Когда Грег обнародовал свой финансовый отчет, Джонни решил, что луч-
шего подарка нельзя себе представить. В 1975 году Стилсон уплатил феде-
ральный налог - одиннадцать тысяч с общей суммы тридцать шесть тысяч
долларов; местный налог он оставил без внимания по той простой причине,
что Ныо-Гэмпшир его не взимает. Стилсон утверждал, что источником дохо-
дов является контора по страхованию недвижимости, не считая жалких гро-
шей, ежемесячно выплачиваемых ему как мэру. Ни слова о барышах, которые
принесли ему торговые ряды в Конкорде. Ни малейшей попытки объяснить,
каким образом он стал владельцем дома стоимостью восемьдесят шесть ты-
сяч, не прибегая к рассрочке и ссудам. В то время, когда за сокрытие до-
ходов прижали к стене президента Соединенных Штатов, при виде бредового
финансового отчета Стилсона ни у кого даже брови не поднялись.
Ну а как у него обстояли дела на посту мэра? В этой роли он выступил
гораздо удачнее, чем можно было предположить, глядя на него в роли кан-
дидата в палату представителей. Он показал себя расчетливым и практич-
ным, с не то чтобы тонким, но точным пониманием человеческой и социаль-
ной психологии. К радости налогоплательщиков, он закончил свой срок с
положительным балансом - впервые за последние десять лет. Не без основа-
ний гордился он своим планом реорганизации бензоколонок и, как он выра-
жался, "программой трудового воспитания хиппи". Или такой момент: Риджу-
эй одним из первых в стране учредил комитет по празднованию двухсотлетия
Америки. Словом, полный ажур.
Но пребывание Стилсона на посту мэра было отмечено и другими обстоя-
тельствами, которые вызывали у Джонни тревогу.
Дотации городской библиотеке сократились с одиннадцати с половиной
тысяч до восьми, а там и до шести с половиной тысяч. В то же время на
нужды муниципальной полиции было отпущено средств на сорок процентов
больше обычного. Прибавилось три патрульные машины, расширился ассорти-
мент орудий усмирения недовольных. Разбухали штаты местной полиции. Го-
родской совет пошел навстречу Стилсону и узаконил ограниченную практику
приобретения полицейскими собственного оружия, после чего некоторые
блюстители порядка в Риджуэе, где порядок с успехом блюл себя сам, пос-
пешили приобрести "магнумы" 357-го калибра - оружие, ставшее бессмертным
с легкой руки Гарри Каллагена по кличке Чумазый. Пока Стилсон заправлял
в мэрии, был прикрыт молодежный спортивный комплекс, установлен в добро-
вольно-принудительном порядке комендантский час для подростков, урезаны
на тридцать пять процентов расходы на здравоохранение.
Да, многие обстоятельства, к которым был причастен Грег Стилсон, вы-
зывали у Джонни тревогу.
Деспот отец и мягкотелая, всепрощающая мать. Политические митинги,
больше похожие на рок-концерты. Обращение с толпой. Телохранители...
Со времени Синклера Льюиса американцы прокляли фашизм на веки вечные
и бдительно следили за тем, чтобы не допустить в стране фашистские по-
рядки. И не допускали. Правда, был в Луизиане такой Хью Лонг, но его...
ПРИСТРЕЛИЛИ.
Джонни закрывал глаза и видел, как Нго резко сгибает указательный па-
лец. Паф, паф, паф. Тигр, о тигр! - кровавый всполох, Быстрый блеск в
полночных долах...
Нет, нельзя сеять зубы дракона. Нельзя, если не хочешь оказаться в
одной компании с Фрэнком Доддом, ходившим "на дело" в черном хлорвинило-
вом плаще с капюшоном. А также с Освальдами, и Сирханами, и Бремерами.
Под сумасшедшим лозунгом: "Сумасшедшие всех стран, соединяйтесь!" Впро-
чем, дело хозяйское: можешь регулярно записывать в блокнот свои паранои-
дальные мысли и перечитывать их по ночам, а когда окончательно свихнешь-
ся, отправь куда следует денежный купон, и тебе по почте вышлют винтов-
ку. Джонни, познакомьтесь с "Писклей" Фромм. Здравствуйте, Джонни, рада
познакомиться, я прочла все, что вы пишете в своем блокноте, и готова
подписаться под каждым словом. Позвольте, я представлю вас моему духов-
ному наставнику. Знакомьтесь, Джонни: это Чарли. Знакомьтесь, Чарли: это
Джонни. Когда вы разделаетесь со Стилсоном, мы общими усилиями прикончим
всю эту братию - надо же на ком-то выместить нашу ярость.
Голова шла кругом. Сейчас заломит в висках. Этим кончается. Стоит
сосредоточиться на Стилсоне, как этим кончается. Пора спать. Только бы,
Христа ради, ничего не приснилось.
И все же: вопрос.
Он записал его в одном из блокнотов и беспрестанно к нему возвращал-
ся. Он записал его аккуратным почерком и заключил в тройное кольцо,
словно не давая улизнуть. Вопрос был следующий: ЕСЛИ БЫ СЕСТЬ В МАШИНУ
ВРЕМЕНИ И ВЕРНУТЬСЯ В 1932 ГОД, УБИЛ ЛИ БЫ ТЫ ГИТЛЕРА?
Джонни глянул на часы. Без четверти час, третье ноября. Очередные
президентские выборы, совпавшие с двухсотлетием Америки, становятся ис-
торией. Правда, Огайо еще колеблется, но Картер идет с большим опереже-
нием. Борьбы не получилось. Покуролесили, и будет: победитель определил-
ся. Джерри Форд может повесить на гвоздик свою жокейскую шапочку - по
крайней мере на четыре года.
Джонни подошел к окну. Большой дом стоял без признаков жизни, а вот в
комнатке над гаражом горел свет: это Нго, будущий гражданин США, прилип
к экрану, на котором разворачивался великий американский ритуал выборов:
"уходят-одни-ребята-входят-другие"...
Джонни лег в постель и долго не мог уснуть.
Приснился ему смеющийся тигр.
Герберт Смит сочетался вторым браком с Чарлиной Маккензи в назначен-
ный день и час - в полдень второго января 1977 года. Церемония происхо-
дила в конгрегационалистской церкви на Саутвест Бенд. Отец невесты, поч-
ти слепой восьмидесятилетний старик, передал ее жениху. Джонни, стоявший
рядом с отцом, без заминки поднес в нужный момент обручальное кольцо.
Вот он, радостный миг.
На бракосочетание приехала Сара Хэзлит с мужем и сыном, успевшим вый-
ти из младенческого возраста. Сара была беременна и вся сияла - само
воплощение счастья и осуществленных мечтаний. Джонни почувствовал укол
жгучей ревности, его словно застигла врасплох газовая атака. Через нес-
колько секунд все стало на свои места, и, едва церемония закончилась, он
подошел к ним и заговорил.
Он впервые видел мужа Сары. Это был высокий видный мужчина с едва на-
меченными усиками и ранней сединой. Он с успехом прошел в сенат штата
Мэн и сейчас рассуждал о том, какая ситуация сложилась после выборов и
как непросто находить общий язык с губернатором из независимых, а Денни
тянул его за штанину и просил пить: пи-ить, пап, пии-и-ить!
Сара говорила мало, но Джонни чувствовал на себе взгляд ее сияющих
глаз; это его сковывало, хотя было по-своему приятно. Но и грустно, по-
жалуй.
Вино лилось рекой, и Джонни выпил четыре бокала - вдвое больше обыч-
ного; возможно, тому причиной была встреча с Сарой, которая приехала не
одна, а может быть, просто, глядя на сияющую Чарлину, он до конца осоз-
нал, что Вера Смит ушла навсегда... Как бы то ни было, направляясь к
Гектору Маркстоуну, отцу невесты, минут через пятнадцать после ухода
Хэзлитов, он чувствовал приятный шум в голове.
Старик сидел в углу возле порушенного свадебного пирога, сложив скрю-
ченные артритом руки на набалдашнике трости. Одна дужка его темных очков
была обмотана черной изоляционной лентой. Возле него стояли две пустые
бутылки из-под пива и еще одна, недопитая. Он всмотрелся в лицо Джонни.
- Ты сын Герберта?
- Да, сэр.
Еще более пристальный взгляд.
- Ты плохо выглядишь, мальчик.
- Это, наверно, оттого, что я допоздна работаю.
- Тебе надо попить что-нибудь тонизирующее. Чтобы прийти в норму.
- Вы участвовали в первой мировой войне? - спросил Джонни.
К синему саржевому пиджаку старика были приколоты медали, в том числе
французский Военный крест.
- А как же, - просветлел Маркстоун. - Служил под командованием Джека
Першинга. Американский экспедиционный корпус. Семнадцатый-восемнадцатый
год. Прошли огонь и воду. И по грязи топали, и дерьмо лопали. Белло Вуд,
мой мальчик, Белло Вуд. Для многих сейчас это просто название из учебни-
ка истории. А я там был. Я видел, как там умирали. И по грязи топали, и
дерьмо лопали, и кости свои разбрасывали по полю.
- Чарлина говорила, что ваш сын... ее брат...
- Бадди? Да, был бы сейчас тебе вроде дядюшки. Любили ли мы своего
мальчика? Как не любить. При рождении ему дали имя Джо, но все его звали
Бадди. Как получила мать Чарли ту телеграмму, так начала таять на гла-
зах.
- Его убили на войне?
- Убили, - не сразу ответил старик. - Сент-Лу, сорок четвертый год.
Не так уж далеко от Белло Вуд - по тамошним понятиям. Угодил под нацист-
скую пулю.
- Я тут пишу статью, - сказал Джонни, еще больше хмелея при мысли о
том, как ловко он направил разговор в интересующее его русло. - Надеюсь
продать ее в "Атлантик" или "Харперс"...
- Ты писатель? - Стекла зеркальных очков блеснули; Джонни явно пробу-
дил его любопытство.
- Начинающий, - сказал Джонни. Он уже сожалел о своей разговорчивос-
ти. - ДА, Я ПИСАТЕЛЬ. ПИШУ ПО НОЧАМ. - В общем, статья будет о Гитлере.
- О Гитлере? Что о Гитлере?
- Видите ли... предположим... предположим, что вы сели в машину вре-
мени и вернулись в тридцать второй год. В Германию. И предположим, вы
встречаете Гитлера. Вы убьете его или оставите в живых?
Темные очки старика приблизились к самому лицу Джонни. С Джонни сразу
слетел весь хмель, и куда-то девались и разговорчивость, и умные мысли.
Все теперь зависело от того, что ему ответит этот старик!
- Ты не шутишь, сынок?
- Нет, не шучу.
Гектор Маркстоун снял одну руку с набалдашника трости, запустил в
карман брюк и бесконечно долго там рылся. Наконец он вынул ее. В руке
оказался складной нож с костяной рукоятью, отполировавшейся и пожелтев-
шей за много лет. Тут заработала другая рука, которой старик с осторож-
ностью, отличающей артритиков, стал раскрывать нож. Лезвие коварно блес-
нуло в лучах яркого света. Этот нож проделал путь во Францию в 1917 году
вместе с мальчишкой, вступившим в армию таких же мальчишек, которым не
терпелось дать по рукам грязному бошу, коловшему штыком детей и насило-
вавшему монахинь, и показать этим французикам, как надо воевать. Тех
мальчишек косили из пулеметов, их валила дизентерия и инфлюэнца, они
наглотались горчичного газа и фосгена, они выходили из-под огня у Белло
Вуд, оборванные и обезумевшие от страха, будто столкнулись нос к носу с
самим дьяволом. И все это оказалось напрасным. Оказалось, что все надо
начинать сначала.
Где-то играла музыка. Люди смеялись, танцевали. Где-то в отдалении
гудела лампа дневного света. Джонни не мог глаз отвести от обнаженного
лезвия, загипнотизированный игрой света на отточенном острие.
- Видишь? - тихо спросил Маркстоун.
- Да, - вздохнул Джонни.
- Я бы вонзил нож в этого убийцу, прямо в его черное и лживое сердце,
- сказал Маркстоун. - Я воткнул бы нож по самую рукоятку... а потом по-
вернул бы, вот так. - Он медленно повернул руку с ножом, сначала по ча-
совой, потом против часовой стрелки. На лице его появилась странная
улыбка и стали видны гладкие, как у младенца, десны. - Но прежде, - ска-
зал он, - я бы смазал лезвие крысиным ядом.
- Убил ли бы я Гитлера? - повторил Роджер Чатсворт; изо рта у него
шел пар. Они с Джонни прогуливались вдвоем по заснеженному лесу за да-
ремским домом. В лесу тишина. Начало марта, а тишина такая неподвижная,
как в январе.
- Да, именно.
- Любопытный вопрос, - сказал Роджер. - Беспредметный, но любопытный.
Нет, вряд ли. Я бы скорее вступил в его партию. Попытался бы что-нибудь
изменить изнутри. Возможно, удалось бы исключить его или скомпрометиро-
вать. Конечно, если знать наперед, во что это выльется.
Джонни вспомнил обрубки бильярдных киев. Вспомнил яркозеленые глаза
Санни Эллимана.
- Возможно, также, что вас бы самого прикончили, - сказал он. - В
тридцать третьем году эти парни не только распевали песни в пивнушках.
- Что ж, верно. - Он вопросительно посмотрел на Джонни. - А что бы
сделали вы?
- Сам не знаю, - сказал Джонни.
Роджер переменил тему:
- Как ваш отец и его жена провели медовый месяц?
Джонни хмыкнул. Они отправились в Майами-Бич, а там началась
забастовка служащих отелей.
- Чарлина сказала, что ей привычнее дома, где она сама стелет пос-
тель. А отец говорил, что он чувствует себя пижоном, демонстрируя загар
в марте месяце. Но, по-моему, оба остались довольны.
- Они что, продали свои дома?
- Да, в один день. И в общем-то взяли неплохую цену. Если б не эти
чертовы больничные счета, мы бы сейчас горя не знали.
- Джонни...
- Да?
- Нет, ничего. Пойдемте обратно. Угощу вас хорошим виски, не возража-
ете?
- Можно, - сказал Джонни.
Они читали "Джуда Незаметного", и Джонни поразился, как легко дается
Чаку эта книга (разве что первые страниц сорок он преодолел с некоторым
скрипом). Чак признался, что ночами забегает вперед и уже решил после
"Джуда" взять еще какой-нибудь роман Харди. Впервые в жизни он получал
от книги наслаждение и купался в нем, как невинный юноша в объятиях
опытной женщины.
Сейчас раскрытая книга лежала у него на коленях обложкой вверх. Они с
Джонни снова сидели возле бассейна, но воду в бассейн еще не пустили;
оба они сегодня были в пиджаках. По небу скользили тучки, бестолково пы-
таясь срастить в одно целое, чтобы пролиться дождем. В воздухе пахло
чем-то пряным и загадочным: подступала весна. На календаре было 16 апре-
ля.
- Это что, очередной вопрос с подвохом? - спросил Чак.
- Нет.
- А они меня схватят?
- О чем ты? - До Чака никто не задавал этого вопроса.
- Если я убью его. Они меня схватят? И подвесят на фонарном столбе,
чтобы я дрыгнул в воздухе ножками.
- Не знаю, - сказал Джонни. - Но скорее всего они тебя схватят.
- И нельзя будет перенестись на машине времени в этот прекрасный мир?
В славный семьдесят седьмой год?
- Боюсь, что нет.
- Ну и ладно. Я бы так и так убил его.
- Значит, убил бы?
- Ясное дело. - Чак ухмыльнулся. - Запасся бы цианистым калием, или
зашил в воротник рубашки бритвенное лезвие, или еще что-нибудь такое.
Чтобы не измывались, когда схватят. Но я бы это сделал. Иначе я бы с ума
сходил, что все они, эти миллионы погибших по его милости, будут пресле-
довать меня до самой смерти.
- До самой смерти, - повторил Джонни каким-то больным голосом.
- Вы что, Джонни?
Джонни заставил себя улыбнуться.
- Все в порядке. Просто сердце провалилось куда-то на секунду.
Чак продолжал чтение "Джуда" под почти безоблачным небом.
Май.
И вновь запах сена, и вновь все заполняют жимолость, пыль и розы.
Весна гостит в Новой Англии недолго, одну неповторимую недельку, а там
диск-жокеи поставят "золотые пластинки" ансамбля "Бич Бойз", рев "хонды"
огласит окрестности, и с шумом ввалится разгоряченное лето.
Как-то вечером в конце этой неповторимой недели Джонни сидел дома,
всматриваясь в мягкий и глубокий весенний сумрак. Чак отбыл на школьный
бал со своей новой подружкой, куда более развитой, чем ее предшественни-
цы. Она читает, доверительно сообщил Чак Джонни, - это был разговор лю-
дей, знающих, что почем на белом свете.
Нго больше не жил в поместье. В конце марта он получил гражданство, в
апреле предложил свои услуги в качестве портье в одном из отелей курорт-
ного местечка в Северной Каролине, три недели назад поехал туда на собе-
седование и сразу же был принят. Перед отъездом зашел к Джонни.
- Мне кажется, вы зря так беспокоитесь из-за тигров, вы видите их
там, где их нет, - сказал он. - У тигра полосы сливаются с зарослями,
так что его не разглядеть. Вот беспокойному человеку и начинают повсюду
мерещиться тигры.
- Но ведь тигр есть, - возразил Джонни.
- Возможно, - согласился Нго. - Только он где-то прячется. А тем вре-
менем вы таете на глазах.
Джонни встал, подошел к холодильнику и, налив себе пепси, вышел со
стаканом на веранду. Он сидел, потягивал пепси и думал о том, как повез-
ло людям, что путешествие во времени невозможно. Оранжевый глаз луны за-
жегся над соснами, кровавая дорожка перечеркнула бассейн. Заквакали, за-
бултыхались первые лягушки. Немного погодя Джонни зашел в дом и плеснул
себе в пепси изрядную порцию рома. Потом вернулся на террасу, снова сел
со стаканом в руке и стал смотреть, как луна, поднимаясь все выше, из
оранжевой постепенно превращалась в таинственную серебряную.
23 июня 1977 года Чак прощался со школой. Джонни, надевший по этому
случаю парадный костюм, сидел в душном зале вместе с Роджером и Шелли
Чатсворт и смотрел, как ему, сорок третьему по счету, вручали аттестат.
Шелли прослезилась.
А потом был банкет на лужайке перед домом Чатсвортов. День выдался
жаркий и влажный. Грозные тучи с багровым брюхом скапливались на западе;
они медленно ползли вдоль горизонта и, судя по всему, не собирались
приближаться. Чак, раскрасневшийся после трех коктейлей, подошел со сво-
ей подружкой Патти Стрэн к Джонни и показал ему подарок родителей по
случаю окончания школы - часы "пульсар" последней модели.
- Вообще-то я просил робота, но старики не потянули, - сказал Чак.
Джонни засмеялся. Они еще немного поговорили, и тут Чак рубанул: - Я вам
очень благодарен, Джонни. Если б не вы, я бы сегодня не получил аттес-
тат.
- Не преувеличивай, дружище, - сказал Джонни. Его обеспокоили дрожа-
щие нотки в голосе Чака. - Порода есть порода.
- Я ему то же самое все время внушаю, - сказала подружка Чака. Очки
до поры скрывали ее холодную изысканную красоту.
- Допустим, - сказал Чак. - Допустим. И все же я знаю, кому обязан
своим аттестатом. Огромное вам спасибо. - Он обнял Джонни и слегка при-
тянул к себе.
И вдруг - вспышкой - резкая, яркая картина, заставившая Джонни отпря-
нуть и схватиться за голову, как будто Чак не обнял его, а ударил. Кар-
тина отпечалась в мозгу, точно с клише.
- Нет, - сказал он. - Н е т в ы х о д а. Не ходите туда, ни ты, ни
она.
Чак опасливо попятился. Он почувствовал ЧТО-ТО. Что-то холодное, тем-
ное, непостижимое. Ему вдруг расхотелось прикасаться к Джонни; в эту ми-
нуту у него было одно желание - никогда больше не дотрагиваться до Джон-
ни. Он словно узнал, что чувствуешь, когда тебя живьем заколачивают в
гробу.
- Джонни, - сказал он, и голос его дрогнул. - Что... что это?..
Роджер, подходивший к ним с бокалами, в растерянности остановился.
Джонни смотрел мимо Чака на далекие грозовые тучи. Глаза у него были от-
сутствующие и затуманенные.
- Вам туда нельзя. Там нет громоотводов, - сказал он.
- Джонни... - Чак в страхе повернулся к отцу. - По-моему, у него...
обморок, что ли.
- Молния, - возвестил Джонни во весь голос. Люди стали оборачиваться.
Он простирал к ним руки. - Пожар. Пробита изоляция. Двери заперты. Горя-
щие люди... запах жареной свинины.
- О чем это он? - вскрикнула подружка Чака. Разговоры прекратились.
Все смотрели на Джонни, застыв с тарелками и бокалами в руках.
- Джон! Джонни! Что случилось? Очнитесь. - Роджер шагнул к нему и
щелкнул пальцами перед невидящими глазами Джонни. На западе забурчал
гром - словно где-то там великаны ссорятся за картами. - Что случилось?
Голос Джонни звучал отчетливо и громко, его слышали все пятьдесят с
лишним человек - бизнесмены, учителя, их жены, выпускники даремской
средней школы.
- Сегодня вечером Чак должен сидеть дома, не то он сгорит вместе с
остальными. Будет пожар, страшный пожар. Не пускайте его в "Кэти". Уда-
рит молния, и когда приедут пожарники, все уже сгорит дотла. Загорится
проводка. У выходов найдут обугленные тела. Опознать их можно будет
только по пломбам в зубах. Там... там...
Патти Стрэн закричала и уронила пластиковый стакан - кубики льда рас-
сыпались по траве, сверкая, как огромные алмазы. Еще секунду она стояла,
пошатываясь, а затем упала без чувств - в своем воздушном, пастельных
тонов, вечернем платье, - и ее мать метнулась на помощь, бросив Джонни
на ходу:
- Да что с вами? Что, я вас спрашиваю?
Чак, белый как мел, смотрел на Джонни расширенными зрачками.
Глаза у Джонни начали проясняться. Он озирался, встречая устремленные
на него взгляды.
- Простите, - пробормотал он.
Мать Патти стояла на коленях, приподняв голову дочери, и легонько
похлопывала ее по щекам. Девушка зашевелилась и застонала.
- Джонни... - прошептал Чак и, не дожидаясь ответа, бросился к своей
подружке.
Безмолвие воцарилось на лужайке Чатсвортов. Все смотрели на Джонни.
Опять с ним это случилось, и опять все глазеют на него. Как глазели
сестры в больнице. И репортеры. Они смахивают на ворон, усевшихся в ряд
на проводах. Стоят - в руках бокалы и тарелки с картофельным салатом - и
таращатся так, будто у него расстегнуты брюки.
Ему захотелось убежать, забиться в угол. Подступила тошнота.
- Джонни, - Роджер обнял его, - пойдемте в дом. Нельзя вам здесь...
- Что такое "Кэти"? - оборвал Джонни, пытаясь высвободиться из рук
Роджера. - Это не частный дом, потому что там таблички с надписью "вы-
ход". Что это? Где?
- Уведите же его отсюда! - закричала мать Патти. - Он опять ее напу-
гает!
- Пошли, Джонни...
- Но...
- Пошли!
Он позволил увести себя. Их шаги по гравиевой дорожке к домику, где
жил Джонни, отдавались особенно гулко. Больше ни звука. Они поравнялись
с бассейном, и тут до них донесся гул приглушенных голосов.
- "Кэти" - где это? - снова спросил Джонни.
- Странно, что вы не знаете, - сказал Роджер. - Я думал, вы все знае-
те. Бедняжка Патти Стрэн хлопнулась из-за вас в обморок.
- Не вижу. Это в мертвой зоне. Что это такое?
- Давайте войдем в дом.
- Да что вы со мной как с больным!
- Вы перенапряглись, - сказал Роджер. Он говорил с ним мягко, успока-
ивающе, как говорят с душевнобольными. От этого тона у Джонни пробежал
холодок по спине, и начала наваливаться головная боль. Он попытался ос-
тановить ее напряжением воли. Они поднялись по лестнице в дом.
- Вам лучше? - спросил Роджер.
- "Кэти" - что это?
- Шикарный ресторан в Сомерсуэте. Неизвестно почему, но вечеринки вы-
пускников в "Кэти" стали традицией. А все-таки примите аспирин.
