ГЛАВА ПЕРВАЯ

   Джуд Мескал прошел через канцелярию в свой кабинет, и Клео в  который
раз отметила про себя его кошачью походку. Злобный, надменный,  властный
кот.
   Она слыхала и другие определения, относимые на счет президента  банка
"Мескал-Слейц": холодный, отстраненный,  вселяющий  ужас.  Но  должность
личного помощника самого могущественного  человека  в  самом  престижном
торговом банке Сити давала много преимуществ, главное из которых -  неу-
язвимость. Джуд Мескал не пугал ее - редкая няня боится своих  питомцев,
она их слишком хорошо знает. Клео так и относилась к нему - как к  труд-
ному, но талантливому ребенку.
   В то утро он явился в банк раздраженным, что, к счастью, случалось  с
ним крайне редко; Клео поняла это, со спокойной полуулыбкой заметив, как
съежилась за столом секретарша Джуда Дон Гудэл. Наблюдая, как степенная,
средних лет женщина втягивает голову в плечи, стараясь стушеваться, Клео
на миг позабыла о собственных проблемах.
   Джуд остановился у тяжелой, гладко отполированной  двери,  ведущей  в
святая святых, его кабинет. Он никого не  одарил  традиционным  утренним
прохладным приветствием. Нахмуренные брови сошлись в одну линию и черной
тучей нависли над пронзительной синевой его глаз, волевой профиль  выда-
вал внутреннее напряжение, - весь его облик  свидетельствовал  о  дурном
расположении духа.
   - Клео, сегодня я никого не принимаю. Отмените все встречи. Вы  поня-
ли?
   Этот хриплый, с металлическими нотками голос нагонял  страх  даже  на
председателя правления, и тот робел, как пятилетний ребенок на первом  в
жизни школьном уроке.
   - Разумеется, мистер Мескал.
   Клео наклонила платиновую головку и почувствовала, как безукоризненно
подстриженные кончики ее гладких волос защекотали алебастровую  кожу  ее
узкого лица, скрывая лукавую улыбку, заигравшую на полных губах. Похоже,
денек будет веселый.
   - И принесите материалы по холдинговым химическим компаниям.
   Он резко развернулся на каблуках и  устремил  стальной  взгляд  синих
глаз на окаменевшую за столом Дон Гудэл.
   - Если позвонит кто-нибудь из Первого объединения, меня  нет  ни  для
кого из них до назначенного на завтра официального обеда. Вам ясно, мис-
сис Гудэл?
   В ответ Дон только сдавленно пискнула, но тут  раздался  голос  Клео,
мягкий и вкрадчивый:
   - Ходят слухи, Первое объединение занимается сбором сведений  о  нас.
Не означает ли завтрашний обед попытку прибрать нас к рукам?
   Она не смогла отказать себе в удовольствии отпустить колкость и  уви-
дела, как напряглись мышцы его плеч под темным шелком сорочки  и  мягкой
тканью пиджака, но затем рот искривился в едкой усмешке:
   - Никто не в состоянии прибрать к рукам преуспевающий банк  или  вме-
шаться в его работу. А "Мескал-Слейд" принадлежит к числу  ведущих.  Так
что можете не беспокоиться за свое место, мисс Слейд.  Пока.  Несите  же
материалы.
   В тишине, последовавшей за тяжелым стуком двери красного дерева, пос-
лышался робкий лепет Дон:
   - Материалы уже здесь. Я еще утром первым делом принесла их из Иссле-
довательского центра. Прошу вас, передайте  их  ему  сами.  Если  бы  не
деньги, которые мне здесь платят, я давно попросилась бы в уборщицы.
   Она сердито взглянула на опечатку, и Клео, качая головой, взяла у нее
материалы.
   - Вы чертовски хороший секретарь, иначе бы вас здесь не было, - заме-
тила она. - Ведь вы работаете всего три месяца и скоро научитесь не  за-
мечать его ледяного вида. В глубине души он сама кротость.
   - Вам виднее.
   В голосе Дон звучало сомнение, и Клео, сунув под мышку  материалы  из
Исследовательского центра, пошла в свою комнату за блокнотом.
   Джуд Мескал пользовался репутацией ледяной глыбы, но  иногда  он  был
точно включенный в сеть механизм: недосягаемый, как олимпийский бог,  он
порой метал громы и молнии на головы подчиненных,  однако  не  настолько
часто, чтобы дать им основания жаловаться.
   Год назад, когда Клео, с дипломом экономиста в кармане и  давней  лю-
бовью к банковскому делу, была назначена его личным помощником, она  уже
знала, что сумеет найти подход к Золотому Айсбергу,  как  Джуда  Мескала
называли за глаза. Его холодный цинизм она встречала стеной  молчания  и
легкой усмешкой, редкие вспышки гнева - невозмутимым спокойствием,  свои
обязанности выполняла безупречно и с удовольствием следила за четкой ра-
ботой  его  проницательного  ума,  а  впоследствии  даже   предугадывала
дальнейший ход его мысли. Они прекрасно подходили друг  другу,  и  Клео,
возможно, была единственным сотрудником "Мескал-Слейд", не боявшимся его
ни тайно, ни открыто.
   Она вошла в кабинет и увидела Джуда стоящим у окна. "А он, бесспорно,
хорош собой", -  неожиданно  для  себя  подумала  она,  с  удовольствием
скользнув дымчато-серыми глазами по широким плечам и спине, гибкой линии
узких бедер и длинным ногам. Богатый, практичный,  с  умом  проворным  и
острым, как шпага, он был самым завидным женихом в Сити;  всегда,  когда
того требовал этикет, он появлялся в обществе в сопровождении  какой-ни-
будь красивой женщины, но никогда - и это Клео отмечала с некоторым зло-
радством и с непостижимым для самой себя удовлетворением, - никогда  его
лицо не выражало ничего, кроме вежливой скуки от ужимок его спутницы.
   Ходили упорные слухи о подозрительности Джуда Мескала: говорили,  что
он считал всех женщин корыстными "золотоискательницами" и использовал их
прежде, чем они могли использовать его. Клео  одолевало  праздное  любо-
пытство: как чувствует себя женщина, выходящая в свет с  Джудом?  Должно
быть, ужасно, если скука - единственное, что способны выразить его прек-
расные глаза. Вот если бы они зажглись любовью, желанием...
   - Сядьте, мисс Слейд, - не оборачиваясь, резко скомандовал он.
   Клео подсела к огромному столу с обитым кожей верхом и разгладила  на
коленях серебристо-серую  ткань  модельного  костюма.  Опять  это  "мисс
Слейд", второй раз за утро. Обиделся на колкость насчет Первого  объеди-
нения? Что ж, возможно. Клео незаметно вздохнула.  Нравится  подшучивать
над другими - терпи сама.
   Наконец он обернулся, словно ее напряженный взгляд разрушил его  сос-
редоточенность, и окинул ее взглядом - от тщательно причесанных платино-
вых волос до обутых в дорогие туфли ножек.
   - К делу. Посмотрим, совпадают ли  результаты  из  Исследовательского
центра с моими расчетами.
   Напряженная работа длилась больше часа; он выведывал се мнение об от-
чете, изучал развернутые перед ними сложные балансовые схемы, пока в ка-
бинет не вошла Дон. Она поставила на стол поднос с кофе и опасливо  отс-
тупила назад. Джуд воззрился на приношение, словно  секретарь  позволила
себе недопустимую бестактность. И хотя Клео не раз пыталась убедить жен-
щину, что ничего личного в поведении Джуда не было, когда он,  погрузив-
шись в работу, словно переносился в другое измерение. Дон все равно оби-
жалась.
   - Все это дурно пахнет, - произнесла Клео, имея в виду,  конечно,  не
кофе, который она разливала из гравированного серебряного кофейника. - Я
бы и кошке не посоветовала вкладывать деньги в эту  партию  товаров,  не
говоря уже о наших столь ценных клиентах из профсоюзов. Не понимаю,  по-
чему они так заинтересованы.
   Джуд усмехнулся и, сбросив напряжение, принял из ее рук чашку.  Он  в
раздумье помешивал густой напиток, не добавив ни сливок, ни сахара.
   - Вы абсолютно правы.
   Он был явно доволен ею, казалось, еще немного, и он  погладит  ее  по
головке. Можно подумать, он все это время испытывал, насколько здравы ее
рассуждения о рыночных тенденциях.
   "В этом нет необходимости", - подумала она, потягивая свой кофе.  Хо-
лодные прозрачные глаза смотрели невозмутимо,  скрывая  внутреннее  удо-
вольствие. Мысль, что он может погладить ее по головке,  позабавила  ее:
Джуд никогда не опустился бы до этого. Слишком холоден, слишком  недося-
гаем. Что же касается избранного ею дела, Клео всегда  стремилась  изве-
дать все его закоулки. Не то чтобы она отдавала ему особенно много  сил;
просто оно было ее естественной частью, врожденной способностью, поэтому
любое испытание доставляло ей удовольствие. Джуд должен знать, что  бан-
ковское дело у Слейдов в крови, так же как и у Мескалов.
   Джуд, казалось, отдыхал; однако в его низком хриплом голосе прозвуча-
ла насмешка, когда, жестом отказавшись выпить еще кофе, он спросил:
   - Как поживает Джон Слейд?
   Клео не удивилась вопросу: тесные деловые связи  Слейдов  и  Мескалов
имели многолетнюю историю. Десять  лет  назад,  после  гибели  родителей
Клео, дядя Джон взял на  себя  управление  принадлежавшим  семье  банком
"Фонды Слейдов", и только два года  назад  сердечный  приступ,  чуть  не
сведший его в могилу, вынудил его отойти от дел.
   - Не очень хорошо, - вздохнула Клео.  Когда  родители  погибли,  дядя
стал ее опекуном. Он был единственным человеком, утешавшим ее  в  первые
трудные годы одиночества. -  Ему  нельзя  волноваться.  Доктор  запретил
расстраивать его.
   - А ваш кузен Люк?
   Глаза Джуда смотрели холодно и проницательно поверх сплетенных тонких
пальцев. Клео повела плечом.
   - Продолжает дело своего отца. Надеюсь, он следит за своей  репутаци-
ей.
   Ни для кого уже не было тайной, что грязная статейка в колонке  спле-
тен о скандале в одном из пресловутых ночных клубов Уэст-Энда, в котором
оказался замешан Люк, явилась причиной последнего, самого опасного  сер-
дечного приступа его отца. Клео заметила, как во взгляде Джуда мелькнуло
осуждение. Люк был наделен недюжинным умом, но не умел  обуздывать  свои
эмоции, и его отец был не единственным человеком, считавшим, что пора бы
ему задуматься о возложенной на него  ответственности.  Для  руководства
преуспевающим банком мало одного ума и желания рисковать деньгами.
   К счастью, Джуд оставил эту тему и перешел к распоряжениям:
   - Переговорите с главным поваром. Я хочу, чтобы меню  было  безупреч-
ным. Никаких изысков, только самое лучшее. И принесите  не  позднее  чем
через полчаса все, что сумеете раздобыть по Первому  объединению.  Поза-
ботьтесь, чтобы меня не беспокоили. Да... и... Клео!
   Она была уже в дверях, зажав под мышкой аккуратно сложенную  папку  и
блокнот и не без удовольствия отмечая, что он все-таки побаивается  аме-
риканцев.
   - Клео, пообедаем вместе? В половине второго.
   Сердце у нее сорвалось и снова взлетело, потому что при упоминании  о
предстоящем сегодня обеде ей чуть не сделалось дурно. Однако - на  губах
приятная улыбка, в голосе вежливое сожаление:
   - Извините, мистер Мескал, но у меня уже  назначена  встреча  на  это
время. Я бы отменила ее, но, увы, это невозможно.
   Был ли он разочарован? Во всяком случае, виду он не подал.  Разочаро-
вана была она. Поскольку, будь она в этот день свободна, это бы  означа-
ло, что ей не надо встречаться с Робертом Фентоном.
   Этого человека ей меньше всего хотелось видеть, но  в  его  вчерашнем
приглашении, больше похожем на приказ, таилась глухая угроза, о сути ко-
торой ей не хотелось думать заранее. Пусть сам раскроет свои карты.  Она
не понимала, зачем понадобилась ему, но, зная  его  слишком  хорошо,  не
могла не опасаться. Расстались они врагами, так зачем  он  настаивал  на
встрече с ней?
   Клео подписала текущие письма, оставленные Дон на ее  столе,  собрала
по внутреннему телефону сведения о Первом объединении. Когда она  подни-
малась на лифте в зал для официальных приемов, все ее мысли были  заняты
упущенной возможностью пообедать с Джудом, а распоряжения  для  главного
повара отошли на второй план.
   Они с Джудом часто обедали вместе, иногда он приглашал ее  ужинать  в
свой дом в Белгравии и эти встречи всегда были приятны Клео. Джуд приво-
дил свой мозг в Нейтральное состояние, позволяя ему спокойно  переварить
ту или иную проблему, требовавшую быстрого и безошибочного решения - не-
точности не допускались. Она присматривалась к нему, пытаясь получше уз-
нать, это занимало ее все сильнее и сильнее.  Она  всегда  считала,  что
знать, чем живет босс, весьма полезно. Эти приятные  эпизоды  дарили  ей
редкое и неповторимое проникновение в его мир,  в  странную  логику  его
юмора, в самую природу этого человека. И Клео заметила, что  теперь  она
не только ценила его ум, но и испытывала симпатии к его человеческим ка-
чествам.
