Зал онемел от волнения. Невозмутимым остался только судья.
   - Ваши фокусы, - сказал он, - еще ничего не доказывают. Разве только, что
вы и есть главный виновник всего, что произошло.
   - Вы хотите сказать, что я, если не ошибаюсь, имею какое-то  отношение  к
исчезновению пирожков?
   - Не знаю... Пока не знаю! Но в одном я твердо уверен: невидимок на свете
не бывает...
   И тогда в зале раздался взволнованный мальчишеский голос:
   - Как не бывает? А мы?
   Это, без всякого сомнения, крикнул Димка, и вслед за ним раздался  другой
голос:
   - Это мы во всем виноваты!  И  так  же  несомненно,  что  это  был  голос
Павлика. Публика оглядывалась, недоумевая: откуда же это идут голоса? А Паша
и Димка пробрались на сцену и, перебивая друг друга, рассказали оторопевшему
залу, что это они - Паша Кашкин и Вадим Смирнов-заслужили сегодня наказание.
   - Позвольте, - сказал тогда Леня Фомин, сощурив глаза,  словно  бы  видел
кого-то перед собой.-Уж не те ли вы ребята, что спасли от несчастного случая
Марусю Логинову?
   - Мы, - упавшим голосом сказал Димка.
   - Тогда почему не зайдете в милицию за наградой?
   - Какая там награда,-уныло сказал Паша.-Мы еще  не  расплатились  за  сто
восемьдесят пирожков...

   ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
   о том, что голод - не тетка, а Кузька очень похож на Зеленобородого

   Тимофей Митрофанович и  Сергей  Николаевич-слесари  парка  электропоездов
метро-с некоторых пор стали задерживаться  на  работе  позже  обычного.  Оба
сухощавые, невысокие,  они  походили  на  братьев.  Только  один  -  Тимофей
Митрофанович - чуть постарше и чуть повыше, а второй - Сергей  Николаевич  -
помоложе, поживее.
   - Чего это они по ночам шарят в поездах?  -  удивлялись  их  товарищи  по
работе. - Никак, ищут клад в кожаных диванах?
   И, встречая дружков, подмигивая, спрашивали:
   - Ну как? Еще не нашли?
   - Да пока нет...-смущенно  говорил  Тимофей  Митрофанович  и  косился  на
шагающего рядом напарника.-Ты, поди, разболтал? - строго спрашивал он, когда
они оставались одни.
   -Да ты что.-обижался Сергей Николаевич.- Я думал, это ты не вытерпел...
   Подозрительных разговоров в электропоездах с  той  памятной  ночи  им  не
довелось слышать, но  зато  среди  работников  метро  разговоров  было  хоть
отбавляй. Кто-то из депо побывал на суде, и об истории с пирожками знали все
без исключения.
   Друзья каждую ночь  обходили  вагоны,  ведя  производственные  разговоры.
Чтобы не спугнуть невидимок,  они  делали  вид,  что  тщательно  осматривают
состояние обшивки на сиденьях. Но все безрезультатно: невидимок,  о  которых
под большим секретом неделю назад рассказали им в милиции, не  было.  Как  в
воду канули.
   Однажды, устав  после  тщательных  и  безрезультатных  поисков,  искатели
"клада" присели на коричневый диван.
   - Знаешь, Тимофей, какая мысль у меня вот уже несколько дней  не  выходит
из головы?
   -Ну?
   - А ведь мы. должно быть, вспугнули птичек, и  они  теперь,  может,  спят
себе спокойным сном... на другой линии.
   - Правда твоя. Сергей. Ну, конечно, спят они сейчас, милые голубчики,  да
над нами посмеиваются: тоже, мол, сыщики в метро нашлись!  /  -  Я  вот  что
думаю: не сообщить ли об этом в милицию?
   - Да, пожалуй, надо...
   Слесари вышли из вагона и вдруг остановились: в соседнем поезде слышались
знакомые голоса.
   - Ты вот что,-шепотом сказал Тимофей Митрофанович,- беги звонить, а я тут
покараулю.
   Он  подошел  поближе  к  окну,  из  которого  слышался  довольно  громкий
разговор.
   - Так он и не пришел?
   - Нет. Целый день простоял я там на углу - все без толку.
   - Понимаешь, мне  кажется,  что  этот  человек  в  сером  пальто  и  есть
Зеленобородый. Значит, надо следить.
   - А как же он в Москве оказался?
   - Вот этого-то я и не  знаю.  Но  ведь  раз  он  волшебник,  значит,  он,
наверное, может как-нибудь передвигаться. А если даже не он-все  равно  этот
парень должен знать секрет: как из невидимок стать видимками.  Помнишь,  как
он ловко из пузырька что-то выпил - и готово!
   - Что же мы будем теперь делать? Есть хочется  страшно.  Хоть  бы  хлебца
маленько... Может, домой нам поехать?
   - Как же уехать, если Зеленобородый где-то здесь. Без него мы пропали.  А
потом, что мы скажем ребятам? Ведь это я их превратил в невидимок. И как это
меня угораздило?
   - Да, пожалуй...
   - И потом, еще эти пирожки...
   - Я уже подсчитал, нам нужно восемнадцать рублей, чтобы отдать долг Дарье
Матвеевне.
   - Стоп! Нас, кажется, подслушивают...
   Тимофей Митрофанович, который  приблизился  к  окну  настолько,  что  его
заметили, торопливо отскочил назад. Но было уже поздно.
   - Паша! Надо уходить. Это что-то подозрительное.
   - Хлопцы! - взволнованно сказал тогда слесарь. -  Дело  вот  какое.  Ваши
родители беспокоятся о вас. Они прислали письмо в  Москву,  просят,  значит,
помочь найти Вадима Смирнова и Павла Кашкина. Это ведь вы, не правда ли? Вот
я вам скажу сейчас приметы: Вадим Смирнов, ученик пятого класса, одиннадцати
лет, волосы русые...
   - Похоже, что я.
   - Вот видите. Глаза серые есть?
   - Есть.
   - Нос прямой, над верхней губой родинка есть?
   - Есть.
   -  Ну  вот  видите!  Теперь  Кашкин  Павел.   Волосы   рыжеватые,   глаза
светло-карие...
   - Кажется, есть.
   - Рот большой, нос чуть вздернутый...
   - Одну минуточку. Димка, у меня, что, и вправду большой рот?  Нет,  здесь
ошибка. Что значит большой рот? У меня самый нормальный,  можете  посмотреть
сами.
   - А нос чуть вздернутый и подбородок круглый - уже менее уверенным  тоном
спросил Тимофей Митрофанович. - Это есть?
   - Так точно! Все на месте!
   - Вы тут вот, хлопчики, горевали о еде. Может, поедем  ко  мне?  Поедите,
поспите как полагается, досыта. А? Я  живу  за  городом.  Может,  слышали  -
Расторгуево? От Павелецкого вокзала рукой подать. Не слышали? Ну ничего, что
не слышали. Стало быть, у вас все впереди.
   - Спасибо вам, но только нам нельзя к вам ехать.
   - Почему же?
   - А вы нас отправите в милицию.
   - Зачем же обязательно в милицию? А потом, если вы люди честные, так чего
вам милиции бояться? Она, наоборот, помочь в беде может. Это не про  вас  ли
пропечатали в газете,  что  вроде  девчонку  из-под  машины  спасли,  Марусю
Логинову.
   - Было такое.
   - Ну вот видите, - оживился слесарь. - А ведь она, Марусенька, начальнику
городского-то управления милиции дочкой приходится. Полковнику Логинову. Вот
оно как. Так что в случае чего прямо к Логинову, Василию Михайловичу. Он  уж
вас в обиду не даст. - А далеко это Расторгуево?
   - Дом-то мой? Да нет, недалечко. Минут сорок езды. А то и меньше.
   - Может, поедем, а, Димка?
   - Ну хорошо. Мы поедем. Спасибо -вам большое. Сергей Николаевич  вернулся
через несколько минут и застал своего напарника в обществе  ребят.  Об  этом
можно было догадаться по оживленному разговору, который слышался из вагона.
   - Значит, вы были знакомы  с  Зеленобородым?  -  с  недоверием  спрашивал
мальчишеский голос.
   - Да вот так, как сейчас с тобой разговариваю, так разговаривал с ним.
   - Вот здорово! Нам, Димка, просто повезло!
   -  Все  равно  до  утра  ждать  электрички.  Может,  расскажете  нам  про
Зеленобородого?-попросил Вадим.
   - Ну что ж, это можно,-согласился Тимофей Митрофанович. - Благо  времечко
есть. Отчего и не вспомнить, что было да чего и не было.
   Старик почесал в затылке, хитро улыбнулся -  одними  глазами  -  и  начал
издалека...

   ПЕРВАЯ ЛЕГЕНДА О СТАРИКЕ ОЗОРНИКЕ
   Давно это было, недавно ли. А только жил  да  поживал  на  свете  паренек
один. Кузьмой его звали. Ну, кто и Кузькой назовет - тоже  не  обижался.  Он
ведь сам-то любого мог обозвать как угодно. Озорник  был  -  свет  таких  не
видывал. Бывало, девчонки на вечерку соберутся, а он чертом обрядится  да  и
давай их за косы-то дергать. Другая и знает, что это Кузька развлекается,-да
все одно страшно. Черт-черт и есть. Верили тогда люди во всякую чепуху.
   Ну, завтра, конечно, все  срамят,  проклинают  Кузьку,  а  он  нет  чтобы
повиниться, исправиться там. Он  еще  какую  проказу  выдумает,  да  похлеще
первой. То двух коров хвостами свяжет и стеганет их  крапивой,  то  скамейку
подпилит, сядут на нее старухи посумерничать - хлоп на землю. Одним  словом,
озорник, и только.
   Ничего сделать не могли с ним.  Собрались  раз  старики  и  промеж  собой
говорят: "Надо, мол, его проучить разок-другой. Да  так  проучить,  чтоб  он
озоровать-то бросил". Долго думали. День думали. Ночь  думали.  Еще  ночь  с
днем прихватили. И придумали наконец.
   Вот, однажды Кузьма снова пришел на вечерку, распугал девчат. А  одна  не
боится его вроде. Стоит себе, семечки пощелкивает. Кузька даже удивился, что
за смелая за такая. Вот я тебя, мол, крапивой сейчас. Сорвал  крапивы  да  к
ней, значит. Да и очутился в яме. Бился он, бился, а выбраться не может. Ну,
ночью кое-как вылез, ушел домой.
   А только учеба-то впрок ему не пошла. Хуже прежнего стал шуметь по  селу.
девушке этой просто проходу не дает. Однажды поймал да и привязал косами  за
дерево. А в одном доме окна и двери ночью заколотил. Люди выйти хотят, ан не
тут-то было.
   Разозлились люди на озорника - сил нет. Снова собрались старики.  День  с
ночью думали, еще день с ночью, да еще третьи сутки прихватили. И  придумали
наказание Кузьке. Поймали его всем селом вечером,  в  мешок  завязали  да  и
понесли на берег озера. У нас за селом озеро широкое, берега круты.  Я  ведь
сам-то родом тоже из Сибири. Вот бросили Кузьку  в  озеро  и  пошли.  Пришли
домой и говорят:  "Ну,  все!  Был  Кузька  -  да  не  стало.  Некому  больше
озоровать".
   А Кузька-то, верите не верите, лежит себе на дне озера  и  думает:  "Куда
это я попал?" Выбраться из мешка все же  не  может.  Чувствует,  худо  дело.
Сперва было катался, бился, потом примолк. Вдруг слышит рядом снаружи голос,
хитрый, старушечий:
   - Что, сынок, попался?
   - Попался так попался, - отвечает Кузька.
   - Хочешь, выручу?
   - Хочу.
   - Только уговор: за выручку ты отдашь то, что у тебя есть, а я тебе - то,
чего у тебя нету.
   - Ладно, - согласился Кузька, а сам подумал: "У меня  в  карманах  ничего
вроде ценного нет, а у старухи и подавно. Так что баш на баш и выйдет. Да  и
обмануть старуху завсегда можно".
   Исчезла старушка А Кузька все лежит в мешке да лежит. Час прошел, другой,
третий пошел. Кузьке тошней тошного стало.
   Вдруг опять голос снаружи:
   - Лежишь?
   - Лежу. А ты что не выполнила обещание? Развязывай мешок скорее, старуха!
   - Я, во-первых, не старуха, а во-вторых, это обещала тебе моя бабушка.
   - Ну, все равно развязывай! Бабушка-дедушка!
   - Давай сперва меняться.
   - Опять меняться! Обалдели вы все, что ли?! Хватит! Развязывай, говорю!
   - Ну, не хочешь - не надо. Лежи себе.
   - Эй, эй! Постой! Чего торопишься? Не дает человеку подумать. Ну, куда ни
шло - давай меняться, только выпусти меня отсюдова.
   - Ладно, выпущу, только отдай мне то, что у тебя есть. а я тебе то,  чего
у тебя нет.
   - Согласен.
   И снова никого. "Что за чудеса? - думает Кузька. - Видимо, что-то у  меня
есть самое дорогое, ради чего они все стараются. Только что?" Думал, думал -
ничего не придумал. АН, вот опять кто-то  подошел.  Али  подплыл?  Не  может
ничего понять Кузька.
   - Значит, меняешь? - Голос опять новый.
   - Да, меняю, меняю! Вот привязались!
   - А что на что меняешь?
   - Будто не знаешь: что есть на то, чего нету.
   В ту самую минуту мешок и раскрылся. Вылез Кузька и видите вода кругом  -
спереди, сзади, сверху. А снизу дно, усеянное мелкими камнями. И висят прямо
перед ним в воде три темные тени. Вот одна опустилась на дно и  превратилась
в старуху. Из ушей и носа ее торчал мох, морщинистое  лицо  было  похоже  на
кожуру грецкого ореха.
   - А, золотой, молодой! - с ехидной улыбкой  сказала  водяная  старуха.  -
Отдавай, что обещал.
   - А я и не отказываюсь. - И Кузька выворотил карманы.
   - Бери что хочешь! Старуха злобно засмеялась:
   - Хитришь!  Зачем  мне  всякое  барахло!  Молодость-то  у  тебя  есть,  а
старости-то нет! Вот и подавай мне свою молодость, забирай мою старость.
   - Э, нет, - сказал Кузька, укладывая в карман свое добро. - Так  дело  не
пойдет!

