- Я очень последовательна, Мэтт. Куда более последовательна,  чем  ты
предполагаешь.
   Филдинг пожал плечами и встал из-за стола.
   - Женская логика! - пробурчал он, раздраженно взглянул на Энн и  ушел
с веранды.
   Получив наконец возможность поговорить с миссис Маллори наедине,  Энн
сразу почувствовала себя легче. Она ни за какие деньги не стала  бы  об-
суждать письмо Элли в присутствии Филдинга, но она ничего не имела  про-
тив его матери и чувствовала, что из вежливости должна  как-то  на  него
отреагировать.
   - Миссис Маллори, вы, наверно, знаете, что ваша дочь оставила мне за-
писку. Пожалуйста, передайте ей, что я тронута ее сочувствием и что я на
нее не сержусь. Что поделаешь... так уж получилось...
   - Мне тоже жаль, что так получилось, Энн, - тихо сказала миссис  Мал-
лори. - Я рада, что у нас есть  возможность  поговорить  наедине.  После
вчерашнего я не хотела лезть вам в душу. Ваша жизнь - ваше личное  дело.
Мы не имели никакого права... - Она вздохнула и сокрушенно улыбнулась. -
И хватит, пожалуй, об этом. Я только хочу сказать,  что  буду  рада  вас
снова здесь увидеть. Если Мэтт предложит вам поработать в Фернли,  пожа-
луйста, не отказывайтесь.
   - Спасибо, вы очень добры,  -  натянутовежливо  произнесла  Энн.  Она
вспомнила, как миссис Маллори глядела на них с Филдингом, застав их вче-
ра одних в гостиной. "Кажется, тут что-то происходит" - было написано на
ее лице. Что она вообразила? Неужели она полагает, что между Энн и Мэтью
Филдингом может быть роман, и даже хочет этого?
   - У Мэтта было одинокое детство, - с грустью говорила миссис Маллори.
- Его отец умер, когда он был еще совсем крошкой, и мы жили в глуши, где
у нас даже не было поблизости соседей. Когда я вторично вышла замуж, ему
было одиннадцать лет. Правда, у него  вскоре  родилась  сестра,  но  тут
приспело время отправлять его в интернат. Так что  ему  пришлось  нелег-
ко...
   Миссис Маллори с надеждой взглянула на Энн, которую эта откровенность
привела в полное замешательство. То, на что явно рассчитывает мать  Фил-
динга, невозможно. Даже думать об этом - безумие. Да ей даже не симпати-
чен Мэтт Филдинг! И она ему тоже. Однако  было  бы  бестактно  перевести
разговор на другую тему.
   - Конечно, сейчас он на волне успеха, - продолжала миссис Маллори,  -
вокруг него толкутся деловые люди, но я знаю, что в душе он  по-прежнему
одинок. Как бы мне хотелось, чтобы он прекратил эту гонку и нашел  время
жениться и обзавестись детьми. Я уверена, что из него выйдет  прекрасный
муж и отец. Он ведь очень добрый, так заботится обо мне. И Брайану с Эл-
ли он помог встать на ноги с их ветеринарной лечебницей...
   Энн тут же ухватилась за слово:
   - Ветлечебницей? А я и не поняла, что Брайан ветеринар.
   Миссис Маллори послушно дала себя увести в сторону и принялась  расс-
казывать о своем зяте и его ветлечебнице, пользующейся большой  популяр-
ностью в округе.
   Вскоре, к облегчению Энн, появился Филдинг с дипломатом в руке.  Мис-
сис Маллори проводила их до машины и помахала им рукой.  Не  успели  они
выехать за ворота, как Филдинг сказал прокурорским тоном:
   - Я вижу, вы спелись с моей матушкой.
   - Виновата, сэр.  Если  вы  мне  запрещаете  разговаривать  с  вашими
родственниками...
   Филдинг чертыхнулся.
   Энн плотно сжала губы и отвернулась.
   Примерно треть пути до Сиднея они проехали в гробовом  молчании.  Ат-
мосфера в машине до того сгустилась, что ее, казалось, можно было резать
ножом.
   - В каждой женщине, которую я привожу в дом, - будь то моя сотрудница
или просто знакомая - мать видит потенциальную жену. Если она и вас  об-
надежила в этом плане, советую выбросить подобные мысли из головы.
   Энн показалось, что он отхлестал ее по лицу. Ну что ж, получай сдачи!
   - Мистер Филдинг, что на эту тему думает ваша мать, не имеет никакого
отношения к делу. Я бы за вас не вышла замуж даже под дулом пистолета.
   - Это мне известно, Кармоди. Я просто хотел, чтобы вы знали: я не да-
вал матери никакого повода для подобных заблуждений. Надеюсь, что вы бы-
ли с ней столь же откровенны, как и со мной.
   - В этом не было никакой необходимости, - ответила Энн, крепко  держа
себя в руках: нет, она не позволит ему пробить броню ее самообладания. -
И потом, по-моему, не следует разрушать у людей иллюзии. Это все, что  у
них осталось.
   Филдинг не ответят, и в машине опять воцарилось гробовое молчание.  У
Энн было впечатление, что он что-то напряженно обдумывает - но  что?  На
лице его застыла маска мрачной решимости, а взгляд был устремлен вперед,
на дорогу.
   Если Мэтью Филдинг одинок, мстительно подумала Энн, то так ему и  на-
до. У него просто дар отталкивать людей. Пусть проверится - никто  и  не
ждет от него человеческого отношения. Пусть хоть до  конца  жизни  ходит
бобылем - ей-то что?
   Когда они подъехали к дому Энн, Филдинг поднес ей чемодан  до  двери,
поставь его на пол и, бросив "Счастливых сновидений!", быстро  удалился.
Энн даже не успела поблагодарить его за любезность.
   Последние дни перед конференцией Филдинг разговаривал с  Энн  чрезвы-
чайно холодно, почти грубо. Ей даже казалось, что он старается на нее не
смотреть. Можно было подумать, что он решил по мере возможности  игнори-
ровать сам факт ее существования.
   Вот и отлично! Она вела себя с ним точно так же. Но, несмотря на  хо-
лодную войну и железный занавес, в его присутствии она по-прежнему  ощу-
щала скованность. Ей ни на минуту не удавалось забыть, что он  рядом.  И
ей казалось, что он чувствует то же самое. Порой перед ее мысленным взо-
ром возникала сцена в бассейне. И тут Филдинг неожиданно обрушил на  Энн
новое поручение, взбудоражившее ее не на шутку.
   Дело было в пятницу. Назавтра они вылетали в Квинсленд  на  конферен-
цию. Перед самым перерывом на обед Энн принесла Филдингу на подпись пач-
ку писем. На этот раз, вопреки обыкновению, он поднял голову и сказал:
   - Идите обедать, Кармоди. Потом зайдите в магазин и купите мне  шесть
пар трусов. Марки "Хоулпруф дакс". Размер - девяносто. -  В  его  глазах
горел боевой огонь. - Понятно? Или повторить еще раз?
   Энн смотрела на него в упор, едва сдерживаясь от ярости.
   - Как вам угодно, сэр.
   - Мне угодно не повторять, Кармоди, - с угрозой сказал он.
   Энн стало не по себе. Похоже, он ее ненавидит.  Энн  прикусила  язык.
Если он собирается ее уволить из-за шести пар трусов - пусть  увольняет!
Она дает ему отличный повод.
   Ему, наверно, совсем не нужны трусы. Он просто придумал  это  поруче-
ние, чтобы ее унизить или окончательно утвердить над  ней  свою  власть.
Черта с два, мистер Филдинг, ничего у вас не выйдет! Я не из таких!
   Шесть пар!
   Погодите, мистер Филдинг, я вам подберу такие трусики!.. Может  быть,
у ее матери возникало такое же чувство пьянящего восторга, когда  она  в
очередной раз шокировала публику?
   К тому времени, когда Энн сделала окончательный выбор,  обслуживавший
ее продавец улыбался во весь рот. Шесть пар трусов  самой  невообразимой
расцветки: белые с рисунком из красных сердец, красные с каймой из беже-
вых ладоней, черные с желтыми крестиками  и  ноликами,  синие  с  белыми
звездочками - самые скромные из всех, зеленые с черными стрелами и беже-
вые с белыми снежинками.
   Энн попросила продавца завернуть ее  покупку  и  хорошенько  заклеить
сверток клейкой лентой - чтобы нельзя было отогнуть обертку и  заглянуть
внутрь. Если Филдингу вздумается проверить, что она купила, ему придется
разодрать обертку в клочья.
   Энн вернулась в контору в приподнято-вызывающем настроении, но  поло-
жила сверток на стол Филдинга с каменным лицом.
   - Ваши трусы, сэр.
   Филдинг поглядел на пакет, потом поднял  глаза  и  долгим  испытующим
взглядом посмотрел на Энн. Хочет знать, допек  меня  или  нет,  подумала
Энн. Собрав в кулак всю свою волю, она смотрела на него, стараясь  ничем
себя не выдать.
   - Надеюсь, у меня не будет к ним претензий, - жестко проговорил  Фил-
динг.
   - Мне кажется, они будут прочны в носке, - убежденно ответила Энн.
   Сверток так и лежал на столе Филдинга до вечера. Он не стал его  отк-
рывать. Если он этим хотел поиграть на нервах Энн, то достиг своей цели.
Все оставшиеся часы до конца рабочего дня ей пришлось бороться с желани-
ем сбегать в магазин, купить простые белые трусы и поменять свертки.  Но
она собралась с духом и решила: будь что будет. Когда она уходила  вече-
ром домой, сверток все еще лежал на столе Филдинга - как бомба замедлен-
ного действия. Оставалось только ждать, когда она взорвется.
   Всю субботу Энн не могла найти себе места. Зачем она это сделала? Ка-
кой бес ее попутал? С другой стороны, магазины в субботу открыты, и Фил-
динг, если ему действительно нужны трусы, может еще пойти и  купить  та-
кие, какие ему нравятся. И вовсе не обязательно надевать те, что  купила
Энн.
   Кроме того, он считает ее распущенной женщиной.  Купив  ему  подобный
набор трусов, она только укрепит его в этом мнении. Ну и пусть! Не будет
давать ей таких поручений.
   Надо же придумать: заставить ее покупать ему трусы! Это уж слишком!
   К воскресному утру Энн взвинтила себя до предела. Чихать  она  хотела
на Филдинга! Она уложила чемодан, надела серый костюм, вызвала  такси  и
поехала в аэропорт Маскот, где они договорились встретиться с Филдингом.
   Он уже был там.
   И не сказал ей про трусы ни слова.
   Ожидая, когда объявят их рейс, он читал "Бюллетень".  Энн  развернула
"Тайм", но даже в очках плохо различала шрифт - все плыло  у  нее  перед
глазами. Мэтью Филдинг тоже не больното перелистывал страницы.
   Наконец объявили посадку на их самолет. Они вместе поднялись на  борт
и сели рядом в салоне первого класса. Стюардесса принесла поднос  с  на-
питками. Энн взяла апельсиновый сок, Филдинг - бокал с шампанским. Само-
лет плавно взлетел, и Энн немного успокоилась, решив, что Филдинг, види-
мо, забыл сверток с трусами на столе у себя в кабинете.
   И вдруг он спросил:
   - Довольны собой, Кармоди?
   - Спасибо, сэр, вполне, - ответила  Энн,  бросив  на  него  опасливый
взгляд.
   - Ну что ж, не буду портить вам удовольствие, - вкрадчиво  проговорил
он. Его глаза потемнели от гнева. - Но если кто-нибудь  из  моих  коллег
застанет меня в номере без брюк, мне доставит большое удовольствие свер-
нуть вам шею.
   Энн вдруг живо представила себя его в трусах с красными сердцами  или
белыми снежинками, и ее охватила истерическая веселость. Еще секунда - и
она расхохоталась бы ему в лицо. А это было бы равносильно самоубийству.
   Раз уж ему, по-видимому, на самом деле были нужны трусы,  Энн  решила
честно объяснить Филдингу, что заставило ее так поступить.
   - Мистер Филдинг, - сказала они, стараясь всем  своим  тоном  убедить
его в своей искренности, не переходя при этом черту, за которой  начина-
лись "женские штучки", - я решила отказаться от карьеры  певицы,  потому
что не хотела, чтобы мной помыкай так же, как моей матерью. А вы  пытае-
тесь помыкать мной по той лишь причине, что я  не  мужчина,  а  женщина.
Заставляя меня покупать вам белье, вы унижаете мое достоинство  квалифи-
цированного специалиста - чего вы никогда не позволили бы себе с  мужчи-
ной. С этим я никогда не примирюсь. - Глядя на него с вызовом в  глазах,
Энн добавила: - А что бы вы чувствовали на моем месте, сэр?
   Во взгляде Филдинга мелькнуло сомнение. Он нахмурился и отвел  глаза.
Ответил он лишь после долгой паузы - и при этом не глядя на Энн:
   - Если бы я не слышал, как вы поете, Кармоди, я просто отмел бы  ваши
претензии. Я считаю, что вы обязаны выполнять мои распоряжения - за  это
я плачу вам жалованье, - и делать это безо всяких раздражении. Но... ес-
ли уж... вам это так неприятно... в конце концов, работы у вас и без то-
го хватает... хорошо... я больше не буду посылать вас в магазин.
   Энн вздохнула свободнее.
   - Простите меня за эту выходку, сэр, - сказала она с искренним раска-
янием в голосе. - Я очень устала за эту неделю, и  у  меня,  повидимому,
сдали нервы.
   - Да уж! - фыркнул Филдинг. И вдруг глубоко вздохнул и дружески улыб-
нулся Энн. - Но вы правы. Неделя и впрямь была не из легких.
   Их взгляды встретились, и Энн вдруг увидела в его глазах  страх,  что
его ударят по больному месту, страх, который ей был так понятен. Филдинг
покачал головой и отвел глаза.
   - Надеюсь, что следующая неделя будет полегче, - пробурчал он.


