Возможно, он еще не совсем проснулся, а может, всему виной шок,
который он испытал, попав через овальную дверь из темноты коридора на
громадную тихую арену. Вокруг него, уходя высоко в небо, громоздились
концентрические каменные ярусы, фокусирующие жар и энергию зрителей. Лучи
яркого утреннего солнца ослепительно отражались от белого песка, от чего у
него закружилась голова, и он даже не мог вспомнить, где, собственно,
находится.
Оглядев себя, он отметил, что одет в голубую футболку и красные
шорты, а к левой руке привязана кожаная ловушка. В правой он держал
четырехфутовой длины даениум, тяжелый и привычно успокаивающий. Как того
требовали правила, его локти и колени прикрывали защитные налокотники и
наколенники, а на голове красовалась желтая оперенная шапочка. Ее, правда,
правила не оговаривали, но и не запрещали.
Все было очень знакомо. Но вот что это значило?
Он пощупал шнуровку ловушки, убедился, что даениум свободно скользит
по бронзовой оси; коснувшись запястья, ощутил привычную мягкость
обращенного шершавой кожей внутрь напульсника и сказал себе, что все в
полном порядке. Вместе с тем его не покидало тревожное чувство, будто он
прежде никогда не выходил на арену, ни разу не слышал о даениуме и даже не
знал названия игры, в которую должен играть. Резко тряхнув головой, он
сделал три плавных скользящих шага, проверяя ход роликовых коньков,
развернулся и объехал свой сектор игровой площадки.
Теперь он слышал гул толпы. Перед началом партии зрители всегда вели
себя беспокойно и отнюдь не дружелюбно. Всему виной, конечно, коньки. Ведь
роликовые коньки - экипировка не традиционная, и зрители не хотели прощать
их ему. Неужели они не понимают, что на коньках вести матч куда труднее,
чем без них? Попробуйте-ка отбить мяч при приеме низкой подачи, если
коньки делают задний откат. Неужели им не известно, что преимущество в
скорости нивелируется повышенной требовательностью правил? Видимо, они
считают, что он способен выиграть и без всяких коньков.
Он вытер лоб и оглядел оживленные трибуны. Трое судей уже заняли свои
места; их лица скрывали украшенные перьями маски с прорезями для глаз.
Девушка с завязанными глазами опустила руку в высокую плетеную
корзину, выбрала мяч и вбросила его в игру.
Первый удар был за ним, поэтому он взвесил в руке мяч в виде
сплюснутого сфероида - очень сложный мяч для подачи, но еще более трудный
для приема. Его соперник стоял на противоположном конце площадки, согнув
ноги в коленях и немного наклонившись вперед. Потом он подбросил мяч в
воздух и, не долго думая, закрутил его даениумом. Толпа замерла, наблюдая
за вращающимся всего в трех футах от земли мячом. Он отрегулировал наклон
ловушки но, выполнив эту обычную процедуру, вдруг с отчаянием понял, что
сегодня не его победный день. Ни день, ни неделя, ни год, ни даже,
возможно, десятилетие.
Однако он собрался, позволил даениуму соскользнуть к концу стержня и
сделал подачу. Мяч отлетел, словно подбитая птица, а зрители разразились
одобрительным смехом. Все-таки это был хитроумный и хороший удар.
Буквально перед сеткой мяч будто ожил (лично им изобретенная подача!) и,
взмыв свечой вверх, перелетел через сетку и задел его противника, который
играл без коньков.
Услышав рев зрителей, он обернулся и понял, что соперник каким-то
чудом ухитрился принять подачу. Он видел, как мяч, нехотя вращаясь в
обратную сторону, летит назад. Дрянной отбой подачи, такой ничего не стоит
отразить и вывести противника из занимаемой позиции, выиграв тем самым
психологическое очко. Однако он предпочел пропустить мяч, и теперь
противник, по-видимому, имел преимущество.
Послышались свистки и неодобрительные выкрики, но он проигнорировал
их. Сегодня было чертовски жарко, почему-то болели ноги, и он чувствовал
себя утомленным. И вот уже не в первый раз появилось ощущение, что
состязание потеряло смысл. И вообще - смешно даже думать о нем. Надо же,
взрослый мужчина, а так серьезно относится к игре! Ведь жизнь куда больше,
чем эта игра. Жизнь - это любовь, дети, закаты, вкусная еда. Почему же
состязание должно сокращать ее?
В игру ввели другой мяч - большой, бесформенный и мягкий; слишком
легкий для него, таким мячом он играть не любил. Он не мог придумать, как
с ним обращаться, а потому просто забраковал его, поскольку имел такое
право. От раздражения забраковал и следующие два, хотя последний явно ему
годился. Пока мячи по очереди уносили, он сделал на коньках полный
разворот на месте и плавно проехался вдоль трибун. Игра еще даже толком не
началась, а его правое плечо уже разболелось, и ужасно хотелось пить.
