ГЛАВА I
   ПИТЕР ВСТРЕЧАЕТ ИСПАНЦА

   Это случилось весенним днем в шестой год правления короля Англии Ген-
риха VIII.
   В Лондоне было большое торжество - его величество открыл  только  что
созванный парламент и объявил своим верноподданным что он намерен вторг-
нуться во Францию и собственной персоной  возглавить  английскую  армию.
Народ встретил это известие радостными криками. Правда, когда  в  парла-
менте был сделан намек на то, что война потребует денег,  это  сообщение
вызвало гораздо меньший восторг. Но толпу около парламента, состоявшую в
большинстве своем из людей, которым не нужно было  раскошеливаться,  эта
сторона дела не волновала. Когда появился король,  окруженный  блестящей
свитой в толпе принялись кидать в воздух шапки и кричать до хрипоты.
   Король, уже усталый человек, несмотря на свою молодость, с  тонким  и
нервным лицом, улыбался чуть иронически. Вспомнив, однако, что ему,  за-
нимающему несколько сомнительное положение  на  троне  нужно  радоваться
этим приветствиям, он произнес несколько милостивых слов и допустил трех
граждан к своей королевской руке. Король даже разрешил каким-то  сольным
детям дотронуться до своей одежды - это должно было излечить их от злого
духа. Его величество задержался, чтобы принять прошения от бедняков, пе-
редал их одному из своих офицеров и, провожаемый возобновившимися с  но-
вой силой приветственными возгласами, проследовал в Вестминстерский дво-
рец на пир.
   В свите короля находился и посол де Айала представлявший при английс-
ком дворе государей Испании - Фердинанда и Изабеллу [2]. Его сопровожда-
ла группа роскошно одетых дворян. Судя по тому месту которое занимал ис-
панец в процессии, его страна пользовалась здесь почетом. Да и как могло
быть иначе - ведь уже четыре года назад принц Артур, старший сын короля,
которому исполнился тогда только год, был официально обручен  с  дочерью
Фердинанда и Изабеллы, инфантой Екатериной, которая была старше  его  на
девять месяцев. Ведь в те времена считалось, что привязанности принцев и
принцесс должны направляться заранее по пути, выгодному их  коронованным
родителям и воспитателям.
   Слева от посла на превосходном черном коне ехал высокий испанец, оде-
тый богато, но просто, в черный бархат; его черную бархатную шляпу укра-
шала единственная жемчужина. Это был красивый мужчина лет тридцати пяти,
с суровым и резко очерченным лицом и острыми черными  глазами.  Говорят,
что в каждом человеке можно найти сходство - иногда,  конечно,  довольно
далекое и приблизительное - с каким-нибудь зверем или птицей.  В  данном
случае это сразу бросалось в глаза. Спутник посла напоминал орла, и слу-
чайно или умышленно изображение орла украшало ливреи его  слуг  и  сбрую
коня. Пристальный взгляд, крючковатый нос, гордый и властный  вид,  тон-
кие, длинные пальцы, быстрота и изящество движений - все в нем напомина-
ло царя птиц. Намекал на это сходство и девиз, сообщавший, что  владелец
его все, что ищет, находит и все, что находит, берет. С презрительным  и
скучающим видом он наблюдал за разговором английского короля с предводи-
телями толпы, которых его величеству угодно было вызвать.
   - Вы находите эту сцену странной, маркиз? - обратился к нему посол.
   - Здесь, в Англии, если ваше преосвященство не  возражает,  называйте
меня сеньор, - с достоинством ответил он, -  сеньор  д'Агвилар,  Маркиз,
которого вы изволили упомянуть, живет в Испании и  является  полномочным
послом у мавров в Гранаде [3]. Сеньор д'Агвилар, смиренный слуга  святой
церкви, - он перекрестился, - путешествует за границей по делам церкви и
их величеств.
   - И по своим собственным, я полагаю, - сухо заметил посол.  -  Откро-
венно говоря, сеньор д'Агвилар, одного я не могу понять: почему вы - а я
знаю, что вы отказались от политической карьеры, - почему  вы  тогда  не
облачитесь в черное одеяние? Впрочем, почему я сказал - черное? С вашими
возможностями и связями оно уже сейчас могло бы быть пурпурным, с голов-
ным убором того же цвета [4].
   Сеньор д'Агвилар улыбнулся:
   - Вы хотите сказать, что я иногда путешествую  по  своим  собственным
делам? Ну что ж, вы правы. Я отказался от мирского тщеславия - оно  при-
чиняет беспокойство, а для некоторых людей, высокорожденных, но не обла-
дающих соответствующими правами, весьма опасно. Из желудей этого тщесла-
вия часто вырастают дубы, на которых вешают.
   - Или плахи, на которых отрубают головы. Сеньор, я  поздравляют  вас:
вы обладаете мудростью, которая умеет извлекать  главное,  отбрасывая  в
сторону призрачное. Это так редко встречается.
   - Вы спрашиваете, почему я не меняю покроя своей одежды, -  продолжал
д'Агвилар, не обращая внимания на то, что его прервали. - Если быть отк-
ровенным, ваше преосвященство - по личным соображениям.  У  меня  те  же
слабости, что и у других людей. Меня могут увлечь прекрасные  глаза  или
ослепить чувство ненависти, а это все несовместимо с черным или  красным
одеянием.
   - Однако те, кто носят его, грешат всем этим, - многозначительно  за-
метил посол.
   - Да, ваше преосвященство, и это позорит святую церковь. Вы, как слу-
житель ее, знаете это лучше, чем кто-либо другой. Оставим земле все зле,
но церковь, подобно небу, должна быть над всем этим,  непорочная,  ничем
не запятнанная. Пусть она будет обителью молитв, милосердия и праведного
суда, куда не вступит нога такого грешника, как я, - и  д'Агвилар  вновь
перекрестился.
   В его голосе было столько искренности, что де Айала, знавший  кое-что
о репутации своего собеседника, с любопытством посмотрел на него.
   "Истый фанатик, - подумал де Айала, - и человек полезный нам, хотя он
отлично знает, как получать радости и от церкви и от жизни".
   Вслух же он сказал:
   - Неудивительно, что святая церковь радуется, имея такого сына, а  ее
враги трепещут, когда он поднимает свой меч. Однако, сеньор, вы так и не
сказали мне, что вы думаете обо всей этой церемонии и здешнем народе.
   - Народ этот, ваше преосвященство, я знаю хорошо - ведь мне случалось
уже жить здесь и я говорю на их языке. Именно поэтому я покинул  Гранаду
и нахожусь сегодня здесь, чтобы наблюдать и докладывать... - Он приоста-
новился и добавил: - Что же касается церемонии, то, будь я королем, я бы
вел себя иначе. Ведь только что в этом здании чернь - представители  об-
щин, так ведь, кажется, они себя называют? - чуть ли не угрожала  своему
коронованному владыке, когда он униженно просил  ничтожную  частицу  бо-
гатств страны для того, чтобы вести войну. Я видел, как он  побледнел  и
задрожал от этих грубых голосов, будто один звук их может поколебать его
трон. Уверяю вас, ваше преосвященство, настанет время" когда Англией бу-
дут править эти самые общины. Посмотрите на человека, которого его вели-
чество держит за руку и называет сэром. Ведь король, так  же  как  и  я,
знает, что это еретик, и имей король права, этого человека за его  грехи
следовало бы отправить на костер. По полученным мною вчера сведениям, он
высказывался против церкви...
   - Церковь и ее слуги не забудут об этом, когда придет время, -  обро-
нил де Айала. - Однако аудиенция окончена, и его  величество  приглашает
нас на пир, где не будет еретиков, которые раздражают  нас,  а  так  как
сейчас пост, то и еды почти не будет. Поедем, сеньор, а то мы  загоражи-
ваем путь.
   Прошло три часа, солнце уже садилось. Оно было красноватое,  несмотря
на начало весны; на болотистых полях Вестминстера было холодно. На  пус-
тыре напротив дворца, где шел пир, толпились  лондонские  горожане.  Они
окончили свои дневные дела и пришли посмотреть на королевское торжество.
В этой толпе обращали на себя внимание мужчина и дама, которую сопровож-
дала молодая хорошенькая женщина.
   Мужчине на вид было лет тридцать. Одет он был скромно, как  одевались
обычно лондонские купцы; у пояса его висел нож. Роста в нем было  добрых
шесть футов [5]. Впрочем, и его спутница, закутанная в отделанный  мехом
плащ, тоже была высокого роста. Строго говоря, мужчину вряд ли можно бы-
ло назвать красивым - у него был слишком высокий лоб и резкие черты  ли-
ца. К тому же правую сторону его чисто выбритого  лица  от  виска  и  до
энергичного подбородка пересекал красноватый шрам от удара мечом. Тем не
менее лицо это было открытое, мужественное, хотя и несколько суровое,  а
серые глаза смотрели прямо. Это было лицо не купца,  а  скорее  человека
благородного происхождения, привыкшего к походам и войнам. У  него  была
великолепная подвижная фигура, а голос его, когда он говорил, что бывало
весьма редко, звучал ясно и приятно.
   О фигуре его спутницы сказать что-либо было трудно, так как ее  скры-
вал длинный плащ, но лицо, выглядывавшее из-под капюшона, когда она  по-
ворачивала голову и лучи заходящего солнца падали на него, поражало сво-
ей красотой. Маргарет Кастелл, или, как ее называли,  прекрасная  Марга-
рет, до конца жизни затмевала других женщин своей  редкостной  красотой.
Нежными тонами и округлыми линиями ее лицо напоминало цветок. Его  укра-
шал белоснежный ясный лоб и великолепно очерченные яркие  губы.  Но  для
того чтобы понять секрет обаяния, выделявшего ее среди  других  красивых
женщин того времени, нужно было заглянуть в ее глаза. Они были не  голу-
быми или серыми, как можно было ожидать, судя по цвету лица, но огромны-
ми черными, блестящими и в то же время влажными, как у лани; их обрамля-
ли черные, изогнутые ресницы. От этих глаз нельзя было оторваться,  как,
скажем, от розы, лежащей на снегу, или от утренней звезды, сверкающей  в
предрассветном тумане. И несмотря на застенчивость  этих  глаз,  мужчине
требовалось немало времени, чтобы забыть их, особенно если ему удавалось
видеть глаза Маргарет в сочетании с темно-каштановыми волосами,  волнами
спадавшими на ее точеные плечи.
   Питер Брум - так звали мужчину  -  несколько  беспокойно  посматривал
вокруг и наконец обратился к Маргарет:
   - Стоит ли нам оставаться здесь, кузина? Тут много простолюдинов. Ваш
отец может рассердиться.
   Тут следует объяснить, что в действительности  родственные  отношения
Питера и Маргарет были гораздо менее близкими - только  дальнее  родство
по линии матери, - однако они называли так друг друга, поскольку это бы-
ло удобно и могло значить и очень много и ничего.
   - Почему? - возразила она. В ее глубоком  и  мягком  голосе  слышался
чуть заметный иностранный акцент, нежный,  как  дуновение  южного  ветра
ночью. - С вами, кузен, - и она с удовольствием посмотрела на  его  рос-
лую, мужественную фигуру, - мне некого бояться. А я очень  хочу  поближе
увидеть короля. И Бетти тоже об этом мечтает. Правда ведь? -  обратилась
она к своей спутнице.
   Бетти Дин была кузиной Маргарет, хотя ее родство с Питером Брумом бы-
ло уже совсем далеким. Бетти  была  благородного  происхождения,  но  ее
отец, необузданный и беспутный человек, разбил сердце ее матери  и  умер
вслед за ней, оставив Бетти на попечении матери Маргарет, в доме которой
она и выросла.
   Бетти была по-своему примечательна как внешностью, так и  характером.
Красивая, превосходно сложенная, сильная, с большими  дерзкими  голубыми
глазами и яркими полными губами, она отличалась  смелостью  и  прямотой.
Будучи женщиной романтичной и тщеславной, Бетти любила общество мужчин и
еще больше любила нравиться им. Однако в свои двадцать пять лет она была
честной девушкой и умела постоять за себя, в чем имели возможность  убе-
диться многие ее поклонники. И хотя Бетти занимала довольно низкое поло-
жение, в глубине души она очень гордилась своим  происхождением  и  была
весьма честолюбива. Самым сокровенным ее желанием было выйти замуж  так,
