- Пусти, пусти, черт тебя побери, что ты  делаешь?  -  злобно  шипела
она, сгорая от стыда и от охватившего ее  волнения  при  соприкосновении
своего тела с его открытым торсом. На нем были только шелковые  пижамные
штаны, и ее полуобнаженная грудь оказалась прижатой к его теплой и глад-
кой коже. Жаркое, постыдное пламя охватило ее, и она оцепенела - застыв-
шее тело не слушалось, когда она попыталась от него отстраниться.
   У нее перехватило дыхание, рыдания вот-вот готовы были  вырваться  из
груди. Джуд нес ее к дверям; она возмутилась и  возобновила  сопротивле-
ние, но оно ни к чему не привело, и он продолжал нести ее по тускло  ос-
вещенному коридору в их комнату.
   - Я несу тебя в свою постель, потому что твое место - там, -  коротко
бросил он в ответ. - Кричи сколько хочешь, Торнвуды  сейчас  преспокойно
спят в своих комнатах в задней части дома. Можешь хоть в трубу  трубить,
они все равно не услышат.
   Он ударил ногой в закрытую дверь спальни, в три прыжка пересек  беже-
вое поле ковра и бросил ее на гладкое зеленое покрывало постели; не  ус-
пела она пошевелиться, как он прижал ее своим телом к кровати.
   - Это насилие, - хрипло выдавила она. Ее глаза  лихорадочно  сверкали
из-под разметавшихся серебристых волос, дыхание участилось, высоко взды-
мая ее округлую грудь.
   - Не думаю.
   Поскольку она продолжала отбиваться, он схватил ее одной рукой за обе
кисти и при этом слегка переместился, выдав свое  возбуждение;  наклонив
голову, он сжал ее губы своими, и она глухо застонала.
   Она отчаянно стиснула зубы, стараясь побороть сладострастное  возбуж-
дение, которое он уже успел в  ней  вызвать,  прорываясь  языком  сквозь
преграду. Разумеется, сломить эту преграду ему ничего не стоило, да Клео
в этом и не сомневалась. Беспомощная, она поддалась настойчивому принуж-
дению его рта. И, словно угадав ее покорность, подавленность, он  покрыл
влажными поцелуями ее длинную шею,  опускаясь  ниже,  терзал  налившиеся
груди, пока ее боль, ее неодолимое, но ненавистное желание не обратилось
в крик.
   Тогда он осторожно расстегнул ей лифчик и раскрыл сначала одну  упру-
гую, манящую грудь, затем другую; Клео неистово извивалась и стонала  от
бессилия сопротивляться чувству, возбуждаемому так  откровенно  принуди-
тельно.
   Он предупреждал, что доведет ее до бессознательного состояния; именно
это он сейчас и делал.
   Прежде она нетерпеливо ждала близости и встречала его радостно,  неж-
но, зная, что хотя бы небезразлична ему, что он  находил  упоение  в  ее
щедрой любви. Но теперь происходило нечто совсем другое: склонив  темно-
волосую голову, он впивался в ее розовые соски, ее собственное тело пре-
дало ее, открывшись ему, и Клео предприняла последнюю слабую попытку его
остановить:
   - Оставь меня!
   Это была мольба, сдавленный вопль отчаяния, и он откликнулся  хриплым
эхом в насмешливом голосе Джуда:
   - Черт побери, оставил бы, если б мог!
   Он обхватил губами ее упругий сосок, и слепое  желание,  стремительно
разрастаясь в ней, подчинило ее и потопило в губительных ласках его рук,
его губ, исцеловавших каждый дюйм ее шелковистого влажного тела,  и  вот
она уже была готова умолять его взять ее.
   Он замер над ее безвольным телом, его лицо горело темным огнем  жела-
ния; он схватил обеими руками ее голову и держал до тех пор,  пока  Клео
не перестала вырываться и ей ничего другого не  оставалось,  как  встре-
титься с ним взглядом. Его глаза победно блистали: он  явно  наслаждался
мукой, которую его мужская властность причиняла ее  нежной  и  страстной
женственности.
   - Кто я, по-твоему? - Яростные синие глаза леденили ей душу и  разжи-
гали чувственность; ее измученное, непонимающее тело оцепенело в  ожида-
нии. - Знаешь ли ты, кто я и что я? - настойчиво  повторял  он,  и  Клео
закрыла глаза, страдая от боли, утолить которую мог один только  он,  но
он медлил. Он издевался над ней, и она  обречено  содрогнулась,  услыхав
насмешливый голос: - Открой глаза, черт бы тебя побрал! Открой и посмот-
ри! Я тебе не Фентон, даже не пытайся вообразить, что ты с ним!  Я  твой
муж, и ты будешь принадлежать мне столько, сколько я захочу, пока ты  не
забудешь, кто ты и что ты, пока ты ничего не сможешь знать, чувствовать,
видеть, кроме меня!
   И он взял ее, неистово и яростно, словно не мог ею насытиться,  снова
и снова принуждая ее делить с ним безумные и постыдные восторги.


   ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

   Спускаясь по эскалатору, Клео пыталась сосредоточиться. Сойдя с него,
она покрепче сжала ручку портфеля и влилась в поток спешащих домой  пас-
сажиров. В час пик метро - сущий ад. Впрочем, в эти дни все было адом.
   Весь день она провела в кабинете Люка и вконец измучилась. Кузен даже
не пытался скрыть неприязнь. А в ее и  без  того  взвинченном  состоянии
трудно было сдержаться. Одному Богу известно, как ей это удавалось, ког-
да, просматривая ее черновые планы по спасению "Фондов Слейдов", он  из-
девательски восклицал:
   - Добрая фея спешит на помощь!
   Наконец он отложил бумаги в сторону.
   - Полагаю, Джуд это одобрил? Или, может быть, и идея-то вся - его?
   По насмешливому взгляду Люка Клео поняла, что, какой бы ни был ответ,
он все равно никогда не поверит, что женщина способна точно и по-делово-
му мыслить. Не поверит, поскольку иначе пришлось бы признать, что сам он
полное ничтожество. Он вбил себе в голову, что только мужской ум  спосо-
бен разобраться в финансовой политике.
   Она не стала его разубеждать, не видя в этом смысла. В  эти  дни  все
было бессмысленно. Чтобы спорить, нужны силы, а их не было. Джуд убил  в
ней все чувства.
   Мужу она ничего не сказала о выводах, к которым пришла  после  многих
дней напряженной работы. Да, он просил держать его в  курсе,  чтобы  они
могли вместе все обсуждать, ведь теперь у  него  был  личный  интерес  к
"Фондам Слейдов". Но план спасения компании (если ее вообще  можно  было
спасти) был всецело ее детищем. Она сама  должна  его  предложить,  дядя
Джон так в нее верит. Конечно, у Джуда тридцать  процентов  голосов,  но
какое это имеет значение? Не для него она этим занимается. Да и как  она
может хотеть на него работать, когда он  беспрестанно  втаптывает  ее  в
грязь.
   - Что вы, Клео? - Кто-то тронул ее за плечо. За последние десять дней
она стала такой нервной, что даже вздрогнула. Она резко обернулась  и  с
облегчением вздохнула, встретив изумленный взгляд Дон. - Мне показалось,
это вы, - объяснила секретарша Джуда. - Хотя сначала я  сомневалась.  Вы
так исхудали, что вас не узнать.
   Отпустив этот сомнительный комплимент, Дон приготовилась болтать,  не
обращая внимания на озабоченных людей, которые, толкаясь, пробегали  ми-
мо, торопясь втиснуться в переполненные вагоны.
   - Заработалась. - Клео изобразила ослепительную улыбку и пожала  пле-
чом, изображая беззаботность. - Вы же знаете, каково бывает - и не поешь
вовремя. Кстати, - поспешно добавила она, меняя предмет разговора, - как
Шейла справляется на моем прежнем месте?
   Дон была неглупа, и Клео вовсе не хотела, чтобы кто-то догадался о ее
семейном конфликте. Дон скорчила гримасу.
   - Так себе. Сначала я ее терпеть не могла.  Способная,  но  чертовски
манерна. Такое впечатление, будто она ждала, что  я  буду  вскакивать  и
приседать перед ней всякий раз, как она проходит мимо. - Дон коротко ус-
мехнулась. - Только вчера мы кое-как начали ладить, и то лишь после  то-
го, как ваш благоверный довел ее до слез. Уж я-то знаю, каково ей  было.
Жаль, что вы ушли. При вас он хоть на человека похож был. А  на  прошлой
неделе он и вовсе распоясался. Не хочу вас обидеть, но вел он себя прос-
то по-хамски. Если и дальше так будет продолжаться,  не  знаю,  как  ос-
тальные, а я ухожу на другую работу. - На ее  немолодом  лице  мелькнуло
боязливое сомнение, не слишком ли много она себе позволила. -  Никак  не
могу привыкнуть, что вы его жена, а  не  личный  помощник.  Простите  за
длинный язык, но вы сделаете доброе дело, если шепнете ему словечко.
   - Постараюсь, - пообещала Клео.
   Ей нравилась Дон, но она также знала, что сейчас с Джудом  бесполезно
о чем-либо разговаривать. Он скорее пройдет среди бела  дня  нагишом  по
центру Лондона. А ведь было время, когда он ценил ее ум, ее мнение, счи-
тал своим долгом к ней прислушиваться. Теперь же он совсем  перестал  ее
уважать, она и сама себя не уважала. Душевные муки разрывали  ей  грудь.
И, пока Дон не догадалась о ее беде, она стала торопливо прощаться:
   - Мне пора, Дон. Извините, что убегаю так скоро, но  я  действительно
опаздываю. Не вешайте нос, пускай себе лает, лишь бы не кусался. А будет
забываться - осаживайте.
   Дон безнадежно пожала плечами, и Клео поняла, что  последовать  этому
совету не так-то просто. К тому же она не хотела, чтобы от Джуда  сбежал
весь персонал. Как бы он к ней ни относился, она беспокоилась  за  него,
она по-прежнему его любила, хотя знала, что он никогда не ответит ей тем
же.
   Случай с Фентоном Джуд воспринял совершенно однозначно, и его упрямое
нежелание вникнуть в суть дела убило всякую надежду,  что  их  отношения
наладятся. А тот мерзавец словно испарился с тех пор, как Джуд вышвырнул
его из дома в Бау. Очевидно, он по-настоящему перепугался и  не  решался
привести в исполнение свои угрозы.
   Выходя из метро в Найтсбридже, Клео едва волочила ноги. Погода испор-
тилась, черный шелковый костюм быстро вымок под моросящим дождем и висел
мешком, хотя когда-то, до злополучного замужества, сидел как влитой.
   Ей до того не хотелось возвращаться в  бездушный  комфорт  роскошного
дома в Белгравии, что она предпочла замерзнуть и вымокнуть и отправилась
бродить по пустынным улицам. Мимо пронесся шикарный "седан",  окатил  ее
грязью и умчался, сверкая в дождливом сумраке задними фарами. Никому она
не нужна - словно опавший лист.
   После тщетной попытки оттереть пятна грязи Клео  поняла,  что  костюм
безнадежно испорчен; эта досадная мелочь лишь раздразнила глубоко  скры-
тый протест. Ее охватило чувство одиночества и смертельной тоски.  Кузен
ее ненавидит по какой-то непонятной причине, а для мужа она  всего  лишь
доступное женское тело. Тело, которым можно попользоваться, а потом бро-
сить.
   Больше она этого не потерпит!
   Клео выпрямилась и, ускорив шаг, решительно застучала высокими каблу-
ками по мокрому тротуару. Она по-прежнему любила  Джуда,  но  не  желала
из-за него чувствовать себя побежденной, убогой,  никчемной,  не  желала
отдавать свое тело на потребу его свирепой мести. А он нисколько  ее  не
щадил. В постели он достигал самых глубин ее чувственности, о чем потом,
при ярком утреннем свете, ей стыдно было вспоминать. Так или иначе,  она
хотела вновь обрести самоуважение.
   Их близость стала жалкой пародией на то, что они оба испытывали в на-
чале их брака. Она была по-прежнему глубокой и  экстатически-захватываю-
щей, но теперь он брал ее как свою собственность, убивая в ней гордость.
Она ненавидела себя за то, что не могла не отвечать ему и  отдавалась  с
безудержной неуправляемой страстью.
   Все, с этим покончено. Если у их брака есть какая-то надежда на буду-
щее, то и в этом случае он будет оставаться чисто формальным до тех пор,
пока их разногласия не будут сняты, что весьма  сомнительно.  Она  будет
спать в комнате для гостей, а то и вообще пошлет все к  черту  и  уедет,
потому что такой брак, как у них, не стоит и ломаного гроша.
   Высоко подняв голову, несмотря на пронизывающий холод,  она  взбежала
по ступенькам к парадной двери и принялась рыться в сумочке. Но не успе-
ли ее озябшие пальцы нащупать ключ, как дверь широко распахнулась.
   - Где тебя черти носят? - грубо выкрикнул Джуд.
   Клео захлебнулась отвращением. Плотно сжав губы, она оттеснила его  и
вошла в дом. Пусть бесится, если хочет; он должен знать, что она  вольна
поступать по собственному усмотрению и не позволит ему обращаться с  со-
бой словно с половой тряпкой!
   Она снова была прежней Клео. Боевой  пыл,  после  десятидневного  от-
сутствия, зажегся в ней с новой силой.
   - Обсуждали с Люком перспективы "Фондов Слейдов",  -  резко  ответила
она. - Извини, мне нужно переодеться. Я насквозь промокла.
   Она пошла было прочь, но он схватил ее и развернул к  себе,  впившись
жесткими пальцами в хрупкие плечи.
   - С Люком? - злобно переспросил он, сузив синие глаза. - А  может,  с
Фентоном?
   Клео утомленно вздохнула, стараясь взять себя в руки.
   - С Люком, - ледяным тоном подчеркнула она, сдерживая яростную дрожь.
Его пальцы еще сильнее сжали ей плечи. - А если ты мне не веришь...
   - А почему я должен тебе верить? - перебил он ее. - Мне уже открылась
правда, после которой все, что ты скажешь  или  сделаешь,  обращается  в
низкую ложь! Если у тебя, как ты утверждаешь, была встреча с Люком,  по-
чему ты не вызвала Торнвуда подвезти тебя домой? Почему предпочла  доби-
раться пешком под дождем? - Он брезгливо отпустил ее, словно стоять  так
близко было ему противно. - Ты этого не сделала, опасаясь, как бы  Торн-
вуд не узнал, где ты провела день, и не проболтался. Куда  как  разумнее
вернуться домой будто мокрая крыса, да еще пытаться  прошмыгнуть  в  дом
тайком! А до того, что думаю об этом я, тебе дела нет? Или ты  рассчиты-
вала вернуться раньше меня?
