- Ты здесь? - спросила Амелия. - Я вижу твои знаки. Здесь ли ты?
     Раздался удивительный шелест, как будто в комнате оказался кто-то еще,
медленно двигающийся. Я мог бы поклясться, что услышал дыхание - глубокое и
ровное, не принадлежащее ни одному из нас.
     - Ты  здесь? -  снова спросила  Амелия. -  Теперь я могу тебя слышать.
Здесь ли ты?
     Все  молчали.  Люстра  светилась  все  ярче,  а  дыхание  стало  более
глубоким.
     - Говори,  - настаивала  Амелия. -  Скажи нам, кто ты. Приказываю тебе
говорить.
     Дыхание как  будто изменилось,  стало более хриплым и громким, а блеск
люстры пульсировал  и мигал  в такт ему. Я видел ее зеленоватое отражение в
черном озере  вишневой поверхности  стола. Пальцы  миссис Карманн впились в
мою руку,  но я  этого почти не чувствовал. Пронизывающий холод воцарился в
комнате, а дуновение уже неприятно обвевало мне ноги.
     - Отзовись, - повторила Амелия. - Заговори и скажи нам, кто ты.
     - Иисусе! - не терпелось Мак-Артуру. - Ведь это...
     - Тссс,  - утихомирил  я его.  - Подожди  еще немного,  Мак-Артур, это
идет.
     И шло. Я смотрел на середину стола и мне казалось, что что-то дрожит в
воздухе в  воздухе  в  нескольких  дюймах  над  его  поверхностью.  У  меня
поднялись волосы  на затылке  и я почувствовал холодную дрожь, когда воздух
зашевелился и плавая как дым, начал формировать какую-то форму.
     Дыхание стало  глубоким, громким и близким, так как будто кто-то дышал
мне прямо  в ухо.  Слабый свет  люстры  полностью  погас,  но  извивающаяся
воздушная змея блестела перед нами собственным светом.
     Под ней  деревянная поверхность  стола начала  вздуваться в  горбы.  Я
прикусил язык  так, что почувствовал во рту соленый вкус крови. Окаменев от
страха, я  не мог  отвернуться, не  мог не смотреть. Сила круга держала нас
слишком крепко:  мы могли  лишь сидеть  и смотреть  на ужасающий  спектакль
перед нами.
     Блестящее, черное  дерево середины стола сформировалось в человеческое
лицо - лицо мужчины с закрытыми глазами, как на посмертной маске.
     - Боже! - простонал Мак-Артур. - Что это?
     - Тихо!  - шепнула  Амелия. В неестественном блеске воздуха я видел ее
бледное, сосредоточенное лицо. - Предоставьте это мне.
     Она склонилась к неподвижному, деревянному лицу.
     - Кто  ты? -  спросила она,  почти ласкаясь. - Чего ты хочешь от Карен
Тэнди?
     Лицо осталось  неподвижным. Это было полное сил лицо с дикими, резкими
чертами, лицо мужчины в возрасте около сорока лет, с выдающимся крючковатым
носом и широкими, полными губами.
     - Чего ты хочешь? - снова спросила Амелия. - Что ищешь?
     Я мог  и  ошибиться,  но  мне  показалось,  что  я  вижу,  как  черные
деревянные губы  искривляются в  спокойной, полной  удовлетворения усмешке.
Лицо с  минуту сохраняло  это же  выражение, после чего древесина как будто
выгнулась и  разгладилась, очертания  расплылись и  вскоре перед  нами была
лишь гладкая полированная поверхность стола.
     Безумный блеск погас и мы вновь все очутились в темноте.
     - Гарри, - заговорила Амелия. - Ради бога, включи свет.
     Я отпустил  ладони Мак-Артура  и миссис  Карман.  Я  встал  и  тут  же
раздался оглушительный  треск, ярко  блеснула ослепительно  белая молния, а
окна разлетелись  как от взрыва бомбы, разбрызгивая повсюду осколки стекла.
Затрепетали и  заразвевались занавески,  раздуваемые ледяным ветром, дующим
из глубин зимней ночи. Миссис Карманн закричала от ужаса.
     Я подошел  к выключателю  и включил  свет. Повсюду в столовой валялись
разбросанные предметы,  как будто  в ней  безумствовал  ураган.  Стаканы  и
графины лежали  на полу, картины висели криво, все кресла были перевернуты.
Вишневый стол лопнул от края и до края.
     Мак  Артур  подошел  ко  мне,  треща  ботинками  на  осколках  стекла,
покрывающих ковер.
     - С  меня достаточно,  парень, баста!  С сегодняшнего  дня я занимаюсь
только медными табличками для страховых компаний.
     - Гарри!  - вскричала  Амелия. - Помоги мне перенести миссис Карманн в
салон.
     Мы вместе  перенесли пожилую  даму в  комнату рядом  и положили  на ее
диван. Она была бледной и дрожащей, но наверняка с ней ничего не случилось.
Я подошел  к бару и налил большую рюмку бренди, а Амелия поднесла ее ко рту
миссис Карманн.
     - Уже все? - простонала миссис Карманн. - Что было?
     - Боюсь,  что кое-что  разбито, -  ответил я.  - Окна  выбиты, а часть
стеклянной посуды  вообще разбита. Стол также развалился. К счастью, разрыв
стола ровный, может, его удастся склеить.
     - Но что это было? - прошептала она. - Это лицо...
     Амелия  повертела  головой.  Мак-Артур  нашел  сигареты  в  серебряной
шкатулке и  подал одну  ей.  Она  закурила  дрожащими  руками  и  выпустила
длинную, неровную, острую струйку дыма.
     - Не  знаю, миссис  Карманн. Я медиум, но не являюсь экспертом. Чем бы
это ни  было, имело  оно необычайную  мощь. Обычно дух должен выполнять то,
что ему приказывают. Этот же просто показал, что он плевать на нас хотел.
     - Амелия, - захотел узнать я. - Это он наводит кошмары на Карен Тэнди?
     Она кивнула головой.
     - Наверно, да. Это значит, понимаешь, что он был так могуч, что должен
был вызвать  какие-то вибрации в жилище. И думаю, что Карен Тэнди принимала
их в  своих снах. Во сне люди очень чувствительны на вибрацию, даже слабую,
а эта  была самой  сильной из всех, какие я только чувствовала в жизни. Это
существо обладает истинной магической мощью.
     Теперь я закурил сигарету и ненадолго задумался.
     - Ты сказала магической? - уточнил я.
     - Конечно.  Каждый дух, который может отказаться выполнять приказания,
должен быть  духом кого-то, кто при жизни хорошо знал магию. Это даже может
быть лицо,  которое  еще  живет  и  которое  способно  в  астральной  форме
отделиться от своего тела. Бывали и такие случаи.
     - Для  меня все  это вздор, - заявил Мак-Артур, - если бы я был миссис
Карманн, то я взял бы этот стол и подал бы жалобу.
     Я улыбнулся.  Хорошо иметь  рядом истинного  скептика, даже если он не
может как-то особо помочь.
     - Амелия,  - сказал  я. - Если, как говоришь, мы увидели духа кого-то,
связанного с  магией, то  тогда что-то  начинает клеиться.  Вчера вечером я
раскладывал карты  Тарота и  постоянно выпадал  Чернокнижник. Как  я их  не
перетасовывал, я всегда оставался с одной и той же картой.
     Амелия откинула ниспадающие ей на лоб волосы.
     - В  таком случае,  можно держать  пари, что  этот  некто,  живой  или
мертвый, является чернокнижником. Или кем-то подобным.
     - Африканский колдун, - сделал вывод Мак-Артур.
     - Возможно.  Он даже был похож на африканца. Не потому, что столик был
черным, а потому что его губы... Помните?
     Миссис Карман села, нервно сжимая в руке свой бокал бренди.
     - Я  скажу вам, кого он напоминает, - заговорила она слабым голосом. -
Чертовски похож на индейца в сигарном ларьке.
     - Точно!  - Мак-Артур щелкнул пальцами. - Индеец! Да, крючковатый нос,
совпадает, и губы, и выступающие скулы. Это же колдун, это шаман!
     Амелия посветлела.
     - Послушайте, - сказала она. - У меня куча книг об индейцах. Может, мы
поедем сейчас  ко мне и поищем что-то об индейцах? Миссис Карманн, считаете
ли вы, что мы можем вас оставить?
     - Не  беспокойтесь обо мне, - успокоила нас пожилая дама. - Я останусь
у соседки,  миссис Рутледж,  на противоположной  стороне коридора,  а потом
приедут родители  Карен. Если  это может  помочь  бедной  девочке,  то  чем
быстрее вы поедете, тем лучше.
     - Вы ангел, - заявила Амелия.
     - Надеюсь,  что еще  какое-то время  им не  буду, -  улыбнулась миссис
Карманн. - Желательно подольше.
     В джунглях  вещей жилища  Амелии, в  окружении книг, журналов, ковров,
картин, старых  шляп и  запчастей к  машине, мы  просмотрели дюжину  томов,
касающихся знаний  индейцев. К  моему удивлению, мы не нашли почти ничего о
шаманах,  кроме   информации  о  магии  бизонов,  танцах  дождя  и  военных
заклятиях.  В   одиннадцати  книгах  мы  не  нашли  ни  малейших  указаний,
касающихся деревянной посмертной маски на столе миссис Карманн.
     - Может,  мы совершенно  ошибаемся, - заявила Амелия. - Может, это дух
кого-то, кто  еще жив.  Такой крючковатый  нос не  обязательно должен  быть
индейским. Он может быть, к примеру, семитским...
     - Подожди  чуть, чуть,  - остановил я ее. - Есть у тебя еще что-нибудь
по истории или вообще что-то, где можно найти хоть чего-нибудь про индейцев
или шаманов?
     Амелия перебросила  несколько кип книг, чтобы откопать историю раннего
заселения Соединенных  Штатов и  первый том  трехтомной монографии  о  Нью-
Йорке. Ища  индейцев, я  просмотрел указатели.  Книга  о  раннем  заселении
содержала лишь  несколько фраз  о их  цивилизации. В  те дни  у людей  было
намного больше  желания грабить землю, а не изучать культуру аборигенов. Но
том о  Нью-Йорке содержал иллюстрацию, которая сильно продвинула нас вперед
со времени, когда я в библиотеке нашел парусник из кошмара Карен Тэнди.
     Я уже  видел этот рисунок - в школьных учебниках и исторических книгах
- но  лишь когда  он попал  мне в  руки в  ту ночь в жилище Амелии Крузо, я
понял, какое  большое значение он имеет. На нем эскизно был представлен мыс
острова, небольшая  кучка домов,  ветряная мельница  и укрепленный  форт  в
форме лотарингского  креста. У  берега стояли  парусные суда, а на переднем
плане плавали лодки и каноэ.
     Наибольший из парусников был идентичен кораблю из кошмара Карен Тэнди.
Это  подтверждала   подпись  под   изображением:  "Самое  старое  известное
изображение Нью-Амстердама,  датируемое 1651  годом. В  этом небольшом,  но
важном поселении  была штаб-квартира  генерального  директора  голландского
отделения Вест-Индийской Компании".
     Я подал книгу Амелии.
     - Посмотри на это, - сказал я. - Это точно такой же корабль, о котором
снилось Карен  Тэнди. И  посмотри, тут  с полдюжины  индейцев в  каноэ. Так
выглядел Нью-Йорк триста двадцать лет тому назад.
     - Гарри,  - ответила  Амелия, старательно изучая рисунок. - Это, может
быть, то.  Именно то, что мы ищем. Допустим, что был там какой-то индейский
шаман а  Нью-Йорке или  в Нью-Амстердаме,  столько лет назад. А Карен Тэнди
воспринимает его вибрацию в месте, где он когда-то был.
     - Совпадает,  -  Мак-Артур  почесал  свою  бороду.  -  Здесь  когда-то
существовала индейская  деревенька, как  раз на  месте  нынешней  Восточной
Восемьдесят Второй.  Вы заметили, что иногда создается впечатление, что она
все еще находится там.
     Я вытянулся во всю свою длину и потянулся.
     - Весь  этот "де  буут" тогда  начинает  подходить.  Если  парень  был
шаманом во время, когда голландцы поселились на Манхэттене, то единственные
европейские слова,  которые он знал, наверняка были голландскими. "Де буут"
- это  для него единственный способ, чтобы сказать что-то о корабле. А судя
по сну  Карен, он боялся корабля. Она говорила мне, что парусник ей казался
чужим, как будто пришелец с Марса. Допускаю, что именно таким он бы казался
индейцу в то время.
     Амелия закурила, взяв сигарету из помятой пачки.
     - Но  почему он  был настолько недружелюбен? - спросила она. - И какую
он имеет  связь с  опухолью? Это  значит, что вообще за дело связано с этой
опухолью?
     -  Нашел,  -  неожиданно  заговорил  Мак-Артур,  который  просматривал
большой, запыленный  том энциклопедии.  Он отметил  нужную страницу и подал
книгу мне.
     - "Шаманы",  - прочитал  я книгу вслух. - "часто были могучими магами,
якобы способными  на необычные,  неестественные поступки.  Верили, что  они
бессмертны и  что в  положении угрозы  они могут  исчезнуть, выпив кипящего
масла, а  затем возродиться  в произвольном  месте, в  будущем или прошлом,
располагаясь в теле мужчины, женщины или даже животного".
     Амелия смотрела на меня расширенными глазами.
     - Это все, что они пишут? - спросила она.
     - Все, - подтвердил я. - Дальше все начинается о танце дождя.
     - Тогда это значит, что Карен...
     - Беременна,  - сказал  я, закрывая книгу. - Можно сказать, что вскоре
она родит примитивного дикаря.
     - Но, Гарри, что, к черту, мы здесь сможем сделать?
     Мак-Артур встал и подошел к холодильнику в поисках пива.
     - Вы  можете подождать, пока этот шаман не вылупится, - сказал он. - А
потом подайте  ему  порцию  кипящего  масла.  Так  вы  без  труда  от  него
избавитесь.
     - Но  это невозможно,  - заявил я. - Карен умрет до того, как он будет
готов родиться.
     - Знаю,  - хмуро ответил Мак-Артур, медленно опуская жестянку с пивом.
- Тогда я не имею понятия, что тут еще можно сделать.
     - Я  позвоню в  госпиталь, -  я подошел к телефону. - Может, у доктора
Хьюза появится  какая-нибудь идея.  Во всяком  случае, теперь  у  нас  есть
теория, которая  все объясняет,  а это  уже заметные  успехи в  сравнении с
положением два часа назад.
     Я набрал  номер Сестер Иерусалимских и попросил Хьюза. Судя по голосу,
он был  совершенно вымотан.  Было уже  около часа  ночи, а  он наверняка не
выходил из госпиталя целый день.
     - Доктор Хьюз? Это Гарри Эрскин.
     - В  чем дело, мистер Эрскин? У вас есть какие-нибудь известия о своем
духе?
     - Я  нашел медиума,  доктор, и сегодня вечером мы провели сеанс в доме
Карен. Произошла  демонстрация -  лицо. Мы  проверили в  книгах об  истории
индейцев и  в разных  справочниках. Считаем,  что это  может быть индейский
шаман семнадцатого  века. В одной из книг, послушайте внимательно, написано
следующее: "  в положении угрозы они могут исчезнуть, выпив пылающее масло,
а затем  возродиться  в  произвольном  месте,  в  будущем  или  в  прошлом,
располагаясь в  теле мужчины, или женщины, или животного". Не считаете, что
это может подойти, доктор Хьюз?
     На другом конце телефона наступила тишина. Наконец, Хьюз заговорил:
     - Мистер  Эрскин, я  не знаю,  что сказать.  Подходит, и даже чересчур
хорошо. Но  если это правда, то как можно уничтожить такое чудовище? Доктор
Снайт делал  после обеда  дополнительные исследования,  и стало  совершенно
ясно, что если мы попытаемся каким бы то ни было образом убрать опухоль или
убить этот  эмбрион, то  Карен Тэнди  умрет. Это  что-то стало интегральной
частью ее собственной нервной системы.
     - Как она себя чувствует, доктор? Она находится в сознании?
     - Еле-еле.  Не самым  лучшим образом. Если плод и дальше будет расти в
том же  самом темпе,  то могу только сказать, что она умрет в течение двух-
трех дней. Доктор Снайт утверждает, что даже во вторник.
     - А что этот специалист-гинеколог?
     - Он  так же  удивлен, как  и мы  все. Он  подтвердил, что  эмбрион не
является нормальным  ребенком, но  согласен со  мной, что он обладает всеми
чертами, характерными  для быстро  растущего  организма-паразита.  Если  вы
верите, что это индейский шаман, то ваше мнение стоит столько же, сколько и
те, которые я здесь слышал.
     Амелия подошла ко мне и вопросительно подняла брови.
     - Что с ней?
     Я прикрыл ладонью трубку.
     - Плохо. Врачи опасаются, что она не доживет до вторника.
     - Но  что с  этим... шаманом? - спросила Амелия. - Считают ли они, что
он будет расти и выживет? Иисусе...
     - Доктор,  - сказал я в трубку, - моя подруга спрашивает, что случится
с шаманом  в эмбрионе. Не будет ли он жить после смерти Карен Тэнди? Что вы
собираетесь с ним делать?
     Хьюз не колебался ни секунды.
     - Мистер  Эрскин, в  этом случае  мы сделаем то же, что и всегда. Если
это ребенок,  если он  здоров и  нормален, то  мы сделаем  все,  чтобы  его
спасти. Если  это чудовище... что ж, у нас есть уколы, которые позволяют от
него избавиться быстро и без шума.
     - А если это шаман? - осторожно спросил я.
     - Что ж, - ответил он, помолчав. - Если это шаман, то не знаю. Но я не
пойму, как  это могло  бы случиться, мистер Эрскин. Я не против того, чтобы
сделать определенные  шаги в  сторону оккультизма,  но, ради  бога, как она
может родить трехсотлетнего индейца? Так что будем серьезны.
     - Доктор,  вы же  сами предложили,  чтобы мы  попробовали  узнать,  не
творится ли  что-то сверхъестественное.  И вы  сами сказали, что мое мнение
стоит столько же, сколько и каждое другое.
     - Знаю,  мистер Эрскин,  - вздохнул  Хьюз. -  Извините. Но  и вы  сами
признайте, что все это звучит, как бред шизофреника.
     - Псих я или нет, но я считаю, что мы должны что-то сделать.
     - Что вы предлагаете? - мрачно спросил он.
     - То,  что вы  мне уже  однажды посоветовали,  оказалось верным: что я
должен обратиться  к эксперту. Я сделал это. Считаю, что пришло время и для
очередного специалиста,  кого-то, кто  знает больше  нас на  тему индейской
магии и мистики. Дайте мне немного времени, и я постараюсь кого-то найти. В
Гарварде или Йеле должен быть кто-то, кто разбирается в этом.
     - Возможно,  - согласился  Хьюз. - Хорошо, мистер Эрскин. Благодарю за
интерес и помощь. Прошу вас не стесняться и звонить, как только буду нужен.
     Я медленно  положил трубку.  Амелия и Мак-Артур стояли рядом, такие же
усталые, но  желающие помочь  и на  самом деле заинтересованные. Они видели
лицо на  вишневом столе  и поверили.  Кем  бы  ни  был  этот  дух,  древним
индейским шаманом  или злобным  чудовищем  современности,  они  хотели  мне
помочь бороться с ним.
     - Если  речь идет  обо мне,  - заявил Мак-Артур, - то голландцы должны
были оставить  себе эти  двадцать четыре  доллара и  предоставить Манхэттен
индейцам. Кажется, что древние хозяева начинают за это мстить.
     - Страшно  похоже на правду, Мак-Артур, - согласился я, протирая веки.
- Попробуем немножко поспать. У нас завтра целая куча работы.


