Анотация

   Судьба графа Джона Блэквуда была, казалось, навеки  обожжена  войной.
Слишком многое довелось ему повидать,  чтобы  потом  безболезненно  вер-
нуться к мирной жизни. Однако все изменила случайная встреча Блэквуда  с
Арабеллой Блайдон, девушкой  с  независимой  душой  и  отчаянной  жаждой
счастья. Именно Арабелле предстоит вновь научить Джона  любить,  вернуть
ему радость жизни, подарить нежность и доверие...


   Посвящается моему отцу, который никогда не забывает упомянуть, как он
гордится мной. Я тоже горжусь тобой!
   И Полу - хотя он и считает, что сюжет можно усовершенствовать,  пере-
неся действие в лес во время дождя.


   Глава 1

   Оксфордшир, Англия, 1816 год

   "Коль хочешь обучить ты целый мир..."
   Арабелла Блайдон удивленно заморгала: что-то в этой строчке  было  не
так. В "Зимней сказке" речь не может идти об учебе. Она отстраняла книгу
подальше и подносила ее к самому лицу, пока буквы наконец  не  перестали
расплываться.
   "Коль хочешь обручить ты целый мир..."
   Белл облегченно вздохнула. Теперь строчка приобретала смысл.  Девушка
снова попыталась сосредоточиться на раскрытой странице, но по-прежнему с
трудом разбирала текст, а поскольку ей не  хотелось  читать,  уткнувшись
носом в книгу, она попробовала прищуриться, всматриваясь в мелкий шрифт.
   Порыв ветра заставил ее поежиться. Оторвавшись от чтения, Белл взгля-
нула на небо, которое начинало затягивать облаками. Собирался дождь,  но
если ей повезет, начнется он не раньше, чем через час. За это время  она
успеет дочитать "Зимнюю  сказку",  положив  таким  образом  конец  своим
большим шекспировским чтениям. Белл начала с пьесы "Все хорошо, что  хо-
рошо кончается" и двинулась дальше - сначала в алфавитном порядке, а за-
тем как получится, открывая для себя "Гамлета", всех "Генрихов",  "Ромео
и Джульетту" и другие творения Шекспира, о существовании которых  прежде
и не подозревала. Белл и сама толком не понимала, зачем ей это понадоби-
лось, и оправдывалась лишь любовью к  чтению,  но  теперь,  когда  конец
упорной работы был совсем близок, Белл ни за что не позволила  бы  како-
му-то несчастному дождю остановить ее.
   Спохватившись, она огляделась, не подслушал ли кто-нибудь ее  мыслен-
ную брань, и вновь подняла глаза к небу. Солнечный луч прорвался  сквозь
узкую щель в облаках. Белл посчитала это добрым предзнаменованием и изв-
лекла из корзины сандвич с курятиной. Стараясь не крошить на книгу,  она
откусила кусочек и вновь углубилась в чтение. Слова расплывались, как  и
прежде, так что Белл не скоро нашла приемлемое положение.
   - Ничего, - сказала она себе. - Будем  надеяться,  что  сорока  минут
хватит. Потому что больше мне просто не выдержать.
   - Разумеется, ведь к тому времени у вас затекут все мышцы, - раздался
голос у нее за спиной.
   Белл выронила книгу и обернулась. На расстоянии нескольких  ярдов  от
нее стоял джентльмен, одетый с небрежной элегантностью. У него были каш-
тановые волосы и глаза орехового оттенка. Незнакомец сверху вниз насмеш-
ливо созерцал Белл и ее одинокий пикник, его ленивая поза указывала, что
он стоит здесь уже некоторое время. Белл нахмурилась, и,  не  найдясь  с
ответом, надеялась холодностью поставить незнакомца на место.
   Однако ее высокомерный вид только позабавил его.
   - Вам необходимы очки, - без обиняков заявил он.
   - А вы вторглись в чужие владения, - отозвалась Белл.
   - Вот как? А по-моему, это вы нарушили границу.
   - Никоим образом. Эти земли принадлежат  герцогу  Эшбурнскому.  Моему
кузену, - подчеркнуто добавила она.
   Незнакомец указал на запад.
   - Вон те земли действительно принадлежат герцогу Эшбурнскому. Граница
проходит по ближайшему холму. Значит, в чужие владения вторглись вы.
   "Белл прищурилась и заложила за ухо волнистый белокурый локон.
   - Вы в этом уверены?
   - Абсолютно. И хотя я понимаю: владения Эшбурна обширны, но все же не
безграничны, мисс.
   - Ну, в таком случае сожалею, что потревожила вас, - высокомерным то-
ном заявила она. - Я немедленно уеду отсюда.
   - Не говорите глупостей, - прервал ее незнакомец. - Я вовсе не  соби-
раюсь запрещать леди читать под одним из  моих  деревьев.  Можете  оста-
ваться здесь сколько пожелаете.
   Белл раздумывала, не уехать ли ей  отсюда,  но  соображения  удобства
одержали верх над гордостью.
   - Благодарю вас. Я провела здесь уже  несколько  часов  и  устроилась
весьма удобно.
   - Вижу. - Незнакомец улыбнулся, но при виде этой мимолетной и  нелов-
кой улыбки. Белл сделала вывод, что он не привык к  подобному  выражению
эмоций. - Поскольку вы проведете остаток дня в моих владениях,  пожалуй,
вы могли бы представиться.
   Белл смутилась, не зная, чему приписать последнюю фразу незнакомца  -
снисходительности или вежливости.
   - Прошу прощения. Леди Арабелла Блайдон,
   - Польщен знакомством с вами, миледи. Позвольте представиться - Джон,
лорд Блэквуд,
   - Как поживаете, милорд?
   - Превосходно, но вам все-таки необходимы очки.
   Эмма и Алекс уже целый месяц уговаривали ее показаться врачу,  но,  в
конце концов, они были родственниками. А этот Джон  Блэквуд,  совершенно
чужой человек, явно не имел права навязывать ей свои соображения.
   - Будьте уверены, я непременно обдумаю ваш совет, - с  едва  заметным
раздражением пробормотала она.
   Джон склонил голову, пряча усмешку.
   - Что вы читаете?
   - "Зимнюю сказку". - Белл выпрямилась и приготовилась выслушать обыч-
ные снисходительные замечания о пристрастии некоторых дам к чтению.
   - Великолепная пьеса, но, по-моему, не самое лучшее творение  Шекспи-
ра, - заметил Джон. - Лично я неравнодушен к "Кориолану" - эту вещь мало
кто знает, но мне она нравится. Пожалуй, вам стоило бы прочесть ее.
   Белл втайне была рада, что встретила человека, непоощряющего  ее  лю-
бовь к чтению, но отозвалась не очень-то приветливо:
   - Благодарю за очередной совет, но видите ли, я уже прочла  "Кориола-
на".
   - Подумать только! А "Отелло"?
   Белл кивнула.
   - Может, вы читали и "Бурю"?
   - Да.
   Джон нахмурился, выискивая в памяти что-нибудь малоизвестное из  про-
изведений Шекспира.
   - А какого вы мнения о" Пылком страннике"?
   - Не могу сказать, что эта вещь мне понравилась, но я все-таки одоле-
ла ее. - Белл не удалось стереть с лица торжествующую улыбку.
   Джон недоверчиво покачал головой.
   - Примите мои поздравления, леди Арабелла. Признаюсь, я и в глаза  не
видел "Пылкого странника".
   Белл улыбнулась, великодушно принимая комплимент. Ее  враждебность  к
незнакомцу постепенно таяла.
   - Не хотите ли присоединиться ко мне на несколько минут?  -  спросила
она, широким жестом обводя свободное место рядом с собой на расстеленном
одеяле. - У меня еще сохранилась добрая половина ленча, и я была бы рада
поделиться с вами.
   На мгновение Арабелле показалось, что ее новый знакомый готов  согла-
ситься. Он приоткрыл рот, собираясь что-то ответить, но только  вздохнул
и так ничего и не сказал. Когда же он наконец заговорил, его голос проз-
вучал сухо и официально.
   - Нет, благодарю вас, - Этим исчерпывался весь ответ. Джон сделал два
шага в сторону от Белл и отвернулся, глядя вдаль.
   Только теперь она заметила, что Джон хромает. Она подумала, что, воз-
можно, он был ранен во время войны на Пиренейском полуострове.  Загадоч-
ный мужчина этот Джон. Она была вынуждена признаться себе, что ее  новый
знакомый весьма привлекателен: у него правильные черты  лица,  гибкая  и
сильная, несмотря на поврежденную ногу, фигура. Его бархатные карие гла-
за светились умом, временами в них проскальзывала затаенная  боль.  Белл
сочла этого человека на редкость таинственным.
   - Отчего же нет? - спросила она, возвращаясь к разговору о ленче.
   - Просто нет. - Джон не обернулся.
   Его невежливость рассердила Белл.
   - Вы уверены в том, что не желаете присоединиться ко мне?
   - Совершенно уверен.
   Белл была удивлена и раздосадована. Прежде никто еще не  говорил  ей,
что вполне может обойтись без ее общества.
   Она неловко сидела на одеяле, положив на колени "Зимнюю сказку", и не
знала, что сказать - особенно теперь, когда Джон стоял,  повернувшись  к
ней спиной.
   Вдруг Джон обернулся и прокашлялся.
   - С вашей стороны было неучтиво заявлять, что мне нужны очки, - выпа-
лила она, главным образом для того, чтобы опередить собеседника.
   - Прошу прощения. Я никогда не блистал в светских беседах.
   - Вероятно, от недостатка практики, - заметила Белл.
   - Скажи вы это другим тоном, миледи, и можно было бы заподозрить, что
вы флиртуете со мной.
   Белл резко захлопнула "Зимнюю сказку" и вскочила.
   - Теперь я понимаю, вы правы: вы не только не  блистаете  в  светской
беседе - вы о ней и представления не имеете!
   Он пожал плечами.
   - Это не единственное мое достоинство.
   Белл от изумления приоткрыла рот.
   - Вижу, вы не принадлежите к числу ценителей моего юмора,  -  заметил
он.
   - Трудно представить себе, что таковые вообще существуют.
   Последовала пауза, после которой Джон довольно резко заявил:
   - Больше не появляйтесь здесь в одиночку.
   Белл торопливо сгребла в корзину свои вещи.
   - Не беспокойтесь, я больше не стану вторгаться в ваши владения.
   - Я не запрещаю вам приезжать сюда. Я только предложил вам в  будущем
приходить сюда со спутником.
   Так и не подобрав достаточно колкого ответа, Белл заявила:
   - Я еду домой.
   Джон глянул на небо.
   - Советую вам поторопиться: скоро начнется дождь. Мне самому придется
прошагать до дома пару миль. За это время я наверняка промокну до нитки.
   Белл огляделась.
   - Разве вы пришли пешком?
   - Иногда, миледи, бывает лучше полагаться лишь на собственные ноги. -
Джон склонил голову. - Было очень приятно познакомиться.
   - Для вас - вполне возможно, - пробормотала себе под нос Белл.
   Она долго смотрела вслед удаляющемуся Джону. Его хромота бросалась в,
глаза, но Джону удавалось шагать гораздо быстрее, чем предполагала Белл.
Она не сводила глаз с нового знакомого, пока тот не скрылся  вдали.  Са-
дясь верхом на свою кобылу, она поразилась вдруг  промелькнувшей  мысли:
он хромал, но тем не менее предпочитал пешие прогулки.
   Джон Блэквуд прислушался к удаляющемуся стуку копыт  и  вздохнул.  Он
вел себя как осел.
   Поразмыслив, вздохнул вновь, еще громче - он был раздражен и  зол  на
себя. "Черт побери, я никогда не умел обходиться с дамами!"
   Белл придержала кобылу неподалеку от Уэстонберта, дома ее родственни-
ков. Несколько месяцев назад ее кузина Эмма, уроженка Америки, вышла за-
муж за герцога Эшбурнского. Молодожены предпочли шумной лондонской жизни
деревенское уединение и со дня свадьбы безвыездно жили в Уэстонберте.
   Белл вздохнула: ей самой так или иначе  придется  провести  ближайшее
время в Лондоне, возобновить поиски удачной партии.  Это  занятие  давно
опротивело ей. Она выезжала уже два сезона, получила более десятка пред-
ложений и отвергла их все одно за другим. Некоторые  из  поклонников  не
годились в мужья ни по каким статьям, но среди них попадались  и  вполне
приличные люди приятной наружности,  обладатели  хороших  фамилий.  Белл
просто не могла заставить себя принять предложение глубоко безразличного
ей человека. Видя, как счастлива кузина, Белл все яснее понимала: ей бу-
дет трудно отказаться от своих мечтаний.
   Дождь усилился, и она пришпорила лошадь, пустив ее рысью. Время  бли-
зилось к трем часам. Белл знала, что к ее  возвращению  Эмма  приготовит
чай. Белл жила с Эммой и ее мужем Алексом уже три  недели.  Сразу  после
свадьбы Эммы родители Белл решили предпринять поездку в Италию.  Их  сын
Нед заканчивал учебу в Оксфорде и не нуждался в присмотре, Эмму  удалось
благополучно выдать замуж. Оставалось пристроить только Белл, но, будучи
замужней дамой, Эмма годилась ей в компаньонки, так что на время отъезда
родителей Белл перебралась к кузине.
   О большем она не могла и мечтать. Эмма была  ее  лучшей  подругой,  и
после многочисленных общих проказ было даже забавно видеть ее в качестве
компаньонки.
   Белл въехала на холм, откуда открывался вид на  Уэстонберт.  Длинные,
узкие ряды окон, тянущихся по всему фасаду,  придавали  изящество  этому
величественному и массивному строению. Белл уже начала считать его своим
домом. Она направилась прямо к конюшне, препоручила кобылу заботам грума
и бегом бросилась к дому, пытаясь увернуться от яростно  бьющих  в  лицо
дождевых капель. Белл торопливо взбежала на крыльцо, но прежде чем успе-
ла толкнуть тяжелую дверь, дворецкий широким жестом распахнул ее.
   - Благодарю, Норвуд, - задыхаясь от бега, выговорила Белл.  -  Навер-
ное, вам пришлось долго ждать меня.
   Норвуд почтительно склонил голову.
   - Норвуд, Белл вернулась? - донесся из глубины холла женский голос, и
каблучки кузины застучали по мраморному полу. -  Похоже,  дождь  зарядил
надолго. - Эмма обогнула угол коридора. - О, ты уже здесь!
   - Я слегка промокла, но платье не  пострадало,  -  весело  отозвалась
Белл.
   - Я же говорила тебе, что пойдет дождь!
   - Ты считаешь себя обязанной заботиться  обо  мне  теперь,  когда  ты
превратилась в важную матрону?
   Эмма сделала гримаску, ясно выразившую все ее мысли по этому поводу.
   - Ты сейчас похожа на крысу-утопленницу, - заметила она.
   Белл ответила ей уничтожающим взглядом.
   - Пойду переоденусь, скоро подадут чай.
   - Чай подадут в кабинет Алекса, - сообщила Эмма. - Сегодня  он  решил
составить нам компанию.
   - Отлично. Я не задержусь.
   Белл поднялась по лестнице и по лабиринту  коридоров  вышла  к  своей
комнате. Быстро сменив промокшую  амазонку  на  светло-голубое  домашнее
платье, она вновь спустилась вниз.  Дверь  в  кабинет  Алекса  оказалась
прикрытой. Услышав за дверью хихиканье. Белл  сочла  необходимым  посту-
чаться. После недолгого молчания на стук ответила Эмма:
   - Входите!
   Белл усмехнулась: постепенно она постигала маленькие тайны  супружес-
кой жизни. В некотором смысле Эмма стала не только ее компаньонкой, но и
наставницей. Эмме и Алексу никак не удавалось держаться  благопристойно,
особенно когда они считали, что их никто не видит.  Губы  Белл  невольно
растянулись в улыбке. Она еще не была посвящена во все тайны  зачатия  и
деторождения, но догадывалась, что ласки молодых супругов имеют  некото-
рое отношение к беременности Эммы. Толкнув дверь, Белл вошла в  простор-
ный кабинет, обстановка которого безошибочно указывала на  то,  что  его
хозяин мужчина.
   - Добрый день, Алекс, - поздоровалась Белл. - Как ты провел день?
   - Насколько я понимаю, суше, чем ты, - ответил Алекс, наливая в чашку
молоко и пренебрегая чаем. - У тебя с волос еще капает.
   Белл скосила глаза, оглядывая собственное плечо. Капли с волос  намо-
чили ткань платья. Она пожала плечами.
   - Ну что же, полагаю, тут ничем не поможешь, - усевшись на диван, она
налила себе чаю. - А как прошел твой день, Эмма?
   - Без особых событий. Я весь день корпела над конторскими  книгами  и
письмами от управляющего одного из наших уэльских  имений.  Похоже,  там
возникли кое-какие сложности. Я уже подумываю отправиться туда и  разоб-
раться с ними на месте.
   - Никуда ты не поедешь, - проворчал Алекс.
   - Да неужели? - отозвалась Эмма.
   - Вот именно: ты никуда не выедешь отсюда еще шесть месяцев, -  подт-
вердил ее супруг, окидывая нежным взглядом огненные  кудри  и  фиалковые
глаза жены. - А может, и целый год.
   - Если ты рассчитываешь продержать меня в постели,  пока  не  родится
ребенок, значит, ты не в своем уме.
   - Тебе давно пора узнать, кто здесь командует.
   - Тогда тебе...
   - Перестаньте! - рассмеялась Белл. - Довольно! - Она  покачала  голо-
вой: со всем мире невозможно было найти людей упрямее этой пары. Но  тем
не менее Алекс и Эмма идеально подходили друг другу. - Почему бы вам  не
послушать, как провела день я?
   Эмма и Алекс выжидательно посмотрели на нее.
   Белл глотнула чаю, согреваясь и подкрепляя силы перед разговором.
   - Итак, я познакомилась со странным человеком.
   - В самом деле? - Эмма заинтересованно подалась к ней.
   Алекс, напротив, откинулся на спинку дивана, и на его лице  появилось
скучающее выражение.
   - Да, он живет поблизости. По-видимому, его земли граничат с  вашими.
Его зовут Джон Блэквуд. Вы с ним знакомы?
   Алекс подскочил.
   - Как ты сказала? Джон Блэквуд?
   - Да, Джон, лорд Блэквуд - так он представился. А в чем дело? Ты  его
знаешь? Но это имя настолько распространено...
   - У него каштановые волосы?
   Белл кивнула.
   - И карие глаза?
   Ответом Алексу был второй кивок.
   - Он примерно моего роста, среднего телосложения?
   - Полагаю, да. Он не настолько широк в плечах, как ты, но ростом тебе
не уступит.
   - Хромает?
   - Да! - изумленно воскликнула Белл.
   - Это тот самый Джон Блэквуд, провалиться мне на месте! - Алекс недо-
верчиво покачал головой. - Значит, теперь он пэр. Должно быть, титул ему
пожаловали за воинскую доблесть.
   - Вы вместе воевали? - спросила Эмма.
   Взгляд Алекса стал отстраненным.
   - Да, - негромко подтвердил он. - Джон - командовал другой ротой,  но
мы часто виделись. Я все гадал, что с ним могло случиться. Не знаю,  по-
чему я не попытался разыскать его - возможно, боялся узнать о его  смер-
ти.
   Последнее замечание привлекло внимание Белл.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Как странно! - словно не расслышав вопроса, проговорил Алекс. -  Он
был отличным солдатом и надежным товарищем. Его самоотверженность  вызы-
вала изумление. Он постоянно подвергал себя опасности ради спасения дру-
гих.
   - Что же в этом странного? - удивилась
   Эмма. - Судя по твоим словам, он благородный человек.
   Алекс повернулся к обеим дамам, и его лицо вдруг прояснилось.
   - Странно то, что этот человек, который всегда  относился  к  себе  с
потрясающим пренебрежением, после ранения повел себя  самым  неожиданным
образом...
   - Что же произошло? - обеспокоенно спросила Белл.
   - Он был ранен в ногу, и врач решил, что ее нужно ампутировать.  Дол-
жен сказать, это заключение было сделано с полнейшим  равнодушием.  Джон
все это время оставался в сознании, но дрянной лекаришка даже не  удосу-
жился сообщить ему об ампутации - просто повернулся к фельдшеру  и  ска-
зал: "Подай пилу".
   Белл передернуло: страдания Джона Блэквуда она воспринимала на  удив-
ление болезненно.
   - Джон словно взбесился, - продолжал Алекс, - никогда еще я не  видел
ничего подобного. Он схватил врача за рубашку и подтащил к себе, так что
они оказались нос к носу. Учитывая, что Джон потерял много крови, можете
представить себе, как он был силен! Я хотел вмешаться, но передумал, ус-
лышав, каким тоном Джон обратился к врачу.
   - Что же он сказал? - спросила Белл, сползая на край дивана.
   - Этих слов я никогда не забуду. Глядя в глаза  врачу,  он  произнес:
"Если ты отнимешь у меня ногу, Бог свидетель, я отыщу тебя и отрежу тебе
обе ноги!" Врач струсил и заявил, что охотно предоставит  пациенту  воз-
можность умереть, если ему так угодно.
   - Но ведь Джон не умер, - напомнила Белл;
   - Да, он выжил. Но уверен, его военной карьере пришел конец - вероят-
но, это даже к лучшему, потому что мне всегда казалось, что насилие  вы-
зывает у него отвращение.
   - Как странно... - пробормотала Эмма.
   - Да, Джон - замечательный человек. Он всегда нравился мне. Когда  на
него нападала охота поболтать, он изумлял слушателей  своим  остроумием.
Но случалось это нечасто. Самое же удивительное, что даже  на  войне  он
всегда оставался благородным человеком, что далеко не каждый может  себе
позволить в боевой обстановке.
   - Право, Алекс, вряд ли на свете найдется человек более  благородный,
чем ты, - поддразнила мужа Эмма.
   - О моя прелестная и преданная жена! - склонившись, Алекс  запечатлел
поцелуй на лбу Эммы.
   Белл очень хотелось узнать что-нибудь еще о Джоне Блэквуде, но она не
могла найти подходящего предлога, чтобы расспросить Алекса. С  некоторым
раздражением Белл призналась самой себе, что ее новый знакомый  произвел
на нее слишком глубокое впечатление.
   Белл всегда отличалась прагматичностью и не была склонна к  самообма-
ну. Она призналась себе, что Джон Блэквуд заинтриговал ее  с  первой  же
минуты знакомства, но после рассказа Алекса Белл была им буквально  оча-
рована. Все, что имело к нему хоть какое-то отношение,  приобретало  для
Белл новое значение, и предпочтение, которое Джон отдавал пешим  прогул-
кам, было вполне естественным после столь ожесточенной борьбы за  сохра-
нение ноги.
   Белл удивилась самой себе, осознав, какой оборот приняли ее мысли,  и
недовольно покачала головой. Эмма тут же осведомилась:
   - С тобой все в порядке, Белл?
   - Что? Да так, побаливает голова. Впрочем, все уже прошло.
   - В самом деле?
   - Должно быть, я слишком долго читала, - продолжала Белл, несмотря на
явное желание Эммы сменить тему. - В последние дни мне приходится  то  и
дело щуриться, чтобы слова перед глазами не расплывались.  Пожалуй,  мне
стоит обратиться к врачу.
   Эмма не подала вида, даже если и была удивлена неожиданным признанием
кузины в том, что с ее глазами не все в порядке.
   - Отлично. Здесь неподалеку есть опытный врач. Посмотрим,  сможет  ли
он тебе помочь.
   Белл улыбнулась и глотнула остывшего чаю. Эмму вдруг осенило:
   - Знаешь, что нам следует сделать? - обратилась  герцогиня  к  своему
супругу. - Надо пригласить этого Джона Блейка...
   - Джона Блэквуда, - поспешно поправила Белл.
   - ...ах да, Блэквуда, на ужин. Поскольку Белл здесь, нам не  придется
подыскивать ему даму.
   Алекс отставил чашку.
   - Удачная мысль, дорогая. Я не прочь возобновить прежнюю дружбу.
   - Тогда решено, - деловито заключила Эмма. -  Отправить  ему  письмо,
или ты пригласишь его лично?
   - Пожалуй, я сам навещу Джона. Мне не терпится вновь увидеть  его,  к
тому же с моей стороны было бы недостойно забыть человека, который  спас
мне жизнь.
   Эмма побледнела.
   - Что?
   Алекс успокаивающе улыбнулся.
   - Это случилось уже давно, дорогая, сейчас ни к чему тревожиться.
   Взгляд, которым супруги обменялась в эту минуту, был  настолько  неж-
ным, что Белл испытала внезапный укол  зависти.  Тихо  извинившись,  она
выскользнула из кабинета и направилась по лестнице к себе в комнату, где
ее ждали несколько недочитанных страниц "Зимней сказки".
   Джон Блэквуд спас жизнь Алексу? Это было поразительно.  Очевидно,  за
напускной грубостью их нового соседа в самом деле скрывалось величие ду-
ши.
   У Джона Блэквуда есть какая-то тайна - в этом  Белл  не  сомневалась.
Она могла поручиться: повороты судьбы этого человека  заинтересовали  бы
даже Шекспира. И чтобы разузнать эту тайну, требуется всего-навсего  не-
большое расследование. Белл даже не предполагала, что жизнь  в  поместье
может стать такой интересной.
   Разумеется, без дружеского общения с Джоном Блэквудом ей ни за что не
выведать его секрета. А он ясно дал понять: общество Белл  пришлось  ему
не по душе.
   Это последнее обстоятельство было чертовски досадным.


