Олег Владимирович Ермаков

Планета Любовь

Мир в Луне,

искра в сердце твоем

Основы Единой теории Поля

Работа депонирована в ГНТБ Украины

14.04.2009 г., рег. №13-Ук 2009

УДК 125, ГРНТИ 02.15.51

Б/о №25.05.09 в библиографическом указателе

ИНИОН РАН №4Р-2009

Свидетельства №№ 29168, 30405

Государственного департамента

интеллектуальной собственности

МОН Украины

Провал всех попыток созданья Теории Мира (Вселенной) —

не частный их промах. Порочна сама опорная им Аристотелева

парадигма науки «познание есть разъятие», ум-нож, погибельная

человечеству, ибо лежащий в ее основе раскол очей влечет

за собою распад и коллапс всего сущего (esse — percipi (лат.):

быть — есть зриться). Речь с тем — о победе над ней и восходе науки

в храм Жизни, Платонов оплот: от анализа — к синтезу, от плахи —

к лейке садовника, от ума — к Сердцу, от солнца глаз дольних —

к Луне, Солнцу горних очей. То — Любви стезя млечная,

в Мать тропа. Плод ее есть этот труд.

Киев – 2009

СЕЛЕНА

СЕРДЦЕ

CÁUSA

СТЕЗЯ

Дерзайте, ныне ободрéнны!

Земле, из которой я родом

____________________________

Автор выражает глубокую признательность своим педагогам академику АН СССР Андрею Башкирцеву и иностранному члену той же Академии доктору Мартину Ивенсу за ряд неоценимых указаний, повлекших рождение этой книги, а также жене своей Зинаиде за неустанную и беззаветную помощь на долгом пути к сему мигу.

Слово к Луне

святейшая, человеческого рода избавительница вечная, смертных постоянная заступница, что являешь себя несчастным в бедах нежной матерью! Ни день, ни ночь одна, ни даже минута краткая не протекает, твоих благодеяний лишенная: на море и на суше ты людям покровительствуешь, в жизненных бурях простираешь десницу спасительную, которой рока нерасторжимую пряжу распускаешь, ярость Судьбы смиряешь, зловещее светил течение укрощаешь. Чтут тебя вышние боги, и боги теней подземных поклоняются тебе; ты круг мира вращаешь, зажигаешь солнце, управляешь вселенной, попираешь Тартар. На зов твой откликаются звезды, ты чередования времен источник, радость небожителей, госпожа стихий. Мановением твоим огонь разгорается, тучи сгущаются, всходят посевы, подымаются всходы. Силы твоей страшатся птицы, в небе летающие, звери, в горах блуждающие, змеи, в земле скрывающиеся, чудовища, по волнам плывущие. Но я для воздаяния похвал тебе — нищ разумом, для жертв благодарственных — беден имуществом; и всей полноты речи не хватает, чтобы выразить чувства, величием твоим во мне рожденные, и тысячи уст не хватило бы, тысячи языков и неустанного красноречья потока неиссякаемого! Что же, постараюсь выполнить то единственное, что доступно человеку благочестивому, но неимущему: лик твой небесный и божественность святейшую в глубине моего сердца на веки вечные запечатлею и сберегу.

Апулей. Метаморфозы, или Золотой осел

ечте поколений, Теории Мира (Вселенной) стать явью мешает одно лишь: отсутствие в очах людских у Вселенной реального Центра, Оси, без какой величайшая эта cистема не зрима системой, с тем — непостижима. Нет Центра — пусты и бесплодны теории наши: Опора, Суть, Цель — он. Строг факт, что, таим так, Мир нам лишь в частях — хоры тел, будь то атомы или галактики, весь же — он есть однородный и в сути пустой мешок без центра и краев. Между тем, Пращур наш знал: у Мира есть Центр — то Луна. Очам зрячим она есть пункт Истины, Сат, Цели нашей, искать кою, сущую ради очей как Ближайшее их, Сат|еллит, Пифагор учил в шаге от них — от Земли, их опоры, шагнуть от которой единожды и есть достичь Луны.

Тайна ее, мной раскрытая здесь — тайна Речи, гла|голов загадка. Смысл слов языка, Луна-Истина из них изъемлема так, как давúм сок из ягод ногой винодела и плод из утробы рукой повитухи. Любя Бога, П|ра|щуры ведали это, меж них — Сок|Ра|т, мы же — забыли. Начальной порой людей, когда Луна была Солнцем, Огнем очей, слово в устах было Истиной: Луною, Мен|ою — речь, хор и|мен сущих. Когда ж Луна в очах сгасла, Огнь тенью стал, — Истина отошла в глубь слов, канула в них как Суть в форму, сосуд свой; к стяжанью ее Бог дал людям тогда действо Вакха, забытое ныне: жом горний^*. Труд книги сей — вспомнить его, чтобы, внявши О|ра|кулу, Себя познать нам как Мир, коим есть мы по истинной сути, достать Изнутри: Сок из слов как Луну из груди, где бдит в сердце она.

_______________________________________________________________________________

* Жом этот есть равномерное и равномощно делящее действие разума на слово (имя) как целое, тождественное тому, как ноги винодела или его давильный пресс выжимают сок из плода, беря его не по частям, а целиком. Известный нам из школьного курса языка разбор слова, членящий его на готовые, сущие до разделения приставку, корень, суффикс и окончание, ложен и неприемлем по сути, поскольку, идя от части к целому и оперируя горкой уже наличных структурных кирпичей, он камня на камне не оставляет от самого слова в его уникальности творенья Божьего, слова, какого при сем превентивном разъятии просто не существует вовсе. Ведь коль элементы делимого ведомы — к чему делить? Что искать, если всё уже есть? Нет — делению столп само слово как корень себя, самосущный, делимый не загодя, а точно в момент деленья (ведь действуем мы в момент действия — не до него), вглубь идя как от Цел|ого к его частям в разумении его сущностной недробимости: ее как Жизнь, Сущность слова, а не руины его мы должны зрить за Цел|ь своего пути, за Пред|мет познания. Смысл, взыс|куем|ый так, не взять в прошлом как некий припас — небывалый, рождается он в Вечный Миг Настоящего, Жизни Мо|мен|т («на|стоящий» — стоящий поверх, над|стоящий: над тьмою Огонь, над людьми Бог, Луна над Землей бренной) как Здесь-Сейчас наше. Так имя Тьмы ви|ног|рад, взятое к познанью не как готовый заранее, т.е. умерший, набор «вин-о-град» (два корня с соединительной гласной меж ними), а как монолитно-живая, дышащая суть, предстает нам как ягода, сущая нóг рад|и: истинно, Бог и явил ее нам, чтоб трудом добывать из нее Вакхов сок.

Априорное вúденье Речи как тела разъятого, трупа, есть страшное своею будней обычностью дело разбора живого, идущее к нам от Аристотеля и служащее причиной нашего краха в попытках познать суть вещей, Богом вдутую в Речь. Зрить живою, единой ее (ведь она — такова), разделять не ножом, но любовью (тем, что единит, собирает) — вот способ извлечь и изведать нам Мир, сущий в ней: Жизнь — в живом. В том порука нам Вакх, лунный бог с его знаньем: В|ино, в Бога Вин|т.

Cras amet, qui nunquam amavit, quique amavit, cras amet

Пусть завтра полюбит тот, кто никогда не любил,

и тот, кто любил, пусть завтра полюбит (лат.)

…И я всегда утверждаю, что, как говорится, я полный неуч во всем, кроме разве одной совсем небольшой науки — науки любви. В этой же науке я заявляю себя более искусным, чем кто бы то ни было из людей — как прошлых времен, так и нынешних.

Сократ

Без Любви — всё ничто

ап. Андрей Первозванный

Мы познаём в той мере, в какой любим

(Tantum cognoscitur, quantum diligitur)

Блаженный Августин

Наша врожденная, или естественная любовь имеет своим объектом Бога,

ибо она исходит от Бога; и ничто не в состоянии отвратить эту склонность к Богу от него, кроме самого Бога, который внушает ее нам.

^{Никола Мальбранш}

Первый признак таланта — доброжелательность, наивысшая художественность произведения — не что иное как умение творца любить людей. Нет ничего выше, чем любовь к человеку.

^{Винсент Ван Гог}

Столько имеется обитаемых миров и великих живых тел

и превосходнейших божеств, сколь бесчисленными кажутся и являются миры, не многим отличные от того, к которому мы принадлежим.

Джордано Бруно

Эпоха неслыханной власти техники

над человеческой душой кончится, но кончится она

не отрицанием техники, а подчинением ее духу.

Николай Бердяев

* * *

Отрок, мужем возжаждавший стать благородным!

Муж благой, воскрепляющий благость свою!

Вам, о други, во тьме предвождаемый духом свободным,

Песнь как книгу священную, книгу как песнь — я пою.

Песнь как жизнь, жизнь как книгу, что писана сердцем,

Я сердцам возвещу, превзойдя бремя тленных минут,

Опыт многий отдав, свет исторгнув — восстану младенцем,

Взор ваш ясный наградой мне будет за труд,

Ибо благостен Дар.

Человек, в мире этом живущий!

Чтó есть ты? Боль познавший — чтó радостью мнишь?

В днях себя возлюбив, есть ты только лишь червь праздносущий,

Мир великий любя — ты орлом над веками паришь!

Так Любовью живи! Воспари, не печалясь нимало,

Что Любовь — огнь, как древо сжигающий утлую плоть.

Не она нам глава. В мире вечном одно лишь Начало:

То Господь…

Luna _* Oleg _* Vladimirovich _* Ermakov

Слово к Читателю

стория человечества пишется людьми. Но Бог водит рукой их. Работу над этой книгой я завершаю в особенный день. На календаре Земли — 4 октября 2007 года, вместилища трех славных дат. 150 лет назад родился искатель миров, муж Огня Константин Циолковский¹. 100 лет как родился Сергей Королев, ключ врат в Мир. В день же этот, Четвертый в Десятом — Квадрат, Круг таящий² — полвека тому человечество вывело вкруг Земли первый искусственный спутник. Пытливые историки, дотошные биографы науки поныне ведут спор о том, почему государством, вознесшим к небесам гонца земного разума, стал тоталитарный СССР; почему страна, едва залечившая раны жестокой войны, задыхающаяся в отсутствии элементарных гражданских свобод, совершила могучий творческий взлет, далеко превзойдя на его пике общность держав сытых и респектабельных.