- Нет. Не пускайте его, Роджер. В ресторан ударит молния. Он сгорит
дотла.
- Джонни, - начал Чатсворт медленно и очень ласково, вы не можете
этого знать.
Джонни отпил немного ледяной воды и поставил стакан на место: рука
его дрожала.
- Вы говорили, что интересовались моим прошлым. А значит...
- Да, интересовался. Но вы делаете отсюда неправильный вывод. Я знал,
что вас считают экстрасенсом или вроде этого, но мне не нужен был экс-
трасенс. Мне нужен был репетитор. И вы оказались прекрасным репетитором.
Лично я полагаю, что нет никакой разницы между хорошими экстрасенсами и
плохими, поскольку я не верю, в эти штуки. Все очень просто. Я не верю в
это.
- Иными словами, я вру.
- Ну почему, - сказал Роджер тем же ласковым, тихим голосом. - У меня
на фабрике в Сассексе есть мастер, который ни за что не прикурит третьим
от одной спички, но это еще не значит, что он плохой мастер. У меня есть
набожные друзья, и хотя сам я в церковь не хожу, мы продолжаем оставать-
ся друзьями. Я искал репетитора, и мне было безразлично, что вы там ду-
маете о своей способности к прозрениям или телепатии. Нет... не совсем
так. Мне с т а л о безразлично, когда я решил, что это не помешает
вашим занятиям с Чаком. Так оно и вышло. Но пожар в "Кэти" сегодня
вечером для меня то же самое, что луна из рокфора.
- Ну да, я не вру, просто я свихнулся. - Глупо до смешного. Дюссо и
многие из тех, от кого Джонни получал письма, обвиняли его в шарлатанс-
тве. Чатсворт первый приписал ему комплекс Жанны д'Арк.
- Тоже нет, - сказал Роджер. - В свое время вы попали в страшную ава-
рию и со страшным трудом выкарабкались; вы заплатили слишком большую це-
ну за то, чтобы жить. Я не сторонник трепа на такие темы, ну а если
кто-нибудь из гостей, не исключая матери Патти, намерен делать далеко
идущие выводы, им вежливо объяснят, чтоб они помалкивали о том, чего не
понимают.
- "Кэти", - сказал Джонни. - Откуда тогда мне стало известно это наз-
вание? Каким образом я узнал, что это не чей-то дом?
- От Чака. Последнюю неделю он часто говорил о вечеринке.
- Только не мне.
Роджер пожал плечами.
- Возможно, вы услышали, как он говорил об этом Шелли или мне. Это
отложилось в вашем подсознании, и в какой-то момент...
- Ну конечно, - с горечью сказал Джонни. - Все, чего мы не понимаем,
все, что не укладывается в привычную схему, мы помечаем грифом "П", то
бишь подсознательное. Идол двадцатого века. Сколько раз это бывало с ва-
ми, Роджер, когда что-то шло вразрез с вашим прагматическим взглядом на
мир?
В глазах Роджера мелькнул огонек - или Джонни просто показалось?
- Надвигалась гроза, отсюда ассоциация с молнией, - сказал он. - Неу-
жели не ясно? Это ведь так просто...
- Послушайте, - перебил Джонни. - Я объясняю вам как ребенку. В зда-
ние ударит молния. Оно сгорит. У д е р ж и т е Ч а к а д о м а.
О господи, эта мигрень доконает его. Крадется как тигр. Он потер лоб
ладонью.
- Джонни, вас заклинило.
- Удержите его дома, - повторил Джонни.
- Пусть сам решает, я не могу давить на него. В конце концов, он сво-
бодный белый человек восемнадцати лет от роду.
В дверь постучали.
- Можно, Джонни?
- Входи, - сказал Джонни, и в комнату вошел Чак.
- Ну как вы? - взволнованно спросил он.
- Нормально, - сказал Джонни. - Голова болит, а так ничего. Чак...
пожалуйста, не езди туда сегодня. Прошу тебя как друг. Одного ты мнения
с отцом или нет - неважно. Не езди.
- Разумеется, дружище, - бодро сказал Чак и, плюхнулся на диван, под-
дел ногой подушечку. - Патти теперь туда на аркане не затянешь. Здорово
вы ее напугали.
- Мне очень жаль, что так получилось, - сказал Джонни. Вместе с об-
легчением пришли слабость и легкий озноб. - Мне очень жаль, но я рад.
- У вас было озарение, да? - Чак перевел взгляд с Джонни на отца, по-
том снова на Джонни. - Я почувствовал. Ощущение не из приятных.
- Иногда это передается окружающим. Я им не завидую.
- Да уж, не хотел бы пережить такое еще раз, - сказал Чак. - Но пос-
лушайте... неужели ресторан и вправду сгорит?
- Да, - сказал Джонни. - Лучше держаться подальше.
- Но ведь... - Чак растерянно посмотрел на отца. - Старшие классы от-
купили весь ресторан. Школа не против. Лучше так, чем надираться неболь-
шими компаниями где-нибудь на природе. Там будет... - Чак умолк на се-
кунду и испуганно закончил: - Там будет двести пар. Папа, ты...
- Боюсь, он в это не верит, - сказал Джонни.
Роджер с улыбкой поднялся.
- Вот что, давайте съездим в Сомерсуэт и поговорим с владельцем рес-
торана, - сказал он. - Банкет у нас явно разладился. Если же после поез-
дки вы оба проголосуете против "Кэти", мы можем принять всех у себя. -
Он обратился к Джонни: - При одном условии - вы, дружище, не пьете и по-
можете ублажать гостей.
- С удовольствием, - сказал Джонни. - Но зачем все это, если вы не
верите?
- Чтобы вас успокоить, - сказал Роджер, - вас и Чака. И чтобы потом,
когда ничего не произойдет, я мог напомнить вам свои слова и вдоволь
посмеяться.
- Что ж, и на том спасибо. - Сейчас, когда стало полегче, его вдруг
затрясло, но головная боль притупилась.
- Однако скажу вам прямо, Джонни, - продолжал Роджер, - по-моему, вы
скорее достанете снега в аду, чем добьетесь, чтобы хозяин поверил вам на
слово и отменил банкет. Надо думать, эти ежегодные банкеты приносят ему
большие деньги.
- Придумаем что-нибудь на месте... - сказал Чак.
- Например?
- Скажем ему, что... в общем, сообразим что-нибудь...
- То есть наврем? Нет, Чак, на это я не согласен. Исключено.
- Ладно, - кивнул тот.
- Тогда нечего рассиживаться, - деловито сказал Роджер. - Уже без
четверти пять. Едем в Сомерсуэт.
Без двадцати шесть они входили в ресторан. Джонни прочитал объявле-
ние: "СЕГОДНЯ С 19.00 В РЕСТОРАНЕ БАНКЕТ. ЖДЕМ ВАС ЗАВТРА". У него упало
сердце. Брюс Каррик, хозяин заведения, стоял за стойкой бара.
Нельзя сказать, что Каррик сбивался с ног. Народу в баре было немно-
го: несколько работяг пили пиво и смотрели выпуск новостей, да еще три
пары тянули коктейль. Каррик слушал Джонни, и глаза его лезли на лоб.
Когда Джонни кончил, Каррик произнес:
- Вас зовут, говорите, Смит?
- Совершенно верно.
- Мистер Смит, давайте подойдем к окну.
Он провел Джонни мимо гардероба к окну в коридоре.
- Посмотрите, мистер Смит, и скажите мне, что вы видите. Джонни пос-
мотрел, заранее зная, что он увидит. Автострада N 9, уходившая на запад,
просыхала после недавнего дождика. Небо было абсолютно чистым. Гроза
прошла стороной.
- Безоблачно. По крайней мере сейчас. Но...
- Никаких "но", - сказал Брюс Каррик. - Хотите знать, что я думаю?
Хотите всю правду? Я думаю, что вы с приветом. Почему вы выбрали именно
меня для своих дурацких шуточек, я не знаю и знать не хочу. Но если у
вас, братец, есть минута свободного времени, я обрисую ситуацию. Выпуск-
ники выложили мне шестьсот пятьдесят долларов за этот банкет. Они наняли
отличную рок-группу. Продукты в морозилке, хоть сейчас в духовку. Салаты
на холоде. За выпивку плата отдельная, ребятам уже по восемнадцать, так
что они могут и будут пить вволю... их тоже надо понять: как-никак школу
кончаешь раз в жизни. Сегодня я положу в карман две тысячи долларов,
будьте уверены. Я нанял двух барменов. Я нанял шесть официанток и метр-
дотеля. Если я все отменю, я потеряю выручку за целый вечер и, кроме то-
го, придется вернуть шестьсот пятьдесят долларов, которые я уже получил.
И еще я недосчитаюсь дневной клиентуры - ведь это объявление висит здесь
целую неделю. Ну как, ясна картина?
- У вас есть на крыше громоотводы? - спросил Джонни.
- Я ему обрисовываю ситуацию, а он мне о громоотводах! - Каррик
всплеснул руками. - Да, есть у меня громоотводы! Приходил тут один, лет
пять назад, из страховой конторы. Все уши прожужжал, что надо принять
дополнительные меры безопасности, тогда, мол, застрахуют на большую сум-
му. Пришлось купить эти треклятые громоотводы! Что, довольны? Ну дела! -
Он повернулся к Роджеру с Чаком: - А вы-то куда смотрите? Идите-ка отсю-
да подобру-поздорову! У меня дело стоит.
- Джонни... - начал было Чак.
- Все, - сказал Роджер. - Пошли. Извините, что отняли у вас время,
мистер Каррик, и спасибо вам за ваше радушие и внимание.
- Это вам спасибо, - сказал Каррик. - Во, психи! - И он вернулся за
стойку.
Они вышли на улицу. Чак с сомнением посмотрел на безоблачное небо.
Джонни понуро побрел к машине, понимая, что проиграл да еще оказался
посмешищем. Тупо ломило виски. Засунув руки в задние карманы брюк, Род-
жер разглядывал плоскую крышу.
- Что ты там увидел, папа? - спросил Чак.
- Нет никаких громоотводов, - задумчиво произнес Роджер. - Нет и в
помине.
Они втроем сидели в гостиной большого дома. Чак держал руку на теле-
фоне, глядя на отца в некоторой нерешительности.
- Вряд ли кто захочет менять свои планы в последнюю минуту, - сказал
он.
- Все их планы - это вырваться из дому, - сказал Роджер. - С таким же
успехом они могут приехать сюда.
Чак пожал плечами и начал обзванивать ребят.
Из тех, кто собирался на банкет в "Кэти", удалось отговорить
половину; почему они все же приехали к Чатсвортам, осталось для Джонни
загадкой. Наверное, кто-то счел новую идею более заманчивой, поскольку
гарантировалась бесплатная выпивка, но главное - слухами земля
полнится, а многие родители были здесь днем. Так или иначе, народу
собралось немало, и Джонни весь вечер чувствовал себя экспонатом под
стеклянным колпаком. Роджер с непроницаемым видом сидел в углу и пил
мартини.
Без четверти восемь он пересек бильярдную, которая занимала большую
часть первого этажа, наклонился к Джонни и, перекрывая вопли Элтона Джо-
на, закричал:
- Пошли наверх, сыграем партию в крибидж?
Джонни благодарно кивнул.
На кухне Шелли писала письма. Когда они вошли, Шелли подняла глаза и
улыбнулась.
- Я уже решила, что вы, как два мазохиста, проторчите там всю ночь.
Между прочим, это совсем необязательно.
- Простите, что все так вышло, - сказал Джонни. - Знаю, со стороны я
смахивал на сумасшедшего.
- Есть немного, - сказала Шелли. - Чего греха таить. Хотя приятно ви-
деть ребят здесь. Я довольна.
Где-то громыхнуло. Джонни обернулся к окну. Шелли украдкой улыбну-
лась. Роджер ушел искать доску для крибиджа.
- Разве это гроза? - заметила она, - Погремит и перестанет.
- Да, конечно, - отозвался Джонни.
Она закончила письмо изящным росчерком, сложила его, запечатала, над-
писала адрес, наклеила марку.
- Вы правда что-то почувствовали, Джонни?
- Да.
- Наверное, общая слабость, - сказала она. - От неправильного пита-
ния. Вон вы какой худой. Может, оттого и галлюцинации, а?
- Нет, не думаю.
Опять заворочался гром где-то в отдалении.
- Я рада, когда Чак дома. Не верю я в астрологию, в хиромантию, в яс-
новидение и все такое, но... я рада, когда он дома. Один он у нас, ма-
лыш... Вы, конечно, сейчас думаете: ничего себе малыш, но я-то его помню
в коротких штанишках, на детской карусели в городском парке. Прекрасно
помню. И как приятно быть с ним рядом, когда он... прощается с детством.
- Вы так о нем говорите... - начал Джонни и вдруг испугался, чувс-
твуя, как подступает комок к горлу. Похоже, что за последние шесть-во-
семь месяцев он разучился держать себя в руках.
- Вы столько сделали для Чака. Я имею в виду не только чтение. Вооб-
ще.
- Я полюбил его.
- Да, - тихо сказала она. - Я знаю.
Вернулся Роджер с доской для крибиджа и транзистором, настроенным на
программу классической музыки с горы Вашингтон.
- У них там Элтон Джон, "Аэросмиты", "Фогхеты" и так далее, - сказал
он, - а это небольшое противоядие. Ну что, Джонни, по доллару за партию.
- Не возражаю.
Роджер сел, потирая руки.
- Смотрите, вернетесь домой без гроша, - сказал он.
Они играли. Время шло. После каждой партии один из них спускался на
первый этаж проверить, не танцуют ли на бильярдном столе и не откололся
ли кто-нибудь маленькой тесной компанией.
- Буду смотреть в оба, чтобы сегодня здесь никто не забеременел -
сказал Роджер.
Шелли ушла с книжкой в гостиную. Каждый час музыкальная передача пре-
рывалась выпуском новостей, и Джонни начинал прислушиваться. Однако ни
слова о "Кэти" в Сомерсуэте - ни в восемь, ни в девять, ни в десять.
После десятичасовых новостей Роджер спросил:
- Ну что, Джонни, скорректируете свое предсказание?
- Нет.
Синоптики пообещали уменьшение облачности после полуночи.
Пол у них под ногами загудел от мощных звуков бас-гитары из "Сайшайн
бэнд".
- Здорово разошлись, - заметил Джонни.
- Какое там, - усмехнулся Роджер. - Здорово напились. Спайдер Пармело
валяется в углу, а на нем стоит поднос с пивом. Представляю, как у них
будет утром трещать голова. Помню, когда у меня был выпускной вечер...
- Передаем специальный выпуск, - объявили по радио.
Джонни, который в этот момент тасовал колоду, рассыпал карты по
полу.
- Спокойней. Наверное, какие-нибудь подробности похищения во Флори-
де...
- Не думаю, - сказал Джонни.
- Как нам только что сообщили, - раздался голос диктора, - в городке
Сомерсуэте, на границе Нью-Гэмпшира, произошел пожар. Этот пожар, самый
большой в истории штата, случился в ресторане "Кэти" и унес уже более
семидесяти жизней. Огонь вспыхнул в разгар банкета выпускников. Шеф по-
жарников Милтон Хови сказал репортерам, что вероятность поджога исключа-
ется. Скорее всего пожар был вызван ударом молнии.
Роджер Чатсворт побледнел как смерть. Он застыл, прямой и неподвиж-
ный, уставясь в одну точку. Его руки бессильно лежали на столе. Снизу
доносились разговоры и смех вперемежку с пением Брюса Спрингстина.
В комнату вошла Шелли. Она посмотрела на мужа, потом на Джонни.
- В чем дело? Что произошло?
- Помолчи, - сказал Роджер.
- ...еще бушует, и, по словам Хови, окончательное число жертв скорее
всего станет известно к утру. Сообщают, что более тридцати человек, по-
лучивших сильные ожоги, - в основном выпускники даремской средней школы,
- были доставлены в близлежащие больницы. Сорок человек сумели выпрыг-
нуть во двор из маленьких окон в курительной комнате, остальные, по всей
видимости, сгрудились у входа, что привело к трагическим...
- Это он про "Кэти"? - ахнула Шелли Чатсворт. - Это случилось там?
- Да, - сказал Роджер. Он говорил леденяще спокойным голосом. - Да,
там.
Внезапно на первом этаже воцарилось молчание. Затем послышался топот
ног по лестнице. Дверь на кухню распахнулась, и ворвался Чак, ища глаза-
ми мать.
- Мам... Что такое? В чем дело?
- Похоже, что мы обязаны вам жизнью нашего сына, - сказал Роджер все
тем же леденяще спокойным голосом. Лицо его по-прежнему покрывала смер-
тельная бледность. Он напоминал ожившую восковую фигуру.
- О н с г о р е л? - Чак отказывался верить. - За его спиной
толкались на лестнице, приглушенно звучали испуганные голоса. - Вы
хотите сказать, что он сгорел?
Все молчали. И вдруг откуда-то сзади раздался пронзительный, истери-
ческий крик Патти Стрэн:
- Это он, он виноват! Все из-за него! Он мысленно поджег ресторан,
как в той книжке "Кэрри". Убийца!
Роджер повернулся на крик.
- Заткнитесь! - прорычал он.
Патти разразилась судорожными рыданиями.
- Сгорел? - повторил Чак. Казалось, он спрашивал самого себя, словно
проверяя, верное ли нашел слово.
- Роджер... - пролепетала Шелли. - Родж, милый!
Шепот на лестнице и в зале внизу разрастался, напоминая шуршанье
листьев. Выключился стереопроигрыватель. Стали слышны отдельные фразы:
- МАЙК БЫЛ ТАМ? А ШЕННОН? ТОЧНО? Я УЖЕ УХОДИЛА, НО ПОЗВОНИЛ ЧАК. МАМА
БЫЛА ЗДЕСЬ, КОГДА ЭТОТ ТИП ВЫРУБИЛСЯ. МЕНЯ, ГОВОРИТ, БУДТО ЗАЖИВО ПОХО-
РОНИЛИ, ТАК ЧТО ПОЕЗЖАЙ К ЧАТСВОРТАМ. СЛУШАЙ, А КЕЙСИ БЫЛ ТАМ? А РЭЙ? А
МОРИН ОНТЕЛЛО? БОГ МОЙ, И ОНА ТОЖЕ? А...
- Я предлагаю, - сказал Роджер, - отобрать наиболее трезвых - тех,
кто способен вести машину, и всем отправиться в больницу. Им понадобятся
доноры.
Джонни сидел как каменный. Ему показалось, что он никогда больше не
сможет пошевелиться. За окном прокатился гром. И следом за ним из ка-
кой-то глубины донесся голос умирающей матери:
ИСПОЛНИ СВОЙ ДОЛГ, ДЖОН.
12 АВГУСТА 1977 Г.
ДОРОГОЙ ДЖОННИ,
РАЗЫСКАТЬ ВАС ОКАЗАЛОСЬ ПРОЩЕ ПРОСТОГО - Я ИНОГДА ДУМАЮ, ЧТО В АМЕРИ-
КЕ ЗА ДЕНЬГИ МОЖНО НАЙТИ КОГО УГОДНО, А ДЕНЬГИ У МЕНЯ ЕСТЬ. ПОДОБНОЙ
ПРЯМОТОЙ Я РИСКУЮ ВЫЗВАТЬ ВАШЕ НЕУДОВОЛЬСТВИЕ, НО МЫ С ЧАКОМ И ШЕЛЛИ
СЛИШКОМ МНОГИМ ОБЯЗАНЫ ВАМ, ЧТОБЫ ГОВОРИТЬ НЕДОМОЛВКАМИ. ДЕНЬГИ МОГУТ
КУПИТЬ ПОЧТИ ВСЕ, НО ОТ МОЛНИИ ДЕНЬГАМИ НЕ ОТКУПИШЬСЯ. ПОЖАРНИКИ НАШЛИ
ДВЕНАДЦАТЬ МАЛЬЧИКОВ В ТУАЛЕТЕ. ОКНО БЫЛО ЗАБИТО ГВОЗДЯМИ. ОГОНЬ ТУДА НЕ
ДОБРАЛСЯ, ЗАТО ДОБРАЛСЯ ДЫМ, И ВСЕ ДВЕНАДЦАТЬ ЗАДОХНУЛИСЬ. НИКАК НЕ ВЫБ-
РОШУ ЭТО ИЗ ГОЛОВЫ, ВЕДЬ СРЕДИ НИХ МОГ БЫТЬ И ЧАК. НУ ВОТ, Я ВАС ОПЯТЬ
"СЦАПАЛ", КАК СКАЗАНО В ВАШЕМ ПИСЬМЕ. ПО ИЗВЕСТНОЙ ПРИЧИНЕ Я НЕ ОСТАВЛЮ
ВАС В ПОКОЕ, И НЕ ПРОСИТЕ. ВО ВСЯКОМ СЛУЧАЕ, ДО ТЕХ ПОР, ПОКА ПРИЛАГАЕ-
МЫЙ К ПИСЬМУ ЧЕК НЕ ВЕРНЕТСЯ КО МНЕ С ПОМЕТКОЙ, ЧТО ДЕНЬГИ ВЫ ПОЛУЧИЛИ.
ВЫ НАВЕРНЯКА ОБРАТИТЕ ВНИМАНИЕ, ЧТО НОВАЯ СУММА ЗНАЧИТЕЛЬНО МЕНЬШЕ
ТОЙ, КОТОРУЮ ВЫ ОТКЛОНИЛИ МЕСЯЦ НАЗАД. Я СВЯЗАЛСЯ С БАНКОМ, ГДЕ ИМЕЕТ
РАСЧЕТНЫЙ СЧЕТ ИЗВЕСТНАЯ ВАМ БОЛЬНИЦА, И ПОГАСИЛ ВАШУ ПРЕСЛОВУТУЮ ЗАДОЛ-
ЖЕННОСТЬ. ТЕПЕРЬ, ДЖОННИ, У ВАС РАЗВЯЗАНЫ РУКИ. МНЕ НЕТРУДНО БЫЛО СДЕ-
ЛАТЬ ЭТО, И Я ЭТО СДЕЛАЛ С БОЛЬШИМ, ДОБАВЛЮ, УДОВОЛЬСТВИЕМ.
ВЫ ЗАЯВЛЯЕТЕ, ЧТО НЕ МОЖЕТЕ ВЗЯТЬ ЭТИ ДЕНЬГИ. А Я ВАМ ГОВОРЮ: МОЖЕТЕ
И ВОЗЬМЕТЕ. ВОЗЬМЕТЕ, ДЖОННИ. Я ВЫСЛЕДИЛ ВАС В ФОРТ-ЛОДЕРДЕЙЛЕ И В ДРУ-
ГОМ МЕСТЕ ТОЖЕ ВЫСЛЕЖУ, ДАЖЕ ЕСЛИ ВЫ ПЕРЕБЕРЕТЕСЬ В НЕАПОЛЬ. МОЖЕТЕ НА-
ЗЫВАТЬ МЕНЯ ПРИЛИПЧИВОЙ ВОШЬЮ, ДЕЛО ВАШЕ, А ПО-МОЕМУ, Я БОЛЬШЕ ПОХОЖ НА
ГОНЧЕГО ПСА. ПОЙМИТЕ, ДЖОННИ, У МЕНЯ И В МЫСЛЯХ НЕТ ТРАВИТЬ ВАС. ПОМНЮ,
КАК ВЫ ПРОСИЛИ МЕНЯ В ТОТ ДЕНЬ НЕ ЖЕРТВОВАТЬ СЫНОМ. Я ЕДВА НЕ ПОЖЕРТВО-
ВАЛ. А ДРУГИЕ? ВОСЕМЬДЕСЯТ ОДИН ЧЕЛОВЕК ПОГИБ, ЕЩЕ ТРИДЦАТЬ ПОЛУЧИЛИ ТЯ-
ЖЕЛЫЕ УВЕЧЬЯ. ВСПОМИНАЮ СЛОВА ЧАКА - ДЕСКАТЬ, СООБРАЗИМ ЧТО-НИБУДЬ, НА
МЕСТЕ ПРИДУМАЕМ, - И МОЕ ПРАВЕДНОЕ ВОЗМУЩЕНИЕ, ВОЗМУЩЕНИЕ ГЛУПЦА: "НА
ЭТО Я НЕ СОГЛАСЕН. ИСКЛЮЧЕНО". А ВЕДЬ Я МОГ КОЕ-ЧТО СДЕЛАТЬ. ВОТ ЧТО НЕ
ДАЕТ МНЕ ПОКОЯ. Я МОГ ДАТЬ ЭТОМУ МЯСНИКУ КАРРИКУ ТРИ ТЫСЯЧИ ДОЛЛАРОВ, ОН
РАССЧИТАЛСЯ БЫ С ОФИЦИАНТАМИ И ЗАКРЫЛ РЕСТОРАН НА ВЕЧЕР. ЭТО ОБОШЛОСЬ БЫ
МНЕ В ТРИДЦАТЬ СЕМЬ ДОЛЛАРОВ ЗА КАЖДУЮ ЖИЗНЬ. СЛОВОМ, ПОВЕРЬТЕ, У МЕНЯ И
В МЫСЛЯХ НЕТ ТРАВИТЬ ВАС. Я САМ СЕБЯ ТАК РАСТРАВИЛ - НАДОЛГО ХВАТИТ. НЕ
НА ОДИН ГОД. ПРИХОДИТСЯ ПЛАТИТЬ ЗА НЕВЕРИЕ В ТО, ЧТО ЛЕЖИТ ЗА ПРЕДЕЛАМИ
НАШИХ ПЯТИ ЧУВСТВ. И, ПОЖАЛУЙСТА, НЕ ДУМАЙТЕ, БУДТО Я ОПЛАЧИВАЮ ВАШИ
БОЛЬНИЧНЫЕ СЧЕТА И ПОСЫЛАЮ ЭТОТ ЧЕК, ЧТОБЫ ОБЛЕГЧИТЬ СВОЮ СОВЕСТЬ. ДЕНЬ-
ГАМИ НЕ ОТКУПИШЬСЯ ОТ МОЛНИИ, НЕ ОТКУПИШЬСЯ И ОТ НОЧНЫХ КОШМАРОВ. ЭТИ
ДЕНЬГИ - ВО ИМЯ ЧАКА, ХОТЯ ОН НИЧЕГО О НИХ НЕ ЗНАЕТ.