   ГЛАВА СЕДЬМАЯ

   Ну вот, она добилась своего - по крайней мере добилась, чтобы он  ща-
дил ее самолюбие. Энн знала, что ей следовало бы испытывать восторг  по-
бедителя или хотя бы сладкое чувство удовлетворения. На самом же деле  у
нее путались мысли и колотилось сердце.
   В прошлом Энн часто нравились мужчины, но ни с одним у нее не  возни-
кало этого чувства духовного родства, как порой с Мэтью Филдингом. И это
при том, что он ей даже не нравился как человек. Еще меньше ей нравилась
угроза, которая от него исходила, - угроза ее самообладанию, ее душевно-
му спокойствию.
   С какой стати? - негодующе спрашивала она сама себя. Что в нем  тако-
го? Это надо прекратить!
   Тем более что впереди их ожидала неделя очень тесного  общения.  Нет,
надо взять себя в руки и не давать себе распускаться. Вот  только...  не
так-то это просто, когда имеешь дело с Мэтью Филдингом. Даешь  себе  за-
рок, а потом все летит к чертям.
   В аэропорту в Брисбейне их ждал огромный белый "кадиллак". Как  хоро-
шо, что тут так просторно, подумала Энн. В самолете она тоже сидела  ря-
дом с Филдингом, но почему-то именно в автомобиле она больше ощутила его
близость. А до Золотого Берега было сорок пять минут езды.
   Энн старалась не смотреть на Филдинга. Даже вид его обтянутой  брючи-
ной ноги вызывал в ней нежелательные эмоции. Машина вышла  на  шоссе,  и
Энн не столько увидела, сколько почувствовала, что  Филдинг  повернул  к
ней голову.
   - Сегодня вечером я пригласил к себе в номер своих  руководящих  сот-
рудников на коктейль. Надеюсь, вы не откажетесь выполнять роль  хозяйки?
Или ваши принципы и этого не позволяют? - с вызовом спросил Филдинг. Его
тон как бы предупреждал Энн, что он уже сделал все возможные  уступки  и
дальше отступать не собирается. - Можно, конечно, пригласить  официанта,
но я не хочу, чтобы наши разговоры слушал посторонний человек.
   - У меня нет никаких возражений, сэр. Это входит в мои служебные обя-
занности, - твердо сказала Энн. Ей было даже интересно  посмотреть,  что
за люди занимают у Филдинга руководящие должности и есть ли у нее надеж-
да подняться на одну с ними ступеньку - или даже выше. Вот только спосо-
бен ли Филдинг доверить руководящий пост в фирме женщине - будь она хоть
семи пядей во лбу?
   - Прекрасно! Вы мне как-нибудь объясните, Кармоди, что входит в  круг
ваших обязанностей, а что нет, - сухо сказал Филдинг. - Это избавит меня
от неприятных сюрпризов.
   Энн твердо встретила его взгляд.
   - Неужели же у вас не было ни одного приятного сюрприза, сэр? - осве-
домилась она.
   - Само собой. Поэтому-то вы все еще у меня на службе. Несмотря ни  на
что. Так вот, Кармоди, я хочу, чтобы вы присмотрелись к  этим  людям,  а
потом сказали мне, какое они на вас произвели впечатление.
   Энн только диву далась - какое доверие! - но никак не выразила своего
удивления. Похоже, что он уважает ее мнение. Но и она уважает его мнение
- во всем, что касается дела.
   - Я не сомневаюсь, что вы не зря назначили их на высокие посты,  сэр,
- иначе ваша фирма не добилась бы таких успехов, - искренне сказала она.
   - Мм-да... но работа требует от них полной самоотдачи. Некоторым  са-
мостоятельность идет на пользу. А некоторых она  может  сломать.  Я  дал
этим людям полную свободу маневра во вверенной им области  -  при  одном
условии: они будут сами отвечать за каждую операцию, а не спихивать  от-
ветственность на нижестоящих. И тут  встает  вопрос:  смогут  ли  они  и
дальше так работать? - Филдинг нахмурился. - Если, например, жена требу-
ет больше внимания и тому подобное, человек может оказаться под  двойным
прессом. Хотелось бы, чтобы вы присмотрелись, какие у  них  отношения  с
женами, Кармоди.
   Энн посмотрела на него с ужасом.
   - То есть как? Вы хотите, чтобы я спрашивала об их личной жизни? Шпи-
онила за ними?
   - Нет-нет. Но люди, у которых в семье все ладно,  лучше  работают.  Я
плачу им высокое жалованье. За хорошие показатели я делаю их акционерами
фирмы. Иными словами, я стараюсь, чтобы они были довольны работой.  Меня
совершенно не интересует их личная жизнь, но если тут возникают какие-то
трудности и я могу им помочь, я стараюсь это делать. Например, я оплачи-
ваю пребывание их жен в "Мираже" в течение этой недели - пусть  отдохнут
и развлекутся. Сегодня вечером я даю им обед. - Он пронзительно  посмот-
рел на Энн. - Вы - другой человек, и вам, может быть, трудно в это пове-
рить, но я просто не могу себе позволить проявить к этим  женщинам  хоть
малейший интерес. Вы не представляете, сколько раз мне делали самые нед-
вусмысленные предложения, и даже женщины, которые вроде бы  счастливы  в
браке. - В голосе Филдинга звучали горечь и отвращение. - И уверяю  вас,
Кармоди, что душевное спокойствие моих служащих мне гораздо важнее какой
бы то ни было женщины, желающей проверить, не клюнет ли на нее  директор
фирмы.
   Нет, с болью в сердце подумала Энн, не так уж она  сильно  отличается
от этих женщин. Взять хоть китайское платье - для чего она  его  надела?
Впервые до Энн дошло, что Филдингу на самом деле нелегко.  Он  вовсе  не
воображает, что неотразим. Просто ему до смерти надоели женщины, которые
вешаются ему на шею. Такой красивый и к тому же очень богатый и облечен-
ный властью мужчина - желанная добыча. Так что если подойти  к  Филдингу
без предубеждения, то его нельзя и винить, если он нет-нет да  и  клюнет
на приманку. По-человечески это вполне понятно.
   Что-то в этом роде происходило и с матерью Энн. Столько  поклонников,
привлеченных красотой и известностью...  Сколько  соблазнов...  надежда,
что, может быть, на этот раз все  будет  иначе,  по-настоящему,  на  всю
жизнь. Мечты, которые так никогда и не сбылись.
   - Да, сэр, я вижу, что вы в затруднительном положении, - сочувственно
сказала Энн.
   - Затруднительном! - саркастически передразнил ее  Филдинг.  -  Вы  и
представить себе не можете, каково мне приходится. Но вернемся  к  делу.
Вы - женщина, Кармоди. Неужели, пообщавшись с этими женами, вы не  разг-
лядите, довольны ли они жизнью или просто прикидываются?  По-моему,  это
не такое уж трудное задание.
   - Допустим, что прикидываются! Тогда что вы сделаете? - спросила Энн.
От его ответа зависело, возьмет она на себя эту роль или нет.
   Филдинг пожал плечами.
   - Я хотел бы заранее знать,  какие  мне  грозят  затруднения.  Что-то
всегда можно придумать. Немного отодвинуть сроки. Дать  отпуск.  Послать
за границу. Есть много способов как-то ослабить напряжение. Или  вы  это
не одобряете? - спросил он с язвительной усмешкой.
   Энн была приятно удивлена, что Филдинг так печется о благе своих под-
чиненных. Он даже стал ей немного симпатичен... совсем немного.
   - Хорошо, попробую, - пообещала она, и вдруг у нее сорвалось с языка:
- Поэтому вы до сих пор и не женаты, да?
   Ужаснувшись собственной бестактности, Энн прикусила язык  и  отверну-
лась к окну.
   - Прошу меня извинить, мистер Филдинг, - проговорила она  официальным
тоном. - Я не имею никакого права задавать подобные вопросы.
   - Не беспокойтесь, Кармоди, - с тихим смешком  отозвался  Филдинг.  -
Небольшая толика естественного любопытства не заставит меня усомниться в
вашем полном безразличии к моей персоне. Вообще-то я несколько раз поду-
мывал о женитьбе - хотя бы для того, чтобы не тратить время и энергию на
поиски более или менее подходящей любовницы. К тому же мне нужен кто-то,
кто принимал бы гостей, отдавал в стирку белье... - он бросил на Энн на-
смешливый взгляд, - а также делал необходимые покупки.
   Расположение, которое Филдинг завоевал у Энн несколько  минут  назад,
умерло мгновенной смертью. Ну конечно! Ему нужно то, ему нужно се! Глав-
ное - чтобы было удобно ему! Хорошенькое представление о браке:  сделка,
в которой его вклад сводится к постели и деньгам.
   Может быть, для некоторых женщин этого вполне достаточно,  но  только
не для Энн. И все равно, согласившись на  такую  сделку,  женщина  очень
скоро почувствует себя несчастной. В конце концов, сколько бы у тебя  ни
было денег, нельзя надеть на себя сразу два  платья,  поехать  сразу  на
двух машинах или жить одновременно в двух домах.
   Остается только секс.
   Правда, Митци это, видимо, вполне устраивает. Но Митци и не жена Фил-
дингу.
   Филдинг, видимо, хорош в постели, невольно подумала Энн. Но тогда он,
значит, не такой уж эгоист и не думает лишь о собственном  удовольствии.
Иначе Митци не зазывала бы его к себе.
   Но может быть, Митци - очень сексуальная женщина, и, чтобы  ее  удов-
летворить, от Филдинга требуется немногое: только быть муж-
   чиной. Ведь и сама Энн не может отрицать, что он ее волнует, а уж как
она борется с собой...
   - Все дело в том, - продолжал Филдинг, - что, как бы мне поначалу  ни
нравилась женщина, она вскоре начинает наводить на меня скуку.  А  изны-
вать остаток своих дней от скуки... благодарю покорно! Лучше уж вовсе не
жениться. Как-нибудь обойдусь.
   - Всегда можно развестись, сэр, - шутливо предложила Энн.
   - Чтобы у меня оттяпали половину того, что я нажил своим горбом?  Для
этого надо быть совсем уж дураком, а я себя к таковым не причисляю, Кар-
моди.
   - Разумеется, нет, сэр.
   На этом разговор закончился. Филдинг погрузился в  мрачное  молчание.
Уж не начинает ли Митци наводить на него скуку? - подумала Энн.
   "Кадиллак" свернул на "Стрелку" - длинный узкий  полуостров,  который
отгораживал залив Саутпорт от Тихого океана. Вдоль всего  берега  стояли
на приколе шпалеры прелестных стройных яхт.
   Через несколько минут они уже ехали по подъездной аллее к отелю  "Ми-
раж". Он был так красив, что, выйдя из машины, Энн остановилась, в  бук-
вальном смысле слова раскрыв рот, пораженная фантастической архитектурой
здания и необычностью отделки.
   Отель не зря носил название "Мираж". Здание все мерцало и  струилось.
Через массивные стеклянные двери парадного подъеза виднелась задняя сте-
на холла из сплошного стекла, за которой открывался вид на океан.  Отде-
ланный глазурованной плиткой пол, казалось, зыбился под ногами. Энн  чи-
тала в проспекте, что плитки эти были изготовлены из морских ракушек,  и
волнистый рисунок подчеркивал их изумительно нежную окраску.
   Из плетеного кресла на веранде поднялся  худощавый  мужчина  в  свет-
ло-коричневом костюме с коротко подстриженными русыми волосами, в  кото-
рых поблескивала седина, и пронзительными голубыми глазами. Он был  при-
мерно того же возраста, что и Филдинг. Мужчины дружески пожали друг дру-
гу руки.
   Филдинг представил его Энн. Это был Ларри Пирсон, который, как  знала
Энн, возглавлял в фирме отдел туризма. Вопреки ее  ожиданиям  Пирсон  не
ограничился небрежным кивком в ее сторону, но  задержал  на  ней  долгий
внимательный взгляд. Не то она оказалась совсем не такой, как он себе ее
представлял, не то он прикидывал, чего можно ожидать от новой  помощницы
Мэтью Филдинга. Он улыбнулся ей так же радушно, как Филдингу, но по  его
лицу нельзя было прочесть, какое она произвела на него впечатление.
   - Я все перепроверил, - сказал он Филдингу, когда они пошли в холл. -
Конференция должна пройти без сучка и задоринки.
   - Вот и прекрасно, Ларри. А еще кто-нибудь уже приехал?
   - Боб, Алекс, Ник и Терри приехали рано утром. Вместе со своими  дра-
жайшими супругами - как вы и распорядились, - весело  улыбаясь,  ответил
Ларри. - Они греются на солнышке возле бассейна и ждут, что вы тоже туда
придете. Надо же отдохнуть напоследок. Остальные подъедут сегодня  вече-
ром или завтра рано утром.
   Энн поразил шум падающей воды. Оглядевшись,  она  поняла,  что  возле
стеклянной  стены  в  холле  устроен  водопад,  отгороженный   невысоким
барьером из мрамора кораллового цвета. Ее восхищенный взгляд остановился
также на коврах цвета морской волны, в которые были вкраплены горки оча-
ровательных ракушек сиреневого, розового, лимонного и  кремового  цвета.
Холл был отделан с поразительной изобретательностью и вкусом.
   Возле них остановился коридорный с тележкой, на которой лежали их че-
моданы.
   - Вас проводить в номер, сэр, или...
   - Да-да. До скорого, Ларри, - дружески сказал Филдинг  Пирсону,  взял
Энн под руку, и они пошли за коридорным.
   При входе в лифт Энн высвободила руку и встала так, чтобы  коридорный
с тележкой оказался между ней и Филдингом. Зачем он к  ней  прикасается!
Она понимала, что за этим ничего не скрывается, кроме обычной  любезнос-
ти, но каждый раз, когда он оказывался рядом, ее как будто  ударяло  то-
ком.
   Они спустились в цокольный этаж. Проходя мимо бассейна,  куда  падала
сверху вода, она увидела на дне множество монет. Улыбнувшись, она  поду-
мала, что тоже была бы не прочь приехать сюда снова.
   Отведенная от океана искусственная  лагуна  извивалась  среди  пышной
тропической растительности сада, доходя до стены главного здания.  Кори-
дорный направился на перекинутый через лагуну деревянный мостик, который
вел к плавательному бассейну и жилым корпусам.
   Все здания отеля были трехэтажными - таков был  замысел  архитектора.
Ряды высоких - до крыши - белых колонн создавали впечатление  изысканной
элегантности и покоя. "Мираж" вообще не был похож на отель в  общеприня-
том значении слова. Белые с розовым отливом здания снаружи тоже  мерцали
каким-то призрачным светом.
   Сначала коридорный привел их в номер Филдинга: спальня, гостиная, где
был большой стол и много стульев для  деловых  совещаний,  и  выложенная
мрамором ванная, куда подавалась также и морская  вода.  Номер  Филдинга
был отделан с изысканным вкусом, но ее собственная  комната  понравилась
Энн ничуть не меньше. Ей еще ни разу не доводилось останавливаться в та-
ком просторном и комфортабельном гостиничном номере.
   Цветовая гамма отделки во всех номерах была, по-видимому,  одинаковой
- сочетание голубого и нежно-апельсинового. Обстановка включала  удобные
плетеные кресла, бар, телевизор, письменный стол, огромную кровать, тор-
шеры и бра, дававшие рассеянный свет апельсинового оттенка. На отдельном
столике стояли приборы для варки кофе и чая, а  через  стеклянную  стену
открывался великолепный вид на океан.
   Но одно обстоятельство насторожило Энн: коридорный провел ее в  номер
через дверь, которая соединяла его с номером Филдинга. Вот это сюрприз!
   Пока коридорный показывал Энн, как зажигается свет и  включается  ра-
дио, какие кнопки надо нажимать, чтобы вызвать горничную, соединиться  с
портье, рестораном и так далее, Энн непрерывно думала об этой двери. Ко-
ридорный ее даже не закрыл. И как только он ушел, в двери появился Мэтью
Филдинг, который как ни в чем не бывало расстегивал пуговицы на рубашке.
   - Я пошел в бассейн. Идемте? Познакомитесь с людьми.
   Энн сглотнула и с трудом отвела глаза от черных завитков  на  широкой
загорелой груди. Нет, ей не хочется опять смотреть, как он плавает.  Она
знала, что не сможет отвести глаза от его великолепной фигуры.  Не  смо-
жет, и все. А если он это заметит...
   - Это приказание, сэр? - сдавленным голосом спросила она.
   Филдинг бросил на нее раздраженный взгляд.
   - Нет, это приглашение. - В его голосе звучала язвительная нотка. - И
зачем вам нужно опротестовывать любое мое распоряжение, Кармоди?
   - Извините, сэр. Я не хотела... Просто я собиралась распаковать чемо-
дан...
   - Этим займется горничная.
   - Я бы предпочла сама, сэр...
   Филдинг смотрел на нее свирепым взглядом.
   Не дожидаясь, пока он скажет еще чтонибудь или  расстегнет  еще  нес-
колько пуговиц, Энн заставила себя действительно  опротестовать  положе-
ние, в которое он ее поставил.
   - Вы меня не предупредили, что у нас будут смежные номера! - негодую-
ще выпалила она.
   - А вы что думали? - прорычал он. - Что каждый раз, когда вы мне  по-
надобитесь, я буду бегать за вами через коридор?
   Опять то же самое - ему так удобно!
   - Я надеялась, что, хотя большую часть дня я буду у вас  на  побегуш-
ках, у меня все же будет возможность уединиться, не опасаясь, что вы по-
явитесь в дверях в полураздетом виде.
   - Что, Кармоди, пробирает-таки? - с вызовом бросил Филдинг.
   - Да, сэр. Наблюдать, как вы раздеваетесь, не соответствует моим  по-
нятиям о приличиях.
   - Боитесь, как бы чего не вышло, Кармоди? Что я ворвусь ночью к вам в
спальню и изнасилую вас?
   - Нет, не боюсь!
   - И за это спасибо. И позвольте вам заметить, мисс Недотрога,  что  у
меня и без вас есть с кем переспать. Нечего изображать из себя  чопорную
старую деву! Мне отлично известно, какое вы  получили  воспитание.  Ваши
серые костюмы меня не проведут!
   У Энн пылали щеки. Собрав все свое достоинство, она отчеканила:
   - Мистер Филдинг, я имею право располагать собой. Я настаиваю,  чтобы
эта дверь была всегда закрыта и чтобы вы стучали, когда вам нужно что-то
мне сказать. И ждали, пока я ее открою.
   - Если вы надеетесь во время пребывания здесь развлечься  с  молодыми
людьми, то забудьте об этом. У вас будет время  только  на  работу.  Так
что, когда я буду стучать в эту дверь, не заставляйте меня долго ждать.
   Филдинг прошел к себе в номер и с треском захлопнул за  собой  дверь.
Энн торопливо повернула в замке ключ. У нее подкашивались  ноги,  и  она
боялась, что упадет на пол и разрыдается. Такая слабость вовсе  не  была
ей свойственна, но Мэтью Филдинг умудрялся доводить ее как никто другой.
Ей все труднее было ему противостоять.
   На подгибающихся ногах Энн дошла до постели и долго  сидела  на  ней,
устремив в окно невидящий взгляд. В дверь постучала  горничная,  но  Энн
отослала ее: спасибо, ничего не надо. Она не  спеша  разобрала  чемодан,
вынула портативный магнитофон, который привезла с собой,  и  вставила  в
него кассету. Постепенно под воздействием музыки она успокоилась, но  на
сердце у нее было пусто и невыносимо тяжело.
   Нет, мистер Филдинг, вы не знаете, какое я  получила  воспитание!  Вы
знаете, кто была моя мать. Да и то вам о  ней  известны  только  гнусные
сплетни. По правде говоря, сексуальный опыт Энн ограничивался двумя слу-
чаями. Первый - когда она училась в Киллара-колледж. Тогда у нее не поя-
вилось желания продолжать эти отношения и  вообще  возникло  подозрение,
что восторги секса сильно преувеличены. Похоже, что люди просто  обманы-
вают сами себя, утверждая, что с ними не может сравниться ничто на  све-
те. Второй случай произошел через несколько лет. Она поддалась  на  дли-
тельное и умелое ухаживание, но ее ожидания были обмануты и на этот раз.
Она сама не понимала, в чем дело. Может  быть,  она  фригидна,  а  может
быть, у нее не было к этому человеку сколько-нибудь серьезного влечения.
Так или иначе, с тех пор Энн уклонялась от физической близости.
   Но с Мэтью Филдингом все было бы иначе - в этом  она  почему-то  была
уверена, и эта мысль заставляла ее внутренне трепетать. Он наверняка су-
мел бы пробудить в ней подлинные желания и страсть. Энн сама  не  знала,
почему так в этом уверена. Она вообще не понимала себя. Она только твер-
дила, что увлечься Филдингом - верх глупости. Она этого не хочет!  И  он
тоже! Он заявил ей об этом без обиняков.
   Энн просидела в номере до вечера, ломая голову  над  проблемой  своих
отношений с Филдингом. Она так ничего и не решила, когда раздался стук в
дверь. Даже не решила, как себя с ним вести. Она глянула на часы.  Через
двадцать минут у него в номере начнут собираться гости. Наверно, он  хо-
чет сказать ей, кто из них какие напитки предпочитает. Вряд ли ему  пон-
равится, если она заставит его ждать перед запертой дверью.
   Энн быстро встала и повернула ключ. Филдинг уже отошел к себе в  ком-
нату.
   - Кармоди, нам надо договориться, - сказал  он  напряженным  голосом,
стоя к ней спиной. Полуобернувшись, он сделал приглашающий жест. - Захо-
дите и садитесь. Сейчас придет официант накрывать на стол, но у нас есть
еще несколько минут.
   Энн притворила дверь, прошла в гостиную и села на  один  из  стульев,
стоявших вокруг стола. Сесть в кресло и оказаться полностью открытой его
взору было ей не по силам. Сложив руки на коленях, она постаралась  при-
нять спокойный, собранный вид. Филдинг сел на  стул  по  другую  сторону
стола и вперил в нее жесткий, воинственный взор.
   - Кармоди, мне нравится, как вы работаете, - начал он.  -  Вы  ловите
мои мысли на лету. Вы отлично соображаете. Вы  замечаете  вещи,  которые
многие оставили бы без внимания. Я ценю вас и ценил бы еще больше, - тут
он помедлил, и его губы сжались в тонкую линию, - если бы вы не лезли на
стену по всякому пустячному поводу. Что бы я ни сказал  или  ни  сделал,
все вызывает ваше неудовольствие. Это я больше терпеть не намерен.
   Он стукнул обеими руками по столу, потом сжал их в  кулаки.  Костяшки
его пальцев побелели.
   - Я признаю, что сказал лишнее. Но вы сами меня на это  спровоцирова-
ли. Не знаю, нарочно вы это делаете или нет, но я требую, чтобы  вы  это
прекратили. Раз и навсегда! - Он снова стукнул кулаком по столу. -  Наше
дело - провести конференцию с максимальной пользой, и ничто -  ничто!  -
не должно этому мешать. Из этого вытекает, что вам придется  мириться  с
некоторыми неудобствами, которые задевают вашу чувствительную душу.  По-
малкивать и мириться! Понятно, Кармоди?
   - Да, сэр, - проговорила Энн. По всей вероятности, он прав.  Как  еще
избежать бесконечных стычек? Во всяком случае, он уже согласился  выпол-
нить ее главное требование.
   Однако ее кроткий ответ не только не успокоил его, но даже вызвал но-
вую вспышку гнева, который он и так сдерживал с огромным трудом.
   - И перестаньте, черт возьми, величать меня "сэр"! Если  вы  еще  раз
это сделаете, я не отвечаю за последствия. Я вам не отец! Я и  по  годам
не могу быть вам отцом! И у меня нет к вам никаких отцовских чувств!
   У Энн побежали мурашки по спине. Как он на нее  смотрит!  Неужели  он
ощущает то же, что и она? Притяжение и  отталкивание  одновременно?  Энн
сглотнула и выговорила:
   - Я постараюсь, мистер Филдинг. И спасибо за высокое  мнение  о  моей
работе. Мне хотелось бы... - Она остановилась на полуслове, вдруг  осоз-
нав, что чуть не выдала своих чувств, чувств, которые она сама отказыва-
лась признать.
   - Хотелось бы чего? Договаривайте! - приказал Филдинг. - Я  готов  по
мере возможности пойти вам навстречу. Чего бы вам хотелось, Кармод и?
   Энн покачала головой. Господи, она же  совсем  потеряла  голову!  Так
быстро! И так некстати!
   - Это неважно, - сказала она.
   - Черт бы вас побрал, Кармоди! Хватит загадывать мне загадки!  Выкла-
дывайте!
   Энн смотрела ему в глаза. Нет, в них не было ответного чувства.
   - Я хотела бы быть вам полезной, вот и все, - тихо проговорила она.
   Филдинг как-то странно воззрился на нее - не то гневно, не то затрав-
ленно.
   - Тогда делайте, что я вам говорю. Больше от вас ничего не требуется!
- наконец взорвался он. - Не спорьте со мной на каждом шагу!
   Энн кивнула головой. Все остается  по-прежнему.  Я  -  Тарзан,  ты  -
Джейн. Он никогда не изменится. Он не собирается "пачкать у себя в гнез-
де" и не даст ей выбрасывать из него палочки, которые ей не нравятся.  У
нее один выбор: или смириться, или уволиться. Но уволиться она не  гото-
ва... пока не готова.
   - Хорошо, мистер Филдинг, - покорно сказала Энн, но  в  глубине  души
она знала, что надолго ее не хватит. Этот человек потребует от нее абсо-
лютной покорности, на которую она неспособна.
   И надо же, чтобы именно такой человек стал ей дороже всего на свете.


