ПРЕДЫСТОРИЯ ВСЕХ ИСТОРИЙ,

ИЛИ

КАК Я ПОЗНАКОМИЛСЯ

С ГОСПОДИНОМ ЧИРИКОВЫМ

 

Я – сказочник. Кто читал мои книги, тот знает об этом. А кто не знает, когда-нибудь прочтёт.

Живу я в Старом Дворе, недалеко от Серебряного Бора, на последнем этаже девятиэтажного дома, который считался когда-то самым высоким во всей округе. Два других дома – пятиэтажки. Один из красного кирпича, другой из белого.  А четвертый дом – двухэтажный – выстроен еще в XIX веке.

Живу я в Старом Дворе недавно, всего три года.

Конечно, последний этаж не самый удобный для жизни: то крыша течёт, то лифт ломается, зато с балкона хорошо видно, что творится вокруг. Такой простор для души! Где-то внизу фырчат машины, кричат дети, лают собаки, мяукают коты. А здесь наверху слышно только пение птиц. Проснёшься утром, а рядом курлычут голуби, поют синицы, свистят соловьи. Даже одна хромая сорока облюбовала мой балкон. Прохаживается себе взад-вперед по перилам и о чем-то недовольно тараторит. Но больше всего слеталось воробьёв. Вот только с прошлого года все куда-то пропали. Лишь один остался. Весь рыжий, хвост пистолетом, а глаза синие и наглые.

– Привет! – поздоровался я как-то с ним.

– Моё вам с кисточкой! – свысока ответил воробей. А сам все по двору взглядом чиркает.

– Как житье-бытье? – спросил его.

– Измотался, сил нет! Как одному за всем уследить?

– Где же твои друзья?

– Нет у меня друзей, – покосился воробей. –  Сегодня они друзья, а завтра враги. Зачем зря заводить?

– А если – и сегодня друг, и завтра друг? – поинтересовался я. – Разве так не бывает?

– Это только у вас в сказках: жизнь прекрасна, – презрительно бросил воробей. – А у нас в жизни всё наоборот. Вот вы сидите за своим письменным столом и сочиняете всякие там небылицы. Во двор спуститесь. Или хотя бы из окна гляньте... В один миг свихнётесь! В один миг – обхитрят, соврут, заклюют! Вот приходиться с утра до ночи бороться за справедливость!

«Да-а!.. Борец ты отменный! – усмехнулся я про себя. – И откуда тебе про меня известно? Ведь не читал же ты, в самом-то деле, мои книги!»

– Листал я как-то ваши сказки, – небрежно заметил воробей. – И мультфильмы видел. «Про Маленького Лисенка», к примеру.

«Когда это ты успел их посмотреть? Врёшь – не моргнёшь!»

– Как тебя зовут, умник? – поинтересовался я.

– Господин Чириков, – важно ответил воробей.

«Ого! Уже и господин... А с виду – горлопан и дворовая шпана».

– Если можно, без оскорблений и – «на вы», – попросил он.

«Каков наглец!»

Хотел я его ещё о чем-то спросить, но тут воробей встрепенулся:

– Ой, ёлы-палы! Ведь передерутся без меня! – и полетел разнимать малышей на детской площадке.

Так я познакомился с господином Чириковым – рыжим воробьем.

Иногда по вечерам залетал он ко мне на балкон. Угощал я его жареными семечками и печеньем, а он рассказывал мне свою очередную историю за день. Их собралось так много, что когда я всё записал, – получилась целая книга удивительных историй.

История первая
СТАРЫЙ ПЁС НА МОКРОЙ КРЫШЕ

Бездомный уличный пёс Ничей, которого гнали все, кому не лень, ни на кого не держал злобу. За свою долгую собачью жизнь Ничей знал: для кого – тёплая подстилка и даже хозяйский диван, а кому-то – сырой подъезд или продувная подворотня. Кому полная миска, а кому-то случайно найденная на помойке изгрызенная кость.

Ничей смирился.

"Что толку злиться или рычать, кусаться или бороться?" – решил он.

Да и годы уже были не те. Ушли силы, пропала стать, выпали зубы.

"Хочется хозяйской ласки, да где ж её возьмёшь. Хочется теплого дома – да где его найдёшь, – рассуждал он. – Продержаться бы ещё одно лето, а там – облаком на небеса, к Собачьему Богу…»

Бывало, горло душило отчаяние. Иной раз даже хотелось броситься под колёса автомобиля. Но он всегда помнил пса Бродягу, старого друга, которого сбила машина… Тот лежал посреди мостовой, словно никому не нужная меховая подстилка, смотрел остекленевшими глазами в далёкое небо, и машины брезгливо объезжали его. А потом холодное тело забросили в кузов уборочной машины и увезли на свалку…

Холодно одинокому псу на свете. Но эта осень выдалась самой тяжёлой в жизни Ничея. Дожди, дожди, дожди… Ветер за ветром…

А у мусорного бака новые псы. Молодые, сильные. Не возьмут старого в свою стаю.

«Зачем им дряхлый пес с облезшей шерстью? Видно, пришла пора помирать, – вновь начал задумываться Ничей. – Трудно, конечно… Собачья душа не хочет, на что-то надеется… Однако, был день, когда я вдоволь наелся. И была ночь, когда спал без задних ног. И щенячий восторг от встречи с солнечным зайчиком, и драки с другими псами до остервенения, и дружба с псом Бродягой. И любовь была. Да не одна!..»

За ним сегодня погналась с метлой дворничиха Нина. Бросился старый Ничей в подъезд, с трудом добежал до последнего этажа и увидел, что чердачная дверь была открыта. Сунулся на чердак, огляделся, отдышался… И опять пришла к Ничею страшная мысль: взобраться на крышу и камнем упасть на асфальт. Отогнал он её от себя, а она, подлая, с другой стороны подошла. Зарычал на неё Ничей, а она не испугалась. Легла с ним рядом. И никуда не уходит...

Вздохнул он, выбрался через слуховое окно на мокрую крышу. Северный ветер свистнул в водосточную трубу. Ударил ему в нос.

– Ну, Ничей! Смелей! – сказал себе пес. – Ты всегда завидовал птицам. Ну-ка, разбегись и прыгни!..

Только собрался он это сделать, как появился перед ним Господин Чириков.

– Эй, Ничей! Ты как сюда забрался? Что вообще делают собаки на крышах, хотел бы я знать!

Пёс рассказал ему всё как есть.

– А мы на что?! – рассердился воробей. – Спать негде – да хоть на чердаке живи! Есть нечего – хлеба достанем. Неужели не поможем в трудную минуту?.. А кто прошлым летом меня из кошачьей пасти вытащил? Ты! И никто другой! Не годится так, Ничеюшка!..

Носится над ним Господин Чириков, журит и успокаивает. Вдруг видит: из окна соседнего дома метнулось пламя.

– Батюшки! – воскликнул воробей. – Да ведь это же квартира кукольника Афанасия!.. Бежим!

И откуда только силы взялись! Впрыгнул Ничей через окно обратно на чердак, сломя голову понесся по лестнице, выскочил из подъезда и – стрелой к дому кукольника.

Афанасий жил на втором этаже. А под его окном над ступеньками в подвал нависал покатый жестяной козырек. Одним скачком очутился на козырьке Ничей. Хотел оттуда в квартиру запрыгнуть, а воробей ему кричит:

– Вначале в бочку! Не то сгоришь!

Рядом, у водосточной трубы, стояла бочка, полная дождевой воды. Сиганул в нее Ничей, тут же выкарабкался и – снова к горящему окну… Во дворе уже соседи собрались, пожарных вызвали.

– И куда это Ничей полез? – ахали старушки. – Ишь, как полыхает!

– Такой же пожар был лет сорок назад, – вспомнил один старичок по имени Степан Никодимович. – Славный пожар! Три квартиры спалил.

– Какой сорок?! – подал голос другой старичок, Иван Гаврилович. – Я тогда ещё в школу ходил. Это лет шестьдесят назад было, не меньше.

– Сгорит ведь, собачка-а!.. – плакали близнецы Миша и Маша Лемзиковы.

– А чего его жалеть? – успокаивал их Степан Никодимович. – Вон, старый какой. Да и ни чей, вроде.

– Всё равно жа-алко-о-о!..

Тут Ничей показался в окне. Глаза его сверкали, в зубах – кукла. Он бросил куклу наземь, сам вновь скрылся в дыму.

– Ничего уже не соображает! – покачал головой Иван Гаврилович. – Лучше б добро спасал.

А пёс еще две куклы из окна вышвырнул. И за новыми нырнул. Вскоре перед толпой соседей лежала почти вся актерская труппа кукольника. А за ними и сам Ничей на крышу подвала спрыгнул.

– В бочку сигай, в бочку! – вновь прикрикнул Господин Чириков. – Шерсть дымится!

А пес шагу ступить не может: лапы в огне обжёг. Лёг он на крышу и хрипло задышал…

Ещё громче заревели близнецы. Набросился на них воробей:

– Чего ревёте?! Помочь надо!

 Сняли Миша и Маша Ничея с крыши и окунули в бочку с дождевой водой. А тут и пожарные приехали, погасили огонь, спасли квартиру кукольника.

– Ты – герой! – от всей души похвалил Ничея Господин Чириков.

– Дурак он, а не герой! – сказал Иван Гаврилович, проходя мимо. – Коли б людей спас, а то – тряпки!

– От тряпки слышу! – ответил ему воробей. – Это же куклы!..

Когда прибежал домой встревоженный кукольник Афанасий, ему рассказали, как Ничей спас его актёров. А Ничей всё ещё лежал у дождевой бочки.

– Хочешь работать в кукольном театре? Билеты продавать? – кинулся Афанасий к старому псу.

Отнес он Ничея к себе, перевязал лапы, напоил молочным киселём.

Заснул пёс, а когда проснулся, кукольник ему сказал:

– А почему, собственно, «Ничей»? Пес Мой – вот настоящее имя! Можно, я тебя «Моем» звать буду?..

– Красивое имя! – подтвердил Господин Чириков. – Почти что «май»…

Я знаком со многими воробьями, но с господином Чириковым мы дружим.

Он говорит, что моё угощенье самое вкусное, что я его понимаю лучше других, и что у него есть тайна, в которую, когда наступит срок, я буду посвящён.

Я говорю, что рад, если мое угощенье ему нравится, что с удовольствием слушаю его истории, и что горд быть посвящённым в его тайну, когда наступит время.

Он рассказывает мне обо всех своих приключениях.

 

История вторая

О ПОЛЬЗЕ БЕЛЫХ СТИХОВ

 

Однажды ранним утром, когда Господин Чириков грелся на весеннем солнышке, рядом появился чёрный кот по имени Чернокнижник. Вид у него был угрожающий: шерсть всклокочена, сам тяжёло дышал, на усах – искры.

Завидев кота, Господин Чириков – так, на всякий случай, – взлетел на сиреневый куст.

– Что случилось? – спросил он. – За вами кто-то гонится?

– Кто только за мной не гонялся! – со злостью ответил Чернокнижник. – И дети, и собаки. Но чаще всех дворничиха Нина, будь она неладна! Как увидит меня – сразу метлой!

– За что, сударь?! – удивился Господин Чириков.

– За то, что никто на свете не любит чёрных котов! От нас, видите ли, одни неприятности!..

И Чернокнижник завыл на весь двор:

 

– О, я несчастный в этом мире жутком!

Один, как хвост, без веры и надежды!