   В последнее время - хотя она уверяла себя, что в этом не было  ничего
личного, - Клео задавалась вопросом, почему в свои тридцать шесть лет он
никогда не был женат  и,  как  удалось  выведать  с  помощью  осторожных
расспросов, даже близок не  бывал  к  женитьбе.  Но,  как  бы  осторожны
расспросы ни были, Джуд всегда опускал стальной занавес перед  ее  любо-
пытным носом, стоило ему почувствовать малейшую опасность выдать больше,
чем входило в его намерения.
   Клео толкнула дверь и вошла в ослепительно чистую кухню. На  душе  ее
было тяжело: она прекрасно понимала, что обед  с  Робертом  Фентоном  не
предвещал ничего хорошего.
   Роберт назначил встречу в роскошном  дорогом  ресторане.  Они  сидели
друг против друга за уединенным столиком, покрытым льняной бежевой  ска-
тертью, и Клео с удивлением спрашивала себя, что она могла в  нем  нахо-
дить.
   В свои двадцать семь лет, тремя годами старше ее, он был скорее смаз-
лив, чем хорош собой. Каштановые волосы, пожалуй, длинноваты, но велико-
лепно подстрижены, одет добротно, но слишком  вычурно.  По  сравнению  с
Джудом Мескалом он был всего лишь тенью мужчины, ему не хватало  силы  и
осанки Джуда. Клео удивилась этому неожиданно явившемуся сравнению  и  с
неудовольствием вспомнила, как два года назад Люк представил ей  Роберта
на вечеринке; ей тогда показалось, что он что-то вынюхивает.
   Заканчивался ее выпускной год, и ей было не до  свиданий.  Но  редкие
свободные часы она проводила с Робертом и отдыхала, слушая его непринуж-
денную болтовню.
   Когда экзамены остались позади и взоры Клео устремились к банку "Мес-
кал-Слейд" в ожидании первой же возможности получить там место, она ста-
ла чаще видеться с Робертом. Но легкая влюбленность погасла, когда, про-
будившись после долгих лет самоотверженной учебы, она  начала  понимать,
что Роберт Фентон не тот человек, каким казался ей все это  время.  Впе-
чатление, которое он пытался произвести, было слишком далеко от его  ис-
тинной сути. У Клео открылись глаза, и она наконец поняла,  что  глубоко
презирает его.
   Они не говорили друг другу ни слова; и только когда заказ был сделан,
Роберт устремил на нее коварный взгляд карих глаз и произнес:
   - А ты все хорошеешь, любовь моя, работа тебе явно на  пользу.  Пожа-
луй, и мне стоит попробовать. Когда-нибудь.
   Клео не удостоила его ответом; ее коробила его  фамильярная  лесть  и
больше не забавляла способность срывать цветы удовольствий, не имея  для
этого сколь-нибудь очевидных средств. Она уже не была той наивной, неис-
кушенной в чувствах студенткой, которой некогда поднять нос  от  книг  и
поинтересоваться, что за люди ее окружают.
   - Что же это за "крайняя необходимость встретиться"? - напрямик спро-
сила Клео, цитируя сказанное им вчера по телефону: в отличие от его  то-
на, ее голос был холоден, почти безразличен.
   Он откинулся на спинку стула, не сводя с Клео ленивого взгляда:
   - А ты не стала любезнее с тех пор, как мы  виделись  последний  раз.
Когда это было? Месяцев десять назад?
   Она пропустила намек мимо  ушей.  Действительно,  последний  раз  они
встречались около десяти месяцев назад, и ей не нужна  была  любезность,
чтобы дать ему отставку. Немногим больше двух месяцев работала она  лич-
ным помощником Джуда и до сих пор не могла поверить своей  удаче,  когда
узнала из сплетен, что прежний личный помощник оставляет должность, что-
бы родить давно желаемого ею и мужем ребенка. Выбор  Клео  из  солидного
списка претендующих на вакантное место зажег в ней гордость от достигну-
того, и радостное чувство, заполнившее ее, потопило горечь открытия, как
вероломен оказался Роберт Фентон. Тогда она уже не любила его; ее  злила
собственная непроницательность.
   Клео отпила сухого мартини, улыбкой поблагодарила официанта, опустив-
шего перед ней заказанные ею копченые  креветки,  и  нетерпеливо  повела
бровью на фентона. У нее не было настроения шутить.
   - Что, не терпится перейти к делу? - прочел он ее мысли. - Мне  нужны
деньги, любовь моя. Много, много денег. А ты позаботишься о  том,  чтобы
их для меня раздобыть.
   Ей следовало догадаться! Она уже давно поняла, что его всегда интере-
совали только ее деньги. Богатые часто становятся жертвами чужой алчнос-
ти - это тетя Грейс не уставала ей повторять.
   - И пальцем не пошевельну! Если тебе нечего больше сказать, я  ухожу,
- сухо и снисходительно улыбнулась она, полагая, что беспокоиться  не  о
чем. Не желая тратить лишней минуты на эту назойливую вошь, Клео потяну-
лась за сумочкой. Но Фентон перехватил ее руку и сильно, до боли, сдавил
запястье. Чтобы освободиться, ей пришлось бы поднять шум, а она  ненави-
дела публичные сцены. Клео снова села, в гневе кусая губы.
   - Вот это мудро!
   Голос Фентона звучал вкрадчиво; он медленно отпустил ее руку.
   - Кушай креветки, киска. Они восхитительны. Это займет некоторое вре-
мя. Речь идет о твоем дяде Джоне, этом столпе респектабельного общества.
Хотя он, кажется, слаб здоровьем.
   Он резко отодвинул бокал виски с содовой и щелчком подозвал  официан-
та. У Клео упало сердце; но, несмотря  на  охватившую  ее  тревогу,  она
сдержала дрожь в голосе и прервала его разговор с официантом.
   - Дела моего дяди тебя не касаются.
   - Неужели? - Роберт окончил заказ и кивком головы отослал  официанта.
- А у меня как раз есть к нему дельце. Хочу озаботить его насчет тебя  -
а именно твоей нравственности. Он ведь  такой  высоконравственный,  твой
опекун. Да и твоя тетушка Грейс - весьма благочестивая дама. Как трепет-
но она поддерживает престиж семьи! Небезосновательно,  конечно.  Особняк
из двадцати комнат в Харт и банковский счет, уже, должно  быть,  коснув-
шийся двухмиллионной отметки, - это престиж, ради которого и я бы, пожа-
луй, исправился.
   - Перейдешь ты наконец к делу? - раздраженно оборвала его Клео, поте-
ряв терпение, и оттолкнула тарелку с нетронутыми  креветками,  на  месте
которой тут же оказалось первое блюдо - палтус.
   - К делу? Ах, да. - Фентон, улыбаясь, отрезал кусочек телятины и  по-
ложил в рот. - Тетя Грейс не особенно расстроится, услышав неблагоприят-
ные отзывы о твоей нравственности. Раздосадуется, посетует, но -  выдер-
жит, особенно если удастся замести грязь. Но дядя Джон - милый старичок!
- это совсем другое дело! У него уже было два тяжелейших  инфаркта...  -
Фентон покачал головой, изображая скорбь. - Если он узнает то, что я мог
бы ему рассказать, опираясь на желтую прессу, его ожидает третий,  кото-
рый, весьма возможно, окажется смертельным.  Особенно  если  принять  во
внимание, что второй инфаркт последовал сразу после той самой статейки о
его сынке Люке в колонке Деззи Фипса. Но ведь мы не желаем зла  старику,
не так ли, любовь моя?
   Ей захотелось его ударить. Сидеть с ним за одним столом было  невыно-
симо. Шантажист, конечно; но чем он мог ее запугать? Удивление Клео было
столь сильно, что заглушало тревогу, однако оно длилось  недолго.  Гладя
на Фентона потемневшими от отвращения глазами, Клео прошипела:
   - Ты несешь грязную, гадкую чушь! Не тебе судить о моей нравственнос-
ти. Мы встречались всего несколько раз...
   - Чаще, чем тебе хотелось бы думать. - (От его взгляда  по  ее  спине
пробежали мурашки). - И полагаю, что именно моя  версия  событий,  пред-
шествовавших нашему разрыву, приведет публику  в  приятное  возбуждение.
Вот как я их представляю: бедный, но честный юноша, то есть я, -  Фентон
склонил голову, и Клео презрительно  фыркнула,  -  влюбился  в  очарова-
тельную молодую студентку. То есть, в тебя. Конечно же, он ей  не  пара,
но наш герой не подумал об этом, так как был безумно влюблен, и так  да-
лее в том же духе. Но вскоре возникли проблемы:  у  очаровательной  сту-
дентки оказались изысканные вкусы, ведь она воспитывалась в роскоши. Наш
герой был вынужден рисковать тем немногим, что имел: все знают, что жен-
щины любят щедрых. Но она обещала выйти за него замуж,  и  он  надеялся,
что риск себя оправдает. Где  он  только  не  пытался  раздобыть  денег:
азартные игры, ростовщики - я сейчас не буду перечислять  все.  Лишь  бы
доставить ей удовольствие. Он должен был ее развлекать, иначе она  нашла
бы себе другого, более состоятельного.
   Глаза Клео сузились, она глубоко вздохнула.  Поистине,  этот  человек
сумасшедший.
   - Никто из знающих меня, тем более дядя Джон, никогда  не  поверит  в
подобную чепуху.
   Поток грязи почти разрушил ее воспитанную с детства холодную осмотри-
тельность, но несколько хорошо подобранных слов  подавили  надвигающуюся
бурю:
   - Гостиница "Рыжий лев", Голдингстен.
   Фентон вальяжно откинулся на спинку стула и перевел взгляд  со  своей
пустой тарелки на ее нетронутый остывший обед.
   - Не хочешь есть? А жаль. Не люблю, когда добро пропадает. Одно успо-
каивает: ведь счет оплатишь ты. Ты-то можешь себе это позволить, а  я  -
нет. Итак, на чем мы остановились?
   - Ты пытался меня шантажировать, - сухо, но сдержанно произнесла она.
Внутри все кипело, на лице читалось отвращение, в огромных темных глазах
- ненависть. - Как же ты мне надоел!
   - Печально слышать. - В голосе Фентона звучал сарказм, на губах  кри-
вилась усмешка, от которой Клео передернуло. Он снова наполнил свой  бо-
кал. - Но мне, по-видимому, придется смириться, тем более что  ты  упла-
тишь мои долги и сбросишь с моих плеч тяжкое бремя. Да, кстати,  -  про-
ворковал он, заметив, что она собирается категорически отказаться,  -  я
сохранил квитанцию из гостиницы. Мистер и миссис  Роберт  Фентон,  номер
комнаты - четвертый, в ночь на одиннадцатое июня прошлого года.  А  если
возникнут сомнения, я уверен, что миссис Галуэй - ты помнишь, жена хозя-
ина гостиницы, такая любезная, она сказала, что никогда не забывает пос-
тояльцев, - так вот, я уверен, что она с удовольствием узнает в тебе вы-
шеупомянутую миссис Роберт Фентон. Возможно, она даже припомнит, что  на
следующее утро не могла выставить нас из номера до половины  двенадцато-
го!
   С гнусной ухмылкой он зажег сигарету и пустил через стол целое облако
дыма.
   - Я думаю, дело не дойдет до необходимости вызывать миссис Галуэй  на
опознание. Ты же не захочешь делать глупости, любовь моя!
   - Не смей называть меня так! - хрипло простонала она. В  горле  пере-
сохло, голос не слушался. Из всего,  что  он  наговорил,  самым  омерзи-
тельным ей казалось постоянное повторение этого нежного прозвища. Глупо,
конечно, но она ничего не могла с собой поделать. Ей  хотелось  поскорее
избавиться от него, закончить этот гнусный разговор, и она холодно отче-
канила: - Сколько?
   - Двадцать пять тысяч.
   Сначала она не поверила. Но по его лицу поняла, что он серьезен,  аб-
солютно серьезен, и нервно расхохоталась:
   - Ты сошел с ума! Откуда я возьму столько денег? И даже если б они  у
меня были, неужели ты думаешь, что я заплатила  бы  такую  сумму,  чтобы
скрыть тот незначительный эпизод в гостинице?
   Но Фентон разгадал ее притворство и, перегнувшись через стол, загово-
рил ей прямо в лицо:
   - Ты заплатила бы и в два раза больше.  Только  представь  физиономию
милейшего старика Джона, когда он прочитает заголовок вроде: "Племянница
председателя банка  "Фонды  Слейдов"  втянута  в  долговой  скандал".  И
статью, которая начиналась бы примерно так: "Шайка безжалостных  голово-
резов угрожает расправой любовнику наследницы состояния Слейдов, если он
не выплатит долг ростовщику". "Я в большой  беде.  Я  занял  эти  деньги
только ради нее", - рассказывает Роберт  Фентон,  бывший  любовник  Клео
Слейд. "Она тратила их направо и налево, но она говорила, что любит  ме-
ня. Однако теперь надо мной нависла опасность, а она  не  желает  помочь
мне. Я в отчаянии", - говорит обезумевший от горя  мистер  Фентон".  Или
что-нибудь в том же духе.
   Он загасил окурок, и Клео почувствовала, как  петля  стягивается  все
туже и туже, еще немного, и она задохнется.
   Да, она прекрасно понимала, чего будет стоить дяде Джону подобная шу-
миха; по сравнению с ней статья о Люке казалась невинной шуткой, а ведь,
по общему мнению, именно она послужила причиной второго инфаркта,  кото-
рый чуть не свел дядю в могилу. Ее собственная карьера также не  выигра-
ет, но, по сравнению с ударом, ожидавшим дядю, об этом не стоило  и  ду-
мать.
