Вдруг вдохновившись блеском праздным,

                                                        Младая дева смотрит вдаль,

                                                        Осеребрившись златом красным.

 

                                                        Тоски безудержной вуаль

                                                        Покрыла волосы и веки, уста и взгляд,

                                                        Дыханье, смысл.

                                                        Терпеть приходится запреты, как дань

                                                        За проданную жизнь.

                                                        

                                                        В хрустальном замке поселившись,

                                                        Сверканьем хладным восполнившись,

                                                        Она, как дать, обречена

                                                        Алмазный эликсир до дна 

                                                        Допить, не подавившись.

                                                          

                                                        

Гламур – это ускользающая, загадочно-волнующая и зачастую

иллюзорная привлекательность, которая будоражит воображение и разжигает вкус к необычному, недоступному, неожиданному, красочному или экзотическому.

(Словарь Вебстера)

 

        

                                              

ЧАСТЬ 1

 

 

Глава 1

 

Утро того дня выдалось на редкость отвратительным. Небо словно прорвало, и дождь лил как из ведра. Свинцовые тучи закрыли собой все небо, не оставив голубому цвету надежды ни одного шанса.

Я стояла возле окна и вглядывалась в серость наступающего дня, на душе было скверно и мрачно. Руки согревала чашка с остывающим кофе, но не слишком успешно, по телу прошел озноб. Мысль о предстоящем походе на работу вгоняла в тоску окончательно и бесповоротно, усугубляя скверность моего состояния до масштабов критического. Бывают такие дни, когда жизнь не мила, мысли наваливаются самые черные и, кажется, что тоска навсегда поселилась в твоей жизни.

Мое отражение в окне, не причесанное, не накрашенное и даже неумытое ясно говорило: давайте-ка в другой раз! Меня расстраивала даже перспектива чистки зубов и ощущения вкуса зубной пасты на языке. В памяти всплывали все несовершенства моей ванной комнаты, усугубляя мое состояние чувством вины по поводу до сих пор не сделанного ремонта: отколотая плитка возле раковины, текущий холодный кран, потолок с трещинами и дурацкая клеенчатая шторка с гигантскими розовыми фламинго. Ну, какие могут быть фламинго в ванной комнате, площадью два на три? Эта шторка была моей импульсивной покупкой, и периодически невыносимо меня раздражала.

Кофе совсем остыл, и, оказалось, я забыла положить в него сахар. Я просто сидела с чашкой уже совершенно остывшего кофе в руках и даже не пыталась пошевелиться в старом и продавленном, но очень уютном  кресле, доставшемся мне от бабушки, вместе с однокомнатной квартирой, где я обитала последние четыре года.

На моем любимом музыкальном канале блондинка с ярким макияжем, в облегающих розовых брюках и коротком оранжевом топе бодро вещала о состоявшемся начале рабочей недели (это означало, что на дворе стоял вторник), новостях в мире шоу-бизнеса, и еще какой-то малозначительной  ерунде, призванной повышать настроение заспанным и злым телезрителям.

События на экране меня совершенно не интересовали. Я сосредоточенно следила за быстро стекающими по стеклу капельками дождя, которые скапливались в щели между стеклом и рамой, затем протекали на мой подоконник, образовывая лужицу возле цветочного горшка с подсохшим фикусом. Это занятие так меня увлекло, что я не заметила, как провела в кресле возле окна больше получаса, уютно закутавшись в розовый махровый халат и поджав ноги. Мне даже удалось задремать. Проснулась я от ощущения стекающей по ноге липкой жидкости комнатной температуры. Оказывается, я пролила на себя кофе, который так и не выпила.

Я бросила взгляд на электронные часы. Зеленые цифры как раз сменились и теперь на часах было ровно восемь. Черт! Я потратила впустую все сорок минут, отведенные на утренние сборы. Теперь у меня остались только резервные десять! Быстро разоблачившись, я смыла с себя потеки от кофе, бросила халат на кресло и достала из шкафа единственный чистый бирюзовый топ, расшитый бисером и новенькие синие джинсы ZARA. Затем практически молниеносно нанесла легкий макияж замечательными средствами декоративной косметики, которые «не осыпаются», «не оставляют грязных следов», что важно, «увеличивают объем» потому что, черт возьми, «мы этого достойны» и все это «прямо из Парижа»!

Немалым усилием воли я заставила себя выбраться из моей теплой квартиры в холодную, промозглую и темную толщу утреннего тумана. Зонтик вырывало из рук, в лицо с силой заливалась ледяная вода, угрожая размазать мой «натуральный» макияж. Не прошло и пяти минут моего пребывания на улице, как новенькие джинсы покрылись липкой серой грязью, и плотно, как-то некрасиво облепили мои ноги, зрительно сделав мою филейную часть, неправдоподобно большой. Волосы намокли, прилипли к спине и стали казаться жидкими.

Все эти детали мне удалось рассмотреть, остановившись возле витрины магазина по продаже водного и спортивного снаряжения. Что-что, а водное снаряжение мне бы сейчас пригодилось. На меня укоризненно и высокомерно смотрели лысые манекены с идеальными фигурами, в облегающих шортах и дорогих спортивных костюмах.

Ну вот, теперь к отвратительному настроению и мокрым джинсам добавился острый приступ заниженной самооценки.

На остановке, где я каждый день дожидалась маршрутку, скопилось огромное количество злых теток с японскими зонтиками, производства восьмидесятых годов, густо накрашенных девиц с недовольными физиономиями, разнообразных товарищей, которые по разным причинам называют себя мужчинами, при этом, первые забегают в троллейбус, чтобы занять сидячие места и обогнать бабушек и беременных женщин. Еще на остановке стояли парочка школьников, которые явно решили прогулять школу и я.

Дождь усиливался, а общественный транспорт, как обычно в таких обстоятельствах – неизменно подводил. Через десять минут мучительного ожидания подошел один битком набитый микроавтобус, в который тщетно старались втиснуться несколько теток, с ненавистью, расталкивая друг друга.  Какой-то представительнице прекрасного пола, все-таки удалось повиснуть на последней ступеньке маршрутки, она свисала из дверей, рискуя выпасть на ходу.

От скуки и холода я рассматривала свои красивые бирюзовые туфельки с открытыми пяточками от Gucci, которые уже успели набрать воды, и невообразимо страдала от созерцания разрушения предмета искусства современности. Эту прелесть мне подарил бывший бойфренд, на тот момент, еще, не будучи бывшим. Туфли были просто чудесными, такими красивыми, с потрясающими блестящими зелеными стразами и элегантными кнопочками на застежке. Правду говорят: обувь дарить – к расставанию. Несмотря на грустную историю, эти туфли я обожала. Зачем же я их надела в такую чертову погоду? Это же не базарная «итальянская» обувь из Китая, в которой можно и в снег, и в зной, пока подошва до дыр не протрется. Я надела мою самую дорогую пару модельных туфель  в самую ужасную погоду нынешней весны!

 

Эти мысли терзали меня еще на протяжении пяти минут, после чего, я решила пожалеть нас с туфлями и поймать попутную машину. Я с радостью залезла в теплый, пропахший бензином салон «Жигулей», и решила согреть свое околевшее от дождя тело, приятными мыслями о личном счастье.

 В последние три месяца мою личную жизнь можно было назвать налаженной, не лишенной смысла и, как говорят финансисты, с позитивной динамикой. Энергия моего движения обрела вектор, а я - радость бытия. Все было почти прекрасно.  Я сказала «почти» - потому что не люблю слово «совсем» и «абсолютно». Эти слова подразумевают уверенность в чем-то, а я боюсь уверенности, ведь она приносит разочарования. Разочарование несет за собой  очередной виток сомнений и страхов. Короче, уверенность – это что-то вроде капкана для самого себя, в который лучше не попадаться.

 Мы со Славой познакомились в одном недавно открывшемся  и еще модном заведении - кафе «Рояль». Милый, современный молодой человек, кошмарный сноб и самовлюбленный тусовщик, но мне было с ним весело, просто, хорошо в постели, и главное, мы понимали друг друга с полуслова. Еще он водил новенький черный BMW Х5 на скорости Шумахера, и я, находясь рядом с ним, чувствовала себя настоящей принцессой гламура в модной тусовке…  Да-да, как ни смешно это может прозвучать, модная тусовка имела для меня грандиозное значение. Ведь туда хотят все! Я тоже хочу. В конце концов, я – хрестоматийный представитель своего поколения.

 

 

 

                                              ***

 

 

 

То утро, как и многие предыдущие, не предвещало никаких неожиданностей. Все должно было быть как всегда: стандартная бытовая тягомотина, рутина на работе и немного любви на десерт, то есть вечером. Но что-то не давало мне покоя и заставляло нервничать.

 По дороге на работу я мысленно перебирала в голове планы на рабочий день, отмечала вопросы первостепенной важности в своем ежедневнике кривыми галочками. Кривыми значки получались, потому что меня сильно трясло в машине, и я, то и дело, промазывала мимо нужной строчки, пока не исчеркала всю страницу кривыми загогулинами. Отечественные производители автомобилей никогда не уделяли должного внимания мягкому ходу, и вот результат: испорченный вторник в ежедневнике.

Офис «Маклаферти» располагался в самом центре города, на шестом этаже здания, наспех отремонтированного и стилизованного под старину. Отделы в офисе разделены стеклянными перегородками, не доходящими до потолка в целях пожарной безопасности. Вследствие последнего факта, стены носили скорее номинальный, чем функциональный характер. Фактически, наш офис - был обычным американским open space с легким намеком на демократию.

С горем пополам я добралась до работы. Мокрая, злая, со стойким ощущением тошноты из-за качки в машине, и сильной усталости из-за хронического недосыпания, я пришла на свое рабочее место. Раскрыв зонтик, чтобы он подсох, и, сбросив насквозь промокшие любимые туфельки, которые, к счастью, не успели совсем испортиться, я босиком побрела  на импровизированную офисную кухню, прихватив пару пакетиков растворимой бурды с громким названием «кофе 3 в одном».

На момент моего появления в офисе, в моем отделе не было ни одной живой души. Видимо, в то утро все мои подчиненные массово боролись с внезапно наступившим состоянием анабиоза на фоне похмельного синдрома и утренней непогоды.

Только не подумайте, что «Маклаферти» похоже на отечественные креативные агентства, где с утра до вечера по офису бродят обкуренные сотрудники, на столе в кабинете директора рассыпан кокс, а сроки по сдаче работ затягиваются на недели. У нас все совсем не так… ну, или почти не так.

На кухне царил жуткий срач (знаю, что слово не литературное, но иначе не скажешь). На столе валялись грязные салфетки, в раковине стояла, нет, не гора – настоящий Эверест грязной посуды, на полу – батарея пустых бутылок, по которым деловито ползали мухи.  Это наши ребята вчера отмечали выигранный тендер.

Вид локального апокалипсиса привел меня в полное уныние. Я даже всплакнула. Вот он – маломасштабный образец присутствия человека на Земле, теперь планета пригодна только для насекомых.

Умудрившись устроиться на единственном чистом стуле, я включила электрический чайник, он громко зашипел.  Через несколько минут кнопка чайника щелкнула, известив о наступившей возможности потребления вскипевшей жидкости. Я высыпала порошок в чашку и залила кипятком, все по инструкции, но почему-то, субстанция «3 в одном» взялась комочками и всплыла на поверхность, образовав занятный рисунок. Кофе пить расхотелось, с ним вообще не складывалось с самого утра.

Я отставила чашку на середину стола, как раз между горкой грязных блюдец и ворохом бумажных салфеток с пятнами от кетчупа. На душе стало гаденько. Интуиция отчетливо пугала надвигающейся катастрофой локального масштаба, причины которой упорно скрывались в тумане подсознания.

На кухню зашла Алина – наш офис-менеджер, существо, как мне всегда казалось, инертное, слишком уж глупое, даже для секретарши и настолько же амбициозное. Именно таких девушек стоит опасаться женам директоров. У таких «Алин» слишком маленький мозг, поэтому в голове умещаются слишком большие амбиции.

Обратив на меня недоброжелательный взор своих почти бесцветных и сильно накрашенных глаз, существо обратилось ко мне  голосом зайца из мультфильма «Ну погоди!»:

- Кирюша, ты чего расселась? Нашла время чаи гонять! Я же вчера делала рассылку об утреннем совещании, назначенном на десять утра.

Я ненавидела, когда она меня называла «Кирюшей». Такие вольности я позволяла только самым близким людям, еще, я ненавидела ее голос, ее невозмутимость, с которой она говорила глупости, и ее вульгарную розовую кофточку с малиновыми цветочками, купленную в переходе.

В моей душе начинало расти раздражение. Разумеется! Почему бы не сделать рассылку с анонсом незапланированного совещания, когда все уже разошлись по домам или бухают на кухне - где-то, между восемью вечера и последним накрашенным ногтем.

Мне страстно захотелось послать ее куда подальше. Но, во-первых, я не сразу решила, «подальше» – это куда, а, во-вторых, чашу весов перевесило полученное в детстве хорошее воспитание, призвавшее меня к сдержанности. Я сильно зажмурилась, сделала три глубоких вдоха, после чего задала вопрос, как мне показалось, ровным тоном:

- Алина, а какова тема совещания?

Примитивное существо сильно задумалось, даже наморщило узкий лобик, наверное, чтобы помочь думать своему  маленькому мозгу.

- Кажется, по антикризисному PR по ДК «Галактика».

На слове «антикризисный» девушку крепко заклинило. Закончив фразу, она зачем-то продолжала беззвучно шевелить губами, видимо пыталась прожевать сложно произносимое слово.

ДК «Галактика» один из наших основных клиентов с миллионными бюджетами. Девелоперская компания, реализующая ряд революционных проектов в сфере недвижимости, приносило агентству треть годового дохода.

Нет, раньше, годика эдак, два назад, я бы точно послала ее на три веселых буквы. Но, к своим двадцати семи годам, я уже успела здорово поостыть к работе, забить на важность, на «Алин» и «Маш», забывающих вовремя передать информацию, да и вообще, забить.

Какого черта мне присутствовать на совещании по антикризисному PR, когда это юрисдикция отдела PR, было известно только Богу, если Ему случился досуг над этим задуматься. Но, так как в нашем РА, как и в большинстве агентств, собрания проводились в основном для галочки и с целью продемонстрировать клиенту напускную озабоченность его проблемами, удивляться не приходилось. Наверное, меня внесли в протокол для массовки. Чтобы клиент еще раз убедился в том, «как сильно» мы за него волнуемся.

- Алина, а кто сегодня присутствует на собрании?

Девушка снова наморщила лоб, старательно вспоминая, кто же за последние семь минут прошел мимо ее стола в переговорную комнату.

- Наши акционеры, их акционеры, маркетинговый отдел «Галактики» в полном составе, наш арт-директор, PR-директор, коммерческий и Олег Витальевич. Кстати, последний уже спрашивал про тебя и злился, что ты опаздываешь.

Сказав последнюю фразу, Алина изобразила на лице сочувствие, достойное шекспировской Гертруды перед тем, как отправить мужа к праотцам (в неудачной постановке «Макбета», разумеется).

Мне совсем не хотелось выслушивать дебильное нравоучение после собрания от Олега Витальевича – нашего генерального директора; по происхождению, менталитету и образованию полного молдаванина. Я всегда думала, что акционеры назначили его директором, потому что он мало хотел, мало просил, плохо говорил, мало понимал, выглядел непритязательным, и, что всем было очевидно, не блистал интеллектом. Зато, производил впечатление человека надежного, исполнительного и трудолюбивого. Такой усердный молдавский лесоруб в дорогом костюме.

Он напоминал потерявшего хвост ослика Иа из сказки про Винни Пуха, или постаревшее привидение Каспера, который продолжает настойчиво, хотя и безуспешно, искать друзей. Круглая потная рожа, ассиметричные глаза, которые, кажется, всегда смотрят мимо собеседника, слюнявый рот, придающий ему вид, то ли грустный, то ли обиженный. Короче, мой директор был «чудесен» во всех отношениях, чего ни коснись, хотя лучше было не касаться.

Для чего, нужен такой человек в креативном РА, понять было невозможно, но из песни слов не выкинешь, а тупого гендиректора из его кресла –  тем более.  

Я бросила на офис-менеджера один из своих самых сильных уничтожающе-пепелящих взглядов, соскребла со стула свои мощи и, захватив по пути органайзер и натянув мокрые туфельки, грустно побрела в переговорную комнату.

Настроение было тошнотворнее некуда. Зато джинсы очень красиво высохли на ногах, создав какой-то удивительный силуэт. Грязь на штанинах пересохла и сама отвалилась. Я решила немного покрутиться возле большого зеркала и рассмотрев свой зад с разных сторон, осталась довольна. Мой, совсем было поникший дух, малость приободрился.

 

Глава 2

 

 

В переговорной комнате собралось народа видимо-невидимо. При моем появлении на меня обратилось и больно впилось несколько недоброжелательных взглядов моих соплеменников по офисному мучению.

Мне удалось проигнорировать коллективное отрицательное воздействие и гордо пройти на свое место, которое оказалось… занятым. Нет-нет, меня не уволили, просто на моем стуле сидел какой-то незнакомый мужик из «Галактики», и со скучающим видом водил пальцем по столу.

Я оказалась в дурацком положении. Ну не начинать же возню со стульями во время совещания! Торчать столбом – тупо, садиться на пол – еще тупее, выйти из кабинета – признать свое унижение и принять поражение. Просто кошмар!

Заметив мое замешательство, ко мне на помощь пришел Витя Карамзин – наш арт-директор в должности и мой друг по жизни.

