Земля и Вселенная - электронная библиотека
Переход на главную
Жанр, рубрика: Земля и Вселенная

Ермаков Олег Владимирович.  
  Планета Любовь. Основы Единой теории Поля


Переход на страницу:  [1]  [2]  [3]  [4]  [5]  [6]  [7]  [8]  [9]  [10]  [11]  [12]  [13]  [14]  [15]  [16]  [17]  [18]  [19]  [20]  [21]  [22]  [23]  [24]  [25]

Страница:  [6]



Электронная почта автора: hermakouti@ukr.net

Личный сайт автора: www.ivens61.narod.ru

Телефоны в Киеве: 
+ 38 (095) 836-42-41,
+ 38 (044) 533-12-20,
+ 38 (050) 877-10-47,
+ 38 (044) 222-65-38


 

 

                                                                       

 

 

Рекут древние: Истина — Кап|сул|а в шаге от нас, кою дóлжно нам вскрыть ради Глуби ее; Глубь же — Тьма: Бог и Мир. В Луне скрыты сих Двое, Единство за шаг от Земли, на к|Ра|ю у нее, голова к главе — к следствью причина его, с ложью Истина горня, с тьмой Тьма (посему Луна пóлна в Китае — большой семьи символ: Мир — Хор, Семь-Семь|я; Луна, сказано в Библии, создана славить Творца (П|са|л. 148:3):  как покров — Суть свою. Братья Рай|т, что полет дали людям — суть Рай, в Луне Мир, Бога Дом (ведь Рай — Дóм сей), для коего сущи крыла, махи к Мах. У|к|ра|ина, где труд сей пишу я — у Кра|я земля: при Луне, доме Ра, светла Сердцем и м|рá|чна Умом). В Луне — Мир, в Мире — Бог, Ось-Я|дро, в Дет|ку эту о|дет как в ту|луп. Луне ж полость — Земля, меж какою и Глубью своей Луна среднее; с тем, сущих царств — три, как зри|л Египт (Т = З: криз|ис — крит|ический); Сущее — Трешка, Ма|т|решка во зрячих очах.

 

 

 

                                                           Ойкумена 

 

 

Три царства Ойку|мен|ы: Небеса, Земля и «срединное царство», Луна промеж Богом и  миром земным. Земля — тело; Луна — душа; Солнце в ней — Дух. Земля — Муж, Ум; Луна с Глубью — Сердце: Жена с Женой в ней.

 

   

Лун|а, Мать — Земли С|пут|ник как Цель-Ось, едина с пут|ем: плоду — корнь, Satел|лит, Лон|о нам8. Видеть — быть Осью сей: центром Мира, Я чистым как Богом в Луне и Луною; смотреть — в шаге быть от Луны, на Земле как не-Глуби меж Глубью и Глубью: ведь Глубь, Луна-Суть — Верх и Низ, над Землей и в Земле иль под ней как под коркою Огнь. Меж смотреньем и виденьем шаг — Очей щель меж Землей и Луною: из Дола — в Высь-Глубь. Луна-Глубь — Жизнь, Одно; космос вне Луны — Рознь, где искать Жизнь — что мнить живым тело в лишеньи главы. Ибо он — бесконечность дурная, не-Божья; благая же, Божия — Глубь, что в Луне. О сем — древних слова: Луна — грань между бреньем и Вечностью, Этим и Тем; вход в То, в Глубь — Грань, Луна, Щел|ь-Сел|ена, Дыра очей чёрна9 (грань-смерть: в То войти — кануть в Этом; смерть — грань: Уму — Рознь, Сердцу — С|в|Я|зь), ведь грань — щель, space (англ.), вход; что за гранью — то в ней: «Мон|д» — Мир (фр.), Луна (нем.) как Мон|ад|а, Тьма-Глубь10, очей бренных Бел|ь|мо (Бель|мо|н|д|о — лунность, ве|с|ел-сил|ён). Б|о|др|ы|й — сущий на Грани, О|др|е: при Луне, Дыре-Щели, меж Светом и Тьмой как клей их, суть Бо|г, сна не имущ: К|лей их — Он; д|ре|й — три (нем.): Мир, Эк|с|т|ре|м|ум очей, тьмою битых, Пр|овал-Ноль, Овал. С Миром в ней, Луна — Коло-Кол Бога: Тьмы пещь (печь (стар.): Тьма — Огнь), пещ|ер|а как Уд кол|ьцевой, тверд-го|р|яч Им, пещеристый столп. Звав взглянуть нас в пещеры сердечны, звал Сковорода нас в Луну заглянуть, Сердце горне: Высь наша — Глубь в нас. Уд — Сос|уд, что сосут как Мать, Бога Грудь, чье Млеко Он (явь сему — Э|рот ртом, секс о|Ра|льный: со|сутсут|и ра|ди; с|ос|ать — от|соSAT’ь: Бога, SAT из с|ос|уда Его, на Ос|и ко|лес|а; с|пер|маМа|ть, М|лек|о, Богом жи|вящее). Сердце, Луна-Глубь, есть Уд, Собой полный как Богом: Тьма — Тьмой; Ум, Луна-к|ор|ка — уд, полный Сердцем, в себе ж — пещь п|уста|я: кол|лап|с, у|л|ей-н|ульв|лей в него! Глубь в Луне, Бог-и-Мир, как феномен — Ничто, Пустота в ней иль Вак|уум: Вак, Мать как Речь, тайна бренным ушам (Мир — Мать, Лоно)КороВАКоза, Ców’за (E|VA — в Космос нырянье: в Ва|к, Мать11 как Ва|г|ин|у, Дыру); а как Ноумен — Всё она: Дух как Я|зык, что о колокол бьет лунный — Сердце об Ум, — звон творя как согласье себе, на Причину, Резон, рез|Она|нс; «зык» — сік, сок (укр.): Вино в Луне, Мех|е-Мах12. Звон — Svo’н: Сва, Пти|ца-Мать, Суть душ, пси|хе (греч.), птиц Птицы сей (Птичность, К|рыл|ь|яо|птичность, глаз Вз|ор как Ор|ало; орал — пах|ал-рыл в Мир, Тьму-Глубь); з|вонв|Он: Матери глас, Глубь — вовне, в Отца, в Ум — Сердце. З|вукс Вак: от Матери, коей вак|антны мы; Вак, Мать — Вок|ал-Бла’Govest, чье безмолвье мы, бренные; бла’Go|Go|v’еть — Глас в|ни|мать, гов|еть. Греч. ζώον, живое — Лун|ы звон: мы все, сущи Лон|а сего. Звон ве|ч|ерний то|мящ (имя песни российской) — звон Веч|ности черный: Мир, Тьма-Свет как вé|чер|а cер|ого Суть (se|r|a — вечер (итал.)) ; вечерá нам — Вчера, Yes|ter|da|y: Век Златой Бога, Да, как Век-Мир, Божий (ведь Божье — Мир, Ширь его с Высью-Богом в ней; Век Золотой — Бог-Мир, Глубь), что за тер|ни|ем скрыт. То — Век-Вех|а: ведь Бога У|каз|чик — Мир, Сто|лб путевой как Путь сам, Век чей он, очам тайный, ушам чутким — Звон. С тем, а|кус|тика лунная — Cáu|s’ы явь, Тьмы в Луне. Три в ней, Мир был интригою главной полетов к ней: бренным он, Глубь, есть Ин|три|га интриг. C ним Вну|три, Луна, Колокол — К|аза|н,  глас чей есть азан (а|р|а|б. أَذَان‎‎), к мо|лит|ве зов, гор|тан|на песнь му|э|д|зина: Песнь — Мать, Бог и|мам|а живой; «дзин» — Д|зен, День горних глаз, зен|иц чистых, Херý (ег.). Мать скрыв, Луна зрима — ги|м|ат|ий-хи|т|он Жены сей, Ги|т|ы (песнь — санскр.), что рвет Ги|м|ен|ей. Луна-Мать — в Бога Щель-Рана; путь к Ней — Ко|р|ан, лоц|ман Man: Луны, Moon как Кор|овы с Алла|хом внутри, слуги чьи му|эдзин и м|у|лла. В нуменальных, сердечных очах за Луной как стороннего ей — Мира нет, или есть он в утрате своей: тьма без Тьмы, Ноля нуль. С тем, обратной своей стороной, бренным тайной, Луна зрит не в Это (ведь нет за Луной его) — в То, Глубь, и есть царство мертвых как Очи п|очи|вших13; явь бренна небес в очах есть не залунна страна — выблеск Глуби на с|вод лунной сферы как про|с|тын|ь, эк|ран Ра|н|ы в Бога, Луны-Ф|он|а|ря, тен|ь-тын (Sap|tan, Семь (санскр.), Мир — spaлер|ы на сей с|тен|е, Глуби внешний портрет), огнь как з|вон, колокольна мо|лвь: phōn|ē — з|вук (греч.), глас Вак, фон Фон|аря («фон» = «вон»: Ф = В). Что смотрящим очам есть Большою Медведицей как гроздью зве|зд за Луною (г|роз|дьроз|нь), очам видящим Сердца — Луна есть одна, Русов Са|ж|а|р-зве|з|да (Сажа, Тьма), зен|иц Огнь, что зовет (зве — укр.) нас: Глубь-Вен|ец, Сен|ь-Зен|ит, что з|ве|н|ит тихо чутким ушам; что очам Ума есть Млечный Путь как залунье, очам Сердца — путь меж Землей и Луной как Коровы-Медведицы сей млеко, Тьма ж: Г|анг|а Неба, река в Божий Гонг, Луну (лик коей  Анх, Тьмы крест (Анг|лия, Eng|lishлиш|енность его: ан|гл, не-Гл|убь, без креста люд-Ум, земля машинная); Анх — Агн|и: Огн|ь-Те|мен|ь. Истины глас, страшен Гонг сей лжецам — как Гонг|адзе, на злато не падкий. Цы|ган|е — Дороги люд: Ганги в Луну, Ци; Ги|ган|т — Мир, Залунье; ор|гáн — Ноля глас, Вакха-Бах|уса, гения Бах|а), Дожд|я Путь — Любви, Мил|ки w|ay в Ей, Тьме, в С|ва|р|гу, Рай-Мать bull'вар, вызов Дожд|аться как т|ест на Любовь, Тес|То тест. Way — вей, сле|ду|й Стезей, в Ду|хе во|льн. М|леч|ный — l|ac|ti|c (англ.): Действье, Акти|вность — Любовь, Мать, что леч|ит. Залунье глаз бренных — не-Тьма: Глуби тень, выброс в|он Тьмы-Жены в Мужа-тьму как явь-нуль дольних глаз, ложь как сущего с|мер|ть, объект|ивную истину. Объект есть смерть: в хладе огнь, Ум как падшее Сердце (так древнюю Мудрость как Сердце, Тьму-Огнь пр|о|пуст|ил Аристотель чрез Нус, Ум, ему Богом бывший — и в Ум претворилось оно, утеряв тем себя); Суб|ъект — Жизнь; «суб», «под» — Глубь. Луна, Мес|яц есть Сердце, Жена-Мать; внелунье — Ум, Муж-Отец, при|мес|ь к нему, Сутью мнимая бренному оку: при Сути не-Суть, что приmes’ана Сутью как Двойка к Нолю — ко Тьме тьма, к Огню тень от него, дело должное чье — с|лав|ить Огнь, Глубь-Любовь. Жена, Сердце свята и грешна разом: в святости грех ее, святостьв грехе;  Муж, Ум, сам в себе — грех, свят — Женой. Так, Мар|ия, Христа Мать, с Марией, супругой Его — Тьма и Сва’тость одна, с тем и имя — одно у них: «мар» — Мор|е, Тьма в Луне; но, меж них сущ как меж Тьмою и Тьмой, — пред Женой второй стоя (и мня, что над нею), Муж, Ум мнит греховной ее, зря, как в зеркале, в ней грех свóй. Дева Мария — Луна, Дева-Мать; Маг|дал|ина — «Мах-дал»: Луны дар, суть Мать та ж. В бреньи mes|h’к|аем мы как в меш|к|е глаз пустых: житель — меш|кан|ець (укр.); мешкать — мед|лить, Сел|ену не зря как Цел|ь, Глубь, лить зазря Тьму, душ Мед; проливать — Огнь студить: Тьму во тьму претворять, Суть в не-Суть. Луна-Глубь — Вечность, Действье; Луна-корка — Лень: Лен|ин, дан|ник Се|ленин, лен|и|вцев вожак, боль|шинства в бреньи ко|сна стезя, шар-Зло, Сер|п-М|лат, богам равность певший их — рваность очей, нуль. Ле|ни|вецнівéць,  ничто (укр.), Век|а горнего прах, что чтил он, ни|ве|л|и|р|ов|ав Бога; Казан|ь, град учебы его — суть Казан, Луна-Мать, сосуд Бога (по|ж|ар|ом лик коей, икона Казанская, явлен из недр как Суд-Милость: в сем месте стих огнь, ж|ра|вший град): в себе — Ум как горшок пустой, казнь ре|во|л|ю|ц|и|ей, сменой в главáх вол|и Бога — ди|а|вол|ьской, тенью ее. Ком|мун|изм — от лат. com|mun|is — общий; ком|мун корнь — Moon: Мир, Хор как общего кор|нь, ведь Единое — корень ему. Ко|зел Мен|дес|а — Луны посол с Миром в ней, Дес|ятью; Лю|ци|ферлу|нный дух, тьма от Тьмы: Огня, Lu|X; и как Благо, Мес|сир, — он Ум Сердца, Слуга, а как Зло — Ум Ума, себе царь безголовый: Глава — Сердце, Суть. Сéрдца Ум есть слуга, Сердцем полный как Глубию, Во|лан|д как Во-Лун-д: благой Сатана, Ум в Луне; Ума Ум — Ум пустой, неслужащий: пустой Сердцем-Явию, полный как Тайною им (как Луной — Пто|лем|ей, ш|лем незрячий ее). Ум Ума — ад, Диавола злого трон и сам он: корка без Глуби, луна без Луны14; зла|то сущих в аду, на Луне (Рай — в Луне) — Зла зола. Ад — Ад|оль|ф, глава Вер|мах|та: пепл на Н|ол|е. Корка лунна — А|ид: Ум, Покой; Луны Глубь — Ид, Движенье как к Бóгу ход (Фре|йд, Мира раб как Ума («фре» — «тре» — Три), мнил Ид дном, не-Стезей). Лен|инлýн|ен как злой Сат|а|н|а, на Тьме слой, нов|ый Бог, н|из|вер|г|ат|ель и из|вер|г из Верх|а: У|лья|нов — Мир, У|лей, суть Хор, что попрать мечтал он революцией, тьмой, мировой. Луны, Сер|ны п|ленС|С|С|Р, где застойный ку|мирЛен|я: Лень, ко|сно|сть сна без Сна-Глуби, Луны.

 

 

                                                           

 

Сер|дце есть сер|еб|ро, з|лат|о — Ум, корка-лат|ка его. В умном мире, каков бренный мир сей, с|ребропри|мес|ь к злату: к А|дам|у — Ребро, Да|Ма-Ма|ть как ко следствью Причина, Ма|лей|шее в бреньи (Величье — ничто|жно в ничтожных очах: число П|лан|ка как Мир, в Лун|е Лан (поле — укр.), Звено (ланка — укр.) к Богу в Лун|ке-Лун|е, Планка душ, что sVis’ают с нее; бренный мир — о|прок|инута Вечность, не-Выс|ь), Мес|яц в г|ущ|ах, что мес|ит сей Cow’ш, в уш|ах Очи, как тьмы миш|уру, me|S|UN’ину (каков, Луной сущ, хаос-тлен, су|м|ат|оха); э|л|ек|тр, греч. а|зéм — Сердце-Ум, с|п|лав как Мир, сверх-Зем|ля. Луна, Сер|на Творца, Коза-Cáusa — Сердце-и-Ум: Сер|дце — Мúр есть она, Сер|ый Шар, в Луне Тьма-Свет («сер» — «шер» — шар, суть серая; «дце» — «дец»: Дек|ада, Мир. «Сер» — «чер»: сер — чер|ен Тьмою сир|ен; серый с черным одно: Тьма-Свет — с Тьмой, Свет вмещающей; Тьма — Серен|ада, Песнь); Ум, она корка его: серебро, в очи лез|ущий б|лес|к как на Сер|ом покров. Серый — g|ra|y (англ.): Мир — Огнь, что нас грее|т, Ра|й наш как И|гра с Собой Бога, и с нами — постольку; Рай — рей, вольным будь: Тьма, Сва — Обод вкруг бренья, Св|о|бод|ы Кольцо,  Трю|м как Мир, в Бога Тур. Рай — течет, ρε|ι (греч.) как Рек|а Παν|τα, Всё, лик чей Пан; о ней рек Гераклит, Мира полн как Реки сей живой. «Сер» — «сир»: Мир, Пан|цир|ь-Круг (cir|cus — лат.) на Творце — Сир|ота чуждым Бога очам, Шир|ь пред Господом, Глубью, пред Сердцем сим Ум; Пара-Глубь, Сердце оба они зрящим нам. Мир, Глубь — По|л|но|сть: Одно с пол|овиной как Сердце с Умом его верным; внелунье — дыра, мир пустой: поло|вина без Полности, без Сердца, Ист|ины Ум-эхо|ист (Г = Х). Сократ, рекший, что темен во всем, кроме малой науки, Любви, рек: во всем, кроме Глуби, иначе глаголя — ни в чем, ведь Глубь — Всё, что ничем бренны мнят, Полность — точкой пустой; Глубь познать звал он нас как Себя са|мое: Луну-S’у|т|ь, искру в сердце святую, чью Мал|ость, Любовь, пел Сократ, мил|ый ей. Тьмою живший, он — Истина Божья, S’ок Рá|т|и, идущих во Глубь Бу|рат|ин: во|инв Ин|ь, Тьму-В|ин|о как во|лна во Лун|у, в Мир-Ва|лун. На силен|а похожий — похож на S’елен|у муж сей как Незнайка ее (Полноте SUN|duc должный — пустой), шароглав и pus’ат: Pus — Пан, Мира лицо (с пан|та|л|ык|у сбить — с Миром рязъять, лык|ом-лик|ом Творца), Пас|тух наш, адепт чей — пан|дит (пан|дит|а — санскр.), б|рах|ман, Пан|а дит|я, знающ Мир, как Сократ знал Любовь, Мир в сердцах. С тем, с Ас|пас’ьей к|рут|ил он любовь — Тьму, Ко|льцо (рут|а к|расн|ая — разн|ых цветок: капль, не зрящих Ед|ин|ство свое), — и пасòм ею был как Тьмой, Пас|сией горней: А|спаси|яSPACE’нье, Мать; и ма|й|ев|тику, дело свое, взял от Ма|тери он, Д|ев|ы-Тьмы, ко|ей был он силён.

