Если бы юность знала... - Скулер Кэндес - электронная библиотека

Пер с англ. А. Кудряшева Издательство "Радуга", 1998 г. OCR Палек, 1999 г. Посвящаю любимой дочери, Кимберли Кайле Пролог Лос-Анджелес, 1970 Ариэль услышала приглушенные звуки рок-н-ролла, едва подошла к многоквартирному дому, известному под названием "Крепость холостяков". Звуки пульсирующими волнами лились сквозь причудливую кованую решетку, стуком сердца отдавались в теплом ночном воздухе. Они были примитивны и дики, но заставляли кровь быстрее течь по жилам. Ариэль поколебалась мгновение, а потом, собравшись с духом, решительно распахнула ворота и вошла внутрь. Быстро, почти бегом, она пересекла темный дворик, обогнув парочку, расположившуюся в шезлонге, и молодого человека, прилегшего, видимо, поостыть на бетоне. Музыка зазвучала громче, едва она открыла дверь в подъезд. Ариэль услышала еще и взрывы смеха, почувствовала слабый и сладковатый запах марихуаны, когда подошла к квартире 1-Г. Дверь в нее была распахнута настежь, приглашая входить всех и каждого. Решительность на мгновение покинула Ариэль. Такие вечеринки - не ее стихия. Музыка гремела в полную силу, запах "травки" был тошнотворен, а пара, расположившаяся в дверях и ощупывающая друг друга под одеждой, просто шокировала. Входить не хотелось. Но ей нужно найти Зика. Как только она найдет его и, все объяснив, извинится, можно будет и уйти. Прикусив губу и отведя глаза, она попыталась проскользнуть мимо забывшей обо всем парочки. - Эй, полегче, - пробурчал парень, когда Ариэль случайно задела их. - Простите, - пробормотала она, плотнее прижимаясь к косяку. - Простите еще раз. Мне нужно пройти. - А, я, кажется, тебя знаю, - отстранилась от своего партнера девица и намеренно перегородила дорогу Ариэль. - Ты - Ариэль Кэмерон. Привет, крошка. - Она толкнула своего дружка: - Это Ариэль Кэмерон. Ты знаешь. Она играет Крисси Фортьюн в "Семействе Фортьюн". Это моя любимая передача, - прибавила она, обращаясь к Ариэль. Та покачала головой, отодвинула пару со словами: - Это не я, извините, - и побежала через холл. В гостиной собралось человек двадцать. Около половины из них сгрудились на софе, пластиковых стульях или просто сидели на полу, потягивая вино и раскачиваясь в такт музыке. Остальные, разделившись на небольшие группки, болтали и флиртовали. Стройная рыжеволосая девушка в полосатом восточном халате и кожаной повязке на голове танцевала сама с собой. Выражение лица у нее было отсутствующим, словно она полностью растворилась в звуках рвавшейся из огромных динамиков музыки. Но Зика Ариэль не видела нигде. И вообще никого знакомого. Она наклонилась прямо к уху ближайшего молодого человека и, пытаясь перекричать орущий динамик, спросила: - Вы не видели Зика? Зика Блэкстоуна? Тот покачал головой и предложил присесть к нему на колени. - Нет, спасибо, - произнесла Ариэль. - Я ищу Зика. Зика Блэкстоуна. Он живет здесь. Вы не видели его? - Загляни на кухню. Зика не было и на кухне, но один из его соседей был. - О, Итен, слава Богу! - Ариэль была рада увидеть хоть кого-то знакомого, пусть даже этот "кто-то" не слишком ей нравился. - А где Зик? - Недавно крутился здесь. - Итен отхлебнул пива и усмехнулся. - Он тоже какой-то пришибленный. Вы что, ребята, поссорились? - Нет, не совсем, - солгала она. - Ну где он может быть, не знаешь? - Он что-то говорил насчет музыки и больной головы... Наверное, пошел спать. - Итен пожал плечами. Его улыбка превратилась в самодовольную ухмылку. - Думаю, ты знаешь, где его комната. Ариэль вышла из кухни и направилась к комнате Зика. Дверь была закрыта. Ариэль медленно повернула дверную ручку. - Зик? - тихо позвала она, зайдя в темную комнату. - Зик, ты спишь? Очевидно, он спал. Хотя как можно спать под грохот музыки в соседней комнате, оставалось для нее загадкой. Она по памяти на цыпочках пошла к кровати. - Зик? - Ариэль наклонилась над постелью и коснулась спящего под покрывалом. - Зик, я... - В чем дело? - сонно пробормотал женский голос. Ариэль с приглушенным криком отдернула руку. - Простите. Я ищу Зика Блэкстоуна, - проговорила она, отодвигаясь от кровати. Если еще одна любвеобильная парочка не может дождаться возвращения домой, она не желает этого видеть. - Я... Это его комната, и кто-то говорил, что он здесь. Должно быть, нет. Прошу прощения. - Она потянулась к дверной ручке. - Не хотела вам мешать. - Нет проблем, - произнесла женщина. - Зик здесь. Минутку, сейчас попробую его разбудить. Он просто отключился. Ариэль замерла, совершенно шокированная, не в силах поверить, не в силах двинуться. Не может Зик быть в постели с этой женщиной. Не может. - Эй, Зик. Вставай, малыш. К тебе пришли. Ариэль услышала ворчание, затем приглушенное ругательство. Мужской голос и похож и не похож на голос Зика. Конечно, это не он. Но затем серая куча на постели разделилась на две части и загорелась лампа. - Какого черта вам нужно? - раздраженно пробормотал Зик. - Кто ты, черт во... - Его взгляд упал на Ариэль, примерзшую к дверям. - Господи, Ариэль!" Они разглядывали друг друга пару секунд, от шока не в силах произнести ни слова. Затем Зик грязно выругался и выпрыгнул из постели, в спешке сбросив покрывало и с женщины. Она была голой. И он был голым. Ариэль закрыла рукой рот, словно пытаясь сдержать крик, и начала нащупывать ручку двери. - Это совсем не то, о чем ты подумала, - заговорил Зик, хватая штаны, пока женщина в постели натягивала на себя покрывало. - Только надену джинсы и... Ариэль с приглушенным стоном отвернулась и распахнула дверь спальни. - Проклятие, Ариэль, подожди минутку! Не убегай, я... Но она убежала - а точнее, буквально вылетела из квартиры. Когда Зик натянул джинсы, она уже мчалась через двор к воротам. Он едва успел схватить еще не захлопнувшуюся за ней дверь. Она свернула с прямого пути, чтобы обогнуть пьяного, лежавшего на спине в тени нависающего балкона, потом наткнулась на шезлонг, едва не рухнув на сидевшую там, словно сросшуюся парочку, и побежала дальше. - Ариэль, подожди! Пожалуйста... Я объясню, я... - Зик, налетев на пьяного, распластался на земле. Когда он поднялся на колени, то обратил внимание, что его руки в чем-то мокром и липком и это "что-то" пропитало колени его джинсов. Он повернул ладони к лунному свету. То была кровь. Глава первая Зик Блэкстоун следовал за стройной секретаршей в мини-юбочке с той же неохотой, с какой провинившийся школьник идет в кабинет директора. Он едва ли замечал роскошные ковры под ногами и со вкусом составленные букеты цветов, стоявшие у мраморных колонн по всему холлу. Или тонкий аромат флердоранжа. Или приглушенные звуки музыки Баха, лившейся из скрытых динамиков. Или множество знаменитостей, смотревших со свадебных фотографий на обитых шелком стенах. Многих из этих людей он знал, со многими работал. Он не замечал даже намеренно соблазнительного покачивания бедер секретарши. Его взгляд был прикован к витиевато расписанной двери в конце холла, все его внимание сфокусировалось на том, что - кто - ждет его по ту сторону двери. В его темных глазах было то выражение, какое бывает у человека, направляющегося к скамье подсудимых, чтобы выслушать приговор, когда суд уже закончен и присяжные признали его виновным по всем пунктам. - Вы пришли последним, мистер Блэкстоун, - проговорила секретарша, улыбаясь и старательно демонстрируя свой миловидный профиль. - Но сомневаюсь, чтобы вы многое потеряли. - Многое потерял? - пробормотал Зик, не отрывая глаз от двери. - По части планирования. Мистер Уэскотт и мисс Фаин всегда начинают первую встречу с кофе и светской беседы. Чтобы все чувствовали себя непринужденно, в общем, вы понимаете. - Она подарила еще одну лучезарную улыбку - на случай, если он не заметил первую. - Вот мы и пришли, - бодро сообщила она, кладя руку на позолоченную дверную ручку. Зик остановил ее, схватив за руку. - Кто - все? - Прошу прощения? Зик кивнул на дверь: - Там. Кто - все? - О! - Секретарша улыбнулась. - Жених и невеста. Мать невесты. Подружка невесты. И мистер Уэскотт, и мисс Фаин, конечно. - Она улыбнулась еще раз. - Мистер Уэскотт просил показать вас, как только вы приедете. - Я сам покажусь. - Зик открыл дверь. - Спасибо, вы очень помогли, - поблагодарил он секретаршу. Та, обиженная полным равнодушием скандально известного любимца женщин, развернулась на каблучках и засеменила к своему столу. Зик никак не решался переступить порог. Страх перед публикой, ухмыльнулся он. Впервые в жизни. Однако, приказав себе прекратить валять дурака, он решительно шагнул в комнату. При его появлении разговор в ней внезапно смолк. Шесть голов повернулись к нему. Шесть пар глаз расширились от удивления. - Прошу прощения, - смущенно пробормотал Зик, стараясь не смотреть ни в одну из пар глаз. Или, в особенности, в одну пару глаз. На несколько секунд шесть человек за изящным, с гнутыми ножками столом - и кофейные чашки лиможского фарфора, и маленькие пирожные на полпути в рот - замерли на месте. Зик в окаменении стоял в дверях, словно актер, забывший свою роль. Воздух вокруг наэлектризовался, наполнился ожиданием, и все в комнате словно задержали дыхание. Наконец молодая девушка поставила свою чашку на стол и подскочила с места, нарушая напряженное молчание. - Папа! Папа, ты здесь! Наконец-то! - Камерон Блэкстоун со свойственным ей энтузиазмом бросилась к отцу. - Я боялась, что ты передумаешь в последнюю минуту и не приедешь, - проговорила она, крепко обнимая его. Зик Блэкстоун тоже обнял дочь, нежно прижал к себе и поцеловал в макушку. - Самолет опоздал. И на дорогах пробки. - Он пожал плечами в широком пиджаке от Армани. - Я постоянно забываю, какое ужасное движение в Лос-Анджелесе, - произнес он и провел рукой по волосам дочери, в который раз отмечая про себя, что они такие же светло-золотистые, как и у ее матери. - Мне действительно стыдно, солнышко. Надеюсь, из-за меня не возникло проблем. - Ты здесь, и это главное. - Кэмерон взяла его под руку и повела к столу. - Познакомься с Майклом. - В ее голосе звучали любовь и гордость за своего избранника. Молодой человек уже встал и протянул руку. - Очень приятно наконец-то познакомиться с вами, сэр. Кэми постоянно рассказывает о вас. - Майкл слегка улыбнулся, сверкнув белыми, ровными зубами. - Правда? - Зик, пока пожимал руку молодого человека, тайком взглянул на дочь. Кэми? Дочь никому не позволяла называть себя детским именем с... собственно говоря, с детства. - В свою очередь и я слышал от нее в последние два месяца много хорошего в твой адрес. Во всех телефонных разговорах только и было: "Майкл такой замечательный, Майкл просто умница". Я уже ожидал встретить что-то среднее между Мэлом Гибсоном, Альбертом Эйнштейном и архангелом Гавриилом. - Ну, папа! - Кэмерон, слегка покраснев, шлепнула отца по руке. - Я никогда не говорила ничего подобного. Зик тем временем, прищурившись, изучал молодого человека, который намерился взять в жены его драгоценное единственное дитя, и остался доволен увиденным. У Майкла Эверетта было спокойное интеллигентное лицо, голубые глаза, приятные манеры и крепкое рукопожатие. - Смотри не обижай ее, - произнес Зик, - в противном случае приду с заряженным пистолетом и ножом живодера. И ты еще будешь умолять меня убить тебя прежде, чем я начну сдирать шкуру. - Папа! Ради Бога! - в ужасе воскликнула Камерон. - Что за жуткие вещи ты произнес! Майкл ведь не знает, какой ты шутник. Он может решить, что ты говоришь серьезно! - Пусть лучше воспримет серьезно, - сказал Зик, не отводя взгляда от будущего зятя. - Конечно, сэр Совершенно серьезно. - Адамово яблоко Майкла шевельнулось, когда он нервно сглотнул. - Но вам не о чем беспокоиться, сэр. Я клянусь заботиться о ней. Всегда. Зик удовлетворенно кивнул. - Проверим, - произнес он и отпустил руку молодого человека - Можно подумать, я какая-то жалкая беспомощная дурочка, которую надо передавать с рук на руки, - обиженно закатила глаза Кэмерон. - Твой отец просто хочет убедиться, что о тебе будут заботиться, - успокоил ее Майкл. - Совершенно игнорируя тот факт, что я и сама могу позаботиться о