чтобы подняться до положения, которого ее лишили безумства отца,  -  до-
вольно трудная задача для девушки, являвшейся чем-то вроде прислуги и  к
тому же без всякого приданого.
   И наконец для завершения ее образа надо добавить, что она любила свою
кузину Маргарет больше, чем коголибо другого на всем свете, хотя  Питера
она уважала не меньше, вероятно потому, что, как она  ни  старалась,  ее
красота оставляла его совершенно хладнокровным.
   В ответ на вопрос Маргарет Бетти рассмеялась:
   - Конечно! Ведь мы так редко выбираемся из Холборна [6] и мне не  хо-
телось бы пропустить случай посмотреть на короля и его двор. Однако мас-
тер [7] Питер так благоразумен, что я всегда слушаюсь его. К тому же на-
чинает темнеть.
   - Ну хорошо, - ответила Маргарет со вздохом, слегка пожав плечами,  -
если вы оба против меня, придется идти. Но в следующий раз, когда я пой-
ду гулять, кузен Питер, я пойду с кем-нибудь более добрым.
   Она повернулась и начала быстро пробираться сквозь толпу. Прежде  чем
Питер успел остановить ее, Маргарет свернула направо, где было посвобод-
нее, и очутилась на площадке перед самым залом. Здесь собрались  солдаты
и слуги с лошадьми, ожидающие своих господ. Толпа замкнулась  за  Марга-
рет, и Питер с Бетти на несколько минут остались отрезанными от нее.
   Маргарет вдруг оказалась одна среди солдат, составлявших  стражу  ис-
панского посла де Айала. Солдаты эти отличались  своей  заносчивостью  и
грубостью - они были уверены в полной безнаказанности,  так  как  знали,
что положение их господина всегда будет им защитой. К тому же почти  все
они были пьяны.
   Один из этих людей,  здоровенный  рыжий  шотландец,  которого  дипло-
мат-священник вывез из его родной страны, где был раньше послом,  неожи-
данно увидев перед собой молодую и красивую женщину, решил поближе расс-
мотреть ее и прибегнул для этого к грубой уловке.  Сделав  вид,  что  он
споткнулся, шотландец схватился за плащ Маргарет якобы для  того,  чтобы
удержаться, и с силой сдернул его, открыл прелестное лицо и стройную фи-
гуру.
   - Друзья, - заорал он хриплым, пьяным голосом, - эта голубка прилете-
ла сюда, чтобы подарить мне поцелуй! - И, обхватив Маргарет своими длин-
ными руками, он старался привлечь ее к себе.
   - Питер! На помощь, Питер! - закричала Маргарет, отчаянно сопротивля-
ясь.
   - Нет уж, красотка, если ты зовешь святого, - отвечал пьяный  шотлан-
дец, - то Эндрью ничуть не хуже Питера.
   Его приятели встретили это "остроумное" замечание громким смехом, ибо
знали, что шотландца зовут Эндрью.
   Однако в следующее мгновение они опять хохотали,  но  уже  по  другой
причине. Эндрью показалось, что он очутился во власти урагана.  Маргарет
была вырвана из его рук, а сам он крутящимся волчком отлетел в сторону и
со страшной силой упал вниз лицом.
   - Вот это Питер! - воскликнул по-испански один из солдат.
   - Да, у него стоящий святой патрон, - откликнулся второй.
   А третий принялся поднимать лежащего Эндрью. Вид шотландца был  стра-
шен. Шляпа слетела, и огненно-рыжие волосы были измазаны  грязью.  Кроме
того, падая, он разбил себе нос о камни, и по лицу его текла кровь.  Ма-
ленькие красные глаза его свирепо сверкали, как у хорька,  а  физиономия
посерела от боли и ярости. Рыча что-то по-шотландски, он выхватил меч  и
бросился на своего противника с явным намерением убить его.
   Питер был без меча, а свой коротенький нож он даже не успел вытащить.
Однако в руке у него была толстая палка с железным  наконечником.  И  не
успела Маргарет всплеснуть руками, а Бетти взвизгнуть, как  Питер  отбил
меч и, прежде чем шотландец мог напасть вновь, ударил его палкой. Страш-
ный удар пришелся шотландцу по плечу и заставил его пошатнуться.
   - Хороший удар, Питер! Отлично сработано. Питер! - закричали зрители.
   Но Питер не видел и не слышал их - он был ослеплен яростью из-за  ос-
корбления, нанесенного Маргарет. Палка вновь взлетела, но  на  этот  раз
всей силой обрушилась на голову  шотландцу,  расколола  ее,  как  яичную
скорлупу, и оскорбитель рухнул мертвым.
   Наступило минутное молчание -  шутка  окончилась  трагедией.  Наконец
один из испанцев, глядя на поверженное тело, воскликнул:
   - Во имя бога, нашего товарища убили! Этот торгаш бьет крепко!
   Среди приятелей убитого поднялся ропот, и один из них закричал:
   - Рубите его!
   Питер рванулся вперед и схватил с земли меч  шотландца.  Одновременно
он отбросил палку и левой рукой выхватил из ножен  свой  кинжал.  Теперь
Питер приготовился встретить врагов. Вид у него был такой свирепый и во-
инственный, что, хотя четыре или пить мечей сверкнули в воздухе, против-
ники приостановились. Питер, однако, понимал, что  против  такого  коли-
чества врагов ему не выстоять, и в первый раз за время всей  этой  сцены
раздался его голос:
   - Англичане! - громко крикнул он, не поворачивая головы и  не  отводя
глаз от врагов. - Неужели вы будете стоять и смотреть, как эти испанские
собаки убивают меня?
   Наступила короткая пауза, и затем раздался чей-то голос:
   - Клянусь, только не я! - И высокий вооруженный кентец очутился рядом
с Питером. Вокруг левой руки у него был обернут плащ, а в правой он дер-
жал обнаженный меч.
   - И не я! - крикнул другой. - С Питером Брумом мы вместе воевали.
   - И не я! - откликнулся третий. - Мы ведь с ним земляки из Эссекса!
   Не прошло и минуты, как рядом с  Питером  собралась  довольно  внуши-
тельная группа крепких и рослых  англичан.  Силы  противников  оказались
приблизительно равны.
   - Теперь хватит, - сказал Питер. - Мы хотим только, чтобы  игра  была
честная. Друзья, посмотрите за женщинами. А вы, убийцы, если хотите исп-
робовать, как англичане умеют работать мечом, выходите. А если  трусите,
так дайте нам спокойно уйти.
   - Выходите, чужеземные трусы! - зашумела толпа, которая не любила эту
буйную и привилегированную стражу.
   Теперь уже закипела кровь у испанцев - проснулась старая национальная
вражда. На ломаном английском языке сержант выкрикнул несколько  грязных
ругательств по адресу Маргарет и  призвал  своих  товарищей  "перерезать
глотки лондонским свиньям". В красноватых лучах заходящего  солнца  алым
пламенем сверкнула сталь мечей, еще секунда - и завязалась  бы  кровавая
драка.
   Однако этого не случилось. Высокий сеньор, укрывавшийся в тени и наб-
людавший всю эту сцену, стал между противниками и отвел  готовые  скрес-
титься мечи.
   - Довольно, - спокойно сказал по-испански д'Агвилар (ибо это был он).
- Дураки! Вы что, хотите, чтобы всех испанцев  в  Лондоне  разорвали  на
куски? Что касается этого пьяного животного, - и он  тронул  ногой  труп
Эндрью, - то он сам виноват. К тому же он не был испанцем, и вам незачем
мстить. Слушайте меня. Или я должен сказать вам, кто я?
   - Мы знаем вас, маркиз, - послушно ответил сержант. -  Спрячьте  свои
мечи, приятели. В конце концов, это не наше дело.
   Солдаты повиновались с явной неохотой, но в этот момент  появился  де
Айала. Ему уже сообщили о смерти его слуги, и  взбешенный  посол  громко
потребовал, чтобы человек, убивший шотландца, был выдан.
   - Мы не выдадим Питера испанскому попу! - зашумела толпа. - Идите сю-
да и попробуйте взять его, если хотите!
   Опять все заволновались, а Питер со своими приятелями приготовился  к
бою.
   Сражение было неминуемо, несмотря на попытки д'Агвилара предотвратить
его, но шум неожиданно начал затихать, и воцарилась тишина. Среди подня-
тых мечей шел невысокий, богато одетый человек. Это был король Генрих.
   - Кто осмелился обнажить мечи на моих улицах,  перед  самыми  дверьми
моего дворца? - ледяным голосом спросил он.
   Дюжина рук указала на Питера.
   - Говори, - приказал ему король.
   - Маргарет, иди сюда! - крикнул Питер.
   И девушку вытолкнули к нему.
   - Ваше величество, - сказал Питер, показывая на труп Эндрью,  -  этот
человек хотел обидеть девушку, дочь Джона Кастелла. Я, ее кузен, отшвыр-
нул его. Тогда он обнажил свой меч и напал на меня, и я убил его палкой.
Вон она лежит. А испанцы - его товарищи - хотели убить меня. Я позвал на
помощь англичан. Вот и все.
   Король оглядел его с ног до головы.
   - Купец по одежде, - сказал он, - и воин по виду. Как твое имя?
   - Питер Брум, ваше величество.
   - А! Был такой сэр Питер Брум, который пал на Босвортском поле,  сра-
жаясь против меня. - Король улыбнулся: - Ты, случаем, не знаешь его?
   - Это был мой отец, ваше величество. Я видел, как его убили,  и  убил
убийцу.
   - В это я могу поверить, - произнес король, разглядывая его. - Но по-
чему сын Питера Брума, носящий на лице боевой шрам,  одет  в  купеческое
платье?
   - Ваше величество, - спокойно ответил Питер, - мой отец  продал  свои
земли, дав взаймы короне все, что у него было. А я никогда не предъявлял
счета. Поэтому я должен жить так, как могу.
   Король рассмеялся:
   - Ты нравишься мне, Питер Брум, хотя ты, конечно, ненавидишь меня.
   - Нет, ваше величество. Пока был жив Ричард, я сражался  за  Ричарда.
Ричарда нет, и я, если понадобится, буду сражаться за англичанина Генри-
ха и служить королю Англии.
   - Хорошо сказано! Может быть, ты мне понадобишься. Я  не  помню  зла.
Однако я чуть не забыл: это ты так собираешься сражаться за меня -  уст-
раивая бунт на улицах и ссоря меня с моими друзьями испанцами?
   - Ваше величество, я все рассказал вам.
   - Твою историю я слышал. Но кто подтвердит,  что  это  правда?  Может
быть, ты, дочь купца Кастелла!
   - Да, ваше величество. Человек, которого убил мой кузен, оскорбил ме-
ня. А моя единственная вина в том, что я хотела посмотреть на ваше вели-
чество. Вот, видите мой разорванный плащ?
   - Неудивительно, что он убил его из-за таких глаз, как  твои.  Но  ты
можешь быть пристрастна. - Король опять улыбнулся и добавил:  -  Нет  ли
других свидетелей?
   Бетти уже открыла рот, но вперед вышел д'Агвилар, снял шляпу,  покло-
нился и сказал по-английски:
   - Есть, ваше величество. Я все видел. Этот смелый джентльмен ни в чем
не виноват. Виноваты слуги моего соотечественника де  Айала.  Во  всяком
случае, вначале. А потом уже началась ссора.
   Тут вмешался де Айала. Он был все еще зол и заявил, что  если  он  не
получит удовлетворения за убийство его слуги, то напишет их величествам,
королю и королеве Испании, и сообщит им, как обращаются с  их  людьми  в
Лондоне.
   При этих словах Генрих помрачнел. Более всего он не хотел портить от-
ношения с Фердинандом и Изабеллой.
   - Ты сделал сегодня дурное дело, Питер Брум, - сказал  он.  -  Разоб-
раться в этом должен будет судья. А пока тебя следует задержать. - И ко-
роль обернулся, как бы для того, чтобы отдать приказ об аресте.
   - Ваше величество! - воскликнул Питер. - Я живу в доме купца Кастелла
в Холборне и никуда не скроюсь.
   - А кто поручится за это, - спросил король, - или за то,  что  ты  не
затеешь новой ссоры по дороге домой?
   - Я поручусь, - спокойно сказал д'Агвилар, - если эта  леди  разрешит
мне проводить ее вместе с ее кузеном домой. Кроме того, - добавил он ти-
хо, - мне кажется, что если бросить его в тюрьму, то это гораздо  скорее
может вызвать мятеж, нежели если отпустить его домой.
   Генрих посмотрел на толпу, которая следила за этой сценой,  и  прочел
на лицах нечто такое, что заставило его согласиться с д'Агвиларом.
   - Хорошо, маркиз, - сказал он, - я полагаюсь на ваше  слово  и  слово
Питера Брума, что он явится, когда будет вызван. Пусть этот труп оставят
до завтра в аббатстве, пока не начнется расследование. Дайте  мне  руку,
ваше преосвященство, у меня есть гораздо более важные вопросы, о которых
я хочу поговорить с вами, прежде чем мы отойдем ко сну.