В глазах черно, темно и одиноко!

Как чёрному коту на белом свете жить?!..

 

Воробей вытаращил на него свои синие глаза и вдруг радостно зачирикал:

– Постойте! Погодите! Я, кажется, сумею вам помочь!

 

– Никто в моей в беде мне не поможет,

– продолжал завывать кот.

Осталось только смерть принять покорно:

Повеситься, разбиться, утопиться

или попасть под белый БМВ!

 

– Зачем вам под БМВ? – не понял Господин Чириков. – И почему обязательно под белый?

– Чтобы умереть красиво! – гордо ответил Чернокнижник и тут же спросил: – А что это вы там говорили про какую-то помощь?..

– Ах, да! – вспомнил Господин Чириков. – Я действительно сумею вам помочь… Как-то я вычитал в «Волшебном Словаре», что если всё время говорить белым стихом, то со временем из чёрного кота вы непременно превратитесь в белого!

– Не может быть!.. – недоверчиво махнул лапой Чернокнижник. – Вздор!

– Точно-точно! Одна моя знакомая чёрная ворона таким же способом благополучно превратилась в белую и уже хочет вступить в «Общество почтовых голубей». Никогда не мог терпеть стихов без рифмы, но в данном случае, белый стих – лучшее лекарство для чёрных котов!

– Сладкое лекарство! – согласился с ним Чернокнижник.

– Это ещё что! – продолжил Господин Чириков. – Один белый аист беспрестанно шутил. Но все его истории и анекдоты были полны отвратительного «чёрного» юмора. А что в итоге?

– Что? – спросил кот, затаив дыханье.

– Он превратился в чёрную птицу.

– Какой кошмар! – охнул Чернокнижник.

– Правда, – продолжал Господин Чириков, – он тут же был занесен в «Красную Книгу», потому что чёрные аисты – это большая редкость. Вот что такое сила слова, сударь!

– Вы меня убедили! – воспрянул духом Чернокнижник. – С этой минуты я буду говорить только стихами! – И тут же заговорил:

 

– Прощайте, Чириков! Рад с вами

был познакомиться. Надеюсь,

мы встретимся ещё. Мир тесен!

 

Господин Чириков на миг задумался и произнёс в ответ:

 

– Прощайте, Чернокнижник, рад я очень,

что чем-то тоже вам смогу помочь...

Надеюсь, вечером на крыше

пофилософствуем ещё!..

 

И они разошлись в разные стороны.

Спустя неделю Господин Чириков вновь встретил кота. Тот заметно посерел, но выглядел ещё печальней.

– Не знаю, – жалобным голосом сказал он:

– Мне радоваться или плакать?..

Когда я чёрным был – меня боялись.

А что теперь?.. О, время унижений!

Куда бы ни пошёл – никто не хочет

со мною разговаривать. Проклятье!

«Сплошная серость», говорят. А я – не серый!

Но и не белый и ни чёрный!

Я – ни-ка-ко-ой!..

 

– Успокойтесь, – сказал воробей. – Это на вас действует лекарство, только медленно. Терпение, мой друг!

И – не ошибся!

В конце месяца Господин Чириков встретил на улице ослепительно белого кота.

– Привет, спаситель мой! –

подбежал к нему кот.

– Не узнаете?

Ведь это я, ваш бывший Чернокнижник!

 

– Батюшки! – воскликнул Господин Чириков. – Неужели удалось?! Вы ослепительны!

– Как видите! – радостно рассмеялся тот.

 

– Но я теперь зовусь

не Чернокнижником, а БелостИхом!

И самое приятное: издал

свой первый стихотворный сборник.

«Вчерне и набело» – я дал ему названье.

Вам экземпляр с автографом пришлю...

 

И, махнув на прощанье пушистым хвостом, простился:

– Спешу на выступление! В Политехнический!..

 

История третья

ТЯЖЕЛАЯ СВЯЗКА КЛЮЧЕЙ

 

Однажды утром Господин Чириков увидел незнакомую девочку. Она сидела на скамье и терла заплаканные глаза кулаком.

– Что случилось? – поинтересовался воробей, садясь рядом. – Соринка попала? Хочешь, склюну?..

– Бабушка ушла в магазин, а мне одной скучно!.. – обиженно ответила девочка и всхлипнула. – Я только хотела подождать ее у подъезда, – девочка хлюпала носом все сильнее, – а дверь взяла и за-за-хлоп… – девочка уже плакала навзрыд.

– Ничего страшного! – уверенно успокоил ее Господин Чириков. – Бабушка скоро вернется, и вы пойдете домой.

– Да-а, как же-е! – разревелась девочка во весь голос. – Если я ключи-и не взя-ала-а-а!..

– Ты из какой квартиры? Из десятой? – Господин Чириков прищурил один глаз.

– Из деся-атой! – продолжала плакать девочка совсем безутешно.

– Ну, как же, как же! Однако, как ты выросла – не узнать! Ну-ну, не плачь! – подпрыгнул воробей поближе к девочке. – Тебя зовут Любочка?

Любочка кивнула…

– А меня Господин Чириков…

Он стал соображать, где же находятся окна десятой квартиры. Наконец, вычислив их, обрадовался:

– У вас форточка открыта. Я мигом! – И воробей взлетел.

Попав в квартиру, Господин Чириков огляделся: квартира как квартира: обычная, двухкомнатная, с крохотной прихожей, чисто убранная. На гвозде у входной двери он тут же обнаружил связку ключей, ухватил клювом брелок, вспорхнул. Но связка оказалось тяжелой и со звоном упала на пол.

– Кто там?! – раздался из кухни старушечий голос.

Воробей от неожиданности забился под шляпу на полке.

В прихожей появилась перепачканная мукой со скалкой в руке старушка. Она подняла ключи и повесила на место.

Воробей подождал, пока старушка вернется на кухню, затем осторожно выбрался из-под шляпы и подлетел к злосчастной связке, чтобы теперь уж понадежней схватить ее в когти. Но ключи снова с грохотом сорвались на пол. Господин Чириков едва успел юркнуть в карман пальто.

– Это что ж такое?! – изумленно воскликнула старушка, вновь появившись в прихожей. – Может быть, сегодня День Падающих Ключей?!..

Она опять подняла их с полу, но, на сей раз, положила в карман фартука. Потом заглянула в календарь: был День Пирогов с грибами. Старушка вернулась на кухню.

– Экая неудача! – досадовал Господин Чириков, наблюдавший за старушкой из кармана пальто.

Во дворе его ждет Любочка, а он в это время сидит в каком-то дырявом кармане и не знает что предпринять.

Другой бы плюнул на все и улетел себе восвояси. Но не таков был Господин Чириков! Он твердо решил довести дело до конца.

Высвободившись из кармана пальто, воробей бесшумно влетел на кухню. На дверце подвесного шкафа он тихо поджидал удобного момента… Старушка соорудила свой пирог – сто воробьев могли бы пообедать – полюбовалась и отошла от стола, чтобы зажечь духовку. Но перед этим… («Таинственный народ, эти старушки!» – успел подумать наш герой) открыла форточку и выложила на подоконник мешавшие ей, очевидно, ключи и спадающие на нос очки.

Господин Чириков коршуном ринулся вниз, цепко ухватил лапами кольцо связки. Однако, как только он попытался взлететь, ключи снова потянули его вниз. Вместе с ключами он глубоко нырнул прямо в пирог и – о ужас! – завяз. Он закрыл глаза и пригнул голову.

Ничего не подозревающая старушка зажгла газ в духовке, взяла со стола противень с пирогом, в котором были грибы, ключи, сам Господин Чириков, и поставила все это выпекаться.

«Ну, коварная старушка! – с ужасом подумал воробей. – Что же она, не видит, что ли, разницы между грибами и воробьями?..»

А духовка быстро нагревалась.

«Я вовсе не куропатка! – Господин Чириков принялся энергично выкарабкиваться из липкого теста. – И не утка! Я – Чириков!

В печи становилось нестерпимо жарко, тесто подсыхало, воробей продолжал отчаянно бороться.

Ему удалось просунуть голову в кольцо злосчастной связки ключей. Тогда он всей грудью ударился в толстое стекло духовки.

«Если старушка еще и плохо слышит – прощай, Господин Чириков, навсегда!..»

Старушка на его счастье услышала звон. Она надела очки, открыла дверцу духовки и – отшатнулась. Трепеща слипшимися крыльями, из печи вылетел бесформенный кусок пирога и вывалился в открытую форточку во двор.

– Нет, – покачала головой старушка. – Сегодня – не День Пирогов с грибами. Сегодня я просто сошла с ума!..

Но Господин Чириков не слышал ее. Он шмякнулся на скамью у подъезда.

– Сидишь? – спросил Господин Чириков у Любочки, склевывая с себя тесто.

– Сижу, – ответила девочка, с изумленьем глядя на воробья.

– И зря сидишь. Твоя бабушка давно уже дома, – сообщил Господин Чириков. – Печет громадный пирог. Сто воробьев могли бы…

– Бабушка! – радостно закричала девочка, спрыгнула со скамьи и побежала, не дослушав.

По двору шла Совсем Другая Старушка.

– Ты почему не дома?! – строго спросила девочку Совсем Другая Старушка. – Я же сказала: буду через полчаса!..

Она взяла Любочку за руку, и они скрылись в подъезде соседнего дома.

А изумленный Господин Чириков так и остался сидеть на скамье, с чужими ключами.

«Кажется, я становлюсь рассеянным», – подумал он. 

Рядом с господином Чириковым на скамью опустилась хромая сорока. Глаза ее вспыхнули завистливыми огоньками: она заметила связку ключей.

– Неплохая находка! Только зачем они тебе?

Господин Чириков встрепенулся.

– Будь другом, – сказал он сороке, – забрось их во-он в ту форточку. – И кивнул на окно старушки.

– Это противоречит моим принципам! – возмутилась она.

– Каким? – не понял Господин Чириков.

– Я принципиально ничего не возвращаю! Что нашла – то мое!

– Во-первых, нашла их не ты! – заметил воробей. – Во-вторых, принципы иногда полезно пересматривать.

Сорока упрямо возразила:

– Тогда какие же это принципы?!

– Ну, я тебя так, по-человечески, то есть, по-дружески прошу!..

Сорока удивилась и нехотя проскрипела:

– Ладно, если только… по-дружески, для тебя… – и, подхватив ключи, взлетела над двором.

 

История четвертая

АРБУЗНОЕ СЕМЕЧКО

 

Если выйти из нашего двора и свернуть направо – вы обязательно попадете на небольшой продуктовый рынок. Такие места есть в каждом районе города и поэтому описывать их вам не нужно.

Среди квашеной капусты и соленых огурцов, семечек, овощей и заморских фруктов – была и зелено-полосатая гора арбузов. И все было бы отлично, если б торговец арбузами был честным малым.

Однако он оказался обманщиком.

Нет, он не пользовался облегченными гирями или неисправными весами, не путался в кнопках калькулятора. Он просто брал арбуз и, что есть силы, бросал его на чашу весов.

От мощного удара стрелка, как сумасшедшая отпрыгивала далеко в сторону.

Не дожидаясь, пока она замрет на месте, продавец хватал арбуз и весело объявлял:

– Одиннадцать пятьсот.

Что означало: одиннадцать с половиной килограмм. Хотя на самом-то деле арбуз весил не больше восьми.

И когда я неосторожно пожаловался на торговца господину Чирикову, тот немедля взялся наказать обманщика.