   А Фентон не умолкал:
   - Что такое двадцать пять тысяч для девушки, которая унаследует  долю
своего отца в миллионах Слейдов через... когда же это произойдет?  Всего
через год? Как говорится, капля в море.
   Клео сжала губы.
   - А разве "шайка безжалостных головорезов", в  существование  которой
мне что-то не верится, согласна ждать целый год? Ведь я вступлю в  права
наследства, только когда мне исполнится двадцать пять лет, и ты об  этом
хорошо знаешь.
   - Или когда ты выйдешь замуж. Это мне тоже хорошо известно.  Я  навел
справки.
   - И ты предлагаешь мне выйти за тебя,  чтобы  я  могла  получить  эти
деньги?
   Клео не сомневалась, что он и на это способен. Ее  голос  начал  сры-
ваться в истерику, и глаза Фентона приобрели жестокое выражение.
   - Я не так глуп. В случае если ты задумаешь выйти замуж,  прежде  чем
достигнешь двадцати пяти, твои опекуны, твои добропорядочные  тетушка  и
дядюшка, должны будут одобрить твой выбор, чтобы знать, ради кого раньше
времени выпускают из рук столь значительное наследство. Им, конечно,  не
придется копать слишком глубоко, чтобы понять, насколько неприемлем  та-
кой выбор. Нет, - елейно улыбнулся он, - это никогда не  входило  в  мои
планы, хотя некоторое время я и надеялся сохранить твое милостивое  рас-
положение до нужного срока, когда ты получишь наследство и  право  выхо-
дить замуж за кого угодно. Увы! Чары Фентона недолго ослепляли  тебя.  И
все-таки я просил тебя выйти за меня замуж, помнишь? Я начинал понимать,
что ты уже не столь наивна, как  раньше,  вот  и  предложил  пожениться,
скрыв,  подобно  влюбленным  романтикам,  наш  брак  от  твоих   надутых
родственничков. Я надеялся, что женское сердечко снова растает.  Увы,  -
Фентон изобразил театральный вздох, - не судьба. Тогда я хорошенько  все
продумал и решил, что двадцать пять тысяч меня, пожалуй,  утешат.  Набе-
решь какнибудь - со своим будущим благоверным.
   Он спросил счет и поднялся, втиснув  сложенный  листок  в  ее  сжатые
пальцы.
   - До встречи, любовь моя. Благодарю за обед. Я скоро позвоню. Ах  да,
кстати, я хочу получить свой скромный подарок через четыре недели. И же-
лательно наличными.
   На следующее утро Клео пришла на работу рано. В коридорах, выстланных
ковровыми дорожками, было тихо. Она вошла в пустынное здание, и ей вслед
донеслись слова облаченного в форму вахтера:
   - Доброе утро, мисс Слейд. Как замечательно нынче пахнет весной!
   Тем ранним утром улицы Сити были залиты теплым апрельским солнцем, но
в сердце Клео стоял зимний жгучий холод.
   Она машинально повесила пальто в шкаф и разгладила длинные узкие лац-
каны темно-красного жакета. Умелый макияж скрывал бледность  после  бес-
сонной ночи; встретившись взглядом со  своим  отражением  в  зеркале  на
внутренней стороне дверцы, Клео прочла в нем твердость и решительность.
   Она не хотела знать, правду ли сказал Фентон о долгах и о преследова-
нии. Ей это было безразлично. Но угрозы в адрес ее дяди с использованием
ее в качестве орудия были слишком реальны. Отвратительный шантаж, угроза
скандала в одной из самых грязных бульварных газетенок убьет и без  того
ослабевшего старика. Клео не сомневалась, что  Фентон  пойдет  на  любую
подлость. Он водил знакомство с несколькими темными личностями из  прес-
сы, людьми, которых не заботило, что они печатают и чьи судьбы  разбива-
ют, лишь бы газеты расходились бойчее.
   Чтобы достать сумму, которую требовал Фентон, нужно было обращаться к
опекунам. А те с полным основанием потребуют  объяснений,  которых  Клео
дать не сможет.
   Она сидела за столом прямо, не отрывая застывшего взгляда от  полиро-
ванной крышки. Впервые она жалела об ограничениях, наложенных  отцом  на
ее огромное наследство.
   К материальным благам она никогда в жизни не стремилась. Ее  содержа-
ние оплачивалось щедро, но в разумных пределах. Живя у дяди и тети,  как
прежде у родителей, она была окружена роскошью, но без показного шика, а
переехав в Лондон учиться, она уговорила опекунов купить ей  в  Бау  ма-
ленький домик с террасой, в котором она жила до сих пор. Ей даже  нечего
было продать, чтобы выручить вымогаемую Фентоном сумму. Однако если  она
не сумеет раздобыть деньги за  четыре  недели,  Фентон  опубликует  свою
грязную ложь. Все видели, сколько горя принесла злобная болтовня в газе-
тах о похождениях Люка, и врач предупредил, что слабому старику ни в ко-
ем случае нельзя волноваться и расстраиваться, и  наказал  обращаться  с
ним, как с ребенком. Клео была обязана достать эти деньги! Иначе  дядина
смерть останется на ее совести.
   Клео услышала, как дверь канцелярии открылась, и у нее бешено  засту-
чало сердце. Она надеялась, что это Джуд, всегда приходивший задолго  до
появления Дон. Лучшего времени для разговора не будет.
   Прерывисто дыша, она следила за каждым его движением: вот он проходит
мимо нее, вот открывает дверь кабинета, в руке - неизменный кейс. Костюм
безукоризненного покроя элегантно облегал его тело, свежая  белизна  со-
рочки прекрасно контрастировала с глубокой синевой галстука,  с  естест-
венным тоном его смуглой кожи. Он всегда казался загорелым.
   Подавив нежелательную нервозность - ведь за эту бесконечную  ночь  ей
удалось убедить себя не бояться! - Клео встала и расправила узкие плечи.
Она долго боролась с проблемой, которую Фентон взвалил на нее, и решение
представлялось ей теперь единственно возможным - она перебрала множество
иных вариантов. Поэтому давать волю страхам она не могла.
   Этот мужчина всегда умел сказать "нет". До сегодняшнего дня он  гово-
рил "нет" сделкам. Но прежде тщательно обдумывал каждую деталь,  взвеши-
вал все "за" и "против". Не может быть, чтобы он сразу отверг ее деловое
предложение.
   Клео глубоко вздохнула и, легко постучав в дверь его кабинета, вошла.
Лицо  холодно  и  серьезно,  сердце  работает  ровно.  Школа  напускного
бесстрастия была нелегкой. Ее встретила яркая лазурь его глаз  и  тонкая
улыбка вежливого удовольствия, которой он ответил на  ее  короткое  при-
ветствие. И, не давая ему перейти к изложению планов на день или  погру-
зиться в бумаги, которые он уже успел извлечь из своего черного кожаного
кейса, Клео коротко вздохнула и произнесла:
   - Мистер Мескал, я хочу выйти за вас замуж!


   ГЛАВА ВТОРАЯ

   Мучительный миг ожидания тянулся бесконечно долго, и Клео уже решила,
что Джуд не раздумывая откажет ей. Он словно окаменел; и вдруг едва  за-
метная улыбка скользнула по его губам и исчезла, словно  ее  и  не  было
вовсе, словно Клео почудилось.
   Время шло, Джуд не говорил ни слова, и  ее  сковало  новое  опасение:
что, если он намерен и  дальше  молчать?  Что,  если  он,  как  подобает
джентльмену, не обратит внимания на сказанное ею? Что,  если  сочтет  ее
дерзкое предложение досадным помрачением ума и вежливо притворится,  что
слова не были произнесены?
   Что ж, мрачно подумала она, в этом случае ей придется  их  повторить.
Вопреки ожиданиям она почувствовала, как ладони ее увлажнились,  а  губы
пересохли, и она медленно провела по ним кончиком языка.  Словно  угадав
ее состояние, Джуд указал ей на стул, сопроводив жест легким кивком  го-
ловы. Клео поспешила сесть, потому что еще немного, и ноги отказались бы
ее держать.
   Ее огромные, в пол-лица, глаза умоляли его ответить, хотя бы сказать,
что он подумает. Только его согласие могло решить ее нелепую проблему, и
оно было необходимо ей. Необходимо, чтобы отвести от дяди удар.
   И вдруг Клео осознала в себе новое, смутное, невесть откуда вкравшее-
ся, неизъяснимое чувство, что его ответ был важен для нее не только изза
дяди. Клео не понимала, что с ней происходит, но разобраться в себе было
необходимо: от нового ощущения кружилась голова, перехватывало дыхание.
   - И что же... - произнес он наконец, и его голос привел ее в чувство.
Обрамленные темными густыми ресницами глаза не отпускали ее взгляда.
   Она совсем потерялась; неожиданно мягкий голос, неопределенность  от-
вета словно испытывали ее. Дымчатые глаза снова расширились, на  бледном
лице проступила легкая краска.
   - Что же? - не поняв, машинально повторила она.  Пересохшие  губы  не
повиновались.
   - И что же за неожиданная потребность? - пояснил он.  -  Мы  работаем
вместе двенадцать месяцев и, согласен, вполне ладим друг с другом, но до
сих пор я не замечал в вас ни малейшего признака безумной страсти. Кроме
того, - продолжал его ровный, изысканно-любезный голос, - вы не произво-
дите впечатления женщины, любой ценой стремящейся к замужеству.
   Здесь он ошибался, к замужеству она стремилась, но  ее  причины  были
иными, нежели он предполагал. Брак не был для нее самоцелью. Она  научи-
лась довольствоваться внутренней жизнью  и  никогда  не  искала  эмоцио-
нальной поддержки со стороны. Однако единственным решением  ее  проблемы
был брак с человеком, явно заслуживающим одобрения ее опекунов, и им был
Джуд Мескал.
   Но теперь он хотя бы требовал от нее разумных  обоснований  предложе-
ния, не поддающегося на первый взгляд никакому  логическому  объяснению.
Это было ей по силам. Еще мгновение назад она  чувствовала,  что  теряет
ясность ума, допустив смутную мысль, что союз с этим мужчиной был  важен
и в совершенно ином, неожиданном смысле.
   Всему виной ее нынешнее состояние душевного смятения, твердо  уверила
она себя. Она не ожидала, что будет так сильно волноваться. Она вздохну-
ла свободнее, чувствуя, как напряжение  отпускает  ее  застывшие  мышцы.
Недвусмысленная логика фактов была ее родной стихией, и Клео была готова
эти факты изложить - разумеется, лишь самые необходимые.
   Она легко опустила руки на колени и взглянула на Джуда холодно и отк-
ровенно.
   - Завещание моего отца содержит условие, согласно которому я  вступаю
в права наследства через год, а мне требуется крупная сумма. Если  же  я
выйду замуж до этого срока, при условии что мой брак будет одобрен дядей
и тетей, деньги автоматически перейдут ко мне. Против брака с  вами  они
бы не стали возражать, и, если бы мы  поженились  в  течение,  допустим,
трех недель, я бы смогла получить наследство и воспользоваться необходи-
мой суммой. Она не велика, если рассматривать ее как часть наследства, -
поспешно прибавила Клео, предупреждая его возможные  опасения,  что  она
истратит все деньги, а после потребует содержать ее  в  роскоши.  -  Мое
наследство называют "миллионами Слейдов".
   Джуд кивнул, давая понять, что это ему известно; он и не мог не знать
того, о чем в кругах Сити знали все. Итак, она привела  свои  основания,
изложила их в краткой и ясной форме. И была уничтожена его усмешкой.
   Неправдоподобно синие глаза Джуда смеялись, и Клео почувствовала, что
заливается краской. Просить его жениться на ней было само по себе унизи-
тельно, а он еще усугубил ее состояние, обратив все в шутку.
   - А не проще будет занять эти деньги? - Веселые искорки в его  глазах
поиграли и угасли,  и  взгляд  приобрел  привычную  умную  холодность  и
отстраненность. - Не слишком ли сильнодействующее средство  вы  избрали?
Вы могли бы обратиться к опекунам, в чьем  ведении  находится  имущество
вашего покойного отца. Подумайте об этом.
   Он слегка пожал плечами и сухо добавил:
   - Я мог бы одолжить вам необходимую сумму. Вы вполне кредитоспособны.
   Он сел у противоположного края своего огромного стола и  устремил  на
нее взгляд сощуренных глаз поверх сплетенных пальцев.
   - Сколько? И для каких целей?
   Но Клео решительно покачала головой, так, что  серебристые  блестящие
волны волос закрыли ей лицо.
   - Я бы предпочла не занимать.
   Она не желала никого посвящать в свою тайну,  а  каждый,  кто  сможет
одолжить столь крупную сумму, потребует от нее отчета! В ее глазах  зас-
тыла невысказанная мольба, и Джуд тихо спросил:
   - Вы в беде?
   И снова резкий отрицательный жест. Да, у нее неприятности, но это  ее
личное дело, и она сама будет выпутываться, не посвящая никого в  отвра-
тительные подробности. Она совершила ошибку, серьезную ошибку,  позволив
себе поддаться поверхностному обаянию Роберта Фентона. Она получила  хо-
роший урок и теперь должна дорого за него платить. Ей вдруг стало  невы-
носимо выглядеть жалкой просительницей в глазах человека, не знавшего  в
жизни иных трудностей, кроме тех, что связаны с его работой.
