ПРОЛОГ. ГОД НАЗАД

     Человек с Земли пришел к решению. Решение  зарождалось  медленно,  но
было твердым.
     Вот уже несколько недель он  не  чувствовал  надежной  кабины  своего
корабля, не видел холодной черноты пространства вокруг. Сначала  он  хотел
сделать  быстрое  сообщение  в  Межзвездное  Космоаналитическое   Бюро   и
вернуться в космос. Но его задерживали здесь. Это было почти как тюрьма.
     Он допил чай и взглянул на человека по другую сторону стола:
     - Я не останусь здесь дольше!
     Другой человек пришел к решению. Оно зарождалось  медленно,  но  было
твердым.
     Нужно время, нужно  много  времени.  Ответа  на  первые  письма  нет.
Значит, он не должен выпускать  из  рук  человека  с  Земли.  Он  потрогал
гладкий стержень у себя в кармане.
     - Вы не понимаете всей щекотливости проблемы.
     - Речь идет об уничтожении целой планеты, - возразил  землянин.  -  И
потому я  хочу,  чтобы  вы  передали  подробности  по  всему  Сарку,  всем
обитателям.
     - Мы не можем. Это вызовет панику.
     - Но раньше вы говорили, что можете.
     - Я обдумал все. Теперь мне стало ясно: это невозможно.
     - А представитель МКБ - он все еще не  прибыл?  -  помолчав,  спросил
землянин.
     - Нет. Они заняты организацией нужных мер. Еще день-два...
     - Опять день-два! Неужели они настолько заняты, что не могут  уделить
мне ни минуты? Они даже не видели моих расчетов!
     - Я предлагал вам передать им эти расчеты. Вы не согласились.
     - И не соглашусь. Они могут прийти ко мне, или я к ним. Вы не  верите
мне. Не верите, что Флорина будет уничтожена.
     - Я верю. Вы зря горячитесь.
     - Да, горячусь. Что в этом удивительного? Или вы  только  и  думаете,
что на меня, бедняжку, космос подействовал? По-вашему, я сумасшедший?
     - Чепуха!
     - Не  притворяйтесь:  вы  так  думаете.  Вот  почему  я  хочу  видеть
кого-нибудь из МКБ. Они увидят, сумасшедший я или нет!
     - Вам сейчас нехорошо. Я помогу вам.
     - Нет, не поможете! - истерически вскричал землянин. - Я сейчас уйду.
Если вы хотите остановить меня, то убейте! Только вы  не  посмеете.  Кровь
всего населения Флорины падет на вас, если вы меня убьете!
     - Я не убью вас!
     - Вы меня свяжете. Вы запрете меня здесь! Вот чего вам хочется! А что
вы будете делать, когда МКБ начнет искать меня? Мне  полагается  регулярно
отсылать сообщения, как вам известно.
     - Бюро знает, что вы в безопасности, у меня.
     - Знает? А знает ли оно, опустился ли я вообще на  планету  или  нет?
Получены ли мои первые сообщения? - Голова у него кружилась,  тело  начало
цепенеть.
     Его собеседник встал. Он медленно обошел большой стол, направляясь  к
землянину.
     Слова прозвучали необыкновенно ласково:
     - Ради вашего же блага.
     Из кармана появился черный стержень. Землянин прохрипел:
     - Психозонд!
     Он попытался встать, но едва смог пошевелиться.
     Сквозь сведенные судорогой зубы он прохрипел:
     - Зелье!
     - Зелье, - согласился другой. - Послушайте, я не причиню  вам  вреда.
Но вы так возбуждены и встревожены. Я удалю тревогу. Только тревогу.
     Землянин уже не мог говорить. Мог только сидеть. Только тупо  думать:
"Великий Космос, меня опоили". Ему хотелось закричать, убежать, но  он  не
мог.
     Другой уже подошел к нему. Он  стоял,  глядя  на  него  сверху  вниз.
Землянин взглянул снизу вверх. Глазные яблоки у него еще двигались.
     Психозонд был автоматическим прибором. Нужно было только присоединить
его концы к соответствующим точкам на черепе  и  он  начинал  действовать.
Землянин смотрел в ужасе, пока мышцы глаз у него не одеревенели.  Он  даже
не почувствовал, как острые, тонкие проволочки впивались в черепные швы.
     Молча, мысленно он вопил:
     "Нет, вы не понимаете! Это целый мир, населенный людьми! Разве вы  не
видите, что нельзя рисковать жизнью сотен миллионов людей?"
     Слова другого доносились глухо, удаляясь в какой-то тоннель,  длинный
и черный:
     - Вам не будет больно. Через час вам станет хорошо, совсем хорошо. Вы
вместе со мной посмеетесь над этим.
     Мрак опустился и окутал все. Полностью он так и не развеялся никогда.
Понадобился год, чтобы завеса поднялась хоть отчасти.



                                 НАЙДЕНЫШ 

     Рик вскочил. Он дрожал так, что должен  был  прислониться  головой  к
голой молочно-белой стене.
     - Я вспомнил!
     Шум жующих  челюстей  затих.  Лица  у  всех  были  одинаково  чистые,
одинаково бритые, лоснящиеся и белые в тусклом свечении стен. В глазах  не
было  интереса,  только  рефлекторное  внимание,  возбужденное  внезапным,
неожиданным возгласом.
     Рик закричал снова:
     - Я вспомнил свою работу! У меня была работа!
     Кто-то крикнул ему:
     - Замолчи!
     Кто-то добавил:
     - Сядь!
     Лица отвернулись,  жевание  возобновилось.  Рик  тупо  смотрел  вдоль
стола. Он услышал слова "сумасшедший Рик",  увидел  пожатие  плеч.  Увидел
палец, покрутившийся у виска. Все это не значило для него ничего.
     Он медленно сел. Снова взял ложку с  острым  краем  и  с  зубцами  на
переднем конце, так что ею можно было одинаково неуклюже хлебать, резать и
протыкать. Для раба с плантацией этого было достаточно. Он повернул  ложку
и уставился на свой номер, выбитый на  ее  ручке.  У  всех  прочих,  кроме
номеров, были и имена. А у него кличка - Рик.  На  жаргоне  плантаций  это
означало что-то вроде идиота.
     Но, может быть, теперь он  будет  вспоминать  все  больше  и  больше.
Впервые с тех пор, как он появился на фабрике, он вспомнил нечто бывшее до
того. Если бы только подумать!..
     Когда он шел вечером с фабрики, его догнала Валона Марч.
     - Я слышала, за завтраком была какая-то неприятность?
     Рик пробормотал:
     - Ничего не было, Лона.
     Она настаивала:
     - Я слышала, ты вспомнил что-то. Верно, Рик?
     Она тоже называла его Риком. А он изо  всех  сил  старался  вспомнить
свое имя. Однажды Валона раздобыла рваную адресную книгу и прочла  из  нее
все имена. Ни одно не показалось ему более знакомым, чем другие.
     Он взглянул ей прямо в лицо и сказал:
     - Я должен бросить фабрику.
     Валона нахмурилась:
     - Не знаю, сможешь ли ты. Это нехорошо.
     - Я должен вспомнить побольше о себе.
     Валона облизнула пересохшие губы:
     - Не знаю, нужно ли это.
     Рик отвернулся. Это она устроила его на фабрику и  спасла  жизнь.  Но
все-таки он должен...
     - Опять головные боли?
     - Нет. Я действительно вспомнил что-то. Вспомнил, какая работа была у
меня раньше... Поедем в поля, Лона.
     - Уже поздно.
     - Прошу тебя! Только за черту поселка.
     ...Через полчаса они свернули с шоссе на извилистую, плотно усыпанную
песком дорогу. Молчание было  тяжелым,  и  Валона  почувствовала,  как  ее
охватывает страх.
     Что если Рик покинет ее? Во  многих  отношениях  он  еще  походил  на
ребенка. Но, прежде чем его лишили разума, он был,  конечно,  образованным
человеком. Образованным и очень важным.
     В свое время она испугалась при первых его словах. Они прозвучали так
неожиданно и странно после долгих несвязных жалоб на  головную  боль.  Уже
тогда Лона боялась, что он может вспомнить слишком много и бросить ее. Она
была только Валоной Марч, по прозвищу Большая Лона.  Крупная,  большеногая
девушка с красными от работы руками. Девушка,  которой  никогда  не  найти
мужа. Она лишь смотрела с  тупой  досадой  на  парней.  Она  была  слишком
крупная, чтобы хихикать и подмигивать им. У всех  других  женщин  один  за
другим появлялись дети, а она могла только  протискиваться  к  ним,  чтобы
взглянуть на  красное,  безволосое  существо  с  зажмуренными  глазками  и
резиновым ротиком.
     Но вот в ее жизни появился Рик - своего рода младенец. Его нужно было
кормить, окружать заботами, выносить на солнце, убаюкивать, когда головная
боль терзала его, защищать.
     А ее кулаков боялись даже взрослые.
     В тот день, когда она впервые привела Рика работать на  фабрику,  она
одним ударом  свалила  своего  мастера,  который  сказал  о  них  какую-то
непристойность.
     Поэтому ей хотелось, чтобы Рик перестал вспоминать.  Она  знала,  что
ничего не может предложить ему: с ее стороны было эгоизмом  желать,  чтобы
он навсегда оставался беспомощным и умалишенным. Просто она никому еще  не
была нужна до такой степени. Просто она боялась вернуться в одиночество.
     Она спросила:
     - Ты уверен, что вспоминаешь, Рик?
     -  Да.  Я  могу  доверять  своим  воспоминаниям,  Лона,   когда   они
возвращаются. Ты это знаешь. Например: ты не учила меня  говорить.  Я  сам
вспомнил. Верно? А теперь я вспоминаю, каким я был раньше. У  меня  должно
было быть это "раньше", Лона!
     "Должно было". При этой мысли у нее стало тяжело на сердце. Это  было
другое "раньше", другой  мир.  Она  знала  это,  потому  что  единственным
словом, которого он  не  мог  вспомнить,  было  слово  "кырт".  Ей,  Лоне,
пришлось учить его слову, обозначавшему на Флорине то, что важнее всего  в
мире.
     - Что ты вспоминаешь? - спросила она.
     Возбуждение Рика вдруг упало. Он заколебался.
     - Это не очень понятно, Лона. Только то, что у меня была работа, и  я
знаю какая. По крайней мере знаю отчасти. Я анализировал Ничто.
     Она никогда  в  жизни  не  слышала  слова  "анализировал"  и  все  же
спросила:
     - Но, Рик, что это может быть за работа:  а-на-ли-зи-ро-вать  ничего?
Это не работа!
     - Я не говорил "ничего". Я сказал:  анализировал  Ничто.  С  большого
"Н".
     - Разве это не одно и то же?
     - Нет, конечно. - Он глубоко вздохнул.  -  Но  боюсь,  что  не  смогу
объяснить тебе. Это все, что я вспомнил. Но я  чувствую,  какая  это  была
важная работа. Не может быть, чтобы я был преступником!


     Это уже было, когда он впервые заговорил. Заговорил так внезапно, что
испугал ее. Она не посмела посоветоваться даже с Резидентом.  В  ближайший
свободный день Лона повезла Рика в город к доктору.
     После обследования доктор вышел к ней.
     - Когда ты встретила этого человека?
     Она рассказала ему, очень осторожно, без всяких подробностей,  ничего
не сказав ни о Резиденте, ни о патрульных.
     - Значит, ты ничего не знаешь о нем?
     - О том, что было раньше, - ничего.
     - Этот человек был подвергнут психозондированию. Ты знаешь,  что  это
такое?
     Сначала она покачала головой, потом прошептала тихо:
     - Это то, что делают с сумасшедшими, доктор?
     - И с преступниками. Чтобы излечить рассудок или изменить в  нем  то,
что заставляет их красть и убивать.
     - Но Рик никогда ничего не крал, - растерялась Лона.
     - Откуда ты знаешь, что он делал  до  того,  как  ты  его  встретила?
Сейчас это очень трудно выяснить. Зондирование  было  глубокое  и  грубое.
Неизвестно,  какая  часть  разума  удалена  полностью,  а   какая   только
затуманена шоком. Его нужно держать под наблюдением.
     - Нет, нет! Он останется со мной! Я хорошо забочусь о нем, доктор!
     Он нахмурился, но заговорил еще ласковее:
     - Да, но я и думал о тебе, девушка. Может быть, из  него  удалено  не
все злое. Не хочешь же ты, чтобы когда-нибудь он обидел тебя.
     В  эту  минуту  сестра  привела   Рика,   успокаивая   его   ласковым
воркованием,  как  младенца.  Рик  приложил  руку  к   голове   и   глядел
бессмысленно, пока его взгляд не остановился на Валоне. Он протянул к  ней
руки и слабо вскрикнул:
     - Лона!
     Они кинулась к нему, крепко обняла,  прижимая  его  голову  к  своему
плечу. Потом посмотрела на доктора.
     - Он никогда, ни за что не обидит меня.
     - И  все-таки  о  нем  нужно  сообщить.  Не  знаю,  как  ему  удалось
ускользнуть из-под надзора в таком состоянии.
     - Значит, его отнимут у меня, доктор?
     - Боюсь, что да. Таков закон.
     Весь обратный путь она ехала тяжело и слепо, в отчаянии прижимая Рика
к себе.
     Через неделю по гипервидео было известие об одном докторе, погибшем в
катастрофе, когда прервался  один  из  местных  электрических  лучей.  Имя
показалось ей знакомым, и ночью в  своей  комнате  она  сравнивала  его  с
записанным на бумажке. Имена совпадали.
     Позже, когда Рик стал понимать больше, она рассказала ему о том,  что
говорил доктор, и посоветовала оставаться в поселке, если он хочет быть  в
безопасности...