 

 

                                                                               Файл:Socrates Louvre.jpg

 

 

Сéрдца Ум — Полность-Pus, Мир, Пут|ь при Боге, Цели (S = T), злых Пут|ы, Луг-Пас|т|ы|рь ста|д тучных; Умá Ум — безмирье, Pus-пус|т|ошь, быть где — с Выси паст|ь в пасть Зла, тьмы, а пастись — дол|г, Свободе под|мена: путь долг|ий, о|кол|ьный — прямому, Дол-Н|из как не-Глубь. Таков Пан, Козел добрый и злой, Сат|ана христиан (в католичестве — зло без Добра: без вина хлеб, без Целого часть, Ум без Сердца как грех Магдалины, безгрешной в очах Православья. Греховна Греховна католикам, слита Мария в очах их с чредой жен иных в с|мес|ь без лиц: не Мария порочна в очах сих — Жена как жен Суть, пред Умом, Мужем Сердце). Верх, Низ — Глубь едина: Великость — Луна, Сердце в небе, и Малость — огнь в сердце у нас: искра Я, Луна та ж. Глубь — Единство, зеленое цветом, внелуние — Рознь-краснота, несходимость как взорванный мир сей. Залунье как внешняя тень — пустота пустоты, имманентность «нет»; залунье-Глубь, Тьма-Внутри — пустота Полноты, трансцендентность как Да, «Я есть То»: всё с|бег|ается к Бог|у в Луне как к оси ко|лес|о. В бренном оке пункт Глуби — зрачок, центр глазной, а внелуние — пе|р|и|ф|ер|ия, мел|ь, мел|юща взор наш: так бренья центр — Вечность-Луна (Глубь — черна, мель — бела т|оч|но мел); в оке Глуби з|рачок — цельный глаз как взор полный, з|рак (стар.): око-смерть (Вечность — смéрть, mor|s (лат.) бренным), Луна как Гостей не|мор|гающий глаз — Глубь как Век-Мир Златой, что ис|тек (из Не|др вы|тек вовне, остыл-сгас) на Земле и остался в Луне. С Ра|к|ом — з|рак: С Миром, что к Богу пят|ится — очи эфирны, Пят|ер|ка (ведь Мир — эфир: Огнь, бренным тайный как Целое частям нечтящим); Луны знак с тем — Рак: Мать, Рук|а, в коей мы. Полность, Глубь в пустоту льет Себя. На планетах, залунных внелунно, не Жизнь мы найдем — арте|факты Ее: Арте|мид|ы-Луны, Жизни лом; и планеты сии — тень Ее: телá душ как в Луне архетипов, без коих они есть ничто. Космос-Глубь — вот SPA|CE’н|ие нам: Sap|tan, Сем|ь (санскр.), Сен|ь-Суть, звал куда Ci’олковский людей (si — Да: Бог, Сень|ор наш, Не|бес С|и|н|ь), с ним Ш|ар|гей, лунный муж: Гея — Мать, Луна та же; Пан, лунность — Аргей. S|paceРeace, Мир (англ.); с|пасе|ньепа|с|ен|ие Сен|ию, Тьмой-Pus’отой, лик чей Pus, Пан-пас|тух (Циол|к|овский — Цел|к|овский: муж Матери, Телк|и как Целк|и, Тьмы-Девы (фамильи сей корнь — село Цéлково (польск. C|io|ł|kow|o, букв. — Тёл|кино: Мать, бренных Te|lo|s, Цел|ь (греч.); ру|бль, целков|ыйТьмой крепок, Богатством богатств). Его предок — каза|к Север|ин Наливай|ко: чрез Се|вер вZOOйдем мы в Вино, Seve|n-Глубь; герб Я|с|тр|жем|бец его родовой — Тьмы жом: Глуби, Вина из Луны). Жизнь-Луну, Жизнь в Луне искать дóлжно нам, смертным, как вечный Корнь свой; смерть — сама найдет нас. Луна — сущего Ось, Глава тела сего, ведать кое — Луну знать одну: Суть всего, нашу Суть.

5.      Бог, Луна, смерть — одно: Глубь как бренью конец. Dios-Deu|s, Бог — Die|s, Диана-Луна, Дев|а-Мать — die, смерть: «дай» (рус.) — Длань, что берет как Глубь, дай|вин|га Цель; во|индай|вер: и|дущ|ий в То, Глубь. Любовь-Смерть, Глубь — Деяние, Делань|е чистое: die (англ.) — діє (укр.), деет; дей, дей|ствуй — day: Тьма, День вечный, Херý (ег.). Мотор, Корнь-П|рич|ина всему — Матер|ь, Женщина: ше|р|ше ля фам! Мать, Жена — дым (лат. fam|us), ту|ман (m|ist — англ.) бренных очей, вечных — Огнь, в Бога мост (міст — укр.) нам (mistMiss, Мать (S = T): Жена-Дева со Мужем внутри у Нее). Бог — Причина причин, пола бóльшая как Одно — Двух, Пол|нота — пол|о|вины; Причина под Нею — Жена, лик Ее: пола Суть, Мата Хари (spi’онка, что видит насквóзь нас) — Мать Хари, Причина в Пуранах, что правит мужами легко: Сердце — войском умов как сынов. Мать как Мир, Сер|ый Шар, в Луне дóлжно искать бренным, пленным Отца: Сер|дце — Ума рабам как Сре|бро в злате сем. Глубь, Луна в нас — Она как Река кольцева, что из Бога и в Бога течет15; люди — вóды Ее, Реч(к)и этой глаголы: рекý — Рéку полню собою; глаго|л|ить — течь в ней меж таких же как сам, лить глагол как себя, каплю в|од. Мир есть Божий Глагол: Слово первое, Божье-и-Бог (Глубь, Бог с Миром — Од|но), что прочесть дóлжно нам16; мы — Письма сего в|Я|зь. Бог есть Благо, Мир — Благо|слов|енье Его: Слово Блага, благое Им. Как То нам, Речь ради нас суща как цельна Тьма ради капль Воды сей, Рек|виз|ит наш. Из Тьмы со|сто|я как душа (а|тма — искра Костра, огнь от Ма|тери), капля Ее, тела полность, — из речи своей состоим; не рекущий — недо-человек: недо-Глубь, недо-Мать. С тем, познать нам с|еб|я — как Я, Глубь (к чему зов — зав|ет Дельф и Сократ, Сократ|итель Пути: путь в себя — наикраткий) — познать речь свою, выжав сок сей из слов как из я|год В|ин|о: из плотú — речь, из речи — Безмолвье, Тьму-Бога. Ст|Я|жать — жать-даvit’ь: из к|ор|ы, латки — Суть, я|зык|а (lan|gue — франц.) Я, Лун|у как Мир, Поле (лан — укр.), к Творцу ШлЯ|х. Речь с Безмолвьем, Тьма с Тьмой — Ви|ног|рад, Мать, Ноль-Два17; господá его в душах — Сыны, Вакх с Х|р|и|ст|о|м как Одно: Вак|х — Безмолвье как Мать сама, Вак, речи Корнь, в Луне Вак|уум, Век Золотой, Пища (санскр. анн|а) душ как их Му|зык|а (слуга чей — Bach Ио|г|ан|н, при Корове сей бык); Мо|лвьХ|р|и|с|т|ос, С|лов|о-Бог, Сын при Ней, как при Боге Мир, Слово Его и Ри|с|ун|о|к-Пор|тре|т. Ж|му — Му, Корову-Ма|ть: Му|ть очей злых, Жену-Ж|из|нь, Мир-Луну, Лон|о лон; с|каз — суть Cáusa: Причина, Мать, с|ок чей мы, sLovesá. Каплям Матери, Речи глаголам, познать нам Себя — познать Мáть в себе, Воду как Суть чрез ближайшее нам — из уст молвь (благ Господь!), в чем Со|крат|а крат|чайша с|тез|я; человек как гла|голгла|с Тьмы, Ист|ины гол|ой: Река в нем — Она, ко|ей, сущи, течем, тем — живем. Течь мешать Ей — глаголы мертвить: низводить людей в нуль, без Реки берега18. Я|зык наш — молвь душ наших: душа — человек в полноте; душ, людей без из|ъ|Я|на, язык — С|ки|фов-Русов язык Дева|нáга|ри, «пись|мен|ность града богов», язык лунный: богов град — Луна, Дева-Мать, Суть, нагá как Змея (нáга — санскр.), Ки (Ци — Дух, Ци|кл-Любовь, Тьма как Ki|ss, Чи|сло|род (корнь числ, Ноль), чей суб|ст|ра|тки|сло|род, ки|сень (укр.), воды столп, пара чья водород, во|день (укр.) — Единица за Тьмою, Нолем, шаг в День-Сер|день|ко, Мать), Лан Ат|лан|тов, от-Лун-тов ее. Посему «схи|ма», «схи|з|ма» — откола слова; «схи» — отход (церк.); «схи» — «ски». Скифы — п|лем|я с Лу|ны, лю|д отшедший, рос|а-Рус|ь Воды, Тьмы (с тем, самоназванье его есть С|кол|óты (скиф. «царские», вышни) — с Луны, Кола, Господом с|кóло|ты, от|кол|е мы, семя ихне; «от|кель» и «от|сель» — «от Сел|ены»: «кель» — «сель», Кель|я-Матерь, Луна; имя Скифского царства Иш|куза — «из Кузы»: Caús’ы, Луны посев-дождь душ, ба (ег.), что льет Сей|ба, Луна, Ма|йев Ма|ть. С тем, писал Геродот, Скифы звали себя наимладшим народом из всех, а по римлянам (коими есть Пом|пей Т|рог, Юс|тин, Па|вел О|рос|ий), народа сего древность — глубже египтской: быть старше и младше всех разом — иметь есть корнь в Том, а не в Сем, не в Земле, но в Луне как Любовь, Глубь, бог чей Эрóт-Эрос — старик и дитя враз), Атланты — без розни с ней люд. В Век Златой, Луну-Землю едину, землянами были лу|ниты сии (нити Луны, К|луб|ка: душа — нить от него), канул он — лунны стали всецело, отъявшись в очах как Век сей: от Земли — Не|бес|а, Землей бывшие прежде; зашел Век Златой, Глуби Век за очей го|р|и|з|он|т — засияла Л’UN’а в небесах как отъявшийся сей, Остро|в-Глубь, что отшел в сердце наше, Атланты ж — в Луну как в сосуд, Сердце в Ум. С Атлантидою Скифь — люд единый, в очах тьмой разъятый: Атланты — оставшийся в Веке Златом как Луне, Скифы — сшедший: от Века — в векá, тьму; кто видит, единство зрит их. PusRus (P = R): Русы Миру равны, с Богом стоя соглавно — с Луною Земля, с Сердцем Ум, в чем есть вúденья суть (п. 1); Пан, Pus — бог черный русский наш: В|е|л|ес, иль В|лес, в Бога лез|ущий («эл|ь», «аль» — Ал|лах), и с тем — влез|ший в Него (кто идет не шутя — путь осилит), как Мир — в Бога, Пару свою, в Коей есть Миром он; книга Влеса — труд Пана: Всего обо Всем, о себе Мира, Трех; Pu|s|kin, Русов пиит — кожа Пáнова, skin’ия с Миром вну|три, с Сердцем Ум. Доколь Ум зрим в Луне мы, не зрим Сердца, Глуби ее. Век Златой, Мира Век — Век Земли как Руси без иного (ведь он — век Луны на Земле, Русы ж — лунны как Скифы; народы Руси как одно — звали Греки «великая Скифь»); все иное — от Русов по|шло как от Слó|ва словá («Пуш» (Pus|h’ан, Пан), Мир, набран латиницей — Gei, Земля-Мать). Гор|аций, воздвигший в очах Мир, себе Мон|у|мен|т, рек «О rus!» — как «О Мир!»: Век Златой, Starина (g|ol|d|en old, старый (англ.), сед как лун|ь — Олд|рин, путник Лун|ы; дней сед|миц|а с седьмым днем ее — Жизнь: Луна как Злат Век, Мощь (міц|ь — укр.)), но|с|та|л|ь|гии Оплот, где одно с Луной Гея: Мир-Мать, кем во|век есть для зрячих они как без|век|их очьми ради Солнца сего. Жизнь, какой есть Век этот — не mor|s, не мор|гает она, бренных Столп, Миг миг|ающих, в тьме Огонь («м|у|л» — vek, латиницей набран: Век-Корнь как над многим Одно). Век безвекий — сверх век как век|ов, взор его — Б|уд|ды взор несмежим: очи полной Луны. Не Век Злат сгас, но очи, что зрили его: Сердце — ни|спало в Ум, не-Луну, взор-мор|гун, очи рваны (э|к|ли|п|ти|ка — плоскость моргающих, плоских очей, пти|ц без крыл: к|ліп|ати — моргать (укр.)). Из Луны, Глуби выпас|ть — Себя утерять как Сут|ь, Sat-Глубь, от|сут|ствуя (лат. ab|sun|t, англ. ab|sen|t) в Сен|и, Тьме-Sun: Луне, куда в|ло|жен|ы сущи как в Ло|но, Жен|у; кто вне Глуби — не сущ, или есть как ил|люз|ья, ре|аль|ность вто|рая: Ум, Ил|и, без Сердца, И, — Сути луз|га, ше|л|ух|а, Ноля н|уль.

6.      От главы — тело;  от Мозга, Гл|убигл|ава как облатка его, чер|еп сей Чер|ноты. Глубь в Луне, Вода — Моз|г-Мать гро|м|оз|дкий, в Сел|ене Ки|сел|ь-А|ки|ян: не Ум — Сердце, ведь Сердце — Мать, Т|вер|дь сущих, Мозг-Аб|сол|ют; мозг наш бренный — под|о|б|ье его: субстрат, рыхлый Умом, О|жид|анием Жи|д|кости, Сердца как Жи|зни (отсель жид — «живущий», «жилец»). Лем, Луны ш|лем согласный, Ум Сердца, муж водный (Лем — льем) — рек об этом: Со|л|я|р|ис его — в очах зрячих Луна, Мира лар|ь19: Сол|нца, Sun, как Ри’S|UN’ка, МаLUN’ка (укр.) Бога; К|онт|актК|лем|ма: с Лун|ою с|в|Я|зь чрез по|с|лан|цев ее. В Мир как сей Оке|ан ступать дóлжно очьми нам (они — ноги наши: приход — visit, акт очевой, идти — в|идет|ь, г|лаз|ами как лас|тами гресть-плыть) как в Ноу|мен, Сердце сие; зрить фено|мен, Ум, в нем — сгинуть в Про|рве (Ум — Рознь, суть di|Ra, рва|ный Бог), как по|гиб умный муж Гиб|арян. Сердце зрить — Сердцем быть как Моралью людей: МирМор|аль Бога, Сердце при Нем, суще в нас как Луна под землей плóти, тьмы пред Тьмой сей. Бог есть Вес|ть Сам Себя — YesТ, Тьма-Да без иного; Мир — со|Весть: Второе за Ним, Тьма как Божья Иг|ла, я|зва злым. Космос, Глуб|ь — неGod’яя не при|мет  (с тем, Ur’ий, из бренных в нем первый (UrOr, Тьма) — благой человек, сиречь мó|ло|дец добрый в сем Поле: Добро, Б|ла|гоБ|ог); внеморальное — а(нти)моральное: без Сердца Ум, мнящий Глуп|остью (mor|ia — лат.) Суть свою, Мор|е сих берегов. Эст|ети|чно — эти|чное лишь; Мир, Плод Блага — Благое-П|рек|ра|сно|е, Мед душ как весть о Нем: Глубь, Хар|и-Хор (Гор), Мир-с|око|л на Божьем п|леч|е.