   Глава 2

   На следующее утро Белл разбудили весьма  неромантичные  звуки  рвоты.
Перекатившись на бок, она открыла глаза и увидела, что ее кузина склони-
лась над ночным горшком. Скорчив гримасу при виде  этого  зрелища,  Белл
пробормотала:
   - Нечего сказать, чудесное начало дня!
   - И тебя с добрым утром, - парировала Эмма. Поднявшись,  она  добрела
до стола, на котором стоял кувшин с водой, наполнила стакан и набрала  в
рот воды.
   Спустив ноги с постели, Белл наблюдала, как ее кузина  прополаскивает
рот.
   - Вот уж не думала, что этим нельзя заниматься в собственной комнате,
- наконец произнесла Белл.
   Эмма метнула в ее сторону негодующий взгляд и поперхнулась.
   - Утренняя тошнота - нормальное явление, - деловито продолжала  Белл.
- По-моему, с Алексом ничего не случилось бы, если бы тебя  затошнило  в
вашей спальне.
   С капризным выражением на лице Эмма сплюнула воду в горшок.
   - Я пришла сюда не затем, чтобы избавить мужа от неприятного зрелища.
Можешь поверить, за последние несколько недель ему приходилось наблюдать
это довольно часто. - Она вздохнула. - Однажды меня вырвало прямо ему на
ногу.
   - Какой ужас... - пробормотала Белл с сочувствием.
   - Вообще-то я пришла сюда проверить, не  проснулась  ли  ты,  а  меня
вдруг затошнило, - лицо Эммы стало зеленоватым, она присела на постель.
   Торопливо поднявшись, Белл набросила халат.
   - Я могу чем-нибудь помочь тебе?
   Эмма покачала головой и сделала глубокий вдох,  героически  сдерживая
новый приступ.
   - Похоже, насмотревшись на твои муки, я передумаю выходить  замуж,  -
усмехнулась Белл.
   Эмма ответила ей слабой улыбкой.
   - В браке есть немало своих преимуществ.
   - Надеюсь, это правда.
   - Я думала, ничего не случится, если на завтрак я выпью  чаю  и  съем
пару бисквитов, - со вздохом посетовала Эмма, - но я ошиблась.
   - Глядя на тебя, трудно поверить, что ты ждешь ребенка, -  попыталась
подбодрить кузину Белл. - Ты ничуть не пополнела.
   Эмма благодарно улыбнулась.
   - Как любезно с твоей стороны напомнить мне об этом!  Признаюсь,  для
меня это совершенно новые ощущения: они  кажутся  слишком  странными,  а
иногда даже пугают.
   - Ты волнуешься?
   - Нет, не волнуюсь, просто... не знаю, как описать это чувство. Через
три недели Софи должна родить, а мы собирались вскоре навестить ее.  На-
деюсь, мы поспеем как раз к родам. Софи заверила  меня,  что  наше  при-
сутствие не будет ей в тягость. Наверное, я перестану  волноваться,  как
только узнаю, что меня ожидает, - в голосе Эммы сквозила скорее надежда,
нежели уверенность.
   Опыт Белл в отношении родов исчерпывался наблюдениями  в  двенадцати-
летнем возрасте за рождением выводка щенят, и тем не менее она  не  была
уверена, что Эмма испытает облегчение, оказавшись  свидетельницей  родов
Софи. Белл неловко улыбнулась кузине и, не зная,  что  сказать,  ласково
погладила ее по плечу.
   Через несколько минут лицо  Эммы  приобрело  привычный  цвет,  и  она
вздохнула.
   - Вот и все. Теперь мне гораздо лучше. Удивительно, как быстро прохо-
дит тошнота! Только это и помогает ее выносить.
   Горничная принесла утренний шоколад и булочки. Она  поставила  поднос
на постель, и дамы расположились по обе стороны от него.
   Белл смотрела, как Эмма боязливо отпивает глоток шоколада.
   - Эмма, можно задать тебе вопрос?
   - Конечно.
   - И ты обещаешь ответить откровенно?
   Эмма приподняла брови.
   - Когда это я не была с тобой откровенна?
   - Скажи, разве я уродлива?
   У Эммы от неожиданности брызнул изо рта шоколад, но она вовремя успе-
ла схватить салфетку, чтобы не испачкать постель.
   - Как ты сказала?
   - Я хотела сказать, что  большинство  людей  считают  меня  привлека-
тельной.
   - Да, - с расстановкой ответила  Эмма.  -  Вот  именно  -  причем  не
большинство, а все. И кому это ты не понравилась? -  удивленно  спросила
Эмма.
   - Вашему новому соседу. Джону Блэквуду.
   - С чего ты взяла? Ведь ты беседовала с ним не более пяти минут.
   - Конечно, но...
   - За столь короткое время он просто не успел бы невзлюбить тебя.
   - Не знаю... Пожалуй, именно так и случилось.
   - А по-моему, ты ошибаешься.
   Белл покачала головой, на ее лице появилось растерянное выражение.
   - Вряд ли.
   - Но даже если ты ему не понравилась - что в этом ужасного?
   - Мне неприятна сама мысль, что я кому-то не нравлюсь. Может быть,  я
отъявленная эгоистка?
   - Нет, но...
   Белл распрямила плечи.
   - С этим невозможно смириться.
   Эмма подавила смешок.
   - И что же ты собираешься делать?
   - Я должна заставить его относиться ко мне иначе.
   - Белл, неужели этот мужчина заинтересовал тебя?
   - Нет, что ты, - слишком поспешно возразила Белл. - Я просто не  могу
понять, чем вызвала такую неприязнь.
   - Ладно, вскоре тебе еще раз представится случай испытать на нем свои
чары. Если уж все мужчины Лондона без ума от тебя - причем без  малейших
ухищрении с твоей стороны, - то поверь мне, этот Блэквуд не будет исклю-
чением.
   - Когда, говоришь, он приглашен к ужину? - спросила Белл.
   Несмотря на то что лорд Блэквуд не был рожден лордом,  он  происходил
из аристократического, хотя и обедневшего семейства.  Однако  Джон  имел
несчастье стать седьмым ребенком в семье и занял положение, при  котором
напрасно было надеяться хотя бы на малую толику жизненных благ. Его  ро-
дители, граф и графиня Уэстборо, вовсе не собирались пренебрегать  своим
младшим сыном, но в конце концов, помимо него, в семье выжило еще пятеро
детей.
   Старшим из них был Дамиан, и как наследника  родители  баловали  его,
как только могли себе позволить. Через год  после  рождения  Дамиана  на
свет появился Себастьян, и, поскольку разница в возрасте между ними была
невелика, второй сын смог разделить все  прелести  положения  наследника
титула и состояния. Граф и графиня были реалистами и понимали,  что  при
существующем высоком уровне детской смертности у Себастьяна тоже имеются
шансы стать восьмым графом Уэстборо. Затем одна за другой родились  Джу-
лианна, Кристина и Ариана, и, поскольку даже в самом нежном возрасте де-
вочки обещали стать красавицами, им в семье уделялось  особое  внимание.
Выгодный брак мог пополнить фамильный кошелек.
   Несколько лет спустя родился мертвый мальчик. Эта  утрата  никого  не
обрадовала, но и не огорчила. Пятеро привлекательных и в меру  умненьких
детей считались настоящим богатством, и, по правде говоря, к  очередному
ребенку родители относились  как  к  лишнему  рту.  Семейство  Блэквудов
по-прежнему обитало в великолепном старинном доме, но с  каждым  месяцем
оплата счетов становилась все более тяжким испытанием. Разумеется, графу
никогда не приходила в голову мысль о том, что на  жизнь  можно  зарабо-
тать.
   А затем разразилась трагедия: граф погиб, его экипаж перевернулся  во
время грозы. В десятилетнем возрасте Дамиан оказался обладателем титула.
Семейство не успело оплакать покойного, когда, ко  всеобщему  изумлению,
леди Уэстборо обнаружила, что снова беременна. Весной 1787 года она про-
извела на свет своего последнего ребенка. Роды оказались изнурительными,
леди так и не оправилась после них. Усталая и  раздраженная,  измученная
тягостными раздумьями о плачевном состоянии финансов семьи, она  мельком
взглянула на своего седьмого ребенка, вздохнула и заявила:
   - Пожалуй, этого мы назовем просто Джоном. Я  слишком  устала,  чтобы
придумать имя получше.
   И после столь бесславного вступления в мир Джон оказался попросту за-
бытым.
   В семье к нему не проявляли внимания, и потому  Джон  больше  времени
проводил в обществе наставников, а не родственников. Его отослали в Итон
и Оксфорд - не потому, что заботились о его образовании, а  потому,  что
там учились все отпрыски знатных семейств, даже самые  младшие,  которые
не имели отношения к продолжению рода и сохранению титула.
   Однако в 1808 году, когда Джон заканчивал Оксфорд, его шансы добиться
успеха в жизни возросли. Англия оказалась втянутой в политические и  во-
енные события на Пиренейском полуострове, и мужчины любого происхождения
спешили воспользоваться случаем. Джон счел воинскую службу перспективным
занятием и изложил эту мысль брату. Дамиан согласился с  ним,  увидев  в
этом достойный способ сбыть брата с рук, и заплатил  за  его  офицерский
патент.
   Солдатская наука далась Джону без труда. Он был великолепным наездни-
ком, умело владел холодным и огнестрельным оружием. Он рисковал там, где
риска можно было бы избежать, но среди ужасов войны ему постепенно  ста-
новилось ясно: выжить в ней невозможно. И  если  по  капризу  судьбы  он
ухитрится сохранить плоть невредимой, то душе его повезет куда меньше.
   Прошло четыре года, и Джон по-прежнему удивлялся, что жив.  Потом  он
был ранен в колено и на корабле доставлен в  Англию  -  милую,  зеленую,
мирную Англию. Почему-то родина утратила для него реальность. Время шло,
рана заживала, но, по правде говоря, у Джона почти не сохранилось воспо-
минаний о своем выздоровлении. Большую часть времени он пил, не в  силах
смириться с мыслью о том, что стал калекой.
   Затем, к крайнему изумлению Джона, за доблесть ему был пожалован  ба-
ронский титул - это явилось для него приятной неожиданностью, тем  более
что родственники всю жизнь безжалостно напоминали ему, что  у  него  нет
титула. Однако это событие перевернуло всю жизнь Джона. Он вдруг  понял:
теперь ему есть что передать своим потомкам. У него появилась цель, и он
решил упорядочить свою жизнь.
   Через четыре года после ранения Джон еще  продолжал  хромать,  но  по
крайней мере на своей земле. Война кончилась для него несколько  раньше,
чем он ожидал, ему вернули сумму, уплаченную за патент, и он пустил ее в
оборот. Осмотрительно сделанные вклады принесли ему огромную прибыль,  и
за пять лет у него скопилось  достаточно  денег,  чтобы  приобрести  не-
большое поместье.
   Целью обойти границы своих владений Джон задался за день до встречи с
леди Арабеллой Блайдон. Он долго думал об этом  неожиданном  знакомстве.
Вероятно, ему следовало отправиться в Уэстонберт и извиниться,  за  свою
грубость. Джон не сомневался: после того, как он неучтиво обошелся с ле-
ди Арабеллой, она вряд ли когда-нибудь приблизится к Блетчфорд-Мэнору.
   Джон поморщился. Он твердо решил переименовать поместье.
   Его новый дом был красивым, уютным, величественным, но  не  холодным,
как дворец. С домашней работой справлялись всего несколько слуг,  и  это
было большим преимуществом, ибо Джон не мог позволить себе  многочислен-
ную челядь.
   Всего этого он добился только благодаря своему труду. Он обрел дом  -
свой дом, а не родовое гнездо, которое при пяти родных братьях и сестрах
никогда бы не перешло в  его  собственность.  Он  располагал  некоторыми
средствами - конечно, кошелек его после покупки дома в значительной мере
опустел, но первый успех заставил Джона поверить в свои способности.
   Джон взглянул на карманные часы - было три часа пополудни, самое вре-
мя обследовать поля на западе поместья. Блетчфорд-Мэнор должен приносить
солидный доход. Одного взгляда в окно Джону  хватило,  чтобы  убедиться:
повторения вчерашнего потопа можно не опасаться. Покинув  кабинет,  Джон
поднялся наверх за шляпой.
   Он сделал всего несколько шагов, как  его  окликнул  Бакстон,  старый
дворецкий, которого Джон обрел вместе с домом.
   - Вас ждет гость, милорд, - сообщил Бакстон.
   Джон застыл на месте.
   - Кто он, Бакстон?
   - Герцог Эшбурнский, милорд. Я взял на себя смелость проводить его  в
синюю гостиную.
   Джон расплылся в улыбке.
   - Эшбурн здесь! Великолепно.
   Покупая Блетчфорд-Мэнор, он и не подозревал, что его старый армейский
товарищ живет неподалеку, и лишь недавно обнаружил это новое достоинство
своих владений. Повернувшись, он направился вниз по лестнице,  но  вдруг
остановился на полпути.
   - Черт возьми, Бакстон, - простонал он, - где эта синяя гостиная?
   - Вторая дверь слева, милорд.
   Джон прошел по коридору и открыл дверь. Как он и предполагал, в  ком-
нате не оказалось ни единого синего предмета меблировки. Алекс  стоял  у
окна и смотрел на поля, граничащие с его владениями.
   - Прикидываешь, как убедить меня, что яблоневый сад находится по твою
сторону границы? - пошутил Джон.
   Алекс обернулся.
   - Блэквуд! Чертовски приятно вновь видеть тебя! Кстати, яблоневый сад
действительно расположен на моих землях.
   Джон приподнял бровь.
   - Тогда, пожалуй, мне стоит подумать, как оттяпать его у тебя.
   Алекс улыбнулся.
   - Ну, как поживаешь? Почему ты ни разу не заехал к  нам?  Я  даже  не
знал, что ты купил это поместье, пока вчера Белл не сообщила об этом.
   Значит, в семье ее называют Белл. Это имя шло ей.  Она  рассказала  о
встрече... Джон испытал странное удовольствие от этой мысли, хотя и сом-
невался, что оставил у Белл приятное о себе впечатление.
   - Ты, похоже, забыл, что никто не вправе навещать герцога без пригла-
шения.
   - Право, Блэквуд, нам с тобой можно и пренебречь формальностями  эти-
кета. Человек, спасший мне жизнь, - желанный гость в моем доме  в  любое
время, когда пожелает.
   Джон слегка покраснел, припоминая, как застрелил убийцу, который едва
не вонзил кинжал в спину Алекса.
   - На моем месте так поступил бы всякий, - негромко заметил он.
   Алекс подавил улыбку, вспоминая, как  второй  противник  бросился  на
Джона и ранил его в руку.
   - Нет, - наконец возразил Алекс, - вряд ли нашелся бы хоть один чело-
век, который сделал бы то же самое. - Он выпрямился.  -  Но  довольно  о
войне - лично я предпочитаю не вспоминать о ней. Как поживаешь?
   Джон указал другу на кресло, и Алекс сел.
   - Полагаю, точно так же, как любой другой. Не желаешь выпить?
   Алекс кивнул, и Джон протянул ему бокал виски.