   ГЛАВА II
   ДЖОН КАСТЕЛЛ

   Когда король удалился, Питер обратился к тем, кто окружал его, и сер-
дечно поблагодарил их. Затем он сказал Маргарет:
   - Пойдемте, кузина. Представление окончено, и ваше  желание  исполни-
лось - вы видели короля. А теперь, чем скорее мы попадем домой, тем спо-
койнее я буду.
   - Конечно! - ответила Маргарет. - Я видела больше, чем мне  бы  хоте-
лось увидеть. Но прежде чем мы уйдем, надо поблагодарить этого испанско-
го сеньора...
   - ...д'Агвилара, леди. Пока достаточно этого имени, - любезно ответил
испанец, низко кланяясь и не сводя глаз с прекрасного лица Маргарет.
   - Сеньор д'Агвилар, я благодарю вас от себя и от имени моего  кузена,
чью жизнь, возможно, вы спасли. Не так ли, Питер? И мой отец  будет  вам
благодарен.
   - Да, - несколько мрачновато произнес Питер,  -  я  очень  благодарен
ему. Что же касается моей жизни, то я больше полагаюсь на мои  собствен-
ные руки и руки моих приятелей. Покойной ночи, сэр.
   - Я боюсь, сеньор, - с улыбкой отозвался д'Агвилар, - что мы  еще  не
можем расстаться. Вы забыли, что я поручился за  вас  и  поэтому  должен
сопровождать вас до вашего дома, чтобы увидеть, где вы живете. К тому же
это будет безопаснее, ибо мои соотечественники мстительны, и, если я  не
пойду с вами, они могут напасть на вас.
   Заметив по лицу Питера, что он решительно против  такого  сопровожде-
ния, Маргарет поспешно вмешалась:
   - Конечно, это самое разумное. И мой отец решил бы так же. Сеньор,  я
буду показывать вам дорогу. - И, приняв галантно предложенную ей д'Агви-
ларом руку, Маргарет быстро пошла вперед, предоставив Питеру идти с Бет-
ти.
   Шествуя в таком порядке, они пересекли окутанные наступающими  сумер-
ками поля, лежащие между Вестминстером и Холборном, и углубились в лаби-
ринт узеньких улочек. Маргарет довольно  скоро  разговорилась  со  своим
спутником по-испански - язык этот она, по причинам, которые в дальнейшем
будут разъяснены, знала хорошо. Позади шел Питер  Брум  в  самом  дурном
настроении, держа в одной руке меч шотландца, а другой поддерживая  Бет-
ти.
   Джон Кастелл жил в большом, выстроенном без  четкого  плана  доме  на
главной улице Холборна. Позади дома находился  сад,  обнесенный  высокой
стеной. Фасад дома был занят лавкой, складом  для  товаров  и  конторой.
Джон Кастелл был очень богатый купец, занимавшийся по королевскому  раз-
решению вывозом товаров из Испании. Его суда привозили оттуда прекрасную
испанскую шерсть, которая обрабатывалась в Англии, бархат, шелка и  вина
из Гранады, а также превосходное инкрустированное  оружие  из  толедской
стали. Иногда он имел дело с серебром и медью, добываемыми в горных руд-
никах, так как он был не только купцом, но и банкиром или тем, что  под-
разумевалось под этим словом в те времена.
   Никто точно не знал размеров его богатства. Говорили, что под  лавкой
находятся наполненные драгоценными товарами подвалы. Своими толстыми ка-
менными стенами и железными дверьми, через которые не мог проникнуть  ни
один вор, его дом напоминал тюрьму. В этом большом  здании,  которое  во
времена Плантагенетов представляло собой укрепленную дворянскую усадьбу,
существовали тайные помещения, известные одному лишь хозяину.  Даже  его
дочь и Питер никогда не переступали их порога. В доме было немалое коли-
чество слуг, крепких парней, носивших под плащами ножи и даже мечи и ох-
ранявших покой хозяев. Внутренние комнаты, в которых жили  сам  Кастелл,
Маргарет и Питер, отличались простором и удобствами, были заново отдела-
ны дубом в соответствии с модой Тюдоров и имели глубокие окна,  выходив-
шие в сад.
   Когда Питер и Бетти подошли к двери, они обнаружили, что  Маргарет  и
д'Агвилар, шедшие гораздо быстрее их, уже вошли в дом. Дверь была закры-
та. На довольно сильный стук Питера отворил слуга. Питер пересек  прихо-
жую и вошел в зал, откуда доносились голоса. Это была красивая  комната,
освещенная висящими лампами, заправленными оливковым маслом,  с  большим
камином, в котором горел огонь. Дубовый стол, стоявший перед очагом, был
накрыт для ужина. Маргарет, сбросившая с себя плащ, грелась, стоя у  ог-
ня, а сеньор д'Агвилар удобно устроился в большом кресле. У него был та-
кой вид, словно он здесь привычный гость. Шляпу он держал в руках и, от-
кинувшись назад, наблюдал за Маргарет.
   Перед ним стоял Джон Кастелл, крупный мужчина лет пятидесяти - шести-
десяти, с умным лицом, на котором выделялись острые черные глаза и  чер-
ная борода. Здесь, у себя дома, он был одет в богатый камзол, отделанный
дорогим мехом и украшенный золотой цепью с драгоценным камнем на застеж-
ке. Когда Кастелл сидел у себя в лавке или в конторе, он одевался проще,
чем любой купец в Лондоне. Однако в глубине души он любил роскошь  и  по
вечерам, даже если никто не мог его увидеть, доставлял себе  такое  удо-
вольствие.
   Едва взглянув на лицо Кастелла, Питер понял, что тот  очень  взволно-
ван. Кастелл обернулся на звук шагов Питера и сразу обратился к нему  со
свойственной ему решительностью и твердостью в голосе:
   - Что я услышал, Питер? Ты убил человека перед воротами дворца?  Ссо-
ра! Бунт, который едва не дошел до кровопролития между англичанами с то-
бой во главе и стражей его преосвященства де Айала. Король арестовал те-
бя, а этот сеньор взял на поруки. Это правда?
   - Совершенная, - спокойно ответил Питер.
   - Тогда я погиб, мы все погибли! О, будь проклят  тот  час,  когда  я
пустил человека вашей кровожадной профессии в свой дом!  Что  ты  можешь
сказать?
   - Что я хочу ужинать, - ответил Питер. - Те, кто  начал  рассказывать
эту историю, пусть и кончают ее. У них язык привешен лучше, чем у  меня!
- И он сердито посмотрел на Маргарет, которая  открыто  смеялась,  в  то
время как важный д'Агвилар улыбался.
   - Отец, - вмешалась Маргарет, - не  сердись  на  кузена  Питера.  Его
единственная вина в том, что у него слишком тяжелая  рука.  Виновата  я,
потому что захотела остаться, чтобы посмотреть на короля, хотя и Питер и
Бетти были против. А потом этот грубиян, - и ее глаза наполнились слеза-
ми стыда и гнева, - схватил меня, и Питер сбил его с ног. Когда  же  тот
набросился на Питера с мечом, Питер убил его своей палкой, ну и... потом
случилось все остальное.
   - Это было великолепно проделано! - сказал д'Агвилар своим мягким го-
лосом с иностранным акцентом. - Я видел все и был уверен, что  шотландец
вас убьет. Я еще понимаю, как вы сумели отпарировать удар, но как вы ус-
пели ударить его прежде, чем он напал вновь, - о, это...
   - Ну ладно, - вмешался Кастелл. - Давайте сначала  ужинать,  а  потом
поговорим. Сеньор д'Агвилар, я надеюсь, вы окажете мне честь, разделив с
нами наш скромный ужин? Хотя, конечно, трудно  после  королевского  пира
сесть за стол купца.
   - Это вы мне оказываете честь, - ответил д'Агвилар, - что же касается
пира, то в связи с постом его величество очень воздержан. Я почти ничего
не ел и, так же как и сеньор Питер, весьма голоден.
   Кастелл позвонил в серебряный колокольчик, и слуги принесли  обильный
и вкусный ужин. Пока они расставляли блюда, купец подошел к буфету, вде-
ланному в стену, и вынул оттуда две оплетенные бутыли. Он осторожно  от-
купорил их и объявил, что хочет угостить сеньора вином его родной  стра-
ны. При этом он прочитал по-латыни молитву  и  перекрестился.  Д'Агвилар
последовал его примеру, присовокупив, что он рад обнаружить, что оказал-
ся в доме такого доброго христианина.
   - А кем, вы думаете, я еще могу быть? - спросил  Кастелл,  бросив  на
него проницательный взгляд.
   - Я ничего не думаю, сеньор, - ответил д'Агвилар, - но, увы,  не  все
же христиане. В Испании, например, есть много мавров и... евреев.
   - Я знаю, - сказал Кастелл, - я ведь торгую и с теми и с другими.
   - Тогда вы, наверное, бывали в Испании?
   - Нет, я английский купец. Но попробуйте это  вино,  сеньор,  оно  из
Гранады, и одно это уже говорит за то, что оно хорошее.
   Д'Агвилар пригубил, а потом выпил весь бокал.
   - Вино действительно превосходное, - сказал он. - У меня нет подобных
даже дома в моих подвалах.
   - Значит, вы живете в Гранаде, сеньор д'Агвилар? - спросил Кастелл.
   - Иногда, когда я не путешествую. У меня там есть дом, который  оста-
вила мне моя мать. Она любила этот город и купила у мавров  старый  дво-
рец. А вам, сеньора, не хотелось бы повидать Гранаду? - спросил он,  об-
ращаясь к Маргарет. Похоже было, что он хочет переменить тему разговора.
- Там есть великолепное здание, его называют Альгамбра [2]. Оно видно из
окон моего дома.
   - Вряд ли моя дочь когда-либо увидит его, - обронил Кастелл. -  Я  не
думаю, что она посетит Испанию.
   - Вы не думаете, но кто может знать? Один лишь бог и  его  святые.  -
Д'Агвилар опять перекрестился и принялся расписывать красоты Гранады.
   Он был прекрасный рассказчик, с приятным голосом, и Маргарет с  инте-
ресом слушала его, забывая о еде, а ее отец и Питер  наблюдали  за  ними
обоими. Наконец ужин был окончен, слуги убрали со стола и удалились. Тут
Кастелл обратился к Питеру:
   - Ну, а теперь рассказывай свою историю.
   Питер рассказал ему все в нескольких словах, не упустив, однако,  ни-
чего.
   - Я не виню тебя, - сказал купец, когда Питер закончил, - и  понимаю,
что ты не мог действовать иначе. Я виню Маргарет, потому что я  разрешил
ей прогуляться с тобой и Бетти только до реки  и  приказал  остерегаться
толпы.
   - Да, отец, это моя вина, и я прошу у тебя прощения, - сказала Марга-
рет так покорно, что Кастелл не нашел в себе сил бранить дочь.
   - Прощения ты должна просить у Питера, - пробормотал он, - похоже, он
попадет в тюрьму за это дело, да еще его будут судить  за  убийство.  Не
забывай, это был слуга де Айала, с которым наш король не захочет портить
отношения, а де Айала, по-видимому, весьма рассержен.
   Эти слова напугали Маргарет. Ее сердце сжалось при мысли,  что  Питер
может пострадать. Она побледнела, и глаза ее опять наполнились слезами.
   - О, не говори так! - воскликнула она. - Питер, тебе нужно немедленно
скрыться.
   - Ни в коем случае, - твердо ответил тот. - Ведь я дал слово  королю,
а этот иностранный господин поручился за меня.
   - Что же делать? - продолжала Маргарет; затем повернулась к д'Агвила-
ру и, сжимая свои тонкие пальцы, обратилась к нему, с надеждой  глядя  в
лицо. - Сеньор, вы так могущественны, и вы в дружбе с  сильными  людьми,
помогите нам!
   - Разве я здесь не для того, чтобы сделать это? Хотя, я думаю,  чело-
век, который может созвать половину Лондона себе на помощь, как это сде-
лал на моих глазах ваш кузен, вряд ли нуждается в моей поддержке. Однако
послушайте меня. Испания имеет здесь при дворе двух послов -  де  Айала,
который оскорблен, и доктора де Пуэбла, друга короля. Как это ни  стран-
но, де Пуэбла не любит де Айала. Но он любит деньги, которые,  вероятно,
можно добыть. Итак, если обвинение будет предъявлено не  священником  де
Айала, а де Пуэбла, который знает ваши законы и ваш суд, то... вы  пони-
маете меня, сеньор Кастелл?
   - Понимаю, - ответил купец. - Но как я могу подкупить де Пуэбла? Если
я предложу ему деньги, он только потребует еще.
   - Я вижу, что вы знаете его светлость, - сухо заметил д'Агвилар. - Вы
совершенно правы, никаких денег предлагать не нужно. Подарок должен быть
сделан после того, как будет получено помилование, не раньше. О, де  Пу-
эбла знает, что слово Джона Кастелла так же ценится  в  Лондоне,  как  и
среди евреев Гранады и купцов Севильи. В обоих этих городах я  слышал  о
богатстве купца Кастелла.
   При этих словах глаза Кастелла вспыхнули, но он только сказал:
   - Может быть. Но как я могу добраться до посла, сеньор?
   - Если вы разрешите, это будет моя задача. А  теперь  скажите,  какую
сумму вы считаете возможной, чтобы выручить вашего друга из  неприятнос-
тей. Пятьдесят золотых?
   - Это слишком много, - возразил Кастелл. - Убитый мерзавец не стоит и
десяти. Кроме того, шотландец был нападающей стороной и  платить  вообще
ничего не следует.
   - Сеньор, в вас говорит купец. Вы опасный человек, если  вы  думаете,
что миром должна управлять справедливость, а не короли. Мерзавец не сто-
ит ничего, но слово де Пуэбла, замолвленное королю Генриху, стоит  доро-
го.
   - Ладно, пусть будет пятьдесят золотых, - сказал Кастелл, - и я зара-
нее благодарю вас за посредничество. Вы возьмете деньги сейчас?
   - Ни в коем случае. Только тогда, когда я принесу решение о помилова-
нии. Сеньор, я буду у вас и сообщу, как обстоят дела. Прощайте, прекрас-
ная сеньора. Пусть святые заступятся за того покойного мошенника, благо-
даря которому я познакомился с вами, и  благословят  ум  вашего  отца  и
крепкую руку вашего кузена. До следующей встречи.
   Д'Агвилар с поклоном удалился, провожаемый слугой.
   - Томас, - сказал Кастелл слуге, когда тот вернулся, - ты умеешь хра-
нить тайны. Надень-ка шапку и плащ и проследи, куда пошел этот  испанец.
Узнай, где он живет, и выспроси о нем все, что сумеешь. Поторапливайся!
   Слуга поклонился и исчез. Кастелл прислушался, пока не  донесся  стук
запираемой двери, потом повернулся к Питеру и Маргарет, сказал:
   - Не нравится мне это дело. Я чувствую, оно принесет нам несчастье. И
испанец этот мне тоже не нравится.
   - Он выглядит очень благородным джентльменом и  высокого  происхожде-
ния, - сказала Маргарет.
   - Да, очень благородным, слишком благородным, и высокого  происхожде-
ния, слишком высокого, если я не ошибаюсь. Таким  благородным  и  такого
высокого происхождения... - Кастелл остановился и затем добавил: -  Дочь
моя, ты своим своеволием привела в движение страшные силы. Иди в постель
и моли бога, чтобы они не обрушились на наш дом и  не  сокрушили  его  и
нас.
   Маргарет удалилась, перепуганная и слегка возмущенная -  что  плохого
она сделала? И почему ее отец не доверяет этому красивому испанцу?
   Когда она ушла, Питер, который за все время почти ничего не произнес,
поднял голову и прямо спросил:
   - Чего вы боитесь, сэр?
   - Многого, Питер. Во-первых, что из меня благодаря этому делу вытянут
много денег. Известно ведь, что я богат. А вытянуть деньги не  считается
тяжелым грехом. А во-вторых, если я буду противиться, это может  вызвать
вопросы.
   - Какие вопросы?
   - Ты слышал когда-нибудь, Питер, о новых христианах, которых  испанцы
называют маранами?
   Питер кивнул головой.
   - Тогда ты должен знать, что мараны - это крещеные евреи. Так вот,  -
я рассказываю тебе об этом потому, что ты умеешь хранить  тайны,  -  мой
отец был мараном. Как звали его, не важно, пусть лучше имя его будет за-
быто. Но он бежал из Испании в Англию по причинам, которые касались  его
одного, и взял имя той страны, откуда приехал, - Кастилии, или  Кастелл.
А так как закон не разрешает евреям жить в Англии, он принял  христианс-
кую веру. Не доискивайся причин, почему он это  сделал,  они  похоронены
вместе с ним. Он крестил и меня, своего единственного  сына.  Мне  тогда
было десять лет. Его очень мало интересовало, как я клялся: отцом Авраа-
мом или святой Марией. Документ о моем крещении до сих пор лежит у  меня
в стальном ящике. Так вот, отец был умный человек, и он создал свое  де-
ло. Когда же двадцать пять лет назад он умер,  то  оставил  мне  немалое
состояние. В этот же год я женился на англичанке, двоюродной сестре тво-
ей матери. Я любил ее, был счастлив с ней и дал ей все, о чем она  могла
мечтать. Но после рождения Маргарет - это было двадцать три года  назад,
- она заболела и уж не могла оправиться. Спустя восемь лет  она  умерла.
Ты помнишь ее, ведь ты был уже юношей, когда она привезла  тебя  сюда  и
взяла с меня обещание, что я всегда буду помогать тебе, так  как,  кроме
твоего отца, сэра Питера, не оставалось никого из вашего старинного  ро-
да. Сэр Питер вопреки моему совету поставил все на  этого  узурпатора  и
мошенника Ричарда, который обещал облагодетельствовать его,  а  сам  тем
временем забрал у него все деньги. Твой отец был убит при Босворте,  ос-
тавив тебя без земель, без денег и в немилости, и тогда я предложил тебе
кров, и ты, как умный человек, снял свои доспехи и надел суконную одежду
купца, став моим партнером по торговле, хотя твоя доля в  прибылях  была
ничтожна. Теперь ты опять сменил трость на сталь, - и Кастелл глянул  на
меч шотландца, лежавший на маленьком столике, -  а  Маргарет  вызвала  к
жизни те страшные силы, о которых я говорил.
   - Что вы имеете в виду, сэр?
   - Этого испанца, которого она привела в дом и нашла таким приятным.
   - Вы что-нибудь знаете о нем?
   - Подожди минутку, и я расскажу тебе.
   Джон Кастелл взял лампу и вышел из комнаты. Вскоре он вернулся, держа
в руках письмо и расшифрованный текст, написанный его собственной рукой.
   - Это, - сказал он, - письмо от моего компаньона и родственника Хуана
Бернальдеса, марана, живущего в Севилье, где находится двор Фердинанда и
Изабеллы. Помимо других дел, он пишет мне: "Я предупреждаю всех  братьев
в Англии, чтобы они были осторожны. Я узнал, что некто, чье имя я не мо-
гу упомянуть даже в шифрованном письме, могущественный  и  высокопостав-
ленный человек, который, хотя и известен как любитель наслаждений и рас-
путник, является одним из самых ярых фанатиков  Испании,  послан  или  в
ближайшее время будет послан из Гранады, где он жил, чтобы наблюдать  за
маврами, в Англию в качестве посла, для того чтобы  заключить  секретное
соглашение с королем. Должен быть составлен список богатых маранов, име-
на которых хорошо известны здесь, с тем чтобы, когда настанет момент для
истребления всех евреев и маранов, их можно было схватить и доставить  в
Испанию на суд инквизиции. Он должен также договориться о том, чтобы  ни
одному еврею или марану не разрешалось  искать  убежища  в  Англии.  Ис-
пользуй эту информацию и предупреди всех, кого это касается".
   Вы думаете, д'Агвилар и есть этот человек? - спросил Питер, пока Кас-
телл складывал письмо и прятал его в карман своего камзола.
   - Думаю, да. Я уже слышал, что лиса вышла на охоту и надо следить  за
своими курятниками. А ты разве не заметил, что он крестился как  священ-
ник и как он говорил о том, что находится среди добрых христиан?  Потом,
сейчас великий пост, а у нас, к несчастью, на столе было мясо, хотя ник-
то из нас не ел его, Ты ведь знаешь - добавил поспешно Кастелл, -  я  не
очень строго соблюдаю всякие церковные правила. Испанец  заметил  это  и
притронулся только к рыбе, хотя выпил немало сладкого  вина.  Я  уверен,
сообщение об этом мясе будет отправлено в Испанию с первым же курьером.
   - А если и так, что за беда? Мы живем в Англии, и англичане не подчи-
няются испанским законам и обычаям. По-моему, сеньор д'Агвилар  убедился
в этом сегодня около дворца.  Последствий  этой  ссоры  следует  бояться
здесь, дома. И пока мы в безопасности в Лондоне, нам ничего не  угрожает
из Испании.
   - Я не трус, но я думаю, Питер, опасность гораздо серьезнее. У  римс-
кого папы длинные руки, а у хитрого Фердинанда еще длиннее.  И  оба  они
тянутся к горлу и к кошелькам еретиков.
   - Но мы не еретики.
   - Да, вероятно, не еретики, но мы богаты, а отец одного  из  нас  был
еврей. К тому же в этом доме есть еще кое-что, чего может пожелать  даже
самый верный сын святой церкви. - И Джон Кастелл посмотрел на дверь, че-
рез которую ушла Маргарет.
   Питер понял - его сильные руки сжались в кулаки, а серые глаза вспых-
нули.
   - Я пойду спать, - сказал он. - Я хочу подумать.
   - Нет, - ответил Кастелл, - наполни свой бокал и  посиди.  Мне  нужно
еще кое-что сказать тебе, а такого подходящего момента у нас  не  будет.
Кто знает, что может случиться завтра.