   И вдруг голос его стал хриплым, старческим, а старуха расправила плечи  и
стала молодой красавицей со злым взглядом зеленых глаз. Кузька  взглянул  на
ее зеленовато-белые руки, которые стали теперь гладкими и нежными,  а  потом
на свои и вскрикнул. Кожа  на  его  руках  обвисла  и  сморщилась.  Поясницу
заломило, скрючило ноги.
   Тут опустилась вниз вторая тень - это был огромный черный таймень.
   - Ну, Кузьма Озерович, давай меняться.
   Кузька похолодел.
   - Хватит, - несмело сказал он. - Я уже отдал все  самое  дорогое,  что  у
меня было, - молодость свою отдал.
   - Нет,  милый  дружочек,  не  все.  И  не  самое  дорогое.  Есть  у  тебя
человеческий облик, а нет облика рыбьего. Отдавай мне человеческий,  забирай
себе рыбий.
   Открыл Кузька рот, чтобы ответить, а вылетел изо рта только  писк.  Хотел
Кузька руками взмахнуть, а вместо рук у него плавники. А таймень превратился
в молодого красавца со злым взглядом зеленых глаз.
   - Пойдем, дорогая, - сказал он бывшей старухе очень любезно. - Мы  тысячу
лет ожидали этого дурака.
   Кузька что-то кричал, бил хвостом и успокоился только тогда, когда кто-то
постучал ему в  бок.  Кузька  оглянулся.  Рядом  с  ним  плавал  малюсенький
плешивый старичок:
   - Эгей, Кузька! Ты со мной еще не рассчитался!
   - Да у меня же забрали все,-запищал Кузька и заплакал. И слез его не было
видно - кругом вода.
   - Нет, не все, - захихикал старик. - Не все, не все! У тебя  еще  остался
твой длинный рост. Теперь он тебе не нужен. Какая разница: будешь ты большой
рыбой или маленькой? А в обмен я сделаю тебя волшебником.
   - Ну хорошо,-согласился Кузька.-Давай меняться...
   Тимофей Митрофанович умолк.
   - А дальше, дедушка, а дальше?
   - А дальше будет в следующий раз, - ответил чей-то незнакомый голос.
   Мальчики оглянулись в дверях вагона стоял лейтенант милиции. Это был Леня
Фомин.

   ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ,
   в которой милиционер Степан Аванесов проявляет бдительность

   - Значит, отправились ночевать в Расторгуево?
   - Так точно, товарищ полковник.
   - И обещали сегодня к вечеру быть здесь?
   - Так точно, товарищ полковник.
   - Где же они?
   - Не знаю, товарищ полковник. Может быть, дождь их  за  держал.  Вон  как
хлещет.
   - Да, дождина... И все же они должны были выполнить обещание. Может быть,
они боятся?
   - Чего? Я же им объяснил, что милиция награждает их за  спасение  девочки
денежной премией в двадцать рублей  каждого.  Если  б  вы  видели,  как  они
обрадовались!
   - Увидели? Разве их можно увидеть?
   - Да нет, это я к слову. Но можно же почувствовать, как они обрадовались.
Зашумели, запрыгали, закричали: "Ура, мы спасены!".
   - Все это хорошо, но где же они, где Вадим Смирнов, ученик пятого класса,
волосы русые, нос прямой!  Где  Паша  Каш-кин,  главный  любитель  пирожков?
Где?..
   ...В этот дождливый вечер в городском управлении милиции стоял на посту у
входа молодой милиционер Степан Аванесов, только что вернувшийся из отпуска.
Он был человеком исполнительным  и  добросовестным  и  втайне  мечтал  стать
когда-нибудь знаменитым следователем. Эта идея увлекла Степана Аванесова еще
с детства, когда он прочитал две затрепанные рваные  книги  с  замусоленными
страницами - "Приключения Шерлока Холмса" и "Рассказы майора  Пронина".  Кто
из этих знаменитых детективов больше всего пришелся по душе Степану, сказать
трудно, но он приучил себя ничему не удивляться, как майор Пронин, и, совсем
как Шерлок Холмс, анализировать всевозможные странные происшествия. И,  надо
сказать, достиг в этом немалых успехов.
   Вот и сейчас мимо внимания Степана, хоть  он  и  говорил  по  телефону  с
оперативной группой, выехавшей на очередную операцию, не прошло,  что  дверь
гулко хлопнула. "Кто-то вошел", - решил Степан.  Но  в  коридоре  никого  не
было.
   "Кто бы это?" -  начал  анализировать  Аванесов,  и  тут  же  он  обратил
внимание, что на лестнице снизу вверх отпечатываются мокрые следы.
   "Так-так, след небольшой... Скорее всего, детский, хотя, вполне возможно,
и женский... Нет,  вернее,  один  -  женский,  второй-детский...  Странно...
Честные люди не крались бы так медленно... Все  ясно:  злоумышленники  хотят
украсть важные документы! Так... Не  нужно  горячиться!..  Степан  Аванесов,
твой час настал!"
   Следы поравнялись с  дежурным.  Он  пропустил  злоумышленников  вперед  и
громовым голосом скомандовал:
   - Стой! Стой, тебе говорят!
   Злоумышленники остановились. Один из них спросил мальчишечьим голосом:
   - Кому стоять? Мне или ему?
   - Обоим стоять! Ясно?! Руки!
   - Дяденька милиционер, - сказал другой  нарушитель.  -  Нам  нужно  здесь
подарок получить ценный ..
   - Ну-ну! Рассказывай! Подарок ему нужен. Ишь ты. Вы  лучше  скажите:  кто
вас сюда послал?
   - Не послал, а позвал.
   - То есть как?
   - А вот так. Нас пригласил лейтенант Фомин.
   - Вот как? Вы даже фамилию знаете? Так и думал, что  важные  преступники.
Жаль, что малолетние... А ну, рук" вверх! Вверх, я говорю!
   -  Мы  честно,  дяденька  милиционер,  за  подарком  В  газете  же   было
написано...
   - Ишь ты, "в газете". Вот завтра вас следователь допросит, будете  знать,
как безобразничать. А пока до утра я отведу вас в детскую комнату.  А  утром
посмотрим.
   - Дяденька, а как вы нас увидели? Неужели, наконец, мы стали видимыми?
   - Милиция, братцы, она все видит! Ясно?

   ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
   САМЫЙ ГЛАВНЫЙ ВОЛШЕБНИК 

   ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ,
   в которой Маруся Логинова разговаривает с Аленой-Маленой

   Алена-Малена успела перемазаться уже с утра. Степан Аванесов-он  проходил
через двор, в котором играла Алена,-точно определил: лазила на  забор-платье
опереди в рыжей известке; была на  чердаке-где  еще  можно  набрать  столько
пыли; играла в классы-около  кармашка  следы  мела.  Аванесов,  может  быть,
прошел бы мимо, но Алена-Малена была родной сестрой его невесты, и Степан не
мог оставаться равнодушным
   Он уже принялся  было  распекать  неряху,  заранее  предвкушая,  как  она
напугается и удивится, что он  про  нее  "все-все  знает",  но  из  подъезда
выскочила Маруся Логинова.
   - Алена!-закричала она. - Иди сюда. Я тебе сейчас расскажу такое-сама  не
знаю какое!
   Алена воспользовалась  этим  и  убежала  к  подруге,  а  Степан  невольно
прислушался к разговору.
   - А у нас гости знаешь какие?
   - Знаю, дядя Леня Фомин к вам приехал, я видела...
   - И ничего ты не знаешь. И вовсе у нас в гостях невидимки.  Вот.  А  мама
говорит, что они меня спасли ..
   При этих  словах  Аванесову  припомнились  мокрые  следы  на  лестнице  и
нагоняй, который получил он за то, что продержал сутки мальчишек  в  детской
комнате, а милиция сбилась с ног, разыскивая  их  по  всему  городу.  Хорошо
хоть, что мальчишки не сбежали-весь день ели да спали. Спасло тогда  Степана
лишь одно-он в тот день только вернулся из отпуска и о невидимках ничего  не
знал.
   - И они взаправдашние, невидимки? - спросила Алена-Малена, все еще косясь
на Степана Аванесова.
   - Угу!
   - А посмотреть на них можно?
   - Как же посмотреть, если их совсем, ну совсем не видно.
   - И вовсе  ты  обманщица,-сказала  тогда  Алена-Малена  и  отвернулась.-И
никаких невидимок у тебя нет. И никто тебя не  спасал.  Если  были  бы,  так
показала б...
   - Ну пойдем, пойдем, увидишь сама.
   - А они малюсенькие?
   Девочки помчались к подъезду. За ними двинулся и Степан  Аванесов.  "Хоть
посмотрю, за кого мне попало",-думал он, на самом-то деле не очень веря, что
дело  обошлось  без  мошенничества.  Никакие  они  не  невидимки,  а  просто
притворяются. Все в жизни должно иметь объяснение-так считал Аванесов.
   Девочки на цыпочках вошли в комнату. Степан остался стоять в  дверях.  Он
видел, как боязливо крадутся Маруся и Алена-Малена  к  кровати,  на  которой
только натренированный глаз Аванесова мог заметить приметы людей...  Подушки
смяты головами, одеяло поднялось горбом в двух местах. "Один спит  спокойно,
другой разметался", - решил Аванесов.
   - Где же невидимки?-шепотом спросила Алена-Малена.
   - А вот же, на кровати.
   - И даже ничего тут нет,-сказала Алена-Малена уже  погромче  и  потрогала
рукой одеяло. Вдруг она отдернула руку и закричала.
   - Что случилось?-подбежал к девочке Аванесов.
   - Невидимка схватил меня за палец.
   - Это тебе показалось, Аленушка. Они ведь спят. Но девочки уже  выскочили
на улицу. Поговорив немного с Марусиной мамой, вышел из дому и  Аванесов.  В
углу двора он увидел девочек.  Алена-Малена  была  окружена  большой  толпой
ребятишек.
   - Я их нисколько не  боялась,-хвасталась  она,-ну  нисколько.  Один  даже
хотел мне палец откусить, но  я  его  как...  Степан  улыбнулся  и  пошел  к
автобусной остановке.