   - Прекрати! - тихо, но яростно сказала она. - Ты не в  своем  уме.  -
Она сунула ему размокший портфель и горько произнесла: - Здесь  все  мои
заключения. Люк одобрил их, но только потому, что был убежден, будто это
все твои идеи.
   Она гордо отвернулась и застучала каблуками по лестнице.
   Приняв душ, она завернулась в огромное голубое полотенце и  вышла  из
ванной. Гнев уже угас. Его гнусные подозрения можно было предвидеть. Как
только дело касалось ее, он впадал в безумие. Ничто его не  убедит,  что
Фентон никогда не был ее любовником. В его душе словно поселился червь и
глодал ее изнутри, перерождая до неузнаваемости. Она вытерлась досуха  и
угрюмо подошла к вешалкам, раздумывая, что бы надеть.  Что-нибудь  стро-
гое, торжественное. За ужином она выставит ему ультиматум. Он должен ос-
тавить ее, не прикасаться к ней, отдать в ее  распоряжение  комнату  для
гостей или позволить уехать, пока не согласится выслушать ее  объяснения
по поводу Фентона. А если он ей не верит, пусть спросит у Люка. Люк зна-
ет, что Фентон пытался ее шантажировать.
   С мрачной и суровой решимостью она извлекла из  дальнего  угла  шкафа
костюм - серую шерстяную юбку, слегка расширяющуюся книзу,  и  жилет.  К
нему она подобрала блузку из жесткой ткани яблочно-зеленого цвета. Одев-
шись, она почувствовала в себе сдержанность и строгость. Этого она и до-
бивалась.
   Воодушевленная своим внешним видом,  дополняемым  легким  макияжем  и
двумя старомодными гребнями в волосах, она произнесла  перед  собой  не-
большую речь в качестве репетиции перед разговором начистоту.
   По крайней мере я не поторопилась, облегченно подумала  она,  обгоняя
Мег, которая толкала по коридору столик с дымящимся ужином. Ей  не  при-
дется пить аперитив с человеком, который с  легкостью  признал  ложь  ее
жизненным принципом и потому не удостаивал ее даже презрения.
   - Вкусно пахнет, - любезно заметила  Клео.  Еда  занимала  ее  сейчас
меньше всего, но Мег всегда так старалась, что заслуживала похвалы. Эко-
номка тепло улыбнулась:
   - Жаркое из барашка и шоколадный бисквит на десерт.  Я  вас  оставлю,
мадам, если вы не возражаете.
   Мег вкатила столик в альков гостиной, где Клео и Джуд часто  ужинали,
когда бывали одни, чтобы не утруждать  Мег  хлопотами  вокруг  огромного
стола в комнате для приемов.
   Клео холодно посмотрела на накрытый стол: две  салфетки,  две  свечи,
два серебряных прибора, два хрустальных бокала - все для  романтического
ужина на двоих. Но в их браке никакой романтики нет,  горько  призналась
она себе, есть лишь подозрительность и бесконечные страдания. Джуд отло-
жил бумаги и встал с бокалом виски в руке. Взгляд его был мрачный и нап-
ряженный.
   - Я уже начал думать, что ты снова решила пойти погулять,  -  съязвил
он.
   Мег, казалось, не замечала сгустившейся атмосферы:
   - Мы только посмотрим фильм по телевизору. Но потом я спущусь и уберу
со стола.
   - Хорошо, Мег. - Уход экономки был как нельзя более  кстати,  и  Клео
ободряюще улыбнулась, снимая со столика горячие тарелки и блюда. - Я са-
ма со всем справлюсь. Бегите, а то пропустите начало.
   Раскладывая ароматное пряное жаркое, Клео услышала, как Джуд подходит
к столу, и попыталась сбросить непроизвольное напряжение. С каменным ли-
цом он опустился на стул напротив нее и развернул салфетку; она передала
ему тарелку и села сама, чувствуя, что не сможет проглотить ни кусочка.
   - Я просмотрел твои выводы, - холодно сообщил он, накладывая  себе  в
тарелку молодой картофель и кабачки. - Но я, кажется, ясно  просил  тебя
советоваться со мной, прежде чем показывать что-либо Люку.
   - Может, и просил. - Похоже, кроме этих акций, его  ничто  больше  не
интересует, по крайней мере в ней, уныло подумала Клео, поигрывая вилкой
с кусочком мяса и сохраняя самообладание, иначе ей не  удастся  выложить
ему свои намерения. Но она не будет больше спать в его постели, а может,
и жить с ним под одной крышей, пока они не придут к согласию.
   - Ты отлично знаешь, черт побери, что  просил.  -  Он  говорил  тихо,
сдержанно, почти мягко, но это действовало на нервы хуже всякого  крика.
Именно так он отчитывал служащих "Мескал-Слейя", если какой-нибудь  бед-
няга имел несчастье вызвать его гнев.
   Она невольно поежилась, и он, должно быть, заметил это:  взглянув  на
него, она встретила жестокий, холодный взгляд. Он налил ей бургундского,
но она не притронулась к вину, подавила горячность и заговорила  его  же
тоном:
   - Ты мне больше не начальник. Если помнишь,  ты  сам  меня  уволил  и
предложил работать у Слейдов. - Она снова начала вертеть  вилку,  просто
для того, чтобы занять руки. - Теперь я не обязана с тобой советоваться.
Я хочу испытать собственные силы.
   Он отложил нож, не сводя с нее ледяного взгляда.
   - Смысл состоял в том, чтобы мы совместными усилиями поставили компа-
нию на ноги? Или ты забыла?
   Ей захотелось убежать и спрятаться от этого взгляда, но она, справив-
шись с малодушием, закинула руку  на  спинку  стула  и  приняла  небреж-
но-изящную позу.
   - Это была твоя идея, а не моя, - бесстрашно сказала она. - Да и  во-
обще не понимаю, откуда она могла взяться, если в наших  отношениях  нет
элементарного согласия. Словом, либо я занимаюсь этим сама, либо не  за-
нимаюсь вовсе. А что касается совместных усилий... - она вновь  прогнала
трусливое желание уйти из комнаты, нарочито уткнулась в  остывающую  та-
релку и даже сумела донести до рта кусочек лука, -  я  буду  настаивать,
чтобы мы теперь спали раздельно. Я не хочу никакой физической  близости,
пока...
   - Неужели? - ловко перебил он, не давая ей договорить. - Ты ведь  так
это любишь, заводишься от одного моего прикосновения...
   Теперь она смешалась, щеки ее пылали. Именно поэтому она  и  отвергла
всякие сомнения, окончательно решив, что  должна  спать  одна!  Довольно
унижений!
   - Может, ты по-прежнему встречаешься с Фентоном  и  он  удовлетворяет
все твои безумные потребности? - вкрадчиво добавил  Джуд,  и  его  глаза
превратились в злобные щелки.
   Сдерживая слезы, она вскочила, едва не опрокинув стул. Сколько  можно
терпеть? Это невыносимо!
   Напускное самообладание покинуло ее, лицо исказилось, и она с усилием
выдавила:
   - Я хочу развода.
   Не было смысла обманывать себя надеждой, что все еще образуется.  Как
только стало ясно, что он не собирается ее слушать,  ей  пришлось  приз-
нать, что между ними все кончено. К чему обрекать себя на эти муки, муки
любви к человеку, который хотел только одного: наказать ее за преступле-
ние, которого она не совершала?
   - Я ждал этого. - Он источал бешенство, почти зримое, и огненные пят-
на гнева на ее щеках, слезы ярости, застывшие в ее больших серых глазах,
отражались в его прищуренном взгляде. - Мне  было  интересно,  когда  ты
произнесешь эту фразу.
   При этих ледяных словах ее гнев исчез, и  она  схватилась  за  спинку
стула, чтобы не упасть. Выходит, он специально ждал, когда она предложит
развод, чтобы избавиться от постылого брака? И как  она  могла,  вопреки
здравому смыслу, надеяться, что он, обвинивший ее во всех смертных  гре-
хах, захочет, чтобы она все-таки оставалась с ним, скажет, что она нужна
ему?
   Именно это желание он и высказал, но как по-разному звучат одни и  те
же слова! С побелевшим, как бумага, лицом она слушала, как он проговорил
подчеркнуто медленно:
   - Развестись с тобой, чтобы ты вышла за Фентона и свободно распоряжа-
лась так называемыми "Миллионами Слейдов"? Ни за что. - Свирепо  отшвыр-
нув стул, он выпрямился во весь рост, и она  почувствовала  себя  совсем
уничтоженной. По его суровому и жестокому лицу пробежала усмешка.  -  Ты
использовала меня, чтобы завладеть своим наследством, а деньги были тебе
нужны, чтобы ублажать своего любовника и привязать его к себе. Этого  не
будет. Хватит. Я не собираюсь подносить тебе свободу на блюдечке. Ты моя
жена, ты будешь жить под моей крышей и спать в моей постели.
   Ничего более унизительного он не мог сказать, и теперь она не  знала,
любит его или ненавидит. Наверное, и то, и другое, ведь от любви до  не-
нависти один шаг. Но страдание и позор только подхлестнули ее.
   - Ты не сможешь меня остановить, если я захочу уйти к нему, - безрас-
судно выпалила она. Как ни странно, это вернуло ей самообладание,  почти
хладнокровие. Она презрительно сжала губы. От гнева осталась лишь легкая
дрожь в голосе. - Судя по тому, что ты обо мне думаешь, я не из тех жен-
щин, что постесняются уйти от мужа и жить с любовником.
   На мгновение воцарилась мертвая тишина, густая и тяжелая.  Один  лишь
миг она чувствовала, что одержала верх, хотя знала, что совсем не  этого
хотела. И тогда он ледяным голосом произнес:
   - Только попробуй, и я приволоку тебя обратно, невзирая на твои вопли
и сопротивление. Это я тебе обещаю. Я найду тебя везде и  заставлю  пла-
тить. Всю жизнь.


   ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

   Следующие десять дней Клео провела в Доме Слейдов. Она оставила Джуду
короткую записку, в которой извещала  о  своем  отъезде  туда;  Мег  она
объяснила, что больной дядюшка нуждается в ее обществе, и та сочувствен-
но кивнула.
   Можно было вернуться в Бау, но ей сказали, что дом уже куплен.  Кроме
того, оттуда Джуд вернул бы ее без колебаний, но даже он с его  характе-
ром вряд ли решился бы вытаскивать ее из дядиного дома.
   Эти дни она почти не выходила из офиса в Истчипе, разбирая с Люком  и
другими членами Правления дела компании; она старалась не замечать  гру-
бостей кузена и утешала себя мыслью, что предложенные  ею  планы  работы
"Фондов Слейдов" понемногу сдвинули дело с  мертвой  точки,  причем  без
всякой помощи со стороны Джуда. Кстати, и Грейс призналась, что здоровье
мужа улучшилось и он заметно успокоился с тех пор, как Клео появилась  у
них. Это приятное известие означало, что Грейс готова признать ее. Долж-
но быть, такое замечание стоило ей немалых усилий, ведь в  нем  не  было
ничего лестного для ее возлюбленного сыночка!
   Но сегодня Клео решила остаться с дядей, чтобы  втолковать  ему  свой
план: теперь, когда спад остановлен, следовало осторожно  наметить  нап-
равления дальнейших вложений - Люк доверия не заслуживал, а обращаться к
Джуду - черта с два! Дела ее компании - только ее дела.
   Дядя Джон с благодарностью одобрил ее проект, да она  в  этом,  и  не
сомневалась.
   - Ты даже не представляешь, как я рад, что именно ты вытягиваешь ста-
рую фирму, - улыбнулся он, переворачивая последний лист. - Тебе с самого
начала не имело смысла работать в "Мескал-Слейд".
   Клео промолчала: не могла же она сказать дяде, что ее в дрожь бросало
от одной мысли о совместной работе с его сыном. Она выводила
   "Фонды Слейдов" на твердую почву и гордилась этим. Она ухватилась  за
свое дело, ведь больше в ее жизни ничего не осталось.
   Конечно, прежде чем какие-то из ее замыслов будут пущены в ход, долж-
но собраться Правление, куда, само собой, пригласят  и  Джуда  по  праву
главного пайщика; может быть, ему предложат и место в Правлении... но об
этом рано судить.
   Джуда ожидала еще одна новость. Два дня назад Клео узнала, что  бере-
менна. Но как и когда сообщить ему об этом?
   - Пожалуй, мы можем позволить себе по  бокалу  вина.  Свой  маленький
праздник мы заслужили.
   Джон Слейд поднялся, глаза старика блестели, и Клео с трудом  освобо-
дилась от тяжких мыслей.
   - С удовольствием.
   - Ты еще долго у нас пробудешь? - спросил он,  передавая  ей  тяжелый
резной георгианский бокал.
   - Вряд ли. - Клео пригубила золотистый напиток, не зная, что  сказать
дальше. С ее приезда сюда минуло десять дней, и пора  было  уезжать.  Но
куда? Обратно к Джуду?
   Здесь она чувствовала себя в безопасности,  под  защитой.  Когда  она
приехала, дядя так обрадовался, что и не пытался этого скрыть. Он  пола-
гал, что она поступила разумно, обосновавшись здесь в самом начале  сот-
рудничества с Люком: вместе было удобнее каждый день ездить в Сити, а  в
случае необходимости оставаться на работе и за полночь.
   Однако во взгляде Грейс уже сквозило недоумение: как  может  женщина,
едва выйдя замуж, добровольно уехать от любящего супруга на столь долгий
срок? И не далее как нынче утром Люк, которого  Клео  застала  одного  в
столовой за завтраком, увидев ее, презрительно осклабился:
   - Что-то ты у нас загостилась! Что там у вас стряслось?  Может,  Джуд
узнал про твои шашни с Робертом Фентоном и вышвырнул тебя вон? Я  бы  на
его месте так и сделал: кому нужна жена, которая всему,  что  требуется,
научилась от такой твари?
   Да, она тянула время, но скоро ей придется для себя решать,  что  де-
лать, куда податься. Вернуться и жить с мужем как прежде - мороз по  ко-
же. Но порвать с ним - и того хуже.
   Может быть, все-таки вернуться? Когда Джуд узнает, что  она  ждет  от
него ребенка - ведь желание иметь детей было главной причиной его согла-
сия на брак, акции стали всего лишь приятным дополнением, - может, тогда
он наконец захочет выслушать ее, хотя бы ради ребенка? А выслушав, будет
вынужден признать, что был не прав.
   - Будь моя воля, я бы тебя отсюда не отпускал, - продолжал тем време-
нем Джон Слейд. - Но ты, наверное, соскучилась и хочешь вернуться домой?
Что ж, я тебя понимаю. Ты пригласи Джуда сюда, пусть сам к тебе приедет,
хотя бы на уикэнд.