   Ей не следовало допускать и мысли обращаться к нему; она зашла в  ту-
пик, это ясно. В ней медленно закипала ярость. Она  ненавидела  себя  за
глупость, за унижение, на которое сама себя обрекла, ненавидела  Роберта
Фентона, этого мелочного, низкого шантажиста, ненавидела  Джуда  Мескала
за причиняемые ей страдания, за то, что он исследовал ее, как  пойманную
бабочку.
   Клео сделала движение, готовясь подняться. Сейчас  ей  хотелось  лишь
одного: уйти от этих холодных испытующих глаз, но  его  голос  остановил
ее:
   - Я могу предположить, какую выгоду вы намерены извлечь из брака.  Но
в браке участвуют двое. Потрудитесь объяснить, что получу я, никогда  не
испытывавший необходимости менять таким образом свою жизнь.
   Сардонически приподнятые густые брови, взгляд,  полный  недосягаемого
превосходства, лишь разогрели в ней гнев, и Клео взорвалась:
   - Говорят, вы не допускаете в свою жизнь женщины потому, что  боитесь
связаться с "золотоискательницей", - с обидой выкрикнула она.  -  Женив-
шись на мне, вы можете быть спокойны, что я вышла за вас не ради денег -
у меня будет достаточно своих, когда я их получу! Кроме того, я наследую
значительную часть акций "Фондов Слейдов", и меня можно уговорить  пере-
дать их вам. Надеюсь, это заинтересует вас больше прочих доводов! Но ес-
ли вам и этого не довольно...
   - Довольно, чтобы дать согласие, - перебил он, и Клео была  рада  его
вмешательству, поскольку исчерпала свои аргументы и,  кроме  недостойных
упреков, у нее не осталось ничего.
   Акции были ее козырем: если она, став его женой,  передаст  ему  свое
право голоса, у него оказался бы контрольный пакет, что весьма соблазни-
тельно для такого человека, как он.
   Клео почувствовала, что разожгла в нем интерес, сердце ее  застучало,
и, чтобы унять его, она сдержала дыхание. Джуд поднялся из-за стола; ка-
залось, он вот-вот улыбнется.
   - Позвольте просить вас дать мне некоторое время, чтобы ваше... -  он
слегка помедлил, - ваше любезное предложение  могло  получить  достойный
ответ.
   И, приняв ее невидящий взгляд за выражение согласия, посмотрел на ча-
сы, затем на разложенные на столе бумаги.
   - На уик-энд я уезжаю из Лондона, а в понедельник  я  должен  быть  в
Брюсселе. Не согласитесь ли вы поужинать со мной в понедельник вечером?
   Он наблюдал, как она с усилием встала, и от его взгляда,  скользящего
по ее маленькой фигурке, она почувствовала странную неловкость и сухость
во рту.
   - В половине восьмого я пришлю за вами Торнвуда.
   Клео остановила машину на  посыпанной  гравием  дорожке  перед  Домом
Слейдов, достала саквояж и направилась к  величественному  особняку  XIV
века. Последнее время она редко бывала здесь, но сейчас ей было  необхо-
димо видеть дядю и тетю, чтобы еще раз убедиться в правильности  решения
не давать воли эмоциям, провоцировавшим ее предоставить  Фентону  делать
все, что ему заблагорассудится, поскольку она не желала давать ему  даже
волоса со своей головы.
   Она не предупредила их о своем визите: в ее раздраженном уме то и де-
ло всплывала мысль о "достойном ответе" Джуда, о возможных  исходах  его
рассуждений. Она умела предвидеть развитие его мысли, когда речь  шла  о
сложных финансовых проблемах, встававших перед президентом одного из са-
мых престижных банков Сити. Но здесь совсем  другое  дело.  Чем  упорней
Клео пыталась поставить себя на его место, рассуждать от его имени,  тем
больше она запутывалась. Не думать о нем она не могла.
   Когда дворецкий открыл перед ней дверь, она согнала с лица тревогу, и
ее приветствие прозвучало ровно и невозмутимо:
   - Добрый день, Симмонс. Тетя дома?
   Она прошла мимо него в огромную переднюю.
   - Боюсь, меня сегодня не ждут.
   Дворецкий принял у нее верблюжий жакет, кремовые лайковые перчатки  и
саквояж. Его непроницаемое лицо не выдавало ни удивления, ни  тем  более
удовольствия. В этом роскошном доме  никто  не  выставлял  напоказ  свои
чувства, даже слуги; казалось, что здесь их вовсе не испытывают.
   - Миссис Слейд в гостиной, мисс. Я прослежу,  чтобы  ваши  вещи  были
доставлены в вашу комнату.
   - Благодарю, Симмонс.
   И Клео скользнула по гладкому паркету искать тетю.
   Десять лет назад она вошла в этот дом четырнадцатилетней девочкой; ее
родители погибли в шторме, потопившем их яхту у берегов Корнуолла. Тогда
она искала любви и тепла, хотя бы участия, но нашла лишь педантичную за-
боту о своем благополучии. Она жила в роскошном доме, ее кормили лучшими
продуктами и посылали в лучшие школы, но этим забота  и  ограничивалась.
Она не получала того тепла, в каком отчаянно нуждалась  в  первые  мучи-
тельные годы сиротства. Со временем она научилась обходиться без любви.
   И только дядя проявлял к ней какой-то интерес. Он видел в ней не  но-
вую обузу, но живого человека со своими потребностями, страхами и надеж-
дами. Он был несколько рассеян, но посвоему любил ее, и она это чувство-
вала. Однако виделись они редко, поскольку большую  часть  времени  дядя
проводил в банке. Когда же он отошел от дел из-за болезни, Клео уже  пе-
реехала в Лондон учиться и навещала его не часто.
   Грейс Слейд сидела в гостиной, перед ней на столике  стоял  поднос  с
чаем. Это была сухощавая, замечательно красивая женщина,  и  комната,  в
которой она находилась, была безупречна. Слейды требовали  безупречности
во всем, даже в людях. Не просто было соответствовать их меркам.
   - Какая неожиданность.
   В тетином голосе Клео послышались недовольные нотки, и она вздохнула.
Конечно, ей следовало позвонить, но она просто не вспомнила об этом. Она
утонула в перламутровой парче дивана эпохи Регентства.
   - Я переночую у вас, а завтра вечером уеду.
   С холодным достоинством она утверждала свое право быть здесь.  Тетины
уроки не прошли даром. Порой Клео спрашивала себя, не теряет ли она  че-
ловечности, надевая маску бездушного достоинства, строгой  сдержанности.
Спрашивала, не приведет ли ежеминутное подавление в себе живого  чувства
к полной потере его, не превратится ли она в машину для демонстрации хо-
роших манер, безукоризненного воспитания и преданности долгу,  что  сос-
тавляло в сумме основу репутации семьи.
   Но теперь, глядя на тетю Грейс, такую  спокойную,  выдержанную,  эле-
гантную, Клео решила, что пошла по верному пути, когда много лет  назад,
пытаясь снискать ее любовь, подражала ей во всем. Единственный прорыв  в
царство чувств обернулся катастрофой,  именно  он  породил  ту  отврати-
тельную ситуацию, в которой она оказалась. Но это больше не повторится.
   - Я позвоню, чтобы  тебе  принесли  чаю,  -  произнесла  тетя  Грейс,
бесстрастно глядя на Клео. - Ты, наверное, устала с дороги.
   "В другое время - возможно, - горько подумала Клео, - но сегодня  до-
рога тут ни при чем". Две бессонные ночи подряд, навязчивые мысли о Джу-
де Мескале никак не способствовали хорошему цвету лица. От чая Клео, од-
нако, отказалась:
   - Нет, благодарю вас, тетя. Как здоровье дяди?
   - Хорошо, насколько позволяет его общее состояние. Он  беспокоится  о
банковских делах, что не приносит ему облегчения. Я  не  раз  напоминала
ему, что теперь делами занимается Люк.
   Они поговорили еще немного, беседа  протекала  изысканно-любезно,  но
натянуто; наконец Клео извинилась и пошла к дяде. Она застала его в биб-
лиотеке, самой, по ее мнению, удобной  комнате  особняка.  Он  сидел  на
большом кожаном диване, держа на коленях раскрытый альбом с  фотография-
ми.
   - Чем больше я старею, тем чаще возвращаюсь мыслями в прошлое.
   Клео не удивилась приветствию: такие высказывания нередко можно  было
услышать от дяди Джона. На первый взгляд они ничего не  значили,  но  от
них веяло такой теплотой, что Клео все крепче привязывалась к нему, чего
нельзя было сказать о ее отношении к тете Грейс или кузену Люку.
   - Мне не сказали, что ты приедешь.
   В его добром взгляде застыл вопрос, и Клео, погрузившись в мягкую ко-
жу дивана, сказала:
   - Никто и не знал. Я просто собралась и приехала.
   - Вот оно что.
   Похоже, он был слегка озадачен, словно возможность  скоропалительного
решения не укладывалась в его голове. За годы, прожитые с  тетей  Грейс,
он сделался осмотрительным, педантичным человеком, ничего не оставлявшим
на волю случая.
   - Как вы себя чувствуете?
   Дымчатые глаза Клео испытующе смотрели в лицо дяди. Он постарел,  ос-
лабел и выглядел гораздо хуже, чем два месяца назад, когда она последний
раз его видела.
   - Хорошо, насколько позволяет мое общее состояние. Это  они  мне  так
говорят.
   В его глазах мелькнул ужас, мелькнул и исчез с его измученного лица -
ведь в этом доме не принято выдавать чувства, даже  страх  смерти.  Клео
поняла и переменила тему:
   - Люк приедет домой на уик-энд?
   Она надеялась, что нет. Ее кузен всегда был высокомерным и  чопорным,
даже в семнадцать лет. Ей тогда было четырнадцать, и она искала дружбы с
единственным сверстником в доме, населенном старыми скрипучими  механиз-
мами. Но он уже тогда держался высокомерно и неприветливо; он дал ей по-
нять, что не любит ее и считает обузой в  доме,  нарушившей  его  личную
жизнь. Именно отношение к ней Люка повлияло на ее намерение искать рабо-
ту где угодно, только не в семейном банке "Фонды Слейдов".
   - Нет, он будет занят на деловых встречах. Смотри-ка... - дядя  ткнул
пальцем в развернутый на коленях альбом, словно ему было трудно говорить
о Люке, и Клео спохватилась, не напомнила ли она ненароком о той  отвра-
тительной статейке в колонке сплетен, в которой отразилась другая сторо-
на характера дядиного сына - тщательно  скрываемое  агрессивное  безрас-
судство. - Это мы с твоим отцом. Играем в деревне в крикет. Этой  фотог-
рафии уже больше пятидесяти лет. Мне здесь шестнадцать,  а  твоему  отцу
почти восемнадцать.
   Клео вгляделась в выцветшее фото. Двое юношей в фланелевых спортивных
костюмах с клюшками в руках и немыслимо важным выражением лиц.  Она  ус-
мехнулась, рассмотрев характерную линию челюсти своего отца,  намекавшую
уже в том юном возрасте на упрямый и решительный нрав  будущего  зрелого
мужчины. Джон Слейд не понял ее и покачал головой.
   - Тебе, должно быть, трудно представить, что мы были  молодыми,  даже
детьми. Но, видит Бог, так было! Мы были горячи,  даже  самонадеянны,  и
знали, чего хотели, - а может, только думали, что  знали.  -  Его  плечи
опустились, перед взглядом проходило далекое прошлое. - Пожалуй, мы  за-
поздали с женитьбой, слишком поздно обзавелись семьями -  здесь  я  даже
опередил твоего отца, - и вы, молодежь, должно быть, думаете, что мы так
и родились стариками. Но, поверь мне, это не так!
   - Вам его все еще недостает, - осторожно сказала Клео. Она и сама по-
рой чувствовала, как ей не хватает родителей, и это помогало ее  сближе-
нию с дядей. Впервые за свою взрослую жизнь она  ощутила  потребность  в
близком человеке, и дядя коснулся ее руки, коснулся легко,  словно  сты-
дился выдать свою привязанность. Но этого было достаточно, и его  пальцы
вновь легли на фотографию, будто пытались  удержать  давно  ушедшие  дни
юности, удержать драгоценное прошлое. Клео вдруг  осенило,  что  там,  в
прошлом, многое было обещано, но сбылось далеко не все.
   И в эту самую минуту, сидя рядом со стариком, чья жизнь уже  прожита,
Клео поняла, что не имеет права обрушить на его голову  семейный  позор,
омрачив его последние годы или даже отняв их у него.
   Решение уплатить Фентону было верным. И единственным способом  быстро
получить наследство было замужество. Таким образом, ее  поступок  оказы-
вался единственным выходом.
   И вдруг ее потрясла неизвестно откуда появившаяся мысль: что она  на-
делала? Попросила руки Золотого Айсберга! И то, что казалось единственно
верным, ужаснуло ее. К какому решению он придет, одному  Богу  известно.
Уволит ее или предложит отправиться на полгода в отпуск!  Ей  захотелось
дать волю закипающей истерике - кричать, швырять на пол все,  что  попа-
дется под руку, - лишь бы снять мучительное напряжение. Вместо этого она
спросила, не желает ли дядя прогуляться с ней по саду,  ведь  погода  на
редкость хороша, не правда ли?
   Весь день Клео мучилась беспокойством: мысль о  Джуде  не  давала  ей
сосредоточиться. Она все думала, какое безумство совершила, попросив его
жениться на ней, и единственным ее желанием было купить билет на самолет
и лететь на край света.