Ответ на этот вопрос тщетно искать в событийной облатке свершения. Не экономика и не политика, зримые из себя самих, дали ему жизнь. Дух народа, пробивший крепчайшую стенку закрытого наглухо котла Системы — вот кто превозмог земное тяготение. Тьмы безвинных смертей, боль страданий людских раскалили сосуд этот до состояния распираемой взрывом, но все еще цельной наружно бомбы. Смерть Тирана в пятьдесят третьем стала исходной точкой геройского броска. А четыре года спустя колоссальный напор изнутри довершил процесс, сделав тайное явным: Система дала трещину, и сквозь нее дух наших отцов, одолев адский плен, победно воспарил к высоким звездам.

Мне хорошо памятна атмосфера тех удивительных крылатых лет. Песни о покорении иных миров, о расцветающих на Марсе земных яблонях были на устах у всех от мала до велика. Запуск каждой ракеты служил предметом общего ликования. Каждый побывавший на орбите гражданин становился народным героем и поистине сыном или дочерью для любой семьи. Слово «космонавт» вдохновляло миллионы; его сокровенный смысл, казалось, задолго до первых полетов жил в душах советских людей.

Теперь, десятилетия спустя обращаясь мыслью к этому трудному, но поразительно чистому и человечному времени, я понимаю, почему страна так величала своих героев. Тем пела она светлый гимн своему вознесенью над тьмой сталинизма, и космонавтом — в значении этого свершившегося старта — в ней был каждый.

Таким был и мой дед Гавриил Ермаков, коммунист ленинского призыва, своим вступлением в партию горячо откликнувшийся на смерть любимого вождя³, реабилитированный «враг народа», спустя восемнадцать лет вернувшийся из красноярского лагерного пекла смертельно истощенным и совсем беззубым. Ему было тридцать четыре в тридцать седьмом, когда «воронок» укатил его в Сибирь. Укатил не прямиком, по этапу. Пунктом первым шел грязный застенок в родном городе, где дедов земляк, человек по фамилии Квасов бил деда наотмашь в лицо кулаком, деловито и быстро вонзал под ногти ему иголки, задавая всегда один вопрос: «На кого работаешь, сволочь?»

Домой дед пришел в пятьдесят пятом, и я, родившийся позднее, вспоминаю иное время, один простенький эпизод середины шестидесятых. Погожим летним утром во дворе нашего старого дома мы с дедом вдвоем пилили дрова. Точнее, пилил их дед, я же, кроха, водящий порученной им мне второй рукоятью громадной, на взгляд мой, пилы, свято верил, что действую с ним на равных. Труд этот, простой и неспешный, как-то необычайно воодушевлял деда, глаза его блестели по-юному ярко. Всей грудью вдыхая бодрящую прохладу, он беспечно, как могут лишь дети да праведники, улыбался небесам, и было в этой улыбке нечто пронзительно, странно волнующее.

Что было оно — я не сознавал тогда. В своей памяти я увидел его, когда вырос. Много лет спустя, размышляя над загадкою дедовой улыбки, я внезапно постиг ее, поражен простоте моего открытия. Улыбка эта точь-в-точь была гагаринской. И дело заключалось не в сходстве детали, не в твердом портретном подобии. Многие люди той дерзновенной поры в улыбке — сиянии духа в плотú — открывали для ока родство свое с первым космонавтом. Провидению было угодно, чтобы улыбка Гагарина не принадлежала ему одному. Для мира она стала знáком поры расторженья оков, запечатлевшим в обличии смелого землянина щемящую радость народа, с души и судьбы которого упала могильная плита безмерной тяжести⁴.

* * *

Радость воспарения над мраком бытия. Радость вознесения к звездам и выше них — к вечной Истине, царящей над миром. Два этих божественных чувства есть в сути одно, двуединое, властно влекущее нас вверх по крутой и тернистой тропе Познания. Плод его — книга, какую ты держишь в руках. Храм и кладезь ее — глубь Вселенной, открыть кою людям в особый сей год⁵ мне дало время звездной зари человечества, время, давшее мне жизнь и чудесным образом питающее поныне.

Олег Ермаков

Мичуринск – Киев октябрь 2007 года

_____________________________________________________________________________________________________

¹ Лучистому, сиречь эфирному, человечеству (эфир есть огнь запредельный, не зримый очам: Мир как То), о каком писал он, в книге сей имя — Гости: Антрóпы, идущие Ввысь — к Богу, Цели ци|клич|ным Путем Мировым, где Уход есть Возврат; мы, на том же Пути не прейдя сер|един|ы (п|рей|ти же — в Луну заглянуть: Грань — онá нам), нисходим, мня Целью пол-Цели: не Бога — лишенность Его, Мира Дно.

²Ведь Четверка — Квадрат, Десять — Круг, и во дне месяц скрыт: суть — в облатке ее.

³Призыв в партию добровольцев в год смерти Ленина (1924).

⁴Улыбкой своею Гагарин явил людям Мир, Цель свою, — посему и запомнился ею: Цель эта — души нашей Суть, в кою жаждем взойти как в Себя. О том — в тексте труда.

⁵ В согласии датам своим, год сей есть Мира год. Ведь число Мира — Три (о чем скажем еще); даты ж года сего — цепь трехзвенна как он: Ц|и|о|л|ко|в|ский (Цёл|к|овский — по-польски: муж сей — из поляков; ци (кит.), kou (ег.) — Дух вселенский) есть дух кос|мон|а|втики всей (Дева, Тéл|ка как Цел|ка-Мон|а|да, под коей рожден он — Дух-Мир: Мать Корова как Ио, фамильи сей Суть); длань его — Ко|р|о|л|ев (длань есть рол|ь, Богом данная дéл ради; Длань дланей, Божия — Коро|ва, Тьма); С|пут|ник — дело ее, в Высь торящее Путь (ибо Путь — к Богу наш, Бог же — Высь). 50, шаг сих звеньев — Пралайи число: растворенья в Ни|р|ва|не, Воде-Тьме (ныр|янье, от|рыв в нее: рва|ть — отрывать), Мире: он — Тьма, Вода (праздник Пятидесятницы — Троицы день посему: оба — Мир). В сумме чисел своих год сей есть Девять, Лоно: из Мира как Лона к Творцу всходим мы, из тьмы — в Огнь (так 108, Гагарина взлет — Маха-мантры число: к Богу зов); кто Взошел — не прейдет.

Бог и Мир — Цель для нас: Мир — ближайша как Дом наш, Бог — дальня: к Ней Миром идем как С|тез|ей; два сих — Глубь есть одна, сущих Суть. Двух cих ради как Сути единой — труд мой как Рос|сии вел|ичье: ведь он — от нее, миру давшей исторьей своею Из|лом на Пути, от Дна — к Выси: Октябрь второй, звездный. Дитя его — книга моя.

ЖИТЬ – СЛУЖИТЬ

Дополнение, которому нельзя не быть

Сказав о своем деде, отце отца, не могу не сказать здесь и о другом человеке, столь же мне близком, через которого семья моя и, с тем, я сам неразрывными узами связаны с запуском Спутника и историей покорения космоса. Человек этот, моя бабка по матери Надежда Георгиевна Зарецкая, муж которой, мой дед Михаил Мамонтович Зарецкий был двоюродным братом жены Сергея Павловича Королева Нины Ивановны, — работала в королёвском КБ под Москвой и своими руками снаряжала Спутник в его беспримерную дорогу в Вечность.

О том, где и с кем она работала, в те годы семья наша почти ничего не знала: работа была секретной. Позднéй, в самых общих чертах, мы узнали об этом, — но бабушка была человеком скромным и никогда не оглашала подробностей: ну, работала, мол, да и все. Только в день, когда гроб с ее телом был опущен в могилу и люди пришли помянуть ее, сидевшая за поминальным столом подруга бабушки, работавшая вместе с ней в том бессмертном КБ в Подлипках, встала и рассказала собравшимся, чем занималась Надежда Георгиевна в тот далекий теперь 1957 год.

Когда она, совсем юная девушка, пришла в КБ, люди подумали: ну вот, пришла секретарша — миловидное личико, точеная фигурка. Никто не ожидал, что Надя тотчас впряжется в работу, а спустя короткое время станет автором нескольких крупных изобретений в области космической техники. Когда запустили Спутник, бабушке, занимавшейся его антеннами, пришла в голову мысль: антенны космического аппарата как отдельные «усы» (их у Спутника было четыре) — всего лишь частичное решение проблемы приема сигнала; решить ее полно — есть сделать антенною весь аппарат^*. Сказала об этом Королеву. Тот с жаром откликнулся на эту идею. Так появилось на свет изобретение Надежды Зарецкой «Антенна с предельно развернутым колебательным контуром», звавшееся также и «Щелевой антенной». С той поры все искусственные тела, выводимые в космос к решению разных задач, наибольшей приемной антенной имеют свой корпус.

Открытием бабушки пользуется теперь весь мир. Но никто и не помнит, чья это идея, а сама бабушка, не имевшая от нее ни копейки, никогда не распространялась о ней. Всю свою жизнь она проработала на скромных должностях, к своему инженерскому званию относясь как к великой награде. В жизни она была человеком простым и сердечным, на старости лет всю себя посвящала уходу за внуками и работе в своем маленьком саду возле дома в подмосковном поселке Болшево, где жила — очень любила землю.

* * *

Вспоминая про этот пример жизни как Простоты, я всегда думаю о том, что для бабушки и тысяч таких, как она, Покорителей главным понятием, сутью их — было Служение. Служение Родине, людям. Служение Истине. Оно, а не плотское благополучие, коим горд Запад, было для них важнее всего. Люди, создавшие Спутник в голодном, еще не оправившемся от последствий жестокой войны СССР, вынесшем тяжесть ее на своих плечах, в своем большинстве были инженерами с нищей зарплатою, жившими в коммуналках да по «углам»: ведь на тот момент Никита Сергеевич еще не успел понастроить для них «хрущевок». Но эти-то люди — не жирные слуги Ваала — открыли путь в Небо. Полет — не труд сытых: он — жажда духовная, Глад. Деяние Духа, акт чистого Бескорыстия, коим для граждан Советской страны стал старт Спутника, было их песнью, — а видел ли кто-нибудь сытых поющих птиц?

Дело первое их — не кормиться, но песней своей славить Бога во веки веков.