   Очнувшись, Клео выдавила уклончивую улыбку. Она приехала сюда,  чтобы
хоть ненадолго забыть и о Джуде, и обо всех проблемах, и вовсе не желала
видеть его здесь. Ей требовалось время на размышления, а мыслить  здраво
поблизости от него она не могла. Но, поскольку она еще не успела  ничего
решить, мысль о нем привела ее чувства в такое смятение, что в  них  со-
вершенно невозможно было разобраться.
   - Пойду узнаю, готов ли обед, - сказала она  дяде.  В  разговоре  они
зашли дальше, чем ей хотелось бы. - Ты пока отдохни и допей свой бокал.
   Закрыв дверь кабинета, она прислонилась к ее гладкому прохладному де-
реву и заставила себя успокоиться,  сделав  несколько  глубоких  вдохов.
Придется Джуду попридержать спесь и выслушать то,  что  она  должна  ему
сказать, - особенно когда он узнает про маленького. Он не сразу  осозна-
ет, что скоро станет отцом, она и сама только-только начала привыкать  к
мысли о будущем материнстве. Вот тогда они, пожалуй, смогут  начать  все
сначала, попытаются восстановить отношения, разрушенные его ревностью.
   А что, если позвонить ему вечером, предложить встретиться  где-нибудь
на стороне и обсудить, как жить дальше?
   С этой мыслью она направилась по коридору к главному залу в  передней
части дома. Тишину роскошного особняка взорвал неожиданно визгливый  го-
лос тетки:
   - Джуд... какой приятный сюрприз! Вы как раз к обеду. Клео сейчас до-
ма, пойдемте к ней. Вот она обрадуется!
   Значит, он все-таки явился за ней! Иначе как объяснить  столь  неожи-
данный визит? Сердце Клео учащенно  забилось.  Он  застал  ее  врасплох,
скрыться было некуда. Чтобы не быть застигнутой в полумраке  коридора  -
еще подумают, будто она прячется! - она быстро пошла вперед и,  сворачи-
вая в просторный главный зал, постаралась  напустить  на  себя  удивлен-
но-счастливый вид: тетка не преминет просверлить ее глазами, а эта  дама
достаточно проницательна, чтобы сразу заметить неладное.
   - Джуд! Я тебя не ждала... как хорошо, что ты приехал!
   При этой лжи ее вымученная улыбка дрогнула и исчезла совсем, когда он
ответил:
   - Неужели? Приятно слышать, что моя радость взаимна.
   Его улыбка казалась ласковой, но синие глаза под густой бахромой чер-
ных ресниц были холодны. Он повернулся к Грейс. Только Клео могла  разг-
лядеть суровую решительность, скрытую за безупречной осанкой  и  внешним
лоском, и ее пробрала дрожь, когда он стал рассыпаться в извинениях:
   - Обед - это замечательно, Грейс. Но я дал себе  слово  устроить  для
Клео перерыв, ведь она столько работала в последнее время. Вот я  и  ре-
шил, что второй маленький медовый месяц ей не помешает. - Он ласково об-
нял ее, и в плену этого нежного объятия она стояла как вкопанная,  пони-
мая, что это лишь дьявольская игра. От страха и дурного  предчувствия  у
нее закружилась голова. - Я бы приехал за тобой и  раньше,  -  вкрадчиво
продолжал он, - да погряз в бесконечных заседаниях. - Его губы  произно-
сили извинения, но пальцы жестоко впились в ее тело прямо под ребрами. -
Поэтому, Грейс, если вы отпустите нас, пускай Клео поскорее  собирается.
Нам долго ехать.
   - Разумеется! - Глаза Грейс одобрительно вспыхнули, перебегая от  од-
ной к другому. Она просто в восторге от нового родственника, уныло поду-
мала Клео. Думает, что семье Слейдов давно так не везло.
   Клео разгадала эту игру в кошки-мышки: ясно, что Джуд  сейчас  меньше
всего думает о втором медовом месяце и о перерыве  в  напряженном  труде
своей обожаемой жены, но все же  она  попыталась  изобразить  счастливую
улыбку. Семейный конфликт, темная, грязная сторона их брака,  -  это  их
частное дело. Посторонним о нем знать ни к чему.
   Под ровным тоном распоряжений Джуда скрывался тяжкий смысл, и ей  ни-
чего не оставалось, как повиноваться и сложить вещи  в  чемодан.  Любые,
даже самые слабые возражения не поколебали бы его запрятанной в  сладкую
улыбку решимости. Кроме того, тетя и дядя могли бы догадаться, что в  их
с Джудом семейной жизни не все безупречно. Этого нельзя было допустить.
   Сидя рядом с Джудом в "ягуаре", который тот  использовал  для  личных
поездок, Клео мучительно подбирала слова. Несколько раз она уже открыва-
ла рот, но тут же вновь плотно сжимала губы. Что бы она ни сказала, нач-
нется ссора. Он увез ее от Слейдов потому, что она его собственность, он
уже не раз давал ей это понять!
   Еще недавно она собиралась рассказать ему о ребенке, но сообщать  та-
кую чудесную новость сейчас, когда вот-вот разразится очередной скандал,
ей не хотелось. Теперь придется тщательно выбирать подходящий момент,  а
ведь она так надеялась, что они вместе смогут все обсудить и  попытаться
устроить свое будущее как можно лучше.
   Пусть он даже не полюбит ее, думала она,  глубоко  презирая  себя  за
рабскую покорность, но, если бы он всего лишь смог относиться к ней  как
прежде, возродить в себе уважение и симпатию к ней, она  бы  чувствовала
себя гораздо уверенней.
   Яркое весеннее солнце смеялось над ее тоской, и  она  закрыла  глаза,
пытаясь расслабиться и накопить силы, которые понадобятся ей, когда Джуд
наконец соизволит прервать гнетущее молчание. Скоро она впала  в  беспо-
койное забытье, в котором соединявшее их острое  напряжение  представало
не в виде снов, а скорее обрывков образов, терзавших ее измученный мозг.
Ей виделся Джуд - прежний и теперешний, - а потом она внезапно  очнулась
и сразу обнаружила, что они едут по незнакомой сельской местности.
   - Как спалось? - По едкому сарказму в его голосе она поняла,  что  он
точно уловил мгновение, когда она открыла глаза. -  Я  тебе  когданибудь
говорил, что во сне ты выглядишь невинной, как ребенок?
   Она не стала поддерживать этот разговор. Но молчание вызвало бы новый
выпал, а этой услуги она не собиралась ему оказывать; поэтому,  подобрав
нужный тон, она спросила:
   - Почему ты едешь кругом? Ведь нам давно пора быть в городе.
   - Твое бегство не оставило мне иного выбора, кроме как  вернуть  тебя
назад, - уклончиво ответил он.
   - Никуда я не убегала! - не в силах сдержаться, огрызнулась  она.  Их
судьба, судьба их ребенка висела на волоске, и  она  прекрасно  понимала
опасность новой ссоры. Но почему виноватой всегда оказывается она? -  Ты
ведь знал, куда я поехала и зачем, - не сдавалась Клео.
   - Я знаю только то, что ты от меня сбежала. С  таким  же  успехом  ты
могла работать с Люком, не уезжая из дома, - настаивал он. Клео  помрач-
нела: с этим трудно было не согласиться. Она бежала от  невыносимой  бе-
зысходности.
   Будто прочитав ее мысли, он спокойно сказал:
   - Больше так продолжаться не может.
   У Клео защемило сердце: неужели он задумал развод? Их брак превратил-
ся в сплошную пытку и не приносил ему  больше  ни  капли  радости.  Даже
месть, потребность унижать ее, видимо, потеряла для него свою остроту.
   - И что ты собираешься делать? - Она сознавала, что ее голос резок, а
грубость не входила в ее намерения. Она отвернулась и стала  смотреть  в
окно, чтобы он не видел жгучих слез, подступивших к ее глазам. Она  боя-
лась, что они вконец унизят ее.
   - Поговорить с тобой, - холодно сообщил он. - Сейчас самое время.
   Он плавно переключил скорость, и машина, мягко рокоча,  стала  проби-
раться по извилистой дороге между каменными домиками. Измученная прежним
опытом, Клео уж& ни на что не надеялась.
   - Ты действительно позволишь мне сказать слово в защиту от обвинений,
в которых ты так искусен?
   Его ответ заставил ее живо прикусить язык, и безотчетная дрожь  охва-
тила ее
   - Для этого я и попросил Фиону предоставить нам на  день-другой  свой
дом. Мы там будем совершенно одни, а это именно то, что нам сейчас  нуж-
но. Я должен кое-что тебе сказать и не сомневаюсь, что слов  в  ответ  у
тебя найдется еще больше, - сухо добавил  он,  тормозя  у  покосившегося
указательного столба на утопавшем в зелени перекрестке. - Давно я  здесь
не бывал, - произнес он сухо, словно посторонний,  а  она  не  отрываясь
смотрела на него, не в силах поверить, что он действительно привез ее  в
такую даль для выяснения отношений. Он продолжал: - Фиона уехала в Париж
решить кое-какие дела и отдохнуть. Словом, весь дом в  нашем  распоряже-
нии.
   Несколько часов назад такая перспектива привела бы Клео в  ужас.  Она
бежала к Слейдам, потому что ее жизнь с Джудом превратилась  в  сплошной
кошмар. Но теперь он сам шел на разговор, он  согласился  выслушать  ее,
значит, чтото в нем изменилось к лучшему. Надежда вспыхнула в ней с  но-
вой силой, и, когда они остановились перед невысоким  каменным  домиком,
окруженным узкой дорожкой, она уже видела все в розовом свете.
   - Убежище Фионы, - объяснил Джуд. - Маленькое и укромное.
   - Какая прелесть! - Крошечный домик был как игрушка. От калитки к па-
радному входу вела прямая дорожка, по краям усаженная пионами. Часть са-
да была занята аккуратными грядками овощей.
   Клео не могла представить элегантную сестру Джуда около тачки с наво-
зом или с вилами и мотыгой в руках. Джуд, угадав, как обычно, ее  мысли,
пояснил:
   - Огородом пользуется один старичок из деревни, а взамен он  присмат-
ривает за садом. Они хорошо ладят.  Он  берет  свежие  фрукты  и  овощи,
сколько ему нужно, а она считает, что не всякий сунется на явно  обжитое
место, где в любую минуту можно наткнуться на человека с лопатой.
   Он с улыбкой протянул ей ключ. Он впервые по-настоящему ей  улыбнулся
с тех пор, как застал ее с Фентоном. Эта улыбка поглотила ее,  и  сердце
Клео забилось, как у влюбленной дурочки.
   - Входи, - сказал Джуд. - Осматривайся, а я пока заведу машину  через
сад. Только там есть широкие ворота.
   Она медленно пошла  по  тропинке,  наслаждаясь  теплом  предвечернего
солнца и острыми деревенскими запахами. Жизнь начинала улыбаться  ей.  А
их брак - что ж, мучительная болезнь продолжалась, но появилась  надежда
на выздоровление. И оно наступит. Она добьется этого!
   Ключ мягко повернулся в замке, и Клео шагнула прямо в гостиную, слов-
но в картинку из книги Беатрисы Поттер. Маленькие окна украшали  небога-
тые красно-белые занавески, по полу были разбросаны  лоскутные  коврики,
камин окружали слегка потертые мягкие кресла в цветочек, а вокруг сосно-
вого стола, увенчанного вазой с  высушенными  ворсянками,  расположились
четыре стула с перекладинами на спинках. Убранство  завершали  туалетный
столик и креслокачалка. Клео высоко оценила вкус Фионы,  сумевшей  избе-
жать показного шика, обставляя свое загородное жилище.
   Она не нашла здесь ничего лишнего: именно так Клео и представляла се-
бе дом. Действительно, в нем была всего одна спальня, вторую когдато пе-
ределали под ванную. Но, если ее молитвы  наконец  услышаны,  почему  не
разделить с Джудом эту большую медную кровать?
   Легко сбегая по винтовой лестнице, она старалась взять себя  в  руки.
Слишком многого ждать не стоило. Прежние попытки поговорить с ним и  все
объяснить приводили только к еще большему отдалению друг от друга. И все
же оставить надежды она не могла...
   Она нашла Джуда на кухне. На полу рядом с ее чемоданом лежала  старая
полотняная дорожная сумка, а на столе стояла коробка  с  продуктами.  Он
кивнул на свой строгий серый деловой костюм:
   - Пойду скину эту душную оболочку. - Потом взял ее чемодан и сумку, в
которой, очевидно, были все его вещи. - Тебе нравится здесь?  -  спросил
он, оборачиваясь в низком дверном проеме. Его нежный  взгляд  согрел  ее
сердце, и она не смогла сдержать улыбку, выдав радость, скрытую за  неп-
риступным видом.
   - Очень!
   Она бы сказала то же самое, посели он ее хоть в курятник, просто  по-
тому, что все складывалось замечательно.
   - Вот и отлично.
   Он собрался было выйти, но что-то, казалось, его удерживало, и в глу-
бине его глаз мелькнуло легкое замешательство. Потом оно исчезло, а  мо-
жет, его и вовсе не было; взгляд приобрел обычное холодно-вежливое выра-
жение, и Джуд ушел.
   Услышав на лестнице его удаляющиеся шаги, Клео обернулась к  коробке,
которую он оставил на столе. Сейчас она займется ею и немного  успокоит-
ся. Голова слегка кружилась, нервы были натянуты до  предела,  ведь  так
или иначе, грядущий день определит всю ее дальнейшую жизнь.
   Продуктов в коробке было на несколько дней. Порхая по кухне, она уло-
жила в холодильник сырого цыпленка, масло и ветчину,  а  мясо  оставила,
собираясь приготовить его на ужин. Когда она, нагнувшись, заталкивала  в
заполненный холодильник пакеты с молоком, за ее  спиной  раздался  голос
Джуда:
   - Пойду наколю дров и разожгу камин, вечера здесь прохладные.
   Она повернула голову, взглянула на него, и сердце ее замерло. Он  пе-
реоделся и предстал перед ней в своем обычном великолепии. Линялые джин-
сы плотно обтягивали длинные стройные ноги, рукава темной клетчатой  ру-
башки были закатаны до локтей, обнажая крепкие мускулистые руки.  Стоило
ей взглянуть на него, как она поняла, что всегда будет его  любить,  что
бы ни случилось.
   - Может, начнешь готовить обед? - предложил он. - Ведь мы еще  ничего
не ели.
   Он спокойно присел на стол, и она уже готова была радостно  сообщить,
что именно этим она и собиралась заняться, потому что  и  сама  внезапно
вспомнила, что голодна, но осеклась, когда он мягко произнес:
   - Ты хоть и поспала в машине, а выглядишь такой измотанной. Какая но-
вость тебя расстроила?
   - Какая новость? - Не могла же она ему сказать, что все ночи напролет
страдала без сна, и все из-за него. Выпрямившись, она захлопнула коленом
дверцу холодильника и повторила: - Какая новость? О чем ты?