себе! - зло буркнула Кэмерон. - Ты, золотце, не сердись, - проворковал Зик. - Никто из нас не сомневается, что ты можешь позаботиться о себе. Не правда ли, Майкл? - Он подмигнул будущему зятю. - Конечно, сэр, - подхватил Майкл, включаясь в игру будущего тестя. - Я нисколько не сомневаюсь в Кэми: она может позаботиться о себе. Зик кивнул в знак одобрения, блеснув той лениво-добродушной улыбкой, от которой мужчинам хочется разделить с ним кружку пива, а женщинам - что-нибудь более интимное. - Видела? - сказал он дочери. - Майкл не собирается посягать на твои феминистские принципы. - Его глаза озорно сверкнули. - И я... - Ты, конечно, помнишь Сюзан, папа? - решительно произнесла Кэмерон, намеренно меняя тему. - Она будет моей подружкой на свадьбе, поэтому я хочу, чтобы она участвовала в планировании с самого начала. - Кэмерон улыбнулась своей подруге. - Я обещала ей даже не предлагать то платье подружки, которое ей не понравится. - О, разумеется, я помню Сюзан, - проговорил Зик и наклонился, чтобы поцеловать подругу дочери в щеку. - Я нажил все эти седые волосы, пока вы двое бесились на Лазурном берегу прошлым летом. - Он провел рукой по серебристым вискам. - Насколько я помню, из-за этого же и не уложился в бюджет "Пока смерть не разлучит нас"... - Это было три года назад, папа, - поправила Кэмерон. - Три? Ты уверена? - Да, между первым и вторым курсом Калифорнийского университета, - подтвердила она. - А твой фильм не уложился в бюджет из-за того, что у твоего главного героя были проблемы с бутылкой. Насколько я помню, после прекращения съемок он оказался в клинике, - произнесла дочь, одаряя отца тем же невинным взглядом, которым он смотрел на нее минуту назад. - Ну а что касается седых волос... они у тебя были задолго до этого... Зик притворно застонал: - Этот ребенок совсем не понимает драматических принципов родительского благословения! И моя дочь совершенно непочтительна к старику отцу. Надеюсь, Сюзан, вы более почтительны к своему отцу? Сюзан даже не пыталась скрыть смех. - Стараюсь изо всех сил. - Хорошо. Очень хорошо, - произнес Зик, лениво шлепнув дочь по руке, когда та снова взяла его под локоть. - Может быть, вы научите Кэ... Он резко повернул голову, прореагировав на рывок за руку, и встретился глазами с дочерью. На долю секунды в их глазах вспыхнул гнев - ее за то, что он еле волочит ноги, и его за то, что она пытается столкнуть его с тем, с чем он предпочел бы не сталкиваться. Гнев угас почти мгновенно, смягчившись из-за понимания с ее стороны и неохотного смирения с его. Нет смысла тянуть время, и он знал это. Его единственное дитя попросило об одной простой вещи, и он намерен сделать все. Даже ценой своей жизни. - Папа, это Алан Уэскотт, один из наших свадебных консультантов. - Очень рад познакомиться с вами, мистер Блэкстоун, - произнес Алан Уэекотт, и они пожали друг другу руки. - И я очень рад, - вежливо повторил Зик. - И его партнер, Лесли Фаин. - Мисс Фаин, - произнес Зик, неосознанно добавляя искорку к своей вежливой улыбке. - Пожалуйста, лучше Лесли, - произнесла женщина. - Мы хорошо познакомимся, пока дойдем до дня свадьбы. - Лесли, - повторил Зик, галантно кивнув. И наконец в комнате остался лишь один человек, которого он не поприветствовал. Под ложечкой засосало. Сердце заколотилось. Нервы напряглись, как не напрягались, наверное, с его первых дней в Голливуде. Он сделал то, что делал тогда, чтобы мгновенно собраться. Ты можешь это, Блэкстоун, приказал он себе. Ты сможешь все, что нужно. Это не убьет тебя. Затем он повернулся и предстал перед матерью своего единственного ребенка. Она по-прежнему была необыкновенно красива, однако это он всегда знал. Как любой владелец телевизора, Зик наблюдал за развитием ее карьеры от хорошенькой дочки в "Семействе Фортыон" до молодой, красивой руководительницы в "Самостоятельной женщине" и до красавицы жены в "Мэгги и я". Последние два года плакаты с ее портретом украшали рекламные щиты косметической фирмы "Гавино косметике". С годами глаза этой женщины не потеряли блеска, они были такими же ярко-голубыми, как и прежде, в ее восемнадцать лет. Ее волосы, больше не спадавшие, правда, каскадом по спине, как у Алисы в Стране чудес, оставались по-прежнему блестящими и золотистыми. Ее губы, даже под слоем тщательно подобранной персиковой помады, хотелось целовать, как и раньше. Утонченные черты ее ухоженного лица отточились за прошедшие годы, добавив элегантности к тому, что некогда было хрупкой детскостью. Разглядывая ее, Зик отчетливо вспомнил, как пробегал пальцами по ее лицу, отслеживал форму ее сочных губ и изгиб бровей, как повторял ей, сколь она красива. А она с интересом смотрела на него своими невообразимо голубыми глазами. Сейчас в этих глазах не было интереса. Скорее настороженность. Даже подозрительность, словно она ожидала от него слов или действий, которые вызовут сцену или начало скандала. Он бы так и поступил, если бы не Кэмерон. Он здесь ради дочери, напомнил он себе, и потому должен сдерживаться. Огромным усилием воли Зик поборол в себе искушение схватить свою бывшую жену за отвороты ее стильного жакета от Каролины Херейра и трясти ее - или целовать - до бесчувствия. - Привет, Ариэль, - приятным голосом произнес он и протянул руку. - Давненько не виделись. - Привет, Зик, - ответила она и подала РУКУ. Как только их ладони соприкоснулись, Ариэль буквально обожгло адским пламенем. Но сейчас она не клюнет на эту приманку, подумала она, запоздало выстраивая защиту против него. На этот раз будет сильной. Неуязвимой. Беспощадной. Потому что теперь она далеко не та бездыханная инженю с широко открытыми глазами, стремящаяся попробовать жизни и ах как созревшая для обольщения, какой была раньше. Теперь ей известно, что страсть и огонь - это все, что есть у Зика Блэкстоуна. Ну ладно, не совсем все, неохотно признала она. За время, прошедшее с их последней встречи, он вырос в блестящего актера, а затем в еще более блестящего режиссера. И оказался добрым и любящим отцом для их дочери. Но мужем - никаким. И не только для нее. Имеются еще одна бывшая жена и несколько любовниц. Если верить хотя бы половине того, что пишут в бульварной прессе, Зик Блэкстоун баловал себя бессчетным количеством коротких интрижек, "остановок на одну ночь" и бурных романов, продолжавшихся годы. Легендарное очарование "крутого парня" и испепеляющая сексуальность Зика манили к нему женщин - как мотыльков на огонь, который же и сжигал их. Ей ли не знать этого! Ее шрамы тому подтверждение. Никто не видел - да и никому не позволено видеть - эти шрамы. И менее всего - мужчине, который нанес те раны. Она заставила себя изогнуть губы в улыбке и вымолвить: - Рада видеть тебя, Зик. Он задержал на мгновение ее пальцы, безмолвно требуя, чтобы она посмотрела на него. Ибо в том была потребность. Острая, жгучая, совершенно необъяснимая потребность. И Ариэль непроизвольно подняла на него взгляд. Впервые за много лет огромные голубые глаза встретились с горящими огнем карими. Оба почувствовали удар. В самое сердце. Пугающе реальный. - Ты действительно рада видеть меня? - пробормотал Зик низким и волнующе интимным голосом, заставившим ее вздрогнуть. - Да, - произнесла Ариэль, пораженная, что это именно так. - Конечно, рада, - добавила она, постаравшись придать словам небрежный оттенок ничего не значащей вежливой лжи, которой не обязательно верить. - Я тоже очень рад тебя видеть, Ариэль, - ответил он, удивленный тем, насколько это соответствует правде. Затем Зик отпустил ее руку и с улыбкой повернулся к встревоженной дочери: - Что ты скажешь, если мы продолжим это шоу? - весело проговорил он, словно не был только что потрясен до глубины души. - Я попрошу мою секретаршу зарезервировать для нас столик в ресторане на половину второго. - Тогда нам лучше приступить к делу, - произнес Алан Уэскотт, жестом приглашая всех к столу, - ибо предстоит обсудить многое. - С чего начнем? - спросила Кэмерон с горящими от возбуждения глазами. - Обычно сначала мы решаем, какого типа свадебную церемонию вы хотите, - заговорила Лесли Фаин. - Официальную или неофициальную. Традиционную или более непринужденную... ибо все остальное проистекает из этого. - Мы хотим традиционную свадьбу, с венчанием в церкви, - решительно заявила Кэмерон. - И мы уже договорились со священником и записались на последнюю субботу сентября. Двое свадебных консультантов обменялись испуганными взглядами. - Не этого сентября, конечно? - спросил Уэскотт. - Именно этого! Знаю, что это немного поспешно, но раз уж мы решили пожениться, то... - Кэмерон повернула голову к своему избраннику и улыбнулась ему. - Просто нет причин ждать. И конец сентября - ближайшее время, когда церковь свободна. - Выходит, нам остается меньше шести недель, чтобы спланировать всю церемонию, - поставил точку Уэскотт. - Но это не проблема, не так ли? - спросил Зик, давая понять двум консультантам, что лучше им согласиться, если они хотят получить за работу жирный кусок. - Конечно, - поторопилась успокоить Лесли Фаин. - Придется слегка подправить обычное расписание подготовки, но я уверена, что вы останетесь довольны. - Она открыла кремовую кожаную папку с отпечатанными на ней именами счастливой пары. - Вы уже выбрали время дня? - Ну, мы думаем провести саму церемонию часов в десять утра. А потом - домашний прием, - сообщила Кэмерон, имея в виду особняк на Беверли-Хиллз, где выросла, а не квартиру в Брентвуде, которую снимала последние два года. Она посмотрела через стол, ища подтверждения. - Мама, ты не против? - Конечно, дорогая. Как ты захочешь. - Ариэль улыбнулась дочери, стараясь не позволить воспоминаниям о другой свадьбе испортить радость от этой. И тут совсем не помогало то, что человек, стоявший тогда рядом с ней, сейчас сидит напротив, заставляя вспомнить все болезненные детали. - Это твоя свадьба, Кэмерон, тебе и решать. Я хочу, чтобы все было именно так, как ты хочешь. Она не принимала решений, не высказывала собственного мнения относительно своей свадьбы с отцом Кэмерон, не договаривалась ни о месте и времени, ни о гостях, ни о праздничном меню, ни о подружках невесты. Она даже не видела своего свадебного платья, пока не надела его. - Значит, в десять, - объявила Кэмерон. - С шампанским за столом и танцами на лужайке после. Как тебе нравится, мама? - Прелестно. - Папа? - По мне, отличный план, - решительно произнес Зик, словно все его внимание было приковано к обсуждению грядущей свадьбы дочери. Частично да. В конце концов, день свадьбы дочери - один из важнейших дней в ее жизни, а значит, и в его. Но другая его часть была совершенно шокирована, потрясена открытием, что он по-прежнему влюблен в женщину, которую не видел со дня их собственной свадьбы, почти двадцать пять лет назад. Глава вторая - Ну, мама. Там, в ресторане, будет интересно. Мы можем поговорить о свадьбе еще немного. - Я бы с радостью, дорогая, ты знаешь, но сегодня не могу. Во второй половине дня у меня встреча по поводу продления контракта с "Гавино косметике". - Позвони и перенеси встречу, - предложил Зик. Ариэль проигнорировала его замечание, сделав вид, что ничего не слышала. - Почему бы вам с Сюзан не заехать ко мне завтра на ленч? - продолжала она, обращаясь к дочери. - Я попрошу Элеонору приготовить сандвичи с куриным салатом и чай со льдом, и мы сможем полистать журналы для невест, которые дала Лесли, с тем чтобы подобрать платье для подружки невесты. - Она улыбнулась будущему зятю. - Майкл, если хочет, может тоже приехать и посмотреть наряды. - Нет уж, спасибо, - притворно содрогнулся тот. - Думаю, пропущу это. У меня аллергия на моду и все, что с нею связано. - Смотри сам. Если передумаешь: ленч подадут ровно в двенадцать, - проинформировала Ариэль и повернулась, чтобы обнять дочь. - Счастливо, дорогая. Увидимся завтра. И с тобой тоже, надеюсь, - добавила она, кивнув подруге дочери. Затем царственно взмахнула рукой, улыбнулась и исчезла - не удостоив бывшего мужа даже взглядом. Совершенно в ее стиле! - подумал Зик со странной смесью восхищения и раздражения. У Ариэль всегда была