- Господа! Посмотрите, наша сотрудница промокла до костей! С этой погодой сплошные неприятности. Я принесу еще один стул, - все это было сказано с напыщенной интонацией, присущей представителям сексуальных меньшинств. Боже, я давно не была так благодарна ни одному смертному! Я подумала, что в обед засыплю Витьку его любимыми пончиками с кунжутом.

Витя пошел за стулом, а взгляды оставшихся участников совещания обратились на меня, теперь уже в полном составе. Я почувствовала, как рот невольно растягивается в глупой улыбке. И, чем глубже я это осознавала, тем шире и радостней улыбалась. Внезапно возникшая звенящая тишина сгущалась с каждой секундой и «звенела» все громче. Да не смотрите же на меня, вам что, заняться нечем?

Наконец, Витька принес стул. Я присела, открыла свой органайзер и начала сосредоточенно изучать записи на странице 20 января, даже что-то подчеркивала высохшей ручкой. Черт, ну бывают же такие отстойные дни!

Избавившись, таким образом, от повышенного внимания всех собравшихся, я начала следить за возобновленным динамичным диалогом нашего коммерческого директора Владимира Ивановича (Вовки-Пустомели), PR-директора Ивана (Ваньки-Подлизы) и генерального Олега Витальевича (Молдавского Лесоруба).

Они втроем изображали глубокую озабоченность создавшейся ситуацией, напряженно морщили лбы и нервно покусывали губы, словно на сеансе фильма ужасов без перевода.  Каждый старался успеть вставить какую-нибудь умную фразу, неважно, что не по теме, в ими же организованную пустую дискуссию. Сотрудники «Галактики»  скучали. Видимо уже успели устать от этого непрофессионального балагана. Наши акционеры сидели для веса и вообще не старались вникнуть в тему. Их внимание было сосредоточено на потолке и стенах переговорной комнаты, еще собственной обуви. Акционеры «Галактики» выглядели обеспокоенными, но понимали не больше наших, хотя и таращили заинтересованно глаза, оглядываясь по сторонам, словно в ожидании толкования проблемы, пришедшего из воздуха.    

Витька откровенно глумился. Его богатая мимика буквально говорила следующее: как же меня достали эти придурки, лучше бы я покурил.

Мой органайзер все еще был открыт на двадцатом января текущего года. Мне удалось, наконец, расписать ручку, и я убивала время, сосредоточенно обрисовывая цветочками цифру «0».

- Нам нужно посадить на задницу этих сволочей. Это явно заказано конкурентами. На форуме даже есть ссылка на их продукт, вы обратили внимание?

Этой фразой наш коммерческий пытался показать всем свою осведомленность в вопросе, и что он действительно читал форум с кризисными посылами, а не просто так здесь сидел, в конце концов.

Акционеры «Галактики» хмурили брови и переводили взгляды с одного оратора на другого. Им казалось, что суть проблемы вот-вот прояснится, но она все ускользала.

Инвесторы – люди всегда очень занятые, и, как правило, последние узнают обо всех fuck up, происходящих в проектах. Проблема заключалась в следующем: один из недовольных клиентов проекта по малобюджетному коттеджному строительству опубликовал на популярных форумах сайтов недвижимости все замеченные им недочеты в договорах, обнаружив тем самым, ряд серьезных недостатков, существующих в проекте. Сразу после публикации на проект обрушился шквал звонков настоящих и потенциальных клиентов с конкретными вопросами.

Кризис набрал обороты буквально за неделю и принял по-настоящему ужасающие масштабы. Под угрозой оказались результаты миллионной рекламной кампании, начатой полгода назад.

Ванька Воронин, PR-директор нашего РА, как выяснилось в ходе собрания, должен был подготовить стратегию антикризисного PR к сегодняшнему дню. Мне стало кристально ясно, что он этого делать даже не начинал, просто не знал, с чего начать. Слова «кризис» и «Ваня Воронин» всегда шли рука об руку, но чаще кризис ликвидировал Ваню, чем Ваня кризис.

Вместо конкретного предложения по решению проблемы, он честно раздал всем присутствующим цветные графики с какими-то сводками, видимо у маркетологов позаимствовал, и теперь вел запутанный монолог о том «как космические корабли бороздят Большой Театр». Его неумная физиономия с широкими бровями, маленьким красным ртом и огромным носом, специально обученным для регулярного потребления кокса в необъятных количествах, сегодня утром имела странное и какое-то потерянное выражение.

Ваня явно испытывает страх, понимая, что его квалификации недостаточно даже для рассылки пресс-релизов о приезде Софии Лорен в сельский клуб. Работай Ваня в одиночку, даже такое событие не привлекло бы внимания прессы. В такие моменты зерна от плевел отделяются сами по себе. Папино влияние не распространяется на все сферы жизни и карьеры. Рано или поздно, приходится включать мозги или сваливать в сторону.  

Мы с Витькой Карамзиным посылали друг другу понимающие улыбки. Видимо, он мысленно уже поедал пончики с кунжутом или думал о каких-то других приятных вещах, потому что вид у него был самый, что ни на есть довольный. У меня не получалось веселиться. В глубине души начинали зреть опасения, причина которых была близка и понятна только мне. Когда Ванька не справлялся, а так происходило всегда, его работу в приказном порядке вешали на меня, как на руководителя отдела, где, как однажды выразился наш генеральный, «тоже что-то пишут».

Ваня продолжал нести свою ахинею. Лица присутствующих выражали либо скуку от понимания, что происходящее –  полная лажа, либо глубокую озабоченность, скорее всего от непонимания, как же все-таки будет решаться наболевший вопрос, и кто же, все-таки эта Марья Ивановна? (как в известном фильме)

Внезапно, я погрузилась в депрессивные мысли. Мне уже двадцать семь лет, меня до смерти достала моя работа, точнее не сама работа, а туго умные придурки, занимающие в компании руководящие должности. Вообще, если сказать честно, моя работа мне тоже надоела. Чаще всего я выполняла заказы строительных организаций, девелоперских компаний, однажды был даже завод по производству удобрений. Вдруг, со всей отчетливостью, я осознала, что сижу в полном удобрении уже на протяжении нескольких лет. Мне хотелось закричать или заплакать. Неужели я так всю жизнь буду писать всякую ахинею, публиковаться на рекламных площадях и отворачиваться при виде результатов своей работы?

Обычно мысли подобного содержания заставляют менять работу, двигаться вперед, и, по ходу, горы сворачивать. Только не в тот день! Точнее, может и в тот день, но определенно, не меня. Нужно признать очевидное: мое гадкое настроение «произрастало» из опасений личного характера. Слава не звонил уже четыре дня. Я начинала чувствовать неладное, как крыса потопление корабля.

Вдруг я поняла, что мне срочно нужно ему позвонить. Прямо сейчас, не откладывая ни на минуту. Я резко встала, и очень громко извинилась за то, что мне нужно ненадолго выйти.

Витька сделал большие глаза, надул щеки и наклонил голову вправо. Это буквально означало следующее: сейчас умру от смеха. Наверное, все подумали, что мне приспичило в туалет. Ну и черт с ними! Перед кем тут держать лицо! Витька меня в любом виде любит, а остальных я мысленно послала куда подальше.

Я вышла из переговорной комнаты и направилась к своему рабочему месту. В моем отделе уже  работало несколько компьютеров, но людей на местах, по-прежнему не было. Видимо ребята коллективно пошли пить утренний чай, часика на два, как обычно.

По идее нужно было устроить собрание и разбирательства, но мне было не до нравоучений, не до поучений, и вообще не до каких учений в этот момент мне дела не было. Я с трудом нашла в сумке свой мобильный, выбрала номер Славы из списка и нажала вызов. В трубке зазвучала какая-то идиотская прыгающая мелодия вместо стандартных гудков вызова. Это мне уже не понравилось. Не созванивались четыре дня, а уже такие изменения в сторону деградации!

Слава не брал трубку. Я нажала вызов еще раз. Трубка продолжала напевать Up&Down. Наконец, моя любовь отозвалась сонным голосом.

Она, моя любовь, то есть,  редко работала, а когда ей все-таки доводилось снимать документальные фильмы на заказ или работать по найму в художественных картинах, обязательным пунктом в договоре является «свободное передвижение», «без привязки к рабочему месту».

То есть, сонный Славик в десять тридцать утра во вторник был для меня явлением более, чем естественным.

- Алло, эттто ктооо? 

Я что, случайно набрала номер службы «секс по телефону»? Слава томно растягивал слова, как заправская проститутка. Мне стало за него как-то стыдно перед самой собой. То есть, если бы я сейчас оказалась на его месте, мне было бы стыдно за свое поведение и тон разговора передо мной. С трудом поняла, что сказала, ну да ладно.

Набрав полную грудь воздуха, я выпалила:

- Але, привет, это я. Ты давно не звонил, решила позвонить сама. У тебя ничего не случилось?

В трубке повисла какая-то пауза, характер которой был мне не известен, но, явно, ничего хорошего не предвещала.

- Ммммм. Кирюша, здравствуй милая. Как твои дела?

Голос сухой, тон сонно-официальный.

- У меня все хорошо, просто я соскучилась, подумала, может, увидимся сегодня вечером.

Снова пауза. На этот раз очень длинная, и, определенно зловещая.

- Ну, хорошо. Можем увидеться. Только ты это…   Ну, короче давай, в нашем обычном месте. Только ненадолго.

Я замерла. «Недолго» гуляющий Слава не возможен, как снег в июле.

- Почему ненадолго?

Я старалась не выдавать беспокойства, но, похоже, у меня ничего не получалось.

- Ну, давай, вечером увидимся, надо поговорить. Мы уже так давно с тобой встречаемся, да Кирюш?

В понимании разных людей понятие «долго», вероятно, подразумевает, разные периоды времени. Мне всегда казалось, что долго – это лет пять – десять, ну, хоть до хрустальной свадьбы дотянуть, то есть, не менее года.

- Короче, заяц, я так спать хочу. Давай до вечера.

С этими словами Слава бросил трубку, не дождавшись моего ответа или хотя бы мычания, означающего согласие.

Я вперлась взглядом в рабочий стол своего компьютера. На фотографии были изображены две модные девицы после шоппинга в Париже на фоне стоящей вдалеке Эйфелевой башни. Я всегда представляла, что одна из них – это я,  где-то в прекрасном будущем.

Первый раз за год я с критикой осмотрела свой стол. Почему-то я всегда была неряхой. На моем столе за короткое время успевала накопиться такая гора бумаг, словно целый отдел работал только для того, чтобы захламить мой стол ненужной макулатурой. В обычные дни я не обращала на беспорядок никакого внимания, он меня даже радовал, я в нем чудесно ориентировалась. Но сегодня мое раздражение из-за беспорядка стало нарастать со скоростью и силой цунами. Я приступила к уборке.

Мне не нужно было встречаться со Славой, чтобы знать, о чем он хочет со мной поговорить. Конечно же, поверить в то, что такой человек как Слава, мог к кому-то испытывать длительную привязанность, было невероятной глупостью. Он уже встретил другую накрашенную девицу в стильных тряпках и запал на нее. Хотя, почему я говорю «другую», я совсем не склонна злоупотреблять макияжем.

От размышлений меня отвлекло ощущение влаги на лице. Слезы текли из глаз, как из Ниагарского водопада, только беззвучно, и еще я икала. У меня была идиотская особенность, еще с детства: икать во время слезоизвержения.

В отдел зашел Юра – мой подчиненный, взглянул на меня и сразу вышел. Видимо, выглядела я не очень, ну, то есть, совсем не очень. Наверное, тушь по лицу размазала, она смешалась с тональным кремом, и теперь на моем лице красовался рисунок в духе раннего сюрреализма.

Мне было откровенно плевать на внешний вид, не хотелось приводить себя в порядок. Еще минут пятнадцать я остервенело наводила порядок на столе, распространяя флюиды агрессии на расстоянии десяти метров. После чего села за компьютер, открыла почту и нажала «доставить».

Одновременно свалилось несколько писем, одно из которых – Алинина рассылка о заказе канцтоваров для офиса. Второе сообщение было от Марины -  нашей со Славой общей знакомой. В теме письма «Не злись». В теле послания – всего два предложения: «Это все равно произошло бы. Лучше рано, чем поздно».

Несколько приложенных фотографий окончательно разрешают мои сомнения касательно необходимости нашей сегодняшней встречи со Славой. На снимках Марина и Славик плотно зажимаются на диванах в «Шоколадном Джо».

Марина оказалась шустрой девицей. Решила мне все объяснить, не вступая в вербальный и визуальный контакт. Настоящий дипломат! Мне стало больно… Даже очень... Я ощутила, как в груди что-то сжалось, от чего стало больно и трудно дышать.

Зачем я мучилась? Ведь я с самого начала знала, что он не любит меня. О какой любви могла идти речь, учитывая, какой он? Но я, зачем-то, упорно цеплялась за иллюзии, строила воздушные замки и возводила песочные крепости. Рисовала себе картинки нашего счастливого совместного будущего. Почему мы так любим заниматься самообманом?

Ощущение абсолютной ненужности поглотило меня целиком. Мне стало некомфортно находиться в собственном теле. Хотелось выбраться из него и где-то спрятаться. Пусть тело само отдувается, а душа тихонько переждет грозу в уютной избушке на опушке леса, то есть, где-то за пределами сознания.

Все мечты рухнули в одночасье. Как будто злая мачеха выбросила все дорогие сердцу Золушки дневники и письма в камин, где они моментально исчезли в языках пламени, вместе с планами на совместную жизнь с принцем. Теперь жизнь ей сулила только чулан и вечное забвение.

Я страдала от осознания рухнувшей надежды, ощущения пустоты, пережитого пренебрежения и унижения. Ведь я совершенно этого не заслужила! Такого никто не заслуживает! От этих мыслей я зарыдала белугой.

        

 

                                                        ***

 

         Так уж в тот день повелось, что Витьке пришлось и дальше меня выручать. Собрание закончилось. Рабочий день, наконец, начался.

Ребята из моего отдела потихоньку «стекались» на свои рабочие места. Никто ко мне не обращался, вопросов не задавал, старались не замечать и не трогать. Видимо, мой внешний вид, состояние и настроение к этому не особенно располагали.

         Витька поймал меня по пути в туалет, где я намеревалась окончательно разделаться со своим сильно пострадавшим макияжем.

         - Ну что кикимора, ты чего как с креста снятая по офису ходишь, людей пугаешь? Вон секретарша с моими ассистентками уже сплетничают про тебя.

Я постаралась глубоко вдохнуть носом и случайно втянула сопли. Витька внимательно посмотрел на мои припухшие от слез глаза, и сарказм постепенно исчезал с его лица.

- Так, красавица, идем с тобой попьем кофе с чаем и коньяком.

- Я не хочу сидеть на кухне. Каждая собака в офисе будет обсуждать, как я слезами умываааюсь.

Сказав это, я зарыдала еще громче.

- Будь спокойна, это уже обсуждает каждая собака, птичка и рыбка на каждом из ста двадцати метров нашего офиса. Только кадровый отдел, как обычно, остается в неведении по причине полной изоляции от нормального общества. Пойдем, посидим в нашей любимой забегаловке, по случаю тяжелого стресса я угощаю.

- На работе нельзя коньяяяк… это неприличноооо…

Я все рыдала и рыдала, серьезно рискуя затопить офис. Витька взял меня под руку и в срочном порядке вывел из конторы. 

Дождь все не прекращался. У неба явно накопилось недовольство, прямо, как у меня. Когда мы выходили из офиса, никто из нас не догадался взять зонтик. Витя дал мне свою куртку накрыть голову, и мы побежали к его машине.

У Витьки была хорошая машина, я тоже мечтала о такой. Хонда Аккорд 2005 года выпуска. Всегда думала, что если созрею взять кредит, то только на эту японскую барышню.

В машине я немного успокоилась. Мы поехали в бар «Сорок четыре». Иногда мы выпивали там после работы. Это наше с Витькой место – отвратительная забегаловка с абсолютно советским интерьером, ужасным обслуживанием, сосисками в тесте и тетками в дурацких чепчиках и кружевных фартуках. Настоящее ретро. Отличная натура для съемок фильма про советские времена. Стильное название и вывеска остались от стокового магазина одежды, который располагался на этом месте, на протяжении семи лет. Не знаю, за что мы так приросли душой к этой кафешке, но посещали ее с завидной регулярностью.

 Карамзин -  мой лучший друг во всем мире. Если бы он не был «голубым», я давно вышла бы за него замуж, и  жили б мы долго и счастливо, а потом бы умерли в один день. Но так случилось, что сей «недуг» косит лучших представителей рода человеческого, в результате чего, такие как Витя навсегда остаются только друзьями.

Черт, возьми! Ну, почему голубыми не становятся сантехники, столяры и строители? Никто не стал бы расстраиваться тому факту, что очередной чернорабочий-алкоголик не женился и не оставил по себе потомство, еще одного такого же чернорабочего-алкоголика.  Почему лучшие обладают наихудшей выживаемостью и способностью к воспроизводству? Это же, поистине не справедливо!

Мы зашли в «Сорок четыре», я присела на диванчике у окна с кружевной занавеской не первой свежести, и обняла пыльную подушку, от чего сразу чихнула из-за попавшей в нос пыли. Витя пошел заказывать выпивку.

Стоя у бара, он со счастливым видом помахал мне рукой и сделал какие-то непонятные жесты кулаком, направленным в потолок. Видимо, это какой-то, малоизвестный жест, означающий «я с тобой» или «no pasaran», или еще что-то не менее жизнеутверждающее.