__________________________________________________________________________________________

* Так телом своим, как антенной, приемлем мы Дух: ведь оно — пустота без Него, щель в духовном вселенском Пространстве, врата в Полноту, коя Он, Столп в Сел|ене, Луне, Щел|и нам. Сигнал — к цел|ому зов: так зовем словом мы человека; ко Богу молитва — сигналов сигнал.

Любовь к Луне, похожая на вызов,
Любовь к Луне, похожая на зов,
Вдруг ожила, тоской меня пронúзав
Погасших свеч, печальных образов.

Любви к Луне, мистической и странной,
В душе живущей с самых ранних лет,
Загадочны истоки и туманны,
Как прошлой жизни отражённый свет.

Но в этом свете, призрачном и зыбком,
Последний с тайны я сорву покров,
И сердцем опознаю без ошибки
Я лунный знак неведомых миров.

Юлия Мицар

ПУСТАЯ ЛУНА

Строгий факт как врата этой книги

Планета Луна — пуста. Факт этот есть основное открытие, совершенное в ходе серии полетов американских кораблей «Аполлон» к Луне в рамках одноименной программы NASA (1969 – 1972 гг.). По итогам сейсмических изысканий, осуществленных в ее рамках, Луна есть пустой металлический шар.

Открытие этого факта произошло 20 ноября 1969 года в 4 часа 15 минут при ударе о лунную поверхность использованной взлетной кабины корабля «Аполлон-12». Придя в колебание, Луна, точно гигантский гонг, дрожала свыше 55 минут, что было зафиксировано оставленным на ее поверхности сейсмометром.

Амплитуда колебаний вначале росла. Максимум ее пришелся на восьмую минуту с момента удара, затем она стала снижаться, сойдя на нет. В тот же день руководитель Института сейсмологии США Морис Юнк в послеобеденных новостях объявил эти поразительные факты. В частности, он сказал: если образно охарактеризовать зафиксированное дрожание Луны, оно напоминает удар в колокол в церкви. Сейсмическая волна, рожденная столкновением, распространялась от эпицентра в поверхностном слое Луны во всех направлениях, кроме одного — вовнутрь, целиком отражаясь от тайного взору зеркального барьера.

Открытие NASA настолько потрясло и заинтриговало американцев, что, изменив ход программы, во все дальнейшие полеты они толкали к Луне параллельным курсом последнюю ступень ракеты «Сатурн V», ранее отбрасываемую в околоземном пространстве, чтобы ударить в Луну и послушать звон этого колокола. Гигантская бита, врезаясь в планету на скорости в 2,5 км/с, рождала могучий ответ Тайны. Так, при ударе ступени «Аполлона-13» (пункт столкновения был избран в 87 милях от сейсмометра, установленного экипажем «Аполлона-12») звон Луны длился 3 часа 20 минут, причем сейсмоволна, не идя вглубь, перемещалась в границах 25-километровой толщи пород. По итогам всех испытаний наибольшая зарегистрированная продолжительность лунного звона составила свыше 4 часов.

БОГ И МИР

АКСИОМА ТРУДА

Бог — Я Мира и сущих его как Иное, Суть их: Я есть То.

Мир (Вселенная), Лоно всего, — создан Богом.

Бог — Мира Творец; Мир — творение Божие:

он из’Gott’овлен Творцом из Себя, об-Ра-з Сýти сей.

С Миром иль без — Бог есть Бог; Мир же с Богом — Мир,

сам — ничто. Мир — Колесо, Бог — Ось

(axis — лат.); сущи в единстве Они.

Мир — к Творцу Шаг воз-в-Ра-тный, Поход в Я;

нет Бога — нет Шага к Нему: без Того Это,

смерть, имманентность. Бог есть Бог-Любовь;

Мир — Любóвь Божья: Клей,

Богом цельный в себе; склеен им че’Love’к.

ЖИЗНЬ И ЖИВОЕ

БАЗОВЫЕ ОПРЕДЕЛЕНИЯ ТРУДА

ЖИЗНЬ есть Целое — Лоно живого,

частей, сущих в нем как в сосуде своем.

Часть, ЖИВОЕ, жива Целым, Жизнью.

Жизнь, Целое, есть очи части;

причастности Жизни не зря, часть слепа,

**зря же — видит она.**

ИЕРАРХИЯ ЖИЗНИ

1. Бог, ПРОСТОЕ, Творец: Жизнь Себя,

Жизнь-в-Себе, самосущная;

2. Мир (Вселенная), ЦЕЛОЕ, Божье творенье:

Жизнь Божия, сущая Богом как Осью своей Колесо.

3. ЧАСТИ Мира: живое как сущее

Целым сим, Жизнью своей.

Коренная проблема людей в том,

что стоя на Лжи как недолжном, столпом верным мнимом, бессильны они войти в Истину, ибо не зрят

в|Ра|т в нее. Врата эти — Луна. Зрить ее мертвой тенью Земли — ложный взгляд: Луна — Жизнь, корнь ее: тени — Огнь. Луна — гРань между бреньем

и Вечностью, встреча их: тело пустое слепому смотрением оку — проем *дверной, вход в То;***

и полное — Миром, Всем, зрячему вúденьем;

ведать Луну — ведать Сущее нам как Себя Самое.

Мир в Луне — в дыре Дар Божий нам, Ра|к,

что пятится к Ра: Луна есть дыРа черная — Полностью, Тьмой ¹: Бога хРа*м, Им звенящ***²;

о сих дырах глаголя, наука, слепа, о Луне говорит ³.

Бог — Любовь, че’Love’чества Корнь; Луна,

*тело Любви — Его дом и престо***л: очей Ось

(middle *— англ.), Глубь Земли, Сердце***

в этом Уме, на который мы пали с него ⁴.

Арте|мид|а, Луна есть Творца Артефакт, ясный зрячим очам. Мир в Луне и вовне — Мир единый:

в Луне — Пустота Полноты, вне ее — пустота пустоты; со внелуньем Луна — с Умом Сердце

как Целое с частью, с околицей ока — зрачок.

Мир в Луне — Вечность, Воля; внелуние — брение, плен. Бренным Истина, Бог — Сон, чье Сонце — Луна, Син (халд.-асс.)⁵, Спутник-Мать; в Боге бодрый — безбожнику спящ мертвым сном; день Любви, Силы — лунный, день-Сон ⁶. Солнцу бренья Луна — смерти Жизнь, Уму Сердце; Христос, Сын, — антихристу,

Радость — стРаданию; Арий принизил Христа,

как эпоха Арийска – Марию, Луну. А|пол|лон — sniper, в Луну стрелок; просинатися (укр.) — просыпаться:

Луну покидать, спадать в дол. Путь к Луне —

в Бога, Истину путь, должный нам

как в Отчи’snу, Свободу стезя⁷.

Тайна Матери нашей Луны и единства ее

с человечеством, тайна стяжанья им Мира —

секрет ряда чи|сел. Стезя, коей есть он, есть

в сути шаг первый ее, Единица, повтором

чьим есть числа все. Единица, и с нею ряд числ,

в корнь стремима свой — в Ноль, Не-Число,

коим ряд этот сущ. Ноль есть Всё, нуль — ничто;

одно оба: ничто дольних глаз — горних Всё.

Не-Число (Ноль), по Древним, рождает Число (Единицу), она же — ряд числ. В яви ряд сей

течет от Ноля как река от Истока, теряя его в очах розни, а втайне — стремится в него как материя

в Дух, в Мене (Луне — греч.) Меns ⁸. Тайна числ натуРальных, Ноль есть Явь оси числовой

как Столп ей, грань меж Этим и Тем; на оси времен он — Иисус, Рождеством Своим ее делящий

на двá; на оси философии — он есть Сок|Ра|т.

Ось сия — ряд антропов, вселенских Людей,

Луной цельный как Скрепой своей: отрицательны

в нем нам, пустым — Того сути, космиты,

в Луне сущий Полности люд, положительны —

мы, Луны жаждущи как зло — Добра, Сéрдца — Ум. Положить — полу-жить, Корнь ища как Одно,

Столп стоящ. Так Земли сей река, человечество,

в яви Исток бросив, втайне стремится в него,

чтоб обресть свою Суть: Единица — Пред-первое, Ноль. Шагом сим — не вперед, а Назад, в Суть, —

был выход Гагарина в Космос: к Луне ⁹, чей ко|Ра|бль Н-1 начат был до «Во|сто|ка» с полетом его ¹⁰

(Юрий есть первый шаг, Нил — последний; два сих — шаг един: от Земли до Луны). Ноль как Суть

сей ракеты, в сем мире таимый, предрек и к|Ра|х ей (быть Нолем — в Сем не быть: так Любовь нам — миРаж), и успех Двум, Ноля лику в бреньи —

ракете «Сат|урн»: урна Истины, Сат (санскр.) — Луна (знак чей Рак: Мир как Суть), в Двойке Ноль

как в рогожке брильянт.

__________________________________________________________________________________________

¹ Син — Луна (бог чей — Син аккадян, он же — Вакх, Э|лев|син|ий бог); sin|e — без (лат.): нуль как дырка в очах.

Телесная пустота Луны есть необорный камень преткновенья для атеистичной науки, загнавшей Дух, Мать в круг не-сущего, смысл переносный — в ничто Всё, — дитя Ares’тотеля. Ибо Луна пуста в смысле прямом. Признать это наука способна единственным образом — чрез одоленье себя, трансценденцию из тьмы во Тьму, из слепоты — в Очи, из лжи — во Истину, Вéденье-Дух.

* * *

Луна есть сосуд Бога. Не ведать ее таковым нам — и Бога не знать; не знать Бога — не ведать и Мир, Плод его. «Отстраните Бога от творения, и останется небытие, ничто», — говорил Николай Кузанский. Высший долг наш есть жизнь по закону Морали. Мораль же, по Древним, есть действие Бога, Столпа, в нас. Наука, творимая человеком, по сути есть сам он, творец ее; отсюда вывод: истинная наука по необходимости моральна. Это, прежде всего, означает невозможность быть ей вне опоры на Бога, Причину причин. Ибо Мир — сотворен, и он есть Колесо на Оси, коя Бог, Созидатель его. Изучать Колесо без Оси, оболочку без Сути — абсурд.

Как же поступает ученый наших дней? Посещая храм воскресным днем, он бьет поклоны Богу как хранящей Силе. Совместно с иными чтит он Рождество и Пасху. Но когда в будний день он садится писать свои трактаты, для Бога в них нет места. Это ясное зрячим очам раздвоение личности, рознь между словом и делом, зовут с древних пор фарисейством и лицемерием. О фарисеях учил Иисус: «Все, что они говорят вам, соблюдайте и делайте; по делам же их не поступайте: ибо говорят, и не делают» (Мф 23:3).

