Планета Любовь. Основы Единой теории Поля - страница 9 - Ермаков Олег Владимирович - Земля и Вселенная - Bookorbita.com

Пусть ковш Медведицы, Большой Медведицы,

Растаяв медленно, погас вдали —

Давай надеяться, всегда надеяться,

Что может звездный мост помочь любви.

Однажды безобразный, отвергаемый всеми нимфами Пан, спрятавшись под отмытым белым руном, предложил Селене прокатиться на его спине. Не узнав его, Селена согласилась и позволила Пану овладеть ею. С тех пор в Аркадии проводились майские оргии при луне, во время которых жрица ехала на спине своего избранника, прежде чем заняться с ним любовью и тем самым отпраздновать пробуждение природы.

Созвездье Семи (Риши, Видящих — Очьми богатых), Большая Медведица — Мир, Глубь, с Луной, его кор|кою. Ми|р, в Луне царь, в сем созвездьи — Седьмой как Ми|цар, ковша край; Бог — Аль|кор, на нем всадник. Cow’ша сего Влага есть Глубь; Бог — Держащий его, Глуби Столп. Семь, созвездье сие — путь в Луну, а Одно — Цель сия над главою у нас в Са|х|а|с|Ра|ре: Седьмое как Семь — над Шестью, Жизнь над смертью как Полность над частью своей, над толпой мудрец, мун|и (отшельник (санскр.), букв. «в Луне сущий» как Глуби; по Ведам, созвездье Семи — над макуш|кою нашей): Тьма-Мá|к|ош|ь, Луна, маг|ов дом, что Эллинам была Ар|те|м|ид|ой, Медведицей горнею (ἄρκτος — медведь (греч.); и в Аттике жриц ее — звáли «медведицы»), — с Ра заодно как Медв|едем Славян: Луна-Глубь — оба (знак чему есть полумесяц на лбу Артемиды: охота ее на зверей — суть охота Луны на нас, бренных: Причина — Love’ц, Крюк). С Полярной звездой связь созвездья сего — Луны с Землей единство: звезда эта — в Небо, Луну лаз. С тем, х|ра|мы Египта, как Тьмы, по Медведице строились: Хору миров, Миру в ней, Луне-корке его. Рекут древние так:

Я [строитель] взял жердь и рукоятку молотка, я беру измерительную веревку... Я устремляю свой взгляд на течение звезд, я останавливаю его на созвездии Большой Медведицы. Вон там стоит указатель времени вместе со своими часами. Я устанавливаю углы твоего дома.

Сферы бренья центр дольний — Земля; горний центр — Луна, в Мúр Дверь и С|т|Ра|жни|к ее, Стражник-Жизнь (варт|а — стража (укр.); vart — жить (санскр.); жить — сторо|жить, при Богатстве быть псом его); óсь меж них — Жизни стезя, Путь До|ж|дя (до — путь (яп.)): душ, с|лез Ра (люди — слез|ы Его: слез|ший Бог) и Коровы-Медведицы млека, в Дол Путь Млечный их, что торят слезы эти как лез|ви|я — Глубь (Дол, не-Глубь — Глубь по сути: Глубь — Всё; До|л — стезя до Л|уны, Подземелья его): Ход как Вы|ход и В|ход, В|о|дно|сть как ход во Дно и в Одно, Высь: наверх, вниз — един путь. Стези сей начальник — Луна как «дождей госпожа» (ведь зовут так ее). Дол — Земля, Высь — Луна; Путь Дождя меж них — путь в два конца, звено-сто|лб: Млечный Путь, Любви Шлях как Гал|акт|ика, гал|о молочное Глуби, Тьмы-Акта (греч. гáлактос — млеко), — в Луну, Любовь-Тьму. Кедров рек: «Млечный Путь — это путь к Луне // Луна — это развернутый Млечный Путь»; Дербенев же сказал:

С тобою мы средь звезд и тьмы

Друг друга в немыслимых далях нашли,

Чтоб Млечный Путь когда-нибудь

Стал вечной дорогой Любви.

ты идешь

лунный дождь

за окном

бог с тобой

боль с тобой

он любовь

он вино

за окном

темной страсти вино

лунный дождь

он прошёл

он продлился недолго, недолго

но цветы на луне расцвели

посреди тишины

и мне надо

зачем же мне надо

добежать до луны?

(…)

лунный дождь

он ушёл

ох, — осколки луны

так остры

тяжелы

как уставшие волны от соли

как на клавишах пальцы от боли

от избытка желания петь

улететь

и легко мне

в твоей тишине

так

я знаю теперь

так умели когда-то

и снова смогли бы

умирать светлой смертью сонаты

уходящие из моря рыбы

Михаил По|р|яд|ин

Лунный дождь есть не хмарь — небо ясное, вёдро: Луна как в|ед|ро, из которого льет. Роса, ночи дар — влага с Луны, Дождя лик (посему от рос — рос|т). Дождь без Сути, Луны — плоть без Духа, Парджанья без Индры как Сути своей, или Ин|д|ра, сведенный в Парджанью как в пол-Сути Суть. Индра — Дождь лунный; индр|ия — чувство: Дождь в нас, Жизнь-Луна. «Дощ|ка», Рун доска (Ю. Мир|о|люб|ов) — Дождь (дощ — укр.), Дочь Глуби и Глубь самое: Вода — Женщина, Мать, дщери Суть; Ее капли, в Нее отделённы (для Глуби — нет внешнего) — дет|и (укр. діт|и) Ее. Сиять — сéять, дож|дит|ь: Огнь — искрит огнем капль, кои Дождь его, дол|жны|й Луне как Огню огней. Дождь сей признать с Луной вместе как Корнь свой — крещенье принять как условье возврата Домой, в Глубь. Ведь сказано: «если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие» (Иоан. 3:5); вода здесь есть Дождь, Дух — Луна, Лейка-Бог. Индр|а — Андр|ос — Андр|ей Первозванный, муж-Глубь, глас Хри|сто|в. Дождя бог Даждьбог — Велес и Индра; три сих — суть одно; дож|дич, доз|дец (др.-рус.) — божество; «дич» и «дец» — Дес|ять, Мир: Дичь в Луне, кою ловим как Суть мы свою. Душа, капля, есть птица, — ведь птицей есть Тьма, Вода-Мать: Св|а, Мать всех (санскр. Сва Ма|три), К|орн|ь-Óрн|итос, Обод-Св|обод|а, Мах|а|нье-Крыла. О ней сказано: «Птица прекрасная, коя несла огонь Пращурам нашим в дома их», «Мать Всех поет в Сварге о подвигах ратных». Как сущего Обод, Тьма — Венец его иль Конец (fin|is — лат.), Чистота-Высь (англ. fin|e — высокого качества, чистый; утонченный, изящный), Себя обретенье как Встреча встреч (англ. fin|d — находить; встречать; обретать). А|фин|а, богиня эллинская — Тьмы лик, при Матери дочь, суть Мать та ж: Тьма — едина. Душа-птица — Сúр|ин: суть Мир, Сер|ый Шар, Ф|алла-Бога, Алла|ха шир|ин|ка — Шир|ь пред Глубью сей. Сирин (имя Ширúн — суть он) — темн как душа, Глуби капля. Он Западу — образ несчастной души: душа-Ум; а Славянам — счастливой как Сердце-душа, что есть так: Сердце — Глубь. Солнцебог Феб Ли|к|ей|ский, иль Вол|чий — лик Ра, к Богу зов как вытье на Лу|ну, key (к|лю|ч — англ.) золотой к Глуби, бренным сокрытой оча|м за хол|стом-оча|гом как за хол|одом Жар, за Умом Сердце (Да|бог Славян — царь волкóв и подземного царства: Того, Тьмы как Глуби, Луны). Дождь с Луны, Лýпы (lupa — волчица (лат.)) — Волчий Дождь (Wolf's Rain — англ.). Римской Волчицы скульптура стояла на Фор|ум|е рядом с священной смок|овницей, древом Дождя: ибо Мира, чье древо она, Дождь — мы; «с|мок» — «мок» — моч|ить, влагу лить. Очищения праздник Имб|волк, Лу|п|ер|кали|й близнец, есть День Волка и Ливня. О нем сообщается:

Очистительный общекельтский праздник Имбволк (imb-volk – «ли|в|ен|ь») при римлянах отмечали в февральские календы (1 февраля – Авт.). Принимая во внимание кельтскую традицию, изначально Имбволк должен был выпадать на конец третьего лунного месяца после Самайна שם עין (Шем айн – «Бога глаз», ср. «ша|м|ан»). Так как праздник приходился на полнолуние, это означает, что Богом кельты нарекали Луну. (…) Имбволк, Волчий день, бывший также и Днем Медведя, был днем очищения. В день этот было принято омываться самим, поливать водой собак и домашний скот, убирать дом с особой тщательностью, оставлять на ночь горящей хотя бы одну свечу. То же, что Луперкалии – праздник очищения. После того как зима прошла свой апогей, после ее тягот и скверны, во время наступившей оттепели следовало омыть руки, ноги и голову. Имболк отождествляется с деторождением и противопоставляется смерти. Сам февраль, месяц этого праздника, связан с деторождением и водяным культом. Февраль считался неудачным временем для зачатия, зато самым удачным месяцем для рождения, особенно девочек. И самым счастливым днем для рождения считалось первое февраля, ибо зачат такой ребенок был в Бель|тайн – день, благословленный Богиней (курсив наш – Авт.).