7.      Меж Землей и Луной, как причиной и следствием20 сущ столп единства их, явь очей видящих. То — Путь Дождя, Тьмы. Им льется на Землю Жизнь чрез По|лю|с Севера, Ш|лю|з в То. Им сходим дождем в мир сей мы, капли Глуби, им — Гости, в тар|елках Вода, куп|но — Мира, Дес|я|тки дес|ант, п|лам|я-п|лем|я Огня: Выси — в Дол при ней, Целого в часть (так роняют пух свой top’оля). Им, Путем сим, ступая возвратно, как в Лоно взойдем в Божий Мир, миров Хор. Стезей сей как ко|лон|ной идущий — Ко|лум|б (ит. Co|lom|bo, Co|lon — исп.), Ко|ЛУН|б, к Лун|е, Лон|у хо|д|óк, открыватель21 (М = Н: Мать — Ноль): То — Т|айн|а нам, кою дóлжно я|вит|ь. Стезей сей одинокой, чужд бренья, шел SCowо|р|о|Да, с ним — Толстой, чтя ис|лам как Луну-Мах, Мет|ý нам, чей сын Мах|о|мет22; Cowst|éau, Жáк Ив, рекой сей, как ив|а к ней льнувший (Лун|ульну-к|лон|юсь: к Ма|рье — верный Иван, к Сути — корка согласна, Ум к Сердцу как Лон|у в С|луж|еньи, Лу|г к Со|лн|цу; Жакшаг в|с|т|ре|чь), плыл в Воду (eau — фр.: Ева, Тьма), Мать, лунной веры сей полн (как с ним — Иве|нс (англ. E|v|e|n|s: en, V|en|us и Eve — Жена), мой патрон). Путем сим шел в Мать Армстронг, ударив в Нее как в го|нг Божий, Луну. К|азан|а сего слыша азан, Бога голос, ислам принял Нил в земле лунной, Египте как NE-IL, «не Ум», Сердце («ил» — слог-Ум), с|úл|ьна рука (arm s|tron|g — англ.): Сила — Мать, Бога Длань, коей был силен муж сей на Лунной Стезе к трон|у Господа, тем и храним как герой: Мать — Щит их23.

8.      Гости наши, Лу|ны лю|д — антропы, как мы; с ними мы — ряд един, где член всяк наделен своей зоной на тверди Луны (с тем, ничейного — нет на ней; карта поверхности — ma|p (англ.): Ма|ть, Грудь, обща всем pap’ам, детям ее, при Корове быкам); и Гостям, лунным, можно по ней ходить вольно, а нам — быть лишь в зоне своей как не зрящим в Луне Дом родной, посему — чужакам ей с Народом ее. Разделенье по|верх|ности лунной на зоны — из Глуби, Но|ля как Но|жа: Верх — он. Лунная стенка — ровнá изнутри: а|сфа|льт Матери, Сва; тяготенью не пленник (Тьма — Гнет, что не гнет с ней единых), живет на ней лунный Народ Мировой, Племя Божье (см. прим. 6, прозрение Но|с|ов|а), мух|и Мах, пол коих — нам Потолок, потолок|ший пустых (Тьма — Груз-Тол|к, С|тупа им, Пес|тик чей, Бога Пес, пус|тых, тык|ая, м|нет, по|лн|ых (Богом, Тьмой) — пес|тует-льн|ет)24, а Век Злат, тайный нам — Явь есть их. То — живые в Луне, лат|ах Тьмы, коих мертвыми мним мёртвы мы, как мертва нам лат|ын|ь, язык их, молвь Латон|ы-Луны (Ар|т|е|м|ид|а с Латоною, с матерью дочь — Ма|ть одна, цельна Ть|ма; Феб при ней (Артемидом зовясь) — при Сократе П|латон как при Сердце Ум, ра|т|ник его), что при Древ|ности, Мира поре Вековой, есть и|тогтог|а-тьма, корка лунна при Глуби, при Сердце Ум, до|л|жны|й сосуд. Глубь — эфирна; эфирны, из Глуби выходят антропы ее в гости к нам, облекаясь на грани Луны в плоть, очей бренных явь: Сердце — в Ум. Так в э|р|ек|ции кровь, Тьмы рек|а, стает фаллом, о|дев|шись в плоть: мясо, sar|kós (греч.) в понятьи ис|конном — в Луне Мир, Шар-Caus|a, Уд кол|ьцевой, кем есть Гос|т|ь, пр|ям|ой смертью (санскр. ям|а): смерть нам — Жизнь Гостям, Тьма-Глубь, Я|ма в Луне, суть Я-Ма|ть. Длань, Мать — силы Податель: Корнь, То, кем жив-прям антроп всяк как ро|сто|к; не прямой — и не жив, Ума раб: прям лишь тот, кто как во|ин пред Сердцем с|к|лон|ён, Лон|ом нам, пред Сaús’ой — коза|к, за|порож|ец, глава к главе с ней, т|очно умер уже (живет так сам|у|рай). Бренна плоть есть костюм без пер|сон|ы: кост|ь-ум, уд пустой как разъято кольцо25; в плоть о|дет|ый, Гость наш — Сердце-Кость, По|лно|та: уд, стояч Миром в нем. Капля Мира как Сердца, Гость — Сердце же: внутренний наш человек во плоти как согласном сосуде своем, Уме Сердца (плоть наша — сосуд в розни с ним, Ум Ума), явный нам (очи бренные — плоть: зримый ими — в ней сущ, тленну кою мнят вечной они как себя), антроп Века Златого, утерян как Я наше с Века отходом сего, душа-плоть как душá одна, — Сердце, где Ум растворен как в патроне своем, в господине слуга26; Гостю внешние, мы есть антропы истории: не-Сердце, Ум, позабывший Себя, душу — п|лот|ь, плот-лот|ок искре сей. Голова наша — Ум, Гостей — Сердце само, чело цело|е: Ум — половина его. С Гостьми в|с|тре|ча — Контакт как касанье любовное, Т|ра|пез|а: Пища всех сущих — Любовь, Стол (греч. tr|apez|a) о тройке ног, как Три — Шар Любви, Мир: Сердце, коего Ум — Апис, бык, бок (бік — укр.) в Шаре сем. Луна, Тьмы-Вина Мех — ори|х|алк|ов|ый шар, альков ей (летний дождь, песнь Т|алькова — дождь Лето, Луны). Ори|халк — камнь огнистый, гор|ящий Огнем Изнутри: из Луны — Миром в ней27; металл-Мать, мед|ь (греч. χαλ|κ|ός) Ма|д|ам: Глуби лунной настил, коя Ма|ть, Лоно-Мир как Сто, Божий Ри|с|ун|ок и Рот (o|r|is (лат.), sto|ma (греч.)). Зона всяка на тверди Луны — мир един в Хоре их. Уникальность антропа и мира, из коего он — рост количеством, качеством — Пи, мера круглости ока (зрачка — в оке бренном) как Мира, очей Пи|ра (огнь — греч.), зрим коими Гости и мы. Чúсла Пи двух миров разны так, как для ока цветá: не количеством — качеством их.

9.      Мать-Тьма есть Оkey’ан, в Бога ключ златой; Goст|имат|росы его, моряки (мо|ряк — Рак, в капле Мир), добры мó|лод|цы в лод|ках, Воды рóсы сей, ПоЛНОты, что зовем мы ЛуНОй, люд чеЛНОв к ходу в Ней как НОЛе, НЛО28. О народе глаголя морском, чуждом бед — о Гостях рек Сальwater как люде Луны с Водой в ней. На Стезе как Реке Мировой лодка молодцу — конь, а конь — лодка, без коей сей путник — без «чайки» коза|к как мо|лодки, подруги ему. Лад|ь|Я — Лад: Мир, Хор Бога и Рак, Ему верный, Конь-Ба|рка Его.

10. Луна — Глубь, Бог-Мир: Уд са|мотор|ный, Мо|з|г-Му|с|кул как Му|з|ык|а, Г|уд коло|кол|ьный, God-Go|od («хор|ошо» — Благо, Бог, и Мир, Хор-Благо|дать: цельна Глубь), Я|зык-С|тер|жень; внелуние — хвост его. Облик Гостей — явь тому: уд сфер|ичный с хвостом (кольцевой — он же: сфера — кольцо; шар — «сар»: змей, укусивший хвост свой), суть с придатком ее29 — бур в Глубь. Корнь форм антропных, уд сей есть и мы, но в Гостях явно это, в нас — нет, доколь не видим мы. Человек в сути — уд: капля Тьмы, Жены (е…ать — eva’ть: Жена — Фалл). В мир придя, стоять учится он и глаголить: Тьма, Рéчь — Фаллос, коим стоúм мы; созрев, торчит прямо в Высь, Цель (волей Божьей, Ее зря иль нет); старясь — силу теряет, опав к сходу в То, где, Тьма, уд он о|пять: Пять, эфирность. Антропность — страна Шара-Мира в чреде стран иных, не-Антропных; Столп всякой, как формы, — Дух, Суть, Фалл в кон|дóме ее: Мир, Конь-Дом, Полнота как О|плот. С тем, Антроп — Ду|х во плóти, в Антропности Столп-Сверхантропность, в чехле Уд, — но Гость есть чехлу господин, менять вольный его, как меч ножны свои, на уд|об|ный в Людском гар|дер|об|е30 (на наш — в числе том, в сем притворстве такой как и мы), мы ж, незрячи — костюма рабы одного от рожденья до смерти своей. Уд, Член, бренным есть рядная часть, в сути ж — Цел|ое, ряд весь: Сел|ен|а, лик чей — Гость, Мир в капле своей. Чреда лунных антропов с антропом Земным, человеком, смыкается в Полюсе Се|в|ер|а — с Этим То — в ряд Мировой, все-Антроп31, Тьмой единый: с|мык|аться — Коровой мыч|ать: Кор|мчи|м нам (мычать — мчать: к Богу, в Кор|нь), Тьмой-Любовью, От|мыч|кой сердец (как Единством, у|с|лад|ой их; му|ч|ит их — рознь, многость (mu|ch — англ.): Тьма та ж); горе мык|ать — не ведать Ее.

11. Мир — в Лунé Дре|во (Три, Д|ре|й — он), горн|ий По|бег, Корн|ь чей Бог (бег, ходGod; бренна жизнь — ма|ра|фон: от|звук Тьмы), а ма|к|ушка — мир зримый, Ума д|ушный дом, ю|дол|ь с|л|ух|ов безоких; от Бога растет вниз оно32 (трі|ска — щеп|ка (укр.): Мира, Трех-Дерева часть; «щеп» — «сеп» — се|п|та: Семь, Мир, Божья Жизнь, душ-пта|х Су|ть. Древо, су|к — сук|а, женщина: Мир, Жена-Лоно, лик чей есть сук|куб, Тьма-Лиса). Трои корень, Афины пал|лад|ий — Лад (Хор), Мир, что пал древно. Дож|дь — дощ (укр.) — дóщ|ки Влескниги: Мир, Речь о себе. Древу, Миру согласных очей пора — Древ|ность, Век-Мир Soloтой, когда Целым была часть, Земля — Миром; «úздревле» — из Мира, Века Златого, Земля как мир сей — из Луны, Все-Земли. Мыс|лью по древу не растекаться — есть видеть пред|мет, а не мыслить безоко его. Очи видящи, Сердце, зрят-мыслят; смотрящи, Ум, — мыслят, не зря. Мир — К|он|ь Бога, Слуга слуг Его, на каком Б|ог гар|цует: «гар» — Гор, О|г|он|ь-Мир, Гор|тан|ь Господу, Песне его («конь-о|гонь» — о нем речь); Кон|цепт-Sep|t|em, Тьмой тем|ный, Му|ста|нг о|гне|вой; сверх уг|лов, «го|н|ос», — Кр|уг, куда Бог сует Ось-Ф|ал|л, С|еб|Я (Ал|ь, Эль — Бог): ко|лес|á — нет без óси его, ку|да лез|ет она. Мир, Конь — Семь; о|сед|лав|ший Коня как Сед|миц|у — В|ось|мой: Ось, Г|ос|под|ь. «И|го-го», коня глас — иго Go|d’а и Матери-Go: Тьма как Камнь, Тяжесть злых как Ва|Л|ун, Бэл-Ва|ал на плечах, Легкость — добрых как Т|вер|дь сто|пам их. Д|рев|о, Мир — Рев пустых, полных — Песнь. Конь Антрóпа — челн странствий его в Древе сем, деревянный орел о двух главах: Ан|троп|а — одна, а вторая — мо|т|ор челна, камнь живой: Вакха камнь винный, т’ор|ел’ки-тор|илки к|люв, ost’рый Вершиною, top (англ.) — Люб|овью, Тьмой. Конь, челн — одно; Мир, П|лод — Господу лод|ка: ведь плод — челн, где кор|ен|ь плывет, ее кор|мчи|й; души плод, так плоть — лодка ей. Тьма, Мир — Уд, что с арабского — «дерево»: ведь Древо — он, Сто|лп в Лун|е, Луп|е глаз бренных; лу|п|ас|т|ы, очи Гостей черны Миром, Пут|ем-Па’S|T’ухом, Pus (S = T); «луп» — «лоп», лоп|нуть: отверзнуться, Пол|ностью стать, коя он. Челн Тьмы, Сéни нам (англ. c|o|ver — крышка: Сень, Тьма-Мать), кора|бль, Богом данный ко странствьям Антропу — ковер-самолет, Мозга-Тьмы мысль, cow’чег, древо чье есть гофéр: Мир, Gott’ер, иль Gov’ер, Древо-Мать, сущих Ма|Т|ри|ц|а: F = V = T; G = C. Матерь|ял (я|л|ов|úчий — коровий (укр.): Тьмы часть, суть Мать), то — ме|т|а|л|л О|рих|алк: корнь металлов земных, фалл упруг, чей Гоф|р, Т|вер|дь — Got|t, Оплóт наш33. Го|фер — Мать несущая (санскр. go корова, лат. fer|o — несу) как Адама — Ребро: Сто|лп-Глубь, ставший с|упругой, чтоб несть изовне (несть — нет (стáр.): Да как «нет» бренным, Бог, нас не|сущ). Учит Библия: «муж да прилепится к жене своей» (Быт. 2:18, 21-25) — как к костú плоть. Земной  лик его — bull’ат наш, ковка чья — лунный звон колокольный: caus’нец — Тьмы звонарь (и Гефест в мифах слит со Луною), cow’ать — лунный труд, коим зиждет Коров|а по|кров себе: Сердце — Ум верный34. Челн — члéн, уд: Тьма, Шило торяще, Селен|а как Бур водяной35, капля чья челн, торящий Мир, Камнь: Тьма — Тьму. Луна и челн — орихалковы оба: тарелка Воде — что Казан ей. Глубь, Тьма есть В|ин|о, чей Луна ку|бок (к|ра|тер — греч.); Вакх, от Тьмы Тьма — Вина страж и стезя36, идя коей, вкусим Бога мы из сосуда сего.

12. Вино это вкусить — есть познать смысл речей сих, прямой как Тьма, Уд. Как Бог сущих един и как свежесть второй не бывает, так истинно сущ смысл один лишь — прямой, очам Сердца согласный; второй, переносный — смысл-Ум, Аристотелев плод, что пленил очи нам, — кривой ложью, есть нуль37. Так для древних «Путь Млечный» не об|раз (чужда корка им, знавшим Глубь) — млека шлях настоящий: реку то, что есть, без при|крас; так в любимых очах — тонут вправду: Лю|бо|вь — Тьма-Вода, что чрез очи пленит как Глубь нас, О|мут-Мат|ь (мут|ер — нем.), Огнь в воде бренных г|лаз. С|мысл прямой — Суть сама; пере|нос|ный — не Суть: Нос|а скрытие, Истины-Тьмы как Опоры нос|ящей всего, ложь как спрятанный Бог. А|пол|лон, Л|ок|сий, крив очам дольним, кривым; прямым, горним — прям как Бога луч: троп — троп|á им, Ан|троп|а стезя. В|идя, так-то и мы книгой сей древ|ним вслед не шутя говорим: Тьма — Вино; Мир — Конь-Древ|о; Корабль — конь из Древа сего, о Крылáх-Тьме орел.

 

В Луне — Бог, в Вине — Истина вся38.

__________________________________

 

1 Мира с Богом единство как формы и сути ее — есть завет познать суть в яви должной ее как призванье души: формы, Суть чья есть Бог. Сказал Сковорода: «Всяк должен узнать себе, сиречь свою природу, чего она ищет, куда ведет, — и ей последовать… Конь ли еси? — Носи седока. Вол ли еси? — Носи ярем. Пес ли борзый? — Лови зайцы. Дацкой ли? — Дави медведя». И вновь он: «Отнять от души призвание, значит лишить ее жизненности». «Всякому сердцу своя есть любовь» — у него ж. Дела ради сущ всяк, как Ле|вша — Блохú ради, подcow’ы чьи, кои прибил он — Мать, Глубь. Делом есть самоé душа наша: Мир, Бога творенье, в сердцах многий многостью их. Дело — Путь наш: как к Господу — Мир, С|тез|я нам.

2 Пуст очьми — не имущий в них Мира: очей ради сущ (как они — его ради), Мир есть Полность их.

3 Мех|анична любовь как Шестшес|т|ер|ня. Сердцем жить — есть любить, а Умом без него — за|ни|мать|ся любовью, не зная Любовь, сущих Мать.