Оценив по достоинству его усилия, я выдавила из себя жалко-радостную улыбку и отвернулась к давно не мытому окну с коричневыми потеками. За окном бежали мамаши с детьми под зонтиками, семенили бабушки в целлофановых плащах, проезжали битком набитые маршрутки. Все на своих местах, кроме моей уверенности в себе, душевного равновесия и любви к жизни.

Витька вернулся с двумя бокалами одесского коньяка, который, в этом заведении, гордо именовался  «отечественный виски», и крабовым салатом с большими листьями желтой петрушки, персонально для меня. Откуда работники заведения достали старую петрушку в апреле? Таланты отечественных барыг воистину неисчерпаемы!

Жутко люблю крабовый салат, особенно, из соевых «крабовых» палочек, Витя об этом знает. Даже в таком отвратительном моральном состоянии я принялась с жадностью поглощать кулинарный «шедевр», пришедший на смену традиционному салату «Оливье» за отечественными праздничными столами.

Мой друг недолго выжидал, пока я наемся любимой гадости.

- Ну, выкладывай. Что случилось? Кто умер? Что украли-потеряла?

Витя смотрел мне прямо в глаза. Я отставила салат, прожевала кусочек черного хлеба, потянула время, пригубив пару глотков коньяка из бокала, сильно поморщилась, скорее для вида. Девушки ведь всегда должны изображать, что не привыкли пить спиртное, даже если это не так.   

Карамзин смотрел на меня в упор.

- Меня Слава бросил и теперь я снова одна. Меня достала моя работа! Меня рвать тянет от моей жизни. Я, журналист с красным дипломом, пишущий отстойные тексты про стройку и удобрения. Мои самые длительные отношения с мужчиной продолжались полгода. Я – полное ничто. Потерпела поражение во всех сферах жизнииии….

Выложив начистоту все причины моей наступившей истерии, я снова зарыдала. Немногочисленные посетители заведения стали обращать на нас, точнее на меня, внимание.

За что я всегда обожала Витьку, так это за то, что плевать он хотел на общественное мнение. Он достал белоснежный носовой платок со своими инициалами, только без кружев, такие когда-то носили аристократы из французских романов. Друг заботливо приложил платок к моему носу. Я с удовольствием высморкалась. Ну, кому еще можно так спокойно напустить соплей в накрахмаленный платок, не опасаясь осуждения! Интересно, кто ему крахмалит платки, неужели, он сам? Я всегда хотела задать ему этот вопрос, но всякий раз мне почему-то  становилось неловко.

- Про Славу я тебе давно все сказал, но ты ведь отказывалась меня услышать. Как любой влюбленный человечек, ты оправдывала его безделье, необузданную любовь к пьянкам и дешевым разукрашенным телкам.

Мне все еще хотелось оправдывать экс-любимого:

- Пока он был со мной, он ни с кем не встречался. Я бы почувствовала.

- Ну конечно, Кирочка, конечно, но сейчас мы не станем обсуждать его либидо. Лучше постараемся успокоить тебя. Откровенно говоря, он меня мало заботит.

Витя достал из пачки слегка смятую сигарету «Житан» без фильтра и закурил. Серый табачный дым поднимался к потолку красивыми кругляшками и зигзагами, образовывая под растрескавшимся потолком густую дымовую завесу. За столиком напротив сидели двое алкашей с графином водки и одним борщом на двоих, за следующим столиком – две девицы, не то – студентки, не то – проститутки, выглядели, вроде сдержанно, но курили призывно.

- Что касается твоей работы, - продолжал Витя,  – ты всегда можешь ее сменить. Я думал, что тебя все устраивает. Мы ведь с тобой работаем над одними и теми же проектами, и ты раньше не возмущалась, во всяком случае, вслух. По правде говоря, я тоже считаю свою работу полным отстоем, но пока сам себе этого не озвучивал, как-то не отдавал себе в этом отчета до конца. Нууу, не ной! Ты ведь такая замечательная девчонка! Тебе каждая барышня в офисе завидует.

С последним утверждением Витька явно преувеличивал, но когда тебе хочется перерезать вены, такие слова могут уберечь девушку от смертного греха.

- Вить, моя жизнь пуста и бессмысленна. В ней нет ничего, за что стоит бороться или умереть. Меня никто не любит, и я, в свою очередь, тоже никого не люблю, и на машину я до сих пор не заработала!

Не знаю, почему эти совершенно несвязанные между собой неприятности моей жизни я решила увязать в одну жалобу, и даже не понимала, что меня расстраивало сильнее. Если честно, всегда считала, что лучше оплакивать свои горести в мягком салоне автомобиля, чем в городском трамвае, в обществе сидящего рядом алкоголика, нюхая чьи-то подмышки. Заметьте, в современных фильмах редко показывают, чтобы женщина плакала из-за разрыва с возлюбленным в общественном транспорте, потому что это неэстетично. У каждой главной героини есть, хоть и захудалая, но машина.

Витя гладил меня по волосам и убаюкивал, как заботливая итальянская мамаша, разбившего коленку ребенка. Я была тронута его заботой, но стоит отметить, что здоровый сюсюкающий мужик смотрится со стороны, мягко говоря, эпатажно.

- Малыш, а как же я? Я же лучше собаки! Все не так плохо, это просто истерика, - он начал легонько трясти меня за плечи, - Кира, очнись! Так, вставай, идем в туалет, прямо сейчас.

Я с удивлением посмотрела на Витю. Должна заметить, истерика на секунду уступила место удивлению.

- Карамзин, ты что, спятил? Надумал сменить сексуальную ориентацию?

- Ну, что ты за дура! Поднимайся, я настаиваю!

Возражать мне не хотелось. Я послушно встала и поплелась к бамбуковой занавеске, прикрывающей свежевыкрашенные белые двери в подсобные помещения. Остановилась возле зеркала в надежде, что Витя передумает двигаться со мной дальше к кабинкам женского туалета, потому что здоровый сюсюкающий мужик в женском туалете смотрится, не просто эпатажно, а уже пугающе.

- Сейчас повернись и посмотри на себя в зеркало. Посмотри на себя так, словно ты себе незнакома. Просто какая-то незнакомка в зеркале. Что ты про нее думаешь?

На меня смотрела я. Сильно зареванная, с тенями размазанной косметики под глазами и опухшим лицом, но все-таки я – довольно эффектная блондинка с большими глазами, пухлыми губами и высоким лбом.

Вообще-то мне всегда нравилась моя внешность, хотя, она, здорово мешала мне в карьере. Моя кукольная физиономия не внушала доверия работодателям: директорам и кадровикам. Не скрою, моя внешность соответствует скорее секретарской карьере, нежели бухгалтерской или менеджерской. По этой причине мне доводилось куда усерднее трудиться и доказывать свою квалификацию, чем «синим чулкам» и «образинам натуральным», чтобы хоть на маленький шажок продвинуться по карьерной лестнице.

- Ну что ты думаешь? Даже такая зареванная, а все равно - замечательная! Я бы все отдал за то, что бы быть тобой. А ты про себя такие гадости говоришь. Да твоя голова десяти стоит! И тело, кстати сказать, тоже. Я сейчас не имею в виду твой вес.

         Мне было приятно слышать, что Витя придерживается такого высокого мнения о своей подруге, но мое воспаленное истерикой сознание отказывалось разделять его восторги на мой счет.

         - Витя, спасибо! Я тоже очень тебя люблю. И ты самый красивый и замечательный. Если Игорь выгонит тебя из своей квартиры – переселяйся ко мне. Мы поженимся, начнем изображать семейную пару и усыновим сироту из Малайзии. Все решат, что раньше ты только разыгрывал гомосексуалиста.

         - Все решат, что я женился на тебе для отвода глаз. А когда ты встретишь свою любовь – мы будем жить втроем, плюс малазийский детеныш? Пикантно, как во французском кино, но, пожалуй, я откажусь от этого предложения.

         - Детеныши – это у зверей, - для чего-то заметила я.

         Моя робкая попытка пошутить, кажется, возымела не самое хорошее действие. Витя смотрел на меня с обидой и упреком.

         - Кира, ты лучшая женщина, из всех, кого я знаю! Не смей себя не любить! А то я тебя убью, обещаю.

         Витя прижимал меня к груди и гладил по волосам. Мои сопли и слезы впитывались в его пуловер Лакост, но он не обращал на это никакого внимания.  

         В туалет зашли две девицы и с укором посмотрели на Карамзина. Он, нисколько не смутившись, предложил им идти дальше по своим делам и не задерживаться.

         На работу в этот день мы решили не возвращаться. Целый день катались по городу, заходили в маленькие кафе, смотрели через стекло на дождь и выпивали. За рулем, конечно нельзя, «но если очень хочется, то можно». Иногда мы подолгу молчали, иногда без устали говорили.

         Витя тоже начал задумываться о целесообразности своей работы в нашем РА. Мы обсуждали, чем еще можно заняться, куда податься и как жить дальше.

         - А знаешь, как я хотела бы жить? – спросила я во время случайно повисшей паузы, - не работать, жить в свое удовольствие, ходить  в салоны красоты, точнее, не ходить, а ездить на красивой машине, BMW мне бы подошла. Покупать одежду в Dior и  Cavalli, спать до обеда, посещать премьеры кинофильмов и спектаклей, крутые тусовки, обедать с подружками – такими же бездельницами, как я и целыми днями говорить про тряпки и ботокс. Наверное, я была бы счастлива. Только не знаю, что нужно сделать, чтобы так жить! Есть три варианта: ограбить банк (самый верный, но и самый опасный способ), выйти замуж за миллионера (это звучит мрачно и совсем не романтично) или заработать много денег (самый благозвучный, но и наименее реальный вариант). С каким удовольствием я послала бы к черту всех этих жлобов и недоумков, дорвавшихся до кресел начальников с образованием «два класса, три коридора». Это было бы потрясающее удовольствие, сродни поеданию шоколадного торта или спагетти с сыром, когда не боишься растолстеть.

         Витя смотрел на меня скептически. Моя «скромная» мечта вызвала у него сомнения то ли в здравости моего рассудка, то ли в целесообразности предмета мечтания. Он недолго помолчал, а затем изрек нечто достойное Библии:

         - Кто-то очень умный однажды сказал: «бойтесь мечтать, а то мечты могут исполниться». Ты не сможешь так жить, это не для тебя. Весь этот дурацкий пафос, за которым только пустота, зачем тебе такая жизнь? Ты ведь не карманная собачка в розовых ленточках для развлечений толстосумов. Тебе непременно нужен смысл жизни, настоящий темп и цель, динамично развивающиеся события. А ты захотела всю жизнь мокнуть в ванне с розовой пеной. У тебя, наверное, пмс?

         Мне показалось, что Витя попросту не знает, о чем говорит. Как такая жизнь может не нравиться? Но желания спорить не возникло. Учитывая, что, в настоящий момент у меня в разработке не было ни одного варианта по существенному самообогащению, я предпочла закрыть тему и не обсуждать мои розовые мечты о розовой пене в ванне.

У нас с Витей получилось настоящее свидание, только без перспективы дальнейших отношений. В тот день я решила: чтобы ни случилось – никогда не предам Витьку, он мой настоящий друг. В наше время такое явление дорогого стоит.

        

 

                                                        ***

 

 

 

Мы с моим другом расстались около семи вечера. Он отвез меня домой и заторопился к своему любовнику – Игорю, отношения с которым у него тоже трещали по швам. Не знаю, почему я сказала «тоже». Мои отношения уже треснули, окончательно и бесповоротно.

Больше всего мне сейчас не хотелось оставаться одной в пустой квартире. Стены и одиночество угрожали  меня раздавить.

Я созвонилась с Викой и Аней – моими приятельницами и большими любительницами потусоваться, неважно с кем и где, лишь бы до утра. Мы договорились встретиться в «Сонной лощине» - новом модном клубе, известном в городе хорошо налаженной поставкой наркотиков и очень злыми ребятами на fase controle.

После разговора по телефону я долго валялась в горячей ванне с пеной и солью с ароматом корицы, сделала маску для волос (к сожалению, мои волосы никогда не отличались силой и густотой, поэтому нуждались в постоянном допинге). Потом долго стояла перед шкафом, выбирая одежду для клуба. Наконец, остановила свой выбор на блестящем топе без бретелек и облегающих черных брюках с мелкими стразами, купленными на распродаже в Naf Naf. 

До двенадцати у меня оставалось еще много времени. Я легла на кровать посмотреть очередную мыльную оперу «без названия» о брошенных детях, а также их родителях, но не прошло и пяти минут, как я заснула. Мне снился Слава, Марина и Олег Витальевич. Все трое пребывали в прекрасном настроении и почему-то были одеты в мои облегающие джинсы и топы без бретелек. Они что-то напевали, затем взялись за руки и стали водить хоровод. От удивления я проснулась.

 

 

Глава 3

 

Гламур – странно-соблазнительная атмосфера романтического волшебства, околдовывающего, непостижимого, неодолимо-магнетического очарования.

(Словарь Вебстера)

 

В «Сонную лощину», как обычно, стояла огромная очередь из тех, кому до скрежета в зубах хотелось рассказать таким же неудачникам, как они сами, о том, где и с кем они вчера клубились. Те, кого клуб хотел видеть своими гостями, проходили беспрепятственно, по клубной карте. Всем известно: очереди существуют для лохов и приезжих. Точнее будет выразиться для приезжих лохов.

Заведение открылось в феврале текущего года, и пользовалось в городе огромной популярностью. «Сонная лощина» находилась на гребне успеха, когда в клуб приходят VIP-персоны, чтобы побыть среди «своих». Через три месяца заведение, как это водится, облошится, и в нем будет гулять исключительно пригородный контингент. Еще полгода клуб проработает по инерции, а потом закроется.  Такова судьба всех популярных развлекательных заведений. Гламурная тусовка перетекает в другое место – значит, пришла пора прикрывать лавочку.

Я решила воспользоваться визиткой Гены Корастылева – владельца клуба и моего давнего знакомого, если честно, бывшего очень близкого друга. Ему удалось удачно жениться на дочери газового магната, и благополучно открыть бизнес в любимой сфере, а именно, в клубной. Теперь, идя в клуб на всю ночь, он честно говорил жене, что идет на работу.

Тусоваться и получать за это деньги –  все, о чем мог мечтать Генка.

Вышибалы/face control на входе пропустили меня и девчонок, едва увидели мой «пропуск». Все-таки иногда приятно быть полу-VIP-персоной!

Я подошла к барной стойке и заказала любимый коктейль Джеймса Бонда и мой – Мартини с водкой, после чего залпом осушила бокал. На душе постепенно становилось теплее, день казался уже не таким мерзким, мое отражение в зеркале барной стойки хорошело с каждой минутой – волшебное влияние алкоголя.

В заведении веселье шло полным ходом. DJ миксовал и сводил популярные треки, полуголые девчонки извивались в такт музыке, народ танцевал и бесился, музыка гремела. Интерьер клуба был выполнен в готическом стиле. Не слишком модно, но определенный шарм в этом был. С потолка на меня смотрели ведьмы и оборотни, я даже подмигнула одному из этих существ. Через пятнадцать минут мои уши ловили звуки словно через ватные валики, а именно, я слышала только пятнадцать процентов, больше понимала по телодвижениям окружающих. С потолка посыпалась какая-то блестящая дребедень, и все стали ловить ее руками, кто-то широко открывал рот, чтобы блестящая требуха осела на языке.

Вика и Аня по пути к бару успели с кем-то «зацепиться» и с легким сердцем меня покинули, не соизволив даже предупредить о своем исчезновении.

На баре работал симпатичный бармен-мулат. При виде меня, он широко заулыбался. На вид ему было лет двадцать, не больше – славное поколение целеустремленной, вечно подрабатывающей молодежи. Мы и раньше виделись, в мои предыдущие посещения «Сонной лощины», но прежде я здесь бывала со Славой.

Меня тянуло к приключениям, как еврея к творогу. Я почти решилась на флирт с барменом, не слишком задумываясь над тем, что я буду делать после того, как вдоволь нафлиртуюсь с этим парнем.  Улыбнувшись, и прикрыв глаза ресницами, я заговорила своим самым томным из голосов:

- Еще одну водку-мартини, пожалуйста.

Не то, чтобы я любила алкоголь, просто сегодня возникло огромное желание напиться… и возможно, ближе познакомиться с барменом.

- Мне тоже водку-мартини.

Я повернула голову влево, туда, откуда, звучал бархатный голос незнакомца. Мне улыбается Джордж Клуни. Нет, кто-то куда более шикарный и сексапильный. Разве такое возможно?

- Я – Вадим. Ищу приключения.

Клуни протянул мне руку, я решительно ее пожала. Кисть его руки была теплой, кожа нежной и плотной. От сильного пожатия руки по моему телу побежали мурашки. Бармен рядом с «Клуни» котировался не больше чем Йена к Евро.

- А я - Кира. Ищу потерянное настроение. Хорошее настроение, - зачем-то добавила я, как будто, можно разыскивать плохое расположение духа.

Мой новый знакомый с наигранным удивлением округлил глаза.

- Потеряли настроение? Потеряйка на Луне?

- В ночном клубе! – уточняю я. В тот день мое остроумие, явно, осталось дома.

Он лучезарно улыбался. С такими зубами можно быть лицом, точнее зубами, рекламной кампании по продвижению продуктов Colgate!

- Я за Вами наблюдал. Вы не обидитесь? Ваши подруги Вас бросили, теперь из знакомых на этом отрезке земли есть только я! И я хочу Вас угостить, можно?

Джордж Клуни начинал мне нравиться. Хотя, вру! Он мне понравился еще до того, как я повернула к нему голову, с первых трех нот его голоса. Теперь я просто откровенно радовалась тому, что он вообще заговорил со мной.