     Глава 4. Через сумерки.  

     Четыре часа  у нас  заняло нахождение  доктора Эрнесто  Сноу.  Подруга
Амелии знала  кого-то из  Гарварда,  кто  знал  кого-то  другого,  кто  был
студентом антропологии, а в свою очередь студент привел нас к доктору Сноу.
     Список его  трудов был  импонирующим. Он  написал  пять  монографий  о
индейских религиозных  ритуалах и  магических ритуалах: а также еще и книгу
"Обряды и  магия Хидачей".  А самое  важное, жил  он совсем  неподалеку,  в
Олбени, штат Нью-Йорк.
     -  Ну   и  что?  -  зевнул  Мак-Артур  в  полумраке  темного,  зимнего
воскресного полудня. - Позвонишь ему?
     - Пожалуй, да. Я только думаю, не идём ли мы сейчас ложным следом.
     - Что ты имеешь ввиду? - спросила Амелия.
     -  Всю   эту  историю   с  индейцами.   У  нас  же  нет  ни  малейшего
доказательства. Только  то, что то лицо на столике напоминает лицо индейца.
Но это же совсем не означает, что оно точно индейское.
     - Разве  у нас есть какой-то другой исходный пункт, иная точка зрения?
- пожала  плечами Амелия.  - К  тому же  еще и  вся эта жуть о возрождении.
Успокойся, Гарри, мы должны именно это попробовать.
     - Ну  хорошо, уговорили, я звоню, - заявил я и поднял трубку. Я набрал
номер доктора Сноу и с минуту слушал писк сигнала.
     - Сноу слушает, - наконец отозвался резкий, жесткий голос.
     - Доктор  Сноу, крайне  извиняюсь, что  звоню вам  в  воскресенье,  но
надеюсь, что вы извините меня, если я объясню вам причины. Меня зовут Гарри
Эрскин и я являюсь профессиональным ясновидцем.
     - Кто вы? - заворчал Сноу. Казалось, что он явно не был обрадован.
     - Я предсказываю будущее. Я работаю в Нью-Йорке.
     Наступила полная напряженная тишина. Затем Сноу сказал:
     - Мистер  Эрскин, крайне  мило с  вашей стороны,  что вы звоните мне в
воскресенье и  рассказываете мне  все это.  Но я  только не понимаю, почему
информация, что вы предсказываете будущее, так важна для меня.
     - Но  это так,  доктор Сноу.  У меня  есть  клиентка,  которая  сейчас
пребывает в госпитале. Это молодая девушка и она очень больна. У нее на шее
какой-то рода опухоль и врачи не очень хорошо знают, что делать.
     - Мне  неприятно это  слышать, - ответил Сноу. - Но я все еще не очень
понимаю, что  это имеет  общего  со  мной.  Я  доктор  антропологии,  а  не
медицины.
     - Именно  по этому  я вам и звоню. Видите ли, я верю, что моя клиентка
является носителем  воплощения индейского  шамана. Я считаю, что ее опухоль
является эмбрионом  этого краснокожего.  Вы слышали  о подобном, не так ли?
Что шаманы пили пылающее масло, чтобы возродиться в прошлом или в будущем.
     На этот раз тишина была дольше. Наконец, Сноу заговорил:
     - Говорите ли вы серьезно, мистер...
     - Эрскин.
     - Мистер  Эрскин, отдаете  ли вы себе отчет в том, что вы твердите? Вы
заявляете,  что  сегодня  в  Нью-Йорке  живет  кто-то,  кто  носит  в  себе
возрожденного шамана?
     - Именно так, извините.
     - Разве  это не  шутка? Вы  хотите меня надуть? Знаете, студенты любят
таким образом издеваться.
     - Я  отдаю себе  отчет в  этом.  Но  если  вы  посвятите  мне  полчаса
разговора, то  я надеюсь  убедить вас,  что я  не шучу.  Если же  вы хотите
проверить меня,  то прошу  вас позвонить  доктору Хьюзу  в госпиталь Сестер
Иерусалимских. Мы действуем по его разрешению и согласию.
     - Мы?
     - Я и пара друзей. Один из них медиум.
     Я почти  слышал, как на другом конце телефонного провода работает мозг
доктора Сноу.  Амелия и  Мак-Артур нервно  всматривались в  меня,  когда  я
напряженно ждал ответа.
     - Согласен,  - сказал  он наконец. - Думаю, что вы захотели бы увидеть
меня еще сегодня?
     - Как можно скорее, доктор. Знаю, что это хлопоты, но девушка умирает.
     - Это не хлопоты. Кстати, сегодня ко мне приезжает сестра моей жены, и
чем меньше  я ее  буду видеть,  тем лучше.  Приезжайте тогда, когда вам это
будет удобнее.
     - Спасибо, доктор Сноу.
     Я повесил  трубку. Это  было так  просто. Меня  всегда  удивляет,  как
быстро и  легко принимают люди на веру то, что неестественно и магично, как
только им под нос подсунешь доказательства. Доктор Сноу наверняка сотни раз
перечитывал о  реинкарнации шаманов, не веря, чтобы подобное было возможно.
Но как  только кто-то ему скажет, что что-то такое случилось на самом деле,
то он тут же готов в это полностью верить.
     Как бы  там ни  было, я  взял ключи  от машины  и надел  свой  плащ  в
"елочку".
     - Кто едет в Олбени? - спросил я.
     Амелия и Мак-Артур встали по стойке "смирно", готовые к дороге.
     - Мне  чертовски глупо  признаться,  -  заявил  Мак-Артур,  -  но  это
значительно более интересно, чем продавать медные таблички.