умопомрачительная способность не замечать того, что она не желала видеть. Прямо королева, вышедшая на сельскую улицу. У нее были изысканные манеры, но двадцать пять лет назад они воспринимались как просто примерное поведение хорошо воспитанной маленькой девочки, сейчас же она использовала их как обоюдоострую рапиру, чтобы заколоть его, не пролив ни капли крови. - Ты уверена, что дом в Малибу непригоден для жилья? - произнес Зик, обращаясь к секретарше, когда они выехали со стоянки у ресторана. - Черт возьми, Патси, бригада трудится уже год, и ты говоришь, ремонт еще не закончен? Что, так много было разрушено землетрясением? - Дело не в капитальном ремонте. Дело в ванных, - сухо ответила Патси. - Вспомните, вам потребовался импортный итальянский мрамор. Очевидно, ребята, которые добывают, копают или что там еще делают с этим мрамором, забастовали. Я забронировала вам апартаменты в отеле "Регент Беверли Уилшир", но могу найти дом, если вы планируете остаться в Лос-Анджелесе надолго. - Не стоит. Свадьба Кэмерон через шесть недель. Думаю, я смогу прожить и в "Регенте". - Это будет нелегкая жизнь, - сухо заметила Патси, - но некоторые живут. Из-за ремонта дороги по пути к отелю "Регент Беверли Уилшир" им пришлось сделать два объезда. Наконец они остановились в пустом проезде, чтобы осмотреться. Что-то странно знакомое показалось Зику в трехэтажном особняке, отразившемся в зеркале заднего вида. Как многие старые здания в Южной Калифорнии, дом сохранил черты испанской архитектуры: сводчатые окна, обилие кованых решеток. Оштукатуренные стены - выгоревшего розового цвета, карнизы - столь же выгоревшего бирюзового. Над одним из крыльев здания возвышалась башенка в псевдомавританском стиле, перед фасадом - банановая пальма. - Черт возьми, - проговорил Зик, наконец узнав Крепость холостяков, - мое прошлое собирается приютить меня. Некогда, в незапамятные времена, он жил здесь. Он, Итен Роберте, Эрик Шаннон и младший брат Эрика... Как же его звали? Джек, кажется. Да, Джек Шаннон. Господи, что за чудное время прожили они в Крепости холостяков! И ужасное тоже. Одним прекрасным летним днем он впервые занимался здесь любовью с Ариэль в маленькой спальне своей квартирки. А потом, меньше двух месяцев спустя, он потерял ее, в той же самой спальне. Были потери и у других жильцов. Джек Шаннон потерял старшего брата. Эрик Шаннон потерял жизнь. И все же то было, прекрасное время, вспоминал Зик, разглядывая в зеркале легендарное старое здание. У всех были надежды и мечты. Все строили планы. Ощущение безграничных возможностей распирало их. Всех переполняла непоколебимая уверенность: мир принадлежит им - только бери. Бурное время. Будоражащее и приводящее в ужас. Полное страстей и переживаний... Оно ушло. Безвозвратно. В приступе ностальгии и легкой меланхолии Зик вздохнул и включил заднюю передачу. Выезжая из проезда, он периодически поглядывал на Крепость холостяков, у кованых ворот которой появился человек и стал примерять к ним блестящую белую табличку. Зик едва мог поверить собственным глазам. - Амберсон! - воскликнул он, узнав управляющего, несмотря на то что они не виделись двадцать пять лет. Странный маленький человечек почти не изменился. Все так же мал ростом и жилист и все так же лыс как яйцо. Управляющий отступил от ворот, чтобы осмотреть свою работу. Зик, хоть и с приличного расстояния, без труда прочел крупные буквы. "Сдаются комнаты, - гласила надпись на табличке. - Обращаться в офис управляющего". И Блэкстоун решил, что это судьба. - Нынешние постояльцы съедут к концу недели, - объяснил Амберсон, когда Зик зашел узнать насчет сдаваемых комнат. - Мне нужно прибраться и починить раковину в ванной, но красить помещение не нужно. Если намереваетесь сиять, могу подготовить все к понедельнику. - Я бы хотел сначала посмотреть, - робко произнес Зик. - Если, конечно, не помешаю жильцам. - Не беспокойтесь, их сейчас нет. - Амберсон открыл дверь своего офиса, затем отступил, пропуская Зика вперед. Было видно, что управляющий не намерен терпеть, чтобы в его офисе задерживались хотя бы долю секунды. Зик поспешно вышел в холл и, заложив руки в карманы широких брюк цвета вороненой стали, стал дожидаться, когда жилистый старичок запрет свою дверь на три замка. - Сюда, - показал Амберсон и направился через холл, не оглядываясь и явно не интересуясь, следует ли за ним потенциальный жилец. Зик пожал плечами, более всего удивляясь, что с ним обращаются как с пустым местом, хотя и знал: здесь ничего личного - Амберсон со всеми так обращается. Они прошли через боковую дверь, ведущую во дворик. Там все было именно так, как помнил Зик. Бурно разросшийся гибискус и стелющийся плющ, слабый контур на бетоне бассейна, который раньше наполнялся водой, прохладная тень от нависающих балконов второго и третьего этажей... Он слегка вздрогнул и почувствовал холодок на спине, когда наступил на то место, где много лет назад споткнулся о безжизненное тело Эрика Шаннона. Какая была ужасная ночь тогда! Вопли. Сирены. Кровь. Он никогда в жизни не видел столько крови - ни до, ни после. Ему пришлось выносить ее ощущение на теле, как показалось, много часов, пока полиция фотографировала и задавала вопросы. А запах... Он никогда не забудет тот тяжелый, смертный запах крови Эрика... - Так вы собираетесь смотреть квартиру или нет? - Требовательный голос Амберсона вывел Зика из болезненных воспоминаний. Он вернулся в настоящее и увидел перед собой управляющего, который стоял перед открытой дверью, выражая явное нетерпение. Если я еще в своем уме, внезапно подумал Зик, то сейчас самое время сказать "нет" и убраться отсюда восвояси, а вслух произнес: - Да, разумеется, хочу посмотреть. Амберсон что-то проворчал и отпустил ручку. Зик едва успел проскользнуть в дверь, прежде чем она захлопнулась, и поспешил за управляющим. Тот, пройдя немного по узкому коридору, внезапно остановился перед дверью бывшей квартиры Блэкстоуна. - Невероятно, - пробормотал Зик. - Передумали? - спросил Амберсон, словно бы предвидя такую реакцию заранее. - Нет, не передумал, - твердо сказал Зик. - Давайте посмотрим. Амберсон взялся за висящую на поясе цепь и вытянул из кармана своих мешковатых штанов громыхающую связку ключей. Выбрав нужный, он вставил его в замок. И вот дверь в прошлое Зика открылась. Амберсон отступил назад и сделал приглашающий жест. - Только после вас, - произнес он с неслыханной доселе галантностью. Едва скользнув по нему взглядом, Зик шагнул через порог и вошел в свое прошлое. Как ни странно, ничего при этом не случилось. Никаких раскатов грома или вспышек молнии, предупреждающих его не следовать дальше. Впрочем, особого восторга тоже не было. Комната как комната, место, где он когда-то жил. С незаметным вздохом облегчения и чувством странного разочарования - неужели его не узнают после того, что случилось здесь? - Зик прошел в гостиную. Квартира сейчас выглядела лучше, чем он помнил ее, - даже несмотря на груды коробок и упаковочной бумаги, устилавшей пол Вокруг было светло и просторно, и Зик, кажется, впервые в своей жизни с особой остротой ощутил очарование прошлых лет. Раньше, видимо по молодости и глупости, он не уделял окружающему миру должного внимания. Тому, правда, не способствовал стиль времени, диктовавший свои условия, смириться с которыми молодежь не могла. Теперь стены были покрашены светлой кремовой краской. Выходящие во двор сводчатые окна прикрыты деревянными ставнями. Полы из соснового паркета отполированы до зеркального блеска. Зик медленно прошелся по комнатам, глубоко засунув руки в карманы и вспоминая. Широкая арка вела в столовую и дальше - на хорошо оборудованную кухню, откуда был еще один выход, в гостиную. Он осмотрел две небольшие спальни и удивительно большую ванную комнату со старомодной ванной на когтистых лапах и светлым кафелем до середины стен. Все та же мистика, подумал он, взглянув в старое массивное зеркало на стене гостиной. Это смехотворное наследие дорогостоящей викторианской помпезности четырех футов шириной и пяти высотой помещалось в оловянной раме, искусно украшенной десятками завитков в виде розочек и ленточек. С этим зеркалом связано немало легенд, припомнил Зик. Даже несколько проклятий. Сейчас он уже не мог воспроизвести детали. В памяти всплыло только одно - что-то связанное с молодой актрисой, которая, по слухам, утопилась в бассейне, некогда украшавшем двор. Зик всегда думал, что эта история выдумана кем-то, слишком долго "летавшим" под действием "травки". - Вы когда-нибудь видели ее? - спросил Амберсон. Зик перевел взгляд с зеркала на управляющего. - Когда-нибудь видел кого? - Женщину в зеркале. - Амберсон кивнул на стену. - Некоторые говорят, что это дух Дженни Мастере, девицы, которая утонула в бассейне во дворе. Потому и витает здесь. Никто не знает, был ли это несчастный случай, утопилась она намеренно - или кто-то держал ее, пока она не перестала дышать. С тех пор, говорят, она живет в зеркале и является только тому, чья жизнь должна измениться. - Правда? - равнодушно пробормотал Зик: выслушивать истории о привидениях он был явно не настроен. - Иногда у увидевшего ее происходят перемены к лучшему, но это очень редко, чаще - к худшему, - произнес Амберсон. - Была девица, которая видела в зеркале женщину той ночью, когда вы закатили вечеринку. Один из ваших соседей тоже видел. Не тот ли, который сейчас рвется в Конгресс? Видение явилось ему за день до получения роли в мыльной опере. Тогда и началась его карьера. Это он сам рассказал мне однажды ночью, - закончил управляющий. - Итен Роберте? Он видел... - Только тут до Зика дошел смысл слов Амберсона. - Вы меня узнали? - спросил он, имея в виду не теперешнюю свою экранную славу. Амберсон кивнул. - Вы тот, кто споткнулся о тело Шаннона той ночью. - Так какого же черта вы ничего не сказали, когда я вошел и поинтересовался насчет жилья? - Зачем? Какая разница? - Амберсон пожал плечами. - Не вижу причины обсуждать все это... - Причины? - рассердившись, переспросил Зик. - Я понимаю, причины нет, но было бы более вежливо... - Здра-авствуйте, - проворковал из-за открытой двери женский голосок с сильным южным акцентом. - Мистер А-амберсон, это вы-ы? - Черт возьми, Анджела! - раздался следом возбужденный мужской голос. - Не врывайся сразу туда. Откуда тебе знать, что к нам не забрался убийца с топором? - Убийца с топором проломил бы своим топором дверь. А тут нет следов взло... Ну ладно, входи первым, если тебе так хочется. В дверях появился мужчина с оттягивающим руку бумажным пакетом из зеленной лавки. Он был подтянутым, мускулистым, с повадками большого кота. Увидев в своей гостиной Зика, мужчина насторожился и переместился так, чтобы спрятать женщину позади себя. Устремив взгляд на управляющего, он спросил: - Что здесь происходит? - Я привел возможного жильца. - Амберсон кивнул в сторону Зика. - Показываю квартиру. - Я-ясно? - проворковала женщина, выскальзывая из укрытия. - Я же гово-орила, что это не убийца с топором. Зик улыбнулся своей самой очаровательной и миролюбивой улыбкой. - Простите, если мы вас напугали. - О, меня вы нисколечко не напугали, это мой муж ужасно подозри-ителен, - ответила она, столь же мило улыбаясь в ответ и протягивая руку. - Меня зовут Фэйт Шаннон. А это мой муж... - ...