     - Я не мог быть преступником, - повторил Рик,  -  если  у  меня  была
такая важная работа! Надо уйти. Другого пути нет. Я должен бросить фабрику
и поселок и узнать о себе побольше.
     - Рик! Это опасно! Если даже ты анализировал Ничто, почему это  важно
настолько, чтобы тебе узнавать больше?
     - Потому что я вспомнил еще кое-что.
     - Что, что ты вспомнил?
     - Не скажу, - прошептал Рик.
     - Ты должен сказать кому-нибудь. Иначе опять забудешь.
     Он схватил ее за руку.
     - Это верно. Ты никому не  скажешь,  правда,  Лона?  Ты  будешь  моей
памятью на случай, если я забуду?
     - Конечно, Рик.
     Рик огляделся. Мир был прекрасен. Валона как-то рассказала ему, что в
Верхнем Городе, в нескольких  милях  над  ним,  есть  огромная  светящаяся
надпись:

              ФЛОРИНА - САМАЯ ПРЕКРАСНАЯ ПЛАНЕТА В ГАЛАКТИКЕ

     И сейчас, оглядываясь, он мог поверить этому.
     - То, что я  вспомнил,  ужасно.  Но  когда  я  вспоминаю,  то  всегда
правильно. Это мне припомнилось в конце дня.
     - Да?
     Он в ужасе пристально смотрел на нее:
     - Все на этой планете должны погибнуть. Все, кто живет на Флорине.


     Мирлин Теренс доставал книгу-фильм с полки, когда к  нему  позвонили.
Резидент неторопливо подошел к двери, на ходу  заглаживая  верхний  разрез
рубашки. Даже одежда у него была похожа  на  одежду  Сквайров.  Иногда  он
почти забывал, что родился на Флорине.
     На пороге стояла Валона Марч. Она опустилась  на  колени  и  склонила
голову в почтительном приветствии.
     Теренс широко распахнул дверь.
     - Войди, Валона. Садись. Час отбоя давно  уже  прошел.  Надеюсь,  что
патрульные не видели тебя?
     - Кажется, нет, Резидент.
     - Ты чем-то расстроена. Опять Рик?
     - Да, Резидент. - Она сидела, как всегда, спрятав свои большие руки в
складках платья, но он заметил, что ее сильные короткие пальцы переплелись
и слегка вздрагивают.
     - Что бы это ни было, я слушаю тебя, - сказал он негромко.
     - Вы помните, Резидент, как я пришла к вам и рассказала  о  городском
докторе и о том, что он говорил?
     - Да, Валона, помню. И еще помню, что велел тебе  никогда  не  делать
ничего подобного, не посоветовавшись со мной. А ты помнишь это?
     Глаза у нее расширились. Ей не нужно было  напоминаний,  чтобы  снова
ощутить его гнев.
     - Я никогда больше не сделаю ничего такого, Резидент. Я только хотела
напомнить вам, что вы обещали сделать все, чтобы помочь мне удержать Рика.
     - Я так и сделаю. Значит, патрульные спрашивали о нем?
     - Нет. О, Резидент, по-вашему, они смогут спросить?
     - Я уверен, что нет. - Он начал терять терпение.  -  Ну  же,  Валона,
рассказывай, в чем дело!
     - Он говорит, что вспоминает разные вещи.
     Теренс подался вперед и чуть не схватил девушку за руку.
     - Разные вещи? Какие?


     В памяти Теренса ожил день, когда нашли Рика. Он увидел толпу ребят у
одного  из  оросительных  каналов,  как  раз  за   чертой   поселка.   Они
пронзительно кричали, окликая его: "Резидент! Резидент!", и показывали  на
какую-то белую шевелящуюся массу.
     Это был взрослый мужчина, почти голый: изо рта у него текла слюна,  и
он слабо повизгивал, бесцельно двигая руками и ногами.  На  мгновение  его
глаза встретились с глазами Теренса и стали как будто осмысленнее... Потом
рука человека приподнялась и большой палец очутился во рту.
     Кто-то из ребят засмеялся:
     - Резидент, да он сосет пальцы!
     Простертое  тело  сотряслось  внезапным  криком.  Лицо  покраснело  и
сморщилось. Раздался тихий, бесслезный плач, но палец  так  и  остался  во
рту.
     Теренс стряхнул с себя оцепенение.
     - Вот что, ребята, нечего бегать по кыртовому  полю,  нечего  портить
урожай. Сами знаете, что будет, если  рабочие  с  плантаций  поймают  вас.
Расходитесь и молчите обо всем. Эй, вон ты, сбегай-ка к доктору Дженксу  и
попроси его прийти сюда.
     Доктор Дженкс помог Теренсу уложить человека в тележку  и  как  можно
незаметнее привезти в поселок. Вдвоем они смыли с него засохшую грязь.
     Дженкс тщательно осмотрел Рика.
     - Инфекции, по-моему, нет, Резидент. И он сытый. Ребра  не  выпирают.
Не знаю, что с ним делать. Как вы думаете, куда его девать теперь?
     - Боюсь, что не знаю. Он не умеет даже ходить.  Он  как  младенец.  И
похоже, все забыл. Может быть, это после болезни?
     - По-моему, нет. Возможно, это психическое заболевание. Но  я  полный
профан в психиатрии, подобных больных я посылаю в  город.  Вы  никогда  не
видели нашего города, Резидент?
     - Я здесь только месяц.
     Дженкс вздохнул, полез за платком.
     - Да. Старый Резидент - тот был молодец. Держал нас  хорошо.  Я  живу
почти шестьдесят лет, а этого  парня  никогда  не  видел.  Он,  верно,  из
другого поселка. Посмотрим, что скажут патрульные.
     Патрульные, конечно, явились. Избежать этого было невозможно. Их было
двое, этих наемников, носящих громкое имя Членов Флорианского Патруля. Они
глядели равнодушно и скучно.
     - Кто этот умалишенный? - спросил один из них у Теренса.
     - Кто его знает! Его нашли позавчера в канаве на кыртовом поле.
     - А документы у него были?
     - Нет, сударь. Только тряпка на теле.
     - Что с ним такое?
     - По-моему, просто идиот.
     - И охота вам возиться с такой дрянью? -  Член  Флорианского  Патруля
зевнул, спрятал свою книжку и сказал:
     - Ладно, об этом даже рапортовать не стоит. Нам до него дела нет.
     И оба ушли.
     Посоветовавшись с доктором Дженксом, Резидент отдал Рика под присмотр
Валоне Марч. В конце концов лишняя пара рабочих рук, притом бесплатных,  -
это не так уж и плохо.
     ...Теренс стал их  неофициальным  опекуном.  Он  добился  для  Валоны
дополнительного пайка, добавочных талонов на одежду -  всего,  что  нужно,
чтобы  двое  взрослых  (из  них  один  незарегистрированный)  прожили   на
жалованье одного. Он помог ей устроить Рика на  фабрику.  Смерть  врача  в
городе избавила его от тревоги, но он оставался настороже.
     Было естественно, что Валона обращалась со всеми своими затруднениями
к нему. И теперь он ждал, чтобы она ответила на его вопросы.


     - Он говорит, что все в мире умрут.
     - А говорит ли он почему?
     - Он не знает. Говорит, что когда-то у него была важная работа, но  я
не пойму какая.
     - Как он ее описывает?
     - В общем он... анализировал Ничто. Но, Резидент,  как  можно  делать
что-нибудь с Ничем?
     Теренс встал и улыбнулся.
     - Как, Валона, разве ты не знаешь, что все во  Вселенной  состоит  из
ничего?
     Валона не поняла этого, но согласилась.  Резидент  был  очень  ученым
человеком. С неожиданным приливом гордости она вдруг увидела, что  ее  Рик
еще ученее.
     - Идем. - Теренс протягивал ей руку. - Идем к Рику.


     В хижине Валоны было темно, и они вошли туда ощупью.
     В свете маленького, прикрытого рукой  фонарика  Теренс  заметил,  что
один угол комнаты отгорожен старенькой ширмой.
     Эту ширму он сам недавно добыл для Валоны,  когда  Рик  стал  гораздо
больше похож на взрослого, чем на ребенка.
     Из-за ширмы доносилось ровное дыхание.
     - Разбуди его, Валона.
     Валона постучалась в ширму.
     - Рик! Рик! Детка!
     Послышался легкий вскрик.
     - Это я, Лона, - быстро сказала она. Они зашли  за  ширму,  и  Теренс
осветил фонариком себя и Валону, потом Рика.
     Рик заслонился от света рукой.
     - Что случилось?
     Теренс сел на край кровати.
     - Рик, - произнес он, - Валона сказала, что ты  начинаешь  вспоминать
кое-что.
     -  Да,  Резидент.  -  Рик  держался  смиренно  с  Резидентом,   самым
значительным из когда-либо виденных им людей. С Резидентом был вежлив даже
управляющий фабрикой. Рик сообщил Теренсу о тех крохах, что  извлекла  его
память в течение дня.
     - Вспомнил ли ты что-нибудь еще?
     - Больше ничего, Резидент.
     Теренс задумался.
     - Хорошо, Рик, можешь спать.
     Валона проводила его за порог. Он видел, как подергивалась у нее щека
и как она вытерла себе глаза тыльной стороной кисти.
     - Покинет он меня, Резидент?
     Теренс взял ее за руки и заговорил серьезно:
     - Будь взрослой, Валона. Он поедет со мной ненадолго,  но  я  привезу
его обратно.
     - А потом?
     - Не знаю. Ты должна понять, Валона: сейчас нам важнее  всего,  чтобы
Рик мог вспомнить побольше.
     Валона спросила вдруг:
     - Неужели правда, что все на Флорине умрут, как он говорил?
     Теренс крепче сжал ее руки.
     - Не говори  этого  никому,  Валона,  иначе  патрульные  заберут  его
навсегда.
     Он повернулся и медленно направился к своему дому, даже  не  замечая,
что руки у него дрожат.  Дома  он  тщетно  пытался  уснуть,  и  через  час
пришлось настроить наркополе. Это был один из немногих  приборов,  которые
он привез,  когда  впервые  вернулся  с  Сарка  на  Флорину,  чтобы  стать
Резидентом. Прибор плотно надевался на  голову,  как  шапочка  из  тонкого
черного фетра. Теренс поставил его на пять часов и включил контакт.
     Он еще успел уютно улечься в постели, прежде чем замедленная  реакция
замкнула накоротко центры мозга  и  мгновенно  погрузила  его  в  сон  без
сновидений.



                               БИБЛИОТЕКАРЬ

     Они вышли из диамагнитного роллера на стоянке за чертой  города.  Рик
ждал, пока Теренс запрет кабину  стоянки  и  опечатает  ее  прикосновением
подушечек пальцев. В  новом  комбинезоне  Рик  чувствовал  себя  не  очень
удобно.  Он  неохотно  последовал  за  Резидентом  под  одну  из   высоких
мостоподобных  структур,  поддерживающих  Верхний  Город.  Ибо  Город  был
двойным: его строго делил  горизонтальный  слой  сталесплава  площадью  50
квадратных миль, опиравшийся на двадцать тысяч стальных решетчатых колонн.
Внизу, в тени, жили "туземцы". Наверху, на солнце  -  Сквайры.  В  Верхнем
Городе трудно было поверить, что ты находишься на Флорине. Население  было
почти исключительно саркитское, включая немногочисленных  патрульных.  Это
был высший класс в самом буквальном значении этого слова.
     Теренс хорошо знал дорогу. Он шел быстро, избегая взглядов  прохожих,
смотревших на его резидентскую одежду со смешанным  выражением  зависти  и
досады. Солнце светило, и его лучи, падая сквозь правильно  распределенные
отверстия в сталесплаве, еще более сгущали окружающую темноту.
     В лучах сидели в подвижных  креслах  старики,  наслаждаясь  теплом  и
двигаясь вместе с движением луча. Иногда  она  засыпали  и  оказывались  в
тени, пока не просыпались от скрипа колесиков при перемене позы. Там,  где
не было стариков, матери почти сплошь перегораживали светлую полосу своими
отпрысками в колясках.
     - Ну, Рик, держись, - сказал Теренс. - Сейчас мы поднимемся.
     Они  остановились  перед  сооружением,  занимавшим  промежуток  между
четырьмя колоннами, вознесенными от земли до самого Верхнего  Города.  Это
был лифт.
     Когда они поднялись наверх, дверь открылась в совершенно  новый  мир.
Как и все города на Сарке, Верхний Город был чрезвычайно ярким и  пестрым.
Отдельные строения, будь то жилые дома или общественные  здания,  пестрели
сложной, многоцветной мозаикой,  которая  вблизи  выглядела  бессмысленной
путаницей,  но  издали  сливалась  в  яркую  гамму  красок,  менявшихся  и
переливавшихся вместе с изменениями угла зрения.
     - Идем, Рик, - произнес Теренс.
     Рик смотрел, широко раскрыв глаза. Ничего живого,  никаких  растений!
Только огромные массы камня и красок. Он никогда не знал, что дома  бывают
такими величественными. Что-то мгновенно шевельнулось у него в  мозгу.  На
секунду огромность перестала казаться странной...  А  потом  память  снова
закрылась.
     Мимо промелькнул экипаж:
     - Это Сквайры? - прошептал Рик.
     Он  успел  лишь  взглянуть.  Коротко   стриженые   волосы,   широкие,
развевающиеся рукава  из  блестящей  ткани  ярких  цветов,  от  синего  до
фиолетового, короткие  бархатистые  штаны  и  длинные  чулки,  блестевшие,
словно сотканные из медной проволоки.
     - Молодые, - сказал Теренс. Он не видел их так  близко  с  тех  самых
пор, как покинул Сарк. И он снова вздрогнул, подавляя  бесполезный  трепет
ненависти.
     Сзади раздалось шипение со встроенным воздушным  управлением.  Машина
повисла над дорогой; ее блестящее, гладкое дно было со всех сторон загнуто
кверху, чтобы снизить сопротивление воздуха,  характерное  для  патрульных
машин.
     Они были рослые, как и все патрульные: широкие  лица,  плоские  щеки,
длинные  черные  волосы,  светло-коричневая  кожа.  Их  черные   блестящие
мундиры, подчеркнутые ярким  серебром  пряжек  и  орнаментальных  пуговиц,
сглаживали различие в лицах и еще больше подчеркивали одинаковость.
     Один из них сидел за пультом  управления.  Другой  легко  перепрыгнул
через низкий борт экипажа.
     - Удостоверения! -  патрульный  мгновенно  взглянул  на  документы  и
вернул их Теренсу. - Что вы тут делаете?
     - Я хотел посетить библиотеку, офицер. Это моя привилегия.
     - У твоего дружка нет резидентских привилегий, - отрезал патрульный.
     - Я поручусь за него.
     Патрульный пожал плечами.
     - Как угодно. У резидентов есть привилегии, но резиденты не  Сквайры.
Помните об этом... Вон то здание - библиотека. Полетели, Кред!
     С того места,  где  они  стояли,  библиотека  казалась  пятном  яркой
киновари, темнеющей до пурпура к верхним этажам.  По  мере  того  как  они
подходили, пурпур сползал все ниже.
     - По-моему, это некрасиво, - сказал Рик.
     Теренс удивленно взглянул на него. Он привык ко всему  этому  еще  на
Сарке, но тоже находил яркие цвета Верхнего Города несколько вульгарными.
     Они остановились у спирального помоста, ведущего  к  главному  входу.
Цвета были распределены так, чтобы давать иллюзию ступенек; это  придавало
библиотеке надлежащий  архаический  вид,  по  традиции  присущий  "ученым"
зданиям.
     Главный холл был просторный, холодный и почти  пустой.  Библиотекарша
удивленно взглянула на них и поднялась с места.
     - Я - Резидент. Особые привилегии. Я  отвечаю  за  этого  туземца.  -
Бумаги у Теренса были наготове, и он протянул их.
     Библиотекарша села и приняла строгий вид. Она раскрыла  удостоверение
и сунула его в контрольную щель, где мелькнул тусклый фиолетовый свет.
     - Комната двести сорок два, - сказала она.


