22. Вайсингер испуганный и Эван ищущий


        Патрульная машина с надписью на дверце водителя "ПОЛИЦИЯ ВИФАНИ-
ИНА ГРЕХА" остановилась перед массивными черными воротами с большой бук-
вой "Д". Вайсингер вышел из машины и подошел к переговорному устройству,
вмонтированному в стену рядом с воротами; он нажал на кнопку и подождал.

        Послышался женский голос с металлическими нотками:

        - Да?

        Он нервно откашлялся.

        - Это шериф Вайсингер.  Мне бы хотелось  поговорить  с  доктором
Драго.

        - По какому делу?

        - По личному.

        Последовала пауза,  и  Вайсингер  несколько раз успел переменить
позу, переминаясь с ноги на ногу. Затем:

        - Хорошо.  Садитесь в свою машину и проезжайте.- Связь  отключи-
лась, и ворота медленно раскрылись при помощи скрытых гудящих автоматов.

        Вайсингер сделал так,  как ему было сказано,  и подъехал к дому.
Всякий раз,  когда он приезжал сюда,  по всему его телу, словно заразная
болезнь,  расползалось чувство беспокойства;  он старался избегать этого
места,  хотя иногда ему необходимо было лично  переговорить  с  доктором
Драго.  Он недолюбливал ее, даже ненавидел, потому что она обладала зем-
лей и деньгами, потому что она была высокообразованной и много путешест-
вовала, и даже потому, что она была интеллигентной, влиятельной и власт-
ной.

        Но далеко за пределами его ненависти скрывалось чувство  страха,
которое сейчас грызло его,  медленно поглощая последние остатки мужества
или чего-то подобного. Он чувствовал, что когда достигнет двери, превра-
тится в желеобразную массу, которая способная только ходить, дышать и по
которой еще циркулирует кровь.  Перед встречей с ней ему всегда хотелось
выпить.  Он подумал,  не осталось ли "Бима"? Но нет, нельзя. Она почувс-
твует запах. Дерьмо, она улавливала запах от мужика за четверть мили, не
так ли? Она могла почувствовать и его страх тоже, он знал это, знал, что
она и все другие, похожие на нее, могли обострить свои чувства, выпустив
ту странную и ужасную силу, которая таилась в них глубоко.

        Его страх  возрастал еще больше в связи с тем,  что вечер быстро
превращался в бесконечную ночь. За деревьями проступал призрачный силуэт
этого огромного,  поджидающего его дома.  Под пятнами пота на рубашке по
его коже пробежали мурашки. Он изогнул шею, разглядывая небо. Этой ночью
не было луны, она канула в темноту. Господь Всемогущий на небесах, поду-
мал он. Я ужасно боюсь войти в дом этой женщины! Переступить через порог
ее дома было словно войти в другой, ужасный мир, где ее слово было зако-
ном, отметающим все законы, созданные мужчинами. Дом казался темным, по-
кинутым,  но  когда Вайсингер припарковал рядом с ним свою машину и мед-
ленно подошел к входу,  в переднем окне загорелся свет. Дверь открылась,
и его встретила стройная молодая белокурая женщина в фиолетовом одеянии.
Не говоря ни слова,  он последовал на ней по тускло освещенным коридорам
с фресками земляного цвета в заднюю часть дома.

        - Подождите здесь,- сказала ему женщина у блестящих дубовых две-
рей.  Она вошла внутрь;  Вайсингер снял шапку и окинул взглядом коридор.
Его  сердце  уже отчаянно колотилось.  По одной из стен на фреске бешено
мчался табун лошадей.

        Белокурая женщина снова появилась,  пропустила его в приоткрытую
дверь,  которая после этого за ним закрылась. Он ощутил себя пойманным в
ловушку.

        Это был кабинет доктора Драго.  У одной из грубых каменных  стен
располагался большой камин,  а по четырем углам стояли статуи в рост че-
ловека с глазами призраков.  Рядом с большим окном, выходящим на пастби-
ще, блестел полированной поверхностью письменный стол из орехового дере-
ва,  украшенный сложным орнаментом - изысканно вырезанными человеческими
фигурками.  За ним сидела доктор Драго, одетая в черное, и что-то писала
на голубоватом листке бумаги. За ее плечом горела единственная лампа.

        - Что вам угодно? - холодно спросила она, даже не подняв глаза.

        Вайсингер приблизился к ее столу. Когда он подошел на расстояние
шести  футов,  женщина оторвала голову от бумаги,  и ее глаза заморозили
его на месте.

        - Я хотел быЄ поговорить с вамиЄ о других,- тихо и робко  сказал
он.

        - Что вы имеете в виду?

        - Я  ничего не говорилЄ раньше,  но скоро начнется охотничий се-
зон, и яЄ

        Она прищурилась.

        - Какое вам дело до охотничьего сезона?

        Он помолчал немного,  собираясь с силами.  Его  ноги,  казалось,
вот-вот подломятся под тяжестью тела.

        - Это небезопасно,- сказал он.- Этот рабочий, Эймс, увидел их на
Кингз-Бридж-роуд.  Он единственный, кто когда-либо после этого остался в
живых. Они атаковали его чересчур близко к деревне. Мне это не нравится.

        Она молчала.  Отбросив  ручку в сторону,  она сложила руки перед
собой.

        - Мне неважно, что тебе нравится или не нравится, Вайсингер. Не-
важно.

        - Нет,  это важно, клянусь Господом! - сказал он голосом, вышед-
шим из-под его контроля.- Мне уже приходилось иметь дело с полицией шта-
та,  которая  совала  свой  нос  повсюду,  выискивая преступников!  Если
кто-нибудь обнаружит в лесу около деревни другое тело или другой  грузо-
вик, они начнут связывать эти происшествия вместе!

        - Так же, как и ты?

        - Так же, как и я! - сказал Вайсингер.- Я проявил к этому насто-
ящий интерес после того,  как обнаружил самых первых, Флетчеров, но рано
или поздно кто-нибудь еще, какой-нибудь ловкий сукин сын из дорожной по-
лиции, тоже свяжет все факты вместе!

        - Это часть твоей работы,- тихо сказала Драго.- Держать  их  по-
дальше отсюда.

        - Конечно, я знаю, что это моя работа, но если возникнет слишком
много вопросов, я не смогу справиться с ситуацией.

        - Что же ты предлагаешь?

        Он глубоко вздохнул.

        - Держите их подальше от Кингз-Бридж-роуд.  Держите их  подальше
от  всех дорог округа.  Пусть они охотятся в лесах или на второстепенных
дорогах, подальше от деревни.

        - Я не знала,  что в этом замешан рабочий,- сказала  Драго.-  Он
был выбран для определенной цели, а не для удовольствия других.

        - Мне плевать, что случится с этим маленьким ублюдком, но он ви-
дел их и может их описать. И он проводит время в "Крике Петуха", вероят-
но, рассказывая свои байки каждому, кто его слушает.

        - Никто не поверит ему.

        - Я  в этом не убежден,- сказал Вайсингер.- Я знаю,  что кое-кто
задавал кучу вопросов о музее иЄ

        - Да,- сказала Драго.- Я знаю. Мистер Рейд.

        - Он может что-нибудь узнать,- сказал Вайсингер.- Если он  узна-
ет, что тогда может произойти?

        Глаза Драго блеснули.

        - Терпение,- сказала она.- Мистер Рейд - любопытный человек,  но
он тычется в темноте.

        - Думаю, вам следует от него избавиться,- сказал Вайсингер.

        - Это буду решать я! - резко сказала Драго.- Когда придет подхо-
дящее  время.  Миссис Рейд сейчас претерпевает трансформацию.  Скоро она
будет готова для обряда,  но до этого времени она будет находиться в не-
устойчивом состоянии, бросаясь от того, что она есть сейчас, к тому, чем
она будет. Убить сейчас ее мужаЄ было бы неразумно.

        Вайсингер провел рукой по лицу.

        - Он опасен. Он задает слишком много вопросов.

        - За мистером Рейдом присматривают.  Миссис  Хант  удовлетворила
его  любопытство по поводу музея,  а миссис Джайлз рассказала ему безуп-
речную историю о,- она слегка улыбнулась,- Вифаниином Грехе.  Вы  знали,
что мистер Рейд был военным?  Он служил в морской пехоте. Это делает его
значительно более интересным противником.

        - Этот человек опасен,- настаивал Вайсингер.- Однажды  я  видел,
как  он  колотил в дверь музея,  казалось,  что он находится вЄ каком-то
чертовом трансе.

        - Странно,- сказала женщина,  во впадинах ее глаз таилась темно-
та.-  Несколько дней назад он проехал на знак "стоп" и чуть было не сшиб
моего коня.  Я увидела выражение его глаз через ветровое стекло. Они бы-
лиЄ отрешенными,  затуманенными. Транс? Интересно. Очень интересно.- Она
подобрала свою ручку и несколько раз постучала ею по чернильнице.- Может
быть,  в этом мистере Рейде скрыто больше, чем я предполагала.- Она под-
няла глаза на стоящего перед ней мужчину.- Я приму ваше  предложение  во
внимание. А теперь уходите.

        Он кивнул и повернулся к двери,  его сердце все еще учащенно би-
лось; неважно, что решит эта чертова баба, но он будет счастлив оказать-
ся сегодня ночью в безопасности за стенами собственного дома.

        - Вайсингер,-  сказало Драго.  Мужчина непроизвольно вздрогнул и
снова посмотрел на нее.- У нас в деревне двое новых жителей.  На прошлой
неделе  в клинике у миссис Дженсен и миссис Берриман родились две девоч-
ки.  Ночью в среду у миссис Гресхэм родился мальчик.  Я хочу,  чтобы  ты
время  от  времени  приглядывал за мистером Гресхэмом,  чтобы убедиться,
чтоЄ все останется под контролем. А сейчас можешь идти.- Она вернулась к
своей корреспонденции.

        В полицейской  машине,  надев  на  голову шляпу и чувствуя,  как
сердце медленно восстанавливает свой ритм, Вайсингер проехал по дороге к
воротам,  подождал, пока они медленно раскроются, и затем повернул к Ви-
фанииному Греху.  В зеркальце он увидел,  как ворота снова закрылись  за
ним, словно барьер между двумя мирами. Он испустил слабый вздох облегче-
ния от того,  что выбрался из этого проклятого  места.  Конечно,  доктор
Драго  хорошо  платила ему и предоставила дом на Диэр-Кросс-Лэйн,  но он
слишком хорошо знал,  что она могла с легкостью убить его.  И Боже  мой,
какая бы это была ужасная смерть!  Такая же,  как у Пола Китинга и у де-
сятков других. Такая же, как и у Флетчеров, изрубленных на куски в серые
предрассветные часы как раз перед завтраком. Он знал, что срок за сроком
избирая его шерифом, в своих сердцах эта нечисть презирает его; он знал,
что  в  глубине души она желает заполучить его в свои руки и разорвать в
отвратительные кровавые клочья.  Этот альбом с  вырезками  об  убийствах
стал неплохим страховым полисом для него.  Если он почувствует какую-ни-
будь угрозу,  он запечатает его и спрячет в каком-нибудь безопасном мес-
те,  может быть, в багажнике джонстаунского автобуса. Он может также пе-
реслать его своему кузену Хэлу  в  Висконсин  со  строгим  указанием  не
вскрывать до тех пор, пока с ним что-нибудь не произойдет. В этом случае
он бы имел перед ними преимущество.  Он подумал,  что они сделают,  если
этот альбом с вырезками будет обнаружен.  Убьют его?  Нет, наверное нет.
Он им нужен,  чтобы соблюдать внешние приличия:  в Вифаниином Грехе  все
прекрасно; в этой деревне нет никаких темных делишекЄ Дерьмо собачье.

        Ночь упала на деревню.  В небе мерцали звезды. Сегодня нет луны.
Нет луны.  Слава Богу.  Он приближался к дому Грэсхемов; тот был темным,
но он знал,  что мистер Грэсхем сидит дома,  глядя на стену или потолок.
Рядом на полу, должно быть, валяется пустая бутылка, а телевизор или ра-
диоприемник включены и наполняют пространство призрачными фигурами и го-
лосами. Напившись, мистер Грэсхем, должно быть, оплакивает смерть своего
младенца-сына.  А может быть подумывает о самоубийстве?  Нет.  У него не
хватит на это мужества.  Вайсингер оставил позади дом Грэсхемов.  Неожи-
данно  пара  огней вывернула из-за поворота и проехала мимо него быстро,
но в пределах установленной скорости. В зеркальце заднего вида он увидел
удаляющиеся красные огни машины.  Микроавтобус?  Чей же?  За исключением
этой автомашины улицы Вифанииного Греха были пусты;  в лесу застрекотали
насекомые,  все  громче и громче;  жара уже опустилась до уровня земли и
лежала там густым туманом. Вайсингер свернул на Диэр-Кросс-Лэйн, а затем
к своему дому. День для него закончился.