Джек, - неосознанно прервал ее Зик. - Боже мой, Джек Шаннон! - Именно так. Изумленная, Фэйт переводила взгляд с мужа на незнакомца и обратно. Они в свою очередь тоже рассматривали друг друга, словно встретили привидение. - Джек? - ничего не понимая, проговорила она, беря мужа за руку. - Все в порядке, Анджела. Это мой... - он поколебался, словно подыскивая нужное слово, - старинный друг. Мы не виделись двадцать пять лет. Почти со дня смерти Эрика. - Джек протянул руку Блэкстоуну. - Как жизнь, Зик? - С ума сойти, - пробормотал тот, тряся руку Джека. - Я и вообразить себе не мог, что это вы жильцы Амберсона. И что квартира, которую мне предложат, - моя бывшая. - Он помолчал, потом повернулся к управляющему: - Какого черта вы ничего не сказали? - Нет причины, пока вы не решили снять комнату, - невозмутимо ответил Амберсон. - Ну как? - Что "как"? - Решили? - Да. Согласен, - не раздумывая ответил Зик. Амберсон кивнул, словно заранее знал ответ. - Загляните в мой офис перед уходом, - произнес он и направился к двери. - Я подготовлю договор. - Старик помолчал, дожидаясь всеобщего внимания. - Спросите у супругов Шаннон о женщине в зеркале. Они скажут, что она существует. Никто не произнес ни слова, пока дверь за управляющим не закрылась. Затем Фэйт Шаннон вздохнула и покачала головой. - Мистер Амберсон странный человек. Я в полном замешательстве... - А меня он просто злит, - проворчал ее муж. - Но управляющий, знаете ли, прав, - сказала Фэйт Зику, забирая у мужа пакет. - Женщина в зеркале существует. Я видела ее. И Джек тоже. - И ваша жизнь изменилась? - Зик постарался не выглядеть слишком скептически. - Полностью, - радостно проговорила она и улыбнулась мужу поверх пучков зелени из пакета. Джек улыбнулся в ответ и ласково погладил жену по волосам. Зик почувствовал себя неудобно, будто подсматривающим, как они целуются. Страстно целуются. Он прочистил горло. - Думаю, мне пора идти. Чтобы не мешать вам... хм... упаковываться. - О, ничего страшного, мы упакуемся завтра, - проговорила Фэйт, переключая внимание на гостя. - Я сейчас сварю кофе. - Она положила пакет с зеленью. - Джек его обожает. Присоединяйтесь к нам, мы будем очень рады... э-э... простите, не запомнила ваше имя. Джек тихо рассмеялся, глядя на удивленное лицо Зика, явно не ожидавшего, что его совершенно не узнают. - Анджела, это Зик Блэкстоун, - произнес Джек прежде, чем Зик представился сам. - Едва ли не самая крупная звезда Голливуда. Актер. Режиссер. Продюсер. - Актер? - с сомнением переспросила она. - Ну, как в кино, - с ехидцей подсказал он, затем улыбнулся Зику: - Ты должен простить ее. За всю жизнь она видела около пяти фильмов. - Больше пя... О Боже! - Фэйт всплеснула руками и расширенными глазами посмотрела на гостя. - Ну, конечно, Зик Блэкстоун! Я читала статью о вас в журнале "Пипл", пока сидела в приемной у зубного на прошлой неделе. О вашем новом фильме... э-э... - "Святая земля", - подсказал Зик. - Да, "Святая земля". Похоже, будет очень интересное кино. Статья предсказывает ему большой успех. - Будем надеяться, - сухо согласился Зик. Фэйт покачала головой. - Не верится, что я вас не узнала. - Меня редко узнают, - соврал Зик. Однако Фэйт не была столь наивной, как казалась. - Сомневаюсь, - проговорила она со сладкой улыбкой, - но спасибо, что пытались выручить меня. - Она снова подхватила пакет с зеленью. - Кофе будет через пять минут. - Я, пожалуй, пойду, - сказал Зик. - Я и так вам, наверное, уже надоел. - Чепуха, - твердо заявила Фэйт. - Я знаю, что вам с Джеком нужно о многом поговорить. Так что, пожалуйста, садитесь оба, сейчас принесу кофе. - И она вышла из комнаты. - Всего пять фильмов за всю жизнь? - недоверчиво переспросил Зик после краткой паузы. Джек кивнул. - Трудно поверить, не правда ли? Но такова Фэйт. - Она милая женщина. Тебе очень повезло. - Да, - согласился Джек. - А ты... действительно въезжаешь сюда? - На время, - торопливо проговорил Зик, словно пытаясь оправдать себя перед братом Эрика Шаннона за то, что поселяется в доме, где умер Эрик. - До свадьбы дочери или пока мой дом не отремонтируют, что, может быть, произойдет раньше. Джек понимающе кивнул. - Возвращение сюда изменило мою жизнь. - Он взглянул на большое зеркало на стене. - Возможно, сейчас твоя очередь. Глава третья Он снился ей той ночью, и она проснулась ни свет ни заря в поту, лихорадочно возбужденная, с обвившейся вокруг бедер шелковой ночной рубашкой и со слезами на щеках. Много лет она не вспоминала о нем, надеясь забыть навсегда. Порой ей даже казалось, что она избавилась от него полностью. Но хватило одного взгляда, одного прикосновения, одного слова в наполненной людьми комнате - и все началось снова. Снова боль, связанная с ним. Снова слезы о нем. С подавленным стоном гнева и отчаяния Ариэль отбросила укрывавшую ее белую батистовую простыню. Если невозможно спать без снов о нем, лучше вообще не спать. Она поступала так раньше. И выжила. Выживет и сейчас. Ариэль выскользнула из широкой пустой постели. Автоматически потянувшись за шелковым халатом на белом бархатном пуфике, она столь же автоматически сунула ноги в белые атласные шлепанцы. Но было слишком жарко, чтобы надевать халат. Кожа горела и чесалась. Шлепанцы - словно кандалы. Сбросив халат и шлепанцы, она пошла по ковру к стеклянной двери, ведущей на веранду. Ей хотелось распахнуть дверь и вдохнуть свежего воздуха. Но тогда сработает сигнализация, и примчатся полиция и частная охрана. Не открывая дверь, она прижалась щекой, грудью и бедрами к прохладному стеклу, желая остудить жар своего тела и зная, что это невозможно. С мучительным стоном Ариэль отошла от двери и поторопилась в ванную, утопая босыми ногами в пушистом белом ковре. Словно подгоняемая демонами, она выскочила из ванной, оставив дверь нараспашку, и побежала вниз по широкой винтовой лестнице, через темный дом. Минутная остановка у задней двери, чтобы успокоиться, вспомнить и набрать охранный код, - и она снова летит по гладкой плитке двора к самому краю бассейна. Здесь она немного помедлила, наблюдая за лунными бликами на поверхности воды. Однако неизвестно откуда налетевший легкий бриз игриво приподнял с плеч ее волосы, прижал шелк рубашки к телу и стал ласкать кожу, как дразнящие пальцы любовника Невыносимо!.. Не раздумывая о своем виде и неуместности действий, не думая ни о чем, кроме скорейшего избавления от терзавшего ее жара, Ариэль скинула с плеч бретельки ночной рубашки. Ткань легко, как вздох, скользнула вниз по стройному телу и легла у ног. Она шагнула вперед - прекрасная бабочка, покинувшая свой шелковый кокон, - и нырнула в воду. Холодная вода - вот что ей нужно. Она сразу остудила распаленные чувства, успокоила зуд, идущий словно из-под кожи. Ариэль проплыла под водой до мелкого места, вынырнула и откинула назад густые, до плеч волосы. Бриз снова встретил ее. От его ласковых прикосновений руки у Ариэль покрылись гусиной кожей, соски затвердели, словно от прикосновения мужчины. Она опять погрузилась в воду. Вода танцевала вокруг нее, как стремящийся соблазнить любовник, обнимая плечи, гладя живот, скользя между бедрами. Ариэль перевернулась на спину и позволила воде убаюкивать ее... и будить воспоминания. Вот они, поджидающие, чтобы ворваться в ее сознание, такие ясные, такие реальные и близкие, словно все произошло не двадцать пять лет, а неделю, день, час назад Когда он впервые коснулся ее. Когда он впервые поцеловал ее. Когда он впервые заставил ее плакать. - Мне все равно, насколько он блестящий актер, - негодовала Констанс Кэмерон. - Он груб, невоспитан и постоянно отступает от текста. Более того, - она наставила обвиняющий перст на дочь, - ты прощаешь ему все это - Мама, пожалуйста, - взмолилась Ариэль, - это просто читка. Он и должен быть грубым и невоспитанным. Такая роль. - Какая еще роль?! - возмутилась Констанс. - Этот молодой человек нецивилизован и чрезмерно сексуален по натуре. И мне все равно, где студия подобрала его и насколько велик его так называемый талант. К этой роли он не подходит. Хуже того, он не подходит тебе. Здесь должен быть образ твоего защитника. - Мама, пожалуйста. Кто-нибудь услышит, - шептала Ариэль, нервно поглядывая на молодого человека, в чей адрес ее мать расточала "комплименты". Он, развалясь на мотоцикле "Харлей-Дэвидсон", покачивался из стороны в сторону. Одна его нога упиралась в топливный бак. На нем были черные мотоциклетные краги, потертые джинсы в обтяжку с вышитым на колене значком борца за мир и полосатая майка, подчеркивающая его мускулистый торс и великолепие загара. Густые черные взъерошенные волосы ниспадали почти до плеч, на лбу они были перехвачены широкой красной лентой. Восседая на огромном черном мотоцикле, как юный принц на своем троне, он казался тем самым крутым парнем, о каком тайно грезила каждая порядочная девушка. Дикий, необузданный и дерзкий, как забияка петух. От одного взгляда на него у Ариэль подгибались колени. Хотя в этом она, конечно, не призналась бы никому. Особенно своей матери. - Мне все равно, слышит он меня или нет, - выговаривала Констанс. - Пусть все здесь слышат меня. Речь идет о твоей карьере, Ариэль. Не следовало мне позволять тебе сниматься в этом фильме. Ты прекрасно играешь Крисси. - Я играю Крисси с одиннадцати лет и не могу играть ее вечно. Ты сама знаешь. Сериал продлится еще не больше двух-трех сезонов. Так что мне нужно попробовать чтото другое. Разве ты сама не говорила это? - напомнила Ариэль. - Но что подумают твои поклонники, когда сериал возобновится в следующем сезоне? - покачала головой Констанс. - Когда увидят, что маленькая Крисси Фортьюн влюбилась в этого бандита? - Но я играю не Крисси Фортьюн, мама! Это совершенно другая роль. В этом все дело. Констанс не успела ничего сказать дочери в ответ: к ним приближался режиссер. Он ласково улыбнулся Ариэль. - Ты готова к пробе перед камерой, дорогуша? - Да, мистер Остфилд, - кивнула она. - Нет! - властно заявила Констанс, беря дочь за руку и не отпуская ее от себя. - До тех пор нет, пока вы не убедите нас, что этот отвратительный молодой человек, - последние три слова она произнесла как диагноз, - знает диалог с Ариэль наизусть. Кроме того, я хочу кое-что исправить в сценарии. Мне не нравится этот текст, и я не могу позволить хватать Ариэль руками. Двадцать третью мизансцену нужно изменить. - Она отметила ногтем место в сценарии. - Кроме того, Ариэль Кэмерон не употребляет бранных слов. - Да, да, Ариэль их не говорит, - согласился Остфилд. В его речи был заметен скандинавский акцент. - По сценарию это должна Делать Лаура Симмонз. - Мама! - возмутилась Ариэль. - Пожалуйста, давай обсудим все после!.. - Когда это - после? Нет уж, обсудим сейчас! Ты не будешь произносить грязные слова и не позволишь лапать себя, как последняя шлюха! Таково мое слово. Лицо Ханса Остфилда сделалось стальным. - Миссис Кэмерон, отдаете ли вы себе отчет, что в моей власти удалить вас из павильона? - Вы не посмеете! Я мать Ариэль. А Ариэль - звезда этого фильма!.. Ханс Остфилд подозвал жестом охранника и приказал: - Будьте добры, проводите миссис Кэмерон. Впредь ей не позволено появляться в павильоне во время съемок. - Если я уйду, Ариэль тоже уйдет, - пригрозила Констанс. - Ариэль не уйдет, в противном случае она нарушит контракт, и студия прекратит ей платежи. Или, возможно, выдвинет встречный иск. Не думаю, что вы хотите этого, не так ли? Констанс пристально посмотрела на него, словно оценивая ситуацию, а потом бросила: - Посмотрим, - и, развернувшись на каблуках, двинулась к двери съемочного павильона, совершенно игнорируя сопровождавшего ее охранника. Ханс повернулся к юной актрисе. - Прошу прощения за эту сцену, дорогуша, - произнес он. - Но мне кажется, так будет лучше. Иногда матери просто не замечают, что их девочки уже выросли. Ариэль не знала, что и сказать. Она испытывала благоговейный ужас. Никто еще не смел вот так возражать ее матери! - Спасибо, мистер Остфилд, - только и пробормотала она. - Просто Ханс. Мы все здесь друзья. Итак... - Он взял ее под руку. Из-за его акцента Ариэль приходилось вслушиваться в каждое слово. - Я знаю, ты нервничаешь. Но в этой сцене ты и должна нервничать. Так же как и Лаура, которая надеется, что сейчас ее впервые поцелует Джадд. Все просто, да? Храни свои чувства здесь, - он слегка ударил себя кулаком в грудь, - и используй их, когда это понадобится. Понятно? Ариэль кивнула: - Да, мистер Остфилд... Ханс, понятно. Я попытаюсь. - Вот и хорошо, - похлопал он ее по руке и повернулся к ее партнеру. - Ты должен быть мягок, - сказал он Зику. - У тебя грубый характер, и твои слова иногда грубы, это так, но твои руки должны быть мягкими, когда ты касаешься ее, чтобы показать, что ты человек с душой. Понял, о чем я говорю? Ты уже начинаешь заботиться о ней, договорились? - Схвачено, - кивнул Зик. - Мы будем снимать сразу, - предупредил Ханс