Верующий, благочестивый Эйнштейн, глухо молчащий в своей теории о Боге, смешон как тот зритель из басни Крылова, который, детально исследовав все экспонаты кунсткамеры, не углядел меж них слона. Таков, чужд он Морали, а значит, и человечности; а коли так — к чему жить? Внеморальной науки нет, как немыслим лишенный души человек: внеморальное — антиморально. Незнанье сей истины давно уже превратило «чистую», т.е. свободную от морали науку в нож Зла, слугу атомной бомбы и нефтебизнеса, залившего океаны мазутом. Внеморальная, т.е. аморальная, наука, лишенная Бога — есть бескорневая наука; с успехом служа планетарной орде едоков своим лакейским «знаю, как» (ноу-хау), она бессильна ответить на главный, существенный Истиною вопрос «знаю, что», — и чем дальше, тем более это бессилие обращает ее в яд, стирающий Мир. Сущностный имманентизм «Я есть Это», присущий ей, есть абсолютное нежелание человека стремиться в Иное, уподобляющее его с|вин|ье, упоенно роющейся в грязи без помысла о звездах, — тогда же как должной основой Познанья, по Ведам, есть максима «Я есть То» — трансцендентный порыв за черту, в Горний К|рай: к Богу, Цели (метá — укр.) лю|дей. В нем — поступков людских суть: достичь — превозмочь, через тернии — к звездам. Творя нам костыль иллюзорных удобств, посох лени, наука лишает им нас очей в|идет|ь Опору в себе самих, обращая прямых, крепких Силой своей смельчаков в бесхребетных слизней. Ибо опираться на Бога в своих исканиях — для человека не есть опираться на что-то иное, чем сам он: Бог — это и есть сам человек, — но в чистом, лишенном любых пелен виде. Стяжание Бога для человека, тем самым, есть самообретение; это именно то познание Самого Себя, к которому звал нас Дельфийский оракул, за ним же — Сократ. Бога видя в себе, люди раньше в сознании полном торили стезю Вглубь себя, и наука их была самопознанием, или, что то же, познанием себя как Бога.

Конец сей великой стезе положил Аристотель, муж-Рознь, объявивший неважность Владыки Вселенной нам, бренным: Того — Сему. Да, Бог есть (и как не быть-то?), но Он — за чертой бренья, непроницаемой нам — и посему лишен для нас практической значимости: от Него нам ни холодно, ни жарко. Сказав так, Аристотель презрел величайшую истину: связь Того с Этим, Творца и Творения, есть беспромежно-прямая связь Причины и следствия: как без корня нет древа, побега его, так без Бога нет нас; каждой точкой теченья реки есть исток, ее автор. Чрез столетья попрание этой истины аукнется декартовым Богом, Мир пнувшим, чтоб двигался он сам собой — в розни с Ним, и вольтеровым Богом-часовщиком, что завел Мир-часы, чтоб закинуть их в угол. Нет, Бог един с Миром как с туловищем голова: разъять их — иметь труп! От него-то, рожденного вирусом Розни, пошли Ренессанс и Реформация с их лицемерной хвалой человеку, затмившему Бога собой; от него же — все кромвели и робеспьеры, залившие мир кровью с плах.

В дело миропознания Стагирит внес вклад страшный: он — автор понятия «переносный смысл», мета|фор|ы в худшем значении слова как переноса Истины (Цели, Всевышнего) в несуществование, запутавший им людей в зреньи того, чтó есть Истина, а чтó ложь, и посему выступающий главным убийцею Истины, смысла прямого (о смысле-то этом рек Воланд, что свежесть бывает лишь первою — и не иной), взяв опорой трудов своих слухи и домыслы (в трудах его не счесть ложных столпов сих как фраз «надо думать», «возможно» и проч.), а не Истину. Он был и тот, кто презрел вековечную Пара|М|пар|у, духовных наставников цепь, чей корнь Бог, вместо ясного «Платон, мой учитель, говорит» писавший темно «некоторые утверждают».

От признанья неважности Причины лишь шаг до всецелого ее отрицания, и мир свершает его. Ньютон, пользуясь Богом под маской тяготения, в письмах к Бентлею открыто пишет о том, что в гравитации он выставляет на свет лишь прикладной, количественный ее аспект, а вопрос о Качестве (Деятель, «Кто?»: в сути — Бог) — прячет в шкаф. Идущий за Ньютоном, Эйнштейн не говорит уж и того — он трактует тяго|тен|ие геометрически, и его теория относительности, славя поверхность, покров, — есть бескрылость, не чтящая Глубь-Высь: не Огнь — тен|ь. Так люди, крылатые сути (душа, психе — ба|б|очк|а (греч.)), отрешаясь от Бога пустою своею наукой, теряют себя самое.

³ Знак истины этой являет нам новость:

Сотрудник московского Института ядерных исследований РАН Вячеслав Докучаев уверен, что внутри черных дыр могут существовать формы жизни, в том числе в виде высокоразвитых цивилизаций, которые в силу разных причин не хотят раскрывать свое местоположение. // Согласно распространенному мнению, черные дыры засасывают в себя все, что оказывается вокруг них, включая свет — после чего все бесследно исчезает. Однако Докучаев уверен, что внутри них существуют области, где фотоны способны выжить в устойчивых периодических орбитах. А раз существуют орбиты для фотонов, то нет никаких причин, которые бы могли опровергнуть наличие стабильных орбит и для куда более крупных объектов — например, планет. Свои доводы ученый опубликовал в он-лайн журнале Корнельского университета. // Проблема заключается в том, что обнаружить эти стабильные орбиты не позволяет так называемый горизонт событий — первичная область черных дыр, где время и пространство сливаются воедино. Докучаев считает, что за пределами горизонта событий есть «горизонт Коши» — область, где пространство и время приобретают свои обычные свойства. Объекты в нем вращаются по сингулярности, так же, как и планеты нашей Солнечной системы. Правда, в отличие от обычных орбит, эти имеют не круговую, а более сложную форму, чем-то напоминающую венок из лепестков. Планеты, вращающиеся на таких орбитах, получают энергию не только за счет самой сингулярности, но и от фотонов, захваченных орбитой. // По мнению ученого, на таких планетах существуют условия для формирования сложных химических веществ, следовательно, есть все предпосылки для зарождения жизни, в том числе в виде высокоразвитых цивилизаций. Ученый считает, что для продвинутых инопланетян черные дыры являются идеальным прибежищем, которое не выдает их местоположение. // Впрочем, подтвердить эту теорию не представляется возможным. Даже если представить, что в будущем человечество сможет снарядить экспедицию в глубины черной дыры — для ее членов она по определению станет билетом в один конец. Напомним, в конце марта ученые из американского Университета Вилланова, штат Пенсильвания, выдвинули теорию о том, что представителей внеземных цивилизаций, как и следы их существования, могли поглотить черные дыры. Более того, они не исключают, что та же участь ждет землян.

«Российский ученый: внутри черных дыр могут существовать высокоразвитые цивилизации»

NEWSru.com, новости России, 10 октября 2011 г.

Ведать Мир, в Луне скрытый — знать стенку Луны как явитель его, единяший То с Сим, Вечность с брением, явью глаз наших. Ведь мудрому грань — окно в Тайну. Сего не знал Кант, грань у коего — стена глухая. Столп русского космизма Н.Ф.Федоров, урожденный Гагарин, писал на сей счет в заметке «Иго Канта» (кант — лента по краю: кай|ма, сиречь грань): «Освободится ли Запад от ига и гнета кантовой критики, на сословном суеверии и предрассудке основанной, на суеверии сословия, обреченного на бездействие и осужденного на одно мышление, на предрассудке, обрекающем род человеческий на вечное несовершеннолетие?». И далее: «...Кант — представитель старости, переходящей в младенчество. Хотя он и восхищается небесным сводом, но доступ в него закрывает человеческому роду. Восхищается он и пустым, лишенным всякого содержания долгом; но он истинный враг простора и шири. Ему, философу безнадежности и отчаяния, всюду мерещатся грани и пределы, которые он и налагает на все области жизни, на мысль и на деятельность. Освободится ли Запад от ига «критики» Канта?..»

⁴ Все познание до Аристотеля громко речет, что Луна — не кусок безжизненного камня, а врата в Причинный Мир: в Дух, Одно, землян Р|один|у, скрытую смертным очам, ибо Вечность — Незримое их. Познать Сущего тайну — войти нам в Луну: превзойти свою т|ленность, стяжав тем Бессмертие. Круг рождений и смертей Сансара, зовущийся также порочным, согласно Индийцам и управúм Луной. Вечность стяжать — есть пройти в Высь чрез Лунные Двери, Пустое пустых бренных глаз.

Схождение первозданного человечества на Землю с Луны науке наших дней неведомо. А между тем, строг тот факт, что Луна — наша горняя Родина. Подлинной Древностью мира людей есть пора Золотого Века, когда Земля и Луна были Телом единым. Известно, что до Х века на картах небес Луны не было: ведь небо наше, земное, в час Ноль (Век Златой есть Пространства — не времени век: Ноль до числ, Не-Число) было лунным — единым Земле и Луне. Слитность их зрим и в тóм мы, что женские божества плодородья, хранившие Жизнь (как Деметра Эллинов), на равных царят над Землей и Луной.

Войны древних Индийцев нередко велись на Луне (и победа Пан|давов в Махабхарате — победа над Солнцем Луны (авестийское Мах), над Умом — Сердца, Корня). Читая о том, люди ныне не зрят, что причина тому одна: слитность Земли с Луной как древа с корнем. С тем, в Индии лунных богов и зовут прямо — Пи|три, Отцы человечества. Корень MAN издревле — печать Луны, МЕНы (греч.), лика Матери Мира, однако никто из ученых не делает из сего простого в своей естественности вывода, что перво-люди МАНу и А-ДАМ есть сыны этой ДАМы, луниты. Че’LOVE’чество, man|kind (англ), в строгом значении — «видность Луны», сей планеты Любви (коей крáсны ланиты людей), э|МАН|ация Сердца сего: МАН|на, падшая в Дол, Дол|га дом. Плутарх, рекший о Египтянах: «Египетские жрецы называли Луну «матерью всего сущего», поскольку Луна, чей свет благоприятствует влажности и беременности, способствует зарождению живых существ», — рек тем: и зарожденью людей как Утро|ба их, душ (ба — ег.) Божьих. Прямым и ярчайшим свидетельством лунной природы землян, зримым в речи, есть то, что эллинское so|ma, «тело», как прежде всего плоть людская, в Cанскрите — Луна, плот|и этой О|плот, быть единым ей с коим — со Ма|терью быть заодно.