     Эта комната походила на кабинет технического секретаря. Искусственный
свет, принудительная вентиляция, никаких украшений. Два диктофона и  через
всю стену - огромный тусклый стенд, где снизу  вверх  шел  длинный  список
алфавитного материала, названий, авторов, каталожных номеров.
     - Я знаю, что это такое, - вдруг произнес Рик. - Надо нажать цифры  и
буквы нужной книги на этих маленьких кнопках, и книга  появляется  вон  на
том экране.
     Теренс повернулся к нему.
     - Откуда ты знаешь? Ты вспомнил?
     - Может быть. Я не уверен.
     - Ну что ж, назовем это разумной догадкой.
     Он  набрал  какую-то  комбинацию  букв  и   цифр.   Экран   вспыхнул:
"Энциклопедия Сарка, том 54, Алмаз - Анод".
     - Ну вот, смотри, Рик. Я не хочу  тебе  ничего  подсказывать.  Но  ты
должен просмотреть этот том и останавливаться на всем, что покажется  тебе
знакомым. Ты понял?
     - Да.
     - Хорошо. Теперь смотри...
     Минуты шли. Вдруг Рик ахнул и закричал:
     - Я увидел, Резидент! Я увидел!
     Это была статья об анализе Космоса.
     - Я знаю, что там сказано, - продолжал Рик.  Он  с  трудом  переводил
дыхание. - Вот смотрите, это всегда тут говорится!
     Он прочел вслух  медленно,  но  гораздо  лучше,  чем  можно  было  бы
объяснить отрывочными уроками, полученными им от Валоны:
     - "Не удивительно, что по своему темпераменту Космоаналитик  является
интровертом  и  субъектом,  весьма  сильно  не  приспособленным  к  жизни.
Посвятить большую часть своей жизни одиноким наблюдениям  ужасной  пустоты
межзвездных пространств - это больше,  чем  можно  потребовать  от  вполне
нормального человека. Отчасти понимая это, Институт  Космического  Анализа
принял в качестве официального девиза не слишком правильную  формулировку:
"Мы анализируем Ничто".
     Рик закончил чтение, почти вскрикнув.
     - Ты понимаешь то, что прочел? - спросил Теренс.
     Тот взглянул на него пылающими глазами.
     - Там сказано: "Мы анализируем Ничто". Это я и вспомнил. Я был  одним
из них.
     - Ты был Космоаналитиком?
     - Да! - закричал Рик. Потом добавил потише:  -  Голова  болит.  -  Он
смотрел, наморщив лоб.  -  Я  должен  вспомнить  больше.  Есть  опасность.
Огромная опасность!.. Я не знаю, что делать.
     - Библиотека в нашем распоряжении, Рик,  -  Теренс  смотрел  на  него
внимательно и взвешивал каждое слово.  -  Посмотри  каталог  сам  и  поищи
тексты по Космоанализу. Посмотрим, куда это приведет тебя...
     - Как насчет "Трактата об инструментальном  Космоанализе"  Врийта?  -
спросил после долгих размышлений Рик. - Это правильно?
     - Тебе решать, Рик.
     Рик нажал кнопку, но на экране засветилось: "О данной книге  спросить
лично у библиотекаря".
     Теренс протянул руку и погасил экран.
     - Попробуй найти другую книгу, Рик.
     - Но... - Рик поколебался. После новых поисков в  каталоге  он  нашел
"Состав пространства" Эннинга.
     На экране снова появилась  рекомендация  обратиться  к  библиотекарю.
Теренс чертыхнулся и погасил экран.
     Из маленького репродуктора над  диктофоном  послышался  тонкий  сухой
голос библиотекарши, от которого оба похолодели:
     - Комната двести сорок два! Есть кто-нибудь в  комнате  двести  сорок
два?
     - Что вам надо? - хрипло спросил Теренс.
     - Какая книга вам нужна?
     - Никакая. Благодарю вас. Мы только пробовали аппарат.
     Наступило молчание, словно происходило какое-то невидимое  совещание.
Потом голос сказал резче:
     -  В  записях  стоит  требование  на  "Трактат  об   инструментальном
Космоанализе" Врийта и "Состав пространства" Эннинга. Это верно?
     - Мы набирали номера наугад, - сказал Теренс.
     - Могу ли я узнать ваши основания для затребования этих книг? - Голос
был неумолим.
     - Говорю вам, они нам не нужны... Молчать! - Это относилось  к  Рику,
начавшему жалобно шептать что-то.
     Снова пауза. Потом голос произнес:
     - Если вы подойдете к столу,  то  сможете  получить  эти  книги.  Они
оставлены для вас, и вам нужно только заполнить формуляр.
     Теренс протянул руку к Рику.
     - Пойдем.
     - Может быть, мы нарушили правила, - пробормотал Рик.
     - Чепуха, Рик. Мы уходим.
     Теренс спешил, увлекая за собою  Рика.  Они  вышли  в  главный  холл.
Библиотекарша взглянула на них.
     - Подождите! - крикнула она,  вскочив  и  держась  за  стол.  -  Одну
минуту! Одну минуту!
     Они не останавливались. Но перед ними очутился патрульный.
     - Вы здорово спешите, парни.
     Библиотекарша подбежала к ним, слегка задыхаясь:
     - Вы из комнаты двести сорок два, верно?
     - Послушайте, - твердо произнес Теренс, - почему нас задерживают?
     - Вы запрашивали о некоторых книгах? Мы можем достать их для вас.
     - Слишком поздно. В другой раз. Разве вы не поняли, что книги нам  не
нужны? Я вернусь завтра.
     - Библиотека всегда  стремится  удовлетворить  читателей,  -  чопорно
произнесла женщина. - Книги будут получены за две минуты. -  На  скулах  у
нее вспыхнули два ярких красных  пятна.  Она  повернулась  и  бросилась  к
маленькой двери, открывшейся при ее приближении.
     - Офицер, если вы не возражаете... - начал было Теренс. Но патрульный
прервал его, показав короткий нейронный хлыст - прекрасное оружие дальнего
действия.
     -  Парень,  тебе  лучше  подождать,  пока  вернется  эта  дама.  Будь
вежливым.
     Лоб Теренса покрылся потом. Каким-то образом он недооценил положение.
Он был так уверен в своем анализе событий, во  всем.  И  вот  к  чему  это
привело. Не нужно было быть  таким  настойчивым.  Виновато  его  проклятое
любопытство,  желание  войти  в  Верхний  Город,   пройти   по   коридорам
библиотеки, словно он был саркитом...
     На одно безумное мгновение ему захотелось прыгнуть на патрульного - и
вдруг, совсем неожиданно, это не понадобилось.
     Сначала промелькнуло что-то. Патрульный обернулся, но опоздал.
     Нейронный хлыст оказался вырванным у него из рук. Офицер  успел  лишь
хрипло вскрикнуть, когда хлыст прикоснулся к его виску.
     Рик вскрикнул от радости, а Теренс воскликнул:
     - Валона! Клянусь всеми демонами Сарка, - Валона!



