресницах повисли слезы.
   Что же с ней происходит? Если уж она раньше не догадалась, то эта пе-
репалка показала ей со всей очевидностью, как сильно он настроен  против
нее, как мало надежды ему понравиться, не говоря уже о том, чтобы  стать
для него желанной; а она, услышав его голос, ведет себя как ребенок, ко-
торый получил заветную игрушку.
   Какое счастье, что она не будет жить у него в доме! Она вдруг  предс-
тавила себе, как утром спускается с Робертом к завтраку, а он уже в кух-
не - пьет кофе, читает газету, на нем купальный халат, ноги голые,  тело
не высохло после душа.
   Физическое желание затопило ее всю, потрясло тело, душу и разум,  она
и не подозревала, что способна на такую страсть.
   Она глубоко вдохнула раз, другой, старясь собрать разбегающиеся  мыс-
ли.
   Сара легла спать пораньше, но спала  урывками  и  встала  задолго  до
звонка будильника. Спустилась вниз и приготовила кофе, потом поднялась к
себе принять душ и одеться.
   Она обдумала свой туалет, учитывая характер работы, и решила, что на-
денет юбку-штаны, яркую спортивную майку и захватит теплую кофту на слу-
чай, если день окажется прохладным. На ноги надела  удобные  парусиновые
туфли, а в большую сумку положила бумагу, карандаши и  записную  книжку,
чтобы, выяснив уровень знаний Роберта, можно было  составить  Приемлемую
для него программу и совместить обучение с игрой.
   Хотя Грей подчеркнул, что она должна подписать контракт  на  срок  не
менее года, он ничего не сказал о том, каковы будут ее обязанности, ког-
да начнется новый учебный год. Наверное, он рассчитывает, что она  будет
отводить Роберта в школу и забирать его оттуда и  оставаться  с  ним  до
возвращения Грея с работы. А что ей делать, когда мальчик будет в школе?
Должна ли она взять на себя целиком заботу о нем, стать ему вроде  мате-
ри: покупать одежду, стирать, гладить и решать  его  школьные  проблемы,
если таковые возникнут? Но ведь каникулы только начались, напомнила  она
себе, и у нее будет достаточно времени решить все эти вопросы. Одно  яс-
но: Грей именно такой человек, который скажет ей твердо и ясно, чего  он
от нее ждет.
   Она приехала без десяти восемь и, поставив Саллину машину так,  чтобы
не помешать машине Грея, направилась к дому.
   Когда она остановилась в нерешительности, не зная, то ли позвонить  в
парадную дверь, то ли пойти к черному ходу, парадная дверь  открылась  и
на пороге появился Грей Филипс.
   Вместо пресловутого купального халата на нем был строгий  темно-синий
костюм, белоснежная рубашка и галстук в полоску,  однако  она  вынуждена
была признать, что на нее этот вид произвел точно такое же  впечатление,
как если бы на Грее не было вообще ничего.
   Почему вид этого высокого, широкоплечего мужчины, одетого  в  дорогой
костюм, мгновенно пробуждал в ней желание? Наверное, ответ крылся в спо-
койной непринужденности и даже самоуверенности, с какой Грей носил стро-
гий деловой костюм.
   Она помедлила, не зная, идти ли ей прямо в кухню, и он закрыл дверь.
   Когда она машинально повернулась на звук закрывающейся двери, то уви-
дела, что он смотрит на нее, приподняв бровь, как бы изучая ее одеяние.
   Она тотчас же сказала, как бы оправдываясь:
   - Вы не говорили, чтобы я носила форму; я не профессиональная няня, и
я подумала: Робби будет чувствовать себя свободнее и проще, если...
   - Если вы будете похожи на подростка, а не на взрослую даму, - докон-
чил он насмешливо.
   Подросток. Ему кажется, что она одета нелепо или  не  по  возрасту?..
Но, к ее удивлению, когда она сердито на него взглянула, он добавил  ти-
хо:
   - Послушайте, хорошо, что он мал; с такими, как у вас, ногами...
   Долгий оценивающий взгляд, каким он окинул нижнюю  часть  ее  фигуры,
так не походил на его прежние взгляды, что она замерла с пылающим  лицом
и сверкающими от негодования глазами. Что бы она ответила ему,  если  бы
не открылась дверь и не вбежал, буквально кинувшись к  ней,  Робби,  она
себе не представляла; но когда она обняла мальчика, подняв его на  руки,
и увидела радость, которая светилась на его лице, злость ее исчезла.
   - Ну, теперь ты поверил мне? - спросил Грей сына, когда тот  обхватил
шею Сары и уже не отпускал ее.
   Бросив быстрый взгляд на Грея, Сара заметила, как потемнели его глаза
и он быстро отвернулся, точно не хотел, чтобы она видела его лицо.
   Саре вспомнились слова Росса о том, что на первых порах Грей  боролся
изо всех сил за право стать опекуном мальчика. Если он на самом деле лю-
бил сына, то ему, наверное, было мучительно сознавать, что он  стал  для
него абсолютно чужим человеком... более того, человеком, которого  Робби
не любил и боялся.
   - Мой отец говорит, что вы будете присматривать за мной  и  приезжать
сюда каждый день, - сказал ей Робби, и сердце Сары сжалось от этого  хо-
лодного "мой отец", ведь в его возрасте обычно говорят "папа".
   - Да, это верно, Робби, - согласилась она.
   А Грей нахмурился и сказал ей сухо:
   - Отпустите его, он для вас слишком тяжел.
   Сара собиралась возразить, что она не такая уж слабая, чтобы не удер-
жать шестилетнего мальчика, да еще такого худышку,  но  напомнила  себе,
что Грей - отец Роберта, и ради Роберта она, пока работает здесь, поста-
рается навести мосты между отцом и сыном, чтобы Робби поверил отцу и по-
любил его.
   Однако, когда она попробовала передать Роберта отцу, мальчик, протес-
туя, крепко вцепился в нее.
   - Я захватила с собой бумагу, Робби, - сказала она, не обращая внима-
ния на его умоляющий взгляд, когда отец взял его на руки.  -  А  завтра,
если хочешь, мы купим цветные карандаши.
   - Сегодня, я хочу сегодня, - ответил Робби, но Сара покачала  головой
и сказала твердо:
   - Боюсь, что нет, Робби. Мы не сможем этого сделать, пока у  меня  не
будет своей машины; у машины, которой я сейчас пользуюсь, нет  привязных
ремней на заднем сиденье. - Это было одним из решающих моментов при  по-
купке сверкающей ярко-красной машины - без ремней в поездках с Робби она
не чувствовала бы себя спокойно. - Но у нас на сегодня масса дел, - ска-
зала она с улыбкой и спросила: - Ты уже завтракал?
   Когда он отрицательно покачал головой, она предложила:
   - Тогда пусть твой папа едет на работу, а когда ты поешь,  мы  решим,
чем нам сегодня заняться.
   Когда она произносила эти слова, Грей уже направился  в  кухню;  Сара
пошла следом. Ее внимание тотчас же привлек большой  деревянный  стол  и
полдюжины стульев; стол, как и сама кухня,  предназначался  для  большой
дружной семьи, а сейчас на нем стояла одинокая кружка с кофе и тарелка с
недоеденным куском поджаренного хлеба.
   Почему-то при виде этой одинокой кружки и тарелки у нее сжалось серд-
це. Как же можно упрекать Грея за его отношение к женщинам? Он, по-види-
мому, любил мать Робби, когда женился на ней, и надеялся разделить с ней
радость и близость семейной жизни, а вместо этого она постоянно ему  из-
меняла, а потом уехала, забрав с собой сына.
   Грей уже опустил Робби на пол, и мальчик тотчас же подбежал к Саре  и
прижался к ней.
   - Я заказал для вас связку запасных ключей, - сказал  Грей,  доставая
из кармана и вручая ей ключи. При этом он случайно коснулся ее запястья,
что заставило ее вздрогнуть и быстро отпрянуть. Кожа ее покрылась мураш-
ками, и странное, непонятное ощущение тепла и слабости побежало вверх по
руке. - Я вернусь сегодня в шесть. - Он нахмурился: мысли его  были  уже
где-то далеко, и Сара поддалась минутной слабости и  вновь  подумала:  а
как бы все было, будь они женаты, а Робби был  их  сыном?  Ушел  бы  он,
чмокнув ее небрежно в щеку и пообещав не опаздывать, или позволил бы се-
бе не сдерживаться в тиши своего дома? Поцеловал бы  ее  долгим,  нежным
поцелуем, который помнился бы ей весь день и обещал  истинную  близость,
которая придет позже, когда Робби уснет и они останутся вдвоем?
   Сара ужаснулась, почувствовав, что ее  тело  каждой  своей  клеточкой
откликается на эти ее тайные мечты.
   Грей протянул руку, взял чашку и поморщился: кофе остыл.
   Не допив его и не тронув хлеб, он поднял кейс. Прежде чем направиться
к двери, он остановился в нерешительности, взглянул на Робби, и хотя Са-
ра мысленно просила его хоть чем-то показать свою любовь  и  внимание  к
сыну, он не сделал никакого движения в его сторону, а лишь сказал  суро-
во:
   - Помни, Роберт, веди себя как следует, - и  вышел.  Послышался  звук
шагов, хлопнула входная дверь.
   - Сара... Сара, я хочу есть. - Робби дергал ее за  рукав,  заглядывал
ей в глаза. Рот у него отцовский, подумала со вздохом  Сара,  улыбнулась
мальчику и спросила, что бы он хотел на завтрак.


   ГЛАВА 6

   Прошла неделя, Сара и Робби стали добрыми друзьями, но отношения меж-
ду отцом и сыном не менялись, и Сару  не  оставляло  ощущение,  что  она
должна что-то сделать, чтобы помочь им. Но  как  это  осуществить,  если
Робби почти не видел отца? Несколько раз Грей возвращался поздно и  зво-
нил с фабрики, прося, чтобы Сара задержалась и уложила Робби спать.
   Грею не нравилось, что она не живет в его доме,  но  Сара  оставалась
твердой в своем решении: ей было достаточно того  пронзительного,  чисто
физического желания, которое возникало у нее каждое утро, когда она  ви-
дела, как он стоит возле кухонного стола, глотая  холодный  кофе.  Оста-
ваться с ним под одной крышей невозможно - это она понимала четко.
   Но почему у нее возникало непреодолимое желание физической близости с
ним? С его стороны никакого намека на что-либо подобное, безусловно,  не
было, и Сара старалась подавлять свои порывы. И все же: что это  означа-
ло? Она в него влюбилась? В ее-то годы? Она считала, что давно вышла  из
подобного возраста, влюбляться - удел шестнадцатилетних, а  с  годами  и
опытом приходит понимание. Любовь как цветок, растущий медленно и болез-
ненно, требующий ежедневной заботы и поливки. И кроме того... ее чувства
были гораздо глубже, это не просто сексуальное влечение, обожание недос-
тижимого мифического существа мужского пола, которому приписывают  целый
букет достоинств. По утрам, наблюдая, как Грей, морщась, пьет кофе,  ви-
дя, как Роберт отворачивается от отца и льнет к  ней,  она  жалела  Грея
всей душой. Вечерами, когда он возвращался с работы усталый, напряженный
- сплошной комок нервов, - ей хотелось успокоить его,  разделить  с  ним
заботы, обнять и утешить его, как Робби, излить на него  всю  свою  неж-
ность. А вдруг он откликнется, скажет или  сделает  что-то,  и  она  по-
чувствует, что он наконец-то видит в ней женщину? Вот тогда-то и выплес-
нется наружу глубоко запрятанное болезненно-страстное влечение,  которое
так смущало и мучило ее.
   Это была не просто влюбленность, а сама любовь,  со  всей  сложностью
чувств и физических желаний, которую, как подсказывали ей логика и здра-
вый смысл, она не имела права испытывать, но которая все росла и росла в
ее душе. Но как же она могла так влюбиться? Многого в характере Грея она
не понимала. Но то, что ей по необходимости  приходилось  проводить  так
много времени в его доме, дало ей возможность узнать чисто домашние  ме-
лочи его жизни. Он сам стирал и гладил свои рубашки... но не имел ни ма-
лейшего представления о том, какой размер одежды у его сына; и  хотя  по
приезде мальчика сюда он сразу же купил ему все необходимое, он не пони-
мал, что мальчик растет и одежда изнашивается, да и сама  одежда  совсем
не годилась для жизни в деревне. Сара признавала, Робби нужна  мать,  но
прекрасно понимала, что он ради своего же блага не  должен  воспринимать
ее именно так, ведь она вполне представляла себе, какие страдания  выпа-
дут на его долю, когда придет время расставаться.
   Она старалась как можно больше говорить с  мальчиком  об  отце,  хотя
Робби упорно уходил от этих разговоров.
   Сегодня у Сары был день рождения, и вечером Салли и  Росс  пригласили
ее в ресторан, а утром на столе ее  ждали  поздравительные  открытки  от
родственников и старых школьных и университетских друзей, которых судьба
разбросала по Европе. И когда Сара отправилась к Грею, она особенно ост-
ро почувствовала тепло своего родного дома и холод того, куда  она  нап-
равлялась. Вечером ее ждали к обеду в очень дорогом и модном ресторане.