     Небольшой низкий  кирпичный домик,  в котором жил доктор Сноу, стоял в
пригороде Олбени.  Его окружали  темные, траурные  кипарисы, а  в его окнах
висели желтые  занавески. Пока  мы ехали  по лужам  из грязи  и льда,  небо
приобрело  мрачную,  стальную  боевую  окраску.  С  северо-востока  свистел
резкий, неприятный  ветер. Вокруг  же царила  удивительная  тишина,  как  в
классе, ожидающем учителя, пробуждающего страх.
     Мы стояли  перед порогом,  растирая замерзшие  руки, и нажимали кнопку
звонка. Мы слышали его звук в глубине старого дома.
     Двери открылись,  и мы  увидели Сноу.  Он был высок и немного сутул, с
седыми волосами и очками в золотой оправе. На нем была коричневая шерстяная
тужурка с набитыми карманами и полосатые тапочки.
     - Мистер Эрскин? - спросил он. - Лучше быстрее зайти внутрь.
     Мы прошли в темный холл. Сильно пахло лавандовой эмульсией для чистки,
а в  углу медленно  тикали шкаф-часы.  Мы сняли одежду и доктор Сноу провел
нас в  холодны салон.  Везде на  стенах висели  ужасающие индейские  маски,
контрастирующие с  чисто английской  деликатностью чучел  птиц в стеклянных
коробках и выблекшими маленькими литографиями.
     - Садитесь,  - пригласил  Сноу. - Было бы хорошо, если бы вы объяснили
мне все  это дело. Жена сейчас подаст кофе. Увы, в этом доме не пьют ничего
более крепкого.
     Мак-Артур скривился.  В автомобиле  осталась фляжка бурбона, но он был
достаточно хорошо воспитан, чтобы не спросить, может ли он за ней сходить.
     Сноу воссел  на твердом  небольшом табурете  и скрестил руки на груди.
Амелия и  я заняли  места на  крайне низком и неудобном диване, а Мак-Артур
сел на  его валик,  отсюда он мог вволю разглядывать заснеженные деревья за
окном.
     Так ясно,  как только  мог, я  рассказал о  болезни Карен  Тэнди  и  о
сеансе, происшедшем  вчера  вечером.  Сноу  внимательно  слушал,  время  от
времени задавая  какой-то вопрос  о Карен,  ее тетке  и о  лице, которое мы
увидели на столе миссис Карманн.
     Когда я кончил, он скрутил ладони и задумался.
     - Из  того, что  вы рассказали,  мистер Эрскин,  - заявил  он  немного
спустя. - Случай этой несчастной девушки мне кажется подлинным.
     Считаю, что  вы абсолютно правы. Известен только один случай личности,
являющейся носителем  возрождающегося шамана. Дело происходило в 1851 году,
поблизости от Форт Бертольд в Верхнем Миссури, в роде Хидача.
     Молодая девушка-индианка  имела на  плече  опухоль,  которая  в  конце
выросла так, что она умерла. Из опухоли выскочил полностью сформировавшийся
взрослый мужчина,  вроде бы колдун рода, исчезнувший пятьдесят лет назад. В
поддержку этой  истории было  мало документов  и до  сегодняшнего  дня  эту
историю считают легендой. Даже я сам назвал ее так в своей книге о Хидачах.
Но сходство  с историей  Карен  Тэнди  так  велико,  что  я  не  вижу  иной
возможности, чтобы мы имели дело с чем-то иным. У кайов тоже ходят рассказы
о том,  что шаманы  могут появляться  в виде  деревьев  и  разговаривать  с
членами рода.  Чаще всего  деревья имеют  свою магическую  силу, магическую
жизненную силу,  которую шаманы  могут использовать в своих целях. Потому я
верю в  то, что  вы говорили  о столе из вишневого дерева. Я сначала думал,
что вы хотели посмеяться надо мной, но ваши аргументы убедили меня.
     - Значит  вы нам  верите? -  уверилась Амелия, откидывая прядь волос с
глаз.
     - Да,  - ответил  доктор Сноу, поглядывая на нее из-за стекол очков. -
Верю. Я  также задал  себе труд  воспользоваться вашим советом и связался с
доктором Хьюзом  из госпиталя  Сестер Иерусалимских. Он подтвердил все, что
вы  сказали   сейчас  мне.  Он  сказал  также,  что  состояние  мисс  Тэнди
критическое и что важны любые действия, которые могут помочь спасти ее.
     - Доктор  Сноу, -  спросил я,  - Как мы можем бороться с этим шаманом?
Как мы могли бы уничтожить его прежде, чем он убьет Карен Тэнди?
     Сноу нахмурился.
     - Вы  должны понять,  мистер Эрскин, что магия индейцев очень могуча и
всестороння. Индейцы  не проводили  четкой  границы  между  естественным  и
неестественным, и  каждый из  них считал,  что он  имеет близкий  контакт с
духами, правящими  его существованием.  Индейцы равнин, например, посвящали
столько же  времени религиозным  обрядам и магическим церемониям, сколько и
совершенствованию своего охотничьего искусства.
     Они считали важной способностью охотиться на бизонов способом хитрым и
эффективным, но  одновременно  считали,  что  лишь  духи  дают  им  силу  и
храбрость,  необходимые   для  эффективной   охоты.   Индейцы   разыскивали
иллюминации, практиковали ритуалы, производили церемонии, дающие им контакт
с космосом.  По существу,  они были  одним из  великих  магических  обществ
современности. Многие  из их тайн для нас утеряны, но нет никаких сомнений,
что они обладали реальной и большой силой.
     Амелия подняла голову.
     - Вы  хотите нам  сказать, доктор  Сноу, что  ни у  кого  из  нас  нет
достаточных сил, чтобы выдержать поединок с этим шаманом...
     Ученый покивал головой.
     - Опасаюсь, что вы, мисс, правы. К тому же еще, если ему на самом деле
триста лет,  то он  происходит из  времен, когда  магия индейцев  была  еще
удивительно  могуча   -  чисто  языческое  искусство  оккультизма,  еще  не
ослабленное европейскими предрассудками, свободное от влияния христианства.
Духи Северной Америки во время, когда туда прибывали первые поселенцы, были
в миллион  раз более  сильными, чем все демоны или дьяволы Европы. Поймите,
дух может  магически действовать только при посредничестве людей, которые в
него веруют  и которые его понимают. Правда, он существует независимо, и не
имеет материальной  силы в  нашем материальном  мире, пока не будет вызван,
сознательно или  нет. Если  никто не верит в конкретного духа или никто его
не понимает, то его нельзя вызвать, поэтому дух и остается в бездне.
     В сравнении  с индейцами,  - продолжил  он, после  минуты раздумия,  -
европейские демоны  - это  лишь жалкие  карикатуры. Они  были  лишь  -  или
являются, если  вы все  еще в  них верите  -  противоположностями  добра  и
священных догм  христианства. В  "Экзорсисте" сценарист  использует  демона
Пазузу, воплощение болезни и слабого здоровья. Для краснокожего такой демон
был бы смешон - он пугал бы не более какой-то злой псины.
     В соответствующем  ему духе  индейцев содержится вся концепция жизни и
здоровья,  значение   физического  бытия.  Это  делало  из  подобного  духа
ужасающее существо  с могучей  силой. По-моему, настоящее падение индейской
цивилизации было  эффектом не столько жадности и омерзительно предательской
политики белых, сколько эрозии оккультной мощи шаманов.
     Когда племена  краснокожих узрели  научные чудеса  белого человека, их
чрезмерной восхищение  привело к  тому, что они потеряли веру в собственную
магию.  Можно  спорить,  могла  ли  эта  магия,  использованная  надлежащим
образом, спасти их.
     - Но что с шаманом Карен Тэнди? - прервала его лекцию Амелия. - Как вы
считаете,  к  чему  он  стремится?  Это  значит,  почему  он  хочет  в  ней
возродиться?
     Доктор Сноу почесал за ухом.
     - Трудно сказать. Основываясь на снах о голландском паруснике, которые
вы мне  рассказали, я  рискнул  бы  утверждать,  что  существованию  шамана
угрожало голландское  поселение на  Матхэттене. Может,  он пытался удержать
свой род  от продажи острова так дешево. С помощью магических сил, которыми
располагали шаманы, он смог наверняка предвидеть будущее значение этого для
покорения Америки  белыми.  Возможно  также,  что  голландцы,  как  суровые
кальвинисты,  признали   влияние  шамана  происками  зла  и  старались  его
уничтожить.  Что  бы  ни  случилось,  он,  видимо,  пришел  к  выводу,  что
единственным путем  бегства для  него  является  оставить  существование  в
семнадцатом веке  и вновь  появиться в  другое время.  Не  считаю,  что  он
сознательно выбрал Карен Тэнди. Просто она случайно оказалась податливой на
его реинкарнацию и в нужное время оказалась на нужном месте.
     - Доктор Сноу, - спросил я, - если мы не в состоянии с ним справиться,
то кто  сможет? Существует  ли вообще  кто-то,  кто  сможет  вызвать  силы,
которые смогут уничтожить его навсегда?
     Сноу задумался.
     - Случай настолько необычный, что как человек я жалею, что речь идет о
жизни молодой  девушки. Только  подумайте, мистер Эрскин, что через два или
три дня  мы можем  встретиться с индейским шаманом, живым и жизнеспособным,
из  других   времен,  из  далекого  прошлого  Америки.  Мне  кажется  почти
преступлением сама мысль о его уничтожении.
     Мак-Артур резко повернулся от окна.
     - Мы все знаем чудеса антропологии, доктор Сноу, - гневно сказал он. -
Но здесь  дело идет  о жизни  человека, которую  мы пытаемся  спасти. Карен
Тэнди не просила этого колдуна, чтобы он рос на ее затылке. Считаю, что нам
все же  следует сделать  все, что  возможно, чтобы  спасти ее. Это даже наш
долг.
     - Да,  я знаю  это, -  признался, вздохнув Сноу. - Однако, есть только
один способ сделать это.
     - Какой, - спросила Амелия. - Очень ли он труден?
     - Достаточно.  И опасный.  Единственным человеком, который может выйти
на поединок  с шаманом, является другой шаман. Наверняка всё еще живы один-
два  шамана  в  какой-нибудь  резервации.  Конечно  ни  один  из  них  даже
приблизительно не  так могучи,  как этот  человек. Они  знают, может  быть,
какие-нибудь старые  обряды, но  я сомневаюсь,  владеют ли  они  умением  и
силами, сравнимыми  с его силой. А если они не смогут его победить, если им
не удастся  его уничтожить  полностью, то  сами они  наверняка должны будут
погибнуть.
     - Минутку,  - вмешался  я. -  Этот шаман все еще не родился. Он еще не
вырос до  своих нормальных размеров, и наверняка он еще не так силен, каким
он станет,  как только разовьется до конца. Если бы мы сейчас нашли другого
шамана, то мы могли бы убить его прежде, чем он появится на этом свете.
     - Это  было бы очень опасно, - заявил Сноу. - И не столько для шамана,
сколько для молодой девушки. Они могут умереть оба.
     - Доктор, - прервал я его. - Она же и так скоро умрет.
     - Что  ж, наверное, вы правы. Но все же трудно будет уговорить какого-
нибудь старого,  спокойного индейца  из резервации, чтобы тот рискнул своей
жизнью ради белой девушки, которую он даже не знает.
     - Но мы подкупим его, - спокойно заявил Мак-Артур.
     - Как? - удивилась Амелия.
     -  Мы,  наверное,  должны  поговорить  с  родителями  Карен  Тэнди,  -
предложил я. - Наверняка они уже в городе. Денег им скорее всего хватает, а
несколько тысяч долларов наверняка решат все дело. Доктор Сноу, в состоянии
ли вы помочь нам найти такого шамана?
     Сноу снова потер ладонью подбородок.
     - С  этим не  должно быть хлопот. У меня есть приятель в Южной Дакоте.
Он кого-то  найдет. Естественно, мы должны будем заплатить за перелет этого
шамана в Нью-Йорк, конечно, при условии, что он согласится.
     - Считаю,  что пришло  время, чтобы  поговорить с  родителями Карен, -
заявил я.  - Они  имеют право  знать,  что  творится,  а  мы  вскоре  будем
нуждаться в средствах. Доктор Сноу, вас можно просить об услуге?
     -  Конечно.   Это  сверхъестественный   случай,  и   я  буду  восхищен
возможностью сотрудничества.
     - Тогда позвоните в Южную Дакоту и попросите вашего приятеля, чтобы он
отыскал самого  сильного шамана, которого только можно найти. Если родители
Карен согласятся,  чтобы его  приглашали, то мы будем готовы. Вы можете это
сделать?
     - С удовольствием.
     Мы покинули  дом доктора  Сноу около  пяти часов  вечера. На дворе уже
была ночь.  Мы чувствовали  ветер, бьющий  нам в  лицо,  как  будто  кто-то
высыпал ведро бритв. Мы поехали в необычайной подсветке замерзшего пейзажа,
измученные и  замерзшие, но  тем более твёрдо решившиеся спасти Карен Тэнди
от таинственного  врага, который  вторгся в  ее тело.  Первое, что  я хотел
сделать  после   возвращения  в  Нью-Йорк,  это  проверить,  как  она  себя
чувствует, и  спросить Хьюза,  сколько, по его мнению, ей осталось времени.
Не стоило бы брать на себя все средства по приглашению индейского шамана из
Южной Дакоты, если Карен была уже мертва или могла умереть в любую минуту.
     - Знаете  что, -  заговорил Мак-Артур,  вытянув ноги на заднем сидении
кугуара.  -   Думаю,  что   во  всем   этом  есть  что-то  от  общественной
справедливости. Это  значит, конечно,  что мне жаль Карен, но ведь кто сеет
ветер, то тот пожинает бурю, не так ли?
     Амелия оглянулась на него и неприятно улыбнулась.
     - Мак-Артур, - сказала она. - Обожаю твою бороду и люблю твое тело, но
твоя философия воняет.