Под огромной, то серебристо-белой, то кроваво-красной луной раскинулся мир волков, способных принять человеческое обличье. В «Книге Луны», запрещенном и забытом древнем языческом фолианте, написанном по-русски, говорилось, что волки были созданы богами для жизни в этом мире. Люди стали потомками волков — то ли сотворенными из их крови, то ли они и есть волки, потерявшие истинные силы и облик. Правды об этом не знает уже никто, да и много ли стоит правда в мире, где конец света не за горами?.. // Войны и катаклизмы превратили Землю в безжизненные пейзажи тундр и пустынь. Лишь руины и обломки военной техники встречаются на пути. Технологии старого мира сосредоточенны в руках очень небольшой группы людей — Аристократов, высшей касты человеческого общества. Обычные люди выживают в еще оставшихся городах. Но никто уже не верит в будущее. Цивилизация медленно идёт к упадку… // Большие города разрослись вокруг резиденций Аристократов. Эти загадочные люди и их приближенные сохранили многие довоенные знания и технологии. Аристократам принадлежат огромные замки, заводы и летающие корабли. Но главное — они владеют магией, алхимией и древними знаниями «Книги Луны». Аристократы знают о том, что волки существуют и только они смогут отыскать путь в рай, который появится перед самым концом света. Однако, ни одного волка никто уже не видел в течение двух столетий. Волки здесь — не обычные животные. Они разумны и обладают невероятной скоростью и выносливостью. Но самое главное, они способны «очаровывать» людей: всем вокруг кажется, что перед ними не волк, а обычный человек. Так что волки лишь затаились среди людей в ожидании своего часа. В рай их поведет Дева цветка, некогда созданная Аристократами. Теперь каждый из знатных родов стремится заполучить Деву, создать нужные технологии и ритуалы, чтобы открыть собственный рай. // Волки в этом мире считаются давно вымершим видом — и только аристократы знают, что это не так. Волки скитаются по миру и, приняв человеческий облик, живут бок о бок с людьми. Их влечет в рай, и они идут на запах Лунного цветка [Глуби, Мозга в Луне, как цветка папоротника — Авт.], влекущий туда. Даже для волков рай остается несбыточной мечтой, забытой в стремлении просто выжить. Но однажды среди них найдутся безумцы, готовые бросить все и отправиться путь за своей мечтой (курсив наш — Авт.).

Во|лк — во ЛуК: в Мир, Лук Божий, Лак-Корку, Глубь чья Бог. Лак — «лан» — «лун»: сосуд Бога, корка Его — есть Луна, куда волк устремлен. Слово «волк» — «в Цель» и «к Цели»: «В»-«К». Волк — героя суть: подвиг, шаг в То как Себя, что свершил Юрий наш (культ героя в Афинах с тем — волчий); святой волков — Юрий: Георгий, По|беда (един с ним Гиорги, бог лунный гру|з|ин|ов; Москвы покровитель, Георгий един с ней в Луне: Го|ша — go, Мать Ко|рова, Она же — и Mos|Cow, Рим третий, принявший от Рима второго Тьму-Вах|ту чрез Софию Пал|ео|лог, Тьму же: Лог|ос, Закон древний — Тьма-Мать. Георгий — Е|го|р, Э|го-Го|р: огнь людской наш; Луна — Огнь в нем, к коему влево Георгий идет: Левизна — Высь). Луны с|мел|ый зверь, волк — со|бак|а (как суть ее, предок прямой, canis lupus. Зздесь первое слово — собака, второе — волк: Суть очам бренным — Второе): со бак|ом, Луной, баком Тьмы, при Корове Быком; волк, собака — быки, к Тьме-Корове зов: к Полности — части; «соба» — сба — Сва, Мать. Феб есть Локсий, Кри|вой — вой Тьмы-Хри, Песнь как Два; А|по|л|лон — Апол|лун — пол-Лун|ы (U = O), Глуби, корка ее: Глубь как Лон|о познать — в|з|лом|ать корку сию. Вол|хв, маг Вол|оса — волк: дело его — вы|ть|е на Луну: выт|ь — взывать к Vit’е, Глуби, муж Коей он (вой сей — Артемь|ева музыка, лунные песни вал|тор|н). Волчьи клятвы есть сына иль брата убитого клятвы, Луне в существе — пол|овин Пол|ноте своей, мужей Жене: Глубь — Дом мертвых. Волчица, вскормившая Рим, была Глубью, Луной — с тем, вскормила двоих: Пища-Суть Двойки — Ноль, Глубь; холм Ка|п|и|т|о|лий|ский ее — Воды стан: капать-пить-лить. Вол|к — Вол: Бык, Коровы Дитя, Глубь от Глуби. Высь — Глубь: Небеса — Подземелье, хозяйка где — Мать-Космос, Нут, сар|ко|фаг|ов Жена (так Аиду подсветка — Э|лиз|ий (дом Лисий: Лиса — Сила, Мать): Глуби — Глубь же, Тьма — Тьме). С Луной Дáждьбог един, как с Дианой Феб. Сказано против богов старых Русичских:

…и приступиша къ идоломъ и начаша жрети молнiи и грому, и солнцю и луне, а друзiи Переуну, Хоурсу, вилам и Мокоши, упиремъ и берегынямъ, ихже нарицають тридевять сестриниць, а инiи въ Сварожитца верують и в Артемиду, имже невеглаши человечи молятся, и куры имъ режуть… и инеми въ водахъ потопляеми суть.

Из богов они почитают Мер|кур|ия превыше всего. Он имеет наибольшее количество изображений, галлы полагают его изобретателем всех искусств и проводником всех дорог и путешественников и верят в его власть над торговлей и коммерцией.

В основном Велес занимался земными делами ведь его почитали как владыку лесов, животных, богом поэзии и достатка. Он был лунным богом, братом Солнца и Великим Хранителем Прави. По ведическом учениям, после смерти, людские луши поднимались по лунному лучу к вратам Нави. Здесь души встречает Велес. Чистые души праведников отражаются от Луны и уже по солнечному лучу идут к Солнцу — обители Всевышнего [от Луны — в Глубь ее, Солнце чье Бог — Авт.]. Иные души либо остаются с Велесом на Луне и очищаются, либо вновь воплощаются на Земле в людей или низших духов. Велес также является стражем и хранителем реки Смородины, Ра-реки и Черного камня.

То ж зрим мы в ман|и|хей|стве (стезе Артемиды Мун|и|хии), коим указано:

Солнце и Луна способствуют освобождению божественного Света: Луна принимает души умерших во время своего увеличения, а с убыванием отправляет их к Солнцу, которое пересылает их к Богу.

…фонетическая основа руницы [луницы, резов Луны – Авт.] весьма своеобразна. Читая одни и те же слоговые знаки на разных надписях, можно понять, как выглядела основная форма знака, и как – ее варианты. Так, знак ГО в основной форме выглядел как Г, но мог выглядеть и как 1. Для основного большинства знаков гласные А, О, У и Ъ с одной стороны, и Е, И, Ы, Я, Ю и Ь с другой стороны не различались, так как что знак Г можно было прочитать как ГА, ГО, ГУ или ГЪ, тогда как знак L имел чтения ГЕ, ГИ, ГЫ, ГЯ, ГЮ и ГЬ. Ко всему прочему, эти же знаки имели и оглушенное чтение, так что Г можно было в ряде текстов прочитать как КЪ (тогда как для КА использовался знак N, для КО – знак N, для КУ – знак Ñ), а L – как КЕ, КИ, КЫ, КЯ, КЮ и КЪ.

Валерий Ч|уд|ин|ов. Русь великая

Все богини Луны управляют судьбою и ткут ее нить. Иногда их изображают в виде пауков в центре паутины. К их атрибутам относятся веретено и прялка.