                                 МЯТЕЖНИК

     Теренс пришел в себя почти тотчас же. Он сказал:
     - Скорей отсюда. Живо! - и пошел прочь.
     На мгновенье ему захотелось оттащить бесчувственное тело  патрульного
в тень за колоннами главного холла, но на это явно на было времени.
     Они  вышли  на  лестницу,  где  послеполуденное  солнце  разливало  в
окружающем мире теплоту  и  свет.  Краски  Верхнего  Города  сдвинулись  к
оранжевым тонам.
     - Идемте скорее! - тревожно сказала Валона.
     Теренс удержал ее за локоть. Он улыбался, но голос у него был  низкий
и твердый:
     - Не беги. Иди, как всегда, и следуй за мной. Держи  Рика.  Не  давай
ему бежать...
     Несколько шагов. Они двигались, словно сквозь клей. Шум в библиотеке?
Или это только кажется? Теренс не смел оглянуться.
     - Сюда, - сказал он.
     Знак над тротуаром  слегка  мигал  в  солнечном  свете,  не  в  силах
соперничать с ним: "Вход в амбулаторию".
     Женщина в форменном платье взглянула на них издали. Она заколебалась,
нахмурилась, начала приближаться.  Теренс  не  стал  ее  ждать.  Он  резко
свернул в сторону, прошел по одному коридору, потом по другому. Все  равно
их вот-вот остановят. Почти не бывало случаев, чтобы  туземцы  ходили  без
надзора по верхнему ярусу больницы. Что с ними будет?
     Конечно, в конце концов их остановят.
     Поэтому  сердце  Теренса  забилось   спокойнее,   когда   он   увидел
малозаметную дверь с надписью: "На нижний ярус".  Лифт  оказался  наверху.
Теренс втолкнул в него Валону и Рика.
     Так было  проще  всего  попасть  в  Нижний  Город,  избегнув  больших
товарных лифтов с их медленным ходом и чересчур  внимательными  лифтерами.
Правда, туземцам запрещалось  пользоваться  больничными  лифтами,  но  это
добавочное преступление  было  ничтожным  по  сравнению  с  нападением  на
патрульного.
     Они вышли на нижнем ярусе.
     - Я не могла не прийти, Резидент, - быстро шептала Валона.  -  Я  так
беспокоилась о Рике! Я думала, вы не привезете его обратно, и...
     - Но как ты попала в Верхний Город?
     - Я шла за вами и  видела,  что  вы  поднялись  на  лифте.  Когда  он
вернулся, я сказала лифтеру, что отстала от вас, и он взял меня наверх.
     - Просто так?
     - Я немножко потрясла его.
     - Демоны Сарка! - простонал Теренс.
     - Так получилось, - смиренно пояснила Валона. - Потом я  видела,  как
патрульные показывают вам здание. Я подождала, пока  они  улетят,  и  тоже
пошла туда. Только я не посмела войти и пряталась, пока не увидела, что вы
выходите, а патрульный хочет остановить вас...
     Они были уже на улице, в полутени Нижнего Города. Вокруг кишели звуки
и запахи Туземного квартала, и верхний ярус опять стал только  крышей  над
ними. Но  они  зашли  слишком  далеко,  и  отныне  их  везде  подстерегала
опасность.
     Эта мысль еще не успела покинуть Резидента, когда Рик крикнул:
     - Смотрите!
     Теренс ощутил в горле спазм.
     Самое страшное зрелище, какое могли увидеть туземцы  Нижнего  Города.
Словно гигантская птица спускалась в одно из отверстий из Верхнего Города.
Она закрыла солнце и углубила зловещую тень в этой части квартала.  Машина
с вооруженными патрульными.
     Туземцы завопили и начали разбегаться. Может быть, у них  и  не  было
особых поводов бояться, но все же они разбегались.
     Теренс колебался, а Рик и Валона ничего не могли  сделать  без  него.
Внутренняя тревога Резидента усилилась до лихорадки. Если они побегут,  то
куда? Если останутся на месте, то что смогут сделать?
     Какой-то широкоплечий детина приближался к  ним  тяжелой  рысцой.  На
мгновенье он приостановился рядом с ними, словно в нерешительности.  Потом
сказал равнодушно:
     - Пекарня Хорова вторая налево, за  прачечной.  -  И  круто  повернул
обратно.
     - В пекарню, - прохрипел Теренс.
     Размышлять было поздно.
     Он бежал, обливаясь  потом.  Сквозь  шум  слышал  лающую  команду  из
динамика патрульных. Он  взглянул  через  плечо.  С  полдюжины  патрульных
рванулись из машины, рассыпаясь веером. А он, Теренс,  в  своей  проклятой
резидентской одежде заметен так же, как любой из  столбов,  поддерживающих
Верхний Город.
     Двое патрульных бежали прямо к ним. Теренс не знал, увидели  его  или
нет, да это и неважно. Оба  патрульных  столкнулись  с  тем  широкоплечим,
который только что сказал им о пекарне. Все трое были  достаточно  близко.
Теренс услышал хриплый бас широкоплечего, громкие ругательства  патрульных
и толкнул Валону и Рика за угол.
     Над  пекарней  висела  сильно  вылинявшая   надпись   из   светящейся
пластмассы, поломанной во многих местах.  Из  распахнутой  двери  струился
восхитительный запах. Когда они вбежали  внутрь,  то  не  сразу  различили
затемненное мукой свечение радарных печей. Из-за бункера выглянул какой-то
старик.
     Теренс начал было: "Широкоплечий человек..." - и расставил  руки  для
пояснения, как вдруг снаружи послышались крики: "Патруль! Патруль!"
     - Сюда! Скорей! - проскрипел старик. - Залезайте в эту печь.
     - Туда? - отшатнулся Теренс.
     - Она ненастоящая. Скорее!
     Сначала Рик, потом Валона  и  Теренс  пролезли  сквозь  дверку  печи.
Что-то слабо щелкнуло, задняя стенка печи сдвинулась и свободно повисла на
петлях. Они толкнули ее и прошли в маленькую, тускло освещенную комнату.
     Они ждали. Вентиляция была плохая, и запах  печеного  хлеба  усиливал
голод. Валона все время  улыбалась  Рику,  механически  время  от  времени
похлопывая его по руке. Рик тупо смотрел на нее.
     Прошла целая вечность.
     В стенке щелкнуло. Теренс напрягся.  Сам  того  не  сознавая,  поднял
сжатые кулаки.
     Сквозь отверстие протискивались огромные плечи. Они  едва  помещались
там. Широкоплечий взглянул на Теренса и улыбнулся:
     - Легче, приятель. Мы не будем драться. - Рубашка едва  держалась  на
его плечах, на скуле  краснела  ссадина.  -  Поиски  окончились.  Если  вы
голодны, можете заплатить и получите всего вдоволь. Что скажете?
     Огни Верхнего Города освещали небо на целые мили, но в Нижнем  стояла
густая тьма. Окна пекарни были плотно завешены, чтобы скрыть свет.
     -  Я  Матт  Хоров,  но  меня   называют   Пекарем,   -   представился
широкоплечий. - А вы кто?
     - Ну, мы... - Теренс пожал плечами.
     - Вижу. То, чего я не знаю, никому не повредит.  Возможно.  Однако  в
этом вы можете мне довериться. Я спас вас от патрульных, не так ли?
     - Да.  Благодарю.  -  Теренсу  не  удавалось  придать  своему  голосу
сердечность. - Как вы узнали, что они гонятся  за  нами?  Там  разбегались
все.
     Пекарь улыбнулся.
     - Ни у кого не было таких лиц, как у вас. Ваши  лица  можно  было  бы
размолоть на известку...
     Теренс попытался улыбнуться.
     - Но вы рисковали жизнью. И я благодарю вас за спасение.
     - Я делаю это каждый раз, когда  могу.  Если  патрульные  гонятся  за
кем-нибудь, я не могу не вмешаться. Я ненавижу патрульных.
     - И попадаете в неприятности?
     - Конечно. Вот зачем я построил эту поддельную печь. С нею патрульные
не могут поймать меня и затруднить  мне  работу.  Вы  знаете,  сколько  на
Флорине сквайров? Десять тысяч. А сколько патрульных? Может быть, двадцать
тысяч. А нас, туземцев, - пятьсот миллионов. Если все  мы  встанем  против
них... - Он прищелкнул пальцами.
     Теренс возразил:
     - Мы встали бы против иглоружей и плазменных пушек, Пекарь.
     - Нам нужно завести  свои.  Вы,  резиденты,  жили  слишком  близко  к
сквайрам. Вы их боитесь.
     Мир  Валоны  переворачивался  кверху  дном.  Этот  человек  дрался  с
патрульными, а сейчас говорил так уверенно и небрежно с Резидентом.  Когда
Рик схватил ее за рукав, она разжала его пальцы и велела ему спать.
     - ...Даже имея иглоружья и плазменные пушки,  сквайры  могут  владеть
Флориной только при одном условии: это помощь ста тысяч резидентов.
     Теренс вскипел:
     - Я ненавижу сквайров еще больше, чем вы. И все-таки...
     - Продолжайте, - хохотнул Пекарь. - Я не выдам вас за вашу  ненависть
к сквайрам. Итак: почему же патрульные погнались за вами?
     Теренс не ответил.
     -  Осторожность,  конечно,  не  мешает,  но   бывает   и   чрезмерная
осторожность, Резидент. Вам понадобится помощь. Они знают, кто вы.
     - Нет, не знают, - поспешно сказал Теренс.
     - Они должны были видеть ваши документы в Верхнем Городе.
     - Кто вам сказал, что я был в Верхнем Городе?
     - Я догадался.
     - Мою карточку смотрели, но не так долго, чтобы прочесть мое имя.
     - Достаточно долго, чтобы  признать  в  вас  Резидента.  Им  остается
только найти Резидента,  который  отсутствовал  в  своем  городе  сегодня.
Наверно, все провода на Флорине гудят сейчас  об  этом.  Итак:  вам  нужно
помочь?
     Они говорили шепотом. Рик свернулся в углу  и  уснул.  Взгляд  Валоны
переходил с одного из говоривших на другого.
     - Нет, спасибо. - Теренс покачал головой. - Я... я выпутаюсь сам.
     Пекарь расхохотался.
     - Интересно посмотреть как. И все-таки подумайте над  этим  до  утра.
Может быть, и решите, нужна ли вам помощь.
     - Валона.
     Голос был так близко, что легкое дыхание шевелило ей  волосы,  и  так
тих, что она едва расслышала его. Она была  прикрыта  только  простыней  и
сжалась от страха и смущения.
     Это был Резидент.
     - Молчи. Только слушай. Я ухожу. Дверь не заперта. Но я  вернусь.  Ты
слышишь? Ты понимаешь?
     Она протянула руку в темноту, нашла его руку, сжала ее.
     - И следи за Риком. Не теряй  его  из  виду.  Валона...  -  Он  долго
молчал. - Не доверяй слишком этому Пекарю.  Я  его  не  знаю.  Ты  поняла?
Послышался легкий шорох, потом еще более легкий, отдаленный  скрип,  и  он
ушел.  Она  приподнялась  на  локте,  но,  кроме  дыхания  Рика  и  своего
собственного, не услышала ничего.
     Она сомкнула  веки,  сжала  их  в  темноте,  пытаясь  думать.  Почему
Резидент сказал так о Пекаре,  который  ненавидит  патрульных  и  спас  их
троих? Почему, когда все запуталось как нельзя больше, этот Пекарь  явился
и действовал так быстро и уверенно? Может быть, все подстроено заранее,  и
Пекарь давно уже ожидал того, что случилось потом?..
     - Алло! Вы еще здесь?
     Она окаменела, когда луч света упал прямо на нее. Потом опомнилась  и
медленно  натянула  простыню  до  шеи.  Луч  погас.  Ей  не   нужно   было
догадываться,  кто  спрашивал.  Его  широкие  плечи  смутно  рисовались  в
полусвете, просачивающемся сзади.
     - Я думал, ты ушла вместе с ним.
     - С кем, сударь? - тихо спросила Валона.
     -  С  Резидентом.  Ты  знаешь,  девушка,  что  он  ушел.  Не   пробуй
притворяться.
     - Он вернется, сударь.
     - Он сказал, что вернется? Он ошибся. Патрульные поймают его.  Он  не
очень хитер, твой Резидент, иначе  бы  он  увидел,  что  я  оставил  дверь
открытой нарочно. Ты тоже собираешься уходить?
     - Я подожду Резидента.
     - Как угодно. Ждать придется долго. Уйдешь, когда захочешь.
     Снова вспыхнул луч света и заскользил по полу, пока не  нашел  худое,
бледное лицо Рика. Веки Рика судорожно сжались от света, но  он  продолжал
спать.
     - А вот этого человека тебе лучше  оставить  здесь.  Если  ты  решила
уйти, дверь открыта, но не для него.
     - Он только  бедный,  больной  парень...  -  начала  Валона  высоким,
испуганным голосом.
     - Да? Ну, так я собираю бедных, больных парней, и этот останется тут.
Помни это!
     Луч света словно приковался к спящему лицу Рика.



                                  УЧЕНЫЙ

     Доктор Селим Джунц терял терпение уже  целый  год,  но  к  нетерпению
нельзя привыкнуть даже со временем. Скорей наоборот. Тем не менее этот год
научил его, что Саркитскую Разведку нельзя торопить; тем  более  что  сами
сотрудники были по большей  части  переселенными  флоринианами  и  поэтому
страшно дорожили своим достоинством.
     Однажды он беседовал со стариком Эблом - транторианским  посланником,
прожившим на Сарке так долго, что его башмаки пустили корни  здесь;  Джунц
спросил,  почему   саркиты   позволяют   служить   в   своих   собственных
государственных  учреждениях  тем  самым  людям,  которых   они   искренне
презирают.
     Эбл прищурился над кубком зеленого вина.
     - Политика, Джунц, - сказал он. - Политика. Все дело  в  практической
генетике, проводимой  с  саркитской  логикой.  Сами  по  себе  они  мелки,
нестоящий народ, эти саркиты, и важны лишь  постольку,  поскольку  владеют
неистощимой золотой россыпью - Флориной. Поэтому они  каждый  год  снимают
сливки с ее городов и поселков и привозят цвет флоринианской  молодежи  на
Сарк для обучения. Посредственных сажают заполнять  бланки  и  подписывать
заявления, а по-настоящему умных отправляют обратно на Флорину, чтобы  они
стали резидентами, этими туземными  правителями  городов.  Самые  разумные
элементы на Флорине искренне преданы  делу  саркитов,  так  как  пока  они
служат  Сарку,  о  них  хорошо  заботятся,  а  как  только  они  от  Сарка
отвернутся, то самое большее, на что они смогут надеяться, -  вернуться  к
флоринианскому существованию.  А  это  неважная  вещь,  друг  мой,  совсем
неважная.
     Старый дипломат одним глотком допил вино и продолжал:
     - Далее. Ни резиденты, ни сотрудники учреждений  на  Сарке  не  могут
иметь детей, не теряя своего положения. Даже от  флоринианских  женщин.  О
смешанных браках с саркитами и  говорить  нечего.  Таким  образом,  лучшая
часть флоринианских генов все время уходит из обращения, так что  в  конце
концов Флорина будет населена только дровосеками и водоносами.
     - Но тогда сами саркиты останутся без служащих, не так ли?
     - Это дело будущего.