Весь птичий народ, проживавший в нашем дворе, явился на собрание.

– Господа! – сказал Господин Чириков. – Мне стало известно, что арбузы – те, что продаются за углом, – полны волшебных семечек. Если одно такое семечко проглотить и загадать при этом желание – это желание сразу же исполнится!..

Никто из птиц прежде, естественно, даже не догадывался, что бывают арбузы с такими чудесными свойствами! Сообщение произвело на них сильное впечатление. Все тут же полетели добывать волшебные семечки.

Почтовые голуби пожелали обзавестись своим почтамтом, воробьи – мешками отборного зерна, синицы захотели стать журавлями, а одна мечтательница-сорока – почему-то летучей мышью. Словом, мечтать, как говорится, не вредно…

Мне было даже немного жаль этих наивных крылатых созданий. И, конечно, я опасался за самого господина Чирикова, ибо прекрасно понимал, что ему придется вытерпеть, когда сей благородный обман раскроется.

Итак, подлетев к продавцу арбузами крикливой стаей, птицы слету набросились на его товар. Он и глазом не успел моргнуть, как все арбузы были проклеваны, словно по ним стреляла из автоматов целая рота солдат.

Продавец носился вокруг своего товара, бесполезно пытаясь отогнать внезапно нагрянувшую птичью саранчу.

– Кыш! – кричал он, размахивая руками. – Кыш-мыш!..

Его, конечно, больно клюнули.

А Господин Чириков летал над его ухом и чирикал без умолку:

– Так тебе и надо! Не обманывай покупателей!

Не прошло и пяти минут, как весь арбузный товар был окончательно испорчен.

Самое же интересное случилось потом.

Выклевав арбузные семечки, птицы получили все, чего пожелали. Голуби – новое здание почтамта, воробьи – десять мешков отборной пшеницы, синицы превратились в журавлей, а сорока, как и мечтала, стала летучей мышью.

Господин же Чириков опять меня удивил: он не загадал ни одного желания. Может быть оттого, что сам не поверил в свою выдумку, а, скорее всего, по иной причине. Теперь-то я знаю – по какой. Но об этом – в другой истории.

Единственное, о чем я жалел, что сам не попробовал что-нибудь загадать. Мне хотелось лишь одного: чтобы поскорее вышла в свет эта книга. Впрочем, желание, как видите, все равно сбылось – и без арбузных семечек.

 

История пятая

ПЯТЬДЕСЯТ СЕМЬ С ПОЛОВИНОЙ ЛОЖЕК

 

Однажды вечером на мой письменный стол присел растрепанный Господин Чириков. Такого с ним раньше не бывало, чтобы так вот, бесцеремонно, без стука, влетать ко мне в кабинет. Но вид у воробья был до того расстроенный, что я понял: случилось нечто из ряда вон выходящее.

– Давай, рассказывай, – предложил я ему, отодвигаясь от компьютера. – С кем-то подрался?

Воробей взлетел на край монитора и, обмахивая себя крылом, затараторил от волненья:

– Ни с кем я не подрался! Это опять она – дворничиха Нина!.. Всех достала! Жить невозможно! Прыгаю себе с детьми в «классики», а она тут как тут со своей метлой: бац! – как какого-нибудь грязного котенка! С трудом извернулся. – Он тяжело дышал: – Все! Или пишу заявление в прокуратуру, или глаза повыклюю! На-до-е-ло!..

Я хорошо знал дворничиху Нину. Она и мне при каждом удобном случае устраивала мелкие пакости: то спалит мой почтовый ящик, то на двери фломастером напишет: «Сказка – ложь!» – и разное-подобное…

Остальным жильцам тоже от нее доставалось: то – телевизионную антенну кому-нибудь сломает, то перережет бельевую веревку на балконе или перекроет в подвале горячую воду целому подъезду. А когда она бывает сильно не в духе – лампочки на лестнице сами лопаются! Просто так. Ведьма.

Ни участковый милиционер, ни бдительные пенсионеры не могли изловить неизвестного злодея. Иной раз, когда работал допоздна, я видел ее в дворовом небе. Но доказать-то невозможно: мне ни разу не удалось схватить ее за руку. Да и вообще: кто поверит сказочнику? Только заикнись я о ночных полетах дворничихи на метле – меня не просто высмеют, но ведь могут еще и запретить детям читать мои книги!..

– Вот что, – сказал я. – Есть у меня одно средство.

И протянул ему целлофановый пакет, в котором лежала старинная запечатанная бутылка.

– Что это? – спросил воробей.

– Сам увидишь, – ответил я ему. – Знаешь ведь ее жадность, поэтому все должно получиться как надо.

– А это не опасно для ее здоровья? – Господин Чириков бывал очень добросердечен.

– Нет-нет, – успокоил я его, – можешь не волноваться. Ничего плохого! Нине же лучше будет!

Господин Чириков приободрился и больше ни о чем не спрашивал. Мы пошли. Господин Чириков остался наблюдать.

Бывшая ведьма обнаружила у двери своей квартиры бутылку темно-синего стекла необычной формы: квадратную, с трехгранным горлышком.

Дворничиха собралась выбросить бутылку в мусоропровод, но обнаружила, что бутылка не распечатана. Мало того, закупорена сургучом! Нина потрясла бутылку, поднесла к уху, посмотрела на просвет. Внутри по самое горлышко булькала какая-то жидкость. Обрадовалась Нина (водился за ней грешок: любила перед сном выпить рюмочку-другую)!..

Призадумалась ведьма…

– Подарок или чья-то потеря?

Перевернула бутылку и не поверила своим глазам: на донышке виднелись две объемные буквы «ВК». Она бегом вернулась в квартиру.

Господин Чириков тут же перелетел с лестничного подоконника на ведьмин и стал ждать, что будет дальше…

Ждать пришлось недолго. Нина достала из огромного сундука «Колдовской справочник" и принялась лихорадочно его листать. Наконец, нашла нужную страницу, и стало видно, как забилось ее сердце. Еще бы!

В старинной бутылке был бальзам молодости, изобретенный великим Калиодамусом! Одна ложка волшебного нектара возвращала десять лет жизни!

Ведьма долго не могла прийти в себя. А Господин Чириков сидел себе на подоконнике и наблюдал.

Вот она откупорила бутылку и потянула носом, кухню заполнил цветочный аромат, даже снаружи пахло, как на клумбе.

Ведьма вытащила из-под кровати сонного кота и влила ему в глотку две чайные ложки бальзама…

Кот Венедикт давно страдал потерей слуха, нюха и памяти одновременно. А в последнее время тяжело и хрипло дышал, поэтому даже спал с раскрытой пастью.

Через минуту-другую, на ее глазах дряхлый кот превратился в резвого котенка Веню! Получилось!..

Нина тут же на бумажке стала подсчитывать, сколько ложек необходимо выпить ей самой. Для этого нужно было вспомнить собственный возраст. После долгих подсчетов оказалось, что на сегодняшний день ей, ни много, ни мало, шестьсот лет! Чтобы превратиться в молодую ведьму, нужно было по ее подсчетам всего-навсего, пятьдесят семь с половиной ложек!

Что она там сосчитала, Господин Чириков знать не мог, но дальше увидел вот что.

Старая дворничиха, решила: уж если необходимо пятьдесят семь с половиной ложек – значит, надо подготовить именно столько, чтобы ни в коем случае не ошибиться. И стала доставать ложки.

Шесть штук, собственных, вытащила из ящика кухонного стола. Сорок четыре сворованных (двадцать две столовых, семь десертных и пятнадцать чайных) – из ящика комода принесла на кухню. Итого оказалось: ровно пятьдесят!

Вспомнила и про старинный серебряный набор, который ей подарили сто лет назад к пятисотлетнему юбилею. Его она хранила под замком в шкафу.

Не хватало всего полторы ложки.

Тогда Нина полезла в антресоль и среди всякого хлама нашла две деревянные, которыми когда-то играла в фольклорном ансамбле города Зуева. Правда, одну из них пришлось разломить пополам, зато вышло как раз нужное количество!..

Наступил долгожданный момент. Господин Чириков так и замер на подоконнике.

Ведьма стала осторожно пробовать бальзам… Вкус ей понравился. Она облизнулась и воскликнула:

– Точь-в-точь – кисель из французских духов!.. – И принялась пить ложку за ложкой.

Вскоре у подъезда собрались жители Двора. Невиданное дело!

Чтобы не запутаться, Нина вылизанные ложки выбрасывала в окно, прямо на газон.

– Смотрите! – по очереди восклицали жители, поднимая с земли ложку за ложкой. – Что это?

– Ничего. Просто Нина сошла с ума.

Старушка из десятой квартиры легко нашла этому объяснение:

– Сегодня, – торжественно объявила она, – День Падающих Ложек!

А в это время наша дворничиха выпила почти весь бальзам и села перед зеркалом, внимательно всматриваясь в свое отражение.

Ни один Институт Красоты, никто из лучших косметологов в мире не сотворил бы подобного чуда! Мой бальзам не подвел: лицо старой ведьмы расцветало с каждым мгновеньем, как подснежник в марте. Но по ее мнению, превращение шло слишком медленно. Чтобы ускорить процесс, Нина поднесла к губам трехгранное горло бутылки, выпила до дна и когда сердобольные жильцы подбежали к ее квартире, на пороге стояла маленькая девочка и горько плакала на весь подъезд.

– Ты чья, девочка? – изумленно спросили соседи.

– Ни чья-а-а! – ответила девочка, путаясь в длинном подоле платья и подворачивая ноги в мужских ботинках.

– А где тетя Нина? – спросили ее.

– Это я-а-а-а!.. – заревела девочка еще громче.

Господин Чириков стремглав понесся ко мне. Как я и предполагал, Нину погубила жадность.

Дворничиха сразу же потеряла свои привилегии. Во-первых, все свои платья и туфли на высоком каблуке. Затем, все права взрослой: квартиру, работу, даже пару рюмок ликера перед сном… Ну и, наконец, и это самое главное: потеряла возможность колдовать! Ибо колдовство приходит к ведьмам только в тринадцать лет…

«Теперь, – думал я, взбегая по ступенькам, – мне надо будет устроить ее в детский сад, потом повести в школу. А ей – начать сначала новую жизнь!..»

В ведьмином подъезде стоял невообразимый шум.

– Граждане! – восклицали сердобольные граждане. – Потерялся ребенок! Нужно немедленно сообщить в милицию!

– Не надо милиции! – Я пробрался в центр толпы и подхватил девочку на руки. – Не плачь, глупенькая! Теперь будет все хорошо.

– Так это ваша дочка?! – удивлялись соседи, зная, что я никогда не был женат.

– Это моя племянница! – с гордостью на ходу сочинил.

Нина же пропала. О ней сообщили в милицию, был объявлен федеральный розыск, но никаких следов.

А я напоил малышку дома яблочным соком и уложил в теплую постель. Потом присел на краешек кровати и прошептал в детское ухо Сонную Присказку…

– Жил-был боСОНогий СОН. Приходил он яСНЫм вечером в город и наигрывал чудеСНЫе СОНатины. Под небеСНЫе звуки засыпал весь город... И ты спи, маленькая, спи… спи…

 

Когда присказка была прошептана, девочка уже крепко спала, улыбаясь во сне. Рядом с ней на подушке спал симпатичный котенок Веня.