   - Сомневаюсь, что в вашей жизни все осталось по-старому,  лорд  Блэк-
вуд.
   - А, вот ты о чем! Да, я стал бароном. Бароном Блэквудом. - Джон  до-
вольно усмехнулся. - Неплохая награда, верно?
   - Великолепная.
   - А как изменилась за последние четыре года твоя жизнь?
   - Почти не изменилась, если не считать последние полгода.
   - Вот как?
   - Я покончил с холостяцкой жизнью и женился, - с  глуповатой  улыбкой
признался Алекс.
   - Да неужели? - Джон поднял бокал виски в безмолвном тосте.
   - Мою жену зовут Эмма. Она кузина Белл.
   Джон задумался, похожа ли жена Алекса на свою кузину. Если они  похо-
жи, понятно, почему герцог попался в ее сети.
   - Полагаю, она тоже прочла полное собрание сочинений Шекспира?
   У Алекса вырвался короткий смешок.
   - Она и в самом деле пыталась, но я нашел ей другое занятие.
   Джон приподнял брови, услышав столь двусмысленное замечание.
   Алекс немедленно заметил это и добавил:
   - Я поручил ей управлять нашим состоянием. Она обращается  с  цифрами
так легко, точно играет, а вычитать и складывать умеет куда быстрее  ме-
ня.
   - Насколько я понимаю, отличные способности у них в роду.
   Алекс подивился тому, что Джон  успел  оценить  способности  Белл  за
столь короткое время, но промолчал и только сказал:
   - Да, возможно, но, кроме этой черты, у них нет ничего  общего,  если
не считать удивительной способности добиваться желаемого от  людей  так,
что те даже не подозревают, что от них чего-то добились.
   - Вот как?
   - Эмме не занимать упорства, - со вздохом произнес Алекс, но это  был
вздох счастливого человека.
   - А ее кузине? - заинтересованно спросил Джон. - В беседе со мной она
проявила завидную твердость.
   - Нет, нет, ты меня неправильно понял. Белл тоже решительна и настой-
чива. Но ее нельзя сравнить с Эммой. Моя жена настолько упряма, что час-
то совершает поступки, не давая себе  труда  прежде  поразмыслить.  Белл
совсем не такая - она сама практичность. Эта девушка чрезвычайно  рассу-
дительна и обладает ненасытным  любопытством.  От  нее  трудно  что-либо
скрыть, но, должен признаться, она мне нравится. После  всего,  что  мне
пришлось наблюдать в семьях моих друзей, я понимаю, как  мне  повезло  с
родственниками.
   Алекс замялся, не зная, можно ли быть столь откровенным  в  беседе  с
другом после долгой разлуки, но решил,  что  воинская  служба  связывает
мужчин неразрывными узами - вероятно, именно по этой причине он разгова-
ривал с Джоном так, словно их и не отделяли четыре долгих года.
   Кроме того, Джон всегда был идеальным слушателем, припомнил Алекс.
   - Но довольно о моих родственниках, - оборвал он сам себя.  -  Вскоре
ты сам с ними познакомишься. Как твои дела? В первый раз ты весьма ловко
уклонился от этого вопроса.
   Джон усмехнулся.
   - Говорю же, у меня все по-прежнему, если не считать того, что я  по-
лучил титул.
   - И дом.
   - Да, и дом. Я купил это поместье, пустив в оборот сумму,  уплаченную
за офицерский патент.
   Алекс негромко присвистнул.
   - Должно быть, у тебя талант финансиста! Когда-нибудь мы потолкуем об
этом. Пожалуй, мне есть чему поучиться у тебя.
   - Секрет финансового успеха очень прост.
   - В самом деле? Тогда умоляю, открой его мне!
   - Надо лишь обладать здравым смыслом.
   Алекс рассмеялся.
   - В последние несколько месяцев мне как раз недостает здравого  смыс-
ла, и, боюсь, виновата в этом любовь. Послушай, почему бы тебе не поужи-
нать у нас? Я рассказал жене о тебе, и ей не терпится познакомиться. А с
Белл ты уже знаком.
   - Я бы не отказался, - отозвался Джон и в приливе откровенности доба-
вил: - По-моему, нет ничего лучше, чем иметь друзей по соседству. Спаси-
бо, что навестил меня.
   Пристально всмотревшись в лицо давнего друга, Алекс понял, как  стра-
дает Джон от одиночества. Но секундой позже взгляд Джона вновь стал нас-
мешливым, а на лице появилось привычное непроницаемое выражение.
   - Тогда решено, - учтиво отозвался Алекс. - Ты не  против  заехать  к
нам через два дня? Здесь мы не придерживаемся городских порядков и  ужи-
наем в семь.
   Джон кивнул.
   - Отлично, тогда и увидимся. - Алекс поднялся и  крепко  пожал  Джону
руку. - Я рад, что наши пути вновь пересеклись.
   - И я тоже. - Джон проводил Алекса до конюшни, где  ждала  оседланная
лошадь. С дружеским кивком Алекс тронул поводья и поехал домой.
   Не спеша возвращаясь к крыльцу, Джон с улыбкой разглядывал свой новый
дом. В холле его встретил Бакстон.
   - Пока вы беседовали с его светлостью, вам принесли письмо, милорд. -
Дворецкий протянул Джону конверт на серебряном подносе.
   Вскрыв конверт, Джон удивленно приподнял брови.
   "Я в Англии", - гласило письмо.
   Как странно! Джон повертел в руках конверт - нигде не значилось имя.
   - Бакстон! - окликнул он дворецкого, который уже удалялся на кухню.
   Бакстон вернулся к Джону.
   - Что сказал посыльный?
   - Только то, что это письмо предназначено для хозяина дома.
   - Он не упоминал моего имени?
   - Нет, милорд, не упоминал. Письмо доставил мальчишка лет  восьми-де-
вяти.
   Джон еще раз окинул письмо подозрительным взглядом и пожал плечами.
   - Вероятно, он имел в виду прежних хозяев. - Смяв  письмо  в  кулаке,
Джон отшвырнул его. - Понятия не имею, что это значит.
   Позднее, за ужином, Джон долго думал о Белл. Потягивая виски и листая
"Зимнюю сказку", он вновь поймал себя на мысли о недавней знакомой.  Ло-
жась спать, он в который раз обнаружил, что опять вспоминает ее.
   Бесспорно, Белл была прекрасна, но Джон сомневался, что именно поэто-
му она завладела его мыслями. В ее ярко-синих глазах светились ум и  по-
нимание. Она пыталась завязать с ним дружеские отношения, но ее  попытка
с треском провалилась.
   Джон потряс головой, словно прогоняя мысли о Белл. Он уже  знал,  чем
рискует, думая о женщинах на ночь. Закрыв глаза, Джон помолился  о  том,
чтобы не видеть снов.
   Он снова очутился в Испании. Несмотря на жаркий  день,  его  компания
пребывала в отличном расположении духа: за последнюю неделю не случилось
ни единого сражения.
   Они обосновались в этом городке почти  месяц,  назад.  В  большинстве
своем местные жители принимали их радостно.  Солдаты  пополняли  карманы
главным образом владельцев таверн, но и другие жители  города  имели  от
англичан коекакую пользу.
   Как обычно, Джон был пьян. Только опьянение помогало  ему  избавиться
от звучащих в ушах пронзительных воплей, прогнать  навязчивое  ощущение,
будто его руки перепачканы кровью, как бы часто он ни мыл их.  Еще  пара
стаканов, решил он, и придет желанное забвение.
   - Блэквуд!
   Вскинув голову, он кивнул мужчине напротив.
   - Что, Спенсер?
   Джордж Спенсер взял бутылку.
   - Не возражаешь?
   Джон пожал плечами.
   Спенсер плеснул немного жидкости в принесенный стакан.
   - Скажи, тебе известно, когда мы выберемся из этой паршивой дыры?
   - Эту паршивую дыру, как ты ее называешь, я предпочитаю полю боя.
   Проводив взглядом молоденькую служанку, обходившую стол. Спенсер  об-
лизнул губы.
   - Вот уж не подумал бы, что ты трус, Блэквуд!
   Джон снова наполнил виски свой стакан.
   - Я не трус. Спенсер, я всего лишь человек.
   - Как и все мы. -  Внимание  Спенсера  попрежнему  привлекала  девуш-
ка-служанка - на вид ей было не более тринадцати лет. - Что  скажешь  об
этой малютке?
   Джон вновь пожал плечами, не будучи расположен к болтовне.
   Девушка, которую, как Джон уже узнал, звали Ана, приблизилась и  пос-
тавила на стол тарелку с едой. Джон поблагодарил ее на испанском. Девуш-
ка кивнула и улыбнулась, но, прежде чем успела отойти,  Спенсер  привлек
ее к себе на колени.
   - Что за лакомый кусочек! - промурлыкал он, коснувшись ладонью ее ед-
ва обозначившейся груди.
   - Не надо, - выговорила девушка на ломаном английском. - Я...
   - Отпусти ее, - потребовал Джон.
   - Господи, Блэквуд, ведь она только...
   - Оставь ее в покое.
   - Знаешь, иногда ты бываешь упрям, как осел, - Спенсер спихнул Ану  с
колен, не преминув перед этим больно ущипнуть.
   Джон подхватил на вилку рис, прожевал его,  проглотил  и  лишь  после
этого ответил:
   - Она еще ребенок. Спенсер.
   Спенсер пошевелил пальцами.
   - А мне показалось иначе.
   Джон покачал головой, не желая продолжать разговор.
   - Оставь ее в покое.
   Спенсер вдруг поднялся.
   - Схожу облегчиться.
   Джон посмотрел ему вслед и вернулся к своему ужину, но не успел  сде-
лать и трех глотков, как у стола появилась мать Аны.
   - Сеньор Блэквуд, - заговорила она на смеси английского и испанского,
зная, что Джон поймет ее, - этот человек... он преследует мою  Ану.  Так
нельзя.
   Джон поморгал, пытаясь разогнать хмельной туман.
   - И давно он к ней пристает?
   - Всю неделю, сеньор, всю неделю. Ей это не нравится. Она боится.
   Джон ощутил приступ отвращения.
   - Не тревожьтесь, сеньора, - заверил он женщину. - Я позабочусь, что-
бы он оставил Ану в покое. Ей ничто не угрожает.
   Женщина поклонилась.
   - Благодарю, сеньор Блэквуд, вы утешили меня, - и  она  вернулась  на
кухню, где, как предполагал Джон, целыми вечерами готовила еду для посе-
тителей таверны.
   Джон вновь занялся ужином, сопроводив пищу еще одним стаканом  виски.
Забвение постепенно приближалось. Сейчас Джон нуждался в нем, как никог-
да. Он был готов на все, лишь бы на время забыть о смерти и умирающих.
   Спенсер вернулся, вытирая руки полотенцем.
   - Все жуешь, Блэквуд, - удивился он.
   - Ты всегда имел слабость задавать вопросы об очевидном.
   Спенсер ухмыльнулся.
   - Ну и ешь эти помои, если хочешь. А я поищу развлечений.
   Джон недоуменно приподнял брови и огляделся, словно  задавая  вопрос:
"Здесь?"
   - Это самое что ни на есть злачное место, - заявил Спенсер, направля-
ясь к лестнице, и вскоре исчез из виду.
   Джон вздохнул, радуясь избавлению от неприятного собеседника. Он  уже
давно недолюбливал Спенсера, но признавал, что тот  неплохой  солдат,  а
Англия нуждалась в каждом из своих защитников.
   Закончив ужин, Джон отодвинул тарелку. Еда была вкусной,  но  чувство
сытости не принесло ему удовлетворения. Может, выпить еще стакан...
   Ну вот, теперь он был пьян - пьян в стельку. На свете еще  оставались
вещи, за которые он мог поблагодарить Господа.
   Он бессильно уронил голову на стол. Похоже, мать Аны всерьез беспоко-
илась. Ее лицо, осунувшееся от тревоги и страха, проплыло перед его гла-
зами. И лицо Аны - бедная девочка, трудно ей приходится среди огрубевших
на войне мужчин. Особенно таких, как Спенсер.
   Где-то наверху послышался грохот. Ничего из ряда вон выходящего.
   Спенсер - вот о ком ему следует подумать. Паршивая овца в стаде. Веч-
но он будоражит местных, не заботясь ни о чем, кроме  собственного  удо-
вольствия...
   Шум повторился.
   Как это он сказал: "поищу развлечений". Что ж, это на него похоже.
   Еще один странный звук, на этот раз напоминающий  сдавленный  женский
крик. Джон огляделся. Неужели ему почудилось? Казалось, больше никто ни-
чего не слышал. Возможно, потому, что Джон сидел ближе всех к лестнице.
   "Это злачное место", - сказал Спенсер.
   Джон протер глаза. Что-то тревожило его.
   Он поднялся, ухватившись за стол. Откуда у него эта странная тревога?
   Опять грохот. И крик.
   Он медленно зашагал к лестнице. Что могло случиться? Он  стал  подни-
маться на второй этаж, прислушиваясь к непонятному шуму.
   И вдруг отчетливо услышал крик - громкий и отчаянный.
   - Не-е-ет!
   Голос Аны.
   На мгновение Джон протрезвел. Он выбил дверь, сорвав ее с петель.
   - О Господи, нет! - воскликнул он, оказавшись  в  комнате.  Тоненькую
фигурку Аны почти полностью скрывало ерзающее тело Спенсера.
   Но ее плач разносился по всей комнате.
   - Нет, нет, прошу вас, не надо!
   Джон не стал терять времени. Он оттащил Спенсера от девушки и притис-
нул его к стене.
   - Какого черта... Блэквуд? - лицо Спенсера пошло багровыми пятнами.
   - Ублюдок! - выдохнул Джон, сжимая в ладони рукоять пистолета.
   - Господи, из-за какой-то испанской шлюхи...
   - Она ребенок. Спенсер.
   - Теперь она шлюха, - Спенсер отвернулся, разыскивая бриджи.
   Джон стиснул в руке пистолет.
   - Все равно она кончила бы этим - не сейчас, так потом.
   - Солдаты его величества - не насильники, -  произнес  Джон,  вскинул
пистолет и выстрелил Спенсеру в задницу.
   Спенсер рухнул ничком, разразившись потоком ругательств. Джон бросил-
ся к Ане, словно чем-нибудь мог избавить ее от боли и унижения.
   На ее бледном лице отражалась опустошенность...
   Пока девушка не увидела Джона.
   Съежившись, она в ужасе отвернулась, а
   Джон пошатнулся, ошеломленный страхом в ее глазах. Это  не  он...  он
здесь ни при чем... Он не хотел...
   В комнату вбежала мать Аны.
   - Пресвятая Дева! - вскрикнула она. -
   Что это? О, Ана, Ана! - с воплем она бросилась к зарыдавшей дочери.
   Джон стоял посреди комнаты - ошеломленный, потрясенный, еще не  прот-
резвевший.
   - Я ничего не... - прошептал он, - это не я...
   Его заглушил хор звуков. Спенсер вопил от боли и чертыхался.  Плакала
Ана, ее мать взывала к
   Богу. Джон стоял, не в силах пошевелиться.
   Мать Аны обернулась. Такой ненависти, какой сейчас  пылало  ее  лицо,
Джону еще не доводилось видеть.
   - Ты виноват в этом! - прошипела она и плюнула ему в лицо.
   - Нет, это не я! Я этого не делал!
   - Ты обещал защитить ее, - казалось, женщина с  трудом  сдерживается,
чтобы не наброситься на него. - Это мог сделать и ты!
   Джон заморгал.
   - Нет!
   Это мог сделать и ты.
   Это мог сделать и ты.
   Это мог сделать...
   Джон рывком сел на постели, обливаясь потом.  Неужели  все  это  было
пять лет назад? Он снова лег, стараясь не вспоминать, что три дня спустя
Ана наложила на себя руки.