- Можно! Я как раз кошелек дома забыла, - а может, остроумие покинуло меня навсегда?

Я вдруг почувствовала, что мной управляет бесенок соблазна. Мое уязвленное самолюбие мог спасти только старый надежный флирт с красивым незнакомцем или старое надежное поедание шоколадного торта. Второй вариант мне нравился меньше, так как, в перспективе, сводил к нулю возможность первого варианта.

Я послала парню неоднозначный взгляд и улыбку, погладила свои руки и плечи, старательно изображая ощущение холодного озноба.

Бармен делал коктейли. Я искоса посматривала на нового знакомого. Как обычно в такой ситуации, я не знала, что говорить и поэтому говорила что-нибудь, лишь бы не молчать:

- Вам здесь весело?

Парень взял два коктейля, один из которых передал мне.

- Не совсем. Но здесь много оголенных тел, выпивки и Вы!

Мне становилось ясно, что сегодняшняя ночь обещает стать интересной. Я немного потянулась, изгибая спину. Старалась изобразить пантеру перед прыжком, не знаю, получилось ли.

-А что такого особенного во мне? – спросила я, томно, как мне казалось, прикрывая глаза.

Я делала притворно невинный вид, который производил невероятное впечатление на парней в одиннадцатом классе. Мой собеседник мешкал, видимо, обдумывая ответ. Это дало мне возможность внимательней его рассмотреть. На вид парню было лет тридцать шесть. Высокий, загорелый, шикарный брюнет. Именно о таких мечтают все женщины мира, а потом выходят замуж за офисных сотрудников или друзей детства.

- Вы - моя новая сотрудница, этим и особенны.

Мне показалось, что я ослышалась.

- Не поняла… еще раз…

Вадим наклонился к моему уху и прошептал:

- Я предлагаю сейчас уйти отсюда.

Мне нравился запах его одеколона, нравилось его предложение, а еще жутко хотелось отомстить Славе, и напомнить себе о том, как я хороша.

- А куда ты хочешь поехать? – спросила я очень тихо, заставляя его вплотную прижаться ухом к моим губам.

Вадим бросил несколько купюр на барную стойку, обнял меня за талию и повел к выходу.

Я так и не выпила вторую водку-мартини.

 

 

Глава 4

 

Мой герой повез меня к себе домой.

Шикарный, высотный дом, шикарная квартира с дизайнерским ремонтом в стиле hi-teck, огромная плазма на стене, барная стойка, пушистый ковер цвета слоновой кости. Настоящая квартира из голливудского фильма про коварных соблазнителей и наивных девиц из Оклахомы в поисках счастья.

Вадим предложил мне шампанское и клубнику. Прямо как Ричард Гир в «Красотке». Я не знала, во что выльется мое сегодняшнее приключение, но чем бы оно не завершилось, в тот момент мне было хорошо.

Джордж Клуни сел напротив, забросил ногу на ногу и начал пристально меня рассматривать, медленно потягивая шампанское. Его взгляд становился каким-то двусмысленным. Не то он хотел меня соблазнить, не то изучал, как препарированную лягушку. А может, он не совсем понимал, что со мной делать дальше. Как в старом анекдоте про парня, который не заходил с женщиной дальше совместной выпивки.

Но поверить в то, что Вадим стеснялся женщин, было невозможно. Я начинала чувствовать себя неуютно под пристальным и непонятным взглядом его красивых глаз. Он молчал еще некоторое время, после чего произнес очень сухим, деловым тоном:

- Мы можем заняться любовью, если ты захочешь.

От неожиданности я чуть не выронила бокал. Интересно, у него что, были другие планы? Поиграть в шахматы или в монополию? А может, в дурака перекинуться? Или это я так испорчена, что не могу рассмотреть добрых намерений в поведении мужчины? Но не похоже, что из нас двоих испорчена я!

Я должна хотеть или не хотеть заняться любовью. Как будто у двух познакомившихся в клубе взрослых молодых людей в пустой квартире в два часа ночи, есть альтернативные варианты для времяпрепровождения? Или все-таки есть?

Нужно было хоть что-то ответить:

- Ты хозяин, я – гость. Развлекать меня – твоя задача. Ты и придумывай, чем будем заниматься.

Я старалась вложить в свой текст как можно больше кокетства, но, учитывая полное отсутствие смысла в сказанном, получилось не очень.  

- В таком случае я предлагаю тебе обсудить перспективу нашего наступающего сотрудничества.

Оказывается, переставать удивляться время еще не настало. Я прекратила понимать, что происходит, и начала побаиваться за свою безопасность. Может он сутенер? Видимо, все мои мысли отражались на моем лице.

- Не бойся, я просто хочу предложить тебе интересную работу, которая, будь уверенна, тебе подойдет. Ты сейчас работаешь?

Вот это да! Такого собеседования в моей жизни еще не было!

- Да, работаю. Я – копирайтер в рекламном агентстве. Журналист по образованию. Только я не совсем понимаю, к чему этот разговор.

Я начала блуждать взглядом по стенам комнаты. Что я хотела найти? Может, запасной выход? Между тем, Вадим встал и направился в спальню. Мне было неясно, с какой именно целью он туда направляется, оказывается, варианты есть всегда.

Вернувшись, мой новый приятель высыпал на стеклянную столешницу журнального столика две дорожки кокаина и, нисколько не смутившись, употребил его на моих глазах. Заметив мое замешательство, Вадим протянул трубочку мне:

- Хочешь?

Я быстро замахала руками.

- Нет, нет. Спасибо. Я не увлекаюсь.

Я поймала себя на том, что сижу на краю дивана, прижимая сумочку к груди, и чувствую себя как школьница перед дверью кабинета директора школы, куда меня вызвали вместе с мамой за плохое поведение.

Вадим не замечал моей скованности или ему просто было наплевать на мои ощущения. Скорее всего, второе. Видимо, принятая только что доза кокса была далеко не первой за сегодняшний вечер. Клуни облокотился на спинку дивана, и, прикрыв глаза, чему-то загадочно улыбался. В одной руке он держал бокал с недопитым шампанским, в другой руке -  тлела подкуренная и забытая сигарета с длинным кончиком пепла. Через мгновение пепел отвалился и упал на дорогой ковер. Вадим этого не заметил. Не открывая глаз, он погасил сигарету в пепельнице и допил шампанское. Дурацкая улыбка не сходила с его лица.

Мне начинало казаться, что он забыл о моем существовании. Но я ошибалась. Внезапно, он открыл глаза и посмотрел на меня, старательно фокусируя замутненный взгляд на моем лице. Как будто старался вспомнить, кто я такая, и что я здесь делаю.

Я неловко улыбнулась и сделала глоток шампанского из бокала, который все это время с силой сжимала в руке. В моей голове крутилась только одна мысль: почему я все еще здесь? И, одновременно несколько вариантов ответов: меня тянет к этому испорченному человеку? Меня заводит его наглость и непохожесть на меня? Меня влечет его образ жизни? Хотя, что, в сущности, я о нем знаю? Пока, только то, что он  сам хочет мне показать.

Вадим присел рядом со мной. Его лицо оказалось в десяти сантиметрах от моего. Я вдыхала исходящий от него запах: смесь алкоголя, табака и Hugo Boss men. Он играл моими волосами, накручивая пряди на пальцы, и смотрел на меня в упор. Мы оба молчали. Кажется, в повисшей тишине было слышно, как бешенно стучит мое сердце.

Первым прервал молчание он, сказав фразу, от неприличия которой мое тело запылало, и сердце застучало быстрее:

- Я хочу знать, как ты кричишь во время оргазма.

С этими словами он расстегнул молнию моих брюк и просунул руку в трусики. Это было неприлично, и от этого заводило еще сильнее.

Я припала к его губам, нашла языком его язык, мы стали целоваться по-французски. Оторвавшись от его рта, я попросила его отнести меня в спальню.

Это была самая сумасшедшая ночь в моей жизни.

 

Глава 5

 

 

Я проснулась на огромной кровати Вадима. Если не придираться к ситуации, то на этой кровати можно спать всемером. Сладко потянулась и бросила взгляд на часы: стрелки показывали 11-30. От неожиданности я громко вскрикнула, как можно было так проспать? Я же совершенно забыла про работу!

Выбравшись из кровати, я быстро оделась и отправилась на поиски своей сумочки. При дневном свете, квартира Вадима выглядела еще ослепительней, но мне было не до этого. Из помещения, где, по моим представлениям, должна была находиться кухня, доносился запах свежего кофе, корицы и чего-то сладкого. Тихо работал телевизор, настроенный на зарубежный канал.

Моя сумочка лежала на диване между двумя разноцветными подушками. Я быстро нашла в ней мобильный телефон, открыла «входящие вызовы» и обнаружила двенадцать пропущенных звонков. Несколько незнакомых номеров, четыре звонка из офиса, два – от Витьки, несколько с мобильного телефона офис-менеджера Алины и один – лично от Олега Витальевича. С последним абонентом мне меньше всего хотелось разговаривать.

Я набрала Витькин номер. Мне снова приходилось просить его о спасении. Спустя пять гудков, в трубке зазвучал недовольный Витин голос:

- Где ты шастаешь? Тебя же не видели с прошлого утра. Тут все на ушах стоят! Наш смирный придурок генеральный скоро начнет биться головой об стенку.

Учитывая приветственное вступление, мне стало совсем неудобно просить Витю об услуге щепетильного характера, но другого выхода не было.

- Витечка, спаси меня еще раз. Обещаю – это последний. Скажи Олегу Витальевичу, что у меня бабушка умерла, и я вынуждена была уехать в Самару, очень срочно.

- Кира, какая Самара? Какая бабушка? Приезжай на работу.

- Ну, хорошо, про Самару – это я загнула. Скажи, что у меня были непредвиденные семейные обстоятельства, и я вынуждена была срочно уехать, а сегодня опоздать. Витя, я скоро буду, прикрой меня, пожалуйста. Пока я доеду – как раз придумаю эти экстренные обстоятельства. Друг, мне больше некого попросить, ты же знаешь.

В трубке было слышно Витино громкое и недовольное сопение.

- Давай быстрей. Я придумаю что-нибудь дельное. Умершая бабушка в Самаре – хуже некуда.

Я обрадовалась. Во-первых, мне не хотелось, чтобы Витя на меня дулся, а во-вторых, я действительно поступила по-идиотски и теперь нуждалась в хорошем алиби.

- Ты лучше всех. Я тебя люблю! Скоро буду. К обеду точно.

Мне нужно было заехать домой переодеться. Не могу же я прийти на работу в блестящих клубных шмотках. Я услышала, как Витя набирает воздух в легкие, чтобы громко меня обматерить, и предусмотрительно отключилась.

Я встала, намереваясь уйти, и увидела своего любовника. Его появление меня удивило. Хотя, собственно, почему, ведь это его квартира! Оказывается, все это время Вадим стоял за моей спиной. Мне стало неприятно. Одно дело хорошо провести время с новым знакомым, совсем другое – новый знакомый, слушающий телефонный разговор, не обнаруживая себя.

Он не смутился. Похоже, он вообще никогда не смущался.

- Идем завтракать. Я приготовил кофе и даже заказал круассаны. Настоящее парижское утро. Кроме того, мы еще не поговорили о деле. Мое предложение о работе в силе. Разденься, прими душ и надень чистый халат, ты найдешь его в ванной. Жду тебя на кухне.

Вот так, сказав несколько фраз, Вадим полностью перекроил мои планы на ближайшие два часа. Если честно, мне не особенно хотелось отказываться, но перед Витей было до ужаса неудобно.

- Вадим, мне на работу нужно. Я и так опоздала, попросила друга, чтобы прикрыл.

Вадим направившийся было в кухню, обернулся:

- С сегодняшнего дня у тебя новая работа. Выбор, конечно за тобой, но я не верю, что ты откажешься. Я жду тебя к завтраку.

Все это было сказано безаппиляционным тоном человека, не терпящего возражений. Мне начинало казаться, что Вадиму повиновались все, с кем он соприкасался или только думал соприкоснуться.

Я пошла в душ, не зная, что думать. Конечно, мне надоела моя работа, и больше всего на свете хотелось перемен.  Но Вадим пугал меня  своей настойчивостью и очевидной привычкой принимать решение за других.

В ванной пахло лавандой и мятой. Никогда не думала, что эти два аромата могут органично сочетаться. Помещение комнаты поражало размерами площади: здесь можно было с легкостью обустроить бассейн, но хозяин квартиры ограничился душевой и джакузи.

На пластиковом стуле возле душа лежала стопка аккуратно сложенных белоснежных полотенец, на двери висело несколько махровых халатов. Я приняла контрастный душ, расчесалась, высушила волосы феном и надела халат. Конечно, не мешало бы накраситься, но косметики с собой у меня не было – клубная сумочка слишком мала.

Я пришла на кухню, Вадим смотрел футбольный матч на каком-то французском канале. Он заметил мое присутствие и указал рукой на свободный стул за столом, где был сервирован завтрак: кофе с молоком и два  небольших круассана.

Я присела на край стула и снова неловко улыбнулась, не зная, куда девать руки, впрочем, и ноги тоже.

Этот человек все время заставлял меня нервничать, не говоря, при этом, ни слова. С одной стороны в его присутствии я чувствовала себя скованно, и готова была от неловкости заламывать руки и сидеть с выражением полного идиотизма на лице. С другой – меня невероятно к нему тянуло и хотелось подчиняться. Прежде таких персонажей в моей жизни не возникало. Это уникальное явление, без стука ворвавшееся в мою жизнь, держало меня в напряжении с первых секунд своего появления.   

Вадим заговорил, прервав мои размышления:

- Если честно, я тебе вчера соврал.

Сказав это, он заговорчески улыбнулся, будто готовился мне выложить, по меньшей мере, тайну Пентагона.

- Я давно тебя заметил, еще в прошлом году на клубном показе какого-то отечественного дизайнера. И я отлично знал, где и кем ты работаешь. Более того, я знаю о тебе все то, что ты сама о себе знаешь. Ну, разумеется, за исключением, каких-то интимных подробностей, сведения о которых достать невозможно. Вчерашнюю встречу я не планировал, она произошла случайно. Но, в любом случае, я собирался связаться с тобой в ближайшем времени.

Я машинально откусила круассан. От услышанного я забыла, что нужно жевать, так и сидела с открытым ртом, в котором медленно намокала булочка с шоколадным кремом. Мне стоило немалых усилий заставить себя прожевать ее и проглотить. Сказать, что у меня наступил  шок – не сказать ничего.

Между тем Вадим продолжал:

- Это не любовь и не желание заняться с тобой сексом, если ты подумала об этом. Хотя, нельзя отрицать, в этом плане ты тоже представляешь некоторый интерес.

Сказав это, Вадим окинул меня довольным взглядом. Так смотрят на хорошую новую машину, не то, чтобы долгожданную, но комфортную, качественную и функциональную. Меня его взгляд сильно задел. Он продолжал:

- У меня исключительно деловой интерес. Я хочу взять тебя куратором направления на освободившееся место в мою компанию по организации масштабных праздников в западной Европе.

Вероятно, я продолжала сидеть как мраморная статуя с открытым ртом. Как бы я не выглядела в этот момент –  наверняка, смотрелась комично.

- Я долго собирал сведения о тебе. Знаю, что в детстве ты жила со своей семьей за границей. По возвращении окончила среднюю школу с углубленным изучением иностранных языков. Тебя готовили стать переводчиком. Но переводчиком ты так и не стала – пошла в журналистику. У тебя красный диплом МГУ. Замуж ты пока не собираешься. Несколько незначительных романов, не более. Уже три года собираешь деньги на машину. Пока все верно?

Я просто кивнула.

- Ты – та, кто мне нужен! Красива, свободна, очень хорошо образована, чрезмерно амбициозна, из хорошей семьи. Успела сделать неплохую карьеру без посторонней помощи. Свободно говоришь на нескольких европейских языках, обладаешь лидерскими качествами, хорошо пишешь, и, как показала сегодняшняя ночь, не слишком щепетильна в отношениях.

Вадим снова окинул меня своим неприятным взглядом. В этот  раз я не стала обращать внимание на его колкое замечание.  Он собрался продолжить, но я его перебила:

- Послушай, я поняла, что у тебя отличные связи и сфера осведомителей, ты собрал обо мне хорошее досье, прямо как в ЦРУ. Браво! Но прости, зачем такие сложности, ведь можно набрать персонал обычным методом, повесив объявление в Интернет и отсмотрев несколько кандидатов. На черта тебе такие подробности о твоем будущем сотруднике? Ты что, параноик?

Вадим слушал меня со снисходительной улыбкой человека, который готовился объяснить принцип таблицы умножения восьмилетнему ребенку. Видимо, я забавляла его своей непонятливостью.

Мой потенциальный работодатель достал из пачки коричневую сигарету, по всем признакам, кубинского происхождения, помял ее между пальцами и закурил. По кухне распространился опьяняющий запах дорогого крепкого табака с ароматом шоколада.

- Кира, ты еще не поняла? Мне не нужен «обычный» сотрудник, найденный в Интернет. Все мои работники, своего рода драгоценные камни, тщательно собранные мной в течение длительного времени. Возможно, мне стоит подробнее объяснить тебе, чем именно я занимаюсь.

Вадим положил подкуренную сигарету в пепельницу и поочередно помял сначала левое, потом правое запястье, при этом он сморщился, словно от приступа боли, но, через секунду, его выражение лица стало прежним – высокомерным, безразличным и насмешливым.