     Я высадил  Амелию и  Мак-Артура в  Вилледж, а  сам поехал  в госпиталь
Сестер Иерусалимских,  чтобы увидеть,  что с  Карен. Но  еще до того, как я
добрался до  места, я уже был солидно измучен, поэтому мне пришлось зайти в
туалет, чтобы  умыть руки  и причесаться.  Я посмотрел на себя в зеркале. Я
был бледен, измучен и выглядел так плохо, что начал думать, а откуда у меня
могут взяться силы для борьбы с шаманом из золотого века индейской магии.
     Хьюза я  нашел в  его кабинете.  Он просматривал под настольной лампой
кучу бумаг.
     - Мистер  Эрскин, -  приветствовал он  меня. - Вижу, что вы вернулись.
Как дела?
     Я свалился на кресло, стоящее напротив стола.
     - Считаю, что по крайней мере мы знаем, что творится. Другое дело, что
сможем ли мы с этим бороться?
     Он внимательно  выслушал мой  рассказ о  том, что мне рассказал доктор
Сноу. Я  рассказал ему также, что мы ищем другого шамана чтобы привести его
сюда. Он  встал, подошел  к окну  и засмотрелся  на медленно ползущие внизу
огни машин и водовороты первых хлопьев свежего снега.
     - Только  молюсь, чтобы  ничего из этого не попало в газеты, - буркнул
он, -  И так  трудно сохранить  тайну от  остальных сотрудников,  имевших в
случае отношение.  Только подумайте:  второй или  третий в  мире эксперт по
новообразованиям  должен   вызвать  с   равнин   Южной   Дакоты   какого-то
краснокожего специалиста по абракадабре, с амулетами и в военной раскраске,
потому что сам он не может справиться с какой-то опухолью.
     - Вы  знаете так  же хорошо,  как и  я, что  это не  обычный случай, -
ответил я.  - А  с магической опухолью нельзя справиться обычными методами.
Спасая ее, мы докажем, что мы правы.
     Хьюз отвернулся от окна.
     - А  если не  спасем? Что  тогда я  смогу сказать?  Как оправдаться? Я
привел индийского шамана и он не помог, так?
     - Доктор...
     - Все  в  порядке,  мистер  Эрскин.  Собственно  у  меня  нет  никаких
сомнений. Я  видел в  жизни достаточно  опухолей, чтобы  понимать, что  эта
действительно необычная. Верю в вашу теорию о индейцах. Сам не знаю почему,
но верю.  Не вижу  другого рационального объяснения. Ни один из моих коллег
не пытался даже угадать, что творится.
     - Как  она себя  чувствует, доктор? - спросил я. - Растет ли постоянно
опухоль?
     - Хотите поглядеть? Она много хуже, чем вчера, когда вы ее видели.
     Молча мы прошли к лифту. Молча одели хирургические фартуки и маски.
     Молча шли по коридору в номер Карен Тэнди и открывали двери.
     Она выглядела гротескно. Карен лежала на животе, а ее лицо было белым,
как  госпитальное   белье.  Раздувшаяся  опухоль,  большая,  бледная  шишка
натянутой кожи, опиралась о ее спину. Он был величиной с подушку и время от
времени, казалось,  двигалась,  растягиваясь  и  сжимаясь  -  омерзительный
отросток, живущий враждебной жизнью.
     - Боже, - прошептал я. - Она огромна.
     - И  все время  растет, -  ответил Хьюз.  - Подойдите.  Попробуйте  ее
коснуться.
     Я осторожно подошел к постели. Опухоль была настолько велика, что было
трудно поверить,  что она  является частью лежащей под ней девушки, носящей
этот нарост  на затылке,  как будто  какой-то уродливый  горб. Я  осторожно
коснулся его  кончиками пальцев. Кожа казалась мне натянутой, но упругой. Я
явно чувствовал  под ней  что-то скользкое. Честно говоря, впечатление было
точно таким же, как если бы я коснулся брюха беременной женщины.
     - Вы  не могли бы его просто убить? - я обратился к Хьюзу. - Сейчас он
уже величиной  с маленького  ребенка. А  если бы  вы просто  проткнули  его
скальпелем?
     - Я  хотел бы,  чтобы это было возможным, - покачал головой он. - Если
вы хотите  знать, то  я с удовольствием бы отрубил эту мерзость тесаком для
мяса.
     Однако любой  снимок показывает,  что нервная  система этого  чудовища
нераздельно связана  с системой Карен. Так что любая попытка хирургического
вмешательства и  удаления опухоли неизбежно убьет ее. Это скорее система не
столько матери и ребенка, сколько сиамских близнецов.
     - Может ли она говорить?
     - Она  не сказала  ни слова  за последние пару часов. Сегодня утром мы
поднимали ее  с постели  для взвешивания,  тогда она  сказала пару слов, но
ничего такого, что мы могли понять.
     - Вы взвешивали ее? Ну и что?
     Хьюз глубже сунул руки в карманы фартука и с печалью посмотрел на свою
умирающую пациентку.
     - Она ничего не потеряла в весе... но ничего и не приобрела. Чем бы ни
являлась эта  опухоль, а  питание она  берет непосредственно от нее. Каждый
грамм, на который она тяжелеет, она отбирает у Карен.
     - Приехала ли ее родители?
     - Приехали  сегодня утром.  Мать ее  в отчаянии.  Я сказал  ей, что мы
хотим попробовать  операцию, хотя  я, конечно,  ничего  не  говорил  ей  об
истории с  шаманами. Итак  они в ужасной ярости на меня, что я Карен еще не
прооперировал. Если  бы я  начал им рассказывать о древних индейцах, то они
наверняка бы сочли, что я полностью свихнулся.
     Я еще  раз посмотрел  на Карен  Тэнди, бледную  и молчаливую под своим
мерзким бременем.  Затем мы  вышли, чтобы  вернуться  в  кабинет  Хьюза  на
восемнадцатом этаже.
     - Вы  думаете, что  ее родители  дадут себя  убедить? -  спросил я.  -
Вопрос в  том, что  на все  это нам  будут нужны  деньги.  Нужно  заплатить
шаману, нужно  покрыть стоимость его перелета и отеля, я уже не говорю, что
случиться, если  в битве  он будет  ранен. Он очень бы хотел помочь, но мы,
ясновидцы, совершенно  не являемся  Рокфеллерами. Сомневаюсь,  что я мог бы
наскрести что-то больше, чем триста-четыреста "зелененьких".
     Хьюз сделал хмурое лицо.
     - В  обычных обстоятельствах госпиталь мог бы покрыть затраты, но я не
представляю себе,  чтобы власти  дали деньги на шамана. Нет, считаю, что ее
родители и  так имеют  право знать  все,  что  твориться.  Пусть  они  сами
принимают решение. В конце концов, речь идет о здоровье их дочери.
     - Вы хотите, чтобы я с ними поговорил?
     - Если  вы желаете.  Они остановились  у тетки  Карен, на  Восемьдесят
Второй. А  если у  вас будут  какие-то проблемы,  то скажите  им, чтобы они
позвонили мне. Я подтвержу, что вы действуете с моего разрешения и при моей
поддержке.
     - Хорошо. А что бы вы сказали, если бы я предложил дёрнуть по одной?
     - Неплохая  идея, -  Хьюз вытащил  свою бутылку  бурбона и  налил  две
солидные порции.  Я  сделал  внушительный  глоток.  Алкоголь  жег  горло  и
возбуждал после  мучительной поездки  в Олбени  и назад. Я сел поудобнее, я
Хьюз угостил меня сигаретой.
     С минуту мы молча курили. Наконец, я заговорил:
     - Доктор...
     - Говорите  мне просто  Джек. Этот госпиталь требует очень важных форм
обращения. У  пациентов появляется  больше доверия,  если все время говорят
всем: "мистер  доктор". Но  я не  думаю, что  вы нуждаетесь  в такого  рода
доверии.
     - Спасибо, Джек. Я Гарри.
     - Так лучше. Рад познакомиться, Гарри.
     Я потянул еще глоток бурбона.
     - Послушай,  Джек, -  начал я еще раз. - Думал ли ты когда-нибудь, что
мы собственно  делаем и зачем? Карен Тэнди я знаю немного лучше чем тебя. Я
иногда думаю,  почему, ко всем чертям, я ношусь в Олбени и назад ради кого-
то, кого я только что узнал.
     Джек Хьюз улыбнулся.
     - А как считаешь, не задает ли себе тот же вопрос каждый, кто помогает
людям? Я  сам ставлю себе этот вопрос раз по десять ежедневно. По отношению
ко врачам  люди считают,  что это  им положено.  Они приходят к тебе, когда
заболеют и  считают, что ты великолепен, но как только они себя почувствуют
лучше, то  ты перестаешь  их интересовать.  Некоторые пациенты  чувствуют к
тебе благодарность.  Ежегодно получаешь  от них  открытки на  праздники. Но
большая часть  пациентов не  узнала бы  меня, пусть  бы мы даже столкнулись
носами на улице.
     - Наверно, ты прав, - признался я.
     - Знаю,  что прав,  - ответил Джек. - Но в этом случае речь, наверное,
идет о  чем-то другом.  Меня он  интересует и по другим причинам. По-моему,
это что-то,  растущее в  Карен Тэнди,  представляет  целый  клубок  проблем
медицины и культуры.
     - Что ты этим хочешь сказать?
     Джек встал и подошел, чтобы сесть на стол рядом со мной.
     - Посмотри  на это дело с такой стороны, - сказал он. - Восхитительной
чертой американцев  является та,  что их  всегда считали  совершенно  новым
народом, свободным от угнетения, свободным от чувства вины. Но ведь с самой
минуты поселения  здесь белый  человек носит  встроенную в  совесть бомбу с
часовым механизмом.  В Декларации  Независимости ты  найдешь  даже  попытку
затушевать эту  вину. Помнишь? Джефферсон написал о "безжалостных индейских
дикарях, у которых единственным средством боя является убийство без разницы
людей любого  возраста, пола  и положения". С самого начала индеец считался
индивидуумом, которому  Создатель отказал  в каких  бы то  ни было  правах.
Чувство вины  постепенно уничтожило  чувство обладания  и принадлежности  к
нашей собственной стране. Это же не наша земля. Это земля, которую мы нагло
украли. Рассказываем  шуточки о  Пэтере Миньюте, покупающем Манхэттен за 24
доллара. Сегодня  такого рода  договор считается  кражей  в  прямом  смысле
слова, обманом  чистой воды.  К тому  же еще добавляется и дело Вундед Ни и
всех иных  случаев резни  индейцев. Мы  ничего не  можем с  этим сделать и,
наверное, даже и не должны пытаться, но не смотря на все это, мы всё же все
виновны.
     Я еще  не слышал его, говорящим с таким воодушевлением. Он затянулся и
стряхнул пепел со своих уже помявшихся брюк.
     - Именно поэтому-то это дело так интересно. И ужасающе, - заявил он. -
Если с  этим шаманом все действительно так, то впервые в истории белые люди
с полностью развитым чувством вины встречаются с краснокожим из первых дней
нашего  поселения.  Сегодня  мы  думаем  о  индейцах  совершенно  иначе.  В
семнадцатом веке  они были  дикарями и  стояли на  пути нашей потребности в
земле и нашей жадности. Сегодня, теперь у нас есть все, что нам нужно, и мы
уже можем  себе позволить и жалость и терпимость. Я вот заметил, что мы все
время думаем  только о  том, как уничтожить этого шамана, как биться с ним.
Неужели в нас нет к нему ни капли сочувствия?
     Я раздавил окурок сигареты.
     - Я чувствую сочувствие к Карен Тэнди.
     - Да,  - тут  же согласился  Джек. -  Это само собой разумеется. Она -
наша пациентка,  и ее жизнь оказалась в страшной опасности. Но разве к нему
ты ничего не чувствуешь?
     Удивительно, но  Джек Хьюз  был прав.  Я чувствовал  что-то. Маленькая
часть моего  ума хотела,  чтобы этот  шаман выжил.  Ведь если  бы был какой
способ сохранить  жизнь и  Карен Тэнди и ему, то я наверняка выбрал бы этот
способ. Я боялся его, его мощь и владение магией наполняли меня страхом, но
одновременно же  он был  чем-то вроде  героя из  легенды, и его уничтожение
означало бы  уничтожение части американской истории. Он был последним живым
памятником позорного  прошлого нашей страны, и убить его значило растоптать
последнюю искорку того духа, который дал Соединенным Штатам такие цветастые
и мистические  основы.  Он  был  представителем,  последним  представителем
истинной магии Америки.
     Именно в эту минуту зазвенел телефон. Джек снял трубку.
     - Хьюз слушает.
     Кто-то в трубке говорил что-то очень взволнованно. Джек наморщил лоб и
кивал головой.
     - Когда? Вы уверены? Пробовали ли ее открывать? Что это значит? Да или
нет?
     Наконец, он положил трубку на место.
     - Что-то плохое? - спросил я.
     - Не знаю. Дело в Карен. Мак-Ивой утверждает, что они не могут открыть
дверь. Что-то творится в ее комнате, а они не могут открыть двери.
     Мы выбежали  из кабинета  к лифту.  Там  уже  были  две  санитарки  со
столиком на  колесах,  полным  бутылочек  и  мисочек.  Мы  потеряли  ценные
секунды, прежде  чем они  сошли с дороги. Мы вошли, я нажал кнопку десятого
этажа и лифт начал спускаться.
     - К черту, что там могло случиться? - напряженно спросил я.
     - Кто знает... - Джек пожал плечами.
     - Надеюсь  только на  то, что шаман еще не может полностью располагать
своей силой,  - сказал  я. -  Потому, что если может, то можно считать, что
нас уже нет.
     - Не знаю, - ответил Джек. - Идем, мы уже на месте.
     Двери лифта  с шипением  раскрылись. Мы побежали по коридору к комнате
Карен. У дверей стоял доктор Мак-Ивой, два санитара и рентгенолог Селена.
     - Что случилось? - закричал Джек.
     - Она  осталась одна  всего на пару секунд, - объяснил Мак-Ивой. - Как
раз менялись санитары. И когда Майкл пытался войти назад, он не мог открыть
двери. Смотрите сами.
     Мы заглянули  внутрь через стекло двери. С удивлением я заметил, что в
постели Карен Тэнди осталась лишь смятая, сбитая в угол постель.
     - Там, - шепнул Джек, - В углу.
     Я изогнул голову и увидел Карен, стоящую у противоположной стены. Лицо
ее было  ужасающе бледным,  стянутые в  гротескной улыбке губы приоткрывали
оскаленные зубы.  Она склонилась  вперед под  тяжестью огромного, раздутого
пузыря на затылке, а ее длинная, белая госпитальная рубашка, разодранная на
плечах, приоткрывала иссохшие груди и торчащие ребра.
     - Господи Иисусе, - вырвалось у Джека. - Она еще и танцует.
     Он не  ошибался. Карен  медленно переступала  с ноги  на ногу в том же
неслышном ритме,  как и  недавно миссис  Герц. Казалось,  что она прыгает в
такт музыки беззвучного барабана или молчащей флейты.
     - Мы  должны попасть  внутрь, заявил  Джек. -  Она прикончит себя этим
подпрыгиванием.
     - Майкл,  Вольф, -  обратился Мак-Ивой  к санитарам. - Надо выбить эти
двери. Справитесь?
     - Попробуем,  мистер доктор, - ответил Вольф, коренастый молодой немец
с короткими,  по-военному подстриженными волосами. - Мне неприятно, что так
произошло, но я не отдавал себе отчета в...
     - Только выбейте эти двери, - бросил Джек.
     Оба санитара  отступили на  метр или  два и  вместе ударили  плечами в
двери. Они  треснули, полетели  щепки, лопнуло  стекло. Через неровную дыру
дунул необычно  холодный порыв  ветра, похожий на тот, который дул во время
нашего спиритического сеанса в жилище миссис Карманн.
     - Еще раз, - сказал Джек.
     Майкл и  Вольф снова  отступили и  врезали в  дверь опять. На этот раз
вырванные из  петель двери криво повисли, открывая проход. Хьюз пересек его
и  двинулся  прямо  к  колеблющейся  и  подпрыгивающей  на  коврике  Карен.
Огромный, набухший нарост трясся и дрожал при каждом ее движении. Выглядело
это так омерзительно, что меня даже затошнило.
     - Успокойся, Карен, - мягко сказал Джек Хьюз. - Вернись в постель.
     Карен повернулась на босой пятке и посмотрела на него. Так же, как и в
прошлый раз,  ее глаза  были чужие,  дикие, покрасневшие,  полные  ощущения
силы.
     Джек подходил  к ней  протягивая руки.  Она медленно  отступала, в  ее
глазах все  еще пылала ненависть. Нарост скрутился и дернулся, как мешок, в
котором брыкается овца.
     - Он...  говорит... что...  не... можешь...  - запинаясь  сказала  она
своим собственным голосом.
     Хьюз остановился.
     - Он говорит, что я что не могу, Карен?
     Она облизала губы.
     - Говорит... что... не... можешь... его... касаться...
     - Но,  Карен, - не уступал Джек. - Если мы не побеспокоимся о тебе, то
и он  не переживет. Мы делаем все, что можем для вас обоих. Мы уважаем его.
Хотим, чтобы он жил.
     Она отступила  еще на  шаг, сбросив  на пол  поднос  с  хирургическими
инструментам.
     - Он... тебе... не... верит.
     - Но  почему, Карен?  Разве мы  не сделали  все возможное,  чтобы  ему
помочь? Мы  же не  солдаты и не воины. Мы занимаемся лечением, как и он. Мы
не хотим его обидеть.
     - Он... страдает...
     - Страдает? Отчего?
     - У... него... болит... Он... страдает.
     - Почему у него болит? Что с ним случилось?
     - Он... не... знает... Страдает... Это... был... свет...
     - Свет? Какой свет?
     - Он... убьет... вас... всех...
     Неожиданно она  перестала колебаться.  Она закричала.  Крича упала  на
колени, царапая  и дергая  свой затылок.  Майкл и  Вольф подскочили к ней и
быстро перенесли  в постель.  Джек  Хьюз  приготовил  шприц  с  чем-то  для
успокоения и  не колеблясь вбил ей в вену руки иглу. Она постепенно стихла,
чтобы наконец  впасть в  нервный сон.  Все время  во  сне  она  металась  и
тряслась, а ее веки дрожали.
     - Это облегчает дело, - заявил Джек.
     - Какое дело? - удивился я.
     - Идем прямо к ее родителям и объясняем им точно все, что происходит с
их дочерью.  Вызываем этого шамана из Южной Дакоты и бьемся с этой бестией,
пока она не будет мертва.
     - И никакого чувства вины? - спросил я. - Никакого сочувствия?
     - Конечно  же, я  питаю живое сочувствие и имею чувство вины. И именно
потому, что они есть, я должен его ликвидировать.
     - Не понимаю.
     - Гарри, - сказал Джек. - Этот шаман страдает. Он не знает, почему, но
утверждает, что  это свет.  Если  ты  что-то  знаешь  по  гинекологии,  то,
наверное,  ты  слышал,  что  мы  никогда  не  просвечиваем  рентгеном  плод
роженицы, пока нет уверенности, что он мертв или является угрозой для жизни
матери. Все  это потому,  что при  каждом просвечивании  рентгеновские лучи
уничтожают клетки  в той области, на которую они направлены. У взрослых это
не имеет  никакого значения,  поскольку они  уже полностью  зрелы и  потеря
нескольких  клеток   с  последующим  их  восстановлением  им  нисколько  не
повредит. Если  же дело  касается эмбриона,  то потеря  одной  единственной
клетки может  значить, что  палец или даже целая рука или нога могут вообще
не развиться.
     Я перепуганно посмотрел на него.
     - Ты хочешь сказать...
     - Я хочу сказать, что мы залили его таким потоком рентгеновских лучей,
что при нем можно видеть до Форта Нокса в день густого тумана.
     Я посмотрел  на покрытый  сеткой жил  нарост, извивающийся  на затылке
Карен Тэнди.
     - Другими словами, - сказал я. - Это уже монстр. Мы деформировали его.
     Джек Хьюз покивал головой.
     На дворе снова падал снег.


     Глава 5. Во мрак.  