     Итак, сейчас доктор Джунц, космоаналитик, сидел в  одной  из  внешних
приемных Департамента по флоринианским делам и  нетерпеливо  ждал  минуты,
когда его вызовут, пока низшие служащие-флориниане беспрерывно спешили  по
бюрократическим лабиринтам. Наконец его провели  в  роскошно  обставленный
кабинет и указали кресло перед столом Клерка Младшего Секретаря.  Ни  один
флоринианин не мог быть чем-либо большим, чем Клерк, независимо  от  того,
сколько нитей подлинного действия держит  он  в  своих  руках.  Младший  и
Старший Секретари по флоринианским делам были, конечно, саркитами, и  хотя
Джунц мог встречаться с ними в обществе, он знал, что никогда не  встретит
их в учреждении.
     Клерк тщательно  просматривал  картотеку,  разглядывая  каждый  мелко
исписанный листок так, словно там содержались секреты всей  Вселенной.  Он
был молодой, вероятно, недавно кончил школу; как у всех флориниан, у  него
были очень светлые волосы и кожа. Наконец он отложил в  сторону  бумаги  и
произнес:
     - Судя по записям, вы бывали в этом учреждении и раньше?
     - Да, бывал, сударь, - сказал с некоторой резкостью доктор Джунц.
     - Но не в последнее время?
     - Но не в последнее время.
     - Вы все еще  разыскиваете  того  космоаналитика,  исчезнувшего...  -
Клерк перебрал листки, - ...более одиннадцати месяцев назад?
     - Совершенно верно.
     - За все это время, -  продолжал  Клерк,  -  не  встречалось  никаких
следов этого человека и не было доказательств, что  он  когда-либо  вообще
находился на саркитской территории.
     - Последнее сообщение от него, - произнес ученый, - было получено  из
пространства близ Сарка.
     Клерк  взглянул  на   него;   бледно-голубые   глаза   на   мгновение
сосредоточились на Джунце, потом опустились.
     - Возможно, но его присутствие на Сарке не доказано.
     Не доказано! Губы Джунца плотно сжались. Именно этот ответ, все более
и более категорический, он  получал  от  Межзвездного  Космоаналитического
Бюро за последние месяцы.
     "Нет доказательств, доктор Джунц. Нам кажется, что вы могли бы  найти
лучшее применение своему времени, доктор  Джунц.  Бюро  заботится  о  том,
чтобы поиски продолжались, доктор Джунц".
     Все это означало: "Перестаньте швыряться деньгами, Джунц!"
     Это началось, как правильно сказал  Клерк,  одиннадцать  с  половиной
месяцев назад по Межзвездному стандартному времени. За два  дня  до  того,
как Джунц опустился на  Сарк,  намереваясь  произвести  обычную  инспекцию
отделений Бюро на этой планете. Его встретил  представитель  МКБ,  молодой
человек,  непрестанно  жевавший  какой-то  эластичный  продукт  химической
промышленности Сарка.
     Инспекция  почти  уже  закончилась,  когда   местный   представитель,
вспомнив о чем-то, отправил свою эластичную  жвачку  за  коренные  зубы  и
сказал:
     - Сообщение от одного из наблюдателей, доктор  Джунц.  -  И  протянул
листок.
     Джунц прочел вслух:
     "Прошу  сохранять  прямую  кодированную  линию  Главштаба   МКБ   для
подробного  сообщения  о  деле  чрезвычайной   важности.   Затронута   вся
Галактика. Делаю посадку по минимальной траектории".
     Агент развеселился.
     - Представьте только, сударь! "Затронута вся Галактика". Это здорово,
даже для наблюдателя. Я вызвал его по  межзвездной  связи,  когда  получил
сообщение, и хотел добиться толку, но мне не удалось. Он  твердил  только,
что в опасности находится жизнь каждого из обитателей Флорины.  Понимаете,
там полмиллиарда человек. Он был похож на психопата.  Поэтому,  откровенно
говоря, мне не хочется встречаться с ним наедине, когда он опустится.  Что
вы предлагаете?
     - У вас есть запись вашего разговора?
     - Да, сударь. - Он порылся в карманах. - Вот.
     Это был кусочек ленты. Джунц пробежал его в аппарате и нахмурился.
     - Это копия, да?
     - Я послал оригинал в  Бюро  Межпланетного  Транспорта  на  Сарке.  Я
думал, лучше всего будет встретить его с  каретой  "Скорой  помощи".  Ему,
наверно, очень плохо.
     Джунцу хотелось  согласиться  с  молодым  человеком.  Когда  одинокие
аналитики космических глубин сходят с ума, реакции у них могут быть  очень
сильными. Джунц задумался.
     - Погодите. Вы сказали так, словно он еще не сел?
     Агент казался удивленным.
     - Я думаю, он сел, но мне никто не сообщал об этом.
     - Ну так вызовите Транспорт и спросите о  подробностях.  Психопат  он
или нет, но подробности должны быть записаны.
     Джунц пришел туда на следующий  день  для  последней  проверки  перед
отлетом. У него было много дел на других планетах, и он спешил. Почти  уже
уходя, он спросил оборачиваясь:
     - Ну, что с нашим наблюдателем?
     - Ах да, я совсем забыл, -  спохватился  агент.  -  Транспорт  о  нем
ничего  не  знает.  Я  послал  энергетический  спектр  его   гиператомного
двигателя, и они сказали, что его корабля нет нигде в пространстве.
     Джунц решил отложить свой отъезд  на  сутки.  На  следующий  день  он
побывал в Бюро Межпланетного Транспорта в городе Сарке,  столице  планеты.
Тут он впервые встретился  с  флоринианскими  бюрократами,  но  те  качали
головами ему в ответ. Они  получили  сообщение  о  предполагаемой  высадке
одного аналитика из МКБ. Да, но корабль не садился.
     - Но, это важно, - настаивал Джунц. - Человек очень болен.
     Получили ли они копию записи его разговора  с  агентом  из  МКБ?  Они
широко раскрывали глаза.  Копию?  Никто  не  мог  вспомнить,  что  получал
что-нибудь. Они сожалели, что человек болен, но  никакой  корабль  МКБ  не
опускался здесь.
     Джунц вернулся к себе в отель и долго размышлял обо всем этом. Прошел
еще один срок, назначенный им для  отъезда.  Он  сменил  свою  комнату  на
другую, более приспособленную к длительному пребыванию.  Он  устроил  себе
свидание с Лудиганом Эблом, транторианским посланником.
     Следующий день он провел, читая книги по истории Сарка; и когда время
встречи с Эблом пришло,  его  сердце  билось  с  тихой,  еле  сдерживаемой
яростью. Это не пройдет им даром...
     Старый Посланник принял  его  как  гостя,  потряс  ему  руку,  вызвал
механического бармена и  на  первых  двух  стаканах  не  допускал  никаких
разговоров о делах. Джунц воспользовался случаем  для  полезной  болтовни,
спросил  о  Флоринианской  Гражданской  Службе   и   выслушал   лекцию   о
практической генетике на Сарке. Гнев его усилился. И все-таки он  спокойно
начал излагать историю, рассказывая ее экономно-скупо. Эбл не перебивал.
     Когда Джунц замолчал, он спросил:
     - Послушайте, вы знаете этого исчезнувшего?
     - Нет.
     - И не встречали его?
     - С нашими наблюдателями-аналитиками трудно встретиться.
     - У него раньше бывали такие иллюзии?
     - Это первая, судя по записям в центральном управлении  МКБ,  -  если
только это иллюзия.
     - Но что я могу сделать?
     - Дайте  мне  объяснить.  Саркитское  Бюро  Межпланетного  Транспорта
проверило  ближайшее  пространство  на  энергетический  спектр  двигателей
нашего наблюдателя и не нашло следов его. В этом они лгать не будут. Я  не
хочу сказать, что саркиты брезгуют  ложью,  но  они  брезгуют  бесполезной
ложью, и они-то знают, что я могу устроить проверку пространства в два-три
часа.
     - Правильно. Так что же?
     - Есть два случая, когда  энергетический  спектр  нельзя  обнаружить.
Один - это  когда  корабля  нет  в  ближайшем  пространстве,  так  как  он
проскочил гиперпространство и ушел в другую область  Галактики;  второй  -
когда его нет в пространстве, так как он опустился на планету. Я  не  могу
поверить, что этот человек передумал. Если  его  утверждения  относительно
опасности для Флорины и важности для Галактики являются  мегаломаническими
иллюзиями, ничто  не  помешает  ему  опуститься  на  Сарк  и  сообщить  об
опасности. Он не мог передумать и улететь. У  меня  пятнадцатилетний  опыт
работы в этой области. Если же его заявление имело под собой основания, то
дело было слишком серьезно, чтобы он мог передумать  и  уйти  от  ближнего
пространства.
     Старый транторианин поднял палец и сказал, слегка покачивая им:
     - Значит, вы заключаете, что он находится на Сарке?
     - Вот именно. Опять-таки тут есть две возможности. Во-первых, если он
действительно охвачен психозом, то мог высадиться на планете в любом месте
вне  космопорта.  Он  может  блуждать  где-нибудь,   больной,   наполовину
беспамятный. Это очень необычно для наших наблюдателей, но это  случается.
В таких случаях амнезия  обычно  бывает  временной.  Когда  она  проходит,
жертва вспоминает подробности своей работы.  В  конце  концов  работа  для
космоаналитиков - это сама жизнь. Часто такого  больного  обнаруживают  по
тому,  что  он  заходит  в  публичную  библиотеку  и  ищет  литературу  по
космическому анализу.
     - Понимаю. Так вы хотите, чтобы я  помог  вам  получить  от  Комитета
библиотекарей сообщение о таком случае?
     - Нет, здесь я не  предвижу  никаких  трудностей.  Я  попрошу,  чтобы
некоторые стандартные работы по космическому  анализу  были  поставлены  в
спецхранение и чтобы всякого,  кто  спросит  о  них,  если  он  не  сможет
доказать, что он настоящий саркит, задержали и  допросили.  Это  для  меня
сделают, потому что будут знать - или будет знать начальство, - что  такой
план мне ничего не даст вообще.
     - Почему не даст?
     - Я уверен, что наш человек  высадился  в  космопорту  Сарка,  как  и
намеревался, а затем саркитские власти посадили  его  в  тюрьму  или  даже
убили.
     - Вы шутите?
     - Какие шутки? И жизнь, и богатство, и  власть  саркитов  зависят  от
обладания Флориной. Вы не хуже меня знаете, что богатство Сарка  заключено
в кыртовых плантациях Флорины. И  вот  появляется  человек  -  неважно,  в
здравом уме или нет - и говорит, что какое-то обстоятельство галактической
важности угрожает жизни всех обитателей Флорины. Взгляните  на  эту  копию
последней передачи нашего наблюдателя.
     Эбл взглянул на обрывок ленты, брошенный Джунцем ему на колени.
     - Это немного.
     - Конечно. Здесь  сказано,  что  опасность  есть.  Что  это  какая-то
огромная опасность. Вот и все. Но такое  нельзя  было  посылать  саркитам.
Даже если  космоаналитик  ошибся,  разве  могло  саркитское  правительство
позволить ему распространять свое безумие,  если  только  это  безумие,  и
наполнять им всю Галактику? Не говоря  уже  о  панике,  которая  могла  бы
подняться  на  Флорине,  о  помехах  в  производстве  кыртового   волокна,
очевидно, что  вся  грязь  политических  взаимоотношений  между  Сарком  и
Флориной открылась бы перед Галактикой во всей своей красе. А чтобы  всего
этого  избежать,  они  должны  отделаться  только  от   одного   человека.
Остановится ли Сарк перед убийством в подобном случае? Планета  с  такими,
как вы описали, генетическими экспериментаторами колебаться не станет.
     - Так что же вы хотите, чтобы я сделал? Пока мне  ничего  не  ясно  в
этой истории. - Эбл казался невозмутимым.
     - Найдите, кто его убил, - мрачно произнес Джунц. - У вас должна быть
организация для шпионажа здесь. О, не будем играть в прятки. Я шатаюсь  по
Галактике достаточно  долго,  чтобы  выйти  из  политического  отрочества.
Докопайтесь  до  сути,  пока  я  буду   отвлекать   их   внимание   своими
библиотечными разговорами. А когда вы изобличите их  как  убийц,  я  хочу,
чтобы Трантор показал, что ни одно правительство  в  Галактике  не  должно
рассчитывать на безнаказанность, убивая людей из МКБ.
     Так окончилась его первая встреча с Эблом.
     Джунц оказался прав в одном: саркитские власти  были  очень  любезны,
пока  это  касалось  библиотечных  дел.  Но  во  всем  остальном  он  был,
по-видимому, неправ. Проходили месяцы, а агенты Эбла  не  могли  найти  на
Сарке следов исчезнувшего наблюдателя, живого или мертвого.
     Так продолжалось более одиннадцати месяцев. Джунц начал  чувствовать,
что готов отказаться от  всего,  но  решил  подождать  конца  двенадцатого
месяца. А потом появился проблеск, и он явился вовсе  не  от  Эбла,  а  от
подставного лица. Пришло сообщение из Публичной библиотеки Сарка, и  Джунц
оказался сидящим через стол от сотрудника Отдела по флоринианским делам.
     Клерк закончил свои мысленные расчеты и взглянул на посетителя.
     - Итак, что я могу сделать для вас?
     Джунц заговорил сухо и точно:
     - Вчера в 4:22  пополудни  мне  сообщили,  что  Флоринианский  филиал
Публичной библиотеки Сарка задерживает для меня человека, который  пытался
получить две стандартные работы по космическому анализу и который  не  был
урожденным саркитом. С тех пор из библиотеки никаких сообщений не было.  -
Он слегка повысил голос, чтобы заглушить какое-то возражение, начатое было
Клерком. - В бюллетене теленовостей, принятом  на  общественном  аппарате,
который находится в отеле, где я сейчас живу, и помеченном 0:05  пополудни
вчера, сказано, что во Флоринианском филиале  Публичной  библиотеки  Сарка
сбит и находится в бессознательном состоянии член Флоринианского патруля и
что ведется преследование трех флоринианских  туземцев,  совершивших  этот
проступок. Позже, в передаче новостей, этот бюллетень не был повторен. Так
вот, я не сомневаюсь в том, что  оба  сообщения  связаны  между  собой.  Я
уверен в том, что  человек,  которого  я  разыскиваю,  находится  в  руках
патруля. Я просил разрешения лететь на Флорину и получил отказ.  Я  просил
Флорину прислать этого человека на Сарк, и не получил ответа. Я  пришел  в
Отдел по флоринианским делам получить содействие в  этом.  Либо  я  полечу
туда, либо его пришлют сюда.
     Бесцветный голос Клерка произнес:
     - Правительство Сарка не принимает ультиматумов от  сотрудников  МКБ.
Мое начальство предупредило меня, что вы, вероятно,  будете  расспрашивать
меня об этом деле, и я  получил  соответствующие  инструкции.  Человек,  о
котором сообщалось, что он хотел получить книги из  спецхранения,  и  двое
его спутников, Резидент и флоринианская женщина,  действительно  совершили
проступок, о котором вы говорили, и патруль преследовал их. Однако они  не
были схвачены.
     Джунца охватило горькое разочарование. Он не пытался скрыть его.
     - Они бежали?
     - Не совсем. Они были прослежены до пекарни некоего Матта Хорова.
     Джунц поразился.
     - И им позволили остаться там?
     - Беседовали ли вы в  последнее  время  с  его  светлостью  Лудиганом
Эблом?
     - Что в этом общего с...
     - Нам известно, что вас часто видели в транторианском посольстве.
     - Я не видел посла уже с неделю.
     - Тогда я предлагаю вам повидаться с ним. Мы  позволили  преступникам
оставаться в лавке Хорова вследствие щекотливости наших взаимоотношений  с
Трантором. Мне поручено сказать вам, если понадобится, что Хоров, чему вы,
вероятно, не удивитесь...  -  на  бледном  лице  Клерка  появилось  что-то
похожее  на  насмешливую  гримасу,  -  хорошо   известен   нашему   Отделу
безопасности как транторианский агент.



                                ПОСЛАННИК

     За десять часов до разговора Джунца с Клерком Теренс  выскользнул  из
пекарни Хорова. Он осторожно  пробирался  переулками.  Его  рука  касалась
шершавой поверхности хижин  рабочих.  Кругом  был  полный  мрак,  если  не
считать бледного света, периодически падавшего из Верхнего Города.
     Нижний Город походил на спящее ядовитое чудовище,  лоснящиеся  кольца
которого скрывались под блестящим покровом  Верхнего.  Кое-где,  вероятно,
шла призрачная ночная жизнь, но не здесь, в трущобах.
     Теренс отпрянул в пыльную улочку  (даже  ночные  дожди  Флорины  едва
могли проникать в обитель тени под сталесплавом), услышав звук  отдаленных
шагов. Огни фонариков появились, скользнули мимо, растворились во тьме.
     Патрульные ходили взад и вперед всю ночь. Внушаемого ими страха  было
вполне достаточно, чтобы поддерживать порядок почти без применения силы.
     Теренс спешил; на лицо ему падали белые блики, когда он проходил  под
отверстиями в сталесплаве, и он не  мог  удержаться,  чтобы  не  поглядеть
наверх.
     Сквайры недоступны!