        Но для  Эвана  самая важная часть дня была еще впереди.  Проехав
владения Драго,  он направился по шоссе 219 к Уиттингтону,  где его ждал
доктор Блэкбурн. Он хотел позвонить ему и отложить разговор, потому, что
Кэй не очень хорошо себя чувствовала, но затем решил, что встреча с док-
тором Блэкбурном для него жизненно важна. Кэй пропустила еще два дня за-
нятий в колледже; и это глубоко обеспокоило его, потому что не в ее пра-
вилах было отлынивать от работы. Она не была ипохондриком, не отличалась
особой склонностью к заболеваниям, за исключением случайных атак просту-
ды или гриппа. Но теперь она оставалась в постели большую часть времени,
очень мало ела и практически питалась одним только этим проклятым тайле-
нолом.  Эван посоветовал ей проконсультироваться в клинике Мабри, но она
заявила,  что сейчас у нее нет на это времени,  и она сделает это  после
окончания семестра.  Эвану показалось, что последние два дня ее лицо на-
чало изменяться; она побледнела, под глазами и во впадинах щек появились
лиловые тени.  Ночью она громко кричала во сне,  но не хотела говорить о
том, что ее так мучило. Эван принес ей из аптеки кое-какие витамины, ду-
мая,  что  может быть она недостаточно хорошо питается,  но эти пузырьки
стояли закрытыми в аптечке в ванной. Он почувствовал себя бессильным по-
мочь  ей  и беспомощно наблюдал как его женаЄ угасает и чахнет у него на
глазах. Когда он уехал из дома в Уиттингтон, она спала.

        Эван нашел дом 114 на Морган-Лэйн в маленькой тихой общине  Уит-
тингтон. Он был поменьше, чем его собственный: из обожженного кирпича, с
белым заборчиком из колышков. Когда Эван позвонил в дверь, внутри залая-
ла собака.  Раздался голос Блэкбурна:  "Тихо, Геркулес!" - и лай прекра-
тился. Дверь открылась, и Блэкбурн в джинсах и домашней фуфайке улыбнул-
ся Эвану и пригласил в дом.

        Гостиная была хорошо обставлена, хотя и недорого. Там стояли ди-
ван,  покрытый шотландским пледом,  стол со  стеклянным  верхом  и  пара
стульев.  На  полу лежал темно-золотистый коврик,  а на столе - журналы:
"Нэшнл Джиогрэфикс" и "Смитсониан".  Кристи,  тоже  в  домашней  одежде,
взглянула с дивана и улыбнулась; у ног Эвана все принюхивался и принюхи-
вался маленький коричневый бульдог.

        - Рады снова видеть вас,- сказал Блэкбурн,  пожимая руку Эвана.-
Пожалуйста,  проходите.  Садитесь.  Хотите что-нибудь выпить? Может быть
пива?

        Эван сел в одно из кресел.

        - Нет, спасибо, не нужно.

        - У нас есть вино,- сказала Кристи.- "Бунз Фарм".

        - Это звучит заманчиво.

        - Прекрасно. Дуг, ты хочешь стаканчик? - Она встала с дивана.

        - Небольшой.- Кристи вышла из комнаты, и Блэкбурн сел на ее мес-
то на диване;  бульдог прыгнул и лег рядом с ним,  все еще поглядывая на
незнакомца.- Ну, что ж,- сказал Дуг,- как обстоят дела в Вифаниином Гре-
хе?

        - Она  стоит на том же месте,- сказал Эван.- Что касается друго-
гоЄ- он пожал плечами.

        Блэкбурн погладил спину бульдога, и тот лениво растянулся на ди-
ване.

        - Вы  сами видите,  что творится в Уиттингтоне.  В семь часов по
декрету муниципалитета тушат свет.  Нет, на самом деле это чудесное мес-
течко. Кристи и я предпочитаем тишину и покой. И Геркулес тоже.- Он пог-
ладил голову собаки.

        Вошла Кристи с земляничным вином;  Эван взял у нее бокал,  и она
села на диван рядом с мужем.

        - Мне жаль, что ваша жена не могла приехать с вами, мистер Рейд.
Мне бы хотелось ее снова увидеть.

        - В последние дни она не очень хорошо себя чувствует.

        - О, это очень плохо,- сказала Кристи.- Что же с ней? Это вирус-
ная инфекция или еще что-нибудь?

        Он отпил глоток вина.

        - Сказать по правде,  я не знаю, что это такое. Я думаю, что она
слишком много работает.- Эта ложь больно ужалила его.

        - Вероятно,  так и есть,- сказал Блэкбурн.- Это  ее  первый  се-
местр.  Думаю, она готова шею сломать, чтобы хорошо выполнить свою рабо-
ту.

        - Да,- отозвался Эван.- Думаю, так и есть.

        Блэкбурн отпил из своего бокала,  затем поставил  его  рядом  на
стол.  Он залез в карман своей фуфайки за той самой трубкой из вереска и
начал наполнять ее табаком из своего мешочка.

        - Ну, а теперь,- сказал он, после того как разжег ее,- что вы на
самом деле хотите узнать? Скажу вам, по телефону вы мне показались очень
взволнованным.  И озабоченным.  Надеюсь, что смогу помочь вам, какова бы
ни была ваша проблема.

        - Я  тоже  надеюсь,  что вы сможете это.- Эван слегка наклонился
вперед.- На вечере доктора Драго вы с нейЄ ну, вы поспорили относительно
ее музейной экспозиции.  Я не совсем понял, что произошло, но ясно разг-
лядел обеспокоенность доктора Драго.  После этого я посетил музей; я там
увидел экспонаты Темискрии, и у меня возник один вопрос.

        - Задавайте,- сказал Блэкбурн.

        - В чем суть ваших разногласий, связанных с сельскохозяйственной
общиной трехтысячелетней давности?

        Блэкбурн пристально посмотрел на него,  заморгал и слегка  улыб-
нулся. Затем его улыбка расширилась.

        - Продолжайте!  Кто же сказал вам, что Темискрия была сельскохо-
зяйственной общиной? Конечно же, не сама доктор Драго!

        - Нет. Женщина в музее, член исторического общества.

        - Я этого не понимаю,- сказал Блэкбурн,  нахмурив брови.-  Может
быть,  некоторые из этих дам в так называемом обществе все-таки обладают
каким-то здравым смыслом.

        Эван покачал головой.

        - Боюсь, что я не понимаю, что вы имеете в виду.

        - С 1965 года,- сказал Блэкбурн, облако табачного дыма из трубки
вилось  над  его головой,- Катрин Драго утверждала,  что город Темискрия
был столицей нации амазонок.  Центр военного дела, а не дурацкое поселе-
ние фермеров!

        - Амазонки?  -  Эван слегка улыбнулся.- Это что-то вроде "Удиви-
тельной женщины"?

        - Нет,- странно,  но голос Блэкбурна был серьезен.-  Это  чистая
выдумка, и потому нелепая. Амазонки прославляются в греческой мифологии;
и если они когда-либо существовали - а это огромное ~если~ - то они были
кровожадными  женщинами-убийцами,  которые  считали  битву развлечением.
Мужчин они полагали своими заклятыми врагами;  тех,  кого они не убивали
на полях сражения, они калечили и держали, как сексуальных рабов.

        - Подождите  минутку!  -  сказал Эван.- Это словно обрушилось на
него с силой удара, стирая улыбку с его лица и открывая под ней обнажен-
ные нервы.- Что вы имеете в виду, говоря "калечили"?

        - Уродовали их каким-нибудь образом. Они придерживались варварс-
кого убеждения,  что отрубание руки или ноги усиливает  мужские  половые
органы.  Конечно,  они  не особенно добивались мужского внимания,  но им
нужны были дети женского пола, чтобы их племя оставалось сильным. Обычно
амазонки убивали мужчин, когда те были им больше не нужны.- Он прервался
на мгновение,  увидев что-то странное в глазах Эвана.- Что случилось?  -
спросил он.

        - Нет,- сказал Эван.- Все в порядке.- В его памяти всплыл силуэт
за занавеской.  Отсутствующая рука.  Ноги, отваливающиеся от тела. Все в
порядке, все в порядкеЄ

        - С мифологической точки зрения,- говорил Блэкбурн,- доктор Дра-
го права. В соответствии с легендами, которые дошли к нам от греков, го-
род Темискрия был крепостью амазонок, в которой женщины-воительницы пла-
нировали свои атаки на греческие государства. Но реально этого просто не
было.  Иначе  бы это не прошло мимо моего внимания,  как и многих других
мифологов. Да, Темискрия существовала в действительности, это историчес-
кий  факт.  Римляне атаковали и уничтожили город в 72 году до нашей эры,
но в развалинах амазонки обнаружены не были. Только мужчины. Так чтоЄ

        - А что вы можете сказать о более ранних обитателях Темискрии? -
спросил Эван.- О тех, кому принадлежат экспонаты, находящиеся в музее?

        - Ага!  - сказал Блэкбурн, зажав трубку в зубах.- Вот тут стано-
вится немного скользко. Историки на самом деле не знают многого о ранних
годах  существования Темискрии,  вот почему находки доктора Драго предс-
тавляют такой интерес. Начиная с 1965 года медленно разрабатывалась кар-
тина ранней цивилизации Темискрии:  они были воинствующей культурой, ко-
торая разводила  лошадей  и  выращивала  кое-какие  сельскохозяйственные
культуры на продажу, они поклонялись богам Аресу и Артемиде. Сохранивши-
еся росписи на стенах свидетельствуют,  что когда-то это  был  красивый,
хорошо  спланированный город.  Но за столетие он постепенно начал прихо-
дить в упадок, как это происходило и все еще происходит со многими горо-
дами; когда его атаковали римляне, вероятно, от него мало что осталось.

        - И в поддержку убеждений доктора Драго вообще не существует ни-
каких доказательств?

        Блэкбурн улыбнулся.

        - Неубедительные доказательства. А этого недостаточно.

        - Какие же?

        - Керамика,  украшенная фигурками, напоминающими амазонок. Фраг-
менты  настенной живописи,  изображающие женщин-воительниц,  стоящих над
своими павшими врагами.  Вот такие вещи.  Однако, знаете, в то время ле-
генда  об амазонках была очень популярна;  очень многие скульпторы и ху-
дожники того времени использовали ее в качестве мотива. Амазонки появля-
лись на чашах для питья, вазах, горшках, амфорах и мисках, даже в Парфе-
ноне. Тогда почему их не могли запечатлеть и в Темискрии тоже? Но доктор
Драго нашла кое-что, что заставило историков немного удивиться. Она про-
ползла по туннелю и обнаружила там примитивную статуя Артемиды над алта-
рем из черного камня.  У этой Артемиды по всему телу были женские груди.
Их было несколько дюжин.

        Эван приподнял бровь.

        - Среди мифологов бытует предположение,  в основном необоснован-
ное, что амазонки выжигали свою правую грудь либо раскаленным мечом, ли-
бо чем-то вроде раскаленного железного клейма. Это делалось для проверки
мужества и в знак жертвоприношения богине.  Некоторые также говорят, что
правая грудь мешала оттягивать тетиву на луке.- Он начертил шрам на пра-
вой  стороне  своей  груди.- Предполагается,  что шрам выглядел примерно
так. Эта статуя находится в музее в Вифаниином Грехе. Вы ее видели?

        Эван покачал головой, вспомнив ту черную дверь, которая прервала
его  движение  по  музею.  Он вспомнил привидевшийся ему черный алтарь и
женщин, стоящих вокруг него.

        - Еще одна интересная вещь,- сказал Блэкбурн,  поднося зажженную
спичку  к своей трубке.- Ходят слухи,  что Темискрия была проклятым мес-
том, которое посещали призраки.

        Эван посмотрел ему в глаза.

        - Проклятым?

        - Верно.- Трубка разгорелась; он выдохнул дым.- Около места рас-
копок была деревня под названием Караминьи; как я выяснил, жители дерев-
ни считали,  что землетрясение в районе вызвано гневом убитых  амазонок.
После того, как начались раскопки, некоторые из женщин КараминьиЄ слете-
ли с катушек и пустились, как говорится, во все тяжкие.

        - Что-что?

        - Пытались убить своих мужей,  распевали песни и бредили на  ка-
ком-то  языке,  который  никто не мог понять.  Так или иначе,  Караминьи
больше не существует. После землетрясения шестьдесят пятого года и после
того,  как  Темискрия  снова начала появляться из-под земли,  все жители
упаковали свое имущество и покинули деревню.

        - Эта пещера,  которую обнаружила  доктор  Драго,-  тихо  сказал
Эван.- Что еще было в ней?

        - Обугленные  скульптуры,  свидетельствовавшие,  что некогда там
бушевал огромный пожар.  Множество,  кучи пепла, который сначала приняли
за пыль. Эта пещера была закупорена Бог знает сколько времени; землетря-
сение вновь открыло ее.

        Эван задумчиво потягивал свое вино.- Пепел? Какой же?

        - Кости,- ответил Блэкбурн, наблюдая за глазами Эвана.- Множест-
во  столетий  назад пещеру использовали в качестве огромного могильника.
Историки все еще работают над этим.

        - Хотите еще, мистер Рейд? - спросила Кристи. Эван покачал голо-
вой.

        - А  теперь,  может быть вы объясните мне,  для чего вам все это
нужно? - спросил Блэкбурн.

        Осторожнее,- предупредил себя Эван.- Осторожнее.