   Глава 3

   На следующее утро, спустившись к завтраку, Белл  обнаружила,  что  ни
Эмма, ни Алекс еще не встали. Странно - Эмма всегда  считалась  в  семье
ранней пташкой. Белл догадалась, что Алекс по каким-то причинам  удержал
жену в постели, и задумалась, может ли забеременеть уже беременная  жен-
щина.
   - Для девушки, которую считают смышленой, ты до неприличия плохо раз-
бираешься в самом важном, - пробормотала она себе под нос.
   - Что вы изволили сказать, миледи? - немедленно осведомился лакей.
   - Нет, ничего - я разговаривала сама с собой, - отозвалась Белл,  уп-
рекая себя за неосторожность. Стоит такому повториться, и половина  слуг
в Уэстонберте решит, что она свихнулась.
   Белл приступила к завтраку в одиночестве, просматривая вчерашнюю  га-
зету, которую принесли Алексу. К тому времени, как она покончила с омле-
том, молодожены так и не появились. Вздохнув, Белл стала думать, чем  бы
теперь заняться.
   Она могла бы совершить набег на библиотеку Алекса... но нет,  сегодня
ей не хотелось читать. За окном ярко сияло солнце - редкое  явление  для
этой чрезмерно дождливой осени. Внезапно Белл пожалела, что Алекс и Эмма
проспали такое чудесное утро - ей хотелось с  кем-нибудь  разделить  ра-
дость, вызванную теплом и солнцем. Но делиться ей было не  с  кем,  кро-
ме... Белл покачала головой. Нет, нельзя мчаться к дому  лорда  Блэквуда
только для того, чтобы сообщить о прекрасной погоде.
   Впрочем, почему бы и нет?
   Ну, прежде всего потому, что лорду Блэквуду она не нравится.
   Но именно по этой причине стоит нанести ему визит.  Нельзя  поправить
положение, не встречаясь с этим человеком.
   Белл призадумалась, взвешивая последнюю мысль. Если в  качестве  ком-
паньонки она возьмет с собой горничную, то не перейдет рамки приличий. В
сущности, они уже беседовали, когда рядом никого не было - лорд Блэквуд,
по-видимому, плохо разбирается в правилах этикета. Приняв решение,  Белл
зашла на кухню узнать, не осталось ли у миссис Гуд лепешек -  они  могли
бы составить отличный завтрак. Возможно, лорд Блэквуд еще не успел пере-
кусить.
   С ней ничего не случится. В конце концов, здесь не Лондон,  никто  не
станет сегодня же вечером сплетничать о ее непристойной выходке.  И  по-
том, никакой выходки не будет. Она всего лишь  навестит  нового  соседа.
Главным образом ей не терпится увидеть его дом, убеждала себя Белл.  Как
он называется? Вчера вечером Алекс упоминал  это  название...  Блетчвуд?
Бедлам-Мэнор? Безобраз-Холл? Белл негромко рассмеялась.  Ей  запомнилось
только, что поместье носит чудовищное название.
   Миссис Гуд благосклонно отнеслась к ее просьбе, и вскоре Белл покину-
ла кухню, нагруженная корзинкой с домашними лепешками и джемом.
   Решительным шагом направившись к конюшне, Белл вывела  оттуда  кобылу
по кличке Эмбер и забралась в седло. Она не знала в точности местонахож-
дения дома Джона, но помнила, что тот расположен к востоку отсюда.  Если
не уклоняться от дороги и двигаться по солнцу, в конце концов можно най-
ти его.
   Легкой рысью она направилась  по  аллее,  ведущей  из  Уэстонберта  к
большаку. Горничная Эммы хорошо ездила верхом и следовала  за  девушкой,
не отставая. Выехав на дорогу, они повернули на восток и через  четверть
часа приблизились к аллее, по-видимому, ведущей к дому. Спустя несколько
минут Белл выехала на лужайку, в центре которой возвышался  приятный  на
вид каменный дом.
   По меркам аристократов, дом был невелик, но создавал впечатление  на-
дежности и изящества. Белл он понравился. Она  улыбнулась  и  пришпорила
кобылу. Конюшни у дома не оказалось, и потому  Белл  пришлось  привязать
лошадь к дереву. Горничная последовала ее примеру.
   - Извини, Эмбер, - пробормотала Белл, сделала глубокий вдох  и  реши-
тельно зашагала к парадной двери.
   Приподняв гигантский медный  дверной  молоток,  Белл  отпустила  его,
вздрогнув от гулкого звука. Вскоре дверь отворил седовласый старик,  ко-
торого Белл приняла за дворецкого.
   - Доброе утро, - вежливо начала Белл. - Это дом лорда Блэквуда?
   Дворецкий слегка приподнял бровь.
   - Вы не ошиблись.
   Белл ответила ему самой ослепительной из своих улыбок.
   - Великолепно! Прошу вас, известите лорда, что его хочет видеть  леди
Арабелла Блайдон.
   Наряд и аристократические манеры Белл не позволили дворецкому  ни  на
минуту усомниться в том, что она леди. С  достоинством  кивнув,  Бакстон
провел ее в просторную комнату, отделанную в кремовых и синих тонах.
   Белл молча проследила, как старик дворецкий поднимается по  лестнице,
а затем повернулась к горничной Эммы и заметила:
   - Может быть, вам стоит пройти на кухню, к другим слугам?
   Глаза горничной слегка расширились от удивления, но она вышла из ком-
наты, не проронив ни слова.
   Джон еще не вставал: он решил наконец-то дать себе необходимый отдых.
Бесшумно войдя в спальню, дворецкий склонился к уху хозяина.
   - Вас спрашивают, милорд, - громко произнес он.
   Запустив в дворецкого подушкой, Джон нехотя открыл глаза.
   - Что? - сонно переспросил он.
   - Вас ждут внизу.
   - Боже милостивый, который теперь час?
   - Девять, милорд.
   Выбравшись из-под одеяла, Джон набросил на голое тело халат.
   - Кого черти принесли сюда в такую рань?
   - Леди Арабеллу Блайдон, милорд.
   Джон изумленно обернулся.
   - Кого?!
   - Я сказал, леди Арабеллу...
   - Я слышал, - прервал Джон, раздосадованный столь ранним  пробуждени-
ем. - И что же ей понадобилось?
   Вопрос был чисто риторическим, и оба это отлично понимали.
   - Пожалуй, надо одеться, - наконец пробормотал Джон.
   - Согласен с вами, милорд. Я взял на себя  смелость  сообщить  Уитли,
что вам потребуются его услуги.
   Джон молча отправился в  гардеробную.  Подобно  Бакстону,  камердинер
достался Джону вместе с домом, и Джон был вынужден  признаться,  что  их
присутствие в доме - большое удобство. За считанные минуты он был  обла-
чен в облегающие светлокоричневые бриджи, накрахмаленную белую рубашку и
темно-синий сюртук. Джон намеренно пренебрег галстуком: если  леди  Ара-
белла хочет, чтобы ее принимали в галстуке, пусть не является в гости  в
девять часов утра.
   Он ополоснул лицо, пытаясь избавиться от заспанного вида, и пригладил
влажными ладонями непокорную шевелюру.
   - Черт побери, - пробормотал он, обнаружив, что не достиг своей цели.
Но в конце концов, отбросив сомнения, Джон спустился вниз.
   Бакстон перехватил его на площадке лестницы.
   - Леди Арабелла ждет вас в зеленой гостиной, милорд.
   Джон вздохнул, стараясь не выдать раздражения.
   - Зеленая - это где, Бакстон?
   Дворецкий сдержанно улыбнулся и сообщил:
   - Справа от вас, милорд.
   Последовав в указанном Бакстоном направлении, Джон вошел в комнату  и
из приличия не стал закрывать за собой дверь. Белл стояла возле кресла с
синей обивкой и небрежно разглядывала расписную вазу. Она была  очарова-
тельна в своем розовом платье и выглядела очень  бодро  в  столь  ранний
час.
   - Вот так сюрприз! - произнес Джон.
   Услышав его, Белл обернулась.
   - Доброе утро, лорд Блэквуд, - она мельком взглянула на его встрепан-
ные волосы. - Надеюсь, я вас не разбудила?
   - Вовсе нет.
   - Мне подумалось, что начало нашего знакомства было не  совсем  удач-
ным.
   Он промолчал.
   Белл перевела дух и продолжала:
   - Да, не совсем... Вот я и решила нанести визит новому соседу  и  для
налаживания отношений прихватить с собой кое-что из еды. Надеюсь, вы лю-
бите домашние лепешки?
   Джон одарил ее широкой улыбкой.
   - Обожаю лепешки! Вы привезли их как нельзя кстати.
   Услышав этот излишне бодрый тон, Белл поняла, что разбудила его.
   Она и сама уже не могла понять, как ей пришло в  голову  появиться  у
него в такую рань.
   - А к лепешкам, - продолжала Белл, - у меня найдется джем.
   Джон позвонил. Приказав принести чай и  кофе,  расположился  напротив
Белл и многозначительно оглядел комнату.
   - Вижу, вы прибыли без сопровождения.
   - Нет, что вы, я привезла с собой горничную, но она  отправилась  на-
вестить ваших слуг. Наверное, мне следовало бы  взять  в  качестве  ком-
паньонки Эмму, но в это время она еще спит.
   - Ясно.
   Белл с трудом глотнула и продолжала:
   - Но по-моему, это вовсе не имеет значения. В конце концов, мы  не  в
Лондоне, где каждый шаг - повод для сплетен. И потом, мне ведь ничто  не
угрожает.
   Джон неторопливо оглядел ее бесспорно женственные формы.
   - В самом деле?
   Белл вспыхнула и выпрямилась. Взглянув прямо в глаза собеседнику, она
поняла, что означает его сардоническая усмешка.
   - Да, полагаю, мне не о чем беспокоиться,  -  решительно  подтвердила
она.
   - Вам не следовало приезжать сюда одной.
   - Но я не одна. Моя горничная...
   - Ваша горничная на кухне. А вы - здесь, в этой комнате.  Наедине  со
мной.
   - Да, но... конечно, но... - Белл запнулась и не закончила фразу.
   Джон не отрывал от нее глаз, думая, что больше всего сейчас желал  бы
наклониться и поцеловать эти мягкие губы, чуть вздрагивающие от  испуга.
Он еле заметно покачал головой, словно отгоняя недостойную мысль. "Держи
себя в руках, Джон", - предостерег его внутренний голос.
   - Прошу прощения, - резко произнес он вслух. - Я ни в коем случае  не
хотел смутить вас. Просто обычно юные леди не  навещают  холостяков  без
сопровождения.
   Белл улыбнулась - почему-то это извинение избавило ее от неловкости.
   - По-видимому, я - исключение из правил.
   В этом Джон не сомневался ни на минуту. Заметив насмешливый огонек  в
глазах Белл, он задумался, не явилась ли она сюда, чтобы намеренно пому-
чить его.
   - И кроме того, - заметила Белл, - вас вряд ли можно назвать ревност-
ным сторонником приличий.
   - Насчет меня вы не ошиблись, - парировал Джон, - но большинство юных
леди соблюдают приличия.
   Слуга принес кофе и чай, и Белл взяла на  себя  обязанности  хозяйки.
Она протянула Джону чашку кофе и принялась наливать себе чай.
   - Вы, должно быть, выросли в здешних местах? - поинтересовалась Белл.
   - Нет.
   - Тогда откуда же вы родом?
   - Из Шропшира.
   - Как чудесно!
   Джон фыркнул. Слегка приподняв брови, Белл продолжила:
   - А я выросла в Лондоне.
   - Как чудесно!
   Белл поджала губы, услышав эту пародию на собственный возглас.
   - Разумеется, в Суссексе у нас есть поместье, но я  привыкла  считать
домом Лондон.
   - Как я вам сочувствую!
   Джон подхватил с блюда лепешку и щедро намазал ее земляничным джемом.
   - Разве вам не нравится Лондон?
   - Не особенно.
   - Вот как? - Белл задумалась, что еще можно ответить на столь  уклон-
чивое замечание. Прошла целая минута, прежде чем она заметила, что  Джон
не спускает с нее насмешливого взгляда. - Ну что же, - наконец произнес-
ла она, - вижу, вчера вы мне не солгали.
   Это замечание заставило Джона вопросительно вскинуть брови.
   - Вам и впрямь недостает умения вести светские беседы.
   В ответ он только рассмеялся.
   Белл вспомнила вчерашний разговор. Они беседовали о Шекспире,  слегка
поддразнивая друг друга. И тогда это доставило ей даже несколько  прият-
ных минут.
   Вчера он вел себя иначе, почти по-мальчишески, до тех пор, пока вновь
не ушел в свою раковину. Белл догадывалась, что в прошлом  у  него  были
тяжелые переживания, но не считала это оправданием его грубости по отно-
шению к ней. Тем более, что интуитивно она почувствовала нечто особенное
в этом человеке - чистое, светлое, честное. И  требовалось  лишь,  чтобы
кто-то в это поверил и напомнил ему об этом. Белл была  намерена  подру-
житься с ним, несмотря на все препятствия, которые Джон воздвигал на  ее
пути. Скрестив руки на груди, она заметила:
   - Если желаете, можете и дальше придерживаться этого надменного тона,
но вы не можете не признать, что я вам нравлюсь, - храбро направила раз-
говор Белл, не забывая, однако, об осторожности.
   Рука Джона дрогнула, чашка громко стукнула о блюдечко.
   - Что вы сказали?
   - Я вам нравлюсь. - Белл склонила голову набок, в этот момент порази-
тельно напоминая кошку, которая только что вылакала целое блюдце сливок.
   - Позвольте спросить, как же вы пришли к такому выводу?
   - Да просто это видно.
   На кончике языка у Джона  вертелся  вопрос:  а  видно  ли  Белл,  как
страстно он желает ее? Интересно, ответит ли она? Очень может быть. Джон
сам изумлялся силе своего влечения к этой женщине.  Вчера,  сидящая  под
деревом, она казалась ему прелестной, но сегодня он был готов назвать ее
богиней.
   - Незачем делать вид, что вы потрясены моей проницательностью, -  ус-
мехнулась Белл.
   "Богиня с очень острым язычком".
   - Вас следовало бы выпороть, - убежденно сказал Джон.
   - Надеюсь, вы не собираетесь немедленно броситься  на  поиски  розги?
Учтите, я дорожу своей кожей.
   "Бог мой! - изумилась Белл самой себе, - как у меня язык  поворачива-
ется говорить такое?" Она уставилась в разъяренное лицо Джона.
   Разумом Джон согласился, что такой кожей и впрямь можно  дорожить,  а
затем тело его предательски отреагировало на эту мысль. Однако  Джон  не
мог отрицать, что она и вправду нравилась ему. Пытаясь вывести  разговор
из опасного русла, он небрежно проговорил:
   - Вы совершенно правы: мне недостает опыта в словесных пикировках.
   Белл приняла намек, мило улыбнулась и ответила:
   - На вашем месте я бы не стала беспокоиться. Это  еще  можно  наверс-
тать.
   - Я весь в надеждах.
   - Но мои надежды тают с каждой секундой, - добавила Белл сквозь стис-
нутые зубы.
   Глядя на нее, Джон жевал лепешку. Белл выглядела нежной и чувственной
одновременно. Внезапно Джон понял, что она сумела пробиться сквозь  сте-
ну, которую он воздвиг вокруг своей души много лет назад, и  ни  в  коем
случае не заслуживает подобного обращения. Джон поднялся и взял Белл  за
руку.
   - Вы позволите мне попробовать исправиться, и немедленно?  -  осведо-
мился он, элегантным жестом поднося ее руку к губам. - Боюсь, сегодня  я
встал не с той ноги.
   Сердце Белл заметно дрогнуло, от прикосновения губ Джона к ее руке.
   - По правде говоря, извиниться следовало бы мне. В такой  ранний  час
непросто встать с любой ноги.
   Джон улыбнулся и снова сел, потянувшись за второй лепешкой.
   - Они восхитительны, - заметил он.
   - Мать нашей кухарки родом из Шотландии.
   - Нашей кухарки? - удивился Джон. - Значит, вы уже причисляете себя к
постоянным обитателям дома герцога?
   - Нет, когда мои родители вернутся из Италии, мне придется  уехать  в
Лондон. Но должна признаться, Уэстонберт уже кажется мне родным домом.
   Джон кивнул, вновь принимаясь за лепешку.
   - Вы когда-нибудь бывали в Шотландии?
   - Нет. А вы?
   - И я нет.
   После минутного молчания Джон поинтересовался:
   - Ну, и как у меня получается?
   - Что получается? - растерянно переспросила Белл.
   - Вести светскую беседу. Последние несколько  минут  я  старался  изо
всех сил. - Джон вновь сверкнул мальчишеской улыбкой.
   Белл не сдержала смешок.
   - О, вы продвигаетесь вперед семимильными шагами!
   - Скоро я буду вполне готов к лондонскому сезону, - заверил ее  Джон,
кладя в рот последний кусок лепешки.
   - Значит, светский сезон вы намерены провести в столице?
   Эта мысль захватила ее. Белл уже наскучил водоворот светских  развле-
чений, и присутствие Джона могло бы внести что-то новое в привычное  те-
чение лондонской жизни. Кроме того, представив, как она  танцует  в  его
объятиях, девушка ощутила странный трепет - казалось, ток пробежал по ее
спине при мысли о близости к Джону. Она густо покраснела.
   Джон заметил румянец на ее щеках, но не решился  еще  больше  смущать
Белл расспросами и потому ограничился кратким ответом:
   - Нет, до такой глупости я еще не дошел.
   Белл застыла, пораженная его откровенностью.
   - Впрочем, все это не важно, - попыталась  она  обратить  разговор  в
шутку. - Половина светского общества присоединилась бы к вашему  мнению.
Большинство из известных мне людей  стараются  получать  приглашения  на
каждый вечер только за тем, чтобы сэкономить на ужинах.
   - Мне никогда не приходилось бывать так часто на приемах.
   - Так я и думала. Я тоже не очень-то люблю частые выходы в свет.
   - Вот как? А мне показалось, вы просто созданы, чтобы блистать на ба-
лах.
   Белл сухо улыбнулась.
   - Не стану напускать на себя ложную скромность и утверждать, что  ус-
пех в обществе мне безразличен...
   Джон усмехнулся, услышав эти тщательно подобранные слова.
   - Но должна признаться, светские сезоны меня уже успели утомить.
   - В самом деле?
   - Да. Правда, полагаю, следующий сезон мне придется провести в столи-
це.
   - Зачем же, если вас не привлекает такая возможность?
   Белл сделала гримаску.
   - В конце концов надо же выйти замуж.
   - Ах вот оно что! - отозвался Джон.
   - Это не так легко, как может показаться.
   - Не могу поверить, что поиски мужа - трудное занятие для  вас,  леди
Арабелла. Не сомневаюсь, что вам известно, какая вы редкостная  красави-
ца.
   Белл вспыхнула от удовольствия, услышав такой комплимент
   - Я не раз получала предложения, но считала их неприемлемыми.
   - Вашим поклонникам недоставало средств?
   На этот раз Белл покраснела от раздражения.
   - Это оскорбление, лорд Блэквуд.
   - Прошу прощения, я думал, что отказ по таким причинам в порядке  ве-
щей.
   Белл была вынуждена признать, что по отношению к  большинству  женщин
это предположение справедливо, и приняла его извинение кратким кивком.
   - Кое-кто из джентльменов давал мне понять, что я  им  кажусь  "синим
чулком", но они были готовы смириться с этим благодаря моей внешности  и
состоянию.
   - Я нахожу ваше поведение "синего чулка" весьма привлекательным.
   Белл радостно вздохнула.
   - Как приятно слышать такие речи от мужчины!
   Джон пожал плечами.
   - Мне никогда не казались  интересными  женщины,  у  которых  ума  не
больше, чем у овцы.
   Белл подалась вперед, и ее глаза коварно блеснули.
   - Вот как? А мне показалось, что вы предпочитаете именно  таких  жен-
щин, судя по тому, как трудно вам вести беседу.
   - Точный удар, миледи. В этом раунде победа за вами.
   Белл испытала удовольствие и  про  себя  порадовалась,  что  решилась
предпринять эту утреннюю поездку.
   - Принимаю ваши слова как высшую похвалу.
   - И вы не ошибаетесь, - Джон указал на блюдо с лепешками,  количество
которых значительно поубавилось. - Не хотите  ли?  Ручаюсь,  я  способен
съесть их все до единой, если вы вовремя не вмешаетесь.
   - Видите ли, я уже позавтракала, но... - Белл взглянула на аппетитные
лепешки. - Полагаю, второй завтрак мне не повредит.
   - Отлично. Терпеть не могу дам, которые едят, словно птички.
   - Да, насколько я поняла, вы все-таки поклонник "овечек".
   - Еще один удачный удар, миледи, - Джон выглянул в окно. -  Это  ваши
лошади - вон там?
   Белл проследила за его взглядом и подошла к окну.
   - Да. Та, что слева - моя кобыла Эмбер. Мы не увидели рядом  с  домом
конюшни, и потому я просто привязала ее к дереву. Эмбер не возражала.
   Когда Белл поднялась, Джону тоже пришлось встать, и теперь он подошел
к окну вместе с ней.
   - Конюшня находится позади дома.
   Внезапно Белл остро почувствовала его близость, уловила терпкий мужс-
кой запах. Казалось, дыхание внезапно покинуло ее, и впервые за это утро
все слова вылетели у нее из головы. Пока Джон разглядывал лошадей,  Белл
украдкой посматривала на его профиль, на прямой, патрицианский нос и во-
левой подбородок. Внезапно Джон повернулся. Его губы  были  прекрасными,
полными и чувственными, она заставила себя перевести взгляд на его  гла-
за. Глаза казались печальными. Белл вдруг почувствовала, что ей отчаянно
хочется избавить Джона от боли и одиночества, отражающихся в его глазах.
Но только на минуту он позволил ей заглянуть  в  свою  душу.  Перехватив
внимательный взгляд Белл, Джон отступил и  криво  улыбнулся.  Чары  были
разрушены, но лишь через несколько минут к  Белл  вернулась  способность
дышать.
   - Отличная лошадь, - заметил Джон.
   - Да, она у меня уже несколько лет.
   - По-моему, в Лондоне ей нечасто доводится поразмяться.
   - Да. - Белл почувствовала, что Джон  уходит  от  нечаянно  возникшей
между ними близости и разговор опять приобретает характер пустой болтов-
ни. Этого она не могла больше переносить и засобиралась домой.  -  Пожа-
луй, мне пора, - заявила она. - Корзину я оставляю вам.  Это  подарок  -
вместе со всем содержимым.
   - Я буду бережно хранить его. - Джон подергал шнур колокольчика,  вы-
зывая из кухни горничную Белл.
   Белл улыбнулась, но тут же с ужасом и удивлением  почувствовала,  как
на глаза наворачиваются слезы.
   - Спасибо вам за приятный разговор. Я чудесно провела утро.
   - И я тоже, - Джон проводил ее в холл. Прежде чем отвернуться, Белл с
улыбкой кивнула ему, и от этой улыбки новая волна желания прокатилась по
телу Джона. - Леди Арабелла... - хрипло позвал он.
   Она повернулась, силясь нахмуриться.
   - Что-нибудь не так?
   - С вашей стороны неосмотрительно поддерживать знакомство со мной.
   - Что вы имеете в виду?
   - Больше не надо приезжать сюда.
   - Но вы только что сказали...
   - Повторяю: больше не приезжайте сюда. По крайней мере одна.
   Белл заморгала.
   - Не глупите. Сейчас вы выразились, словно герой средневекового рома-
на.
   - Я не герой, - мрачно возразил он. - Постарайтесь запомнить это.
   - Перестаньте насмехаться! - Ее голосу явно недоставало убежденности.
   - У меня и в мыслях не было насмехаться над вами, миледи. - Он  прик-
рыл глаза, и на долю секунды выражение острой муки исказило его черты. -
Мир полон опасностей, о которых вы и не подозреваете. О них вам не  сле-
дует знать, - решительно добавил он.
   В холл вышла горничная.
   - Мне пора, - торопливо произнесла Белл, нервничая все больше.
   - Вы правы.
   Она повернулась и сбежала по ступеням крыльца.  Легко  взобравшись  в
седло, она пустила кобылу рысью по аллее  к  большаку,  чувствуя  спиной
пристальный взгляд Джона.
   Что с ним стряслось? Если прежде новый сосед интриговал Белл, то  те-
перь ее охватило жадное любопытство. Настроение Джона было  переменчиво,
как ветер. Белл не понимала, как он может мягко поддразнивать ее, а  уже
через секунду становиться таким мрачным и раздраженным.
   Белл не могла избавиться от мысли, что этот человек нуждается в ней -
точнее, не в ней, а просто в ком-нибудь. В собеседнике, который  мог  бы
избавить его от боли - она появлялась в его глазах каждый раз, когда  он
считал, что этого никто не замечает.
   Белл расправила плечи. Она не из тех, кто отступает перед вызовом.