   Она надеялась, что брак с таким подходящим человеком решит ее пробле-
му. Разум успокаивал ее, уверяя, что она не вступит в сделку -  каковой,
несомненно, будет этот брак - с пустыми  руками:  она  вполне  респекта-
бельна, ему не придется стыдиться такой жены. Насколько она знала, на ее
пути не было женщины, во всяком случае, такой, которая могла бы  претен-
довать на брак с ним. В подобных вопросах Джуд был предельно осторожен.
   Возможно, в будущем у него будут женщины; Клео не сомневалась, что он
вполне наделен мужской силой. Но, если он проявит благоразумие, она  от-
ветит терпимостью, пониманием. А жгучая боль, пронзавшая ее при мысли  о
возможном "достойном ответе", была лишь страхом, не правда ли?
   И все же намерение, казавшееся столь легко  осуществимым,  постепенно
превращалось в глупую, непростительную ошибку. С  каждой  новой  минутой
ошибка казалась все глупее, а набегавшее время тяжким грузом ложилось на
плечи Клео. Пришел понедельник, утро сменилось днем...
   Внезапно Клео почувствовала, что стены кабинета душат ее,  и  ушла  с
работы раньше срока. Доехав на метро до Бау, она поспешила к своему  до-
мику с террасой, всегда дарившему ей успокоение.
   Дом был ее бережно охраняемой святыней, все в нем - мебель, отделка -
говорило о хладнокровии и мягком характере хозяйки. Он был ее  пристани-
щем в годы учебы, местом, где можно было побыть наедине с собой и, натя-
нув старые джинсы и рубашку, отдохнуть после напряженной умственной  ра-
боты, какую подразумевала ее работа на побегушках у Джуда Мескала.
   Но в тот день покой к ней не шел. Вопреки стараниям отогнать мучившие
ее мысли она не могла не думать об исходе предстоящей встречи с Джудом.
   Поймав свое отражение в зеркале, Клео остановилась как  вкопанная.  У
нее вид безумной женщины! Дикие, тревожные, загнанные серые глаза, блед-
ное, осунувшееся лицо.
   Один взгляд на такое растерянное существо - и у любого мужчины пропа-
дет всякое желание жениться, не говоря о Джуде Мескале, который,  несом-
ненно, разборчивей многих.
   Если она собиралась выглядеть хотя бы наполовину лучше, прибыв в  его
дом нынче вечером, мрачно решила Клео, надо немедленно браться за  себя.
И, напустив маску выдержанного достоинства, которую суровая  тетя  Грейс
учила носить с легкой непринужденностью, Клео приготовила ванную  с  ду-
шистой дорогой пеной и погрузилась в ароматную воду, размышляя, что  на-
денет вечером, и рассчитывая, успеет  ли  наложить  освежающий  крем.  О
большем она не думала. Не осмеливалась - иначе вновь потеряла  бы  конт-
роль над собой.
   Ровно в семь тридцать она уже садилась в "роллс-ройс". В ответ на за-
мечание Торнвуда о погоде ее голос прозвучал легко и приятно.
   "Торнвуд славный малый, такие люди теперь редко встречаются", - гова-
ривал Джуд. Клео не раз видала Торнвуда и его жену Мег и неизменно  вос-
хищалась их умением следить за домом Джуда. Благодаря им дом ожил.
   Пока великолепный автомобиль с легким шуршанием  несся  по  улицам  в
направлении тихого уголка в Белгравии, где жил Джуд, Клео прислушивалась
к себе. Ценой немалых усилий ей удалось привести себя в  порядок,  и  из
истеричной развалины она превратилась в сдержанную,  утонченную  молодую
женщину, не ведающую, что такое страх. Клео криво усмехнулась: такой она
была до того, как решилась сделать предложение Джуду.
   Он мог отказать, и тогда ей пришлось бы искать другой выход из  поло-
жения. Но если он откажет, то не ее безумный вид будет тому причиной.
   Черное платье дорогого шелка широкими складками спадало с высокой ко-
кетки, поддерживаемой узкими лямками; его фасон напоминал стиль  двадца-
тых годов и замечательно шел к ее маленькой фигурке. Блестящие  свежевы-
мытые волосы оттеняли контур ее узкого лица. Нет, внешность ее не подве-
дет, и, если не сдадут нервы, если она не потеряет самообладания - вдруг
он допустит колкость или дерзость? - она выдержит этот вечер. Сейчас она
предпочитала не думать об ином варианте - что Джуд может согласиться,  и
тогда ее проблема будет решена. Она не смела надеяться, ибо  знала,  что
выдержит отказ без видимого разочарования, если не позволит себе рассчи-
тывать на лучшее. А отказать он мог, как любой здравомыслящий мужчина.
   И даже такие поверхностные размышления вернули ее в мучительное  сос-
тояние нервозности: большее, на что она могла рассчитывать после  предс-
тоящей встречи, - это не потерять работу. Но волнение пришлось подавить,
когда Торнвуд открыл дверцу автомобиля.
   Изящным движением Клео покинула машину и направилась  по  ступеням  к
парадной двери, которую Мег гостеприимно распахнула перед ней.


   ГЛАВА ТРЕТЬЯ

   Джуд ждал Клео в гостиной и обернулся ей навстречу. В руке он  держал
бокал и, казалось, сосредоточенно рассматривал туманный  морской  пейзаж
над камином. "Не странно ли, - пронеслось у Клео в голове, - столь прис-
тальное внимание к картине, каждый мазок которой должен быть давно  зна-
ком?" Кроме того, он сам признавался, что пейзаж ему не нравился, однако
расстаться с ним Джуд не решался, поскольку унаследовал картину от  дяди
вместе с домом.
   Ее колени слегка дрожали; он был столь волнующе хорош, столь  элеган-
тен в своем строгом смокинге, и она смотрела на  него  другими  глазами.
Она привыкла видеть его в работе, относилась к нему с уважением, ей и  в
голову не приходило обращать внимание на его внешность.  Теперь  же  его
мужественная красота бросилась ей в глаза, и она не  хотела  мириться  с
этим, ибо считала свое предложение не более чем сделкой.
   Клео собралась с мыслями и стойко выдержала его  оценивающий  взгляд.
Джуд смотрел на нее мягко, почти нежно, и Клео улыбнулась ему в ответ.
   - Как дела в Брюсселе?
   - Все в порядке. Никаких затруднений. Американцы не собираются приби-
рать нас к рукам, думаю, вас это порадует. Но вы явились не затем, чтобы
разговаривать о Брюсселе.
   Он сухо улыбнулся, лицо сделалось жестким, и Клео, опускаясь в  крес-
ло, с горечью подумала, во что  себя  вовлекла.  Она  окинула  медленным
взглядом комнату. Старинные вещи,  прекрасно  сочетавшиеся  с  добротной
тканью драпировки, действовали на нее успокаивающе. Она бывала здесь ра-
за два и всегда с удовольствием вспоминала о своих визитах. От нынешнего
ничего приятного она не ждала.
   Джуд между тем наполнил бокал ее любимым белым вином, и Клео  приняла
его осторожно, опасаясь, что их пальцы могли соприкоснуться. Джуд усмех-
нулся, словно догадался о ее предосторожности.
   У Клео перехватило дыхание: либо он испытывал наслаждение  от  напря-
женности, способной свести с  ума  самого  выдержанного  человека,  либо
ждал, что она заговорит первой. Она бы и заговорила, хотя бы затем, что-
бы скорее пережить неизбежное, но не знала, что сказать.
   Внезапно несообразность содеянного вновь поразила ее в самое  сердце.
Он, конечно, не мог отнестись к ее безумному предложению серьезно -  так
зачем же он тянул время, усугубляя ее мучения?  Ей  хотелось  исчезнуть,
сделаться невидимкой. Клео не понимала, что с ней  происходило:  она  то
овладевала собой, то почти теряла самообладание. Она не  узнавала  себя.
Нет, это было невыносимо.
   - Вы пришли к какому-нибудь решению? - хрипло проговорила она,  зали-
ваясь краской. Дрожащими руками поставив бокал на круглый столик у свое-
го кресла, она взглянула в лицо Джуда, на котором  выразилось  удивление
от ее неловкого вопроса, и с досады чуть не откусила себе язык.  Где  же
ее напускная уравновешенность? Клео подавила стон.
   Но удивление мгновенно исчезло с его выразительного лица, и теперь  в
нем читался учтивый интерес - или нечто большее?  Джуд  стоял  спиной  к
зажженному камину, небрежно держа в руке  бокал  с  виски.  Какие  мысли
скрывались за его туманным взглядом, Клео знать не могла; возможно,  так
было даже лучше.
   Он коротко кивнул.
   - Да, но мы поговорим об этом за ужином.
   Его ответ не допускал никаких догадок. Никаких. Если  Джуд  испытывал
ее выдержку, способность хранить хладнокровие в условиях психологическо-
го давления, он не мог действовать успешней.
   Клео потянулась за бокалом. Она припомнила, как часто Джуд  испытывал
ее, предлагая высказать мнение о балансовых отчетах и  исследовательских
данных. Тогда она была на высоте, но нынешнее испытание - если намерения
Джуда действительно были таковы - было нечто иное, принадлежавшее скорее
миру чувств, чем миру непререкаемых фактов.
   На свою беду, Клео не знала, как вести себя в этом мире, и до сих пор
не предполагала, что чувства могут вмешаться в область ее чисто делового
предложения.
   Она подыскивала какую-нибудь непринужденную, но  не  лишенную  смысла
фразу, которая могла бы вызвать его на разговор. В это время Мег вкатила
столик с дымящимся ужином. Клео почувствовала, как ее  ладони  сделались
горячими, липкими от пота. Она предпринимала нечеловеческие усилия,  пы-
таясь хоть как-то овладеть собой.
   Появление Мег немного разрядило атмосферу, и Джуд осведомился:
   - Вы не возражаете, если мы поужинаем здесь?
   Клео неуверенно поднялась, лишь  теперь  заметив  покрытый  скатертью
стол в алькове окна.
   Длинные бархатные занавеси скрывали апрельские сумерки, пламя  свечей
согревало полумрак гостиной, искрами рассыпалось в хрустале  и  серебре,
оживляло бесстрастные черты сидящего напротив мужчины, окутывая их  тай-
ной.
   Угощение было изысканным, услуги Мег безукоризненны и незаметны.  Хо-
рошее вино и учтивое дружелюбие  Джуда  успокоили  бы  кого  угодно,  но
только не Клео. Старания Мег пропали даром: Клео даже  не  почувствовала
вкуса пищи. Едва дождавшись ухода Мег, она позводила малой толике  испе-
пеляющего нетерпения выйти наружу.
   - Я не хочу кофе, - резко прозвучал ее голос, когда  Джуд  взялся  за
костяную ручку серебряного кофейника в стиле королевы Анны. - Благодарю,
- пробормотала она, спохватившись.
   Этот мужчина бесчеловечен. Неужели он  не  понимал,  что  напряженное
молчание убивало ее?!
   Поколебавшись, он налил кофе в свою чашку, а Клео  проклинала  беско-
нечно тянувшееся время и краску, снова разливавшуюся по ее лицу.
   - Итак, - произнесли оба одновременно, и Джуд  кивнул,  приглашая  ее
продолжать. Клео сожалела, что не вовремя раскрыла рот. Инициатива снова
была в ее руках, и он оказывался в выгодном положении.
   "Хватит, с меня довольно", - грубо подумала она и, собрав остатки му-
жества и выдержки, заставила свой голос звучать ровно:
   - Вы сказали, что пришли к решению. - Поднятая бровь прибавила вопро-
су выразительности. - Могу я знать, в чем оно состоит?
   - Разумеется, можете.
   Как он спокоен, как вежлив, как убийственно  холоден!  Ей  захотелось
его ударить. И этот человек ей нравился! Ведь раньше она и мысли не  до-
пускала, что кажущийся столь уместным брак с этим мужчиной мог оказаться
невыносимым.
   Оттягивая время, он закурил тонкую сигару, и в пламени зажигалки  его
черты высветились совсем иначе: жестко,  сурово.  А  взгляд  потемневших
глаз привел Клео в полное смятение: он и раньше, бывало, смотрел на нее,
но никогда как на свою собственность.
   - Я решил, - небрежно проговорил он, разглядывая, как тлеет его сига-
ра, - принять ваше предложение брака по расчету. Удачные браки порой ос-
новывались и на меньшем.
   Он наконец отвел глаза от огонька сигары и  встретился  с  ее  дымча-
то-серым взглядом. Улыбка быстро скользнула по его крупным  мужественным
губам.
   - Однако замечу, что я согласен лишь в  принципе,  поскольку  имеется
одно условие.
   Клео смотрела на него широко раскрытыми  глазами,  пытаясь  осмыслить
то, что сейчас услышала. Давно сдерживаемый вздох вырвался из  скованных
легких. Ведь если Джуд Мескал принял ее предложение, значит, ее план  не
столь безумен, как она думала. Больше не будет бессонных ночей  и  мучи-
тельных размышлений о том, что произойдет, если ей  не  удастся  достать
требуемые Фентоном деньги. Выйдя замуж, она получит наследство и  уладит
это мерзкое дело. Все будет в порядке!
   Непрошеная улыбка, озарив ее лицо, выдала наступившее  облегчение,  и
Джуд вскинул бровь.
   - Не радуйтесь так. Вы еще не знаете моего условия.
   - Да. Да, конечно, я еще не знаю.