   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ,
   в которой письма находят адресатов,
   адресаты путешествуют, а путешественники возвращаются

   Пока наши друзья видели седьмые сны в квартире полковника  Логинова,  сам
Василий Михайлович взволнованно ходил по кабинету.
   - Ну хорошо,-говорил он Лене.-Мальчиков мы нашли. Но  это  ведь  полдела.
Надо помочь им снова стать видимыми. А это штука нелегкая. Не верить  же  их
заявлению, что во всем виновата какая-то галоша. Ведь это абсурд.
   - Конечно,-соглашался Фомин.-Если верить в галошу, то тогда надо  всерьез
давать  объявление  в  газету:  "Потерялся   волшебник.   Нашедшего   просим
возвратить владельцу за вознаграждение". Чепуха получается.
   - Вот что, ты оставь мне письма, пусть мальчики почитают, а сам поезжай к
профессору Верхомудрову, Вдруг он сможет помочь.
   Леня развязал ставшую весьма пухлой коричневую папку и достал  письма  из
Прибайкальска. Их было несколько.
   Димка и Паша вошли в  кабинет  через  полчаса  после  ухода  Фомина.  Они
уселись в два кресла, стоящие у стола, и Василий Михайлович вручил им письма
из дому. Это был самый приятный сюрприз для невидимок, потому что кто же  не
скучает по дому? Где  бы  ни  был  человек  -  в  дальнем  увлекательном  ли
плавании, в трудном ли походе, на берегу  ли  ласкового  моря  -  все  равно
скучает.
   Мальчики углубились в чтение писем, позабыв все на свете.
   Здравствуй, Димочка!
   Как я соскучилась по тебе, дружочек. Василий Михайлович написал мне,  что
вы наконец нашлись, и я очень рада. Я так волновалась все время, пока о  вас
не было никаких известий. Только Анатолий Петрович утешал нас. Да еще Сеня -
пионервожатый. Тридцать  один  нашелся,  -  говорит  он,-двое  найдутся.  Он
оказался прав. Кстати, Сеня сейчас тоже в Москве, уехал в какой-то институт,
к ученым, чтобы избавить вас от беды Пришло твое письмо,  но  без  обратного
адреса, я и не знала, куда написать тебе. Приезжай поскорее, дружочек.
   Твоя мама.
   Димка чуть не расплакался над письмом, так ему захотелось домой. А Кашкин
почему-то улыбался. Димка понял, в чем дело, когда они обменялись письмами.
   Братишечки-омулятнички, как поживаем?
   Что же это вы пустились в путь-дорогу, а меня, старого рыбака и  заядлого
путешественника,  оставили  дома?  Не  ожидал,  не  ожидал.   Это   уже   не
по-товарищески. Я, конечно, понимаю, вы, братки-рыбаки, зазнались.  Думаете,
стали невидимками, так уже теперь на нас, видимок, можно смотреть свысока? А
я и сам без вас тут задумал проехать на "Волге" вдоль всего Байкала. А? Что?
Вижу, вижу, глаза заблестели. Ну, да я не такой, как вы.  Хотите,  возьму  с
собой? Мне места  не  жалко.  Только  дело-то  вот  в  чем:  отпуск  у  меня
начинается через неделю, так что вы. того, торопитесь! Ясно?  Тут  еще  мама
хочет вам написать пару слов, а я кончаю.
   После закорючки,  которая  должна  была  означать  подпись  Кашкина-отца,
другим почерком было приписано:
   Пашенька! Не ходи.  милый,  с  непокрытой  головой.  Лето  жаркое,  может
случиться солнечный удар. Приезжай поскорее.
   Мама Валя.
   Третье письмо читали вслух.
   Невидимкам-путешественникам,    великим     покорителям     пространства,
представителям великого племени пятиклассников, от собратьев  по  счастью  и
несчастью наш невидимый привет!
   Это письмо по поручению тридцати одного невидимки пятого класса "В" 117-й
школы пишет штаб невидимок. Недавно узнали  о  ваших  делах  и  обсудили  на
совете ваше поведение. Большинство поступков признано правильными. Штаб дает
вам поручение - найдите в Москве Сеню и присоединитесь  к  нему:  нужно  как
можно скорее узнать причину того, что с нами произошло, и как избавиться нам
от такой "радости".
   По поручению невидимок
   председатель совета
   Сокольникова Вера.
   - А вот и Леня вернулся, -  обрадовался  Логинов,  заметив  лейтенанта  в
дверях.-Ну, как?
   - Все в порядке,-улыбнулся тот. - Привет. Темно-синяя  машина  с  красной
продольной полосой мчала наших  друзей  по  городу.  Уже  возвращаясь  после
прогулки,  увидели  они  шагающих  к  вокзалу   старых   знакомцев-сибирских
пионеров.
   - Никогда не ел пирожка вкуснее, чем тогда в вагоне,-засмеялся Паша.
   А Димка  подумал  о  том,  что  лучше  путешествовать  так  же,  как  эти
ребята,-честно и заслуженно. А невидимкой быть ни к чему.
   Четвертое стихотворение Вадима Смирнова
   Жил да был на свете я -
   Человек обыкновенный.
   Жил, мечту одну тая,
   Человек обыкновенный.
   Получил галошу вдруг
   Человек обыкновенный,
   Стал невидим, словно дух,
   Будто необыкновенный.
   Я к друзьям пойти хочу,
   А они меня не видят,
   Я по воздуху лечу,
   А они меня не видят.
   Вот приехал я в Москву,
   А она меня не видит,
   Даже если зареву -
   Все равно никто не видит.
   Жил да был я - человек,
   А теперь я невидимка.
   Впереди был целый век,
   А теперь я невидимка.
   Приключилася беда,
   И теперь я невидимка.
   Неужели навсегда
   Невидимкой будет Димка?
   Сам не можешь ничего -
   Что за необыкновенный?
   Не поможет волшебство -
   Что за необыкновенный?
   Вот и бродит тень моя -
   Что за необыкновенный?
   Лучше б жил на свете я -
   Человек обыкновенный...

   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ,
   в которой бабушка Варвара решилась
   наконец поговорить с "нечистой силой"

   Проходя через комнату, в которой  поместили  невидимок,  бабушка  Варвара
всегда крестилась. В бога она давно не верила и делала это на всякий случай:
а вдруг эти мальчишки и впрямь нечистая сила?
   - Послушайте, мама,-говорили, бывало, ей Василий Михайлович и  его  жена,
дочь бабушки Варвары,-ведь мальчики же совершали только хорошие дела: спасли
нашу Марусю из-под машины. Что же вы их боитесь?
   -   Так-то   так,-отвечала   старушка,-да   только   непривычно    как-то
разговаривать со стенками. Их ведь, сердешных, не видно, а я  сослепу-то  не
могу никак разобрать, есть они в комнате али нет.
   Поздно вечером бабушка баюкала Марусю. Девочка капризничала и  требовала,
чтобы вместо бабушки ее баюкал  Димка.  Старушка  испуганно  оглядывалась  и
старалась всячески отвлечь девочку. Но Маруся была  упряма.  Пришлось  звать
невидимок. Дрожа и крестясь, бабушка Варвара вошла  в  комнату  мальчиков  и
сказала:
   - Это самое, значит, вот какое дело: Марусенька-то всё не засыпает  и  не
засыпает. Попеть просит.
   Невидимки отправились к девочке, а старушка, держась за  сердце,  побрела
за ними: да и можно ли  оставить  беззащитную  внучку  наедине  с  "нечистой
силой"?
   Спеты  были  все  колыбельные,  потом  военные  песни,   потом   начались
туристские:
   Нам электричество
   Сделать все сумеет,
   Нам электричество
   Мрак и тьму развеет,
   Нам электричество
   Заменит тяжкий труд:
   Нажал на кнопку - чик-чирик -
   И все уж тут как тут... Паша пел тоненьким голоском, зато во всю мочь.
   - Да не так громко. Что вы кричите, ведь так слона разбудить можно, не то
что   ребенка   усыпить...-решилась   поговорить   с   невидимками   бабушка
Варвара.-Вот как нужно...
   И она запела:
   Баю-баюшки-баю,
   Не ложися на краю -
   Придет серенький волчок,
   Схватит Машу за бочок.
   Но у Маруси вовсе не было желания слушать про  скучного  волка.  Ей  было
куда интереснее слушать "про мускулы стальные, про шорохи ночные, про смелых
и больших людей". И она требовала от  невидимых  нянек  все  новых  и  новых
песен. Однако запас "колыбельных" у наших друзей был уже исчерпан.
   - Маруся, давай лучше мы тебе сказку расскажем,-предложил Паша Кашкин.
   - Сказку, сказку, хочу сказку!-обрадовалась девочка. И  тогда  наперебой,
поправляя  друг  друга,  мальчики  рассказали  ей   все,   что   знали   про
Кузьку-озорника.
   - А потом что с ним было?
   - Что было потом, мы не знаем.
   - Наверное, навсегда остался Кузька рыбой, - сказал Димка.
   - Мне жалко Кузьку,-сказала Маруся.
   - Почему же?-удивился Паша.-Он же плохой. Озорник.
   - Все равно жалко...
   Бабушка Варвара вдруг улыбнулась:
   - Хотите, я расскажу вам, что было дальше?
   - Хотим! - обрадованно и удивленно вскрикнули в один голос и невидимки  и
Маруся.
   - Тогда слушайте...