     Действительно  ли  они  недоступны?  Сколько  раз  уже  менялось  его
отношение к саркитским Сквайрам. Ребенком он не отличался от прочих детей.
Патрульные были черно-серебряными чудовищами, от них нужно  было  убегать,
все равно, провинился ты или нет.  Сквайры  были  туманными,  мистическими
сверхлюдьми, чрезвычайно добрыми, жившими в  раю  под  названием  Сарк,  и
терпеливо, бдительно охранявшими благосостояние глупых обитателей Флорины.
     Десятилетним мальчишкой он написал  в  школе  сочинение  о  том,  как
представляет себе жизнь на Сарке. Это был чистый вымысел. Он помнил  очень
немногое, только один  абзац.  Там  описывались  Сквайры,  они  собираются
каждое утро в огромном зале, окрашенном, как цветы кырта, и  стоят  там  в
своем двадцатифутовом великолепии, рассуждая о  прегрешениях  флориниан  и
сетуя о необходимости карать их, дабы вернуть к добродетели.
     Учительнице его сочинение очень понравилось, и в  конце  года,  когда
другие мальчики и девочки проходят короткие курсы чтения, письма и морали,
его перевели в специальный класс, где он учился арифметике,  галактографии
и истории Сарка. В шестнадцать лет его взяли на Сарк.


     Теперь Теренс приближался к окраине города. Ветерок доносил  до  него
густой ночной аромат цветов  кырта.  Через  несколько  минут  он  будет  в
сравнительной  безопасности  среди  открытых  полей,  где  нет  регулярных
обходов патруля и где сквозь клочковатые ночные  облака  он  снова  увидит
звезды. Даже ту яркую желтую звезду, которая была солнцем для Сарка.
     Она была солнцем и для него много лет подряд. Когда он впервые увидел
ее в иллюминаторе корабля уже не как звезду, а как невыносимо яркий  белый
шарик, ему захотелось упасть на колени. Мысль о том, что он приближается к
раю, прогнала даже парализующий страх первого космического перелета.
     Он высадился в раю, и  его  поручили  старику  флоринианину,  который
проследил за тем, чтобы он хорошо вымылся и прилично оделся. Его привели в
большое  здание,  и  по  пути  туда  старый  проводник  низко   поклонился
проходившей мимо фигуре.
     - Кланяйся! - сердито шепнул старик юному Теренсу.
     Теренс повиновался и был смущен.
     - Кто это?
     - Сквайр, деревенщина!
     - Это - Сквайр?
     Он резко остановился, и его пришлось подогнать. Так  он  познакомился
со Сквайрами. Они оказались обыкновенными людьми. Другие юные  флориниане,
быть может, и оправились бы после такого разочарования, похожего на  удар,
но Теренс не мог. Что-то внутри него переменилось навсегда.
     Больше пяти лет проработал  он  в  Гражданской  Службе,  и  его,  как
обычно, перебрасывали с места на место, чтобы проверить способности.
     Однажды к нему пришел пухлый, мягкий флоринианин, дружески улыбнулся,
похлопал по плечу и спросил, что он думает о Сквайрах.
     Теренс  подавил  желание  повернуться  и  убежать.  Он  подумал,   не
отпечатались ли его тайные мысли на лице в  виде  какого-то  таинственного
кода. Он покачал головой, забормотал что-то насчет добродетели Сквайров.
     Но пухлый человек поджал губы и сказал:
     - Вы не думаете этого. Приходите сюда ночью. - И  дал  ему  маленькую
карточку, которая через несколько минут и превратилась в пепел.
     Теренс пришел. Ему было страшно, но и очень  интересно.  Он  встретил
нескольких знакомых, они глядели на него таинственно. Оказалось, что он не
был одинок.
     Эти люди тоже считали Сквайров низкими скотами, выжимающими богатства
из Флорины для собственных никчемных  развлечений  и  оставляющими  тяжело
работающих  туземцев  умирать  в  нищете  и  невежестве.  Он  узнал,   что
приближается время, когда против Сарка будет поднято гигантское  восстание
и богатства Флорины будут отданы их законным владельцам.
     - Но Сквайры и патрульные вооружены... - недоумевал Теренс.
     И ему  рассказали  о  Транторе,  гигантском  государстве,  непрерывно
расширявшемся в последние столетия, так что теперь в него входит  половина
всех обитаемых планет в Галактике. Трантор, сказали ему, разобьет  Сарк  с
помощью флориниан.
     - Но, - сказал Теренс сначала себе, потом другим, - если Трантор  так
велик, а Флорина так мала, - не станет ли  Трантор  еще  более  крупным  и
тираническим хозяином? Если это единственный выход, то  лучше  уж  терпеть
Сарк.
     Но над ним посмеялись и прогнали, угрожая смертью, если он когда-либо
проговорится о том, что слышал.
     Теренс даже работал некоторое время в  Отделе  Безопасности,  на  что
могли надеяться лишь немногие из флориниан. Здесь Теренс увидел, к  своему
удивлению, что нужно бороться и с настоящими заговорами. Люди  на  Флорине
каким-то образом сходились и начинали готовить восстание.
     Обычно  их  поддерживали  деньги  Трантора.   Иногда   предполагаемые
мятежники  действительно  думали,  что   Флорина   сможет   победить   без
посторонней помощи. А потом появился этот незначительный с  виду  человек,
который  был  когда-то  космоаналитиком,  а  теперь  бормотал  о   чем-то,
угрожающем жизни каждого из обитателей Флорины...


     Теренс был теперь в полях, где прошел ночной дождь и  звезды  мерцали
из облаков. Он глубоко вдыхал запах кырта - сокровища и проклятия Флорины.
     У него не было иллюзий. Да, он уже не Резидент. И даже  не  свободный
флоринианский  крестьянин.   Он   преступник,   беглец,   который   должен
скрываться. Но за последние сутки у него в руках  было  величайшее  оружие
против Сарка. Сомнений не было. Он знал: Рик вспомнил правильно,  что  был
когда-то космоаналитикоми, что был психозондирован.
     Но  Рик  в  руках  толстого  человека,   который   выдает   себя   за
флоринианского патриота, а на самом деле это транторианский агент,  Теренс
не сомневался в этом с первого же мгновения. Кто еще  из  жителей  Нижнего
Города смог бы построить поддельную радарную печь?
     Как бы то ни было нельзя оставлять Рика в руках Трантора. У него  уже
созрел план дальнейших действий. Надо только подождать рассвета.


     Через  десять  часов  после  своей  беседы  с  Клерком  Джунц   снова
встретился с Лудиганом Эблом.
     Посланник приветствовал Джунца со своей обычной сердечностью, хотя  и
с явным чувством вины. При первой встрече (это было  давно,  прошел  почти
стандартный год) Эбл не обратил внимания на его рассказ о  космоаналитике.
Тогда он думал лишь об одном: поможет ли это Трантору?


     Трантор! Он всегда был первым в его мыслях, но  Эбл  был  не  из  тех
глупцов,  которые   отождествляют   звездный   рай   или   желтый   значок
транторианских военных сил с солнцем и космическим кораблем.
     Словом, он не был патриотом в обычном смысле этого слова,  и  Трантор
как Трантор не значил для него ничего.
     Но он был поклонником мира; тем более что  он  старел  и  любил  свой
кубок с вином, атмосферу, наполненную тихой музыкой, послеобеденный сон  и
спокойное ожидание смерти. Он считал, что так  должны  поступать  все,  но
люди предавались войне и разрушению. Они  умирали,  замороженные  пустотой
космического  пространства,  испаряясь  во  вспышке  взорвавшихся  атомов,
голодая на осажденных планетах.
     В кабинете у Эбла висела карта Трантора - кристально прозрачный  свод
с трехмерной схемой Галактики. Звезды были алмазными искрами, туманности -
светлыми или темными пятнами, а глубоко в недрах мерцало  несколько  синих
огоньков, обозначавших собой Транторианскую Республику.
     Карта была историческая, с десятью кнопками,  так  что  через  каждые
пятьдесят лет  можно  было  проследить,  как  вокруг  Трантора  загоралось
множество звезд.
     Простое  нажатие  десяти  кнопок  -  и  проходит  полтысячи  лет,   и
господство  Трантора  распространяется,  пока   не   охватывает   половину
Галактики.
     По  мере  того   как   Транторианская   Республика   превращалась   в
Транторианское Содружество, ее путь проходил сквозь чащу  погибших  людей,
погибших кораблей, погибших миров. Но все это придавало Трантору силу.
     А  сейчас  Трантор  трепетал  на   грани   нового   превращения:   из
Транторианского Содружества в Галактическое, когда его господство поглотит
все звезды и настанет вселенский мир. И Эблу хотелось именно этого.
     Итак, поможет ли это Трантору? - вот о чем думал осторожный Посланник
год назад при первом разговоре с доктором Джунцем.


     - ...Нет, я вовсе не сержусь на ваших агентов, пущенных  за  мной  по
пятам, - говорил Джунц. - Вероятно, вы  осторожны  и  не  должны  доверять
никому и ничему. И все-таки: почему мне не сообщили, когда местопребывание
разыскиваемого мною человека было обнаружено? Или вы тоже  не  знали,  что
искать его на Сарке бессмысленно,  поскольку  весь  этот  год  он  был  на
Флорине? Но теперь вы нашли его, и я хочу с ним поговорить.
     - Я сожалею, но вы не сможете этого сделать.
     - Почему?
     - Хорошо, я отвечу вам. Потому что двенадцать часов назад Матт Хоров,
транторианский агент, был убит  флоринианским  патрулем.  Двое  флориниан,
которых агент прятал у себя, женщина и мужчина,  -  по  всей  вероятности,
разыскиваемый вами наблюдатель, - ушли, исчезли. Очевидно,  они  попали  в
руки Сквайров.
     Джунц приподнялся с кресла.
     Эбл спокойно поднял к губам стакан с вином и произнес:
     - Официально я ничего не могу сделать. Убитый  был  флоринианином,  а
исчезнувшие, пока мы не сможем доказать обратное, тоже флориниане.



                                ПАТРУЛЬНЫЙ

     Рик проснулся в серой мгле рассвета. Долгие минуты он лежал, проверяя
свой разум. Что-то в нем зажило за ночь; что-то проросло и стало  цельным.
Это готово было случиться еще с той минуты, два дня назад, когда он  начал
"вспоминать". Процесс продолжался весь вчерашний день. Поездка  в  Верхний
Город, библиотека, нападение на патрульного, потом  бегство  и  встреча  с
Пекарем - все это действовало  на  него  как  фермент.  Ссохшиеся  волокна
мозга,  давно  замершие,  начали  вынужденную  болезненную   деятельность.
Теперь, после сна, в  них  чувствовалась  слабая  пульсация.  Он  думал  о
пространстве и  о  звездах,  о  долгих  одиноких  странствиях,  о  великом
молчании. Наконец, он повернул голову и окликнул:
     - Лона!
     Она мгновенно очнулась, приподнялась  на  локте,  вглядываясь  в  его
сторону.
     - Я чувствую себя прекрасно, Лона. Я вспомнил еще больше.  Я  был  на
корабле и знаю в точности...
     Но она не слушала его. Натянула платье, стоя к нему спиной, загладила
передний шов-застежку и нервно потрогала пояс. Потом подошла на цыпочках.
     - Тсс, не говори так громко. Все в порядке.
     - Где Резидент?
     - Его нет. Он... он ушел.
     В комнате стало светло, и  появилась  массивная  фигура  Пекаря.  Его
толстые губы растянулись в улыбке:
     - Вы рано проснулись.
     Они молчали.
     - Сегодня вы уйдете.
     Она помнила, как он смотрел на Рика после того, как Резидент ушел.
     - О вас сообщено кому следует. Вы будете в безопасности.
     Он вышел, но вскоре вернулся, неся пищу, одежду и два таза  с  водой.
Одежда была новая и казалась совершенно незнакомой.
     Он смотрел, как они едят, потом сказал:
     - Я дам вам новые имена и  новые  биографии.  Вы  должны  внимательно
слушать, чтобы ничего не забыть. Вы  не  флориниане,  поняли?  Вы  брат  и
сестра с планеты Вотекс. Вы посетили Флорину...
     Он  продолжал,  рассказывая  подробности,  задавая  вопросы,   слушая
ответы.
     Рику было приятно, что он может продемонстрировать свою память,  свою
способность к восприятию, но Валона казалась обеспокоенной.
     Пекарь заметил это.
     - Послушай, девушка, если начнешь куражиться, я отошлю его одного,  а
ты останешься здесь.
     - Нет, нет... - затрепетала Валона.  -  Я  не  доставлю  вам  никаких
затруднений.
     Солнце стояло уже высоко, когда Пекарь  вывел  их  на  улицу.  Рик  с
изумлением оглядел себя, насколько мог. Он не знал, что одежда может  быть
столь диковинной. Валона совсем не походила на работницу с плантаций. Даже
ноги покрывал какой-то тонкий материал, а каблуки были такие высокие,  что
ей приходилось очень осторожно балансировать на ходу.
     Собрались   прохожие,   разглядывая   их,   окликая    друг    друга,
переговариваясь. В большинстве своем это были  дети,  женщины,  идущие  на
рынок, мрачные и оборванные бездельники. Пекарь словно не  замечал  их.  В
руках он сжимал толстую палку.
     Вдруг дальние окраины окружающей толпы возбужденно  заволновались,  и
Рик различил черную с серебром форму патрульного.
     Вот тогда это и случилось. Оружие, выстрел, упавший  Пекарь  и  снова
безумное бегство. Неужели черные тени патрульных будут  вечно  гнаться  за
ними?