   ГЛАВА III
   ПИТЕР СОБИРАЕТ ФИАЛКИ 

   Питер послушно сел в глубокое дубовое кресло у потухшего камина и, по
своему обыкновению, молча ждал, что скажет Кастелл.
   - Слушай, - начал тот. - Пятнадцать месяцев назад ты говорил со  мной
кое о чем.
   Питер кивнул головой.
   - О чем ты тогда говорил?
   - Что я люблю мою кузину Маргарет и прошу у вас разрешения сказать ей
об этом.
   - И что я ответил?
   - Что вы запрещаете, потому что недостаточно испытали меня и она сама
не испытала себя. И потому еще, что она будет очень богата и при ее кра-
соте может рассчитывать на мужа с более высоким положением, хотя  она  и
дочь купца.
   - Ну, а дальше?
   - А дальше ничего. - Питер медленно выпил свое вино и поставил стакан
на стол.
   - Ты очень молчаливый человек, даже когда дело идет о любви, - сказал
Кастелл, пристально глядя на него своими острыми глазами.
   - Я молчу, потому что говорить больше нечего. Вы приказали  мне  мол-
чать, я и молчу.
   - Даже тогда, когда ты видишь, как  эти  блестящие  лорды  делают  ей
предложения и она сердится, потому что ты никак не проявляешь своей люб-
ви, и уж готова уступить кому-либо из них?
   - Да, даже тогда. Это тяжело, но я молчу. Разве я не ем ваш хлеб? Что
же я должен обманывать вас и нарушать ваш запрет?
   Джон Кастелл опять посмотрел на него, и на этот раз в его взгляде бы-
ло уважение и любовь.
   - Молчалив и суров, но честен, - сказал он как будто про себя  и  тут
же добавил: - Тяжелое испытание, но я понимал это и помогал  тебе  самым
лучшим образом, отправляя этих поклонников - а все они нестоящие люди  -
к чертям. Теперь скажи, ты по-прежнему хочешь жениться на Маргарет?
   - Я редко меняю мои решения, а в таком деле никогда.
   - Отлично! Тогда я разрешаю тебе узнать, что она думает по этому  по-
воду.
   Лицо Питера вспыхнуло от радости, которую он не мог скрыть. Но затем,
как будто устыдившись такого проявления чувств, он взял стакан  и  выпил
несколько глотков вина, прежде чем ответить.
   - Благодарю вас. Я даже не смел думать об этом. Но, по чести  говоря,
я действительно не пара кузине Маргарет.  Земель,  которые  должны  были
принадлежать мне, у меня пет, и я ничего не скопил из того, что вы  пла-
тите мне за мою скромную помощь в торговле. А Маргарет богата или  будет
богата.
   Глаза Кастелла блеснули, ответ ему понравился.
   - Зато у тебя честное сердце, - сказал он. - Какой мужчина в подобном
случае стал бы говорить против себя? Кроме того, ты благородного  проис-
хождения и недурен собой; во всяком случае, так думают некоторые  девуш-
ки. Что же касается богатства, то, как говорил мудрый царь нашего  наро-
да, богатые часто приделывают себе крылья и улетают. Больше того: я тебя
полюбил и стал уважать, и я охотнее отдам свое единственное  дитя  тебе,
чем любому лорду Англии.
   - Я даже не знаю, что сказать, - прервал его Питер.
   - Ничего не говори. Это твоя привычка, и неплохая. Слушай. Ты  только
что вспомнил о своих землях в Эссексе, в чудесной долине Дедхэма, как  о
пропавших. Так вот, они возвращены. Месяц назад я купил их и даже по це-
не более высокой, чем мне хотелось бы, так как на них были  другие  пре-
тенденты. И как раз сегодня я выплатил все в золоте  и  получил  купчую.
Она - на твое имя, Питер Брум, и, женишься ты на моей  дочери  или  нет,
земли будут твоими, когда я умру, потому что я обещал моей покойной жене
помогать тебе, а она ребенком жила в вашем замке.
   Взволнованный молодой человек вскочил на ноги и обратился,  как  было
принято в то время, к святому, чье имя он носил:
   - Святой Петр, благодарю тебя...
   - Я просил тебя помолчать, - перебил его Кастелл, - к тому же,  кроме
бога, благодарить нужно только Джона, а не святого Петра, который имел к
этим землям не больше отношения, чем отец Авраам или терпеливый Иов. Ну,
с благодарностью или без, но эти земли твои, хотя я и не собирался  пока
говорить тебе об этом. А сейчас я хочу  кое-что  предложить.  Во-первых,
скажи мне, что думает Маргарет по поводу твоего каменного лица и  сжатых
губ.
   - Откуда я знаю? Я никогда не спрашивал ее об этом. Вы запретили мне.
   - Ха! Живя в одном доме, в вашем возрасте, я бы узнал все, и не нару-
шая слова. Однако темпераменты бывают разные, а ты  слишком  честен  для
влюбленного. Скажи, испугалась она сегодня, когда этот негодяй  бросился
на тебя с мечом?
   Питер подумал:
   - Не знаю, я не смотрел на нее. Я смотрел на  шотландца  и  его  меч,
иначе был бы мертв я, а не он. Но, конечно, Маргарет сильно  испугалась,
когда тот негодяй схватил ее, ведь она громко позвала меня.
   - Ну, и что же? Какая женщина в Лондоне не позвала бы на помощь тако-
го парня, как Питер Брум, в подобном случае? Ладно, ты  должен  спросить
Маргарет, и поскорее, если ты сможешь найти слова. Поучись у  этого  ис-
панского лорда - шаркай ногой, кланяйся и льсти, рассказывай  ей  всякие
басни про войну и посвящай стихи ее глазам и волосам. Питер,  ты  же  не
дурак. Неужели я в мои годы должен учить тебя, как ухаживать за женщина-
ми!
   - Может быть, сэр. Я не умею делать ничего  подобного,  а  стихи  мне
трудно читать, не то что писать. Но я могу задать вопрос и получить  от-
вет...
   Джон Кастелл нетерпеливо покачал головой:
   - Спрашивай, если ты хочешь, но никогда не принимай ответа,  если  он
отрицательный. Лучше подожди и спроси еще раз...
   - И если понадобится, - продолжал Питер, не замечая, что его  прерва-
ли, - я могу переломать этому испанцу все его кости, как веточки.
   - Ну что ж, возможно, тебе и придется это сделать прежде, чем все это
кончится. Что касается меня, то я думаю, что кости ему ломать  нужно.  А
ты поступай как знаешь, спрашивай как умеешь. Но спрашивай! Я хочу услы-
шать ответ до завтрашнего вечера. Однако становится поздно, а мне  нужно
еще кое-что сказать тебе. Мне угрожает опасность. О моем богатстве прос-
лышали за границей, и есть немало  людей,  которые  мечтают  поживиться.
Среди них, я полагаю, и некоторые высокие персоны. Так вот, Питер, я хо-
чу закрыть свою торговлю и удалиться туда, где никто не найдет меня, - в
твой замок в Дедхэме, если ты приютишь меня там. Уже больше года  прошло
с того дня, как ты заговорил со мной о Маргарет. Я собираю свои деньги в
Испании и Англии, вкладываю их небольшими суммами в надежные дела, поку-
паю драгоценности или одалживаю деньги купцам, которым я доверяю и кото-
рые не ограбят ни меня, ни моих близких. Ты хорошо работал у  меня,  Пи-
тер, но ты не купец, у тебя нет этого в крови. Денег  у  нас  более  чем
достаточно, я передам свое дело другим. Они продолжат его под своим име-
нем, но на паях, и, если бог позволит, святки мы будем проводить в  Дед-
хэме.
   В эту минуту открылась дверь, и в комнату вошел слуга, которого  Кас-
телл посылал проследить за испанцем.
   - Ну, что скажешь? - обратился к нему Кастелл.
   Слуга поклонился и начал рассказывать:
   - Я шел за сеньором, как вы приказали мне, до его дома, но он не  за-
метил меня. Он живет неподалеку от Вестминстерского  дворца,  в  том  же
большом доме, где и посол де Айала. Люди, стоявшие у его  дома,  снимали
перед ним шляпы. Потом я приметил, что некоторые из них вошли в таверну.
Я последовал за ними, заказал себе вина и стал прислушиваться к их  раз-
говорам. Испанские язык я знаю хорошо, ведь я служил пять  лет  в  вашей
конторе в Севилье. Они обсуждали сегодняшнюю драку и говорили, что  если
бы они поймали того длинноногого парня, имея в виду мастера  Питера,  то
расправились бы с ним, так как он опозорил их, убив  своей  палкой  шот-
ландца, который был их начальником. Я разговорился с ними, выдав себя за
английского матроса, бывавшего не раз в Испании. Они были слишком пьяны,
чтобы задавать мне вопросы. А я спросил их о  высоком  сеньоре,  который
вмешался в драку, перед тем как прибыл король. Они  объяснили,  что  это
богатый сеньор, по имени д'Агвилар, но служить ему во время поста плохо,
потому что он очень строг в религии,  хотя  во  всем  другом  совсем  не
строг. Я сказал, что принял его за очень  знатного  дворянина,  и  тогда
один из них ответил, что я прав и в Испании нет более высокого рода, чем
род этого господина, но, к несчастью, его родословная не так уж чиста  -
в его крови есть немного чернил.
   - Что это значит? - спросил Питер.
   - Это испанское выражение, - объяснил ему Кастелл,  -  оно  означает,
что он незаконнорожденный и что в его венах есть кровь мавров.
   - Потом я поинтересовался, что здесь делает этот господин,  а  солдат
ответил мне, что с этим вопросом лучше обращаться к самому господу  богу
или к королеве Испании. В конце концов после еще одной кружки вина  сол-
дат рассказал мне, что этот сеньор большей частью живет в Гранаде и  что
если я навещу его там, то увижу немало прелестных женщин. А имя его мар-
киз Нигель. Я заметил, что это значит маркиз Никто, на что солдат заявил
мне, что я слишком любопытен и что он именно так и хотел сказать -  ник-
то. Он тут же крикнул своим товарищам, что я шпион, и я решил, что  пора
уходить, а то они были так пьяны, что могли изувечить меня.
   - Хорошо, Томас, - сказал Кастелл. - Сегодня ты на  страже?  Посмотри
хорошенько, чтобы двери были на запоре и мы могли спать спокойно, не бо-
ясь испанских воров. Иди отдыхай, Питер. А я еще  задержусь.  Мне  нужно
написать письма в Испанию, чтобы отправить с  кораблем,  который  уходит
завтра вечером.
   Когда Питер ушел, Джон Кастелл потушил все свечи, за исключением  од-
ной. Со свечой в руке он прошел в небольшой зал, в котором в старые вре-
мена, когда этот дом принадлежал знатному дворянину, находилась домашняя
церковь. Здесь стоял алтарь и над ним распятие. Джон  Кастелл  преклонил
колено перед алтарем - даже в этот ночной час он не был уверен,  что  за
ним не следят чьи-нибудь глаза, - затем поднялся,  проскользнул  за  ал-
тарь, приподнял занавес и нажал пружину, скрытую  в  деревянной  панели.
Дверь открылась в крохотную потайную комнатку без окон,  скрывавшуюся  в
толщине стены. Возможно, здесь когда-то священник хранил свое  облачение
или священные дары.
   Сейчас в этой комнатке стоял простой дубовый стол, на нем свечи,  не-
большой деревянный ящик и несколько свитков пергамента. Джон Кастелл пал
ниц перед этим столиком и начал горячо молиться отцу Аврааму. Хотя  отец
и крестил его, когда он был мальчиком, Джон Кастелл остался верен  своей
религии. Именно поэтому он так тревожился за свою тайну. Если это  будет
обнаружено, он погибнет - его уделом и уделом его  семьи  будет  смерть,
ибо в те времена не было более страшного преступления, чем молиться дру-
гому богу, кроме того, которому разрешала молиться святая церковь. Одна-
ко в течение многих лет он шел на этот риск, молясь так же, как молились
его предки.
   Окончив молитву, Кастелл покинул свою тайную молельню, закрыл  потай-
ную дверь и прошел в контору. Там он просидел  до  рассвета  сначала  за
письмом к своему другу в Севилью, а потом зашифровывая его. Он запечатал
письмо, сжег черновик, потушил свечу и подошел к окну посмотреть на вос-
ход солнца. В саду под его окном цвели бледные примулы, пели дрозды.
   - Интересно, - сказал он вслух, - увижу ли я  эти  цветы,  когда  они
вновь распустятся? У меня ощущение, что петля уже затягивается  на  моей
шее. Я почувствовал это, когда проклятый испанец перекрестился  за  моим
столом. Ну что ж, пусть будет что будет, я постараюсь  скрывать  правду,
пока смогу, но если они откроют мою  тайну,  я  не  стану  отрицать  ее.
Большая часть моих денег в сохранности, моего богатства  им  никогда  не
получить, теперь я устрою свою дочь - с Питером она будет в  безопаснос-
ти. Мне не нужно было откладывать это так долго, но я мечтал  о  хорошей
партии для нее - ведь она, как христианка, могла на это рассчитывать.  Я
исправлю свою ошибку - не позже завтрашнего утра она будет помолвлена  с
Питером и не позже мая станет его женой. Бог моих отцов, дай нам спокой-
но и в безопасности прожить еще один месяц, а потом  возьми  мою  жизнь,
ибо я публично отрекся от тебя.
   Раньше чем Джон Кастелл отправился к себе в спальню, Питер уже был на
ногах - по правде говоря, он почти не спал эту ночь. Разве мог  он  зас-
нуть, когда между заходом и восходом солнца судьба его изменилась  столь
удивительным образом. Еще вчера он был только помощником купца -  подхо-
дящее ли занятие для человека, приученного владеть оружием  и  с  честью
носившего его? Сегодня Питер стал джентльменом, владельцем обширных  зе-
мель, принадлежавших многим поколениями его предков. Вчера он был безна-
дежным влюбленным, так как в глубине души он никогда не верил, что бога-
тый Джон Кастелл позволит ему, бедняку без кола, без двора, ухаживать на
его дочерью - самой прекрасной и самой богатой невестой  в  Лондоне.  Он
уже просил однажды его разрешения, но, как и ожидал, получил отказ.  Бу-
дучи человеком слова, Питер ни разу не сказал Маргарет ни единого нежно-
го слова, не пожал ей руки, даже не смотрел ей в глаза. Иногда,  правда,
ему казалось, что она не была бы против, если бы  он  сделал  что-нибудь
подобное. Пожалуй, Маргарет бывала даже удивлена, что он этого не  дела-
ет. Больше того: теперь он понял, что даже ее отец удивлен его  сдержан-
ностью. Такова была странная награда за добродетель.
   Питер любил Маргарет. С тех пор как мальчиком он играл с ней,  он  не
любил никого, кроме нее. Она одна заполняла его мысли днем и сны по  но-
чам. Она была его надеждой, его путеводной звездой. Небо  представлялось
ему местом, где он всегда будет вместе с Маргарет, земля без  нее  могла
быть только адом. Только ради нее он оставался в лавке  Кастелла,  подс-
тавляя свою гордую шею под ярмо торговца, занимаясь торговыми  операция-
ми, выслушивая грубости от купцов и знатных покупателей, принимая  чеки,
торгуясь, и все это без малейшего неудовольствия, хотя частенько ему ка-
залось, что он не выдержит и отвращение к такой жизни задушит его.  Ведь
только из-за нее он оказался здесь, вместо того чтобы вдали отсюда мечом
пробивать себе дорогу к славе и успеху или этим же мечом вырыть себе мо-
гилу. Здесь он мог быть рядом с Маргарет, мог касаться ее руки  утром  и
вечером, видеть сияние ее необыкновенных глаз, а иногда, когда она  нак-
лонялась над ним, чувствовать ее дыхание на своих волосах. И вот  теперь
испытание приходит к концу - ему вдруг приоткрылись врата рая.
   Но что, если Маргарет окажется ангелом с огненным мечом,  запрещающим
ему войти в рай? Питер трепетал при этой мысли. Ну что  ж,  пусть  будет
что будет, он не станет силой навязываться ей или звать на помощь ее от-
ца. Он сделает все, чтобы завоевать ее благосклонность, а если  потерпит
поражение, благословит ее и не будет досаждать ей.
   Рассвет еще только наступал, но Питер не мог дольше лежать в постели.
Он встал и быстро оделся. У открытого окна он произнес молитву, поблаго-
дарив бога за все прошлые милости, и попросил его благословения.  Взошло
солнце, и вдруг Питера охватило страстное желание оказаться на лоне при-
роды, наедине с небом, птицами и деревьями. Ведь он родился в деревне  и
не любил город, а здесь, в Лондоне, куда ни пойдешь,  обязательно  всюду
люди. Тут же он вспомнил, что теперь ему нельзя ходить по улицам одному,
без охраны, - испанцы могут подкараулить его и захватить врасплох. Оста-
ется сад - туда он может пойти погулять.
   Питер спустился по широкой дубовой лестнице, отпер дверь и очутился в
саду. Хотя сад содержался не очень хорошо, но зато для  Лондона  он  был
достаточно велик. Сад окружала высокая стена. Одна  из  дорожек  вела  к
старым вязам. Под ними была скамейка, невидимая из окон дома. Летом  она
была излюбленным местом Маргарет, которая также всей душой любила приро-
ду. Сад доставлял ей большую радость - почти все цветы были посажены  ее
руками.
   Некоторое время Питер прогуливался по аллее. Случилось так, что  Мар-
гарет, тоже плохо спавшая этой ночью, проснулась рано и  увидела  Питера
сквозь шторы окна. Ей стало любопытно, что он делает в саду в такой ран-
ний час и почему он одет в свой лучший костюм. Может быть, подумала она,
его обычная одежда оказалась  порванной  или  испачканной  во  вчерашней
стычке? Тут Маргарет вспомнила, как храбро вел себя Питер во время этого
столкновения. Она как будто вновь увидела все это - как сильные руки Пи-
тера схватили огромного рыжего негодяя и швырнули его на землю, как  Пи-
тер отражал удары сверкающей стали одной только тростью, потом  последо-
вал его удар, и оскорбитель упал мертвым.
   Да, ее кузен Питер был настоящим мужчиной, хотя и несколько странным.
Вспомнив некоторые непонятные для нее вещи, Маргарет  пожала  плечами  и
надула губки. Этот испанец за один час сказал ей  больше  учтивых  слов,
чем Питер за два года. К тому же испанец красив, и у него  очень  благо-
родный вид. Но, в конце концов, испанец - это испанец, и все другие муж-
чины - только другие мужчины, а Питер - это  Питер,  человек  особенный,
интересующийся женщинами так же мало, как и торговлей.
   Но почему же он, человек, который не интересуется  ни  женщинами,  ни
торговлей, живет здесь, думала она. Чтобы  нажить  богатство?  Это  было
трудно предположить. Очевидно, деньги тоже  мало  его  интересовали.  Во
всем этом была какая-то тайна. Маргарет очень хотелось  бы  заглянуть  в
сердце Питера и увидеть, что скрыто там. Ни один мужчина не  имел  права
оставаться загадкой для нее. Да, в один прекрасный день она это сделает,
чего бы это ей ни стоило.
   Маргарет вспомнила, что она так и не поблагодарила Питера, больше то-
го - предоставила ему идти домой с Бетти, а это путешествие, как она по-
няла из оживленного рассказа своей кузины, когда  та  раздевала  ее,  не
доставило удовольствия ни ему, ни ей. Здесь надо разъяснить,  что  Бетти
была сердита на Питера за то, что он однажды сказал ей, что она красивая
дура, которая слишком много думает о мужчинах и слишком мало о своих де-
лах. Маргарет подумала, что, когда начнется день со всеми его  заботами,
она уже не сможет поговорить с Питером, и решила сойти вниз,  поблагода-
рить его и попробовать заставить его хоть на этот раз заговорить.
   Итак, Маргарет завернулась в свой отороченный мехом плащ, накинула на
голову капюшон, ибо апрельское утро было довольно холодным, и спустилась
в сад. Однако, когда она оказалась в саду, Питера там уже не было.  Мар-
гарет пожалела, что она так рано пришла в сад, где было еще сыро, и ста-
ла подумывать, не пора ли ей вернуться. Тут она решила, что будет глупо,
если кто-нибудь увидит ее, и направилась по дорожке, делая вид, что ищет
фиалки. Но фиалок не было. Так она дошла до старых вязов в глубине  сада
и меж их древних стволов увидела Питера. Теперь она  поняла,  почему  не
нашла фиалок - их собрал Питер. В эту минуту он был занят том,  что  пы-
тался, довольно неуклюже, связать их травою  вместе  с  листьями  в  не-
большой букет, в левой руке он держал фиалки, правой тянул за один конец
травинки, а так как ему не хватало пальцев ухватить другой конец, то Пи-
тер пытался сделать это с помощью зубов. Наконец  ему  удалось  затянуть
узелок, но стебелек травы разорвался, и фиалки рассыпались. Тут у Питера
вырвалось такое словечко, которое не следует произносить даже наедине  с
самим собой.
   - Я знала, что это случится, - воскликнула Маргарет, - но никогда  не
думала, что ты способен рассердиться из-за такого пустяка.
   Питер поднял глаза и увидел Маргарет, освещенную  солнцем,  свежую  и
прекрасную, как сама весна. Она с упреком покачала головой, и  от  этого
движения капюшон упал, ее губы и глаза смеялись. Маргарет была так прек-
расна, что при виде ее у Питера дрогнуло сердце. Но, вспомнив вырвавшие-
ся у него только что слова и кое-что сказанное  накануне  Кастеллом,  он
покраснел так отчаянно, что щеки Маргарет от сочувствия к нему тоже зар-
делись. Это было глупо, но Маргарет ничего не могла  с  собой  поделать.
Питер сегодня был какой-то странный, и это невольно взволновало ее.
   - Для кого ты так рано собираешь фиалки? - спросила она. - Тебе  сей-
час нужно было бы молиться за душу шотландца.
   - Меня совершенно не интересует его душа! - раздраженно  буркнул  Пи-
тер. - Если у этого негодяя была душа, то он должен был сам позаботиться
о ней. А фиалки я собираю для тебя.
   Маргарет изумленно раскрыла глаза. У Питера никогда не было  привычки
преподносить ей цветы. Неудивительно, что он выглядел так странно.
   - Ну, тогда я помогу тебе связать их. Ты знаешь, почему я встала  так
рано? Это все из-за тебя. Я дурно вела себя вчера вечером.  Я  рассерди-
лась, потому что ты перечил мне, когда я хотела остаться  посмотреть  на
короля. Я так и не поблагодарила тебя за все, что ты сделал, хотя в глу-
бине души я так признательна тебе. Ты выглядел очень благородно, стоя  с
мечом в руке, окруженный англичанами. Иди сюда, и я как следует поблаго-
дарю тебя.
   Питер от растерянности выронил и остальные фиалки. В этот момент  его
осенила идея, и он сказал:
   - Ты видишь, я не могу подойти к тебе. И если ты действительно хочешь
отблагодарить меня за такой пустяк, иди сюда и помоги  мне  собрать  эти
фиалки, черт бы их побрал, у них такие короткие стебли!
   Маргарет чуть помедлила, затем подошла поближе, наклонилась и  начала
подбирать фиалки одну за другой. Питер рассыпал их на  довольно  большом
пространстве, и сначала он и Маргарет находились далеко друг  от  друга,
но по мере того как фиалок становилось все меньше, они сближались. Нако-
нец на земле остался только один цветок, и оба потянулись за ним. Марга-
рет схватила фиалку, а Питер - ее руку. Они выпрямились, и лица их  ока-
зались совсем рядом - глаза Маргарет сияли, а в глазах Питера  вспыхнуло
пламя. Секунду смотрели они друг на друга, и неожиданно Питер  поцеловал
ее в губы.