актеров и технический персонал. - Ради свежести первого поцелуя, вы поняли? Так что, даже если будут ошибки, я хочу, чтобы съемка продолжалась. - Он замолчал, ожидая, когда один из гримеров закончит обрызгивать Зика из бутылки - на его бронзовой коже должен блестеть пот! - Итак, готовы? - (Актеры кивнули.) - Все по местам! - скомандовал Ханс. Ариэль глубоко вздохнула и заняла свое место перед мотоциклом. - Поздравляю, принцесса, - произнес Зик, перебрасывая ногу через кожаное сиденье. - Я думал, у тебя кишка тонка. - Кишка? - Я посчитал, любимица Америки побежит за мамочкой как послушная маленькая девочка. - Я не... - Тишина в студии! Ариэль покорно закрыла рот, словно и в самом деле была послушной маленькой девочкой. - Мотор! Зик мгновенно переключился на свою роль. - Итак, Лаура, - отчетливо проговорил он, - хочешь прокатиться со мной или нет? Я знаю маленький тихий пляж на западном берегу озера, куда не ходит никто. В такую жару там дивно. - Он усмехнулся и, придавая своим словам более чем прозрачный намек, продолжил: - Можно искупаться... Ариэль попыталась действовать, как действовала бы Лаура Симмонз, столкнувшись с таким парнем, как Джадд. Она опустила руку на руль "Харлей-Дэвидсона" и медленно провела по его изгибам. - Не знаю, прилично ли мне, - произнесла Ариэль, бросая на Зика, как она надеялась, дразнящий взгляд из-под ресниц. - Папа говорит, что ты нехороший. И мама говорит, что ты опасный тип. Безрассудный, скверный и опасный - вот ее слова. Зик наклонился вперед и положил руки на руль. - А что говоришь ты, Лаура? - О... - Она провела пальцем по металлу, поколебалась долю секунды, затем коснулась его запястья. Огонь прожег всю ее руку. Она облизнула губы. - Я думаю, ты, как все считают, опасен, но... Он перехватил ее руку и дождался, когда она поднимет на него взгляд. - Я действительно опасен, - промурлыкал он, разглядывая ее горящими глазами. - И если дальше будешь дергать меня за цепь, то узнаешь, насколько... Ариэль потребовалась секунда, чтобы вспомнить следующую реплику. - Посмотрим, - с вызовом проговорила она. Без единого слова он подтянул ее к себе, обхватил за талию и спросил низким чувственным голосом: - Ты ложилась когда-нибудь на седло мотоцикла? - Конечно, нет, - возмущенно ответила она. - А вообще когда-нибудь ложилась? Ариэль пожала плечами, надеясь изобразить этим жестом безразличие. - Это значит "да" или "нет"? - Это значит: не твое дело, - огрызнулась она. Зик понимающе усмехнулся. - Значит, нет. Так я и думал. Черт возьми, ты, Наверное, и не целовалась? - Я целовалась много раз, - возразила Ариэль, забыв, что произносит всего лишь слова роли. - Ага, готов поспорить, - Зик презрительно усмехнулся, - с каким-нибудь прыщеватым зубрилой с потными руками, который обслюнявил тебя, как игривый щенок. - У меня были и мальчики из колледжа. Зик покачал головой, словно эта информация расстроила его. - Ты была когда-нибудь с мужчиной, Лаура? - Он спрыгнул с мотоцикла и плотно прижал ее к себе. Ариэль напряглась. - С мужчиной, который бы знал, как целовать тебя, - продолжал Зик, - не размазывая твои губы по твоим же зубам? - пробормотал он и коснулся своими теплыми губами - о, так легко - уголка ее рта. - С мужчиной, который бы знал, как и где коснуться тебя... - он провел руками по ее бокам, остановившись у груди, - чтобы ты умоляла его коснуться еще раз? С мужчиной, который бы обращался с тобой как с женщиной... - его руки сжали ее грудь, - а не как с избалованной маленькой богатой девочкой? Ариэль потребовалось время, чтобы вспомнить роль. - Я ничем не избалована, - слабым голосом возразила она. - Избалована. - Он провел рукой под тяжелым пучком густых волос Ариэль и прижал ее к себе. Так близко, что его губы касались ее, когда он говорил: - Ты избалованная, самовлюбленная маленькая сучка... - Слова ужасные, но звучали они как лучшая похвала! И тут Зик прижался губами к ее губам. Ариэль забыла текст. И о камере. И о техническом персонале, который наблюдал за ними. Она забыла обо всем на свете, кроме одного: ее целует - впервые в жизни - мужчина, который точно знает, как это положено делать! Ее руки крепче обвились вокруг его голых плеч, пальцы заскользили по его сильным мышцам. И когда Зик поднял голову, чтобы произнести следующую реплику, она потянулась губами за ним, ища нового поцелуя. Именно так просил сыграть Ханс Остфилд, именно так просил показать реакцию юной девушки на первое искушение. Но Ариэль не играла! Она инстинктивно отвечала мужчине, который - впервые! - поцеловал ее. В ней бешено забурлила кровь. - Поехали со мной, - мурлыкал Зик... - Мы искупаемся на том пляже, о котором я говорил. - Он слегка коснулся губами ее губ, не слишком балуя ее поцелуем, которого она жаждала. - Остынем. - Я... - Ариэль пыталась вспомнить текст, - я... - Подумай, как хорошо сейчас в воде, - продолжал искушать Зик, не дожидаясь ее реплики. - В такой прохладной и чистой... - Он подарил еще один дразнящий поцелуй. Она уже была готова согласиться, позабыв обо всех причинах, по которым ей не следовало бы даже встречаться с ним, не то что ехать купаться на какой-то безлюдный пляж. Он невоспитан, чрезмерно сексуален и... - Поедем, Лаура. Лаура? Разгоряченные фантазии Ариэль лопнули как мыльный пузырь. Не ее обнимает Зик, не ее целует, не ее пытается соблазнить. Это Джадд обнимает Лауру, Джадд целует Лауру, Джадд шепчет слова обольщения, которые написаны кем-то другим и предназначены Лауре. Ариэль почувствовала, что щеки ее вспыхнули огнем стыда, и буквально одеревенела в руках Зика. Он сжал объятия, повторив: - Поехали! - Я... я не взяла купальник, - заикаясь, проговорила Ариэль, запоздало вспомнив роль. - Все в порядке. Я не буду подсматривать. Обещаю. Я отвернусь, пока ты не зайдешь в воду. - Он снова поцеловал ее в уголок рта. - Скажи "да", Лаура. - Я... - Она закрыла глаза и молила небо дать ей силы просмотреть эту сцену, когда она будет отснята - Да, - прошептала она и прижалась губами к его губам в точном соответствии со сценарием. Она продлила финальный поцелуй, как и положено профессионалке, ее руки обвивались вокруг шеи Зика, ее грудь прижималась к его груди, ее нервы дрожали от напряжения и смущения в ожидании сигнала режиссера. Кажется, это длилось вечность. - Отснято, - произнес наконец Ханс. Зик отодвинул Ариэль от себя. - Ради Бога, принцесса, постарайся в следующий раз выучить текст, - проворчал он и скользнул мимо, словно не мог больше терпеть ее. Ариэль постояла на месте некоторое время, стыдясь своих слез и надеясь, что их никто не заметил Они снимали любовную сцену на озере меньше месяца спустя в пруду на задворках студии. Все прошло куда как более гладко, без забытых реплик и особенного смущения, кроме вполне нормального для восемнадцатилетней девушки, которую просят сбросить верх купальника под взорами всей киносъемочной группы. Так будет создана иллюзия, сказал Ханс, что Лаура уступила уговорам Джадда и плавает голой. Да и Зик подтолкнул ее: он снял под водой плавки и выбросил их на берег. После первых трех проб Ариэль почти забыла, что она наполовину голая. Они проигрывали сцену снова и снова - столько раз, сколько просил Ханс. Лаура и Джадд играли в дразнящую, чувственную игру. Теперь Ариэль делала это легко и естественно, позволяя Зику прижиматься грудью к ее обнаженной груди, голым животом к ее. Он поддерживал ладонями ее голову и целовал до бесчувствия. Ариэль ощущала его возбужденную плоть, давившую под водой на ее живот, но не было ни страха, ни девичьего потрясения или отвращения. К тому времени они стали любовниками и она привыкла к его рукам, губам и ощущению его крепкого тела. Привыкла к жару, который возникал в ней. Ариэль со слабым стоном перевернулась в воде, почувствовав тот же - прежний! - жар, и нырнула на дно бассейна в попытке остудить себя. Но желанная прохлада была иллюзорна, в лучшем случае - временна, а жар души - глубок. Она подплыла к краю бассейна и вышла из воды. Есть лишь один путь справиться с болью и воспоминаниями - работа. Надо работать, работать много и напряженно. Возможно, пришло время надолго и всерьез заняться одним из тех киносценариев, которые постоянно предлагает ее агент? - подумала Ариэль. А может, предложить руководству студии идею серии документальных передач о женщинах-антрепренерах? Ведь под этот проект ей обещали лучшее экранное время... О, черт, цинично подумала Ариэль, наклоняясь за ночной рубашкой и направляясь в дом, а может, просто завести любовника? У нее было немало предложений за прошедшие годы... Не далее как сегодня один молодой, нахальный менеджер из "Гавино косметике" недвусмысленно намекал, что заинтересован, если она не против. Может, взять его? Или кого-то другого - молодого, красивого и мужественного?.. Перестать бы только думать о Зике Блэкстоуне! Глава четвертая Со свойственными ей хорошим вкусом, маниакальной работоспособностью и вниманием к деталям секретарша Зика все сделала быстро. Квартира 1-Г была отмыта, покрашена и готова к заселению через два дня после отъезда Джека и Фэйт Шаннон. Патси оформила интерьер в песчаных, желто-зеленых и закатных тонах, которые прекрасно гармонировали со стилем и архитектурой здания. Она превратила меньшую из двух спален в превосходно оборудованный офис с тремя телефонными линиями, факсом и компьютером с лазерным принтером. В углу спальни стоял тренажер для утренней зарядки, холодильник был наполнен светлым импортным пивом, готовыми закусками и замороженными низкокалорийными блюдами для гурманов. В дверях и окнах установлены новые замки с хитроумной системой сигнализации, управляемой с клавиатуры в ванной. Все это было взято напрокат - от изысканной дорогостоящей мебели в комнатах и картин на стенах до разноцветной посуды на кухне и системы сигнализации, - и все снова исчезнет через два дня после отъезда Зика. Тем не менее комнаты выглядели обжитыми и знакомыми. Почти невероятно, думал Зик, но ему не раз показалось, что, даже не закрывая глаз, он видел отблески своего прошлого в этой квартире. Вот Итен Роберте, с пивом в руке, небрежно опирается о косяк - приглаженный и добропорядочный, словно позирует для рекламы в журнале; вот Эрик и Джек Шанноны, как обычно, о чем-то спорят; вот женщины, десятки женщин - красивые, похожие друг на друга как две капли воды и всегда доступные в ту давнюю пору сексуальной революции. Он представил себе еще маленькую русскую гримершу, Наташу Курьян, с первого этажа, которая суетилась на кухне, варя борщ или какой-то особенный азербайджанский плов, чтобы "мальчики не померли с голоду"... А вот посреди гостиной стоит Ариэль - такая, какой она была в восемнадцать лет. Милая, хрупкая, невинная Ариэль. Впервые увидев ее на киностудии, он ощутил в себе какой-то толчок. Что-то взволновало и задело его. Лишь один взгляд на нее - любимицу Америки, сверкающую чистотой принцессу лучшего экранного времени, - и он решил проверить, сможет ли одолеть стерегущего ее дракона и взобраться на стену ее замка. Частично из-за того, что поначалу она немного раздражала его своей старомодной невинностью и убийственно хорошими манерами. Это просто смешно. Таких невинных уже нет, думал он. Нет сейчас, в 1970-м, тем более - среди выросших в Голливуде в бурные шестидесятые, когда секс, "травка" и рок-н-ролл были скорее правилом, чем исключением. Но Ариэль - исключение. Он удостоверился в этом, когда впервые поцеловал ее. Шла съемка, они находились под жарким светом юпитеров и внимательными взглядами Ханса Остфилда и всей киносъемочной группы. Жужжала камера, и от Ариэль ожидали игры. Но она не играла. Ее колебания и неуверенность были реальны. И такой же реальной была ее капитуляция. Она прелестно смущалась и сбивалась с роли. А он так возбудился, что едва не отлетели пуговицы на джинсах. Он оттолкнул ее от себя, как только сцена закончилась, и сказал что-то грубое, чтобы скрыть собственное смущение, чтобы не выходить со сцены в слезах, подобно Джеймсу Дину. После этого она перестала быть для него сложной задачкой. Он больше не хотел сносить стены ее замка - он хотел, чтобы она