   ВТОРАЯ ЛЕГЕНДА О СТАРИКЕ ОЗОРНИКЕ
   - Нет, ты отдал еще не все, - захихикал старик  карлик.-Не  все.  У  тебя
остался еще твой длинный рост. Теперь  он  тебе  не  нужен.  Какая  разница,
будешь ты большой рыбой или маленькой? А в обмен я сделаю тебя волшебником.
   - Ну хорошо, - согласился Кузька. - Давай меняться. И поплыли они в глубь
озера. Долго плыли, нет  ли,  а  только  остановились  у  глубокого  черного
провала. Заглянул Кузька вниз, а там и дна не видно,-тьма кромешная.
   - Ну, что, - говорит старичок, - ныряем, что  ли?  А  Кузька  даже  глаза
зажмурил: страшно ему.
   - Эх, ты! А еще озорничал, смелым считался.  Тьфу!  Знал  бы,  так  и  не
связывался бы с тобой.
   - Я-то, что ли, трус? - обиделся Кузька.
   Добрался он до края  пропасти  да  как  бросится  вниз  головой.  Сердце,
конечно, в пятки, хоть и пяток у него нет-один хвост рыбий. И чувствует  он,
что опускается медленно, так, словно крылья его подпирают. И пока опускался,
все думал про свою беду: как же это он теперь вернется в родные  места?  Как
же снова стать парнем красивым да статным и повидать девушку, которой немало
зла сделал? Теперь-то он уж точно знал, что нет ее краше на свете, что любит
он ее больше жизни. Да ничего не вернуть.
   И во второй раз закапали слезы из круглых Кузькиных глаз, да только никто
не видел тех слез - кругом вода.
   Долго так опускались старик да рыба. А тьма кругом - глаз  выколи.  Вдруг
полоска света показалась - узенькая да ясная-ясная.  Вот  она  все  светлее.
Горит, искрится прямо под ними  скала,  переливается  вокруг  нее  подводная
радуга.
   Опустились пловцы наши на скалу, снял старичок черное кольцо с  пальца  и
приложил к камню. Разошлась скала на две половины, ослепительный свет ударил
Кузьке в глаза. Смахнул он слезы и  видит:  мраморная  белоснежная  лестница
петлями опускается вниз по скале,  золотые  фигуры  людей  толпятся  с  двух
сторон лестницы. Прикоснулся старичок к первой из них  черным  кольцом-ожили
фигуры, задвигались. Идут вниз Кузька и старик,  а  каждый  золотой  человек
отдает поклон  им,  пристраивается  позади  и  тоже  идет  следом.  Лестница
закончилась, а внизу  новая  пропасть.  Кузька  даже  вниз  глянуть  боится.
Расходятся от лестницы волны-синие,  красные,  огненные,  зеленые.  Старичок
прикоснулся кольцом к Кузьке - выросли у Кузьки руки-ноги.  Стал  он  и  сам
похож на старика волшебника, только ростом высок. А волшебник уже ступил  на
первую волну, раскачался на ней, как на качелях, и перепрыгнул на следующую.
И каждый раз, как ступал старик на новую волну, меняла цвет его одежда.  Вся
она теперь сверкала драгоценными камнями -  и  алым  рубином,  и  прозрачным
бриллиантом, и матовым жемчугом, и светлой бирюзой.
   Подумал-подумал Кузька и решил: "Эх, была не была-двум смертям не бывать,
а одной не миновать!"-и тоже ступил на первую волну. И оказался он во дворце
невиданной красоты. Глядит, а навстречу ему уже идет старичок, волшебник-то.
Смотрит на него Кузька и узнать не может: стал старик молодым  красавцем  со
злым лицом да сердитыми зелеными глазами.

   - Ну, вот,-говорит,-дорогой Кузьма Озерович,  мы  и  на  месте.  Проходи,
гостем будешь. Я вовсе не такой уж злой, как ты думаешь. А только поменяться
мне с тобой ростом просто необходимо.
   Садятся они за стол, едят блюда невиданные, пьют вина непробованные. Рыбы
им прислуживают,  золотые  фигуры  песни  поют.  И  чудится  Кузьке  веселый
праздник в родном селе. Собрались за столом мужики,  женщины  надели  лучшие
платья. Только-только сняли урожай, и столы ломятся от пирогов,  от  жирного
янтарного мяса, пьяной браги, пухлых калачей. Вот уж и гармонь  завела  свою
песню. И девчата вышли в круг. А среди них  лучшая  самая-Васюта  звать  ее.
Пляшет она, платочком шелковым обмахивается и манит, манит к себе  Кузьку...
Вот уж поистине: что имеем - не храним, потеряем - плачем...
   И снова  смахнул  Кузька  кулаком  слезинку.  Да  только  никто  того  не
видел-вода кругом, вода.
   А тут старик подходит к нему и спрашивает:
   - Как, как тебе Васюта? Не правда ли, хороша?  Вот  посвататься  хочу  да
забрать ее сюда, во дворец мой подводный. Разве не по красавице хоромы?
   И понял Кузька, что лишается он самого последнего, что имел и что  своими
руками отдал: образ человеческий отдал, рост свой высокий отдает,  молодость
отдал, а вот теперь навсегда должен распрощаться с Васютой! Доозорничался!
   - Да, хороша Васюта,-говорил между тем старик,-да только не знаю,  как  к
ней с таким ростом подступиться, А вот буду я росту большого, тогда...

   - Не будешь ты большого росту, не  будешь!  -  сердито  закричал  Кузька,
вскочив с места.-Не хочу я меняться, не отдам тебе Васюту!
   Засмеялся волшебник:
   - Разве не сам ты ее за косы к дереву привязывал? Разве не  сам  озорства
ради любовью ее, добрым к тебе расположением помыкал?
   Ударил старик сердито рукой по столу, а на руке-то  черное  кольцо.  Гром
покатился по озеру, завертелась в  нем  воронкой  вода.  Вода  кружится  все
быстрее, воронка все глубже. Вот уж Кузька на дне воронки. Выпрямилась вода.
Швырнула вверх незадачливого озорника. И рыбаки,  в  испуге  собравшиеся  на
берегу, увидели, как взлетела вверх над водой большая рыбина,  перевернулась
в воздухе и тяжело плюхнулась обратно в озеро
   - А дальше?
   - Поздно уж, ребятки Да вон и Марусенька заснула. В другой раз уж.
   - Да, да, друзья И вам пора спать.
   Мальчики оглянулись. На стуле у самых дверей сидел Василий Михайлович  Он
тоже слушал сказку-никто и не заметил, как он вошел.
   - На боковую, братцы-кролики, на боковую. Нам завтра рано вставать.

   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ,
   в которой разговаривают деревья,
   машины ездят без шоферов и работает электронный лифт

   Было еще темно, когда во  дворе  заурчали  машины.  Полусонные  невидимки
сбежали с лестницы-лейтенант  Фомин  ждал  их  в  новенькой  "Волге".  Димке
показалось, что Леня чем-то взволнован.
   Выехав из Москвы, они свернули с асфальта и долго  ехали  по  проселочной
дороге, потом петляли по лесу и наконец  остановились  перед  табличкой,  на
которой было написано
   СТОП!
   - НАЗОВИТЕ ВАШИ ФАМИЛИИ,-раздался  откуда-то  сверху  глуховатый  громкий
голос.
   - Лейтенант Леонид Фомин, ученики Вадим Смирнов  и  Павел  Кашкин,-быстро
ответил Леня.
   - ВСЕ ПРАВИЛЬНО, - сказал тот же голос - ОСТАВЬТЕ МАШИНУ ЗДЕСЬ И ПРОЙДИТЕ
ДО КОНЦА АСФАЛЬТОВОГО ТРОТУАРА. - Хорошо.
   Леня открыл дверцу, и вслед за ним мальчики вышли из  машины.  Не  успели
они ступить на тротуар, как машина дала сигнал и тронулась с места.
   - В ней же никого нет! -  удивленно  воскликнул  Паша.  Фомин  с  улыбкой
посмотрел на ребят, недоуменно глядевших вслед "Волге", которая  скрылась  в
соседней аллее.
   - Здесь все может произойти,-сказал он,-даже  такое,  что  и  во  сне  не
приснится.
   Они дошли до конца тротуара. Здесь их снова остановил тот же голос:
   - ВАМ ПРИДЕТСЯ НЕСКОЛЬКО МИНУТ ОБОЖДАТЬ.
   - Ждем, - сказал Фомин.
   - Интересно, кто это с нами разговаривает?-спросил Димка.
   - Не знаю, ребята, может  быть,  какой-нибудь  сотрудник  института  или,
может быть, хорошо спрятанный часовой, охраняющий институт.
   Раздалось легкое покашливание, которое, видимо, обозначало  смех.  И  все
тот же ровный, чуть глуховатый голос произнес:
   - С ВАМИ РАЗГОВАРИВАЕТ  АВТОМАТ-СЕКРЕТАРЬ  СИМПАМПОН.  К  ВАШИМ  УСЛУГАМ,
ДРУЗЬЯ! ОБРАЩАЙТЕСЬ КО МНЕ ПО ВСЕМ ВОПРОСАМ, ДЛЯ ЭТОГО, ГДЕ БЫ ВЫ НИ БЫЛИ НА
ТЕРРИТОРИИ НАШЕГО ИНСТИТУТА, НУЖНО ПРОИЗНЕСТИ СЧЕТ: РАЗ, ДВА,  ТРИ,  ЧЕТЫРЕ,
ПЯТЬ, СИМПАМПОН! И Я  ТОТЧАС  ЖЕ  ВКЛЮЧАЮСЬ  НА  ВАШ  ГОЛОС.  ЛЮБЫЕ  БЫТОВЫЕ
СПРАВКИ-ПОЖАЛУЙСТА. СПРАВКИ ОБ ИНСТИТУТЕ-НЕТ. САДИТЕСЬ!
   В ту же минуту к тротуару подъехала небольшая тележка с четырьмя  мягкими
креслами-по два друг против друга. На ее лакированных боках сверкало солнце.
Внешне тележка немного напоминала лодку с  обрезанным  носом  и  укороченной
кормой.
   - САДИТЕСЬ,-повторил  Симпампон.  Его  голос  теперь  звучал  из  глубины
необычного экипажа.-ТЕПЕРЬ ПРИВЯЖИТЕСЬ РЕМНЯМИ, ОНИ У КАЖДОГО ЗА СПИНОЙ.
   Ремни-очень тонкие, но крепкие-действительно оказались за спиной.  Друзья
покрепче  затянули  пряжки.   Раздался   продолжительный   звонок,   тележка
качнулась, проехала два-три метра и легко поднялась в воздух.
   У невидимок замерли сердца. Потом мальчики стали смотреть по сторонам. Их
экипаж, стремительно поднимаясь, летел над лесом к большому озеру.
   - Как же мы летим без крыльев и без пропеллера?-изумился Паша.
   - АНТИГРАВИТАЦИЯ. - Извините, а что это такое?-спросил лейтенант Фомин.
   - ИЗВИНЯЮ. ЭТО ОТСУТСТВИЕ ТЯЖЕСТИ. СИЛА ПРИТЯЖЕНИЯ ЗЕМЛИ НА ВАС ПЕРЕСТАЛА
ДЕЙСТВОВАТЬ. ЕСЛИ БЫ ВЫ НЕ БЫЛИ ПРИВЯЗАНЫ-ВАС УНЕСЛО БЫ ЛЕГЧАЙШИМ ДУНОВЕНИЕМ
ВЕТРА. ВЫ ВЕДЬ СЕЙЧАС НЕ ВЕСИТЕ НИЧЕГО!
   - Этого еще не хватало!  -  горячо  сказал  Паша.  -  Мало  нам,  что  мы
невидимки, так мы еще ничего не весим!
   Раздалось легкое покашливание. Симпампон смеялся.
   В самом  центре  озера  торчало  несколько  деревьев-они  приткнулись  на
небольшом островке. Между ними  белели  стены  восьмиугольной,  ослепительно
горящей на солнце башни.
   Поравнявшись с островом, тележка замерла в воздухе и  медленно  пошла  на
снижение. Гости почувствовали  вдруг,  как  исчезает  в  их  теле  необычная
легкость, как тяжело прижимает их к спинам  кресел  воздух,  который  всегда
казался невесомым, как тяжелеет голова, а руки  кажутся  многопудовыми-  это
вновь появилась тяжесть.
   Они приземлились на крыше.
   Плоская  восьмиугольная  металлическая  площадка   блестела,   по   краям
полированной поверхности виднелись легкие барьеры из голубого и  золотистого
металла.
   - БУДЬТЕ ОСТОРОЖНЫ!
   Восемь тонких полупрозрачных  пластин  тех  же  цветов,  что  и  барьеры,
окружавшие башню, постепенно расширяясь,  поползли  вверх  и  соединились  в
шатер. Стало темно. Послышалось ровное гудение.
   - НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ РАССТЕГИВАЙТЕ РЕМНИ!
   Димке вдруг показалось,  что  его  нет.  Он  о  чем-то  думал,  но  мысль
прервалась. Он что-то хотел сказать-и не мог. Он перестал видеть и  слышать.
ЕГО НЕ БЫЛО!
   Димка открыл глаза-ни тележки, ни башни, ни озера.  Он  сидел  в  удобном
белоснежном кресле. Рядом точно в таких же,  словно  слепленных  из  облаков
креслах важно восседали Паша и Леня Фомин.
   - Вот это да!-сказал Паша и засмеялся.-Димка, тебя ТОЖЕ НЕ БЫЛО?
   - Ничего не поделаешь,  друзья.-Из-за  стола  поднялся  молодой  человек,
круглолицый, с очень  светлыми  волосами  и  удивительно  черными  мохнатыми
бровями. - Ничего не поделаешь, защита. Электронный лифт-наша защита...  Ну,
давайте знакомиться, Верхомудров...
   - Вы и есть самый главный профессор?-спросил Димка.
   - Почему же самый главный? Обыкновенный профессор.
   - А нам сказали, что вы волшебник,-сказал Паша.
   - Волшебник и есть.
   - А скажите, профессор,-Леня встал, и выяснилось, что рядом с  высоченным
профессором он, человек довольно высокий, кажется мальчишкой,-скажите, нас и
в самом деле НЕ БЫЛО?
   - Видите ли, вас НЕ БЫЛО, но в то же самое время вы БЫЛИ...
   - Как же так?
   - Электронный лифт, включившись, разложил каждого из  вас  на  мельчайшие
электрические частицы, пронес по проводам и МАТЕРИАЛИЗОВАЛ, то  есть  вернул
вам ваш прежний облик, вот ЗДЕСЬ,  у  меня  в  кабинете.  Понимаете  теперь,
почему в институте нет охраны: ведь сюда  есть  только  один  путь  -  через
электронный лифт. И отсюда тоже.
   - А если к вам попытается пробраться вражеский разведчик?
   -  Невозможно.  Он  просто  станет  ЭЛЕКТРОТОКОМ.-И  уже  совсем  другим,
добродушным тоном спросил:-Ну, рассказывайте, что с вами произошло?
   В который раз пришлось Димке вспоминать о встрече с Зеленобородым  и  обо
всем, что случилось после.
   Профессор задумчиво  покачивал  головой,  потом,  совсем  как  доктор  из
детской больницы, достал из ящика стола трубку, выслушал по очереди  каждого
из невидимок, засунул в рот одному и другому чайную ложечку и потребовал:
   - Скажи "а"...
   - А-а-а-а...
   - Так, так, так, так. Теперь скажи "бе"...
   - Бе-е-е-е...
   - Так, так, так. Совсем хорошо. Теперь затаи дыхание.
   Так, так... Теперь дыши... Так. Ну, что же вам сказать? Случай,  конечно,
трудный. Но ничего такого,  что  было  бы  недоступно  науке,  на  свете  не
существует. А пока вам нужно немного перекусить и отдохнуть с дороги.
   Он чуть измененным резким голосом произнес, ни к кому не обращаясь:
   - Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Симпампон!
   - ГОТОВ.
   - Комната двести семьдесят три. Четыре прибора.
   - КОМНАТА ДВЕСТИ СЕМЬДЕСЯТ ТРИ. ЧЕТЫРЕ ПРИБОРА,-повторил Симпампон.

