САМОБЫТНОСТЬ ИСТОРИЧЕСКОЙ ДИНАМИКИ - присуща любому народу в той или иной
форме и степени. Однако необычность истории России ставит вопрос о ее С. с
особой остротой. очевидно, что при анализе С. следует ориентироваться на
массовые проверяемые процессы, ведущие к пониманию движущих сил
исторического процесса.
  1. Наиболее яркой чертой С. страны является господство раскола -
результата недостаточной, с точки зрения уровня сложности, способности
общества следовать социокультурному закону, постоянно обеспечивать единство
культуры и социальных отношений. Раскол - результат согласия общества,
определенной его части с частичным, ограниченным следованием
социокультурному закону, с существованием застойного социокультурного
противоречия, обострения которого периодически приближает общество к
порогу, к границам межпорогового жизненного пространства, приводит его к
предкатастрофическому состоянию.
  Существование раскола можно проследить от возникновения
государственности, но законченную форму он принял в процессе модернизации,
на этапе реформ Петра I.
  Черты раскола в постоянном превращении диалога в битву монологов, в том,
что все новшества, идущие сверху, по крайней мере в тенденции, разрушают
локальные сообщества, а идущие снизу - дезинтегрируют государственность в
ее сложившихся формах. Раскол выявляется в бесконечно большом количестве
форм, прежде всего в противостоянии инверсии и медиации.
  2. Граница двух цивилизаций проходит через каждую клеточку общества.
Глубокой общеисторической основой раскола является существование в мире
двух цивилизаций: традиционной и либеральной. Они поляризуют не только
страны между собой, но и создают различия внутри каждой страны, постоянно
ставя людей перед выбором между двумя системами ценностей, соответствующих
каждой из этих цивилизаций. Их ценности, однако, не только противостоят, но
и проникаются друг другом, что делает абсурдным и опасным их абсолютное
противопоставление манихейского типа. Повседневная реальность существует
как бы между этими полярностями, что открывает возможность возникновения
особой промежуточной цивилизации. Судьба стран этой цивилизации в
значительной степени зависит от влияния на них обществ, уже прошедших путь
от традиционной к либеральной цивилизации. России представляет собой третий
эшелон стран, вступивших на путь между обеими основными цивилизациями, что
является первым эшелоном стран так называемого третьего мира. Россия не
смогла "пробиться" к либеральной цивилизации, и не могла вернуться обратно.
Влияние либеральной цивилизации создает постоянную возможность
использования уже развитых средств, постоянное стимулирование новых и более
развитых потребностей, модернизации новых, более высоких целей.
  3. В основе С. народа лежит содержание нравственного идеала, который мог
бы обеспечить интеграцию большого общества. Однако раскол свидетельствует,
что такой идеал не сформировался в процессе органического развития. Раскол
- результат отсутствия в обществе нравственного идеала, имеющего массовую
базу и одновременно способного обеспечить интеграцию общества. Раскол стал
возможен в результате нефункциональности идеала коллективизма, который в
исторически сложившихся формах представляет собой по сути иное название
вечевого идеала. Н. Бердяев писал, что "Русский коллективизм и русская
соборность" почиталась великим преимуществом русского народа, возносящим
его над народами Европы. Но в действительности это означает, что личность,
что личностный дух недостаточно еще пробужден в русском народе". Раскол
стал возможен в результате того, что соборный и авторитарный идеалы
оказались неспособными ему воспрепятствовать, они не смогли реализовать,
интегрировать ценности развития и прогресса. На это не способен либерализм
из-за отсутствия массовой базы. На это неспособны низшие формы
утилитаризма, так как они не могут возвести интеграцию общества на уровень
высокой ценности. На это оказывается способной некоторая особая комбинация
идеалов, гибридный идеал. Раскол, проявляющийся в разных формах, прежде
всего мощное препятствие для воспроизводства государства, так как
препятствует взаимопроникновению ценностей личности, локальных миров и
государственности. Н. Бердяев задавался вопросом: "Почему самый
безгосударственный народ создал такую огромную и могущественную
государственность, почему анархический народ так покорен бюрократии, почему
свободный духом народ как будто бы не хочет свободной жизни?" (Судьбы
России. С. 14). Государственность при достижении обществом высокой
сложности и динамизма оказалась возможной лишь посредством гибридных
идеалов. Они постоянно формировались правящей элитой как смесь массового
язычества, православия и идеи государственности.
  Однако своего полного развития они достигли с возникновением и упрочением
партии нового типа. Гибридный идеал был доведен до высших степеней
совершенства во втором глобальном периоде в форме псевдосинкретизма. Однако
этот идеал страдал фундаментальным недостатком. В силу самой своей сути он
вызывал негативное отношение обеих расколотых частей общества, т. е.
Тяготеющих к традиционализму и стремящихся к тем или иным элементам
либерализма. Гибридный идеал вызывал также негативное отношение носителей
профессионализма. Отсюда следует поразительный и крайне тревожный вывод:
пока ни один из органических, внутренне последовательных идеалов, за
которыми стоят реальные социальные силы, не способен обеспечить интеграцию
общества, преодолеть раскол. Гибридный идеал силен лишь до тех пор, пока не
открыта его тайна. Любая версия господствующего нравственного идеала
устраняется с поразительной легкостью, не встречая ощутимого сопротивления
его вмиг исчезающих сторонников. Особенно четко это можно было наблюдать в
феврале 1917 года, а также при переходе от одного этапа к следующему.
Всегда существуют враги господствующего идеала, а сторонники, вначале
сплоченные инверсией, исчезают, как дым, при победе обратной инверсии. Даже
сегодняшние сталинисты - это маска недовольных, материал для будущей
инверсии, а не носители реальной программы восстановления идеалов
рассыпавшейся системы. Следовательно, важнейший элемент С. заключается в
неспособности органических массовых идеалов стать непосредственно основной
социальной интеграции, что открывает путь формированию патологической
системы типа псевдо....
  4. В стране преобладает менталитет традиционного типа, который
  ориентирован на простое воспроизводство. За рамками нравственных идеалов
  выявляются некоторые общие черты национальной культуры. Важнейшая из
них - господство инверсионной логики, склонность к манихейской идеологии,
постоянное стремление винить во всем тайные коварные силы, что и создало
культурную основу для большого террора. Одно из важнейших проявлений этой
веры в тайные злые силы - постоянное их отождествление с правящей элитой, с
властью, что снимает с рядового человека ответственность за состояние
общества, суживает возможности власти, создает условия для постоянной
дезорганизации системы управления, создает условия для постоянной
дезорганизации системы управления, создает возможности удара косой
инверсии, угрожающего правящему слою, бюрократии погромом и истреблением.
При этом широкие массы парадоксальным образом стремятся не к расширению
своей ответственности, но к "хорошему начальству", т. е. Способному
обеспечить "справедливость" и "порядок", способному "всех равнять",
оградить общество от скрытых или явных злых сил, в частности от плохого
"начальства", освободить людей от беспокойства. Важнейшей чертой является
рассмотрение справедливости как уравнительности, стремление к которой
превышает желание повысить доход. Для культуры характерна слабая критика
личностью своих собственных социальных отношений, недостаточная способность
их преобразовывать в связи с новыми задачами, прежде всего с необходимостью
повысить общую эффективность деятельности, с изменившимся окружением,
появлением людей, связанных с иным типом отношений. Среди негативных
проявлений этой черты можно видеть, например, постоянное подчинение
производственных, трудовых процессов сложившейся в данном обществе системе
личностных отношений, а также общее отрицательное отношение к торговле,
которую можно рассматривать как школу общения. В качестве еще одной черты
можно рассматривать как школу общения. В качестве еще одной черты можно
указать на склонность к локализму, т. е. Тенденцию ограничить свою
ответственность за мир эмоционально доступной сферой. Ответственность за
целое, за большое общество носит преимущественно абстрактный характер -
слаба способность превращать эту ответственность в повседневную
деятельность, воспроизводящую это целое, включаться в процесс принятия
решений на уровне предприятия, города, всей страны. Другое проявление этой
абстрактности - прожективность при принятии сложных и необычных решений.
Все эти черты, как возможно и другие, существуют как тенденции, от которых
делаются постоянные попытки отойти.
  5. Пограничность общества привела к пограничности культуры и всех
  институтов, прежде всего государства. Оно исторически возникло как
  синкретическое, т. е. Объединяющее в себе власть, собственность,
  жреческо-
идеологические функции, ответственность за целое. Однако попытки встать на
путь модернизации, выйти из состояния раскола неизбежно толкали общество,
правящую элиту на путь гражданского общества, правового государства.
Проводимые до сих пор попытки этого рода, реформы не встречали достаточной
поддержки, что возвращало общество к укреплению синкретической
государственности. Однако ее неспособность обеспечить интеграцию, консенсус
в условиях раскола вновь возвращала общество к попыткам реформ. Отсюда
пульсация всей социальной жизни, сообщества советского типа.
  6. Отсюда пульсирующий характер исторического процесса, господство циклов
истории, когда то одна, то другая часть расколотого общества пытается
построить консенсус на своей основе без учета другой. Это всегда кончается
выявлением утопичности этой попытки и инверсионным переходом к
противоположной. Налицо движение от одного предкатастрофического состояния
к другому, постоянное бегство от катастрофы, которое является одновременно
постоянной погоней за утопией, борьбой одной утопии с другой, соревнованием
стремлений снизу сжечь общество и сверху - его заморозить, борьбой идей
общинного и государственного социализма. Это связано с особым пульсирующим
характером всей жизни, со своеобразными пульсирующими, хромающими
решениями, пронизывающими историческое движение общества и повседневность.
  Пульсирующий характер общества основан на логике инверсии, которая
медленно критикуется, оттесняется логикой медиации, что приводит к
возникновению особых циклов истории, глобального модифицированного
инверсионного цикла, состоящего из сменяющих друг друга этапов, каждый из
которых отрицает предшествующий и, в свою очередь, отрицается последующим.
Это создает совершенно особый, самобытный тип развития, где крайность,
чрезвычайность ситуации - нормальное состояние.
  7. Раскол, пульсирующий характер изменений приводит к тому, что развитие
общества приобретает неорганический характер. Это распространяется и на
развитие почвы. Раскол, неотделим от заколдованного круга, от пульсации,
постоянно порождающей крайности в принятии решений, от пульсации, постоянно
порождающей крайности в принятии решений, от господства фантомов и
утопизма. Тем самым новшества способствуют разрушению, тому, что общество,
постоянно попадая в инверсионную ловушку, пытается разрушить собственную
почву (точно также, как оно пытается периодически разрушить
государственность и уничтожить элитарные соли). Это стимулирует
возрастающую дезорганизацию, разрушение хозяйственной жизни, неспособность
разрешать элементарные задачи. Этот процесс начался вместе с расколом и на
первых порах приобрел характер консервации архаичных субкультур, форм
торговли, сельского хозяйства, что привело к возникновению промышленности
на основе крепостничества, развития всех форм хозяйства, которые могли
существовать, лишь опираясь на костыли бюрократии. Второй глобальный период
дотянул этот процесс до логического завершения. Налицо С. патологического
саморазрушения. Этот процесс выражается в разных формах. Важнейшая из них
заключается в том, что в разряд врагов парадоксальным образом попадают
именно те слои общества, от которых в первую очередь зависит возможность
предотвращения катастрофы. Это прежде всего духовные и интеллектуальные
силы общества, которые периодически истребляются и вытесняются из общества.
Это меньшинство, способное к организационной работе: начальство,
бюрократия, профессионалы интеграции, которые в глазах большинства -
главные виновники всех бед. Это, наконец, экономических отношений,
преодоления патологической системы псевдо... Они не только попадают под
колеса судопроизводства, но и являются объектом возрастающей ненависти. Это
особенно видно на отношении к предпринимателям, расстрела которых требует
передовой отряд ревнителей Правды и справедливости.
  Важнейшее проявление неорганичности развития общества в том, что все
крайности его развития, которые могут иметь место и у других стран и
народов, достигают в России невиданных, беспрецедентных масштабов.
  8. Утопичность любой последовательности в расколотом обществе приводит к
иррациональности всей жизни, к господству в ней фантомов (Гоголь Н.,
Булгаков М.), невозможности понять реальность как на основе воззрений,
сложившихся в традиционном обществе (впрочем, оно отчасти решает эту
проблему, полагая, что это чистое бесовство, шабаш оборотней) (Кочетов, А.
Иванов, Швец и т. д.), так и западной социальной науке. У них потерян ключ
к важнейшим элементам исторической реальности России (Кавелин К. Д. Наш
умственный строй М., 1989. С. 221). Действительно, как можно понять абсурд
повседневности, полную невозможность чтото решить и сделать, как понять
этот фантастический мир гигантского хозяйства без рынка, миллионы жертв
террора, массовые судебные спектакли над людьми, которым предъявляли
фантастический бред вместо обвинений, как понять общество, которое до
последних дней учило мир, как жить, и не могло обеспечить себя картошкой,
зубной пастой и т. д. и т. п. ? Секрет, однако, прост. С. этого общества в
том, что оно живет на грани двух основных цивилизаций, ценностей, и каждое
действие, каждая мысль содержит в себе самоотрицание, самозачеркивание.
  Отсюда постоянные попытки использовать различный материал различных
  культур для самоосмысления. "Но мы оттуда в поисках богов
Выкрадываем Гегелей и Марксов... И головы рубить одним богам,
А год спустя - заморского болвана Тащить к реке, привязанным к хвосту"
(Волошин М. России, 1924).
  Отсюда поразительная абстрактность различных, противоположных попыток
истолковать реальность страны, борьбы одной фантазии с другой, выхватывание
одних пластов реальности и игнорирование других, что не позволяло ни
власти, ни различным группам и движениям более или менее адекватно
ориентироваться в социокультурной реальности страны.
  9. Эти фантомы возникают не только в культуре, но и в социальных
  отношениях, приобретая характер псевдо... Они глубоко пронизывают
  общество, проросли его на всю глубину. Это выразилось в скреплении
  псевдо... закономерностями заколдованного круга. Гиперцентр правящей
  элиты, озабоченный интеграцией и
модернизацией, замкнулся на гипоцентр массового сознания, и наоборот, т. е.
гиперцентр массового сознания замкнулся на гипоцентр правящей элиты.
Активизация ценностей в одной части расколотого общества приводила к росту
дискомфортного состояния в другой, и наоборот. Сложилась ситуация,
парализующая конструктивное изменение ситуации. Если правящая элита
напрягла силы для модернизации, развития денежной системы и т. д., то
общество отвечало на это активизацией локализма, антигосударственных
ценностей. Это создало ситуацию, когда попытки прогрессивных изменений
одной части общества усиливали консерватизм другой, консерватизм другой,
консервацию древних, подчас древнейших ценностей, например негативного
отношения к торговле и т. д., что, особенно, и является механизмом
торможения.
  10. Общество не сумело создать мощную многополосную защиту от
дезорганизации, разрухи в виде политических институтов, парламентаризма,
системы демократических диалогов и т. д. Поэтому оно постоянно ведет борьбу
против своей дезинтеграции не на дальних подступах, далеких от жизненных
центров (там, где это делает западная демократия). Важнейшая форма С.
заключается в особом нравственном напряжении культуры, что свидетельствует
о ее глубокой слабости, отсутствии эффективных социальных интеграторов и
социальных амортизаторов. Борьба против перехода через опасный порог,
против сползания к катастрофе постоянно прибегает к крайним средствам,
которые разрушают человека (идеология), истребляют значительную часть
населения (террор). Эта битва у последней черты характерна для всего
общества. Например, в хозяйственной деятельности нет своевременных сигналов
об экономической опасности, о том, что капиталовложения возможно бросаются
на ветер в фантастических, невидимых в истории масштабах. Поэтому
хозяйственные битвы происходят на уровне технологии (технически возможное
не исключает абсурдность экономических решений), на уровне подсчета
натуральных ресурсов при полной экономической безответственности. Борьба у
последней черты означает постоянную склонность хватиться в критической
ситуации за последние, крайние, сами по себе опасные средства, порождает
тягу к антимедиации, к восстановлению архаичных форм и институтов, включая
дофеодальные, например государственную собственность на условия и средства
деятельности. Этот бой "на последней баррикаде", составляющий элемент С.,
идет также и на уровне повседневности, так как "то, что в других странах
уже давно составляет самую основу общежития, для нас - только теория и
умозрение... Без чего так же невозможно здоровое нравственное
существование, как здоровая физическая жизнь без свежего воздуха, -- у нас
их нет и в помине" (Чаадаев П. Первое философическое письмо).
  Все это порождает склонность к различного рода идеологическим и
социальным гибридам. Они есть тайна, периодически разоблачаемая. Однако
стремление очистить от их лжи, от заблуждения, кривды в конечном итоге
ведет к утверждению нового гибрида, ценой подчас значительных жертв. Сама
идея социализма выступает как гибрид, соединяющий идеалы общинного и
государственного социализма, идеалы патриархальности и научно-технического
прогресса. Нарушение органического развития приводит к слабости механизмов
совершенствования общества, к снижению способности отвечать на вызов
истории до критического уровня, что приводит в конечном итоге к катастрофе.
  С. страны раскрывает важный аспект человеческой истории, ее определенный
геологический срез, закономерность движения человечества между двумя
основными формами цивилизации. С. России является специфической формой
переходного этапа человеческой истории, сложного соотношения ценностей
разных стран, их взаимовлияния, взаимопроникновения. Раскол, который
является определенным результатом роста разнообразия, может быть преодолен
лишь в том случае, если все человечество, прежде всего страны первых
эшелонов, осознают свою ответственность за его преодоление. Раскол - бремя,
которое несет все человечество, даже если он локализуется лишь в особых
точках. Болезнь не становится менее опасной для всего тела, для самой его
жизни, если она гнездится лишь в одном органе. Раскол России - фокус
раскола человечества. С.
  России раскрывает С. человечества. С. - всегда историческая категория,
  каждый аспект которой может исчезать и возрождаться. Изучение С. всегда
  сталкивается с противоположными оценками, например, точка зрения, что
  русский народ
государственный, т. е. склонный и способный жить государственной жизнью,
противостоит точке зрения, что он - антигосударственный, анархический. Этот
спор бессмыслен, как бессмысленно для оценки С. народа одной поговорки. Ей
всегда можно найти противоположную, т. е. всегда существует дуальная
оппозиция. Для анализа С. необходимо искать меру между полюсами, которая
меняется во времени и при переходе от одной группы к другой.
  11. Результат мощного влияния инверсионной логики - преобладание
эмоционального механизма при выборе, смене господствующего нравственного
идеала, общесоциального взгляда на реальность, стремления единым актом
схватить всю истину, всю Правду, фактически это стремление к комфортному
состоянию, а не к истинному представлению, хотя бы в форме притчи, что
всегда отдает пустой абстракцией, отсутствием духа основательности. Отсюда
постоянный поиск готовых идей, попытки интимной близости с внешними их
источниками: эти попытки всегда оказываются патологическими, так как
стремления к чужим идеям недостаточны для обеспечения органического
характера развития. Господство инверсионной логики связано с отсутствием
интереса к основаниям мысли, понимания необходимости постоянного
критического отношения к ним. С этим связана крайняя слабость обоснованной,
т. е. опирающийся на богатство мировой культуры критики исторического
опыта.
  12. Раскол, как особое специфическое состояние общества имеет свою
историю. Достижение расколом критической, зрелой стадии в конечном итоге
требует особой формы и организации управления. В максимальной степени она
была воплощена в Партии нового типа, выработавшей в себе уникальную
способность действовать по логике утилитарного манипулирования, т. е.
следовать хаотическим и непредвиденным процессам расколотого общества.
  13. С. исторического пути России связана с расколом. Из него вытекают
такие уникальные для мировой истории явления как монополия на дефицит,
система псевдо... во всех его формах, локализм, хромающие решения, партия
нового типа и возможно многое другое. Эта С. негативна, т. е. представляет
собой результат неблагоприятного хода истории, накопленных противоречий,
недостаточного внимания общества к ним.
  Исторический характер этой С. означает и то, что ее преодоление - именно
та задача, которую общество должно решить, чтобы избежать смертельной
угрозы своему существованию.
  Преодоление раскола требует формы управления, способной не
приспосабливаться к расколу, но делать его предметом, подлежащим
преодолению. Необходим более высокий уровень рефлексии в обществе,
возрастание квалифицированной массовой критики истории, что в конечном
итоге изменит представление о С. страны.