   В субботу - она не работала по субботам и воскресеньям, так как  Грей
бывал дома и сам занимался сыном, - Салли потащила ее в ближайший  горо-
док купить новое платье, несмотря на протесты Сары, что это слишком  до-
рого.
   - Мне очень хорошо заплатили за последний заказ, - сказала Салли, до-
бавив с усмешкой: - И потом, мне будет не так стыдно за собственное  мо-
товство. Как ты думаешь. Россу понравится? - спрашивала она Сару, расха-
живая перед ней в узком, с тонкими бретелями, платье из черного джерси.
   - Я думаю, если ты наденешь его, когда мы пойдем праздновать мой день
рождения. Росс в душе пожелает, чтоб я убралась подальше! - искренне от-
ветила Сара.
   Она очень беспокоилась, что ее  присутствие  надоест  Россу,  вызовет
трения между супругами. Но Салли ее заверила,  что  Росс  человек  очень
добродушный и спокойный.
   - Кроме того, - добавила она, по обыкновению широко улыбаясь, - внут-
ренние перегородки в доме - два фута толщиной, ты сама знаешь,  телефон-
ный звонок не слышен из соседней комнаты, и если Росс  захочет  любовных
утех... - Она залилась веселым смехом, увидев Сарино  лицо,  и  сказала,
поддразнивая ее: - Я забыла, как ты легко краснеешь  и  смущаешься.  Вот
когда появятся дети и будут врываться в спальню в любое время дня и  но-
чи, особенно в самые критические моменты, тогда-то и начнешь приходить в
отчаяние.
   И обе захохотали.
   Когда Сара пришла к Робби после двухдневного отсутствия, он  встретил
ее с восторгом: мальчик нуждался в ласке, хотел, чтобы Сара его постоян-
но обнимала, всячески демонстрировала свою привязанность к нему.
   Из его детской болтовни Сара выяснила, что у его матери были  длинные
розовые ногти и туфли с высокими каблуками. Она поняла также, что бывшая
жена Грея совсем не была той преданной матерью,  какой  хотела  казаться
окружающим... мать,  отправившая  сына  к  бабушке,  чтобы  наслаждаться
жизнью свободной одинокой женщины.
   Сара старалась не осуждать  мать  Робби  -  жизнь  родителей-одиночек
трудна, нельзя же требовать, чтобы они посвящали детям каждое  мгновение
своей жизни. Но одно эта женщина, несомненно, сумела сделать: она внуши-
ла мальчику страх и неприязнь к отцу. Стоило Саре произнести  имя  Грея,
как он застывал и морщился.
   В ту пятницу, узнав, что Грей задерживается, Робби сказал Саре:
   - Я рад, что папа вернется поздно; значит, вы пробудете со  мной  по-
дольше, да?
   Он впервые назвал Грея "папа", и у Сары  появилась  надежда,  что  со
временем ему удастся преодолеть нелюбовь к отцу.
   Утром Грей предупредил, что вернется пораньше, поэтому Сара не  стала
говорить ему, что приглашена на обед и должна уйти в  шесть,  но  сейчас
было уже четверть седьмого, а Грей еще не появился. Когда она  позвонила
на фабрику, ей никто не ответил.
   И вот теперь, покусывая губы, она решила, что подождет до семи, потом
позвонит Салли и предупредит, что не успеет к назначенному часу.
   В десять минут восьмого она набрала номер сестры.
   Салли ответила сразу же.
   - О! Не может быть! Разве ты ему не сказала, что мы идем в  ресторан?
- воскликнула она.
   - Нет, - призналась Сара. - Но он обещал прийти рано. Я позвонила  на
фабрику, там никто не ответил, не могу же я оставлять Роберта одного!
   - Ну разумеется, - согласилась Салли. - Столик  заказан  на  половину
девятого, и, боюсь, они не изменят время - ресторан  пользуется  большой
популярностью.
   - Послушай, если я не успею, может, вы пойдете с Россом без  меня?  -
спросила Сара.
   - Но ведь это же твой день рождения, - напомнила Салли. - Ох, пропади
он пропадом! Уж не думает ли он, что ты простая нянька? Даже не  предуп-
редил, что задерживается.
   - Обычно он именно так и делал, - бросилась защищать его Сара. - Пос-
лушай, я подожду до половины восьмого, если он не придет, я позвоню.
   Вот и половина восьмого, время Робби ложиться спать, а  Грей  все  не
возвращался; вздохнув, Сара позвонила сестре. Та очень расстроилась,  но
вынуждена была признать, что у Сары нет другого выхода, как  остаться  с
Робби.
   - Надеюсь, ты дашь понять Грею, что он тебя сильно подвел? -  сказала
Салли, но тут же успокоила ее: они с Россом пойдут без нес, чтобы  вечер
не был испорчен вконец. - Хотя это ужасно  несправедливо,  ведь  это  же
твой день рождения.
   Обернувшись, Сара увидела рядом Робби; его лицо было очень  озабочен-
ным.
   Сара вздохнула. Мальчик выглядел таким  испуганным,  беззащитным;  ни
обещаниям взрослых, ни их любви он уже не  верил.  Сара  старалась,  как
могла, приласкать Робби, успокоить.
   - Пошли, Робби, пора в ванную! - бодро сказала она.
   - Можно я съем на ужин кусочек пирога? - спросил он и улыбнулся.  Они
с Робби потратили целое утро и испекли именинный пирог.
   - Никаких пирогов на ночь, Робби, - напомнила она. - Как насчет ябло-
ка?
   Он серьезно кивнул. Он был таким послушным, исполнительным  ребенком.
Слишком исполнительным и слишком тихим, подумала она, наблюдая  за  ним.
Вероятно, это объяснялось тем, что он воспитывался у бабушки, хотя ниче-
го плохого нет, если у мальчика немного старомодные манеры. Но если бы у
Робби было поменьше послушания и исполнительности, страха и  мнительнос-
ти, ему было бы легче приспособиться к школьной жизни.  Сара  опасалась,
что общество здоровых, веселых мальчишек и девчонок его возраста окажет-
ся для него труднопереносимым и он опять уйдет в свою скорлупу. Она  уже
наводила справки о спортивных мероприятиях, где он мог бы участвовать  и
встречаться с детьми своего возраста, и собиралась водить его на  плава-
ние в те часы, когда там будут ребята его лет.
   К восьми Робби уже искупался и лег спать.  Сара  почитала  ему  перед
сном любимую книжку. Она заметила, что когда Робби бывал  расстроен  или
взволнован, то обращался к старым, любимым вещам, пытаясь,  видимо,  об-
рести уверенность в надежном прошлом. Постепенно она старалась  углубить
его знания, помочь ему обрести уверенность в настоящем, но  это  процесс
длительный, медленный, его нельм преодолеть одним прыжком. Сара  понима-
ла, что ее старания могут принести ему больше горя, чем  радости,  когда
наступит день расставания. Не получится ли так, что он будет считать  ее
еще одним взрослым, который обманул его доверие?
   Вздохнув, Сара спустилась вниз, забрав грязную одежду,  чтобы  пости-
рать.
   У нее не было другого выхода: придется ждать возвращения Грея и лучше
будет заняться чем-нибудь полезным.
   В кухне на столе ярким пятном выделялась ветка  с  лиловыми  цветами,
которую они сорвали в саду, хотя лепестки уже начали  опадать.  У  Робби
было хорошее чувство формы, и он нарисовал этот цветок.  Сара  приколола
рисунок к доске, которую повесила в кухне  с  помощью  Робби,  предвари-
тельно спросив разрешения у Грея. Тот удивленно поднял  брови  и  сказал
только:
   - Ну, если вы считаете, что это нужно...
   Каждый день за чаем они с Робби составляли список того, что сделали и
что собираются делать, и прикрепляли оба списка к  доске.  Робби  хорошо
читал, но с математикой у него были нелады, и Сара старалась помочь ему,
заставляя складывать и вычитать, превращая обучение в игру,  которая  их
обоих очень увлекала.
   В десять, когда Сара уже заканчивала гладить, она услышала, как к до-
му подъехала машина и на крыльце щелкнул выключатель.
   Грей прошел прямо в кухню со двора, а не через парадную  дверь.  День
был жаркий, безветренный, и вечер дышал теплом. Грей снял пиджак и галс-
тук. Верхние пуговицы рубашки были расстегнуты, кожа блестела, на подбо-
родке появилась щетина.
   Сара заметила, что выражение лица у него было недовольное и при свете
лампы на лбу и под глазами проступили морщины.
   И, как всегда, его появление пробудило в ней те чувства,  которые  ей
удавалось подавлять в его отсутствие. От него исходил слабый запах тепла
и пота, и это ощущение мужской силы было подобно удару - каждая мышца ее
тела напряглась.
   Недовольство Грея усилилось, когда он заметил, чем  она  занята,  как
будто эта домашняя работа раздражала его.
   - Робби спит? - спросил он, поставив на  пол  кейс,  пододвинул  себе
стул, устало опустился на него.
   - Да, - ответила Сара.
   - Тогда я не буду заходить к нему, чтобы не разбудить.
   Сара поджала губы. Трудно было заставить Робби относиться к отцу  как
к человеку, которого можно полюбить и стать ему  близким,  но  не  менее
трудно было заставить Грея сделать первые шаги навстречу  мальчику,  по-
мочь преодолеть боязнь и антипатию.
   - Извините, что я запоздал, - сказал Грей. - Возникли неприятности  с
одним из наших поставщиков, пришлось ехать в Лондон разбираться. Я  про-
сил Мэри позвонить вам и сказать, что вернусь часов в восемь, но, к нес-
частью, все заняло гораздо больше времени.
   Теперь уже было бессмысленно говорить ему о том, что ей не только ни-
чего не сообщили, но что у нее были совсем другие планы  на  сегодняшний
вечер.
   У Сары больше не было причин задерживаться, поэтому она вынула сумку,
проверяя, там ли ключи от машины. Направляясь к двери, она услышала, как
Грей открыл холодильник.
   - Что это? -  спросил  он,  вынимая  остатки  именинного  пирога.  По
просьбе Робби она сделала на нем надпись "С днем рождения, Сара!".
   - Это праздничный пирог, - ответила она кратко, как бы защищаясь.
   - Так сегодня день вашего рождения?  Он  смотрел  на  нее  задумчивым
взглядом; Сара, сама не зная почему, покраснела.
   - Я полагаю, у женщины в вашем возрасте могли бы быть более  интерес-
ные планы на этот вечер, чем  чай  с  пирогом  в  обществе  шестилетнего
мальчика. Насмешливый тон и выражение его лица сыграли роль детонатора.
   - Действительно, меня пригласили в ресторан, - ответила она  сердито.
- Но мне никто не передал, что вы задерживаетесь, не могла же я оставить
Роберта одного, ведь утром вы обещали, что вернетесь вовремя...
   - Так у вас было назначено свидание? Почему это его так удивило? Неу-
жели он не понимает, как оскорбительно и жестоко это звучит? Ни  за  что
на свете она не скажет ему, что свидание было с сестрой и ее мужем.  Она
ответила сердито:
   - Да, было!
   Она рассчитывала, что Грей извинится за испорченный вечер, но он лишь
сказал насмешливо:
   - Ну, заставив его ждать, вы только повысили себе цену. Разве не  так
поступают все женщины?
   Сара смотрела на него с негодованием.
   - Я не знаю, как другие женщины, - ответила она ледяным тоном, - но я
так не поступаю. А теперь извините, мне пора идти.
   Она еще кипела от гнева, когда подъехала к своему дому. В окнах  было
темно. Салли и Росс ушли, не дождавшись ее. В гостиной лежали  поздрави-
тельные открытки: напоминание, как прекрасно начался этот день. Черт  бы
побрал этого Грея Филипса... Если его жене и нравилось дразнить  и  оби-
жать других людей, вовсе не обязательно обвинять в том  же  ее,  Сару...
Она остановилась: она принимает все это слишком близко к сердцу, слишком
близко; ее волнует отнюдь не только то, что касается Робби. А Грей  даже
не помнит о ее существовании.
   Устало она поднялась наверх и разобрала постель.
   - Так ты ему сказала, как он тебе все испортил? - приставала Салли.
   - Да вроде, - ответила Сара, которой не хотелось ничего объяснять.
   - Ну, знаешь ли, Сара, нельзя же, чтобы он пользовался  твоей  добро-
той! Ты - учительница, а вовсе не мать.
   Сара вздохнула.
   - Мне пора идти, иначе я опоздаю.
   Когда она подъехала к дому, машина Грея стояла на обычном месте,  хо-
тя, когда она вошла в кухню, там никого не было и горел свет.
   На столе стояли тарелка с куском недоеденной пиццы и недопитая  чашка
кофе.
   Сара открыла дверь в холл.
   Тишина. Она заколебалась. Так, наверное, чувствует  себя  человек  на
покинутом корабле, подумала она. Самое разумное пойти наверх  и  узнать,
встал ли Роберт, но она еще помнила, как смотрел на нее Грей, когда  од-
нажды застал ее в кабинете, и кроме того, если он проспал, а похоже, это
именно так... Мысль о возможности столкнуться с ним, полуголым, когда он
будет выходить из спальни или из ванной...