«Ничего, – думал я, глядя на девочку, – теперь сам возьмусь за ее воспитание… Ведь как воспитаешь ребенка, таким он и вырастет. Или – ангелом, или – ведьмой…»

Вот такой финал у этой истории.

 

История шестая

СТРАНА МИРАЖЕЙ

 

Жил в нашем дворе писатель N. Очень известный, между прочим, писатель. Его книги лежат до сих пор на книжных лотках, поэтому называть фамилию не буду – все же собрат по перу.

Сочинял он не стихи, не сказки, не детективы и не научную фантастику. Он придумывал «страшилки». Триллеры, как их теперь принято называть. В его романах главными героями были упыри, вурдалаки, вампиры, привидения и прочая кладбищенская нечисть.

Может быть, эта литература кому-то нравится, но мне не очень. И не мне одному. Те, кто прочел книги N. (а таких немало среди наших соседей), часто жаловались на головные боли и галлюцинации. Многие не то, что заснуть ночью – даже днем, бывало, боялись выйти из дому! От звонка в дверь, от стука в окно какой-нибудь кленовой ветки – волосы у них вставали на голове дыбом.

Такого количества трупов и крови не было ни в одной книге других авторов подобных произведений.

Страх витал над Двором. Казалось, из каждого подвального окна, из водоканализационного люка или из густых кустов сирени вот-вот послышится чей-то замогильный голос и появится страшилище.

Мальчишки нашего двора играли только в «живых» скелетов или вампиров. Околоподъездные старушки перестали собираться на лавочках, затаились по кухням и принимали валидолы и корвалолы.

Наиболее здравомыслящие жители успокаивали нервных соседей тем, что нужно лишь переждать, пока интерес к таким романам пройдет сам по себе.

Но пока слизкая нечисть продолжала множиться, благодаря огромным тиражам книг нашего соседа.

И вот, ни кто иной, как Господин Чириков, решил явиться на помощь русской литературе и ее читателям. Что из этого вышло – слушайте.

Однажды ночью, когда писатель N. возвратился домой с прогулки, сочиняя на ходу очередной сюжет, он увидел на двери своей квартиры записку, написанную кровью:

«Жди полночи!

Мы придем…»

 

Посчитав это предупреждение чьей-то шуткой, писатель беспечно сорвал записку и вошел в дом.

Едва он переступил порог, как из глубины квартиры раздался мелодичный звон напольных часов:

– Боммм! Боммм!.. – ровно двенадцать ударов.

Он нажал кнопку выключателя, однако, свет в прихожей не зажегся. Зато в тот же самый миг откуда-то из темноты донесся чей-то громкий стон, а по углам темного коридора вспыхнули несколько пар холодных светящихся глаз.

Писатель N. вздрогнул от неожиданности и спросил:

– Это ты, Чернокнижник?..

Но кот не ответил. Писатель достал из кармана зажигалку. Только собрался ею щелкнуть, как кто-то выхватил ее из руки острыми зубами. Сильно запахло мышами. Писатель кинулся в кабинет и – остолбенел. На письменном столе горела свеча, и сидело настоящее привидение в белом балахоне, из-под которого свешивался длинный мохнатый хвост.

– Вот мы и пришли-и!.. – раздался гнусавый голос.

– Я… никого не з-з-звал… – пролепетал писатель.

– И зря! – прервал его голос. – С каждой новой книгой, нас – твоих героев – становится все больше и больше… Мы уже заполнили все квартиры в городе, и теперь пришли сюда – к нашему дорогому автору.

– З-з-зачем?.. – удивился напуганный писатель.

– Чтобы забрать с собой… – сообщил гнусавый.

– К-куда?..

– То есть, как это – куда? Естественно, в Страну Миражей, где живут сочиненные тобой ужасы. – И голос протяжно завыл.

 Из-под дивана, из-за портьеры, из книжных шкафов появились существа, один взгляд на которых останавливал кровь в жилах. Они окружили насмерть перепуганного писателя и тоже завыли на всю квартиру:

– С на-ами, с на-ами – в Страну Миражей!.. У-у-у!..

Писатель бросился на балкон, но в раскрытую дверь навстречу ему, щелкая на лету зубами, влетели болотные упыри. Он побежал в ванную комнату, заперся, потом включил свет и ужаснулся: в ванной было полно змей. Они шипели от злости и были готовы на него наброситься: и укусить, и задушить. Он помчался на кухню: даже из кастрюль высовывались морды отвратительных чудищ.

– А ты не очень-то гостеприимен!.. – раздался недовольный голос привидения в балахоне.

Дьявольская свора ринулась на кухню.

Бедный автор «страшилок», триллеров и «ужастиков» в отчаянии схватил мелок от тараканов, очертил вокруг себя на полу магический круг.

Однако, напрасно. Чудовища легко перешагнули через меловую черту и, протягивая к нему свои мохнатые лапы, продолжали вопить:

– С на-ами, с на-ами – в Страну Мираже-ей!

Писатель, шмякнулся на стул и потерял сознание.

Когда он пришел в себя, было раннее утро. Солнечный луч дремал на кухонной стене, летний ветерок колыхал легкую гардину.

Писатель раскрыл глаза, повертел головой по сторонам и прислушался. Всюду было тихо. Казалось, ничего страшного не произошло в эту ночь.

«Привиделось черт-те знает что, – подумал он. – Наверное, просто – издержки творчества. А может, новый сюжет приснился…»

И уже довольный, N. прошел к себе в кабинет, чтобы записать все, увиденное ночью, как вдруг обнаружил на столе еще одну записку:

 

«Жди нас. Мы вернемся»

 

Конечно, как вы уж верно догадались, это была проделка господина Чирикова. Это он собрал из всех квартир собак, котов, птиц и змей. Они вместе и разыграли страшную ночь в квартире писателя.

Писатель N. не сошел с ума. Он просто больше не пишет никаких «страшилок». После излечения в санатории, на все звонки из издательств он отвечает, что его нет дома, и когда будет – неизвестно.

А пишет теперь детские стихи. Но уже под другой фамилией. И даже издал за свой счет первую книжку.

Вот одно из его стихотворений:

Жила-была Страшилка:

не врач и не училка –

обычная мучилка,

каких полно в лесу.

В прыщах, угрях, коросте –

она, давясь от злости,

ходить любила в гости

и ковырять в носу.

 

Но птицы все в округе

не подались в подруги.

И звери все в округе

не подались в друзья.

С мучилкой не дружили,

завидев, – обходили.

Такие хамы были,

что и сказать нельзя!

 

Несла она подмышкой

в подарок: гроба крышку,

засушенную мышку

и разное тряпье.

Но рыбы, птицы, звери –

захлопывали двери,

пугались и зверели.

Не звери, а – зверье!

 

Вся под дождем промокнув,

она стучалась в окна,

пугала, умоляла,

просилась на постой.

И плакала мучилка,

в свой череп, тыча вилкой.

Ах, бедная Страшилка

с ужасною судьбой!

 

Помаявшись немного,

потершись у порога,

отправилась в дорогу –

куда глаза глядят.

Ах, бедная Страшилка!

Несчастная мучилка!

Неужто не вернется

она уже назад?!..

 

История седьмая

ПТИЧЬЕ МОЛОКО

 

Жил в нашем дворе один старый мастер. Изготавливал великолепные птичьи чучела. Он настолько хорошо знал повадки птиц, что чучела выглядели совсем как живые.

Сокол и ястреб застыли под потолком с распростертыми крыльями, и казалось: вот-вот камнем упадут вниз. Подняв ногу, стоял в раздумье аист. А важная птица-секретарь больше была похожа на настоящего секретаря, чем на птицу! Но, в основном, чучела сидели на какой-нибудь ветке и, удивленно повернув голову, смотрели на всех своими пуговичными глазами.

Нет, старый мастер никогда не охотился, так что этих птиц нельзя было назвать его охотничьими трофеями.

Одни умирали в зоопарке от старости, других, как ни прискорбно об этом говорить! – по вине браконьеров находили убитыми в каком-нибудь заповеднике. Старый мастер своим искусством, казалось, на долгие годы продлевал им жизнь.

Потом чучела развозили по разным музеям, школам, институтам и – смешно сказать! – изучали по ним природу.

Такое вот невеселое начало истории…

Впервые эти чучела Господин Чириков увидел совершенно случайно, как-то пролетал мимо.

«Интересно, что делает в квартире аист?» – с удивленьем подумал он и присел на подоконник раскрытого окна.

– Музей перьевых фигур!.. – прошептал воробей.

Поскольку в комнате никого не было, Господин Чириков свободно влетел в квартиру чучельника.

Но только он собрался, как следует, всё рассмотреть, внезапно дверь распахнулась, и в мастерскую вошел старый мастер. За ним топала какая-то дама, похожая на сушеную воблу в больших роговых очках.

Господин Чириков так и замер на рабочем столе.

– Ах! – воскликнула с восторгом ученая дама, рассматривая чучела. – Вашим работам позавидует любой натуралистический музей! Экземпляры, словно, живые! – Тут ее взгляд остановился на воробье. – Особенно вот этот.

Экземпляр по имени «Господин Чириков» сидел, ни жив, ни мертв. Старый мастер в удивлении поднял брови: он точно знал, что такого чучела никогда не делал. Дама же, приблизив свои близорукие глаза почти вплотную к воробью, продолжала восхищаться:

– Какая точность формы! Какая естественность позы!

У Господина Чирикова стали затекать лапы и крылья. Он заклинал самого себя: сидеть, не шелохнувшись, не стрелять глазами и не дышать.

Но как только ученая вобла захотела до него дотронуться, тут он не выдержал и выпорхнул в окно.

– Ах! – воскликнула дама.

Что было дальше – воробей не видел. Он долго еще не мог прийти в себя.

А позже в его голове родилась одна неожиданная идея.

Когда-то он подслушал разговор двух волшебников. Они рассуждали о чудодейственном свойстве птичьего молока. Если им окропить мертвую птицу, – убеждал один другого, – та немедленно оживет.

Господин Чириков, правда, сомневался, подействует ли птичье молоко на чучело, у которого внутри солома и опилки. Но самое главное: он не знал, где можно достать птичье молоко.

«Обращусь-ка я к Летучей Мыши, – подумал Господин Чириков. – Ведь еще совсем недавно она была сорокой. Хоть что-нибудь присоветует».

Летучая Мышь в это время кормила своих детенышей. Выслушав воробья, она очень удивилась:

– Я-то тут при чем?! Не каждого, у кого есть крылья – можно считать птицей. Вряд ли мое молоко поможет чучелам! Я – мышь!

– Что же делать? – расстроился воробей.

– Не знаю, – покачала головой бывшая Сорока. – Попробуй обратиться к Козодою. Он живет в Серебряном Бору.

Господин Чириков слышал про Козодоя. Тот жил на опушке соснового бора.

Прилетев на место, воробей услышал долгий стон и плач.

– Эй, Козодой! – громко позвал его Господин Чириков.

Плач и стон прекратились. Из-за кустов, переваливаясь с боку на бок, появилась коротконогая птица с большой головой и короткой шеей. Ее оперенье было в буро-ржавых крапинках.

– А-а, это ты, Чириков… – недовольно сказал Козодой. – Чего тебе?

Выслушав воробья, он удивился еще больше:

– Нет предела человеческой глупости! Когда-то кому-то что-то привиделось – и с тех пор нас все зовут козодоями! Какая чушь!

– Значит, вы не доите коз?