   - Насчет помолвки Фентона с Ливией Хейн, дочерью миллионера-пивовара.
- Джуд усмехнулся. - Можешь мне поверить, они стоят друг друга. Эта  Ли-
вия стерва, каких поискать.
   - Я не знала. - Тяжелый стук сердца отдавался в ее ушах. Давно она не
получала таких  прекрасных  новостей!  Если  Фентон  решил  жениться  на
деньгах, к чему всегда стремился, значит, он воздержится от грязных  де-
лишек, по крайней мере пока не наденет на даму скромное золотое колечко.
Вероятно, он немало потрудился, вот почему она так давно ничего о нем не
слышала. Если бы какая-нибудь падкая до слухов газетенка раззвонила  не-
которые малопривлекательные подробности, вроде его долгов, все его  уси-
лия пропали бы даром. Наконецто Роберт Фентон оставит ее в покое!
   Стараясь не выдать волнения, она отбросила прядь серебристых волос.
   - Первый раз слышу.
   - Неужели? - удивился Джуд. - Разве он не известил тебя о скором  по-
явлении в газетах отвратительной фотографии рядом с  объявлением  о  по-
молвке? Очевидно, - язвительно добавил он, - это был такой бурный роман,
что он забыл обо всем на свете.
   Их роман ее не интересовал, но, если Джуд прав и эта девица  в  самом
деле стерва, не стоит уделять ей внимания. Клео приготовилась  высказать
это вслух. Но он снова опередил ее. Встав со стола, он равнодушно произ-
нес:
   - Я решил, что здесь тебе до Фентона не добраться и мы смогли бы спо-
койно поговорить и решить, что делать дальше. Потому  что,  поверь  мне,
раз уж он подцепил богатую наследницу, он не захочет продолжать  отноше-
ния с тобой.
   С этими словами он вышел из комнаты, а Клео осталась стоять с  откры-
тым ртом. Должно быть, узнав о помолвке Фентона, он и решил перевезти ее
из Дома Слейдов сюда. В его словах было мало лестного, но по крайней ме-
ре он намерен все обсудить и попытаться восстановить их брак. Он  выслу-
шает все, что она должна ему сказать, и они смогут начать все сначала.
   Она понимала, какие чувства охватили его в тот момент, когда он  зас-
тал, казалось бы, жаркую любовную сцену между нею и Фентоном. Но  почему
он отказался выслушать ее оправдания? Ведь его чувства будто бы не  были
задеты...
   Когда она мыла салат, чтобы подать его к мясу, ее руки слегка дрожали
от нервного возбуждения. Будь их брак обычным, ее ощущения были бы  сов-
сем другими. Его недоверие привело бы ее в отчаяние, и  любовь  получила
бы смертельную рану, потому что любовь и подозрительность несовместимы.
   Но он никогда не любил ее и даже не притворялся, что любит. Любила  и
всегда знала, что именно ей придется поддерживать этот брак, только она.
И теперь наконец появилась возможность снова бороться за него.
   Взяв в руки мясо, она в нерешительности остановилась. Мерный стук то-
пора за окном не прекращался, будто Джуд решил нарубить  дров  на  целый
месяц холодных вечеров. Раз так, обед может и подождать, а она пока при-
ведет себя в порядок.
   С этой мыслью она пошла к лестнице наверх, но в дверях столкнулась  с
Джудом, который нес охапку дров, и в нерешительности остановилась.
   - Бифштексы прямо сейчас поставить или я могу сначала переодеться?  -
спросила она, зардевшись, когда его синие глаза лениво скользнули по  ее
стройной фигуре, обтянутой узкими джинсами. В  его  взгляде  был  намек,
всего лишь намек на прежнюю теплоту, но ее сердце  бешено  забилось  лю-
бовью. Все будет хорошо, ни в чем и никогда она не бывала так уверена.
   - Ты мне и такой нравишься. - Его пристальный взгляд задержался на ее
растрепанных волосах. - Но если тебе это поможет, переоденься. Только не
трать на это весь вечер, нам надо о многом поговорить.
   Клео воспрянула духом. Он обещал выслушать ее, заговорил с ней как  с
равной. Уже давно он не был так нежен с ней - обычно его голос был прон-
зительно-резок, в нем слышались ненависть и презрение.
   Она благодарно взглянула на него, не сумев сдержаться и  скрыть  свою
любовь. Да она и не хотела ее скрывать, ни теперь и никогда.
   Быстро приняв душ в крошечной ванной, она принялась рыться в  чемода-
не, думая, что хорошо бы не забыть разобрать его  прежде,  чем  наступит
время ложиться. Она достала новое шелковое кружевное белье и трикотажное
платье из тонкой шерсти. День был солнечный и теплый, но к вечеру, как и
предсказывал Джуд, стало свежо. Облачаясь в мягкую шерсть, она думала  о
нем, и на ее щеках разгорался жаркий румянец.
   Легкий оттенок павлиньей зелени необычайно шел  ей,  платье  идеально
сидело на ее стройной фигуре, без единой складки или морщинки.  Глубокий
треугольный вырез открывал темную ложбинку меж ее грудей, и она по  при-
вычке повертелась перед зеркалом, проводя ладонями по плоскому животу.
   Там пока не было и намека на выпуклость - слишком рано, - и она мягко
прикусила полную нижнюю губу, исполнившись безмерной любви к  крошечному
человечку, которого она носила в себе, и к тому мужчине, который был его
отцом. Она повернулась и поспешила из комнаты: охватившее ее чувство бы-
ло так сильно, что грозило взорвать ее изнутри, если не дать  ему  волю,
причем немедленно!
   Она скажет Джуду о ребенке прямо за обедом, а то и раньше! Она ни ми-
нуты не могла хранить эту тайну. Объяснения насчет Роберта  Фентона  по-
дождут, сначала надо рассказать  Джуду  о  ребенке,  которому  они  дали
жизнь, потому что важнее этого ничего нет.
   Как на крыльях летела она на кухню, сердце играло  в  ее  груди,  но,
войдя, она с огорчением увидела, что стараниями Джуда обед почти  готов.
Она почувствовала себя обманутой: ведь ей хотелось  сделать  все  самой,
она так любит его! Но, улыбнувшись собственной глупости, она вошла, вды-
хая восхитительный аромат жареного мяса, а  Джуд,  нарезавший  хрустящий
хлеб, поднял голову и улыбнулся в ответ, хотя и более сдержанно.
   - В таком наряде можно сесть за стол. - Его одобрительный взгляд  ос-
тановился на ее любовно выбранном платье. - Но я не мог ждать, я сегодня
даже не завтракал.
   - Тебе помочь? - Клео внезапно застеснялась и вовремя сдержала  вздох
облегчения, когда он покачал головой. При этом непослушная черная  прядь
упала ему на лоб, придав ему такой бесшабашный вид, что ее сердце  нежно
затрепетало.
   - Не надо. Я уже все сделал. Мы будем обедать в гостиной, иди туда  и
налей там пока вина. Для двоих здесь не хватит места. Да,  и  захвати  с
собой хлеб.
   Пусть он произнес это скороговоркой и безразличным тоном, ей было все
равно. Его намерения оставались прежними; им предстоял долгий  разговор.
Было необходимо наметить пути, по которым, как он выражался, будет стро-
иться их дальнейшая жизнь. Он, в отличие от нее, не знал,  что  беспоко-
иться теперь не о чем, да и раньше не стоило.
   На столе уже была разостлана скатерть в такую же красную клетку,  что
и занавески. Отблески пламени горящих поленьев и  свет  торшера  в  углу
придавали небу за окнами цвет темного аметиста. Она  поставила  хлеб  на
стол около плоского стеклянного блюда с салатом  и  улыбнулась,  оглядев
изящную сервировку, бокалы для вина, фарфоровый подсвечник в виде розы с
незажженной свечой.
   Было видно, что Джуд приложил немало стараний.  Продолжая  улыбаться,
Клео засветила свечу, налила в бокалы вино и, взяв свой бокал, подошла к
окну. В темнеющем небе мерцали первые звезды, подступившие сумерки  пог-
лощали земные тени, и она знала, что, прежде чем солнце  взойдет  опять,
их с Джудом брак приобретет для нее новый смысл, да и для него, хотелось
надеяться, тоже.
   - Садись же. - Услышав за спиной его голос, она быстро  обернулась  и
едва не расплескала вино. В слабом освещении маленькой комнаты его черты
казались мягче, рот нежнее. Но на глаза падала такая густая тень, что  в
них ничего нельзя было прочесть, и Клео не знала, о чем он думает.
   Мясо было приготовлено отменно, но аппетит у Клео пропал, и она  лишь
поигрывала вилкой, глядя, как он  жадно  поглощает  еду.  Она  не  могла
больше ждать, она должна была сообщить ему о ребенке. И его радость  бу-
дет ее радостью. Нет, больше, чем радостью - самозабвенным  исступленным
счастьем.
   Он и раньше заговаривал о детях. Именно ради них он и женился на ней.
Для нее же их дети были тогда чем-то абстрактным, бесплотным. Но  теперь
- совсем другое дело. Ребенок Джуда жил в ней, настоящий,  живой  и  уже
любимый, потому что был ее плотью и кровью.
   И она должна была поделиться с мужем этим чудом. Прямо сейчас.
   - Джуд, - выпалила она тонким от возбуждения голосом, - у  нас  будет
ребенок. Я беременна.
   Его реакция была непредсказуема, но она никак не ожидала увидеть пус-
тые, без всякого выражения глаза, когда он поднял голову и  взглянул  ей
прямо в лицо. И она не могла понять смысла мелькнувшей  в  них  короткой
вспышки боли, пока он, отложив нож, не произнес отсутствующим голосом:
   - Поздравляю. Но, извини, я не разделяю твоего  слезливого  восторга.
Откуда мне знать, мой этот ребенок или Фентона?
   Клео почувствовала, как в ней что-то погасло. Это была надежда. В ней
умерла надежда. Раньше она была орудием, с которым Клео сражалась против
всех подобных нелепиц, но теперь несколько слов вырвали из ее груди пос-
леднюю искру. Во рту стало горько, сердце невыносимо защемило.  Это  был
конец.
   - Пошел к черту, - безжизненно проговорила она, разрываемая невырази-
мой болью. Он снова взглянул на нее, губы ее задрожали.  Он  встал,  от-
толкнув стул, и отвернулся.
   - Я только что оттуда.


   ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

   Джуд мягко остановил машину возле дома в Белгравии.  С  тех  пор  как
Клео сказала ему о ребенке, его лицо превратилось в неподвижную маску.
   - Я высажу тебя здесь и заведу машину в гараж. - За всю дорогу  домой
это были его первые слова, и она, все еще потрясенная,  едва  поняла  их
смысл. - И еще, Клео... - ее онемевшие  пальцы  не  могли  справиться  с
пристежным ремнем, - пусть Мег перенесет мои вещи в комнату для гостей.
   Их браку конец, и вот они - последствия, мрачно подумала она.  Горечь
зазвучала в ее голосе, когда, глядя прямо перед собой, она резко  сказа-
ла:
   - Я думала, мы сможем все обговорить. Разве не для этого ты увез меня
в дом Фионы? Я надеялась, что хоть раз ты позволишь мне высказаться.
   - Все изменилось, когда ты сказала, что беременна. - Краем глаза  она
увидела его руки, так стиснувшие руль, что побелели суставы пальцев; го-
лос выдал плохо скрываемое волнение. Но когда он  заговорил  снова,  тон
был ровен, как и прежде: - Когда Фентон собрался жениться и ушел со сце-
ны, я подумал, мы сможем что-то сделать, склеить наш брак по кусочкам  -
пусть бы это была только видимость благополучия. Но теперь,  когда  поя-
вится ребенок, каждый раз, глядя на него, я буду гадать, мой он или Фен-
тона, а так жить я не смогу.
   - Фентон никогда не был моим любовником! - Эти слова  сами  вырвались
из груди. В любом случае их надо было произнести, если даже им с  Джудом
не суждено быть вместе.
   - Не лги, Клео, - мертвенно проговорил он. - Это бессмысленно.
   Она почувствовала себя абсолютно обессиленной и  бесконечно  усталой.
Она автоматически вылезла из машины и вошла в дом. Ноги сами принесли ее
в просторную кухню, где Торнвуд чистил серебро, а Мег резала  овощи  для
супа.
   - О, мадам! Мы вас сейчас не ждали. - Мег  приложила  руку  к  полной
груди. - Вы вошли словно привидение! - Когда ее  удивление  прошло,  она
тревожно сощурила глаза. - Как вы себя чувствуете, мадам? Вы так бледны!
   - Все хорошо. - Улыбка Клео тоже была машинальной. Она будто оцепене-
ла. - Конечно, надо было дать вам знать, что мы возвращаемся.
   Она говорила так, словно они с Джудом попрежнему одно. Но это было не
так. Никогда они не были так далеки друг от друга, как теперь. Даже ког-
да он смотрел на нее презрительно, а по ночам с животной страстью  овла-
девал ею, их все-таки связывало глубокое, хоть и  мучительное,  чувство.
Теперь же не осталось ничего. Совсем ничего.
   - Нет, спасибо, я не хочу, - отозвалась она, когда Торнвуд  предложил
ей кофе. - Но, возможно, мистер Мескал выпьет чашечку.
   Она вышла из кухни так же бесшумно, как и вошла, действительно ощущая
себя призраком, за который приняла ее Мег. Торнвуды были  женаты  давно.
Они вместе росли. Клео не могла представить их порознь.  Смогли  бы  они
понять трагедию, в которую превратился ее короткий брак с Джудом? Навер-
ное, нет. В любви и браке они видели лишь удобство, спокойствие, просто-
ту.
   Конечно, она не будет просить Мег перенести вещи Джуда. Это она  сде-
лает сама, словно совершит некое действо. Ведь этого ей и хотелось,  на-
помнила она себе, один за другим снимая и вешая себе на руку его  офици-
альные костюмы и прочую одежду из его половины огромного платяного  шка-
фа. Она уже как-то пыталась сказать ему, что хочет спать одна,  пока  он
не согласится ее выслушать. Но в тот момент, конечно, еще была  надежда,
что, узнав, как все было на самом деле,  он  поймет,  насколько  он  был
несправедлив к ней, и тогда они смогут попробовать восстановить  прежние
отношения.
   Теперь никакой надежды уже не оставалось, и убрать его вещи из комна-
ты значило поставить последнюю точку. Это конец, финал, завершающая реп-
лика. От этой мысли ей захотелось плакать, но не было сил.  Источник  ее
душевной энергии иссяк еще вчера, в ту минуту, когда он убрал  со  стола
остатки обеда и посоветовал - ей снова собрать чемодан, так как рано ут-
ром они отправятся домой. Теперь в ее душе было пусто, поражение  стано-
вилось все ощутимее.