   Прекрати! - одернула она себя и, справившись с волнением,  шагнула  к
лестнице.
   Ее наняли и ей платят, чтобы она заботилась о Роберте, и  она  должна
выполнять свои обязанности. Если Грей проспал, она может послать  Робби,
чтобы тот разбудил отца, решила она, открывая дверь в комнату Роберта.
   Шторы были опущены. Робби в комнате не было, в ванной шумела вода, но
не это заставило ее застыть: она увидела Грея, который лежал на  кровати
мальчика, одетый, и крепко спал.
   Она в недоумении смотрела на него; из ванной появился Робби.
   - Мне приснился плохой сон, - шепотом сказал он.  -  Папа  пришел  ко
мне. Он сказал, что не надо бояться, ведь он со мной.
   Саре бы надо было порадоваться тому, как легко Робби назвал Грея "па-
па", и он, кажется, поверил ему: если Грей говорит "не бойся" -  бояться
действительно нечего.
   - Сара, я хочу есть, - услышала она голос Робби, когда он направлялся
к лестнице.
   Она хотела окликнуть его и попросить разбудить отца, но в этот момент
Грей зашевелился и нахмурился, не открывая глаз  и  стараясь  устроиться
поудобнее на детской кроватке.
   Наверное, он очень устал, если ухитрился заснуть на такой узкой  кро-
вати вместе с ребенком, подумала Сара, отступая к двери в страхе, что он
вот-вот откроет глаза, но Грей закинул руки за голову, смахнув при  этом
со стола стакан со сладкой водой, которую она всегда оставляла Робби  на
ночь.
   Инстинктивно Сара бросилась вперед, но стакан упал, вода пролилась на
ковер; она наклонилась поднять его и вдруг почувствовала, как рука  Грея
коснулась ее волос.
   От неожиданности она замерла: ни двинуться, ни вздохнуть,  ни  вообще
что-либо предпринять она была не в состоянии.
   Пальцы Грея медленно скользили по ее волосам. Он глубоко и удовлетво-
ренно вздохнул, сжал волосы в руке и потянул их осторожно,  наклоняя  ее
голову к себе.
   Она видела: глаза его закрыты, он еще крепко спит и абсолютно не соз-
нает, что делает. Ей нужно немедленно освободить волосы и разбудить его.
Одному Богу известно, кого он видит во сне - какую-то женщину, с которой
у него были настолько близкие отношения...
   Сара с трудом перевела дух. Она была так близко от  него,  что  могла
рассмотреть поры на лице, отросшую за ночь щетину на подбородке,  загну-
тые шелковистые ресницы. До нее доносился запах теплого мужского тела, и
машинально, чтобы не потерять равновесие, она оперлась рукой о его грудь
и почувствовала, как тяжело и неровно бьется его сердце.
   Внезапно он уткнулся ей в шею, а большим пальцем стал поглаживать  ее
за ухом. Все чувства ее смешались, тело затрепетало в ответ на эту  лас-
ку. Его небритый подбородок терся о ее мягкую  кожу,  но  ощущение  было
дразняще-чувственным, приятным, токи побежали по коже. Сама того не соз-
навая, Сара наклонилась ниже, изгибая шею в ответ на  его  ласку.  Рука,
лежащая у нее на груди, напряглась, пальцы  сжались.  Она  слышала  свое
прерывистое дыхание, все ее тело болезненно дрожало.
   На ней была тонкая хлопчатобумажная кофточка, и, когда рука Грея при-
подняла ее грудь, она охнула, но он этого не услышал, глаза его  остава-
лись закрытыми, губы скользили по ее шее, кончик языка поглаживал ее,  и
прикосновение его зубов вызывало удивительное сладкое чувство.
   Тело Сары вздрагивало, она понимала, что нужно сейчас  же  прекратить
это, но приказы, которые отдавал разум, не принимались телом, оно посту-
пало как раз наоборот: все теснее и  теснее  прижималось  к  Грею.  Мозг
твердил: отодвинься от него, пока не поздно, пока он не проснулся  и  не
понял, что он делает, что она ему позволяет делать.
   Она задрожала, когда его пальцы стали медленно поглаживать ее  сосок,
из горла ее рвался стон. Рот его медленно скользил по ее лицу в  поисках
ее губ, и она не смогла удержаться: повернула голову ему навстречу.
   Когда он нашел ее губы, сердце ее остановилось, а чувства словно сош-
ли с ума, все закружилось, точно в водовороте, под  настойчивым  нажимом
его губ. Это не был робкий, несмелый поцелуй: так целуют женщину,  кото-
рая близка тебе и желанна.
   Но кто же была та женщина? Замерев в его объятиях, Сара осознала, что
это - не она; и сразу же ее чувства как бы растворились, а тело  замерло
от стыда и отвращения.
   Грей продолжал целовать ее во сне; как только он  ощутил  сопротивле-
ние, зубы его впились в ее губы.
   От неожиданной острой боли Сара вскрикнула, отшатнувшись.
   Грей тотчас же открыл глаза, нахмурил брови и уставился на нее.
   Сара стремительно вскочила на ноги, бормоча в панике:
   - Вы столкнули стакан с водой со столика. Простите, что я вас  разбу-
дила.
   Он все еще хмурился, а она буквально чувствовала его мысли; он силил-
ся вспомнить что-то, что его беспокоило.
   Он пристально смотрел на ее губу. Она тотчас же ее закусила, стараясь
не морщиться, так как прокушенная кожица болела, сердце ее бешено стуча-
ло.
   Ей стало до ужаса неловко: она боялась, что он очнется и еще  подума-
ет, что она сама... Но когда он заговорил, она поняла, что он совершенно
не помнит того, что здесь происходило.
   - Что я здесь, черт побери, делаю?..
   Она отозвалась, запинаясь:
   - Робби сказал, что ему приснился дурной сон, вы  к  нему  пришли  и,
должно быть, заснули вместе с ним.
   Грей издал какой-то странный звук, спустил ноги на пол, выругался ше-
потом и вдруг застонал:
   - О Боже! Спина!
   Сара пятилась к двери. От резких движений рубашка выбилась у него  из
брюк, обнажив мускулистый живот и грудь. Он потянулся, и  она  услышала,
как хрустнули кости.
   - Сколько времени? - спросил он и опять тихо выругался, когда она от-
ветила. - Проклятье! У меня через  полчаса  деловое  свидание.  Придется
позвонить Мэри и отложить его.
   Он продолжал хмуриться; мысли его были уже далеко; ничто в его  пове-
дении не говорило, что он, хотя бы смутно, помнил о  происшедшем;  когда
она отступила к двери, он посмотрел ей прямо в лицо, и взгляд его задер-
жался на ее губах.
   Внутри у Сары все так трепетало, что она удивлялась, как он этого  не
замечает.
   Открыв дверь, она поспешно вышла. Внизу, в кухне, Робби  ел  овсянку.
Рот у него был в молоке, он поднял голову, взглянул  на  Сару  и  широко
улыбнулся.
   Сара стояла спиной к двери, когда через полчаса Грей вошел  в  кухню.
Она сразу же насторожилась, не в состоянии повернуться к нему.  Вспомнил
он что-нибудь или так крепко спал, что ничего не сознавал?
   Услышав, как он открыл холодильник, она с трудом повернулась.  Сердце
ее дрожало: он был таким чужим, таким далеким, и, видя его сейчас в тем-
ном строгом костюме, невозможно было поверить, что  он...  Она  перевела
дух, напомнив себе, что целовал и ласкал он вовсе не ее.
   Он взял из холодильника апельсиновый сок.
   - У нас остался праздничный пирог, Сара? - спросил Роберт.
   Сара знала, что Грей наблюдает за ней, она не смотрела на него,  ощу-
щая, что лицо и шея ее залились краской.
   Закончив завтрак. Грей взял кейс и направился к двери,  приостановив-
шись, чтобы резко сказать:
   - На минутку, Сара!
   Едва дыша, она вышла за ним в холл. Значит, он  все-таки  вспомнил  и
теперь хочет узнать, почему она его не остановила, почему не  разбудила,
почему...
   - Думаю, Робби лучше не есть пирог, - сказал он. - Наверное, это пос-
лужило причиной его ночных кошмаров, из-за которых мы оба не спали.
   Сара пристально смотрела на него, а он продолжал с укором:
   - Мне казалось, у вас достаточно здравого смысла,  чтобы  не  кормить
его подобной едой, в ней столько сахара и жира!
   - Он приготовлен по рецепту, в котором почти нет сахара и жира, - от-
ветила Сара.
   Да как он смеет намекать на то, что это она виновата в ночных  кошма-
рах Робби? Она уже хотела сказать ему, что, если его так беспокоят  дур-
ные сны Робби, лучше искать причину в себе, а не в ее  стряпне.  Но  она
так растерялась, что просто не могла найти слов для отпора.
   Он отвернулся, и она закусила от досады губу, забыв о ранке. Боль бы-
ла так сильна, что она невольно вскрикнула; он остановился  и  посмотрел
на нее, бросив взгляд на ее распухшую губу. Она смущенно вспыхнула.
   - На вашем месте я бы посоветовал вашему приятелю  быть  в  следующий
раз поосторожнее, - сказал он брезгливо, открывая дверь.
   Дрожащим от гнева голосом Сара вскрикнула:
   - У меня нет приятеля, и, к вашему сведению... - Она замолчала, сооб-
разив, что чуть не проговорилась.
   - Что - к моему сведению? - спросил Грей.
   Он снова посмотрел на нее, и Сара испугалась. Она крепко сжала дрожа-
щие губы и отвернулась. Ее трясло от страха; машинально она  дотронулась
до губ кончиком языка, как бы ощупывая их, и он понял, что к таким  сви-
детельствам мужской страсти она не привыкла.
   Грей застыл: глубоко скрытая боль, которую  он  ощутил,  проснувшись,
вспыхнула с новой силой. Давно уже он не испытывал такого непреодолимого
желания.
   В последние месяцы брака его сексуальные желания сошли на нет, у него
даже не возникало мысли отомстить жене за  неверность  и  предательство,
меняя женщин как перчатки. Правда, у него случались связи, но в основном
это был союз умов, а не тел.
   И для него было большой неожиданностью, что он еще  способен  испыты-
вать такое глубокое физическое влечение, и что еще  хуже  -  влечение  к
женщине, от которой он намеренно держался на расстоянии.
   И только позже, по дороге на фабрику, он задал себе вопрос: почему  у
него с первой их встречи возникла уверенность, что именно она та  женщи-
на, против которой ему придется возводить баррикады; именно  она  сможет
пробить броню, в которую были закованы все его чувства и желания?
   Он проклинал себя за то, что пригласил ее на работу, но иного  выхода
у него не было: нужно было позаботиться о Робби. Робби - его  дитя,  его
сын... Робби, который его боялся благодаря стараниям матери. Но  прошлой
ночью, испуганный дурным сном, мальчик позвал его, прижался к нему  теп-
лым своим тельцем, и его затопила такая горячая волна любви, отчаяния  и
боли! Любви к ребенку, который был  частью  его  самого;  отчаяния,  что
столько лет они прожили в разлуке; боли, которой были окрашены их нынеш-
ние отношения.
   Он не мог понять, что же с ним происходит. Он  вырвал  с  корнем  все
чувства, внушая себе: куда безопаснее не чувствовать,  не  любить,  -  и
вдруг оказался беззащитным, броня лежала у его ног, а он был наг и изра-
нен...
   Грей перевел дух, стараясь успокоиться, вздрогнул при воспоминании  о
том, что пережил, разглядывая припухшие Сарины губы. Он  ревновал  ее  к
тому, кто имел право целовать ее с такой страстью и такой  силой,  и  не
замечал - или не желал замечать, - что причиняет ей боль.
   Она сказала, что у нее нет приятеля, вспомнил он. Но ведь  кто-то  ее
целовал. Боже мой, если закрыть глаза, то можно ощутить мягкость ее губ,
услышать стоны восторга; прикоснуться к груди, почувствовать, как  начи-
нает дрожать ее тело в ответ на его ласку...
   Он выругался, когда радом просигналила машина, и увидел, что  зажегся
зеленый свет, а он сидит, уставившись в пространство.
   Хватит! Это надо прекратить. В его жизни  ничему  подобному  не  было
места, и это очень опасно.
   Когда-то он верил, что любит и любим. Но он ошибся и больше в эту за-
падню не попадется никогда.
   Никогда.


   ГЛАВА 7

   Грей озадачивал Сару, она это признавала. Он был весь соткан из  про-
тиворечий: то он пытается быть заботливым отцом, а в следующий миг отша-
тывается от мальчика как бы в испуге.
   Но ведь не боялся же он Робби! Может, он просто боялся его полюбить?
   Нахмурившись, Сара задумалась. Прошло две недели с того  утра,  когда
она застала Грея спящим в кровати Робби, когда он, не просыпаясь,  цело-
вал ее.
   Нет-нет, об этом даже вспоминать не надо, много раз говорила она  се-
бе, вокруг случившегося надо воздвигнуть надежный заслон  и  никогда  не
ворошить прошлого. Если же она позволит воспоминаниям взять верх...
   Она содрогнулась.