   Глава 4

   Остаток дня Белл провела в  размышлениях  о  Джоне.  Она  рано  легла
спать, надеясь, что крепкий и продолжительный сон поможет  ей  прийти  к
решению. Но сон долго ускользал от нее, и, когда Белл  наконец  погрузи-
лась в дремоту, образ Джона настойчиво заполнял собой все ее грезы.
   На следующее утро она проснулась позже, чем обычно, но когда  спусти-
лась к завтраку, то обнаружила, что Алекс и Эмма вновь задержались в по-
стели. Белл была не в настроении придумывать себе  развлечения,  поэтому
быстро расправилась с завтраком и решила выйти прогуляться.
   Взглянув на свои ноги, Белл сочла ботинки достаточно крепкими для пе-
шей прогулки и выскользнула на улицу, оставив у Норвуда записку для сво-
их кузенов. Осенний воздух этим утром был свежим, но не холодным, и Белл
порадовалась тому, что не надела плащ. Шагая по тропе, она вдруг обнару-
жила, что направляется на восток - прямо к поместью Джона Блэквуда.
   Белл застонала: ей следовало предвидеть, что такое случится. Она  ос-
тановилась, пытаясь заставить себя повернуть на запад, на север, юг, се-
веровосток - куда угодно, лишь бы не на восток. Однако  ноги  отказались
повиноваться ей, и она побрела вперед, стараясь оправдать  свою  выходку
нелепой причиной: ей  известно,  как  добраться  до  Блондвуд-Мэнора  по
большаку, а напрямик, через лес, туда, наверное, и нет дороги.
   Белл задумалась. Поместье называлось как  угодно,  только  не  Блонд-
вуд-Мэнор. Но даже ради спасения собственной жизни она не смогла бы при-
помнить его название. Белл потрясла головой и зашагала дальше.
   Через час она пожалела о том, что отправилась в путь пешком. До  гра-
ниц владений Алекса предстояло пройти не менее двух  миль,  и,  судя  по
вчерашним словам Джона, от границ поместья до его дома  расстояние  сос-
тавляло тоже пару миль. Башмаки Белл оказались  не  настолько  удобными,
как она надеялась, и в душу к ней закралось страшное подозрение, что  на
правой пятке постепенно вспухает волдырь.
   Она попыталась сдержать раздражение, вызванное болью, но наконец сда-
лась и с громким стоном признала поражение перед мозолью. Присев на кор-
точки, девушка провела по траве ладонью, проверяя, сухая ли она.  Утрен-
няя роса уже испарилась, и потому Белл без опасений  уселась  на  землю,
расшнуровала ботинок и стащила его. Она уже собиралась  продолжить  про-
гулку, когда вспомнила, что на ней любимые чулки. Со вздохом  Белл  при-
подняла юбку и стащила правый чулок.
   Находясь на расстоянии десяти ярдов, Джон не мог поверить своим  гла-
зам. Белл вновь бродила по его владениям! Он уже намеревался  заявить  о
своем присутствии, когда Белл вдруг что-то пробормотала, а затем уселась
на землю, презрев все правила приличия.
   Заинтригованный, Джон скрылся за деревом.  За  неожиданным  поступком
Белл последовала гораздо более соблазнительная сцена, чем он смел  наде-
яться. Стащив ботинок, Белл подняла юбки выше колен, открыв его  взгляду
вызывающую искушение пару стройных ножек. Джон чуть не застонал.  В  об-
ществе, в котором считалось неприличным обнажать даже щиколотки,  подоб-
ное зрелище вряд ли назвали бы просто пикантным.
   Джон знал, что ему не следует подглядывать. Но стоя за деревом и наб-
людая, как Белл стаскивает чулок, он не мог  придумать  лучшего  выхода.
Окликнув Белл, он только смутит ее. Лучше, если она никогда  не  узнает,
что он стал свидетелем ее смелой выходки. Джон  полагал,  что  истинному
джентльмену хватило бы мужества повернуться к ней спиной, но он уже дав-
но сделал вывод, что мужчины, гордо называющие  себя  джентльменами,  на
поверку не всегда оказывались таковыми.
   Он никак не мог отвести от нее глаз. Невинность лишь  придавала  Белл
большую соблазнительность, какой лишены профессиональные  актрисы.  Неп-
реднамеренный стриптиз выглядел еще более чувственным потому,  что  Белл
снимала чулок с мучительной медлительностью - ей, по-видимому, нравилось
прикосновение шелка к гладкой коже.
   Когда же с чулком было покончено - с точки зрения Джона,  это  случи-
лось слишком быстро, - Белл вновь забормотала что-то себе  под  нос.  Он
улыбнулся. Ему еще не встречался человек, который бы так часто беседовал
сам с собой - особенно в столь резком тоне.
   Поднявшись, Белл несколько раз оглядела себя, пока ее взгляд не  упал
на бант, украшающий платье. Она крепко привязала чулок к  банту,  нагну-
лась и подобрала с земли ботинок. Джон чуть  не  рассмеялся,  когда  она
вновь забормотала, поглядывая на ботинок, как на маленькое, но  назойли-
вое существо - видимо, девушка только сейчас поняла, что могла бы просто
засунуть чулок в ботинок.
   Джон услышал ее громкий вздох, а затем Белл пожала плечами и  побрела
прочь. Джон удивленно приподнял бровь, поняв, что  она  не  возвращается
домой, а направляется прямо к его имению. В полном одиночестве.  Вероят-
но, этой дерзкой девчонке не хватило ума серьезно отнестись к  его  пре-
достережению. А ему-то казалось, что днем раньше он напугал ее. Бог сви-
детель, он перепугался сам.
   Но Джон не мог сдержать улыбку, потому что в одном ботинке Белл  хро-
мала почти так же заметно, как он сам.
   Быстро повернувшись, Джон направился в глубину леса. После ранения он
с рвением фанатика давал нагрузку поврежденной ноге, и в результате нау-
чился ходить довольно быстро - почти так же быстро, как человек с  двумя
здоровыми ногами. Правда, от такого переутомления нога начинала  немило-
сердно ныть.
   Но теперь, пробираясь между деревьями, он не  думал  о  последствиях.
Прежде всего ему требовалось пересечь лес и перехватить Белл на  подсту-
пах к Блетчфорд-Мэнору - так, чтобы она не догадалась, что за ней наблю-
дали.
   Джон помнил, что впереди тропа делает поворот, и потому прошел сквозь
лес наискосок, проклиная каждое поваленное дерево, через которое  теперь
был не в состоянии перепрыгнуть. Наконец, когда он вышел на тропу  полу-
милей ближе к дому, колено ныло, а его самого пошатывало  от  усталости.
Положив руки на бедра, Джон на минуту остановился, чтобы перевести  дух.
Боль простреливала ногу до ступни, любая попытка выпрямиться становилась
мукой. Морщась, он растирал колено, пока острая боль не притупилась.
   Он поднялся и обнаружил, что успел вовремя. Белл  как  раз  появилась
из-за поворота тропы, хромая еще сильнее. Джон поспешно шагнул в ее сто-
рону, делая вид, что все утро прогуливался по тропе.
   Белл не сразу заметила его, потому что шла,  уставившись  в  землю  и
старательно обходя мелкие камешки, которые ранили ее нежную ступню. Меж-
ду ними оставалось всего десять футов, когда Белл  услышала  звук  чужих
шагов. Вскинув голову, она увидела приближающегося Джона.  На  его  лице
играла загадочная улыбка - как будто он знал о Белл что-то такое, о  чем
она и не подозревает.
   - Доброе утро, лорд Блэквуд, - произнесла она, складывая губы в улыб-
ку, которая, как надеялась Белл, была чем-то сродни улыбке самого Джона.
Но тут же признала свое поражение: у Белл никогда не бывало тайн, а кро-
ме того, приветливый возглас плохо сочетался с загадочной усмешкой.
   Не догадываясь о сумятице в голове Белл, Джон кивнул.
   - Полагаю, вам не терпится узнать, что привело меня вновь в ваши вла-
дения.
   Джон вопросительно приподнял бровь.
   - Разумеется, я помню, что это ваши  владения,  -  попыталась  выкру-
титься Белл, - но сегодня утром, выйдя из Уэстонберта, я просто пошла на
восток. Не знаю, почему я так сделала, но оказалось, что восточная  гра-
ница проходит намного ближе к дому, чем остальные. А поскольку  я  люблю
длинные прогулки, вполне естественно, что я пересекла эту границу, но не
подумала, что вы будете возражать, - Белл вдруг замолчала.  Она  болтала
чепуху - это было непохоже на нее, и она с досадой нахмурилась.
   - Я не против, - просто отозвался Джон.
   - В самом деле? Отлично. - На ее лице появилась смущенная улыбка.
   Джон ответил ей тоже улыбкой - одной из тех, что могли бы поведать  о
многом, не будь его глаза столь непроницаемыми.
   - А вы не особенно разговорчивы, - заметила Белл.
   - Не вижу в этом необходимости. Вы на редкость  удачно  поддерживаете
разговор за двоих.
   Белл обиделась.
   - Выслушивать такие замечания неприятно. - Она подняла голову. Барха-
тистые карие глаза Джона,  обычно  непроницаемые,  светились  насмешкой.
Белл вздохнула. - Но они справедливы. Видите ли, обычно я не бываю такой
болтливой.
   - В самом деле?
   - Да. Думаю, ваша молчаливость заставила меня разговориться.
   - Ах вот как! Значит, переложим вину на мои плечи?
   Белл окинула лукавым взором его плечи, вспомнив, что раньше они пока-
зались ей не очень широкими.
   - По-моему, они вполне способны выдержать такую ношу.
   Джон улыбнулся - улыбнулся искренне, что случалось с ним нечасто.  Он
вдруг порадовался тому, что сегодня надел один из своих лучших  сюртуков
- обычно для утренних прогулок он обходился старыми. Но не прошло и  се-
кунды, как его рассердила собственная суетность.
   - Это новая мода? - спросил он, указывая на ботинок в ее руке.
   - Я натерла мозоль, - пояснила Белл, приподнимая подол платья на нес-
колько дюймов - поступок был рискованным, но она не подумала об этом.  В
такой нелепой беседе принятые правила этикета казались неуместными.
   К удивлению Белл, Джон опустился на колено и прикоснулся  ладонями  к
ее ноге.
   - Не возражаете, если я осмотрю ее? - спросил он.
   Белл непроизвольно отдернула ногу.
   - По-моему, это ни к чему, - быстро отозвалась она. Одно дело  -  ос-
матривать ногу, но совсем другое - прикасаться к ней.
   - Не упрямьтесь, Белл. Если нарыв воспалится, вам станет не до скром-
ности.
   Белл заморгала, более чем изумленная столь дерзким обращением  к  ней
по имени.
   - Откуда вы узнали, что меня зовут Белл? - наконец выговорила она.
   - От Эшбурна, - отозвался Джон, осматривая пальцы ее ноги. -  Кстати,
где у вас мозоль?
   - На пятке, - сообщила Белл и покорно повернулась к нему спиной.
   Джон присвистнул.
   - Вот так волдырь! Вам следовало бы обзавестись более удобной  обувью
для долгих прогулок.
   - Я просто вышла пройтись, а для долгих прогулок у меня есть  ботинки
получше. Одеваясь сегодня утром, я и не помышляла о  прогулке,  а  потом
мне не захотелось идти переобуваться. - Белл  раздраженно  вздохнула.  И
зачем это она оправдывается перед ним, да еще так беспорядочно и многос-
ловно?
   Джон встал, вытащил из кармана белоснежный носовой платок и взял Белл
за руку.
   - Неподалеку отсюда есть пруд. Там можно промыть ранку.
   Белл опустила юбки.
   - По-моему, не стоит беспокоиться, Джон.
   Услышав намеренное обращение по имени, Джон ощутил, как по  его  телу
прокатилась теплая волна, и порадовался тому, что сделал  первый  шаг  и
назвал Белл по имени, не спрашивая ее позволения. Он решил, что ему нра-
вится эта леди Арабелла, несмотря на ее благородное происхождение. Он не
припоминал, когда прежде улыбался так часто. Белл была умна  и  забавна,
правда, чересчур красива, чтобы чувствовать себя спокойным в ее  общест-
ве, но Джон не сомневался, что он научится сдерживать  свое  влечение  к
ней.
   Однако она отличалась поразительной беспечностью по отношению к самой
себе, об этом свидетельствовали ее отказ от очков, готовая  лопнуть  мо-
золь и склонность к  одиноким  прогулкам.  Очевидно,  кому-то  следовало
воззвать к ее здравому смыслу. Поскольку поблизости не было никого  дру-
гого, Джон решил взять эту задачу на себя и зашагал к пруду, почти воло-
ча Белл за собой.
   - Зачем же, Джо-о-о-н! - протестующе протянула она.
   - Бе-е-елл! - удачно передразнил он.
   - Я вполне способна сама позаботиться о себе, - заявила Белл, прибав-
ляя шагу, чтобы не отставать. Для человека со  столь  заметной  хромотой
Джон двигался на удивление быстро.
   - А по-моему, как раз на это вы не способны - иначе  у  вас  на  носу
давно сидели бы очки.
   Белл так решительно остановилась, что Джон удивленно обернулся к ней.
   - Очки нужны мне только для чтения, - сообщила она.
   - Приятно слышать, что вы признались хотя бы в этом.
   - Я уже думала, что вы начинаете мне нравиться, но теперь понимаю:  я
ошиблась.
   - Я по-прежнему вам нравлюсь, - заверил Джон и зашагал  к  пруду,  не
отпуская ее руки.
   - Нет, не нравитесь!
   - Нет, нравлюсь.
   - Нет, не... впрочем, может быть, вы правы, -  смирилась  она.  -  Но