– Ни коз, ни коров! – отрезал Козодой. – Делать нам больше нечего! А если бы даже и доили?.. При чем тут птичье молоко? Или ты думаешь, что потом кто-то доит меня самого?! – расхохотался он. – Ты глупец, Чириков, если веришь своим волшебникам! Нет птичьего молока на свете! И никогда не было!

– Волшебники не врут, – ответил Господин Чириков.

– Значит, выдумывают.

– Ничего они не выдумывают!

– Тогда сочиняют, как твой сказочник! – буркнул Козодой. – И не спорь со мной! Всё! Надоел!

Он скрылся в кустах.

А Господин Чириков вернулся во двор и сел на мой подоконник.

– Чего печалишься? – спросил я его.

Воробей поделился.

– Вопрос не простой, – согласился я. И тут мне в голову пришла одна неожиданная мысль: – Если люди едят конфеты и любят торт под названием «Птичье молоко»… значит…

– Нужно слетать на кондитерскую фабрику! – обрадовался Господин Чириков.

 

Ах, сладостная страна – кондитерская фабрика! Хорошо тем, кто живет рядом. Все дворы напоены пряным бисквитным запахом. А ветра, эти ванильные ветра! – кружат голову.

Будь я мэром – переназвал бы улицы, прилегающие к фабрике в Леденцовую, Зефирную, Мармеладовую! Как звучит: проезд Шоколадный! Карамельный переулок!.. 

 

Господин Чириков появился на кондитерской фабрике впервые. Он никогда здесь раньше не бывал.

С изумленьем облетал он цех за цехом.

Кругом стояли большие кадки, полные шоколада, а на окнах – шоколадного цвета горшки. В них росли лимонные и кофейные деревья. Под ними свисали виноградные гроздья. Сам воздух фабрики был настолько благоухающим и целебным, что урожай с деревьев и кустов снимали почти каждую неделю.

Работницы кондитерской фабрики ходили в сказочных сарафанах, а на их головах сверкали золотые короны.

Цех, где изготовлялись торты под названием «Птичье молоко», был секретным. Туда посторонних не пускали без специального пропуска. Но не таков был воробей Чириков, чтобы отступать.

Воробьям многое доступно из того, что недоступно людям. Через трубу, из которой исходил завораживающий серебристый свет, Чириков проник в шахту цеховой вентиляции.

Внутри вентиляционной шахты дули сладкие ветры и было гнездо с шатром. Спокойная и величавая, сидела в гнезде необыкновенной красоты птица. Другой такой Чириков никогда раньше не видел. Ее перья переливались всеми цветами радуги. С каждым их взмахом – откуда-то из воздуха, из ничего – появлялись золотые птичьи яйца. Они падали в гнездо – одно за другим, как спелые яблоки в волшебном саду.

Сердце Чирикова учащенно забилось.

– Здравствуй, Господин Чириков!.. – кивнула ему Птица своей изумрудной головой.

– Ты меня знаешь?! – удивился он, подлетев поближе.

– Как не знать! – рассмеялась она сладкозвучно. – Я даже знаю, зачем ты здесь. Держи, что искал! – И Птица, нарочно для него взмахнула крыльями и протянула ему золотое яйцо.

– Спасибо тебе, госпожа Птица! – с благодарностью воскликнул смутившийся воробей.

– Меня зовут Сладкая Дрёма, – ответила она.

– Ты здесь живешь? – удивился Господин Чириков.

– Я всегда здесь жила. Давным-давно на этом месте, где стоит фабрика, текла Молочная река с Кисельными берегами. В ней-то я и родилась. В моих яйцах молоко. Никто не видит, когда я добавляю его в тесто. Никто. Из людей, конечно. Птицы-то все знают.

– О тебе внизу никто не знает?! – воскликнул Господин Чириков.

– Кто в меня верит, тот знает! – ответила Сладкая Дрёма. – Для остальных же, я – птица, которой нет на свете, а птичье молоко – лишь несбыточная мечта. Лети, Господин Чириков! Пусть исполнится и твоя мечта!.. Рада была познакомиться.

Она взмахнула крыльями, и новые золотые яйца стали заполнять гнездо.

А воробей крепко обхватил драгоценный подарок лапами и полетел домой…

Ночью на рабочем столе чучельника Господин Чириков проклевал золотую скорлупу, из клюва стал обрызгивать птичьим молоком все чучела в кабинете: и ястреба, и сокола, и птицу секретарь. Не прошло и мгновенья, как они вновь превратились в живых птиц и, с треском распрямив крылья, стали вылетать в окно, друг за другом. Было лето.

А золотую скорлупу от яйца Господин Чириков притащил мне. Я поместил ее в хрустальную шкатулку. Она и сейчас на моем столе.

 

История восьмая

ГУТЕН ТАГ,
ИЛИ – КАК ГОСПОДИН ЧИРИКОВ
НЕ ПОЛУЧИЛ НАГРАДУ РОДИНЫ

 

Однажды воскресным утром во двор въехал туристический автобус. Водитель автобуса (он же – по совместительству – экскурсовод) жил в красной пятиэтажке и часто завозил к нам туристов, если сам не успел позавтракать.

Пока он взбегал по лестнице на третий этаж, пока съедал что-нибудь, пока упаковывал в сумку кастрюльки с обедом, двор наполнялся гулом беспечных иностранцев. Они выходили из автобуса, чтобы поразмять ноги, а заодно поглядеть на быт русского двора.

Так случилось и на этот раз.

Туристы из Германии вышли из автобуса и достали из кожаных кофров и футляров фото- и видеокамеры. Им надо было отчитаться перед домочадцами где-нибудь в Баварии или в Саксонии о том, как интересно и разнообразно провели они время, как много нового узнали, путешествуя по России.

В это самое время во дворе рядом с туристами оказалась овчарка Степанида: она прогуливалась со своей хозяйкой Бочкиной – тощей старухой с крашеными волосами.

В это же время, пролетая над мусорным баком, Господин Чириков увидел стаю дворовых голубей. Те о чем-то горячо спорили.

– Привет, сизые! О чем разговор?

– Да вот, не знаем, как поступить… – ответил ему самый старый голубь и показал в мусорном баке несколько деревянных ящиков с надписью: «Гранаты».

– Ничего себе, находочка! – испугался воробей. – Быстро разлетелись!

Господин Чириков в панике заметался по двору.

– Что случилось? – спросила его Степанида.

Об этой овчарке надо рассказать подробней.

Родилась она в деревне. О немецких корнях своей породы понятия не имела. Всю жизнь представлялась русской собакой и терпеть не могла (даже предпочитала уклоняться от встречи), когда к ней подходил знакомиться какой-нибудь Чарли, Джерри, Лорд или Денди.

«Зачем называться тарабарским именем, если живешь в России? – недоумевала она. – Представить невозможно, чтобы где-нибудь в Европе гавкали Иван да Марья, Князь или Жучка! К чему заискивать перед Западом?.. Шарик, Бобик, – куда как красиво!.."

Питалась она тоже вполне патриотично: сухие горошины «педигри» не признавала, зато с аппетитом ела блины со сметаной и отварную картошку, заправленную подсолнечным маслом. А вот американские окорочка не брала в рот принципиально!

Так и жила немецкая овчарка в русской семье…

Узнав от господина Чирикова о страшной находке у мусорного бака, Степанида заволновалась:

– Я так и знала!.. Никакие они не туристы! Они – террористы!

– Сядь здесь, – приказал ей Господин Чириков,– и никого не подпускай близко! – А сам полетел в районное отделение милиции.

Степанида рванула поводок из рук Бочкиной и в три прыжка очутилась возле мусорных баков.

Одна пожилая немецкая дама, обратив свой взор на Степаниду, с восторгом воскликнула ее хозяйке:

– Гутен таг! Какой у вас чудесный овчарка! Неужель настоящий немецкий порода? О, зеер гут! – и тут же защелкала фотоаппаратом на память.

Этого Степанида вынести не смогла. Она совершила еще один прыжок и бросилась на немецкую даму.

– Пфуй! – испуганно завизжала немка. – Зу хилф!.. Карауль!..

Однако на помощь ей никто не поспешил, наоборот: все туристы кинулись к автобусу. Но не тут-то было! Двери машины, как назло, автоматически закрылись. Степанида оставила даму в покое и выжидательно развернулась к более крупным террористам.

Понимая, какую угрозу представляет их разгневанная четвероногая соотечественница, фрау и фройлены пытались укрыться за автобусом, а все герры быстренько рассредоточились по двору.

Бледная Бочкина замерла истуканом. Она лишь беспомощно вращала глазами, глядя, как ее собака гонялась за туристами.

– Я вам покажу! – рычала Степанида, хватая неповоротливых туристов за шерстяные рукава, замшевые борта, джинсовые брючины и кожаные сумки. – Вон отсюда!

Это надо было видеть! Солидные фрау, не хуже кошек, запрыгивали на деревья, перепуганные фройлены – воробьями взлетали на пожарные лестницы, а лощеные герры со страху прятались в мусорных баках.

Пока Степанида устраивала весь этот переполох, в отделении милиции дежурный хвалил господина Чирикова за бдительность, жал ему крыло, срочно звонил в специальные городские самые спешные службы помощи.

И вскоре в наш двор понаехало множество машин: от милицейских и пожарных – до «Скорой».

Тут из подъезда вышел водитель с горячим обедом в целлофановом пакете.

Он крикнул Степаниде: «Место!», – сел в автобус, открыл двери, погрозил пальцем старухе Бочкиной и пообещал им обеим большие неприятности от немецкого посольства – через громкоговоритель.

Бочкина пробормотала лишь: "О, майн Гот!".

А из подъездов, люков, углов и подвалов – под вскрики хозяек, под свист и улюлюканье мальчишек, – бдительные граждане двора стали выводить террористов, обезвреженных с помощью мокрых простыней и бельевых веревок…

В этот момент прибыли самые главные городские специалисты по взрывам. Пожарные нацелили на мусорный бак шланги, специалисты окружили его и действительно обнаружили внутри деревянные ящики с фабричной надписью: «Гранаты».

– Молодец, Чириков! – снова пожал ему крыло капитан Моськин. – Настоящий орел! Буду просить начальство представить тебя к награде.

Господин Чириков был немного смущен и очень горд, хотя сравнение с орлом его несколько задело.

– Спасибо хоть «решкой» не назвал!.. – нахально ответил он капитану.

– Вот так всегда, – в полный голос заворчал самый старый голубь. – Открытие делают одни, а награждают других…

– Не обращай на них внимания, – сказал воробью капитан Моськин. – Из-за таких и мне не дают звание майора. Прорвемся, Чириков!..

Милиция и пожарные тут же оцепили все четыре дома, и через автобусный громкоговоритель всем жильцам было велено немедленно покинуть на время свои квартиры, а немецким туристам срочно покинуть двор.

Автобус быстро развернулся, обдав граждан клубами сизого дыма, и увез немцев, пострадавших первыми, прочь.

Во дворе тут же началась паника. Жильцы стали спешно выходить из своих квартир в наш двор. В руках у взрослых были сумки с наспех захваченными вещами, пакеты с продуктами и документами. Дети несли кошек и другую живность. Собаки бежали следом.

Эвакуация прошла без приключений. Можно даже сказать, почти весело и даже с музыкой: в одной из пятиэтажек справляли свадьбу, и гости, во главе с женихом и невестой, вышли на улицу под аккомпанемент гитары и аккордеона.

Беда сплотила жителей. Пели песни, двор кричал молодым: «гоорько!», те целовались.