   С Греем у нее нет будущего, нет никакой надежды, что он ответит  вза-
имностью на ее любовь. Он относился к ней со спокойной  вежливостью,  за
которой скрывалась неприязнь. Она чувствовала, как ему неприятно ее при-
сутствие в доме, видела, как он на нее смотрит, когда Робби к ней ласка-
ется, как ему неприятна все возрастающая любовь мальчика к ней.
   Сару это тоже беспокоило, хотя, как ей казалось, по совершенно другим
причинам. Робби - легкоранимый мальчик. Она старалась расширить его кру-
гозор, познакомить с другими детьми, и в некоторой степени ей  это  уда-
лось, но он все еще испуганно жался к ней, как бы боясь, что  она  может
исчезнуть.
   Но это была естественная реакция на пережитую Робби травму, и необхо-
димо, чтобы в его жизни появился человек, которому он отдал бы свою  лю-
бовь, на которого мог бы рассчитывать постоянно, а не временно.
   К счастью, Робби постепенно стал привыкать к отцу  благодаря  Сариным
настойчивым усилиям доказать мальчику, что Грей ему друг. Да и Грей стал
мягче и внимательнее;  постепенно  между  ними  возникала  более  тесная
связь, однако временами Грей,  играя  с  Робби  или  лаская  его,  вдруг
отстранялся и как бы деревенел от напряжения. Казалось, он боялся  проя-
вить любовь к сыну. Но как же это объяснить? Какой мужчина боится  полю-
бить собственного ребенка? Тот, у кого однажды уже отняли  сына  и  кто,
вопреки логике, боится, как бы все  это  не  повторилось?  Тот,  кто  на
собственном опыте убедился, сколь тесно связаны  между  собой  любовь  и
страдание, и не может отделить их друг от Друга?
   Саре очень хотелось вызвать Грея на  разговор  и  доказать  ему,  что
сдержанностью он обижает Робби, вынуждает мальчика не доверять своим ес-
тественным порывам, желанию открыть отцу свое сердце. Но, даже будь Грей
менее неприступен, вряд ли она смогла бы в таком разговоре  скрыть  свои
собственные чувства.
   И вообще Сара мучилась сомнениями, подходящий ли она человек в данной
ситуации. Однажды она попыталась очень робко высказаться на  этот  счет,
но Грей тотчас же рассердился, недовольно поджав губы, и  обвинил  ее  в
том, что она хочет нарушить обещание, данное при  подписании  контракта.
Она вынуждена была отступить, сознавая, что ей не удастся убедить его.
   Сара поняла, что Грей не доверял решительно ничему, что  основывалось
на эмоциях. С горечью она подумала: как же он любил когда-то мать  Робби
и Как тяжело переживает все случившееся...
   Но когда она поделилась своими мыслями дома, Росс покачал  головой  и
сказал:
   - Я слышал как раз обратное: единственной причиной, заставившей  Грея
жениться на ней, была ее беременность, и ему пришлось долго  уговаривать
ее не делать аборт. По-видимому, никто особенно не удивился, когда они в
конце концов развелись: все между ними явно было кончено задолго  до  их
свадьбы и рождения мальчика.
   Сара сочувственно покачала головой, и Росс продолжил:
   - Ты знаешь, что тебе мешает в жизни? Ты слишком мягкосердечна; ты  -
идеалистка.
   - Но мне просто жаль мальчика, - прервала его Сара.
   - Бедный Робби! Ему очень повезло, что ты оказалась с ним, Сара.
   - Боюсь, как бы от этого не получилось больше вреда, чем пользы.  Ему
нужно, чтобы рядом с ним постоянно был кто-то.
   - Ты хочешь сказать, что Грею нужно жениться? Ну, я в этом очень сом-
неваюсь, - сказал Росс. - Говорит, он поклялся  никогда  больше  не  же-
ниться, да и не такой он человек, чтобы легко увлечься.
   - Да, не такой, - заметила с чувством Сара.
   Грей не был холодным человеком, Сара знала это. Иногда она  физически
ощущала то напряжение, которое скопилось в нем: от него как бы веяло жа-
ром.
   Чем дальше шло время, тем нетерпимее он становился: раздражался,  де-
лал замечания, иногда очень несправедливые; ей казалось, будто он  наме-
ренно провоцирует ее - хочет, чтобы она разорвала договор и ушла. Но ес-
ли он так хочет избавиться от нее, ему достаточно просто сказать  ей  об
этом.
   Временами он смотрел на нее с ненавистью. Он стал приходить домой все
позднее, и ей приходилось задерживаться дольше оговоренных шести  часов.
Если она напоминала ему об этом, он неизменно возражал, что предлагал ей
жить в доме.
   Сегодня Грей обещал вернуться к шести, так как Сара должна была  при-
сутствовать на званом обеде в доме, куда был приглашен один бизнесмен  -
Росс был в нем очень заинтересован. Салли объяснила, что  они  вовсе  не
собираются сватать Сару; правда, Сара не очень-то в это поверила, но от-
казать сестре в ее просьбе она не могла.
   Было уже половина седьмого, и Саре пришлось звонить домой, чтобы пре-
дупредить, что ей не удастся прийти вовремя.
   - Ох, это уже переходит все границы, - жалобно вздохнула Салли. - По-
хоже, он делает это нарочно. Ты звонила на фабрику?
   - Да, но никто не знает, где он. Он ушел прямо после завтрака на  де-
ловое свидание и сказал, что оттуда поедет домой. - Сара покусала губы и
спросила с тревогой: - Как ты думаешь, с ним ничего не  могло  случиться
дорогой?
   Салли тотчас же забыла свой гнев.
   - О Боже! Надеюсь, что нет... но лучше навести справки. Хотя я думаю,
если бы что-то случилось...
   - Я позвоню в полицию, - пробормотала Сара.
   Удостоверившись, что сообщений о несчастном случае с Греем в  полицию
не поступало, Сара все еще сидела возле телефона, когда услышала, как  к
дому подъезжает машина.
   Тотчас же тревога сменилась злостью - не только на то, что  он  опоз-
дал, а больше что заставил ее нервничать.
   Когда он вошел, она вскочила, лицо ее побледнело, огромные глаза  го-
рели в полутьме холла, и ее тоненькая, воздушная фигурка вызвала у  Грея
такую отчаянную, непереносимую боль, что ему стоило громадных усилий  не
броситься к ней, не прижать к себе, не поцеловать... не как чужую женщи-
ну, а ту, которая ему близка, тело которой ему  знакомо,  реакция  этого
тела казалась ему такой понятной. Все ее чувства откликались на его  же-
лание так остро, что он мог бы овладеть ею сейчас, не сходя  с  места  и
раствориться в ней, сняв все свое раздражение, боль, страдания,  -  все,
что его угнетало.
   Он уже шагнул к ней, но все его мечты обратились в прах - резким  то-
ном Сара сказала:
   - Вы обещали быть к шести. Я вам говорила,  что  меня  пригласили  на
обед.
   Холодный голос и ледяной взгляд подействовали  на  него  отрезвляюще,
причинив такую физическую боль, что он отреагировал тотчас же - сдержан-
ности как не бывало.
   - Так почему же вы не ушли, если этот проклятый обед для вас так  ва-
жен?
   Сара с возмущением посмотрела на него.
   - Вы же знаете, я не могу оставить Робби одного, - ответила она.
   - А почему нет? - грубо возразил он. - Его мать  это  делала.  Именно
потому, что она оставляла его одного постоянно, бабушка  наконец  вмеша-
лась и взяла его к себе. Ну, если этот проклятый обед для вас так важен,
важнее Робби - я вас не держу, можете вообще больше не возвращаться!
   Его выпад был так неожидан, так чудовищно несправедлив, что Сара мол-
ча уставилась на него.
   Она почувствовала, как слезы выступают у нее на глазах, и поняла: ес-
ли она задержится хоть на мгновение, они польются  рекой.  Меньше  всего
она хотела, чтобы Грей видел ее слабость, поэтому единственное, на что у
нее еще оставались силы, было схватить сумку и, промчавшись  мимо  Грея,
выскочить за дверь.
   Изо всех сил нажимая на сцепление, она пронеслась по  подъездной  до-
рожке и остановилась только у выезда на основную магистраль, чтобы  нем-
ного успокоиться и прийти в себя.
   Увы, слезы лились рекой и она с трудом удерживала рыданья.
   Это от неожиданности, просто от неожиданности, твердила она. Но вслед
за потрясением пришли отчаяние и боль. Больше не имело  смысла  успокаи-
вать себя: она убедилась еще раз, что за человек Грей.
   Наброситься на нее, когда виноват был сам...
   Она глотала слезы и не могла поверить, что он ее уволил. Он вышел  из
себя так внезапно и грубо, абсолютно перестал управлять  собой,  а  ведь
раньше всегда безукоризненно вел себя, следил за  каждым  своим  словом,
все поступки его были продуманы и просчитаны.
   Когда Сара подъехала к дому, она уже взяла себя в руки, хотя была со-
вершенно разбита.
   Резкий переход от страха за жизнь Грея, от мысли о том, что,  возмож-
но, он лежит гденибудь в больнице, беспомощный, без сознания, к  появле-
нию его живого и здорового, даже не подозревающего,  какое  беспокойство
он ей причинил, не говоря уже о том, что он забыл о своем обещании  вер-
нуться вовремя, спровоцировал вспышку ее гнева.
   А Грей, похоже, был доволен ее взрывом, он даже подстрекал ее к  это-
му, хотя, несомненно, знал, что виноват. И вот он уволил ее.
   Она передернула плечами. Придется пойти туда завтра и  все  объяснить
Робби. Но как она это сделает?..
   И опять на нее нахлынул гнев. Как может Грей так эгоистично, так без-
думно поступать с Робби? Он что, не понимает, как расстроится мальчик?
   Салли с Россом вернулись в этот вечер поздно. Услышав, что  произошло
между ними. Росс помрачнел.
   - В таком случае тебе надо уходить, - сказал он, когда она замолчала.
   - Да, но Робби... - начала Сара.
   Росс покачал головой.
   - Я знаю, ты очень беспокоишься о мальчике, Сара, у тебя слишком доб-
рое сердце. Но мы в какой-то степени в ответе за тебя, пока ты живешь  с
нами. Я знаю, ты взрослый человек и можешь сама решать,  как  поступать,
но мне не нравится поведение Грея. Право, мне очень бы хотелось  погово-
рить с ним.
   - О нет, пожалуйста, не надо, - умоляюще сказала Сара.
   Она побледнела и вид у нее был очень расстроенный, поэтому Росс, хотя
и продолжал хмуриться, уступил и сказал только:
   - Ладно, если ты так хочешь. Но не  буду  скрывать:  я  рад,  что  ты
больше не будешь там работать.
   - Мне придется пойти туда завтра, повидать Робби, - сказала  Сара.  -
Не могу я так просто его бросить, даже если Грей все ему объяснит.
   - А может, все-таки нам пойти с тобой? - предложил Росс.
   Но Сара отрицательно покачала головой.
   - Нет, я не могу прятаться за ваши спины. Ты же сам сказал, я  взрос-
лый человек и имею право постоять за себя. Сегодня он застал меня врасп-
лох, но завтра...
   Она проснулась задолго до рассвета - ночью почти не спала  -  и  тща-
тельно оделась, не в рабочее платье, а в строгий костюм, который подчер-
кивал серьезность ее намерений. Сара не собиралась уговаривать Грея  из-
менить свое решение, выпрашивая у него прощение. Она твердо решила пови-
даться с Робби, объяснить как можно мягче, что произошло, ни  в  чем  не
упрекая его отца. Никаких упреков не будет - ради мальчика.
   Когда она подъехала к дому, окна были ярко освещены. Прежде  чем  она
остановила  машину,  парадная  дверь  распахнулась  и  Грей  выбежал  ей
навстречу.
   - Робби... он с вами? - спросил он с  тревогой,  пока  она  открывала
дверцу.
   Робби с вами? В волнении Грей схватил ее за руки. Он стоял так  близ-
ко, что она уловила запах его тела и почувствовала  страх,  который  его
охватил. Он был небрит, в спортивной рубашке и старых джинсах, и  вид  у
него был такой, точно он не спад всю ночь. Его тревога передалась  Саре,
и она сказала резко:
   - Нет, Робби не со мной. А что случилось?
   - Я не могу его найти. Вчера я захватил домой  работу,  а  ночью,  не
знаю почему, мне не спалось...
   Сара заметила, что он не смотрит ей в глаза и голос его дрожит.
   - Я встал рано, пошел в комнату Робби: там его не  было.  Я  осмотрел
весь дом - нигде нет и следа.
   Сара посмотрела на него с недоверием.
   - Вы что, не зашли к нему вчера после моего  ухода?  -  спросила  она
резко.
   Грей поднял на нее глаза, покрасневшие от усталости и тревоги. Помол-
чав, он отрицательно покачал головой и сказал, как бы защищаясь:
   - Я работал дома, думал, что он спит, и не хотел его беспокоить.
   Ты не хотел беспокоить себя, подумала Сара мрачно, но промолчала:  по
его лицу было видно, что ему очень тяжело и что он  сознает  свою  вину.