        - Вы верите, что амазонки существовали? - спросил он Блэкбурна.-
Где-нибудь?

        Блэкбурн снова улыбнулся, на эта улыбка не отразилась в глазах.

        - Если вы хотите в это верить,  то да, они действительно сущест-
вовали.  Об этом говорят Гомер и Ариан.  Это утверждает Геродот. Истори-
ческие записи свидетельствуют, что амазонки атаковали и почти уничтожили
Афины около 1256 года до нашей эры. Считается, что последняя великая ко-
ролева амазонок Пенфесилия убита Ахиллом при осаде Трои. А Троя и впрямь
существовала. Кто знает? Единственная вещь, которая живет в качестве ле-
генды,- рассказ о диких и коварных воительницах-женщинах, которые возни-
кали из тумана и в нем же  исчезали.  Вообразите,  если  можете,  мистер
Рейд:  вы слышите на поле боя протяжный и свирепый военный клич, который
пробирает вас до мозга костей;  вы видите пыль,  клубящуюся из-под копыт
приближающихся коней,  и задолго до того, как они достигнут ваших рядов,
все небо будет усеяно стрелами. Затем начинается рукопашная схватка: ва-
ши меч и копье против бипениса - боевого топора амазонок с двумя лезвия-
ми;  их кони маневрируют, избегая ударов копья, и бипенисом они поражают
руку, держащую меч. Во время этой ужасной резни и кровопролития их глаза
становятся дикими и светящимися;  их чувства поют от возбуждения и буйс-
тва сражения, которое так же необходимо им, как дыхание. Битва продолжа-
ется до того, пока они не обезглавят последнего мужчину или же не утащат
его в лагерь, чтобы искалечить. Это ужасно, мистер Рейд, и если амазонки
действительно жили когда-либо,  благодарю Бога,  что наши судьбы никогда
не  пересекутся.- Он поднял свой бокал,  выпил и поставил его обратно на
стол.

        Эван поднялся с кресла.  Казалось,  что внутри него  разверзлась
пропасть,  где-то между душой и физическим телом; и в этой холодной тьме
закипал ужас,  готовый вот-вот вырваться наружу и вылиться изо рта,  по-
добно желчи. Он двинулся к двери.

        Блэкбурн встал.

        - Вы ведь не собираетесь уходить,  не так ли? Мне кажется, что в
бутылке "Бунз Фарм" еще осталось невыпитой большая часть.

        - Мне надо идти,- сказал Эван и уже положил руку на ручку двери.

        - Знаете,  я все еще не понимаю,  что происходит,- сказал  Блэк-
бурн.- Вы так и не хотите мне ничего сказать?

        - Что происходило с мальчиками-младенцами?  - спросил его Эван.-
Конечно же, у некоторых амазонок рождались мальчики.

        - Конечно.- Блэкбурн вытащил изо рта трубку и  внимательно  пос-
мотрел  в лицо Эвана,  не будучи точно уверенным,  что именно он там ви-
дит.- С этим нельзя было ничего сделать.  Амазонки сохраняли в живых не-
которых  мужчин,  чтобы позже использовать для размножения.  Большинство
младенцев мужского пола они убивали. Почему вы так интересуетесь цивили-
зацией амазонок? Мне хотелось бы знать.

        - Когда-нибудь  я вам это расскажу.  А сейчас давайте все спишем
на любопытство.- Эван открыл дверь;  удушливая жара  поджидала  за  ней,
чтобы заключить его в свои объятия. Геркулес тявкнул один раз, второй, и
Кристи положила на него ладонь,  чтобы успокоить.- Спасибо  за  то,  что
приняли меня,- сказал Эван.- И спасибо за вино.

        - Привозите  с собой в следующий раз миссис Рейд,- сказала Крис-
ти.

        - Хорошо, привезу. Доброй ночи.

        - Доброй ночи,- ответил Блэкбурн.

        Эван поехал по направлению к  Вифанииному  Греху,  его  сознание
усиленно работало,  пытаясь уйти в сторону от ужасной правды, но снова и
снова возвращаясь обратно, потому что другого выхода из лабиринта не су-
ществовало.



        А в  доме  Рейдов на Мак-Клейн-террас в темноте двигалась тварь:
она спустилась по лестнице, прошла через кабинет по направлению к кухне.
Туда, где хранились ножи. В этих комнатах она ощутила вонючий запах муж-
чины;  мужчины, с которым жила эта жалкая слабая женщина по имени Кэй, с
которым она спала и позволяла ему притрагиваться к своему телу. Ребенок,
девочка, спит наверху. Одеяло подложено под дверь, чтобы она прочно зак-
рывалась  и приглушила звуки.  Тварь проскользнула на кухню,  ее чувства
звенели от напряжения.  Она почти что видела в темноте.  Почти  что.  На
столе рядом с раковиной стояли стаканы и тарелки, сложенные стопкой. Ру-
ка протянулась мимо них, скинув большую часть посуды на пол. Она открыла
дверцу буфета,  выдвигая наружу полки, выдергивая и рассыпая их содержи-
мое.  И скоро нашла то, что искала: большой нож с огромным лезвием, едва
ли  когда-нибудь использовавшийся.  Лезвие было таким острым,  что кровь
закапала из проверяющего его пальца.

        В темноте тварь поджидала, когда мужчина вернется домой, а в это
время жизнерадостные желтенькие кухонные часы показывали,  что ровно три
минуты назад наступил август.






ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. АВГУСТ 



 23. Дома


        Из темноты  медленно  материализовались  призрачные  тени.  Фары
тускло отсвечивали в окнах,  пробуждая приземистых, безымянных и злобных
существ с тяжелыми веками, которые праздно залегли на своих ревниво обе-
регаемых квадратных участках газона. Проезжая мимо этих домов, Эван вов-
се не был убежден, что глаза этих тварей за своими деревянными и кирпич-
ными  стенами не следили.  В зеркальце заднего вида отражался полуночный
мрак, поглотивший Вифаниин Грех.

        Он включил радиоприемник,  поискал работающие станции: рок-музы-
ка;  нарастающий  и снова затухающий до полной тишины рев Майка Джегера;
нежная фортепьянная мелодия "Лунная речка";  задыхающийся женский голос,
рассказывающий о событиях в Джонстауне у "Джимми и К";  треск и вой ста-
тического электричества из реального мира,  лежащего за границами дерев-
ни.- Боже милосердный,- неожиданно произнес Эван:  внутри него нарастала
неуверенность,  словно он стоял на полу,  который едва ли мог  выдержать
лишний вес.  Он провел рукой по лицу.  Боже милосердный, о Иисус, о Гос-
подь на небесах.  Страх и неверие терзали его,  почти раздирая на куски.
Темные  улицы Вифанииного Греха.  Темные дома Вифанииного Греха.  Темный
лес Вифанииного Греха.  Все границы между ними превратились в один вели-
кий мрак,  бьющийся об окна микроавтобуса и пытающийся дотянуться до не-
го.

        Когда он достиг безмолвной  Мак-Клейн-террас,  ужас  всем  своим
полным  весом навалился на его спину словно какой-то огромный источающий
яд паук.  Ужас от понимания того, что он, Кэй и Лори попали в гнездо ка-
кого-то нечестивого и кровожадного культа почитания амазонок. Он свернул
в проезд к своему дому,  остановил машину, выключил фары и радиоприемник
и в течение нескольких минут сидел неподвижно, собираясь с мыслями, нас-
колько это было возможно в удушливой жаре.  Не об этом ли  предупреждали
его предчувствия с того самого дня,  когда они сюда приехали? О том, что
зло в Вифаниином Грехе сконцентрировано вокруг  музея  с  его  останками
давно погибшей Темискрии? Или чем-то еще более немыслимо ужасном, ожида-
ющем впереди? Он вдруг вздрогнул и почувствовал, как теряет контроль над
своим сознанием. Я что, схожу с ума? - спросил он себя. Нет, со мной все
в порядке.  Со мной все в порядке. Но мне надо увезти отсюда Кэй и Лори.
И сделать это очень осторожно.

        Он выключил зажигание и вышел из машины.

        Эван отпер входную дверь, вошел в дом и включил свет в прихожей.
Тени отпрыгнули от него прочь.  Найдется ли что-нибудь выпить? Да. В хо-
лодильнике  должно быть пиво.  По пути на кухню он включил свет в гости-
ной,  остановился,  сделал еще шаг,  словно марионетка, которую тянет за
веревочку  когтистая лапа.  Его ботинки захрустели на осколках разбитого
стекла и тарелок.  Он потянулся к выключателю,  затем уронил  руку;  его
сердце  начало биться сильнее,  и холодная петля неопределенности начала
затягиваться на горле.  Что,  Кэй вставала после того,  как он  ушел,  и
здесь,  на  кухне  с ней произошел несчастный случай?  Он стоял спиной к
двери кладовой и разглядывал валявшиеся кругом осколки.

        Не могли ли эти тарелки упасть со стола сами по себе? В доме бы-
ло так тихо, так спокойно. Но то была не тишина покоя, а пауза перед со-
бытиями,  расположенными на медленно разматывающейся нити времени.  Эван
отбросил  ботинком  несколько осколков стекла из середины кухни.  Затем,
забыв о пиве, он снова вернулся в прихожую тем же маршрутом - через гос-
тиную,  выключил  свет и стал подниматься по лестнице;  одна из ступенек
заскрипела под его весом.

        Спальня была закрыта.  Двигаясь в темноте,  Эван открыл дверь  и
проскользнул внутрь.

        Очертания стола. Очертания лампы. Очертания кровати. И в кровати
очертания тела Кэй под одеялом;  она лежала на левом боку,  отвернувшись
от него.  Черные волосы веером раскинулись по подушке. Разбуди ее,- ска-
зал он себе. Разбуди и расскажи ей о своих подозрениях. Забери ее и Лори
из этого Богом проклятого места.  Разбуди ее немедленно. Сейчас. Сейчас.
Он протянул руку к очертанию ее плеча.  Нет.  Подожди. Она подумает, что
ты  пьян или бредишь,  или в конце концов нити твоего хрупкого душевного
здоровья оборвались.  ~К черту все,  разбуди ее сейчас,  это может  быть
твой последний шанс!~ Он колебался.  Нет.  Не сейчас. Утром. Утром я все
ей расскажу и, может быть, смогу ее убедить, что нам нужно убираться от-
сюда.

        Эван тихо разделся,  надел пижаму и лег в кровать рядом с женой;
через ее спину он ощущал удары ее сердца, сильные и ритмичные. Некоторое
время  он  глядел  в потолок,  на котором его воображение стало рисовать
глаза Гарриса Демарджона - без лица, и, чтобы спастись от этого видения,
он закрыл глаза и пытался уснуть.

        Он почувствовал медленное перемещение чего-то тяжелого по крова-
ти. По дюйму каждую секунду.

        Что-то сверкнуло в комнате.  Эван заметил это  даже  через  свои
закрытые веки.  Вспышка была похожа на внезапное отражение света от лез-
вия ножа.

        Эван открыл глаза.

        Над ним навис неясный силуэт его жены.  Он приподнял голову, хо-
тел спросить ее, что случилось. Но потерял дар речи.

        Потому что немигающие глаза Кэй горели ужасающим синим пламенем.
В этот леденящий момент Эван понял, что эта женщина-тварь, стоящая перед
ним, уже не Кэй.

        Она вскрикнула - и от этого задребезжали оконные стекла и разор-
валась на части душа Эвана - и бросилась на него с ножом, который держа-
ла высоко над головой.  Эван метнулся в сторону, нервы его плеча и спины
съежились от ужаса;  нож погрузился в подушку там,  где была его голова,
комнату наполнил треск разрываемой ткани. Эван скатился на пол, осторож-
но поднялся,  пригнувшись и отступая назад.  Тварь-Кэй повернула голову,
ее глаза пронзали его насквозь; вырвав нож из подушки, она снова занесла
его над головой и направилась к нему, быстро и хрипло дыша.

        - ~Кэй!~ - закричал Эван.- ~Во имя Господа, что ты?..

        И затем она прыгнула вперед, почти набросилась на него, и он да-
же не успел хотя бы подумать броситься к ручке двери. Нож блестел, пово-
рачиваясь к его лицу злобной свистящей дугой.  Отдернув голову назад, он
ощутил жаркую царапающую боль под левой бровью. Она ринулась вперед, ры-
ча как животное, быстро перестраивая тактику, чтобы довести свое дело до
конца.  Он  понял,  что она оттесняет его от двери,  и слепой панический
ужас затопил сознание. "Кэй!" - крикнул он снова, но эти глаза, эти гла-
за, эти ужасные немигающие, огненные глаза, обжигающие его беспредельной
ненавистью.  Нет,  это не Кэй, нет. Что-то еще. Даже не человек. Что-то,
находящееся  за  этой черной дверью кошмаров.  Он почувствовал,  что его
бровь увлажнилась,  и капли потекли в глаз.  Когда он попытался их выте-
реть,  она  опять прыгнула вперед со скоростью кобры.  Ее клык-нож искал
крови.  Он увернулся в сторону и почувствовал,  как металл скользнул  по
его  ребрам.  Свободная  рука твари-Кэй резким движением схватила его за
горло и начала сдавливать с такой силой, которая никак не соответствова-
ла ее телу; он схватил ее за талию и попытался освободиться. Нож поднял-
ся, холодно блеснув в темноте нержавеющей сталью. Пальцы вонзились Эвану
в горло,  и ему стало трудно дышать.  Он сжал кулак,  чтобы ударить ее в
лицо;  нож все поднимался и поднимался;  суставы его  пальцев  побелели;
лезвие ножа блеснуло. ~Ударь ее!~ Нет. ~Ударь ее!~ Нет. ~Ударь ее!..~

        Нож достиг своей верхней точки. Рука слегка подрагивала, собирая
силы для удара в сердце.