   Не приходя в себя после его подозрений,  она,  еле  передвигая  ноги,
поднялась наверх, посмотрела в зеркало и подумала, как нелепо выгладит в
своем красивом облегающем платье, в то время как ее лицо похоже на белую
маску с темными глубокими глазницами. Вещи она не успела разобрать, и ей
ничего не оставалось делать, как свернуться на постели и, натянув теплое
покрывало на замерзшее тело, попрощаться со своим замужеством.
   Вскоре она услыхала, что он вышел из дома. Всю ночь она пролежала без
сна, глядя в темноту сухими горячими глазами. На рассвете он вернулся, и
она сошла вниз в том же платье, в каком провела ночь, с чемоданом в  ру-
ке. Он бросил на нее короткий жесткий взгляд.  У  рта  залегли  глубокие
складки, он казался старше; должно быть, ходил всю ночь. Жалость  запол-
нила ее опустевшее сердце, и Клео поспешно сказала:
   - Джуд... садись, я приготовлю тебе поесть... и, ради всего  святого,
давай попробуем поговорить. Дело обстоит совсем не  так,  как  ты  дума-
ешь...
   - Брось. - Он встал и пошел прочь. - Есть я не хочу, а слова уже  ни-
чего не изменят.
   С этой минуты он держался с ней так, словно ее и вовсе не существова-
ло. Наверное, для него так оно и есть, думала она, развешивая его рубаш-
ки в шкафу в комнате для гостей.
   Он никогда даже вида не делал, что любит ее, и со своей стороны прос-
читался, решив, что их брак может состояться. И теперь окончательно  ре-
шил вычеркнуть ее из своей жизни. Она понимала, что это только начало.
   - Зачем же делать все самой? - (Она не услышала, как он вошел). - Ес-
ли бы ты сказала, что не хочешь просить Мег, я бы помог тебе. -  Он  уже
не выглядел таким усталым, хотя был попрежнему бледен, несмотря  на  за-
гар. Должно быть, кофе Мег сделал свое дело.
   Клео повела плечом. Что она могла сказать? Не падать же ему  в  ноги,
умоляя выслушать. Гордость - единственное, что у нее оставалось.
   Расстегивая рубашку, он двинулся в глубь комнаты, а Клео попятилась к
двери.
   - Я приму душ и переоденусь, - сказал он, глядя на нее  пустыми,  по-
меркшими глазами. - К ужину я не вернусь, можешь меня не ждать.  Предуп-
реди Мег, что меня не будет, хорошо? - Его тон давал понять, что  разго-
вор окончен, и Клео, выскользнув из комнаты, пошла к себе. Завтра,  выс-
павшись, она будет решать, что лучше предпринять: бросить  гиблое  дело,
последовав примеру мужа, или пытаться его продолжать.
   Ни сон, ни тяжелая всепоглощающая работа не помогли Клео принять  ка-
кое-либо решение. Ее дни были похожи один на другой, и что-либо изменить
у нее не хватало воли. Позавтракав в одиночестве, она садилась в машину,
и Торнвуд вез ее в Истчип; в шесть забирал и отвозил домой. Вечером  она
снова садилась работать, разложив бумаги на столе в  гостиной;  потом  -
снова одна - ужинала, заставляя себя есть ради ребенка. Иногда Джуд ужи-
нал с ней, а затем на оставшийся вечер запирался у себя в кабинете. Чаще
всего его вообще не было дома. Он не говорил, куда  уходил,  что  делал.
Клео не спрашивала его об этом, уверяя себя, что ей безразлично.
   Они прекратили всякое общение,  не  испытывали  даже  гнева,  и  Клео
чувствовала, что вскоре ей придется отвечать на  вопросительные  взгляды
Мег. Экономка обожала их обоих, особенно Джуда, и, если даже  она  и  не
заметила холодка в их отношениях - а это только слепой и глухой  мог  не
заметить, - она прекрасно знала, что они спят в разных  спальнях  и  что
Джуд каждый день уходит из дома в восемь утра и возвращается  не  раньше
полуночи.
   Рано или поздно Мег не удержится и спросит, в чем дело. И что она  ей
ответит? Клео устала гадать. Вряд ли она расскажет Мег всю правду -  что
Джуд застал ее полураздетой на полу с Фентоном и что он считает ее бере-
менной от Фентона!
   Мысль о ребенке заставила ее встрепенуться и высвободила  чувства  из
тяжкого, гнетущего заточения. Когда-то она надеялась сделать  свой  брак
счастливым, надеялась, что ее любовь пробудит в нем ответное чувство. Но
эта надежда мертва, и глупо даже мечтать оживить ее. Думать надо о  мла-
денце, который должен родиться. А какому ребенку будет радостно в  доме,
где родители почти не встречаются и неделями не удостаивают  друг  друга
парой слов?
   Необходимо или разъехаться, или развестись. Все  равно  что.  А  если
Джуд не согласится, ей придется взять дело в свои руки. Уехать из  дома,
и как можно скорее.
   Придя к такому выводу, Клео оставалось лишь дождаться мужа. Он,  оче-
видно, предупредил Мег, что к ужину не вернется. Насколько  Клео  знала,
он еще ни разу не проводил ночь вне дома. Но, когда  часы  пробили  два,
Клео начала думать, что все  когда-нибудь  случается  в  первый  раз.  И
только она это подумала, как услыхала стук двери и его шаги - он  ступал
тяжело, шаркал, словно был до предела измотан. Или пьян.
   Еще сутки назад она могла бы встретить его, надев маску мрачного без-
различия. Но теперь она словно вырвалась из тюрьмы, ожила, и обида  тер-
зала ее с новой силой. Все долгие томительные часы ожидания его безмолв-
ный, суровый призрак стоял перед ее глазами.  Но  ей  предстояло  встре-
титься с Джудом лицом к лицу - с ним, столь горячо любимым. Вопреки все-
му ее любовь осталась жить. Этого он не смог в ней убить.
   Неверными шагами она двинулась в переднюю, чтобы перехватить его там;
устало проведя рукой по волосам, она сказала:
   - Мне надо с тобой поговорить.
   - Прямо сейчас?
   В этот поздний час передняя была освещена слабо, но  Клео  разглядела
морщины у его глаз и рта, темную щетину на подбородке.
   - Боюсь, что да. Это нельзя откладывать.
   Она вернулась в гостиную; сердце гулко стучало. Она была почти увере-
на, что он, презрев ее просьбу, пойдет к себе наверх. С таким  изможден-
ным видом ему только свалиться в постель и проспать целые сутки.
   Но, обернувшись, она увидела его позади себя; он продел палец в  узел
галстука, ослабляя его. Глядя, как он плеснул бренди себе в  бокал,  она
впервые спросила себя, с кем он проводил все эти вечера.
   Вопрос испугал ее. Голова наполнилась предположениями, думать о кото-
рых она не хотела. Ревность оказалась страшной, мучительной бездной.
   - И так?
   Ни капли живого интереса. Клео почувствовала себя глубоко уязвленной.
Как будто она - нечто настолько несущественное, что и замечать не стоит,
разве только по крайней необходимости.
   Он не отрываясь осушил бокал, и она злобно прошипела:
   - Неужели нужно напиваться как свинья?
   Черная бровь приподнялась, словно присутствие Клео было только сейчас
обнаружено, отмечено про себя и - сочтено несущественным. Он отвернулся,
чтобы снова наполнить бокал, и холодно проговорил:
   - Нужно? Разве тебе не все равно, что мне нужно?
   - Нет! - выдохнула она. - Не знаю. Я больше ничего не знаю, кроме од-
ного. - Она глубоко и прерывисто вздохнула, стараясь вернуть самооблада-
ние. Достучаться до него она не могла, его чувства были для нее закрыты.
Это нужно было принять как факт и постараться взять себя в  руки,  иначе
он догадается, что ее сердце вновь заполняется болью.  Если  ей  удастся
сохранить достоинство - это уже что-то. - Так больше продолжаться не мо-
жет, - ровно сказала она. - Какой смысл в таком браке, как наш?  В  доме
царит молчание: ты почти не разговариваешь. И дома почти  не  бываешь  и
ничем не объясняешь свое отсутствие. В таком доме нельзя воспитывать ре-
бенка.
   Клео села: она была слишком утомлена, чтобы стоять; бесконечная уста-
лость смотрела из ее бездонных глаз. Джуд выговорил с расстановкой:
   - Ах да. Ребенок. - Его взгляд блуждал по ней, словно в поисках новой
жизни. - Мы не должны забывать о ребенке. - Он подошел к остывшему ками-
ну, и его голос зазвучал так горько, что к ее глазам подступили слезы. -
Я его усыновлю, дам ему свое имя - мой он или Фентона. Но взамен я  тре-
бую не начинать бракоразводный процесс в ближайшем будущем.  Через  нес-
колько лет мы снова обсудим ситуацию.
   Клео оцепенела. Она чувствовала, что одно слово или движение - и  она
взорвется. Итак, он хочет, благопристойности ради, чтобы  она  формально
оставалась его женой еще несколько лет. Она оказалась  в  ловушке  этого
ставшего фарсом брака, и до ее чувств никому не было  дела.  Затем  Джуд
прибавил, словно у него все давно уже было решено:
   - Однако ради сохранения спокойствия  нас  обоих  будет  лучше,  если
большую часть времени мы будем жить раздельно. Отсутствие неизбежного  в
противном случае напряжения будет хорошо  и  для  ребенка.  Естественно,
начнутся разговоры, - продолжал он тем же тоном судьи, - но можно  будет
объяснить, например, что ты уехала жить в деревню ради ребенка.  Предос-
тавь это мне, я все устрою. Я узнал от Фионы, - он метнул  взгляд  в  ее
каменное лицо,  -  что  неподалеку  от  ее  загородного  дома  продается
усадьба. Я наведу справки.
   - Наводи, - задохнулась она, словно услышав свой  смертный  приговор.
Она сознавала, что оставаться с ним более не в силах, но и без  него  ей
не жить.
   Слезы навернулись ей на глаза. Но расплакаться  перед  ним,  под  его
отстраненным, холодным чужим взглядом - никогда! Она с  усилием  встала,
ноги едва донесли ее до дверей. Поле ковра никогда не было  таким  беск-
райним, уединенная комната - такой далекой. Джуд оказался у двери раньше
и распахнул ее со словами:
   - Я постараюсь как можно скорее чтонибудь найти. Разумеется,  я  буду
держать тебя в курсе, и ты всегда сможешь осмотреть любой дом и  решить,
подходит он тебе или нет.
   Он умолк; сказанное им больше походило на словесную пытку, чем на об-
думанное решение их наболевшей проблемы. Клео взглянула в  его  суровые,
красивые, беспощадные черты, и внезапно море  страдания  в  ее  огромных
дымчатых глазах превратилось в ядовитое пламя ненависти.
   - Когда мы найдем, где тебе поселиться, я постараюсь иногда  загляды-
вать к тебе, - безучастно прибавил он.
   Клео вскинулась и прошипела, как дикая кошка:
   - Не трать свое драгоценное время. Я и на порог тебя не пущу.
   Пусть думает что хочет, решила она, проходя мимо него с высоко подня-
той головой и пылающими щеками. В их разрыве она не видела  ничего  даже
отдаленно напоминающего полюбовное решение супругов.
   Она вырвала его из своей жизни; прочь все страдания и сожаления. Хва-
тит! Она не доставит ему удовольствия знать, что причина ее ярости не  в
его относительно благоразумном предложении, но в легком аромате  экзоти-
ческих духов, которыми пахла его одежда!
   Ему никогда не узнать, что она слепо ревновала его  к  обладательнице
этого запаха, кто бы она ни была, к той женщине, чьи объятия он покинул,
чтобы сообщить своей жене, что подыскивает ей подходящую дыру, в которой
она себя похоронит! И никто ей не докажет, что задолго до того, как  она
заговорила о невозможности такой жизни, он не задумал уже избавиться  от
нее, только подыскивая наиболее подходящий способ. Неудивительно, что он
не хочет разводиться сразу: намного  удобнее  просто  удалить  жену  по-
дальше, если любовница стала слишком требовательна!
   Ярость гнала ее вверх по лестнице с такой скоростью, что, будь она  в
состоянии думать, она бы сама себе удивилась. Ее никуда не удастся  заг-
нать против ее воли! Она не собирается  становиться  надежно  упрятанной
нелюбимой женой и позволять своему похотливому красавцу муженьку крутить
романы со всякой, кто посмазливей да подоступней и кто с радостью  ухва-
тится за возможность скрасить его одинокую жизнь!
   - Так вот ты где? Мег сказала, что ты пошла посидеть на солнышке.
   Клео с трудом подняла веки и увидела, что к ней по заботливо  ухожен-
ной лужайке направляется Фиона. Садик позади дома был гордостью  Торнву-
да, за каждым деревцем и цветком следили, как за любимым ребенком. В са-
мом центре огромного, могущественного города это был неожиданно мирный и
уютный уголок.
   - Не вставай, - мягко приказала Фиона, когда Клео сняла длинные  ноги
с шезлонга, и опустилась на пригретую солнцем траву. - На тебя так  при-
ятно смотреть! И поздравляю - я узнала твою потрясающую новость! Слушай,
а как ты себя чувствуешь? - Синие, миндалевидные, совсем  как  у  Джуда,
глаза сузились при взгляде на изможденные черты Клео. - Это малыш не да-
ет тебе покоя?
   - А? Да. - Замешательство морщинкой пробежало по лбу Клео и бесследно
скрылось. Это, конечно, Джуд рассказал сестре о ребенке. Клео с  горечью
подумала: интересно, а о своих подозрениях, что ребенок  -  Фентона,  он
тоже ей рассказал? Проклиная румянец, заливший ей щеки  при  этой  дикой
мысли, она снова легла и приняла успокоенный вид. - Да, немного.
   Это была неправда. Ребенок Джуда ничуть ее не беспокоил; даже если бы
это было так, она не стала бы жаловаться. В ее жизни, кроме ребенка, ни-
чего не было, и она уже его любила безумной материнской любовью. Будущее
дитя значило для нее больше, чем престижная  работа,  личное  состояние,
даже Джуд. Гораздо больше. Она невольно сжала губы. Джуд вычеркнут из ее
жизни. Он жестокий, изворотливый человек, от него она уже свободна.
   - Как съездила в Париж? - Клео попыталась осторожно сменить тему,  но
Фиона не собиралась этого делать.
   - Замечательно, - коротко ответила она, сделав изящный жест  красивой
тонкой рукой. - Но я не для того сюда ехала, чтобы говорить об  этом.  -
Она сбросила серебристо-серый жакет с короткими рукавами, и жаркое солн-
це ласково позолотило ее обнаженные руки. -  Джуд  мне  сказал,  что  ты
слишком много работаешь. Рада видеть, что сегодня ты позволила себе  от-
дохнуть.