  САМОСОЗНАНИЕ - рефлективная способность человека, социокультурного
субъекта делать себя, свое сознание, свою культуру, свои социальные
отношения, свои воспроизводственные функции своим собственным предметом.
Смысл С. - в самокритике на всех уровнях, в частности в самокритике
массового сознания. С.
  необходимо для собственного переосмысления, для повышения
самоудовлетворенности, самодостаточности, самоутверждения, для самосознания
на всех уровнях - от личностного до всемирной истории. С. существует на
всех этажах общественного целого, в масштабе общества, любого сообщества.
Субъектом С. общества в целом является народ. Однако С. развивается, как и
всякое новшество, начиная с некоторых точек роста и развития.
  Их роль в данном случае играет правящая и духовная элиты, интеллигенция.
Социокультурная функция этих групп - критика почвы, критика народа как
необходимый элемент их развития, критики истории. В связи с тем, что
русская интеллигенция в значительной степени традиционно находится под
страхом отпадения от народа, эта критическая функция в ней значительно
ослаблена и критика односторонне направлена против внешних сил, например,
бюрократии, власти вообще. Еще до перестройки ощущались, а теперь
значительно усилились функции С. у духовной элиты, критическое отношение к
народу.
  С. проходит два основных этапа. В основе архаичного сознания лежит С.,
выраженное в оппозиции: причастен к тотему - непричастен. С. здесь движется
в рамках сложившегося богатства культуры. В господствующей культуре
либеральной цивилизации преобладает медиация, постоянный поиск новых
решений, преодолевающий ограниченность ранее сложившихся оппозиций,
постоянная самокритика, выход С. за рамки сложившегося богатства культуры.
  Способность С. может отставать от сложности подлежащих разрешению
проблем, что приводит к различного рода негативным последствиям, к снижению
эффективности принимаемых решений, к нарастанию дезорганизации, к росту
дискомфортного состояния. Это стимулирует развитие бюрократии как субъекта
ограниченной формы С.