Луна — Крюк-Вес|ло-Cow’ш, лик чей Пан, Pus — Sup — Sap — Цап, бог цепкий: В|селен|ная, звездная сып|ь в Черноте (с тем, фамилии лунны — явь книг Bull’ычева о странствиях в Космосе с целью space’нья: Space, Космос — в Луне. Так, За|греб|ин, герой-cap’итан — Тьма гребуща; Панóва — дочь Пáнова; Ио|нес|ян — Ио, Корова Мать, что несет сущих нас). Крюк, Де|с|ни|ца-Мать — Г|рец|ии Суть (Г и G — Крюк един), зрима в ее ор|на|мен|т|е:

26-2.gif (514 bytes)

Ме|андр, она ж Мен|дé|р|ес Большой — река, сему у|з|о|р|у начальна: Мир, Десять, Река сущих рек (Лоно, Мать есть он), Бог глаз эллинских, пред Сердцем, Творцом Ум, Ква|драт. Крюк нам главный — Луна; крюки лунные — души людски, Тьма от Тьмы, телá наши держащи (как Высью держúм Дол, дом бренья), с|вис|ая с Луны, Глуби-Vis. Как Любовь, Луна есть Ввысь лебед|ка влекуща (Сва, Мать — птица Лебедь, Восход); как Вражда — главорезка-пила, чьи крюки, зубья этой пилы — к Дну влекут. О том сказано:

Новое красное знамя... с чёрной свастикой в белом диске было развёрнуто в первый раз. Эффект был столь ошеломляющим, что даже сам Гитлер был приятно удивлён. Свастика стала одним из самых действенных мистических орудий Гитлера... Неведомая сила исходила от загадочного знака.

Кон|рад Хайден, биограф Адольфа Гитлера, о появлении символа свастики рядом с ним на первом его публичном выступлении в 1921 году.

…юг во многих ранних религиозных представлениях соответствовал злому началу, обители злых и голодных духов, удержать которых на месте можно было, лишь обратившись лицом на юг. Говоря о существовании Древа жизни и Древа смерти, Мани, столп манихейства, объяснял, что Древо жизни является одновременно Древом добра и соотносится с такими сторонами света, как север, восток и запад; Древо же смерти соответствует югу.

По|люс — п|люс, связь: lu|c-lu|x, Огнь очей как в Лу|ну-Бога Лю|к: Ноль, столп с|ум|м, Тьма-ка|сан|ие, сущего П|лу|г иль О|рал|о, Корнь многости (plu|ra|l|is — лат.), П|лу|т, что как бы не сущ (как Плу|т|он, т|айн|а глаз: бог-Тьма, Глубь как Богатство, лат. plutos). «Люс» — лýз|га|ть: облатки лущ|ить, являть Суть, из тьмы Тьму, в чем есть Пол|юса тр|уд. Слитый с Севером Неба, Пол|ярной звездою — центр с центром (ц|ен|тр — вход, én|t|r|a|n|c|e (англ.): en — не (греч.): суть Ин|ое, Не-Это; «т|ран|с» — ч|рез, сквозь — как ран|у; цен|тр — Цен|ность, Сен|ь), — то Божий Ра|й: Т|о|ч|ка-Глубь, Земля-Небо, Мир-Семь как союз Тройки-Неба с Землей-Чет|ве|р|иц|ей — То в Сем, Пол|нота в по|л|о|в|ине ее. Север — Пів|ніч (укр.): Пол|н|очь, пол-Н|очи как Тьма-Суть — Луна, неба Ц|ен|тр: Двойки — Ноль, Вен|ец, Огнь-Сон, глас чей есть пет|ух, пі|в|ен|ь (укр.): спать — Сон спеть; проб|уд|ить пóлно — в Сон по|груз|ить, Луну-Глубь. «Пою песню» — Водою пою: Тьмой в Луне, Тьмой-Луной, Песней нам. Грекам Рай был «землею над Севером», Гипер|борейской (греч. «гипер» — над-, сверх-: превышенье) — ср|единой меж Высью и Долом: ни Этим, ни Тем как двумя заодно. Север Неба, Полярна звезда, что Се|д|ав|ой у Русов звалась — Бога трон недвижим, где сид|ит Он, Ось Мира, Всего. Небо у звезды этой надето на Сто|жару-Ст|ляз|ь — Луну, Ось-Глубь, куда она лаз, в ней единый: вход в Суть — Суть сама. О звезде сей (ац|тек|ский Ca|ma|x|tli, бог коей — Любовь, Кама) пишут:

…суточное вращение звездного неба заставило выбрать точкой отсчета Полярную звезду. Народы Алтая считали её «столпом мира»: монголы, калмыки – Золотым столпом; татары, киргизы, башкиры – Железным; алеуты – Солнечным. Финны, эстонцы, ненцы, чукчи называли Полярную звезду «небесным гвоздем», который, подобно шесту, поддерживает твердь Небес. Буряты представляли Полярную звезду как колышек, вокруг которого на привязи ходят лошади-звезды, – и столп, на котором держится мир. Вращая ось времен или мировую гору, или просто шест в первозданных водах, индийские, центральноазиатские или японские боги творили Вселенную.

Дорасти до звезды сей — до Неба дойти. Перст в него — гора Меру, Кол в Бога: Полярну звезду, Кол (астрóним народный звезды сей) как Севера Суть: N|ord — ort — ort|os, прямой (греч.): D = T. Сва|рга, Русичей Рай (Индра-лока Индийцев) — горы сей вершина: Луна-Небеса, Глубь. О Меру речется:

Есть в мире гора, крутохолмная Меру,

Нельзя ей найти ни сравненье ни меру.

В надмирной красе, в недоступном пространстве,

Сверкает она в золотистом убранстве

(...)

Одета вершина ее жемчугами.

Сокрыта вершина ее облаками.

На этой вершине, в жемчужном чертоге,

Уселись однажды небесные Боги...

Махабхарата, кн. 1

Там дочь Латоны,

Стремительница коней,

Встретила его,

Пришедшего взять

Из теснин и извилистых недр Аркадии

По указу Еврисфея, по року отца

Златорогую лань...

Пиндар, «Олимпийские песни»,

3. «Геракл Гиперборейский»

Артемида, Лань — Тьма, что с Латоной одно, — Жена-Жизнь, Мужа Пара и Суть (Ati|mit|e (микен.); само|дии, саа́мы, нрад Севера — сев.-саамск. Sá|mit: единство с Луной). Артемида и Феб, Трои рать — суть Мать, Селена-Гея как Тьма одна; Тьмы чужд — враг их как а|хее|ц: безматность, Ум пуст. Чтят мужей по Жене как Причине их, Феба зовут по сестре Артемидом. Ведь писано:

Извыкоша елени класти требы Атремиду и Артемиде, рекше Роду и Роженице, тации же игуптяне…

«Паисевский сборник» в изложении Срезневского – «Сл. Св. Григория о том, како первое погани суще языци кланялися идолом и требы им клали»; «Атремид» – букв инверсия, в сути законная: Мать, А|тре|мида – Мир, Три, Лоно нам.

В Гиперборейском краю, говорят, есть люди в Паллене, —

Будто бы тело у них одевается в легкие перья...

Метаморфозы. XV, 356-358

Также сказано:

У Лук|иана сохранилось описание летающего гиперборейского мага, посетившего Элладу: на глазах у изумленных зрителей он летал по воздуху, ступал по воде и медленным шагом проходил через огонь. Летающей была и сама титанида Лето, когда преследуемая ревнивой Герой устремилась от границ Гипербореи по всему свету искать прибежище, где бы она могла разрешиться от бремени. Такое место она отыскала на острове Делос, где впоследствии возникло святилище Аполлона, куда гиперборейцы постоянно присылали свои дары. Летающими, естественно, были и дети Лето-Латоны — Артемида и Аполлон. Солнцебог Аполлон Гиперборейский нередко изображался летящим на свою родину на колеснице, запряженной лебедями, или на «аппарате» с лебедиными крыльями.

В ином тексте — о том же:

Сохранилось несколько изображений Аполлона, летящего к гиперборейцам. При этом художники упорно воспроизводили совершенно нетипичную для античной изобразительной символики крылатую платформу, восходящую, надо полагать, к какому-то реальному прервообразу. Думается, не случайно и в северном искусстве сложился настоящий культ крылатых людей. Уместно предположить, что особо любимые и чтимые на Руси образы птицедев Сирина, Алконоста, Гамаюна уходят корнями в глубокую гиперборейскую древность – не обязательно напрямую, а, скорее всего, через взаимодействие разных культур, опосредованных в пространстве и во времени. Совсем недавно множество литых бронзовых фигурок крылатых людей, вновь заставляющих вспомнить о гиперборейцах, обнаружено при раскопках святилища на о. Вайгач, расположенном в акватории Ледовитого океана – месту прописки древней Гипербореи. Но еще раньше множество стилизованных бронзовых изображений птицелюдей было найдено в разных местах Прикамского региона и Приполярного Урала – образцы так называемого Пермского звериного стиля. (…) Дополнительным доводом в пользу сказанного может послужить еще один факт, продолжающий «крылатую тематику». Археологов не перестает удивлять обилие так называемых «крылатых предметов», постоянно находимых в эс|ки|мос|ских могильниках и относимых к самым отдаленным временам истории Арктики. // Вот он, еще один символ Гипербореи! Сделанные из моржового клыка (откуда их поразительная сохранность), эти распростертые крылья, не вписывающиеся ни в какие каталоги, сами собой наводят на мысль о древних летательных приспособлениях. Впоследствии эти символы, передаваясь из поколения в поколение, распространились по всему свету и закрепились практически во всех древних культурах: египетской, ассирийской, хеттской, персидской, ацтекской, майя и так – до Полинезии.