добровольно вышла из него. Он хотел вызволить ее из тюрьмы удушливой благопристойности. В конце концов, сейчас 1970 год - эра свободной любви! Зик был наблюдательным молодым человеком и быстро понял, почему Ариэль ведет себя так. Она во всех мелочах слушает мать. И ему это совсем не понравилось. Очевидно, Констанс Кэмерон, актриса с весьма скромным талантом, достаточно рано обнаружила, что у растущей без отца дочери таланта хватит на двоих. Отбросив собственные мечты о приобщении к звездам. Констанс сконцентрировалась на карьере дочери. Ариэль начала потихоньку работать с четырех лет - сначала в небольших коммерческих передачах, а потом и в программах, идущих в лучшее время. Она никогда не ходила в школу вместе с другими детьми, ее обучением занималась мать в перерывах между репетициями. К тому же Констанс была ее менеджером, агентом, наставником, консультантом по костюмам и тексту, а также постоянной спутницей - на сцене и вне ее. До "Диких сердец". Тогда впервые в своей карьере - да, возможно, и в жизни - Ариэль вышла из-под всевидящего материнского ока. И переместилась под восторженный взгляд уже опытного молодого человека с горящими глазами. Итак, используя свое немалое очарование крутого парня и опыт, накопленный за двадцать два года жизни, Зик начал решительные попытки завлечь юную актрису в свои объятия - и в свою постель - не только на сцене или перед камерой... - Все в порядке, милая. Можно заходить. Ребят нет. - Ты уверен? - Уверен, уверен, - торопил Зик. - У всех сейчас дневная работа. Даже у Итена, - добавил он, зная, что Ариэль того недолюбливает. - Он получил роль в программе "Когда придет время", для которой прослушивался недели две назад. Похоже, теперь у Робертса будет постоянная работа. - Я рада за него, - вежливо произнесла Ариэль. - Он, должно быть, счастлив. - Да, я думаю... - У Зика совсем не было желания разговаривать о своих соседях и их успехах, когда он наконец привел к себе Ариэль - одну, без съемочной группы и без во все вмешивающейся матери. - Ну почему бы тебе не снять черные очки и этот дурацкий шарф? Здесь некому опознавать тебя. - С этими словами он потянулся к ее огромным солнцезащитным очкам и желто-белому шарфику, завязанному под подбородком. - Да, наверное, - робко согласилась Ариэль. - Намного лучше, - одобрительно произнес он, касаясь поцелуем ее губ Ариэль в испуге оглянулась, но Зик уже отвернулся, чтобы положить очки и шарф на кофейный столик. - Сейчас включу музыку и приготовлю что-нибудь выпить. Что ты любишь? - спросил он, перебирая пачку пластинок на полке. Не услышав ответа, он оглянулся через плечо. Ариэль стояла в центре гостиной и осматривала беспорядочно украшенную комнату. В своем коротеньком желтом платьице без рукавов она выглядела маленьким застенчивым нарциссом. Платьице украшали белые оборки и огромные белые пуговицы. Чулки сверкали белизной, туфельки из желтой кожи были застегнуты на лодыжке ремешком. Тонкую талию перепоясывал широкий белый ремень в желтый горошек. Что-то в ее позе и настороженном выражении больших голубых глаз напоминало Зику юную лань, готовую в любой момент скрыться в лесу. Он поставил пластинку и поспешил к Ариэль, обвил рукой ее талию и повел на кухню. - Выбор невелик, - сказал он, открывая холодильник. - Есть кока-кола и оранжад. - Была еще бутылка вина, но он не стал предлагать" ему совсем не хотелось, чтобы позже она могла сказать, что не знала, что делает. - Что хочешь? - Думаю, колу. - Две колы. - Выхватив бутылки из холодильника, он открыл их просто о край стола, вытер горлышки рукой и выбросил пробки. - Хочешь стакан? Она покачала головой. - Из бутылки отлично. Зик усмехнулся. - Хороший выбор. Тем более я не уверен, что найдется чистая посуда. Эту неделю на кухне дежурит Джек, - сказал он извиняющимся тоном. Ариэль нервно засмеялась, и они прошли в гостиную. - Присядем? - пригласил Зик, указывая на застеленную циновкой продавленную софу. - Отлично, - произнесла она и уселась на среднюю подушку. Зик улыбнулся: это сигнал. Если бы она собиралась передумать, то села бы на край софы. Но в центре... ему остается пространство с обеих сторон. Он поставил свою бутылку на столик, сел рядом и обнял Ариэль за плечи. Она бросила на него быстрый взгляд и снова уперлась глазами в зажатую в руках бутылку. Он наклонился и поцеловал ее голое плечо. Она отхлебнула из бутылки, но не взглянула на него. Он провел пальцами по ее руке. Она вздрогнула, крепче сжала бутылку, однако по-прежнему не смотрела на него. Он коснулся ее колена, легко передвигая пальцы вверх по затянутому в белый чулок бедру к оборкам желтого платья. Она прерывисто вздохнула и закрыла глаза. Но не шевельнулась. - Ариэль? - Что? - Ты боишься? - Нет, - солгала она. - Ты передумала? - Нет. - Тогда посмотри на меня. Пожалуйста. Медленно она повернула голову и посмотрела на него. Вопреки ее словам широко открытые голубые глаза были слегка испуганны. - Ты ведь знаешь, что я тебя не обижу, - прошептал он. - Да. - Мы не будем торопиться. И остановимся, как только ты скажешь. Тебе не нужно бояться. - Я не боюсь. Правда. - Она робко улыбнулась, пытаясь убедить его. - Просто немного нервничаю. - И я, - признался Зик. Для нее это было сюрпризом. - Правда? Почему? - Я никогда раньше не занимался любовью с девственницами. Вдруг я все испорчу? Или тебе что-нибудь не понравится? - Я пока не знаю, что мне нравится. Кроме твоих поцелуев. Зик почувствовал, что все в нем напряглось. - Ты собираешься допивать свою колу? Вместо ответа Ариэль наклонилась вперед и поставила бутылку на столик. Потом рухнула в его объятия. Зик легонько провел рукой по ее лицу и убрал упавшую прядь светлых волос. - Ты неподражаема, ты знаешь это? - проговорил он в благоговейном трепете перед ее доверием. Наверное, ей нелегко. - Неподражаемо мила. - Он приподнял пальцами ее волосы. - Неподражаемо прекрасна. Думаю, я влюбился в тебя. - Не нужно говорить это. - Ее голос был тих и мягок, глаза широко открыты и серьезны. - Я не хочу, чтобы ты изображал чувства, которых нет. - Я не изображаю, - честно сказал Зик, слегка ошеломленный своими словами. - Я действительно думаю, что влюбился в тебя. - Правда? - выдохнула она. - Правда, - произнес он и наклонился, чтобы поцеловать ее. Ее губы незамедлительно открылись навстречу ему - именно так, как она научилась на съемках. Он коснулся ее губ кончиком языка, дразня ее, понуждая ее саму проявить решительность. Но она была застенчивой и робкой, еще незнакомой с любовными ласками, и он не смог дождаться бурного отклика. Зик наклонился над ней и медленно провел пальцами по ее лицу, плечу и накрыл ладонью грудь. Ариэль слегка вздохнула и обвила руками его шею, прижалась к нему плотнее, молчаливо позволяя дальнейшее. Зик воспринял разрешение, обхватывая пальцами грудь, чтобы ощутить ее вес и контуры. Большим пальцем он осторожно нашел сосок под плотной тканью платья и бюстгальтера и начал поглаживать его, пока она не застонала и не выгнулась дугой навстречу его руке. - Думаю, мы нашли, что еще тебе нравится, - промурлыкал Зик голосом, полным удовлетворения и счастья. Он слегка ослабил объятия, чтобы добраться до ряда больших белых пуговиц на платье. - Тебе понравится еще больше, когда мы обнажим их. Возникла секундная пауза, после чего она сказала "да", и он почувствовал ее губы на своей шее. Он слегка отодвинулся: нужны обе руки, чтобы расстегнуть эти огромные пуговицы. - Приподними голову, милая, а то я не вижу, что делаю. - Краем ладони Зик отвел в сторону тяжелую копну ее длинных волос. И Ариэль послушно подняла голову, чтобы помочь ему справиться с пуговицами. - Думаю, я тоже влюбилась в тебя, - вырвалось у нее. Зик замер. Его руки по-прежнему держали пуговицу. - Тебе не нужно говорить это. Здесь слова не требуются. - Нет, я хочу сказать. Думаю, я... я никогда не чувствовала подобного раньше. Сердце колотится, тяжело дышать и... Зик улыбнулся. - Может быть, это и не любовь, милая, - предостерег он. - Возможно, просто желание... Ариэль вспыхнула и отвернулась. Зик приподнял рукой ее голову. - В сексе нет ничего плохого, Ариэль. Неважно, что тебе говорили раньше. Секс - здоровая и естественная потребность человека. - Даже без любви? - Конечно, даже без любви. Но я не говорю, что этим следует заниматься с первым встречным, - быстро добавил он, просто чтобы она не подумала, будто он позволяет ей это. - Человек должен нравиться. Очень нравиться. Но любить не обязательно. - Он наклонился, чтобы поцеловать ее, затем снова занялся пуговицами. - Конечно, лучше, когда любишь, но такого собственного опыта у меня нет. - Он взглянул на нее и внезапно усмехнулся. - Возможно, узнаю сегодня. - Возможно, мы оба... - начала она, но Зик уже не слушал. Пуговицы были наконец расстегнуты, и он раздвинул половинки платья, открывая то, что находилось под ним. Ариэль была тонкой и стройной, с небольшой грудью под белым кружевным бюстгальтером и узким тазом. Пушистая поросль в низу живота прикрывалась кусочком ткани не больше носового платочка. Зик накрыл руками обе груди и наклонился, чтобы поцеловать впадинку между ними. Ариэль напряглась и погрузила свои пальцы в его густые непослушные волосы, не отпуская его. Они оставались в таком положении несколько бесконечных, сладких мгновений - губы Зика прижаты к ее нежной коже, а Ариэль, закрыв глаза, держит его за волосы. Затем он приподнял голову, она открыла глаза, и они улыбнулись друг другу. - Думаю, лучше перебраться в спальню, - проговорил Зик, вставая и протягивая ей руку. - Там нам будет удобнее. Она доверчиво подала руку и позволила поднять себя на ноги. Затем, придерживая расстегнутое платье, пошла с ним в спальню. В комнатке стояли две двуспальные кровати вдоль стен и - между ними - раздвинутая наполовину китайская ширма. Та часть комнаты, в которую направился Зик, была относительно прибрана. Постель была заправлена простым армейским одеялом, а на подушках были белые наволочки. На тумбочке стояла лампа и лежала книга в бумажном переплете. На стене висели две киноафиши. Отпустив ее руку, Зик проворно сгреб кучу грязного белья на полу и засунул его в ящик под кроватью, потом раздвинул ширму во всю ширину, скрыв вторую, захламленную, часть комнаты. Бумажная ширма пропускала свет, падавший сквозь единственное незашторенное окно, смягчая его до мягкого сияния. Пока Зик прибирал комнату, Ариэль села на край постели и сняла туфли. Аккуратно поставив их в сторону, она встала и начала расстегивать ремешок. Внезапно она остановилась и, с застенчивой улыбкой посмотрев на него, сказала: - Не подглядывай. И Зик отвел свой восторженный взгляд и повернулся к Ариэль спиной. До него доносилось лишь легкое шуршание одежды, и он представлял каждую деталь, спадающую с ее тела: паутинку чулок, соскользнувшую по длинным ногам, модное, дорогое платье, с щелчком расстегнувшийся белый кружевной бюстгальтер, тонкий клочок ткани, закрывавший ее девичьи секреты. Затем он услышал шаги босых ног по деревянному полу и скрип матрасных пружин. - Можешь смотреть, - еле слышно проговорила она. И он увидел ее - свернувшуюся калачиком на постели, с волосами, рассыпавшимися по подушке, и натягивающую синее армейское одеяло до подбородка. Платье аккуратно сложено на табуретке, а чулки и нижнее белье стыдливо спрятаны под него. Без единого слова Зик шагнул вперед, сдирая через голову рубашку. Беззаботно швырнув ее на пол, он переступил с ноги на ногу, сбрасывая стоптанные замшевые ботинки, которые со стуком ударились об пол. Затем занялся джинсами. Ариэль следила, как он по порядку расстегивает пуговицы. И он следил за ее взглядом, упиваясь ее невинным возбуждением. Затем он взялся за пояс джинсов. Ариэль закрыла глаза. - Можешь смотреть, - глухо проговорил Зик. - Я даже хочу этого. Ариэль приоткрыла глаза, подглядывая сквозь ресницы, как он стаскивает с себя джинсы и жокейские трусики. Она едва не задохнулась, когда освободилась его плоть, и широко раскрыла глаза. Зик улыбнулся, обрадованный такой реакцией. - Не бойся, милая. Все будет хорошо. Обещаю. - Он приподнял угол одеяла, затем