Упреками тут ничего не исправишь!
   Возникла пауза, и вдруг, к ее удивлению, он сказал:
   - Спасибо.
   Она уставилась на него.
   - За что? - произнесла она в недоумении.
   - За то, что не высказали своих мыслей. Вы ведь считаете, что я  обя-
зательно должен был к нему зайти. - Отчаяние, которое  слышалось  в  его
словах, заставило ее сердце сжаться. - Боже мой, я должен был его прове-
дать... а теперь он исчез.
   - Вы думаете, он действительно ушел из дому? - спросила Сара.
   - Абсолютно уверен. Я дважды осмотрел все комнаты, все шкафы. У  меня
еще оставалась надежда, что, может быть, он ушел к вам.
   От волнения у нее пересохло в горле.
   - А полиция? Вы... - спросила она тихо.
   Он покачал головой.
   - Нет, я собирался позвонить вам, узнать, нет ли его у  вас,  и  если
нет, то попросить у вас совета.
   Он собирался попросить у нее совета! Она смотрела на него, открыв рот
от изумления.
   - Вы мне не верите. Неудивительно! После вчерашнего вечера! О  Госпо-
ди, где же он может быть? Почему он ушел? Мне казалось, он начал  понем-
ногу привыкать, стал понимать...
   - Я думаю, надо все же позвонить в полицию, - мягко сказала  Сара  и,
не сознавая, что делает, ласково коснулась его руки. Он  замолчал,  пос-
мотрел ей в лицо, она почувствовала тепло его руки,  мягкие  волоски  на
ней, мускулы, которые вдруг застыли от ее прикосновения.
   Дыхание у нее перехватило; ни единой мысли в  голове,  тело  налилось
тяжестью. Она вдруг резко отстранилась, побледнев.
   Как же она может думать о своих чувствах, когда все ее  мысли  должны
теперь сосредоточиться только на Роберте?
   Дрожащими пальцами набрав номер, Сара позвонила в полицию.
   Ей ответили быстро и немного успокоили, заверив,  что  через  полчаса
пришлют своего человека. Только не надо никакой паники.
   Не надо паники? Но разве это возможно? Стоило ей только  вспомнить  о
том, как она встретила Робби в первый раз, как он наивно верил, что смо-
жет сам добраться до Лондона...
   Сердце у нее замерло, она повернулась к Грею.
   - Вам не кажется, что он отправился в  Лондон,  к  экономке  бабушки?
Когда я увидела его впервые...
   Грей покачал головой.
   - Не имею ни малейшего представления, как он может поступить. Вы  его
знаете лучше. Я был уверен, что он пошел к вам, ничего другого я не  мог
себе представить. Боже мой! Я даже подумал, что вы...
   - Вы подумали, что я позволю ему уйти из дома?
   Хотя она старалась говорить спокойно, голос ее предательски дрогнул.
   - Простите меня... я... у меня путаются мысли. Но я никогда не  дове-
рял женщинам.
   Она мрачно взглянула на него.
   - Доверие, как и все другое, имеет оборотную сторону, -  сказала  она
тихо. - Я бы никогда не могла обидеть  Робби,  какими  бы  ни  были  мои
чувства к вам. Я знаю, что вчера была к вам несправедлива. Но  мне  было
так неудобно перед сестрой и ее мужем, я их подвела. Они  устраивали  не
просто обед, это также была деловая встреча.
   Грей нахмурился.
   - Вы должны были обедать с сестрой?
   - Да, я была четвертой в их компании, - ответила Сара и замолчала. (К
дому подъехала машина.) - Должно быть, полиция.
   - Да, похоже, - сказал Грей, направляясь к двери. - Я открою.
   Осмотрев все шкафы, Сара объяснила полицейским, как был одет Роберт.
   - Очевидно, он решился на побег внезапно, - сделала вывод полицейский
инспектор, женщина. По опыту они знали, что, если ребенок решился на по-
бег, он, как правило, берет с собой любимые вещи и смену белья. Робби же
с собой ничего не взял и оделся во что попало.
   - Не случилось ли вчера что-то, что могло его  сильно  расстроить?  -
допытывалась инспектор.
   Сара покачала головой.
   - Насколько я знаю - нет.
   - Может, он поссорился с вами или с кемнибудь из друзей?
   Сара перебирала в уме события вчерашнего дня.
   Она уже рассказала инспектору о прошлом Робби  и  об  обстоятельствах
его жизни здесь, ничего не сообщив при этом об отношениях Грея и  Робби:
если Грей сочтет нужным упомянуть о них - это его личное дело.
   С ними разговаривали по отдельности и вместе, вопросы были очень под-
робными, заставляли Сару морщиться, но Грей, как она  заметила,  отвечал
спокойно и искренне, даже когда они выставляли его не в лучшем свете.
   Когда Грей признался, что вечером не виделся с сыном, сержант,  зада-
вавший вопросы, заметил сочувственно:
   - Не вините себя, сэр. Иногда мы все бываем невнимательны.
   Закончив расспросы, полицейские уехали, Сара также  собралась  домой,
подумав, что Грею захочется побыть одному, но, к ее удивлению, он  отри-
цательно покачал головой, пробормотав почти с мольбой:
   - Нет, пожалуйста, если вы можете... - Сара промолчала. Грей  добавил
нерешительно, как бы подбирая слова, к которым не привык:  -  Вы  знаете
Робби... вы ему нужны, он вас любит. Если... когда они найдут его... ес-
ли вы будете здесь...
   Значит, он хотел, чтобы она осталась только ради Робби?  Ну,  другого
она и не ждала.
   Это нескончаемое утро продолжалось; Сара поднялась в комнату Робби  -
ей хотелось побыть среди его вещей - и увидела там  Грея:  он  сидел  на
кровати сына, спиной к ней, прижавшись головой к любимому мишке Робби.
   Сара уже собиралась тихонько выйти из комнаты, когда он произнес  от-
рывисто:
   - Нет, не уходите. Бог мой, я все думаю: какой он маленький, несчаст-
ный. Я должен бы искать его, а не сидеть здесь без дела и ждать.
   Сара подошла к нему и сказала глухо:
   - Нет, полицейские просили нас остаться здесь, на случай каких-то но-
востей.
   - Я чувствую себя совершенно беспомощным. Он же мой сын. Господи, мой
ребенок. - Он помолчал и сказал резко: - Я знаю, вы считаете, что это  я
во всем виноват, но поверьте, я так себя виню, как вам и не снилось! Ах,
если бы я только заглянул к нему вчера!
   И, как и раньше, Сара погладила его  -  молчаливый  знак  сочувствия,
утешения и понимания; горло у нее сжалось, она боялась,  что  не  сможет
больше вымолвить ни слова. Грей повернулся к ней; движения его были неу-
веренными, как у слепого, лицо полно отвращения к самому себе, когда  он
воскликнул:
   - Почему, почему он так поступил? Он действительно меня так боится  и
ненавидит?
   Тотчас же Сара откликнулась:
   - Нет-нет, конечно же, нет.
   Сама того не замечая, она тянулась к нему; его голова оказалась  сов-
сем рядом, и, хотя внутренний голос твердил ей, что не нужно  этого  де-
лать, сострадание и жалость взяли свое, она погладила  его  по  волосам,
утешая и успокаивая.
   - Ох, Сара, если с ним что-нибудь случится...
   Она вдруг испуганно застыла: его следующее движение разбило вдребезги
ее прежнее представление о нем. Неуклюже подняв руки, он крепко обнял ее
и спрятал голову у нее на груди.
   - Грей... -  Ее  голос  дрогнул.  Она  хотела  высвободиться  из  его
объятий, но Грей только крепче прижал ее к себе,  тело  его  дрожало  от
сдерживаемых рыданий, и Сара поняла, что вырваться будет очень трудно...


   ГЛАВА 8

   Почувствовав ее намерение. Грей, не поднимая головы, прижался  к  ней
еще теснее; горячее дыхание и исходящее  от  его  тела  тепло  проникали
сквозь тонкую ткань блузки, заставляя Сару трепетать от желания.
   Он глухо произнес:
   - Нет, Сара, нет. Не уходите, обнимите меня. - А затем, когда она за-
мерла, каждой клеточкой своего тела ощущая его близость, он хрипло  про-
шептал: - О Господи, я не понимаю, что со мной происходит, Я думаю о вас
день и ночь, вы об этом знаете? Вы мне снитесь, я просыпаюсь в отчаянии,
я представляю себя... Боже, как мне вас недостает! Я...
   Он вдруг замолчал, осознав, что говорит, и, медленно  подняв  голову,
отвернулся от нее и сказал голосом, полным отвращения к себе:
   - Даже сейчас, когда мне следовало бы думать о Робби, я все еще  меч-
таю о вас...
   - Это шок, - проговорила Сара. - Так иногда бывает, люди  ведут  себя
неразумно...
   Она замолчала, опустив глаза, и обнаружила, что несколько пуговиц  на
блузке расстегнулись и видна грудь.
   Дрожащей рукой она хотела застегнуть их, и этот жест привлек внимание
Грея. Она оцепенела, заметив, что он смотрит на нее; дыхание рвалось  из
ее груди, выдавая волнение.
   Точно управляемая какой-то неслышной командой, рука, извечным стыдли-
вым жестом прикрывавшая грудь, опустилась, сердце  бешено  стучало.  Она
ощущала его желание, все другие чувства были, как  в  параличе,  окутаны
гипнотической дымкой, дремотой, наполненной яркими красками,  рожденными
ее женской уверенностью, что она ему нужна, желанна, притягательна.
   Ее способность рассуждать или сомневаться исчезла под напором могучей
уверенности: все преграды между ними снесены,  сейчас  они  равны;  Грей
сбросил с себя броню, которой защищал свое "я", и она  увидела  под  ней
живого, страдающего, легкоранимого человека.
   Они уже не были врагами, обоих роднила боязнь за Робби. И,  повинуясь
своей натуре - приходить на помощь любому страдающему человеку,  -  Сара
не оттолкнула Грея, не отвергла его.
   Она не учла только, что ее  собственное  желание  окажется  столь  же
пронзительным и нестерпимым, как и его. Это желание смягчалось  ее  при-
родной сдержанностью, застенчивостью и очень небольшим юношеским опытом.
   И вот сейчас, в эту минуту, когда Грей сжимал ее  в  своих  объятиях,
шепча ее имя, - его дыхание ласкало кожу на ее груди, он расстегивал не-
ловкими пальцами пуговицы на блузке, -  ее  захлестнула  волна  бешеного
первобытного желания, настолько сильного, что у нее захватило  дух.  Она
вскрикнула от нетерпения: скорее сорвать одежду с себя и  с  него,  при-
жаться всем телом к нему. Она крепко сжала губы, ощущая, что руки у него
дрожат, когда он стягивал с нее блузку. До нее донесся резкий запах раз-
горяченной плоти, и она лихорадочно начала снимать с Грея рубашку, легко
прикасаясь к нему руками. Это еще усилило жар, который  наполнял  ее,  и
она услышала свой отчаянный стон.
   Прильнувшее к ней тело Грея напряглось. Горячее дыхание заставляло ее
трепетать, ей хотелось сбросить с себя все, чтобы не только его руки, но
и губы могли уменьшить ту мучительную боль, которая все нарастала в ней.
   - Ты хочешь этого? - услышала она его  голос,  который  требовательно
повторил: - Ты этого хочешь, Сара? Чтобы мы принадлежали друг другу?
   Она не могла вымолвить ни слова, ее била дрожь. Но то,  как  ее  тело
откликнулось на его слова и движения, на жар и запах, исходившие от  не-
го, было красноречивее всяких слов.
   Совершенно несвойственным ей движением, которого она в нормальных ус-
ловиях и вообразить-то не могла, Сара теснее прижалась к нему, соблазняя
его, и зажмурила глаза - ее грудь была прикрыта только тонким  кружевным
бюстгальтером, блузка расстегнута. Она жадно гладила его, пальцы ее дро-
жали. Сара не представляла, как действуют на него ее прикосновения, пока
он со стоном не произнес ее имя. Он прижал ее к себе; горячие и  влажные
губы скользили по шее, руки ласкали грудь, сначала осторожно, словно  он
боялся сделать больно и испугать ее. Затем, когда она прильнула к  нему,
полная желания, он расстегнул бюстгальтер, и руки его заскользили по  ее
груди. Прикосновение его кожи к ее нежному телу несло  с  собой  столько
чувственного восторга, что она не могла сдержаться: она вцепилась руками
в его плечи, постанывая от упоения, изнывая от желания, и губы его  кос-
нулись ее сосков.
   Сара услышала, как он что-то пробормотал, и подумала, что его, должно
быть, удивила страсть, с которой она ответила на его призыв. Она  поста-
ралась умерить дрожь и овладеть собой, но он опрокинул ее  на  спину,  и
она почувствовала тяжесть его тела, тепло и упругость. Жаркими поцелуями
он осыпал ее шею, плечи, грудь...
   Казалось,  Грей  разделял  нестерпимое  желание,  сжигавшее  ее.   Он
прильнул ртом к ее затвердевшим соскам. Боль, которую она ощутила,  зас-
тавила ее выгнуться ему навстречу, все тело  затрепетало  от  неистового
восторга, который вылился в резкий  пронзительный  крик.  Она  впивалась
пальцами в его руки, плечи, спину, вся она превратилась в комок  боли  и
желания.