Все было по-военному быстро и четко. Специалисты со всеми предосторожностями достали из мусорного бака опасную находку и принялись «просвечивать» ее взрывоискателем.

К их удивленью (и, к радости жильцов), – никаких гранат в ящиках не обнаружили. То есть, гранаты в них оказались – только не боевые, а наполовину сгнившие.

Тут все обратили взоры на владельца супермаркета.

Он и объяснил, что получил накануне партию испорченных фруктов, часть которой пришлось выбросить в мусорный бак. А куда ж еще?..

Тогда капитан Моськин посмотрел в глаза господину Чирикову и с сожаленьем заметил:

– Не быть тебе орлом, Чириков!..

На что тот с сожаленьем ответил:

– Как и вам – майором, товарищ капитан!

Лихо срезал!

 

История девятая

ФОТОПТИЧКА

 

Однажды осенью на Детской Площадке появился фотограф.

Он принес старинный фотоаппарат на треноге и предложил всем детям и родителям сфотографироваться на фоне детского городка и качелей.

Желающих набралось много. Кто-то фотографировался один, кто-то с друзьями. Фотограф засовывал голову под черное покрывало и наводил резкость. Затем становился рядом с треногой и, перед тем как спустить затвор, открывал колпачок на объективе и тонким пронзительным голосом объявлял, словно клоун в цирке:

– Минуточку внимания!.. Сейчас вылетит птичка!..

И, к удивленью всех, птичка действительно вылетала. Совершив круг над фотографом, она возвращалась в фотографический ящик и ждала очередного объявления.

На вид птичка-игрушка была такая: маленькая, как ласточка, на голове торчал пушистый султан, белоснежная грудь искрилась перламутром, крылья переливалась всеми цветами радуги, а хвост был посеребрён.

Фотографу досталась она в наследство от деда, который тоже был фотографом. А к тому она попала от его прадеда. Словом, было ей не меньше двухсот лет.

Служила она у фотографа честно, вылетала из-под черного покрывала, помногу раз на дню, и распевала при этом незатейливую песенку:

Не чихните, не моргните!

На мгновение замрите!

Раз, два, три!

И – вся работа!

Поглядим,

какое фото!

 

Фотограф был очень доволен своей птичкой. Он изъездил вместе с ней почти все города на свете.

И вот в нашем дворе произошло событие, которое до глубины души расстроило фотографа.

Ну-ка, вспомним начало этой истории…

«Однажды осенью на Детской Площадке появился фотограф...»

Вот-вот! Дальше – не обязательно. Начнем еще разок…

«Однажды осенью…»

Стоп-стоп! Именно: осенью.

В те минуты, когда у Детского городка выстроилась очередь из желающих сфотографироваться, над нашим двором появилась грачиная стая. И в тот самый миг, когда преданная фотографу птичка, в очередной раз вылетела из-под черного покрывала, с небес донесся голос Старшего Грача:

– С нами, с нами! В теплые края!

Фото-птичка на мгновенье растерялась, повертела серебристым хвостом и вдруг взмыла к небу.

Фотограф закричал:

– Куда же ты?!.. Вернись!

Но она даже не обернулась. Фотограф заплакал.

Все стали его успокаивать и говорить, что и без фото-птички они согласны фотографироваться. Но он был безутешен.

– Как же я буду без нее жить? А работать?.. Ведь скажи я теперь: «Замрите! И – вылетит птичка!..», – в глазах людей я окажусь просто лжецом! Кто же после этого станет у меня фотографироваться?!..

– Так не говорите эту фразу! – стали советовать ему и дети, и взрослые.

– Да вы что?! – удивленно воскликнул он. – Разве настоящий фотограф обходится без этих слов?..

Он еще не до конца верил в то, что произошло, и с надеждой в глазах выискивал среди облаков знакомый силуэт. Но кроме голубей и одного пролетевшего самолета – в небе никого больше не было. Фотограф молча собрал аппарат, сложил треножник и медленно покинул наш двор.

Жильцы проводили его грустным взглядом и разошлись.

На улице Господин Чириков догнал его и сел к нему на плечо.

– Я смогу побыть на время вашей птичкой, – сказал он фотографу.

Еще бы не обрадовался фотограф!

– У меня как раз сегодня съемка в детском доме!

Дети уже ждали. Они давно переоделись, заплели косички, причесались и в нетерпении выглядывали в окна.

Все захотели сфотографироваться вместе с фото-птичкой. Воробей садился каждому на плечо. До чего же получились трогательными эти снимки!

…А настоящая фото-птичка прилетела, говорят, на остров Фотос. Чем она там занимается – этого я не знаю. Но, скорее всего, летает среди диковинных пальм и грустно распевает свою старую песенку:

Не чихните, не моргните!

На мгновение замрите!

Раз, два, три!

И – вся работа!

Посмотри

на чудо-фото!

 

А смотреть-то не на что!

Может быть, еще вернется весной?..

 

История десятая

ПОСОХ, ТРЕЩОТКА И БУБЕН

 

Под Новый год господин Мороз ударил в бубен, затряс трещоткой, стукнул о землю своим хрустальным посохом, и сразу же заскрипел под ногами снег, затрещали ветки, покрывшись пушистым инеем, а пар изо рта, казалось, вот-вот превратится в прозрачные шары для новогодней елки.

Проснувшись ранним утром, Господин Чириков вспомнил, что сегодня у  него нет на завтрак ни крошки. Выпорхнул он наружу из чердачной щели, и тут же его пронзил до самых косточек ледяной холод.

– Брр!.. Ну и мороз нынче!

Во дворе никого не было.  Только в воздухе звенела белоснежная тишина.

Чириков сделал небольшой круг над двором. Крылья окоченевали прямо на лету. Полетел он обратно под теплую крышу. Видит: что за ерунда? –  щель на чердак закрыта толстой льдинкой.

Попытался Чириков сдвинуть ее лапами – не может. Начал бить крыльями – не выходит. Стал долбить клювом – не получается.

И тут услышал он рядом чей-то молодой и насмешливый голос:

– Старайся ни старайся, а все равно моим будешь!

Повернул голову Чириков и  увидел на печной трубе розовощекого парня с черными усами, выбеленными инеем.

– З-здрасьте! – кивнул ему Чириков. – В-вы трубочист?

– Я – господин Мороз, – ответил тот.

– Ну да! – изумился воробей. – А где же в-ваша… борода?..

– Я еще Мороз молодой – декабрьский! – рассмеялся парень. – А борода в январе вырастет.

Он был совсем не похож на того краснощекого дедушку, в которого играют актеры на новогодних елках. И шубы никакой на нем не было. Вместо нее серебрился на ветру плащ, вместо валенок белели остроносые сапоги, а вместо теплой шапки сверкал голубизной цилиндр. На одном плече висела трещотка, за поясом торчал бубен, а в руке сверкал хрустальный посох.

– Холодно? – спросил господин Мороз у воробья.

– Н-не то слово, –  признался  Чириков.  –  Т-так  и  до  в-весны  не  д-дотяну.

– До весны! – расхохотался розовощекий парень. – Ты сумей хотя бы несколько минут крылышками потрепыхать. Вот сейчас на тебя подую –  вмиг превращу в ледышку! У меня, Чириков, птицы на лету камнем падают.

– Я… н-не хочу камнем! – запротестовал воробей.

– Не капризничай, – холодно сказал Мороз. – Не люблю, когда противоречат. Как сказал – так и будет!

– К-какое ж это геройство, – удивился Чириков, – убить безз-з-защитную птицу?! Попробуйте победить в-великана.

– Где ж его сейчас взять? – усмехнулся Мороз.

– А на с-соседней улице, – ответил Чириков. – Он н-на коне и с копьем.

– Рыцарь, что ли?

– В-витязь! Победите – с-станете н-настоящим ге-роем.

– Поглядим! – загорелся господин Мороз и поспешил на подвиг.

А воробей полетел к мусорному баку. Юрк! – под крышку и затаился. Там  хоть противно, зато тепло.

 Вернулся Мороз  к вечеру, еще злее прежнего.

– Ты где, Чириков?! – затрещал он на весь двор. – Что же ты меня обманул?! И никакой это не витязь! А памятник! Ну, держись, воробьиная твоя душа!

Стал Мороз искать воробья. В каждую щель заглянул, водосточные трубы льдом забил, окна ледяными узорами закрасил.

Сизый голубок-несмышленыш, что на голубятне жил, вылетел во двор, затрепетал на лету крыльями и камнем упал на крышу сарая.

– Вот так, Чириков, и с тобой будет! – загромыхал Мороз. – Найду – на груди пригрею!

– Пока вы тут мне угрожаете, – подал голос воробей из мусорного бака, – в Серебряный Бор Весна прилетела.

– Да ты в своем уме, Чириков?! – воскликнул Мороз. – Весна под Новый год! Да никогда такого не было!

– А вот и было! – возразил ему воробей. – Когда-то Новый год встречали в начале весны.

– Так то – когда!.. Сейчас этого нет.

– Это здесь нет, пока вы тут, – ответил Чириков. – А без вас по всем городам уже снега тают.

– Не может быть! – испугался морозный парень.

– А проверьте!

– И проверю! Еще раз наврал – найду и превращу в сосульку!

Он ударил посохом о землю и тут же пропал.

– Сначала найди, попробуй! – проворчал про себя воробей и вылетел наружу.

Стало в воздухе тихо и хорошо. Не скрипел под ногами снег, с веток опал иней. Весна – не весна, а – конец холодной осени.

Полетел Чириков на крышу сарая, стал голубка в чувство приводить. А вокруг уже вся семья голубиная налетела. Курлычут, волнуются.

Открыл глаза голубок и прошептал:

– Неужели весна пришла?..

Долго еще не возвращался Мороз. Только в феврале появился злющий-презлющий. Теперь его лицо обрамляла черная борода, и сам он уже казался не юношей, а настоящим господином Морозом.

– Опять обманул ты меня, Чириков!– крикнул он на весь двор. – Всю землю облетел, а нигде Весны не встретил! Ну, держись, воробьиная твоя душа!

Только захотел он стукнуть о землю посохом, тут и госпожа Весна прикатила в своей карете, запряженной скворцами и ласточками, с подснежником в зеленых волосах.

Борода у господина Мороза сразу побелела, и сам он превратился в старика, очень похожего на актера, с новогодней елки.

Зимней ночью средь берез

вышел погулять Мороз.

Шел, трещоткою трещал,

лес до смерти застращал.

Заморозил всех в лесу:

и ворону, и лису;

 набросал то здесь, то там

синий иней по кустам.

 Даже звездный небосклон

хрусталем осыпал он.

А когда он нагулялся

полуночною порой,

понял, что проголодался,

и отправился домой.

 

 

История одиннадцатая
ЛИЧНАЯ КРЫСА ГОСПОДИНА ДИРЕКТОРА

 

Когда-то на первом этаже девятиэтажного дома находился гастроном. Витринами он выходил на улицу, а черным ходом в наш двор.

Жила в подвале гастронома старая крыса по имени Марфа.

Вначале служащие магазина пробовали травить ее ядом – чуть не отравились сами. Поставили крысоловку – уборщица прихлопнула ногу. Наконец, принесли двух молодых и сильных котов. В ту же ночь из окон гастронома до самого утра раздавались раздирающие душу вопли о помощи. Когда же утром грузчик Степан пришел за тем, что осталось от крысы: оказалось, что обоих котов следует срочно отправить на лечение. Одному коту вместо откушенной лапы был поставлен деревянный протез, другой долго лежал в психиатрической клинике.