Пасть на Землю с Луны — в бренный мир сей родиться, утративши Вечность, дом чей есть Луна. Утерять Вечность нам — очи горни утратить: в них Небо с Землей — Небо цельное, не два — Одно. Очи Неба утратить — отпасть от него, иль свалиться с Луны, Сердца очи с|мен|ивши очами Ума.

* * *

Все религии мира, в исконности оных, в Луне видят Лоно — Врата, Вход. К.Г. Юнг Луну называет «пещерой» — ларцом архетипов сознанья, войти куда нам — есть обресть свой Ист|ок: саму Ист|ину, мечтой о коей живем мы как блудные дети, утратив дом отчий: Бог, Истина есть Корень наш. Пифагор говорит о том: Истина, кою мы жаждем познать — в шаге от человека, в концепции Мира, Гармонии Сфер, полагаемом мужем сим за радиус первой сферы — дистанцию между Землей и Луной.

То, что истинная Вселенная есть единство двух Миров, Вечности (Непреходящего) и брения (тленного, преходящего мира), сегодня известно, хоть наша, безбожная от поры основавшего ее Аристотеля наука не знает такого деленья: в смешеньи недожном всё ей — вечный тлен. Но дотоль, пока мы не найдем пункт единства их, где всё абстрактное конкретно, — Вселенную как Единое люди, конкретные в розни с Абстрактным, не смогут познать. Пункт сей вечно — Луна. Сочетая Абстрактное, Дух, и Конкретное, материю, в единство, — для человека она, центр лежащей под Богом вселенской «восьмерки» (о ней говорит Кастанеда как о единстве двух колец Силы), есть точкою Истины, Цели живущих.

О ней-то, не зная того в атеизме своем, писал Ленин: «Абстрактной истины нет, истина всегда конкретна».

Эту фразу в таком или примерно таком виде Ленин употребляет неоднократно; возможно, впервые: «Шаг вперед, два шага назад» (февраль-май 1904 г.).— ПСС, 5-е изд, т. 8, с. 400. Очевидно, она восходит к утверждению из «Лекции по истории философии» Г.В.Ф. Гегеля: «Если истина абстрактна, то она — не истина. Здравый человеческий разум стремится к конкретному…». В «Очерках гоголевского периода русской литературы» Н. Г. Чернышевский перефразировал его так: «Отвлечённой истины нет; истина конкретна». К Ленину оно попало, возможно, через посредничество Г.В. Плеханова, процитировавшего его в своей работе «К вопросу о развитии монистического взгляда на историю» (1894)».

Викицитатник

http://ru.wikiquote.org/wiki/Владимир_Ильич_Ленин

Поистине, зрячим очам ничего нет конкретнее Истины, Луны. Лишь она в час ночной светит нам как Ближайшее г|лаз. Луна, Истина есть Мах|а го|лая, Сила душ наших крылами мах|а|ть. Единя бренный мир, юдоль нашу, и Вечность, обитель Всевышнего, царя ее (посему Ему имя — Пред-вечный), Луна есть Врата в Полноту, Лоно сущего; Лоно ж есть символ Жены, Жизни вечной, дарующей жизнь нам. С тем, с древней поры во всех главных религиях мира Луна предстает перед нами как Мать всего, Корнь богов. Сказано:

…В Египте, хотя Луна получала там меньше поклонения, чем в Халдее или Индии, Изида все же выступает как представитель Луны-Лунус, «небесного Гермафродита». Любопытно, что в то время, как у современных народов Луна ассоциируется лишь с лунатизмом и зарождением, древние, которые знали больше, связывали с ней — как индивидуально, так и коллективно — своих «богов мудрости». Так, в Египте лунные боги суть Тот-Гермес и Хонс, в Индии это Будха, сын Сомы, Луны; в Халдее Нэбо есть лунный бог Сокровенной Мудрости, и т.д. Жена Тота, Сификс, лунная богиня, держит шест с пятью лучами или пятиконечную звезду, символ человека, Микрокосма, в отличие от Семеричного Макрокосма. Поскольку во всех теогониях богиня предшествует богу — по принципу, очевидно, что цыпленок вряд ли может предшествовать своему яйцу — в Халдее Луна считалась более старшей и почитаемой, чем Солнце, поскольку, как они утверждали, тьма предшествует свету при каждом периодическом возрождении (или «сотворении») вселенной. Озирис, несмотря на то, что связан с Солнцем и является солнечным богом, все же родился на горе Синай, ибо Син есть халдео-ассирийское название Луны; таким был и Дио-Нис, бог из Ниссы или Ниси, причем последнее слово было названием Синая в Египте, где он назывался Горой Нисса. Полумесяц не является — как доказано многими писателями — эмблемой турков, но был принят христианами в качестве символа еще до магометан. На протяжении веков полумесяц был эмблемой халдейской Астарты, египетской Изиды и греческой Дианы — все они суть Царицы Небесные, — и, наконец, стал символом Девы Марии. «Греческая христианская империя Константинополя считала его залогом своей безопасности. После победы турков, султан принял его... и с тех пор полумесяц был противопоставлен идее креста» («Eg. Belief»).

Дж. Мид. Теософский словарь

http://lib.rin.ru/doc/i/54204p16.html

«Бессмертные смертны, смертные бессмертны», — сказал Гераклит. Это означает, что в согласии с максимой лунного бога Гермеса Трисмегиста «Как наверху, так и внизу» Небеса и Земля есть взаимодополняющие и нерасторжимые полюса Единого. Боги есть бессмертные люди, люди же — смертные боги, и вторые исходят от первых, как предков, с Луны, а верней — из нее.

Полость глаз бренных, рознью слепых — Полность горних глаз, Мир. Так Сократ, о незнанье своем говоря: «пуст я, люди!», — лукавил, хитрец, полный знаньем как Миром сосуд. Сосуд этот — Луна. Как врата в Полноту, в очах бренных она есть портал входа в Горнее, То. Главна в наших очах, Луна — центр очезримого, что означает: Вселенная глаз наших — луноцентрична. Поскольку же Полность в очах бренных, зрящих навыворот, мнима пустой, то Луна и должна в очах этих быть шаром, пустым изнутри. C|enter — Enter: центр — вход, дырка в То. Шар Луны, пустой, — колокол Бога, звенящий по нас и для нас, дабы каждый прозрел. Луна — Полности дом; в Луне — Мир, в Мире — Бог, Ось сего Колеса; Полнотою звенит лунный шар.

Наука сакральная, горний привет, есть конкретное в тяге к Абстрактному, живимое как Корнем им: «Я есть То», порыв трансцендентальный. Наука-тьма, плод Аристотеля, — сущностный им|ман|ентизм, «Я есть Это»: конкретное в розни с Абстрактным. Его избегая, жила она долго. Но в пункте Луны, где абстрактность конкретна, — ей выпало либо восстать ото сна, либо сгинуть, явив всю не|леп|ость свою: с Миром рознь как очей Леп|отой — Бога статуей, с|леп|ленной Им ради оных, без Мира с|леп|ых.

Знать Луну — ведать Мир, Всё, не знать же — и Мира не ведать. Незнанье её не позволило Альберту Эйнштейну создать Единую теорию Поля: четырехмерный пространственно-временной континуум, коим предстала ему Вселенная, был Колесом без Оси: Луны, Силы Творца как Огня тяго|тень|я, Эйнштейну неясного. Ньютон, молчащий о сути его, писал:

Вы говорите о тяжести как о свойстве, присущем материи. Прошу вас, только не приписывайте мне такое мнение — я не претендую на понимание причины Т.» (2-е письмо Бентлею). «Тяжесть есть следствие какой-то причины (agent), действующей непрестанно по известному закону; но решение вопроса о том, материальна ли эта причина или не материальна — я оставляю моим читателям (3-е письмо Бентлею).

http://www.wikiznanie.ru/ru-wz/index.php/Тяготение

выделено мной

Знать Полность Луны как ее пустоту — отворить врата в Вечность. К сему шаг свершили уж люди, ступив на Луну и в нее постучав.

⁶ Днем магическим сим склеен год. Как Мир Божий, Тьма-Свет, склеен Богом, — так год днем сим целен как клеем своим, гранью меж половин его. В день этот в небе глаз наших горит огнь Луны незакатно, насквозь проницая всё вкруг: огнь Луны — Бога огнь, Солнца солнц. В очах бренных, смотрящих, дня этого нет; в вечных, видящих — он есть год весь взамен всем дням иным, безлюбовным. День этот душой своей знает влюбленный, миг каждый живя при Луне как Огне глаз своих.

⁷ В очах горних, благих — Млечный Путь.

⁸ Дух (лат.).

⁹ Сегодня, спустя десятилетия после окончания знаменитой космической гонки, которую вели между собой СССР и США, ясен факт: главным призом сего беспримерного по напряженности состязания была Луна. Факт этот — строгое следствье того обстоятельства, что битва за Луну, Корень сущих, есть суть жизни каждого из нас как борьба за Истину, Мать, и стремленье в Нее.

О походе-то этом писали согласно Тей|яр де Шар|ден и Влади|мир Вер|над|ский. Оба они, уча о ноос|фере как шар|е вочеловеченной Земли, Ума (Nous — греч.) возвратно расширяющемся к своей Цели — Луне, Сердцу, пели восход наш Домой, в Высь. Шарден, говоривший о Боге как т|оч|ке-Вер|шине О|мега с присущими ей автономностью, наличностью, необратимостью и трансцендентностью, — зрил в ней Луну как Ближайшее нам: от Лжи Истина — в шаге. Писавший о том, что живое и кос|ное есть два, единые касан|ием, и утверждая приход человека на Землю как се|мен|и с Неба, — Вернадский глаголил про Вечность-Луну, Мéн|у, парную бренью-Земле, и падение наше в Дол с Выси чрез общую им точку Се|вер|а: с Земли небесной — по Древним, Луну, Мать, — на Землю земную. Душой быв начально как Небо, антроп, пав, счел плотью пустою себя как Земля, тьма-бе|злу|ние.