- Я занимаюсь организацией праздников на мировом уровне. Для нас не существует границ и стран; есть только клубы, рестораны, виллы, где мы сегодня или завтра организовываем праздник. Офисы моей компании есть в большинстве европейских и азиатских столиц. Если его нет в каком-то городе, мы организовываем временный офис для работы. Штаб-квартира располагается в Париже. В постоянных офисах работают мои сотрудники из разных стран. Они все отлично образованы, говорят на многих языках, и, как правило, происходят из хороших, но обедневших семей. Богатых ведь работать не заставишь. Одним словом: они все бриллианты.

- Нечто вроде event-агентства мирового масштаба? – я решила блеснуть сообразительностью. – Но если, агентство настолько масштабное, почему о вас ничего не слышно?

Мне показался мой вопрос логичным, но у Вадима он вызвал какой-то дурацкий нервный смешок.

- Мы не нуждаемся в рекламе или услугах прессы. Клиентура давно существует, она постоянна. Я скажу больше: это ограниченный круг клиентов, которые не любят новичков. Мероприятия, которые организовывает моя компания, как правило, закрытого характера. Наши возможности практически не ограничены. Для нас всегда есть места на регулярных рейсах в любую страну мира, в любое время. Мы непосредственно сотрудничаем с топ-менеджментом ведущих модных домов. Я и мои сотрудники можем получить все, когда нам это нужно, в любое время суток.

Я слушала внимательно, не вполне доверяя своим ушам. Мышцы в плечевом поясе затекли от напряжения и стали болеть, но я боялась пошевелиться.

- То, что я перечислил безусловные преимущества, но есть и недостатки. Я должен предупредить тебя, что с момента подписания делового соглашения, у тебя не будет личной жизни, личного времени и личных желаний. Ты будешь очень много работать, жить в командировках, спать, ровно столько, сколько можно себе позволить, чтобы исключить вред делу. Договор я всегда подписываю сроком на три года. Как правило, за это время мой сотрудник успевает обеспечить себе безбедную жизнь и начать жить в свое удовольствие. У тебя будет время подумать над моим предложением, но недолго. Сегодня среда. В понедельник мне нужен ответ.

- Но мне понадобится время для того, чтобы уволиться, даже если я приму Ваше предложение, – я невольно перешла на «Вы». С работодателями панибратство неуместно, мы не в Америке!

Вадим снисходительно улыбнулся:

- Говори мне «ты», между нами церемонии уже не уместны? Главное - прими положительное решение, это все, что мне нужно. За остальное можешь не беспокоиться.

У меня остался еще один вопрос:

- Ты сказал, что место освободилось. Контракт предыдущего работника закончился?

Вадим больше не смотрел на меня. Судя по всему, время, отведенное мне, истекло. Он прижал к уху трубку мобильного телефона и ожидал соединения с абонентом. Словно очнувшись от внезапного вторжения в сознание, Вадим перевел взгляд на меня. Казалось, он удивлен, что я все еще здесь.

- Место? Да, освободилось. Контракт тут ни при чем. Вика умерла от передозировки две недели назад.

Вадим начал разговор по телефону. О смерти неизвестной мне Вики, он сообщил, как о порванном пододеяльнике.

 

 

Глава 6

 

 

 

По дороге домой я размышляла. С одной стороны, новое предложение привлекало и льстило. Открывало блестящие перспективы и решало ряд вопросов материального характера. С другой стороны, ощущение того, что я впутываюсь в сложную историю, меня не покидало, как бы старательно я не гнала его от себя.

Оставалось еще несколько дней, чтобы принять окончательное решение, но мне, почему-то, становилось страшно. Я раздумывала, стоит ли обсуждать это предложение с Витей, но мне показалось, что он его раскритикует. Кроме того, пришлось бы рассказать всю историю знакомства с Вадимом, а мне не хотелось демонстрировать лучшему другу свои не лучшие черты характера и особенности личной жизни. Мужчинам нельзя говорить всего, даже друзьям и даже «голубым».

Придя, домой, сбросив с себя опостылевшие за истекшую половину суток тряпки, я обнаружила, что в моем шкафу нет ни одной чистой шмотки. Такое случается с девочками, которые живут одни. Мы часто не стираем белье, пока не поймем, что трусики, надетые вчера, были последними.  

Хотя эта проблема не особенно занимала мое внимание в тот момент, она, тем не менее, требовала какого-то решения. Я вывернула  все содержимое моего платяного шкафа, и нашла в куче старого барахла довольно симпатичное облегающее фигуру платьице Sisley темно синего цвета и очень обрадовалась этому факту. Я давно забыла, что оно у меня есть! Найти случайно чистую одежду, которая тебе идет – чувство прекрасное, сродни ощущениям радости от найденной в кармане двадцатки на метро в тот момент, когда ты собралась идти домой пешком через весь город.

Закончив с макияжем, я набрала полную грудь воздуха, выдохнула, затем снова вдохнула, после чего широко улыбнулась своему отражению в зеркале и послала ему воздушный поцелуй. Так меня учила успокаиваться моя бабушка.

 

                                              ***

 

Погода стояла великолепная. Солнце светило ярко, небо было настолько голубым, что на него было больно смотреть даже через солнцезащитные очки из последней коллекции Ck. Как будто, благодаря вчерашней непогоде оно очистилось от всего наболевшего, и теперь пребывало в отличном расположении духа.

В предобеденное время на дорогах никогда не бывает пробок. Все усиленно изображают занятость перед тем, как смыться часика на два, вроде как, на обед, на самом деле – по своим делам.

Через двадцать минут я уже стояла в кабинете нашего генерального директора и внимательно выслушивала его мнение касательно стремительного «морального разложения» моей личности, «тлетворного влияния на коллектив» и «плохого примера для подчиненных».

Олег Витальевич был человеком уникально глупым и скучным. Ему обычно было лень кричать, поэтому в случае необходимости выговора одному из сотрудников, он заводил бесконечный и тоскливый разговор о моральных ценностях, «целостности коллектива», «командной работе», и разводил прочую никому ненужную демагогию, от которой клонило в сон, как от слониной дозы транквилизатора.   Казалось, он преследовал цель уморить слушателя тоской, чтобы впредь неразумной кадровой единице неповадно было «шалить».

Я старалась на него не смотреть, не слушать, и, вообще, не обращать на него внимания. То и дело, боялась заснуть от его медленного протяжного голоса и монотонной интонации. Мое внимание привлек его новый мобильный телефон Сони Ериксон последней модели, почему-то розового цвета. Я начала размышлять о том, стоит ли мне купить такой же? Как он будет смотреться в моей маленькой ладошке?  По карману ли он мне? Может кто-то подарит.

Эти мысли спасали меня от скуки еще на протяжении десяти минут.

- Ты все поняла? – донеслось до моего сознания через призму наступающей дремоты, я с трудом подавила желание зевнуть.

Олег Витальевич, похоже, собрался закругляться со своим трепом. Я, будучи совсем не в курсе, о чем он говорил, но, зная содержание текста в целом, согласно кивнула, чем заслужила его удовлетворенную улыбку.

- Кстати, не забудь подхватить Ваню в антикризисном проекте.

Последняя фраза была сказана невзначай, как будто, между прочим. Я моментально пришла в гневное состояние и решила немного высказаться:

- Олег Витальевич, почему никогда не случалось ситуации, когда бы я нуждалась в помощи Вани? Мне ничего не доплачивают за мои сверхурочные и за дополнительную нагрузку, во время ведения чужих проектов.

- Кира, ты меня возмущаешь! «Галактика» - общий проект, и твой, в том числе. Мы ведь одна команда. Ситуация у клиента складывается не самая лучшая, а ты, как дипломированный журналист, могла бы поспособствовать скорейшему разрешению проблемы.

- А мою премию, как всегда будет получать Ваня? Как основное звено в команде?

Генеральный задумался. Я понимала, что его совершенно не устраивает Ваня, но не ему было его увольнять. Ваньку в проект устроили инвесторы.

Олег Витальевич несколько раз откашлялся, после чего сказал:

- Кира, о премии мы поговорим перед Новым Годом.

Мне захотелось рассмеяться. Наверное, стоило уточнить, перед каким именно Новым Годом. Эти обещания я слушала уже два года. Не удостоив начальника ответом, я с силой хлопнула дверью его кабинета.

Не успела я появиться на своем рабочем месте, как возле моего стола возник Ваня со стопкой каких-то бумаг. Мне стало понятно, кто поднял такой шум по поводу моего отсутствия – наш маленький «гений» PR.

- Кирочка, ну вот ты и появилась. Что так припозднилась?

Мысленно я много раз подряд послала его к чертям. Мне хотелось его задушить или порвать на британский флаг. Нет, лучше на американский – это более извращенно и жестоко! Мое раздражение росло из-за бессонной ночи и вчерашних болезненных переживаний.

- Я должна перед тобой отчитаться? Ты подрабатываешь в отделе кадров сторожевой собакой или на общественных началах ратуешь за дисциплину в коллективе?

Ваня глубоко задумался, но не нашелся с ответом, и начал совать мне под нос свои листки:

- Кира, вот просмотри, пожалуйста, несколько пресс-релизов. Первый я планирую разослать сегодня, остальные четыре – до конца недели. Еще мои ребята написали несколько статей. Сроки в изданиях уже поджимают. Если мы хотим выйти пораньше – нужно уже подтверждать материалы.

- Ваня, скажи, а за что ты получаешь зарплату? И кто это «мы», которые «хотим»? Лично я не имею к этому «хотению» никакого отношения!

Ваня неловко переминался с ноги на ногу и, стараясь не встретиться со мной взглядом, тупо смотрел в одну точку.

- Кира, ну брось. Не в службу, а в дружбу – пробеги взглядом. Кроме того, у тебя ведь однокурсница в «Комсомолке» работает? Скинь ей материальчик, а?

Сказав последнюю фразу, Ваня свалил на мой стол всю стопку бумаг, и, не дожидаясь моего согласия, выбежал из кабинета.

Я вообще не понимала, зачем Ванька ходит на работу. Он мог совершенно безбедно существовать, не отравляя жизнь себе и окружающим своим чертовым непрофессионализмом. Поговаривали, что в Ваниной биографии есть страница глубокого наркотического угара. Родители заставили его работать, чтобы дитя не скатилось вниз по наклонной лестнице. В результате, Ванина показуха для родителей выливалась в мои регулярные не оплачиваемые сверхурочные. Точно подметил мой новый знакомый: богатых работать не заставишь.

Я все еще колебалась по поводу предложения Вадима, но чаша весов медленно наклонялась в сторону согласия.

 

 

7 глава

 

 

В течение оставшегося рабочего дня я правила статейные материалы для подачи в печать, переписывала пресс-релизы, обзванивала знакомых журналистов, бывших однокурсников. Кое-кто из них теперь работал в рейтинговых печатных изданиях. К семи часам вечера в моем кармане лежало восемь гарантированных публикаций в деловых изданиях и четыре договоренности с информационными агентствами.

В конце дня я разослала полностью переписанный пресс-релиз на адреса информационных порталов и Интернет изданий. Завтра оставалось только запросить мониторинг выходов релиза в сети и прочих СМИ. Я просто молодец, похвалила сама себя.

Закончив не свою работу, я решила, наконец, приступить к своей. Часы на мониторе компьютера показывали полдевятого. Голова раскалывалась, ноги ломило, к горлу подкатывала тошнота. Я разминала мышцы, массировала виски, сняла обувь и сделала массаж ступней. Лучше не становилось: продолжала сказываться ночь «веселья».

К понедельнику мне нужно было предложить бренд-менеджеру кондитерского концерна «Мир сладостей» «предварительные варианты» текстовой части концепции рекламной кампании нового продукта.

Витька оставил мне папку с несколькими  вариантами концепции «визуалки». Мне предстоит для каждого варианта составить концепт текстового наполнения.

Я раскрыла папку и тупо уставилась на рисунок с изображением улыбчивого шоколадного батончика с дроблеными орехами, нугой и воздушным рисом. Идиотский персонаж сгорал от оптимизма и радости, улыбаясь во весь рот. Глядя на рисунок, можно было предположить, что батончик содержит нечто более пикантное, чем воздушный рис.

На следующей картинке этот же батончик был представлен в образе полумужчины, полубатончика. То есть, в верхней части батончика красовался улыбчивый мужичок в смокинге и бабочке. Такой обрусевший, вышедший на пенсию Джеймс Бонд, собравшийся посетить театр. Начиная от пояса, тело мужчины превращалось в шоколадку. Как будто, у шоколадки с одной стороны вырос мужчина или еще хуже: нижняя часть мужчины, за какие-то немыслимые грехи, превратилась в шоколадку.

 Получился кошмарный человеко-шоколадный мутант, достойный соперник Фредди Крюгера и Бугимена. Такой персонаж сможет запросто сменить на посту давно неактуального Бабая, и стать новой пугалкой для непослушных мальчиков. 

Еще некоторое время я рассматривала ужасный художественный «выкидыш» моего друга. Рисунок был самым, что ни на есть, откровенным стебом, или Витька делал наброски в состоянии, далеком от адекватного.

Третий вариант оказался страшнее двух предыдущих. Двое тощих детей с малюсенькими недоразвитыми телами, заточенными зубами и огромными головами, откусывали один батончик с разных сторон, прямо в обертке. Картинку можно было с успехом использовать в послевоенной агитации «Помогите жертвам Освенцима, или добейте, чтобы не мучались». Половую принадлежность «детей» идентифицировать было невозможно. А если немного пофантазировать, то деток можно было принять за голодных взрослых пигмеев.

Просмотрев Витино «творчество», я сложила рисунки обратно в папку и приняла единственно верное решение: отправиться домой.  При воспоминании о шоколадном мутанте, на меня несколько раз накатывали приступы смеха. Хотя, если разобраться, то причин смеяться у  меня не было. Я должна была придумать комплекс названий и слоганов для рекламной кампании шоколадного уродца, добрых, красивых, располагающих и, что самое ужасное, в кротчайшие сроки.

Выйдя из офиса, я взяла такси. Так уж я устроена:  не умею жить скромно и «по средствам»– мне нужно так, чтобы с шиком и блеском, как компромисс - без неудобств. Чем комфортнее живет человек, тем больше ему хочется этого самого комфорта.

Мои мысли метались в голове как ночные мотыльки вокруг зажженного уличного фонаря, то есть, совершенно бестолково. Привлеченные светом надежды, они то и дело натыкались на невидимую, но жесткую  преграду страхов и стереотипов.

Я не знала, какое решение принять. Мне предлагали решить все мои проблемы разом: дать высокий социальный статус, связи и возможности, недоступные простому смертному. Но за это я должна была сдать в аренду свою душу, время и жизнь на целых три года, без права на отступление.

С другой стороны, второго случая изменить свою жизнь коренным образом и направить в нужное русло, могло больше не представиться. Вдруг, если я откажусь -  буду жалеть об этом до конца жизни. К тому же, мне до смерти осточертели дни, как близнецы похожие друг на друга: опостылевшая работа, одни и те же заведения, постоянный круг знакомых. Я давно ждала перемен, часто впадала в депрессию из-за их отсутствия.

Я зашла в квартиру, поставила диск Мадонны в малюсенькую магнитолу, включила чайник, сделала кофе с молоком и приняла окончательное решение. Из динамика звучали знаменитые начальные строчки бессмертного хита восьмидесятых “Vouge”: - Strike the pose – запела поп-дива всех времен и народов.

Зачем ждать до понедельника, когда все можно сделать уже сейчас! Сколько можно жить в условиях постоянного компромисса и тратить жизнь впустую? Пора, наконец, всем заявить о себе!

Я достала из сумочки визитную карточку Вадима Верещагина и набрала номер мобильного телефона. Вадим снял трубку после первого гудка, словно только и делал, что ждал, когда ему позвонят.

Я решила говорить без предисловий и очень коротко. Я сказала только одно:

- Я согласна.

Вадим коротко засмеялся:

- Прямо как в церкви у католиков при обряде бракосочетания, это обнадеживает.

- А я и есть католичка. Тренируюсь, - ответила я с иронией, в тон ему.

Это чистая правда – мои родители действительно католики, и, соответственно, я тоже.

- Хорошо, дорогая. Завтра ты работаешь последний день в своем рекламном агентстве. Начальство будет готово к твоему решению. Удерживать тебя никто не станет. Можешь на меня положиться, - с этими словами Вадим отключился. Как показало наше недолгое знакомство, он умел быть очень лаконичным. Интересно, а умел ли он быть другим?

Я запретила себе продолжать думать о Вадиме. Каждая взрослая девочка знает, куда приводят длительные размышления о привлекательном молодом человеке, с которым, к тому же, объединяет ночь безумного секса.

Был только один небезразличный мне человек, которого я должна  подготовить заранее – Витя Карамзин. Не хотелось преподносить  ему неприятный сюрприз, поэтому, я набрала его номер и пригласила в гости, «немножко выпить и поболтать».

Так как его «семейная жизнь» совсем не ладилась, он с радостью принял мое приглашение, не подозревая, что я могу окончательно испортить ему настроение.

Теперь он оставался один против стада клинических недоумков и «позвоночников». Этот факт был слишком неприятным, чтобы к нему относиться легко. Мы были командой, теперь он оставался «один в поле воин».

Витя явился очень скоро, буквально через полчаса после нашего разговора по телефону. Настроение у него было хуже некуда, но в глазах читалась надежда его повысить. Под мышкой он держал банку с маринованными огурцами.

- В твоем районе уже все закрыто, вот огурцов тебе купил, - пояснил друг свой странный гостинец. Сказывалась привычка интеллигенции: ни за что не приходить в гости с пустыми руками.

         Мне не хотелось тянуть кота за хвост и за другие части тела тоже.

         - Витя, я ухожу с работы.

