x x x
От Глазунова - дошел до Шагала,
До Дали, до Рериха, до конца.
Ты тогда мне еще сказала,
Что генезис мой от отца.
И еще сказала: "Картины -
Продолжение вещих снов.
И художники - от кретинов -
Уезжают. В Париж. И вина
Разбавляют водкой "Смирнофф".
Ты права. Они уезжают.
Да куда там - просто бегут.
Но Россия - снова рожает,
Обижает. И - уезжают.
И мольберт в российском снегу.
x x x
Откуда ты взялся, голубь?
Стучишься в мое окно,
И облако грудью голой
В глазницах отражено...
Крылатый питерский нищий,
Помоечный херувим,
Я тоже в поисках пищи,
Случайный мой визави,
Мне тоже все надоело,
И так же я обречен...
Ты - там. Совершенно белый.
Я - здесь. С последней свечой.
x x x
И паутинкой опустится тлен,
Тронет рисунок на блюдце:
Белые лошади в Царском Селе.
Осень. И нет революций.
Тихо. И вдруг - то ли взрыв, то ли крик...
Поздно. Уже не очнуться:
Церковь без купола.
Мертвый старик.
Осень. Разбитое блюдце.
x x x
Даже если позовут - не приду.
У меня теперь с собой - нелады.
У меня четыре раза в году -
Совесть. - Это - признак беды...
Даже если я люблю без ума,
Даже если у иконы в слезах,
За окошко посмотри. Там - зима.
Ну что тебе еще рассказать?
x x x
Давай помолчим в последнюю ночь,
Давай наберемся сил,
Малиновый бархат - стоит вино,
И свечи... Свечи - гаси!
И как перед смертью сплелись тела,
И корчилась тишина,
И наша страсть сгорела до тла,
И ночь была прожжена.
А утро смеялось над нашим сном,
Прищурив солнечный глаз,
И черный бархат - стоит вино.
И больше не будет нас.
x x x
Ты рядом, но не могу
Сказать тебе, чем я болен.
Боюсь. Боюсь, что солгу
И глупость себе позволю,
Боюсь тебя потерять,
Хоть ты не моя. И все же
Я вижу ТЕБЯ с утра,
Сминая чужое ложе.
А вечером, когда лед
В бокале грусть отражает,
Совсем не та подойдет
Холодная и чужая.
Оставлю ее в такси,
Пешком пойду к Театральной
У Музы своей просить
Любви. Словно меры крайней.
И снова с тобой молчу,
Немею, как посторонний...
"А ты влюблена?" - "Ничуть..."
И гладишь вдруг по плечу
Меня. Как будто хоронишь...
x x x
Молитва оптинских старцев
Медленно, с облаками
Тихо плывет над землей,
И благодатью под вечер
Ложится на русские села.
x x x
Такие вот осенние капризы -
Влюбляюсь в ту, которой нет давно,
И отвисают челюсти карнизов,
И выпирают ребра мостовой.
Она ушла без зонтика и ночью
Под жуткий ливень. До сих пор лежит
В шкафу ее пунцовая сорочка.
Как прочно то, что навсегда порочно!
Приняв довольно откровенный вид
За стойкой Мнемозина ворожит
И вечное мужское ворошит.
Такие вот осенние капризы.
x x x
И будет снова февраль,
Когда вместо снега - дождь,
Когда забыто вчера,
А завтра уже не ждешь,
Когда не стучишься в дверь,
Когда не ставишь в вину,
Когда после всех потерь
Узнаешь - еще одну,
Когда ничего не жаль,
И ты навсегда уснешь,
Неслышно пройдет февраль.
Останется только дождь.
Со стороны
Тяжелая ностальгия
Набоковских мемуаров,
Бессрочная летаргия
На питерских тротуарах,
Извечное ожиданье
Гранита, меди и камня,
И невозможность свиданий.
И мой отъезд. И сам я.
x x x
Руины старых домов,
Близость чужих смертей,
Губы, разбитые в кровь,
Окрики в темноте,
Оскалы бродячих псов,
И вечность зимнего дня
Рождают тот страшный сон,
Где ты предала меня.
Пристал
То ли у старой кукушки заложено горло,
То ли она мой вопрос свысока пропустила,
Сам не пойму, отчего по привычке приперло
Взять и спросить,
сколько лет мне судьба отпустила.
Будто не знаю, что день ото дня и поныне
Делаю жизнь свою сам и бедней и короче.
Злится кукушка. И я. Между нами пустыня.
Птица молчит. И меня даже видеть не хочет.
Гость
Близко уже. Шаги
Слышно. Стало теплей.
Господи, помоги!
Выстели тополей
Под ноги белый пух,
Дай ему третий путь,
Если не хватит двух.
Каплет на землю ртуть -
Это уходят дни
В блеске железных лат,
Это гаснут огни
В окнах белых палат...
Но близко уже. Шаги.
Значит, довольно - врозь.
А мне не поднять руки.
Господи, помоги!
Ведь это - последний гость...
x x x
К чему скрывать, мне трудно без тебя,
И больно через силу улыбаться,
И холодно под утро просыпаться
Под желтым покрывалом сентября.
Я помню все твои привычки, все
Нечастые и милые капризы,
Секреты, новогодние сюрпризы,
И туфельки в серебряной росе.
К чему скрывать, мне трудно без тебя.
Жизнь и не мыслит дальше продолжаться,
На землю листья мертвые ложатся,
И страшно - не надеяться, любя.
x x x
Меня тревожил твой черный плащ -
Так тень пугает детей.
И вот пришел за тобой палач -
Любитель красивых тел.