Итог моей книги есть Шаг наш Домой: в Лун|у, Мать, Лон|о нам, как прозренье проникнутой Богом Вселенной. О том рек Тейяр де Шарден: «Если вы сумеете, настроив ваше внутреннее зрение, разглядеть это великолепие, вы забудете, я вам это обещаю, все свои напрасные страхи перед лицом восходящей Земли и, не задумываясь более ни о чем, воскликнете: «Пусть возрастает, Господи! Пусть всегда возрастает Твоя Вселенная, чтобы наконец через бесконечно усиливаемое и расширяемое прикосновение я уловил Тебя и был уловлен Тобой!»

¹⁰ Создание лунной ракеты Н-1 было начато в 1959 году.

ВИНОГРАД РЕЧИ НАШЕЙ

И ГОРНЕЕ ЗНАНЬЕ, ВИНО ИЗ НЕГО

Темы книги:

Луна: солнце Любви, дверь в Любовь

Бог и Мир, Царь и царство Его: Глубь Луны, сéрдца Глубь

Век Златой, Мир-Луна

Мать Корова и Сын, Бык

Землянин-антроп и Народ Мировой: суть одна

Антроп лунный, Гость наш

Шлях Любви: Млечный Мост, Путь Дождя

Мéрлин, ключник Луны, и ключ к ней Джей Ф. Кeй

Вязь Тьмы: Руны и Юс

Ум и Сердце: слуга и владыка его

«И» и «или»: Единство и Рознь и законы их

Мир: зрячим — Твердь, прах — очам без Любви

Миф с очами его и Гомер, личность-Миф

Лунный День, гóда Клей

Боги и герои

От Неба чрез Север. Генезис Землян

Скифы: племя с Луны, народ-корнь

Язык русский: глагол корневой, лунный глас

Атлантида: Луна на Земле, Луна в небе ее

Златой Век и история: Огнь-Мать и тень от него

Портал Тьмы. Пирамиды и Сфинкс

Вакх и Феб: Суть и корка ее

Ум Ума и Ум Сердца: Диавол как Зло и Добро

Сыны Матери, братья родные: Диавол, Адам, Иисус

Бог-Отец: Сатана, скрывший Мать в век Ума

Католичество и Православие: Дьявол и Бог

«Код да Винчи»: масонский кинжал миру в грудь

Две реки, Жизнь и смерть. Гераклит и Кратил

Чтивший Огнь, изменивший Огню. Пифагор

Агнцы Тьмы Иисус и Сократ

Ум-и-Сердце, сплав-Мир: Парменид и Зенон

Платон и Аристотель: единство и рознь их

Кирилл и Мефодий: власть букв, Духу склеп

Эхнатон и Владимир: Ум, свергнувший Сердце

Двуглавый Орел и Москва, град его

Сто и Сóрок: число Полноты и ключ к ней

Число Пи: Мир-Брильянт и оправа его, зрачок наш

Орихалк, металл-Мать

Контакт: суть и условья его

Челн Антропов, машина Любви

Стезя главного в книге

Коренная порочность всех тщетных попыток созданья Единой теории Поля — Вселенной, Простора-Стези сущих — есть их опора на т.н. физическую картину мира. Понятье ее есть оксюморон, «живой труп»: ведь при создании физики, корня науки мирской, Аристотель, творец ее, отсек от Мира таимый очам бренным тонкий, причинный мир как пустоту их, столпом взяв остаток — явь их, юдоль следствий (см. табл.). На этом-то безголовом полумирии и зиждется наука физика, при-Рода (греч. фюзис) без Рода (стар.-слав. Бог), Творца как без Сути облатка, без Целого часть. С тем, «физическая картина мира» — коллапс ума: Мир по кускам, Жизнь как форма (санскр. руп|а) бессутняя, т|руп. Звено связи меж явным и тайным, меж грубым и тонким, меж бренным и вечным — Луна, Скрепа сущего, чтимая древними так. Аристотель изъял ее — и Мир распался, исчез в очах наших. Опершись на древнее знанье, вернул я Луне ее место, создав тем теорию Поля: Мир в зрячих очах, цельных Скрепой, Луной.

Таблица

Этапность забвения Вечности

(Божьего Мира, Вселенной как Лона всего)

человеком с Платоновых пор и поныне

Зрящие очи

Вселенная в них

Платона и школы его

Сущее, важное как Основа

Аристотеля и его школы

Сущее, неважное:

то, коего как бы нет,

или не существует в практическом (прикладном) аспекте

Поры атеизма,

безлунных очей

Не сущее

Человек познаёт мир от большего к меньшему, от целого к части его; очей зримость — система: при сути покров, слуга ей, на оси колесо. С тем, знать сущее в Мире — есть ведать чрез Мир его: меньшее — чрез Наибольшее, части — чрез Целое, Всё, как Систему систем, Колесо на Оси. С Осью Мир — край имущий: есть Центр — есть окружность, конец при Начале¹, а нет — бесконечность безмирия. Ось эта — Бог, Творец Сущего; Сущее это, Вселенная — сущее Им, Самосущим.

Мир и очи — пара едина: быть — зриться; Мир ради очей сущ, они — ради Мира как в сути единое с ним: Рак (Мир, что к Богу пятится) есть з|рак (взор — стар.-рус.). Ось, Мира Глава, посему наиявна нам как наиблизкое: сущее в шаге от нас². Такова древним Истина, в шаге от бренных горя как Великое от Смешного, от тьмы Огнь: Луна, огнь Любви от нас в шаге. Она миру — оку зрачок: колесá сего центр, Полность как пустота очей бренных, пустых — вижу то, чем есть сам³. Ось, Луна — Бог и трон Его: Цель и Врата. Так зрил пращур, БОГатый Огнем; так — и я, Мир вернувший очам, возвратив им Луну.

__________________________________________________________________________________________

¹Конечность-то эту провидел Эйнштейн, говоря: «Бесконечны только две вещи — Вселенная и человеческая глупость. Впрочем, насчет Вселенной я не уверен» (курсив мой).

Условие всякой теории в Мире — границы ее, сущие, ибо есть грань Всему, Миру. Мир без нее — смерть теорьи его: ум бездонно-пустой.

³Основное открытие миссии «А|пол|лон» (США, 1969 – 1972): Луна — пол|ый шар (см. дальнейший текст).

Мир — открыт!

Слово зрячих очей

Все, чтò они велят вам соблюдать,

соблюдайте и делайте;

по делам же их не поступайте,

ибо они говорят, и не делают.

Иисус о фарисеях (Мат. 23:3)

Отличие древнего взгляда на Мир, Лоно сущих, от нашего — в том лишь, что Древние знали: творение Бога, он есть Колесо на Оси этой, видной им в небе; очей наших небо — пустое: не видя Оси, не зрим мы Колеса, с тем — не знаем Теорьи его.

Проблема созданья Единой теории Поля — Вселенной, Простора-Стези всех — стара. Беспрерывны попытки решить ее, но решение всякий раз ускользает от ищущих. Факт этот, ясный как день, говорит, что ошибка всех прошлых и нынешних творцов Теории имеет не частный их, но всеземной, общий миру характер.

Проблема создания ЕТП есть проблема морального лика земной цивилизации; он же суть зло, а не благо, не вéденье, а невежество. Дурное дерево не дает добрых плодов, лживый человек не щедр истиной. Таково сей порой человечество: оно есть обитель практического безбожия. Бог, Творец сущего, чтим им наружно, тогда как наука его, мотор общества, не видит эту Персону, а с тем не зрит в Ней Столпа Мира. О людях с двойною моралью Христос говорит как о фарисеях и лицемерах. Науки бессутней творец Аристотель был тем и другим: Бога чтя на словах, он делами отсек эту Голову от глаз людских, взяв столпом зримый мир — часть без Целого, бренье без Вечности. Стоя на сем фундаменте как пустоте — древо бескорневое, — наука мертва, с тем — бессильна явить нам живую теорию Сущего, чье Колесо в розни с Господом, Осью своей, лишено основного — вращения, а с тем практически не существует для нас. Поля чистого этого явь нам — дыра, не Стезя к Цели, Богу, какой есть оно; чистота его, Полности — нам пустота очей наших.

Открытье моей книги просто: отвергнув двуличие науки, я возвращаю Вселенной Творца: Колесу — Ось его. В понятии духовном это означает практический возврат мира от Сатаны, Розни — к Богу, Единому; в философском — возврат от Аристотеля к Платону и наставнику его Сократу, целящий в очах горний ток — реку Знанья, разъятую Аристотелем. Суть их учения в духе — планета Луна, ось очей наших и престол Бога. Возврат мной ее, Солнца солнц, чрез века забытья означает одно: труд о Поле, Вселенной, мой — труд о Луне. Мнима мертвым придатком Земли, в очах горних она — мира Центр, дом Огня сущих, Жизни, знать кою нам — есть ведать всё.

Жизнь — Вселенная, Мир: Божье Целое как Состав наш, Корень древ сущих, капль Океан. В своем «Логико-философском трактате» Лю|двиг Вит|ген|штейн говорит о Вселенной и языке, данном нам к ее знанью, как паре зеркальной, в которой логическая структура языка идентична онтологической структуре Мира. Но Два, бренье-Рознь, очи нам, — очам вечным Одно, сущих Царь. С тем, язык — видность Мира и Мúр сам; из Мира составлены — речью составлены мы. О том сказано: «Смерть и жизнь — во власти языка, и любящие его вкусят от плодов его» (Прит. 18:21). Мир, Шáр — Мяч: друг с другом общаясь, обмен им ведем в речи мы, игре нашей, цель чья, бренным скрыта — в Луну Мяч забить как в|Ра|та, где и мес|то ему.

Мир в теории выразить полно — столпом ей взять Мир как он есть. С тем, попытки созданья Единой теории Поля — Вселенной, душ к Богу Стези — тщетны средствами физики (корня науки всей, им сущей), мертвой трудом Аристотеля, Землю разъявшего с Небом, Причиной, часть с Целым в подмену ему, Ум, тео|рию, с Тео|сом, Сердцем. Всё должное здесь — язык наш: Мир в устах, Полнота.

В речи — Мир: в Сути Суть как ларце своем; Мир познать — выжать из речи его как из ягоды сок. Про жом этот — труд сей во Space’нье людей: с|тих про Мир, Океан сущих Тих|ий. Рек Аристофан: «У детей есть учитель, у взрослых есть только поэт — для спасенья отечества».

Олег ЕРМАКОВ

Киев, 12 апреля 2009 года

МИР ДО КАПЛИ.