   ГЛАВА IV
   ВЛЮБЛЕННЫЕ 

   - Питер! - задохнулась от волнения Маргарет. - Питер!
   Но Питер не отвечал, только его лицо стало таким бледным, что шрам от
удара меча, пересекавший щеку, казался красной ниткой узора, вышитого на
белой скатерти.
   - Питер, - повторила Маргарет, освобождая свою Руку, - ты  понимаешь,
что ты сделал?
   - По-моему, ты сама понимаешь, - пробормотал Питер, -  зачем  же  мне
объяснять?
   - Значит, это не случайно! Значит, ты действительно  хотел  этого!  И
тебе не стыдно!
   - Если бы это было случайно, то я не прочь чаще сталкиваться с такими
случайностями.
   - Питер, пусти меня! Я сейчас же скажу обо всем отцу.
   Питер радостно улыбнулся:
   - Можешь все рассказать ему. Он не будет  сердиться.  Он  сам  сказал
мне...
   - Питер, как ты смеешь еще и лгать! Не хочешь ли ты убедить меня, что
мой отец велел тебе поцеловать меня и сделать это непременно в шесть ча-
сов утра?
   - Он ничего не говорил о поцелуях, но я думаю, что он имел это в  ви-
ду. Он сказал мне, что я могу просить тебя выйти за меня замуж.
   - О, это совсем другое дело! - ответила Маргарет. - Если бы ты попро-
сил меня выйти замуж и я после долгого раздумья сказала  бы  "да",  чего
мне, конечно, не следовало бы делать, тогда,  может  быть,  перед  нашей
свадьбой ты мог бы поцеловать меня... А ты начал с этого, и  это  бессо-
вестно и безнравственно с твоей стороны, и я никогда не буду больше раз-
говаривать с тобой.
   - Тем более я должен поговорить с тобой, - покорно заметил  Питер,  -
раз у меня есть такая возможность. Ты не должна уходить, прежде  чем  не
выслушаешь меня. Послушай, Маргарет, я люблю тебя с той поры, когда тебе
было еще двенадцать лет...
   - Это новая ложь, Питер, или ты сошел с ума. Если ты любишь меня  це-
лых одиннадцать лет, ты бы сказал мне об этом.
   - Я давно хотел сказать, но твой отец запретил мне. Я просил  у  него
разрешения пятнадцать месяцев назад, по он взял с меня слово, что я  ни-
чего не скажу тебе.
   - Ничего не скажешь?.. Но он же не мог заставить тебя  обещать  никак
не показывать этого.
   - По-моему, это одно и то же. Теперь я понимаю, что вел себя, как ду-
рак, и, кажется, упустил время.
   Питер выглядел таким удрученным, что Маргарет несколько смягчилась.
   - Ну что ж, - сказала она, - по крайней мере, это было  честно,  и  я
рада, что ты честен.
   - Ты только что сказала, что я лгал... дважды. Если я честен,  как  я
мог лгать?
   - Я не знаю. Для чего ты загадываешь мне загадки? Дай мне уйти и пос-
тарайся забыть все это.
   - Только после того, как ты прямо ответишь мне. Ты  выйдешь  за  меня
замуж? Если нет, то тебе незачем уходить, потому что тогда уйду я  и  не
буду больше тебя беспокоить. Ты знаешь меня и знаешь все  обо  мне.  Мне
нечего тебе больше сказать, кроме того, что, хотя ты можешь найти  более
красивого мужа, ты никогда не найдешь такого, который любил  бы  тебя  и
заботился о тебе больше, чем я. Я знаю, что ты очень красива и очень бо-
гата, а я некрасив и небогат. Я не раз молил небо, чтобы ты была не  та-
кой богатой и не такой красивой, потому что  иногда  это  приносит  нес-
частье женщине, когда она честна и имеет только одно сердце,  чтобы  от-
дать его мужчине. Но это так, и я не могу ничего изменить. И хотя у меня
мало шансов на успех, но я решил довести дело до конца. Есть ли  у  меня
какая-нибудь надежда, Маргарет? Скажи мне и положи конец моим  страдани-
ям. Я ведь не умею много говорить.
   Теперь заволновалась Маргарет, обычная кокетливая уверенность покину-
ла ее.
   - Так делать не полагается, - прошептала она, - и я не хочу... Я  по-
говорю с отцом. Он даст тебе ответ.
   - Не нужно беспокоить его, Маргарет. Он уже сказал  свое  слово.  Его
самое большое желание - чтобы мы поженились. Твой  отец  хочет  оставить
торговлю и поселиться с нами в Дедхэме, в Эссексе. Он купил  там  имение
моего отца.
   - Ты полон странными новостями сегодня утром, Питер.
   - Да, Маргарет, колесо нашей жизни, которое  тащилось  так  медленно,
сегодня закрутилось. Наверно, бог там, над нами, подхлестнул лошадей на-
шей судьбы, и они понеслись галопом, куда - я не знаю. Будут ли они  бе-
жать вместе или врозь? Это ты должна сказать.
   - Питер, - попросила она, - дай мне немного подумать.
   - Хорошо, целых десять минут по часам, а если нет, то всю твою жизнь,
потому что я соберу свои вещи и уеду. Пусть говорят, что я  боялся  быть
схваченным за убийство солдата.
   - Это нехорошо с твоей стороны - так настаивать.
   - Нет, так лучше для нас обоих. Может быть, ты любишь другого?
   - Должна тебе признаться, да, - прошептала Маргарет, незаметно взгля-
нув на него.
   Тут Питер, как ни крепок он был, побледнел и в волнении  отпустил  ее
руку, все еще державшую фиалки. Маргарет с удивлением посмотрела на  не-
го.
   - Я не имею права спрашивать тебя, кто он, - пробормотал Питер, пыта-
ясь прийти в себя.
   - Конечно, нет, но я скажу тебе: это мой отец. Какого еще  мужчину  я
могу любить?
   - Маргарет, - с гневом вскричал Питер. - Ты дразнишь меня!
   - Почему? Какого еще мужчину могу я любить... разве только тебя...
   - Я не могу больше переносить эту игру! - вырвалось у Питера. -  Про-
щайте, госпожа Маргарет. Да будет с вами бог! - И он бросился бежать.
   - Питер! - позвала она, когда он пробежал уже несколько ярдов. -  Хо-
чешь взять эти фиалки на прощанье?
   Питер остановился.
   - Тогда иди сюда и возьми их.
   Питер подошел. Чуть дрожащими  пальцами  Маргарет  стала  прикалывать
цветы к его камзолу, придвигаясь все ближе к нему, пока  ее  дыхание  не
коснулось его лица, а волосы не задели его шляпу. И не  важно,  как  это
случилось, но фиалки опять оказались на земле, она  вздохнула,  а  Питер
обнял ее своими сильными руками и начал целовать в волосы,  в  глаза,  в
губы. Она не сопротивлялась.
   Наконец она оттолкнула его и, взяв за руку, заставила сесть  на  ска-
мейку и сама села на некотором расстоянии.
   - Питер, - прошептала она, переводя дыхание, - я должна сказать  тебе
кое-что. Питер, ты плохо думаешь обо мне? Нет, нет,  молчи,  теперь  моя
очередь говорить. Ты думаешь, что я бессердечная и играю тобой. Я делала
это только для того, чтобы убедиться, что ты действительно любишь  меня.
Теперь я уверена и хочу сказать тебе. Я люблю тебя так же давно и так же
сильно, как и ты. Иначе разве я не могла бы выйти замуж  за  кого-нибудь
из моих многочисленных поклонников? И признаюсь тебе,  к  стыду  своему,
однажды я так рассердилась на тебя за твое молчание, что чуть  не  вышла
замуж за другого. И все-таки я не смогла сделать этого. Питер,  когда  я
увидела вчера, как ты с одной только тростью в руках защищал меня, и по-
думала, что тебя могут убить, тогда я поняла всю правду,  и  сердце  мое
чуть не разорвалось. И если бы ты умер, оно разорвалось  бы.  Но  теперь
все это позади, и мы знаем тайну друг друга. Ничто  теперь  не  разлучит
нас. Только смерть.
   Так говорила Маргарет, и Питер жадно впитывал ее слова, подобно  тому
как пустыня, иссушенная годами засухи, впитывает капли дождя. Он смотрел
в ее лицо, с которого исчезла насмешливость, - это было лицо самой прек-
расной и самой серьезной женщины, к которой неожиданно пришло  сознание,
что такое жизнь со всеми ее радостями и тяготами. Когда Маргарет кончила
говорить, этот молчаливый мужчина, который  даже  в  минуту  величайшего
счастья оставался немногословным, сказал:
   - Бог был добр к нам! Поблагодарим его.
   Так они и сделали. Их молитва была детски простодушной,  они  верили,
что сила, которая соединила их, научила любить друг друга, благословит и
защитит их от всех бед, врагов и зла на всю жизнь.
   Они еще долго сидели, то разговаривая, то  опять  замолкая.  И  вдруг
после одного из таких моментов блаженного молчания они оба чего-то испу-
гались - так бывает, когда темная туча среди ясного дня вдруг  закрывает
солнце и грозит ураганом и ливнем.
   - Пойдем, уже пора, - сказала Маргарет. - Отец будет искать нас.
   Они молча вышли из укрытия старых вязов на поляну. И  вдруг  Маргарет
заметила, что ее нога наступила на чью-то тень. Она подняла глаза: перед
ней стоял не кто иной, как сеньор д'Агвилар, серьезно и  немного  ирони-
чески смотревший на них. Возглас испуга вырвался у  Маргарет,  а  Питер,
повинуясь инстинкту храброго человека, всегда идущего навстречу опаснос-
ти, шагнул к испанцу.
   - Матерь божья! Уж не приняли ли вы меня за вора? - В голосе  д'Агви-
лара была насмешка.
   Чтобы не столкнуться с Питером, испанец посторонился.
   - Извините, сеньор, - ответил, придя в себя Питер, - но вы  появились
столь неожиданно. Мы меньше всего ожидали видеть вас здесь.
   - Не более, чем я мог думать, что, встречу вас. Мне кажется,  в  саду
несколько неуютно в такое холодное утро. - И д'Агвилар оглядел их  обоих
своими внимательными, насмешливыми глазами. Под его испытующим  взглядом
молодые люди покраснели. - Позвольте мне объяснить, - продолжал  д'Агви-
лар. - Я явился сюда так рано по вашему делу - предупредить вас,  мистер
Питер, чтобы вы не выходили сегодня из дому, так как есть приказ о вашем
аресте, а я еще не имел возможности уладить это дело и добиться его  от-
мены Совершенно случайно я встретил ту красивую леди, которая была с ва-
ми вчера. Она возвращалась с рынка и сказала мне, что она ваша кузина. У
нее добрая душа. Она привела меня в дом и, узнав, что ваш отец, которого
я хотел повидать, молится в старой часовне, проводила меня до ее дверей.
Я вошел, но никого не увидел и, подождав немного, спустился через откры-
тую дверь в этот сад, решив погулять, пока кто-нибудь не выйдет. Ну,  и,
как видите, мне посчастливилось гораздо больше, чем я мог надеяться.
   - Так, - заметил Питер. Маневры  этого  человека  и  его  пространные
объяснения были ему неприятны. - Надо найти господина Кастелла.
   - Мы очень благодарны вам, что вы пришли предупредить нас, -  пробор-
мотала Маргарет. - Я пойду поищу отца. - И она проскользнула мимо испан-
ца.
   Д'Агвилар посмотрел ей вслед и обернулся к Питеру:
   - Вы, англичане, крепкие люди: вы не боитесь холодного весеннего воз-
духа. Хотя в таком обществе и я бы не побоялся. Она поистине  красавица.
У меня есть кое-какой опыт по этой части, но такой женщины я никогда еще
не видел.
   - Моя кузина достаточно хороша, -  холодно  ответил  Питер,  которому
весьма не понравились слова испанца.
   - Да, - продолжал Д'Агвилар, не обращая внимания на тон Питера, - она
так хороша, что достойна иного положения - не дочери купца, а  благород-
ной леди, графини, правящей городами и землями, а может быть, даже коро-
левы. Королевская одежда и украшения очень пошли бы ей.
   - Моя кузина не ищет этого. Она счастлива своим скромным  жребием,  -
возразил Питер и тут же добавил: - А вот и господин Кастелл.
   Д'Агвилар направился навстречу купцу и вежливо приветствовал его.  От
его внимания не ускользнуло, что, несмотря на  все  усилия,  прилагаемые
Кастеллом, чтобы выглядеть спокойным, ему это явно не удавалось.
   - Я очень ранний гость, - обратился к нему д'Агвилар, -  но  я  знаю,
что вы, деловые люди, поднимаетесь вместе с жаворонками, а мне  хотелось
застать нашего друга раньше, чем он выйдет отсюда. - И д'Агвилар  объяс-
нил причину своего прихода.
   - Благодарю вас, сеньор, - ответил Кастелл, - вы очень добры ко мне и
к моей семье. Я весьма сожалею, что вам пришлось ожидать меня. Мне  ска-
зали, что вы искали меня в часовне, но я уже успел уйти оттуда в  конто-
ру.
   - Да, я смог убедиться в этом. Какое необычное это место - ваша  ста-
рая часовня! В ожидании вас я прошел в алтарь и прочитал молитву,  кото-
рую не успел совершить дома.
   Кастелл чуть заметно вздрогнул, быстро глянул на д'Агвилара и переме-
нил тему разговора. Он предложил испанцу позавтракать вместе с ним.  Од-
нако тот отказался, объяснив, что спешит по их делам и  своим  собствен-
ным, и попросил разрешения прийти к ним ужинать завтра, в воскресенье, а
заодно и рассказать, как идут дела, - предложение,  не  принять  которое
Кастелл не мог.
   Итак, испанец вежливо откланялся и вышел из дома. Он пришел сюда пеш-
ком и без сопровождающих. Свернув за угол, Д'Агвилар столкнулся не с кем
иным, как с Бетти. Она возвращалась откуда-то с поручением,  которое  ей
показалось удобным выполнить именно сейчас.
   - Как! - воскликнул Д'Агвилар. - Опять вы! Святые очень добры ко  мне
сегодня. Прошу вас, сеньора, пройдемте  немного  со  мной.  Мне  хочется
спросить вас кое о чем.
   Помедлив секунду, Бетти согласилась. Не часто случалось ей пройти  по
Холборну с таким благородным кавалером.
   - Пусть вас не смущает ваше скромное платье, - говорил Д'Агвилар: - с
такой фигурой, как ваша, можно одеваться во что угодно.
   Этот комплимент заставил Бетти покраснеть от удовольствия - она очень
гордилась своей фигурой.
   - Не хотелось бы вам, - продолжал Д'Агвилар, - иметь мантилью из нас-
тоящего испанского кружева? Ну, так вы получите ее. Я привез одну  такую
мантилью из Испании и преподнесу ее вам. Я не знаю ни одной женщины, ко-
торой она пойдет больше, чем вам. Однако, госпожа Бетти, вы сказали  мне
неправду о вашем хозяине. Я пошел в часовню и не нашел его там.
   - Он был там, сеньор, - возразила Бетти, стараясь  оправдаться  перед
этим приятным и изысканным иностранцем. - Я видела, как он вошел туда за
минуту до вашего появления и не выходил оттуда.
   - Но куда же он девался, в таком случае,  сеньора?  Может  быть,  там
есть склеп?
   - Не знаю, но там, за алтарем, есть маленькая комнатка.
   - Вот как! А откуда вы знаете?
   - Однажды я услышала голос за занавесом,  приподняла  его  и  увидела
приоткрытую потайную дверь. За ней был господин Кастелл, он стоял на ко-
ленях перед столиком и произносил молитву.
   - Как странно! А что было на столике?
   - Только деревянный ящик странной формы, похожий на маленький  домик,
два подсвечника и несколько свертков пергамента. Но,  сеньор,  я  совсем
забыла - я обещала господину Кастеллу никому не рассказывать об этом. Он
тогда обернулся и бросился на меня, как сторожевой пес. Вы  ведь  никому
не скажете о том, что я вам рассказала?
   - Никогда. Меня не интересуют частные дела  вашего  хозяина.  Я  хочу
спросить вас о другом. Скажите, почему ваша прелестная кузина  не  заму-
жем? Разве у нее нет поклонников?
   - Поклонников? О, сколько угодно, но она отказывает им и делает  вид,
что они ее не интересуют.
   - Может быть, она влюблена в своего кузена, этого длинноногого,  здо-
ровенного и крепколобого мастера Брума?
   - О нет, сеньор, не думаю. В него не может влюбиться ни одна  женщина
- он слишком суров и молчалив.
   - Я согласен с вами, сеньора. Но тогда, вероятно, он влюблен в нее?
   Бетти покачала головой.
   - Питер Брум не думает о женщинах, сеньор. Во всяком случае,  он  ни-
когда не говорит ни о них, ни с ними.
   - Ну, это как раз доказывает обратное. Но, в конце концов,  ведь  это
не наше с вами дело. Я просто рад услышать, что между ними  ничего  нет,
потому что ваша хозяйка должна выйти замуж за человека высокого  рода  и
стать благородной леди, а не женой купца.
   - Конечно, сеньор. Хотя Питер Брум не купец, по крайней мере по  рож-
дению. Он дворянин и был бы сэром Питером Брумом, если бы  его  отец  не
сражался против нынешнего короля и не лишился своих земель.  Питер  Брум
солдат, и, говорят, очень храбрый. В этом все могли убедиться вчера  ве-
чером.
   - Без сомнения. Пожалуй, он со своим суровым  лицом  и  молчаливостью
мог бы стать великим полководцем, если бы  подвернулся  случай.  Однако,
сеньора Бетти, скажите мне, как это могло случиться, что вы, такая  кра-
савица, - и д'Агвилар поклонился, - до сих пор не замужем? Я  не  думаю,
чтобы это было от недостатка в претендентах на вашу руку.
   И опять Бетти, эта глупая девушка, покраснела от удовольствия.
   - Вы правы, сеньор, - ответила она, - у меня их много, но  я  в  этом
отношении похожа на свою кузину - они мне не нравятся. Хотя мой отец по-
терял свое состояние, я благородного происхождения, и,  полагаю,  именно
поэтому меня не привлекают все эти простолюдины. Я скорее останусь здесь
навсегда, чем выйду замуж за кого-нибудь из них.
   - Вы совершенно правы, сеньора, - проникновенно сказал  д'Агвилар.  -
Не позорьте вашу кровь. Выходите замуж только за человека,  равного  вам
по происхождению. Для такой прекрасной и обворожительной девушки это  не
будет трудно. - И он посмотрел в ее большие глаза с  выражением  нежного
обожания.
   Теперь, когда они уже шли по полю, где встречалось мало людей, прояв-
ления этой нежности со стороны испанца становились  все  откровеннее,  и
тщеславная Бетти, которая тем не менее была гордой и  честной  девушкой,
сочла за лучшее заявить, что ей нужно возвращаться. Несмотря на протесты
д'Агвилара, она оставила его и побежала обратно, не чуя под собой ног от
счастья.
   "Как красив и благороден этот джентльмен! - думала Бетти. - Настоящий
кавалер. И, конечно, он влюбился в меня. Почему бы и нет? Это  случается
довольно часто. Многие богатые леди, которых она знает, не были и вполо-
вину так красивы и благородны по происхождению, как она, а оказались  бы
менее подходящими женами для его... если только, - эта  мысль  несколько
охладила ее, - если только он уже не женат".
   Судя по всему, д'Агвилар довольно быстро добился успехов в выполнении
замысла, который родился у него всего несколько часов назад. Бетти  была
уже наполовину влюблена в него. Правда, он совершенно не стремился поко-
рить сердце этой красивой, но глупой женщины, - он видел  в  ней  только
полезное для него орудие, ступеньку, благодаря которой  он  мог  прибли-
зиться к Маргарет.
   В Маргарет он влюбился с первого взгляда. Когда он впервые увидел  ее
в толпе перед королевским дворцом, без плаща, испуганную,  разгневанную,
ее нежная и в то же время величественная красота зажгла огонь в его  юж-
ной  крови.  Д'Агвилар  был  человеком  чувственным  и  пресыщенным,  но
чувство, которое он испытывал в этот момент, было  для  него  совершенно
неизведанным. Его потянуло к этой женщине так, как не тянуло ни к  одной
женщине до тех пор, и более того - он захотел сделать  ее  своей  женой.
Почему бы и нет? Правда, в его родословной есть пятно, но  положение  он
занимает высокое. Маргарет, конечно, ниже его,  но  это  возмещается  ее
красотой; кроме того, она остроумна и образованна настолько,  чтобы  за-
нять то положение, которое он может предложить ей. К тому же как ни  ве-
лико его состояние, но беспутный образ жизни заставил его наделать много
долгов, а она единственная дочь одного из самых богатых купцов Англии, и
ее приданому позавидуют многие принцессы. Что еще может помешать ему? Он
оставит Инессу и всех остальных - по крайней мере, на время - и  сделает
Маргарет хозяйкой своего дворца в Гранаде. Короче говоря, как это  часто
бывает с теми, у кого в венах течет восточная кровь, он решил все еще до
того, как встал из-за стола Кастелла накануне  вечером.  Он  должен  же-
ниться на Маргарет и ни на ком другом.
   Правда, он тут же представил себе все трудности, стоявшие на его  пу-
ти. Прежде всего он не доверял Питеру, этому спокойному, сильному  чело-
веку, который мог одной тростью расправиться с хорошо вооруженным воином
и одним словом призвать половину Лондона себе на помощь.  Д'Агвилар  был
уверен, что Питер не может не быть влюбленным  в  Маргарет,  а  это  был
опасный соперник. Ну что ж, если Маргарет не думает о Питере, то это  не
страшно, но если это так - кстати, что они делали сегодня утром  одни  в
саду? Пожалуй, от Питера необходимо избавиться, вот и все. Это не так уж
трудно, если прибегнуть к некоторым известным способам:  здесь  найдется
немало испанцев, которым ничего не стоит нанести ему в темноте удар кин-
жалом в спину.
   И все же при всех его грехах мысль о таком шаге  смущала  д'Агвилара.
Он был фанатиком, у которого злодеяния сменялись периодами  раскаяния  и
молитв. Тогда он отдавал свои средства и свой талант на  службу  церкви,
как было в настоящий момент. Нет, д'Агвилар никогда  не  запятнает  себя
убийством, об этом не может быть и речи, иначе чем он сможет смыть  этот
грех со своей души? Но есть другие пути. Разве, к примеру, этот Питер  -
правда, при самообороне - не убил одного из слуг испанского посла? А мо-
жет быть, этим не придется воспользоваться. Ему казалось, что он нравит-
ся Маргарет, и, кроме этого, он многое может  предложить  ей.  Он  будет
честно ухаживать за пей и, если она или ее  отец  отвергнут  его,  тогда
начнет действовать. Тем временем над головой Питера будет занесен меч, и
д'Агвилар сделает вид, что он единственный человек, который может  удер-
жать этот меч. А пока он должен узнать все о Кастелле.
   На этот раз судьба в лице глупой Бетти улыбнулась ему. У него не было
сомнений, об этом он уже слышал в Испании, и  пребывание  в  доме  купца
окончательно убедило его, что Кастелл - еврей. Рассказ Бетти  о  комнате
за алтарем, где был молитвенный ящик, свечи и свитки, подтверждал это. В
конце концов, этого было вполне достаточно, чтобы отправить его на  кос-
тер испанской инквизиции или изгнать из  пределов  Англии.  Если  теперь
Джон Кастелл, испанский еврей, не захочет отдать ему свою дочь, не  зас-
тавит ли его переменить свое решение легкий намек на полномочия их вели-
честв королей Испании и святого отца?
   Обдумывая все это, д'Агвилар вернулся к себе и прежде  всего  записал
рассказ Бетти и все, что он сам видел в доме Джона Кастелла.