А черный плащ висел на стене,
Как демон строг и крылат -
Ведь ты была близка к Сатане,
И дом твой - лиловый ад.
А ночью мне приснился твой плач,
И тень с лиловым огнем.
Меня тревожил твой черный плащ -
Но я любил тебя в нем.
x x x
Ну, давай посмотрим, кто кого.
Кто из нас двоих сильней и строже.
Чья душа быстрее над Невой
Рваным облаком подняться сможет.
Это только кажется - легко -
Взять, уйти и точка. Эка небыль!
Но со стула падать - высоко,
Если вдруг. А ты попробуй - с неба.
x x x
Индус надевает варежки,
Сметает снег с подоконника,
И в тундру к нему по краешку
Зимы, словно баю-баюшки -
Топ-топ. Буддийские слоники.
x x x
На блестящем крыле твоего фаэтона
Русский снег белой кроличьей шапкой лежит...
Меж асфальта, железа, стекла и бетона
Как тебе там живется? Под небом чужим?
И тепло, и уютно. И мутная нега
Обнимает тебя, и морская вода.
И в страну ослепительно белого снега
Ты уже не вернешься, малыш. Никогда.
Жатва
А над осколками зданий площадных
Белые всадники путь продолжают.
Мечутся грешники, просят пощады -
Им не подняться. Они провожают.
Все уже кончено, трубы сыграли,
Гривы коней безупречно красивы
И высоки. А внизу - умирали,
Корчились, выли, кричали, просили...
Белые Всадники молча и гордо
Дальше и дальше, к Небесным Чертогам
Плыли. И кровь очищалась в аортах
Белым и скорбным дыханием Бога.
x x x
Мухи вымерли ровно неделю назад -
Нет шального биения в стекла,
И прозрачны морозного утра глаза
В небе цвета надрубленной свеклы.
Птицы бросили нас. И по мертвой траве
Черный дог осторожно ступает,
Осыпается небо и тонет в Неве.
Как теперь объяснить этой юной вдове,
Что для смерти - любви не бывает?
Слышишь, поздняя осень, какая печаль?
Как зеркальны твои поцелуи?
Как погасла сейчас возле гроба свеча,
Как уныло висит над землей, невзначай
Кем-то брошенное: "Аллилуия"?..
x x x
Ну что, помолчали? Расходимся. Робко
Нависли над прошлым черешни и вишни.
Удачной охоты тебе, русофобка.
Ты шире в плечах. Да и ростом повыше.
Качается где-то внутри обезьянка
На тонких лианках случайной обиды.
Бывало покруче. Когда наизнанку.
Но этого нету. Всего лишь либидо
Угасшее вовремя.
- "На - рукавички.
И шарфик плотнее. А то ведь надует"...
Шершавый и резкий гудок электрички
Барахтался мухой в меду поцелуя.
x x x
Если б этап в Тобольск -
Долго ли - сапоги,
Если бы просто боль -
Долго ли - анальгин,
Если бы просто смерть -
Долго ли - свежий гроб...
Надо еще суметь
Жить с этой раной. Стоп.
Дальше сплошная муть,
Корча бессонных лет,
И ощущенье - в грудь
Намертво врос кастет.
x x x
В дверных и оконных проемах,
В чужих самолетах, в машинах
Исчезли лица знакомых -
Тогда, а теперь - любимых.
И ангелы смотрят печально
В почетном своем карауле...
Вначале бы, Боже, вначале
Ты мне показал эти пули,
Которые лягут под сердце!
И падают черные розы
На белую землю посмертно,
Постскриптум, постфактум, постслезы.
Постпепел...
x x x
Да пошли вы... Сжирает зима
Вас, осенних. Закончилось время.
Доводите себя до ума
Холодами, живучее племя.
Размножайтесь и стройте мосты
До Полярной звезды.
Переливы
Ваших мыслей кристально чисты,
И стоят ледяные кресты
Ваши - нам. Навсегда.
Да пошли вы...
x x x
Ты красива, изнежена
И мила. А потом
По ступенькам заснеженным
В твой загадочный дом
(Карты - перетасованы,
Время - вниз головой)
Я иду - зарифмованный,
Заколдованный. Твой.
Дурь
Подумаешь, какая дурь...
Ну да, один. Ну да, не нужен.
Себя, простывшего, веду
К тебе, полуостывший ужин.
Давно спокойная постель
Готовится к холодной ночи,
Где желтая мадмуазель
Луна - фригидна. (Между-прочим).
Приходит сон. (Как Дед-Мороз -
В снегу по самые... карманы),
И снится нагло: гонит пес
Мясистых девок караваны,
И блудный гоголевский Нос
Таскает их в туман нирваны
(Последнюю он не донес),
Еще - две суры из Корана
О воздержании, утес
И рог бараний. Без барана.
Сон-импотент. Бастард. В бреду,
Бездомное - явилось завтра.
Себя, простывшего веду
К тебе, полуостывший завтрак,
И дует жизнь в свою дуду.
И затыкает уши автор.
x x x
Эту крупу сухую
снежную размету
Стылой ладонью.
Зеркала вижу темную гладь,
И вглубь уходящий образ,
помнящий высоту.
Вечный образ, который
нас заставляет ждать.
x x x
Я сегодня ходил по Невскому.
Так, без цели, ходил и все.
Шереметьевы, Оболенские
И не вспомнились. Колесо
Раскрутилось в другую сторону -
Прочь из прошлого. А куда?
Это с ними была - история.
С нами - проще. Одна беда.
КОНЕЦ...
Другие книги жанра: стихи, поэзия
Оставить комментарий по этой книге
Страница: [1]