  САМОУПРАВЛЕНИЕ - неотделимая от вечевого нравственного идеала способность
локальных сообществ управлять своей жизнедеятельностью на основе обычая,
традиционной культуры. В древности "основным учреждением является община,
или мир, мирское самоуправление, начиная с низших самоуправляющихся ветвей
до высшего самоуправляющегося союза: земли, племени, с полновластным
народным собранием, вечем" (Н. П. Павлов-Сильванский. Феодализм в России.
М., 1988. С. 148). Распад вечевого идеала на соборный и авторитарный
нравственный идеал противопоставил С. авторитаризму, что, однако, лишь
подтвердило амбивалентность всех этих идеалов, взаимопереход соборного С. в
авторитаризм, и наоборот. Это можно видеть на примере постоянной
возможности перехода таких форм С. как крестьянский мир, совет, кооперация
в элемент административной системы. На протяжении истории страны на разных
этапах С. играла исключительно важную роль как основа для экстраполяции при
формировании синкретического государства, государственных институтов: веча,
съездов князей, думы, земских соборов, съезда советов и т. д. Общинное С.
лежит в основе синкретической государственности, что не исключает борьбы
между ними, особенно в тех случаях, когда государство "перестает всех
равнять", разрушать или не препятствовать разрушению традиционализма,
уравнительности. Государственность, вступившая на путь модернизации,
сталкивается с общинным С. как бастионом локализма, традиционализма,
уравнительности. Массовое общинное С. оказывается сильнее государства, что
получило свое выражение, например, в способности успешно противостоять
столыпинской реформе. Отмена крепостничества вызвала мощный подъем
общинного С., который послужил в конечном итоге фактором краха
государственности. Массовое стремление довести уравнительность до предела
способствовало усилению крайнего авторитаризма, который, опираясь на
вечевые идеалы включил С. через колхозы в административную бюрократическую
системы, т. е. попытался снять раскол между почвой и государством, давая в
максимально возможной степени колхозному управлению авторитарную
интерпретацию. Идея С. играла важную роль в славянофильстве, сочетаясь с
идеей самодержавия. Идея С. лежит в основе общинного социализма, идеал
которого заключается в превращении всего общества в систему
самоуправляющихся общин.
  Реальное воплощение этого - советы, какими они были при своем
возникновении, а также до передачи в деревне власти комбедам. Фактически
это были локальные веча, обычные сельские миры. Все попытки реально
воплотить С. на исторически сложившейся культурной основе в большом
обществе, например, в форме промышленной демократии, почти забытой, но
когда-то распространенной системы рабочего самоуправления С. как артель,
оказываются утопичными. Это объясняется тем, что: А) С., как оно
исторически сложилось в стране, возможно лишь в локальных сообществах, где
все знают друг друга, находятся в непосредственных эмоциональных
контрактах. За границей этих локальных миров ответственность
катастрофически падает и превращается в чистый ритуал; что автоматически
открывает путь усилению бюрократии, авторитаризму.
  Современные производственные сообщества во всех отраслях значительно
сложнее сообществ, где было эффективно древнее С. Б) Традиция вечевого С.
не совпадает с целями большого общества, так как, во-первых, С. реализует
ценности локального мира, противостоящего большому обществу, во-вторых, оно
нацелено на консервативный идеал тишины и покоя, на постоянное
воспроизводство ранее сложившихся масштабов, эффективности и т. д.
показателей труда, на подчинение производства сложившимся отношениям,
нацелена на монолог, на манихейское противопоставление внешнего и
внутреннего. Вечевой институт всегда консервативен, и его активизация может
привести к результатам, противоположным ожидаемым. В-третьих, вечевой
идеал, смирившийся с властью большого общества, резко снижает свою
активность, как снижают ее члены крестьянского хозяйства перед лицом
большака (за исключением инверсионных взрывов, когда дело доходит до
раздела хозяйств, т. е. возможности самим стать большаками). Поэтому для
воплощения С.
  существует слабый потенциал. Например, 73,6 % опрошенных рабочих считали,
  что чувствовать себя хозяином - это "честно и добросовестно трудиться", о
  контроле над администрацией упомянули лишь 17,1 % (Рабочий
класс и современный мир. 1988. № 2 С. 61). Кроме того, рост значимости
информационных процессов, требующих организационной революции, способности
менять свои отношения все больше вступает в противоречие с
традиционалистским консерватизмом. В) Все это означает, что древние формы
управления локальными сообществами не исчезли, но крайне плохо вписываются
в систему государственного управления.
  Более того, они ей в значительной степени противостоят, что выявляется с
полной отчетливостью на этапах активизации локализма. Культурный идеал С.,
связанный с общей защитой локального интереса сообщества, оказался мощным
фактором формирования многочисленных сообществ советского типа, каждое из
которых представляет собой группу лиц, защищающих свой локальный интерес,
свою автаркию, отграниченную от общества, охраняющую свою монополию на
дефицит. От древности сохранилась эта мощная сопротивляемость внешнему
давлению, включая государственное. Характерная ситуация сложилась с
колхозами, члены которых на этапе перестройки не воспользовались
возможностями их ликвидации, но вновь показали, несмотря на свою
хозяйственную малоэффективность, стремление сохраниться как локальные
образования, пытающиеся опереться на монополию на свой ценнейший дефицит.
Его ценность возрастает, чем меньше в стране сельскохозяйственной
продукции, чем меньше ее поступает в оборот.
  Организационная революция создает условия для развития С. на либеральной
основе. Для него характерна способность обеспечивать общее согласие при
одновременном стремлении к изменениям, к повышению эффективности.

  СВОБОДА совместно с несвободной составляет дуальную оппозицию, полюса
которой находятся в состоянии амбивалентности; способность человека
преодолевать ограниченность исторически сложившейся культуры, социальных
отношений, инерцию истории путем медиации, наращивания творческого
потенциала, отказа от антимедиации. С. противоположна воле - важнейшему
элементу вечевого идеала, стремлению уйти от ответственности и социальных
обязанностей вне рамок локального мира, утвердить абсолютность своего
монолога, что в большом обществе угрожает разрушением социальной среде. С.
- историческая социокультурная категория, которая строится самим человеком
на протяжении всей истории человечества, каждого общества. Дарованная С. не
нашедшая отклика в массовом менталитете,- лишь переход одной формы
несвободы в другую. С. ответственности за общество частной инициативы,
лишающая человека инстинктивной уверенности в силе коллективного "Мы"
всегда есть некоторая изменчивая мера оппозиции: свобода-несвобода,
которая, однако, меняется. В условиях раскола развитие тех или иных форм
деятельности, органически требующих соответствующего прогресса, С. может в
результате заколдованного круга в условиях, когда эта деятельность вызывает
у значительной части общества негативное отношение происходить на архаичной
основе, что в первую очередь означает развитие несвободы. Например,
развитие промышленности в России с петровских времен и до этапа сталинизма
происходило в значительной части на крепостнической основе, зависимости от
государства, в частности, в форме подавляющего С. директивного
планирования.
  С. в ее развитых формах включает способность к диалогу в защиту
превращения дискомфортных состояний в комфортны, возможность осваивать
дискомфортные состояния как комфортные посредством слова, искусства,
эмоционального воздействия, потока инноваций и т. д. С. требует
рассмотрения в качестве комфортного самой возможности выбора из многих
состояний, деятельности, направленной на умножение вариантов жизни и
деятельности. Рост С. включает развитие творческой рефлексии,
ответственности за социальные отношения, качественные сдвиги в менталитете,
развитие способности, способности личности быть субъектом частной
собственности, способности создавать для этого социально-политические
условия.

  СЕРЕДИННАЯ КУЛЬТУРА - (срединная культура) - понятие, введенное
Н.Бердяевым. С. к.- культурная инновация, полученная в результате медиации,
в результате преодоления дуальной оппозиции посредством поиска новой меры
снятия ее полюсов в осмысленном предмете посредством поиска новой меры
снятия ее полюсов в осмысленном предмете посредством творческого
наращивания нового содержания культуры.
  "Между "есть бог" и "нет бога" лежит целое громадное поле, которое
проходит с большим трудом истинный мудрец. Русский же человек знает какую
нибудь одну из этих крайностей, середина же между ними ему неинтересна, и
она обыкновенно не значит ничего или очень мало" (Из архива А. П.Чехова.
  Публикации.М.,1960. С.36). "Не дорожа среднею областью культуры, русский
человек способен проповедовать и действительно совершать изумительные
разрушения осуществленных уже культурных ценностей, как это можно было
наблюдать, например, в начале большевистской революции, когда крестьяне,
матросы и солдаты избивали породистый скот в имениях помещиков, вырубали
великолепные фруктовые сады,сжигали и коверкали ценную мебель"(Лосский Н.
О. Характер русского народа. М.,1990. Кн.2 С.54. и след.). Все новые
смыслы, новое содержание культуры формируется между полюсами оппозиции.
Медиации, порождающей С.к., противостоит антимедиация, способная смести все
новое в культуре, так как оно может вызвать дискомфортное состояние.