         Витя, снимающий в этот момент куртку, застыл и посмотрел на меня взглядом раненного индейца: одновременно с гордостью, раздражением, горечью, и безнадегой. Мое сердце сжалось. Я знала, что он воспримет мой уход, как предательство.

         Мы стояли в коридоре моей маленькой однокомнатной квартирки. Я прислонилась к стене и скрестила руки на груди, не зная, куда девать глаза, Витя прижимал куртку к груди и продолжал сверлить меня взглядом, способным уничтожить или повергнуть в уныние легион спартанцев.

         - Друг, мой дорогой, это же не конец света. В моей жизни произойдут перемены, это ведь замечательно! – сказала я, подняв, наконец, глаза, и встретившись взглядом с моим обиженным другом.

         Витя явно был не готов разделить со мной восторг по этому поводу.

         - А что, ты нашла другую работу? Мне ничего не говорила.

Ну почему у меня всегда возникает потребность отчитаться перед ним, как перед папой?

         - Не говорила, потому что сама не знала. Я нашла работу вчера.

         В его гневном взгляде проскользнуло удивление.

         - Когда же ты успела? Мне казалось, вчера ты была не в состоянии искать работу.

         - Ну, это длинная история…

Витя повесил куртку на крючок и стал снимать обувь.

         - А у меня много времени, я никуда не тороплюсь.

         Я взяла Витю под локоть и потянула его на кухню, где пахло крепким кофе с корицей и на столе стояли его любимые бутерброды с сырным маслом, которые я успела приготовить к его приходу. Запах вкуснятины должен был повлиять на моего друга, как индийская арома лампа, а именно, снять стресс и вернуть вкус к жизни.  

         - Витя, ты же знаешь, ближе тебя, у меня никого нет. Но пока я не хотела бы ничего рассказывать. Как только я пойму, что мне нравится мой выбор, ты узнаешь об этом первый.

         Друг смотрел на меня с недовольством и недоверием, но явно готовился оттаять.

         - А если ты поймешь, что тебе твой выбор не очень нравится?

         - Ну, Витя, ты же меня знаешь! В этом случае, ты узнаешь об этом еще быстрее.

         Витя облокотился на спинку стула и начал сосредоточенно жевать бутерброд, запивая его кофе.

         - А когда ты уходишь? Сколько еще работаешь?

         Я поняла, что сейчас добью Витино настроение окончательно.

         - Друг, я больше не работаю. Завтра – мой последний день! Я, собственно, поэтому тебя и пригласила, чтобы сообщить раньше, чем остальным.

         Витя прекратил шевелить челюстями и посмотрел на меня со злостью. Это был хороший знак: если он злился – значит, был готов принять удар и пережить его.

         - Ну, спасибо! Заботливая какая!

         Его тон начинал теплеть, и у меня отлегло от сердца.

         - Какая есть. Другой не стану.

         Я улыбнулась и обняла друга за шею.

         - Надеюсь, что не станешь, очень надеюсь.

-Сказать по правде, на мое решение уйти, в некоторой степени, повлиял ты.

-Я? Каким же это образом? Слишком много знаю, меня пора убить?

-Вить, когда сегодня вечером я рассматривала твои «шедевры» для «Мира сладостей», на меня периодически истерика накатывала. Если ты – прекрасный художник и концептуалист лепишь такой отстой, значит, мы с тобой слишком устали и выдохлись – пора что-то менять. Тебя это касается не меньше, чем меня.

-Неужели так плохо? Я так себя изнасиловал, чтобы выдавить хотя бы это. Больше, боюсь, ничего не рожу. Наверное, пора вернуться к активному курению травки.

-Как твой друг, не могу тебя в этом поддерживать, но как эгоистичный эстет скажу: так держать!

         Так за болтовней мы провели несколько часов. Он еще несколько раз начинал на меня злиться, но я пресекала все его попытки нападать на меня, предлагая ему новые лакомства и сладости.

         Витя уехал, я легла спать со спокойным сердцем и душой. Его одобрение всегда было для меня очень важным фактором. А в этот раз, как никогда.  

        

 

         Глава 8

 

         Как и обещал Вадим, на работе мне в два счета подписали заявление об уходе. Олег Витальевич даже вида не подал, что зол или недоволен. Он пожелал мне «счастливого пути» и «удачного развития карьеры», при этом все время смотрел в пустой аквариум у противоположной стены. Рыбки  почили одна за другой, после того как наша уборщица несколько раз помыла аквариум изнутри с моющим средством для стекла.

Ни одного вопроса, намека или предположения со стороны директора. При разговоре со мной, наш «разговорчивый ящик» ни разу не поднял на меня взгляд. Несвойственная ему лаконичность речей даже настораживала. Наверное, Вадим решил мой вопрос через инвесторов.

После крепкого мужского рукопожатия «на прощание», я вышла из кабинета Олега Витальевича в отличном расположении духа и бодро направилась в отдел кадров за трудовой книжкой.

При виде меня, наша кадровая работница-крестьянка, рожденная в небольшом провинциальном городке, которыми так богата наша необъятная Родина, в отличие от генерального директора, не побоялась метнуть в меня ненавидящий взгляд и скривить некрасивую рожу. Хотя, эта рожа и без гримас кирпича вымаливала.

Мне всегда казалось, что специалистами по кадрам становятся только те, кому больше некуда себя деть. Люди посредственные, с безликой душой, тошнотворной физиономией, серой судьбой, вечными котлетами с вермишелью на завтрак, обед и ужин, ненавистным мужем, бездарными детьми и горой грязной посуды по выходным и в будни. Наверняка, в школе они были нудными зубрилками, никому не давали списывать и подсиживали настоящих отличников.

Повзрослев, они поняли, что зубрежка больше не работает, списывать никто не рвется. Остается только подсиживать, чем они успешно и занимаются.

Что может быть хуже такой работы? Ты выступаешь в роли официального осведомителя, тебя все ненавидят и сторонятся, в твоем присутствии напрягаются и замолкают. А еще, тебя всю жизнь съедает зависть к тем, кого ты изо дня в день закладываешь, только за то, что они не такие посредственности, как ты.  

Единственная радость для таких людей – сделать кому-нибудь гадость и доказать самим себе, что жизнь может быть гадкой и жалкой не только у них.

Наша кадровая богиня, к сожалению, не была исключением. Будучи моей ровесницей, она здорово смахивала на старшую сестру моей мамы - тетю Зою – старую деву.  Растянутые свитера, грязные, месяцами некрашеные волосы, серое лицо без макияжа, обувь, очевидно, купленная еще родителями в конце девяностых годов, и патологическая ненависть ко всему живому и прекрасному. Особенно ее неприязнь распространяется на тех, с кем она с удовольствием поменялась бы местами.

Она бдила мой и Витин отделы с особой горячностью. Ее до смерти раздражали творческие и одаренные ребята.  Она развлекалась тем, что высчитывала деньги из их зарплат за опоздания и несвоевременные уходы на обед, попойки на кухне и прочее «несоблюдение корпоративных правил». Чего мне стоило каждый месяц отвоевывать деньги моих сотрудников!

Я всегда считала ее типичным персонажем из времен расцвета советского застоя: бронелобой, серой, скучной. Мне до смерти хотелось быстрее от нее отделаться и больше никогда не видеть. Она же, в свою очередь, не торопилась отпускать меня с миром и решила завести душевный разговор.

При общении с сотрудниками она нарочито применяла местоимение «Вы». Следует отметить, что такое положение вещей никого не огорчало:

- Кира Валерьевна, далеко ли собрались? Покидаете нас так стремительно, не пожалеть бы.

Мне остро захотелось на нее вырвать.

- О чем я должна пожалеть? Может, Вы пытаетесь мне угрожать? Или хотите  сказать, что будете оплакивать мой уход? Ну а как же! Мы же с Вами так любим вместе чаю попить, - я понимала, что открыто хамлю ей, но ощущение вседозволенности, вызванное моим уходом, окрыляло и побуждало на подвиги.

Конторская крыса скривила физиономию в попытке улыбнуться. Получилась ужасная гримаса, от которой ее не по годам морщинистое лицо, стало еще более сморщенным и кислым.

- Ну что Вы Кирочка, такие глупости говорите! Мне просто непонятно, как это Вам так быстро подписали заявление об уходе, без двухнедельной отработки, не согласовав со мной.  У нас так не принято, Вы же знаете.

- Я не знаю, что у вас принято, а что нет. Мне нужно уйти, руководство в курсе. Ваша задача – выдать мне трудовую книжку, подписать расчет и передать его в бухгалтерию. Не превышайте свои полномочия, будьте любезны.

С этими словами я протянула руку в ожидании документов, не отрывая взгляда от ее лица. Она еще раз скривилась. На этот раз получилось просто кошмарно. Харя превратилась в хорька.

- Не стоит разговаривать в таком тоне! Мир ведь не так велик, вдруг еще где-то пересечемся.

- Если такое произойдет, предлагаю не узнавать друг друга, - сказала я, выдергивая из ее рук свою трудовую книжку.

Всегда ненавидела таких людей. Должно быть, они нужны для равновесия. Но жертва, принесенная в дар равновесию, явно слишком велика.

С горем пополам я получила расчет. Наша бухгалтер обычно считала зарплату на протяжении полутора недель, а тут такой форс-мажор, требующий быстрого мыслительного процесса.  

Вити на работе не было. Мы накануне сильно засиделись и он, сказавшись больным, решил выспаться. Еще он не хотел видеть, как я его бросаю.

Я передала все текущие дела своему наиболее способному подчиненному – Юре. Предложила звонить, «если что». Не разобравшись где и что, я сбросила свой хлам с рабочего стола в пакет, забрала чашку с изображением двух мультяшных собак, и, с легким сердцем, покинула офис «Маклаферти» навсегда.

 

                                              ***

 

На вечер у меня был запланирован ужин в «Пеликане» с приятельницей Ирой, бывшей сокурсницей и вечной заклятой подругой.

Если честно, мне совсем не хотелось с ней трапезничать. Мы всегда соперничали во всем: учебе, парнях, местах работы, достижениях. До того момента, как она вышла замуж за олигарха, и соперничество стало бессмысленным: наши пути просто разошлись. Она ушла в богатую жизнь богатой женщины, а я – в жизнь, богатую чем угодно, только не деньгами.

Нам с ней практически не о чем было разговаривать. Наверное, ей, в очередной раз захотелось напомнить самой себе, как лихо она меня обошла, или что на свете есть люди менее значительные, чем она сама. В моменты, кризисные для ее самооценки, когда ее сказочный муж, в очередной раз, западал на новую манекенщицу, она всегда просилась встретиться со мной, а я, из вежливости, никогда не отказывалась.

Ей всегда хотелось произвести на меня впечатление, поэтому, она всякий раз одевается на наши встречи так, словно, собирается пройтись по подиуму или красной фестивальной дорожке. Думаю, я была одним из ее немногочисленных зрителей, приходилось усердно апплодировать.

В тот день я чувствовала себя превосходно. Впереди маячило светлое будущее, и настроение было отличным. Мне хотелось поделиться им с целым миром, а с одной Иркой, и подавно, было можно.

Но, у меня ничего не получилось. Она сидела и хныкала, как маленькая, чем ужасно меня угнетала и расстраивала, но я держалась до последнего, как рядовой Райан на девяносто шестой минуте фильма, только бы не расклеиться вместе с ней.

Оказывается, ее жизнь не удалась, муж не любит, работы нет, друзей от зависти как ветром сдуло, осталась только я. Это что-то новое: обычно Ирка не хныкала, тем более при мне. Видимо, ее сильно достало существующее положение вещей. Даже мое предполагаемое злорадство ее не остановило. Мне стало ее жалко. Еще один неустанный борец за капиталистические идеалы и любитель конфет в блестящих обертках.

В чем-то мы с ней были похожи: наши огромные амбиции вели нас по ложному, тернистому пути, и расплата была не за горами. Нам обеим до коликов хотелось красивой жизни, только дороги мы выбрали разные: она – судьбу бессловесной куклы, я – неутомимого борца за какие-то идеи, уже с трудом вспоминалось, за какие именно, потому, как за время пути они постоянно менялись. В итоге, мы с ней оказались в одной лодке и гребем двумя веслами в сторону водопада.

Поужинав с Ирой, я поняла, что мое настроение ухудшилось. На смену уверенности пришли сомнения, а радость сменилась опасениями. Всем известно: большие деньги до добра не доводят, только это священное знание никого не останавливает.

В какой-то мере, меня порадовало, что отступать было некуда, иначе я бы попятилась. Существует еще одно священное знание: кто не рискует, тот не пьет – сами знаете, чего. В эту секунду я отчетливо почувствовала колючие пузырьки шампанского на языке и приободрилась.

Я шла на встречу новому, неизвестному, волнующему. Страх не должен был стать преградой на пути к моему личному прогрессу. Не я придумала правила новой жизни, я только хотела им следовать, без угрызений совести, боли, с наибольшей выгодой и наилучшими результатами.

Придя домой, я упала в свое любимое кресло с продавленными пружинами и начала рассматривать свое жилье. Старинная мебель, пушистый светлый ковер на полу, подарок одного полковника моей бабушке. Овальное зеркало с блошиного рынка в Будапеште, большой книжный шкаф, заставленный классиками и современными авторами. Множество маленьких акварельных рисунков в рамках на трех стенах эффектно дополняли атмосферу моей квартиры, имеющей сходство с  небольшим антикварным магазинчиком. Мое жилье походило на меня: маленькое, склонное к ностальгии и любви к хорошим вещам, оно давно нуждалось в обновлении и перестановках.

Я посмотрела на календарь: среда. Даже не верилось, что в понедельник я жила обычной жизнью, любила Славу, ходила на опостылевшую работу, и почти ничего не ждала. Уходить было некуда, казалось, что и незачем. Жизнь текла скучно и медленно, как вода в пересыхающей реке.

Ошибаются те, кто всерьез полагает, что перемены не могут случиться внезапно и неожиданно. Они всегда случаются именно так - когда не ждешь.

На следующий понедельник был намечен мой первый рабочий день в компании Вадима. А до этого, мне нужно было постирать и обновить свой гардероб, купить пару пар новой обуви, хорошенько выспаться, сходить в кинотеатр и сменить прическу. Я всегда так делала перед выходом на новую работу. Своеобразный ритуал, придуманный мной для меня. Мне казалось, что именно ему я обязана своими трудовыми подвигами на новых местах.

 

 

Глава 9

 

 

Офис компании Вадима располагался в огромном двенадцати этажном офисном здании в центре города.

Холл здания смахивал на своего брата в гостинице «Ритц» в Париже (видела в телевизионном репортаже). От роскоши рябило в глазах. Ковры, дорогой паркет, хрустальные люстры, очень вежливые консьержи в дорогой униформе, застегнутой под горло.

Я никогда не думала, что в городе есть подобные офисные центры. Сколько же денег владельцы компаний-арендаторов ежемесячно выкладывают за квадратные метры?

         Самое замечательное в этой истории заключалось в том, что я не потрудилась поинтересоваться названием компании, где мне отныне предстояло работать. Это было вполне в моем духе. Я подошла к консьержу и спросила:

         - Добрый день! Где я могу найти Вадима Верещагина?

         Консьерж изобразил на лице всю любезность, на какую способно человеческое лицо, вытянулся струной и учтиво поинтересовался:

         - Вы договаривались о встрече с господином Верещагиным?

         - Да. Пожалуйста, сообщите ему, что Кира Шелестова ожидает в холле.

         Консьержа не нужно было просить дважды. Он тут же схватил телефонную трубку и набрал несколько цифр. Я отвернулась и стала с преувеличенным вниманием рассматривать помещение с замечательным интерьером. До меня доносился взволнованный голос консьержа:

         - Ева, пришла молодая дама, о которой Вы меня с утра предупреждали, госпожа Шелестова.

         Госпожой меня называли впервые. Очевидно, он получил подтверждение на свой вопрос, после чего, обратился ко мне:

         - Я Вас провожу, следуйте, пожалуйста, за мной.

         Мы шли по широкому светлому холлу к лифту. Интерьер лифта своим роскошным внутренним убранством не уступал холлу - очень дорогой ковер на полу, зеркальные стены и потолок.

         Судя по всему, офис располагался на одном из верхних этажей. Лифт ехал неспешно и плавно. Многочисленные зеркала давали посетителю возможность детально себя рассматривать, чем я и занялась:  критично оглядела себя с головы до ног и осталась довольна. Мне нравилась моя новая укладка – пепельно-светлые длинные прямые волосы на косой пробор, неровные на концах.

         В первый рабочий день я надела бежевые льняные брюки в вертикальную полоску, черный топ от ZARA и длинные бусы из морских камешков от Laura Biaggiotti. Бежевые туфли Minelli на коричневых каблуках классической формы успешно венчали композицию.

         Двери лифта тихо распахнулись, и консьерж жестом предложил мне выйти первой. Такого сервиса в отечественных офисах я еще не видела. Оказывается, консьерж не собирался выходить за мной. Двери лифта неслышно закрылись за моей спиной, я обернулась, но за мной никого не было.

Сделав пару шагов, я осмотрелась. Территория офиса начиналась прямо от лифта. Компания занимала весь одиннадцатый этаж сказочно-прекрасного офисного здания.

Моему взгляду предстал огромный офис формата «оpen space», но вместо казенных столов с фанерными перегородками, здесь царила уютная и дорогая атмосфера огромного rest-room в дорогом ночном клубе, только с дневным освещением. Многочисленные кожаные диваны, столы из красного дерева, мраморный пол изумрудного цвета. На огромных плазменных экранах, висящих по периметру помещения, одновременно демонстрировались новости CNN, клипы французского MTV, канал Евроспорт, немецкая VIVA и Fashion TV, как говорится, на любой вкус.