Из-за моря, моря синева,

Из глухоморья зеленова,

От славного города Леденца,

От того-де царя ведь заморскаго

Выбегали-выгребали тридцать кораблей,

Тридцать кораблей един корабль

Славнова гостя богатова

Молода Соловья сына Будимировича.

Первопечатный сборник русских былин и песен,

собранных Киршой Даниловым

В украинских колядках языческий элемент проявляется в обрядах, в запевах с Авсеня, с восхода солнца, и, быть может, всего сильнее в колядовании с козой. Под козой здесь несомненно разумеется какое-то мифическое существо. Обход с козой представляет остаток верования, оставившего многочисленные следы и в западной Европе и состоявшего, по толкованию Ман|н|гар|дта, в том, что душа нивы (сеножати и растения вообще) есть козло- или козообразное существо (как и Фавн, Сильван), преследуемое жнецами и скрывающееся в последний несжатый сноп. // Благосклонное внимание богов, с языческой точки зрения, обуславливалось надлежащим их угощением, жертвоприношениями; отсюда обрядовое употребление хлеба, каши, но особенно свиньи. В Великороссии печется ещё козюлька, имеющая вид или козла на четырёх ножках (Владимирская губерния), или других животных, или птицы (Олонецкая губерния); козюльку берегут из году в год, чтобы скотинка ходила летом домой и плодилась, а также чтобы её любил дворовый хозяин. Последнее поверье приводит нас к культу предков, рельефно выступающему в рождественской обрядности Украины и Белоруссии. // Святочные народные песни Коляды широко распространены у украинцев, в меньшей мере у белорусов; у русских встречаются сравнительно редко и по большей части в виде так называемого «виноградья», т. е. в виде величальных песен с традиционным припевом: «виноградье, красно-зелено мое». // …типические размеры украинских колядок – 10-сложный стих с делением на два пятисложных полустишия [суть Мир, Коло-Десять, делимый в себе пополам]. // Во многих колядках рассказывается о посещении хозяина святыми гостями, от которых зависит и дальнейшее счастье и благополучие человека; в других вариантах «гостейки» лишены христианских одежд: это – солнце, месяц и дождь, доставляющие радость и природе и людям. Солнце, месяц и дождик часто вступают друг с другом в спор, кто из них выше (важнее) других; и спор разрешается в пользу дождя, самого желанного гостя для земледельца (курсив и пояснение – наши — Авт.).

Религия «Золотого века» Атлантиды была полностью посвящена культу Солнца. Свастикообразное Светило почиталось как мать-богиня Гелиона. Атланты понимали, что наша четырехрукая и четырехногая звезда [сиречь Луна, Солнце-Глубь — Авт.] скрывает как мужские, так и женские качества одновременно. Они поклонялись не просто звезде, а Сверхразуму, живущему в теле Солнца [= Богу в Луне как сосуде своем — Авт.]. Именно этой Тонкой Сущности адресовали все молитвы с просьбами молодые души атлантов. Более проснувшиеся видели в Солнце открытые настежь ворота, через которые к ним приходит объединенный Космический Разум. Высшие жрецы толтеков и сами пользовались этими воротами для путешествий в другие галактики и измерения.

Русы — земель сих преемники, Север-Луна в существе (Нострадамусом звавшись в «Цен|тур|иях» «народом гиперборейским»; о том — Русов сказ о Подсолнечном царстве, за тридевять сущем земель, сиречь двадцать восьмом: 28 — Луны число: Глубь — в ней как Севера горняя Суть). Птицерыбы, народ Тьмы, — корнь наш, что был, ибо Есть: близнецы как народ Дож|девой, капли Тьмы-Света, Мира-Огня; кони Божьи — Ашвины (им сроден я: знак Близнецы — мой, а имя Олег — суть Корова: Оле|гов|ич — Gov’ич; Коровы Сын — Бык, в год гагаринский чей я родился). Они есть Луны, Сердца слуги как Ум при нем; Риму, Ума земле, есть они Ро|му|л и Рем, млеком волчьим вскормленны: Волчица — Луна, Мать. Огнисты, двойны и они, и челны их крылатые, кони коней. О том сказано:

…истоки финно-угорских, самодийских, индоевропейских и всех других народов следует искать в нерасчлененном северном Пранароде с единым языком и культурой. Именно в эту гиперборейскую древность уходят и корни «пермского стиля» с его крылатыми птицелюдьми, распространенными, впрочем, по всему земному шару – вплоть до Южной Америки и острова Пас|хи. Подтверждением тому служат и другие сюжеты чудских (в смысле «чудесных» от русского слова «чудо») сокровищ. Так, повсеместно распространенными являются изображения сдвоенных солнечных коней, найденных также и в При|кам|ье.

Я лечил одну молодую женщину, и в критический момент ее посетило сновидение, в котором ей вручили золотого скарабея. Когда она мне рассказывала это свое сновидение, я сидел спиной к закрытому окну. Неожиданно я услышал за собой какой-то звук, напоминавший тихий стук. Я обернулся и увидел какое-то летучее насекомое, которое билось о наружную сторону оконного стекла. Я открыл окно и поймал создание на лету, как только оно залетело в комнату. Оно представляло собой самый близкий аналог скарабея, который только можно найти в наших широтах. То был скарабеидный жук, хрущ обыкновенный (Cetonia aurata), который, вопреки свои привычкам, явно именно в этот момент хотел проникнуть в темную комнату. Должен признаться, что ничего подобного не случалось со мной ни до того, ни потом, и что сновидение пациентки осталось уникальным в моей практике.

Гипербореи-Атланты как суть — люди-дýши: крылá, коих плоть не таит, душой став — каплей Сва, Птицы птиц (рек Платон: человек — без иного душа; так-то — здесь). Как с Луной Земля, с ними одно С|ки|ф|ы, с-Ки-т|ы: Ки — Дух, Луна-Глубь; скиф — скит|алец, душа в чистоте, что, с Луны упав, стала земною; ат|лан|т же, от-лун-т — с Луны Тьма, что в Луну от Земли отошла как Злат Век, где едины они, иль осталась с Луной в розни их. Душа в нас — крыла тайные: в То отойти — отлететь, расчехлиться душе ради Севера, Сути своей. Речено же:

Мне кажется порою, что солдаты,

С кровавых не пришедшие полей,

Не в землю нашу полегли когда-то,

А превратились в белых журавлей.

Они до сей поры с времен тех дальних

Летят и подают нам голоса.

Не потому ль так часто и печально

Мы замолкаем, глядя в небеса?

Ра|сул Га|м|sat’ов

Ж|ур|авль — суть жа|ра|вль, Жá|Ра се|в|ерна птица: Жар — Тьма, горний Огнь, дом чей Север, лаз в Óгнь сей: в Тот Свет, Глубь. О птицах, сему Солнцу верных, глаголит Юнг:

Я бы хотел упомянуть о другом случае, который является типичным для определенной категории событий. Жена одного из моих пациентов, которому было за пятьдесят, однажды рассказал мне, что в моменты смерти ее матери и бабушки за окном комнаты собиралось множество птиц. Мне приходилось слышать подобные истории от других людей. Когда лечение ее супруга близилось к концу и его невроз был почти устранен, у него появились довольно безобидные симптомы, как мне показалось, сердечной болезни. Я послал его к специалисту, который, осмотрев его, написал мне, что не нашел никакого повода для беспокойства. Возвращаясь с этой консультации (с запиской врача в кармане), мой пациент потерял сознание прямо на улице. Когда умирающего принесли домой, его жена уже находилась в большой тревоге, потому что вскоре после того, как муж отправился к врачу, целая стая птиц села на крышу их дома. Она, естественно, вспомнила такие же случаи, которыми сопровождалась смерть ее родственников, и ожидала самого худшего. // Хотя я был лично знаком с этими людьми и хорошо знаю, что описанные события были чистой правдой, я ни на секунду не поверю в то, что этот рассказ заставит кого-нибудь, кто склонен считать такие вещи чистой «случайностью», изменить свое мнение. Я рассказал эти две истории с единственной целью: показать, каким образом «смысловые совпадения» обычно проявляются в повседневной жизни. В первом случае «смысловое совпадение» имеет ярко выраженный характер в силу приблизительной тождественности его главных объектов (скарабея и хруща); но во втором случае, на первый взгляд, кажется, что между смертью и стаей птиц не может быть никакой связи. Однако, если вспомнить, что в аду вавилонян души были облачены в «одеяние из перьев», и что в Древнем Египте ба, или душа, считалась птицей, то предположение, что в данном случае действовал какой-то архетипический символизм, не представляется уж слишком смелым.