   На душе у Клео стало светло. Ей больше не придется страдать от мысли,
что ей грозило стать орудием клеветы и омрачить последние дни дяди  сты-
дом и унижением, а может, и того хуже - стать причиной нового,  возможно
рокового, сердечного приступа. А условие Джуда, каково бы оно  ни  было,
вряд ли будет слишком страшным.
   Она изящно склонила  голову  и  вопрошающе  взглянула  в  его  глаза,
скользившие по плавной линии ее узкого лица, мягкому изгибу полных губ.
   - Это должен быть полноценный брак. Я хочу детей.
   Его длинные красивые пальцы обхватили ручку кофейника,  и,  гладя  на
них, Клео почувствовала, как у нее внутри все застывает. До чего же  она
была глупа, что не подумала о том, что дело могло принять такой  оборот!
Она смотрела на этот брак сугубо  теоретически.  Двое  взрослых,  вполне
совместимых людей соединяют свои жизни, состояния, извлекая из этого со-
юза взаимную выгоду. Брак по расчету, сделка, совместная жизнь, основан-
ная на взаимном уважении.
   Полноценный брак означал физическую близость. Это все усложняло. Бли-
зость без любви казалась ей чем-то гадким,  постыдным.  Но  он,  видимо,
считал иначе. Ах, почему же она раньше не допускала мысли, что он потре-
бует полноценного брака? Да потому, беспощадно отвечала она себе, что ее
голова была слишком занята необходимостью получить наследство, чтобы по-
думать о том, чего мог захотеть Джуд Мескал!
   Она устремила взгляд на скатерть, словно эта дорогая  ткань  обладала
таинственной притягательной силой. Взглянуть в глаза Джуду у нее не хва-
тало духу: она чувствовала, что густо краснеет.  Она  знала,  что  синие
глаза смотрели на нее, наблюдали за ее реакцией,  и  отчаянно  старалась
сохранить спокойствие.
   В его согласии она видела лишь решение собственных проблем -  рассчи-
таться с Фентоном, отвести удар от дяди Джона. О дальнейшем  она  просто
не задумывалась, полагая, что и Джуд будет смотреть на этот брак как  на
сделку, что акции "Фондов Слейдов" в придачу к ее наследству  удовлетво-
рят его.
   С другой стороны, он - здоровый мужчина, желание иметь детей для него
вполне естественно; будучи существом другого пола, он наделен иной физи-
ологией и, вероятно, мог получать удовольствие  от  физической  близости
без любви: его чувства могли оставаться незадействованными.  И  если  он
хотел детей, то ее долг, как его жены, их рожать. Но выдержит ли она по-
добный брак - с нелюбимым мужчиной?
   Ответ мог быть только один: ей придется его выдержать. Она уже не на-
ивная и мечтательная девочка. Если она собиралась воспользоваться  выго-
дами от его согласия, она должна была принять и  все  его  условия.  Ибо
иначе Фентон выполнит свои угрозы, а об этом и подумать было страшно.
   Проанализировав ситуацию со своей всегдашней  логикой,  Клео  подняла
глаза на Джуда и, расправив плечи, произнесла:
   - Я принимаю ваше условие. Понятно, что такой мужчина, как вы, нужда-
ется в наследнике.
   Она надеялась, что отвечала с подобающим достоинством, не допустив ни
малейшего плотского намека, какой, несомненно,  мог  вкрасться,  раз  уж
речь зашла о детях. Но непослушный язык выдал ее панический страх,  выс-
казал сокровенные мысли, которые она надеялась утаить от Джуда.
   - Но я бы хотела поставить собственное условие, чтобы мы, чтобы мы...
не были близки в течение, допустим, двух недель со дня свадьбы.
   Клео встретила его холодный вопрошающий  взгляд,  его  черная  густая
бровь недоуменно поднялась. Клео смущенно продолжала:
   - Мне нужно время, чтобы привыкнуть к вам, чтобы лучше вас  узнать  -
как мужа, - прежде чем мы...
   Она не могла подобрать слова, и Джуд сказал за нее:
   - Ляжем в постель.
   Его взгляд с ленивой откровенностью скользил по ее губам, шее,  пока-
той линии плеч, по груди.
   - Вы торгуетесь, Клео. Ну, хорошо. Две недели.
   Клео опустила лицо и с силой сжала сплетенные на коленях пальцы. Нет,
не похож он на человека, обсуждающего сделку: в его голосе слышалась уг-
роза!
   Три недели спустя они поженились. Свадьба была очень скромной, на це-
ремонии присутствовали только тетя Грейс, Люк и сестра Джуда Фиона.
   Тем лучше, думала Клео, выходя под руку с Джудом из здания  гражданс-
кой регистратуры; по крайней мере не толпятся люди  в  ожидании  шумного
празднества по случаю свадьбы, вынужденной для нее и вызванной  желанием
иметь наследника имени и огромного состояния - для него.
   Клео смотрела, как тетя Грейс и Фиона садились в  "BMW"  Люка,  чтобы
отправиться в Дом Слейдов, и  вспоминала,  с  каким  удовольствием  тетя
встретила новость о свадьбе.
   - Прекрасный брак! - Радость этой дамы не знала границ в пределах до-
пустимого этикетом. - Замечательно, что имена Мескалов и  Слейдов  снова
объединились.
   Чуть позже Клео разговаривала с дядей Джоном.
   - Я рад. Рад. Ты не могла бы сделать лучшего выбора. Я верю в молодо-
го Мескала; жаль только, что мы с твоим отцом не питали такого же  дове-
рия к его дяде. - Он взял ее за руку, поддавшись небывалому порыву  люб-
ви. - Но тогда мы с твоим отцом были молоды и считали, что знаем все  на
свете, вот и вышли из "МескалСлейд" и основали "Фонды Слейдов". Мы,  ко-
нечно, рисковали, но риск себя оправдал. Правда,  Грейс  всегда  считала
банковское посредничество второстепенным делом, с точки  зрения  общест-
венного мнения, зато мы взяли свое по уровню жизни - благодаря Грейс.
   Дядя вздохнул, словно все еще сожалел о давнем разрыве.
   - Да, хорошо, что два рода снова объединились, что имя Слейд на блан-
ках для деловых писем вновь приобретет значение.
   Итак, все довольны, думала Клео; даже Джуд на  званом  ужине  в  Доме
Слейдов держался влюбленным женихом. Однако три недели  до  свадьбы  она
его почти не видела, бегая по его делам: заказывала авиабилеты в  Цюрих,
Бонн, Нью-Йорк, договаривалась о номерах в гостиницах, назначала встречи
с клиентами и зарубежными партнерами.
   - Полагаю, нам следовало уехать первыми.
   Джуд легко обнял ее за тонкую талию, и Клео  передернуло.  Счастливой
новобрачной она себя не чувствовала. Она вперила невидящий взгляд в  се-
рые фасады зданий на противоположной стороне улицы,  словно  в  полусне.
Поднять на него глаза она не решалась, и  Джуд,  ощутив  ее  содрогание,
мягко спросил:
   - Замерзла, дорогая?
   - Да, немножко.
   Клео с благодарностью ухватилась за этот предлог. Самолюбие Джуда бу-
дет уязвлено, если он поймет, что его новоявленную жену передергивает от
одного его прикосновения! И погода напоминала скорее  ноябрь,  чем  май;
шелковый жакет совсем не грел, и в сердце Клео было мало  тепла.  Но  об
этом Джуд не должен был знать.
   - Тогда поехали?
   Обняв ее за плечи, он потянул ее к "роллсройсу", который сегодня  вел
сам, но Клео словно окаменела, настолько неприятной  оказалась  для  нее
даже эта незначительная ласка.
   Ее спас внезапный порыв ветра, который чуть  не  унес  ее  соломенную
шляпку с розами; Клео машинально вскинула обе руки, чтобы удержать  этот
нелепый головной убор, и высвободилась из объятий Джуда.
   Он наблюдал сверху вниз, как она боролась с ветром, спасая шляпку,  и
как потом старательно ее надевала: синие глаза улыбались.
   - Это милое легкомыслие тебе к лицу. Ты так женственна и  беззащитна.
В банке ты никогда не показываешь себя с этой стороны. Ты нравишься  мне
такой!
   Он раскрыл перед ней дверцу автомобиля, и Клео, садясь, прочла в  его
улыбке ласковое восхищение. Ей стало стыдно, и  она  ответила,  стараясь
казаться веселой:
   - Если бы я так оделась на работу, ты бы решил, что я сошла с ума!
   Он усмехнулся и направился к своей дверце. Клео стиснула зубы. В  ней
не было ничего, кроме того, что ему уже известно. Умна, выдержанна - она
его личный помощник, ничего особо женственного. Будет ли он разочарован,
когда поймет это?
   Он сел радом с ней, двигатель заработал, и машина величаво  тронулась
в сторону Дома Слейдов, где тетя Грейс устроила в их честь торжественный
обед. Дяде Джону нездоровилось, и он не мог присутствовать на церемонии,
но Клео, разумеется, зайдет к нему. Ей не давала покоя мысль, как бы  он
воспринял истинную причину ее замужества. Она побледнела и  нахмурилась.
Он никогда о ней не узнает, в этом весь смысл ее затеи.
   - Почему ты молчишь, Клео? - Джуд на миг отвлекся от  дороги,  и  его
синие глаза испытующе глянули ей в лицо. - О чем ты думаешь?
   - Ни о чем особенном, - солгала Клео. За минувшие три  недели  она  о
чем только не думала, однако ее мысли  сводились  к  одному.  Выход  был
единственным, ничего другого при таких обстоятельствах  она  предпринять
не могла. Ее положение было бы гораздо хуже, если бы Джуд ей отказал или
если бы она хладнокровно махнула на все рукой. Следовательно, ей придет-
ся вести себя достойно: она слишком уважала Джуда, чтобы  позволить  ему
догадаться, какой страх она испытывала перед  поставленным  им  условием
полноценного брака.
   - Ну хорошо, - мягко сказал он и с явным облегчением вновь сосредото-
чился на дороге. Клео даже показалось, что он улыбнулся, и она  восхити-
лась его выдержкой, спокойствием. Он,  конечно,  не  сомневался  относи-
тельно их будущего. - У меня для тебя новость, - сказал он. - Тебе инте-
ресно?
   - Конечно. Какая?
   Клео словно выдернула себя из омута своих личных забот, в который она
слишком часто погружалась в последнее время, и Джуд усмехнулся.
   - Мне удалось устроить нам медовый месяц на Греческих островах. К со-
жалению, только на неделю, большим временем я сейчас не  располагаю.  Но
этого будет достаточно, чтобы вместе отдохнуть.
   Он затормозил перед светофором и, опустив руки на руль, повернулся  к
ней и загадочно посмотрел ей в глаза.
   - Может быть, там ты скорее привыкнешь.
   - Замечательно.
   Клео притворилась, что не узнала слово, произнесенное ею в том разго-
воре.
   - Не слишком ли далеко ехать ради одной недели?
   - Согласен, - рассеянно кивнул он. Если его и разочаровало отсутствие
в ней горячего восторга, он не показал вида. - Но когда коллега  предло-
жил мне приехать на его виллу, мысль об уединенном солнечном  уголке  на
море оказалась слишком соблазнительной, чтобы отказаться. Сначала я  ду-
мал просить Фиону позволить нам провести эту неделю в ее доме в  Сассек-
се, но потом решил, что на острове нам будет лучше. Кроме того, - взгляд
Джуда приобрел странное выражение, - мы оба сможем воспользоваться  этим
небольшим отдыхом на солнце. Мы уезжаем через три дня  -  у  тебя  будет
немного времени, чтобы освоиться в новом доме.
   Он все устраивал, не спросясь ее. Хотел ли он в быту того же  превос-
ходства, что и в работе? Она еще не знала, как к этому отнестись. Однако
легкое беспокойство исчезло, когда, быстро подсчитав дни, она  выяснила,
что успеет вернуться в Лондон до истечения ее четырехнедельного срока. А
Джуд, словно предвидя каждый нюанс ее размышлений, сухо добавил:
   - Для всех окружающих это будет короткое  и  романтическое  свадебное
путешествие. Для тебя - возможность понежиться недельку на солнышке.
   - Славного парня ты себе выбрала, уж я-то знаю! Ты будешь  счастлива,
поверь мне, - приветствовала ее Фиона, встречавшая их у Дома Слейдов.  -
Добро пожаловать в нашу семью, девочка!
   Она расцеловала Клео в обе щеки и шутливо натянула ей шляпку на  нос.
Клео со смехом отшвырнула ее в сторону. Сестра Джуда ей  сразу  понрави-
лась.
   Джуд рассказывал, что его родители, оставив на него  дела,  уехали  в
Новую Зеландию, и Фиона была его единственным  близким  человеком.  Клео
отметила про себя гордость, с которой он говорил о своей сестре. Умная и
привлекательная женщина, Фиона в свои тридцать лет  оставалась  незамуж-
ней, поскольку предпочитала не обременять себя семьей и отдавать все си-
лы целому ряду своих магазинчиков, разбросанных по всей стране.
   "Мескалы с трудом решаются на брак", - заметил как-то Джуд, рассказы-
вая о Фионе, и Клео не раз вспоминала эти слова и удивлялась, почему ак-
ции "Фондов Слейдов" оказались решающим фактором, склонившим его  к  же-
нитьбе - шагу, на который он прежде не решался.