4 Незнанье различья меж Богом и Миром, Его проявленьем как Богом для глаз есть причина трактовки Хиранья Гарбхи в различных устах то как Бога, а то как эфира, из коего Он слепил Мир; сам же Мир — скрыт от глаз в сих словах. Так,  в одном месте сказано: «Хиранья Гарбха есть творческий Дух — Творец, Хранитель и Владыка Вселенной. Его вдохновением созданы все уровни мира проявленного бытия». В другом месте суть та же трактуется как «лучистое или золотое яйцо или чрево; эзотерически — лучезарный «огненный туман» или эфирное вещество, из которого была образована Вселенная» (курсив наш) с ошибкою еще и в том, что к Вселенной как Вечному Мигу, как Есть, — чуждо слово «была». Посколь из Я|йца сего рождается Шива, Бог-Муж, — оно есть Мать всего, Лоно лон. Как о Мире, о Хиранья Гарбхе указано верно, что он есть «золотой поток божественного сознания божественная искра в существах воплощенных», Лин|гам: Богом налитый Фалл, в коем — всё:

 

Этот лингам не материализуется просто так, потому что это не обычный Лингам. Хираньягарбха Лингам, как говорится в Ведах, это изначальное творение Бога — сама Его Воля. И хотя он кажется таким маленьким, внутри он содержит всю вселенную. То, что сейчас происходит, также происходит внутри него. Даже если кажется, что мы снаружи, мы внутри него.

 

             Из речи Шри Свами Вишвананды. 30 ноября 2009 года, центр Шпринген, Германия

 

 

5 С тем, по Сковороде, путь наружному, эм|пи|р|ич|ескому человеку к своему истинному существу, что зовется им внутренним человеком, антропом как Глубью людской — кажет Эрос чрез переживанье любви и дружбы.

6 О сокрытьи-то этом — с поверхности Вглубь — писал Но|с|ов (муж Носа, Тьмы) в книге о странствии лунном Незнайки. Ее персонаж Знайка «лично побывал на Луне и видел вблизи один из лунных кратеров. Ему удалось рассмотреть, что кольцевая гора была совсем не гора, а остатки разрушившейся от времени гигантской кирпичной стены. Хотя кирпичи в этой стене выветрились и потеряли свою первоначальную четырехугольную форму, все-таки можно было понять, что это именно кирпичи, а не просто куски обыкновенной горной породы. Особенно хорошо это было видно в тех местах, где стена сравнительно недавно обрушилась и отдельные кирпичи еще не успели рассыпаться в прах. // Поразмыслив, Знайка понял, что эти стены могли быть сделаны лишь какими-то разумными существами, и, когда вернулся из своего путешествия, опубликовал книжку, в которой писал, что когда-то давно на Луне жили разумные существа, так называемые лунные коротышки, или лунатики. В те времена на Луне, как и теперь на Земле, был воздух. Поэтому лунатики жили на поверхности Луны, как и мы все живем на поверхности нашей планеты Земли. Однако с течением времени на Луне становилось все меньше воздуха, который постепенно улетал в окружающее мировое пространство. Чтобы не погибнуть без воздуха, лунатики окружали свои города толстыми кирпичными стенами, над которыми возводили огромные стеклянные купола. Из-под этих куполов воздух уже не мог улетучиваться, поэтому можно было дышать и ничего не бояться. // Но лунатики знали, что вечно так продолжаться не может, что со временем воздух вокруг Луны совсем рассеется, отчего поверхность Луны, не защищенная значительным слоем воздуха, будет сильно прогреваться солнечными лучами и на Луне даже под стеклянным колпаком невозможно будет существовать. Вот поэтому-то лунатики стали переселяться внутрь Луны и теперь живут не с наружной, а с внутренней ее стороны, так как на самом деле Луна внутри пустая, вроде резинового мяча, и на внутренней ее поверхности можно так же прекрасно жить, как и на внешней» (курсив наш). Правоту мыслей этих изведал Незнайка, в Луну провалясь. В книге сказано: «Тоннель между тем всё круче уходил в глубь Луны. Скоро Незнайка уже не скользил по льду, а просто‑напросто падал в какую‑то пропасть. Вокруг уже не было так темно. Казалось, что свет проникал откуда‑то снизу. Вместе с тем стало значительно теплей, а через несколько минут уже было и вовсе жарко. Яркий свет резал глаза. Незнайка решил, что ему суждено погибнуть в огне, и уже мысленно прощался с жизнью, но неожиданно стены пропасти разошлись в стороны и пропали. Ещё минута, и Незнайка увидел, что над ним простиралось во все стороны светлое, словно покрытое волнистыми облаками небо. А внизу… Незнайка старался разглядеть, что было внизу, но внизу всё было словно в тумане. Прошло немного времени, и сквозь рассеявшийся туман Незнайка разглядел внизу землю с полями, лесами и даже рекой.

— Так вот что здесь такое! — сказал сам себе Незнайка. — Значит, правильно говорил Знайка, что Луна — это такой шар, внутри которого есть другой шар, и на этом внутреннем шаре живут лунные коротышки, или лунатики. Что ж, подождём капельку, может быть, скоро и с лунными коротышками встретимся».

7 Чжуан-цзы говорит на сей счет: «Луна — исток всех вещей, относящихся к инь». Лунный диск в руках Ню|йвы, богини китайской, есть символ Жены, инь.

8 О том сказано: «Луна символизирует мир, который человек считает своим, где он ощущает себя в безопасности и ведет себя непринужденно, включая ипостась Ребенка (по Э. Берну). Аспекты Луны определяют размеры этого мира — от почти отрицательной величины в случае сильного поражения до практически целой Вселенной при гармоничном положении» (курсив наш).

9 Наука безбожного мира с ее мифом о черных дырах — невольно глаголит о ней, Дыре дыр. В физике ей отвечает фантом абсолютно черного тела, и определяемого как дыра в полость, сокрытую внешнему свету: в Глубь, Огнь, тайный смертным очам. О материи темной догадка — молвь бренна о Глуби в Луне.

10 Под Луной (где, по древним, не вечно ничто) — сфера бренья; над ней иль за ней как внутри у нее — в корке Суть, в грани Тьма, — сфера Вечного; Вечное ж — Глубь, Ну|мен в Мен|е, Луне, грани сей. Позади есть Внутри; позади — посади: семя — в почву, воглубь. Поза-Ди — поза (вне — укр.) Двух, брения; Двоица — поза (в|ид, об|раз) Ноля, Глуби-Тьмы. Луна — Мира сосуд, В|ход в God, Бога: что скрыто за дверью — размером в нее; не войти — не узреть — не быть в зримом: что зрим — в том и мы. Мир для древних, Единства очьми в него зрящих, един был везде без границ; Мир для нас, рознью зрящих — единый, укрылся от розни в ближайшем очам как Земле: Луне в них. Скрытость Вечности в капсуле лунной от бренных очей — Каран|тин: тын Каран|ы, Причины, грань-смерть, одолеть кою нам — сбросить смертность свою.

11 Аб|бреви|атура от еx|t|ra-veh|i|cu|l|ar acti|vit|y — внекорабельная деятельность (англ.): выход в Космос — Мать Тьму, куль-ларь Век|а Златого, сосуд, с ним един. Со|к|ра|щенье от имени — имя же: что сократил человек — прежде Бог, Я его, дал к сему Изнутри.

12 Факт наличья в Луне пустоты освещен СМИ не раз. Вот что пишут о том:

 

·         В июле 1969 года, прежде чем первый астронавт Нил (Neil) Армстронг ступил на Луну, на ее поверхность были сброшены использованные топливные емкости беспилотных кораблей, совершавших разведывательные полеты. Тогда здесь был оставлен и сейсмограф. Вскоре этот прибор начал передавать в Хьюстон информацию о колебаниях лунной коры. Данные с Луны удивили ученых. Оказалось, что удар 12-тонного груза о поверхность нашего спутника вызвал локальное лунотрясение, характер которого указывал на нахождение под лунной поверхностью металлической скорлупы, окружающей ядро Луны. Анализируя скорость распространения сейсмоволн в этой скорлупе, ученые вычислили, что ее верхняя граница расположена на глубине около 70 км, а сама скорлупа имеет примерно такую же толщину. По заявлению одного из астрофизиков, внутри Луны может находиться пустое пространство объемом в 73,5 млн кубических километров. Сейсмографы зафиксировали также повторяющийся каждые 30 минут и продолжающийся 1 минуту постоянный сигнал высокой частоты, исходящий из недр Луны с глубины около 960 километров.

·         Данные о физических полях нашего спут­ника, полученные в результате посещения Луны американскими «Аполлонами», привели ученых к поразительному заключению. На их основании, а также на основании вычисления среднего веса Луны и анализа характера ее движения сотрудник NASA Гордон Макдональд сделал предположение, что Луна является шаром, по­лым внутри! Это заявление подтвердилось в апреле 1970 года в ходе очередной американской экспедиции на Луну на корабле «Аполлон-13». Из-за технических неполадок посадка не состоялась, и на по­верхность Луны упала третья ступень ракеты-носителя. Тотчас в ответ на это лунная кора пришла в колебание, достигшее глуби­ны почти в 40 километров. По словам одного из научных сотрудников НАСА, Луна вибрировала как огромный пустотелый гонг!

·         Внутренняя часть Луны — пустая. Данное положение уже подтверждено экспериментом при помощи сейсмографов на Луне. Один из них был установлен астронавтами «Аполлона-11» в Море Спокойствия, другой — экипажем «Аполлона-12» в Океане Бурь. 20 ноября 1969 года в 4:15 при старте лунной кабины «Аполлона-12» произошло лунотрясение: Луна колебалась свыше 55 минут. Амплитуда колебаний при этом росла. Максимум ее наблюдался на восьмую минуту после старта, затем постепенно снижался до полного прекращения колебаний. Руководитель института сейсмологии Морис Юнк в послеобеденных новостях объявил эти потрясающие факты, сказав: если объективно охарактеризовать произошедшее сотрясение Луны, можно сказать, что оно напоминает удар в колокол в церкви. Сейсмическая волна распространялась от эпицентра по поверхности Луны во всех направлениях, исключая направление вовнутрь. Сотрясение обнаружило под поверхностью Луны некий металлический по проводимости сейсмоволн шар с пустотой внутри него. После сотворения чуда «Аполлоном-12» астронавты «Аполлона-13» посредством дистанционного управления ударили третьей ступенью ракеты о Луну, притом пункт столкновения они выбрали за 87 миль от сейсмографа, установленного космонавтами «Аполлона-12». Лунотрясение продолжалось 3 ч. 20 мин., сейсмоволна проникла в Луну до глубины в 25 миль. В дальнейшем космонавты «Аполлона-13» и «Аполлона-14» провели множество экспериментов по лунотрясению, самое сильное из которых продолжалось 4 часа.

·         В докладе Авиакосмического бюро Америки ««Аполлон-16» и лунная поверхность» отмечается: по данным сейсморазведки Луны, в Луне существует твердая кора толщиной 40 миль. По словам доктора фон Брауна, скорость распространения сейсмических волн составляет 6 миль/с, что невозможно в горных породах и совпадает со скоростью распространения таких волн в металлах. По мнению ученых, в Луне существует металлическая кора, покрытая рыхлым отложением толщиной в 10-20 миль. Доктор Уд и иные специалисты считают, что отложение это формировалось в течение сотен миллионов лет вследствие столкновений метеоритов, астероидов и комет с Луной. На основании полученных данных ученые Бюро построили разнообразные модели Луны, одна из которых титановый пустой шар.

·         Данные о магнитном поле Луны свидетельствуют, что внутри Луны находится пустота. Согласно научным исследованиям, все небесные тела во Вселенной имеют магнитное поле, однако Луна почти лишена его: в отличие от иных тел она — не сплошная. По результатам исследования проб лунита, добытого экипажами «Аполлонов», и данным прямых измерений, интенсивность магнитного поля Луны меньше тысячной доли интенсивности поля Земли. Как явствует отсюда, в Луне нет внутреннего ядра, как у Земли: она — пустая.

·         Ученым известно, что средняя плотность Луны составляет 3,33 г/см3, а плотность Земли — 5,5 г/см3, т.е. почти вдвое больше. По мнению доктора Халода Юли и ряда иных ученых, это объясняется тем, что внутри Луна пуста. Авторитет по Луне англичанин доктор Вилкинс из Королевской ассоциации астрономии в своей книге «Наша Луна» утверждает, что в Луне существует пустота объемом в 14 миллионов куб. миль. В книге «Путешествие Аполлона во Вселенной» (1976) ученый Лайпот Ричард из Аэрокосмического бюро Америки пишет: плотность проб лунного вещества, принесенных «Аполлонами» с номерами 11 и 12, значительно превышает плотность земных пород: 3,2 – 3,4 г/cм3 против 2,7 – 2,8 г/см3. В гравитационном поле Луны ее вещество весит вдвое меньше земных пород, причем только внешняя кора Луны так тверда; следовательно, внутри Луна пуста. Так, в частности, полагает доктор Со|ло|м|он из Политехнического университета штата Маcсачусетс. Его статья на сей счет была публикована в журнале «Луна».

 

                                                                                                                                (курсив и выделение жирным — наши)

 

13 О том пишется: «В архаических культурах периодичность исчезновения и появления Луны на небесах стала основой сопоставления ее существования с человеческим и послужила причиной для повсеместной ассоциации этого светила с царством мертвых, куда отправляются души после смерти, и силами возрождения. Луна предстает как земля мертвых или мир душ, ожидающих перерождения; идея странствия на луну после смерти сохраняется в более развитых культурах (в Греции, Индии и Иране). Дни мрака, когда Луна исчезает с небес, отождествляются со смертью человека, необходимой для его возрождения. Вместе с тем, поскольку Луна полагается управляющей процессами смерти и возрождения, она оказывается связываемой с судьбой».

14 Луну знавший, Во|ло|шин речет ей:

 

Умершие, познайте слово Ада:
«Я разлагаю с медленностью яда
Тела в земле, а души на луне».

Вокруг земли чертя круги вампира,
И токи жизни пьющая во сне
Ты жадный труп отвергнутого мира!

 

«Т|руп» здесь — ад, скорлуп дом: форма (руп|а — санскр.), сути лишенная, выжатый Мир.

15 Вода — Мир, Вода — Бог: оба — Глубь. С тем, исламское «Аллах акбар» — в сути «Аллах аква’р»: «Бог — Вода» (Б = В: басилевс — василевс). Мир — Жизнь-Суп, Сем|ь (санскр. sap|t`an): «суб», в Мес|яце Глубь-Тьма (в исламе Сем|ь — Луны, Сел|ены число (Л = М), четверть лунного цикла; походов землян на Луну — семь); Бог — По|вар, вар|ящий его сущих ради: «ак|ва|р» — «аква-вар». Супом сим Homo sap|iens сущ, с тем — и мудр: Му|д|ро|ст|ь — Истина-Вечность (Sat), Жизнь как Довольное нам: жить вполне — иметь всё. Sap|ienti sat — мудрому довольно (лат.): ведать и жить. В|одно|сть Мира как имя — вселенские воды Ин|дий|цев А|пас («вода»), в своем повторе (апа|с|ап|ас…) — Sap, Мир как Семь, лик чей Pus, Пан, пас|тух сущих стад. Sap, Семь — sep|tem (лат.): Мир, Сер|ый Шар (П = Р), Шап|ка Богу, Главе надо всем, сущих Цеп|ь и С|тез|я им, Цепь та ж (С и S — одно: S — С по centr’у sвит|ое); «sep» — sep’ия, древности лик: Древо — Мир, с коим древни очами одно; se|p|a|r|a|t|um (лат.) — мне|нье, на Мир взгляд; «sep» — «пес»: Pus б|луд|лив, Пес|нь любовна Творца, Сер|енада, как уст Его Пта|ха: ведь дело творца — песнь его, при хозяине пéс верный. Sapspa: очам Мир — Шпа|л|еры у|зор|ны, усыпаны зор|ями, з|везд|ами (укр.); Тьма — Сон бренных очей, сущих spa’ть («шпал» — «спал»), Шпа|га разяща, чрез бездну Шпа|га|т, Уз|да-Гат(lun|ge (англ.) — s. удар (ра|пир|ой, шпа|гой); толчок; 2) v. нападать, делать выпад; гонять (лошадь) на корде).

16 Как Слово, Мир, Дес|ять — начало сигнальной системы второй, высшей в нас: De|s|ig|n Господа, Тьма как Си|г|н|ал горний. Глубь есть Второе покровным очам: тьме — Ого|нь, душ Ма|я|к; удивление сим Величайшим — «ого!», возглас искренний наш. Си|гнал — гнал: Пус|тота бренных глаз, Тьма — Пас|тух, Огнь по|тух|ший в очах, что страшит и влечет нас как Pus, Пан, толп ужас, с свирелью манящей своей.

17 Др.-греч. τυ|μος — «настоящее значение слова» (от сего — «эти|мо|логия») — суть «етú Мать», (фраза бранна в миру; в сути ж фалл мужской — Мать, Уд-Жена: чрез Отца как че|хол — ход в Себя), торить Ее как Корнь речи, Смысл, коль дозволит и сил даст Она, Сила сил.

18 От сего — Книги Мертвых египтской завет «не мешать водам течь»: людям — дать быть людьми, человеку — собой.

19 В тексте повести это прямо подтверждается многозначительной деталью: Лем пишет, что первый сателлоид, отправленный на орбиту Соляриса для его изучения, назывался «Луна-247».