остановился, вспомнив, что еще нужно сделать, прежде чем ложиться рядом с ней. - Ты на пилюлях? Ариэль покраснела от смущения. - Нет, я... э-э... - Все в порядке, - успокоил он. - Я, в общем-то, так и думал, но хотел убедиться. Я позабочусь. - Затем он приподнял одеяло и нырнул под него. Ее тело было прохладным, когда он заключил ее в объятия, а губы - теплыми и полными желания. На каждой новой ступени их сближения она контролировала его действия - сначала остановила руку, попытавшуюся откинуть одеяло до пояса, но затем, спустя мгновение, сама отбросила его: Зик начал губами ласкать ее грудь. Она сжала ноги вместе при первом чувственном прикосновении его пальцев, затем со вздохом раздвинула их, позволяя его ладони гладить ее укромный уголок. Вскоре она сама двигалась навстречу его руке, ее голова беспокойно металась по подушке, спина выгибалась в поисках чего-то неуловимого, но желанного. Зик по-прежнему ласкал ее все больше увлажняющуюся плоть, трепетавшую при его прикосновении. Он чувствовал ее нарастающее возбуждение, ощущал это по напряжению ее тела и легким стонам, вырывавшимся из ее горла и сообщавшим, что она находится на грани крайнего восторга. Еще одно движение - и она перешла эту грань и в страстном крике взорвалась подобно ракете. Зик крепко держал ее, пока она возвращалась из своего полета, затем поднялся над ее телом, разместился между бедер и направил острие своего зачехленного клинка в ее нетронутое лоно. Ариэль застонала и инстинктивно приподняла бедра ему навстречу. Зик захрипел и вцепился руками в простыню, напоминая себе, что должен действовать осторожно. - Ариэль... - ласково прошептал он, - Ариэль, милая, открой глаза и посмотри на меня. Она распахнула ресницы - ее глаза от жара и страсти стали еще более голубыми. - Скажи мне, если будет слишком больно, - предупредил он шепотом. - Я... я попробую остановиться. - Не хочу, чтобы ты останавливался! Никогда! - горячо воскликнула она и обхватила ногами его бедра. Он погрузился в нее со сладострастным стоном. Она едва не задохнулась, но губы все же прошептали: - Не останавливайся... И он помчался вперед, умело ведя ее за собой навстречу экстазу. Позже, когда они успокоились и могли дышать нормально, Зик приподнял голову и, посмотрев в ее сияющие глаза, прошептал: - Лучше, когда любишь. Глава пятая - Ужин будет немного раньше, чем ты привык, папа, - предупредила Кэмерон несколько дней спустя, поймав его по телефону. - Насколько раньше? - В шесть. Родители Майкла должны будут уехать до темноты. И у Майкла до конца месяца ночные дежурства в больнице. Он взял две смены, чтобы заработать двухнедельный отпуск на наш медовый месяц. Значит, ему тоже нужно уехать раньше. Мама велела передать всем, что она подаст закуски точно в пять тридцать. - Точно? - кисло произнес Зик. - Точно, - передразнила Кэмерон его тон. - Так что не опаздывай! - Черт возьми, стоит один раз чуть опоздать, и... В трубке раздались два щелчка. - Это заработала моя вторая линия, - сказала Кэмерон. - Приезжай, папа. Увидимся вечером. Пока. Зик не мог не улыбнуться, когда вешал трубку. Его дочь уже с детства просто фонтанировала энергией. В этом она была похожа на него: он тоже всегда имел по нескольку неотложных дел. Из внешних черт Кэм унаследовала его глаза, а также решительный изгиб подбородка, но все остальное было от Ариэль: светлые золотистые волосы, тонкая кость, инстинктивный такт и дипломатичность. "Мама велела передать всем, что она подаст закуски точно в пять тридцать..." Он готов был поставить на кон успех своей следующей картины, что Ариэль не говорила ничего подобного! "Скажи своему отцу, чтобы он не опаздывал снова!" - вот что было ближе к истине. Он едва не собрался перезвонить своей бывшей жене и попросить ее лично повторить то, что она сказала, но решил, что этот его шаг ни к чему хорошему не приведет. Она будет изысканно вежлива, исключительно любезна и утонченно презрительна, как метрдотель в роскошном ресторане. За последние двадцать пять лет их разговоры с Ариэль можно пересчитать по пальцам одной руки - включая и тот момент, когда они обменивались клятвами на собственной свадьбе. Сообщение о рождении дочери доставил ему высокооплачиваемый адвокат через три дня после свершившегося факта. В том же конверте лежали бумаги на развод. И там же, среди прочей юридической казуистики, имелась запись, что он отказывается от всех попечительских прав на свою новорожденную дочь. От него требовалось только одно - подписать бумаги. - Об этом не может быть и речи! Абсолютно! Черт возьми, я не откажусь от моей дочери! - кричал Зик, стуча, для убедительности, кулаком по стене. - За кого вы, черт возьми, меня держите? - гневно вопрошал он у сохранявшего невозмутимый вид адвоката. - За того, очевидно, - терпеливо объяснял тот, - кто не раздумывая откажется от попечительства над дочерью, которой ни разу не видел. Здесь записано, - он указал на лежавшие на столе документы, - что вы ни разу не виделись со своим ребенком. - Это вина Ариэль, а не моя! Ариэль и ее матери! - с горечью добавил Зик. - Я бы согласился с ней от начала до конца, если бы говорил что-либо подобное!.. И я пытался увидеть ребенка, как только узнал о рождении, но меня не пустили дальше порога. Они держали ее в частной клинике, и мое имя не значилось в списке разрешенных посетителей. Я ее отец, черт возьми, и я имею право видеть свою дочь! Имею ведь? - спросил он адвоката. - Да, конечно. Как отец ребенка, вы имеете законное право видеть ее. - Но?.. - Зик со страхом смотрел на него. - Вы и ваша жена, как сказал ваш агент, когда назначал эту встречу, состоите в раздельном проживании почти с момента свадьбы. Это так? Зик неохотно кивнул. Раздельное проживание началось задолго до свадьбы, но, если Ариэль и ее мать хотят сделать вид, что после, он не будет возражать. Если только это не ущемит его право видеть дочь. - Тогда справедливо предположить, что вы женились на мисс Ариэль Кэмерон лишь для того, чтобы узаконить ребенка, которого она носила. - Нет, не справедливо, - твердо сказал Зик. Он заметил, куда уводят все эти вопросы, и это ему не понравилось. - Я просил Ариэль выйти за меня замуж прежде, чем узнал о ее беременности. И повторил предложение, когда узнал о будущем ребенке. Именно она... - Тут он остановился. Даже сейчас, после всего случившегося, он не может предать Ариэль или сказать что-то, что выставит ее в дурном свете. Он не меньше виноват в их разрушенной жизни, чем она. Фактически больше. Он на четыре года старше и, надо полагать, мудрее. Ему следовало с большими терпимостью и пониманием относиться к ее страхам и колебаниям. Меньше горячиться и требовать. Возможно, все пошло бы по-другому. - Наш разговор носит конфиденциальный характер, не так ли? - спросил Зик. - Вы не станете повторять ничего из сказанного мною без моего разрешения, правильно? - Все, что вы говорите мне, защищено от разглашения по закону. Ничто не выйдет из этой комнаты. - Хорошо. - Зик вздохнул и пригладил обеими руками волосы, обдумывая, как лучше объяснить то, что и сам он, по правде говоря, не совсем понимает. - Мы с Ариэль встретились прошлым летом на съемках фильма "Дикие сердца" и... - влюбились друг в друга, хотелось сказать ему, но он произнес более нейтральное, - стали встречаться. Как оказалось, мы ошиблись в своих чувствах. - Зик совсем не весело усмехнулся. - Приходится признать, мать Ариэль была в этом права. Но перед тем, как все рухнуло, Ариэль обнаружила, что беременна. Она почувствовала себя... в ловушке, так, думаю, лучше всего можно описать ее состояние. - По крайней мере именно так говорила ему мать Ариэль - сама она отказывалась с ним разговаривать. - И в конце концов она согласилась на брак, решив, что это единственный способ избежать большого скандала. - Скандал по поводу внебрачной беременности? Сегодня? В Голливуде? - Да, конечно... Но можем ли мы видеть любимицу Америки незамужней матерью? - саркастически произнес Зик. - Послушать ее мать, люди бы стали судачить и подсчитывать месяцы, но как только мы поженимся - кому какое дело? Тогда это будет старой новостью. Ребенок получит имя, и карьера Ариэль не пострадает от дурной славы, потому что она уже замужем за отцом ребенка. - Он пожал плечами. - Множество людей спят вместе до дня свадьбы, так что невелико дело. И мы согласились... - на самом деле Ариэль и ее мать настояли на этом, и он согласился, потому что не видел другого выхода, - что после свадьбы будем жить раздельно, а после рождения ребенка Ариэль возбудит дело о разводе. - И что же, при составлении этого соглашения вы отказались от родительских прав или их части? - Нет, разумеется. Мы никогда не обсуждали вопрос о том, что я откажусь от права быть отцом моего ребенка. Наоборот: я отчетливо помню, что сказал матери Ариэль... - не самой Ариэль, потому что та избегала прямого общения с ним, - что я намерен участвовать в воспитании моего ребенка. Адвокат кивнул и сделал заметку в лежавшем перед ним блокноте. - Есть ли что-нибудь в вашем прошлом, что ваша жена могла бы объявить неприемлемым или опасным для ребенка? Например, алкоголь, наркотики? Случаи насилия? Сексуальные извращения? - Нет, ничего, - твердо сказал Зик. Потом добавил: - Правда, я курил "травку" несколько раз. А кто не курил? Но Ариэль не... Он в ужасе остановился: Ариэль, может быть, не использует это против него, но Констанс - непременно! А Ариэль настолько под каблуком у матери, что позволит ей. Нет, это у них не пройдет! - Я отец малышки и намерен им остаться! - страстно произнес Зик. - И если Ариэль или ее мать будут травить меня, я устрою скандал. Я превращу маленькую любимицу Америки в продажную женщину, если понадобится... Ариэль не стала травить его. Вместо этого адвокаты составили и подписали соглашение о совместной опеке. Первое время, пока Кэмерон была совсем младенцем, Зику разрешалось посещать ее в особняке Ариэль на Беверли-Хиллз по часу три раза в неделю. Именно там, в веселенькой желто-белой комнате, под неусыпным взором сиделки в униформе он впервые взял дочь на руки. Она была крошечной, без волосиков, с огромными серьезными темными глазами и розовыми губками. Малышка с интересом разглядывала его, словно пытаясь вычислить, кто же этот новый человек в ее жизни. А затем, очевидно удовлетворенная увиденным, доверчиво закрыла глаза и уснула. И Зик окончательно и бесповоротно влюбился в нее. Когда Кэмерон подросла и стала менее зависима от матери, Зик получил возможность проводить с ней больше времени. Теперь они могли быть вместе целый день, потом - уик-энд, а затем - в течение недели. После успеха "Диких сердец" его кинокарьера пошла в гору, и Зик купил домик в Малибу и перестроил его в соответствии с потребностями ребенка. Он учил дочь плавать, кататься на серфинге по волнам Тихого океана. Он заплетал ей косы, помогал с уроками, знакомился с ее мальчиками, а при необходимости бывал и строг с ней. Зик удивлялся тому, что им с Ариэль удалось воспитать счастливого, уравновешенного, уверенного в себе ребенка - несмотря на то, что они никогда не оказывались вместе в одной комнате и редко разговаривали, даже по телефону. Кэмерон, очевидно, восприняла эти странные отношения между ее родителями как совершенно нормальные. Ее, кажется, никогда не беспокоило, что мать и отец по очереди ходят на родительские собрания или что меняются по праздникам или что у нее два дома, с разным распорядком. Она не нервничала из-за того, что в подобранном матерью выпускном платье ей надо было ехать на другой конец города, чтобы и отец мог сфотографировать ее в нем. Она не выражала ни протеста, ни несогласия, когда родители приехали порознь на выпускной вечер в школе, сидели в противоположных концах зала и уехали, не обменявшись ни словом. Кэмерон никогда не устраивала истерик. Никогда не скулила, не капризничала и не пыталась заставить родителей чувствовать свою вину за то, что все так получилось. Единственный раз она попросила их сотрудничать по совершенно особенному случаю. По случаю ее свадьбы. Именно поэтому, подумал Зик, ему лучше перестать