  СЕРОЕ ТВОРЧЕСТВО - уровень творчества, установленный правящей элитой,
всеми формами социального контроля, общественным мнением, массовым
сознанием. Потребность в нем возникает тогда, когда творчество создает
поток инноваций, шаг новизны которого вызывает у основной части общества
дискомфортное состояние. Мощным средством обеспечения С. т. являются
погром, террор, антимедиация,монополия на печать и т. д., массовая
ненависть к субъектам дискомфортных инноваций, куда могут входить не только
предприниматели, но и носители различных сложных форм труда. Для
обеспечения С. т. подавляются точки роста и развития, очаги прогресса,
наиболее интеллектуальные слои общества. Борьба за С. т. уничтожает
наиболее творческую часть общества, что приводит к подавлению источников
прогресса, которые развиваются в особых точках,обычно наиболее социально
уязвимых. С. т. противостоит модернизации, возможности жить вместе с
мировым сообществом. В.Гроссман писал, что физика фашисткой Германии,
лишившись Энштейна, стала физикой обезьян. Уровень С. т., допустимого в
репрессивном обществе, может быть значительно ниже необходимого минимума
для получения обществом социальной энергии и одновременно значительно выше,
чем это нужно для сохранения комфортного состояния массового сознания. Это
наиболее трагическая и опасная ситуация.

  СИНКРЕТИЗМ - древнейший принцип отношения человека к миру, к самому себе,
к воспроизводственной деятельности. Характеризуется нерасчлененностью,
невычелененностью модальностей, отсутствием понимания отличия мира, явлений
от логических дуальных оппозиций ( это одно и тоже) при одновременном
полном произволе ( в смысле отсутствия логических запретов) в истолковании
явлений, например, соотнесения их с тем или другим полюсом оппозиции на
основе принципа все во всем. Этот кажущийся абсурд ( действительно, как
возможно произвольно делить мир, например, на сферы добра и зла, и
одновременно считать, что это различие присуще реальному миру) возможен при
одном условии : если любое явление мира в этой логике - оборотень, т.
  е. не то, что оно есть, способно предательски превратиться в нечто
отличное от своей кажимости. Это возможно, если человек мыслит по логике
инверсии. Попугай ( в племени бороро) - это человек. В разных культурах
соседка может оказаться ведьмой, живой волк - убитым человеком, медведь -
братом, камень - тотемом, работник - вредителем и т. д. до бесконечности.
Культура позволяет так мыслить, поскольку существует разрыв между культурой
как накопленным, организованным опытом человечества, народа и
непосредственным опытом личности, видимостью явлений. Это заставляет
каждого человека повседневно истолковывать каждое значимое для него явления
в представлениях культуры, что возможно только при условии, если любое
явление поддается соотнесению, отождествлению с любым элементом культуры, а
его смысл " проигрывается" через каждый из полюсов оппозиции, т. е. смысл
явления постоянно перевертывается в голове, в культуре, в деятельности,
происходит постоянное осмысление и переосмысление. Без этой способности нет
человека, нет культуры.
  С. - древнейший принцип социальной и культурной жизни, основанной на
стремлении слиться с существенным для человека природными и социальными
ритмами. Тем самым С. не знает самостоятельной, отделенной от социального
целого ответственности личности. Для С. характерно рассмотрение каждого
различия через опасность отпадения, потери связи с космосом, с общиной, с
миром, с первым лицом, с тотемом.
  Расчлененность выступает как фактор дискомфортного состояния, как стимул
к активности, направленной на инициацию, партиципацию, приобщение к целому.
С. не знает отличия всеобщего от единичного. Значимое единичное явление
служит для человека лишь сигналом, вызывающим в сознании некоторые
нерасчлененные общие системы представлений.
  Под С. в широком смысле понимается стремление вернуться к прошлому, в
частности в результате страха перед отпадением от целого, стремление
возвратиться к тотему, к вождю, к социальному порядку. Именно это и
составляет культурную основу синкретического государства, которое несмотря
на отход от С. тем не менее пыталось на его культурной основе вернуться к
обществу, где собственность, власть, жреческо- идеологические функции слиты
в едином носителе Правды.

  СКАЧОК в развитии общества - важная категория советской философии и
идеологии, одно из проявлений гибридного идеала, отождествляющее инверсию -
понятную традиционному сознанию и элементы современной науки, точнее то,
что за нее выдается. На основе этого отождествления развилось предположение
о возможности родового, феодального общества при благоприятных условиях
быстро перейти к социализму. В условиях перестройки это идея стимулирует
идею быстрого перехода к господству рынка, товарно - денежных отношений и
т. д. Однако такого рода С., акты перепрыгивания через исторические периоды
не могут быть осуществлены без соответствующей смены менталитета, сдвигов в
культуре, без способности воспроизводить новый тип отношений, новые
культурные ценности, перейти от статичных ценностей к динамичным. Все это
возможно не на основе С. т. е. инверсии, но на основе медиации, требующей
деятельной творческой рефлексии, самоизменении человека, критики истории.

  СКЛОКА - конфликты, носящие личностный,групповой характер, связанные с
борьбой вокруг распределения благ. престижей, амбиций, конфликтов, типов
поведения и т. д. В основе С. лежит представление о распределении благ как
игре с нулевой суммой, пренебрежение интересами сообщества, эффективностью
воспроизводства в целом, ориентация на подчинение целого локальным
интересам любыми средствами, включая доносы, клевету, дискредитацию,
различные формы дезорганизации и т. д. С. возможна в условиях, когда
ценность личных отношений на производстве выше, чем задача повышения его
эффективности. Модель С. в малой группе экстраполируется на общество в
целом, что создает основу для попыток решать общегосударственные дела на
основе С. Ей противостоит процедура защиты прав личности, локальных групп
на основе диалога, который происходит при одновременном учете
взаимопроникновения целого и части.

  СЛУХИ - постоянно действующая система интерпретации событий массовым
сознанием в соответствии с исторически сложившимся менталитетом. С.
возникают как необходимый элемент стремления массового сознания освоить
инновации на основе своей (суб)культуры, постоянно воссоздавать картину
мира и переводить ее в план действия. С. - неофициальная форма связи в
большом обществе, постоянный процесс освоения событий в дуальной оппозиции:
комфортное - дискомфортное состояние, тайный шепот широких масс,
формирующий общую духовную атмосферу в обществе, против которой бессильны
как система массовой информации, так и самые крайние методы массового
террора. С., достигая определенной степени интенсивности, порождают страх,
фобии, дискомфортное состояние, могут превратиться в массовые действия, в
неповиновение власти, в погромы и т.д., массовые движения, например бегство
в "обетованные земли", паническая скупка товаров и т.д. В России человек
постоянно живет в океане С., изучение которых - важнейшая проблема анализа
массового сознания, необходимая предпосылка прогнозирования массового
поведения.

  СМЕРТНАЯ КАЗНЬ - право государства, судебной системы ликвидировать
личность, существенно нарушающую закон. Это право должно опираться на
господствующий нравственный идеал. Масштаб существующего в обществе
массового давления против С. к. является важным показателем силы в обществе
медиации, возможностей усиления, воплощения идеалов либерализма,
включающего рассмотрение личности как высшей ценности. Культурные истоки С.
к. коренятся в синкретическом неразличении индивида и его проступка, греха,
а также в возможности интерпретации человека, нарушившего обычай, как
нечеловека, как бесповоротно отпавшего от "Мы", от высшей Правды, от тотема
и т.д. Эти архаичные представления служат основой для избиения оборотней,
когда представления о личной вине еще не приобрели достаточно ясного
смысла. Массовое стремление к избиению сил зла стимулирует государство,
иногда стремящееся институциолизировать этот процесс, включить его в свою
деятельность. Крайняя форма этой попытки может привести к государственному
террору. Близкие тенденции существовали и в деятельности европейской
инквизиции, которая действовала под мощным массовым давлением снизу.
  Введение С. к. в право является умеренным проявлением этой тенденции.
Отсюда С. к. можно рассматривать как некоторый знак, элемент языка, на
котором правящая элита, непосредственно отвечающая за соблюдение закона и
всегда тяготеющая к нему, чтобы получить одобрение своих действий на
массовом уровне, посылает сигнал населению, его части, тяготеющей к
синкретизму, о своих ценностях. Правящая элита тем самым пытается убедить
население, что она достойна доверия, так как беспощадно уничтожает мировое
зло, еретиков, врагов народа, вредителей и т.д. Потеря доверия к власти в
этой области в условиях мощного влияния традиционализма может привести в
появлению групп, которые возьмут на себя борьбу с носителями зла, например,
прибегая к погромам, терроризму и т.д. Проблема эффективности С. к. как
средства борьбы с преступностью, по-видимому, играет неуловимо малую роль
по сравнению с ее функцией как формы коммуникации между властью и народом.