     Сам не  знаю, чего  я ожидал.  Не имею  понятия, как  должен выглядеть
современный шаман, но Поющая Скала скорее напоминал страхового агента, а не
чернокнижника, владеющего  древней магией индейцев. Когда утром он прилетел
из Сиу  Фоллс и  я вышел навстречу ему на Ла Гуардиа, он был одет в светло-
серый шерстяной  костюм, его  короткие  волосы  блестели  так,  будто  были
пропитаны маслом,  а на  его не  совсем орлином носу торчали очки в толстой
оправе. У  него была светлая кожа, блестящие глаза и больше морщин на лице,
чем это  можно было  бы ожидать  у белого  возрастом пятьдесят  лет.  Кроме
этого,  он   выглядел  совершенно   обычно   и   неинтересно,   как   любой
путешествующий бизнесмен.
     Я подошел к нему протягивая руку. Макушка его еле достигала его плеча.
     - Мистер Поющая Скала? Меня зовут Гарри Эрскин.
     - Приветствую.  Вы не должны обращаться ко мне "мистер". Одного Поющая
Скала достаточно.  Что за омерзительный полет, снежные бураны всю дорогу. Я
уже думал, что мы будем вынуждены приземлиться в Милуоки.
     - Мой автомобиль ждет нас у выхода, - сказал я.
     Мы забрали  багаж и вышли к паркингу. Затуманенное солнце растапливало
мягкий снег,  а в  воздухе ощущалось предчувствие весны. Ряд капель падал с
какого-то парапета на тротуар, и одна из них упала мне за шиворот.
     Я посмотрел вверх.
     - Как это получается, что они не падают на вас? - удивился я.
     - Я  шаман, -  вежливо объяснил  Поющая Скала. - Вы думаете, что капля
воды осмелилась бы по мне ударить?
     Я сунул чемоданы в багажник и мы сели в машину.
     - Вы любите кугуара? - спросил Поющая Скала.
     - Он очень удобен, - ответил я. - Да, люблю его.
     - У  меня такой  же, только  зеленый, -  заявил он. - Я езжу на нем на
рыбную ловлю во время уикэнда. Для работы же я использую Маркиза.
     - О...  - ответил  я. Оказалось,  что шаманские  дела в  резервации  в
последнее время идут совсем неплохо.
     По пути  из Ла  Гвардиа на  Манхэттен я  спросил Поющую Скалу, что ему
известно о случае Карен Тэнди.
     - Мне сказали, что какой-то древний шаман хочет возродиться вновь в ее
теле. - коротко ответил он.
     - И вы поверили в это без сомнения?
     - Почему  бы и нет... я видел и еще более удивительные вещи. Бегство в
другое время  - это  сильные  чары,  но  такие  случаи  известны.  Если  вы
говорите, что  это правда,  и доктор  Сноу говорит,  что это правда, то и я
склонен верить, что так оно и есть на самом деле.
     - Вы  понимаете, что все это дело надлежит хранить в строжайшей тайне?
- спросил я опережая какой-то грузовик и включая "дворники", чтобы очистить
переднее стекло от капель воды, вылетевших из-под задних колес грузовика.
     - Естественно.  И так  я бы  предпочел такого  не разглашать. У меня в
Южной Дакоте  хорошо процветающее  дело и  я не хотел бы, чтобы мои клиенты
подумали, что я возвращаюсь к обычаям дикарей.
     - Вы знаете также, что этот шаман чрезвычайно могуч?
     Поющая Скала покивал головой.
     - Он  и должен  быть могуч,  если  смог  перебросить  себя  через  три
столетия. Я  почерпнул немного  информации на  эту тему. Как оказалось, чем
больше временной  промежуток, через  который шаман  может себя перебросить,
тем сильнее должна быть его магия.
     - Может, вы узнали и что-то еще?
     - Немного,  но достаточно, чтобы сориентироваться, какие шаги я должен
предпринять. Наверно,  вы слышали  о Гиче  Маниту, Великом  Духе? Так  вот,
здесь мы имеем дело с духом, или маниту этого конкретного шамана. Видимо он
очень могуч, что означает, что даже его предыдущая жизнь, в 1650 году, была
четвертой или  пятой реинкарнацией. Видите, при каждом появлении на земле в
человеческом облике  Маниту обогащается силой и знанием. Когда же достигнет
седьмой или  восьмой реинкарнации,  то маниту  уже  готов,  чтобы  навсегда
соединиться с Гиче Маниту в чисто духовной форме. Это как бы диплом.
     Я сменил полосу движения.
     - В  европейском спиритизме  существует подобная концепция. Но я хотел
бы узнать, как можно победить такого маниту.
     Поющая Скала выловил из кармана небольшую сигару и закурил.
     - Не  утверждаю, что  это легко,  - заявил  он. -  Собственно, техника
заключается в  методе проб  и ошибок.  Но основной  принцип  таков:  каждое
магическое заклятие  можно обратить.  Его нельзя  сдержать. Оно  имеет свою
магическую инерцию,  и стараться  затормозить эту  инерцию - все равно, что
остановиться перед  несущимся экспрессом.  Но этот  поезд можно  обратить и
послать назад  тем же  путем, каким он прибыл. Нужна лишь достаточная мощь,
чтобы изменить его курс на сто восемьдесят градусов.
     - Это  может быть  проще,  чем  вы  считаете,  -  сказал  я.  -  Врачи
просвечивали рентгеном  этого шамана,  когда он  был в  стадии эмбриона,  и
вроде он был деформирован или искалечен.
     - Это  не имеет  значения, - ответил Поющая Скала. - Чары были брошены
тогда, когда он был еще цел и здоров, так что учитывается только это.
     - На самом ли деле вы способны его заставить покинуть Карен Тэнди?
     - Я  надеюсь. У  меня нет  достаточно силы, чтобы отослать его назад в
семнадцатый век.  Для этого  нужен очень  могучий и  опытный шаман - кто-то
намного сильнее  меня. Однако я смогу убрать его из ее тела, обратить назад
внутренний процесс развития и направить его кому-то другому.
     Я почувствовал неприятный холод.
     - Кому-то  другому? Вы  не можете  этого сделать.  Какой тогда смысл в
спасении жизни Карен Тэнди, если в этом случае мы убьем другого человека?
     Поющая Скала выпустил большое облако дыма из сигары.
     - Мне  неприятно, мистер  Эрскин. Я считал, что вы поняли, связанные с
этим проблемы. Иного способа не существует.
     - Но к кому тогда перейдет маниту?
     - Это может быть кто угодно. Вы должны отдать себе отчет, что он будет
биться за  свою жизнь.  Он решится  на каждого,  лишь бы тот был достаточно
податлив и слаб.
     Я вздохнул.  Неожиданно я  почувствовал, как  я ужасно  измотан.  Ведь
нелегко же  состязаться с кем-то, кто не знает понятия физической усталости
и кто бьется за свою жизнь.
     - Если  правда то,  что вы  говорите, Поющая Скала, то вам тогда лучше
сразу возвращаться в Южную Дакоту.
     Поющая Скала нахмурился.
     - Ведь  наверняка вы  не будете  возражать, если мы перенесем маниту в
какого-то бесполезного, какого-нибудь безнадежного наркомана, или бродягу с
Бауэри, или черного криминалиста.
     - Это исключено, Поющая Скала. До всего этого дошло только потому, что
одна раса  руководствовалась предубеждениями  относительно другой.  Если бы
голландцы не угрожали этому шаману тогда, в 1650 году, теперь он не угрожал
бы нам.  Нельзя оправдывать  того же  самого  греха  для  другого  расового
меньшинства. Мы только бы повторили зло.
     Индейский шаман в сером костюме с интересом посмотрел на меня.
     - Забавно  слышать такие  слова от белого человека, - заявил он. - Мой
отец и  дед, а  перед ними  прадед, все  оценивали белых  людей  одинаково:
лишенные совести  дьяволы с каменными сердцами. Сегодня, когда вы, наконец,
научили нас быть такими же как вы твердыми и безжалостными, сами вы теряете
эти черты.
     Шины кугуара шипели по мокрому асфальту. В машину снаружи попал желтый
луч солнца.
     - Что  же, может быть нам теперь легче, - заметил я. - У нас есть все,
чего мы хотели, и теперь мы можем себе позволить быть милосердными. Однако,
независимо от  причин, я  не могу  позволить переносить  маниту  в  кого-то
другого, независимо от его расы и того, насколько он бесполезен. Это просто
невозможно.
     - Хорошо,  - буркнул  Поющая Скала.  - Есть  еще и  другой  выход.  Но
предупреждаю заранее, что он намного более опасен.
     - Какой?
     - Подождать, пока шаман не покинет тело Карен Тэнди.
     - Ведь это же убьет ее! Она умрет!
     - В  общепринятом смысле  - да. Но ее собственный маниту, или дух, все
еще будет жить в этом шамане. Да, тогда ее еще удастся спасти.
     Тем временем  мы добрались до Манхэттена. Я замедлил ход и остановился
на красный свет.
     - Не понимаю.
     - Действительно,  это не  так-то и  просто, -  признал Поющая Скала. -
Когда шаман  появится на свет, появится и возможность физического контакта.
Мы можем  его задержать  при помощи  нечто  типа  решетки  и  воспользуемся
заклятиями. Тогда его можно заставить вернуть маниту Карен Тэнди.
     - Заставить его? - я был крайне удивлен. - Но как?
     - Призывая  мощь Гиче Маниту. Все менее важные маниту подчиняются мощи
Великого духа.
     - Но  разве он  не может  сделать то  же самое...  и убить вас, Поющая
Скала?
     Индеец задумчиво сосал конец сигары.
     - Есть риск, который я должен принять.
     - И вы его примете?
     - Если мне заплатят.
     - А сколько вам обычно платят?
     - За раз - двадцать тысяч долларов.
     - Хорошо,  - скривился  я. -  К вам  трудно иметь претензии. Если бы я
должен был рисковать своей жизнью, то я потребовал бы намного больше.
     - В  таком случае,  - сказал  Поющая Скала,  выбрасывая в  окно окурок
сигары. - Пусть будет тридцать тысяч.

     Решение принадлежало  родителям  Карен.  Никто  другой  не  был  бы  в
состоянии заплатить  за чары  Поющей Скалы  и никто  другой не  имел  права
выразить согласие  на их  использование. Я  отвез шамана  в свое  жилище на
Десятой Аллее,  чтобы он  принял душ  и выпил кофе, а сам позвонил к ним. Я
объяснил, кто я, и они пригласили меня на ленч. У меня была лишь надежда на
то, что  еда не  станет им комом в горле, когда они услышат, что предлагает
Поющая Скала.
     В час дня мы доехали до жилища миссис Карман. Утром уже был стекольщик
и вставил  выбитые во  время спиритического сеанса стекла. В комнате теперь
было тепло, уютно и элегантно, хотя в воздухе все еще висело напряжение.
     Джереми Тэнди  был сухим  светловолосым мужчиной около пятидесяти лет.
На нем  был темный костюм в стиле Никсона и безукоризненно белая рубашка. В
его лице  было что-то  от эльфа,  как и у Карен, но оно было более зрелым и
сформировано более твердыми и решительными чертами.
     Его  жена,  Эрика  Тэнди,  невысокая  и  стройная,  обладала  длинными
каштановыми волосами и удивительно большими глазами. Черное платье от Диора
украшали  контрастирующе  простые  золотые  украшения.  Меня  восхитили  ее
длинные блестящие ногти и часики Пиаже за 5000 долларов.
     Миссис  Карманн   вертелась  вокруг   и  пыталась   привести   нас   в
расслабленное состояние.  Но она  могла бы  и не  стараться. Атмосфера была
слишком напряженной,  чтобы любые  вежливые  разговоры  могли  хоть  что-то
изменить.
     - Меня  зовут Гарри  Эрскин. -  сказал я,  пожимая руку  Джереми Тэнди
настолько энергично,  насколько был  на это способен. - А это мистер Поющая
Скала из Южной Дакоты.
     - Достаточно просто Поющая Скала, - вставил шаман.
     Мы расположились  в креслах  и на диване, а Джереми Тэнди угостил всех
сигаретами.
     - Доктор Хьюз рассказал мне, что вы интересуетесь случаем моей дочери,
- сказал  он, -  но он  не объяснил,  кто  вы  и  чем  вы  занимаетесь.  Не
соизволили бы вы просветить меня ответом на эти вопросы.
     Я кашлянул.
     - Мистер  Тэнди... миссис  Тэнди. Многое  из того,  что я сейчас скажу
вам, покажется  высосанным из  пальца. Могу только уверить вас, что и я сам
вначале был  так же скептичен. Но доказательства настолько убедительны, что
каждый, кто познакомится с ними, изучая случай болезни вашей дочери, должен
будет согласиться, что именно такова вероятнее всего - не хочу использовать
слова "наверняка" - ее причина.
     Шаг за  шагом я  рассказал, как  Карен пришла ко мне, чтобы рассказать
свои сны,  как я нашел голландский парусник, как Амелия вызвала дух шамана.
Я объяснил, в чем заключается реинкарнация шаманов и что мы узнали во время
визита к  доктору Сноу.  Наконец, я рассказал о Поющей Скале, о том, что он
хочет попробовать и сколько это будет стоить.
     Тэнди бесстрастно  слушал. Время  от времени он делал глоток бренди из
бокала и  курил одну сигарету за другой, но кроме этого его лицо совершенно
не выдавало и следа эмоций.
     Когда я  кончил, он  выпрямился и  посмотрел  на  жену.  Она  казалась
ошеломленной и  шокированной.  Я  не  мог  иметь  к  ней  претензий.  Когда
рассказываешь обо  всем этом  холодно и  спокойно, все  это звучит на самом
деле фантастически.
     Джереми Тэнди склонился в мою сторону и посмотрел мне в глаза.
     - Хотите  меня надуть, не так ли? - жестко спросил он. - Если это так,
то скажите сразу и на этом закончим дело.
     Я покачал головой.
     -  Мистер   Тэнди,  я   отдаю  себе   отчет  в  том,  что  все  звучит
неправдоподобно, однако,  если вы позвоните доктору Хьюзу, то он скажет вам
то же  самое. Ну, и у вас есть железная гарантия того, что это не афера. Вы
не должны  платить ни  цента, пока  Карен не  выздоровеет. Если нет, то это
будет значить,  что Поющей  Скале не  повезло, тогда  деньги ему  всё равно
нужны не будут. Если он проиграет, то это вероятнее всего - смерть.
     Поющая Скала мрачно покачал головой.
     Джереми Тэнди  встал и  начал ходить  по комнате,  как  будто  пума  в
клетке.
     - Моя  дочь тяжело  больна, -  фыркнул он. - Говорят, что она умирает.
Потом говорят,  что она  должна родить  трехсотлетнего шамана. А затем еще,
что нужен  еще один  шаман, чтобы  избавиться от  этого, первого, и все это
будет мне стоить тридцать тысяч долларов.
     Он повернулся ко мне.
     - Чушь это или нет? - спросил он.
     Я старался не терять терпения.
     - Мистер  Тэнди, знаю,  что все это звучит как бред безумца. Но почему
бы вам  не поверить  доктору Хьюзу?  Он специалист  по новообразованиям. Он
знает об  опухолях больше,  чем я о метро в Нью-Йорке, а я путешествую им с
тех пор,  как ходил  под стол  пешком. Звоните.  Проверьте.  Но  только  не
теряйте времени,  потому что Карен умирает и никто не знает иного метода ее
лечения.
     Джереми Тэнди остановился и посмотрел на меня, склонив голову:
     - Вы хотите сказать, что это не шутка?
     - Я  говорю совершенно  серьезно. Спросите  миссис Карманн.  Она  тоже
видела это лицо на столе. Правда, миссис?
     Миссис Карманн утвердительно кивнула головой.
     - Это  правда, Джерри. Я видела все это своими глазами. Я доверяю вам,
мистер Эрскин. Поверь и ты ему, Джерри.
     Миссис Тэнди протянула руку и взяла за руку мужа.
     - Джерри,  дорогой, если  это единственный способ, то... мы должны это
сделать.
     Наступила тишина.  Поющая Гора  вытащил платочек и громко высморкался.
Мне  еще  никогда  не  приходило  в  голову,  что  индейские  шаманы  могут
использовать носовые платки.
     Наконец, Джереми Тэнди развел руками.
     - Согласен,  - сказал  он. -  Вы выиграли. Я хочу лишь иметь свою дочь
живой и  здоровой. Если  сможете так  сделать, то  дам вам шестьдесят тысяч
долларов.
     - Триста  тысяч хватит,  - заявил  Поющая Скала,  и, наверное,  именно
тогда Джереми Тэнди поверил, что маниту существует на самом деле.