НАУКА СОКРАТА ТОРЖЕСТВУЕТ

Древний метод Познанья, столп книги моей

В начале было Слово, и Слово было у Бога,

и Слово было Бог. (…) Все чрез Него начало быть,

и без Него ничто не начало быть, что начало быть.

В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков.

Иоан. 1 : 1, 3, 4

Создать Теорию Поля — Вселенной, творения Бога — в опоре на физику невозможно: дитя Аристотеля, физика — наука части, не зрящая Целого. Сосуд Всего, Полноты — Слово, Божья Лоза: лоно, выжать отколе Мир учит майевтика, сила Сократова. Ею, исконной, как прессом давильным явлю я сей Клад: Мир живой, Сердце вечное — бренью, Уму.

Здравый ум видит: речь — сосуд смысла. Английское in-for|ma-tion, «сущее в форме», сосуде — и есть смысл: мощь слов, дух в плотú.

Слово, имя — звучит, смысл — молчит как сей ягоды сок. Его жмем мы вовне дланью Вакха. Любой, живя, да’VIT слова, ища смысл; без сей п|ищи, столпа своего, мир глаз тóтчас бы сгинул. Ведь смысл в корне — Истина, Смысл смыслов и Пища пищ сущих: Cáusa, Каша¹, чье Ма|сло — Ма|ть та ж (очам бренным Одно — Д|вой|ка). Знак, se|m|a (греч.), ей покровный — суть Жизнь, Сем|я сущего, Семь: Плод, что знали Семь Мудрых. Его, Сок Всевышнего, Ра, Солнца всех, — духом тверд, из умов жал Сок|Ра|т как из чр|ева дитя по’VIVA’льным искусством, ма|й|ев|тикой. Мудростью сей про ввод Истины в бренье, дом наш, стезей Фе|ба кривой² (повивать — вить ее) учил он обретать Тайну эту чрез жом, Сéрдца пресс: Бог, давимый из слов Им самим. Вот тео|рии истинной суть: встреча с Богом; феó|рия (Т = Ф) — Фе|ба шествье на Дело|с, дом Матери, Лето: к Лу|не (ибо Лето, Латон|а — она), где Создатель живет³.

С ней едины Сократ и П|латон. Родились оба в таргелион, месяц рождения А|поллона и Артемиды, из коих один есть мужской аспект Луны: ум, что Сердцем сим полон; второй — женский: Сердце само: не часть — Полность (с тем, Древними зван Аполлон Артемидом: часть — Всем как Женой Муж). Со|лон, корнь Платона — со-Лон|ный: с Лун|ою согласный. Муд|рей|шим из Греков Сократа признал Аполлонов Оракул. От Феба — отсрочка Сократовой казни на месяц. Приход и уход его в бреньи пришлись на дни Феба; и вся жизнь Сократа меж парой сей, рек он, была посвящена нравственному очищенью Афин чрез служение Фебу на поприще Муз.

Дионис и Хри|стос — одно: Слово, Лоза⁶; тот и тот — Луны сын: Хри, Причина — она; претворение воды в вино, Христа чудо — и Вакхово есть. С тем, Сократ, Вакху люб (посему — схож с Силе|ном⁷), — как Сердце, един со Христом: Рождеством (укр. Різ|дво: нá два рез) Христос делит истории ось пополам, а Сократ — философии ось. Оба — Тьма, оба — Серд|це они: Мать-Луна в ликах сих. Силой Лунной был Сын воскрешен; Силой той же — Сократ был с Платоном сведен в Вакхов день у театра его, и от смерти храним — ею был (яд не мог он принять, пока шел корабль с Делоса), ею — и взят: яд ци|куты как Суть — Ци, Луна.

* * *

Жом, искусство Сократа, угас в тьме веков; втайне пользуясь им, в яви глаз мы не знаем его. С тем, живя — не зрим Жизни; корой имен скрытая, Истина — тайна глаз бренных, пустых Пустота.

_________________________________________________________________________________________________________________

¹ Эфир, огнь Тьмы тайный — а|каша отсель; Лоном сим — одно|каш|ники мы.

² Прямизна горня — бренью крива как бог сей, лжец глаз лживых, чей месяц — фе|в|раль: Феб-враль, лжец. Так улитка Шар|гея — прямая к Луне, ступал коей в речах, глухим долгих, Сократ, Сократ|итель Пути. Прямизна с кривизною как Вечность и бренье — Одно, Божий Мир. Рек о том Гераклит: «Путь валяльного винта, прямой и кривой, — один и тот же».

³ Феория, посольство Эллинов на Делос, родину Аполлона, в честь дня его рождения — в исконном значении имени есть «созерцание» и «слияние с Вечностью».

⁴ По Кастанеде, идущий путем Зна|нья (Сна — оку бренному, спящему), во|ин — охотник на Дух волей Духа, Ловца ловом сим на него.

⁵ Ма|т|ь Истина, Я наше втайне, Мо|т|ор бренных рук — корнь ма|й|ев|тики Ма|й|я: иллюзия (санскр.), Мать глаз злых, как Ум Сердце, Единство как рознь. Отсель Майя в дни древни — народ Тьмы-Войны: сердцеяд, с ходом лет душу съевший свою.

⁶ Речено Иисусом же: «Я есмь лоза, а вы ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода; ибо без Меня не можете делать ничего» (Иоан. 15:5).

⁷ Наставник и спутник Диониса. Сын Гер|мес|а иль Пана, Силен — Луны явь, Сути их.

овременные робкие догадки о наличии на Луне разумной жизни не ведут дальше праздных бесед о т.н. кратковременных лунных явлениях (КЛЯ) по причине одной: зрящий оком мирским, человек ищет ВНЕШНЮЮ живость Луны, жизнь НА ней как ПОВЕРХ нее, зримую им НА Земле. Но движенье снаружи Луны, Жизни знак — печать ВНУТРЕННЕЙ ЖИЗНИ, идущей из недр как КЛАд их. Так лицо — души явь; жизни зримой Глубь — Бог, Жизнь всего. Сосуд Бога, Луна — Жизни огнь: в зримом — центр его, в оке — зрачок. Жизнью мня плащ ее, Сутью форму, не зрим мы В|селен|ную — Храм Божий, Жизнь-На’Gott’у, в Луне Глубь.

Мир, Дом наш: Клад в Луне

Путь к ней как стезя преображения человека

из антропа Земли в антропа Вселенной

Рассматривая субординированные¹ единства Вселенной, от звездных скоплений до атомов, как системы — скорлупы с ядром их, — наука не видит системой, а с тем не зрит вовсе их сердце, Вселенную, мня ее безразмерным и в сути пустым мешком в незнании ее истинного центра. Им есть, ведал п|ращу|р, Луна: Центр как Целое, Всё. От истока — река, от оси — колесо. Знать Луну — ведать Мир, Поле всех, очей Огнь²; к Луне льнуть — в Суть стремиться свою: в Мир как Три (Тьма и Свет, Богом цель|ны), с|трем|лений Пред|мет³. Центр не ведать — не знать ничего как безлунные мы: без истока река, без зрачка глаз пустой.

На Луну мир, нам зримый, насажен⁴; очей Ось — Луна как Бог в них. Знает то мудрец. Мир, зрил Египт, — Нут, корова-Луна с Богом в лоне, Нут’ре сем (Коровы священной — Луны культ: Богини богов, Тьмы); тро|н Бога в Исламе — Луна, огнь Любви, очей царь. Но наука мирская, Творца лишена Аристотелем как Головы Мир, — слепа, зрит в Луне камень мертвый, прах глаз. С тем, создать нам Теорию Поля — Суть месту вернуть: очам бренным — Луну как центр их, Миру — Бога как Ось Колесу. То и сделал мой труд.

Моя книга — восстановление справедливости в отношении Платона, Сократова преемника, дело чье, будто бы чтимое, ныне мертво по вине ослепленного мирской гордыней ученика его Аристотеля. Трудом его не зрят бренные, что главным делом Платона была и осталась навечно Луна, коей Грекам — Латона была неспроста⁵. Диалектика, метод его — в Корнь поход: пара ног, суть чья — Пара пар сущих Бог-Мир. Бог — Д|об|ро без иного Себе (God, Бог — good, хорошо), Да без Нет; Мир — иное при Нем, Нет при Да. Бог — Причина, Ро|дите|ль; Мир — Следствье, Ди|тя: на Творце Риз|а-Тьма, Шар при Нем, стезя чья шар|иат. Д|об|рый — óб|рій (укр.): Бог, Черта черт, Мир об|рыв|шая вкруг; «хор|ошо» — hor-ris-ont, очей к|рай. Человек — Мира капля, вода Воды: Бог в пеленáх Мира; Бог — без пелен человек, На'Gott'а. Посему связь с Причиной — прямая всегда: ан|троп — с Богом как Мир с Ним, с Луною — Земля. Вечность — Мир, Бог — Пред|вечный, единый с ней; третьего — нет. Их бес|еда — суть спора людского, царь чей диа|лек|тика: с|пор|ить — с|пир|аться: Pyr, Истину-Огнь высекать, г|лаз Пир. Пара сия, Бог-Мир — Шаг, Пути суть: знать ее — Ввысь ступáть: Миром — к Богу как к Цели С|тез|ей, с Ней единой (God, Бог — ход: Путь — к Цели). Лишенье сей Пары Творца, Аристотелев труд, ход как Двойку сменило мо|низ|мом нуля: Мир — безмирьем (лишь с Богом он Мир, сам — ничто), точкою, коя суть невозможность идти. Так Поход, диалектика, логикой стала пустою: Жизнь — смертью. От смерти, что пел Стагирит, всхожу я к диалектике истинной, столп чей — Луны сын Платон: лебедь Феб при Сократе-Незнайке, нас звавшем в себя как Луну — Тьму, Незнанье свое⁶, коим полн А|поллон⁷.

В яркой фантастической интриге

Все миры соединит Луна.

Юлия Мицар

Все те, кто поистине уходит из этого мира, идут к луне. Благодаря их п|ра|нам набухает она в первую половину месяца, а во вторую половину месяца вновь порождает их. Поистине луна — это врата небесного мира. Кто [правильно] отвечает ей, того отпускает она [т.е. пропускает на волю — во Глубь, Небо — Авт.]. А того, кто ей не отвечает, изливает она в этот мир в виде дождя. (…) Встав на этот путь богов, он приходит в мир огня, он [приходит] в мир ветра, он [приходит] в мир Ва|р|ун|ы, он [приходит] в мир Индры, он [приходит] в мир Праджапати, он [приходит] в мир Б|ра|х|ман|а.