   ГЛАВА ВОСЬМАЯ

   Филдинг недоверчиво смотрел на Энн. Винимо, он так же мало верил в ее
покорность, как и она сама. И тут же решил ее проверить.
   - Мне бы хотелось, чтобы вы называли меня Мэтт.
   Эта просьба, а также злорадный огонек, который сверкнул в его глазах,
привели Энн в смятение. Если она начнет называть его по имени, это будет
означать новую степень близости, крайне нежелательную для  ее  душевного
спокойствия.
   - Мне кажется, это не совсем удобно...
   - Позвольте мне самому об этом судить, Кармоди.
   - Но...
   - Вы опять со мной спорите?
   Энн прикусила губу.
   Филдинг это заметил. Ее уступчивость привела его прямо-таки в  добро-
душное настроение.
   - Мои подчиненные, с которыми вам предстоит встретиться, называют ме-
ня Мэтт. Их жены называют меня Мэтт. Я хочу, чтобы они знали,  на  каком
вы у меня счету. А я вас очень ценю, Кармоди. У нас с вами один подход к
делу. Вы мои вторые глаза и уши. В каком-то смысле  вы  занимаете  более
высокое положение, чем кто-либо из них. И я хочу, чтобы они это  осозна-
вали. Тогда у нас не будет недоразумений в будущем.
   Хотя Энн, конечно, было приятно все это слышать, у нее возникло  одно
серьезное опасение.
   - А вы понимаете, что тут может возникнуть некоторая двусмысленность?
- с кривой усмешкой спросила она. - Тем более что вы  поместили  меня  в
смежном номере.
   Филдинг хищно оскалился.
   - Если даже кому-либо из них придет в голову подобная мысль, Кармоди,
я не сомневаюсь, что вы сумеете задушить ее в зародыше. Ну а женам  дос-
таточно будет взглянуть на ваш серый костюм - и больше никаких  вопросов
не возникнет.
   Он глядел на Энн, насмешливо приподняв бровь.
   Не вы ли сами мне это вдалбливали, как бы говорил он, пока я  с  вами
не согласился?
   Пришлось соглашаться и Энн.
   - На этот раз вы правы. Хорошо, я буду называть вас Мэтт.  И  спасибо
за доверие.
   Филдинг засмеялся.
   - Вы их легко проведете. Вы ведь вообще производите  обманчивое  впе-
чатление, Энджел Кармоди. - Увидев, как окаменело  лицо  Энн,  когда  он
назвал ее полным именем, Филдинг добавил: - Не беспокойтесь, я не  наме-
рен разглашать вашу тайну. Пусть сами докапываются, если хотят. А мы да-
вайте дружно возьмемся за работу и не будем понапрасну вздорить. Догово-
рились?
   - Договорились, - кивнула Энн.
   Его слова зародили у нее в душе некоторое сомнение. Уж не  собирается
ли он шантажировать ее? Если так, он об этом пожалеет. В дверь  постуча-
ли. Прибыл официант с тележкой, заставленной бутылками и  тарелками.  Не
успел он все приготовить, как начали появляться руководители фирмы.
   Воодушевленная похвалой Филдинга, Энн раздумала держаться в тени, как
она первоначально предполагала. Она свободно общалась с гостями, задава-
ла вопросы, высказывала собственное мнение, и ее тщеславие тешили  нотки
уважения, которые звучали в словах очередного собеседника. Раз она  даже
заметила, что Филдинг наблюдает за ней с затаенной улыбкой, и опять, как
тогда, в Фернли, почувствовала, как между ними пробежала искра взаимопо-
нимания. Это просто потому, что у нас один подход  к  работе,  поспешила
она уверить себя.
   Час прошел быстро. Энн не пришлось ни у кого ничего выпытывать.  Нао-
борот, каждый из руководителей фирмы постарался перекинуться с ней  хотя
бы несколькими фразами наедине. И хотя они все улыбались,  в  их  глазах
таилась настороженность.
   Когда все разошлись, ей было очень интересно обсудить свои  впечатле-
ния с Филдингом, и их перемирие ничем не было нарушено.  Все  встало  на
свои места, и обмен деловыми соображениями с  Филдингом  опять  приносил
Энн живейшую радость. Оба сошлись на том, что из всех заведующих отдела-
ми самый энергичный - Ларри Пирсон, это было очень важно, так как на нем
лежала большая доля ответственности. Остальные не обладали его  хваткой,
но не уступали ему в умственных способностях и проницательности; судя по
всему, напряженный ритм работы отнюдь не ослабил их напористости и  чес-
толюбия.
   Позже, держа Энн под руку, Филдинг привел ее в  холл  отеля,  где  их
ждали сотрудники с женами. Он представил Энн женщинам, и потом вся  ком-
пания направилась в лучший ресторан отеля - "Горизонты". Энн было прият-
но сидеть радом с Филдингом, хотя она и чувствовала, что  он  использует
ее в качестве буфера, чтобы держать на расстоянии остальных женщин.
   Энн исподтишка наблюдала за женщинами. Все как будто  радовались  вы-
павшей им возможности отдохнуть в первоклассном отеле,  насладиться  его
комфортом, четким сервисом и отличной кухней. Ни одна из жен не казалась
недовольной. Но, конечно, вряд ли можно было ожидать, чтобы недовольство
проявилось за праздничным столом.
   Однако, хотя жены были внимательны к своим мужьям  и  явно  гордились
ими, все они нет-нет да поглядывали на Филдинга. Казалось, он притягивал
их, как магнит, и Энн подумалось, что вряд ли хоть одна останется  верна
своим брачным обетам, если Филдинг поманит ее пальцем.
   Эти женщины, как показалось Энн, были проникнуты духом соперничества.
Им нравилось положение, которого они достигли  благодаря  своим  мужьям.
Мэтт такие чувства только приветствовал. И эти женщины разделяли  стрем-
ление своих мужей подняться еще выше.
   Но выше всех в фирме стоял Мэтью Филдинг. И на его  стороне  была  не
только притягательность власти. Кроме этого у него  была  притягательная
внешность. И в течение вечера он был одинаково приветлив со всеми.
   Ужин подошел к концу. Подали портвейн. Еще какое-то время продолжался
общий разговор, а потом Филдинг деликатно  напомнил  своим  гостям,  что
впереди у них напряженная неделя. Все стали прощаться.
   По пути в номер Филдинг вопросительно посмотрел на Энн и спросил:
   - Ну как?
   - Вы были правы, - признала она. - Вам надо держать их на расстоянии.
Это добавляет вам весу в их глазах. Но, по-моему, загруженность мужей не
несет угрозы семейному благополучию. Ни одна из этих  женщин  не  станет
возражать против стремления своего  мужа  подняться  выше  по  служебной
лестнице. И они вполне счастливы.
   - Вы в этом уверены?
   - В этом смысле - да. - И сухо добавила: - А об интимной стороне бра-
ка невозможно составить суждение после одной встречи за столом.
   - А вы их заинтриговали, - поддразнил ее Филдинг. - На вид - чуть  ли
не монашка, пьет только лимонад... да, кстати, Кармоди,  что  вы  имеете
против алкогольных напитков?
   Почему-то на этот раз Энн не отказалась объяснить ему, в чем дело.
   - Я видела, какие от них бывают последствия. Мой отец сильно пил. Как
и большинство музыкантов. Они ведь работают по ночам... в  злачных  мес-
тах. Он умер от цирроза печени, когда мне было десять лет.
   Филдинг поначалу ничего не сказал. Они шли по коридору молча. За этот
вечер между ними возникло чувство товарищества, которое  очень  радовало
Энн. Она знала, что это - ненадолго, но сейчас ее объединяла с Филдингом
близость, которую она прежде испытывала только к своей матери.
   - Вы, конечно, и к наркотикам  никогда  не  прикасались,  Кармоди?  -
вдруг спросил Филдинг.
   - Конечно, нет, - тихо ответила она. Неужели он начинает ее понимать?
И напряглась, опасаясь, что следующий вопрос будет о ее личной жизни, но
Филдинг покачал головой и сказал:
   - Да, жизнь у вас была не из легких, Кармоди.
   Энн усмехнулась. Они как раз остановились перед дверью, которая  вела
в ее номер из коридора.
   - По крайней мере скучной ее не назовешь.
   - Это верно. Вас тоже.
   Эти слова тихой лаской коснулись души Энн, и, чтобы не показать  Фил-
дингу, как они ее тронули, Энн отвернулась, с показным  трудом  засунула
ключ в замочную скважину и наконец отперла дверь.
   Больше Филдинг ничего не говорил, но и не  уходил.  Каждой  клеточкой
своего тела Энн чувствовала, что он явно ждет от нее чего-то,  но  чего?
Может быть, он и сам не знал. За этот вечер установленные рамки их отно-
шений стали какими-то зыбкими.
   - Доброй ночи, - поспешно сказала Энн, едва осмелившись на  мгновение
поднять на него глаза.
   - Доброй ночи, - буркнул Филдинг и направился к своей двери.
   Энн приняла душ, потом медленно разобрала постель, разделась. Она на-
деялась, что сможет немножко расслабиться. Но заснуть ей не удалось,  и,
как она ни гнала мысли о Филдинге, он не шел у нее из  головы.  В  конце
концов, чтобы как-то отвлечься, Энн включила телевизор, по которому  для
посетителей отеля показывали какой-то видеофильм, и смотрела его, пока у
нее не начали смыкаться веки.
   И так ей пришлось поступать каждый вечер, пока продолжалась конферен-
ция.
   Мэтью Филдинг больше не приглашал ее в бассейн, хотя она  знала,  что
он плавает там каждое утро. Об этом поминали те сотрудники, которые  хо-
дили туда вместе с ним. Неужели они так любят плавать? - думала Энн. Или
просто стараются заслужить одобрение босса? Ответа на этот вопрос она не
нашла, но ее сильно  позабавило  наблюдение,  что  из  двухсот  человек,
участвующих в конференции, ни один не страдал от излишнего веса.
   Дни были заняты встречами и дискуссиями, которые не прекращались даже
за едой. Завтракал Филдинг в открытом кафе возле плавательного  бассейна
в обществе руководителей отделов. Обед всегда проходил прямо в зале  за-
седания, куда его привозили на тележках. По вечерам они  или  ужинали  в
ресторане, или закусывали в кафе возле бассейна. И только одна Энн нахо-
дилась рядом с Филдингом с утра до вечера в течение всей недели.
   Большую часть времени занимала работа, и  Энн  была  увлечена  ею  не
меньше Филдинга. Эти занятия давали пищу уму и не нарушали ее  душевного
спокойствия. Тут она себя чувствовала как рыба в воде. И ей было  прият-
но, что Мэтт отдавал должное ее знаниям и способностям.  Он  обсуждал  с
ней все возникавшие вопросы и настаивал, чтобы она приходила  к  нему  в
номер вечером для подведения итогов дня.
   Однако в течение этого позднего ужина Филдинг непременно  задавал  ей
один-два вопроса личного характера, от которых Энн  тут  же  переставала
чувствовать себя легко и свободно. Делал он это  как  бы  между  прочим,
словно бы ему не так уж и важно было все это знать: как  она  училась  в
школе, какие у нее были отношения с матерью, где еще она работала,  нас-
колько серьезно ее увлечение музыкой и т.п. Но при этом его глаза  выжи-
дательно останавливались на ней и весь он как-то застывал. Под его выжи-
дающим взглядом Энн сразу сковывала напряженность, и она очень  неохотно
и лаконично отвечала на подобные вопросы.
   - Зачем вам это знать? - напрямик спросила она вместо ответа на  один
такой вопрос.
   Филдинг пожал плечами.
   - А почему мне нельзя это знать?
   Хотя и в завуалированной форме, но это был вызов, за которым Энн  чу-
дилась какая-то неотступная целеустремленность.
   - Опять вы стараетесь взять надо мной верх, Мэтт, - бросила она ему в
лицо. - Что вам это даст?
   - Кто знает, может быть, душевное спокойствие. Вы для  меня  загадка,
Кармоди, и я, наверно, не успокоюсь, пока вас не разгадаю.
   - И тогда я начну наводить на вас скуку, подытожила  Энн  и,  пожелав
ему спокойной ночи, направилась к двери, соединяющей их номера.
   Но, запирая за собой дверь, Энн почувствовала, что  вся  дрожит.  Она
секунду постояла, прислонившись лбом к дверному  косяку,  потом  глубоко
вздохнула и прошла в комнату.
   Все это оттого, что она не похожа на других, что она не бросается ему
на шею, убеждала себя Энн. Если она поддастся слабости, если она  пойдет
навстречу его желаниям, он тут же потеряет к ней интерес. И она потеряет
замечательную работу. А она не хочет ее терять.
   Энн включила телевизор.  Передавали  видеофильм  "Безумные  страсти".
Очень подходящее название, подумала Энн, глядя  на  экран  затуманенными
глазами.
   Наконец пришел последний день конференции. Филдинг пригласил  руково-
дящих сотрудников с женами на банкет. Все в  один  голос  говорили,  что
конференция прошла с огромной пользой. Энн заметила, что Мэтт пил больше
обычного, не выказывая, однако, никаких признаков опьянения.
   Со стола убрали тарелки, но никто не расходился. Пили кто  кофе,  кто
коньяк или портвейн, и казалось, никому не хотелось, чтобы этот  послед-