     После ленча  я отвел  Поющую Скалу  в госпиталь  Сестер Иерусалимских,
чтобы  встретиться   с  доктором  Хьюзом.  Карен  все  еще  давали  сильные
успокаивающие средства,  а у  ее постели  непрерывно дежурил  санитар. Джек
забрал нас  с собой вниз, к ней, и впервые Поющая Скала увидел, против чего
он должен будет биться. Он остановился на надлежащем расстоянии и огорченно
посмотрел над хирургической маской.
     - Да-а, - присвистнул он. - Большая вещь.
     - Что вы об этом думаете, Поющая Скала? - нервно спросил Джек.
     - Отвечая  немного переделанной  цитатой из  старых вестернов, доктор,
отвечу, что  это чертовски сильная магия. Я видел много необычных вещей, но
такого...
     - Выйдем отсюда? - предложил доктор.
     Мы вернулись  в его  кабинет и сели. Поющая Скала вытащил из коробочки
на столе гигиеническую салфетку и старательно вытер лоб.
     - Ну и? - начал Джек. - Каков будет план действий?
     - Прежде  всего, я  считаю, что  времени почти  не осталось,  - заявил
Поющая Скала. - При таких размерах маниту мы должны быть готовы максимум на
завтра. Я  должен буду  начертить магический круг вокруг постели так, чтобы
этот шаман  не мог  его пересечь,  когда выйдет. Это должно его сдержать на
некоторое время,  и я  буду пытаться  связать его своими чарами. По крайней
мере у  меня есть такая надежда. Совершенно возможно, что его мощь позволит
ему перешагнуть  любой магический  круг, какой  я в  состоянии создать.  Не
знаю... и  не буду  знать, пока  он  не  появится.  Все  зависит  от  того,
насколько сильно  излучение подействовало  на  его  организм.  Оригинальное
заклятие, которое он использовал, чтобы возродиться, все еще так же сильно,
как и  тогда, в  1650 году.  Но каждые  новые чары,  которые  он  попробует
бросить, могут  быть ослаблены  тем, что  мы ему  сделаем. Хотя,  с  другой
стороны, может  даже и не будут. Нельзя на это надеяться. Не исключено, что
он будет еще больше желать мести, а его магия будет еще более страшной.
     - Вы нам не даете много надежды, - вздохнул Джек.
     - Не  могу, -  ответил Поющая  Скала. -  Это такая  же история,  как у
Давида с Голиафом. Если мне удастся попасть в него камнем из моей маленькой
пращи, то при большом счастье я смогу его свалить. Если же я промахнусь, он
раздавит меня.
     - Не  нуждаетесь ли  вы в  чем-то? -  спросил я. - Может, в магических
предметах?
     Поющая Скала покачал головой.
     - Все  принадлежности я привез с собой. Если бы можно было достать мой
чемодан из  вашей машины,  Гарри, то  я начал бы немедленно, с вычерчивания
магического круга. Это даст нам по крайней мере хоть какую-то защиту.
     Хьюз потянулся  к телефону  и попросил портье. Когда же тот явился, то
послал его вниз, в мою машину в подземном гараже, чтобы он принес чемодан.
     - Что  бы ни случилось, - предупредил Поющая Скала, - ни в коем случае
нельзя трогать  тела Карен  Тэнди, когда шаман покинет ее. Ни в коем случае
нельзя трогать  его. Если вы хоть чуть-чуть его сдвинете, то шанс, чтобы ее
маниту мог вернуться и оживить ее будет практически равен нулю.
     - А что будет, если шаман сам его передвинет? - спросил я.
     Поющая Скала сделал несчастное лицо.
     - Если это случится, то мы наверняка зря теряем время.
     - Не  понимаю только,  - вмешался в разговор Джек, - почему нельзя его
просто застрелить?  - Ведь  он в  конце концов человеческое лицо из крови и
плоти.
     - Это  уничтожило бы  все, что  мы пытаемся  сделать, -  заявил Поющая
Скала. -  Если его  застрелить, то  его дух  отправится туда,  что  индейцы
называют Страной Вечной Охоты. А также и дух Карен Тэнди и все другие духи,
которых  он  мог  собрать  в  своих  реинкарнациях.  Если  бы  мы  так  его
уничтожили, то  Карен Тэнди  была бы  безвозвратно потеряна.  Он овладел ее
маниту и только он может его освободить. Добровольно или под принуждением.
     - И,  скорее всего,  нет шансов, чтобы он сделал это добровольно?... -
спросил Джек.
     - Безнадежно, - ответил Поющая Скала.
     - А как вы оцениваете свои шансы вынудить его к этому?
     Поющая Скала задумчиво почесал подбородок.
     - Три процента, - ответил он. - И это - в самом лучшем случае.
     Вошел портье  с чемоданом.  Поющая Скала положил его на стол и открыл.
Насколько я  мог видеть,  он был  полон старых  волос,  костей  и  пачек  с
порошком.
     - Все в порядке, - сказал он. - Здесь есть все. Пойдемте чертить круг.
     Мы снова опустились в изолированную комнату Карен. Она лежала в том же
положении, что  и раньше,  бледная, с  раздутым наростом,  уже  достигающим
талии. Поющая Скала теперь не стал смотреть на нее. Он начал вытаскивать из
чемодана порошки и кости, ровно укладывая их на пол.
     - Хочу,  чтобы вы  запомнили, - заявил он. - Когда я уже начерчу круг,
его нельзя  касаться никоим  способом и  никоим методом нарушать. Вы можете
его пересекать,  но очень  осторожно, чтобы  за него  не  зацепиться  и  не
прервать. Нарушенный хотя бы минимально, круг уже бесполезен.
     - Отлично,  - согласился  Джек. -  Я прослежу,  чтобы любой,  кто сюда
ходит, имел бы постоянно это в виду.
     Поющая Скала  упал на  колени и  из бумажной  коробочки  начал  сыпать
красный порошок,  создавая круговую  полоску вокруг  постели. Потом  внутри
этого круга  он повторил  всю эту  операцию уже с белым порошком. На равных
расстояниях он  сложил побелевшие человеческие кости, бормоча над каждой из
них какие-то  заклятия. Затем  разложил вокруг  круга гирлянды человеческих
волос - старые скальпы из исторического тотема его рода.
     - Защити меня, Гиче Маниту, - молился он. - Гиче Маниту, услышь меня и
защити.
     Когда он  произносил эти  слова, я  почувствовал, как  холодная  дрожь
пробежала у  меня по  затылку. Карен в постели открыла один глаз и смотрела
на Поющую Скалу с холодной враждебностью.
     - Поющая Скала, - сказал я тихо, указывая пальцем.
     Индеец обернулся  и увидел  полный ненависти взгляд. Он нервно облизал
губы, а  затем обратился  к  Карен  спокойным,  хотя  и  полным  напряжения
голосом.
     - Кто ты? - спросил он. - Откуда прибываешь?
     Карен помолчала, а потом хриплым шепотом заговорила:
     - Я...  намного... более  могуч... чем...  ты. Твои...  чары...  не...
имеют...  для...   меня...  значения...   Вскоре...  я...  убью...  тебя...
маленький брат.
     - Но как же тебя зовут?
     -  Мое...  имя...  звучит...  Мисквамакус...  Вскоре...  я...  убью...
тебя... маленький... брат... с... равнин.
     Поющая Скала  нервно отступил,  всматриваясь в  открытый глаз.  И даже
тогда, когда  его прикрыло  веко, он  все еще  беспокойно  вытирал  руки  о
хирургический фартук.
     - В чем дело? - удивился я.
     - Это  Мисквамакус, -  прошептал он,  как будто боялся, что кто-то его
подслушает. -  Один из  известнейших и  сильнейших шаманов  во всей истории
индейцев.
     - Вы слышали о нем?
     - Каждый,  кто знает  что-то о  индейской магии,  должен был слышать о
нем. Даже сиуксы знали о нем еще давно, до того, как пришли белые люди. Его
считали величайшим из шаманов. Он поддерживал контакты с маниту и демонами,
которых ни один другой шаман даже не осмелился бы вызвать.
     - Что  это значит?  - спросил  Джек Хьюз.  - Разве  вы не можете с ним
биться?
     Лицо Поющей Скалы под хирургической маской было мокрым от пота.
     - Могу с ним биться, естественно. Но я не дал бы много за свою победу.
Мисквамакус вроде  мог навязывать  свою волю  древнейшим  и  грознейшим  из
индейских духов.  Существовали маниту  такие старые и враждебные, что когда
белые люди  прибыли в Америку, большинство родов знали их только из легенд.
Только Мисквамакус  вызывал их  регулярно, чтобы  они ему  служили. Если он
сделает это сейчас, здесь, то я не представляю себе, что может случиться.
     - Но  что могут  сделать духи? - удивился я. - Разве они могут обидеть
людей, которые в них не верят?
     - Конечно, - подтвердил Поющая Скала. - Если кто-то не верит, что тигр
его может  пожрать, то  это же  не удержит  тигра, не  так ли?  Вызванные в
физический мир, маниту обладают физической силой и физически существуют.
     - Господи Иисусе, - выдавил из себя Джек Хьюз.
     Поющая Скала громко шмыгнул носом.
     - Это  бесполезно. Эти  демоны не имеют ничего общего с христианством.
Христианские дьяволы  могут бояться  креста и освещенной воды, эти же будут
смеяться над этим и плевать в освященную воду.
     - Этот  круг, -  я указал на круг из порошка и костей. - Сдержит ли он
его?
     Поющая Скала отрицательно покачал головой.
     - Не  думаю. Во  всяком случае, не больше нескольких минут. Может, это
даст мне  немного времени, чтобы бросить на него несколько заклятий. Однако
Мисквамакус был  одним из  лучших специалистов по магическим кругам. Он мог
создавать такие,  которые сдержали бы страшнейших из духов. Это сильнейший,
который я  только мог  создать. Он  же наверняка  разорвет его без малейших
хлопот.
     - Я  беспокоюсь о Карен, - вмешался Джек. - Если здесь, в этой комнате
должна произойти великая битва чернокнижников, то переживет ли она ее?
     - Доктор  Хьюз, -  ответил Поющая  Скала. -  В этом положении мы можем
выиграть все  или ничего. Если выиграю битву я, она переживет. Если нет, то
нет никаких  гарантий, что  переживет хоть кто-то. Шаман, такой могучий как
Мисквамакус, может  без труда убить нас всех. Кажется, вы не понимаете, чем
являются демоны.  Когда я  говорю, что они могут, то это не значит, что они
могут спортивно  побороть  человека.  Выпущенные  из  бездны,  без  всякого
контроля, они  способны сравнять  с землей  этот госпиталь,  этот квартал и
даже весь город.
     - Вы преувеличиваете, - не сдавался Джек.
     Поющая Скала  вместо ответа  еще раз  проверил свой  магический круг и
вывел нас из комнаты. В коридоре мы сняли маски и развязали фартуки.
     - Могу  сказать только  одно: подождем  и увидим,  - подвел  черту под
ситуацией Поющая Скала. - А сейчас я охотно увидел бы то, что можно съесть,
и пиво. Есть ли в этом госпитале какой-нибудь буфет?
     - Идемте  со мной,  - предложил  Джек. -  Перед нами  долгая ночь. Нам
нужно набрать топлива и побольше.
     Я посмотрел на часы. 17.15. Завтра в это время мы уже будем знать, кто
победил. Если  не мы,  то я  не мог себе и представить, что принесут 17.15.
времени во вторник вечером.

     Когда мы вернулись из буфета, в кабинете нас уже ждал лейтенант Марино
из полиции  Нью-Йорка. Он  терпеливо сидел  сложив руки  на коленях,  а его
подстриженный "ежиком" волосы торчали во все стороны, как у Микки Спиллейна
до еженедельного визита к парикмахеру.
     - Приветствую  вас, мистер  Эрскин, -  сказал  он,  поднимаясь,  чтобы
подать мне руку.
     - Что-нибудь стряслось, лейтенант? - недоверчиво спросил я.
     - Да  так, кое-что.  А вы,  наверное, доктор  Хьюз? -  обратился он  к
Джеку. - Лейтенант Марино, - он взмахнул своим удостоверением.
     - Это Поющая Скала, - представил я индейца.
     - Рад  с вами  познакомиться, -  ответил лейтенант  Марино. Все вокруг
стали пожимать друг другу руки.
     - Какие-то хлопоты, лейтенант? - спросил я.
     - Да, и еще какие. Знаете ли вы Амелию Крузо и Стюарда Мак-Артура.
     - Конечно. Это мои старые друзья. А что-то случилось?
     - Они мертвы, - заявил лейтенант Марино. - Утром у них вспыхнул пожар,
в Вилледже. Оба они сгорели.
     Я оцепенел.  Весь дрожа,  я нашел кресло и сел. Джек Хьюз вытащил свою
бутылку бурбона  и налил  мне порцию.  Я сделал  большой глоток.  Лейтенант
Марино сунул мне в руку зажженную сигарету. Я чувствовал сухость во рту и с
трудом владел своим голосом.
     - Боже,  это страшно,  -  с  большим  трудом  выдавил  я.  -  Как  это
случилось?
     - Не  знаем, -  Марино пожал плечами. - Я думал, что вы можете об этом
что-то сказать.
     - Как это? Что я должен знать? Я ведь только от вас это и узнал.
     Детектив склонился и спросил конфиденциальным тоном.
     - Мистер Эрскин, в субботу утром пожилая дама по фамилии Герц упала со
ступеней и  умерла. Сегодня у нас понедельник. Еще два человека погибают от
довольно необычного  случая в  своем жилище. Все эти лица имеют между собой
что-то общее:  все они  ваши друзья.  Не считаете  ли вы,  что  я  поступаю
неверно, проводя обычный сбор информации?
     Я выпрямился в кресле. Мои ладони дрожали, как у паралитика.
     - Вы правы. Но у меня есть свидетель, который может подтвердить, где я
был сегодня утром. Я был на Ла Гвардиа, чтобы встретить там присутствующего
здесь Поющую Скалу, прилетевшего из Южной Дакоты.
     - Правда ли это? - обратился лейтенант к индейцу.
     Поющая Скала  кивнул головой.  Казалось, что  он о  чем-то думал и мне
хотелось бы узнать, о чем именно.
     - Хорошо,  - Марино  встал. -  Это все,  что я  хотел бы знать. Мне не
приятно, что я принес плохие вести.
     Он хотел выйти. но Поющая Скала схватил его за руку.
     - Лейтенант,  - спросил он, - Знаете ли вы точно, что случилось с теми
людьми?
     - Трудно  сказать. Огонь  вспыхнул моментально, скорее как бомба, а не
как пожар.  Оба тела  обуглены. Теперь  мы проверяем,  нет ли в золе следов
каких-нибудь взрывчатых  веществ, но наверняка мы ничего не найдем. Там нет
никаких уничтожений,  типичных для  ударных волн.  Может,  какая-нибудь  не
типичная электрическая авария. Результаты мы узнаем дня через два-три.
     - Ясно, лейтенант, - сказал тихим голосом Поющая Скала. - Благодарю.
     Марино задержался у двери.
     - Мистер  Эрскин, я  был бы  на самом деле благодарен, если бы вы день
или два  не выезжали  из города. Мне хотелось также знать, как можно с вами
связаться на случай, если появятся какие-нибудь новые проблемы.
     - Естественно, - обещал я. - Я буду поблизости.
     Когда же он только вышел, Поющая Скала положил мне руку на плечо.
     - Гарри,  - сказал  он. -  Мне неприятно.  Но теперь  мы знаем  точно,
против чего мы бьемся.
     - Не думаешь же ты...
     - Нет,  не думаю,  - заявил  он. -  Я  знаю.  Твои  друзья  рассердили
Мисквамакуса, вызывая  его во  время  этого  вашего  сеанса.  Он  появился,
вероятнее всего,  лишь для того, чтобы узнать, кто осмелился вызвать его из
бездны. Призвать  же такой огонь для него не представляет никакого труда. В
магии  равнин  он  называется  "молния-которая-видит",  поскольку  попадает
только в тех, кого шаман хочет убить.
     - Но  ведь Гарри  тоже участвовал в сеансе, - заметил Джек Хьюз, морща
брови. - Почему тогда Мисквамакус не поступил с ним так же, как с ними?
     - Из-за  меня. -  объяснил Поющая  Скала. -  Может, я  и не сильнейший
шаман в истории, но амулеты защищают меня от таких простых чар. Так же, как
и тех,  кто является  моими друзьями  или находится  поблизости. Можно  еще
допустить, что  Мисквамакус не  в состоянии  пока развить  всю свою  магию,
поскольку он еще полностью не возродился. Но это, конечно, только догадки.
     - Это  невероятно, - заявил Джек. - Мы живем в век техники, а какие-то
типы древности  в четыреста  лет могут огненным взрывом поразить кого-то на
расстоянии пару  миль отсюда,  в  Вилледже.  Что,  ко  всем  чертям,  здесь
творится?
     -  Творится   магия,  -  ответил  Поющая  Скала.  -  Настоящая  магия,
создаваемая так,  как человек  использует свое  окружение - скалы, деревья,
воду, землю,  огонь и  небо. А также использующая духов, маниту. Сегодня мы
уже забыли,  как все  это вызвать  себе  на  помощь.  Забыли,  как  бросать
истинные взгляды.  Но ведь  все это еще можно делать. Духи все еще там, где
они были, готовые прибыть на вызов. Столетие для них - то же самое, что для
нас наносекунда. Они бессмертны и терпеливы, но они и могучи, и голодны.
     Нужно много  силы и  отваги, чтобы  вызвать их из бездны. И еще больше
сил, чтобы отослать их назад и закрыть ворота, через которые они проходят.
     - Знаешь  что, Поющая  Скала, -  буркнул Джек.  - Когда ты так все это
говоришь, то по мне всему на самом деле дрожь проходит.
     Поющая Скала спокойно и внимательно посмотрел на него.
     - У  вас есть все причины, чтобы чувствовать эту дрожь. Это, вероятно,
сильнейший источник дрожи, который когда-либо имел место.