        Застучало. Зазвучало.  "Мама?" - это был голос Лори, раздавшийся
из-за двери спальни. "Мама? Папа?" - его охватила паническая дрожь, гла-
за увлажнились.

        Нож колебался. ~Ударь ее, это не Кэй, это что-то внутри ее тела,
но не она. Господь милосердный, не она, Господь милосердный, не она~Є

        Он почти непроизвольно выбросил вперед кулак и ударил ее по ску-
ле,  ее голова качнулась назад,  но глаза даже не  моргнули;  ее  пальцы
чуть-чуть  разжались,  и  Эван  стал наносить удары по запястью ее руки,
высвобождаясь из захвата,  который почти раздавил его дыхательное горло.
Нож просвистел лишь в нескольких дюймах от него.  Она снова издала дикий
вопль,  от которого кровь остановилась в жилах, и чтобы отбить очередной
удар, Эван успел схватить стул.

        - ~Мама!~ - крикнула Лори.- ~Папа, открой дверь!~

        Пока тварь-Кэй отступала,  готовясь к следующему удару,  издавая
гортанный рев, Эван ринулся вперед со своим стулом. От удара она потеря-
ла равновесие и пошатнулась.  Лезвие ножа прорвалось через сиденье стула
к лицу Эвана.  Он оттолкнулся от нее со всей силой,  так,  что затрещали
мышцы плеча. Она поскользнулась и упала в угол, гулко ударившись головой
о стену.  Полы ее ночной рубашки разметались по полу. Эван отбросил стул
в сторону вместе с торчащим из него ножом и повернулся к выключателю.

        Раздался щелчок и вспыхнул ослепляющий свет.  "Папа!" - Лори те-
перь уже почти охрипла. "Папа, пожалуйста, выпусти меня!"

        Кэй лежала,  закрыв глаза,  ее лицо было бледным и  осунувшимся,
словно у трупа. Она, казалось, с трудом силилась вздохнуть;

грудная клетка была сдавлена, на лице проступали от напряжения бисеринки
пота. Она осторожно пошевелилась и пощупала свой пульс. Тот был ускорен-
ным. Капля крови упала и расплескалась на ее груди. Затем еще одна. Эван
закрыл рукой рану над глазом  и  остановил  кровотечение.  Кровь  тонкой
струйкой текла между грудями Кэй.  Ее голова свисала на одну сторону,  и
Эван мог видеть, что глаза ее слабо пульсируют под веками. Он потряс ее,
пытаясь привести в чувство, но она не отреагировала. Он перешагнул через
стул к ночному столику с телефоном, быстро стал листать записную книжку.
Как там звали этого доктора?  Майерс? Нет. Мабри. Быстрее. Быстрее же. С
противоположного конца гостиной донесся всхлип Лори.  Наконец  он  нашел
нужную запись:  Элеонора Мабри,  врач. Два телефона: домашний и рабочий.
На страницу упала капля крови.  Он набрал домашний номер, попал не туда,
набрал снова. Кэй слабо простонала в углу.

        Доктор не  спала и почти сразу же сняла трубку.  Эван,  стараясь
сохранять свой голос спокойным, сказал ей, кто он и откуда звонит, и что
случилось  с его женой.  Доктор Мабри не стала более подробно расспраши-
вать его, а просто сказала, что будет через пятнадцать минут.

        Эван перевязал лоб полоской ткани,  оторванной от штанов пижамы,
вытащил  нож  из кресла и положил на постель,  вне пределов досягаемости
Кэй,  затем поставил кресло обратно туда, где оно раньше стояло, вышел в
гостиную, нашел запертую дверь Лори. Когда он сорвал простыню, привязан-
ную к ручке двери, девочка выскользнула и прижалась к нему.

        - Я не могла выбраться,- сквозь хныканье сказала она.- Я  слыша-
ла,  что здесь было что-то плохое,  я слышала,  как ты кричал маме, и не
могла выбраться, потому что дверь не открывалась.

        - Шшшшшшш,- прошептал он, крепче прижимая ее, ощущая, как бьется
у нее в груди сердце.- Все в порядке.

        Она отступила от него,  осмотрела,  увидела кровь. Опять потекли
слезы, губы нервно вздрагивали.

        - Папочка слегка ударился головой,- спокойно сказал ей Эван.-  У
меня повторился один из этих старых кошмаров. Ты знаешь, те самые, какие
мне всегда снятся? И я стукнулся головой о ночной столик. Это всего лишь
маленькая царапина.

        - А где мама? - она пыталась заглянуть через его плечо.

        - Она в ванной,  достает бинт для моей раны. Через несколько ми-
нут сюда придет доктор,  чтобы посмотреть меня.- Он заглянул в глаза до-
чери,  пытаясь сохранять спокойствие.- Ну,  а теперь ты для меня кое-что
сделаешь?

        - С мамой все в порядке?

        - Конечно. Но ты же знаешь, как она сердится на меня за эти сны.
Я хочу, чтобы ты пошла вниз в кабинет и побыла там до тех пор, пока док-
тор не уйдет. Ты это сделаешь для меня?

        Она помедлила, вытерла слезы и наконец кивнула.

        - Хорошо.  Думаю,  что внизу на кухне  есть  немного  печенья  и
"Кул-Эйд".  Думаю,  что мама не рассердится. Ну давай, теперь иди туда.-
Он подождал пока она неохотно спускалась по лестнице;  в кабинете  заго-
релся  свет.  Эван  отвернулся;  Кэй  лежала в спальне на том же месте и
очень тихо постанывала.

        Доктор Мабри была стройной женщиной около пятидесяти лет с  пыш-
ными  седыми волосами и высоким резко очерченным лбом.  Следуя за Эваном
вверх по лестнице быстрым шагом,  она вращала своими карими  глазами  за
очками с толстыми линзами, словно рыба в банке с водой.

        - Вот сюда,- сказал Эван, приглашая в спальню.

        Она взглянула  на Кэй и увидела нож на кровати;  она положила на
ночной столик свой чемоданчик с медицинскими  инструментами  и  раскрыла
его.

        - Что  здесь случилось?  - спросила она безучастным ровным голо-
сом.

        - У моей жены с недавних пор начались  какие-то  странные  сны,-
сказал Эван,  все еще прижимая руку к своей ране. Она перестала кровото-
чить,  и на брови уже образовалась корочка.- Думаю,  что я потревожил ее
во время одного такого сна,  и онаЄ напала на меня.  Я думаю, что она не
знала, что делает.

        - Ваша жена всегда спит с ножом?

        Эван промолчал.  Доктор Мабри вытащила стетоскоп из своего чемо-
данчика и в течение нескольких секунд в разных местах прослушивала грудь
Кэй; она осторожно отвела ее руку в сторону и пощупала череп под волоса-
ми.-  Здесь  большая шишка,- тихо сказала она.- А это что?  - Она ткнула
пальцем рядом с багровеющей царапиной на щеке Кэй.

        - Мне пришлось защищаться.

        - Понимаю. Как ваша жена себя чувствовала в последнее время, ес-
ли говорить обобщенно?

        - Она была утомлена.  Почти ничего не ела; могу сказать, что она
теряет в весе и плохо спит.

        Кэй задрожала и застонала.

        Доктор Мабри, порывшись в своем чемоданчике, быстро вытащила ам-
пулу  и отбила ее кончик у Кэй под носом;  Эван почувствовал запах наша-
тырного спирта.  Веки Кэй задрожали, и она замотала головой из стороны в
сторону.

        - Теперь она придет в себя,- сказала доктор Мабри.

        - Я знаю, что это выглядит скверно,- сказал Эван,- но я бы пред-
почел, чтобы вы не говорили об этом шерифу Вайсингеру.

        - У меня нет намерения говорить ему что-нибудь,- ответила женщи-
на,  приподнимая  сначала правое веко Кэй,  затем левое.  Белизна белков
глаз под веками отсвечивала синевой.

        Кэй снова застонала,  теперь уже громче, и постепенно приоткрыла
глаза;  из  их уголков покатились слезинки.  Она с усилием приподнялась,
поморщилась и ощупала свой затылок.

        - О,  Боже мой, я ранена,- сказала она.- Я, видимо, заболеваю. Я
собираюсьЄ

        - Мистер Рейд,- сказала доктор Мабри,- я хочу,  чтобы вы спусти-
лись на кухню и вскипятили немного воды.  Налейте горячей воды в чашку и
принесите сюда, хорошо?

        Он оставил  их и сделал все,  что попросила эта женщина,  сказав
Лори внизу,  что все просто превосходно, но слишком ясно было видно, что
она ему не верит.

        Вернувшись в спальню,  он почувствовал дурной запах: Кэй вырвало
в туалете, и доктор Мабри мягко говорила с ней как мать с ребенком:

        - Ну, тихо, тихо. Все будет хорошо. Тебе сейчас уже получше?

        - Моя голова,- пробормотала Кэй,  утирая лицо  влажным  полотен-
цем.- У меня болит голова.

        - Вот горячая вода,- сказал Эван.

        - Прекрасно. Поставьте ее здесь, хорошо?

        Кэй выглядела более бледной и слабой, чем обычно, и доктор Мабри
отвела ее в кровать.  Кэй осторожно положила голову на подушку.  Она вся
дрожала, и Эван все еще не был уверен, знала ли она сейчас, где находит-
ся и что случилось.  Доктор Мабри вытащила из своего медицинского  чемо-
данчика пузырек янтарного цвета без этикетки. Она отвернула пробку и вы-
лила в горячую воду то,  что было похоже на смесь меда с различными тра-
вами,  потому  что обладало сладковатым запахом и сверху плавали кусочки
листьев.

        - Я хочу, чтобы вы выпили вот это,- сказала доктор Мабри, протя-
гивая чашку Кэй.

        - Что это такое? - спросил Эван.

        - Домашнее средство,- ответила доктор Мабри,  не глядя на него,-
для успокоения нервов.  Вот так, дорогая. Выпей все целиком. Все до пос-
ледней капли.

        Кэй так и сделала. Доктор взяла чашку и отложила ее в сторону.

        - Как ты чувствуешь себя сейчас?

        - Странно. Все еще неважно. Где мой муж? - Кэй уставилась в гла-
за доктора Мабри, словно не понимая, что Эван находится в комнате.

        - Здесь,  Кэй. Я здесь.- Он сел рядом с ней и взял за руку. Рука
была холодная. Пульс все еще бился учащенно, но постепенно замедлялся.

        - Что случилось с твоей головой? - спросила она, приподнимая па-
лец, чтобы дотронуться до его брови.- Это же кровь!

        - Мистер Рейд,- доктор Мабри поднялась и щелкнула замком  своего
медицинского  чемоданчика,  закрывая  его.- Мне бы хотелось поговорить с
вами. Пожалуйста, выйдем в холл.

        - Что произошло с моей женой?  - тихо спросил Эван,  когда дверь
спальни захлопнулась за ними.- Она, кажется, ничего не помнит.

        - Я считаю,  что она в состоянии легкого шока; у нее дезориента-
ция вследствие этого удара головой.  Но чтобы быть с вами полностью отк-
ровенной,  я не уверена,  каково ее общее состояние. Она кажется относи-
тельно здоровой,  и все же вы говорите,  что она утомлена,  плохо ест  и
спит. Мне бы хотелось провести кое-какие исследования здоровья вашей же-
ны в своей клинике. Прямо завтра утром.

        - Что за обследования?

        - Анализ крови,  мочи,  электрокардиограмма. И электроэнцефалог-
рамма.

        - Мозг? Вы думаете, что-то неладное с ееЄ

        - Я бы хотела выяснить это как можно скорее.  Вы можете привезти
ее утром в клинику? Около девяти.

        "Нет,- подумал Эван.- Я хочу забрать свою жену и ребенка и утром
убраться из этого места".

        - Ее  состояние  может быть серьезным,- сказала доктор Мабри хо-
лодным,  но выразительным голосом.- Есть вероятность, что в течение нес-
кольких дней ей придется остаться в клинике.

        - Я не знаюЄ- сказал Эван.

        - Если это вопрос оплатыЄ

        - Нет! - резко сказал он. Нет. Подожди. Кэй больна; в конце кон-
цов,  она и впрямь больна.  Он задумался на одну секунду,  доктор  Мабри
наблюдала за ним.  Одна мысль бурлила в его сознании: "Они придут за то-
бой ночью". Он вытравил ее из себя, выбросил прочь, словно кусочек пора-
женной ткани, и кивнул.- Я привезу ее утром.

        Первый раз намек на улыбку мелькнул на ее лице.