ПОЛУЧИТЕ ДЕНЬГИ, И Я ОСТАВЛЮ ВАС В ПОКОЕ. ВОТ МОЕ УСЛОВИЕ. МОЖЕТЕ ПЕ-
РЕСЛАТЬ ИХ В ЮНИСЕФ, ИЛИ ОТДАТЬ СИРОТСКОМУ ПРИЮТУ, ИЛИ ПРОСАДИТЬ НА ИП-
ПОДРОМЕ. ЭТО МЕНЯ НЕ КАСАЕТСЯ. ГЛАВНОЕ - ПОЛУЧИТЕ ИХ.
ЖАЛЬ, ЧТО ВЫ ТАК ПОСПЕШНО ОТ НАС УЕХАЛИ, НО, В ОБЩЕМ, Я ВАС ПОНИМАЮ.
НАДЕЮСЬ, СКОРО УВИДИМСЯ. ЧАК УЕЗЖАЕТ ЧЕТВЕРТОГО СЕНТЯБРЯ НА ПОДГОТОВИ-
ТЕЛЬНЫЕ КУРСЫ В СТОВИНГТОН.
ДЖОННИ, ВОЗЬМИТЕ ЧЕК. ПОЖАЛУЙСТА.
БУДЬТЕ ЗДОРОВЫ.
РОДЖЕР ЧАТСВОРТ
1 СЕНТЯБРЯ 1977 Г.
ДОРОГОЙ ДЖОННИ,
НЕУЖЕЛИ ВЫ ДУМАЕТЕ, ЧТО Я ОТСТУПЛЮСЬ? ПОЖАЛУЙСТА, ВОЗЬМИТЕ ЧЕК.
ВСЕГО ДОБРОГО.
РОДЖЕР
10 СЕНТЯБРЯ 1977 Г.
ДОРОГОЙ ДЖОННИ,
МЫ С ЧАРЛИ УЖАСНО ОБРАДОВАЛИСЬ, ЧТО ТЫ НАКОНЕЦ ОТЫСКАЛСЯ. ПРИЯТНО ПО-
ЛУЧИТЬ ПИСЬМО, НАПИСАННОЕ ПРЕЖНИМ ДЖОННИ. ОДНО МЕНЯ, СЫНОК, СИЛЬНО
ВСТРЕВОЖИЛО. Я ПОЗВОНИЛ СЭМУ ВЕЙЗАКУ И ПРОЧИТАЛ ЕМУ ТО МЕСТО ИЗ ТВОЕГО
ПИСЬМА, ГДЕ ТЫ ПИШЕШЬ ПРО УЧАСТИВШИЕСЯ ГОЛОВНЫЕ БОЛИ. ОН СОВЕТУЕТ ТЕБЕ
ОБРАТИТЬСЯ К ВРАЧУ, И НЕМЕДЛЕННО. ОН ОПАСАЕТСЯ, КАК БЫ В ПОВРЕЖДЕННОМ
УЧАСТКЕ МОЗГА НЕ ОБРАЗОВАЛСЯ ТРОМБ. ЭТО ОЧЕНЬ МЕНЯ БЕСПОКОИТ, И СЭМА ТО-
ЖЕ. С ТЕХ ПОР КАК ТЫ ВЫШЕЛ ИЗ КОМЫ, У ТЕБЯ НЕЗДОРОВЫЙ ВИД, А В ПОСЛЕДНЮЮ
НАШУ ВСТРЕЧУ В НАЧАЛЕ ИЮНЯ ТЫ ВЫГЛЯДЕЛ ОСОБЕННО УСТАЛЫМ. СЭМ МНЕ ЭТОГО
НЕ СКАЗАЛ, НО ЕМУ, Я ЗНАЮ, БОЛЬШЕ ВСЕГО ХОТЕЛОСЬ, ЧТОБЫ ТЫ ПРИЛЕТЕЛ ДО-
МОЙ ИЗ СВОЕГО ФИНИКСА И ЧТОБЫ ОН ПОНАБЛЮДАЛ ЗА ТОБОЙ. ТЕПЕРЬ-ТО УЖ ТЕБЕ
ГРЕХ ЖАЛОВАТЬСЯ НА БЕЗДЕНЕЖЬЕ!
РОДЖЕР ЧАТСВОРТ ДВАЖДЫ ЗВОНИЛ НАМ, И Я СООБЩИЛ ЕМУ ЧТО МОГ. ПО-МОЕМУ,
ОН ИСКРЕННЕ ГОВОРИТ, ЧТО ЭТИ ДЕНЬГИ НЕ ДЛЯ УСПОКОЕНИЯ СОВЕСТИ И НЕ В
НАГРАДУ ЗА СПАСЕНИЕ ЖИЗНИ ЕГО СЫНА. ТВОЯ МАТЬ СКОРЕЕ ВСЕГО СКАЗАЛА БЫ:
ЭТОТ ЧЕЛОВЕК ЗАМАЛИВАЕТ ГРЕХИ ЕДИНСТВЕННЫМ ИЗВЕСТНЫМ ЕМУ СПОСОБОМ. ТАК
ИЛИ ИНАЧЕ, ТЫ ВЗЯЛ ЭТИ ДЕНЬГИ, И, НАДЕЮСЬ, НЕ ТОЛЬКО ПОТОМУ, ЧТО "ХОТЕЛ
ОТ НЕГО ОТВЯЗАТЬСЯ". ДЛЯ ТЕБЯ, ПРИ ТВОЕМ ТВЕРДОМ ХАРАКТЕРЕ, ЭТО НЕ ПРИ-
ЧИНА.
А ТЕПЕРЬ САМОЕ ТРУДНОЕ. ПРОШУ ТЕБЯ, ДЖОННИ, ВОЗВРАЩАЙСЯ. ШУМИХА ПОС-
ТЕПЕННО УЛЕГЛАСЬ - НУ ДА, Я УЖЕ СЛЫШУ, КАК ТЫ ГОВОРИШЬ: "ЧУШЬ СОБАЧЬЯ!
ПОСЛЕ ТОГО, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ, ОНА НИКОГДА НЕ УЛЯЖЕТСЯ", - И В ЧЕМ-ТО ТЫ,
ВЕРОЯТНО, ПРАВ, НО ЛИШЬ ОТЧАСТИ. ПО ТЕЛЕФОНУ МИСТЕР ЧАТСВОРТ СКАЗАЛ:
"ОБЪЯСНИТЕ ЕМУ ПРИ СЛУЧАЕ, ЧТО ПОСЛЕ НОСТРАДАМУСА НИ ОДИН ЭКСТРАСЕНС НЕ
ПОТЯНЕТ БОЛЬШЕ, ЧЕМ НА КОРОТКУЮ СЕНСАЦИЮ". Я ОЧЕНЬ БЕСПОКОЮСЬ ЗА ТЕБЯ,
СЫНОК. МЕНЯ БЕСПОКОИТ, ЧТО ТЫ КАЗНИШЬСЯ ИЗ-ЗА ПОГИБШИХ, ВМЕСТО ТОГО ЧТО-
БЫ ВОЗДАТЬ САМОМУ СЕБЕ ЗА ЖИВЫХ - ЗА ТЕХ, КОГО ТЫ СПАС, ТЕХ, КТО БЫЛ В
ТОТ ВЕЧЕР У ЧАТСВОРТОВ. Я БЕСПОКОЮСЬ, И ВООБЩЕ ТЫ МНЕ НУЖЕН, ДЖОННИ.
"КАК НЕ ЗНАЮ КТО", СКАЗАЛА БЫ НАША БАБУШКА. ПОЭТОМУ ПРИЕЗЖАЙ ПОСКОРЕЕ,
ПРОШУ ТЕБЯ.
ПАПА
Р.S. ПОСЫЛАЮ ГАЗЕТНЫЕ ВЫРЕЗКИ О ПОЖАРЕ И О ТВОЕМ УЧАСТИИ В ЭТОЙ ИС-
ТОРИИ. ИХ СОБРАЛА ЧАРЛИ. ТЫ ОПАСАЛСЯ, ЧТО "ВСЕ, КТО БЫЛ ТОГДА НА ЛУЖАЙ-
КЕ, ПРОБОЛТАЮТСЯ ГАЗЕТЧИКАМ", И, ВИДИШЬ, НЕ ЗРЯ ОПАСАЛСЯ. ВОЗМОЖНО, ЭТИ
ВЫРЕЗКИ ТОЛЬКО РАССТРОЯТ ТЕБЯ. ТОГДА ВЫБРОСИ ИХ В КОРЗИНУ. НО ЧАРЛИ ПО-
ДУМАЛА, А ВДРУГ, ПРОЧТЯ ИХ, ТЫ СКАЖЕШЬ: "ВСЕ МОГЛО БЫТЬ ГОРАЗДО ХУЖЕ,
СОВЕСТЬ МОЯ ЧИСТА". НАДЕЮСЬ, ТАК И БУДЕТ.
ПАПА
29 СЕНТЯБРЯ 1977 Г.
ДОРОГОЙ ДЖОННИ,
Я ВЗЯЛ ВАШ АДРЕС У ПАПЫ. КАК ТАМ ВЕЛИКАЯ АМЕРИКАНСКАЯ ПУСТЫНЯ? ВИДАЛИ
ХОТЬ ОДНОГО КРАСНОКОЖЕГО (ХА-ХА)? НУ ВОТ Я И В СТОВИНГТОНЕ, НА ПОДГОТО-
ВИТЕЛЬНЫХ. НИЧЕГО, ЖИТЬ МОЖНО. ШЕСТНАДЦАТЬ ЧАСОВ В СУТКИ В ТВОЕМ РАСПО-
РЯЖЕНИИ. Я ТУТ УВЛЕКСЯ ХИМИЕЙ, ХОТЯ ЗДЕШНИЙ КУРС ПОВЫШЕННОЙ ТРУДНОСТИ -
ЭТО ТЬФУ ПО СРАВНЕНИЮ С ТЕМ, ЧЕМУ НАС УЧИЛИ В ДАРЕМЕ. МНЕ ВСЕГДА КАЗА-
ЛОСЬ, ЧТО НАШ ХИМИК, СТАРИК ФАРНЕМ ПО ПРОЗВИЩУ ХРАБРЕЦ, С БОЛЬШЕЙ РА-
ДОСТЬЮ ИЗГОТОВЛЯЛ БЫ КАКУЮ-НИБУДЬ АДСКУЮ СМЕСЬ, ОТ КОТОРОЙ МИР ВЗЛЕТИТ
НА ВОЗДУХ. ПО АНГЛИЙСКОМУ В ЭТОТ МЕСЯЦ МЫ ЧИТАЛИ ТРИ ВЕЩИ СЭЛИНДЖЕРА -
"НАД ПРОПАСТЬЮ ВО РЖИ", "ФРЭННИ И ЗУИ" И "ВЫШЕ СТРОПИЛА, ПЛОТНИКИ". ЗДО-
РОВО ОН ПИШЕТ. ПРЕПОДАВАТЕЛЬ СКАЗАЛ, ЧТО ОН ПО-ПРЕЖНЕМУ ЖИВЕТ В
НЬЮ-ГЭМПШИРЕ, ТОЛЬКО ПИСАТЬ БРОСИЛ. У МЕНЯ ЭТО В ГОЛОВЕ НЕ УКЛАДЫВАЕТСЯ.
ЗАЧЕМ БРОСАТЬ, КОГДА ВСЕ ИДЕТ КАК ПО МАСЛУ? НУ ДА ЛАДНО. МЕНЯ ТЯНЕТ В
ФУТБОЛЬНУЮ КОМАНДУ, НО ПОЧУВСТВОВАЛ ВКУС К СОККЕРУ. ТРЕНЕР СЧИТАЕТ, ЧТО
СОККЕР - ЭТО ФУТБОЛ ДЛЯ ЛЮДЕЙ С ГОЛОВОЙ, А ФУТБОЛ - ФУТБОЛ ДЛЯ ДУРАКОВ.
ПОКА НЕ ПОЙМУ, ПРАВ ОН ИЛИ ЭТО ОН ОТ ЗАВИСТИ.
НИЧЕГО, ЕСЛИ Я ДАМ ВАШ АДРЕС КОЕ-КОМУ ИЗ ТЕХ, КТО БЫЛ НА НАШЕЙ ВЕЧЕ-
РИНКЕ? ОНИ ХОТЯТ ПОБЛАГОДАРИТЬ ВАС. В ТОМ ЧИСЛЕ МАТЬ ПАТТИ СТРЭН - ПОМ-
НИТЕ, ТА, ЧТО НАЧАЛА ВЫСТУПАТЬ, КОГДА ЕЕ ДРАГОЦЕННАЯ ДОЧЕНЬКА ХЛОПНУЛАСЬ
В ОБМОРОК НА ЛУЖАЙКЕ. СЕЙЧАС ВЫ СИЛЬНО ВЫРОСЛИ В ЕЕ ГЛАЗАХ. КСТАТИ, У
МЕНЯ С ПАТТИ ВСЕ КОНЧЕНО. Я ВЕДЬ "СОВСЕМ ЕЩЕ РЕБЕНОК" (ХА-ХА!), ГДЕ УЖ
МНЕ УХАЖИВАТЬ, ТЕМ БОЛЕЕ НА РАССТОЯНИИ - ПАТТИ, КАК ВЫ МОГЛИ ДОГАДАТЬСЯ,
УЕЗЖАЕТ В ВАССАР. А Я ТУТ УСПЕЛ ПОЗНАКОМИТЬСЯ С ОДНОЙ КУКОЛКОЙ.
НАПИШИТЕ, ДРУЖИЩЕ, КОГДА БУДЕТ ВРЕМЯ. ОТЦА ПОСЛУШАТЬ, ТАК ВЫ СОВСЕМ
СКИСЛИ, ТОЛЬКО С ЧЕГО БЫ ЭТО, ВЕДЬ ВЫ СДЕЛАЛИ ЧТО МОГЛИ. НАВЕРНОЕ, ОН НЕ
ТАК ПОНЯЛ, ДА, ДЖОННИ? ПРАВДА ЖЕ, ВЫ НЕ СКИСЛИ? ПОЖАЛУЙСТА, НАПИШИТЕ,
ВСЕ ЛИ В ПОРЯДКЕ, А ТО Я БЕСПОКОЮСЬ. СМЕХ ДА И ТОЛЬКО - АЛЬФРЕД НЬЮМЕН -
БЕСПОКОИТСЯ ЗА ВАС! НО Я, ПРАВДА, БЕСПОКОЮСЬ.
КОГДА БУДЕТЕ ПИСАТЬ, ОБЪЯСНИТЕ, С ЧЕГО ЭТО ХОЛДЕНА КОЛФИЛДА ВСЕ ВРЕМЯ
ТОСКА ЗАЕДАЕТ? ЛАДНО БЫЛ БЫ ОН ЧЕРНЫЙ, А ТАК-ТО ЧТО?
ЧАК
Р.S. КУКОЛКУ ЗОВУТ СТЕФАНИЯ УАЙМЕН, Я УЖЕ ПРИОБЩИЛ ЕЕ К РОМАНУ
"КТО-ТО СТРАШНЫЙ К НАМ ИДЕТ". ЕЙ ТОЖЕ НРАВИТСЯ ПАНКРОК, ГРУППА "РАМО-
НЕС", ПОСЛУШАЙТЕ ИХ - ВОТ КТО ДАЕТ ЖАРУ.
Ч.
17 ОКТЯБРЯ 1977 Г.
ДОРОГОЙ ДЖОННИ,
НУ ВОТ, ТЕПЕРЬ ВИЖУ, ЧТО ВЫ В НОРМЕ. НУ И ОБОРЖАЛСЯ ЖЕ Я, ЧИТАЯ ПРО
ВАШИ ПОДВИГИ НА ОБЩЕСТВЕННЫХ РАБОТАХ В ФИНИКСЕ. ПОСЛЕ ЧЕТЫРЕХ ВЫЛАЗОК
НА ПРИРОДУ В СОСТАВЕ "СТОВИНГТОНСКИХ ТИГРОВ" Я ОБГОРЕЛ НЕ МЕНЬШЕ
ВАШЕГО, ТАК ЧТО НЕ ПЛАЧЬТЕ. ТРЕНЕР, ПОЖАЛУЙ, ПРАВ: ФУТБОЛ - ЭТО ФУТБОЛ
ДЛЯ ДУРАКОВ, ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ ЗДЕСЬ. НАШ РЕКОРД ПОКА 3 : 1. В ОДНОЙ
ИГРЕ Я СДЕЛАЛ ТРИ ТАЧДАУНА. КСТАТИ, НАГЛОТАЛСЯ КАК ДУРАК ХОЛОДНОГО
ВОЗДУХА И ДАЖЕ ПОТЕРЯЛ СОЗНАНИЕ.
Я НЕ ТОРОПИЛСЯ С ПИСЬМОМ, ХОТЕЛ УЗНАТЬ, КАК ВЫ ПРОСИЛИ, ЧТО ДУМАЮТ
ПРЕДКИ О ГРЕГЕ СТИЛСОНЕ ТЕПЕРЬ, КОГДА ОН "ВСТУПИЛ В ДОЛЖНОСТЬ". Я ПРИЕЗ-
ЖАЛ ДОМОЙ НА ВЫХОДНЫЕ. ЗНАЧИТ, ТАК. СНАЧАЛА Я СПРОСИЛ ПАПУ, А ОН МНЕ:
"ДЖОННИ ВСЕ ЕЩЕ ИНТЕРЕСУЕТСЯ ЭТИМ ТИПОМ?" Я ГОВОРЮ: "СОВСЕМ ОН, ВИДНО,
НЕ СООБРАЖАЕТ, ЕСЛИ СПРАШИВАЕТ ТВОЕ МНЕНИЕ". ТУТ ОН ОБРАЩАЕТСЯ К МАТЕРА:
"ТЫ ВИДИШЬ, КАКОЙ ОН СТАЛ УМНИК НА ЭТИХ ПОДГОТОВИТЕЛЬНЫХ КУРСАХ? НИЧЕГО
ДРУГОГО Я И НЕ ОЖИДАЛ".
ЛАДНО, БЛИЖЕ К ДЕЛУ. МНОГИХ СИЛЬНО УДИВИЛО, КАК ЛИХО СТИЛСОН НАЧАЛ.
ПАПА ГОВОРИТ: "ЕСЛИ БЫ ЖИТЕЛЕЙ ЕГО ОКРУГА ПОПРОСИЛИ ОЦЕНИТЬ ПЕРВЫЕ ДЕ-
СЯТЬ МЕСЯЦЕВ ЕГО ПРЕБЫВАНИЯ В КОНГРЕССЕ, ОН БЫ ПОЛУЧИЛ В ОСНОВНОМ ОЦЕНКИ
"ХОРОШО". А ЗА РАБОТУ НАД ЗАКОНОПРОЕКТОМ КАРТЕРА ОБ ЭНЕРГЕТИКЕ И ЗА
СОБСТВЕННЫЙ ЗАКОНОПРОЕКТ ОБ ОТОПЛЕНИИ ЖИЛИЩ В ЕГО ШТАТЕ - "ОТЛИЧНО". И
ЕЩЕ ОДНУ ОЦЕНКУ "ОТЛИЧНО" - ЗА УСЕРДИЕ". ОТЕЦ ПРОСИЛ ПЕРЕДАТЬ ВАМ, ЧТО
ОН, ВОЗМОЖНО, ОШИБАЛСЯ, НАЗЫВАЯ СТИЛСОНА ДЕРЕВЕНСКИМ ШУТОМ.
А ВОТ ДРУГИЕ МНЕНИЯ. ВСЕМ, КОГО Я НИ СПРАШИВАЛ, НРАВИТСЯ, ЧТО ОН НЕ
ВЫРЯДИЛСЯ В КОСТЮМ. МИССИС ДЖАРВИС, ВЛАДЕЛИЦА ЗАКУСОЧНОЙ "В ДВА ЩИТА"
(ИЗВИНЯЮСЬ ЗА ОРФОГРАФИЮ, НО ТАК ОНА НАЗЫВАЕТСЯ), СЧИТАЕТ, ЧТО СТИЛЕ ОН
НЕ БОИТСЯ "КРУПНЫХ ВОРОТИЛ". ГЕНРИ БЕРК, ХОЗЯИН "БОЧКИ" (РАЗВЕСЕЛЫЙ КА-
БАЧОК В ЦЕНТРЕ ГОРОДА), ГОВОРИТ, ЧТО СТИЛСОН "ПРЫГНУЛ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ВЫШЕ
ГОЛОВЫ". ДРУГИЕ ВЫСКАЗЫВАЮТСЯ В ТОМ ЖЕ ДУХЕ. ВСЕ СРАВНИВАЮТ СДЕЛАННОЕ
СТИЛСОНОМ И НЕ СДЕЛАННОЕ КАРТЕРОМ, В КОТОРОМ БОЛЬШИНСТВО РАЗОЧАРОВАЛОСЬ,
И ТЕПЕРЬ КУСАЮТ ЛОКТИ, - ЗАЧЕМ ГОЛОСОВАЛИ ЗА НЕГО. Я СПРАШИВАЛ, КАК ОНИ
ОТНОСЯТСЯ К ТОМУ, ЧТО ОН ПО-ПРЕЖНЕМУ ОКРУЖЕН ЖЕЛЕЗНЫМИ ВСАДНИКАМИ, А
ЭТОТ ТИП САННИ ЭЛЛИМАН У НЕГО В ПОМОЩНИКАХ. ВСЕ ПОЖИМАЮТ ПЛЕЧАМИ. ВЛАДЕ-
ЛЕЦ ДИСКОТЕКИ СКАЗАЛ МНЕ: "ЕСЛИ ТОМ ХЕЙДЕН СТАНОВИТСЯ ПАЙ-МАЛЬЧИКОМ, А
ЭЛРИДЖ КЛИВЕР ЮРОДСТВУЕТ ВО ХРИСТЕ, ПОЧЕМУ БЫ БАНДЕ МОТОЦИКЛИСТОВ НЕ
ВОЙТИ В ИСТЕБЛИШМЕНТ. ПЛЮНЬ И ЗАБУДЬ."
ВОТ ТАК. Я БЫ НАКАТАЛ ЕЩЕ, НО У НАС СКОРО ТРЕНИРОВКА. В ВОСКРЕСЕНЬЕ
"ДИКИЕ КОШКИ" ИЗ БАРРЕ ОТДЕЛАЮТ НАС ПОД ОРЕХ. ДОТЯНУТЬ БЫ ДО КОНЦА СЕЗО-
НА. БУДЬТЕ ЗДОРОВЫ.