За столами, на диванах, сидели, лежали и, как-то даже валялись, молодые, очень симпатичные люди – парни и девушки. Кто-то прогуливался по офису с чашкой кофе, беззаботно болтая по телефону. Кто-то из сотрудников откровенно, никого не стесняясь, лежал на диване с сигаретой и переключал каналы с помощью дистанционного управления. Со всех сторон доносились обрывки фраз на французском, итальянском, немецком, и, кажется польском языках.

На секунду мне показалось, что я попала в редакцию ультра гламурного издания или в скрытое от посторонних глаз закулисье модного мира. Здесь все были очень молодыми, модными, загорелыми, утонченными, уверенными в себе, но нервными, уставшими от постоянного напряжения, интриг, ежедневных коктейлей и кокаина. Своего рода, чистилище в кукольном доме.

С момента моей встречи с Вадимом, я не переставала удивляться тому, что вижу и слышу. Неужели, офисы могут быть такими? Конечно, мне доводилось видеть подобные по телевизору, но в своей жизни - никогда.

Поскольку, на меня никто не обращал внимания, я прошла и уселась на свободный диван. Одна из девушек, замеченная мной с самого начала – рыжая красавица с большими изумрудными глазами, в стильном бежевом пуловере и обтягивающих джинсах от Гальяно (так гласила серебряная вышивка на левой штанине), обратилась ко мне с приветственным текстом и милой улыбкой:

- Ты Кира? Добро пожаловать. Меня Ева зовут. Вадим перед отъездом просил меня все тебе показать, со всеми познакомить и ввести в курс дела. Хотя, в последнем тебе сможет помочь твой помощник, на то ведь он и помощник, верно? Но все по порядку.

Ева подошла к огромному зеркалу, висящему возле скрытых в стене дверей лифта, и стала с удовольствием рассматривать свой тонкий и гибкий силуэт. Насмотревшись на себя вдоволь, она снова сконцентрировала свое божественное внимание на моей скромной персоне:

- Вадим в Брюсселе, - Ева провела тонкой кистью руки по огромной копне рыжих волос, - он вообще редко бывает в Москве.

Как бы там ни было, я обрадовалась тому, что девушка заговорила со мной первой. Я лучезарно улыбнулась и поблагодарила гостеприимную Еву.

Она продолжала:

- Ты не стесняйся, проходи и бросай сумку вон туда, отныне это твое рабочее место.

Ева указала рукой на большой, совершенно чистый стол со стеклянной столешницей, на котором лежали только лэп-топ и новенький мобильный телефон Samsung в коробке. На стене за столом висела репродукция картины Сальвадора Дали. Хотя… вполне возможно, это был  подлинник. Такому факту не пришлось бы удивляться, учитывая общую обстановку офиса.

Остальные сотрудники никак не реагировали на мое присутствие, словно не видели. Хотя, может, и правда не видели, они были поглощены своими делами и разговорами.

Ева хлопнула три раза в ладоши с целью привлечь всеобщее внимание.

- Эй, народ! Это Кира Шелестова – знакомьтесь! Новый сотрудник, пополнивший наши ряды сумасшедших трудоголиков.

Все ребята, находившиеся в поле нашего зрения, одновременно повернули головы и заулыбались, будто по команде. Какой-то парень поднял руку в приветственном жесте.

Ева продолжала говорить, обращаясь ко мне:

- Всего в Московском офисе работает двенадцать человек, вместе с тобой. Шесть парней и шесть девушек. Над каждым направлением всегда работают по двое: девушка – руководитель, парень – подчиненный.

- Матриархат какой-то, - заметила я с улыбкой.

Ева, явно не ожидала никаких замечаний или комментариев, и адресовала мне какой-то растерянный взгляд.

- Да, именно так, что-то в этом роде.

В тоне Евы я не услышала намека на шутливость. То, что я сказала с целью продемонстрировать наличие чувства юмора, было воспринято, как повышенная наблюдательность. Она подвела меня к очень красивому парню с карими глазами и темными волосами, он привстал и протянул мне руку для приветствия.

- Это Максим – твой ассистент. Теперь вы будете работать вместе, - познакомила нас Ева. Максим с его внешностью может, без преувеличений, стать новым лицом Armani или Gucci.

Мне показалось, что я покраснела, от рукопожатия с Максимом. Он широко улыбался, демонстрируя ровные белоснежные зубы. Ева, как будто, не замечала моего смущения. Она невозмутимо продолжала описывать  спектр задач Максима, перечислять его основные обязанности.

- Любая информация, которая тебе понадобится для Макса – не проблема. Он, не смотря на свою внешность, отличный хакер и настоящий гений поиска информации.

Последний факт стал для меня настоящей неожиданностью! Мистер Апрель и крутой хакер? Это что, сказка для домохозяек?

- Он окончил университет в Сорбонне. По образованию – программист-математик. Свободно говорит на пяти языках. Позже сама его обо всем расспросишь. Вам же предстоит вместе работать. Я бегло тебя со всеми познакомлю, а дальше – общайся сама.

Ева взяла меня под руку и подвела к парню с девушкой, которые курили траву, сидя на диване, и смотрели на мониторы своих лэп-топов. При этом длинные ноги девушки покоились на ногах ее сотрудника, чему тот, в свою очередь, совершенно не возражал.  Внешностью парень не уступал Максу, только в блондинистом варианте. Я бы отдала ему первое место в номинации «мистер Июль».

Девушка тоже была чудо, как хороша. Черные как смоль волосы, уложенные на затылке тугим пучком и оливковый оттенок кожи, придавали ей сходство с греческими гетерами в современном варианте, но,  чисто из женской вредности, мне не хотелось награждать ее ни в каких номинациях, даже гипотетически.

Она глубоко затягивалась сигаретой и сосредоточенно всматривалась в таблицу на мониторе. Одной рукой она набирала какой-то текст, слегка прищуривая большие черные глаза.

Моя экскурсовод стала знакомить меня с этой удивительно красивой парой. Я сразу окрестила их парой, про себя.

- Марина и Олег. Работают над азиатским направлением. Часто сотрудничают с парижским офисом, так как основная команда по Азии сидит в Париже.

Меня начинали по-настоящему пугать масштабы «праздничной» деятельности. Складывалось впечатление, что эти ребята боеголовки собирают и разрабатывают новое биологическое оружие.

Марина грациозно встала, заправила указательный палец левой руки в карман узких темно-синих джинсов от Шанель, и медленно протянула мне правую руку для приветствия. Маленькая ладошка, пальчики с аккуратным французским маникюром. При этом на ее лице появилась почти доброжелательная улыбка, хотя, мне показалось, что не совсем искренняя.

- Добро пожаловать. Если Вадим тебя выбрал, сомневаться нечего: ты - одна из нас!

Фраза «ты - одна из нас» прозвучала примерно, как «да здравствует арийская раса – самая чистая раса в мире»! Мне стало немного смешно. Марина продолжала:

- Я думаю, мы сегодня должны познакомиться ближе. Новый сотрудник в наших рядах – явление редкое, это нужно отметить. Олежка, что думаешь?

Олег, не вставая, протянул  руку и очень крепко пожал мою ладонь.

- Еще одна красивая девушка – это всегда приятно, и, несомненно, это стоит отметить!

Марина метнула на него свирепый взгляд, и я ощутила неудобство. У меня не было никакого желания наживать врагов с первых дней.

- Послушайте, - вмешалась я,  - я тоже считаю, что познакомиться ближе в неформальной обстановке – отличная идея. Я выставляюсь за первый день на новой работе с новым коллективом, надеюсь, вы все придете.  

Я старательно изображала на лице самую доброжелательную мину, на какую вообще способна.

- Неформальная обстановка – понятие не вполне уместное. У нас здесь всегда обстановка неформальная. А все наши праздники мы отмечаем здесь, в офисе на втором этаже в лаунж-зоне, - вмешалась Ева.

- Лаунж-зона? А что это такое? – про лаунж-зону в офисе я слышала впервые.

- Ну, это место, специально отведенное для отдыха и расслабона. Наша работа редко позволяет «оторваться», поэтому развлечения предусмотрены прямо в офисе.

Ева лукаво посмотрела на меня, словно священный идол, владеющий тайной бытия, и снова потянула меня за руку.

- Идем с остальными познакомлю.

Девушка повела меня к огромному панорамному окну в целую стену, рядом с которым стояли два очень мягких, на вид, кожаных дивана ярко красного цвета. На одном из них лежал очень худой парень и громко разговаривал по мобильному телефону на французском языке, сопровождая свою речь энергичными жестами. Он курил тонкую коричневую сигарету, сбрасывая пепел прямо на пол. Увидев меня и Еву, он жестом показал, что освободится через минуту.

Чтобы заполнить паузу, Ева стала делать устную презентацию худому симпатяге:

- Это Андрей. Он отвечает за восточноевропейское направление. Работает с Милой, но она заболела, ее сегодня не будет. По образованию журналист, как и ты. Закончил МГУ.

То-то, мне его лицо показалось знакомым. Однокурсниками мы не были, но учились примерно в одно время.

Ева продолжала:

- Его отец когда-то занимал должность советского посла во Франции, но потом он себя дискредитировал перед Советским Союзом. На этом его карьера закончилась. Андрей вырос в Париже. И, как только, представилась возможность, пробил себе место в министерстве иностранных дел во Франции. В качестве сына бывшего посла и врага Советского Союза, учитывая показатели в учебе, его приняли с распростертыми объятиями. Начинал он карьеру с должности пресс-секретаря, потом пошел на повышение. Проработал там три года, но не смог долго терпеть протокольную работу и воротнички, застегнутые под горло. Теперь он с нами, как видишь, в рваных джинсах и с длинными волосами.

Стоит отметить, что биография Андрея, действительно заслуживала внимания, не даром, Ева решила отдельно рассказать про него.

Андрей закончил разговор и широко улыбнулся.

- А вот и ты, самое большое событие нашего царского болота! Рад знакомству.

Андрей бесцеремонно потянул меня за руку и, не вставая с дивана, поцеловал в щеку.

Я несколько оторопела от такой бесцеремонности.

- Тут про тебя только и разговоров, уже четыре дня! Ева, подтверди!

Ева посмотрела на него с укоризной.

- Не пугай человека! – она обратилась ко мне: - У нас в компании не бывает смены кадров. Мы все пришли одновременно. Вадим собрал нас из разных стран и сфер деятельности. Вика была самым первым работником Вадима. Она пришла раньше всех. Но теперь она умерла – поэтому пришла ты.

Внезапное упоминание о недавно умершей Вике вызвало неловкое напряжение. Я решила нарушить молчание:

- Я понимаю, что, мой вопрос может показаться бестактным, но все-таки, от чего она умерла?

Ева ответила, не мешкая:

- От передозировки. Мы все тут от рабочего напряжения иногда коксом балуемся. Если отрываемся, то по полной. Вика крепко подсела. Такое случается – никто не застрахован. Вадим давно подумывал ее уволить, но не успел – она умерла раньше, чем он ее выгнал.

Ева отвернулась к окну и сфокусировала взгляд на пробке, образовавшейся на перекрестке. Я больше не видела ее глаз, казалось, она намеренно прятала их.

- Я нашла ее утром на втором этаже офиса в лаунж-зоне. Думала она заснула, оказалось, что заснула навсегда.

Ева вела свой рассказ абсолютно бесстрастно. Мне начинало казаться, что безвременный уход несчастной Вики никого особенно не расстроил.

- Андрей, Марина предложила сегодня отметить пополнение наших рабочих рядов. Ты в теме?

Андрей подмигнул мне:

- А как же? Как всегда, праздник наверху? Я освобожусь предположительно к десяти.

Мне показалось, что я ослышалась.

- То есть мы будем праздновать после десяти?

Ева рассмеялась.

- У нас рабочий день - понятие растяжимое, даже очень растяжимое. Мы часто ночуем в офисе, потому что ехать домой не имеет смысла, через три-четыре часа – снова на работу. Отвыкай от привычных рабочих стереотипов. Это тебе не замшелая контора с девяти до шести. Мы здесь практически живем.

Она присела на свободный диван, напротив Андрея, бесцеремонно забросив ногу на ногу.

- Тебе могло показаться, что здесь обстановка  очень легкая. Вроде бы, все ходят, кофеек попивают. Но это только иллюзия. Мы постоянно находимся в рабочем режиме, без единого перерыва или любого другого поползновения к отдыху. Мы - одна большая семья!  Когда я говорю «семья», то имею ввиду, что мы деремся, выхватывая для себя куски повкуснее, ненавидим друг друга, и, при этом вынуждены сосуществовать. Поэтому ты для нас – настоящее потрясение. Очень надеюсь, что мы  с тобой поладим.

Вот это да! Нужно было расспросить Вадима подробнее о режиме рабочего дня. Впрочем, что меня ждало дома, кроме телевизора и пустого холодильника? По факту, меня обо всем предупредили.

Андрей встал и снова поцеловал меня в щеку. От него исходили неподдельно приязненные флюиды и замечательный запах парфюма, который я не могла идентифицировать. Его трудно было назвать красивым, но, без сомнений, он был обаятельным источником харизмы.

- Ну что, принцесса, до вечера. Целую нежно.

На последней фразе телефон Андрея зазвонил, и он снова заговорил на французском языке.

Ева встала и повела меня к столу, за которым восседала рыжая девушка, очень похожая на Еву, только моложе и с веснушками на лице. Рядом с ней стоял довольно симпатичный высокий парень в оптических очках в дорогой оправе. Он держал в руках папки, они о чем-то громко спорили.

- Друзья, прошу внимания! Познакомьтесь с Кирой!

Ребята одновременно замолкли и посмотрели на меня.

Девушка, при близком рассмотрении, оказалась гораздо старше, чем показалась мне изначально. На вид ей было чуть больше тридцати. Не смотря на это, она была очень красива, совсем не уступала во внешности Еве.

- Кира, познакомься с ребятами. Это Лена – моя сестра. Она старше меня на два года, а делает вид, что на двадцать. Больше всего любит поучать.

Лена окинула меня оценивающим взглядом, от которого мне стало холодно и появилось желание куда-нибудь спрятаться.

- Добро пожаловать, - сухо произнесла она и перевела взгляд на монитор лэп-топа, продемонстрировав мне полное нежелание возобновлять беседу.

Ева продолжала:

- А это Женя - Ленин помощник. Они занимаются ближневосточным направлением. Организовывают праздники для шейхов и султанов.

- Ух-ты! Офигеть! - вырвалось у меня.

Женя, к которому мне сразу захотелось обращаться по имени отчеству, посмотрел на меня своими большими рыбьими глазами взглядом полным превосходства, и нехотя, как будто я какое-то неизвестное науке насекомое,  протянул мне руку для приветственного пожатия. Его рука оказалась холодной и потной, тоже какой-то рыбьей. Меня даже передернуло.

Ева взяла меня под руку и повела подальше к белым кожаным диванам возле двери на кухню, откуда доносился чудесный запах дорогого колумбийского кофе. В чем-чем, а в кофе я отлично разбиралась.

- Не обращай внимания. Они оба ребята со странностями. Сама от них не в восторге, но что делать? Ленка – моя сестра. Это она меня сюда привела.

Она мило заулыбалась.

- Вообще, здесь все такие. Я же говорю – одна семья. Сегодня ты видишь почти полный состав нашего коллектива, но это исключение из правил. Обычно, кто-то из нас отсутствует. Качественное проведение мероприятия требует личного присутствия организатора. Поэтому, пятьдесят процентов всего времени мы проводим за границей. Остальное время – здесь, в офисе. И совсем мало – дома. Есть еще двое ребят, с которыми я познакомлю тебя позже. Они сейчас в Гамбурге. Вечеринка по случаю дня рождения одного из соучредителей Nivea.

Ева подвела меня к моему рабочему столу, она говорила много, но только по делу:

- У тебя не слишком много времени для вхождения в курс дела. Мы вынуждены были отказаться от нескольких заказов постоянных клиентов, выходит, подвели. Теперь они вряд ли к нам обратятся. В мире этих людей ошибок и проволочек не прощают.

Она открыла мой лэп-топ. После появления заставки Windows на рабочем столе возникла фотография молодой красивой зеленоглазой брюнетки крупным планом. Она лучезарно улыбалась в объектив, приложив палец к губам, будто бы в шутку, призывая к тишине.

- Смени обои на рабочем столе. Это фотография Вики. Ее сделал Викин бывший бойфренд. Она с ним расставалась, сходилась. В ее жизни возникали другие мужчины. Короче не барышня, а настоящая королева драмы. Даже из жизни ушла по законам жанра.

Ева старалась не выдавать волнения и держаться, говорила с сарказмом, делая вид, что все это ее нисколько не трогает. Тем не менее, я заметила, что ей больно вспоминать о страшном происшествии, случившемся с ее сотрудницей, возможно подругой.

- Вы дружили? – спросила я, не сумев сдержать любопытство.

Ева ненадолго задумалась, потом тихо ответила:

- Да, мы дружили. Но потом все изменилось. У нее случались истерики и депрессии. Она конкретно подсела на наркотики. Ей было тяжело работать в последнее время. Она несколько раз говорила мне, что она сломлена, и что она все потеряла, а нашла только красивые вещи и  предметы.

Ева присела на кресло, закинула ногу на ногу и закурила тонкую коричневую сигарету. Эти сигареты были корпоративной фишкой. Их курили все сотрудники организации.

- Мне иногда становилось за нее страшно. Она потихоньку сходила с ума. Вика начала работать у Вадима раньше остальных. Мы все пришли сюда в одно время, а Вика раньше всех, примерно на восемь месяцев.

- Почему же Вадим не уволил ее или не дал отпуск? – удивилась я.