     Глава 6. Над тьмой.  

     Поющая Скала  и я  решили, что  мы всю  ночь по  очереди будем бдить у
Карен Тэнди.  Мы оба  согласились, что  Джек Хьюз  должен остаться у себя и
хорошо выспаться. Если нам удастся вернуть Карен Тэнди ее маниту, то он нам
будет нужен  как можно более свежим и отдохнувшим, чтобы успешно справиться
с возможными проблемами возвращения жизни девушке.
     Мы заняли конурку рядом с комнатой Карен и, когда Поющая Скала спал, я
сидел на  столике в  коридоре и  наблюдал за  всем через  стекло в закрытой
двери. Внутри  дежурил санитар  -  на  случай,  если  бы  она  нуждалась  в
медицинской помощи. Но мы предупредили его, что как только он увидит что-то
необычное, так он тут же должен лупить в дверь и звать меня.
     Мне удалось найти в библиотеке госпиталя книгу доктора Сноу о Хидачах,
поэтому я  и читал  ее в  холодном свете  неоновых ламп. Текст был довольно
сухо написан,  но было  видно, что автор является великолепным специалистом
по магии шаманов.
     Около двух  часов утра мои веки начали слипаться. Я чувствовал, что не
хочу больше  ничего, кроме  горячего душа,  солидной порции  виски и десяти
часов сна.  Я немного  повертелся на столике, чтобы прогнать сонливость, но
через минуту расслабился и начал видеть все как в тумане.
     Наверно, бессознательно я вздремнул. У меня был сон. Мне казалось, что
меня окружает  теплая, влажная  тьма, но она не душит и не вызывает страха.
Мне было  удобно, как  в лоне  матери, а  тьма давала мне силу и питание. Я
чувствовал, что  я жду,  пока что-то  не случится,  пока не  придет  нужный
момент. Когда  же он  придет, то  я должен буду выйти из этой теплой тьмы в
холодное, неизвестное место, ужасающее и чуждое.
     Меня разбудил  страх. Я  тут же посмотрел на часы. Я спал, наверно, не
более пяти-десяти  минут. Я  встал, чтобы  через стекло заглянуть в комнату
Карен. Она  лежала в  постели, укрытая покрывалом, скрывающим большую часть
ее омерзительного  горба.  Она  все  еще  была  без  сознания,  а  ее  лицо
напоминало череп  трупа. Фиолетовые  тени окружали  глаза, глубокие морщины
бежали по  щекам. Казалось,  что она  уже находится на грани смерти. Только
поблескивающие   стрелки    щитов   контрольно-диагностической   аппаратуры
показывали, что в ее теле все еще тлеет жизнь.
     Майкл,   санитар,    сидел   по-турецки,   читая   карманную   научно-
фантастическую книжку  под названием  "Девушка с зеленой планеты". Я охотно
поменялся бы с ним, отдав ему академическую монографию о жизни хидачей.
     Я вернулся  на свой  твердый столик.  Поющая  Скала  должен  был  меня
сменить в три часа утра. Я уже не мог дождаться этого. Я закурил сигарету и
начал крутить  мельницу пальцами.  В это  время суток человеку кажется, что
мир опустел,  а он  остался один  в таинственный  час, когда  замедляется и
исчезает ритм сердца, а каждое более глубокое дыхание затягивает его вглубь
бездонного колодца ужасных снов и кошмаров.
     Я докурил и погасил сигарету, затем снова взглянул на часы. Было 2.30.
Вечер уже  давно миновал,  а утро  было еще  далеко.  Не  знаю  почему,  но
перспектива встретить  Мисквамакуса ночью  ужасала меня намного больше, чем
возможная схватка  с ним  днем. Ночью  чувствуется, что  злые духи  охотнее
отвечают на  вызов, и  даже  обычная  тень  или  одежда,  странным  образом
сложенная на  спинке кресла,  могут  начать  свою  собственную,  враждебную
жизнь.
     Еще ребенком  я страшно боялся ходить ночью в ванную. Ведь это значило
пройти мимо  открытых дверей гостиной. Я боялся, что ночью, когда свет луны
искоса падает  через жалюзи, я увижу молчаливых людей, неподвижно сидящих у
стола. Неморгающих,  неподвижных, бессловесных. Предыдущие обитатели, давно
уже умершие,  неестественно рассаженные  на креслах,  которые  когда-то  им
принадлежали.
     И теперь  у меня  было такое  же ощущение.  Я поглядывал в обе стороны
длинного пустого  коридора, чтобы проверить, не двигается ли вдали какое-то
невыразительное очертание.  Я присматривался  к дверям,  не открывается  ли
медленно  какая-нибудь   из  них.   Ночь  -   это   королевство   магии   и
чернокнижников, а  карты Тарота  предостерегли меня  перед ночью, смертью и
людьми, которые  бросают злые чары. Теперь же я как раз и стоял лицом перед
всей этой троицы.
     В 2.45  я  закурил  очередную  сигарету  и  медленно  выпустил  дым  в
абсолютную тишину  пустого  коридора.  В  эту  пору  даже  лифты  перестали
двигаться, а  толстые ковры  приглушали шаги  ночной смены. В этот момент я
мог даже  быть единственным  оставшимся человеком  в мире, и подпрыгивал от
страха каждый раз, когда переступал с ноги на ногу.
     Измученный, я  начал думать,  а реально ли все происходит, или я может
только воображаю это все или сплю. Ведь если Мисквамакуса не существует, то
откуда мне  известно его имя и что собственно я здесь делаю, неся одиночную
стражу в  госпитальном коридоре?  Куря, я попытался прочитать еще страничку
книги доктора Сноу; но от усталости буквы слипались у меня перед глазами.
     Наверно, тихий  писк передвигающейся  по  стеклу  кожи  заставил  меня
посмотреть на  двери комнаты  Карен Тэнди именно в эту минуту. Тихий, почти
неслышный звук, как будто кто-то в отдалении чистил серебряные ложки...
     Я даже  подскочил. К стеклу в дверях было прижато страшно искривленное
лицо. Глаза  выходили из орбит, а обнаженные зубы раскрывались в беззвучном
вое.
     Длилось это  максимум секунду,  потом я  услышал глухой  всплеск и все
стекло залилось  кровью. Струйка  густой красной  жидкости брызнула даже из
дырки для ключа и потекла по дверям.
     - Поющая  Скалааа! -  завопил я,  вбегая в  конуру рядом.  Я ударил по
выключателю. Заспанный  шаман  еще  сидел  на  постели,  но  в  его  широко
раскрытых глазах уже отражались ожидание и страх.
     - Что  случилось? -  бросил он.  Он молниеносно  поднялся и  выбежал в
коридор.
     - Там  было лицо  за стеклом,  только на  секунду. А потом уже ничего,
только кровь.
     - Он  вышел, -  заявил Поющая Скала. - Или вскоре выйдет. Через стекло
же ты наверняка видел санитара.
     - Санитара? Но что, к дьяволу? Что Мисквамакус с ним сделал?
     - Это  старые индейские  чары. Вероятнее  всего он вызвал духов тела и
вывернул его на левую сторону.
     - Вывернул его?
     Поющая Скала  не обращал  на меня  внимания. Он быстро вернулся в нашу
конуру и  открыл чемодан. Он вынул свои амулеты и кожаный бурдюк с какой-то
жидкостью. Один  из амулетов  - дикое  лицо из меди на ремешке - он повесил
мне на  шею. Затем посыпал каким-то красноватым порошком мои волосы и плечи
и, наконец, коснулся меня в районе сердца концом длинной, белой кости.
     - Теперь  ты защищен.  В границах разумного, - заявил он, - По крайней
мере не кончишь так, как Майкл.
     - Поющая  Скала, -  сказал я.  - Я  считаю,  что  у  нас  должен  быть
пистолет. Знаю,  что если застрелим Мисквамакуса, то Карен Тэнди умрет, но,
в конце концов, у нас может и не быть выбора.
     - Нет.  - Поющая  Скала решительно  покачал головой.  -  Если  мы  его
застрелим, то его маниту будет нас преследовать до конца нашей жизни, чтобы
отомстить. Только магией его можно победить навсегда. Он никогда не будет в
состоянии вернуться.  И к  тому же,  в случае  чар пистолет  намного  более
опасен для  стреляющего, чем  для того,  в кого  из  него  стреляют.  Идем,
времени у нас уже нет.
     Мы снова  подошли к  дверям комнаты  Карен Тэнди.  Кровь частично  уже
схлынула со  стекла, но  мы видели  только свет  ночной лампы,  алый  после
прохождения через залитое кровью стекло.
     - Гиче  Маниту, охраняй нас. Гиче Маниту, охраняй нас, - ворчал Поющая
Скала, нажимая на ручку двери.
     За дверьми  лежало что-то  влажное и бесформенное. Поющая Скала видимо
сильно толкнул  двери, чтобы  убрать это  с пути.  Кроваво-красный  кипящий
холмик, пронизанный  артериями, жилами  и кишками  - вот  что  осталось  от
Майкла. В  комнате вздымался тошнотворный запах блевотины и фекалий, а ноги
скользили по  полу. Я  посмотрел только  один раз  и почувствовал,  что мне
становится дурно.
     Везде была  кровь -  на стенах, на постели, на полу. Среди всего этого
хаоса лежала  Карен Тэнди,  извиваясь под  прикрытием,  как  большой  белый
червяк, пытающийся выбраться из кокона.
     - Уже  скоро,  -  прошептал  Поющая  Скала.  -  Наверное,  она  начала
бросаться и Майкл пытался ей помочь. Потому Мисквамакус и убил его.
     Усилием воли  успокаивая подходящий  к  горлу  желудок  я  наблюдал  -
перепуганный, но  и увечённый зрелищем - как огромный нарост на шее девушки
начинает извиваться и кидается в разные стороны.
     Он был  так огромен, что тело девушки под ним казалось тенью, лишенной
тела. Худые  руки и  ноги взлетали  в воздух,  сотрясаемые  дикими  рывками
яростной бестии, рождающейся из ее шеи.
     - Гиче  Маниту, дай мне силы. Приведи ко мне духа тьмы и дай мне мощь.
Гиче Маниту,  услышь мой вызов, - бормотал Поющая Скала. Своими магическими
костями он  рисовал в воздухе сложные фигуры и сыпал вокруг порошком. Запах
сушеных трав смешивался с острой вонью крови.
     Неожиданно меня  охватило необычное  ошеломление, как  будто я глотнул
веселящего газа у дантиста. Все вокруг было удивительно нереальным, а я сам
далеким  и   чужим,  как   будто  смотрящим   только  моими  глазами,  а  в
действительности подвешенным  где-то в  далекой тьме.  Поющая Скала схватил
меня за руку и удивительное ощущение исчезло.
     - Он  уже бросает чары, - шепнул шаман. - Он знает, что мы здесь и что
мы  попытаемся   с  ним   помериться  силами.   Он  будет  создавать  много
удивительного  в   твоем  мозгу.  Он  может  сделать  так,  что  ты  будешь
чувствовать себя  так, как  будто тебя на самом деле нет. Он как раз только
что сделал  так. Он может возбудить чувство страха, отчаянного одиночества,
желания самоубийства.  У него  есть мощь,  чтобы сделать так. Но это только
иллюзии. На  самом деле  нам нужно  обращать  внимание  только  на  маниту,
вызываемые им, поскольку они почти непобедимы.
     Тело Карен Тэнди перемещалось с одного края постели на другой. Она уже
мертва, подумал  я. Время  от времени ее рот открывался и хватал воздух, но
лишь потому, что извивающийся на ее спине нарост сдавливал ее легкие.
     Поющая Скала сжал мою руку.
     - Смотри, - тихо сказал он.
     Белая шкура  в верхней  части нароста  напряглась,  как  будто  кто-то
выдавливал ее  изнутри пальцем  и выдавливал все сильнее, пытаясь пробиться
наружу. Я  стоял, как окаменелый, я не чувствовал ног и мне казалось, что я
через секунду  рухну  на  пол.  Я  смотрел  полубессознательно,  как  палец
сгибается и толкает в безумной попытке выйти.
     Наконец, длинный  ноготь пробил  шкуру, и из отверстия хлынула желтая,
водянистая жидкость,  смешанная с  кровью. Разнеслась  резкая, острая  вонь
гниющих рыб.  Опухоль на  затылке Карен  уменьшилась  и  сморщилась,  когда
родовые воды Мисквамакуса изверглись наружу.
     - Звони  Хьюзу. Гони  его сюда  как можно  скорее, -  приказал  Поющая
Скала.
     Я пошел  к аппарату  на стене,  обтер его  от крови  носовым платком и
набрал номер. Голос телефонистки был настолько спокойным и равнодушным, как
будто доносился из иного мира.
     - Моя  фамилия Эрскин. Не можете ли вы вызвать доктора Хьюза в комнату
мисс Тэнди?  И как можно скорее. Прошу ему передать: это уже началось и что
все это срочно.
     - Конечно.
     - Позвоните ему как можно скорее. Заранее благодарен.
     - К вашим услугам.
     Я снова  посмотрел на  мерзкую сцену,  разыгрывающуюся на  постели. Из
отверстия в  шкуре высунулась  смуглая рука,  разрывая  все  больше  стенки
опухоли, лопающиеся с треском раздираемого пластика.
     - Нельзя  ли сейчас  что-то сделать?  - шепнул я Поющей Скале. - Ты не
можешь бросить чары, прежде чем он выйдет наружу?
     - Нет,  - ответил  он. Он был очень спокоен, хотя его напряженное лицо
показывало, что  и он тоже боится. Он держал наготове свои кости и порошки,
но его руки дрожали.
     Разрыв длиной  в треть  метра появился, начинаясь от затылка Карен. Ее
лицо было  теперь бледным  и мертвым,  покрытым засохшей  кровью  и  липкой
желтой жидкостью.  Было трудно  поверить, что  ей еще может удастся вернуть
жизнь. Она  казалась настолько истощенной и искалеченной, насколько сильным
и злым было создание, вылезающее из нее...
     Из разрыва  высунулась вторая  рука. Потом  из расширившегося  разрыва
медленно вынырнули  голова и  торс. Я  почувствовал холодную  дрожь страха,
видя то  же лицо,  которое появилось на вишневой поверхности стола. Это был
Мисквамакус, древний шаман, возрождающийся к жизни в новом мире.
     Его длинные  черные волосы  облепили череп.  Глаза его были закрыты, а
медная кожа  блестела от  воняющих родовых  вод. Пленки  были налеплены  на
выдающийся нос и высокие кости скул, нити слизи свисали с губ и подбородка.
     Поющая Скала  и я,  мы оба стояли, когда шаман сорвал сморщенную шкуру
опухоли со  своей обнаженной,  блестящей груди.  Потом поднялся  на руках и
освободил бедра.  Гениталии его  были набрякшими,  как у  младенца мужского
пола, но  был виден  волосяной покров  паха, прилипший  к животу, покрытому
шрамами.
     С омерзительным  хлюпаньем,  как  при  вытягивании  галоши  из  грязи,
Мисквамакус вырвал  одну ногу.  Потом другую.  Тогда мы увидели, какой вред