        - Это разумно.  Скоро ваша жена уснет.  Я сама найду,  где у вас
выход.  О,- она замешкалась,  снова раскрыла свой чемоданчик и  вытащила
оттуда  пластырь,-  это для вашего лба;  судя по его внешнему виду,  это
просто царапина.  Швы накладывать необязательно.  Промойте ее спиртом  и
потом  все-таки  наложите  пластырь.-  Она  отвернулась от него и начала
спускаться по лестнице.  Входная дверь открылась,  потом закрылась. Эван
вошел  в  спальню и сел рядом с Кэй;  она опустила веки и дремала.  Эван
взял ее за руку.

        - Кэй,- мягко позвал он.- Ты меня слышишь?

        Она шевельнулась, слегка приоткрыла глаза и прошептала:

        - СпатьЄ

        - Когда я пришел и лег рядом с тобой в кровать, я думал, что те-
бе опять снятся эти сны.  Ты не помнишь,  снились они тебе или нет?  И о
чем они были?

        - Не могу,- прошептала она.

        - Попытайся. Пожалуйста. Это важно.

        - Нет,- нахмурилась она, покачала головой.- Ужасно.

        - Просто расслабься, подумай и постарайся вспомнить.

        - У меня болит голова.- Она попыталась  поднять  голову,  но  не
смогла этого сделать. Ее веки были очень плотно сжаты, словно внутри нее
собрались какие-то твари из мрака,  которые сейчас разрывали ее  тело  в
клочья.-  Я  не  могла выбраться оттуда,- прошептала она.- Она не хотела
меня отпускать.

        - Отпускать? Кто не хотел тебя отпускать? - он наклонился к ней.

        - Она.  Оливиадра.  Она. Потому что я была ею, а она мной. И она
поймала меня и не хотела меня отпускать.

        - Оливиадра? Кэй, о чем ты говоришь?

        - Это та, кем я бываю в своих снах.- После долгой паузы Эван ре-
шил,  что она заснула. Но затем ее губы снова шевельнулись.- Оливиадра -
это я,  а я - это она. И на этот раз она не позволяла мне вернуться.- Ее
веки сжались,  и в уголках глаз показались слезы.- Я была одна в темноте
и не моглаЄ вернуться обратно,  потому чтоЄ она сейчас слишком сильная.-
Глаза ее еще больше увлажнились.

        - Ты снова видела эти сны?  - спросил он ее;  угловым зрением он
заметил, что Лори стоит в дверях.

        - Да.  ОливиадраЄ  умерла,  и эти мужчиныЄ эти мужчины тащили ее
тело за волосы туда,  куда они стаскивали тела всех остальных.  Спать. Я
хочу спать.- Она расплакалась.

        - Какие мужчины?

        - Те самые, с мечами. Ужасные и страшные. Они притащили Оливиад-
ру и бросили на груду трупов. Затем ониЄ подожгли нас, и мы сгорели, и я
это  чувствовала.- Слезы медленно струились по ее щекам.- Но после того,
как мы все были сожжены до костей,  и даже после того как и наши  костиЄ
сгорели, мы жилиЄ мы все еще жилиЄ

        - Кэй? - прошептал Эван.

        - Но  мы  находились  в темноте.- Ее голос затих до вздоха.- Все
мы,  словно клубы дыма,  все еще там, и мы ждем. Ждем. Ужасный мрак. Хо-
лодный и ужасный.

        - Где ты была? - спросил ее Эван.- Ты можешь мне это сказать?

        - Все мертвы,  все мертвы,  но не исчезли.  Все еще ждут.  Долго
ждут.- Слеза скатилась у нее с подбородка.- Ждут света. ИЄ женщины.

        - Что за женщины? Кэй, что за женщины?

        - Не знаю.  Хочется спать.  Они окружали ее, словно пыль, и ониЄ
вошли в нее.

        У Эвана пересохло во рту.

        - ВошлиЄ в нее?

        - Оливиадра  не  хотела,  чтобы я возвращалась,- прошептала Кэй;
дыхание вырывалось из нее медленными вдохами и выдохами, и когда еще од-
на слезинка скатилась по ее щеке, она замолчала и затихла.

        - Папа? - тихо сказала Лори.

        Он встал, на его лице сгустилась тени.

        - Мама  спит,-  сказал он.- Давай мы и тебя сейчас уложим в кро-
ватку. Хорошо?






24. В палате номер 36


        Широкие коридоры клиники Мабри были безлюдны.  Как это говорится
в  пословице?  Шагая  по  ним вместе с Лори,  Эван пытался ее вспомнить.
Здесь было так чисто, что даже дитя могло бы есть прямо на полу. Да, это
было  именно так.  Кафель блестел под круглыми плафонами на потолке.  На
стенах тусклого салатового и бежевого цветов висели вставленные в  рамки
написанные маслом картины и акварели: парусники, подгоняемые ветром, яр-
кие желтые маргаритки на поле,  освещенным солнцем,  два щенка с  широко
раскрытыми и невинными глазами, грустный клоун, играющий на флейте. Воз-
дух был наполнен запахами лекарств,  мыла, дезинфицирующих средств и ли-
зола.

        Была вторая половина субботы,  и за стенами прохладных коридоров
клиники солнце нещадно палило и сжигало окрестности  Вифанииного  Греха,
размягчая  смолу  на крышах зданий на Круге,  отражаясь от окон плотными
жаркими лучами,  мерцая над землей словно  горячий  пламенеющий  прилив.
Эван почувствовал, как пот высыхает на его лице, а прилипшая к спине ру-
башка медленно отделяется от кожи.

        Вчера, то есть в первый день лечения Кэй,  доктор Мабри  сказала
ему, что в больнице пять сиделок, работающих полный рабочий день, и пять
женщин,  занятых полдня после обеда;  но сейчас клиника казалась пустой.
Большинство дверей с обеих сторон холла были открыты;  в них стояли сво-
бодные кровати с аккуратно сложенными одеялами.  Вчера Эван  видел  двух
пациентов:  мужчину,  который лежал на спине и глядел в потолок, и бере-
менную женщину в палате номер 27. Она смотрела по телевизору "Цена спра-
ведлива" и молча разглядывала Эвана,  проходившего мимо ее открытой две-
ри.  Но здесь были также и закрытые двери, на них отполированными метал-
лическими буквами было обозначено:  "ИНТЕНСИВНАЯ ТЕРАПИЯ",  а также "ДЕ-
ЖУРНЫЙ" и "ХИРУРГИЧЕСКАЯ".

        Кэй находилась в палате номер 30 - красивой комнате, расположен-
ной  в  передней части клиники,  с широким окном и бежевыми занавесками.
Вчера после обеда она захотела вернуться домой  и  пыталась  вставать  с
кровати.  Она попросила Эвана и Лори помочь ей одеться и говорила, что с
ней все в полном порядке и что она не может пропустить слишком много за-
нятий.  Но стройная молодая черная медсестра,  вошедшая,  чтобы измерить
кровяное давление,  довольно сурово велела Кэй  возвращаться  обратно  в
кровать. И немедленно.

        В пятницу после обеда, когда Эван зашел в кабинет доктора Мабри,
уставленный книгами,  чтобы спросить,  когда Кэй вернется домой, она хо-
лодно  на  него  посмотрела и ответила,  что вероятно к понедельнику или
вторнику.  "Дело в том, что, мы не закончили наши обследования,- сказала
она,- и требуется время,  чтобы оценить их. И если мы что-нибудь обнару-
жим, потребуется проверка этих данных".

        "Вы подозреваете что-нибудь конкретно?" - спросил ее Эван.

        "Пожалуйста,- ответила она,- давайте подождем, пока будут готовы
результаты, хорошо?"

        - Вот мы и здесь,- сказал Эван Лори и постучал в дверь,  обозна-
ченную номером 30.

        - Заходите,- голос Кэй звучал устало.

        На первый взгляд Эвану показалось,  что Кэй стала выглядеть  еще
хуже. Ее глаза ввалились и приняли пронзительное, почти светящееся выра-
жение, словно были кусочками отполированного стекла. Скулы заострились.

        - Эй, вы, привет,- сказала Кэй и улыбнулась.

        - Привет,- тихо сказала Лори. С некоторым беспокойством.

        - Подойдите сюда и поцелуйте меня,- сидя в кровати и опираясь на
подушки,  Кэй прижала к себе дочь; Лори поцеловала ее в щеку.- Ты ведешь
себя как хорошая девочка?

        Лори кивнула.

        - Как ты себя чувствуешь?  - Эван сел рядом с ней на  кровать  и
взял за руку.

        - Прекрасно,  просто  прекрасно.  Со мной все в порядке.  Ты уже
разговаривал с доктором Мабри?

        - Вчера после обеда, после того как вышел от тебя.

        - И что она сказала?  - Эван рассказал ей,  и она покачала голо-
вой.- Эти обследования бессмысленны; они ничего не покажут. Все, что они
делают,- это вкалывают в меня несколько иголок и измеряют  ночью  каждый
час  мое  кровяное давление.  Сегодня в два часа ночи эта медсестра дала
мне самую ужасную вещь,  которую я когда-либо пробовала в  своей  жизни.
Она выглядела словно апельсиновый сок, но она была отвратительной.

        - А твои уколы болят? - спросила Лори.

        - Как пчелиные укусы,- сказала Кэй.- Не слишком сильно.

        - А как с едой?  - спросил ее Эван. Она выглядела так, словно бы
всю неделю не ела ни кусочка.

        - Нормально. Правда на вкус она немного отдает мелом. Но моя си-
делка,  миссис Беккер,  прошлой ночью принесла мне сэндвич. Она сказала,
что если доктор Мабри узнает, то ей не сдобровать, поскольку у меня спе-
циальная диета. Знаешь, это для обследований.

        - Нам с Лори недостает тебя,- сказал он, сжимая ее руку,- ужасно
недостает.

        - Приятно сознавать, что по тебе скучают,- сказала Кэй и улыбну-
лась.

        Эван гладил  ее  руку с синими венами,  изгибающимися под белой,
словно у мраморной статуи, кожей.

        - Мне нужно кое-что  спросить,-  тихо  сказал  он.-  Ты  помнишь
что-нибудь из того, что случилось в четверг ночью?

        Мимолетная тень промелькнула у нее на лице.  Она откинула голову
обратно на подушки.- Я помню,  что уложила Лори в постель  около  девяти
часов.  Легла в постель около одиннадцати. Потом вдруг зажегся свет, и я
увидела над собой доктора Мабри.

        - И ничего больше? Пожалуйста, подумай как следует.

        Она покачала головой.

        - Нет, больше ничего.

        Эван наклонился вперед и поймал ее взгляд.

        - Это не то, что ты мне говорила раньше, когда тебя накачали ле-
карствами и ты хотела спать. Тогда ты мне рассказывала, что видела сонЄ

        - Сны!  - воскликнула Кэй так резко, что Лори заморгала и отсту-
пила на шаг от кровати.- Ни один человек во всем мире не верит снам  так
сильно, как ты, Эван! Ради Бога!

        - Ты  называла  имя,-  продолжал он,  все еще держа ее за руку.-
Оливиадра. Ты знаешь, кто это?

        - Конечно же, нет.

        - Я знаю,- спокойно сказал он.- Это та женщина,  которую ты  ви-
дишь в своих снах. И еще. Это та, кем ты бываешь в своих снах.

        Она недоверчиво  посмотрела на него,  но он разглядел на ее лице
страх и подтверждение того,  что угадал ту бесформенную  тварь,  которая
существовала в Вифаниином Грехе и вызывала желтоватый гнойный туман. Она
долгое время молчала, нервно поглядывая в сторону Лори.

        - Да,- наконец сказала она.- В снах  я  женщина,  которую  зовут
Оливиадра. Но что это может изменить?

        - Кто она такая?

        - ОнаЄ  какая-то воительница,- сказала Кэй.- Гордая.  Безжалост-
ная.  Послушай-ка меня,  ради Бога! Я уже говорю так, будто она действи-
тельно существует!

        - Ты говорила что-то другое, Кэй. Что Оливиадра не хотела отпус-
кать тебя; что она сейчас слишком сильная.

        - Я никогда не говорила ничего подобного! - резко сказала Кэй.

        Он сделал небольшую паузу,  наблюдая за ней.-  Да.  Ты  говорила
это.

        - Она не существует,  будь все проклято! - сказала Кэй, не забо-
тясь больше,  что услышит или увидит Лори.- Она всего лишь  тень,  а  не
кровь и плоть!  Что с тобой,  Эван?  Ты что, теряешь свойЄ- она внезапно
остановилась, уже раскрыв рот чтобы произнести это слово.

        - Разум? - подсказал он.- Теряю свой разум. Нет. Теперь выслушай
меня.  Не отворачивайся! Слушай! - Она посмотрела на него глазами, кото-
рые горели тогда во мраке их спальни.- В деревне происходит что-то ужас-
ное.  Не говори ничего,  просто послушай меня!  В этом месте,  Кэй, есть
кое-какие силы,  те силы,  которых я не понимаю и никогда не пойму,  но,
ей-Богу,  я боюсь за всех нас. Когда эта ужасная тварь соберется с сила-
ми,  она придет не только за мной,  но и за тобой,  и за Лори тоже.-  Он
схватил ее за плечи и заглянул в лицо.- Поверь мне на этот раз, Кэй. По-
жалуйста, поверь мне.