ЧАК
"Нью-Йорк таймc", 4 марта 1978 года
В ОКЛАХОМЕ УБИТ АГЕНТ ФБР
Эдгар Ланкте, 37 лет, 10 лет работы в ФБР, судя по всему, убит прош-
лой ночью на закрытой автомобильной стоянке в Оклахома-Сити. Полиция со-
общает, что в машине Ланкте взорвалась бомба, когда он включил зажига-
ние. Типично гангстерский способ расправы напоминает убийство аризонско-
го репортера Дона Боллза, занимавшегося два года назад частным расследо-
ванием, однако шеф ФБР Уильям Уэбстер отрицает наличие связи между этими
двумя преступлениями. На вопрос о причастности Ланкте к расследованию
темных махинаций с земельными участками, в чем, возможно, замешаны мест-
ные политические деятели, Уэбстер не дал определенного ответа.
Последнее задание Ланкте окружено тайной. Согласно информации, исхо-
дящей из министерства юстиции, Ланкте занимался отнюдь не расследованием
земельных махинаций, а вопросами национальной безопасности.
Ланкте поступил на работу в ФБР в 1968 году и...
Число блокнотов в письменном столе Джонни выросло с четырех до пяти,
а к осени 1978 года - до семи. Осенью 1978 года скончался глава римс-
ко-католической церкви, вскоре последовала смерть его преемника; в ко-
роткий промежуток между этими событиями Грег Стилсон оказался в центре
внимания американцев.
Он на "ура" был переизбран в палату представителей и, когда страна
после 13-го предложения дала крен вправо, основал партию "Америка сегод-
ня". Самое поразительное, что несколько конгрессменов изменили своим
партиям и, по выражению Грега, к нему "примкнули". Большинство из них
придерживались сходных политических взглядов, которые Джонни определял
как фальшиво-либеральные в вопросах внутренней политики и умеренные, ес-
ли не консервативные, во внешнеполитических вопросах. Ни один из этих
людей не поддерживал договора Картера о Панамском канале. Стоило, впро-
чем, снять налет либерализма с их внутриполитической программы, как она
оказывалась ничуть не менее консервативной. Партия "Америка сегодня"
требовала, чтобы города сами решали свои проблемы ("Фермер, работающий в
поте лица, платит налоги не для того, чтобы их использовали на метадоно-
вые программы Нью-Йорка", - объявил Грег), чтобы государство перестало
выбрасывать деньги на пособия проституткам, гомосексуалистам, тунеядцам
и бывшим преступникам и чтобы радикальное снижение налогов было увязано
с радикальным сокращением расходов на социальные нужды. Все это было
старой песней, но партия Грега "Америка сегодня" завела ее на приятный
новый лад.
Семь конгрессменов и два сенатора переметнулись к Стилсону перед про-
межуточными выборами. Обоих сенаторов и шестерых конгрессменов избрали
на новый срок. Из девяти переметнувшихся восемь были республиканцы, от
чьей первоначальной платформы остались рожки да ножки. Их переход в дру-
гую партию и последующее переизбрание один острослов назвал трюком более
ловким, нежели тот, коему предшествовали слова: "Лазарь! иди вон".
Кое-кто уже видел в Греге Стилсоне силу, с которой придется считать-
ся, и очень скоро. Ему, правда, не удалось запулить выхлопные газы на
Юпитер и на кольца Сатурна, зато его усилиями слетели со своих мест две
одиозные фигуры - конгрессмен, утеплявший родное гнездышко за счет неза-
конных прибылей с автостоянок, а также помощник президента, имевший
пристрастие к барам для "голубых". Его законопроект об отоплении жилищ
отличался смелостью и изобретательностью, а в том, как умело он провел
его через все стадии обсуждения, чувствовалась хватка парня из глубинки.
К 1980 году Грег еще не дозреет, 1984-й будет уже большим соблазном, но
если у него хватит выдержки потерпеть до 1988-го, если он сумеет укре-
пить свои позиции и ветер не настолько переменит направление, чтобы
сдуть со сцены его неоперившуюся партию, как знать, всякое может слу-
читься. Республиканцы между собой перегрызлись, и если предположить, что
на смену Картеру придет Мондейл, или Джерри Браун, или даже Говард Бей-
кер, кто, спрашивается, будет следующим? Даже 1992 год - для него еще не
поздно. Он ведь сравнительно молод. Да, 1992-й - дата вполне вероят-
ная...
В блокнотах Джонни было несколько политических карикатур. Все худож-
ники изображали Стилсона в каске строителя, с заразительной ухмылочкой.
Карикатурист Олифант изобразил, как Грег в сдвинутой назад каске катит
по центральному проходу палаты представителей бочку с нефтью, на которой
написано: БЕШЕНЫЕ ЦЕНЫ. В конце прохода стоит, почесывая затылок, озада-
ченный Джимми Картер; он не смотрит в сторону Грега - автор, по-видимо-
му, намекал, что Картер сейчас будет сметен. Подпись гласила: С ДОРОГИ,
ДЖИММИ!
Каска. Почему-то каска больше, чем что-либо другое, беспокоила Джон-
ни. У республиканцев слон, у демократов осел, у Грега Стилсона каска.
Каска строителя-монтажника. В снах Джонни она иногда превращалась в мо-
тоциклетный шлем на голове Стилсона. А иногда в шахтерскую каску.
В отдельный блокнот он вклеил присланные отцом газетные вырезки о по-
жаре в "Кэти". Он снова и снова перечитывал их, правда по причине, о ко-
торой ни Сэм, ни Роджер, ни даже его отец не догадывались. ЭКСТРАСЕНС
ПРЕДСКАЗЫВАЕТ ПОЖАР. "МОЯ ДОЧЬ ТОЖЕ ПОГИБЛА БЫ", - ГОВОРИТ МАТЬ СО СЛЕ-
ЗАМИ БЛАГОДАРНОСТИ (говорившая со слезами благодарности мать была не кто
иная, как мать Патти Стрэн). ЭКСТРАСЕНС, РАСПУТАВШИЙ ЦЕПЬ УБИЙСТВА В
КАСЛ-РОКЕ, ПРЕДСКАЗЫВАЕТ ПОЖАР. ЧИСЛО ЖЕРТВ В РЕСТОРАНЕ СОСТАВИЛО ДЕВЯ-
НОСТО ЧЕЛОВЕК. ДЖОННИ СМИТ, ПО СЛОВАМ ОТЦА, ПОКИНУЛ НОВУЮ АНГЛИЮ, О ЕГО
МЕСТОНАХОЖДЕНИИ НЕ СООБЩАЕТСЯ. Его фотографии. Фотографии его отца.
Снимки той давней аварии на автостраде N 6, ведущей в Кливс Милс, снимки
из далекого прошлого, когда Сара Брэкнелл была его девушкой. Сейчас Сара
замужняя женщина, мать двоих детей, и в последнем письме Герберт писал,
что у нее появились седые волосы. Трудно поверить: ему самому уже трид-
цать один. Невероятно, но факт.
Рядом с вырезками пестрели записи - результат отчаянных попыток ра-
зобраться во всем раз и навсегда. Никто не понимает истинного значения
пожара, который влечет за собой куда более серьезный вопрос: как быть с
Гретом Стилсоном?
Он записал: "Я должен что-то делать со Стилсоном. ДОЛЖЕН. Я оказался
прав с "Кэти" и снова окажусь прав. Тут у меня нет сомнений. Он станет
президентом и развяжет войну - или спровоцирует ее элементарным
просчетом, что сути дела не меняет.
Вопрос: сколь круты должны быть принимаемые меры?
Возьмем "Кэти" как испытательную модель. Это, можно сказать, был
мне знак свыше... ну вот, я начинаю рассуждать, как мама.. и тем не
менее. Я ведь знал, что случится пожар и погибнут люди. Но достаточно
ли было этого знания, чтобы спасти их? Ответ: недостаточно, чтобы
спасти ВСЕХ, так как люди по-настоящему верят лишь в свершившийся факт.
Те, кто променял "Кэти" на дом Чатсворта, спаслись, однако Р.Ч.
устроил вечеринку вовсе не потому, что поверил моему предсказанию. Он
высказался недвусмысленно: вечеринка была устроена, дабы меня
успокоить. В душе он посмеивался надо мной. Поверил он ПОТОМ. Мать
Патти Стрэн тоже поверила ПОТОМ. Потом, потом, потом. Но мертвым и
обожженным от этого не легче.
Отсюда второй вопрос: мог ли я предотвратить катастрофу?
Да. Я мог врезаться на машине в ресторан и все там разнести. Мог
собственноручно поджечь его.
Третий вопрос: чем это мне грозило?
Вероятно, тюрьмой. Если бы я выбрал вариант с машиной, а затем вече-
ром в здание ударила бы молния, пожалуй, я сумел бы доказать... нет,
этот номер не проходит. Обыватель готов признать экстрасенсорные способ-
ности человека, но закон - нет. Пожалуй, если бы мне снова представился
такой шанс, я бы действовал, не думая о последствиях. А может быть, я не
до конца верил в свое собственное предсказание?
То же самое сейчас со Стилсоном, все до жути похоже, только времени
на этот раз, слава богу, куда больше.
Итак, круг замкнулся. Я не хочу, чтобы Грег Стилсон стал президентом.
Как это предотвратить?
1. Вернуться в Нью-Гэмпшир и "примкнуть", по выражению Грега, к пар-
тии "Америка сегодня". Вставлять им палки в колеса. Саботировать распо-
ряжения их лидера. Грязи в доме хватает. Может, и удастся кое-что вымес-
ти.
2. Нанять человека, который обольет его грязью. Оставшихся денег Род-
жера вполне хватит, чтобы нанять человека с головой. Но ведь Ланкте был
наверняка человек с головой. А Ланкте мертв.
3. Ранить или изувечить его. Как Артур Бремер изувечил Уоллеса, как
кто-то изувечил Ларри Флинта.
4. Убить его.
Теперь минусы. Первый вариант недостаточно надежен. Все может кон-
читься тем, что мне просто-напросто пересчитают ребра, как Хантеру Томп-
сону, когда он собирал материал для своей книги об "ангелах смерти". Или
того хуже. Ведь этот Эллиман мог запомнить меня на встрече в Тримбулле.
А разве не принято заводить досье на тех, кто под тебя подкапывается? Не
удивлюсь, если Стилсон держит специального человека, в чьи обязанности
входит вести досье на всех подозрительных и шизоидов. В число которых
автоматически попадаю я.
Второй вариант. Предположим, удалось вытащить на свет какую-то грязь.
Если Стилсон действительно метит высоко - а судя по всему это так, - он
наверняка уже успел замести следы. И еще: грязь становится грязью лишь с
подачи прессы, а пресса любит Стилсона. Он умеет ее обработать. Можно бы
пофантазировать, как я сам делаюсь частным детективом и ловлю его с по-
личным, но, увы, я не знаю, с какого конца взяться. Казалось бы, моя
способность "читать" людей и находить пропавшие вещи должна, как говорил
Сэм, дать мне фору. Если удастся выяснить что-нибудь о Ланкте, тогда
другой разговор. Хотя едва ли Стилсон станет марать руки, скорее всего
подобные дела он передоверяет Санни Эллиману.
А ведь у меня даже нет полной уверенности при всех подозрениях, что
Эдгар Ланкте шел по следу Стилсона и поэтому его убрали. Я могу затянуть
петлю на шее у Санни Эллимана, но так и не добраться до Стилсона.
Иными словами, второй вариант тоже HЕ ВПОЛHЕ надежен. Ставка чересчур
велика - недаром я гоню от себя мысль о "тримбуллском видении". Каждый
раз это сопровождается дьявольской головной болью.
Я уже дошел до того, что подумываю, не поймать ли его на крючок с по-
мощью наркотиков, как герой Джина Хэкмана во "Французском связном II",
или сделать из него психа, подмешав ЛСД в "доктор Пеппер" или что он там
пьет. Но все это из дешевого детектива. Мерзопакость в стиле Гордона
Лидди. Тут столько всяких сложностей, что об этом "варианте" и гово-
рить-то не стоит. А если похитить его? В конце концов, он всего лишь
член палаты представителей... Кстати, о наркотиках. Где взять героин или
морфий, не знаю, но вот ЛСД можно достать сколько угодно прямо здесь, в
управлении общественных работ Финикса, у Ларри Макнотона. У Ларри есть
таблетки на все случаи жизни. Но предположим (если вообще стоит предпо-
лагать такое), что он всего-навсего "забалдеет"?
Подстрелить и изувечить его? Может, удастся, а может, и нет. В подхо-
дящей обстановке вроде встречи в Тримбулле может удаться. Допустим, уда-
лось. После покушения в Лореле Джордж Уоллес перестал быть реальной по-
литической силой. С другой стороны, Рузвельт вел свою кампанию из инва-
лидного кресла, и это даже приносило ему определенную выгоду.
Таким образом, остается убийство, "мокрое дело". Тут уж гарантия
стопроцентная. Труп не может баллотироваться в президенты.
Но хватит ли у меня духу спустить курок?
И если хватит, то чем это мне грозит?
Как у Боба Дилана - "задай вопрос полегче, крошка".
Много записей и рассуждений было в блокнотах. Самое важное Джонни
записал отдельно и обвел рамкой:
ЪДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДД¬
¦ ¦
¦ "Предположим, убийство окажется единственным выходом. И ¦
¦ предположим, хватит духу спустить курок. Все равно убийство - это ¦
¦ порочный путь. Убийство - это порочный путь. Порочный. Должен быть ¦
¦ какой-то другой выход. Слава богу, у меня еще полно времени". ¦
¦ ¦
АДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДЩ
Но Джонни ошибался.
В начале декабря 1978 года, вскоре после того, как на затерянной в
джунглях Гайяны посадочной полосе был убит конгрессмен Лео Райан из Ка-
лифорнии, выяснилось, что времени у него в обрез.
26 декабря 1978 года в 14.30 Бад Прескотт, продавец магазина спортив-
ных товаров на Четвертой улице города Финикса, обслуживал высокого моло-
дого, но уже седеющего человека, изможденного, с воспаленными глазами.
Был первый день после рождества, и работа Бада и еще двух продавцов сво-
дилась в основном к обмену товаров, но этот человек пришел покупать.
Он сказал, что ему нужна хорошая винтовка, легкая, со скользящим зат-
вором. Бад показал ему несколько образцов.
Человек внимательно их осмотрел и наконец остановил свой выбор на
"ремингтоне-700" - очень приличная винтовка калибра 6,17 миллиметра, с
дальним и точным боем и мягкой отдачей. Человек расписался в регистраци-
онной книге: Джон Смит, - и Бад подумал: ИНТЕРЕСНО, КАК ЕГО ЗОВУТ НА СА-
МОМ ДЕЛЕ. "Джон Смит" расплатился наличными - бумажник, из которого он
вытаскивал двадцатидолларовые бумажки, был туго набит. Он взял винтовку
с прилавка. Бад сказал с подковыркой, что магазин бесплатно выжигает
инициалы владельца на прикладе. Но "Джон Смит" отрицательно покачал го-
ловой.
Когда "Смит" выходил, Бад увидел, что он заметно прихрамывает. В слу-
чае чего опознать этого парня будет проще простого, подумалось ему, вон
как хромает, да еще вся шея в шрамах.
27 декабря в 10.30 утра болезненно худой мужчина вошел, прихрамывая,
в магазин канцелярских товаров города Финикса и направился к продавцу
Дину Клею. Позднее, рассказывая об этом человеке, Клей употребит выраже-
ние покойной матери: глаз у него "горел". Покупатель сказал, что ему ну-
жен большой "дипломат", и в конце концов выбрал самый лучший - воловьей
кожи, за 149 долларов 95 центов. Рассчитался хромавший мужчина новеньки-
ми двадцатидолларовыми бумажками. Вся процедура заняла не больше десяти
минут. Выйдя из магазина, покупатель направился в сторону центра, и
больше Дин Клей этого человека не видел - до появления его фотографии в
местной газете "Сан".
В тот же день высокий, с проседью мужчина подошел к окошечку железно-
дорожной кассы и спросил, как быстрее добраться до Нью-Йорка. Кассирша
Бонита Альварес показала ему, где сделать пересадки. Он внимательно изу-
чил схему, водя по ней пальцем, и аккуратно все записал. Затем спросил
Бонни Альварес, можно ли купить билет на третье января. Бонни пробежа-
лась по клавишам компьютера и ответила утвердительно.
- Тогда, пожалуйста... - начал было высокий мужчина, но осекся, и
поднес руку к голове.
- Что с вами, сэр?
- Фейерверк, - сказал мужчина. Она уверяла впоследствии полицию, что
слышала именно это слово.
- Сэр? Вам плохо?
- Голова, - сказал он. - Извините. - Он попытался улыбнуться, но это
почти не изменило его осунувшееся, раньше времени постаревшее лицо.
- Дать вам аспирин? У меня есть.
- Спасибо, не надо. Пройдет.
Она выписала билет и сказала, что поезд прибудет в Нью-Йорк на Цент-
ральный вокзал шестого января в полдень.
- Сколько с меня?
Она назвала сумму и спросила:
- У вас наличные, мистер Смит?
- Наличные, - сказал он и вытащил из бумажника целую пачку двадцати-
и десятидолларовых купюр.
Она пересчитала деньги, дала ему сдачу, квитанцию и билет.
- Ваш поезд отходит в десять тридцать, мистер Смит, - сказала она. -
Придите минут за двадцать.
- Хорошо, - сказал он. - Спасибо.
Бонни одарила его ослепительной профессиональной улыбкой, но Смит уже
отвернулся. Он был очень бледен и, как видно, с трудом превозмогал боль.
Бонни утверждала, что он именно так и сказал: ФЕЙЕРВЕРК.
Элтон Карри работал проводником на перегоне Финике - Солт-Лейк. 3
января ровно в 10 часов на платформе появился высокий мужчина; он
сильно хромал, и Элтон помог ему подняться в вагон. В одной руке у
пассажира был потертый клетчатый саквояж. В другой - новехонький
кожаный "дипломат". Чувствовалось, что "дипломат" изрядно тяжелый.
- Вам помочь, сэр? - спросил Элтон, имея в виду "дипломат", но пасса-
жир передал ему саквояж и билет.
- Нет-нет, благодарю. А это я заберу, когда поедем.
- Как вам угодно. Спасибо.
Очень вежливый пассажир, скажет Элтон Карри, когда его будут допраши-
вать агенты ФБР. - И на чаевые не поскупился.
6 января 1979 года выдалось в Нью-Йорке серое, пасмурное - снегопада
можно было ждать в любую минуту. Такси Джорджа Клементса стояло у входа
в отель "Билтмор", против Центрального вокзала.
Дверца открылась, и в машину осторожно, словно каждое движение причи-
няло ему боль, сел молодой человек с уже заметной сединой. Он поставил
на сиденье дорожный саквояж и "дипломат", захлопнул дверцу, откинул го-
лову на спинку и устало прикрыл глаза.
- Куда едем, дружище? - спросил Джордж. Пассажир заглянул в листок
бумаги.
- Вокзал Порт Осорити, - сказал он.
Машина тронулась.
- Что-то у вас, дружище, вид неважнецкий. У меня свояк такой же ста-
новится во время приступа желчного пузыря. У вас тоже камни?
- Нет.
- Свояк говорит, что камни в желчном - это хуже некуда. Ну разве что
камни в почках. А я ему знаете что на это? Ты чудила, говорю, Энди, го-
ворю, ты отличный парень, и я тебя уважаю, но ты чудила. У тебя был,
спрашиваю, рак, Энди? Рак, говорю, был? Всем известно, хуже рака ничего
нет, верно? - Джордж пристально посмотрел в зеркало заднего обзора. -
Послушайте, дружище, я вас без дураков спрашиваю... вы как, ничего? А то
малость на покойника смахиваете.
- Все в порядке, - ответил пассажир. - Просто вспомнил... как ехал
однажды на такси. Несколько лет назад.
- Ясно, - глубокомысленно сказал Джордж, будто и впрямь знал, о чем
речь. Да, шизов в Нью-Йорке хоть отбавляй. После короткой паузы, вызван-
ной раздумьями на эту тему, он продолжал рассказ о свояке.
- Мама, дядя больной?
- Ш-ш-ш.
- Ну скажи!
- Денни, угомонись.
Она виновато улыбнулась пассажиру, сидевшему справа через проход,
словно желая сказать: ну что с ним поделаешь? Похоже, однако, что пасса-
жир ничего не заметил. Бедняга и вправду выглядел больным, в данном слу-
чае четырехлетний Денни не ошибся. Мужчина безучастно смотрел в окно;
снег, который пошел вскоре после того, как они пересекли границу штата
Коннектикут, все падал и падал. Мужчина был ужасно бледный, ужасно ху-
дой, и сбоку его шею наискось прорезал жутковатый, как у Франкенштейна,
шрам. Словно в недалеком прошлом кто-то пытался открыть ему голову, и
эта попытка едва не увенчалась успехом.
Автобус направлялся в Портсмут, штат Нью-Гэмпшир, куда он прибудет по
расписанию в полдесятого вечера, если нигде не застрянет из-за снегопа-
да. Джулия Браун с сыном ехала в гости к свекрови, этой старой курице,
которая опять станет баловать Денни, а он уж и так испорчен дальше неку-
да.
- Я хочу подойти к нему.
- Нельзя, Денни.
- Я хочу посмотреть, какой он больной.
- Нельзя!
- Мама, а вдруг он ВЫМИРАЕТ? - Глаза у Денни возбужденно заблестели.
- Он, наверно, вымирает сейчас!
- Денни, молчи.
- Мистер, мистер! - позвал Денни. - Вы вымираете, да?
- Денни! Ты замолчишь, наконец! - прошипела Джулия, пунцовая от сму-
щения.
Денни заплакал, точнее, стал хныкать с подвыванием, как он это умел,
когда ему что-то не разрешали, и у нее всякий раз было одно желание -
сграбастать Денни и сделать ему больно, чтобы он заревел по-настоящему.
В такие минуты, когда трясешься в автобусе, а за окнами темень и грязное
снежное месиво и рядом завывает ребенок, начинаешь думать: господи, луч-
ше бы мать стерилизовала меня еще девочкой.
Тут пассажир, сидевший через проход, повернулся к ней, и на лице его
появилась усталая, болезненная и в то же время довольно приятная улыбка.
Глаза у него были воспаленные, словно заплаканные. Она попробовала улыб-
нуться в ответ, но улыбка получилась вымученная. Этот красный левый глаз
и шрам на шее - из-за них в его профиле было что-то зловещее и отталки-
вающее.
Джулия надеялась, что он едет не до самого Портсмута, но, как потом
выяснилось, он ехал именно туда. Она увидела его в здании автовокзала,
когда бабушка Денни, заливаясь счастливым смехом, тискала внучка в объ-
ятиях. Человек, прихрамывая, шел к выходу, с потертым саквояжем в одной
руке и новеньким "дипломатом" в другой. Внезапно холодная дрожь пробежа-
ла у нее по спине. Дело не в том, что он шел прихрамывая - его буквально
несло вперед. Он был какой-то неудержимый, скажет она позднее представи-
телям нью-гэмпширской полиции. Казалось, он точно знал, куда ему надо, и
ничто не могло его остановить.
Потом он вышел в темноту, и она потеряла его из виду.
Тиммесдейл, небольшой городок в штате Нью-Гэмпшир, расположен запад-
нее Дарема. Он входит в третий избирательный округ и живет за счет самой
маленькой из чатсвортовских прядильно-ткацких фабрик, которая уродливо
торчит, вся прокопченая, на берегу Тиммесдейлекой Протоки. Единственное,
чем, по данным местной торговой палаты, может похвастаться город, это
первым во всем Ныо-Гэмпшире электрическим уличным освещением.
Однажды вечером в начале января седеющий молодой человек вошел, прих-
рамывая, в "Тиммесдейлекий бар" - единственную пивную в городке. За
стойкой стоял сам владелец - Дик О'Доннелл. Заведение пустовало, и неу-
дивительно: будний день да еще сильный северный ветер. Снега навалило
выше щиколотки, и это было только начало.
Молодой человек постучал ботинками о порожек, подошел к стойке и за-
казал кружку пива. О'Доннелл налил. Человек не спеша выпил кружку и еще
две, поглядывая в телевизор над баром. Цвета были никудышные, телевизор
барахлил второй месяц, и Фонз смахивал на одряхлевшего трансильванского
вампира.
О'Доннелл в первый раз видел этого парня.
О'Доннелл обслужил двух старых перечниц, сидевших в углу, и вернулся
за стойку.
- Повторить? - спросил он.
- Пожалуй, - согласился молодой человек и указал на стену. - Вы с ним
знакомы, я так понимаю?