  СМЕХ - СЕРЬЕЗНОСТЬ - понятия, составляющие дуальную оппозицию, полюса
которой находятся в состоянии амбивалентности: важнейшие элементы любой
культуры, ее рефлективного характера, механизм поиска комфортного
состояния. Смех - отрицание посредством утверждения и одновременно
утверждение посредством отрицания. Смысл смеха в том, что он -
эмоциональная форма, выявляющая господство человека над внешним явлением,
над бытием; смех в скрытой или явной форме в оппозиции "Я" и "не - Я"
выявляет приоритет "Я".
  Смех снижает сложившуюся ценность, престижность того или иного явления,
некоторого "не - Я", показывает его зависимость от "Я". Смех помогает
человеку подняться над собственной ограниченностью. Смех - форма инверсии,
но инверсия эта странная. Смех связан с активизацией в сознании
рефлективного уровня дуальной оппозиции, переход на ее уровень активности
субъекта. Следовательно, "Я" побеждает "не - Я" в сфере культуры, эмоции,
ценностей, одновременно удерживая в сознании существование и другого уровня
дуальной оппозиции, непосредственно связанного с реальными социальными
отношениями. Однако в свете рефлективного уровня дуальной оппозиции
исходная оппозиция становится другой, по крайней мере в свете возможностей.
Смех - эмоциональная реакция на парадоксальность ситуации, позитивная
реакция на полноту мира, который, вопреки несовместимости полюсов дуальной
оппозиции, несет в себе возможность их совместного существования. Смех -
это взрыв удивления по этому поводу. Смех противостоит насилию, так как он
не стремится к ликвидации одного из полюсов, но нацелен лишь на изменение
его оценки в шкале ценностей.
  С. открывает путь срединной культуре, так как он - акт переоценки сути
"не - Я" через свой новый взгляд на него, через переосмысление своего "Я".
Но тем самым смех - не только феномен культуры, но одновременно основа для
возможного массового социального действия, для коллективного праздника, где
переосмысление "Я" и "не -Я" становится предметом массового общения.
  Серьезность требует от человека некоторой заданности, привычки к ритуалу,
закону, т.е. некоторой навязываемой и одновременно дисциплинирующей его
логики. Серьезность в оппозиции "Я" - "не - Я" выявляет приоритет "не - Я",
т.е. необходимость для "Я" следования внешнему порядку. Само существование
"Я" зависит от его способности ему следовать. Для серьезности безразлично,
следовать ли неизменному порядку или изменению, важен лишь некритически
принимаемый принцип. Серьезность открывает возможность насилия, так как
всегда есть нечто, что не укладывается в принцип, положенный в фундамент
последовательности.
  Серьезность приобретает форму сложных социальных институтов, явлений,
которые концентрируют в себе необходимость следования оправдавшему себя
накопленному опыту. Бахтин указывает на весь официальный мир как на
воплощение серьезность. Власть официальной идеологии воплощает
необходимость определенного порядка, который может казаться незыблемым,
существующим вечно. Эта институционализированная серьезность противостоит
карнавальному разгулу, снижающему смеху. Смех и серьезность - две стороны
культуры, существуют, лишь переходя друг в друга. Серьезность переходит в
смех, так как выявляется относительность всякого основополагающего
принципа. Человек может существовать лишь тогда, когда он смягчает
серьезность своих идеалов, идолов, тотемов, идеологов, вождей и т.д.
смехом, анекдотом. Человек уцелел во всех бедствиях истории, так как он не
следовал до конца за своими тотемами, что можно рассматривать как
зачаточную форму критики истории. Смех переходил в серьезность, так как в
конечном итоге смех приводил к некоторому результату, к некоторому,
возможно, новому соотношению между старыми оппозициями. Смех приводит к
некоторому переосмыслению сложившегося багажа культуры, который может стать
основой нового порядка, новых принципов и т.д. Общество может существовать,
если оно находит благоприятные соотношения между смехом и серьезностью,
соответствующую форму перехода, которая отвечает сути данного общества,
способствует уходу от реальной опасности односторонности каждого из них.
  Однако далеко не всегда общество способно найти благоприятную меру между
  смехом и серьезностью. Сложилось общество, где смех и серьезность
  оказались расколотыми, разделенными по разным сферам. Смех,
который не может превратится в серьезность, неизбежно деградирует,
превращается в сатанинский хохот, ведущий к разрушению, погрому,
алкоголизму, превращается в дезорганизующий шабаш. Карнавальное снижение
власти, господствующей идеологии может стать в этом случае реальным
разрушением. Смех как бы не выдерживает внутреннего напряжения и перестает
удерживать в себе противоположности дуальной оппозиции, ее исходный и
рефлективный уровень, вместо их соотнесения он соскальзывает к манихейству,
к яростной попытке насильственного разрушения одного из полюсов исходной
оппозиции. Возникает шабаш, т.е.
  реальная дезорганизация, сползающая к катастрофе, что воспринимается как
  результат действия злых сил. Саморазрушение смеха может происходить в
  разных формах. Смех, замкнутый в локальных мирах, не
способный подняться до целого, естественно оказывается чуждым этому целому.
В этом случае смех может превратиться в болезненное, не находящее
реализации возбуждение, в склонности к пьянству, к уходу от реальности. Это
превращает смех в форму деградации личности и общества. Серьезность, не
способная перейти в смех, следует принципу, который уже потерял смысл, и
приводит к саморазрушению, к дезорганизации, к катастрофе. Смех и
серьезность оказываются неспособными вступить друг с другом в диалог.
  В расколотом обществе государственность страшится смеха, так как
постоянно видит в нем потенциальную разрушительную силу. Эта борьба в
России между государственной серьезностью и смеховой культурой никогда не
утихала, принимая подчас ожесточенные формы. На сталинском этапе древняя
борьба со скоморохами превратилась в ожесточенный террор против любого
слова, которое могло быть истолковано как противоречащее абсолютной
серьезности государства. Сила серьезности в том, что она собирает силы
порядка, создает предпосылки повседневной жизни. Смех в расколотом обществе
идет на поклон к серьезности, так как он сам не может обеспечить условия,
средства и цели устойчивого воспроизводства. Отсюда отступление смеха перед
серьезностью, признание ее права на господство, на власть, на высший
авторитет. Серьезность ставит перед собой задачу обеспечить интеграцию
общества, постоянно решать медиационную задачу. Борьба государственной
серьезности и народного смеха всегда была неравной. Смех беззащитен под
ударами топора серьезности. Однако смех неистребим, он везде и всюду, и
топор слишком груб и неповоротлив, чтобы успеть везде. Между тем, смех
постоянно подтачивает основы серьезности, рано или поздно уничтожает ее
господствующую форму, заставляя смеяться всех, включая и палачей и
бюрократов, открывая тем самым, что они тоже люди, личности в каждой из
которых смех и серьезность постоянно решают свой спор. Серьезность в
расколотом обществе в конечном итоге идет на поклон смеху, открывая себе
свое банкротство. Их периодическая смена серьезна, так как является
элементом циклов истории, но она достойна осмеяния до самых своих
оснований, так как смех, как и серьезность безмерны, не нашли совей меры и
тем самым разрушают друг друга и себя. Иначе говоря, серьезности не хватает
смеха, а смеху - серьезности. Этот взаимный голод не может быть
удовлетворен взаимопожиранием. Он требует диалога, медиации.
  Важнейшим орудием серьезности является идеология, которая решает задачу
обеспечения нравственной основы интеграции общества. Идеология - высшее
воплощение серьезности, необходимости решения медиационной задачи перед
лицом массового смеха, перерастающего в сатанинский хохот всеобщего
разрушения.
  Социокультурные функции идеологии - обеспечение культурных предпосылок
для воспроизводства каждой личности интеграции общества. Но одновременно
идеология может лишь серьезно относится к массовому сознанию, включая и то,
что в нем, с точки зрения идеологии, несерьезно, т.е. смеховую культуру. Ее
признание неизбежно и одновременно смертельно опасно для идеологии,
тщательно скрывающей тайну, так как именно смех важнейший фактор ее
разоблачения.

  СОБОРНО-ЛИБЕРАЛЬНЫЙ ИДЕАЛ - одна из форм традиционно-либерального
(вечевого-либерального) идеала, форма гибридного идеала, форма
псевдолиберализма. Обычно иллюзорно расценивается как либеральный идеал,
становится господствующим на седьмом этапе обоих глобальных периодов.
Является формой реализации и одновременно ответом на мощную волну соборного
нравственного идеала, локализма, которая стимулируется не только
дискомфортным состоянием, вызванным господством умеренного авторитарного
нравственного идеала, но и остаточным дискомфортным состоянием,
формирующимся на протяжении всего глобального периода. Господство С.- л. и.
является важнейшим проявлением массового отрицания всего глобального
периода, отрицанием его идеологии и институтов. В господствующий идеал
входят три ипостаси: утилитарный, традиционный и элементы либерального
идеала. Либеральный нравственный идеал, который ранее в гибридных идеалах
брался в предельно усеченном виде в качестве средства, теперь в С.- л. и.
выдвигается как самоценность, как ведущая ипостась. Специфика этого идеала
в отождествлении либеральных представлений с вечевым, например, демократии
с локализмом, свободы с волей и т. д.
  Развитие С.- л. и. стимулировалось стремлением интеллигенции создать
версию слияния высшей культуры и массового сознания. Это делается возможным
в результате того, что мощное инверсионного типа стремление к локализму
нуждается в языке и представлениях, описывающих этот процесс через большое
общество.
  Фактически, однако, вечевые силы используют плюрализм, либеральный язык,
демократические формы как утилитарное средство для утверждения своих
ценностей, для того чтобы легализировать свой монолог. Вечевые силы и
либерализм объединяются в борьбе с умеренным поздним авторитаризмом. Однако
они представляют авторитарной правящей элите исключающие друг друга
обвинения. Либеральные силы обвиняют старую власть в деспотизме,
антидемократизме, в том, что она - препятствие развитию свободы, тормозит
прогресс, экономический рост и развитие. Вечевые силы обвиняют правящую
элиту в противоположном, т.е. в том, что она "распустила народ" и перестала
в должной степени проявлять "заботу" о нем, перестала "всех равнять".
  Первое обвинение опирается на основное заблуждение интеллигенции, тогда
как второе - на основное заблуждение массового сознания, которое позволяет
думать, что, если в стране непорядок, то причина этого - в отпадении
правящей элиты от своих естественных функций в результате ее подкупа злыми
силами, разложения и т. д. С.- л. и. побеждает на основе господства первого
из этих обвинений, которое затем перерастает в победу второго обвинения,
что одновременно означает банкротство либерализма и торжество вечевых сил.
Соборный идеал имеет значительно меньший, чем либеральный, шаг новизны, т.
е. может расценивать поток новшеств как дискомфортный, тогда как для
либерального идеала он может оказаться недостаточным. На основе вечевого
идеала делаются попытки пресечения потока новшеств, сохранения культурных
ценностей и социальных отношений в неизменном состоянии, тогда как на
основе либерального идеала происходит развитие того и другого. При этом
общество игнорирует отличие либерального идеала от вечевого и его
разновидности - соборного идеала. В крайнем случае последние
рассматриваются как некоторым образом незрелая разновидность либерального
идеала, которую можно подтянуть через просвещение. В общей культурной
атмосфере страны с ее господствующей инверсионной историей не оставалось
времени и места для анализа принципиальных отличий между либеральным и
вечевым идеалами. Победивший на седьмом этапе обоих глобальных периодов
либерализм пытался провести соответствующую своим идеалам реформу. Однако
она содержит роковые просчеты, так как либеральные ценности фактически
являются тонким слоем, прикрывающим вечевой идеал. Именно здесь, как нигде,
раскрывается слабость либерализма в России, в частности его небрежение
сохранением тайны расколотого общества, разоблачение которой грозит прежде
всего катастрофическим ростом массового дискомфортного состояния. Не зная
этого, абстрактный либерализм срывает покровы тайны, полагая, что тем самым
раскрывается столь желанная народу Правда. Однако у народа совсем другая,
отличная от истины либерализма Правда, противостоящая плюрализму,
разрушению уравнительности, либерализму. Тем самым представления, что
возбуждаемая активность народа выльется в либеральные демократические формы
является чистейшей маниловщиной. Разоблачение тайны в конце первого
глобального периода привело к массовому отказу от поддержки существующей
государственности при одновременной неспособности встать на пути создания
демократического общества. Апогей С.- л. и. сменяется его распадом на
составляющие ипостаси, а на массовом уровне либерал (кадет) рассматривался
как носитель зла.
  На последнем этапе первого глобального периода либеральная критика
государства, истории общества является прорывом идеальной критики истории,
критики господства нравственного идеала, опирающегося на идею самодержавия,
православия и народности. Она расчистила путь практической критике,
основанной на массовых движениях и ценностях, противостоящих либерализму.
На седьмом этапе второго глобального периода (перестройка) либерализм также
стимулировал мощную критику всего предшествующего глобального периода.
  Двойственность, даже абсурдность положения выявляется в полной мере в тех
случаях, когда либералы получают реальную власть. В этом случае, например,
в местных советах городов они, выступая за рынок, реально организуют выдачу
продовольствия и других товаров по талонам, а также вводят чрезвычайное
положение вплоть до закрытия предприятий, направляя их сотрудников на
сельхозработы. Иначе говоря, они вопреки собственным убеждениям действуют в
соответствии с идеалами традиционализма.
  Это двойственное положение либерализма, тем не менее, не меняет того, что
лишь либерализм, либеральнопочвенный идеал, с его динамизмом в освоении
социальной реальности, в способности бесконечно углублять объяснение и
понимание динамики социокультурной реальности, способен искать пути
преодоления инерции истории, формировать новые ценности. Однако для этого
либерализм должен уметь отличать либеральные ценности от ценностей иных
идеалов.