   Она и не представляла себе, что может испытывать нечто подобное - та-
кую страсть, желание, столь сильное, что все  окружающее  перестало  для
нее существовать, все сосредоточилось в одной точке ее тела, которой ка-
сались его губы, наполняя ее ощущением мучительного восторга.
   Грей что-то шептал ей, слова его тонули в волнах желания, которые вы-
зывали прикосновения его губ, мягкими движениями он  старался  успокоить
ее. Он шептал, что теряет голову, не может больше бороться с собой,  же-
лает ее больше жизни. Сара пыталась ответить на  эти  бессвязные  слова,
сказать, что она испытывает то же самое, что боль ее тела так  нестерпи-
ма, что, если он не поможет ей, эта боль ее убьет.
   Она почувствовала, как он расстегивает юбку, помогает ей  расстегнуть
джинсы и, не в силах больше ждать, стягивает их  трясущимися  руками,  а
она жадно разглядывает его тело - тело настоящего мужчины. Сердце ее за-
билось как сумасшедшее, все смешалось в страстном порыве.
   Казалось, все происходящее есть некий ритуал умиротворения голодных и
жестоких сил... принесения себя в жертву. Раздев ее донага,  Грей  молча
на нее смотрел.
   До этого момента ее тело принадлежало только ей самой, было неприкос-
новенно, но в нем не было ничего чувственного, эротического, а теперь...
   Ей казалось или на самом деле кожа ее  приобрела  блеск  и  мягкость?
Разве ее тело всегда знало, как стать притягательным: изгибаться и  дви-
гаться, заставляя мужчину содрогаться и стонать и дрожащей рукой гладить
его? Рука его властно обхватила ее талию, скользнула вниз и  застыла,  а
она сама подалась навстречу ей, как бы приглашая в самую глубину.
   Он неотрывно смотрел на нее, его глаза замечали малейшее ее  движение
и сверкали в ответ. Ей было мало этих  прикосновений  к  самым  интимным
местам ее тела, и Грей понял: она хочет, чтобы он наконец овладел ею.
   В какой-то момент Грей остановился, боясь сделать ей больно. Но Сара,
как всякая женщина, хорошо знала свое тело, его желания  и  возможности;
она подалась навстречу Грею, крепко прижалась к нему и ощутила,  как  он
задрожал, не сдерживаясь более.
   Это было какое-то первобытное, страстное проникновение друг в  друга,
сплав тоски, страха, желания, нараставших с такой скоростью и  закончив-
шихся таким  могучим  взрывом,  что  Сара  не  в  состоянии  была  поше-
вельнуться, тело ее безвольно обмякло, горячие слезы удовлетворения  по-
катились по щекам. У нее даже не было сил их вытереть, и они скатывались
на подушку. Грей отодвинулся от нее и осторожно стер слезы губами.
   Эта неожиданная нежность так противоречила его обычной грубости,  что
у Сары защемило сердце. Находясь в его объятиях, она ни о чем не думала.
Но момент этот прошел, и она возвращалась на землю, с  ужасом  спрашивая
себя: что же случилось?.. Ей  захотелось  отодвинуться,  прикрыть  себя,
убежать куда-нибудь и умереть там, но у нее не было на  это  сил,  да  и
Грей все еще обнимал ее.
   Она закрыла глаза, всей душой желая, чтобы он не заметил  ее  состоя-
ния.
   Не было нужды спрашивать, что  толкнуло  его  на  этот  порыв.  Секс,
только секс - возможность таким образом снять напряжение, вызванное  ис-
чезновением Робби. Это была обычная реакция мужчины на стрессовую ситуа-
цию - ведь бывает, что муж и жена, ожидающие развода, обнаруживают  ост-
рое влечение друг к другу, хотя все их чувства давно уже  притупились  и
сексуальные отношения между ними кончились.
   Грей продолжал сжимать сев объятиях, лаская ее; и она опять  затрепе-
тала, все мысли вылетели из головы. Губы его как бы изучали черты ее ли-
ца, большой палец легкими прикосновениями исследовал линию ее рта,  кон-
чик языка скользил по линиям ее уха; от этих прикосновений токи разлива-
лись по телу, возбуждая ее с новой силой.
   На этот раз ласки Грея  были  нарочито  замедленными  и  осознанными,
страсть его, столь же сильная, была  менее  настойчивой,  менее  стреми-
тельной и там, где раньше было ненасытное желание, на этот раз  казалась
окутанной в мягкую пелену чувственности, все глубже  и  глубже  погружая
Сару в бездну блаженства. Это ощущение все усиливалось; от прикосновений
Грея тело ее наливалось жаром, желание с каждой минутой становилось  все
острее; ей так хотелось наступления минуты физической близости -  финала
всего.
   Она почувствовала, как его губы проникли в ее сокровенную плоть, кон-
чик языка коснулся самого деликатного и чувственного места, и она совер-
шенно перестала владеть собой, умоляя  Грея  поторопиться.  Наконец  она
ощутила его внутри себя, и, когда их тела слились воедино, он со  стоном
произнес ее имя.
   Позднее, погружаясь в сон, которому не было сил  сопротивляться,  она
почувствовала, что Грей отодвигается от нее, ей хотелось  удержать  его,
попросить не покидать ее, но она не могла произнести ни слова.
   Ее разбудил телефонный звонок, она произнесла "Робби" и села в посте-
ли; все тело ее болело. Ей хотелось броситься к телефону,  чтобы  узнать
новости, но ее удержала нагота. Сара быстро  натянула  на  себя  юбку  с
блузкой - примет душ и переоденется потом, сейчас все ее мысли были  за-
няты Робби. Она чувствовала себя страшно виноватой: как она могла  зани-
маться любовью в такой момент! Не стоило утешать себя тем, что люди, на-
ходящиеся в экстремальных ситуациях, ведут себя довольно  странно.  Грея
такое объяснение, по-видимому, устроит, но она не собирается  обманывать
себя. Она любила Грея и хотела этой близости, но никогда не подозревала,
что будет вести себя таким чудовищным образом, - она же знала, что  Грей
ее совершенно не любит.
   Она похолодела от отвращения к себе. Желал ли он ее,  или  ему  нужно
было просто разрядиться, неважно с кем"
   Она почувствовала дурноту. Почему она не подумала об этом раньше,  не
убедила себя, дождалась, пока стало поздно? Она сваляла дурака, поступи-
лась своими принципами, своей верой, вела себя  как  распутная  женщина,
для которой секс - чисто физическая потребность, а не то, что идет  рука
об руку с чувством и разумом обоих.
   Значит, их с Греем ничто не связывало?
   Чего же она хочет? Ищет оправдания тому,  чему  оправдания  нет?  Она
содрогнулась: любовники, один из которых откровенно терпеть не мог  дру-
гого, а тот, другой, тайно любил первого.
   Звук резко опущенной на рычаг трубки вернул ее мысли к Робби. Поспеш-
но выйдя на площадку, она увидела, что Грей стоит в холле.  Он  взглянул
на нее, когда она спускалась по лестнице, и отвернулся, как будто вид ее
был ему неприятен. Сара замерла на месте, борясь  с  трусливым  желанием
зарыдать и уползти куданибудь подальше. Но затем напомнила себе: он  ви-
новат в случившемся никак не меньше, чем она, и,  гордо  подняв  голову,
спросила кратко:
   - Есть новости?
   Не гладя на нее, он покачал головой.
   - Еще нет. Полицейские хотели узнать, не вернулся  ли  он.  Очевидно,
никто его не видел, и они думают, что, может быть, он отправился в  Лон-
дон. О Боже! Он ведь такой маленький, беспомощный... - Внезапно  он  по-
вернул к ней голову и пристально на нее посмотрел. - А то, что  произош-
ло... я просто не знаю, что сказать, только...
   - Ничего не нужно говорить, - решительно перебила его Сара. Он  хочет
сказать, что это не должно было произойти, не хотел, чтобы все  произош-
ло. Лучше бы он написал в небе  десятиаршинными  буквами  для  всеобщего
обозрения, что она ему просто не нужна. - Мы оба вели  себя  странно,  -
сказала она через силу, она не хотела показывать свою боль и отчаяние  -
пусть не думает, что у нее нет гордости. Она не позволит  ему  объяснять
ей, что все случившееся - пустяки, ничего не значащие пустяки. Пусть она
солжет, но сделает так, чтобы он поверил: она тоже не придает этому эпи-
зоду никакого значения. - Я думаю, иногда люди ведут себя очень  странно
в сложных обстоятельствах. Лучше нам забыть все. В конце  концов,  когда
Робби найдется, нам не будет нужды видеться, не так ли?
   - Да, я полагаю, не будет, - согласился Грей, - если  только...  -  И
замолчал, не отводя от нее взгляда, ожидая, что же она  скажет.  Она  не
понимала, каких именно слов он от нее ждет, и он добавил резко:  -  Если
возникнут какиелибо осложнения, тогда дайте мне, пожалуйста, знать, я не
ухожу от ответственности.
   - Какие-либо осложнения? - Сара широко раскрыла глаза, поняв, что  он
имеет в виду. Она совершенно не думала о возможных последствиях, отдава-
ясь ему. Ей стало дурно при мысли, что это не исключено, и  она  ухвати-
лась за перила, чтобы не упасть.
   Ребенок! Но этого не может быть! Не так скоро и  не  так,  совсем  не
так. Нежданный, нежеланный. Что происходит? - спрашивала она  себя.  Она
не такая идиотка, чтобы не знать, что это  легко  может  случиться,  для
этого много ли надо.
   Внутри у нее что-то сжалось и замерло, когда она  подумала,  что  при
других обстоятельствах она была бы счастлива. Иметь ребенка от Грея! Ре-
бенок, зачатый в такие драматические часы, имел бы для нее огромное зна-
чение, но только при условии, что Грей испытывал к ней  те  же  чувства,
что и она: любил, нуждался в ней, желал ее. А вот этого-то, к сожалению,
и не было.
   Она ответила ему с несвойственными ей резкостью и жестокостью:
   - Ну, будем надеяться, что этого не случится. В конце концов,  вы  не
очень хотели и рождения Робби, не так ли?
   - Это неправда. - Лицо у него застыло. - О, я знаю: именно так  вы  и
Робби считаете и, наверное, многие так думают, но  это  неправда.  -  Он
горько рассмеялся. - Робби вообще бы не родился, если бы решение остава-
лось за его матерью. Она хотела избавиться от него. Мне пришлось  подку-
пить ее, чтобы она оставила ребенка. Ирония судьбы: если бы я не  обещал
ей денег и не согласился на развод, она бы сделала аборт. Но как  только
он родился, как только она поняла, какую власть приобрела надо мной, она
отказалась от обещания отдать мне Робби. Она никогда и не  хотела  иметь
от меня ребенка, я не верю, что она и Робби любила. Ей не хотелось, что-
бы он жил с ней, мальчика воспитывала бабушка.
   В его голосе было столько горечи, что Сара забыла свою  боль,  поняв,
что он говорит чистейшую правду.
   - Но вы говорите так, словно ее ненавидите. - Она поежилась, точно от
ветра. - Вы же, должно быть, любили ее, вы любили друг Друга?
   - Должно быть. - Губы его дрогнули. - Мы желали друг друга, но  очень
скоро обнаружили, что страсть не может заменить любовь. А когда  мы  это
поняли, было уже поздно. Робби был уже в пути, а мы -  женаты.  Господи,
но где же он?
   Мука, прозвучавшая в этих словах, заставила ее сделать шаг к нему: ей
снова захотелось утешить его, разделить с ним его горе. Но  она  попяти-
лась, вспомнив, к чему подобное желание привело и что вовсе не от нее он
ждет помощи и утешения.
   Ей нужно было что-то предпринять, а не ждать, сидя  здесь  без  дела,
предоставив другим искать мальчика. Но если ожидание было мучительно для
нее, во сколько же раз нестерпимее оно было для Грея, человека,  привык-
шего командовать и нести за все ответственность?
   Когда раздался звонок, они замерли и молча смотрели на телефон, не  в
силах пошевелиться. Грей рванулся первым, хватая трубку.
   В тишине, возникшей, пока он слушал, что ему говорили на другом конце
провода, Сара вся сжалась от напряжения и страха.
   Казалось, прошла целая жизнь, пока он не произнес хмуро:
   - Да-да, я понимаю. Большое спасибо.
   Он так медленно опускал трубку, что ее охватила  нервная  дрожь.  Его
лицо, когда он повернулся к ней, было абсолютно непроницаемо, в глазах -
пустота.
   Сердце ее рухнуло вниз, как сорвавшийся лифт, во рту  пересохло,  она
облизала губы и спросила хриплым голосом:
   - Робби... они...
   - Они нашли его.
   Казалось, голос его, такой  усталый,  потрясенный,  прозвучал  где-то
внутри ее мозга, и ее затопила волна сочувствия.
   Она зашаталась, лицо исказилось от волнения.