   ГЛАВА V
   ТАЙНА ДЖОНА КАСТЕЛЛА 

   В доме Джона Кастелла, как и во многих других домах в те времена, бы-
ло принято, что все продавцы и клерки завтракали и обедали вместе с  хо-
зяевами в одном зале, но за двумя отдельными столами. Исключение состав-
ляла Бетти, как кузина и компаньонка дочери хозяина, - она ела за  одним
столом с Кастеллами. В это утро место Бетти оказалось  пустым.  Кастелл,
хотя и сидел в глубокой задумчивости, заметил это. Ни Маргарет, ни Питер
не могли ответить на его вопрос. Однако один из слуг, как раз тот, кото-
рого накануне вечером Кастелл посылал проследить за д'Агвиларом, сказал,
что он видел Бетти, когда проходил через Холборн, - она шла вместе с тем
самым испанским господином. Услышав это, хозяин дома помрачнел.
   Завтрак прошел в полном молчании, и, едва слуги покинули зал,  появи-
лась раскрасневшаяся Бетти.
   - Где ты была? - обратился к ней Кастелл. - И почему опоздала к завт-
раку?
   - Я ходила за полотном для простынь, но оно не было  приготовлено,  -
бойко протараторила Бетти.
   - Как видно, тебя заставили долго ждать, - спокойно заметил  Кастелл.
- Ты никого не встретила?
   - Только людей на улице.
   - Я не буду тебя больше ни о чем спрашивать, иначе ты будешь  продол-
жать лгать и принимать грех на свою душу, - сурово сказал Кастелл. - От-
вечай мне: куда ты ходила с сеньором д'Агвиларом и о чем ты с ним  гово-
рила?
   Бетти поняла, что ее видели с испанцем и что продолжать скрывать  это
бесполезно.
   - Я прошла с ним совсем немного и то только потому, что сеньор попро-
сил показать ему дорогу.
   - Послушай, Бетти, - перебил ее Кастелл, не обращая  внимания  на  ее
слова, - ты уже достаточно взрослая девушка, чтобы отвечать за  себя.  Я
не буду ничего говорить тебе относительно  прогулок  с  кавалерами.  Эти
прогулки не приведут к добру. Но имей в виду: ни один  человек,  знающий
дела моего дома, - и он пристально посмотрел на нее, - не  должен  иметь
ничего общего ни с одним испанцем. Если тебя еще раз увидят с этим  гос-
подином, ты никогда больше не перешагнешь порог моего дома.  Молчи,  мне
не нужно твоих оправданий. Забирай свой завтрак и иди с ним куданибудь в
другое место.
   Бетти, чуть не плача, покинула зал. Она была очень рассержена, ибо на
характеру своему была девушкой упрямой. Маргарет, любившая свою  кузину,
попыталась сказать что-то в ее оправдание, но отец перебил ее:
   - Глупости! Я знаю Бетти - она тщеславна, как павлин.  Она  не  может
забыть о своем благородном происхождении, о том, что она хороша собой, и
ищет мужа выше себя по положению. А этот испанец играет на ее  слабостях
в своих целях, и я ручаюсь, что эти цели не из хороших. Если мы не поме-
шаем этому, она может навлечь беду на всех нас. Ну,  хватит  говорить  о
Бетти Дин. Я должен идти работать.
   Однако Питер, не промолвивший ни слова за все  это  время,  остановил
его:
   - Сэр, нам нужно сказать вам кое-что о себе.
   - О себе? - с удивлением переспросил Кастелл. - Ну что  ж,  говорите.
Впрочем, здесь не место для таких разговоров. Я думаю, что  у  стен  тут
тоже есть уши. Идите за мной.
   Он провел их в старую часовню и запер дверь.
   - Вот теперь говорите, в чем дело.
   - Сэр, - начал Питер, - получив ваше разрешение, я просил сегодня ут-
ром вашу дочь стать моей женой.
   - Я вижу, ты не терял время даром, друг мой. Если б ты  поднял  ее  с
постели или просил ее руки через дверь, то и тогда не мог проделать  это
быстрее. Впрочем, понятно; ты всегда был человеком действия. Так что от-
ветила тебе моя Маргарет?
   - Час назад она сказала, что согласна стать моей женой.
   - Ты осторожный человек, - улыбнулся Кастелл, -  ведь  известно,  что
женщина за час может изменить свое решение. А  что  ты  скажешь  теперь,
Маргарет, после столь долгого раздумья?
   - Что я сердита на Питера! - воскликнула Маргарет, топнув  своей  ма-
ленькой ножкой. - Если он не доверяет мне на час, то как он может навеки
связать свою жизнь с моей?
   - Нет, нет, Маргарет, - вмешался Питер, - ты не поняла меня. Я просто
не хотел связывать тебя в случае, если...
   - Вот ты опять говоришь то же самое! - перебила его Маргарет, раздра-
женная и в то же время довольная.
   - Похоже, что мне лучше помолчать, - смиренно заметил Питер. - Говори
сама.
   - Да уж, конечно, молчать ты мастер. Я это знаю лучше, чем кто-нибудь
другой, - ответила Маргарет, вознаграждая себя за томительные  месяцы  и
годы ожидания. - Хорошо, я скажу за тебя. Отец, Питер сказал  правду,  я
согласилась выйти за него замуж, хоть это и означает  вступить  в  орден
Молчаливых братьев. Да, я согласна, не ради Питера, конечно,  -  у  него
слишком много недостатков, - а ради себя, потому что я люблю  его.  -  И
Маргарет мило улыбнулась.
   - Не шути, Маргарет.
   - А почему, отец? У Питера такой торжественный вид, что этого  хватит
на двоих. Посмотри на него. Давай смеяться, пока это возможно. Кто  зна-
ет, не придется ли нам плакать.
   - Хорошо сказано, - вздохнул Кастелл. - Итак, вы решили обручиться. Я
рад этому, дети мои, ибо кто знает, когда могут нагрянуть  те  слезы,  о
которых сейчас говорила Маргарет. Возьми ее руку, Питер, и клянись  рас-
пятием, которому ты поклоняешься, - Питер с удивлением посмотрел на  не-
го, но Кастелл продолжал, - поклянитесь оба, что в любом случае,  вместе
и порознь, при добрых или худых вестях, в бедности или богатство, в мир-
ные дни или в дни гонений, в тяжких испытаниях, в радости или  горе,  вы
останетесь верными своему слову, пока не будете обвенчаны, а после этого
- верными друг другу всю жизнь, пока смерть не разлучит вас.
   Кастелл произнес эти слова серьезно и взволнованно, он всматривался в
лица Питера и Маргарет так, словно хотел прочитать их самые  сокровенные
мысли. Его волнение передалось молодым людям - они опять ощутили  страх,
подобный тому, который охватил их в саду, когда они увидели перед  собой
тень испанца. Торжественно, почти не испытывая радости,  естественной  в
такой момент, они взялись за руки и поклялись на распятии, что через все
испытания, даже те, которые они сейчас не могут предвидеть, они пронесут
эту клятву и сохранят верность друг другу до самой смерти.
   - И после нее, - добавил Питер.
   Гордая голова Маргарет склонилась в знак согласия.
   - Дети, - сказал Кастелл, - вы будете богаты. Не так  много  людей  в
этой стране богаче вас. Но, пожалуй, разумнее будет с вашей  стороны  не
выставлять напоказ ваше богатство и не пытаться подражать знатным людям.
Иначе вы возбудите зависть, и она погубит вас. Умейте ждать, и положение
само придет к вам, а если не к вам, то к вашим детям. Питер, я хочу ска-
зать тебе сейчас, чтобы не забыть, что опись всех моих капиталов и  вло-
жений в движимую собственность, в земли, суда и торговые предприятия за-
рыта под полом в моей конторе, как раз под тем  местом,  где  стоит  мой
стул. Поднимете доски, выкопаете землю и найдете каменную плиту, под ней
железный ящик с документами, инвентарными книгами, там лежат и драгоцен-
ности. Если по какой-либо причине этот ящик будет потерян,  копии  почти
всех документов находятся у моего друга и партнера по торговле в  Англии
- Симона Леветта, которого вы знаете. Запомните мои слова.
   - Отец, - озабоченно прервала его Маргарет, - почему ты так говоришь?
Как будто ты не будешь с нами. Ты боишься чего-нибудь?
   - Да, дочь моя, я боюсь или, вернее сказать, не боюсь, а жду. Я готов
встретить все, что ждет меня. По и вы  ведь  поклялись,  и  вы  сдержите
клятву?
   - Да, - в один голос ответили Питер и Маргарет.
   - Тогда приготовьтесь принять на себя тяжесть первого испытания,  по-
тому что я не хочу больше скрывать от вас правду. Дети, вы были  убежде-
ны, что я одной с вами веры, на самом деле это не так. Я еврей, как были
ими мой отец и дед еще во времена Авраама.
   Эти слова произвели на Питера и  Маргарет  ошеломляющее  впечатление.
Питер от удивления раскрыл рот и второй раз за этот день побледнел; Мар-
гарет без сил опустилась в кресло и беспомощно смотрела на  него.  В  те
времена быть евреем означало подвергаться  страшной  опасности.  Кастелл
смотрел на них обоих - их молчание показалось ему оскорбительным.
   - Ах, вот как! - воскликнул он с горечью. - И  вы,  оказывается,  как
все? Вы презираете меня за то, что я принадлежу к расе более  древней  и
благородной, чем все эти ваши выскочки лорды и  короли?  Вы  знаете  мою
жизнь - сделал я что-нибудь плохое? Обманывал своих соседей  или  грабил
бедняков? Или я насмехался над вашим причастием? Замышлял ли  я  крамолу
против властей? Может быть, я был плохим другом или жестоким  отцом?  Вы
качаете головой, но почему же тогда вы смотрите на меня, как  на  отвер-
женного? Разве я не имею права следовать вере моих отцов? Разве я не мо-
гу молиться богу так, как мне нравится? - И он с  вызовом  посмотрел  на
Питера.
   - Нет, сэр, - ответил тот, - конечно, вы можете. По крайней  мере,  я
так считаю. Но почему же тогда вы все эти годы притворялись,  что  моли-
тесь так же, как мы?
   При этом прямом вопросе, столь характерном для Питера, Кастелл отпря-
нул, как воин, получивший неожиданный удар в самое уязвимое  место.  Му-
жество покинуло его, гнев в его глазах сменился смирением, и сам он стал
как будто меньше ростом. Теперь это был обвиняемый, ждущий  милосердного
приговора из рук своей дочери и ее возлюбленного.
   - Не судите меня жестоко, - сказал он. - Подумайте о том, что  значит
быть евреем - отверженным, которого каждый бродяга  может  оттолкнуть  и
оплевать, человеком вне закона, за которым  охотятся  в  каждой  стране,
охотятся, как за диким волком, и, поймав, убивают для развлечения добрых
христиан, предварительно обобрав его до нитки. И теперь представьте  се-
бе, что была возможность избежать всех этих ужасов, приобрести  безопас-
ность, спокойствие и защиту церкви, а затем богатство и положение.
   Он остановился на мгновение, словно ожидая  возражений,  но  Питер  и
Маргарет молчали, и Кастелл продолжал:
   - К тому же в детстве меня крестили, но сердце мое, как и сердце мое-
го отца, осталось с евреями, а там, где сердце, там и человек.
   - Это ухудшает дело, - заметил как бы про себя Питер.
   - Так учил меня мой отец, - защищался Кастелл.
   - Мы должны отвечать за свои грехи, - еще раз прервал его Питер.
   Тут уже Кастелл не выдержал:
   - Вы молокососы, вы еще ничего не знаете об ужасах  жизни,  а  готовы
упрекать меня! Если бы вам пришлось пережить то, что пережил я, кто зна-
ет, оказались бы вы хоть наполовину так смелы, как я. Почему, вы  думае-
те, я открыл вам эту тайну, которую я мог бы скрыть от вас так  же,  как
скрывал ее от твоей матери, Маргарет? Я открыл ее вам  потому,  что  это
часть той кары, которую я должен нести за свой грех. Да, я знаю, мой бог
ревнив, и грех падет на мою голову, я заплачу все, до последнего  гроша,
хотя и не знаю еще, когда и где эта кара обрушится на меня. Иди,  Питер,
иди, Маргарет, донесите на меня, если хотите. Ваши попы похвалят вас  за
это и откроют вам кратчайший путь в рай. Я  не  буду  винить  вас  и  не
уменьшу ваше богатство ни на один золотой.
   - Не давайте волю своему гневу, сэр, - сказал Питер. - Это дело каса-
ется только вас и бога. Что мы можем сказать вам,  и  кто  поставил  нас
судьями над вами? Мы только молим бога, чтобы  ваши  опасения  оказались
напрасными и чтобы вы окончили свои дни в мире и почете.
   - Я благодарю тебя за эти добрые слова, они делают честь тебе, - ска-
зал Кастелл. - Но что скажет Маргарет?
   - Что я скажу? - растерянно спросила Маргарет. - Мне нечего  сказать.
Питер прав: это дело твое и бога. Но мне тяжело потерять любимого.
   Питер удивленно посмотрел на нее, а Кастелл воскликнул:
   - Потерять? Почему? Разве он только что не клялся?
   - Дело не в этом. Как я могу просить его, дворянина,  христианина  по
рождению, жениться на дочери еврея, который всю жизнь молился Христу,  а
на самом деле отрицал его!
   Тут Питер поднял руку.
   - Прекрати этот разговор, - сказал он. - Даже если бы твой  отец  был
самим Иудой, какое это имеет отношение к тебе и ко мне? Ты  принадлежишь
мне, а я тебе до тех пор, пока смерть не разлучит нас.  И  никакая  вера
другого человека не может стать между нами ни на минуту. Сэр, мы  благо-
дарим вас за доверие, и будьте уверены, что, хотя все, что  вы  сказали,
огорчило нас, мы будем любить и уважать вас ничуть не меньше оттого, что
знаем правду.
   Маргарет с рыданием припала к груди отца:
   - Прости меня, если я была резка. Ведь я ничего не знала об  этом,  а
меня всю мою жизнь учили ненавидеть евреев. Какое мне дело до того,  ка-
кой ты веры, - ведь для меня ты только любимый отец!
   - Зачем же тогда плакать? - спросил Кастелл, нежно гладя ее по  голо-
ве.
   - Потому что тебе грозит опасность. По крайней мере, ты так говоришь,
а если с тобой что-нибудь случится... что я тогда буду делать?
   - Прими это как волю божью и, если удар падет на  меня,  встреть  его
храбро, как, надеюсь, встречу его я. - Кастелл поцеловал Маргарет и  вы-
шел, из часовни.
   - Оказывается, радость и беда идут рука об руку, - прошептала  Марга-
рет.
   - Да, дорогая, они близнецы. Но если мы уже обрели радость, то не бу-
дем страшиться беды. Чума побери всех попов и весь их фанатизм!  Христос
старался обратить всех евреев в свою веру, но он не призывал убивать их.
А что касается меня, то я уважаю человека, который держится своей  веры,
и могу простить его, потому что это попы заставили  его  притворяться  и
лгать. Моли бога, чтобы мы скорее обвенчались и спокойно уехали из  Лон-
дона туда, где сумеем укрыть твоего отца.
   - Я молю, молю... - прошептала Маргарет, придвигаясь к Питеру.
   И скоро они забыли обо всех страхах в объятиях друг друга.
   На следующее утро - это было воскресенье - Питер,  Маргарет  и  Бетти
отправились к мессе в храм святого Павла. Кастелл сослался на плохое са-
мочувствие и остался дома. Теперь, когда его тайна уже не  была  тайной,
он решил, насколько это возможно, избегать посещения христианского  хра-
ма. Поэтому он сказался больным. Но Маргарет это не могло не  тревожить.
Что же будет? Ведь нельзя же все время притворяться больным? А не  посе-
щать церковь - значило объявить себя еретиком.
   Оставшись дома, Кастелл послал двух крепких  парней  из  числа  своих
слуг незаметно сопровождать Питера и  Маргарет,  приказав  им  следовать
всюду за ними.
   Когда Питер, Маргарет и Бетти выходили из церкви, Питер заметил  двух
испанцев, лица которых были ему знакомы. Ему показалось, что они  следят
за ним. В толпе он потерял их из виду, поэтому ничего  не  сказал  своим
спутницам. Самая близкая дорога к дому шла через поля и сады,  где  было
совсем мало домов. Питер и Маргарет шли, разговаривая; вдруг Бетти,  ко-
торая шла сзади, вскрикнула. Питер поднял голову и увидел двух испанцев,
пролезающих через дыру в изгороди не более чем в шести шагах от него. Он
заметил также, что испанцы держатся за рукоятки мечей.
   - Вперед, смелей, - прошептал Питер Маргарет, - я не покажу им спину.
   При этом он взялся за рукоятку меча, который был у него под плащом, и
попросил Маргарет держаться позади.
   Они оказались лицом к лицу с испанцами. Те довольно вежливо  поклони-
лись и спросили, не он ли мастер Питер Брум. Говорили  они  по-испански,
но Питер, как и Маргарет, знал этот язык довольно прилично - он учил его
в детстве, и ему приходилось говорить по-испански, работая у Джона  Кас-
телла, который широко пользовался этим языком в своих торговых  операци-
ях.
   - Да, это я, - ответил он. - У вас дело ко мне?
   - У нас есть поручение к вам от одного нашего товарища, шотландца, по
имени Эндрю, которого вы встретили на днях, - обратился к Питеру один из
испанцев. Он умер, но просил передать поручение, суть которого  сводится
к тому, чтобы вы встретились с ним. Мы все поклялись передать вам это  и
проследить за тем, чтобы вы явились на свидание.
   - Вы хотите сказать, что собираетесь убить  меня,  -  ответил  Питер,
стискивая зубы и вытаскивая меч из-под плаща. -  Ну  что  ж,  подходите,
трусы, и мы увидим, кто из нас составит компанию в  аду  вашему  Эндрью.
Маргарет, Бетти, бегите!
   Питер сбросил плащ и обмотал им левую руку. Испанцы на мгновение  ос-
тановились - решительный вид Питера ясно говорил о том,  что  сладить  с
ним будет нелегко. Когда же они двинулись на него, послышался  звук  ша-
гов, и рядом с Питером оказались двое слуг с мечами в руках.
   - Очень рад вас видеть, - заметил Питер, взглянув на них. - А теперь,
сеньоры, вы все еще хотите передать послание?
   Вместо ответа испанцы пустились бежать. Один из слуг схватил с дороги
большой камень и изо всех сил бросил им вслед. Камень попал в спину отс-
тавшего испанца и свалил его лицом в грязь. Испанец вскочил л, прихрамы-
вая, побежал дальше, выкрикивая поиспански проклятья.
   - Я думаю, - сказал Питер, - теперь мы можем спокойно идти домой. Се-
годня мы, пожалуй, больше никаких посланцев от Эндрью не встретим.
   - Сегодня, может быть, и нет, - вздохнула Маргарет, - но  завтра  или
послезавтра они опять придут. Чем все это кончится?
   - Ну, это знает один бог, - мрачно ответил Питер, опуская свой меч  в
ножны.
   Когда они рассказали про нападение Кастеллу, тот очень взволновался.
   - Они хотят отомстить тебе за смерть  того  шотландца,  -  озабоченно
сказал он. - Испанцы мстительны. Кроме того, они никогда не простят, что
ты тогда позвал англичан на помощь. Я боюсь за тебя, Питер: если ты  бу-
дешь выходить из дому, они убьют тебя.
   - Но ведь я не могу вечно сидеть взаперти, как крыса в щели! - серди-
то возразил Питер. - Что же делать? Обратиться к закону?
   - Нет, ты ведь сам нарушил закон, убив человека. Я  думаю,  что  тебе
лучше всего уехать на время, пока эта буря не минует нас.
   - Уехать? Питеру уехать? - испуганно вскрикнула Маргарет.
   - Да! Послушай меня, дочь. Вы не можете сейчас же обвенчаться. Это не
так просто. Нужно дать извещение, договориться о церемонии. На это уйдет
около месяца. Уже не так уж долго, и конце концов, вы ведь толь ко вчера
обручились. Теперь вот что: никто не должен знать о вашей помолвке. Ина-
че испанцы начнут преследовать и тебя, Маргарет.  Я  заклинаю  вас,  это
должно храниться в полной тайне. Вы должны держаться  подальше  друг  от
друга, как будто между вами ничего нет.
   - Как хотите, сэр, - заметил Питер. - Что касается меня,  то  мне  не
нравится, когда скрывают правду.  Это  всегда  приводит  к  осложнениям.
По-моему, мне нужно рискнуть и остаться здесь, а  свадьбу  устроить  как
можно скорее.
   - Чтобы твоя жена через неделю стала вдовой или  чтобы  эти  мерзавцы
сожгли наш дом? Нет, нет, Питер, не надо дразнить судьбу. Мы узнаем, как
обстоят дела у д'Агвилара, и тогда решим.