Ева провела рукой по волосам и откинула прядь, спадавшую на плечо.

- Не знаю. Она не особенно делилась со мной. Вика была замкнутой и скрытной. Мне казалось, что их с Вадимом что-то объединяло. Возможно, личное.

- Они были вместе?

Я понимала, что пока не имею права задавать подобные вопросы малознакомой девушке, но любопытство перевешивало хорошее воспитание. Оказалось, Ева не посчитала мое любопытство излишним. Видимо, ей давно хотелось с кем-то посплетничать на эту тему: 

- Вадим и Вика? Возможно, я иногда так думала. Пару раз они вместе ездили в командировки. Да, определенно, у них что-то было.

- А сколько времени ты здесь работаешь?

- Почти полтора года. Работа адская, но она многое мне дает. В первую очередь деньги. Иногда мне кажется, что я схожу с ума, но потом, снова поднимаю голову и двигаюсь к цели.

Мне стало интересно, какую жизненную цель преследовала высокомерная рыжая барышня.

- А к чему ты стремишься? – спросила я.

Ева слегка улыбнулась, мечтательно прикрыв глаза ресницами.

 - Мечтаю сделать выставку своих картин. Заработать столько денег, чтобы  иметь возможность не заморачиваться и заниматься любимым делом. Это и есть моя цель.

Ева мечтательно погрузилась в размышления, откинув тонкую прядь волос со лба.

- А я мечтаю написать книгу, - решила я поддержать разговор. - Надоело метаться, как муха по стеклу. Носиться в транспорте, тупеть от ежедневного марафона с работы – домой, из дома – на работу. Одно и тоже изо дня в день. Нет ни секунды, чтобы хоть на одно мгновение взглянуть на себя и оценить окружающий мир в спокойном состоянии.

- Как у большинства жителей планеты, - заметила Ева.

Мы засмеялись. Рассказчица стала мне симпатична. Ее открытость, откровенность, наличие настоящей цели.  Художник в ожидании звездного часа, разве не романтично?

- Теперь тебе недолго предстоит мотаться в транспорте. Получишь первый гонорар и купишь себе машину.

Я удивилась. Мы с Вадимом обсуждали условия оплаты, он озвучил пять процентов от общего бюджета мероприятия. Я понимала, что это должно быть немало, хотя, вероятно я не до конца осознавала масштабы бюджетов мероприятий.

Я зашла в Интернет и выбрала из списка фотообоев фрагмент из фильма Кустурицы. Теперь на рабочем столе монитора красовалась розовощекая сербская баба в красном халате.  Настроение улучшилось.

Я предложила моей новой приятельнице выпить кофе  и приступить к работе. Она согласилась, и мы отправились на кухню, где по-прежнему витали божественные ароматы кофе, привезенного из Латинской Америки.

Здесь явно не скупились на создание комфортных условий для работников. Все было организовано по высшему разряду: офис, мебель, продукты, телевизоры. Даже настоящий ночной клуб с баром, только для сотрудников.

Каждый сам для себя определял, когда он может позволить себе отдохнуть. Никакого давления, дурных наставлений и нравоучений. Здесь работали на себя и для себя. Страх остаться без регулярного огромного дохода – настоящая невидимая электрическая ограда, за которую никому не хотелось выходить.

Ева начала поочередно открывать файлы, перечисляя назначение каждого из них. Несколько раз мы случайно нарывались на папки с фотографиями Вики. Фотографий было много, видимо, девушка при жизни любила фотографировать и фотографироваться. Ева снова помрачнела при виде улыбчивого изображения умершей подруги, но не стала заострять внимания на печали и возобновила разговор.

- Это списки клиентов в секторе Западной Европы. Тебе предстоит помнить клиентов в лицо, ознакомиться с их биографиями, знать все значительные даты в их жизни. Нужно в обязательном порядке поздравлять каждого из них с Днем рождения, годовщиной свадьбы, Новым Годом, Рождеством  и прочей ерундой. Это очень важно, не забывай! Это то, что называется «ненавязчивым маркетингом».

Ева открыла следующую папку.

- Это список самых значительных людей в мире «От кутюр» - менеджеров модных и ювелирных домов по работе с VIP-клиентами. Ты будешь с ними часто пересекаться. По ходу работы ты поймешь, насколько эти люди важны в твоей жизни, - Ева лукаво улыбнулась и кокетливо подмигнула, - кстати, скоро ты ощутишь и личную выгоду от этих знакомств.

В следующих папках хранились сценарии проведенных мероприятий, клише сценариев для проведения будущих вечеринок, в зависимости от формата мероприятия. Списки приглашенных гостей по каждому клиенту, координаты крупных европейских event-агентств, концертных агентств, личных агентов европейских и американских звезд шоу-бизнеса, театров,  с именами менеджеров, режиссеров и кураторов. Еще здесь были файлы с именами, телефонами и адресами электронной почты менеджеров наиболее крупных компаний - реализаторов спиртного, кейтеринговых компаний, хозяев и арт-директоров самых известных ночных клубов и ресторанов в крупных городах западной Европы.

Я нашла папки с такими названиями как «Опен эйр пати», «Ночники», «Утренники», «Клубные», «Официоз», «Ежедневники».

В каждой из папок хранилось огромное количество сценариев разного формата. Я стала бегло их просматривать.

- Сейчас не читай. Главное осмотрись, оцени картину в общих чертах и запомни, что и где лежит, - посоветовала Ева.

Я решила не спорить, но пообещала себе все хорошенько изучить, когда Ева вернется к своей работе.

Она открыла еще одну папку:

- Это твой ближайший проект. Вечеринка для клубного парижского магната. У него огромная сеть ночных заведений. Он хочет отметить свое сорокалетие в одном из них.  Вообще, я думаю, что это очень сложно: удивить вечеринкой короля вечеринок. Тем более, что ты прежде этим никогда не занималась. Но ты старайся, у тебя все получится.

Я захотела попросить Еву помочь, мне, если что, но не осмеливалась.

Она словно прочитала мои мысли:

- Ты всегда сможешь ко мне обратиться, но особенно не злоупотребляй: тут никому скучать не приходится, у всех работы по горло. Кроме того, у тебя есть Макс, он отличный парень, и очень умный. На него можно положиться.

А я-то про него совсем забыла. Конечно, у меня же в распоряжении «мистер Апрель».  Я мысленно улыбнулась. Еще я подумала, что Витька умер бы от зависти, если бы видел, с какими парнями я начинала  работать в непосредственной близости.

- Ты знаешь, вообще, я не могу сказать, что совсем не имею опыта по части вечеринок. Во-первых, я частая гостья на всех значительных мероприятиях города, а во-вторых, мне приходилось неоднократно организовывать разнообразные праздники. У меня есть некоторый опыт.

- Ну, это совсем не тот уровень, поверь мне.

Ева встала и рукой собрала волосы, завязав их в густой конский хвост.

- Я все тебе рассказала. Дальше изучай самостоятельно. Знакомься ближе с Максом. Он тебе расскажет все остальное. Кстати, не забудь про нашу сегодняшнюю вечеринку. Все ребята готовы остаться после работы.

С этими словами, Ева направилась к своему рабочему столу и моментально погрузилась в работу, полностью забыв обо мне.

 

 

Глава 10

 

Лаунж-зона на втором этаже походила на маленький ночной клуб. Интерьер  помещения был современным, правда, новизной идей и решений не отличался - имитация звездного неба с планетами и кометами. Прямо над моей головой висел огромный Сатурн с кольцами на леске. Мне показалось, что похожий интерьер я недавно видела в каком-то заведении.

В дальней части помещения располагалась небольшая барная стойка, за которой стояла кукла инопланетного представителя, каким его представляли голливудские сценаристы семидесятых годов в своих самых тяжелых наркотических угарах. Зеленая громила с человеческий рост в земных солнцезащитных очках, застывшая со стаканом в руке с тремя пальцами.  

Я отдала должное чувству юмора дизайнера. Судя по всему, парень был  рьяным поклонником сериалов «Секретные материалы» и «Звездный путь». Всегда завидовала тем, кто имел возможность популяризировать свои интересы и нести идеи в массы.

Я закурила. Сегодня мне предстояло всем понравиться и организовать свою первую вечеринку в компании, которая живет, и неплохо, за счет крутых вечеринок. Никаких массовых скупок еды и выпивки в супермаркете здесь не предполагалось. В офисном баре было все необходимое для отличной вечеринки. Еду я заказала в ресторане офисного центра на четвертом этаже.

Первым пришел Андрей, и сразу вызвался помогать, как он выразился, «по хозяйству». «Помощь» заключалась в бесконечной болтовне Андрея и выкуривании им нескольких сигарет подряд.

- Тебе предстоит тяжело потрудиться. Твой клиент – не подарок. Вика с ним как-то намучалась. Но не переживай, будут вопросы – обращайся ко мне. Буду рад помочь.

Я удивилась:

- Мне показалось,  все здесь слишком заняты, чтобы помогать, кому бы то ни было.

- Так и есть, но в виде исключения, ты можешь рассчитывать на меня. Только никому не рассказывай.

Говоря все это, Андрей подмигнул левым глазом и улыбнулся сразу всем ртом. Как это у него получилось?

- Спасибо, буду иметь ввиду.

- Да ты не дрейфь, тут классно.  По большому счету, ты сама себе предоставлена. Делаешь все на свое усмотрение, самостоятельно согласовываешь с клиентом или его «шавками» сценарий, бюджет, список гостей. По сути никакого руководства над тобой нет.  Вадим подключается в исключительных ситуациях. Да и вообще, основное время он живет и работает в Париже, здесь бывает пару раз за месяц.

- Никакого контроля, как у взрослых, - постаралась пошутить я.

- Именно. Ты втянешься, тебе понравится. Кроме того, ты скоро оценишь ряд клевых фишек. Например, ты сможешь одеваться в офигенные итальянские и французские тряпки за счет компании. Лучшие дизайнеры – к твоим услугам! Тебе нужно только свистнуть.

Я подумала, что ослышалась.

- Это как? Почему?

Андрей выдержал театральную паузу, с лукавой улыбкой.

- У Вадима договоренности с модными и ювелирными домами. Все его сотрудники имеют ежемесячный кредит на приобретение одежды, обуви и аксессуаров. Счета гасит компания. В пределах разумного, конечно, но месяца за четыре, можно забить шкаф до отказа. Ювелирные изделия Tiffani, Cartier, Dior сможешь брать в аренду. Но этим не стоит злоупотреблять. Девчонки, как правило, берут ювелирные украшения для присутствия на вечеринках, чтобы не выделяться среди гостей.

От услышанной информации я пришла в настоящий восторг. Значит, я смогу одеваться в лучшие мировые бренды без ущерба для кошелька! Об этом невозможно было мечтать!

- Вы, как я вижу, уже раззнакомились. Андрюша, наш бойкий петушок. Стоило появиться новой курочке – он тут как тут. Кира, ты не удивляйся, у него есть две страсти: автомобили и девушки.  Он одинаково быстро находит общий язык, как с одними, так и с другими.

Все это произнесла Марина, едва появившись в дверях. Она грациозно прошла к бару и уселась на высокий стул. Девушка попросила меня приготовить Пина Калладу,  которую теперь медленно потягивала через голубую спиральную соломинку.

- Смотри не попадись на его удочку. Он умеет нравиться.

Андрей посмотрел на Марину с неприязнью.

- После такой презентации, меня остается обрызгать средством от тараканов и окропить святой водой. Лестно, но несколько преувеличенно. Кира, не обращай внимания, Марина никого не любит, только саму себя. Кстати, она не стесняется об этом говорить. Рекомендую опасаться. Змея обыкновенная. Подползает и наносит удар сзади. Это ее стиль.

Я замерла и встала, как вкопанная. Мои новые сотрудники только что обменялись такими «комплиментами», после которых можно навсегда прекратить всякое общение. Такого никто, никогда не произносит вслух! Однако они оба не выглядели обиженными или смущенными. Андрей, будто прочитал мои мысли:

- Кира, ты не пугайся, мы все здесь отлично друг друга знаем, и даже стараемся любить. Не всегда получается, но мы стараемся. Деться с подводной лодки нам все равно некуда, поэтому позволяем себе быть откровенными на сто процентов.

Марина только криво ухмыльнулась, не утруждаясь прокомментировать выпад Андрея.

В лаунж подтянулись Женя и Лена. Они производили впечатление двух взрослых людей в обществе подорванных подростков. Оба были очень серьезные и неулыбчивые. Интересно, как с таким характером и темпераментом можно заниматься организацией праздников? Хотя, какого, собственно черта, мне это интересно. Они никоим образом не касались моей работы, остальное – не мое дело.

Лена очень скромно присела на барный стул и сложила руки на коленях, словно учительница начальных классов.  Никакого пафоса или выпендрежа. Сама сдержанность, строгость, сосредоточенность и скромность. Ничего общего с Мариной и, даже Евой. Неудивительно, что ее любимым занятием являлось нравоучение. Такие люди не умеют жить, никого не воспитывая.

Женя стоял, не присаживаясь. Он закурил и облокотился на стену с отсутствующим видом. Глядя на него, можно было подумать, что он скучает в очереди в поликлинике или в ГАИ для получения прав на вождение, или еще какой-то невыносимо длинной очереди. Всем своим видом он демонстрировал неприязнь, в лучшем случае, безразличие к окружающим.

Мысленно, я сразу окрестила его мудаком, вслух, я вежливо, с лучезарной улыбкой, предложила ему бокал с коньяком. Он окинул меня брезгливым взглядом, но отказаться от предложенной мной выпивки не решился.

Бывают же такие отвратительно закомплексованные мужики, которые отравляют жизнь всем, кто их вынужденно окружает! Добровольцев, я уверена, в их жизни не существует.

Последними пришли Ева и Максим. Они оба были мне симпатичны. Она красивая, независимая, целеустремленная и понятная. Он, неприлично красивый для  мужчины, приветливый, открытый, готовый помогать. При этом, Макс не кичился своим интеллектом и опытом.  

Ева сразу взяла на себя роль распорядителя нашего маленького праздника. Вадим знал, кому доверить меня на время его отсутствия. Девушка предложила выпить за меня и мою плодотворную работу с «ними занудами».

Андрей, стоял «за баром», и явно, чувствовал себя на своем месте. Он открыл небольшой ящичек под столешницей барной стойки и достал несколько маленьких пакетиков с белым порошком. Я отказывалась верить своим глазам. Мой сотрудник у всех на виду достал несколько доз кокаина и поочередно предложил всем присутствующим. 

Отказалась только Лена.

Очередь дошла до меня. Я не знала, как поступить. Если я откажусь – прослыву занудой, соглашусь – могу подсесть. Единственный наркотик, который я себе иногда позволяла, была сигарета с травкой, скрученная Витей или кем-то из ребят в отделе.

В конце концов, я решила, что из-за одной дозы кокса наркоманкой я не стану, да и мои новые сотрудники не смахивали на потерянных членов общества. Следовательно, угрозы не было.

 Я взяла пакетик с «дурью» и узкую стеклянную трубочку, и, следуя примеру остальных, высыпала на стеклянную столешницу бара две узкие дорожки порошка.

Когда я втянула порошок, со мной произошли все хрестоматийные симптомы: легкое онемение и холодок в ноздрях, моментальное расслабление и ощущение легкости.

После дозы кокаина беседа потекла непринужденно. Ребята расслабились. Даже неприятный Женя стал казаться мне милее. Андрей все рассказывал истории из жизни в Париже. Я понимала, что он рассказывает мне, потому что все остальные, явно, слышали их неоднократно. Не смотря на это, всем было весело. 

Андрей пустил пакетики с коксом по второму кругу. На этот раз я не стала раздумывать, просто приняла из его рук пакетик и повторила уже проделанную ранее операцию со стеклянной трубочкой.

Мы по очереди делали коктейли, ребята доливали себе и девушкам спиртного. Из динамиков плавно лилась музыка в стиле R&B. Звезды на импровизированном небе становились все ближе и ярче, инопланетянин – дружелюбнее. На душе было легко и спокойно. Сомнений не оставалось: я сделала правильный выбор. 

Андрей вызвался проводить меня домой. Как он выразился «подбросить на хауз». Я не стала отказываться. Меня ни капли не смутило невменяемое состояние моего нового друга. Я даже не дала себе труда об этом задуматься. Остальные девушки разъехались на такси.

Андрею принадлежал новенький Мерседес кабриолет светло-серого цвета. Это впечатляло. Мне начинало казаться, что я попала в удивительную сказку. В мир, недоступный простым смертным, но простой и понятный для избранных. Выходит, я избранная?

Тем вечером в моей голове крутилось еще много глупейших по форме и содержанию мыслей. Меня распирало от счастья, гордости и настойчиво подкатывающей тошноты.

Как говаривали древние мудрецы: иногда, чтобы понять нечто совсем незначительное, нужно многое потерять. Мне предстояло потерять многое: саму себя, немногочисленных друзей, трезвый смысл, совесть, гордость, ростки любви и остатки доброты.

Но в день, положивший начало этим необратимым изменениям, я не ощутила никакого беспокойства. Кокаин и алкоголь знали свое дело. Их, кстати, не употребляют одновременно, только я этого тогда еще не знала. Как не знала и того, что утром можно находиться в Москве, днем – в Париже, а вечером – в Рейкьявике. Или утром в Бейруте, а вечером в США. Хотя тут я приврала: от Бейрута до Нью-Йорка лететь шестнадцать часов. Только этого я тогда тоже не знала.

Я начинала свое путешествие по дороге в ад с глазами светящимися от счастья и улыбкой идиота. В состоянии абсолютной эйфории.