        Ее глаза были прикрыты. Она сказала очень тихо:

        - Ты пугаешь Лори.

        - Я хочу заставить тебя поверить! - сказал он, и она слегка пое-
жилась, потому что его глаза на очень краткое мгновение стали совсем ди-
кими, а голос был на грани надрыва.- Я боюсь, что они уже что-то сделали
с тобой, и нам необходимо уехать, пока не станет слишком поздно!

        - Эван,- мягко сказала Кэй.- Отпусти меня,  Эван.  Отпусти меня,
пожалуйста!

        - Нет!  - прошипел Эван.- Я не отпущу тебя!  Они убийцы, все они
убийцы,  и каким-то образом превращают тебя в то же самое!  Ты напала на
меня с ножом, Кэй! И не поняла, что сделала, потому что не контролирова-
ла свои действия! Разве ты не видишь? Это же была не ты!

        - Папа!  - закричала Лори, хватая его за руку.- Маме это не нра-
вится!

        - Они все такие же,  как та женщина из твоего сна!  - воскликнул
Эван.- Все!

        - Папа! - захныкала Лори.- Пожалуйста, отпусти!

        - Да,-  тихо сказала Кэй усталым и невыразительным голосом.- От-
пусти меня.

        Он постоял над ней еще секунду.  Наверное она думала,  что страх
окончательно  и  необратимо  привел его на край бездны.  Он выпустил ее,
приложил руку ко лбу; забинтованная рана пульсировала.

        - Это совсем не так,  как раньше,- сказал он ей.- Я разговаривал
с Дугом Блэкбурном, и теперь знаю, что они такоеЄ

        Кэй поправила  одеяло  и посмотрела на него с таким равнодушием,
словно остатки любви, которую она испытывала к нему, теперь были оконча-
тельно рассеяны ветрами рассудка.  Она думала,  что же с ним делать;  он
никогда не становился по-настоящему буйным,  но ей все же  было  страшно
оставлять с ним Лори. Нет! Нет! - сказала она себе. Это же мой муж; а не
какой-нибудь чертов незнакомец! Он добрый и хороший, и желает нам только
самого лучшего, ноЄ Господи милостивый, Эвану необходима помощь.

        - Не  отворачивайся от меня,- сказал он.  На его лице играл про-
шедший через решетчатые шторы солнечный свет.- Ты нужна мне теперь боль-
ше, чем когда-либо раньше. Просто уступи мне немножечко. Просто признай-
ся, что этаЄ эта тварь в твоих снахЄ

        - Нет! - заявила Кэй и рассердилась на неуверенность, прозвучав-
шую в ее голосе. Мать воспитывала в ней силу воли, научила ее добродете-
лям разума и здравого смысла, чтобы отгораживаться ими от демонов, кото-
рые приходят по ночам и приносят сомнения,  страхи и суеверия.  И именно
так она хотела воспитать Лори.- Нет,- сказала она.- Ты не прав.

        Ему больше нечего было сказать. Кэй повернула голову и протянула
свою руку девочке.

        - Мы хотим, чтобы тебя записали в настоящую школу через пару не-
дель,- сказала Кэй.- Ты довольна?

        Лори кивнула, глядя на нее все еще широко раскрытыми глазами.

        Эван быстро вышел из комнаты,  в его  голове  тупо  пульсировала
боль. Стук его ботинок разносился по безупречно чистому коридору. Где-то
впереди был фонтанчик с водой, и ему захотелось избавиться от пепельного
привкуса во рту.  Он наклонил голову к фонтанчику, напился из него и за-
мер в этом положении на секунду,  как человек,  ожидающий своего палача.
Или,  может быть,  его палачом окажется женщина? В пустом коридоре с его
бессмысленно жизнерадостными картинками он заметил,  что одна из  дверей
чуточку приоткрыта. Это была палата 36, где накануне днем он видел этого
мужчину.  Он остановился, затем решил идти дальше, но снова остановился,
посмотрел  по  коридору  в  обе  стороны и приблизился к комнате.  Перед
дверью он ощутил острое покалывание в своих сосудах,  его зрение  начало
затуманиваться, быстро, быстро, так же, как в тот день, когда он чуть не
сбил на машине Катрин Драго. Он попытался отступить в сторону, но вместо
этого обнаружил, что целенаправленно идет вперед и уже поднял руку, что-
бы открыть дверь.

        Через окно в комнату струился яркий горячий свет.  И когда глаза
привыкли, свет быстро померк, жара постепенно спала, комната погрузилась
в объятия темноты.

        В углу он заметил пустое кресло на колесиках. Затем различил три
фигуры:  две  женщины стояли около кровати,  на которой лежал обнаженный
мужчина; его руки и ноги были раскинуты, лодыжки и запястья связаны. Од-
на из женщин плотно зажимала мужчине рот,  чтобы он не мог вскрикнуть, и
над этой белой полоской лейкопластыря его глаза с выражением сильнейшего
ужаса  вылезали из орбит.  Над кроватью в рамочке висел портрет ухмыляю-
щейся женщины с красными ногтями и свисающим с  них  пауком,  написанный
маслом.  В руках второй женщины был топор. Он имел два лезвия и блестел,
отражая синеватый свет,  который ночь набрасывала на стены, словно некие
растекающиеся картины, выполненные злобной рукой. Мужчина дернулся, вены
напряглись на его шее. Его глаза закатились и побелели. Женщина протяну-
ла руку,  дотронулась до его пениса, любовно погладила его, затем до мо-
шонки и подняла свой топор.

        Тело мужчины изогнулось дугой.

        Топор упал.

        Капли крови брызнули Эвану в лицо. Плоть посинела и съежилась, и
с кровати скатилась обрубленная в колене нога.

        Топор поднялся. И снова упал.

        Другая нога  дернулась;  сгустки крови раскатились по простыням.
Эван открыл рот,  чтобы вскрикнуть,  и на его подбородок медленно скати-
лись густые капли крови.

        Он моргнул  и  попытался отступить назад,  свет снова становился
ярче,  затопляя все вокруг,  он вдруг понял,  что на его  лице  была  не
кровь,  нет,  а скорее капельки пота.  Из-за окна неистовое августовское
солнце опаляло кожу.  Август для нас - это  месяц-убийца,  говорила  ему
давно миссис Демарджон. Кровать в комнате была аккуратно застелена белым
покрывалом.  В ней не было никакого кресла на колесиках. Он быстро вышел
оттуда,  закрыл за собой дверь и постоял, прислонившись к стене, в тече-
ние минуты, прижимая одну руку к своему лицу.

        Боже, Пресвятый Боже на небесах.

        Он узнал человека, лежащего на кровати.

        Это был он сам.

        Они не обманывают,  сказал он сам себе. Мои предчувствия никогда
не обманывают и теперь одолевают меня все более и более настойчиво.  Они
предупреждают.  Предупреждают о том,  что может случиться.  Нет! Да. Это
то,  что может случиться с тобой,  если ты не возьмешь Лори и не увезешь
ее из деревни.  ~А как насчет Кэй?  Что, если ты не прав, и она на самом
деле  больна?~  "Они придут за тобой ночью".  Горящие синим огнем глаза:
безжалостный взгляд амазонки. ~Нет. Нет. Нет. Нет~. Его сознание затума-
нилось, и на мгновение ему показалось, что его колени сейчас подломятся.
Теряю разум,  я теряю свой проклятый разум!  Держись.  ~Нет,  нет, нет!~
Держись. ~Я не могу уехать из Вифанииного Греха, пока Кэй больна!~ Образ
Гарриса Демарджона,  отбрасывающего в сторону  свои  ноги,  пронзил  его
мозг,  словно острая бритва с зазубренными краями.  Конечно. Вот где они
сделали это,  в клинике. И именно сюда они привезут его, когда будут го-
товы изувечить, чтобы он не смог улизнуть из Вифанииного Греха. Да. Док-
тор Мабри положила сюда Кэй с двумя целями:  чтобы помешать ему  увидеть
эту  ужасную  женщину-тварь,  которая выползает наружу и одевает ее тело
словно платье,  и чтобы помешать ему уехать из деревни до  осуществления
их замысла. И когда эта тварь по имени Оливиадра завладеет Кэй, они при-
дут за ним ночью. А Лори? Что они сделают с Лори?

        Чья-то рука схватила его за плечо.

        - Мистер Рейд?

        Он резко обернулся.

        Глаза доктора Мабри пытливо вглядывались в его лицо.

        - Вы хорошо себя чувствуете?

        - Прекрасно,- быстро ответил он.

        - Вы выглядите немного бледным,- сказала она.

        - У меня на мгновение закружилась голова.  Сейчас уже все в  по-
рядке.

        Она замолчала, все еще сжимая рукой его плечо.

        - Надеюсь,  что это так.  Я как раз собиралась сообщить вам, что
сегодня после обеда вашей жене предстоят еще обследования.  Лучше,  если
вы  с  дочкой вернетесь домой.- Она улыбнулась и убрала руку.- Мне очень
жаль, потому что знаю, как сильно вы желаете побыть с ней.

        - Она сможет вернуться домой в понедельник?

        - Думаю,  что мы можем смело утверждать,  что к понедельнику она
вернется домой, на Мак-Клейн-террас,- ответила женщина.

        Эван заглянул в ее глаза и прочел в них одержимость. Вся Темиск-
рия была одержима злым духом.

        Она все еще улыбалась.

        - Мы проведем наши последние обследования утром, миссис Рейд мо-
жет находиться под влиянием медикаментов,  так что может быть будет луч-
ше, если выЄ

        Одержимость. Темискрия. Вифаниин Грех?

        - Єпросто позвоните сюда в понедельник  утром.  Если  что-нибудь
прояснится, я вас поставлю в известность. Хорошо?

        Он кивнул. Одержимость. Оба места одержимы злым духом. Темискрия
- тогда, а Вифаниин Грех - сейчас.

        - Хорошо,- сказала доктор Мабри.

        Эван провел дрожащей рукой по лицу.

        - Вы выглядите усталым,  мистер Рейд. У меня есть лекарство, ко-
торое вам поможетЄ

        Королева, слышал он где-то внутри голос Лори: "Настоящая короле-
ва. Она живет в большом замкеЄ"

        - Єуснуть,- говорила между тем доктор Мабри.

        Доктор Драго.

        - Давайте я выпишу вам какие-нибудь из этих таблеток,- предложи-
ла она.

        Наконец он сфокусировал на ней свое внимание.

        - Нет,-  сказал  он.- Я прекрасно себя чувствую.  Я лучше заберу
Лори и отвезу ее домой.

        - Да.- На ее лице заиграли тени.- Возможно, это лучше всего.

        Эван поблагодарил ее, отвернулся и прошел обратно к палате Кэй.

        - Мы сейчас уходим,- сказал он девочке и взял ее за руку.

        - Где ты был? - спросила его Кэй.

        - Просто прошел по коридору.- Он остановился в дверном  проеме.-
Не  беспокойся  обо мне,- сказал он,  выдавив из себя подобие улыбки.- Я
пока еще не слетел с катушек.

        - Я никогда этого не говорила,- нервно ответила она.

        - Тебе не довелось это сказать.  Но,  что бы  ни  случилось,  ты
должна знать одно. Я люблю тебя. Я всегда тебя любил и буду любить. Ты -
сильная своеобразная личность; Господь мне судья, но ты - личность более
сильная, чем я. Просто помни, что я тебя люблю, хорошо?

        - ЭванЄ- начала было Кэй,  но было уже слишком поздно.  Ее муж и
ребенок исчезли.

        По пути домой Лори, сидя рядом с отцом, тихо спросила:

        - Надеюсь, маме станет лучше, она так больнаЄ

        - Ей будет лучше,- невыразительно произнес Эван.  "Дома к  поне-
дельнику",- сказала доктор Мабри. Да. Но будет ли это та Кэй Рейд, кото-
рую он только что оставил в палате клиники?

        - Мама ведет себя странно,- сказала Лори тихо.- Она будет здоро-
ва, когда вернется домой?

        Он повернулся  и  крепко  прижал дочь к себе.  Какие-то странные
точки замерцали у него в глазах.  Серебристые и желтые. Запачканные кру-
пинками грязи, как мертвая ухмылка Эрика, когда он отворачивал свое лицо
от огня. Эван чуть прибавил скорость, свернул на Мак-Клейн-террас и про-
ехал мимо дома, даже не взглянув на него.

        - Папа! - сказала Лори.- Ты же проехал мимо нашего дома!

        - Что ж,- непринужденно сказал он.- Я подумал,  что мы съездим с
тобой в Вэстбери-Молл,  принцесса. Может быть ты хочешь полакомиться мо-
роженым?

        - Да, конечно, очень хочу. Хорошо бы мама была с нами.

        - Я  бы хотел также кое-что приобрести в скобяной лавке,- сказал
он, затем замолчал на некоторое время. Они удалялись от Вифанииного Гре-
ха. Потому что он уже решил, что делать. Чтобы спастись от безумия. Что-
бы понять, действительно ли Рука Зла семенит, словно паук, по улицам Ви-
фанииного Греха,  или она сжала его мозг в смертельной схватке, от кото-
рой он уже никогда не сможет освободиться.  Чтобы узнать, кто из них по-
гибнет перед суровым гневным лицом Господа: те твари, населяющие Вифани-
ин Грех, или он сам.