по-моему, вы ведете себя слишком дерзко.
   - А по-моему, у вас на пятке - огромная мозоль.  Так  что  прекратите
ворчать.
   - Я и не...
   - Нет, вы именно ворчали.
   Она со вздохом сдалась и позволила отвести себя к пруду. У пруда  она
уселась на траву неподалеку от берега, пока Джон спустился к воде и  на-
мочил платок.
   - Он, случайно, не грязный? - поинтересовалась Белл.
   - Мой платок или пруд?
   - И то, и другое!
   Джон вернулся к ней и показал белоснежный квадратик ткани.
   - Он безукоризненно чист.
   Белл вздохнула при виде его решимости промыть ее мозоль, и  выставила
босую ногу из-под юбки.
   - Так не годится, - заявил Джон.
   - Почему же?
   - Вам придется лечь на живот.
   - Ни за что! - выпалила Белл.
   Джон склонил голову набок.
   - Насколько я понимаю, - задумчиво произнес он, - у нас  имеется  два
выхода.
   Он надолго замолчал, и Белл была вынуждена спросить:
   - У нас?
   - Да. Либо вы перевернетесь на живот - так, чтобы я смог промыть вашу
мозоль, либо мне придется лечь на спину - так, чтобы видеть вашу  пятку.
Разумеется, для этого мне понадобится сунуть голову вам под юбки, и  эта
идея представляется мне настолько интригующей...
   - Довольно, - перебила Белл и легла на живот.
   Взяв платок, Джон осторожно приложил его к ранке, удаляя уже запекшу-
юся кровь. Прикосновения были очень болезненными, но  Белл  чувствовала,
что ее целитель действует с умелой осторожностью, и потому молчала.  Од-
нако, когда Джон извлек из кармана нож, она решила, что  лучше  не  мол-
чать.
   - Ах! - К сожалению, первое вырвавшееся у нее слово оказалось не осо-
бенно вразумительным.
   Джон был явно удивлен.
   - Что-нибудь не так?
   - Что вы хотите делать ножом?
   Джон терпеливо улыбнулся.
   - Всего-навсего проткнуть волдырь. Так кожа быстрее высохнет.
   Судя по его словам, он знал, что делает, но Белл считала, что не  мо-
жет так просто согласиться.
   - А зачем нужно, чтобы кожа высохла?
   - Тогда мозоль быстрее заживет. Мертвая кожа отвалится, а нежный слой
под ней затвердеет. Разве прежде вы никогда не натирали мозолей?
   - Такие - нет, - призналась Белл. - Обычно мне не приходится так пом-
ногу ходить. Я привыкла ездить верхом.
   - А как насчет танцев?
   - При чем тут танцы? - удивилась Белл.
   - Не сомневаюсь, что в Лондоне вы часто бываете на балах и  тому  по-
добных светских развлечениях. Должно быть,  вам  приходится  целые  ночи
проводить на ногах.
   - Я всегда надеваю удобную обувь, - отозвалась Белл.  -  Может  быть,
все-таки обойдемся без ножа?
   - Не беспокойтесь, - заверил он, - мне приходилось заниматься  ранами
гораздо хуже этой.
   - На войне? - осторожно поинтересовалась Белл.
   Его глаза потемнели.
   - Да.
   - Могу себе представить - вам и в самом деле доводилось  видеть  раны
куда страшнее волдырей, - негромко произнесла она.
   - Представьте себе, да.
   Белл понимала, что ей следует прекратить расспросы: очевидно, у Джона
остались болезненные воспоминания о  войне,  но  любопытство  пересилило
благоразумие.
   - Разве не для этого существуют врачи и фельдшеры?
   Последовало многозначительное молчание. Белл ощутила прикосновение  к
ноге его ладоней, когда острие ножа прорвало волдырь, и лишь потом  Джон
ответил:
   - Иногда помощь врачей и фельдшеров бывает недоступна, и тогда прихо-
дится делать все возможное, что подскажет рассудок. А потом молиться,  -
его голос стал ровным и бесстрастным, - даже если уже утратил веру в Бо-
га.
   Белл с трудом сглотнула. Она  подумывала  сказать  что-нибудь  утеши-
тельное, но не находила слов, так как даже вообразить  не  могла  ужасов
войны.
   Джон вновь обтер ее пятку влажным платком.
   - Это должно помочь, - он поднялся и протянул Белл руку,  но  она  не
обратила на нее внимания, перекатилась на спину и  уселась  на  поросшем
травой холмике. Джон неловко стоял рядом, пока Белл не похлопала по тра-
ве рядом с собой. Этот жест смутил Джона.
   - Прошу вас, садитесь, - произнесла она. - Я не кусаюсь.
   Джон сел.
   - Надо ли перевязывать пятку? - спросила Белл, наклоняясь, чтобы пос-
мотреть на работу Джона.
   - Нет, если только вы не пожелаете надеть еще одну пару тесных  боти-
нок. Без повязки мозоль заживет быстрее.
   Белл продолжала изучать собственную пятку, стараясь сохранять на лице
скромное выражение.
   - Полагаю, в окрестностях Уэстонберта можно  встретить  немало  босых
людей, но мне, наверное, неприлично - вы не находите? - Она вскинула го-
лову, одарив Джона сияющей улыбкой.
   Джон вздрогнул, как от удара, - воздействие ее улыбки оказалось слиш-
ком ощутимым. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы отвести взгляд от
ее губ, но, едва Джон взглянул в глаза Белл, он понял, что ему не следо-
вало делать этого, ибо от них невозможно было оторваться. Ее взгляд, ка-
залось, прикасался к нему. Джона била дрожь.
   Белл нервно облизнула губы.
   - Почему вы так смотрите на меня?
   - Как это "так"? - прошептал Джон, почти не понимая, что говорит.
   - Вы как будто... будто... - она запнулась, не вполне уверенная,  что
именно выражает его взгляд. Внезапно Белл осенило, и ее  глаза  расшири-
лись от удивления. - Как будто вы меня боитесь.
   Джон ощутил приступ головокружения. Боялся ли он ее? Опасался  ли  ее
способности нарушить драгоценное  внутреннее  равновесие,  которого  ему
удалось добиться совсем недавно? Возможно, но бояться ему следовало  са-
мого себя. И своих желаний...
   Он прикрыл глаза, и перед ним вдруг появилось  непрошеное  видение  -
Спенсер над Аной. Нет, обойтись так с Белл он не хотел.
   Он должен взять себя в руки. Оттолкнуть ее. Джон заморгал, вдруг при-
помнив вопрос Белл о том, уместно ли будет вернуться к дому Эшбурна  бо-
сиком.
   - По-моему, особа, находящаяся в родственных отношениях  с  герцогом,
может позволить себе что угодно, - резковатым  тоном  наконец  отозвался
Джон.
   Белл отстранилась, слегка уязвленная его резкостью.
   - Да, вы правы, - подтвердила она, надменно вздернув подбородок.
   Джон понял, что сморозил глупость, но не стал извиняться: будет  луч-
ше, если Белл сочтет его невоспитанным мужланом. У него  не  могло  быть
ничего общего с этой леди - тем лучше, лучше для него.  Джон  уже  давно
понял, что случай безнадежен. Он нашел имя Белл в "Книге пэров" Дебретта
сразу после ее вчерашнего визита. Она оказалась дочерью богатого графа и
родственницей множества высокопоставленных и влиятельных особ. Она  зас-
луживала поклонника, который получил бы титул не год назад и который мог
бы предложить ей материальные блага - к коим, несомненно, она  привыкла,
и, кроме того, ей в пару годился лишь мужчина с такими же идеальными но-
гами, как у нее самой.
   Боже милостивый, ему так нравились ее ноги! Джон глухо застонал.
   - Вам плохо? - Белл взглянула на собеседника, стараясь не выдать вол-
нения.
   - Я в полном порядке, - учтиво отозвался Джон. Даже ее запах был  ему
приятен - свежий, весенний запах, окутывающий его легким облаком. Он был
недостоин даже мечтать о ней - особенно после обвинения  в  преступлении
против всей женской половины человеческого рода.
   - Ну, спасибо вам за заботу о моей мозоли, - вдруг произнесла Белл. -
Это было очень любезно с вашей стороны.
   - Уверяю вас, это не доставило мне никаких хлопот.
   - Вам, может быть, - согласилась Белл, старательно придерживаясь доб-
родушного тона. - А мне пришлось лежать на животе рядом  с  мужчиной,  с
которым я познакомилась всего три дня назад.
   "Пожалуйста, только не отвечай очередной резкостью! - мысленно  взмо-
лилась она. - Будь таким же забавным,  насмешливым  и  притворнострогим,
каким был всего несколько минут назад!"
   Джон улыбнулся, словно ее мысли проплыли по воздуху и коснулись его.
   - Смею вас заверить, что мне доставило невыразимое наслаждение созер-
цать вашу спину, - шутливо произнес он, и  его  смущенная  улыбка  вдруг
преобразилась в дерзкую усмешку. Он вновь действовал против  собственной
воли, но просто не мог быть нелюбезным с Белл - особенно когда она всеми
силами старалась поддерживать дружеский тон.
   - Ах вы негодник! - возмутилась Белл, шутливо ущипнув его за плечо. -
Что за отвратительные вещи вы говорите!
   - Разве прежде никто не выражал восхищение вашей спиной? - его ладонь
сама собой накрыла ее руки.
   - Уверяю вас, никому из моих собеседников не хватало дерзости  упоми-
нать о ней, - у нее сорвался голос.
   Он не шевелился, просто сидел, накрыв ладонью ее руки, но  тепло  его
прикосновения проникало сквозь кожу Белл, расплывалось по руке и  опасно
подкрадывалось к сердцу.
   Джон склонился вперед.
   - Это была совсем не дерзость, - пробормотал он.
   - В самом деле? - Белл коснулась нижней губы кончиком языка.
   - Да, всего лишь честность. - Он придвинулся еще ближе.
   - Вот как?
   Джон ответил, но Белл не поняла, потому что его губы уже мягко  каса-
лись ее губ. Она тихо застонала, думая, что вечно мечтала о такой  мину-
те, и молча возблагодарила всех богов и своих родителей (впрочем, в  об-
ратном порядке) за то, что те отсоветовали ей принимать предложения пок-
лонников в предыдущие два года. Именно этого она ждала, на это едва сме-
ла надеяться. Таким было чувство Эммы и Алекса. Вот почему они не  могли
оторвать глаз друг от друга, постоянно улыбались и смеялись за закрытыми
дверями. Это было...
   Джон нежно провел языком по  бархатистой  внутренней  поверхности  ее
нижней губы, и Белл  утратила  всякую  способность  думать.  Она  только
чувствовала, но чувства переполняли ее. Кожа ее горела, несмотря на лег-
кое, едва ощутимое прикосновение Джона. Белл вздохнула, погружаясь в во-
доворот своих ощущений, инстинктивно чувствуя: Джон знает,  что  делать,
как продлить эти восхитительные минуты на целую вечность. Она таяла,  ее
тело стремилось ощутить тепло его рук. Но Джон вдруг резко отстранился и
выругался, хрипло переводя дыхание.
   Белл смущенно заморгала, ничего не понимая  и  растерявшись.  Подавив
вдруг вспыхнувшую боль, она подтянула колени к груди, надеясь, что  Джон
скажет что-нибудь любезное или забавное или  по  крайней  мере  объяснит
свой поступок. А если нет, Белл надеялась, что он хотя  бы  не  заметит,
как уязвлена она тем, что он отстранился от нее.
   Джон поднялся и отвернулся, положив руки на  пояс.  Наблюдая  за  ним
сквозь опущенные ресницы, Белл решила, что в его позе есть нечто невыра-
зимо печальное. Наконец Джон обернулся и предложил ей руку.  Держась  за
нее, Белл поднялась и тихо поблагодарила за услугу.
   Проведя ладонью по своим густым волосам, Джон вздохнул. Он никогда не
надеялся поцеловать ее. Нет, он мечтал о поцелуе, но это не значило, что
он имел право прикасаться к Белл. Он и не подозревал, как его  влечет  к
ней, как трудно будет остановиться.
   Черт, каким же слабым он оказался! Он повел себя не  лучше  Спенсера,
набросившись на невинную юную леди, и, откровенно говоря, желал большего
- гораздо большего...
   Он мечтал поцеловать ее ушко, круглое плечо и шелковистый подбородок.
Хотел провести языком вдоль ее длинной  шеи,  оставить  влажную  дорожку
между ее грудей. Вожделел подхватить ее за ягодицы и сжать их, вонзиться
в нее, удовлетворить с ней свое нестерпимое желание.
   Он хотел обладать ею - каждым дюймом ее тела. Обладать всегда и  все-
цело.
   Белл молча наблюдала за ним, но Джон стоял к ней боком, и она не  ви-
дела его глаз. Когда же он наконец повернулся,  Белл  невольно  отшатну-
лась, так потрясло ее выражение его лица.
   - Что случилось? - заикаясь, спросила она.
   - Впредь советую вам хорошенько  подумать,  прежде  чем  бросаться  в
мужские объятия, моя маленькая аристократка, - прошипел он.
   Белл ошеломленно уставилась на него, чувствуя, как растут внутри  нее
страх, обида и ярость.
   - Можете не сомневаться, - ледяным тоном парировала она, - следующему
мужчине, в объятия которого я предпочту, как вы выразились, "броситься",
хватит воспитания, чтобы не оскорблять меня так, как только что  сделали
вы.
   - Сожалею о том, что моя кровь для вас недостаточно голубая,  миледи.
Не тревожьтесь, обещаю впредь не досаждать своим присутствием.
   Белл приподняла бровь и окинула его надменным взглядом.
   - Да уж, не всем дано быть в родстве с герцогами. - Белл круто повер-
нулась и зашагала прочь, стараясь держаться  с  достоинством,  насколько
позволяла ее хромота.