   Акции, несомненно, могли принести ему выгоду, но так ли они были важ-
ны? Важны, конечно, но вряд ли в такой степени. Если только Клео  ничего
не упустила. Джуд обладал гибким умом, и Клео, полагая, что хорошо осве-
домлена в деловой жизни Сити, знала, что ей ни за что  не  сравниться  с
ним в умении решать финансовые вопросы. Допустим, он решил,  что  пришло
время обзавестись семьей; но в его положении он мог остановить свой  вы-
бор на любой женщине, исходя из одного только желания надеть ей на палец
кольцо. Следовательно, акции имели гораздо  большее  значение,  чем  она
предполагала.
   Глядя на Джуда, сидевшего напротив нее за изысканно сервированным те-
тей обеденным столом, Клео потягивала вино из бокала, пытаясь унять бие-
ние сердца, скачущего в груди, как клоун в цирке. Это страх, думала она,
страх перед последствиями той цепочки событий, которые привели к  сегод-
няшнему дню. Вот она сидит напротив человека, только что ставшего ее му-
жем, человека, умом которого она всегда восхищалась, но тело его было ей
неведомо. И вот это вскоре предстояло ей познать вопреки собственной во-
ле.
   О Боже! Клео приложила к губам белоснежную льняную  салфетку,  ни  на
миг не допуская, что стук ее сердца мог быть вызван бесконечным обаянием
этого мужчины, чья гибкая стать скрывалась  под  элегантным  темно-серым
костюмом, безупречной белизны сорочкой и в тон ей жемчужно-серым галсту-
ком.
   Клео отвела от него взгляд и  полуулыбкой  поблагодарила  бдительного
Симмонса, который поставил перед ней  овальное  блюдо  с  сочным  куском
морской форели. Пока свершалось это действо вокруг стола,  Клео  поймала
на себе взгляд Джуда, и откровенность в его глубоких синих глазах скова-
ла ей дыхание. Она быстро перевела взгляд на тетю Грейс, оживленно  бол-
тавшую то с Люком, то с Фионой, то с Джоном. Клео вспомнила слова дяди о
неодобрительном отношении тети Грейс к разрыву с банком Мескал  Слейд  и
подумала, не в этом ли причина ее холодности к ней.
   Люди - сложные существа, их чувства и действия в настоящем часто  яв-
ляются следствием событий прошлого, даже если они сами не отдают себе  в
этом отчета. Прошлое  лишает  их  возможности  действовать  иначе.  Клео
больше не могла осуждать тетю за суровость по отношению  к  ней,  дочери
человека, увлекшего ее мужа из респектабельной сферы торгового  банковс-
кого дела. Так же нелепо было бы обвинять ежа за то, что у него колючки.
   - Думаю, нам следует начать легкую беседу. - Спокойный  мягкий  голос
Джуда нарушил ее размышления. Джуд накрыл ее  руку  своей,  завладев  ее
пальцами, рассеянно  игравшими  ножкой  бокала.  От  прикосновения  этих
сильных, с ухоженными ногтями пальцев  ей  снова  сковало  дыхание.  Она
больно прикусила нижнюю губу, и Джуд сказал:
   - Не беспокойся, дорогая, ты в безопасности на ближайшие две недели.
   И холодно скомандовал:
   - Улыбнись мне. Или я слишком многого прошу?
   Клео почувствовала, что все взгляды устремились на них, что  оживлен-
ная беседа прервалась и все теперь смотрели на новобрачных, которым  по-
лагалось выглядеть  взволнованно-счастливыми.  Клео  изобразила  ослепи-
тельную улыбку и чуть не расплакалась, потому что  увидела  во  внезапно
поблекшем взгляде Джуда, что он понял, насколько фальшивой была ее улыб-
ка.
   - Вас хочет видеть некий джентльмен, мадам.
   На пороге кабинета стояла Мег. Клео только  что  окончила  телефонный
разговор с агентом по недвижимости, насчет продажи ее домика в Бау.  Она
нахмурилась: ей хотелось, чтобы Мег обращалась к ней  менее  официально.
"Называйте меня Клео или миссис Мескал, если вам неудобно по  имени",  -
наставляла она Мег, переехав два дня назад в дом Джуда. Но Мег, несмотря
на свои услужливость и дружелюбие, не шла на это. Старая школа!
   - Проводите его в гостиную. - Клео  захлопнула  блокнот  и  пробежала
пальцами по волосам. - Кто это? - запоздало спросила она.
   - Какой-то мистер Роберт Фентон, мадам. Говорит, у него срочное дело.
   Мег фыркнула, давая понять, что, по ее мнению, сейчас не  могло  быть
иных срочных дел, кроме тех, что занимали ее молодую госпожу, - сборов в
свадебное путешествие.
   - Не сказать ли ему,  что  вы  заняты?  Пусть  оставит  записку.  Еще
столько вещей надо уложить - и все к завтраму!
   - Нет. Я приму его.
   Клео только теперь обернулась, найдя силы улыбнуться  экономке.  Едва
заслышав ненавистное имя, она похолодела и  отвернулась,  притворившись,
что ищет что-то в ящике стола. Теперь же ее руки  и  лицо  были  относи-
тельно спокойны. Она знала, что когда-нибудь ей все равно придется снова
увидеть эту тварь, но все же надеялась, что он сначала напишет или  поз-
вонит.
   Приходилось еще благодарить судьбу, пронеслось в ее голове, когда она
шла в гостиную, что по крайней мере Джуда не было дома - он  разбирал  в
банке свои дела. Она пыталась ступать твердо, однако ее колени  дрожали.
Слава богу, Джуд настоял, чтобы она не выходила на работу до их  отъезда
в Грецию и использовала это время, чтобы познакомиться с новым  домом  и
распорядиться старым. Иначе эта змея Фентон притащился бы в банк,  и  ей
пришлось бы объясняться.
   Внезапно ее охватило глубокое отчаяние, что человека, который был те-
перь ее мужем, не было рядом; это чувство потрясло ее до  глубины  души.
Ей не хватало его силы, мягкости, столь выгодно отличавших его  обхожде-
ние, такта, с которым он выдерживал их двусмысленные отношения с  первой
минуты их приезда из Дома Слейдов.
   "Джуд, ты мне нужен!" - пронеслось в ее сознании, но Клео, боясь рас-
чувствоваться, подавила этот внутренний крик.
   Он нужен был ей именно здесь, именно сейчас. Что бы он сказал, узнав,
что ее шантажируют?! Он заставил бы задрожать Колосс! Но она и сама была
не из слабых, отнюдь!
   Выпрямившись, она  распахнула  дверь  гостиной  и  быстро  вошла.  Ей
навстречу потек слащавый голос Фентона:
   - Примите мои поздравления с законным браком, миссис Мескал.
   Она пропустила эти слова мимо ушей, однако почувствовала, что ее бро-
сает в жар. От одного вида этого человека в ней вскипала кровь.
   - Не смей больше появляться здесь, - отрезала она, всем  своим  видом
давая понять, как он ей отвратителен. А ведь когда-то она находила  при-
ятным его общество! Когда-то... Нет! Клео решительно взяла себя в  руки.
Нечего вспоминать прошлое. С ним покончено, или почти покончено.  Теперь
ей нет дела до этого ничтожества. Она ненавидела, презирала его и  расс-
читывала, что, передав ему деньги, отделается от него навсегда.
   - А я и не собираюсь появляться. Если не возникнет необходимость.
   Отталкивающий взгляд, кривящиеся в усмешке губы. Клео заметила в  его
руке бокал, почти до краев наполненный бренди, и его  наглость  взбесила
ее. Ей претило его присутствие, она не могла видеть, как  он  развалился
на диване Джуда и пил его бренди. Но Клео сдержала гнев, поскольку,  дав
ему выход, она испытала бы временное облегчение, но ничего бы  не  доби-
лась. Поэтому она спокойно произнесла:
   - Не было необходимости приходить сюда сегодня. Вполне хватило  бы  и
телефонного звонка.
   - Да? Ты как считаешь? - с деланным достоинством передразнил он.  Оп-
рокинув стакан бренди в рот, он откинулся назад и расплылся  в  ядовитой
улыбке. - Интересно, как бы ты стала передавать мне деньги по телефону.
   - У меня их пока нет. - Она сжала пальцы в кулаки, но вновь была  вы-
нуждена подавить ярость, чтобы убедительно доказать ему, что деньги  бу-
дут доставлены, иначе он выкинет какую-нибудь  новую  гнусность.  -  Эти
вопросы так быстро не решаются. Я замужем всего два дня. Я передам  тебе
деньги, как только смогу. Я не желаю, чтобы это отвратительное бремя ви-
село на мне дольше, чем необходимо.
   - Так когда же? На будущей неделе? - резко спросил он, глядя  на  нее
колючими глазами, и Клео глубоко вздохнула, чувствуя, как увлажнились ее
ладони, лоб, спина.
   - Нет. Через неделю. Завтра мы уезжаем в свадебное путешествие.
   Делиться с ним подробностями личной жизни было  гадко,  каждое  слово
давалось ей с большим трудом.
   - Оставь мне телефон. Как только я получу деньги, я тебе позвоню.
   - Сейчас. Держи карман шире.
   Он рывком вскочил на ноги и направился к ней. Клео словно окаменела и
не могла сдвинуться с места, ее ноги приросли к мягкому восточному  ков-
ру.
   - Ведь помимо твоего бедного старого дядюшки тебе придется еще кое  с
кем считаться, не правда ли,  любовь  моя?  -  Он  издевательски  поднял
бровь. - То, что я могу порассказать о тебе, сделает твоего новоиспечен-
ного муженька посмешищем всего Сити. Этакий дурень, а? Не думаю, что  он
обрадуется такому положению.
   Клео потеряла дар речи. Ей нечего было сказать. Как ей хотелось  исх-
лестать его по щекам, расцарапать лицо, вырвать ему  волосы!  Клео  едва
сдержала прилив бешенства, а Фентон продолжал:
   - Мы ведь должны считаться с чувствами твоего мужа, не так ли, любовь
моя? Ты же такая умница, ну просто чертовски умна. Я в  полном  восхище-
нии. Чтобы запустить свои хорошенькие ручки  в  огромное  состояние,  ты
вышла за еще большее! Светлая головка! Высший класс!
   И в этот миг позади раздался голос, который мог бы заморозить  клоко-
чущие потоки лавы:
   - Представь меня своему другу, дорогая.
   Потемневшими от ужаса глазами Клео смотрела, как Роберт Фентон поднял
к губам бокал, посылая ей сквозь хрусталь язвительную усмешку.


   ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

   Клео не помнила, как выпуталась. Сердце бешено колотилось, все внутри
сжалось в холодный комок, однако нужные слова нашлись, и она их познако-
мила. Как завороженная она смотрела на исчезающее в горле Фентона бренди
и чувствовала на себе неотрывный взгляд Джуда.
   - Пожалуй, мне пора.
   Фентон втиснул пустой бокал в руку Клео и, сверкнув глазами в сторону
Джуда, направился к дверям.
   - Я зашел только поздравить. У вас прелестная  жена,  Мескал.  Просто
чудо!
   - Я вас провожу.
   Игнорируя протесты Фентона, Джуд последовал за ним; из-за дверей пос-
лышался его ровный голос.
   Клео прислонилась к стене, все еще сжимая бокал в дрожащей руке. Ког-
да Джуд вошел? Что он слышал? Она панически  напрягала  память,  пытаясь
припомнить, что Фентон наговорил. Кажется, какая она умница,  что  вышла
замуж за состояние Джуда, получив одновременно и свое! Джуд  решит,  что
она хвасталась этим - перед Фентоном, перед всеми... Да еще поила Фенто-
на его лучшим бренди!
   Она быстро поставила бокал на стол и несколько раз вздохнула, пытаясь
успокоиться. Позади раздались шаги, и в комнату вошел Джуд.
   - Вы давно знакомы?
   Слишком прямой вопрос не может быть вежливым.
   - Около двух лет, - ответила Клео, ища  его  взгляда,  чтобы  угадать
настроение. Но не обнаружила ничего,  кроме  непроницаемой  внимательной
холодности, и интонация его голоса была лишь интонацией вопроса:
   - И он зашел только затем, чтобы поздравить?
   - Ну да, только поздравить.
   Она не сомневалась, что он услышал ложь в ее голосе, прочитал ложь  в
ее глазах, и, отвернувшись к вазе с тюльпанами, стала поправлять  и  без
того прекрасно составленный букет. Ее дрожащие пальцы  ощущали  прохлад-
но-восковое прикосновение лепестков; она ждала осуждения, которое  неми-
нуемо должно было обрушиться на нее, если Джуд слышал слова Фентона.
   Но Джуд молчал, и когда Клео нашла в себе  силы  оглянуться,  комната
была пуста.
   На синем, словно вышедшем из-под кисти  художника,  небе  ярко  сияло
солнце, искорками рассыпалось по тончайшему  золотому  песку,  зайчиками
прыгало по белым стенам нескладных рыбацких домиков, сгрудившихся невда-
леке на морском берегу.
   Клео потянулась, нежась в жарких солнечных лучах, и услыхала  небреж-
ный голос Джуда:
   - Перевернись. Ты слишком долго так лежишь, спина может сгореть.
   Сердце Клео учащенно забилось, а тело настороженно  замерло.  Она  не
слышала, как он подошел, - песок скрадывает  шаги  -  и  решила  притво-
риться, что не слышала и голоса. Ведь песок такой мягкий, вот она и зад-
ремала, а шелест и плеск прибоя вполне могли заглушить его слова.
   Он заговорил снова, на этот раз громко и резко.