        Что, к дьяволу, делают человеческие зубы на свалке?

        Этот вопрос задавал ему Нили Эймс в "Крике Петуха".

        Слава Богу,  что сегодня будет лунная ночь, подумал Эван. Такого
освещения достаточно, чтобы копать.






25. Кухня миссис Бартлетт


        - Миссис Бартлетт?  - спросил Эван седоволосую женщину,  которая
открыла ему дверь.

        - Да,  это я.- Она стояла в дверном проеме и смотрела  на  него,
как на какого-нибудь торговца щетками или прочим мелким товаром.

        - Моё имя Эван Рейд,- сказал он.- Я уверен, что вы меня не знае-
те,  но я живу на Мак-Клейн-террас.  Не снимает ли здесь комнату человек
по имени Нили Эймс?

        - Мистер Эймс? Да, снимает.

        - А он сейчас у себя?

        Она взглянула на свои часы.

        - Нет,  я не думаю,  что он здесь. Вы не видели здесь его грузо-
вик?

        Эван покачал головой.

        - Нили не возвращается раньше шести часов  вечера;  он  работает
для деревни, как вы знаете. Иногда он приезжает и после семи вечера. Мо-
жет быть, вы хотите что-нибудь ему передать?

        Эван посмотрел на свои часы. Пять пятнадцать.

        - Я бы предпочел подождать его,  если можно.  Это на самом  деле
очень важно.

        - Возможно,  шериф  знает,  где находится Нили.- Она смерила его
взглядом.

        - Думаю,  я быстрее перехвачу его здесь,-  сказал  Эван.-  Можно
войти?

        Миссис Бартлетт  улыбнулась,  отступила назад и приоткрыла дверь
пошире, чтобы он мог войти.

        - Конечно. Ох, это солнце все еще так нещадно палит, правда?

        - Да,- ответил он, переступая через порог ее гостиницы. Тут же в
ноздри  ему  ударил затхлый,  застарелый запах предметов быта и жары.  В
большой гостиной на полу из твердой древесины лежал восточный ковер  ко-
ричневого  и  зеленого цвета,  стояли кресла и диван.  Вокруг обгорелого
кирпичного камина - низенькие столики с лампами.  На стенах висело  нес-
колько гравюр Сирса. Солнечный свет струился светлым ярким потоком через
занавески, задернутые на высоком окне эркером.

        - Пожалуйста,  садитесь,- сказала миссис Бартлетт,  указывая ему
на кресло.- Я как раз готовила на кухне лимонад.  Хотите,  я принесу вам
стаканчик?

        - Нет, спасибо. Мне ничего не нужно.

        Она уселась напротив; вены на ее ногах были варикозно расширены,
ноги выглядели опухшими под серыми чулками.

        - Вы друг Нили?

        - В некотором роде.

        - Да?  -  она  приподняла  бровь от удивления.- Я не припоминаю,
чтобы Нили говорил, что он подружился с кем-нибудь в деревне.

        - Мы однажды встретились на Мак-Клейн-террас,- объяснил  он.-  И
затем случайно увиделись в "Крике Петуха".

        Миссис Бартлетт нахмурилась.

        - Ох, это же отвратительное место, этот "Крик Петуха". Вам, двум
порядочным мужчинам,  должно быть стыдно ходить туда.  Я уверяю вас, это
место имеет дурную репутацию.

        Эван пожал плечами.

        - По-моему, там не так уж и плохо.

        - Я не могу понять, зачем нужны такие места, где взрослые мужчи-
ны ведут себя как дети. Мне кажется, это просто потеря времени.- Она об-
махивала свое лицо вместо веера журналом "Образцовое хозяйство", который
взяла с дивана.- Честное слово,  эти последние дни слишком жаркие. Неми-
лосердно жаркие. И к концу лета будет еще хуже. Жара тогда куснет напос-
ледок, а затем отступит, уступая место осени. Вы уверены, что вам не хо-
чется пить?

        Он улыбнулся и покачал головой.

        - Не могу сказать, когда Нили может вернуться домой,- через нес-
колько минут сказала миссис Бартлетт.- Может быть он опять решит поехать
в "Крик Петуха";  может быть он не появится дома до полуночи.  Почему бы
вам не оставить для него записку или номер телефона?

        - Мне необходимо лично поговорить с ним.

        Она нахмурилась.

        - Тогда это должно быть что-то  серьезное.-  Она  хитро  улыбну-
лась.- Мужской разговор, да? О тех вещах, которые нам, женщинам, незачем
знать?

        - Нет,- вежливо ответил он,- это не совсем так.

        - О,  я все знаю о мужских секретах.- Она засмеялась и  покачала
головой.- Ну совсем как маленькие мальчики.

        - Давно вы держите этот пансион? - спросил ее Эван

        - Уже почти шесть лет.  Конечно, большими делами я не заправляю.
Но вы будете удивлены,  если узнаете,  сколько странствующих торговцев и
страховых  агентов проезжает через Вифаниин Грех.  В десяти милях отсюда
есть гостиница "Холидей-инн",  если ехать мимо "Крика Петуха",  но я вам
скажу,  они очень много берут за комнату, а здесь я включаю в счет еще и
питание. Так что мои дела не плохи.

        - Я уверен, что у вас все в порядке. А ваш муж работает в дерев-
не?

        - Мой муж? Нет, к несчастью, мой муж умер вскоре после того, как
мы сюда переехали.

        - Простите.- Теперь он внимательно наблюдал за ней.

        - У него было больное сердце,- объяснила миссис Бартлетт.-  Док-
тор Мабри сказала, что ему нужны эти новые стимуляторы, но он прождал их
слишком долго.  Слава Богу,  что он умер мирно, в своей постели, однажды
ночью.

        Эван поднялся  со своего кресла,  подошел к окну и откинул зана-
веску в сторону. Яркий солнечный свет ослепил его. Улица была пустынной.
На другой ее стороне дома выглядели аккуратными коробочками из древесины
и кирпича,  с ухоженными газончиками перед фасадами и чистыми  гаражами.
Эван отвернулся от окна,  через которое солнце напекло ему щеки, и заме-
тил на камине несколько фотографий. Первая фотография - свадебная - была
сделана на фоне церкви.  На ней привлекательная темноволосая женщина це-
ловалась с приземистым коренастым мужчиной в плохо сидящем синем смокин-
ге.  Все  улыбались.  На  втором снимке эта же женщина лежала в кровати,
держа перед собой завернутого в одеяла новорожденного  младенца;  чья-то
тень - тень того мужчины - падала на стену.  На третьей фотографии та же
самая женщина стояла,  держа на руках ребенка - того же или уже другого?
- на аккуратно подстриженной лужайке перед белым домиком.  Что-то в этой
фотографии встревожило Эвана, он шагнул вперед и взял ее в руки. Глаза у
этой женщины ввалились и казались более суровыми;  ее губы улыбались, но
эта улыбка отражала душу, в которой стерлись все улыбки. На самом краеш-
ке  этой фотографии рядом с женщиной был еще какой-то предмет.  Вглядев-
шись в него Эван понял,  что это рука, сжимающая посох. Там виднелся ку-
сочек обода колеса. Несколько спиц. Чья-то тень.

        - Это моя дочь, Эмили,- сказала миссис Бартлетт.- Для краткости,
просто Эм. Она - прекрасная молодая женщина.

        - Тогда это ваш внук или внучка? - спросил он, держа в руках фо-
тографию.

        - Это  моя  внучка,  Дженни.  В октябре ей будет восемь месяцев.
Дженни - это моя вторая внучка. Видите вон ту, другую фотографию, первую
на  этой полочке над камином?  - Эван показал на нее,  и миссис Бартлетт
кивнула.- Да,  это она. Ее зовут Карен и ей в апреле будет два года. А у
вас есть дети?

        - У меня маленькая дочка, ее зовут Лори,- ответил Эван; он снова
поставил фотографии на место.- Где живет ваша дочь?

        - Всего за две улицы отсюда. У нее и ее мужа Рэя хорошенький ма-
ленький  домик  на  Уорвик-Лэйн.-  Она  продолжала обмахиваться журналом
вместо веера.- Ох,  от этого солнца в доме такая жара! Я поблагодарю Бо-
га,  когда  наступает осень,  вот что я вам скажу!  В этот год я не буду
иметь ничего против молний.  Вы все так же уверены, что не хотите выпить
большой стакан лимонада со льдом?

        Он снова посмотрел на свои часы.

        - Да,- сказал он.- Пожалуй, я не откажусь.

        - Хорошо.-  Она  улыбнулась,  встала с дивана и исчезла в задней
части дома. Он услыхал, как открывается один буфет, затем другой.

        Эван повернулся к камину и несколько минут разглядывал  фотогра-
фии.  Как просто и как обычно они выглядели. Но, Господь милостивый, ка-
кую же ужасную историю они  могли  рассказать.  Глаза  этой  женщины  на
третьей фотографии говорили о произошедшей в ней перемене. Той же самой,
какая сейчас происходит с Кэй. Эван оставил каминную полочку и снова ос-
мотрел коридор,  соединяющий парадную часть дома с задней; он увидел уз-
кую лестницу, ведущую к рядам запертых дверей. К комнатам постояльцев. В
конце  коридора через открытую дверь Эван увидел движущуюся миссис Барт-
летт, полки, плиту, комнатные растения в горшочках на окне, обои с изоб-
ражёнными на них яблоками,  апельсинами и вишнями.  Звякнуло стекло.  Он
тихо прошел по коридору на кухню.

        За мгновение до того,  как миссис Бартлетт поняла, что он здесь,
Эван  заметил в раскрытом буфете бутылочки и пузырьки.  Все они были без
этикеток и содержали  иссиня-зеленые,  коричневые,  сероватые  жидкости,
вязкие на вид.  В некоторых пузырьках были твердые вещества: белый поро-
шок,  что-то, похожее на увлажненный пепел, что-то еще, напоминающее об-
ломки древесного угля.  Рядом со стаканом лимонада, который она добросо-
вестно и интенсивно размешивала,  стоял пузырек  со  светло-желтой  жид-
костью.  Пробка с него была снята.  Миссис Бартлетт резко обернулась, ее
глаза расширились. Но в следующую секунду она успокоилась. Чуть улыбаясь
уголками губ, она как бы невзначай потянулась вверх и закрыла дверцу бу-
фета.

        - Я надеюсь,  вы не возражаете против вкусовых добавок,- сказала
она, стоя рядом с открытым пузырьком.

        - Нет, совсем нет,- сказал Эван.

        - Вы,  должно быть, испытываете сильную жажду. Я собиралась при-
нести вам лимонад туда.- Она снова помешала напиток, бросила в него пару
кубиков из формочки со льдом и протянула Эвану.- Вот, пожалуйста.- Когда
он взял стакан,  она прошла мимо него обратно в гостиную;  он последовал
за ней,  думая,  что за дьявольскую субстанцию она намешала туда. Теперь
он больше не мог верить никому из них,  никому.  Может быть,  эта старая
доброжелательная  женщина  была настоящим аптекарем в Вифаниином Грехе и
готовила прямо на этой кухне с самоклеящимися обоями странные и  древние
эликсиры? Что она стряпает? Составы, придающие силу? Сонное зелье? Афро-
диции - любовные смеси?  Лекарственные средства, унаследованные из куль-
туры Амазонок, жидкости, выпаренные из черных, как ночь, кореньев или из
мозга человеческих костей?  И если он выпьет этот настой,  что с ним бу-
дет?  Напиток ослабит его?  Усыпит?  Или просто подействует на его мозг,
убирая из него желание защищаться, когда они наконец придут за ним?

        В комнате она снова уселась на диван, улыбнулась и стала обмахи-
ваться журналом,  ожидая,  когда же он выпьет лимонад. По ее глазам было
невозможно понять, знает ли она, что он все видел.

        - Жарко,- сказала она. Вот и все, просто "жарко".

        На улице послышалось дребезжание старых тормозов. Снова выглянув
из окна, Эван увидел разбитый грузовик Нили Эймса, разворачивающий к до-
му.- Что ж,- сказал он,  отставляя в сторону стакан лимонада.-  Кажется,
приехал мистер Нили Эймс.

        - Он  войдет  через задний ход,- тихо сказала женщина.- Там есть
лестница,  которая ведет в его комнату.- Ее глаза блеснули, она перевела
взгляд с него на стакан и обратно.

        - Спасибо,  миссис  Бартлетт,-  сказал Эван на выходе.- Я высоко
ценю ваше гостеприимство.

        - Конечно,  мистер Рейд.- Женщина встала,  поморщилась от боли в
ногах  и  подошла  к нему поближе.- Пожалуйста,  приходите и посидите со
мной как-нибудь еще, хорошо?