   Клео удивилась: ей казалось, он не замечает, чем она занимается,  что
ему все равно. Но если кто-то и должен объявить, что их браку конец,  то
наверняка не она.
   - Мне сегодня не захотелось никуда ехать. Я решила, что поработаю до-
ма.
   Это была правда. В это утро она почувствовала, что не вынесет  больше
ни дня в обществе Люка. Ревность и гнев всю ночь не давали ей уснуть,  и
только на рассвете она ненадолго  забылась,  решив  последовать  примеру
Джуда и пустить их брак на самотек.
   - Еще он мне сказал, что вы подыскиваете загородный дом, чтобы воспи-
тывать там ребенка, - медленно произнесла Фиона.
   У Клео пересохло во рту, и она спросила:
   - Когда ты с ним встречалась?
   Неужели Джуд во всем признался сестре, сказал ей,  что  браку  конец?
Они всегда были так близки...
   - Вчера вечером. - Фиона поправила темно-красный шелковый топ; жаркое
солнце начало переползать на нее. - Он приехал ко мне в загородный  дом:
предполагается, что я там прихожу в себя после погружения в мир  парижс-
кой моды - это просто сумасшедший дом. И в результате я попала из одного
сумасшедшего дома в другой. -  Синие  глаза  проницательно  смотрели  на
Клео. - Послушай, мне надо о многом с тобой поговорить, но я  умираю  от
жажды. Пойду попрошу Мег организовать нам чегонибудь попить.  Похолоднее
и побольше.
   - Прости... Я сама схожу...
   Клео встала, ругая себя за невнимание к  гостье,  но  Фиона  привыкла
поступать по-своему и тоже встала. Шагнув к Клео, она наставительно про-
изнесла:
   - К Мег пойду я. Ты лежи и отдыхай. Я тебе приказываю.
   Клео нахмурилась, и Фиона ответила ей недоуменным взглядом.
   - У тебя вчера были эти же духи?
   - Разумеется. - Казалось, Фиона думала, не сошла ли Клео с ума. Затем
она мирно улыбнулась. - Я поливаю себя ими с тех пор, как первый раз за-
казала их в Париже. Тебе нравятся? Есть там одно  место,  где  смешивают
запахи по индивидуальному заказу. Цена им целое состояние, но они  стоят
того!
   Фиона вспорхнула по каменным ступеням, ведущим к террасе, и исчезла в
балконных дверях кабинета Джуда. Клео села на траву и опустила голову на
колени. Она испытала огромное, всепоглощающее облегчение.
   Вчера вечером Джуд не развлекался с женщинами. Он был у сестры, и это
ее духи оставили свой запах на его одежде. Казалось  бы,  ничто  уже  не
могло измениться - их браку конец, - однако изменилось. Ее чувства вновь
пробудились в ней и жгли ее, потому что злиться было больше не на что  и
мрачная решимость вырвать его из своей жизни, избавиться от самой памяти
о нем мгновенно угасла.
   - А вот и наше спасение! - Фиона несла  высокие  стаканы,  в  которых
позвякивали кубики льда. - Лимонный сок, Мег только что  приготовила.  -
Она протянула Клео стакан, села рядом, жадно его осушила и  отставила  в
сторону. - Итак, я сразу перехожу к делу, без всяких обиняков. Между ва-
ми с Джудом происходит что-то нехорошее - только не взрывайся! - остано-
вила Фиона, когда Клео чуть не подавилась соком. - До добра это не дове-
дет. Я хочу докопаться до правды.
   Клео поставила стакан и посмотрела Фионе прямо в глаза.
   - Что тебе рассказал Джуд?
   У нее упало сердце. Может быть, Фиона хочет как лучше, но она касает-
ся открытой раны. Никакое вмешательство с ее стороны  не  сможет  ничего
изменить!
   - Ничего, - развела руками Фиона. - Не в словах дело. Он  приехал  ко
мне около девяти, бледный как смерть, и проторчал у меня почти  до  часу
ночи, хотя я недвусмысленно намекала ему, что мне пора спать -  а  то  я
буду плохо выглядеть. Разговор не клеился; и только в самом конце он об-
ронил, что подыскивает загородное поместье, куда бы ты  могла  уехать  -
чуть ли не прямо сейчас, - чтобы ребенку, когда он родится, было где бе-
гать и играть. Когда я упомянула, что Дин Плейс выставлен на  продажу  -
это недалеко от меня, - он сказал, что, может быть,  если  дом  окажется
подходящим, он решит проблему, тем более что я по уик-эндам смогу соста-
вить тебе компанию. Но я не так глупа, Клео, - отчеканила Фиона и приня-
лась с неподдельным интересом разглядывать ногти. - Прежде всего,  когда
он сообщил, что ты ждешь ребенка, в нем не было ни гордости, ни  радост-
ного волнения - ничего. Таким тоном  говорят  о  покупке  нового  набора
кастрюль. Что же касается дома, в котором ты намерена замуровать себя  и
ребенка, - это вообще абсурд. Даже я, в жизни не  возившаяся  с  детьми,
знаю, что пройдет много времени, прежде чем ребенок весело запрыгает  по
дорожкам, начнет лазить по деревьям и бегать на рыбалку.
   Она опустила руки на колени, не отрывая от них  взгляда,  и  медленно
продолжала, подчеркивая каждое слово, так что Клео сделалось не по себе:
   - Деревенский домик - прекрасное место для выезда на уик-энд; но  как
постоянное жилище для беременной женщины, а потом и кормящей мамы с кро-
хотным свертком под мышкой - никогда. Вот я и решила, что, поскольку  из
моего тупого братца мне все равно ничего не вытянуть, я приеду и потрясу
тебя. То, что я здесь увидела, - малоутешительно. Так что же происходит,
Клео?
   Но Клео не могла отвечать: в горле словно образовалась пробка,  слова
бились в нее и не могли вырваться. Она бы все отдала за возможность про-
явить твердость, выдавить хоть что-то похожее на улыбку и  сказать,  что
повода для волнений нет. Как бы она хотела сказать,  что  они  с  Джудом
по-прежнему друзья, просто решили расстаться ненадолго, и  ни  ссор,  ни
обид не было. Но у нее не получалось. Несмотря ни на что,  ее  любовь  к
Джуду слишком глубоко укоренилась в ней. Она жила в ней и причиняла  не-
выносимые страдания. В ее жизни после смерти родителей было слишком мало
любви, и теперь, когда она наконец испытала ее, чувство было слишком до-
рого для нее, чтобы запятнать его ложью.
   - Джуд очень много для меня значит, - мягко сказала Фиона, с  состра-
данием глядя в серые усталые глаза Клео. - Когда я впервые  увидела  вас
вместе, я поняла, что вы созданы друг для друга.  Я  всегда  знала,  что
растопить это суровое мужское сердце может далеко не всякая женщина. И я
очень обрадовалась, когда эта особенная женщина нашлась.
   Слова Фионы звучали искренне, и Клео сдалась. Сердце Джуда никогда не
принадлежало ей, она только сумела заинтересовать его, предложив  акции,
объяснив, что выходит за него не из-за его денег. Она доказала его логи-
ческому уму выгоду женитьбы на ней в то самое время, когда он начал  за-
думываться о наследнике.
   Бурные рыдания сотрясли ее измученное тело, и Фиона обняла ее за пле-
чи и прижала к себе. Мешая слова со слезами, Клео выплакала всю ужасную,
трагическую историю своего короткого, но такого мучительного брака.
   - Ты говоришь, этот подлец тебя шантажировал, а мой упрямый тупоумный
братец не пожелал тебя выслушать?  -  Фиона  откинула  мокрую  скользкую
прядь с пылающего лица Клео. - Бедняжка ты, бедняжка.
   В сочувственном голосе Фионы слышался некий подтекст, и Клео  перепу-
галась.
   - Прошу тебя, - хрипло сказала она, - обещай, что ничего  не  расска-
жешь Джуду.
   - А по-моему, пора кому-нибудь заставить его узнать правду, -  твердо
возразила Фиона. - Ведь вы оба у меня такие чудесные,  умные,  красивые,
но что касается чувств, то здесь у вас не хватает здравого смысла  найти
дорогу от А до Б!
   - Прошу тебя! - Клео сама слышала, что голос у нее  как  у  безумной.
Фиона ничего не желала понимать. Да и как она могла, если эти адские му-
ки ей незнакомы? Нужно попытаться втолковать ей,  заставить  ее  понять.
Клео отчаянно вцепилась в ее руку. - Неужели ты не понимаешь, -  взмоли-
лась она, сверкая глазами, - что говорить Джуду правду  сейчас  бессмыс-
ленно. Клянусь, поначалу у нас все было хорошо, я даже начала надеяться,
что он меня полюбит. - Здесь ее голос дрогнул, но она вынудила себя про-
должать: слишком важно было то, что она говорила. - Он никогда  меня  не
любил, это был брак по расчету - и только. Но все смешалось еще до того,
как в нем затеплилось хоть какое-то чувство ко мне.  Он  стал  презирать
меня, считая, что я того достойна. Его можно  понять,  если  не  задумы-
ваться об остальном. Он меня не любил и поэтому не сомневался в том, что
казалось очевидным, а я, наверное, была слишком горда,  чтобы  встать  и
силой принудить его выслушать всю правду. Странно, но мне  казалось,  он
сам должен спросить меня или хотя бы выразить желание слушать,  когда  я
заговаривала первой. - Клео устало вздохнула.  -  Я  думала,  что,  если
что-то для него значу, он должен выслушать мою сторону. Но он, разумеет-
ся, не сделал этого, потому что день ото дня его отвращение ко  мне  все
возрастало. Женившись на мне, он совершил большую ошибку и хотел от меня
избавиться. Встань на его место, Фиона: для него не может быть пути  на-
зад, к тем дням, когда он считал меня разумной партией и подходящей  ма-
терью своих детей. Поэтому обещай мне, - Клео еще крепче сжала ей  руки,
- обещай, что не скажешь ему ни слова. Правда лишь расстроит его, он бу-
дет себя терзать - к чему это? Я видела столько недоверия  и  презрения,
что знаю: наш брак возродить невозможно, не стоит и пытаться. Если бы он
любил меня, может, попытка и имела бы смысл. Но любви в нем нет и никог-
да не было. Для нас обоих лучше навсегда разойтись. Так обещай  же,  что
не расскажешь ему!
   Фиона встала, опустив руки, и твердо взглянула Клео в лицо.
   - Если ты так этого хочешь, если мое обещание тебя успокоит - хорошо,
дорогая. Обещаю.


   ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

   - Здесь отчет агентов по продаже  недвижимости.  -  Джуд  передал  ей
большой конверт и пристегнул ремень. - Взгляни, если хочешь, по дороге.
   - Спасибо, - вяло поблагодарила она. "Ягуар" свернул  с  по-утреннему
тихой лондонской улицы; ее пальцы сжали конверт. Она знала,  что  ничего
не поймет в этом отчете, даже если он составлен для идиота.
   День снова обещал быть  великолепным,  солнце  уже  припекало  сквозь
окошко с ее стороны. Джуд был одет в легкие темно-серые джинсы и  черную
свободную футболку, подчеркивавшую мощь его плеч и груди. Однако  в  его
позе никакой небрежности не было; Клео ощущала, как напряжены его нервы,
она и сама была взвинчена. Чувства в  ней  невыносимо  обострились,  она
воспринимала каждое его движение, каждый вздох.
   Вплоть до вчерашнего вечера она не видела его с тех самых пор, как он
сказал ей, что им лучше жить раздельно. Дома его не было. Она не  знала,
уезжал ли он по делам, а спросить ей не позволяла гордость. Но вчера ве-
чером он подошел к дверям ее комнаты и вежливо, словно посторонний, пос-
тучал. Она была уже в постели, но не лежала, а сидела, уставившись неви-
дящими глазами в пустоту, напрягая  ум  в  попытке  подумать,  как  жить
дальше - когда ей уходить и куда.
   - Я взял ключи от Дин Плейс, - сухо сказал он, и его глаза  на  исху-
давшем лице смотрели на нее как на чужую. - Завтра я отвезу тебя,  и  ты
посмотришь. Нам лучше выехать пораньше. Что, если часов в восемь?
   Сказал и вышел, тихо закрыв за собой дверь, словно  вычеркнул  ее  из
своей жизни.
   Еще три дня назад она бы крикнула ему, чтобы убирался, что  она  сама
найдет себе жилище и в его помощи не нуждается. Но после тяжкого  разго-
вора с Фионой она многое передумала. К чему вся борьба, к  чему  тратить
силы на защиту? В ее отношениях с Джудом поставлена последняя точка, эта
глава ее жизни окончена. С этим следовало  смириться,  как  бы  ни  было
больно, и не стоило создавать новые сложности.
   Что же касается Дин Плейс, если дом ее не очень разочарует, она будет
жить там с ребенком, как могла бы жить в любом другом месте. По  крайней
мере по субботам и воскресеньям рядом будет Фиона, а это большое преиму-
щество. Она чувствовала безотчетную симпатию к сестре Джуда, к  тому  же
та знала все об их злополучном браке. С ней никогда не придется  притво-
ряться: Фиона была на ее стороне, а это стоило многого.
   С ее губ сорвался вздох, поднявшийся из  самых  глубин  ее  существа;
погруженная в свои мысли, она ничего не заметила, но Джуд  услышал,  как
она вздохнула, и коротко произнес:
   - Не беспокойся, Клео, уже скоро.
   Она метнула на него быстрый взгляд и заметила, как его губы  дрогнули
и скулы резко обозначились под туго натянутой кожей. О чем он говорил? О
поездке? О том, каким нелепым фарсом обернулся их брак? Клео не знала  и
не попыталась узнать; она закрыла глаза и не открывала их,  пока  машина
не затормозила и Джуд не выключил двигатель.
   Они остановились у высоких кованых железных ворот. Джуд вышел из  ма-
шины.
   - Пойду открою ворота.
   Клео покинула машину и захлопнула за собой дверцу.
   - Я дойду пешком, - сказала она. Джуд распахнул ворота, и ржавое  же-
лезо заскрипело в петлях. Клео прошла мимо, не поднимая  на  него  глаз.
Боль была слишком сильна.
   Она осмотрит дом и, если он ей понравится, купит его. Как только поз-
волят обстоятельства, она переедет,  установит  компьютер,  связанный  с
Правлением "Фондов Слейдов", и будет продолжать работать здесь. Приличий
ради Джуд не хотел развода, а Клео и подавно. Она никогда не выйдет  за-
муж снова; что же до свободы, она знала, что никогда не  будет  свободна
от него, она всегда будет его любить. Любить или  ненавидеть  -  разница
невелика.
   Сегодняшний день пройдет, и ей, возможно, больше не придется его  ви-
деть, во всяком случае, их встречи будут нечасты. Пока она не переедет в
свой дом, он будет появляться так же редко. Она понимала, что он вряд ли
захочет проводить время с ней.