   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ,
   в которой выясняется, из чего сделаны котлеты,
   и в которой многие знакомые встречаются вновь

   Бесшумно открылась и закрылась дверь.
   В комнате не было окон. Легкое сияние лилось с потолка, все  было  залито
мягким,  ровным  светом  -  и  стол,  выдвинувшийся  из  стены,  и   красные
пластмассовые  стулья,  и  стены,  украшенные   голубоватыми   пейзажами   в
тёмных-тоже пластмассовых - рамках.
   - ЖДУ ВАШИХ ПРИКАЗАНИЙ.
   Профессор Верхомудров улыбнулся: Симпампон был его детищем, и  профессору
нравилась  несколько  старомодная  манера  речи,  на  которую  был  настроен
робот-секретарь.
   - Ну-с, друзья, что мы будем есть?
   - А можно пирожков? - попросил Паша.
   - Конечно.
   - А мне бы котлет,-мечтательно сказал Димка.
   - И это можно. А вам, товарищ Фомин?
   - Мне бы, - сказал Леня, - а мне бы... Впрочем, я ведь не знаю, что у вас
здесь есть в столовой, а чего нет...
   Профессор теперь уже не улыбался, а громко хохотал, Симпампон тоже игриво
покашливал.
   - Смелее, смелее!-сказал профессор.
   - Ну, тогда мне бы тарелочку борща.
   - Симпампон! Вы слышали?
   - СЛЫШАЛ. ИСПОЛНЯЮ.
   Все было удивительно вкусным, особенно пирожки. Паше  казалось,  что  еще
никогда он не едал ничего подобного.
   - Теперь скажите,-спросил профессор,-что вы сейчас едите?
   - Как - что? - удивился Димка. - Котлету, и очень вкусную.
   - Правильно. А из чего, по-вашему, сделана эта котлета?
   - Конечно же, из мяса, - сказал Леня Фомин.
   - А вот и  нет.-Лицо  Николая  Тимофеевича-так  звали  Верхомудрова-стало
таинственным, он даже понизил до шепота голос.-А вот и нет, не угадали!
   - Из чего же тогда?-Димка даже перестал жевать котлету, пытаясь разгадать
секрет.
   - Ни за что не угадаете.
   - Из рыбы, наверное,-на всякий случай сказал Павлик.
   - ХА!- сказал Симпампон.-ХА! ИЗ РЫБЫ! ХА!
   - Нет, - возразил Леня Фомин. - На рыбу не похоже. Видимо, из курицы.
   - Так и быть, скажу, - сжалился профессор. - Из воздуха.
   - Из воздуха?! -вскричали все трое. И было в этом возгласе и удивление, и
недоверие, и восхищение.
   - Да,-подтвердил профессор,-из воздуха. Химическим путем.
   Верхомудров встал.
   - Извините, я должен уйти.  Много  дел.  Нам  с  вами  предстоит  вечером
трудная работа. А днем вас должны обследовать  специалисты  из  "Лаборатории
невидимости" и "Лаборатории СИЧ". Мне  надо  приготовиться,  а  вам-поспать.
Совсем неплохо, а?
   - Не хочется, честное слово. Мы не устали, - заговорили мальчики.
   Но профессор сказал серьезно:
   - Сейчас захотите.
   Он нажал одну из кнопок на стене. Растаяли пластмассовый стол  и  стулья.
Комната опустела. Потом появились три белоснежные постели. Погас свет, стало
чуть прохладно. И когда наши  друзья  взглянули  вверх,  там  висело  синее,
усыпанное чуть мерцающими крупными звездами небо.
   - Вы проснетесь через три часа, - сказал профессор и вышел.
   А наши друзья почувствовали вдруг, что им смертельно хочется спать.
   ...Ровно через три часа в комнате  раздался  приятный,  мелодичный  звон.
Запели птицы. Мальчики открыли глаза-над ними висело залитое солнцем  легкое
утреннее небо. И соцветия облаков плыли медленно-медленно. И щелкал соловей,
которого ребята никогда не слышали. Ведь в Сибири, к сожалению, пока еще нет
соловьев.
   - Вставайте, дружочки, - заволновался Леня Фомин. - Вставайте, начинается
самое главное.
   И только он это сказал, как знакомый голос прозвучал откуда-то с неба:
   - ДРУЖОЧКИ! ДРУЖОЧКИЧКИ! ДРУЖБА... ДРУГ...
   ДРУЗЬЯ...  ДРУЖОЧКИ...  КРУЖОЧКИ...  ПОНЯЛ.  ДРУЖОЧКИ-МАЛЕНЬКИЕ   ДРУЗЬЯ!
ТОВАРИЩ ФОМИН И ДРУЖОЧКИ, ВАС ЖДУТ В  "ЛАБОРАТОРИИ  НЕВИДИМОСТИ".  ПРОФЕССОР
КАЛАМБУРОВ.  КАБИНЕТ  СТО  ДВАДЦАТЬ  ДЕВЯТЬ.  ВЫЙДЕТЕ  В   КОРИДОР,   НАЛЕВО
ВОСЕМНАДЦАТАЯ ДВЕРЬ. ПОКА.
   - Законно!-воскликнул Паша.
   - СОВЕРШЕННО  ЗАКОННО,-сказал  Симпампон.  Когда  раскрылась  черная,  из
шлифованного камня дверь, друзья ахнули: в комнате,  обставленной  странными
аппаратами и приборами, их ждал молодой человек в сером пальто.  Да-да,  тот
самый, который на глазах всей честной публики  исчез  и  снова  появился  во
время суда над Петуховой.
   - Не удивляйтесь,-сказал он и по очереди протянул каждому свою  худощавую
тонкую руку. - Профессор Каламбуров.
   Гости назвали себя.
   - Вас ждет еще один сюрприз,-торжественно произнес Каламбуров.
   И тогда из-за ширмы вышел... пионервожатый Сеня - "Всадник  без  головы".
Мальчикам он казался совершенно нормальным-они ведь  видели  его  голову,  а
Леня,  вытирая  вспотевший  лоб,  сел   на   стул,   вовремя   подставленный
Каламбуровым. К невидимкам он как-то привык, но к такому..
   - Ну, беглецы, - сказал Сеня, - вот мы и встретились.
   - Итак, - потер руки Каламбуров, - сейчас мы вас увидим! Будете вы уже не
невидимками, а увидимки... Выпейте-ка по  глоточку  этой  вот  бесцветной  и
безвкусной жидкости.
   "Безвкусная жидкость"  обожгла  рот  и  малюсеньким  шариком  прокатилась
куда-то вниз.
   И Леня Фомин увидел мальчиков. Сперва стали проступать их легкие контуры,
они становились полупрозрачными, потом приобрели объем. И вот уже оба  наших
героя стали обыкновенными мальчишками, такими, как были всегда.
   - Уррррра!-закричал Павел, взглянул на Димку - и осекся.
   Да, они стали видимыми, но... совершенно зелеными. У них были зеленые уши
и зеленые глаза, у них были зеленые руки и зеленые зубы, у них были  зеленые
щеки и зеленые волосы.
   - Онтянопен! - упавшим голосом сказал Каламбуров. - Онтянопен! Тут отч от
ен кат!
   Волнуясь, он всегда произносил слова наоборот.
   - Еогурд отчен меуборпоп!
   Он налил в пробирки розовой жидкости, добавил туда воды, бросил в  каждую
по маленькому серебристому шарику. Шарик, достигнув дна пробирки, вспыхивал,
и по комнате разносился запах дыма.
   Снова выпили по маленькому глотку. И стали  невидимками.  А  потом  снова
превращались в "увидимок" зеленого цвета. Как ни менял препараты Каламбуров,
ничего не помогало.
   Наконец он устало прошептал:
   - Есв! Ястеачулоп ен! Выбирайте -  или  вы  останетесь  невидимками,  или
будете - тоже пока - зелеными.
   - Будем зелеными! - в один голос закричали мальчики.
   -- Быть по сему!