Прикрывая глаза от солнца ловушкой, он выпил стакан воды и подъехал к
мальчику-ассистенту за другим стаканом. Он не знал, наблюдали ли за ним
судьи, но, по-видимому, все-таки наблюдали, ведь он затягивал партию. Ну и
пусть, ему нужно время, чтобы обдумать стратегию и составить точный план
игры. Не НАМЕТКИ, не СХЕМУ матча (несмотря на советы некоторых знаменитых
профессионалов), а точную генеральную стратегию, легко приспосабливаемую к
партии, основанную на базовых принципах и заключающую в себе всю
необходимую и полезную информацию. Конечно, он может обойтись и без
всякого плана. Как всякий профессионал он может играть и по плану и без
него; он способен играть в пьяном виде, больным или полумертвым. Он может
не выиграть, но играть способен всегда. На то он и профессионал.
Он обернулся, чтобы изучить арену - ненавистные размеченные секторы,
черную запретную зону, красные и голубые полосы, на которые не разрешено
наступать. И вдруг обнаружил, что не может вспомнить ни правил игры, ни
системы подсчета очков; он не знал, что делать можно, а что нет. И в
панике почувствовал себя сбитым с толку человеком, затянутым в резиновый
костюм, неустойчиво стоящим на коньках перед враждебно настроенной толпой
и играющим в игру, о существовании которой не подозревал.
Выпив второй стакан воды до дна, он выкатился на площадку. Во рту уже
ощущался противный кислый привкус, а пот заливал глаза. Он сделал широкий
шаг, и даениум запутался в ногах словно подбитая птица.
И снова был вброшен мяч, на этот раз в виде какой-то ЛЕПЕШКИ,
мяч-уродец, невозможный мяч даже для него, признанного мастера невозможных
мячей. Таким-то и до сетки не кинешь, а уж чтобы перебросить через нее - и
подавно...
Если он сумеет перебросить мяч через сетку...
Но ему это ни за что не сделать.
Тогда он неуверенно принялся себя убеждать, что не победа важна, а
участие. Взвесив на руке мяч, он принял позу для подачи... и бросил мяч на
песок.
Толпа безмолвствовала.
- Теперь слушайте, - сказал он так громко, что его услышали на самых
верхних, залитых солнцем трибунах. - Я заблаговременно предупреждал
устроителей, что настаиваю на установке солнцеограждающего козырька.
Заметьте, его так и нет. Не зная, что его не будет, я не надел
солнцезащитных очков. Поскольку налицо явное нарушение условий договора,
то, леди и джентльмены, к сожалению, игра сегодня не состоится.
Он стянул с головы украшенную перьями шапочку и поклонился публике.
Несмотря на отдельные возгласы недовольства и несколько свистков, все
восприняли это нормально и стали расходиться, не выражая протеста. К этому
привыкли. И хоть он появлялся на корте почти ежедневно, не важно, шел ли
дождь или светило солнце, в действительности же едва ли доводил до конца
более десятка матчей за год. Он и сейчас не собирался этого делать.
Слишком много прецедентов: в таблицах результатов матчей, печатающихся
почти в любой газете, можно найти изрядное количество прочерков. Даже в
первых исторических упоминаниях об игре, выбитых на камне, даже там можно
видеть, что легендарные соперники античности имели весьма нерегулярные
протоколы посещаемости.
Правда, ему это не очень-то нравилось.
Судьи встали с мест, и он поклонился им, однако те сделали вид, будто
не заметили его приветствия.
Тогда он вернулся к разграничительной линии плащадки и выпил еще один
стакан воды. Его соперник уже ушел, и он снова выехал на площадку, чтобы
потренироваться в ударах о стену. Он спокойно и уверенно разъезжал по
покрытому эмалью кафелю, восстанавливая удары и не переставая изумляться
собственному мастерству. Теперь он снова в форме, и ему было жаль, что это
уже не считается. Но как там говорится? "Легко выполнить любой удар, за
исключением приносящего успех".
К концу дня песок был испещрен следами капель его пота и крови.
Однако что бы он ни делал, уже не засчитывалось, а потому он просто
игнорировал отдельные аплодисменты. Он знал, что тренируется ради
сохранения собственного уважения и веры в то, что мог бы выиграть и эту
последнюю игру.
Наконец он устал и нырнул в раздевалку и, переодевшись, вышел на
улицу.
К его немалому удивлению, уже стемнело. Уже темно? Чем же он целый
день занимался? Ему почему-то казалось, что он был участником какого-то
невероятного судьбоносного состязания.
Он отправился домой и хотел было обо всем рассказать жене, но не мог
придумать, как это сделать, а потому просто промолчал, и на вопрос жены,
как шли на работе дела, лишь ответил "нормально", но они оба поняли, что
нормальными дела не были, по крайней мере, не в этот раз, не сегодня.
Перевод М.Черняева
КОНЕЦ...
Другие книги жанра: зарубежная фантастика
Оставить комментарий по этой книге
Страница: [1]