  СОБОРНЫЙ НРАВСТВЕННЫЙ ИДЕАЛ - совместно с альтернативным авторитарным
нравственным идеалом составляет дуальную оппозицию, полюса которой
находятся в состоянии амбивалентности. Оба они есть результат расчленения
синкретического догосударственного вечевого идеала. В качестве
организационной формы С. н. и. выступает собрание членов сельского мира,
собрание глав семей, входящих в локальные сообщества, собрание частей
целого. Идея, выработанная русской элитарной мыслью, констатирует
существующую в массовой культуре с незапамятных времен "первичность Мы"
(С.Франк), которая реализуется через взаимопроникновение индивидуальных
монад. Соборность, как считали славянофилы, - это свободная братская
общность, истоки которой можно видеть в крестьянской общине. Затем идея
соборности воплотилась в идее коллективизма как господствующей, идеальной
социальной формы. С. н. и. - антитеза индивидуалистическому сознанию в
противоположность авторитаризму, который абсолютизирует личность первого
лица. Авторитаризм и С. н. и. представляют собой разные полюса
догуманистической нравственности.
  С. н. и. - один из постоянных элементов нравственного разнообразия
большого общества, сменяющих друг друга этапов движения общества,
государства, специфики культурного основания решения медиационной задачи.
С. н. и. превращается в господствующий в большом обществе либо в результате
дискомфортного состояния, вызванного догосударственной жизнью, либо в
результате разложения предшествующего авторитарного идеала, вызвавшего
дискомфортное состояние, инверсию, угрожающую дезорганизацией.
  Впервые С. н. и. возник в результате распада вечевого догосударственного
идеала при его экстраполяции на большое общество, на высшие этажи власти в
процессе формирования государства. С. н. и. кладется в основу
государственности как попытка соединить в целое замкнутые локальные миры и
построить высшую власть как собрание глав этих миров. С. н. и. тяготеет к
идеалу общества-общиы во главе с вечем, т.е. собранием глав основных
сообществ, ведомств общества, руководителей "всех частей государственного
управления, представителей всех ведомств" (Ключевский В.О. Соч., т. 2. С.
383). Этому идеалу общество обязано существованием органа власти - веча,
т.е. глав основных ведомств, частей общества (съезды князей, боярские думы,
ЦК партии, Политбюро). На соборности основаны советы с их идеей
нерасчлененности законодательной и исполнительной власти.
  Престиж каждого члена вечевого руководства за редким исключением
определяется влиянием, силой и престижем руководимого им локального мира,
например, возглавляемых им в большом обществе министерств.
  Такая система в советский период получила специфическое название:
"коллективное руководство". Господство С. н. и. характеризуется стремлением
к децентрализации, к ослаблению и даже ликвидации контроля сверху, к
превращению центральной власти в орудие локализма, к ослаблению высших
центров власти, стремление "сжечь" государство. Он порождает анархию,
возрастающую неспособность решить медиационную задачу, интегрировать
растущее разнообразие.
  Развитие С. н. и. проходит стадию подъема, когда все общество
перестраивается на его основе, стадию упадка, когда оно начинает вызывать
нарастающую дезорганизацию, рост массового дискомфортного состояния, что
приводит к его гибели через инверсию, смене его альтернативным идеалом.
  Господствующий нравственный идеал седьмого, предположительно последнего
этапа второго глобального периода (перестройка) приобретает черты соборного
идеала.
  С. н. и. не является по сути государственным из-за своего локализма,
ограниченной сферы ответственности, что превращает каждое сообщество в
бастион локализма, который с разной степенью интенсивности "тянет одеяло на
себя". Это особенно хорошо видно на истории советов как самочинных
организаций управления, которые оказались не способными нести это бремя
ответственности за оградой локального мира., найти свое место в большом
обществе, в особенности после спада эмоционального накала. Аналогичные
организации под другими названиями создавались бастующими рабочими во
втором глобальном периоде. Эта недостаточная приспособленность к
государственности приводит в начале глобальных периодов к крайней ее
слабости, в конце - к тому, что этот идеал нуждается в подпорках. Он
временно сливается с по сути чуждым ему либеральным нравственным идеалом. В
результате возникает соборно-либеральный идеал, который, однако, как и
всякий гибридный идеал, несет в себе неразрешимый конфликт.
  Два глобальных периода в истории России начинались с этапа господства С.
н. и.: в первом глобальном периоде с княжения Олега до удельной Руси. Его
апогеем можно считать княжение Владимира; во втором периоде - начиная с
ноября 1917 года до середины 1918 года. Первый глобальный период закончился
господством соборно-либерального идеала - модификацией вечевого
государственного идеала, который в точке своего апогея привел страну к
социальной катастрофе, к окончанию глобального периода и началу второго.
  Неспособность С. н. и. собственными силами обеспечить основу для
государственности можно видеть в том, что: 1) Его эмоциональный и локальный
характер, ориентация на сохранение сообщества в статичном состоянии
порождает в большом обществе возрастающую дезорганизацию. Попытка на его
основе развить самоуправление, например на уровне производственных ячеек,
теряет смысл за пределами локальных обществ, в масштабах, которые не
позволяют обеспечивать управление людьми, в повседневной жизни не знакомых
друг с другом. 2) Интеграция локальных миров по горизонтали как в
традиционном обществе, так и при господстве сообществ советского типа
крайне слаба, что связано не только с отсутствием рынка, но прежде всего с
господством локализма, страхом перед интеграцией. "В страхе от
государственности заложено государство наше, - от государственности, как от
чумы, бежали... власть свою взяли, государство строить свое начали, -
выстроят так выстроят, чтобы друг другу не мешать, не стеснять, как грибы в
лесу" (Пильняк Б. Голодный год.
  1920). Это сравнение подобного типа государственности с грибами следует
  признать классическим для С. н. и. 3) В превращении локальных миров в
  некоторые замкнутые бастионы, которые держат оборону против всего
общества, существование автаркии, монополии на дефицит. Общество, если оно
не прибегает к террористическим ударам, к использованию принципа шаха,
перерастающего в мат, бессильно против диктатуры каждого на своем месте. В
действительности в условиях господства С. н. и. "всевластие" центра
иллюзорно" (Коммунист. 1988. № 8. С. 74).

  СМЫЧКА МЕЖДУ ГОРОДОМ И ДЕРЕВНЕЙ - важнейший лозунг советского
руководства, отражающий попытку преодолеть один из главных аспектов
раскола, т.е. раскол между городом и деревней, неспособность в условиях
господства псевдоэкономики установить рыночные отношения в стране вообще, а
следовательно и минимально удовлетворяющее общество перераспределение
дефицита. Проблема эта возникла еще до советской власти в результате
нарастающего нарушения закона соотношения хозяйственных отраслей.
  Определяющим фактором для формирования этой ситуации было господство в
стране сил уравнительности, активизация локализма, начавшаяся после Петра 1
и существенно усиливающаяся после 1861 года, что выражалось, в частности, в
начавшемся в самом начале ХХ века избиении, вытеснении всех сил из деревни,
которые поднимались выше среднего уровня, тяготели к частной экономической
инициативе. События после 1917 года лишь довели до логического конца эту
массовую тенденцию закрепиться на доэкономических формах хозяйства. В
результате экономика оказалась замешенной технологическими механизмами,
доэкономическими хозяйственными связями, которые обеспечились
принудительной властью государства. В этой ситуации только оно могло взять
на себя ответственность за циркуляцию ресурсов. Однако это ухудшало
ситуацию, так как подрывало производство.
  Смысл идеи С. заключается в том, что наладить товарооборот, по сути
взаимопроникновение отраслей можно, ограничив административные функции
государства, заменив продразверстку фиксированным продналогом, оставляя
излишки как фактор развития рынка. Однако это оказалось иллюзией,
вытекающей из основного заблуждения интеллигенции, полагавшей, что
ослабление вмешательства государства в хозяйство приведет к тому, что народ
молниеносно создаст рынок, разовьет товарно-денежные отношения, построит
тот или иной вариант царства Божьего на земле. Нэп не оправдал этих надежд,
так как отрасли, развившейся на основе крепостничества, на основе
натуральных отношений, испытывали громадные затруднения при попытках
установить рыночные отношения, приемлемую для всех систему цен. Деревня не
могла снабжать город в приемлемых масштабах и за приемлемые цены, и город
не мог снабжать деревню в приемлемых масштабах и за приемлемые цены. А
главное, что не было критической массы людей, которые считали, что это
необходимо достичь через рынок. В период нэпа не выявился рост рыночных
отношений внутри деревни, рост ремесленничества, а национализированная
часть хозяйства не могла конкурировать с частниками.
  В последующие годы идея С. поблекла и ее заменило стремление "поднять
сельское хозяйство", что означало шаг назад в понимании сути проблемы, так
как она теперь решалась как отраслевая посредством административных,
технических средств, через реорганизации, прямой перекачкой ресурсов в
деревню. Это было бессмысленно и лишь усугубляло патологические соотношения
между отраслями, ухудшало условия для возникновения рынка. На пути
экономического развития общества, а не только той или иной отрасли лежит
массовый дорыночный менталитет, принципиальная невозможность установления
таких цен, которые одновременно были бы доступны массовому потребителю и
покрывали издержки производства. Без разрешения этой проблемы попытка
введения рынка вела к социальной дезорганизации и катастрофе. Непонимание
сути проблемы обрекает дальнейшие попытки развития рынка на неудачи,
усиливает возможность вытеснения значительных масс потребителя с рынка.
Борьба вокруг проблемы сельского хозяйства сегодня приобрела форму борьбы
за перераспределение дефицита между отраслями. Сегодня мы опять стоим перед
тенденцией уменьшения поступления зерна обществу и государству даже при
росте производства, что усиливает тенденцию к продразверстке, но в
значительно менее благоприятных условиях.