20 Причинна Земле, Луна, пишет Б|лава|тская, жар свой отдав ей, остыла. Об этом читаем мы в «Тайной Доктрине»: «Луна является сейчас охлажденным отбросом, тенью, влекомой новым телом, которому переданы ее жизненные силы и принципы. Она обречена теперь на протяжении долгих веков преследовать Землю, привлекая свое порождение и будучи сама привлекаема им. Постоянно вампиризуемая своим порождением, она отомщает ему, пропитывая его своими губительными, невидимыми и ядовитыми воздействиями, излучаемыми оккультною стороною ее природы. Ибо хотя она мертва, но, тем не менее, еще живое тело. Частицы ее разлагающегося трупа полны деятельной и разрушительной жизнью, хотя созданное ими тело теперь лишено души и безжизненно. Потому ее излучения одновременно благодетельны и вредоносны, — обстоятельство, находящее на Земле параллель в факте, что травы и растения нигде так не сочны, нигде не растут с большею силою, чем на могилах; тогда как, именно, эманации кладбищ или трупов приносят болезни и убивают». Жизнь сия как жизнь трупа — оксюморон речи: абсурд как Причина отстывша, уволенный Бог; в мире Духа отдача — Дар, длань же дающа — на Огнь не скудеет вовек. Огнь отдать — для причины есть следствием стать, утеряв Суть свою. Знала это Блаватская сéрдцем, да ум зáстил очи ей. С тем, в Луне зрит в одном месте книги С'Елена сия труп: нагрелся сторонним огнем — остыл, брошенный им; в ином месте же, споря с собой (ложь — себе не верна), пишет здраво: «Луна является спутником Земли лишь в одном отношении, а именно в том, что физическая Луна вращается вокруг Земли. Но во всех других случаях именно Земля есть спутник Луны, а не наоборот. Как бы ни было поражающе это заявление, оно не лишено подтверждения со стороны научного знания. Оно подтверждается приливами, периодическими изменениями во многих формах болезней, совпадающими с лунными фазами; оно может быть прослежено в росте растений и ярко выражено в феномене человеческого зачатия и процесса беременности. Значение Луны и ее влияние на Землю были признаны каждой религией древности, особенно еврейской, и были отмечены многими наблюдениями психических и физических феноменов. Но пока наука лишь знает, что воздействие Земли на Луну ограничивается физическим притяжением, заставляющим последнюю вращаться в ее орбите. И если бы возражатель настаивал, что этот факт сам по себе достаточное доказательство, что Луна действительно является спутником Земли и на других планах действия, можно ответить, задав вопрос — будет ли мать, которая ходит вокруг колыбели своего ребенка, охраняя его, подчиненной своего ребенка или же зависящей от него? Хотя, в одном смысле, она его спутница, тем не менее она, конечно, старше и полнее развита, чем ребенок, охраняемый ею. Следовательно, именно, Луна играет самую большую и самую значительную роль, как в образовании самой Земли, так и в населении ее человеческими существами».

21 В истории муж сей, ведóмый по жизни Луною, известен как похититель ее у индейцев, служивших как Матери ей.

22 В письме русской женщине Е. Векиловой, вышедшей замуж за мусульманина и спрашивающей совета, как быть ей с тем, что сыновья ее желают принять ислам, Толстой пишет меж прочим: «Что касается до самого предпочтения магометанства православию (...), я могу только всей душой сочувствовать такому переходу. Как ни странно это сказать, для меня, ставящего выше христианские идеалы и христианское учение в его истинном смысле, для меня не может быть никакого сомнения в том, что магометанство по своим внешним формам стоит несравненно выше церковного православия. Так что, если человеку поставлено только два выбора: держаться церковного православия или магометанства, то для всякого разумного человека не может быть сомнения в выборе и всякий предпочтет магометанство с признанием одного догмата, единого Бога и Его Пророка, вместо того сложного и непонятного в богословии — Троицы, искупления, таинств, святых и их изображений и сложных богослужений...» (Ясная Поляна, март 1909 г.). В ином же письме, откровенно делясь с адресатом своим положеньем, Толстой добавляет к сему: «Я бы очень рад был, если бы вы были бы одной веры со мной. Вы вникните немножко в мою жизнь. Всякие успехи жизни — богатства, почестей, славы — всего этого у меня нет. Друзья мои, семейные даже, отворачиваются от меня. Одни — либералы и эстеты — считают меня сумасшедшим или слабоумным вроде Гоголя; другие — революционеры и радикалы — считают меня мистиком, болтуном: правительственные люди считают меня зловредным революционером; православные считают меня дьяволом. Признаюсь, что это тяжело мне... И потому, пожалуйста, смотрите на меня, как на доброго магометанина, тогда все будет прекрасно» (писано там же и тогда же).

23 Утверждают, что Армстронг спустя некоторое время после полета неожиданно для всех принял ислам. Вот что пишет на сей счет исламский источник: «выбор Армстронга объясняется той частью полета, которую не любят комментировать руководители NASA. Вот, что происходило на Луне во время первой высадки. Олдринг, Коллинз, Армстронг из «Аполлона-11» во время исследования поверхности Луны неожиданно увидели дивное явление — два кольца над морем Спокойствия, похожие на открытую книгу. Изменив положение оптических приборов, астронавты еще раз убедились, что увиденное ими имеет форму открытой книги. Кроме того, звучала неизвестно откуда взявшаяся музыка и пение на арабском языке. Все разговоры в этот момент записывались на магнитную ленту. На следующий день книга исчезла. Когда Армстронг ступил на Луну, опять раздался звук, похожий на сигнал. На этот раз (все опять записывалось на ленту) послышались такие слова: «роббиал ардздини инда хуиза куналийм», затем опять послышался звук, похожий на музыку: «ашxаду ала иллаxа ил-лаллаx» и «ашxаду анна Мухаммада-р-расулуллаx. Астронавты долго не могли понять, откуда доносились звуки. Переговоры с Землей прояснили, что звуки шли прямо с Луны. В момент появления этих звуков астронавты одновременно почувствовали приятное ощущение и странное недомогание. (Обратите внимание, как это похоже на ощущения пророка Магомета, которые он испытал в присутствии Аллаха.) Астронавты вернулись на Землю. Еще раз были прокручены кассеты и проведены консультации с ответственным секретарем NASA Ал-Базом. В узком кругу он дал разъяснения по поводу «музыки», звучащей на Луне, объявив, что это святое изречение на арабском языке: «Свидетельствую — нет Бога кроме Аллаxа». Прошло немного времени, и это же «изречение» услышал астронавт «Аполлона-16» Ворден. Однако никому в NASA это не принесло особого удовольствия, и новость постарались скрыть. // Все тайное рано или поздно становиться явным…Так и произошло. Спустя 14 лет, в феврале 1983 года Армстронг приехал в Египет для участия в конференции. Это была первая поездка не только в Египет, но и в Исламский мир. Во время заседания, в конце первой части, сидевший в президиуме, Армстронг вдруг побледнел, услышав с улицы уже знакомый певучий голос. Спросив взволнованно удивленных египтян, что это за музыка, Армстронг узнал от них, что это — азан, который подобно церковным колоколам сзывает правоверных на молитву. Слова Армстронга, прозвучавшие после этого разъяснения, были для египтян подобны грому среди ясного неба: «Этот голос. Это то, что я слышал, впервые шагнув на Луну, от чего у меня мурашки побежали по телу! Сначала у меня стоял шум в ушах, затем, слушая этот голос, раз за разом, я испытал приятное чувство». Затем, по утверждению очевидцев, бледный, кaк полотно, Армстронг произнес: «О Аллаx! Я Тебя нашел не на Земле, а на Луне!» Он замолчал на несколько секунд и, немного придя в себя, продолжил: «Я ступил на Луну без молитв, а теперь я буду молиться, можете считать меня мусульманином». Может, полет человека на Луну описан еще где-то? Конечно, первый выход человека на поверхность иных космических тел обязательно должен присутствовать и в пророчествах Библии. В главе 4 Откровения Иоанна Богослова речь идет как раз о некой загадочной «Книге за Семью печатями», которую держит в руке «сидящий на Престоле» Престол этот находится на небе. А «сильный Ангел» у Престола призывает открыть тайну этой книги. Нечто схожее с американскими лунными парадоксами уже чувствуется. Но продолжим поиски. Фамилия «Армстронг» переводится как «сильная рука», да и космонавт, в некотором смысле, «ангел», поскольку летает за пределами Земли. «Книга за Семью печатями», очевидно, Коран — ведь первая его сура называется «Открывающая книгу» и содержит именно 7 аятов. Попытаемся теперь найти объяснение месту происходящего. «Аллах» переводится как «белая рука» Символ ислама — рука и полумесяц, что может означать и намек на место пребывания Аллаха — Луну. Сочетание всех этих факторов приводит к потрясающей гипотезе — американцы побывали у Престола Бога! И именно в этом причина всех технических недоразумений. Там, где происходят чудеса — законы физики недействительны. // Американские ученые столкнулись с рядом проблем и необъяснимых явлений. И поняли: продолжение Лунной Эпопеи грозит подрывом авторитета материалистической науки. Поэтому, наверное, ими и было принято решение о прекращении полетов. Это объясняет и позицию советской стороны, которая, скорее всего, встретилась с теми же проблемами» (выделено нами — Авт.).

24 В своих «Подражаньях Ко|ран|у» рек Пушкин о х|ляб|и Небес, Грузе лунном:

 

    Земля недвижна — неба своды,

Творец, поддержаны тобой,

Да не падут на сушь и воды

И не подавят нас собой.

       

С|во|ды Неба здесь — суть Луна, Мать Сва как Сва|я всех сущих, держима Творцом Изнутри: Глубью — Глубь.

25 Явь сему есть питанье его изовне с исторженьем вовне ж. Гость — лишен сего, Глубью кормясь как Луна Солнцем в ней.

26 Сковорода говорит о нем: «Истинный человек есть сердце в человеке, глубокое же сердце и одному только Богу познаваемое не что иное есть как мыслей наших неограниченная бездна, просто сказать душа, то есть истое существо, и сущая истина, и самая эссенция (как говорят), и зерно наше, и сила, в которой единственно состоит (сродная) жизнь и живот наш» (курсив наш).

27 Металл сей — второе прозрение Носова в книге его. Пишет так он: «В другой раз (это случилось вечером) Знайка долго сидел за книжкой, а когда наконец решил лечь спать, была уже глубокая ночь. Раздевшись и потушив электричество, Знайка забрался в постель. Случайно его взгляд упал на лунит. И опять показалось Знайке, что камень светится сам собой, и на этот раз даже как‑то особенно ярко. Зная, что все это лишь эффект лунного освещения, Знайка не обратил на камень внимания и уже собирался заснуть, как вдруг вспомнил, что в эту ночь было новолуние, то есть, попросту говоря, на небе не могло быть никакой луны. Встав с постели и выглянув в окно, Знайка убедился, что ночь действительно была тёмная, безлунная. На чёрном, как уголь, небе сверкали лишь звезды, но луны не было. Несмотря на это, лунный камень, лежавший на подоконнике, светился так, что не только был виден сам, но и освещал часть подоконника вокруг себя. // Знайка взял лунит в руку, и рука его осветилась слабым, мерцающим, как бы льющимся из камня светом. Чем больше глядел Знайка на камень, тем ярче, казалось ему, он светился. И уже показалось Знайке, что в комнате стало не так темно, как было вначале. И он мог уже разглядеть в темноте стол, и стулья, и книжную полку. Знайка взял с полки книгу, раскрыл её и положил на неё лунный камень. Камень осветил страницу так, что вокруг можно было различить отдельные буквы и прочитать слова». // (…) «Камень светился чистым голубым светом. Он весь как бы состоял из тысячи вспыхивающих, мерцающих точечек. Постепенно его свечение становилось всё ярче. Оно было уже не голубым, как вначале, а какого‑то непонятного цвета: не то розовое, не то зелёное. Достигнув наибольшей яркости, свечение понемногу угасло, и камень перестал светиться».

Духом целен как явною Силой, камнь этот сильней вещества Земли сей, где Дух скрыт. С сим согласен и Носов, рекущий: «Для того, чтобы получше изучить свойства лунного камня, Знайка решил подвергнуть его химическому анализу. Однако и тут встретились непреодолимые трудности. Лунный камень не хотел вступать в соединение ни с каким другим химическим веществом: не хотел растворяться ни в воде, ни в спирте, ни в серной или азотной кислоте. Даже смесь крепкой азотной и соляной кислот, в которой растворяется даже золото, не оказывала никакого действия на лунный камень. Что же мог сказать химик о веществе, которое не вступает в соединение ни с каким другим веществом? Разве только то, что это вещество — какой‑нибудь благородный металл вроде золота или платины. Однако лунный камень был не металл, следовательно, он не мог быть ни золотом, ни платиной».

28 Тьму, Воду имея движенья средой, челны эти по сей-то причине летают в стихии воздушной и плавают в водной на равных: две сих — Тьма одна. Посему летать — плавать, челн — птица. С тем, нам самолет есть «корабль», и челны коза|ков, лодки их — звáлись «чайками» в|ста|рь.

29 Сиречь спермий, с вин|т|ом плытья уд.                              

30 О японском мече говорится согласно:

 

Катана — настоящее боевое оружие, и главная ее часть — клинок. Но одной из отличительных особенностей именно японского меча является конструкция. Клинок может иметь несколько рукоятей и ножен и легко «переодевается» буквально в течение нескольких минут. Причем если ножны и рукоять делаются под конкретный клинок, то цуба может быть подогнана мастером под любой меч. Значительная часть катан живет в виде широ-сая («белые ножны») – клинка с простой деревянной рукоятью и ножнами без всякой отделки. Купив такой клинок, владелец может в дальнейшем добавить к нему «парадные» рукояти, ножны, цубу.

 

31 Полюс — плюс: Двух конец, пункт слиянья в Одно.

32 Буквально — с|вис|ает с Творца: Силы, Vis, Мир пит|ающей; Сила — Выс|ь, Ос|ь (вісь — укр.), Vit|a, Жизнь (лат.); vis vit|alis: Сила и Жизнь — одно (S = T). Так в Дева|нáг|а|ри, горнем письме Девы, Тьмы, Змеú (нáга — Сан|скр.) поры Ари|йской сей, — знаки, крюки Тьмы, свисают с единой Чер|ты, коя Бог: Нав|ь-Вода, Корнь надежный (лат. ná|v|is), Навéс, что навúс поверх глав. Так, Г|ос|под|ни, мы, лю|ди, свисаем с Лу|ны, Удл|ý|д сего: Уд — Тьма, Глава (греч. ke|phal|ē), Луна как Коль|цо, кое кол|ет умы как Суть их, Сердце (х|ра|м|ы Луны с тем — кр|ом|лех|и, кр|уги-фал|л|ы, столп чей — мен|гир: Камень-Уд, Луна, Суть-кром|ка); «ди» — Два, Но|ля м|но|ги|й п|лод, от Тьмы тьма, лу|т|ка (Д = Т: Go|d = Go|t|t), ла|т|ки-корки Ее, капли Воды одной (луд пол|уда: пол-Уда — Два, Ноль-пополам; крытье лудом, лу|ж|ень|е — С|луженье: Ума — Сердцу, корки — Я|дру). Висим мы — от Причины за|висим как сом|ы, ве|с|ом|ые ею, Луной, Осью нам, как гим|н|астутур|ник. Вісім (укр.) — Во|семь: Тьма, бренья корнь. Бог в Луне — Мира Столп. Посему на надгробиях у му|суль|ман Древо Мира как Ж|из|ни (Жены из Творца, Лона в Нем) освещает Луна.

33 О|рих|алк, Ат|лан|тиды (земли Глуби, лун|ной) металл: Тьмой надутый алмаз (углерод, древа ткань), ме|т|а|лл-огнь Меты (цели — укр.), Тьмы-Гол|овы, Алк|о|гол|я-Богатства (ric, rich), прямой Им как ф|алл (уд), не|рих|туем извне: Прямизне кривизна — не у|каз. Сим металлом сложён, челн Гостей есть о|рел деревянный: с|тр|у|г, Древо чье — Мир, По|бег Бог|а как Рел|ьсы в Него. Уг|е|род, Тьма как Семь — угл-Эрот: Мир-Любовь, Угл пред Кр|уг|ом, Творцом, у Гл|авы сей. Из Мира корабль лунный вы|струг|ал Бог.

34 О том сказано:

 

Японским мечам часто дают собственные имена. Вот этот, например, зовут «О-цуки-сама-но канэ», в переводе с японского «Колокола Луны». Это своеобразная загадка-шифр в типичном для культуры дзэн стиле. Речь идёт о кузнецах, которые во всем мире работают в основном ночью, когда восходит Луна, а стук их молотков напоминает звон колоколов», говорит мне заместитель директора ВНИИТС [института твердых сплавов — Авт.] и идейный руководитель мастерской исторического японского оружия «Tetsuge» Сергей Лунёв.

 

(выделено нами)

 

 

35 Воде капать — копать; «член» — «селен»: Тьма, Причина, Глубь сущих — торит Изнутри. Из|ну|Т|ри, из Луны, Силой Лунной — челнов Гостей ход: в очи наши — из Мира как Глуби зрачка, число коей есть Три. Челн — ков|чег, чех|ол Духа, kou (ег.), — парус Ветр|у сему,  что верт|úт кан|ал в То; Дух — Глубь лунная. С тем, ковчег — символ Луны древний, с ним — ладья мертвых, Глубь — Дóм чей, Тот Свет.

36 Как колон|на ко Лон|у сему, столб в плаще. Путь Дождя — стезя винная эта: Вино и Вода — Глубь одна. Явь сему — чудо Вакха-Христа: претворенье воды в вино — Глуби в Глубь ту ж.