   Глава 5

   Джон еще долго стоял в оцепенении, глядя ей вслед. Он не сдвинулся  с
места и после того, как она скрылась из виду. Джон клял себя  последними
словами, но понимал, что иначе поступить не смел. Сейчас Белл зла на не-
го, но когда-нибудь, сделав удачную партию, она еще порадуется  своевре-
менному избавлению от Джона Блэквуда.
   Наконец он собрался идти домой, но увидел, что Белл позабыла ботинок.
Нагнувшись, Джон подобрал его. Проклятие, теперь придется возвращать бо-
тинок Белл, а он сомневался, сможет ли посмотреть ей в глаза.
   Джон вздохнул и, перекладывая изящную вещицу из одной руки в  другую,
медленно заковылял к дому. Ему придется  придумать  какой-нибудь  убеди-
тельный предлог, чтобы вернуть ботинок. Алекс - его давний друг, но  тем
не менее он пожелает узнать, каким образом у Джона оказалась  обувь  его
кузины. Предположим, он отправится в Уэстонберт сегодня вечером и...
   Тихо чертыхнувшись, Джон вспомнил: ему так или иначе придется сегодня
вечером побывать в Уэстонберте. Он  уже  принял  приглашение  Алекса  на
ужин. Представив себе предстоящий вечер, Джон выдал  замысловатое  руга-
тельство. Несколько часов кряду смотреть на Белл в  соблазнительном  ве-
чернем туалете было невыносимо!
   Его страсть к этой девушке и без того становилась слишком опасной.
   Возвращение Белл домой было не более поспешным, чем возвращение  Джо-
на. Она не привыкла ходить босиком, и, казалось, ее правая ступня нароч-
но натыкается на каждый острый камушек и выступающий  корень  дерева  на
узкой тропе. Не меньшую проблему представляла и левая нога - ботинок был
на каблуке, и потому Белл была вынуждена шагать, скособочившись и  прих-
рамывая.
   Даже хромота напоминала ей о Джоне Блэквуде. Ненавистном Джоне  Блэк-
вуде.
   Белл уже припомнила все неприличные слова, некогда случайно  услышан-
ные от брата. Ее тирада продолжалась  лишь  несколько  секунд,  ибо  Нед
обычно бывал весьма осторожен и придерживал язык в  присутствии  сестры.
Когда запас наиболее изощренных проклятий иссяк, Белл  выпалила:  "Него-
дяй! Мерзавец!" - но такие определения показались ей чересчур слабыми.
   - Проклятие! - взорвалась она, в очередной раз наступив  на  особенно
острый камень. Это происшествие стало  последней  каплей,  переполнившей
чашу ее терпения, и Белл почувствовала, что горячий ручеек сбежал по  ее
щеке, когда она зажмурилась от боли.
   - Не будешь же ты рыдать из-за какого-то камушка, - попыталась  подд-
разнить она себя. - И уж конечно, этот отвратительный человек  недостоин
слез.
   Но она плакала и не могла остановиться. Она не понимала, как  он  мог
быть обаятельным и нежным и тут же нанести ей оскорбление. Она нравилась
ему - в этом Белл не сомневалась, вспоминая, как он шутил с  ней,  подд-
разнивал и осматривал ее ногу. И потом, когда она начала расспрашивать о
войне, он не был вполне откровенным, но и не пренебрег ее вопросами.  Он
мог вообще промолчать, если бы Белл была ему безразлична.
   Наклонившись, Белл подняла виновника своих слез,  острый  камушек,  и
зло зашвырнула его в гущу деревьев. Хватит плакать, пора здраво обдумать
положение и разобраться, чем  вызвана  такая  переменчивость  настроений
этого человека.
   Нет, тут же решила Белл, впервые в жизни ей не хочется  успокаиваться
и рассуждать разумно. Все, чего ей сейчас хочется, - выплеснуть ярость.
   Она и впрямь кипела от гнева.
   К тому времени, как Белл достигла Уэстонберта, ее  слезы  высохли,  и
она немного успокоилась, злорадно строя планы отмщения Джону. Она не со-
биралась осуществлять эти планы, но просто обдумывая их, получала  неко-
торое удовольствие.
   Белл проковыляла через огромный холл и уже подошла к подножию изогну-
той лестницы, когда Эмма окликнула ее из ближайшей гостиной:
   - Это ты, Белл?
   Белл дохромала до открытой двери, просунула в  нее  голову  и  попри-
ветствовала кузину.
   Эмма сидела на диване перед грудами гроссбухов, разложенных на столе.
Заметив растрепанные волосы и заплаканное лицо Белл, она приподняла бро-
ви.
   - Где ты была?
   - На прогулке.
   - В одном ботинке?
   - Это последний крик моды.
   - Или очень долгая история.
   - Не долгая, скорее, неприличная.
   - Разумеется - как любые прогулки босиком.
   Белл со страдальческим выражением закатила глаза. Эмма сама была спо-
собна бродить по колено в грязи, лишь бы добраться до своего излюбленно-
го места рыбалки.
   - С каких это пор ты стала образцом хороших манер?
   - С тех пор, как... не важно, подойди и сядь рядом. Я скоро  сойду  с
ума.
   - В самом деле? Любопытно...
   Эмма вздохнула.
   - Не издевайся. Алекс не выпускает меня из этой  проклятой  гостиной,
опасаясь за мое здоровье.
   - У медали есть и оборотная сторона: такой поступок  -  свидетельство
вечной любви и преданности, - заметила Белл.
   - И слава Богу, иначе я бы просто задушила его. Если дать  ему  волю,
он заставил бы меня пролежать в постели до самых родов. Мне  и  так  уже
запрещено ездить верхом.
   - И ему это удалось?
   - О чем ты?
   - Я имею в виду - удалось запретить?
   - Вообще-то нет, он не  принимает  решения  за  меня,  как  поступают
большинство мужчин с женами, но он ясно дал мне понять: он будет сходить
с ума от беспокойства каждый раз, когда я отправлюсь прокатиться на Бос-
тоне - и черт побери, я слишком люблю его, чтобы беспокоить! Иногда  бы-
вает лучше обратить разговор в шутку и смириться.
   - Гм... - Белл задумалась. - Не желаешь ли чаю? Я  продрогла.  -  Она
встала и позвонила, вызывая горничную.
   - Нет, спасибо, но я прикажу принести чаю тебе.
   Горничная бесшумно вошла в комнату, и Эмма заказала ей чай.
   - И будьте любезны сказать миссис Гуд, что через час я зайду  к  ней,
чтобы обсудить меню на ужин. Мы ждем гостя, и потому,  пожалуй,  понадо-
бится приготовить что-нибудь особое.
   Горничная кивнула и покинула комнату.
   - Кто это сегодня ужинает у нас? - удивленно спросила Белл.
   - Тот самый Джон Блэквуд, с которым ты познакомилась  несколько  дней
назад. Вчера Алекс пригласил его, разве ты забыла? Поговорим об этом  за
чаем.
   Сердце Белл ушло в пятки. Она и вправду забыла о сегодняшнем ужине.
   - Это приглашение совсем выскочило у меня из головы,  -  пробормотала
она, жалея, что чай еще не принесли и нельзя скрыть лицо за чашкой. Судя
по всему, ее щеки сейчас полыхали.
   Если Эмма и заметила ее румянец, она ни словом не обмолвилась о  нем.
Белл завела оживленный разговор о последних парижских модах, и эта  тема
надолго увлекла обеих дам.
   В тот вечер Белл одевалась особенно тщательно, прекрасно понимая, что
причина этого - не кто иной, как Джон. Она выбрала платье  простого,  но
элегантного покроя из льдисто-голубого шелка, оттеняющего цвет ее  глаз,
а волосы собрала в свободный узел на макушке, выпустив  из  него  мягкие
локоны, обрамляющие лицо. Завершили туалет жемчужное ожерелье и такие же
серьги. Удовлетворенная своим видом, Белл спустилась вниз.
   Эмма и Алекс уже расположились в  гостиной,  ожидая  прибытия  Джона.
Белл едва успела сесть, как в комнату вошел дворецкий.
   - Лорд Блэквуд, - доложил он.
   Белл подняла голову, не успел Норвуд договорить фамилию Джона.  Алекс
поднялся и направился к двери, чтобы поприветствовать друга.
   - Блэквуд, как я рад видеть тебя!
   Джон кивнул и улыбнулся. Непонятно почему, Белл ощутила  раздражение,
увидев, каким привлекательным он выглядит в вечернем костюме.
   - Позволь представить тебе мою жену, - Алекс подвел Джона  к  дивану,
на котором сидела Эмма.
   - Как поживаете, ваша светлость? - учтиво произнес Джон, склоняясь  в
поцелуе над ее рукой.
   - О, прошу вас, оставьте! У себя дома я не выношу  церемоний.  Зовите
меня просто Эмма. Алекс заверил меня, что вы - его близкий друг, потому,
думаю, мы можем обойтись без формальностей.
   Джон улыбнулся Эмме, решив, что Алекс на редкость удачно выбрал  себе
жену.
   - Тогда вам придется звать меня Джоном.
   - И конечно, ты уже знаком с Белл, - продолжал Алекс.
   Джон повернулся к Белл и осторожно прикоснулся в ее руке губами. Жар-
кая волна прошлась по ее руке, но Белл постаралась не выдать своего вол-
нения. Джону незачем знать, какие чувства вызывает в ней его прикоснове-
ние. Но на щеках ее проступил предательский румянец.
   - Я несказанно рад вновь увидеть вас, леди Арабелла, - произнес Джон,
не отпуская ее руку.
   - Прошу вас, зовите меня Белл, - с запинкой попросила она, возненави-
дев себя за недостаток самообладания.
   Наконец Джон выпустил ее руку и улыбнулся.
   - Я привез вам подарок. - Он протянул Белл коробку, перевязанную лен-
той.
   - Спасибо, но зачем же... - сгорая  от  любопытства,  Белл  развязала
бант и открыла коробку. Внутри оказался ее собственный, слегка запачкан-
ный ботинок. Рассмеявшись, Белл вынула его из коробки. - Я натерла ногу,
- объяснила она, поворачиваясь к Алексу и Эмме, - и мне было так больно,
что я сняла ботинок... - она осеклась.
   Джон повернулся к Эмме.
   - Я привез бы подарок и вам, но боюсь, в последнее время вы не  забы-
вали обувь в моих владениях.
   Усмехнувшись, Эмма потянулась к своим ногам.
   - О, я немедленно исправлю это упущение. Пожалуй, я просто отдам  вам
одну из туфель, - смеясь, сказала Эмма, - а вы сможете вернуть ее, когда
в следующий раз приедете отужинать с нами.
   Джон сразу проникся симпатией к герцогине. С ней было легко и просто.
Появление Эммы вряд ли заставит его сердце мучительно колотиться, а  ды-
хание - прерываться.
   - Благодарю за приглашение, герцогиня.
   - Да, да, Блэквуд, - подхватил Алекс.  -  Ты  здесь  всегда  желанный
гость.
   Все четверо обменивались любезностями еще четверть  часа  в  ожидании
ужина. Белл в основном молчала, исподтишка изучая Джона и удивляясь, как
ему удалось найти такой удачный выход, преподнеся ей ботинок в виде  по-
дарка, - и это после возмутительного поступка сегодня утром. Не было  ли
здесь попытки восстановить дружеские отношения? Белл с трудом удерживала
на лице слабую улыбку, молча проклиная Джона  за  испытанную  ею  нелов-
кость.
   Джон тоже был поглощен подобными размышлениями - он не знал, как Белл
поведет себя с ним сегодня вечером. Возможно, она не поняла, какие  при-
чины заставляют его держаться на расстоянии, и, Бог свидетель, вдаваться
в объяснения Джону не хотелось.
   Когда ужин был подан, Эмма что-то прошептала на ухо Алексу.  Он  под-
нялся и предложил ей руку.
   - Прошу прощения за прерванный разговор, но я намерен отвести жену  к
ужину, - с довольной улыбкой заявил он. -  Белл,  мы  приказали  накрыть
стол в маленькой столовой - Эмма сочла, что там будет уютнее.
   Джон поднялся и предложил руку Белл, когда супруги вышли из комнаты.
   - Похоже; мы остались вдвоем.
   - И по-моему, это было сделано намеренно.
   - Вы так думаете?
   Белл приняла руку Джона и поднялась.
   - Эмме, значит, вы понравились.
   - А вам я нравлюсь, Белл?
   После длинной паузы прозвучало решительное "нет".
   - Полагаю, лучшего я и не заслуживаю, - Джон отпустил ее руку.
   Белл яростно обернулась.
   - Да, не заслуживаете! Я не могла поверить своим глазам, увидев,  что
вы осмелились сегодня же явиться сюда.
   - Если помните, я был приглашен.
   - Вам следовало отклонить приглашение. Вы могли прислать записку, что
вам нездоровится или вашей собачке,  лошади,  в  общем,  выдумать  любой
предлог, лишь бы отказаться от приглашения.
   Джону оставалось лишь подтвердить:
   - Вы, разумеется, правы.
   - И не смейте больше целовать дам, чтобы тут же наговорить им грубос-
тей. Это невежливо, некрасиво, и...
   - А вы всегда поступаете красиво?
   В его голосе не чувствовалось насмешки, и Белл сконфузилась.
   - Я пытаюсь поступать так. Бог свидетель, с вами  я  старалась  вести
себя достойно.
   Он склонил голову.
   - И это вам удалось.
   - Мне... - она оборвала себя и взглянула на Джона. - Разве вы не  со-
бираетесь возражать?
   - Какой в этом смысл? Вы совершенно правы, а я, как всегда, не прав.
   Белл удивленно посмотрела на него.
   - Боюсь, я вас не понимаю.
   - Вероятно, вам будет лучше даже не пытаться меня понять. Разумеется,
я извиняюсь за сегодняшнюю выходку. Она была непростительна.
   - Какая именно - поцелуй или отвратительные слова после него? -  Этот
вопрос сорвался с языка Белл прежде, чем она успела подумать.
   - И то, и другое.
   - Прощаю вам нанесенное оскорбление.
   - А поцелуй?
   Белл не отводила глаз от месяца в верхнем углу окна.
   - За поцелуй извиняться незачем.
   Сердце Джона дрогнуло и застучало быстрее.
   - Не знаю, правильно ли я вас понял, миледи... - осторожно начал он.
   - Я хочу задать вам всего один вопрос. - Белл оторвала взгляд от  ме-
сяца и заставила себя повернуться к Джону. - В чем  я  провинилась?  Чем
оскорбила вас?
   Джон издал хриплый смешок, не в силах поверить собственным ушам.
   - О Господи, Белл, если бы вы только знали! - воскликнул Джон.  -  Вы
не могли бы оскорбить меня, даже если бы захотели.
   Сотни противоречивых чувств охватили Белл. Непроизвольно  она  косну-
лась руки Джона.
   - Тогда что же произошло? Мне необходимо знать.
   Джон прерывисто вздохнул, прежде чем взглянуть на нее.
   - Вы действительно хотите знать правду?
   Она кивнула.
   Джон помолчал, стараясь подобрать нужные слова.
   - Я совсем не тот мужчина, каким вам представляюсь. Я  столько  пови-
дал... - Щека его судорожно дернулась  от  усилий  сдержать  нахлынувшие
чувства. - И немало натворил вот этими руками. - Он глядел на свои  руки
так, словно увидел их впервые. Джон запнулся, но тут же продолжил  шепо-
том: - Я подлый негодяй, Белл, я не смею не только целовать вас,  но  не
достоин даже стоять с вами рядом.
   Белл ужаснулась при виде муки, отразившейся на его лице. Ей казалось,
она ясно видит его мятущуюся нежную душу. В этом  человеке  было  что-то
хорошее, казалось, его душа рвется наружу. Но почему он считал себя  не-
достойным? Что побуждало его так думать? Не  понимая,  что  делает,  она
шагнула к нему.
   - Вы ошибаетесь.
   - Белл, - прошептал он, - как вы наивны...
   Она молча покачала головой.
   Джон заглянул в глубину ее глаз, отчаянно  пытаясь  остановиться,  но
губы их неотвратимо сближались.
   Второй раз за этот день Белл ощутила прилив чувств, прежде ей  незна-
комых. Едва их губы соприкоснулись, Белл неожиданно для самой себя смело
провела языком по его нижней губе - так, как делал Джон утром.  В  ответ
он крепко прижал Белл к себе, не желая больше думать ни о чем.
   Это смелое объятие отрезвило Белл, и она мягко отстранилась. Ее  щеки
пылали, глаза разгорелись, а из прически выбилось несколько  мягких  за-
витков.
   - Алекс и Эмма ждут нас в столовой, - негромко напомнила она. - Мы  и
без того задержались.
   Джон прикрыл глаза и глубоко вздохнул,  мысленно  желая  вернуться  к
прежнему невозмутимому состоянию. Спустя минуту он предложил Белл руку и
попытался улыбнуться, что, впрочем, ему не удалось сделать.
   - Мы сошлемся на мою медлительность из-за больной ноги.
   Белл в душе посочувствовала ему. Этому  гордецу  было  нелегко  приз-
наться в своей слабости.
   - Нет, пожалуй, не стоит - Эмма вечно жалуется на мою медлительность.
Я просто скажу им, что показывала вам одну из картин в галерее. У Алекса
есть восхитительное полотно Рембрандта.
   Джон приложил палец к ее губам.
   - Тише, лучше попробуем оправдаться моей больной ногой. Этой чертовой
ране пора принести хоть какую-то пользу.
   Они вышли из гостиной, и Белл заметила, что Джон довольно быстро  ша-
гает по длинному коридору к столовой.
   - Предупредите, когда мы приблизимся, - прошептал он ей на ухо.
   - Дверь за углом.
   Джон замедлил шаг - да так неожиданно, что Белл решила, что он  оста-
навливается, но тут же заметила, что Джон хромает заметнее обычного.
   - Вы невозможны, - усмехнулась она, - мне прекрасно известно, что  вы
способны ходить гораздо быстрее.
   - День для меня выдался тяжелым, - с ангельским  выражением  на  лице
отозвался Джон.
   Алекс поднялся, когда они вошли в столовую.
   - Мы уж думали, что вы заблудились.
   - Боюсь, сегодня нога разболелась сильнее, чем обычно,  -  сокрушенно
заявил Джон. - Белл была так любезна, что вытерпела мою медлительность.
   Белл кивнула, удивляясь, каким чудом ей удалось не расхохотаться. Они
с Джоном уселись напротив Эммы и Алекса за  маленьким  столом  в  уютной
столовой. Подали спаржу в горчичном соусе, и Эмма, поняв, что ее  кузина
и сосед познакомились гораздо ближе, чем положено за столь короткое вре-
мя, немедленно принялась за расспросы.
   - Я так рада, что вы согласились поужинать сегодня с нами,  Джон.  Но
вы должны рассказать о себе. Откуда вы родом?
   - Я родился и вырос в Шропшире.
   - Вот как? Я никогда не бывала там, но слышала,  что  это  прелестные
места.
   - Да, вполне.
   - А ваши родственники по-прежнему живут там?
   - Кажется, да.
   Эмму слегка смутил столь странный ответ, но тем не менее она не оста-
новилась.
   - Вы часто видитесь с ними?
   - Чрезвычайно редко.
   - Эмма, дорогая, - мягко вмешался Алекс, -  прошу  тебя,  дай  нашему
гостю возможность хоть что-нибудь проглотить.
   Эмма смущенно улыбнулась и подхватила спаржу вилкой, но, не успев до-
нести ее до рта, вновь заметила:
   - Знаете, а Белл удивительно начитанна.
   Белл чуть не поперхнулась, не ожидая, что Эмма переведет разговор  на
нее.
   - Кстати, о чтении, - невозмутимо подхватил Джон, - вы  уже  дочитали
"Зимнюю сказку"? Я заметил, что в тот день  вам  оставалось  всего  нес-
колько страниц.
   Белл поспешно глотнула вина.
   - Да, давно дочитала. И закончила мои большие шекспировские чтения.
   - Вот как? Боюсь даже спрашивать, что это было такое.
   - Я прочла все пьесы Шекспира.
   - Звучит впечатляюще, - пробормотал Джон.
   - Почти в алфавитном порядке.
   - Подумать только! Да вы просто чудо!
   Белл покраснела.
   - Перестаньте дразнить меня, Джон!
   - Не знаю, правильно ли я понял, - вмешался Алекс, - разве эти чтения
не включали поэзию Шекспира?
   - Поэзию Шекспира я отложила до следующего раза. Стихи слишком... как
это... возвышенны, вы не находите? В обычной жизни так никто не говорит.
   Джон приподнял бровь.
   - Вы думаете?
   Он обернулся к Белл, и, когда заговорил вновь,  в  его  карих  глазах
вспыхнул огонек, которого Белл никогда не замечала  прежде.  Хотя  ничто
вернуть не в силах миг, Когда цвели цветы, шумели травы, Не надо  скорби
- ведь в останках их Видны следы былой красы и славы...
   Над столом повисла тишина, пока Джон не нарушил ее, вновь обратившись
к Белл:
   - Я хотел бы всегда выражаться столь возвышенно.
   Краткая декламация Джона и его мягкий голос тронули  Белл.  Она  была
настолько очарована, что совершенно забыла о присутствии за столом кузе-
нов.
   - Это восхитительно, - тихо проговорила она.
   - Стихи принадлежат перу Вордсворта, одного из моих любимых поэтов.
   - Они имеют для вас какое-то особое значение? У вас с ними что-нибудь
связано?
   Последовала очень длинная пауза.
   - Нет, - бесстрастно отозвался Джон. - Я пытался следовать их филосо-
фии, но, увы, потерпел фиаско.
   Белл ощутила неловкость, снова увидев боль в его глазах, и попыталась
перевести разговор на другую тему.
   - Может, вам нравится и самому писать стихи?
   Джон неловко рассмеялся.
   - Это занятие мне нравилось бы, сумей я сочинить хоть строчку.
   - Но вы читали Вордсворта с такой страстью, - возразила Белл. -  Оче-
видно, вы питаете любовь к поэзии.
   - Любить поэзию и писать стихи -  совершенно  разные  вещи.  Полагаю,
именно потому столько так называемых поэтов предпочитают проводить время
в обнимку с бутылкой бренди.
   - Но я уверена: в душе вы поэт, - настаивала Белл.
   Джон лишь улыбнулся.
   - Боюсь, ваша уверенность ошибочна, но я принимаю этот комплимент.
   - Вам придется соответствовать ему. Я не успокоюсь, пока  не  дополню
свою библиотеку томиком ваших стихов, - лукаво сообщила Белл.
   - Тогда придется взяться за работу. Мне бы вовсе не хотелось  разоча-
ровывать вас.
   - Да, - еле слышно отозвалась она, - уверена, я в вас не разочаруюсь.