   ГЛАВА VI
   ПРОЩАНИЕ 

   Д'Агвилар, как и обещал, явился в тот же вечер, но уже не пешком и не
один, как в прошлый раз, а со свитой, приличествующей знатному вельможе.
Двое слуг бежали впереди, расчищая дорогу. За ними на великолепном белом
коне следовал сам д'Агвилар в бархатном плаще и шляпе с длинными  страу-
совыми перьями. Четверо вооруженных всадников в ливреях с гербом д'Агви-
лара сопровождали его.
   - Мы приглашали одного гостя, или, скорее, он сам напросился, а  кор-
мить придется семь человек, не говоря уже о лошадях!  -  проворчал  Кас-
телл, наблюдая за этой процессией из окна верхнего этажа. -  Ну  что  ж,
делать нечего. Питер, пойди проследи, чтобы хорошо накормили слуг -  они
не должны обижаться на наше гостеприимство. Слуг можно накормить  в  ма-
леньком зале вместе с нашими людьми. А ты, Маргарет, надень свое  лучшее
платье и драгоценности, которые ты надевала, когда я прошлым летом  брал
тебя на городской бал. Покажем этим изысканным иностранным птицам, что у
лондонских купцов тоже есть красивое оперение.
   Питер медлил, сомневаясь, разумно ли устраивать такой роскошный  при-
ем. Будь на то его воля, он бы послал сопровождающих испанца людей в та-
верну, а его самого принимал бы в скромном платье и за  обычным  столом.
Но Кастелл, который в этот вечер нервничал и, кроме того,  любил  иногда
похвастать своим богатством, рассердился и стал кричать, что,  очевидно,
ему самому придется идти встречать д'Агвилара. Кончилось тем, что Питер,
сокрушенно качая головой, ушел, а Маргарет отправилась выполнять  прика-
зание отца.
   Через несколько минут Кастелл в своем самом дорогом парадном  костюме
приветствовал д'Агвилара в гостиной. Воспользовавшись тем, что они одни,
Кастелл спросил гостя, как обстоят дела с де Айала.
   - И хорошо и плохо, - ответил д'Агвилар. - Доктор де Пуэбла, на кото-
рого я рассчитывал, покинул Лондон, заявив, что он оскорблен и  что  при
дворе нет места двум послам. В результате мне пришлось обратиться к  са-
мому де Айала. Короче говоря, я дважды беседовал с этим высокопоставлен-
ным священником по поводу совершенно  заслуженной  смерти  его  мерзкого
слуги. Де Айала считает себя оскорбленным, ибо он потерял уже  несколько
слуг в подобных стычках, поэтому мне с большим  трудом  удалось  убедить
его взять пятьдесят золотых - конечно, для передачи семье покойного, как
он сказал, - и дать расписку. Вот она, - И д'Агвилар  протянул  Кастеллу
бумагу, которую тот внимательно прочитал.
   Там было сказано, что Питер Брум уплатил сумму  в  пятьдесят  золотых
родственникам Эндрью Ферсона, ввиду чего слуги испанского посла и упомя-
нутый посол обязуются не преследовать никаким образом упомянутого Питера
за убийство, совершенное им.
   - Но ведь деньги не были заплачены, - заметил Кастелл.
   - Я заплатил их. Де Айала не дает расписок в обмен на обещания.
   - Я благодарен вам за вашу любезность, сеньор. Вы получите это золото
прежде, чем покинете мой дом. Немногие на вашем месте настолько доверяли
бы незнакомому человеку.
   Д'Агвилар протестующе поднял руку.
   - Не будем говорить о таких пустяках. Я прошу вас  рассматривать  это
как знак уважения к вашей семье. Иначе это было бы  оскорблением  такого
богатого человека, как вы. Но я должен еще кое-что  рассказать  вам.  Вы
или, скорее, ваш родственник Питер все еще находитесь  в  опасности.  Де
Айала простил его. Но есть еще король Англии, чей закон  он  нарушил.  Я
сегодня видел короля, и он, между прочим, говорил о  вас  как  об  очень
достойном человеке. К тому же он добавил, что всегда  думал,  что  таким
богатством может обладать только еврей. Но король знает, что вы  не  ев-
рей; ему говорили о вас как о верном сыне церкви. - Тут д'Агвилар  оста-
новился, пытливо глядя на Кастелла.
   - Боюсь, что его величество преувеличивает мое богатство,  -  холодно
ответил Кастелл, делая вид, что не обратил внимания на  последние  слова
испанца. - Что же сказал король?
   - Я показал его величеству расписку де Айала, и он сказал,  что  если
его преосвященство удовлетворен, то его это больше не касается и  с  его
стороны не последует никаких распоряжений о судебном следствии.  Но  ко-
роль приказал мне передать вам и Питеру Бруму, что,  если  тот  еще  раз
устроит драку на улицах, хотя бы вынужденную и в особенности между  анг-
личанами и испанцами, он повесит его - по суду или без суда. Король  го-
ворил об этом весьма раздраженно, потому что меньше всего его величество
желает каких-либо недоразумений между Испанией и Англией.
   - Это очень плохо, - вздохнул Кастелл: - только сегодня  утром  такая
драка была весьма возможна. - И он рассказал, как двое испанцев  следили
за Питером и как одного из них слуга свалил ударом камня.
   При этом сообщении д'Агвилар сокрушенно покачал головой.
   - Вот с этого и начинаются неприятности, - воскликнул он. - Я знаю от
своих слуг, которые всегда обо всем рассказывают мне, что слуги де  Айа-
ла, а их более двадцати, поклялись севильской мадонной, что, прежде  чем
покинут эту страну, они заставят вашего родственника кровью заплатить за
убийство шотландца Эндрью Ферсона, который был  их  офицером  и  храбрым
парнем. Они его очень любили. Если они нападут на Питера, будет схватка,
потому что Питер умеет драться, а если будет схватка, то Питера наверня-
ка повесят, как обещал король.
   - Прежде чем они покинут эту страну? А когда они это сделают?
   - Де Айала уедет не позже чем через месяц со всей своей свитой.  Дело
в том, что другой посол, де Пуэбла, не хочет больше терпеть его и  напи-
сал из своего загородного дома, что один из них должен уехать.
   - Тогда я думаю, сеньор, что будет лучше всего, если Питер  уедет  на
месяц.
   - Дорогой мой Кастелл, вы мудры. Я думаю о том же и советую вам  сде-
лать это немедленно. О, сюда идет ваша дочь!
   Па широкой дубовой лестнице, ведущей в гостиную, появилась  Маргарет.
В руке она держала лампу, которая ярко освещала ее, в то время как д'Аг-
вилар и Кастелл стояли в полутьме. На пей было открытое платье  из  тем-
но-красного бархата, вышитое по лифу золотом. Цвет платья оттенял  пора-
зительную белизну ее стройной шеи и груди.  Ее  горло  охватывала  нитка
крупного жемчуга, а на голове была золотая сетка, усеянная менее крупны-
ми жемчужинами, из-под которой густыми волнами спадали великолепные тем-
но-каштановые волосы, достигавшие колен. Повинуясь приказанию отца,  она
оделась, чтобы выглядеть как можно лучше, но не для гостя, а для любимо-
го, с которым она только что обручилась. Она была так прекрасна,  что  у
д'Агвилара, художника и поклонника красоты, перехватило дыхание.
   - Во имя одиннадцати тысяч девственниц! - воскликнул он. - Ваша  дочь
прекраснее, чем все они вместе взятые. Она должна быть королевой и поко-
рить весь мир.
   - Нет, нет, сеньор, - поспешно заметил Кастелл, - пусть она  остается
честной и скромной и покоряет своего мужа.
   - Так бы и я сказал, если бы был ее  мужем,  -  прошептал  д'Агвилар,
шагнув вперед и низко кланяясь Маргарет.
   Теперь свет серебряной лампы, которую она высоко держала в руке,  па-
дал на них двоих, и они выглядели очень подходящей парой. Оба были высо-
кие и статные, оба отличались величавостью движений, глубоким голосом  и
речью, исполненной достоинства. Кастелл заметил это и испугался, сам  не
зная чего.
   В этот момент через другую дверь вошел Питер. Он был в своей  обычной
одежде серого цвета, так как ему и в голову не пришло надевать празднич-
ный наряд ради испанца. Он тоже обратил внимание на Маргарет и д'Агвила-
ра, и инстинкт влюбленного подсказал ему, что этот великолепный иностра-
нец - его соперник и враг. Но Питер не испугался, он почувствовал только
ревность и злобу. Больше всего ему вдруг захотелось, чтобы испанец  уда-
рил его и в следующие же пять мипут можно было бы доказать, кто  из  них
настоящий мужчина. Он понял, что когда-нибудь это  должно  произойти,  и
подумал, что было бы лучше, если бы это случилось сейчас, а не  позднее,
тогда один из них был бы избавлен от многих волнений. Но Питер вспомнил,
что он обещал не выдавать своих отношений с Маргарет, и поэтому вежливо,
но холодно приветствовал д'Агвилара, сообщив ему, что лошади находятся в
конюшне, а люди устроены.
   Испанец поблагодарил его, и они прошли к столу. Это был странный ужин
для всех четырех, хотя внешне весьма приятный. Кастелл позабыл  о  своих
опасениях и, подливая то и дело вино, рассказывал всевозможные  истории,
свидетелем которых ему приходилось  быть.  Д'Агвилар,  в  свою  очередь,
охотно рассказывал об испанских войнах и политике  -  в  войнах  он  сам
участвовал, а политику знал до тонкостей. Нетрудно было  понять  из  его
слов, что он один из тех людей, которые бывают при дворах  и  пользуются
благосклонностью министров и  королей.  Маргарет  с  интересом  и  любо-
пытством слушала о том, что делается в большом мире, за  пределами  Хол-
борна и Лондона. Она засыпала  гостя  вопросами.  Ее  интересовало,  что
представляет собой Фердинанд, король Арагонский, и  его  жена  Изабелла,
знаменитая королева.
   - Я расскажу вам об этом в нескольких словах,  сеньора,  -  с  готов-
ностью начал Д'Агвилар. - Фердинанд - самый честолюбивый человек в Евро-
пе. К тому же он лжив, когда это нужно для его целей.  Деньги  и  власть
для него превыше всего. Это боги, которым  он  поклоняется,  потому  что
подлинной религии у него нет. Он не очень умен, но зато хитер, а это по-
могает ему добиваться успеха и оставлять других позади.
   - Довольно неприглядная картина, - заметила Маргарет. - Ну, а  какова
королева?
   - Это великая женщина! - воскликнул Д'Агвилар. - Она знает,  как  ис-
пользовать дух времени для достижения своих целей.  Она  умеет  показать
свое мягкосердечие, но под этим скрывается железная решимость.
   - А к чему она стремится? - поинтересовалась Маргарет.
   - Подчинить своей власти всю Европу; сокрушить мавров и захватить  их
земли; добиться того, чтобы Христова церковь  восторжествовала  во  всем
мире; искоренить ересь: обратить всех евреев  в  христианскую  веру  или
уничтожить их, - медленно продолжал Д'Агвилар, и Питер,  наблюдавший  за
ним, заметил, что глаза его при этих словах блеснули, - предать тела  их
очистительному огню, а богатство - своей казне. Таким путем  она  думает
заслужить благодарность всех верующих на земле и престол в раю.
   После этих слов воцарилось молчание, затем Маргарет храбро сказала:
   - Если троны в раю зиждятся на человеческой крови и слезах, то  какие
же камни и известь применяют в аду, хотела бы я знать.
   Не дождавшись ответа, она встала, сославшись на усталость, присела  в
реверансе перед д'Агвиларом, отцом и Питером и удалилась.
   После ее ухода беседа не ладилась, и Д'Агвилар вскоре стал прощаться.
Перед уходом он сказал:
   - Дорогой мой друг Кастелл, вы расскажете о новостях, которые  я  вам
принес, вашему родственнику. Во имя нашего  блага,  я  надеюсь,  что  он
склонит свою голову перед необходимостью и тем самым сохранит ее на пле-
чах.
   - Что имел в виду этот человек? - спросил Питер, когда стук копыт за-
мер вдали.
   Кастелл рассказал ему о своей беседе с д'Агвиларом перед ужином,  по-
казал расписку де Айала и добавил раздраженно:
   - Я забыл отдать ему деньги! Надо будет отправить их ему завтра.
   - Не волнуйтесь, он сам придет за ними, - холодно  заметил  Питер.  -
Что касается меня, то, будь моя воля, я бы предпочел встретиться с меча-
ми этих испанцев и с веревкой короля, но остаться здесь.
   - Этого ты не должен делать, - возразил Кастелл, - если не ради  себя
самого, то во имя моей и Маргарет безопасности. Не хочешь же ты  сделать
ее вдовой раньше, чем она станет твоей женой? Но слушай меня, я  требую,
чтобы ты отправился в Эссекс и занялся оформлением передачи тебе  земель
твоего отца в Дедхэме и приведением в порядок дома, который, как я  слы-
шал, сильно в этом нуждается. А когда эти  испанцы  покинут  Лондон,  ты
вернешься, и мы тут же устроим свадьбу. Это  будет  всего-навсего  через
месяц.
   - А вы с Маргарет не поедете со мной в Дедхэм?
   Кастелл покачал головой:
   - Это невозможно. Я должен закончить все свои дела, а  Маргарет  одна
не может ехать с тобой. Кроме того, там ей негде  остановиться.  Я  буду
оберегать Маргарет до твоего возвращения.
   - Да, сэр, но сумеете ли вы уберечь ее? Коварные речи испанцев иногда
опаснее их мечей.
   - Я думаю, что у Маргарет есть лекарство против этого,  -  с  улыбкой
ответил Кастелл и вышел, оставив Питера одного.
   На следующий день, когда Кастелл объявил Маргарет, что ее  возлюблен-
ный должен вечером уехать, - сам Питер был не  в  состоянии  сказать  ей
это, - она со слезами на глазах умоляла отца не отсылать Питера так  да-
леко или уехать всем вместе. Но Кастелл мягко объяснил ей, что  это  не-
возможно и, если Питер немедленно не уедет, ему грозит смерть.  А  через
месяц, когда испанцы уедут, они поженятся и будут жить  в  мире  и  спо-
койствии.
   В конце концов Маргарет признала, что это лучший  и,  пожалуй,  самый
мудрый выход из положения. Но чего ей это стоило и каким  скорбным  было
их расставание! Поездка в Эссекс была не таким уж далеким  путешествием,
а вступление во владение землями, которые для Питера еще два  дня  назад
казались навсегда потерянными, было не  таким  уж  неприятным  делом.  И
все-таки у них было очень грустно на сердце, и звезда  надежды  казалась
им весьма далекой.
   Маргарет беспокоилась, как бы Питера не подстерегли по дороге, но  он
посмеялся над ее опасениями, объяснив, что Кастелл посылает с ним  шесть
крепких молодцов и что с таким эскортом он не боится  никаких  испанцев.
Питер же боялся, что д'Агвилар станет ухаживать за Маргарет  в  его  от-
сутствие. Но тут уж Маргарет посмеялась над ним, заявив, что  ее  сердце
принадлежит Питеру и ей нечего предложить ни д'Агвилару, ни  какому-либо
другому мужчине. Кроме того, она напомнила  ему,  что  Англия  свободная
страна и ни одну женщину, если  она  не  находится  под  опекой  короля,
нельзя заставить делать то, чего она не хочет. Таким образом,  казалось,
им нечего было бояться. И всетаки они испытывали тревогу.
   - Любимый мой, - сказала, немного подумав, Маргарет,  -  наша  дорога
кажется прямой и легкой, и тем не менее на пей могут оказаться  западни,
о которых мы и не подозреваем. Ты должен поклясться мне в одном: что  бы
ты ни услышал и что бы ни случилось, ты никогда но будешь сомневаться во
мне, так же как и я в тебе. Если, к примеру, тебе скажут, что я отказала
тебе и выхожу замуж за другого, или даже если ты будешь уверен, что  это
написано моей рукой, или услышишь это, сказанное моим голосом, все равно
не верь.
   - Как это может случиться? - с тревогой спросил Питер.
   - Я и не предполагаю, что это может случиться. Я говорю о самом  худ-
шем, чтобы мы были готовы ко всему. До сир пор моя жизнь была  безоблач-
на, как летний день, по ведь неизвестно, когда могут налететь зимние бу-
ри. Мне часто кажется, что я рождена для того, чтобы испытать дождь, ве-
тер и бури так же, как тишину и солнце. Не забывай, что мои отец  еврей,
а с евреями и их детьми случаются иногда страшные  вещи.  Все  паше  бо-
гатство может исчезнуть в какой-нибудь час, и ты  можешь  найти  меня  в
тюрьме или в нищенских лохмотьях. Так ты клянешься? - Маргарет  поднесла
к губам Питера золотой крест.
   - Да, - сказал он, - я клянусь этим святым крестом и твоими губами. -
Питер поцеловал сначала крест, потом ее губы и добавил: -  Должен  ли  я
потребовать такой же клятвы и от тебя?
   Маргарет засмеялась:
   - Если ты хочешь. Но, по-моему, это не нужно. Я знаю, что сердце твое
никогда больше никого не полюбит, даже если я умру и ты женишься на дру-
гой. И все-таки мужчины - это мужчины, поэтому я поклянусь  вот  в  чем:
если ты случайно поскользнешься и я доживу до того, что услышу об  этом,
я постараюсь не судить тебя сурово. - И она засмеялась, так как была аб-
солютно уверена в своей власти над Питером.
   - Благодарю тебя, - ответил Питер. - Но я постараюсь крепко стоять на
ногах, и, если тебе будут рассказывать какие-либо сказки обо мне,  прошу
тебя, хорошенько разберись в них.
   Они забыли о своих страхах и сомнениях и принялись говорить о будущей
свадьбе, назначенной ровно через месяц, и о  своей  счастливой  жизни  в
Дедхэме. Маргарет хорошо знала тамошний дом, так как жила в  нем  ребен-
ком, и надавала Питеру массу наставлений, как устроить комнаты, какую  и
где поставить мебель. Денег на обстановку решили не жалеть,  и  Маргарет
обещала отправить туда все, что нужно, как только потребуется.
   Так текли часы за часами, и вот уже настал вечер. В последний раз они
втроем сели за стол. Было решено, что Питер тронется в путь, когда взой-
дет луна, чтобы никто его не увидел. Ужин нельзя было  назвать  веселым,
хотя все трое делали вид, что едят с аппетитом. Наконец лошади были  по-
даны, и Маргарет пристегнула Питеру его меч и набросила плащ  на  плечи.
Питер пожал руку Кастеллу, напомнил ему об обещании беречь их общее сок-
ровище, поцеловал на прощанье Маргарет и пошел к выходу.
   Маргарет с серебряной лампой в руке провожала его до прихожей. В две-
рях Питер обернулся и увидел, что она смотрит ему вслед широко раскрыты-
ми глазами. Лицо у нее было напряженное и  бледное.  Питер  заколебался,
решимость почти покинула его. Ему так захотелось остаться! Но он превоз-
мог себя и вышел.
   Маргарет стояла неподвижно, пока не услышала стук  копыт.  Тогда  она
обернулась к отцу и сказала:
   - Отец, я не знаю почему, но мне кажется, что  теперь  мы  с  Питером
встретимся далеко отсюда, в бушующем море. Я только не знаю, где это бу-
дет.
   Не ожидая ответа, она пошла к себе в комнату. Кастелл  молча  смотрел
ей вслед, потом пробормотал:
   - Хвала богу, она не прорицательница. Но почему у меня так тяжело  на
сердце? Ведь я сделал для нее и для Питера все, что мог. А что будет  со
мной, мне теперь все равно.