     Они очутились в трущобах одного из дальних пригородов. Валона  тяжело
дышала, и на ее новом платье проступили влажные пятна пота.
     Рик задохнулся:
     - Я не могу больше бежать!
     - Нужно!
     - Подожди. - Он уперся, но она тянула его. - Слушай меня.
     Страх и паника постепенно покидали его.
     - Лона, куда мы бежим,  зачем?  На  нас  же  костюмы  жителей  другой
планеты... Смотри, это дал нам Пекарь.
     Рик  возбужденно   достал   из   кармана   маленький   прямоугольник,
разглядывая его с обеих сторон и пытался раскрыть, как книгу. Ему  это  не
удалось. Тогда он ощупал его края. Когда пальцы сжались на одном из углов,
что-то щелкнуло, и одна сторона прямоугольника стала молочно-белой. Мелкие
буквы на ней были непонятными.
     Рик догадался:
     - Это паспорт. Значит, можно улететь отсюда. Ведь Пекарь хотел, чтобы
мы покинули Флорину. На корабле. Давай так и сделаем.
     - Рик, но нас поймают!
     - Не поймают, если мы полетим не на том корабле, на котором он  хотел
нас отправить. Там нас будут подстерегать.  Нам  нужно  лететь  на  другом
корабле. На любом другом.
     Корабль! Любой корабль. Эти слова пели у него в ушах. Была  его  идея
удачной или нет - ему все равно. Ему хотелось быть  на  корабле.  Хотелось
быть в пространстве.
     - Ладно, Рик! Я знаю, где тут космопорт. Когда я была  маленькой,  мы
иногда в  свободные  дни  ездили  туда  и  смотрели  издали,  как  корабли
взлетают.
     Контролер с улыбкой посмотрел на остановившихся перед ним  мужчину  и
женщину, неловких и вспотевших в своем странном одеянии, сразу  выдававшем
в них чужеземцев. Женщина протягивала паспорт сквозь прорезь.
     Взгляд на нее, взгляд на паспорт, взгляд  на  список  забронированных
мест. Он нажал нужную кнопку,  и  из  автомата  выскочили  две  прозрачные
ленты.
     - Ступайте, - нетерпеливо сказал он. - На-деньте их себе  на  руки  и
идите.
     - А где наш корабль? - вежливым шепотом спросила женщина.
     Это ему понравилось.  Чужеземцы  не  часто  попадаются  в  космопорту
Флорины. В последние годы они встречаются все реже и реже.  Но  когда  они
появляются, то это тебе не патрульные и не Сквайры. Они не знают,  что  ты
только флоринианин, и разговаривают с тобой вежливо.
     - Вы найдете его на площадке  N_17,  сударыня.  Желаю  вам  приятного
перелета на Вотекс. - Он сказал это с пышной учтивостью.
     Потом он вернулся к любимому занятию: звонить своим друзьям, пытаться
незаметно подключаться к частным  разговорам  по  энергетическим  лучам  в
Верхнем Городе. Прошло несколько часов прежде чем он понял,  какую  ошибку
совершил.
     Этот корабль был гораздо меньше, чем стоявший  у  площадки  N_17,  на
который были действительны их билеты. Он выглядел более полированным.  Его
четыре воздушных шлюза были открыты, главный вход зиял, и ведшая  от  него
лесенка походила на высунутый язык, достигающий земли.
     - Его проветривают, -  сказал  Рик.  -  Пассажирские  корабли  всегда
проветривают перед полетом, чтобы избавиться от запаха сжатого  кислорода,
много раз уже использованного.
     Валона взглянула на него.
     - Откуда ты знаешь?
     Рик почувствовал нарастающую в нем гордость.
     - Просто знаю.  Там  сейчас  никого  нет.  На  сквозняках  никому  не
приятно. - Он тревожно оглянулся. - Странно, почему народу так мало.
     Струя воздуха устремилась  им  навстречу,  когда  они  вошли  в  шлюз
корабля. Платье Валоны вздулось, и ей пришлось держать подол руками.
     - Это всегда так бывает? - спросила  она.  Ей  никогда  не  случалось
бывать в космическом корабле, она даже не мечтала  об  этом.  Губы  у  нее
сжались и сердце стучало.
     - Нет. Только во время продувки.
     Рик  радостно  двинулся  по  твердым  металлитовым   мосткам,   жадно
оглядывая пустое помещение.
     - Вот, - сказал  он.  -  Это  кухня.  Впрочем,  пища  не  так  важна.
Некоторое время мы можем обойтись и без нее. Вода важнее.
     Он начал возиться среди утвари, расположенной  в  уютных,  компактных
гнездах, и раздобыл большой контейнер с крышкой. Поискал взглядом  водяной
кран и облегченно усмехнулся,  когда  раздались  мягкие  вздохи  насоса  и
журчанье воды.
     - Теперь возьмем несколько жестянок. Не нужно  много.  Нельзя,  чтобы
это заметили.
     Рик  нашел  маленькую  комнату,   занятую   пожарным   оборудованием,
аварийными медицинскими запасами и аппаратами для сварки.
     - Устроимся здесь, Лона, - сказал он не очень  уверенно.  -  Сюда  не
заглядывают, разве что в крайних случаях. Нам нельзя будет зажигать  свет,
чтобы они не заметили утечки энергии, и  пользоваться  туалетом:  придется
выжидать периодов отдыха и не попадаться на глаза ночным сменам.
     Ток  воздуха  внезапно  прекратился.   Мягкое   монотонное   жужжание
сменилось тишиной.
     - Скоро они погрузятся, и тогда мы полетим, - сказал Рик.
     Если Рик почувствовал себя  человеком,  когда  проснулся  сегодня  на
рассвете, то сейчас он был гигантом и руки  его  протягивались  через  всю
Галактику. Звезды были мячиками, а туманности - клочьями паутины,  которые
нужно снять.
     Он был на корабле! Воспоминания  хлынули  широким  потоком,  вытесняя
друг друга. Он забыл о кыртовых полях, о фабрике, о Валоне, ворковавшей  в
темноте. Это были лишь мгновенные разрывы в картине, которая  возвращалась
теперь и оборванные концы которой медленно соединялись.
     Корабль!
     Если бы Рика раньше поместили на корабль, не пришлось  бы  ждать  так
долго, пока восстановятся клетки, выжженные в мозгу.
     - Не волнуйся, Валона, ты почувствуешь вибрацию и  услышишь  шум,  но
это будут только двигатели.  Ты  ощутишь  на  себе  большую  тяжесть.  Это
ускорение!
     - А что такое: ус-ко-ре-ние?
     - Не бойся, Лона.  Просто  тебе  будет  неприятно,  ведь  у  нас  нет
аппаратуры, воспринимающей давление. Ты прислонись к этой стене,  а  когда
почувствуешь, что тебя прижимает к ней, не сопротивляйся. Чувствуешь:  уже
начинается!
     Он втиснулся в стену; и  по  мере  того,  как  скорость  гиператомных
двигателей нарастала, тяжесть все увеличивалась.
     Валона тихонько застонала, потом умолкла, тяжело дыша. В горле у  нее
свистело; ее грудная  клетка,  не  защищенная  ремнями  и  гидравлическими
буферами, старалась впустить в легкие хоть немного воздуха.
     Рику удалось произнести, задыхаясь, несколько слов, не  вдумываясь  в
их значение, но Валона должна чувствовать, что он рядом. Пусть ее  покинет
острый страх перед неизвестностью, который переполняет ее. Это был  только
корабль, только чудесный корабль; но ведь она никогда раньше не бывала  на
корабле.
     - Валона, будет еще прыжок, когда мы  войдем  в  гиперпространство  и
сразу  покроем  большую  часть  расстояния  между  звездами.  Ты  даже  не
заметишь, как это случится. Только чуть дернется что-то внутри, и  готово.
- Рик добывал слова медленно, слог за слогом, и это заняло много времени.
     Тяжесть медленно исчезала, и наконец невидимые цепи, приковавшие их к
стене, ослабели и упали. Задыхаясь, Рик и Валона опустились на пол.
     - Не ранен ли ты, Рик?
     - Я ранен? - Он еще не отдышался, но засмеялся при мысли,  что  можно
быть раненным на корабле. - Когда-то я месяцами не опускался ни  на  какую
планету.
     - Почему? - спросила она. Подползла поближе и приложила  руку  к  его
щеке, чтобы увериться, что ее Рик здесь.
     - Такая у меня работа.
     - Да, - подтвердила она. - Ты анализировал Ничто.
     - Правильно. Именно это я и делал. Ты знаешь, что это значит?
     - Нет.
     Он знал: она ничего не поймет, но должен  был  говорить.  Должен  был
насладиться воспоминаниями, опьяниться тем, что может вспоминать прошлое.
     - Видишь ли, все материалы во Вселенной состоят  из  сотни  различных
веществ. Мы называем эти вещества элементами. Железо и медь - элементы.
     - Я думала, что металлы.
     - Да, но они же  и  элементы.  И  кислород,  и  азот,  и  углерод,  и
палладий. Важнее всех водород и гелий. Они  самые  простые  и  встречаются
чаще всех.
     - Я никогда не слыхала об этом, - сказала Валона.
     - Девяносто девять процентов всей Вселенной - это водород, а  большая
часть остального - гелий. Даже в пространстве.
     - Мне говорили когда-то, - сказала Валона, - что пространство  -  это
пустота. Там ничего нет. Верно?
     - Не совсем. Нет почти ничего. Но, видишь ли, я был  космоаналитиком;
это значит, что я носился в пространстве, брал  из  него  очень  маленькие
количества элементов и анализировал их. Я определял, сколько там водорода,
сколько гелия, сколько других элементов.
     - Зачем?
     -  Ну,  это  сложно.  Ведь  распределение  элементов  в  пространстве
неодинаково. В некоторых районах встречается  больше  гелия,  в  других  -
больше натрия, и так далее. Такие  области  с  особым  составом  элементов
движутся в  пространстве  как  течения.  Если  изучить  их  особенности  и
направление,  можно  представить,  как  возникла  Вселенная  и   как   она
развивалась.
     - А как это можно узнать?
     Рик поколебался.
     - Никто не знает в точности... - Он продолжал говорить, опасаясь, что
запас  знаний,  в  которых  сейчас  блаженно  купался  его  разум,   может
иссякнуть. - Потом мы определяем плотность, то есть  густоту  космического
газа во всех районах Галактики, чтобы корабли могли точно рассчитать  свой
прыжок в гиперпространство. Это похоже на... - Голос у него замер.
     Валона напряглась и нетерпеливо ждала продолжения. Но Рик  умолк.  Ее
голос прозвучал хрипло в полном мраке:
     - Рик? Что с тобой, Рик?
     Снова молчание. Ее руки вцепились в его плечо, затрясли его.
     - Рик! Рик!
     И ответил ей почему-то голос прежнего Рика.  Тихий,  испуганный,  без
всякой радости и уверенности:
     - Лона, мы сделали что-то плохое.
     - В чем дело? Что плохого мы сделали?
     - Нам не нужно было убегать. Не нужно было прятаться на этом корабле.
     Он весь дрожал, и Валона тщетно пыталась обтереть ему  рукой  влажный
лоб.
     - Почему? - спрашивала она. - Почему?
     - Ведь если Пекарь хотел вести нас по  городу  средь  бела  дня,  то,
значит, он не ждал помех от патрульных. Ты помнишь патрульного? Того,  что
застрелил Пекаря?
     - Да.
     - Ты помнишь его лицо?
     - Я не посмела смотреть.
     - А я посмел, и в нем было что-то странное, в этом лице. Но  тогда  я
не думал... Лона, это был не патрульный! Это был Резидент, Лона!  Это  был
Резидент, переодетый патрульным!



                            ВЫСОКОРОДНАЯ ДАМА

     Разгневанная Сэмия Файфская быстро шагала из конца в  конец  комнаты.
Темные волосы ее были собраны в пышную массу, тонкие  каблучки  делали  ее
чуть выше ростом. Ее узкий, четко раздвоенный подбородок дрожал.
     - О нет, - шептала она, - этого он со мной не сделает.  Этого  он  не
сможет сделать... Капитан!
     Голос у нее был резкий и властный.  Капитан  Рэйсти  склонился  перед
ней.
     - Моя госпожа?
     - Мне нельзя приказывать, - торжественно сказала она. - Я взрослая. Я
сама себе хозяйка. Я предпочитаю остаться здесь.
     - Прошу вас понять, госпожа моя, - сказал осторожно капитан. - Это не
мои приказы. Моего мнения не  спрашивали.  Мне  попросту  сказали,  что  я
должен сделать. Вот копии приказов.
     - Меня не интересуют ваши  приказы.  -  Сэмия  отвернулась  и  быстро
отошла от него, застучав каблучками.
     Он последовал за нею и произнес мягко:
     - В приказе сказано, что если  вы  не  пожелаете  лететь,  я  должен,
простите меня, увести вас на корабль силой.
     - Вы не посмеете! - она резко повернулась к нему.
     - Приказ таков, что я осмелюсь на все.
     Она попыталась успокоить его.
     -  Но,  капитан,  ведь  настоящей  опасности  нет.  Это  смешно,  это
совершенно бессмысленно. Город спокоен. Все, что случилось, - это то,  что
вчера вечером в библиотеке сбили одного патрульного.
     - Другой патрульный убит сегодня утром, и снова флоринианами.
     - Что общего между ними и мною? Я не патрульный.
     - Госпожа моя, корабль уже на старте. Вскоре он  взлетит.  Вы  должны
быть на нем.
     - А моя работа? Мои исследования? Вы понимаете... Нет, вы не поймете.
     Капитан не  сказал  ничего.  Она  отвернулась.  Мерцающее  платье  из
медного кырта  с  прожилками  молочного  серебра  обрисовывало  необычайно
теплую округлость ее плеч и рук. Капитан Рэйсти взглянул на нее  и  в  его
взглядах  было  что-то  большее,  чем   убогая   учтивость   и   смиренная
бесстрастность, с какими простой саркит обязан  смотреть  на  Высокородную
Даму. Он всегда удивлялся, почему  такая  прелестная  крошка  предпочитает
тратить свое время, притворяясь погруженной в университетские премудрости.