   Дин Плейс был построен в стиле королевы Анны; сад  был  запущен,  дом
невелик, но добротен. Клео шла по комнатам, и голые пыльные половицы от-
зывались глухим эхом; ей было все равно,  вдет  ли  Джуд  следом:  пусть
вдет, если хочет.
   Из окон второго этажа открывалась милая сельская картина: луга, рощи,
невысокие холмы; здесь ей будет хорошо и спокойно.
   - Что скажешь?
   Джуд приблизился к ней сзади, и она оцепенела, глядя перед собой  не-
видящими глазами. Затем, заставив себя улыбнуться, она с усилием  повер-
нулась к нему и обнаружила его совсем радом, ближе, чем ожидала.
   Ее обнаженная рука задела его руку, и, потрясенная,  Клео  отступила.
Он инстинктивно поддержал ее, и она, вскрикнув, отпрянула. Малейшее  его
прикосновение все еще воспламеняло ее, и она ничего не могла с собой по-
делать;
   - Мне нравится этот дом, - торопливо ответила она, не давая ему  вре-
мени догадаться о своей власти над ее чувствами. -  Я  просмотрю  отчеты
агентов и куплю его. Я сама все сделаю. Тебе больше не придется ни о чем
беспокоиться.
   Ей хотелось сразу все решить; этот дом станет ее убежищем, здесь  она
будет залечивать раны.
   - Может быть, место слишком безлюдно?
   Она кинула на него пристальный взгляд; глаза ее заблестели от сдержи-
ваемых слез. Он выглядел измученным, лицо осунулось, за  короткое  время
он сильно исхудал, но она, сжав губы; подавила прилив сострадания.
   - Это уже не твоя забота.
   Она не будет одинока. Ей будет недоставать лишь его. С ней  останется
ее работа, а потом родится ребенок. Клео рванулась вон из комнаты, но не
успела она добежать до дверей, как его голос остановил ее:
   - Ты ненавидишь меня, правда?
   - Да! - яростно выкрикнула она. Он смешал  и  перепутал  ее  чувства,
из-за него любовь и ненависть слились в ней воедино, и она  была  больше
не в силах терпеть эти муки. Ей нужно было вырваться,  глотнуть  свежего
воздуха, не отравленного страданиями.
   Спотыкаясь, она бросилась вниз  по  лестнице,  он  кричал  что-то  ей
вслед, но она не слышала слов. Он все-таки оказался внизу раньше и схва-
тил ее за плечи.
   - Глупышка! - прошептал  он  побелевшими  губами.  -  Ведь  ты  могла
упасть, разбиться сама и погубить ребенка!
   Потрясенная, она яростно взглянула на него, дрожа всем телом, и  выр-
валась из его цепких рук.
   - Вот бы ты был доволен! - язвительно бросила она.  -  Один  неверный
шаг, и двое непрошеных иждивенцев с плеч долой! Не все ли тебе равно?
   - Нет, мне не все равно! - Он снова схватил ее за плечи и развернул к
себе. - Мне, черт побери, не все равно, что будет с тобой и с  моим  ре-
бенком!
   Клео взметнула на него взгляд. Кто-то из них явно сошел с  ума.  Либо
ей стали слышаться вещи, которые она хотела слышать, либо в нем  произо-
шел некий психологический сдвиг, и он в накале страстей признал свое от-
цовство, потому что слишком хотел быть отцом.
   Его сильные руки все еще сжимали ей плечи, и каждый его палец жег  ее
кожу сквозь тонкую ткань летнего платья. И он был так близок, так  жела-
нен, так любим.
   - Я не ослышалась? - саркастически спросила она.  Джуд  отпустил  ее,
беспомощно уронив руки. - Ты и в самом деле признаешь, что ребенок твой?
   - Да.
   Признание далось нелегко, его лицо  посуровело,  и  Клео  недоверчиво
взглянула на него. Неужели он наконец понял, что она  достойна  доверия?
Неужели она настолько ему небезразлична, что он сам додумался до  этого?
В ней снова слабо затеплилась надежда, которую она давно похоронила.  Но
не глупо ли с ее стороны до сих пор мечтать о жизни с ним? Он  стал  ви-
новником многих мучений,  она  никогда  бы  не  поверила,  что  способна
столько вытерпеть. И все же, нравится нам это или нет, любовь не вода  в
кране, которую можно пустить и перекрыть когда захочется.
   - Ты вправе меня ненавидеть, Клео. Я очень виноват перед тобой.
   Он стоял перед ней, кусая губы, бледный,  уничтоженный,  с  безвольно
упавшими руками. Клео не думала, что он может быть таким. Потом он приб-
лизился к раскрытой двери и уставился на освещенные солнцем заросли  са-
да.
   - Я не надеюсь, что ты примешь мои извинения, но, может быть, ты  по-
веришь в мою искренность. Я бесконечно виноват. - Он  обернулся  к  ней,
потупив глаза. - Поэтому я согласен дать тебе развод, которого ты требу-
ешь. Это самое меньшее, что я могу для тебя сделать. - В углу рта задер-
гался мускул, голос сорвался, и Джуд снова отвернулся к  двери.  -  Если
хочешь осмотреть дом вокруг, я подожду тебя там.
   В ее голове все смешалось. Это же бессмысленно! Он  наконец-то  понял
свою ошибку, признал, что ребенок, которого она носит, -  его,  он  даже
извинился! И, несмотря на это, он хочет с ней развестись. Еще  несколько
дней назад, будучи о ней самого худшего  мнения,  он  наотрез  отказался
разводиться в течение нескольких лет!
   Джуд направился к каменной скамейке у садовой стены розового кирпича,
чтобы ждать ее там. Забыв о желании осматривать окрестности, она побежа-
ла за ним, спотыкаясь на поросшей травой дорожке, путаясь в пышных юбках
голубого летнего платья.
   Он удивленно обернулся, заслышав ее быстрые шаги, и  она,  задыхаясь,
проговорила:
   - Ты не можешь уйти прямо сейчас.
   - Почему?
   Было ли его непонимание притворством, Клео не знала. Джуд продолжал:
   - Не беспокойся. Если верить агенту, дом вполне надежен. Но  в  любом
случае у нас будут еще и инспекторские отчеты. А к саду я равнодушен.  Я
подожду тебя здесь.
   Он опустился на камень и устало закрыл глаза - или он хотел  прогнать
ее?
   - Я не о доме, черт бы его побрал! - выпалила она.
   Его синие глаза распахнулись.
   - Если хочешь что-нибудь сказать, говори, -  безжизненно  пробормотал
он, и Клео никак не могла его понять.
   - Я о разводе.
   С сильно бьющимся сердцем она села рядом. Она знала, надеяться не  на
что, но не могла молчать. Конечно, она для него обуза, от которой  нужно
как можно скорее избавиться; но ведь он тревожился о ней  и  ребенке,  и
этого она не могла забыть.
   - Это займет некоторое время, Клео, но я завтра же дам делу ход.
   Он говорил мягко, словно с нетерпеливым ребенком,  но  она,  взметнув
волосами, резко замотала головой. Он явно решил понимать  все  ее  слова
превратно!
   - Я хотела сказать, - твердо начала она, - что  ведь  нам  совсем  не
нужно разводиться, правда?
   - Ты что, намерена себя доконать? - Он вскочил  с  камня,  охваченный
непонятной для нее яростью. Лицо исказилось, губы дрожали. - Теперь  это
единственное, что имеет смысл. Когда Фиона рассказала  мне,  как  Фентон
пытался тебя шантажировать, когда я узнал, что случилось  на  самом  де-
ле... - Он с силой ударил себя кулаком по  ладони.  -  О  Боже!  Если  я
встречу его снова, я убью его!
   - Фиона все тебе рассказала?
   У Клео сжалось сердце. Она думала, что Фионе можно доверять, но  сей-
час для нее было важно даже не это нарушенное обещание. Она, как послед-
няя идиотка, надеялась, что Джуд сам поверил ей, поверил потому, что она
ему небезразлична.
   - Но ведь Фиона обещала... - пролепетала она срывающимся  голосом,  и
Джуд взглянул на нее почти с сожалением.
   - Я знаю. И тем не менее она мне все рассказала. Очевидно,  ты  плохо
ее знаешь. Она всегда сама решает, что ей делать, и не задумываясь нару-
шит обещание, если будет уверена, что это принесет пользу. Ты рассказала
Фионе, что произошло между тобой и Фентоном на самом деле; но почему  ты
не рассказала об этом мне?
   - О Господи! - Клео закрыла лицо руками, не  зная,  смеяться  ей  или
плакать над несправедливостью его упрека. - Да потому, что ты и  слушать
меня не хотел! - Она сердито взглянула на него. - Когда в  тот  день  ты
вошел в комнату, Фентон пытался меня изнасиловать. И все, на что ты ока-
зался способен, - это сделать для себя мерзкие, оскорбительные выводы!
   - О, прости меня! - простонал он, падая на каменное сиденье  рядом  с
ней. Клео искоса заметила, что руки его дрожат. Но он быстро сумел овла-
деть собой и наклонился вперед, опершись локтями о колени  и  обессилено
свесив кисти. - Я уже сказал, что все мои извинения ничтожны по  сравне-
нию с моей виной, и единственное, что я могу сделать, -  это  дать  тебе
согласие на развод, ведь из-за меня твоя жизнь стала невыносимой.
   Она уставилась на него. Ей захотелось взять его за  плечи  и  встрях-
нуть. Да, она просила его о разводе, но ведь просила в запальчивости,  в
отчаянии! Неужели этот мучитель не понимает, что  она  меньше  всего  на
свете хочет развода! Ведь она его любит, она носит его  ребенка,  он  ее
муж, в конце концов! Но может ли она сказать ему все это, позволит ли ей
гордость? И смогут ли они снова быть счастливы вместе? Смогут ли воскре-
сить свой брак?
   Клео не знала, как ответить на все эти вопросы, но она искала  ответ,
потому что о гордости речи быть не могло. И пока она подбирала слова, он
сухо произнес:
   - Я бы хотел регулярно навещать ребенка. Ты не будешь мне препятство-
вать?
   Клео похолодела. Она все поняла, и настала ее очередь вскочить на но-
ги.
   - Разумеется, нет. - Она выпрямилась, лицо ее помертвело. - Теперь ты
получил все, чего добивался. У тебя есть наследник, акции - конечно, же-
на тебе не нужна.
   Она повернулась на каблуках и, расправив плечи, зашагала прочь, дрожа
от негодования.
   - Пойду посмотрю сад. А ты сиди здесь и подсчитывай  свои  приобрете-
ния!
   Все было ясно как день. Понятно до безобразия. Когда она так опромет-
чиво предложила ему брак, он уже подумывал о детях. Не потому, что  осо-
бенно их любил, просто ему нужен был наследник. А тут подвернулась она -
умная, красивая, богатая, потрясающая слейдовскими акциями  как  приман-
кой.
   Акции решили его выбор, и теперь он завладел ими, да и желанный  нас-
ледник на подходе - для чего ему теперь жена? По ее щекам  текли  потоки
слез, застили ей глаза. Она продиралась сквозь  заросли  кустарника,  не
сознавая, что делает, и вдруг услыхала его оклик.
   Он нагнал ее, идти было некуда, и она ненавидела себя за слабость, за
то, что он увидит ее слезы.
   - Клео. - Одна рука остановила ее, другая отвела  ветки,  высвобождая
ее из зарослей, а потом эти руки обняли ее лицо, отирая большими пальца-
ми постыдные слезы. - Неужели для тебя это так важно?
   - Что - важно? - Язык отказывался подчиняться. Они вдвоем словно сго-
ворились не понимать друг друга.
   - Этот развод. Ведь ты именно этого хотела. И это мой долг перед  то-
бой.
   Клео сердито тряхнула  головой,  освобождаясь  от  его  ладоней,  ища
взглядом, куда бы скрыться. Но  бежать  было  некуда:  Джуд  загораживал
единственный выход из зарослей, в которых она запуталась.
   - Это ты хочешь развода, - возразила она. - Ну что ж, давай разведем-
ся. У тебя есть все, чего ты хотел, - и наследник, и акции...
   - Опять ты о своих жалких акциях! - У него был озадаченный вид, слов-
но она сообщила ему, что у него выросла вторая голова. - К черту  акции!
Я уже начал обратный перевод их на твое имя. У меня и так дел по  горло,
чтобы еще сражаться с этими выжившими из ума стариками из так называемо-
го Правления, с Люком - упаси меня Господи от Люка! Это твое дитя,  твоя
забота, у меня в мыслях никогда не было иного. Я всегда хотел только од-
ного: помочь тебе разобрать запутанные дела "Фондов Слейдов". Мне  каза-
лось, я смогу быть тебе полезен.
   Она смотрела в его склоненное к  ней  лицо  непонимающими  глазами  и
вздрогнула, когда он с горечью произнес:
   - Но ведь ты никогда не нуждалась во мне, не  правда  ли?  Тебе  было
нужно только мое имя в брачном свидетельстве! Я тебя не виню, твои  цели
были глубоко честны. Я один во всем виноват. - Он самоуничижительно  ус-
мехнулся. - Как подозрителен я был в своем желании  узнать,  зачем  тебе
понадобились деньги, как слеп, чтобы увидеть правду за тем, что казалось
таким очевидным, что Фентон твой любовник, как самоуверен, вынашивая мой
жалкий план, пусть даже намерения были благими!
   - Какой план? - встрепенулась Клео и осторожно шагнула к нему, но  он
отвернулся, охваченный неясным для нее чувством, и взглянул на часы.
   - Теперь уже не важно. Поверь, Клео, мне больше нечего тебе  сказать;
да и что толку сейчас в словах? Пора ехать - если ты все здесь  осмотре-
ла.
   Джуд побрел прочь по высокой  траве,  заполонившей  лужайку,  а  Клео
смотрела ему вслед и ничего не понимала. Она так устала,  так  исстрада-
лась, а теперь окончательно запуталась. Он сказал, что никогда не  инте-
ресовался акциями; это и многое другое не укладывалось в нее в голове.
   Ее ум привык решать самые запутанные финансовые проблемы, но  она  не
смогла даже приблизиться к пониманию человека, который сейчас, не  огля-
дываясь, уходил от нее. И она знала, что, если  сейчас,  в  эту  минуту,
позволит ему уйти, он никогда не вернется к ней. В своей душе он  поста-
вил крест на их браке как мимолетном эпизоде своей жизни, и ей  уже  ни-
когда не постичь загадки этого мужчины,  некогда  бывшего  ей  мужем,  -
всегда и на всю жизнь любимого.
   - Джуд!
   Она побежала за ним, прыгая через траву, и догнала его прежде, чем он
успел дойти до машины.
   - Поехали? - спросил он спокойно, и только еле уловимая дрожь в голо-
се выдавала внутреннее волнение.
   - Нет.