   Обернувшись и увидев ее лицо. Грей вскрикнул и бросился к  ней.  Сжав
ее плечи, он произнес резко:
   - Сара, все в порядке. С Робби все в порядке.  Он  в  безопасности  и
здоров... Они нашли его в старой заброшенной хижине, где  он  спрятался.
Только он сказал... он сказал в полиции, что не хочет  идти  домой.  Они
попросили меня приехать к ним. Я подумал... я понимаю, это  уже  слишком
после всего, что случилось... но, может быть, вы поехали бы со мной?
   Сара молчала, только кивнула в ответ. Она все еще не могла поверить в
то, что с Робби все в порядке, что все кончилось.
   Они бегом бросились к машине. Внешне Грей вполне владел собой, но Са-
ра уже умела распознавать его чувства и была уверена, что внутри у  него
все дрожит от волнения, так же как и у нее.
   Как же она была несправедлива к нему, когда сказала, что Робби ему не
нужен, она ведь уже давно догадывалась, как много значит для  него  сын.
Как она могла так его обидеть, пусть даже защищая себя!
   Когда они приехали в полицейский участок, их тотчас же провели в  не-
большую комнату, где инспектор разговаривала с Робби, таким испуганным и
усталым. Увидев Сару, он тотчас кинулся к ней. Она наклонилась  к  нему,
прижала его к себе, гладя по голове, а слезы жгли ей глаза, слезы радос-
ти. Она крепко обнимала его худенькое тело.
   В другом конце комнаты Грей разговаривал с  детективом,  который  вел
поиски Робби. Они говорили тихо, но до Сары доносились их слова.  Детек-
тив спрашивал что-то о ссоре, о поведении Робби.  Но  Робби  так  горько
плакал, что толком она ничего не расслышала.
   Только после того, как Робби успокоился и его уложили в постель, Сара
оставила его и стала выспрашивать у Грея подробности случившегося.
   - Очевидно, Робби подслушал наш разговор в тот вечер, когда я вернул-
ся поздно, - ответил он. - Тогда он решил быть только с вами и,  пока  я
был занят работой, впопыхах оделся и выбежал из дома. Он сбился с пути в
темноте и очень испугался. Случайно он наткнулся на заброшенную  хижину,
вошел туда и заснул. Мне верилось, что у нас с ним налаживаются  отноше-
ния и он уже перестает меня бояться. - В его  словах  слышалось  столько
горечи, что Саре хотелось раскрыть ему свои  объятия  так  же,  как  она
раскрывала их перед его сыном, так же гладить и утешать его. Сейчас  они
были похожи друг на друга - отец и сын, оба такие беззащитные.
   До нее донеслись слова Грея:
   - Так больше не может продолжаться. Я надеялся, что Робби  постепенно
признает во мне отца, но теперь... Теперь я понял...  ему  больше  нужны
вы, чем я.
   -Но он же такой маленький, - заметила она. - И не забывайте,  что  он
совсем не привык к мужчинам, ведь его окружали и воспитывали женщины.
   - А его мать с первых дней жизни учила его бояться и ненавидеть меня,
да и я вел себя не лучше, не так ли? Я боялся давить на  него,  угнетать
своей любовью, мне приходилось сдерживаться, в надежде, что он  в  конце
концов полюбит меня, а вместо этого...
   - Ему нужно время, чтобы приспособиться к вам, привыкнуть,  -  стара-
лась успокоить его Сара.
   - Неужели? - Грей криво усмехнулся. - Мне кажется, мы оба знаем,  что
это не так. "Дайте мне дитя, пока ему нет еще семи" - не так ли  говорил
Иисус Христос? - Он опять усмехнулся. -  Мне  не  удастся  ликвидировать
зло, которое причинила ему мать. Робби никогда  по-настоящему...  -  Он,
замолчав, покачал головой.
   Сара мягко заметила:
   - Мне кажется, вы ошибаетесь, я уверена, он любит вас, но он еще  мал
и не все понимает. Помните, он считает, что вы его не любите.
   - Не люблю его? - повторил Грей сухо. - Да, черт возьми,  он  же  мой
сын.
   - К сожалению, не все родители любят своих детей, - грустно  заметила
Сара, - ваша жена... его мать... Дайте ему понять, что любите его, - по-
советовала она. - А вы только удаляетесь от него.
   Грей затряс головой, едва дослушав ее до конца, и заявил нетерпеливо:
   - Я ведь вам уже сказал: ему не нужна моя любовь. Знаете, что он ска-
зал полицейским, когда они его нашли? Что он меня ненавидит и хочет быть
только с вами. Он не захотел со мной оставаться, потому что я  вас  уво-
лил. Он сказал им, что лучше бы умер я, а не его мать.
   Горло у Сары сжалось, и голос ее звучал глухо, когда она ответила:
   - Но он еще мало что понимает, и в этом все дело. А привязался он  ко
мне именно потому, что  я  женщина,  а  женщины  легче  раскрывают  свои
чувства, они не так сдержанны, как мужчины.
   - Разве?
   Под его взглядом она вспыхнула, вспомнив, как была откровенна  с  ним
совсем недавно, она и не представляла, что способна на такую  эротику  и
чувственность. Сара передернула плечами, отчаянно стараясь избавиться от
этих воспоминаний, выбросить их из головы, забыть напрочь.
   - Я, пожалуй, поднимусь наверх, посмотрю, как там  Робби,  -  сказала
она дрогнувшим голосом, сознавая, что использует Робби как предлог  уйти
от Грея, и, судя по его взгляду, он это прекрасно понял.


   ГЛАВА 9

   - Нам нужно поговорить!
   Эти резкие слова заставили Сару насторожиться  и  поставить  на  стол
чашку кофе, которую она поднесла ко рту. Было восемь часов  вечера,  она
только что уложила Робби спать и собиралась уже уходить.
   Робби приходил в себя удивительно быстро.  Он  проснулся  в  середине
дня, и, хотя он не упоминал о случившемся, Саре все же удалось осторожно
расспросить его.
   Услышав их ссору, Робби решил, что уйдет из дому, с отцом он не оста-
нется. Сара пыталась объяснить мальчику, как любит его  отец,  волнуется
за него, добавив, что все взрослые иногда ссорятся. Робби, похоже,  сог-
ласился с ее доводами, но видеться с отцом он избегал.
   И вот теперь Грей умоляет ее остаться жить в его доме,  так  как  она
больше нужна ребенку.
   Что ей на это ответить? Она хотела отказаться, но видела, что  он  не
желает выслушивать ее возражения. И, как всегда, ее доброта взяла  верх,
но, если говорить по совести, разве она сама не  хотела  остаться?  Зная
при этом, что все сильнее погружается в пучину боли и страдания.  А  мо-
жет, этого ей как раз и не хватало?
   - Я не хочу оказывать на вас давление,- с трудом произнес Грей. -  Но
ради Робби...
   - Ради Робби я останусь, - ответила Сара, -  но  при  одном  условии:
дайте Робби время, он должен лучше узнать вас, а вы  его.  Сейчас  очень
важно, чтобы пропасть между вами наконец была уничтожена,  и  как  можно
скорее. Я знаю, вы скажете, что слишком заняты, не сможете взять отпуск.
Но вы должны найти время, Робби - прежде всего. Мы оба должны  это  пом-
нить.
   Наступило напряженное молчание. Сара затаила дыхание, думая,  что  он
не захочет признать правду, но вместо этого, к  ее  радости,  он  сказал
резко:
   - Я так понимаю, что, если я на это условие не пойду, вы не  согласи-
тесь жить в моем доме, - вы это хотите сказать?
   У нее возникло искушение сказать "да", но она покачала головой, заме-
тив:
   - Не совсем. Я хочу сказать, что главное сейчас для вас - найти общий
язык с Робби, и единственный путь к этому - проводить с ним больше  вре-
мени. Мало верить, что вы его любите. Вы должны доказать Робби, что  это
так, завоевать его доверие, его любовь.
   Последовала долгая пауза. Сара вздохнула с облегчением, услышав,  как
он произнес без видимого энтузиазма:
   - Хорошо. Но завтра я должен непременно быть в конторе, только  завт-
ра. Если возникнет что-то неотложное, думаю, это можно будет уладить  по
телефону.
   Грей сдержал свое обещание. Через неделю после того ужасного дня Сара
с радостью услышала, как Робби обращается с каким-то вопросом к отцу  не
через нее, как бывало раньше, а непосредственно. Это уже был шаг вперед,
признание того, что у мальчика есть отец и он ему нужен.  По  лицу  Грея
она поняла, что он тоже это оценил.
   Еще одно обстоятельство успокоило ее: она убедилась, что ее  опасения
насчет ребенка не подтвердились. По крайней мере она убедила  себя,  что
это облегчение, постаралась внушить себе, что перспектива иметь  ребенка
от Грея ей совсем не доставила бы радости, но в глубине души у нее зата-
илась боль и уверенность: как бы она радовалась, если бы  был  еще  один
Робби или Роберта! Она горько улыбнулась. Сын или дочь -  это  не  имело
значения, но она носила бы под сердцем ребенка Грея, пусть даже  ему  он
вовсе не нужен, а нужен ей.
   Когда Сара спускалась вниз, Робби просил отца позавтракать в "Мак-До-
налдсе". И она вдруг почувствовала такое одиночество, такую пустоту, что
у нее заныло все внутри: если она не в состоянии иметь ребенка от  Грея,
наверное, у нее вообще не будет детей - никакой другой  мужчина  уже  не
сможет заменить ей Грея.
   Сара твердо решила, что никто никогда  не  узнает,  какой  ценой  она
расплачивается за пребывание с ним под одной  крышей.  Она  чувствовала,
что Грей старается не подходить к ней, не смотреть на нее, как будто ему
было очень неприятно то, что произошло между ними, и он этим очень  сму-
щен, а теперь ему приходится терпеть ее постоянное присутствие в доме  -
конечно, ради Робби.
   Нервы у нее были на пределе: она непрерывно ощущала его  присутствие,
ее мучило постоянное желание близости с ним, и она не представляла себе,
как ей все это пережить. Но все же умудрялась взять себя в руки,  напом-
нить себе, зачем она здесь.
   Тем не менее она отдавала себе отчет в том, что Грею  приходится  еще
труднее. Иногда взгляд, который он бросал на Робби, не  подозревая,  что
она за ним наблюдает, вызывал у нее слезы жалости и сочувствия  к  нему.
Как ей хотелось бы обладать магической силой: взмахпуть  бы  палочкой  и
уничтожить все препятствия между ними!
   Ей очень хотелось верить, что Робби  обязательно  потянется  к  отцу,
преодолеет укоренившееся в нем недоверие и поймет наконец, что Грей  его
любит. И как только это произойдет, ее присутствие здесь станет  лишним.
Что она будет испытывать, когда настанет время покинуть этот  дом?  Ева,
изгнанная из Рая? Довольно странный Рай, обрекший ее  на  одиночество  и
слезы, которые она проливала во сне каждую ночь. Она испытывала муки не-
разделенной любви и желания, ей хотелось поговорить с Греем и увидеть  в
его глазах то, что лежало у нее на сердце.
   Но это были лишь глупые, несбыточные мечты. Почему, черт возьми,  она
цепляется за них, прекрасно зная, что ничего, кроме горя, они ей не при-
несут?
   В тот вечер, после ванны, когда Сара укутала Робби одеялом и  поцело-
вала, пожелав спокойной ночи, Робби крепко обнял ее и сказал:
   - Мне очень хочется, чтобы вы были моей мамой, Сара.
   Глаза ее наполнились слезами, и ей пришлось отвернуться, чтобы он  их
не заметил.
   Грей стоял у двери и, судя по его виду, слышал слова Робби. Некоторое
время он стоял так, глядя на нее, затем тихо, без единого  слова  повер-
нулся и вышел.
   - Разве папа мне сегодня не почитает? ~ спросил Робби.
   Но это подтверждение того, что он наконец отвел отцу  место  в  своей
жизни, не исправило Сариного настроения.
   - Я надеюсь, - машинально ответила она, вставая с кровати и направля-
ясь к двери.
   Когда она спустилась вниз. Грея в кухне не было; она вышла в  холл  и
увидела свет под дверью его кабинета.
   Она постучала и, когда Грей открыл дверь, сказала быстро, не гладя на
него:
   - Робби ждет, чтобы вы ему почитали.
   И ушла, не ожидая ответа. Зачем? Она слишком хорошо понимала, что со-
вершенно ему не нужна, он терпит ее только ради Робби. Она же видит, как
он к ней относится, и уже не заблуждается на этот счет.
   Да, у них была близость, но  это  была  близость  чисто  сексуальная,
чувства здесь роли не играли. Она решительно не хотела обманывать  себя:
все, что произошло, не имело для Грея никакого значения.
   Сара услышала, как он поднимается по лестнице, но осталась на  кухне,
рассчитывая, что когда он спустится вниз, то пройдет прямо к себе в  ка-
бинет. Они жили под одной крышей, но, как только  Робби  ложился  спать,
оставались каждый на своем месте: она в кухне или у себя в спальне. Грей
обычно работал в кабинете.
   Сара сделала вид, что читает газету, напряженно прислушиваясь,  когда
закроется дверь кабинета - как символ того, что  он  вычеркивает  ее  из
своей жизни.
   Вдруг в дверях появился Грей.