     Сэмия очень хорошо знала: за это серьезное увлечение наукой ее, Сэмию
Файфскую,   слегка   презирают   те,   кто   привык   думать,   что   удел
аристократических Высокородных Дам Сарка - блистать в  обществе  и,  кроме
того, производить на  свет  не  меньше  (но  и  не  больше)  двух  будущих
саркитских Сквайров.
     Они приходили к ней и говорили:
     - Вы действительно пишете книгу, Сэмия? - и  просили  ее  показать  и
хихикали.
     Это женщины. Мужчины были еще хуже со своим любезным снисхождением  и
явной убежденностью, что  достаточно  только  взгляда  с  их  стороны  или
мужской руки вокруг талии, чтобы излечить Сэмию от этого вздора и обратить
ее мысли к действительно важным вещам.
     Это началось давно. Сэмия  всю  жизнь  была  влюблена  в  кырт,  хотя
большинство людей принимало его как нечто должное. Кырт! Царь,  император,
бог тканей!
     Химически это всего лишь разновидность целлюлозы.  Химики  клялись  в
этом. Но со всеми своими инструментами и теориями они не могли  объяснить,
почему на Флорине  и  только  на  Флорине  из  всей  Галактики,  целлюлоза
становится  кыртом.  Но  спросите  их,  чем  именно  кырт  отличается   от
целлюлозы, и они лишаются речи.
     Когда-то ослепленная блеском кыртовых волокон, она спросила  у  своей
няньки:
     - Почему он блестит, няня?
     - Потому, что это Кырт, Миаканс.
     - Почему другие вещи не блестят так, няня?
     - Другие - это не Кырт, Миаканс.
     Вот и все. Двухтомная монография на эту тему была написана только три
года  назад.  Она  внимательно  прочла  ее.  Все  сводилось  к  нянькиному
объяснению. Кырт - это кырт, потому что он кырт.
     Правда, кырт не блестел сам по себе, но если спрясть его как  должно,
то он будет сиять на солнце любым цветом или всем спектром  сразу.  Другой
вид обработки придавал нити алмазное сверканье. Несложная обработка делала
материал непроницаемым для шестисот градусов  и  инертным  почти  ко  всем
химическим веществам. Волокна можно было превращать в тончайшие  нити  для
воздушных тканей, и те же волокна обладали  прочностью  на  растяжение,  с
которой не мог соперничать никакой из известных стальных сплавов.
     Кырт имел более широкое, более  разнообразное  применение  чем  любое
другое известное человеку вещество. Не  будь  он  так  дорог,  он  мог  бы
заменить стекло, пластмассу или металл во всех  бесчисленных  областях  их
применения в технике. Он был единственным материалом для нитяных крестов в
оптических  инструментах,  для   изложниц   гидрохронов,   применяемых   в
гиператомных моторах, для всех прочных  сооружений  -  везде,  где  металл
оказывался слишком хрупким и слишком тяжелым.
     Но кырта было мало, очень мало. Фактически весь сбор кырта уходил  на
ткани, из которых делались самые сказочные одеяния  в  Галактике.  Флорина
одевала аристократию  на  миллионе  планет,  так  что  урожай  приходилось
распределять весьма скупо.
     Когда Сэмия стала старше, она пришла к отцу.
     - Что такое кырт, папа?
     - Это хлеб и масло, Миа.
     - Для меня?
     - Не только для тебя, Миа. Это хлеб и масло для всего Сарка.
     Она узнала, что не было планеты в Галактике, которая не  пыталась  бы
выращивать кырт на своей собственной почве. Сначала Сарк  принял  закон  о
смертной казни для всякого, кого поймают  на  контрабандном  вывозе  семян
кырта с планеты. Это не мешало успехам контрабанды, а  потом  Сарку  стало
ясно, что закон нужно отменить.  Всякий,  откуда  бы  он  ни  явился,  мог
покупать семена кырта по  цене  веса  готовой  кыртовой  ткани:  на  любой
планете Галактики, кроме Флорины, из семян кырта вырастал простой  хлопок.
Белый, тусклый, непрочный и бесполезный.
     Перепробовано  было  все.  Брались   образцы   флоринианской   почвы.
Строились   искусственные   источники   света,   воспроизводящие    спектр
флоринианского  солнца.   Инопланетную   почву   заражали   флоринианскими
бактериями.  А  кырт  всегда  вырастал   белым,   тусклым,   непрочным   и
бесполезным.
     Вот уже пять лет Сэмия Файфская мечтала написать настоящую  книгу  по
истории кырта: о планете, где он рос, и о людях, которые его выращивали.
     Это была мечта, окруженная глумливым смехом, но  Сэмия  дорожила  ею.
Она настояла на том, чтобы полететь на Флорину.  Она  собиралась  провести
сезон в полях и несколько месяцев на фабрике. Она хотела...
     Но не все ли равно, чего она хотела? Ей было приказано  возвращаться.
Что ж, она полетит на Сарк!  Но  она,  Сэмия  Файфская,  вернется  еще  на
Флорину. Через день, через два, через неделю!
     Сэмия оставалась у иллюминатора, пока Флорина не стала казаться  едва
заметным шариком...


     - Госпожа, не угодно ли вам удалиться в вашу каюту?
     Она взглянула на капитана Рэйсти и сказала не без сарказма:
     - Какие новые приказы вы получили, капитан? Уж не пленница ли я?
     - Конечно, нет. Это только предосторожность.  Космопорт  перед  нашим
взлетом  был  необычно  пуст.  По-видимому,  этот  флоринианин  убил   еще
кого-нибудь,  и  весь  гарнизон  космопорта  помогает  патрульным   ловить
преступника по всему Городу.
     - А при чем тут я?
     - Мне кажется, на наш корабль проникли нежелательные лица.
     - Зачем?
     - Пока я этого не знаю.
     - Вы придумываете, капитан.
     - Боюсь, что нет, госпожа моя. Наши  энергометры  были  бесполезны  в
пределах планетарного расстояния от флоринианского солнца, но  теперь  они
действуют, и  мне  кажется,  что  из  аварийных  складов  исходит  излишек
теплового излучения.
     - Это вы серьезно?
     Неподвижное лицо капитана на мгновение стало высокомерным. Он сказал:
     - Излучение равновелико тому, какое могло бы дать  двое  обыкновенных
людей.
     - Или нагревательная установка, если кто-нибудь забыл ее выключить.
     - Наши энергетические запасы не тронуты,  госпожа  моя.  Впрочем,  мы
готовы произвести расследование, но я прошу вас сначала удалиться в каюту.
     Она молча кивнула и вышла.


     Когда Мирлин Теренс, переодетый в форму патрульного, увидел на  улице
Пекаря, Рика и Валону, он понял, что действовать надо быстро и решительно.
У него не было выбора: он потянулся к оружию, и  Пекарь  упал  перед  ним,
мертвый и страшный.
     Позже,  когда  толпа  кипела  и  струилась,  когда   Рик   и   Валона
растворились в толпе, а летательные машины настоящих патрульных  появились
в воздухе как коршуны, что еще он мог сделать?
     Первым его импульсом было бежать за Риком и  Валоной,  но  он  быстро
подавил его. Он никогда не пробьется к ним сквозь эту сумасшедшую толпу, а
вероятность того, что патрульные его  поймают,  была  слишком  велика.  Он
поспешил в другую сторону, к пекарне.
     На рассвете он  подошел  к  патрульной  станции.  Одинокий  скучающий
дежурный был  смесью  равнодушия  и  свирепости.  Теренсу  было  приказано
удостоверить свою личность и род занятий. Вместо документов Резидент вынул
из кармана пластмассовый брусок,  вырванный  из  какой-то  полуразрушенной
хижины на окраине города.
     Он ударил патрульного  бруском  по  голове,  потом  обменялся  с  ним
платьем и оружием. Список его преступлений был уже достаточно велик, и  он
не встревожился, когда увидел, что патрульный  не  только  оглушен,  но  и
убит. А он все еще был на свободе, и ржавая машина патрульного  правосудия
до сих пор напрасно скрежетала, разыскивая его.
     Он был у пекарни. Пожилой помощник Пекаря, стоявший на пороге, только
пискнул при виде страшной формы патрульного и  юркнул  в  лавку.  Резидент
кинулся за ним, схватил за осыпанный мукой воротник и скрутил его.
     - Где Пекарь?
     Губы у старика раскрылись, но звука не было.
     - Говори. Две минуты назад я убил человека. Мне ничего не стоит убить
еще одного.
     - Сжальтесь! Я не знаю, сударь.
     - Ты умрешь за то, что не знаешь.
     - Но он ничего не сказал мне. Я слышал, как один раз  он  упомянул  о
Вотексе и о каком-то космическом корабле.
     Теренс оттолкнул его.
     Значит, Пекарь достал билеты для них.  Корабль  будет  ждать.  Рик  и
Валона придут туда. Они не могут не прийти. Но как ему,  Резиденту,  средь
бела дня пробраться на космодром?.. Да, положение было отчаянное. Если  он
потеряет Рика - потенциальное оружие против тирании  Сарка,  -  его  жизнь
будет ничтожной добавочной потерей. Все остальное не значило ничего...
     И потому он вышел на улицу, вышел бестрепетно,  хотя  патрульные  уже
искали человека в форме патрульного, хотя их воздушные машины были еще  на
виду.
     Теренс знал, куда он  идет.  Из  многочисленных  космопортов  Флорины
только один предназначен для обычных путешественников, саркитов  победнее,
флоринианских служащих и немногих  чужеземцев,  которым  удалось  получить
разрешение посетить Флорину.
     Контролер у ворот порта следил за приближающимся  Теренсом  со  всеми
признаками горячего интереса. Неизвестность вокруг него стала нестерпимой.
     - Приветствую вас, сударь, - сказал  он.  В  голосе  у  него  звучала
робкая жалость. - Большое волнение в Городе, не так ли?
     Теренс не клюнул на приманку. Он низко опустил  дугообразное  забрало
шляпы и застегнул верхнюю пуговицу мундира.
     - Приходили ли здесь  двое,  мужчина  и  женщина,  направляющиеся  на
Вотекс? - спросил он резко и властно.
     Контролер поразился.  С  минуту  он  прочищал  горло,  потом  ответил
гораздо смиреннее:
     - Да, офицер. С полчаса назад. Может быть, еще  меньше.  -  Он  вдруг
покраснел. - Связаны они как-нибудь с?..  Офицер,  билеты  у  них  были  в
порядке. Я бы не пропустил чужих без надлежащего разрешения.
     Теренс не обратил на  это  внимания.  Надлежащее  разрешение!  Пекарь
раздобыл его  за  ночь.  О  Галактика,  подумал  он,  как  глубоко  проник
транторианский шпионаж в саркитскую администрацию!
     - Как они назвали себя?
     - Гарет и Ханса Барн.
     - Отлетел ли их корабль? Быстро!
     - Н-нет, сударь.
     - Какая платформа?
     - Семнадцатая.
     У главного шлюза  корабля  стоял  межпланетник  в  офицерской  форме.
Теренс слегка задохнулся. Он спросил:
     - Вошли ли в корабль Гарет и Ханса Барн?
     - Нет, не входили, -  флегматично  ответил  межпланетник.  Для  него,
саркита, патрульный был просто человек в мундире.
     - Так они не вошли? - теряя терпение, спросил Теренс.
     - Я  уже  сказал.  И  ждать  мы  их  не  будем.  Мы  отправляемся  по
расписанию, с ними или без них.
     Теренс снова пошел к контролеру.
     - Улетели они?
     - Улетели? Кто, сударь?
     - Барны. Те, что с Вотекса. Они не сели на корабль. Так что  же,  они
ушли обратно?
     - Никто не выходил, сударь.
     - Отлетал ли какой-нибудь корабль с тех пор, как они вошли?
     Контролер посмотрел в расписание.
     - Один, - сказал он.  -  Лайнер  "Отважный".  -  И,  желая  задобрить
гневного патрульного добровольной информацией, добавил: - "Отважный"  идет
специальным рейсом на Сарк, чтобы вернуть  с  Флорины  Высокородную  Сэмию
Файфскую.
     Теренс медленно отошел. Устрани невозможное, и остальное, даже  самое
невероятное, будет правдой. Рик и Валона вошли в космопорт.  Они  не  были
схвачены, иначе сторож наверняка  знал  бы  об  этом.  Они  не  взошли  на
корабль, куда действительны их билеты. Они не ушли из порта.  Единственным
кораблем, взлетевшим с тех  пор,  был  "Отважный".  Следовательно,  Рик  и
Валона - на нем. Они либо пленники, либо беглецы.
     Что по сути  одно  и  то  же.  Если  они  беглецы,  то  скоро  станут
пленниками. Только флоринианской крестьянке и умалишенному неизвестно, что
на  современном  космическом  корабле  спрятаться  невозможно.  Но   самое
поразительное: из всех космических кораблей они  выбрали  именно  тот,  на
котором летит дочь самого Сквайра Файфского!






 

ДАЛЕЕ >>

Переход на страницу:  [1] [2]

Страница:  [1]