   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ,
   проведенная зелеными пациентами в "Лаборатории С И Ч".
   В ней же рассказывается третья легенда о старике озорнике

   Вечером Димка написал песенку. Спел ее  Павлику  и  Лене.  А  к  утру  ее
распевал уже весь сверхнаучный  институт.  Даже  робот-секретарь  Симпампон.
После каждого куплета он покряхтывал - смеялся.
   А песенка была такая:
   Мы не липы, мы не клены,
   Не деревья из тайги -
   Ты зеленый, я зеленый.
   Вот какие пироги! |
   Нас узнают еле-еле,
   Станут лица так строги:
   -Что же вы позеленели? -
   Вот какие пироги!
   Что сказать и что ответить?
   Перевернуты мозги:
   -Зелены, поскольку - дети.
   Вот какие пироги!
   Мы гуляем по аллеям, -
   Лес зеленый, помоги!
   Поживем, авось дозреем.
   Вот какие пироги!
   Заведующий "Лабораторией СИЧ", напевая эту песенку,  заглянул  в  комнату
мальчиков.
   - Мммм!... - повторял он мелодию.-"Ты зеленый, я  зеленый..."  Мммм...  А
вас уже ждут... Мммм...  "Вот  какие  пироги!..."  Мммм...  Да,  один  очень
знакомый вам человек... Мммм... "Поживем, авось дозреем..." Так что пошли...
   В лаборатории их встретил профессор Верхомудров.
   - Проходите, - сказал он. - Тут вас очень хотел видеть мой отец.
   - Он ученый? - спросил Паша.
   - Он даже поважнее ученого... Он...
   - Дедушка! Дедушка Тимофей Митрофанович-закричал Димка.-Так вот это кто!
   - Ой, какие вы зеленые... Интересно-интересно... Кто же из вас кто? А?
   - А вы угадайте! - сказал Паша.
   - Присмотритесь внимательно, и все ясно станет. Я лично  сразу  узнал,  -
засмеялся Леня.
   - Постой, проверим... Значит, так:  глаза  серые  есть?  Нету.  Все,  это
самое, зелено. Нос прямой, над верхней губой родинка есть? Есть. Стало  быть
вот ты-Димка.
   - Верно, я.
   - Ну, здравствуй Димка. А ты, стало быть, Павлик?
   - Ага!
   - Ну, здорово, Павлик. Как-то ты вроде подрос...
   Разговору не было бы конца, если бы не заведующий лабораторией.
   - Пора начинать... Мммм...-напомнил он.
   - Да, пора!-взглянул на часы профессор Верхомудров.
   - Вы уже знаете, что лаборатория наша занимается  проверкой  всевозможных
сказочных чудес.  Поэтому  она  и  называется  "Лаборатория  СИЧ",  то  есть
"Лаборатория сказок и чудес". Нам известно, что мальчики стали невидимками с
помощью волшебной галоши. Мы перебрали все сказочные сюжеты  о  галошах,  но
галоши, превращающей людей в невидимок, в нашей картотеке не оказалось. Есть
"галоша счастья" Ганса-Христиана Андерсена, числящаяся  у  нас  под  номером
двадцать миллионов сто сорок три, есть волшебная галоша, в  которой  плавают
герои многочисленных лесных сказок, есть, наконец, галоша, в которую  подчас
садятся те или иные персонажи. Но, повторяю, галоши, о которой  рассказывает
пациент  Смирнов,  -  нет.  Это,  видимо,   неизвестная   нам,   а   значит.
непроверенная сказка.
   - Может быть, все-таки старик озорник и есть Зеленобородый  волшебник?  -
спросил Сеня. - Ребята ведь рассказали вам все, что они слышали о Кузьке.
   - Возможно, возможно. Но мы ведь не знаем конца легенды. Ммм...  "Зелены,
поскольку-дети". Ммм... Вот привязалась эта песенка...  Ммм...  "Перевернуты
мозги..." Мы специально и пригласили Тимофея Митрофановича, чтобы  услышать,
что было дальше... Ммм... "Вот какие пироги..." И проверить... Ммм...
   - Ну что ж, доскажу...
   - Только нам бабушка Варвара маленько уже рассказала.
   - Это докудова?
   - Как старик у Кузьки Васюту захотел отобрать...
   - А! Ну, ну. Так вот, значит как дело-то было...

   ТРЕТЬЯ ЛЕГЕНДА О СТАРИКЕ ОЗОРНИКЕ
   Много ли, мало ли времени прошло-кто его считал?  А  только  плыл  как-то
Кузька по озеру, печальный такой, невеселый. И видит; колечко  сверкает  меж
камней. Подплыл ближе, а кольцо-то огнем переливается. Взял  Кузька  кольцо,
попробовал примерить. Едва надел он кольцо на плавник-как  разыгралась  буря
на озере, заходила вода волнами чуть не до неба, хлопнула Кузьку о  какой-то
камень. Зажмурил он глаза от страху: "Ну,-думает,-пропал!" АН нет. Ничего  с
ним не делается. Открыл глаза - понять не может, куда  попал.  Сидит  Кузька
снова в том дворце, где с волшебником пировал. А перед ним на  столе  кольцо
лежит, которое он в озере-то нашел.
   Глядит на него волшебник злыми глазами и говорит:
   - Ну что? Сам пришел?
   - И чего ты ко мне  привязался?  -  отвечает  Кузька.-Не  хотел  я  вовсе
приходить сюда. Вот кольцо надел, и началась кутерьма.
   - А зря ты, Кузька, отказался меняться. Васюту  ты  никогда  не  увидишь.
Ведь рыба ты. Рыба, и больше ничего. Подцепит  тебя  какой-никакой  рыбак  в
сеть и - попал в уху. А я тебя сделаю волшебником. Только согласись.
   - Мало мне от того радости,-грустно сказал Кузька.  -  Кабы  помогло  это
Васюту повидать на прощание-все отдал бы. И то, что есть, и  то  даже,  чего
нет.
   - Хорошо! - хлопнул в ладони  волшебник  -  Сегодня  вечером  ты  увидишь
Васюту!
   - Тогда и меняться будем. Только мне  бы  до  вечера  отдохнуть  малость,
устал я, по воде плаваючи.
   Волшебник потел его в комнату, уложил в постель. Радуется сам, что Кузьку
уговорить удалось. Кузька-то чуть не плачет. А только  больше  жизни  дорога
ему Васюта, и как спасти ее от  волшебника,  он  не  знает.  Притворился  он
спящим, а как увидел, что, кроме него,  в  комнате  никого  уж  нет,  достал
потихоньку кольцо, то, что в озере-то нашел; и написал на нем слова тайные.
   Пришел вечер. И поплыли вдвоем волшебник и Кузька  к  берегу.  Часа  два,
почитай, добирались и вынырнули как раз против Васютиного  дома.  Подкрались
тихонько к окошку. Видят: сидит Васюта у стола, слезами горькими заливается.
Мать ее успокаивает:
   - Что ты,-говорит,-доченька, по  ему,  шалопутному,  убиваешься?  Озорник
ведь, чистый озорник был,
   - Как же не убиваться мне, коли я его погубила. Ведь  от  любви  озоровал
он, от молодости, от силушки, которую  девать  некуда  было.  Поняла  я,  да
поздно. Нету мне без него жизни. Утопиться впору.
   - Ишь чего задумала!-в испуге замахала руками мать. - И мыслить  про  это
не смей, из головы-то выкинь. Мало ли парней на  деревне,  найдется  и  тебе
пара, да еще получше Кузьки-то твоего.
   А Кузька стоит под окном, и сердце его кровью обливается. Чуть не плачет.
А сам  на  волшебника  косится.  Поднял  Кузька  камень  да  и  швырнул  его
потихонечку в старика. Тот оглянулся назад, а Кузьке только  этого  и  надо.
Бросил он в тот же миг колечко в форточку.
   - Ай, маменька никак что упало!-вскрикнула Васюта.
   - Показалось!
   - Нет, я все же посмотрю. - И Васюта подошла к окну.
   - Увидят нас, - испугался Кузька. - Пойдем  отсюда.  Ну,  волшебник-то  и
рад. Побежали они к озеру да и нырнули в глубину.
   Выглянула Васюта в окно-никого. А вроде  кто-то  разговаривал.  Вышла  на
улицу-тихо.
   Прошло много времени, легли они с матерью спать. А девушке все не спится.
Ворочается она с боку на бок, грустные думы думает. Вдруг замечает, светится
что-то на полу возле окна. Встала Васюта, подошла и  видит:  лежит  на  полу
перстень цвета морской волны. Играет,  переливается.  Подняла  его  девушка,
смотрит, а на перстне три  слова  нацарапаны,  хоть  и  не  совсем  ясно,  а
прочесть можно: "ЖДИ МЕНЯ, КУЗЬКА".
   - Жив! Жив мой Кузьма-закричала Васюта и упала без памяти.
   В ту ночь на дне озера обменялись ростом волшебник ч Кузька.
   - Раз уж ты  такой  добрый,-сказал  волшебник,-я  тебя  тоже  волшебником
сделаю. Не таким, как я, чином пониже, а все же чудеса производить сможешь.
   - И на том спасибо.
   - Чтобы стать волшебником, тебе придется прочитать  вот  эти  одиннадцать
книг. Узнаешь  все  премудрости.  А  двенадцатую  книгу,  черную  с  золотым
обрезом, - видишь? - ее трогать нельзя: навек останешься рыбой.
   - Так разве не навек?
   - Нет, конечно.
   И рассказал старик Кузьке, что может того  спасти,  да  только  мало  чем
обрадовал.
   - Не дождаться мне такого, - загрустил озорник.
   - Кто знает, может и случиться. Чего на свете не бывает...
   Засел Кузька за волшебные книги. Одну прочитал - месяц прошел,  другую  -
второй месяц. И так миновал почти год.
   А волшебник тем временем все к Васюте сватается. Уж  таким  красавцам  ей
представляется, что и не сказать. И  щедрые  подарки  приносит,  и  в  глаза
заглядывает, а она и слушать его не желает:  все  дружка  своего  пропавшего
ждет. И решил тогда волшебник обмануть девушку-принять Кузькин облик.
   А озорник изучил одиннадцать книг  да  и  позабыл  о  наказе  волшебника,
принялся за двенадцатую-черную с золотым обрезом.
   Открыл он книгу, да и оторопел. Открылись ему все замыслы хозяина дворца.
Узнал он, что хочет тот свататься, Кузьмой прикинуться, девушку обмануть.
   "Что  делать?-думает  Кузьма.-Как  выручить  Васюту,  а   негодяя   этого
наказать?"
   Листает  он,  листает  книгу.  Дошел  до  двенадцатой   страницы,   хочет
перевернуть ее-ан ничего  не  получается.  Пригляделся  Кузька  к  странице.
Видит, на черной бумаге золотыми буквами написано:

   А ЕСЛИ ЗАХОЧЕТ КТО ХОЗЯИНА ОЗЕРА ЛИШИТЬ ВОЛШЕБНОЙ СИЛЫ,  ПУСТЬ  СНИМЕТ  С
ЕГО ПРАВОЙ РУКИ ПЕРСТЕНЬ.
   Захлопнул Кузька книгу, выплыл из каморки. Поджидает хозяина. А того  все
нет и нет.
   Поплыл Кузька к Васютиному дому. Видит  сквозь  окошко:  стоит  радостная
Васюта, а перед нею он - Кузька. Молодой  такой,  да  статный,  да  красивый
"Пропала, судьба моя, пропала ягодиночка!"-подумал так,  и  слезы  на  глаза
навернулись.  А  Васюта  как  раз  взглянула  в  окно,  страшно   удивилась:
заглядывает в дом рыба, а из круглых ее глаз - слезы текут.
   "Что-то  здесь  неладно,-подумала  девушка.-Дай-ка   попытаю   я   своего
женишка".
   - Скажи,-говорит,-дорогой Кузьма,  как  это  удалось  тебе  весточку  мне
послать из далека далекого?
   - Какую такую весточку? - спрашивает жених.
   - Нешто не помнишь? На колечке алого цвету.
   - Ах, эту, которая на колечке? Как же, как же! Помню. как сейчас помню...
Это ты, должно быть запамятовала. А я-то помню...
   Васюта чуть не попалась на хитрость, чуть не  вскрикнула  было,  что  она
помнит все три слова радостных. Да спохватилась. И говорит;
   - И впрямь запамятовала. А слова хорошие были. Напомни, милый.
   Сказала так и обмерла: позеленел гость, глаза стали злющими-презлющими. И
поняла Васюта, кто перед ней.
   -  Нет-сказала  она.-Нет!  Теперь  ты   меня   не   обманешь.   Ступай-ка
подобру-поздорову, пока я мужиков деревенских не позвала.
   А Кузька уже в подводном дворце сидит, ждет хозяина. Ну, тот долго  ждать
себя не заставил.
   - Ну как дела. Кузька?-спрашивает.-Одолел хоть одну книгу?
   -  Да  что  дела?  Вот  прочитал  одиннадцать  книг.  Научился  кое-чему.
Попрощаться с  тобой  хочу.  Уплыву  куда  глаза  глядят.  Али,  может,  мне
задержаться малость, прочесть еще и двенадцатую?
   - Что ты, что ты!-вскричал в испуге хозяин.-И думать даже не смей! Можешь
таких бед наделать, что потом и не исправишь.
   - Это уж точно. Так что же, отпразднуем расставанье-то?
   - Отчего же нет,
   - Только мне подводные твои вина все же не по душе. Вот у нас  в  деревне
вино делают так вино! Выпьешь шкалик, словно у печки погрелся.
   - Не пробовал я такого,-говорит хозяин.
   - Так за чем дело стало? Я мигом слетаю.
   - Э! Нет! Хитришь ты чегой-то. По глазам вижу, хитришь. Лучше уж я сам.
   Запер хозяин на тайные  замки  волшебные  книги,  сплавал  за  вином;  не
преминул, конечно, и к Васюте заглянуть, да все безрезультатно.
   - Ну ладно, - сказал он девушке. - Испытывал я тебя, красавица,  верность
твою проверял. Вижу, верна ты, Кузьке. Жди его завтра.
   - Уж как жду! Как жду! - ответила Васюта. - Только его, а не тебя.
   Безрадостный вернулся он во дворец: неужто и завтра не  удастся  обмануть
ее?
   Сели за стол. Кузька наливает по полному стакану. Сам только делает  вид,
что пьет, а на самом-то деле вино выливает. А хозяину земное  вино  пришлось
по душе. Пьет он и пьет. А
   Кузька все подливает да подливает. Опьянел волшебник да  и  свалился  под
стол. А Кузька подождал, пока он захрапит, я снял с его правой  руки  черный
перстень.
   Через некоторое время проснулся волшебник. Пьян еще  свыше  мер.  Смеется
над Кузькой.
   - Эх ты!-говорит.-Чудак. Потерял ты свою Васюту. Завтра станет  она  моей
женой.
   - Да уж знаю, что ты решил прикинуться другим, мой образ принять хочешь.
   - Откуда знаешь? - С волшебника мигом слетел хмель. Взглянул он на  руку,
а на ней нет колдовского перстня.
   - Отдай перстень! Слышишь, отдай!
   - Дудки!
   - Отдай! Превращу тебя в человека!  Все  верну  тебе,  Васюту  не  трону.
Отдай, прощу!
   - Ну, нет. Хотел ты превратиться в Кузьку, а превратишься в рыбу!
   Стукнул Кузька по столу перстнем.  Замахал  руками  волшебник,  закричал,
забился и стал большим черным тайменем. Прошли по дворцу волны,  закружилась
вода. Завертела Кузьку. Зажал он в кулаке перстень, зажмурил глаза. А  когда
открыл  их-исчез  и  подводный  дворец  с  золотыми  фигурами,  и   лестница
белоснежная. Словно ничего и не было на дне озера. Только  бьет  хвостом  по
воде черный таймень да гоняется за  неведомо  откуда  появившимися  золотыми
рыбками.
   С тех пор и поселились в озере два тайменя. Один зеленый - Кузька, другой
черный - бывший волшебник. Один любит поозоровать-подбросить рыбакам  вместо
улова какую-нибудь чепуху. А второй, сердитый, обгрызает крючки, рвет  сети:
боится в уху попасть.
   Вот вам и весь сказ.

   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ,
   в которой разговаривают рыбы и оживают сказки
   и в которой выясняется, что на плечах у Сени не голова, а целая академия

   -Мммм,-сказал начальник "Лаборатории СИЧ".- "Мы не липы, мы не  клены..."
Мммм... У скачки нет конца!... Мммм...
   - Видать, она не кончилась, значит,-покачал головой Тимофей Митрофанович.
   - Стало быть,-сказал Сеня,-нужно искать.
   - Мммм... Мудро!
   Заведующий нажал кнопку, погас  свет,  и  загорелись  на  стенах  пестрые
таблицы - различных цветов, с яркими рисунками.
   Он притронулся к рычажку, спрятанному в рамке одной из таких таблиц -  на
ней была нарисована рыба, - таблица  исчезла,  и  появился  большой  светлый
экран. И тут все присутствующие услышали легкий запах  йода,  неспокойный  и
влажный ветер ударил в лица, послышался шум прибоя.

   Бушевало море До горизонта простиралась его взбудораженная синева. Молнии
вздрагивали и падали в темную глубину, и было слышно, как они шипят, угасая.
   Но вот чуть улеглось  волнение,  и  появилась  в  волнах  золотая  рыбка.
Появилась и спросила:
   - Чего тебе надобно, старче?
   - Мммм...- сказал заведующий.-Это я-то старче?.. Мммм?
   - И вообще говорите со мной стихами,-потребовала рыбка.
   И заведующий заговорил:
   - Ммм . Смилуйся, государыня рыбка,
   Выручай, если можешь, конечно.
   Жил на свете парнишка Кузька,
   Озорник, баловник и задира,
   Был наказан он стариками:
   Брошен в море, непослушный.
   И с тех пор он сделался рыбой,
   Пучеглазым зеленым тайменем... Мммм....
   - Чего тебе надобно, старче?
   - Ммм... Чтобы ты разыскала Кузьку,
   Помогла нам найти тайменя.
   - Не печалься, ступай себе с богом,
   - оказала рыбка и исчезла.
   А рядом с креслом, в котором сидел заведующий, появилось новое корыто.
   - Вот так штука!-закричал Димка.-Корыто вместо тайменя!
   - Ммм... - улыбнулся заведующий. - Ничего не  сделаешь.  Уж  очень  точно
запрограммировано... Мммм... Попробуем еще.
   Он снова нажал рычажок.
   Море успокоилось. Какое-то огромное черное пятно появилось на экране  Оно
стало четким, вырисовалось на фоне синих волн  гигантское  чудовище-чудо-юдо
рыба-кит.
   - Ох и чудовище!-с восторгом сказал Паша.
   - Из "Конька-горбунка",-сказал Леня Фомин.
   - Мммм...-сказал заведующий.-Мммм... Как вы угадали?"..
   - За далекими лесами,
   Под пустыми небесами,
   На воде, не на земле,
   Я давно лежу во мгле.
   Мой покой никто не будит...
   Кто вы, люди? Где вы, люди?
   Где Иванушка, мой свет?
   - Мммм... Здесь его в помине нет.
   Ты ведь плаваешь не в ванне,
   А в Великом океане,
   Не встречал ли там, средь тьмы,
   Ты волшебника, Кузьмы?
   - Послушайте, что вы задаете мне вопросы не  по  правилу?-сказал  кит.-Не
хочу больше с вами играть. Уходите из моей сказки.
   - Дела!-почесал за ухом Тимофей Митрофанович.
   - Да,-сказал Сеня. - Все-таки ограниченные люди-эти герои сказок.
   - Ммм... Мудро!-сказал заведующий.-Ну-с, еще одна попытка...  "Вот  какие
пироги!.." Ммм...
   Он  снова  нажал  рычаг.  От  экрана  повеяло  холодом.  Мелкая   поземка
мельтешила перед глазами; через минуту возле каждого стула  белели  высокие,
курящиеся снежной дымкой сугробы. Теперь перед  глазами  стыла  под  ледяным
одеялом река, и только прорубь парила и дышала, не желая поддаваться стуже.
   И вдруг из проруби выскочила щука.
   - По вашему хотению, по моему велению я уже здесь. Ой,  вы  знаете,  этот
карась решил жениться на белорыбице. Ну и дурак! Она же совсем  не  хозяйка.
Постирать и то не может, а уж чтобы зажарить на завтрак червяка  -  ни  боже
мой! Ах, эти молодые люди! О чем они только думают!
   - Мммм... Извините, нам бы хотелось узнать...
   - Послушайте; молодой человек, неприлично перебивать старших.  Просто  не
дают развернуться... Ну и ну!..
   - Ммм... Видите ли, нам хотелось бы узнать: не знакомы ли вы  лично  или,
так сказать... мммм... через кого-нибудь с  волшебником  Кузькой  -  зеленым
тайменем?
   - Кузька? Емелю знаю, Кузьку-нет. Так вот, я и говорю карасю:  ну,  зачем
тебе белорыбица?..
   Заведующий щелкнул выключателем. Экран погас. Можно  было  подумать,  что
все это сон, если бы не лужи, которые остались у каждого  кресла  от  только
что растаявших сугробов.
   - Может быть, попробуем, - несмело  сказал  Сеня,  -  поискать  в  другой
области?
   - Мммм .. то есть?
   - В сказках о невидимках?
   -  Ммм...  Мудро!  Да   у   вас   не   голова   -   академия...   Мммм...
"Вырастем-созреем..." Ох, эта песенка...
   Чего только не перепробовали! И волшебное питье,  и  шапку  Черномора,  и
чародейский платок-все  зря.  Надели  и  шапку-невидимку  -  и  снова  стали
невидимыми. Правда, когда сняли ее, они уже не были зелеными. Вернее,  были,
но наполовину-вторая половина стала синей. Но на это  уж  никто  не  обратил
внимания-так все устали.
   Именно тогда Сене пришла самая правильная идея: с помощью "Локатора  СИЧ"
поискать Кузьку в озерах Сибири.
   И начались поиски. Установили дежурство. Через каждые  два  часа  сменяли
друг друга у локатора.