Над телевизором висела увеличенная газетная карикатура в рамке. На
ней Грег Стилсон в сдвинутой на затылок каске спускал с лестницы Капито-
лия конгрессмена Луиса Квинна, попавшего около года назад на левых дохо-
дах с автостоянок. Карикатура была озаглавлена: ПОД ЗАД КОЛЕНКОЙ, а в
углу виднелась размашистая надпись: ДИКУ О'ДОННЕЛЛУ, ВЛАДЕЛЬЦУ ЛУЧШЕГО
САЛУНА В ТРЕТЬЕМ ОКРУГЕ! НЕ СБАВЛЯЙ ОБОРОТОВ. ДИК! - ГРЕГ СТИЛСОН.
- Вот это были бабки, - сказал О'Доннелл. - Он выступал здесь, когда
последний раз баллотировался в конгресс. По всему городу расклеивали
объявления: проходите в субботу в два часа дня в "Бар" и пропустите
кружку за счет Грега. Такой выручки у меня еще никогда не было. Каждому
вроде обещал по одной, а в результате оплатил всю выпивку. Ну кто еще,
скажите, так раскошелится?
- Вы, я вижу, считаете его отличным парнем.
- Да, - сказал О'Доннелл. - И готов вздуть любого, кто считает иначе.
- Тогда молчу. - Молодой человек положил на стойку три четвертака. -
Выпейте одну за мой счет.
- Ну что ж. Почему бы и нет? Спасибо, мистер...
- Меня зовут Джонни Смит.
- Очень приятно, Джонни. А я Дик О'Доннелл. - Он налил себе кружку. -
Да. Грег здорово нам всем помог. Тут много таких, которые боятся сказать
об этом вслух, а я не боюсь. Я скажу во весь голос. В один прекрасный
день Грег Стилсон станет президентом.
- Вы так думаете?
- Уверен, - сказал О'Доннелл. - В Нью-Гэмпшире Грегу тесновато. Он
политик будь здоров какой, уж я-то знаю, что говорю. Мне вся эта капито-
лийская публика всегда казалась шайкой проходимцев и бездельников. И
сейчас кажется. Но Грег исключение. Это человек дела. Если бы лет пять
назад вы мне сказали, что я буду говорить такое, я б рассмеялся вам в
лицо. Скорей бы уж я нашел что-нибудь стоящее в стишках, чем в этих по-
литиканах. Но он, черт меня дери, парень что надо.
- Большинство из них, - сказал Джонни, - набиваются к тебе в
друзья-приятели, пока идет избирательная кампания, но не успеют сесть в
заветное кресло, как уже слышишь: а иди-ка ты, дружище, куда подальше до
следующих выборов. Сам я из Мэна и однажды написал Эду Маски, так знае-
те, что я получил в ответ? Письмо со стандартным текстом!
- Слушайте, - сказал О'Доннелл, - Грег приезжает в свой округ каждый
уик-энд! Это тоже, по-вашему, "иди-ка ты, дружище, куда подальше"?
- Каждый уик-энд, говорите? - Джонни отхлебнул из кружки. - Куда же
это? В Тримбулл? В Риджуэй? В большие города?
- У него своя система, - сказал О'Доннелл с оттенком уважения, как
человек, который сам никогда не жил по системе. - Пятнадцать городов, от
главного до самых маленьких вроде Тиммесдейла и Куртерской Засеки. Каж-
дую неделю - один город, пока все на объедет, а потом по новой. Знаете,
сколько народу в Куртерской Засеке? Восемьсот душ. Так что вы скажете о
человеке, который променял Вашингтон на Куртерскую Засеку, где в зале
такой собачий холод, что зад к скамейке примерзает? Повашему, это
"иди-ка, дружище, куда подальше"?
- Непохоже, - признал Джонни. - И что же он делает? Пожимает всем ру-
ки?
- Нет, в каждом городе он заказывает зал. На всю субботу.
В десять утра он обычно уже на месте, и можно прийти поговорить с
ним. Поделиться соображениями. Если задают вопросы, он отвечает. Если не
может ответить, он возвращается в Вашингтон и там находит ответ!-Он тор-
жествующе посмотрел на Джонни.
- И когда же он последний раз был в Тиммесдейле?
- Пару месяцев назад, - сказал О'Доннелл. Он отошел к кассе и порылся
в каких-то бумагах. Вернувшись, он положил перед Джонни газетную вырезку
с загнутым уголком. - Вот. Судите сами.
Это была вырезка из риджуэйской газеты. Довольно старой. Заметка на-
зывалась ОБРАТНАЯ СВЯЗЬ; НАРОД, ГОВОРИТ СТИЛСОН, ПРИХОДИТ К СВОЕМУ КОНГ-
РЕССМЕНУ! Первый абзац звучал так, словно его позаимствовали в стилсо-
новской пресс-группе. Ниже следовал перечень городов, где побывал Грег,
и предполагаемые даты. В Тиммесдейле он уже не появится до середины мар-
та.
- Да, впечатляет, - сказал Джонни.
- Еще бы. И не я один так считаю.
- Тут сказано, что он был в Куртерской Засеке на прошлой неделе.
- Точно, - сказал О'Доннелл и засмеялся. - Ох уж эта мне Куртерская
Засека! Как насчет еще одной кружки, Джонни?
- Только с вами за компанию, - сказал Джонни и положил на стойку два
доллара.
- А почему бы и нет?
Одна из старых пьянчужек кинула монетку в музыкальный автомат, и Тэм-
ми Уайнетт надтреснутым и усталым голосом, будто ей смертельно не хоте-
лось петь в таком месте, затянула "Любимому во всем будь верной".
- Эй, Дик! - прохрипела вторая. - Что-то твой сервис уж больно нена-
вязчивый.
- Заткнись! - рявкнул О'Доннелл.
- ...тебе! - отозвалась она и заржала.
- Кларисса, черт тебя дери, я, кажется, предупреждал, чтобы в моем
баре не выражаться! Я, ведь предупреждал...
- Да ладно тебе, неси лучше пиво.
- Видеть не могу этих потаскух, - сказал сквозь зубы О'Доннелл. -
Шлюхи старые. Сто лет здесь сшиваются. Вот ведь мир устроен.
- Ваша правда.
- Вы уж извините, я мигом. Вообще-то у меня есть помощница, но зимой
она приходит только по пятницам и субботам.
О'Доннелл налил пиво в две огромные кружки и отнес их пьянчужкам.
Он что-то сказал им, а Кларисса опять выдала "...тебе!" - и заржала.
Призраки прошлого наводнили пивную. Крутилась заигранная пластинка, и
сквозь треск пробивался голос Тэмми Уайнетт. Батареи отопления грели
немилосердно, в баре сделалось жарко и душно, снежная крупа
прокатывалась дробью по стеклам. Джонни потер виски. Этот бар, он давно
знаком ему - по сотне других, в таких же городишках. Болела голова.
Пожав О'Доннеллу руку, он узнал, что у бармена есть матерый пес -
какая-то помесь, - обученный набрасываться по команде на человека. И
больше всего Дик О'Доннел мечтает о том, чтобы как-нибудь ночью к нему
залез вор, и тогда можно будет спустить - вполне законно - матерого
пса, после чего на свете станет одним прибалдевшим, грязным
хиппарем-извращенцем меньше.
Отчаянно болела голова.
Вернулся О'Доннелл, вытирая руки о фартук. Тэмми Уайнетт допела свою
песню, зазвучал голос Реда Совайна.
- Еще раз спасибо за угощение, - сказал О'Доннелл, наливая две круж-
ки.
- О чем разговор, - сказал Джонни, продолжая изучать газетную вырез-
ку. - На прошлой неделе Куртерская Засека, на этой будет Джэксон...
что-то я о таком не слышал. Небось маленький городишко?
- Крохотный, - подтвердил О'Доннелл. - Когда-то был лыжный курорт, но
прогорел. Многие остались без работы. А вообще они там перерабатывают
древесину да на фермах понемногу ковыряются. Но ему, представьте, и туда
заехать не лень. Беседует с ними. Выслушивает их бабье. Вы сами-то,
Джонни, где живете в Мэне?
- В Льюистоне, - соврал Джонни. В заметке говорилось, что Грег Стил-
сон встретится со всеми желающими в общественном центре.
- Никак сюда на лыжах покататься приехали?
- Нет, я недавно ушиб ногу. Теперь не до лыж. Так, проездом. Спасибо,
что дали посмотреть. - Он возвратил газетную вырезку. - Занятная штука.
О'Доннелл аккуратно подложил ее к остальным бумагам. Все его достоя-
ние: пустой бар, дома пес, готовый по команде наброситься на человека,
да вот Грег Стилсон. Грег, побывавший в его баре.
Джонни вдруг захотелось сию же секунду умереть. Если этот дар ниспос-
лан ему богом, то бог, без сомнения, опасный безумец, которого пора ос-
тановить. Если бог хочет смерти Грета Стилсона, почему он не задушил его
пуповиной при появлении на свет? Не толкнул под колеса машины? Не убил
током, когда тот Настраивал радиоприемник? Не утопил в бассейне? Почему
он свалил грязную работу на Джонни Смита? Ну, конечно, спасение мира не
входит в его обязанности. Это дело экстрасенсов, пусть они и попотеют.
Внезапно Джонни решил, что оставит Грета Стилсона в живых и плевать он
хотел на господа бога.
- Джонни, вы как, ничего? - встревожился О'Доннеял.
- Что? Да-да, разумеется.
- У вас сейчас был какой-то странноватый вид.
Он вспомнил слова Чака Чатсворта: Я БЫ ЭТО СДЕЛАЛ. ИНАЧЕ Я БЫ С УМА
СОШЕЛ, ЧТО ВСЕ ОНИ, ЭТИ МИЛЛИОНЫ ПОГИБШИХ ПО ЕГО МИЛОСТИ, БУДУТ
ПРЕСЛЕДОВАТЬ МЕНЯ ДО САМОЙ СМЕРТИ.
- Замечтался, видно, - сказал Джонни. - Рад был с вами выпить. Спаси-
бо за компанию.
- И вам тоже, - сказал О'Доннелл, явно польщенный. - Побольше бы та-
ких людей к нам заглядывало. А то все норовят мимо, на лыжные курорты -
сами понимаете, цивилизация. Вон куда уплывают денежки. Знать бы, что ко
мне завернут, я бы тут такое устроил... Плакаты с видами Швейцарии и Ко-
лорадо. Камин. Зарядил бы автомат рок-н-роллом вместо этого дерьма. Я
бы... я бы знаете, как развернулся. - И, пожав плечами, добавил: - Что
я, хуже других?
- Конечно, нет, - сказал Джонни, поднимаясь со стула и думая о соба-
ке, обученной бросаться на человека, и о тоске ее хозяина по грязному
хиппи, который когда-нибудь залезет в дом.
- Теперь шлите сюда своих приятелей, - сказал О'Доннелл.
- Обязательно, - сказал Джонни.
- Эй, Дик! - заорала одна из пьянчужек. - Здесь что, не умеют вежливо
обслуживать посетителей?
- Когда ты уже лопнешь! - вскипел О'Доннелл, багровея.
- А... тебе! - откликнулась Кларисса и заржала.
Джонни тихо выскользнул за дверь навстречу надвигающемуся бурану.
В Портсмуте он остановился в "Холидей Инн". Вернувшись вечером в гос-
тиницу, он сказал портье, чтобы к утру был готов счет.
В номере он сел за безликий гостиничный письменный стол, достал пачку
бумаги и взял казенную гостиничную ручку. В висках у него стучало, но он
должен был написать несколько писем. Его внезапный внутренний протест -
если это можно так назвать - сошел на нет. Его счет к Грегу Сгилсону ос-
тался.
Я СОШЕЛ С УМА, думал он, НЕ ИНАЧЕ. СОВСЕМ СПЯТИЛ: Мысленно он уже ви-
дел броские заголовки: ЭКСТРАСЕНС СТРЕЛЯЕТ В КОНГРЕССМЕНА ОТ НЬЮ-ГЭМПШИ-
РА. МАНЬЯК УБИВАЕТ СТИЛСОНА. ПУЛЯ ОБРЫВАЕТ ЖИЗНЬ ЧЛЕНА ПАЛАТЫ ПРЕДСТАВИ-
ТЕЛЕЙ. Что касается журнала "Инсайд вью", то на его улице будет празд-
ник: ЭКСТРАСЕНС-САМОЗВАНЕЦ УБИВАЕТ СТИЛСОНА, 12 ИЗВЕСТНЫХ ПСИХИАТОРОВ
ОБЪЯСНЯЮТ, ПОЧЕМУ СМИТ ЭТО СДЕЛАЛ. И сбоку, возможно, колонка Диса о
том, как Джонни пригрозил ему, что возьмет мелкокалиберную винтовку и
пристрелит непрошеного посетителя.
СУМАСШЕДШИЙ.
Больничный долг выплачен, но после этой истории будет предъявлен осо-
бый счет, по которому отцу придется долго платить. Ему и его жене предс-
тоит не один день прожить в отраженных лучах печальной славы Джонни.
Пойдут письма, полные ненависти. Все, кого он знал, подвергнутся допросу
- Чатсворты, Сэм, щериф Баннерман. Сара? Кто знает, может, до Сары они
не доберутся. В конце концов, не на президента же покушение. По крайней
мере сейчас. ТУТ МНОГО ТАКИХ, КОТОРЫЕ БОЯТСЯ СКАЗАТЬ ОБ ЭТОМ ВСЛУХ, А Я
НЕ БОЮСЬ. Я СКАЖУ ВО ВЕСЬ ГОЛОС. В ОДИН ПРЕКРАСНЫЙ ДЕНЬ ГРЕГ СТИЛСОН
СТАНЕТ ПРЕЗИДЕНТОМ.
Джонни потер виски. Боль накатывала медленными волнами. Нет, так дело
не пойдет. Он пододвинул к себе верхний лист бумаги, взял ручку и вывел:
ДОРОГОЙ ПАПА. Ветер швырнул в стекло горсть снега - сейчас разыграет-
ся... Наконец ручка заскользила по бумаге, сначала нехотя, затем все
быстрее и быстрее.
Джонни поднялся по деревянным ступенькам, очищенным от снега и посы-
панным солью. Миновав двойные двери, он оказался в вестибюле, стены ко-
торого были заклеены образцами избирательных бюллетеней и объявлениями,
извещавшими о предстоящем третьего февраля сего года в Джэксоне, в этих
стенах, собрании избирателей. Висело там и сообщение о скором визите
Грега Стилсона и тут же портрет Самого в сдвинутой на затылок каске, с
жесткой кривой ухмылкой, как бы говорящей: "Здорово мы их, приятель, а?"
Чуть правее зеленой двери, которая вела в зал, обнаружилась довольно не-
ожиданная табличка, и Джонни несколько секунд молча изучал ее: СЕГОДНЯ
СДАЕМ НА ВОДИТЕЛЬСКИЕ ПРАВА. НЕ ЗАБУДЬТЕ ДОКУМЕНТЫ. Табличка стояла на
деревянной подставке.
Он открыл дверь, почувствовал одуряющий жар, исходивший от большой
печки, и увидел полицейского за столом. На полицейском была расстегнута
лыжная куртка с капюшоном. Перед ним на столе валялись бумаги, тут же
стоял прибор для проверки зрения.
Полицейский поднял глаза на Джонни, и у того потянуло низ: живота.
- Чем могу быть полезен, сэр?
Джонни показал на фотоаппарат, висевший у него через плечо.
- Да вот, думал осмотреться, - сказал он. - Я от журнала "Янки". Мы
делаем разворот об общественных зданиях в Мэне, Нью-Гэмпшире и Вермонте.
С фотографиями, сами понимаете.
- Валяйте, - сказал полицейский. - Моя жена читает "Янки". А меня от
него в сон клонит.
Джонни улыбнулся.
- Архитектура Новой Англии отличается известной... мрачностью.
- Мрачностью, - повторил полицейский, глядя на Джонни с некоторым
сомнением, но тут же уткнулся в свои бумаги. - Следующий, пожалуйста.
Какой-то молодой человек подошел к столу и протянул полицейскому эк-
заменационный лист. Тот взял его и сказал:
- Смотрите, пожалуйста, в этот глазок и называйте дорожные знаки и
сигналы, которые я вам буду показывать.
Молодой человек прилип к глазку. Полицейский положил перед собой таб-
лицу условных знаков. Джонни отошел на несколько шагов и нацелил объек-
тив на трибуну, находившуюся в конце центрального прохода.
- Знак "стоп", - говорил за его спиной молодой человек. - А это раз-
решающий... это предупреждающий... нет правого поворота... левого...
Он не ожидал увидеть здесь полицейского. Он даже не удосужился купить
пленку для фотоаппарата, который взял для отвода глаз. Но отступать
поздно. Сегодня пятница, завтра, если не произойдет ничего неожиданного,
Стилсон будет здесь. Будет отвечать на вопросы и выслушивать предложения
добропорядочных граждан города Джэксона. С ним будет целая свита.
Два-три помощника, два-три консультанта... и еще несколько молодых людей
в приличных костюмах или спортивных пиджаках - те, кто еще недавно носил
джинсы и гонял на мотоциклах. Грег Стилсон попрежнему свято верил в те-
лохранителей. В Тримбулле они разгуливали с обрубками бильярдных киев.
Теперь у них, наверное, пистолеты. Трудно ли члену конгресса добиться
разрешения вооружить свою охрану? Джонни полагал, что нетрудно. Остава-
лось рассчитывать на удачу - что ж, он постарается использовать любой
шанс. Надо осмотреть помещение и решить, убрать ли Стилсона здесь или
ждать в машине на автостоянке, с опущенным стеклом и винтовкой между ко-
лен.
Слева висела доска объявлений, и Джонни навел на нее незаряженный ап-
парат... господи, почему он не потратил еще две минуты, чтобы купить
пленку? Доска пестрела всякими объявлениями: продажа консервированных
бобов, предстоящая школьная премьера, регистрация собак и, само собой,
еще кое-что о Греге. На стандартной карточке было написано, что предсе-
дателю городского управления Джэксона требуется стенографистка; Джонни
сделал вид, будто содержание карточки чрезвычайно его заинтересовало, а
в это время мысли завертелись с удвоенной скоростью.
Конечно, если Джэксон отпадает или хотя бы окажется под вопросом,
можно предпринять новую попытку через неделю, когда то же самое Ьудет
происходить в Апсоне. Или через две недели, в Тримбулле. Или никогда.
Нет все должно решиться в эту неделю, точнее - завтра.
Он "сфотографировал" большую печь в углу и взглянул наверх. Там был
балкон. Даже не балкон, а галерея с перилами по пояс, сработанными из
широких, выкрашенных белой краской планок с прорезями в виде ромбов и
завитушек. Что ж, за такими перилами вполне можно укрыться и наблюдать
в прорезь. А в нужный момент встать и...
- Какая у вас камера?
Джонни обернулся в полной уверенности, что это полицейский. Сейчас он
попросит показать ему фотоаппарат... незаряженный... потом захочет пос-
мотреть его удостоверение личности... а потом с ним будут говорить в
другом месте.
Но это был не полицейский. Это был молодой человек, который только
что проходил тест на водительские нрава. Лет двадцати двух, длинноволо-
сый, с приятным открытым взглядом, в замшевом пиджаке и вытертых джин-
сах.
- "Никон", - сказал Джонни.
- Отличная штука. Фотокамеры - моя страсть. Давно работаете для "Ян-
ки"?
- Я... э-э... свободный художник, - сказал Джонни. Иногда делаю
кое-что для них, иногда для "Кантри джорнал", иногда для "Даун-ист".
- А выше рангом? "Пипл" или "Лайф"?
- Нет. Пока, во всяком случае.
- Какую вы поставили диафрагму?
ДИАФРАГМА! ЭТО ЧТО ЕЩЕ ЗА ШТУКОВИНА ТАКАЯ?
Джонни пожал плечами.
- Я, знаете, все больше на слух...
- На глаз, что ли? - улыбнулся молодой человек.
- Ну да, на глаз. СГИНЬ, БОГА РАДИ, СГИНЬ!
- Я тоже мечтаю быть свободным художником, - сказал молодой человек и
ухмыльнулся. - Моя голубая мечта - снять чтонибудь этакое, вроде водру-
жения флага на Иводзима.
- Я слышал, там все было срепетировано, - заметил Джонни.
- Возможно, возможно. Но это классика. Или, скажем, первый снимок по-
садки НЛО, а? Здорово было бы. Кстати, у меня тут с собой портфель фо-
тографий. Вам кто заказывает работу в "Янки"?
Джонни взмок.
- Вообще-то они только сейчас ко мне обратились, - сказал он. - Прос-
то я...
- Мистер Клоусон, подойдите, - послышался раздраженный голос поли-
цейского. - Посмотрим вместе ваши ответы.
- О, начальник зовет, - сказал Клоусон. - Я сейчас. - Он поспешил к
столу экзаменатора, и Джонни перевел дух. Надо было убираться, и немед-
ленно.
Он еще два-три раза "щелкнул", чтобы его уход не выглядел совсем уж
бегством, но едва ли видел что-либо в объектив. Затем он ушел.
Клоусону, молодому человеку в замшевом пиджаке, было не до Джонни.
Судя по всему, он не справился с письменным заданием и сейчас яростно
доказывал что-то полицейскому, но тот лишь качал головой.
Джонни ненадолго задержался в вестибюле. Налево был гардероб. Направо
- закрытая дверь. Он повернул ручку - дверь была не заперта. Узкая лест-
ница уходила наверх в темноту. Там, должно быть, служебные помещения. И
галерея.
Он снял номер в ночь на субботу в маленькой уютной гостинице "Джэксон
Хаус" на главной улице. Гостиницу основательно переоборудовали, и это
стоило, надо думать, немалых денег, но владельцы, по-видимому, считали,
что она себя окупит благодаря новому лыжному курорту. Увы, курорт прого-
рел, и теперь маленькая уютная гостиница едва сводила концы с концами. В
четыре часа утра Джонни вышел из номера с "дипломатом" в левой руке;
ночной портье клевал носом над чашкой кофе.
Джонни почти не спал, только после полуночи задремал ненадолго. Ему
приснился сон. 1970 год. Ярмарка. Они с Сарой стоят перед рулеткой, и
вновь то ощущение сумасшедшего, безграничного могущества. И запах плавя-
щейся резины.
"А ну-ка, - раздался у него за спиной тихий голос. - Хотел бы я пос-
мотреть, как вздрючат этого типа". Он обернулся и увидел Фрэнка Долда в
черном прорезиненном плаще, с широченнымво всю шею, от уха до уха - раз-
резом вроде кровавого оскала, с жутковатым блеском в остекленевших гла-
зах. Он испуганно отвернулся к рулетке, но теперь за крупье был Грег
Стилсон в своей желтой каске, лихо сдвинутой на затылок, с многозначи-
тельной улыбочкой, адресованной Джонни. "Эй-эй-эй, - пропел Стилсон, и
голос его звучал утробно, гулко, зловеще. - Ставьте куда хотите. Что
скажешь, дружище? Играем по-крупному?"
Джонни был не прочь сыграть по-крупному. Стилсон запустил рулетку, и
вдруг внешнее поле стало на глазах зеленым. Каждая цифра превратилась в
двойное зеро. Куда ни поставь - выигрывал хозяин.
Он вздрогнул и проснулся. И до четырех сидел, тупо глядя в темноту
сквозь заиндевелые стекла. Головная боль, терзавшая его с момента приез-
да в Джэксон, отпустила, он чувствовал слабость, но зато пришло спокойс-
твие. Он сидел, сложив руки на коленях. Он не думал о Греге Стилсоне, он
думал о прошлом. Вспоминал, как мать заклеивала ему пластырем ссадину на
колене; как собака порвала сзади смешное летнее платье бабушки Нелли и
как он хохотал, пока Вера не дала ему затрещину, оцарапав лоб обручаль-
ным кольцом с камешком; как отец учил его наживлять крючок, приговари-
вая: ЧЕРВЯМ НЕ БОЛЬНО, ДЖОННИ... ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ, МНЕ ТАК КАЖЕТСЯ. Он
вспоминал, как отец подарил ему, семилетнему, перочинный нож на рождест-
во и очень серьезно сказал: Я ТЕБЕ ДОВЕРЯЮ, ДЖОННИ. Все эти воспоминания
нахлынули разом.
...Он шагнул в пробирающий до костей утренний холод, и его ботинки
заскрипели по дорожке, проложенной в глубоком снегу. Изо рта вырывался
пар. Луна зашла, зато звезд на черном небе было пропасть сколько. Гос-
подни сокровища, называла их Вера. Перед тобой, Джонни, господни сокро-
вища.