   Клео поняла, что это приказ, и повернулась, сбив  под  собой  пляжное
полотенце. Опять Джуд застал ее врасплох! Всего неделю она была  замужем
за этим человеком и чувствовала себя в этом браке  как  на  минном  поле
среди волнующих, тревожных ожиданий чего-то неведомого.
   Она надела солнечные очки, чтобы скрыть хоть  какую-то  часть  своего
тела. Помимо очков, на ней не так много было надето. Изящный черный  ку-
пальник открывал почти все, что можно было открыть,  и,  знай  она,  что
Джуд вернется с рыбалки так рано, она выбрала бы  другой.  Онато  надея-
лась, что большую часть дня проведет в одиночестве!
   - Ты рано вернулся.
   Сказано небрежно, нарочито безучастно. Клео гордилась  своей  способ-
ностью прятать беспокойство, волнение, страх. Он склонился  над  ней,  и
она быстро отвела взгляд. На нем были только черные хлопковые шорты, по-
тертые и выцветшие; его бронзовое тело,  оттененное  жесткими  волосами,
источало бесконечную мужественность, силу, скрытую  угрозу.  Увидев  его
таким, она  невольно  вздрогнула,  охваченная  неведомым  чувством.  Это
страх, сказала она себе, обычный животный страх. Но  кроме  страха  было
еще что-то, имени чему она не знала.
   - Не хотел быть обвиненным в недостаточном внимании к жене.
   В его голосе слышались язвительные нотки, которых она не замечала  за
всю неделю их брака, и почувствовала, что его отношение  к  ней  измени-
лось. Эта едва заметная перемена заставила ее насторожиться.
   Это все, что она могла сделать, чтобы держаться в соответствии с  его
холодно-вежливым обращением, которое, впрочем, было ей  приятно.  Четыре
дня, проведенные на острове, явились для нее, как она и предчувствовала,
тяжким испытанием. Он был обходителен, заботился о том, чтобы  она  всем
была довольна, ни в чем не нуждалась. Что же касается горничной, очевид-
но жившей при вилле, то ее соображения по поводу отдельных спален и  не-
зависимого времяпрепровождения супругов Клео совершенно не волновали.
   Она испытывала благодарную привязанность к своей уединенной  комнате,
своему уголку и напоминала ребенка, считающего и  пересчитывающего  пос-
ледние бесценные деньки школьных каникул. Она видела, какие взгляды Джуд
бросал на нее порой, и инстинктивно чувствовала, что  они  означали.  Он
нормальный, здоровый мужчина, и, в конце концов, она его жена.
   Но если он окажется чересчур настойчивым в своих мужских притязаниях,
а ведь оставалась еще неделя до того рокового дня, когда он мог на  пол-
ном основании предъявить свои супружеские права, - она не знала, как вы-
несет это. Не знала, что будет с нею, когда делить с ним постель  станет
ее обязанностью. Останется только закрыть глаза и умереть...
   - Ай! - взвизгнула она, и все ее мрачные мысли разлетелись от внезап-
ного ощущения чего-то холодного и вязкого. Это был крем  для  загара,  и
сильная теплая рука Джуда принялась втирать его в ее обнаженное тело.
   - Я и сама могу! - лепетала она, энергично пытаясь высвободиться  или
хотя бы сесть, при этом его рука оказалась зажатой  между  ее  поднятыми
коленями и грудью.
   Дымчато-серые глаза широко распахнулись за темными стеклами очков  и,
встретив его ответный взгляд, замерли.  Непостижимая  синева  его  глаз,
утопающих в черноте ресниц, была подобна целующему берег морю, и в  ней,
как в море, роились изумрудные сверкающие искорки. Это были искорки сме-
ха!
   Он смеялся, черт бы его побрал, но не в открытую,  а  тайно.  Смеялся
над ее глупой девичьей робостью, и от этого  она  чувствовала  себя  ма-
ленькой, неуклюжей, нелепой.
   - Я знаю!
   Его хрипловатый голос звучал у самого ее уха. Он  наклонился,  и  его
дыхание обдало ее кожу. Он высвободил руку из  нежного  плена  и  уложил
Клео на полотенце.
   - Но я тоже могу, так почему бы тебе не полежать спокойно? Тебе будет
приятно, - прибавил он, и его слова пронизали все ее существо.
   Сопротивляться было бесполезно: при желании он мог побороть ее  одной
рукой. Кроме того, подобное поведение было бы низким: он бы  решил,  что
его жена сущая ведьма. Он заслуживал лучшего.
   Клео, сжав зубы, подчинилась. Она закрыла глаза и  ядовито  напомнила
себе, что пора привыкать к его вольностям, вольностям, откровенность ко-
торых через неделю неизмеримо возрастет!
   Они заключили договор, и Клео слишком уважала его и себя, чтобы сдать
позиции; поэтому она решила попробовать самовнушение. Особых результатов
она не ждала, но нужно было хоть что-то делать, и Клео повторяла про се-
бя: "Я буду хорошей женой. Я хочу быть ему хорошей женой". Наконец  без-
молвное увещевание слилось с мерным шумом прибоя, с нежным прикосновени-
ем сильных рук, втирающих крем в ее длинные стройные ноги.
   Но когда его пальцы достигли внутренней стороны  ее  бедра,  воровато
проникая дальше, чем это дозволяла стыдливость, кровь бешено застучала в
ее висках. Она чувствовала, как каждый мускул ее тела  сковало  инстинк-
тивное  неприятие,  но  разбойничьи  пальцы  продвигались  все   дальше,
действуя уже более законно, и теперь массировали ее плоский живот,  бед-
ра.
   И вдруг Клео испытала неведомое ранее ощущение. Она хотела испугаться
- и не могла. Разум подсказывал ей, что надо сопротивляться, но тело по-
вело себя по-своему, стало податливым, легким. Клео  погружалась  в  ка-
кую-то теплую глубину, погружалась не без боли, ибо легкие сковало  так,
что впору было задохнуться, а сердце разрывало грудь... Все мысли о соп-
ротивлении были изгнаны этими мускулистыми умными руками, и Клео поняла,
что если позволит себе хоть на минуту расслабиться,  то  будет  покорена
полностью и окончательно.
   Когда его пальцы нашли застежку ее купального  лифчика  и  раздвинули
маленькие чашечки, открыв его взору, его рукам, солнцу ее грудь, она по-
пыталась воспротивиться, сказав ему, что уж там-то она наверняка не сго-
рит, особенно если он оставит в покое ее купальник... Но  вместо  члено-
раздельных слов с ее губ сорвался глухой  стон,  стон  наслаждения.  Она
чувствовала, как налились ее упругие соски, как сладкая, пламенная  боль
заполняла ее тело, и поняла, что покорена, что жаркие  немые  ласки  его
рук растопили последнюю преграду... Он был ее мужчина, ее супруг, и  она
желала его, как никогда в жизни ничего не желала. Ее  тело  без  всякого
сознательного импульса чувственно изогнулось под его ладонями  в  откро-
венном призыве, и он сказал:
   - Теперь все в порядке.
   Короткая безучастная фраза донеслась откуда-то издалека, и лишь  нес-
колько секунд спустя Клео осознала, что та сладкая боль,  та  неизбывная
потребность, пробужденная им, так и останется болью. Горькой болью.
   Он поднялся; его гибкое, упругое тело бронзой отливало  в  сверкающих
лучах греческого солнца. Он стоял,  преисполненный  чувства  абсолютного
превосходства, не обращая внимания на случившееся с ней,  потому  что  с
ним самим явно ничего не случилось. Он начал расстегивать шорты, у  Клео
перехватило дыхание, и она закрыла глаза. Джуд мягко сказал:
   - Я иду купаться. Пока.
   Когда Клео открыла глаза, его уже не было. Она поискала его  взглядом
и увидела, как он мощно рассекает глубокую морскую синеву. Клео  встала,
дрожащими пальцами застегнула лифчик и принялась  беспорядочно  заталки-
вать вещи в пляжную сумку. Лицо ее пылало, но не от солнца. Она  сгорала
от стыда. Стыда и унижения. Наверняка утомленный своей бессодержательной
ролью в этом странном браке, но связанный обязательством соблюдать  пос-
тавленное ею условие, озлобленный уклонением от его легчайшего прикосно-
вения, он воспользовался возможностью продемонстрировать, что ему ничего
не стоит подчинить ее, если он того пожелает.
   Именно это он и сделал и, чтобы окончательно добить ее, удалился, да-
вая понять, что ее явное возбуждение совершенно, не тронуло его. Хочу  -
возьму, хочу - оставлю - вот откровенная суть его действий.
   Этого Клео никогда ему не простит. Никогда. А легкость, с которой  он
брал над ней верх, лишь оттолкнет ее еще сильнее.
   Клео вернулась на виллу, вбежала в белый одноэтажный домик, налила  в
высокий стакан лимонного соку прямо из холодильника и с жадностью  выпи-
ла. Распахнутые от ужаса глаза блуждали по  сверкающей  чистотой  кухне,
словно Клео ждала, что кто-то вот-вот нападет на нее из-за угла.
   Кто-то? Конечно, Джуд! Разве его руки не атаковали ее тело? Это  была
самая настоящая атака - коварная, чувственная!
   Постепенно Клео пришла в себя, лихорадочный огонь в глазах угас, уня-
лась дрожь в руках, полоскавших стакан. Джуд, скорее всего, вернулся  на
берег, а может быть, еще плавает. Как бы то ни было,  между  ними  снова
стояла преграда. Однако подленький голосок нашептывал из глубины  созна-
ния, что не всегда она сможет сохранить эту преграду. И он не всегда бу-
дет отступать в критический момент - если он хочет детей, он ее не оста-
вит.
   Желание иметь семью побудило его жениться, и акции  "Фондов  Слейдов"
решили его выбор в ее пользу. Эта внезапная догадка нанесла Клео  жесто-
кий удар. Ведь она думала, что ее предложение было правильным,  благора-
зумным шагом. Теперь же ее уверенность пошатнулась. Ей казалось, что она
постепенно выпутывается из беды, а на самом деле она вовлекла себя в еще
худшую!
   Она всегда восхищалась способностью Джуда сохранять спокойствие, про-
являть завидную выдержку. Клео метнулась из кухни  по  коридору  в  свою
комнату. Теперь это его качество обернулось к ней другой своей  стороной
- темной, жестокой.
   Способ, каким он доказал ей, что может довести ее до  такого  состоя-
ния, что она будет умолять его о близости  -  вопреки  отсутствию  любви
между ними, в чем она видела важный залог своей безопасности, - заставил
ее содрогнуться от неутоленного желания и отвращения к себе. Мощное, гу-
бительное смешение чувств. А качества Джуда, некогда  приводившие  ее  в
восхищение, теперь пугали и отталкивали ее.
   Сорвав купальник, она швырнула его  в  угол  просторной,  традиционно
меблированной спальни и скользнула в ванную. Пустив на себя струи  воды,
она принялась оттирать с тела крем, словно  маслянистая  масса  все  еще
хранила следы пальцев Джуда. Она желала, чтобы их дети, когда они родят-
ся, были похожими на нее, такими же сероглазыми и светловолосыми,  и  не
переняли ни черточки от темной, жестокой красоты их отца. Это  будут  ее
дети, не его! Она родит их такими, и тогда он будет  уничтожен.  В  этот
миг она всей душой его ненавидела и не желала давать ему даже детей, по-
хожих на него хоть сколько-нибудь!
   Клео услыхала, как пришла горничная готовить ужин:  каждый  вечер  та
покупала в селении свежую рыбу, овощи и фрукты.
   Клео раздраженно отбросила книгу, которую безуспешно пыталась читать,
и, смахнув с лица шелковистые светлые пряди, прошла с террасы через  по-
луоткрытую дверь к себе в комнату.
   Джуд опаздывал. Чтобы приготовить ужин, пожилой  гречанке  требовался
час, иногда и меньше. Так где же Джуд?
   Заметив в зеркале беспокойную морщинку, которая пролегла  между  бро-
вей, Клео досадливо отвернулась от предательского стекла.  Не  могла  же
она, в самом деле, тревожиться о нем! Еще недавно она мечтала вовсе  его
не видеть!
   Она немного успокоилась и поняла, что ее волнение было  излишним.  Он
заставил ее пожелать его, так? Но ведь он ее муж. А она, обладая тонкими
чувствами, всегда считала, что должна полюбить мужчину прежде, чем испы-
тает влечение к нему. Но Джуд разбудил в ней желание, открыл такие  глу-
бины чувственности, о которых она раньше и не подозревала. То,  что  она
узнала о себе, пугало ее, но это не означало, что  она  позволит  страху
завладеть собой.
   Кое-что она узнала и о Джуде. Мужчина в  нем  достаточно  самонадеян,
чтобы испытывать потребность утверждать свои права на нее, чтобы  заста-
вить ее понять, что он способен вызвать в ней желание, когда ему вздума-
ется.
   Охваченная беспокойством, куда он мог подеваться, Клео  перебрала  те
немногие наряды, что взяла с собой, выбрала длинное аметистовое шелковое
платье и разложила его на кровати. Потом  вышла  на  террасу  и  вперила
взгляд в пустынный берег.
   С первого дня приезда сюда они каждый вечер встречались на террасе  в
это время. Обычно они проводили день на противоположных берегах острова,
потому что он, казалось, так же мало искал ее безучастного общества, как
она - его. Но их вечера начинались здесь; они пили аперитив и вели  нез-
начащую беседу. Сегодня же его отсутствие взволновало ее.


 


ДАЛЕЕ >>

Переход на страницу:  [1] [2] [3]

Страница:  [1]