Дивлюсь я на небо та й думку гадаю:

Чому я не сокіл, чому не літаю,

Чому мені, Боже, Ти крилець не дав? —

Я б землю покинув і в небо злітав.

Все года, и века, и эпохи подряд

Все стремится к теплу от морозов и вьюг.

Почему ж эти птицы на север летят,

Если птицам положено только на юг?

(…)

Север, воля, надежда — страна без границ,

Снег без грязи, как долгая жизнь без вранья.

Воронье нам не выклюет глаз из глазниц,

Потому что не водится здесь воронья.

Дева, Тьма — Луна, Глубь: «лук» — «лун». С тем, Артемида, дщерь лунна, есть критска царица зверей: Кри|Т — дом Реи-Кибелы как Матери, Хри-Луны, в Сём, Столпа этого низ: мани|хей|ству — пути в Рай. Как сын Корибанта, вступив в спор с Зевесом за Крит, бился Феб с Отцом этим за Мать свою, Лето-Луну. Тьмы, Богатства дом, Кри|т — К|рез; край сей есть кры|латых земля как в Элладе Глубь-Гиперборея (засим — и внутри у ней), кою прейти — улететь, как Де|да|лу: ведь ноги — крылá в ней. Эллады Глубь, Крит есть Се|крет ее: Сердце в Уме, в Отце (коим был Зевс) — Мать-Люб|овь, Лаб|иринт очам злым: хитрый дом, умных смерть (ерзать бéз толку где — за|м|ерзáть). Кол|ьский, критский ли, ход сей витой — Север есть, лаз с|пир|альный в Луну, бур-у|лит|ка Шар|гея к У|лет|у. Из лаза сего, как т|руб|ы, льется Огнь к нам. Крит|ичность — разлом: лава Сердца чрез корку Ума, из Зевеса — Афина, суть Мать; Океан Лема — Лавы сей лик, форм Рас|п|лав мен|ст|ру|аль|ный. Из Крит|а ис|крит бренным Огнь, горня Тьма; Крит, в Луну дверь как дом Артемиды, есть Сердце Эллады-Ума, с Трое|й слитное, суть чья — Мир-Три, Сердце (крито-микенский корнь Греции — корень трояно-ахейский: Ми|кен голова — Агамéмнон, ахейцев вожак, Трои жаждущий); с Троей ахейцев борьба — бой с Луною, бойцы чьи — троянская рать Артемида и Феб. C тем, письмо Крита, крýгло сердечно, — с троянским одно; медь, лат. Cupr|um, треножника Дельф, копр|á в Троицу-Мир, — дитя Кипр|а, отколь и идет: Кипр, Венеры край — с Критом един в Тьме, Любви. Крит и Троя — суть Сердце одно, корнь Эллады-Ума: Крит — как часть органична (ведь целое это — мнит частию Ум-Нарцисс), Троя ж — как чуждая часть, сделать кою своей Уму, мнящему Сутью себя, в тяге тайной к сей истинной Сути — есть ее пожрать, о|до|лев.

3. В мир сей донный святыни его пали с Неба, чьи части они (как пал|лад|ий Афины). Па|л|Ом|ник, л|Ом|я бренья круг, к ней ступает как к цели своей, горней в сути: и в прахе земном Небо — Выс|ь, Сила-Очи (vis — лат.).

5. Рос|а — ро|з|нь: многий огнь от Огня одного. Х|ороша ся работа: Дух, Бог о|ро|ш|а|ющий — Благо (рож|ь, хл|еб — от «ро|ж|ать», Рá жать с страстию, раджа|с (санкскр.)): жать-вы|жи|мать Воду-Матерь Ро|ж|е|в|ий (укр.) — ро|зов|ый; рó|за — ро|сá как Одно: Ву|льва горня, Ть|ма-Ма|ть. Ж|ев|а|ть — ж|ить Ев|ой, Тьмой; не же|вать — не жи|вать). А|г|н|и, О|гн|ь — А|гн|ец Бога, го|не|ц-Высь, как ан|г|ел спадающий жер|т|вен|но в дол: Сердце — в Ум, Hel|l (ад), кап|лям кап|кан, куда кан|уть им с|лед; ж|ерт|вы суть — Э|рóт, де|мон благой, Сéрдца бог: бог-Ч|е|р|т|а, Рот-Жер|лó, пьющий Зло см|ерт|ью, Двойкой, Суть чья — Любовь, Ноль (смертью смерть (ибо Зло — смерть, Жизнь — Благо) поправ: рот Любви черный — смерть), Матерь сущих. То — Му|ла|пра|крити (предтварности К|ор|нь, Корнь-При|рода) Индийцев, А|ди|ти (сиречь «не делимое на два» — каков Ноль) Вед|ант|ы как Рот, O|r|is (лат.), пожи|рат|ель всего. Рекут Веды: «Кто знает природу смерти — адити, тот становится поедателем всего, что существует, и все становится его пищей» (Б|ри|х|а|д|а|р|ань|я|ка-упанишада, I, 2, 5). Капль спад в тьму, б|лиз|нецов сих — б|лес|к, жертва геройска, чьи сути Ашвины (ash|v`in — санскр.), гон|цы-близнецы, Кон|я дети, владыки коней. Кан|уть им — победить, цвет их кр|а|сен как кр|ов|ь, Духа кров как суб|с|т|ра|т Сен|и сей: кровь утратить — прейти без Нее; бог г|еро|ев — Эрó|т. Э|рос — рóс Корнь огнистых: О|гон|ь-Прямизна, Неломимый (Агонь: ибо альфа — омега), Кр|уг горний, объемлющ у|глы, падше Бла|го: гл|ы|зь (укр.) — бес|х|р|еб|ет|ность; сломиться в угл — пасть (go|n, угл, ясен в «гон|чар»: таков Бог, дух ломящий в матéрью, не-дух, свою гл|ину-замазку: Высь — в Дол; в «го|н|о|р» «гон» — собой полность пуста: нуль, гон Ор|а, Но|ля: Эр|ос — Ор|ис, Тьма-Рот, д|му|щий (дующий; дую — даю: Дух — Дар) тайно), — и шлющий о|гни в смертну тьму, не-Любовь, — многость Блага-Любви в многость Зла. Так пал Агнец, Мес|сия из Мес|та Его, огнь в посеве сем; сея|ть — сия|ть; A|gnu|s (áгнец — лат.) — гну|т|ь: долу — Высь, в г|нус|ный плен, Нус-Ум (жить им — тюрьмы не избе|гнуть); со|гну|вшийся — с|гин|ет: gin — Тьмы водный корнь (с gon единый: смерть — у|гол как слом Прямизны, Го|л|ов|ы: Жизнь — Глава (об умершем шутливо рекут: «он загнулся» — сложился углом); к смерти в мир сей родиться — сломиться в угл, пасть (имя Вакха Ди|гон по-эллински — и «дваждырожденный» есть, и «двуугóльный»); рож|день|е — bir|th (англ.): Огнь — да|ет, тьма — бер|ет-от|бир|ает (как кровь — пара|зит, мо|шка-г|нус); от|бор — bor|n (англ.), рожденье: бур|енье матерьи О|гнем-Духом, Бор|ом: bur|n — сгорать, гореть (англ.); углерод, сarbon, — car-born, рожденье как кара: Огню — от Огня). Прямизна — кри’vis|на в мире сем, ведь крив он, и предел кривизны его — плоскость: от С|фер|ы отказ, коей есть вечный Мир, Огнь живой. Прямизна, Сфера — Сердце; Ум — ей антипод, в себе плоский без Сердца. Прямым быть — жить пó Сердцу. Сказано же:

Поклоняться божествам и Будде – вот правильное поведение для человека. Можно сказать, что человек обретет согласие с божествами и Буддой, если сердце его будет прямым и спокойным, если сам он будет честно и искренне уважать тех, кто выше его, и проявлять сострадание к тем, кто ниже его, если он будет считать существующие существующим, а несуществующее – несуществующим и принимать вещи такими, какие они есть. И тогда человек обретет защиту и покровительство божеств, даже если он не совершает молитв. Но если он не прям и не искренен. Небо покинет его, даже если он будет молиться каждый день.