Он прошел несколько кварталов по главной улице и, остановившись перед
крошечной почтой, выудил письма из кармана пальто. Письма отцу, Саре,
Сэму Вейзаку, Баннерману. Зажав "дипломат" между ног, он открыл почтовый
ящик, стоявший перед аккуратным кирпичным строеньицем, и после недолгого
колебания бросил в щель письма. Он слышал, как они ударились о дно - без
сомнения, первое почтовое отправление города Джэксона, - и с этим звуком
возникло смутное чувство наступившей развязки. Письма отправлены, обрат-
ной дороги нет.
Он подхватил "дипломат" и двинулся дальше. Снег скрипел под ногами.
Большой термометр над входом в банк Гранитного штата показывал минус
три, в воздухе были разлиты тишина и покой, какие бывают только в такие
вот морозные утра в НьюГэмпшире. Ничто не шелохнется. Дорога пустынна.
Ветровые стекла припаркованных автомашин незрячи из-за снежной катарак-
ты. Темные окна, закрытые ставни. Все казалось Джонни каким-то зловещим
и в то же время святым. Он отогнал эту мысль. Не на святое дело шел он.
Он пересек Джаспер-стрит, и перед ним выросло здание общественного
центра, белое и изящное в своей строгости среди сугробов посверкивающего
снега.
ЧТО ТЫ БУДЕШЬ ДЕЛАТЬ, УМНИК, ЕСЛИ ДВЕРЬ ЗАПЕРТА?
Ничего, найдет способ преодолеть этот барьер. Джонни огляделся по
сторонам - вокруг ни души. Да, если бы сегодня перед жителями города
держал речь президент, все было бы, разумеется, иначе. Здание было бы
оцеплено еще с вечера и охранялось изнутри. Но ждали всего лишь
конгрессмена, одного из четырех сотен, невелика шишка.
Джонни поднялся по ступенькам и нажал на ручку. Она легко поверну-
лась. Джонни шагнул в холодный вестибюль и плотно прикрыл за собой
дверь. Головная боль возвращалась, пульсируя в такт ровным гулким ударам
сердца. Он поставил "дипломат" на пол и стал массировать виски пальцами
в перчатках.
Вдруг раздался басовитый скрип. Дверь гардероба медленно отворилась,
и что-то белое начало выпадать из тьмы прямо на него.
Джонни едва ни вскрикнул. На мгновение ему показалось, что из чулана
вываливается труп, как в фильме ужасов. Но это была всего лишь табличка
с надписью: НЕ ЗАБУДЬТЕ ДОКУМЕНТЫ.
Он положил табличку на место и направился к двери, ведущей на лестни-
цу.
Сейчас она была заперта.
Он нагнулся, чтобы получше рассмотреть замок в тусклом, молочном све-
те уличного фонаря, просачивавшемся в окно. Это был обыкновенный пружин-
ный замок, и Джонни подумал, что его, наверное, можно открыть крючком от
вешалки. Он принес вешалку из гардероба и просунул крючок в зазор между
дверью и косяком. Он подвел к замку крюк и поводил им. Отчаянно стучало
в висках. Наконец ему удалось прижать язычок, замок щелкнул, и дверь
открылась. Он взял "дипломат" и вошел, держа вешалку в руке. Закрыл за
собой дверь и услышал, как замок защелкнулся. Он стал подниматься по уз-
кой лестнице, которая под ним скрипела и стонала.
Наверху обнаружился короткий коридор с дверями по обе стороны. Он ми-
новал ПРЕДСЕДАТЕЛЯ и ЧЛЕНОВ ГОРОДСКОГО УПРАВЛЕНИЯ, НАЛОГОВОГО ИНСПЕКТОРА
и МУЖСКОЙ ТУАЛЕТ, ПОПЕЧИТЕЛЯ БЕДНЫХ и ДАМСКИЙ ТУАЛЕТ.
В конце коридора была дверь без таблички. Дверь была не заперта, и он
вышел на галерею; под ним лежал зал в диковинной сетке теней. Он затво-
рил за собой дверь и вздрогнул, услышав, как прокатилось эхо в пустом
зале. Он взял вправо, затем влево: каждый его шаг отзывался таким гулким
эхом. Он прошел вдоль правой стены галереи, на высоте примерно двадцати
пяти футов, и остановился над печкой, как раз против сцены, на которую
часов через пять взойдет Стилсон.
Он сел на пол по-турецки и перевел дух. Несколько раз глубоко вздох-
нул, чтобы успокоить головную боль. Печка не топилась, и он чувствовал,
как холод обволакивает его, пробирает насквозь. Предвестие гробовых пе-
лен.
Когда немного отпустило, он нажал на замочки "дипломата". Двойной
щелчок отозвался эхом, как ранее отозвались шаги; сейчас это напоминало
звук взводимых курков.
ПРАВОСУДИЕ ПО-АМЕРИКАНСКИ, подумал он ни с того ни с сего. Так гово-
рил прокурор, когда присяжные признали виновной Клодину Лонге, застре-
лившую своего любовника. ТЕПЕРЬ ОНА ПОНЯЛА, ЧТО ЗНАЧИТ ПРАВОСУДИЕ
ПО-АМЕРИКАНСКИ.
Джонни заглянул в "дипломат" и в растерянности заморгал - у него ста-
ло двоиться в глазах. Затем это прошло. И вдруг перед его мысленным взо-
ром возникла картина. Картина очень далекого прошлого; похоже на старую
фотографию, сделанную сепией. На галерее толпятся мужчины, курят сигары,
рассказывают анекдоты в ожидании начала собрания. Какой это год? 1920-й?
1902-й? Во всем этом было что-то жутковатое, и ему стало не по себе.
Один из мужчин говорит о ценах на виски и ковыряет в носу серебряной зу-
бочисткой,
(А ДВА ГОДА НАЗАД ОН ОТРАВИЛ СВОЮ ЖЕНУ)
Джонни поежился. Картина, впрочем, не стоит особого внимания. Мужчина
давно уже мертв.
Из "дипломата" поблескивал ствол винтовки.
НА ВОЙНЕ ЗА ЭТО ПРЕДСТАВЛЯЮТ К НАГРАДЕ, пронеслось в голове. Он
начал собирать винтовку. Каждому щелчку вторило эхо, коротко и
внушительно, напоминая все тот же звук взводимого курка.
Он зарядил "ремингтон" пятью патронами.
Положил винтовку на колени.
И стал ждать.
Медленно рассветало. Джонни ненадолго забылся, но было слишком холод-
но, чтобы заснуть по-настоящему. Он видел какието короткие, обрывистые
сны.
Окончательно он очнулся, когда часы показывали начало восьмого. Дверь
внизу с шумом отворилась, и он чуть было не вскрикнул: КТО ТАМ?
Это был сторож. Джонни приник глазом к ромбовидной прорези в балюст-
раде и видел крупного мужчину в бушлате. Он шея по центральному проходу
с вязанкой дров, мурлыча "Долину Красной реки". С грохотом вывалив дрова
в деревянный ящик, он исчез из поля зрения. Секундой позже Джонни услы-
шал высокий дребезжащий звук открываемой печной заслонки.
Вдруг Джонни подумал о том, что при каждом выдохе из рта у него выры-
ваются облачка пара. А если сторож подымет голову? Заметит он что-ни-
будь?
Он попробовал задержать дыхание, но от этого усилилась головная боль,
и опять все стало раздваиваться перед глазами.
Донесся хруст сминаемой бумаги, чиркнула спичка. В стылом воздухе
слабо запахло серой. Сторож продолжал мурлыкать "Долину Красной реки" и
вдруг запел, громко и фальшиво: "Ты долину навек покидаешь... не забудем
улыбку твою-ууу-уу..."
Послышался другой звук - потрескивание. Занялся огонь.
- Сейчас мы тебя, гад ползучий, - сказал сторож под самой галереей, и
печная дверца захлопнулась. Джонни, точно кляпом, зажал рот обеими рука-
ми, чтобы не сыграть шутку, которая окажется для него последней. Он явс-
твенно представил: вот он встает во весь рост на галерее, тощий и белый,
как всякое уважающее себя привидение, раскидывает руки, словно крылья,
выставив пальцы-когти, и говорит замогильным голосом: "Это мы сейчас те-
бя, гад ползучий!"
Джонни подавил смешок. Голову распирало, она была словно гигантский
помидор, заполненный горячей, пульсирующей кровью. Перед глазами все
плясало и расплывалось. Неудержимо потянуло бежать от человека, ковыряю-
щего в носу серебряной зубочисткой, но он боялся пошевельнуться. Госпо-
ди, а если захочется чихнуть?
Внезапно чудовищный пронзительный вой пронесся по залу, впился ему в
уши тонкими иглами, потом полез вверх, вибрируя и отдаваясь в голове.
Сейчас он закричит...
Вой оборвался.
- Вот гад, - укоризненно сказал сторож.
Джонни глянул в прорезь и увидел, что сторож стоит на сцене и вертит
микрофон. Шнур от микрофона змеей тянулся к небольшому портативному
усилителю. Сторож сошел по ступенькам со сцены, перенес усилитель
подальше от микрофона и покрутил ручки на верхней панели. Вернувшись на
сцену, он еще раз включил микрофон. Тот снова зафонил, но уже слабее, и
понемногу затих. Джонни прижал ладони ко лбу и начал его массировать.
Сторож постучал пальцем по микрофону, и пустое помещение наполнилось
звуками. Словно кто-то забарабанил по крышке гроба. И тот же фальшивый
голос, усиленный до чудовищного рева, обрушился на голову Джонни: ТЫ ДО-
ЛИ-И-И-НУУУ НАВЕК ПОКИДАЕШЬ..."
ПРЕКРАТИ, хотелось закричать Джонни. УМОЛЯЮ, ПРЕКРАТИ, Я СХОЖУ С УМА,
ПРЕКРАТИ ЖЕ, СЛЫШИШЬ?
Пение завершил громоподобный щелчок, и сторож сказал своим обычным
голосом: "Вот так мы тебя, гад".
Он опять исчез из поля зрения Джонни. Послышался треск - разорвалась
бумага, сухой щелчок - лопнул шпагат. И вот сторож снова появился в поле
зрения, насвистывая, с целой кипой буклетов в руках. Он начал расклады-
вать их через небольшие промежутки на скамьях.
Покончив с этим, сторож застегнул бушлат и покинул зал. Дверь гулко
хлопнула за ним. Джонни посмотрел на часы. Семь сорок пять. Зал понемно-
гу прогревался. Он сидел и ждал. Голова по-прежнему разламывалась, но,
как ни странно, переносить боль было теперь куда легче. Ничего, подумал
Джонни, недолго ей мучить меня.
Ровно в девять дверь распахнулась, и он мгновенно вышел из полудремы.
Пальцы непроизвольно стиснули винтовку, потом разжались. Он приник к
ромбовидному глазку. Появились четверо. Среди них сторож в своем бушлате
с поднятым воротником. Остальные трое в растегнутых пальто. Сердце у
Джонни учащенно забилось. Один из прибывших был Санни Эллиман - волосы
коротко подстрижены, и прическа модная, но в зеленых глазах все тот же
блеск.
- Готово? - спросил он.
- Можете проверить, - ответил сторож.
- Не обижайся, папаша, - сказал второй. Они направились к передним
рядам. Один из них, судя по щелчкам, включил и выключил усилитель, про-
веряя его.
- Можно подумать, что прямо императора встречаем, - проворчал сторож.
- Вот именно, - ввернул третий, чей голос показался Джонни знакомым,
наверное, слышал его на митинге в том же Тримбулле. - В твои годы, папа-
ша, пора бы понимать такие простые вещи.
- Наверху проверил? - спросил Эллиман сторожа. Джонни похолодел.
- Дверь на лестницу заперта, - ответил сторож. - Как обычно. Я ее по-
дергал.
Джонни мысленно поблагодарил дверной замок.
- Должен был посмотреть, - сказал Эллиман. Сторож даже крякнул в
сердцах.
- Да что вы в самом деле, - сказал он. - Кого боитесь-то? Привидения?
- Ладно тебе, Санни, - опять вступил тот, чей голос показался Джонни
знакомым. - Нет там никого. Если рванем в кафе на углу, еще успеем глот-
нуть кофе.
- Разве это кофе, - сказал Санни. - Бурда, а не кофе. Ну-ка, Мучи,
сбегай наверх и глянь, все ли там тихо. Порядок есть порядок.
Джонни облизал губы и крепче сжал винтовку. Он окинул взглядом из
конца в конец галерею. Справа она упиралась в глухую стену, слева уходи-
ла к служебным помещениям. Туда кинуться или сюда - невелика разница.
Стоит ему пошевелиться, и они услышат. Пустой зал - тот же усилитель. Он
в ловушке.
Внизу послышались шаги. Открылась и закрылась дверь на лестницу.
Джонни ждал, оцепеневший и беспомощный. Прямо под ним разговаривали те
двое и сторож, но он не понимал ни слова. Джонни повернул голову медлен-
но, как робот; он уставился в дальний конец галереи, ожидая, когда там
появится тот, кого Санни Эллиман назвал Мучи. Скучающее лицо Мучи мгно-
венно перекосит от неожиданности, и он заорет: ЭЙ, САННИ, ТУТ КАКОЙ-ТО
ТИП!
Он слышал приглушенные шаги Мучи, поднимавшегося по лестнице. Надо
что-то придумать, что угодно. Заклинило. Сейчас его обнаружат, вот-вот,
и как быть - неизвестно. Что бы он ни сделал, все полетит к чертям.
Открывались и закрывались двери, с каждым разом все явственно. Капля
пота упала со лба Джонни и оставила темное пятнышко на джинсах. Он
вспомнил каждую из дверей, мимо которых проходил. Мучи уже заглянул к
ПРЕДСЕДАТЕЛЮ, и к ЧЛЕНАМ ГОРОДСКОГО УПРАВЛЕНИЯ, и к НАЛОГОВОМУ ИНСПЕКТО-
РУ. Вот он открывает дверь МУЖСКОГО ТУАЛЕТА, вот заглядывает в кабинет
ПОПЕЧИТЕЛЯ БЕДНЫХ, а сейчас в ДАМСКИЙ ТУАЛЕТ. Следующая дверь ведет на
галерею.
Дверь открылась.
Мучи сделал два шага к балюстраде.
- Ну что, Санни? Доволен?
- Как там? Все тихо?
- Ага, как в гробу у тещи, - откликнулся Мучи, и внизу загоготали.
- Тогда спускайся и пошли кофейку попьем, - сказал третий.
Невероятно, но пронесло. Захлопнулась дверь. Послышались удаляющиеся
шаги - сначала в коридоре, затем на лестнице.
Джонни обмяк, у него поплыло перед глазами, на мгновение предметы
слились в сплошное серое пятно. Стук входной двери, означавший, что они
ушли, вернул его к действительности.
- Вот стервецы, - сказал внизу привратник свое веское слово. После
чего тоже ушел, и следующие минут двадцать Джонни провел в одиночестве.
Около половины десятого зал постепенно начал заполняться. Сначала
вошли три дамы - пожилые, в черных вечерних платьях; они трещали как со-
роки. Дамы выбрали места поближе к печке, где он их почти не видел, и
взяли с сидений глянцевитые буклеты, состоявшие, похоже, из одних фотог-
рафий Грега Стилсона.
- Я его просто обожаю, - сказал одна. - Я уже три раза брала у него
автограф и сегодня возьму.
Больше о Греге Стилсоне речи не было. Дамы переключились на предстоя-
щую воскресную службу в методистской церкви.
Джонни, сидевший над печкой, из сосульки превратился в размягченный
воск. Во время затишья между уходом стилсоновской охраны и появлением
первых жителей города Джэксона он сбросил не только куртку, но и рубаш-
ку. Он то и дело вытирал платком пот. Опять начал дергаться больной
глаз, все виделось сквозь красноватую пелену.
Входная дверь отворилась, послышался дробный стук оббиваемой обуви, а
затем четверо мужчин в клетчатых пиджаках прошли через весь зал и усе-
лись в первом ряду. Один из них тут же начал рассказывать французский
анекдот.
Появилась молодая женщина лет двадцати трех с сынишкой в голубом
спортивном комбинезоне с ярко-желтой отделкой. Мальчику на вид было года
четыре. Он сразу же спросил, можно ли ему поговорить в микрофон.
- Нельзя, малыш, - сказала женщина, и они сели позади мужчин. Мальчик
заколотил ногами по передней скамье, и один из мужчин полуобернулся.
- Перестань, - сказала женщина.
Без четверти десять. Дверь беспрерывно открывалась и закрывалась,
впуская самых разных людей - мужчин и женщин, стариков и молодых. Зал
гудел, воздух был пронизан ожиданием. Они пришли сюда не за тем, чтобы
забрасывать вопросами законного представителя в конгрессе; они жаждали
увидеть, наконец, в своем городишке настоящую звезду. Джонни знал, что
на такие встречи с "нашими кандидатами" и "нашими когрессменами", как
правило, никто не приходил, за исключением горстки фанатиков. Во время
избирательной кампании 1976 года дебаты в штате Мэн между Биллом Коэном
и его противником Лейтоном Куни собрали, не считая репортеров, всего
двадцать шесть человек. Все эти тоскливые мероприятия неизменно проводи-
лись с большой помпой, чтоб было чем козырнуть на очередных выборах, а
ведь для любой такой встречи хватило бы места и в кладовке.
Но здесь к десяти часам зал был набит, и еще человек тридцать стояли
сзади. Всякий раз, когда дверь открывалась, Джонни крепче сжимал винтов-
ку. Он до сих пор не был уверен, что сумеет осуществить задуманное, хотя
на карту поставлено все.
Десять ноль пять. Десять десять. Джонни с невольным облегчением поду-
мал, что Стилсон где-то задержался, а может, и вовсе не приедет.
Но вот дверь распахнулась, и раздался зычный голос:
- Эй! Ну как поживает город Джэксон, штат Нью-Гэмпшир? По рядам про-
бежала волна оживления. Кто-то завопил:
- Грег! Как жизнь?
- Лучше некуда, - отозвался Стилсон. - Ты-то как, шельма?
Всплеск аплодисментов сменился одобрительным гулом.
- Эй, будет вам, - крикнул Грег, перекрывая гул.
Он быстро шел к сцене, пожимая на ходу руки.
Джонни наблюдал за ним в прорезь балюстрады. На Стилсоне было
тяжелое пальто из невыделанной кожи с овчинным воротником, а вместо
привычной каски - вязанная лыжная шапочка с ярко-красной кисточкой. В
конце прохода он остановился и помахал репортерам. Засверкали блицы, и
снова грохнули аплодисменты, да такие, что задрожали перекрытия...
И Джонни Смит понял: сейчас или никогда.
Ему вдруг вспомнилось с ужасающей ясностью все, что он узнал о Греге
Стилсоне тогда, в Тримбулле. В его истерзанном мозгу раздался тупой
деревянный звук - словно произошло какое-то чудовищное столкновение.
Быть может, так возвещает о себе сама судьба. Проще всего отложить до
следующего раза, и пусть себе Стилсон говорит и говорит. Проще всего
позволить ему уйти, а самому сидеть, обхватив голову руками, и ждать,
когда рассосется толпа, когда вернется сторож, чтобы снять динамики и
вымести мусор, и, пока все это происходит, уговаривать себя, что через
неделю будет другой город.
Час пробил - судьба каждого человека на Земле зависела от того, что
произойдет в этом захолустье.
Глухой стук в голове... как будто столкнулись полюса судьбы.
Стилсон поднимался по ступенькам к трибуне. Он был весь на виду. Трое
в растегнутых пальто стояли у сцены, прислонившись к стене.
Джонни встал.
Все происходило словно в замедленной съемке.
Ноги свело судорогой от долгого сидения. Суставы затрещали, как
отсыревшая петарда. Время, казалось, застыло, аплодисменты гремели,
хотя уже поворачивались головы, и вытягивались шеи, и кто-то вскрикнул,
потому что на галерее стоял человек, и в руках у него была винтовка, и
все много раз видели это на экране телевизора и сейчас узнавали
классическую ситуацию. Она по-своему была такой же неотъемлемой частью
американской жизни, как удивительный мир Диснея. Здесь политический
деятель, а там, наверху, человек, вооруженный винтовкой.
Грег Стилсон задрал голову, на толстой шее обозначились складки.
Подпрыгнула красная кисточка.
Джонни вскинул винтовку. Приклад начал было гулять, но потом уткнулся
в выемку плечевого сустава. Вдруг вспомнилось, как он мальчишкой пошел с
отцом на охоту. Они бродили в поисках дичи; наконец Джонни увидел куро-
патку, увидел и - не смог нажать на спуск: рука задрожала. То была его
постыдная тайна, и он никогда и никому об этом не рассказывал.
Еще вскрик. Пожилая дама зажала рот рукой; Джонни разглядел искуст-
венные ягодки на широких полях ее черной шляпы. К нему поворачивались
лица - большие белые зеро. Разинутые рты - маленькие черные зеро. Малыш
в спортивном комбинезончике показывал на него пальцем. Мать пыталась
заслонить сына. Внезапно Стилсон оказался точно на линии прицела, и
Джонни сообразил сбросить предохранитель. У противоположной стены мужчи-
ны в расстегнутых пальто что-то вытаскивали из внутренних карманов, и
Санни Эллиман, сверкая зелеными глазами, кричал: ЛОЖИСЬ! ГРЕГ, ЛОЖИСЬ!
Но Стилсон все смотрел на галерею, второй раз их взгляды сошлись -
они понимали друг друга без слов, и когда Джонни спустил курок, Стилсон
успел лишь пригнуться. Грохот выстрела прокатился по залу, пулей срезало
краешек сцены, обнажилось светлое дерево. Полетели щепки. Одна угодила в
микрофон - опять раздался чудовищный вой и неожиданно перешел в низкое
гортанное гудение.
Джонни дослал патрон и опять нажал на спуск. Вторая пуля продырявила
пыльный ковер, покрывавший помост.
Толпа заметалась, как обезумевшее стадо. Люди бросились в центральный
проход. Стоявшие у дверей сразу выскочили из зала, остальные с криками и
проклятиями пытались пробиться наружу.
С другого конца зала тоже раздались сухие щелчки выстрелов, перила
перед носом у Джонни разнесло в щепы. Секундой позже что-то взвизгнуло у
самого уха. Затем невидимый палец чиркнул по воротнику рубашки. Трое у
дальней стены стреляли из пистолетов. Джонни, возвышавшийся на галерее,
представлял собой отличную мишень - впрочем, подумалось Джонни, вряд ли
они колебались бы, будь он в окружении ни в чем не повинных людей.
Пожилая дама, из тех трех, вцепилась в Мучи. Она всхлипывала, давясь
каким-то вопросом. Он отшвырнул ее и зажал пистолет обеими руками. В за-
ле запахло пороховым дымом. Прошло около двадцати секунд с момента, как
Джонни встал.
- ЛОЖИСЬ! ЛОЖИСЬ, ГРЕГ!
Стилсон стоял, пригнувшись, на краю помоста и исподлобья смотрел на-
верх. Джонни прицелился, на мгновение Стилсон оказался у него на мушке.
Но тут его шею зацепило, он отшатнулся, и его собственная пуля, уйдя
резко вверх, попала в окно напротив. Звонким дождем посыпались осколки
стекла. Снизу донесся визг. Плечо и грудь Джонни заливала кровь.
ДА, КЛАССНО ТЫ ЕГО УБИВАЕШЬ, пронзила отчаянная мысль. Он снова мет-
нулся к перилам, дослал патрон, вскинул к плечу. Наконец Стилсон стрях-
нул оцепенение и рванулся по ступенькам в зал, бросив взгляд на Джонни.
Еще одна пуля просвистела у виска. ВЕСЬ В КРОВИ, КАК ЗАКОЛОТАЯ
СВИНЬЯ, мелькнуло в голове. ДАВАЙ ЖЕ КОНЧАЙ ЭТО ДЕЛО.
Пробку в дверях выбило - люди повалили наружу. Из дула пистолета выр-
вался дымок, и тот же невидимый палец, что оцарапал шею, полоснул теперь
по щеке. Наплевать. На все наплевать, кроме Стилсона. Он снова прицелил-
ся.
НУ, ХОТЬ НА ЭТОТ РАЗ.