Кау|шитаки-упанишада, I, 2-3

Ночь и тишина, данная навек,

Дождь, а может быть, падает снег,

Все равно, бесконечно надеждой согрет,

Я вдали вижу город, которого нет.

Где легко найти страннику приют,

Где наверняка помнят и ждут.

День за днем, то теряя, то путая след,

Я иду в этот город, которого нет.

Там для меня горит очаг

Как вечный знак забытых истин.

Мне до него — последний шаг,

И этот шаг длиннее жизни.

Регина Лис|иц, Игорь Корне|люк. Город, которого нет

В шаге — Истина: Вечность — от бренья, Луна — от Земли. Рек сие Пиф|а|гор. Головой Мир зовя, Платон рек то ж, ведь знал он: круг бренный (Сан|сар|а Ин|дий|цев: шар SUN, Солнца S UN|O, Тьмой-Глубью), дом наш с Землей в центре — круг лунный, держимый Л|уно|й как столпом своим: Вечностью — тлен; знал Платон: Голова — всему корнь. Аристотель гордыней порвал это знанье, опорное древним — с тем, не знаем мы ни Луны, ни Земли: ни Всего, ни себя. Диалог «Тимей», Платона лик, открыт всем, но читавших — тьма, сведущих — нет никого, ибо пуст в мирý он без помет Аристотеля.

Зов Дельф познать нам себя, главный нам — Вед наказ основной «Я есть То». Я — Земля, Это; То — Луна, пара ее: Небо, Дом мудреца, Цель философа (ибо фило|соф есть жаждущий Неба землянин; мудрец, соф (эллин.) — небожитель земной: лик Афины, Сов|ы, коя Мать¹⁵). В Ведах сказано:

Это поистине есть то. Это поистине было тем, истиной [= Земля — Луной как отчизной своею из|го|й — Авт.]. Тот, кто знает то, великое, небесное, первородное, [говоря]: «Истина — это Брахман», обретает эти миры; именно теперь обретает его тот, кто знает это великое, небесное, первородное, [говоря]: «Истина — это Брахман», ибо истина — поистине Брахман.

Брихадараньяка-упанишада, V, 4, 1

Он <Зевс> смастерил и иную землю, безграничную, кою Селеной

Зовут бессмертные, а земные человеки — Меной.

С|тез|я — c Теос|ом я: с Луной — к Богу и в Мать пили|грим. Учил сему Платон, датель Тьмы («Т|имей» — Тьмý имей: Корнь обрети!); Лебедь, Феб — корень лúбидо: тяга к Луне, с кем связной этот бог¹⁹, сна|й|пер Сна, с|тре'LOVE'ржец в Мир, Три, Огнь-Любовь²⁰. Аристотель, изъяв То из глаз, Луну сделал из Цели Се|крет|ом, подъема копье загнув в дол²¹ и толкнув чрез века нас, незрячих, ступить на Луну не растя: имманентности — в То, зев ей жрущий, нечистому — в святость. Лишь волей благою Творца гонцы наши вернулись назад без вреда.

Платон — Сердце, Луна; Аристотель, очки пап и óтчего мира, забывшего Мать, Луны Суть, — Ум, очей бренных огнь. Солнце бренья как в сути себя самого и мнил он огнем чистым, без пятен, — тогда как Платон, звавший Истину «первым умопостигаемым», видел в ней Сердце, Луну как причину Ума, парну с ним. Разъяв Это и То, Стагирит — похититель Луны, связки их (как у Го|го|л|я черт в Божью ночь), воз|дух-Вечность у бренья укравший к кончине его. Скрыв Единое общим — Умом Сердце, ворохом камень, — безмирием Мир подменил Аристотель: взор лунный — бе|злу|нным, зря коим, Единства не знал этот муж. Рек Дж. Б|рун|о²² о том:

Мудрость, истина, единство фактически являются одной и той же вещью. Говорить о том, что истина и сущее одно и то же, умели все, но не все поняли это, ибо остальные прибегали к этому способу выражения, но не усвоили способа понимания истинных мудрецов. Среди прочих — Аристотель, который не нашел ни единого, ни сущего, ни истинного, так как не понял сущего как единого; и хотя он обеспечил себе возможность пользоваться значением сущего, общего, субстанции и акциденции, а кроме того различать свои категории в отношении родов и видов при помощи стольких же различий, тем не менее он в той же мере остался удаленным от истины благодаря тому, что не углубился в это познание единства и безразличия постоянной природы и бытия. Будучи сухим софистом, он при помощи недобросовестных объяснений и легковесных доказательств извращал суждения древних и сопротивлялся истине не столь, быть может, вследствие умственной вздорности, сколь в силу зависти и тщеславия.

«О причине, начале и едином»

Платон, Бóжий муж, гордыни чужд: диалогов его глас — Сократ, в коем он растворен как в Любви. Аристотель, в гордыне своей мнивший Сердцем себя, — в рознь начальным мужам, от себя рекшим, учил от Истины, ее присвоив надменной²³ оценкой трудов их. Единство во Истине их скрыв, хор их дал он сбродом, где всяк — эгоист любомудру взамен, Богу — Дьявол. Так Сердце, прошедши чрез Ум, Умом стало: Одно — Д|вой|кой, Рознью²⁴; мир сей с Ума Сердца, Платона, ниспал в Ум Ума, Аристотеля: Ум — Сердцем ум: Это — Тем, Целым — часть. Так смысл древним единый, прямой — переносным, кривым попран был, Аристотелем созданным: Истиной, падшей в ничто (перенесть ее — себя лишить, в нуль низ|весть)²⁵. Так пустой смысл, абсурд, стал нам главным, сердца омертвив; смысл прямой, троп-ан|троп — Мифом стал нам: иг|руш|кой людей как Я их, кое мнят за ничто как мета|фор|у: мета (греч. после, сверх) — цель (укр.): Бог, Истина, Ма|я|к и|дущи|х. Спросите об Истине вы в наши дни: гдé конкретно она, в место кое идти к ней? — вопрос не поймут. А меж тем, ответ я|сен: Путь к Истине — к Луне с|тез|я, дорога|я П|рич|иной — Творцом, сущим в ней, Сен|ью-Я. Луна — Цель, Метá, в кою ме|та|л стрелы Феб: метал|л-огнь, о|рих|алк|ов|ый²⁶ шар как о|рех Бога, Rich, Тьмы альков. Имя ей неспроста «мертвых дом» (ман|ов — пред|ков, ман|ящих Домой): мертвый в Сем — живой в Том; в мире лжи сем м|ерт|вец главный — Истина: То, Луны Глубь. Аристотель — мог|иль|щик ее. Луну, Голову миру усекший, Познанье дал голым анализом он — рознью глаз, умом чистым по Канту: пустым без Любви; а оно — единенье, s-in-Theos: со-Божность, Любовь — ум практический, Богом живой, что зовет умом Сердца Толстой.

Земные страсти под луной

В обыденной линяют жиже,

А я вплываю в мир иной,

Тем невозвратнее, чем ниже (…).

Где та чудовищная мгла,

Которой матери стращают?

Светло, хотя ни факелá,

Ни солнце мглу не освещают (…).

Я бросил нож — не нужен он.

Там нет врагов, там все мы — люди,

Там каждый, кто вооружен,

Нелеп и глуп, как вошь на блюде.

«Упрямо я стремлюсь ко дну...»

Космит как грядущие мы:

антроп-спермий с Луной, Головой на плечах

Cras amet, qui nunquam amavit, quique amavit, cras amet

Сократ

Слово к Читателю

БОГ И МИР

АКСИОМА ТРУДА

С Миром иль без — Бог есть Бог; Мир же с Богом — Мир,

сам — ничто. Мир — Колесо, Бог — Ось

(axis — лат.); сущи в единстве Они.

ЖИЗНЬ И ЖИВОЕ

БАЗОВЫЕ ОПРЕДЕЛЕНИЯ ТРУДА

ЖИЗНЬ есть Целое — Лоно живого,

частей, сущих в нем как в сосуде своем.

Жизнь, Целое, есть очи части;

причастности Жизни не зря, часть слепа,

зря же — видит она.

ИЕРАРХИЯ ЖИЗНИ

1. Бог, ПРОСТОЕ, Творец: Жизнь Себя,

Жизнь-в-Себе, самосущная;

2. Мир (Вселенная), ЦЕЛОЕ, Божье творенье:

Жизнь Божия, сущая Богом как Осью своей Колесо.

3. ЧАСТИ Мира: живое как сущее

Целым сим, Жизнью своей.

Коренная проблема людей в том,

что стоя на Лжи как недолжном, столпом верным мнимом, бессильны они войти в Истину, ибо не зрят

в|Ра|т в нее. Врата эти — Луна. Зрить ее мертвой тенью Земли — ложный взгляд: Луна — Жизнь, корнь ее: тени — Огнь. Луна — гРань между бреньем

и Вечностью, встреча их: тело пустое слепому смотрением оку — проем дверной, вход в То;

и полное — Миром, Всем, зрячему вúденьем;

ведать Луну — ведать Сущее нам как Себя Самое.

Мир в Луне — в дыре Дар Божий нам, Ра|к,

что пятится к Ра: Луна есть дыРа черная — Полностью, Тьмой 1: Бога хРам, Им звенящ 2;

о сих дырах глаголя, наука, слепа, о Луне говорит 3.

Бог — Любовь, че’Love’чества Корнь; Луна,

тело Любви — Его дом и престол: очей Ось

(middle — англ.), Глубь Земли, Сердце

в этом Уме, на который мы пали с него 4.

6 Речено Иисусом же: «Я есмь лоза, а вы ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода; ибо без Меня не можете делать ничего» (Иоан. 15:5).

**зря же — видит она.**

и Вечностью, встреча их: тело пустое слепому смотрением оку — проем *дверной, вход в То;***

что пятится к Ра: Луна есть дыРа черная — Полностью, Тьмой ¹: Бога хРа*м, Им звенящ***²;

о сих дырах глаголя, наука, слепа, о Луне говорит ³.

*тело Любви — Его дом и престо***л: очей Ось

(middle *— англ.), Глубь Земли, Сердце***

в этом Уме, на который мы пали с него ⁴.

⁶ Речено Иисусом же: «Я есмь лоза, а вы ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода; ибо без Меня не можете делать ничего» (Иоан. 15:5).