Словом, Марфа оказалась очень живучей. На нее махнули рукой, а директор магазина даже извлек из этого существенную выгоду: все украденные им продукты списывались на счет крысы.

Прошли годы. Гастроном стал супермаркетом. Владелец магазина был человеком практичным, поэтому, узнав о существовании Марфы, не стал торопиться с ней покончить.

Владелец пригласил ее в кабинет и заключил официальный договор, по которому крыса должна была охранять супермаркет в ночное время. Кроме того, за отдельные премиальные, в ее обязанности входило следить за каждым служащим магазина и сообщать хозяину: кто как работает. Ну, и не ворует ли кто, конечно.

Владелец супермаркета был доволен. Марфа отлично справлялась: подсматривала, подслушивала, писала докладные. За это он кормил ее самыми вкусными колбасами и сырами, которые лично сносил в подвал на блюдечке. Крыса всегда была сыта и даже раздобрела: то есть, не в том смысле, что стала доброй, а потолстела до неприличия. Продавцы прозвали ее Личной Крысой Господина Директора.

Ее вновь пытались отравить, загнать в крысоловку, даже утопить в бочке с солеными огурцами. Но Марфа была хитрой и осторожной, совершенно непотопляемой.

В отместку она стала исправно писать ложные доносы: что, дескать, в магазине воруют все!

Директор, полностью доверяя своей Личной Крысе, стал принимать срочные меры. Направо и налево посыпались приказы об увольнении, а оставшиеся служащие супермаркета поняли, кто в магазине второй хозяин (а, вернее, – хозяйка).

Об этом крыса ежедневно хвастала перед всем двором. Марфе нравилось, что ее бояться.

Но не один Господин Чириков осуждал ее административное рвение. Все жители двора перестали с ней здороваться. Известно, что здороваться с доносчицей порядочным людям и животным противно.

Однако, власть такая штука: как ни властвуй – хочется еще и еще…

Наступил день, когда крысе захотелось стать Самой Первой.

Об этом она, конечно же, никому не говорила, но втайне уже видела себя владелицей всего магазина. Она понимала, что крыса на директорском месте – мечта несбыточная.

«Но если вдруг стать человеком!» – размечталась она и решила поймать мечту за хвост!

И вот однажды…

…прочла она в газете, что в городе живет некий маг, который запросто творит чудеса, а еще умеет делать слона из мухи.

«Ну, если уж – слона из мухи, – подумала она, – то человека из крысы сделает и подавно».

Решено! Марфа взяла хозяйственную сумку, набила ее продуктами из магазина, села в трамвай и укатила по указанному в газете адресу.

– Я хочу, господин маг, – обратилась она к нему, – чтобы вы превратили меня в человека.

– Что? – переспросил старый волшебник (он плохо слышал или любил, когда повторяли – до сих пор неизвестно).

– Хочу, – повторила крыса, – превратиться в человека!

– Зачем это вам?! – изумился он.

– Это моя мечта! – почти не соврала Марфа и стала выкладывать из сумки разные деликатесы в подарок: от коньячного набора до копченого окорока.

– Но я не делаю из крыс людей! – растерялся маг. – Мое основное занятие: делать из мух слонов!

– Зачем вам так много слонов?! – удивилась Марфа.

– Мой метод предполагает и обратное действие, – успокоил ее ученый.

– Это меня тоже не устраивает, – разозлилась крыса и принялась складывать деликатесы обратно в сумку.

– Был у меня, правда, однажды случай… – поспешно вспомнил старый маг, – да-да, именно: случай! Когда я нарочно превратил человека… в птицу… Но это, пожалуй, исключение из правил.

– Может быть, и вы меня тоже… нарочно?! – схватилась она за эту идею. – Как бы, между прочим! Невзначай!..

Волшебник отрицательно покачал головой. Но Марфа не отступала.

– Ну, прошу вас, господин волшебник! Попробуйте! Ведь в каждом из нас сидит кто-то совсем другой!

– Кто-кто? – не понял старый маг или притворился, что не понял.

– Недаром все люди, – продолжила она, – чувствуют себя: то – побитой собакой! то – мартовским котом! Кто-то кого-то называет свиньей, ослом, львом, шакалом и даже – ночной бабочкой! Так что же говорить о нас, животных?! Поверьте мне: все мы без исключения хотели бы стать людьми!..

Волшебник был поражен ее откровеньем.

– В конце концов, – продолжила она, – в газете написано, что вы творите чудеса!!!

– Какое же это, простите, чудо: превратить крысу в человека?! – удивился он. – Чудо – это нечто чудесное!..

Марфа пропустила оскорбление мимо ушей.

– Для меня – превращение в человека, – твердо сказала она, – и будет самым чудесным днем на свете! Или я не права?!..

– Гм, – хмыкнул он. – Гм, гм… Я подумаю…

– Только недолго! – предупредила Марфа.

– Что-что?..

– Мне ждать некогда!!!

– Это так скоро не делается! – возмутился ее нахрапистостью маг. – Гениальная мысль может посетить меня через минуту, а может и через год.

– Лучше через минуту! – подбодрила его Марфа.

Он тяжело вздохнул:

– Ну, хорошо! Давайте попробуем. В конце концов, какие-то опыты я уже ставил… Эксперимент, есть эксперимент!..

– Только без глупостей! – предупредила крыса, вновь выкладывая на стол деликатесы. – Надеюсь, вы не превратите меня ни в муху, ни в соловья!

– Будем надеяться, – потряс головой волшебник.

Он посадил Марфу на стол под волшебный колпак, произнес несколько слов, которые я, увы, не могу повторить (иначе каждый начнет превращать любого в кого захочет)!

Итак, промолвив заклинание, волшебник приподнял колпак. Марфа, которая было до сего момента крысой, превратилась в немолодую женщину. Маг даже сам немного испугался того, что сделал.

– Прошу, сударыня! – подал он ей руку и помог сойти со стола.

Марфа взглянула на себя в зеркало.

– Недурно!.. – она придирчиво оглядела себя со всех сторон. – Только несколько старовата… Придется заняться своим имиджем. Немного косметики, пластическая операция, модное платье! Ой!.. – Она впервые поняла, что стоит перед волшебником совершенно голой. Марфа тут же схватила со стула ночной халат и набросила его на себя. – У вас есть, во что мне одеться?!

Он раскрыл платяной шкаф. Марфа выбрала наугад несколько вещей, и через минуту перед ним стояла женщина в белом спортивном костюме, кроссовках и в белой шляпе. Не знай, кто она на самом деле – все приняли бы ее за стареющего господина.

– За удачу! – сказала бывшая крыса и разлила коньяк по рюмкам.

Они чокнулись и выпили.

– Какая гадость! – скривилась Марфа.

– Как вас теперь называть?.. – озадаченно спросил волшебник.

– Марфа… Ивановна! А фамилия – Крысина. Спасибо, господин волшебник! Если понадоблюсь вам в рекламных целях, – я всегда готова выступить по телевидению.

– Где вас искать?! – с тревогой спросил волшебник.

– Я живу вблизи Серебряного Бора!

– Где-где?..

– В том дворе, где живет Сказочник! – прокричала она и, виляя толстыми бедрами, покинула квартиру мага.

Первым, кого встретила Крысина, был, конечно, Господин Чириков.

– Привет, рыжий! – окликнула она его. – Не узнал?

Господин Чириков, естественно, не узнал бы в этой старой тетёхе бывшую крысу. Он только по голосу догадался:

– Это ты… Марфа?..

– Теперь я Марфа Ивановна, – уточнила она. – По фамилии Крысина.

И описала воробью во всех подробностях свой визит к магу.

– Наконец-то я заживу по-настоящему! А то, смешно сказать: прожить почти целую жизнь в холодном подвале! Первое, что я сделаю – отравлю владельца супермаркета и стану над всем хозяйкой!

– Грандиозные планы! – охнул Господин Чириков.

– Еще бы! – рассмеялась она. – Эх, знай мои предки о такой возможности! Мой болван пра-пра-пра-прадед проплавал на корабле обычной крысой. А ведь мог бы стать моряком или даже капитаном пиратов! А дура тетка до сих пор живет в каком-то Карпатском замке – могла давным-давно получить титул графини!.. Ничего!.. Уж я-то знаю, как действовать! Недаром люди называют нас умными тварями! Посмотрим, – мстительно размечталась она, – как все запоют и запляшут, когда длиннохвостые овладеют миром!

Она оставила господина Чирикова с раскрытым от изумленья клювом и с важным видом направилась в супермаркет.

– Нужно срочно что-то предпринять… – прошептал воробей, но что именно, он не знал. В таких случаях Господин Чириков обычно появлялся у меня в кабинете.

Выслушав его сбивчивый рассказ, я понял, что действовать нужно незамедлительно. Я набрал номер телефона владельца супермаркета и, к счастью, узнал, что того нет сейчас в магазине. Но эта отсрочка ничего, в сущности, не решала.

Угроза Марфы Ивановны, тьфу! – крысы – не была пустой. Я тут же представил себе, насколько тварь опасна, и не для одного только владельца магазина.

– Выяснить бы адрес этого волшебника! – обеспокоено сказал я. – Ведь он себе даже не представляет, что натворил!

– Я, кажется, знаю, где его искать, – тихо промолвил Господин Чириков.

– Так давай скорей к нему! – заторопил его я.

Но он почему-то медлил.

– Ну, чего же ты? Через час-другой будет слишком поздно!..

– Если бы через три дня – сам бы слетал! – воскликнул Господин Чириков. – А так я не могу у него появиться.

– Тогда я поеду сам, – сказал я воробью. – Называй адрес.

Через четверть часа я подъехал на такси к указанному господином Чириковым адресу. Но, к моему сожаленью, волшебника дома не было: в записке, приколотой к дверям, он написал, что уехал по срочному делу.

Конечно, подумал я, у волшебников всегда найдутся срочные дела (особенно по превращению слонов из мух). А ведь самое срочное дело на сегодня было остановить кровожадную Марфу Ивановну и вернуть ей обратно крысиный облик!

Я вернулся домой в плохом настроении, как вдруг увидел господина Чирикова, который весело носился по двору.

– Победа! Победа! – он сел на мое плечо. – Волшебник понял свою ошибку. – И воробей рассказал мне о событиях, которые произошли в мое отсутствие.

 

Марфа Ивановна явилась в супермаркет, как настоящая хозяйка.

С важным видом прошлась она по торговым залам, заглянула в подсобные помещения и, наконец, открыла дверь в кабинет директора. Того, как мы уже знаем, в это время в магазине не было. Крысина села в директорское кресло и вызвала секретаршу.

– Я – новая владелица магазина, – представилась Крысина. – А раз так, значит, нужны новые порядки. Магазин должен приносить доход в несколько раз больший, чем приносил до сего дня. Поэтому с завтрашнего утра… (Вы записывайте, милочка!) …все будут работать без выходных, без перерыва и круглосуточно. Каждый служащий обязан отработать в день по 18 часов!.. Вы пишите, пишите!.. – И она продолжила строгим голосом: – За малейшую провинность – час в холодильной камере! За повторную ошибку – сутки в подвале! Еще одна ошибка, так сказать, роковая – и я лично сожру виновного… Что это с вами, милочка? Никак, обморок?.. Это от того, что разучились работать! – со злостью заметила Марфа Ивановна. – Ничего, дорогая, я приучу вас всех трудиться!