  СОБСТВЕННОСТЬ - санкционированный обществом, государством, обычаем тип,
сторона человеческих отношений, обеспечивающих закрепление тех или иных
явлений: природных, созданных людьми, возможно и самих людей за
индивидуальным, коллективным "Я" - целостным обществом, государством,
сообществом - в качестве условий, средств, а также целей
воспроизводственной деятельности соответствующего субъекта.
  Существование С. вытекает из специфически человеческой
воспроизводственной способности осваивать окружающий мир, свою
воспроизводственную деятельность, включающую освоенную С.
  О С. можно говорить лишь тогда, когда существует реальная или
потенциальная возможность смены субъекта С. Для экономики смена субъекта С.
- условие и предпосылка повышения эффективности экономической деятельности.
Отсутствие таких возможностей - симптом господства отношений, где
стабильность важнее роста эффективности. С. - производственно-предметная
форма культуры, несущая в себе определенную программу управления людьми, их
воспроизводственной деятельностью. Так называемая государственная С. не
может менять собственника, не позволяет людям изменять условия, средства и
цели деятельности. Государство через С. несет программу воспроизводства
неизменности в обществе. Так называемая коллективная С., куда влились
элементы племенной, родовой, общиной и т.д., представляет собой некоторую
амбивалентную форму государственной С., аналогично тому как соборный идеал
амбивалентен авторитарному. Этим объясняется легкость с какой коллективная
С. фактически становится государственной. В период активизации локализма
государственная С. имеет тенденцию превратиться в С. сообществ разных
уровней. Формы С., связанные с локальными мирами, лишали возможности
человека действовать, не включаясь в сложившуюся систему С.
  Борьба за различные формы С. скрывала не утилитарную борьбу рвачей,
грабителей, эксплуататоров, эксплуатируемых, но прежде всего борьбу
исторически различных программ управления людьми, различных форм
воспроизводства. Эта борьба различных форм С. на оси "общинная С. - С.
государственная" является столкновением разных вариантов воспроизводства
общества традиционной цивилизации. Во всех случаях здесь власть, хотя и на
разных уровнях, неотделима от С.
  Борьба между государственной и общинной С. осложнилась развитием
промежуточных форм С., прежде всего феодальной, что было связано с попыткой
переместить центр тяжести воспроизводства общества в локальные миры
среднего уровня: регионы, вотчины, ведомства и т.д. Одновременно
существовала и иная ось борьбы форм С., переплетающаяся и вступающая в
конфликт с первой. Постепенно выявилось стремление людей стать
собственниками независимыми от большого общества в лице первого лица, от
вотчинника, главы ведомства, сельского мира, т.е. стремление стать
индивидуальным собственником, обладающим правом приобретать, реализовывать
С. и использовать ее по собственному усмотрению, т.е. менять ее форму,
превращать С. в деньги, товары, машины, информацию и т.д., использовать С.
для включения в свою деятельность других людей, обладающих другими
знаниями, умениями и т.д. Возникла борьба между принципом независимой
индивидуальной (личной, частной) С., что связано со способностью человека
(по крайней мере в тенденции) стать центром, фокусом общественного
воспроизводства в его особой форме. Борьба вокруг первой оси может начать
постепенно отходить на второй план, что означает рост сил либеральной
цивилизации, где личность в идеале является свободной. Она не
приспосабливает свою деятельность к формам С., но сама есть собственник.
  Зависимость, хотя и постепенно слабеющая, человека от монополии на С.
сохраняется на первом этапе либеральной цивилизации, т.е. в условиях
капитализма, но с развитием информационного общества личность в
возрастающих масштабах сама определяет формы и движение С., опираясь на
свои творческие возможности.
  Только человек, владеющий частной С., может быть свободным. При этом
связь С. и власти существенно усложняется. Сама по себе С. как собрание
вещей, денег и т.д. теряет свое единство с властью. Они отделяются друг от
друга. Вместе с тем значение С. как основы для творческого развития
личности, как предпосылки ее постоянного развития, перевода из одной формы
в другую тем самым приобретает всеобщую форму капитала, что придает ей
динамический творческий характер, превращает из вечной формы в творческий
процесс.
  В условиях раскола, когда общество находится в предкатастрофическом
состоянии, существует мощное стремление максимально централизовать С.,
включая и С. на людей, что должно уменьшить степени свободы их
деятельности, направить ее на обеспечение интеграции. Новое общество,
возникшее как попытка преодолеть раздирающий общество раскол, нуждалось в
эффективном инструменте управления личностью для обеспечения интеграции,
для преодоления социокультурного противоречия. Среди таких средств, которые
вытекали как из объективной расстановки сил, так и из опыта, фиксированного
в унаследованной культуре, важнейшее место занимает концентрация всей С. на
условия и средства деятельности в руках государства. Этот архаичный
принцип, одетый в идеологические формы государственного социализма,
установил социально-политическую систему так называемого дофеодального
"азиатского способа производства", где человек оказался неспособным сделать
свободный шаг, так как все до последнего колоска и гвоздя оказалось С.
государства.
  Рядовой человек согласился с этим порядком в результате инверсионной
ловушки, убеждения, что всемогущее государство и вождь только и способны
сохранить его от мирового зла, в результате убеждения, что возникшее
общество является обществом-общиной, основанным на уравнительной
справедливости. Власть и С. достигли максимального слияния, а личность
превратилась в технологический придаток условий и средств своего
существования. Эта форма С. не является непосредственно общественной.
Общественная собственность - утопия, так как она требует гражданского
общества, т.е. людей, способных осознать себя ответственными,
квалифицированными собственниками орудий и средств производства в масштабе
общества. Но в гражданском обществе она как господствующая форма
невозможна, так как свободные и ответственные люди в ней не нуждаются и
никогда не согласятся на ее господство.
  Природа государственной С. коренится в неспособности людей с ограниченным
уровнем личной инициативы брать на себя ответственность за производство,
функционирование сообществ, производства, предприятий.
  Архаичная С. привязала все социальные процессы к прошлому труду, к
статичному идеалу. Отсюда, "где строительная организация, там
строительство" (Горбачев М. 2. Х1. 88), превращение городов в придаток
предприятия, природы - в сырье, человека - в "винтик" или "кнопку", систему
судопроизводства - в поставщика рабской силы и т. д.
  Реально, однако, за фасадом этой системы абсолютной государственной С.,
достигшей своей вершины на четвертом этапе, существуют различные формы С. -
от натуральной до капиталистической с подпольным капиталом. Сама
господствующая форма С. представляет собой некоторый сложный компромисс,
где можно выделить элементы феодализма, где высшая власть делегирует на
места возможности владения С. В этой связи директор завода, председатель
колхоза и т.д. - звенья системы государственной С. и власти, что характерно
для докапиталистического общества. Однако неспособность найти адекватную
форму С. толкает общество к односторонним решениям, которые сменяются
противоположными. Налицо постоянная пульсация, которая включает попытку
осуществить различные сдвиги в формах С. - искать новые возможности
пользоваться средствами и условиями деятельности между полюсами оппозиции:
высшая власть - большак крестьянского дома. Постоянное банкротство
различного рода таких попыток толкает общество к движению от первой из осей
ко второй, к легализации форм С., связанных с кооперацией, личной
инициативой.
  Силы, которые выступают против них, воплощают не столько зависть к более
высоким доходам, хотя и это имеет место, сколько страх перед изменением
самого характера распределения власти. Например, обычные идеологические
клише, что при капитализме реальная власть принадлежит денежному мешку,
отражает страх перед обществом, где власть и реальное богатство не
тождественны. Такое общество выглядит как нестабильное, т.е. находящееся во
власти бесовского хаоса. При переходе от этапа к другому могут иметь место
сдвиги в формах С., например превращение общинной, соборной в С.
синкретического государства или обратное движение. В современной реформе
налицо мощное стремление превратить С. синкретического государства в
феодальную, позволяющую собственнику получать ренту. На этапе перестройки
усилилась борьба локализма за С. против С. государства, что в сущности при
любой идеологической окраске не выводит общество за рамки традиционализма.
Во-вторых, идет борьба против всех форм собственности традиционализма за
собственность либерального типа, за частную С. Однако исторически
сложившиеся массовые традиции противостоят частной С., особенно на землю.