Стилсон двигался с удивительной для его комплекции быстротой. Темно-
волосая молодая женщина, которую заприметил Джонни, была в этот момент
на полпути к выходу; загораживая плачущего малыша, она крепко прижимала
его к груди. То, что в следующую секунду сделал Стилсон, ошеломило Джон-
ни - он едва не уронил винтовку. Стилсон вырвал мальчика из рук матери
и, держа его перед собой, повернулся к галерее. Теперь уже на мушке был
не Грег Стилсон, а маленькая извивающаяся фигурка в
(ДЫМКА ГОЛУБАЯ ДЫМКА ЖЕЛТЫЕ ПОЛОСЫ ТИГРИНЫЕ ПОЛОСЫ)
голубом спортивном комбинезоне с ярко-желтыми трубчатыми полосами.
У Джонни от изумления открылся рот. Да, перед ним Стилсон. Тигр.
ТОЛЬКО СЕЙЧАС ЕГО ЗАВОЛОКЛА ДЫМКА.
ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ? - крикнул Джонни, но с губ его не слетело ни звука.
Пронзительно закричала мать - где-то Джонни уже слышал все это. ТОМ-
МИ! ОТДАЙ МНЕ ЕГО! ТОММИ! ОТДАЙ МНЕ ЕГО, НЕГОДЯЙ!
Голова у Джонни угрожающе раздулась, вот-вот лопнет. Краски начали
меркнуть. Единственное цветовое пятно осталось в прорези прицела, а при-
цел упирался в грудь голубому комбинезону.
ДАВАЙ ЖЕ, РАДИ ВСЕГО СВЯТОГО, НЕ ТО ОН УЙДЕТ...
И тут - возможно, у него просто помутилось в глазах - голубой
комбинезон начал растекаться, уходить за красноватую пелену, застилать
ему глаза, а желтые полосы вытянулись, расползлись, поглотили все
вокруг.
(ЗА ДЫМКОЙ, ДА, ОН ЗА ДЫМКОЙ, НО ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ? ЗНАЧИТ ЛИ ЭТО, ЧТО У
МЕНЯ РУКИ РАЗВЯЗАНЫ ИЛИ ЧТО ОН ВНЕ ДОСЯГАЕМОСТИ? ЧТО ВСЕ ЭТО)
Где-то внизу вспыхнул огонь и тут же погас. БЛИЦ, мелькнуло в затума-
ненном мозгу Джонни.
Стилсон, оттолкнув женщину, пятился к двери, в его сузившихся глазах
был только холодный расчет. Он крепко держал извивающегося мальчугана за
шею и ноги.
НЕ МОГУ. О БОЖЕ ПРАВЫЙ, ПРОСТИ МЕНЯ, НО Я НЕ МОГУ.
Еще две пули достали его - одна, попав в грудь, отбросила к стене,
откуда его, как пружиной, отшвырнуло обратно, другая вошла слева под
ребра и развернула боком к балюстраде. Он смутно осознал, что выронил
винтовку - та ударилась об пол галереи и разрядилась в стену. Ломая
перила, Джонни полетел вниз. Зал дважды перевернулся перед его глазами,
потом раздался оглушительный треск: он рухнул на скамейки, сломав при
этом ноги и позвоночник.
Джонни хотелось закричать, но изо рта ударил фонтан крови. Он лежал
среди обломков, в в голове проносилось: КОНЧЕНО. Я ВСЕ ЗАПОРОЛ. ВСЕ НАС-
МАРКУ.
Его грубо схватили чьи-то руки и перевернули. Над ним стояли Эллиман,
Мучи и тот, третий. Перевернул его Эллиман.
Подошедший Стилсон оттолкнул Мучи в сторону.
- Брось его, - сказал он резко. - Где сукин сын, который меня щелк-
нул? Разбейте аппарат.
Мучи и тот, третий, исчезли. Где-то рядом темноволосая женщина причи-
тала: ...ЗА МАЛЫШОМ ПРЯТАЛСЯ, ЗА МАЛЫШОМ, Я ВСЕМ РАССКАЖУ...
- Заткни ей рот, Санди, - сказал Сгилсон.
- Сделаем, - сказал Санди и отошел.
Стилсон стал на колени и навис над Джонни.
- Мы знакомы, приятель? Только не ври. Ты все равно не жилец.
- Знакомы, - прошептал Джонни.
- Тримбулл?
Джонни едва заметно кивнул.
Стилсон рывком встал, и тогда Джонни из последних сил потянулся и
схватил его за щиколотку. Это длилось секунду. Стилсон легко высвободил-
ся. Но и секунды оказалось достаточно.
ВСЕ ИЗМЕНИЛОСЬ.
К нему приближались люди - он не видел лиц, только ноги. Но это уже
не имело никакого значения. ВСЕ ИЗМЕНИЛОСЬ.
Из глаз потекли слезы. Прикоснувшись к Стилсону, он ощутил на этот
раз пустоту. Как если бы коснулся отработанного аккумулятора. Упавшего
дерева. Обезлюдевшего дома. Голых книжных полок. Бутылки из-под вина, в
которую только свечи вставлять.
Все меркнет, отдаляется. Обступившие его ноги теряют контуры, расплы-
ваются. Он слышал возбужденные голоса, но уже не различал слов - лишь
звуки. Угасая, они сливались в одну нежную высокую ноту.
Он скосил глаза и увидел коридор, из которого вышел когда-то дав-
ным-давно. Вышел из плаценты на яркий свет. Тогда еще жива была мать, и
отец стоял рядом и звал его, пока Джонни к ним не прорвался. Сейчас
пришло время вернуться - только и всего. Значит, надо вернуться.
Я СВОЕГО ДОБИЛСЯ. КАКИМ-ТО ОБРАЗОМ ДОБИЛСЯ. НЕ ПОНИМАЮ, КАК, НО ДО-
БИЛСЯ.
Течение уносило его в сторону этого коридора с хромированными стена-
ми, и он не знал, есть что-нибудь в конце коридора или нет, - неважно,
время даст ответ. Угасла нежная нота. Померк свет, сделался туманным. Но
он еще был он - мыслящее существо, Джонни Смит.
ВОЙДИ В КОРИДОР, думал он. НУ ЖЕ.
Он думал о том, что, оказавшись в коридоре, он сможет идти.
Часть третья
ВЕСТИ ИЗ МЕРТВОЙ ЗОНЫ
Портсмут, Нью-Гэмпшир
23 января 1979 г.
ДОРОГОЙ ПАПА,
ЭТО ПИСЬМО ПОТРЕБУЕТ ВСЕХ МОИХ СИЛ, ТАК ЧТО ПОСТАРАЮСЬ БЫТЬ
КРАТКИМ. КОГДА ТЫ ЕГО ПОЛУЧИШЬ, МЕНЯ СКОРЕЕ ВСЕГО НЕ БУДЕТ В ЖИВЫХ.
ПРОИЗОШЛО УЖАСНОЕ, И Я ДУМАЮ, ВСЕ НАЧАЛОСЬ ЗАДОЛГО ДО АВТОКАТАСТРОФЫ И
КОМЫ. ТЫ В КУРСЕ МОЕЙ ЭКСТРАСЕНСОРНОЙ ЭПОПЕИ И, ВОЗМОЖНО, ПОМНИШЬ, КАК
МАМА КЛЯЛАСЬ ПЕРЕД СМЕРТЬЮ, ЧТО ЭТО ДЕЛО РУК ГОСПОДНИХ, ЧТО ГОСПОДЬ
ВОЗЛОЖИЛ НА МЕНЯ НЕКУЮ МИССИЮ. ОНА ПРОСИЛА МЕНЯ НЕ БЕЖАТЬ ОТ ЭТОЙ
МИССИИ, И Я ПООБЕЩАЛ - НЕ СТОЛЬКО ВСЕРЬЕЗ, СКОЛЬКО ЖЕЛАЯ ЕЕ УСПОКОИТЬ.
СМЕШНО СКАЗАТЬ, НО ОНА, ПОХОЖЕ, БЫЛА ПО-СВОЕМУ ПРАВА. Я ПО-ПРЕЖНЕМУ НЕ
ОЧЕНЬ-ТО ВЕРЮ В БОГА КАК В РЕАЛЬНОЕ СУЩЕСТВО, КОТОРОЕ ВСЕ РЕШАЕТ ЗА НАС
И ДАЕТ НАМ ЗАДАНИЯ, СЛОВНО БОЙСКАУТАМ, ЗАРАБАТЫВАЮЩИМ ПОЧЕТНЫЕ ЗНАКИ В
ВЕЛИКОМ ПОХОДЕ ПОД НАЗВАНИЕМ ЖИЗНЬ. ОДНАКО Я НЕ ВЕРЮ И В ТО, ЧТО
ПРОИСШЕДШЕЕ СО МНОЙ - ВСЕГО ЛИШЬ СЛЕПОЙ СЛУЧАЙ.
ЛЕТОМ 1976 ГОДА, ПАПА, Я ОТПРАВИЛСЯ НА ПРЕДВЫБОРНОЕ ВЫСТУПЛЕНИЕ ГРЕГА
СТИЛСОНА В ТРИМБУЛЛЕ, ВХОДЯЩЕМ В ТРЕТИЙ ИЗБИРАТЕЛЬНЫЙ ОКРУГ НЬЮ-ГЭМПШИ-
РА. ЕСЛИ ПОМНИШЬ, ОН ТОГДА ВПЕРВЫЕ ВЫСТАВИЛ СВОЮ КАНДИДАТУРУ. ПО ПУТИ К
ТРИБУНЕ ОН ПОЖАЛ МНОЖЕСТВО РУК, В ТОМ ЧИСЛЕ И МОЮ. В ДАЛЬНЕЙШЕЕ ТЕБЕ БУ-
ДЕТ ТРУДНОВАТО ПОВЕРИТЬ, ХОТЯ ТЫ ИМЕЛ ВОЗМОЖНОСТЬ УБЕДИТЬСЯ В МОЕМ ДАРЕ.
ТО БЫЛО ОДНО ИЗ МОИХ "ОЗАРЕНИЙ", НО УЖЕ НЕ ПРОСТО ОЗАРЕНИЕ, ПАПА, ТО БЫ-
ЛО ВИДЕНИЕ, В БИБЛЕЙСКОМ СМЫСЛЕ СЛОВА, ИЛИ ЧТО-ТО ВРОДЕ. УДИВИТЕЛЬНОЕ
ДЕЛО, ОНО БЫЛО НЕ СТОЛЬ ОТЧЕТЛИВЫМ, КАК НЕКОТОРЫЕ ПРЕДЫДУЩИЕ "ПРОЗРЕ-
НИЯ", ВПЕРВЫЕ ВСЕ ЗАТЯГИВАЛ СТРАННЫЙ ГОЛУБОВАТЫЙ ФЛЕР, НО НЕОБЫКНОВЕННО
СИЛЬНЫМ. Я УВИДЕЛ ГРЕГА СТИЛСОНА ПРЕЗИДЕНТОМ СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ. В КАКОМ
ГОДУ, СКАЗАТЬ ЗАТРУДНЯЮСЬ, ВО ВСЯКОМ СЛУЧАЕ, ОН ИЗРЯДНО ОБЛЫСЕЛ. ПОЖА-
ЛУЙ, ЛЕТ ЧЕРЕЗ ЧЕТЫРНАДЦАТЬ, ОТ СИЛЫ ВОСЕМНАДЦАТЬ. МОЙ ДАР, КАК ТЫ ЗНА-
ЕШЬ, СОСТОИТ В ТОМ, ЧТОБЫ ВИДЕТЬ, А НЕ ИСТОЛКОВЫВАТЬ, А ТОГДА КАРТИНУ
ЗАСТИЛАЛА ЭТА СТРАННАЯ ГОЛУБАЯ ДЫМКА, ОДНАКО Я РАЗГЛЯДЕЛ ДОСТАТОЧНО. ЕС-
ЛИ СТИЛСОН СТАНЕТ ПРЕЗИДЕНТОМ, МЕЖДУНАРОДНАЯ СИТУАЦИЯ ЕЩЕ БОЛЕЕ УХУДШИТ-
СЯ, А ОНА И БЕЗ ТОГО СКВЕРНАЯ. ЕСЛИ СТИЛСОН СТАНЕТ ПРЕЗИДЕНТОМ, ОН В
КОНЦЕ КОНЦОВ РАЗВЯЖЕТ ЯДЕРНУЮ ВОЙНУ. ДУМАЮ, ПЕРВОЙ ВСПЫХНЕТ ЮЖНАЯ АФРИ-
КА. И ЕЩЕ Я ДУМАЮ, ЧТО В ЭТОЙ КОРОТКОЙ КРОВОПРОЛИТНОЙ ВОЙНЕ ДЕЛО НЕ ОГ-
РАНИЧИТСЯ РАКЕТНОЙ ПИКИРОВКОЙ МЕЖДУ ДВУМЯ-ТРЕМЯ ДЕРЖАВАМИ - ВОВЛЕЧЕНО
БУДЕТ СТРАН ДВАДЦАТЬ, НЕ СЧИТАЯ ТЕРРОРИСТИЧЕСКИХ ГРУПП.
ПАПА, Я ПОНИМАЮ, ЭТО ПОХОЖЕ НА БРЕД. МНЕ САМОМУ ЭТО КАЖЕТСЯ БРЕДОМ.
ОДНАКО У МЕНЯ НЕТ НИ МАЛЕЙШИХ СОМНЕНИЙ - КАК НИ КРУТИ, УГРОЗА СТРАШНА И
НЕОТВРАТИМА.
НИ ТЫ, НИ КТО ДРУГОЙ НЕ ЗНАЕТ, ЧТО Я СБЕЖАЛ ОТ ЧАТСВОРТОВ ВОВСЕ НЕ
ИЗ-ЗА ПОЖАРА В РЕСТОРАНЕ. НАВЕРНО, Я БЕЖАЛ ОТ ГРЕГА СТИЛСОНА И ОТ СВОЕЙ
МИССИИ. КАК ИЛИЯ, УКРЫВШИЙСЯ В ПЕЩЕРЕ, ИЛИ ИОНА, ОКАЗАВШИЙСЯ ВО ЧРЕВЕ
КИТА. ПОНИМАЕШЬ, Я ДУМАЛ: ПОЖИВЕМ - УВИДИМ. ПОЖИВЕМ И УВИДИМ, ПОЯВЯТСЯ
ЛИ РЕАЛЬНЫЕ ПРИМЕТЫ ЭТОЙ ЧУДОВИЩНОЙ ПЕРСПЕКТИВЫ. ВЕРОЯТНО, Я БЫ И ПО СЕЙ
ДЕНЬ ЖДАЛ, ЕСЛИ БЫ ПРОШЛОЙ ОСЕНЬЮ ГОЛОВНЫЕ БОЛИ НЕ УСИЛИЛИСЬ, А ТУТ ЕЩЕ
ЭТА ИСТОРИЯ В ДОРОЖНОЙ БРИГАДЕ, ГДЕ Я РАБОТАЛ. НАДО ПОЛАГАТЬ, КИТ
СТРЭНГ, НАШ БРИГАДИР, ПРИПОМНИТ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА...
Выдержка из свидетельских показаний, заслушанных так называемым
"Стилсоновским комитетом" под председательством сенатора от штата Мэн
Уильяма Коэна. Опрос ведет главный юрисконсульт комитета Норман Д. Ве-
райзер. Свидетель - Кит Стрэнг, проживающий по адресу: 1421, бульвар Де-
зерт, Финике, штат Аризона.
Дата - 17 августа 1979 г.
Верайзер: В то время, если я не ошибаюсь, Джон Смит служил в управле-
нии общественных работ города Финикса?
Стрэнг: Да, сэр.
В.: Это было в начале декабря 1978 года?
С.: Да, сэр.
В.: Случилось ли что-нибудь примечательное 7 декабря? Что-нибудь от-
носящееся к Джону Смиту?
С.: Да, сэр. Еще как случилось.
В.: Расскажите, пожалуйста, об этом комитету.
С.: Мне надо было сходить в главный гараж, набрать оранжевой краски -
две канистры по сорок галлонов. Мы ведь размечаем дороги. В тот день
Джонни, то есть Джонни Смит, размечал Роузмонт-авеню. Так вот, вернулся
я примерно в четверть пятого, минут за сорок пять до конца рабочего дня,
и тут ко мне подходит Герман Джоаллин, мы с ним уже беседовали, и гово-
рит: "Ты бы, Кит, глянул, как там Джонни. Что-то с ним неладно. Я к нему
обращаюсь, а он вроде не слышит. Чуть меня не задавил. Ты бы привел его
в чувство". Так и сказал. Я спрашиваю: "А что с ним, Герми?" А он мне:
"Глянь своими глазами, по-моему, этот тип немножечко того". Приезжаю я
туда и поначалу вижу - все в норме. А потом - бац!
В.: Что же вы увидели?
С.: На дороге?
В.: Да.
С.: Линия, гляжу, пошла вкось. Сначала чуть-чуть - там зигзаг, там
клякса... Короче, перестала быть прямой. А Джонни в нашей бригаде всегда
считался лучшим разметчиком. Ну а дальше началось вообще не поймешь что.
Всю дорогу разрисовал петлями и загогулинами. Кое-где даже несколько
кругов на одном месте сделал. А ярдов сто и вовсе по обочине линию про-
тянул.
В.: И как вы поступили?
С.: Я остановил его. То есть не сразу. Поравнялся с ним и давай кри-
чать. Раз пять, наверное, крикнул, а он вроде и не слышит. Потом как
развернется - и у меня на боку вот такая вмятина. А машина, между про-
чим, казенная. Тогда я начал сигналить и опять закричал, и на этот раз
он, видно, услышал. Тормознул и смотрит на меня. Ты что же, спрашиваю,
делаешь?
В.: И что он ответил?
С.: Он сказал "привет". И все. "Привет, Кит". Как будто все в ажуре.
В.: И как вы отреагировали?
С.: Я, признаться, сорвался. Прямо озверел. А Джонни озирается по
сторонам и держится за борт будто выпасть боится. Тут я вижу, что он
совсем плох. он всегда был худющий, а тут еще весь побелел, и рот у не-
го... как бы сказать... вниз опустился. Сначала он даже не понимал, о
чем ему толкую. Но потом обернулся и увидел, что творится с линией.
В.: И что же он сказал?
С.: Извинился. Потом... закачался, что ли, и прикрыл лицо рукой. Я
спросил, что с ним, а он... понес какую-то чушь. Полную ахинею.
В.: Мистер Стрэнг, комитет особенно интересует все, что говорил Смит,
- его слова могут многое прояснить. Постарайтесь поточнее вспомнить, что
он сказал.
С.: Сначала он сказал, что все в порядке, вот только пахнет паленой
резиной. Мол, покрышки горят. На костре. Потом он говорит: "Аккумулятор
взорвется, если вы его подключите". И еще что-то вроде: "Оба динамика на
солнце. Так что деревья будут в сохранности". Точнее не вспомню. Я же
говорю, чушь какая-то.
В.: Что произошло дальше?
С.: Он начал вываливаться. Я схватил его за плечо, и рука его - та,
которой он прикрывала лицо, - упала. Я увидел, что правый глаз у него
как будто кровью налит. И тут он потерял сознание.
В.: Больше он ничего не сказал перед тем, как потерять сознание?
С.: Сказал, сэр.
В.: Что же?
С.: Он сказал: "О Стилсоне, папа, подумаем после, сейчас он в мертвой
зоне".
В.: Вы точно помните? Он произнес именно эти слова?
С.: Да, сэр. Я их никогда не забуду.
...ОЧНУЛСЯ Я В РЕМОНТНОЙ МАСТЕРСКОЙ, В САМОМ НАЧАЛЕ РОУЗМОНТ-АВЕНЮ.
КИТ СКАЗАЛ, ЧТОБЫ Я НЕМЕДЛЕННО ШЕЛ К ВРАЧУ, ИНАЧЕ ОН НЕ ДОПУСТИТ МЕНЯ К
РАБОТЕ. МНЕ СТАЛО СТРАШНО, ПАПА, НО НЕ ИЗ-ЗА ТОГО, О ЧЕМ ПОДУМАЛ КИТ. В
ОБЩЕМ, Я СХОДИЛ К НЕВРОПАТОЛОГУ, КОТОРОГО РЕКОМЕНДОВАЛ МНЕ СЭМ ВЕЙЗАК В
СВОЕМ ПИСЬМЕ В НАЧАЛЕ НОЯБРЯ. ВИДИШЬ ЛИ, Я НАПИСАЛ СЭМУ, ЧТО ПОБАИВАЮСЬ
ВОДИТЬ МАШИНУ, ТАК КАК ИНОГДА У МЕНЯ ДВОИТСЯ В ГЛАЗАХ. СЭМ СРАЗУ ЖЕ
ПОДТВЕРДИЛ, ЧТО СИМПТОМЫ ОЧЕНЬ ТРЕВОЖНЫЕ, НО НЕ РИСКНУЛ СТАВИТЬ ДИАГНОЗ
НА РАССТОЯНИИ И ПОСОВЕТОВАЛ ОБРАТИТЬСЯ К ДОКТОРУ ВЭННУ.
К ВЭННУ Я ПОШЕЛ НЕ СРАЗУ. МОЗГ МОЖЕТ СЫГРАТЬ ЗЛУЮ ШУТКУ С КАЖДЫМ, И Я
ПОЛАГАЛ, ПОКА НЕ ПРОИЗОШЕЛ СЛУЧАЙ С ДОРОЖНОЙ РАЗМЕТКОЙ, ЧТО ЭТИ СИМПТОМЫ
- ЯВЛЕНИЕ ВРЕМЕННОЕ И ВСЕ НАЛАДИТСЯ. ВИДИМО, Я ПРОСТО НЕ ХОТЕЛ ДУМАТЬ О
НЕБЛАГОПРИЯТОМ ИСХОДЕ. НО ДОРОЖНАЯ ИСТОРИЯ ОКАЗАЛАСЬ ПОСЛЕДНЕЙ КАПЛЕЙ. Я
ПОШЕЛ К ВРАЧУ ПОТОМУ, ЧТО МНЕ СТАЛО СТРАШНО. НЕ ЗА СЕБЯ - ЗА ВСЕХ. СЛО-
ВОМ, Я ОБРАТИЛСЯ К ДОКТОРУ ВЭННУ, ОН МЕНЯ ОБСЛЕДОВАЛ И ВЫЛОЖИЛ ВСЕ НА-
ЧИСТОТУ. И ВЫЯСНИЛОСЬ, ЧТО ВРЕМЕНИ У МЕНЯ МЕНЬШЕ, ЧЕМ Я ДУМАЛ, ПОСКОЛЬ-
КУ...
Выдержка из свидетельских показаний, заслушанных так называемым
"Стилсоновским комитетом" под председательством сенатора от штата Мэн
Уильяма Коэна. Опрос ведет Норман Д. Верайзер, главный юрисконсульт ко-
митета. Свидетель - доктор Квентин М. Вэнн, проживающий по адресу: 17,
Паркленд-драйв, Финикc, штат Аризона.
Дата - 22 августа 1979 г.
Верайзер: Когда вы закончили обследование и поставили диагноз, вы
пригласили Джона Смита?
Вэнн: Да. Это был трудный разговор. Такие разговоры легкими не быва-
ют.
В.: Вы не могли бы вкратце рассказать, о чем у вас шла речь?
Вэнн: Пожалуй. Я полагаю, что в этих необычных обстоятельствах имею
право нарушить врачебную тайну. Прежде всего я сказал Смиту, что случив-
шееся вызвало у него сильное эмоциональное потрясение. Он подтвердил
это. Правый глаз у него был очень красный из-за лопнувшего капилляра,
хотя и наблюдалось некоторое улучшение. Позвольте мне объяснить на схе-
ме... (Часть стенограммы опущена.)
В.: Как на это реагировал Смит?
Вэнн: Он спросил меня о последней стадии. Это его слова - "последняя
стадия". Должен сознаться, что его спокойствие и мужество произвели на
меня впечатление.
В.: И какой же представлялась вам последняя стадия?
Вэнн: Простите? Мне казалось, я внес достаточную ясность. У Джона
Смита была прогрессирующая опухоль в теменной области головного мозга.
(Волнение в зале; короткий перерыв.)
В.: Извините, доктор, за эту вынужденную паузу. Я бы хотел напомнить
присутствующим, что у нас рабочее заседание комитета и что идет рассле-
дование, а не программа ужасов. Прошу соблюдать порядок, в противном
случае я прикажу очистить зал.
Вэнн: Я к вашим услугам, мистер Верайзер.
В.: Благодарю вас, доктор. Не сообщите ли вы комитету, как Смит восп-
ринял это известие?