был нанесен  ему  рентгеновскими  лучами.  Ноги  его  не  были  сильными  и
мускулистыми, а  обе  кончались  ниже  колен  маленькими,  деформированными
ступнями,  с   бесформенными,  карликовыми  пальцами.  Современная  техника
искалечила шамана еще до того, как он покинул лоно.
     Постепенно, все  еще не  открывая  глаз,  Мисквамакус  отодвинулся  от
разорванного тела  Карен Тэнди.  Он схватился  за поручень  кровати и  сел,
опуская свои  карликовые ноги. Он громко втянул воздух в легкие, еще полные
родовых вод. Белая флегма свисала у него с уголка губ.
     Сейчас я  жалел только  о том,  что у меня нет оружия, чтобы развалить
эту пародию  на куски.  Но я знал его магическую мощь и знал, что это бы не
помогло. Мисквамакус тогда преследовал бы меня до конца жизни, а после моей
смерти его маниту страшно бы отомстил моему.
     - Нуждаюсь в твоей помощи, - спокойно сказал Поющая Скала. - Во всяком
случае, когда  брошу заклятие,  сильно сконцентрируйся и думай о его удаче.
Нас двое, может, сможем его удержать.
     Искалеченный Мисквамакус, будто услышав нас, открыл сначала один глаз,
потом другой  и посмотрел  на нас  с пробуждающей холод смесью любопытства,
презрения и  ненависти. Потом  он посмотрел  на пол,  на магический круг из
разноцветных порошков и костей.
     - Гиче  Маниту! - громко вскричал Поющая Скала, - Услышь меня теперь и
пошли на  помощь мне  свою мощь, - он переступал с ноги на ногу, танцевал и
чертил костями  фигуры в  воздухе. Я  старался сконцентрироваться  на удаче
заклятия, как он меня просил. Но мне тяжело было оторвать глаза от мрачной,
неподвижной фигуры на постели, мстительно смотрящей на нас.
     - Гиче  Маниту! -  взывал Поющая  Скала. -  Пошли  своих  посланцев  с
замками и  ключами. Пошли  своих стражников  и надсмотрщиков.  Сдержи этого
духа, свяжи  Мисквамакуса. Замкни  его за  решетку и закуй в цепи. Заморозь
его ум и сдержи его чары.
     Он начал  декламировать длинную  индейскую  инвокацию,  которой  я  не
понимал, но  я молился  и молился,  чтобы его  заклятия сделали свое дело и
магические силы связали возрожденного шамана.
     Удивительное ощущение  начало просачиваться  в мой  мозг - впечатление
того, что все, что мы делаем, это глупо и бесполезно, что наилучшим выходом
будет оставить  Мисквамакуса одного, чтобы он делал то, что захочет. Он был
настолько сильнее нас, насколько мудрее нас. Мне показалось, что нет смысла
продолжать  борьбу,  что  достаточно,  если  он  вызовет  одного  из  своих
индейских демонов, и мы оба, я и Поющая Скала погибнем ужасной смертью.
     - Гарри,  - засопел Поющая Скала. - Не впускай его в свой мозг. Помоги
мне... я нуждаюсь в твоей помощи!
     С усилием  я попытался  оттолкнуть волны безнадежности, заливающие мой
мозг. Я  посмотрел на  Поющую Скалу. Я увидел пот, струившийся по его лицу,
вырытые на его щеках глубокие борозды усилия и напряжения.
     - Помоги мне, Гарри, помоги мне!
     Я посмотрел  на мрачное,  ужасное создание,  восседающее  на  ложе.  Я
попытался парализовать  его, концентрируя даже малейшую частицу своей воли.
Мисквамакус поглядывал  на меня  своими стеклянными  желтыми глазами, будто
вызывая меня  встать против  него. Я  старался  игнорировать  свой  ужас  и
сделать его  неподвижным психической  атакой. Ты беспомощен, думал я, ты не
можешь двигаться,  ты не  можешь бросить  свои  чары.  Но  дюйм  за  дюймом
Мисквамакус начал  сползать с  постели. Все время он не спускал с нас глаз.
Поющая Скала  сыпал порошки  и стучал  костями, но  что бы он ни делал, все
это, казалось,  не производило  ни малейшего впечатления. Шаман тяжело упал
на пол  и присел  на свои ужасные микро-ножки внутри магического круга. Его
лицо было маской бесстрастной ненависти.
     Медленно,   по-обезьяньи    используя   руки,   чтобы   передвигаться,
Мисквамакус приблизился  к кругу.  Если это  его не  сдержит, подумал  я, я
смотаюсь через  эти двери и буду на полпути к канадской границе прежде, чем
кто-то попытается обвинить меня в трусости.
     Голос же Поющей Скалы был все выше и пискливее:
     - Гиче Маниту, сдержи Мисквамакуса подальше от меня! - кричал он. - Не
позволь ему покинуть круг чар! Запри его там и закуй!
     Мисквамакус застыл  и враждебным  взглядом смерил  магический круг. На
мгновение показалось, что сейчас он пройдет над ним и кинется на нас, но он
застыл, присев  на бедра  и вновь  закрыл глаза.  Мы  помолчали,  с  трудом
приводя дыхание в порядок. Наконец, Поющая Скала заявил:
     - Мы задержали его.
     - Это значит, что он не может выйти?
     - Нет.  Он может пересечь круг без труда, но еще не сейчас. Он все еще
слаб. Он отдыхает, чтобы набраться сил.
     - Но сколько времени ему нужно на это? Сколько времени осталось нам?
     Поющая Скала смерил Мисквамакуса внимательным взглядом.
     - Невозможно  представить. Может,  пару минут. Может, несколько часов.
Однако, считаю, что я привлек сюда достаточно магических сил, чтобы иметь в
запасе минут тридцать-сорок.
     - Что теперь?
     - Должны  ждать. Как  только появится  доктор Хьюз,  мы  должны  будем
начать эвакуацию  этого этажа.  Он вскоре  проснется. Он  будет  разгневан,
будет жаждать  мести  и  будет  почти  непобедим.  Я  не  хотел  бы,  чтобы
пострадали невинные люди.
     Я посмотрел на часы.
     - Джек  будет в любую минуту. Послушай, ты на самом деле считаешь, что
нам не будет нужна пара пистолетов?
     Поющая Скала протер вспотевшее лицо.
     - Ты  типичный белый  американец.  Ты  воспитывался  на  телевизионных
вестернах и  приключениях  Патруля  Автострады,  поэтому  ты  думаешь,  что
пистолет решит все проблемы. Ты хочешь спасти Карен Тэнди или нет?
     - Ты  серьезно считаешь, что ее еще можно спасти? Это значит... только
взгляни на нее...
     Беспомощно скрюченное тело Карен Тэнди неподвижно лежало поперек ложа.
С трудом  я узнавал  в ней девушку, которая только четыре ночи назад пришла
ко мне, чтобы рассказать свои сны о кораблях и берегах под светом луны.
     - Согласно  принципам индейской магии, ее еще можно спасти, - серьезно
заявил Поющая Скала. - И я считаю, что пока есть шанс, мы должны пытаться.
     - Тебе виднее. Шаман здесь ты.
     В этот  момент прибежали по коридору, громко топая ногами, Джек Хьюз и
Вольф -  второй санитар.  Они посмотрели  на  кровь,  на  неподвижное  тело
Майкла, на фигуру Мисквамакуса и отступили, перепуганные.
     - Боже, что здесь случилось? - дрожащим голосом спросил Джек.
     Мы вышли за ним в коридор.
     - Он  убил Майкла, - начал я. - Я сидел здесь, когда это началось. Все
случилось слишком  быстро, я даже не успел отреагировать. Потом он вырвался
из тела  Карен.  Поющая  Скала  считает,  что  на  определенное  время,  но
ненадолго, мы задержали его в магическом круге.
     Джек пригрыз губы.
     - По  моему, мы  сначала должны  вызвать полицию.  Меня не волнует, из
какого века взялось это чудовище. Он убил уже достаточно людей.
     Поющая Скала решительно воспротивился.
     - Если  вызовем полицию,  он убьет и их тоже. Пули не решают проблемы,
доктор. Мы  решили разыгрывать  эту игру определенным образом, и теперь уже
нам нельзя отступать. Нам может помочь только магия.
     - Магия,  - с  горечью сказал  Джек. -  И подумал  бы кто-то,  что мне
придется обращаться за помощью к магии?
     - Поющая  Скала считает,  что мы  должны  эвакуировать  этот  этаж.  -
вмешался я.  - Когда  Мисквамакус проснется, использует все средства, чтобы
нам отомстить.
     - В  этом нет  необходимости, -  сказал Джек  Хьюз. -  На  этом  этаже
размещается только  хирургия. Мы  положили  здесь  Карен,  чтобы  она  была
поближе к  операционной. На десятом этаже она была единственной пациенткой.
Я только предупрежу обслуживающий персонал, чтобы они держались подальше.
     Он вытащил  в коридор  несколько кресел.  Мы сели,  все еще не спуская
глаз с  неподвижной фигуры  Мисквамакуса. Вольф  поехал  наверх  в  кабинет
Джека.  Он   вернулся  с   двумя  бутылками  бурбона,  которым  мы  немного
подкрепились. Было 3.45 и перед нами все еще была длинная ночь.
     - Теперь,  когда он  вышел, -  отозвался Джек, - что мы с ним сделаем?
Как мы можем его заставить, чтобы он отдал маниту Карен Тэнди?
     Мне было заметно, как он озабочен, используя это индейское слово.
     - Я представляю себе это так, - начал Поющая Скала. - Мы должны как-то
убедить Мисквамакуса,  что он  попал в  безнадежное состояние.  Что в самом
деле является  правдой. Несмотря  на всю  свою мощь,  он представляет собой
анахронизм. Магия  и чары  могут быть  грозными,  но  их  применение  очень
ограничено в  мире, где  люди в  них не верят. Даже если он убьет нас всех,
даже если  он убьет  каждого в  этом госпитале  - то  что он сделает потом?
Физически он является калекой и не имеет понятия ни о современной культуре,
ни о науке. Так или иначе, у него нет шансов. Если даже не здесь, то где-то
в другом месте кто-то всадит в него пулю, раньше или позже.
     - Но как ты это провернешь? - спросил я.
     - Единственный  способ -  сказать ему  это. Один из нас должен открыть
свой ум  и отправиться  с ним  на ментальную прогулку, чтобы он мог видеть,
как на самом деле выглядит современный мир.
     - Но  не сочтет  ли он  это за  блеф? -  усомнился Джек. - За какую-то
магическую ловушку?
     - Очень  даже возможно.  Но я  не думаю,  что можно  предложить что-то
иное.
     - Минутку, - прервал его Джек, обращаясь ко мне. - Мне как раз кое-что
пришло в  голову. Помнишь,  Гарри, как  что-то ты  говорил о  сне Карен,  о
паруснике, пляже и всем остальном?
     - Естественно.
     - Что-то меня удивило в этом сне. Страх. Мисквамакус боялся чего-то. И
что же  это было такое, настолько страшное, что он рискнул на всю эту затею
с питьем  пылающего масла  и новым рождением. Как вы думаете, что его могло
так сильно перепугать?
     - Хороший  вопрос, -  заявил я.  - А  ты что  об этом  думаешь, Поющая
Скала?
     - Сам  не знаю,  - ответил индеец. - Может, он просто боялся погибнуть
от рук  голландцев. Пусть  после смерти  маниту продолжает существовать, но
ведь это  же не  значит, что  шаманы любят,  когда их  убивают. Кроме того,
существуют такие  методы уничтожения  шамана, что  его  маниту  никогда  не
сможет возвратиться  на землю.  Может, голландцы  знали, как  это сделать и
грозили ему этим?!
     - Но  все же  это не  имеет смысла,  - усомнился  Джек. -  Мы ведь уже
видели, как  Мисквамакус может  защищаться. Ни  один голландец  не смог  бы
приблизиться к  нему настолько  близко, чтобы мочь его ранить. Но, несмотря
на это,  он боялся.  Почему? Что  было в семнадцатом веке у голландцев, что
так перепугало такого шамана, как Мисквамакус?
     -  Винтовки,   -  предположил   Вольф.  -   Индейцы  ведь   не   знали
огнестрельного оружия, ведь так?
     - Это  не то,  - заявил  Поющая Скала. - Мисквамакус достаточно могуч,
чтобы смеяться  над ружьями. Вы ведь знаете, что он сделал с друзьями Гарри
"молнией-которая-видит"? Если  бы кто-то направил на него ружье, то оно тут
же взорвалось бы у него в руках.
     - Голландцы  были христианами,  - задумался я. - Может, в христианской
религии есть  что-то, чем  можно  изгонять,  экзорсируя  демонов  и  маниту
Мисквамакуса?
     - Невозможно,  - ответил Поющая Скала. - Христианство не имеет ничего,
что могло равняться мощью с древними духами индейцев.
     Джек глубоко  задумался, наморщив брови, как будто припомнил себе что-
то, о чем он слышал давным-давно. Неожиданно он щелкнул пальцами.
     - Знаю,  - сказал он. - Есть одно очень важное, что было у голландских
поселений. То, что угрожало индейцам, с чем они никогда еще не сталкивались
и с чем не могли биться.
     - Что же это было?
     -  Болезни.   Голландцы  привезли  целую  кучу  неизвестных  болезней,
неизвестных  на  северо-американском  континенте  вирусов.  Особенно  вирус
гриппа. Целые  роды вымирали  от европейских болезней, поскольку у индейцев
не было  антител и  их организмы  не могли  справиться с  простым  катаром.
Шаманы не могли им помочь. Они не знали чар против чего-то, чего совершенно
не знали.  Невидимая, быстрая,  верная смерть.  По-моему,  именно  этого  и
боялся Мисквамакус.  Голландцы уничтожили  его род  магией, которой  он  не
видел и которой не понимал.
     - Великолепно, доктор Хьюз. - Поющая скала был воодушевлен. - На самом
деле, великолепно.
     - Одно замечание, - вмешался я. - Мисквамакус уже наверняка защищен от
гриппа. Если  он появится  на  свет  хоть  немного  похоже  на  нормального
ребенка, то он приобрел соответствующие антитела из крови Карен.
     - Нет,  не думаю. Его нервная система соединялась с системой Карен, но
их системы  кровообращения не  были соединены  так, как  плод соединяется с
организмом матери.  Питание, которое  он от  нее брал, было чисто внешним и
происходило из мозговых клеток и спинного мозга. Не было смешения в обычном
физическом смысле.
     - Это  значит, -  заговорил индеец,  - что мы можем преподнести нашему
шаману порцию вируса гриппа. Или по крайней мере пригрозить ему этим.
     - Естественно, - согласился Джек. - Подождите немного.
     Он быстро подошел к телефону на стене и быстро набрал номер.
     - Соедините  меня с  доктором Уинсоном,  - сказал он, когда отозвалась
телефонистка.


 


<< НАЗАД  ¨¨ ДАЛЕЕ >>

Переход на страницу:  [1] [2] [3]

Страница:  [2]