37 Миром Это назвав без Того, Целым — часть: Ум, взомненный Творцом посему, — Стагирит перенес Всё в ничто, растворив смысл прямой: в Сатане — Бога, Суть, что не зрят в век Ума.

38 A|MENв MEN:  MENЛуна.

              

             

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 Основная часть

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

С

уть наша духовна1. Факт этот для нас тем яснее, чем тверже торим мы материализм2. И вовеки огнь звезд — злато тех, кто упорством и верой раcторг путы терний, стяжав Цель и Путь.

 

Мир — река, что имеет Исток. То — Бог вечный. Иллюзия — завесь, таяща Его. Но, сокрыт, Он струит Мир бессонно. Он — Сердце его, Жизнь. И сердце в груди у нас — храм Божий. Истина — там; к ней идя, знаем Путь.

 

Легок он? Нет — тернист: его застит иллюзия, тать наш. Его ль убоимся?

 

Расторгнуть оковы!

Прозреть!

Победить!

Взойти в Истину — и не прейти уж!

 

Враг, тьма, одолим чрез Познанье, плод чей — этот труд. Мысль веков, свитки Древности в нем мне подмога. Под прахом времен они многим игрушка ума. Но учения эти — живые: в них действует Бог Озарения нашего ради3. Опершись на них благодарно, чрез них в своем сердце Его обретем как Исток.

_____________________________________________________

 

1 В разумении новом. Материей Древних — был Дух.

2 Прежде чем ввесть тебя, друг мой Читатель, в круг книги, скажу про язык ее. Сколь ни тяжел он, он есть не ман|ер|а как внешнее, ум, — сердце, сáм я. Он в сути не проза — стихи, глубже ж — песнь, вода уст. Стих — песнь издревле; poet — поет. Как указано древними, проза как суть в мире сем изошла от поэзьи, комедия — от трагедии. С тем, проза в корне — стихи, что, еди|ны с траг|еди|ей в нем (ибо места в Одном — Двойке нету), темны по текучей природе своей: ведь начальник т|ра|г|е|д|ии (от «т|раг|ос» Греков — козел) — Вáк|х, Тьмы бог (в чреде ликов — козел), корнь самóй речи нашей, богиня чья — Вак, с богом сим слитна сутью и именем: Х бренью — буква п|устá как очам тленным Мир: пустоте — Полнота, число чье Десять, Х. «Вак» — «вок» (Альфа — Омега): vox — глас (лат.), во|к|ал как дар Вáк нам. E|v|ok|e — вызывать (англ.): гласить Е|в|о|й, Тьмой; «эво|хэ» — здоравствуй (греч.): Тьмою полнись!  З|ал Вак есть вок|зал, храм речей лучших — вст|реч и прощаний, пер|рон с чередою ваг|онной; вокзал есть жизнь бренна сия: встреча — радость, рож|день|е, прощанье ж — смерть, боль. Вак, Речь — Тьма, Полность Мира; Мир полный — глаголющий Тьмой. Полность, Тьма-Речь — Богатство (богатый — rich (англ.))., Глубь как К|лад. Вак, Речь — Вс|т|ре|ч|а как Ра|до|ст|ь двоих: Ноль меж ними как Тре|тье, Звено их (З|вено — Вино: Тьма, К|лей); вак|ант|ный — пустой как не-полный, Вак-анти, от Сути дыра, половинна ей: рознь — пустота. Х и К, Суть с пол-Сутью как Суть в сумме их (ибо К — полу-Х, Суть разъята: без Сути живящей — нуль; слитность их — ВаКХ, цель|на Тьма), спряжены как Безмолвье и речь, что звучит; и речь-звук (z|vuk — «с Вак»: с Тайной — явь; «вяк|ать», глаголить — от «Вак»; к|вак|ать — к Тьме взывать в ночь Вак, Луны)вещ|ест|во, а Безмолвье, Вак — Вак|у|ум, Корнь-Столп его: Тьма-Вода, Мать Корова (лат. vac|ca, единое с «акв|а» — вода (лат.), жена (де|ла|в|ар.)), Кем безмолвствуем мы и му|дры как слов Златом (санскр. му|ни — 1) молчанье, 2) м|уд|рец), Коей льется-ж|ур|чит наша речь, go|vор (от go — корова, бык (санскр.); cow, gov — корова ж, суть Мать, кою пить как Пустое — гов|еть. Го|вор — вор, Сути-Тьмы рас|т|очи|тель мирской как вой (voi|ce — голос (англ.)) Д|вой|ки, лаза в Тьму-Мать; красно|речья основа — уменье молчать: Вак в вок|але своем). Речь, Мать есть Виноград, а Безмолвье — Винó есть Она, с|ок его: Глубь как Истина, Суть, без пелен (с тем, в миру ВАК — совет по оценке трудов: их поверке на Истину, Тьму). Го|мер, поэт поэтов земных и царь всех кои пишут-рекут (ведь поэзией правя, и прозы он царь), речи столп — суть Go-Mer|os, Мать–Мера: ведь речи Начало — Мать, явь чья Гомер, личность-Миф. Госпожа всех рекущих, Царица поэтов и Му|за — Она, Птица Сва (ведь, Корова, — и Птúца Она), крылья чьи — Пан и Вакх. Молвь с Безмолвьем едина: Безмолвие есть Сердца речь, молвь — Ума. Гол|осгол|ая Ос|ь, Тьма-Безмолвие, M|axi|mu|m (axi|s — ось, axi|os — ценность (греч.)). Тьма-Корова, Речь (мов(укр.): та, коя моет-с|мыв|ает, Вода) — Божья Муз|ыка, коей пленен Аполлон Мус|а|гет (Μουσηγέτης); Му|сá, Мо|и|с|ей — Речи сей, коей был Божий глас, внял как Музыке сфер, Ка|м|ер|тон коей — Бог, Тьма-Любовь. Тьма, Вак — Дал|ь, Да|р Господний: «дар» — «дал»; Да|ль Владимир — слуга Речи, славный зело. Лики Вак — Рун|ы, птица Ее — г|ов|о|рун, глас меж звезд. Речь звучаща есть го|р|ечь или ки|сло|та (ведь рекущих мирскому в угоду рек|а — Рок); Безмолвие — Мед, что с|ласт|ит ее: Mad, Суть как Сердце ума сего Тьма-Ma|d|am, Дама. Корнь сей, Она — То, что ре|чисто молчит, как любовью к Ок|сан(«ок|sun» — Красота, очей солнце)Вак|ула-кузнец, душой чист («ула» — Тьма же, Юла-Т|ор, Б|ур в Суть как Себя самое. Цезарь (Cae|s|ar) Ю|л|ий, муж острый — Ол|имп|а, им|п|ер|ьи Н|ол|я как Тьмы-Cáus’ы плод; Юлий — у|лей, дом Мед|а: Ma|d, Тьмы). Рекут Веды о Вак: «эта наша слад|коз|вучная дойная корова Речь, доящаяся отрадой, питательной силой» (Риг|веда VIII:100:11; «риг» — «рог»: веда гимнов, Ри|гв|еда — Корове хвалы: гимн — гімн|о (укр.) — го|в|но, кал —  от «Кал|и», Тьма-Мать; Гименей — gin, Мать та ж (гин|е|кейчер|то|г жен): М = N; gymno|sгол|ый (греч.): Корова — Истина-Мать, Наг|ота-Гол|ова; наг — змей (санскр.), враг пелён). Вак, Речь-Мать, и Вакх, Сын ее — пара едина: Вок|ал и Бок|ал, Бок Коровы, Бык-Сын как при Сути пол-Суть, Сути бак (в половинных очах — царь над ней: бренью раб — господин), при Х — К (так Х|ри в Ведах — Причина, а К|ри|шна — Сын ей). Г|рек|ов бог, Вакх, Тьма, — речи бог как Рек|и-Мира, лик чей есть Эллада: «г|реч» — реч|ь. Речь, Тьма — Сердце: ведь Сердце — Тьма. В Мире Ума речет Сердце делами безмолвно; рекущему вслух — не сносить головы: Глава, Сердце гонимо Умом, коли то Ум-Нарцисс. Так лишился главы Ци|цер|он (Ci|cer|o), Сéр|дца муж (Ци, Ки — Дух): Рим, отчизна его и ар|ен|а — суть Ум. Речь-Корова — Любовью нема, коей нет в Сем, иль есть лишь как при|зрак (нема — нет (укр.)): Тьма, То — Лю|бовь, Дело чистое, Дей|ст|вье лю|дей как Безмолвье, Sil|en|tium (лат.) — Сил|а сил, Глубь-Сел|ен|а. «В присутствии предмета любви немеют самые смелые уста и остается невысказанным именно то, что так хотелось бы сказать», — рек Сер|ван|тес (Мир, Шар Любви — сер, о чем дале); Ш|ек|с|пир же сказал: «Истинная любовь не может говорить, ибо истинное чувство выражается скорее делом, чем словами». Безмолвие — огнь, слов взыскующий как Тайна — яви; огнь тайный, наружу просясь и не выйдя — палит Изнутри. «Опасней и вредней укрыть любовь, чем объявить о ней» (Шекс|пир). Мол|чанье, То — Мал|ость в сем мире: таков бог Эрот, на Олимпе — дитя, с ним — наука любви весьма малая, сведущ был в коей Сократ.

                Тьма, Вода-Мать — Река рек: Причина и Сердце Вселенной, Длань Бога влекуща. Корова, она и Коз|а — суть Сaú|s|а, Причина (лат.), Ko|u, Дух (ег.), Коз|ырь наc, сущих в Нем, как противных Кос|арь, С|ер|п т|ра|в сих (так «с|каз» — молвь; «коз|нь» — Тьма-Зло, сердцам Каус|тик-Я|д, Каз|ус дней; «каз|нь» — суд Тьмы). Тьма — Коро|ВаК|оза; от Козы сей — «ко|зел», «дух зел|еного», цвета Любви и вина, зе|л|ья Вакха, единых в сем боге как Тьма, его Суть, что зовется Великим Зеленым: как Два в себе, Тьма, Ноль, двуцветна — черна-зелена. Тьма, таков бог О|зи|р|ис, Того судия, ур|ожаев податель с зеленым лицом: UrOr, Тьма. Тьма, таков Вакх. Бог темный сей чащ, бог лесов, и долин, и лоз|ы виноградной (и моря лаз|ур|ного — по «Илиаде») — бог зелени с|оч|ной. Зелен|ич (зелинць, зелиниць), лист|вич (листвиць) — др-рус. божество: Глуби, Тьмы лик. «Зел» — «сел» — «сил»: Зеленое — Сил|а, Тьма; gre|en, зеленый (англ.) —  Хри-Еn, Причина (Хри, Х|ари — Причина (инд.); en — не (греч.), Тьма: То, Не-Это), цвет Гре|ции Вакховой (от|сел|ь — от Корня сего: от Творца — древо-Мир Игг|дра|сил|ь, от Сел|ены — Зем|ля), в|ер|ы Суть как в Эр|оте — Любовь, Рек|а-Тьма как э|р|ек|ции То|к, Дух как Уд. Ввысь влеком Силой сей про|зе|л|ит как в дом свой: Высь — Vis (лат.), Сила-Тьма. Дух г|еро|ев (кто смел, Силы полн, — весел), она — ве|сел|ья Ве|сло, слово чье — зелó, оче|нь: Тьма — Óчи (с тем, ревность — лат. zel|us, очьми неусыпная); быть — есть быть в них, сих творящих, с тем — в наших, Корнь коих они. Буква Зело в кирил|лицеS посему, буква S’илы и Истины, Sat: обе Тьмá они; seltel (Эрот — Эрос): Мир, Тел|о. «Зело» — «чело»: Тьма как Корнь чело|век|ов, Глава их. Слав. Жел|я, иль Zela в Европе Центральной, — о воинах павших с|лез|а, жал|ь, и жертва огню: «зел» — зол|а, Чернота; жал|кий — жат|ь-выжимать (слезы, влагу ль инý) — жатва, время Луны, госпожи вод, плодов: Тьмы, Сер|па; у|зел (рус.) — ву|зол (укр.): Тьма, Причина есть Узел всего, Т|о|ч|ка сборкиСел|ен|а-Луна, Узел-Глубь, внутри черный, зелен|ый извне. Гости наши, Тьмы капли, летящи с Луны — сути с кожей зеленой; кровь их зелена, плоть — черна. «Зел» — «жел»: огнь солнца — жел|т очам; желтый с зеленым, соседни цвета — суть одно. «Жел» — же|л|ез|о, металл огневой, боя лез|ущий жезл; «жел»  же|л|ан|ье: по сути — Любовь сама. Зе|лье — трава, з|ла|к, лекарство; дух зел|ий цел|ящий — Любовь, Тьма (дитя чье — Жи|з|ель: Жизнь-Любовь, Зелень-То; Се|ль|é Ган|с — ее ратник), чье тело — Сел|ен|а, Луна, зел|ен|á Тьмою (en — греч.); трава, her|ba (лат.) — Her, Любовию-Тьмою, сильна-зелена от Луны, рост дающей. Любви полн был Г|рин, «Парусов алых» муж, с ним — Зеленая Рин|а, д|очь лунна.  Бог Ке|цаль|ко|атль, «змей о перьях зеленых», Лю|бовью пер|нат-цел; целенье — зелéнь сей Силой зеленой; зе|лей|ник — це|лит|ель, знаток травных сил; озе|литьво|рож|бой о|до|л|ет|ь: духом внешним, каков Сатана, вó|рог наш; зелье (стар.) — по|р|ох, жаркий зело. Зло («зело» как спад в крайность — от Господа, Меры отход) — Тьмы кап|кан: Ум пустой, у|зел Сердца, по Ведам, что дóлжно разъять нам, как Гóрдиев узл — Ма|к|ед|онский; у|злом пленён — зелен лицом. Тьма-Причина, Caúsa, куса|юща хвост свой (довленье себе — знак Причины) — Коза, коей Сын — Вакх, К(х)озел; Тьма и Сын — Ва|К|озел, цельна Суть: Огнь-Вода, что несет сущих нас: vaac — 1) речь, 2) слово, 3) звук, 4) высказывание; 5) язык; vah — 1) нести, 2) приносить (аромат), 3) течь (о реке); v`ahni — 1) огонь, 2) тление. Тьма, с|лад|коз|вуч|на, — Ко|ров|а-Ко|за, Cow-Cau|sa (cou — Дух (ег.)), что мычит-блеет (с тем, Смерть Коровья — одно с Козьей Русам; дом-каз|нь Прометея Кав|каз = cow + каз; Каз|бек, Коз|а-Бык — то ж по сути); Вакх, Сын ее, есть Бы|К|озел.