ний вечер окончился. Энн понадобилось  в  уборную.  Жена  Ларри  Пирсона
Аманда тоже поднялась из-за стола, улыбнулась Энн и сказала, что  соста-
вит ей компанию.
   А это означало, что Энн придется ждать, пока Аманда закончит причесы-
вать свои черные длинные, до плеч, волосы и подкрасит губы.  Стоя  перед
зеркалом, Аманда с любопытством поглядывала на Энн и наконец не выдержа-
ла:
   - Ларри говорит, что вы ужас какая умная и деловая.  Наверно,  только
такая и достойна... работать с Мэттом...
   - Да, он не любит дураков, - сухо ответила Энн.
   Аманда произнесла имя Филдинга с таким выражением, точно  говорила  о
божестве.
   - Еще бы! Он удивительный человек, правда? Скажите, а вот вы... целый
день рядом с ним... вы не влюбились в него?
   - У него есть и недостатки, - еще суше заметила Энн.
   - У какого же мужчины, если присмотреться, их нет? -  сказала  Аманда
со смешком. И добавила, бросив на Энн взгляд, исполненный жадного  любо-
пытства: - Говорят, в постели ему нет равных.
   - Об этих его качествах мне ничего не известно, - с деланным  безраз-
личием проговорила Энн.
   - Ничего не известно? - В голосе Аманды звучало разочарование. - Раз-
ве вы не спите с ним?
   - С чего вы это взяли? - Изумление Энн было только  наполовину  прит-
ворным.
   - Ой, пожалуйста, не обижайтесь. По-моему, переспать с Мэтью  Филдин-
гом совсем не преступление. Да я-то и не думала, что он с вами  спит.  -
Она окинула взглядом серый костюм Энн и добавила:  -  Вот  только  Ларри
сказал...
   - Что Ларри сказал? - сурово спросила Энн.
   Аманда вздохнула.
   - Видно, я опять сказала лишнее. Когда я только научусь держать  язык
за зубами!
   - Я бы хотела знать, что сказал Ларри!
   - А, ничего особенного, - отмахнулась Аманда.
   - Откровенность за откровенность, - ледяным тоном настаивала Энн. Нет
уж, она не даст Аманде увильнуть от ответа. Если о  ней  ходят  сплетни,
она должна пресечь их в зародыше. И так ей нелегко приходится. И уж сов-
сем несправедливо, чтобы при этом ее считали любовницей Филдинга.
   Аманда пожала плечами.
   - Если вы настаиваете - пожалуйста. Он сказал, что вас с Мэттом водой
не разольешь. Ну, мы и решили...
   Энн почувствовала облегчение. Конечно, Ларри Пирсон  мог  такое  ска-
зать. Это соответствовало действительности.
   - А потом, Мэтт глядит на вас такими глазами... когда он думает,  что
вы этого не видите, - лукаво добавила Аманда.
   У Энн по спине пробежал холодок.
   - Я не понимаю, о чем вы говорите.
   Аманда многозначительно улыбнулась.
   - Ну что ж, значит, поймете сегодня ночью. Я вам завидую.
   Она бросила губную помаду в сумочку, защелкнула ее  и  направилась  к
двери.
   - Что вы имеете в виду? - грозно спросила Энн, чувствуя,  как  у  нее
испуганно затрепетало сердце.
   - Да ничего, - беспечно бросила Аманда и, открывая дверь, добавила: -
Против вашей воли ничего не будет. Но может же женщина  передумать?  Ну,
пошли?
   Энн вернулась к столу в страшном смятении. Как понимать слова Аманды?
Не то она пыталась поддеть Энн в отместку за то, что Филдинг  не  уделял
ей достаточного внимания, не то она действительно знает что-то, чего  не
знает Энн.
   И какими глазами смотрит на нее Мэтт, когда считает, что она этого не
видит? И почему он сегодня так много пьет?
   А почему бы ему и не выпить? Окончилась  конференция,  можно  рассла-
биться. Отпраздновать ее успех. Они так много сделали за эту неделю.
   Может быть, Аманда просто завидует положению, которое Энн занимает  в
фирме? Личный секретарь Филдинга! Только напрасны ее подковырки. Энн  ни
за что не выдаст своего смятения. И она совсем не смотрела на Мэтта и не
пыталась поймать его взгляд на себе. Мало ли что там наговорит Аманда.
   К облегчению Энн, вскоре все поднялись и стали прощаться. По дороге в
номер Мэтт против обыкновения молчал. Если он надеялся  расслабиться  за
столом в компании коллег и единомышленников, то это ему не  удалось.  Он
явно был не в своей тарелке. И когда он наконец заговорил, даже его  го-
лос выдавал напряжение.
   - Зайдите ко мне на минутку, - сказал он. - У меня  к  вам  небольшое
дело.
   Энн замедлила шаги около своей двери. После разговора с Амандой ей не
хотелось заходить в номер Мэтта.
   - Разве мы еще не закончили работу? - спросила она, ругая себя за то,
что поддается влиянию сказанного Амандой. Ведь сам Мэтт вел себя безуко-
ризненно.
   - На одну минутку, - сказал он и, взяв Энн под руку, решительно вошел
с ней в номер.
   Оставив ее в гостиной, он прошел в спальню. Энн не знала,  чего  ожи-
дать. Она просто стояла и ждала. За эту  неделю  она  сильно  устала,  и
все-таки жалела, что она закончилась. Конечно, порой ей было трудно и не
по себе в обществе Филдинга, но никогда прежде она не испытывала  ощуще-
ния такой полноты жизни.
   Филдинг вошел в гостиную, держа в руке круглую бархатную коробочку.
   - Это вам - в знак благодарности за прекрасную работу, - сказал он  с
теплой улыбкой.
   Энн нахмурилась. Она не была уверена, следует ли ей принимать от Фил-
динга дорогой подарок. Затаив дыхание, она открыла коробочку и не  пове-
рила своим глазам: на бархатной подкладке лежали  две  нитки  жемчуга  с
застежкой из маленьких сапфиров и бриллиантов. Если это  были  настоящий
жемчуг и настоящие камни - а в этом Энн не сомневалась,  -  то  ожерелье
стоило несколько тысяч долларов.
   Она растерянно посмотрела на Филдинга.
   - Мэтт, я не могу принять от вас такой подарок.
   Он нахмурился.
   - Вы его уже приняли. И я хочу, чтобы он у вас остался. И не  спорьте
со мной, Кармоди.
   Энн покачала головой.
   - Это такая красивая вещь... но чересчур дорогая.
   - Чушь! Я сделал подарки всем женам - за то, что они безропотно  тер-
пели невнимание мужей. Конечно, я не сам их  покупал,  а  дал  поручение
Ларри. Но это ожерелье я специально заказал для вас. Сегодня ювелир  мне
его прислал. И назад я его отсылать не собираюсь. Более того,  я  сейчас
сам его на вас надену.
   Энн беспомощно глядела, как он вынимает жемчуг из коробочки. Так  вот
что имели в виду Ларри и Аманда! Они, наверно, знали про этот подарок. И
истолковали его самым очевидным способом. Но кто сказал, что они  правы?
Почему Мэтт сделал ей этот подарок? И какие подарки получили жены?  Неу-
жели такие же дорогие?
   Только когда Мэтт уже расстегнул застежку, к Энн вернулся дар речи.
   - Мэтт, но я же не жена! - отчаянно вскричала она. - Я просто  делала
работу, за которую вы мне платите жалованье!
   Не обращая внимания на ее возражения, Филдинг подошел  к  ней  ближе,
намереваясь надеть жемчуг ей на шею.
   - Пожалуйста... не надо... прошу вас, - сдавленным голосом проговори-
ла Энн, пятясь от него.
   - Нет, надо, - решительно сказал он.
   Энн поняла, что здесь он ей не уступит. Не  шевелясь,  она  позволила
ему надеть ожерелье себе на шею. Господи, хоть бы это было все! Она сама
не знала, как поступит, если Мэтт попробует воспользоваться своим  выиг-
рышным положением. Не надо! - внутренне кричала она.
   Ее кожа загорелась у него под пальцами. Дыхание перехватило. Чтобы не
видеть Филдинга, она в отчаянии закрыла глаза.  И  оказалась  во  власти
других чувств: ощутила горьковатый запах его туалетной воды,  почувство-
вала кожей ласкающее прикосновение пальцев, расправляющих жемчуг  у  нее
на шее. Энн с ужасом подумала, что он, наверно, чувствует, как пульсиру-
ет на шее жилка.
   Боже, как все ее существо стремится к нему, жаждет его близости!
   - Можете открыть глаза, Кармоди. Дело сделано,  -  насмешливо  сказал
Филдинг. - Больше я не буду к вам прикасаться.
   Энн почувствовала облегчение. Все в порядке. Аманда  была  не  права.
Она медленно открыла глаза.
   Мэтт по-прежнему стоял вплотную к ней. Иронический тон ничего не зна-
чил. Его лицо было совсем рядом, и она видела в глазах у него желание  -
желание овладеть ею, подчинить ее себе - всю, и  душу  и  тело.  Так  он
смотрел на нее однажды в Фернли. А сегодня - на банкете? Неужели  Аманда
перехватила вот такой взгляд?
   У Энн подкосились ноги. Она попятилась  от  него,  лепеча  бессвязные
слова:
   - Спасибо. Вы очень добры ко мне. И, пожалуйста, извините,  я  пойду.
По телевизору сегодня показывают фильм, который мне очень  хочется  пос-
мотреть. Называется "Танец при луне". С Робертом  Голдингом.  Это  такой
умопомрачительный мужчина...
   Мэтт побагровел.
   - Черт возьми, Кармоди!
   Он протянул к ней руку.
   Энн пятилась к двери, соединявшей их номера. Она  не  могла  оторвать
взор от его горящих глаз.
   - Я очень хочу посмотреть этот фильм. Там божественно танцуют. Беспо-
добно, - бормотала она, почти не сознавая, что говорит.
   Она натолкнулась спиной на дверь и кое-как сумела повернуться и  рва-
нуть ее. Но, даже захлопнув дверь, Энн ощущала на  себе  его  обжигающий
взгляд. И это не было минутной вспышкой. Что бы она ни говорила  или  ни
делала, в нем постоянно будет клокотать эта страсть. За прошедшую неделю
они слишком сблизились. И вернуться к хладнокровным служебным отношениям
уже невозможно.
   Да были ли они когда-нибудь хладнокровными?
   По сути дела, они с первого дня вступили в противоборство.
   И сколько глупостей она наговорила и сделала! Этот вздор относительно
молодых любовников, эти серые костюмы, эта  рубашка  с  оборочками,  эти
кошмарные трусы - разве это можно назвать трезвыми поступками? Но  и  он
хорош... только и делал, что гладил ее против шерсти. И все  же...  если
бы она воспринимала все это спокойно... если бы она не выходила из себя,
то они, может быть, и не дошли бы до этой черты.
   Энн была сама себе противна. Она сбросила осточертевший серый  костюм
и белую блузку, запустила через комнату старушечьи туфли на низком  каб-
луке и сняла чулки. На ней остались только коротенькая розовая комбинаш-
ка с кружевами и трусики. В этом наряде по крайней мере она  чувствовала
себя естественно.
   Энн подошла к зеркалу и стала  нащупывать  сзади  застежку  ожерелья.
Принять от Филдинга такой подарок было безумием. Надо его  вернуть  -  и
как можно скорее, пока он еще чегонибудь не  придумал.  Завтра  она  это
сделает. Как только они встретятся.
   Энн завороженно глядела в зеркало на отливавший теплым светом роскош-
ный жемчуг. Почему он купил ей это ожерелье? Неужели  просто  для  того,
чтобы заманить ее к себе в постель? Очень может быть. Он ведь  наверняка
считает, что ни одна женщина не сможет устоять перед таким подарком.
   А в постель он ее хочет затащить только  для  того,  чтобы  утвердить
свое превосходство. Не подумав о последствиях,  она  больно  задела  его
мужское самолюбие. Она бросила вызов всему, что составляет его  суть.  У
него остался только один способ сломить ее непокорство: овладеть ею. Для
него это был вопрос самоутверждения - только и всего.
   У Энн стало невыразимо пусто на душе. Как это  ужасно,  какая  ирония
судьбы... она должна воевать с единственным человеком в мире, который ей
дорог... только он этому никогда не поверит. Нет, надо уйти,  исчезнуть,
освободиться от него. Это самый разумный выход.
   У Энн на глаза навернулись слезы. Она сняла очки и вытерла глаза. Еле
переставляя ноги, она подошла к стеклянным дверям на балкон и распахнула
их настежь. У нее ныло сердце. За окном было темно - ни луны, ни  звезд.
Только слышался шум прибоя. Здесь было так же темно и пусто, как  у  нее
на душе. Энн стояла, прислонившись к косяку двери, и не  вытирала  слез,
которые катились у нее по щекам.
   Энн не знала, сколько она так простояла. Время как бы  перестало  су-
ществовать. Из тоскливого полузабытья ее вывел резкий стук в  дверь.  Ее
сердце затрепетало. С чего это он стучит в столь поздний  час?  Что  ему
нужно?
   Нет, она его не впустит. У нее нет сил с ним разговаривать.  Подождет
до утра! Энн опять устремила взгляд в черноту ночи. Пусть стучит  -  она
не откроет.
   И вдруг раздался щелчок отворяемой двери. Энн  содрогнулась.  Неужели
он осмелился... Она круто повернулась и, увидев полуодетого  Филдин  га,
который решительным шагом вошел к ней в комнату, окаменела.
   Он резко остановился в тот момент, когда увидел Энн.  Его  искаженное
бешенством лицо вдруг преобразилось, и на нем появилось выражение,  зас-
тавившее Энн затрепетать.


   ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

   Мэтт смотрел на Энн, словно это было видение, в  реальность  которого
он с трудом мог поверить. Его глаза скользнули по шелково-кружевному де-
забилье, которое почти не скрывало ее соблазнительных форм и даже,  нао-
борот, подчеркивало их притягательную женственность. Стройные,  белеющие
в полумраке ноги, мягкая  округлость  плеч  и  рук,  длинная  грациозная
шея... он пожирал все это взглядом, который томительно  медленно  подни-
мался к ее лицу, к блестевшим от слез глазам.
   На Филдинге был короткий темно-красного цвета махровый халат, небреж-
но перехваченный поясом и оставлявший открытой его грудь. А что  у  него
надето под халатом? При одной этой мысли у Энн  закружилась  голова.  Но
тут к ней на помощь пришли защитные инстинкты.
   - Какое вы имеете право врываться ко мне в комнату?
   - Я постучал! - вызывающе заявил он. - Вы не ответили.
   - Я не обязана открывать вам дверь среди ночи!
   - Но вы же не спите?
   - Вас это не касается!
   - Нет, касается. Даже очень. Я не люблю, когда мне лгут. В том  числе
и вы. Вот я и решил устроить проверочку, - ядовито сказал Филдинг.  -  И
что я вижу: конечно, вы не смотрите этот идиотский фильм... с этим  при-
торным жиголо! Так что ж происходит, Кармоди?
   - А вам какое дело, чем я сейчас занимаюсь? К тому же Роберт  Голдинг
играет в нем вовсе ни жиголо, а...
   - Но вы мне солгали! - взревел Филдинг.
   - Я просто передумала! - с вызовом бросила Энн.
   - Ах, передумали? - Он сделал театральный жест, как бы представляя ее
публике. - Так вот, значит, что вы носите  под  своими  постными  серыми
костюмами! Еще одна ложь. Я рад, что уличил вас и в этом. Все  сходится.
Вы лжете мне на каждом шагу, Энджел Кармоди!
   - Что хочу, то и надеваю! Это никому не видно.
   Филдинг упер руки в бока.
   - Вот-вот! Это ваш принцип. У вас все скрыто за завесой  лжи.  Только
вот что я вам скажу, Энджел Кармоди: этот номер у вас больше не пройдет!
   Издевательский тон, которым Филдинг дважды назвал ее  полным  именем,
отрезвил Энн. Призвав себе на помощь все свое  достоинство,  она  твердо
сказала:
   - Если вы пришли сюда, чтобы уличить меня  во  лжи,  мистер  Филдинг,
считайте, что достигли своего. А теперь, пожалуйста, уходите!
   Энн демонстративно отвернулась от него и устремила взгляд на океан.
   - Черт бы вас побрал!
   За неистовым проклятием последовало такое же  неистовое  действие.  С
искаженным лицом Филдинг пересек комнату, схватил Энн за плечи и стал ее
трясти.
   - Признайтесь же, что вы все лгали! Про оргии с молодыми людьми,  про
то, как хорошо вы искушены в сексе, про то, что вас так возбуждает  этот
дешевый актеришка. Зачем вы мне лгали, Кармоди?
   Энн была больше потрясена яростью в его  глазах,  чем  грубостью  его
действий.
   - Да, это все неправда! - воскликнула она, потеряв власть над  собой.
- А зачем вам правда? Как будто она вас интересует! Вы  до  того  заняты
собственной персоной, что другие люди для вас не существуют.
   - А вы попробуйте! - гремел он. - Попробуйте сказать мне правду! Я не
могу больше выносить это!
   - Вы не можете? - захлебываясь от беспомощной ярости, крикнула Энн. -
Сейчас же отпустите меня! И нечего на меня так пялить глаза!  Убирайтесь
отсюда, пока я не подняла на ноги весь отель!
   Филдинг еще крепче стиснул ее плечи. В глазах у него горел огонь  бе-
шеной решимости.
   - Нет уж, сначала я воздам вам по заслугам!
   Одной рукой он с силой прижал ее к себе, другой, как тисками,  обхва-
тил ее голову. И прильнул к ее губам. Но в этом поцелуе не было  нежнос-
ти. Это было насилие, попытка сломить ее, сделать покорной.
   На несколько секунд Энн утратила способность сопротивляться; она была
оглушена, все ее тело было парализовано  новыми,  острыми,  как  молния,
ощущениями: ощущением его мускулистых ног, ощущением его теплой груди, к
которой были прижаты ее ладони, ощущением его губ и языка,  будившими  в
ней страсть и туманившими ее сознание.
   Ее тело жаждало уступить, отдаться, но в поцелуе Мэтта не было любви.
В нем было только желание овладеть, подчинить,  и  при  этой  мысли  Энн
словно обдало холодом: она лучше умрет, но не уступит ему без  ответного
чувства.
   Когда Филдинг наконец оторвался от ее губ, они, казалось, уже принад-
лежали не ей, а какойто другой, побитой, обесчещенной женщине. У нее  не
осталось сил бороться, негодовать. Изпод сжатых век катились слезы.
   - Пожалуйста, - с трудом выговорила она - ей уже даже не было  стыдно
его умолять, - пожалуйста... пустите меня. Не надо...
   Филдинг ослабил объятие.
   - Энн... я...
   Он замолчал, уронил руки и сделал шаг назад.
   Энн вдруг осознала, что стоит перед ним почти голая. Надо прикрыться!
Она, спотыкаясь, кинулась к шкафу. Ноги у нее подгибались, глаза  ничего
не видели от слез. Она ударилась о край кровати и чуть не упала.
   Ее поддержала сильная рука.
   Энн панически забилась:
   - Нет... нет...
   - Я только хотел...
   Рука отпустила ее локоть.
   Энн выпрямилась, всхлипнула, дошла до шкафа, нащупала на вешалке  ха-
лат с маками, вытащила его, надела и перетянула его поясом. Смахнув сле-
зы тыльной стороной ладони, она сделала отчаянное усилие  взять  себя  в
руки.
   - Энн... простите меня, - виноватым, почти убитым голосом  проговорил
Филдинг. - Я не за этим сюда пришел... Вы вывели меня из  себя...  я  не
хотел... это получилось... как-то нечаянно...
   Опять все о себе! Гнев придал Энн силы. Она круто повернулась к  Фил-
дингу и голосом, дрожащим от перенесенного унижения, произнесла:
   - Я вас сюда не приглашала, Мэтт Филдинг! И нечего сваливать на  меня
вину за ваши животные инстинкты. "Как-то нечаянно"! Как-то  нечаянно  вы
оказались у меня в комнате в одном халате! Какое прелестное оправдание!
   Филдинг побагровел.
   - Я не думал... Я не собирался к вам врываться... Я ложился  спать...
включил телевизор... - Он бросил на Энн негодующий взгляд. - Есть  вещи,
которые мужчина не в силах перенести. А вы...
   - Ну конечно! Во всем всегда виновата женщина! - взорвалась Энн. - Не
морочьте мне, пожалуйста, голову! Все равно у вас  концы  с  концами  не
сходятся. Я заранее знала, что сегодня вечером вы предпримете  штурм.  И
нечего притворяться, что все случилось нечаянно. - Ее глаза пылали през-
рением. - Все так и было задумано. Просто ваши планы не  сработали.  Тут
вас и заело: как - победителю женщин Мэтту Филдингу предпочли  какого-то
актеришку!
   От виноватого выражения на лице Филдинга не осталось и следа.
   - Что вы всем этим хотите сказать, любезнейшая? - прорычал он,  свер-
кая глазами. - У меня не было никаких планов - и зарубите  это  себе  на
носу. Никаких! Я виноват в том, что не справился с собой,  но  все  ваши
прочие обвинения я категорически отвергаю.
   Энн устало посмотрела на него: еще и отпирается!
   - Давайте прекратим этот бессмысленный спор. Я хочу одного: чтобы  вы
ушли. И заберите с собой свой жемчуг. Вон он, на столике  под  зеркалом.
Считайте, что я подала заявление об уходе. И нам не о чем  больше  гово-
рить.
   Филдинг сложил на груди руки. На его лице была мрачная решимость.
   - Я уйду, когда вы объясните, что за  обвинение  вы  мне  только  что
предъявили. Что это значит - что я сегодня вечером предприму штурм?  Ка-
кой штурм?
   - Нет уж, не выкрутитесь! - В язвительном голосе Энн прорывался  крик
боли. - А я-то, глупая, ей не поверила! И тут вы преподносите  мне  жем-
чуг. Я... я не позволила... не допустила, но вы не успокоились на  этом.
Вы решили ворваться ко мне в комнату. Как же можно: Филдинг - и вдруг от
ворот поворот!
   На лице Филдинга быстро сменялись  выражения:  удивление...  обида...
понимание всего происходящего и, наконец, испепеляющий гнев.
   - Кому это "ей не поверила"? И что это было вам сказано?
   Энн почувствовала себя совсем измочаленной.
   - Какая разница? - проговорила она, вяло махнув рукой. -  Она  оказа-
лась права.
   - Ларри... Аманда... - сообразил Филдинг. У него  сузились  глаза.  -
Она выходила вместе с вами. И вас долго не было. - Он стукнул кулаком  о
ладонь. - Так вот в чем дело. Эта дешевка напакостила!
   Не дожидаясь ответа, он ринулся в другой конец  комнаты,  чтобы  дать
какой-то выход ярости.
   - Стерва! Стерва! Стерва! - рычал он. - Видит, что я на  нее  плевать
хотел, что вы, даже в своих безобразных серых  костюмах,  нравитесь  мне
больше, вот и решила щелкнуть вас по носу. Могу  себе  представить,  что
она вам нашептала...
   Он обернулся к Энн и с кривой усмешкой изобразил предполагаемый  раз-
говор:
   - "Ну как, он с вами уже переспал?" - "Разумеется, нет!" - "Ну, тогда
это случится сегодня ночью. Он припас для вас дорогой подарок, перед ко-
торым вы никак не устоите". - Он впился в Энн глазами. - Разве  не  так,
Кармоди?
   - Хоть бы и так! Ну так что? - огрызнулась она. Ей было непонятно,  к
чему он клонит и почему пришел в такую ярость.
   - Значит, я угодил в ловушку, - прошипел он. - Каковы бы ни были  мои
побуждения, я заранее приговорен. Без права сказать хоть  слово  в  свою
защиту.
   Он подошел к Энн, весь кипя от гнева, и заговорил - четкими, хлестки-
ми фразами:
   - Так вот, Кармоди, вы недооцениваете мою проницательность.  Особенно
в отношении женщин, к которым, должен сказать, я отношусь предвзято! И у
меня есть для этого причины. Однако я старался... очень старался...  всю
эту неделю... не наступать вам на больные мозоли, обращаться с вами так,
как вам того хочется, не покушаться на ваше время и не входить без нужды
к вам в комнату, уважать ваши желания, даже когда они идут вразрез с мо-
ими. - Он остановился метрах в двух от Энн и судорожно вздохнул. - У вас
есть жалобы на мое поведение за последние дни... не считая  сегодняшнего
безумства?
   Нет, по совести, она не могла его ни в чем упрекнуть. После той стыч-
ки в день приезда в "Мираж" он вел себя именно так, как говорит, а  если
она все это время пребывала в растрепанных чувствах, то в этом он не ви-
новат.
   - Нет, у меня нет жалоб. Мне было очень хорошо всю эту неделю, - нео-
хотно признала Энн.
   - Ага! - гаркнул Филдинг. - А теперь поговорим  о  сегодняшнем  вече-
ре... Может быть, вас это удивит, Кармоди, но мне отлично известно,  что
вас нельзя затащить в постель никаким подарком. Я помню, как вы говорили
о своей матери... как вы стояли на своем... надо быть последним дураком,
чтобы вообразить, что вас можно купить. Неужели вы считаете, что я  сов-
сем не разбираюсь в людях?
   Филдинг умолк, ожидая еще одной уступки. Энн была  в  замешательстве:
его глаза, когда он надевал на нее ожерелье, выражали  явное  желание  -
оно было слишком очевидным, - но она не могла и отрицать логику его рас-
суждений.
   - У вас... репутация любителя легких побед, Мэтт, - проговорила  Энн.
- Вы так пренебрежительно говорите о женщинах... так мало их уважаете. И
я знаю, что вы подумали обо мне в Фернли, когда узнали, кто моя мать.
   - У меня были основания так думать - вы сами дали их мне.
   Энн кивнула головой с несчастным видом. Действительно,  она  наделала
массу глупостей, и ей даже нечего было сказать в свое оправдание.
   - На следующее утро я дал вам возможность объяснить свое поведение. И
был готов выслушать вас и понять. Но вы замкнулись в себе - к вам нельзя
было подступиться. И я до сих пор не понимаю, зачем вы плели мне все эти
сказки.
   Энн была уже не в силах притворяться.
   - Потому что вы меня страшно разозлили в первый день... поставили нас
в рад, как на опоз-
   нании в полиции... потом предупредили, чтобы я не смела в  вас  влюб-
ляться. Мне просто захо-
   телось дать вам сдачи. Это было глупо. Но вы
   меня взбесили...
   - Это я могу понять, - сказал Филдинг. -
   А почему вы шарахаетесь от меня, как от про-
   каженного, каждый раз, когда я беру вас под
   руку? Вы не представляете, как это бесит меня...
   как мне хочется...
   Он замолчал, отвернулся и стал ходить взад и вперед по комнате. Трях-
нул головой, потом глубоко вздохнул. Но это, видимо, не  помогло.  Когда
он опять повернулся к Энн, у него были гневно сдвинуты брови.
   - Вы не можете отрицать, Кармоди, - сказал он  прокурорским  тоном  и
ткнул в нее пальцем, - что вы, как никто, умеете вывести человека из се-
бя. Я преподношу вам подарок, который сам для вас выбрал, а вы... -  его
голос повысился на несколько децибелов, - а вы в знак благодарности  не-
сете какую-то чушь об умопомрачительном актере!
   Он опустил руку с обвиняющим перстом и расправил плечи.
   - Признайте, что это было не очень любезно. Ни  один  уважающий  себя
мужчина не смирится с таким обращением. Конечно, я виноват,  я...  зашел
слишком далеко. Я... потерял контроль над собой. Но сколько  можно  тер-
петь? Вы не можете отрицать, что провоцировали  меня.  Тем  не  менее  я
признаю, что был не прав, и прошу меня извинить. Вы удовлетворены?
   Энн не знала, что думать. Может быть, ей все это померещилось?  Может
быть, это просто была реакция на ее вызывающее поведение?
   - Почему вы купили мне это ожерелье, Мэтт? - выпалила она. Она готова
была ухватиться за любую зацепку - только бы не уходить из фирмы,  -  но
не отдавать же ему себя на растерзание!
   - Потому что мне этого хотелось! - крикнул Филдинг и воздел руки, как
бы взывая к небесам. - Неужели я не имею права делать то, что мне хочет-
ся? Хорошо, это был каприз, дорогой каприз, но я могу себе позволить до-
рогие капризы!
   Энн смотрела ему в глаза. Нет, это объяснение  ее  не  удовлетворяет.
Она ему не верит. Слишком уж громко он кричит о  своих  правах.  Филдинг
понял это и яростно сверкнул глазами.
   - Вам обязательно надо заставить человека ползать на коленях,  Кармо-
ди!
   - Мэтт, если вы хотите, чтобы я забыла происшедшее,  то  скажите  мне
правду, - твердо заявила Энн. Нет, тут уж она не уступит.
   Может быть... может быть, она и согласится остаться у него на службе,
если он и впрямь не смотрит на нее как на легкодоступный товар. Но  ведь
ей надо еще думать о том, чтобы не выдать своих собственных чувств.
   Филдинг заговорил, выпаливая слова злыми короткими очередями:
   - Черт побери, Кармоди. Я чувствовал себя виноватым перед вами за не-
которые свои слова и поступки. Мне хотелось их как-то загладить. Вы  го-
ворили, что хотите быть мне полезной. Так вот, я вас очень ценю. И хотел
доказать это, подарив вам вещь, которую вы сами себе никогда не  купите.
Ее цена для меня ничего не значит. Это был просто миротворческий жест. И
если вы отказываетесь его принять... - Филдинг растерянно замолчал, уви-
дев на глазах Энн слезы.
   Она ничего не могла с собой поделать. Значит, ему не  все  равно!  Он
хотел сделать ей приятное. Слезы покатились у нее по щекам -  слезы  об-
легчения... радости... сожаления, что она так плохо о нем думала...
   - Не плачьте! Пожалуйста, не плачьте, - хриплым шепотом попросил Фил-
динг. Он рванулся к ней, затем резко остановился и стиснул кулаки. Вид у
него стал еще более растерянный. - Трогать ее не смей.  Дьявол!  Что  же
мне делать? - пробормотал он.
   - Простите, - всхлипнула Энн. - Я сейчас успокоюсь.
   Филдинг отвернулся, взял со столика ожерелье и стал крутить его в ру-
ках, дожидаясь, когда она возьмет себя в руки.
   - Это мне надо извиняться, а не вам, - сказал он. - Мне  очень  жаль,
что я довел вас до слез. Как бы вы меня ни подзуживали, я не имел  права
так на вас... наброситься. Я никогда в жизни не делал ничего подобного.
   На этот раз Энн поверила ему. Все случилось нечаянно... он ничего та-
кого не замышлял. И что правда, то правда: она сама его подзуживала. Ес-
ли бы только он поцеловал ее иначе... При этой мысли слезы опять хлынули
у нее из глаз.
   Филдинг тяжело вздохнул и  проговорил  непривычным  для  себя  проси-
тельным тоном:
   - Я не хочу вас потерять, Энн. Я понимаю, что вам нелегко будет  меня
простить, но я обещаю, что ничего подобного никогда не повторится. -  Он
мрачно поглядел на ожерелье. - Наверно, надо отослать его обратно в  ма-
газин - вы ведь теперь ни за что его не возьмете.
   - Возьму! Мне очень хочется! - воскликнула Энн, не  думая,  правильно
поступает или нет, принимая от него этот подарок. Она знала одно: что бы
ни случилось дальше, это будет драгоценная память о нем.
   Филдинг удивленно вскинул на нее глаза.
   Энн стала взволнованно и невнятно объяснять, почему она  решила  при-
нять подарок:
   - Я тронута вашим вниманием. Мне очень жаль... но решайте  сами.  Ко-
нечно, верните его в магазин. Я его не заслуживаю... после всего того...
   - Я хочу, чтобы оно осталось у вас, - уверенным тоном сказал Филдинг.
Он подошел к ней и сунул нитки жемчуга ей в руку. - Я купил его для вас.
Оно ваше. И оно вам идет.
   - Спасибо, - сдавленно прошептала Энн, ощущая его близость.  Заметив,
что смотрит, не отрываясь, на черные кудряшки у него на груди, она  зас-
тавила себя поднять глаза к его лицу.
   Его взгляд был прикован к ней - воспоминание о поцелуе все еще витало
над ними обоими.
   Филдинг усмехнулся.
   - А что, может, вы и правы, - сказал он с  наигранной  веселостью.  -
Наверно, я и в самом деле чересчур занят собственной персоной.
   - Вовсе нет! - воскликнула Энн и покраснела: почему она так  поспешно
с ним не согласилась? - Я хочу сказать... если бы у вас не было этой ве-
ры в себя, вы не достигли бы того, чего достигли. Это... это же  очевид-
но.
   Филдинг засмеялся.
   - Ну а если я занесусь, Кармоди, вы быстро поставите меня на место. У
вас просто талант на такие вещи. - Он помолчал и добавил, уже безо  вся-
кого юмора: - Если только я правильно понял, что вы раздумали уходить.
   - Раздумала, - проговорила Энн, не глядя ему в глаза. - Если вы,  ко-
нечно, не возражаете.
   - Ну и прекрасно, - подытожил он. - Я рад, что мы... э-э-э...  пришли
к некоторому взаимопониманию. Доброй ночи, Кармоди.
   - Доброй ночи, - отозвалась Энн.
   Но его уже не было в комнате. Он исчез так же внезапно, как и появил-
ся. Решительный щелчок - и дверь за ним захлопнулась.
   Энн глубоко вздохнула. В голове и сердце у нее стучала одна фраза:  я
люблю его. Это была правда, от которой нельзя никуда убежать.
   Он не просто нравится ей больше, чем ктолибо другой. И она не  просто
жаждет принадлежать ему. Кстати, хватит притворяться, что служба в фирме
привлекает ее главным образом возможностью проявить все свои  способнос-
ти. Ей доставляет радость быть радом с ним, разделять его  мысли,  идеи,
стремления.
   Она совершила непростительный грех!
   Она влюбилась в Мэтью Филдинга!
   Страстно. Непоправимо. Безоглядно.
   Энн стало вдруг нестерпимо жаль своих предшественниц,  помощниц  Фил-
динга. Сколько времени им удавалось скрывать свои  чувства,  противиться
желанию открыть ему свое сердце, воззвать к взаимности?
   Но ко мне он относится иначе, убеждала себя Энн. Он меня ценит. И  не
хочет потерять.
   Этот жемчуг... Не станет же человек ни с того ни с сего выбирать  по-
дарок, платить за него огромные деньги - даже если тысяча-другая для не-
го не деньги? Нет, он хочет, чтобы она была радом с ним. И она ему  нра-
вится как женщина. В этом у Энн сомнений не было.
   Может быть, если она останется у него на службе, он  ее  когда-нибудь
полюбит? Может быть, ей уготована другая судьба, чем  ее  предшественни-
цам? Может быть, у нее есть надежда? Ведь есть, определенно есть...


   ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

   Энн провела беспокойную ночь. Взбудораженная вечерними событиями, она
не могла отключиться. Когда же она на несколько минут впадала в забытье,
на нее обрушивались безумные сновидения. И когда она увидела, что за ок-
ном наконец рассвело, то ощутила облегчение. И тут же ее мысли  устреми-
лись к человеку, который стал для нее центром мироздания.
   Проснулся ли он? Энн посмотрела на часы. Половина седьмого. Мэтт имел
обыкновение вставать рано. Наверно, уже плавает в бассейне. Энн  захоте-
лось пойти на прогулку... может быть, удастся его увидеть... но  она  же
никогда так не делала... он сразу поймет. Нет, лучше предоставить  собы-
тиям идти своим чередом.
   Мэтт не договаривался с ней, когда и где  они  будут  завтракать.  Во
время вчерашней сумбурной сцены такие прозаические вопросы обсуждать бы-
ло просто неуместно. Энн решила, что он, как всегда, постучит  к  ней  в
дверь в восемь часов и позовет завтракать.
   К восьми часам она была одета и готова, но Филдинг за ней не  пришел.
Без четверти девять ей пришлось смириться с горестной  мыслью,  что  он,
по-видимому, не собирается с ней завтракать. Конференция окончилась. За-
чем ему теперь ее общество? Энн позвонила и заказала завтрак в номер.
   Не успела она положить трубку, как раздался громкий стук  в  дверь  -
тот самый, которого она так долго ждала. Энн еле сдержала себя, чтобы не
броситься к двери бегом. Она заставила себя пройти эти  метры  не  торо-
пясь, но с каждым шагом сердце у нее колотилось все сильнее. Прежде  чем
нажать ручку, она сделала глубокий вдох, чтобы немного успокоиться.
   За дверью Филдинга не было. Он сидел за столом и перебирал  бумаги  в
своем дипломате.
   - Доброе утро, - официальным тоном проговорила Энн. При  виде  его  у
нее опять перехватило дыхание.
   На Филдинге был светло-бежевый костюм, выгодно оттенявший его смуглую
кожу и темные волосы. Но выражение лица было мрачным, и  его  взгляд  не
смягчился, когда он поднял голову и устремил глаза на Энн.
   - В десять подадут машину, чтобы ехать в аэропорт.
   - Я знаю.
   - Я позвонил администратору, чтобы без четверти десять прислали кори-
дорного за вашим багажом. Я с вами не поеду. У меня еще остались неокон-
ченные дела.
   - Но зачем же... - Энн запнулась в растерянности: с одной стороны, ей
хотелось остаться с ним, с другой - она боялась выдать свои  чувства,  -
зачем же мне уезжать, если еще остались дела? Разве я вам не нужна?
   В его взгляде была уверенность: нет, она ему не нужна. Еще  до  того,
как он ответил, Энн пронзило чувство безнадежности.
   - Нет, - резко бросил Филдинг. - Вы достаточно поработали.  Поезжайте
домой. Отдохните дня два. Неделя была долгой и трудной, вы заслужили пе-
редышку. Раньше среды можете в контору не приходить.
   Энн видела, что спорить бесполезно. Ей был понятен ход его мыслей: он
хотел дать им время остыть, отдалиться друг от друга, чтобы  выветрилось
похмелье от вчерашней "безумной" сцены. А потом - за работу.  И  ничего,
кроме работы.
   - Спасибо. Отдохнуть действительно будет неплохо, - стиснув зубы про-
говорила Энн, на которую накатила волна безысходного отчаяния.
   Филдинг кивнул и опять наклонился к бумагам.
   Энн вернулась к себе и закрыла дверь. Затем стала машинально  уклады-
вать чемодан. Когда принесли поднос с завтраком, она выпила  только  что
отжатый апельсиновый сок и заставила себя съесть булочку с чашкой  кофе.
Пришел коридорный за чемоданом, и она пошла вслед за ним  в  администра-
тивный корпус. Ей даже не пришло в голову бросить монету в  бассейн  под
водопадом. Она уехала - так же как и прибыла в "Мираж" - в  "кадиллаке",
с одной существенной разницей: рядом не было Филдинга.
   Дура, дура, дура! - издевательски твердила она себе. С чего ты  взду-
мала, что он может в тебя влюбиться? Он не давал для этого никакого  по-
вода. Он ценит тебя как работника - вот и все. И ничего другого не будет
и быть не может.
   Он ведь презирает женщин. Конечно, время от времени он встречается  с
какой-нибудь женщиной, но, как он  и  сам  признается,  только  с  одной
целью.
   Она же играет в его жизни совершенно иную роль  -  может  быть,  даже
очень большую, - и он не собирается "пачкать у себя в гнезде". Если даже
она порой и пробуждает в нем низменные желания, он будет впредь их  без-
жалостно подавлять. Именно эту решимость она прочла на его мрачной физи-
ономии.
   И, во всяком случае, желание - это не любовь. Она могла отдаться  ему
вчера вечером, если бы хотела от него только плотских радостей. Ей  дос-
таточно было хоть чуть-чуть проявить свои чувства, и он овладел бы ею.
   Но вот что касается его чувств...  но,  скорей  всего,  он  заботится
только о собственном удобстве... он просто хочет,  чтобы  они  нормально
работали...  он  подарил  ей  ожерелье,  чтобы  завоевать   ее   призна-
тельность... доказать ей, что за такого начальника надо держаться.
   Нет, надеяться Энн не на что.
   Какой смысл лелеять бессмысленные мечты и заниматься самообманом? Ра-
ботать с ним в одной упряжке, притворяясь, что он для нее не больше  чем
хороший начальник, - это снова ложь, только с противоположным знаком.  И
когда он в конце концов узнает правду, он будет ее только  презирать.  А
правда рано или поздно выйдет наружу.
   Любовь не может замкнуться сама в себе. Этому Энн  научила  ее  мать.
Любовь порождает многочисленные и разнообразные потребности и  устремле-
ния, и подавить их все - это значит затоптать  собственную  личность.  А
Шантенель высоко ценила свою личность.
   И тут Энн вдруг как громом ударило: а что она, в сущности, делала все
эти годы после смерти матери? Старалась спрятать, подавить, затоптать  в
себе те черты, которые она унаследовала от Шантенели. Да, Мэтт прав: она
создала вокруг своей жизни завесу лжи - даже в более широком смысле, чем
он предполагает.
   Это открытие не выходило у Энн из головы всю дорогу до  дома.  И  она
непрерывно думала о нем субботу и воскресенье.
   Каждый раз, когда ее взгляд  падал  на  фотографию  матери,  Энн  вся
съеживалась от стыда. Шантенель никогда не лгала и не притворялась.  Она
была честным, прямым человеком, и она всегда была верна себе, что  бы  о
ней ни думали. Она жила и умерла по своим собственным правилам,  пренеб-
регая условностями. Это было смелое и свободное создание,  для  которого
жизнь - бесконечное приключение.  И  если  перед  ней  закрывалась  одна
дверь... что ж, оставались другие.
   Шантенель часто поступала неразумно, но по крайней мере она сама при-
нимала решения и сама следовала им. И она не признавала полумер. Не  ис-
кала проторенной дорожки... не оглядывалась по сторонам... не лгала и не
притворялась. И она никогда - ни за что на свете - не стала бы  скрывать
родство со своей дочерью, как Энн скрывала родство со своей матерью пос-
ле ее смерти.
   Любовь не следует прятать от людских глаз. Любовь - это дар. Ее нужно
протягивать на ладонях. Показывать, дарить, не думая  о  вознаграждении.
Неважно, примут или отвергнут твой дар. Дающий все равно станет богаче.
   К утру понедельника Энн приняла решение. И сразу  почувствовала  себя
лучше, уверенней. Она обрела целеустремленность - то, чего ей не хватало
все эти годы. Она позвонила бывшему агенту Шантенели, который был рад ее
слышать, и назначила встречу с ним на среду. Она перебрала платья у себя
в шкафу, связала в узел все свои "конспиративные"  наряды,  включая  три
серых костюма, и отнесла их в пункт сбора пожертвований для бедных.  Всю
вторую половину дня и весь вторник Энн провела в магазинах, покупая себе
новый гардероб.
   В среду Энн встала раньше обычного, вымыла голову и высоко взбила во-
лосы феном. Ее изящная золотистая головка сделала бы честь любой рекламе
шампуня.
   Решив надеть броское платье, Энн  наложила  на  лицо  соответствующую
косметику и покрасила ногти лаком того же оттенка, что и губная  помада,
надела подцвеченные контактные линзы, которые углубляли синь ее глаз.
   Шелковистое платье обрисовывало женственные очертания ее фигуры.  Ру-
кава - длиной в три четверти, вместо  воротника  -  длинный  франтовской
шарф, который закидывался через плечо. Артистическое сочетание  ярко-го-
лубого и сочно-розового сразу отличало платье как изысканно-дорогую  мо-
дель. Эффект усиливался подобранными в тон сумочкой и туфлями.
   Прежде чем уйти из дома, Энн остановилась перед фотографией матери.
   - Я тебя люблю, мамочка. И сегодня ты можешь мной гордиться. Я  нако-
нец-то нашла себя и свое место в мире.
   Мужчины оборачивались на нее на  улице.  Рабочие,  чинившие  проезжую
часть, как по команде бросили работу и повернулись в ее сторону. Всю до-
рогу до станции ее провожал восторженный свист молодых шалопаев.  Энджел
Кармоди улыбалась, наслаждаясь производимым ею  впечатлением.  Толпа  на
платформе расступилась перед ней. Когда подошел поезд, мужчины пропусти-
ли ее вперед.
   - Кто это? - услышала она за спиной.
   Глаза Энджел Кармоди смеялись. Уже много лет она каждое  утро  ездила
на этом поезде. Но сегодня... сегодня она была дочерью Шантенели,  и  не
стыдилась этого, и ее меньше всего интересовало, одобряют ее  окружающие
или нет.
   Так, провожаемая мужскими взглядами, она сошла с  поезда  на  станции
Уинярд и прошла два квартала до здания конторы. Сотрудники фирмы, увидев
ее, застывали на месте. Когда Энджел Кармоди вышла из лифта на последнем
этаже, Сара Деннис затрясла головой, словно отгоняя наваждение.
   - Энн? - изумленно проговорила она, вытаращив глаза на женщину, кото-
рую раньше видела только в серых костюмах.
   - Привет, Сара. Мистер Филдинг пришел?
   - Да. Только... - Сара опять потрясла головой, на этот раз  озабочен-
но, - только... ты не боишься напороться на неприятности?
   - Не беспокойся, Сара. Все будет в порядке, - уверенно заявила Энджел
Кармоди.
   И хотя она открыла дверь в кабинет Мэтта с замирающим сердцем, ее ре-
шимости не убавилось.
   Филдинг сидел за столом, углубившись в бумаги, и не поднял головы при
звуке открываемой двери. Именно таким она увидела его в первый  раз.  Но
как с тех пор все изменилось!.. Энн смотрела на него другими глазами - с
болью в сердце и затаенной радостью.
   Энн тихо закрыла за собой дверь, прошла до середины кабинета и только
тогда поздоровалась:
   - Доброе утро, Мэтт. - Она произнесла эти слова -  одновременно  при-
ветствие и прощание - голосом, исполненным любви.
   Филдинг резко вскинул на нее глаза, сосредоточенное выражение уступи-
ло место удивлению и радости.
   - Доброе ут...
   И приветствие замерло у него на устах.
   Он привстал, затем как-то поспешно сел опять, нахмурился и стал пере-
бирать бумаги, бросая на нее быстрые взгляды из-под насупленных бровей.
   - Вы... сегодня... очень хорошо выглядите, - наконец проговорил он  в
явной растерянности.
   - Спасибо. Это и есть настоящая Энджел Кармоди, Мэтт. Без завесы лжи.
Вот так я люблю одеваться. И я больше не собираюсь  подавлять  свою  лю-
бовь... к экзотическим нарядам, - с улыбкой заключила она.
   Казалось, у Филдинга с души свалился камень. Он улыбнулся в ответ.
   - Ну что ж, я не против - хотя с вами теперь будет небезопасно пройти
по улице. - Он прищурился. - Гмм, боюсь, что работа на ум не пойдет; ну,
ничего, привыкну. Думаю, что десяти минут с утра мне хватит,  чтобы  пе-
рестать на вас таращиться.
   - Вам не придется ко мне привыкать, Мэтт, - сказала Энн. Она  подошла
к столу, открыла сумочку и положила перед Филдингом жемчужное ожерелье и
заявление об уходе.
   Секунду он смотрел на нее в недоумении, затем, осознав  происходящее,
схватил ее за руку.
   - Вы сказали, что останетесь, - сказал он, пристально глядя ей в гла-
за.
   Она посмотрела на пальцы,  обхватившие  ее  кисть.  Обладать...  гос-
подствовать... любой ценой настоять на своем. Нет, Энн  знает,  что  это
ловушка, больше она в нее не попадется.
   - Мне больно, Мэтт, - тихо сказала она.
   Несколько секунд он продолжал сжимать ее руку, потом неохотно  отпус-
тил.
   - Извините! Но, пожалуйста, выслушайте меня.
   - У вас ничего не выйдет, - предупредила его Энн.
   - Нет, выйдет! - вскричал Филдинг и ударил кулаком по столу. Он  под-
нялся во весь рост, бессознательно стремясь подавить ее своим физическим
превосходством. На секунду у него на  лице  промелькнула  гримаса  недо-
вольства собой, но затем он решительно бросился в наступление:
   - Я спрашивал о вас Билла Леймана. Я знаю, что вы ушли оттуда потому,
что к вам приставал его зять. Я признаю  свое  безобразное  поведение  в
пятницу, но обещаю, что подобное не повторится. В этом плане  здесь  вам
ничто больше не угрожает. Здесь вам гораздо  безопаснее,  если...  -  Он
запнулся, затем махнул рукой и закончил: - Если вы собираетесь одеваться
так, как одеты сегодня. - Он отвел от нее глаза,  вышел  из-за  стола  и
прошел к окну. Затем опять повернулся к Энн и продолжал: - У вас нет ни-
каких оснований уходить отсюда. Я остался в "Мираже"  в  субботу,  чтобы
поговорить с Пирсоном и его женой. Уверяю вас, я рассеял все их  заблуж-
дения относительно наших с вами отношений. - Он злорадно ухмыльнулся.  -
Больше того, я дал этой нахалке урок, который она не скоро забудет.
   "Рассеял все их заблуждения" - эти слова  только  укрепили  решимость
Энн. Ей даже стало жаль Аманду Пирсон, ставшую еще одной жертвой мужско-
го обаяния Мэтью Филдинга.
   - Зачем же так, Мэтт? - проговорила она.
   Он сверкнул глазами.
   - Затем, что она черт знает что натворила! Но я положил  всему  этому
конец раз и навсегда. Я не отпущу вас. У вас нет причин уходить...
   - Нет, есть, - твердо прервала его Энн. -  Наберитесь  терпения  меня
выслушать, и я вам объясню, почему не могу здесь больше оставаться.
   - Хорошо, объясните! - рявкнул Филдинг. Он стоял немного пригнувшись,
как бы готовясь отразить нападение.
   - В пятницу вы бросили мне обвинение, которое  заставило  меня  заду-
маться. Вы сказали, что я отгородилась завесой лжи.
   - Теперь я понимаю, что вас заставило это сделать.
   - Нет, до конца вы это понять не можете, - сказала Энн, жестом  оста-
навливая его возражения. - Для этого надо знать мою мать. Долгие годы  -
особенно после того, как она умерла, - моим руководящим  принципом  было
отрицание ее жизни. Сердцем я любила ее такой, какая она была.  Но  умом
осуждала, отталкивала ее. Это касалось и других. Вас тоже, Мэтт.
   Филдинг ловил каждое ее слово. Энн глубоко вздохнула и продолжала:
   - Воздвигая стену между собой и своей матерью, между собой и вами,  я
обедняла свою собственную жизнь. И я благодарна вам за то, что вы помог-
ли мне это понять. Я ухожу от вас  не  потому,  что  вы  позволили  себе
вольность в отношении меня. Я верю вам, что это никогда  не  повторится.
Но это уже не имеет ни малейшего значения.
   - Что же имеет? Зачем вам уходить? - вырвалось у Филдинга.
   - Простите меня, Мэтт, я понимаю, что, уходя так неожиданно, я ставлю
вас в трудное положение. Но если я останусь, я поставлю себя в еще более
трудное положение.
   - Чего же вы хотите? - вскричал Филдинг, буравя ее взглядом. -  Хоти-
те, я прибавлю вам жалованье? Сокращу рабочий день? Скажите мне, что вас
не устраивает?
   - Я собираюсь стать певицей, - просто сказала Энн.
   Филдинг замер от изумления, затем опомнился и бросился в бой:
   - Конечно, у вас прекрасный голос, я этого не отрицаю. Но у вас  есть
еще и голова - голова деловой женщины. Вы лучше разбираетесь  в  коммер-
ции, чем многие мужчины. И вам нравится это занятие. Вас за уши от  него
не оттащишь! Я видел, как у вас загораются глаза, когда  удается  раско-
лоть особенно крепкий орешек. Разве это не так?
   - Так. И я не отрицаю, мне было необыкновенно  интересно  работать  с
вами, Мэтт, - тихо сказала Энн. - Но я не могу больше с вами работать, и
я решила стать певицей.
   На лице Филдинга боролось множество противоположных чувств.
   - Но почему вы не можете больше со мной работать? -  наконец  спросил
он хриплым голосом. - Я хочу, чтобы вы были рядом. Вы мне нужны, Энн.  Я
готов на все, чтобы вы остались.
   Эти вырвавшиеся чуть ли не с кровью признания обожгли Энн, и  на  ка-
кую-то долю секунды у нее вдруг снова появилась надежда. Но Энн  тут  же
напомнила себе: для Филдинга главное  -  собственное  благополучие.  Она
вздохнула и произнесла окончательный приговор - хотя все еще с  надеждой
вглядываясь ему в лицо:
   - Когда вы принимали меня на службу, Мэтт, вы поставили мне  условие.
И вы были совершенно правы. Я не могу у вас больше работать, потому  что
случилось то, о чем вы предупреждали: я полюбила вас.
   У Филдинга от  изумления  остекленели  глаза  -  но  искры  ответного
чувства в них не было.
   - Вы... меня... любите?.. - с трудом выговорил он.
   Энн улыбкой скрыла боль разочарования.
   - Но это же не преступление. К сожалению, человек не волен  приказать
себе любить или не любить. Любовь приходит сама по себе. Но я не собира-
юсь вам ею докучать. Я ухожу. Сейчас, сию минуту. У меня есть путеводная
звезда, и я умею идти к цели не менее настойчиво, чем вы, Мэтт. Я  добе-
русь до вершины.
   Филдинг молча смотрел на нее. Он был потрясен и одновременно беспомо-
щен.
   Энн подошла к столу, наклонилась к Филдингу и нежно поцеловала его  в
щеку.
   - До свидания, Мэтт. Желаю вам всего самого лучшего,  -  сказала  она
севшим от волнения голосом.
   Он обнял ее за талию, но она выскользнула из его рук и уже  открывала
дверь, когда он повелительно крикнул:
   - Стойте! Не уходите!
   У Энн забилось сердце, но она быстро овладела собой. Обернувшись, она
бросила насмешливый взгляд на человека, который привык  одерживать  верх
всегда и над всеми.
   - Учитесь проигрывать, Мэтт. У вас нет доводов,  которые  убедили  бы
меня остаться.
   - Вы не имеете права уйти после такого признания, - заявил Филдинг.
   - Имею, - отрезала Энн. - Поэтому я и ухожу, Мэтт, - чтобы вам не на-
до было меня увольнять.
   - Ну подождите же, черт возьми! Я вам не верю! Это неправда! Я бы за-
метил! - Он негодующе сверкнул глазами. - Скорее уж наоборот!
   - Не все ли равно? - спросила Энн. Она ждала ответа, все еще  надеясь
на возможность своего отступления.
   - Господи, до чего же невыносимая женщина! Совсем  не  все  равно!  Я
схожу с ума от желания... И вот... когда я окончательно уверил себя, что
все это бесполезно, что вы ко мне совершенно равнодушны, вы делаете  мне
такое признание. У меня голова идет кругом. Черт знает что такое!
   - Я для того и ухожу, чтобы развязать этот узел, Мэтт.
   - Нет, я вам этого не позволю! Узел можно развязать и  по-другому.  -
Филдинг умолк, перевел дыхание и сказал твердым голосом: -  Выходите  за
меня замуж. Другого пути нет. Выходите за меня замуж, и все  встанет  на
свои места.
   Теперь уже Энн глядела на него как пораженная громом.
   - Вы... вы предлагаете мне... выйти за вас замуж?
   - Да! - сказал он с облегчением. - Именно это я вам предлагаю.
   Как Энн хотелось верить, что он делает это потому, что полюбил ее, но
она не могла забыть, что он ей говорил о женитьбе.  Ему  нужна  женщина,
которая бы с ним спала, отдавала в прачечную его белье, делала необходи-
мые покупки и принимала гостей. И не наводила бы на него скуку.
   - Почему вы мне это предлагаете? - спросила она, все еще цепляясь  за
надежду. - Чтобы утолить желание, о котором сейчас говорили?
   Филдинг нахмурился.
   - Для одного этого я никогда не стал бы жениться. Я не хочу, чтобы вы
ушли из моей жизни, Энн. Вы единственная женщина,  которая  может  стать
мне не только женой, но и другом. А я это ценю. Очень ценю.
   Да, это все правда, сказала себе Энн. Это действительно  так.  Но  он
меня не любит. Он опять думает только о себе - о том, что нужно, важно и
удобно ему.
   Может быть, согласиться? Взять то, что он предлагает, и забыть об ос-
тальном? Право же, он предлагает не так мало.
   Но нет, хватит с нее компромиссов! Любовь или есть, или ее нет.
   - Простите меня, Мэтт. - Сердце Энн сжалось от боли. - Я понимаю вас.
Хотелось бы, чтобы и вы поняли меня. Я люблю вас, но я не могу выйти  за
вас замуж. Вы хотите жениться на мне, потому что вам так удобно,  потому
что я отвечаю вашим требованиям. А я хочу, чтобы на мне женились, потому
что меня любят - любят такой, какая я есть. - Она заставила  себя  опять
взяться за ручку двери.
   - Нет! Не уходите! - Он ринулся к ней и схватил за руки. - Я не  могу
вас так отпустить. Я не отпущу вас! Энн...
   У нее бешено стучало сердце. Она была убеждена, что нужна ему, но она
не поступится своими убеждениями.
   - Мэтт, отныне меня зовут Энджел. Энджел Кармоди. И я больше  не  иду
на компромиссы. Конечно, сейчас вы можете удержать меня  силой.  Но  это
ничего не изменит. Я не выйду за вас замуж.
   Она замерла, ожидая решения своей судьбы.
   - Ну почему надо быть такой непреклонной?
   Филдинг тяжело дышал. Его пальцы сжались, потом  расслабились,  опять
сжались, и затем он ее отпустил.
   - Вы с первого дня делали мне все назло, - горько сказал он. - Жил же
я без вас раньше - проживу и дальше. Если  вы  решили  уйти  -  уходите.
Пусть мы больше никогда не увидимся; мне уже все равно.
   Никогда... Это слово оглушило Энн. Ноги у  нее  подкосились.  Никогда
его больше не видеть... не сидеть рядом... никогда  не  побывать  в  его
объятиях...
   Зачем я обрекаю себя на такую муку... Может быть, женившись, он полю-
бит меня... А если нет... если он всегда будет думать только о себе...
   Энн посмотрела Филдингу в лицо. Оно выражало только оскорбленное  са-
молюбие.
   В последний раз она посмотрела ему в глаза - неужели нет никакой  на-
дежды на счастье? Но у него в глазах любви не было - только обида и  от-
чуждение.
   - Простите, - прошептала Энн. Ей было трудно говорить.  Горло  и  все
тело сковала боль. - Я люблю вас. Но жить с вами, Мэтт, зная, что вы ме-
ня не любите, я не могу.
   Она даже не представляла себе, что может быть  так  трудно  совершать
простые действия. Однако она сумела повернуться, открыть дверь,  сделать
один шаг, потом второй и уйти - уйти из его жизни.


   ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

   Энджел твердо решила не сожалеть о прошлом и с  головой  окунулась  в
осуществление своих новых планов. Первым делом она встретилась с агентом
своей матери, который был очень рад ее видеть и с восторгом  приветство-
вал ее решение стать певицей.
   Однако одно дело - самому восторгаться  по  этому  поводу  (Шантенель
таскала своего агента на школьные концерты, где пела Энджел,  и  он  был
высокого мнения о способностях девушки), и совсем другое - убедить широ-
кую публику в том, что перед ними - новая звезда. Для этого  потребуется
продуманная рекламная кампания.
   Конечно, для дочери Шантенели будет открыт доступ на сцену и гаранти-
ровано расположение критиков, но ей еще предстоит доказать, что она дос-
тойна своей матери. И Энджел собиралась посвятить себя этой  задаче.  Ее
мать хотела, чтобы она стала певицей, готовила ее к этой карьере, и Энд-
жел теперь была исполнена решимости выполнить волю матери.
   Они долго сидели с агентом за столиком, обсуждая различные  варианты,
приняли рад решений и расстались довольные  друг  другом.  Затем  каждый
направился по своим делам.
   Она поехала в школу балетного искусства, которую посещала по субботам
все те годы, что училась в школе, и записалась в классы  балета,  совре-
менного танца и пластики. Затем купила видеокассету с записью  современ-
ных танцев, несколько пар трико для репетиций и букет  весенних  цветов.
После этого она отправилась домой, дав себе слово  оптимистически  смот-
реть на свое будущее.
   Если она не станет первоклассной певицей - что ж, найдет себе  другое
интересное занятие. Ее мать всегда говорила, что жизнь предоставляет че-
ловеку бесчисленные возможности и, даже если ему не  дано  перепробовать
все варианты, надо испытать себя хотя бы в нескольких. До  сих  пор  Энн
позволяла себе только маленькие, безопасные приключения в выборе  одежды
и поездках в отпуск за границу, но теперь  она  будет  делать  все,  что
взбредет в голову.
   Она приготовила себе легкий ужин - есть что-то не хотелось. Посмотре-
ла по телевизору последние известия. Долго с наслаждением стояла под ду-
шем, потом натянула новое черное трико и повязала его алым  поясом.  Она
решила, что отгонять мысли о Мэтте лучше всего  физическими  нагрузками.
Если она будет упражняться до полного изнеможения, то  ей  наверняка  не
грозит бессонница.
   Энн сдвинула к стене мебель в гостиной,  вставила  в  видеомагнитофон
кассету с танцевальными упражнениями, включила его  и  принялась  танце-
вать. И вдруг, как раз когда ее мышцы начали протестовать против  непри-
вычной нагрузки, раздался звонок в дверь. Энн уменьшила  звук  -  может,
соседи пришли жаловаться на громкую музыку? Потом пошла к двери,  прове-
рила цепочку. И приоткрыла дверь.
   Через узкую щель она увидела на площадке Мэтта Филдинга;  у  нее  ра-
достно забилось сердце. Но на лице Филдинга было выражение такой мрачной
решимости, что ее радость угасла: он, видимо, пришел продолжить  начатый
утром спор. Однако своими первыми же словами он опроверг это предположе-
ние:
   - Я пришел не для того, чтобы повторять то, что я уже говорил сегодня
утром, Энн... Энджел. - Филдинг просительно глядел на Энн. - Пожалуйста,
пустите меня в дом. Я хочу с вами поговорить.
   Энн забыла, что на ней надето. Как она любит этого человека... и  вот
он пришел... хочет с ней поговорить... о том, что касается  их  двоих...
Она сняла цепочку и открыла дверь.
   Филдинг уставился на нее широко раскрытыми глазами.
   Энн вспыхнула.
   - Я упражнялась в танцах, - объяснила она. - Вот почему...
   Ее рука дернулась к краю глубокого выреза  трико,  словно  в  попытке
прикрыть свободную от бюстгальтера грудь.
   Филдинг переступил порог и закрыл за собой  дверь.  В  комнате  сразу
возникло такое напряжение, что у Энн слова застряли в горле. Он с трудом
оторвал глаза от четко вырисовывавшихся под трико  контуров  ее  тела  и
стал растерянно озирать комнату, как бы в поисках предмета,  на  котором
можно остановить внимание. Его взгляд упал на фотографию Шантенели.
   - Это ваша мать?
   - Да, - прошептала Энн.
   Филдинг подошел ближе, взял фотографию в руки и впился глазами в пре-
лестное лицо.
   - Вы не очень на нее похожи, - глухо проговорил он, - разве что глаза
и брови те же.
   - Я больше похожа на отца.
   Он кивнул, поставил фотографию на место.
   - Я хочу вас кое о чем спросить. Может быть, вам покажется,  что  это
пустой вопрос, но для меня это важно. - Он набрал в легкие воздуха, рез-
ко повернулся к Энн и спросил, вонзившись в нее взглядом: - Когда вы по-
няли, что любите меня?
   Энн не знала, какое это может иметь значение, но не стала  уклоняться
от ответа.
   - В пятницу вечером, после того, как вы ушли. До тех пор я боролась с
собой. Я не хотела себе признаться. Я думала... - Энн вздохнула.  -  Так
или иначе, после той ужасной сцены я поняла, что люблю вас. И что с этим
ничего уже нельзя поделать.
   Он кивнул.
   - Мне знакомо это чувство. Я любил когдато одну женщину - вернее, ду-
мал, что любил. Мы собирались пожениться. Я тогда  только  начинал  свое
дело, и в какой-то момент было похоже на то, что меня ждет полный крах и
я останусь без гроша. Она отказалась выйти за меня. Ее не устраивал брак
с неудачником.
   Так вот откуда у  него  такое  циничное  отношение  к  женщинам,  со-
чувственно подумала Энн.
   - Представляю, как вам было тяжело.
   - Да, это было тяжело, - подтвердил Филдинг, но он сказал это  совсем
безразличным тоном - видимо, воспоминание уже не причиняло боли.  -  Ка-
кое-то время я старался держаться подальше от женщин. А когда я  добился
успеха, женщины сами стали бросаться мне на шею. Разве не  смешно?  -  В
глазах его, однако, не было и намека на улыбку.
   - Нет, Мэтт, это не смешно.  Поверьте  мне,  вас  можно  полюбить  не
только за ваше богатство и положение в обществе. Может  быть,  некоторые
из этих женщин питали к вам искреннее чувство.
   Он покачал головой.
   - Но ни одна из них не смогла бы повернуться и уйти, как это  сделали
вы. Они бы ухватились за мое предложение не раздумывая - дескать, убытки
подсчитаем потом. - Он помолчал, затем медленно продолжил: -  Сегодня  я
понял... что не любил Дженис по-настоящему. Я вообще не знал, что  такое
любовь... пока сегодня утром за вами не закрылась дверь.
   Энн казалось, ее окоченевшее тело оттаивает, возвращается к жизни - к
радости и любви. Сердце застучало в груди. Все в ней пело. Глаза  озари-
лись новой, чудесной надеждой. Но  унылое  лицо  Мэтта,  который  словно
вглядывался в глубь  себя,  остановило  ее  порыв  броситься  к  нему  в
объятия. Да он и не открывал ей своих объятий. Он как будто пытался  ра-
зобраться в самом себе. И Энн ждала: вот-вот,  сейчас...  Да  скажи  же,
скажи наконец те слова, которых я жду!
   Филдинг посмотрел ей в лицо неуверенным взглядом. Он с  трудом  гово-
рил:
   - Я решил вырвать... и вырвал... Дженис из своей  жизни.  Это  был  в
первую очередь вопрос самолюбия. Она не была мне...  необходима.  Я  был
рад, что могу обойтись без нее. - Он вздохнул и продолжил: - И вас я се-
годня утром отпустил из самолюбия. Но это не доставило мне  никакой  ра-
дости. Мне все стало неинтересно. Весь день... работа... планы...  я  ни
на чем не мог сосредоточиться... я ни о чем не хотел  думать.  Я  только
чувствовал ужасную пустоту... потому что вас не было рядом со мной.  Бу-
дущее казалось бессмысленным... без вас. - Его лоб озабоченно сморщился.
- Я вовсе... я вовсе не прошу вас вернуться ко мне работать. Я не  хочу,
чтобы вы думали, что я поступаю так, как удобно мне. Я могу  нанять  лю-
дей, которые будут заниматься тем, чем не хотите заниматься вы.
   - Тогда в чем же дело, Мэтт? - подсказала Энн. Каждое слово,  которое
он выдавливал из себя, как вино, ударяло ей в голову.
   - Я могу стать другим! - со страстной убежденностью заявил Филдинг. -
Это вопрос адаптации. Мне все время приходится приспосабливаться к изме-
няющимся условиям. Вам это известно лучше, чем другим. И я могу  вложить
деньги в шоу-бизнес. Это тоже приносит хороший доход. -  Он  протянул  к
ней руки. - Вы же знаете, что мы собирались купить телевизионный  канал.
Можно купить и компанию по звукозаписи. Вложить деньги в театр. Заняться
антрепренерством. Я могу помочь вам сделать карьеру на сцене... я  готов
разделить вашу новую жизнь... идти с вами рука об руку...
   - О Мэтт! - воскликнула сияющая от счастья Энн. Она подбежала к  нему
и обвила руками его шею. - Скажи, что ты меня любишь! Произнеси эти сло-
ва!
   Его руки сомкнулись у нее за спиной, и он страстно прижал ее к себе.
   - Мне все равно, кто ты и что ты... лишь бы быть радом с  тобой.  Чем
бы ты ни решила заниматься, Энджел Кармоди, я люблю тебя. Понятно?
   - Да, - звенящим голосом ответила Энн.
   - И я вовсе не стремлюсь удовлетворить свое самолюбие.
   - Конечно, нет.
   Филдинг перевел дух и требовательно спросил:
   - Так ты выйдешь за меня замуж?
   - Да.
   - И не передумаешь?
   - Обещаю, что не передумаю.
   - Честное слово?
   - Клянусь.
   Он вздохнул с облегчением, потом сдавленно засмеялся.
   - Господи, с ума можно сойти. Ты у меня в объятиях, а я  все  еще  не
могу в это поверить.
   - Поверь, - прошептала Энн и, чтобы совсем его убедить, потянулась  к
нему губами.
   Больше Мэтта убеждать не пришлось. И этот поцелуй был совсем не похож
на тот, первый. Его губы сначала легко коснулись ее губ, как бы для  то-
го, чтобы ощутить их вкус, тепло, ответную реакцию, потом очень медленно
он стал вбирать ее в себя. Его язык обвивал ее  язык,  дразня,  порождая
блаженные ощущения, возбуждая желание идти все дальше, все глубже,  пог-
ружая ее в эротическую негу.
   Когда поцелуй закончился, Энн открыла глаза. У нее кружилась  голова,
она никогда не испытывала ничего подобного. В глазах Мэтта  она  увидела
готовность дать ей наслаждение. Он пробежал пальцами по изгибу ее позво-
ночника, прижимая ее к себе все крепче, и она почувствовала всю силу его
желания.
   - Я хочу тебя всю, - глухо сказал он. - Скажи, что и ты этого хочешь.
   - Да, - шепнула Энн, зная, что наконец-то все встало  на  место,  что
пришло время и появился человек, которому она была готова  принадлежать.
- Я тоже хочу тебя всего, Мэтт.
   Она взяла его за руку, и они прошли в ее спальню, разделись не спеша,
нежно прикасаясь друг к другу, любуясь открывающейся наготой.
   - Даже в моих самых радужных грезах ты не была так прекрасна, -  про-
говорил Мэтт, упиваясь каждой линией ее женственного тела.
   - Я тоже грезила, Мэтт, - призналась Энн. -  Я  пыталась  представить
себе... что я почувствую... в твоих объятиях...
   - Вот так?
   Он медленно привлек ее к себе,  ласковыми  поглаживаниями  успокаивая
нервную дрожь, которая охватила ее при первом полном  соприкосновении  с
его обнаженным телом. Энн обхватила его руками, крепко прижалась к нему:
как прекрасно его сильное тело, как возбуждает ее его мужское естество!
   - Тебе хорошо? - прошептал Мэтт, прижимаясь щекой к ее волосам.
   - Да!
   Он стал медленно, чувственно целовать виски, закидывая ее голову  на-
зад, потом прильнул к губам с такой страстью, таким нетерпением, что Энн
почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. Мэтт поднял ее на руки
и положил на кровать, а сам лег рядом и продолжал целовать ее и ласкать,
пока каждая клеточка ее тела не исполнилась желания. Ее била дрожь,  на-
тянутые нервы исступленно кричали: еще! еще!
   Как ни странно, она его ничуть не стеснялась и с бесстыдным восторгом
касалась его самых сокровенных мест, упиваясь своей  властью  доставлять
ему наслаждение. Какое блаженство было накручивать на палец черные  куд-
ряшки на его груди, целовать жилку у него на  шее,  где  толчками  бился
пульс, пробегать пальцами по его спине, чувствуя, как вздрагивают мышцы.
   - Скажи мне, что нужно делать, чтобы тебе было хорошо, Мэтт, - проси-
ла она.
   - Мне и так замечательно - потому, что это ты, - ответил он,  любовно
принимая ее такой, какая она есть. И Энн перестала беспокоиться о  своей
неискушенности в любовных играх.
   И когда он наконец соединился с ней, она приняла его с блаженным сто-
ном. Наконец-то острое до боли желание, ощущение пустоты было  заполнено
его теплой, тяжелой, твердой плотью - наконец-то  происходило  то,  чего
требовало ее тело, что было так правильно, так замечательно, так  восхи-
тительно, что слезы выступили у нее на глазах.
   Ей было удивительно легко приспособиться к его ритму...  Это  получа-
лось инстинктивно. Она с восторгом открывалась ему, сама изумляясь рабо-
те скрытых в глубине ее тела мышц, которые  сжимались,  упивались  им  и
соглашались отпустить только в предвкушении следующего, еще  более  сла-
достного единения их плоти.
   Она обвила его ногами: он принадлежит ей! Она гладила его спину: бери
меня, я твоя! Она плыла на волнах экстаза, чувствуя, как в страстном по-
рыве напрягается его тело, как учащается его дыхание, как  по  его  телу
пробегает дрожь, предвещающая заключительный спазм.
   Ощущения невиданной остроты подняли ее на гребень почти  мучительного
предвкушения апогея любви. Она вскрикнула  и  в  следующую  секунду  по-
чувствовала, как взорвалась его плоть и его  жизненное  тепло  разлилось
внутри нее, и невероятное великолепие этого слияния пронизало  ее  наск-
возь упоительным трепетом.
   Они перекатились на бок, по-прежнему сжимая друг друга в  объятиях  и
не разрывая своего единения. Его грудь судорожно вздымалась, он  тяжело,
прерывисто дышал. Энн нежно гладила его по спине, надеясь, что  он  тоже
испытывает это чувство удовлетворения.
   Он медленно поднял руку, погладил ее шелковистые волосы и прошептал:
   - Впервые в жизни я не чувствую себя одиноким.
   В ее вздохе были облегчение и огромная, безбрежная  радость:  да,  он
чувствует то же, что и она. Из глубины ее сердца вырвались слова:
   - Я всегда буду тебя любить, Мэтт. Что бы с тобой ни  случилось,  что
бы тебя ни ожидало в жизни, я буду любить тебя всегда.
   Он прильнул к ее губам медленным, долгим, чувственным поцелуем, кото-
рый был особенно приятен сейчас, когда они только что принадлежали  друг
другу. Потом Мэтт улыбнулся ей. Его глаза светились любовью.
   - Говорят, что после близости с мужчиной у женщины улучшается  голос.
Я собираюсь бесконечно улучшать твой голос, моя Энджел.
   Энн засмеялась.
   - Я не возражаю. Но сию минуту мне вовсе не хочется петь. Мне хочется
только одного: прижиматься к тебе и не отпускать никогданикогда.
   - А против этого я не возражаю. По-моему, я наконец-то взял верх  над
тобой.
   - Нет, у нас ничья.
   - У кого ничья, а у кого чья.
   Она засмеялась и прильнула к нему: какое счастье, что они так уверены
друг в друге.
   - Как ты думаешь, мы так и будем всю жизнь  препираться?  -  спросила
Энн, игриво куснув его за плечо.
   - Нет, не думаю. Но если ты будешь так разнузданно  себя  вести,  мне
придется еще раз доказать тебе, что этот немолодой мужчина еще  не  про-
кис.
   - Милый! - На Энн нахлынула волна нежности. - Не надо ничего мне  до-
казывать. Ничего и никогда. - Она погладила его по щеке.
   Он повернул голову и поцеловал ее ладонь.
   - И тебе тоже не надо, родная моя девочка. Для меня ты - само  совер-
шенство. Мне только жаль, что я не понял этого раньше. Мы  зря  потеряли
пять недель.
   - Зато сколько таких ночей еще впереди, - весело сказала Энн.
   - Зачем думать о завтрашней ночи, когда еще не кончилась сегодняшняя?
   Он поцеловал Энн.
   И она согласилась с ним без всяких споров.
   Они долго еще разговаривали, смеялись и любили друг друга,  наслажда-
ясь единением души и тела. Господи, кто бы мог это предсказать пять  не-
дель тому назад! Но вот оно возникло, это единение, и оно было так  дра-
гоценно, что оба знали: какие бы разногласия у них ни возникли, они  бу-
дут лелеять этот дар любви до конца своих дней.


   ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

   - Энджел Кармоди!..
   Из зала донесся одобрительный гул. Потом все выжидательно замерли.
   Мэтт ободряюще стиснул Энджел плечи.
   - Вот увидишь, все полягут в проходах, - сказал он. Его глаза  свети-
лись гордостью за нее.
   - Там нет проходов, - с нервным смешком возразила Энджел.
   - Ты когда-нибудь перестанешь со мной спорить? - ухмыльнулся Мэтт.  -
Кто, в конце концов, глава семьи? - Он легонько подтолкнул  ее.  -  Иди,
жена! Они тебя ждут.
   Ведущий представил ее публике. Энджел вышла на середину сцены  -  то-
ненькая женщина в искрящемся ярко-синем платье. Это платье  Мэтт  специ-
ально заказал для сегодняшнего концерта. Покрой был изысканно прост: во-
рот стойкой, длинные рукава, облегающий корсаж и расшитая стеклярусом  в
виде расходящихся книзу лучей, ниспадающая до пола пышная юбка.  Зрители
громко приветствовали ее появление. Энн улыбнулась и взяла микрофон.
   Она уже несколько раз выступала перед небольшой телевизионной аудито-
рией, и записанная ею пластинка необыкновенно быстро разошлась. Но к та-
кому она не была готова. Перед ней было безбрежное море лиц и огней. Ты-
сячи людей пришли в Домейн-парк в центре Сиднея на  рождественский  кон-
церт под открытым небом, который транслировался по  телевидению  на  всю
страну.
   За спиной Энджел заиграл оркестр, и огромная  толпа  затихла.  Энджел
подумала о Мэтте, который слушал ее за кулисами. Она подумала о Шантене-
ли, которая завораживала своим несравненным голосом такие  же  громадные
аудитории. Она набрала в легкие воздуху, и полились ясные, чистые,  глу-
бокие звуки:
   "Возрадуйтесь, небеса и люди..."
   Ни один из собравшихся в парке людей не пытался ей подпевать, как они
это делали во время предыдущих выступлений. Все слушали в полном  молча-
нии, пока не замерла последняя нота. Потом накатились аплодисменты. Раз-
дались крики:
   - Спойте "Аве Мария"! "Аве Мария"!
   Толпа скандировала эти два слова, требуя песню на бис. Энджел  беспо-
мощно поглядела на ведущего. Она не репетировала эту вещь с оркестром. В
программу был включен только один ее номер.
   - Спой без оркестра! - крикнул Мэтт из-за кулис. - У тебя получится.
   - Споете? - спросил ведущий.
   Энн кивнула.
   Ведущий взял микрофон.
   - Леди и джентльмены, а также мальчики и  девочки!  Если  вы  хотите,
чтобы Энджел Кармоди спела "Аве Мария", прошу  успокоиться  и  соблюдать
строжайшую тишину. Она споет соло, без оркестра.
   Аудитория мгновенно затихла, раздавался лишь приглушенный гул радост-
ного предвкушения. Ведущий вернул Энджел микрофон. У нее на глаза навер-
нулись слезы. Эта песня несла  с  собой  столько  воспоминаний...  Может
быть, мама слышит ее - там, где она сейчас?
   Энджел вложила в пение всю свою душу, и в тишине,  напоминавшей  тор-
жественную тишину собора, сердца слушателей, казалось, вместе с ней  об-
ращались к Богу.
   Затем на нее обрушилась  волна  восторженных  аплодисментов,  вторая,
третья... Энджел отдала ведущему микрофон, поблагодарила оркестр и  пос-
пешила за кулисы - прямо в объятия восхищенного Мэтта.
   - Замечательно! Несравненно! Они все в  тебя  влюбились.  Но  не  так
сильно, как я, - добавил он, глядя на нее пламенным взглядом. -  Поехали
скорей домой, а то я начну раздевать тебя прямо здесь.
   Энн засмеялась и поцеловала его в щеку.
   - Домой так домой.
   И они с Мэттом поехали в Фернли, где их ждали его мать  и  сестра  со
всей семьей. Они все смотрели концерт по телевизору. На столе стояла бу-
тылка шампанского со льдом - отпраздновать первое публичное  выступление
Энджел. Ее уговорили выпить по такому радостному случаю бокал шампанско-
го. Мэтт обещал ей, что если заметит хоть малейшие  признаки  опьянения,
то тут же отправит ее в постель.
   - Вы были гвоздем программы! - восклицала Элли. - Я так  и  знала!  А
ваше платье - это просто волшебная сказка.
   - Это уж моя заслуга, - самодовольно заявил Мэтт. - Если бы я  позво-
лил Энджел самой выбирать себе концертный туалет, она вырядилась бы  как
райская птица.
   Он сидел рядом с Энджел на ручке ее кресла, и  она  бросила  на  него
притворно негодующий взгляд. Он наклонился и поцеловал ее в нос.
   - Ты ведь на седьмом небе, правда?
   - На этот раз ты прав, - признала она.
   - Ну а что у вас запланировано дальше? - спросил Брайан. - От вас  не
знаешь чего ждать.
   - Нам самим жизнь преподнесла сюрприз, - ответил  Мэтт  и,  улыбаясь,
поглядел на жену. - Скажи им, Энджел.
   Она улыбнулась. Ее глаза сияли.
   - У нас будет ребенок.
   Мать Филдинга расплылась в восторженной улыбке.
   - Правда, дорогая? - Она вскочила с кресла и обняла свою  невестку  -
даже горячее, чем обнимала ее на свадьбе. - Как я за тебя рада. За  тебя
и за Мэтта. А вы рады?
   - Ну, Энджел скоро придется перестать выступать, - сухо заметил Мэтт.
   - Не слушайте его, - заверила Энджел свою свекровь. - Он рад до смер-
ти - собирается опять запрячь меня в работу в своей фирме.
   - Нашей фирме, - поправил он. - Это наше общее дело. И ребенок тоже.
   Элли и Брайан  принялись  их  поздравлять,  предупреждая,  что  роди-
тельские заботы - не фунт изюму. Интересно будет посмотреть, как Мэтт  и
Энджел справятся со своими новыми обязанностями.
   - Справимся, не беспокойтесь, - уверенно сказал Мэтт.  -  Энджел  все
делает прекрасно, и она будет прекрасной матерью. А если я  в  чемнибудь
оплошаю, она даст мне выволочку - это у нее тоже прекрасно получается.
   - Послушать тебя, я только и делаю, что даю тебе выволочки, -  возра-
зила Энджел.
   - Ну, иногда ты отпускаешь вожжи - когда это тебе выгодно, -  дразнил
ее Мэтт. - Но сейчас я беру вожжи в свои руки. Для будущей матери ты се-
годня слишком переутомилась, так что марш в постель. И никаких  возраже-
ний, а то не получишь своего рождественского подарка.
   - Полюбуйтесь, какой у меня грозный муж, - засмеялась Энджел, вставая
с кресла.
   Все поздравили друг друга с  Рождеством,  перецеловались.  Мэтт  взял
Энджел под руку и повел ее по лестнице в спальню.
   Они неторопливо ласкали друг друга, пока  в  них  не  разгорелось  то
страстное желание, которому и в браке не было насыщения.
   - А на следующее Рождество у нас будет сын или дочка, и мы будем  по-
купать в подарок игрушки, - промурлыкала  Энджел,  накручивая  на  палец
черные кудряшки у него на груди.
   - Угу... Только не спрашивай, что я купил тебе в подарок, - все равно
не скажу.
   - А я и не спрашиваю.
   - Я хочу, чтобы это был сюрприз.
   - Пусть будет сюрприз.
   - Так что не допытывайся.
   - Мэтт, я и не допытываюсь.
   - Ты вечно требуешь, чтобы я тебе выкладывал все свои секреты.
   - Я тебя люблю, - прошептала Энджел.
   - А ты и должна меня любить, - ответил Мэтт и куснул ее за ухо.
   - А я купила тебе потрясающий костюм цвета морской волны.
   - Спасите! - простонал Мэтт. - Я его буду надевать на  ночь.  В  твою
честь.
   - Я все хотела тебя спросить, Мэтт, - чтото я ни разу  не  видела  на
тебе тех трусов, что я тогда тебе купила.
   Мэтт зарычал.
   - Я и правда не люблю, когда ты от меня что-нибудь скрываешь, Мэтт.
   - Так я и знал!
   Он перевернул ее на спину, наклонился над ней и наградил долгим поце-
луем.
   - А теперь спи.
   - Нет, теперь я уж не усну, пока не узнаю.
   Он вздохнул.
   - Я купил тебе ожерелье, в котором бриллиантами выложено слово  "сок-
ровище".
   - Мэтт! Надо же такое придумать!
   - А что? - невозмутимо спросил он. - Разве ты не мое сокровище?
   Энджел засмеялась и положила голову ему на плечо.
   "Сокровище".
   Да, Мэтт доказал ей своей любовью, что она ему дорога. Она его сокро-
вище! Какое счастье! Как прекрасна жизнь! Как прекрасна  любовь!  И  она
замужем за самым прекрасным человеком на свете.
   Как много он ей дает. Нет, не только подарки. Он отдает ей свое  вре-
мя, свою поддержку, свою преданность. Хочется верить, что и она дает ему
не меньше. Энджел вспомнила, как счастлив он был, узнав, что  она  бере-
менна, и все сомнения исчезли. "Ребенок - тоже наше общее дело, - вспом-
нила она. - Дар любви".


 


<< НАЗАД  ¨¨ КОНЕЦ...

Другие книги жанра: романы

Оставить комментарий по этой книге

Переход на страницу: [1] [2]

Страница:  [2]