Ходзё Нагаудзи (Соун)

Сóма — тело, плоть (санскр.); сáм|а — сам|ость безбожна огня, один|око|сть (кто с Богом, Тем, — в паре, то|ски чужд); сломиться душе — плотью стать: жертвой Сердца Уму — Сéрдца волей, Уму кое царь. Голова угла — Сила ломяща: Тьма Божья; с тем, кл|ином, вперед острием, на врага идет рать, летят птицы; полет НЛО — Силы клин. Gin и gen — «жин» и «жен»: Тьма — Жен|а, лик чей смерть, по|жин|атель для жизни грядущей, ген|езиса корнь как Жизнь-Смерть в бреньи, Двух; на|гиб|аемый — гиб|нет, сломившись (кто Жив — пр|ям как Жизнь, пав|ой статной плывя), в пут|ах Ям|ы-Диавола (jama – вода (ностр.), Тьма), Пут|ь утеряв: вал|ит — Дья|вол, Ва|ал, вол|я-З|ло, в|ал девятый Тьмы-Ло|на, Дев|я|тки (Девя|тка — Тка|чиха, Паук (пав|ук (укр.), нить чья, пав|ша из рта — пав|у|тин|ня): Тьма, Лоно т|кет плóд свой; как То, она есть Суть ас|кет|а с ас|кез|ой его; с|кит — дом ей; кес|арь — Тьмы перст); г|нет — гн|ев: Д|е|в|а-Ка|ли, Тьма-Д|ва (угол, Два как прямая в и|зло|ме, — она: стать уг|лом — есть с|лом|иться в него); гну|тый — гун|ам причтен, латам-качествам Духа как тюрьмам его: Дух — Сво|бода, с|во|й|ств высшая как Двух — Одно («сво» — «сов»: Дух, Тьма — Сова); паденье в тьму — гно|зис Огню, как М|гно|вен|ию — время, ткань, что и|г|но|рирует М|иг, Иг|лу-Суть; гнуть — гнать: целое — в часть, падшу в розни ему, Мир — в безмирье свое (гонит так, полность нашу крадя, о|ст|р|а|ки|зм); гну|ться — гни|ть в косной тьме: перегной, h|um|us — плоть hom|o, п|ер|сть, в кою вдунул Бог дух, коей гнить суждено, ведь есть сгнившей она. «Плоть г|ни|ет» — к|ли|ч ма|сон|ский, Дна з|ов. Ов|ца — Оv|o, Я|й|цо-Огнь как Веч|ность-О|в|еч|ность; в покорности — власть (служа Духу, так вен|ы над кровью царят властью русл), коей О|вен — Вен|ец: Á|гне|ц, суть неломима (им были Христос и Сократ), Тьма-Вен|ер|а, Д|вен|адцать в Одном (суть очéй благих, где я|вен Бог), коих влага — вин|о, Ли|в|ен|ь-Вакх. «Вен» — «ван», правитель (кит.): Очи — Сила; кто ви|дит — царит, как над сущим царит Дит|я, Мир, птица чья — лебедь, s|va|n.

6. Капль рожденье, отрыв от Воды-Духа их — Действо сущего: Воля-и-Плен (ведь одно они. С тем, «грати» (укр.) есть: 1) играть: вольным быть в русле цели, служить ей; 2) решетка в темнице, за|гра|да ее). Знать его — знать обоих: тюрьму и Свободу; пол|зя — быть в Пол|ет|е. Покорная тяжести, капля — Свобода сама. Так, покорна земле пресмыкаясь, змея — царь над ней, зная Высь: змей — к|ры|л|ат. Сущи знают Себя, зная Воду, с тем — ка|п|е|л|ь|н|ость, видность Свою в гармоничных очах, зрящих Суть, с тем — идущих к ней: в|ид|ет|ь — ид|ти в Тьму, Суть, Ид-под|сознанье (как звал ее Фрейд, мня сознанием тьму без Тьмы: бренье слепое — без Веч|ности, Глаз (віч|и — очи (укр.); віч — виз|уальность, vis), знанье — без Мудрости-Веры: со знанием — Корня его): Тьма, Суть — Глубь.

Древние языки более подходят к цельному синтетическому восприятию, новые – к аналитическому, дробному; древние – к созерцанию, новые – к логизированию; древние языки полны энергии и эмоций, новые в сравнении с ними носят рационалистический, описательный характер. Древние языки дают большую возможность соприкоснуться с глубиной явлений, с духовными субстанциями, сделать человека участником событий, современные – изложить явления в определенной системе и дать их анализ.

Архи|ман|д|р|ит Ра|фаил (Ка|р|е|л|ин)

Тьма, Огонь-Вода — Небо с Землею в единстве как Век Золотой, неучастный и|ст|о|р|ии корнь — Тьма до тьмы, Ч|исто|та пред нечистым как Да перед «нет»: И|штар, Мать-Star’ина (pur|us — чистый (лат.); санскр. pur|aaNa — 1) старый, древний, 2) П|у|р|ана); без Да «нет», без Тьмы тьма — исторья, без Целого часть как Земля без Небес: Два, таящие Ноль — тьма Тьму. Век Золотой злат пред Небом, Сребром как Земля: пред Причиною следствие, пред Сердцем Ум; Небо с Землей внутри — он Сребро, в мире бренном второе как суть за облаткой своей. Век Златой — Очи: Сотня без лет, Огнь без тени; история — веки при нем как при Веке векá, им зияющи как тень Огнем. Видеть — Веком Златым быть, исторьей — смотреть. Как сто|ла Земли уг|л к|ра|евой (три иных — вну|три), Век Золотой, Крит|а-юг|а — творенья по|ра: не как акт преходящ (кончил дело — отшел от него), но как вечное Творчество Бога, Креатора, Жизнь как бытья C|по|со|б, Посо|х нам: Spo-Sop, Семь-Sa|p|t’a|n, Мир, птá|х К|рыл|ь|Я, Соб|ственность Пта. Век Златой — Дело, Цикл без конца, Миг-Единство без времени, розни; исторья — покой-лен|ь: без Цикла конец, без Единства рознь, видность чья — Лен|ин, а царь — Сатана, исторический Бог. Древ|ность — цикл, целый корнем своим, Златым Веком как древо его, им живое чрез Па|мять: Воз|в|ра|т, в Па|пе Мать, Суть; и|сто|р|ия — цикл разомкнýтый, с тем — мертвый-пу|сто|й как истор|гнутый Огнь: с|тыл|ый Бог, невозвратность-беспамятство как Сатана, Бога тыл иль изнанка Его. Кол|о (стар.) — Круг: Век Златой, от|кол|ь мы, от|кол|овшись: от Тьмы — тьма, гипостазис-нуль. От|кол|ь — от|сел|ь: от Сел|ен|ы, Луны, Век чей есть Век Златой — незакатного, полн|ого Солн|ца; закатное ж солнце, очей бренных огнь, половинн

И отвечали Иеремии все мужья, знавшие, что жены их кадят иным богам [по смыслу слов Библии — единой Богине, небесной Матери — Авт.], и все жены, стоявшие там в большом множестве, и весь народ, живший в земле Египетской, в Пафросе, и сказали: // «Слòво, которое ты говорил нам именем Господа, мы не слушаем от тебя; // Но непременно будем делать все то, что вышло из уст наших, чтобы кадить богине неба и возливать ей возлияния, как мы делали, мы и отцы наши, цари наши и князья наши, в городах Иудеи и на улицах Иерусалима, потому что тогда мы были сыты и счастливы, и беды не видели. // А с того времени, как перестали мы кадить богине неба и возливать ей возлияния, терпим во всем недостаток и гибнем от меча и голода (…)» (Иер. 44 : 15-18).

Век Златой есть Век-Миг, Нас|тоящее, кое таим мы в себе как таящее нас, как таим Сердцем Ум; Миг — Мо|мен|т: Луна-Мать, Солнце Века сего. Век Златой, Мир-Земля, есть пространство без времени, замкнутый Цикл; Земля-время — история: цикл разомкнýтый, конечный, Гей|м-Сет. Велескнига, явил кою нам Миро|любов, с ним Кур, Кру|га муж, — книга, в Век сей влек|ущая влез|ть («кру» — к|ру|п, руп|ы коня мыс; «кру» — «хру», Мать-Гру|дь — «хур» в «хур|товина» (укр.), крýгла метель, завируха-змея). Век Златой есть Век-Очи: Любовь-Суть, в Себя саму зряща как Длань, з|рить для коей — т|во|рить мир, в Ней сущий как в Лоне; от Века сего — наша речь, чья богиня есть Вак: Мать-Любовь, Луна-Мать. Месяц в небе (и месяц как года двенадцата часть — Полнотой, Годом полная: Год — Луна-Глубь; как Двенадцать он вúденье, очи, что Истину зрят, в Нее úдя; лат. v|i|d|eos, в|ид|ет|ь — есть в Deos’а, Бога ид|ти) есть Луна как Корова рогата — Бог-Мир, Глубь-Одно, лик чей — Мать, Век Златой как Вселенная вся («ан-ки», Небо-Земля у Шумеров); и Миру земной Век Златой, зря отдельным его — Мира Ко|нь как Ко|рова-Земля, Гея-Мать, Мира часть, — как Конь Бога есть Мир, Все-Земля: Нут, Корова как Мир целиком. О Корове-Луне, Сути Века Златого, земной и вселенской, написано:

Рогатая Луна является по премуществу символом великой Матери, лунной Царицы Небес, и выступает неотъемлемым атрибутом всех лунных божеств. Это – двуединый Женский принцип: в одночасье и Мать, и Дева Небесная. Меняющаяся Луна отображает изменения в феноменальном мире. Рогатая Луна представлена рогами быка или коровы, но иногда принимает форму лунной лодки и чаши, корабля, пробирающегося по ночному небу, кораблика света в море тьмы. Рога на одном или различном уровне означают прибывающую и убывающую Луну. Солнечный диск с рогатой Луной или диск этот, расположенный между рогами коровы [Бог-Единый и Мать, пред Ним Двоица – Авт.], означают единство двоих в одном, общность солнечно-лунных богов и тайный брак божественных пар. Неполная Луна в сиянии лучей означает т|ра|ур, апофеоз смерти. У кельтов рогатая Луна и два лунных серпа, обращенные спинками друг к другу, символизируют бессмертие. У христиан полумесяц – знак Девы Марии, Царицы Небесной. У египтян рогатая Луна – Изида, Царица Неба, и Хатхор, корова с солярным диском между рогами. У индусов рогатая Луна – новорожденный, быстрый и жадный рост, а также единая с ним чаша эликсира бессмертия. Серп месяца в спутанных волосах Шивы – их женское Средоточие; река Ганга, вытекающая из них и втекающая обратно, замыкается этим серпом в кольцо, знаменующее Бессмертие. В исламе рогатая Луна со звездой означает божество и верховную власть. У шумеров она – суть и атрибут бога Луны Сина. Луна также является эмблемой Византии, ислама и Турции (выделено нами – Авт.).

Вак — Корова-Луна, Жизнь, Безмолвие как Слово слов; речь звучаща — Коровы сей м|лек|о как Дождь ее Лунный: ле|к|ар|ство любовно, мо|лит|в мо|л|око, Головы-Жены локо|нов хор. Мать, Сов|а — Зов, Молитва, Умá сутям тайный: Отцу — отче|т их. Млеко-Ма|ть, Лекарь сущих (греч. Ιά|ο|μα|ι — «лечу», «исцеляю»), кор|мле|нья Суть — влага царей (млехо, מלכו — царское (ивр.)): Царь царей, Бог — в Корове, Луне, коей цирк — к|ро|м|лех; с тем, млеко — Бог. От Него, как Любви, мле|ем мы! Творить — млеко с|тво|р|а|ж|ив|ать: Господа — в Мир, Сердце — в Ум. Мон|гол (Мон|ада, Мать-Гол|ова) млеко вылить на землю боится: в прах — Бога; от молньи пожар на Руси тушат млеком парным — влагой Неба, огнем от Огня. Такова наша речь — ма|сло-сло|во как кам|нь Молока в смысле древнем, прямом точно Мать, Фаллос-Суть; переносный, мета|фор|а-Зло, смысл кри|вой — Аристотелев плод: мета|физика, Бог за чертой как в гробу, Смысл (ведь С|мысл, мысли Суть — Он), сведенный в ничто. Смысл второй, переносный — спад Сути в не-Суть, Я в не-Я, Ноля в нуль; «свежесть первая — есть и последняя», — рек Воланд: второй же — нет: Бог-Второй — Сатана, анти-Бог. То есть То, Это ж — Это; Бог — Грань их, чтить кою — есть зрить Это Этим, а То — Тем (как зрит то|тем|изм; Тотем Сих — Мир, То-Всё); их смешать в Это, как Стагирит — Высь убить, с ней — Себя: Я есть То. Млека в масло пах|татель — Змея, Тьма: му|т|овка — суть Му|тер (нем.), Мать. Силой сил, Ею речь сильна. Сказано же:

Будь умельцем в речи, (дабы) ты был силен… сильнее речь, чем любое оружие.

Поучение Ме|р|ик|ар|а, строки 32-33

В речи Мать — тай|на Сут|ь: Та|й|а|ма|т (Хаос вавилонян), Грудь-Молч|анье, со’Sat’ь кою — труд наш, со знаньем иль без: «молч» — «молк» — Мать-Молок|о, Гр|уд|и Сок (в паре цельной Кирилла с Мефодьем Безмолвье как Дея|тель, уст Оде|ватель — Меф|о|ди|й, второй: Суть — Второе в сем мире облаток; Кирилл — молвь: кирил|лиц|а, Сути лиц|о. Кир|ил|л — с|крыл Луну, Суть — недо-Сутью, Со|лун|ью: Умом, парным Сердцу, Луне как покров. Кирилл — киллер невольный, в Славянску речь яд Греков вливший: Ум в Сердце, дегть в мед, — хлад впустив в Славян жарки сердца); в словах древних Она — Половина; в словах новых — Четверть как пол-Половины, часть части благой. Наверху — что внизу, рек Гермес: Небеса и Земля — Мир един. Небесам Земля — зер|кал|о: в сей Поднебесной зрит мудрый строй их: в части — Целое, Суть. Ведь часть Целым жива, Им — полна лишь; зрить часть — видеть Целое в ней: в слове — Вак, Мать как Небо в Земле, коим суща она. Видит — Видья, о коей написано: она «есть [знание] высшей недвойственности. Тело — есть изначальная форма. Тело Видьи — есть Господь, [в форме] лучей Звуков (шабда раши, сиречь алфавит). Она [Матрика — сущего Мат|рица, Мать] — Полнота его самоосознания, неотделимая от всей вселенной. Тайна мантр — это сокровенное учение [Упанишад]». Сказано в «Тан|тра|сад|бха|ве»:

Все мантры состоят из слогов, составляющих Шакти, о Возлюбленная. Шакти известна как Матрика, она известна как составляющая природу Шивы [сиречь как Глубь, Суть его]. // (…) [Люди] заняты ложью и лицемерием, алчут богатства, лишены ритуалов, не знают ни Гуру, ни Бога, ни обетов, данных писаниями. По этой причине могущество [мантр] сокрыто мною. Этой тайной оно сокрыто, остаются одни лишь буквы // (…) Та Шакти, которая есть Матрика, вмещает Высший Свет. Ею пронизана эта вселенная от Брахмы до земли (бхувана). В ней пребывает всегда вездесущая варна, пребывающая в букве А. // (…) Пребывающая в сердце, Она именуется Одним Ану, в горле – именуется Двумя Ану; Три Ану, известна Она как пребывающая всегда в корне языка. На кончике языка происходит появление буквы (варны), без сомнения. Таково происхождение Слова. Словом пронизано движущееся и неподвижное.

В словах — Истина, Мать целиком: кто увидит — Пр|оч|тет! Словá — искры, Вак — Вак|уум-Огнь, их родящий отъятьем (паденьем) в мир сей: Сéрдца — в Ум пустой, Глуби — в не-Глубь, Огня — в тьму (Вак|у|ум: слева — Вак, справа — Ум); и родящимся сразу, вполне (не частями, сиречь постепенно, как мнят), с Огнем стоя ма|кушка к макушке всегда — нет ни «прежде», ни «после» им, но лишь Сейчас, где родятся и гибнут они в Миг-Огнь, Мать, Силы Миг (m|ö|g|en — мочь (нем.)) как Слово всех слов, числá большее: Сердце — Ума (ибо слово — Тьма-Явь, число ж — тайная Тьма: в пленке Света, Ума, — Ум очам). Слово это, начально, — у Бога и Бог (учит Би|б|лия, Слова сего книга, первою фразой своей): Бог и Мать — Тьма едина. Им, Корнем, едины слова разных стран и времен как Новь уст, капли-Ныне, звуча — ибо Есть Сей Момент, в нем равны как родителе их, Настоящем благом, кое — Матерь, Навь-Новь: Глубь, суб|ъектности Суть, зряща все времена (рек о том Мир|о|лю|б|о|в: «Не знать своего прошлого может только «объект», а не «субъект» цивилизации и культуры») Моисеем дан нам Завет Ветхий, Христом — Завет Новый, и оба сих — Мать. Клич к Ней — клык, Силы зов волчий (так К|лич|ко — Силы мужи), в Мать-Высь рост наш (чешск. klic|ek — росток как из глуби удар (нем. клич), б|у|ра|в-«урá», бойцов клич; klic|iti — прорастать, всходить (о семенах)); лич|ность — зов к Силе сей как стяжанье Себя: яп. 牙, «клык». Лишь Она, Огнь-Любовь, нам З|в|е|з|д|а незакатна вовек, что зовет (зве — укр.) нас Изнутри (как Вес-Да, М|уд|рост|ь-Груз; быть в З|везде сей, Св|обод|е — Вездé быть: Мать — Мир); Бык-Отец, Муж-Вражда со историей — прошлое нам: bul|l — бык (англ.), «бул|ó» — было (укр.). М|иг-Мать (злых Иг|о, благих Благо|да|ть, Об|ла|д|а|ние наше: укр. «мати» — и|мет|ь: Мать — Мет|á, сущих Цель) все творит и хранит неразлично: что есть, то творимо Сей Миг; сущим быть — есть твориться Им в наших очах, сущих Им. Так корпускулы Божьи живит Пустота, Бог-и-Мать. Миг Ее, Ее волей, явил, на слова зря чрез Мать, я сей книгой как Истину: Истина (г|реч. ét|y|m|o|n) — Мать, То, дар чей нам, Этим, есть эти|м|о|ло|г|ия, Мать-Мо|ло|ко: кто воз|жа|ж|дет — испьет, Вз|Ор стяжав! Дет|ям, нам Мать Стезю дает — Слово: то — Мать! Слово было вначале; что Было — то Есть: да узрим! Ор — Ноль, Мать, глаз Ор|ало: вз|ор|ать им — познать мир; vratá — наблюдение (санскр.): Очи, Тьма; в|еда|ть Мать — в|идет|ь нам. Век Златой — Очи, вú|день|я Век, Тьмы; история — ve’ки на них (Ки — Ци, Тьма) как смотренье без виденья, плен|ка на сути, Очей плен гл|ухо|й — EV навыворот: не Сердце — Ум холостой, Уши-Гл|ушь, тьма без Солнца, Очей, кои есть Сердце, Мать. О Ней сказано:

Шумеро-сирийско-фригийско-эллинский миф до рубежа II и I тысячелетий до Р.Х. знал одно-единственное материнское божество, которое являлось подземно, на земле – в плодородной почве, на небе – в царстве планет и неподвижных звезд (на тверди небесной). В гомеровском семействе олимпийских богов VIII века до Р.Х. из праматери вышли уже несколько женских образов, хотя бы Гея («земля»), Рея («текучая», «плодородная»), Деметра («матерь полей»), Афродита («пенорожденная» владычица животно-человеческой плодовитости) и Гера как владычица человеческого сообщества. В Эфесе к этому ряду принадлежала и тамошняя многогрудая Артемида, хотя вообще Артемида (значение ее имени не выяснено), скажем в отношении к Ниобе и ее детям, а также как богиня охоты, вооруженная луком и стрелами, считается божеством смерти, а не жизни, и как раз в этой ипостаси она – сестра Аполлона.

Ди|т|ер Лау|энд|ш|т|айн

9. Мать — Причина есть, Золо|то сущих: их Соло, Я-Тó (Z = S; Аз — ас, бог (сканд.): начало — царит). Злата Век, Век Ее, единит в себе Всё, кое Мир (остров чей в мире сем, он суть Рай, Небеса на Земле), и Атлантов как Землю — часть с Целым. Исток — оба сих в Веке сем, Небеса-и-Земля; очам бренным, союз чей есть «или», сего не постигнуть: Причина, Одно, Двойку зрит очей этих, она ж Ее — нет. Век Златой, Мира Век — век Огня: ведь Мир — Огнь; Ми|ра Век, он — Век Ми|фа: Миф — Глубь. Глубь, Миф — Мать, Мера сущих: Коро|ва, Го|мера Коро|на, Мотор уст его; Мо|тор — Ма|тер|ь. Мать — Сен|ь-Сен|с, Сен|с|ей наш, век чей — Ци|кл-Жена, Центр: Стих (v|er|sus (лат.), «повернутый назад») как Воз|в|Ра|т, Бур-Бур|ёнка, тор|ящий в|ер|тясь, Глубь вз|ыс|куя (отсюда — и Тóр|а ев|рей|ска: пять книг как эфир, Века этого воздух; цирк — circ|us, круг, — «чирк», высеканье огня: Цикл — Огнь, Тьма-Глубь; cir|ca — около, вкруг (лат.), откуда — «шир|ять», тыкать вглубь; Глуби лик — Шир|ь очам: Поле, Лан — Лон|а, Тьмы; чи|р|ий — г|воз|дь из нут|ра, пращ|и сей прыщ, что «выскочил» — вышел, ис|тор|гся тор|еньем). Бог — Благо, Мать — Дело благое Его, Дар: У|дар-Поворот, во Глубь действье (ударить — стар. в|дар|ить); ис|То|р|ия, his|tor|y (англ.) — Муж тор|ящий (тем — роя: рий — рой (укр.)) из То|Р|а сего (a|x|is — ось (лат.); h|i|s (англ.) — Муж, «гита-из», Жены песня), цикл в роз|ни, стрела от Жены в ничто, П|роз|а (лат. pr|or|sa — прямая, простая, идет от pro|ver|sa, «вперед обращенный»), знак в чем — М|арс|а-А|р|ес|а знак ♂ (и Век Вак — Полнота, а исторья — вак|ант|ность, сирéчь пустота как дыра от Баранки сей). Так-то от Матери, Сути влечет людей От|ча река: от Жены, Мели|сен|ты (греч. μέλι — мед: Мать, Мед-Мет|á, Сен|ь, что м|е|л|ет умы, нули, в Ноль) — Мели|от, Муж, пустой от Caús’ы от|каз|ом, отча|янь|я дух («В линейных религиях, в отличие от их циркулярных предшественников, женское божество было, бесспорно, заменено мужским» (Ма|йкл Кéдем). «Великие материнские божества, возможно, всюду превратились в отцовские божества», — Зиг|му|нд Фрейд рек с ошибкою отчего, умного взора: Отец — многость, Матерь — Одно). Две реки, кру|гов|ая (g|o|v = cow: Корова, Яйцо (Ov|o) Бога) с прямой, Тьма и тьма — вот ансамбль наш земной: Жизнь и гроб для нее. Златой Век — Миф; история — антимифична; Земли и Небес маги в ней — Мифа есть острова, огнь во тьме, чуждый ей как Иное — сему. Век Златой как Воз|в|Ра|т, ход по|пят|ный в эфир, Пят|ь (так пятится к|Ра|б, Ра|к, Луны знак: Мир — к Господу) — в Ра, Бога Век|Тор, тор|ящий в|Ра|щеньем Вглубь, М|ý|ла-Юлá, Век-Зв|е|зда как Езда, что зовет (зве — укр.) нас (Вектор-Цикл, острие чье незримо, в Глубь в|пéр|ясь от нас; без концов Стезя: Ноль без Двух): ибо Глубь — Бог, а Мать — Путь в Него («Все циклические культы были сосредоточены вокруг фигуры Богини Матери, которая создала мир и живых существ и охраняла их с материнской нежностью и заботой» (Майкл К|едем)). Вин|о, Глубь Божья — в Господа Вин|т водный: Вино — Вода (посему «вод|ка» — близко к «вод|а», коей есть aqua vitae сия). Ul|en — мыть, чистить (нем.): Глубь являть из-под корки, торить-обнажать; yul|e — солнцестояние, от др.-сканд. iul — колесо: Кол|о-Кол, Цикл-Огонь, Жизнь-Июл|ь, Семь. То — Век-Само|вар, Юла-Т|ула («ту|л|ить» — укрывать, скрывать прятать), Жар чей — Глубь, Второй бренным нам: Тыл, За|тыл|ок, За|тул|ье, Тл|о (Дно), где в сердцах тл|еет Огнь сей; как остров, он — Туле: тул|ящийся к Глуби-Луне, Главы сей ту|лов|úще (укр. тý|л|уб — главы луб, покров), к ней ту|л|им|ый как к Латоне Феб сребролук, стрела к цели (с тем, Тула, град наш — оруж|ей|ный); «лим» — «лем» — «лун». В|Ра|щенье — Возврат (вращ|ать — в|ращ|ивать в Глубь, Корнь стяжать), Кор|ня п|ен|ье, Ра|щенье Его: Того — в Этом; Цикл, Ci|r|cus (лат.) — истинный К|ур|с наш, Сo|ur|se, в Се|бя, к Ур|у, Ор|у, Нолю (Ur = Or): ведь Глубь — Суть. Хода этого явь — капители вол|юта, вол|на-за|ви|т|ок, винт во Глубь, в Воду-Тьму водный путь. Две волюты сего украшения — бак на а|бак|е как Два на Ноле, на Корове, Тьме Бык, Ум при Сердце, с|тре|мимый в него. Ио|нический ордер — Жена, в камне Мать; ка|п|и|т|ал|ьный — питал|ьный, опорный как Тьма; ка|п|ит|ель — кап|ать-пит|ь; Воды муж — ка|пи|т|ан.

Поэтам и нищим, музыкантам и пророкам, воинам и мошенникам, всем нам, детям этой суровой реальности, почти не требуется воображения, потому что главная наша трудность – у нас нет средств [Силы, Матери – Авт.] для того, чтобы сделать нашу жизнь более правдоподобной.