Вэнн: Спокойно. Поразительно спокойно. Хотя и признался, что ему
страшно. Думаю, он уже сам поставил себе диагноз, и этот диагноз совпал
с моим. А потом спросил, сколько ему осталось жить.
В.: И каков был ваш ответ?
Вэнн: Я сказал, что вопрос этот беспредметен, пока не определены
дальнейшие шаги. Я сказал, что необходима операция. Хочу отметить, что
тогда мне не было ничего известно о его коме и необыкновенном - почти
сверхъестественном - выздоровлении.
В.: Что же он ответил?
Вэнн: Что операции не будет. Спокойно, но твердо: никакой операции.
Надеюсь, сказал я, вы передумаете - ведь отказываясь от операции, вы
подписываете себе смертный приговор.
В.: Смит как-нибудь реагировал на это?
Вэнн: Он попросил меня уточнить, сколько он проживет без операции.
В.: Вы сообщили ему свое мнение?
Вэнн: Да, в общих чертах. Я сказал, что процесс развития опухоли
трудно прогнозировать и что у некоторых моих пациентов опухоль дремала и
по два года, правда, такие случаи нетипичны. Я сказал, что без операции
он может реально рассчитывать на восемь месяцев, максимум на год и во-
семь месяцев.
В.: И тем не менее от отказался от операции?
Взнн: Да.
В.: Не произошло ли что-нибудь необычное, когда Смит выходил из ваше-
го кабинета?
Вэнн: Я бы сказал - более чем необычное.
В.: Пожалуйста, расскажите обо всем комитету.
Вэнн: Я тронул Смита за плечо - думал задержать его на несколько ми-
нут. Не хотелось, как вы понимаете, сразу отпускать человека после таких
слов. И когда я к нему прикоснулся, мне что-то передалось... словно то-
ком ударило, и в то же время было странное ощущение, будто он из меня
высасывает, выкачивает... вытягивает что-то. Готов согласиться, это
весьма субъективное описание, но, учтите, его дает человек, чье ремесло
состоит как раз в том, чтобы делать профессиональные наблюдения. Ощуще-
ние, можете мне поверить, не из приятных... Я... отшатнулся... а он
вдруг говорит: позвоните жене, Стробери сильно расшибся.
В.: Стробери?
Вэнн: Да, именно так. Это брат жены... его зовут Стэнбери Ричарде.
Мой младший сын, когда был маленький, звал его дядя Стробери. Я не сразу
сообразил, о ком речь. Вечером говорю жене, что надо бы позвонить брату
- он живет в городе Кус-Лейк, штат Нью-Йорк.
В.: Она позвонила?
Вэнн: Да. Они мило поболтали.
В.: То есть ваш шурин был вполне здоров?
Вэнн: Да, вполне. Но на следующий неделе он красил дом, упал с лест-
ницы и сломал позвоночник.
В.: Доктор Вэнн, верите ли вы, что Джон Смит предвидел это? Верите ли
вы, что у него было прозрение?
Вэнн Не знаю. Но думаю... это не исключено.
В.: Благодарю вас, доктор.
Вэнн: Могу я кое-что добавить?
В.: Разумеется.
Венн: если он действительно был отмечен проклятьем, - да, я называю
это проклятьем, - я надеюсь, господь будет милосерден к измученной душе
этого человека.
...И ВСЕ, Я ЗНАЮ, СТАНУТ ГОВОРИТЬ, БУДТО Я ЗАДУМАЛ И ОСУЩЕСТВИЛ ЭТО
ИЗ-ЗА ОПУХОЛИ, НО ТЫ НЕ ВЕРЬ ИМ, ПАПА. ЭТО НЕПРАВДА. ОПУХОЛЬ - ПРОСТО
НЕСЧАСТЬЕ, КОТОРОЕ, КАК Я СЕЙЧАС ДУМАЮ, ДАВНО УЖЕ ГНАЛОСЬ ЗА МНОЙ И НА-
КОНЕЦ МЕНЯ НАСТИГЛО. ОПУХОЛЬ НАХОДИТСЯ В ТОМ МЕСТЕ, ЧТО Я УШИБ ВО ВРЕМЯ
АВТОКАТАСТРОФЫ, И, ПО-ВИДИМОМУ, В ТОМ САМОМ МЕСТЕ, КОТОРОЕ Я УШИБ В
ДЕТСТВЕ, ГОНЯЯ НА КОНЬКАХ ПО КРУГЛОМУ ПРУДУ. ИМЕННО ТОГДА У МЕНЯ БЫЛО
ПЕРВОЕ "ОЗАРЕНИЕ", ВОТ ТОЛЬКО ПОДРОБНОСТИ ЗАБЫЛИСЬ. ПОТОМ БЫЛО ДРУГОЕ,
ПЕРЕД САМОЙ АВТОМОБИЛЬНОЙ КАТАСТРОФОЙ, НА ЯРМАРКЕ В ЭСТИ. СПРОСИ САРУ,
ОНА НАВЕРНЯКА ПОМНИТ. ОПУХОЛЬ РАСПОЛОЖЕНА В ТОЙ ОБЛАСТИ МОЗГА, КОТОРУЮ Я
ВСЕГДА НАЗЫВАЛ "МЕРТВОЙ ЗОНОЙ". ВИДИШЬ, ТАК ВСЕ И ОКАЗАЛОСЬ. ВОТ ОНА,
ГОРЬКАЯ ПРАВДА. БОГ... СУДЬБА... ПРОМЫСЕЛ... РОК... КАК НИ НАЗОВИ, ЭТО
НЕЧТО СЛОВНО ПРОТЯГИВАЕТ ТВЕРДУЮ И ВЛАСТНУЮ РУКУ, ЧТОБЫ ОПЯТЬ ПРИВЕСТИ
ВЕСЫ В РАВНОВЕСИЕ. Я МОГ НАВЕРНЯКА ПОГИБНУТЬ В АВТОКАТАСТРОФЕ, А ТО И
РАНЬШЕ, НА КРУГЛОМ ПРУДУ. И Я ВЕРЮ: КОГДА Я ИСПОЛНЮ ТО, ЧТО ДОЛЖЕН ИС-
ПОЛНИТЬ, ВЕСЫ ВНОВЬ ПРИДУТ В АБСОЛЮТНОЕ РАВНОВЕСИЕ.
Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ПАПА. САМОЕ УЖАСНОЕ - УЖАСНОЕ МОЖЕТ БЫТЬ ЛИШЬ УБЕЖДЕ-
НИЕ, ЧТО ЕДИНСТВЕННЫМ ВЫХОДОМ ИЗ БЕЗВЫХОДНОГО ПОЛОЖЕНИЯ, В КОТОРОМ Я
ОКАЗАЛСЯ, ЯВЛЯЕТСЯ СНАЙПЕРСКИЙ ВЫСТРЕЛ, - ЭТО, ВСЕ ПОНИМАЯ, ОСТАВЛЯТЬ
ТЕБЕ В УДЕЛ НЕ ТОЛЬКО СКОРБЬ, НО ЕЩЕ И НЕНАВИСТЬ ТЕХ, ДЛЯ КОГО СТИЛСОН -
САМА ДОБРОТА И СПРАВЕДЛИВОСТЬ...
Выдержка из свидетельских показаний, заслушанных так называемым
"Стилсоновским комитетом" под председательством сенатора от штата Мэн
Уильяма Коэна. Ведет опрос помощник главного юрисконсульта комитета Аль-
берт Ренфрю. Свидетель - доктор Сэмюэл Вейзак, проживающий по адресу:
26, Харлоу Корт, Бангор, штат Мэн.
Дата - 23 августа 1979 г.
Ренфрю: Дело идет к перерыву, доктор Вейзак, и мне бы хотелось от ли-
ца комитета поблагодарить вас за участие в этом долгом, четырехчасовом
разговоре. Вы существенно прояснили события.
Вейзак: Рад был помочь.
Р.: Доктор Вейзак, у меня к вам последний вопрос - может быть, самый
важный. Интересующий нас момент затронут в письме Джона Смита к отцу,
которое здесь зачитывалось. Вопрос следующий...
В.: Нет.
Р.: Простите, не понял.
В.: Вы собирались спросить меня, не опухоль ли заставила Джонни в тот
день в Нью-Гэмпшире нажать на спусковой крючок, так?
Р.: Собственно, я действительно...
В.: Отвечаю: нет. Джонни Смит до конца своих дней был человеком ра-
зумным, мыслящим. Об этом говорит его письмо к отцу, а также письмо Саре
Хэзлит. Да, он жил под невыносимым, почти божественным бременем власти
или, если угодно, проклятия, как выразился мой коллега доктор Вэнн. Но
он не был ни сумасшедшим, ни человеком, чьи действия определяются навяз-
чивыми идеями, вызванными нарушением внутричерепного давления, если та-
кая зависимость вообще возможна.
Р.: Но, согласитесь, у Чарлза Уитмена, прозванного "техасским снайпе-
ром", тоже была...
В.: Опухоль мозга? Да. И у пилота восточных авиалиний, чей самолет
разбился во Флориде несколько лет назад, - тоже. Но ни в том, ни в дру-
гом случае никто не утверждал, что всему виной была опухоль. Позволю се-
бе напомнить вам имена других печально известных личностей - например,
Ричард Спек, или пресловутый "сын Сэма", или Адольф Гитлер, - у них не
было опухоли мозга, однако они стали убийцами. Или тот же Фрэнк Додд,
преступник из Касл-Рока, которого разоблачил Джонни. Комитет может
счесть поступок Джонни противоестественным, но это был поступок человека
в здравом уме. Вероятно, истерзанного мучительными сомнениями... но в
здравом уме.
...А ГЛАВНОЕ, Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ТЫ ПОНЯЛ: ЗА ЭТИМ ШАГОМ СТОЯТ ДОЛГИЕ И
МУЧИТЕЛЬНЫЕ РАЗДУМЬЯ. ДАЖЕ ЕСЛИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО ВЫГАДАЕТ ЛИШНИЕ ЧЕТЫРЕ ГО-
ДА, ДВА ГОДА, ХОТЯ БЫ ВОСЕМЬ МЕСЯЦЕВ, ЧТОБЫ ВО ВСЕМ РАЗОБРАТЬСЯ, ДЕЛО
ТОГО СТОИТ. ЭТО ПОРОЧНЫЙ ПУТЬ, НО ОН МОЖЕТ ОКАЗАТЬСЯ ЕДИНСТВЕННО ПРА-
ВИЛЬНЫМ. НЕ ЗНАЮ. ВО ВСЯКОМ СЛУЧАЕ, ИГРАТЬ ГАМЛЕТА Я БОЛЬШЕ НЕ НАМЕРЕН.
Я СЛИШКОМ ХОРОШО ЗНАЮ, КАК ОПАСЕН СТИЛСОН.
ПАПА, Я ТЕБЯ ОЧЕНЬ ЛЮБЛЮ. ПОВЕРЬ МНЕ.
ТВОЙ СЫН ДЖОННИ
Выдержка из свидетельских показаний, заслушанных так называемым
"Стилсоновским комитетом" под председательством сенатора от штата Мэн
Уильяма Коэна. Опрос ведет помощник главного юрисконсульта комитета Аль-
берт Ренфрю. Свидетель - Стюарт Клоусон, проживающий на Блэкстрэп-роуд,
Джэксон, штат Нью-Гэмпшир.
Ренфрю: Итак, вы захватили с собой фотоаппарат, мистер Клоусон?
Клоусон: Точно! Перед самым уходом. Я вообще чуть было не остался до-
ма в тот день, хотя мне и нравится Грег Стилсон... то есть нравился до
того, как все случилось. Понимаете, мне этот общественный центр был как
кость в горле.
Р.: Из-за экзамена на водительские права?
К.: Ну да. Надо же было такого дурака свалять. Но потом я сказал се-
бе: какого черта! И пошел. А в результате этот снимок. И какой! Еще раз-
богатею, вот увидите. Это, пожалуй, не хуже, чем водружение флага на
Иводзима.
Р: Молодой человек, я надеюсь, вы не считаете, что все было отрепети-
ровано специально для вас?
К.: Конечно, нет! Что вы! Просто я хотел сказать... э-э... сам не
знаю, что я хотел сказать. Понимаете, это произошло прямо перед моим но-
сом, ну и... как бы вам сказать... В общем, здорово, что мой "Никон"
оказался при мне.
Р.: Вы сфотографировали Стилсона в тот момент, когда он поднял ребен-
ка?
К.: Да, сэр. Томми Робсона.
Р.: Это и есть тот снимок в увеличенном виде?
К.: Точно, моя фотография.
Р.: Что же произошло после того, как вы сделали снимок?
К.: За мной бросились два этих бандита. Они орали: "Отдай камеру, па-
рень! Брось ее, су..." Ну, в общем, в таком духе.
Р.: А вы бежали от них.
К.: Бежал? Еще как бежал! Они гнались за мной почти до самых гаражей.
Один чуть не схватил меня, но поскользнулся на льду и упал.
Коэн: Молодой человек, позволю вам заметить, что, убежав от этих бан-
дитов, вы выиграли главный забег в своей жизни.
К.: Благодарю вас, сэр. То, что Стилсон сделал тогда... это, конечно,
надо было видеть, но вообще... закрываться маленьким ребенком - дальше
уже ехать некуда. Да уж, теперь Нью-Гэмпшир не выберет его даже в брига-
ду по отлову собак. Даже если...
Р.: Благодарю вас, мистер Клоусон. Вы свободны.
Снова октябрь.
Долго не могла Сара решиться на эту поездку, но пришел час, когда она
почувствовала, что откладывать дальше невозможно. Она оставила детей на
миссис Эйблнеп - у них теперь была прислуга, и две машины вместо малень-
кого красного "пинто", и годовой доход Уолта подбирался к тридцати тяся-
чам - и отправилась одна в Паунал сквозь пылающее зарево поздней осени.
Приехав на место, она поставила машину на обочине живописной просе-
лочной дороги и перешла на другую сторону, где было кладбище. Маленькая
потускневшая дощечка на каменном столбе возвещала, что это БЕРЕЗОВАЯ
СЕНЬ. Каченная ограда, ухоженные могилы. Несколько выцветших флагов еще
сохранились со Дня памяти павших, тому пять месяцев. Скоро они будут
погребены под снегом.
Она шла медленно, никуда не торопясь, и ветер трепал подол ее тем-
но-зеленой юбки. Здесь лежали поколения БОУДЕНОВ и целый клан МАРСТЕНОВ,
здесь, объединенные высоким мраморным обелиском, покоился род ПИЛЛСБЕР-
РИ, восходящий к 1750 году.
А в глубине, возле самой ограды, она увидела сравнительно новую мо-
гильную плиту с простой надписью: ДЖОН СМИТ. Сара опустилась на колени,
нерешительно тронула камень. В задумчивости провела кончиками пальцев по
гладкой поверхности.
23 января 1979 г.
ДОРОГАЯ САРА,
ТОЛЬКО ЧТО Я ЗАКОНЧИЛ ОЧЕНЬ ВАЖНОЕ ПИСЬМО ОТЦУ, Я ПИСАЛ ЕГО ПОЧТИ
ПОЛТОРА ЧАСА. НА ВТОРОЕ ТАКОЕ ЖЕ ПРОСТО НЕ ХВАТИТ СИЛ, ПОЭТОМУ СРАЗУ,
КАК ТОЛЬКО ПОЛУЧИШЬ ЭТО ПИСЬМО, ПОЗВОНИ ОТЦУ. ПОЗВОНИ ЕМУ ПРЯМО СЕЙЧАС,
ПРЕЖДЕ ЧЕМ ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ.
НУ ВОТ ТЕПЕРЬ, СКОРЕЕ ВСЕГО, ТЫ ВСЕ ЗНАЕШЬ. Я ХОЧУ СКАЗАТЬ ТОЛЬКО,
ЧТО В ПОСЛЕДНЕЕ ВРЕМЯ МНОГО ДУМАЛ О НАШЕЙ ПОЕЗДКЕ В ЭСТИ НИ ЯРМАРКУ. ЕС-
ЛИ БЫ МЕНЯ СПРОСИЛИ, КАКИЕ ДВЕ ВЕЩИ ТЕБЕ БОЛЬШЕ ВСЕГО ЗАПОМНИЛИСЬ, Я БЫ
ОТВЕТИЛ: НЕВЕРОЯТНОЕ ВЕЗЕНИЕ В РУЛЕТКЕ (ПОМНИШЬ, ТАМ ПАРНИШКА ПОВТОРЯЛ:
"ХОТЕЛ БЫ Я ПОСМОТРЕТЬ, КАК ВЗДРЮЧАТ ЭТОГО ТИПА"?) И МАСКА, КОТОРУЮ Я
НАДЕЛ ДЛЯ СМЕХА. Я ДУМАЛ ТЕБЯ ПОВЕСЕЛИТЬ, НО ТЫ РАССЕРДИЛАСЬ, И ВСЕ ЧУТЬ
НЕ ПОШЛО НАСМАРКУ. ХОТЯ, ПОЙДИ ВСЕ НАСМАРКУ, Я, НАВЕРНОЕ, НЕ СИДЕЛ БЫ
СЕЙЧАС ЗДЕСЬ, А ТАКСИСТ ПО СЕЙ ДЕНЬ БЫЛ БЫ ЖИВ-ЗДОРОВ. ВПРОЧЕМ, КТО ЗНА-
ЕТ. ВЕРОЯТНО, ЧЕМУ БЫТЬ, ТОГО НЕ МИНОВАТЬ, И ДЕЛО ВСЕ РАВНО КОНЧИЛОСЬ БЫ
ПУЛЕЙ, ТОЛЬКО ЧЕРЕЗ НЕДЕЛЮ, ИЛИ ЧЕРЕЗ МЕСЯЦ, ИЛИ ЧЕРЕЗ ГОД.
ЧТО Ж, МЫ ИСПОЛЬЗОВАЛИ СВОЙ ШАНС, И ВЫПАЛО "НА ХОЗЯИНА" - Я БЫ СКА-
ЗАЛ, НА ДВОЙНОЕ ЗЕРО. НО Я ДУМАЮ О ТЕБЕ, САРА, И ХОЧУ, ЧТОБЫ ТЫ ЭТО ЗНА-
ЛА. У МЕНЯ ВЕДЬ НИКОГО НЕ БЫЛО, КРОМЕ ТЕБЯ, И НИЧЕГО У НАС НЕ БЫЛО ЛУЧШЕ
ТОГО ВЕЧЕРА...
- Здравствуй, Джонни, - прошептала она, и ветер отозвался в пылающих
кронах; красный лист покружился в чистом голубом небе и, незамеченный,
опустился ей на волосы. - Я здесь. Вот я и пришла.
Казалось неуместным говорить здесь вслух - только сумасшедший, сказа-
ла бы она раньше, может разговаривать на кладбище с мертвыми. Но вдруг с
ней произошло что-то удивительное - чувства нахлынули с такой силой, что
у нее перехватило горло и пальцы сцепились намертво. А почему бы и не
поговорить с ним; как-никак позади девять лет, и сейчас подводится чер-
та. Завтра будет Уолт, и дети, и улыбки тех, кто слушает выступления ее
мужа на трибуне, бесконечные улыбки сидящих рядом, на сцене, и время от
времени заметка с фотографией мужа в воскресном приложении, если полити-
ческая карьера Уолта совершит стремительный взлет согласно его трезвым
ресчетам. Будущее означало, что каждый год прибавит ей несколько седых
волос, и тело потеряет упругость, и косметику придется продумывать более
тщательно; будущее означало занятия гимнастикой в Христианской ассоциа-
ции молодых женщин в Бангоре, нескончаемые покупки, новогодние вечеринки
и замысловатые шляпки; а тем временем Денни отправится в первый класс, а
Джэнис в ясли, и жизнь ее перевалит рубеж научно-фантастических восьми-
десятых и вступит в странную и неожиданную фазу - средний возраст.
Провинциальных ярмарок в будущем не ожидалось.
Медленно поползли первые жгучие слезы.
- Ах, Джонни, - сказала она. - Разве мы думали, что все так сложится?
Разве думали, что этим кончится?
Она поникла головой, горло сжимали спазмы. Наконец она разрыдалась, и
яркий солнечный свет разломился на множество лучей. Ветер, казавшийся
таким теплым, словно стояло бабье лето, вдруг обдал февральским холодом
ее мокрые щеки.
- ЗА ЧТО! - Ее крик взорвал безмолвие БОУДЕНОВ, МАРСТЕНОВ и ПИЛЛСБЕР-
РИ, всей этой усопшей конгрегации, которая могла засвидетельствовать
лишь то, что жизнь скоротечна и смерть есть смерть. - О господи, ЗА ЧТО!
И тут кто-то коснулся ее шеи.
...И НИЧЕГО У НАС НЕ БЫЛО ЛУЧШЕ ТОГО ВЕЧЕРА, ХОТЯ ИНОГДА МНЕ С
ТРУДОМ ВЕРИТСЯ, ЧТО БЫЛ 1970 ГОД С ВОЛНЕНИЯМИ В УНИВЕРСИТЕТАХ, И НИКСОН
ЕЩЕ ПРЕЗИДЕНТ, И НЕТ КАРМАННЫХ КАЛЬКУЛЯТОРОВ И ДОМАШНИХ ВИДЕОМАГНИТОФО-
НОВ, НЕТ НИ БРЮСА СПРИНГСТИНА, НИ АНСАМБЛЕЙ ПАНК-РОКА. А В ИНЫЕ МИНУТЫ
КАЖЕТСЯ, ЧТО ДО ТОЙ ПОРЫ РУКОЙ ПОДАТЬ, ЧТО ОНА ПОЧТИ ОСЯЗАЕМА И СТОИТ
МНЕ ОБНЯТЬ ТЕБЯ, ДОТРОНУТЬСЯ ДО ТВОЕЙ ЩЕКИ ИЛИ ШЕИ, И Я СМОГУ УВЛЕЧЬ
ТЕБЯ В ДРУГОЕ БУДУЩЕЕ, ГДЕ НЕТ НИ БОЛИ, НИ МРАКА, НИ ГОРЕЧИ ВЫБОРА.
ЧТО ЖЕ, КАЖДЫЙ ДЕЛАЕТ, ЧТО В ЕГО СИЛАХ, И ДЕЛАТЬ ЭТО НАДО КАК МОЖНО
ЛУЧШЕ... НЕ ВСЕГДА ПОЛУЧАЕТСЯ, НО НАДО СТАРАТЬСЯ. НАДЕЮСЬ, ДОРОГАЯ, ТЫ
БУДЕШЬ ПОМИНАТЬ МЕНЯ ДОБРЫМ СЛОВОМ.
ВСЕГО ТЕБЕ САМОГО ХОРОШЕГО.
С ЛЮБОВЬЮ,
ДЖОННИ
У нее перехватило дыхание, спина напряглась, зрачки расширились и ок-
руглились.
- Джонни?..
Исчезло.
Что бы это ни было - исчезло. Она поднялась с колен и осмотрелась -
никого, как и следовало ожидать. Хотя вон же он стоит, глубоко засунув
руки в карманы, с этой своей ухмылочкой на обаятельном, пусть и не очень
красивом лице, стоит, долговязый, прислонившись то ли к памятнику, то ли
к столбу кладбищенских ворот, а может, просто к дереву, опаленному дого-
рающим огнем осени.
Кто это, как не Джонни; там, совсем близко, может быть, везде.
КАЖДЫЙ ДЕЛАЕТ, ЧТО В ЕГО СИЛАХ, И ДЕЛАТЬ ЭТО НАДО КАК МОЖНО ЛУЧШЕ...
НЕ ВСЕГДА ПОЛУЧАЕТСЯ, НО НАДО СТАРАТЬСЯ. САРА, НЕТ НА СВЕТЕ ТАКОГО, ЧТО
УТРАЧИВАЕШЬ НАВСЕГДА. НЕТ НА СВЕТЕ ТАКОГО, ЧЕГО НЕЛЬЗЯ ОБРЕСТИ ВНОВЬ.
- Ты все тот же, Джонни, - прошептала она и пошла с кладбища. Она пе-
ресекла дорогу и, остановившись, бросила взгляд назад. Дул теплый поры-
вистый ветер, и мир прочерчивали широкие полосы света и тени. Таинствен-
но шелестели кроны.
Сара села за руль, и вскоре машина скрылась из виду.
<< НАЗАД ¨¨ КОНЕЦ...
Другие книги жанра: ужасы, мистика
Оставить комментарий по этой книге
Переход на страницу: [1] [2] [3] [4] [5]
Страница: [5]