  СОВЕТСКАЯ СИСТЕМА - само название общественной системы, возникшей в
стране катастрофического краха государственности первого глобального
периода, окончания первого глобального модифицированного цикла, как реакция
инверсионного типа на прошлое и одновременно его продолжение. Суть С. с. не
сводится к господствующему на том или ином ее отдельном этапе нравственному
идеалу, например к нэпу, крайнему авторитаризму и т.д. Ее можно понять как
сложный процесс, повторяющий этапы первого глобального периода, каждый из
которых является элементом цикла истории, как смену одной односторонней
попытки преодолеть раскол другой - противоположной, что в целом и
составляет чреватую опасностью необратимой дезорганизации жизнь в условиях
раскола. С. с. - крайне болезненная форма промежуточной цивилизации,
восстановившая синкретическое государство, тяготеет к модернизации, но не
способна преодолеть господство форм культуры, ей противостоящих. Сущность
С. с. раскрывается в процессе противоборства двух противоположных путей
социальных изменений, т. е. статичного воспроизводства, нацеленного на
адаптацию к сложившимся нормам и ценностям, к сложившимся условиям, и
интенсивного воспроизводства, нацеленного на постоянное повышение
эффективности, на развитие и прогресс. Второе требовало в конечном итоге
выхода за рамки синкретического государства, формирования гражданского
общества. Каждый из этапов - односторонняя, опровергающая предшествующую и
опровергаемая последующей попытка преодолеть противоречие между этими
типами воспроизводства. С. с. господствует на протяжении второго
глобального периода, состоящего из семи этапов, каждому из которых присущ
господствующий специфический нравственный идеал, который интерпретируется
правящей элитой как версия псевдосинкретизма: соборный, ранний умеренный
авторитаризм (военный коммунизм), идеал всеобщего согласия (нэп), крайний
авторитаризм (сталинизм), поздний идеал всеобщего согласия, поздний
умеренный авторитаризм (так называемый период застоя), соборно-либеральный
идеал (перестройка). С. с. возникла на основе: а) мощной волны
уравнительности, антимедиации, стеревшей в порошок развитый утилитаризм,
частную инициативу, высшую культуру, что создало "исключительно
благоприятные условия" для "социального иждивенчества" (В.А.Тихонов); б)
активизации умеренного утилитаризма, модернизации в извращенных формах,
машинного фетишизма. Взаимопроникновение этих исключающих друг друга
тенденций создало уникальное общество, несущее в себе конфликт между
разными формами традиционализма и их вместе с усеченными формами прогресса
на основе утилитаризма и либерализма. Эта система со слабым потенциалом к
органическому развитию движется через пульсацию, через крайности, хромающие
решения, колеблясь от попыток народа сменить переставшее "всех равнять" "
начальство" до авторитаризма в его крайний тоталитарных формах. В этом
обществе господствующей силой является "блок неквалифицированного труда" в
производстве, управлении, в идеологии и науке (Лисичкин Г. С.
  Лит. газ. 1987. 24. июнь), что подрывает возможности решающего влияния
конструктивной напряженности, ориентированной на реальный прогресс. В
глубине этой системы происходит скрытый медленный, постоянно прерываемый
процесс развития, формирования всеобщности, который протекает в реальных,
подчас несовместимых формах, а частности как переход натурального хозяйства
в товарное в феодальных структурах, как попытка развивать более сложные
формы частной инициативы, частично или полностью принимающие нелегальный
характер из-за враждебности общества. Для С. с. характерны особые
сообщества советского типа, способные изменяться при переходе к
последующему этапу. Окончание второго глобального периода, ограниченность
некоторого круга этапов изменений ставит общество перед опасностью
катастрофы, дезинтеграции, преодоление которой требует величайшего
напряжения всех живых сил общества.

  СООБЩЕСТВА СОВЕТСКОГО ТИПА - возникающие в условиях господства советской
системы бесчисленные сообщества разных уровней от локальных, где все знают
друг друга и находятся в связи на эмоциональной основе, до сообществ
среднего уровня, например ведомств, регионов и т.д., до общества в целом.
Они существуют в условиях раскола. Важнейшее его выражение, существующее в
каждом сообществе, два исключающих друг друга вектора конструктивной
напряженности, что постоянно дезорганизует социальные отношения, культуру,
воспроизводство. С. с. т. присущи следующие основные черты, определяемые
самобытностью истории страны: 1) раскол, борьба между вечевым стремлением
сжечь большое общество и авторитарным стремлением его заморозить; 2)
способность к пульсации, т. е. постоянной смене господствующего
нравственного идеала, к соответствующим поворотам вектора конструктивной
напряженности, что создает ситуацию стресса, нервозности; 3)
двойственность, т. е. сочетание характера псевдо... и органического
развития; 4) двоевластие, т. е. власть локальных миров и большого общества;
5) гибридный характер нравственного идеала, т. е. его склеенность из идеала
традиционализма и либерализма на основе утилитаризма; господство монополии
на дефицит - скрытого, т. е. обществом не осознанного организующего
фактора, основы псевдовсеобщей связи; 6) стремление к автаркии, унификации
и уравнительности и одновременно определенное стремление к модернизации; 7)
определенная умеренная враждебность к окружающему миру, связанная с
традиционной конструктивной напряженностью, стремление формировать
умеренные затруднения в работе других сообществ для увеличения их
зависимости от себя в рамках стремления превратить всякое дело в личное
одолжение, в реализации своей монополии на дефицит; 8) юридическая
беззащитность сообществ друг от друга, что определяется прежде всего
господством монополии на дефицит, крайней слабостью всеобщей основы
организаций; 9) инверсионный характер изменений, что выражается в
штурмовщине, компанейщине, реорганизациях; 10) политика уверенного жирного
куска, т. е.
  стремление получать умеренные результаты при умеренной работе; 11)
гипертрофированный контроль, пытающийся компенсировать недостаточный с
точки зрения большого общества самоконтроль; 12) система номенклатуры, т.
е. стремление привязать каждое сообщество к большому обществу назначением
первого лица сообщества сверху, на основе его принадлежности к
профессионалам интеграции; 13) склонность к дистрофии, в частности к отказу
от дублирования сложных подсистем; 14) связанность личными отношениями
разных типов - от локальных групп, преследующих свои особые интересы до
различного рода мафий, клик и т. д., стремящихся сохранить эти отношения
вопреки эффективности воспроизводственной деятельности сообщества.
  Все эти принципы сами поддаются постоянным изменениям инверсионного
характера, от максимального их нарастания до минимизации, в результате чего
С. с. т. постоянно стремится найти некоторое устойчивое состояние через
прощупывание всего множества состояний -- от одного порога к
противоположному. Само это движение, являющееся результатом стремления
уменьшить опасную дезорганизацию, одновременно несет в себе угрозу ее
катастрофического роста.

  СОСЛОВНОЕ ОБЩЕСТВО - тип большого общества, возникающего в результате
усложнения задачи его интеграции, совершенствования государства,
дифференциации его функций. Развитие сословий - процесс дифференциации,
взаимопроникновения общества и государства через определенное разделение
воспроизводственной деятельности, как в особых функциях, так и в функции
интеграции общества. Через сословие люди приобщаются к интеграции целого,
однако жестко прикрепляясь к особой функции, составляющей жизненно важный
элемент целого. Государственные функции сословия синкретически не отделены
от хозяйственных функций, от способов получения доходов, от места в
производстве, распределении, потреблении социальной энергии.
  Возникновение С. о. -- одна из форм фокусного характера всякого развития,
прогресса. Оно создает условия для определенного ограниченного просвещения,
культурного развития, механизма концентрации высших ценностей, их
распределения на все общество. С. о. постоянно обороняется на двух фронтах.
С одной стороны, оно подвергается критике развивающейся личностью, идущей к
гражданскому обществу, но, с другой стороны, оно постоянно подрывается
общинной уравнительностью, видящей в сословности воплощение
несправедливости. Потому сословность может быть сметена вечевым бунтом.
Однако она постепенно восстанавливается независимо от того, кто победил,
так как сословность -- непременное условие поддержания определенного уровня
жизнеспособности общества, его повышения в определенных рамках. При этом С.
о.
  обеспечивает свое существование, вписываясь в архаическую модель, где
большое общество рассматривается как семья, как общество-община
(Идеология). В условиях раскола, однако, это идеологическое основание
оказывается недостаточным и находится под угрозой разоблачения
идеологической тайны, что грозит превращением С. о. в фактор нарастающего
дискомфортного состояния. В связи с этим сословность постоянно балансирует
между стремлением к замкнутости сословий, что обеспечивает культивирование
профессионализма, квалифицированного выполнения своих функций, но
одновременно создает опасность отчуждения, отрыва от массовых ценностей, и
попытками постоянно обновлять сословия, допускать проникновение в них
почвенных сил. Это ослабляет напряжение раскола, но снижает уровень
деятельности сословий, правящей элиты, бюрократии, уменьшает
жизнеспособность общества, порождает инфантильность в принятии решений.
  В условиях раскола сословность постоянно подвергалась разрушительным
ударам уравнительности. Она может быть сметена вечевым бунтом и
одновременно ударом со стороны крайнего авторитаризма, стремящегося
восстановить синкретическую государственность в ее крайнем тоталитарном
выражении. Развитие элементов гражданского общества, ответственной личности
приводит к разделению государственных и экономических функций сословий, что
в перспективе ведет к их размыванию.
  С.о. подвергается атакам как со стороны досословного общественного Т. к
промышленному доиндустриальному, а также индустриальному Т. на основе
использования, копирования западной техники. По аналогии с приспособлением
к природным ритмам человек приспосабливался к промышленным ритмам. Это
открывает определенные возможности для промышленного Т. Однако
совершенствование Т. требует ориентации на прогресс, способности включать в
Т. совершенствование социальных отношений, выход на новый уровень
творчества, рефлексии, способность совершенствования форм собственности.
  Подавление экономики и рынка во втором глобальном периоде означало
исключение определенных форм Т., прежде связанных с экономической
деятельностью, разрушение всеобщности связи, что само по себе неизбежно
примитивизировало Т., деформировало хозяйственное развитие, формировало
патологическую систему псевдоэкономики, неизбежно приводило к невозможности
отличить труд от псевдотруда.
  Дальнейшее развитие Т. требует массовых сдвигов в менталитете. Между тем
выявляется опасность массовой капитуляции перед усложнением Т., опасность
отказа от новых его форм, требующих организационной революции, налицо
стремление при всех попытках изменить формы собственности тем не менее
сохранить, укрепить их феодальный характер. В этом направлении работают
определенные идеологические течения, апеллирующие к экологическим
проблемам, к историческим ценностям почвы. Возрастающая зависимость
прогресса Т. от науки, от роста интеллектуального потенциала делает угрозу
антимедиации особенно опасной.
  Существование армии безработных среди людей, не обладающих высокой
квалификацией, является фактором, который также тянет общество к понижению
возможного уровня серого творчества в Т. Сегодня налицо опасность при
переходе к третьему глобальному периоду мощного массового давления в пользу
сохранения сложившихся форм и эффективности Т., что будет означать
одновременно давление в сторону схлопывания на традиционной основе.
Разумеется, существуют и иные тенденции. Однако им не хватает массовости.
Многое зависит от характера перехода к третьему глобальному периоду. Мощные
социальные потрясения, дезинтеграция предоставит больше шансов силам
традиционализма, тогда как минимум социальных потрясений позволит сохранить
анклавы высшей культуры, наиболее совершенных форм Т.

А   Б   В   Г   Д   Е   Ж   З   И   К   Л   М   Н   О   П   Р   [С]   У   Ф   Х   Ц   Ч   Ш   Э  

Другие издания рубрики: справочники, энциклопедии, для дома и семьи, статьи, учеба
Оставить комментарий по этой книге

Страница:  [1]