Тьма как Ноль есть Безмолвье, как Двойка ж — рекущи уста: з|вук|и Вак, в коих льется Она как Река в берегах — Тьма-во-тьме, Тьма одна, ведь Река — и поток, и брега. В слоге-Тройке как Мире (ведь Мир — Тьма) поток, Сердце — Бог, в гласной Голос, абстрактная Суть; Ум, брега неподвижны — со|гласные буквы, конкретность в сем мире Ума как за Богом Второй, Сатана: «кон», «кен», «кин» — кон|ь един; «роз», «рез», «риз» — Роз|нь одна. Речь — Река: ее корни, текучи, преходят друг в друга; знать Реку сию — ведать Миг: Бога, Корнь Реки сей (Гераклит, говоря «все течет», мыслил: все, кроме Корня сего). Слова древни в себе — строй без гласных, был коими сам человéк, глагол-глас. В Дева|нáгари, Матери-Девы письме, посему каждый знак для согласного — гласную, а, несет по умолчанью: безмолвье сие — мы, с сим слиты письмом: с бук|вой — дух в бак|е сем. Речь — Вода как Река; люди — вóды Ее, Речи этой глаголы: реку — Тьмой, Рекóю теку я (и г|рек, о не’god’ном к делам говоря: «ни читать не умеет, ни плавать», — о Речи-Воде рек, нам коя Камнь пробный). Из Тьмы со|сто|я как душа (а|тма — искра Костра, огнь от Ма|тери), капля Ее, тела полность, — из речи своей состоим; не рекущий — недо-человек: недо-Глубь, недо-Мать. С тем, познать нам с|еб|я — как Я, Глубь (к чему зов — зав|ет Дельф и Сократ, Сократ|итель Пути: путь в себя — наикраткий) — познать речь свою, выжав сок сей из слов как из я|год В|ин|о: из плотú — речь, из речи — Безмолвье, Тьму-Бога. Ст|Я|жать — жать-даvit’ь: из к|ор|ы, латки — Суть, я|зык|а (lan|gue — франц.) Я, Лун|у как Мир, Поле (лан — укр.), к Творцу ШлЯ|х. Речь с Безмолвьем, Тьма с Тьмой — Ви|ног|рад, Мать, Ноль-Два; господá его в душах — Сыны, Вакх с Х|р|и|ст|о|м как Одно: Вак|х — Безмолвье как Мать сама, Вак, речи Корнь; Мо|лвь — Хр|ист|ос, С|лов|о-Бог. Ж|му — Му, Корову-Ма|ть: Му|ть глаз злых, Жену-Жизнь, Мир-Луну, Лон|о лон. Человек как гла|голгла|с Тьмы, Ист|ины гол|ой: Река в нем — Она, ко|ей, сущи, течем, тем — живем. Течь мешать Ей — глаголы мертвить: низводить людей в нуль, без Реки берега. То свершили Кирилл и Мефодий, со|лун|ски мужи, волей тьмы обратив Реку в пруд неживой, в буквы — Дух (слоги, вязь речи древней — на буквы, куски порубивши невольно: кириллица — букв есть письмо). Речи нет без рекущего; гласны в словах без него, гласа слов — с плотью смешанный Дух как смерть Грани, от Корня отход, Бога: Корнь, Он — Грань, Третий меж Двух как Суть их (некто, в речи не зря человека, сказал про китайский язык, что в нем «между письмом и звучанием [= речéньем устами людскими — Авт.] нет никакой связи, а рисуют на бумаге смысл соответствующего слова, и даже представители разных диалектов, произносящие совершенно по-разному, пишут одинаково и могут в письменном виде понимать друг друга». Человек богосущный как суть языка — в языках зрим восточных, живых, о чем сказано: «Каждый, кому приходится изучать восточные языки, (…) неизбежно встречается с огромным препятствием, заключающимся в неопределенности произношения слов, написанных арабскими буквами, — неопределенности, которая до сих пор не могла быть устранена никакими реформами арабского алфавита». Тьму эту развеять — родиться арабом, столпом речи сей: к буквам — Духом, Вторым как согласная Суть. Глас — для уст как к свершенью — вершитель: Афина родúлась в доспехах — стоять за Добро, Феб с оружьем — Пифона убить. Жизни должной закон, по Индийцам, — родиться есть в касте своей: подпереть собой бренье, чьи касты есть кости, столпы, — как столпы землян Гости, Иное, а Столп столпов всех — Бог, Иное Иных, Гостей Гость). Письмо древнее — нуль препинанья: Река без помехи волна|м, вóльна Суть (кою клял Стагирит в Гераклите, не зря запятых у него), уста чьи мирски — Ум ради Сердца, без жажды занять его трон и собой подменить. Иероглиф египтский письма посему — па|ви|а|н, обезьяна собакоголовая, кинокефал: слуга (пес) и портрет как Второе, не-Суть (о|без|ь|я|на): при Господе Мир как подобье Его и слуга, плоть при Духе, согласна ему. В слоге, Троице, гласная — Истина, ось, чьи облатки — согласные. С тем, обратить слог — Суть прежней оставить, Тьму Тьмою (ведь Истина — Тьма) как Реку — Рекой: Ah! Ha! — a! (лат.); Дар, Дух — Рад|ость; Семь, Sev|еnВес: Тьма — Груз; enне (греч.): Тьма, не-Э|то, край горний. Bul|l — луб: Бык — Кор|овы кор|а, Жены — Муж как Причины. Тьма, Нет — Бога Тен|ь: бренных Сон, Нос как Нож, Фалл торящий, и Ло|но, но|с|ящее нас («нос сова|ть» — лезть в То, Тьму, Сову-Сва, грань торить как Тьма, Фалл), Нас|тоящее-Суть, нас таяще в себе. Так в те|с|ни|нах Ума торит путь себе Сердце-Река: Тьма, что в Мифе, в исторьи — одна как Корнь сущих святой. Сло|во в сути —  сло-корнь, цельный Тьмой: Ложь — облатка, Диавол-Ум, Истина ж центр-Сердце, Бог как Ось. Вывернуть слово — осú не свернуть посему: не мы Истину крутим, но Истина — нас как подвластных ее, торя сущи века шилом Тьмы, коей есть она. Так «Артемида» — «Деметра» навыворот: Тьма, как ни глянь; по преданью Египта, что рек нам Эсхил, Артемида — Деметры дочь. В Трех с|трой менять — их не тро|нуть: они — Строй начальный, построенный Богом, Мир-Мать. Гер|а — Гре|ции Суть: Мать, Эн|ерг|ия, полн кем Гер|акл, гер|ой. В Трех Ноль, Тьма-Мать — А|ма|л|фея, коза, гр|уд|ь Зевесу свята, с ней — корова Амелф|а, Велéсова мать; Тьма — и Кýза, Кузанца земля, где на свет он явился в семье виноградаря и рыбака в лад сему. Глубью, Тьмой жил муж сей как Я|дро|м своим горним: Кузанец — Кузнец с горном жарким своим: Бог, Дух-Kou, что вы|ков|ал Мир из Себя и кует в|пред|ь: работой сей сущ Мир и тверд. Cути Тьмы, неразлучны с Рекой — коза|ки (ведь писал знаток их, что зимой, при застывшей Реке, козак — пол-козака: нуль, ничто как облатка без Сути, Ноля как Всего), танец чей, го|п|ак — Мать, Река, лик чей есть гоп|и, плясуньи Воды. Коз|ы кара — про|каз|а, бич Г|осп|ода; ос|п|а — К|оз|а ж как бич сей; Коза — Кáу|з|ов: муж, в себя злато влюбивший мирское, Тьмой тьму как Она|ссиса дочь. Козел, Тьма — Пан хмельной (х|мел|ь — Причина, что мел|ет умы: С|ер|дце, царь их (Х|ер — буква его Х; her|tz — сердце, her|r (нем.) — господин, царь (tz|ar — англ.); «ни хера» — «ни Причины»: нуль полный, ничто); и трагедия как безысходный мотив (исходящий во смерть, тьму Иного) и есть Пана песнь, ужас душ — тьма без веры во светлый исход. Демиургом-Ко|злом был Х|н|у|м, бог Египтян как козел, а до того баран, града Мен|дес(óвцы с козлищами — древним одно: Любовь царь была их, Вражда — наш. Баран в Греции и посвящался Пану), в Египте тождественный сердцу-душе, капле Тьмы «ба» (как имени первая часть зримой в слове «ба|ран», зверь Души, Рáн|и Божией: г|рани, где Свет с Тьмой одно, — как ран|имого в нас (дух, душú Суть — сверх ран). Рань, есть cт|ран|ник, скит|алец она, лени чуждый: Идти — Познавать; Зрить — Творить из себя и в себя. О, сколь верно: «кто рано встает, тому Бог подает»!), Гер|одотом же — с греческим Паном, посколь козлорог тот. Хнум как Демиург, мир и нас сотворивший на круге гончарном из глины, един с Прометеем, слепившим людей из нее ж, гон|чар|ом, мать чья Гея, Земля-Тьма, — с тем, козел и он, и мы, дети его и имущие душу Земляне (знать то след политику, в злобном запале назвавшему пол-Украины «козлами»: козел и он сам). Козлом есть Ба|ф|о|м|ет, бог масонский: Диавол, суть Тьма. Верный ей, темный муж Гер|а|к|лит (Her — Причина, «клит» — черный, «лит» — вóд корнь), философ-поэт, писал тёмно, текуче, в угоду Реке чуждый умных запруд запятых, за что руган был Аристотелем, умственным мужем; однако, как сказано у Диогена Лаэртия, тот же Аристотель был единственным, кто дослушал до точки Платона, читавшего тёмный свой диалог «О душе» (ибо был Платон учеником Кратила, учившегося у Гераклита, и чрез то един с ними в Тьме, Сердце), когда иные уж разошлись. Тьмы не зря, Аристотель был пленник невольный ее, за|чар|ованный («чар» — суть Кар|ана, Причина-Тьма, Чер|ное) — отсюда сей ин|те|р|ес: тер|ний жа|ж|да как Глуби-Ин|ого, Тьмы, реж|уща в|óдно (рес — рез|ать) — так т|очи|т вода брег. Язык Тьмы, нам данный — язык корневой: Санскрит, Атлантов молвь водяная, — суть чья есть Безмолвье, Молвь Мира как Тьма, бог чей Вакх, маска коего — Феб-Свет: Эллада как речь бренных уст. Рекший Тьму в слове — Феба оракул; д|уб мудрый До|дон|а, до дна знавший Жизнь — рек Тьму ту же: Жизнь — Тьма. Тьмой живим был в речах Демосфен, что, безумствуя в Вакхе, поклялся народу: «Землей клянусь, ручьем, потоком, родником!»: ведь земля и вода — Тьма одна (загребают — веслом и лопатою: воду с землей наравне; «грёб», вода — «гроб», земля). Тьма-Вода как Река — Песнь, глас Вакха: пить — петь («я пою» — «пою песнь» и «водой пою»);  Песня, Река — суть стремлений всех (лат. ap|pet|itio), Пища: с|тре|мить|ся — пет|ь; поём — поем, при|мý п|ú|щу; е|даЕ|ва-Да, Тьма-Во|да: пить — ест|ь, быть (est — лат.). Речь, Т|ем|ень-Речка (укр. річ|ка) — бо|г|ат|ство (rich — англ.), гат|ь (суть мост) и врата (gat|e — англ.) всем, кто речет, как их суть (річ — укр.), полность, — так полн днями год, рік (укр.), солнца круг. Речь — Вода-Песнь в сути, внешне же — стих, плод Стих|ии сей: Тьма — Хаос, бу|йный как Вак|х-Бах|ус, Ба|х|ова сень (буй|ный — буй, попла|вок на Воде, верный Корове сей Буй|вол, Бык). «Вак» — «Вах» — «Бах»: Глубь, Сосуд сущей многости, Ноль-Два: санскр. bah`is — 1) из, от (Глуби), 2) снаружи, наружу; bah`u — 1. многий; многочисленный; 2. 1) много, 2) часто, 3) очень; bah|u-ma|ta — весьма уважаемый, высоко ценимый. Нем. Bachруч|ей: Мать, Вода-Глубь. За|и|кан|ья, дефекта ума, чужд поющий: Песнь, речи Суть — Сéрдца Рек|а. Песнь, Мать — Музык|а Божия; Отец, Мужикмузык|ант, верный ей: Сердцу — Ум. «Я рек|у» — есть «словами теку — Смысла ради»; по-старому слово — глагол: Действья лик, діє|слово (укр.), «слово, что деет», течет: дéять — течь; мова — речь (укр.): с|мыв|ает — Вода, Тьма, верша о|мов|енье (мовь, мовница, мытнище — ба|ня у Русов); слов — с|лів (укр.): Вода — Лів|е, Левое (укр.) как Причина на месте сердечном, своем; речь, глаго|лит|ь — лить, как льется пес|ня, пис|аний суть: Сердце — в умы, им являясь: гла|голить — голúть, суть являть оголеньем (гоління — бритье (укр.)); оратор, rhē|tōr — суть тор|яща, поток, r|he|os (греч.), близкий к «T|heos» и «Хаос» — Мать, Тьма; писáть — пúсать: слова ли|ть на ли|ст, как льет ли|ра созвучья, гита|ра — с ней: гита — песнь (санскр.). Песнь — Мать. Посему а|гит|ация — пáрное песне: свободе — захват как лишенье ее; ле|г|и|т|имный — законный (лат.): Песне согласный — Закон Она, Тьма; изобилие, щ|едро|сть — лат. lar|git|as: Тьма — Дух как Дар; итак — i|g|it|ur (лат.): Тьма — И|т|ог (О|дис|сеюИтак|а был он: То|га, Мать); co|git|ar|e — задумывать: Тьма — Моз|г; г|ул  mu|git|us: У|л|ей наш — Тьма. Песнь, Река — Корнь стиха и Суть: poet — поёт, ведь по Эт|ому, Пóверху — То, Песня-Тьма (говоря «по|сему», мы и|То|жим: Тьма — Корень-И|тог, Тог|а-Высь как Причина: ито|жить — жить, жать Воду; смерть как Итог — в Жизнь врата, вы|жим Ввысь трубой узкой, какой мы пришли: путь Наверх-вниз — единый). Поёт — по|ет|ь: Суть поетú, Глубь со|ит|ьем стяжать; пен|ье — пен|ис, лингам. Песня, Речь — Вакх: Вино, Корнь поэзьи, в Ино|е шлях. Браги, поэзии бог скандинавский — Вакх, Бра|г|а-Вино, скуки враг. Песнь и был стих для древних, его звавших «песнь». Сплав их — бар|д, песня-стих, бог царей; бард Эллады — Гомер, песни чьи, иль поэ|м|ы, поем мы и петь не престанем вовеки: Корнь их — Мир, Огнь наш, Pet|ros-Lit|os, поющий Воды Камнь (чтил темный Еги|пет его о|бел|ис|ка|ми, Солнца ка|м|нями). Пет|ь — лит|ь; ка|пéл|ь — песнь Духа (Ка) порой м|ар|ттройною; Мир, Тройка — Тре|ль Бога, очей бренных Мар|ь, — есть Ка|пелла миров, Хор-Искусство (ars, art); по-санскритски «написанный» — lik|hit`a: лик Гиты, Песни-Реки, коей есть наша речь. Дева (gir|l — англ.), Тьма, Песнь-Речь (санскр. gir — глас; речь; песнь. От gir — «гир|я»: Тьма — Мудрость, Гру|з сущих, богат коим г|ур|у-мудрец; гири — честь (яп.), груз Дол|га: Мир, к Господу-Выси Путь-Дол, пройти коим — долг высший наш; ché|ir — рука (греч.): Тьма-Мать  — Тело Мира и Божия Длань) — Высь (gir`i — гора (санскр.); гір — гор (укр.); гор|ный — гір|ний), По|беда (санскр. jit — побеждать): по|бе|дите|ль — па|рит над бедой (по-над ней) как орел, гор дитя; Гор (Хор), Огнь — суть Ор, Тьма. Песня, Г|ит|а  — Жизнь, Д|жи|ва, Мо|т|ор горний наш (hita — движущий (санскр.)), — что знал Г|ет|е, Тьмы песнь, в М|ар|га|р|ит|е с Бул|га|ковым слит — Тьме, Гетé|ре (греч. «гéт|е|р|о» — рознь: Тьма как Два); что известно Ита|лье певучей; что знает джи|гит, песнь чья — жизнь, гор|ячá, как лез|гин|ка, Тьма-Лез|вие («гин» — Тьма-Жен|а: в «с|гин|уть» — смерть, ход в То), Жизнь, коя лез|ет-и-вье|тся как винна лоз («лез» = «лоз»). Песнью, ode (греч.), в плот|ь мы оде|ты: плот сей — от Воды, коей есть Песня, Тьма, стиха Суть (водность коего, сила торящая — с|ло|г|а|н: строка-стих, цель чья — пролезть в ум. Стих — не проза он: ведь проза умственна, а стих сердечен собой; проза входит в нас трудно, со скрипом ума-а|на|лит|ика — стих же вливается тóтчас: душа беззащитна пред водой стиха, бьющей Сéрдца копьем в цель свою, сколь бы ум ни с|кри|пел). Не стих песне столп — песня стиху: древу — корнь, с ним един, звезда, астра (лат.) — ш|астре (стих — санскр.): s|astra  — «с астра»: с звездой — тень. Стих нам меньше песни, как меньше мы Сути своей, Жизнь не зря, коя — Песнь: giit`a (санскр.) — життя (укр.). Стихом как Песнью, Корнем (чья мера — Го|мер, греч. Ho|mer|os, «Тьмы часть» (meros — греч.) иль «Тьма, Мера» (Афина — Мотор уст его: МоторМатерь), поэзии корнь: Грекам — просто «поэт» посему; речи бог как Корова под маской людской, Мера-Тьма с гекза|метр|ом своим (гекса — шесть): день — шестой наш, суб|бо|та: «суб»  — Тьма, Глубь; с тем, сти|х, sas|tra — плод Ше|сти, SaS (санскр.), с ним — ПуШкин, наш  SaS|ha, муж черный (Pus-skin — кожа Па|на, Pus (инд.-евр.), Тьмы Божьей, по|эзья), рожден в день и месяц ш|е|ст|о|й), дальше ж прозой по форме, стихом (песнью) в сути своей — были писаны древние книги (лунь — стих, трактат (кит.): два в единстве; и сказано Аристотелем о Платоне, что речь его — среднее между поэзиею и прозой: как мера их — Сердце, Тьма Божья); в веках стих — духовный всяк труд. Им (как «царским плет|еньем» Плат|она: стих — ткань, ткáна царски для царских ушей) писан труд мой: не волей моей — волей Тьмы, коей каждый дитя и печатью чьей мечен сам град, из какого я: ныне Мич|ур|ин|ск (меч Ор|а, Ноля, град кос|мич|еский: UrOr, Тьма-Матерь; орати — пахать-речь: орало — меч почве, как дýшам — глаголы), он ранее звался Ко|з|лов: город с|лов|а о Кос|мос|е, кое реку книгой сей волей Бога и Тьмы в граде Ки|Еве, корне Руси — Еве, Тьме (Ки — Ци, Дух (ки|т.), Тьма та ж).