   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ,
   более грустная, чем веселая

   - Он! Он!-закричал Димка не своим голосом.
   - Ммм... Где?
   -Видите, видите, таймень зеленый в глубину  уходит?  Кузя!  Кузя!  Кузьма
Озерыч, что же вы от нас прячетесь? Не бойтесь!... Мы вам ничего плохого  не
сделаем!..
   - Это я-то боюсь?-Таймень повернул к экрану  голову,  Паша  Кашкин  сразу
узнал привидение, которое он видел  на  озере.  -  Это  я-то  боюсь?  Не  на
таковского напали.
   - Кузьма Озерыч! - сказал заведующий "Лабораторией СИЧ".-С помощью  вашей
галоши... ммм... эти мальчики стали невидимыми. Только вы знаете секрет, как
им вернуть прежний облик.
   - Знаю, да только секрет-то теперь бесполезен.
   - Почему?-спросил Сеня.
   - Потому, что может  стать  видимым  только  Вадим  Смирнов-тот,  кому  я
подарил галошу. А остальные... Вадим должен сказать те же слова:
   Ахалай-махалай,
   Крони-брони-чепухай,
   Эки-веки-чебурек...
   к только в конце-иначе:
   Стань обычным, человек!
   Но дело в том, что когда я дарил галошу мальчику, который так  много  для
меня сделал, я думал, что он ОДИН станет невидимкой. А он сделал  невидимыми
ТРИДЦАТЬ ТРИ ЧЕЛОВЕКА. Теперь галоша перестала действовать. Он  может  стать
видимым один... Один...
   - А чем мы вам можем помочь?-спросил Паша.
   - Вы и можете и не можете...  Мне  нельзя  объяснить  вам  это:  иначе  я
навсегда останусь рыбой. Скажу вам еще загадку, может, пригодится  она  вам.
НЕ ВИДЕН ПАЛЕЦ, ДА ВИДЕН КУЛАК!..
   И уплыл Кузька в темную глубину.
   - А ведь он нам подсказал выход,-сказал Леня Фомин.-Только какой?
   - Мммм... Пожалуй, вы правы... Поищем в отгадках...  Ммм.,.  Нет,  ничего
нет.
   - Мне кажется, - несмело сказал Сеня, - что он  посоветовал  нам  собрать
всех невидимок вместе. Один-палец" все-кулак.
   - Верно. - обрадовался заведующий. - ОДИН - ПАЛЕЦ, ВСЕ-КУЛАК!
   И хотя на экране была видна  гладкая,  как  стекло,  поверхность  горного
озера, а Кузька был далеко-далеко, показалось Димке,  что,  спрятавшись  под
водой, хитро улыбается зеленый таймень.
   Каждый  день  с  аэропорта   Домодедово   вылетают   самолеты:   простые,
тридцати-сорокаместные,   огромные,   звонко-гудящие    реактивные.    Здесь
начинаются пути, связывающие столицу с самыми  дальними  уголками  страны  и
земного шара.
   Сегодня среди пассажиров, стремящихся на восток, среди провожающих  можно
было встретить и многих наших знакомых. Был  здесь  и  полковник  Логинов  с
женой и маленькой  дочкой.  Был  и  лейтенант  Фомин,  и  милиционер  Степан
Аванесов со своей невестой - сестрой Алены-Малены; профессор Верхомудров,  и
заведующие лабораториями, и даже Степан Петухов с мамашей своей, продавщицей
пирожков.
   Вокруг странно  раскрашенных  мальчиков  толпились  любопытные,  и  Димка
тотчас же вспомнил, что уже слышал когда-то те же самые слова:
   - Гляди-ка, какую рекламу придумал цирк!
   И вот в репродукторе раздался звонкий  девичий  голос.  Он  категорически
предлагал пассажирам,  вылетающим  в  город  Прибайкальск,  занять  места  в
самолете.
   Мальчики заторопились. Им было и весело и  грустно.  Весело  потому,  что
через  семь  часов  они  будут  дома;  грустно   потому,   что   приходилось
расставаться с людьми, которых мальчики успели полюбить всей душой. Подумать
только! Семь часов, и все трое-Димка, Паша  и  вожатый  Сеня-будут  пожимать
руки друзьям, говорить с Анатолием Петровичем,  но  раньше  всего  -  увидят
родителей.
   Бабушка Варвара всплакнула и посоветовала  не  открывать  форточку,  Леня
просил писать, а Степка Петухов протянул друзьям на прощание большой  пакет.
Мальчики развернули его уже  в  самолете:  там  лежали  удивительного  вкуса
домашние пирожки.
   Вихрь вырвался из камер сгорания, оторвал самолет от  земли  и  бросил  в
синее, на редкость для Москвы безоблачное небо.
   - Ну вот, - хлопнул  Леню  по  плечу  Василий  Михайлович.-А  ты  говорил
"фантастический роман". Видишь, все оказалось значительно проще.
   Леня молчал. Ему было грустно.

   ГЛАВА ПОСЛЕДНЯЯ,
   которая обычно служит эпилогом
   и в которой волшебник перестает быть волшебником

   Их встречала вся школа.
   А когда они пошли с вокзала, весь город высыпал  из  домов,  остановились
автомашины и трамваи,  опустели  магазины.  Еще  бы!  Такого  зрелища  никто
никогда не видывал;  впереди,  рядом  с  учителями  шагал  молодой  человек,
видимо, вожатый, потому что над плечами у него не видно было  головы,  потом
шагали два паренька, раскрашенные, словно клоуны  из  цирка:  половина  лица
синяя, половина - зеленая.  Потом  шли  невидимки-о  них  знал  весь  город,
поэтому им кричали "ура", хотя увидеть не могли. Просто  над  улицей  летело
звонкое и торжественное: тра-та-та-та-та! Тра-та-та-та-та!
   Они пришли в сто семнадцатую школу, вошли в свой пятый класс. У  Димки  и
Паши просто сердце защемило, когда увидели  они  и  ребят,  и  родителей,  и
учителей.
   Вера  Сокольникова  открыла  заседание  штаба  невидимок.   Наши   друзья
рассказали  о  своих  московских  приключениях,  об   институте   профессора
Верхомудрова, о разговоре с Кузькой.
   - Ребята!-сказала Вера.-Ребята! У одного из нас, у Димки  Смирнова,  есть
возможность снова стать видимкой. Он единственный, кто связан с  волшебником
Кузькой, поэтому, став видимым, он сможет нам помочь. Об этом сказал Сене  и
мальчишкам на прощание профессор  Верхомудров.  Он  расшифровал  разговор  с
Кузькой и сказал Димке, что многое зависит от его решения. Больше он  ничего
сказать ему не мог, потому что иначе мы НИКОГДА не станем видимыми. Он  смог
бы сделать нас только зелеными, как вот Димка и Павлик сейчас.
   - Давай, Димка! Становись видимым...
   - Ребята! Мне...
   - Ладно, ладно! Не рассуждай. Чего там!
   - Ну хорошо...
   Ахалай-махалай,
   Крони-брони-чепухай!
   Эки-веки-чебурек -
   Стань обычным, человек!
   - Ребята!  Ребята!-закричала  вдруг  Вера  Сокольникова.  -  Куда  же  вы
пропали?! Я вас НЕ ВИЖУ! Ребята!
   -  Зато  я  тебя  вижу,-сказал  Анатолий  Петрович.-Ты  уже   становишься
видимой...
   - Ой, как здорово, ребята!.. Постойте! А как же Димка?
   - А я остаюсь со всеми. Я не могу быть видимым и не хочу, пока хоть  один
человек в классе остается невидимкой... Ведь это все произошло по моей вине.
Значит,  мне...  Ну,  в  общем,  если  бы  я   воспользовался   единственной
возможностью стать видимым только  для  себя-какой  же  я  тогда  пионерА  А
Вера-она молодец... Ну вот...
   И тогда над партами стали сгущаться легкие облачка. Вот они все плотнее и
плотнее. А еще через минуту сидели в  классе  тридцать  три  ученика,  стоял
вожатый, на плечах у  которого  появилась  голова,  снова  "выросли"  усы  у
Анатолия Петровича. И только Гипотенуза Сергеевна удивленно вскрикнула  и...
упала в обморок.

   ...Отец  Павлика  Петр  Николаевич  Кашкин  выполнил  свое  обещание.   В
воскресенье друзья отправились на Байкал.
   Под вечер остановились  в  небольшой-дворов  на  пятьдесят  -  деревушке.
Ночевать в деревне не стали, отъехали чуток в сторону- к рыбацкому  стану  и
подошли к костру.
   Рыбаки ушли уже в море, и только две женщины подбрасывали дрова в костер.
В большом закопченном котле варилась уха.
   Одна из женщин была совсем старой. Темное обветренное  лицо  ее  изрезали
морщины, руки, немало переделавшие на своем веку, тряслись.
   - Эй, Васюта!-говорила она той, что помоложе.-Ты бы гостей хоть  омульком
угостила. Чай, из города, стало быть, давно настоящего не  пробовали.  Омуль
что,-обратилась она к Петру Никаноровичу, - омуль, он -  рыба  нежная.  Пока
довезешь куда али так полдня пролежал -  уж  и  вкус  другой.  Нет,  кто  на
Байкале не побывал, тот настоящего омуля не едал.
   Та, кого старуха назвала Васютой, молча подошла к костру, большим  острым
ножом распластала жирную, чуть не на килограмм весом  рыбину,  проткнула  ее
палочками-рожнами-и приспособила у огня.
   Мальчики заметили, что палец на правой руке у нее перевязан, должно  быть
порезала.
   - Эй, ходи,-раздалось с моря.
   Это рыбаки закончили травить невод и направили баркас к берегу. В  ту  же
минуту лошадь, привязанная к круглому барабану,  заходила.  Барабан-вертушка
натянул канат, прикрепленный к неводу. А время шло.
   Когда  поблекли  звезды  на  небе,  сгустилась  предрассветная   темнота,
дежурный подал сигнал: невод близко. И вот уже  ухватились  рыбаки  крепкими
руками своими за концы сети, уперлись крепкими ногами  в  землю,  тянут  изо
всех сил. А на море Байкале начиналась буря.  Волны  били  в  берег,  словно
хотели захлестнуть рыбаков. Притонили улов да и удивились сами: сроду такого
богатства не было. Билось в неводе омуля видимо-невидимо.  А  промеж  омулей
тяжело шевелился и хвостом бил огромный, темный, отливающий зеленью таймень.
   - Ну вот,-сказала Васюта,-добрая к утру будет уха. Такого тайменя на  всю
бригаду хватит.
   - А вдруг это Кузька?-шепотом спросил Паша у Димки.
   - Ага! Может, и он...
   - Жалко, понимаешь, ведь попадет в уху-и конец. И только сказал  он  это,
как  сверкнула  зарница  над  Байкалом,  гром  прогремел.  В  Иркутске  даже
землетрясение зарегистрировали. Таймень подпрыгнул  высоко  вверх,  упал  на
землю у самого костра. Лопнула от огня толстая рыбья кожа. Не то пар, не  то
дым пошел из того места, где лежал таймень. А  когда  развеялся  дым-исчезла
рыба. У костра стоял красивый  парень,  кареглазый,  высокий,  широкоплечий,
кучерявый.
   - Васюта!-радостно закричал он. Оторопевшая девушка  взглянула  на  него,
заплакала вдруг и побежала к парню.
   - Кузьма! Дорогой, долгожданный! Что же так долго не шел?
   - Вот их благодари,-ответил Кузька и показал на  мальчиков.-Три  человека
должны были пожалеть меня, не зная, что я-это  я.  Этот  вот  пожалел  меня,
когда стариком я был смешным да плешивым. Девочка московская пожалела Кузьку
из сказки. Ну, а в третий раз вот второй  паренек  помог  зеленому  тайменю,
посочувствовал. А не то попал бы я в уху- и конец.
   Пока тянула Васюта вместе с рыбаками сеть, слетела  тряпка,  которой  был
обмотан палец. И теперь увидели  все,  что  на  пальце  у  девушки  сверкает
необыкновенной красоты, голубой, как Байкал, перстень.


 


<< НАЗАД  ¨¨ КОНЕЦ...
Другие книги жанра: сказки

Оставить комментарий по этой книге

Переход на страницу: [1] [2]

Страница:  [2]