   Глава 6

   На следующий день Белл решила, что, возможно, она  слишком  поспешила
со своим отказом от поэзии. После ленча она  переоделась  в  темно-синюю
амазонку и направилась в конюшню.  Вдохновленная  вчерашней  декламацией
Джона, она захватила с собой тонкий томик стихов Вордсворта. Она собира-
лась найти какой-нибудь заросший травой холм и почитать там,  но  вскоре
поняла, что не сможет направить свою кобылу в противоположную сторону от
Блемвуд-Парка, нет, Бринстед-Мэнора - черт, почему ей никак  не  удается
запомнить название поместья? Как бы оно ни называлось, там жил  Джон,  и
Белл хотелось отправиться именно туда.
   Она пустила кобылу рысью, вдыхая свежий осенний воздух и  направляясь
на восток, к владениям Джона. Она совершенно не представляла  себе,  что
скажет, если встретится с ним - возможно, какую-нибудь глупость. В  при-
сутствии Джона ею овладевало непривычное смущение.
   - Добрый день, лорд Блэквуд, - попробовала она первую пришедшую на ум
фразу. Нет, слишком официально. - Я направлялась на восток... -  слишком
очевидно. И потом этим предлогом она уже пользовалась  вчера.  Вздохнув,
Белл решила остановиться на самом простом. - Привет, Джон.
   - Привет.
   Белл вздрогнула. Она так увлеклась репетицией встречи,  что  даже  не
заметила, как Джон очутился прямо перед ней.
   Джон приподнял бровь, заметив ее изумление.
   - Почему это мое появление настолько удивило вас? В конце  концов  вы
же поздоровались.
   - Да, вы правы, - с неуверенной улыбкой ответила Белл. Слышал ли  он,
как она беседует сама с собой о нем? Оглядев Джона, она выпалила первое,
что пришло ей в голову: - Какая прелестная лошадь!
   Джон позволил себе слегка улыбнуться от такой смены темы.
   - Благодарю вас. Хотя, пожалуй, не стоило называть  Тора  "прелестной
лошадью".
   Заморгав, Белл присмотрелась. Джон сидел верхом  на  мощном  жеребце,
которым действительно можно было гордиться.
   - Великолепный конь, - поправилась она.
   Джон потрепал жеребца по шее.
   - Уверен, Тору пришлась по душе эта похвала.
   - Но что привело вас сюда? - спросила Белл, не зная точно,  находится
ли она во владениях Алекса или уже пересекла границу поместья Джона.
   - Я направлялся на запад...
   Белл подавила смешок.
   - Понятно.
   - А что привело сюда вас?
   - Я всего лишь направлялась на восток.
   - Все ясно.
   - Должна признаться, я надеялась встретиться с вами, - выпалила Белл.
   - И мы действительно встретились, - подытожил Джон. - Так что  же  вы
намерены теперь делать?
   - В сущности, так далеко в своих планах я не заходила,  -  призналась
Белл. - А зачем я понадобилась вам?
   Джон понял, что его мысли принимают не вполне подобающее направление.
Он промолчал, но не смог удержаться, чтобы не окинуть Белл слишком  отк-
ровенным взглядом.
   Белл правильно истолковала его взгляд и густо покраснела.
   - Вы... - с запинкой пробормотала она, - почему вы так на меня  смот-
рите?
   - Не понимаю, о чем вы говорите, -  с  видом  воплощенной  невинности
отозвался Джон,
   - Вы все прекрасно  понимаете,  но  не  заставляйте  меня  объяснять,
что... словом, не важно. Не хотите ли выпить чаю?
   Джон весело рассмеялся.
   - Нет, как я все-таки люблю англичан! Они  убеждены,  что  ото  всего
можно исцелиться чашкой чаю.
   Белл ответила ему язвительной улыбкой.
   - Вы, кстати, тоже англичанин, Джон, и, кроме  того,  чай  и  вправду
спасение от многих бед.
   Он усмехнулся.
   - Жаль, что никто не объяснил это лекарю, который чуть не оттяпал мне
ногу.
   Белл мгновенно посерьезнела. Что ответить на такое? Она подняла глаза
к небу, которое начинали затягивать тучи. Она помнила, что Джон  до  сих
пор болезненно воспринимает свое увечье, и ей следует избегать  разгово-
ров о его ноге. Однако он первым упомянул о ней, и у Белл появилась воз-
можность дать ему понять: его  увечье  не  вызывает  у  нее  отвращения,
только создает повод для невинных шуток.
   - Ну что же, милорд, - начала она, надеясь, что не совершает  ужасную
ошибку, - тогда я постараюсь сегодня же пролить чай вам на ногу. Если  и
это испытанное средство не поможет, не знаю, как быть дальше.
   Смутившись на минуту, он заметил:
   - Полагаю, следовало бы проводить вас в Уэстонберт.  Вижу,  вы  вновь
отправились на прогулку в одиночестве.
   - Когда-нибудь, Джон, из вас получится превосходный отец, - пообещала
Белл.
   Большая капля шлепнулась ему на нос, и Джон развел руками с  шутливой
покорностью.
   - Показывайте дорогу, миледи!
   Белл повернула кобылу, и они рысью двинулись в Уэстонберт. После нес-
кольких минут, проведенных в  дружеском  молчании,  Белл  повернулась  и
спросила:
   - И все-таки почему сегодня вы оказались здесь? Только  не  говорите,
что просто направились на запад.
   - А вы поверите, если я скажу, что надеялся увидеться с вами?
   Белл живо обернулась, вглядываясь в лицо Джона и стараясь понять,  не
шутит ли он. Его карие глаза наполнились бархатистой темнотой, и  сердце
Белл дрогнуло под этим пристальным взглядом.
   - Я смогу вам поверить, если сегодня днем вы будете любезны со  мной,
- насмешливо отозвалась она.
   - Я буду чрезвычайно любезен, - шутливо откликнулся Джон, - если смо-
гу получить за это лишнюю чашку чаю.
   - Для вас - что угодно!
   Они ехали бок о бок уже несколько минут, когда  Эмбер  вдруг  застыла
как вкопанная, тревожно прядая ушами.
   - Что-нибудь случилось? - спросил Джон.
   - Наверное, в кустах пробежал кролик. Эмбер всегда  чутко  улавливает
шорохи. Но я удивляюсь ей: она шагает по запруженным  лондонским  улицам
как ни в чем не бывало, но стоит ей оказаться на  пустынной  проселочной
дороге, и она начинает настороженно прислушиваться к каждому звуку.
   - Но я ничего не слышал.
   - И я тоже. - Белл мягко потянула поводья. - Вперед, детка,  -  дождь
начинается.
   Эмбер сделала несколько опасливых шагов и вновь  остановилась,  резко
повернув голову вправо.
   - Понятия не имею, что с ней стряслось, - робко заметила Белл.
   И тут раздался треск.
   Белл услышала звук ружейного выстрела из-за ближайших деревьев, а за-
тем ощутила ветерок, когда пуля просвистела мимо нее.
   - Что такое... - начала она, но так и не закончила вопрос -  напуган-
ная Эмбер при громком звуке попятилась и попыталась встать на дыбы. Белл
пришлось сосредоточить все внимание на том, чтобы просто усидеть в  сед-
ле. Она обняла кобылу за шею, приговаривая: "Тише, тише, детка. Ну,  ус-
покойся". Белл была настолько ошеломлена, что не знала  наверняка,  кого
желает успокоить - себя или лошадь.
   Белл едва не свалилась с пляшущей лошади, но тут железные руки  Джона
обхватили ее за талию и сняли с седла, а затем бесцеремонно посадили  на
спину Тора.
   - С вами все в порядке? - спросил Джон.
   Белл кивнула.
   - Пожалуй, да - я лишь немного запыхалась и, по правде говоря, просто
испугалась.
   Джон крепче обхватил Белл, все еще не опомнившись от страха  за  нее.
Эмбер нервно приплясывала на месте, громко фыркала, но постепенно  успо-
каивалась.
   Белл наконец овладела собой и отстранилась, чтобы  взглянуть  в  лицо
Джону.
   - Я слышала выстрел.
   Джон мрачно кивнул. Он не  представлял,  зачем  кому-то  понадобилось
стрелять в них, но понял: им не следует торчать здесь, на виду, как под-
садным уткам.
   - Если вы поедете со мной, Эмбер пойдет за нами?
   Белл кивнула, и они галопом устремились к Уэстонберту.
   - По-моему, это была случайность, - предположила Белл,  едва  жеребец
замедлил бег.
   - Вы про выстрел?
   - Да. Как-то Алекс рассказывал мне, что у него немало хлопот  с  бра-
коньерами. Уверена, Эмбер испугала шальная пуля.
   - Слишком слабое утешение.
   - Понимаю, но чем еще можно объяснить этот выстрел? Зачем кому-нибудь
понадобилось стрелять в нас?
   Джон пожал плечами. У него не было врагов.
   - Непременно поговорю об этом с Алексом, - продолжала Белл. -  Увере-
на, после этого он начнет построже следить  за  своими  владениями.  Нас
могли ранить - пуля пролетела совсем рядом.
   Джон кивнул, крепче прижимая Белл к себе  и  побуждая  Тора  ускорить
шаг. Спустя несколько минут они въехали в ворота конюшни Уэстонберта,  и
тут же дождевые капли стремительно застучали по земле.
   - Вот вы и дома, миледи, - произнес он, помогая Белл спешиться. -  Вы
сможете благополучно добраться до двери?
   - Конечно, но разве вы не пойдете со мной? - разочарование ясно отра-
зилось на лице Белл.
   - Нет, не могу. Я...
   - Но вы промокнете насквозь, если отправитесь домой сейчас. Вы непре-
менно должны выпить чаю - хотя бы для того, чтобы согреться.
   - Белл, я...
   - Ну пожалуйста!
   Глядя в ее умоляющие синие глаза, Джон понял, что ни в чем не  сможет
отказать ей. Он выглянул из ворот конюшни.
   - Да, дождь действительно усилился.
   Белл кивнула.
   - И вы обязательно простудитесь, если попытаетесь поехать домой. Пой-
демте, - она взяла Джона за руку и они вместе побежали к дому.
   К тому моменту, как они достигли двери и ворвались в холл, - оба про-
мокли. Мокрые пряди волос прилипли к щекам Белл.
   - Должно быть, я выгляжу ужасно, - смущенно пробормотала она.  -  Мне
следовало бы переодеться...
   - Вздор, - возразил Джон, убирая влажный локон за ухо Белл. - Вы выг-
лядите чудесно - как в дымке.
   Белл затаила дыхание, ощущая щекой прикосновение пальцев Джона.
   - Должно быть, вы имели в виду "как выуженная из  воды".  Я  чувствую
себя мокрой курицей.
   - Уверяю вас, леди Арабелла, вы никоим образом не напоминаете мне ку-
рицу. - Джон опустил руку. - Уж скорее розу в капельках дождя.
   Белл выпрямилась.
   - Прекрасный комплимент, но, похоже, вы  считаете  меня  избалованным
ребенком. Уверяю вас, вы ошибаетесь.
   Джон не мог оторвать глаз от сокрушительно прелестной женщины. Ее во-
лосы выбились из узла, и золотистые пряди, завившиеся от влаги, упали на
щеки, обрамляя нежное лицо. На длинных ресницах Белл  поблескивали  кро-
хотные капельки, придавая глазам неописуемый оттенок синевы. Джон затаил
дыхание, не позволяя взгляду опуститься ниже, к ее мягким губам.
   - Поверьте мне, я вовсе не считаю вас ребенком, -  наконец  выговорил
он.
   Белл пожала плечами, не в силах сдержать разочарование, - она  надея-
лась услышать совсем другие слова.
   - Вероятно, нам следует продолжить беседу в гостиной.
   Повернувшись, она чинно проследовала через холл, приподняв  плечи  и,
как по струнке, выпрямив спину.
   Джон подавил вздох и последовал  за  ней.  Он  каждый  раз  ухитрялся
чем-нибудь обидеть ее. Ему хотелось схватить Белл  в  объятия,  сказать,
что он считает ее чудесной, прекрасной, остроумной, доброй - словом, та-
кой женщиной, лучше которой мужчине невозможно пожелать.
   Если, конечно, этот мужчина вообще заслуживает  такое  сокровище.  Во
всяком случае, он никогда не сможет жениться, никогда не  примет  любовь
такой женщины - после того, что случилось с Аной.
   Когда Джон вошел в гостиную, Белл стояла у  окна,  глядя,  как  капли
скатываются по стеклу. Он начал было закрывать дверь, но потом передумал
и оставил ее приоткрытой на несколько дюймов. Помедлив, Джон  подошел  к
Белл, желая положить руку ей на плечо, как вдруг она резко повернулась.
   - Я не избалована, - упрямо произнесла она. - Да, мне жилось  слишком
беспечно, я знаю это, но меня не баловали.
   - Я вас понимаю, - мягко отозвался Джон.
   - Быть избалованным - значит проявлять  своеволие,  требовать,  чтобы
окружающие потакали твоим капризам, - продолжала Белл. -  Я  никогда  не
делала ничего подобного.
   Джон кивнул.
   - И я не понимаю, почему вы вечно делаете такие неприятные  предполо-
жения на мой счет. Ведь ваш отец тоже граф - Алекс рассказывал мне.
   - Был графом, - поправил Джон, - обедневшим графом,  который  не  мог
обеспечить семерых детей. Я был последним из них  и  родился  уже  после
смерти отца.
   - Семь детей? - широко распахнув глаза, переспросила Белл. - В  самом
деле?
   - Один из них родился мертвым, - признался Джон.
   - Должно быть, в детстве вам жилось чудесно - ведь  у  вас  было  так
много товарищей для игр.
   - В сущности, я мало времени проводил со своими братьями и  сестрами.
Обычно у них находились свои занятия.
   - Вот как? - Белл нахмурилась, недовольная нарисованным Джоном семей-
ным портретом. - Наверное, у вашей матушки было слишком много  хлопот  с
детьми.
   Джон хмыкнул.
   - Полагаю, и у моего отца тоже.
   Белл вспыхнула.
   - Как, по-вашему, не стоит ли нам вернуться  к  началу  разговора?  -
спросил Джон, подхватывая руку Белл и легчайшим прикосновением губ целуя
ее. - Приношу свои глубочайшие извинения за все, что я наговорил  вам  в
прошлом, а заодно и за то, что еще наговорю в будущем.
   Белл усмехнулась.
   - Это самое нелепое извинение, какое мне доводилось слышать.
   - В самом деле? А я считал его весьма элегантным - особенно  с  таким
дополнением, как поцелуй.
   - Поцелуй был восхитителен, как, впрочем, и само извинение.
   Не отпуская ее руки, Джон подвел ее к ближайшему дивану,  где  они  и
расположились поодаль друг от друга.
   - Я заметил, что у вас с собой томик Вордсворта.
   Белл взглянула на книгу, только сейчас вспомнив о ней.
   - Ах, да. Пожалуй, это ваше влияние. Но сейчас мне хотелось бы знать,
когда вы приступите к сочинению собственных стихов. Уверена,  они  будут
блестящими.
   Джон улыбнулся, услышав такую преждевременную похвалу.
   - Вспомните, что случилось, когда я совсем  недавно  попытался  выра-
зиться поэтично. Я сказал, что вы выглядите, как в дымке. Но мне  кажет-
ся, что это выражение не вяжется с высокой поэзией.
   - Вы шутите. Всякий, кто любит поэзию так, как  вы,  способен  писать
стихи. Вам надо только попробовать.
   Джон взглянул в ее сияющее лицо - Белл была так уверена  в  нем.  Это
чувство для Джона было в новинку: родственники  проявляли  слишком  мало
интереса к его занятиям. Джон не отваживался  признаться  Белл,  что  ее
уверенность ошибочна, к тому же он не  представлял  себе  ее  поведения,
когда она обнаружит, что за человек он на самом деле.
   Но обо всем этом ему не хотелось думать. Всем его существом завладела
сидящая рядом женщина, чем-то похожая на весенний цветок. Джон задумался
о том, сколько времени он сможет отгонять от себя воспоминания  о  прош-
лом. Продержится ли он еще несколько минут? Сумеет ли провести в общест-
ве этой женщины целый день?
   - О Господи! - нарушила Белл его невеселые мысли. - Я забыла заказать
чай, - поднявшись, она прошла через комнату к шнуру колокольчика.
   Джон поднялся вместе с ней, стараясь перенести тяжесть тела на здоро-
вую ногу. Прежде чем Белл успела сесть, в комнату быстро и бесшумно  во-
шел Норвуд. Белл распорядилась, чтобы им принесли чаю и печенья, и  Нор-
вуд вышел - так же тихо, как и вошел, притворив за собой дверь.
   Белл проводила взглядом выходящего из комнаты дворецкого, а затем по-
вернулась к Джону. Она как бы заново  увидела  его.  Он  выглядел  таким
привлекательным и стройным в костюме для верховой езды, а в  глазах  его
было такое откровенное восхищение и обожание, что у Белл перехватило ды-
хание. Но почему-то ей припомнились его слова, сказанные днем раньше.
   "Я совсем не тот мужчина, каким вам представляюсь".
   Правда ли это? Возможно ли, чтобы он ошибался в  самом  себе?  Ответы
казались Белл слишком очевидными. Она узнала их в те минуты, когда  Джон
читал стихи или крепко держал ее в объятиях, пока они  верхом  возвраща-
лись к дому. Надо только, чтобы кто-нибудь объяснил ему, какой он  слав-
ный и сильный. Смела ли Белл надеяться, что Джон нуждается в ней?
   Она пересекла комнату и остановилась прямо перед Джоном.
   - По-моему, вы очень хороший человек, - мягко произнесла она.
   Неудержимая волна нежности и страсти подхватила его,  сметая  барьеры
благоразумия, которыми он тщетно пытался отгородиться от Белл.
   - Нет, Белл. Прежде чем вы встали, чтобы позвонить, я как  раз  соби-
рался сказать... - Господи, как же ей объяснить? - Я хотел сказать...
   - Что, Джон? - невыносима ласково прервала она. - Что вы  хотели  мне
сказать?
   - Белл, я...
   - О поцелуе?
   В нем бушевала чувственная буря. Белл стояла перед ним, словно  пред-
лагая себя, и было просто невозможно прислушиваться к доводам рассудка.
   - О Господи, Белл, - простонал он, - вы не понимаете, что говорите.
   - Нет, понимаю. Я помню каждый миг нашего поцелуя у пруда.
   Взывая о Божьей помощи, Джон шагнул к ней. Не совладав  с  собой,  он
протянул руку и сжал ладонь Белл.
   - О Джон! - вздохнула она, глядя на его руку так, словно  та  была  в
силах исцелить любую боль.
   Выдержать такое преклонение и чистую веру он не смог.  Со  стоном,  в
котором смешались счастье и мука, он грубо привлек ее к  себе.  Их  губы
слились в жарком поцелуе, он упивался ею, как человек, долго  страдавший
от жажды. Он запустил пальцы в ее волосы, наслаждаясь их  нежным  шелко-
вистым прикосновением, а его губы с благоговением касались ее глаз,  но-
са, щек.
   Джон чувствовал, что начинает исцеляться. Черная пустота в его сердце
не исчезла, но стала съеживаться, уменьшаясь в размерах. Тяжесть не упа-
ла с его плеч, но в ней словно убавилось весу.
   Неужели она способна принести ему такой дар?  Неужели  ее  чистота  и
доброта в состоянии уничтожить мрачные тени в его душе? У Джона закружи-
лась голова, и он крепче прижал к себе Белл.
   Она вздохнула.
   - О, Джон, как хорошо!
   - Очень хорошо? - пробормотал он, касаясь губами уголка ее рта.
   - Очень, очень! - рассмеялась Белл, с жаром отвечая на его поцелуи.
   Губы Джона прошлись по ее щеке к уху, и он шутливо прикусил его  бар-
хатистую мочку.
   - У вас такие приятные ушки, - прошептал он, - как абрикосы.
   Белл отпрянула с недоуменной улыбкой на лице.
   - Абрикосы?
   - Я же говорил вам, что мне недостает поэтичности.
   - Я люблю абрикосы, - решительно возразила Белл.
   - Идите же сюда, - приказал он строгим голосом,  в  котором  сквозила
насмешка. Он сел на диван и усадил рядом Белл.
   - Как вам будет угодно, милорд. - Белл попыталась  изобразить  покор-
ность.
   - Что вы за сластолюбивая плутовка!
   - Сластолюбивая плутовка? Вот это уже совсем не поэтично.
   - Тише! - Верный своему принципу, Джон заставил ее замолчать  очеред-
ным поцелуем, откидываясь на подушки и привлекая Белл к себе. -  Говорил
ли я вам, - спросил он в краткий промежуток между поцелуями, - что вы  -
прекраснейшая из женщин, каких мне доводилось видеть?


 


ДАЛЕЕ >>

Переход на страницу:  [1] [2] [3] [4]

Страница:  [1]