упрямиться и начать готовиться к вечеру заранее. В конце концов, что плохого там может случиться? Рядом с ним все время будут Кэмерон и Майкл. И родители Майкла. И Элеонора, снующая туда-сюда с посудой. Ему придется выдержать три, максимум четыре часа вежливого презрения своей бывшей жены. Конечно, он сможет сдерживать себя столько времени. Хотя не совсем ясно, от чего. Зик уже почти убедил себя, что чувство, которое он испытал в офисе свадебных консультантов, совсем не то, что он подумал. Не может он по-прежнему любить Ариэль после двадцати пяти лет разлуки. Если вообще любил когда-нибудь... Его чувства тогда были сильны и неистовы, но не были ли это чувства горячего двадцатидвухлетнего самца, дорвавшегося до женщины и секса? Тем более до запретной женщины и тайного секса? Нет, он не влюблен в нее. Во всяком случае, сейчас. Он нервно провел рукой по волосам. Нет, определенно не влюблен. Скорее всего, был просто шок от встречи с ней, говорил он себе. Шок и сладко-горькие воспоминания... В конце концов, Ариэль не просто одна из самых красивых женщин, каких он только видел, но и тот тип женщин, который больше всего нравился ему. Даже тогда, в 1970-м, Ариэль, будучи еще девочкой, уже соответствовала этому типу. А название ему - шикарная дама. Он часто подумывал, что его жизнь была бы намного легче, довольствуйся он какойнибудь простой, смешливой, доброй и приятной женщиной, которая жила бы лишь для удовольствия мужа. Видит Бог, таких женщин множество в Голливуде. И, честно говоря, он пробовал заводить отношения именно с ними, но длились они недолго. Простушки скоро надоедали ему до слез. Подобно сценической роли или сделке - или самой жизни, - женщина интересовала его, пока представляла загадку. Но дело все в том, что Ариэль оставалась для него загадкой - эта самая шикарная из шикарных дам; холодная, неприступная леди. И удар, который он ощутил при виде нее, был не в сердце, а по его гордости. Ну хорошо, он не собирается ничего делать, чтобы успокоить ущемленную гордость, говорил он себе. Попыток очаровать свою бывшую жену и затащить ее к себе в постель, просто чтобы доказать, что оба они еще что-то могут, не будет. С такой твердой мыслью Зик взглянул на часы и снова потянулся к телефону. Еще есть время для нескольких звонков, решил он. Погрузившись в работу, он всегда забывал о неприятностях. Или избегал неприятностей. Связанных, как правило, с женщинами. Спустя два дня после их свадьбы с Ариэль (настоящего фарса!) он начал работать над своей второй картиной. Премьера фильма состоялась в ту же неделю, когда он получил "Оскара" за "Дикие сердца" в номинации "Лучшая мужская роль". За Зиком Блэкстоуном закрепилась репутация горячего молодого киногероя. Первый опыт режиссуры он предпринял, когда его второй брак - с блестящей красавицей адвокатом - начал разваливаться, всего через два года после свадьбы. Он проглотил эту горькую пилюлю и организовал собственную кинокомпанию. Успешная карьера, конечно, не восполняла его ущербной семейной жизни, и Зик это понимал. Так, похоже, он опаздывает... Было без четверти пять, когда он закончил с делами. Ругаясь на себя, Зик бросился в ванную, принял душ, побрился и оделся в рекордно короткое время. Из квартиры он выбежал, как школьник, проспавший первый звонок. Родители Майкла были врачами. Отец вел частную практику, а мать работала научным сотрудником в медицинском институте. Оба были в восторге от будущей невестки - и слегка нервничали из-за встречи с ее знаменитыми родителями. Но добродушная, свойская улыбка Зика и гостеприимство Ариэль сразу же успокоили их. Вскоре все сидели за обеденным столом и разговаривали как добрые старые друзья. - Майкл рассказывал, как вы познакомились, - сказала, обращаясь к Кэмерон, ее будущая свекровь. Та улыбнулась. - Да, мне пришлось везти в "Скорую помощь" одну из секретарш, которая едва не отрезала себе палец ножом. Майкл в тот день дежурил. И он попросил меня о свидании, пока зашивал рану. Я была столь потрясена, что согласилась не раздумывая. Отец Майкла подмигнул сыну и похлопал его по плечу. - Быстрая работа, сынок. - Мне не оставалось ничего другого, - внес свою лепту в рассказ Майкл. - Пока я шил палец той девочке, Кэми стояла рядом вся перепачканная кровью, но спокойная, как бывалая хирургическая сестра. - Он слегка улыбнулся и накрыл рукой руку Кэмерон. - Уж точно, не попроси я о свидании, опередил бы один из этих клоунов на станции. Вы даже не представляете, как трудно найти подругу, которая не валится в обморок при виде крови и игл... - Кстати, об обмороках, - засмеялась его мать, - посмотрел бы ты на своего отца, когда он впервые резал труп в анатомичке. - Сондра! - возмущенно откликнулся Дэн Эверетт. - Майкл слышал эту историю раз десять. - Глаза закатились, и он рухнул, где стоял... - Так вы и познакомились? - спросила Кэмерон. Сондра покачала головой. - Нет, мы были назначены в пару еще на лабораторных занятиях по биологии в медицинской школе. - И остаемся парой с тех пор, - нежно прибавил ее муж. Вот она, настоящая любовь! - подумал Зик, глядя на будущих родственников. Глубокая, спокойная и преданная любовь - такая, какой она и должна быть, без сцен и истерик. Их же отношения с Ариэль сразу осложнились проблемами. Его проблемами. Ее проблемами. Их проблемами. Да они и сошлись-то, мало что зная друг о друге. Просто классический случай легкомыслия. Он - молодой актер из Нью-Йорка без большого сценического опыта, и она - юная телевизионная звезда со списком обязательств, длинным, как ее руки. Он был задирист и самонадеян, полон бравады, чтобы скрыть собственную неуверенность. Она - мила, застенчива и любопытна. Вот вам Ромео и Джульетта, да еще стерегущий дракон в виде ее матери... Черт возьми, почему они решили, что влюблены?! И удивился ли ктонибудь, когда они расстались, едва была отснята последняя часть фильма?.. - А как вы встретились? - спросил Дэн, глядя то на Зика, то на Ариэль. Зик бросил взгляд на другой конец накрытого стола, где восседала его бывшая жена, и безмолвно уступил ей право отвечать. - Мы познакомились на работе, - ответила Ариэль, стараясь говорить так, будто речь шла об обычной работе в офисе. - Они снимались в "Диких сердцах", - уточнила Кэмерон. - Это был их самый первый фильм. Папа получил за него "Оскара" в номинации "Лучшая мужская роль". - "Дикие сердца"?! - воскликнула Сондра. - Боже мой, я видела его на прошлой неделе в телевизионной серии американской киноклассики!.. Он всегда был одним из моих любимых фильмов. Как романтично!.. И какой романтичный способ знакомства!.. - Боюсь вас расстроить, но вся романтика остается на экране, - произнесла Ариэль, элегантно пожав плечами. - Съемки же далеко не так романтичны. - Осмелюсь не согласиться, - заявил Зик. - Была и романтика... - Он блеснул своей миллионодолларовой улыбкой. - Помните ту сцену, когда Лаура и Джадд впервые целуются? Ту, где она выходит из магазина, а он сидит в стороне на своем "Харлее" и дожидается ее? - Вопрос был адресован Сондре Эверетт, но, безусловно, предназначался бывшей жене. - Это была самая первая сцена, в которой мы снимались. Мы только что познакомились, и Ханс Остфилд, наш режиссер, решил, для большей достоверности, снять ту сцену первой, пока мы с Ариэль еще не узнали друг друга. В общем, ухватить нервозность первого поцелуя и все такое... Ну, мы тогда и понервничали! Помнишь, Ариэль? - Он устремил горящий взгляд на свою бывшую жену. - Получилось так... романтично... - Он поколебался, подбирая точные слова. - Ариэль забыла свою роль... И я тоже... О том, что случилось со мной, вряд ли уместно вообще рассказывать здесь, - прибавил он с плутоватой усмешкой. Ариэль резко встала. - Пойдемте выпьем еще у бассейна, - предложила она, бросая на бывшего мужа взгляд, способный заморозить кипящую лаву. - Ой, нет, нам пора собираться, - проговорила Сондра Эверетт. - Боюсь, мне тоже пора ехать. - Майкл отодвинул свой стул и встал. - Перед дежурством я должен еще переодеться, - объяснил он с очаровательной улыбкой. - К сожалению, Кэми уедет со мной, поскольку мы приехали на ее машине. Все быстро засобирались. Буквально через минуту Ариэль, стоя в открытых дверях, уже напутствовала гостей: - Осторожнее на дороге, и спасибо, что приехали. Закрыв за ними дверь, она прислонилась к ней головой. Хорошо, что вечер наконец закончился! Но предстоят еще ответный ужин и сама свадьба. А затем прием с демонстрацией семейного единства и сотрудничества. Однако меньше чем через месяц Кэмерон и Майкл поженятся и уедут в свадебное путешествие, и она сможет снова делать вид, что бывшего мужа не существует. До этого времени ей просто нужно найти способ справиться с его... с его неизбежным, но раздражающим присутствием. Оттолкнувшись от двери, она побрела через дом, автоматически выключая по пути свет в прихожей, гостиной, в коридоре, в небольшой столовой, выходящей окнами на бассейн. Она хотела убрать со стола, поплавать в бассейне и лечь спать. Так легче заснуть. Иногда. В других случаях - обычно - Ариэль заканчивала тем, что читала, пока не роняла книгу или рукопись очередного сценария. Она обнаружила, что сценарии могут служить прекрасным снотворным, не вызывающим побочных эффектов. Подойдя к двери столовой, Ариэль услышала тихий звон посуды и ускорила шаг. Придется преодолеть еще одно препятствие, прежде чем она останется наедине со своими мыслями и ночью. Взять еще один барьер и Победить. Расправив плечи для грядущей баталии и выставив вперед подбородок, она шагнула в столовую. - Хотелось бы мне знать, что ты здесь делаешь? - строго спросила она у бывшего мужа. Глава шестая Зик посмотрел на Ариэль, потом на стопку чашек и блюдец у себя в руках. - Убираю со стола, - ответил он. - Я вижу, - проговорила Ариэль голосом, в котором чувствовалась едва сдерживаемая ярость. - Зачем? - Ну... - Он пожал плечами. - Я слышал, что ты отпустила Элеонору после того, как она подала десерт, и вот решил помочь с уборкой. Это меньшее, что я могу сделать после твоего прекрасного приема. - Я не нуждаюсь в помощи и не собираюсь убирать. Элеонора сама все сделает завтра утром. Так что можешь идти, - проговорила она с ледяной надменностью королевы. - Я вообще не понимаю, почему ты остался, когда все благовоспитанные люди ушли домой, - произнесла она, пока он перемещался вокруг стола, собирая десертные тарелки и ложки. - И мне все равно. Я... Пожалуйста, поставь все и послушай меня. - Она выхватила хрустальный графин с бренди из его рук и с силой грохнула им о стол, не заботясь о ценности хрупкого предмета. Серебряные десертные ложечки, тихо звякнув, разлетелись по столу. - Я хочу, чтобы ты ушел, Зик! Сейчас же! Он покачал головой, - Нам нужно поговорить. - Нам не о чем говорить! - У нас дочь. Которая планирует свадьбу. Я бы сказал, это дает нам обилие тем для разговоров. - Для этого существуют встречи со свадебными консультантами, - оборвала Ариэль. - И поскольку она уже запланирована и обсуждена сто раз, я не вижу, что еще обсуждать. - Ариэль... - Он подался вперед, будто желая коснуться ее; Она отступила назад. - Не пора ли нам заключить мир? - Мы его уже заключили. Зик покачал головой. - Лишь временное перемирие до окончания свадьбы. А я говорю о настоящем мире. Потому что свадьбой дело не кончится. Года через три-четыре появятся внуки. Крестины. Дни рождения. Рождественские праздники. Кэмерон не пожелает делить их жизни между нами, как мы разделили ее. И мы не имеем права просить об этом. Ариэль долгим взглядом посмотрела на Зика, понимая, что он прав, но по-прежнему не желая соглашаться. - Я знаю, - наконец проговорила она. - Я тоже думала об этом. - Значит, заключаем мир? Ариэль вздохнула и неохотно кивнула. - Думаю, пришло время попытаться установить мир. Ради Кэмерон. - Для начала можешь посмотреть на меня. А не куда-то за мое левое плечо. - Я смотрю на тебя. - Нет, - произнес Зик, взявшись за ее подбородок и поворачивая лицо к себе. - Вот так смотрят на меня, - прибавил он, когда она наконец подняла взгляд.

ДАЛЕЕ >>

Переход на страницу: [1] [2]

Страница: [1]