   - Я... я уезжаю на несколько дней, - сказал он резко. - По делам; бо-
юсь, это неизбежно...
   Что тут сказать? Напомнить об обещании, которое он ей дал, чтобы  она
согласилась переехать сюда?
   Она хотела что-то объяснить, но остановилась, поняв, что  это  пустая
трата времени. Как же он может бросать Робби именно в тот момент,  когда
мальчик начинает привыкать к нему?
   - Это действительно необходимо? - только и могла она спросить.
   Румянец залил его лицо.
   - Да, необходимо, - ответил он кратко. Он избегал ее взгляда,  и  она
почувствовала, что он что-то недоговаривает, неоткровенен  с  ней.  -  Я
уезжаю завтра, рано утром.
   Сара упрямо сжала губы, но не успела ничего сказать, когда  он  доба-
вил:
   - Я уже все объяснил Робби и думаю, он все понял. Меня не  будет  ме-
сяц.
   Месяц! Она глубоко вздохнула, не в силах возражать. Он оставлял Робби
под ее опекой.
   Ложась спать, Сара с горечью подумала, что хорошо бы и ей понять  то,
что понял Робби. Грей обещал ей, что будет в  первую  очередь  думать  о
Робби. Она всегда считала Грея человеком слова.
   А теперь он спокойно заявляет, что уезжает на целый  месяц.  Конечно,
спокоен он не был, это нужно было признать. Он очень  волновался,  каза-
лось, был на пределе. Но зачем же уезжать сейчас, когда все только начи-
нает налаживаться?
   Ах, если бы ей достало смелости спросить его об этом!  Но  даже  ради
Робби, который стал ей очень дорог, она не сможет решиться на такое.
   Она опять тяжело вздохнула, вспомнив слова Робби: если  бы  вы  стали
моей мамой!
   А вдруг Грей боится, что она может воспользоваться  любовью  Робби  к
ней?..
   Она ничего не видела от слез. Не должен Грей так плохо о ней  думать!
Разве то, что она ни разу не упомянула об их отношениях, не должно  было
объяснить ему, что она прекрасно понимает - она ему не нужна  и  вспоми-
нать об этом не надо.
   Когда она наконец заснула, лицо ее было мокро от слез, а сердце боле-
ло от сознания того, как сильно она любит Грея, но не может рассчитывать
на ответное чувство.
   Утром, когда она спустилась вниз, его уже не было.  На  столе  лежала
коротенькая записка: он извинялся за внезапный отъезд  и  благодарил  за
все, что она сделала и делает для Робби.
   И для Робби он тоже оставил записочку - трогательный  жест,  которого
прежний Грей никогда не сделал бы. За завтраком она напоминала Робби  об
отце, решив укрепить ниточку, которая протянулась между отцом и сыном. И
обрадовалась, когда позже Робби заметил:
   - Как жаль, что папы нет с нами, правда, Сара?
   Она заставила себя улыбнуться, но промолчала, не зная, что ответить.
   Прошла неделя. От Грея не было никаких вестей. Мог бы по крайней мере
прислать Робби открытку из города, думала Сара.
   Дни тянулись медленно и тоскливо; она заставляла себя  что-то  делать
только ради Робби.
   В тот вечер она уложила Робби спать; в доме было чисто, ей  буквально
нечем было себя занять. Она включила телевизор и решила, что,  посмотрев
новости, отправится спать, но так устала за эту длинную и тоскливую  не-
делю, что заснула в кресле задолго до последних известий.
   Там ее и обнаружил Грей, открыв дверь своим ключом. Она спала,  свер-
нувшись калачиком, в кресле в гостиной. Она была похожа на девочку  -  с
косичкой и без всякой краски на лице.
   Горячая волна затопила его, когда он стоял и смотрел на нее.  Он  уе-
хал, потому что страдал, живя с ней рядом, но и  существовать  вдали  от
нее он тоже не мог.
   Спасения от этой любви не было - Грей понял это в тот  роковой  день,
когда, потеряв голову, перестал владеть собой  и  поддался  примитивному
чувству самца. Он был измучен страхом за Робби, своей любовью к ней.
   Никогда он себе этого не простит... никогда.
   Сара пошевелилась, не просыпаясь. Он  хотел  тихонько  уйти,  но  она
вдруг открыла глаза.
   - Грей! - Сара не верила своим глазам.
   Сердце ее бешено колотилось, голос был хриплым. Она жадно разглядыва-
ла его, постепенно понимая, что это - реальность, а не плод ее  больного
воображения.
   Сколько раз, сидя здесь по вечерам, она  представляла  себе,  как  он
войдет в комнату, бросится к ней, обнимет...
   Она заставила себя спуститься на землю.
   - Но вы сказали, что уезжаете на месяц...
   - Да, сказал. - Голос его прозвучал напряженно: он старался  сдержать
себя.
   Сара внимательно оглядела его: похудел, кожа  обтянула  скулы,  глаза
погасли, казалось, он был очень взволнован.
   - Я не мог там больше оставаться. - Он с трудом произносил слова, как
бы признавая себя побежденным.
   Она молчала, удивленная его волнением, и вдруг до нее дошли его  сло-
ва, и она ответила радостно и сочувственно:
   - Вы соскучились по Робби.
   - Робби! - Он пристально посмотрел на нее и выдавил со вздохом: - Да,
да, я соскучился по Робби, но во сто крат больше мне не хватало вас. Бо-
же мой, Сара! Мне не следовало бы говорить вам это и  возлагать  на  вас
еще одно бремя вдобавок к тому, которое вы уже несете. Но когда я  вошел
и увидел вас, я вспомнил, что держал вас в объятиях, прикасался к вам  и
вы отвечали на мои ласки. После того как мы с Анжелой расстались, я пок-
лялся, что не позволю, себе никого полюбить и оказаться опять в  зависи-
мом положении. Лучше мне вообще обойтись без секса,  чем  рискнуть  ради
удовлетворения своих физических желаний связать свою жизнь  с  женщиной,
которая однажды уйдет от меня. Я полагал, что мне это удалось. Я твердил
себе, что вообще гораздо лучше буду себя чувствовать  без  женщины,  чем
женившись на той, которую я больше не люблю и не уважаю, хотя, возможно,
раньше было иначе.
   А затем я встретил вас. С первой минуты, как только я вас увидел там,
под ивой с Робби... моим мальчиком, вы смотрели на меня с  неприязнью  и
страхом. Я понял, что все мои правильные слова, все мои жесткие  правила
- ерунда, пустой звук.
   И уже тогда желание заключить вас в объятия и не отпускать было очень
сильно. Я никогда ничего подобного не испытывал, да и не  хотел  испыты-
вать. Я твердил, что это реакция на мои проблемы с Робби, но  в  глубине
души знал, что просто  ищу  отговорки:  не  хочу  признать  правду.  Мои
чувства к вам так отличались от того, что я испытывал к матери Робби!
   Задолго до второго побега Робби я перестал обманывать себя: я полюбил
вас, и на всю жизнь. Я ненавидел себя за это, а иногда ненавидел  вас  -
причину всех моих мучений. Я не прошу у вас прощения за то, что произош-
ло между нами. Воспоминания  эти  для  меня  драгоценны.  Только  обнять
вас... прикоснуться к вам... клянусь, у меня не было  других  намерений,
но когда вы оказались в моих объятиях...
   Он повел плечами, и Сара, слушавшая его с недоверием,  почувствовала,
как дрогнуло что-то внутри ее существа. Все, о чем он говорил  ей,  было
так понятно, но она твердила себе: ей снится, что он говорит ей подобные
вещи, у нее, должно быть, галлюцинации.
   - Я уехал ради Робби, придумал несуществующее дело. Я знал:  останься
я дома, я сойду с ума от любви к вам. Но когда я уехал,  мне  стало  еще
хуже. Я думал о вас день и ночь, я мечтал о вас... просыпался среди  но-
чи, все тело мое было как в огне, меня терзали желания.
   Он внезапно умолк.
   - Мне не следовало все это говорить. Я все продумал: я возвращаюсь  и
прошу вас уйти, так как Робби слишком к вам привязался. - Он горько  ус-
мехнулся. - У меня не хватило смелости сказать вам правду, и я хотел ис-
пользовать Робби, хотя знал, как он вас любит и как вы ему нужны: я ведь
слышал, как он просил вас стать его матерью. Боже, как бы я этого желал!
Я хочу, чтобы вы стали его матерью, моей женой, моей любимой, моей  жен-
щиной. Я не хочу забыть, что вы открыли мне свои объятия, когда я в  вас
нуждался, что вы отдались мне так нежно, так безраздельно, Сара...
   Мука, которая прозвучала в его голосе, когда он произнес ее имя, выз-
вала у нее слезы. Она уже кинулась к нему, когда он произнес его еще раз
- на этот раз резко, как бы отталкивая ее. Она замерла, глядя ему в гла-
за.
   - Не подходите ко мне, - умоляюще произнес он. - Если вы подойдете...
   Эти слова придали ей храбрости; забыв страх  и  упреки,  она  помнила
только его признание. Она решительно шагнула к  нему,  спросив  дрожащим
голосом:
   - Если я подожду, то что. Грей?..
   Она была так близко от него, что ее дыхание коснулось  его  губ.  Она
почувствовала, как бешено стучит его сердце, увидела, как потемнели  его
глаза, и вся затрепетала.
   - Я... - Он замолчал, а она смотрела на его губы: она больше не хоте-
ла ничего скрывать. Она перевела  взгляд  на  лицо  Грея  и  вздрогнула,
встретив его взгляд.
   Он обхватил ее руками, нашел ее губы и властно впился в них; это при-
чинило ей боль, но она была рада - боль служила подтверждением реальнос-
ти происходящего. Его поцелуй совсем не  напоминал  поцелуй  искусителя,
это был поцелуй человека, охваченного таким глубоким и сильным чувством,
"по она подчинилась ему и с упоением прислушивалась  к  хриплым  звукам,
рвущимся из его груди, радовалась прикосновению его рук,  его  ласкам  и
никак не могла поверить, что все это происходит наяву.
   Когда Грей коснулся ее груди, обоих пронзила дрожь.  Ничего  не  видя
вокруг, Сара прильнула к нему, отвечая точно такими же бессвязными  сло-
вами. Безмерная радость охватила ее, она поняла: он любит ее.
   - Будь моею, - шептал Грей, сжав руками ее лицо и покрывая его  поце-
луями. - Только не сейчас, убедись, что я люблю тебя, скажи мне, что  ты
прощаешь меня. Докажи, что это правда, я не сплю, я здесь, а не за много
миль от тебя. Ведь ты любишь меня, Сара, правда любишь, а не просто  жа-
леешь? Я ведь знаю, что ты очень добра и не хочешь причинять боль друго-
му.
   - Я люблю тебя!
   Голос ее дрожал, когда она произнесла эти слова, но недоверие перешло
в радость, когда он опять начал целовать ее и ее тело откликалось на его
ласки.
   Они были так захвачены происходящим, что не услышали,  как  открылась
дверь, пока детский голосок не произнес с любопытством:
   - Папа, почему ты целуешь Сару?
   - Почему? Она согласилась выйти за меня замуж и  стать  твоей  мамой.
Вот почему. По крайней мере я надеюсь, что она согласна, - серьезно про-
изнес Грей и заглянул ей в глаза.
   В его глазах Сара прочла такую неуверенность, такое сомнение и страх,
что они живо напомнили ей глаза прежнего Робби.
   Чтобы успокоить его, она наклонилась, взяла руки Робби в свои и  ска-
зала:
   - Я ВЫЙДУ за тебя замуж. Грей, но при одном условии.
   Она почувствовала, как он насторожился, и поняла, о чем  он  подумал:
мать Робби тоже ставила ему условия, но она была призраком, от  которого
теперь нужно было избавиться.
   - Какое условие? - спросил он сурово.
   Не обращая внимания на резкий тон и прильнув к его губам,  Сара  про-
шептала:
   - Я не хочу, чтобы Робби оставался нашим единственным  ребенком.  Мне
нужен ты, твоя любовь и твои и мои дети, Грей.
   - Первые два желания я уже исполнил, что же  касается  третьего...  я
согласен с тобой - Робби нужны братья и сестры. Но  сейчас  Робби  нужно
уложить в кровать, закутать хорошенько, пусть заснет поскорее.
   Под его взглядом она покраснела, потом засмеялась, но  не  возразила,
когда Грей взял Робби на руки и направился к двери. Очень скоро он  вер-
нется... обнимет ее, будет любить ее... Он остановился  и  посмотрел  на
нее, и Сара поняла, что он догадался о ее мыслях и вполне разделяет их.
   Грей беззвучно прошептал:
   - Я люблю тебя, - и, как бы не в состоянии сопротивляться,  вернулся,
держа Робби на руках, поцеловал ее нежно, затем еще раз, долгим  поцелу-
ем, пока Робби не сказал сонным голосом, что ему душно. - Я сейчас  вер-
нусь, - пообещал он, неся Робби в его комнату.



 


<< НАЗАД  ¨¨ КОНЕЦ...
Другие книги жанра: романы

Оставить комментарий по этой книге

Переход на страницу: [1] [2]

Страница:  [2]