   Она схватила его за руку, от этого прикосновения ее захлестнула волна
знакомого чувства, и она чуть не разрыдалась. Он удивленно  взглянул  на
нее, и она увидела, как на его глаза набежало облако, а затем  их  заво-
локла тьма, которую можно было принять за страдание.
   Она знала, что выглядит ужасно: волосы растрепаны,  заплаканное  лицо
пылает, - совсем не похожа на другую, прежнюю Клео, выдержанную  и  спо-
койную.
   - Я хочу поговорить с тобой. - Голос выдал бушевавшие в ней страсти.
   Он высвободил руку из ее цепких пальцев, и ее охватило смятение,  по-
тому что этот жест не предвещал ничего хорошего. Но ей было  все  равно:
она решилась, она наконец поняла, как замыкалась на себе, как ошибалась,
боясь признаться ему в своем чувстве, как была недогадлива, чтобы  спро-
сить себя о его чувствах, его стремлениях.
   - В наших поступках есть какая-то нелогичность, - рассудительно  ска-
зала она. Необходимо было сохранить спокойствие, иначе ей никогда не по-
нять, не постигнуть его до конца.
   Не обращая внимания на грозно сомкнутые брови - Джуд быстро терял са-
мообладание, - она продолжала:
   - Ты сказал, что акции "Фондов Слейдов" интересовали тебя лишь с точ-
ки зрения моей пользы. Нам обоим известно, что твоя женитьба продиктова-
на желанием иметь детей. И все же, - Клео набрала побольше воздуха,  по-
дыскивая нужные слова, - зная, что я никогда не изменяла тебе  с  Фенто-
ном, зная, что через семь месяцев появится на свет наш ребенок, ты  нас-
таиваешь на разводе. Неужели я стала так ненавистна тебе? Помоги мне ра-
зобраться.
   - Замолчи! - хрипло простонал он, и Клео ощутила горечь в его голосе.
- Зачем ты поворачиваешь нож в ране? - Рослый и широкоплечий, с искажен-
ным мукой лицом, он внушал невольный ужас, и Клео  инстинктивно  попяти-
лась. Ей хотелось как-нибудь помочь ему, но она не знала, что нужно  де-
лать, ибо причина его страданий оставалась ей неизвестна. - Ты уже отня-
ла покой, тебе и жизнь моя нужна? Я женился на тебе  потому,  что  люблю
тебя, люблю с той минуты, как впервые увидел! - Он вырвал из себя  приз-
нание с кровью, с болью, и сердце Клео замерло, а потом бешено  застуча-
ло, и ей захотелось подойти к нему, обнять, осыпать ласками, но она зна-
ла, что ее прикосновение вызовет бурю страданий и гнева,  клокотавших  в
нем. Он должен был излить весь ад, все горе, и ей оставалось только сто-
ять, смотреть на него и слушать, а это было нелегко. - И вот я  выстроил
свой замысел, свой хитрый план. Романы между начальником  и  подчиненной
ни к чему хорошему не приводят, а я хотел настоящего чувства.  Вот  я  и
пустил этот слух: "Мескал-Слейд" хочет поглотить "Фонды Слейдов".  Ловко
придумано! - Он горько усмехнулся. - По моим расчетам,  ты  должна  была
узнать о слухе и прийти ко мне за объяснениями. А я  бы  предложил  тебе
поступить так, как ты уже поступила, то есть перейти в семейную фирму  и
расчистить завал. До поры до времени все шло хорошо:  их  крах,  как  ты
знаешь, был вполне реален и ты была именно тем человеком, который мог их
вытащить; твое участие было и логично, и спасительно. Но для  меня  весь
смысл заключался в другом. Ты бы уже не работала у меня, и я мог бы  ис-
кать с тобой встреч, добивался бы твоей любви, просил бы выйти  за  меня
замуж. Я так хорошо все продумал, - он горько и беспощадно улыбнулся,  -
но прежде, чем слух достиг твоих ушей, ты сама вынудила меня  воспользо-
ваться им, не так ли?
   Гордо расправив широкие плечи, он втиснул руки в  карманы  джинсов  и
отвернулся. Клео затаила дыхание, понимая, что должна стоять и  слушать,
хотя одно лишь его слово может поставить все на свои места. Но время для
этого слова еще не настало. Джуд раскрывался перед ней с неведомой ранее
стороны, представая ранимым и не уверенным в себе человеком, что  делало
его вдвойне близким и дорогим.
   - Твое предложение просто оглушило меня, - тихо продолжал он.  -  Мне
было предложено то, о чем я так мечтал, на что надеялся. Стать твоим му-
жем. И я ухватился за эту возможность, даже не  решаясь  спросить  себя,
зачем же тебе понадобились деньги, - так я  хотел  поймать  свою  мечту,
осуществить надежду. Надежду, - горько усмехнулся он, - что когда-нибудь
я смогу добиться твоей любви. Важно было не то, зачем ты хотела выйти за
меня; важно, что ты этого хотела. Ты понимаешь, Клео?
   - Конечно.
   Голос ее дрожал, ясные глаза блестели от слез. Он смягчился;  гнев  и
боль оставляли его, сменяясь горечью и усталостью.
   - Джуд...
   Клео шагнула к нему, но он отстранился.
   - Мне не нужна твоя жалость. Я сам во всем виноват. Я получил  то,  о
чем мечтал больше всего на свете, а потом сам же разрушил все своими ру-
ками. Я так любил тебя, что даже мысль о  тебе  рождала  музыку  в  моем
сердце; и вот, когда во мне затеплилась надежда, что ты готова меня  по-
любить, я вырвал эту надежду с корнем. Я застал тебя с Фентоном и решил,
что это и есть вся правда. Я знал, что ты не по любви за меня  вышла,  и
вот я вижу тебя, и Фентона, и деньги - или часть их, - ради  которых  ты
вышла замуж. Приманка для любовника, за которого ты не могла выйти,  так
как опекуны никогда бы не согласились на этот брак. - Голос Джуда, каза-
лось, шел из самых глубин его существа. - Если бы ты рассказала мне сра-
зу, как только мы поженились, зачем тебе понадобились деньги, я бы и  на
милю не подпустил к тебе Фентона. Если бы ты только  рассказала,  -  его
губы дрогнули в усталой улыбке, - я бы никогда не позволил себе так  об-
ращаться с тобой, убив всякую надежду добиться твоей любви.
   - Я должна была рассказать.
   Она прильнула к нему, бледная, снедаемая сожалениями. Она могла спас-
ти их от стольких невзгод. Ведь он все это время любил ее,  и  это  было
самое замечательное и непостижимое в мире.
   Он, не колеблясь, обнял ее, взгляд заботливо потеплел, и она  пробор-
мотала:
   - Да, я ошиблась. Я должна была все тебе рассказать, но  я  так  боя-
лась, что он выполнит угрозу, не за себя боялась - за  дядю  Джона.  Мне
было Так стыдно, что я попала  в  такую  историю.  Я  не  хотела,  чтобы
кто-нибудь узнал о ней, и ты в первую очередь. Я сама должна была  выпу-
таться!
   - Я знаю. И прошу, Клео, не терзай себя так. - Его  голос  был  полон
бесконечной доброты и невыносимой грусти. - Как  у  него  оказалась  эта
квитанция? Не говори, если не хочешь, это совсем не мое дело, и, если вы
были любовниками, я не имею права вмешиваться.
   - Мы никогда не были любовниками, - возразила она, счастливая, обрет-
шая долгожданный покой в его объятиях. - Он просил меня тайно  выйти  за
него замуж, но я ему отказала. К тому времени я уже разобралась в  своих
чувствах к нему - это было всего лишь увлечение. А когда и оно прошло, я
поняла, что мне он даже не нравился. Как бы то ни было... -  Клео  приш-
лось напрячь память. Этот эпизод казался таким далеким, таким  несущест-
венным. Несущественным было все рядом с долгой и отчаянной любовью к ней
любимого человека. Она прижалась щекой к его широкой груди, вбирая в се-
бя его тепло, его силу, ласку... - Как бы то ни было, -  торопливо  про-
должала она, стремясь поскорее избавиться от призрака ее мнимого  романа
с Фентоном, - казалось, он легко воспринял мой отказ, сказал, что  хотел
бы иногда встречаться, предложил съездить за  город:  иногда,  если  мне
удавалось выкроить время от занятий, мы выезжали погулять, и  отдых  шел
мне на пользу. И вот мы поехали. Он вел машину. Мы пообедали  на  траве,
осмотрели разрушенный замок и не спеша отправились домой.  Но  он  якобы
сбился с пути, и в результате мы подъехали к какой-то деревне - это  был
Голдингстен - уже к вечеру. Переезжая через мост (не  понимаю,  как  это
могло случиться), он потерял управление. Серьезной аварии не  произошло:
было поцарапано левое крыло и я немного ушиблась.
   Ее передернуло от воспоминаний: теперь она знала, как  тщательно  все
было продумано и подстроено.
   - Пока мы добрались до деревни и нашли гараж, где согласились  осмот-
реть машину, было уже слишком поздно, и ничего  другого  не  оставалось,
как заночевать на месте. Мне было слегка не по себе, и я осталась в вес-
тибюле "Рыжего льва", пока он объяснял, что произошло, заказывая комнаты
и ужин. И только когда он отвел меня наверх, я обнаружила, что он  заре-
гистрировал нас как мужа и жену. Он сказал, что свободных комнат  больше
не было. Я не знала, верить ему или нет, но не собиралась искать хозяйку
и поднимать шум. Но в постель я с ним не легла. Ночь я провела в  кресле
и, видимо, из-за аварии проспала до одиннадцати утра. Он меня разбудил и
сказал, что хозяйка уже стучала в дверь, потому что нам пора освобождать
комнату. Вот и все.
   Клео почувствовала, как он сильнее прижал ее к себе, и уловила  прок-
лятия, которые он послал в свой адрес. Он пробормотал:
   - С этим покончено. Не тревожь себя больше, я все беру на себя. -  Он
осторожно отпустил ее. - Как ты себя чувствуешь?
   Он заботливо взглянул ей в глаза, и сердце ее переполнилось  счастьем
и любовью так, что готово было разорваться.
   - Хорошо. Помнишь, когда ты прочитал, что Фентон обручен,  ты  решил,
что я больше его не увижу и что можно снова попробовать восстановить наш
брак; но я сказала тебе о ребенке, и ты сразу подумал...
   - Не надо! - хрипло взмолился он. - Я тогда обезумел от ревности. Те-
перь ты знаешь, почему я хочу дать тебе развод, о котором ты просишь.  Я
низко обошелся с тобой, и развод - единственное, что  я  могу  для  тебя
сделать. - Он слегка поежился. - Пожалуй, нам пора ехать. Я и так  слиш-
ком много сказал, вывернул душу наизнанку. А я не сторонник самокопания!
   Сердце Клео сжалось при этой неловкой попытке пошутить, смягчить рву-
щиеся наружу страдания. Ее дрожащие губы улыбнулись, и она сказала  ясно
и громко, чтобы никаких ошибок больше не было:
   - Я не хочу развода. И никогда не хотела. Я люблю тебя, я не могу без
тебя, и если ты мне не поверишь, - ее голос взвился и зазвенел, от  чего
при любых других обстоятельствах она пришла бы в ужас, - если  ты  снова
отвернешься от меня, я... я...
   Слова не шли к ней, да и угрожать было нечем. Слезы счастья наполнили
ей глаза и словно что-то тяжелое упало с ее сердца,  когда  безжизненное
лицо Джуда, выразив на миг недоверие, озарилось нескрываемой радостью.
   - Ты говоришь правду?
   Казалось, его ноги приросли к земле, он не мог сдвинуться с  места  -
она сама подошла к нему, обняла, прижала к себе. По ее  щекам  струились
слезы, слезы мешались со смехом, и невозможно было говорить. Но его руки
накрыли ее, и их ласка сказала больше всяких слов.  А  потом,  когда  он
шептал у ее губ сбивчивые слова любви, она, повинуясь внутреннему голосу
всех влюбленных, рассказала ему, когда она осознала в себе любовь к нему
и как с тех пор эта любовь жила в ней. Солнце поднялось  высоко  над  их
головами, и ленивый полуденный зной окутал их, а они все стояли, прижав-
шись друг к другу, словно расстаться хоть на  миг  было  невыносимо  для
обоих.
   В тот вечер у Торнвудов был выходной. Клео вспомнила об  этом,  когда
они с Джудом рука об руку вернулись в пустой дом. Было  уже  поздно.  Он
повернул ее к себе и поймал в объятия, а она проворковала:
   - Знаешь что, я хочу есть. Я только приму душ и что-нибудь  приготов-
лю.
   - Иди. - Ей показалось, что он слегка улыбнулся. - Я кое-что  принесу
в спальню, чтобы разжечь твой аппетит.
   Так он и сделал: пришел сам, принес шампанское и два бокала; все было
прекрасно, и Клео, раскинувшись на атласных подушках, посвежевшая,  том-
ная от любви к нему, воскликнула:
   - Чудесно! Я просто умираю от голода!
   В его потемневшем от желания взгляде светились нежность и, как  пока-
залось Клео, обожание. Этот взгляд блуждал по янтарному шелку ее пеньюа-
ра. С нескрываемым сожалением Джуд отвернулся и, срывая  футболку,  ска-
зал:
   - Я вернусь из душа через две минуты. Ты даже не успеешь налить  шам-
панское.
   Сквозь шум воды до Клео доносился его голос:
   - Давай все-таки купим Дин Плейс! У меня  к  нему  особое  отношение.
Ведь там я нашел тебя.
   Она не отвечала: он все равно не расслышал бы. Да и  зачем  отвечать?
Они хотели одного и того же, и теперь так будет всегда,  они  оба  знали
это.
   Когда он вернулся и тысячи капелек воды переливались на его бронзовой
коже, она ощутила знакомый, но всегда необоримый всплеск желания и  зак-
рыла глаза. И вдруг совсем по-глупому застыдилась,  словно  новобрачная,
словно ей предстояла первая близость.
   - Фиона сказала, - пробормотала она, чувствуя его радом и откидываясь
назад, - что у нас с тобой недостало смелости, чтобы найти наш путь от А
до Б в стране чувств. Наверное, она права.
   - Да, наверное. - Его голос звучал совсем близко, она чувствовала  на
своей щеке его свежее дыхание, чувствовала, как его руки  начали  устра-
нять шелковую преграду, творя свое не выразимое словами волшебство. Джуд
прошептал: - Нам есть над чем подумать, не правда ли, любимая? И  вместе
мы отыщем наш путь от А до Б и гораздо, гораздо дальше. И ничто на  све-
те, моя любовь, не способно разлучить нас.


 


<< НАЗАД  ¨¨ КОНЕЦ...
Другие книги жанра: романы

Оставить комментарий по этой книге

Переход на страницу:  [1] [2] [3]

Страница:  [3]