   ГЛАВА VII
   НОВОСТИ ИЗ ИСПАНИИ 

   Питер Брум был очень спокойный человек - его голос редко  слышался  в
доме Кастелла. И тем не менее без Питера большой старый дом  в  Холборне
казался пустым. Даже красивая Бетти, с которой Питер никогда не был осо-
бенно дружен, так как он  многого  не  одобрял  в  ее  поведении,  и  та
чувствовала, что его не хватает, и сказала об этом своей кузине.  Марга-
рет в ответ только вздохнула.
   В глубине души Бетти боялась и уважала Питера. Она боялась его внима-
тельных глаз и насмешливых замечаний, ибо знала, что они всегда справед-
ливы. А уважала она его за прямоту и честность характера, особенно в тех
случаях, когда дело касалось женщин.
   Ходили слухи, что, когда Питер впервые появился в доме Кастелла, Бет-
ти решила, что это человек благородного происхождения - как раз тот, ко-
го бы ей хотелось иметь своим мужем, и она пошла в наступление.  Но  так
как ее чары оставались незамеченными, атаки постепенно  становились  все
более и более откровенными. Чем это кончилось, знали только они двое.  С
тех пор Бетти отзывалась о Питере как о бессердечном  грубияне,  который
думает только о делах и выгоде. Постепенно другие  заботы  заставили  ее
позабыть об этом эпизоде, но уважение к Питеру осталось. Более того: Пи-
тер доказал, что он хороший друг, и - что еще  важнее  -  Друг,  который
умеет молчать. Бетти хотелось, чтобы он вернулся  именно  теперь,  когда
нечто более серьезное, чем простое тщеславие и  жажда  острых  ощущений,
охватило ее, ибо Бетти чувствовала, что она вступила на очень опасный  и
довольно скользкий путь.
   Приказчики и слуги тоже ощущали отсутствие Питера. Ведь  это  к  нему
они приходили для разрешения всех споров. Кроме того, он всегда был  го-
тов помочь или выручить из беды, если только человек, обратившийся к не-
му, не совершил бесчестного поступка. Больше всех не хватало Питера Кас-
теллу; только теперь, после его отъезда, он понял, что значил  для  него
Питер и как помощник и как друг. Что касается Маргарет,  то  без  Питера
жизнь казалась ей долгой и одинокой ночью.
   В такой момент в доме бывают рады всякому разнообразию, и, хотя д'Аг-
вилар мало интересовал Маргарет, она все же была довольна, когда однажды
утром Бетти сообщила ей, что испанец собирается сегодня навестить  ее  и
преподнести подарок.
   - Меня не интересуют его подарки, - безразлично ответила  Маргарет  и
тут же спросила. - А откуда ты знаешь об этом, Бетти?
   Девушка покраснела:
   - Я знаю об этом потому, что вчера, когда я шла навестить мою  старую
тетку, которая живет на набережной у Вестминстера, я встретила  его.  Он
окликнул меня и сказал, что у него есть подарок для тебя и для меня  то-
же.
   - Будет лучше, Бетти, если ты не станешь встречать его так часто. Ис-
панцы не всегда отличаются большой честностью.  Как  бы  тебе  самой  не
пришлось убедиться в этом.
   - Я благодарна тебе за добрый совет, - обиженно промолвила  Бетти,  -
но я старше тебя и достаточно хорошо знаю мужчин, чтобы оберегать себя и
держать их на расстоянии.
   - Я очень рада этому, Бетти, только иногда мне кажется, что это расс-
тояние бывает слишком близким, - заметила Маргарет и прекратила разговор
на эту тему, ибо ее в настоящую минуту занимали совсем другие мысли.
   Днем, когда Маргарет гуляла в саду, к ней  прибежала  раскрасневшаяся
Бетти и сообщила, что лорд д'Агвилар ожидает ее в зале.
   - Хорошо, - ответила Маргарет, - я сейчас приду. Сходи к отцу и скажи
ему, что у нас гость. Но что с тобой, почему ты  такая  взволнованная  и
запыхавшаяся? - добавила она с удивлением.
   - О! - вырвалось у Бетти. - Он принес мне подарок,  такой  прелестный
подарок! Он подарил мне мантилью из самых удивительных кружев,  какие  я
когдалибо видала, и оправленный в золото черепаховый гребень,  для  того
чтобы придерживать ее на голове. Он не отпускал меня, пока  не  показал,
как она надевается. Потому я так спешила.
   Маргарет с трудом могла уловить связь между этими двумя сообщениями и
только сказала:
   - Я думаю, что разумнее было бы сначала прийти сюда. И вообще,  я  не
понимаю, почему этот красивый лорд носит тебе подарки.
   - Но он принес и тебе подарок, он только не хотел сказать, что это за
подарок.
   - Тут я понимаю еще меньше. Пойди скажи отцу,  что  сеньор  д'Агвилар
ожидает его.
   Маргарет вошла в зал. Д'Агвилар рассматривал украшенный цветными  ри-
сунками молитвенник, который она обычно читала. На одной странице молит-
вы были написаны по-испански, на противоположной - по-латыни.  Д'Агвилар
приветствовал Маргарет со свойственным ему изяществом, которое выглядело
естественным и отнюдь не вызывающим, когда он обращался к ней,  и  сразу
же спросил:
   - Так вы читаете по-испански, сеньора?
   - Немного.
   - И по-латыни?
   - Тоже немного. Читая молитвенник, я стараюсь лучше постичь оба  язы-
ка.
   - Я не сомневаюсь, что вы столь же образованны, как и прекрасны. -  И
он изысканно поклонился ей.
   - Благодарю вас, сеньор, но я не претендую ни на то, ни на другое.
   - Зачем претендовать на то, чем уже обладаешь - заметил  д'Агвилар  и
добавил: - Но я совсем забыл: я принес вам подарок, если вы соблаговоли-
те принять его. Вернее сказать, я принес вам  то,  что  принадлежит  вам
или, во всяком случае, вашему отцу. Я торговался с  его  преосвященством
доном де Айала, доказывая ему, что пятьдесят золотых слишком высокая це-
на за жизнь того негодяя. Но он мне не вернул деньги, поскольку он не  в
силах расстаться с золотом. Все-таки я получил кое-что взамен, и это на-
ходится сейчас у ваших дверей. Это испанская лошадь  настоящих  арабских
кровей, из тех, которых мавры сотни лет назад привели с собой с востока.
Его преосвященству она больше не нужна, так как он возвращается в  Испа-
нию. Она приучена к дамскому седлу.
   Маргарет не знала, что ответить, но, к счастью, в этот  момент  вошел
отец. Д'Агвилар повторил всю историю, добавив, что он слышал, как Марга-
рет говорила, что ее лошадь упала во  время  прогулки  и  она  не  может
больше на ней кататься.
   Кастеллу не хотелось принимать этот подарок -  он  понимал,  что  это
именно подарок, - но д'Агвилар заверил его, что если Кастелл  откажется,
то он вынужден будет продать коня и вернуть Кастеллу деньги, так как они
не принадлежат д'Агвилару. Другого выхода не было, и Кастелл  поблагода-
рил испанца от имени своей дочери и от своего собственного, и они прошли
в дворик посмотреть лошадь.
   В тот момент, когда Кастелл увидел лошадь, он понял, что  она  предс-
тавляет собой огромную ценность. Лошадь была совершенно белого цвета,  с
длинным b низким крупом, маленькой головой, ласковыми глазами,  круглыми
копытами и развевающимися гривой и хвостом. На такой лошади могла ездить
королева.
   Это смутило Кастелла - он был уверен, что такое животное никто не от-
даст в качестве сдачи, хотя бы потому, что оно стоит  больше  пятидесяти
золотых. Кроме того, на лошади было женское седло и уздечка  из  велико-
лепно  выделанной  красной  колдовской  кожи,  серебряные   стремена   и
мундштук. Но д'Агвилар улыбался и клялся, что все произошло именно  так,
как он рассказал. Делать было нечего. К тому же Маргарет  была  так  до-
вольна лошадью, на которой ей сразу же захотелось прокатиться, что забы-
ла о своих подозрениях.  Заметив  радость,  которую  Маргарет  не  могла
скрыть, д'Агвилар сказал:
   - Теперь я попрошу вас сделать мне одно одолжение. Вы  говорили,  что
совершаете по утрам прогулки с отцом. Могу я просить вашего  разрешения,
- обратился он к Кастеллу, - сопровождать вас завтра утром, часов,  ска-
жем, в семь? Мне хотелось бы показать вашей дочери, как обращаться с ло-
шадью этой породы.
   - Если вы желаете, - ответил Кастелл, - и если погода будет хорошая.
   Предложение было столь любезным, что отказать было невозможно.
   Д'Агвилар поклонился, и они вернулись в дом. Когда они вошли  в  зал,
испанец спросил, благополучно ли добрался их родственник Питер до места,
и добавил:
   - Прошу вас не говорить мне, где он, чтобы я мог положа руку на серд-
це поклясться кому угодно, а особенно тем, кто  продолжает  искать  его,
что я не знаю, где он скрывается.
   Кастелл ответил, что всего несколько минут назад он получил письмо, в
котором сообщается о благополучном прибытии  Питера.  При  этой  новости
Маргарет встрепенулась, но, вспомнив данное обещание, с безразличным ви-
дом заметила, что рада слышать это, так как дороги не совсем  безопасны.
Д'Агвилар тоже сказал, что весьма рад этому обстоятельству,  и,  подняв-
шись, попросил разрешения откланяться.
   Когда он ушел, Кастелл передал Маргарет адресованное ей письмо  Пите-
ра, написанное его прямым и твердым почерком. Она быстро пробежала  его.
Письмо начиналось и кончалось нежными словами, но было кратким  и  дело-
вым. Питер сообщал, что его путешествие закончилось  благополучно  и  он
счастлив оказаться в старом доме. На следующий день он собирался  встре-
титься с мастерами, ведь ремонт необходим - даже ров полон грязи и  сор-
ной травы. Письмо заканчивалось так: "Я не верю этому красивому  испанцу
и ревную, когда думаю, что он будет рядом с вами в мое отсутствие. Осте-
регайтесь его, прошу вас, остерегайтесь его. Да хранит вас пресвятая ма-
терь божья и все святые. Преданный вам всей душой ваш возлюбленный".
   Ответ Маргарет написала в тот же день, так как посланный  должен  был
на рассвете ехать обратно. Помимо всех прочих дел, она сообщила Питеру о
подарке д'Агвилара и о том, как она и отец были вынуждены  принять  его.
Она умоляла Питера не ревновать: хотя подарок ей и  нравится,  но  того,
кто преподнес его, она не любит, а только считает часы, когда ее возлюб-
ленный вернется и возьмет ее с собой.
   Утро и погода были превосходны, Маргарет встала рано и оделась в кос-
тюм для верховой езды. Ровно в семь часов явился д'Агвилар.  Из  конюшни
вывели испанскую лошадку, и он ловко помог Маргарет сесть в седло. Затем
показал, как следует осторожно натягивать уздечку,  и  предупредил,  что
ускорять или замедлять бег лошади нужно только голосом, ни в коем случае
не прибегать к хлысту или шпорам.
   Лошадь была действительно великолепна: кроткая, как ягненок,  послуш-
ная и в то же время горячая и быстрая.
   Д'Агвилар оказался прелестным кавалером. Он рассказывал о самых  раз-
нообразных вещах - серьезных и веселых, так что в конце концов даже Кас-
телл забыл о своих тревогах и повеселел. Было свежее весеннее утро.  Они
легким галопом пересекали долины, взбирались  на  холмы,  слушали  пение
птиц в лесу и наблюдали работающих в поле людей.
   Эта прогулка оказалась только началом. Д'Агвилар узнавал часы  прогу-
лок даже тогда, когда они меняли их, и, приглашали они его или нет, при-
соединялся к ним или встречал во время прогулок с такой естественностью,
что невозможно было отказаться от его общества. Отец  и  дочь  никак  не
могли догадаться, каким образом д'Агвилар узнавал об их прогулках и даже
о том, куда они собирались ехать. Они предполагали, что все это он узна-
ет от грумов, хотя тем было дано строгое приказание ничего не  говорить.
Им и в голову не приходило, что это могла делать  Бетти.  Они  не  могли
предположить, что если они встречаются с д'Агвиларом по утрам, то  Бетти
делает то же самое по вечерам, когда все думают, что она в  церкви,  или
занимается шитьем, или навещает свою тетку в окрестностях  Вестминстера.
Но об этих своих прогулках девушка никому но рассказывала  по  причинам,
одной ей ведомым.
   Теперь, когда они катались  вместе,  д'Агвилар  попрежнему  оставался
вежлив и предупредителен, но манеры его становились все более  непринуж-
денными. Он рассказывал всевозможные истории из своей жизни, наполненной
необычайными событиями, намекал на свое высокое  положение,  которое  он
пока вынужден скрывать. Говорил о своем одиночестве, о том как оно тяго-
тит его и как он хотел найти родственную душу, которая  разделила  бы  с
ним его богатство, положение и надежды. В эти минуты  его  черные  глаза
останавливались на Маргарет, словно говоря: "Вы та  женщина,  которую  я
ищу".
   В конце концов эти намеки испугали Маргарет, и она  решила,  не  имея
возможности избежать встреч с д'Агвиларом, отказаться от верховых прогу-
лок до возвращения Питера, хотя очень любила верховую езду. Она заявила,
что повредила себе колено и седло причиняет ей  боль.  Великолепная  ис-
панская кобыла вынуждена была теперь оставаться в конюшне.
   Таким образом Маргарет на несколько дней освободилась от общества да-
агвилара и занялась чтением, работой и сочинением длинных писем  Питеру,
который был чрезвычайно занят в Дедхэме и давал  ей  в  своих  посланиях
многочисленные поручения.
   Однажды утром, сидя у себя в конторе, Кастелл занимался  расшифровкой
только что полученных писем. Накануне ночью его лучшее судно водоизмеще-
нием в двести тонн, названное по имени его дочери  "Маргарет",  благопо-
лучно прибыло из Испании в устье Темзы. В этот вечер  во  время  прилива
оно должно было бросить якорь в Грейвсенде, и Кастелл собирался  поехать
туда, чтобы посмотреть за разгрузкой. Это был последний из его кораблей,
который еще не был продан, и Кастелл намеревался тут же вновь  нагрузить
корабль товарами и продовольствием и отправить в  Севильский  порт,  где
испанский компаньон Кастелла, Хуан Бернальдсс, на чье имя был  зарегист-
рирован корабль, обязался приобрести его за условленную цену. После это-
го Кастеллу оставалось только передать свою торговлю лондонским  купцам,
и он мог, сохранив свое состояние, удалиться от дел и  провести  остаток
жизни на покое, в Эссексе, со споен дочерью и ее мужем. Больше он  ни  о
чем не мечтал.
   Как только "Маргарет" оказалась у берегов Темзы, капитан Смит высадил
на берег приказчика, приказав ему взять лошадь  и  немедленно  доставить
Кастеллу в Холборн письма и список грузов. Эти  письма  и  читал  сейчас
Кастелл. Одно из них было от сеньора Бернальдеса из Севильи; оно не было
ответом на письмо, посланное Кастеллом в ту ночь, когда началась вся эта
история, - то письмо еще не дошло, - однако оно было посвящено  тому  же
самому делу. В письме говорилось следующее:
   Вы помните, я писал вам о человеке,  посланном  в  Лондон  ко  двору.
Пользуясь тем, что наш, шифр никому неизвестен, а это очень валено и  вы
должны быть предупреждены, я беру на себя риск назвать его имя. Его  зо-
вут д'Агвилар. После отправки моего прошлого письма я узнал еще  кое-что
об этом гранде. Хотя он называет себя  просто  д'Агвиларом,  в  действи-
тельности это маркиз Морелла. Говорят, в нем  течет  королевская  кровь,
так как он является незаконнорожденным сыном принца Карлоса и,  следова-
тельно, сводным братом короля. По слухам, Карлос был влюблен в богатую и
знатную мавританку из Агвилара. У нее были огромные поместья в Гранаде и
в других местах. И так как Карлос не мог жениться на ней из-за разницы в
их положении и вероисповедании, то союз их не был узаконен. У них родил-
ся сын. Перед тем как принц Карлос умер или был отравлен, будучи пленни-
ком в Морелле, он добился для этого мальчика титула маркиза, дав ему, по
странной фантазии, имя Морелла. Ему же он завещал некоторые свои  земли.
После смерти принца его возлюбленная, которая тайно  стала  христианкой,
перевезла сына в свой замок в Гранаде. Там она умерла десять лет  назад,
оставив сыну все свое богатство, так как не была замужем. Говорят, жизнь
его была в опасности, потому что, хоть он наполовину мавр, но в его  ве-
нах слишком много королевской крови. Однако  маркиз  оказался  человеком
умным и сумел убедить короля и королеву в том, что он  думает  только  о
собственных удовольствиях. К тому же за него вступилась церковь, ибо  он
доказал, что является ее верным сыном, занимаясь истреблением  еретиков,
особенно евреев, и даже мавров, хотя они с ним одной крови. Его оставили
в покое и утвердили за ним его владения. Но стать священником  он  отка-
зался.
   С тех пор маркиз был представителем испанского  престола  в  Гранаде,
его посылали в Лондон, Рим и в другие места по делам, связанным с вопро-
сами веры и создания святой инквизиции. Вот почему он находится сейчас в
Англии - он должен добыть имена и сведения о маранах, живущих там,  осо-
бенно если они торгуют с Испанией. Я видел список имен тех, кем он  дол-
жен заняться в первую очередь. Поэтому я и пишу вам так подробно, - ваше
имя стоит в этом списке первым. Я думаю,  что  вы  поступили  правильно,
ликвидируя свою торговлю с Испанией и особенно,  что  вы  срочно  решили
продать нам свои корабли. Иначе они могут быть захвачены, так же  как  и
вы, если появитесь здесь. Мой совет вам: спрячьте свое богатство, -  оно
будет достаточно велико, после того как мы выплатим вам свои долги, -  и
уезжайте в безопасное место, пока эта ищейка д'Агвилар не напал  на  ваш
след в Лондоне. Хвала всевышнему, никого из нас ни в чем не подозревают,
вероятно потому, что мы многим хорошо платим.
   Закончив расшифровку письма, Кастелл внимательно перечитал его. Затем
он прошелся в зал, где горел камин, так как день  был  холодный,  бросил
письмо в огонь и подождал, пока оно превратилось в пепел. После этого он
вернулся в контору и спрятал оригинал письма в потайной  ящик  в  стене.
Только тогда он уселся в кресло и задумался:
   "Мой добрый друг Хуан Бернальдес прав. Д'Агвилар, или маркиз Морелла,
выслеживает меня и других. Ну что ж, я не собираюсь и  дальше  связывать
свою судьбу с Испанией. Почти все деньги, за  исключением  тех,  которые
еще должны прибыть из Испании, укрыты так, что ему никогда не  добраться
до них. И все-таки я молю бога, чтобы Питер и Маргарет скорее поженились
и мы все трое уединились в Дедхэме, вдали от чужих глаз. Я слишком долго
был в этой игре. Мне нужно было закрыть свои книги год назад. Но торгов-
ля шла так хорошо, что я не мог решиться на это. К тому же мне везло,  и
за этот год я удвоил свое состояние. И все-таки нужно было свернуть тор-
говлю раньше, чем они пронюхали о моем богатстве. Жадность, чистая  жад-
ность! Ведь я не нуждался в этих деньгах, которые могут погубить нас".
   Его раздумья были прерваны стуком в дверь. Джон Кастелл схватил перо,
обмакнул в чернильницу, и, крикнув: "Входите! ", принялся вписывать  ко-
лонки цифр в лежавшую перед ним бумагу.
   Дверь отворилась, но Кастелл сделал вид, что  он  настолько  поглощен
счетами, что не слышит. Какое-то чутье подсказало ему, что за его спиной
стоит д'Агвилар. Возможно, он подсознательно узнал его шаги. На  мгнове-
ние он похолодел - только что он читал о миссии этого человека, -  страх
перед наступающим охватил его. Однако Кастелл сыграл великолепно.
   - Зачем ты беспокоишь меня, дочка? - спросил он раздраженно, не пово-
рачивая головы. - У меня и так масса огорчений. Половина груза оказалась
испорченной, а ты отрываешь меня, когда я подсчитываю свои убытки.
   С этими словами Кастелл бросил перо и резко повернулся вместе со сту-
лом.
   Перед ним действительно стоял с улыбкой склонившийся в своем  обычном
поклоне роскошно одетый д'Агвилар.


 


ДАЛЕЕ >>

Переход на страницу:  [1] [2] [3] [4]

Страница:  [1]