Весть о новой владелице супермаркета тут же разнеслась по залам. Продавцы в панике стали закрывать отделы и со всех ног бежали из магазина. Покупатели тоже были в полной растерянности.

А тут еще кто-то пустил слух, что директор проворовался и удрал на Канарские острова, и что сейчас сюда прибудет налоговая полиция.

Словом, к тому времени, как появился владелец, супермаркет полностью опустел.

Узнав о случившимся, он вначале этому не поверил. Но потом, когда столкнулся нос к носу с сумасшедшей старухой, что сидела за его столом и утверждала, будто она – новая хозяйка магазина, подумал, что видит страшный сон.

Но когда Крысина напомнила ему про все свои лживые докладные, доносы и сплетни – только тогда владелец супермаркета понял, кто же сидит перед ним. И решил, что сошел с ума. Ведь нормальный человек никогда не поверит в то, что какая-то крыса – даже Личная Крыса Господина Директора – может превратиться в такую отвратительную старуху!

Марфа Ивановна еще не успела побывать в косметическом кабинете, в сауне и в дорогом бутике, поэтому ее хриплый скрипучий голос вполне соответствовал внешнему виду. Лицо ее было омерзительно. Она шевелила седыми усами и громко клацала огромными желтыми зубами.

Директор магазина был не из пугливых молодых людей и тут же набрал номер своей охраны. Но Крысина была готова биться насмерть. Она выскочила из-за стола, отняла у него сотовый телефон и в одно мгновенье разгрызла на куски телефонную трубку. Затем открыла рот, тьфу ты! – пасть, и приготовилась наброситься на директора.

В этот момент в кабинете появился волшебник. Наверное, он был хорошим магом, так как успел вовремя. Он взмахнул своей волшебной палочкой и произнес нужное заклинание. Крысина Марфа Ивановна, на глазах изумленного владельца супермаркета, превратилась… Нет, не в крысу. В зеленую навозную муху!

Громко заж-жуж-жала, закруж-жила по комнате и только собралась вылететь в раскрытую форточку, как в окне появился Господин Чириков. На лету ее и проглотил!..

– Здравствуйте, господин маг! – сказал он волшебнику.

Тот внимательно посмотрел на воробья:

– Это ты, Чириков?..

– Я, господин волшебник. Осталось ровно три дня. – И выпорхнул во двор через форточку.

Старый маг присел на стул и тут же бесследно исчез, оставив хозяина магазина в полной растерянности.

Когда тот пришел в себя, то самолично обзвонил всех своих служащих и, в первую очередь, тех, кого он когда-то уволил по лживым доносам магазинной крысы.

Конечно же, принес извинения и попросил вернуться, обещая, конечно же, увеличить жалованье.

Через день супермаркет уже работал, пуще прежнего.

А через три дня я прощался с господином Чириковым…

 

История двенадцатая – последняя

КАК ГОСПОДИН ЧИРИКОВ

ОСТАЛСЯ ЧИРИКОВЫМ

 

– Попрощаемся… – сказал он мне.

– Далеко улетаешь?

– Никуда я не улетаю, – грустно ответил Господин Чириков.

– Тогда зачем прощаться?

– Так, на всякий случай…

– Может, хоть теперь все объяснишь?

– Теперь не объяснишь, – ответил он. – Потерпи час-другой. Расскажу, когда вернусь.

– Ну, прощай, брат, – пожал я ему крыло на всякий случай. – И поскорее возвращайся.

Он ничего на это не ответил, взлетел над письменным столом и – в окно.

С девятого этажа мне было хорошо видно, как он покружил над нашим двором, словно прощался и с ним тоже, затем стремительно повернул в сторону города и исчез в лучах заходящего солнца.

…Спустя час… да, спустя ровно час в мою дверь позвонили.

Я пошел открывать и увидел на пороге незнакомого мальчика с рыжей копной волос. Его лицо было усеяно веснушками, васильковые глаза весело блестели.

– Привет! – сказал он мне. – Вот я и вернулся!

Его голос был таким знакомым, что я не удержался и воскликнул:

– Господин… Чириков!.. Ты ли это?!

– Я, господин сказочник. Я даже жалею, что не могу влететь прямо в окно. Воробьем быть весело.

– Входи же, друг любезный! Входи, побыстрее!.. Садись и рассказывай всё, как обещал.

Мальчик вошел в кабинет и неловко присел в кресло.

Я принес связку баранок, банку меда, включил самовар и принялся слушать удивительную историю:

 

ПРО МАЛЬЧИКА, КОТОРЫЙ БЫЛ ВОРОБЬЕМ,
ИЛИ
ПРО ВОРОБЬЯ,
КОТОРЫЙ БЫЛ ВЗРОСЛЫМ ЧЕЛОВЕКОМ.

 

Случилось это три года, три месяца и три дня тому назад.

Жил в нашем Дворе человек по фамилии Вуснедуев. Звали его Константином Платоновичем.

Когда-то он окончил с отличием школу, поступил в экономический институт, после – два года отработал младшим сотрудником в одном из научных институтов, затем устроился главным инженером в наше домоуправление.

А когда бывшая управдомша вышла на пенсию, он тут же занял ее место, на котором и просидел двадцать два года, как один день.

Был Вуснедуев человеком правильным, верил всему, что написано в газетах, и никогда не задумывался над смыслом жизни. Не спорил с начальством, был верен любым параграфам и пунктам, то есть, ценил циркуляр превыше всего на свете… Туда – не ходи, это – не рви, здесь не бегай, там – не кричи, то – не болтай, плати квартплату в одни и те же числа месяца. Нет, Вуснедуев не был скандалистом – он всегда говорил тихо и внятно, но исправлять букву циркуляра никому не позволял. Немногие видели в нем крепкого хозяйственника и хранителя порядка нашего Двора. Одни называли его тираном, другие – занудой, но все исполняли его правила, лишь бы не иметь с ним дела.

Был Вуснедуев человеком одиноким: друзей не имел, сам никогда в гости не ходил. Даже фотографироваться не любил.

Хозяйство у него было большое – в двадцать три многоэтажных дома. Что ни день – новые заботы. Прием посетителей, производственные собрания, конфликты с сантехниками, скандалы с электриками, суды с жильцами. А поломка лифтов, а капитальный ремонт квартир, а халтурщики строители!.. На нем – и доставка кирпича, и цемента, и красок! Дырявые крыши, украденные антенны, уборка двора и подъездов, – всё на нем! И детская площадка! И борьба с собачниками!

Словом, занят он был всегда. И принципиально не женился. К чему брать на себя лишние хлопоты? И тех, что есть, много.

Однажды – три года, три месяца и три дня тому назад – случилась с Вуснедуевым пренеприятнейшая история.

Жил в нашем дворе известный маг, создавший свою знаменитую Школу Волшебства, о которой вы, наверняка, слышали. Так вот, как-то раз, вывел он выгулять свою собаку – маленькую такую, из породы левреток. Выводил ее без поводка, так как опасности для здоровья и жизни граждан эта левретка не представляла. Кроме того, нрава была ласкового и веселого. И надо такому случиться, что эта собачка, вволю наигравшись, подняла заднюю лапу у ступенек самого домоуправления!.. И как раз в тот момент, когда оттуда выходил Вуснедуев…

Увидев это неприличие, Константин Платонович сделал строгое замечание старому магу. Тот искренне извинился за свою собачку и сказал, что этого больше никогда не повториться. Другой бы домоуправ на месте Вуснедуева выслушал слова раскаяния – и всё! инцидент был бы исчерпан. Но не таков был Константин Платонович!

Он ответил, что, конечно же, принимает извинение и надеется, что в будущем эта очаровательная псина не повторит безобразия. Но в конце выговора выписал магу квитанцию со штрафом.

Тот вспылил и на глазах Вуснедуева порвал квитанцию. Вуснедуев немедленно выписал ему новую. И даже не одну. Вторая квитанция штрафовала за то, что маг мусорит во дворе. Тот разозлился еще больше. И точно так же разорвал две новые квитанции на мелкие кусочки. Вуснедуев, не теряя самообладания, выписал ему еще три бумажки. (Последней – был штраф за оскорбление административного лица).

Короче – окончательно вывел из себя волшебника: еще никому за последние триста лет не пришло в голову так над ним издеваться.

– Я превращу вас в муху! – загромыхал старый маг.

И Вуснедуев тут же превратился в муху.

– Нет! – передумал волшебник через мгновенье. – Не годится! Муха – для вас слишком мелкое наказанье! Лучше – в слона!

И тут же превратил управдома в слона огромных размеров.

– Нет! – снова передумал старый маг. – Ведь вас теперь придется много кормить! Лучше всего, в обыкновенного воробья! Тем более, что воробей кормится сам! – И уже окончательно превратил Константина Платоновича Вуснедуева в птицу – ровно на три года, три месяца и три дня, дал ему имя Господин Чириков и приказал отработать добрыми делами.

Вот тогда-то и стал залетать ко мне рыжий воробей.

Я угощал его овсяным печеньем и жареными семечками.

Мы дружили три года, три месяца и три дня. Три года, три месяца и три дня добрыми делами возвращал воробей себе человеческий облик. Подумайте – легко ли?! Воробышку-то?! Кому нужна воробьиная помощь?!

Бывали дни, когда не подворачивалось ни одного доброго дела. Тогда он от огорчения не ел, не пил. «Зря прожитый день» – так это называлось.

Сокол так не охотится на сусликов, как Господин Чириков на возможности кому-нибудь помочь.

– Отчего же маг не сделал тебя взрослым, каким ты и был? – спросил я, очень взволнованный его рассказом.

– Маг сказал: «Ну, какой ты взрослый! Тебе еще сказки читать нужно!» – ответил мальчик.

Учится теперь Костя Чириков в третьем классе. А девочка Нина, бывшая дворничиха, пошла в этом году в первый класс. Живут они со мной и оба делают большие успехи.

 

КОНЕЦ ИЗБРАННЫМ ИСТОРИЯМ

 

 

ИСТОРИЧЕСКОЕ ОГЛАВЛЕНИЕ

Предыстория всех историй, или

КАК Я ПОЗНАКОМИЛСЯ

С ГОСПОДИНОМ ЧИРИКОВЫМ

 

История первая

СТАРЫЙ ПЕС НА МОКРОЙ КРЫШЕ

 

История вторая

О ПОЛЬЗЕ БЕЛЫХ СТИХОВ

 

История третья

ТЯЖЕЛАЯ СВЯЗКА КЛЮЧЕЙ

 

История четвертая

АРБУЗНОЕ СЕМЕЧКО

 

История пятая

ПЯТЬДЕСЯТ СЕМЬ С ПОЛОВИНОЙ ЛОЖЕК

 

История шестая

СТРАНА МИРАЖЕЙ

 

История седьмая

ПТИЧЬЕ МОЛОКО

 

История восьмая

ГУТЕН ТАГ,

ИЛИ – КАК ГОСПОДИН ЧИРИКОВ

НЕ ПОЛУЧИЛ НАГРАДУ РОДИНЫ

 

История девятая

ФОТОПТИЧКА

 

История десятая

ПОСОХ, ТРЕЩОТКА И БУБЕН

 

История одиннадцатая

ЛИЧНАЯ КРЫСА ГОСПОДИНА ДИРЕКТОРА

 

История двенадцатая – последняя

КАК ГОСПОДИН ЧИРИКОВ

ОСТАЛСЯ ЧИРИКОВЫМ