                Мир постичь — два нам средства даны Богом: чи|сло и сло|во; и слово суть Тьма, число — Свет; синтез их — Мир, Пред|мет их («положенный прежде [всего]», иль мет|нýт|ый — как цель, метá). Тем и едины они: книг|о|чей есть читатель завзят, ка|з|н|а|чей — казну числящ: очьми — Мир, Огнь, Слово-Сокровище. В паре сей слово пер|вей как числ корнь: Света — Тьма, Ума — Сердце его; a|rith|mós, число (греч.) — «спутник рифмы (и ритма), rhythmós (от греч. rheo — теку)», слóва (ведь рифма-ритм — слово) — второй за ним, тень. Слово горне, «у Бога и Бог» — с Богом Тьма, Длань Его. Сло|во есть Ма|сло-Ма|ть, Мо|л|ока камень: ведь М|лек|о — Мать, Ле|к|ар|ь-и-Кар|а, Ве|с|ло нам в Воде, что Мать та ж. Сл|овоOvo, Яйцо: от него идем мы как п|тен|цы, его тен|и: Тьма — Суть; слов владыка Го|мер — Мера-Тьма. Словом рек Фа|л|ес Мир (муж Воды, коим был сей мудрец, ее лез|вие: Тьма — остра), с ним — и Платон, Вакху люб (Феба, сени Платона — Вáкх суть); Пифагор, чтя число — словом славен своим. Число — Ум (математик — сух им без сердечной воды), С|лов|о — Серд|це, Сред|ина-Корнь; с тем, Слово — прежде всего: Мать (с ней — Бог, ей начальный) над сущим царит. В с|лове Суть — Love, Любовь: Ма|ть-Ть|ма, Сердце; без Сердца, Любви сло|во — зло. Сердцем, Тьмой полн язык мой тяжелый: Тьма — Гр|уз, Узус|т, Вес сло|вес. Слово — Суть; число — имя, облатка ее. Сердцем, Словом и писан труд этот, Умом как числом — посему. С тем, и есть в жизни я слуга Слова — вак|х|ан|т: слуга Матери с Сыном ее, господин силой Их. Стих, Троп-Об|разТ|ро|п|а: Вакх при Матери-Тьме, Слово-Мир при Безмолвии-Боге. Тропóй сей — иду к Богу я, опершúсь как на столп на язык свой рос|сий|ский, С|лав|янский чей корнь слит с SUN’скритом чрез Лаву-Любовь, Солнце их. Любовь — Сердце, Бог-Мать; Ум при Нем — Индо-Славы, Нолем сим единые Два. Стар. Сь|лава|не — Славяне, чей возраст схож с Вечностью дленьем своим как народа Любви, ведь Любовь — Вечность, Тьма-Макси|мини|му|м: Эрос-старик и мал|ьчишка Эрóт заодно как безвозрастность, времени нуль как П|рост|ран|ство само, Матерь-Ноль. О том сказано:

 

Хорошо известно, что Геродот назвал скифов самым молодым из всех народов, опираясь при этом на их же собственные представления. Но у Помпея Трога изложено нечто диаметрально противоположное:

«СКИФСКОЕ ПЛЕМЯ ВСЕГДА СЧИТАЛОСЬ САМЫМ ДРЕВНИМ, хотя между скифами и египтянами долго был спор о древности происхождения. Египтяне хвалились, что при начале мира, когда одни страны пылали от чрезмерного солнечного жара, а другие коченели от ужасного холода, так что не могли не только первыми произвести людей, но даже принимать пришельцев... в это время Египет обладал климатом настолько умеренным, что ни зимние холода, ни летний солнечный зной не причиняли страданий его обитателям, а почва его была настолько плодородной, что ни одна страна не производила более продовольствия на пользу людям; поэтому-то первоначальной родиной людей с полным правом должна считаться та страна, где люди легче всего могли прокормиться. // Напротив, скифы вовсе не признавали умеренность климата доказательством древности... Насколько климат Скифии суровее египетского, настолько выносливее там тела и души... Египет... мог и может быть возделываем только под условием заграждения Нила и поэтому кажется последней страной в отношении древности обитателей, так как он и образован, по-видимому, позднее всех стран посредством царских плотин или иловых наносов Нила. Такими доказательствами скифы одержали верх над египтянами и всегда казались народом более древнего происхождения».

Парадоксально, но античные источники донесли до нас диаметрально противвоположные мнения о происхождении скифского народа: СКИФЫ ОДНОВРЕМЕННО ОКАЗЫВАЮТСЯ И САМЫМ «СТАРЫМ», И САМЫМ «МОЛОДЫМ» НАРОДОМ! Как это может быть?.. // Может, если учитывать, что скифы и есть «арии», основной ствол арийского — индоевропейского «древа». Они были самыми первыми, самыми древними, потому что составляли то самое ядро «протоарийской» общности, которое потом дало начало множеству народов и цивилизаций. Но они оказались и самыми «молодыми», потому что обособились от других народов индоевропейской семьи только после того, как все предки этих народов ушли из Скифии!

 

                С|ки|фия, корень Славян — Тьма, Любовь: с Богом, Ки (Дух, Бог) Фея иль Тея (Ф = Т) — при Боге Мать: Скифия — Скит|ия — с|ки|т, Глуби-Кит|ежа дом, зримой Сердца очьми (что Мать, Глубь чтили Скифы не ниже Отца, говорит Геродот, у какого царь Скифов речет царю Дарию, Персов владыке: «Властителями же я своими признаю одного Зевеса, моего прародителя, и Гестию, царицу скифскую»). Скиф — с Ки, Луной Русы мы: Глубь — она, чей мы дождь, капли этой Воды. Скифы, Скúты — скит|альцы, кочевники как люди-души: ведь телом, спокойствия чуждым, они — что душа, пили|грим в теле сем (у Гомера таков Одиссей). С тем, как гиперборейский народ, близки они касаньем, глава к голове, Гостям, лунным Антропам, душа коих с телом одно без различия: Север, Гиперборея — Гостям в мир сей вход. Скифы c Гостьми, соглавны — Антроп,  монолит миросущный: Камнь — Мир, сверх-Антропное Целое; камень — Антроп, часть всемирна его. Тьма, Движение — Скифов есть Суть; «скит» — мо|ск|ит: моско|вит, скиф, Тьмой сущий как Кровию, Маск|о|й Творца (ко|ма|р — льнущий ко Ма|тери, Тьме). Скифы — Песни народ, неразлучный с ки|ф|ар|ой: Песнь-Музыка — Тьма (инструмент сей дал Фебу, иль Ки|кну, Гер|мес, лунный бог: Луна — Мать). От Нее — языка Русов мощь: слава слóва Слав|ян как С|ло|в|ян. Духа полной чрез край, нет ей равных в миру! Рек о том лунный муж Ло|М|о|Но|с|ов: «Красота, великолепие, сила и богатство российского языка явствует довольно из книг, в прошлые веки писанных, когда ещё не токмо никаких правил для сочинений наши предки не знали, но и о том едва ли думали, что оные есть или могут быть». Он сказал также: «Карл Пятый, римский император, говаривал, что ишпанским с богом, французским — с друзьями, немецким — с неприятельми, итальянским — с женским полом говорить прилично. Но если бы он российскому языку был искусен, то, конечно, к тому присовокупил бы, что им со всеми оными говорить пристойно, ибо нашел бы в нем великолепие ишпанского, живость французского, крепость немецкого, нежность италиянского, сверх того богатство и сильную в изображениях краткость греческого и латинского языка». «Славяно-российский язык, по свидетельству самих иностранных эстетиков, не уступает ни в мужестве латинскому, ни в плавности греческому, превосходя все европейские: итальянский, французский и испанский, кольми паче немецкий», — о том рек Державин, что ведал Бог|атство его: Жизнь, Корову-Любовь. Рус|ь — Воды сей рус|алк|а, Тьмы д|очь; в пляс|ке нашей кама|ринской — плеск волн Ее. Слово, Суть Славян — Суть человечья; язык их — Бог-Слово, Христос, — душ язык, нам ис|кон|ный, речь Тьмы, капля коей — душа, человек-полнота (половина внутри коей — плоть: дырка в полности, тьма в Тьме). Ведь Суть Славян — Тьма: они есть внуки Дáждьбожьи — Неба столпы на Земле: внук и дед — Два и Ноль, Тьма со Тьмой беспромежно (в|ну|кв Ну|Т, Тьме-Жене, к Ней прижатый; д|едД|а|ма: Е|д|а сущих, Е|ва-Да, Ть|ма-Ма|ть). «Кто даст себе труд войти в неизмеримую глубину языка нашего, и каждое его слово отнесет к началу, от которого оно проистекает, тот чем далее пойдет, тем больше находить будет ясных и несомнительных тому доказательств. Ни один язык, особливо из новейших и европейских, не может в сем преимуществе равняться с нашим. Язык наш превосходен, богат, громок, силен, глубокомыслен. Сей древний, первородный язык остается всегда воспитателем, наставником того скудного, которому сообщил он корни свои для разведения в них нового сада. Иностранным словотолкователям, для отыскания первоначальной мысли в употребляемых ими словах, следует прибегать к нашему языку: в нем ключ к объяснению и разрешению многих сомнений, который тщетно в языках своих искать будут» — Шишков, ад|МИ|Р|а|л, Воды муж, президент Академьи Российской. В час новый, наш, Во|к|ач Елена — С|елена, Мать-Вак, — в лад с сим пишет: «следы во всех древнейших языках имеют древнеславянский слой. И при правильном прочтении древнейшие языки начинают говорить по-славянски». То ж и теперешние индоевропейские языки: ушам мудрым они «начинают, также как и древние, говорить по-русски. Искажения и «неправильности» слетают с иноязычных слов как шелуха, обнажая древнейшие слои славянской лексики и семантики (…). Даже в еврейском языке, который, как уверяют, является древнейшим, есть славянские заимствования — например, слово «дорога», не существующее более ни в одной языковой группе. А как это может быть, если нас тогда еще не было? А как это может быть, если тексты, где это слово встречается, продиктованы самим Богом?».

                Речь славянска — Бог-Слово, Христос на устах, Кем глаголит любой: ведь при Матери Он — что при Господе Мир, Слово слов. Рек о том богослов II века Ир|ин|ей Лионский, что, цитируя ап. Иоанна, так выразил взгляд Отцов Церкви на тело Христа: «Слово Божие стало плотию (...), чтобы разрушить смерть и оживотворить человека». С тем, славянский язяк в полноте своей — воцерковленный язык: церковь — тело Христа, посему — языка сего. Сказано же: «Для святого дела молитвенного общения с Царем Царей необходимо особенное, глубоко благоговейное отношение к словам, при посредстве которых это молитвенное общение совершается. Словеса церковнославянского языка благодатно напоены неземной красотою, молитвенностью и духовностью. Их несчетно много раз произносили уста святых людей // (…) Думать о церковнославянском языке как о языке, подверженном общим законам исторического развития, по нашему убеждению — глубоко ошибочно. Повторим же: церковнославянский язык не является каким-либо «мертвым» языком. Он употреблялся преимущественно Церковью и единственно для богослужения и молитвы. Это сохранило его от «тления смыслов», которое стало всеобщим пороком современных языков. Сам подход к этому единственному в своем роде языку как к историческому, недействительному, архаичному и «мертвому», только потому, что он вышел из общенародного употребления (да и это не совсем верно), — не только ошибочный, но и несерьёзный. Церковнославянский язык непригоден не современному человеку вообще, а только нецерковному или полуцерковному верующему интеллигенту, для которого Предание Церкви — дело личной интерпретации или предпочтения. // (…) Мы убеждены, что в основу народного возрождения сегодня, если мы ещё способны к такому, надо заложить именно то, что нам сродни не только по наследию, но и по духу — церковность, в совокупности с подобающим почтением к старославянской культуре и благолепному, молитвенно освящённому церковнославянскому языку» (П. То|дор|ов). Сын, Христос на устах, речь сия — и Вакх с Ним: оба есть Сыны Матери-Тьмы, «господá виноградника» — оба: В|ин|о горне, цельная Суть (католичество, хлебом одним причащая, есть Петр без Христа как без Бога Второй — Сатана, не служáщий Ему). Речь славянска — Песнь-Стих, столпы речи людской: Вакх при Матери, Два при Ноле как с|луг|а, Два как Ноль (ведь слуга, служа верно, с владыкой одно). Речи Суть — Песнь безмолвная: Мир, Тьма от Господа-Тьмы, суть не-Бог, что рекой к Богу льется, П|луг-Фаллос, что пашет умы: Сердце, он — царь им. Им лишь мы живы, глаголим ему одному. В речи, с тем, «лин» — вод корнь: литься — лин|ути (укр.); lin|ga — плуг, фаллос (санскр.), lin|gva — речь-язык (лат.), в миру — гв|а|л|т пустой, г|á|л|ас (укр.), каковым есть мирская х|в|ал|а, ал|ость-Рознь; певец Греции — Лин, Песнь-Суть, с Тан|цем единая: «тан» — вод корнь (тáн|ути — таять (укр.)), в коих мы тон|ем; с|тонв|одно|сть: страдать — тон|уть в г|óр|е, взывая горé, к Тьме; п|лес|ка|нье волн — пляска: пес|нь лез|уща, брег рвя в пес|ок. Песнь согласных есть хор, танец их — хор|о|вод: хор, вод|имый Вод|ой; сущих Хор (бог чей — Гор, имя то ж: Г = Х) — Солнце их, Шар Воды Божий Мир. Та|не|ц — бóя суть: чувство партнера в бою утерять — с|гин|уть-кан|уть: уйти в Воду, Gin. Танец, песнь, бой — единство; с тем, танец и песнь, главны Древней порой — боевые (что зрим у племен первобытных); спар|танцы, народ боевой, жили жизнь в песнях, танцах, боях. Танец, бой — песнь, что пе|с|ту|ет нас, Твердь творя: Сто — Мир, крепкий Творцом. Богом полн Песня-Мир: Им он создан, Его ради сущ. Песней полн, стих — Одно: Бог живой; п|роз|а — роз|нь: Са|тан|а, Бога тен|ь, пред очами с|тен|а. Всяк рекущий Единого ради — речет в сути стих: прозы нет там, где славят Его. Труд Любви, книга эта — стихи. Ибо тих Божий глас, Сéрдца молвь; с|тих — сосуд его лунный (лун|ь — стих; вход; Луна (кит.) — Вход в Тьму), должный нам, чтоб стих ш|ум в нас для Гласа: Бог — Шепот-Щепóт|ь, Малость в нас, в коей — Мир, Божье Всё.

3 Упорство в Познании есть Озаренья залог, дверь в Мир. Дабы открыть ее, дóлжно, сказал Кастанеда, «пытаться и пытаться». «Скрытая сущность вселенной, — писал о том Гегель, — не обладает в  себе силой, которая  была бы в состоянии оказать сопротивление дерзновению познания, она должна перед ним открыться, развернуть перед его глазами  богатства и глубины своей природы и дать ему наслаждаться ими». «Бог хитер, но не злонамерен», — о том рек Эйнштейн.

Труд явления Истины — Двоицы труд, диалектика: поиск Единства член|ением, прóбой на Два. Он, философа труд, в книге сей — основной. В «Алкиное» читаем: «Согласно Платону, философ ревностно занимается тремя вещами: он созерцает и знает сущее, творит добро и теоретически рассматривает смысл (λóγος) речей. Знание сущего нащывается теорией, знание того, как нужно поступать — практикой, знание смысла речей — диалектикой». Тьма — диалектики Суть: Ноль-Два, с|каль|пел|ь тугой: «член», деленье — «селен», Тьма-Луна.

В книге этой нет библиографии — списка сто|рон|них опор, костылей здравым нам. В|не|шним жить — Суть рон|ять свою: Бога, Себя, ведь Он — Сýть нам. Служа Одному, труд мой помощь имел в книгах мудрых, Опору же — в Нем, лишь на Нем Изнутри утвержденный (ведийски Бог — с|кам|бха, «держатель глубинный» в сердцах у нас): Им мы мудры, изовне беря знанье. «Кто сам в себе носит солнце и жизнь, не станет искать света на стороне», — рек Р|о|м|ен Р|ол|лан: Солнце-Жизнь в нáс — Бог, Центр сердца. «Искать мудрость вне себя — вот верх глупости», — гласит чаньский наказ. Лао-Цзы сказал: «Умные не бывают учены, ученые не бывают умны». Ибо бренья наука — питанье извне: не Единым — Двумя, не Творцом — Сатаной, тенью Солнца сего. Мудрость эта — восточна: Восток — Глýби дом, Чер|То|г Господа, Т|óг|а-Ог|онь. Зря очами его, рек Гу Дэ: «Мирские люди потеряли корень и стали держаться за верхушку». «На мой взгляд, мы действительно научимся чему-то у Востока лишь тогда, когда поймем, что у души достаточно богатств, чтобы не занимать вовне, и когда ощутим в себе способность развиваться изнутри — с милостью Божией или без нее», — рек К.-Г. Юнг, зря в «милости» сей суд стороннего Бога, Ума-Сатаны, в твердом знании: истинный Бог — Сердце, Глубь. Он — Причина пряма нам, к нам стоя глава к голове; посему человек в существе не питаем никем кроме Бога: Причин — нет иных (год|увати — кормить (укр.): God — Бог, Пища пищ). Зря сие, Гераклит рек, что мудрость свою почерпнул у себя: Бог учил его. Господом т|вер|д — тверд собой, как тверд муж постоять за себя как за Бога, крепимый Царем сим. «Бог — мой полководец», — Суворов сказал. Отворить Сердце — Сердцем лишь можно: Бог, Глубь в нас, есть Ключник Себя. И уж коль поминать нам все то, что отверзло душе огнь Его — вспомним песни и книги, что душу тревожили нам, вспомним мы любовь первую и вечера, вино сердца: то — Бога касанья. Не счесть добрых сих, не объять умом бренным. И надо ль, друзья? Сердцем чутким в Безмолвии Господа — помним их всех!

In corpus humanum pars divini spiritus mersa

                                                                                             Часть божественного духа, нисшедшая в человеческое тело (лат.)



<< НАЗАД  ¨¨ ДАЛЕЕ >>

Переход на страницу:  [1]  [2]  [3]  [4]  [5]  [6]  [7]  [8]  [9]  [10]  [11]  [12]  [13]  [14]  [15]  [16]  [17]  [18]  [19]  [20]  [21]  [22]  [23]  [24]  [25]

Страница:  [6]

Рейтинг@Mail.ru














Реклама

a635a557