        - Хорошо,- сказал он и, перешагнув через порог, пошел по направ-
лению к грузовичку-пикапу.  Эймс, в промокшей от пота футболке и с обго-
ревшим на солнце лицом,  выбрался из кабины,  оглянулся, увидел Эвана и,
вытирая следы машинного масла из газонокосилки со своих рук промасленной
грязной тряпкой, сказал:

        - Добрый вечер.- Под его глазами были темные круги, щеки исхуда-
ли и ввалились.  Он растирал свое сведенное судорогой правое плечо.- Что
вы здесь делаете?

        - Жду тебя,- сказал Эван. Он обернулся к дому. Занавеска на окне
едва заметно колыхалась.- Мне кое в чем нужна твоя помощь.

        - Моя помощь?  - он снял очки и протер стекла сухой частью своей
рубашки.- Что надо сделать?

        - Почему бы нам не пройти к тебе в комнату?  Это было бы лучше.-
Эван показал на заднюю часть дома.

        - Извините за беспорядок,- сказал Нили,  когда они поднялись на-
верх.- Просто отбросьте эту проклятую одежонку со стула и садитесь.  Хо-
тите пива? Очень жаль, но оно будет тепловатым.

        - Нет, спасибо.- Эван засмеялся.

        Нили пожал  плечами,  вытащил  последнюю  оставшуюся  банку пива
"Шлитц" из картонной коробки на ночном столике и открыл ее. Выпив ее, он
закрыл глаза, уселся в кресло и закинул ноги на кровать.

        - Господи,  Иисус Христос Пресвятой, я сжег сегодня там всю свою
задницу. Господь Всемогущий! - Он снова отхлебнул пиво из банки.

        Эван окинул взглядом комнату.  У стены стоял чехол с гитарой; на
столе лежали тексты песен,  записанные на клочках бумаги;  на полу лежал
пустой раскрытый чемодан.

        - Итак,- сказал Нили.- Что я могу для вас сделать?

        - Эта дверь заперта? - Эван показал на нее.

        - Да,- он вопросительно поглядел на Эвана.- А зачем?

        Эван наклонился вперед, наблюдая за выражением лица Нили.

        - Эти зубы,  которые ты мне показал, все еще у тебя? Те, которые
ты подобрал на свалке?

        - Нет. Я их выбросил.

        - Ты когда-нибудь рассказывал о них шерифу?

        - Собирался. Но решил, что он только выставит меня дураком. Кро-
ме того,  я стал думать,  что,  может быть, для них имеется какое-нибудь
разумное объяснение. Может быть, они появились из мусорной корзины како-
го-нибудь зубного врача;  дьявольщина, может быть кто-нибудь разбил себе
челюсть и выплюнул зубы. Мне это теперь все равно.

        - Это  все  дерьмо собачье,- сказал Эван.- Ты веришь всему этому
не больше чем я.- Он взглянул на чемодан.- Ты планируешь уехать отсюда?

        Нили отпил из банки, смял ее и забросил в мусорное ведро.

        - Завтра утром,- сказал он.- Сегодня вечером я улажу дела с мис-
сис Бартлетт.

        - Она уже знает об этом?

        Он покачал головой.

        - Как насчет Вайсингера?

        - К  черту  этого  ублюдка,- огрызнулся Нили.- Этот сукин сын не
принес мне ничего кроме горя,  с тех пор как я здесь.  Сегодня был  день
зарплаты.-  Он похлопал по своему заднему карману.- Это позволит мне уе-
хать далеко от Вифанииного Греха.

        - Куда ты направляешься?

        - На север. В Новую Англию. Кто знает. Я собираюсь подыскать се-
бе миленький темный клуб, чтобы играть там свою музыку и петь песни. Ко-
нечно,  если я еще могу перебирать струны с этими чертовыми волдырями на
пальцах. Нет, я сыт этим местом по горло. Я уеду завтра с рассветом.

        - Эти зубы со свалки как-нибудь повлияли на твое решение?

        - Нет,  дьявольщина. Люди выбрасывают иногда всякую всячину. Еще
большую пакость,  чем вы можете себе представить.- Он замолчал и посмот-
рел Эвану в лицо.- Может быть, и повлияли. Может быть. Как я рассказывал
вам раньше в "Крике Петуха",  у меня появилось плохое чувство по отноше-
нию к этой деревне. Я хочу выбраться отсюда. Вы, вероятно, не можете по-
нять,  о чем я говорю,  но я чувствую, словноЄ словно что-то подбирается
ко мне.  И я не стесняюсь вам сказать, что от этого по коже бегут мураш-
ки.- Он протянул руку к ночному столику за пачкой сигарет,  зажег одну и
затянулся.- Я не собираюсь оставаться здесь и ждать.

        - Мне  нужна твоя помощь,- сказал Эван,  стараясь выглядеть спо-
койно.- Сегодня ночью.

        - В чем же?

        - Я хочу,  чтобы ты отвез меня на свалку и показал, где ты нашел
эти зубы.

        - Гм?-  Нили прищурил глаза,  глядя на свою горящую сигарету.- А
зачем?

        - Потому что я хочу поискать там кое-кого. Пола Китинга.

        - Китинга?  Того парня,  который живет напротив вашего  дома?..-
Его голос затих.

        - Жил напротив.  Жил там.  Я уверен, что он мертв и что тело его
похоронено на свалке.

        Дым струился из ноздрей Нили.  Он вытащил сигарету изо рта и ус-
тавился в противоположный угол комнаты.- О чем, к дьяволу, вы мне толку-
ете?

        - Ты все правильно понял. Теперь выслушай меня. Я поверил твоему
рассказу об этих женщинах,  которые напали на тебя на дороге;  я считаю,
что таким образом убили великое множество других людей.  Теперь я  прошу
поверить  моим словам и помочь мне.  Я не могу разыскивать его на свалке
без тебя.

        - Я убираюсь отсюда утром подобру-поздорову,- повторил Нили.

        - Хорошо.  Прекрасно. Делай что хочешь. Но МНЕ придется остаться
здесь.  Клянусь Господом,  я обязан узнать правду об этом месте.  Просто
проводи меня туда, вот и все, что я прошу. И помоги мне копать.

        - Господи,- прошептал Нили;  он сделал затяжку,  выдохнул дым  и
загасил  окурок  в  стоящей перед ним пепельнице.- Вы собираетесь отпра-
виться на розыски тела?

        - Или тел,- сказал Эван. Угловым зрением он уловил легкое сколь-
жение тени поперек полоски света под дверью.  Он тихо поднялся на ноги и
несколькими быстрыми шагами пересек комнату. Нили наблюдал за ним с дру-
гого кресла; Эван повернул ручку и открыл дверь.

        На лестнице,  ведущей вниз, никого не было. Другие двери в кори-
доре были закрыты.  За какой же из них прячется хитрая  старая  ведьма?-
подумал Эван.  Он снова закрыл дверь, запер ее на ключ и постоял в тече-
ние нескольких секунд, прижав к ней ухо. Но снаружи было тихо.

        Нили зажег еще одну сигарету и затягивался так,  словно дым  мог
изгнать страхи,  постоянно терзающие его внутренности.  Во взгляде Эвана
Нили увидел сосредоточенность и спокойствие.

        - Ты хочешь мне помочь? - спросил Эван, все еще стоя у двери.

        Сигарета жгла Нили пальцы. Он внезапно вздрогнул, потому что ему
привиделась фигура с горящими синими глазами,  стоящая прямо перед ним и
медленно поднимающая топор.

        Эван ждал.

        Нили пробормотал:

        - Не знаю, кто из нас более безумен, вы или я. Во сколько?

        - В два часа ночи.

        - Что? Христос Всемогущий!

        - Я не хочу, чтобы кто-нибудь узнал.

        - Хорошо, хорошо,- сказал Нили и поднялся с кресла.- Тогда дайте
мне немного поспать. У вас найдется пара лопат?

        - Лопата и кирка. Я купил их сегодня днем.

        - Хорошо. Это подойдет.

        Эван открыл заднюю дверь и снова обернулся к нему.

        - Кое-что еще.  На твоем месте я бы не стал ничего есть или пить
из того, что миссис Бартлетт попытается дать тебе сегодня на ночь. Я жду
тебя  ровно  в два часа.- После этого он отвернулся и стал спускаться по
задней лестнице.

        Нили проводил его взглядом.  Не есть и не пить ничего  из  того,
что предложит миссис Бартлетт?  Что,  к черту, все это значит? Его внут-
ренний голос вопил:  "НЕТ, НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО!", но он отмел его прочь и от-
казался к нему прислушаться. Нили закрыл дверь и посмотрел на свой чемо-
дан.  Этому человеку нужна его помощь.  Что будет для него  значить  еще
один день?  Но, ей-Богу, покончив с этим гадким зловонным местом, он на-
полнит чемодан своими скудными пожитками,  возьмет свою гитару,  песни и
унесет ноги из этой деревни. Как можно скорее.

        Он стянул футболку через голову, скатал ее и забросил в чемодан.
Он был голоден,  но решил не просить миссис Бартлетт сделать ему что-ни-
будь на обед.  Может быть, этот человек и не был таким безумным, как ка-
зался.  Он осторожно дотронулся до своего плеча,  скользнув пальцами  по
неровной линии царапины,  которую впервые заметил несколько дней назад в
зеркале ванной комнаты.






26. На свалке


        Облаченный в одежду темного цвета и армейские ботинки на толстой
подошве,  которые он нашел в полуподвале в покрытом пылью чемодане, Эван
тихо поднимался по лестнице.  Он оставил открытой дверь спальни Лори,  и
полоска  света падала на ребенка.  Эван смотрел некоторое время на мирно
спящую девочку;  ее лицо было безмятежно спокойным;  рядом с ней  лежала
тряпичная кукла,  ухмылявшаяся ему так, словно она делила с ним какую-то
тайну.

        Эван протянул руку и нежно коснулся щеки Лори.  Она  очень  тихо
шевельнулась,  и он убрал руку.  "Моя принцесса,- подумал он.- Моя прек-
расная принцесса.  Я молю Бога,  чтобы ты всегда спала сном невинности".
Он  наклонился,  нежно поцеловал ее в лобик,  затем осторожно отступил и
закрыл дверь спальни.

        Пора было идти.

        Кабинет освещала луна,  еще не полная,  но такая же  белая,  как
лед.  Ночной  ветер гонял по небу облака с серебристыми краями,  и когда
они пересекали коварный лик луны, свет ее тускнел, искажался тенями, по-
хожими на фигуры всадников на гигантских лошадях.  Сейчас Эван находился
в состоянии, которое часто испытывал во время войны, оставляя безопасный
военный лагерь и отправляясь под покровом ночи на операцию. Тогда он до-
верял свою жизнь инстинктам, зная, что на него смотрят глаза врагов и до
утра еще целая вечность. Может быть, это к лучшему, что много лет назад,
захваченный в плен,  он принужден был лежать на койке под  презрительным
взглядом той женщины-офицера;  сейчас он знал,  что он нельзя недооцени-
вать этих женщин из Вифанииного Греха,  потому что от них нельзя ожидать
пощады. С ними надо либо убивать, либо быть убитым. Он взял ключи, вышел
из дома и запер его.  Мак-Клейн-террас окутывала тьма. Он проскользнул в
свой микроавтобус и завел двигатель, включив вместо мощных фар парковоч-
ные огни.  Пока он медленно разворачивался и выезжал из проезда,  позади
него позвякивали кирка и лопата. Отъезжая, Эван посмотрел на дом Демард-
жонов,  но ни одна занавеска в окне не шевельнулась, чтобы расширить об-
зор для горящих любопытных глаз.

        По пути  к  гостинице,  следуя  за желтоватым светом парковочных
фар, Эван думал, что же он сделает, если найдет кости Пола Китинга. Пое-
дет к шерифу Вайсингеру? В полицию штата? Он понимал, к Вайсингеру обра-
щаться было опасно,  поскольку он не знал, на чьей стороне этот человек.
Возможно ли,  что эти ужасные дела творились вокруг шерифа,  а он даже и
не знал об этом?  Конечно,  такой вариант логично допустить,  но на него
нельзя полагаться.  Риск, что Вифаниин Грех так же одержим злыми духами,
как и древняя Темискрия,  что здесь пустила корни  бессмертная  сущность
нации амазонок и что женщины,  одна за другой,  попадали во власть этого
ужасного безымянного зла, которое упивалось и крепло убийствами и увечь-
ями мужчин?

        Секреты Вифанииного  Греха  наслаивались друг на друга,  источая
грязь. Внешняя красота этой деревушки культивировалась, чтобы заманивать
свои жертвы все ближе и ближе,  пока они окончательно не запутаются в ее
тенетах. Эти твари с того света, эти кровожадные тени-воительницы, слов-
но  пиявки  присосались к душе Катрин Драго.  Она принесла их с собой из
древней пещеры и теперь выпускала,  словно искры,  чтобы поджечь  другие
души. Королева, сказала Лори. Настоящая королева. Доктор Драго. Возможно
ли, чтобы кости королевы амазонок лежали в этой пещере и были превращены
в пепел вместе со всеми остальными?  И теперь эта неистовая яростная ль-
вица завладела телом Катрин Драго как своим собственным,  как подходящим
сосудом для ненависти и могущества, которые пережили века?


 


<< НАЗАД  ¨¨ ДАЛЕЕ >>

Переход на страницу:  [1] [2] [3] [4]  [5] [6] [7]

Страница:  [6]